Пихтиенко Андрей Николаевич : другие произведения.

Падение

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Роман-ностальгия о взрослении, первой любви, детской дружбе и неизбежных жизненных испытаниях, с которыми встречается каждый выпускник. Без цензуры и художественных приукрашений. Всё ровно так, как я помню и как могло бы быть...
  Падение
  Глава 1. Мышонок.
  - Смотри, вон твоя соседка шагает!
  - Ага, вижу.
  - Роскошный орех у неё - не придерёшься!
  - И как же это ты с балкона разглядел её орех?
  - Ну так я не первый раз его заметил. Признавайся, Славян, передёргиваешь на неё?
  - Ой, да пошёл ты! Мы в одну группу садика ходили.
  - И чё? Как это тебе может помешать? Девка то - огонь!
  - Кури быстрее.
  - Слушай, так она наша ровесница, что ли? Раз, говоришь, что с тобой в одной группе была?
  - Да ты прямо гений!
  - Ого! А по ней и не скажешь. Я думал, что она студентка или типа того. Так чего, давай я к ней подкачу?
  - Без шансов.
  - А что тебе, жалко, что ли?
  - При чём тут я вообще? Глянь.
  - Это что, за ней "бэха" подъехала? Ни хрена себе! Ага, внутрь садится. Крутые на "бэхе" басы, на весь двор качают. Клёво!
  - Всё ещё хочешь подкатить? У тебя даже велика нету.
  - Есть! В деревне. А я у тебя мотор возьму и подкачу к ней!
  - Ну-ну. Пошли уже, ещё разок тебя разнесу за "Реал" и расходимся. Родители скоро должны вернуться.
  - Эй, я хотел на этот раз за "Реал"!
  Родя выбежал с балкона, чтобы первым занять место на диване, схватить джойстик и выбрать команду.
  Слава проводил взглядом громыхающую неразборчивой, но громкой музыкой машину. Водитель то поддавал газу, то замедлялся, лихо виляя по узким дворовым проездам. Бродячая собака опрометчиво выбежала на дорогу перед "бэхой". Машина и не думала сбавлять скорость, но благо животное успело отскочить. Собака лаем проводила обидчиков. Обидчики выехали на дорогу, подрезав другую машину. Пронзительный и негодующий визг тормозов остался позади умчавшейся "бэхи".
  Прикрыв окна так, чтобы тёплый августовский ветерок мог разогнать запах курева, Слава презрительно плюнул вниз на прощание и отправился в комнату вслед за другом.
  - Я буду за "Реал"! - встретил его Родя, уже приготовившейся к очередной футбольной баталии.
  - Да играй кем хочешь. Твои кривые руки ни одна команда не спасёт.
  
  Вечер выдался скучным. До начала занятий в выпускном, одиннадцатом, классе оставалось всё меньше времени. Каждый скучный домашний вечер ощущался маленькой трагедией.
  Запланированный поход на нон-стоп в новый кинотеатр накрылся по банальной причине - ни у кого из компании не оказалось денег даже на билет. Не говоря уже о пиве. Какой без него смысл до утра пялиться в экран?
  Играть в приставку Славе не хотелось, за компьютером работал отец и, как назло, разрядился планшет. Делать было совершенно нечего. Вдобавок ещё хотелось курить.
  На его предложение в беседе пойти хоть немного погулять, никто не откликнулся. Хоть одному иди. Часы показывали половину десятого. С разрешением выйти из дома могли возникнуть проблемы.
  Слава обдумывал, куда можно отпроситься у родителей, да ещё и так, чтобы ему выделили хоть сколько-нибудь денег.
  К нему в комнату как всегда совершенно бесцеремонно заглянула мама.
  - Бездельничаешь? - задала вопрос с обвинительными интонациями в голосе.
  - Типа того. Лето ведь.
  Мама Славы облокотилась на дверной косяк, сложив руки на груди. Уставшие глаза под едва заметными - настолько органично они вписывались на её лице - очками недобро сверкнули.
  Слава по её виду и интонации вопроса сразу определил, что по неведомой причине настроение у родительницы отвратное, а сын в такие моменты становился идеальной отдушиной.
  - Может, уберёшь телефон, когда я с тобой разговариваю?
  - Без проблем.
  Слава отбросил телефон на диван, сменил лежачее положение тела на сидячие и с напускным интересом смотрел на мать, ожидая следующих её реплик.
  - Ты вообще понимаешь, что переходишь в выпускной класс? Следующий год для тебя будет решающим в жизни. Ты хоть немножко об этом думаешь?
  - Ага, мам. Каждый день об этом думаю.
  Мама Славы склонила голову набок, обдумывая, прозвучало ли это искренне или саркастично. Сам Слава, впрочем, тоже не мог с этим определиться.
  - Раз думаешь, почему не занимаешься?
  - Мам, лето ведь!
  - И вам ничего не задали на лето? Ладно, два месяца ты отдохнул, чёрт с тобой, хотя мог бы и подработать где-нибудь, а не у нас с отцом на папиросы стрелять.
  - Я не курю так-то! - Слава попытался изобразить обиженное выражение лица. Получилось не очень.
  - Год ты, слава богу, без троек закончил, но баллы твои в пробных экзаменах не впечатляют, - продолжала мать, не обратив внимание на возражения сына. - А набрать баллы - это для тебя сейчас самое важное. Мы не собираемся каждый год платить те сумасшедшие деньги, которые дерут в нашем универе.
  - А как насчёт того, чтобы перестать тачки каждый год менять? Может, тогда и бабки за обучение не такими сумасшедшими покажутся?
  Ноздри матери начали заметно раздуваться. Плохой знак.
  - Так! Ты что тут вздумал деньги наши считать, сопляк?! - теперь её щёки начали приобретать алый оттенок. Ещё один плохой знак. Слава надеялся не довести дело до третьего знака, после появления которого - пиши пропало. Он уже сам начал жалеть, что огрызнулся.
  - Не твоего это ума дела! Да ты должен молиться на нас, что ни в чём не нуждаешься, в отличие от многих твоих сверстников! Одеваем, обуваем, кормим как на убой, мопед, планшет, телефонов у тебя уже не счесть сколько было, только за этот год. А он лежит, развалился на диване...
  - Вообще-то я сижу, - буркнул Слава, приостановив тираду матери.
  - Слушай, что я тебе говорю и не перебивай! Ты что думаешь, раз мама-папа чего-то в жизни добились, так теперь можно расслабиться, сесть им на шею и ножки свесить? Да ничего подобного! - Она уже мерила шагами комнату, говоря на ходу. Голова Славы тоже металась туда-сюда вслед за передвижениями матери. Он следил за тем, чтобы её руки не потянулись к очкам. - Вот возьмём и не будем за тебя платить, если на бюджет не пройдёшь! Будешь делать, что хочешь. Не найдёшь где учиться, не хочешь учиться, - отправим работать! Вон, в наш магазин грузчики требуются - туда тебе и дорога. Не будешь ты всю жизнь на всём готовом сидеть! Ты на кого вообще поступать хочешь?
  Слава, увлёкшись наблюдением за активной жестикуляцией родительницы, понимал лишь отдельные несвязные слова, громом облетавшие комнату. Он отстранился от этой сцены, в которой бенефис был явно не у него. Неожиданный вопрос и последовавший за ним требовательный взгляд заставили его хоть что-то ответить. После пробежки по минному полю - поиску возможных вариантов ответа на вопрос, который он не расслышал - Слава нашёл универсальный ответ:
  - Я не знаю.
  - Вот! - кажется, ответ оказался верным. По крайней мере, взрыва не произошло. - Даже на кого поступать не знаешь. Никакой определённости у тебя в жизни нет! И сидит, глазами лупает, и сказать ему нечего. Что на лето задали?
  - Да ничего. Список литературы раздали и всё.
  - И всё, - передразнила его родительница. - Ну давай сюда список литературы, чего сидишь?
  Слава нехотя поднялся, прошёл к тумбочке, в которой хранились его школьные артефакты. Листок нужной бумажки долго не находился. Слава никуда и не спешил. Правда, желание покурить только росло. Но сегодня, по всей видимости, утолить это желание уже не получится.
  Мама Славы тоже никуда не спешила, терпеливо наблюдая за копошениями сына. Она даже успела провести ладошкой по верху книжного шкафа. Ни следа пыли. Мама Славы остывала, успокаивалась, рассматривала книги - свою былую страсть, поутихшую с возрастом - даже успела вытянуть одну, о существовании которой в комнате сына она успела забыть. Никогда этот потрёпанный, ещё советского издания, томик без названия на корешке не привлекал её внимания. А сейчас она взяла книгу с полки, открыла и незамедлительно захотела перечитать один из нежно любимых ею прежде романов. Очередное перечитывание скорее всего разменяло бы десяток раз, когда глаза Славиной мамы пробегали по этим строчкам.
  - Вот, мама. Нашёл. Смотри.
  Она взяла в одну руку протянутый список литературы, продолжая держать в другой книгу. Пробежалась по листку глазами и сказала:
  - Ну и что ты из этого уже прочитал?
  - Честно? Ничего. Я как-то больше по фантастике.
  - На вот тебе, сиди читай. Тоже, своего рода, фантастика. Прекрасная книга. Почитай, Слава. Я тебе обещаю - не пожалеешь. - Мама протянула Славе томик, который до сих пор держала в руках. Её ноздри больше не раздувались, щёки вернулись к привычному цвету, голос стал спокойный, даже чуть ласковый. Пар был выпущен, а выговор окончен.
  Славе не оставалось ничего другого, кроме как взять книгу, открыть её, прочитать название. "Мастер и Маргарита". Он пожал плечами, будто говоря: "Ну ладно, сойдёт".
  - Хотя бы часик почитай. Потом, так уж и быть, попрошу папу пустить тебя за компьютер.
  - Я бы хотел погулять немного.
  - Ты время видел?
  - Вечерняя прогулка способствует здоровому и крепкому сну.
  - В общем, почитай книжку. Потом посмотрим. В магазин сходишь, если что?
  - Конечно.
  - Ира, чего ты парню опять мозги паришь? Пусть отдыхает. Лето ведь. Чего ты орёшь на него? - на подмогу запоздало явился Славин отец.
  - Никто не орёт. Пусть сидит и читает Булгакова.
  - Ну и славненько.
  Отец, удостоверившись, что всё "славненько" свернул в туалет.
  
  Слава покорно сел читать книгу.
  Очередная мамина вспышка придирок и скандалов на ровном месте закончилась. Он уже давно к этому привык, но всё равно не мог держать свой язык за зубами и не накалять обстановку. Он даже понимал, что иногда маме необходимо было выпустить пар. Правда, не совсем понимал, почему этот пар нужно выпускать именно на него. После подобных сцен мама возвращалась к нормальному состоянию, становилась добра и даже пыталась сгладить вину, наперекор своей тираде. И чаще всего сглаживание вины превращалось в откуп. Слава чувствовал, что если его и впрямь отправят в магазин за какой-нибудь несуразной мелочёвкой, то вся сдача достанется ему. Приятная перспектива, сулящая приятный завтрашний вечер.
  Книжку он сперва не то, чтобы прямо читал, скорее скользил глазами по строчкам, но вскоре и сам не заметил, как увлёкся чтением и даже никотиновая тяга отошла на второй план.
  - Славка, пойдёшь за компьютер или выключать?
  - Выключай, - машинально ответил отцу Слава. Короткие диалоги с отцом стали обыденностью. У отца всегда было очень много работы, даже виделись порой редко. А в такие вечера, как сегодня, вместо совместного времяпрепровождения, выбирали отдельное времяпрепровождение: каждый за своим делом. Славу это напрягало. Отчуждённость отца к нему и взаимная его отчуждённость к отцу. В недалёком детстве, когда его спрашивали, кого он больше любит, маму или папу, Слава всегда с уверенностью отвечал, что папу. Слишком много счастья выпало на их общие часы в прошлом. Теперь Славин отец стал кем-то вроде лучшего друга детства, который вдруг переехал в другой город и исчез из твоей жизни. Но этот переехавший друг по-прежнему оставался твоим отцом, живущим с тобой под одной крышей. Слава старался об этом всерьёз не задумываться, принимая новые отношения с отцом как нечто должное его взрослению.
  Слава увлёкся "Мастером и Маргаритой".
  - До сих пор читаешь? Вот молодец! Допоздна только не засиживайся. Хорошие книги нужно читать медленно, растягивая удовольствие, а не глотая за пару вечеров. - Вновь на пороге его комнаты, распахнув закрытую дверь, возникла мама. На этот раз в своей длинной старомодной ночнушке, которая всегда раздражала Славу. Его матери не было и сорока, а подобный наряд прочно ассоциировался у Славы с ветхими, воняющими старостью бабульками.
  - Угу. Вы что, уже спать собрались? Давай, я в магазин схожу?
  - Ты чего, время-то видел? Первый час ночи. Завтра утром сходишь.
  - Хочу прогуляться, подышать свежим воздухом. У нас круглосуточный магаз в трёх минутах ходьбы.
  - Вот завтра и сходишь.
  - А что купить-то надо?
  - Хлеба, яиц, сыра. Ничего такого, чтобы ночью по магазинам шарахаться.
  - Яиц, говоришь? Хочу яичницу на завтрак. Я мигом: одна нога здесь, другая там.
  - Ну иди, чёрт с тобой. Телефон с собой возьми.
  - Сколько денег взять?
  - Возьми тысячу. Так уж и быть, сдачу можешь оставить. Исключительно в качестве поощрения твоей заинтересованности литературой.
  - Спасибо, мам! Спокойной ночи.
  - Дуй уже, спокойной ночи. Пока не услышу, что возвращаешься, спать не лягу.
  - Да-да.
  
  Ночной воздух встретил Славу ароматом свежести после небольшого дождя, благоуханием цветов из клумбы прямо у подъезда и аппетитным запахом шашлыка, который, видимо, готовили где-то неподалёку.
  В знакомом с детства дворе не было ни души. Стрекотали невидимые сверчки. Слава улыбнулся приятному возбуждению, которое дарила эта внезапная ночная прогулка. На улице стало прохладней, но эта прохлада была приятной. В этом году выдалось чересчур жаркое и сухое лето.
  Слава завернул за угол дома, достал пачку сигарет, в которой, как парочка голубков, болтались две штучки. "Родька - мудак, я ведь три штучки разрешил взять, а он, похоже, пол пачки забрал. Ну ничего, пускай травится. Чем, интересно, закончится "Мастер и Маргарита"? Вот про начало, где Аннушка разлила масло и разговор Воланда с Берлиозом, я слышал. А вот чем кончится, даже представить не берусь. Наверное, быть Мастеру с Маргаритой. Кстати, а Воланд-то не такой уж и плохой чувак".
  Слава закурил, с наслаждением вдыхая долгожданный табачный дым. После третьей затяжки, он вдруг подумал, что неплохо было бы бросить эту вредную привычку с первого сентября. Ведь следующий год будет "решающим для тебя в жизни", так что пора избавляться от привычки "у нас с отцом на папиросы стрелять". Во внезапном порыве весёлости, Слава рассмеялся в голос. Кого стесняться, когда весь двор спит?
  Бодрым шагом, в размышлениях о последней сцене с матерью и о прочитанном за сегодня, Слава вышел из своего тихого сонного двора на улицу. Путь пролегал рядом с дорогой, вдоль тротуаров которой росли разлапистые деревья, переплетающиеся верхними ветвями, создавая над головами прохожих натуральную защиту от дождя. Яркие фонари и полная луна освещали тротуары, придавая пути поистине сказочный вид, от которого Славе становилось ещё радостнее на душе.
  Но сказочность скоро закончилась. Чтобы пройти к магазину нужно было свернуть направо, в темноту без фонарей, освещённую лишь тусклым лунным светом. Сразу из той темноты вырвался гомон звуков от неразличимых ещё людей. В том гомоне соединялся воедино громкий мат, пьяный смех, чей-то бешенный, нечеловеческий возглас, протяжный стон клаксонов и угрожающий, рассыпчатый звон битого стекла.
  На контрасте с безмятежностью своего двора, этот гомон заставил Славу непроизвольно поёжиться. Ему даже захотелось сделать остановку, выкурить последнюю сигарету из пачки для смелости, ещё вслушаться в хаос звуков. Слава даже прикидывал в голове варианты, где поблизости можно найти круглосуточный магазин поспокойнее. После непродолжительной внутренней борьбы, которая разворачивалась у него в голове, когда ноги без задержек несли его вперёд, Слава всё же решил перестать вести себя, как девчонка, и уверенно двинулся к цели. Он пожалел только, что не взял из дома наушники. Какая-нибудь задористая музыка сейчас была бы очень уместна.
  Виной тому гомону служило яркое эхо, разлетающееся от ряда плотно застроенных домов. Блекло освещённое крыльцо магазина, вокруг которого - ни души. Густая темень напротив, смутные силуэты ворочающихся в ней людей - источников шума, и старые общаги, потрёпанные пансионаты и раздолбанные детские площадки находились в отдалении от Славы. Причин для беспокойства и опасений не было.
  И вот он шагнул под яркие, но бездушные, лишённые уюта электрические лампы круглосуточного супермаркета. Слава немного подумал, стоит ли брать с собой корзинку. Под равнодушным, но внимательным взглядом охранника, решил всё-таки взять. В узких рядах не было других покупателей. Корзинка потихоньку наполнялась едой. К трём заказанным позициям, Слава положил в корзинку ещё пачку чипсов, соус-барбекю, упаковку йогуртов, бутылку колы и мороженку. В нерешительности топтался возле холодильника с пивом, перебрасываясь взглядом с охранником, который тенью шастал за ним, игнорируя большую картонку, на которой красным фломастером было выведено: "После 22:00 не продаётся". Охранник отрицательно помотал головой, и Слава смирился. Не очень-то ему и хотелось.
  Сонная кассирша - молодая девчонка, которая вполне могла быть привлекательной за своей маской утомления от жизни - пробивала его товары, даже не поднимая на Славу полузакрытых глаз.
  - С вас четыреста двадцать три рубля, девяносто девять копеек.
  - Пакетик ещё и пачку Кента четвёрки.
  По-прежнему не поднимая глаз, кассирша спросила:
  - Восемнадцать есть?
  - Есть.
  - Документы?
  - Дома оставил. Да ладно вам, я что на школьника похож?
  На школьника Слава, конечно, был похож, но сам он об этом не думал. В нём было под метр девяносто роста, при чём этот рост компенсировала худоба, явно шедшая в разрез с той тонной калорий, которую он регулярно поглощал. Редкая щетинка на подбородке, торчащая невпопад, при начисто выбритых усах, и причёска, своей школяристой чёлкой выдающая почище даты рождения в паспорте. Но главным было его добродушное лицо и частая краска на нём, доставшаяся наследством от матери. Только у неё краска выступала при гневе, а у Славы при смущении. А смущался Слава по любому поводу. Вслед за краской проступала глуповатая, но милая улыбочка, при взгляде на которую с его лица начисто исчезала старательно выращиваемая им щетина на подбородке. Ну и россыпь юношеских прыщей не добавляла ему возраста в глазах постороннего человека.
  - Алёнка, да продай пацану сиги, я его не первый раз у нас вижу, - внезапно включился в диалог охранник. Слава видел его первый раз в жизни.
  - Под твою ответственность, Андрюша. - Кассирша достала пачку сигарет, пробила их на кассе, потом пробила пакет. - С вас пятьсот пятьдесят рублей.
  Слава сунул ей тысячную купюру, первым делом спрятав сигареты в карман джинсов. Благодарно кивнул охраннику, который выходил на крыльцо. Закинул провиант в пакет, попрощался с кассиршей и вышел из магазина.
  Спиной к Славе, опёршись на поручни, курил, с задумчивым видом выдыхая дым в сторону темноты общаг и пансионатов, охранник. Слава спускался по крыльцу с пакетом в руках.
  - Эй, малой! - остановил его хрипловатый голос.
  Слава обернулся. Охранник курил и бесцеремонно разглядывал его.
  - Ты ведь Славка Покладов, да?
  - Ну да, это я. А чё?
  - Серёги брат?
  - Допустим. - Слава опустил глаза вниз и густо покраснел.
  - Я тебя сразу узнал, хоть и видел в последний раз совсем карапузом. Мы с братом твоим в одном классе учились.
  - Ммм, - неопределённо промычал Слава.
  - Хороший парень был. Жалко его. У вас с ним сколько годков разница?
  - Десять.
  - Прилично. А тебе сейчас сколько?
  - Семнадцать.
  - Ага. Восемь лет уже прошло. Помнишь хоть Серёгу?
  - Помню.
  - Он тебя любил так. Помню, как твои батя с мачехой уехали за границу, так Серёга назвал ребятишек к себе. Мы квасили до утра, а ты когда заснул, Серый бы горло любому перегрыз, лишь бы тебя не разбудили. Вот он тогда, как ты был. Даже помладше чутка. Похожи вы с ним. У бати вашего генофонд сильный - это видно. Бля, вот смотрю на тебя и Серёгу вижу! Какие мы с ним планы на жизнь строили! Был бы он сейчас жив, - хер бы я в этом помойнике околачивался! Ты чего, малой?
  - Да ничего. Понять не могу, нахрен ты мне всё это рассказываешь? И не мачеха она мне, а мама.
  - Ну а Серёге же мачеха была. Его то мать...
  - Слушай, заткнись. Да и вообще, иди-ка ты нахер. - Слава развернулся и быстрым-быстрым шагом пошёл прочь от магазина и этого охранника. Вслед ему не нёсся топот рассерженных ног и не слышалось криков, кроме:
  - Похож же ты на братишку! Заходи сюда, если в удачную смену заглянешь с корешками, так и пиво попробую уговорить, чтобы тебе продали!
  
   Слава лежал на карусели в своём по-прежнему безмолвствовавшем дворе. Курил сигарету, стараясь чтобы разрастающейся столбик пепла не осыпался ему на лицо. Валет, Королева, Король. Ещё чуть-чуть и огонёк тлеющей сигареты подберётся к фильтру и можно будет воскликнуть в тишину ночи: "Туз!" Но никто не услышит и не узнает, что Славка смог добраться до конца этой бессмысленной игры и сохранить на сигарете пепел до самого фильтра.
  Своего брата Серёгу он помнил огромным и бесконечно добрым силуэтом из детства. Серёга научил его плавать, кататься на велосипеде, строить из листка бумаги самолётики, плеваться сквозь зубы, бить прямо в лицо обидчикам и ещё бесконечному множеству вещей, без которых не было бы того Славы, который сейчас лениво отталкивался ногой от земли, приводя карусель в движение. Все сиденья этой карусели, кроме одного, были давно отломаны, оставался только ржавый цветок поручней, которого с лихвой хватало, чтобы покататься дворовой детворе. На последнем сохранившемся сидении постоянно катался его брат, другой сын его отца от чужой женщины, умудрившейся исчезнуть после родов. Серёга.
  В один пасмурный осенний день лицо отца было влажным от слёз, а мама выстрелила из своих губ, превратившихся в едва различимый надрез от скальпеля, лишь три слова: "Серёжа умер. Самоубийство".
  Самоубийство. В сознании Славы это слово твёрдо срослось синонимом к слову "предательство". Подлый поступок, из-за которого кто-то один уходит навечно, а те, кто были рядом с ним обрастают безутешным одиночеством.
  В девять лет Слава старался, но никак не мог понять, почему Серёжка никогда больше не придёт в его комнату, не поиграет с ним? Они не смогут создать из пластилина чудесный и фантастический мир, в который так хотелось когда-нибудь сбежать.
  Валет. Дама. Король. Туз.
  Случайно не этой ли игре его тоже научил Серёжа? Нет. Слава начал курить спустя долгое время после смерти брата. Неосторожная затяжка и пепельная башня обрушивается вниз, прямо на лицо Славе. Он садится на карусель, стирает пепел с лица. Вот было бы так же легко стереть воспоминания о потере, предательстве... самоубийстве.
  В песнь сверчков громом и молнией ворвался резкий шум. Мощные басы затрясли родной двор. Источник шума ещё не видно, но Слава уже понял, что это его соседка возвращалась домой на чёрной карете немецкого производства.
  Перед Славой сейчас же возникло два варианта: остаться на каруселе или рвануть к своему подъезду, спрятаться сначала в нём, а потом и за дверью своей квартиры.
  "Да плевать. Какая мне вообще разница? Дурацкий день. Быстрее бы он закончился".
  Слава сел на сиденье карусели. На то, в которое он никогда до этого не садился. Теперь вращать этот уродливый круг не было возможности. Слава замер, запрокинул голову и уставился в звёздное небо, центром которого служила полная луна. Он думал сейчас о том, видел ли его Серёжка, видел ли он луну и как он отнёсся бы к нашей повзрослевшей соседке, превратившейся из сопливой, вечно зарёванной девчонки в этот магнит для мужских глаз, чьё присутствие неподалёку невыносимо выдерживать, сохраняя ясную голову.
  "Бэха" доставила её к родному подъезду. Она вышла из машины, вздрогнула от прощального шлепка по заднице. Она шла к Славе. "Бэха" рёвом двигателя попрощалась со двором и уехала.
  "Прости, Серёга. Я один из тех дураков, кто не может выдержать её присутствие, сохраняя ясную голову. Особенно, когда она так близко".
  
  - Привет, Славик!
  - Привет, Лиза.
  Она двинула карусель, приведя её в движение. Приблизившись к ней, Слава ощутил сладкий аромат, которым он с радостью бы заменил воздух.
  - Ты чего тут один?
  - В магазин ходил. Решил посидеть, покурить, подумать.
  - О чём же ты таком думал?
  Она всё сильнее раскачивала карусель, её бежевое короткое платьице и иссиня-чёрные, идеально прямые волосы робко тревожил ночной ветерок. Слава мечтал, что круговые движения карусели остановятся навечно рядом с Лизой и он до конца времён будет вдыхать её аромат и чувствовать её сладостное присутствие за спиной.
  - О вечном.
  - Хм, интересно. И что же там, в вечном?
  Он хотел ответить: ты. Не стал. Долго подбирал ответ, в итоге выдал:
  - Темнота и холод.
  - Как в космосе?
  - Почти. Только вечность ещё темнее и холоднее. Как твоё ничего?
  - Ничего. В Таиланд собираюсь на недельку слетать, перед занятиями.
  - С тем хмырём из тачки?
  Лиза прекратила разгонять движение карусели, отвернулась.
  - Выбирай выражения. Он тебе не хмырь.
  Слава промолчал. Ему страстно хотелось продолжать говорить с ней, он больше всего на свете боялся в эту минуту, что Лиза уйдёт от него. Ничего уместного на ум не приходило. В голове кружились одни только глупости. Славино лицо начало заливаться краской, которую было не различить под покровом ночи.
  - У тебя нет сигареты? - не поворачиваясь к нему, задрав головку на тёмные окна дома, спросила Лиза.
  - Найдётся. Вот только, чтобы я смог тебе её дать, тебе придётся остановить эту скрипящую развалюху.
  Скрипящая развалюха в первый раз за всё сегодняшнее время обиженно скрипнула.
  - Сама остановится. Я тебя у подъезда жду.
  Лиза направилась к их подъезду. Она размахивала своей миниатюрной сумочкой, при походке обворожительно качала бёдрами, высокие каблуки приятно цокали по асфальту.
  Слава не стал дожидаться остановки скрипящей развалюхи, подхватил пакет с продуктами, спрыгнул на землю и за несколько широких шагов нагнал свою соседку.
  - А что, это прямо его БМВ? - спросил Слава, поравнявшись с Лизой, но так и не осмеливаясь посмотреть ей в лицо.
  - Нет, конечно! Он профессиональный автоугонщик. Сегодня БМВ, завтра Лексус, послезавтра Феррари.
  - В нашем городе нет ни одной Феррари. Держи сигарету. Надеюсь, ты такие куришь. Уж извини, тонкие - не люблю.
  - Кент? Сойдёт. Ты что, правда поверил, что он угоняет машины?
  - Я что, похож на придурка?
  - Есть немножко, - игриво хихикнула Лиза, прикрыв ротик кулачком. Два блестящих изумруда на месте глаз озорно блеснули.
  - Хорошо, что только "немножко".
  Слава щёлкнул зажигалкой, протянув к сигарете огонёк. Лиза наклонилась, изящно подкурила, шутливо выпустила дым прямо Славе в лицо. Ради этих ямочек на её щёчках, Слава был готов заменить воздух даже дымом сигарет из её лёгких. Сердце забилось быстрее, ведь они стояли так близко друг к другу. Он смотрел на неё сверху вниз, искренне не понимая, как эта сказочная нимфа заменила собой малявку, которую Славе всегда приходилось защищать в детском саду.
   Лиза присела на лавочку у подъезда, сложила ножку на ножку. Затянулась, выпустила ещё одну струйку дыма.
  - Присаживайся, что ты, как не родной?
  - Да мне и постоять не влом. - Стоять и пожирать глазами девочку, бесстыдно заглядывая глазами в прорезь её декольте, в котором эротично мелькал чёрный лифчик и блаженство, которое он носил в себе.
  - Как твои родители?
  - Батя работает, мама ищет любой повод, чтобы до меня докопаться. Сегодня, например, заставила весь вечер сидеть книжку читать.
  - Что за книжка?
  - Мастер и Маргарита. Читала?
  - Неа. Ну ничего, почитал? Понравилась? О чём она вообще? Какая-нибудь скучная классика про унылые отношения унылых людей унылого позапрошлого века?
  - Ты правда никогда ничего не слышала про эту книгу? Написал Булгаков. Там про визит в Совок дьявола со своей свитой. А ещё про Иисуса, писателя-Мастера и его жену.
  - Ммм, звучит интересно. Может, тоже почитаю, когда-нибудь.
  - Ты умеешь читать? - притворно удивился Слава.
  Лиза громко и дурашливо рассмеялась, припугнула Славу, будто собиралсь кинуть в него бычок, ответила:
  - Да иди ты! Я, между прочим, не дура какая-нибудь, я всего Гарри Поттера читала и Сумерки. А ещё Достоевского.
  - Ого! Да у нас в подъезде настоящая интеллектуалка живёт! Странно только, что ты никогда не слышала о Булгакове.
  - Ну всё, Славика мама усадила за книжку на вечерок, и теперь он из себя строит умника.
  - Ага, может такими темпами и до Сумерек дорасту.
  Они смеялись, подкалывали друг друга. Простое и ненавязчивое общение скрыло в тени роскошную нимфу из сказок, на месте которой оказалась приятная и весёлая девочка Лиза из квартиры напротив. Они говорили, курили, забыв про время. Слава проигнорировал звонок своего телефона, прекрасно зная, кто и зачем звонил. Не хватало ещё, чтобы Лиза посчитала его маменькиным сынком. В конце концов, он был почти дома, а не абы где. Про себя Слава всё равно боялся, что этот игнор вполне может стать поводом для следующей маминой вспышки придирок.
  - Ты был на нашей крыше когда-нибудь? - вдруг задала вопрос Лиза, перебив рассказ Славы о забавном случае на последнем в прошлом году уроке физики.
  - Нет. А там есть что-то интересное?
  - Пойдём посмотрим, вдруг вход открыт. Скоро рассвет. Прекрасно было бы его встретить там. Я уже встречала как-то рассвет на крыше этим летом. Хотелось бы повторить.
  - Вряд ли, Лиза, рассвет скоро. По-моему, его ещё часа два ждать, как минимум.
  - Боишься?
  - Чего?
  - Крыши.
  - Это ещё почему?
  - Ну... ты ведь понимаешь.
  Слава уже сидел рядом с девушкой, ему совсем не хотелось куда-то идти, прерывать эту случайную ночь, имеющую все шансы стать одной из лучших за это лето. Он совсем не понимал того, что, по мнению Лизы, должен был понимать.
  - Нет, не понимаю. Крыша, она и есть крыша. Есть крыша, есть подвал, а между ними ютятся люди. Понятия не имею, где здесь причины для страха.
  - Серёжа ведь...
  Теперь настала очередь Славы вскакивать и стоять спиной к Лизе. Она знала. А, собственно, почему бы ей не знать этого? В последние годы они так редко общались, что Слава позабыл, что Лиза знала о нём и его жизни всё. Возможно, даже лучше его самого. Странный день, в котором уже второй человек напоминал ему об умершем брате.
  Слава достал связку ключей, приложил к домофону один из них.
  - Ты куда, Слав? - Лиза поднялась за ним следом, на её лице промелькнуло беспокойство.
  - Пойдём на крышу, почему бы и нет?
  Ветер поднялся и повеял холодом. Лиза и Слава были одеты по-летнему и теперь ёжились от холода, стоя у края крыши. Оба сложили руки на груди, будто эта поза могла помочь им согреться.
  Вид с высоты пятнадцатого этажа открывался прекрасный. Как на ладони перед ними лежал их город, чьи огни приветливо подмигивали наблюдателям. Вдалеке две речки, меж которыми возник их город, сливались в одну, убегающую ещё дальше, к морю. Маленькие и большие дома, парки, улицы с бесконечным движением машин, завывание ветра, гул от турбин ТЭЦ, находящегося недалеко от их дома. Звёздное небо, без единого облачка, полная луна. И запах свежести и свободы, пьянивший и будоражащий. Не хотелось ни говорить, ни курить, ни двигаться. Лишь наслаждаться моментом, пытаясь навеки запечатлеть его в памяти.
  Слава потрясывался, но причиной тому служил не только холод, но и возбуждающее чувство счастья и пронзительной полноты жизни. Слава улыбался, ему хотелось громко кричать и смеяться.
  - Чего ты лыбишься? Рассвет и правда не скоро. На небе светят только звёзды.
  - И луна.
  - Ага. Ну что, как впечатления?
  - Прикольно.
  - Согласна. Мне тоже очень нравится. Холодно только.
  - Мне тоже.
  - Ну так обними меня, бестолочь, согреемся. Только давай, не придумывай себе лишнего. Это просто временная необходимость.
  Слава протянул руку и не заметил, как Лиза оказалась в его объятиях, прижалась к нему всем прекрасным тельцем, спасаясь от ветра. Он обнимал её за плечи, вдыхал аромат её волос и содрогался от взрывов фейерверков в своей голове, громыхания сердца и постыдного, сладострастного зова плоти, который так сложно было обуздать.
  - Прости, что напомнила тебе о Серёже. Скучаешь по нему?
  - Да, Мышонок, скучаю. А ещё презираю в глубине души и ненавижу. Не стоит так говорить, но я просто не понимаю, зачем он это сделал? Прости, что гружу тебя. Это ведь так давно было. Жизнь-то - клёвая штука!
  - Мышонок, - повторила за ним Лиза своё давно забытое прозвище. - Сто лет меня так никто не называл. Это ведь он придумал?
  - Ага.
  - Знаешь, что я думаю?
  - Ну?
  - Не такая уж и клёвая штука - жизнь. Это ведь она подталкивает человека к тому, чтобы с ней распрощаться. Мне кажется, порой весь мир настраивается против тебя и тогда шаг вниз - единственный верный шаг. Согласен?
  - Не знаю, может быть, - прошептал Слава, соглашаясь с ней, лишь ради продления момента быть рядом с ней. Добровольный уход из жизни навечно стал для него самым низким и предательским поступком ещё восемь лет назад.
  - Ты думал когда-нибудь о шаге вниз?
  - Нет, никогда. А ты?
  - Бывало.
  - Да ладно? Уж кому-кому, а тебе об этом думать явно не резон.
  - Это ещё почему?
  - У тебя всё есть. Стоит только щёлкнуть пальчиками и улыбнуться, как все перед тобой стелются. На "бэхе" вот катаешься. Тебе семнадцать, а ему сколько? Зачем тебе это всё, Мышонок? Да и чего тебе думать о смерти, когда ты такая красивая. Выделываешься? - Славу несло, он крепко сжимал её в объятиях. Когда он произнёс слово "красивая", то зашёлся краской, а последний свой вопрос шепнул ей на ухо, руководствуясь каким-то дурацким ребячеством, лишь бы не выдать свои истинные чувства.
  - Пусти меня, - Лиза подалась вперёд, но Слава не отпустил, - Пусти, ну!
  Она сбросила с себя его руки и обиженно прошла назад мимо него. Слава закурил. Повисла неловкая тишина.
  Слава ругал себя отборнейшим матом в мыслях. "Теперь всё пропало. Поздравляю, идиот! Ты её обидел и теперь всё. Спрыгни с крыши, тупой мудак, - это единственный способ извиниться." - думал он про себя. "Да вот ещё! Зачем она вообще начала нести всю эту чушь про суицид? Вспомнила Серёгу... Кто её просил? Зачем об этом вспоминать? Что было, то прошло!" - отвечал он сам себе.
  - Ничего ты не знаешь, Славик. Напридумывал гадостей обо мне или наслушался где-то сучьих сплетен. Что, думаешь я блядь какая-то?
  - Нет, Мышонок. - Слава курил и боялся обернуться.
  - Сам ты Мышонок! Сдох твой Мышонок, теперь я Лиза. Что, думаешь, живу в сказке и не тужу? Да ты и представить себе не можешь, в каком говне я плаваю! Подошла к тебе сегодня, думала с другом детства пообщаюсь, в жилетку может ему поплачусь - нам, девочкам такое нужно иногда. А ты оказался такой же как все! Чего ты меня лапал, а?
  - Лиз, прости! Ни о чём я таком не думал, чего ты?
  В голосе Лизы уже слышались истеричные, надрывные нотки приближающегося плача. Она выплёскивала накипевшую тоску и обиду, но боялась случайно проговориться о наболевшем, но лишённом выхода в словах. Усилием воли, как она уже неоднократно это делала, Лиза взяла себя в руки, замолчала, двинулась к пакету со Славиными продуктами.
  - Прощаю. Только последний раз. Пожалуйста, Славка, можно я только в тебе разочаровываться не буду?
  - Можно. То есть, я тебя не разочарую. Лиз, всё в порядке у тебя? - Слава обернулся и стоял в растерянности. Лучше бы она рыдала и ругала его, оскорбляя грязными словами, чем это перевоплощение в совершенно чужую и отстранённую девицу и оборванная на полуслове речь.
  - Чего хоть купил? - в её голосе слышались незнакомые, натужно-равнодушные оттенки, - есть что-нибудь вкусненькое?
  - Могу предложить чипсы с колой. Слушай, Лиза, прости меня, правда. Сегодня сумасшедший какой-то вечер.
  - Проехали, Слава. Ого, а тут ещё и соус-барбекю имеется! Иди сюда, нас ждёт поздний ужин.
  И Слава покорно пошёл принимать угощения из собственных покупок.
  Они съели чипсы, поливая их соусом, запили кока-колой. Слава даже отдал ей любимое мороженое (успевшее изрядно подтаять), которым сам хотел полакомиться. Он старался завязать разговор, вернуть непринуждённое и милое общение, но Лиза замкнулась, отвечала вежливо, хотя поддерживать разговор не собиралась.
  Вконец замёрзнув, они вернулись в подъезд, спустились на свой этаж, Лиза обняла его за шею на прощание и ушла к себе. Слава смотрел на закрытую дверь её квартиры, на душе скребли кошки, хотелось или ударить кого-нибудь или самому испытать физическую боль, прикрывшую бы собой мысленное смущение.
  Слава долго не мог заснуть, ворочался, даже сходил на балкон покурить, надеясь, что этот рискованный шаг останется незамеченным. Лишь когда прозвучал отцовский будильник, тревожный сон обрёл своего зрителя.
  
  
  Глава 2. День знаний.
  
  Август закончился непростительно быстро. Последние дни лета ничем не выделились. Ничего не могло затмить в глазах Славы ту чудесную встречу с Лизой. Она улетела в Таиланд, и как Слава не заглядывал в глаза её родителям при случайных встречах, они только сухо здоровались и не думали говорить о дочери.
  Мама Славы вдруг стала очень доброй, заботливой и внимательной к сыну. Он думал, что это из-за прочтения "Мастера и Маргариты" и добровольной инициативы прочесть следом "Тихий Дон". Он даже успел прочитать первый из четырёх томов того издания, что нашлось в их домашней библиотеке. Слава взял на заметку, что расположение его матери, оказывается, так легко было купить обычным чтением, которого он и сам никогда особо не чурался.
  Слава скучал по Лизе. Даже пару раз видел её в своём сне. Сны эти были приличными. Его скуку рассеивали встречи с друзьями. Бесконечные прогулки по району и центру города; парочка небольших, скромных вечеринок, на одной из которых он даже прилично надрался и чуть было не признался своим друзьям в любви к Лизе, но вовремя осёкся. Сходили на нон-стоп. В их ожиданиях это мероприятие выглядело гораздо веселее, чем оно оказалось на самом деле. После второго фильма, выйдя на перекур, половина компании махнула рукой на прощание и разбежалась по домам. Третьим фильмом стало серьёзное, авторское кино, к концу которого спали все оставшиеся, кроме Славы и одной девчонки, помешанной на подобных картинах. Эта девчонка говорила о глубоком смысле, мощном символизме, проникновенной игре актёров. Слава же досмотрел этот фильм лишь потому, что одна из актрис до боли напоминала Лизу, вернее, какой она могла бы стать через пяток-другой лет.
  К первому сентября родители купили Славе презентабельный серый костюм-тройку. Он ребячески кривлялся перед зеркалом в примерочной, но его вид в отражении ему определённо нравился. Пощеголять на линейке в таком наряде было не стыдно. А вот носить его регулярно в школе, которой был чужд строгий дресс-код, - навряд ли. Не так посмотрят, не то подумают.
  И вот наступил День знаний. Слава крутился перед зеркалом, считая прыщи на лице, выбирая из них те, которые нужно было непременно выдавить. Если в магазине его обновки придавали ему серьёзности и деловитости, сейчас новый костюм казался откровенно школярским и смешным. Он подумывал о прошлогоднем кардигане и чёрных брюках и непременно надел бы их, если бы у мамы, наблюдающей за его приготовлениями, не начали раздуваться ноздри. Сегодня ему точно не хотелось портить свой праздник очередным скандальчиком. К тому же, на вечер вырисовывалась тусовка на даче Родьки, на которой должны были присутствовать все нормальные одноклассники. Перед мамой нужно было сыграть роль пай-мальчика.
  Приближаясь ко двору школы, Слава нервничал. Свернул в ближайший двор, где увидел на одной из приподъездных лавочек компанию знакомых парней. Закуривая, вальяжно и неспешно двинулся к ним.
  - Здорово, Покладов! Чего, готов к одиннадцатому классу? - спросил у него один из парней. Рыжий из "А" класса.
  - Давно готов. Быстрее бы он уже кончился!
  Слава пожал всем руки, стоял рядом, слушал их истории, лениво отвешивая свои комментарии и поглядывая по сторонам.
  - Вон малые идут. Скоро и наша линейка начнётся. Чё, кто малолетку со звоночком на плечах таскать будет?
  - С колокольчиком, дебил. А не со звоночком.
  - Да по мне - одна хрень.
  - Президент наш, поди, Светлинский.
  - Я за него не голосовал! Везде одна фальсификация.
  - Вот он слова-то какие знает! Как бы ты за него мог проголосовать, если в тот день весь падик у "двадцатки" прокуривал дерьмом своим. А потом тебя Анатольевна спалила и лещей раздала. Вот ты тип, Рыжий! В подъезде завуча говно это шабить!
  - Да чё мне твоя Анатольевна! Какие там лещи!? Нотации полчаса читала, а по факту и слова не сказала. Да и вообще, был бы я на уроках, за этого лешего, Светлинского, точно бы голосовать не стал! Я всей душой за Женечку был. Видали её дойки? Она мне свой значок на грудь колола, предлагала там всякое за свою поддержку.
  - Да чего она тебе предлагала!
  - Не гони, Рыжий.
  - По морде твоей тупой она щёлкнуть предлагала!
  - Вот он лечит, фантазёр дворовый! Она бы тебе и прокладку свою использованную не доверила, не то, что значок на грудь клеить!
   - Подкова, ты хоть впрягись за меня! Была же такая тема, что она своим активистам значки на грудь прикалывала? Женька ведь в твоём классе, ты должен знать?
  Подкова, - как Славу называли некоторые, сквозь года уже и непонятно почему, - молчал, забыв о сигарете меж пальцев, и провожал одинокую, лёгкую девичью фигуру, одетую в школьную форму, которая проплыла мимо них, ни на градус не повернув свою черноволосую голову в их сторону. Слава готов был поклясться, что либо у него галлюцинации, либо этой девчонкой была Лиза.
  - Подкова, ты чего залип? Поделись, чё курил! - Рыжий улыбался своей рыжей и нахальной улыбкой. Пацаны смотрели на Славу, который явно выпал из разговора, улетел куда-то и пытался выкурить фильтр своей сигареты.
  - А? Чего? - ответил Слава, щелчком отправив бычок в сторону детской песочницы.
  Компания единодушно хихикнула.
  - Да ничего, спрашиваем у тебя, правда это?
  - Что, правда?
  - Ну ты ответь, да или нет?
  - Рыжий, задолбал! Хочешь о чём-то поинтересоваться, так задавай конкретные вопросы. Ты меня что, на понт взять решил?
  - У Женьки сиськи нормальные?
  - Кому как.
  - Ну а тебе, Подкова, как они?
  - Сойдут.
  - Для чего?
  - Для дела.
  - Для какого?
  - Для какого-нибудь очень приятного. Хорош мне мозги компостировать! Погнали на линейку.
  Компания опять гоготнула, но часы показывали, что нужно было поторапливаться, переходить через дорогу, проходить в школу, в спортзал, а там занимать места, предназначенные своему классу.
  - Эх, Подкова ты, Подкова! Сиськи ему Женькины для чего-то очень приятного служат! Отвечай, - мастурбировал на них? Или вы с Родькой по друг дружке угораете?
  Слава двинулся вперёд, нарочно пугая Рыжего, будто он и в самом деле хотел его ударить. Рыжий разыгрался, отбегал от Славы и сыпал плоскими шутками про гомиков. Компания разделилась на две части. Кто-то был против Рыжего, кто-то поддерживал его. Они весело задирали друг друга, убегали друг от друга, кричали откровенным матом на подступах к своей школе.
  Всё для них казалось лёгким и весёлым. Каждого из них ничуть не смущало начало последнего года в школе и положение гордых выпускников, от которых общество настойчиво требовало проявление серьёзности, добропорядочности и ответственности.
  
  Праздничную линейку, к неудовольствию выпускников, перенесли в спортзал, вместо уличного стадиона. Исключительно для одиннадцатиклассников, которых набралось аж три класса. Директор, завучи и важная полная дама из образовательных органов произносили пафосные речи, которыми подчёркивали, что школе такая ватага не нужна, и они с радостью распрощаются в течение года с половиной из всех выпускников, которым даже место в ближайшем ПТУ служило очень блистательной перспективой. Они оглядывали всю разношёрстную толпу мальчиков и девочек, с одинаковым пренебрежением, как к отличникам, так и к заядлым троечникам и двоечникам, и тонкой прослойкой между ними. Ну а в конце речи, каждый из выступающих произнёс мотивирующие (на его взгляд) слова, каждый из них подчеркнул высокое качество образования, которым из поколения в поколение гордились в их школе, и заверил всех выпускников, что при должном старании, они просто обязаны набрать самые высокие баллы на выпускных экзаменах.
  Слава слушал всю эту чепуху в пол уха. Он возвышался над другими учениками и беспокойно крутил головой в поисках Лизы. Он до сих пор слабо верил, что она из элитной гимназии перешла в их захудалую районную школу, которую сейчас нахваливали совершенно незаслуженно.
  В спортзале Лизы не было. Наверное, Славе просто причудилось, и он увидел именно то, что хотел видеть, несмотря на то, что увиденное им было просто невозможным.
  - Как каникулы, Слава? - пухлая девочка-зубрила, которая только и знала, что всех доставать своими вопросами, обращалась сейчас к нему, смотря на него снизу-вверх, полными обожания глазами.
  Слава её услышал, но не увидел. Однако ответил шёпотом:
  - Нормально, Ань. Иди докопайся до кого-нибудь другого. У тебя со мной без шансов. А вот Рыжий по тебе простыни малафит с шестого класса. - Слава двинул головой в сторону параллельного класса, из толпы которого, как раз выделялась морда Рыжего, ехидно смотрящая куда-то в сторону Славы.
  - Придурок ты! Дебил! Я вообще больше никогда с тобой разговаривать не буду!
  Аня ушла от него, затерявшись в презрительно скучающих одноклассниках. Слава, и правда, почувствовал себя нехорошо, из-за того, что поступил, как мудак. Он закрыл глаза и потёр их пальцами. Даже решился вроде отыскать Аньку и извиниться, ведь неплохой она была девчонкой, по сути.
  А потом открылись двери спортзала. К ним повернулся добрый десяток голов. Учителя неодобрительно покосились на опоздавшую, из-за которой им пришлось прервать свой распорядок одинаковых по смыслу монологов.
  Это точно была Лиза. Кожа на её лице покрылась лёгким загаром, лишь усилившим волшебство её пленительных зелёных глаз. Белоснежная строгая блузка. Чёрная юбка чуть ниже колен, но при этом ни разу не сглаживающая её безумную сексуальность. Идеально прямые волосы приобрели объём и милые кудряшки на кончиках, которые так шли её истинному возрасту.
  Она понимала, что приковала к себе десятки взглядов. Она красовалась своей привлекательностью, используя лёгкие, едва заметные движение: пристыженно опустила глаза вниз, тихонько улыбнулась, тем самым обращая всеобщее внимание на волшебные ямочки на щёчках; прошлась ладонью по юбке, будто поправляя её, и "нечаянно" оголила крохотную часть своего бедра; приосанилась, выпятив грудь, словно предлагая всем обратить внимание на то, как она упруга и прекрасна. Наконец, она двинулась вперёд, заряжаясь энергией от множества взглядов, прикованных к ней. Она не поднимала головы, изображая стыдливость, но Слава не видел в её лице стыда. Только наслаждение всеобщим моментальным обожанием, в котором она захлёбывалась, но никак не могла от него отказаться. Сумочка держалась в её принявшей загар ручке, в самом милом расстоянии от локтя до запястья.
  Лиза прошла до их класса под остановку течения времени, которое специально случилось, лишь бы дать людям понаблюдать за прекрасной девушкой.
  Когда Лиза остановилась у их класса, смешалась с другими учениками, даже завязала с кем-то лёгкий и невнятный диалог, Слава услышал, как захлопнулась его нижняя челюсть и зубы брякнули друг о друга.
  На самом деле, ни на кого появление Лизы не произвело столь сильных впечатлений. Парни, конечно, приметили её и аккуратно присвистывали, а у некоторых, немногих, сладкой пеленой задёргивались глаза, но Славе всё более невыносимым становилось оставаться так близко от неё, но, одновременно, так далеко. Он пробирался сквозь толпу, покидая маленький спортзал.
  Добравшись до туалета, он обливал лицо водой раз за разом, но всё равно не находил ответа на простой вопрос: "Как теперь учиться с ней в одном классе?".
  
  Слава зашёл в классный кабинет, только когда все уже заняли свои места. Их с Родькой последняя парта осталась свободной. Слава даже не обратил внимание на это, плюхнулся на свой стул и беспокойно крутил головой, отыскивая Лизу.
  - Здравствуйте, десятый "Б"! То есть, уже одиннадцатый. Поздравляю вас с началом выпускного года!
  Классная руководительница, Надежда Ивановна, по прозвищу Спица, зашла в кабинет. Она не растеряла за лето своей болезненной худобы и плотной паутины морщин на лице. Зато голосом она обладала громогласным, слыша который и не подумаешь, что он может вырываться из этой жерди, превращённой злым волшебником в учительницу географии. Строгий пучок жидких светлых волос на голове, огромные очки на носу, чёрные брюки и тошнотворно-зелёный свитер, который она носила уже лет пять подряд. Даже день начала учебного года не стал для неё поводом надеть что-то более торжественное.
  За ней робко на вид, но с крайне высокомерной улыбкой на лице тихонько шагала Лиза. Славе не составило труда прочитать в её внешности отрешённое воззвание: "Господи, куда я попала!"
  Славино сердце забилось сильнее, он приосанился и даже хотел махнуть ей рукой, призывая занять свободное место рядом с ним. Лиза, будто не заметив его, скромно села за пустой последней партой, через ряд от Славы. Её юбка при этом чуть задралась, и Слава невольно разглядел её бедро. "О Боже, она в чулках!"
  Лиза тут же поправила юбку, подперла подбородок ладонью и сотворила отсутствующе-внимательный вид, будто её больше всего на свете сейчас интересовало, что скажет Надежда Ивановна.
  - Псс! Новенькая! Клёво выглядишь! Пойдёшь со мной гулять?
  Со среднего ряда к Лизе повернулся Быков. Он был невысок, но коренаст, с лохматыми длинными волосами, на которые (как он думал) ведутся девчонки. Черты его лица отличались смазливостью, а в голосе преобладал приятный бас. Быков пользовался популярностью у девчонок, но был таким необходительным тупицей, что до чего-то серьёзного у него никогда не доходило. Хотя он исправно врал об обратном, при этом его часто выводили на чистую воду и теперь его мало кто в школе и окрестностях воспринимал всерьёз.
  Слава прикусил губу от досады и ревности. Он даже представить не мог, что к Лизе кто-то начнёт так быстро подкатывать. Но Лиза и ухом не повела. Даже не взглянула на Быкова. Она вообще не рассматривала свой новый класс, словно приклеившись взглядом к Надежде Ивановне.
  Быков пытался было ещё завязать разговор с Лизой, но в конце концов Игнатовской Полине, которая сидела с ним за одной партой, так это надоело, что она толкнула его локтем под ребро. Быков возмущённо обернулся, но тут же примолк.
  Спица начала свою поздравительно-организационную речь.
  
  Класс держали в кабинете где-то полчаса. Потом Спица начала записывать всех желающих на подготовительные платные курсы. Половина класса незаметно скрылась за дверью. Самой первой ушла Лиза. Так незаметно, что даже Слава этого не приметил. А Родя так и не появился в школе.
  Слава хотел слинять, но подумав, что его мать точно не простит ему небрежное отношение к предстоящим Страшно-Значимым Экзаменам, через силу старался протолкнуться впереди всех, чтобы побыстрее уйти с чистой совестью. Он записался на русский язык, математику и физику, экзамены по которым собирался сдавать.
  Школьные коридоры были практически пусты. Уже завтра они обретут жизнь и беспокойный гомон, больно бьющий по непривыкшим ушам. Слава чеканил шаг своими жёсткими туфлями, всё ещё надеясь нагнать по пути к дому Лизу. Отчего она не сказала ему, что переходит в их школу, в его класс?
  На улице было тепло, хоть и облачно. К вечеру обещали дождь. Стайки школьников, класса седьмого-восьмого, обосновались на площадке перед крыльцом школы. Никого из своего класса, своей параллели или знакомых из младших классов он не увидел. Ему и не хотелось никого видеть, кроме Лизы.
  Ноги привели его к той же лавочке, у которой он курил перед первым звонком. Как он и ожидал, место вокруг неё облюбовали старшеклассники, горланя и обволакивая пространство вокруг себя сигаретным дымом. Некоторые уже прикладывались к бутылкам с пивом и алкогольными коктейлями. Лизы там не было. Пройти мимо Слава не мог, да ему бы и не позволили. Пришлось тихонько встать у толпы, закурить.
  - Эй, Жанна, пошли ко мне, отметим День знаний?
  - А пошли!
  - Только в аптеку забежим.
  - Нафига?
  - Аскорбинки возьму, дура!
  - Ой, да пошёл ты! Вечно школьником останешься со своими шутками идиотскими.
  Слава курил. На него никто не обращал внимания и ему не хотелось его к себе привлекать.
  - Да мразь ваша Спица! Я кое-как её уболтал, чтобы двойку за тот год не рисовала. Вот же заладила со своим районированием!
  - Ты просто сам балбес, Манилов. К ней если по-хорошему, то и она жестить не будет. Я вот вообще в географии не разбираюсь, а у меня четыре за год.
  - Ты мне, Подкова, больше не друг! - Обратилась вдруг к Славе Аня, непонятно что делавшая в их курилке, лёгонько толкнула его в живот и быстро зашагала прочь. Слава пожал плечами. Они и так не были друзьями. Угрызения совести опять начали было подниматься в нём, но бежать сейчас извиняться перед ней он точно не стал бы. Да и зачем? Чёрт с ней, вообще! Она сама скоро передумает и станет с ним такой же доброжелательной и отзывчивой, как и всегда.
  - О, Подкова здесь! Чего там твой дружбан, где потерялся?
  - Понятия не имею, не общался с ним сегодня.
  Слава прошёл ближе к центру толпы. Тут же кто-то протянул ему бутылку с пивом. Он сделал один небольшой глоток из вежливости.
  - А новенькая, ничего такая, - рядом оказался Быков и сказал это, непонятно к кому конкретно обращаясь.
  - Родя же к себе на дачу звал вечером. - Сказал кто-то. По голосу, Слава определил, что это была Кислицына Света из его класса. Идиотка. Дача предназначалась только для их одноклассников.
  - К нему на дачу?
  - А мы не слышали!
  - Да ты гонишь?!
  - Да чего вы, это же ясно, что для "бэшек" дачка. Хотя, мог бы и всех желающих позвать. Некрасиво!
  - А на кой хрен вы нужны? Там домик не резиновый, а с вас пользы, как с харчка насвайного.
  Поднялся лёгкий, неодобрительный гул. Одиннадцатиклассники из параллельных классов принялись доказывать, что они легко могут принести пользы, обещая привезти на дачу, в случае чего, от эльбрусов вкуснятины и пивных рек, до "травки, таблов, порошков" и даже проституток, как выкрикнул один из "А" класса, Махмуд, у которого с детства диагностирована была лёгкая форма ДЦП, к которой либо все уже привыкли, либо её проявления и правда стали у Махмуда менее выражены. Вдобавок, у него было отвратнейшее зрение, и он носил очки с толстенными стёклами с третьего класса.
  От последнего предложения и, в особенности, от источника, из которого оно поступило, весь двор огласился весёлым гулом, и много голосов враз, перебивая друг друга, сыпали своими подколками.
  Слава решил, что ему здесь больше делать нечего. Выкинул бычок в урну, уже и так заполненную доверху мусором. Посмеиваясь, он направился в сторону своего дома. Прощаться со всем за руку и отвечать на все вопросы заняло бы ещё лишний час, а потом вполне могло перерасти в активное празднование.
  - Славка! Постой!
  К нему спешил их староста - Матвей. Он был ещё выше Славы, и семья его была самой богатой, если не во всей школе, то среди старших классов - точно. На нём лежал летний загар, явно заработанный на пляжах у тёплого моря, а не на грядках родительских дач и блужданий по летним городским улицам. На носу у него лежали стильные очки, в которых одноклассники подозревали отсутствие диоптрий. Волосы модно подстрижены, словно у какого-то всемирно известного футболиста, но Слава всегда затруднялся найти точный прототип этой стрижки. Матвей всегда выглядел круто. Но это был тот случай, когда обёртка соответствовала начинке. Матвей был, на самом деле, крутым. Он был КМС по боксу, обладал каким-то поясом по джиу-джитсу, ежегодно участвовал и получал грамоты в Спартакиадах. А ещё оставался при этом круглым отличником, главой и душой класса, пару раз брал призовые места на Олимпиадах по истории и английскому языку. У него был подкованный язык, всеобщее обожание и даже, по слухам, не последние роли в жизни района. Ну и главное - у Матвея было до хрена денег! С ним встречалась Женя Мармеладова, для подавляющего большинства учеников мужского пола, - первая красавица школы. Лишь каким-то чудом эту блестящую парочку обошёл в прошлом году на выборах школьного президента Светлинский, на которого без смеха и не взглянешь, но энергии и желания у него был вагон, да и все учителя почему-то одобряли его кандидатуру.
   Слава дружил с Матвеем в начальной школе. Матвей оказался очень ревнив и мелочен, поэтому, когда Слава подружился с новичком-Родей, он вдруг свёл на нет их дружбу. Славе это не очень понравилось, но ему ничего не оставалось, как пожать плечами и общаться с тем человеком, общаться с которым ему доставляло куда большее удовольствие, чем с хвастливым и самовлюблённым Матвеем. Но и врагами они тоже не стали. А после перегруппировок классов в десятые, оказавшись вместе в десятом "Б", общались, как старые приятели, совершенно легко и непринуждённо.
  - Чего, Матвей?
  - Ты в курсе?
  - В курсе чего?
  - В смысле? То есть... я думал, ты знаешь. Дача у Роди отменяется. Он в больницу попал. Я звонил им на домашний, его пахан сказал, что-то серьёзное приключилось. Не факт даже, что он в этом году сможет вернуться в школу.
  - Ты стебёшь меня, что ли?
  - Не гони, Слава! С таким не шутят. Он в нашей областной лежит, сто четвёртая палата. Слушай, ты сходи, наверное, навести его, да? Мы сегодня не сможем, у Женьки вариантик нарисовывается... Но на неделе, ты уж не переживай, я всех его проведать загоню. А ты сам, если будет желание, вечером приходи, мы будем рады. Так посидим небольшой компанией, человек пять из нашего класса будет. Женькин адрес помнишь? Ну наберёшь, если что!
  Последнюю фразу Матвей кричал уже в спину убегающего Славы.
  
  Родю накануне сильно избили. Превратили лицо в кровавое месиво, пробили голову, сломали ногу, кисть и пару рёбер. Считать синяки и ссадины вовсе было пустым делом. Его оперировали несколько часов. Состояние было скверное, но он приходил в себя на короткие промежутки времени.
  Славу не пустили в палату. Родя физически не мог никого принимать. У его палаты дежурила мать. Слава встретил сильно осунувшегося отца Роди у автомата с кофе. Дядя Паша очень скверно выглядел: синяки под вымотанными впалыми глазами, искусанные губы, грязные волосы на голове, помятая одежда, трясущиеся руки и потерянный взгляд. Он даже не сразу узнал друга своего сына.
  Слава тараторил что-то невнятное, сыпал вопросами, норовил увидеть Родю или остаться у его палаты. Дядя Паша отвечал невпопад, хотя его порадовало Славино участие. В итоге, он отправил его домой, пообещав позвонить и сообщить, когда посещение больного будет возможно. Подробностей случившегося вытащить из дяди Паши у Славы толком не получилось. Но, как он понял, это не было ограблением. Телефон и бумажник оставили. При избиении мобильник даже каким-то чудом уцелел. В отличие от Родьки.
  - Совсем уже молодёжь обалдела! Прямо на крыльце больницы курят! Ещё и прямо в костюме. Бессовестный!
  Дородная дамочка в возрасте с мелкой девчонкой (как и Слава, одетой в школьную форму) вышли из больницы и, сделав замечание, отправились восвояси.
  Слава мерил шагами крыльцо, дымя при этом сигаретой. Ему одновременно было тяжело и безумно жалко своего друга, но в нём закипала и лютая злоба к его обидчикам. Он прикидывал, кто это мог быть и, главное, зачем они это сделали? Родя никогда не развязал бы конфликт первым. Даже наоборот, он всегда старался всем помочь, всех помирить. Мог, конечно, в шутку ляпнуть что-то лишнее, но при этом ни за что не стал бы отпускать рискованные шутки среди незнакомых ему людей. Что же произошло?
  Дядя Паша рассказал слишком мало подробностей, без которых всерьёз строить какие-то предположения было невозможным. От этого Слава злился только сильнее. Как вообще Родя оказался ночью на улице? Слава предлагал ему вчера вечером погулять, но в ответ получил отказ. К Родиным родителям приехали родственники, откуда-то издалека. Поэтому его заставили проводить с ними весь вечер дома. Зачем он выходил ночью, да ещё куда-то далеко со двора? Во дворе и округе его никто бы не тронул. У него было много друзей, причём и из числа довольно сомнительных компаний. А ещё Родин двоюродный брат сидел на зоне и даже оттуда создавал ему прекрасную "крышу".
  Слава погрузился в свои раздумья, шёл куда-то, куда его несли ноги. Может, его "крыша" дала течь? Вдруг это кто-то из пансионатской шпаны? Да нет же. Скорая забрала его с третьего микрорайона. Ведь так дядя Паша сказал? По крайней мере, Слава слышал слово "микрорайон". Как он там очутился, что делал, живут ли там полезные знакомые?
  В итоге, Слава понял, что ничего толкового пока решить не удастся. Мучительное бездействие и томительное ожидание - вот что у него осталось, взамен искалеченному Родьке, который лежал сейчас в больничной палате, напичканный лекарствами, неспособный даже внятно говорить. Оставалось идти домой. Хотя бы затем, чтобы снять с себя этот школярский костюм и переодеться во что-то поприличнее.
  
  Первое сентября продолжалось и, к раздражению Славы, не оставляло его в покое. Сначала мама допытывала у него подробности классного собрания. Его запись на три подготовительных курса не вызвала у неё особого одобрения и энтузиазма. Мама хотела, чтобы он записался на ещё, как минимум, два предмета. Обосновывая это тем, что год долгий и Славины планы ещё много раз поменяются.
  - Запишись обязательно на биологию и химию. Я слышала, что в медицинском в этом году будет много бюджетных мест. Ещё к обществознанию присмотрись. Наш юрфак очень сильный. Но главное - это русский язык и математика! Ты меня вообще слушаешь? Убери свой телефон, когда я с тобой говорю! Сколько раз я должна это повторять?
  В его телефоне раз за разом появлялись новые сообщения, как личные, так и в беседах. Новость о том, что Родя попал в больницу и едва ли не при смерти, всколыхнула всех, и теперь все желали узнать подробности у Славы, вместо того чтобы самим прийти в больницу, потратив на это часть праздничного дня перед началом учёбы.
  - Что я поделаю? Мне пишут.
  - Потом прочитаешь. Ты понял, что я тебе говорила?
  - Да, мам.
  - Сколько у тебя завтра уроков?
  - Шесть.
  - Дополнительные будут?
  - Чего? Какие дополнительные? В октябре только график появится. И вообще, за них сначала заплатить надо, прежде чем ходить.
  - Ладно. Я пиццу на ужин буду делать. Хочешь?
  - Конечно!
  - Ну вот и договорились. Собираешься ещё куда-то сегодня?
  - Наверное. Не знаю пока.
  - Ты мне про какую-то дачу все уши прожужжал. Решил всё-таки не ехать?
  - Родя в больнице.
  - Понятно. Ну ничего, поправится.
  Мама Славы безразлично пожала плечами и ушла из комнаты.
  - Ну да, кому на него какое дело? Главное же подготовительными курсами обмазаться. Дура. - Пробурчал себе под нос Слава, прикусив после последнего, невольно вырвавшегося, словца губу. Волна негодования поднималась в его душе, и желание поскорее свалить из отчего дома жгло так, что он невольно вскочил со своего дивана.
  - Чего ты там бурчишь? - Мама Славы опять заглянула к нему.
  Слава содрал тоненький лоскутик кожи с губы, почувствовав во рту привкус крови:
  - Ничего, мам. Так, сам с собой.
  - Ты мне брось эти закидоны! С такими привычками не долго и в дурке оказаться.
  - Угу.
  - Отец вот твой, - мама сложила руки на груди и начала говорить то, о чём похоже, на самом деле думала и чем терзалась, - на "корпаратив" сегодня идёт. Видите ли, десять лет компании! А о том, что у нас сегодня день знакомства, это ничего, можно и забыть.
  - Не больно-то и важный день, - с вызовом в голосе сказал Слава. Ему нестерпимо хотелось уйти из дома и ему было наплевать, если сейчас мать разразится очередным громким скандалом.
  - Да ты бы чего понимал! Хоть девушку бы себе завёл, а потом говорил, какой день важный, а какой нет! И у меня сегодня последний день отпуска. Почему я должна для тебя у плиты весь вечер стоять, когда он будет там где-то водку жрать?
  - Ну возьми и пойди с ним! Зачем ты мне-то об этом говоришь?
  - Вот ещё, выдумал! Я там никого не знаю и знать не хочу. Вот увидишь, припрётся пьяный, как свинья. Вот скажи, Слава, мне приятно на него такого смотреть?
  - Не знаю, мам. Он у нас и так редко пьёт. Пусть расслабится человек, чего ты взъелась?
  - Ах да, значит ему можно расслабляться, на жену и сына класть, и вроде для тебя это нормально?
  - Мама, правда, мне уже нужно собираться. Дай я оденусь.
  Мама Славы презрительно оглядела сына, но всё-таки развернулась и ушла. Даже закрыла за собой дверь, что было страшной редкостью в её поведении.
  Слава залез в джинсы, натянул майку, а сверху толстовку, взял из заначки несколько сотен рублей и стремительно зашагал к выходу из своего дома, не имея при этом ни малейшего понятия, куда он собирается идти.
  - Пиццу готовить или нет? - уже у входной двери услышал он мамин голос.
  - Готовь, конечно!
  - Долго не ходи. Не забывай: завтра на занятия!
  Слава с ожесточением прокручивал ключ в дверном замке. От раздражения он даже скрипел зубами.
  
  На улице его ждал проливной дождь, который мощными потоками хлынул, едва он успел открыть подъездную дверь. Слава стоял под козырьком, курил и глядел на затянувшие небо тяжёлые, тёмно-серые тучи. Он понимал, что в такую погоду куда-то идти было бы довольно опрометчиво. Но и постыдное возвращение домой выглядело в его мыслях невозможным. В добавок к дождю поднялся холодный сильный ветер, который с лёгкостью пробирался к телу через джинсы и толстовку. По козырьку подъезда барабанной дробью били разбивающиеся капли.
  "Мы у Колиного отца сидим. Приезжай, если хочешь. Пивко есть" - с характерным звуком пришло новое сообщение из беседы дворовой компании. Колин отец жил отдельно от матери, работал на севере по вахтам, а у Коли имелся собственный комплект ключей от той квартиры. Это была отличная база для их компании, вот только Колина мама недавно проведала об этом и забрала ключи. Видимо, ещё и проела мозг его отцу, потому что новый комплект он Коле так и не выдал. Выходит, Колин отец был не на вахте. Значит, легко мог скоро вернуться и разогнать всю шайку.
  "Часа три у нас ещё есть" - пришло новое сообщение в ответ на Славины раздумья.
  Время подходило к пяти часам вечера. Слава уже отыскивал в телефоне номер дешёвого такси, когда ему позвонил Матвей.
  - Привет. Чего, ты где?
  - Здоровались. Дома. Ну, почти.
  - Понятно. К Родьке ходил?
  - Ходил.
  - Как он?
  - Меня к нему не пустили. Хреново. Поломан весь.
  - Вот черти! Это же беспредел какой-то! Ну так чего, жить-то будет?
  - Будет. Чего это ты так забеспокоился о нём?
  - Слава, не гони. Он же наш одноклассник. Приходи к Женьке. У нас тут вискарик найдётся, коньяк есть хороший. Под дождём не мокни, вызови тачку. Я могу за тебя заплатить, если с финансами тяжко. Нет проблем.
  - Не знаю, я с ребятами со двора обещал встретиться. Вы долго ещё у неё будете?
  - Да посидим ещё. Слушай, Славян, ты подъезжай к нам. Мы новенькую "вконтакте" нашли, даже она обещала заскочить.
  - Матвей, я уже пообещал.
  - Как знаешь. Ну, если соберёшься, звони, не стесняйся. Хотя, вообще-то завтра всё равно встретимся.
  - Ладно, посмотрим. Давайте не скучайте. Счастливо.
  Лиза обещала к ним заехать? Только сейчас Слава снова вспомнил о ней. Теперь к его страстному желанию увидеться с ней, поговорить с ней, добавилось чувство жгучего стыда. Неужели он просто так возьмёт и забудет о Роде? Бросит всё и приедет в то место, где есть шанс встретить Лизу?
  Номер службы такси вопросительно смотрел на него с экрана телефона. Колин отец жил в Старом городе. На машине добраться туда заняло бы минут пятнадцать. Женя жила почти в центре. К ней при желании можно добежать на своих двоих за эти же пятнадцать минут.
  Сигарета улетела в сторону урны, стукнулась об её стенку и упала на землю, тотчас потухнув от крупной дождевой капли. В то же мгновение к подъезду подъехала большой внедорожник.
  Это была машина родителей Лизы. Слава продолжал стоять под козырьком делая вид, что по уши погружен в свой телефон. На самом же деле неотрывно следя за тем, как парковалась машина. В залитых дождём стёклах поверх тонировки было сложно различить людей в салоне.
  Первой с переднего сиденья выбежала мама Лизы - низенькая и полненькая, с вечным беспорядком в причёске, зато с вечно добрым лицом и милой улыбкой. Суетливо раскрыла над собой большой чёрный зонт, едва не задев его спицами машину. Следом вышел Лизин отец, сразу натянув на голову капюшон ветровки. Он был невероятно здоровенным, что даже Слава, будучи выше его, всегда смотрел на него будто снизу-вверх. Мясистое, суровое лицо, густые усы и вечная жёсткая и чуть седоватая щетина на лице. Отец Лизы походил на опасного матёрого борова. Странно, но Лиза совершенно не походила ни на одного из своих родителей.
  А вот и она спорхнула с заднего сиденья под зонтик матери. Вся троица нагрузилась сумками из багажника и теперь надвигалась прямо на Славу. Он отчего-то занервничал, будто обнаружил в себе какую-то вину перед всеми ними.
  - Здравствуйте! - Натянув улыбку на лицо, поздоровался он с родителями Лизы.
  - Здравствуй, Слава! Как поживаешь? Теперь вот в одном классе с Лизой будете учиться?
  - Здорово, малой! Ты уж следи там за ней, чтобы не обижал никто.
  Голос её матери был очень приятный, тогда как отец басил так, что ещё чуть-чуть и сорвался бы на рык. Последнее предложение он произнёс с какой-то странной интонацией в голосе.
  Слава своим ключом открыл им дверь и пропустил в подъезд, при этом оказавшись за пределами козырька и сразу начав промокать. Лиза успела переодеться в узкие джинсы, лёгкую жёлтую кожаную курточку, похожую на пиджак, и в белую, просвечивающую блузку под ней. Она только устало кивнула ему, отчего-то избегая смотреть в лицо.
  - Лиза! - Позвал он её, когда семейство уже в полном составе оказалось в подъезде. Она замерла, повернула чуть голову, демонстрируя, что слышала его.
  - С одноклассниками не поедешь знакомиться?
  - Нет. Успею ещё. Погода плохая сегодня.
  - Как хочешь. Завтра увидимся!
  Лиза ничего ему не ответила. Слава закрыл за ними дверь, набрал номер такси и заказал машину на адрес, где жил отец Коли.
  
  - Да ведь это самый настоящий беспредел! Вот убейте - всё равно не поверю, что наши "копы" кого-то найдут! Им по силу только тупицы, которые по детским песочницам закладки оставляют. Нет, ребята, вы как знаете, а я этого просто так не оставлю! Надо найти и наказать сволочей!
  - Ну и как ты их найдёшь? Где? Чем наказывать будешь? Тебе тоже щёлкнут раз в бороду и отвалишься, неуловимый мститель!
  - Чего ты раздухарился, Колян? Для начала бы узнать, что да как, а уж потом о чём-то говорить.
  - Давайте выпьем! Пусть Родька скорей поправляется... За Родьку!
  - За Родю!
  - За его здоровье!
  - Пускай скорее оклемается и не дай бог опять в больничке оказаться!
  Четверо парней и две девочки чокнулись большими бокалами с пивом и отпили из них, не жалея. Почти все опустились обратно за стол, на котором преобладали уже одни только пустые пластиковые тарелки.
  Слава отошёл в сторону, сел на мягкое кресло в другой комнате и отправил Матвею сообщение. Только после отправки, он скривил лицо и пожалел о том, что написал. Сгладил неловкость большим глотком из своего бокала. Написал он: "Как отдыхаете? Что, новенькая не приехала?"
  - Славка, ну ты чего загрустил? Приехал, как сам не свой. За полчаса третий стакан пива пьёшь.
  - Оля, эта штука у меня в руке называется бокал, а не стакан. Чувствуешь разницу?
  - Не особо, - Оля приветливо улыбалась, заглядывая Славе в глаза. В их компании она была такой девчонкой, в которую все влюблялись на короткий срок. Потом она в кого-то влюблялась на короткий срок. Но из этих влюблённостей ничего толкового никогда не получалось, и Оля плавно стала просто другом в их компании. Весьма приятным, белокурым и довольно фигуристым другом. Славу она часто раздражала, хотя он к ней давно привык. В их отношениях главенствовали взаимные подколки друг друга. Иногда эти подколки выглядели очень злыми и обидными, но обижаться друг на друга Слава с Олей просто не умели. Чтобы лишний раз не получить новое умение, они старались видеться и общаться как можно реже.
  - Я ведь не такая умная, чтобы на каникулах Булгакова с Шолоховым читать. Вот ведь ты какой молодец! И совсем ни разу не маменькин сынок! В Мастере и Маргарите прочитал о различии бокала от стакана?
  - Неплохо. Было бы вообще отлично, если бы ты сама умела читать.
  - А я умею. Вон, смотри на бутылке написано! П-Я-Т-Н... - Оля указывала пальчиком на бутылку, изображая, что и правда читает по буквам. - Ой нет, неправильно! Там написано: Подкова - лох!
  - Ладно, сдаюсь. Ты сегодня в ударе. Была бы звездой остроумия среди даунов.
  - Нет, правда. Чего ты так загрузился? Поправится Родька, ещё сходим все вместе его навестим. Как в классе у вас дела? Новенькие есть?
  - Эй, Славка, Олька! В карты играть пойдёте? - Позвал их Коля.
  - На раздевание? - Игриво отозвалась Оля.
  - Да что мы у тебя не видели? Так, по приколу.
  - По приколу - нет прикола, - снова ответила Оля за них двоих.
  - Слава, а ты?
  - А я... - Славе пришёл ответ от Матвея. Он не закончил фразу, внимательно читая сообщение, непроизвольно при этом краснея. "У нас весело. Часов до 11-12 посидим. Новенькая не приехала, ХЗ почему. Две тёлки из А класса подтянулись. Давай и ты подходи". Коля и остальные не дождались от него ответа и ушли в другую комнату, оставив их наедине с Олей.
  Лиза не соврала и всё-таки не приехала. У Славы отлегло на сердце. Выходит, он сделал правильный выбор. Так отчего же всё равно в душе скреблись кошки?
  Оля присела на мягкий подлокотник, облокотилась на Славу, обняв его за шею. Бесцеремонно прочитала сообщение, сопя ему в шею. Славе было приятно её внимание, даже несмотря на исходящий от неё запах сигарет и пива, смешавшихся с её приторно-фруктовым ароматом духов.
  - Новенькая не приехала. Колись, Славян, что за новенькая у вас?
  - Да неважно, - отмахнулся Слава и убрал телефон в карман. А потом вдруг выпалил:
  - Это Лиза, моя соседка!
  - Да ладно? У неё так себе репутация, - шепнула Оля ему в ухо, будто выдавая большой секрет.
  - Ну и чё? Мне до неё какое дело?
  Оля легла ему на колени, свесив ноги в длинном светлом платье с одного подлокотника, а на другой положив голову. Поёрзала немного, устраиваясь поудобнее, отчего её платье сдвинулось. Оля заглядывала Славе в лицо, а тот пил своё пиво, стараясь ничем не выдать своего смущения, словно такое положение было для него в порядке вещей. Вот бы ещё сердце не стучало так сильно!
  - Ну вообще, да. Лиза - очень красивая! Понятно, почему все на неё западают. Вот только бестолковая она. Ничегошеньки путнего из неё не выйдет!
  - И с чего это ты взяла? И кто это на неё западает?
  - Да ты, например. Давай только не отмазывайся, вон, как покраснел! Признайся, хотел бы, чтобы сейчас она лежала у тебя на коленках?
  - Оля, ты сейчас улетишь на пол.
  - Молчу-молчу! Мне здесь уютно, а на полу холодно и грязно. Эх, Славка, ты, Славка! Вот смотрю на тебя и думаю, что из тебя вот точно толк будет. Если перестанешь тупить.
  - Ты чего так набралась-то, Олька? Или решила напоследок меня из нашей компании попробовать охмурить?
  - Да чего тебя охмурять-то? Вот сейчас ножку подниму... - и она правда начала поднимать ножку, отчего её платье съехало бессовестно низко. Слава решительно опустил ножку Оли, поправил её платье. Заметил голубую полоску её трусиков.
  - Не надо, Оль. Прекрати, ты пьяная. Завтра же жалеть будешь.
  Она обняла его за плечи, заняла другое положение, теперь сев на него сверху. Запустила свои руки ему в волосы и приблизила своё лицо так близко к Славиному, что при желании он смог бы сосчитать на нём каждую веснушку. От неё теперь по-настоящему разило алкоголем.
  - Поцелуй меня.
  Она уже собиралась сама проявить инициативу, но Слава повернул голову и мокрые губы чмокнули его в щёку. Оля чуть отстранилась:
  - Да чего ты? Если стесняешься, пойдём в ванную? Ты ведь девственник, Слава! И я - девственница. Мы так и будем лузерами до конца школы? Чего ты, как дурак себя ведёшь? Я ведь тебя не заставляю себя любить или со мной встречаться. Просто избавимся от этого косяка и пойдём по своим дорожкам. Что ты думаешь, Лиза твоя не трахалась ни с кем? Что ты ей предложить сможешь, если только из порнухи об этом что-то знаешь?
  Слава скинул её с себя. Пригнулся в кресле и сказал:
  - Ты что, совсем охренела? Родя в больнице, а ты тут ноги раздвинуть решила? Ребята за стенкой, а ты мне предлагаешь трахнуться? Или в ванной лучше, ага? Да что с тобой не так? Протрезвей, возьми себя в руки! Я сильно сомневаюсь, что ты завтра, на трезвую голову, ещё раз мне это предложишь. Какая же ты тупая! Строишь из себя что-то, а сама ни хрена не понимаешь! Короче, чёрт с тобой, попытаюсь забыть о твоём шлюшьем поведении. Чего ты ныть начинаешь, - Слава взял её за подбородок, - мы друзья, и я не буду сейчас как мудак себя вести. Всё, забыли, поняла? Поняла?!
  Оля кивнула, по её щекам текли слёзы. Слава бросился в прихожую, запрыгнул в свои кроссовки, крикнул на всю квартиру, чтобы за ним закрылись и, не прощаясь, ушёл за дверь.
  - О, Покладов, привет! Уходишь уже?
  - Здравствуйте, дядя Саша. Ага. До свидания!
  - Чего, непотребствами поди какими занимались?
  - Нет, дядя Саш. До свидания.
  Отделавшись от Колиного отца, Слава выбежал во двор, но не остановился, а продолжил бежать и бежать, пока совсем не выдохся, так, что во рту появился неприятный привкус железа, а сердце бухало где-то у гортани.
  
   К Жене он решил не ехать. На сегодня было чересчур много впечатлений, от которых он порядком подустал. Тяжело дыша, Слава сидел на заднем сиденье такси, борясь с желанием яростно стучать по свободному переднему креслу кулаком, сбивая казанки до крови.
  На улице стемнело, когда он открывал дверь от дома. Чуть замешкавшись, оглянулся на дверь напротив. Ему стало интересно, что будет, если он сейчас нажмёт на звонок и позовёт Лизу. Застанет ли он вообще её дома?
  В прихожей стоял полумрак. За закрытыми дверями кухни, сквозь щель внизу пробивался жёлтый свет. В остальных комнатах было темно.
  Слава застал свою мать за обеденным столом в компании телевизора, работающего без звука, бутылки вина и наполовину пустого бокала. Она сидела в своей привычной домашней одежде: шортах и длинной рубашке. Очки сняла и держала в руке, задумчиво грызла кончик дужки. Смотрела в каком-то оцепенении на свой телефон, экран которого не горел.
  - Мам. Я пришёл. Привет.
  - Привет. Бери пиццу, в холодильнике есть сок. Как погулял?
  - Да ничего, сойдёт. А ты что?
  - Ничего.
  - Нормально всё?
  - Ага.
  Её голос и весь её вид говорил об обратном. Слава мялся в нерешительности, не зная, что стоит сказать, и чего лучше не говорить. Ему показалось, что каждое неверное его движение легко может привести к разрушительному взрыву. Явно одним из детонаторов сейчас послужило бы слово "папа".
  - Ну, я пойду переоденусь, руки вымою. Пораньше сегодня лечь хочу.
  - Да, правильно. Приводи режим в порядок. - Её голос дрогнул и вдруг выдал в себе плаксивые интонации.
  Слава посчитал за лучшее уйти и не накалять обстановку. Нарочито долго и тщательно мыл руки, словно они все были во въевшейся грязи. Так же медленно переодевался. Выключил телефон и поставил его на зарядку. Выждал ещё пару минут, просто сидя на диване и рассматривая коврик под ногами. В голове образ Лизы в школьном наряде сменялся дядей Пашей - отцом Роди, а потом появлялась Оля, тепло и мягкость её тела, которое он ощущал всей нижней половиной своего тела.
  Слава устало потёр глаза и пошёл на кухню. Бутылка вина, бокал и телефон исчезли. Очки были на своём прежнем месте - на носу у матери. Телевизор обрёл звучание, по нему показывали какое-то ток-шоу. Мама Славы читала газету, спрятав за ней лицо. Слава наложил себе пару кусочков пиццы, налил стакан яблочного сока, ушёл в комнату. Быстро поел, вернулся, вымыл посуду. С часик поиграл на планшете, спасаясь от назойливых мыслей. Полчаса почитал книжку. Время приближалось к одиннадцати вечера.
  Слава сходил в душ, почистил зубы, пожелал матери спокойной ночи и лёг в кровать.
  Он хотел сразу погрузиться в глубокий, облегчающий и отвлекающий сон, но тут же образы в его голове приняли совсем не тот оборот. Кровь прилила вниз. В висках стучало, рот наполнялся слюной. Такие пьянящие и влекущие соблазнительные фантомы девичьего тела Лизы, а потом и Оли, которая была так близко к нему, заставляли его дрожать от пленительного желания. Слава не смог удержаться, опустил руки вниз и лишь после освобождения от зова плоти, наконец уснул здоровым и крепким сном, без сновидений.
  
  Глава 3. "Помойка"
  
  Сентябрь в этом году выдался промозглым. Редкий день проходил без дождя. Землю стремительно покрывал ковёр из грязных жёлтых листьев. По прогнозам погоды, зима нынче должна прийти рано, и задержаться надолго. Этим вестям сложно было радоваться.
  Отец Славы всё чаще приходил домой поздно вечером и без особой охоты. Они ссорились с матерью, и их озлобленное шипение друг на друга порядком раздражало Славу. При нём они старательно делали вид, что всё хорошо. Как знать, возможно лет десять назад, Слава мог бы в это поверить. Но явно не в свои семнадцать лет.
  Слава поначалу старался подслушивать их ссоры, чтобы проблема обросла хоть какой-то конкретикой, но его родители на удивление хорошо себя сдерживали и не поддавались эмоциям. Вскоре Славе надоело это бесполезное занятие. В конце концов, - они же взрослые люди. Пускай сами разбираются.
  Отношение родителей к сыну тоже поменялось. Мать заметно ослабила хватку насчёт его учёбы и вообще стала меньше интересоваться своим домочадцем. У неё появилась новая неприятная и тревожная черта: сильно поджимать губы. Слава определял по этой черте моменты, когда к ней точно не стоило подходить, заговаривать, да и вообще попадаться ей на глаза.
  А отца Слава просто стал видеть ещё реже. Часто он просто ложился спать до его прихода. Порой ловил себя на мысли, что с трудом вспоминает, как его отец вообще сейчас выглядит. Вот его папа из детства вставал перед глазами тотчас. Эта вечно добрая улыбка, смеющиеся глаза, колючая щетина на лице, резкий, но приятный запах одеколона. Большие, сильные руки. И главное - роскошные белые зубы, прямо как у голливудской звезды. Теперь напоминанием об его существовании для Славы служили ежедневно лежавшие купюры на столе. На карманные расходы. Изредка, Слава даже заставал через сон, как отец входил к нему в комнату, клал бумажки и, не оборачиваясь на сына, разворачивался и уходил. Обычно под аккомпанемент неразборчивого шипения матери, раздающегося где-то неподалёку.
  "Интересно, они разведутся до моего выпускного или после?"
  С такой мыслью однажды проснулся Слава. Мысль пришла внезапно и резко. Он сперва удивился ей, ведь даже сон, который он видел до звона будильника был не об этом. Во сне он гулял с Лизой. Что он почувствовал при возникновении этой мысли? Равнодушие и даже радостное предвкушение.
  Слава прикусил губу, не вставая с кровати. "Это ведь неправильно! Мне нужно сделать что-то. Поговорить с ними, хотя бы. Я ведь не ребёнок уже! С чего они взяли, что меня так просто можно списать со счетов? Почему они думают, что умнее меня?"
  "Нужно", "должен", "обязан", "непременно" - как много таких слов вдруг возникло в его жизни. А теперь ещё и проблемы с предками стали вращаться за этими словами. Славе всё это ужасно не нравилось. Каким же беззаботным и весёлым было прошедшее лето! Как же безумно хотелось вернуться в него, отмотать время назад...
  Это было невозможно. Слава должен вставать, умываться, завтракать, собираться и идти в школу. Ему нужно было хорошо сдать экзамены. Он обязан поступить на бюджет. Слава непременно останется сегодня после уроков и пойдёт на бесплатную консультацию по математике.
  
  Слава закрывал ключом входную дверь. На нём была новенькая чёрная кожаная куртка и чёрная кожаная сумка с парой тетрадок, закинутая на плечо. Среди парней не модно было таскать с собой учебники. Серые джинсы, чёрные замшевые мокасины, которые ему приходилось тщательно чистить каждый вечер. Ему нравилось, как он выглядел. На улице пасмурно. Вот бы не было дождя.
  Он нажал на кнопку лифта. Коротая ожидание, как обычно, гипнотизировал Лизину дверь взглядом, чтобы она выпустила его новую одноклассницу.
  Слава недоверчиво прислушался к звуку отпираемого замка. Серая стальная дверь отворилась. Слава не поверил своим глазам, а после и ушам:
  - Привет, - безразлично поздоровалась с ним Лиза.
  Кабина лифта со скрипом раскрылась.
  - Подожди меня, сейчас я закроюсь.
  Слава тупо переводил взгляд с девушки на лифт, не замечая даже, что его рот невольно раскрылся. Дурацкая гримаса застыла на лице. Чтобы Лиза её не заметила, Слава юркнул в лифт, зажал кнопку "стоп". Девушка совершила последний оборот ключа и составила ему компанию в непозволительно маленькой кабинке, которая тотчас наполнилась её очаровательным ароматом. Ровно тем же, каким он был в ту летнюю ночь на крыше их дома.
  - Доброе утро, - прохрипел Слава, ненатурально изобразив зевок и стараясь всем видом демонстрировать, что их встреча для него совершенно ничего не значила. Как будто они каждое утро до этого ходили в школу вместе.
  На самом деле, это был первый раз после начала занятий, когда он увидел Лизу. Она приходила на первые уроки, но каждый раз исчезала в промежутке со звонка окончания урока до звонка начала второго. В классе сидела тихо и скромно. Ни с кем не говорила, больше разглядывала экран своего телефона и ожесточённо с кем-то переписывалась. Слава так и не смог и словом с ней перекинуться.
  А потом она пропала. Когда на перекличке в журнале доходили до её фамилии, в классе раздавались смешки и шутки, что, мол, это ошибка, и такая девочка с ними не учится. Слава в это время обычно краснел, но молчал.
  Ох, как же ему хотелось, чтобы Лиза ходила в школу и сидела с ним за одной партой! Они шли бы вместе после уроков, говорили бы с той же лёгкостью и открытостью, как тогда, в августе. Как же ему хотелось узнать, что она бросила своего хмыря на "бэхе", и теперь её сердце открыто. А тут рядышком есть такой Славик - друг детства, который никак не может выкинуть из головы свою обаятельную соседку. Всё у них, как казалось Славе, могло получиться!
  Неужели мечты сбываются и теперь они идут вместе в школу? Возможно, они даже сядут за одной партой!
  Слава бесстыдно разглядывал Лизу снизу-вверх. Чёрные туфли, чёрные свободные брючки, бежевый расстёгнутый длинный плащик под которым укрылась белоснежная блузка. Всё простенько, но со вкусом. Свои шикарные волосы она заплела в клубок. Это делало её похожей на молодую учительницу. Макияж был едва заметен. Её губы и без всякой помады не давали Славе покоя в промозглые сентябрьские ночи.
  - Хорошо выглядишь. Как дела? - Почему-то комплимент Славе буквально пришлось из себя выдавливать. Он сказал два слова, хотя в мыслях мог распинаться перед ней в бесчисленном множестве ярких эпитетов, что подбрасывал ему мозг. Слава до сих пор до конца не верил во всё происходящее и застигнутый врасплох кое-как мог поддерживать разговор.
  - Спасибо. Ты тоже ничего. Только чёрного много. Не похороны же?
  - Ну, это как сказать. А вообще, - обычный, деловой стиль. А это...
  - Дела у меня паршивенько, так что давай без всей этой фигни, мол, почему в школу не ходишь, бла-бла-бла, - Лифт спустился на первый этаж. Лиза, договаривая, вышла первой и уверенно начала спускаться вниз по ступенькам навстречу улице.
  - Да ладно, мне-то какое дело! Не ходишь - твоё право. Только потом же боком всё выйдет.
  - Бла-бла-бла, - повторила Лиза, быстро и уверенно шагая.
  - Ты теперь на каждую мою фразу будешь так отвечать? - Славе пришлось немного пробежаться, чтобы нагнать девушку.
  - Нет. Только когда ты будешь нести всякую чушь, которой я и от родителей порядочно выслушиваю каждый день.
  - Ладно, не буду. Покурить не желаешь?
  Слава обычно курил за углом дома. Потом мог выкурить ещё одну сигарету с пацанами во дворе. В плохую погоду они собирались в подъезде пансионата во дворе неподалёку. Там часто собиралась толпа школьников, которые заходили покурить или просто постоять, послушать новости и потом продолжить свой путь к знаниям не в одиночку. Лиза точно бы не согласилась курить в этом вонючем подъезде. Слава был уверен в этом на сто процентов.
  - А у тебя какие сигареты?
  - Сегодня Парламент.
  - Лёгкие?
  - Сильвер. Нормальные.
  - Ну давай, покурим.
  Они остановились за углом и закурили. Лиза жадно затягивалась, торопясь поскорее докурить.
  - Чего ты? Мы вроде не опаздываем.
  - Угу, - промычала она, затянулась сильно и закашлялась. - Фу, мне не нравятся твои сигареты!
  - Уж извини, не я их делал. Слушай, Лиз, а можно вопрос?
  - Давай. Только без всякой...
  - Да-да. Почему ты к нам в школу перешла? Твоя гимназия в центре же явно покруче была.
  - Конечно, покруче! Да у моих тупорылых предков с деньгами туго стало. Хотя они всё вывернули так, что в прошлой школе у меня якобы проблемы с преподавателями были.
  - А проблемы были?
  - Ну послала я один раз химичку. А она не просто химичка - заслуженный педагог, завуч и Учитель года. Кое-как её уболтали мне тройку за год поставить и отпустить. Старая жаба, до сих пор её ненавижу!
  - Ну у нас химик нормальный старикан, весёлый. Да и ведёт хорошо, доступно.
  - Не знаю, не видела.
  - А много ли ты видела? Скоро октябрь, а ты только решила на занятия сходить.
  Лиза скривила личико, затянулась ещё раз, отбросила сигарету, но осталась на месте, дожидаться Славу.
  - Я и сегодня в вашу помойку идти не собираюсь, - с её слов стекала желчь, она явно хотела обидеть Славу. - После гимназии у вас учиться - это как из пятизвёздочного отеля на строгий режим заехать.
  - И где же мы таких слов нахватались? "Заехать". Тоже мне - порядочная арестантка, - Слава добродушно посмеивался, не переставая разглядывать каждую перемену в Лизином лице. Он хотел, чтобы она улыбнулась, но она по-прежнему строила презрительные гримасы. Впрочем, даже они на её лице смотрелись довольно мило.
  - Кури быстрее! Проводишь меня до остановки?
  - Слушай, Лиз... ты сейчас опять начнёшь своё "бла-бла", но серьёзно: не забивай ты так на учёбу. Последний год в школе остался и всё, - отмучились.
  - Слава! У меня всё будет нормально. Перестань быть таким кретином! Пошли уже.
  И он шёл за ней. На перекрёстке, где в одной стороне была их школа, а на другой - путь к самой популярной на районе остановке, они свернули не в сторону знаний.
  Лиза держалась впереди, иногда оглядываясь, чтобы удостовериться, что Слава плетётся за ней. Слава чувствовал себя псом на прогулке. Ему совсем не понравился их разговор. Он обижался на Лизу, потому что она вновь убегала от него. Он ничего не говорил ей, пытаясь лицом изобразить недовольство, но всё-таки верно шёл за ней следом. Не так часто ему выпадало столь долго видеть её воочию, а не в своих мечтах и фантазиях.
  - Ну чего ты насупился? Неужели ты так обиделся, что я вашу школу помойкой назвала?
  - Да её и похуже называли. Куда ты ехать-то собралась, скажи?
  - К моему молодому человеку.
  - А чего такси тогда не вызвала?
  - А чего меня в вашей помойке учиться заставили?
  - Деньги. Хм!
  - Чего ты хмыкаешь?
  - Так себе у тебя молодой человек.
  - Ой, да заткнись! Он на работе сейчас.
  - И что, ты будешь у дверей его возвращения ждать?
  - Ага, щас! Он мне ключи дал.
  - Ути-пути, какой заботливый!
  - Слава! Опять ты начал себя как мудак вести! Слушай, а у тебя нет полтинника лишнего?
  - То есть, у тебя даже на автобус денег нет?
  - Чушь не мели! На всё у меня есть. Но вот полтинник бы не помешал. Я верну, честно.
  - Ой, да ладно. Держи. - Слава протянул ей две сотни. Ему сначала показалось, что Лиза будет отнекиваться, не брать, может быть, даже зальётся краской. И правда, пару мгновений на её лице промелькнула борьба, но всё-таки она схватила деньги, убрала их в карман, потом встала на цыпочки, чмокнула Славу в щёку и прошептала:
  - Спасибо.
  - Да не вопрос. Какой хоть автобус нужен?
  - Двадцатка.
  Они уже подходили к остановке, на которой было многолюдно, как обычно. Встали поодаль от толпы. У Славы горело место поцелуя, в голове проносились шальные мысли даже поцеловать Лизу в губы на прощание. Он погрузился в них, выискивая вдали нужный автобус. Лиза суетилась неподалёку и вдруг задала вопрос, который Слава меньше всего от неё ожидал услышать:
  - А как Родя?
  - Чего? Откуда ты его знаешь?
  - Знать его не знаю. Просто помню, что на Первое сентября мне кто-то из ваших написывал. И в этой переписке про Родю написали. Он твоим другом был, верно?
  - За одной партой сидели.
  - Как он?
  - Хреново. Когда я в прошлый раз у него был, он меня узнал, мы потрещали об ерунде какой-то пять минут и всё, Родя спать завалился. На этой неделе опять к нему пойду.
  - Зачем?
  - Как это, зачем? Он мой друг, мы за одной партой сидели. Мне не хватает его. Знакомо тебе такое, что кого-то теряешь?
  - О, да! Слушай, Слав? Ты прости меня. Наверное, зря я эту тему подняла.
  - Да ничего. Нормально. Срастётся поди у него ещё всё. С нами ЕГЭ сдавать будет! - ухмыльнулся Слава, хоть и прогноз на такое развитие событий был неутешительным.
  - А что с ним приключилось вообще?
  - Избили отморозки какие-то.
  - Ты так уверен, что именно они виноваты? Может, этот ваш Родя сам начал, первый?
  - Не. Я его сто лет знаю. Ни за что бы он не стал чужих людей стебать. Хороший Родька парень. Я бы вас познакомил с удовольствием.
  - Может, ещё и познакомимся.
  - Ага, главное, - на уроки ходи. Вон, смотри, двадцатка же?
  - Она. А что будет, если ты или кто-то другой узнает, кто побил Родю? Что вы с ним сделаете?
  - Угандошим суку.
  Лиза замолчала, задумчиво посмотрела в лицо Славе. Автобус затормозил на остановке, открыл двери. Из салона высыпались люди.
  - Ну ладно. Спасибо за денежку, я верну, честно! Пока, Славка!
  На короткий миг ему показалось, что Лиза потянулась к нему, всё-таки решив подарить ещё один поцелуй. Слава согнулся к ней навстречу, но она развернулась и в одиночестве впорхнула в салон автобуса. По лицу Славы прошёл жар. Опять он покраснел. Для реабилитации бросил ей вслед:
  - Давай, счастливо добраться! Заглядывай хоть иногда в нашу "помойку"!
  Лиза даже не обернулась. Автобус неспешно тронулся и укатил. Слава закурил и медленным шагом направился в сторону школы.
  
  На первый урок он безапелляционно опоздал. Информатика всегда казалась ему очень скучной. Особенно после того, как на всех компьютерах удалили игры и начали ставить пароли на Интернет в учебные часы. Слава развалился на лавочке, играл на телефоне, дожидаясь, когда прозвенит звонок. Оставалось каких-то пять минут.
  Славе совершенно не хотелось торчать сегодня весь день в школе. У гардероба он увидел объявление, что в четыре часа начнутся дополнительные платные занятия по физике для выпускников. Он записался на них и непременно должен был присутствовать. Значит, домой он вернётся не раньше начала шестого.
  Играть надоело. Слава зашёл в "ВК". Лиза была онлайн. Он набирал ей сообщение, потом стирал, набирал заново, затем снова стирал. Наконец отправил короткое: "Бездельничаешь?".
  Раздался звонок с урока. Рекреация наполнялась народом. Его одноклассники вяло покидали кабинет. Вид у них был преимущественно невыспавшийся и недовольный. Парни подходили к нему, здоровались, даже не спрашивая, почему его не было на уроке.
  - Корова вроде не отмечала. Зайди, попробуй отмазаться, может и не поставит "энку". - С доброжелательным зевком сказал ему Матвей.
  - Да плевать мне на неё.
  - Ну, как знаешь. Курить пойдёшь?
  - Неа. Только что курил.
  Учебный день тянулся скучно и долго. На перемене между четвёртым и пятым уроком, Слава посмотрел во дворе шумную, но бестолковую драку девятиклассников. Она закончилась кровью из разбитого носа и появлением охранника их школы, который непонятно как, зачем и почему оказался во дворе-курилке. На крыльце кто-то перевернул урну и распинал мусор из неё. В туалете на первом этаже, прямо напротив входа в него воняла куча дерьма, поэтому Славе пришлось идти в другой туалет. "Помойка" - звучал у него в голове Лизин голос, произносящий это слово.
  На уроках было скучно, за окном серо и тоскливо. Слава поглядывал на пустое место рядом с собой. Почти месяц он сидел один. К нему никто не подсаживался, а самому уходить куда-то - не хотелось. Ему нравилась его парта, возможность спокойно смотреть в окно, незаметно разглядывать, чем заняты его одноклассники. Порой он находил нечто забавное, в голове появлялась шутка, губы растягивались в улыбке. Хотелось повернуться и рассказать об этом Родьке, но Родька по-прежнему лежал в больнице, а на его месте был только призрак его присутствия.
  После шестого урока Слава, Матвей, Быков, Валера, Женя и её лучшая подруга Регина вместо столовой отправились в пиццерию неподалёку. Сквозь серое небо робко пробивались лучи солнца. Похоже, дождя сегодня всё-таки не будет. Перемена перед седьмым уроком самая длинная, поэтому одноклассники шли неторопливо, громко перешучиваясь.
  Славу развлекла эта прогулка и последующая за ней трапеза приличной еды, вместо непонятного вонючего месива в их столовой. Улучшило настроение и ответное сообщение от Лизы. Она только сейчас удосужилась ответить. "Есть немножко. Зато я прекрасно выспалась! Что на уроках интересного?" В конце каждого предложения улыбающийся смайлик. В кафе Слава больше переписывался с ней, чем обращал внимание на своих одноклассников.
  - Подкова, тебя не учили, что невежливо за столом в телефон залипать? - лёгонько щёлкнув его по лбу пальчиком, укорила Женя, сидящая напротив.
  - У меня важная деловая переписка, - отмахнулся от неё Слава, но телефон всё-таки убрал.
  - Деловой какой! Проси, чтобы сиськи скинула! - глупо гоготнул Быков.
  - Что хоть за девчонка? Колись, давай, Славян! Из нашей школы? - подключился к разговору Матвей.
  - Симпатичная? - вставила свои пять копеек Регина.
  - Да это Анька Свиридова, стопудово! Я видел, как она на тебя зырила на геометрии. Чего вы скрываете свои чувства? Посадил бы её к себе за парту, помял бы её жирок. Чего место-то пропадает?
  - Валера - ты конченный, в курсе? - осадила его Женя.
  Слава молча жевал пиццу, словно происходящий вокруг разговор совершенно его не касался. Его тактика сработала - от него отстали. Теперь все набросились на Валеру. Он никому не нравился, над ним постоянно злобно прикалывались и часто посылали открытым текстом. А он только скалился своими кривыми зубами под цвет рыжих волос и всё равно таскался повсюду за Матвеем и Женей. Матвей хотел сделать из него нормального человека, искоренив повадки тупого гопника, кем он всю жизнь и являлся. Получалось не очень.
  Вся компания отправилась обратно в школу. Валера и тут отличился. Докопался до паренька из восьмого класса и забрал у него сотню рублей и полупустую пачку дешёвых сигарет. А потом с гордостью всем рассказал об этом. Матвей и Женя принялись втолковывать ему, что он полный кретин, он и так на учёте, а из-за этих мелочей точно встретит рассвет выпускного за решёткой. Быков смеялся, отпускал свои шуточки, а потом затянул на всю улицу "Аттестат" группы Бутырка.
  Слава и Регина прибавили шаг, надеясь, что прохожие не посчитают их принадлежащими к шумной компании за их спинами. Регина взяла Славу под руку. Он немного удивился, но идти так рядом с высокой и симпатичной девушкой было приятно.
  - А я, кажется, знаю с кем ты сегодня переписывался, - тихонько сказала Регина, так что Слава едва расслышал. Она немножко картавила, но у неё это выходило довольно мило.
  - Ну и с кем, по-твоему?
  - С новенькой, да?
  - Нет. С чего ты взяла? - Слава внутренне напрягся, но внешне ничем не подал виду, что Регина попала в точку. Решил соврать, так как был уверен, что Регина сказала наобум.
  - Вы же в одном доме живёте, правильно? Ни за что не поверю, будто вы не знакомы.
  - Откуда ты узнала, что мы в одном доме живём?
  - У Спицы в документах каких-то увидела.
  - Ну так и что теперь? Ты со всеми своими соседями переписываешься?
  - Неа. Не знаю, я почему-то сразу о ней подумала. Так вы знакомы?
  - В детский сад один ходили. Сто лет назад.
  - Понятно. А чего она на уроки не ходит?
  - Откуда я знаю? Увидишь её - спроси. Мы хоть в одном доме живём, но далеко не каждый день пересекаемся.
  - А она красивая, да? Нравится ведь тебе, признавайся?
  - Только если с эстетической точки зрения. Ты вообще, чего вдруг заинтересовалась? Конкуренции боишься?
  - В смысле конкуренции?
  - Ну, ещё одной красоткой в классе стало больше, - Слава имел в виду нечто другое. Он думал, что с приходом Лизы (если она соизволит посещать занятия) Женя со своей свитой отойдут на второй план. Но у него вышел комплимент, который, впрочем, Регина не сразу поняла.
  - Оу, то есть это ты меня красоткой назвал? - она повернула к нему голову, игриво и широко улыбнулась.
  - Выходит, что так, - ухмыльнулся ей в ответ Слава. Он ожидал, что в лицо ударит кровь и он опять глупо покраснеет, но этого не случилось.
  - Спасибо! Приятно и неожиданно услышать от тебя комплимент! Мне всегда казалось, что в тебе что-то есть. - Регина положила ему голову на плечо и прошла немного в таком положение, заставив Славино сердце увеличить темп ударов.
  - Почему неожиданно? Ты думала, что я не способен на комплименты?
  - Не знаю. Вы с Родей всегда были, будто на своей волне. Нехорошо так говорить, но мне нравится, что теперь ты больше времени стал проводить с нами. Матвей молодец, что не даёт тебе скучать. Мне кажется, ты ещё многим сможешь меня удивить. Если захочешь.
  - Регина! Иди сюда, мне скучно и тоскливо без тебя рядом с этим рыжим орангутангом! - раздался позади них возглас Жени.
  Они уже подходили к школе. У многих с первой смены уроки уже кончились. Те, кто учились во вторую, неохотно тянулись на занятия. Даже они выглядели какими-то не выспавшимися и недовольными. Мусор с крыльца убрали. Над головой появилось сентябрьское солнце, которое многие уже начали забывать. Регина высвободила свою руку и ушла к подруге. Слава задумчиво открывал двери перед собой.
  
