Пятов Илья Александрович : другие произведения.

Интриганы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Раннее творчество.

  
  посвящается маме
  
  
  I
  Апартаменты графини де Суассон
  
  2 сентября 1661 года Ньер, первый дежурный камер-лакей его величества короля Людовика XIV, как обычно, проснулся в королевской спальне в восемь часов утра. Он торопливо оделся, причесался и разбудил спавшего короля.
  Тотчас же двери королевской спальни Тюильрийского дворца, в то время бывшего королевской резиденцией, отворились, и вошли лейб-медик короля Фагон, первый лейб-хирург и кормилица, которая, к слову сказать, никогда не могла заменить Людовику матери. Она подошла к нему и поцеловала в лоб, а врачи, тем временем, сняли с короля рубашку, обтерли его вспотевшее за ночь тело и надели новую. Эта церемония длилась не менее четверти часа.
  Затем вызвали обер-камергера короля Креки. Вошел камергер, а с ним лица, имеющие право большого входа. Креки церемонно поклонился и подал королю чашу со святой водой, которая, по обыкновению, стояла у изголовья. Некоторые из пришедших подошли к Людовику и сообщили ему свежие новости, другие пришли с прошениями.
  Креки поставил чашу на место и подал королю молитвенник. Для придворных это служило "сигналом к отступлению": тотчас они удалились в кабинет совета, оставив короля одного в спальне. Через некоторое время звонок серебряного колокольчика возвестил о том, что король кончил молитву и зовет всех обратно.
  Маркиз де Монгла, королевский гардеробмейстер, подал королю халат.
  Теперь в спальню вошли те, кто имел грамоты на свободный вход или право второго входа, затем слуги, впереди которых шел первый личный слуга короля Шамаранд, и только потом знатные лица. После этого вошли все остальные.
  Король сам обулся и оделся. Сегодня был день бритья, чередовавшийся через день. Двое слуг держали перед королем зеркало, двое других брили его. Все это время Людовик говорил об охоте. Как и все Бурбоны, он был страстным охотником.
  Потом король молился в алькове. Священнослужители - главный духовник короля Куален, священник Байи, курфюрст-архиепископ Кельнский, епископ Нуайонский и другие - преклонили колени. Остальные остались стоять. У колонны балдахина стоял маркиз де Мопертюи, командир отряда мушкетеров.
  На этом утренние церемонии кончились, и король прошел в свой кабинет.
  В описываемый исторический период Людовик XIV фактически еще только вступал в славную эпоху своего царствования. Чтобы точнее определить его возраст, скажу, что через два дня, то есть 4 сентября, ему должно было исполниться двадцать три года. Людовик был прирожденным королем. Его лицо, осанка, манеры - все дышало благородством и сознанием собственной власти. Ненавидеть своих первых министров и править самому - таково было его правило; впрочем, он замечал, что постоянно нарушает последнюю его часть. Ему нравилось, когда перед ним все преклонялись и все ему льстили. Вообще, с помощью лести от него можно было добиться многого. Также, чтобы заслужить его милость, нужно было постоянно пребывать при дворе, блистать там своей роскошью и безрассудно играть в карты. Благодаря этому, Людовик XIV добился обнищания дворянства и полной его зависимости от себя. Сам же он тратил огромные суммы на всевозможные празднества.
  Людовик был человеком с менее чем посредственным умом, но способным без труда совершенствоваться. Он извлек большую пользу из того, что его окружало общество замечательных людей, гораздо более умных, чем он сам. Ко всему этому, он обладал феноменальной памятью, которая, к сожалению, стала его недостатком. Когда он вспоминал о каком-то человеке, которого видел много лет назад, но уже не помнил, по какому именно поводу, король, обыкновенно, считал этот повод отрицательным, и такого человека ждала только немилость.
  Словом, по оценке герцога де Сен-Симона, мемуариста той эпохи, "то был государь, которому нельзя отказать во многих достоинствах и даже величии, но следует признать, что преобладали в нем мелочные и дурные страсти, среди коих невозможно различить, какие присущи ему от природы, а какие благоприобретены".
  В кабинете короля уже ждали все имеющие право на вход туда. Надо сказать, что придворных здесь собралось довольно много, ибо это право имели обладатели очень многих должностей. И каждому Людовик дал распоряжения на этот день. Затем все вышли.
  Король направился в апартаменты графини Суассонской.
  Олимпия Манчини, графиня де Суассон была племянницей кардинала Мазарини и, как обер-гофмейстерина королевы Марии-Терезии, жены Людовика XIV с 1660 года, жила в Париже, во дворце Тюильри. Благодаря наследству, полученному от дяди, равно как и собственному уму, ее апартаменты стали центром самого изысканного общества, там собирались самые замечательные мужчины и женщины. Именно там король и приобрел свои учтивые галантные манеры.
  Общество было уже в сборе. Король вошел, кланяясь перед дамами и удостаивая благосклонными взглядами кавалеров.
  Он был одет в роскошный красный камзол. В помещении он шляпы не носил; голову его покрывал только парик, который он не снимал даже на ночь.
  Короля сразу же окружила толпа придворных. Каждый не упускал случая высказать свой комплимент.
  Затем толпа рассеялась, разделившись на группы собеседников, каждая из которой стояла отдельно, чтобы не быть услышанной другой.
