Пирус Анна Сергеевна : другие произведения.

Моё тихое убежище. Глава 4

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    1960-й Снег почти растаял, за ночь деревья густо покрылись инеем. Необычно...Но вспыхнуло солнце, морозец ударил. Красота! \\\ Мама рассказала мне вчера о предках. Мою прабабку по материнской линии звали Аниска и была она очень красивая. Когда пошла работать на железную дорогу, то познакомилась там с Алексеем. Фамилия его была Болдырев, а по прозвищу Писарев, потому что батька его служил писарем, да и он сам был грамотный. єПриду свататься" - сказал вскорости. И сосватал. Утром, после свадьбы, молодые проснулись, а через дыру собака в хату лезет. Собралась Аниска готовить обед, а соли и нет, вот и отдала мужу свои деньги, что собрала на Троицу. Пошел он в лавку и купил десять фунтов соли, хлеба...\\\ 2010-й Тогда я еще не думала, что вот такие мамины рассказики через несколько лет так увлекут меня, что позже, почти три года!.. буду снова записывать и записывать их. И потом станут они для меня... и на долгие годы!.. терзанием, увлечением, томлением, радостью... в общем, тем, с чем интересно и єосмысленно" жить...
  
  1954-й (Мне семнадцать лет)
  Из записной книжки:
  Ехала в Брянск поездом на семинар, рядом играли в карты подростки. При проверке у них не оказалось билетов. Троих контролеры увели, четвертый пошел сам, а пятый:
  - Вот дурак! - бросил ему вдогонку.
  Потом помедлил и... пошел вослед.
  Семинар. Весь день - лекции, лекции...
  Боже, как становится душно, когда слышишь этот идиотизм, убивающий живое и правдивое! Чудовищный идеологический аппарат хочет сделать из нас ничего не помнящих существ, которые только бы подчинялись и не пытались думать.
  
  1972-й
  В тот год дневниковых записей не вела, - наверное, работать было интереснее, чем учиться, да и времени свободного было меньше, - но записная книжка была.
  А работать начала через пару месяцев после окончания школы, - мой дядя устроил меня в воинскую часть библиотекарем в клуб.
  Но до этого ездила в Ленинград поступать в Технологический институт, - ведь там училась двоюродная сестра и всегда так интересно рассказывала о нём!
  Поезд тащился почти два дня, я лежала на верхней полке, за всю дорогу ничего не ела и всё плакала, - казалось, что расстаюсь с домом навсегда! - и так настрадалась, что, подъезжая к Ленинграду, вышла в тамбур и упала в обморок.
  Но отчаяние мое было напрасным, - провалилась по химии. На деньги, которые мама наскребла для этой поездки, купила бусы, так что на обратную дорогу запаслась только тремя помидорами и буханкой хлеба.
  Книг в моей библиотеке было тысячи три, читателей мало и каждый день начинался с того, что надо было получить газеты, расписать по подписчикам и раздать.
  Иногда посылали меня в областной город на окружные семинары, которые вёл подполковник Шаманин, и как-то сразу он 'положил на меня глаз', а потом и приезжать стал, - приедет и сидит в библиотеке, угощает конфетами. Видела, что нравлюсь ему, но это только смущало, хотя, конечно, и льстило: такой человек и...
   А еще при клубе работал художником-оформителем Игорь Борисов, который был старше меня лет на восемь, строен, почти красив, но непонятен, - сдержан, немногословен, с какой-то неожиданной реакцией на мои слова, эмоции, - и, влюбившись, всё фотографировал и фотографировал меня, так что, о тех годах у меня сохранилось множество фотографий и, надо сказать, отличных!.
  
  1954-й
  (Из записной книжки).
  'Врага уничтожить - большая заслуга, но друга спасти - это высшая честь'.
  'Если бы молодость знала, если бы старость могла!'
  
   (Моё стихотворение)
   Ветер холодный, резкий
  В лицо мне бросает снегом,
  Срывает одежду, дерзкий,
  Морозит и душу и тело.
  Иду я ему навстречу.
  Приду я к желанной цели!
  И злее метели были,
  Сломить же меня не сумели.
  Нет-нет! Не пойду дорогой,
  Которой другие крадутся.
  Для них этот ветер - попутный,
  Назад им уже не вернуться.
  Пусть ветер воет, тоскуя,
  Пусть яростней, злее погода,
  Но дань свою донесу я -
  Искру тепла для народа.
  