  "Уже вторая девчонка за этот месяц говорит, что во мне что-то есть. Чего это они меня вдруг все разглядели? Ладно, чёрт с ней, с Олькой! Она напилась, как свинья. А ведь можно было и продолжить с ней... Нет, всё я тогда правильно сделал! Давно уже её, кстати, не видел. Наверняка ей стыдно, вот и не пишет ничего. Да и вообще с ребятами со двора не виделся с того дня. Да ничего, пересечёмся. "Помойка". Вот же приелось это слово. И ничего не помойка, - нормальная школа! Лиза это специально сказала, чтобы меня позлить. Да, точно! Лиза. Не ответила ещё? Даже не прочитала. Трахается, наверное, со своим чертом на "бэхе". А мне-то какое дело? Почему я всё не могу её из головы выкинуть? Ничего мне с ней не светит. Я для неё так, сосед. Деньгами выручить, до остановки проводить. Что дальше? За прокладками меня отправлять будет? Да нет, какие прокладки, что я вообще думаю сейчас? Никак она у меня из головы не выходит. Эх, набраться бы смелости, да выложить ей всё подчистую. А что выложить? Что думаю о ней, что, типа, люблю её? Самому бы, блин, понять это для начала..."
  - Покладов! О чём или о ком задумались? Или в окне что-то интересное происходит? - вырвал его из размышлений голос Тамары Николаевны, учительницы алгебры и геометрии. По классу пробежали короткие смешки. Валера прогнусавил: "по Родьке сохнет". Славе захотелось его ударить. Вместо этого, он ответил учительнице:
  - Нет, за окном ничего интересного.
  - Вы решили уже пример?
  Слава решил тот пример, который сейчас разбирали на доске. С мелом во влажной ладошке стоял толстый Воронов и по его лицу читалось, что он мечтает только об одном: вернуться на своё место.
  - Решил.
  Слава уже решил и два следующих примера. Тамара Николаевна склонилась над его партой, одобрительно кивала, уточняла кривые, спешно выведенные им цифры, наконец разогнулась.
  - Молодец, всё верно! Так бы и сказал сразу. Сейчас я тебе посложнее задания дам. Тебе стоит их отработать, они выше оцениваются. И не сиди, не мечтай. Задавай вопросы, не стесняйся.
  - Тамара Николаевна, можно мне тоже эти задания, как у Покладова. И проверьте, пожалуйста, у меня. Вроде всё правильно.
  - Хорошо, Матвей, сейчас. Воронов, ты не зевай, а думай! Вон у тебя сколько времени. Смотри внимательно, где ты ошибся.
  Перед лицом Славы скоро оказался новый листок с заданиями. При виде их сразу начал закипать мозг. Однако, он всё же принялся за попытки решения.
  - Псс, Слава! - Это Регина привлекала его внимание. Она попросила сказать ответ на третий пример, он вырвал листочек, нарисовал на нём огромные цифры "1.75" и показал его однокласснице. Та кивнула, улыбнулась и показала ему большой палец.
  "Регина. А ведь она, правда, красотка. Настоящая восточная красавица. У неё волосы ещё длиннее, чем Лизины. И какие стройные ножки! Всё при ней - не придерёшься. Что это я раньше не замечал? Ну, конечно, ведь она сама начала только меня замечать. А в девятом классе она носила две дурацкие косички. Ну тогда она ещё не была в одном классе с Женей. Неужели я ей нравлюсь? Интересно, она с кем-нибудь встречается? Я не слышал. Так, хорош на неё пялиться! Найти все значения "a", для каждого из которых уравнение... как вообще решать такие уравнения?! Нет, здесь я без понятий. А вот над этим неравенством ещё можно подумать. Регина. Однозначно, надо к ней присмотреться. А ещё надо как-то убить время перед физикой. Опять жрать хочу. Снова идти в пиццерию? Ну-ну, у меня всего сотня осталась. Лиза мне отдаст те две сотни? Да пусть и не отдаст, что они мне, погоду сделают? Какой я иногда мелочный..."
  - Тамара Николаевна, посмотрите, я два примера решил. Вроде правильно.
  "Матвей уже два примера решил? Я с одним-то кое-как справился. Бесит это его "вроде правильно". Прекрасно ведь знает, что всё у него правильно. Нет, нужно добавить это "вроде", чтобы не выглядеть ботаником. У него одни пятёрки, а всё равно строит из себя, будто они непонятно как у него появляются. Хм, я что ему - завидую? Нет, просто это сраное неравенство только выглядит лёгким! Матвей. А ведь Регина права, он активно начал меня подтягивать в их тусовку. Мне, конечно, это нравится, но какая у него с этого выгода? А может и нет никакой выгоды и ему просто надоело общаться со всякими Быковыми и Валерами? Что-то я на него излишне гоню. Всё-таки, когда-то он был моим лучшим другом. К Роде вот - как и обещал - полкласса притащил. Родя обрадовался, не ожидал. Нет, Матвей - клёвый парень, чего уж тут. На неделе надо к Родьке зайти. Не верю я, что он не с нами будет экзамены сдавать. Если надо будет, лично с ним стану каждый день заниматься. Ещё в одной группе на бюджете учиться будем! Угу, конечно. Сам бы хоть на бюджет поступил. Да что же делать-то с этим неравенством? А, вот, кажется, придумал. Да, точно! Шарю ещё немного".
  Слава с головой ушёл в решение задания и смог с ним справиться. Больше ничего не поддавалось ни ему, ни Матвею. Консультация закончилась. Тамара Николаевна похвалила парней и Аню Свиридову, что они решили эти два примера. Решение остальных, как она призналась, им ещё предстоит узнать по программе. Слава и Матвей обменялись многозначительными взглядами, в которых читалось явно разочарованное "вот же сука...". Если бы они знали это заранее, смогли бы уйти минут на пятнадцать-двадцать раньше. Аня покивала головой, словно говоря: "Я так и знала".
  Большинство класса после этой консультации ушли по домам. В том числе и Регина. Ей ни к чему была физика, она грезила о поступлении на журфак. Из их класса осталось только шесть человек. Слава, Матвей и Аня в их числе. Из параллельного набралось и того меньше - три человека.
  
  Глава 4. Матвей.
  
  "Уроки кончились?"
  "Конечно. Доп по физике уже кончился. Повезло, что она раньше отпустила"
  "А на улице хорошо. Солнышко светит"
  "Ага. Ты всё ещё не дома?"
  "Мой до 6 работает. Может и вообще у него заночую"
  "Мне это знать необязательно. Что делаешь?"
  "Ужин приготовила. Мясо по-французски. Сериальчик включила. Смотрю, с тобой пишусь. Ты что? Домой идёшь?"
  "Не отрави своего. Ну да. Что за сериал?"
  "Сплетница"
  "Ясно. Про тебя спрашивали в школе. Собираешься вообще посетить нашу помойку?"
  "Собираюсь. Кто спрашивал?"
  "Учителя"
  "Я приду как-нибудь. А ты меня ждёшь?"
  "Ага. Беспокоюсь о твоём образовании. Может, погуляем как-нибудь? Хочешь, могу с Родионом познакомить?"
  Слава почувствовал, что последние два предложения были лишними, но уже отправил Лизе сообщение. Она его прочитала и замолчала. Слава, глубоко вдыхая воздух свободы, радуясь, что на завтра нет допов и всего шесть уроков, не спеша шёл домой. Закатное солнце грело и придавало миру вокруг особую красоту. Даже курить не хотелось.
  - Слава!
  Слава остановился и подождал Матвея, который быстрым шагом направлялся к нему.
  - Тебе же в другую сторону? - без особого удивления поприветствовал одноклассника Слава.
  - Не хочу домой.
  - Чего это? Считай, восемь уроков отсидели, если не девять. Мозги кипят!
  - На хате у меня они сильнее закипят. Ты сразу домой пойдёшь?
  - Наверное. А что, есть какие-то предложения?
  - Давай по пивку бахнем?
  - Неожиданно! Ну можно, по бутылочке.
  - Во-о-т! Наш человек, - обрадовался спонтанному согласию Матвей. - Тут есть недалеко точка, там у меня никогда паспорт не спрашивали. Блин, быстрее бы февраль. Всё, восемнадцать! В любой магаз забежал и взял, что надо.
  - Круто, наверное. А чего Илюху не позвал?
  - Кого? Илюху? Да не гони, этого родители за один запах от пива съедят. Он, кстати, был с нами первого числа.
  - Да ладно? А я думал его ни за что не заманишь никуда.
  - Ну, с ним всё прошло гораздо легче, чем с некоторыми. Прикинь, он три банки Туборга выпил кое-как и блевал! Пришлось его на такси везти до дома. А он от Женьки в десяти минутах ходьбы живёт.
  - Ну, бывает. А ты про "некоторые", на меня что ли намекаешь? - ухмыльнулся Слава.
  - Ну, типа того. Пойдём дорогу перейдём. Вон, смотри, разливуха.
  - Я же написал тебе, что я с дворовой компанией затусил.
  - Я ничего против не имею. Как тусовка была? На следующее утро ты выглядел, как огурчик.
  - Ничего, нормально. Я себе и не ставил цели нажираться. Тоже мне, праздник.
  - Согласен. Ну вот, смотри, новенькая у нас в классе в этом году.
  - И где же эта новенькая? Сегодня я её что-то не видел. - Слава снова напрягся. Ему даже показалось, что у него начинается паранойя, и теперь каждый раз при упоминании Лизы, он будет думать о том, что все непременно знают о его непростых отношениях со своей соседкой. Может, Регина рассказала Матвею, что они с Лизой живут в одном доме? У Славы появилось дурацкое ощущение, что все вокруг знают гораздо больше про его с Лизой отношения, чем знает он сам.
  - Да, она - небольшой любитель ходить на уроки. Ага, вот сюда заходи.
  Они вошли в стандартный магазин по продаже разливного пива. Характерный запах раздался сразу, едва они переступили порог. Слава разглядывал закуски, под предательский аккомпанемент голодного желудка. Матвей деловито выбирал пиво. Женщина-продавец в возрасте безразлично ждала заказа.
  - Слава, тебе светлого или тёмного?
  - Давай тёмного.
  - И я тоже хочу тёмного. Чего жевать будешь? - Матвей заметил, как Слава достал кошелёк и сразу пресёк его. - Не-не, я угощаю.
  - Возьми тогда всё на свой вкус.
  - Ну ладно. Девушка, можно нам тогда два литра тёмного, местного. Давайте вот ещё кальмаров пятьдесят грамм, гренок чесночных, тоже пятьдесят. И, ну, допустим, вот этой рыбки, тоже пятьдесят.
  - А вам точно есть восемнадцать? - глухим голосом спросила продавщица, уже начав заполнять двухлитровую бутылку.
  - Уже два года, как есть, - ответил ей Матвей, показушным жестом протягивая ей для оплаты банковскую карту. - Нам ещё два больших стаканчика, пожалуйста.
  Вскоре они вышли из магазина с покупками. Слава нёс пакет. Свернули в ближайший двор.
  - Возьми хоть сотню. Не люблю халявничать. - Слава протянул Матвею купюру, тот пожал плечами, но взял её, засунув в карман своего пальто.
  - Во, пошли в тот садик. Смотри, какая там порядочная беседка.
  - Через забор полезем?
  - Ну а чего? Никого нет. Выгонят, так выгонят.
  - Ладно.
  Матвей лихо перескочил через забор. Слава передал ему пакет, а потом сам оказался на территории садика, в который когда-то его водили. А ещё туда водили Лизу. Сейчас садик заметно изменился. Все песочницы и карусели были ярко покрашены. Той беседки, в которой они обосновались с Матвеем, раньше и вовсе не было. Она, и правда, оказалась порядочной. Чистой, просторной, с крышей над головой и с маленьким столиком посередине. Никто не возражал, когда они выставили на столике содержимое пакета. Матвей аккуратно разлил по стаканам пиво. Слава открыл пакеты с закуской, закинул в рот пару гренок.
  Они чокнулись стаканами, Матвей произнёс:
  - Ну, давай за то, чтобы в этом году все наши мечты и стремления исполнились!
  По началу они пили и уминали закуску, обсуждая прошедший учебный день. Славе нравился вкус пива, закусок и общество Матвея. Он даже не вынимал из кармана телефон, чтобы проверить, не пришёл ли ответ Лизы на его приглашение погулять.
  Первый стакан пива и гренки исчезли незаметно. Настроение же у обоих заметно поднялось, разговор принимал всё более непринуждённый и весёлый тон.
  - Валера же вообще отморозок! Ты знал, что он ловит бездомных животных, ну там собак или кошек, а потом их мучает? Настоящий живодёр. Вот же достался нам одноклассничек. Да чего уж там, в "г" классе одни уроды учились. Как хоть этого взяли в десятый, второй год удивляюсь.
  - Чего тут удивляться? У нас всех подряд брали. Вон, у "ашек" наших, какие экземпляры учатся? А было-то сколько разговоров в начале десятого, типа, будем за вами внимательно смотреть, "народу много, надо отчислять". Так никого и не отчислили.
  - А Козлов? Тоже деградант был конкретный. Надо же было придумать, у Лизоветы под юбкой фоткать!
  - Я думал, его больше за то, что пожар в кабинете биологии устроил. Да и чего там, у него в четверти одни двойки выходили. Нахрен он кому нужен?
  - Ага, шёл бы сразу в шарагу. Валеру бы с собой забрал. Они как раз в девятом классе дружили.
  - А что ты вообще возишься с Валерой? - Слава по новой наполнил стаканы, про себя обрадовавшись, что у него вышло меньше пенки, чем у Матвея.
  - Да чёрт меня знает! Человека из него хочу сделать. Кстати, деньги он тому малому отдал.
  - А сигареты?
  - Без них обойдётся. Здоровее будет. Ну и не знаю, жалко мне его как-то. Валеру. Он ведь сам к нам тянется. Раз уж хочет почувствовать себя ровней, то пусть и ведёт себя нормально. А вообще, он довольно преданный и ответственный. Если мне что требуется, он просто берёт и делает это.
  - Шестёрка, то есть?
  - Грубовато, Славик. Но, в общем, ты прав. А почему бы и нет?
  - Дело твоё. Мне насрать вообще на Валеру твоего, если честно. Ты лучше скажи, куда поступать думаешь?
  - Не знаю ещё точно. Что-нибудь с нефтянкой, скорее всего.
  - Мм, круто.
  - Ну а что, надо деньги поднимать по жизни, никуда от этого не денешься. А ты куда?
  - Тоже не в курсе пока. Широкий диапазон: от врача и строителя, до филолога и юриста. Вообще, сначала бы экзамены сдать прилично, а потом уже от этого отталкиваться. Хочется, конечно, куда-то на бюджет, да ещё и не в нашем городе... Задолбали предки! Ну а как получится в итоге - я без понятия.
  - Вот! Это правильно! Давай выпьем, - Матвей призывно поднял пластиковый стакан, они чокнулись и приложились к напитку.
  Слава оторвался, поморщился, закурил.
  - Сколько же в этом пиве градусов?
  - Почти семь. Это же эль. Ты что, не пробовал никогда?
  - Подстава, Матвей. Вроде по бутылочке договаривались, а здесь и поднажрать можно.
  - А ты закусывай больше. Да не ссы, всё нормально будет! Домой придёшь, поешь, в душ сходишь - и как новенький. На ночь можешь от башки ещё таблетку проглотить.
  - Да плевать мне. Сидим, пьём, пока не выгонят.
  Матвей тоже закурил, откинулся на спинку скамейки, выпустил вверх клуб дыма. Слава вдруг почувствовал расположение к своему однокласснику, вспомнил, как в детстве у него в гостях они яростно сражались в Мортал Комбат на сеге, а в четвёртом классе первый раз посмотрели кассету с порно, которую нашли в шкафу его родителей. От воспоминаний Слава улыбнулся, захотелось пооткровенничать, хоть он ещё и не был особо пьян.
  - Слушай, Матвей. А что вообще, Регина? Вроде симпатичная.
  Матвей отхлебнул пива, взял кусочек кальмара, прожевал задумчиво, потом ответил:
  - Вроде. Ты только сейчас заметил?
  - Да нет. А есть у неё кто-нибудь?
  - У Регинки? - Матвей задумчиво почесал щёку. - Да вроде нету. Она мне, по крайней мере, не говорила. А что она тебе?
  - Да так, просто.
  Матвей начал посмеиваться, его смех походил на череду довольных "хмыканий". Он не смотрел на Славу, больше оглядываясь по сторонам.
  - Чего ты угораешь?
  - Слава, ты прямо как малолетка какая-то! Раз понравилась Регинка, так скажи прямо, что хочешь с ней мутить. Поверь, прямолинейность в этом деле только на пользу. Возьми и скажи об этом прямо. Не вижу причин, чтобы она отказалась. Сходите в кино или кафешку, там тыры-пыры, ну уж тут тебя учить не буду. Лучше сразу всё напрямик выложить, чем потом создавать кучу глупых и неловких ситуаций.
  Слава внимательно слушал одноклассника, прихлёбывая пиво. Вроде и приятно было послушать его слова, но... Что-то неустанно раздражало в Матвее. Наверное, вся эта его самоуверенность, напускная бывалость и мнимое принуждение собеседника вестись на его разговоры.
  Слава отчасти ему завидовал. Перенять бы лучшие черты Матвея, так Лиза бы точно не устояла. Но разговор зашёл о Регине. Слава молчал, сколько позволяли приличия, грыз кусочек кальмара. Наконец, ответил:
  - Сперва бы определиться, надо ли оно мне. Я просто спросил, особо ничего на её счёт не думаю. Но так, на будущее, почему бы и не попробовать?
  - Попробуй. Я не против. Регина не против. Никто не против. Вот только мне интересно, раз она на будущее, то кто у тебя в настоящем?
  - Никого.
  - Ага, так я и повёлся. С кем же ты тогда переписывался в кафешке?
  - Вот это совершенно не важно.
  Матвей театрально уронил голову на стол и прикрыл её руками. В этом же положении заговорил:
  - Какой же ты мутный, Славик! Раз уж выбрались пивка попить, так почему бы не поболтать без лишних заморочек? Неужели боишься, что я завтра же всё всем растреплю? Одиннадцатый год знакомы, а ты меня за чужака держишь. Нехорошо ведь.
  - Ну мы же не на исповеди, и ты не батюшка. Ладно, проехали, давай выпьем. По-моему, я и так тебе почти прямым текстом сказал, что мне нравится Регина. Что тебе ещё надо?
  - Да Регина, так Регина. Ничего больше и не надо.
  Они ещё разок сомкнули пластиковые стаканы с пивом. Двухлитровая бутылка практически закончилась.
  - Маловато взяли, наверное, - кивнув на бутылку, высказался Слава.
  - И этот человек говорил, что только по стекляшке выпьем. Не парься, мало покажется, ещё возьмём.
  - Что у тебя с Женькой?
  - С Женькой? - непритворно удивился Матвей. Потом пожал плечами и ответил. - Да нормально всё. А что, по нам не видно?
  - Видно. Да я так просто спросил.
  - Ну и я так просто спрошу. Как Родька? Когда мы к нему ходили, он не шибко нам был рад. Якобы, утомился. Не знаю я. Всё меня гложет, что одноклассника кто-то отпинал, и он до сих пор в больничке.
  - Родя так себя, - Слава закурил и продолжил, хоть ему не особо хотелось говорить на эту тему. - Если честно, мне он что-то не договаривает. Вроде общаемся, общаемся, а как разговор заходит за тот день, то Родя сразу начинает дурака включать, мол, устал, спать захотел. Темнит Родька. Но вообще, поправляется потихоньку. Через недельку-другую дома будет.
  - Скучно тебе без него?
  - Не знаю. Наверно.
  - Сам-то что думаешь? Кто это мог быть?
  - Кто?
  - Ну кто-кто, кто его в больницу положил.
  - Понятия не имею. Сам постоянно об этом думаю. Если гопники, так почему ни телефон, ни деньги не забрали? А если кто-то намеренно, то по какой причине? Сам ведь, Матвей, знаешь, что Родька - пацан незлой и безобидный. Кому он так мог насолить?
  - Да, беда.
  Матвей потянулся, глянул через плечо. Из дверей садика вышел охранник, курил у крыльца, поглядывая на них.
  - Вон, смотри! Сейчас поди докурит, наберётся смелости и будет нас выгонять.
  - Да хрен с ним, у нас всё равно осталось на полстакана.
  Матвей задумчиво смотрел в сторону охранника, пока тот не докурил и не вернулся в здание. Матвей довольно хмыкнул, потом повернулся к Славе.
  - Знаешь, Славян, мне почему-то кажется, что куча проблем в нашей жизни из-за баб. Вот, например, Родька мутил может с кем-то, сам не подозревая, что у неё бойфренд есть. А этот бойфренд Родьку и поломал. Может такое быть?
  - Вряд ли. Ни с кем он не мутил.
  - Да? А что ж так?
  Слава допил стакан, налил себе ещё, но увлёкся и вылил себе все остатки пива. Поняв свой просчёт, отлил полстакана Матвею. Теперь Слава без лишней самонадеянности ощущал, что пьян сильнее, чем нужно. А ведь в планах было возвращаться домой, делать упражнения по английскому и писать эссе по истории. Домашнюю работу делать не хотелось, а вот выпить немного ещё - да.
  - Ну не знаю. Не мутил и не мутил. Ну так, присматривался к одной, со двора.
  - Ну и на том спасибо, - Матвей ответил с какой-то странной интонацией в голосе, которую Слава тотчас услышал и насторожился.
  - В смысле?
  - Да не, - Матвей махнул рукой, сделал глоток. - Ничего. Так, просто вспомнил какие-то слухи дурацкие.
  - Какие, например?
  Матвей положил подбородок на ладонь, смотрел на Славу чуть окосевшими глазами. Прикусил на секунду губу, потом выдохнул. Похоже, он всерьёз обдумывал, стоило ли говорить дальше.
  - Ладно, скажу. Ты только не воспринимай это серьёзно. Мало ли за кого какие слухи ходят. Вот, про Валеру хочешь послушать?
  - Нахрен твоего Валеру! Давай, говори уже как есть.
  - Только не обижайся. Это не я выдумал. Я вообще в это никогда и не верил. Чушь какая-то!
  - Давай уже!
  - Ну ладно. Короче, есть слушок, что Родя не по девочкам прикалывается.
  Слава волевым усилием поборол свое негодование. Только презрительно ухмыльнулся.
  - Да что ты? И почему, интересно?
  - Ну не знаю. Но вообще, он ведь, правда, ни с кем не мутил. Вы с ним всегда на своей волне. Ну и какая-то манерность, что ли, в нём нет-нет, да проскакивает.
  - Бред! Что, может тогда и меня за компанию в голубятню записали?
  Матвей многозначно улыбнулся, сделал большой глоток.
  - Охренеть просто! Вот же мрази кругом, а!
  - Да не, Слав. Я в тебе никогда не сомневался. Да и все нормальные - тоже. Но лучше бы ты побыстрее замутил с Региной - тогда эти слушки сразу прекратятся.
  - Ой, да пошёл ты! Ещё я буду своим поведением перед кем-то оправдываться!
  - Это правильно, ну давай, за гетеросексуальность!
  Они в очередной раз стукнулись стаканами, допили пиво. Потом скидали в пакет весь мусор.
  - Родя - не педик! Поверь мне, я с ним сто лет общаюсь. Он встречался с Олей. Это девчонка из нашей дворовой компании. Недолго, правда. Она просто та ещё потаскуха у нас. Нравятся ему девчонки, будь уверен. Вот, например, он с моей соседкой хотел замутить.
  - С новенькой нашей?
  Они уже шли обратно к забору. Слава запнулся, остановился на мгновение, потом присел вниз, якобы, завязать шнурок. Матвей прошёл дальше, лихо перепрыгнул забор, издав при этом боевой клич.
  "Регина. Вот чёрт, говорила же, что никому не скажет. Какого хрена о том, что Лиза моя соседка знает Матвей? Хоть что-то в этой школе может остаться в тайне?"
  Слава выпрямился, пошёл вслед за одноклассником, перелез через забор, что вышло у него несколько неуклюже. Узкие брюки затрещали, но не порвались. Он нагнал Матвея, спросил:
  - Откуда ты знаешь, что новенькая - моя соседка?
  - Регинка сказала, а что?
  - А кому ещё она об этом сказала?
  - Не знаю. А что, здесь тайна какая-то? Не знаешь, кстати, чего новенькая не ходит? Или вы с ней не общаетесь?
  - Нет, не общаемся.
  - А как же дворовая компания?
  - Она в неё не входит. Лиза на своей волне.
  - Лиза. Хм. А я только фамилию её помню.
  - Я с ней в детский сад ходил в одну группу. При чём, в тот детский сад, где мы с тобой сейчас бухали.
  - О, прикольно! Что, ощутил ностальгию?
  - Немножко.
  - Ещё по пивку, Подкова?
  - Хочется, но палевно. Лучше домой пойду, эссе это беспонтовое писать.
  - Да, точно. Ну оно и правильно. А что там за тема?
  - Про "нэп" что-то.
  - Ну ладно, если что, на выходных какую тусу устроим. Придёшь?
  - До выходных ещё дожить надо.
  - Тоже верно. Постой, я себе такси вызову. Составишь компанию пока машина не приедет? Тебе-то недалеко до дома.
  - Не вопрос.
  Матвей вызвал такси. Они сели на лавочку у подъезда, закурили.
  - Слушай, Матвей, давай начистоту. Кто по-твоему слухи распускает?
  - Анька. Стопудово.
  - Почему она?
  - Откуда же я знаю, чем вы с Родей ей насолили? Да забей, Славян! Нормально всё. Чё, с этой ботаничкой скандалить пойдёшь?
  - Нет. Не знаю. Вот же сука!
  - Ну да, неожиданно от нашей зубрилки. Да все понимают, что это чушь. Скоро и забудут. Кому подогревать-то, Аньке? Вот ещё будут её мнением интересоваться. Но к Регине ты присмотрись.
  Потом Матвей показал какую-то новую крутую игру на телефоне, в которой они и убили время до приезда машины. Пожали руки на прощание, похлопали друг друга по плечам. Матвей сел в машину, а Слава по набившему оскомину пути поплёлся домой. Зашёл в магазин, наскрёб мелочи на жвачку, закинул сразу три подушечки.
  Возвращаться домой не особо хотелось, но других альтернатив у Славы не было. Телефон молчал. Лиза так ему ничего и не ответила. Больше никто ничего не написал, да и ничьих других сообщений Славе читать не хотелось.
  
  Слава подносил руку к дверному звонку, но замешкался. По ту сторону двери раздавались повышенные голоса отца и матери. Они жутко скандалили никого не стесняясь. Понятно теперь, почему у Славы на телефоне не было от них ни единого пропущенного звонка. Родителям было не до него.
  Он не стал звонить домой, прижал ухо к двери, пытаясь вычленить отдельные фразы. Что же происходило в их семье, на самом деле?
  "Я виновата?! Дерьмо ты..."
  "Всё давно не так!"
  "Кабель!"
  "Сука!"
  "Убирайся прочь!"
  "Это моя квартира! ... Слава".
  Он услышал своё имя, отвернулся, вызвал лифт, спустился, вышел из подъезда и пошёл куда глаза глядят. "Значит, папа изменяет маме. Но зачем? Нет, это тупо опираться на пару фраз, я до сих пор понятия не имею, что между ними происходит".
  Слава больше часа бродил по району. Поднялся сильный ветер и нещадно хлестал его порывами. Он скурил остатки сигарет, сжевал всю пачку Дирола. Пытался ни о чём не думать, чтобы жалость к самому себе не овладела им и не упрочила его резко испортившиеся настроение.
  Телефон предательски молчал. Это лишь подчёркивало в его глазах то, что он никому не нужен. Когда ноги вынесли его к больнице, где лежал Родя, он решил навестить друга, но, конечно, время для посещений давно кончилось, и Славу не пустили.
  Он сидел на лавочке во дворе, недалеко от больницей, когда телефон ожил, и громкий рингтон раздался из кармана.
  - Алло?
  - И где мы ходим, молодой человек? Когда занятия закончились?
  - Часов в шесть. Мы с одноклассниками в кафе ходили.
  - Мог бы и предупредить.
  - А что, надо было?
  - Конечно! Ходил на консультацию?
  - Да, мам. Ходил. Нормально всё прошло. По математике решил задания повышенной трудности.
  - Сколько решил?
  - Два. Остальные нам ещё не показывали, как делать.
  - Молодец. Домой-то собираешься?
  - А надо?
  - Что за разговоры? Конечно, надо! Иди скорее, я твой любимый салат сделала. Домашки много на завтра?
  - Английский и история.
  - Понятно. Ну так иди делай, а потом отдыхай с чистой совестью.
  - Хорошо, сейчас приду. Мама, а папа дома?
  - Дома.
  - Ладно, скоро приду.
  Слава поднялся с лавочки и вновь отправился домой. Начался мелкий, колющий дождь. Ветер всё крепчал. Настроение становилось хуже некуда. Слава с ненавистью к себе отметил, как защипало в горле. Поборов грусть гневом, яростно пнув камень на дороге, он сорвался на бег и бежал до своего подъезда, пока не почувствовал привкус крови во рту.
  На этот раз за дверью стояла пронзительная тишина. В подъезде пахло чем-то жаренным и вкусным. У Славы заурчал живот от голода. И всё равно что-то внутри не давало решиться нажать на дверной звонок. Внутри его ждала лишь такая же отвратительная тишина. Родители скорее всего будут игнорировать друг друга. Отец либо очень рано, либо очень поздно отправится спать. Лишь бы не ложиться в одно время с матерью. Она будет злая, но при этом очень участливая. Может, даже напишет эссе за Славу или сделает упражнения по английскому. И с тем, и с другим предметом она дружила. Перед сном заставит почитать книгу. Хотя и без всяких принуждений, Славе была интересна дальнейшая судьба семьи Мелеховых. А ещё интереснее ему была дальнейшая судьба семьи Покладовых.
  Лифт пришёл в движение. Слава обернулся в немой надежде. Лиза собиралась остаться у своего ухажёра, но мало ли...
  Створки лифта отворились, с громким всхлипом из кабины вышла Лиза. Слава сразу приметил её зарёванное лицо.
  - Лиза!
  Он было направился к ней, но она дрожащим голосом бросила со злостью:
  - Отвали от меня!
  Слава замер, Лиза открыла дверь ключом и с неудержимым рыданием вошла к себе домой.
  Слава простоял какое-то время, тупо пялясь в закрытую дверь квартиры напротив, потом обернулся и нажал на кнопку звонка.
  
  
  Глава 5. Родя.
  
  Дни сменяли друг друга сплошной серой осенней чехардой. То дождь лил без конца, то сияло солнце в небе, то задувал безумный ветрище, заставляющий палые листья кружиться в танце, поднимаясь над землей.
  Занятия отнимали львиную долю времени. Слава уже привык уходить из дома утром, а приходить вечером. Словно он уже перестал быть школьником, а стал взрослым и устроился на работу. Уроки и бесконечные консультации, курсы, допы убивали всё время, заставляли не обращать внимание даже на домашнюю обстановку.
  Обстановка же была неважная. Отец ещё реже появлялся дома, мать всё чаще наполняла бокал вином по вечерам, всё чаще беспричинно донимала Славу мелкими придирками и нудными нотациями. Хотя, иногда всё было и наоборот. Она была весела, участлива и разговорчива. В таком расположении духа Славе нравилось общаться с родительницей. Жаль, что такие дни становились всё большей редкостью. Отец уезжал в командировку на две недели, и Слава был этому только рад. Хоть Слава наверняка временами и будет скучать по отцу, но в последнее время, когда он бывал дома вечерами, скандал становился неминуем.
  Слава закрывался в своей комнате, надевал наушники, делал музыку погромче. Изолировавшись от семейных неприятностей, занимался своими делами. Всё никак не мог решить, на чьей он стороне. Всегда именно мать выступала инициатором скандала, но ведь причину для них подал отец. Слава тихо осуждал измену, но не мог переложить всё это на себя, ввиду слишком малого опыта в отношениях. Для него измена выглядело только страшным словом. Подпитанный своими идеалами Слава верил, что ни за что не позволил бы себе такого.
  Пару раз в летних лагерях он встречался с девчонками. К одной даже после смены приехал на автобусе в другой конец города. Разговор не клеился совершенно. Не говоря уж о поцелуях.
  В восьмом классе он месяц провстречался с девочкой из параллельного класса, с которой его свёл Родя. Её звали Света, она была ярко-рыжей с россыпью веснушек на лице. Славе она даже нравилась. Света научила его правильно целоваться, не была против ощупываний друг друга, но всегда соблюдала чёткую грань. В итоге, она покрасила волосы в чёрно-розовый, подалась в эмо-движения, её начали травить, и Слава с ней расстался. Или она его бросила? Он так до сих пор и не понял. А Света переехала и перевелась в другую школу. Что с ней теперь, Славу не интересовало.
  Как бы он не отрицал и не хотел принимать этого, но с самого детства, как банально бы это ни звучало, его сердце принадлежало лишь одной девочке. Мышонку. Лизе.
  Лиза начала появляться на уроках. Иногда даже трижды на неделе. Сперва держалась особняком, ни с кем не общалась, даже со Славой. Он делал попытки поговорить с ней, сесть за одну парту. Лиза оставалась холодной, отстранённой, недружелюбной. Слава ждал её после уроков, но она не смотрела на него, уходила в другую от пути к их дому сторону. На его сообщения отвечала редко и сухо, с неохотой.
  Слава корил себя, ощущал вину, хоть и не понимал в чём же, собственно, он провинился перед ней? Неужели всё из-за того, что видел её в слезах? Почему она обиделась на него из-за такой мелочи?
  Новенькую постепенно решили включить в свой круг Матвей и Женя. Перед осенними каникулами Лиза сидела за одной партой с Женей, Матвей пересел к Валере, а новым соседом на задней парте для Славы стала Регина.
  Казалось, что для всей школы Регина и Слава стали парой. Слава только всё мялся и не решался сделать решительный шаг для утверждения витавшей в воздухе теории. С Региной ему было легко и приятно. Он и забыл, что она всем растрепала, что он жил с Лизой в одном доме.
  Пару раз Слава даже проводил Регину до её подъезда. На самом деле, он ждал Лизу, но Лиза ушла в другую сторону. За ней вышла Регина, уверенная, что ждали именно её. В последний раз она стояла напротив Славы, вопросительно подняв бровь и явно чего-то от него ожидая. Слава обнял её на прощание и стремительно удалился, потом долго мучаясь над тем, нужно было её целовать или нет? Регина пожала плечами и ушла домой.
  В школьной атмосфере появились новые для Славы нотки. В воздухе витала подвешенность, и он понятия не имел, что с ней делать. Эх, вернулся бы Родька! И что стало бы? Слава выгнал бы Регину с их места? Или она ушла бы сама? А хотелось бы этого самому Славе?
  Жизнь катилась в неизвестном направлении, не желая вернуться в устоявшиеся устои. Настроение Славы скакало в течение дня, как на американских горках.
  Утро. Сосредоточенная работа челюстей за обеденном столом. Взгляды домочадцев прикованные к тарелкам. Молчание сопровождает сборы. Давящая, напряжённая атмосфера в воздухе, когда любое слово способно вызвать взрыв. Поскорее бы уйти.
  А вот он нагнал Лизу, уговорил её покурить во дворе. Она была даже немного приветлива. Она даже спросила: "Как дела, как настроение?" Она даже рассмеялась над Славиной плоской шуточкой о физичке. А Лизин смех бодрил не хуже самого крепкого кофе.
  Учёба. Вместо ожидаемых шести уроков, все восемь. Анька больно толкнула плечом. Что ей всё неймётся? Регина видела Славу с Лизой, обрушила град вопросов с подковыркой. Вроде как обиделась. Села на первом уроке с Быковым. Настроение ни к чёрту.
  Регина вернулась к Славе за парту. На перемене привалилась к нему, показывала какие-то картинки на телефоне. Это увидела Лиза. Слава демонстративно приобнял Регину.
  На дополнительном по химии ничего не получалось решить. Регина и Лиза ушли домой. Матвей справился. Училка отчитала Славу за то, что у него мысли летают где-то далеко, и ему нужно собраться. Намекнула, что за прошлую контрольную у него "тройка" с натяжкой. Пообещала донести до классного руководителя, чтобы она позвонила родителям и разобралась в ситуации.
  Регина сидела на лавочке напротив школы, кушала мороженое, хоть и на улице было прохладно. Она ждала Славу. Они пошли к её дому, обнялись на прощание. Регина чмокнула его в щёку. Слава неловко подался вперёд, отыскивая её губы. Если бы она не прильнула навстречу, он бы сгорел от стыда и весь остаток дня проходил бы красным, как помидор.
  Мать "проводила" отца, осушив целую бутылку вина. Такой пьяной Слава никогда её не видел. Ему стало ужасно мерзко, он рано лёг спать. Через закрытую дверь, перебивая телевизор, раздавался мамин протяжный храп.
  Слава никак не мог заснуть, ворочался с бока на бок, изо всех сил стараясь освободить свою голову от нещадных мыслей, которые, как голодное вороньё, набрасывались на него. А ему так хотелось сосредоточиться на воспоминании их с Региной первого, взрослого поцелуя, который так сладостно витал вокруг него до того, как Слава перешагнул порог собственного дома.
  А Родю выписали из больницы. На ноге красовался расписанный пожеланиями гипс, на голове повязка. Рёбра срослись легко и быстро. Но вот с печенью и мозгом оставались какие-то серьёзные проблемы. Лечение было необходимо, но вот денег на него у семьи Роди катастрофически не хватало. Они распродали всё более-менее ценное из квартиры на Авито. Сейчас дошло до того, что на продажу за копейки выставили их дом в деревне. Большим спросом он всё равно не пользовался. Дядя Паша готов был продать и новенькую ещё машину, но без неё стало бы совсем худо. Дядя Паша работал водителем. Начальство не желало доверять ему служебный автомобиль. А без личного транспорта далеко не уедешь. А Роде нужно было ехать далеко. Как минимум, в Москву. В идеале, вообще в Израиль, для получения качественной помощи.
  Слава нёс пакет со своей приставкой Sony PlayStation и несколькими играми, которые особенно любил Родя. Ветер хлестал в лицо, раздувал целлофановый пакет. Слава сунул его подмышку. Вот и дом Роди. "Заходи, Славочка!" - деланно радостный голос Родиной мамы, потом утвердительный звук домофона.
  У лифта кто-то спал, оглушительно громко храпя. Слава ждал кабину, стараясь не смотреть на источник шума. Створы отворились, вышла компания пацанов. Слава знал двоих, поздоровался с ними за руку.
  - К Родьке идёшь?
  - Ага.
  - А чё в пакете?
  - Неважно.
  - Чё, ёпт, "неважно"? Ты кто такой, вообще? - Повернулся здоровенный незнакомый бугай с мясистой неприятной рожей.
  Славу окружили. Один из его знакомых придерживал лифт, не давая ему закрыться и уехать.
  - Осади, Буза, это кореш Родькин. Одноклассник его.
  - Так чего ты ему несёшь?
  - Приставку.
  - Ого, это четвёртая?
  - Ну да.
  - А дашь поиграть?
  - Она сломанная. Я как раз Родьке несу, чтобы он посмотрел. - Слава сказал это и сразу возгордился своей изобретательностью.
  - Слушай, дружище, а есть чё по деньгам? - Включился в беседу до сих пор молчавший парень азиатской внешности. Спросил и хитро прищурился.
  Слава опять порадовался про себя, что не стал с собой брать кошелёк.
  - Сейчас посмотрю, вроде мелочь бренчала в кармане.
  Слава показательно лениво прошёлся по карманам, достал рублей тридцать мелочью и протянул азиату.
  - От души. Слушай, а позвонить не выручишь?
  Тут вдруг резко зашлись хохотом трое его друзей.
  - Азат, какой тебе позвонить, херню не неси!
  - На связь людей кидать непорядочно.
  - Да погнали уже, тёлки ждут!
  Слава решил, чтобы не остаться в их глазах полным лохом, стрельнуть у них сигарету. "Буза" протянул ему штучку "Петра".
  - Давай, Славка, счастливо! Родиону привет передавай, пусть поправляется.
  Они уже отвернулись и пошагали к выходу из подъезда, как вдруг Слава опомнился и окликнул их:
  - Пацаны, а вы сами не в курсе, кто его мог отпинать?
  Пацаны встали в раздумье. Один из знакомых Славы, которого звали Артём, оглянулся и ответил:
  - Нет, мы без понятия. Самим бы хотелось с беспредельщиков спросить. Ты давай, Славич, если какая мысль проскользнёт, обращайся. Базар?
  - Да, малой, давай там в школе суетни чё-кого. Ещё не хватало, чтобы сосед по мелочам так отхватывал.
  - Мы либо на шестом, либо на последнем этаже тусуем. Заглядывай, если чё. Только не с пустыми руками, малой. - Закончил азиат и они вышли из подъезда.
  Слава зашёл в лифт и поехал к Роде.
  
  - Родя! Я пошла! Давайте долго не играйте, через полчаса выпей таблетку.
  - Хорошо, мам!!
  Родя крикнул так, что Славе аж по ушам ударило. За дверью послышался звук запираемого замка.
  - Ну, Родион Павлович, с чего начнём ваш разнос?
  - Давай с футбольчика.
  Слава запустил игру. Старый маленький плазменный телевизор затрещал, приставка закряхтела, но вскоре появилось главное меню. Слава быстренько всё настроил. Приступили к выбору команд.
  - Я за Реал, - уверенно сказал Родя.
  - Молодец. А я за Ювентус. Возьми другую форму, а то сливаться будут.
  - Погнали! Сейчас я тебя раскатаю быстренько.
  Они начали матч. Слава с первой же атаки забил красивый гол с распасовки, буквально закатив мяч в пустые ворота. Родя недовольно хмыкнул. Первый же его пас с центра поля был перехвачен Славой. Разнообразно финтя, он дошёл до ворот и вколотил в "девятку". Родя начал играть от обороны, увлёкшись короткими пасами. Даже дошёл до ворот и ударил. Мимо. Слава разыграл мяч, провёл стремительную контратаку, вышел один на один с вратарём, дождался, когда Родя выведет его с линии ворот, и красивой свечкой перебросил мяч через голову вратаря прямо в сетку.
  - Да что такое! Ладно, я ещё разыграюсь.
  Дальше Слава начал поддаваться, украдкой поглядывая на друга. Родя весь был сосредоточен на игре. От порывов эмоций вскидывал загипсованную ногу вверх. Весь покраснел от натуги, даже пот выступил на лбу.
  На момент перерыва счёт был 3-1 в пользу Славы.
  - Эй, Роналду, тебе матушка так-то сказала таблетку выпить.
  - Ага. Ну так будь другом и принеси. Я пока замены поделаю и схему поменяю. Смотри, ещё тебе отыгрываться придётся!
  - Ну давай, Моуриньо загипсованный, удиви меня!
  Слава обошёл ногу Роди, уложенную на табуретку и отправился на кухню. Мимоходом осматривал квартиру. Многого здесь не хватало. От хорошего шкафа-купе остались лишь следы на обоях. В том углу, где он стоял, бесформенной кучей валялась одежда. Декоративных картин на стенах и вовсе не осталось. Раньше, помимо дивана, в комнате было ещё и два добротных кожаных кресла. Теперь их не было.
  Коридор вдруг показался обшарпанным и заброшенным. Почему? Ведь Слава сотни раз до этого ходил по нему.
  "Родители Родьки всё распродали, лишь бы он выздоровел".
  Кухонная мебель исчезла. Остались только ящики-шкафчики бежевого цвета, и появился покосившийся кухонный стол. В школьной столовой некоторые столы свежее выглядели. Вокруг стола выставлены три табуретки.
  У раковины лежал полупустой блистер от таблеток. Слава прочитал название, крикнул его Роде. Тот ответил утвердительно. Слава захотел налить другу воды, чтобы запить таблетку, но в чайнике не было ни капельки. В графине тоже. Слава решил набрать из-под крана. Включил холодную воду, но жидкость не потекла. Кран протяжно и жалобно загудел.
  - Славка, открути там кран внизу! У нас в доме на воде даже экономят!
  Слава услышал, подлез под раковину, провернул синий рычажок с наклейкой рядом: "Х.вод."
  Теперь вода из-под крана пошла. Слава наполнил стакан наполовину, захватил таблетку и вернулся в комнату.
  - А ничего, что вода некипячёная?
  - Забей, у нас фильтр стоит. Ну или стоял. Похрен.
  Родя проглотил таблетку, запил глотком воды.
  - Поставь стакан на место. Если сам пить захочешь, то угощайся. Не ссы, я не бобрённый.
  - Хочется в это верить. - Слава подозрительно пожал плечами, хотя у него в это время сердце обливалось жалостью к Роде и его родителям. Слава продолжил, следя за тем, чтобы голос не выдал его истинных мыслей:
  - Погнали? Голов семь-то тебе закатить - благое дело.
  Матч закончился ничьёй 4-4. Оба согласились на эту ничью. Родя устало откинулся на диван и закрыл глаза. Гримаса боли читалась на его лице. Миг - и её не стало. Родя открыл глаза и принялся выбирать новую команду.
  Слава молчал и ненавидел себя за молчание. Нужные слова и темы исчезли, словно их вынес из головы искусный медвежатник.
  - Курить охота, - проворчал Родя и выбрал Манчестер Юнайтед.
  - Ммм, - идиотски промычал в ответ Слава. - А тебе можно?
  - Нет. А тебе? Восемнадцать есть? Смотри, чтобы мамка не заругала.
  - Да ей пофиг вообще, - Слава метался между Лионом и ПСЖ, в итоге выбрал парижский клуб.
  - Внатуре? С каких это пор?
  - С тех самых, когда батя завёл себе любовницу. - Слава не хотел этого говорить, но слова сами выскочили из него.
  - Внатуре? - в голосе Роди смешалась недоумение и жалость.
  Игра началась. Родя разыгрался, провёл стремительную атаку и открыл счёт на первых минутах. Слава не особо следил за игрой, автоматически нажимая кнопки. Ему показалось, что это хороший ход - говорить с другом откровенно. Да и держать всё внутри Славе ужасно надоело. Может быть, Родя ответит откровенностью на откровенность?
  - Ага. То собачатся так, что никакие наушники не помогают, то просто игнорируют существование друг друга. А я и понятия не имею, что хуже. Как по мне, так - второе.
  - Ну да. Диалог - сильная вещь. А что, ты на сто процентов уверен в том, что батя виноват?
  - Уже да. Раньше сомневался.
  - И чего он?
  - Да нихрена. Якобы в Питер укатил на две недели. Может, у своей любовницы зависнет на всё это время, кто его знает? А потом явится и нас с матерью пинком под зад из квартиры выпнет. Станет с той жить. Почему бы и нет?
  Родя совершенно растерялся от таких откровений и пропустил гол. Переводил взгляд с экрана на лицо друга, который с показушным равнодушием говорил всё это.
  - Жесткач! - только и воскликнул Родя в ответ. Потом чуть призадумался, перекатывая мяч по своей половине поля.
  - Хорош время тянуть!
  - Отстань. Я отыскиваю прорехи в твоей обороне. Да нет, ерунду ты городишь, насчёт бати своего. Ни за что он так не поступит!
  - А ты откуда знаешь, как мой батя поступит, а как не поступит?
  - Потому что хороший у тебя батя, Славка. Такое же видишь сразу. Вот бросит он свою мымру, вернётся к твоей матушке и заживёте. Даже лучше, чем раньше! Ну ошибся мужчина, с кем не бывает? Кризис среднего возраста, все дела. Забей, всё образуется.
  Воодушевившись своими словами, Родя пробил на удачу дальний удар, который попал в перекладину, мяч отскочил от неё вниз, вратарь не успел среагировать, и счёт стал 2:1.
  - Вот это красиво вышло, - похвалил друга Слава.
  - Да ладно, повезло. Не грузись короче, Славка. Всё в порядке у твоих предков будет, да и у тебя. Вот только матч ты этот просрёшь! Здесь явно без шансов.
  - Ещё первый тайм не кончился! Спасибо на добром слове, что ли. Как хоть у твоих дела?
  Родя едва уловимо поморщился, но Слава успел это заметить, мимолётно оглянувшись на друга.
  - Сам не видишь? Продают всё, деньги копят.
  - На что копят? - деланно бодрым голосом поинтересовался Слава. Мяч стремительно переходил то к одной, то к другой команде, не покидая центра поля.
  - На кого, вернее. На меня. Есть подозрение, что, когда мне башку разбили, повредили мозги, и там теперь какая-то царпинка или язвочка.
  - Так что, ты теперь психопатом станешь?
  - Неа. Так, бывает в обморок падаю, да и башка порой трещит в сто раз сильнее чем с похмелья. Помнишь, как у Ольки на даче в июне "шашлыков поели"? Я тогда на утро думал, что сдохну.
  - А я вроде бодрячком был. Так что, внатуре обмороки? - Слава подал хороший угловой и сравнял счёт.
  - Угу. Не парься, это только звучит страшно. Они кратковременные, будто глаза резко закрываются, потом открываются, но всё вокруг уже не то. Да и чего тут, я больше сижу или лежу. Так что, прямо падать - не падаю.
  - Понятно. Но всё равно крипово как-то это звучит.
  - Похрен. Ну так вот, слушай, что мои старпёры выдумали.
  Тем временем тайм кончился. Слава и Родя производили замены. Слава никуда не торопился. Выслушать друга ему было гораздо интереснее, чем их матч.
  - Ну?
  - Короче, сам понимаешь, качественная нейрохирургия - удовольствие не из дешёвых. Так вот, моим в голову втемяшилось, что в Рашке мне толком не помогут. Нет, чтобы где-то в Ёбурге, например, операцию сделать или в Москве уж, на крайняк. Потянуло моих предков аж в Израиль меня тащить. Там, мол, одна из лучших в мире медицин, там точно не накосячат. Теперь экономят на всём, продают всё, что не привинчено. К Новому году хотят раскидаться. Полная дичь.
  - Ну, Израиль - это круто. Чего ты недоволен? Подышишь морским воздухом, погуляешь по святым местам.
  - Ага, конечно. Разве что эти святые места будут между моей палатой и операционной. Ещё скажи, что там мне божечка поможет. Я слышал, он к евреям не очень относится.
  - Ну ты же не еврей?
  - У матери дед евреем был.
  - Ну и пофиг. А у меня прабабка за французом замужем была.
  - Вот чего ты ПСЖ взял!
  - Раскусил.
  Начало второго тайма прошло в ожесточённой позиционной борьбе. Они обменялись опасными моментами. Родя пошёл в атаку, Слава намеренно отвёл защитника, но вслух злобно выругал ни в чём не повинного игрока. Родя всё равно не забил, вратарь в красивом прыжке отбил мяч, угодивший за линию ворот. Угловой выдался бестолковым, нападающего Славы отпустили один на один с вратарём, и он закатил мяч ему между ног.
  - На нах! - торжествующе воскликнул Слава, заставив подконтрольного ликующего игрока исполнить сальто.
  - Вот это - точно повезло. Как этот дуболом Де Хеа не смог ноги сомкнуть? Просто дичь!
  - Да ладно, интрига сохраняется. Ну хоть на самолёте полетаешь. Ты ведь ни разу не летал?
  - Нет. Не особо и хочется. Куда я там свой гипс высуну?
  - Поди к зиме-то зарастёт.
  - Ещё месяц, как минимум. Когда чесаться начинает, прямо хоть на потолок лезь!
  - Терпи, будь мужиком.
  - Нахер мне было по ноге битой лупить? Я ведь отключился уже тогда...
  Родя понял, что сболтнул лишнего, сразу начал тараторить, обсуждая текущий состав МЮ. Слава сосредоточился на игре, про себя повторяя последнюю фразу Родиона. Теперь Слава играл в полную силу. Жёстко забрал мяч, навесил, пробежал, ударил. Де Хеа выручил. Слава забрал мяч, который Родя не успел даже толком разыграть, ударил опять. Мимо ворот.
  - Ну что началось-то?
  - Родя, кто тебя отбуцал?
  Родя продолжал неумело и бесперспективно защищаться. Сразу умолк, делая вид, что не расслышал Славиного вопроса.
  - А? - Слава финтил, оставляя за собой защитников, играючи отбирал мяч, лупил по воротам раз за разом. Роде везло. Либо вратарь выручал, либо створ ворот, либо мяч пролетал мимо.
  - Откуда я знаю? Не помню ни хрена.
  Родя сопел, старался, от натуги даже перенёс сломанную ногу на пол и придвинулся к экрану. Он нервно кусал губу, стараясь не поворачиваться к Славе лицом. Ругался на своих игроков, которые пребывали в полном бессилии что-то противопоставить яростным атакам Славы и бесконечным ударам по воротам.
  - Врёшь. Всё ты помнишь, только говорить не хочешь. Или боишься. Ты что, думаешь я совсем дурачок? Я сто лет уже в курсе, что ты специально не говоришь. Почему ты не хочешь об этом говорить?
  - Отстань и играй.
  - При чём тут игра, Родя? - Новый удар. Штанга.
  - Неймар отжигает у тебя, конечно.
  - Какой Неймар? Родя, блин, что с тобой не так?
  До конца матча осталось десять виртуальных минут. Новый удар. Вратарь растянулся по газону и вытащил стопроцентный гол. Розыгрыш. Родя едва подбежал к центру поля, как Слава перехватил корявый пас. И скоро новый удар по воротам Де Хеа. Чуть выше.
  - Родя.
  - Чего?
  - Кто сломал тебе ногу битой, когда ты был в отключке?
  - Откуда я знаю, хулиганы какие-то. Продолжай в том же духе и скоро за новой таблеткой побежишь.
  - Да хоть за сотней новых таблеток! Ты просто ответь на мой вопрос, прекращай играть в педика!
  - За Неймара вообще-то ты играешь. Хотя, я думаю, что вряд ли он педик. Вот за Роналду тоже так многие думают. Но он же нормальный. Великий игрок. Вот ведь мы во времечко живём! Месси и Роналду звездят так, что вряд ли за сто лет кто-то их рекорды побьёт.
  - Родя! Хватит нести херню! - уже рычал Слава, выводя двух своих игроков на бедного вратаря МЮ. Слава слишком поздно нажал на пас и мяч не дошёл до адресата.
  Родя сильно выпнул мяч. Его игрок переиграл Славиного в воздухе и понёсся к воротам, один на один с вратарём. Слава раздражённо вывел вратаря вперёд, но Родя его перехитрил и "свечкой" забросил мяч в ворота на девяносто второй минуте.
  Слава отложил джойстик и принялся сверлить взглядом Родю, который ликовал своей победе.
  - Да! Вот так вот! Мои Красные Дьяволы непобедимы для каких-то жалких лягушатников!
  - Родя, я тебя сейчас ударю.
  - Успокойся, братан. Научись принимать поражения.
  - Чёрт с тобой. Я курить.
  - Погоди, я с тобой! Подай мне костыли, пожалуйста.
  - Сам возьмёшь.
  - Славка, ну чего ты взъелся? Следующий матч выиграешь. А уж в МК мне вообще ловить нечего. Ты там поди уже за каждого перса по куче комбо знаешь. Слава!
  Слава ушёл на балкон, плотно прикрыл за собой дверь, открыл окошко, закурил. Не успел сделать и трёх затяжек, как в дверь постучали Родины костыли. "Вот ведь быстрый какой, инвалид наш".
  Он открыл ему дверь, Родя неуклюже запрыгнул внутрь. Слава закрыл за ним дверь.
  - Молодой человек, закурить не найдётся?
  - Вот заживут твои болячки, приедешь с Израиля, тогда покурим. Я тебе даже бутылку вискаря подарю, чёрт с тобой. - Слава высунулся в окно и курил, жадно затягиваясь и играя с выходящим из него дымом.
  Вид из Родиного балкона всегда ему нравился. С одиннадцатого этажа, поверх пятиэтажной общаги напротив, можно было разглядеть центр. Блестящие купола церквей, макушку администрации города, набережную, университет. Красиво.
  - А какой вискарь?
  - Какой хочешь. В пределах разумного.
  - Балантайнс!
  - Будет. Главное - вылечись. А ещё прекрати быть мудаком и признайся уже, кому ты обязан путёвкой в Израиль.
  Родя опирался на костыли и выискивал что-то на полу балкона. Потягивал носом дым от сигареты, от которого тотчас начала лёгонько кружиться голова. Слава был чуть ли не на голову выше его, поэтому Роде приходилось задирать голову, чтобы взглянуть в лицо, губы которого не выпускали сигареты.
  - Если бы я помнил, я бы сказал.
  - Но ты помнишь и не говоришь. Чего ты боишься? За тебя весь двор впряжётся. Из школы люди подтянутся. Матвей обещает помочь и точно поможет.
  - Ага, Матвей. Опять с ним спелся?
  - Ну а что я должен иконки на твоём месте выставлять?
  - Нет, не должен. С кем сейчас сидишь?
  - С Региной.
  - Мусаевой?
  - А у нас ещё какая-то есть?
  - Она ничего.
  - Родя, кто тебя отбуцал?
  - Бандиты.
  - Пошёл ты!
  Слава уже курил едва ли не фильтр от сигареты, но всё равно не мог с ней расстаться.
  - Слава, я, правда, нихрена не помню!
  - Мамке своей расскажешь. Да и чёрт с тобой! Чего я буду тебя уламывать, как целку? Каждое слово из тебя вытягивать? Нахрен ты мне сдался. И без твоего геморроя проблем хватает.
  - Да всё образуется, Славка. - Родя не переставал выискивать взглядом что-то внизу.
  - Ты бы хоть образовался во что-то порядочное, я бы и этому рад был.
  - Бывают у меня вспышки. Прояснения, типа. Может, починят меня евреи, так всё вспомню. А если всё точно вспомню, думаешь, тебе не расскажу? Первым делом тебе расскажу!
  - Ну, удачи твоим евреям. Ты по учёбе занимаешься хоть?
  - Куда мне? Сейчас-то с тобой на морально-волевых стою.
  Слава взглянул на друга. Родя и впрямь выглядел бледноватым.
  - Так иди, приляг. Чего ты тут дымом дышишь?
  - Да похрен мне. Нашёл чем пугать. Дымом от твоих сигарет беспонтовых. Фильтр-то весь не скуривай. Вредно.
  Слава выбросил бычок вниз.
  - Экзамены сдавать с нами не собираешься?
  - В следующем году сдам.
  - Не стрёмно с малолетками?
  - Похрен.
  - Ты прямо Мистер Похрен.
  Ветерок поддувал из открытого окна, трепал волосы на голове. Родя бледнел всё больше. Слава злился на друга всё меньше.
  - Пойдём в комнату? Тебе ещё простудиться не хватает для полного фиаско.
  - Не-не. Свежий воздух мне на пользу.
  - Чего тогда побледнел весь?
  - Да ты запарил со своими вопросами и обвинениями!
  - Прости.
  - Забей.
  Неловкая пауза. Молчание. Лишь бы не столкнуться взглядами. Родя отковырял камешек со стены. Оторвал, запустил в окошко.
  - А если на башку кому-то свалится?
  - Хуже, чем мне, - точно не будет. Слушай, Славик, устал я уже чего-то.
  - И я в этом виноват?
  - Неа. Я с пяти утра на ногах.
  - Смешно.
  - Не очень. Поспать бы сейчас.
  - Как всегда. Только разговор заходит в неприятную степь - надо поспать. Хоть бы чего нового придумал. Мамка скоро вернётся, например.
  - Так только ты надоевших гостей провожал.
  - Сегодня у тебя я - надоевший гость?
  - Нет. Забей.
  Слава открыл балконную дверь, помог Роде пройти сквозь неё.
  Заняли покинутые места. Помолчали.
  - Ну что, в МК? - показушно бодрым голосом спросил Родя. Между строк читалось: "ну что, Славка, вали домой уже, а?"
  - Не хочу. Знаешь, что я вспомнил?
  - Ну?
  - Когда мы в пятом классе учились. Тёма с твоего дома у меня первый мобильник забрал, а ещё нос разбил. Ты тогда уговорил его отдать мне телефон. Я сильно был тебе благодарен. Или в седьмом классе. Два малых нерусских на меня кинулись у магазина, хотели полтинник сдачи себе забрать. А тут ты с пацанами мимо проходил. Или, когда я Соболя боялся, а он всё время меня подначивал. Ты, Родя, тогда сказал, мол, бей его, не бойся. Я ударил и забил его. Моя первая серьёзная драка в жизни. Вот видишь, сколько ты раз меня выручал? А это ведь только первое, что в голову пришло. Так дай мне должок хоть разок вернуть. Намекни хотя бы, кто тебя избил? Я всё сделаю, но найду эту тварь и мало ему не покажется! - Слава закончил и осушил стакан воды, которым Родя запивал таблетку.
  - Ну что, бобрённого вкуса нема?
  - Нема.
  - Вот ты тоже вспоминаешь всякое. Ещё бы Древний Рим вспомнил! Выручишь ты меня не раз ещё. Не последний год живём. Школа - это что? Пустяк. После неё жизнь только начинается. Считай, что я в этом году просто в армейку сходил.
  - Ага, боец из тебя тот ещё.
  - Не важно. Я тебе к тому, что - расслабься, дружище. Чего ты так зациклился? Отомстить тебе приспичило? А кому? Сам не знаешь. Я тоже не знаю. Может, когда всё вспомню, тоже захочу. Но когда это будет? Срок давности поди закончится. Давай лучше ещё поиграем? Я тебе поддаваться буду.
  - Ясно всё с тобой, Родион Павлович. Короче, как знаешь. Пойду-ка я домой. Рад был повидаться.
  Слава встал и стремительно направился ко входной двери.
  - Приставку-то забирай!
  - Играйся. Может, научишься чему. Я лучше книжки почитаю.
  - Погоди меня, я закроюсь.
  Слава обулся, накинул ветровку. Оглядывал скромное убранство прихожей. Вот бы сейчас ему встретились гопники из Родиного дома. Хотелось подраться. Хотелось причинить кому-то боль, хотелось ощутить боль на своей шкуре. Слава даже по-дурацки начал стучать кулаком по стене.
  К нему приковылял Родька на костылях. Он серьёзно побледнел. На лбу выступила испарина.
  - Чего с тобой? В обморок не шлёпнешься?
  - Неа. Вот ты уже уходишь, а о ситуации в классе даже не рассказал.
  - Навестят тебя ещё, расскажут. Чего перед тобой распинаться? Нормально всё у нас, к экзаменам готовимся.
  - Да похрен мне на экзамены! Так ты чего, с Регинкой начал встречаться?
  - Типа того. А тебе-то что? Сиди себе, играй в приставку, учи фразы на иврите.
  - Слава, не беси! Сейчас бы над инвалидом постебаться...
  - Ладно, тысяча извинений. Не знаю я точно, что у меня с Региной. Думаю о ней каждую ночь.
  - Ясно мне, чего ты там думаешь...
  Слава стоял у порога. Родя, опираясь на костыли, стоял рядышком. Славе и уходить не хотелось, но и оставаться здесь сил не оставалось. Родя держался из последних сил, чтобы не поддаться пляске огоньков в голове и не свалиться на пол к ногам друга.
  - Ну что, давай, пока? Я загляну к тебе ещё на неделе.
  - Если влом, то не надо.
  - Да нет, нормально. Просто бесит меня, что ты заикнёшься только о чём-то, а потом молчок. Как будто, ты мне не доверяешь ни хрена.
  - Доверяю дохрена. Спишемся ещё сегодня?
  - Спишемся. Чего бы нет? Наша компашка хоть тебя навещает?
  - На гипсе автографов не разглядел, что ли?
  - Разглядел. Олька особенно постаралась.
  - Ну так, любит меня.
  - Ага, - Слава отпер замок, приоткрыл дверь. - Там в памяти у приставки ещё пару стрелялок есть. Поиграй. Они прикольные.
  - Гляну. Спасибо, Слав. Ты бы сам с нашими увиделся, пообщался. Или ты теперь всецело человек Матвея?
  - Я всецело человек на своём уме. А ты занимайся давай. Никакой "армейки" тебе. Летом сдадим экзамены и поступим вместе.
  - Куда?
  - Тебе не пофиг? Куда на бюджет возьмут. Ладно, хорош пороги околачивать. Выздоравливай, Родя.
  - И ты не хворай.
  Слава пожал руку Роде и уже вышел в подъезд, направился к лифту, но Родя бросил ему вдогонку:
  - А чего там, новенькая у нас, да?
  - Ага, - через плечо ответил Слава. - Это Лиза с моего этажа. Ты ещё к ней подкатить думал, и орех её оценивал.
  - Помню. Что, как она?
  - Хорошо. Правда, на уроках её редко застать можно. Возвращайся в школу, я тебя с ней познакомлю.
  Слава уже вызвал лифт и общался с Родей, высовывая голову из-за угла стены.
  - Нет уж, спасибо. Ну хорошо, что хоть иногда на уроки ходит. Слава!
  - А?
  - Нет у меня велика в деревне. Старый, который был, ещё два года назад в болоте увяз. Не на чем мне к твоей соседке подкатывать.
  - Бывает. А стоит ли вообще к ней подкатывать? Пока, Родя!
  Слава шагнул внутрь кабины, нажал на кнопку первого этажа и под аккомпанемент громкого дребезжания начал спускаться вниз.
  Родион закрыл за другом дверь. Отбросил костыли, ступил всем весом на сломанную ногу в гипсе. Боль ударила его по макушке, в глазах резко потемнело.
  Родя завалился на пол, ударился плечом, но сознание ушло раньше, чем успело передать боль от ушиба.
  
  Глава 6. В парке.
  
  "Пойдём покурим во двор?"
  Слава дважды перечитал это сообщение. Хотелось ответить тупым вопросом: "Это ты мне?". Он даже начал его набирать, но передумал.
  "А если я не дома?"
  "А ну ок"
  "Ладно, я дома. Пошли. Через пять минут у подъезда".
  "ОК"
  Слава задумчиво постучал телефоном по лбу, потом сорвался с дивана и открыл гардероб. Нужно надеть что-то неброское, но симпатичное. Такое, чтобы Лиза не подумала, что он ради неё вырядился, но и чтобы выглядеть привлекательно, если вдруг придётся снять куртку.
  Рубашки? Нет, не надо. Вот, серая футболка-поло. Без свитера, хоть и на улице прохладно. Новые спортивные штаны в стирке, светлые брюки не особо смотрятся с курткой. Ладно, джинсы.
  Он взял футболку и джинсы, бросил их на диван, стянул с себя домашнюю одежду. Обильно прошёлся по телу дезодорантом, разнеся его запах на полквартиры. Оделся. Несколько раз брызнул на себя дорогой туалетной водой "для особых случаев". Эту воду родители привезли ему из Испании. Отец ещё пошутил, что она, мол, с ферамонами, и от девчонок отбоя не будет.
  Мама заглянула к Славе в комнату, закатила глаза и громко цокнула, но потом весьма дружелюбно поинтересовалась:
  - Это что тут за газовая атака? Куда собрался на ночь глядя? Не забыл, что завтра в школу?
  В последнее время она перестала стесняться сына и уже в открытую ходила вечерами по дому с бокалом вина. Правда, долго его растягивала и ограничивалась либо одним, либо двумя. Порой тремя. Но после четвёртого непременно переставала пить и ложилась спать.
  После отъезда отца в командировку, она стала гораздо больше времени уделять сыну и гораздо меньше его пилить. Правда, выглядеть по вечерам она стала часто потрёпанно и неряшливо.
  - Ага, в школу. Да я немного погуляю.
  - Уроки сделал?
  - Естественно.
  - С кем гулять идёшь?
  - С Лизой, мам.
  - Оу, с Лизой? - она непритворно этому удивилась. - С каких пор вы снова с ней дружите?
  - С тех самых, когда она стала моей одноклассницей. Ты что, забыла?
  - А может, ты просто не говорил?
  Слава пожал плечами, обошёл свою мать, зашёл в ванную комнату. Придирчиво рассмотрел своё отражение в поисках новых предательских прыщей. Их на лице не оказалось. Он умылся холодной водой, вытер лицо. Мать не отставала, теперь обосновавшись на пороге ванной.
  - Кажется, припоминаю. Вот ты чего надушнился! Так вы что, встречаетесь?
  - Мам, отстань, пожалуйста.
  Она рассмеялась, сделала глоток.
  - Ну уж извини, что лезу в твою личную жизнь. Да нет, девчонка она - что надо. Мне было бы очень приятно, если бы вы встречались.
  Слава буркнул что-то неопределённое и пошёл по коридору в прихожую.
  - Как она учится?
  Слава открыл шкаф, достал куртку, проверил карманы, удостоверился, что сигареты и зажигалка на месте. Потом ответил матери:
  - Нормально учится.
  - Куда поступать думает?
  - Не определилась ещё, - Слава надел куртку и теперь выбирал подходящую обувь.
  - Эх, молодёжь! Заранее же надо о таких вещах думать. Денег дать тебе?
  Слава взял пару не новых, уже потрёпанных, но горячо им любимых кед. Услышав вопрос матери, он повернулся к ней и часто закивал.
  - Пятьсот хватит?
  - Наверное. Мы же недолго.
  Она ушла на кухню, и пока Слава обувался, успела вернуться и вручить ему купюру.
  - Только с умом трать. И не курите!
  - Ага, мам, спасибо. Ну пока!
  - Постой!
  Слава уже вышел в подъезд и направлялся к лифту. Послушно обернулся.
  - А где дружок твой? Родя, да? Давно что-то его не видно.
  - Дома. Он в больнице же лежал, недавно только выписали. Ты что, правда не помнишь?
  - А, вот оно что. Ну ничего, молодой, поправится.
  - Ты иногда говоришь так, будто тебе самой за шестьдесят.
  - Кстати, Славка, ты не знаешь, почему Лизины родители машину свою продали?
  - А они продали?
  - Ну да. Я сегодня с её мамой у подъезда встретилась. Мы на лифте вместе поднимались.
  - Нет, не знаю, - ответил Слава, сам при этом заходя в лифт и переваривая новую информацию.
  
  - Чего ты так долго?
  Лиза деланно негодующе стукнула каблучком, как будто она ждала его много часов (хотя по факту всего пару минут) и успела за это время вся продрогнуть. Вряд ли она собиралась так же тщательно, как Слава. На ней были спортивные чёрные штаны с золотыми полосками сбоку, белоснежные кроссовки, коротенькая розовая курточка и милая розовая вязанная шапочка, из-под которой простилались её идеально прямые, блестящие в свете зажжённых окон нижних этажей чёрные локоны.
  - Привет. Да, матушка задержала.
  На улице темно и прохладно. На небольшом огороженном поле обменивались ударами по мячу незнакомые ребята.
  - Пойдём уже.
  - Куда пойдём?
  - Курить! Чего ты тупишь?
  Лиза уверенной походкой направилась прочь от их подъезда. Слава шёл следом, стараясь не пялиться на то, на что пялиться хотелось, но выглядело бы это довольно неприлично.
  Они завернули за дом, где уже курили когда-то. Лиза сразу достала сигарету и закурила. Слава подошёл к ней и тоже закурил. Задрал голову, выпустив дым из лёгких. Из-за тяжёлых грязных облаков на небе не было видно ни звёздочки. Со дня на день ожидали ранний первый снег. Луны не было. Она только начинала свой вечный цикл.
  Молчание затягивалось и становилось всё более неловким.
  - Хороший у тебя парфюм, - прервала своим голосом череду последовательных тихих затяжек Лиза.
  - Спасибо. Родители из Испании привезли. Рад, что тебе понравилось.
  - И ты всегда им прыскаешься, когда курить идёшь?
  Хорошо, что было темно. Иначе Лиза непременно бы заметила, как Слава покраснел.
  - Неа, - выдавил он из себя, но мозг категорически отказывался предложить дальнейшее хорошее оправдание. Поэтому, Слава перевёл тему. - А мы что, только по одной сигарете скурим и домой?
  - Почему бы и нет? - пожала плечами Лиза. - Можем прогуляться немного.
  - Давай! - улыбнулся ей Слава.
  - Ой, да не лыбься ты так. Дома такая тоска, что не хочется туда возвращаться. А ты - какая-никакая - но компания.
  - И на том спасибо, - ответил Слава, хоть эти слова и довольно сильно его задели. Захотелось сказать или спросить что-то грубое, про её плач в тот день, когда Слава узнал об измене отца, или, например, о причинах продажи её родителями машины. Он прикусил язык и сдержался. Докурил и сказал:
  - Куда пойдём?
  - Меня вообще-то за хлебом отправили. Пойдёшь в магазин?
  - И ты потом будешь с ним таскаться?
  - Куда таскаться, Слава? Я в таком наряде дальше наших дворов никуда не пойду.
  - Ну ладно, пойдём в магазин. Чего так просто обмораживаться?
  Он ещё не успел договорить, как стремительно двинулся в сторону ближайшего магазина первым. Хотя бы так немножко отомстить Лизе. Пусть теперь она за ним "бегает".
  - Куда разогнался? Слава! Постой!
  Слава замедлил шаг, они сравнялись и шли дальше плечом к плечу.
  - Ну что, к учебной неделе готов?
  - Готов. Чего уж тут дотерпеть осталось. Скоро новые каникулы.
  - Сильно тебя предки с учёбой загрузили?
  - Сильно. Да ладно, лучше уж год попахать, поступить на бюджет, а там они отстанут.
  - Ага.
  - Сама-то надумала, куда поступать будешь?
  - На ветеринара, - ответила Лиза таким тоном, что Слава так до конца и не понял, шутила она или нет. В ответ он промычал что-то неопределённое.
   - Я так поняла, что ты с Региной начал встречаться?
  Слава споткнулся от неожиданного вопроса. Слишком долго обдумывал ответ, но сказал совсем не то, что хотел:
  - Вроде того.
  - Понятно. Вы хорошо смотритесь вместе. Вообще, ты молодец! И учишься хорошо, и девочку такую красивую себе завёл. Да и в семье у тебя всё отлично. Счастливый ты, Слава, парень!
  - Это ты с чего взяла, что у меня в семье всё отлично?
  - Разве это не так?
  Слава призадумался. С одной стороны, откровенничать сейчас с Лизой так же, как он откровенничал с Родей пару дней назад ему точно не хотелось. С другой стороны, она как бы явно намекала, что считает их семью лучше её собственной. Хотела ли она расспросов, стоило ли спрашивать, почему её родители продали машину?
  В итоге, Слава так и не определился, лишь пожал плечами и ответил:
  - Может и так. Вот только эти вечные придирки от мамы конкретно надоедают.
  - Глупый ты, она же тебя любит.
  Сейчас Слава через силу сдержался, чтобы не ответить грубо. Внезапно он ощутил пугающее раздражение к Лизе. Благо, они уже поднимались по крыльцу магазина.
  - А как у тебя с твоим... ухажёром? - всё-таки не смог сдержать вопроса Слава. Он боялся, что сейчас Лиза вскипятится, начнёт оскорблять его за то, что он поднял эту тему. Ещё и вспомнит тот день, когда он застал её в слезах.
  Однако, Лиза, кажется, и не прочувствовала никакого подвоха, даже наоборот просветлела в лице, улыбнулась и принялась тараторить:
  - О, у нас всё замечательно! Он купил новую машину, тойоту. Не знаю, мне старая нравилась больше. Но одно дело подержанная, а другое - прямиком с салона. Хотя, он и "бэху" оставил, говорит типа рабочая она сейчас будет. Вообще, он такой душка стал! Учит меня водить. Вот исполнится восемнадцать, сразу же пойду на права учиться. Он и заботливый у меня. Знаешь, это ведь из-за его уговоров я стала в вашей школе появляться. Помогает мне, по мере возможностей. Вообще, отлично всё у нас! Давно так хорошо не было. Кстати, у тебя какие планы на каникулы?
  - Спать.
  - Да брось ты! Так вот, а мы собираемся махнуть в Грецию, на Кипр...
  - Так в Грецию или на Кипр?
  - Слава, это одно и то же!
  - Неа. Слыхала когда-нибудь за Республику Кипр?
  - Ну, может быть. Я что, по-твоему, знаток географии?
  - Судя по всему, - нет, - усмехнулся Слава.
  Они шли между рядов к хлебному отделу, когда Слава увидел того самого охранника, который знал Серёжу, его мёртвого брата. Сразу вспыхнул тот августовский вечер. И ведь тогда тоже, чуть позже, он был с Лизой. А потом вспомнился его дерзкий ответ и бегство. Что, если охранник припомнит это ему сейчас? Сердце забилось быстрее, кулаки непроизвольно сжались. Но охранник лишь улыбнулся ему и приветственно вскинул ладонь. Слава ответил тем же. Ему показалось, что охранник похудел, а его щетина стала выглядеть уж совсем запущенной.
  - Слава, какой мне лучше взять?
  - Я что, похож на эксперта по хлебу? Бери, который посвежее.
  Слава повернулся к девушке, начал вместе с ней тыкать пальцем в булки, пока они не выбрали наиболее подходящую.
  - Ещё что-то тебе надо купить?
  - Вроде да. Подожди, я позвоню, уточню.
  - Давай.
  Рядом с ними стоял человек явно маргинальной внешности, от которого разило крепким алкоголем и дерьмом. Охранник ни на секунду не спускал с него цепкого взгляда.
  - Алло, мам? Я взяла хлеб, что-нибудь ещё нужно?
  Бомжеватая наружность прошла мимо Славы и Лизы. Слава встал так, чтобы защитить, если что, девушку. Бомжу они оба были явно безразличны. Охранник, однако, это заметил и подмигнул Славе, потом исчез из виду вслед за бомжом.
  Слава вспомнил, как звали этого охранника. Андрей. Да, точно. И даже какое-то воспоминание из детства норовило проскользнуть в сознании Славы. Воспоминание этого самого Андрея. Вроде бы в то время он носил очень короткую стрижку, буквально несколько миллиметров волос.
  - Кефира, сыра и гречки? Хорошо, поняла, куплю.
  Славу посетила неожиданная озорная мысль. Этот Андрей ведь обещал продать ему пиво, так? Сейчас он не с "корешками", а с девушкой, значит он точно пойдёт ему навстречу и уговорит кассиршу продать пиво. Слава глянул часы на телефоне. До запрета на продажу алкоголя ещё целых десять минут.
  - Так, Слава. Нам нужен обезжиренный кефир, ну или с одним процентом жирности. Потом твёрдый сыр, без разницы какой. Ну а ещё гречка в пакетиках. Пошли искать.
  - Ага, пошли. Мышонок, а ты пива не хочешь? - спросил Слава, даже не заметив, как назвал Лизу детским прозвищем.
  - Да тут не продадут! - ответила Лиза, сделав вид, что не заметила, как её назвали детским прозвищем.
  - Спорим?
  - Слава, прекрати ерундой заниматься! Какое пиво? Давай купим продуктов мне, ещё чуть-чуть погуляем и домой.
  - Расслабься, мне здесь продадут, - самоуверенно сказал Слава.
  - Ну, посмотрим. На, возьми хлеб.
  Слава взял хлеб, и пока Лиза искала сыр, гречку и кефир, он внимательно изучал холодильники с пивом. Слава то и дело оглядывался в поисках охранника. Но тот провожал исправно рассчитавшегося большой горстью мелочи бомжа до выхода и не спешил подходить к Славе.
  - Слава, мне осталось только гречку найти. На, держи ещё кефир.
  - Давай. Вон, там крупы посмотри.
  Охранник наконец вольготной походкой прошёл к Славе. Они разыграли беззвучный диалог, в котором Слава только утвердился, что пиво ему продадут без проблем.
  - Симпатичная у тебя бабёнка, Покладов, - шепнул ему охранник.
  Слава обрадовался тому, что тот снова не заговорил о Серёге, и даже вдруг испытал волну дружелюбия и признательности к этому, в сущности, чужому человеку.
  - А вот и гречка! Слава, чего ты застрял у пива? Здесь не продадут.
  - Какое будешь?
  - Никакое, как и ты.
  - А всё-таки?
  - Ну, возьми Редс маленький. Только чур ты покупаешь. Всё, я на кассу.
  - Одну бутылку или две?
  - Бери две. Нет, бери по три, если унесёшь. Не продадут, так этот хмырь-охранник пускай их тащит обратно.
  - Договорились.
  - И вообще, через пять минут точно никому не продадут.
  Слава схватил три маленьких Редса, а себе три нормальных бутылки Туборга. Прошёл на кассу. Лиза рассчиталась за свои покупки, выложив при этом горку монет и отвернувшись, чтобы Слава не увидел её густо покрасневшее лицо.
  Лиза укладывала в пакет свои покупки, а кассирша с усталым лицом пробивала Славино пиво. Потом, словно очнувшись, посмотрела не него и подозрительно спросила:
  - Восемнадцать вам есть, молодой человек?
  Слава нашёл взглядом охранника и уверенно кивнул.
  - Документы можно посмотреть?
  Слава открыл рот, в попытке что-то произнести, но его опередил охранник.
  - Алёна, ты уже в сотый раз у парня паспорт спрашиваешь. Есть ему восемнадцать. Я помню, как он тебе паспорт показывал.
  - Да? - кассирша задумчиво повернулась к охраннику. - Ну ладно.
  Слава рассчитался, забрал сдачу, скидал бутылки в пакет и вслед за Лизой удалился из магазина.
  - Ох, Андрюша, судьбу ты испытываешь. Нет парнишке восемнадцати. Вот спросят с нас, я на тебя все стрелки переведу и буду права.
  - Переведёшь-переведёшь! А толку-то? Тебя тогда тоже турнут.
  - Нет, не турнут!
  - Турнут-турнут! Я - кто? Охранник. Бесполезный кадр без чётких прав и обязанностей. А ты кассирша. Ты ведь пробила ему пиво за минуту до запрета. С тебя и спрос.
  - Да и тебя уволят, чего ты отмазываешься?
  - Уволят, так уволят. Как-будто я этим местом дорожу. Не будь я такой размазнёй, сам бы давно ушёл.
  - Ну понятно. Как только тебя с таким настроем держат?
  - Сам удивляюсь.
  - А если всё-таки уволят, куда пойдёшь?
  - Не знаю. Воровать, наверное.
  - Ну ты Андрюша и дурачок! Ладно, выставь там эти бутылки, которые малолетки взяли и закрывай алкоголь.
  - Слушаю и повинуюсь. Чего, Алёнка, новая безумная ночь?
  - Да чего там! Сегодня воскресенье. Все, кто хотел, уже перебухали. Надеюсь, тихо всё пройдёт. Вздремнуть бы хоть часик. Владик, младший мой, всю ночь орал, спать не давал.
  - Зубки режутся?
  - Да кто его знает? Может понял, в какой стране родился, и теперь ему это жить не даёт? - усмехнулась кассирша, а потом задумчиво замолчала.
  
  - Неужели, продали?
  - Ну, а ты думала!
  Лиза ухмыльнулась. Они спустились с крыльца и не спеша пошли в сторону двора.
  - И что теперь мы с этим пивом будем делать?
  - Пить, что ещё?
  Наперекор Славиным словам поднялся мощный порыв холодного ветра. Пакеты зашелестели, Лизины волосы всколыхнулись, растрепались. Оба поёжились.
  - Хреновая погода для пива, - вздохнула Лиза. - Так и простыть недолго.
  - Можем в подъезде.
  - Вот ещё! Я что, на бичёвку похожа? Нет, давай не пойдём в наш двор.
  - А куда ты хочешь?
  - Не знаю я, - пожала плечами Лиза. - Зачем ты вообще это пиво взял? Передо мной покрасоваться?
  Слава тут же помрачнел. С трудом сдержался от порыва поставить пакет с бутылками на землю и уйти домой одному.
  - И что мне теперь прикажешь делать? В мусорку выкинуть? Обратно вернуть? Бомжам отдать? - Слава плюнул себе под ноги. Новый порыв ветра едва не отнёс его плевок прямо на штанину, но Слава вовремя убрал ногу.
  - Тащи уж, раз взял. Чего тебе приспичило? - фыркнула Лиза.
  Дальше шли молча. Слава обиженно сопел, но не мог уйти от Лизы. Не мог даже сказать ей хоть одну из грубых фраз, что заполнили его мысли. Ему становилось ещё противнее от себя из-за того, что он не мог решиться выкинуть это дурацкое пиво, которое громко звенело при ходьбе. Ещё чего, ведь он потратил на него почти все деньги, что дала ему мать!
  Они отдалялись от двора всё дальше. Знакомые улочки родного района вели их к хвойному парку. Лиза часто оглядывалась по сторонам, будто опасаясь попасться кому-то на глаза. Прохожие по пути почти не встречались.
  - Чего ты всё оглядываешься? - не выдержал наконец Слава устоявшегося неприятного молчания.
  - Да ничего. Может, знакомых каких встретим.
  - И что, типа, ты меня стыдишься?
  Лиза повернулась к нему, посмотрела какое-то время, потом мило усмехнулась, тотчас разрядив обстановку и полностью растопив для Славы этот октябрьский вечер.
  - Как тебя такого красивого можно стыдиться? Вдвоём-то нам, как мне кажется, скучно будет. Пойдём в беседку, в парке. Там хоть стены с крышей есть, ветра не будет.
  - Я тебе то же самое хотел предложить, - соврал Слава и улыбнулся.
  В парке не было ни души. Они шли по освещённой фонарями аллеи, над ними возвышались сосны. Лавочки приглашали посидеть на них. По сторонам, в темноте, стояли качели, детские площадки, маленькие беседки. Но Слава и Лиза шли к большой беседке в другом конце парка. Оба надеялись, что она не будет занята.
  Их надежды сбылись. Крепкая конструкция из брёвен с железной крышей и достаточно высокими стенами, которые легко защищали сидящих от ветра. Высокому Славе лавочка показалась размещённой слишком низко. Он поставил пакет с пивом на столик, сдул оттуда шелуху от семечек и сигаретные бычки. В дальнем углу было въевшиеся пятно от регулярных испражнений. Оттуда доносился запах мочи, который так же быстро выветривался. "Что она там говорила про бичёвку?"
  Лиза брезгливо покосилась на скромное внутреннее убранство беседки и не смогла найти место, где можно было присесть. Слава заметил её конфуз, освободил пакет от бутылок, постелил его на скамье. Жестом пригласил девушку присесть. Сам сел напротив неё. С удовольствием вытянул ноги под столиком.
  - Раньше здесь было не так... отвратительно. - Вынесла свой вердикт Лиза.
  - Это когда, раньше? По-моему, мы ещё удачно зашли. А что, довольно уютно! Я бы даже сказал красиво, по-своему.
  Лиза недоверчиво оглянулась по сторонам, пожала плечами, взяла бутылочку Редс.
  - Сомнительные у тебя представления о красоте, Славик.
  Слава перевёл взгляд на освещённый перекрёсток, на ветви деревьев сверху, потом на Лизу. Отчего-то у него сразу потеплело на душе, губы непроизвольно растянулись в улыбке. Вокруг парк, он сидит с Лизой в этой беседке, никто им не сможет помешать. Мама уж точно его не хватится. Наверняка думает, что у него свидание. Значит, можно расслабиться и забыть обо всём. Взять бутылку пива, открыть, сделать большой глоток. Славе стало хорошо, и он рассмеялся.
  - Чего ты?
  - Да так. Вот уже не мог представить с утра, что вечером буду сидеть с тобой в этой беседке и пить пиво.
  - Разве это плохо?
  - Да нет. Хорошо. Просто странно как-то.
  Лиза достала телефон, набрала сообщение кому-то. Потом принялась листать ленту новостей в ВК. Слава неодобрительно цокнул. Она поняла и убрала телефон.
  - Ну, давай, рассказывай, - сказала Лиза.
  - Я? А чего мне рассказывать? Школа-дом, школа-дом. Давай лучше ты делись своими планами на вашу поездку в Грецию на Кипр.
  - На Кипр. Перестань подкалывать.
  - Хорошо, больше не буду.
  - Поездка, как поездка. Что в ней особенного? - притворно смутилась Лиза, хлебнула пива, а потом её словно прорвало.
  Они одновременно выпили каждый по своей бутылке, обсуждая предстоящую поездку. Лиза находилась в явном возбуждении от этой перспективы, словно только ею и жила. Рассказывала взахлёб о тех местах, которые обязательно собиралась посетить, о том, что она хочет попробовать из местной кухни, о том, какие там замечательные пляжи, и как здорово она будет кататься на доске по волнам.
  Слава терпеливо и дружелюбно выслушивал её. Задавал нужные вопросы в нужные моменты, хоть ему и было глубоко наплевать на всё это. Славе просто нравилось сидеть напротив Лизы, слушать её голос, наблюдать, как мило она вскидывает руки, активно что-то объясняя. В их беседку со стороны двери порой забирался ветер и колыхал её волосы, заставлял Лизу мило щуриться. Славе было достаточно и этого. Он слышал пару-тройку раз, как в его телефоне брякнул звук пришедшего сообщения, но он не смел и думать о том, чтобы прочитать их.
  - Ой, что-то я увлеклась, наверное! Я просто в последнее время только этим Кипром и живу. Постоянно что-то про него читаю. Всей душой уже там.
  - Ну вот, теперь хотя бы знаешь, что Кипр не относится к Греции. Видишь, не зря со мной погулять вышла?
  - Ага. С тобой вообще полезно иногда видеться. - Лиза открыла вторую бутылку. - Слушай, помнишь, ты мне двести рублей занял. Я их тебе обязательно верну.
  Слава уже попивал вторую бутылку. Про Лизин долг он вспомнил не сразу. А когда вспомнил, махнул рукой и сказал:
  - Да брось ты! Считай это подарком на день рождения.
  - День рождения у меня...
  - Третьего июля, - машинально закончил за неё Слава, потом прикусил губу и густо покраснел.
  - Ага, - кивнула Лиза. - А хорошая у тебя память! Сразу видно - отличник.
  Слава выдохнул. Лиза его не раскусила. Он отставил бутылку и закурил.
  - Ну ладно тебе, отличник. У меня по истории одни трояки в последнее время.
  - Странно. Вроде с датами у тебя всё хорошо, - улыбнулась Лиза.
  - Там не только ведь даты. Слушай, а ты до сих пор даже имени своего парня не назвала. Как его хоть зовут?
  Лиза на мгновение наморщила носик. Нехотя ответила:
  - Серёжа.
  - Ну вот. А то всё его местоимениями какими-то называешь.
  - Что, хочешь с ним познакомиться?
  - Нет, - честно ответил Слава.
  - Это правильно. Он у меня порой таким ревнивым становится, что аж страшно!
  - Почему это? Разве ты даёшь ему для этого повод?
  - Дурак, что ли? Нет, конечно. Просто у каждого бывают свои недостатки.
  - И у Серёжи тоже.
  - Ага. Помнишь, как мы забрались на крышу в августе?
  - Конечно.
  - Он же тогда видел, что я к тебе пошла. Потом достал своими вопросами. Хорошо, что мне скрывать нечего. Ты мой друг детства. Практически на одном горшке сидели, - Лиза задорно хохотнула.
  - Хорошо? И что, я прямо тебе друг?
  - Друг детства. И раз уж мы с тобой до сих пор общаемся и даже пиво пьём, значит, хороший друг.
  - Ну да. С хорошим другом можно говорить раз в месяц, а в остальное время делать вид, что вы с ним и незнакомы вовсе.
  - Слава, что началось-то? Мне кажется, ты куда-то не в ту степь сейчас уходишь.
  Оба замолчали, смотрели каждый в свою сторону, делали неспешные и протяжные глотки из бутылок. Славе ужасно хотелось вывести Лизу на откровенный диалог. Он всей душой верил, что она может питать к нему хоть какие-то чувства. Неужели просто друг детства? Такой же безликий, как просто знакомый, или приятель с детского лагеря, или тренировочный партнёр из спортивной секции?
  Слава тщательно обмозговывал всё, что в последние годы хоть как-то было связано с Лизой. Может, она действительно ничего к нему не чувствует? К чему тогда всё это? Почему бы просто не забыть, не отпустить? Ведь можно! Но почему это так невыносимо трудно...
  И сразу на языке назойливо столпились едкие вопросы к девочке, пьющей пиво напротив него. Чтобы удержаться от их озвучки, Славе пришлось буквально прикусить язык, а потом демонстративно достать телефон и прочитать сообщения.
  Всего их оказалось три. Все три от одного человека. От Регины.
  "Привет! Что делаешь?"
  "Я недалеко от тебя. Может встретимся?"
  "Неужели ты спишь? Мы с Дашей гуляем рядом с твоим домом. Собираемся посидеть в парке до 10. Когда прочтёшь, позвони мне".
  Когда Слава прочёл, тут же раздался звонок. Лиза заинтересованно взглянула на телефон в Славиной руке, разносящий мелодию по всему парку. А сам Слава смотрел на фотографию Регины, которую она сама и сделала, а затем сама поставила ему на свой вызов. Он не знал, что делать.
  - Чего не берёшь? - полюбопытствовала Лиза.
  Слава решился ответить на звонок. Захватил с собой бутылку, отошёл от беседки, оставив в ней Лизу, снял трубку:
  - Алло?
  - О, привет, Слава! Я думала, ты уже спишь.
  - Не угадала.
  - Что делаешь? Ты дома?
  - Пиво пью. Не дома.
  - Пиво? Ну ты даёшь! А где ты?
  Слава не хотел отвечать, но чуть подумав, сразу сознался:
  - В нашем парке. Ты с Дашкой всё ещё гуляешь?
  - В парке? Мы вот только оттуда ушли. Ага, с Дашкой. Нам подойти?
  - Давайте. Попы не отморозили ещё?
  - Нет, но уже близки к этому. А с кем ты? Пиво ещё есть?
  - Найдётся. С кем я? Подходи к большой беседке - увидишь.
  - Договорились. Сейчас, пять минут.
  - Давай, жду.
  Лиза вышла на порог беседки и не стесняясь подслушивала разговор. Слава убрал телефон в карман и вернулся на своё место. Взял полупустую бутылку, сделал глоток. Пить уже не очень-то и хотелось. Приятный хмель вышел за минутный разговор с Региной. Осталось только нешуточное волнение, давящее на мочевой пузырь.
  - Кто к нам подойдёт? - спросила Лиза, неумело стараясь спрятать собственное волнение.
  - Регина с Дашей. Дашка - это сестра Регины.
  - Я не знала, что у неё есть сестра.
  - Она двоюродная. Недалеко тут живёт, кстати.
  - Ого, ты уже всю её родню знаешь!
  - Не всю. Дашка в параллельном классе учится. Чего ты занервничала? - ехидно спросил Слава. Ему вдруг так захотелось разглядеть растерянность в Лизе. Он добавил:
  - Кстати, ты будешь свою третью бутылку? Может, угостим девчонок?
  - Да пожалуйста! Мне и эту допивать не хочется. Хоть бы чего пожевать взял.
  - У тебя есть сыр, хлеб и гречка. Ни в чём себе не отказывай.
  Лиза села и принялась поправлять и разглаживать волосы. Слава добился своего - она нервничала. Это выглядело одновременно и очень мило, и довольно жалко.
  - Слушай, Слава?
  - А?
  - Может, мне лучше уйти? Ты не думаешь, что Регина может неправильно понять, что мы здесь сидим вдвоём?
  - Забей. Регина точно бы всё неправильно поняла, если бы я сказал ей, что я дома, а потом мы бы встретили их на улице. Всё в порядке. Ты же сама по пути сюда искала знакомых.
  - Да, но... пойду я, наверное.
  - Лиза, прекрати! Всё нормально. Вместе домой пойдём. Она знает, что ты моя соседка. Ладно, посиди тут. Пиво просится наружу.
  Слава, довольный собой, оставил Лизу в одиночестве, зашёл за беседку, прошёл дальше и, наконец, пристроился за деревом.
  "Ну вот и Лиза даёт слабину. Так ей и надо! А всё-таки, правильно ли я поступил? Чего я вообще хочу добиться? Лиза, Регина... Ох, зря я это затеял! Ладно, почему бы и нет? Что я в конце концов теряю? А если Регина попросит её проводить? Пойду с ней? Да нет, её Дашка проводит. Значит, я уйду с Лизой. Она ведь моя соседка. Мой друг детства. Что же всё вдруг стало таким сложным?!"
  Слава двинулся обратно. Регина с Дашей подошли и уже о чём-то беседовали с Лизой на входе в беседку. Лиза стоя сжимала в руках пакет с продуктами и выглядела откровенно жалко. Слава ускорил шаг и подошёл к девчонкам.
  
  - Привет!
  Слава поздоровался, обнял Регину. Даже через её шапку с забавным помпончиком донёсся приятный цветочный аромат. Дашка важно протянула ладонь для рукопожатия. Слава дал ей "пять".
  - Что, Славка, новенькую спаиваешь? - Регина не отпускала его от себя, прижалась плотнее. - Брр, ну и дубак!
  - Пойдёмте в беседку! Этот ветер из меня всю душу выдует!
  Дашка, не дожидаясь одобрения, прошла под защиту беседки.
  - Бери пиво, не стесняйся, - сказал ей вслед Слава.
  Все четверо расселись в беседке. Дашка разорвала пакет, служивший для Лизы подстилкой, вторую половинку подложила под себя. Они с Лизой сидели на одной стороне, а Слава с Региной на противоположной. Регина едва ли не залезла на Славу, что было ему с одной стороны неловко, но с другой, - довольно приятно. Он приобнял её одной рукой.
  - В такую погоду пить холодное пиво - верный способ заболеть ангиной! - словно тост, произнесла Дашка.
  Слава открыл девушкам бутылки. Они стукнулись ими. Звон стекла разлетелся по пустынному парку.
  - Ну, рассказывайте, чем занимались? - спросила Дашка. Она вообще не переставала что-то говорить. Всегда. Такой уж у неё был характер.
  Даша была двоюродной сестрой Регины по матери. Азиатских кровей, в отличие от Регины, в ней не было. Круглолицая, с пухлыми губами, небольшими серыми глазками. Раньше она была довольно пухлой, но за лето заметно постройнела и сделала что-то с волосами. Взамен жидкой каштановой копне пришла аккуратная объёмная причёска тёмно-бронзового цвета. Дашка стала привлекательней, но Славу по-прежнему не привлекала. Она раздражался своей болтливостью, которая порой перерастала в явную бестактность.
  - Пиво пили, разве не видно? - ответил он ей.
  - По какому поводу? Почему вдвоём?
  - Даша, что ты тут допрос устроила? Успокойся. - Немного осадила сестру Регина и положила голову Славе на плечо.
  Слава снял с неё шапку, помпон от которой ткнул его в глаз. Не удержался и вдохнул аромат её волос. Чудесный запах. Потом перевёл взгляд на Лизу, не заметила ли она? Нет. Лиза уткнулась в телефон, в другой руке по-прежнему сжимая пакет с продуктами, будто намереваясь вот-вот уйти. Ей явно было неловко, а может и попросту скучно.
  - Лиза, а ты завтра идёшь на уроки? - Неловкость их новенькой заметила и Регина, поэтому постаралась включить её в разговор. Однако, Слава заметил какую-то настороженную интонацию в голосе Регины. "Ревнует меня, что ли?"
  - Не знаю, наверное, - ответила Лиза, не переставая при этом ожесточённо с кем-то переписываться.
  - Везёт же некоторым! Они ещё размышляют, идти им в школу или нет. Вот у меня, - вообще без вариантов. Даже если температура под сорок, всё равно отправляют. Слушай, подруга, а как ты перед своими предками отмазываешься? Ни за что не поверю, что Спица по прогулам домой не звонит!
  - О, да! Спице вообще поводов не надо, чтобы домой позвонить, - ответила Регина вместо Лизы. - Мне порой кажется, это всё из-за того, что ей одиноко вечерами. Блин, мы уже выпускной класс, отстала бы, наконец.
  - Но, лучше бы мужика завела! А наша Иринушка, кстати, редко родителям звонит. Для этого надо конкретно накосячить!
  - Иринушке вообще всё по боку, - это по ней видно. Я слышала, у неё муж богатый очень.
  - А зачем она тогда в школе работает?
  - Может, ей преподавать просто нравится. По-английски она шпарит very well!
  Славе вдруг стало очень неловко перед Лизой. Гостьи их беседки раздражали своей трескотнёй, не давая даже Славе вклиниться в беседу. Хоть ему и не очень-то этого хотелось. Обсуждение учителей давно стало для него ужасно приевшийся темой, в которой почти никогда не проскальзывало ничего интересного.
  Свет от экрана Лизиного телефона померк. Видимо, разрядилась батарея. Она неохотно убрала его в карман куртки, с лёгким раздражением задвинула пакет с продуктами под стол так, что он лёгонько стукнул Славу по ноге. Они встретились взглядами, но Лиза тотчас повернула голову, закурила и уставилась в сторону парка. Злой ветер порой добирался до неё, отчего Лиза заметно подрагивала.
  - ...я очень хотела бы в Питер поступить, но вообще и у нас универ неплохой. Да, Слава? - спросила Регина, неожиданно вспомнив, что её подпорка умеет разговаривать.
  - Неплохой, да.
  - Славка, а ты что, куда? - подключилась Даша к разговору.
  - В Хогвартс.
  - Опоздал лет так на шесть. А если серьёзно?
  - ЕГЭ сдам, а там куда на бюджет возьмут.
  - Ну так не интересно. А как же мечта? У вас был тест на профориентирование?
  - На следующей неделе будет. Слава, а о чём ты мечтаешь вообще? - спросила Регина, а в её словах затаилась ловушка, которую Слава почувствовал.
  Он обдумывал ответ, наблюдая за тем, как неспешно и даже вполне элегантно выпускала клубы дыма Лиза. В итоге ответил:
  - О тебе, конечно!
  - Молодец! Мечтай-мечтай, лапочка! Так уж и быть, можешь меня поцеловать.
  Лиза повернула голову к ним. Ей захотелось на это посмотреть.
  Слава не успел ни о чём подумать, как руки Регины обвили его шею, притянули к себе. Вот её лицо так близко, что можно рассмотреть поры на коже. Губы суховатые, немножко обветренные. Регина закрыла глаза, когда целовала его. Её робкий язычок потянулся вперёд в нерешительности. Слава ответил утвердительно. Провёл ладонью по смольным локонам. Глаза непроизвольно косились на Лизу, поэтому их пришлось закрыть. Чмокающие влажные звуки казались чересчур громкими и даже мерзковатыми. Ещё и Дашка, как назло, перестала трещать. Поцелуй длился целую вечность, а Слава так до конца и не прочувствовал свою на него реакцию.
  "Ведь так мы целовались в первый раз? Или нет? Почему именно сейчас, здесь, при Лизе, нужно было именно так целоваться? Регина однозначно ревнует. И правильно!"
  - Не сожрите друг друга! - прервала их Даша.
  Регина отстранилась, прыснула. Пара капель её слюны оказалось на Славином лице. Приятного в этом было мало. Он утёрся рукавом. Несмело повернул голову к Лизе. Она с каменным лицом смотрела ему прямо в глаза. Чуть заметно подняла плечи, словно говоря: "ничего так". Потом она откинулась назад, без боязни замарать свою курточку.
  - Лиза, так ты не ответила, тебя родители за прогулы не ругают?
  - Нет. Им на меня насрать. У них и без этого проблем хватает. - Отчеканила каждое слово Лиза, уставившись в пустую бутылку пива перед Славой.
  - Не надо так говорить, наверное. Мне кажется, клёвые у тебя предки, Лиз. Не забирают у тебя всю свободу. Все о таких только мечтают. - Регина ответила явно покровительственным тоном. Она вся раскраснелась после поцелуя, в полутьме беседки её глаза блестели задорным и полным уверенности светом.
  - Да? - презрительно покривившись лицом, ответила ей Лиза. - Хорошо тебе, наверное, раз ты думаешь, что свобода в жизни важнее всего.
  - А что ещё важнее? Любовь? - с интересом разглядывала Лизу Даша.
  - Не знаю, что это такое. Хотя нет, знаю. Это выдумки дураков, ничего не понимающих в химии.
  - Ага, я слышала подобные рассуждения. Только один вопрос. А ты сама в этом году хотя бы раз была на химии? Или ты взяла это от умников, которые торчат от этой химии? - Регина говорила, смотря в разрисованную крышу беседки. Чуть ниже груди она держала бутылку пива, в которой осталось каких-то пару глотков.
  Слава чувствовал, что обстановка накаляется, но всё равно не мог выдавить из себя чего-то другого, кроме стыдливой краски на лице. Лиза заводилась. Славе невероятно льстило, что причиной перемены в её поведении, скорее всего служил именно он, а не две выпитых девушкой маленькие бутылки пива. Лизу стоило забрать и отвести домой. Но это было дьявольски трудно сделать, когда на нём чуть ли не лежала Регина, вызывая приятную истому внизу живота.
  - А я вот тоже думаю, что любви нет, - заявила Даша.
  - Ну-ну. Может, вы с Лизой просто хреново знаете химию?
  - А, ну да, конечно! - начала Лиза. - Ведь ты и тысячи таких, как ты, всё знают лучше других. Они легко дают свои никчёмные советы, совершенно не заботясь о том, что кому-то они и не подойдут. Ну, ещё бы! Пососалась с парнем, и теперь любовь-морковь вокруг! - Лиза подхватила пакет с продуктами, встала у входа в беседку. Ветер трепал её волосы. - Да ведь это всё ложь! Кругом одна ложь, даже от самых близких. Тебе вообще любовь не нужна, тебе главное, чтобы быть как все. А что такое "как все"? Сплошное идиотство! Пошла в жопу эта любовь, когда всё летит в пизду! Всё, до свидания! Спасибо за пиво, Славик.
  Лиза под упрёки порывов ветра ушла из беседки. Те, кто остались, молчали, переглядываясь. Слава беспокойно поёрзал. Ему захотелось скинуть с себя Регину и броситься за Лизой. "Сейчас она говорила от сердца. Лиза определённо что-то скрывает в себе. Что-то такое, о чем она никогда не поделится. А как бы мне хотелось это узнать! Узнать до конца моего Мышонка".
  Даша сделала глоток, протянула бутылку Славе. Они пила Туборг, Регина - Редс. Слава хорошенько приложился к бутылке. Регина отстранилась, приподнялась к продуваемому "окну" беседки. Её волосы разлетелись по ветру.
  - Вздорная баба, - вынесла свой вердикт Даша.
  Слава протянул ей пиво обратно. Сомнения грызли его, он поглядывал на Регину. Та села и сказала:
  - Что у вас в садике все такие были?
  - Неа.
  - А она ведь в чём-то даже права. Похоже, ей нелегко приходится.
  - Ага.
  - Догонишь её?
  - Ну.
  - Проводи её до дома.
  - А вы что?
  - Мы как-нибудь сами. Попадёт ещё под машину, дурочка. Похоже, ей много пива не надо, - вздохнула Даша.
  - Ой, как будто она из-за пива, - отозвалась Регина. - Надо бы за ней присматривать. Не хватало ещё суицидницы в классе.
  - Сплюнь, Регинка! Что ты вообще из мухи слона раздуваешь? Давай чокнемся!
  - Давай!
  - Ну так что, я пойду за ней?
  - Иди, - сказала Даша.
  - Беги, Славка. Завтра увидимся. Я с тобой сяду, хорошо?
  Но Слава не ответил на вопрос. Он бежал, изо всех сил стараясь нагнать Лизу, которая уже потерялась из виду.
  
