Бегу, взглядами захлебываюсь. Взгляды такие, скользящие, будто на хлеб масло намазывают. Даже не масло, а эту невнятную блеклую "Раму".
По эскалатору бегу, вверх. Будто у меня дела какие важные, или свидание. Да, свидание, а я на него опаздываю. Хм, если свидание... Останавливаюсь, шаг вправо. Зеркальце достаю, расческу. Или нет, не на свидание, а на работу опаздываю. Шаг влево, продолжаю бег по эскалатору. Девушка на плакате улыбается, "Выход есть!" Вы правда так думаете?
Эскалатор кончился, выбегаю на волю. А дела-то никакого нет. Перевожу дух, сбавляю шаг, оглядываюсь. Куда б пойти?
Вчера Он махнул рукой: "Метро там, там и там." На три стороны рукой махнул, пришлось мне легким взмахом руку вскинуть: "Счастливо". Потому что "благословляю Вас на все четыре стороны", в трех сторонах - незавершенность, недоговоренность. Взмах рукой "счастливо", и главное - не оглядываться, будто у меня легкая шубка и острые сапожки и много дел. Не оглядываться, я бесконечно независима и бесконечно одинока. Может, вина купить? Захожу в магазин. Крымских вин нет, вот и правильно, пусть боль моя будет трезва.
А позавчера неОн говорил: "У тебя замерзли руки, одень перчатки! Держись за меня, я же вижу, тебе неудобно..." Послушно надевала перчатки, обхватывала локоть. Я вообще девушка послушная, не хочу никого обижать. А меня - хотят, и тогда я глаза распахиваю: "За что?" Я умею их распахивать, брови округлить, ресницы взметнуть. А стрелять глазами - не умею. Забываю их вовремя отвести, окунаюсь в чужие омуты.
Домой еду, будто все дела решила, на все свидания сходила. Сидят напротив, глазами вовнутрь, в себе что-то пристально разглядывают. Вот, молодой, интересный, газету разворачивает. Нет, на руке кольцо блеснуло. Вот, тоже интересный, галстук из-под шарфа выглядывает. Нет, достает сотовый: "Дорогая, не волнуйся, я уже еду." Не волнуйся, дорогая, он уже едет. И я уже еду, никто не волнуется.
Телефон. Надежда вспархивает маленьким волнистым попугайчиком, осторожно обхватываю хрупкие крылья: "Он?" НеОн: "А может быть, завтра?" Я не люблю никого обижать: "С удовольствием, хотелось бы, но...подруга приезжает, из Киева, год не виделись. Я на неделю, может, больше, из жизни как бы выпаду. Да, мне тоже очень-очень жаль".
Телефон. Опять попугайчик забился, крылышками захлопал.
- Слушай, Жень, вот ты в реферате написала "монографический" метод, это как?
- Понимаешь, котенок, моно - единственный, один, графия - почерк, писать, то есть метод, основанный на исследованиях, записях одного человека. Похоже?
"Да, ясно", говорит сестренка.
Телефон.
- Слышишь, Жека, а померь нашу кровать?
Беру сантиметр, измеряю двуспальное ложе сестры и ее мужа, они сперва со мной жили, потом съехали, а кровать - осталась. Измерила, кричу победно: "Восемьдесят на сорок", осекаюсь.
- Чего восемьдесят?
- Сантиметров (неуверенно).
- Да нет, ты в дюймах измерила, все неверно!!!
С четвертого раза результат похож на правду. Кладу трубку, мне стыдно и грустно. Еще бы надо мной не смеялись, даже кровать измерить не могу, девушка с высшим экономическим..
Готовлю ужин. Слой за слоем морковку ломтиками, белый корень ломтиками, лук колечками, хлеб кусочками, приправы горсточкой, крышку закрываю. Через десять минут - готово.
Пиала рисового фарфора, палочки китайские.. Создаю эстетику, зажикаю свечку, разбавляю водку колой. Водка с колой - это уже не эстетика, знаю-знаю. Но Он никогда не позвонит, и вслед не посмотрит. Тянусь к холодильнику, еще водки. "Метро - там, там и там", три взмаха руки... Еще колы.
Сажусь на пол спиной к батарее, беру варган.
Указательным пальцем бью по язычку, звук густой, тягучий, будто я указательным пальцем по сердцу бью. Закрываю глаза, раскачиваюсь, приманиваю ворона. "Ты лети-лети за край земли, нет, не за край, а туда, где Он лежит-спит, сядь Ему на подушку, захлопай крыльями, войди в его сон..." Палец срывается с язычка, металл бьет по зубам, дребезжащий звук. Ворон встрепенулся, улетел.
"А теперь пора спать", поет Чиж. Я девушка послушная, иду-иду. Спать.