  2010-й
  Да, конечно, идеология Партии во многом была фальшивая, - писали одно, а жизнь была совсем другой, - но юные и наивные души схватывали её призывы 'жить только во имя народа и для народа', забывая о себе, вот и эти мои 'поэтические строки' были тогда вполне искренни.
  Пролетят годы и годы, прежде чем придёт другое понимание подвига: не только борьба и непременное преодоление 'метелей' - подвиг и 'дань' для народа, а терпеливый, каждодневный труд для себя, а, значит, и для всех.
  
  1954-й
  Всего на земле 2,5 миллиарда человек. Как нас много!
  'Русский чудо-человек'! (Написано крупно и подчеркнуто.)
  
  Были с сестрой в Доме культуры на проводах колхозных ребят на целину. Ораторы со сцены 'держали' речи, а прямо перед ними в первом ряду сидели те, кто должен был уезжать: тощие, заморенные и многие - в летней обуви. А ведь еще зима!
  
   (Два моих четверостишия о весне)
  Прогнала ветер северный,
  Призвала только южный,
  Ручьями песнь прощальную
  Пропела гимн зиме...
  Или:
   Мелодию печальную,
  Тревожную, прощальную,
  Ручьём снегов подтаявших
  Слагаешь ты зиме...
  (И - в конце странички):
   Поэта из меня не выйдет.
   Знаю это точно.
   Зачем же играю с рифмой,
   В которой не смыслю ни...
  
  Из записной книжки:
  'Семь меринов, а сама - передОм'.
   'Волк и считанных овец дерёт'.
  
  Виктор Гюго. 'Отверженные'.
  'Как и утром, он смотрел на мелькавшие перед ним деревья, соломенные крыши, вспаханные поля, - пейзаж, менявшийся при каждом повороте дороги. Такое созерцание иногда целиком поглощает душу, и почти освобождает ее от необходимости думать. Видеть тысячи предметов в первый и последний раз, - что может быть печальнее этого и вместе с тем глубже? Быть может, в самом туманном уголке своего сознания, он сопоставлял эти изменчивые горизонты с человеческим бытием. Все жизненные явления непрерывно бегут от нас. Сумрак чередуется со светом; после яркой вспышки - тьма; каждое событие - поворот дороги. Вы смотрите, спешите, протягиваете руки, чтобы схватить мимолетное видение и вдруг приходит старость. Вы чувствуете какой-то толчок, вокруг черно; вы смутно различаете перед собой темные врата; угрюмый конь жизни, который привез вас сюда, останавливается, и некто, с закрытым лицом, некто, неведомый вам, уже распрягает его во мраке'.
  
  Организовать вечер, посвященный 50-летию февральской революции.
  Если не организую, то я - трус!
  
  2010-й
  Вам, читающим эти строки, не понять того 'подвига', о котором писала, - ведь о февральской революции семнадцатого года в наших учебниках истории тогда не упоминалось, - должны были знать только об одной, социалистической, в октябре семнадцатого, которую теперь называют не революцией, а большевистским переворотом.
  
  1955-й
  (Из записной книжки - в день рождения):
  Уже восемнадцать!!!
  'Живу ли я, умру ли я, - я мошка все ж счастлива'.
  
  Мама рассказала:
  Начались морозы, а хату топить нечем. Три колхозницы пошли в поле, набрали картофельной ботвы, но их заметил председатель, проезжавший на мотоцикле, и приказал бросить вязанки. Две женщины бросили, а третья - нет.
  - Ах, ты так? - крикнул.
  Развернулся и мотоциклом сбил её с ног.
  Теперь лежит она в больнице, а председатель еще и грозится: если, мол, твоя дочка не вернется в колхоз, то отниму приусадебную землю, и теперь ее красивую дочь сокращают с работы в городке, посылают назад, в колхоз.
  Вот так...
  А в наших песнях поют:
  'Я другой такой страны не знаю
  Где так вольно дышит человек...'
  
  'Любовный напиток' - опера Доницетти.
  
  Иногда хочется попасть на необитаемый остров, целоваться с собаками, обнимать любую скотину, но не людей, - часто вызывают тоску: ну, почему, почему они такие серые и жалкие!
  
  (Из записной книжки):
  Мама рассказала, как хотела украсть картошки для нас, голодных, у соседей Бариновых. Написать об этом. (И напишу рассказик 'Настя', а недавно перепишу и назову 'Ведь я же человек!')
  
  Список секретарей комсомольских организаций и членов бюро.... (в их числе и я.)
  