  - Эй! Постой!
  Слава нагнал её уже рядом с домом. Оказывается, она умела очень быстро ходить. Тяжело дыша, он шёл рядом с Лизой.
  - Давай, пакет возьму?
  - Что я, немощная, по-твоему? Сама донесу.
  - Ну ладно. Чего ты там психанула?
  - Отвали.
  - Ну ясно. Покурим, может, у подъезда?
  - Не хочу.
  - Нехочуха.
  - Сам мудак.
  - Не обзывайся.
  - А ты не провоцируй.
  У подъездной двери вышла заминка. Оба искали ключи, нашли их одновременно, но Слава оказался проворнее и открыл дверь перед Лизой.
  Зашли в лифт. Лиза смотрела прямо на двери, а Слава крутил головой по сторонам в поисках новых надписей или мусорных сувениров. Рекламный тент не менялся уже полгода, как минимум. Только обрастал оплавленными следами от зажигалок.
  Вот и их этаж. Оба держали наготове ключи, уверенные в том, что родители уже спят.
  Слава начал отпирать замок, когда услышал от Лизы:
  - Вы с Региной очень крутая и красивая пара. Правда.
  Слава обернулся, но Лиза уже скрылась за дверью своего дома. Раздался звук запираемого замка. Слава спустился на три этажа вниз. Только на том пролёте имелась пепельница. Всего-то на половину заполненная. Он закурил, стараясь как можно реже затягиваться, и как можно больше обдумывать последнюю фразу Лизы. А именно, расшифровывать ту интонацию, с которой она произнесла эти слова.
  
  
  Глава 7. Физкультура.
  
  Отец Славы вернулся из командировки ровно в тот день, когда и был должен. К Славиному удивлению, мама даже приготовила любимое отцовское блюдо - ростбиф с картофельным пюре, по её фирменному рецепту. У них состоялся вполне нормальный, миловидный ужин, без намёка на скандал. Славе даже налили два стакана противного красного сухого вина.
  Скандал начался ночью, Слава слышал его сквозь сон. Перевернулся на другой бок, закрыл голову подушкой и смог крепко заснуть до утра. Когда заиграла мелодия будильника, отца дома уже не было. Мать с красными глазами накладывала ему яичницу с сосисками, стараясь говорить исключительно по крайней необходимости.
  Первая четверть одиннадцатого класса подошла к концу. Выпускников пугали переходом на семестровое обучение, но эти угрозы, как обычно, оказались совершенно пустыми. На неделю каникул выпало два дополнительных занятия. Одно по русскому языку, второе - по физике. Слава присутствовал на обоих. С неприязнью понимая, что эти дополнительные ему нравятся.
  Всю выходную неделю он искал повода уйти из дома хотя бы до вечера. Отец совершенно неожиданно подарил ему три диска с новыми играми для приставки. Слава со смешанными чувствами повздыхал над ними, а потом унёс Роде. Вечером разгорелся скандал, а в следующие дни придирки матери приобрели какой-то демонический в своей ожесточённости окрас. Слава морально готовился к тому, что вот-вот один из родителей позовёт его "серьёзно поговорить" и объявит о скором разводе. Но этого всё не происходило. Ему, естественно, хотелось как-то повлиять на их решение, но стоило только открыть рот и произнести мучающие его слова, как родители немедленно затыкали его, переводя разговор на другие темы. А Слава всё равно не мог избавиться от чувства вины, что он делает слишком мало для сохранения семьи. Перед сном он даже всерьёз обдумывал, а хочется ли ему сохранить свою семью? Чаще ответ был: "да, конечно". Но порой и: "Они взрослые люди, - пускай сами разбираются". Взрослые люди... Как будто это определение было равнозначным: "умные люди".
  Родя начал выглядеть хуже. В последний день каникул его мать не пустила Славу к ним в гости. В первый день каникул Слава заметил, насколько побледнело лицо Роди, каким отсутствующим стал его взгляд и насколько тяжело ему было играть со Славой в принесённые им новые игры. Слава не мог и не хотел выносить общество такого Роди. Теперь он от всей души желал скорой поездки друга на лечение хоть в Израиль, хоть в Лос-Анджелес, хоть в Южное Бутово или Мозамбик. Во второй четверти он и вовсе виделся с Родей лишь дважды в декабре. В самом начале, когда Родя отдал ему приставку, потому что она ему надоела и играть не хотелось (Слава подозревал, что Родя попросту не мог играть). И перед зимними каникулами попил с его родителями чай с дешёвым печеньем, пока Родя спал. Они всё-таки везут его в Израиль. Слава обрадовался этому. Потом посидел с другом, который притворялся спящим. Слава предпочёл не увидеть скатывающихся по его щекам слёз.
  В основном, осенние каникулы прошли в кругу дворовых друзей. Оля держалась с ним мило, но натянуто. Пацаны каждый день находили деньги на выпивку. Слава пил вместе с ними, дурел, лапал Олю - тихую и смущённую. На следующий день зарекался ещё хотя бы раз брать в рот эту гадость, но ещё через день, выпросив у родителей пару сотен, с радостью шёл на новую вечеринку у неизменного места встречи - той самой беседки в парке. Или просто в парке рядом с ней, если беседка была занята. Алкоголь придавал Славе лёгкость, которую он так ненавидел на следующее утро.
  Один раз он сходил на полноценное, классическое свидание с Региной. Малолюдный кинотеатр, последний ряд, запах попкорна и пива, чересчур громкий фильм без сюжета. Бесконечные поцелуи и волнующие прикосновения друг к другу, выплёскивающиеся лишь в минуты ночного расслабления. Регина становилась всё ближе к нему, всё меньше краски вызывала на его лице. Однако, выкинуть из головы Лизу - невозможно.
  После того вечера в беседке, к удивлению Славы, она начала замечать его в школе (во все четыре её следующих посещений до конца четверти). Каким-то чудом она даже закрыла четверть без "неудов". Самохина - их одноклассница - рассказала, что Лиза часто приходила после уроков и облизывала учителей. Слава завидовал и восхищался её приёмам. Будь у него такая посещаемость, конец света уже стучался бы в двери. Лиза со Славой перебрасывались рядом дежурных фраз, лишь изредка переходя на не совсем дежурные. Регина, едва увидев их вдвоём, бросалась Славе на шею, впивалась в него губами и без доли смущения пробивалась языком сквозь его губы, при этом повиливая задницей от удовольствия. Лиза терпеливо дожидалась окончания этих проявлений чувств, всегда холодно, но решительно завершала прерванный разговор и удалялась.
  Хорошей подругой Лизы в их классе становилась Женя. Лиза с ней спелась, заняв вакантное место Регины, которая самозабвенно проводила каждую свободную минуту в компании Славы, иногда не на шутку его этим самым смущая. Быть подругой Жени - автоматически получить высокий статус в школе. В редкие визиты Лизы в школу, ей непременно приходилось обламывать табунчики парней, достаточно смелых, чтобы подойти и заговорить, но при этом совершенно непонимающих, что же нужно делать дальше. В своих изобретательных и красивых отказах - Лиза не имела себе равных.
  Само собой, раз Женя дружила с Лизой, то где-то рядом обязательно присутствовал Матвей. Судя по всему, Лиза ему нравилась. По крайней мере, в те дни, когда она была на занятиях, Лиза непременно находилась среди "элиты" класса. Она соглашалась идти обедать в пиццерию (никогда не скидываясь для оплаты счёта). Матвей порой позволял себе переводить многозначительный взгляд с Лизы на Славу и обратно, демонстрируя, что он всё понимает. Славе это было неприятно. Особенно, когда этот взгляд могла перехватить находящаяся рядом Регина. Матвей оставался очень дружелюбным к Славе. На каникулярных занятиях они сидели за одной партой, помогали друг другу, и эта помощь была важна для каждого из них.
  Анька вроде прекратила распускать отвратительные слухи, но не перестала время от времени злобно коситься на Славу. Ему же иногда хотелось поговорить с ней и убедить, чтобы она от него отстала. Всей школе было ясно, что Слава Подкова начал встречаться с Региной из своего класса. Слава не мог понять, что ещё нужно было Аньке и чем же он её так обидел? Неужели, шуткой про влюблённость к ней Рыжего? Все вокруг знали о его слабости на полненьких. Слава иногда разглядывал на уроках Аню, обдумывал, как с ней поступить, но со звонком непременно забывал о ней, предавшись насущным и гораздо более важным вещам.
  Поводов для размышлений развелось чересчур много. Прошедшие осенние каникулы не разрешили ни один из них. Лиза, родители, учёба, Регина, Родя, дворовая компания, Матвей, проблемы с учителями, физруком, Анька. Порой возникало ощущение, что мозг начинает плавиться. Всё нынешнее давило сверху, не позволяя вздохнуть полной грудью, а воспоминания о лете отдавали чувством простоты, невесомости и блаженства. Славе ужасно нравился нынешний учебный год, но при этом он так страшно его ненавидел.
  Впереди вторая - самая короткая - четверть, перед длинными новогодними каникулами. Учёба начинается во вторник. Лиза приезжает в четверг. Вдруг, она придёт на уроки уже в пятницу? А в субботу русский язык, на который она записалась...
  Слава вымылся под душем, а потом долго стоял под потоками воды, не собираясь вылезать, пока в дверь не постучат. Плевать, что о нём подумают родители. Как же много он не сделал за эти каникулы в общем, и за этот день, в частности. Слава вытирался жёстким новым полотенцем.
  Одновременно хотелось и курить, и навсегда бросить эту вредную привычку. После горячего душа клонило в сон. Снилась Лиза.
  
  На улице пасмурно, одинокие снежинки кружились в воздухе. 11 "б" на уроке физкультуры. После разминки, на одной стороне зала парни играли в баскетбол, на другой стороне девчонки в основном сидели на лавочках, уставившись в телефоны. Более заинтересованные в физкультуре отрабатывали волейбольный пас с физруком.
  Слава в команде с Матвеем всерьёз увлёкся игрой, хоть и баскетбол не особо ему нравился. Он успел заработать с десяток очков, вспотеть и получить небольшой синяк на коленке. Влетевший в него Измайлов получил ущерб серьёзнее и теперь растирал лодыжку на лавочке, злобно поглядывая на играющих.
  Регина следила за игрой, а по большей части, за Славой. То и дело фотографировала его на телефон, но у неё так и не получалось сделать хороший снимок. Анька сидела рядом с ней, тоже наблюдала за парнями, то и дело переводила взгляд на Регину и презрительно кривила лицо.
  Измайлов, похрамывая, вернулся в игру. Слава как-раз забросил трёхочковый. Особой сложности в этом не было, потому что зал был маленький, а его половинка и того меньше.
  - Красава! - похлопал Славу по плечу Валера.
  Матвей дал ему "пять".
  - Ну всё, двадцать очков они хрен уже отыграют. Можно расслабиться. А ты, Валера, не мудись, если не умеешь. В пас играй, придурок.
  - Отыграемся и ещё выиграем, - мрачно процедил оказавшийся рядом Быков - капитан противоположной команды. Он играл действительно хорошо и проигрывать не любил.
  Мяч ввели в игру. Быков оказался открыт для паса, незамедлительно его получил и, легко обойдя вялых и уставших защитников, уменьшил разрыв в счёте.
  - Вот так вот! - важно заявил Быков Славе.
  Слава набегался и теперь больше помогал в защите своей сетки. Приключилась какая-то заминка, когда мяч непонятно от кого угодил в аут. Слава помахал Регине, немного попозировал ей.
  - Славка вообще не фотогеничный, - пожаловалась Регина Аньке.
  - Потому что он придурок.
  - Да ну тебя, - отмахнулась Регина.
  Аня встала и отправилась в раздевалку.
  - Орлы! Пять минут до звонка. Кто наигрался, может уже идти переодеваться.
  Наигравшихся оказалось достаточно. Быков ещё горел азартом и призывал всех доиграть. Матвей урезонил его тем, что за пять минут они даже сравняться не успеют. Не говоря уж о том, чтобы выиграть.
  Слава подошёл к Регине, лёг рядом с ней на лавочку, положив голову ей на колени. Она нежно погладила его по голове:
  - Чемпион!
  - Ага, - Слава закашлялся.
  - Бросай курить уже, а?
  - Да надо бы. Покажи, что наснимала.
  - Ерунда одна получилась, но вот есть парочка кадров. Посмотри, вроде неплохо.
  Она полистала перед его лицом фотографии. Славе ни одна не понравилась. Особенно те, которые "вроде неплохо". Талантом фотографа Регина явно не обладала. Даже куча приложений для редакции снимков её не спасали.
  - Фи, - вынес свой вердикт Слава.
  К ним подошёл физрук - лысый дядечка с пивным брюшком, выпирающим из-под спортивной куртки. Особой забавой было попросить его продемонстрировать какие-нибудь гимнастические упражнения. Ко всеобщему удивлению, несмотря на свою комплекцию, он с удовольствием успешно их демонстрировал. Выглядело это внушительно, но всё равно забавно.
  - Покладов, когда нормативы будешь сдавать?
  - Какие?
  - Подтягивания и километр.
  - Когда-нибудь.
  - Пару влеплю!
  - Какая жалость, - ответил Слава. Регина прыснула.
  - Мусаева, иди переодевайся! Мне нужно поговорить с твоим бойфрендом.
  - Есть, идти переодеваться!
  Регина взъерошила Славе волосы и, лишив его удобной подушки, лёгкой походкой отправилась выполнять приказ. Слава положил руки за голову и проводил её взглядом. Обтягивающие розовые спортивные штаны очень шли Регине.
  - Сядь нормально.
  - Хорошо, - Слава сел. Рядом с ним присел и учитель.
  Спортзал опустел - все ушли переодеваться и готовиться к следующему уроку. Контрольная по геометрии не сулила ничего хорошего.
  - На следующей неделе подтянусь.
  - Вообще-то десять раз на пятёрку нужно, по нормативам. А ты три раза кое-как делаешь.
  - Поставьте тройку. Делов-то.
  - Я ведь могу и два поставить.
  - Ну и ладно. Километр-то пробегу.
  - Вот про это я и хотел поговорить. Почему не хочешь на баскетбол записаться? Играешь неплохо, все данные есть.
  - Сергей Иваныч, я через полгода вообще-то выпускаюсь. Зачем мне это? И так времени нет ни хрена.
  - Весной соревнования. Мне не хватает человека. Что, разве не хочется оставить о себе след...
  - ... в вашем сердце?
  - Не умничай. Отыграешь нормально, выиграете. Тебе только в плюс это пойдёт при поступлении.
  - При поступлении только ЕГЭ нужно.
  - Ну а дальше? Спортсменам легче учиться.
  - Да какой из меня спортсмен?
  - Ладно, не хочешь - как хочешь. Моё дело предложить. Я вот о чём с тобой хотел поговорить, ты с новенькой общаешься?
  Слава заметно напрягся, поднялся с места, скрестил руки на груди - мамин любимый жест, который он перенял.
  - Немножко, а что?
  - Вы же в одном доме живёте, я прав?
  - Допустим.
  - Что о ней скажешь?
  - Не знаю, - Слава недоумевал к чему эти вопросы, и почему Иваныча вдруг заинтересовала Лиза. Она не была ни на одном уроке физры. Её "четвёрка" в четверти вызывала большие вопросы. - Нормальная вроде. А что?
  - Она сегодня будет в школе?
  - Откуда я знаю? Что я, слежу за ней, что ли? - Славе резко захотелось уйти от физрука в раздевалку. Звонок наверняка уже прозвучал. Опаздывать на контрольную, к которой он к тому же не был уверен что готов, не хотелось совершенно. А вот успеть перед ней покурить - желание имелось.
  - Передашь ей, чтобы ко мне зашла.
  - Зачем?
  - Сам не догадываешься? Я за всё время её только два раза видел. Ладно, один раз пожалел, нарисовал оценки, мол, отработала. Во второй раз это так спускать не буду.
  - Ладно, передам.
  - И знаешь, что еще, Слава?
  - М?
  - Странная она какая-то. Так ведь?
  - Да нормальная вроде.
  - Думаешь? Ну-ну. Короче, присматривай за ней, раз уж вы в одном доме живёте.
  - Ладно. Ну я пойду, у нас геометрия.
  - Иди. Хотя, стой! Передай ей ещё, что я на её штучки не куплюсь, пусть знает. Тоже мне, нашла идиота!
  - На какие штучки?
  - Неважно, просто передай и всё. И над баскетболом подумай!
  - До свидания!
  Слава ушёл в раздевалку. Слова физрука вызвали в нём шквал немых вопросов.
  В раздевалке уже никого не осталось. Его вещи одиноко висели на крючке. Слава торопливо скинул с себя спортивную одежду, оставшись в одних трусах.
  - Ку-ку!
  В двери показалась черноволосая голова Регины. Слава было стыдливо прикрылся, но почти сразу передумал и убрал руки. Улыбнулся девушке:
  - Заходи.
  - Я стесняюсь. Прикольные труселя!
  Слава посмотрел на свои обычные чёрные боксеры. Хорошо, что он их надел только утром. Прикольными он их никогда не считал. Вполне заурядные.
  - Трусы как трусы. Ты что-то хотела? - Слава улыбнулся. Он ожидал от себя, что сейчас непременно станет весь пунцовым. Однако, этого не произошло.
  Регина робко проскользнула в раздевалку, прикрыла за собой дверь. Славино сердце забилось сильнее. От волнительного переживания голову окутал густой приятный туман.
  - Фу, как же у вас тут потом воняет! Всегда хотела к парням в раздевалку зайти. Вот всё-таки успела до нашего выпуска. Только я не думала, что здесь такая вонь..
  Сущая правда. Душевая присутствовала только номинально. Фактически она никогда и не работала.
  Регина подошла ближе. Въевшиеся в стены запахи пота и грязных носков тотчас исчезли для Славы на фоне прекрасного запаха, исходящего от девушки. Она игриво провела пальчиком по его груди.
  - Ты липкий.
  - Ага. - Слава сразу забыл все слова. Особенно, когда Регина открыто посмотрела вниз.
  - А ты ничего.
  Слава только кивнул, положил руки на её талию. В мгновение ока она оказалась запредельно близко. Кровь громко стучала в висках. Наслаждение захлёстывало высокими волнами, смывая всю неловкость и стыдливость. Регина быстро чмокнула его в губы и резко отстранилась.
  - Одевайся быстрее, я тебя в коридоре жду. Звонок уже был.
  Тут дверь в раздевалку открылось и внутрь зашли два шкета, класса с шестого.
  - Вообще-то, это раздевалка для мальчиков! - укоризненно сказал пухлый очкарик с большим красным рюкзаком за спиной и пакетом со сменкой в руке.
  Слава резко развернулся, взял джинсы и принялся влезать в них.
  - Уже ухожу. Не смущайтесь, мальчики. Славка, давай быстрее.
  Слава не без труда застегнул ширинку. В этот момент он всей душой ненавидел свои модные узкие джинсы. Пуговицы на рубашке тоже доставили немного хлопот. Пухлый шестиклассник рассказывал своему товарищу про какую-то компьютерную игру, о которой Слава и не слышал. Возможно, потому что она и не существовала в природе. Второй шкет - мелкий, с лицом, напоминающим крысиную морду, и обутый в белоснежные кроссовки под школьный костюм-тройку - с каким-то непонятным выражением поглядывал на Славу и не переставал мерзко лыбиться.
  Слава натянул свитер поверх рубашки, быстро скидал спортивную форму в рюкзак. Рюкзак он с собой брал только в те дни, когда была физкультура. В обычные дни хватало небольшой кожаной сумки. Слава предпочитал игнорировать малолеток, но взгляды Крысоморда начинали порядком его раздражать.
  - Чего лыбишься, шкет? - не удержался Слава.
  - А я знаю, чем вы тут занимались! - нагло ответил тот.
  - Ну и нахрен иди.
  - А если я Сергею Ивановичу расскажу?
  - Да хоть мамке своей расскажи, придурок мелкий.
  Слава успел уже приоткрыть дверь и сделать полшага за порог, как услышал, что мелкий огрызнулся:
  - Твоей расскажу, когда снова к ней в гости приду.
  Скорее всего, парнишка рассчитывал на то, что сказал эту фразу тихо, себе под нос, максимум, чтобы его услышал только одноклассник. Но Слава услышал его. Он мог бы спустить подобную шуточку какому-нибудь Роде или Рыжему, но явно не этой мелкой крысе. Явно не сейчас. В нём до сих пор клокотали взрывы гормонов, которые вдруг нашли себе выход через овеявшую его злобу.
  Когда Слава резко развернулся, малой в ужасе попятился к стене, вытаращив глаза. Слава был настолько выше и крупней его, что даже на секунду смешался, не понимая, как наказать его так, чтобы парнишка остался в живых. Слава ударил коленом. Конечно, это был скорее толчок, чем удар, но тщедушному ребёнку и этого хватило более чем. У него сбилось дыхание, Крысоморд пригнулся, отчаянно застонав. Слава добавил звонкий подзатыльник и быстрым шагом удалился из раздевалки.
  Пухлый очкарик всё это время простоял молча, побелев от страха. Только когда его друга вырвало, он побежал звать физрука. Потихоньку раздевалка наполнялась другими шестиклассниками, которые тотчас приходили в крайнее недоумение от поднявшейся вокруг кутерьмы.
  
  Глава 8. Враги.
  
  - Ну так, и что это было?
  - Что?
  - Я про твой визит в раздевалку.
  - О, а я думала про другое! Фух, не придётся тебе объяснять биологию восьмого класса!
  - За тобой должок.
  - Хочешь застать меня в нашей раздевалке неглиже?
  - Не обязательно в раздевалке.
  Слава с Региной курили во дворе у школы. Вернее, курил только Слава. Регина составляла ему компанию. На контрольную они уже опоздали, но не слишком об этом волновались.
  - Можно, например, у тебя, - продолжил Слава. - У меня, сама знаешь, мама часто дома торчит.
  - Она у тебя самый настоящий фрилансер.
  - Можно прямо сегодня.
  - Куда разогнался-то?
  - Я, конечно, не эксперт, но, по-моему, это называется динамо.
  - Это футбольный клуб такой? Знаешь, я как-то больше по хоккею.
  - Очень смешно.
  - Ага. Ладно, выкидывай сигарету, пойдём на геометрию. И вообще, я хочу, чтобы ты бросил курить.
  Регина поднялась с лавочки, всласть потянулась. По-детски нелепо, но очень мило высунула язычок, поймав им снежинку. Слава пару раз затянулся и выкинул бычок в сторону урны. Не попал.
  - Бросил.
  - Косой! - подначила его Регина.
  - Пойдём уже.
  - Ко мне?
  - Да!
  Слава схватил её за руку и потянул в противоположную от школы сторону, к ближайшей остановке, где ходил её автобус. Регина громко засмеялась, упёрлась каблуками и старалась освободить руку. Слава поддался, отпустил её и звонко шлёпнул по заднице.
  - Ай! Ну всё, молодой человек, я обиделась.
  Регина быстро зацокала каблуками по асфальту в сторону школы, делая вид, что она страшно обиделась. Слава всё принял за чистую монету:
  - Прости! Да погоди ты!
  Он нагнал её, обнял за плечи и, только разглядев хитрую ухмылку, расслабился, плавно переместив руку гораздо ниже. На улице было холодно, а они так и выскочили в чём были. На Регине был строгий чёрный костюм со светлой блузкой, за которой просвечивал чёрный лифчик.
  - Слава, Регина! Подождите!
  Они одновременно обернулись. Позади них шла Лиза в расстёгнутой шубке, под которой скрывалось великолепное чёрное платье. Она сменила причёску. Теперь на смену прямым локонам пришли кудри. Ей это невероятно шло. Лиза выглядела гораздо старше своих лет. Особенно, когда она подошла достаточно близко, чтобы можно было разглядеть её мастерски наложенный макияж. Образ завершала сумочка, которую она одновременно небрежно и элегантно несла у запястья.
  Слава потерял дар речи. К её появлению он совершенно не был готов. Лиза застала его врасплох.
  - Здравствуй, Лиза, - с прохладцей поздоровалась Регина, поджав губы. - Клёво выглядишь! Неужели в таком виде на контрольную собралась?
  - Ох, блин, - немного сконфузилась Лиза, задумчиво почесав нос. - Сегодня контрольная?
  - Ага. И если мы не хотим на неё опоздать, нам нужно прибавить шаг.
  Слава хранил многозначительное молчание, пожирая Лизу глазами.
  - Скажите училке, что мне плохо стало?
  - Очень банально.
  - Ну хорошо. Тогда, что я ещё с Кипра не прилетела.
  - Ладно. Но вообще я не думаю, что Михайловне до этого будет дело. Она у нас училка простая, по Кипрам не разъезжает, - Регина отвечала откровенно чванливо и высокомерно. Славе это не нравилось. Он наконец решил открыть рот:
  - А ты куда вообще такая красивая?
  "Такая красивая" - это было лишним, как определил Слава по мимолётному презрительному взгляду Регины.
  - Меня мой должен у школы встретить. У нас столик в ресторане заказан.
  - Вау! - притворно восхитилась Регина. Потом с искренними интересом добавила, - Что за ресторан?
  - "Вечная пятница".
  - Очень... символично.
  Славе захотелось ткнуть Регину локтем под рёбра. Он сдержался. Вместо этого сказал:
  - Физрук тебя просил зайти. Говорит, что в этой четверти поблажек делать не будет. Ещё сказал, что он не идиот, и с ним твои штучки не прокатят.
  - Да ладно, Слава? Прямо так и сказал? - ехидно переспросила Регина.
  Лиза же промолчала, задумчиво закусила губу.
  - Я разберусь. Спасибо.
  - Лиза, а почему тебя твой ухажёр у школы ждёт? - вскинула бровь Регина.
  - Я соврала ему, что на уроках.
  - А зачем?
  - Это моё дело.
  - Ну окей. Пойдёмте уже. У кого обед в ресторанах, а у кого и объёмы многогранников.
  - Пойдёмте. - Слава решил поддержать Регину.
  Они двинулись в сторону школы. Девушки оказались по бокам от Славы. Он нервничал, не зная, как сгладить ситуацию, потому что молчание с каждым шагом становилось всё более напряжённым и неприятным.
  - А что ты своему скажешь насчёт наряда? Думаешь, поверит, что ты так всегда в школу ходишь? - Слава спросил у Лизы первое, что пришло в голову.
  - И почему бы вообще в школу не пойти, разве мой, например, наряд в "Вечной пятнице" не пройдёт?
  Лиза ответила не сразу. Ответила тогда, когда уже никто и не ждал от неё ответа:
  - Я не буду перед вами отчитываться. Давайте перестанем обсуждать мою жизнь.
  Слава повернул голову налево, к Регине. Даже не обладая искусством чревовещание, легко было прочитать, как её губы прошептали: "Стерва".
  Они подходили к школе. Лиза высматривала машину своего ухажёра. Слава вспомнил, что ухажёра звали Серёжа и ездил он на чёрной "бэхе". В голове невольно заиграло: "ведь у меня есть чёрный "бумер", он всегда со мной". Других слов Слава вспомнить не смог.
  - Вот он! Ну всё, я побежала. Пока!
  - Пока, - отозвался Слава и замер на месте.
  У крыльца школы стояла машина "скорой помощи". Звонок на урок непременно должен был уже прозвучать, но вокруг машины столпилась куча зевак.
  Слава увидел Михайловну - их учительницу алгебры и геометрии, заодно и классную руководительницу одного из шестых классов. Он схватил Регину за руку.
  - Что? - раздражённо ответила она. Причина её раздражённости уже шагала к заветной машине. Слава непроизвольно заметил, что Лиза начала сильнее вилять бёдрами.
  - Давай через другой вход зайдём.
  - Зачем?
  - Так надо.
  Им пришлось сделать крюк вокруг школы и прилегающего к ней небольшого стадиона. Регина что-то ворчала, но Слава её не слушал. Сердце отбивало ритм, как в каком-нибудь жёстком драм-н-бэйс треке. Он не знал наверняка, кто вдруг покидал уроки на карете "скорой помощи", но лишний раз рисковать не хотел. По сути, его видел только пухляш. Может, всё ещё может обойтись?
  Пожарный, вечно открытый выход, который раньше служил хорошей и довольно тёплой курилкой не подвёл их. Обычно там можно было встретить одного из двух охранников, или свободных от уроков учителей, которые гоняли курящих школьников и никому не давали ни выйти через него, ни зайти.
  Этот вход привёл Регину и Славу в рекреацию для младшей школы. Когда-то давно Слава учился в соседнем кабинете с этим выходом.
  - Может объяснишь мне уже, зачем все эти манёвры?
  - Тсс.
  - Что "тсс"? Слава?
  - У тебя есть допы на сегодня?
  - Да что случилось-то?! - воскликнула Регина, вызвав неодобрительный взгляд технички, которая как раз собиралась мыть женский туалет в рекреации, которую они стремительно пересекали.
  - Похоже, я попал, - ответил Слава, закусив губу.
  - Нет у меня никаких допов сегодня. Ну, кроме русского. Давай, выкладывай!
  Слава тянул её за собой, нервно оглядываясь. У лестницы, ведущей на второй этаж, он увидел физрука. Его лицо приобрело багровый оттенок, а он сам, усиленно жестикулируя, припустил в сторону главного выхода. Слава прижал Регину к стенке рядом с чуланом. Подождал пока физрук скроется с виду и только потом взошёл на лестницу. Регине наконец передалась его тревога, поэтому она перестала открывать рот не по делу.
  Класс геометрии был на втором этаже. Они спокойно зашли в кабинет. Ни малейшего интереса их появление ни у кого не вызвало. Мало кто вообще повёл головой на вновь прибывших. Почти все одноклассники уткнулись в экраны своих телефонов. Только Матвей, сидевший с Женей на первой парте (у них обоих были проблемы со зрением), взглянул на Славу и Регину. От их вида он вдруг нахмурился.
  На доске устрашающе расположились задания для контрольной. Слава занял своё место, на котором уже одиноко возлегала тетрадка для контрольных. Регинина тетрадь находилась по соседству.
  - Может расскажешь? - прошептала она.
  Большинство уже, по всей видимости, успели списать решение с учебников, решебников или найти его в интернете. В классе стоял небольшой гул. На Славу с Региной никто не обращал внимания.
  - Ладно, - Славе необходимо было с кем-то поделиться тревогами. Регина была лучшей кандидатурой. - Помнишь тех малолеток, что нас в раздевалке прервали?
  - Ни от чего они нас не прервали. Ничего бы не было, - нахмурилась Регина. - Что дальше?
  - Когда ты ушла, я с одним из них... повздорил.
  - Повздорил? Что за книжку ты сейчас читаешь, интересно? Ну, и что дальше?
  - Этот шкет совсем оборзел! Перепутал реальность с дотой. Он оскорбил мою мать!
  - Дальше?
  - Я ударил его. Коленкой в живот, - Регина громко ахнула, но, благо, не привлекла ничьё внимание. - Лёгонько.
  - Ещё бы ты ему со всей дури зарядил! Совсем дурак? Он тебя в три раза меньше!
  - Ну и что теперь? Он всё что угодно базарить может?
  - Слава, ты что, гопник какой-то?
  - Нет, но меня это задело.
  - И что теперь, малолеток бить?
  - Послушай! Ну кто его бил? От лёгкого колена в живот и подзатыльника ещё никто не умирал.
  - Но "скорая" у крыльца стоит!
  - Да ладно, может это вообще не за ним?
  - Ага, надейся.
  - Ой, да пошла ты! - это Слава непроизвольно сказал громче, чем требовалось. Соседи по парте впереди оглянулись. Измайлов и... ну, конечно, Анька.
  - Чё уши греете? - во весь голос спросил Слава.
  - Мы с тобой ещё побазарим за "физру", - мрачно отозвался Измайлов и отвернулся. Чуть промедлив, отвернулась и Аня. "Отлично! Теперь в классе у меня два недоброжелателя!"
  - Сам пошёл в жопу! - ответила ему прямо в ухо Регина и открыла свою тетрадь. Потом ничего не смущаясь, прокричала на весь класс:
  - Женька! Решила? Дай списать!
  Женя, чуть промедлив, повернулась к подруге и ответила:
  - У Свиридова тетрадка.
  Слава открыл свою тетрадь и принялся за контрольную. До звонка они с Региной больше не разговаривали. Контрольная оказалась легче, чем Слава думал. Правда, задание "на пятёрку" он списал у Матвея.
  Михайловна так и не пришла на собственную контрольную. По звонку весь класс небрежной стопкой скидал тетради ей на стол и поспешил покинуть кабинет.
  Официальных уроков больше не было. У Славы не оказалось никаких дополнительных занятий. Регина ушла на русский язык. Матвей на старостат. Все остальные из компании решили пообедать в пиццерии. Слава в одиночестве плёлся домой, погруженный в мрачные мысли. Он даже всерьёз предполагал, что мог нечаянно и убить того паренька. И как с этим жить дальше?
  От приятного присутствия Регины в мужской раздевалке не осталось и намёка. Встреча с блистающей Лизой мимолётно пронеслась мимо. Слава пришёл домой, отключил домашний телефон, в полной уверенности, что никто из домочадцев, погруженных в собственные драмы, этого не заметит. Домашней работы оказалось смехотворно мало. Вечер он убил, попеременно играя на планшете и гугля "причинение смерти по неосторожности несовершеннолетним". Когда в доме всё затихло, он вышел на балкон покурить, потом почистил зубы, сбрил едва проклюнувшийся пушок с лица, а потом долго ворочался в постели, стараясь уснуть ни о чём не думая.
  
  За контрольную все получили хорошие оценки. Даже Валера. Хоть и умудрился списать безупречно правильное решение на "тройку". Для него это была хорошая оценка. Валентина Михайловна, конечно, понимала, что контрольную все поголовно списали, но делать с этим ничего не желала и скрипя сердцем выводила оценки в журнал. Короленко - тот самый шестиклассник, которого отоварил Слава, - оказался в больнице с воспалением аппендикса, его родители подняли бучу на школьное питание. Физрук - на чьём уроке это и произошло - что-то кричал, обвинял старшеклассников, но его никто не слушал. Связь между воспалённым аппендиксом и старшеклассниками уловить было трудно.
  Слава две недели не ходил на физкультуру, проводя это время в парке у школы. С Региной он помирился уже на следующий день. Она-то ему и передала, что физрук пойдёт жаловаться Спице, если он не явится на урок.
  Багровое лицо физрука и полный слюней рот возвышались над Славой, пока он отстранённо разглядывал наградные кубки в кабинете Сергея Ивановича. На баскетбол пришлось записаться. А вот для участия в "чёрном списке" физрука, Славе ничего делать не пришлось. В него он попал моментально. Как и в категорию: "я теперь с тебя глаз не спущу!".
  Вообще, Слава находился в радостном воодушевлении от того, что так легко отделался. После опрометчивого колена он был явно сам не свой. Короленко никому об этом не рассказал, за что Слава был ему молчаливо, но глубоко признателен. Как за молчание, так и за то, что того не было видно в школьных коридорах.
  Кто-то пустил по школе слух, что именно благодаря Славе, за шестиклассником приезжала "скорая". Такой славы он не желал. Особенно, когда оказалось, что этот Короленко - двоюродный брат детины из параллельного Славе класса. Детину звали Лёша, а вот его фамилию никто почему-то припомнить не мог. А Лёша этот был хорошим другом Измайлова, который всё точил на Славу зуб после той роковой "физры".
  Через все перипетии школьной жизни и подростковых тайн можно было подобраться к удивительному совпадению. Паша Измайлов был влюблён в Регину Мусаеву чуть ли не с первого класса. Они даже пытались когда-то давно встречаться, но ничего толкового из этого не вышло.
  Аня - вечная соседка Измайлова по парте - давно приметила его преданно-возлюбленный взгляд на Регину и поняла, что в её тихой войне с Покладовым у неё может появиться новый союзник.
  По классу полились сплетни, слушки, тихие разговоры, недомолвки. Явно плелась любопытная интрига, в которой почти каждому хотелось принять участие. Клубок всё заворачивался и при этом сохранял полную незаметность для тех, вокруг кого он вился.
  
  Слава побил рекорды по времени пребывания в школе за день. Оказавшись в школьном вестибюле в 7:55, он устало плёлся к дверям после тренировки в 19:05. Чистоту рекорда портили многократные вылазки за пределы "помойки", как до сих пор называла их учреждение Лиза. Чаще всего эти вылазки пролегали до ближайшего двора, чтобы покурить. Два раза Слава выходил поесть. Сначала с одноклассниками в пиццерии, в которой как раз обновилось меню, и появились блюда без запаха грязных носков. Потом в ближайший ларёк с шаурмой. После окончания дополнительного занятия по физике в четыре часа, Слава с часик погулял по парку, стараясь убить время до тренировки в половину шестого. Убить время получилось так себе. Сигареты закончились, а денег на новую пачку не было. Пришлось лежать какое-то время на лавочке у спортзала, играя в телефон, пока батарея полностью не разрядилась.
  Тренировка ему понравилась, но всё равно он первый переоделся и ушёл из зала. Голова болела, ноги ныли от усталости. Есть хотелось ужасно. Славу невероятно вымотал этот крайне долгий день. К тому же сегодня объявили, что необходимо до конца недели определиться со сдаваемыми экзаменами. У Славы до сих пор ни к чему конкретному душа не лежала. Его душа стремилась к вкусному (как он надеялся) ужину, горячему душу и мягкой подушке. Ну и может быть, удастся по пути стрельнуть у кого-то сигарету.
  Слава решил срезать путь до дома по дворам. На улице уже было темно, под ботинками хрустел снег, обильно выпавший накануне. Он прошёл мимо лавочки, у которой тянули пиво три типчика.
  - Это что, одноклассник твой?
  - Ага. Тот самый.
  - Так зови его, чего ты?
  Слава услышал этот диалог за спиной, прибавил шагу. Пара голосов показались ему знакомыми, а вот третий он точно никогда не слышал.
  - Эй, Слава! Постой!
  Ему пришлось затормозить и обернуться. Ни того, ни другого делать не хотелось совершенно.
  - Покладов, иди сюда, выпьем.
  Слава узнал Измайлова. Желание подходить исчезло вовсе, но проклятая вежливость оказалась сильнее. Он подошёл и пожал руки всем троим. Лёшу он узнал, с третьим (он сильнее всех сжал его ладонь при рукопожатии) познакомился. Того звали Ринат. Коренастая фигура и широкие плечи Рината поселили в Славе предположение, что перед ним стоял борец.
  - Откуда шагаешь? - доброжелательно поинтересовался Измайлов.
  - С тренировки, - ответил ему Слава. - С утра дома не был.
  - Пиво будешь? - протянул Лёша ему бутылку. Слава вежливо отказался. Сверливший сквозь настороженный прищур Ринат настораживал всё больше, хоть он и был ниже остальных.
  - Садись, Славка, пообщаемся. - Измайлов явно источал уверенность в себе.
  - Неа, спасибо. Я лучше домой двину, запарился за сегодня. - Слава же напрягался всё больше.
  - Постой с нами, слышь? С тобой люди побазарить хотят! - резко вклинился Ринат.
  Ринат был пьянее всех. Лёша и Измайлов примерно на одном уровне.
  "Базарить" Слава хотел сейчас меньше всего, но уходить прямо сейчас было бы явной ошибкой. Он незаметно поморщился и ответил:
  - О чём?
  - Гену Короленко знаешь? - Лёша встал прямо перед Славой. Измайлов с Ринатом заняли фланги. Тыл оставался свободным, но после тренировки бегать не хотелось. Да и от Измайлова лично бегать вообще не хотелось.
  - Нет, не знаю, - ответил Слава, хотя прекрасно понял, что речь зашла о Крысоморде.
  - Слышь, ты чё гонишь?!
  - Да успокойся, Ринат! А вот Гена тебя знает.
  - С чем его и поздравляю.
  Обстановка стала накаляться, но Слава до сих пор не мог представить, что его вполне могут прямо сейчас начать бить всей троицей. Собственно, за что?
  - Не, вы слыхали, как этот малой базарит?
  Услышать "малой" в свой адрес от человека, который Славе дышал в подмышку было обидно. Обиду пришлось проглотить, потому что Лёша как раз был выше и крупнее Славы.
  - Да погоди ты, - в привычной ему флегматичной манере приосадил Рината Лёша. - Покладов, давай дуру не гони! Братан мой в курсе, что учителям стучать нельзя, но с пацанами поделиться можно. Так что, ответишь?
  - Что? - Слава пытался изобразить, будто он до сих пор не понимает из-за чего весь сыр-бор.
  - Слышь? - заставил Славу отступить на полшага Измайлов, который теперь оказался впереди. Его белая шапка как раз была на уровне глаз Славы.
  Диалог становился всё менее конструктивным. Слава это понимал и постарался сгладить острые углы. Как всегда, в подобные моменты, у него начала подрагивать челюсть. Это было унизительно и неприятно, поэтому Слава постарался, как мог, заглушить это явление, чтобы напирающая троица ничего не заметила. Совладав с собой, он спросил, придавая голосу максимум усталой и расслабленной интонации:
  - Может, вы уже расскажите мне что к чему?
  - Я расскажу, - вызвался Измайлов. - Ты ударил брательника Лёхи, из-за этого Генка в больничке с аппендиксом. Ты не перепутал малых трогать? А ещё помнишь, на "физре" ты специально колено подогнул, гад, чтобы меня поломать?
  - Какое колено? Ты о чём вообще? Игровой момент, кому ты нужен? А насчёт малого твоего, Лёха, так ты сам за ним следи, будет так гнать - ещё получит. Вообще вы с чего взяли, что у него из-за меня аппендикс воспалился? Может, лучше в больничку к нему сходите и диагноз почитаете?
  Слава пятился назад. Ему страшно хотелось зарядить Измайлову в нос и сбежать. Лёша бы его точно не догнал, а вот в физической форме Рината Слава сомневался. Вокруг не было никого. Даже свет из окон едва дотягивался до парковки у подъезда, на которую уже сместился их диалог.
  - Ты нахрена малого ударил, длинный? - теперь эстафету по напору на Славу принял Ринат. От него разило пивом. Обращение "длинный" для Славы прозвучало приятней, чем "малой".
  - За дело. Есть у вас сигарета, парни?
  Ловкий переход из обороны в атаку с невинным вопросом удался. Сам Ринат убавил свой пыл, вытянул из кармана пачку весьма посредственных сигарет, протянул одну Славе, сам же ему прикурил. Всё это время он продолжал что-то доказывать, правда, на полтона ниже. Слава не считал нужным слушать его дальше. После пары затяжек под вопросительные взгляды Измайловской компании, он ответил:
  - А если кому-то из вас какой-то малолетка про мать что-то скажет, вы как поступите?
  Слава боролся с трусливой дрожью в теле, когда окружавшие его задумчиво умолкли.
  - Отвечаешь, что Генка это сказал? - протянул Лёша с интонациями умственно-отсталого.
  - Да он гонит! - вновь кинулся в атаку Измайлов.
  - А Генка мог что-то такое брякнуть, - задумчиво проговорил Ринат и даже почесал щетину на подбородке в знак глубоких раздумий. - Слыхали же, как он в игрушки свои играет и какую чепуху несёт?
  - Подкова, ты отвечаешь, что из-за этого Гену ударил?
  Слава затянулся и выдохнул:
  - Отвечаю!
  - Эй, молодёжь, что тут за кипиш?
  Неизвестно каким образом к ним незамеченными подошли Матвей и Женя. На них обоих были надеты дорогие пальто, и никто не знакомый с ними не дал бы им их семнадцать лет. Выглядела эта парочка серьёзно, взросло и презентабельно.
  Измайлов сразу бросился пожимать Матвею руку. За ним потянулся Лёша. На лице Рината промелькнуло какое-то невнятное чувство: удивление, испуг, уважение или переборотая пивная отрыжка. С Ринатом Матвей пожал руку демонстративно брезгливо.
  - Да вот с Подковой разбираемся, - оправдался Измайлов.
  - А может, это Славка с вами разбирается? - усмехнулся Матвей.
  - Фу, ребят, как вы эту мочу пьёте? - Женя прочитала на этикетке название пива, которое распивала компания Измайлова.
  - Я это не пью, не думай так плохо обо мне, - Слава заметил, что после своего вопроса Женя с ухмылкой глянула на него.
  - В тебе, Слава, я никогда и не сомневалась.
  - Так в чём вопрос, ребятки? - с ухмылкой спросил, обращаясь к Измайлову, Матвей.
  - Да вроде выяснили уже всё, - через шапку почесал затылок Лёша.
  - Ну и здорово! Славка, прогуляешься с нами?
  - Разве что в сторону дома. Я только с тренировки возвращался.
  - Вот негодяи, цепляют моего бедного Подкову! - хохотнула Женя.
  Все обменялись ещё одними рукопожатиями. Женя тоже важно тянула всем свою ручку в синих шерстяных варежках.
  - Мы ещё узнаем у малого, как там всё на самом деле было, - буркнул Измайлов, когда Слава протягивал ему руку для прощания.
  - Ага, узнай. Лучше бы его навестили, чем меня во дворах выискивать.
  - Да кому ты нужен, - фыркнул Измайлов.
  После этой встречи, Слава понял, что с Измайловым теперь, и до самого выпуска, предстоит держать ухо востро. У него явно имелся зуб на Славу и поквитаться с ним становилось для одноклассника делом чести.
  
  - Чего ты вдруг решил свою жопу в горячее пропихнуть? - посмеиваясь, спросил Матвей.
  Он вёл Женю под руку. Она в одном ухе слушала наушник, другое (направленное на Славу) было открыто.
  - Откуда я знаю, что у Пашки за проблемы?
  - Я знаю, - ответила Женя, продолжая помахивать головой в такт музыки. - Его проблема - Регина. Точнее, ты и Регина.
  - В смысле? - Слава не смог быстро сообразить.
  Матвей среагировал первым. Слова Жени не были для него сюрпризом, но он впервые слышал подтверждение своих догадок воочию. Он не только номинально считался лидером класса и формально значился старостой, Матвей действительно знал и наблюдал за своим классом, прокачивая свои знания психологии. Часто его догадки и предположения оказывались верны, и он с достоинством радовался каждому успеху по части "знания своего класса":
  - В том смысле, что Измайлов чуть ли не с детского сада сохнет по Регине, но в нём нет ни капли того, что могло бы заинтересовать её. Он бесится от своей беспомощности и безответной любви и готов на кого угодно повесить тучу своих неудач, чем признать, что с Региной у него шансов - ноль.
  - Я вот ничего не слышала, что Матвейка сейчас сказал, - Женя показала сперва на своё ушко, потом на Матвея. - Но я с ним полностью согласна. Так и есть. Можно только один вопрос? Ты правда побил шестиклассника?
  Слава повернул голову и встретился с любопытными серыми глазами Жени.
  - Да не бил я его! Он мою мать оскорбил, я ему леща выписал и фанеру пробил. Вот и всё. Откуда мне было знать про его аппендицит? - Слава прибавил шагу, Матвей и Женя тоже. Оба с любопытством его разглядывали.
  - Хреновая история, Славик.
  - Ты что, дикарь какой-то: на каждого молодого с кулаками бросаться, если он скажет лишнего? - Женя посмотрела на него так, что тут же напомнила Регину.
  - Ну, значит тогда был дикарём. Господа психиатры, может сменим тему? - У Славы ещё стучало сердечко, а от вкуса плохой сигареты во рту было мерзко. - Может, лучше сигаретой угостишь, Матвей?
  Тот протянул ему "Парламент", который он обычно и курил.
  Они уже заходили к Славе во двор. Зимним вечером здесь всегда становилось как-то пусто и мрачно.
  - Хех, Ринат этот. Хочешь, расскажу, как я с ним познакомился? - начал говорить Матвей, обращаясь к Славе. Не дождавшись ответа, продолжил:
  - Мы с ним дзюдо занимались вместе. Он дурачок немножко. Однажды ему показалось, что я его чересчур сильно бросил. Ну так и всё, закипел наш дружок, как электрочайник. Решил меня проучить. Я сразу почувствовал, что он нечто подобное придумает. Куда уж тут, одни на один поговорить спокойно, разобраться. После уроков пришёл с шестью (прикинь, с шестью!) бычками. Возле крыльца пасутся. Ну я сразу Валеру отправил разведать обстановку. Пришлось сделать пару звонков. С тех пор с ним все вопросы закрыты. Но на дзюдо он ещё походил пару лет, когда я уже завязал. Смешной тип, на самом деле. Когда вы с ним тет-а-тет общаетесь - милейший персонаж. А вот если за ним кто-то стоит, сразу в гниду превращается. Да, Женька?
  Женя ещё в самом начале рассказа Матвея бесцеремонно надела второй наушник. Славе сразу представилось, как она гуляет с Матвеем в наушниках, он ей всё время что-то рассказывает, а потом они меняются. Кажется, вот в чём секрет их долгосрочных и любящих отношений.
  Они уже подошли к Славиному подъезду.
  - Ну что, Слава, теперь ты спасён, - торжественно заявил Матвей.
  - Премного благодарен, - в той же манере ответил ему Слава. - Только уж с Измайловым я как-нибудь и сам разберусь.
  Женя вытащила наушники. Обняла Славу на прощание и сказала:
  - Приглядывай за Измайловым и Анькой. Что же тебе спокойно не живётся? Ну и за Регинкой присматривай, а то мало ли что.
  - Я вроде сам никуда не лезу. А что за ней присматривать? Думаешь, Измайлов может и до неё докопаться?
  Женя с Матвеем обменялись озорным и удивлённым взглядом.
  - Смотри, чтобы он не отбил её у тебя.
  - Да пусть забирает! Тоже мне! - Слава прикусил себя за губу, потом пояснил. - Всё равно ни хрена у него не получится.
  - Это да, - с радостью поддержал Матвей.
  Во двор заехала чёрная "бэха". Славе не надо было смотреть на номер, чтобы понять к кому она приехала.
  - Ну, пока, - Матвей протянул руку для прощания.
  - Может, ещё покурим? Этот гоп-отряд заставил меня поволноваться, - Слава тянул Матвея и Женю к ближайшей лавочке.
  - Слава, может один покуришь? Мы ведь не ради добрых дел гуляем, - Женя мило вздёрнула носик.
  - Давай покурим, - проигнорировав свою девушку, отозвался Матвей, протянул Славе ещё одну сигарету.
  Очистив от снега лавочку, все трое присели. Женя с Матвеем обсуждали что-то своё, а Слава в томительном ожидании уставился на подъездную дверь, стараясь как можно реже затягиваться.
  - Регина - очень крутая девчонка, - со стальным убеждением в голосе произнесла Женя, но Слава этого не услышал.
  Дверь открылась, и подъезд выпустил Лизу из заточения. Она сразу накрыла голову капюшоном от пуховика, который выглядел непривычно дёшево на Лизе. Особенно после наряда, в котором она собиралась в "Вечную пятницу".
  - Лиза, привет! - дружелюбно помахала ей Женя. Матвей просто приветственно вскинул ладонь. Слава лишь проводил соседку недоумевающим взглядом.
  Лиза, помахав всем, быстрым шагом прошла к поджидавшей её машине и села в неё.
  Какое-то время, после того как "бэха покинула двор, сидели в тишине. Окурок начал обжигать Славе пальцы. Он никак не мог для себя определить, действительно ли глаза Лизы были полны слёз? А если это так, то по какой причине?
  - Ну давай, Славик, спокойной ночи! Мы пошли.
  - Ага.
  - Пока, Славик! Не забывай, Регина - очень крутая девчонка. Самая крутая! Держись её.
  - Ага. Ну пока, до завтра.
  Матвей с Женей пошли по своим делам. Слава поднял голову. В окнах гостиной ярко горел свет. Мама неизвестно ради чего старалась экономить, включала только три лампочки из семи. Отец включал все, не задумываясь. С родственниками общаться не хотелось совершенно.
  Однако, придётся. Слава открыл дверь, вошёл в подъезд. Лифт услужливо поджидал его на первом этаже. В кабине на Славу обрушилась столь мощная усталость, что он лишь могучим усилием воли заставил себя держаться на ногах.
  
  Глава 9. Фото.
  
  Слава сходил ещё на две тренировки по баскетболу, вернул расположение физрука и плавненько завязал со своей спортивной карьерой. Сергей Иванович вроде как его понял. Но всё же взял с него обещание сыграть весной на соревнованиях. Славе не оставалось ничего другого, кроме как согласиться.
  Вторая четверть летела чересчур быстро. На улице уже прочно укоренились сугробы, но зимняя одежда ещё не успела надоесть. С декабря у всех в школе появилось новогоднее настроение. Начались разговоры о том - кто, где, с кем и как будет праздновать смену последней цифры в дате. Планы у всех, конечно, были грандиозные.
  Близились пробные экзамены по русскому языку и математике. Никто, кроме учителей, особой важности предстоящего события не ощущал. Слава, посовещавшись с Матвеем, Региной, дворовой компанией и гуглом, а также выслушав доводы родителей, решил, что будет сдавать физику, обществознание и профильную математику. На этих предметах и обязательном русском решил сосредоточиться. Теперь, когда он ушёл с тренировок, свободного времени стало значительно больше.
  Домашняя обстановка становилась всё более гнетущей. Больше всего раздражало именно состояние подвешенности и неопределённости. Отец всё чаще забывал оставлять денег утром, а мать вдруг стала очень щепетильной в финансовом отношении. Всё это явно не предвещало ничего хорошего.
  Но Слава старался об этом не думать. Время после школы теперь он часто проводил в гостях у Регины. Они уже настолько привязались друг к другу, что каждый из них непременно подумывал: "А вдруг, всё это серьёзно?". Вот только представление о серьёзности у обоих было разное.
  Регина получала огромное удовольствие от общества Славы, от их объятий и поцелуев, от игр, которые непременно тянули в постель. Слава весь краснел от желания в эти моменты, но её представления о "серьёзных отношениях" ещё не позволяли ей исполнить его желания. Она этого боялась и как могла оттягивала неизбежное. Порой она сомневалась в том, что на самом деле чувствует к нему, и в том, что чувствует он по отношению к ней. Регина была хорошей девочкой и, не переступая через свои убеждения, порой не оставляла своего парня неудовлетворённым. Ей подсказала об этом Женя, которая давно подталкивала подругу к по-настоящему взрослой жизни. Свою роль сыграло и пятно на брюках Славы, которое он стыдливо прикрывал, а потом резко сбежал от неё. Вся эта неуверенность и смущённость Славы ужасно нравилась Регине и заставляла поскорее отбросить свои страхи и сделать то, чего она уже очень давно хотела.
  Для самого же Славы, Регина стала, в первую очередь, новой соседкой по парте. Очень красивой, чертовски сексуальной и милой соседкой по парте. Он обрёл в общении с ней ту непосредственность и открытость, которой, ему казалось, невозможно достичь с девчонкой. Регина стала его новым лучшим другом. С ней он забывал обо всём, отдаваясь всей той лёгкости, что витала вокруг них. Это всё было хорошо до тех пор, пока они не оставались вдвоём. Тогда на Славу сразу накатывало понимание, что Регина - его девушка. Особенно, когда они дурачились и обжимались у неё дома. Особенно, когда в один момент физиология оказалась сильнее. Особенно, когда она вдруг усадила его на диван и расстегнула ему ширинку.
  Славу мучили ворохи вопросов. Главный из них: достоин ли он Регины? Всё ли между ними нормально и правильно? Всё ли он делает правильно, и что вообще нужно делать дальше? А потом, особенно после моментов настоящего блаженства с Региной, вкрадывалось: "Я люблю её?" Славе хотелось бы ответить утвердительно, но почему в те моменты он закрывал глаза и видел Лизу? Почему он каждое утро, ожидая лифт, смотрел на её дверь? Почему он так радостно смотрел на Лизу каждый раз, когда она, всегда опаздывая, переступала порог кабинета?
  
  Пороги кабинетов, в последнее время, Лиза зачастила переступать. Всю последнюю неделю она была на уроках каждый день. Целых два дня она просидела "от звонка до звонка". Весь класс находился в лёгкой растерянности. Теперь на перекличке перед началом каждого урока, при звуке её фамилии, никому не приходилось лениво отвечать: "да нету её!". Теперь раздавалось её бойкое "здесь", и последующий удивлённый комментарий учителей:
  - Молодец, Лизочка, взялась-таки за ум?
  - Кончено, Маргарита Павловна!
  - Ну, молодец. К доске может пойдёшь по такому случаю?
  - С удовольствием! Но не сегодня.
  - Ну и ладно. Пришла на занятия - уже радость. А к доске пойдёт... Покладов!
  Лиза сразу завоевала весь класс. Девочка-прогульщица на деле оказалось очень милой и дружелюбной. Словно наперекор тому, что многие заочно считали её зазнавшейся и тупой тёлкой.
  - Она такая фальшивая! - ни с того ни с сего заявила Регина Славе на ухо. Шла контрольная по физике. Лиза как раз общалась с учительницей, ненароком демонстрируя всему классу изгиб своего тела.
  - Кто? - поинтересовался Слава, хоть и прекрасно понял, о ком идёт речь. Регине он уязвлённо, но старательно демонстрировал полное безразличие к своей соседке.
  - Лиза! - шикнула на него Регина.
  - Не знаю. С чего ты взяла?
  - Вообще-то это сразу видно. Жаль, что ты с ней с детства знаком и до сих пор этого не понял. - Регина тут же выстроила ледяной барьер между ними и уткнулась в свою тетрадь. Для неё Лиза давно стала персоной "нон-грата".
  Слава в ответ дёрнул плечом, а после не удержался и окинул взглядом Лизин изгиб.
  Лиза легко и непринуждённо укоренилась в компании Жени, Матвея, Быкова, Славы, Регины и парочки других одноклассников, считавшихся негласной элитой класса.
  Со Славой она вдруг стала очень приветливой и милой. Это её поведение лишь подогревало его сомнения. Иногда ему отчётливо вспоминалась фраза, которую он сгоряча бросил Матвею и Жени, когда они предупредили его о намерении Измайлова отбить у него Регину: "Да пусть забирает! Тоже мне!". Он стыдился этих слов. Регину никаким Измайловым отдавать ему не хотелось в принципе. Но он всё равно ненароком следил взглядом за Лизой. Как она писала что-то в тетради на уроках, как набирала пальчиком кому-то сообщение на телефоне, как элегантно откусывала кусочек пиццы, как мило она здоровалась с ним. Самой сложной дилеммой для Славы стала воображаемая ситуация, в которой ему предстанет сделать выбор между Региной и Лизой. Решение этой дилеммы ему явно было не под силу.
  Измайлов пошёл ва-банк. Он старательно накалял обстановку и желал лишь вывести Славу на прямой конфликт. Все его потуги выглядели так нелепо, что о них можно было и вовсе не упоминать, но раз уж ему хотелось разжечь конфликт, то судьба распорядилась так, что подходящий случай не заставил себя долго ждать.
  
  "Славка привет".
  "Привет)"
  "Чем занимаешься?"
  "Ужин готовлю".
  "Молодец какой. Ты что один дома?"
  "Если бы. Мама решила взять на сегодня выходной от дел по хозяйству".
  "Понятно)"
  Слава несколько погорячился насчёт готовки ужина. Он сидел на кухне и ждал, когда сварятся пельмени. Мама уже битый час жаловалась подруге по телефону на все невзгоды жизни. Теперь Славу очень интересовало, зачем ему вдруг написала Лиза. Давненько такого не было. Даже простое общение с ней, несмотря на участившееся посещение уроков, было очень редким случаем. По большей части это были дежурные фразы, произносимые с какой-то дружелюбной натянутостью.
  Вода в кастрюле кипела во всю. Слава одной рукой помешивал свой скромный ужин, другой гипнотизировал телефон, чтобы в нём поскорее появилось новое сообщение от Лизы. Она то начинала писать, писала долго, потом прекращала, потом начинала опять. Слава терпеливо ждал и надеялся, что она позовёт его гулять или в гости.
  Надежды Славы не оправдались. Лиза наконец написала:
  "Алгебру решил?"
  "Ага".
  "Скажи ответ в последних трёх примерах. Не могу их в инете найти".
  "Щас".
  Слава выложил пельмени в тарелку, не жалея залил их сверху кетчупом и отправился к себе. По дороге он проходил мимо закрытых дверей гостиной. До него донеслось:
  - Вот просто хлопнул дверью и ушёл!
  Слава притормозил у дверей, прислушался.
  - Нина, ты не понимаешь, что я буду делать? Квартира у него в собственности была ещё до брака, счёт на него оформлен... да постой!
  Слава прикусил губу. "Что у них так всё серьёзно, и отец реально собирается её выгнать? А меня, что?"
  - Да что Славка! Нужен ему этот охламон. Он уже пару лет только деньги ему даёт, а на его воспитание вообще насрать. Представляешь, когда Славка спросил, какие ЕГЭ сдавать, тот ответил, чтобы шёл на менеджмент или ин-яз. Идиот, даже не знает, что у нас сын - технарь.
  Слава пожал плечами. Воспитательные методы отца ему нравились больше, чем вечные придирки от матери. Да и менеджмент был ему больше по душе, чем инженерия, о которой в последнее время талдычила мать.
  Раздался громкий звук нового сообщения. Мамин голос за дверями притих. Слава направился в свою комнату, на ходу читая, что написала Лиза:
  "Ну что там?"
  "0, 11, [1;+беск.]"
  "Точно плюс бесконечность? У меня не так..."
  "Вроде как".
  "Ладно. Слава, спасибо".
  Слава прибрался на столе, сходил на кухню, забрал ужин, разочарованно ел, переключая каналы телевизора. Он ожидал продолжения беседы и возможностей, что она могла принести. Экран телефона оставался холодно-чёрным.
  Вскоре Слава не выдержал и ожесточённо прожёвывая пельмень, написал:
  "Как дела хоть?"
  "Норм. Ты как?"
  "Тоже сойдёт" - Славе хотелось ещё что-то написать, спросить, но ничего толкового в голову не шло. Не хотелось продолжать сухую и невнятную переписку. Настала очередь Лизы наблюдать, как Слава то начинал что-то писать, потом прерывался, начинал снова. Если бы она в это время не была сосредоточена на другой, более живой и откровенной переписке, могла бы подумать, что сейчас на её экране появится целая поэма. Но вместо поэмы пришло лишь:
  "Может, завтра вместе в школу пойдём?"
  Слава громко цокнул. Из всех перебираемых им вариантов и предложений, финальное, сразу после отправки, приняло вид самого неудачного. Оставалось ждать ответа. В принципе, если он будет положительным, Слава будет вполне удовлетворён.
  Прошли долгие пять минут. Слава уже нёс пустую тарелку на кухню, когда пришёл ответ:
  "Ты правда хочешь именно то фото?"
  Слава призадумался. Следом пришло:
  "Не тебе. Блин."
  Потом:
  "Не знаю я. К первому точно не пойду."
  По тону и твёрдым точкам, Слава почувствовал, что Лиза раздражена. "Интересно было бы посмотреть на то фото" - подумал Слава и принялся мыть посуду.
  Только по возвращению в свою комнату, удобно устроившись на диване, Слава написал Лизе:
  "Ну и ладно. Серёже привет".
  Раздражение через Лизины сообщения передалось и Славе. Теперь он начал писать Регине и просить её сделать парочку пикантных фото для него. Она отвечала ему кучей смайликов и категорически отказывалась это делать. Слава быстро потерял интерес к этой затее и уже открывал на планшете Тихий дон. Там оставалось всего-ничего страниц, и он твёрдо намеревался наконец их дочитать.
  "Когда-нибудь в живую посмотришь. За мной ведь должок. Только для этого ты обязан будешь хорошо себя вести".
  "Это как, например?"
  "Например, не дрыхнуть завтра всё утро и зайти за мной".
  "Ближний свет! Это мне во-сколько вставать придётся?"
  "Ну ладно, ленивая жопка. Тогда хоть шоколадкой с утра побалуй".
  "Ничё не треснет?"
  "Неа"
  "Ты же на кой-то хрен на диету собралась".
  "Я передумала)"
  "Вообще не помешало бы)"
  "ЧЕГО? Козёл!"
  "Ладно, я пошутил. Будет тебе шоколадка. Так уж и быть. Только за это с тебя сама знаешь что".
  "Что же? Опять дурацкие фотки попросишь?"
  "Неа. Хочу, как в прошлый раз. Давай, прямо в школе?"
  Слава предался своим фантазиям, описывая их Регине, которая отвечала смущёнными смайликами. В один момент к нему заглянула мать, удостовериться, что он поел и готов к завтрашним занятиям. Слава тотчас перевернулся на живот и хмуро ответил. В тот же момент ему вдруг стало отчего-то стыдно, и он сам решил закончить растянувшуюся переписку с Региной.
  Смысл предложений в книге размывался, сосредоточиться на чтении оказалось довольно сложным делом. Слава уже предвкушал завтрашний поход в школу и от всей души надеялся, что Регина как надо отработает шоколадку.
  Пришло новое сообщение. Слава потянулся к телефону. Написала Лиза. Прислала фото, от которого у Славы тут же отвисла челюсть.
  
  Ещё до конца не прогрузившееся фото, смутное и нечёткое, уже заставило сердце забиться сильнее. Наконец оно открылось на весь экран, беспардонно демонстрируя Лизу во всей красе. Сперва Слава даже не понял, что это была именно она. Подумал, мало ли, просто фото из интернета. Приглядевшись, он развеял всякие сомнения.
  Фото сделано в ванной. Лиза, по всей видимости, только после водных процедур. Влажные волосы едва прикрывают грудь, не оставляя и намёка на фантазию. Всё видно с беспощадной точностью. Тёмно-розовые соски не отпускают Славиного взгляда. Лиза держит в руке селфи-палку, с её помощью открывая всю себя. Язычок озорно и призывающе застыл в уголке губ.
  Телефон звякнул новым пришедшим сообщением. Следом за ним ещё одним. Слава нехотя закрыл фотографию, которую он уже представлял, как будет скрупулёзно изучать на досуге.
  "Это не тебе!!!"
  "Удали немедленно!"
  "Удали слышишь!"
  "Выходи в подезд с телефоном!"
  Слава не успел перешагнуть порог квартиры, как на него налетела разъярённая Лиза. От неё пахло шампунем, свежестью и злостью. Она тотчас забрала его телефон и принялась беззастенчиво в нём копаться.
  - А как же тайна переписки? - попытался пошутить Слава. Перед глазами до сих пор стояло то фото, и удержаться от того, чтобы не наложить его на рядом стоящую девушку было крайне тяжело. От этого ему становилось неловко, и он ощущал, как предательски кровь подступала к лицу.
  - Заткнись! - рявкнула на него Лиза. Её лицо раскраснелось под цвет футболки, которая на ней была.
  - Я и посмотреть толком не успел, - попытался оправдаться Слава. Хотя его вины в небрежном разбрасывании Лизой своих интимным фоток не было. Однако, он всё равно чувствовал себя виноватым.
  Лиза только злобно пыхтела. Слава не мог сказать точно, что ему это не показалось, но капли беспомощности выступали на глазах девушки.
  - Да удалил я всё. Хватит уже меня за мудака держать. Сама лучше бы смотрела кому и что отправляешь. - Слава решил от обороны перейти к нападению.
  - Заткнись. - Лиза своего фото не нашла, но всё равно боролась с диким желанием разбить Славин телефон. Признаться себе, что злится, в первую очередь, на себя - она не могла.
  Двери лифта открылись на их этаже. Слава с Лизой синхронно повернули головы к кабине. Оттуда вышел Славин отец.
  - Привет, молодёжь! Чего на площадке тусите?
  - Привет, пап.
  - Здрасьте, - Лиза неохотно протянула Славе телефон и направилась к открытой двери своей квартиры.
  - Лиза, а что в гости к нам не хочешь зайти? - с вежливой улыбкой поинтересовался отец Славы.
  - Что здесь происходит-то? - в подъезд высунула голову и его мать. - О, привет, Лизочка! Так что вы тут в подъезде стоите, заходите к нам.
  - Не пойду! - напоследок воскликнула Лиза, после чего громко хлопнула дверью.
  - Чего это она? - одновременно повернулись к Славе родители.
  Он пожал плечами, убрал телефон в карман и прошёл к себе домой.
  - Дело молодое, - вздохнул отец. Потом добавил. - А что, они встречаются разве?
  - Ты бы побольше времени сыну уделял, может, тогда и знал бы. Ну а чего в магазин по дороге зайти, корона упадёт? Почему я должна по магазинам бегать, когда ты вообще нихрена по дому не делаешь?
  - Ой, ну всё, началось. Зайди в дом. Хоть бы соседей постеснялась!
  - Ты мне ещё про то, чего надо стесняться, будешь рассказывать?
  - Да заткнись уже и дай пройти!
  
  Когда в доме стало темно и тихо, Слава всё никак не мог заснуть. Ворочался с бока на бок, стараясь ни о чём не думать, и боролся с волнительным позывом. Борьба закончилась тем, что Слава поднялся с кровати и взял телефон. Зашёл в Dropbox, ввёл пароль, скачал архив, ввёл новый пароль, и Лиза в своём первозданном виде посмотрела на него с экрана.
  В первый момент, прочитав её требовательные и гневные сообщения, он хотел тут же безвозвратно расстаться с фотографией, но быстро передумал. Когда Лиза бесцеремонно шарилась в телефоне, он боялся, что она может заглянуть и туда. Потребовать от него пароль, заинтересоваться свежим архивом. Наверное, тогда их хрупкие отношения окончательно бы разрушились. Славе повезло, что Лиза не догадалась об этом. Вместо этого, она стёрла всю их переписку.
  Слава с блаженством разглядывал фото, всё больше уверяясь, что он поступил правильно, сохранив его.
  
  Блаженство подступало снизу вверх, обуревая всё тело, заставляя его биться в лёгкой истоме. Ритмичные движения девушки, приятные прикосновения милого язычка сводили с ума. Подступающий предел наслаждения вызывал сладостный туман перед глазами.
  Противно скрипнула старая дверь туалета.
  - Пошёл вон! Занято! - проорал Слава, прижимая к себе пугливо дёрнувшуюся черноволосую голову.
  Краем глаза он заметил растерянный и даже испуганный взгляд ребёнка из начальной школы. Дверь захлопнулась, он двинул бёдрами вперёд, провёл ладонью по шелковистым локонам, прижимая их к себе. Выдохнул:
  - Я всё!
  После бесконечных мгновений, сотрясающих его тело вспышками чистой феерии, он отстранился, громко выдохнув. Последняя пара движений по инерции. Глаза закатились от удовольствия.
  - Козёл, - проговорила Регина, отстраняясь от него.
  Сразу запахло мочой, хлоркой и дешёвым мылом. Всё наслаждение закончилось, туман рассеялся, явив глазам безвкусную, местами облупившуюся синюю туалетную плитку.
  Раздался робкий стук в дверь.
  - Да щас! Минутку погоди! Давай не обоссысь там только!
  Слава натянул штаны, одновременно с этим достав из кармана платок и протянув его Регине. Она принялась ожесточённо вытирать лицо, приговаривая разные беззлобные проклятия.
  - Пойдём отсюда скорее, - сказал Слава и потащил девушку за собой.
  - Стой, я же вся размазанная! - беспомощно выкрикнула Регина, продолжая старательно вытирать лицо. Она выглядела сейчас, и правда, не очень. Тушь растеклась, губы блестели, она старательно откашливала что-то. Смотрелось не очень, но Слава начал возбуждаться по новой, когда тащил её прочь из туалета.
  - Можно? - пропищал мальчик из начальной школы, переминавшийся с ноги на ногу у двери.
  - Валяй, - благосклонно разрешил Слава. Ему захотелось, чтобы этот малой обязательно увидел Регину, её лицо, её кашель, её руку в его руке.
  - Пойдём на второй этаж, скорее, - теперь девушка тянула Славу за руку, а его ноги в это время были ватными.
  Мальчик прошмыгнул в туалет, а Регина упрямо тащила Славу наверх, прикрывая своё лицо свободной рукой. Слава тащился за ней, не упуская случая подгонять её щипками за мягкое место. Теперь ему захотелось, чтобы их увидел Измайлов. Славе представлялось, что это сразу бы дало ему понять, кто на каком месте находится.
  Регина прошла в женский туалет на втором этаже. Слава было направился за ней, но она твёрдо отстранила его, толкнув в грудь и закрыв перед ним дверь. Ему оставалось прогуливаться по пустой рекреации, краем уха слушая речи учительниц, сквозь приоткрытые двери кабинетов.
  Вся эйфория, захлестнувшая его после туалетного рандеву, вскоре сошла на нет. Теперь в его висках стучал тупой стыд. Причину этого стыда он не мог точно определить и от этого неловкое жжение становилось всё сильнее. Приятная истома внизу живота одновременно и наполняла его, и укоряла изо всех сил.
  Слава присел на лавочку, уткнулся в телефон. Нужно было скоротать время, пока Регина не приведёт себя в порядок. Ему очень хотелось посмотреть на неё в школе и без штукатурки, которой Регина вовсе не брезговала, а, вернее, наносила непомерно.
  У них оставался последний урок - алгебра. Регине предстояло ещё и переписывать решение задач у Славы. Он теперь был совершенно не против. Уж этой малости она явно заслужила. Эта домашняя работа была важна для Регины, от неё во многом решалась оценка в полугодии. Славе же было совершенно плевать на эту алгебру. Он жаждал прогулять последние два урока, устроить себе небольшие каникулы. Провести их в доме Регины. Возможно, в кровати Регины. Однако, она уже сделала всё от неё зависящее, а Славе оставалось только ждать, пребывая в дурманящих грёзах о своей девушке.
  Дурманящие грёзы случайно привели к интимному снимку Лизы.
  В первые три дня обладания эта фотография ненароком открывалась Славой по три раза на дню. По пробуждению, вечером и ночью, перед сном. Время шло, и магия изображения терялась. Так же, как потерялась и сама Лиза.
  Он не видел её уже две недели и не мог не беспокоиться о ней. Чувство вины иногда захватывало с такой силой, что он тянулся к телефону с твёрдым намерением удалить фото, но каждый раз так и не мог на это решиться. Прощальный взгляд на своё сокровище смывал всю решительность так же яростно, как сейчас, наверное, смывала с себя лишнее Регина.
  Славе иногда казалось, что Лиза непременно знает о том, что он сохранил это фото, и теперь ненавидит его всеми фибрами души. Эта безосновательная и лишённая логики догадка перерастала в настоящую паранойю. Он хотел написать ей, спросить что-то максимально отвлечённое, только ради того, чтобы понять, как она сейчас к нему относится. Сделать этого Слава не мог. Застать Лизу онлайн теперь было равноценно - увидеть её в школе. Её не было ни там, ни тут.
   - Сволочь ты, Покладов!
  Слава вздрогнул, потушил экран телефона, поспешно убрал его в карман.
  - А ты неплохо выглядишь! - улыбнулся он подкравшейся к нему девушке.
  Без "штукатурки" Регина выглядела очень милой и соответствовала своему возрасту. Её лицо раскраснелось от старательных умываний. Волосы были чуть растрёпаны, но от этого она выглядела только соблазнительней.
  - Посмотри, на одежде пятен не осталось?
  Регина принялась крутиться вокруг него. Её строгий чёрный пиджачок и белая блузка не пострадали от их туалетного приключения, но Слава для проформы внимательно оглядел девушку. Притихшее желание решило напомнить о себе. Слава обнял Регину, они поцеловались.
  - Давай тетрадку! - она отстранилась и выдвинула свои требования.
  Они разместились на подоконнике, Слава задумчиво разглядывал падающий снег, Регина с поразительной скоростью переписывала примеры, иногда уточняя цифру или букву и жалуясь на отвратительный почерк своего кавалера.
  - Регина?
  - Чего?
  - Спасибо.
  - За что? Только давай без пошлостей, хорошо?
  - Просто за то, что ты у меня есть.
  Эти слова вырвались у Славы совершенно случайно. Сперва он думал о чём-то другом, а потом сказал, что сказал. Регина тихонько улыбнулась, но промолчала.
  До конца полугодия оставалась неделя. Математичка решила выделить этот пятничный урок на закрытие хвостов и консультации нуждающимся. Когда Регина со Славой зашли, опоздав на добрую половину урока, учительница даже голову в их сторону не повернула. Регина прошептала: "Извините" и направилась к их парте. Очень резко для всего класса (для Славы в том числе) это место стало их, а не Славы и Роди.
  - Мусаева, чего такая красная?
  - Чем занимались, молодые?
  - Эй, Покладов, ну чё, как оно?
  Слава сконфуженно улыбался, при этом краснел и ненавидел себя за это. Плюхнулся на своё место, выложил тетрадь, сверху на неё положил телефон, бросил ручку, которая чуть не скатилась на пол. Слава поймал её и внезапно понял, что ему нестерпимо захотелось в туалет. На этот раз, чтобы использовать его по назначению.
  Регина отправилась с тетрадкой к учительскому столу. Слава беспомощно переводил глазами из стороны в сторону, но замеченный позыв только усилился. Пришлось спешно ретироваться из кабинета, под новые неостроумные замечания одноклассников и примечание математички:
  - Что, Покладов, уже невтерпёж? Могли бы и вовсе не приходить.
  Слава прошмыгнул за дверь в сопровождении поднявшегося лёгкого ржача.
  Когда он вернулся через пять минут, заметно облегчившись, то сразу почувствовал перемену в атмосфере класса. Регина вроде по-прежнему демонстрировала удачно списанную "домашку", математичка одобрительно кивала головой, уточняя что-то время от времени. А вот все остальные, как один, уткнулись в телефоны, загадочно улыбались и переглядывались друг с дружкой. Слава заметил, как Быков показал кому-то поднятый большой палец. Валера громко гыгыкал со своего места. До Славы донеслось:
  - Во даёт!
  А потом:
  - А ничего такая соска.
  Слава рефлекторно глянул на Регину. Перед тем, как присесть на своё место, он ещё раз окинул взглядом свой класс. Нет. На Регину никто не смотрел. А вот на него самого, одно за другим начали поворачиваться лица. Кто-то довольно скалился, кто-то выглядел недоумевающим, некоторые хмурились. Женя широко распахнула глаза, при этом вопросительно подняв бровь. Смотрелось это довольно забавно. Матвей лишь бросил быстрый взгляд и вернулся к своим примерам.
  - А ты молоток, Подкова! - ни на чуть не снижая голоса обратился к нему Валера.
  Слава вопросительно вздёрнул голову. Он понятия не имел, что, зачем и почему сейчас происходит.
  Сидящий впереди Измайлов вполоборота повернулся к нему и положил Славин телефон обратно на тетрадь. Сидящая с ним Аня повернулась с гадливой ухмылкой и сказала довольно-таки громко.
  - У нас оказывается свой Пьер Вудман завёлся?
  - Чего? Ты хоть знаешь, кто это такой? - Слава беспомощно вертел головой, словно искал на стенах или чьей-то физиономии подсказки, которая всё доступно бы ему объяснила.
  - А Регина, интересно, знает, что у тебя за фотки в телефоне?
  - Чего? - Славу передёрнуло, он схватил свой телефон и от того, что он там увидел, сразу лишился не то, что дара речи, а даже забыл, как дышать. Кровь прильнула к лицу, на ладонях мгновенно выступил холодный пот, все звуки в классе разом умолкли.
  В беседе их класса красовалась интимная фотография Лизы, отправленная от его имени, а под ней уже во всю плодилась оживлённая переписка.
  "Во даёт новенькая!"
  "Подкова ну ты учудил"
  "Сиськи зачот"
  "А зачем это сюда выкладывать?"
  "Вот кто-то огребёт"
  "Я бы вдул"
  "Вот сейчас Регинка спалит!"
  "Подкова отморозок"
  "Слава, нахрена?"
  "А Лизка видела, интересно?"
  "Идиоты"
  Слава тотчас удалил это сообщение, потом лихорадочно стёр фотографию. В висках стучало, он понятия не имел, что ему делать. Он словно падал куда-то глубоко-глубоко, на самое дно. Потом он вернулся в беседу и вывел:
  "Это не я"
  "Ну да, это Лизок"
  "Лизок - Розовый сосок!"
  "Придурки!"
  "Да ясно же, что это не Подкова отправил"
  "От его имени"
  Регина вернулась с тетрадкой, в которой стало на одну пятёрку больше. Она не замечала царившего ажиотажа. Или не хотела замечать.
  - Спасибо, Славик. Пожалуй, это того стоило.
  - Ох, Регина, а ты не в курсе, да? - Аня и не думала отворачиваться. Сияла похлеще новогодней ёлки и смотрела на Регину.
  - Не в курсе чего? - раздражённо ответила ей Регина.
  - А ты в нашу беседу загляни. Твой дружок полон загадок. - Теперь к ним повернулся Измайлов и плотоядно глядел на Регину.
  В мозгу Славы что-то громко, но с запозданием щёлкнуло.
  - Сука!
  Слава, не поднимаясь с места, ударил по злорадствующему лицу Измайлова. Удар вышел не особенно сильным, смазанным. Однако его хватило, чтобы ухмылка с этого лица исчезла. Они вскочили с места и под всеобщий вой налетели друг на друга. Ничего толкового не вышло, их моментально разняли. Училка выгнала Славу с урока.
  - В курилке побазарим! - напоследок бросил Измайлову Слава.
  - Ты мне за суку ответишь!
  У двери он оглянулся на Регину, которая испуганно и удивлённо провожала взглядом Славу, потом потянулась к своему телефону. Видеть её первую реакцию Слава не хотел.
  
  Глава 10. Драка.
  
  Так уж повелось, что Слава за всю свою жизнь дрался очень редко. А по-настоящему дрался и того реже. Триумфальная схватка с Соболем (который сейчас сидел на "малолетке") была уже сто лет назад. В тот день Родя так хорошо его замотивировал, что они специально искали этого Соболя, провоцировали его. Слава ударил первым и с удивлением отметил, как легко удалось победить. Противник сразу растерялся и ничего ему не противопоставил. Слава удачно толкнул его через маленький заборчик, ну а потом, не дать ему подняться на ноги - было делом техники.
  Сейчас в противниках Измайлов. Он пару лет занимался дзюдо. Да и вообще был в довольно неплохой форме. Слава подначивал себя, вышагивая возле лавочки-курилки. Заряжал себя ненавистью к Измайлову, стараясь этим перебороть ненависть к самому себе. Ни за что этот мудак не нашёл бы у него фото Лизы, если бы у Славы стоял пароль или он вовремя перешёл на главный экран.
  Клокотание ненависти сбивалось желанием зайти в беседу. Что там пишут, интересно? Слава удалил Лизину фотографию, но её все уже видели. А значит, произойдёт и самое страшное, что только может случиться, - Лиза узнает обо всём. Наконец Слава решился и зашёл на Лизину страницу. Сердце сразу будто упало куда-то вниз, прямиком под ноги. Она прервала своё отсутствие в сети и заходила пятнадцать минут назад. Значит, она всё видела. Всё!
  Слава со злостью пнул мусорку. Она кувыркнулась, и мусор из неё оказался на снегу, покрывающим асфальт. До конца урока всего пять минут. На странице Лизы, в друзьях-онлайн, он увидел Регину.
  Он больно прикусил губу, достал новую сигарету, хоть и десяти минут не прошло с последней. Закурил, зашёл на страницу своей девушки. Останется ли она его девушкой? Но ведь это не он опубликовал Лизину фотографию! Но ведь она была на его телефоне... Регина терпеть не могла Лизу и во многом её можно было понять. Регина проницательно ревновала, не без причины. Минет в туалете теперь казался Славе чем-то мифическим. За несколько минут этой злосчастной алгебры он, кажется, просрал вообще всё, что только можно было просрать.
  От этого злость только росла. Сделать Измайлову больно, не думая больше ни о чём, - вот чего сейчас только и желал Слава.
  Ватага одноклассников, к которой зачем-то примешались какие-то посторонние школьники, показалась из-за угла дома. Волнение, злоба, нерешительность и сомнения во всём захлёстывали, вызывая дрожь в теле и челюсти. Гомон и весёлые разговоры приближались. Слава обдумывал, как будет удобнее драться: в перчатках или без них? Может, уже пора снимать куртку? Вот только где этот ублюдок Измайлов?
  Вот он! Идёт вразвалочку, рядом с ним Матвей, что-то шепчет ему на ухо. Слава ощутил укол ревности. Ведь Матвей его друг, почему он сейчас с Измайловым? "Все против меня. Ну и плевать!"
  Слава нервно подёргивал замок куртки, то чуть расстёгивая её, то застёгивая обратно. Появилась новая заморочка. Он в новых узких джинсах. В них будет очень неудобно. Измайлов в широких брюках. Слава помотал головой, продолжая монотонно повторять про себя: "Плевать, плевать, плевать. Я размажу эту суку!" Он даже начал лёгонько подпрыгивать на месте, но почти сразу перестал. Ему показалось, что это выглядит очень глупо.
  Толпа зевак подкралась незаметно, закружила его вихрем вопросов, подколок, подбадриваний. Слава искал глазами Регину, но не находил. Боевой настрой от этого только хромал, хотя он не был против её отсутствия. Видеть упрёк в её глазах было бы невозможно.
  - Что за сборище? А ну, малолетки, по домам разбежались! - зычно провозгласил Матвей. - Валера, разберись!
  Валера с радостью бросился выполнять приказ. Небольшая группа малолеток неохотно потянулась со двора. Славе либо показалось, либо он видел среди них Крысоморда - товарища Измайлова.
  - Слав, отойдём на пару слов?
  К нему подошёл Матвей и, прихватив его за локоть, повёл за собой к соседнему подъезду. Там лавочки не было, поэтому они встали под подъездный козырёк, укрываясь от всё раззадоривающегося снега.
  - Слава, ну что за детский сад?
  - Детский сад через дорогу, - процедил сквозь зубы Слава. - О чём с этой сукой трещали?
  - О том же, о чём я хочу с тобой поговорить. Ты что, реально с ним драться собрался?
  - Да.
  - Слава, ты клоун что ли? Когда вы начнёте, сюда полшколы подтянется. Оно тебе надо?
  - Да мне насрать. Это вы их сюда притащили.
  - Я, лично, никого сюда не тащил, - вздохнул Матвей. Он был прав, толпа собиралась всё больше и больше. Отогнанные Валерой малолетки притаились вдалеке, явно намереваясь ближе к делу с интересом понаблюдать за дракой "старшаков".
  - Короче, Слава, - продолжил Матвей, - слушай, что я предлагаю. Паша не прав, потому что у тебя телефон без спроса взял и ещё шарился в нём. Все теперь понимают, что это он был. Так он ещё и фото это где-то откопал и в беседе выложил. Гнильё, короче.
  - Ага. Ты ему то же самое рассказывал, когда вы так мило сюда шли?
  - В общих чертах. Так вот, а ты его ударил по морде, прямо на уроке, при всём классе.
  - Я ему ещё не так ударю! Помнишь, как он со своими меня вылавливал?
  - Ну, там такое. Может, просто пересеклись не в то время, не в том месте?
  - Слушай, Матвей, эта гнида на меня давно моросит, если мы сейчас не разберёмся, то что дальше будет? Я-то кем дальше буду? Он в моей мобиле шарится, что-то отправляет в беседу, а я примолк типа?
  - Да разберёмся, Слава... Вы что сейчас, как дикари, будете из-за этой непонятной соски разбираться?
  Славе больно вмазало слово "соска". Теперь ему захотелось больно вмазать Матвею. Слава в очередной раз прикусил многострадальную за сегодняшний день губу.
  - Она тебе не соска...
  - Ну не знаю, мне вот моя Женька такие фотки не отправляет. Даже мне. А я насколько знаю, ты с этой Лизой не встречаешься, правильно? Может, о Регине подумаешь? Она, едва звонок прозвенел, первой из класса вылетела. Я думал, что к тебе. Но что-то я её тут не вижу. Какая же гадкая история, Славян!
  - С Региной я сам разберусь, ты уж не беспокойся.
  - Разберись. Но потом. И с Измайловым тоже потом. Как на всё это Регина посмотрит? Об этой фотке уже вся школа знает...
  Матвей продолжал что-то ещё говорить, а в голове у Славы застряло только "вся школа". И Лиза. От этого ярость колыхнула так, что побелело в глазах.
  - Я убью эту суку, Матвей! Хорош строить из себя до хера дипломата! Просто постой в сторонке и получай удовольствие. Можешь даже на видео снять и всей школе выслать.
  Слава шёл к небольшой группке, расположившейся в противоположной стороне. Группа поддержки Измайлова.
  - И Лиза не соска! Не смей её так называть! - рявкнул Слава через плечо и продолжил свой путь по узенькому коридору злости.
  - Ну и придурок! Как её называть, ты сам скоро поймёшь!
  - Измайлов! - позвал Слава. - Один на один. До конца.
  
  Толпа наблюдателей выстроилась в широкое кольцо. Слава снял куртку и перчатки, положил их на ближайшей лавочке. Рядом лежали вещи Измайлова. От них пахло кошачьей мочой, как показалось Славе. У Славиной мамы была аллергия на шерсть, поэтому животных в их доме никогда не было. Отец рассказывал про Джесси - собаку от первого брака, которую приволок Серёжа, и они обоюдно души друг в друге не чаяли. Слава это помнил очень смутно. После смерти Серёжи Джесси сбежала на прогулке, и никто её больше не видел.
  "Почему я вообще сейчас об этом думаю?"
  Ветер налетал яростно и безжалостно. Закрадывался под кофту, заставляя ёжиться от холода. Слава прятал ладони в карманах джинсов. Смотрел поверх голов всё разрастающейся толпы, выискивал Регину, но её нигде не было. Славу это одновременно и радовало, и бросало в пучины отчаяния. Вот так, за неполный час он потерял сразу двух совсем небезразличных ему девушек.
  Небо затянуло серыми тучами. Снег валил, не переставая. Измайлов тёрся с противоположной стороны, разминался и бросал в Славу грозными взглядами. Слава тоже разминался по мере возможностей, в основном просто время от времени начиная невысоко подпрыгивать. Эта разминка больше согревала от декабрьского морозца, чем приводила мышцы в тонус. Сзади летела куча советов и подбадриваний, которые для Славы сливались в монотонный раздражающий галдёж.
  - Ну что, бойцы, готовы? - на середину арены вышел Плетнёв, бугай из "б" класса, который сегодня должен был исполнять обязанности рефери.
  - Кранты тебе, длинный. - отозвался Измайлов, которому вторил одобрительный гул толпы.
  Слава молча кивнул, улыбнулся. Теперь он, как и предупреждал Матвей, почувствовал себя настоящим клоуном. Сейчас начнётся не драка с супер-важной для этого причиной, а представление для потехи толпы. От этого осознания драться сразу расхотелось, но Измайлов уже пёр на него, показушно подняв руки в боксёрскую стойку.
  Слава ринулся вперёд, стараясь пробудить в себе притихшую ненависть и не собираясь получать в лицо первым. Он с небольшого разгона пнул Измайлова в живот, потом позорно промахнулся парой ударов, вдохновлённый сдавленным "ох" своего противника. Измайлов ушёл от ударов, пригнул голову и сквозь череду неловких Славиных маханий кулаками сблизился, схватил его за бока, подставил ногу и повалил на землю.
  Славино дыхание предательски сбилось от удара спиной об мёрзлый асфальт. В голове пронеслось: "Хорошо хоть не затылком шлёпнулся".
  Слава с Измайловым принялись барахтаться на земле под неодобрительный гул толпы. Славе прилетел крепкий кулак прямо по челюсти, отчего перед глазами началась звездопляска, в ушах загудело. Он безуспешно дрыгал руками и ногами, пытаясь сбросить с себя Измайлова, но безрезультатно. В лицо прилетал удар за ударом. Наконец он смог просунуть ногу под живот противника и с силой оттолкнуть его. Во рту стоял солоноватый и тошнотворный привкус крови от разбитой губы. Слава прополз назад, начал подниматься, но тут же в его рёбра ударил твёрдый носок от зимнего сапога. Остатки воздуха в лёгких испарились мгновенно. От места удара растекалась пульсирующая боль. Дышать стало нечем, а Измайлов вернулся в доминирующее положение.
  Слава неуклюже прикрывал руками лицо от града ударов, стараясь восстановить дыхание. Снег падал на лицо, попадал в глаза. Из-за него ничего не было видно. Он смог поймать руку Измайлова и даже попытался провести жалкое подобие болевого приёма. Слава крепко вцепился в ненавистную руку, прижал к ней голову, а от другой руки пропускал удар за ударом. Бедная Славина башка болталась, как на шарнирах. Кровь текла не из конкретной части лица, а из всего лица одновременно. Толпа заходилась в громком вое.
  - Это что такое! А ну разошлись, малышня!
  Измайлов отвлёкся на этот оклик, громыхнувший поверх всех возгласов, улюлюканий, криков, визгов, подбадриваний и советов. Слава воспользовался передышкой и снизу-вверх, со всей оставшейся силы зарядил прямо в нос противнику. Голова Измайлова дёрнулась, удары прекратились, крепко державшие Славу бёдра ослабили хватку. Слава с рыком дёрнулся вперёд, теперь сам оказавшись сверху. Ударил ещё раз, куда-то под глаз, с удовольствием наблюдая, как у Измайлова брызнула кровь из носа. С гораздо меньшим удовольствием наблюдая, как на Измайлова течёт кровь из собственного разбитого лица.
  Слава замахнулся на новый удар, но кто-то придержал его руку, потом дёрнул его за свитер, оттащив от ненавистного одноклассника.
  - Сука, пиздец тебе! - прокряхтел Слава, про себя радуясь внезапному финалу схватки.
  - Валим давай, кто-то мусоров вызвал! - голос Матвея над ухом.
  Слава ничего толком не видел из-за розового тумана вокруг. Всё лицо и макушку словно только сняли с раскалённой плиты, настолько сильно всё пекло. Слава подумал, что всё это ещё цветочки, с утра начнутся ягодки и болеть станет по-настоящему.
  Он слышал полицейский рупор, видел краем глаза, как толпа разбегалась в разные стороны. Видел, как Валере заламывают руки двое патрульных. Матвей тащил его за плечо к лавочке. Он же подобрал его куртку, водрузил Славе на голову шапку, подхватил его сумку.
  - Ходу, Славка, ходу!
  И Слава побежал вслед за Матвеем. А кто-то вроде как бежал позади. Бежали и спереди, и по бокам. Перепрыгивали через забор детского садика, в котором была драка, потом разбегались по дворам, забегали в случайные подъезды.
  - Ходу, Слава, ходу! - вопил Матвей, время от времени поворачиваясь к Славе, и сам бежал сломя голову.
  Позади визжали сирены, кричали матом чьи-то незнакомые голоса. Полицейские из кожи вон лезли поймать как можно больше малолеток, расползавшихся по дворам, словно крысы, высиженные с родного тёплого места.
  Слава выбежал за Матвеем на улицу. На последних секундах светофора они перебежали дорогу, забежали во дворы новостроек. Лёгкие Славы жгло, они взывали к пощаде.
  Строящийся детский сад, ещё без забора. Ни одного строителя в зоне видимости. Они забежали туда, укрылись в одной из новеньких беседок. Слава распластался на лавочке судорожно дыша, стараясь восстановить дыхание и не обращать внимание на холод.
  - Да уж, с вами не соскучишься!
  Слава узнал этот голос с уставшим от бега придыханием. Теперь понятно, кто бежал за ними по пятам. Теперь понятно, что она всё-таки пришла.
  
  Боль ещё не вступила в свои полноценные права. Адреналин бил ключом и не давал ей воли. Однако капли крови монотонно стекали со Славиного лица на доски беседки. Он переводил дух, надеясь, что его ущерб не слишком серьёзен. Главное, чтобы рёбра были целы и зубы на месте. Остальное заживёт со временем. Дышать было больно, но не критично.
  Славе надоело смотреть на доски, заливаемые кровью. Он повернул голову на расхаживающего по беседке Матвея. Вокруг раздавалось только тяжёлое дыхание.
  - А Измайлов неплохо машется, - начал говорить Матвей. - А тебе, Слава, нельзя было дать себя вниз перевести. Держал бы его на расстоянии, пробивал бы потихоньку, крутился...
  - Матвей, будь другом, заткнись. - ответила за Славу Регина. - тоже мне чемпион по боям без правил нашёлся!
  Слава подумал, во что была обута Регина? На уроках на ней были туфли с каблуками. Переодела, или весь рывок до этой беседки пробежала на каблуках? Он чуть поднял голову, чтобы посмотреть на её ноги. Да, она была в зимних кроссовках. А он ещё подшучивал на ней, что она, как пятиклашка, с собой "сменку" таскает. Сегодня она ей хорошенько пригодилась.
  - Ох, Слава, на тебя смотреть страшно. Погоди!
  Регина начала рыться в сумке, потом достала из неё упаковку влажных салфеток. Слава смог сесть. В голове будто что-то сломалось и работало не так, как обычно. Нахлынула усталость. Безумно захотелось лечь спать.
  - Кто, интересно, мусоров вызвал? Я тебя подозреваю, Регина.
  - Подозревай себе дальше.
  Регина начала осторожно вытирать кровь со Славиного лица. Было неприятно, больно, но он стоически терпел.
  - Жуть, - вынесла она свой вердикт по окончанию медицинской помощи.
  - Ага, Измайлов похоже давно к этому готовился.
  - Я ему тоже нос разбил, - буркнул Слава в своё оправдание.
  - Ага, молодец. Хотя в зеркало я бы тебе смотреться сегодня не советовал.
  - И не только сегодня, - улыбнулась Регина. - И чего, стоило оно того?
  - Стоило.
  Регина больно надавила салфеткой Славе на разбитую губу. Он отстранился, поморщился, но не застонал. Она поднялась на ноги.
  - Ладно, мальчики. Я домой. Хватит для меня всего этого трэша.
  - Может, тачку тебе вызвать?
  - Нет, я хочу прогуляться.
  - Я напишу тебе вечером, - бросил вслед уходящей девушки Слава.
  Она повернула голову и ответила:
  - Не надо. Отдыхай, давай. Потом поговорим.
  Матвей пошёл с ней, проводил её до остановки. Слава всё это время тупо смотрел в одну точку на полу. Голова трещала. А если ещё и вдруг начать думать о чём-то, треск становился нестерпимым. Отчасти он теперь начал взаправду понимать, что чувствовал Родя.
  "Родя в Израиле уже, наверное. Надо бы хоть ему написать. Мудацкий Измайлов!"
  - Ну что, Слав, как обстановка? - вернулся Матвей.
  - Хреново.
  - Заметно. Пить будешь?
  Слава жадно схватил протянутую бутылку с негазированной минералкой, сделал пару глотков. Потом прополоскал рот и горло, выплюнул розоватую жидкость и отдал бутылку Матвею.
  - Домой тебе надо.
  - И чё я скажу? Сразу "скорую" вызовут, а ещё и ментов.
  - У тебя ещё какие-то предложения есть, куда идти с разбитой рожей? Отоспишься хоть немного. Может, и не спалят.
  - К сожалению, мои предки не настолько тупые. Особенно мама. Сразу спалит. - Слава почувствовал, что говорить стало трудно и больно.
  - Так ты не пались... мда. Глупо. Что упал - тоже не скажешь. Но ведь надо дома появиться, правильно?
  - Правильно, - неохотно выдохнул Слава и нетвёрдо поднялся. - Проводишь?
  - Какой разговор! Конечно.
  Слава надел куртку и перчатки, закинул на плечо сумку и заковылял в сторону дома. Идти было трудно. Как только он смог добежать до этой беседки? Лицо саднило и ныло, отдавая гулкой болью. Матвей пытался сначала поддерживать Славу, но тот отстранял его, так что пришлось отстать. Говорить не хотелось, да и не получилось бы особо.
  - Вот видишь, Слава. До чего порой доходит.
  Матвей решил заговорить уже у самого Славиного подъезда. Сам Слава присел на лавочку и без малейшего удовольствия закурил. Тут же появилось очередное мощное желание бросить курить.
  - Что доходит?
  - Вернее, кто.
  - Кто?
  - Бабы, кто. В особенности, такие как Лиза. От неё же на сто метров вокруг, будто табличка висит: "Не суйся". Нахрен ты сунулся? Вон Регина всё-таки пришла, за нами побежала. Ты ей явно не до фонаря. Чего тебе эта фифа с помойки на понтах?
  - Фифа с помойки на понтах... - повторил за ним Слава, всё серьёзнее ощущая, как будто за этим определением может скрываться нечто действительно важное. - Да ты её не знаешь.
  - Так и ты не знаешь. Лучше бы и не знал никогда, наверное.
  - С детского сада знаю.
  - Ну понятно. Да хрен с ним, дело твоё. Лучше скажи, что дальше намереваешься делать?
  - Выпить пару колёс обезболивающих и спать лечь.
  - Неплохой вариант. Ладно, Славка, бывай.
  Они обменялись крепким рукопожатием. На лице Матвея застыла довольная улыбка. Глаза загадочно сверкали под стёклами очков. Снег ложился на его серое пальто. Случайный прохожий, увидев их сейчас, легко мог бы подумать, что перед ним старший брат даёт напутствие непутёвому младшему. На одно мгновение лицо Матвея преобразилось в лицо Серёжи.
  - Пока. Погоди, Матвей. Глупости, конечно, говорю, но ты случайно не можешь сделать так, чтобы фотка голой Лизы не ходила по школе?
  - Неа. По-моему, чего-то ты не догоняешь, Славка. Голая Лиза уже во всю живёт в просторах Интернета. Оттуда её уже никак не достанешь.
  - И я в этом виноват?
  - Неа. Но даже если и да, то за это ты получил с лихвой. Просто возьми и забей.
  - Легко сказать. Теперь я же виноват перед ней. С моего телефона эта фотка по рукам пошла... Грёбанный Измайлов!
  - Мда... вообще я думаю, что нам всем просто необходим тайм-аут. Быстрее бы уже следующая неделя кончилась. - Матвей спрятал руки в карманах, задрал голову навстречу серому небу и снежинкам.
  - Да толку-то от этих каникул. Сранный очередной Новый год.
  - Ну не скажи. Всё-таки Новогоднее чудо никто не отменял.
  - Тяжело отменить то, чего в природе не существует.
  - Пессимистичненько.
  - Как уж есть. Так что мне делать?
  - Не знаю, сходи в больничку завтра. А, по-хорошему, как ты и задумал, пара колёс и койка.
  - А с Лизой?
  - Забей и забудь. Хапнешь ты с ней ещё горя такими темпами.
  - Похоже, что так. Ладно, пока. Спасибо, что проводил.
  - Да не вопрос.
  Слава уже направлялся к подъезду, непроизвольно прихрамывая, хоть и ноги обошлись без особых повреждений, как Матвей бросил напоследок:
  - Помирись с Регинкой во чтобы то ни стало. Она гораздо лучше.
  