  Общество было самое разнообразное. Здесь были герцог Буйонский, маркиз де Сент-Эрем, маркиз де Круасси, фрейлины королевы: Юмьер, герцогиня де Ришелье, маркиза де Ножан; были здесь также маркиза де Тианж, маркиз де Мопертюи, вдова Скаррон, известный маркиз де Данжо, граф де Гиш, всевозможные Конде, Конти; были такие государственные деятели как Кольбер, Лувуа, отец его Мишель Летелье, Куртен, Генего; литературные деятели: Мольер, Лафонтен, Пелисон, Конрар, Лоре, Корнель, Скюдери, Таллеман... - одним словом, кого там только не было!
  А не было там суперинтенданта финансов и государственного министра. Эти должности занимал в то время Николо Фуке, который был покровителем всего выдающегося в области литературы и искусства. К слову, Фуке очень подходил к собравшемуся здесь обществу и большинство дворян относились к нему дружески. Однако в данное время суперинтендант финансов находился в Нанте.
  Арман де Граммон, граф де Гиш, двадцатитрехлетний галантный кавалер, известный своими похождениями и женившийся впоследствии на Маргарите-Луизе де Бетюн, графине де Люд, оживленно разговаривал с группой своих друзей, когда его подозвала к себе герцогиня де Ришелье.
  Анна Дуссар де Фор де Вижеан, герцогиня де Ришелье, жена Армана-Жана де Виньеро дю Плесси, герцога де Ришелье, известного также под именем герцога де Фронзака, была одной из фрейлин королевы.
  Когда они дошли до угла комнаты, где никто не мог их слышать, герцогиня остановилась.
  - Чем могу быть вам полезен, сударыня? - вежливо осведомился граф де Гиш.
  - У меня к вам просьба весьма деликатного характера.
  - Я готов ее выполнить.
  - Но ведь вы еще даже не узнали, в чем она состоит.
  - Я внимательно слушаю вас.
  - Понимаете... мой муж - человек очень скупой.
  - Я передам ему, - улыбнулся граф.
  - Нет, не надо, прошу вас. Это не комплимент.
  - Но, быть может, он просто бережлив?
  - Не важно... В наше время это, скорее, недостаток.
  Герцогиня сделала паузу.
  - Мне бы хотелось приобрести у ювелиров бриллиантовый браслет, но я не располагаю средствами...
  Граф понял ее с полуслова, во всяком случае так ему показалось.
  - Понимаю. Не волнуйтесь, герцогиня, я подарю вам этот браслет.
  Герцогиня покраснела.
  - Нет, граф. Я не приму от вас подарка. Я хотела попросить вас одолжить мне деньги, которые я верну вам по частям.
  - Если сумма, которая вам требуется, не превышает моего состояния, то я с радостью одолжу ее вам. А где же живут эти ювелиры?
  - Улица Феру.
  - Знаю, кажется знаю. Я там заказывал отшлифовать рубин. Я сегодня же схожу туда, сударыня, так как это мне по пути.
  - Я была бы вам очень признательна, граф.
  - Всегда рад сослужить вам службу. Если я вам и впредь понадоблюсь, дайте мне знать.
  - Благодарю вас, граф.
  И, сделав легкий реверанс, она удалилась, оставив де Гиша одного размышлять об их беседе. Впрочем, граф, не долго думая, вернулся к друзьям, которые сразу же засыпали его вопросами.
  Жан-Батист Кольбер был, можно сказать, "завещан" Людовику XIV кардиналом Мазарини, когда последний уже лежал на смертном одре. Кольбер был человеком незнатным, но умным, или, точнее, хитрым, а главное, очень хорошо справлявшимся со своей должностью. Было ему сорок два года.
  Кольбер отошел в сторону от группы дворян, окружавших короля, и тут же лицом к лицу столкнулся с государственным секретарем военного ведомства Лувуа. Франсуа-Мишель Летелье, маркиз де Лувуа был двадцатилетним молодым человеком, страшно ненавидевшим Кольбера. Благодаря тому, что он делал то, чего не делал Кольбер, и не делал того, что тот делал, государство получало от Лувуа столько же вреда, сколько от Кольбера пользы. Скорее всего, он в глубине души завидовал Кольберу.
  Лувуа, не без иронии, поклонился. То же самое сделал и Кольбер.
  - Здравствуйте, милейший господин Кольбер.
  - Давно не виделись, милейший господин де Лувуа.
  - Как поживают ваши финансы?..
  Лувуа сделал паузу. Кольбер подыскивал подходящий ответ.
  - ...В кармане милейшего господина Фуке, - продолжал Лувуа.
  - Что вы хотите этим сказать, маркиз?
  - О, вы прекрасно это знаете. Я хочу сказать, что всеми финансами распоряжается суперинтендант финансов, и что вы оказываетесь интендантом только той ничтожной части финансов, которая находится в казне, тогда как личное состояние господина Фуке намного превышает ее.
  - Тут я с вами частично согласен.
  - В чем же вы не согласны.
  - В том, что деньги господина Фуке целиком его личные.
  - А чьи же они тогда? Может быть, ваши?
  - Не мои, а государственные. И когда-нибудь я это докажу.
  - Не хотите ли вы сказать, что Фуке казнокрад?
  - Нет, потому что вы все равно не поверите.
  - Ну, милейший господин Кольбер, это уж слишком!
  - Ничуть. Повторяю: большинство денег Фуке государственные и, когда я докажу это, его будет ждать опала.
  - Готов биться об заклад, что во всем вами сказанном нет и доли правды.
  - Ну что ж, предлагаю вам пари. Ставлю миллион ливров, что я добьюсь опалы Фуке.
  - Отлично! Ставлю миллион ливров, что вам это не удастся.
  - Превосходно, но условимся о времени.
  - Я бы дал вам месяц сроку, но, боюсь, вы не согласитесь.
  - Почему же? Согласен.
  Уверенность Кольбера поколебала Лувуа. Он внимательно посмотрел на интенданта финансов. Кольбер, угадав его мысли, улыбнулся.
  - Ставки сделаны, любезнейший маркиз.
  И, повернувшись, он пошел прочь, оставив Лувуа в изумлении и замешательстве.
  