  Моя характеристика:
  Весьма вспыльчива. Не терпит лжи. Любит энергичных, веселых, отзывчивых, добрых людей. И еще: природу, музыку, красоту, изящество. Слишком самолюбива. Себя не уважает, иногда даже презирает. Меланхолична часто.
  Если полюбит, то ОН будет ее Богом, - пойдет за ним на край света.
  
  (И снова - с семинара):
  'Январский пленум поставил задачу довести валовой сбор зерна за пять лет не менее чем до десяти миллиардов пудов, поднять целины тридцать миллионов гектаров...'
  После всей этой пропаганды по радио, после заседаний, совещаний, собраний, конференций, докладов и т.д. и т.п. хочется стать дикарем, лазить по деревьям, есть сырое мясо и (самое страшное!) убивать ИХ.
  
  2012-й
  Крепко написано?.. Значит, идеология партии 'достала' (из современной терминологии), если решилась написать такое, - попади мой блокнот в руки бдительного комсомольца и мне, как идеологическому работнику, мало не показалось бы!
  А жили мы тогда вот в такой 'социальной обстановке':
  После смерти Сталина надеялись: должно что-то непременно измениться!
  Но кроме нового имени вождя Партии Маленкова ничего не изменилось.
  В пятьдесят четвертом его сменил Никита Хрущев, и мы снова стали ждать.
  Вскоре в газетах 'развернулась компания' с призывом ехать осваивать целину по вербовке комсомола и добровольно, вот молодежь и поехала в Казахстанские степи из городов, а больше - из деревень, потому что оставаться в колхозах было голодно, да к тому же и паспорт на целине можно было получить (колхозники тогда были еще крепостными, - беспаспортными).
  И целину распахали, засеяли, - уже на второй год был собран огромный урожай зерна, из которого (узнаем только через десятки лет) три четвертых тогда же и пропало, - не смогли вывезти, и оно сгорело прямо в буртах, было расклевано птицами.
  И всё же целых четыре года упорно продолжался этот эксперимент, нарушивший экологию того края, а когда над распаханными полями закружились песчаные бури, стали пересыхать озера и реки, то лишь в шестьдесят третьем газеты перестали пестреть заголовками о 'новой победе Партии и правительства'.
  Но тут же замелькают заголовки об укрупнении деревень (в результате чего будет уничтожено более тысячи мелких селений), о внедрении 'торфо-перегнойных горшочков (а до них ли было в разоренных деревнях, когда нечем было пахать, нечем было засевать поля).
  А после того, как Хрущёв съездит в США и развернет компанию по внедрению кукурузы, надеясь именно ею спасти голодающую страну, стоящую в очередях за хлебом и молоком, а потом объявит: 'Догоним и перегоним Америку!', то выйдет постановление, по которому в деревнях запретят держать скот. Вот и начнут отбирать его у частников (ведь в колхозах-то 'поголовья' оставалось мало от бескормицы), чтобы выполнить 'намеченные планы сдачи мяса государству'. И только в течение нескольких месяцев 'скупят' двести пятьдесят семь тысяч коров, тут же отобрав у сельчан сенокосы, урезав приусадебные участки (которые, кстати, потом зарастут травой), и очереди за молоком в городах удлинятся за счет обобранных и голодающих 'доблестных тружеников колхозной деревни'.
  Но Хрущев бросит новый клич: надо накормить страну кроликами! И под фермы 'по разведению' начнут отдавать даже сельские клубы и школы. Но и кролики не спасут. При всеобщем дефицит продуктов, начнутся волнения в Новочеркасске, Краснодаре, Вилюйске... и в шестьдесят втором снова введут карточки.
  Вот при таких событиях будем жить, защищенные от правды пропагандой, заставляющей людей верить в пророчество первого секретаря ЦК КПСС: 'Нынешнее поколение людей будет жить при коммунизме!'
  Наверное, кто-то и верил. Но у мамы и Виктора было полное неприятие советского, хотя в годы репрессий из нашего рода никто не попал под 'карающую гильотину' коммунистов.
  
  1956-й
  В хате еще темно, но просыпаюсь от запаха булок. Ах, как же радостно ощущать и тепло, исходящее от большого и выбеленного под праздник тела печи, и от аромата только что выпеченных булок!
  А еще, - я знаю, знаю! - сейчас от порога донесутся сбивчивые голоса ребятишек, славящих Христа, и уже от их неуверенного и торопливого лепета с привычным окончанием: 'Тётенька, дяденька, с праздником вас, с Рождеством Христовым!' во мне на весь день поселится непонятное (что причиной?), но неизменно светлое чувство.
  