  К вечеру пришла боль и поднялась температура. Слава не мог с уверенностью сказать, побоями она была вызвана, или барахтанье на снегу наградило его простудой. Одно он знал точно: ничего приятного в теперешнем состоянии не было.
  К его везению, когда он перешагнул порог дома, мамы там не оказалось. Слава бросил запачканный кровью свитер в стиральную машинку, разделся, забрался под горячий душ. Он старался избегать взглядом зеркала в ванной. На боку красовалось пятно от ботинка Измайлова, которое обещало скоро перерасти в полноценный огромный синяк.
  Когда вода на дне ванной избавилась от розоватого оттенка, Слава решился закончить водные процедуры. Добрался до кухни, достал из морозилки сосиски и со стоном боли и облегчения приложил их к лицу. Долго стоял так, перемещая сомнительную альтернативу льду между горящими болью местами. Желудок робко заурчал. Слава поставил в микроволновку остатки вчерашнего ужина, перевернул сосиски другой, холодной стороной, и приложил так, чтобы одновременно они холодили и распухающую губу, и ноющую скулу.
  Слава заставил себя немного поесть, выпил две таблетки парацетамола, проковылял до своей комнаты и упал на кровать.
  Таким стало окончание этого дня.
  Было, наверное, что-то ещё. Мать вернулась откуда-то, где она была, принялась отчитывать сына за немытую посуду, обувь и ещё неизвестно за что. Она не сразу смекнула, что Слава лежит в кровати мёртвым грузом не просто так.
  Он же только открыл глаза на разбудившую его мать, как сразу понял, что всё совершенно не так. От температуры слезились глаза, голова гудела, в ушах звенело, разбитое лицо, которое он так и не успел рассмотреть, словно терзал рой сумасшедших пчёл-мутантов. Вдобавок повернуться на левый бок без ощущения вонзающегося под рёбра ножа было попросту невозможно.
  Слава покорно погрел подмышкой градусник. Его мать как-то замедленно вскинула руки в жесте возмущения, но так и не назвав никакой цифры, улетела прочь из комнаты.
  Потом заходил отец. Может, уже через минуту после побега матери, может, через несколько часов, Слава не мог сказать точно. Отец присел у его ног, и у Славы сразу мелькнуло: "как будто рядом с умирающим". Родитель же только неопределённо качал головой из стороны в сторону и повторял:
  - Ну, красавец! Как тебя хоть угораздило? Красавец!
  Слава кивал в такт, постепенно опять проваливаясь в нервный сон. Он, пожалуй, даже радовался, что родители не напирают на него теперешнего с кучей инквизиторских вопросов.
  По ощущениям Славы, только под утро к нему добралась "скорая". Когда его разбудили, Слава чувствовал себя уже не так плохо. Спокойно позволял молоденькой и весьма симпатичной блондинке-врачихе осматривать себя, между делом сам рассматривая её. Слава только смущался, что он порядочно пропотел за последнее время и от него наверняка воняло. От госпитализации, конечно, отказались. Славе поставили два укола и предварительный диагноз - "воспаление лёгких". Он порадовался, что хоть с рёбрами всё в порядке. Повреждения на лице тоже оказались совсем не такими страшными, как он подозревал.
  После того, как докторша и угрюмого вида здоровенный медбрат, сопровождавший её, удалились, Слава даже дошёл до ванной, почистил зубы и глянул на своё отражение. Всё оказалось гораздо менее страшным, чем он ожидал. Губа, конечно, распухла, но и поцелуев в ближайшее время не предвиделось. На скуле красовался небольшой синяк. Нос слегка опух и покраснел. Под глазом красовался приличный фингал. Правое ухо краснющее, но не громадное. Слава подмигнул своему отражению и прошептал:
  - Шрамы ведь только украшают мужчину, ага?
  
  Всю следующую неделю Слава просидел дома. Воспаление лёгких в итоге переквалифицировалось в банальное ОРЗ. Вокруг него плодились одноразовые салфетки с соплями. От покашливаний первые три дня больно отдавало в рёбрах, но в целом, прямо больным-пребольным Слава себя не чувствовал. Последствия минувшей драки на лице довольно быстро заживали. На разбитый казанок правой руки Слава смотрел даже с гордостью. Он очень надеялся, что в конце драки смог всё-таки сломать, а не разбить наглый и мерзкий нос Измайлова.
  Мать носилась с ним, как с неразумным ребёнком. Пичкала таблетками, каждое утро спрашивала, что он хочет вкусненького поесть. Это одновременно и нравилось Славе, но и внушало некий стыд и пренебрежение. Отец вечерами был дома. Они даже пару раз поиграли с ним в приставку. Слава чувствовал себя лет на семь-восемь младше, и в глубине души ему это даже нравилось. Родители словно забыли о своих дрязгах, хоть и натянутость, и притворство в их отношениях разглядел бы даже слепой. Болезнь ребёнка, даже если дитятке семнадцать, заставляет родителей становиться лучше. Может быть, гораздо лучше. Хоть и на определённый срок, указанный в справке, которая официально завершит их общее дело любых адаптаций в угоду чаду.
  Расспросы о новом Славином лице прозвучали единожды. Слава ответил честно, а потом почему-то пожалел об этом.
  - Так что, Слав, из-за чего подрались-то?
  - Из-за девушки.
  Семья завтракала. Просто завтракала.
  - Не поделили? - мать наливала кипяток из чайника в чашку с отвратным растворимым кофе.
  - Нет, - ответил Слава, дожевал кусок яичницы и продолжил, - не в этом дело. Он её опорочил.
  Славе тут же слово "опорочил" показалось неестественным, чопорным и лживым.
  - А ты за неё вступился, ага? - отец задал свой вопрос, уставившись в телефон и явно при этом кому-то написывая.
  - Да, - отрезал Слава. Сам он при этом думал, что его отец непременно пишет сейчас любовнице.
  - Ну и молодец! - мама дунула на дымящийся кофе, присела рядом, взяла овсяное печенье и продолжила. - А вообще, ты не забывай, что ты в школу учиться ходишь, а не девичью честь отстаивать. Что за девочка хоть? Лиза, да?
  - Мам! - Слава отложил вилку и откинулся на спинку стула.
  - Угадала! - она довольно улыбнулась и в поисках поддержки посмотрела на отца. Тот так и не отрывался от экрана телефона. Слава заметил мимолётное презрительно-пренебрежительное выражение на лице матери, которое тотчас исчезло. Она с милой, но нахальной улыбкой повернулась к сыну и сказала:
  - Нечего так стесняться! Вы с самого детства знакомы. Лично я, - новый взгляд-укол на отца, - очень даже за то, чтобы вы с Лизой встречались.
  - Лиза - хорошая девочка. Давай её в гости позовём? Вы вечно собрались по подъездам прятаться? - подал голос отец и с видимым усилием оторвался от телефона, даже потушил экран и убрал его в карман.
  Слава несколько оторопел от такого развития событий. Невольно прикусил губу - привычка, которую он сам за собой замечал и клялся всеми богами непременно от неё избавиться. В ответ же родителям он пробурчал, одновременно с этим тянясь за варёным яйцом:
  - Я не встречаюсь с Лизой. Вы могли бы и заметить, с кем я встречаюсь, если бы вам не было насрать на меня.
  Слава демонстративно запихал в рот целое яйцо и, усиленно его жуя, удалился из кухни. Его родители что-то говорили наперебой, но он не слушал. Слава корил себя за то, что он опять стыдливо краснеет.
  
  Глава 11. Обед с Региной.
  
  Беседа их класса после дня драки сразу стала очень скупой и скучной. Складывалось такое впечатление, что все разом как будто стёрли это событие из своей памяти, ровно, как и фото обнажённой Лизы. Унылые диалоги о домашних заданиях, контрольных и где, как и для чего нужно найти определённых училок - главенствовали среди приходящих Славе оповещениий. Конец четверти и полугодия вот-вот должен был наступить, и, с одной стороны, эти изменения поддавались логике. Но, серьёзно, разве так часто случались драки между одиннадцатиклассниками? Слава считал, что в умалчивании этих щекотливых тем повинен Матвей. Потом Слава начинал сомневаться, потому что он и так приписывал другу чересчур много достижений и поступков, к которым Матвей мог быть и вовсе не причастен. Он совсем никакой не кардинал Ришелье. Слава винил себя за то, что так опрометчиво кидается под крыло Матвея, принимая желаемое и теоретическое за неукоснительную истину. Он ничего не писал ему, ровно, как и Матвей никак не связывался со Славой. И всё равно, Слава не мог ни обдумывать чрезмерное покровительство своего одноклассника и причины, толкавшие его на это. Как бы хорош не был сейчас Матвей в отношении Славы, Слава всё равно искал в этом какой-то подвох. Не любил себя, ругал за это, но всё равно ничего не мог с этим поделать.
  Больничный Славы был омрачён многими дурными раздумьями. Например, пошёл ли Измайлов на уроки в понедельник? Эта болезнь могла многими быть воспринята за безоговорочную победу Измайлова. Такую, что Слава чуть ли не на больничной койке оказался. Это бесило. Неопределённость этого бесила вдвойне. Нерешительность для написания кому-то из класса прямого вопроса бесила втройне. Слава не мог выкинуть из головы своё поражение. Он прокручивал раз за разом их драку, находил кучу ошибок в своих действиях, ругал себя, расстраивался. Ничего между ними не выяснено. Жуткая ненависть к Измайлову стала только сильнее. Хоть и ослабевала по мере выздоровления, но избавиться от этой ненависти до конца - невозможно.
  Регина молчала и не отвечала на три, потом четыре, а в конце учебной недели и на семь сообщений от Славы. Это только накручивало его невесёлые размышления. Регина перестала быть его. Это собственническое отношение он с презрением к себе сравнивал с потерей любимой вещи.
  Лизе же, не то, чтобы писать, даже заходить на её страницы в соцсетях было страшно. А уж перспектива когда-то встретиться с ней лицом к лицу вызывала рвотный рефлекс.
  К выписке, которая пришлась на пятницу, Слава подходил с откровенно дерьмовым настроением. В поликлинике пожилая участковая докторша не стала долго возиться, выдала ему справку, пожелала счастья в новом году и отпустила с миром. Приём был с самого утра, поэтому Слава ещё сделал пару кругов вокруг школы, разглядывая праздничную люминесценцию огней на окнах и неуклюжие бумажные украшения на первом этаже, который занимала начальная школа.
  Прогулка вызвала щемящую сердце тоску и одиночество. Слава покурил во дворе, через сетчатый синий забор разглядывая тот самый детсад, в котором произошла его драка. Отчего-то эту драку он уже воспринимал как судьбоносную. Слава курил во время перемены между первым и вторым уроком, но так никого в школьной курилке и не дождался. Строптиво выкинул бычок под ноги, раздавил его зимним ботинком и, ссутулившись, побрёл домой.
  Мать уехала на пару дней в свою родную деревню. Ей захотелось навестить бабушку и отвлечься от текущей жизни. Отца раньше восьми вечера можно было не ждать. В бумажнике одиноко болталась тысячная купюра. Слава зашёл в тот самый магазин, где он покупал для них с Лизой пиво когда-то. После того дня он, конечно, заходил ещё неоднократно по мелким бытовым нуждам, но сейчас Слава открывал двери, ощущая себя совсем другим человеком. Каким-то странным, неуклюжим, вечно всё портящим, но стойким и готовым ко всем трудностям человеком. Того самого Андрея-охранника не было. Вместо него, навалившись на прилавок и треща с такой же полной, даже откровенно жирной кассиршей, трудился дядечка лет за сорок с густыми усами под носом, в которых успела не то, что затесаться, но и прочно укорениться седина.
  Слава сразу почувствовал, что шансы побаловать себя выпивкой в девять утра резко уменьшились, но всё равно упрямо побрёл к холодильнику с пивом. Слава взял один мультипак, потом подумал, пожал плечами и добавил к нему второй.
  - Документы ваши можно посмотреть? - свежий, въедливый и презрительный голос кассирши. Ухмыляющиеся жирное лицо охранника, которое будто напрашивалось на конфликт.
  - Нету сегодня, - пробурчал Слава, стараясь продемонстрировать максимум раздражения. - Раньше не спрашивали.
  - Когда это, раньше? Нет, молодой человек, без паспорта не продам.
  - Аня, да всё нормально, он у нас часто берёт. Я даже запомнила, что его Славой зовут по паспорту. Продавай, не бойся.
  Славе на выручку пришла другая продавщица. Он её сразу не узнал. Она была одета в длинный чёрный пуховик и большую отвратительно-розовую шапочку, которая скрывала пол-лица. Слава глянул на неё с благодарностью.
  - Да? Ну смотри, - Кассирша пробила пиво. - С вас пятьсот сорок рублей. Сорок рублей не посмотрите?
  Слава отсчитал четыре десятирублёвые монеты. Потом сложил покупки в пакет и, благодарно кивнув закончившей смену продавщице, отправился восвояси.
  
  Напиваться пивом в одиночестве было для Славы в диковинку. После первой же банки на него нахлынула потребность в общении. В раздумьях, кого бы позвать для компании, он принялся за вторую.
  Чего и следовало ожидать, пить пиво с утра желающих не нашлось. Слава махнул на это рукой, отложил телефон и, упрямо прикладываясь к банке, зашёл на ютуб. В компании множества забавных видео, он осушил вторую банку. Настроение поднялось и чувство неправильности одинокого утреннего пьянства приутихло.
  Алкоголь постепенно завоёвывал Славу, отправляя того в путешествие по волнам опьянения. Лёгкость мыслей не давала скучать по мере того, как одна за другой пивные пустые пивные банки отправлялись в мусорный пакет.
  Порой Слава бросал ожидающий взгляд на свой телефон, но он молчал, словно погрузившись в бесконечный сонный режим. Часы не успели перевалить и за полдень, как Слава понял, что уже очень прилично набрался и допить оставшиеся банки он уже не в состоянии.
  Он решил сделать перерыв, отправился на кухню готовить обед. Немного порезался, когда чистил картошку. В холодильнике обнаружилась куриная грудка. Слава соорудил некое подобие мяса по-французски, обильно поливая каждый слой соусом и посыпая сыром. Довольный собой отправил блюдо в духовку, а сам отправился курить на балкон.
  Из серых облаков валил густой снег, но было довольно тепло. Слава пытался вместе с сигаретным дымом втянуть в себя крохи новогоднего настроения, которое так очаровывало его в детстве, но с годами преобразилось лишь в кучу лишней головной боли. Он понятия не имел, где и как справит Новый год, зная только, что это точно не будут посиделки с родителями. А сами родители хоть собираются провести новогоднюю ночь вместе? Слава этого не знал и не слишком задумывался над этими вопросами. Он явно найдёт себе вечеринку на тридцать первое число. Его просто обязаны куда-нибудь позвать.
  Сигарета полетела вниз с балкона. Слава глянул на дом, в котором жил Родя. Потом Слава поправил себя: в котором живёт Родя. Сейчас его друг в Израиле, а Слава бесстыдно нажирется пивом в одну калитку. Угрызения совести заставили его сделать рывок до телефона и написать:
  "Здорово! Как там в Израиле? Вставили тебе мозги на место?"
  Последний вопрос Слава подумал удалить, но решил, что для Роди он прозвучит нормально. Потом в голову к Славе закрался вопрос: "А Родя видел Лизу в беседе?" Сам не зная почему, Слава хотел бы, чтобы его друг этого не видел.
  Сообщение Родя так и не прочитал. Слава понял, что наивно было бы ожидать незамедлительного ответа. Кто знает, может он в реанимации сейчас? Да и вообще, сколько сейчас времени в Израиле? Судьба друга определённо заботила его, но не так сильно, как недавние события в собственной жизни.
  Слава прилёг на диван в комнате с компьютером. Зашёл на страницу Регины. Принялся рассматривать её фотографии, в которых не было ни одной их совместной. А много ли было вообще у них совместных фотографий? Славе казалось, что слишком мало. Не были ли вообще их отношения чем-то мелким и несерьёзным? Потом Слава тряхнул головой, словно скидывая с себя эти мысли. Неужели он серьёзно считает количество общих фотографий в соцсетях залогом удачных отношений? Например, на его странице была только старая и глупая аватарка, не меняющаяся уже пару-тройку лет. На нём были солнцезащитные очки Роди и отцовский пиджак, а в руках стакан с виски-колой. Фотография, сделанная в первый и до сих пор последний поход в ночной клуб. Славу каким-то чудом пропустили, когда ему ещё не было и шестнадцати. Вероятно, из-за высокого роста и старого отцовского дорогого пиджака, который на Славе сидел так, будто был на него и сшит. В клубе ему сначала безумно понравилось, но очень скоро бумажник оказался совершенно пуст, и всё происходящее стало нравиться гораздо меньше.
  Слава зашёл на страницу Лизы. Она сменила аватарку, поставив фото, сделанное на каком-то пляже. Морские волны за её спиной, золотистый песок, крошечное бикини, практически полностью исключающее место для фантазии и скрывающее родинки, о которых теперь знало полшколы. Злополучное фото давно удалено со Славиного телефона, но не из окружающего мира в принципе. Теперь его сокровище представлено на рассмотрение бесконечного множества пустых глаз. И виноват в этом только он сам. Если бы Слава послушно удалил ту фотографию, то не было бы ни драки, ни этого ОРЗ, ни гнетущего молчания Регины и страха перед мнимым ответом Лизы. И ведь всё равно, как же дьявольски тяжело перестать разглядывать фото Лизы и надеяться, что вот-вот она будет онлайн. Слава сейчас, после пяти или шести (он перестал считать, пива было слишком много) банок мог бы написать ей свои извинения, и ему даже казалось, что она сможет понять и простить его, но вопреки всему, Лиза не желала именно сейчас посетить свою страницу.
  Зато кое-кто другой посетить свою страницу пожелал. При чём, не просто посетить, а ещё и обнаружить Славу в сети и отправить ему:
  "Привет"
  Слава нехотя отвлёкся. Ему сперва показалось, что написал Рома со двора, который с утра пообещал заглянуть на банку-другую после пар. Рома учился на первом курсе, чем очень гордился. Он был того же возраста, что и в среднем их компания, но пошёл в школу на год раньше.
  Славе написал не Рома. Славе написала Регина.
  Он сразу перешёл из пьяно-мечтательного горизонтального положения в сидячее и чересчур долго думал, как ответить девушке на простое приветствие. Начинал писать что-то длинное и несвязное, стирал, набирал что-то такое же бестолковое, но в конце концов собрался с мыслями и отправил:
  "Привет. Я думал, ты меня игнорируешь"
  "Вот ещё"
  "Ну мало ли. Как дела? Как в школе?"
  "Нормально. Поздравляю. У тебя нет троек. Я переписала оценки за четверть и полугодие"
  "Спасибо, зайчик" - Слава тут же стёр "зайчик". Он вообще не слишком любил обращаться к Регине со всеми этими анимализмами. - "Спасибо, Регина. Век не забуду твоей доброты".
  Переписка стихла на несколько минут. Слава ждал от Регины развития диалога, а она, по всей видимости, не собиралась или не знала, что писать дальше. Хотя, может быть и более простой вариант, - Регина была занята.
  Слава открыл очередное пиво. Заглянул на кухню, проверил степень готовности своего обеда. Оно было практически готово, но от лишней пары минут явно бы не проиграло во вкусе. На закуску Слава нарезал себе пару кусков карбоната и сыра. К его радости, когда он вернулся к оставленному телефону, на нём терпеливо ожидало прочтения новое сообщение от Регины.
  "Чем занимаешься?"
  "Обед готовлю." - сухо ответил Слава, потом принялся отправлять всё новые и новые сообщения:
  "Меня выписали сегодня"
  "Я почти здоров, короче"
  "Если честно, я решил пивом это отпраздновать"
  "У меня ещё осталось"
  "Будешь?"
  "Т.е. не хочешь в гости заглянуть? Мама в деревню уехала"
  "Отец вечером вернётся, может и позже"
  Слава остановился, набирая ещё одно сообщение. Ему не хотелось выдавать то, что он уже был изрядно пьян. Со своей конспирацией он явно не справился. Терять было уже нечего, последнее сообщение явно не испортит общую картину:
  "У меня курочка, запечённая в духовке. С сыром. И пивом угощу".
  Последнее можно было не писать, но Славе вдруг резко стал безразличен ответ Регины. Он даже отложил телефон, запустил игру, на прохождение которой всё никак не хватало времени. Слава делал вид, что не смотрит на свой телефон. Как будто кто-то за ним сейчас наблюдал и этому кому-то было не всё равно, куда поглядывал Слава.
  Бесбашенный экшн со всё нарастающими толпами супостатов резко увлёк Славу, и он, на самом деле, забыл об ожидаемом ответе своей девушки. С кухни доносились соблазнительные ароматы, которые вот-вот обещали перерасти в запах чего-то горелого. Наконец, Слава дошёл до очередного чекпойнта. Обед начинал покрываться неаппетитной чёрной корочкой, когда он выключил духовку, извлёк свои кулинарные изыски, плотоядно облизнулся. Сразу же наложил себе с горочкой и вернулся к злобным супостатам. Мимоходом проверил телефон и не смог сдержать улыбки от:
  "Загляну к тебе. Постарайся всё не сожрать и вести себя прилично. Алкаш"
  
  - Привет, алкашня!
  - Да хорош. Милости прошу, - Слава сделал нетрезвое подобие реверанса и пригласил Регину переступить порог своего дома.
  - А вкусно пахнет. Неужели я первый раз у тебя в гостях? - Регина зашла в прихожую, Слава закрыл за ней дверь на замок.
  - Ну всё бывает в первый раз! - ответил Слава и осмотрел свою гостью. На ней была его любимая кожаная куртка, в которой девушка выглядела старше и привлекательней. Волосы распущены так, что в первое мгновение она резко напомнила Лизу. Обтягивающие брюки обтянули что надо, когда она нагнулась снять свои туфли на каблуках.
  - Не замёрзла?
  - Нет. Сегодня тепло. Чего ты вдруг бухаешь с утра?
  - Зализываю раны, - ухмыльнулся Слава, принял у Регины куртку, повесил её на вешалку и отправил в шкаф. - Клёво выглядишь!
  - Да? - под курткой у Регины была белоснежная блузка, сквозь которую ненавязчиво, но привлекательно просвечивал чёрный лифчик. Слава даже выдохнул от разочарования. К подобным нарядам Регины он успел привыкнуть, и теперешняя её одежда показалась ему скучной. - А вот ты выглядишь не очень.
  Слава подумал, что она имеет в виду последствия его драки, поэтому ответил:
  - Ну, шрамы же только украшают мужчину, да?
  - А вот пиво явно не идёт на пользу, - Регина, нахмурив лобик, подбирала подходящее слово, - его красоте, да?
  - Пиво будешь? Да проходи, чего ты. Кушать будешь?
  - Сюда, да? - Регина указала в сторону комнаты, от которой неслись звуки тяжёлого рока и притихшего насилия.
  - Ага. Я там играю. Если хочешь - выйди.
  - Пивко, игры, мясо с картошкой. Хорошо время проводишь...
  - Угу. Так что, кушать будешь или пиво принести?
  - Давай, - неопределённо ответил Регина, теряясь за порогом комнаты.
  Слава расценил это "давай", как "и то, и другое". Он щедро навалил еды ей в тарелку, потом подумал, что это чересчур и отправил половину обратно в формочку для запекания.
  С тарелкой в одной руке и банкой пива в другой, Слава вошёл в комнату.
  - Приятного аппетита!
  - Спасибо. Вот бы ещё вилочку какую-нибудь.
  - Не вопрос - сделаем.
  Слава, укоряя себя за невнимательность, вернулся на кухню за столовым прибором. В голове не унимался приятный пивной туман. Он был действительно рад, что Регина пришла к нему в гости. Выходит, она простила его. Выходит, у них всё серьёзно. Слава решил во что бы то ни стало сегодня сделать с ней отличнейшую аватарку, которую они поставят каждый на своей страничке. Правда, вся крутизна этой мысли улетучилась через пару секунд после её проблеска в Славиной голове.
  Регина разместилась на диванчике, уткнулась в свой телефон. Тарелка и неоткрытая банка пива ждали её на полу. Славе это не понравилось. Он почему-то предвкушал, что она набросится и на пиво, и на еду, тем самым окончательно растопив лёд в их отношениях.
  - Держи вилку, - Слава демонстративно воткнул вилку в мясо на тарелке, потом вернулся в игру и успел убить пару монстров, как Регина наконец отозвалась.
  - Пойдём на кухню.
  Она потянулась вниз, но Слава очень быстро и очень неловко опередил её, поднял тарелку и последовал на кухню. Он был доволен своей скоростью, а Регине это показалось нелепым и упрочило её подозрения в том, что Славик сейчас порядочно пьян.
  Слава водрузил тарелку на стол, потом открыл пиво, чуть подумал, дать его в банке или налить в стакан, выбрал второе.
  - Ну, как дела? - по-хозяйски поинтересовался Слава, пока пиво наполняло стакан.
  - Сойдёт. У вас довольно мило, - окинув взглядом кухню, вынесла свой вердикт Регина.
  Слава тоже оглядел родные пенаты. Ничего особо милого он не нашёл. Всё вполне стандартно. Он поставил перед девушкой стакан, присел напротив неё. Свою банку он забыл в комнате. Возвращаться за ней ему показалось не лучшей идеей.
  - Измайлов только сегодня был в школе, - сказала Регина, потом всё же решилась отведать Славиного блюда. - Мм, вполне неплохо!
  - Я старался, - ответил Слава. - И зачем ты мне говоришь про него?
  - Тебе разве не интересно?
  - Нет, - отрезал Слава. Лицо девушки плыло перед его глазами, в голову лезла куча неуместных вопросов. Взгляд то и дело непроизвольно сползал с лица Регины на её грудь.
  - Ну ладно. Оценки свои хочешь посмотреть?
  - Потом. Кушай давай.
  Регина съела ещё пару вилок в тишине. За обеденном столом воцарилась довольно неловкая пауза. Слава хотел сделать глоток пива и поглядывал на нетронутый стакан Регины.
  - Слушай, - начал он, - я поступил, как полный мудак, что сохранил то фото.
  - Ага, - беспристрастно ответила она и всё-таки сделала глоток из стакана. - Что дальше?
  - Что?
  - Ну давай, продолжай мысль, рассказывай, откуда это фото вообще у тебя появилось?
  - Лиза мне скинула. Случайно, конечно.
  - Просто так взяла и скинула? Приятный сюрприз под Новый год?
  - Нет. Слушай, ну чего ты начинаешь? Мы переписывались, она там чё-то о домашке спрашивала, я подсказал. Потом это фото...
  - Ты её любишь? - проглотив кусок мяса, неожиданно спросила Регина.
  Слава замолчал, глядя в осуждающие карие глаза Регины. Он не знал, что ответить. Ему хотелось дерзко ответить "да", но он не мог решиться на это. Кровь прилила к лицу. Слава списал это на алкоголь. Секунды тянулись, и каждая новая говорила всё гораздо очевиднее, чем ответ Славы. Любое промедление в подобных ситуациях было равнозначно полному провалу и катастрофе.
  - Нет. Конечно, нет! Просто... ну не смог я удалить это фото!
  - Ну да, она красивая.
  Регина прилично отпила из стакана, чуть поморщилась, то ли от сомнительного вкуса пива, то ли от слов Славы.
  - Даже думать не хочу, зачем тебе нужна была эта фотка. Постой, значит вот зачем ты просил меня сделать подобное? Коллекцию решил собрать?
  - Нет, блин! Это вообще было до того.
  - Мда, а ты казался таким тихоней. Сейчас только тебя и обсуждают в школе. Тебя, фото, эту глупую драку. Меня.
  - Тебя? Ты-то тут при чём?
  - А ты догадайся! Мы ведь с тобой встречаемся... По-хорошему, надо было бросить тебя и всё. Иди и дальше дрочи на свою Лизу. Но вместо этого я припёрлась сюда, жру это подгорелое месиво, пью твоё пиво и говорю тебе всё это.
  Регина произнесла всё спокойно и монотонно, даже не подняв глаз на Славу, сосредоточившись на "подгорелом месиве".
  Он не знал, что ответить, глупо открывал рот, что-то мычал, злился на себя и весь мир.
  - Но ведь ты сама пришла! Я тебя не держу.
  - Я могу уйти! - Регина поднялась и сделала пару шагов к прихожей, прежде чем Слава перехватил её.
  Он обнял её, прижал к себе, пытался поцеловать несмотря на то, что она старательно прятала от него губы. Наконец ему удалось. Слава тотчас просунул язык в её рот.
  - Ау! - Регина укусила его и отпрянула.
  - Блин, больно!
  - Так тебе и надо!
  - Ну так и зачем ты припёрлась?
  - Понятия не имею! Понятия не имею, на кой хрен я вообще с тобой связалась! Куча парней вокруг, но нет, надо было выбрать того, кому на меня всё равно.
  Регина вышла в прихожую, потянулась к своей куртке.
  - Постой. Регин, ну чего ты? - мямлил Слава с распухающим от укуса языком. - Мне не всё равно на тебя. Я люблю тебя!
  Оба замерли. Слава понял, что сказал это впервые в своей осознанной жизни. Регина, кажется, оценила это по достоинству.
  - Правда?
  - Правда, - Слава почувствовал себя неловко, будто он сейчас был в дрянном любовном романе или слезливой мелодраме для отчаявшихся домохозяек. Момент требовал какого-то продолжения под стать ситуации, но Слава сказал только:
  - Иди доедай, а то остынет и будет невкусно.
  - Какой же ты романтичный... у меня.
  Регина потянулась к своей сумке, сброшенной у порога. Немного порылась там, потом протянула ему блокнотный листок.
  - Держи свои оценки, ботаник.
  - Ну хоть задротом не обозвала.
  - Какое это для тебя оскорбление, если ты он и есть.
  Слава усмехнулся. На него обрушился порыв нежности к Регине. Они поцеловались по-настоящему. Слава всё же бережно обращался с пораненным языком. Ему захотелось сделать что-то приятное своей девушке, он спустился с поцелуями к её шее, опускался всё ниже, расстегнул верхнюю пуговицу блузки.
   - Хорош! - со смехом отстранилась Регина.
  Они переместились на кухню. Слава, стараясь перебороть возбуждение, разглядывал свои оценки. Удивляться там было нечему, всё вполне удовлетворяло ожиданиям. Регина ещё немного поела, допила стакан пива.
  Они переместились на диван в комнате. Под звуки игры, поставленной на паузу, продолжили покрывать друг друга поцелуями. Слава старательно ощупывал свою девушку, постепенно раздевал её. Биение сердца волнительно отдавало в висках. Мозг назойливо подавал сигналы, что "вот-вот, вот сейчас, это должно произойти". Слава стянул с себя домашние штаны вместе с трусами. Промелькнула ободряющая мысль - хорошо, что он был в душе с утра. Регина нежно, но сильно сжала его уже давно успевший обрести готовую форму член. Слава стиснул зубы, чтобы не покончить со всем раньше времени. Сдвинул её лифчик, принялся ласкать языком соски. Регина сама расстегнула свои штаны, стянула их до колена. Слава тут же сжал её ягодицы, едва прикрытые тканью трусиков.
  Заветное должно было вот-вот произойти, как раздался звук ключа, хозяйничающего в замке. Регину и Славу будто ударило молнией. Они принялись наскоро одеваться. Слава натянул трусы и штаны обратно, выскочил из комнаты, закрыв за собой дверь. Умоляя эрекцию покинуть его на ближайшие секунды, Слава подходил к двери, а точнее к мусорному пакету, набитому пустыми банками из-под пива. Он схватил его и спрятал в дальний угол шкафа, прикрыв старой зимней одеждой.
  - Привет, - на пороге возник отец. Непременный телефон в руках и сосредоточенный взгляд на его экране.
  - Привет. Ты чего так рано? - язык Славы бессовестно заплетался, но его отец этого, казалось, не заметил. Он вообще ничего не заметил, кроме сапожков Регины.
  - Мать дома уже, что ли?
  Слава подумал, что, и правда, эти сапожки можно было спутать с мамиными.
  - Нет. У меня гостья.
  - Гостья? - удивлённо переспросил отец, с лёгкой улыбкой оторвав взгляд от телефона и глянув на сына. - Ну и славненько. Я на пару минут буквально, флэшку забрать.
  - А, ну ладно. - Удовлетворённо ответил Слава и собирался уже было вернуться к Регине.
  - Мм, вкусно пахнет. Ты что ли приготовил?
  - Ага, картошка с курицей. Поешь? - спросил Слава, надеясь, что отец откажется.
  - Перекушу, конечно. На ужин тебе привезти что-нибудь? Рядом с работой грузинский ресторан открыли. Шашлыков хочешь?
  - Можно.
  - Ну так что, с гостьей познакомишь? Или это Лизка?
  Слава покраснел. Отец назвал это имя слишком громко. А вдруг Регина ещё не оделась? А пиво, что осталось в комнате?
  - Погоди, - Слава попытался остановить отца, но тот уже заглядывал в комнату, приоткрыв дверь.
  - Здравствуйте, - раздался вежливый голос Регины.
  - Здравствуй. Меня Олег Палыч зовут.
  - Я Регина, одноклассница Славы.
  - Рад знакомству. Что, в игрушки играете? Я в вашем возрасте кое-чем другим занимался!
  - Пап! - бессильно прикрикнул Слава.
  - Ладно, молодёжь, не буду мешать. Пообедаю и обратно на работу. - Отец закрыл дверь в комнату, обернулся к сыну. - Ну и вонища от тебя. Мы вечером об этом поговорим. А вообще, в этом деле алкоголь тебе не помощник.
  - Пап! - Слава снова густо покраснел и не смог найти других слов в своё оправдание.
  - Неловкий момент, - прыснула Регина, когда Слава зашёл в комнату. - Предупреждать же надо, что отец может объявиться!
  - Откуда я мог знать, что ему приспичит нарисоваться!
  Регина выглядела немножко потрёпанной, но по большому счёту она успела привести себя в порядок. Пиво она резво припрятала. Оставалась пара банок на кухне. Слава перенёс их в комнату.
  Они глупо хихикали, устраняя в этом веселье стресс от испуга. Если бы отец заявился на пару минут позже, у него были бы все шансы застукать их прямо на месте сладостного преступления.
  У Славы зазвонил телефон.
  - Да, Ром?
  - Здорово, ещё раз. Чё, бухаешь? Давай я заскочу минут через десять?
  - Не, не надо. Я к однокласснику уехал. Давай на выходных лучше встретимся.
  - Блин. А я уже настроился. Коллоквиум - конкретная заморочь, я тебе хочу сказать. Так на выходных уже Новый год!
  - Ну и здорово! Вот в новом году и свидимся.
  - Обломщик ты, Славка. Ладно, хрен с тобой, давай.
  - Давай.
  Слава сбросил вызов, потом заметил новое сообщение. Родя ему всё-таки ответил.
  "Здорова. Вроде как в порядке. Ты чего в такую рань пишешь?"
  "Когда в наше болото возвращаешься?"
  "Третьего. Скорее бы обычной жратвы поточить. Надоела мне вся эта кошерность"
  "ОК. Жду. С меня вискарь, не забывай"
  - Родю прооперировали.
  - О, здорово. С третьей четверти вернётся в школу? - Особого энтузиазма и радости в голосе Регины не слышалось.
  - Не знаю, вряд ли.
  - Так что, он вспомнил, кто его так?
  - Не знаю. Приедет - выясним.
  - А тебе оно надо?
  Слава сел за компьютерное кресло, покрутил в руке телефон. То ли от последнего вопроса, то ли от литров выпитого пива, его замутило. Регина вдруг стала гораздо менее привлекательной.
  - Надо, Регина, надо.
  Вскоре после того, как отец пообедал и ушёл, ушла и Регина. Продолжать их прерванный интим отчего-то они не захотели. Их отношения вернулись в прежнее русло и это было по душе как Славе, так и Регине. Слава допил остатки пива, которые оказались совершенно лишними, его вырвало, благо он успел добежать до унитаза. До вечера Слава проспал в своей кровати, потом поел привезённого отцом шашлыка с хачапури, почитал немного Доктора Живаго и, сморённый чтением, лёг спать уже окончательно.
  До Нового года оставалось три дня.
  
  Глава 12. Новый год.
  
  К новогодней суете, так бережно ожидаемой, вечно приходишь неподготовленным. Предчувствие праздника просыпается вместе с тобой и ведёт до логичного смещения стрелок часов на полночь. Скрытая за кучей необходимых к решению вопросов, робко поблёскивает надежда, что уж в следующем году непременно наступит новая жизнь. Чаще всего, всё остаётся по-прежнему, а новогоднее настроение забывается до следующего декабря, но надежда - бесценна.
  Вот и Слава тридцать первого числа, лёжа в кровати, сполна предавался надежде. Надежда навязчиво принимала форму того снимка Лизы, который приобретал динамику в фантазиях Славы. Дома никого не было, а значит можно было смело погружаться в собственные фантазии, цепляясь за мимолётные крохи ушедшего сновидения.
  Затем душ, завтрак, экран монитора, телефон, в котором хочется увидеть новые сообщения. Бокал вина, сигарета на балконе, снег, степенно опускающийся на землю, далёкие звуки взрывающихся петард.
  Следы от драки чуть убавили в своей наглядности на лице Славы. Это не могло не радовать. В триумфальном возвращении к своим одноклассникам было бы гораздо меньше триумфа, если бы следы побоев от Измайлова ярко красовались на его лице. Слава включил первую попавшуюся подборку музыки, начал переписываться с Лёней - другом со двора. У них намечалась очень даже неплохая вечеринка вечером. Целых две квартиры в одном доме были свободны и открыты к празднованию. Лёня был хозяином в одной, а в другой за главную должна была выступить Оля. Лёня передал, что Оля хотела бы видеть Славу у себя этой ночью. Славе это немного польстило. В особенности из-за того, что Оля наконец-то начала встречаться на постоянной основе с неким парнем из её школы, и их встречи длились уже очень давно (по меркам Оли) - целых три месяца. И всё равно Оля хотела видеть Славу, который, по-честному, стал общаться с дворовой компанией гораздо реже.
  Слава, конечно, написал, что постарается заглянуть к ним, но на самом деле не слишком верил в это. У него было забронировано место в квартире Жени, и Регина намекнула кое-на-что, ради чего Слава просто-таки обязан был явиться к девушке Матвея. Даже сам Матвей выбил из него настоящую клятву, едва ли не на крови, что он будет там, притом вместе с Региной. У Славы даже сложилось твёрдое впечатление, что весь сценарий новогодней вечеринки у Женьки давно предрешён, и с этим ничего не поделаешь, остаётся только махнуть рукой, и с радостной улыбкой на лице следовать этому сценарию.
  Регина прислала своё фото из салона красоты. Конечно, она выглядела блестяще, но Слава не мог отделаться от ощущения, что с этой фотографии на него смотрит не настоящая Регина, а кукла. Улучшенная версия девушки, которой он признался в любви, а после опьянения многократно обдумывал эти слова. Она уже была готова ехать к Жене. Девчонки собирались украшать квартиру, готовить закуски. Регина звала Славу присоединиться к ним, но он отказался. У Славы оставалась не очень приятная задача - встретить своих родителей, немного посидеть с ними, прежде чем наконец влиться в водоворот торжества, который создадут для гостей в квартире Жени.
  Брак родителей трещал по швам. Со всеми своими заботами и злоключениями, Слава прекрасно это видел и не знал, как правильно на всё это реагировать. Он знал только одно - он не останется в городе после сдачи экзаменов и поступления. Он пойдёт дальше, постарается стать самостоятельным, несмотря на все "но", которые возникали параллельно его твёрдой решимости.
  За вчерашним ужином мать долго упрашивала его остаться в новогоднюю ночь с ними, но он отказался. Выходит, он оставлял их вдвоём, уходил к Жене и понятия не имел, в какой дом ему придётся вернуться первого числа. Новость о том, что отец и мать встретят Новый год вместе поначалу заряжала энергией, но эйфория быстро спала и лишь настороженность витала в воздухе, будто Слава оставлял в своём доме двух диких зверей, которые всей душой ненавидели друг друга. Отчуждение в семье давило проклятым прессом, простилало немало проблем, которых так сложно было разрешить, и Слава корил себя за то, что он даже не пробует, он просто сбегает за однозначным намёком Регины, который так будоражил его последние ночи. "Эгоист" - слово, которое больно било одним своим появлением по его мозгу, но он ничего не мог с ним поделать, только принять. Чувство вины поднималось, и вроде Слава готов был вчера отложить планшет и вклиниться в разборки родителей, но безразлично просидел, разглядывая потолок, не в силах найти в себе достаточной мотивации, чтобы прекратить бушующую на кухне грозу между людьми, которые дали ему жизнь. На место этого стремления пришла злость, пришло безразличие, наушники успокоили грозу, губы проговаривали слова песни, а мысли умчались в завтрашний день.
  Завтрашний день - сегодня. Ещё бокал вина. Ещё одна сигарета, оборона тлеющего конца от загульных крупных снежинок, морозный ветер в лицо.
  Надежда на Новый год ещё теплилась в сердце. На надежду Слава перекинул всю ответственность. Случаю поручил руководить судьбой своей семьи.
  Слава запустил игру. Сокрушал орды монстров, пытаясь выкинуть из головы всё, кроме того, что было скрыто за тонкой тканью бирюзовых трусиков Регины.
  
  - Слава! - голос матери со стороны кухни. - Иди сюда, помоги овощи нарезать!
  Слава нехотя оторвался от монитора, пошёл на зов. Во рту стоял привкус вина, движения были не так тверды, как обычно. Он старался поменьше открывать рот, чтобы запах спиртного не достиг материного носа.
  - Мелко нарезать?
  - Да, кубиками.
  Мать была взволнованна. Металась по кухне впопыхах. Бралась то за одно, то за другое. Ни с того ни с сего забрала у Славы нож, и сама принялась за овощи.
  - Всё, могу идти?
  - Постой. Убавь газ на кастрюле.
  Слава выполнил поручение. Открыл крышку. Варились спагетти.
  - Нарежь хлеб.
  - Окей, - вздохнул Слава, достал хлеб. - Ма, так он уже нарезан!
  - Сделай тогда бутерброды.
  - Какие?
  - Какие хочешь.
  Слава скептически пожал плечами. Ему было совершенно безразлично, какие бутерброды будут есть родители ночью, в его отсутствие. Однако он взял карбонат, масло, сыр, икру, майонез и принялся делать бутерброды.
  - Так ты не передумал? Уходишь от нас?
  - Ага.
  - Что, до утра?
  - Ну да. Скорее, только после обеда вернусь.
  - И чего делать будете?
  - Праздновать, ма!
  - Знаю я ваши празднования. Давай не пей там, ещё не хватало, чтобы на корячках обратно приполз!
  - Не буду.
  - А что тогда будешь делать?
  - Не знаю, придумаем чего-нибудь, - выдавить майонез на хлеб, положить карбонат, сверху сыр. - С Региной.
  Слава это сказал специально. Ему стало интересно, передал ли отец матери о своём знакомстве с Региной.
  - Ну смотри, - безразлично ответила мать. Раз не высказала удивления и заинтересованности, значит, знала. Слава доложил последний бутерброд в тарелку. Получилось простенько, но со вкусом.
  - Может, в микроволновку поставить, чтобы сыр расплавился? - добродушно поинтересовался Слава.
  - Потом. Сейчас их разогреешь, к полуночи будут невкусные, - отмахнулась мать. Она поправила очки на носу, закончила с овощами, распределила их по скворчащим на плите сковородкам.
  - А Лиза с вами будет?
  Слава прихватил один бутерброд, которому не нашлось место в общей композиции. Он едва укусил, как мать задала этот вопрос. Благо, нашлось время, чтобы обдумать ответ, пока он жевал.
  - Не знаю, может быть.
  - Я её мать сегодня видела. Осунулась вся, бедняжка. На рынке еду покупала, - последняя фраза прозвучала достаточно веско.
  - И что?
  - Мне кажется, у них не всё в порядке.
  Слава прикусил губу, чтобы не бросить в ответ: "а у нас всё ОК?". Взял ещё один бутерброд, сознательно нарушив композицию. Начал молча есть, ожидая дальнейших выводов от матери. По радио передавали очередную речь Путина.
  - Ты хоть общаешься с ней? Вы в детстве дружили. И Серёжа с ней дружил.
  - Не особо, - ответил Слава и ушёл из кухни, на ходу доедая бутерброд.
  Не то, чтобы упоминание Серёжи выбивало из колеи, это не было чем-то сверхъестественным. Время от времени имя покойного брата могло прозвучать в их семье. Правда, чаще оно срывалось из уст отца. Сейчас о нём вспомнила мать. Слава решил про себя, что за этим нет ничего такого. Он уже давно свыкся с этой смертью и не собирался хоть как-то реагировать на упоминание брата. Но при убийстве очередных легионов монстров, мысли непроизвольно возвращались к Серёге. От этого праздничное настроение настойчиво окрашивалось в мрачные тона. У Славы даже мелькнула сокровенная мысль о том, чтобы всерьёз допросить родителей о причинах, столкнувших Серёгу с крыши, но он в сотый раз решил отложить эту мысль. Не сегодня.
  Бирюзовые трусики Регины сохраняли свою соблазнительность, но чувство непонятной вины, волнение и как обычно подкравшаяся исподтишка задумчивость о бренности бытия разом отодвинули эти трусики и их обладательницу подальше, заполнив освободившееся место тянущей тоской.
  
  - Здорово. - Слава открыл дверь отцу. Тот в кои-то веки был без телефона в руках. Светил своей белоснежной улыбкой, держал в руках маленькую, уже украшенную ёлочку, подчёркивающую его новогоднее настроение.
  - Привет, па.
  Слава забрал ёлку, отнёс на кухню, продемонстрировал матери. Та равнодушно пожала плечами, но не выказала возражений, чтобы отцовское украшение для дома стояло на кухонном столе.
  Родители, кажется, старались держать себя в аранжировке праздника, создавая то ли друг для друга, то ли для Славы атмосферу торжества. Слава это оценил. Настроение стало вполне приподнятым. Он даже немного потрещал с отцом о бытовой, заурядной ерунде.
  Регина настойчиво зазывала его прийти наконец к Жене. Отправляла соблазнительные фото салатов, закусок и главных блюд, а так же милых, самодельных украшений. Слава никогда не был в гостях у Жени, но судя по фотографиям, делал вполне справедливый вывод, что первая красавица класса, или даже всей школы, живёт очень даже небедно. На самом деле, Славе уже давно хотелось покинуть отчий дом и отправиться навстречу новогодним приключениям, но пропустить праздничный ужин он никак не мог. Ради чего тогда он столько лишнего времени проторчал дома? Ради чего он прошёл-таки ту игру? Даже начал смотреть вторую часть Плохого Санты. Мать разрешила ему налить ещё один бокал вина. Другого, дорогого, праздничного. Слава потягивал его неспешно, делая вид, что смакует вкус, хоть и с некоторыми сомнениями о его достоинствах. Но ведь ценник должен говорить за себя. Поэтому Слава предвкушал, как расскажет о своей дегустации дорогого вина, бутылка которого скорее всего стоила как весь комплект новогодних посиделок у Жени.
  Написал Матвей. Предложил заехать за Славой на такси. Слава отказался. Мать не даром провела весь вечер на кухне. Соблазнительные ароматы никак не могли позволить Славе раньше срока покинуть дом. Со стороны коридора слышался вполне дружелюбный разговор матери с отцом. Мать даже разок рассмеялась вполне искренним смехом.
  - Слава! - наконец его пригласили к столу.
  Слава решил после посиделок с родителями отбросить все отлагательства и сразу же уйти из дома на вечеринку к Жене.
  Мать надела своё домашнее платье цвета красного закатного солнца, даже чуть подкрасила губы, надела торжественные очки, золотые серьги, браслеты на запястьях. Помолодела лет на десять. Домашняя растрёпанная причёска за десять минут приняла вполне праздничный вид. Слава улыбнулся и сделал ей комплимент. Она, и правда, выглядела очень даже ничего. Ну, для его матери.
  Отец сменил брюки на свои любимые треники, но вместо майки надел бордовое поло-Lacoste. Оно и понятно - год Огненного Петуха ведь. Слава был в спортивных чёрных штанах и белой футболке без логотипов. На китайский гороскоп ему было глубоко наплевать.
  Небольшой кухонный стол ломился от количества блюд. Несколько тарелок и вовсе норовили упасть от любого неосторожного движения локтем. Правда, выглядело это всё невероятно аппетитно. Мать всегда умела со вкусом накрывать на стол. Даже брать что-то, разрушая общую композицию, уже казалось непомерным кощунством. Хотя отец не смущался, накладывал себе салат с сухариками, одновременно закусывая бутербродом, которые наклепал Слава. Слава наложил себе в тарелку пюре, отломил кусочек запечённой индейки. Мать взяла себе салат из морепродуктов (Слава даже не знал, из каких), а к ним кусочек отварного лобстера. Этот лобстер выглядел очень круто и дорого, поэтому Слава остерегался его пробовать. Пожалуй, в торжественном положении он выглядел лучше, чем непосредственно на тарелке.
  Казалось, что все нешуточно так проголодались, и первые минуты за праздничным столом семейства Покладовых стоял только звук ожесточённо работающих челюстей и песня по радио о снежинках.
  - Выпьешь, Олег?
  - Давай. Водку?
  - Угу, полдня в морозилке стоит.
  Мама Славы убрала бутерброды, приготовленные сыном, и вместо них поставила бутылку водки, от которой шёл пар и одну пустую рюмку.
  - Славка, ты будешь?
  - Неа.
  - Ну давай, ещё ребёнка споим, чего ты, - пробурчала мать, однако отец не подал и виду на её замечание.
  - Ну вина хоть себе подлей.
  - Это можно! - Слава наполнил до краёв свой бокал. Сперва он хотел согласиться на водку, но вовремя спохватился, что настоящее застолье для него начнётся несколько позднее.
  Слава протянул было свой бокал вперёд, чтобы чокнуться с родителями, его мама двинула свой бокал (уже наполовину опорожнённый, третий только за столом), но отец остановил их.
  - Нет, давайте за Серёжу... Слава, ты хоть помнишь своего брата?
  - Помню. - Буркнул Слава, приметив, как лицо матери вдруг презрительно скривилось. Слава растерянно смотрел на неё. Отчего вдруг её губы принялись сжиматься в одну яростную щёлочку?
  - Ну, будем... Жалко, что его нет сейчас с нами.
  - Да? - язвительно поинтересовалась мать, а потом сразу, практически в один глоток допила свой стакан.
  - Да! - вдруг рявкнул на неё отец.
  Славе стало не по себе. Он отхлебнул немного вина, выжидая продолжения. Продолжения не последовало. Родители уткнулись каждый в свою тарелку. Слава беспомощно переводил взгляд с отца на мать, пытался хоть что-то из себя выдавить, но ничего не получалось. Он тоже продолжил есть свой ужин.
  "Люди обедают, просто обедают..." - всплыл в голове у Славы обрывок когда-то слышимой им цитаты.
  Семья Покладовых продолжала свой ужин. Атмосфера в нём становилась с каждым мгновением всё более напряжённой. Слава метался между стремлением скорее уйти к Жене и желанием хоть на шажочек отодвинуть неминуемый развод родителей.
  - А знаете, Лизы весь конец четверти в школе не было, - вдруг сказал Слава, не зная точно, хотел ли он этой фразой что-то донести до родителей или только для самого себя.
  - Почему? - оторвался от своей тарелки отец.
  - Да у них вроде всё не слава богу. Может, у неё отца турнули? - Мать задала вопрос прямо отцу. Для Славы это был хороший знак.
  - Не, - помотал головой отец, - вряд ли. Хотя, я слышал вроде одну историю... Ладно, чушь всё это! Так чего она-то в школу не ходит? Ты бы хоть, Славка, пришёл к ним, поговорил с Лизкой. Вы же не чужие люди, да?
  - Наркотики, наверное. - Сказала мать и жеманно отрезала ножом крошечный кусочек лобстера, подцепила его вилкой и начала тщательно жевать. Отец на этих словах изрядно покраснел, молча налил себе полную рюмку, выпил.
  - Кто знает? - со странной интонацией сказал он, обращаясь больше к Славе. - Ты бы взял её под крыло, сын. Новеньким быть не сахар. А она вроде как себе на уме всегда была, даже когда вы с ней на один горшок ходили...
  - Папа!
  - Ну ладно. Ты присматривай за ней, что ли. Да, мать? - "Мать" было произнесено с явным пренебрежением. Он даже не взглянул в её сторону.
  - Угу, - она ответила, одновременно делая могучий глоток вина. - Особенно, если она что-то употребляет.
  - При чём тут это? - почти прорычал отец.
  - Часто старшеклассники начинают прогуливать школу, потому что увлекаются наркотиками. - Голосом из социальной рекламы против наркотиков проговорила мать. - Слава, ты знай, что если она употребляет, то тебе она не пара, да и вообще из неё ничего путного не вырастет.
  - Куда им расти? По семнадцать лет лбам, - буркнул отец и буквально зарылся в тарелке салата.
  - Не, - наконец решил вставить свои пять копеек Слава, - ничего она не употребляет! К чему вы вообще этот разговор затеяли? И я ничего не употребляю! Хорош!
  Слава было потянулся вилкой к лобстеру, но передумал и поднялся из-за стола, сказав:
  - Ладно, пошёл я. Опаздываю. Давайте тут не перекусайтесь только. Чао!
  - Слава, это что ещё за разговоры?
  - Присядь, выпей ещё!
  - Собутыльника нашёл? Чего ты вообще про ту девку начал трещать?
  - Я начал трещать? Дура! Ты сама-то что несёшь? Какие наркотики?!
  - Обычные! Ты думаешь, он со своей татаркой не пробовал ничего?
  - Заткнись!!
  
  Автобусы ещё ходили. Пройти две остановки было в изначальном плане Славы, но раз нужный маршрут терпеливо ждал его на остановке, грех было не воспользоваться его терпением. Слава сел в конце. Оглядел разношёрстную толпу в салоне. По радио крутили новогодние песни, одну за другой. В ушах у Славы засела новогодняя ругань родителей, одна фраза за другой.
  Рядом сидела девочка - с виду его ровесница. В ушах белые наушники, пёстрое пальто, золотистые кудри из-под шапки. Он украдкой поглядывал на неё, на её белую кожу, отрешённый взгляд. Что у неё сейчас в голове? Почему она сейчас кажется роднее и ближе всех гостей, что ждут его в квартире одноклассницы? Прислушавшись, он различил старенький тяжёлый рок. Вроде похоже на Metallica, но Слава не был уверен. Подобную музыку он не слушал уже очень давно. Да и вообще, вся музыка в последнее время казалась для него лишь назойливым шумом.
  За окнами автобуса проплывали украшенные улицы города. Серость скрылась за светящимися гирляндами. Два пьяных мужика на другом краю автобуса затянули старую песню своими хриплыми голосами, непопадающими ни в одну ноту. Хорошо, что Златовласка по-соседству их не слышит. Наверняка, они испортили бы ей настроение. А есть ли оно у Златовласки вообще? Едет непонятно куда, непонятно зачем, только ради того, чтобы "отпраздновать Новый год". Собственно, как и сам Слава.
  Автобус затормозил у остановки. Слава поднялся, глянул украдкой на Златовласку, которая в это время уткнулась в телефон. Понятно, никакого новогоднего чуда. Никакая эта девочка не путеводная звезда близящихся перемен. Спасибо хоть за то, что она есть.
  Снег засыпал землю. Свет от праздничных убранств придавал красоты серому миру вокруг. Слава старался забыть обо всём, кроме пресловутых бирюзовых трусиков Регины, но даже на объекте своего вожделения сосредоточиться было так тяжко. Первое появление на публике после драки. Матвей божился, что Женя не пригласила Измайлова, но его тень непременно будет витать в её квартире. Может, даже в спальне, где они непременно уединятся с Региной.
  Слава увидел аптеку. Как раз на углу дома, в котором жила Женя. Покурив у входа, он всё-таки собрался и зашёл внутрь. К его радостному удивлению, там никого не было. Он помялся у витрин, выискивая взглядом то, что собирался купить. Первая в жизни самостоятельная покупка презервативов казалась ему очень "взрослым" и важным шагом. Сперва он хотел взять самые дорогие, но ценник на них неприятно кололся. Пришлось взять другие, подешевле.
  На кассе стояла тётенька в возрасте. Это тоже было на руку Славе. Если бы он попросил пачку презервативов у молодой и симпатичной девушки, покраснел бы он гораздо сильнее. Как назло, тётка довольно злорадно переспросила, что же ему нужно. Уточнила, какие именно. Слава неловко ткнул пальцем в первые попавшиеся. Тётка долго отсчитывала ему сдачу. Отчего-то он думал сейчас о своих родителях. Что бы они сказали, узнав, что он сейчас покупает презервативы?
  Прямо у входа Слава открыл пачку, достал упаковку резинок, положил один в кошелёк, а две другие засунул в задний карман джинсов. Покурил ещё раз, чтобы успокоиться. Дрожью волнения в нём стучала мысль, что он понятия не имеет, как их правильно надевать. Теоретически, конечно, - понятно, но оплошать перед Региной в столь ответственный момент не хотелось совершенно. Он даже было достал телефон и начал вопрошать о своей дилемме Гуглу, но потом махнул рукой. "Как-нибудь уж разберусь".
  Слава подходил к подъезду с обречённостью и чувством вины, терзающим его отголосками эха домашнего скандала. Как он вообще посмел оставить родителей одних, что он найдёт на их месте завтра или послезавтра?
  - Кто там?
  - Свои.
  - Заходи, Славка, наконец-то. Регина вся на нервах.
  "И отчего же она на нервах? Боится, что всё может пойти не по её идеальному сценарию?"
  Славе казалось, что вся его жизнь сейчас проходит по откровенно хреновому сценарию.
  Лифта в Жениной пятиэтажке не было. Сверху слышались знакомые голоса. Воняло табачным дымом на весь подъезд. Антураж праздника? Да. Славе хотелось нажраться. Только это могло его спасти от хаоса в голове, царицей которого отчего-то стала та самая Златовласка из автобуса. Их пути разошлись, но всё равно они были близки друг другу, как надеялся Слава.
  "Близки тем, что оба движемся навстречу неминуемому, чураясь нашему шлейфу дерьма, который вот-вот настолько плотно сомкнёт кольцо, что не даст ни шанса на спасение".
  Слава поднялся, встретил одноклассников во главе с Матвеем. Весело пожал всем руки, сразу принялся что-то задорно рассказывать. А в голове одна эта мысль повторялась раз за разом. Слава даже решил непременно запомнить её, а потом записать, настолько глубоким смыслом и посылом, на его взгляд, она обладала.
  
  - Ну наконец-то ты пришёл! На меня уже один из друзей Матвея глаз положил. Вьётся вокруг, комплименты раздаривает.
  - Круто. Надеюсь, не придётся и с ним драться.
  - Да, ты уж постарайся держать себя в руках, - оскорбительно прыснула Регина. - Он вообще-то в универе учится.
  - Ну и где он?
  - Да вон, за какой-то подружкой Женькиной увивается. А она ничего. На Лизу похожа немножко, да?
  - Ни капельки. Здоровый буйвол.
  - Ну да, ты же у нас эксперт по Лизе!
  - Ага. Давай не начинай. Слушай, может ты выпить чего хочешь? Давай я сбегаю?
  - Давай. Виски-кола. Только немножко виски и побольше колы.
  - Понял. Смотри тут, не изменяй мне ненароком.
  - Ой, да вали уже!
  - Валю.
  Слава поднялся с дивана и свалил в сторону кухни.
  Кухня, как и вся квартира Жени поражала своими масштабами. Сейчас в ней набилось человек семь и при этом свободного места хватило бы ещё стольким же людям. Приятный жёлтый свет падал на явно дорогущий кухонный гарнитур, выдержанный в футуристическом стиле. В центре большой дубовый стол, отличающийся своей консервативностью. Напротив входа дверь, ведущая на балкон, прикрытая массивными голубыми шторами. Пол с подогревом, как, собственно, и во всей квартире, что сразу отметил Слава. На его вкус, всё вокруг было довольно холодным и бесчувственным. Только Новый год и отмечать.
  На столе стояли тарелки с салатами, нарезками, разными бутербродами. На плите стояли большие сковородки и кастрюли с основными блюдами. Аппетитные запахи пробивались даже через тянущийся с балкона табачный дым. По соседству с закусками на стол выставили флотилию бутылок с крепкими напитками, ведёрки с тающим льдом, в которые положили банки пива.
  Организаторы явно постарались на славу. Правда, вряд ли всё это останется таким благородно-торжественным через пару-тройку часов, когда все напьются и начнётся настоящая новогодняя вечеринка.
  Слава съел бутерброд с лососем. Взял бутылку виски, налил немного в стакан, потом чуть подумал и плеснул ещё, залил сверху колой. Показалось, что колы чересчур много, поэтому он сделал один большой глоток и долил немного виски.
  Рядом стояла незнакомая парочка. Полный паренёк в очках и худосочная, непривлекательная, рыжая деваха. По их виду было понятно, что чувствуют они себя не в своей тарелке. Это подозрение подкрепил и их диалог, ненароком подслушанный Славой.
  - Одни малолетки, - вздохнула Рыжая.
  - Ну а ты кого ждала? Ничего, посидим немного и поедем. Меня родители попросили за Женькой присмотреть. Перекусим заодно, смотри сколько тут наготовлено! - ответил ей Полный.
  "Наверное, брат. Двоюродный", - подумал Слава и, взяв к бокалу с виски-кола банку пива себе, двинулся было обратно в гостиную к Регине, но путь ему преградил одноклассник Лёша.
  - О, Славян! Здорово! - Лёша пожал Славино запястье. Ладонь занимала банка пива.
  - Привет, - Славе не очень хотелось с ним общаться. Собственно, ему пока вообще ни с кем не хотелось говорить, кроме Регины.
  Лёша уже успел надраться. Довольно странно, что его позвали. Более серого человека в их классе и не нашлось бы. Слава подумал, что это первый кандидат на осквернение унитаза. Лёша раскраснелся от выпитого, его глаза заметно косили, а язык явно заплетался.
  - А хорошо ты Измайлову в конце вмазал в нос! Я же тоже там был, всё видел.
  - Ну... спасибо.
  - У него нос сломан, слыхал? Мне он никогда не нравился!
  - Ммм...
  - Пойдём покурим?
  - Ты разве куришь?
  - Вот с сегодняшнего числа решил начать.
  - Не стоит. Люди с Нового года бросают обычно, а не начинают.
  - О, я возьму у тебя бухло? - Лёша потянулся к бокалу для Регины, Слава успешно защитился от нападения.
  - Не, это я Регине несу. Ты бы передохнул, что ли.
  - Куда отдыхать?! Вечеринка в самом разгаре! Аууу! - Задорно прокричал Лёша. На него с презрительным недоумением покосились Рыжая и Полный.
  - Как знаешь, ладно я пошёл к Регине.
  - Ну давай. А я пойду курить! Ты не знаешь, вроде у кого-то трава есть?
  - Не, не знаю.
  Слава отвязался от одноклассника и вернулся в гостиную. Музыку, громыхающую по всей квартире, кто-то сделал ещё громче. Хорошо хоть не новогодние, откровенно тошнотворные песни. Играло что-то, похожее на Фактор 2, потом замолкло, начало трещать что-то электронное, перебивающиеся женским вокалом. Немного проиграв, затихло, кто-то переключил обратно. Слава уже протягивал бокал Регине, как по квартире понеслись мотивы какого-то лютого блатняка. Слава услышал, как в глубине квартире раздались голоса Валеры и Быкова, с удовольствием подпевающие сомнительному саундтреку вечеринки.
  - Ну что, никто до тебя не домогался, пока я уходил?
  - Неа, - помотала головой Регина, а после задумчиво уставилась на парочку, которая облюбовала кресло напротив. Слава либо их не знал, либо не смог узнать.
  - Лёху Красина видела? Пацан во все тяжкие ударился, курить решил начать с нового года.
  - Ну и дурак. Смотри, он её прямо за жопу лапает при всех, а она ничего ему не говорит!
  - Ну и что с того? У них типа экстаз. - Слава открыл свою банку и сделал пару глотков. Теперь они оба пялились на фривольную парочку на кресле. Их действия становились всё более неприличными, как и дальнейшее их разглядывание Славой и Региной.
  - Хочешь, чтобы мы так же себя вели? - С улыбкой поинтересовался у девушки Слава.
  - Нет! - наконец посмотрела на него Регина, - хотя... ты вообще, чего раньше-то не пришёл?
  - Я же говорил, что с родителями ужинал. У них и так всё через жопу сейчас.
  - Помирятся, - пожала плечами Регина.
  К ним подошла Люда, девочка из параллельного класса.
  - Славка, можно я у тебя Регину заберу, нам нужно кое-о-чём девчачьем потрещать?
  - Конечно, можно! - с улыбкой ответила за своего молодого человека Регина и ушла с Людой, всучив Славе свой практически нетронутый стакан.
  Слава остался на своём месте. Продолжил глупо пялиться на парочку в кресле. Девчонка сидела на парне, а его рука по-хозяйски ощупывала её вполне добротную задницу.
  "Может, Регине этого бы и хотелось, чтобы я так же мацал её на глазах у всех? Кто вообще знает, что у неё на уме? Может, она просто волнуется не меньше моего? Стопудово!"
  Слава прошёл в туалет, отлил, достал из кармана два презерватива, задумчиво поглядел на них. Закралась в голову даже безумная идея достать один и попробовать примерить, но Слава усмехнулся этой глупости и отправил резинки обратно в карман. Уверенности немного прибавилось.
  - Славич, пойдём бухнём? - Поймал его у туалета Валера. Он выглядел явно лучше Лёши. Бухать же с ним не особо хотелось.
  - Попозже.
  Слава вернулся к облюбованному диванчику. Его банка осталась на месте, а вот стакан Регины исчез. Возможно, ушёл обратно к хозяйке. Парочка с кресла исчезла. "А они пользуются гандонами? А мы с Региной всегда будем ими пользоваться?" Слово "всегда" укололо Славу. Неужели он и правда считает, что будет с Региной всегда?
  Банка пива подошла к концу. Нужно было действовать, праздновать, тусить, развлекаться. Регины не было видно. Слава решил, что хорош ему сидеть, как сычу на диване, пора искать приключения. Всё-таки он на праздник пришёл, пора бы и отбросить свои заморочки. Окрылённый этими мыслями Слава поднялся и скоро затерялся в лавировании от одной группки знакомых до другой и третьей. После ещё одной банки пива, настал черёд крепких напитков. Обращение президента он слушал стоя, слегка покачиваясь, с рюмкой водки в руке. Никто и слова Путина процитировать не мог, но все дружно выпили, зажгли бенгальские огни и большая часть гостей ушла на улицу, смотреть фейерверк. Слава нашёл глазами Регину, с пьяной улыбкой пошёл к ней, обнял, целенаправленно повернул ко всей толпе и принялся тщательно ощупывать её задницу, словно маммолог грудь своих пациенток на предмет опухолей.
  
  Дом Жени затих. Некоторые гости разъехались, другие взяли паузу в праздновании, рассосались по углам, где неустанно чирикали о чём-то своём, сокровенном, наверняка очень высоком и философском. Из туалета доносились звуки исторгаемой рвоты, но никто деликатно не обращал на это внимание. Просто пока никому не приспичило отлить. А уж потом, вытуренный из обители спокойствия перебравший человечек не уйдёт от своей дозы ядовитых насмешек. В гостиной расстелили диван, разобрали кресло, кто-то уже облюбовал свободные места для сна и тихонько похрапывал, видя, несомненно, яркие и живые сны.
  Многострадальная спальня Жени - с изрядно потрёпанными простынями, приоткрытым окном, из которого бог весть что летело в эту ночь - обрела очередных посетителей.
  У Славы всё плыло перед глазами. Регина находилась в ненамного лучшем состоянии. На улице становилось всё холоднее. Приоткрытое окно, сквозь которое ветер разгонял неприятный смрад, при этом подмораживая комнату.
  Слава закрыл дверь на защёлку. Регина закрыла окно, села на кровать.
  - Расстелешь? - поинтересовался он у девушки нетвёрдым голосом.
  - Уже спать собрался?
  Оба нервничали и боялись. Оба понимали, зачем они сейчас здесь находятся, но оба сомневались, правильно ли это, своевременно ли это. Думали о своём, оттягивая тот момент, но одновременно смущаясь этому отлагательству. Свет так никто и не включил. Слава вроде и тянулся к выключателю, но резко передумал.
  Регина бережно расстелила постель, села на краешек кровати. Слава искал момент, когда можно достать из кармана презервативы, но каждая следующая секунда не слишком способствовала этому невероятно однозначному намёку. Слава присел рядом с девушкой.
  В комнате стоял мрак, к которому постепенно привыкали глаза парочки. Обоим казалось, что именно сейчас нужно делать решительный шаг, а они просто сидела молча в темноте и слушали звуки из-за двери. Приглушенные голоса, музыка. Благо, туалет неподалёку либо пустовал, либо превратился в крошечную спальню для неизвестного.
  - Хорошо, что ты пришёл, - начала Регина, как-то по-дурацки накручивая волосы на палец. Слава сидел близко и видел это.
  - Куда мне деваться-то? - Стремления внутри него вопили, чтобы он хотя бы обнял Регину. Слава поддался, притянул девушку к себе. Она положила ладонь ему живот. Это он принял как позыв к действию. Они поцеловались. Слава хотел продолжить этот поцелуй подольше, но она отстранилась, и глупые сомнения начали атаку на его рассудок.
  - Ты меня правда любишь? Меня, а не Лизу?
  Вопрос, заданный исподтишка, специально для этого и предназначенный. Ну как тут сказать: "Нет, я люблю её! Всегда любил и буду любить! Тебя я хочу просто трахнуть". Никто этого никогда не скажет. Но ведь и последний тезис не пришёл в голову Славе. Лиза далеко, Лиза в обиде, Лиза никогда не осталась бы с ним в одной из бесчисленных подобных тёмных комнатах. Слава ответил и до конца верил в свои слова в ту минуту:
  - Люблю тебя. Хватит уже с Лизой. Забей.
  - Правда?
  - Правда. Правда!
  Они снова поцеловались. Слава неуклюже положил ладонь на грудь Регины, осторожно сжал, ожидая несогласного толчка. Регина была не против. Старательно выписывала язычком причудливые геометрические фигуры во рту Славы. Его рука нехотя сползала вниз, к подолу её обтягивающего чёрного платья.
  - Слава, ты уверен? - прошептала Регина, и её неуверенность послужила для Славы бетонным согласием и подтверждением того, что девушка перекладывает на него всю ответственность, предоставляя ему желанный карт-бланш, с которым Слава и сам толком не мог понять, что делать.
  Его рука оказалась под платьем Регины. Он гладил её бедро, поднимаясь всё выше. В голове и штанах в унисон сливался чарующий звон. Регина томно стонала. Скорее всего, просто притворяясь и делая то, чего, как она думала, Слава от неё и ждал.
  Слава коснулся её трусиков. Начал осторожно поглаживать девушку. Регина отстранилась от поцелуя, откинула голову, чтобы Слава не видел её лица. В ту минуту она испытывала одновременно и глубокий стыд, и жгучее желание, чтобы рука Славы предельно долго оставалась на том самом месте.
  Слава, однако, вдруг смутился своей поспешности, в голове всплыло невесть что, он отдёрнул руку, переместил её на грудь Регины. Её грудь и задница были гораздо более привычными местами, чем будоражащее тепло меж её ног.
  Регина решила перехватить инициативу. Стянула со Славы футболку, заставила его лечь на кровать. Поцеловала его соски. Смутилась, что они не были твёрдыми, ведь она именно такими их и представляла в ночь перед вечеринкой.
  Регина с лёгкими поцелуями, едва касаясь Славы, спускалась всё ниже. Добралась до ремня его джинсов. Слава упорно притворялся мёртвым, чтобы всё не испортить в один неожиданный момент. Старательно обдумывал, как он будет доставать презервативы, если Регина стянет с него штаны и отбросит их в сторону. Она уже расстёгивала его ширинку. К этому он привык, но не хотел на этом заканчивать. Призрак скорого окончания витал рядом, едва Регина успела взять в рот. Слава дал ей ровно столько времени, сколько мог терпеть.
  Настала его очередь брать инициативу в свои руки. Темнота в комнате лишала любой возможности хоть как-то отвлечься. Он отстранил Регину, помог ей стянуть платье. Чёрное кружевное бельё на теле, приветствующее его отголосками летнего загара. Он потянулся расстегнуть её лифчик, но по неопытности понятия не имел, как это сделать. Регина молча обнажила свою грудь самостоятельно. Слава прильнул к ней губами на пару длинных и незабываемых мгновений. Потом отстранился, стянул с себя джинсы вместе с трусами. Не забыл о презервативе. Начал неуклюже и торопливо открывать его. Регина стянула с себя трусики, оставшись в чём мать родила. Интересно, её мать знала, что произвела на свет такую красоту?
  Слава неуклюже пытался натянуть презерватив. В голове тотчас всплыли строки интернет-статей, которыми он зачитывался, готовясь к этому моменту. Регина терпеливо выжидала, когда уже наконец у него это получится.
  Презерватив всё же обрёл место назначения. Славе казалось, что уже вечность прошла, но на деле не минуло и минуты. Голая Регина мялась у кровати. Сомнения всё никак не отступали. Слава схватил её за ягодицы, притянул к себе, повалил на кровать. Они встретились взглядами, когда Слава вслепую, неуверенно и скованно пытался найти вход в свою девушку.
  - Ты правда меня любишь? Меня, не Лизу?
  - Замолчи! - Слава взял её за горло, лёгонько сжал. Он видел подобное в порнороликах, и это всегда очень его заводило. Регина замолчала. Слава пытался войти в неё, краснея всё больше от каждой следующей неудачи. Регина помогла ему рукой.
  Слава держался как мог, про себя считая болезненные стоны девушки. Регине вначале было больно, но спустя несколько толчков, она вошла во вкус. Двигала бёдрами навстречу, стараясь отдаваться этому грубому удовольствию полностью. Её останавливала лишь мысль, что, если у неё была кровь, она обязательно останется на простынях.
  Слава кончил внезапно и так мощно, как никогда в жизни до этого. Конвульсивно шевелил бёдрами, оттягивая момент окончания полного воссоединения с Региной. Она прильнула к нему губами. Они бесконечно долго целовались.
  Робкий вопросительный стук в дверь заставил Славу и Регину оторваться друг от друга.
  Завязанный презерватив улетел вниз с окна. Оба провожали взглядом его полёт. Одеваться ни Славе, ни Регине не хотелось. Они стояли голые у окна, наблюдали фейерверки, взрывающиеся вдалеке, обнимались. Обоим было настолько хорошо, что оба не возражали бы, если их сердца остановились с последними залпами огненного торжества, что неумолимо взрывалось в небе диковинными узорами.
  
  Сигаретный дым поднимался вверх. Славу колотило от морозного ветра, который прорывался через окно в комнату. Внизу отдавало невиданной доселе сладостью, которую не с чем было сравнить. В его трусах непроизвольно возник бугорок, и Слава больше всего мечтал освободить его от тканевых оков и вернуть в Регину. К его вящему сожалению, осуществить это было невозможно.
  Женя поругалась с Матвеем и теперь плакалась в кровати полуобнажённой Регине, которая едва успела нацепить нижнее бельё. Слава не хотел открывать дверь, но стук в неё был чересчур истеричным. В одних трусах он сдвинул задвижку и впустил зарёванную Женю. Ей было наплевать на Славу в одних трусах, она сразу бросилась в объятия Регины, которая в тот момент застёгивала лифчик. Теперь они обе лежали на кровати, громко шептались, Женя поносила Матвея, а Регина была само милосердие и благородство. Как будто Слава не входил в неё десять минут назад, не держал за горло, не шлёпал по заднице. В скором будущем вся школа будет знать, что Покладов и Мусаева переспали на Новый год. Слава одновременно и очень стеснялся и злился этому факту, но, с другой стороны, ему очень хотелось, чтобы об этом, в первых рядах, узнал Измайлов.
  - Понимаешь, я для него как будто вещь! Он только о себе и думает, о себе говорит! Я выгоню их всех сейчас! Это мой дом, почему он меня не любит?! - причитала Женя пьяным голосом, спрятав лицо подмышкой Регины. Женя прилично набралась - это было видно невооружённым взглядом. Слава увидел многозначительный взгляд Регины, которая призывала его по-быстрому свалить из комнаты. Подпитый мозг Славы, когда он курил, предлагал ему план по совращению сразу двух красивейших девочек не только в классе, но и во всей школе.
  Мечтам было не суждено осуществиться. Слава нагло включил свет. Начал одеваться, пытаясь невзначай продемонстрировать свой набирающий мощь стояк Жене. На следующий день за это ему было очень стыдно. Собравшись и перепроверив наличие гандонов в кармане, он деликатно удалился, закрыл за собой дверь и отправился на поиски новогодних приключений.
  На кухне сидели два незнакомых пацана и Люда с параллельного класса. Она готовила им кофе. Один из парней уже практически спал за столом, уронив голову на руки, другой фанатично ему что-то доказывал. Выглядело это очень жалко. Почти так же жалко, как и взгляд Люды, которая явно имела виды на них обоих. Она расстегнула верхние пуговицы блузки и выглядела очень даже вызывающе. Слава всегда подозревал, что Люда далеко не самая порядочная одиннадцатиклассница на свете.
  Матвей с тройкой ребят нашлись в гостевой спальне. Раньше там жил Женин брат, но он давно завёл собственную семью, переехал, а его старую спальню теперь называли гостевой комнатой. Из присутствующих, помимо Матвея, Слава узнал только его несравненного "друга" Валеру. Остальные, скорее всего, были другими друзьями старосты. Вся компания смотрела какой-то неизвестный Славе фильм. Похоже, довольно жёсткий. Слава как раз попал на кадр, где кому-то безжалостно отрубали голову.
  - Матвей, можно тебе на пару минут, покурить?
  - Конечно. Виски будешь? - не отрываясь от экрана, поинтересовался Матвей.
  - Если с колой, то буду.
  - Подкова, давай уже вали, фильм - огонь! - подал свой заплетающийся голос Валера. Вряд ли он не уснёт, а продолжит смотреть "огненный" фильм до возвращения Матвея.
  Остальные двое смотрели фильм очень серьёзно и внимательно. Кажется, боялись пропустить и слово из очередного диалога.
  Матвей нехотя поднялся и последовал на балкон за Славой.
  На балконе валялось непонятное пьяное тело. Хорошо хоть в дальнем углу. Курить не мешал. Славе курить и не хотелось, но надо же было как-то позвать Матвея.
  На Матвее были чёрные обтягивающие брюки и помятая, запачканная, наполовину расстёгнутая серая рубашка. Матвей был пьян, но всё равно выглядел при этом прилично. Он вручил Славе стакан с тёмной жидкостью, от которой пахло больше виски, чем колой. У Матвея в руке был такой же стакан.
  Слава сделал глоток, поморщился от переполняющего напиток алкоголя, потом протянул Матвею пачку сигарет. Они молча закурили, высунувшись в окно.
  - Как дела? - поинтересовался Матвей глухим голосом. Дежурный вопрос, на который не ожидается долгого ответа.
  - Нормально. Круто отпраздновали, да? - подыграл Слава, с удивлением заметив, что его голос звучит нетвёрдо. Наперекор логике он сделал дополнительный глоток и "закусил" его затяжкой сигареты.
  - Неплохо. Женька значит к вам побежала плакаться?
  - Типа того.
  - Ясно. Давай только не начинай меня лечить, - предостерёг Матвей, вскользь глянув на Славу и продолжил, - мы сами разберёмся. Вообще, она опять себя заморочила просто без повода.
  - Угу, - неопределённо ответил Слава.
  - Да и нажралась... Дура! Ладно, хрен с ней. Как с Региной?
  - Ништяк.
  - Понятно. Ну что, поздравляю!
  - С чем это? - переборов рвотный позыв от очередного глотка, задал свой притворный вопрос Слава.
  - Да с этим самым... ладно, забей. Дунуть хочешь?
  Слава перевёл взгляд на одноклассника и заметил его красные, заплывшие глаза. Собственно, наличие дури в этом доме не было сюрпризом. Разговоры об этом ходили, едва Слава перешагнул порог. Выходит, они оказались правдивыми. Первое желание возникло ответить утвердительно, но Слава всё же отрицательно помотал головой. Больше всего ему вдруг захотелось лечь спать. Причём в своей кровати, а не на случайном месте в Жениной квартире.
  - Как знаешь. Чего звал-то вообще? Одному не курится?
  Слава подумал над этим. Вообще, он собирался душевно обсуждать с Матвеем сердечные дела на кухне (которая оказалась занята), уговаривать его помириться с Женей и оторвать ту от Регины. Теперь ему вдруг стало всё это безразлично. Сонливость напала на него, а каждый следующий глоток будто откусывал часть мозга. Слава выдавил из себя невнятное:
  - Да так, пообщаться.
  - Угу, пообщаться. Так и скажи, что хочешь от Женьки избавиться, чтобы она вас друг от друга не отвлекала.
  - Наверное.
  - Блин, Слава, не хочу этой хернёй заниматься! Вот если я сейчас туда пойду, эта сука обязательно закатит сцену. Оно мне надо?
  - Вряд ли. - Ответил Слава и щелчком отправил сигарету в полёт к сугробам.
  - Во-во. Чего они там, вместе спать собрались?
  - В смысле? - настороженно повернулся к старосте Слава. Тот сперва улыбнулся, а потом глупенько захихикал:
  - Может и в этом самом! Ой, бля, что-то ты меня утомил. Нахер этих дырок, пойдём кинцо лучше глянем!
  Они отправились обратно на киносеанс. Валера всё-таки уснул. Почему-то на полу. Слава занял освободившиеся место на диване. Без особого интереса пытался вникнуть в сюжет фильма, потихоньку опорожняя свой стакан. Сам не заметил, как уснул.
  Проснулся от нестерпимого желания проблеваться. На его счастье, дверь туалета была распахнута настежь, и даже свет горел. Он долго избавлялся от избытков выпитого, ни капельки не стесняясь производимых им звуков, которые легко можно было спутать с иерихонской трубой. Нетвёрдой походкой он добрался потом до своего лежбища. За окнами уже начинало светать. Заглядывающий в окна рассвет моментально вызывал тошноту и резкий укол головной боли. Девчонки старались прибраться в квартире, но их бесполезная суета вызывала лишь общее раздражение. Кто-то пытался ещё шутить, делиться ночными воспоминаниями и планами на будущее, но их просто посылали с таким настроем до ближайшего магазина.
  Слава мёртвым грузом оккупировал свой краешек дивана, выпытывая у всех и каждого таблетку от головной боли. Стоило только открыть глаза, как тотчас хотелось просто умереть. Вся суета проходила далеко мимо него. Наконец, чья-то добрая душа принесла ему таблетку и полстакана воды сомнительного качества. Кажется, этой душой была Регина.
  Проваливаясь в бездонные пучины сновидения, Слава не мог с точностью для себя решить: было ли их уединение с Региной взаправду, либо всё это происки хитрого Морфея?
  Тайком проверив количество оставшихся у него презервативов, Слава блаженно улыбнулся про себя, откинулся обратно на диван и продремал ещё некоторое время.
  Когда он смог найти в себе силы на окончательный подъём с места, в доме шло горячее обсуждение, какую еду заказать, где, почём и зачем. Слава заметил, что Женя и Матвей снова вместе, обнимаются и в споре представляют собой единую силу. После финального посещения туалета, Слава прошёлся по квартире в поисках Регины. Её нигде не оказалось.
  - Валера, Регину не видел?
  - Да я пасу её, что ли? - выловленный у туалета Валера явно не был настроен на долгие речи.
  - А всё-таки? Может, ушла?
  - Может ушла... - пробурчал он, уже открывая дверь туалета. Потом бросил удалявшемуся Славе. - Точно ушла. Часа два назад. Ей предки позвонили. Всей шарагой ей на такси собирали.
  - Да ладно? - повернулся Слава к однокласснику.
  - Угу. Могла бы и пешком прогуляться. Теперь на три большие пиццы не хватает, - пробурчал Валера и недовольно захлопнул за собой туалетную дверь.
  Слава вдруг понял, что и ему в гостях у Жени делать больше нечего.
  На телефоне не было ни одного нового сообщения, ни одного пропущенного звонка. Никто Славу не хватился и не искал. От компании со двора это было всего лишь немного обидно, но то, что его не хватились собственные родители серьёзно настораживало. Надо бы хоть позвонить им. Узнать, пережили ли они эту ночь в одном помещении.
  При воспоминании о родителях, Славе сразу стало грустно. В одно мгновенье, посреди руин Нового года на него нахлынуло терзающее одиночество. Сердце щемило чем-то неизъяснимым, чем-то, от чего хотелось бежать, ни тратя и секунды на раздумья.
  Перед побегом Слава позвонил Регине, намереваясь позвать её с собой. Череда длинных гудков, которые Регина заменила набившей оскомину мелодией. Дождаться окончания этого трека до сброса вызова Славе показалось одним из самых мучительных занятий в жизни. Он написал ей что-то несвязное, но интригующее (по его мнению), потом попрощался со всеми и ушёл. Никто особо и не удивился его уходу. Никто не стал задерживать. Один незнакомый парень попросил помочь с деньгами на доставку. Слава отдал последние пару сотен и с голым кошельком отправился по пост-новогодним улицам города домой.
  
  
  Глава 13. Новый год, старые друзья.
  
  Дома Слава встретил не улыбающихся родителей, а тишину и пустоту. Первое января дало его дому передышку от всех распрей, что затаил в себе предыдущий год. Слава переоделся в домашнее, попил чая с печеньем и лёг спать, стараясь вообще ни о чём не думать. Получалось плохо, но он, поворочавшись, всё-таки смог спокойно заснуть и спать до самой темноты. Вечер за окнами не способствовал появлению жизни в доме. Тёплый душ, остатки новогоднего стола в холодильнике, компания интернета, от которого веяло тоской. Вот и новый год взял свой отсчёт.
  Новогодние каникулы пролетели максимально быстро и максимально скучно. Отец втихую собрал свои вещи, оставил Славе намного больше денег чем обычно, на карманные расходы, потрепал его полусонного по плечу (Слава до сих пор не мог сказать с уверенностью, что это было не во сне) и покинул их дом, оставив Славу один на один с матерью, выражение лица которой день ото дня становилось всё мрачней, а её губы смыкались всё плотнее, но всё реже произносили укоризненные речи.
  Тишина и пустота воцарились в доме полноправными владельцами.
  Отчаянный поиск выхода, который Слава предпринимал, настойчиво доставая всех своих знакомых, лишь ещё глубже погружал его в пучины депрессии.
  Молчали дворовые друзья, отстреливаясь неправдоподобными оправданиями. Молчали одноклассники, ссылаясь на свою мифическую занятость.
  Регина переписывалась неохотно. Она укатила с родителями на горнолыжный курорт. Возвращение в родные пенаты планировалось только под самый конец каникул. Каждое её сообщение таило в себе непонятный для Славы скрытый смысл, холодность и какую-то едва уловимую насмешку. Она никогда в эти дни не писала первой. Ему приходилось тоскливо вглядываться в экран смартфона, ожидая, когда она наконец ответит. Это ожидание порядком тревожило его самолюбие и вызывало кучу вопросов на счёт их отношений, вплоть до вечных вопросов, которые задавал себе порой Слава. Кто я вообще? Что вокруг меня? Кто я для людей вокруг меня и для всего этого мира, в целом?
  Слава гадал про себя, чем он мог её обидеть? Почему она вдруг исчезла из его мира, который вроде как начинал принимать вполне дружелюбный вид? После трёх сообщений без ответа, Славина гордость взяла верх, и он перестал писать ей. Два отчаянных звонка тоже остались без ответа. Он думал про себя, что можно было бы звонить и чаще, но корил себя при этом так, что телефонный звонок для него отчего-то стал настоящей адской пыткой. Самой страшной мыслью для него было то, что он оказал на Регину в постели совсем не то впечатление, на которое она рассчитывала. Вдруг, их ночь лишь оттолкнула девушку? Эта догадка только усиливала его невесёлые мысли, которые он старательно прятал в учёбе.
  Учебники, пособия, решебники, тетрадки, многочисленные сопутствующие сайты держали его на коротком поводке. Он не хотел с него срываться, ведь мало ли что могло лежать за его пределами...
  Девятого числа Слава вдруг понял, что все эти дни он выходил из дома только в магазин. Больно прикусив губу, он решил во что бы то ни стало устроить себе хорошую "новогоднюю" вечеринку. Сообщения друг за другом рассылались своим адресатам, едва большой палец Славы успевал внятно набирать сообщения.
  О, чудо! Рома ответил утвердительно на его вопрос. Славе придётся ехать едва ли не на другой конец города в январский мороз, который бессовестно опускал значение ртутного градусника всё ниже и ниже. Слава с радостным предвкушением набрал: "ОК".
  Он уже был готов к выходу: термоштаны закрыли плотные классические джинсы, тёплый свитер поверх майки обнадёживал на любые варианты развития этого вечера, в шкафу висел новенький пуховик, а купленные на той неделе зимние кроссовки только и ждали своего часа, чтобы стать чуть ношенными.
  Мать закрылась в большой комнате, Слава не стал её тревожить. Уже надевая пуховик, он вдруг решил, что ехать с тремя пересадками на автобусе и между делом трястись от холода на остановках - звучало не слишком привлекательно. Слава заказал такси, согласившись на довольно кусачий ценник. От отцовских денег оставалось ещё довольно много. Никаких планов на эти деньги у Славы не было. Разве что просто и безоглядно спустить их в своё удовольствие.
  Такси подъехало, едва Слава успел докурить сигарету у подъезда. Злой ветер упрямо лез под штаны и бил морозом в лицо.
  - Здрасьте - поздоровался Слава с водителем, оказавшись в тепле салона. - Ну и холодрыга!
  Хмурого вида водитель кивнул мясистой бритой головой, уточнил адрес, и они покатили по зимним улицам города. Слава молча смотрел в окно на знакомые городские пейзажи. Любил ли он свой город? Наверное, да. Скорее не город, а ворох воспоминаний, которыми были пропитаны все эти дворы, аллеи, парки, закуточки, кафешки и магазинчики. И всё равно, мысль о поступлении в университет другого города приятно манила перспективами свободы. Зачем цепляться за одно место, когда целый мир стоит на твоём пороге и ждёт тебя? Конечно, ждёт, но далеко не факт, что примет.
  Тёплый воздух "печки" целовал Славу в лицо, Ретро-ФМ убаюкивал знакомыми с детства мелодиями. Истории из прошлого кружились в голове. Предстоящее приключение манило таинственной очаровательностью. Заботы о родителях и Регине витали где-то неподалёку, но он старательно от них отмахивался.
  Центр города. И сразу воспоминание, как он заблудился в тамошних дворах на первое сентября его восьмого года в школе. Стыдно было звонить отцу и объяснять, где сейчас Слава находится, и как ему пройти до нужной остановки. Сейчас это воспоминание вызывало лишь лёгкую кривую усмешку.
  Они проехали через мост. Вот и заречная часть города. Слава даже сейчас побаивался многих страшилок, что ходили за эти жилые массивы. Пересечь этот мост раньше, казалось ему подобным перешагнуть порог если не ада, то Мордора, - точно. Теперь он глядел из окна на такие же дома, на таких же мёрзнувших людей на остановках и таких же людей, спешащих куда-то по тротуару. Совершенно ничего страшного.
  Осталось позади и Заречье. Началась "Терра инкогнито" - частные дома, граничащие с пригородом. Лабиринт из разномастных построек: полуразвалившихся избушек; скучных домов с вечно тёмными окнами; редких двухэтажных бараков, от которых веяло чем-то одновременно опасным и доступным. Мелькали и хорошие дома. Двух, трёх, даже четырёх этажей, с гаражами и высокими заборами. Чем дальше - тем подобных строений становилось больше.
  Наконец, точка назначения. Красивое название - Свободы, 17. Прямо то, чего и хотел Слава, а вдобавок ещё и его возраст.
  - С вас четыреста рублей - недовольно пробурчал водитель. Наверное, считал, что такая поездка стоит дороже.
  - Спасибо, - протянул купюру Слава, забрал сдачу и вышел в январский мороз, - До свиданья!
  Вот и очередное новогоднее приключение. От дома разносилась приглушенная музыка, но Слава узнал эту песню. Закурил, подпевая про себя.
  Начал падать снег, лениво ложась на шапку и пуховик. Где-то в отдаление раздался собачий лай, потом вой. Слава курил и рассматривал приличный двухэтажный дом. Видел силуэты людей в окнах. Сердце застучало быстрее. То ли от сигареты, то ли от волнения. Вечеринка первокурсников, на которой оказался школьник. Неизвестность пугала, но не бежать же обратно в тишину и пустоту отчего дома? Всегда, рано или поздно, приходится покидать своё лежбище и стучать в незнакомую дверь, надеясь лишь на чудо.
  
  Слава открыл глаза, но от вспышки острой головной боли тут же закрыл их обратно. Начался сложный мыслительный процесс по отбору того, что было на самом деле, и того, что пришло в сновиденьях. Осмотревшись, он опознал родную комнату. Это уже было довольно неплохо. За закрытой дверью раздавались приглушенные звуки работающего телевизора. Видимо, матери было глубоко наплевать, как себя сейчас чувствовал её сынок.
  Сынок чувствовал себя откровенно хреново. Хотелось глотнуть слюну, но её не было в наличии. Привкус чего-то мерзкого, кажется, завладел не только носом, но и всем пространством вокруг. Любая жидкость была сейчас просто необходима. Слава присел на кровати, борясь с желудком и тошнотой. Закрыл глаза, прижал ладонь ко лбу. Всё очень плохо.
  Пошатываясь мимо закрытой двери гостиной он прошёл на кухню. Присосался к чайнику с тёплой водой, пил, пока вода не заструилась мимо рта на голую грудь. Нашёл упаковку обезболивающего, закинул сразу две таблетки, запил остатками воды в чайнике.
  Теперь оставалось только ждать. Вернуться в кровать, бороться с тошнотой, дабы рвота не избавила его желудок от драгоценных таблеток. Сон не шёл. Трудно было найти подходящую для него позу, от которой не хотелось бы промчаться к унитазу.
  Сколько же вчера было выпито? И чего? И зачем? И что вообще было?
  Воспоминания разложились по фрагментам. Слава, едва перешагнув порог дома, непонятно зачем налёг на водку. Закуске особое внимание не уделялось. Он вспомнил какую-то девочку. Она учится на филологическом. Как же её звали? Ира? Инна? Аня? Бесконечные перекуры. Баня. Слава с кем-то поссорился. Разговоры на повышенных тонах. Его толкнули, он упал, ударил в ответ. Их разняли. Снова та девчонка. Её звали Ира. Точно. Вот они поднимаются на второй этаж. Слава тащит её в туалет...
  - Бля... - протянул Слава полушёпотом.
  Вчера случилась первая и единственная измена в его жизни. Неужели Слава пошёл по стопам отца? Он трахнулся с Ирой, и это совсем не походило на его волшебную ночь с Региной, мысли о которой мешались со страстным желанием поскорее вновь испытать те сладостные ощущения. Ира чересчур часто хмыкала, ворчала, дёргалась от прикосновений. Слава вспомнил ту унизительную беспомощность и удивлённо-укоризненный взгляд, когда у него не получалось решительное движение. Голова шла кругом, ноги подкашивались, руки судорожно ощупывали девушку. Презерватива под рукой не оказалось.
  - Кончишь в меня - убью, - хриплый и заплетающийся голос, холодная ладошка, пришедшая на помощь.
  Слава больно прикусил губу уже в своей кровати. От воспоминаний минувшего вечера одновременно заливало лицо краской стыда и поднималось от груди задорная весёлость. Возбуждение отдавало в низ живота, хоть это и было, конечно, приятно, но в этом мучительном процессе поисков истины в обрывках памяти казалось неуместным. Стыдливость была сильнее всего прочего.
  - Уже? - с придыханием спросила Ира и отстранилась. Слава мог бы и ещё, но напуганный её вопросом через пару мгновений почувствовал, что да, уже.
  - Вытирай, давай, - обиженно пробурчала Ира, и Слава принялся рвать туалетную бумагу, лепеча что-то в своё оправдание и намекая на то, что можно чуть подождать и повторить.
  - Сам справишься.
  Ира одёрнула юбку и выскользнула за дверь.
  Головная боль достигла той точки, что только массируя виски можно было её хоть как-то заглушить.
  "Это ничего, всегда так от этих таблеток. Сначала начнёт болеть, что караул, а потом пройдёт. Надо постараться ещё немного поспать".
  Слава старался заснуть, когда в голове вспыхнуло очередное воспоминание. Кажется, едва Ира скрылось за дверью, как что-то перемкнуло в голове Славы, который в это время ещё счищал с пола улики своей неверности. В этот момент им вдруг овладела настоящая ненависть, ни на кого конкретного не направленная, хоть сейчас ему и казалось, что он ненавидел только себя. Сокрытие следов резко стало безразличным, он помочился в унитаз, совсем не стремясь к аккуратности, пнул по двери, потом повернул шпингалет, пнул ещё раз и, высвободившись из храма порока, заорал:
  - Ирка - дырка! И жопа у тебя беспонтовая!
  Слава закрыл голову подушкой. Хорошо, что он никогда больше не увидит тех людей снова. Правда ведь, не увидит?
  После своего откровения он бросился к водке, налил себе большой стакан, выпил, что смог, остальное осталось на кухонном полу. Потом свалился на ближайший диван и, свернувшись калачиком, Слава уснул, про себя думая, что эти каникулы выдались незабываемыми.
  
  Похмельное утро наступило далеко за полдень. Немногочисленные участники торжества вяло слонялись в поисках безалкогольной жидкости и сигарет. Без особых успехов. Кто-то довольствовался пивом, у других один вид чего-то с крепостью выше нуля вызывал рвотный рефлекс.
  Слава же не мог толком вспомнить даже, как его затаскивали в машину, как он добрался до дома и лёг спать.
  Сон пришёл как всегда внезапно. Снилась самая настоящая ахинея, в которой были Лиза, Матвей, Регина, Ира. Занимались чем-то глубоко неприличным.
  - Слава! Я в магазин пошла. Старайся блевать аккуратнее, а то потом сам унитаз чистить будешь.
  - Я блевал? - пересохшими губами поинтересовался у потолка Слава. Далее последовал звук запирающегося замка. Голова прошла. Можно было подниматься с постели, но этого дьявольски не хотелось.
  Слава ворочался с бока на бок, пытаясь ещё хоть немного поспать, но это никак не получалось. Пришлось вставать. Он заставил себя забраться в душевую кабинку и долго стоял под струями воды, стараясь вообще ни о чём не думать. Желудок протяжно ныл и требовал незамедлительной кормёжки. Не обременяя себя одеждой, Слава прошёл в кухню, налил себе ледяного апельсинового сока и с каждым глотком всё больше приходя в себя, старался понять, что ему делать со своей жизнью дальше.
  Когда Слава "позавтракал" и выпил кофе, за окнами было уже темно. Компьютер с укоризненным шумом запустился. Слава непроизвольно открыл любимый порносайт и очень долго искал модель, похожую на Иру. Так и не нашёл, но всё равно остался доволен. Первая сигарета, выкуриваемая не от того, что очень хочется, а лишь в силу привычки. Мороз на балконе, злой ветер прямиком в лицо. Послезавтра последняя третья четверть. Завтра вечером возвращается Регина, и Славе одновременно и очень хотелось её увидеть (желательно в чём мать родила), но вместе с этим чувство стыда и вины всё никак не хотело умолкнуть, хоть и старательно убивалось старанием Славы не придавать этому значения. Отчего-то главным аргументом в его споре с самим собой было: "Ведь я даже не целовал Иру! Я даже не знаю её страницу в ВК".
  На поиски этой страницы Слава потратил следующие двадцать минут. Трезвый взгляд тотчас испепелил всю притягательность Иры. По сравнению с Инстаграмом Регины, пополнившимся несколькими обворожительными фотографиями, страница новой знакомой выглядела до зевоты скучной.
  Слава совсем недолго поколебался, водя курсором между "Сообщение" и "Добавить в друзья", а в итоге просто вышел из браузера и запустил игру, которую он давно собирался пройти до конца. Как раз оставалось совсем немножко.
  В разгаре финального сражения телефон издал вопросительный звук пришедшего сообщения. Слава машинально поглядел, ожидая чего угодно, но не этого. Писал Родя:
  "Здорово, балбес! Я завтра утром приезжаю. Готовь вискарь!"
  Слава сперва обрадовался, даже сходил покурить на балкон (мать до сих пор не вернулась). Потом, делая последние затяжки, он вдруг понял, что рад Роде совсем-совсем не так, как должен. Что теперь делать с Родей? Зачем он вообще вернулся?
  От этих мыслей захотелось не выкинуть бычок вниз, в сугроб, а с максимальной беспощадностью к себе затушить его хотя бы об руку. Едва притихшая и ушедшая на задние ряды депрессивная тоска с новой силой обрушилась на Славу.
  Он не вернулся к игре. Он просто лёг на огромное отцовское кресло в той же комнате, закрыл глаза и страшно ругал себя за то, что не может найти нужных слов, которыми он мог бы ответить другу.
  