  
  II
  Тайна Людовика XIV
  
  Без пяти минут первого часа пополудни король покинул апартаменты графини де Суассон и направился к себе в спальню, где он обычно обедал.
  По пути любой придворный мог обратиться к королю с прошением, на что тот обычно отвечал: "Я посмотрю", а сам передавал дело министрам.
  Одним из таких просителей, к Людовику XIV подошел Кольбер.
  - Ваше величество, осмелюсь просить вас об аудиенции.
  - Я выслушаю вас сразу после обеда, - кратко ответил король. Впрочем, он всегда говорил кратко, и это было одним из его достоинств.
  Кольбер поклонился. Людовик продолжал свой путь.
  Король обедал за квадратным столом. Обед состоял из нескольких блюд и фруктов. Когда стол был накрыт, вошли главные придворные и значительные лица, после чего маркиз де Креки объявил: "Кушать подано".
  Во время обеда маркиз прислуживал королю, а все вошедшие стояли вокруг стола.
  Обед был прерван Шамарандом, королевским слугой. Он доложил о прибытии герцога Орлеанского, младшего брата короля.
  Герцог вошел, поздоровался и встал около Людовика XIV, чтобы подавать ему салфетку.
  - Не желаете ли сесть, Филипп?
  Герцог поклонился королю, что означало его согласие.
  - Принесите стул его высочеству, - приказал Людовик Шамаранду.
  Шамаранд принес стул и поставил его за спиной герцога. Согласно этикету, герцог не сел сразу, ожидая особого на то позволения.
  - Садитесь же, брат, - сказал, наконец, король.
  Герцог вновь поклонился и сел как раз напротив короля, то есть спиной к кабинету. Обер-камергер стал прислуживать и герцогу, так же как и королю, и герцог учтиво принимал его службу.
  Во время обеда король разговаривал с братом, а после обеда последний, встав из-за стола, подал ему салфетку.
  Обед был закончен, и король ушел в свой кабинет.
  Вошел Кольбер. Он был явно чем-то обеспокоен, хоть и пытался это скрыть. В руках интендант финансов держал свой министерский портфель. Кольбер поклонился.
  - Говорите, сударь, - обратился к нему король.
  - Меня привело дело государственной важности. У меня с собой документы, которые, я не сомневаюсь, будут представлять для вашего величества определенный интерес.
  Он опять поклонился, затем открыл портфель и достал из него какие-то бумаги. Кольбер сделал шаг к столу и положил их перед королем. Людовик XIV внимательно принялся за их изучение. Кольбер встал в стороне и молча ждал, глядя какое впечатление произведут на короля эти документы. С первых же строк глаза короля оживились.
  - Гм, это о господине Фуке.
  Кольбер поклонился.
  - Так, очень любопытно... А вот и подлинник... Ого! Двадцать миллионов ливров... Так, это все не то... А, вот... это интересно...
  Когда король кончил читать, он внимательно посмотрел на Кольбера. Тот, не выдержав пристального взгляда, отвел глаза в сторону.
  - Все это очень странно и подозрительно, - наконец произнес король.
  Кольбер молчал.
  - Что же вы можете посоветовать?
  - Исходя из этих документов, господин Фуке должен быть арестован.
  - Я всегда старался решать вопросы по справедливости.
  - И вам всегда это удавалось.
  Король улыбнулся.
  - Заметьте, что наиболее существенная часть документов - копии.
  Кольбер побледнел.
  - Заметьте также, что подлинники не представляют особенного интереса и двусмысленны.
  Холодный пот выступил на лбу Кольбера.
  - И наконец, я прихожу к выводу, что документов недостаточно для обвинений. Их достаточно лишь для подозрений.
  Дрожь пробежала по спине Кольбера.
  - Значит, эти документы не представляют интереса? - спросил он, стараясь говорить как можно более спокойно.
  - Я этого не говорил. Просто к ним не хватает какой-нибудь бумаги, которая доказывала бы правдивость содержания копий, либо нужен какой-нибудь существенный подлинник.
  - Это ваше окончательное решение, ваше величество?
  - Да.
  Кольбер поклонился и подошел к столу с намереньем собрать бумаги.
  - Оставьте их, - приказал король.
  Кольбер опять поклонился и направился к двери. На выходе король остановил его:
  - Кольбер, займитесь этим делом.
  - Не волнуйтесь, ваше величество.
  И он вышел.
  "Кажется, я все-таки избавлюсь от этого Фуке!" - подумал Людовик XIV.
  "Кажется, я проиграю свой миллион!" - подумал Кольбер.
  К четырем часам король отправился в Сен-Жермен охотится. Загнав оленя, он к вечеру уставший вернулся в Тюильри.
  Он засел в кабинете и стал ласкать свою любимую охотничью собаку.
  За его спиной послышался шум. Дверцы шкафа открылись, и в кабинет вошел начальник тайной полиции Кондор де Корбюфф.
  Лишь много позднее старший сын министра Лувуа, начальник швейцарской гвардии, маркиз де Куртанво наткнется во дворце на тайных шпионов короля. Не зная, по чьему приказу они расставлены, он разгласит свое открытие и сразу же перестанет занимать вышеупомянутую должность. А до тех пор тайная полиция короля будет оставаться тайной.
  - Какие новости? - не оборачиваясь, спросил король.
  - Перехвачено письмо. Вот копия.
  И Корбюфф подал королю письмо, следующего содержания:
  "Королевскому казначею Клоду Генего.
  Сударь,
  обстоятельства требуют вашего присутствия. Ждем вас в три часа ночи".
  - Письмо не подписано, - сказал король. - К тому же его ждут ночью. Ясно, что только заговорщики не подписывают письма и что дела государства ночью не решаются. Это заговор. Надо принять меры.
  - Жду ваших распоряжений.
  Король достал чистый лист бумаги и написал:
  "Приказываю начальнику охраны никого не впускать и не выпускать из дворца в ночь со второго на третье сентября сего года".
  И подписался. Затем Людовик XIV обратился к начальнику тайной полиции:
  - Сударь, передайте это начальнику охраны и не переставайте меня информировать.
  Корбюфф поклонился и скрылся так же таинственно, как и появился.
  