  2010-й
  С мукой в те времена тоже было плохо, но мама всегда сберегала 'мучички', - именно так она и называла её, - чтобы к Рождеству испечь булки, и после очередного Рождественское лопотанья детишек у порога, бегавших еще тогда по домам в этот великий праздник, я и сделала запись в дневнике, а потом написала рассказа 'Тишка'.
  А ведь тогда уже шло очередное наступление на религию, - закрывали храмы, прятали в лагеря священников под 'мудрым руководством' ЦК и её первого секретаря Никиты Хрущева, который пообещал вскоре показать стране 'последнего попа'.
  
  1956-й
  Из дневника:
  Снег почти растаял, но за ночь деревья густо покрылись инеем. Необычно.
  А тут еще вспыхнуло солнце, ударил морозец.
  Красота!
  
  Вот я и не работаю в библиотеке, - мама настояла на этом. Как она говорит: 'Прямо на глазах моя девка таить стала, и настолько слаба, настолько!.. что того и гляди чахоткой заболеить!'
  
  1972-й
  И впрямь... Приходя с работы, я сразу ложилась, - не было у меня ни сил, ни желания даже поесть, - и мама вначале отпаивала меня чаем из ложечки, а потом я вставала и ужинала.
  Почему так уставала?.. Может, потому, что мой начальник Михайленко, - вредный был майор! - часто доводил до слез, заставляя делать то, что мне казалось унизительным: разносить по домам газеты, за которыми офицеры в этот день не пришли.
  А, может, выматывали те двенадцать-пятнадцать контрольных работ, которые надо было написать и отослать в институт, - тогда уже училась заочно в Ленинградском институте Культуры. А еще каждый день надо было помочь маме на парниках, в огороде, да и на танцы успеть, - заходили подружки, ждали, - так что, мама была права: я таяла день ото дня, и уже пропадало желание ходить в парк, в кино, а только б забиться в какой-либо уголок и читать.
  
  1956-й
  Из дневника:
  Прочитала 'Маленького принца' Антуана де Сент Экзюпери и будто бы утолила жажду из светлого родника.
  
  Сегодня приезжал к нам на черной 'Волге' Владимир Константинович Соколовский, а он - первый секретарь Обкома по идеологии, и Виктор редактирует его рассказы, готовит их к изданию. Какой он красивый, умный!
  
  2010-й
  Представьте: серенький деревянный домик в небольшом районном городке, обсаженный кустами жёлтой акации, ветви которой, переплетаясь, служат и забором; перед ним - поляна, покрытая муражком, упругой травкой с мелкими плотными стебельками и листочками, которая быстро отрастает, как ее ни вытаптывай; возле дома - огород с грядками и картошкой, в доме - тюлевые занавесочки на окнах, ситцевые - на дверях, мебель... если можно её так назвать, соструганная и сбитая братом.
  И всё это - мой родной дом.
  И вот к этому тихому обиталищу подкатывает чёрная 'Волга'...
  Теперь обилие машин - привычное дело, но в то время они были редкостью, а на таких 'Волгах' ездили только работники Обкома партии.
  Итак: из черной 'Волги' выходит совсем ещё не старый седоватый, красивый мужчина в золотых очках и одежда на нём - не только для того, чтобы тепло было (как мы привыкли), но еще и красива. Мужчина приветлив, говорит необычно, умно!
  Ну, как было мне, романтичной провинциалке, не плениться 'всем этим'!
  
  1956-й
  Снова приезжал Владимир Константинович.
  Когда увидела, что выходит из машины, то сердце забилось, и покраснела.
  Да и он так смотрел на меня!
  Привез нам с мамой коробку конфет и букет роз.
  
  2010-й
  Смотрю на фотографию Владимира Константиновича...
  Уж и не помню: когда и где фотографировала его? Но тогда он уже в Обкоме не работал, а был секретарем местного Союза писателей и в Карачев не приезжал, но с братом встречались ('ВК' - так называл его Виктор), и по-прежнему писал рассказы, издавая небольшими книжками.
  Каким он был как человек?
  Многого о нём не знаю, но со слов Виктора могу сказать: не очень образованным, начитанным, но и не 'винтиком' Партии. Таких, как он, я потом встречала не раз, разъезжая по области, - людьми они были закрытыми, 'в себе', и именно эта их закрытость и предполагала, что они еще 'живы', что в них еще осталось и своё, - не партийное! - отношение к жизни.
  