  Слава оббегал добрую половину города, чтобы наконец найти магазин, в котором ему продали большую бутылку "Балантайнса", не спросив документов.
  "Давай чуть попозже. Мамка когда уйдёт, я тебе напишу"
  "Ну я только через полчасика на районе буду. Нормально?"
  "Ага. Только напиши или набери как во дворе будешь"
  "Ок. Блин, достал уже этот дубак на улице"
  "Ну а ты думал. Не в Израиле ведь живём"
  "Посмотрел там хоть чего?"
  "Немножко. Колы захвати ещё"
  "Без говна, без ложки)"
  "Тебя никто за язык не тянул. Могу лёд с морозилки сколоть"
  "Хоть какой-то от тебя толк. Ладно, я зарядку поберегу. На морозе жесть как телефон садится"
  "Давай, жду. Мама уже красится хз зачем, значит скоро уже потопает. Давай шагу прибавь"
  "Хрен ты в такую погоду медленно походишь. Может приставку захватить?"
  "Не, не надо. Я тебя крохами израильской кухни угощу"
  "Может ещё кого позвать?"
  "Давай сам приходи. Потом посмотрим"
  "Ок, лечу"
  
  Родя открыл дверь и так быстро выхватил у Славы пакет с выпивкой и кока-колой, что Слава даже не смог толком рассмотреть своего старого друга.
  - Заходи в комнату, - бросил Родя, удалившись на кухню и оставив одноклассника в прихожей.
  Слава повесил пуховик на крючок, закинул шапку на полку и покорно прошёл в комнату. С последнего посещения, эта комната совершенно не изменилась. Кто бы мог подумать, что её хозяин ещё не так давно был на расстоянии трёх тысяч километров от своей законной спальни.
  Родя, видимо, одновременно смотрел телек и продирался сквозь дебри интернета. В браузере красовался спортивный сайт, а вверху значилась неприличная куча открытых вкладок. Слава скромно присел на кровать, не став разглядывать, чем интересовался его друг. По телеку показывали старый боевичок со Стивеном Сигалом. Они оба весьма скептически относились к его творчеству. Понятно было, что этот фильм просто звуковой фон, чтобы не так одиноко было сидеть в интернете.
  Родя вернулся с двумя стаканами, которые словно и сделаны были только для того, чтобы наливать в них виски и смешивать его с колой и льдом. Стеклянные грани отдавали надеждой на хороший вечер. Слава был готов в случае чего пропустить и завтрашние занятия, хоть и сомневался, что до этого дойдёт. В конце концов, первый день самой длинной четверти - не то, чем нельзя пожертвовать. А случай нарисовывался вполне пригодный даже для уважительной причины. Спица не настолько бесчувственная и безразличная учительница, чтобы не растрогаться от затянувшейся встречи двух старых друзей из её класса. Может, даже и не заметит, как облако перегара от Славы втягивает в себя всю школу, если он вдруг явится хотя бы на первый урок. Слава вспомнил, что кто-то, когда-то, рассказал ему, что негласно он считается одним из любимчиков Спицы. От этого было одновременно и неприятно, но и не льстить такое отношение не могло.
  - Вот и лёд подоспел. Что, колой будем разбавлять или просто со льдом? Я эту формочку полчаса искал.
  Родя демонстрировал формочку, в которой чуть поблёскивали идеальные кубики льда. Слава едва взглянул на них и надолго задержал свой взгляд на друге. Здесь не надо было и знать его с первого класса, чтобы понять, - Родя нервничал. Он непроизвольно поправлял свои отросшие волосы, опускал взгляд в пол, словно ужасно стеснялся встречаться взглядом со Славой. Его ладонь держала формочку некрепко, но при этом заметно потрясывалась. По щеке Роди стекала капелька пота, которую он незамедлительно стёр плечом.
  - Давай разбавим, - ответил Слава и добавил, - тебе вообще пить-то можно?
  - Я об этом не спрашивал, да и не говорили ничего. Ты разжирел, кстати.
  Родя бросил по два кубика льда в бокалы и снова удалился на кухню. Слава с удивлением перевёл взгляд вниз, ожидая увидеть там огромное брюхо, но его не оказалось. Родя просто умеючи перевёл разговор с неприятной ему темы. Славе показалось, что ему стоит готовиться ещё ко множеству подобных увёрток от друга. Слава залил одинокие кубики льда из бутылки с виски, запах которого разнёсся по комнате, оказавшись не особо приятным. Слава чуть покривил лицом, вспомнив своё вчерашнее отношение к алкоголю.
  - Давай, рассказывай, как Новый год встретил? - раздался звонкий голос Роди за стенкой.
  - По высшему разряду! - прикрикнул Слава, потом понюхал бокал с виски. Нет, всё-таки запах не так уж и плох. - У тебя надолго хата пустая?
  - Ага, можешь не переживать!
  - Да мне-то чего переживать? - прошептал себе под нос Слава и усилием воли заставил себя удержаться, чтобы не достать телефон. Скоро в город должна была вернуться Регина. В прогулке по городу, в поисках этого злополучного Балантайнса, Слава был уверен, что проведёт весь вечер в компании Роди, но теперь ему вдруг безапелляционно захотелось увидеть свою девушку. Слава больно прикусил губу и отвлёкся на экран телевизора, где как раз старина Стивен доказывал группе бандитов, что напрасно они с ним связались.
  - Ты чего там потерялся? Иди уже сюда, - в сторону стенки бросил Слава и сделал маленький глоток неразбавленного напитка. Вкус оказался лучше запаха, по горлу в желудок пролилось тепло. Телефон в беззвучном режиме отозвался лёгкой вибрацией пришедшего сообщения. Серьёзное испытание для Славиной силы воли, которое он всё-таки выдержал.
  Родя появился на пороге с двушкой колы в одной руке и с тарелкой чего-то во второй.
  - Ну наконец-то! Давай уже, садись, выпьем, как полагается.
  Родя поставил тарелку на компьютерный столик, плеснул в стаканы колы и наконец сел рядом со Славой.
  - Дерьмовый фильм. Как и все с Сигалом.
  - Что же тогда смотришь? - Слава протянул один стакан Роде, второй взял себе.
  - Так, чтобы что-то было на фоне, - вздохнул Родя, взял стакан, они чокнулись и сделали по большому глотку.
  Родя заметно похудел, побледнел и осунулся. Он никогда не был дородным и пышущим здоровьем, но на его обтянутые кожей скулы было больно смотреть.
  - Хреново выглядишь, - тихо и прямо выразил свои впечатления Слава.
  - На себя посмотри, - огрызнулся Родя и сделал ещё глоток. - Давай только без этой всей херни. Не надо ко мне относиться, будто я без пяти минут покойник. Всё гораздо лучше, чем выглядит. Твоё здоровье!
  Родя выпил ещё. Стакан уже оказался наполовину пуст. Слава поддержал маленьким глотком, откинулся на кровать, невидящим взглядом уставился в телек и сказал:
  - Забей. Нормально ещё всё будет.
  - Что ты имеешь в виду? - Родя поднёс стакан ко рту, но всё-таки решил не форсировать события.
  - Ну, поправишься типа. Экзамены сдадим, поступим куда-нибудь на бюджет, будем учиться и кайфовать.
  - Ага, удачи... - пробурчал в ответ Родя и, выдохнув, осушил стакан.
  - Давай полегче, мы ведь не нажираться собрались, - невнятно проговорил Слава, ощущая, как телефон прожужжал очередное сообщение. От Роди веяло чем-то холодным, незнакомым и непонятным. Он смотрел в экран телевизора, но вряд ли смог бы передать словами увиденное.
  - А что ещё делать? Подлить тебе?
  - У меня есть. Давай я тебе про Новый год расскажу, что ли?
  - Давай, - ответил Родя, поднялся и наскоро повторил свой стакан, положив в него на этот раз только один, самый маленький кубик льда.
  У Славы ещё не растаяли кубики в первом стакане, заполненном наполовину.
  - У Женьки собрались. Народу куча была, вообще! Все нажрались так... - воодушевление долго рассказывать о встрече Нового года у Славы резко пропало, он замолк на полуслове и отчего-то густо залился краской. Родя вроде как ничего не заметил.
  - Угощайся, - указал Родя на тарелку. - Там мини-шавермы вкусные, хумус и ещё какая-то дрянь, я забыл, как называется. Надо всё это по-быстрому сожрать, а то испортится.
  - Во, это тема, - Слава благодарно подался к большой тарелке и отправил половину крошечной шавермы себе в рот. Вкусное мясо, чуть влажный лаваш и разнообразие приправ тут же накинулось на вкусовые рецепторы Славы.
  - Ммм, вкуснота! Давай, присоединяйся, чего я один всё жрать буду?
  - Хавай, мне не хочется. Я бы лучше борща навернул и пюре с сосисками. Кстати, в Иерусалиме такое чувство, что все на русском говорят.
  - Ну оно и понятно, - на Славу напал жор, и он без тени сомнений накинулся на еду. Всё казалось очень вкусным. Особенно эти подобия блинов с непонятной, но очень вкусной начинкой. - Иммиграция после Революции, всё понятно.
  - Ты теперь ещё и историк?
  - Банальная эрудиция, товарищ. Красиво там?
  - Красиво. Глянь фотки.
  Родя протянул Славе свой телефон, на экране которого красовался огромный, сразу видно, что очень древний храм.
  - В основном родители фоткали. Меня только в два последних дня гулять отпускали.
  Слава листал фотографии, жевал хумус, запивал его виски с колой и был очень рад тому, что неминуемые неприятные разговоры всё откладываются.
  - Во, вообще крутая фотка!
  Родя заглянул ему через плечо. На экране красовался пустынный пляж, о берега которого разбивалась волна, закатное солнце едва касалось моря, вдалеке простиралась горная цепь. От снимка отдавало нереальностью и сказочностью. Славе, который всю жизнь не покидал пределы своей страны, было трудно поверить, что такое может быть наяву, что такое мог видеть Родька - его друг из соседнего пансионата.
  - Ага, сам снимал. - Скромно потупился Родя. Слава же всё никак не мог отвести взгляд от чудного пейзажа, воображая, что там будут бегать и Регина со Славой, в одних купальниках, не жалея ни о минуте их отношений. Ворваться на лоно природы и вдыхать жизнь полной грудью, наслаждаясь каждым биением сердца.
  Как же сложно поверить, что и среди такой красоты живут люди, воспринимая все эти чудеса, как само собой разумеющиеся, как Слава воспринимает бесконечные лабиринты жилых массивов, которыми полон его город.
  Родя занудно, но увлечённо рассказывал о своих впечатлениях, но Слава слушал вполуха, задержавшись на красном закатном солнце и своих мечтах, о том времени, когда он станет несомненно взрослым, решительным, богатым и успешным, а Регина будет держать его за руку, когда он пьяный станет кричать горам ликующее: "Аааа!!!".
  Или с ним рядом в эту минуту должна стоять Лиза? Воспоминания о девушке, которую он так бессовестно предал, заставили Славу большим пальцем смахнуть фото на следующее.
  - Смотри, там есть виды ночного Иерусалима. На самом деле, такой клубный город! Я вышел вчера погулять и мне один негр настойчиво предлагал взять травы. Жаль, что у меня денег не было. Он чуть ли не за два бакса грамм предлагал.
  Родя пьянел. Слава ещё возился с первым стаканом, предаваясь страстным мечтам о свободе и задорному крику в лицо этому миру, когда Родя допивал второй стакан, стеклянными глазами наблюдая, как его друг меняет фото на экране. Его Израиль кончился, а что могло бы последовать за ним ещё скрывалось в страшной пелене недосказанности, которую Родя не был в силах хоть чуть-чуть отодвинуть.
  Фотографий Иерусалима хватило на второй стакан Славы и почти на третий стакан Роди. Они, кажется, нашли те точки соприкосновения, на которых строилась вся их детская, а после и подростковая дружба.
  Настойчивые вибрации телефона Славы оставались притворно незамеченными. Зато не остался незамеченным шрам чуть ниже макушки Роди, который он старательно зачесал своей шевелюрой.
  Дурацкий фильм с Сигалом наконец кончился, друзья пожурили отвратительную финальную драку и глупую концовку. Виски закрадывалось в голову, вызывая обратно потерянное, но столь желанное чувство единения и ощущение родства с человеком, который с радостью готов разделить с тобой алкогольную непосредственность.
  Отец Роди, сразу после поездки в Израиль, на последние деньги купил новый игровой компьютер. По сравнению с ним, Славина приставка оставалась далеко позади. Родя включил футбол (получилось у него это не сразу, да и вообще, он пьянел намного быстрее чем обычно).
  - Давай, может перекурим сперва? - предложил Слава. В его коротких переглядках на друга становилось всё больше тоскливой жалости и ненавистного пренебрежения. Слава привык видеть Родю совсем другим. Теперь в каждом жесте друга сквозила боль и раздражение. Каждая тема, которую задавал Слава выглядела второсортной и неуместной, но Родя сам резко переводил разговор на то, что волновало его в данный момент.
  Они старались говорить о чём угодно, но только не о школе, не о Регине, не о Матвее, Жене, Измайлове, Валере, Лизе, в конце концов. То есть все темы, которые Слава про себя проговаривал в воображаемых разговорах с Родей, резко обрывались на полуслове самим Родей. Казалось, он совершенно не хочет слушать то, что приключается в его прерванной жизни.
  Славе оставалось лишь стиснуть зубы и упрямо напиваться со своим лучшим другом, которого становилось всё сложнее признать.
  - Ну так чего, вернёшься к нам в школу? - Слава перед этим вопросом осушил свой стакан и после этого успел сделать несколько затяжек. В голове витали подлые мысли бросить Родю и уйти навстречу куче пропущенных сообщений, в которых, он был уверен, найдётся, как минимум, один вариант, на который Слава с радостью отзовётся.
  - Не в этом году, - обречённо ответил Родя, сильно затянулся сигаретой и с усилием отправил дым обратно в открытое окно.
  - Херово.
  - Да ладно, делов-то. Как-будто тебе не насрать... - последнюю фразу Родя проговорил едва слышно, но Слава услышал.
  - Чего? Конечно, не насрать! Что это вообще за предъявы?
  - Да ладно тебе, Слав. Я ведь всё понимаю. Ты не растерялся, после того как я по башке получил. Нашёл себе девчонку. Мусаева - клёвая. Наверное, ты сейчас с ней должен быть, а не со мной этот вискарь жрать. Я же слышал, как у тебя телефон весь вечер не унимается.
  - Да ладно! Слушай, Родь, - попытался вставить свои "пять копеек" Слава, но с ужасающей ясностью понимал при этом, что Родя говорит всё правильно, всё в цель.
  - Перестань, не надо тут передо мной представляться. Я всё понимаю. Да всё ведь хорошо! Ты нашёл зачётную деваху, Матвей конкретно рад, что теперь может взять тебя под своё крыло. Новый год у вас получился обалденным, ты даже слов не можешь найти. Всё нормально, Слава, правда. Ты сдашь экзамены на кучу баллов, поступишь туда, где тебе по кайфу, отучишься, найдёшь клёвую работу, заведёшь прекрасную семью, машину, квартиру. Может, даже переедешь из нашего захолустья. Ведь это же всё так круто! О чём мы с тобой и мечтали... Помнишь, когда на Новый год, лет пять назад, говорили по телефону и делились своими мечтами до пяти утра? И ведь всё у тебя вдруг пошло, как по маслу! Клёвый ты дружбан, Слава. Наверное, самый клёвый, из тех что у меня были. Всё у тебя получится. А я? Да забей. Я уж как-нибудь... Хорошо всё будет, Славка.
  - Славка? Ты что тут, помирать собрался? - притворно весёлым голосом отозвался Слава. Он проглотил все слова Роди, которые тотчас приобретали материальное воплощение в его голове. Взгляд застыл на старом друге, который медленно затягивался сигаретой, смотря куда-то вдаль и, кажется, забыл где и с кем он сейчас находится.
  - Не, помирать я в ближайшее время явно не собираюсь. Но за тебя рад. Ну и типа всегда буду рад.
  - Ты это брось, - буркнул Слава, хотел продолжить и своими словами максимально воодушевить Родю, но в его голове и разуме будто опустили железный занавес, за пределы которого Слава никак не мог выбраться. Он лишь сделал последнюю затяжку, выкинул бычок, ёжась от холода, промычал что-то совсем неубедительное и поспешил в тепло комнаты.
  Родя медленно последовал за ним. Закрыл балконную дверь, присел на краешек кровати, на секунду спрятал лицо в ладонях, потом провёл ими по лицу, глянул на Славу и улыбнулся.
  - Вот ведь житуха у нас, да? Кто вообще мог такое представить? Чихнуть не успеешь, как школа останется позади, а что потом?
  - Не знаю, - честно ответил Слава.
  - Вот и я про то же. Смотри-ка, уже почти всю бутылку выпили.
  - Можем за пивом сходить, - предложил Слава, борясь со своим обрушившимся в Тартар настроением. Совсем не этого он ждал от встречи с Родей и от последнего дня каникул. Однако каждое слово друга било в цель и заряжало настолько нестерпимым упадничеством, что Слава страстно желал лишь одного - поскорее выйти за порог и оставить Родю один на один с терзающими его демонами.
  - Нагнал я наверное мрака. Ладно, забей, не воспринимай всё близко к сердцу. Какое там пиво, давай хоть эту бутылку вискаря дожмём.
  Родя разлил напиток по стаканам, бросил в них по паре кубиков льда, а после залил колой едва ли не до краёв.
  - Ещё по стаканчику останется, - оценил он остатки в бутылке, после чего отложил её.
  - Угу, - безразлично ответил Слава. Он застрял в собственных размышлениях и борьбе с алкоголем, который изрядно терзал его разум, толкая на всякие глупости. Родя выпил больше, но отчего-то Слава чувствовал себя пьянее.
  - Глянешь фотки Регины? Она на горнолыжном курорте была. Вот - хоть режь - не могу вспомнить, где именно. Точно знаю только - не в России.
  Родя взял протянутый телефон и теперь настала его очередь смотреть фотографии.
  - Она красивая.
  - Знаю, - горделиво отозвался Слава.
  - Круто тебе, хоть не приходится постоянно сомневаться и ждать.
  - В смысле? Ты это о чём, вообще? - Насторожился Слава, изрядно приложившись к своему стакану.
  - Да так, ерунда. Встретил заграницей девочку. Она по-русски особо не бум-бум, хоть и родилась в Киеве. Вот я пишу ей и всё надеюсь и жду, что она ответит по-человечески. Хочешь, фотки её покажу?
  - Давай, конечно!
  Слава почувствовал, что сомнения и ожидание - ключевые понятия их отношений с Региной. Может быть, с Лизой тоже.
  - Вот, глянь. Её Злата зовут. Она то ли в Чехии сейчас живёт, то ли в Хорватии, я не помню.
  - Хороша, - честно отозвался Слава на худенькую, но привлекательную блондиночку в короткой джинсовой юбке и обтягивающей чёрной футболке с непонятными надписями на груди. Она стояла на фоне незнакомых деревьев и мило улыбалась, щеголяя своими соблазнительными ямочками на щёчках.
  - Мы переписываемся с ней иногда на ломанном английском, - безразлично отозвался Родя, припрятав в своих словах недовольство на самого себя.
  - Ну всё, езжай к ней. Женишься, получишь гражданство и заживёшь, как надо.
  - Ага, ясно. Дай сюда, - Родя выхвати телефон из рук Славы, откинулся на кровати и начал что-то и кому-то страстно написывать.
  - Да ладно тебе, я ведь со всей душой.
  - Угу, это понятно. Хорошо, что ты всегда к частной жизни хорошо относишься.
  - Это ты о чём? - устало спросил Слава, с ужасом догадываясь про себя, что Родя легко может знать про слитый снимок Лизы. А может, и про драку с Измайловым. Новогоднюю ночь с Региной? Что вообще знает о текущем времени его друг?
  Слава допил свой стакан, переборол внезапный рвотный призыв, упрямо вгляделся в друга, который по-прежнему с кем-то переписывался.
  - Прости, - заметив укоризненный взгляд друга, ответил Родя, поднялся и сел рядышком. - Ну чего, как настроение, какие планы?
  - Да круто всё. Рад, что ты вернулся, - последнюю фразу Слава произнёс максимально тихо, но максимально искренне. Родя услышал и кивнул.
  - Я не вернусь в школу в этом году.
  - Я уже понял.
  - В следующем сдам на "отлично".
  - Не сомневаюсь.
  - На выпускной позовёте хоть?
  - Обязательно. Если не придёшь, я тебе глаз на жопу натяну.
  - Как Измайлову?
  - Бля, так и знал, что от тебя ничего не скроется! Ну да, как ему. Давай теперь, спроси, почему мы подрались?
  - Понятно почему. Он давно по Мусаевой сох. Как ты сам-то не заметил вообще?
  - Заметил, - огрызнулся Слава. - Чёрт с ним!
  - Ага. Ответил бы ты только на сообщения свои. Вдруг, Регина писала?
  - Давай я только без тебя в этом разберусь? - Слава поморщился, но достал телефон и взглянул на пропущенные сообщения.
  "Я через пять минут подойду к твоему дому. Давай погуляем? В кино сходим. Я угощаю"
  "Я у твоего подъезда. Выходи."
  Слава только прочитал эти два сообщения, как пришло третье:
  "Я в подъезде. Если ты не ответишь - мы расстаёмся"
  Регина была на взводе. Стоит наверное теперь одна в подъезде, проклинает всё вокруг, и Славу в первую очередь.
  - Ох, блин! Слушай, Родь, у меня Регина в подъезде. Не хочешь с нами прогуляться?
  - Неа. Третий - лишний.
  - Я тогда буду собираться, ты уж не серчай.
  - Да всё ровно, Слав. Спасибо за виски.
  - Ещё попьём с тобой, это вообще не оговаривается! - Радостно отвечал Слава, надевая на себя пуховик и пытаясь влезть в зимние кроссовки. Виски дало в голову гораздо сильнее, чем он ожидал. Родя что-то мельтешил по квартире. Упаковал ему, оказывается, израильской еды в бумажный пакет и теперь настойчиво протягивал Славе.
  - О, спасибо!
  - Кушайте на здоровье. Виски возьмёшь?
  - Не, ты чё? Оставь себе, это тебе ведь покупалось.
  - Ну ладно тогда. Регине - привет передавай.
  - Обязательно! Слушай, может я её заберу и мы к тебе заглянем?
  - Нет уж, у меня в хате и так срач, не хватало ещё, чтобы Мусаева его увидела.
  - Да ладно!
  - Прохладно. Дуй уже к своей милой.
  - Ага. А хорошо ведь посидели? - украдкой, неуверенно поинтересовался Слава.
  - Просто прекрасно, - добродушно ответил Родя. - Будем на связи. Заглядывай как-нибудь, если учёба надоест. Буду рад тебя видеть.
  - Я тоже Родь, я тоже! Заходи к нам в школу как-нибудь. Все тебе будут рады.
  - Если их Матвей подговорит...
  - Чё?
  - Ничё. Оттянитесь говорю хорошенько.
  - Да ладно, какой оттяг, завтра на уроки. - Слава стоял на пороге уже в полном обмундировании, но заставлял себя общаться с другом до самого конца.
  - Завидую тебе. Клёвый экземпляр заарканил.
  - Ага, - чуть смущённо отозвался Слава.
  - Ладно, давай. Кстати, как там новенькая?
  - Она не ходит на уроки.
  - Ну а ты сам ей напиши, мотивируй девчонку. Ладно я - инвалид почти, но ей-то нужно заниматься! Я уверен, что ты сможешь на неё повлиять.
  - Думаешь? - задумчиво спросил Слава. Когда дверь уже закрылась перед его носом, Слава продолжил, - Она никогда меня не простит.
  Слава гулко шагал по коридору Родиного пансионата к лифту, обдумывая, почему Родя вообще вспомнил о Лизе, и услужливо поддавался своей давней паранойе - вдруг все, даже Родя, знают о нём и Лизе?
  Слава выходил в зимний вечерний двор с радостной ухмылкой на лице. Даже если удариться с головой в конспирологию и найти что-то общее между Лизой и Родей, то какое ему на это сейчас дело? Слава уже видел Регину, которая мёрзла на лавочке у его дома.
  Сердце забилось сильней, он торопился к своей девушке, с опаской осознавая, что Лиза наконец-то ушла в его мировоззрении на второй план. Мало ли, что несёт Родя, - Слава никогда не будет больше унижаться перед девушками, после того, как он до конца познал их (как ему казалось). Унижения и угрызения совести должны пропасть из его жизни. Пускай даже, что вместе с ними в его голове прочно закрепилась Лиза.
  
  Глава 14. Три пути.
  
  Регина явно была недовольна не только Славой, но и всем миром вокруг. Пьяное добродушие и воодушевление Славы раз за разом разбивалось об её ледяную броню. Она отстранённо поинтересовалась о Роде, и этот отстранённый вопрос пробил первую брешь в их отношениях.
  Дома, как уже вошло в обиход, мать Славы закрылась в комнате, оставшись наедине с телевизором и, наверное, бокалом (если не бутылкой) вина. Славе было на это плевать, он делал недвусмысленные намёки своей девушке, но Регина всё не могла оттаять. Последний, самый явный намёк, который Слава сделал, вдохновлённый остатками Балантайнса в своём организме, она и вовсе приняла чуть ли не за смертельное оскорбление и пулей вылетела сначала из его комнаты, а после и (через лифт, который как назло ждал её на этаже) из его дома.
  - Ну и пошла ты, сука, - недовольно пробурчал Слава вслед закрывавшейся кабине лифта и вернулся в свою комнату. Старые песенки, в духе его бывшей девушки, вступившей на путь эмо-движения, - Свете.
  Поиски её в социальных сетях убили добрую часть вечера, но не принесли особых успехов. Либо она взяла себе крутой псевдоним, чуждый простому русскому уху, либо просто решила отказаться от главной соцсети страны. И то, и другое было вполне в её стиле.
  Несколько раз Слава поглядывал на свой телефон, подумывая написать Роде, продолжить их встречу, но каждый раз передумывал, коря себя за нерешительность. В итоге осталось только сходить в душ, сбрить едва наметившуюся щетину на лице, через закрытую дверь пожелать спокойной ночи матери, поставить будильник на дикое после каникул чересчур раннее время и завалиться спать.
  Засыпалось плохо. Снилась тоже какая-то ерунда, от которой на утро было даже стыдно.
  Будильник разошёлся мерзкой трелью. Хорошо, что Слава отучился от привычки ставить вместо сигналов любимые песни. Из разряда любимых они быстро переходили в разряд ненавистных. За окнами темно, и эта зимняя темнота не отдавала ничем хорошим. Нужно было собирать волю в кулак, подниматься с кровати и отправляться навстречу третьей четверти. Наверное, хорошо, что в их школе ещё оставили четверти. В соседних, насколько знал Слава, десятые и одиннадцатые классы уже давно перешли на полугодия, как в универах.
  Мать ещё спала или делала вид, что спала, когда Слава собрался, оделся и запирал дверь на замок, привычно поглядывая на дверь Лизы. Привычно заставляя её открыться и выпустить соседку, надеясь на внезапное проявление супергеройских умений.
  Кабина лифта отворилась перед ним, а до сих пор манящая дверь напротив оставалась безжизненной и недоступной. Слава вздохнул и отправился коротать последние школьные недели, преграждающие ему путь к долгожданной свободе и началу новой жизни. Хоть он и боязливо признавался себе, что все его надежды легко могут оказаться мнимыми и несущественными.
  
  Третья четверть всегда отдаёт тоской. Зима за окнами школы всегда выглядит как-то особенно бесконечной. Лица одноклассников особенно раздражают, голоса учителей особенно вгоняют в сон. Понимание того, что совсем скоро всё это канет в прошлом, не особо спасает от жизненного анабиоза, который поглощает всё вокруг.
  Регина пересела к Жене. Обе выглядели будто с жесточайшего похмелья. Матвей болел. Валера болел. Измайлов болел (к величайшему облегчению Славы). Вообще, их класс на первом уроке выглядел словно рота вояк, прошедших через жестокий бой, изрядно покосивший их ряды. Покашливания и шмыганья носом звучали как стоны раненных. Монотонный голос биологички постепенно превращался в однообразную чехарду незнакомых слов, которые безуспешно штурмовали уши класса.
  Родя что-то усердно написывал Славе от скуки. Слава отвечал сначала невзначай, потом всё больше входя во вкус от переписки с бывшим соседом по парте. Пару раз ему даже показалось, что Родя, как живой, сидит с ним рядом и травит свои не очень смешные, но очень милые приколы, отдающие былыми временами. Правда, Роди не было рядом, да и вероятность разделить с ним парту ещё когда-нибудь казалась очень неправдоподобной, да и с былыми временами, по-хорошему, - давно пора было бы расстаться, но Слава всё равно довольно лыбился в экран, печатая очередной ответ Роде.
  Регина ненароком посматривала на Славу через плечо, но стоило им повстречаться взглядами, как девушка презрительно кривила носиком и отворачивалась. Слава был уверен, что она сейчас думает о том, что он переписывается с неизвестной (или даже очень известной) девушкой. От этого невольного обмана девичьих ожиданий, улыбка Славы, направленная в экран телефона, становилась всё шире. "Пускай думает, что хочет! Я уверен, она даже предположить не может, что мы переписываемся с Родей. Вряд ли она даже помнит, что он вернулся".
  Под конец урока проведать свой класс заявилась Спица.
  - Доброе утро, одиннадцатый "Б"! Что-то вас сегодня мало.
  - Болеют, - грустным голосом отозвался кто-то из глубины класса.
  - Может быть. В этом году уже пару школ на карантин закрыли. Но вы на это и не надейтесь, даже если из вас один здоровый окажется, то будет получать знания и подготовку к выпускным экзаменам. В ваших же интересах беречь себя и, главное, - добросовестно посещать занятия!
  По классу пронёсся раздосадованный гул. Надежда на введение общешкольного карантина ещё витала в умах одноклассников Славы, помнящих, какое это раньше было беззаботное время. Особенно, если ты сам не болел.
  - Так же напомню, что наш психолог, Валентина Рюриковна, ждёт вас в своём кабинете, 203а. Выпускной класс - сложное время для всех нас, и если вы чувствуете необходимость в поддержке, то не стесняйтесь заходить к нашему специалисту. Посещение - полностью анонимное.
  - Угу, так зайдёшь на анонимное посещение, а тебя потом в дурку отправят! - выдал Быков.
  - В "дурку", как выразился Быков, отправлять никого не будут. А вам, молодой человек, наверное, стоит зайти. Раз вы выказали такой интерес. Я даже не поленюсь, и лично проверю, были ли вы там.
  Быков издал протяжный, недовольный стон, который потонул в череде смешков. Один из этих смешков издал и Слава.
  - Покладов! - нахмурила брови Спица, бросив на него взгляд, от которого жгло просто физически. Краска было решила подобраться к его лицу, но Слава решил пойти ва-банк и опередил ход событий, выкрикнув:
  - Чего? У меня всё нормально. К психологу меня тащить не нужно. И вообще, Надежда Ивановна, вы отнимаете время от урока. А кому-то ещё биологию сдавать. Будьте любезны, приберегите ваши нотации на свободное от занятий время. - Слава начинал своим чуть напуганным голосом, а потом несознательно принялся пародировать классную руководительницу. Судя по смешкам в классе - получалось неплохо. Даже Регина повернулась к нему и своей подбадривающей улыбкой и взглядом вдохнула в него ещё энергии на препирательства.
  Слава было решил высказать одну, довольно дерзкую шутку, которая созрела в его голове и грозила немедленной отправкой на рандеву с завучем или директором, но не успел он и рта открыть, как Спица, не меняя громкости, тембра и звучания своего голоса, сказала:
  - О, Покладов, что, голос прорезался? Я, кстати, об этом тоже хотела поговорить. Очень жаль, что ты вместо радостных новостей пытаешься сейчас строить из себя того, кем ты не являешься. Итак, одиннадцатый "Б", спешу вас обрадовать - Родиону сделали операцию и теперь он стремительно идёт на поправку.
  Класс непритворно радостно выдохнул, а некоторые даже робко проскандировали: "ура!". Слава примолк. Смотрел только на Регину, которая повернула к нему лицо, состряпав сострадательную мину. Спица продолжила:
  - К сожалению, он вряд ли закончит этот год с нами, но я прошу поддержать вашего одноклассника, сходить к нему домой, принести подарки и ваши наилучшие пожелания. Уверенна - ему это будет очень приятно. Очень жаль, что о состоянии вашего одноклассника вынуждена говорить я, а не его лучший друг.
  Взгляд Спицы и кучки одноклассников перекочевал на Славу, отчего он незамедлительно стал красным и только усилием воли заставил себя просидеть смирно, а не сползти под парту.
  - Слава, а чего ты молчал? - Через ряд крикнул ему Быков.
  - Сказал бы. Первый урок так-то. Нашли время, - пробурчал Слава так тихо, что большинство одноклассников попросту не услышали его ответа.
  Спица продолжила:
  - Да, наш Слава обязательно бы сказал. Например, как его вчера видели пьяным у своего подъезда...
  Слава встретился глазами с Аней, которая нагло ему подмигнула. Славе захотелось, чтобы на её глазах появились настолько большие фингалы, чтобы подмигивать больше не захотелось. К Ане росла такая сильная злоба, что если бы вместо неё сейчас сидел и подмигивал условный Измайлов, Слава тотчас бросился бы с места, кулаками отстаивать свою честь.
  - Но это только разговоры, - продолжала Спица. - Мы же не будем верить каждой ерунде, особенно если она идёт от завистливых одноклассников.
  Аня отвернулась и спряталась в раскрытом учебнике. Слава поклялся самому себе, что страшно ей отомстит. Дальше закрывать глаза на эту полную девчонку, настраивающую весь мир против Славы, - уже нельзя. Она должна страдать. Слава чуть не сломал дешёвую ручку, которую он во время всего обличения крепко сжимал в руке.
  - Я лично желаю как Славе, так и всем вам полностью предаться учёбе. До экзаменов осталось совсем мало времени, хоть вам и кажется обратное. Ваши, одиннадцатый "Б", склоки сейчас настолько несущественны, что о них можно было и вовсе не вспоминать, но...
  - Ага, настолько несущественны, что вы Покладова с говном съели, - вдруг вставила Регина.
  - Чего? Мусаева, ну-ка вон из класса! Ещё не хватало!
  - Вы не наш преподаватель, и из класса никого выгонять права не имеете, - вступилась за подругу Женя.
  - Регина, это было непозволительно! - приосанилась биологичка, вытаращилась на девушку своими вечно стеклянными глазами и добавила, - Выйди, пожалуйста!
  - Ну и пожалуйста! Ваш бред слышать - это... это... отстой!
  С последним словом Регины по классу пошли смешки. Слава с ненавистью вглядывался в лицо учительницы биологии, которое словно окаменело. Регина собрала вещи в свою сумочку и, задрав голову, презрительно вышла из класса. Слава заторможено спохватился, но начал собираться сразу, как хлопнула дверь за удалившейся Региной. Она ведь его девушка, в конце-то концов.
  Большая общая тетрадка всё никак не желала помещаться в маленькой Славиной сумке. Он настойчиво запихивал её, как раздался громогласный вопрос Спицы:
  - Пока Покладов нас не покинул, я наберусь смелости и узнаю, что там с вашей соседкой, Лизой? Почему она не посещает занятия, когда за прошлую четверть и за всё полугодие у неё пять двоек?
  Слава замер на мгновение. По безликому классу прошёлся шепоток, потом восторженное "ох". Кто-то из девчонок, вроде Женя, крикнула:
  - Как он к новенькой вообще относится? Говорите с ней, если она придёт.
  - Если она придёт, - ты правильно отметила, Вера. - Вера, а не Женя. Самая тихая и скромная девочка в классе решила сказать своё слово. Выпуск неуклонно приближался, так зачем продолжать играть свою роль в выдуманной иерархии, готовой пасть если не от чиха, то от громкого протеста - точно.
  - Всё-таки, Покладов - сосед Лизы, и я уверена, что знает о ней гораздо больше нас всех. По-мужски ли это будет, - убегать, или ты ответишь перед классом?
  Слава наконец собрал свою сумку, встал, прошёл мимо Спицы, которая едва превышала Славин пупок, опустил голову и прямо ответил именно то, что и крутилось в его голове. Слава абсолютно не боялся последствий этой фразы. По крайней мере, в тот момент, когда он её произносил:
  - Да пошла ты.
  Дверь за ним громко хлопнула, хоть Слава и не хотел прикладывать к этому столько усилий. На лавочке напротив их класса сидела и ждала его Регина, лицо которой просветлело, когда она увидела Славу.
  Они молча направились к выходу из ненавистного здания школы, а их молчание говорило гораздо больше, чем сотни и тысячи слов, что пытались бы излить их рты, не будь они скованны рассудком.
  
  Лиза собиралась в школу. Сегодня должен был быть первый день предпоследней четверти. Мать стояла за ней перед большим зеркалом и расчёсывала её волосы. Лиза решила предстать перед ненавистными одноклассниками без изящных причёсок, на которые давно перестало хватать денег. Мать старалась, но с каждым движением расчёски по волосам, Лиза ощущала себя всё более ущербной, грязной, неправильной. Она стояла в одном нижнем белье и с ненавистью разглядывала своё тело, в котором она никак не могла разглядеть хоть что-то, за что можно было бы её уважать.
  За прихорашиванием дочери время от времени наблюдал отец, чей жирный висящий живот лишь прибавлял Лизе страданий. "Всё ради этого? Ради пивного брюха отца и неуклюжих движений матери по моим волосам?"
  - Ну вот, смотри, - красотка?
  - Да, мам.
  - От ухажёров отбоя не будет!
  - Да, мам. Ты говоришь это, как и тысячи матерей до этого, как будто твои слова хоть что-то для меня значат.
  - Прости, Лиз.
  - Прекрати извиняться! Хватит из меня делать какую-то мученицу! Я просто иду в школу!
  Мать поморщилась от криков дочери. Снова заглянул отец, которому не терпелось поскорее спровадить дочь в храм знаний, а потом сходить в магазин за новой бутылкой. Кто знает, когда появится новая подачка от Серёжи? Лиза хотела бы, чтобы этого никогда не произошло. Но, что тогда ждёт её семью? Только смерть.
  И вот Лиза, неумело расчёсанная матерью, влезает в школьные брюки, застёгивает пуговицы на блузке, надевает свои часики, подаренные Серёжей, на руку и мечтает лишь об одном - вот бы её сбил грузовик на улице. Как это было бы легко и просто поставить точку и перестать метаться между тем, что хочется и тем, что надо. Зыбкие категории желания, искренность которых, Лиза так до сих пор и не смогла понять. Семья или свобода, счастье или смерть?
  Ушитая юбка обтягивает бёдра, блузка держится на честном слове, чтобы лифчик не порвал пуговицы. Девочке надо учиться. Она идёт учиться, стараясь не думать ни о чём. Просто очередной день. Одним больше, одним - меньше.
  - Мне нужно смотреть вакансии!
  Отец раздражённо, зычно кричит на мать, когда она приглашает провожать дочку. Лиза изо всех сил старается не выдавать подрагивающего лица, старается не смотреть на лицо матери. Как же она подурнела! Какой старой, беззащитной и никчёмной стала! Лизу отправляют в школу. Лиза идёт. Лиза знает, что настоящей целью её похода станет мнимая встреча с Серёжей. Она бросила его. Сука. Дрянь. Шлюха. Иди и живи обычной школьницей, ведь ты так этого и хотела?
  Кинься в ноги Серёжи. Умоляй его простить. Он добрый и хороший - он простит. Если нет... ты сама знаешь. Не хочешь ли ты этого сама?
  Лиза с ненавистью стучит каблуками по тротуару. Бросает мимолётый взгляд вокруг. Жалкая улыбка, от которой нет прока. Машина Славиного отца подрезает её. Она улыбается и машет вслед. Славин папа ничего не видит.
  В сумке затерялась последняя сигарета. Она закуривает, сворачивает за угол дома. Снег пошёл. Как быстро сигарета превращается в бычок! Холодный ветер режет ножки Лизы. Она бредёт к школе, опустив голову. Может, кто-то там даст ей сигарету?
  Боль от прокусанной губы останавливает слёзы. Ненадолго. Самоуничтожение просится наружу, заряжает остывшую похоть, а Лиза упрямо идёт в сторону школы, сплёвывая розоватую от крови слюну.
  Вдруг, хоть когда-то получится?
  
  Родя физически устал от взгляда на экран телевизора. Единственный плюс, происходящего на экране - Родя не такой уж и конченный. Он не смеётся над глупыми телешоу, он ненавидит тупые утренние фильмы. Он смотрит весь этот шлак, лишь бы только поскорее отправиться спать.
  Дома никого нет. Последнее сообщение, что он отправил Славе, осталось без ответа. Родя хочет написать ещё одно, но отдёргивает руку от смартфона, будто он бьёт его током. Нет, он не будет унижаться. Хватит с него! Смартфон неохотно выключается, подчиняясь Роде. Вот и всё. Теперь только эти стены вокруг, знакомые с детства, и больше ничего.
  Он идёт в ванную, раздевается и забирается в душевую кабину. Пытается ни о чём не думать, когда струи воды обрушиваются не него. Получается плохо. Раз за разом, он откидывает назойливую мысль, что с его жизнью всё кончено. Кто он теперь, что из него получится?
  Обтираясь полотенцем, он видит своё отражение в зеркале. Бледный, худой, никчёмный. Какой вообще смысл цепляться за это отражение, пытаться разглядеть в нём своё будущее? Легче забыться в собственной кровати, как он делал много раз до этого. Жаль только, что когда он открывает глаза, чернота испаряется и этот долбанный мир встречает его во всеоружии.
  Безжизненный пластик телефона приветливо подмигивает ему. Стоит только взять его в руки, как весь мир оживёт и примет его. Жаль, что это далеко не так. Гораздо лучше будет не брать его в руки и просто ждать. Вдруг, всё как-то само собой пройдёт? Он вернётся в свою прошлую жизнь, с радостью примет её и забудет все эти беспросветно-тёмные дни.
  Родя бродит по комнате, пытаясь цепляться за те малые крохи позитива, что с натугой предлагает ему разум. Одеваться не хочется, да и не за чем. Родя возвращается в ванную. Презрительно смотрит в своё отражение, словно пытаясь заставить его принять нужный вид, желанный вид, лишённый всех этих выпирающих скул, бледности и запрятанного за шевелюрой уродливого шрама. Хорошо, что он не особо бросается в глаза. Если бы операция прошла, как она и задумывалась, то Родю побрили бы налысо, а от лба до макушки тянулся бы ещё более уродливый шрам, который никогда бы не смог затянуться или приобрести не столь омерзительный вид.
  Спасибо родителям за это. Спасибо им, что выкинули все свои деньги, ради здоровья их сына. Спасибо им, что теперь им приходится думать о каждом ужине, о каждой мелочёвке для оплаты автобусного билетика, чтобы отец добрался до работы. Спасибо им, что мать подобрала себе сразу два приличных места, работая на которых, она пропадает на целые сутки, зато её сынок ни в чём не нуждается. Спасибо им...
  "Нет! Пошли они все!"
  Это всё вспышки гнева, о которых предупреждали врачи в клинике. Нет, это всё из-за того, что нельзя описать словами, это всё из-за того, что нужно сделать, и Родя сделает.
  Бритва выглядела совсем неопасно. Он крутил её в руке и смеялся про себя. Потом засмеялся вслух, громко. С этим же смехом он начал резать свою плоть, смеяться над выступающей из порезов кровью.
  Кровь стекала по рукам. Это было гораздо больнее, чем Родя думал. Кровь лениво падала в раковину. Разбивающихся капель становилось всё больше и больше. У Роди начала кружиться голова. Он снял с сушилки полотенце и обмотал им повреждённую руку. Бросился включать телефон. Одно пропущенное сообщение, которое он мечтал прочитать, но не сейчас. Он звонил матери. Нёс бессвязный бред, взывающий о помощи. Кровь мешалась со слезами, падающими на полотенце.
  Родя заплакал, ненавидя себя за это. В голове стоял омерзительный звон, тишина в доме заставляла его становиться сильнее.
  "Мать скоро приедет. Всё будет хорошо"
  Рука немела. Полотенце становилось всё тяжелее, впитывая сочащуюся из порезов кровь. Родя жалел о своём поступке, бездумно метался по комнатам, а кровь с глухим звуком падала на пол. Он всё сильнее прижимал полотенце к порезам, при этом ощущая всё большую безмятежность. Наконец, его ноги подкосились, благо рядом с диваном. Он опрокинулся на него, закусил губу, чтобы оставаться в сознании. Что бы не приключилось дальше, Родя решил ни в коем случае не вырубаться. В какой-то момент эта ситуация даже позабавила его.
  Сквозь сон или забытьё - он не мог сказать точно - раздался звонок в дверь. На ватных ногах, пошатываясь, но стараясь воспринимать всё это как игру, он смог добраться до входной двери и отпереть замок.
  Безучастные и хмурые лица врачей скорой помощи в одно мгновение оценили происходящее. Родя вытерпел своё, и его разум ухмыльнулся и позволил отправиться в сладостное забытье, внутри которого было так легко и уютно, что не хотелось возвращаться обратно.
  В грёзах забытья они играли со Славой у него дома. Поочерёдно притворялись зомби, охотились друг за другом, громко шаркая ногами, зычно и устрашающе мыча и выставив вперёд руки.
  Потом играли в другую игру. Воодушевлённые фильмом "Дрожь земли", они представляли себя главными героями (ещё бесконечно споря, кто из них будет играть "молодого", а кто "старого"), забирались на стулья и диваны, и вся соль заключалась в том, чтобы перебираться с места на место, не касаясь земли.
  Тысячи игр со Славой проносились в Родином забытье, но даже там они выглядели так глупо и несущественно, когда в темноте всплывало её лицо. Последнее, что он видел, прежде чем решающий удар поставил точку в прошлой жизни Роди.
  
  
  
  Глава 15. Лиза в школе.
  
  - Спица - сука! - с ненавистью произнесла Регина. Это были её первые слова, после их дерзкого срыва урока.
  - Это да. Не боишься, что твоим позвонит?
  - Плевать, она сама начала, - аргумент девушки показался Славе чересчур детским. - А ты сам, не боишься?
  - Отец неизвестно где, да и если бы ему позвонили - ему глубоко насрать. Мать бухает. Вряд ли она сможет выслушать Спицу, не начав жаловаться на моего батю. Всё нормально.
  - Что, он так с тобой и не связывался? - Регина вышагивала из стороны в сторону перед лавочкой, на которой курил Слава. В её голосе проступил даже лёгкий намёк на сочувствие.
  - Неа.
  - Дашь сигарету? - вдруг остановилась и спросила Регина.
  - Неа. Даже и не думай начинать!
  - Ты же куришь!
  - И жалею об этом каждый день. Вот только школу закончу - брошу.
  - Ага, конечно. Тебе жалко, что ли?
  Славе было жалко переводить сигарету. В пачке их оставалось совсем мало.
  - Нет, не жалко. Затянись моей.
  Слава передал девушке наполовину докуренный бычок. Регина по-молодецки затянулась и сразу закашлялась.
  - Фу, гадость!
  Кашель всё никак не отпускал её. Слава только смотрел и умилялся.
  - Забей, Регин. Идиотская привычка, от которой миллионы людей хотят избавиться, а ты сама в неё лезешь.
  - Ты же куришь!
  - Ну и чего теперь? Все мои косяки будешь перенимать? Не стоит. - Слава вспомнил об Ире. Передавать Регине склонность к изменам как бычок от сигареты ему хотелось меньше всего. На мгновение он задумался, что было бы, если бы он узнал об измене своей девушки? Продолжать эти размышления сразу расхотелось. Он ни за что бы не простил. Как после этого смотреть в глаза Регине, слушать её голос? Как вычеркнуть из головы образ своей девушки, которую имеет кто-то другой? Кто-то, обладающий в представлении Славы повышенной чернявой растительностью на теле и членом, гораздо превосходящем в размерах агрегат Славы.
  - Быстрее бы уже это всё кончилось!
  - Ты о чём? - Слава всё-таки глянул ей в глаза, но ничего сверхъестественного после этого не случилось.
  - Да надоело всё! Мы постоянно кому-то что-то должны, а нас вообще кто-то спрашивает? Будто мартышки в зоопарке - без собственной воли, без своих желаний, лишённые права на мечты.
  - Право на мечту... - задумчиво повторил Слава. - Неплохое название для какой-нибудь романтической комедии.
  - Ой, как будто ты не понимаешь, о чём я? Дай ещё затянуться, меня всю трясёт от злости!
  Скорее всего, Регину трясло от январской прохлады. Слава деликатно промолчал, выкинул свой бычок, поднялся с лавочки п отправился обратно в школу, поманив за собой девушку:
  - Пойдём уже. Сигареты ни хера не успокаивают. Это всё брехня табачных компаний, чтобы сигареты покупали.
  - Ого! Откуда же ты это всё взял? Зачем тогда сам куришь?
  - Ну типа саморазрушение, все дела.
  Регина громко и звонко расхохоталась. Славе на мгновение стало стыдно от своего ответа. Мгновение кончилось, когда девушка взяла его под локоть, прижалась к нему и начала шептать в ухо что-то странное, пошлое, но такое милое.
  - Это что, Лиза? - встревоженно прервала свой поток сознания на ухо Славы Регина.
  Девичей силуэт исчез на крыльце школы. Она проскользнула внутрь, оставив свидетелей её появления в недоумении.
  - Вряд ли, - ответил Слава, безуспешно стараясь перебороть нахлынувшее волнение и возбуждение. - Я думал, она - всё.
  - В смысле - "всё"? Померла, что ли?
  - Сплюнь! Ладно, пойдём поглядим, может и правда, она?
  - Ты как будто не рад её видеть? - ядовито прошелестела Регина.
  - Прекращай. Сама знаешь. Вдруг она на меня обиделась?
  - Наверняка обиделась. Наверняка она тебя ненавидит.
  - Угу, тебе только этого и надо.
  - Чего?
  - Ничего, пойдём.
  - Может, прогуляем?
  Логичный вопрос.
  - Да чего нам теперь бояться? Пойдём до конца!
  Нелогичный ответ.
  Вестибюль школы выглядел как обычно плохо. Грязь от растаявшего снега на полу, с которым никак не могла справиться техничка. Опухшее лицо грузного охранника, безразличного к любым посетителям. Ядовито-зелёные таблички с временем звонков, бросающиеся в глаза. Раздевалки для старшей школы по левую сторону, и для младшей - по правую. Регина и Слава пошли налево. Дежурный - затюканный шестиклассник - попытался выпросить у них "сменку", но в ответ они только в презрительной гримасе скривили лица.
  В гардеробной их встретила Лиза, чей вид тотчас заставил Славу залиться краской и едва ли не буквально проглотить язык. Безвкусная чёрная водолазка с высоким воротом. Неказистая причёска - толстая коса на затылке. Потрёпанные, явно старые синие джинсы, запирающие в себе всю прелесть Лизиных ножек. Весь её вид кричал - я не та! Я не хочу, чтобы меня видели в этом облике!
  Лучше любой одёжки об этом свидетельствовало лицо Лизы. Покрасневшие глаза упёрлись в пол. Чуть опухшее лицо пряталось от чужого взгляда. Голова наклонилась вниз, словно под удар топора невидимого палача. На Лизу было жалко смотреть. Слава не мог сказать ни слова приветствия, ошарашенно оглядывая свою соседку, которую он привык видеть совсем другой. Он отчаянно крутил в дремотном рассудке обрывки фраз, которые необходимо было произнести. Он ощущал немой укор боли в сердце, он заставлял себя не слышать того, что кричала эта ноющая боль: "Это ты во всём виноват! Это из-за тебя она стала такой! Такой болезненной, такой потерянной, такой безвкусной и жалкой. Благодаря тем фотографиям, Лиза - уже не та девочка, ради которой стоило умереть. Как ты будешь теперь жить с этим? Как ты будешь смотреть на эту девочку, которую ты, и только ты, сломал? Заткнись, не говори ни слова! Ты недостоин даже смотреть на неё!"
  - Привет, Лиз, - чужой и пустой голос Регины, с ноткой злорадства под прикрытием дружелюбия, прожужжал рядом со Славой.
  - Привет, ребята, - Лиза чуть подняла голову, улыбнулась им, потом безвольно опустила голову вниз. Слава успел запечатлеть момент бессильной ярости, который тотчас лениво сполз с лица Лизы.
  - Клёво выглядишь. Олдскул, конечно, но со вкусом! - похвалила Регина, но в её голосе слышалось столько неприкрытого яда, столько насмешки и самолюбования, что Слава едва не удержался, чтобы не врезать собственной девушке.
  - Спасибо. Не знаю даже, зачем я это нацепила. Вроде как возвращение к школьной жизни, ага?
  - Ну да. Неплохо. Я рада, что ты теперь с нами. Забей вообще, что там кто и что будет говорить. Нам осталось-то всего пару месяцев, и это всё закончится.
  Слава увидел, как вновь покорно опустилась голова Лизы. Он так хотел что-то сказать, он должен был что-то сказать, но он просто замер в ожидании, всматриваясь в Лизино лицо, надеясь найти в нём хоть крохи своей любви.
  - Как у тебя дела, Слава? - сквозь девчачью болтовню Слава услышал вопрос, обращённый к нему. Лиза странно поглядывала на него. Полубезумный взгляд, словно рассудок его носительницы уже давно был где-то поодаль. Внутри жалобно скребло, жар у лица вспыхнул вновь с невиданной до сего силой. Капля пота выступила у виска и принялась медленно и унизительно стекать по щеке вниз.
  - Хорошо. Спасибо. Я...
  - Да, у нас всё прекрасно, - продолжала давить Регина. Слава возненавидел её, но покорно молчал, - Новый год у Женьки отмечали. Очень круто было! Ещё вот Родя вернулся после операции. Вроде бодрячком держится. Спица, правда, лютует, - Регина закатила глаза. - Но мы держимся. У тебя очень клёвый сосед, Лиза. Ты ведь и сама об этом знаешь?
  - Ага, - потупила взгляд Лиза. Слава просто физически ощущал, как же ей сейчас некомфортно и трудно. - Ладно, рада была с вами повидаться. Тяжело так вот в школу приходить, после такого простоя. Спасибо за поддержку. Я пойду? Хочется до звонка ещё в туалет забежать.
  - Конечно, Лиза, давай, - Регина посторонилась сама и отодвинула безмолвного и оцепеневшего Славу, дав девушке пройти. Они, и правда, преградили Лизе дорогу, буквально заставив её с ними разговаривать. Слава готов был сквозь землю провалиться и молил Бога, лишь бы только Регина поскорее заткнулась.
  - Ах да, Лиз? - окликнула Регина её на пороге.
  - Да?
  - Забей насчёт тех фоток! И Славку не вини. Это всё один мудак, - Измайлов. Конченный тип, вообще! Все и забыли давно. Всё хорошо будет, Лиз!
  Лиза резко развернулась и убежала вверх по лестнице. Славе хотелось только одного - сделать Регине больно. Его несло так, что трудно было остановиться:
  - Дура! - воскликнул он и поспешил к их месту в гардеробе. Оставил там свою куртку и стремительно вышел в холл школы. Регина в недоумении следовала за ним.
  - В смысле? Покладов, ты опять начинаешь?
  - Да ни хера я не начинаю, - он развернулся к ней, взял её за плечо. - О чём ты думала, чтобы так с ней общаться? Про фотки эти вспомнила! Ты думаешь, ей так легко и просто обратно возвращаться? И первых одноклассников она встречает нас, а ты её говном поливаешь!
  - Слав, ты дурак? Я наоборот к ней со всей душой!
  - С какой душой?! - Слава тряхнул её за плечо, отчего Регина сдавленно охнула. Её глаза принялись мерзко наливаться слезами, чего Слава никак не мог перенести. - Слушай, ты неправильно себя с ней ведёшь. Прости, что я так завёлся, но...
  - Что, но? - предательская слезинка уже катилась по правой щеке Регины. Слава ненавидел её, ненавидел себя, немножко ненавидел даже Лизу, но продолжил:
  - Лиза - хорошая девчонка. Я знаю, что ты её терпеть не можешь из-за, якобы того, что я к ней что-то чувствую. Но сплю ведь я с тобой! Свой первый раз у меня был тоже с тобой! Почему ты всё ещё воображаешь не пойми что и делаешь из Лизы грушу для битья? Разве ты не заметила, как она одета, как она смотрит на нас, как говорит? Ты правда думаешь, что с ней всё в порядке, что её надо гнобить, а не предложить помощь? Если так, то мне с тобой всё понятно.
  - Да ладно? - Регина вытаращила глаза и удивлённо разглядывала Славу. То, как он всё это говорил, было просто несовместимо с тем, как Слава говорил самые ласковые и искренние слова Регине в минуты их близости. Она это сразу почувствовала и теперь не могла даже толком сформулировать свои мысли, ведь они летели в голове со скоростью гораздо большей, чем Регина успела бы высказать вслух.
  - Прости. Я пойду ещё покурю. Пойдёшь со мной?
  Регина помотала в ответ головой, прикусила губу и молчала. Они стояли друг напротив друга, пока не прозвенел звонок. Слава неуверенно развернулся и в одной рубашке и тоненьком кардигане отправился курить, оставив Регину наедине со своими мыслями, без особых намерений возвращаться на уроки после перекура.
  Регина проводила взглядом своего парня, потом опустошённо побрела наверх. Её догадка ещё не оформилась в нечто неизбежное, всепоглощающее и абсолютное, она не готова ещё была всё так просто отпустить, но одна фраза настойчиво кружила в её голове, прижимая девушку к земле и замедляя её шаги:
  "Он всё равно любит Лизу. Всегда любил и всегда будет любить. А что же я?"
  
  Слава ушёл с уроков после этого спонтанного перекура. Сидеть рядом с Региной, оборачиваться на Лизу, терпеть неминуемые усмешки и подколки одноклассников - выше его сил. Он бежал от школы, набирая Роде сообщение за сообщением, но его друг молчал.
  Морозный январский ветер беспощадно бил в лицо. Какая-то часть Славы, легко принимающая облик его матери, взывала его вернуться обратно на уроки, не идти до конца по пути саморазрушения, но он быстрым шагом продвигался вперёд, стараясь ни о чём не думать. Зачем он так с Региной? Только до конца убедил её в том, что она ему и не нужна толком. А нужна ли?
  Вопросы витали в его голове, но размышления над ответами на них ломали всё его мировоззрение. Регина стала неминуемым атрибутом его жизни, его поддержкой в непростые времена, но Лиза...
  Отпустить Мышонка со двора - равнозначно потерять самого себя. А она была так доступна в этот день. Кажется, только протяни ей руку помощи, поддержки и признания, как она не сможет отказаться, наконец примет Славу, и всё закончится.
  Вместо действий, Слава выбрал отступление и сокращал свой путь дворами, чтобы быстрее уйти из зоны навязчивых проблем, вдохнуть у дома Роди долгожданную свободу и неказистую лёгкость прошлых лет. Светофор, отделяющий его от родного двора, чересчур долго горел красным.
  Первое, что бросилось в глаза - карета "скорой помощи" у подъезда Роди. Слава остановился на полушаге и полез за сигаретой. Он курил, вглядывался в тёмный подъезд Родиного дома, увидел, как кого-то выводят под руку санитары. Родя. Садится в машину, огни на которой замирают, а после и вовсе исчезают. Значит, им не нужно пространство для маневрирования по улочкам города. Значит, либо с Родей всё в порядке, либо с ним уже всё решено.
  Сигаретный дым всё чаще проникал в лёгкие Славы. Где-то позади противно каркнула ворона. Снег пошёл ровно тогда, когда Родя обосновался в машине, которая безразлично тронулась и повезла его прочь от родного двора, родного дома, прочь от Славы.
  Тлеющий фильтр сигареты обжёг Славины пальцы, он выпустил бычок вниз. В кошельке было немного денег, которые он решил спустить на выпивку. Славе было плевать на всё. Единственное, чего он хотел - забыться в алкогольном дурмане, перестать думать о Регине, Лизе, Роде, о самом Славе. Пусть даже мать окажется дома, то вряд ли она устроит скандал из-за принесённых сыном бутылок пива. Скорее, отберёт половину и молча удалится в свою комнату. А может, её и вовсе нет дома? Слава рассчитывал на последнее и побрёл в ближайший магазин, при этом даже не надеясь, а будучи в полной уверенности, что сегодня он сможет купить выпивку и с её помощью забыть обо всём.
  Так и оказалось.
  
  Лиза вошла в гудящий разговорами класс. Казалось сперва, что её никто и не заметил. Все были поглощены своими проблемами, своими разговорами, своей жизнью, которая не оставляла и намёка на существование "новенькой".
  Она села на свободную заднюю парту и старалась, чтобы как можно меньше глаз замечало её. Получалось откровенно плохо. Она ждала звонка на урок, как избавление от всё нарастающего внимания к своей персоне.
  Звонок не заставил себя долго ждать. Класс нехотя, но обречённо занял свои места, затих на пару мгновений.
  - Порнушница в здании! - чей-то окрик, который Лиза оставила без внимания. Она достала телефон и водила пальцем по экрану, стараясь максимально абстрагироваться от окружающего мира.
  Слова летели в неё, но она молчала. На парте оказался комок бумаги, явно направленный прямо в девушку, но она так же молча стряхнула его на пол. "Быстрее бы уже вошла учительница".
  Словно услышав призыв Лизы в аудиторию вошла их химичка. Её вечно отрешённое и серьёзное лицо, а так же мимолётный взгляд на новенькую, придавали надежды. Заряд телефона резко подошёл к концу. Лиза недолго старалась оживить свой смартфон, проводя по безжизненному экрану большим пальцем. Разумеется, ничего не получалось.
  К её счастью, гул класса притих, подчинённый авторитету учителя. На доске неумолимо появлялись химические формулы, разные задачи и прочие особенности учебного процесса.
  Лиза молча переписала всё в тетрадку и постаралась с головой уйти в решение, стараясь не замечать витающих по классу смешков и подколок в свой адрес. Особо ретивые на счёт новенькой быстро потеряли к издевательствам интерес. Оценки за эту самостоятельную в их ориентире ценностей находились явно выше.
  Лиза вздохнула свободно, убрала бесполезный телефон в карман и сосредоточилась на решении непонятных задач на доске. Без регулярных: "Шлюха!; Клёвые сиськи!; Эй, новенькая, что делаешь вечером?" - размышлять было легче. Лиза тайком поглядывала в учебник, вспоминала всю залежавшуюся информацию о химии в голове и медленно, но верно продвигалась к решению. На всевозможные списывания, учительнице было совершенно плевать. Она упорно заполняла какие-то документы, лишь изредка поднимая голову на учеников.
  - Чё так сложно-то! - в отчаянье воскликнул один из парней через ряд от Лизы. Она и ухом не повела, продолжив искать в своём потрёпанном учебнике ключи к решению уже второй задачи.
  - Потому что заниматься надо было, - хрипло ответила учительница, не поднимая головы. - Кстати, а где Покладов? По-моему, я его сегодня видела в школе.
  По классу разлетелся лёгкий смешок. Лиза поклялась самой себе больше не поднимать глаз и всецело сконцентрироваться на третьей задаче.
  - А вы у новенькой спросите, куда она его дела!
  Лиза молчала и максимально аккуратно срисовывала пример с доски.
  - Или что она с ним сделала!
  По классу разнёсся хохот. Лиза заметила на себе взгляд училки, выдержала его и вернулась к гипнотизированию совершенно непонятного для неё примера. Она очень надеялась, что половина решённых заданий гарантировала ей "тройку". О своём бедственном, в плане оценок, положении, Лиза старалась не задумываться. Она верила, что рано или поздно со всем справится. Обязана справиться!
  - Мусаева, где Покладов? - Учительница резко обратилась к Регине, которая старательно что-то выводила в тетради. По классу разнёсся очередной тихий, но едкий смешок. "Смеяться над Мусаевой им не хотелось, но и удержаться они тоже не могли" - подумала про себя Лиза, шерстя учебник по химии.
  - Откуда я знаю? - гневно отозвалась Регина.
  Лиза была уверена, что сейчас назовётся её фамилия и возникнет предложение спросить у неё, где Слава, но нет. Регина склонила голову вниз и продолжила бороться с задачей. Лиза почувствовала к ней порыв теплоты и дружелюбия, хоть она ей никогда не нравилась.
  - Кто знает, где Покладов?
  - Господь Бог! - отозвался невзрачный парнишка с задних парт, на лице которого никогда не пропадало дерзкое выражение, мерзкая ухмылка и самодовольный прищур.
  - Валера, не богохульствуй! Итак, передайте Славе, что он обязательно должен написать эту самостоятельную. Всё, продолжайте.
  Лиза выждала, когда учительница вновь опустила голову и принялась судорожно искать в учебнике решение для третьей задачи.
  Едва ли не прямо в голову ей угодил бумажный самолётик. Она перехватила его, развернула и чуть покривила носиком: "шлюха" - единственная надпись на всех бортах этого аэроплана.
  В Лизе пробуждалась ненависть ко всем вокруг. Особенно к Славе, который так технично избежал этой самостоятельной. Самолётик в её кулаке превратился в мятую бумагу, которую она убрала в сумочку. "Плевать я на всех вас хотела, дебилы! Я умнее вас, лучше вас, я легко вас всех переживу!"
  В учебнике вдруг открылась нужная страница, Лиза внимательно её перечитала и принялась сооружать решение для третьей задачи. Четвёртая и последняя оказалась и того легче. Лиза самая первая вышла из кабинета со своей сумочкой, гордо подёрнув головой, не обращая внимания на летящие в неё самолётики, только раз скосив взгляд на Мусаеву и горделиво ей подмигнув.
  
  Лиза старательно смывала свою невзрачную косметику с лица. Взглянув в зеркало, она на мгновенье не узнала своего отражения. Смотрела в него, стараясь принять то, что и без косметики она выглядит совсем неплохо. Раскрасневшиеся, чуть пухлые щёки, потерянный взгляд больших глаз, влажные тёмные локоны, лениво спадающие вокруг лица. Даже в таком сомнительном состоянии она нравилась себе. Лиза вообще не могла избавиться от убеждения, что она реально нравится себе. Она - лучше всех в этой помойке. Она пришла сюда, чтобы подарить всем этим отщепенцам крупицу красоты. Как бы ей хотелось до конца проникнуться этими мыслями, совершенно забыв о том, что осталось позади неё.
  Лиза услышала звонок с урока. Выходить в школьные коридоры совсем не хотелось, но и прятаться в туалете казалось ей порядком унизительно. Она сняла резинку со своей косы, поправила перед зеркалом пышные волосы. Теперь она видела в отражении девочку, отдалённо напоминающую её саму.
  "Итак, осталось ещё три урока с разряженным телефоном" - подумала она. - "Звучит так себе, но я должна справиться!"
  В туалет влетела стайка девочек из младших классов, впустив шум от наполняющихся школьниками коридоров. У Лизы на секунду перехватило дыхание, когда она потянулась к дверной ручке. "Что, это типа паническая атака? Вот ещё. Давай, Лизка, осталось немного перетерпеть, а потом..."
  Она так и не определилась, что будет потом, когда школа останется позади. Ужасно хотелось курить, но в пачке оставалось только две сигареты, которые она решила приберечь. В кошельке царствовала унизительная пустота. Даже на обед в столовой денег не было. Родители впопыхах сборов забыли о том, что дочь порой хочет кушать.
  "Три урока можно и перетерпеть. Вряд ли эти олухи возьмут меня в ту дешманскую пиццерию и угостят. Из-за дурацкого Славы - я теперь у них отщепенка. Да хрен им!"
  Лиза шла по коридору, борясь с тоской одиночества. Вчерашняя решимость жить независимо от Серёжи растаяла, едва она перешагнула порог школы. Она, конечно, собиралась постараться сделать всё от неё зависящее, чтобы закончить школу в этом году, но... Лиза мечтала о том, как они помирятся с Серёжей, и всё вновь вернётся на круги своя. Она была уже готова сделать всё, что угодно ради этого. Правда до этого ей два с лишним часа оставалось метаться посреди этой ловушки, воняющей хлоркой от влажных полов, отвратительной едой со стороны столовой и всеобщим пренебрежением к её персоне.
  По заднице Лизы прилетел звонкий и болезненный шлепок, разрушивший её размышления. Она резко развернулась в поисках обидчика, но плотная толпа школьников не позволила ей найти этого наглого ублюдка. Лиза заскрежетала зубами от бессильной злобы. Чья-то пятерня наверняка уже начала выступать на ягодице, отчего та незамедлительно зачесалась. Наверняка, это кто-то из утырков из её класса. Что, интересно, за такое сделал бы Серёжа, если бы узнал об этом?
  Гнев медленно утихал, уступая место приглушенной вине. В этот раз она задержалась чуть дольше обычного, почти убедив Лизу, что этот шлепок - самое меньшее, что она заслуживает. В носу начало неприятно щипать - первый признак подступающих слёз. Лиза сдержалась, потому что не могла иначе. Она собрала всю свою волю в кулак и вошла в кабинет, где у них должен был быть следующий урок по расписанию.
  - Лиза! - окликнул её чей-то голос.
  Мусаева отсела от Жени на заднюю парту первого ряда. Кажется, именно там обычно сидел Слава.
  - Садись со мной, - указала Регина на соседнее место. Потом сгладила приказной оттенок своего голоса, - Если хочешь, конечно.
  Лиза чуть приподняла плечи и заняла место рядом с одноклассницей. Может, Мусаева - "эта эгоистичная, высокомерная дура" - сможет стать её щитом от нападок.
  - Как благородно, Региночка! - раздался знакомый голос Жени. Лиза в одно время даже верила, что они могут стать хорошими подругами. Те фото изменили всё в этом классе.
  - Привет, ещё раз. У тебя какой вариант на химии был? - Регина не повела и бровью на оклик подруги. Она и сама толком не понимала, к чему было всё это представление, этот жест доброй воли, это "благородно, Региночка". Очевидно было, почему Слава ушёл с уроков. Очевидно, что он всегда будет стремиться к этой девчонке, его соседке. Да, она красивая. Избавилась от прежней, вызывающей причёски, оделась строго, просто и прилично. По всем понятиям она была, если не откровенным врагом, то соперницей - явно. Однако Регина увидела её потерянное выражение лица и не смогла промолчать. Регина любила фильмы про подростковую жестокость, наподобие эстонского "Класса", "Слона" Ван Сента и "Все умрут, а я останусь". Пробудившиеся чувства от просмотра этих и подобных им картин нахлынули на неё, смешавшись с впечатлением о том, как парни-одноклассники начали вялую травлю девчонки на прошлом уроке. Регина всегда ощущала в себе непомерную доброту и когда ей воспользоваться, если не сейчас? Парни из класса вымещали свою обиду на Лизе, потому что знали - вряд ли подобные девчонки когда-либо отправят им такие фотографии. К тому же, Регина хотела объяснить Лизе, что Слава ни при чём в этой глупой и пошлой истории. Как бы она сейчас не относилась к своему молодому человеку, но чувство собственности и желание, чтобы все видели в Славе прекрасную партию, двигало Региной в тот момент, когда она решила окликнуть новенькую. Хоть она уже и "проучилась" с ними полгода, это клеймо не спешило спадать с Лизы.
  - Второй. У тебя тоже, да? - Лиза обращалась к девушке Славы осторожно. Ей хотелось хоть какого-то намёка на добродушное общение. Она не могла понять, зачем Регина позвала её сесть с ней.
  - Ага, - широко улыбнулась Регина, словно ей сделали невероятно приятный комплимент. - Так и что, какие ответы помнишь?
  Ответы девочек разошлись. Обе оказались уверены в том, что именно она написала всё правильно. Лиза была уверена в своей правоте и хотела доказать её учебником, но осеклась, мило улыбнулась одними уголками губ и признала:
  - Да, наверное, ты права, а я где-то ошиблась. Давно с химией не общалась просто.
  - Ага, наверное, - Регина поняла, что ошиблась в той самостоятельной, а Лиза ответила верно. - С кем же ты в это время общалась? С тем парнем на "бэхе"? Как его зовут, если не секрет?
  - Серёжа, - ответила Лиза и замолчала, занявшись заполнением своего школьного дневника. Не услышать яд в последних словах Регины не смог бы и глухой.
  Регина была доброй, но совершенно не умела скрывать на лице и в голосе своих эмоций.
  - Давно вы с ним вместе?
  - С лета.
  - У вас такой роман, что даже школа отходит на второй план? Простите за рифму.
  - Типа того.
  - Ох, как я тебе завидую! Слушай, ты извини, если я тебя чем-то когда-то обидела. Бывает просто несу что-то, не задумываясь. А потом жалею и прямо стрёмно себя чувствую.
  - Да ладно, я не обидчивая, - солгала Лиза, наблюдая как заполняется класс и пытаясь по лицу каждого зашедшего парня определить, имеет ли он причастность к шлепку по её заднице.
  - Вот и хорошо. Чего вообще обижаться! К тому же на одноклассников наших. Меньше полугода осталось и, считай, отстрелялись, да?
  - Ага. А Слава что, с уроков ушёл? - Лиза не переставала поглядывать на дверь кабинета. "Давай, любитель полапать девчонок, заходи уже!"
  - Слава? - Регина чуть опешила, что Лиза вдруг пошла в наступление и перехватила инициативу неприятных вопросов. Хотя, Регина даже не задумывалась, что её вопросы могут быть неприятны и бестактны. - А, ну да. Живот что-то прихватило.
  - Так прихватило, что он и тебе ничего не сказал? Химичка же спрашивала.
  - Ой, Лиз, да забей! Сама знаешь, парни - что у них вообще на уме?!
  - Ага, не могу и представить.
  - Кстати, про Славу. Это не он твоё фото выложил.
  Лиза медленно обернулась на Регину и удивлённо подняла бровь:
  - А кто?
  - Измайлов. Он взял его телефон, нашёл твоё фото и выложил его в нашу беседу. Потом Слава это узнал и подрался с ним. Поверь, он очень расстроен, что его так подставили. Он не хочет, чтобы ты про него плохо думала.
  - Это правда?
  - Клянусь. Не веришь, спроси у Матвея. Они дружат, и он в курсе ситуации.
  Лиза посмотрела на Матвея. Одного из немногих одноклассников, которых она знала по имени. Он был высокий, симпатичный, носил ужасно идущие ему очки. Он, кажется, ощутил её взгляд. Они переглянулись на чуть больший промежуток времени, чем мгновение. Матвей едва заметно подмигнул, и Лиза тотчас отвернулась обратно к Регине.
  - Возможно, но мне от этого не особо легче.
  - Ну, будет тебе уроком, что такие фото не надо отправлять кому попало.
  Регина хотела сказать совсем не то. Она осеклась, перевела взгляд на соседку по парте. Лиза безразлично проставляла даты в своём дневнике, прикидываясь, будто ничего не заметила.
  - Ой, я не буду тебя учить жизни, конечно, просто...
  - Да ладно, Регина. Всё и так понятно. Конечно, я сама виновата, что меня видел весь класс.
  - Ну не совсем только ты, - подбадривающе сказала Регина. - Измайлов - мудак. Слушай, а кому ты отправляла те фото? Серёже?
  - Какая разница, - резко ответила Лиза, потом добавила. - Да, ему.
  - Везёт парню. Наверное, ты его правда любишь, что таким балуешь. Слава у меня просил что-то такое, но я отказала.
  - И зря, - с вызовом ответила Лиза.
  Регина не смогла ответить, потому что в класс вошла учительница, бодрым голосом ознаменовав начало урока:
  - Здравствуйте, 11 "б"! Ну что, готовы к уроку? Ого, это что там, Лиза? Рада тебя видеть. Надеюсь, ты взялась за ум?
  - Конечно... - Лиза вопросительно глянула на Регину, и та обречённо шепнула, хоть и думала совсем о другом:
  - Тамара Константиновна.
  - Конечно, Тамара Константиновна! Взялась за ум, как никогда до этого!
  - Вот и хорошо! Давно пора.
  По классу пронёсся неуверенный смешок. Нападки на Лизу затихли. Она верила, что это произошло благодаря Регине и не знала о серьёзном разговоре Матвея со своими одноклассниками в курилке.
  
  Глава 16. День отца.
  
  Музыка орала так, что Слава ждал появления недовольных соседей на пороге с минуты на минуту. Он уже влил в себя изрядное количество пива. Мусорный пакет с пустыми банками лежал неподалёку. Неосторожным движением ноги он заставил его упасть. Банки выкатились, придавая положению Славы некоторой пьяной аутентичности. Сидеть, прижавшись спиной к стене, посреди разбросанного мусора, смотреть мутными глазами в экран смартфона, стараясь подобрать нужные слова для очередного сообщения, - что может быть прелестней?
  В дверь забарабанили чьи-то кулаки. Слава подумал о том, чтобы нагло открыть дверь и начать заведомо проигрышный конфликт, но тут же ему пришло новое сообщение, от которого он осёкся, сбегал в комнату и выключил музыку. Раздражённый стук в дверь затих. Интересно, это были соседи снизу или сбоку? Ни тех, ни других Слава не знал, хоть и жил в этом доме всю осознанную жизнь. Большинство соседей снимали жильё и с завидной регулярностью менялись.
  Слава не был расстроен окончанием музыкальной какофонии. Свою задачу музыка уже выполнила. Придала атмосферы одинокому пьянству и принесла нужное вдохновение для поиска стоящего собеседника, обещающего продолжение действа.
  Собеседником, а вернее собеседницей, стала Оля. Она как раз поругалась со своим парнем, и они решили взять паузу в отношениях, хоть это и звучало равнозначным - расстались. Оля приболела, взяла больничный, с которого её скоро выпнут, так как последние два приёма она откровенно выпрашивала продление своих маленьких каникул. Она скучала дома, пересматривала Сумерки и с радостью отвечала на любой Славин несвязный письменный бред. Лучшей собеседницы и желать было нельзя!
  Слава использовал все свои скудные навыки к соблазнению, чтобы заманить старую подругу в свой дом. Общение шло очень интересно и очень непринуждённо. Какие уж тут соседи, взволнованные орущей музыкой, качающей их люстру! На переписку с Олей Слава отдавал всю свою душу. Местом заключения скрытого договора с дьяволом прекрасно подходила облюбованная стенка в коридоре, в окружении пустых пивных банок.
  Оля готова была оторвать свою псевдо-больную попку с дивана и направиться на встречу со Славой. Слава кусал нижнюю губу в нетерпении. Регина, Лиза? Кто это? Почему он должен перед ними отчитываться? Отчитываться, скорее перед собой, потому что об этой встрече с девчонкой со двора никто и никогда не должен узнать. Единственное, что стальным упрёком жгло его душу, так это последняя и самая действенная фраза:
  "Родя в больницу попал. Я сам видел. Приходи ко мне. Потом, может, к нему сходим"
  Посещение Роди в его планы не входило. Точнее, конечно, входило, но уже после третьей или четвёртой банки оно легко перенеслось на другой день. В последние полчаса ожидания он усердно глушил позывы совести, уничтожающие его за пренебрежение другом, тем, что обыскивал собственную квартиру, в надежде обнаружить хотя бы один презерватив.
  Спальня родителей всегда была для него местом, овеянным непреложным табу. Попивая предпоследнюю банку пива Слава пренебрежительно вошёл туда. В голове почему-то стучало, что он с абсолютной точностью тут же разгадает все мельчайшие причины, почему брак его родителей сейчас находится на последнем издыхании.
  Обыск спальни он начал с оставшихся костюмов отца в шкафу. Они были презрительно сдвинуты в угол, изрядно помяты, но всё равно оставались небольшим маячком, который мог бы вернуть отца домой. Слава безразлично фыркнул и без доли смущения принялся обыскивать карманы отцовских пиджаков. Результаты обыска не могли ни радовать: два хороших презерватива "Durex" ("батя вообще ничего не стесняется!"), две рабочие зажигалки, почти пятьсот рублей и кучка всевозможного бумажного мусора. На последнее Слава не стал обращать особого внимания и выбросил в мусорную корзину. Если бы там было что-то важное, отец непременно бы это забрал. Презервативы прибавились к его трём "контексам", которые очень удачно нашлись в тайнике за учебниками. Зажигалки пополнили Славину коллекцию, где и без них ждали своего часа пару дюжин разноцветных источников огня.
  Слава задержался на отцовских презервативах. Самые дорогие, самые качественные, с вишнёвым запахом и пупырышками. Разглядывание резинок наводило на невесёлые мысли, и Слава быстро закончил с этим делом, ощущая всего себя каким-то неправильным, порочным, грязным. Он старался откинуть непрошенные мысли, но они из раза в раз лезли в голову. Становилось всё больше стыдно перед матерью, а тоска по отцу вспыхнула в невиданных доселе масштабах. Слава боролся со своими чувствами, ненавидя себя за то, что их катализаторами стали обычные гандоны.
  Он вернулся в комнату, чуть прибавил звук, помотал головой под тяжёлые "запилы" любимых групп. На смену драйву быстро пришла тошнота. Слава свалился на диван, старался как можно меньше двигаться, чтобы не раззадоривать свой поверженный вестибулярный аппарат. Слава ждал прихода Ольги. Телефон вовремя разрядился, и Слава даже не думал пока ставить его на зарядку.
  Глаза ненароком закрывались, темнота перед ними быстро переросла в сон. Девчонки тащили его во все стороны, а он расслабился и плыл по течению их рук. Мать что-то громко и грозно кричала откуда-то сверху. Одна из девчонок (Слава всей душой желал, чтобы это была Лиза) гладила его между ног, приятно сжимая его набухающее достоинство. Кадры сна быстро сменяли друг друга, и вот отец напутственно сообщает Славе:
  - Это твоя первая оргия, сын! Во-первых, не забывай о резинке! Хорошо, что ты взял её у меня. Во-вторых, сразу отправляйся домой, когда резинки кончатся! Мать наругает. В-третьих, сына, всегда оставайся человеком, куда бы тебя не занесла сегодняшняя ночь...
  
  - Ого! Ну ты даёшь, Подкова!
  - Да заваливайся уже, чё встала?
  Слава пребывал где-то посередине между пьяным сном и бодрствованием. Взять в прицел ухмыляющееся полное лицо Оли было запредельно сложно.
  - Алкашня!
  - Сама алкашня! Заходи, раздевайся. Ты ведь была у меня?
  - Приходилось, ага.
  Оля прошла в прихожую, сняла свои чёрные кожаные сапожки. Расстегнула свой длинный ядовито-жёлтый пуховичок до колена. Аккуратно повесила его на свободную вешалку в Славином гардеробе. На ней остались простенькие джинсики, белоснежные носочки и приятно-пушистый розовый пуловер с крошечным вырезом.
  - Обнимемся? - Оля протянула к нему руки. Она оставалась в своём репертуаре. Это был их давний прикол. Слава никогда не обнимал её при встрече, отстреливаясь кучей плоских и довольно пошлых шуток. Теперь порядок обрушился. Слава обнял её, поводил руками сперва по мохнатому пуловеру, а потом тотчас опустил руки гораздо ниже, сжав в ладонях крепкие и приятные на ощупь ягодицы Оли.
  - Ага, ага.
  Слава продолжал ощупывать её, словно надеясь найти в задних карманах Ольки конфетку.
  - Понятно всё с тобой.
  Оля чуть отстранилась, вернее, Слава её отпустил, поняв, что безапелляционно выдал свои намерения. Он бы не удивился, если бы Оля оделась и ушла, но она прошла по коридору и заглянула в его комнату. Слава решил обуздать свой инстинкт к размножению и немного переждал в коридоре, прежде чем зайти за ней следом.
  - Выходит, даже Родя тебя не слишком-то интересует, да?
  Оля тут же взяла инициативу в свои руки. Задав вопрос, она пригнулась к компьютеру и принялась искать в Славином плейлисте что-то близкое её настроению.
  Слава смотрел на её манипуляции и начинал жалеть, что пригласил в свой дом именно её.
  - Я видел, как его на "скоряке" забирали. С ним вообще жесть происходит! Это только ты всё о своём думаешь! - Слава решил перевести свою глухую оборону в зачаток нападения.
  - Да? - Лиза на него и не взглянула. Просто чуть передвинулась так, что приковала взгляд Славы к своим ягодицам. - Во, смотри, какая клёвая песенка!
  Заиграла удивительно мерзкая песня из прошлого. Девичий голос срывался на визг в припевах, а от музыкального сопровождения натурально хотелось испражниться содержимым желудка.
  Слава остался на месте. Оля подёргивала задом в такт музыки, больше не ради своего желания, а чтобы раззадорить Славу. Она явно наслаждалась происходящим. Слава позвал её в гости, но оказался всецело в её власти. Как же двигались эти бёдра! Как призывно колыхались её ягодицы! Как неистово сексуально постанывала Оля, стараясь попасть в такт.
  - По ходу, я выпил слишком много...
  - Я заметила. Присядь, чего ты как кретин у порога стоишь? Никогда девчонку в гостях не принимал? Эх, Слава, как же ты упал за последние месяц! Поди, летишь ещё где-то... Вот, признайся, насрать ты хотел на Родю, и ты думал только о том, как меня позвать, чтобы я с твоим дружком поиграла.
  - Чего, с каким дружком? - Слава сел на диван и принялся усердно бороться с тошнотой. Вот только она пройдёт, как он сможет взять себя в руки.
  - Ну-ну, рассказывай. Ладно, давай поставим вот этот трек, - Оля включила одну из любимых Славиных композиций, одно вступление которой заставляло его голову невольно покачиваться в такт. - Эх, Славка, ты Славка! Хочешь меня, да?
  - Да, хочу! - ответ сорвался быстрее, чем Слава его обдумал.
  - Ну, а что ты сделаешь ради меня?
  - Да всё! - Слава сказал это и ощутил повисшую в воздухе паузу и неловкость.
  - Ага, даже если я тебе скажу, что мне ничего от тебя не надо?
  - Ну ты же пришла!
  - Поиздеваться просто. Эх ты, маленький раб своего члена! Ты меня тогда поставил на место, а теперь я собираюсь тебе отомстить.
  Слава поднялся на нетвёрдых ногах. Такой беспомощности он не ощущал никогда. Кровь прилила к лицу, перед глазами всё стало мутным. В голове Славы вертелось только, что "надо держать достоинство". Слова приходили не сразу. Общество трезвой, ехидной и полной своей незримой девичьей власти Оли на фоне сокрушающего мозг алкоголя казалось одновременно и тяготящим, и желанным. - Оль, да ладно, чего ты? - Говорил Слава, плывя по течению бессвязных мыслей. - Ты ведь сама хочешь? Если бы не хотела - то не пришла бы! - Слава прорывался через пелену алкоголя, боролся с будущим ужасным стыдом и продолжал унижаться перед Олей. - Давай уже сделаем это, ну чего ты?
  Оля хохотала на всю квартиру и наслаждалась своим положением. Слава сполз с дивана, попытался встать, но вестибулярный аппарат его подвёл. Он шутки ради прополз к ней на четвереньках, схватил её ножку, начал гладить бёдра девушки, елозя своими руками по её джинсам, тянулся всё выше и выше.
  - Ладно, чёрт с тобой. Давай, раздевайся.
  Славу понесло. Он ни за что не стал бы так подчиняться Оле при любых других обстоятельствах. Теперь он вскочил на ноги, скинул с себя футболку, затем старые спортивные штаны, оставшись в одних трусах.
  - Трусы тоже снимай.
  Слава стянул и свои потрёпанные от старости чёрные боксеры.
  - Можно фото на память? - ехидно полезла Оля за телефоном.
  - И думать забудь! - Слава забрал у неё телефон и кинул его на диван. Мнимая война в подколки с Олей окончилась полной его капитуляцией.
  - Ох, резвый какой! - Слава принялся целовать Олю в губы, щёки, глаза, брови, шею. Она отстранила его ладонью и приказала:
  - Стой, а то уже сейчас на меня спустишь! Давай, приседай!
  - Оль?
  - А?
  - Это всё между нами, хорошо?
  - Ну конечно! За кого ты меня считаешь?! - со смехом ответила Оля. Ей самой уже хотелось предаться греху, но она не думала сбавлять обороты своих издевательств. Нет уж, пусть Славка заслужит минуты близости с ней.
  Слава начал приседать голым перед Олей. Лицо его стало настолько пунцовым, что если выключить свет, они сразу бы оказались неплохим замещением освещения на очень весёлой улице Амстердама.
  Оля ещё играла со Славой, поглядывая на его набухающее достоинство. Она не собиралась ничего делать дальше. Её целью было завести Славу до предела, а потом тихонько уйти. Слава крутился перед ней по-всякому, стараясь выбрать время и прикоснуться к Оле.
  В один миг она сама растаяла и поддалась напору Славы, который покраснел от стыда уже всем телом. Он перенёс её на диван. Всё происходило одновременно и очень быстро, и очень медленно. Оля беспрерывно хохотала, даже когда он старался сделать всё легко и непринуждённо, но со вкусом, как в многочисленных порнороликах, которые он смотрел в прошлом.
  Она оставалась победительницей, хотя бы для них двоих, и они оба это знали. Слава наконец получил то, чего добивался и принялся совершать толчки к своей небольшой реабилитации, когда в дверном замке настойчиво начал хозяйствовать ключ. Темнота за окнами не смущала парочку. Слава сделал ещё два лишних, роковых движения, навязанных не терпящим отлагательств оргазмом, а потом резко понял;
  - Мама вернулась! Одевайся скорее, давай!
  Слава опоздал, и мать открыла дверь своим ключом (Оля закрылась не на тот замок, на который было нужно), оказалась на пороге комнаты, и её глаза выражали весь калейдоскоп злости, ненависти и унижения, когда она смотрела на два голых тела, предающихся друг другу, понимая, что одно из этих тел принадлежало её сыну.
  
  Оля впопыхах и с гневным сопением натягивала на себя одежду, разбросанную по комнате. Слава закручивал в узел краешек презерватива. За прикрытой дверью, в недрах квартиры, неистовый вулкан в лице не вовремя пришедшей матери готовился к разрушительному извержению.
  - Оль, а куда лучше презик выкинуть? - жалостливо пробормотал Слава.
  - Съешь его! - раздражённо ответила Оля, натягивая свой пушистый пуловер. - Что, нельзя было предупредить, что мать скоро вернётся?
  - А я знал?
  - Да пошёл ты! Ой, да какое мне дело вообще до тебя и твоей семейки? Пошли, закроешься за мной.
  - Может, тебя проводить?
  - Пошёл ты в жопу.
  Слава натянул на себя домашние штаны и нетвёрдо пошагал за Олей. Думать о том, что будет после её ухода, мозг категорически отказывался.
  - Да выкинь ты это с окошка, дебил бухой! - зашипела Оля, прежде чем выйти из комнаты. Она выходила, тая надежду, что мать Славы не выйдет её проводить и не начнёт своё представление раньше срока. Оля также знала, что её родители дружат со Славиной матерью, и если у той возникнет желание поделиться этой историей с ними, то жизнь Оли натурально кончится.
  Слава на автомате выкинул презерватив с балкона в сугроб. Затем осторожно выглянул в коридор. Мать закрылась в спальне. Полоска света внизу двери отдавала тревогой.
  - Да ладно тебе, клёво всё вышло.
  - Пошёл в жопу, - Оля чувствовала себя, мягко говоря, не в своей тарелке. Накинула пуховик, принялась обуваться.
  По пояс голый Слава собирал в пакет вывалившиеся пивные банки. "Мама точно их заметила! Чёрт, какого хрена?!"
  - Оль, выкинешь мусор?
  - Давай уже, - Оля потянулась за пакетом, удивляясь собственной доброте. - Всё, пока. Между нами ничего нет и не будет. В твоих интересах, чтобы твоя мать и не думала звонить моим! Чао!
  Лифт услужливо дожидался раздражённую Олю. Слава проследил за тем, как она зашла в кабину, как эта кабина закрылась и неспешно, с издевающимися звуками поплыла вниз. Безликий и безвкусно окрашенный подъезд принял вид самодовольного издевательства над Славой, которому предстоял очень серьёзный разговор.
  Дверь закрывать не хотелось. Вдруг, сейчас поднимется Лиза, приютит его на часик-другой в гостях, и всё вдруг станет легко и здорово? В жизни, увы, так не бывает. Лифт приехал на первый этаж, высадил Олю и затих, без признаков жизни. Слава вздохнул и тщетно стараясь выглядеть гораздо менее пьяным, чем он был на самом деле, вернулся в тепло своего дома.
  
  Слава закрылся, стараясь не шуметь. Пронырнул в комнату, нацепил футболку. Выключил музыку и сел в тишине, мысленно репетируя ответы на непременные вопросы, которые задаст мать. В голове невольно проснулось воспоминание, как почти в той же ситуации в дом заявился отец. Тогда всё прошло настолько гладко, насколько вообще могло пройти. Да он и не видел своего сына непосредственно в процессе. Непосредственно после завершения этого процесса.
  Без алкоголя, Слава погряз бы в мучительных призывах совести. Это было бы вернее всего, но сейчас Славе нестерпимо хотелось в туалет, но он отчаянно боялся проходить мимо закрытой двери маминой спальни. Он продолжал сидеть и предаваться мысленному диалогу.
  Время всё тянулось, Слава трезвел, пытался хоть как-то уменьшить призыв по малой нужде, стыдился всей этой истории с Олей.
   "Эта сучка всё и всем растреплет по первой возможности! Ну и ладно, пускай об этом узнает её парень. Бывший? О чём я вообще сейчас думаю?! Как мне всё это объяснить матери? А может, она и не будет задавать лишних вопросов? Чёрт-чёрт-чёрт! На кой хрен я сегодня так набухался? Идиот, дебил, мудак!"
  Слава решил отвлечься и взял свой телефон, который лежал на зарядке и не особо отсвечивал. Писала Регина. Трижды. Она жаловалась на Лизу, звала прогуляться. Слава зацепился за эту возможность, написал ей, что очень хочет прогуляться и... в глубине квартиры раздался звук открываемой двери, и вскоре мать возникла на пороге его комнаты.
  - Чего? - на автомате спросил Слава, не сразу решившись перевести взгляд на родительницу.
  Мать переоделась в домашний синий халат, навела свою домашнюю причёску - расправила волосы. По её лицу сложно было сказать, насколько мощным будет извержение притаившегося вулкана. Ноздри не раздувались в гневе, глаза опущены вниз, щёки бледны, как заря в дождливый день.
  - Слава, мне звонила тётя Таня, - начала мама. Тётя Таня - мать Роди. - Родя попал в больницу. Я не знаю, знаешь ли ты об этом...
  Правильным ответом, кончено, было бы сказать что-то типа: "Нет, не знаю! Что с ним случилось? Почему он в больнице?" Слава до этого не додумался:
  - Я видел, как его забирали, но понятия не имею, что с ним приключилось. - Ответ был холодный и безразличный. Славе почему-то казалось, что это оправдание, преобладающее в его фразе, сможет загладить любую его вину.
  Вышло иначе.
  - И что, то есть ты так просто после этого пошёл нажираться пивом и трахаться с какой-то потаскухой?! - В глазах матери искрились огоньки злобы. Она не надела очков, и сквозь мутную пелену близорукости эти огоньки смотрелись зловеще.
  - Что с ним? - Слава похвалил себя за нужный вопрос. Если бы он стал оправдываться - скандала было бы не миновать. Он сразу перешёл в другую стезю и начал расспрашивать именно о том, о чём заговорила мать.
  - Ты, правда, не знаешь? Хорошо. Я знаю, что вы дружите, поэтому и должна тебе всё сказать прямо.
  - Ну?
  - Он пытался покончить жизнь самоубийством.
  
  - В смысле? - тупо уставился на мать Слава. - Какое самоубийство? Я думал, что у него опять что-то с головой, что в Израиле не помогли ни хрена.
  Слава опустился на диван. Всё вокруг представлялось ему совершенно диким и нереальным. Он не успел толком отрезветь, не успел толком забыть об Оле и их маленьком приключении, когда на него вдруг обрушилось такое известие. Все шаблоны бесед с матерью, которые он строил в голове разом пришли в негодность. Его друг, Родя, тот парнишка с вечной улыбкой на лице... и вдруг, - попытка самоубийства. Почва уходила из-под ног, голова начала кружится не только из-за обилия выпитого. Слава не знал, что сказать, что надо делать.
  "Самоубийство" - подлое и мерзкое слово, которое неоспоримо застолбилось рядом с именем брата, ядовитым наростом вновь прокралось в его жизнь. На этот раз, с лучшим другом, которого Слава без зазрения совести мог называть своим братом. От обилия вопросов не хватало кислорода. Оставалось лишь глупо, по-рыбьи открывать рот, выпучив глаза на мать и непроизвольно покрываться краской, будто в этой новости был повинен только он сам.
  - Да, - печально ответила мать, не отрывая взгляд от пола. - Порезал вены. Потом испугался. Сам вызвал "скорую". Сейчас с ним всё в порядке. Родители переживают, конечно. Не могут понять, зачем он это сделал? Ведь всё так хорошо было. В Израиль мальчишка съездил...
  Это прозвучало так, будто он съездил туда на хороший курорт, а никак не на опасную операцию, во время которой ему старательно переворошили мозги.
  - Как он сейчас? Ничего?
  - Нормально. Немножко ещё полежит в больнице. Я записала адрес и палату. У них с десяти до двеннадцати посещения и с трёх до пяти. Запиши себе это где-нибудь и сходи, навести своего дружбана.
  Последнее слово больно резануло ухо Славы. И ведь вечно так. Мать никогда не может сказать простое слово "друг" в отношении Славы, как-нибудь по-дурацки его не извратив. Может, она просто стесняется этого слова, а может и правда относится с явным пренебрежением ко всем дружеским отношениям, не прошедшим испытание временем и опытом.
  - Я завтра схожу. Обязательно.
  Слава не мог подняться с дивана. Ноги вдруг стали свинцовыми, в голове тянулся пронзительный звон, обещающий перерасти в мерзкую похмельную головную боль.
  - А ты до-скольки завтра учишься? До двух? - В голосе матери промелькнули стальные оттенки. Она выполнила свою главную задачу - сказала о Роде, теперь разговор должен был, обязан был зайти о том, что она видела меньше часа назад.
  - Как обычно, - вздохнул Слава. Он понял, к чему последний вопрос. Теперь, после известий о Роде, он ощущал бесконечную вину перед другом и любое третирование от матери готов был воспринять как должное.
  - До пяти сходишь, успеешь. Подожди, за очками схожу.
  По всей видимости, готового плана наступления и уничтожения сына у неё ещё не было. Слава кивнул, мутным взглядом вперившись в палас комнаты. Вся значимость разоблачения его сексуальной жизни вмиг потухла. Перед глазами стояло лицо Роди в последнюю их встречу. Разве не было в них тревожных знаков? Или только сейчас Слава пытался разглядеть их в своей памяти?
  - Да, кстати, - нехотя задержалась мать на пороге. - Твоему отцу они тоже звонили. Он должен сегодня заехать. Если ему вообще есть до этого дело!
  Она скрылась в полумраке коридора. Слава стрельнул глазами на балкон. Нет, вряд ли он успеет покурить.
  Слава спрятал лицо в ладонях, стараясь в темноте найти выход. В темноте появился Серёжа, который радостно улыбался младшему брату, потом подмигнул и сказал:
  - Не парься, Славик! Нормально всё будет.
  Звон в ушах теперь трансформировался в навязчивую головную боль, в компании которой Славе предстояло вытерпеть ещё немало тяжёлых минут.
  Кто-то нажал кнопку звонка у их входной двери. Слава не смел покинуть мир темноты его ладоней. Почему-то сразу представился образ Лизы, простившей его и готовой вместе с ним преодолеть все трудности. Мать поспешила открыть дверь. Слава услышал знакомое бурчание отца.
  - Иди давай, отцу надо с тобой поговорить, - бросила мама, прежде чем скрыться в полумраке коридора.
  У Славы созрел спонтанный план, вдохновлённый алкоголем. Сперва только нужно было выпить таблетку от головы.
  На пороге возник отец. Он снял обувь, прошёл в зимней, тёплой одежде, неуверенно крутил в руках свою громадную меховую шапку. Он переминался с ноги на ногу, разглядывал сына. Сын разглядывал отца. Сын вспомнил о презервативах, изъятых из старых костюмов в шкафу. Он не стал их тратить на Олю. Взял из своих запасов. Правда, от одного факта рысканья по отцовским карманам, Славе становилось стыдно всё больше.
  - Привет, - немного смущённо поздоровался отец. - Прокатиться не хочешь? Покажу тебе мою новую квартиру.
  - Давай, - пожал плечами Слава и, на самом деле, заинтригованный этим предложением, отправился в свою комнату, чтобы одеться и провести время с отцом. По крайней мере, этот вариант нравился ему гораздо больше, чем непременная истерика матери, если он останется дома этим вечером.
  
  Мать явно была не в восторге, что её оставляют одну. По её лицу легко было определить, как же она жаждала разбора полётов с сыном. Сколько справедливых тирад вилось у неё в голове, стремясь сорваться с языка.
  Она провожала мужа с сыном, поджав губы и стараясь сдерживаться, чтобы не наброситься на них. Одиночество ожидало её, стоит только закрыть за ними дверь. Разве не этого она хотела, когда позвонила мужу и не начала выплёскивать на него своё негодование на Славу?
  - Не забывай, что ему завтра в школу.
  - У меня переночует, а утром я его сам отвезу.
  - Пока, мам.
  Она простояла лишние пару секунд после того, как лифт покатил вниз. Пришлось закрыть дверь и вздрогнуть от звенящей тишины собственного дома. В носу неприятно засвербело. Она зашла прибраться в комнате, где застукала сына. В ней пахло алкоголем и сексом. Это было чересчур. Жалость к себе нахлынула мощной волной, смыла её в кухню, заставила потянуться к запасам вина, взять открытую бутылку. Она включила радио, чтобы избавиться от звона в ушах. Достала свой любимый бокал с искусственной позолотой. Налила, сделала глоток. Усмехнулась про себя, сдерживая слёзы. Потянулась к телефону, набрала номер своей подружки Вероники, которую всей душой презирала, но так любила именно ей жаловаться на жизнь.
  "Почему бы не устроить сегодня девичник?" - слушая длинные гудки, подумала она.
  
  - Есть не хочешь?
  - Можно.
  - У меня рядом с домом открыли хороший ресторанчик. Может, там посидим?
  - Можно.
  Славу чуть укололо это: "рядом с домом". Он отвернулся к стеклу, прижался к нему лбом, наблюдал, как оно постепенно запотевает. Голова трещала, во рту стоял отвратительный привкус, есть не хотелось совершенно. Мысли скакали в хаотичном порядке. Всё было слишком быстро. Весь день казался идиотским сном. Хотелось лишь наконец проснуться.
  Они проезжали по вечерним улицам, фонари окрашивали мир в желтоватые оттенки. Мигающие вывески и новогодние украшения, которые до сих пор не сняли с магазинов, резали глаза. Отец слушал радио, мычал себе под нос, не попадая в такт излюбленных старых мелодий. Заиграл Наутилус "Крылья". Славе нравилась эта песня. Она словно возвращала его в детство.
  - Может, в аптеку заедем? Голова чёт болит.
  - Пиво меньше пить надо, - ответил отец, но свернул к ближайшей аптеке. Судя по всему, он сам ощущал некоторую неловкость от спонтанного вечера в компании сына.
  - Зайди в какой-нибудь магазин, купи ещё жвачки. От тебя перегаром на всю машину несёт. Деньги есть у тебя?
  - Неа.
  - Держи, - отец протянул ему тысячную купюру.
  - Спасибо, конечно, но мне сдачу не наскребут.
  - Ну, держи сотню тогда. Давай быстрее, я жрать хочу.
  Слава на автомате сходил до аптеки, купил дешёвых таблеток, заскочил в невзрачный продуктовый по соседству за жвачкой и водой. Принял лекарство прямо на крыльце магазина, сразу две таблетки, запил их, забросил в рот пару подушечек жвачки и вернулся в машину.
  - Ну, что скажешь? - как-то нехотя протянул отец.
  - Не знаю. - Славе не хотелось ничего говорить. Он ждал, когда отступит головная боль. Что-то терзало его душу. Хотелось выйти из машины, остаться в одиночестве, бродить всю ночь по зимним улицам города. Он не мог объяснить этот позыв, но перспектива "Дня отца" его радовала всё меньше и меньше.
  - Как у вас с матерью? Уживаетесь?
  - Более-менее.
  - В школе как дела?
  - Сойдёт.
  - Ты хоть сегодня ходил туда или с утра пивом залился?
  - Ходил, - огрызнулся Слава. Он пожалел, что не взял с собой наушники. Демонстративно уткнулся в телефон, показывая, что разговор на этом закончен.
  В сообщениях истерила Регина. Слава старался её успокоить, борясь с раздражением. Писать о Роде он не стал бы ни за что. Регина, конечно, обиделась. Даже удалила его из друзей. Слава больно прикусил губу. "Ой, да пошла ты!"
  Они наконец доехали до нужного места. Слава разглядывал многоэтажные новостройки. За пару лет на окраине города возник свеженький и довольно респектабельный микрорайон. Именно в нём и поселился отец.
  - Ты один живёшь, па?
  - Ну да. А ты кого-то ещё ожидал увидеть?
  "Ага, твою любовницу очередную, ради которой ты кинул мать, так же как ради матери кинул мать Серёги" - про себя ответил Слава, но вслух сказал:
  - Да нет. Что, хороший ресторан?
  - Кормят вкусно и порции богатырские. Жвачку выплюнь.
  Они вошли в здание. Слава даже не прочитал название заведения. Собственно, ему оно было и не важно.
  
