Аннотация:
Часто бабы так-то и спросють: и чего ты, мол, к детям жить не едешь?.. А у меня сердце замираить с землей расстаться! Она ж меня и теперь кормить, и в те годы лихие спасла. И как бы трудно на ней ни было, а самая она добрая и благодарная, земелька-то! Вот и кажется, что не смогу уже без неё. Как весна подходить, как где-нибудь замелькаить она из-под снега, так сердце мое и заволнуется, и забуду я сразу все трудности, стану по растеньицам разным скучать. И даже представить себе не могу: как бы я весну без всего этого прожила? Трудно, говоришь? А как же?.. Трудно. Другой раз за день так наморишься, что к вечеру от усталости не охаешь, а стонешь прямо! Ляжешь, заснешь только, а тут вставать уже надо, идти печку в теплице топить. Не могу же я растеньица эти бросить в холоде? Они ж страдать будуть, они ж живые, это всеодно, что ребенка на улице оставить. Вот и оденуся, выберуся еле-еле на улицу, присяду на порожек... свежим ветерком меня обдуить и по-ошла. Приду к ним, поздравствуюся: - Ну... как вы тут? Живы, здоровы? Смотрю, а они листочки свои поскрючили, сожмалися, как-будто им так теплеича. Ан нет, знаю: холодно им. Затоплю печку, глядь, и распустють они свои крылышки, и зарадуются сразу... Живые! А что же ты думаешь, не живые? Они только не говорять...
|