  
  III
  Двойник
  
  Кольбер явился в свои апартаменты в четверть третьего в самом скверном расположении духа. Он сел, вернее упал, в кресло и стал обдумывать свое незавидное положение. Через полчаса бесплодных размышлений он позвал слугу:
  - Оливье!
  Явился слуга. Ему было лет двадцать. Оливье был черноволосый, черноглазый и, к тому же, на редкость хитрый и находчивый малый. Обычно у него был несколько жуликоватый вид.
  - Вы меня звали, сударь?
  - Да. Слушай, Оливье...
  - Слушаю, сударь.
  - Не перебивай!
  Кольбер нервничал. Оливье пожал плечами.
  - Так вот, сегодня я поспорил с Лувуа, что добьюсь опалы Фуке.
  Оливье сочувственно посмотрел на Кольбера. Было видно, что он притворяется. Кольбер, казалось, не заметил этого взгляда.
  - Мне нужно, чтоб ты за ним следил.
  - Вы отсылаете меня в Нант?
  - Нет, следил не за Фуке, а за Лувуа.
  - Ясно. Дерево напротив окон в его апартаменты будет моим наблюдательным пунктом.
  - Отличная идея! Ступай.
  Оливье сразу же принялся за дело. Он спустился в сад и залез на дерево, откуда его взору открывались все апартаменты Лувуа.
  Лувуа, подобно Кольберу, сидел в кресле и тоже о чем-то думал. Наконец он позвонил в колокольчик. Вошел слуга.
  Оливье чуть не свалился с дерева: ему вдруг показалось, что стекло окна оказалось зеркалом или, быть может, чем иным, только в слуге Лувуа он увидел точную свою копию.
  В голове Оливье сразу же созрел план.
  Тем временем, слуга выполнил приказания Лувуа, и тот отпустил его, дав монету. Слуга вышел из дворца.
  Оливье слез с дерева и последовал за ним, не упуская его из виду и в то же время стараясь не быть замеченным.
  Чтобы никто не обнаружил сходство, которое обнаружил он, Оливье приклеил себе усы и бороду, которые обыкновенно носил с собой в кармане в числе прочих предметов, которые всегда могли ему зачем-нибудь понадобиться.
  Так, следуя за слугой, Оливье оказался возле трактира на улице Феру, куда и вошел вслед за ним. Точнее же будет сказать, что это был не трактир, а гостиница.
  Оливье сел за тот же стол, что и слуга и сказал:
  - Сегодня я богат. Плачу за двоих.
  Слуге это явно понравилось. Оливье заказал обед на двоих и шесть бутылок анжуйского. Пока он ел куропатку, слуга осушил две бутылки вина и заел их колбасой.
  Оливье, тем временем, внимательно изучал его. Внешность слуги, как уже говорилось, ничем не отличалась от внешности самого Оливье. Что же касается внутренних его качеств, то здесь все обстояло совершенно иначе. Прежде всего, Оливье выяснил, что слуга был глуп. Также было очевидно, что он корыстолюбец. Ко всему тому, слуга оказался еще и болтлив, так как сразу заговорил без умолку.
  - С каких это пор вы разбогатели?
  - Недавно.
  - Как это произошло?
  - Случайно. У моего хозяина попросили в долг десять луидоров, а он был зол на того человека и закричал, что лучше отдаст эти деньги первому встречному. Мой хозяин человек слова, и всегда выполняет сказанное, даже сказанное необдуманно.
  - А вы тут при чем?
  - Я тут в роли первого встречного.
  - И он дал вам десять луидоров?
  - Да.
  - А как зовут вашего щедрого хозяина?
  Оливье назвал первое попавшееся имя, откуда-то им вычитанное. Слуга оказался человеком непросвещенным и доверчивым, и потому поверил.
  - За здоровье вашего хозяина! - сказал он, осушая третью бутылку.
  - Позвольте поинтересоваться в свою очередь... я вижу, что вы тоже состоите у кого-то на службе. Как имя вашего хозяина?
  - Франсуа.
  - Нет, полное.
  - Франсуа-Мишель Летелье, маркиз де Лувуа.
  - Если я не ошибаюсь, так зовут военного министра его величества.
  - Совершенно верно... Погодите, я вам еще не рассказывал об его споре! - сказал вдруг слуга.
  - С кем?
  - С Кольбером.
  - Кто это?
  - Вы не знаете Кольбера?
  - Нет... а это, случайно, не интендант финансов?
  - Он самый. Ох, и придворный же из него, надо сказать! Хуже моего хозяина. А, впрочем, за его здоровье, и чтоб хозяин не обиделся, за его тоже!
  - Мне кажется, вы говорили о каком-то споре, - напомнил Оливье.
  - Каком споре? - слуга на глазах терял ясность мыслей.
  - Вашего хозяина с Кольбером.
  - Какого хозяина Кольбера?.. - невнятно пробормотал слуга, затем вздрогнул и, немного взбодрившись, продолжал: - Ах да! Так вот, мой хозяин поспорил с Кольбером по поводу Фуке... За его здоровье, кстати!.. Вы знаете Фуке?
  - Нет, а вы?
  - Это Кольбер моего личного хозяина...
  Слуга закрыл глаза и сидел, покачиваясь как китайский болванчик.
  - Я вас не совсем понял, - сказал Оливье.
  Слуга приоткрыл глаз и пробормотал:
  - Не совсем понял, совсем не понял...
  Тут взгляд его упал на последнюю бутылку. Сделав над собой усилие, он осушил ее и тут же свалился со стула, захрапев на всю гостиницу.
  Оливье встал, подошел к хозяину гостиницы и дал ему кошелек.
  - Моему приятелю у вас очень понравилось. Перенесите его, пожалуйста, в свободную комнату на ночь. Здесь плата за все. Прощайте, возможно я еще зайду.
  И он вышел из гостиницы. Отклеив усы и бороду, Оливье тихо сказал сам себе:
  - Теперь я буду слугой Лувуа. Может, у него платят больше, чем у Кольбера!
  Он пришел в Тюильри и расположился в комнате, где жили слуги Лувуа. В это время там никого не было. Очевидно, вся прислуга была занята.
  Вдруг зазвонил колокольчик. Оливье насторожился. Опять звонок и крик "Жак!"
  - Глупец! - прошептал Оливье. - Ты забыл спросить его имя. Теперь гадай, Жак ты или нет.
  Набравшись мужества, Оливье пошел на зов.
  - Ты уже вернулся, Жан? - удивился Лувуа, увидев Оливье. - Но на сей раз ты ослышался. Я звал Жака.
  Оливье почувствовал облегчение.
  - Значит, я свободен?
  - Нет, постой, у меня и для тебя найдется поручение.
  Он достал из письменного стола лист бумаги и принялся писать. Оливье, глядя через плечо Лувуа, прочел:
  "Суперинтенданту финансов, господину Никола Фуке.
  Сударь,
  мне известно, что вам угрожает опасность. Ваши враги намерены обвинить вас в некоторых злоупотреблениях и добиться вашей опалы. Примите все возможные меры безопасности. Это нужно лично для вас.
  Конечно, вы можете не поверить, но благоразумнее послушаться доброго совета, тем более, когда вам дает его ваш искренний
  друг".
  Оливье нахмурился: письмо не содержало абсолютно ничего интересного.
  Лувуа вложил письмо в конверт и запечатал его печатью без герба.
  - Жан, даю вам час на приготовления. Вы поедете в Нант и передадите это письмо господину Фуке лично. Ступайте.
  Оливье взял письмо, поклонился и вышел, явно озабоченный.
  