  Следующие полчаса отец с сыном просто ели. Отец заказал себе бутылку хорошего вина и непринуждённо запивал им блюда. Слава пил холодный вишнёвый морс. От обилия вкусной еды головная боль стихла, а желудок понял, что пивные калории совсем не то, что ему нужно на самом деле. В этом ресторане было буквально всё. От шашлыков и хачапури до ризотто, суши и стейков. При этом каждая позиция меню была невероятно вкусной. Или так только казалось Славе, который понял, что не ел с самого утра. Отец что-то настойчиво рекомендовал попробовать, и Слава пробовал, не оставаясь равнодушным.
  Наконец лимит свободного места в животе подошёл к концу, Слава откинулся на спинку диванчика, огляделся. Вполне милое заведение без излишеств в интерьере. На противоположной стороне зала возвышалась небольшая сцена, которая в этот день пустовала. Народу было совсем мало, по залу проносились приглушенные разговоры. На потолке висели красивые и пышные люстры, пол был выложен тёмно-бордовыми плитками под мрамор. Вместо привычных столиков располагались целые комфортные уголки с диванчиками. Играла приятная музыка, не перебиваемая словами. За барной стойкой сидели три мужичка, весело закидывающие в себя шот за шотом. Бармен подначивал их, светя своими белоснежными зубами. Над ним висела какая-то эпическая морская картина, наверняка, репродукция Айвазовского. Других художников-маринистов Слава просто не знал. Картина была, правда, очень красивой и яркой. Закат на фоне моря и одинокого парусника, и выступающая на небе робкая луна. Слава остановил свой взгляд на этой луне и выдохнул, надеясь избавиться от последних долей алкоголя в своём дыхании.
  На него накатило непонятное вдохновение, которое хотелось тут же воплотить в жизнь, но он понятия не имел, как это сделать. Слава растворялся в этой картине, в этом закате, спокойном море и одиноком паруснике, когда его отец вдруг громко рыгнул, вернув сына к реальности.
  - Ой, пардон! Ну, как тебе местечко?
  - Неплохое - обречённо вздохнул Слава. Теперь им обоим предстоял разговор, который они и так откладывали настолько долго, насколько могли. Теперь ему придётся говорить, слушать, объясняться. Стараться выглядеть гораздо лучше, чем он есть на самом деле. Это касалось обоих. Оба это чувствовали и по-прежнему не спешили.
  - Ладно, - решился Слава, подогреваемый отголосками хмеля, - так, по какому случаю этот родительский день?
  Отец с тоской взглянул на остатки вина в запотевшей бутылке. Беспомощно оглянулся по сторонам в поисках официантки. Не обнаружил её и был вынужден ответить:
  - Ты сам знаешь.
  - Что я знаю?
  - Родя пытался... - он не мог найти правильного слова, поэтому закончил своим коронным, - ну, ты знаешь.
  Слава смотрел на своего кумира детства и не мог поверить, что он из вечно весёлого, самоуверенного и любящего родителя превратился в того, кто вынуждает своего ребёнка самому начинать важный разговор. Слава впервые в жизни почувствовал своё превосходство над отцом. Сперва оно, ещё не разгоревшееся, больно укололо, но тут же боль стихла. Бегающие глаза на родном лице казались равнозначным предательству. Слава решил, что если он не начнёт говорить, они так и будут сидеть на этих уютных диванчиках до закрытия заведения:
  - Не знаю, но попробую угадать. Мой лучший друг вскрыл себе вены, отправился в больничку, а теперь вы с матерью решили меня заметить и серьёзно поговорить.
  Отец вылил в бокал остатки вина, осушил его одним махом и ответил:
  - В общих чертах. Слушай, здесь дело не только в этом. Ты сам не замечаешь, что куда-то падаешь?
  - Неа.
  - А мы с матерью это видим.
  - Вы с матерью? - нервно хохотнул Слава. - Да ты с нами уже сколько не живёшь?
  - И что? Это всё равно ничего не меняет. Давай только ты не будешь мне сейчас нотации читать. Ещё я от сына их не слышал!
  В голосе отца проскользнули нотки чего-то, что Слава боялся в детстве. Более того, этих ноток боялся и Серёжа, и даже мама. Отец отвернулся, чтобы скрыть блеск ярости в глазах. Увидел официантку, скромным жестом подозвал её к столику.
  - Так вот, - с наставническим видом вернулся к теме отец. - Повторите вино, пожалуйста. Ты будешь ещё что-то?
  - Уже не влезет.
  - Тогда нам... мне ещё бутылку вина. Спасибо.
  - Я бы выпил тоже.
  - Вот об этом я и хотел поговорить! Что ещё за номер, что ты бухаешь вместо занятий?
  - Неправда.
  - Да? И когда я вас с одноклассницей застал - тоже неправда? Теперь мать? Так что нам думать прикажешь? Каждый раз бояться, что, как мать из дома уйдёт, ты хрен пойми в каком состоянии окажешься?
  - А ты типа трезвенник у нас...
  Отец блеснул глазами, и Слава тотчас понял, что в его интересах сейчас только слушать и поддакивать. Чувство собственного превосходства над родителем ещё витало где-то рядышком, но неумолимо блекло с каждым таким взглядом. А ещё Слава понял, что он соскучился именно по такому отцу.
  - Извини, я не хотел... - потупил он взгляд.
  - Ладно. Так что, как понимать твои пьянки?
  - Больше не повторится.
  - Легкая фраза, чтобы от тебя отстали? Ну уж нет, давай разберёмся в причинах. Почему ты пил сегодня?
  Слава поёрзал на месте. Задумался. А ведь, правда, зачем? Лиза, Родя - всё слилось воедино, перемешалось и стало в итоге чем-то таким, о чём Слава не хотел говорить даже наедине с собой. Не то, что можно выложить в оправдание отцу. Слава искал в голове выходы, нашёл только один и решил играть на нём. Оставалось лишь сделать голос пожалостливей.
  - Просто я возвращался со школы и видел, как Родю забирает "скорая". Ну а я знаю, как нелегко его родителям далось лечение. Они же его в Израиль возили, ты в курсе? Ну а сейчас опять его забирают, значит всё напрасно было... Короче, я не сдержался и пошёл в магазин. Нас ещё отпустили пораньше.
  - Ага, то есть ты, вместо того, чтобы подойти к другу и узнать, что случилось, просто решил нажраться пивом? Гениально!
  - Ваше вино. - подошла официантка, поставила на стол новую бутылку вина, забрала грязные тарелки и удалилась. Слава непроизвольно рассмотрел её. Она была совсем молоденькая. Не больше двадцати. Из-под белоснежной блузки просвечивал чёрный лифчик, скрывающий небольшую, но завлекающую грудь. Когда она развернулась и уходила от их столика, Слава какое-то время пялился на её крепкую задницу, обтянутую узкими джинсами, классического цвета. Как только он перевёл взгляд, ему сразу же стало неловко и стыдно за самого себя.
  - Получается так, - ответил он отцу и многозначительно вздохнул. - Как, по-твоему, я мог бы ему помочь?
  - Своим вниманием! - рявкнул отец так, что выпивохи за барной стойкой непроизвольно оглянулись в их сторону. - Тебе прочитать лекцию о том, как можно помочь людям со склонностью к суициду?
  - Прочитай! - моментально завёлся Слава. Рядом как будто появился Серёга, который в поддержку брата сверлил отца взглядом.
  - Ну уж тебе это должно быть известно... - он вдруг осёкся, словно увидел рядом со Славой своего умершего сына. Оборвался на полуслове, принялся тереть глаза. - Ладно, чёрт с тобой, давай на чистоту.
  - Это было бы лучше всего, - Превосходство набрало очков, подогревало Славу, заставляло с вызовом смотреть на отца в ожидании, когда он наконец уберёт пальцы от лица, откроет глаза, взглянет на сына.
  - Родители Роди не могут понять, почему он так поступил. Его отец знает, что вы с Родькой хорошие друзья, поэтому попросил меня поговорить с тобой. Зачем он это сделал, Слава? Что ему не хватало? Ты ведь знаешь это гораздо лучше его родителей. Вы ведь так хорошо умеете хранить тайны, вы ведь так хорошо живёте в своих мирках, словно вы уверены, что знаете всё лучше ваших родителей, что вам всё нипочём, всё дозволено и радостно. А ведь это совсем не так, Слава. Когда вы так уходите, нам остаётся только незаглушимая вина. Ведь только мы должны были быть вашими проводниками в эту жизнь и наставниками, если вы вдруг решите с ней расстаться, чтобы рассказать вам за что стоит жить.
  - И за что? - Заинтересованно подался вперёд Слава. Под конец монолога речь явно шла не о Роде. Отец говорил о Серёге. Тьма, рождённая днём из детства обступила их столик. Сейчас можно наконец услышать то, что так хотелось узнать, но никогда не доставало смелости просто спросить. Слава чувствовал это. Сердце забилось сильнее. Ему казалось, что услышь он эту тайну, как всё легко и просто устаканится в его жизни. Может быть, именно судьба подарила ему эту встречу с отцом, который замолчал, неспешно тянул вино из бокала, всерьёз задумавшись, правильным ли станет выбор продолжить этот разговор, открыть сыну всю правду, которая легко может напалмом выжечь его скрытый за спокойной гримасой мирок, который и так ежедневно атакует беспощадная жизнь, намереваясь сбросить Славу в бесконечное падение ко дну чёрной бездны, что скрывается совсем рядом, стоит лишь резко обернуться.
  Отец вдруг наполнил пустой стакан сына вином, посмотрел на него, вздохнул и начал:
  - Я помню себя в подростковые годы, когда я был таким же, как и ты, Слава. Всё казалось одновременно и таким лёгким, логичным, но и страшным, чёрным. Ты думаешь, что ты один такой, кто в семнадцать лет теряет вкус к жизни, думает, что уже всё давно понятно, не к чему стремиться? Это далеко не так. Твои годы только начинают свой разбег на пути к тому, что ты потом сможешь назвать своей жизнью. Поверь, ты вряд ли будешь когда-то чувствовать себя гораздо лучше, чем сейчас. Этот миг, это сейчас - и есть то, ради чего стоит жить. Все ошибки, которые ты ещё успеешь совершить и есть то, ради чего стоит жить. Ты улыбаешься сейчас, готов рассмеяться, думаешь, что старик нахлебался вина и несёт чушь, но поверь, - ты будешь вспоминать этот день с радостью. Родя не понял этого, оказался задавлен жизнью, потерял весь свет в ней, решился на невероятное. Но только когда он понял, что после этого ничего не будет, он выбрал жизнь. Понимаешь, он сам позвонил в "скорую", он хотел, чтобы его спасли! Теперь ему нужно понять, что этот выбор был сделан не зря. Что ты отворачиваешься, разглядываешь пол? Ты его друг, поэтому ты нужен ему! Пускай, он сам этого не понимает. Прекрати предаваться этому своему эгоизму, когда кажется, что нет выхода лучше, кроме алкогольного ложного смирения. Это не так! Мы вправе радоваться жизни. Так пользуйся тем немногим, что мы ещё можем делать. Кто знает, что случится в будущем? Понимаешь, Слава, ты должен научиться жить и при этом заставлять жить тех, кто вокруг тебя!
  Слава сделал большой глоток вина. Оно отдавало кислинкой, словно в аккомпанемент слов отца. Слава задал вопрос, о котором тут же пожалел:
  - А Серёжа? Ему ты рассказывал об этой радости жизни и прочем?
  Отец моментально сник. Его одухотворённое лицо, его наполненные убеждённостью слова тотчас умолкли. Однако это продолжалось недолго. Кажется, он готовился к этому вопросу. Кажется, он даже ждал этого вопроса.
  - Так я и знал, что ты не сможешь ни спросить об этом. Ладно, тебе скоро стукнет восемнадцать, ты имеешь право знать.
  - Знать о чём? - Слава старательно осушал свой стакан из-под морса, в котором сейчас плескалось вино. Он чувствовал, что разговор неумолимо приближается к тому, что он одновременно и жаждал, и так боялся услышать.
  - О Серёже, естественно. - Имя старшего сына прозвучало вымученно и натужно, пелена воспоминаний на мгновение прикрыла взгляд отца. Слава навострил уши, рука отца потянулась к бутылке. Он начал свой рассказ, под волнительную дрожь Славиного нутра.
  - Ты вряд ли помнишь его мать. Она была очень невзрачной девочкой с нашего двора. Для большинства из моей компании она была просто пустым местом. А я до сих пор помню её такой, какой она была в нашем детстве. Вот, улыбаюсь. Ты - я уверен - тоже будешь улыбаться от воспоминаний своей первой влюблённости. Может, в душе и сейчас улыбаешься.
  Маму Серёжи звали Светой. Во всех отношениях она была "не очень". Вся какая-то коротенькая, с вечной глуповатой ухмылкой, усмешкой, которую все принимали за язвительность, хотя на самом деле это была смущённость. Она редко выходила поиграть во двор. Подружек у неё толком и не было. Так, разве что прилипалы, которые хотели утвердиться за её счёт. Мы ходили в соседние школы, жили в одном дворе, росли себе спокойно, не замечая друг друга. О ней ходили какие-то слухи, которые мне были безынтересны. Эх, детство! Как много в нём скрыто намёков на то, что мы могли бы вырасти совсем другими людьми. Света была тем намёком, которым я воспользовался. Со старшей школы я начал обращать на неё внимание. Не знаю, Славка, поймёшь ли ты меня, когда ты смотришь на совершенно невзрачную девчонку, а что-то неумолимо заставляет к ней тянуться. Это была девушка совсем иного типа, чем твоя... Рита?
  - Регина, - машинально поправил Слава, думая о Лизе, и отчего-то представляя Аню.
  - Регина, да. Красивое имя. Боюсь даже спросить, почему не её встретила твоя мама сегодня? - Отец сделал небольшой глоток вина, посмотрел на Славу, словно ожидая ответа. Тот молчал, ждал продолжения истории про мать Серёжи.
  - Сейчас ты в одиннадцатом классе. Пик взросления, когда всё вокруг кажется совершенно ненужным и лишним. Хочется как-то выделится, хочется заявить о себе! Да, Славка? В это время услышать, что ты нормальный или обычный, равнозначно оскорблению. По крайней мере, я так думал, когда увидел Свету. Первый раз по-настоящему увидел. Она сидела на детской площадке, палкой рисовала что-то на песке, которым засыпали не только песочницу, но и всю площадку. Я задержался у своего подъезда, смотрел на неё, противился порыву тотчас к ней подойти и заговорить. Какая глупость! Только со временем ты поймёшь, что любое, даже самое глупое действие на пороге к твоей цели - гораздо лучше трусливого и отрешённого бездействия. Тогда я не подошёл к ней. Забыл о Свете, сосредоточившись на подготовке к экзаменам. Знакомо, Славка, да? Ну ты молодец, всё равно времени не теряешь. А я вот готовился, зубрил учебники, делал выписки из них, из книжек-первоисточников. Весь был в подготовке, мне даже по ночам какие-то формулы снились, - хохотнул отец. Вторая бутылка вина явно дала ему в голову. Слава же наоборот отложил свой стакан и ждал продолжения истории. Ему было понятно, что всё это лишь длительная прелюдия к причине, из-за которой Серёга отдал свою жизнь на самом деле. Славе нужно было только продолжать корчить из себя благодарного слушателя. Чем он сейчас и занимался, стараясь схватывать каждое слово, падающее из уст отца, который парил в череде своих воспоминаний, как воздушный змей в небесной синеве накануне грозы.
  - Так и закончилась моя школа. Света забылась - зато все экзамены на "отлично". Выпускной, когда я впервые так нахлебался портвейна, что всерьёз на утро думал о смерти.
  И вот, она поступила в тот же институт, что и я. В ту же группу. Я вспоминал девчонку, которая рисует что-то палкой на песке, когда она сидела со мной в одной аудитории. А ведь там были девчонки гораздо привлекательней Светы, даже твоей Регине они бы дали фору! И всё равно я приударил за ней. Настолько меня пленила вся её непосредственность, даже ненормальность отчасти. Мы начали встречаться, и я долго не мог раскусить этот орешек - маму Серёжи. А когда узнал, то понял всю свою никчёмность рядом с ней. Я думал, что это я, - кстати, тогда я был весьма завидным женихом - делаю ей большой подарок, но на самом деле, это она была подарком для меня. С ней я понял то, ради чего стоит жить...
  - Но ты всё равно её бросил ради мамы.
  - Да. Вернее, это она меня бросила. Даже не спрашивай почему, я сам давно не могу найти ответ на этот вопрос. Не надо думать, что я такой плохой человек, что с радостью кидаю всех женщин, с которыми я был. Это не так. О боже, сижу и оправдываюсь перед своим сыном! Пью с ним вино, рассказываю о своём прошлом, только ради того, чтобы он хотя бы не повторял моих ошибок. Я уверен, ты успеешь сделать и кучу своих. Может быть, моя история хотя бы заставит тебя о них задумываться.
  - Ясно. Очень интересно, но давай начистоту. Почему Серёжа бросился с крыши?
  Славе этот вопрос тотчас показался неизмеримо грубым и вызывающим. Он хотел, чтобы отец немедленно влепил ему звонкую затрещину, но тот лишь отвёл взгляд и замолчал.
  - Значит и ты не хочешь слушать мою историю? - Он разглядывал пол, когда задавал этот вопрос. От этого его вид вдруг снова принял очень жалкое выражение. Слава старательно глушил в себе все позывы дальнейших насмешек над отцом, сейчас важнее всего было услышать правду о Серёге.
  - Как-нибудь в другой раз, - глухо отозвался Слава. - Почему он спрыгнул с крыши?
  - Потому что он был наркоманом. Что-то, видать, померещилось ему под кайфом, поэтому он и спрыгнул.
  В этот момент музыка в зале притихла, выжидая паузу для следующей композиции. Слова отца звенели на весь ресторан, на всю улицу, на весь город, на весь мир. Они звенели в ушах Славы. Он никак не мог в это поверить. Помятый и брошенный вид отца заставлял отбросить должные сомнения в искренности его слов, но это была далеко не та правда, знание которой освобождало. Это была та правда, которая била под дых, ошеломляла и забирала дар речи.
  Слава с открытым ртом наблюдал, как отец пьёт вино и молчит. Тишина затягивалась, нужно было хоть что-то сказать. Слава было открыл рот, но отец его опередил.
  - Да. К сожалению, это правда, с которой я до сих пор не могу смириться. Это правда, которую словно ждала Света. Понимаешь, она оставила нас с ним вдвоём! Просто исчезла, оставив невнятную записку. Она просто бросила нас!
  Слава не мог понять - отец сейчас говорит всерьёз или пытается сгладить впечатления сына о правде?
  - Я прожил с ней четыре года, но так и не смог узнать её, понимаешь? Я её бросил, я сбежал, я не смог? Это всё враньё, только ради того, чтобы ты рос счастливым. Я взял на себя эту жертву ради Серёжи, который лишился матери. Что уж тут говорить? Бремя материнства никогда не было для неё хоть чем-то значимым. Её всё это цепляло за нашу землю, душило. Она просто не могла смириться. Хотя бы раз - просто смириться. Она решила убежать.
  - До или после того, как ты встретил маму?
  - До! Конечно, до. Я не смог бы уйти от неё...
  - А от мамы, значит, смог?
  - Не в этом дело, - махнул рукой отец, - мы исчерпали друг друга. Мы выполнили свою задачу - воспитали тебя. Что нам ещё делить друг с другом, когда нам трудно и смотреть друг на друга?
  Слава замолчал. В голове что-то застучало с невиданной доселе силой. Этот день нужно было просто раскрашивать чёрным маркером на каждом календаре, который он встретит за свою жизнь.
  - Ты знал, что Серёжа - наркоман? Что он употреблял?
  Славу перестал интересовать вопрос о матери Серёги. Бросила она отца, или он её. Что толку? Результат один - Серёга мёртв, отец нашёл другую, потом ещё одну. Слава понял, что не злится на отца, не презирает его. Превосходство над ним стало вдруг умиротворяющим и достойным. Словно и не нужно ничего стыдиться. Нужно просто идти дальше. Отец говорил что-то ещё. Предавался своим воспоминаниям о Свете. Слава ждал ответа на свой вопрос, скользя взглядом от оставшихся грязных тарелок, за которыми не спешила официантка, до растерянного отцовского лица, который всё продолжал говорить.
  - Понятия не имею, что он там употреблял. Но ведь ты сам видел! Мы с матерью видели. Старались уберечь тебя, махнув на него рукой, мол, он сам справится. Что теперь? Его нет, а ты катишься непонятно куда и непонятно зачем.
  Слава вспомнил остекленевший взгляд старшего брата. Вспомнил его бред, который маленький Слава посчитал за усталость. Неужели, это всё правда? В глазах помутнело. Обрывки прошлого безжалостно атаковали, сбивая мнимый нимб над головой Серёги. Выходит, всё напрасно? Выходит, вообще ничему нельзя верить в жизни?
  - Я ненавижу себя, что отпустил его. Твоя мать ненавидит себя ни меньше. Порой она перегибает палку, но ты сам знаешь, как она тебя любит. Сегодня я забрал тебя, чтобы она смогла привести себя в чувство. После таких твоих пьяных чудачеств, ей на это потребуется время. Слава, пожалуйста, пусть Серёжа останется в твоей памяти таким, каким он был. В конце концов, это ведь был его выбор, когда он в первый раз употребил эту дрянь...
  - Нет! Ни за что он не останется в моей памяти таким же. Спасибо за вкусный ужин. Я устал и хочу спать.
  - Ещё что-нибудь? - появилась из ниоткуда официантка. Слава разглядел неприятные мешки под её глазами, пустой взгляд, натуженную улыбку. Она была старше двадцати. Теперь он ясно это видел. Её фигура отдавала какой-то забитостью и тоской. В ней не было ни капли сексуальности.
  - Счёт, пожалуйста - ответил отец.
  Слава поднялся и, не дожидаясь отца, отправился к выходу. Стрельнул на автомате сигарету у курильщика на крыльце, не придав значения его внешности, нашёл в куртке зажигалку. Старался почаще затягиваться. Предстать курящим сигарету перед отцом ему всё же не хотелось. Скурив чуть больше половины, он отправил бычок в урну и неспешно направился к машине.
  По привычке достал телефон. Заявка в друзья от Регины. Весь мир вокруг их отношений представился ему далёким, мизерным и обречённым. Слава добавил свою девушку "в друзья", выключил телефон. Обилие мыслей превратило его разум в стерильную комнату операционной. Саму операцию он хотел провести когда-нибудь потом. Сейчас всеми его заботами руководила лишь потребность забыться крепким сном. Мозг поддакивал этой потребности, заставляя веки смыкаться.
  Машина пискнула, замки открылись. Слава забрался внутрь и закрыл глаза, словно спасаясь от всего мира вокруг салона машины отца.
  
  Квартира отца сразу понравилась Славе. Несмотря на то, что он пренебрёг долгим рассматриванием интерьера и сразу лёг спать на диване в прихожей.
  - Может, сначала посмотришь, где у меня туалет? Он тебе пригодится, я в этом уверен.
  - Я найду.
  - Ладно, спокойной ночи. Всё у нас как-то не по сценарию пошло, да?
  - Спокойной ночи, - перевернулся на другой бок Слава.
  - А как же зубы почистить, раздеться? - продолжал забавляться над сыном отец. - Да и вообще, я думал уложить тебя на другом месте.
  - Отстань, па.
  - Ладно, спи. Ко-скольки тебе завтра?
  - Ммм, - неопределённо промычал Слава.
  - Хорошо, поставлю будильник на шесть. Сладких снов.
  - Отстань.
  Слава и не помышлял, что уснёт сразу и до утра.
  Кроме большой прихожей, ванной и кухни в итоге он так и не рассмотрел новый дом отца. Тот растолкал его утром, усадил за стол, налил большую кружку крепкого кофе, состряпал яичницу с беконом, кукурузные хлопья, выложил перед ним дорогущий швейцарский сыр, который оказался не слишком-то и вкусным. Слава с удовольствием позавтракал, борясь с тошнотой. Отец смотрел телевизор - большую плазму, размещённую на стене. Слава смотрел в тарелку. Новости по телевизору изрядно стучали по его ноющей голове беглой речью дикторши. Слава на автомате прошёл в ванную, в которой он сперва рассматривал настоящее большое джакузи, на дне которого не спеша сходила пена. Похоже, отец встал много раньше, прежде чем решил разбудить сына. Затем Слава решил осмотреть ванную на наличие всяких "женских вещичек". Нет, ничего. Похоже, отец, в самом деле, жил здесь один.
  Слава умылся, почистил зубы новенькой щёткой, которая дожидалась своего хозяина в одном из ящиков.
  Он готов был отправиться прочь из этой квартиры, хоть ему этого и не очень хотелось.
  - Красиво живёшь, пап, - бросил он в сторону открытой двери ванной, когда вытирался полотенцем.
  - Всегда буду рад тебя видеть! - дружелюбно и жизнерадостно ответил отец.
  - Прямо так и всегда? - Слава вышел, направился к двери, принялся натягивать свои кроссовки. - А если я помешаю?
  -Ты мне никогда не сможешь помешать, - проворчал отец, прекрасно поняв, на что намекал сын. - Ты заезжай, если что. - потом он чуть призадумался и добавил. - Только предупреди для начала и отпросись у матери.
  - Ага, - безразлично ответил Слава. - И что, мы прямо в школу сейчас? У меня ни тетрадей, ни учебников.
  - Заедем домой, возьмёшь всё, что надо. Я тебя подброшу до школы.
  - Тогда ладно.
  Они спустились на улицу. Слава бросил взгляд вверх, где предположительно должна была находиться квартира отца.
  - Высокий домишко.
  - Ага. Залезай скорее, а то твоя мать там уже с ума сходит.
  - Ну, это вряд ли, - ответил Слава, забрался на переднее сиденье и чётко представил, как мать нарезает круги перед входной дверью. С непременным бокалом вина, который потихоньку становился естественным продолжением её руки. - Ну поехали, посмотрим, что она там делает.
  Машина лениво скользила по дворовым проездам. Слава, стараясь быть незаметным для отца, отправил в себя таблетку от головной боли. Голова не болела, но профилактикой стоило бы заняться. В школу совершенно не хотелось. Даже встреча с Региной не слишком его завлекала. Да что там, с Региной, даже Лиза была ему сейчас совсем чужда и неинтересна.
  - Ладно. Так что ты вынес из нашего вчерашнего разговора?
  - Серёга был наркоманом?
  - Не смей произносить это при матери! Что ещё?
  - Сходить и навестить Родю?
  - Правильно. Это можешь сказать матери.
  При диалоге оба не отрывали взгляд от лобового стекла. Казалось, что отец совершенно доволен вчерашним разговором. Он сделал музыку погромче. Почему-то играл лютый шансон, от которого Славе хотелось поскорее оказаться за решёткой.
  Слава слушал посредственные песни, восхваляющие жизнь в неволе, вспоминал о Серёже и понятия не имел, о чём дальше говорить с отцом. Да и стоит ли вообще? Туман мыслей в голове, всплывающее лицо и тело Регины, какие-то неуместные воспоминания о пятом дне рождения на аттракционах и в зале с видеоиграми - всё это и многое другое переливалось в голове, даруя весёлую расслабленность и мнимый покой. Пока рядом отец, Слава не сможет всерьёз обдумать новую информацию о Серёже.
  Они подъехали к дому. "Наш старый, зяблый и проклятый дом" - игриво подумал Слава. Поездка выдалась молчаливой, и теперь он выступал перед невидимыми зрителями в голове, лишь бы развеять скуку. Зрители тотчас исчезли, когда Слава вышел из машины и отправился за своей школьной сумкой.
  Мать встретила его одновременно и очень дружелюбно и приветливо, но при этом довольно сухо, холодно и пренебрежительно. Так умела только его мать. Слава переоделся, сменил тетрадки в сумке, закинул в неё другой учебник, даже сделал пару глотков приторно-сладкого чая и съел одно печенье перед тем, как надел другую куртку, сменил старые кроссовки на школьные туфли и старательно прожёвывая печенье спустился вниз, к машине отца.
  Краткая поездка до школы не оставила за собой хоть сколько-нибудь примечательных моментов. Славу просто высадили рядом с крыльцом и отправили обратно в свой мир. Когда оба твоих мира - школьный и домашний - катятся ко всем чертям, Славе не оставалось больше ничего другого, как закурить сигарету прямо у школы, никого и ничего не стесняясь.
  Он провожал глазами школьников, проходящих вокруг и непременно заглядывающих в двери школы. Слава курил, надеясь, что хоть кто-то - охранник, учитель, Регина, завуч или кто-то типа них - его остановит, но всем было всё равно. Слава задумчиво отправил бычок в ближайшую урну, не попал, но не расстроился. Настроение было совершенно дурацкое и неприменимое к обстоятельствам вокруг него. В голове возник хитрый план пропуска уроков - просто уйти в свой двор, дождаться, когда мать уйдёт, и отправиться домой, навстречу своим мыслям. Слава покачал головой, отбросил этот план и смело зашагал вперёд, навстречу дубовым дверям, открывающим его школу.
  И Регине с Лизой, которые буквально пару мгновений назад прошли сквозь эти двери.
  Слава зашёл следом за ними и не увидел, как с неподдельной гримасой недовольства, с до сих пор до конца не сошедшим фингалом под глазом, окрасившимся в бледно-жёлтый цвет за ним последовал Измайлов. Которого, кстати, преследовали похожие мысли о непринуждённом прогуле школы сразу, как только он увидел Регину, Лизу и Славу.
  
  
  Глава 17. Качели.
  
  Время медленно, но неумолимо стачивает все острые углы в нашей жизни. Редкое явление кажется настолько значимым и монолитным, что становится способно втереться в наши сердца крепко и надолго. Сильней всего оказывается рутина, которая легко забирает себе пальму первенства, разрушая как наши невзгоды, так и наши мечты.
  Весь мир тянется к точке невозврата. Точкой невозврата для Славы являлись экзамены, а следом - выпускной. Момент, когда всё вокруг потеряет своё первостепенное значение, канет в череду времён, оставшись тусклым маяком, который вспоминают ставшие обрюзгшими одноклассники, стараясь найти в прошлом гораздо больше значения, чем оно несло на самом деле.
  Третью четверть легко спутать с кошмаром. Особенно, когда ты учишься в выпускном классе. Дни тянутся, а одновременно с этим и пролетают гораздо быстрее, чем тебе этого хочется. Зубрёжка лишает чувств, школа становится чем-то непримиримым, бесконечным и вечным, но настолько зыбким, что кажущееся вечностью время легко превращается в песок минувшего, стоит только зазеваться.
  Зевать Славе приходилось часто, но каждый его зевок лишь отодвигал неминуемое, о котором ему не хотелось думать. Слишком резко жизнь превратилась в рутину, из которой трудно было выбраться, но и выбираться из неё совершенно не хотелось. Ведь так гораздо легче. Просто принять всё за неминуемость, отойти в сторонку, чтобы тебя не зашибло воспоминаниями и двигаться дальше. Дальше. Куда? Найти на это ответ было всё сложнее.
  В очередную безжалостную пьянку с дворовыми товарищами, Слава рухнул на потрёпанный диван, закрыл глаза, боролся с безжалостным головокружением, одновременно спрашивая выдуманную одноклассницу, которую его мозг внезапно создал как собеседницу: "Выйдет ли из меня толк?" Ответ был простой, короткий и ясный: "Нет".
  С Региной отношения портились не по дням, а по часам. Она слишком многое хотела, но Слава мог предложить лишь самое малое. Он старался и ненавидел себя за эти старания. Ненавидел себя ещё больше за то, что не находил в себе мужественности просто взять и покончить со всем этим. Они лишились девственности с Региной, и это было столь сильное чувство, которому невозможно было противопоставить что-то обыденное, наподобие: "Нам надо расстаться" или "Мы не можем быть вместе", или "Прости, Регина, дело вовсе не в тебе...". Даже начинать что-то словами, подобными этим унылостям не было сил. Приходилось старательно разыгрывать из себя любящую парочку, ходить на свидания, заниматься сексом и стараться убедить себя, что всё в порядке.
  Измайлов смотрел на всё это с неприкрытой злобой. Фингал у него зажил, но, по какой-то странной прихоти социума, всем казалось, что в драке победил Покладов. Ведь у него не было никаких отметин на лице. Измайлова это безумно раздражало. Ведь он был победителем! А в итоге его победа оказалась совершенно никому не нужна. Регина по-прежнему не обращала на него ни малейшего внимания. Слава сперва тоже, но в последнее время он с натуженной улыбкой тянул в приветствии свою руку, которую Измайлов не мог не пожать. От бессилия и злобы хотелось совершать какие-нибудь глупости. Он думал о новой драке с Покладовым, о драке с Матвеем, о поиске девушки, гораздо лучшей чем Регина (сайты знакомств могут быть очень жестоки, а Измайлов может быть тем ещё мудаком), и даже о переводе в другую школу и самоубийстве. Перевод в другую школу не одобрили родители, а насчёт самоубийства Измайлов быстро передумал. Это было не по-христиански. Теперь приходилось ручкаться с Покладовым, слушать его в компании одноклассников, улыбаться на все его тупые шуточки и даже проникнуться искренней заботой о судьбе Роди. Зато в его жизни наступил и положительный момент: Измайлов начал встречаться с Аней. Невзрачная одноклассница вдруг взялась за себя, скинула с десяток килограмм, заменила очки контактными линзами и в итоге оказалось очень даже ничего. После этой неожиданной дружбы, практически все конфликты в классе резко прекратились. Однако это не значило, что Измайлова и Аню стали меньше подкалывать. Просто теперь они перестали придавать этим подколкам хоть какое-то значение.
  У Лизы дела обстояли не лучшим образом, но она не подавала виду. Её посещения уроков стали весьма частыми, а история с её пикантными фото быстро забылась. Учителя от чего-то не могли не нарадоваться новенькой, что помогло ей быстро и непринуждённо разобраться с долгами за прошлое полугодие. Удивительно быстро она вернулась в окружение Жени и Матвея, что дало ей общее признание. Порой она даже не заставляла себя приходить на уроки, а молча плыла по течению, воспринимая это как должное. Изредка компанию по пути в школу ей составлял Слава. Отношения с ним оставались чуть натянутыми, и это "чуть" устраивало обоих. Отношения с Серёжей были гораздо сложнее, но Лиза не могла от них отказаться.
  Подготовка к экзаменам и мечты о будущем обволакивали любой разговор одиннадцатиклассников. Казалось, что свобода совсем близко, стоит лишь немного постараться и подождать. Они ошибались, но не знали об этом и принимали жизнь вокруг как что-то невиданное, но непременно приятное и должное. Кто-то не хотел расставаться с однокашниками и заочно старался организовать встречи выпускников, цепляясь за это и будучи абсолютно уверенным, что у них всё получится, и даже во вступлении во взрослую жизнь они сохранят в себе дух этого эфемерного одиннадцатого "Б".
  Самая большая четверть стала вдруг самой нищей по содержанию. Об этом можно было догадаться, но никому не хотелось делать таких предположений. Наверное, все они выросли за такой срок? Нет. Просто всесторонняя занятость лишает мимолётных, но памятных приключений, которые спустя годы окажутся лишь детскими забавами.
  Славе и Лизе исполнилось восемнадцать. Оба провели свои дни рождения по-домашнему. Лиза встретилась с Серёжей и попыталась закончить их отношения, но встретила утро в его квартире, чересчур крепко сжимая конверт с деньгами. Слава попытался закончить отношения с Региной, но встретил утро в её кровати, стыдясь собственной беспомощности перед её телом.
  Матвей и Женя расстались. Отчего-то никто этому сильно не удивился. Валера попался на краже сотового телефона у мальца из соседней школы и получил два года условно. Измайлов с Аней впервые провели ночь вместе. Олега из параллельного класса приговорили к шести годам за продажу марихуаны в туалете их школы. Разразился большой скандал, на который всем по большому счёту было наплевать. Кроме, конечно, Олега, который разрыдался на вынесении приговора и, если верить слухам, попытался перегрызть вены на руках. Кто-то думал, что это было лишь позёрство, ради того, чтобы не отправляться за решётку; другие были уверены, что он на самом деле просто сошёл с ума.
  Третья четверть прошла бессовестно быстро. Остался последний рывок к неизвестности. Каникулы, наполненные подготовительными курсами только укрепили неминуемость этого рывка. Оставалось только выдохнуть, постараться расслабиться за эту мимолётную неделю и двигаться дальше.
  Родю быстро выписали из больницы. Он походил пару недель на занятия психологической поддержки. Головная боль прошла, депрессия отступила. Он казался вполне жизнерадостным парнем, когда его навещал Слава или кто-то из его одноклассников. В следующем году он собирался по-быстрому получить аттестат, поступить куда-нибудь, наверстать упущенное. О своей попытке самоубийства он почти ни с кем не говорил. Ему даже удалось устроиться на подработку перед весенними каникулами в новый для их города фаст-фуд. Всю свою зарплату он добросовестно отдавал родителям, которые только поначалу не хотели брать этих денег. Многим казалось, что у Роди всё хорошо.
  Слава решил провести последний день перед финальным забегом к экзаменам со своим старым другом. Слава был одним из немногих, кто чувствовал, что этот Родя - совсем не тот Родя, которого он знал. Они договорились встретиться после смены Роди и хорошо провести время. У Славы даже был повод на лёгкое празднование - его родители официально и бесповоротно развелись. Мать с утра похвасталась соответствующими документами. Отец хотел было провести этот вечер вместе с сыном, но Слава отправил ему СМС: "не сегодня". Мать притворно радовалась и тоже вроде была не прочь пообщаться с сыном, до того как ей не позвонила одна из её малочисленных подруг. Слава не желал видеть своих родителей равнозначно сильно. Если бы Родя отказался от его предложения прогуляться после работы, Славе пришлось бы бродить в одиночестве по городу до самой ночи. Никакой другой компании он не желал. С Региной они давно не переписывались. Просто делали вид на публике, что до сих пор встречались. Звать Лизу у Славы не хватало мужества. Оставался только Родя. Слава уговаривал себя, что это - наилучший вариант.
  
  Слава присел на ограждение рядом с заведением, где работал Родя. В наушниках надрывалась тяжёлая музыка, которую он внезапно очень полюбил.
  Слава курил сигарету, рассматривал людей, которые шныряли туда-сюда через пластиковую входную дверь. Переводил свой взгляд на пробку на перекрёстке. День выдался на удивление тёплым для начала апреля. Да и вообще, зима нынче отступила слишком рано. Снега почти не было. Только грязные кучи, собранные у обочин. Люди радовались солнцу и теплу. Слава провожал взглядом парочки, проплывающие с важным видом мимо него. Когда-то он им завидовал, а теперь рассматривал их и придумывал про себя, какие проблемы могли их беспокоить. Увлекательная игра, которую Слава создал для себя пару месяцев назад и теперь частенько развлекался ей.
  "Да, здесь всё очевидно - она просит его сбросить вес, начать питаться правильно и составить ей компанию на утренние пробежки, а он так плотоядно посмотрел в сторону этой рыгаловки, будто целый месяц не ел. Интересно, что он в отместку предъявляет ей? Наверняка, чтобы она не тусовалась по ночным клубам, в то время, как он гипнотизирует холодильник, чтобы в нём появились крылышки из KFC".
  Слава рассмеялся про себя. "Нет, это слишком легко. Вот, лучше про эту парочку. Как же мило они смотрятся! Регина бы наверняка начала заглядываться на них, пока не нашла чего-то, в чём этот парень гораздо лучше меня. А вообще, мне кажется, это их первое свидание. Слишком уж большая дистанция между ними. Причём, глядя на парня, как он старательно ей о чём-то рассказывает, понятно - что он не с сестрой гуляет".
  Слава чуть понаблюдал за этой парочкой. Парень натужно громко рассмеялся, попытался обнять девушку за талию. Та чуть отстранилась. Рука парня неловко сползла назад, но девушка всё-таки сделала шаг-другой в его сторону. Рука парня обрела смелость, в задумчивости погладила спину девушки, словно решая важный вопрос - опустится или подняться. В итоге он всё же поднял свою ладонь, чуть задержал её на девичьем плече и вернул к себе, при всём этом продолжая что-то усиленно ей рассказывать.
  "Ха! Лучше бы ты опустил руку на её задницу. Потом отсчитал хотя бы десять секунд, если бы она не убрала твою руку, - будь спокоен, - она тебя хочет. Хотя, ты мог бы и провалить всё свидание. Наверное, ты всё же молодец".
  Внимание Славы привлекла другая парочка. Они громко выясняли отношения, не стесняясь полной улицы незнакомцев. "С этими всё понятно. У них вообще никаких проблем нет. Вся эта ругань - только прелюдия к койке".
  Мимо Славы прошли два шкета, Слава не удостоил их и второго взгляда. "Мелюзга! Зато какими счастливыми выглядят. Ещё бы! Первые отношения. Как уж тут не выглядеть счастливыми..."
  Ещё одна парочка привлекла внимание Славы. Там был довольно сложный ребус, который было гораздо интереснее разгадывать. Он даже решил было немного постоять рядом с ними на светофоре, подслушать их разговор, для полноты анализа, как за спиной раздалось Родино:
  - Здорово! Хорош тут клиентуру отпугивать, пойдём покурим. Ну и денёк выдался!
  Слава притворно медленно повернулся к другу. Родя, и правда, казался каким-то замученным. Стрелял покрасневшими глазами по сторонам, ненароком переводя их вниз, на асфальт. Шевелюра на голове была растрёпанной и неаккуратной, но это шло Роде. Славе он в одно мгновение напомнил Гарри Поттера. Правда, очков он не носил, да и шрама на лбу не было. Шрамы искусно прятались в других местах этой глупой, но родной черепушки.
  - Привет! Чё, как работка?
  - Как всегда паршиво. Как в школе?
  - Как всегда паршиво. Куда двинем?
  - Да мне пофиг. Главное, куда-нибудь подальше от этого места.
  - Что, так не любишь свою работу?
  - Посмотрел бы я на тебя, если бы к тебе клеилась дамочка за сорок, с громадной бородавкой под губой! И поверь, это гораздо лучше, чем обычные обращения. Все эти мудаки только и норовят тебе показать, какой ты жалкий, и давай скорее мой заказ, и постарайся никак ко мне не прикоснуться, неудачник!
  Слава искренне рассмеялся. Они двинулись по улице к родному району. Солнце приветливо красовалось на небе. День выдался очень погожим. Родя продолжал что-то рассказывать, Слава погружался в его одухотворённый, но совершенно неинтересный монолог о коллегах. Какое ему дело, до того, как тучная работница в один приём уплетала по три котлеты для бургеров? Родя рядом, со своей вечной, саркастичной, милой и наивной болтовнёй уже делали этот день. Идти рядом с другом, забыв обо всём, забыв о том, что пару месяцев назад этот друг пытался покончить жизнь самоубийством, а сейчас Слава сам порой, сгоряча думал об этом, - разве это не прекрасное начало выходных?
  - Ну а вообще, если честно, эта Настя из вечерней смены - просто космос!
  - Ага. Что же в ней такого космического?
  - Ну знаешь, эти её милые ямочки на щёчках, вечно жизнерадостный громкий голос, голубые глаза... ну и да, у неё крепкая "четвёрка"!
  - С этого и надо было начинать! - всплеснул руками Слава. А потом понадеялся, что всё у Роди получится с этой Настей. Хоть и был уверен, что нет.
  - Ой, да ну тебя! Как-будто в девушках только это важно.
  - А что ещё?
  - Ум, чувство юмора, обаяние, сексуальность, доверие и... надёжность, - Родя выждал театральную паузу перед последним словом. Слава этого не заметил. Именно на это Родя и надеялся.
  - Добавь в свой список крутых качеств: "верность".
  - Сделано.
  Они свернули в сторону небольшого скверика, запрятанного позади огромной гостиницы. В этом скверике пахло хвоей (иногда казалось, что этот запах сохранялся даже зимой). Все лавочки оказались заняты. Под кронами разномастных деревьев местами можно было увидеть сугробы грязного снега.
  Слава с Родей перешагнули невысокий бордюр, неподалёку от таблички: "Не ходить по газону". Было трудно назвать газоном ту реденькую и плешивенькую травку, по которой они добрались до покосившейся сосны. Они устроились на пеньке её досрочно ушедшего родственника и закурили.
  - Как у вас с Региной? - глубоко и с наслаждением затянувшись (перекуры на его работе были невероятно редким событием), вежливо поинтересовался Родя.
  - Да никак. Разбежимся скоро, наверное. Пытаемся выглядеть парочкой, но это всё такое. У меня даже её нового номера нет, - грустно усмехнулся Слава.
  - Мм, это печально, - грустно покивал Родя в поддержку друга. Потом быстро перевёл тему, - Как дома?
  - Хреново. Мать вообще на всё забила. Вечно к вину тянется. Курит уже прямо в гостиной. Жесть.
  - Жесть.
  - Зато насчёт учёбы не так мне мозги выносит. Батя звал у него пожить на каникулах.
  - А ты?
  - Да ну. Ещё не хватало, чтобы мать опять забухала, забыла про сигу в зубах и спалила хату.
  - Жесть.
  - Ага.
  - Я всегда думал, что уж кому-кому, но тебе с предками повезло.
  - Я тоже так думал. Сейчас стараюсь вообще поменьше думать. Не самое приятное занятие.
  - Ну и это правильно. Наверное...
  - Да, забей. У вас как дела?
  - Вроде получше стало. Батя на повышение пошёл, мамка в другое место устроилась. Я вроде как с деньгами помогаю. - Родя оторвал худосочную ветку с дерева и задумчиво начал водить ею по земле, рисуя какие-то невнятные инопланетные знаки. - Я своих и не вижу почти.
  - Везёт, - ответил Слава и перевёл взгляд на то, что рисовал своей веткой Родя. Рисунки походили на бред какого-то наркомана, помешанного на геометрии. Однако, Слава удержался от едкого комментария и продолжил наблюдать за танцующей кистью друга, будто он с минуты на минуту выдаст что-то невероятное на пыльной земле закинутого района в тени огромного отеля.
  - Круто, что мы с тобой всё ещё видимся. Ты куда после выпускного?
  Слава присел на корточки рядом с другом. Лицо Роди выражало лишь предельную собранность, будто он не рисовал на холодной земле невиданные силуэты, а натурально выводил перед Славой репродукцию Рембрандта.
  Они замолчали на какое-то время. Славе хотелось задать лишь один вопрос, но он отчаянно размышлял над вопросом, который задали ему самому. Лицо Роди так и оставалось совершенно беспристрастным. Время шло и только эта ветка, рисующая непонятные фигуры на земле, заставляла о чём-то говорить.
  Слава прохрипел:
  - Куда угодно, только подальше от этого городка и моей семейки. А ты что думаешь?
  Родя усмехнулся:
  - Куда угодно от этого городка и твоей семейки! Главное, подождать немного, пока мне позволят сдать эти сраные экзамены.
  - Ты уж дождись. А там, глядишь, я тебя пристрою куда. Всё-таки я целый год буду в теме.
  - Ага. Круто, - ответил Родя и отбросил ветку с таким выражением лица, будто она превратилась в гадюку, которая со всем неистовством вонзила клыки в его руку.
  Слава пожал плечами, скорее в ответ на те вопросы, что витали в его голове, чем в ответ стремительно удаляющемуся другу.
  Родя набрал уже чуть ли не крейсерскую скорость, прежде чем Слава закурил новую сигарету и бегом бросился догонять друга, словно этот рывок ещё мог что-то спасти.
  
  Весенний закат - чудесное время. От него хочется бежать, но он всюду тебя настигнет. Разум хочется приковать кучей цепей, которые легко рушатся лишь одной фразой:
  - Чё, ещё по одной?
  И Слава с Родей в молчании бредут до магазина, в котором плюют на любые запреты и с лёгким сердцем меняют деньги на очередную пару бутылок пива.
  - Куда мы с тобой катимся, Славка? - вопрошал Родя, стараясь не смотреть на того, кому был задан вопрос.
  - В п..., то есть, к чему-то очень клёвому.
  Им обоим уже было гораздо больше, чем просто - "достаточно". Обшарпанные дворы с канализационной вонью задавали атмосферу, от которой так сложно было отречься.
  - Смотри, качели освободились! Пошли туда?
  - Пошли. Но вообще, мы с тобой совсем неправильно живём!
  - Ой, Родион, забей. Фу, бля, всё в крошках от сухариков.
  - Ну так стряхни и садись уже. Сам же позвал на эти мудацкие качели.
  - Верно!
  Они очистили сиденья и уселись на качели. Принялись раскачиваться и с каждым движением зада навстречу небесам, беззаботно посмеивались.
  - У-у-у! Давай "солнышко" сделаем?
  - Не получится! Качели - не те!
  - Давай, кто выше раскачается?
  И они усердно двигали качели вверх, к небу, не забывая прикладываться к пиву и стараясь не придавать значения подступающей к ним обоим тошноте.
  - Давай, еврейское дитя, покажи, чё можешь!
  - Ой, да пошёл ты! У меня родители хотя бы не в разводе!
  И они раскачивались всё сильнее и сильнее, стараясь найти в этой чехарде земли, неба, скрипа качелей, урывками совершаемых глотков пива - хоть что-то ради чего стоило жить.
  - Давай, кто дальше прыгнет? - пьяно-безрассудным голосом воскликнул Слава, после того, как его качали ударились об перекладину.
  - А давай! - с непрекращающимся радостным смехом отозвался Родя.
  - Давай, раз! - Принялся отсчитывать Слава, забыв обо всём вокруг.
  - Два! - Прорычал Родя, придвинувшись поудобнее к краю сиденье и предвкушая этот волнующий и опасный полёт.
  Качели махнули назад, двинулись вперёд, с каждым сантиметром преодолеваемого пути будоража и заряжая парней. Слава вспомнил о Серёже, который проделывал с ним такой трюк много раз в детстве. Слава тогда так и не смог спрыгнуть с качелей навстречу земле. Он столько раз был обсмеян Серёжей, но теперь он точно возьмёт своё. "Пусть я боялся тогда, в детстве, спрыгнуть с качелей, но я не спрыгнул с крыши, как мой сводный брат-наркоман. Смотри на меня! Просто смотри, как я это делаю сейчас, когда тебе уже явно нет никакого дела до меня. Да и разве хоть когда-то тебе было дело до меня?"
  Родя следил, как его ноги проносятся над землей, как всё вокруг старается вытолкнуть его из сиденья, испытанного кучей задниц до него. Именно так нужно покидать свои насиженные места и лететь навстречу этому кровавому закату. Он закрыл глаза, ожидая рокового крика, после которого Родя обязан был соскользнуть с уютного сиденья и отправиться в роковой полёт. Сквозь закрытые глаза проступило изображение той, которой он готов быть верен всегда.
  - Три! - Раздался возглас Славы, слетевший на унизительный визг. Они оба оттолкнулись от сидений и на добрую долю секунды парили над землёй, каждый со своим символом всего этого парения.
  Гравитация - безжалостная штука. Слава с Родей обрушились на землю, потеряли равновесие, покатились вперёд. Бутылки с пивом выскользнули из потных рук, оказались на земле и крутились в разные стороны, расплёскивая содержимое. Слава и Родя тоже кружились по земле, безудержно хохоча, и в этом пьяном веселье расплёскивали из себя все страхи и тревоги, подобно их бутылкам пива, что выплеснули своё содержимое и закатились под качели.
  
  - Хорошо потусили, да?
  - Замечательно! Дойдёшь сам до дома или тебя проводить?
  - Ой, да пошёл ты в жопу! Тут дойти одна минута.
  - Можем проверить! Давай, я засеку время?
  - Другое что-то себе засеки!
  - Ну давай, Родя. Правда, я очень рад был тебя видеть.
  - Аналогично, Славка. Удачи на экзаменах!
  - Да на хер мне твоя удача? Что знаю - то знаю. Что не знаю, то... Нахер мне твоя удача!
  - Ага-ага. Давай хоть совсем не забывай меня, когда свалишь отсюда "подальше".
  - И ты меня. Круто оттянулись, ага?
  - Ага.
  - Да куда бы я ни свалил, я всегда для тебя обоссанный уголок да оставлю.
  - Какой ты клёвый, братан!
  - Я знаю.
  - Ладно, увидимся ещё! Какие наши годы?
  - Точняк! Чё, может привет кому передать?
  - Регине передай. Да и помирись с ней, наконец!
  - Будет исполнено, мини-Аладдин.
  - Пошёл в жопу!
  - Принято!
  - Слышь?
  - Ау?
  - Лизе тоже привет передавай.
  - Это можно.
  - Да и вообще, присматривай за ней.
  - Ага.
  - Ну, пока.
  - Пока. Слышь?
  - Ау?
  - Кто тебя отбуцал в прошлом году?
  - На хер иди!
  - А если серьёзно?
  - Серьёзно, нахер иди.
  - Так и не вспомнил?
  - Вспомнил, но хрен я тебе расскажу.
  - А чё?
  - В очко! Когда-нибудь, Славян. Обязательно!
  - Ну и на том спасибо. Чё? Это..?
  - Да-да, увидимся! Я на связи.
  - Понял, принял. Только это...
  - Чё?
  - Я же всё равно от тебя не отстану, пока ты не сознаешься, кто тебя отбуцал.
  - Я тебе скажу когда-нибудь.
  - Не тяни. Я намерен скоро свалить отсюда куда-нибудь далеко и на... навсегда.
  - Флаг в руки. Ладно, достал ты меня! Давай, до встречи!
  - Пока, Родь! Рад был увидеться. Ты пиши, если чё.
  - Забились.
  
  
  
  
  Глава 18. Скандал.
  
  Лиза, поджав губы, наблюдала, как отец безжалостно опустошает её гардероб, неаккуратно скидывая одежду в коробку.
  Её мать суетилась вокруг, что-то причитала, путалась под ногами отца.
  - Оставь на вешалках хотя бы то, в чём она в школу будет ходить!
  - Из коробки достанет, погладит и наденет, - прорычал отец в ответ. Судя по всему, любые разговоры сейчас были совершенно лишними.
  Лиза больно прикусила губу. Ей казалось, что скоро у отца совсем сорвёт крышу, и он примется рвать её вещи. Она не могла и дальше на всё это смотреть. Вышла из комнаты и прошла на кухню, огибая выставленные коробки с вещами. Переезд мог случиться либо сегодня, либо через месяц. Отца перемкнуло, он бросился паковать вещи, отдельно откладывая то, что можно было продать. Лизу он будто совсем не замечал. Когда обращался к ней, глядел исподлобья, угрожающе сопел и явно сдерживал себя. Лиза была уверенна, что он её ненавидит.
  Что послужило причиной для ненависти? Окончательный и бесповоротный разрыв с Серёжей. Она бросила ему в лицо протянутую пачку денег (больше, чем обычно). Лиза развернулась и ушла. Она слишком устала от всего этого. На неё всё чаще накатывала тошнота лишь от своего отражения в зеркале. Всё это должно было прекратиться рано или поздно. Она решилась на это и теперь возненавидела себя ещё больше.
  Когда отец узнал, что она порвала с Серёжей, разгорелся скандал вселенского масштаба. Впервые в жизни он поднял руку на дочь. Лиза упала на пол, смотрела, как мать бросилась на её защиту, невероятными усилиями сдерживая отца, который, как будто сошёл с ума. Он что-то орал, брызгал слюной, превращаясь в натуральное животное. Лиза ускользнула за дверь, бежала по лестнице вниз, бежала дальше по дворам, не в силах сдерживать слёзы.
  "Я не шлюха! Я не шлюха! Я не шлюха!"
  Подбадривала она себя той самой фразой, которая спровоцировала пощёчину от отца. В тот день Лиза твёрдо решила больше никогда не возвращаться домой. С неё было достаточно.
  В потерянности она слонялась по улицам города до поздней ночи. Тряслась от холода, не подумав одеться потеплее. Остановилась наконец где-то в центре, присела на сухую скамейку. Бросилась листать список контактов в своём смартфоне. Позвонить было попросту некому. Слёзы ударили с новой силой. До этого момента она и не подозревала, как много она потеряла за этот год. Все старые подруги давно отвернулись - ни одна даже трубку не возьмёт. Звонить кому-то из новых одноклассниц? Лишний раз обрекать себя на унижения. Звонить хоть кому-то из парней? Нет! Все они одинаковые, все попросят у неё то же самое, от чего она убежала из дома.
  Холодный ветер только набирал силу. Голодный желудок отдавал протяжной болью. Слёзы подошли к концу. Батарея телефона предательски разрядилась. Лиза отрешённо смотрела вдаль. Ей оставалось только умереть. Вся её жизнь была разрушена и растоптана. И только она сама была в этом виновата.
  - Привет, ты чего тут сидишь одна? Случилось чего?
  Трое парней с соседней лавочки подошли к ней. От них пахло алкоголем и сигаретами. Двое сели по бокам от неё. Один стоял рядом, потягивая дешёвое пиво из бутылки. Они были гораздо старше неё. Лиза опустила глаза вниз, попросила сигарету. Молча курила, в то время, когда её засыпали вопросами.
  Один из них - по правую сторону - положил свою ладонь ей на бедро.
  - Ого, да ты вся дрожишь! Замёрзла?
  Лиза кивнула, продолжая сверлить асфальт глазами. Она ощущала, как её трясёт всё сильнее и сильнее.
  Парень слева положил руку сначала на спинку лавочки, а потом тут же обнял Лизу за плечи. Придвинул к ней своё лицо. Лиза не хотела и не могла перевести взгляд на очередные лица вокруг. Она прекрасно понимала, чего от неё хотели.
  - Слушай, подруга, я тут живу рядышком. Пойдём с нами? Отогреешься, чаю попьём, расскажешь, что случилось. Ты не бойся, мы пацаны нормальные, ничего плохого не случится. Если тебя обидел кто - так мы этого чувачка накажем, - не вопрос. Чего ты? Хоть представься, будь вежливой.
  - Лиза.
  Парни тихонько и очень мерзко хихикнули.
  - Ну вот, славненько. Меня Руслан зовут, это мои близкие - Серёга и Динар. Ты кушать не хочешь?
  Парень справа без тени стеснения принялся гладить бедро Лизы. Она дрожала и не могла понять, чего она хочет: уничтожения себя или же пути к новой жизни. Парень справа гладил её уже гораздо выше колена. Тот, кто представился Русланом, продолжал что-то нашёптывать ей на ухо. Лиза не могла перевести взгляд на их лица. Ведь после этого всё вокруг приобретёт реальность. Спасительное наваждение растает, и она окажется на самом дне пропасти, которую она так старалась достигнуть, хоть и совершенно этого не желала.
  - Ну, поднимайся, пойдём! Сейчас тебя накормим, чаем напоем, в кроватку уложим, и ты расскажешь, что с тобой не так.
  Парни дружно гоготнули. Рука парня справа на секунду легла вниз её живота. Лиза докурила, бросила бычок прямо в тень напротив неё и тотчас бросилась бежать. Ей в спину доносились ругательства, но вдогонку за ней никто не кинулся.
  Лиза была максимально опустошена и раздавлена. Голоса этих незнакомых парней витали в голове, сливаясь с голосами отца и Серёжи. Весь мир в одночасье превратился в огромную чёрную воронку, которая всё затягивала в себя. Лиза не могла противиться этому и возвращалась домой.
  
  Лиза не жалела растворимого кофе, чайными ложками отправляла в свою чашку. Ну, хотя бы кухонная посуда ещё оставалась на месте. Это должно было помочь ей взбодриться. Возможно, она придумает что-то. Хотя, кого она обманывает? Эти бесконечно чёрные выходные, под стать жидкости в её чашке, - невозможно было забыть и отпустить.
  Серёжино спонсорство закончилось. Отцовские долги при этом никуда не делись. Настало время решительных мер. Отец выставил на продажу ту развалюху, на которой он сейчас ездил. Квартиру решили поменять на крошечную конуру в пансионате неподалёку за приличную доплату, которая всё равно была практически грабительской, но изрядно покрывала долги. Невнятный покупатель взвешивал все "за" и "против" и не спешил меняться жилплощадью, чем изрядно нервировал Лизиного отца. В особенности его раздражало, что он знал этого человека и даже считал приятелем когда-то.
  Отец же нервировал своих домочадцев. Они решили в спешке паковать вещи и жить буквально "на чемоданах". Сколько может продлиться это существование было непонятно. Отец Лизы отчаянно нуждался в деньгах. В идеале - наличных. Его товарищ это понимал и не спешил, надеясь выбить ещё большую скидочку. Кредиторы оставались непреклонными. Лиза оставалась забитой, уничтоженной и затаившей снедающую злобу на всю свою жизнь.
  Мать пыталась стать проводником между отцом и дочерью, но получалось это плохо. Она страдала головными болями, теряла в весе из-за вечного стресса и цеплялась за сохранение семьи, которая была обречена на развал. Отец прямо высказался, что раз Лиза выбрала образование, решила закончить школу, то пусть после вручение аттестата валит, куда глаза глядят. Предательства дочери он вынести не смог.
  Лиза не могла понять, почему её отказ заниматься явной проституцией, становясь игрушкой Серёжи, вдруг заставил отца забыть о своих чувствах к дочери. Любил ли он её вообще когда-то? Как бы там ни было, отношения между отцом и дочерью дали непоправимую брешь, которую, кажется, невозможно было когда-либо залатать.
  Сложно сказать, что чувствовал Серёжа после разрыва с Лизой. Он настолько привык к ней, что её уход порядком попортил его самооценку, убеждая лишний раз, что все их счастливые моменты (а они у них были) - простая показуха, чтобы содрать с него денег. Ни разу в жизни он не относился к ней, как к обычной проститутке. Временами, ему даже хотелось навсегда остаться с ней. Но это трудно было сделать из-за её зависимости от его денег, от его постоянных залётов с другими девчонками, откровенными проститутками, и общим отношением к Лизе, как к приятному и верному аксессуару.
  Аксессуар показал зубки, убежал в зарю и заставил Серёжу задуматься о том, что Лиза стала гораздо большей частью его жизни, чем он привык думать. Он всё собирался сам сделать первый шаг к урегулированию их отношений, но его запредельная гордость всячески этому мешала. Однако, и от фактов не убежишь - он скучал по ней и ощущал непритворные чувства к Лизе, которая так легко и быстро стала едва ли не его вещью. Занятный бытовой предмет, без которого обходиться сложно и некомфортно. И этот предмет вдруг начинает показывать характер, тем самым намного увеличивая свою цену в его жизни.
  
  - Отец ушёл машину показывать. Хоть бы за двести взяли. Может, он бы передумал отсюда съезжать. Я здесь так привыкла, что сейчас в пансионат съезжать - прямо кошмар! У тебя, дочка, как дела? У нас там конфетки есть, дать тебе к кофе?
  - Нет, ма. Я просто хочу кофе.
  - Сахар хоть положила?
  - Нет, ма. - Лиза посмотрела в окно. Серое и скучное небо, под стать её настроению.
  В тот день, когда она вернулась домой, после своего побега, отношения с родителями стали чуть лучше. Мать просто бросилась ей на шею. Обнимала дочь, рыдала, боялась отпустить из объятий. Лиза в это время играла в гляделки со своим отцом, стараясь всё сильнее зарядиться злобой к человеку, который оказал некоторое влияние на её появление на свет. Она так и не смогла по-настоящему возненавидеть отца, как бы ни старалась. Он был слабый, недальновидный, доверчивый и жалкий. Как можно ненавидеть человека, от которого к тебе передалось столько качеств? Их отношения трансформировались в прямое игнорирование друг друга. Лиза теперь мечтала поступить на бюджет хоть куда, в любой другой город России, чтобы быть подальше от отца. Быть может, расстояние и время смогут стать хорошими посредниками в их будущем примирении. По крайней мере, Лиза не могла не рассчитывать на него.
  - Слушай, мам, а зачем ты вообще живёшь с отцом? Вот у Славы, например, родители развелись и рады. Зачем тебе эти его долги, в которые он влез по своему идиотизму? Брось его, переедем куда-нибудь, начнём новую жизнь?
  Лиза вливала в себя горячий кофе, говорила это, лишь ради каких-то новых граней общения с родителями. Она ни за что не позволила бы себе такого год назад, когда, примерно, и начались все их финансовые проблемы.
  Мать должна была жёстко осадить дочь, прервать её речевой поток, показать, что она всё ещё бесправный ребёнок, и взрослые знают всё об этой жизни гораздо лучше, чем Лиза. Мать же просто потупилась, начала что-то невнятно мямлить, лишь подогревая решимость Лизы в том, что её детство кончилось, и она просто обязана поскорее распрощаться со своими родными.
  - Знаешь, Лиза, - всё-таки собралась и начала говорить мать, - это всё не так просто, как тебе кажется. Да и вообще, жизнь - довольно сложная штука. Я понимаю абсолютно всё, что ты чувствуешь, я ненавижу себя за то, что мы попали в этот бедлам и теперь я должна перед тобой оправдываться. Но, давай будем честными. Куда мы без папы? Как мы можем его бросить? Пожалуйста, будь с нами, поживи ещё немножко ради нас. Всё обязательно образуется, я верю в это. Давай, просто подождём?
  - Просто подождём? - поджала губы Лиза, сдерживая поток словесной лавы, готовой вот-вот выплеснуться из неё. В голове тотчас возникло всё то, что не давало ей уснуть долгие месяцы, что просилось вырваться на волю. После чего, Лиза бы оставила мать со всем этим, ушла из комнаты навстречу сложенным коробкам с вещами. Предательские слёзы решили было выступить на глазах Лизы, в носу засвербело, эти унизительные плаксивые нотки проступили в голосе, появилось желание прокусить губу до крови, но она удержалась и бросила только:
  - Нет уж, хватит ждать! Я устала от всего этого. Раз уж и ты не можешь меня поддержать, то здесь всё кончено, я должна начать жизнь заново, без отца, без тебя, без всех этих козлов, под которых вы будете меня подкладывать!
  - Нет! Лизонька, что ты такое говоришь?! Ведь всё не так!
  - А как, мама? Как?
  - Просто возьми свой телефончик, позвони Серёже, попроси прощения. Ведь это лишь мелочь, какие-то пару месяцев, ну, может полгода, и мы выплатим все долги, а ты заживёшь, как только захочешь! Ведь он поможет тебе с поступлением, ты ведь прекрасно понимаешь, что на бюджет не пройдёшь, а платить за твою учёбу нам нечем.
  Лиза медленно поднялась с места. На дне чашки ещё плескалась жидкость, с натяжкой именуемая - кофе. Эту жидкость Лизе очень хотелось выплеснуть в лицо матери. Добавить звонкую пощёчину. Но она не могла сделать ничего из этого. Лиза окаменела, ожидая дальнейших слов от матери, но та лишь жалобно пучила свои глаза на дочь, словно умоляя её последовать всему тому, что она сказала. Лицо матери словно таяло, менялось, превращалось в жалостливую гримасу, от которой Лизе становилось тошно. Именно эта гримаса окончательно разрушила её мир, её жизнь, её воображаемое будущее.
  Лиза медленно направилась в свою комнату. Она не могла слышать то, что говорила мать. Её словно бросили в огромный аквариум, где вода глушит не только звуки, но и мысли. Мать расплакалась. Рыдала и причитала, вроде как двинувшись вслед за дочерью, но оступилась на пороге кухни, оперлась на косяк и замолчала, лишь всхлипывая и стараясь втянуть слёзы.
  Лиза закрыла за собой дверь своей комнаты, присела на одну из коробок с вещами, прикрыла глаза и старалась думать. Получалось довольно плохо. Она вспоминала свой краткосрочный побег из дома, пощёчину отца, деньги, брошенные в лицо Серёжи. Все эти события недалёкого прошлого меркли перед минувшим разговором с матерью. Последняя опора была выбита, падение в тёмную бездну стало неминуемым фактом. Это стало для Лизы гораздо худшим раскладом, чем, если бы она ушла с теми тремя парнями.
  Она неспешно поднялась и принялась собирать школьные принадлежности для первого дня четвёртой и последней четверти её школьной жизни.
  
  
  Глава 19. День отца 2.
  
  - Смотри, какое клёвое!
  Регина протянула Славе свой телефон, он безразлично взял его, поглядел на выпускное платье, цвета рыбьей чешуи. Ничего "клёвого" в нём не было. Ради приличия он полистал фотки привлекательной модели, убедившись, что даже на ней это платье смотрелось довольно так себе. Потом обратил внимание на цену.
  - Пятнадцать тысяч за это?! Нет уж, как по мне - срань. К тому же, вряд ли у тебя этот размер.
  - Да чё ты понимаешь, вообще? Размер можно и выбрать, - буркнула Регина в ответ и забрала у него свой телефон. - Не твои же деньги я буду тратить.
  - Ещё чего не хватало, - прошептал себе под нос Слава, списывая с доски очередное уравнение.
  - Да у тебя и нет никаких денег. Когда ты мне хоть мороженку мудацкую покупал?
  - Что в твоём представлении, - мудацкая мороженка? - хмыкнул Слава. Очередная беседа, затеянная ради ссоры. Лучше поскорее с этим разделаться, дождаться, когда Регина уставится в свою тетрадь с обиженным сопением и побыть немного в тишине и покое.
  Уравнение на первый взгляд казалось очень лёгким, но стандартное решение быстро зашло в тупик, нужно было пораскинуть мозгами и найти другие пути к ответу. Славу это даже увлекло.
  - Смотри, а вот это как тебе? Красненькое.
  Слава просто посмотрел на экран. Многозначительно хмыкнул.
  - Ты специально ищешь что-то максимально безвкусное?
  - О, а ты у нас, я смотрю, прямо Версаче хренов! Ну на, возьми и выбери мне платье, под свой вкус. Ты же мой парень!
  - Покладов, Мусаева! Давайте потише, у нас занятия идут, если вы не заметили! - Попыталась их приструнить учительница.
  Оба умолкли, на минутку сконцентрировались на задании. Слава услышал этот пренебрежительно-презрительный тон от Регины на последнем восклицании. "Зачем мы до сих пор держимся друг за друга? Неужели ей так трудно отправиться на Последний звонок и Выпускной одной? Мне вот - совсем нетрудно. Хорошо хоть, она мне по-прежнему даёт. А без этого, что? Я бы сам её бросил? Ага, конечно. Какой же ты, Слава, мудак. Уткнись в своё уравнение и не выделывайся".
  Слава всё-таки взял телефон Регины и посмотрел каталог магазина, в котором она собралась заказывать платье на выпускной. Цены адски кусались. Наконец, он нашёл оптимальный вариант, который мог бы идеально сидеть на Регине. Протянул ей телефон обратно. Она едва увидела выбранное Славой платье, как сразу нахмурилась.
  - Твои бабушки в таком на выпускной ходили, - фыркнула она, моментально отвлеклась от уравнения и продолжила поиски чего-то более интересного. На её вкус.
  - Мои бабушки в твоём возрасте были очень даже ничего, - парировал Слава. "Может, хоть сейчас отстанет? А платье я выбрал крутое. Гораздо лучше, чем те костюмы шлюх, в которые она собралась наряжаться".
  - Вот, смотри. Ни тебе, ни мне. Ты сам-то в чём пойдёшь на выпускной?
  Слава поглядел на действительно красивое небесно-голубое платье, без излишних безвкусных блёсток и с вменяемым декольте. Оно, в самом деле, идеально подошло бы Регине. Слава одобрительно кивнул и сказал:
  - Вот это - клёвое. Только размер побольше возьми.
  - В смысле?
  - Ну а я оденусь по погоде. Отец подогнал крутую "тройку", осталось только обувь прикупить и рубашку. Белую - не надену, мы же не на свадьбу собираемся.
  - Погоди, то есть ты считаешь, что я толстая для этого размера? - Регина ощутимо напряглась и даже потянулась к ладони Славы, стараясь отобрать у него ручку.
  Славе пришлось перевести взгляд на лицо своей соседке по парте. Обычно люди поджимают губы в раздражении, но Регина наоборот их чуть приоткрывает и раздувает. Если смотреть только на её губы, то не сразу становится понятно: обругать она тебя хочет или поцеловать. Вот по глазам становилось сразу всё ясно. Они буквально метали молнии сквозь черноту крашенных ресниц, подведённых бровей и чересчур тёмной туши на веках. Возможно, это всё даже шло ей, но для Славы самым прекрасным было её лицо без капли краски, которое, увы, он видел всё реже и реже.
  - Нет, я просто хочу, чтобы ты вспомнила такое весёлое слово - "практичность". Ну а если быть откровенным, то без пары кило ты выглядела бы гораздо лучше.
  Слава явно и осознанно наступил на мину с замедленным действием, которая просто обязана была взорваться. Он понимал это и не слишком жалел о своих словах. Теперь она точно заткнётся, приберёт свой телефон со всеми её бестолковыми "хочу" и примется за работу. Наверное, это было жестоко, если бы Слава не был привычен к тому, что отделаться от Регины не так-то просто. Да и не слишком этого хотелось: взять и бесповоротно отделаться от своей всё-таки ещё "девушки".
  Регина тут же убрала телефон в сумочку, начала что-то яростно выводить в тетрадке, будто вдруг открыла формулу для синтеза тёмной материи. Слава выдохнул, шепнул:
  - Извини.
  - Да нечего тут извиняться. На себя бы посмотрел! Сам заплыл от жира и ещё мне что-то говоришь! Из-за тебя мы перестали бегать по утрам. От тебя вообще никакой помощи не дождёшься! На кой хрен я вообще с тобой встречаюсь?
  - Давай завтра побегаем? - примирительно прервал её негодование Слава. Если бы не этот вопрос, Регина легко могла чихвостить его до конца занятия, а то и продолжить это занятие вечерними сообщениями. Здесь было гораздо легче сразу пойти на попятный. Зато Слава был уверен, что теперь Регина однозначно начнёт худеть с удвоенной мотивацией и озлобленностью. Порой ею было чересчур легко манипулировать. К этому быстро привыкаешь, а потом резко теряешь веру в свои силы, когда твоя приятная во всех ощущениях подопытная вдруг резко начинает бунтовать.
  - Ладно, - сквозь зубы проскрежетала Регина.
  Теперь можно спокойно погрузиться в спокойную, логичную и вечно холодную математику.
  А вообще, пробежки с Региной были не такой уж плохой штукой на этих каникулах. Девушка, в самом деле, набрала пару лишних килограммов, быстро отказалась от особенно обтягивающих нарядов и не могла совладать со своими комплексами на эту тему. Слава решил поддержать её начинания. Они бегали по парку, который располагался удобно для них обоих. Регина всегда бежала очень медленно, больше вращая головой по сторонам и непрерывно треща, пока дыхание не начинало её подводить. В конце концов, Славе это надоело, он сказал ей, что собирается заниматься нормальными пробежками, а не выслушиванием её "очень занимательных" историй.
  После этого они оба начали уделять больше внимания бегу, чем разговорам. И Славе эти пробежки начали нравиться гораздо сильнее. Размеренные движения тела, повышение и понижение темпа, задорные мелодии в ушах, начинающие наливаться зеленью деревья по сторонам - это прилично отвлекало от мира вокруг. Слава то ускорялся, то замедлялся, чтобы потом снова рвануть так, что ныли мышцы, колотилось сердце и сбивалось дыхание. Регина в своём отрешённом темпе быстро отставала на круг-другой и, в конце концов, ей это надоело, и совместные пробежки закончились. Слава побегал один пару вечеров и тоже поддался своей лени и новым сериям любимого сериала.
  Их совместные пробежки закончились, и Слава был рад, что Регина решила их возобновить, хоть до конца и не верил, что она говорила всерьёз. Настроение Славы заметно улучшилось, он справился с уравнением и даже дал списать его своей соседке по парте. Регина по началу демонстративно отворачивала голову и пыталась найти решение
   сама, но в конце концов сдалась и с чистой совестью списала у Славы всё подчистую.
  
  А весна всё разгоралась. Погода откровенно радовала теплом и по-летнему ярким солнцем. Приближение экзаменов и нудная зубрёжка с бесконечными натаскиваниями к тестам в такую погоду были особенно мучительны. Одиннадцатый "б" то старался стать сплочённым как никогда до этого, то наоборот, казалось, что всех этих людей, пыхтящих над тетрадками в душном кабинете совершенно ничего не связывало.
  - Как же меня всё зае...
  - Да поняли мы, Быков! И без твоего нытья стрёмно.
  Слава в компании одноклассников вышел из дверей школы. Небо начало покрываться закатным румянцем. Откуда-то повеяло отголосками жжёной листвы. Голодному Славе этот запах вдруг напомнил о шашлыках. В животе заурчало.
  - Чё, кто куда? - Поинтересовался Валера. Он не терял присутствие духа. Почему-то он был уверен, что непременно наберёт проходные баллы по всем предметам. О чём непрестанно напоминал всем окружающим. Наверное тем самым программировал себя. Окружающие сильно сомневались. Видеть его на консультациях - уже было диковинкой. Слава пару раз замечал его в компании парней из Родиного дома. Кажется, его условный срок так и напрашивался перерасти в реальный.
  - Домой, куда ещё-то, - устало вздохнул Матвей. - Как будто у тебя есть какие-то предложения.
  Матвей на каникулах исполнил свою мечту и восстановил зрение. В первые пару недель четверти его глаза были красноватыми. Без очков он смотрелся непривычно и явно потерял часть своего выверенного стиля. Слава не слишком разбирался во всех этих "диоптриях", но отчего-то ему всегда казалось, что его "минус" совсем не тот, ради которого стоило делать операцию.
  - Есть одна тема, - хитро прищурил один глаз Валера и с безвкусным артистизмом потёр ладошки. Слава тотчас понял для себя, что в эту тему он ни за что и никогда не впишется.
  - Что за тема? - с неподдельным интересом спросил Измайлов.
  Его Аня и все остальные одноклассницы ушли раньше. Парней попросили перенести парты с одного кабинета в другой. Они нехотя согласились. Физрук обещал подкинуть по лишней "пятёрке". После их зимней драки они со Славой не стали друзьями, но отчего-то Измайлов постоянно отирался возле их компании, если не был с Аней. Чаще всего его общество было незаметным и ограничивалось тем, что он просто стоял рядышком с ними, стараясь придать себе максимально важный вид. Сперва Славу это раздражало и вызывало сильный дискомфорт, но со временем он просто перестал обращать внимание на одноклассника. Они почти не разговаривали, но каждый день с натуженным рвением жали друг другу руки в приветствии.
  - Во! Хоть кто-то шарящий из вас нашёлся. Пойдём, потолкуем, дружище, - Валера приобнял Измайлова за плечи и принялся уводить от компании с довольным видом ему что-то нашёптывая. Потом бросил в спины безразличных и уставших одноклассников:
  - Кстати, на этой теме можно поднять пару монет!
  Обещанная пара монет никого не заинтересовала.
  - Пойдёмте, пожрём, что ли, - предложил Матвей. В ответ ему раздался вялый одобрительный шумок.
  Славе пришло сообщение от отца. Он просил его подойти к гаражу. Это предложение порядком заинтриговало Славу. Отца он не видел недели две. Он отстал от одноклассников, крикнул им что-то на прощание и неспешно отправился к старому гаражу отца.
  
  Отец давно перестал оставлять использовать гараж по назначению. Парковал машину либо у дома, под окнами, либо на платной стоянке неподалёку. Гараж превратился в небольшой склад старых вещей, которые невозможно было или не хотелось продавать, а выбрасывать было жалко. Там хранился Славин мопед и пара-тройка старых велосипедов, вполне живых, но требующих времени и хотя бы минимальных, но усилий для придания им рабочего состояния.
  Слава любил в детстве ходить с отцом в гараж. Вокруг этих рядов разномастных бетонных коробок он учился ездить на велосипеде, пару раз они с отцом и его друзьями по гаражам, - дядей Витей и дядей Андреем, - жарили шашлыки и запекали картошку прямо у ворот. Здесь Слава в тринадцать лет проехал свои первые метры за рулём отцовской машины. Здесь отец решил подбодрить его после смерти Серёжи, взорвав фейерверки, оставшиеся с Нового года. Маленький Слава наблюдал за взрывом красок на небе и наивно думал, что Серёжа с неба смотрит на них двоих и улыбается.
  Знакомые с детства места порядком заросли травой и мусором. Старая дыра в заборе осталась, хоть вокруг неё и валялась куча пустых бутылок, каких-то бумажек, бычков и ещё неизвестно чего под ними. Слава брезгливо и осторожно пролез через эту дыру, стараясь не запачкаться. Получилось это не без труда. В последний раз он проделывал это будучи сантиметров на двадцать ниже.
  Прогуливаясь по пустынным рядам гаражей, Слава думал о том, что эти дома для машин скоро уйдут в небытие. На многих воротах висели объявления о задолженности. На некоторых сумма долга была нарисована краской. По пути к гаражу отца, Слава даже выискивал бокс с самым высоким долгом. Сорок с небольшим тысяч было рекордной цифрой, когда Слава свернул и направился к машине отца.
  - Привет, слушай достань из багажника фонарик. Как назло свет отключили. За что я им каждый год плачу?
  - И тебе привет.
  Слава заглянул в темень гаража, в котором едва заметен был силуэт отца, который держал в руке телефон, пытаясь отыскать в нём фонарик.
  Настоящий, большой фонарь Слава без труда раздобыл в багажнике. Прежде чем заглянуть туда, он кинул свою сумку на заднее сиденье, потом завёл отцовскую машину и включил радио. Прибавил громкости, хоть песня ему и не нравилась.
  - Ага, спасибочки. Что, как в школе?
  - По-прежнему, - пожал плечами Слава, разглядывая отца.
  Он не позаботился о том, чтобы переодеться, и разгребал барахло в строгом костюме. Видимо заехал сюда сразу после работы.
  - Что ворота-то не открыл? И без фонарика бы всё разглядел тогда.
  - Ага, открой. Я тут фотки старые нашёл, когда ещё свет был. Там твои дед с бабкой, я молодой. Хочешь глянуть?
  - Не особо, - признался Слава. Он, спотыкаясь в потёмках, подсвечивал себе дорогу телефоном и недовольно открыл ворота, впустив вечерний свет в отцовский гараж. "Батя опять на своей волне. Что, без меня бы он так и не догадался бы ворота открыть? И этому человеку ещё такие бабки платят!"
  Гараж оказался захламлён гораздо сильнее, чем ожидалось. Кучи картонных коробок занимали почти всё пространство. На них возлежал ещё какой-то невнятный хлам. Пожалуй, серьёзная уборка этого местечка смело заняла бы целый день, если не все два. Слава про себя выдохнул - похоже отец позвал его сюда не для этого. Для чего тогда?
  - Чего звал-то?
  Отец посторонился и выкатил Славин мопед. Слава забросил его прошлой весной, потому что в нём что-то сломалось, а чинить и разбираться было ужасно лень. Он представлял, что увидит свою бывшую гордость двора всю в пыли и грязи, однако, когда отец выкатил на улицу его чистого и даже подкрашенного железного коня, Слава буквально оторопел.
  - Как новенький теперь! - в подтверждение своих слов отец завёл мопед, и уверенное, но чуть ворчливое урчание разнеслось по гаражам, словно приветствие старого друга.
  - Да ладно! Починил, что ли?
  Слава забыл обо всём. Забыл, что он выпускник, готовящийся к новому этапу жизни. Забыл о своих взрослых отношениях, больше похожих на обоюдный онанизм. Забыл даже о том, что отец давно не живёт с ним вместе. Слава кинулся к мопеду, запрыгнул на сиденье, и с громадным удовольствием проехался из одного конца гаражной улочки в другой. Ему было глубоко наплевать, что он неплохо вытянулся за этот год и смотрелся в седле немножко нелепо. Слава знал, что сможет разогнать эту крошку, как минимум, до шестидесяти, и безумно желал уже это осуществить.
  - Так, что нужно сказать? - с усмешкой поинтересовался отец, когда Слава наконец припарковался у его машины и на нетвёрдых ногах направился к нему.
  - Спасибо, пап!
  Слава просто и искренне обнял отца, заметив при этом, что уже выше его на добрых сантиметров пять. Потом сразу смущённо отошёл, принялся протирать боковые стёкла рукавом, хоть в этом и не было нужды - на них не было ни пятнышка.
  - Вот, теперь пацан - пацаном. Не такой уж ты и взрослый, каким хочешь казаться.
  Слава промолчал, но на его щеках выступил лёгкий румянец.
  - Это ещё не всё. Пойдём в машину, у меня для тебя ещё кое-что есть.
  Слава оторвался от своего железного коня и сел на переднее сиденье отцовской машины. Кажется, что теперь отец откроет настоящую причину, зачем он его звал.
  - Держи, дарю, - с усмешкой он протянул Славе банковскую карточку и его паспорт, который он взял у него с месяц назад. Слава положил паспорт в сумку, принялся разглядывать его первую в жизни карточку.
  - Что за муть ты включил? - отец переключился на музыку из своей флешки. Играло что-то старое и незнакомое Славе, но довольно приятное и ненавязчивое.
  - Ну, спасибо. И что мне прикажешь с ней делать? В книжки как закладку ложить?
  - Не ложить, а класть - поправил его отец, потом хохотнул, - Давно книжки-то читал?
  - Давно, - признался Слава. - Если учебники не считать.
  - Ты уж и художку почитывай. Сам знаешь, наша мама от этого без ума. Ей будет приятно говорить о книжках. Кажется, это самая любимая её тема.
  - После вина? - попытался сострить Слава, но тут же понял, что шутка вышла неудачная. Он перевёл взгляд на лицо отца и успел заметить, как тот избавляется от непроизвольной улыбки.
  - Это не смешно.
  - Я знаю, прости.
  - Она так часто пьёт?
  - Да нет, сейчас гораздо реже, - соврал Слава.
  - Ладно. Кстати, ты ведь за старшего сейчас у нас. Так что давай не плошай, следи за мамой. Ей явно тяжелее чем нам с тобой.
  - Да? - тупо спросил Слава. Выяснение семейных отношений явно не входило в его текущие планы. К чему попусту затевать долгий и совершенно неплодотворный разговор, если можно отделаться от него одним простым вопросом?
  - Правда, Слава. Постарайся быть к ней внимательней. Сам знаешь, какой она у нас человек.
  - Хорошо. Попробую. - Слава прекрасно знал, что за человек его мать, и что за человек его отец, который просто взял и бросил его мать. Однако Слава снова предпочёл промолчать. Ещё раз поглядел на карту, прошёлся большим пальцем по буквам своего имени.
  - Так и на что она мне?
  - Это твой небольшой капитал.
  - Новая форма карманных денег?
  - Не совсем. Здесь двести двадцать тысяч.
  Слава чуть не поперхнулся слюной. Таких денег у него никогда не было. А теперь он держит кусок пластика, в котором целое состояние, по его меркам. Он буквально вытаращил глаза на отца, не в силах вымолвить хоть слово.
  - Ух и вытаращился! - засмеялся отец. - Давай обратно. Эта карточка попадёт к тебе, когда ты получишь аттестат и сдашь экзамены. На самом деле, это не такие уж и большие деньги. Я хочу, чтобы ты научился ответственности и серьёзному отношению к жизни, где бы ты не оказался после школы.
  - Ты что, умираешь?
  - Дурак?! Нет, я не умираю, но...
  Слава навострил уши. Мопед и куча денег на карте были лишь отвлекающими манёврами, но к чему?
  - Но?
  - В общем, меня пригласили работать в Штаты. Виза уже готова, жить там вроде тоже есть где. А вот как будет с деньгами, - я не знаю. Обещают золотые горы, но я готовлюсь к худшему. Тебе, кстати, советую жить по такому же принципу.
  - В Штаты? Круто. А когда?
  - На следующей неделе.
  - На следующей неделе?! И ты молчал всё это время? И что, когда назад?
  - Никогда... наверное.
  Слава замолчал, обдумывая услышанное. Всё вокруг явно подталкивало его лишь сильнее погрузиться в собственное одиночество, которое вдруг резко обозначилось в жизни, давило на него перед сном и держалось рядом даже в те моменты, когда Слава был окружён людьми. Он никогда не считал себя одиноким человеком, но почему-то именно сейчас, когда близкий человек так просто тебя покидает, стараясь откупиться чем-то материальным, всё холодное понимание одиночества резко навалилось на Славу, лишив того дара речи. Его собственный отец так легко машет ему ручкой, а что говорить об остальных? Одноклассники, дворовая компания, Регина, Родя, Лиза? Все они легко могут исчезнуть из его жизни через каких-то пару месяцев. А что ждёт дальше? Кто ждёт дальше? Все его стремления уехать из родного города показались глупым ребячеством. Он чуть прикусил губу, шмыгнул носом, ясно для себя уяснив, что этот разговор он запомнит на всю оставшуюся жизнь. Именно этот разговор окончательно разорвал его мир, и только после этого мир вокруг стал вдруг так трепетно дорог. Слава молча достал телефон и написал Регине: "Покатаемся? Я мопед починил".
  - Нет, я наверное буду ещё приезжать. Но вряд ли к нам. В Москву или Питер. Чего скис? Жизнь - штука интересная. Мы с тобой ещё обязательно увидимся, я обещаю. Слава?
  - Чего это ты так легко вдруг согласился?
  - А что меня держит?
  Слава хотел было воскликнуть: "Я, например", но промолчал. Он ни за что не хотел сейчас унижений. В конце концов, и правда, ведь жизнь на этом не кончается? Ведь на одной планете живём и никуда с неё не сбежишь, не спрячешься. Конечно, они ещё увидятся. Слава подбадривал себя, борясь с нарастающей уверенностью, что с отцом они видятся в последний раз. В голове даже всплыло мерзкое: "Что-то маловато ты мне наследства оставил, батя".
  - Понимаешь, это мой последний шанс что-то кардинально поменять. Избавиться от всего. Уехать. Вроде как с чистого листа всё начать. Ты ведь должен понять?
  - Ага, кризис среднего возраста. Вернулся бы к матери лучше. В Америку он собрался в свой полтос почти. Кому ты там нужен?
  Тут сильная оплеуха, от которой противно зазвенело в ухе обрушилась на Славино лицо. Безумие момента твердило ответить, начать драться с родным отцом, но позыв длился лишь долю секунды. Слава открыл дверь машины, сел на мопед и тронулся прочь. Не успев выехать из гаражной зоны, не успев даже свернуть за угол, он вдруг решил, что повёл себя как тупая истеричка. Хотел было вернуться, но проклятая гордость оказалась сильнее. Из глаз медленно катились слёзы, которые Славе хотелось списать на сильный ветер, бьющий в лицо. Ему стало жаль отца, который омрачил своё прощание: жаль мать, которая сидела сейчас на кухне и выпивала своё вино; жаль себя, мчавшегося сквозь вечерние пробки к девушке, которую он не слишком и хотел видеть.
  Жалость уступила место стыду, от которого горели щёки. После неё пришла ненавистная алчность и позорные мысли, что не видать ему теперь этой карточки, этих денег. Благо в кошельке валялась пятисотенная купюра и, по крайней мере, этот вечер прожить было можно.
  Регина стояла у своего подъезда. Мечтательно смотрела в небо. С удовольствием устроилась позади Славы, обняла его за талию, что-то шепнула ему, но он не услышал. Вместо этого бросил через плечо:
  - Давай нажрёмся сегодня, Регинка?
  
  Глава 20. Предательство.
  
  Они заехали в ближайший магазин, купили два пакета дешёвого красного вина. Слава порадовался тому, что не забыл перед побегом от отца прихватить сумку с паспортом. Продавщица внимательно рассматривала его фото и дату рождения, напряжённо высчитывая, действительно ли ему уже исполнилось восемнадцать.
  Регина не переставала трещать. По ней было видно, что это неожиданное свидание для неё в радость. А Слава наоборот начинал жалеть, что позвал именно её. Наверное, они всё же ещё пара, а Регина - та, которой хотелось плакаться в жилетку. Слава надеялся, что до этого не дойдёт, но ведь вино нужно было выпить, а что за ним последует - неизвестно.
  - Куда поедем? - спросила Регина.
  - Понятия не имею. Можно ко мне на крышу, если она открыта.
  - Пфф, вот ещё. Нет, Славка, это всё весело, но на улице мне пить вино из пластиковых стаканчиков не хочется.
  - И что ты предлагаешь?
  - Сейчас поспрашиваю, может нас кто-то приютит, - сказала Регина и тотчас уткнулась в телефон.
  - А как же романтический ужин вдвоём? - ехидно спросил Слава, хоть и надеялся, что она всё же найдёт им пристанище на вечер.
  - Ага, - рассмеялась Регина, не отрывая взгляд от экрана, - у нас с тобой денег только на романтический ужин осталось. Шаурму из ларька вином запивать будем?
  - Какие мы привереды! Не передумала ещё завтра пробежаться?
  - Посмотрим по состоянию. Во, Матвей ответил.
  Слава пожал плечами, аккуратно присел на сиденье мопеда. Протёр рукавом боковое зеркало, хоть в этом и не было нужды, сбил угол обзора, принялся его выравнивать, упрекая себя за то, что никак не мог избавиться в жизни от кучи дурацких и ненужных действий. Как, например, вытирание невидимых пятнышек или этот винный вечер с Региной, который ещё непонятно во что мог перерасти.
  - Слушай, спроси у него, можно я эту бандуру в его падике оставлю?
  - Пфф, у него закрытый двор, хоть на всю ночь оставляй - утром там же стоять будет, и в том же виде. Кому сдалась твоя железяка?
  Слава на секунду вспыхнул от негодования, но оно тотчас прошло. Сразу вспомнился отец, для которого Слава всё же смог придумать конкретные поводы для злости. Всё-таки, в чём-то Регина права. Это просто железяка, которой отец пытался купить его расположение. "Неужели, он правда надеялся, что я пожму ему руку, пожелаю счастливого пути, обниму на прощание и так просто отпущу его в новую жизнь? Законченный эгоист. Всю дорогу только о себе и думает".
  - Напиши ему всё-таки, - буркнул Слава.
  - Ладно.
  Следующие пару минут они стояли в тишине, разбавляемой звуками приходящих к Регине сообщений. Слава закурил, разглядывал входящих и выходящих из магазина людей. Уже ощутимо стемнело, на витринах зажглись гирлянды, поздравлявшие всех с днём Победы. Всегда после этого праздника время до лета проносится обидно быстро. Слава уже пообещал поехать на дачу Роминых предков. Намечалась грандиозная туса, которую нельзя было пропускать. Отчего-то сейчас Славе нестерпимо захотелось отказаться и не ехать туда. Там наверняка будет Оля, будет куча незнакомых людей, но при этом, всё вокруг будет казаться нестерпимо притворным, показушным и жалким. Дворовая компания стремительно распадалась в последнее время. Люди, чьи лица Слава раньше видел каждый день, с которыми они по детскому опьянению клялись друг другу в вечной дружбе, теперь всё чаще старались делать вид, что не узнают Славу на улице. Собственно, так же делал и он сам, и каждый раз молчаливо одобрял эту нарочитую невнимательность.
  - Ну всё, можно ехать.
  - Узнала про мотор?
  - Он выйдет и договорится, чтобы ты в подземке оставил.
  - Серьёзно? Крутяк! - в очередной раз Слава несколько смутился таким хорошим отношением Матвея к нему.
  - Поехали давай, "крутяк". Как-то прохладно стало, да?
  - На ночь минус два обещают.
  - Я тогда с тобой домой не поеду. Такси вызову.
  - Как будто я вызывался тебя везти!
  - Ой, всё понятно с тобой. Поехали уже!
  - Что надо сказать? - задал вопрос Слава, а потом сразу осёкся. Именно такой же вопрос он слышал от отца какой-то час назад.
  - Пожалуйста-а-а - протянула Регина, скорчив милую мордашку и выпятив губки.
  - А что ещё надо сделать?
  - Что?
  Слава показал на свои губы, они поцеловались и поехали в гости к Матвею.
  Слава всё думал, что Матвей, на самом деле, очень хороший друг. Непременно ему нужно сделать что-то хорошее. "В конце концов, вот ему винца привезём, а то небось сидит, скучает".
  Мопед всё же взял планку в восемьдесят километров на спидометре на одной длинной и пустынной улочке. Регина что-то визжала в ухо Славе, вцепилась в него крепко-накрепко, Слава что-то кричал в ответ, перебивая вой ветра. Теперь ему стало действительно хорошо. Вот только пакет с вином, который держала Регина, очень неприятно упирался и стукал порой прямо в Славино мужское достоинство.
  
  - Здорово, молодёжь!
  Матвей приветствовал их у подъезда с сигаретой в зубах. Поверх домашнего спортивного костюма он накинул кожаную куртку и зачем-то напялил солнцезащитные очки, хотя на улице уже заметно стемнело.
  - Привет, - едва Слава остановил мопед, Регина спорхнула сзади и, не выпуская из рук пакет с вином, обняла Матвея.
  - Не маловато взяли?
  - Мы вообще-то на романтику рассчитывали, - пробурчал Слава, пожимая протянутую ладонь одноклассника.
  Регина убежала в подъезд, скрываясь за железными дверьми от набирающего силу, совсем не весеннего ветра. Парни, перебрасываясь дежурными фразами, прошли к подземной парковке неподалёку и отдали Славин мопед сонному пожилому охраннику, который поставил его рядышком со своим "офисом".
  - У Измайлова Валерины друзья трубку и часы забрали, - как бы между прочим, бросил Матвей, когда они возвращались к подъезду.
  - Ну а на что он рассчитывал, когда подписывался на Валерины темы?
  - Мне звонил с домашнего, жаловался. Слушай, это же с твоего района типы, может замолвишь словечко за одноклассника?
  Слава недоумённо посмотрел на Матвея. Это предложение показалось ему, мягко говоря, странным. Помогать Измайлову ему не хотелось ни в каком виде. Особенно, если это подразумевало разборки с какими-то гопниками.
  - На хрен мне это надо? - вопросом ответил Слава, в душе удовлетворённо злорадствуя над этим неудачником и чувствуя, что он сам гораздо круче и лучше его в миллионе аспектов. Кроме, наверное, уличной драки.
  - За него будто вступиться больше некому, - пробурчал Слава, заходя внутрь подъезда вслед за Матвеем.
  - Да ну, сейчас устроит кипиш, - поморщился Матвей, - будет моё имя озвучивать, начнутся звонки. Как-будто мне это надо...
  - Так и забей на него. Что у тебя за манера нянчиться со всякими...? - Слава хотел продолжить фразу "мудаками", но осёкся. В какой-то мере он сам относился к этим "мудакам", как ни прискорбно было ему это осознавать.
  - Да вроде как я же в ответе за всех вас, - сказал Матвей, нажимая на кнопку вызова лифта.
  Одновременно пренебрежительный и заботливый, но едко высокомерный тон последней фразы больно резанул Славу. Всё отношение к Матвею для него давно балансировало на дурных весах, где с одной стороны было только расположение и уважение к этому парню, а на других - раздражение и даже злость неприятия этого самовлюблённого типчика, считающего всех, не то что ниже себя - нет, это было бы ещё не так уж и плохо, даже нормально, - но его показушная роль заботливого пастушка всем тем, кто ниже него: она невероятно бесила Славу.
  - Слушай, Матвей, а на хрен он тебе нужен? С какой такой радости ты должен за него впрягаться? Неужели он вдруг стал тебе прямо таким клёвым корешом?
  - Измайлов стал моим корешом? - рассмеялся Матвей. - Нет уж, просто... Ой, да забей!
  "Вот так у него всегда. Стоит только начать чуть глубже покопаться в нём, как он легко и непринуждённо уходит от разговора".
  - А ещё девочек позовём? - вопросом встретила их у двери Регина.
  - Да нам со Славой и тебя одной хватит, - подмигнул Матвей Славе, открыл дверь своего дома и пригласил их внутрь.
  
  Слава давно не был у Матвея в гостях. С тех пор даже прихожая заметно изменилась и приобрела гораздо более дорогой и презентабельный вид. Вместо потрёпанного напольного ковра, который помнил Слава, его встретил идеально уложенный паркет из тёмного дерева. Ступив на него разутым, он сразу почувствовал приятное тепло от подогрева.
  Особо прогуливаться по своему дому Матвей им не дал. Сразу препроводил на кухню. Они расселись вокруг стеклянного стола, на который Регина не преминула выставить вино. Скромное российское вино на фоне большой, одновременно дорогой, но очень уютной кухни сразу как будто сжалось и пожелало убраться с глаз долой, чтобы не осквернять эти пенаты своим явно дешёвым видом. Слава чувствовал что-то подобное, хотя сам часто ловил на себе подобные разглядывающе-оценивающие взгляды гостей в своём доме. "Не такие уж мои предки и богатые, ага".
  Вино заполняло высокие хрустальные бокалы. Слава очень боялся ненароком разбить свой. Каждый из них, скорее всего, стоил больше, чем целый ящик их содержимого. По крайней мере у Славы складывалось такое впечатление.
  А вот разговоры в этой громадной кухне, - фурнитур которой блистал истинно белым цветом, а мебель и стены в противовес выдерживали уют тёмного дерева и невероятно качественной и удобной кожи приятного коричневого оттенка, названия которого Слава не знал, - разговоры ходили весьма обыденные. Всё то, чем дышат выпускники - экзамены, поступление, Последний звонок, выпускной, склоки среди учителей, одноклассников, других выпускников. Слава следил за Региной и не мог поверить, как она так непритворно оживлена и непринуждённа.
  Под своей оживлённостью она скрывала скуку. То и дело кидалась в социальные сети на своём смартфоне, то и дело зазывала всех провести этот пятничный предпраздничный вечер в шикарной квартире своего одноклассника. Она старалась никуда не отпускать парней вдвоём. Она трещала без умолку, когда они курили на балконе, она выжимала из себя весь свой юмор. Зачем, ради чего? Всё очень просто. Ей вдруг отчётливо показалось, что Слава непременно её сегодня бросит. Ей показалось, что всё, с его самого первого сообщения к ней вело к этому. Её никогда не бросали. Конечно, их отношения пребывали в кризисе, но она считала, что это нормально. Она считала, что всё ещё у них наладится. Ведь Регина уже привыкла к Славе. И она панически боялась, что сегодня Слава возьмёт и порвёт с ней. А что тогда? Ей безумно хотелось иметь кавалера на выпускном, и никого в этой роле, кроме Славы, Регина уже не видела. Ну а вообще, неожиданно для самой себя, попав под действие вина, она всё откровеннее заигрывала с Матвеем, не стыдясь, что её действующий молодой человек сидит рядом. Возможно, она непроизвольно пыталась играть на Славином чувстве ревности; возможно, она всегда в тайне поглядывала на Матвея, а его разрыв с Женей развязывал ей руки; ну и, быть может, стоило поужинать, выходя из дома, а теперь поменьше налегать на вино, которое легко подхватило Регину и несло по течению вечера.
  Купленное вино закончилось бесстыдно быстро. Матвей незаметно достал откуда-то новую бутылку. Слава прикусил губу - то вино, которое достал Матвей было восхитительным. "Как он только сдержался и не вылил в унитаз ту дрянь, что мы привезли".
  Потом дом Матвея начал наполняться людьми и разномастным алкоголем, лившимся рекой. Перед глазами у Славы всё начинало плыть, но прекращать наполнять едва ли не ставший родным бокал он себя заставить не мог.
  Слава держался Регины, старался не отпускать её от себя, хоть и сам для себя толком не понимал, зачем ему это было нужно.
  Заиграла музыка. Потом она стала громче. Начали проскальзывать старые и забытые, но не ставшие от этого менее плохими песни. Гостей резко стало слишком много. Мелодия дверного звонка раздавалась вновь и вновь. Гости разбредались по комнатам, как зомби в поисках излюбленных мозгов. Регина едва проговаривала свои фразы, далёкие от чего-то высокого и чувственного.
  - Я люблю твой член, - на ухо Славе промурлыкала она, и Слава решил, что с него достаточно.
  - Сходила бы ты лучше умылась, - Слава старался держать себя более трезвым, чем он был на самом деле.
  - Пойдём со мной, - язык у девушки заплетался не на шутку. - Давай уже без резинок.
  "Она меня что ли в этом упрекает?"
  - Давай просто уложим тебя, где потише.
  Где-то в глубине квартиры раздался звон битого стекла. Слава сразу представил, что разбился один из бокалов, из которых они так культурно пили ещё каких-то пару часов назад. От этой визуализации Славе больно отдало в паху, будто именно туда он получил добротный удар коленом.
  - Ты меня любишь?
  Косой взгляд, лёгкая отрыжка, высохшая слюна в уголке рта, раскрасневшиеся щёки. Всё это указывало на то, что этот вопрос Регина вполне могла задать и унитазу. Слава решил, что Регину как раз стоит сейчас познакомить с этим предметом дома Матвея.
  - Куда?
  - Освежиться.
  Слава приподнял девушку, понёс её через всю вакханалию спонтанной пьяной вечеринки. Регина продолжала нести какую-то чушь, к которой совершенно не хотелось прислушиваться. Славу самого начинало подташнивать, и мокрые пьяные поцелуи его девушки только добавляли омерзения. Он крепко желал избавиться от своей ноши. В голове всё плыло, перед глазами мелькал растерянный отец, от которого Слава сбежал. Стыд накатывал волнами вместе с тошнотой.
  - Прямо иди, там туалет и ванная. Мне надо на воздух.
  Регина потерялась в полумраке коридора и возгласах толпы со всех сторон.
  Славу кто-то обнял за плечи.
  Матвей.
  Его глаза блестели и едва ли не выкатывались из глазниц.
  - А с тобой-то что?
  - Всё ништяк. Покурим?
  - Покурим.
  Они пошли не на балкон, а в подъезд. Лестничные клетки и сверху и снизу были облюбованы гостями. Единственный минус квартиры Матвея - один и весьма маленький балкон.
  Матвей повёл его дальше, к лифту.
  - До магазина прогуляешься со мной?
  - Да хоть в Африку, - ответил Слава цитатой из какого-то старого фильма, потом засомневался, было ли там именно так, и был ли этот момент подходящим для этой цитаты.
  Холодный ветерок моментально сбросил градус с покрасневшего лица Славы.
  - Регина чёт нажралась.
  - Да и ты тоже!
  - А ты у нас прямо ЗОЖ!
  - Неа, - хитро ухмыльнулся Матвей. - Просто у меня есть кое-какие альтернативы.
  - Наркоманишь, сука? - Славу несло. Глаза жили отдельной жизнью и искали приключений.
  - Самую малость, - с задором ответил Матвей. - Люблю порой ускориться, если есть чем. Синька - вещь хорошая, но я не могу много пить. С иного похмелья порой в окно хочется выйти.
  - Бывает. Чем ускорялся-то? - Славе это было не слишком интересно. Лицо горело, в горле стоял неприятный ком. Невероятно хотелось выблевать всё, что оставалось в его желудке. Он держался и вёл беседу с Матвеем.
  - Чем-то белым. Что толку спрашивать, что там именно? Всё равно соврут скорее всего.
  - Да? - тупо промычал Слава.
  - Ага, дело такое. Один раз я занюхал что-то. Мне обещали чистый кокаин. Я приготовился кайфовать, а в итоге меня глючило целые сутки. Ну и дела, да?
  - Матвей, у меня к тебе два вопроса.
  Они подошли к круглосуточному магазину неподалёку. Слава опустился на бордюр, достал пачку, в которой оставалось жалкие две сигареты. Одну протянул Матвею, другую закурил сам.
  - Первый. Ты чё, наркоман?
  Матвей с наслаждением выпустил дым в небо, задрав голову. Слава присмотрелся к его пальцам, которые сжимали сигарету. Они заметно тряслись. Слава сконцентрировался и присмотрелся к лицу Матвея. Его челюсти ходили ходуном так, что можно было услышать скрежет трущихся друг об друга зубов.
  - Нет. Но бывает, что обыденность мне так опротивеет, что другого выхода просто не нахожу. У нас сейчас самое беззаботное время, ты уж поверь мне. Сейчас надо брать всё от жизни. Я летом почищусь, отдохну, а потом хрен меня к этой дряни потянет. Видал, в каких хоромах живу? Хочу сам заработать на такие же. Лучше - больше. Поэтому в универе буду пахать, как сволочь. Я это умею. Понимаешь, я всегда чувствовал, что могу. Знаешь, ну прямо всё могу. Думаешь, простой сынок мажора мог бы добиться, чего я добился? Чего я добьюсь ещё? Ни хрена. А я вот смог. Да и какие мои годы? Ты у меня ещё автограф будешь брать и всем рассказывать, что со мной в одну школу ходил. Да, Славка? Ты у меня вечером спрашивал, что я за Измайлова впрягаюсь. Так я за всех впрягаюсь. За тебя вот тоже. Ну ты, конечно, мне поближе, чем он, но всё равно - у меня друзей нет. За кем я вижу возможности, за того и топлю, за тем и присматриваю. Меня отец так научил. Кстати, ты что-то о своём пахане хотел поговорить, да? Как он? Что с ним стряслось? Пойдём уже скорее в магазин, не май месяц на улице. Нет, май, конечно. Формально. Но холодно, пиздец. Так чё?
  - У меня второй вопрос остался, - Слава покачивался на заборчике, кое-как держав себя в руках. Речь Матвея он почти не слушал. Ему было плохо. Тошнота становилась чем-то чересчур определённым, жёстким и навязчивым. Каждая затяжка только усугубляла дело. Когда Матвей прервался, Слава вставил свой вопрос:
  - Сходишь один в магазин? -А потом продолжил. - Я щас блевану.
  
  Матвей вышел с тяжёлым пакетом, забитым разными банками и бутылками. Он, не останавливаясь ни на секунду, трещал обо всём и ни о чём. Слава зажёвывал вкус блевотины чудом оказавшейся в кармане жвачкой, трезвея с каждым шагом, и с каждым шагом всё сильнее ощущая всю никчёмность бытия.
  Когда они вернулись в квартиру, Слава нашёл Регину под каким-то незнакомым, противно пыхтящим парнем. Эта сука выдавала из себя стоны, будто на неё забрался самый маститый жеребец в мире. Слава молча стоял на пороге, ждал окончания этой сцены, сдерживая себя, чтобы не разбить бутылку пива об голову этого жеребца с прыщавой жопой. Они даже не потрудились выключить свет и запереть дверь, демонстрируя каждому желающему всю свою гнилую натуру.
  - Слава! Нет, это не то, о чём ты подумал!
  Регина заметила его ровно в тот момент, когда Прыщезадый спускал прямо в неё. Через пару томительно долгих мгновений выяснилось, что он всё-таки был в резинке.
  - Это мой парень! Пошёл отсюда, сволочь! Ты меня изнасиловал! Слава, он меня изнасиловал!
  Слава не был тогда настолько пьян и глуп, чтобы принять этот вопль хреновой актрисы по обстоятельствам за чистую монету.
  - Я не в курсах был, - начал настороженно оправдываться тот, кто так легко взял и поимел первую девушку Славы. Девушку, с которой он стал в полном смысле - мужчиной. Слава просто потягивал своё пиво, потом покривил лицом и жестом указал этому Прыщу-на-Заднице проваливать.
  Тот как-то неопределённо застыл рядом со Славой, застёгивая ширинку. Казалось, он мучительно хочет что-то из себя выжать.
  Что? Признаться в любви к Регине? Встать на колени и попросить прощения у разрушенной пары? Объявить, что теперь Регина - это его девушка? Попросить сигаретку?
  Слава так и не узнал, что означал этот взгляд. Быть может, Прыщезадый пытался им объяснить, что он не знал; что всё получилось чересчур быстро; что девчонка сама прыгнула ему на хер; что он не хочет конфликта; что он ответственно подошёл к делу и сам надел презерватив; что... тысячи вариантов ещё, после этого самого "что", и не один из них не сможет ни загладить вину Регины, ни умилостивить Славу.
  - Не убей её только. Если что, я сразу мусорам позвоню!
  - Да вали уже! - Рыкнул на него Слава, запер за ним дверь и тихонько присел на кровать рядом с обнажённой Региной.
  Почему-то ему вспомнилось, что он всё же признался Матвею о своём положении с отцом. Выложил ему всё подчистую пьяным, заплетающимся языком. Обнюханный Матвей долго что-то разъяснял ему, но Слава его практически не слышал. Сейчас, когда он сидел на кровати рядом с Региной, разглядывал валяющийся на полу её розовый лифчик, в голову не лезло ни единой мысли для разговора.
  Регина прикрывалась одеялом, не зная, как себя вести в подобной ситуации. У неё сильно крутило живот, но просто взять, одеться и выйти в туалет сейчас - было за гранью мироздания.
  - Знаешь, а меня отец сегодня бросил. Сказал, что уезжает в Штаты навсегда. Это он мой мопед до ума довёл. Я с этого психанул, тебя прокатиться позвал. Сейчас мы у Матвея. Ты лежишь рядом голая, тебя трахнули, едва я успел отойти. Что мне думать прикажешь?
  По щекам Регины катились немые слёзы глухого отчаянья. Сейчас любое слово лишь похоронит её глубже. Она сделала первое, что пришло в голову - скинула с себя одеяло и предстала перед Славой в чём мать родила. Потом скользнула по груди ладонью. Провела её ниже, стараясь выглядеть максимально сексуально. Она где-то читала, что всё это должно разрешить любую ссору. Регина уже касалась кончиками пальцев сохранявшую возбуждение промежность. Она пьяно и умоляюще пучила глаза на Славу, буквально слыша, как громко и раздражённо ворчит её желудок.
  Слава громко рассмеялся. Потом перевёл взгляд на Регину, провёл ладонью по её груди, прощаясь с ней навсегда, покачал головой и прошептал:
  - Всё. Ты ведь сама этого добивалась.
  Потом укрыл её тело одеялом и вышел из комнаты.
  Прыщезадый подслушивал за дверью. Он был ниже Славы, но гораздо толще. Прыщи покрывали не только его задницу, но и лицо. Жидкие светлые волосы торчали во все стороны. Лоб покрыла испарина. Он явно понятия не имел, что делать в таких ситуациях и был несказанно рад, что девушку не тронули, и ему не придётся звонить в полицию, а потом утешать эту девочку, которая была явно не той, в которую он мог влюбиться. Она скорее была приятным бонусом этой вечеринки, на которой он никак бы не оказался, если бы не был соседом Матвея.
  Слава подмигнул ему, а потом со всей силы заехал кулаком прямо в нос, буквально услышав хруст сломанного хряща.
  