  1956-й
  Мама рассказала о предках.
  Мою прапрабабку по материнской линии звали КулАбиха. Родилась в 1830 году и была красивой блондинкой с серыми глазами. Замуж ее выдали лет четырнадцати и когда пришли сватать, то забилась на печку, сидела там и ревела, а будущая свекровь попробовала утешить:
  - Чаво ревёшь-то? Всех девок замуж выдають.
  И выдали. Мужа звали Федор, и родила она ему пятнадцать детей, а выжили только трое: Гришка, Федор и Аниска. И была Аниска очень красивая, а когда пошла работать на железную дорогу, то познакомилась с Алексеем. Фамилия его была Болдырев, а по прозвищу Писарев, потому что батька его служил писарем, да и он сам был грамотный.
  - Приду свататься, - сказал вскорости.
  И сосватал. Утром, после свадьбы, молодые проснулись, а через дыру собака в хату лезет. Собралась Аниска готовить обед, а соли и нету, вот и отдала мужу свои деньги, что собрала на Троицу. Пошел тот в лавку и купил десять фунтов соли, хлеба.
  Жили на Масловке, что под Карачевом, и была у них одна лошадь. Потом купили телёнка и еще одну лошадку, которая жеребилась каждый год, поэтому через несколько лет у них было уже три лошади. И стал Алексей на этих лошадях работать, возить в Брянск купцам зерно, а это - за пятьдесят километров от Карачева.
  И стали они хорошими, зажиточными хозяевами.
  'Где лад - там и клад'.
  А вот Листафоровы, мои предки по отцовской линии, имели мельницу, мололи крестьянам зерно и были нечисты на руку: 'отсыпали себе мучичку-то'.
  Свекровь родила четырнадцать детей, из которых мальчики выживали, а девочки умирали.
  
  2010-й
  Тогда я еще не думала, что вот такие мамины рассказики через несколько лет так увлекут меня, что позже, - почти три года, - буду снова записывать и записывать их вначале на магнитофон, который буду брать на работе (пока не заподозрят: и зачем берёт так часто?.. магнитофоны только для журналистов радио... режиссёрам не положено!.. и перестанут выдавать), а потом в - тетрадь.
  И записи эти станут для меня, - и на долгие годы! - терзанием, увлечением, радостью, когда начну редактировать их, выстраивать композиционно, - монтировать, 'сшивать', - стараясь сохранить стиль маминой речи, местный выговор, интонацию.
  В общем, станут тем, с чем интересно и осмысленно жить.
  В две тысячи первом году повесть издам в местной типографии за свой счёт под названием 'Негасимая лампада', через семь лет выпущу 'в свободный полёт', - в Прозу. Ру. как 'Свет негасимый', - а потом, разбив на главки, переименую на 'Ведьму из Карачева' и помещу на другие литсайты: пусть читают те, кто захочет узнать правду о двадцатом, социалистическом веке России, со слов простой женщины.
  
  1957-й
  Владимир Константинович приезжал со своим сыном. Как же он не похож на своего отца! И некрасивый, и какой-то развязный. Если Владимир Константинович будто бы и не замечает нашей обстановки, то Сашка вначале покачал нашу табуретку, усмехнулся и только потом сел на неё.
  Нет, он совсем не такой, как его отец!
  
  2010-й
  Когда уже работала на телевидении, пришел к нам Сашка вторым режиссером.
  Да нет, не оказался он таким уж неприятным, - мы с ним были в хороших отношениях, - но для меня его восприятие жизни казалось тогда каким-то несерьезным, что ли?
  Да и в характере его было нечто от шалопая, - поверхностное, насмешливое, хотя зачастую и обаятельное. (Сейчас-то ча-асто кажется: а, может, так и надо было относиться к жизни? Не педалировать, не драматизировать события, чаще защищаться юмором?)
  А тогда была я главным режиссером и ко всем безобидным выходкам Сашки относилась без юмора, хотя и не 'педалировала'. Ну, например: монтировал он сюжеты на киноплёнке, особенно не всматриваясь в изображение, - крупный ли план, средний или общий? - да и не отсчитывал их на секунды, а просто наматывал плёнку на локоть и бросал монтажнице. Примерно через год, когда Саша что-то натворил в командировке, - толи в лесу лося подстрелил, толи свинью колхозную, - его неожиданно уволили и к тому времени Владимир Константинович уже не мог его защитить, - был на пенсии, - только позвонил мне: может, как-то уладите это дело? И я попыталась. Но безуспешно. Было неудобно перед 'В.К.', но что я могла сделать, если 'дело' его сына дошло до Обкома и формулировка увольнения была такой: 'Поступок режиссера А. Соколовского несовместим с поведением работника идеологической организации'.
  