  
  IV
  Шансы Кольбера повышаются. Ошибка
  
  Однако столь ничтожное затруднение не могло поколебать такого находчивого малого, как Оливье. Он быстро принял решение и, выйдя из дворца, направился в гостиницу на улице Феру. Стоит ли упоминать, что по пути он вновь загримировался, наклеив усы и бороду.
  Войдя в гостиницу, он, прежде всего, спросил ее хозяина, где находится его приятель, и тот проводил его до нужной комнаты на втором этаже.
  Подойдя к двери, Оливье услышал долгий тяжелый храп. Хозяин гостиницы открыл дверь и оставил Оливье ключи от комнаты.
  В центре комнаты стоял стол, вокруг него - три стула, у стены - шкаф, а в углу - кровать, на которой лежал сам источник храпа. Оливье положил на стол выданные ему Лувуа письмо и кошелек на дорожные расходы, убедившись перед тем, что адрес Фуке на конверте был указан, а адрес Лувуа - нет. Потом он прислонился спиной к стене и предался размышлениям, так как план его на том и заканчивался.
  Надо заметить, что Оливье был страшно везучий человек, и часто доля его везения перепадала Кольберу.
  Он оторвался от своих раздумий, услышав чей-то голос. За стеной разговаривали. Оливье прислушался.
  Собеседников было двое. Первый голос, судя по всему, принадлежал человеку уже зрелого возраста и, к тому же, привыкшему повелевать. Второй - молодому человеку, занимавшему, по-видимому, более низкое общественное положение.
  - ...Уже идут приготовления, - говорил первый голос, - герцог Орлеанский с нами.
  - Он согласен взойти на французский престол?
  - Еще бы!
  - Все сохраняется в абсолютной тайне?
  - Среди нас нет предателей. Король собирается ехать в Во через месяц.
  - Но ведь господин Фуке сейчас в Нанте.
  Оливье удвоил внимание.
  - Вы правы, - отвечал первый голос, - ему нужно ехать к себе во дворец.
  - Да, в Во он сейчас очень нужен.
  - Нанята стража, ведь арест короля - дело нешуточное. Она уже в Во.
  - А что будет с королем?
  - Он будет тайно переправлен в Бель-Иль.
  - Это надежно?
  - Надежнее Бастилии. Господин Фуке лично руководил его постройкой.
  - А если заговор будет раскрыт?
  - Исключено: все делается в строжайшей тайне с соблюдением необходимых предосторожностей. В ближайшее время будут перевезены все документы, компрометирующие господина Фуке, господина Генего и всех причастных к заговору, в том числе и меня. Некоторые особо опасные бумаги будут уничтожены. Часть документов, находящихся в Париже, находятся у господина Генего.
  - Он предупрежден?
  - Нет, но я написал ему письмо. Он должен быть сегодня здесь в три часа ночи. Я сообщу ему, что необходимо вывезти документы из Парижа.
  - А как насчет остальных бумаг?
  - Сейчас час ночи... Остальные документы у меня с собой. Вы должны будете отвезти их в Нант. У господина Фуке они будут в безопасности. Через два часа я разберусь с документами королевского казначея. Господин Генего, бесспорно, согласится с необходимостью перевозки документов.
  - Когда я должен буду ехать в Нант?
  - Немедленно. Возьмите деньги, они вам могут понадобиться. Вот документы, вот письмо к главному королевскому конюху. Возьмете лошадь от имени господина Генего. Все поняли?
  - Да.
  - Тогда - в добрый путь!
  - Прощайте, - ответил второй голос.
  Оливье понял, что разговор окончен. Дорога каждая секунда! Он выбежал из комнаты, захлопнув за собой дверь. Ключи Оливье отдал хозяину гостиницы.
  - Я не хочу закрывать моего приятеля. Когда он проснется, он сам уйдет.
  - Но где же гарантии?
  - Даю вам слово за него.
  - Слово первого встречного?.. - хозяин гостиницы нахмурился.
  - Вы мне не доверяете?
  - С некоторых пор я стал благоразумен. Это было, как сейчас помню, лет двадцать назад, когда еще был жив его величество король Людовик XIII...
  - Извините, но у меня сейчас нет времени на разговоры! Надеюсь, луидор будет хорошей гарантией?
  Оливье заранее знал, что все его расходы возместит Кольбер, поэтому был необыкновенно щедр.
  Глаза хозяина гостиницы заблестели как луидор, на который они смотрели не отрываясь.
  - О, тогда пусть хоть неделю живет! Это уже совсем другой разговор.
  Чтобы хозяин гостиницы не задержал его опять по какому-либо другому поводу, Оливье поспешно выбежал в дверь.
  Незнакомец не успел далеко уйти. У Оливье был заряженный пистолет. Он быстро сорвал с себя усы и бороду и надел черную маску.
  Черное дуло пистолета уткнулось в спину незнакомца.
  - Стойте, сударь, или я буду стрелять.
  Незнакомец резко развернулся и схватил пистолет за ствол. Оливье сделал попытку высвободить его и с силой ударил незнакомца рукояткой в грудь. Тот отшатнулся к стене, выпустил из рук ствол пистолета и издал глухой стон. Тотчас же его шея ощутила металлический холод.
  - Спокойно, сударь. Если хотите жить, поклянитесь, что не предпримите попытку бегства и будете делать то, что я вам скажу.
  - А если вы мне скажете делать что-нибудь бесчестное?
  - Со своей стороны я клянусь, что не предложу вам этого. А теперь клянитесь! Считаю до трех, после чего стреляю. Раз... Два...
  - Клянусь.
  - Отлично, сударь, вы благоразумны.
  Оливье заткнул пистолет за пояс. Он внимательно посмотрел на незнакомца, стараясь в темноте разглядеть, кто он. Но незнакомец по-прежнему продолжал оставаться незнакомцем.
  - Перейдем к делу, - сказал Оливье, - сейчас вы отдадите мне бумаги, которые вы должны переправить в Нант.
  - Какие бумаги?
  Удивление незнакомца было неподдельным.
  - Бумаги, полученные вами несколько минут назад в гостинице.
  - В какой гостинице? За кого вы меня принимаете?
  - За заговорщика.
  - Я Арман де Граммон, граф де Гиш, - послышался ответ, полный достоинства, - и не потерплю, чтобы меня подозревали.
  - Хорошо, вот вы и назвались. С этого и следовало начать.
  - Вам мое имя что-нибудь говорит?
  - По правде говоря, ничего.
  - Сударь, вы ошиблись. Так и быть, я отпущу вас с миром и прощу вам ваше подозрение, только оставьте меня в покое.
  - Но где доказательства?
  - Слово дворянина.
  Оливье вспомнил разговор с хозяином гостиницы.
  - Сударь, - сказал, наконец, он, - я не люблю рисковать...
  - Вы не верите слову дворянина? - вскричал де Гиш.
  - Я ведь не дворянин.
  - Сударь, вы переходите все границы. Клянусь, что если бы не клятва, данная вам, то я бы пригвоздил бы вас шпагой к стене.
  - А я вас пулей.
  Де Гиш начал терять терпение.
  - Что вам от меня нужно?
  - Послушайте, вы идете в Тюильри?
  - Допрос?
  Оливье вновь подставил пистолет.
  - Да.
  - Если бы не маска, сударь, я бы вас хорошенько запомнил.
  - Повторяю: вы идете во дворец?
  - Да.
  Оливье тоже шел во дворец и не хотел провожатых.
  - Сударь, вы поклялись...
  - Да, я поклялся, - нетерпеливо перебил его граф.
  - Я мог бы привязать вас к этому дереву, но я только скажу вам: "Сударь, постойте час под этим деревом, и на этом условии я освобождаю вас от вашей клятвы".
  - Как вы добры, - Гиш улыбнулся.
  - И добавлю: "Пожалуйста".
  - Но учтите, что если я в следующий раз встречу вас...
  - Учту. Стойте спокойно. Время пошло. Прощайте!
  - До свидания, надеюсь!
  Оливье оставил графа грызть от злости кору дерева, под которым тот стоял.
  