  "Привет, Лиза. Спишь?"
  "Привет, Слава. Как сам думаешь?"
  "Как дела?"
  "Нормально... как ты?"
  "Хреново"
  "Что так?"
  "Регина - шлюха. А батя меня бросил"
  "Почему ты мне это пишешь?"
  "Я тебя люблю"
  
  Глава 21. Предостережение и влечение.
  
  Пьяные признания в любви были для Славы в диковинку. Зато о похмельном стыде он знал не понаслышке.
  Он не помнил, как добрался до дома. Мопед до конца праздников пылился на подземной парковке у Матвея во дворе. Слава всё-таки поехал на дачное празднование девятого мая. Выпил пару пива, наелся вдоволь шашлыков, которые получились невероятно вкусными. Да и вообще, эта вылазка "на природу" оказалась неплохой затеей. Всё прошло максимально чинно и благородно. Слава рано уехал домой в приятно-приподнятом настроении. Смена обстановки чуть разбавила его невесёлые мысли и жгущее чувство стыда, которое он старательно заглушал, но оно всё норовилось выбраться наружу и напомнить о себе. После вечеринки у Матвея его телефон разрядился и оставался в таком состоянии все выходные. Слава боялся видеть ответ Лизы.
  В ночь перед возвращением в школу спалось просто ужасно, хоть он и лёг непривычно рано. Долго не мог заснуть, а ещё едва оказывался в царстве Морфея, как сразу снилась школа. Сны непременно заканчивались страшными скандалами и ужасающими своей неловкостью ситуациями, отчего Слава просыпался и, прикусив губу, разглядывал потолок своей комнаты. Утро понедельника пугало его безальтернативной необходимостью идти на уроки. Ведь там будет Лиза, наверняка прочитавшая это пьяное сообщение. Там будет Регина. Хоть Слава и втолковывал себе раз за разом, что это он потерпевшая сторона, но жгучий стыд непременно заливал лицо краской, когда он представлял Регину, сладострастно стонущую под тем стрёмным типом. Он ничего не мог поделать с угрызениями совести, что позвал её прокатиться, согласился поехать к Матвею, оставил пьяную одну. Какие бы контраргументы он не приводил в споре с самим собой, но ничего из этого не выходило. Груз стыда и вины тянул его вниз, на самое дно, где он смог бы спрятаться от всего мира до тех пор, пока не пройдёт достаточно времени, чтобы разобраться во всём и принять это всё.
  По благоволению судьбы жизнь подкинула ему немножко времени. Ни Лизы, ни Регины не было на уроках. Они обе вдруг заболели. Пьяное сообщение Славы было прочитано, но ответа не последовало. Регина удалилась из друзей Вконтакте. Слава был этому только рад.
  Неделя выдалась короткой и скучной. Славе в первый день казалось, что каждый одноклассник непременно знает всю подноготную его любовных отношений, но быстро выяснилось, что даже о пятничной вечеринки у Матвея не все знали. И правда, одноклассников на ней не было. По крайней мере, Слава припомнить никого не мог.
  Основной темой для обсуждения на этой неделе стал Измайлов.
  Теперь его главным и нестерпимым врагом стал Валера. Их конфронтация была довольно скучной. Выяснилось, что та "невероятно крутая и прибыльная тема" провалилась, и в итоге они просто пили пиво в Родином подъезде. Там их и встретила компания не самых дружелюбно и мило настроенных парней. Валера, по его заверениям, упрашивал Измайлова пойти домой вместе с ним, но тот перебрал и видно почувствовал, что он в этой компании свой. Оказалось, что это не так. Когда ушёл Валера, отношение к его однокласснику моментально поменялось. Измайлов был совершенно к этому не готов и не понял, как правильно себя вести, поэтому быстро наговорил лишнего (даже он сам это признавал) и задолжал парням крупную сумму за "моральный ущерб". Денег у него не было (он даже выпил пару банок пива, купленного своими новыми знакомыми), поэтому они решили взять с него телефон и часы. Он даже сам сбросил все настройки со своего старенького "айфона" и передал его в руки самого оскорблённого его словами.
  В общем, эта история только подняла настроение Славе, хоть он и стоял неподалёку от рассказчика с сочувствующим лицом. Измайлов во всём обвинил Валеру и требовал с него компенсации. Тот прямым текстом послал его и был в этом, в принципе, прав. Но Измайлову хотелось отстоять свою честь и достоинство, поэтому он изрядно проходился по Валере, требуя, чтобы он набил тем парням "стрелку".
  Так и прошла эта неделя, в которой за Измайловым закрепилась репутация конкретного лоха, только подогреваемая его нападками на Валеру и ловкими, остроумными и едкими ответами самого Валеры, которые раз за разом смешили класс. Кажется, на стороне Измайлова оставалась только его девушка - Аня. При этом Слава не мог не замечать на себе её любопытных взглядов. Ему порой казалось, что она знает гораздо больше, чем показывает и значительно больше, чем ей стоило знать.
  Матвей сохранял безразличный вид. Вообще, на этой неделе он был на редкость незаметным. Слава сидел в другом конце класса и порой посматривал на его внимательное лицо, поглощавшее учебный материал, который наверняка он и так знал на "отлично".
  Вообще, уроки стали больше походить на консультации, а консультации оставались прежними. Их усиленно натаскивали на сдачу ЕГЭ. Учителя, разумеется, уже давно провели градацию учеников. Кого-то они готовили серьёзно и надеялись на выдающиеся итоговые баллы. Им они и уделяли максимум своего времени и сил. Других готовили по мере сил и ожиданий. Явных аутсайдеров усиленно натаскивали на самый минимум заданий для проходного балла.
  В целом, неделя выдалась заурядной и скучной. Собственно, это и было нужно Славе. Он ловил любое упоминание в разговорчиках одноклассников о Регине и Лизе, но сразу терял к этому интерес, если после этих имён звучали отстранённые и несвязанные с ним фразы.
  - Что, по Регинке не скучаешь? Навещал хоть её? Говорит, что отравилась жёстко. Я бы сама сходила, да боюсь заражусь ещё.
  К Славе неожиданно подсела Женя. Сперва он отнёсся к этому равнодушно, но тайком поглядывая на неё и, поймав чуть удивлённый взгляд Матвея, не смог не порадоваться, что сидит сейчас с, возможно, самой красивой девочкой школы. Она даже пахла как-то красиво. Хоть Слава и никогда не питал к ней особых чувств, но легко мог понять, почему она легко завоевала своё законное место в ночных фантазиях многочисленных учеников их школы. Смазливое кругленькое личико с загадочным прищуром, рыжие локоны в комплекте с милыми веснушками. Притягательное обаяние и магнетизм, который невозможно передать словами, но который моментально притягивает всё внимание мужских глаз, едва Женя появляется на горизонте. Слава старался сдерживать себя и не смотреть на манившую прорезь белоснежной блузки, расстёгнутой на две верхние пуговицы, под которой, скрытое чёрным лифчиком размеренно поднималась и опускалась мечта. Всё же это была не Славина мечта. Столь вызывающая пышность никогда не являлась предметом его вожделения.
  - Мы расстались, Жень. При чём, не очень красиво.
  - Да ладно? - распахнула свои большие глазки Женя. Потом сразу перевела взгляд обратно в тетрадь. Всё же Славе не могло не льстить, что она села именно с ним за одну парту.
  - Ну что поделаешь, бывает. - Женя принялась выводить что-то похожее то ли на сердечко, то ли на цветочек на полях тетради. - Если честно, я видела, что у вас не всё клеится.
  - Это точно. Ну, живём дальше. Ты сходи, проведай её, - сказал Слава, но потом осёкся. Всё-таки они с Региной подруги. Ей Регина может сболтнуть всю правду. Славе совершенно не хотелось, чтобы ни Женя, ни кто-либо ещё знали детали о финале их отношений. - Хотя, она поди сама скоро вернётся.
  - Ну да. Ещё мне заразиться не хватало.
  Слава вдруг подумал, а не могла ли Регина подцепить чего-то от того Прыщезадого? А если она вообще забеременела? Эту мысль он сразу отверг. Явный плюс Регины - она думает о безопасности. Славе резко захотелось пойти в душ и тщательно вымыться, не жалеючи растерев себя мочалкой.
  Учебная неделя закончилась. В выходные Слава целиком и полностью ушёл в мир свеженькой компьютерной игры так, что даже забыл обо всём. Засиделся в воскресенье до двух ночи, пока не прошёл её до конца и, предвкушая хорошенько выспаться на двух подряд уроках скучной истории, улёгся спать.
  
  В новый понедельник в школу вернулась Лиза, чтобы посидеть на двух уроках и снова пропасть до среды. В новую среду выздоровела и Регина. Слава проспал, опоздал и зайдя в класс моментально увидел их обеих. Регина едва заметно перевела на него взгляд, чтобы тут же опустить его обратно в тетрадь. Лиза с кем-то ожесточённо переписывалась, чуть выпятив губки, наверняка, - неосознанно. За его партой сидела Женя. Слава поспешно направился к своему месту и самозабвенно погрузился в очередной тест по русскому языку.
  Наверное, первый раз за все одиннадцать лет, Слава был не рад раздавшемуся звонку с урока.
  - Здорово, Подкова, курить пойдёшь? - подошёл поздороваться Валера. Слава помотал головой, пожал протянутую руку и прикинулся, что продолжает решать тест, который он закончил минут пятнадцать назад. Курить, конечно, хотелось, но перспектива покинуть кабинет и встретиться с глазу на глаз с Региной или Лизой пугала сильнее.
  - Кто закончил с тестовой частью, можете переходить на сочинение. Ответы мне сдайте.
  - Где этот оборот? - шепнула Женя, Слава посмотрел в её тест, быстро нашёл причастный оборот и подсказал ей.
  - Спасибочки. А что, курить не идёшь? Бросил?
  - Что-то не хочется.
  - Понятно. Может, тебе водички принести, а то вон вспотел?
  - Да ладно? - Слава провёл ладонью по влажному лбу и тут же сильно покраснел. Как бы он не боролся с этим изъяном своего организма, но полностью с ним справиться никак не получалось.
  Женя мило прыснула:
  - Расслабься, я всего лишь твоя одноклассница.
  Одноклассница удалилась, неспешно покачивая бёдрами.
  "Она реально думает, что все так по ней балдеют? Мда, Женя - лучшая партия для Матвея".
  Слава немного отвлёкся, несерьёзно воображая, что он сейчас начнёт встречаться с первой красавицей класса. Эти размышления были забавны и обдумывать их было интересно. Почему-то он был уверен, что нравится Жене. Взглянул на пустующее место Матвея. "Что бы он на это сказал? Его стопудово это бы задело!"
  Потом взгляд Славы скользнул по полупустому классу и его как будто током ударило. Он встретился глазами с Лизой, которая осталась на месте. В её взгляде и выражении лица было что-то такое, чего он никогда раньше не замечал. Словно она оценивала его. Они задержались друг на друге чуть дольше, чем было нужно, и Лиза первая отвела взгляд.
  - Слушай, Покладов, давай мириться? - к нему подсела Аня.
  Всё-таки сейчас она выглядела гораздо привлекательней, чем в сентябре и раньше. Линзы вместо очков делали её лицо естественнее и проще. Она поменяла гардероб, стала носить юбки, демонстрируя похорошевшие ножки. Вот только эта розовая кофточка - явный пережиток прошлого - напоминал, что эта та самая Аня, о которой не хотелось думать.
  - Я с тобой и не ссорился, - лениво включился в беседу Слава.
  - Правда?
  - Ну да. Не знаю, что ты себе напридумывала.
  Аня полностью закрыла собой вид на Лизу, поэтому Славе пришлось спешно выбросить из головы свою детсадовскую подружку и переключаться на не самую приятную одноклассницу.
  - Короче, у нас ведь скоро последний звонок, да? Я подумала, что нам надо поговорить наконец-то.
  - Да? - переспросил Слава, наблюдая, как в класс входит Измайлов, со своей фирменной вечно недовольной миной. Вот уж из-за Аньки драться с ним опять - явно не лучшая идея. - А бойфренд твой не против?
  - Почему он должен быть против, если мы с тобой просто разговариваем? - наморщилась Аня, став ещё больше похожей на какую-то мелкую собачку, типа мопса. - Выйдем в рекреацию?
  У неё была довольно странная манера разговаривать. Порой она делала длинные паузы между словами, а потом начинала тараторить, как не в себе. Слава пожал плечами и поднялся.
  - До звонка успеем?
  - Наверное. Будто тебе не плевать на звонок.
  Слава даже растерялся, не зная, что на это ответить. Похоже, Аня считала его неким бунтарём, хотя он старался всё делать прилежно и терпеть не мог опаздывать. Слава ещё раз пожал плечами и направился к выходу из кабинета.
  Открыв дверь, он наткнулся на Регину. Та ойкнула, странно на него посмотрела и проскользнула в класс. Слава в третий раз пожал плечами и отправился на неожиданный разговор с Аней, которая плелась позади.
  
  - А кто тебе из класса больше нравится? Женя или Регина? Или Лиза?
  - Это ещё что за вопросы из начальной школы? - растерялся Слава и даже чуть отодвинулся от Ани. Отчего-то сидеть с ней рядышком стало неприятно и неловко.
  - Шучу, - прыснула Аня, довольно миленько прикрыв рот кулачком. - Слушай, а я знаю, что вы с Региной расстались. Ты сильно переживаешь?
  - С чего ты это взяла?
  - У меня есть свои источники. Я даже чуть больше знаю, чем ты думаешь, что я знаю.
  - Да что ты говоришь? - Слава с нетерпением ждал звонка, чтобы прервать уже этот разговор, непонятно для чего начавшийся и к чему ведущий.
  - Ага. Это подло, что она сделала, Слава. Мне тебя правда жалко.
  Славе захотелось ответить резко. Однако, он сдержался. Любопытство брало своё. Только промычал что-то неопределённое.
  - Этот сосед Матвея - мой родственник. Троюродный брат или что-то типа того. Вчера у моей тёти был день рождения, и он там был. Этот придурок нажрался и всё мне рассказал. А я сразу поняла, про кого он говорит! Правда, ведь? Этот Паша - такой полный и неприятный паренёк. Ты его ещё ударил. У него цапина на носу осталась.
  - Аня, давай уже начистоту. Чё тебе надо от меня? Всем уже расстрепала, какая у нас Регина, да?
  Слава закипал. Он не хотел, чтобы об этом знал весь класс. Хотя, новость о царапине чуть-чуть его порадовала.
  - Нет! Конечно, нет. Я об этом и хотела поговорить.
  Раздался звонок на урок. Аня не пошевелилась. Слава заставил себя последовать её примеру.
  - Мы недолго. Так вот, я хочу перед тобой извиниться. Я много глупостей наделала в этом году. Те фотки Лизы и... Ой, да много чего. Просто хочу тебе сказать, чтобы ты не злился на меня.
  - Я и не злюсь, - честно ответил Слава. Он презирал её, да. Но не злился.
  - Знаешь, почему я всё это делала?
  - Наверное, я типа тебе нравился?
  - Да. Ты знал об этом?
  - Догадывался.
  - Ну а сейчас так не нравишься, потому что я...
  - Нашла Измайлова. Я понял. Всё нормально. Ты на меня тоже не серчай, если что. Бла-бла-бла. Всё, можем идти на уроки?
  Аня загадочно улыбалась ему, словно прикидывала, стоит ли выкладывать все карты на стол.
  - Хорошо, что ты тоже извинился. Ты меня очень обидел. Ты ведь меня тоже весь год обижал.
  - Ну вот мы и примирились. Мир, дружба, жвачка. Пойдём уже учиться?
  - Пойдём.
  Они уже встали и направились в кабинет. Слава держался впереди. Аня сказала:
  - Слава, только Лизе не доверяй. Лучше, правда, приударь за Женей. Она классная.
  Он обернулся, посмотрел удивлённо:
  - В смысле? Почему это?
  - Лиза врёт всё. Тебе Родя об этом расскажет. И о парне её тоже. Ты ведь до сих пор ничего не знаешь, да?
  - О чём?
  - О-о-о, ну всё понятно. Нет, я не при делах. Пусть тебе Родя обо всём сам расскажет. Просто скажу, что из-за Лизки твой дружок в этом году школу не заканчивает.
  - Чего? В смысле? Эй!
  Аня прошмыгнула в кабинет первой. Слава в растерянности перешагнул через порог. Спонтанно достал телефон, обдумывая, не позвонить ли Роде. Но потом со злостью на себя убрал телефон обратно в карман и вошёл в кабинет с мыслью:
  "Да конечно, буду я тут верить всяким Измайловским подстилкам! Сука, могла бы и сразу всё сказать. Наверняка, ничего не знает, только на понт меня берёт".
  
  - Домой идёшь?
  Последним уроком была физкультура. Физрук, недолго думая, отправил класс на улицу. Парни играли в футбол, девчонки сидели на лавочках, уставившись в экраны телефонов и вяло следили за игрой, не забывая при этом визжать на голах и опасных моментах. Слава был доволен как своей игрой, так и игрой своей команды, которая победила со счётом 5-2. Слава даже забил один гол, хоть и играл в защите. При этом набегался так, что изрядно вспотел. На улице как раз распогодилось, по ощущениям от пекущего солнца на все тридцать градусов тепла. В раздевалках открыли душевые. Желающих их протестировать нашлось немного. Слава был одним из них. Физрук даже выдал новенькие одноразовые полотенца, которые скоро грозились превратиться в жёлтые половые тряпки. Грех не воспользоваться моментом. После душа Слава долго провозился в раздевалке. Домой спешить резона не было. Ничего увлекательного его там не ждало. Мать в последнее время решила справляться со своим разведённым положением гипервниманием к сыну. Выражалось это, в основном, в привычных придирках и череде лишних, неуклюжих вопросов.
  Слава заталкивал в сумку спортивную форму, когда в раздевалку осторожно заглянула Лиза со своим вопросом.
  - Да. Сейчас, соберусь.
  - Давай, я на крыльце подожду.
  Её голова скрылась за дверью, как мираж, оставив Славу в боязливом оцепенении. Он боялся выйти из раздевалки и идти ей навстречу. Он, как мог, оттягивал время, набирался смелости. Очевидно, что Лиза вызывала его на разговор, в котором не могло не всплыть его пьяное признание. В то же время, призрачное предвкушение неизвестности, которое могло бы вспыхнуть искрой взаимности, тепло подбадривало Славу. Всё-таки он вышел на крыльцо, переборов свою нерешительность.
  Лиза казалась очаровательней, чем обычно. Обтягивающие строгие чёрные брючки сразу привлекли взгляд Славы. Белая блузка с просвечивающим лифчиком давала лишний повод для воображения. Кожаная куртка поверх неё смотрелась очень стильно. Небрежно наброшенная на руку сумочка и уставший взгляд, и пальцы, набирающие сообщение кому-то. И всё же она стояла в залитом солнцем школьном дворе и ждала Славу. Этот вид априори не мог разочаровать.
  - Идём?
  - Ага.
  - Слушай, Славка, возьми куртку, хорошо?
  - Давай.
  Он взял её куртку, они направились со школьного двора. Молчали. Славе было неловко от этого молчания, но в голове мелькали только разные глупости, чтобы начать разговор. Одна из этих глупостей всё же вырвалась:
  - Хорошая погодка сегодня, да?
  - Ага, солнышко. Лето скоро.
  - Экзамены... - протянул Слава. Обычно после этого начиналось бурное обсуждение, но Лиза промолчала.
  Они на автомате прошли к пустовавшей курилке. Лиза закурила. Слава немного постоял в нерешительности, но всё-таки достал из кармана пачку, хоть и курить совершенно не хотелось.
  - Бросать надо это дело, - промямлил он. В ответ многозначительный дым от сигареты и молчание. Лиза отводила глаза, неловко переминалась, достала телефон, чтобы сразу его убрать.
  - Опять малолетки здесь всё обкуривают! В квартире дышать нечем от ваших сигарет! Валите отсюда, пока полицию не вызвала! Я ещё директору вашему пожалуюсь!
  Это из ближайшего подъезда показалась детская коляска, а следом её водительница, начавшая ворчать, не успев ещё выйти на улицу.
  Лиза и Слава, не споря, продолжили путь домой.
  - Это правда?
  - Ага, вот экзамены сдам и бросить курить хочу.
  - Нет, про другое.
  - Про что? - тупо переспросил Слава, прекрасно зная ответ на свой вопрос. Он чувствовал, как начали гореть уши. Скоро будет гореть всё лицо.
  - То, что ты мне написал тогда. Ты меня любишь?
  Они старательно избегали смотреть друг на друга. В голове Славы роилась тысяча мыслей и только одна из них была верной.
  - Не знаю. Я пьяный тогда был. В говно.
  Слава, естественно, озвучил одну из неправильных мыслей.
  - Я догадалась. Но я ведь тебе нравлюсь, да?
  - Наверное, - Слава пожал плечами. А потом добавил, назло жару, бьющему в лицо и каплям пота, выступающим на спине. - Нравишься, да.
  - Давно?
  - Всегда. С детского сада ещё.
  - А что раньше не говорил?
  Слава опять пожал плечами. На этот раз вкладывая в этот жест максимум многозначительности.
  - Ты не догадывалась?
  - Нет.
  Ещё немного прогулки в молчании. Они прошли детский садик. Лиза посмотрела на визжащих детей. Слава посмотрел на Лизу. Он заставлял себя перестать мечтать и выдумывать самые сладкие продолжения этого разговора.
  - Я дура, - тихонько сказала наконец Лиза.
  - Да ладно? Перестань.
  - Всегда я всё неправильно делаю.
  Налетел приятный ветерок, растрепал волосы у девушки, открыл Славе грустное лицо, от вида которого сжималось сердце. Он был обязан что-то сказать, как-то приободрить её. Хотя бы начать дурачиться, сбросить это тянущееся напряжение. Но Слава не мог. Он, наоборот, прибавил машинально шаг, оставил Лизу позади себя.
  - Мы с Региной расстались, - бросил через плечо.
  - Правда? А, ну да. Ты ведь писал. - Лиза прибавила шаг, нагнала его, взяла свою куртку. - Сочувствую. Наверное.
  - У тебя как дела?
  - Бывало и хуже.
  - А лучше?
  - И лучше бывало.
  Лиза плавно перевела разговор на что-то нейтральное и пустяковое. Слава был этому только рад. Скоро они подошли к их дому.
  - Смотри, - указала пальцем на свой балкон Лиза.
  Слава послушно поднял голову. На окнах её балкона растянулся баннер с надписью "Продаётся" и номером телефона.
  - Такие дела, - пожала плечиками Лиза.
  Слава не нашёл, что ей на это ответить.
  
  
  Глава 22. Правда.
  
  В день перед Последним звонком Слава решил заглянуть к Роде. Его родители уехали в деревню к Родиным бабушке с дедушкой, помогать им сажать картошку. Родя, прикрывшись основной работой, от участия в посадочных работах отказался и остался дома. Сперва предполагалась крутая тусовка с кучей народа, но эта идея быстро стихла сама собой.
  Слава застал Родю одного дома. Тот только вернулся с работы. Слава с нетерпением ждал его возвращения. Отправиться к нему навстречу не позволила мать. У неё вдруг вспыхнула потребность к общению, она усадила Славу на кухне, налила ему чая и долго-долго говорила. Всё это время Слава чувствовал себя неловко. Но при этом сидел и слушал её, стараясь заглушить в себе смесь раздражения и жалости. Похоже, ей даже поговорить стало не с кем. Кажется, мать прекрасно понимала серьёзность слов сына, что он хочет уехать учиться в другой город. Кажется, она даже понимала, что возвращаться обратно у Славы желания не было. Страх близящегося одиночества заставлял её крепко-накрепко запомнить лицо сына, его голос. Слава же ничего такого не чувствовал и сидел через силу, однако делал всё от себя зависящее, чтобы не начать очередной скандал. Мать легко могла завестись от любого неверного слова, или молчания, или движения, или даже вздоха.
  Когда их беседа закончилась, Слава выходил из дома и чувствовал, как скреблись кошки на душе. Он понимал важность материнского порыва, но никак не мог вспомнить хоть что-то толкового. Нравоучения, жалобы, цитаты, книжные рекомендации, воспоминания о прошлом, разговоры о будущем. А где то, что на самом деле нужно? Этого либо не было вообще, либо Слава не мог этого вспомнить.
  - Здорово, проходи на кухню.
  Они пожали руки, Слава разулся, прошёл на указанное место. На столе его ждала бутылка виски, кока-кола и два стакана.
  - С аванса прикупил. Тот самый, который ты мне проставлял. Клёвый вискарик.
  - Согласен.
  Родя, видимо, только что был в ванной. От него разило шампунем и влажные, небрежно обросшие волосы торчали в разные стороны.
  Слава присел на диван, с мнимым знанием дела уставился в этикетку спиртного.
  - Бленд скотч. А лёд есть?
  - С холодильника наскребёшь - будет. Разливай давай, выпускник. Я цветы пока полью, а то мать разворчится, как обычно.
  - Практически абитуриент уже, - поправил Слава и аккуратно открыл бутылку, плеснул немного в стаканы, разбавил колой. Пока Родя метался с кувшином по дому, Слава маленькими глотками попивал свой коктейль и рассматривал инстаграм Лизы. У неё давно не было новых фото. Приходилось довольствоваться старыми. Например той, где она на пляже в милом голубом купальнике отжимает свои волосы, наверняка представляя себя знойной красоткой из "Спасателей Малибу".
  - Ладно, давай с наступающим Последним звонком тебя, - поднял свой стакан освободившийся от домашних обязательств Родя.
  Они выпили, потом уткнулись в телефоны.
  - Знаешь, - не отрываясь от экрана, начал Слава, - тебя там будет очень не хватать. Ты точно решил не идти? Все были бы тебе только рады.
  - Не, спасибо, - ухмыльнулся Родя. - Там уже совсем не тот класс, из которого я ушёл. Вот ты ко мне придёшь на Последний звонок?
  - Надо будет - приду. Не вопрос.
  - Хм. Через год посмотрим... Хотя не, нахрен мне ваши звонки, лучше поскорее всё сдать да поступить тоже куда-то.
  - Это правильно, - поднял стакан для нового столкновения с Родиным Слава, при этом серьёзно сомневаясь, что у Роди получится поступить в университет вообще. Тем более до начала следующей приёмной комиссии.
  Этого он, конечно, не стал озвучивать. Как и многое другое, что просило выхода. Градус в его голове был ещё слишком низок. Всему своё время. Хорошо бы только его грамотно подгадать.
  
  Нужный момент не заставил себя долго ждать. На улице уже стемнело, а купленная Родей бутылка подходила к концу. Они курили на балконе, плевали вниз с окошка, разговаривали о былых временах, которые нельзя было вернуть. Славе казалось, что Родя уже гораздо пьянее его самого. Тема, на которую они разговаривали, резко изжила себя, возникло промежуточное молчание, и Родя сам дал Славе возможность говорить о том, о чём нужно было говорить:
  - А что, соседка твоя переезжает, что ли? Я видел на окнах объявление.
  - Ага, - кивнул Слава, а потом не заметил даже, как его прорвало. - Лиза её зовут, ты ведь знаешь? Соседка, а ещё в детский сад ходили вместе, а теперь она моя одноклассница. Знаешь, странно это так всё. Будто всю жизнь она была рядом, вся жизнь нас друг к другу подталкивала... Серёга вон постоянно её мне в невесты сватал. Говорил, вон твой Мышонок идёт. Мышонок, тоже мне! А знаешь, что тут приключилось недавно? Только не трепись никому.
  - Да ты гонишь, что ли? Стану я трепаться. Да и кому?
  - Знаешь, из-за чего мы с Региной расстались?
  - Из-за чего?
  - Я её спалил, как она с каким-то чертом трахалась.
  - Да ладно?!
  - Угу.
  - Где?
  - У Матвея мы бухали перед девятым. А до этого отец нас окончательно бросил. Сообщил мне, что в Америку улетает. Мопед этот сранный починил, ну ты знаешь. - Слава никому не говорил об отцовском откупе. Карта осталась у отца, а значит и денег этих у него не было.
  - Нахрен вы к нему попёрлись? - поморщился Родя.
  - Регинка захотела. Да и какие ещё варианты? На улице тусоваться? Ночью тогда нихрена не тепло было.
  - Ладно. Дичь какая-то...
  - Ну вот там я её и спалил. А ведь я у неё первый был. Типа вскрыл свой счастливый билет.
  - Пойдём на кухню, накатим.
  Они переместились обратно к столу. Родя принялся делать незамысловатые бутерброды с колбасой и майонезом. Слава крутил в руках стакан, наблюдая, как бултыхается в нём плохо разбавленный колой виски.
  - А у тебя больше нет ничего выпить?
  - Неа. Так-то у тебя важный день завтра.
  - Да пошёл он в жопу, день этот твой.
  Родя презрительно цыкнул:
  - Не мой, к счастью. Или, к сожалению. Хер его знает.
  - Ну и вот, нашёл я свою девочку под мразью какой-то. Фу, бля! Даже вспоминать тошно, как он встаёт и с члена презик стаскивает...
  Слава осушил стакан, закашлялся, плеснул себе ещё, разбавил колой. Теперь он начал сомневаться, что трезвее Роди. Однако, не мог перестать говорить.
  - Ну я ему фейс попортил немного, конечно. А знаешь, что мне Регина на всё это ответила?
  - Чё?
  - Трахнуть себя предложила!
  - Да ладно?
  - Угу. А я что, на помойке себя нашёл? После черта какого-то лезть? Ну и всё, аривидерчи, бэйба. Сука!
  - Скучаешь по ней?
  - Не знаю. Стараюсь вообще о ней не думать, но порой... - Слава махнул рукой, хотел было сделать ещё глоток, но осёкся. Стоило выдержать паузу.
  - Ох уж эти амурные дела! А чё в классе сказали?
  - Да ничего. Расстались и расстались. Бывает. Сейчас там вообще всем на всех насрать. Как будто уже экзамены сдали и выпустились, а всё равно заставляют вместе сидеть.
  - Когда у вас первый?
  - Тридцатого. Ладно, я же после той истории с Регинкой знаешь, что учудил?
  - Ну?
  - Я... - Слава замешкался на секунду, но потом тряхнул головой и выложил всё как есть. - Лизе нашей... моей... в любви признался. Написал ей об этом.
  Из рук Роди выскользнул нож, брякнулся об пол.
  - Ногу не отрезал себе?
  - Не, нормально всё. Я ведь тот ещё рукожоп, сам знаешь.
  - Ага.
  - И что тебе Лиза ответила?
  - Да ничего толком. Я не понял. Говорит, что и не догадывалась. А как можно не догадаться? Я ведь всегда был рядом. Как пёс её у дверей караулил каждое утро. Думал, гадал: пойдёт ли она на уроки сегодня? Лиза на уроках - праздник прямо какой-то! При этом мне все говорили, что дрянь она порядочная. И Матвей, и Анька туда же. Да и Регина всегда на неё косилась только. А я и сам это знаю, а всё равно ничего поделать с собой не могу. Как её вижу, так сразу дыхание перехватывает, и лицо в краску. И зачем так мир устроен, что нам только одни суки нужны? Лиза ведь это... ну шлюха же! Серёже своему на "бэхе" даёт за ништяки и ещё башку задирает, а я как чмошник последний за этой дыркой бегаю...
  - Заткнись! Рот закрой свой! Не шлюха она! Нихера ты её не знаешь!
  Родя дёрнулся вперёд, будто хотел ударить Славу. Потом жадно осушил свой стакан, поднялся, подошёл к окну, начал настойчиво тереть лоб. Слава молча наблюдал за ним. Осознание пришло после ещё одного глотка.
  - Ты тоже, значит, в неё втюрился. Какой-то у нас клуб неудачников здесь. Давно?
  - Летом.
  - Когда успел-то?
  - Пойдём курить?
  Родя, не дожидаясь ответа, выскочил из кухни. У Славы всё плыло перед глазами, но он упрямо пошёл следом. Он сам не знал почему, но не был шокирован этим. Теперь в голове крутился только один вопрос. А стоило ли его задавать, или Родя сейчас сам во всём признается?
  Тот уже курил. Слава присоединился к нему. Тёплая ночь конца мая пьянила своим воздухом. Слава заметил, что Родю потрясывает. Потом он заметил ту же дрожь и у себя.
  - Часто её во дворе у нас видел, - начал Родя, медленно затягиваясь. - Сперва не обращал особо внимания, но как-то в магазине её встретил. У неё прямо на выходе пакет порвался. Вот же тупой случай для подката. Но я собрал её покупки, помог ей отнести прямо до лифта. Там и узнал, что она твоя соседка. Так у меня в башке и переклинило. Даже имени её не знаю, а глаза закрываю - она. Я думал, Лиза старше намного. Выглядит она, согласись, эффектно. Сразу предупредила, что парень есть. На "вы" ко мне обращалась. Как же она сказала, когда мы тогда у лифта разошлись: "спасибо вам за помощь, но у меня есть молодой человек". Типа того. Будто так гордилась им. А в глазах всё равно искорка играет. Я, как дурак, это за испытание принял. Думал, что она меня на понт берёт. Ну и с тех пор решил, что пойду за ней. Придурок, да?
  - Нормально всё. Уж явно не мне тебя осуждать. И что дальше?
  Родя замолчал надолго. При этом даже не затягивался. Слава терпеливо ждал. Наконец его друг стряхнул пепел, затянулся напоследок и выбросил окурок вниз.
  - Да ничего. Не срослось и всё.
  - Врёшь. Что дальше было?
  Родя помотал головой.
  - Давай уже.
  Родя достал из пачки новую сигарету и начал:
  - У нас было одно свидание. Спонтанно это так получилось. Я хотел к тебе зайти, гулять позвать и тут из подъезда она выходит. Платье у неё такое было соблазнительное. Я уже знал, что мы ровесники, поэтому чуть посмелее был. Ну и она меня узнала. Поздоровались, начали общаться. Я проводил её по делам. Покушали в кафешке, а потом гуляли до ночи по городу. Просто так. Знаешь, мне ещё ни с одной девчонкой так легко не было. Обычно всё равно притворяешься, стараешься быть лучше, чем ты есть. А тут сразу, будто созданы друг для друга, что ли. Она и сама забыла, что у неё парень есть. Да какой это парень, так...
  - Родя? - перебил его Слава. - Так кто тебя отбуцал?
  - А?
  - Ты слышал.
  Слава знал, что сейчас Родя признается. Наконец-то он выложит то, что так его тяготило. Слава и сам уже до всего догадался с такой ясностью, будто и не было позади той бутылки виски.
  Лизин Серёжа подъехал к дому Лизы и Славы ровно в тот момент, когда Родя целовался с Лизой. Причём целовался так, будто в последний раз. И это было недалеко от правды. Лизин парень не стал разбираться в ситуации. Он сразу выскочил с бейсбольной битой наперевес. Рявкнул Лизе, чтобы ждала в машине. Едва девушка закрыла за собой дверцу, как замки намертво захлопнулись. Родя пытался начать с разговора, но первый же удар битой по голове выключил свет в глазах. Дальнейшее лишь догадки. Почему "скорая" забрала его, якобы, из совершенно другого района? Сколько времени продолжалось избиение? Почему Лиза наверняка всё видела, но молчала?
  - Почему ты никому не сказал? Этот уёбок уже почти год должен сидеть.
  - Я не помнил всего. Ты думаешь, меня по приколу в Израиль возили?
  - И что потом?
  - Лиза часто меня навещала. Не в больнице, конечно, нет. Понимаешь, у неё такая ситуация...
  - Какая ситуация? Ты что, не понимаешь, что мог бы не в больнице очнуться? Ты мог вообще не очнуться!
  - Да, понятно. Но и она не могла с ним порвать, а тем более сдать. Понимаешь, её отец крупно прогорел в своём бизнесе. Остался должен просто дохренища. И проценты только растут. Лиза боролась за свою семью, понимаешь?
  - Поролась, скорее.
  - Идиот. Не смей ей ничего говорить! Она - лучшая в этом мире. Если для тебя она Мышонок из детства, напоминание о брате, то для меня она - ангел.
  - Ты из-за этого ангела, может быть, всю жизнь просрал. Навещала она тебя... Угрызения совести её мучали, вот и посещала! Что с её мудаком собираешься делать?
  - Ничего. Не буду я на него заявлять. Не моё это.
  Слава закатил глаза.
  - Дворовое дитя! А твоё - что у тебя родичи всё что могли продали, чтобы тебя-дурака на ноги поставить?
  - С ними я сам рассчитаюсь. Вся зарплата им уходит. Не думай, что я тут каждый день вискарь глушу.
  - Да знал бы я об этом, нахрен твой вискарь мне бы не сдался! Какой-же ты придурок...
  - Какой есть. Она тебе точно ничего не говорила? Слава, слушай, отдай её мне, пожалуйста?
  - Да бери, - опешил Слава. - Она что, вещь какая-то для тебя?
  - Нет. Просто мы любим друг друга, а я не могу любить ту, которая нравится моему другу. Моему лучшему другу.
  - Нравится? После этого?
  - Разве уже нет?
  Слава не стал ничего отвечать, а просто молча вышел из кухни в прихожую, обулся и, не став жать руку Роде, удалился.
  Родя большим волевым усилием подавил очередное резкое наступление мигрени. Массируя виски, добрался до дивана, лёг на него, и, не прекращая растирать виски, уговаривал боль скорее отступить.
  
  Глава 23. Последний звонок.
  
  Слава оглядывал себя со всех сторон в зеркало. Выпускной костюм-тройка серебристого цвета ему в целом нравился, но пиджак, казалось, висел. Денёк обещал выдаться жарким, поэтому Слава решил приберечь пиджак до выпускного, если вдруг июнь выдастся холодным. Жилетку решил оставить. В одной рубашке он выглядел бы не так солидно.
  - Собрался уже? Красавец!
  Мама заглянула в комнату, с неподдельной гордостью в глазах осмотрела сына.
  - Все девчонки - твои.
  - Да они и так, - мои, - грустно пожал плечами Слава.
  - Я хочу с тобой сфотографироваться, - она достала телефон из кармана, неловко оглянулась, потом чуть скривила лицо - вспомнила. - Только сфоткать нас некому.
  - Скучаешь? - поправляя галстук, спросил Слава.
  - Иди сюда, помогу.
  Слава деликатно не стал вглядываться в глаза матери, чтобы не смущать её. В последнее время родительница стала сентиментальной. Это ей не шло. Хотя, перемены в её характере, частые улыбки и внезапно проступающая щедрая доброта нравились Славе.
  - Как ты завязал-то? Колхоз! Сейчас завяжу тебе нормально. По кому я скучать должна, по-твоему? - она справилась с собой, не дав глазам повлажнеть.
  - По отцу, кому ещё-то.
  Мать в ответ только фыркнула. Красиво завязала ему галстук, оглядела снизу-вверх.
  - Как тебе идёт всё-таки этот костюм! С пиджаком только красивее было бы.
  - Запарюсь, ма!
  - Думаешь? Ну, как знаешь. Красота порой требует жертв. А отец сам нас бросил. Чего по нему скучать?
  - Ну, не знаю. Почему бы и нет?
  - Ладно, я на кухню. Что тебе на ужин приготовить?
  - Не знаю. Что хочешь. Я, может, к Матвею на дачу поеду.
  - Но домой-то зайдёшь ещё?
  - Обязательно.
  - Эх, с тобой бы пойти. Последний звонок, все нарядные, красивые. Такое событие у тебя сейчас в жизни, Слава, всегда этот день помнить будешь!
  - Да знаю-знаю. Ладно, пойдём уже, проводишь меня. Жарко.
  Слава обулся, потом забрал из куртки пачку сигарет, оставшуюся после вчерашних посиделок с Родей. В свободное место внутри неё была всунута простенькая зажигалка. Эту зажигалку ему подарил Родя взамен его собственной, сломанной. Слава сквозь тоску в сердце отбросил недавние воспоминания. Мать спокойно наблюдала, как он прячет сигареты в карман брюк. Уже слишком поздно и слишком не вовремя обвинять его во взрослых вредных привычках.
  - Ну, я пошёл.
  - Давай, повеселись там хорошенько, - улыбнулась ему мама, сквозь стёкла очков проблеснула едва заметная слезинка.
  - А знаешь, может я и не поеду к Матвею. Посидим вдвоём вечером. Поготовлюсь лишние пару часиков к русскому. Вино откроем, да? - усмехнулся с последним предложением Слава.
  Мама усмехнулась в ответ. Как недавно и как давно подобная невинная шутка казалась Славе сверх непозволительной, и какой неистовой была бы в то время реакция матери.
  - Давай хоть это ваше "селфи" сделаем, раз нас нормально сфоткать некому.
  - Давай.
  Они устроили небольшой фотосет в прихожей. Сперва на телефон матери, а потом и Слава решил сделать пару фотографий на собственный телефон. Выйдя на лестничную площадку, он рассматривал, что у него получилось, и словно вся полнота жизни, всё его детство, вся привязанность к матери, всё хорошее, что с ним случалось под крышей родительского дома, вся безупречная свежесть юности смотрела на него с этого неряшливого, но милого селфи.
  Дверцы лифта медленно сдвигались перед ним. Загипнотизированный моментом, рвущим душу на части, Слава ни за что не смог бы услышать отпираемый замок Лизиной двери и её неуверенное постукивание каблуков на площадке.
  
  Лиза с ненавистью разглядывала эту школьную совковую форму на последний звонок, которую ей купила мать. Она была ей большая. Она была уродливая, скучная и жалкая. Само отражение, казалось, насмехалось над ней. Этими голыми обоями и небрежно сброшенными коробками за спиной. Матушка предлагала сделать ей большие белые банты, чтобы она выглядела классической советской школьницей. Лиза чуть было не поперхнулась желчью на это предложение.
  "Может, всё и не так плохо? Здесь можно затянуть пояском. Сейчас макияж нанесу, чтобы эти лохмотья в глаза не бросались. Укладку? Ага, через час выходить уже... Укладку она делать собралась!"
  - Красавица моя! Дай обниму!
  В комнату без приглашения заявилась мать. Бросилась было обнять дочь, но Лиза рявкнула:
  - Помоги это снять!
  Пока они избавлялись от наряда, скреплённого какими-то совершенно идиотскими скрепами в самых идиотских местах, мать не переставала щебетать дежурные фразы о том, как она гордится своей дочерью. Лиза не переставала презрительно фыркать в ответ.
  - Где косметичка моя?
  - Я принесу. Ты в ванную, доча?
  - Догадливая. Этот, чё? Даст мне денег или нет?
  Наконец, сарафан был повержен и опустился с Лизы на пол.
  - Лиза, лифчик-то надень, когда пойдёшь, - покачала головой мать.
  - Чтобы я совсем запарилась? Нет уж! Так что, он жопу свою оторвать от дивана не может и денег мне дать?
  - Может, - появился на пороге отец. - Прикройся, бестолочь.
  - Чего, товар свой не нравится? - прошипела Лиза, однако схватила с кровати лифчик, отвернулась и начала его надевать.
  - Идиотка малолетняя. На что тебе так много? Ты понимаешь, что мы со дня на день съезжаем и у нас каждый рубль на счету?
  - Да, заливай. Съезжаем, да всё съехать не можем, - себе под нос сказала Лиза. Мать наверняка всё слышала, но промолчала. - С одноклассниками мы встречаемся сегодня. На дачу к одному собираемся. Я говорила, так-то.
  - Ну и чего ты там собралась делать? Серёга отпустил тебя?
  - Ага, это я у него сперва разрешения должна просить? А вы мне тогда нахрена вообще? Бесполезный придаток.
  Мать закрыла рот ладошкой. Лизу передёрнуло от отвращения к этой театральщине. Отец быстро стал багровым. В последнее время он стал напоминать ей дядю Вернона из Гарри Поттера. Лиза накинула на себя домашнюю футболку и влезла в старенькие, узкие шорты.
  - Ну-ка извинись, дрянь!
  - Сейчас, Серёге позвоню, у него разрешение спрошу. Пройти дай!
  Отец встал на пороге её комнаты, преграждая путь к ванной.
  - Ты что, сука, себе позволяешь тут?! - взревел он, схватил её за горло и придвинул к ней надутое гневом лицо. Мать тут же бросилась на защиту дочери.
  - Саша, пусти её! Ты что делаешь, у неё ведь Последний звонок сегодня!
  Вряд ли именно этот аргумент показался отцу наиболее убедительным, но он тут же ослабил хватку, позволив дочери вырваться.
  Лиза осела на пол, обиженно сопя и потирая горло.
  - Мудак старый, совсем уже охренел, сука! - хрипела она, стараясь справиться с кашлем.
  Мать увела внезапно скисшего отца из комнаты. Лиза прекрасно поняла, что заставило его отца остановиться. Если бы он попортил товарный вид, а Лиза бы рассказала об этом своему покупателю или, не дай бог, ушла бы насовсем, все его инвестиции мгновенно бы обрушились. Он остался бы ни с чем.
  В Лизе кипела злость, она готова была прямо сейчас идти до конца, заставив отца наконец допустить фатальную ошибку. Они сжимала внутри себя этот кулак злобы для главного удара, и он почти сжался, как вдруг наткнулся на невидимую преграду и вновь превратился в ладонь. Лиза ушла в ванную, с презрением к себе понимая, что этой преградой была дикая, глупая, предательская, но любовь.
  Когда через час она готова была выходить, отца дома не было. Её провожало заплаканное лицо матери. И пара крупных купюр на журнальном столике в прихожей. Она собрала их и засунула в карман. Потом всё-таки повернулась к матери.
  - Да иди уже сюда. Обниму, так уж и быть...
  
  Родя специально завёл будильник на раннее утро, хоть у него и был выходной. Он хотел встретить Славу и поговорить с ним на трезвую голову. Он знал, во сколько у них начинается Последний звонок и за полчаса до него уже сидел на лавочке у Славиного подъезда. Утреннее солнышко приятно грело, чирикали птицы, сигареты уходили одна за другой.
  Наконец, Слава вышел из подъезда, уткнувшись в телефон. Прошёл мимо Роди, не заметив его.
  - Эй!
  Тот оглянулся.
  - А, это ты. Чего надо? Неужели к нам решил пойти? - Слава окинул глазами кроссовки, спортивные штаны и зелёную футболку Роди, после чего пожалел о своём вопросе.
  - Неа, просто решил тебе всё трезвому сказать. Не хочу, чтобы у нас так всё закончилось.
  - Да ничего у нас не закончилось, - проворчал Слава, потом достал из пачки сперва зажигалку, а потом сигарету. - Я всегда знал, что ты придурок. Хочешь за ней бегать - бегай. Только... толку-то? Кстати, ты видел?
  Слава показал наверх. Родя поднял голову:
  - Чего?
  - Да вон у неё на окнах "продаётся" висит.
  - Видел, конечно! Ну так, я же тебе сам об этом говорил! Видишь, как у них всё хреново?
  - И чё? Переедет она сейчас в деревню какую-нибудь, ты что, за ней поедешь? Ведь не поедешь. Строишь из себя непонятно что... Лучше бы с тем мудаком разобрались и забыли бы о ней оба.
  - А что останется-то, если мы оба о ней забудем?
  Слава прикусил губу, потом затянулся. Отчего-то вспомнился эпизод из детства. Маленький и незначительный. Серёжа забрал Славу с Лизой из детского сада. Купил им по чупа-чупсу, а потом, в подъезде, лёгонько щёлкнул Лизу по макушке и сказал: "Ну давай, Мышонок, тебе с нами не по пути". А она ответила: "А я хочу всегда с вами по пути". Серёжа рассмеялся, Слава его поддержал, а потом Лизин папа открыл дверь и завёл дочь домой. Лиза почему-то разревелась.
  - А что нам, без Лизы будто и вспомнить нечего? Чушь давай не пори!
  Здесь подъездная дверь открылась, из полумрака показалась Лиза. Слава тотчас замолк, признавая, что этот сарафан - лучшее, что когда-либо было одето на Лизе. Особенно с этим макияжем и этой укладкой её иссиня-чёрных, длинных и прелестно завивающихся волос.
  - Привет, - не на шутку смутилась Лиза, но быстро собралась. - Меня ждёте?
  - Привет, - запнулся Родя и начал просто тупо пялиться на девушку.
  Слава вновь быстро собрался. Глупое выражение лица друга служило очень хорошей мотивацией для этого.
  - Ага. Вот, с мальчиком тебя хочу познакомить. Вы ведь незнакомы, правда? Это Родя. Да-да, тот самый, которому башку в том году отбили. Ну, ты любишь таких. Знакомьтесь, дружите! Вы друг друга стоите. До свиданья!
  Слава с максимальной скоростью, которая не заставила бы его перейти на бег, направился в сторону школы. Он думал, что его окликнут, остановят, позовут для разговора. Он хотел этого. Ничего подобного не произошло. Слава завернул за угол дома, а после и вовсе вышел со двора, пролетел светофор на красный и, не оборачиваясь, двинулся к школе.
  - Чего это с ним? - спросила у Роди Лиза.
  Тот раздосадовано пожал плечами.
  - У нас Последний звонок сегодня. Ты идёшь?
  - Нет, мне на работу скоро.
  - Ну, я так и поняла. Ладно. Пока?
  - Пока. Стой, Лиза?
  - А?
  - Я рад был тебя видеть. Правда.
  Лиза только улыбнулась и размеренной походкой, с доведённым до автоматизма покачиванием бёдер, направилась той же дорогой, по которой скрылся из вида Слава.
  
   Ощущение праздника, чувство чего-то нового, волнующего и вселяющего надежду, витало в воздухе, стоило только перешагнуть порог школы. Именно это очередное перешагивание, возможно, разменявшее лишнюю тысячу предыдущих - отдавало максимальной значимостью. Это чувство испытал и Слава, войдя в холл школы и прочитав на внутренней двери поздравление выпускников с Последним звонком, которое явно рисовалось либо учениками младшей школы, либо совершенно бездарными его сверстниками.
  До праздничного концерта весь 11 "Б" собрался в их классном кабинете. Спица одаривала каждого выпускника дежурной улыбкой и ободряла тем, что в кои-то веки сменила свой скучный свитер на строгий деловой чёрный костюм с белоснежной блузкой, которую украшал большой розовый бант, завязанный на манер галстука. Смотрелось это одновременно и очень мило, и довольно тошнотворно.
  Класс по привычке занял свои излюбленные места. К удивлению Славы, Женя села за одну парту с Матвеем. Его парта пустовала, будто в ожидании него. И Роди. Удивила и Регина. Она сидела с Валерой, который не преминул воспользоваться моментом и что-то ей громко рассказывал. Она смеялась. "Давай, ещё и с Валерой трахнись" - злобно подумал Слава, прежде чем занять своё место. Вся эта обстановка последнего звонка уже начала его дико раздражать.
  Класс фривольно разбился по небольшим группкам. От каждой из них доносились какие-то плоские шутки, смешки, разглядывания непривычно хорошо одетых одноклассников. Слава пожал пару протянутых рук, но не стал прибиваться ни к одной из групп. Сел за свою парту, достал телефон и погрузился в недавно установленную игрушку. Ловил себя на том, что посматривает на дверь и ждёт, когда уже за ней появится Лиза. Ненавидел и презирал себя за это, и за то, что боялся в глубине души, не обидел ли он её своими словами.
  Наконец, Лиза тихонько проскользнула в классный кабинет, оставшись, по большей части, незамеченной. Скромно поздоровалась со Спицей, помахала рукой девочкам. Потом, будто вспомнив, кто она - элегантно поправила волосы, выпрямилась и деловито прошла вперёд. Немало парней заметили её манёвр и проводили взглядом её перемещение к Славиной парте.
  В числе этих парней был и сам Слава. С самого появления девушки он заклинал себя не краснеть и не смотреть на Лизу. Организм был сильнее.
  - Можно я с тобой сяду? - остановилась Лиза у его парты.
  Слава скользнул взглядом по её лицу, увидел синячок на шее и ответил:
  - Валяй.
  Она села, и на Славу тотчас обрушился букет её ароматов, которые кружили голову. Он вспоминал, кто она есть на самом деле, он оскорблял её про себя, он старался даже не смотреть на неё, а продолжить свою игру, но приятный туман в голове всё крепчал, будто в издевку, перемещаясь всё ниже и ниже.
  - Итак, мой любимый выпускной класс, здравствуйте! - сказала Спица, но мало кто обратил на неё внимание. Например Слава, больше, чем на слова классной руководительницы, обратил внимание на недоумевающий взгляд Регины. Он даже позволил улыбнуться ей в ответ, отчего она тотчас отвернулась.
  - О, сейчас начнёт заливать, - весело шепнула на ухо Славе Лиза.
  - Угу, она умеет, - Слава явно повеселел. Однако ему нужно было время, чтобы привыкнуть к Лизе, сидящей с ним за одной партой.
  - 11"Б"! Прошу минутку внимания! - воззвала Спица, повысив голос.
  На этот раз её услышали. Нехотя расселись по местам, притихли, начали слушать.
  - Вот вы уже, можно сказать, и вылетели из-под крыла нашей школы. Я смотрю на вас и больше не вижу детей, школьников. На меня смотрят юноши и девушки, готовые к новому этапу их жизни. Да, вы очень выросли за эти два года, что мы провели с вами в стенах этого кабинета. Вы определились с тем, чем вы хотите заниматься в жизни, вы стали взрослее, серьёзнее, вы теперь видите жизнь совсем иначе, чем два года назад, когда только открыли для себя классы высшего звена. Я, от лица всей школы, поздравляю вас всех и надеюсь, что всё-таки мы смогли дать вам не только академические знания, которые пригодятся вам на экзаменах, но и, в первую очередь, знания о жизни, о человечности, об отношениях между людьми. И я хочу, чтобы в любых ситуациях, которые вам только не встретятся на пути взрослой жизни, вы, в первую очередь, оставались настоящими людьми и принимали решения, руководствуясь, в первую очередь, принципами гуманизма и человеколюбия. С праздником, 11"Б"! Я горжусь видеть каждое лицо, которое с нетерпением и страхом ждёт своего Последнего звонка. А теперь, без суматохи, спокойно, чинно и благородно, все дружно проходим в актовый зал на концерт для вас.
  Класс весело заулюкал. Речь Спицы успела на всех навести скуку.
  - Она хорошо сказала, да? - спросила у Славы Лиза.
  - Ага, неделю, наверное, речь готовила. Пойдём?
  - Пойдём? - вздохнула Лиза. - Слушай, Слав?
  - А?
  - Что утром-то было? Ты злишься на меня, что ли?
  - Не, не злюсь. У нас с Родей свои приколы.
  - Дурацкие какие-то приколы.
  - Может быть. Пойдём.
  
  Концерт выдался до жути скучным. Слава больше смотрел в потолок, чем на сцену. Отчего-то ему было неловко за ведущих. Ими были Женя и Матвей. Теперь ему стало понятно, почему они сидели вместе. Наверняка репетировали свои диалоги, когда вещала Спица. Концерт шёл своим чередом. Глупые конкурсы, хор напуганных пятиклашек (или даже младше, Слава не понял), поздравления от учителей, снова глупые конкурсы с участниками из зала. Славу даже выдернули на один. Нужно было заканчивать стихотворные строки своими словами. Слава пошёл против системы и закончил стихотворение Есенина теми же словами, что были в источнике. Зал посмеялся, но его отпустили на место с утешительным призом. Коробкой мелков, которую захотелось тут же куда-нибудь выкинуть.
  Он скользил взглядом по зрительским рядам. Многие притащили с собой родителей, бабушек, дедушек, младших братьев и сестёр, а то и вовсе племянников и племянниц. На задних рядах у пары мамаш на руках сидели младенцы, недоумевающие, куда их вытащили из их уютного, маленького мирка. Слава их даже отчасти понимал.
  Ещё его угораздило неудачно сесть. По правую руку его соседом был Валера, а по левую - Аня. Рядом с ней сидел Измайлов. Славе приходилось выслушивать тупые шуточки и в правое и в левое ухо. А потом и перепалку Измайлова с Валерой. Они даже вышли посреди концерта поговорить. Слава прикидывал в уме, кто из них победит, если они начнут драться. Хотелось бы, чтобы победил Измайлов. Если Валера уложит его былого обидчика, будет совсем обидно. Всё-таки Слава всегда считал, что в случае чего уработает Валеру одной левой.
  - Короче, надоел мне этот придурок, пусть сегодня с пацанами разговаривает. Он с ними наговорит так, что ещё мамку свою умолять будет кредит взять, чтобы за этот базар вывезти.
  - Ага, круто, - без особого интереса ответил Слава. - Слышь, а когда это дерьмо уже кончится? Я уже всю жопу отсидел.
  От Валеры воняло сигаретами, от этого запаха хотелось курить и Славе.
  - Да скоро поди. Вон, смотри, "ашки" пошли плясать. Потом мы споём, и по домам. К Матвею едешь сегодня?
  - Не знаю. Можно.
  - Да охренительно там всё будет! Я тебе отвечаю! Вчера запарился ящики с бухлом таскать.
  - Круто.
  - Нажрёмся сегодня, Подкова?
  - Не знаю. Можно.
  - Чёт ты вялый какой-то. Взбодрись, у нас же праздник! Как там Спица вещала? "Вы теперь видите жизнь совсем иначе, чем два года назад". Видишь жизнь по-другому, Славян?
  - Чуть-чуть, ага, - усмехнулся Слава. - О, нас вызывают. Слова не забыл?
  - А я их и не знал! Сейчас под "фанеру" губами пошевелим, почувствуем себя на минутку звёздами шоу-бизнеса.
  - Это запросто.
  
  Короткая и унизительная песня закончилась. Слава стоял между Валерой и Матвеем, послушно двигал губами, с внутренним смешком слушая, как в самом деле старается петь Матвей, а с ним и добрая половина класса.
  Следом закончился и весь концерт. Воодушевлённый класс забежал на десять минут к Спице, получил последние инструкции перед экзаменом по русскому языку, который должен был состояться уже через пару дней. Несколько особо предавшихся моменту товарищей остались вспоминать былое со Спицей, остальные высыпали на улицу.
  - Отвечаю, я сейчас обоссу эти казематы!
  - Слышь, ты благодаря школе это слово узнал.
  - Ой, придурки!
  - Все, го курить!
  - Валера, дуй за шампанским к своей тёте Зуле.
  - Давайте сфоткаемся! Эй, шпана!
  Слава наблюдал за обрётшими волю школьниками со скептической улыбкой на лице. Он ощущал всеобщую радостную энергетику, но она по большей части наталкивала его только на мысли поскорее выпить.
  Время было ещё едва-едва за полдень. К Матвею собирались только к семи вечера. Время ожидания для 11"Б" грозило перерасти в неплановую праздничную попойку во дворах. При этом далеко не всем приходила в голову разумная мысль сперва сходить переодеться.
  - Чего, Славик, как настроение?
  Внезапно рядом с ним оказалась Лиза. Она отделилась от группки трещащих о всякой ерунде одноклассниц. Среди них была и Регина. Очередной её укоряющий взгляд лишь подбадривал Славу.
  - Вроде ничего. У тебя какие планы, Лиз?
  - Как у всех - к Матвею!
  - Оу, ну молодец. Так, может вместе двинем? Ты сейчас куда?
  - Я готова к любым предложениям, - хохотнула Лиза и взяла Славу под руку. - Есть предложения?
  - Последняя прогулка до курилки, для начала? - ехидно ответил Слава. Рядом с ней он пьянел без вина.
  - Почему последняя?
  - Ну так, Последний звонок. Сейчас всё, что связано со школой, - последнее.
  - Так себе логика! Но покурить можно. Куда мелки свои дел, Есенин?
  - Девочке какой-то подарил.
  - Симпатичной?
  - Ну вот восемнадцать ей исполнится через десять лет примерно, тогда посмотрим.
  - Какой ты у меня заботливый к подрастающему поколению!
  Это "у меня" приятной тёплой волной отдало по Славиному телу. Ему захотелось обнять Лизу, прижать к себе, понюхать её волосы. Рядом с ней не было нужды в выпивке, чтобы радоваться жизни, весне, близящемся переменам.
  - Хорошо выглядишь, кстати. Тебе очень идёт этот костюм.
  - Правда? - просветлело лицо Лизы. - А я думала, что вообще ни о чём. Да он же стрёмный, ты меня разыгрываешь!
  - На тебе всё хорошо смотрится, - ответил Слава и густо покраснел. Переговоры с собственным организмом были ещё далеки до завершения.
  Лиза тоже запнулась, не придумав, как отшутиться.
  Они подходили к курилке, когда за ними раздался скрежет тормозов, потом звук открываемой дверцы машины и неприятный, требовательный голос:
  - Лиза! Подойди сюда!
  Слава оглянулся и впервые разглядел её парня. В глаза бросилась чёрная футболка с бросающимся в глаза логотипом: "Supreme". Зализанные волосы, полные руки торчали из коротких рукавов. Живот прилично выпирал из-под футболки, явно на размер-другой меньше нужного. Солнцезащитные очки скрывали добрую половину лица.
  - Слава, я отойду на минутку. В курилке встретимся.
  - Давай.
  Слава не переставал следить за тем, как Лиза идёт к этому прилизанному "суприму" на "бэхе". Он медленно шёл в сторону курилки, не желая терять её из виду. Достал сигарету, закурил, обернулся на забитую народом со школы курилку. Неприятное ожидание чего-то плохого приковало его к месту, оставив свободу лишь правой руке, что раз за разом прикладывала сигарету к Славиным губам.
  Лиза подошла к машине. С явной иронией развела руки, будто для объятий. Парень начал что-то ей говорить. Слава прислушивался как мог, но ничего не смог разобрать. От выпускников из курилки неслись громкие голоса и смех. В доме рядышком настойчиво трещала дрель.
  Лиза явно была не рада разговору и своему парню в целом. Это легко читалось даже по её спине. Она начала яростно махать руками, что-то кричать неразборчиво. Парень молча слушал её. Потом чуть шевельнулись его губы. Лиза громко ответила. Тот подошёл к ней, попытался обнять, но она его оттолкнула. Тип отшатнулся, потом неловко потерял равновесие и плюхнулся на задницу. Слава забыл, как затягиваться и просто держал сигарету у лица, ожидая развязки. Лизин парень резко вскочил на ноги и отвесил смачную пощёчину однокласснице. Её голова безвольно дёрнулась, а потом дерзко уставилась на обидчика. Лиза что-то отвечала. Слава до боли прикусил губу. Он готов был ринуться туда с минуты на минуту. Однако мерзкая хватка страха до сих пор держала его прикованным к месту. "Давай, ударь её ещё раз, и я тебя..."
  - Эй, ты чего тут застрял? Шампунь будешь?
  К Славе подкрался Матвей, протянул ему бутылку шампанского. Слава схватил её и жадно приложился, боясь отвести взгляд от Лизы и её парня.
  - Чего высматриваешь-то? - спросил Матвей.
  - Тихо! И так не слышно ни хера.
  - Понял.
  Скандал между ними разгорался всё сильнее. До Славы даже доносились отдельные обрывки фраз, когда затихала дрель из окон ближайшего дома.
  - Я тебя не хочу!
  - Кого это волнует!
  - Ух, рамсы, - выдохнул Матвей. - Пойдём уже, чего ты уши греешь. Некрасиво.
  - Да тихо ты! Иди, если хочешь.
  - Опять в гавно какое-то влезае...
  Матвей замолк в тот миг, когда Лиза получила добротный удар по лицу. Кулаком.
  - Слава, стой!
  Но Слава уже бежал вперёд, сам не зная, что будет делать, когда лицо обидчика окажется в зоне доступа его кулака. Этот Серёжа был ниже Славы, но выглядел крупней, и был старше. Всем своим видом он демонстрировал, что за ним что-то стояло. Что-то такое, с чем не сможет тягаться обычный выпускник.
  Славу заряжало то, что он склонился над Лизой, принялся что-то выкрикивать на упавшую девушку, отвешивая ей оплеуху за оплеухой. Хотя бы ладонью, на этот раз.
  - Отвали от неё! - воскликнул Слава, грубо оттолкнув Лизиного обидчика.
  На этот раз тот удержал равновесие.
  - Ты кто такой, щенок? Вали нахер отсюда, пока ходить можешь!
  - Ты вали нахер отсюда! - ответил ему Слава теми словами, которые вышли из его губ. В голове ответ представлялся гораздо круче, остроумней и жёстче.
  - Слышь, это тебя как вообще волнует? Давай свали, малой. Иди пивка с одноклассниками прибухни в подъезде и радуйся жизни. Куда лезешь?
  - Да пошёл ты! Лиза, с тобой нормально всё? - Слава протянул Лизе руку, помог девушке встать, осторожно оттряхнул её от дорожной грязи.
  - Это твой школьный бойфренд, что ли? Говно у тебя вкусы.
  - Вали отсюда! - крикнула на него Лиза. На скуле у неё расцветала алым ссадина, щёки были розовыми от пощёчин.
  - Сука! - повернулся к нему Слава. - Пиздец тебе!
  - Да? Ну действуй, герой из детсада!
  Слава сжал кулаки и пошёл на этого Серёжу. Сейчас он за всё отомстит этой твари. За Лизу, за Родю, за самого себя.
  Тот снял солнцезащитные очки, убрал их в один карман, потом начал что-то вытаскивать из соседнего.
  - Эй, ну-ка осадите, пацаны! Вы чё, совсем тупые, вас со всех сторон прохожие палят! - Между Славой и Лизиным Серёжей возник Матвей, разведя их руками по условным углам.
  - А ты ещё кто такой?
  - Я учусь с ними.
  Слава подбирался из-за плеча Матвея. Он был заряжен только ударить, только продолжить удары, только добиться справедливости.
  - Стой, Слава, - схватила его за жилетку Лиза.
  - Да уж, постой малой, а то до больнички не доберёшься.
  - Ах ты, сука! - перемкнуло в голове у Славы. Он сразу принял это как намёк на Родю. Он пошёл на обидчика, но упал от подножки Матвея.
  К ним уже направлялись и ребята из курилки, и некурящие выпускники. Вокруг собиралась куча людей, которые бесстыдно пялились на любопытную сцену. А Слава в это время лежал на обочине, упиваясь ненавистью ко всему миру.
  - Ха-ха-ха, это было ловко! - воскликнул Серёжа, водружая очки обратно на нос. - Чё дальше?
  - Тебе что надо вообще от нас? - начал переговоры Матвей.
  - От вас? Ничего. Мне нужна Лиза.
  - Лиза, ты поедешь с ним?
  Лиза отрицательно помотала головой.
  - Она с тобой не поедет.
  - А ты до хуя дипломат у вас?
  - Типа того. Мы вечером с тобой можем пообщаться. Ты в деле?
  - Не вопрос. Сколько вас будет?
  - Понятия не имею. Мы со Славой - точно.
  - Ну и договорились. Во сколько, где? Ты хоть на стрелке-то был когда, щегол?
  - В девять, на поле Строймашевском, которое заброшено сейчас. Сам-то не зассышь?
  - Смотрите, малолетки. Прямо ломать вас не будем, но ума-разума наберётесь. Понял?
  - Вали уже отсюда!
  Серёга лениво оскалился, потом сказал Лизе:
  - С тобой потом разберёмся, готовься. Такая ты порой дура у меня...
  - Чтоб ты сдох, сука!
  - Ай-яй-яй! Я ведь всё твоим родичам расскажу.
  - Пошёл ты! - отвернулась Лиза и ушла прочь.
  Серёга сел в машину и, хорошенько поиграв с движком, заставляя его угрожающе рычать на всю округу, тронулся с места и укатил вдаль.
  Слава плюнул ему вслед. Потом повернулся к Матвею.
  - Мы должны грохнуть эту суку!
  
  Курилка не смолкала добрый час, с интересом обсуждая всё произошедшее. Кто-то вызвал полицию, из "уазика" вышли трое блюстителей закона, со скучающими взглядами покурили и уехали. Огромная ватага выпускников медленно переместилась в парк у школы. Главные герои прошедшей сцены - Слава, Лиза и Матвей - не выходили из центра всеобщего внимания. Девочки спиртовыми салфетками и тональным кремом обрабатывали Лизину ссадину. Она больше молчала, опустив глаза. Слава приметил возле неё Регину, которая крутилась вокруг Лизы с неподдельно озабоченным лицом.
  Казалось, что на "стрелку" с Серёгой собралась уже добрая дюжина парней. Все его осуждали и предлагали всяческую помощь. Вот только, когда тот избивал Лизу, все они стояли поодаль, а некоторые даже снимали на телефоны. Ещё многие волновались теперь о том, состоится ли настоящий Последний звонок у Матвея на даче. Женя пришла на помощь экс-бойфренду и уверила всех, что всё в силе. Если Матвей и задержится, то она приедет с девочками первая и будет всех ждать. Потом они отошли подальше на очень серьёзный, судя по всему, разговор.
  Слава тоже отошёл от толпы выпускников. Его до сих пор немного потрясывало. От сигарет уже натурально мутило, шампанское не лезло в горло. Меньше всего ему хотелось сейчас с кем-то разговаривать. Бесконечные глупые вопросы и не менее глупые подбадривания успели порядком надоесть. Он прекрасно понимал, что всем абсолютно насрать, как на него, так и на Лизу, и на этого Серёжу, и на всю эту ситуацию в целом. Однако, кое-кто мог быть не против действительно поучаствовать в предстоящем событии. Слава достал телефон, быстро нашёл номер Роди и не смог его набрать. Закурил новую сигарету из стремительно пустеющей пачки.
  - Славян? - окликнул его кто-то позади.
  К нему подошёл Измайлов, сжимающий в руках банку дешёвого пива, которую он непонятно где раздобыл.
  "Его ещё не хватало" - подумал Слава, но ответил:
  - Чего?
  - Слушай, я знаю, что у нас тобой всё не очень круто, но я хочу тебе сказать, что я по-любому с вами сегодня.
  - Правда? С чего это?
  - Я терпеть не могу, когда кто-то слабых бьёт! Я как увидел, что он её на земле хлещет, у меня прямо... ну... морду бы ему всю разбил, гниде!
  "Что же не разбил, когда возможность была?"
  - Понятно. Спасибо. Я думаю, мы с Матвеем вдвоём разрулим.
  - Реально думаешь, что он толпу не позовёт?
  - Понятия не имею, - честно признался Слава. Он не задумывался об этом. Он боялся всерьёз задуматься о предстоящей встрече и о том, чем она может обернуться.
  - Да у него же на морде написано, что он - крыса!
  - Это да, - поддержал бывшего соперника Слава. Теперь он смотрел на Измайлова и не понимал, как он мог с ним враждовать, когда настоящий враг всегда был совсем рядом? Стоило лишь взглянуть на Лизу и на её мудака на "бэхе" чуть по-другому.
  - Слушай, а вы с Матвеем сейчас будете двигаться?
  - В смысле?
  - Ну до "стрелы" этой?
  - Не знаю. Наверное.
  Измайлов замолчал, неловко мялся на месте. Слава начинал догадываться, что подошёл он к нему не только ради того, чтобы выразить свою поддержку.
  - А можете, - наконец начал он, - со мной на стрелку к тем мудакам Валериным сходить?
  "Понятно всё с тобой. Сначала вы мне поможете, потом я вам. Наверное. Какая же гнида!"
  - Не знаю, Измайлов. Спроси лучше у Матвея. Ты же вроде сам с ними хотел разобраться?
  - А вдруг их опять там целая толпа окажется? Вдруг им Валера что-то про меня наговорил?
  - Слушай, да Валере похер на тебя. Реально думаешь, что он станет им на тебя наговаривать? - потом Слава вздохнул и спросил. - Сколько их будет?
  - Он говорит, что двое-трое. Ну и он сам. Мне что-то не верится.
  - А что своих пацанов не позовёшь?
  Измайлов совсем уж нелепо начал ковырять ботинком землю.
  - Они стремаются...
  - Другу помочь?
  - Ну да, - грустно ответил Измайлов. - Понимаешь, они думают, что это я сам во всём виноват!
  - Правда? - Слава не смог сдержать иронии в вопросе. - А ты как думаешь? Ладно, забей. А чего ты ко мне-то подошёл?
  - Так ты ведь их должен знать! Они с дома Роди!
  - А, понятно. - Славе было понятно только одно - помогать Измайлову он явно не будет. - Подойди к Матвею лучше. Если что, я в теме!
  - Спасибо, Славян! Я всегда знал, что ты клёвый пацан, на самом деле.
  Измайлов протянул ему руку. Слава пожал, изо всех сил стараясь удержаться от презрительной гримасы.
  "А что, если Матвей согласится пойти с ним? Мне ведь тоже придётся... Какое же дерьмо кругом!"
  
  Выпускники 11"Б" потихоньку начали отбиваться от общей тусовки. С каждым лишним глотком алкоголя вся значимость торжественного окончания учебных дней лишь таяла. От общей массы бывших школьников и будущих абитуриентов отпочковывались отдельные представители, парочки и маленькие компании. Они уходили навстречу своему будущему, в котором наконец-то могли спокойно вдохнуть воздух свободы, как минимум, без набивших оскомину лиц.
  Оставшиеся гордым маршем вышагивали к центру города, выставляя на показ прохожим свои выпускные ленты и бутылки с алкоголем, и сигареты между губ. Они были не одиноки в своём шествовании. То тут, то там они встречались с точно такими же маленькими парадами выпускников других школ. Кто-то встречал своих знакомых, прибивался к ним.
  В итоге, к новенькому бульвару рядом с Вечным огнём из 11 "Б" добрались только Слава, Матвей, Лиза, Измайлов, Валера, Регина и ещё парочка их одноклассников, ну и человек пять из параллельного класса.
  Они облюбовали три лавочки, половина ушла в ближайший магазин в тщетной попытке купить ещё выпивки. Солнце немилосердно жгло. Слава чувствовал, как по спине течёт пот. Подмышки уже давно нарисовали на рубашке два тёмных и влажных пятна. Он искал любой повод, чтобы уехать домой и переодеться. Его останавливало ожидание девяти часов вечера и вид потерянной и молчаливой Лизы, которая упорно таскалась за ними, сохраняя своё молчание перед всеми. Кроме Регины. Они шли позади всех, и о чём-то ожесточённо перешептывались. Это одновременно и бесило Славу, но интриговало до той степени, чтобы не сорваться, не запрыгнуть в ближайший автобус, прийти домой и спрятаться в душе. Почему-то ему казалось, что при таком исходе, он растеряет всё своё боевое настроение, так и останется дома, чем подведёт и Матвея, и Лизу, и Измайлова. И самого себя, в первую очередь.
  - Слава, мы можем поговорить?
  - Давай, - устало согласился Слава, хотя про себя давно уже ждал этого вызова на разговор. Что ему скажет Регина? О чём они говорили с Лизой всю дорогу сюда?
  Они отошли в тенёк за будкой с мороженым. Слава оглядел Регину. Как же всё-таки она была хороша! От её вида терялись воспоминания, что он когда-то обладал ею, что когда-то она была немалой частью его жизни.
  Похоже, Регина ощущала сейчас нечто подобное. "Интересно, она всё-таки заказала то платье, которое я выбрал ей на выпускной?" На Регине была практически та же форма, что и на Лизе. Правда, сидела она на Регине, как влитая. Белая блузка под чёрным сарафаном. Аккуратные белые банты на косичках. Регине всё это действительно шло. Особенно её ножки без колготок, выплывающие из-под юбки как две обворожительные мечты. Если Лиза красила любую одежду, в которую она только не облачалась, то Регина словно была создана для этого костюмчика на Последний звонок.
  - Ну, говори, чего хотела?
  - Это насчёт Лизы.
  - Ну?
  - Слушай, она не хочет, чтобы ты шёл на эту "стрелку".
  - Пусть дальше не хочет.
  - Понимаешь, это для неё реально важно.
  - Для меня тоже.
  - Значит, пойдёшь?
  - Пойду.
  - Ради неё?
  - Ну... в какой-то мере, да.
  - А я тебе по боку?
  - В смысле?
  - Если я не хочу, чтобы ты туда шёл? Сам подумай, ведь ты не дурак. Вдруг ты там по башке только получишь? Что тогда?
  - Не знаю, - пожал плечами Слава. - Я всё равно пойду.
  - Ну и дурак.
  - А тебя мне как называть?
  Регина заметно покраснела. Они смотрели друг другу в глаза и молчали какое-то время. Славе хотелось курить, но он сдерживался. В этом костюме у него явно спросят паспорт в любом магазине. А паспорта он с собой не взял.
  - Слушай, прости меня. Может ведь у нас ещё что-то получиться?
  Слава молча помотал головой. Вся красота и привлекательность Регины, всё их короткое, но яркое прошлое мгновенно меркло, когда он вспоминал о другой Регине, неловко стонущей в одной из комнат квартиры Матвея. Он просто не мог забыть и простить.
  - Ясно, - вздохнула Регина.
  - Извините? - неожиданно в их разговор вмешалась сама Лиза.
  - Ладно, скажешь ей всё сам. До встречи на "русском"! Я домой.
  Регина ушла, и Слава не мог удержаться от того, чтобы не пялиться ей в след. Он прекрасно понимал, что это значило. Он принимал всё это. Он смирился с этим уходом слишком давно, но лишь сейчас полностью осознал его. В голове принялись мелькать образы-воспоминания. Не хватало только плохой музыки из дешёвых мелодрам.
  Ну и Лиза стояла рядом и терпеливо ждала, когда на неё обратят внимание.
  Как всегда, она портила всю Славину жизнь. Как всегда, Слава был только рад этому.
  - Я не вовремя, да?
  - Забей... чего хотела-то?
  - Не ходи сегодня никуда.
  - И ты туда же?
  - Слушай, это всё мои проблемы. Я сама со всем разберусь. Ты ведь меня знаешь?
  - Ага, я тебя знаю...
  - В смысле?
  - Отойдём подальше? Есть у тебя сигарета?
  - Тонкая если.
  - Пойдёт.
  Они отошли подальше. Слава выискивал тенёк побольше. Солнце назойливо палило, заставляя выпитое сильнее бить в голову. Или во всём была виновата Лиза? Да, она была во всём виновата. Теперь Славе предстояло прямо ей об этом сказать, затягиваясь её тонкой сигаретой.
  - Хорошо тебя замазали. Ничего не видно, - начал Слава, но замолк, не зная о чём говорить дальше.
  Они зашли в тень от деревьев. Подул приятный ветерок. Пахло чем-то цветущим и Лизиными духами.
  - Что дальше?
  - Я знаю всё, Лиз.
  - Что, например? - деловито сложила она руки на груди, всем своим видом демонстрируя, что не стоит продолжать этот разговор, что нужно молча и безропотно последовать её совету, отойти в сторону и пустить всё на самотёк, который она назвала: "Я сама во всём разберусь". Слава и хотел бы поступить именно так, как она сказала. В очередной раз, поджав хвост, присесть перед Мышонком на задние лапки и продолжать ждать её одобрения. Но если бы он так поступил и сейчас, то на что можно было бы надеяться в будущем? Было бы оно, это будущее, если по просьбе Лизы, Слава сейчас же сдастся своим страхам? В конце концов, он уже дрался за неё. Настало время узнать ей об этом.
  - Ну, например, что этот твой Серёжа отбуцал Родю. Например, что ты спишь с ним ради денег, которые он даёт твоей семье. Например, что ты сто раз уже могла сдать этого ублюдка, но молчала. Я всё это знаю.
  Наступило молчание, прерываемое только отдалёнными разговорами выпускников. Похоже, они всё же смогли купить ещё алкоголя. Слава надеялся, что они не забыли и о сигаретах. А ещё ему безумно хотелось снять наконец свой нарядный костюм и одеться во что-нибудь попрактичней. Этого хотелось намного больше, чем услышать ответ Лизы. Однако, она ответила:
  - Прости.
  - Простил. Тебя, но не Серёжу.
  - Прости, что его так зовут...
  - Бывает. Кстати, ты знаешь, из-за чего наш Серёжа умер?
  - Передознулся чем-то и сбросился с крыши?
  - Да.
  - Прости.
  - Нет. Его я точно не прощу. Слушай, Лиза? Иди лучше домой. Хватит уже с тебя.
  - Если ты пойдёшь туда, то я пойду вместе с тобой.
  - Неа, не пойдёшь.
  - А как же ты меня остановишь? - вдруг приосанилась Лиза, обдав Славу своей былой силой и уверенностью в себе.
  Только сейчас он понял, что её чары потеряли силу над ним. Взрослая Лиза вдруг превратилась для него в маленького и забитого Мышонка.
  - Если надо, то я тебя за волосы к твоим предкам отволоку.
  Этот ответ стал настоящим ударом для Лизы. Она выпучила глаза, уставилась на Славу, не зная, что ответить. Поэтому Слава продолжил:
  - Здесь уже не в тебе дело, Лиз. Я просто не могу не пойти туда. Это всё так закрутилось уже, что как будто всё вокруг только и подталкивало меня к этому дню. Слушай, давай я Роде позвоню? У него должна скоро смена кончиться. Да ладно, это же Родя! Если не хочешь возвращаться к родителям, можешь у него посидеть! Вряд ли его родители вернутся раньше него. А он тебе ключи даст. Он ведь тут, недалеко работает...
  - Я знаю. Ты позвонишь ему?
  И Слава вместо звонка тут же начал отправлять другу сообщение. Всё это в его голове выглядело так, словно он дарит свою любовь лучшему другу и готовится принять смерть в честном бою. Голова кружилась от всего этого, и от солнца, и от бокалов выпитого шампанского вперемешку с пивом, и от ярко-красных лент выпускника, и от громких разговоров их одноклассников и, конечно, от осточертевших видов этого, набившего оскомину города.
  "Дружище, не хочешь Лизу приютить до вечера хотя бы?"
  Ответ Роди не заставил себя долго ждать. Он долго писал сообщение. Слава, как воочию, видел, как он набирает текст, потом стирает его, потом набирает новый, стирает... В итоге выдаёт скромное:
  "Конечно"
  Лиза, прикусив губу, наблюдала за Славиной молчаливой перепиской.
  - Ну всё, он уже заканчивает (поди ради тебя). Можешь подходить прямо в зал. Хорошо вам развлечься!
  - Слава?
  - Чего?
  - Это всё вообще ничего не изменит в моей жизни.
  - Тебе так только кажется. Я надеюсь, что изменит.
  - Пока он жив, я мертва. Я уже давно мертва и ваши разборки ничего не смогут изменить.
  Слава взял её за плечи, прижал к себе, просто не в силах выдержать этого признания.
  - Нет, нет, нет, всё будет хорошо, я с тобой, слышишь, Мышонок? Ни один Серёжа не сможет отнять нас друг от друга.
  В то же мгновение эти слова показались ему совершенно жалкими и идиотскими. Они уже давно не были друг с другом. Что он собирался изменить?
  - Мне лучше уйти.
  - Да. Пожалуйста, иди к Роде. Он, правда, тебя любит. Пожалуйста, вы нужны друг другу!
  Слёзы подкрадывались к глазам Славы. В горле начало щипать, последние слова он произнёс противным и писклявым голосом. Прощание в тени неизвестных ему деревьев отнимало слишком много сил, поэтому он отстранился первым, стараясь сдержать подступающие рыдания.
  - Иди, Мышонок!
  Лиза ушла, не оборачиваясь.
  Слава прекрасно понимал, что сам, легко и просто отдал её Роде, но верил, что так он лишь сделает их обоих счастливее. Для себя он видел лишь неуклонно приближающийся вечер, безжалостно бегущие стрелки часов, ведущих его к неизвестному сражению, которое неумолимо приближалось, наполняя его душу страхом, вперемешку с мрачной решимостью. В этот раз он будет драться не за себя, не за Лизу, не за Родю. В этот раз он готовился драться до последнего вздоха, потому что не мог увидеть своё будущее после девяти часов вечера, как ни старался.
  
  Когда в половину шестого Слава пришёл домой, матери там не было. Видимо, ушла в магазин, или к подружке, или в поисках сына, дабы отговорить его от очередной глупости. На лавочке у подъезда его ожидала весьма пёстрая компания. Там был Матвей, Измайлов, Валера и Быков. Перед встречей с Лизиным Серёжей их ожидала встреча с гопниками из Родиного дома по поводу Измайловской мобилы. Слава выпил пару лишних банок пива. Его слегка покачивало, пока он переодевался. Он остался последним, кто не сменил ещё праздничный наряд.
  Слава один дома глупо хихикал, когда облачался в свой любимый "адидасовский" спортивный костюм. Он вспоминал бесконечные перепалки между Измайловым и Валерой. А ещё многозначительное сообщение от Роди: "спасибо".
  "Пожалуйста, братан. Хорошо бы тебя взять с собой, но я не возьму. Ни за что!"
  В подпитии он рассказал Матвею, что они идут на "стрелку" не только с обидчиком Лизы, но и с тем, кто отсрочил на год выпуск Роди. Матвей лишь покивал, но, кажется, осознал всю значимость ситуации. Слава не был уверен, знали ли об этом остальные, хоть и не исключал возможности, что они могли услышать его очередное откровение Матвею.
  Когда он переоделся, то присел "на дорожку" на тумбочку в прихожей. Идти на целые две разборки совершенно не хотелось. Однако, Слава пожал плечами, поднялся, посмотрелся в зеркало и вышел навстречу майскому вечеру. Нежно-розовый закат едва наметился на небе. Слава поймал себя на мысли, что ему хочется видеть кроваво-красную высь над головой.
  
  Глава 24. "Стрелка".
  
  До места встречи идти было совсем недалеко. Встреча с Измайловскими обидчиками должна была состояться прямо за Родиным домом. 11 "Б" притих в напряжении, едва только отошёл от Славиного подъезда. Лица парней обрели решительный и суровый вид, словно они шли на войну, а не на встречу с обыкновенными дворовыми гопниками.
  - Может, ещё пивка возьмём? - робко предложил Быков.
  - Да, это можно, - согласился на предложение Измайлов и стал было заворачивать в сторону ближайшего магазина, но Матвей быстро пресёк упаднические настроения:
  - Что, после ещё одной банки сможешь сам с ними добазариться?
  Измайлов намёк понял. Валера ехидно усмехнулся, но эту его ухмылку заметил только Слава. Они как раз шли рядышком, позади остальных.
  - Псс, Подкова? - шепнул ему Валера, когда они завернули за дом.
  - Чё?
  - Ты реально будешь за Измайлова впрягаться, если вдруг замес начнётся?
  - Нет, конечно. Нахрен он мне сдался?
  Валера явно заулыбался.
  - Чего лыбишься?
  - Просто я уже у всех пацанов спросил, и они мне так же примерно ответили.
  - А что ты думаешь, замес может начаться?
  - Не, - Валера пожал плечами, но как-то неуверенно. - Вообще не ебу, как всё выйдет. Да тебя поди не тронут - свой же пацан.
  - А если они вдруг на других начнут прыгать? На Матвея, например?
  - Не начнут. Да он и сам за себя вывезет.
  - За него я впрягусь.
  - Ну ладно, - снова пожал плечами Валера.
  - А ты-то за кого вообще? - у Славы вдруг прошёл холодок по спине. Это пожатие плечами ему сильно не понравилось. Неловко будет не явиться на разборки с Серёжей, если вдруг его запинают в собственном дворе. Хорошо хоть окна и балкон Родиной квартиры выходят на другую сторону дома.
  - Я за мир во всём мире! Да ладно тебе, Подкова, не ссы. Нормально всё будет. Сейчас Измайлов ещё бабок им задолжает, а потом пойдём за Лизку впрягаться.
  Звучало это не слишком обнадеживающе. Слава прибавил шагу, вышел вперёд и первым шагнул на детскую площадку. Именно посреди этих новеньких, свежепокрашенных горок и каруселек, пустующих, несмотря на ещё довольно раннее время, должна была состояться первая на сегодня "стрелка".
  - Ну и где они? - с заметно показушным негодованием спросил Быков.
  - Да в падике поди тусуются. Звонить? - парни облюбовали одну из лавочек. Матвей, Слава и Быков тут же заняли сидячие места. Валера достал свой телефон. Измайлов принялся прохаживаться по детской площадке, будто всё последующее не имело к нему ни малейшего отношения. Валера задал свой вопрос ему в спину.
  За Измайлова ответил Матвей:
  - Звони, давай. Время поджимает уже.
  - Чего, Измайлов, готов к бою? - Быков решил сбросить своё неподдельное напряжение лёгкими подначками. Сам было достал сигарету, но Матвей забрал её у него из губ:
  - Здесь так-то дети гуляют. Иди вон за мусорку курить.
  Быков с недовольным видом забрал свою сигарету и бодрым, довольным шагом ушёл в указанном направлении.
  - Я звоню им, короче!
  - Да звони, давай уже! - прикрикнул Измайлов. Слава заметил, как тот сжимал кулаки, и как покраснели его угреватые щёки. Слава только едва помотал головой. Нет, за этого идиота получать по лицу он явно не будет. Если ситуация станет действительно хреновой, Слава просто со всеми попрощается и пойдёт туда, где ему действительно стоило быть.
  - Алло, Тёма? Ну, мы пришли, выходите. Ага, мы вот на детской площадке сидим. Конечно! - Валера важно убрал трубку в карман джинсов, снова пожал плечами (Славе показалось, что на этот раз откровенно издевательски) и объявил:
  - Сейчас подойдут. У нас, кстати, что с финансами?
  - Ну у меня рублей двести, - с какой-то тупой интонацией ответил Измайлов.
  Слава просто промолчал. Теперь он смотрел на угол дома, из-за которого с минуты на минуты могла показаться как целая толпа агрессивно настроенных местных гопарей, так и парочка придурков, для которых подобные стрелки, как завтрак для нормальных людей. Слава так же прикидывал в уме, кто всё-таки мог отжать у Измайлова трубку? Перебирал знакомых из Родиного дома и завсегдатаев его подъезда. Пожалуй, только с двумя-тремя парнями он мог бы спокойно поговорить и, может быть, даже в чём-то их убедить. Слава опасался худшего. Если сейчас появится кто-то из бараков по соседству с их двором, то лучше сразу тащить с собой Матвея и сваливать навстречу Серёже. Те ребята обычно просто сильно и больно бьют, и только потом выясняют - зачем.
  - Я, наверное, тоже своим парням наберу сейчас схожу, - промямлил Измайлов. - Ещё Анька что-то звонила. Да и ссать хочется...
  - Да не ссы ты, всё нормально будет! Стой уже, раз нас всех собрал, - злобно осадил его Матвей, и Измайлов покорно остался на месте. Только кулаки начал сжимать чаще и незаметно подпрыгивал на цыпках.
  "Этот идиот реально драться собрался? Лучше бы я дома это дерьмо переждал, или за пивом сходил", - подумал Слава, но потом осёкся. С тем охранником, Андреем, ему видеться не хотелось совершенно. Кто знает, вдруг сейчас его смена?
  - Что я пропустил? - с жизнерадостной лыбой на лице вернулся Быков.
  - Нихрена. Сидим, ждём.
  - Да они зассали поди! - пытался подбодрить себя Измайлов. Все остальные в ответ промолчали. Надеяться на такой исход - быть совершенно тупым. Или чересчур напуганным. Слава считал Измайлова и тем, и другим.
  Наконец, из-за угла дома вырулило три типчика. Одного Слава узнал тотчас - его звали Артём. В пятом классе он забрал у Славы телефон, а вдобавок ещё и разбил ему нос. Тогда за Славу вступился Родя. Телефон вернулся, Артём никогда больше не докапывался до Славы, и они даже неплохо ладили. По крайней мере, так привык думать Слава. И, да, он был одним из тех людей, с которыми Слава надеялся спокойно договориться. Сейчас Артём был на полголовы ниже Славы и не отличался особым телосложением. Однако, Слава всё равно побаивался этого соседа Роди. При виде него нос отдавал той болью, которая каждый раз играла из прошлого новыми красками. Снова получать по лицу (в собственном дворе) Славе совершенно не хотелось.
  Двух других он узнал чуть позже. Сразу бросился в глаза Буза. Сразу вспомнилась история с прошлого года, как он положил глаз на его приставку. Бузаев Антон переехал на их район, в дом Роди, прошлым летом и сразу влился в компанию местных гопарей из-за своих весьма ограниченных мозгов и зашкаливающих физических показателей. Даже высокие Слава с Матвеем и весьма дородный Быков на фоне Бузы выглядели жалкими птенчиками. Слава заметил, как Быков тут же стушевался, а его боевой настрой резко поменялся на отстранённый и скучающий вид, который явно намекал, что он тут просто за компанию.
  На Измайлова Славе не хотелось и смотреть. Он поднялся с лавочки и вместе с Валерой неспешно двинулся в сторону оппонентов. Оппонентов Измайлова, к счастью, а не Славиных. Славины оппоненты наверное ещё только выдвигаются к месту встречи.
  Подойдя поближе, Слава признал и третьего. Азат - казах, который в своё время был не прочь обобрать Славу до нитки, лишив его всех денег и телефона. Сейчас он злорадно скалился, медленно подсчитывая количество возможных "лохов", с которых можно будет что-то поиметь.
  - О, здорово, Славян! Ты тут какими судьбами? - С улыбкой признал Славу Артём.
  - Да вот, одноклассника пришёл поддержать.
  Они пожали руки. Следом свою лопату протянул Буза, крепко сжав ладонь Славы. Он изо всех сил старался сделать вид, что ему ни капельки не больно, и он с детства привык к подобным рукопожатиям.
  - Ты кто? - презрительно сморщил лицо Азат, ничем другим не отвечая на протянутую Славину руку.
  Славе моментально стало неловко, и он хотел было сразу убрать руку и притвориться, что и вовсе её не протягивал, но цепкие взгляды Артёма и Бузы ждали от него реакции (Валере они легко все втроём пожали руку). Слава уже трижды пожалел, что так легко бросился вперёд, в надежде на тёплый приём. Теперь, либо он покажет себя, либо застрянет здесь надолго, на пару с Измайловым. И хорошо, если уйдёт целым и без потерь материальных ценностей.
  - Я Слава. А ты кто?
  - Азат, - всё-таки пожал ему руку казах. - С какого района, чем дышишь?
  - Да я с соседнего дома. Тёма меня знает. Я так-то с Родей в одном классе учусь. Знаешь такого?
  - Да у нас один только Родька в доме, - Азат подошёл чересчур близко к Славе, одновременно потешно, но с угрозой поднял голову, чтобы смотреть ему прямо в лицо. - Так чего хотел, длинный?
  - Длинным бывает хуй, а пацан бывает рослым, - ответил Слава фразочкой, которой его так давно научили отвечать на подобные обращения, что он и забыл, кто именно и когда это был.
  Напряжённое молчание затягивалось. Буза, Артём и Азат оценивающе разглядывали Славу, он твёрдо смотрел Азату в глаза и благодарил за свою твёрдость весь выпитый за сегодня алкоголь и всё человечество, что придумало спиртные напитки. 11 "Б" начал подтягиваться к месту встречи.
  "Стрела" разгоралась.
  Всё царящее в воздухе напряжение обрушил Валера, начав вдруг дико ржать, хлопать Славу по плечу и провозглашать:
  - Вот ты могёшь, Подкова! Сто лет этой фразы не слышал!
  Парни с Родиного дома тоже расхохотались (довольно мерзко и притворно). Азат воодушевлённо и одобрительно похлопал Славу по плечу. Казалось, что всё напряжение прошло, и они очень быстро и легко порешают все проблемы и разойдутся, возможно, даже записав номера друг друга.
  Всё испортил Измайлов, со своим грубым и неуместным встреванием:
  - Слышь, ты! Где мой айфон?
  Он обращался к Азату. Обстановка у детской площадки поменялась мгновенно.
  - А ты кто? - с презрением и явно агрессивным напором переключил своё внимание Азат, моментально оказавшись у самого носа Измайлова.
  - Ты меня знаешь, - сник Измайлов, но не опустил голову и продолжил дебильно сжимать кулаки. Слава боялся, что это может дурно кончиться как для Измайлова, так и для всех них. Лично Славе уже захотелось свалить. Добраться на встречу с Серёжей с остатками смелости от огненной воды. Этот допинг ослабевал с каждым порывом поднявшегося ветра.
  - А, я тебя вспомнил - сверкнул кривыми и жёлтыми зубами Азат в презрительном оскале. - Ты тот чушок, который мне айфон подарил, чтобы тебя в петушатню не загнали прямо в нашем падике, да?
  Азат явно красовался перед публикой. Сейчас все смотрели на них двоих. Отчего-то сердце у Славы забилось сильнее. Он отошёл от Артёма, встал рядом с Матвеем, борясь с желанием закурить. Валера в это время с откровенно скучающим видом уткнулся в свой телефон. Быков поглядывал в сторону магазина. Артём спрятал руки в карманах олимпийки. Буза просто выжидал своего часа, тупо уставившись на Измайлова.
  - В смысле, в петушатню? Ты о чём вообще? - Выдавил из себя Измайлов. По его заметно вздрагивающей челюсти легко читалось, что он прекрасно знал ответы на свои вопросы.
  - В прямом смысле! Ты радуйся ещё, что только трубкой отделался, чмошник! Ты мне ещё благодарен быть должен. Чего ты тут кипиш поднял, пацанов позвал? Был бы прав, со мной раз на раз бы вышел, пообщался. Ты в курсе, что за это своё движение ты нам всем уже должен?
  - Ничего я никому не должен! Отдавай мой телефон, и разойдёмся.
  Славе захотелось ударить себя ладонью по лбу. Ещё ему захотелось узнать, правда ли Измайлов надеялся, что ему тут же вернут телефон, пожмут руку, и всё закончится? Если так, то Измайлова нужно было бросать здесь и уходить прямо сейчас. Невозможно было оправдать такую тупость.
  Азат отступил на шаг назад, достал из кармана телефон, потряс им над головой:
  - Реально? Ну, попробуй, отбери! А вообще, дружище, лучше бы ты мне свои контакты оставил и валил пока не поздно. Я же сейчас выдам кто ты по жизни, так тебя свои же пацаны ногами, как опущенного, запинают. Ну, чё ты сделаешь?
  На Измайлова было жалко смотреть. Азат просто вынуждал его начать драку, в которой тот точно был бы не прав.
  - Ну, чё ты свой телефон не забираешь, чушок? - подал свой низкий и мерзкий голос Буза, после чего принялся отвратительно, но угрожающе гоготать.
  Азат крутил телефоном едва ли не у лица Измайлова и терпеливо выжидал, когда всё привычно пойдёт по его сценарию. Стоило лишь Измайлову сделать шаг вперёд, протянуть руку или даже резко ударить Азата - на него сразу бы накинулись Буза с Артёмом, а 11-му "б" предстояло в это время смиренно стоять поодаль. Они ведь не знали ситуации. Вдруг, Азат говорил правду, вдруг Измайлов скрыл что-то, о чём никому не стоило знать? Слава понял, в какую ловушку поймали его одноклассника. Даже если тот не видел за собой никакой вины (вряд ли уж Измайлов открыл первым же попавшимся гопникам что-то сокровенное из своей душонки), то Азат с компанией доступно объяснили ему, что даже самое невинное действие любого нормального человека может трактоваться для них как Величайший Зашквар. Даже, если Измайлов и понимал, что он может быть и прав, и ничего "петушиного" за ним нет, но он не хочет, чтобы это нечто (особенно в интерпретации Азата) было сейчас вскрыто. Потом Слава понял, что и он, и Матвей, и Быков были рядом с такой же ловушкой. Если сейчас Азат объявит страшный грех Измайлова, а они в ответ просто пожмут плечами, значит, и они такие же "петухи" и "чушки". С этого момента драки им просто не избежать. И хорошо, если это будет оптимистичное "пять на три". А если за ними из подъездных окон Родиного дома наблюдает ещё с полдюжины-дюжина друзей Азата? Да и за кого будет драться Валера - тоже вопрос. А не убежит ли вообще Быков? Ещё один отличный вопрос.
  - Да гонишь ты всё, ничего такого... - начал было оправдываться Измайлов, но Матвей внезапно решил вмешаться в это представление.
  - Эй, погодите, парни! - Матвей выступил вперёд. Буза тоже сделал шаг вперёд. Слава заметил, как Артём явно сжал что-то в одном из своих карманов. - Так в чём вообще замануха? Тебя как зовут? Азат, да? - обратился он к главному обидчику своего одноклассника. Потом, не дожидаясь ответа и не протягивая руку для скрепления знакомства, продолжил. - Матвей. Ты, если знаешь за него что-то такое, так давай нам скажи сразу. Там уже порешаем, что делать.
  - Я слыхал от кого-то за тебя, что ты вроде ровный паря. Я только думал, ты поздоровше будешь. Базара нет, вас надо курсануть.
  - О чём? - с пересохшими губами поддержал Слава друга.
  - Хы, с этого и надо было начинать! Идёте впрягаться за кого-то, а всех постанов не знаете, - чуть ли не прорычал Буза.
  - Да он нагонит вам сейчас!
  Всё. Измайлов наконец пришёл, к чему шёл.
  - Слышь, кто гонит, чепуха? Ты меня за балабола прогнать решил? Ну-ка, проясни?
  Азат налетел на него сразу. Один давил кучей вопросов, другой отступал и что-то вяло мямлил в своё оправдание.
  - Чё, пацаны, пускай они раз на раз разберутся? - спросил у Артёма и Бузы Матвей. Те пожали плечами, потом согласно кивнули. Артём вынул руки из карманов олимпийки. В одной оказалась пачка сигарет, в другой - зажигалка.
  - Да пошёл ты нахер, чертило узкоглазое!
  У Измайлова конкретно сдали нервы. Азат ответил ему хорошей такой двоечкой в лицо и сразу отпрыгнул назад. Измайлов отшатнулся, потёр нос и бросился на юркого и ловкого Азата. Тот легко уходил от бестолковых размахиваний Измайловских кулаков, не забывая и сам раз за разом метко попадать. Скоро лицо Измайлова было разбито в кровь. Слава неловко переминался с ноги на ногу. Не пора ли это уже остановить? Но тут Измайлов всё-таки смог заграбастать шею противника, а потом жёстко бросить его через бедро. Звук покидаемого воздуха из лёгких Азата разлетелся по двору. Одноклассники только сейчас начали поддерживать своего бойца. Однако гул Бузы перекрывал их робкие подбадривания.
  - Вставай! Вставай, давай! Гаси эту суку!
  - Тихо, тихо, не орите, сейчас мусоров ещё вызовут, - осадил пыл поддержки Матвей.
  - Эй, малой, ты чё там снимаешь? Ну-ка убрал свой телефон, пока он у тебя в жопе не оказался! - это Артём пресёк зачатки кинооператора в Валере. Тот послушно прекратил снимать и убрал телефон в карман.
  На земле явно доминировал Измайлов. Он плотно держал Азата, всем своим весом удерживал одну его руку и ожесточённо разбивал тому лицо, заливая ему глаза собственной кровью от уже откровенно сломанного носа. Азат выгибался всем телом, но скинуть с себя Измайлова у него никак не получалось.
  Слава молча кивал головой. Теперь стыд от своего поражения Измайлову начал восприниматься гораздо легче. Измайлов умел драться. Слава не мог теперь сказать того же самого про себя. Теперь и лицо Азата превратилось в кровавое месиво. Слава поглядывал на Бузу и Артёма. Вдруг они захотят прийти на помощь другу? Но нет, они молчаливо наблюдали за своим товарищем, продолжавшим беспомощно получать удары в лицо и уже не стесняющегося вопить на весь двор от боли.
  - Эй, а ну-ка вон пошли со двора, черти малолетние! Когда вы уже успокоитесь?! - раздалось вдруг откуда-то сверху.
  Все тут же подняли головы, увидели на одном из балконов морщинистое лицо, которое явно обещало смениться в скором времени парой полицейских "уазиков".
  Отвлёкся и Измайлов. Этой краткой передышки вполне хватило Азату, чтобы вывернуться, отбросить тушу противника, подняться и дать драпу.
  Измайлов с диким криком раненного зверя кинулся вдогонку. Они перебежали двор и скрылись в тёмной арке.
  Вся толпа чуть было не последовала за ними, но в очередной раз все прислушались к хладнокровному голосу Матвея:
  - Куда вы, пацаны? Это теперь их разборка. Пускай сами вывозят.
  Первыми как раз-таки остановились и развернулись Артём, Буза и Слава. Для первых двух этот негласный Кодекс дворовой чести был стократно важнее любого закона страны, в которой они жили.
  Валера неохотно вернулся. Быков добежал за бойцами до арки, а потом вдруг резко свернул совсем в другую сторону. В сторону своей автобусной остановки. Слава его сразу понял. Соблазн устраниться от этого безумного дня был слишком велик.
  - Ну чего, пацаны? По пивку, может? - предложил кто-то, и бывшие враги по разные стороны баррикад молчаливо отправились до ближайшего магазина.
  