  1958-й
  Шли два пьяных мужика: длинный, в черном пиджаке и стоптанных валенках, вёл под руку маленького в больших сапогах со сдвинутой на затылок кепкой. Выделывая замысловатые зигзаги, пели песню: 'Вот закончится срок приговора и наступит свободы пора...'. Держались на ногах плохо, но пели, не коверкая слов. И прохожие улыбались, да и я не могла не улыбнуться, но еще вспыхнуло почему-то и чувство жалости к ним.
  
  Владимир Константинович устроил Виктора директором киносъемочной группы на телевидение в Брянске. Работа интересная, но плохо, что мой братец там очень скучает и не хочет искать квартиру, поэтому каждый день ездит домой.
  
  (Мое письмо маме, когда она ездила в гости к Николаю, в Ленинград):
  'Как тебе гостится у Николая и сколько еще пробудешь у него? Хотя бы написала несколько срок! А у меня с котами и собакой - мука: ничего, паразиты, не жрут! Я уж думала: не голодовку ли объявили, требуя, чтобы ты скорей приезжала? Но, оказалось, нет. Вчера купила сто грамм конской колбасы, про которую поют: 'Сперва ты меня носила, теперь я тебя ношу', отрезала половину, сварила им похлебку, приправив этой самой колбасой, так они сразу её и сожрали! Но кто-то из них ночью утащил оставшийся кусок, вот теперь и гадай: чем их кормить опять?
  А так все нормально. В доме у нас тепло, по сравнению с улицей, и ниже пяти градусов температура не опускалась. Виктор приезжает из Брянска часто. Отснял еще один фильм. Ну и хохотали же мы, когда его показывали по телевизору! Дело в том, что вначале запустили вверх ногами, а мы сидим и думаем: что бы это значило? А вообще-то фильм на студии телевидения очень хвалили и ставили в пример всем операторам.
  Во как! И ты в нём была. Со своими пирогами. Именно это всем и понравилось.
  Да, ма! Ты знаешь, какое письмо присла уделить этому делу аж четыре. Причем, в нашей же Карачевской библиотеке, - думают, что в ней есть методический кабинет и все прочие. Так что придется мне ехать в областной центр, потому что они еще пишут, что без практики не допустят к госэкзаменам. Одна я ничего не решу, поэтому, когда приедешь, будем думать'.
  
  1960-й
  Уже давным-давно!.. низко нависшие тучи, холодный моросящий дождь и грязь, грязь, грязь!
  Кажется, проникает даже и в мысли.
  Наверное, несет меня по течению.
  И не во что вцепиться, чтобы пристать к берегу, обрести успокоение.
  Неужели вот так - всю жизнь?
  
  Из 'Сиддхартхи' Герман Гессе:
  '- Ты похожа на меня, Камала. У тебя, как и у меня, внутри имеется тихое убежище, куда ты можешь уйти в любой час и чувствовать себя дома. А большинство людей похожи на листья: они носятся в воздухе, кружатся, но, в конце концов, все равно падают на землю; другие же - и их немного - словно звезды: они движутся по определенному пути, и никакой ветер не заставит их свернуть с него, потому что в самих себе несут свой закон и свой путь'.
  Так кто же я? Кружащийся и падающий листок или звездочка, которая 'движется по определенному пути'?
  Нет, не знаю.
  
  2010-й
  Тогда не знала.
  И только через годы пойму: да, только и чувствую себя 'дома', в том самом 'тихом убежище', о котором пишет Гессе, когда остаюсь наедине с собой.
  А тогда, в семьдесят втором, закончу первые главы своего повествования, и два года ничего не буду писать, - родится сын, мама сломает ногу и надо будет каждую неделю ездить в Карачев, - не до дневников будет, - но с семьдесят третьего снова открою их, и уже стану делать записи регулярно, не предполагая, что станут они для меня не только 'тихим убежищем', но и чем-то вроде бездонного колодца, в который вглядываюсь и до сих пор.
  
  Дорогой читатель!
  Приглашаю Вас на свой сайт, где кроме текстов, есть много и фото пейзажей, снятых мною. Ссылка сайта - http://galinasafonova-pirus.ru
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"