  
  V
  Маленькая шлюпка спасает большие корабли
  
  У Оливье, как всегда, был готов план действий. Подойдя к Тюильрийскому дворцу, он зашел в домик садовника и взял там длинную деревянную лестницу. Затем он подставил ее к окну апартаментов королевского казначея, господина Клода Генего. В окнах было темно. Оливье взял пистолет в зубы и, снова надев маску, полез вверх. Часы на башне пробили половину третьего ночи.
  Оливье открыл окно: оно не было закрыто на задвижку. Он залез внутрь и взял пистолет в правую руку. Затем Оливье бесшумно обошел две комнаты. Они были пусты. Никого не было.
  Вероятнее всего, что королевский казначей в эту минуту тщетно пытался выйти из дворца.
  Обследовав кабинет, Оливье наткнулся на письменный стол. Он зажег свечу и стал рыться в бумагах. В конце концов, он обнаружил нужную папку.
  В ней были действительно важные документы. В руках Оливье были судьбы полсотни людей, многие из которых занимали значительные должности. Но он взял только ту бумагу, в которой Фуке излагал свой план действий. Бумага была с подписью и, судя по всему, являлась подлинником.
  Оливье аккуратно прибрал в столе, вернув все как было, чтобы не возникло никаких подозрений. Потом он погасил свечу, оглядел напоследок кабинет и, закрыв окно, спустился вниз.
  Оливье отнес лестницу обратно, а затем пошел к главным воротам. Однако его туда не впустили, по той же самой причине, по которой Генего не выпустили из дворца. Таким образом, Оливье пришлось переночевать на дереве, что было весьма неудобно.
  ...Ранним утром он слез с дерева и без препятствий вошел во дворец. Кольбер еще спал, и Оливье пришлось разбудить его.
  - Кто просил вас будить меня? - воскликнул тот, но, увидев слугу, изменил тон: - А, это ты, Оливье! Где ты пропадал?
  - В гостинице.
  - Что?
  Оливье повторил.
  - Так-то ты выполняешь мое приказание.
  Кольбер рассердился.
  - Я следил за Лувуа, как вы приказали.
  - И что же он делал в гостинице?
  - Он? Ничего. Он не ходил в гостиницу.
  - Тогда зачем ты там торчал?
  - Следил за слугой Лувуа.
  - Слугой? Оливье, я вас уволю!
  - И пожалеете.
  - О чем? Ты ведь не следил за Лувуа.
  - Следил.
  Кольбер с недоумением посмотрел на Оливье.
  - Ближе к делу, какие результаты?
  - Оттого, что я следил за Лувуа, - никаких.
  - Что, совсем никаких?
  - Судите сами: ничего, кроме анонимного письма с предупреждением Фуке о том, что ему грозит опасность.
  - Гм, результаты действительно невелики. Впрочем, этого и следовало ожидать. Ты хорошо поработал, Оливье, и я тобой... Однако, зачем ты все-таки следил за его слугой?
  - Не то чтоб следил... просто он мне немного мешался.
  Кольбер вскочил.
  - Ты что, убил его?
  - Нет, что вы! Как вы могли такое подумать, зная, что я и мухи пальцем не трону.
  - Тогда что же ты сделал?
  - Не о том сейчас речь. Ответьте мне: зачем вы послали меня следить за Лувуа?
  - Ты же знаешь, я поспорил с ним...
  - А зачем?
  - Оливье, ты слишком любопытен.
  - Когда имею право.
  Кольбер удивленно посмотрел на него, но все же ответил:
  - У меня были документы, которых, как я считал, было достаточно для опалы Фуке.
  - Однако их оказалось все же недостаточно, понимаю.
  - Да, так мне сказал король.
  - Это все, что он сказал?
  - Нет, он сказал, что эти документы не пустое место, что к ним просто не хватает одного существенного.
  - Ну что ж, тогда условимся о цене. Полставки вас устроит?
  - О чем ты?
  Оливье подал Кольберу бумагу.
  - Ведь вам этого так не хватало?
  - ...Но, Оливье! Как?.. Каким образом?..
  Глаза Кольбера буквально вылезли из орбит.
  - Это длинная история. Я расскажу вам ее по порядку.
  И Оливье поведал изумленному Кольберу о своих похождениях. Кольбер долго не мог опомниться и наконец воскликнул:
  - Ну и мошенник же ты!
  - Рад стараться, - вздохнул Оливье.
  
  
  VI
  Эпилог
  
  Через несколько часов в апартаментах графини де Суассон, по обыкновению, собралось множество придворных. Среди них, как всегда, были Кольбер, Лувуа, Гиш и герцогиня Ришелье. Над всем этим обществом главенствовал король, приковывая к себе все взоры.
  Граф де Гиш сразу же подошел к герцогине де Ришелье и поклонился ей.
  - Доброе утро, граф, - приветствовала она его с самой любезной улыбкой.
  - Мое почтение, сударыня.
  - Какие новости?
  - Вы, конечно, помните наш вчерашний разговор?
  - Конечно. Вы были настолько любезны, что согласились исполнить мою маленькую просьбу.
  - Да, и, как я и обещал, я зашел вчера на улицу Феру к тем ювелирам.
  Герцогиня улыбнулась.
  - И что же? - спросила она.
  - Извините, что вынужден огорчить вас, герцогиня, но мне сказали, что браслет уже продан.
  Герцогиня совершенно натурально расстроилась.
  - А вам не сказали, кому именно?
  - Покупатель не назвался.
  - Жаль.
  - Еще раз прошу извинить меня за то, что я не оправдал ваших ожиданий.
  - В том нет вашей вины, и я на вас не сержусь.
  - Благодарю вас, сударыня.
  Де Гиш поклонился с намерением удалиться.
  - Граф, - остановила его с упреком герцогиня, - какой вы ненаблюдательный!
  С этими словами она протянула ему руку, на которой красовался браслет.
  - Как, герцогиня, так это вы?..
  Она вопросительно взглянула на него.
  - Так это вы вчера купили браслет? Так это была проверка мне? О, герцогиня, нехорошо так шутить!
  - Нет, что вы! Это была не шутка, и я не ходила вчера к ювелирам.
  - Тогда я решительно ничего не понимаю. Но кто же тогда купил браслет?
  - Мой муж.
  И не скрывая улыбки, герцогиня пошла по направлению к группе фрейлин королевы.
  У де Гиша сразу пропало всякое настроение. Он сел на стул, невдалеке от двух других собеседников, и задумался о том, какие злые шутки с ним постоянно играла судьба.
  Вышеупомянутые собеседники оказались маркизом де Лувуа и маркизом де Данжо.
  Филипп де Курсийон, маркиз де Данжо среди окружения Людовика XIV славился своим умом и утонченными манерами. Он был одного возраста с графом де Гишем, то есть ему было двадцать три года.
  Сначала говорил Лувуа, то есть разговор шел о политике, но Данжо вдруг переменил тему.
  - А знаете, господин де Лувуа, - сказал он, - сегодня ночью я стал свидетелем необычайного события.
  - Какого, позвольте полюбопытствовать?
  - Представьте себе следующую картину. Ночью мне стало жарко, и я открыл окно. И вдруг вижу: какой-то человек подставил лестницу и хочет проникнуть во дворец через окно.
  - Неужели? Это очень любопытно.
  - Тут луна на миг показалась из-за туч, и я успел разглядеть его лицо.
  - В самом деле?
  - Чистейшая правда. Как вы думаете, господин де Лувуа, кто бы это мог быть?
  - Откуда же мне это знать?
  - Это был... - намеренно медленно начал Данжо.
  В это время к ним подошел граф де Гиш, и маркиз не успел договорить.
  - Прошу меня простить за то, что я вынужден прервать вашу беседу, - с вежливым поклоном сказал граф, - но мне необходимо немедленно поговорить с вами, маркиз, по одному чрезвычайно важному делу, - добавил он, обращаясь к Данжо.
  - Я к вашим услугам, граф.
  - Для начала прошу вас пройтись со мной.
  - Как вам будет угодно, - ответил Данжо, а затем обратился к Лувуа: - Извините, маркиз, я покидаю вас.
  Лувуа чуть наклонил голову в ответ. Данжо последовал за де Гишем.
  Они отошли в сторону, так что никто не мог не только слышать, но и видеть их.
  - Я слушаю, - сказал Данжо, тщетно пытаясь угадать, о чем пойдет речь.
  Однако начало было непредсказуемым: де Гиш вдруг дал ему пощечину и гневно воскликнул:
  - Сударь, раз уж вы меня выследили, то, по крайней мере, могли бы держать язык за зубами.
  Данжо сначала даже опешил. Краска от полученного удара медленно проступала на его щеке. Мгновенно Данжо взял себя в руки.
  - Как вы смеете? - в свою очередь воскликнул он.
  - Разрешите мне задать вам тот же вопрос, - язвительно сказал де Гиш.
  - Сударь, вы негодяй, и ответите мне!
  - Вы готовы были опозорить меня перед Лувуа.
  - В том-то и дело, что не вас!
  Теперь настала очередь растеряться де Гишу. Однако спокойствие вернулось к нему так же быстро.
  - Все равно, сударь, теперь вы сможете назвать ему и мое имя.
  - К тому же вы дали мне пощечину.
  - Итак, мы приходим к заключению, что нам надо встретиться.
  - В Булонском лесу.
  - Без свидетелей.
  - На шпагах.
  - В два часа дня, сегодня.
  - Итак, до свидания.
  - До скорого, господин Данжо.
  Теперь настроение де Гиша было испорчено окончательно.
  Что же касается Кольбера, то он был счастлив. Когда он заметил, что толпа придворных вокруг Людовика XIV несколько рассеялась, он подошел поприветствовать короля.
  - Доброе утро, ваше величество, - Кольбер поклонился.
  - Здравствуйте, Кольбер. Надеюсь, вы не забыли о нашей вчерашней встрече?
  - Хоть я и не обладаю такой замечательной памятью, как ваше величество, я все же до малейшего слова помню все, что вашему величеству угодно было мне вчера сказать; и вот тому доказательство.
  С этими словами Кольбер подал Людовику XIV известную бумагу. С первых же строк король очень удивился, стараясь скрыть радость.
  "Гм, его тайная полиция работает куда лучше моей!"
  И король, не говоря ни слова, удалился в свой кабинет.
  К двум часам того же дня де Гиш отправился в Булонский лес. Он готов был выместить на Данжо всю свою злобу, но, вместе с тем, старался держать себя в руках. Де Гиш прибыл на место совершенно спокойным. Выйдя из кареты, он стал терпеливо ждать своего противника. Через минуту показалась карета Данжо. Чтобы кучера и лакеи не стали свидетелями их поединка, дуэлянты ушли на другую поляну. Место было подходящим.
  Они скинули с себя камзолы и остались в рубашках. Дабы не поцарапать рук, де Гиш был в перчатках. Противники встали друг против друга.
  Зазвенели клинки, шпаги скрестились. С первой же минуты стало ясно, что де Гиш был более ловок и уверен. Он выжидал момента и пока не предпринимал атак, довольствуясь одной защитой. Он парировал все выпады, не сходя с места. Это страшно раздражало маркиза. Его атаки становились все более безрассудными. Де Гиш уже чувствовал, что момент приближается. Наконец, сделав ложную атаку, он выбил шпагу из рук Данжо и, прижав его к дереву, сказал:
  - Поклянитесь, маркиз, что вы никогда никому ничего не скажете об этой истории, или мне придется вас прикончить.
  - Клянусь.
  Де Гиш вложил шпагу в ножны и вернулся к своей карете. Ему удалось закончить поединок, не пролив ни капли крови с обеих сторон.
  ...Встреча Кольбера с Лувуа произошла через два дня все там же: в апартаментах графини Суассон.
  Лувуа окончательно потерял покой и все эти дни был раздражен. Кольбер же, так же как и во время прошлой их встречи, был веселым и жизнерадостным.
  - Ну что, господин Кольбер, вам осталось двадцать семь дней.
  - Думаю, что мне их хватит, сударь.
  - Чему же вы обязаны подобной уверенностью?
  - Своему необычайному везению. Именно оно и придает мне уверенности.
  - Вы настолько уверены, что я начинаю думать, будто господин Фуке уже в Бастилии.
  - Еще нет.
  - Но скоро будет? Это вы хотите сказать?
  - Вот именно, - невозмутимо ответил Кольбер.
  - ...Что-то мне душно. Не пройти ли нам на балкон.
  - Как вам угодно, сударь.
  Они вышли на балкон.
  - Сегодня жарко, - сказал Лувуа.
  - Нет, напротив. Просто вы переволновались.
  - Вы так считаете?
  - Я абсолютно уверен в этом.
  - Так знайте же, милейший господин Кольбер, что я ни на миг не усомнюсь в вашем проигрыше. Вам не позавидуешь. Вы слишком самоуверенны и взялись за дело, которое вам не по силам. Вы тщетно пытаетесь запугать меня своим хладнокровием. Повторяю: ваше дело проиграно.
  - Вы так считаете?
  - Я абсолютно уверен в этом.
  - Но если вы увидите господина Фуке под арестом, вы же не станете утверждать, что это - мираж.
  - Да, но я этого не увижу.
  - Все может быть.
  И Кольбер с балкона показал Лувуа процессию, в середине которой ехала карета с решетками на окнах. Лувуа вскрикнул.
  - Но позвольте... Неужели в ней сидит Фуке?
  - Ну еще бы! Можете не сомневаться. Вон, видите, хотя бы, того сумасшедшего, который, расталкивая стражу, кричит: "Письмо господину Фуке! Письмо господину Фуке!"
  - Проклятие! Это же Жан!
  
  
  3.07.1993 - 5.07.1993
  
  Правка: 21-24.06.13, 13.07.13.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"