  Полиция, по своему обыкновению, приехала с задержкой. Только когда парни выходили из магазина, то увидели, как синий "уазик" с включёнными мигалками проехал в сторону дворов.
  - Как-то много мигалок на сегодня, - ни к кому не обращаясь, сказал Слава.
  - То ли ещё будет, - мрачно ответил ему Матвей, протянув пакет, в котором ободряюще звякнули бутылки.
  - Да поди не по нашу душу. Сегодня же Последний звонок, у них усиление, - рядом с ними оказался Артём, со своим пакетом дешёвого разливного пива в больших пластиковых бутылках.
  - Погнали быстрее, а то они ещё вернутся. Сегодня типа же бухло не продают, - поторопил всех Валера. Он заметно повеселел от благополучного исхода "стрелки" и от очередной халявной выпивки. Матвей решил всех угостить.
  Слава взглянул на часы. Долго рассиживаться было нельзя. Максимум через полчаса нужно выдвигаться. Да и сама перспектива пить пиво с Артёмом и Бузой его не слишком прельщала. Особенно после истории с Измайловым.
  Они обосновались на лавочке, в маленьком скверике неподалёку.
  - Ну, давайте, парни. С праздничком вас! - поздравил их Артём.
  - Делать вам нехрен было, в десятый идти. Я вон после девятого в шарагу поступил и вообще не парюсь. ЕГЭ - гавнэ. Нахер оно мне выпало? - присоединился к поздравлениям Буза.
  Слава с Матвеем пожали плечами. Оба про себя подумали, что и окончание Бузой девятого класса - огромное достижение в его жизни.
  - Так что там с нашим Измайловым? Чего он ляпнул тогда? - спросил у Артёма Матвей.
  Тот рассмеялся, предложил Бузе рассказать, он отмахнулся в ответ.
  - Ну ладно, я сам тогда расскажу. Короче, ваш одноклассник, оказывается, любитель башкой в пилотку нырнуть.
  - В смысле? - не понял Слава.
  - А ты Регине позвони, она тебе объяснит, поди, - заржал Валера. Остальные тоже рассмеялись. Слава прикусил губу и покраснел.
  - Ладно, Славян, расслабься. Ты, малой, поменьше шути так, а то и в хлебало получить недолго за такие приколы. Короче, Измайлов этот, как поднажрал, начал чиксой своей хвалиться. Какая она у него прекрасная-распрекрасная. Будто нам не похер? А, Буза?
  - Да мне вообще срать и на неё, и на него. Фотки ещё её показывал. А там тёлка как тёлка. Было бы чем понтоваться.
  - Ага, фотки показывал. Ну, Азатик тогда и приметил трубку. Он давно айфон хотел. Ему, кстати, не понравилось. Чёт он не разобрался, как на него музыку закинуть. Продавать хотел.
  - Надо бы набрать ему, узнать чем у них закончилось.
  - Да насрать. Ещё сам объявится. А нормально Азатика на землю уронили, да?
  - Бороться не умеет нихрена.
  - Так чего там дальше с ним было? - спросил Матвей.
  - Ну, Азат решил приколоться. Начал вопросами его закидывать. А этот придурок на всё отвечает. Про соски её, про бритая или небритая. Сразу бы осадил нашего товарища, поди и не пили бы мы щас с вами пиво. Мы угорали над ним между собой, но подальше отошли. Нам-то нахрена его половая жизнь всралась? Да, Буза?
  - Пфф! Ладно бы ещё тёлка путячая была.
  - Так мы тогда в магазин пошли толпой. В падике только они остались и малой ваш, - Артём кивнул на Валеру. - Приходим, а чепухи вашей уже нет. Азатка айфон изучает, этот вон ржёт, как всегда.
  - Мне, братан, и сейчас по приколу вспоминать, - отозвался Валера и, действительно, начал ржать во весь сквер.
  - Так что он с Анькой-то делал? Я не догоняю, - решился Слава на второй заход.
  - Да отлизывал он ей! - раздражённо объяснил Славе Матвей, спугнув пожилую собачницу, решившую было выгулять своего питомца в этом скверике.
  - А-а-а, - протянул Слава, решив вообще больше ничего и никогда не спрашивать.
  - Понял теперь, кто он есть? - резко повернулся к Славе Буза.
  Слава помедлил, прикидывая варианты. Нервно взглянул на часы, допил пиво, поставил его у переполненной урны. Сейчас все смотрели на него, ожидая его вердикта. Слава нутром чуял, что Буза решил его подловить.
  - Ну?
  - Помощь зала или звонок другу? - отпустил очередную тупую шутку Валера.
  - Ну да, в "петушатню" его, понятно всё. Чего вы на меня уставились?
  - Сам-то не без греха, "рослый"? - мрачно спросил Буза.
  - Кто сейчас без греха? Но такими вещами я не промышляю, - соврал Слава.
  - Ну, смотри.
  - Да вообще, это всё дело такое. Как по мне, каждый дрочит, как хочет, - начал Артём. - Но, объясните мне, на кой хрен об этом трепаться с каждым встречным? Теперь, если ваш Измайлов вдруг окажется в местах не столь уж отдалённых, вы, пацаны, должны обязательно курсануть, кто он и что он. Иначе, с вас спрос будет. Ну и теперь, понятное дело, что общаться с ним не стоит.
  - А ты, Валера, почему знал и не сказал никому? - тихо, но с нотками угрозы в голосе повернулся к Валере Матвей.
  - А... да я, ну... - сразу сник и растерялся Валера.
  - Мы с него уже спросили за это, не переживай, - встрял Буза.
  - Когда успели? - спросил у Бузы Матвей. Кажется, он начал подозревать что-то, чего Слава ещё даже не видел.
  - Нашли время. А ты с какой целью заинтересовался вообще?
  - Короче, пацаны, забейте, - поднялся с лавочки Артём и закурил. - Всё нормально. Теперь вы в курсах. Мы с Бузой типа либералы, жизнь вашему однокласснику портить не хотим, поэтому и не стали по всем фронтам трубить, что он лизун. Ну а вы, как хотите. Мы же не на зоне, у нас воздух свободный и понятия помягче.
  - Понятия помягче, да? - Слава заметил, что голос Матвея переменился. Артём с Бузой тоже это заметили и напряглись. Буза закурил вслед за Артёмом и с удовольствием потянулся, после чего хрустнул костяшками.
  - Угу. За пиво, кстати, спасибо, что угостил. Мы ведь так и не поблагодарили с Бузой, ага? Манеры хромают.
  - Бывает, - Буза поднялся с лавочки и переместил свою огромную тушу между Славой и Матвеем. Слава почувствовал сквозь дым от сигареты резкий запах одеколона.
  - Ладно, парни, нам пора. Вы чё, забыли, что у нас ещё "стрелка" на сегодня? Время-то поджимает уже, - вмешался до сих пор сидевший молча и как-то отстранённо Валера.
  - Чё за "стрелка"?
  - Ха-ха, - гоготнул Буза. - Ну вы даёте! Вместо того, чтобы нажраться на свой праздник, по два кипиша в день устраиваете. Хотя, я такой же был в молодости!
  Слава был уверен, что Буза старше их, максимум, года на три-четыре.
  - Да Валера гонит, мы нажираться и поедем. Нас уже все ждут, наверное, - ответил Матвей, не сводя взгляда с Валеры.
  - О, а тёлки будут? - оживился Буза.
  - Ну так всей параллелью собираемся, - сказал Слава. - У нас чисто для выпускников.
  - А мы тоже выпускники, да, Тём?
  - Забей, Буза. Ладно, давайте парни, счастливо отдохнуть.
  Они уже начали пожимать руки на прощание. Артём пожал Славину ладонь, а потом вспомнил и спросил:
  - А чё, Славян, как у Роди-то дела? Всё в той тошниловке батрачит?
  - Ага. Поправился хоть - уже хорошо.
  - Это да. Так чё, вы не узнали, кто его летом-то отпинал? Я просто не в курсе, мы с Родькой давненько не общались нормально.
  Слава покачал головой.
  - Ты тоже не в курсе? - спросил Артём и у Матвея.
  Тот было открыл рот, чтобы ответить, но за него неожиданно встрял Валера:
  - Знаем мы, кто его отделал! У нас с ним как раз стрелка сейчас.
  - Валера, ты чё несёшь? - взъелся на него Матвей.
  - Да хорош ты, Матвей! Чего мы туда втроём припрёмся? Чтобы нас запинали толпой, а потом как Родька на целый год из жизни выпасть?
  - Так, ну-ка стопэ! Что за кипиш? Рассказывай давай, малой!
  Валера всё им выложил. Пока он рассказывал, Матвей и Слава чуть отошли. Матвей заказал такси, потом смачно плюнул на землю и кивнул на оставшихся у лавочки парней.
  - Черти!
  - Кто, Буза с Тёмой?
  - Да все трое! Ты чё, не понял, что нам сегодня круто повезло. Могли так попасть! Суки, а? И мы теперь их с собой берём?
  - Куда деваться? Ну ладно, немножко пушечного мяса не повредит. А как и куда мы могли попасть?
  - Слава, ты бухой уже или реально такой наивный? Нас же всех обуть хотели, кто пришёл бы за Измайлова впрягаться. Нам походу повезло, что эти балбесы больше народу собрать не смогли. Черти конченные. Я с ними в одну тачку не сяду. Вдвоём поедем.
  - А если они не приедут?
  - Кто?
  - Ну эти, - головой показал Слава.
  - Чего, жим-жим уже, да?
  - Слушай, да насрать мне уже. Быстрее бы со всем этим закончить.
  - Короче, мы с вами едем. За Родю поквитаться надо, - сказал, как отрезал, Артём, подойдя к ним. - Ваша тачка уже, да?
  Действительно, к скверу подъехала белая машина с таксистской шайбой на крыше.
  - Мы со Славой тогда сейчас сразу поедем.
  - Да-да. Мы может ещё кого подтянем, если кто сразу подорвётся. Долго крутиться не станем. Нас там ждите, не суйтесь вперёд, как дикари. Хрен его знает, какая постанова окажется. Всё, не прощаемся.
  - На такси у вас есть? - спросил ему вдогонку Матвей, достав кошелёк из кармана.
  - Мы что, дружище, на нищих похожи? Я тебе сам тачку эту оплачу, если хочешь.
  - Рад за вас, - пожал плечами Матвей, убирая кошелёк обратно. Артём вернулся к Бузе и Валере, которые, с телефонами у уха, уже активно искали новых желающих поквитаться за Родю.
  - Едем?
  - Тачку он мне оплатит! На целых сто тридцать рублей расщедриться решил, мудак. Как же они меня бесят, гниды!
  - Ладно, подожди распаляться. Наверное, будет ещё на ком...
  - Ага.
  Они залезли в машину. Таксист прибавил радио и тронулся.
  - Слушай, Слава?
  - А?
  - Не хочу тебя пугать, но у меня отчего-то сейчас у самого жим-жим конкретный начался.
  Слава в ответ только кивнул.
  
  Глава 25. Стадион.
  
  Краешек заходящего солнца едва красил небо в оттенки багрового цвета.
  Таксист повёз их по очень странному маршруту, отчего поездка заняла минут на десять больше, чем нужно.
  Слава с Матвеем ехали молча. Каждый уткнулся в свой телефон. Слава разглядывал фотки Лизы, набираясь храбрости, и прикидывал, чем сейчас занят Матвей. Слава порядком удивился, когда увидел в отражении стекла, что его одноклассник просто играл в типичную "убивалку времени", суть которой складывать цифры, чтобы получить число побольше. Слава слышал звуки приходящих Матвею уведомлений, но в те моменты, когда он читал их, Слава деликатно отводил взгляд на свой телефон.
  Они вышли рядом со стадионом, закурили.
  - Наши уже почти все подтянулись. Быков даже там, - усмехнулся Матвей.
  - Весело им?
  - Конечно. Там бухла на солдатскую роту закуплено. Если честно, я даже завидую элегантному Быковскому решению слинять.
  - Ага, есть такое. Как думаешь, приедут наши союзнички?
  - Хрен их знает. Они типа друзья Роди?
  - Ну, Артём с ним на этаже живёт. Они хорошо вроде общаются. Общались. Не знаю.
  - И чего тебе спокойно с Региной не жилось?
  - В смысле?
  - Да без смысла. Я так и знал, что эта тёлка никого до добра не доведёт.
  Слава хотел одёрнуть Матвея, воскликнуть: "Никакая Лиза не тёлка!". Но вместо этого просто промолчал. Не хватало ещё терять единственного настоящего союзника.
  - Пойдём туда? Уже опаздываем.
  - Невтерпёж, что ли? Этот Тёма так-то правильно сказал. Вдвоём нам туда лучше не соваться. Кто знает, вдруг нас там толпа ждёт?
  - Да ну.
  - Ладно, сейчас докурю и заглянем, осмотримся.
  - Может, они и не приедут вовсе?
  - Да не, раз сами вызвались помочь, то приедут. Им сейчас Валера ещё наплетёт, что этот хрен на "бэхе" двигается, они чисто из-за любопытства не устоят.
  - Ну да, только я имел в виду других.
  Матвей докурил и выбросил сигарету щелчком в сторону урны. На удивление она достигла цели.
  - Ладно, давай глянем, как там обстановка.
  Старый и заброшенный стадион, в прошлом - гордость их города. Раньше на нём играл городской клуб, имевший все шансы выйти в ФНЛ, точнее, тогда он ещё был Первым дивизионом. Теперь стадион полузаброшен. Служит только для того, чтобы ПТУ неподалёку изредка проводило на нём занятия физкультурой.
  Матвей со Славой прошли сквозь поломанные и покрытые ржавчиной турникеты и вышли на поле. Напротив них, через огромные дыры в заборах виднелись гаражи. Фонари, конечно, не горели, и не факт, что работали вообще. На трибунах вместо зрителей стояли пустые бутылки. Само поле более-менее чистили от травы, но от этого оно выглядело каким-то рванным и плюгавым. Старые футбольные ворота покосились и выглядели одновременно угрожающе и жалко. Поле было разделено на две площадки. На одной протянули волейбольную сетку, на другой поставили новенькие ворота для мини-футбола. Беговые дорожки прерывались кочками, камнями и ямками.
  Пожалуй, Матвей выбрал идеальное место для встречи. Заброшенностью, затхлостью и безнадёжностью здесь веяло сильнее, чем в других местах города. Но почему-то Слава не мог не оглядываться по сторонам и по-своему наслаждаться этим особым духом, этой атмосферой, которой была пропитана вся его жизнь, и от которой он мечтал сбежать уже через каких-то пару месяцев. Слава даже не сразу заметил припаркованную у дальних ворот "бэху".
  - Вот и они! - поддел его локтем Матвей. - А ты боялся! Ещё повоюем сегодня, да?
  - Похоже на то. Ладно, только одна машина.
  - Может, этот придурок вообще один приехал? Не хотелось бы тогда, чтобы наши гопники целую дивизию привезли.
  - Пойдём, проверим?
  - Иди, если хочешь. Я поддержу.
  - Ясно всё с тобой. Ну, ждём тогда.
  Слава достал телефон, сам не зная зачем. Наверное, чтобы застать его внезапное выключение.
  - Сука!
  - Сел?
  - Ага.
  - А с кем связаться-то хотел?
  - Просто так достал.
  - Если что, можем твою симку в мой вставить.
  - Окей.
  - Прохладно как-то, - пожаловался Матвей и в самом деле поёжился. Потом чуть попрыгал на носочках, чтобы согреться. - Вроде весна, а по ночам всё равно дубак.
  - Угу. А наши не потеряются?
  - У Валеры есть мой номер.
  - И что, мы так и будем обмораживаться, пока они не приедут?
  - Ну да. Нет, подождём немного, да пойдём к этому типу. Ты потом ко мне на дачу?
  - Хрен его знает, что будет потом.
  - Да не парься ты. Всё нормально будет.
  - Ага.
  - Родя был бы тут не лишний, на самом деле.
  - Не, у него другие дела, другая жизнь. Я сам разберусь с этим мудилой.
  - Мы разберёмся. Что он сейчас делает? Он вообще в курсе?
  - Не знаю. О, смотри! Наша кавалерия подтягивается.
  И правда, к ржавым турникетам направлялись Валера, Артём, Буза и еще один незнакомый долговязый парень с вытянутым лицом, которое по умолчанию выглядело совершенно отбитым. Этот новый знакомый и выглядел каким-то грязным и нелепым. В старых спортивным штанах, явно просящихся на заслуженный отдых и застиранной серой футболе, бывший когда-то зелёным крокодильчик на которой теперь всем своим видом умолял о скорой смерти.
  - Антон, - пробурчал он, протягивая руку сперва Матвею, потом Славе.
  - Ну, чё, сколько их? - потирая руки, спросил Артём.
  - Да вон, одна машина стоит.
  - Ну, это такое. Кто знает, может тут ещё в засаде по кустам сидят.
  - Да жути не нагоняй! - проворчал Буза. - Сейчас раз-два и по пиву. А вы, пацаны, какие к ним претензии вообще имеете, кроме Родьки и той девки?
  - Больше никаких, - быстро ответил Слава. Пополнение в рядах и большой глоток пива из бутылки, которую нёс Валера, изрядно увеличили его уверенность в себе.
  - Понятно. Значит, если чё, мы потом ещё сами с ними побазарим. Вы не против?
  - Да нам, дружище, побыстрее бы разобраться и валить уже к застолью.
  - Ну так чего стоим? Погнали уже! - бросил Артём и первый смело двинулся к чёрной "бэхе".
  Антон с Бузой тотчас последовали за ним. Слава, Валера и Матвей пошли следом.
  - Слышь, Мэт, ты не подумай про меня чего. Я же вон остался, пацанов подключил. Всё лучше, чем мы с Быковым и Измайловым сюда бы припёрлись, согласись?
  - Заткнись, потом поговорим.
  - А ты чё, Славка? Пивка?
  Слава сделал ещё пару глотков, а потом нагло выкинул бутылку прямо на поле.
  Из "бэхи", завидев наступающих, тоже начали вылезать люди. Всего четверо. Зато от них явно сквозило, что они старше, опытнее и, быть может, сильнее.
  - Здорово, парни! - приветствовал их Артём. - Мне нужен только один человек, кто в прошлом году моему соседу голову разбил. Остальные можете в тачке подождать.
  - Слышь, а ты кто такой вообще? Где те две малолетки, что мне стрелу набивали? - раздался знакомый голос.
  Матвей прибавил шагу и чуть было не ответил, но Слава потянул его за рукав, а потом выкрикнул:
  - Здесь я! Теперь побазарим.
  Они выстроились в две шеренги напротив друг друга. Слава стоял прямо напротив Серёжи, пытался вглядеться и запомнить это рыхлое лицо, но настолько оно было непримечательным, настолько скрытым за вуалью злости к нему, что Слава готов был только к одному - наброситься, бить изо всех сил, пока кто-то его не оттащит. Адреналин кружил голову, алкоголь наполнял смелостью. Все звуки отходили на задний план. Наверное, что-то близкое к этому и называют состоянием аффекта.
  Всё началось очень резко. Здесь не было ничего похожего на драку Азата с Измайловым. Здесь не было места благородному поединку один на один, который фантазировал себе Слава. Будто они сцепятся с Серёжей за Лизу, как два средневековых рыцаря за честь прекрасной дамы. Нет. Всё было совсем не так.
  Кто-то из трёх Серёжиных дружков вдруг достал биту, которую он держал за спиной. Другой вдруг крепко приложился по Валериному лицу. Две шеренги сошлись друг с другом в настоящей драке, которая сразу стала борьбой за выживание.
  Слава налетел на Серёжу, но сразу был сбит с ног толи толчком, толи ударом, толи своей восхитительной пьяной точностью движений. Упав на пыльную землю он в последний момент успел заметить летящий ему в лицо ботинок, закрылся руками. Пинок в лицо лишь вскользь прошёл по ладоням. Слава вскочил, выискивая своего главного обидчика. Со всех сторон доносились звуки ударов, пыхтение, приглушенный мат.
  Серёжа легко отмахнулся от Валеры, сбив того с ног, добавил ему ногой, повернулся к боровшемуся с Матвеем товарищу, начал замахиваться, чтобы помочь другу, но Слава бросился вперёд, сбил своего врага с ног, начал неумело бить сверху, целясь в лицо. Неожиданный удар по рёбрам сбил его спесь. Слава ослабил напор. Теперь Серёжа оказался сверху.
  - Ну чё, щенок, мою Лизу захотел? Щас ты узнаешь!
  Слава догадался закрыть лицо. Сквозь его руку летели удары, которые казались ему чересчур сильными. Наконец он смог высвободить одну ногу и оттолкнуть ею Серёжу. В голове играла только ярость и ненависть, соединённая лишь с одним желанием - сделать больно.
  Сколько длилась эта драка? Никто из участников не мог бы дать точный ответ. Казалось, что они дерутся целую вечность. На самом деле, не прошло и трёх минут, как один из товарищей Серёжи дал дёру. За ним побежал Антон. Другой товарищ Серёжи, каким-то чудом поваливший Бузу и теперь кулаком вбивая в него невидимые гвозди, заметил этот побег и... сорвался и побежал в другую сторону. Валера был неподалёку и было дёрнулся вдогонку, но вид избитого Бузы убедительно доказал ему этого не делать.
  Самому Серёже приходилось худо. На нём сидел Артём и вколачивал того в землю с криками: "За Родю тебе, сука!"
  Матвей танцевал с оставшимся третьим другом Серёжи. Слава бросился ему на помощь. Он сразу получил звонкий удар куда-то в область левого глаза, отступил, закрыл больное место ладонью, точно зная, что назавтра там будет фингал, и на этом закончил своё сражение. Приоткрыв глаза, Слава увидел лишь Матвея, отталкивающего его и бегущего куда-то.
  Слава чувствовал, как уже начинал заплывать глаз. Он пытался поглядеть в ту сторону, куда побежал Матвей. Зрелище выдалось такое себе.
  Серёжина голова бессознательно болталась из стороны в сторону под градом ударов и пинков. Славе показалось, что он видел, как парочка выбитых зубов потерялись на этом футбольном поле. Он сам подбежал и с разбега пнул ненавистного обидчика по рёбрам.
  И тут же замер в страшном испуге.
  Это избиваемое со всех сторон тело не издало ни звука. Кровь сочилась из разбитой и какой-то сплющенной головы Серёжи.
  Слава схватил Матвея за рукав, оттащил назад.
  Тот оглянулся на Славу, потом на не прекращающих терзать бездыханное тело союзников. Потом снова на Славу. А потом просто закричал во весь голос:
  - Мусора! Бежим!
  Волшебное заклинание подействовало на ура. Все тут же бросились в разные стороны. Слава, стараясь следить за дыханием, изо всех сил принялся бежать вслед за Матвеем.
  Через пару секунд поле совершенно опустело. Если не считать безжизненное тело Серёжи, из разбитой головы которого не переставала сочиться кровь, красиво отражаясь в свете ранней полной луны.
  
  - Ну, чё? - упираясь ладонями в колени, переводил дух Матвей. - Едем на дачу?
  - Не, я пас, - отказался от предложения Слава, стараясь холодом от своей ладошки замедлить образование у себя большого фингала. - Домой пойду, спать. Потусите там, как надо.
  - Это да. Жду не дождусь. Ну ты и втащил меня в дерьмо по уши, Покладов. Ненавижу тебя!
  - Взаимно.
  - Думаешь, оклемается этот?
  - Понятия не имею. А он живой вообще?
  - Да нахер иди! Может, тебе до дома тачку вызвать?
  - Да ладно тебе, тут дойти десять минут. Я хочу прогуляться.
  - Ну, пока тогда? На экзаменах встретимся?
  - Ага. Спасибо тебе, Матвей.
  - Да ладно. Мы же друзья?
  - Друзья.
  - Ну давай, дуй домой тогда. Сам понимаешь, что лучше ни о чём не говорить никому?
  - Конечно. Я может и не домой совсем пойду.
  - Это правильно. А я на даче всех подговорю, что мы с восьми вечера там тусили.
  - Ага. Пока, Матвей. Правда, спасибо тебе.
  - Да ладно! Сто лет так не развлекался!
  - Удачи.
  - Удачи!
  
  Глава 26. Падение.
  
  Слава забрёл в какой-то двор по дороге домой, дошёл до ближайшей урны, в которую его обильно вырвало. Голова шла кругом, перед глазами мелькали сцены прошедшего невероятно длинного дня. Он сдул свисающую вязкую слюну, потом нехотя закурил, чтобы отогнать вкус рвоты во рту. Идея оказалась не из лучших. Сделав пару затяжек, он выбросил сигарету в ту же урну. Пошарив по карманам, нашёл жвачку. Закинул сразу три подушечки. Глубоко дышал, стараясь успокоиться. Руки нещадно тряслись. По привычке достал телефон, забыв, что он разряжен.
  "Неужели, это правда? Неужели, Серёжа мёртв?"
  Слава понятия не имел, почему он так легко и естественно даже в своих мыслях называл Лизиного хахаля именем своего брата.
  "Ему точно разбили голову. Может, он просто отключился? Придёт в себя, сядет в тачку, доедет до больницы, и всё будет хорошо? Много крови было. А что, я часто видел разбитую голову? Нет, всё с ним в порядке".
  Вот только последнее увиденное Славой не могло раз за разом видением всплывать в голове. Это был вид неестественного черепа Серёжи, сплющенного черепа Серёжи и чего-то проступающего сквозь голову Серёжи, выделяющегося даже сквозь темноту стадиона с одним только фонарём - луной.
  "Я пнул ему по рёбрам. Только по рёбрам. Его пинали все. Кто бил в голову? Буза ещё валялся. Этот Антон убежал за своим. Артём что-то кричал вроде. Но при этом и не бил, да? Валера? Матвей? А где была бита одного из Серёжиных друзей?"
  Слава медленно ковылял до дома. Глаз нещадно саднило, казанок на правой руке тоже. Усталость давила так, что, казалось, стоит лишь занять горизонтальное положение, как сон сразу решит все вопросы.
  Вот и родной двор, родной дом. Глаза слипались, Слава шёл, будто на автомате. Вот ещё шагов тридцать-сорок, и он окажется в подъезде. "Забудь, забей! Ничего не было! Ничего!"
  - Слава?- окликнул его голос, который Слава, кажется, мог бы узнать и сквозь самую глубокую кому.
  На лавочке у подъезда сидела Лиза. Всё в том же наряде, который был на ней утром. В то далёкое утро из прошлой жизни, которое Слава едва помнил.
  - Привет.
  - Что с тобой? Ты весь грязный! Что у тебя с лицом?
  - Да ничего. Что ты здесь делаешь?
  - Жду тебя. Да присядь ты, еле на ногах стоишь! Что случилось?
  Слава послушно сел, достал пачку из кармана, хотя курить и не хотелось. Пачка оказалась пустой.
  - Хех, сиги кончились. Есть у тебя?
  - Да. Держи. Что случилось, Слава?
  Слава взял протянутую ему сигарету, посмотрел на название, довольно хмыкнул, закурил. Лиза присела на корточки перед ним. Всё казалось чересчур абсурдным и нереальным. Он уставился на фонарь, вокруг которого кружила мошкара.
  - Слава, - она потрясла его за колени. - Что случилось? Это тебя Серёжа так?
  - Нет, кто-то из его друзей.
  - Что было-то? Давай рассказывай, Подкова!
  - Да всё, Лиз. Нормально всё. Расслабься.
  Она встала, посмотрела на Славу сверху вниз. Он жадно затягивался сигаретой, несмотря на то, что вкус табака пробуждал новые рвотные позывы.
  - Что там было?
  - А ты что не с Родей? Где он?
  - Дома, наверное. Я не знаю. Слава, расскажи мне, что там было? Вы разошлись? Кто тебя ударил? Мне нужно это знать!
  - А мне нужно знать, что у тебя с Родей.
  Слава никак не мог отделаться от ощущения, что всё это сон. Вот-вот он проснётся и окажется, что весь этот день лишь беспокойное видение, вызванное волнением перед Последним звонком. Растерянное, но настойчивое лицо Лизы рядом, прохладный ночной майский ветерок, безвольное тело Серёжи под градом ударов и пинков, случайные лица и ситуации, - всё это исчезнет с сигналом будильника, и Слава встанет с кровати, и отправится прихорашиваться к своему празднику.
  - Ничего. Мы с ним слишком разные. Ничего у нас не будет. Что с Серёжей?
  - Он умер.
  - Я про моего Серёжу, - с напором возразила Лиза. - Взбодрись, слышишь! Вы ведь пошли туда, правильно?
  - Ага. Может, к Матвею на дачу поедем? Там все наши будут.
  - Ой, да пошёл ты!
  Лиза села рядом на лавочку. Слава чувствовал её присутствие рядом, как её плечо касается его собственного, как она вся дрожит.
  - Лиза! Да ты же вся дрожишь! Пойдём в подъезд, погреемся. Не май месяц, да?
  - Я никуда не уйду, пока ты не расскажешь мне всё.
  Слава встал, снял свою любимую олимпийку и накинул её на Лизу. Только сейчас он заметил, как сильно она замёрзла, как она дрожала всем телом.
  - Сколько же ты тут сидишь? Совсем, что ли?! Пошли в подъезд, заболеешь ещё!
  Слава схватил её, чтобы поднять, но Лиза с силой отдёрнула руку, отстранилась и сказала:
  - Я буду сидеть здесь, пока ты всё мне не расскажешь.
  Затем она чихнула, но не успел Слава пожелать ей здоровья, как она зашлась в кашле, а после громко хлюпнула носом.
  - Идиотка, - выдохнул Слава. - Скоро экзамены, а она заболеть умудрилась. Что же ты меня у квартиры хоть не ждала?
  - У меня ключей нет.
  - И не выходил никто?
  - Нет.
  - Дура! - в сердцах крикнул Слава, вымещая всё, накопившиеся в нём за день. Или за весь год? А может, и за всю жизнь? Потом начал тараторить, чтобы поскорее рассказать всё случившиеся и заманить Лизу в подъезд.
  Осталось рассказать последнее. Самое трудное, что Слава даже про себя не мог чётко определить.
  - Конец я плохо помню. Мы кого-то одного били. Потом Матвей увидел кровь, закричал, что "мусора" приехали. Мы разбежались в разные стороны. И вот, я здесь.
  - Этим кем-то был Серёжа?
  - Да. Наверное... У него башка совсем разбитая была. Кровищи - тьма. Наверное, я даже мозги его видел. Может, это всё ерунда, и он живой, на самом деле? Или он помер? Я не знаю.
  Слава умолк. Он только сейчас понял, что они оба были на ногах. Он выхаживал перед Лизой, рассказывая всё это, но давно перестал видеть её в качестве зрительницы. Во многом это было признание самому себе.
  - Ты думаешь, он, правда, умер? - хрипящим голосом спросила Лиза.
  Слава не мог найти в себе силы, чтобы кивнуть или, тем более, мужественно соврать девушке, подбодрить её, рассмеяться и объявить, что он всё придумал, не было никакой "стрелки", его случайно ударили на разборках об Измайловской мобиле. Потом отпустить пару шуток, заказать такси и ехать на дачу к Матвею. Он мог сказать всё это, Слава даже винил себя, что не сказал ничего из этого. Слава просто коротко кивнул, словно судья, озвучивший всем давно понятный жестокий приговор.
  Лиза сразу отвернулась. Слава не видел её реакции. Он услышал только голос. Слава посчитал этот голос своей победой.
  - Ладно. Пойдём домой.
  - Лиза?
  - Что?
  Они ехали в лифте. Слава трезвел с каждым скрипом троса всё больше и больше. Ему нужно было что-то сказать сейчас, когда он лицом к лицу с ней. С этой девочкой в советской школьной форме, которая ему дороже всей жизни. Он поднимался с ней ввысь, чувствуя, что именно сейчас подводятся настоящие итоги дня. Лиза упёрлась взглядом в пол. Растрепавшаяся причёска закрывала лицо. Чёрные локоны, пахнущие знакомым и любимым ароматом, должны были придавать сил и храбрости, но вместо этого, Слава просто не знал, что сказать.
  - Ты ведь знаешь, зачем я всё это сделал?
  - Я знаю. Вот только ты нихрена не знаешь. Ладно, вот и твоя остановка. Пока, Слава. Надеюсь, что всё у тебя будет ещё хорошо.
  - Пока, Лиза.
  Слава вышел из лифта, прошёл к своей квартире, начал плохо слушающимися рукам просовывать ключ в замок. Дверь уже открылась, когда откуда-то сверху он услышал звук открывающегося лифта.
  Лиза не вышла ни их этаже. Она поехала вверх. Куда? Единственное и самое правильное, что понял Слава, - Лиза ехала на крышу!
  "Но зачем? Нет, она ведь не хочет так поступить! Нет, это бред, это сон. Просто дурной сон!"
  Слава оставил дверь от дома открытой и бегом бросился вверх по лестнице, перемахивая через ступеньку-другую. Пару раз он оступился, чуть было не распластавшись на ступеньках. Один раз больно ударился плечом о перила, но упрямо бежал вверх. Отдышка и лихорадочно бьющиеся сердце, кровь, стучащая в висках и жуткая тошнота стали его верными спутниками у порога лестницы, ведущей на крышу.
  Дверь вверху этой лестницы была распахнута настежь. Слава видел звёзды на ночном небе, когда из последних сил бросился вперёд.
  Лизы нигде не было. Сердце ёкнуло. Славу парализовало, будто от внезапного обильного инсульта. Казалось, он попал в самый страшный кошмар, в котором ты становишься наблюдателем ужасных сцен и не в силах ничего предотвратить.
  "Я опоздал? Неужели я опоздал?"
  Спустя пару самых мучительных секунд в его жизни, Слава всё-таки увидел Лизу. Она стояла на самом краю неограждённой части крыши, смотрела вниз, решаясь на непоправимое.
  - Лиза! - закричал Слава. - Нет, не смей!
  Он бросился к ней, презрев всю усталость, наплевав на все никчёмные позывы организма к отдыху. Он бежал, как никогда в жизни, боясь опоздать, боясь схватить воздух руками и проводить взглядом падение своего мира.
  Лиза повернулась к нему. Красные, заплаканные глаза приняли умоляющее выражение. Она не могла всерьёз думать, что кто-то мог последовать за ней, кто-то мог спасти её. В голове крутилась лишь одна бесповоротная сцена падения. Она просто упадёт вниз, в объятия тьмы, и всё исчезнет, и нечего будет терять, не из-за чего волноваться, нечем дорожить, не во что верить.
  Бегущий к ней Слава превратился лишь в маленькое пятнышко. Тусклый лучик света. Последний отблеск жизни.
  - Прости, - одними губами прошептала Лиза и отвернулась обратно, к пропасти между концом этой жизни, превратившейся лишь в прах сгоревших надежд и неизвестность того, что могло ждать её в будущем. Ноги не желали конца. Они едва семенили к краю. Мозг, в преддверии темноты, старался наполниться светом. Картинки, словно иллюстрации журнала "Жизнь", позабытые чувства и откинутые сомнения убеждали её на секунду задержаться, не делать лишнего шага. Слёзы ручьём катились по щекам Лизы. Они сдувались безжалостным ветром. Лиза старалась перебороть их, уйти из этого мира в полной уверенности. А может, она просто давала Славе сделать пару-тройку лишних шагов? От вида снизу, от обычного ночного двора, знакомого с детства, в первый раз веяло тёмной тишиной смерти.
  Лиза принялась молиться, чтобы её сердце остановилось до столкновения с землёй.
  Она выдохнула и едва занесла ногу перед последним шагом её жизни. Дьявольский ветер задул сильнее. Лиза вскрикнула, потеряв равновесие...
  Слава успел. Он добежал и рывком выхватил Лизу из лап смерти. Они упали на крышу, Слава принял весь удар на себя.
  - Нет! Пусти! Пусти меня, пожалуйста! Это всё. Понимаешь? Это всё! Я должна была упасть, Слава! Прошу тебя! Пусти! Ну же, пусти!
  Она вырывалась с яростью дикой кошки. Но ярости с каждой секундой становилось всё меньше, а бессильных всхлипов всё больше. Лиза рыдала в его объятиях, в его закостеневших руках, боящихся хоть на миг ослабить хватку. Не дай бог она вырвется!
  Лиза дёргалась в его руках, била по нему, заходилась в истерике с обильными слезами и соплями. Она кричала что-то обидное тёмному и безразличному небу сверху, боролась с объятиями Славы и вопила, сотрясая мир вокруг своей безнадёгой.
  Слава крепко держал рвущееся к смерти тело, зарывшись лицом в её волосах и шепча ей на ухо:
  - Всё хорошо, Мышонок! Всё хорошо. Прошу тебя, успокойся! Успокойся, пожалуйста, милая. Я с тобой! Я всегда был с тобой, Лиза! Лиза, прошу тебя! Я люблю тебя! Ты самая лучшая, Лиза! Ну, не кричи! Я никуда не отпущу тебя. Я навсегда твой, мой любимый Мышонок...
  
  Глава 27. Жизнь после.
  
  - Ну что, готовы к экзамену?
  - Конечно!
  - Ещё бы!
  - Садитесь тогда завтракать. Лиза, тебе чай или кофе?
  - Чаю, пожалуйста.
  - Сахар класть?
  - Две ложки.
  - Слава?
  - Кофе без сахара. Что-то я не выспался.
  - Ну, мне это знать необязательно.
  На кухне Покладовых раздался смех. Слава и Лиза с удовольствием умяли свой завтрак. Волнение перед экзаменом совершенно не сказалось на их аппетите. Славина мама обняла их на прощание, с усмешкой заметив, что Слава покраснел от этих объятий.
  Лиза взяла Славу за руку, когда они ждали лифт. Девушка нервно поглядывала на дверь родительской квартиры. Слава посильнее сжал её ладонь, стараясь приободрить Лизу.
  - Стойте! Мусор захватите?
  - Ма! - наигранно возмутился Слава. - Вот нам больше делать нечего!
  - Ничего, вам как раз по пути.
  Славина мама ушла за мусорным пакетом. В нерешительности поглядела на нижний ящик трюмо, с последней заначкой из двух бутылок вина. Махнула рукой, достала их и отправила в мусор.
  - Не забывай, у тебя в три часа электричка, - напомнил матери Слава, принимая у неё пакет.
  - Не переживай, я помню, - ответила ему мать. - Я вам на столике денежку оставлю. Скучать-то хоть немного будете по мне?
  - Спрашиваете, тётя Нина! Конечно, будем! Да, Славик? - подтолкнула Лиза Славу.
  - Да, возвращайся скорей.
  - Ни пуха, ни пера!
  - К чёрту! - хором ответили Слава с Лизой сквозь закрывающиеся двери лифта.
  - Блин, что она туда наложила? Тяжело, - пожаловался Слава и заглянул в мусорный пакет.
  - Чего там?
  - Да, ерунда. Банки старые.
  - Может, оставим одну "банку" отпраздновать?
  - Было бы что праздновать.
  Они вышли из подъезда навстречу мелкому моросящему дождику и хмурому небу. Наконец-то знойный конец мая закончился. Теперь возникли подозрения, что весь июнь может пройти в таком же духе, как его первые дни. Дождливым, ветреным и прохладным.
  - Ну, так половина экзаменов позади!
  - У кого половина, а у меня ещё три.
  - Ой, да не ворчи, Славка! Получишь ты свои триста баллов. Если не больше ещё.
  - Сплюнь!
  - Тьфу-тьфу!
  Слава заметил, что Лиза настороженно оглядывается по сторонам. После того, как она стала жить со Славой, их двор вдруг стал для неё олицетворением опасности. Слава замечал это, но молчал. Лиза в их редкие совместные вылазки на улицу сразу начинала трещать что-то милое, но часто бессмысленное, лишь бы поскорее пройти опасный маршрут.
  Слава не был уверен, кого она так боялась увидеть. Отца? Мать? Призрак Серёжи? Родю?
  - Родя.
  - Ага, вижу.
  Бывший Славин сосед по парте одиноко курил рядом с детской площадкой. Разумеется, он заметил их сразу, едва Лиза со Славой вышли из подъезда. Разумеется, он знал, что сегодня они сдают экзамен. Вполне возможно, он ждал их всё это время.
  Лиза робко махнула ему. Слава чуть было приподнял руку, свободную от мусора, но в последний момент решил ограничиться коротким кивком.
  Он видел, как Роде хочется подойти к ним, как ему хочется пожать Славину руку. Славе самому было неловко стоять поодаль, словно они с Родей были едва знакомы. Родя крикнул им:
  - Ни пуха, ни пера!
  - К чёрту! - тем же хором, только на этот раз изрядно погрустневшим, ответили Слава и Лиза.
  Слава выкинул мусор в контейнер, и они поспешили покинуть родной двор, не размениваясь на лишние слова.
  Родя бросил им вслед бычок, развернулся и пошёл на работу.
  
  С экзаменом Слава справился быстро и без особых проблем. Только последнее задание оказалось ему не по зубам, он запутался в решении, но был уверен, что пошёл правильным путём и какой-никакой балл ему зачтётся. Лиза сдавала английский. Это могло затянуться надолго. Они заранее договорились, что встретятся уже дома. Слава немного переживал из-за того, что Лизе придётся идти одной, но старательно убеждал себя, что ничего плохого с ней не случится.
  Утренняя морось закончилась. Из-за облаков временами проглядывало солнце, робко прогревая землю. За школой, в которой они сдавали экзамен, располагался приятный хвойный скверик. Слава шёл через него домой и начинал жалеть, что не решился оставить одну из маминых "банок". Душа просила праздника. Вот только образ одинокого, жалкого и покинутого Роди раз за разом возникал перед глазами.
  "Он сам так решил. Я ему ничего не должен. Мог бы вообще спасибо сказать, а не мордой воротить".
  Слава поймал себя на том, что подобными словами он уже давно утешает себя. Старается найти оправдание тому, что теперь он лишился друга. Того самого друга, за которого дрался не так давно, за которого даже...
  Нет, эта тема под строжайшим запретом в голове Славы. Под запретом, который безжалостно рушится во снах, в участившихся кошмарах. Кошмарах, в которых именно Слава лежит на том облезлом поле, и его голова болтается из стороны в сторону от бесконечных пинков и ударов. Кошмарах, в которых он падает вниз с крыши или, что ещё страшнее, - вниз падает Лиза, а потом он видит её разбитую голову и сочащуюся из неё кровь, и торчащие мозги, и закатившиеся глаза....
  Слава поёжился от налетевшего порыва ветра, присел на скамейку, закурил. Он наслаждался последними сигаретами. После экзаменов они с Лизой договорились бросить. Скамейка оказалась ожидаемо влажной, но Славе было наплевать. Мысли скакали из стороны в сторону. Слишком многое хотелось обдумать, но стоило лишь сосредоточиться на чём-то одном, как что-то другое казалось несравнимо более важным.
  Он и Лиза теперь вместе. С Последнего звонка прошло десять дней. Лиза живёт у него. Они спят в одной комнате, но до сих пор соблюдают рамки приличий, хотя сдержаться становится всё труднее. Лизины родители словно отреклись от неё. От них ни слуха, ни духа. Славина мама пыталась хоть что-то сделать для примирения дочери с отцом и матерью, но у неё ничего не вышло.
  "Если хочешь, корми эту шлюху. Если хочешь, корми их ублюдков. Раз пригрела, значит этого тебе и хотелось! Буржуи вонючие! Морды еврейские!"
  А Славина мама вдруг сильно изменилась.
  В прошлом её пьянство и придирки. В прошлом весь этот траур по живому отцу. Лиза придала жизни их дому. Правильно. Славина мама всегда мечтала о дочке. Теперь её мечта сбылась. Лиза влюбила в себя Славину маму. Сам Слава ни за что бы не подумал, что Лиза (!) готова была вручную стирать одежду, пылесосить ковры, мыть полы, помогать с готовкой и мытьём посуды, добросовестно вытирать пыль и даже легко и непринуждённо чистить унитаз или ванну.
  Вот только в магазин Лиза была не ходок. По правде, она лишь недавно начала выходить из дома.
  Слава привёл девушку с крыши в состоянии совершеннейшей прострации. От перенесённых переживаний и холодного майского ночного ветра, девушка тяжело заболела. Слава, как верный пёс, лежал подле собственной кровати, в которой тревожные сны видела Лиза. Похмельная мать обнаружила их двоих в одной спальне. Лиза тогда бормотала что-то нелепое, мол, "ничего не было", "я трезвая и прекрасно себя чувствую", "не смей ко мне прикасаться!" "нет у меня никакой температуры!".
  Слава всячески помогал матери, всем сердцем горел за Лизу. В итоге, болезнь была быстро подавлена. Лечение беспомощной Лизы словно новое дыхание открыло в Славиной маме. Окончательно это второе дыхание обрело силу, когда Слава всё честно и доступно ей рассказал. Сперва про Лизу, а потом и про себя самого. Когда слова закончились, он ждал от матери всего, что угодно, но только не объятий. Только не поцелуя в лоб. В итоге случилось и то, и другое. Трогательная сцена взаимных извинений, как прелюдия перед поисками градусника. 39.8 у Лизы, как первый шаг трансформации теперешней Славиной мамы в ту самую Славину маму из детства. Добрую, любящую, заботливую, бодрую и вечно сохраняющую свою жизнерадостность. Всё то, что невозможно было похоронить флотилией пустых винных бутылок.
  Лиза стала полноправным членом семьи. Слава плыл по волнам нахлынувшей заботы, трепетности и искреннего счастья. Болезнь Лизы быстро отступила. Ничего другого и нельзя было представить. Они часто лежали в одной кровати, лицом к лицу, без намёка на грязные мысли, и разговаривали часами. Вся похоть запретного и недостижимого быстро сменилась чуткой бережливостью ко вновь приобретённому детскому блаженству, когда и только когда, все чувства представляют собой абсолют искренности.
  
  Родя наведался в гости, когда Лиза спала. Ей тогда едва-едва становилось лучше.
  Увидев друга, возмездие за которого стало очередной точкой невозврата в жизни Славы, он не нашёлся, что сказать. Мать ушла в магазин. Наверняка Родя это увидел, тем самым набравшись смелости, чтобы зайти.
  - Привет.
  - Здорово, - ответил Слава, после чего изобразил зевок. - Я спал вообще-то. Ты чего не позвонил сперва?
  - Ну уж извиняй. Я зайду?
  - Зачем? - спросил Слава, сразу устыдившись своего вопроса. - Да заходи, заходи. Чай, кофе?
  - Не, ничего не надо. Она, значит, с тобой теперь?
  - Сам ведь знаешь, какая у Лизы ситуация. Живёт со мной пока.
  - В одной комнате?
  - Не гони, Родя. Всё прилично. С нами вообще-то моя мама живёт. У тебя как дела?
  - Дом. Работа. Работа. Дом. - отчеканил Родя. - Жаль, что я с тобой на ту "стрелку" не пошёл.
  - А что тебе там было делать? - как мог непринуждённо ответил Слава, накладывая себе в чашку вторую ложку кофе. - Уверен, что ничего не будешь? Я ведь и это... коньяка могу подлить.
  - Ты идиот, что ли?
  - Вроде держусь пока. Точно не будешь?
  - Нет. Что у тебя с Лизой?
  - А у тебя?
  Слава сел напротив друга, начал дуть на горячий кофе, стараясь избегать Родиного взгляда.
  - Она сбежала от меня! Почему? Что она тебе сказала? Где я прокосячил?
  - Забей, Родион, - Слава не смог удержать высокомерные оттенки в голосе. - Ладно. Она сказала, что вы слишком разные.
  - Ясно. - Родя поднялся с места. - А вы с ней одинаковые, что ли?
  - Ей со мной комфортно. И безопасно.
  - На что намекаешь?
  - Да так, пустяки. - Слава упрямо дул на свой кофе. Он смотрел не в лицо Роди, а на выходящий пар от горяченного кофе. А потом вдруг сорвался. Вероятно толчком к этому стал лёгкий стон Лизы, донёсшийся из комнаты. Слава никак не мог привыкнуть к её кошмарам и часто вскакивал в ночи, прорываясь через свой личный капкан сновидений. Успокаивал её, гладил по волосам и спине, шептал что-то нежное и успокаивающее, при этом ненавидя себя за подступающую похоть и мечты, в которых она позовёт, обнимет и поцелует его, потянет к себе...
  - Почему ты тогда просто взял и отпустил её? Из-за тебя она с температурой валяется уже третьи сутки! А ты такой пришёл и меня в чём-то обвиняешь ещё?!
  - Она болеет? - встревожился Родя.
  - Нет, слушай, мы трахаемся тут дни напролёт! Кретин.
  - Я не знал.
  - Ну вот, теперь знаешь.
  - И... - Родя пытался подобрать слова. - Что теперь?
  - Ничего. Похоже, ты свой шанс упустил.
  - Можно её увидеть?
  - Зачем?
  Родя поёрзал на стуле. Кажется, он и сам не знал ответа на этот вопрос.
  - Слава, слушай...
  - Да ничего я не хочу слушать. - Слава сделал большой глоток, который обжёг горло, но не подал виду и отвернулся к окну.
  - То есть, я теперь ещё и виноват? После всего?
  - Ну да, давай теперь из себя жертву корчи!
  - Жертву? Да пошёл ты, мудак! - вскочил с места Родя. Славе в один момент показалось, что друг сейчас его ударит, но тот развернулся и пошёл прочь с кухни, но в дверях остановился.
  - Я весь год этот жил, только чтобы с ней быть.
  - Но почему-то она меня ждала тем вечером. Хотел бы ты так с ней быть - ни за что бы не отпустил! Она тогда и не заболела бы. - Слава чувствовал, как щемит сердце. Он винил Родю только из-за того, что не было больше никого, кого можно было винить. Слава сам понимал, что эта ссора лишь выплеск всего, что накопилось в нём за последние дни. Он даже не верил, что всё всерьёз, и сейчас он лишается лучшего друга.
  - Ладно. Она ушла, потому что я рассказал ей, что помню о том дне. Когда меня её Серёжа отметелил. Я всегда помнил, что тогда случилось. Она меня поблагодарила, что я его не сдал. Рассказала, как зависит от него, как его любит. Представляешь? А потом ушла, потому что не могла усидеть на месте, когда где-то решается её судьба. Лиза всегда его любила, хоть и не хотела в это верить. А тобой она просто пользуется.
  - Как и тобой.
  - Хорошо, что ты хоть это понял.
  - Но мы всё равно никуда от неё не можем деться.
  - Ты не можешь деться. Пока, Слава.
  Родя ушёл, громко хлопнув входной дверью. Слава сделал ещё пару глотков кофе.
  - Ну вот и славненько. Придурок. Куда тебе до неё!
  После этого разговора он закрыл входную дверь на замок, потом заглянул в свою комнату, где мирно спала Лиза и, с усилием переборов гамму нахлынувших эмоций, пошёл в душ. Там он долго переключал воду с обжигающе горячей до колюще холодной.
  
  Слава всё же решил отпраздновать экзаменационный "экватор" и отъезд матери. По пути домой заскочил в магазин, взял две бутылки недорого вина. Лиза позвонила и сказала, что экзамен прошёл хорошо, она скоро вернётся домой и её не надо встречать.
  Небо вновь заволокло дождевыми тучами. Стало темно. Вот-вот должна была грянуть настоящая гроза. Слава в поисках штопора наткнулся на набор свечек. С ухмылкой взял их, расставил по столу. В холодильнике было шаром покати, но Слава нашёл кусок сыра. Аккуратно нарезал его, разложил на тарелке.
  Только после этих скромных приготовлений Слава проверил столик и пересчитал деньги, которые оставила им матушка. Выходило весьма неплохо на неделю. Под купюрами лежал неприметный, маленький конвертик. Слава заглянул и в него. Там лежала та самая карточка, которой отец хотел от него откупиться, и записка, написанная маминым почерком:
  "Слава! Я наконец-то поняла, что ты стал совсем взрослый. Когда в нашем доме появилась Лиза, и ты так трепетно заботился о ней, не забывая помогать и мне по хозяйству, я с гордостью осознала, что в нашем доме есть мужчина. Я горжусь тобой, сынок. Я уверена, что у вас с Лизой всё получится. Вы всё преодолеете. Мне немножко грустно, что я утратила своего маленького мальчика, которого я привыкла в тебе видеть. Это было нелегко, но неизбежно. Я всегда любила тебя, люблю и буду любить, чтобы не происходило вокруг. Ты и сам это знаешь. Прости, что была порой чересчур строга с тобой. Я искренне верила, что это пойдёт тебе только во благо. И, пожалуй, я в этом не ошиблась. Прости за этот год, в котором я поддалась слабости, замкнулась и почти потеряла моего мальчика. После моего возвращения мы заживём гораздо лучше, чем за все годы до этого. По крайней мере, я хочу в это верить.
  Возвращаю тебе отцовскую карточку. Твой отец - хороший человек. Я хочу, чтобы ты не забывал это. Я помню, как вы были близки. После самоубийства Серёжи в нём что-то надломилось. Я корю себя за смиренное ожидание того, что всё так случилось. Возьми его подарок и выходи с ним на связь. Тебя ему не хватает гораздо больше, чем тебе его. Даст бог, ты сам поймёшь однажды силу родительского чувства. Я доверяю тебе. Ты знаешь, на что нужно тратить эти деньги...
  Прости, твоя непутёвая мать снова потеряла мысль, хотя между нами ещё столько несказанного и мне так хочется писать до тех пор, пока не закончатся слова в моей голове.
  С нетерпением жду встречи!
  Твоя мама".
  Слава, читая записку, вернулся на кухню и рефлекторно начал пить свой бокал вина.
  "Интересно, сколько она выпила перед тем, как написать это письмо?"
  Слава пытался подобными мыслями настроиться на непринуждённый и весёлый лад, но пара слезинок предательски скользнули по щеке.
  Раздался звонок домофона. У Лизы была отцовская связка ключей. Слава нехотя прошёл в коридор, взял трубку и спросил: "Кто?"
  - Почтальон! - резкий и неприятный голос.
  - Не ждём таких, - ответил Слава, возвращая трубку на место.
  Затем Слава убрал карточку в кошелёк, при этом оставив наличные на своём месте.
  Бокал вина, который Слава начал, не дождавшись Лизы, подошёл к концу. Он налил себе по новой. Раздалось робкое шебуршение ключа в замочной скважине.
  Слава быстро выключил свет на кухне, прижался к стене, чтобы его не было видно. На улице стемнело так, словно Судный день стоял на пороге.
  - Ау! Есть кто дома? - раздался Лизин голос. Она разулась, повесила курточку в шкаф.
  - О, свечи! Кто-то у нас романтик, да?
  Слава молча выжидал своего выхода, с тоской поглядывая на начатый бокал с вином, который слегка портил всю картину для глаз истинного перфекциониста.
  - Всё-таки вино у нас сегодня, да? Выходи уже скорее! Терпеть не могу сюрпризов.
  Лиза зашла на кухню, потянулась к сыру, как Слава оказался за её спиной и, бережно прикрыв ладошками её глаза, спросил:
  - Угадай, кто?
  - Дайте-ка подумать, - якобы задумалась Лиза. - А подсказки есть?
  - Только одна.
  - И какая же?
  - Подсказка поцелуем.
  Слава хотел обставить всё шуткой. Оставив одну ладонь перед Лизиными глазами, прошёл вперёд и быстренько чмокнул девушку в щёчку.
  - Слишком быстро. Я не поняла.
  - Да? - переспросил Слава, увидев через прорези между пальцев, что глаза у Лизы крепко зажмурены.
  - Может, ещё одна попытка будет?
  - Будет, - выдохнул Слава и боязливо подался вперёд.
  Он осторожно коснулся её губ своими, словно боясь вспугнуть. Слава был готов к тому, что она сейчас же отпрянет, воскликнет что-то возмущённое, может, даже отвесит ему звонкую пощёчину.
  Нет. Их губы соприкоснулись лишь на мгновение. Слава, испугавшись своей дерзости, сделал шаг назад.
  - Всё равно не поняла. Можно мне уже нормальный поцелуй? - с милой улыбкой сказала Лиза, всё ещё держа глаза закрытыми.
  - Только из моего огромного к вам уважения.
  Теперь их поцелуй был самым настоящим. Слава вдруг почувствовал себя маленьким мальчиком. Он перенёсся в далёкое прошлое, когда они, малявки, так же целовались с Лизой первый раз в детском саду. Теперь, под раскаты грома за окном, которые заставляли окна приоткрытого балкона настороженно вибрировать, Слава понял, что по-настоящему целует девочку, которую он любил всю свою жизнь.
  Она открыла глаза.
  - Если ты правда этого хочешь...
  - Да, хочу! - Слава обнял её, крепко прижал к себе, покрывал её милое и улыбчивое лицо поцелуями и от нахлынувшего счастья терял опору под ногами.
  Через минуту сверкнувшая молния осветила только пустую кухню, с брошенными бокалами вина и скромной сырной тарелкой на столе.
  
  Они тяжело дышали, предаваясь сладкой истоме тел. Слава хотел закурить, но не мог и помыслить подняться с нагретых ими простыней.
  - А ты неплох! Если честно, я думала будет хуже.
  - Ну, спасибо!
  - Нет, не обижайся только! Просто я столько раз видела тебя с Региной, но никогда всерьёз почему-то не верила, что вы трахаетесь.
  - Почему это? - удивлённо усмехнулся Слава, невольно вспоминая все свои эротические приключения с бывшей девушкой.
  - Не знаю. Наверное, раз ты меня запомнил Мышонком, то и для меня ты всегда будешь тем самым Славиком с прикольным голубым горшочком и с классным старшим братом.
  - Да, среди ваших жёлтых и розовых, мой горшок выделялся. Какого хрена мы вообще сейчас об этом вспоминаем? - усмехнулся Слава. - Пойдём, покурим?
  Он было поднялся с кровати, но Лиза схватила его за руку и дёрнула вниз.
  - Нет, останься. Когда мы выйдем из этой спальни, всё исчезнет.
  - Хорошо, я останусь.
  Слава обнял Лизу, прижал к себе. Она положила голову ему на грудь. Они лежали молча и неподвижно, стараясь синхронизировать своё дыхание.
  Новый раскат грома заставил Лизу вздрогнуть всем телом. Славе показалось, что дождь, бьющий в стекло, начал затихать.
  - Как экзамен написала? - чтобы вспомнить звук своего голоса спросил Слава.
  - Вроде неплохо. А ты?
  - Отлично. Последнее задание только не решил, но надеюсь, что шёл по правильному пути и балл-другой мне дадут.
  - Ясно. Может, хоть сейчас не будем об учёбе?
  - Да. Извини.
  Слава гладил Лизу по голой спине, опускал ладонь на ягодицы, проводил по бёдрам девушки. Её волосы щекотали Славину грудь. Лизина ладошка гладила его живот, игриво опускаясь то опасно низко, то приятно высоко. Она схватила его за горло, несильно сжала:
  - Чего, Подкова, не ожидал со мной в одной постели оказаться, да?
  - Не называй меня так. Всегда терпеть не мог это прозвище! Как вообще можно было из моей фамилии его придумать?
  - Ну, дело прозвищ - оно такое. Непредсказуемое. О! У нас кто-то опять готов?
  - Не уверен. Слушай, давай я всё-таки покурить схожу?
  - А ты не забыл, что мы бросать собрались?
  - Так я вот и наслаждаюсь последними сигаретами. Потом - ни-ни.
  - Ладно, я с тобой пойду. Принесёшь мне какой халатик, что ли?
  - А так, слабо?
  - С голыми сиськами на балкон?! Слава, я вообще-то у нас всех соседей до первого этажа знаю!
  - Так я тоже! - Слава вскочил с места и продолжил подтрунивать Лизу. - Давай, пойдём! Кому нужны твои сиськи!
  - Ой, ну да, ну да. Теперь на слабо меня решил брать?
  - Нет, просто немножко здорового эксгибиционизма. Вино прихватим между делом.
  Лиза всё же поддалась на уговоры, и они голышом вышли на балкон. Из открытого окна повеяло холодным ветром. Слава с Лизой закурили, опасливо оглядывая соседние балконы и окна. В радиусе их видимости никого не было, но Лиза всё равно стыдливо прикрывала грудь рукой.
  Чёрные тучи всё никак не могли рассеяться. По часам сейчас не было и трёх часов дня, но чувствовалось, что уже глубокий вечер, плавно перетекающий в ночь.
  - Ой, там бабка на шестом этаже!
  - Больно она тебя видит. Эта бабка, кстати, тоже не прочь порой топлесс позагорать.
  - Фу, Слава! Изврат!
  - Да ладно тебе, нормально всё.
  Они сделали ещё по паре затяжек молча. Лиза всё жалась к балконной двери, не опуская руки от груди. Славу её стыдливость возбуждала только сильнее. Особенно вкупе с осознанием, что он стоит голышом рядом с самой вожделенной девочкой в его жизни на собственном балконе.
  - Ладно, - решил Слава избавиться от напряжения разговором. - Что ты думаешь делать осенью? Куда решила поступать?
  - Очень смешно, - чуть ли не простонала Лиза, плавно опустившись на корточки. Слава повернулся к ней и, стараясь не замечать очень двусмысленного положения их тел на тесном балконе, спросил:
  - Да нет, серьёзно? Тебе ведь надо чем-то в будущем заниматься? Давай уедем вместе. Поступим в один универ. Куда я собираюсь - там куча специальностей. Тебя возьмут.
  - На бюджет ещё скажи, да? Слава, я и на платку не везде поступлю! А ведь за платку платить надо. Где мне денег взять? С родичами фэйл....
  Слава сперва дёрнулся, а потом с придыханием расслабился, позволив Лизе играться с его гениталиями. Он сделал ещё затяжку, выпустил дым в окно и выкинул бычок.
  - Пойдём в комнату.
  На этот раз он победил своё лениво-набухающее достоинство.
  - Давно пора! Холодно, блин...
  Лиза пулей вылетела с балкона.
  Слава не спеша поплёлся за ней, стараясь перебороть эрекцию. Всё его тело кричало, что он пуст и теперь настало время лишь серьёзных разговоров.
  - Смотри, Лиза. Может, ты так и не думаешь, но я не нищеброд какой-то, и если мы с тобой уедем, то за год учёбы я тебе легко заплачу. Да и дальше тоже. Наверное. Там на работу устроимся, будешь мне отдавать потихоньку, да? А может и вообще потом, махнём в Америку? Ой, да хоть куда, только подальше от нашего сранного города!
  - Хорошо, если так, - обречённо вздохнула Лиза.
  Слава почувствовал в этом вздохе признаки неверия. Это его взбесило.
  - Ладно, раз не веришь, то смотри.
  Слава показал Лизе карточку, а потом продемонстрировал на телефоне баланс. Слава пообещал вечно быть с ней, и вечно заботиться о ней.
  До конца экзаменов и выпускного оставалось ещё две с небольшим недели.
   - Ого, - покрутила Лиза карточку в руках. - И правда, твоя карта. Где взял?
  - В банке, где ещё? Батя, буквально так, с мелочами помог капельку.
  - Ладно, ты мой богач! Спрячь, пока не потерял. Мне кажется, мы кое-что забыли в спальне, да?
  - Опять?
  - Ага, - кивнула Лиза, схватила Славу за яйца и потащила обратно в постель. Он едва смог кинуть карту на журнальный столик в прихожей.
  
  - Слава, вставай! В домофон звонят.
  - А? Что?
  Лиза продолжала толкать его в бок, заставляя подняться из тёплой постели. Теперь он сам слышал настойчивую трель домофона.
  - Да это почтальон поди, - невнятно пробормотал Слава и пошёл открывать.
  - Кто там? - раздражённо спросил он.
  - Здравствуйте, полиция! Откройте, будьте добры.
  Слава автоматом нажал на кнопку. Потом замер в нерешительности у домофона.
  Голая Лиза показалась в коридоре.
  - Кто это?
  - Не знаю... полиция.
  - Так чего ты без трусов у двери трёшься? Одевайся, давай! - бросила Лиза и юркнула обратно в его спальню.
  Слава последовал за ней. Накинул джинсы на голое тело, футболку сверху.
  - Слава, ты скажи, что один дома. Я не хочу с ними общаться.
  - Понятное дело, - проворчал Слава, натягивая носки.
  В дверь позвонили.
  - Да ладно, ерунда какая-то. Сейчас я, быстренько.
  Слава накинул сверху спортивную куртку, на всякий случай. Звонки в дверь становились всё требовательнее.
  - Иду я, иду!
  Слава вышел из комнаты. Дверь за ним закрылась и свет погас. Он был утомлён своим по-настоящему первым сексом. В голове стоял туман от пары бокалов вина, словно он в одиночку выпил пару бутылок.
  Слава посмотрел в глазок. Перед его квартирой действительно стояла троица в форме, с автоматами. Один из них не переставал давить на звонок.
  - Добрый вечер, сержант Пирогенко! - отдал Славе честь невысокий и усатый полицейский.
  - Здрасьте, - растерянно пробормотал Слава.
  - Вы Покладов Вячеслав Олегович, верно?
  - Ну, да.
  - Боюсь, вам нужно проехать с нами.
  - Зачем?
  - В мокрухе ты, по ходу, замешан, малец. Давай без лишних понтов! Собирайся и поехали, - ответил Славе другой полицейский. Постарше первого и явной кавказской внешности. Третий молчал, отвернувшись в сторону лифта и лестницы на верхний этаж. Этот словно так и ждал засады, чтобы легко пустить в ход своё табельное оружие.
  - Мне нужно брать с собой что-то? - Спросил Слава, ощущая нервную дрожь во всём теле.
  - Нет, Вячеслав Олегович, ничего не нужно. С вами пока только побеседуют. Это не займёт много времени. Накиньте что-нибудь. Дождь на улице. Паспорт, кстати, тоже прихватите.
  - Мы, правда, ненадолго? - жалобно спросил Слава, влезая в свои старые кроссовки и поглядывая вглубь квартиры, где пряталась Лиза.
  - Правда. Вы одни сейчас в квартире?
  - Да, - моментально соврал Слава. Он ни за что не хотел втягивать Лизу в то, что постепенно закручивалось вокруг него.
  - Пфф, я думал реального мокрушника едем брать, а тут щенок какой-то беззубый. Да, Тимоха? - не унывал старый полицейский.
  - Ну и радуйся про себя. Чего ты до меня доебался? Всё, лифт вызывать? - впервые заговорил высоким голосом третий полицейский, который одним своим видом предотвращал любые планы побега.
  Слава вышел на площадку и закрыл дверь на ключ.
  - В наручники может его посадим? Статья серьёзная.
  - Нет, я думаю нормально всё будет. Ты ведь нормальный пацан, да?
  - Этого и без наручников довезём. Главное, не ной мне тут всю дорогу. Ещё твои сопли от чехлов оттирать придётся, - это сказал молчаливый, сев за руль.
  - Эй, Серж, права ему не забудь зачитать!
  - Пошёл в жопу! А ты, пацан, не дрейфь. Сейчас часик с нами посидишь и вернёшься к своей тёлке. Там друг твой уже с нами.
  - Какой?
  - Ну как приедешь, то поймёшь.
  - А я бы этому щеглу длинному браслеты надел всё-таки. Хер его знает.
  - Да ты ссыкло у нас просто. Как тебя хоть на работу взяли, Усатый, если ты даже детей боишься?
  - Да пошёл ты! Нихера я не боюсь.
  - Ну так сядь на место, завали хлебальник и докажи уже это!
  
  Глава 28. Следствие.
  
  Славе не удалось попасть на собственный выпускной. До позднего вечера он сидел в кабинете следователя по его делу. Большую часть времени просто пялился на простую шариковую ручку, стараясь усилием воли сдвинуть её с места. Разумеется, у него это никак не получалось.
  В том же кабинете сидел другой следователь. Очень полный, с мясистым лицом. Он корпел над кипой бумаг, тяжело сопя и хрипя от натуги. Время от времени он кому-то звонил, разговаривал то громким басом, то наоборот едва слышным, елейным голоском. Слава пару раз доставал телефон, чтобы хоть как-то убить давящее ожидание, на что сразу получал безапелляционный ответ:
  - Уберите, не положено.
  Кроме попыток пробудить в себе телекинетические способности, Слава поглядывал в зарешёченное окно, наблюдая, как медленно, но непреклонно садится солнце, окрашивая кабинет в разные цвета: от тёпло-жёлтого, до ядовито-красного.
  Только когда на небе остались последние проблески заката, в кабинет зашёл Славин следователь. Очень высокий, худой, с вытянутым лицом и болезненно выглядящими мешками под глазами.
  - Пройдёмте, Вячеслав.
  Слава неловко поднялся. Задница затекла от долгого сидения на жёстком и неудобном стуле. Однако он рад был покинуть наконец этот кабинет, засмотренный до дыр, и этого второго следователя, от которого всё сильнее разносился резкий запах пота.
  Слава с Денисом Валерьевичем (так звали его следователя) вышли в коридор. Слава успел заметить, как стремительной походкой удаляется его адвокат. Вернее, их с Матвеем адвокат. Алина Макаровна. За последнее время Славе довелось познакомиться и крепко запомнить множество людей и имён, которым выпал жребий решать его судьбу.
  - Короче, всё сейчас будет просто. Проведём очную ставку. Ты подтвердишь, что надо. - Денис Валерьевич специально шёл очень медленно, едва передвигая ноги, чтобы успеть дать Славе последние напутствия. - Потом немножко бумажек и всё. Из обвиняемого ты переходишь в свидетели и с радостной лыбой на лице топаешь на свой выпускной. Когда он у тебя, кстати?
  - Сегодня.
  - Тогда уже не потопаешь. Ничего. И без этого успеешь ещё набухаться за лето, да? - подбадривания не были коньком Дениса Валерьевича.
  Слава промычал в ответ что-то неопределённое.
  У одной из безликих дверей без номера они остановились. Денис Валерьевич посмотрел на него сверху вниз, отчего Славе стало довольно неприятно. Он сразу вдруг вспомнил о Слендермене. Потом представил, какой это эффект оказывает на людей среднего роста или чуть ниже? Явно не самое приятное чувство, когда вдруг к тебе пригибается эта башня в синем обмундировании и ждёт от тебя ответа.
  - Прежде, чем мы зайдём... Сейчас давай не парься, всё уже решено. Ничего тебе не будет. Ты - свидетель. Это мой личный интерес. Мы просто как мужик с мужиком с тобой всё выясним. У меня черта характера дурацкая. Мне всегда до сути происходящего хочется докопаться. Вот ты мне скажи, Слава, ты же был зачинщиком этой ситуации, когда на парня своей одноклассницы кинулся и "стрелу" ему забил?
  - Да, - кивнул Слава. Внутри всё сжалось. Подвохом веяло за версту, но и молчание было плохим выбором. Слава сверлил взглядом дверь без таблички и ждал следующих вопросов.
  - Да, - эхом откликнулся Денис Валерьевич. - То есть, по большому счёту, из-за тебя собралась толпа на том стадионе?
  - Не знаю. У каждого своя голова на плечах.
  - Угу-угу. Только вот какое дело получается. Парни туда все шли, но реальный мотив, чтобы разобраться с... потерпевшим, был только у тебя.
  Слава промолчал.
  - Ты ведь не с друзьями Сергея пошёл драться в первую очередь. Наверняка, ты полетел на Сергея. Верно?
  - Меня от него оттолкнули.
  Слава приказывал себя заткнуться, не говорить ничего, молчать, молчать. Просто наконец войти уже за эту дверь, прекратив очередной допрос. Славе казалось, что самый главный допрос.
  - Хорошо. Так у кого в итоге оказалась бита?
  - Вы знаете у кого.
  - Хорошо, но ты видел, как был нанесён летальный удар этой битой?
  - Я не помню - самая популярная фраза в лексиконе Славы с тех пор, как конвой отвёз его в местное ОВД.
  - Когда ты понял, что Сергей мёртв?
  - Когда вы за мной послали. Пойдёмте уже!
  Терпение Славы лопнуло, и он решительно открыл дверь кабинета и прошёл вперёд.
  
  - Значит, всё хорошо? Тебя не посадят?
  - Нет, я теперь свидетель. Просто свидетель.
  На улице уже было темно, когда Слава вышел из отдела. Мать и Лиза выскочили из машины, бросились к нему. Слава захотел прогуляться. Ему до ужаса захотелось вдыхать полной грудью июньский ночной воздух. Мысль о поездке на машине вызывала у него настоящую клаустрофобию, которой он никогда не страдал.
  Если срезать по дворам, то от ОВД до дома было не больше пятнадцати минут ходьбы. На машине пришлось бы ехать через все светофоры в объезд не меньше получаса.
  - Теперь его посадят, да?
  - Суд через неделю. Может, даже позже.
  - Ты пойдёшь?
  - Не знаю. Что слышно о выпускном?
  - Ерунда. Пара идиотских фоток у Жени в инстаграме. Ну и Регина вроде как начала встречаться с Быковым. У них три совместные фотки подряд.
  - Ясно. Ну хоть не с Измайловым. И на том спасибо. У тебя есть сигареты?
  - Слава, мы бросили так-то.
  - Да прекрати. Когда ещё курить, если не сейчас?
  - Ну ладно.
  Они присели на ближайшей лавочке у подъезда. Слава подкурил тоненькую сигарету, затянулся и сморщился от отвращения.
  - Какая, сука, срань была эта очная ставка! Он уже никакой там сидел. Головой только подмахивал. А я всё как по сценарию читаю... Какой же я мудак!
  Лиза пожала плечами. Слава только теперь заметил, что она затянула волосы в косу. Обычно она так делала, когда ей было лень мыть голову. Лизе стало лень делать слишком много вещей. Так много, что на это сложно было закрывать глаза. В тусклом свете подъездного фонаря она выглядела совсем не такой, какой Слава привык видеть её в ушедших мечтах. Без косметики и прежней живости Лиза выглядела лишь жалким отголоском себя из прошлого.
  - Хорошо выглядишь. Правда, волосы лучше распустить, наверное, - решил Слава перевести тему.
  - Здесь я давай-ка сама разберусь, как мне ходить, хорошо?
  - Хорошо, - ответил Слава.
  Затем они молча сделали по паре затяжек.
  - Ты поменялась, Лиз.
  - Как же ты это определил?
  Славе не надо было ничего определять. После того, как он приехал с первого допроса и рассказал Лизе, что её парень на "бэхе" действительно мёртв, прошло слишком много времени. Лиза изменилась. Её меланхоличное лицо всё больше и больше казалось Славе неуместным в их спальне. Весь Лизин запал и бодрость рассыпались, словно песок сквозь пальцы. Она стала угрюмой, как никогда раньше. Вся суета событий, связанных с этим делом, словно проходила мимо неё. Вечные наушники с громкой музыкой, как мнимый портал в другую реальность. Лиза почти ничего не ела, худела на глазах, едва покидала комнату. Слава спал в гостиной.
  Особенно сильно изменился их секс после первого раза. Лиза словно отключалась и отлетала от своего послушного тела, с которым Слава мог развлекаться, как хотел. Только радости и наслаждения этот процесс не доставлял от слова "совсем". Между ними всё неуклонно рушилось, и Слава злился на неё, что Лиза выбрала именно этот момент, когда он нуждался в ней больше всего.
  Поиски проблемы в себе быстро подошли к концу. Теперь Слава высматривал Лизины проблемы и при желании уже мог написать о них целую книжку. "Сектор Приз" медленно превращался в досадную обузу.
  Слава с Лизой ругались. На Лизу ругалась Славина мама. Слава пытался поначалу запрещать ей это, но потом махнул рукой. Они двое даже не замечали, как планомерно и регулярно вымещают всю свою отчаянную злобу от судебного процесса на Лизе. Той самой Лизе, которая послужила катализатором всего плохого, что имело место быть в этом году.
  Сама же Лиза... она просто искала пути к отступлению. Теперь её ничего не сдерживало. Осталось лишь определиться, собраться и уйти.
  - Не знаю. Слушай, ты счастлива у нас?
  - Очень.
  - Ты ведь не уйдёшь от меня? - Спросил Слава, после чего неловко и смущённо улыбнулся.
  - А куда мне уходить, Слава?
  Они докурили и не спеша двинулись домой. Славе хотелось так много рассказать ей. Говорить не переставая, лишь бы она слушала, лишь бы отвечала, лишь бы пробить этот лёд, найти лазейки к тем дням, когда они были вместе, на самом деле. Слава не мог отделаться от мысли, что вся вина лежит на нём. Тот мечтательный общий быт, которым он грезил многие годы, оказался крутым трамплином в никуда. Теперь ему оставалось только лететь вниз, признавая за собой все ошибки.
  
  Хорошего адвоката Славе нашли родители Матвея. Вернее, предложили ту же Алину Макаровну, которая защищала их сына.
  После первой же поездки в ОВД в провонявшем бензином "уазике", жизнь Славы дала течь. Экзамены чередовались с беседами сперва с дознавателями, потом со следователями. Лица менялись, имена стирались с каждой безликой серой фигурой, что вдруг выходила на передний план, но потом резко терялась в сумраке. Слава, как мог, спускал пар, ложась в Лизину кровать. Он рассчитывал на поддержку и добрые слова, а по факту, просто брал девушку, забыв о романтике, движимый лишь желание сбросить с себя гнетущее напряжение.
  Слава ждал своих экзаменов. Только сидя за партой, среди незнакомых людей, вгрызаясь в задания очередного теста, он мог выкинуть все страхи из головы и уйти в решение. Вдобавок, ему кое-в-чём везло. За все экзамены в одном с ним кабинете не побывало и трёх одноклассников. Это помогало сосредоточиться и откинуть лишние мысли.
  А дело об убийстве Сергея Игнатова тем временем продолжалось. Урывками и обмолвками Слава смог по кускам собрать цельную картину того, что на самом деле произошло на старом футбольном поле.
  Смерть наступила вследствие черепно-мозговой травмы. Кто-то изо всех сил ударил Игнатова по голове алюминиевой битой, раздробил ему череп, отчего осколки кости вонзились в мозг, вызвав повреждения, несовместимые с жизнью.
  Долгим разбирательством было выяснение того, кто же нанёс решающий удар. Все стрелки, с подачи Алины Макаровны и семейства Матвея, пали на беззащитного, недалёкого Валеру. Он быстро стал главным подозреваемым. На него дружно показали Слава с Матвеем, а потом и его друзья из Славиного двора. Матвей признался, что договориться с ними было очень легко. Те так заботились о собственных задницах, что дружно и радостно показали на Валеру, стоило только Матвею намекнуть об этом.
  Слава, как мог, старался держать нейтралитет, прикрываясь коронным и отчасти правдивым: "Я не помню". Однако всё шло против его благородных позывов и в конце концов Славу убедили, что лучше подтвердить версию всех остальных, чем получить реальный срок.
  Ожидание в кабинете Дениса Валерьевича должно было дать Славе последние крохи времени на обдумывание. Он знал, что на всё согласится. Ему давно объяснили всю ситуацию. Все - от Матвея до Алины и собственной матери - кричали Славе, что нужно соглашаться и говорить всё, что придумали за него.
  Однако Слава сломался лишь под самый конец. Его сломило долгое ожидание в тесном кабинете и угрозы следователя, которые звучали очень логично.
  Валера весь иссох в своё пребывании в СИЗО. Он прятал лицо в ладонях, плакал. Едва он увидел Славу, как сразу бросился что-то тараторить в своё оправдание. Валера изо всех сил старался убедить Славу, что он не прикасался к той бите, но всё было напрасно.
  Слава дал свои показания, разглядывая белоснежный потолок в допросной. Валера что-то злобно кричал, когда его уводили в полумрак коридора.
  Слава верил лишь в одно, - его самого не должны посадить. Он не сядет. Он выкарабкается, он поступит на бюджет в другой город. Высокие баллы на экзаменах убеждали его в этом. Он переедет, а отцовской карточки легко хватит на пару лет учёбы. Слава хотел жить как можно более аскетично. Он планировал, что быстро найдёт работу и почти не притронется к отцовским деньгам. Хватит с него и того, что мать выгребла последние деньги со своего банковского счёта, чтобы "отмазать" Славу.
  
  Лиза прислушивалась к дыханию Славы. Ждала, когда он перевернётся на другой бок, уберёт руку с её талии. В окно заглядывала полная луна, тени неспешно ползли по полу. Возбуждение предвкушения побега заставляло её сердце биться сильнее.
  От Славы несло алкоголем. Он только недавно вернулся домой после пьянки с Матвеем. В очередной раз по-хозяйски взял Лизу, тем самым только укрепив её утреннюю решимость уйти. Слава чуть было не застал её в момент сборов. Она как раз укладывала последние вещи в рюкзак. Лиза успела спрятать рюкзак в шкаф и с натуженной улыбкой встретить Славу.
  Наконец, Славина рука скользнула с её тела, он с глухим стоном перевернулся на другой бок, тут же захрапев. Лиза поднялась с кровати, подобрала с пола трусики и лифчик, начала торопливо одеваться, стараясь производить как можно меньше шума. Лунный свет был достаточно ярким, чтобы не приходилось дополнительно подсвечивать фонариком телефона. Дверь шкафа скрипнула. Лиза вздрогнула, но этот звук никак не потревожил Славу. Девушка быстро влезла в джинсы, поверх домашней футболки накинула длинный свитер. Ночи конца июня бывают прохладными. Закинула на плечо рюкзак, оказавшийся довольно тяжёлым. Похоже, у неё было слишком много вещей первой необходимости.
  Осталась последняя вещь. Главная вещь.
  Славины джинсы лежали посреди комнаты. Из заднего кармана торчал кошелёк. Лиза присела, достала его, вынула заветную карточку, код от которой она давно знала. Потом на секунду призадумалась, стоит ли брать наличку. Там было немного, но и лишней она точно не будет. Лиза не была уверена, сможет ли она снять с карточки сразу всю сумму. Купюры из кошелька Славы перекочевали в её карман, а кошелёк мягко приземлился обратно на джинсы.
  Пока всё шло как по маслу. Лизе до сих пор не верилось, что она так просто уйдёт. Она боялась последствий, боялась неизвестности, но страх неудачи оказался гораздо сильнее.
  Лиза застыла в дверях и обернулась на Славу. Тот, по своему обычаю, раскинулся на кровати в позе звезды и не переставал ритмично храпеть. Спал он в такой позе всегда, что бесило Лизу. А вот храпел, только напившись. После суда над Валерой, это происходило каждый день.
  Лиза тихонько прикрыла за собой дверь их спальни, так и не определившись до конца, что она испытывала к Славе. Она думала об этом каждый день, после своей неудачной попытки суицида и всё равно не была уверенна в своих чувствах. Она была не уверенна даже в том, был ли тот шаг на крыше попыткой суицида или лишь эффектным падением в руки нового владельца. Что была их совместная жизнь после? Она убеждала себя, что всё-таки любила Славу. В то же время она ненавидела его за то, что они сделали с Серёжей. А вернее за то, что смерть Серёжи сделала с ней. Лишила всякого будущего, обратила в содержанку, в бесплатную куклу, а потом в воровку, в беглянку. Однако она решилась на этот шаг, отбрасывая сомнения, не побежит ли Слава завтра в полицию и не напишет ли на неё заявление о краже. В глазах Лизы это было бы самым настоящим предательством. Но ведь он уже предал своего одноклассника? Чем она лучше? Как удостовериться в том, что все его признания были правдой? Только сделать и ждать. Если признания окажутся правдой, Слава был обязан отпустить её.
  Вот только, отпустить... Куда?
  Лиза быстро обулась, тихонько открыла дверной замок и выскользнула за дверь. Прикрыла её за собой. Что бы она не думала о людях, приютивших её, но Лизе совсем не хотелось, чтобы кто-то ограбил их посреди ночи.
  Первое, что встретило её на пути к новой жизни была дверь родительской квартиры. Насколько она знала, родители смогли выкарабкаться из финансовой ямы, сдав все три комнаты, а сами переехали жить к одинокой больной тётке - маминой двоюродной сестре. Отчий дом теперь был просто очередной дверью, мимо которой Лизе следовало пройти на пути к лифту. Её никто нигде не ждал. Одиночество веяло холодом и, спускаясь на лифте вниз, Лиза не переставала ёжиться, словно от внезапного порыва безразличного ветра.
  Во дворе было тихо и безлюдно. В один момент Лизе показалось, что на всём свете не осталось живых людей, и теперь она совсем одна. Это было бы не так уж и плохо. В Родином доме, в одном из окон зажегся свет, словно мир убеждал девушку, что она ошибается.
  Родя. Ещё один человек, который изо всех сил демонстрировал ей свою верность. Но стоило ей только сбежать от него, поддавшись невнятному порыву тревоги, как тот легко остался позади. Кто знает, как сложилась бы Лизина жизнь, если бы тогда она осталась в компании этого славного, милого, но такого наивного паренька.
  Чувство вины прогнало Лизу со двора. Из-за неё Родя имел право возненавидеть этот год. Из-за неё он остался один на один со своей болью. Из-за неё он лишился друга и последней надежды.
  Слёзы подступали к глазам, когда Лиза упрямой быстрой походкой шла к ближайшему банкомату. С каждым шагом она уходила не только дальше от того мира, что покидала, но и от самой себя. На этот раз всё может получиться. Она верила в это, отбрасывая все сомнения и угрызения совести.
  Она зашла в маленькое отделение банка. Он, разумеется, был уже закрыт. Однако тамбур с банкоматами был доступен. Лиза провела Славиной картой по замку, зашла внутрь. У крайнего банкомата спал бомж, непонятно как проникший сюда. Он источал запахи немытого тела и испражнений, а ещё громовой храп, по сравнению с которым, Славин - лишь пение райских птиц.
  Лиза замешкалась, увидев это тело. Промелькнула мысль отправиться к другому банкомату. Всё же она не пятьсот рублей собирается снимать. И не со своей карты. До другого банкомата было полчаса ходьбы. Лиза задержала дыхание и, стараясь дышать ртом, чтобы не чувствовать отвратительного запаха, прошла к дальнему банкомату. Перед этим она достала из рюкзака простую чёрную кепку, специально положенную сверху. Натянула её на глаза. Трясущимися руками достала Славину карту, чуть не выронив её. Опустила в отверстие. С глубоким выдохом набрала код и счастливо улыбнулась, когда он оказался верным. До конца не веря в свою победу, Лиза решила для начала снять пятьдесят тысяч. Банкомат услужливо захрипел и легко выдал ей десять бумажек. Лиза быстро спрятала деньги во внутренний потайной карман рюкзака. В нём было ещё достаточно места. Лиза вставила карту по новой и не веря, что у неё и теперь всё получится, ввела сумму остатков. Банкомат думал дольше, чем в прошлый раз, но операция прошла.
  Когда Лиза уже направлялась к выходу, бомж прекратил храпеть и что-то неразборчиво пробурчал, не делая попыток встать и, наверное, ни на секунду не просыпаясь. Лиза бросила в его сторону тысячу рублей и вышла на улицу. Она надеялась, что теперь с её кармой всё в порядке, и ей обязательно повезёт.
  Теперь весь мир лежал у её ног.
  Так, по крайней мере, казалось Лизе, когда она вызывала такси до аэропорта. Славину карту, подаренную ему отцом, Лиза выбросила в открытый канализационный люк неподалёку.
  
  - Опять пить идёшь? - пробурчала мать, наливая себе кружку горячего кофе.
  Слава пожал плечами. Голова была мутной. Вчерашняя вечеринка давала о себе знать.
  - На отцовской карте хоть какая-то денежка осталась?
  - Я её вообще не трогал. Давай, мам, иди уже по своим делам.
  - Когда приём документов?
  - Нескоро.
  - Ну и чёрт с вами! - довольно весело отозвалась мама Славы и, прихватив шоколадку из буфета удалилась в свою спальню.
  - Знаешь, когда она вино в себя заливала, то нравилась мне больше, - усмехнулся Слава.
  Микроволновка требовательно запищала, предлагая наконец вытащить из неё содержимое. Слава достал свой ужин, сел за стол, начал с усилием впихивать в себя макароны с котлетами, не забыв обильно залить своё блюдо кетчупом.
  - Ты очень разговорчивая сегодня, - иронично заметил Слава, посмотрев на Лизу.
  Девушка обратила всё внимание на экран своего телефон. Перед ней стояла тарелка бутербродов и дымящийся чай.
  - Угу, - буркнула она. - А Регина твоя с Быковым не скучает. Смотри.
  Лиза показала Славе фотку, где Быков с Региной ели шашлык с одного шампура с двух разных сторон. Выглядели они при этом довольно мило.
  - Мне плевать, Лиз. Не хочу больше ничего общего иметь с нашими одноклассниками.
  - Но при этом идёшь бухать с Матвеем.
  - Это другое. Сама знаешь, что он и его предки меня выручили. К тому же, он мой единственный друг.
  - Даже так?
  Слава хотел бы свести всё в шутку, но не смог. В этом городе у него действительно оставался только один человек, которого он мог так называть. Слава старался не заморачиваться по этому поводу. Совсем скоро он уедет отсюда. Приёмная кампания вот-вот начнётся. Приближение неизвестности интриговало и делало весь обыденный мир блеклым.
  - Ага. Хочешь, можем вместе пойти. Я напишу ему, чтобы Женьку с собой взял. Пойдёшь? Хватит уже быть букой. Ну, завалила ты математику с общагой. Пересдашь ещё, и всё нормально будет. Зато русский с английским у тебя в порядке.
  - Ага, - ответила Лиза и начала ожесточённо жевать бутерброд, чтобы не слышать дальнейших Славиных разглагольствований. - Нет, я не пойду. Не хочу. Плюс, мне ещё твоя матушка заданий на день дала.
  - Да забей! Пойдём, развеемся?
  - Иди, если хочешь.
  - А ты не хочешь?
  - Нет.
  - Много теряешь. Ладно, смотри тогда, чтобы она не больше пяти кружек кофе выпила.
  - Замётано, - Лиза доела бутерброд, запила его парой глотков чая и погрузилась обратно в сети своего телефона, стараясь игнорировать Славу.
  Раздался звук пришедшего уведомления.
  - Такси подъехало. - Оповестил Слава. - Ладно, вечером увидимся.
  Он попытался поцеловать девушку, но она подставила только щёчку. Слава не растерялся и чмокнул её.
  - Ну, ночью посмотрим ещё. Закроешься за мной?
  - Ключи есть? Сам и закрывайся.
  - Ясно всё с тобой.
  
  Слава встретил Матвея у большого магазина одежды в центре. Матвей прятал глаза под солнцезащитными очками и выглядел, как обычно, - самодовольным и высокомерным.
  Они поздоровались друг с другом, неспешной походкой отправились в сторону своего района, глазея на проезжающие мимо машины, людей, здания и клумбы на тротуарах.
  - Не такой уж и засранный у нас городишко, - заметил Матвей.
  - Это в центре. Давно на окраинах бывал? - спросил Слава.
  - Недавно. Что, будешь хоть скучать по всему этому? - Матвей медленно провёл рукой перед собой.
  Слава посмотрел на невысокие, обшарпанные домики; дыры в асфальте, в которые забились сигаретные бычки и прочий мусор; ямы на дорогах; уставившихся вниз невзрачных прохожих; стаю собак, бестолково лающих на другой стороне улицы; на проходящих мимо малолеток, класса с шестого, которые важно затягивались сигаретами и передавали друг другу банку дешёвого и омерзительного алкогольного коктейля. Даже если на самом деле всё вокруг выглядело не так уж и скверно, но Славе в глаза бросилось лишь это. Чаще всего хорошее видится на расстоянии.
  - Сейчас кажется, что нет. А со временем, может и буду. Мы вдвоём сегодня?
  - А кого тебе ещё надо?
  - Не знаю. Я Лизу звал, думал, ты Женю тогда прихватишь.
  - Она в Греции с родителями.
  - Понятно.
  - Всё-таки добился своего, да?
  - В смысле?
  - С Лизой теперь живёшь?
  - Ну да, - пожал плечами Слава. - Вряд ли это надолго. Достала она меня уже, если честно.
  Последнюю фразу Слава сказал, не подумав. Ему вдруг показалось, что так он будет выглядеть круче. Матвей только ухмыльнулся. Они прошли молча ещё немного. Знакомый жар начал разгораться под Славиным лицом.
  - Я тебе сразу говорил, что нихрена у вас не получится. Так что зря всё это было.
  - Да ничего не зря, - буркнул в ответ Слава.
  Подходя к району, она зашли в новенький супермаркет и взяли бутылку виски, пластиковые стаканчики и колу.
  Разговор не клеился. От воспоминаний о прошлом, они перескакивали на фильмы, которые недавно смотрели, на видеоигры, в которые когда-то играли. Стена между ними становилась всё толще, и оба надеялись, что выпивка сможет пробить в ней брешь.
  Любая, даже самая невинная фраза опасно сводилась к запретным темам. В воздухе витало, что по их вине Валера получил восемь лет строгого режима. Отделаться от этого пустой болтовнёй было невозможно.
  Город затянуло серыми и тяжёлыми облаками. Первые капли дождя начали неохотно падать вниз, когда Матвей и Слава вышли к небольшому парку возле их школы. Старая беседка оказалась свободной. Они забрались под её крышу. Место, прослывшее культовым за годы их обучения. Сколько потерянных выпускников она прикрывала от знойного солнца, проливного дождя, злого ветра или ослепляющего снегопада? Поговаривали даже, что не одна девочка из их школы лишилась на этих самых скамейках своей девственности. Верилось в это с трудом, но ничего нельзя было исключать в этой жизни.
  С первым стаканом Слава и Матвей разделались быстро и безжалостно. Не успела кола до конца смешаться с крепким алкоголем, как они оба оказались в желудках у парней.
  - Я тоже уезжаю через неделю. На Корсику. Последний презент от предков, - после громкой отрыжки сказал Матвей.
  - О! Круто! А я вот дома, пока общагу не дадут. А если и не дадут, то хатку сниму там какую-нибудь.
  - И чем будешь заниматься в ожидание?
  - Бухать, - пожал плечами Слава и в подтверждение своих слов приготовил в их стаканах привычную смесь виски и колы.
  Дождь усиливался. Смывал с улиц прохожих, глушил солнце, заставляя верить, что сейчас было гораздо позднее время, чем оно было на самом деле.
  - Круто. А что, твоя?
  - Ей надо общагу пересдавать. Моя мамка подсуетилась, чтобы Лизке справку нарисовали, что она в день экзамена на больничном была. Если сдаст его более-менее нормально, тоже куда-нибудь да поступит.
  - Будешь с ней таскаться?
  - Не знаю, - честно ответил Слава. - У вас с Женей какие планы?
  - Она в Питер, я в Москву. Всё просто, - ответил Матвей, приложившись к стакану.
  Слава последовал его примеру. Говорить было не о чем. Зачем Матвей вообще позвал его?
  Тот наконец снял свои очки. Солнце давно скрылось за облаками. Слава различил круги усталости под глазами одноклассника.
  - Чего ты такой замученный?
  - Да, - махнул Матвей рукой, достал сигарету, закурил. - Ерунда. Слишком много на нас свалилось, Слава. Согласен?
  - Ещё бы! Я стараюсь не раскисать.
  - Вот и правильно, - устало поддержал Матвей. - Давай лучше пить, как взрослые мужики и не париться обо всём на свете.
  - Я стараюсь только этим и заниматься.
  Славино похмелье после вчерашнего отступило, лишь когда он поел и выкурил сигарету перед ожидающим его такси. Вчера была встреча дворовых друзей, прошедшая так тускло и тухло, как только могла. Дворовая дружба лопнула, как мыльный пузырь, в котором они скрывались от школьных будней годы подряд.
  Слава мало что помнил. Он быстрее всех нажрался. Меньше всех ностальгировал. Больше всех курил. В итоге именно ему досталась Оля - единственная девчонка в скромной компании из четырёх парней.
  Они трахнулись напоследок, с толикой обречённости в каждом движении. Оля с родителями переезжали в Читу. Там её отцу светило приличное место. Оля рассталась с парой-тройкой парней в последние месяцы, и теперь ей позарез нужно было мужское внимание. Слава сделал всё на автомате и получил настоящее удовлетворение, только когда ушёл с той тусовки и понял, что до дома ему каких-то пять минут ходьбы. Домой не тянуло совершенно. Слава взял ещё большую банку пива, выпил её на лавочке у подъезда, осматривая местность перед собой и хваля себя за то, что благодаря нему этот двор не имеет дурной репутации. Лиза всё-таки не спрыгнула вниз.
   Придя домой, он растолкал девушку, спавшую в его кровати и грубо взял её так, словно она была его собственностью. Он ненавидел себя за это. Слава прекрасно понимал, что этим и многими другими поступками он рушит их счастье окончательно и бесповоротно. Но он не мог остановиться. Факт обладания Лизой, факт того, что он легко и даже с принуждением управляет её движениями не мог не бить в голову сильнее самого крепкого и дурного алкоголя. На этот раз она пляшет под его дудочку. Она послушно принимает позы, которые хочет Слава и даёт делать с ней всё, что только не придёт в его голову. Она - его награда за весь этот чёртов год.
  От этих воспоминаний Слава почувствовал напряжение в штанах. Ему пришлось прибегнуть к безотказной теме:
  - Слушай, Матвей! А я ведь и правда не знаю, кто его битой приложил. Вот силюсь вспомнить, и ни хрена не выходит! Ты-то знаешь?
  Матвей многозначительно пожал плечами. Такой ответ легко было трактовать в пользу задающего вопрос.
  Слава с радостью согласился с выходом, предложенным Матвеем.
  - Наверняка ведь кто-то из общажных друзей Валеры ему вмазал! Да, ведь?
  - Ой, давай не заморачиваться! Всё прошло уже.
  Матвей вылил остатки виски в стаканы. Колы оставалось совсем чуть-чуть. Содержимое стаканов оказалось настолько жёстким, что едва проскальзывало внутрь.
  Тема разговора плавно, но настойчиво перетекла в другую степь. Слава повеселел, рассказывал что-то одухотворённо. Слушал невнятные ответы Матвея, старясь не смотреть ему в лицо. Слава вдруг понял, что он изо всех сил старается вообразить, что находится сейчас с Родей, что пьёт слабо разбавленный колой виски со своим настоящим другом.
  Выпивка подошла к концу. Матвей заказал себе такси до дома. В ожидании него они молча курили. Дождь кончился. Полная луна показалась на небе. Слава воображал себе, как вернётся домой, как нежно обнимет Лизу, как всё у них ещё наладится. Он всей душой хотел этого. Перед глазами всё плыло. Последний стакан был словно контрольной пулей в голову. Глаза смыкались, мозги едва шевелились, но всё равно упрямо приводили Славу к верным выводам.
  - Моя машина подошла, - кивнул Матвей куда-то в сторону от себя.
  - Угу, - буркнул Слава. - Неплохо посидели, да?
  - Ага. Мы же с тобой кореша, правильно? Я, кстати, не употребляю больше ничего. Вот с алкоголем осталось распрощаться и вперёд, в новую жизнь.
  - Правильно!
  - Если хочешь, то тачка и тебя подкинет.
  - Угораешь, что ли? Мне десять минут до дома пешком.
  - Ну, как знаешь.
  Матвей протянул Славе руку. Тот с удовольствием пожал её. Теперь ему всё вдруг стало ясно. Интересно, Матвей сам сможет в этом сознаться?
  - Пока! - махнул Слава на прощание и медленно двинулся в сторону дома.
  - Слава, погоди! - окликнул его Матвей.
  Они встали друг напротив друга, и Матвей выпалил:
  - Это я его, битой. Я! Я тебя только за этим и позвал, что не мог в себе держать.
  - Да я понял, Матвей. Чё теперь-то? Удачи тебе!
  - Пока, Славка. Сам знаешь... Я всегда за тебя.
  - Знаю.
  Они ещё раз пожали друг другу руки и разошлись. Слава побрёл в сторону дома, едва перебирая ноги, а Матвей сел в такси и уткнулся в экран телефона.
  
  Глава 29. Очередная ступенька.
  
  Посадка на Славин самолёт вот-вот должна была начаться. Он беззаботно трещал о чём-то с Лёшей и его девушкой Инной. Он успел крепко выпить перед полётом и надеялся спокойно проспать всё время, которое нужно будет самолёту, чтобы доставить его в Турцию.
  Лёху он знал давно. Ещё один сосед. Правда, они с родителями переехали лет пять назад в другой район. Когда они жили в одном доме, Слава с ним почти не общался. Лёша часто наведывался в их двор, дружил с парой парней, с которыми был знаком Слава. Они всегда тепло здоровались друг с другом, перекидывались новостями и были этакими хорошими знакомыми. А вот по-настоящему дружить начали совсем недавно. С последней встречи дворовой компании, которая вся разошлась дырами и только ради количества позвала Лёшу. Их со Славой дружба началась, когда Оля вытолкнула Славу с кровати, обильно покрывая того матами. Лёша выходил как раз из туалета, который был в той же части квартиры.
  - Что, дружище, не всегда секс приносит только удовольствие? - сверкнул Лёша своими белыми зубами.
  Слава хотел было грубо огрызнуться, а то и вовсе затеять драку, но следующее предложение Лёши полностью его обезоружило.
  - Пусти всё это мимо себя. Не парься, дружище! Пойдём, лучше накатим.
  Они прошли на кухню, накатили и разговорились. Лёша был старше на два года. Учился сейчас как раз в том городе, куда собирался поступать Слава. Они быстро почувствовали себя совершенно непринуждённо в компании друг друга. Слава был много пьянее и старательно изливал новому знакомому душу, едва успевая скрывать острые углы. Лёша терпеливо слушал, не перебивая, но при этом вовремя отвешивая нужный комментарий. Они обменялись номерами, добавили друг друга в друзья, где только была такая возможность. Лёша уехал первый. Слава было попытался ещё разок установить контакт с Олей, но обнаружил её рядом со зловонной и высохшей лужицей блевотины, справился со своим рвотным позывом и ушёл домой.
  Между делом они с Лёшей стали частенько видеться и решили на пару недель отдохнуть в Турции. Лёшина мама как раз работала в турагентстве и выбила им эти путёвки за сущие гроши.
  Лёша до конца не мог поверить, что Слава вдруг едет с ними. При этом он даже сменил свой вечно хмурый взгляд последних дней на искреннюю, радостную улыбку. Слава не переставал отвешивать шутку за шуткой (разной степени удачности) и весь светился искренней радостью. Лёша не задавал лишних вопросов. В этом парне он видел верного друга и интересную личность. Наверняка, он что-то не договаривает о себе, но всё это рано или поздно вскроется. По крайней мере в Турции Лёше не придётся уделять всё своё внимание Инне. Со Славой можно выкроить пару часиков отличного времяпровождения. На это надеялся Лёша и снисходительно, с улыбкой, выслушивал всю одухотворённую Славину чепуху.
  - Блин, до сих пор не могу поверить, что за такой ценник, у нас просто всё по высшему разряду! - возбуждённо тараторил Слава.
  - Да ладно тебе, это же Турция! Там поди в отеле одни русские будут.
  - Да всё равно же кайф!
  - Ох, Лёша! Мы вообще дикаря какого-то везём! - Ухмыльнулась Инна, специально решив чуть подколоть Славу. - Мальчик, тебе вообще сколько лет-то?
  - Восемнадцать мне! А после этой Турции, я только жить начинаю! - Слава понимал, что ведёт себя глупо, излишне радуется происходящему и даже не пытается скрыть в себе эту радость.
  - Да ладно тебе. Пацан весь год трудился, чтобы к нам поступить. Дай ему расслабиться, - лениво протянул Лёша. - Садись уже, Слава. Зря ты так напился. У тебя место у иллюминатора, а ты весь полёт проспишь.
  - Ну и ладно! Можем махнуться местами.
  Скоро объявили посадку. Ребята прошли последние формальности и сели в салон самолёта. Слава отправил матери сообщение: "Спасибо за всё!", потом перевёл телефон на режим полёта и откинулся в кресле. Он так горел этой поездкой, что сейчас все силы резко покинули его, и Слава заснул ещё до взлёта, и спал почти до самой посадки.
  - Милый парнишка, - неуверенно изрекла Инна.
  - Да ладно тебе. Перебрал просто немножко. Парень вот только школу закончил. Пусть расслабится.
  - Я надеюсь, он там чудить не будет?
  - Я тоже надеюсь, - чуть хохотнул Лёша. - Ну мы ведь присмотрим за ним, если что?
  - Я, конечно, в няньки не нанималась, но так уж и быть. Эх, Турция. Даже и рассказывать кому-то стрёмно.
  - Зато дёшево. Только не говори, что в наших болотах лето было бы лучше.
  - О, нет! Но вот на Новый год я от тебя жду чего получше.
  - Поживём-увидим. Ну, что посмотрим? Я на планшет сбросил пару фильмов.
  - Давай ужастик какой, что ли? Есть у тебя?
  - Обижаешь!
  
  Слава прекрасно понимал, что эта поездка обойдётся ему в приличную сумму. Сперва он никак не хотел соглашаться. Но мать и Лёша смогли его уговорить. От одиночества последних недель натурально съезжала крыша. Он ждал переезда в студенческое общежитие, как манну небесную. Дни тянулись, всё вокруг становилось более отвратительным и тошнотворным.
  Лиза ушла из их дома, прихватив с собой всё, что только могло напомнить о ней. Слава с трудом уговорил мать не писать на неё заявление из-за кражи денег. Он сам был во всём виноват. Со своим иллюзорным чувством собственничества. Слава много думал, почему она ушла, и раз за разом приходил к одним и тем же выводам. Лиза не смогла стать частью их дома. Все ошибки их общежительства наслаивались на ночные кошмары, вызванные виной и пустой половиной кровати, на которой спала Лиза.
  Она удалилась из всех соцсетей, сменила номер. Ночь захлопнула за ней двери. Лиза просто исчезла. А вместе с ней и отцовский подарок. Лиза обобрала его до нитки, не пожалев даже мелочи из его кошелька.
  Попытки найти её, хоть как-то связаться с ней, а ровно и сопровождающие их упрёки и проклятия матери не возымели должной силы. Слава просто не мог подняться с дивана. Вся его жизнь вдруг резко стала бесконечным падением в никуда. Слава лежал в кровати и молча признавал справедливость своего падения. В погоне за мечтой, которая делила с ним постель, он не смог сохранить себя, настоящего. Блаженный сон, в котором они были вместе, - рассеялся. Славе хотелось одного лишь забвения, чтобы избавиться от невосполнимой утраты, виновником которой был только он.
  Матвей исчез с горизонта. Одноклассники отчего-то перестали с ним общаться. Количество друзей таяло день ото дня. Слава с дрожащей улыбкой следил за тем, как его отчуждённость планомерно вычёркивает из его интернетной жизни десятки людей.
  Теперь он проводил дни дома, перемещаясь от кровати к компьютеру, на кухню и в туалет. Читал книги, смотрел фильмы. Мало ел. Старался как можно меньше говорить с матерью.
  - Он сказал, что если ты так продолжишь себя вести, то больше ни шиша не получишь.
  - Мне от него ничего и не надо.
  - Вот как? Да у нас прямо герой-мученик! А ты в курсе, что я еду теперь покупаю, где только подешевле? А ты заметил, что мы сою жрём чаще, чем мясо? А может, ты печёшься, что у нас долг по коммуналке двадцать тысяч?
  - Нет. Я ничего этого не знаю, и знать не хочу.
  - Лизины предки по максимуму комнаты сдавали, но в итоге съехали от нас куда-то. Ты хочешь того же самого?
  Это были пустые угрозы. Они были далеко не в таком бедственном положении. Неудачная уловка матери, чтобы оживить сына. Слава же был уверен, что не перенесёт и лишней недели здесь до своего переезда. Желудок скорбно ныл от этой уверенности. Еда не лезла в горло.
  Только звонок и последующее приглашение в Турцию от Лёши прервало это странное существования. Сперва Слава не придал этому особого значения. Потом вдруг твёрдо решил, что ни за что не поедет. А потом всё больше стал поддаваться на уговоры, а под конец и сам загорелся этой поездкой.
  Незадолго до отъезда Слава проснулся в пустой квартире. Мать с самого утра куда-то ушла. На столике в коридоре лежала новая банковская карта на его имя. Надпись на записке рядом гласила: "Ещё одна попытка. Я знаю, что ты слишком гордый и ещё вернёшь мне эти деньги. Если я умру раньше, то ты найдёшь им нужное применение. Вдруг, мы ещё увидимся на другом конце света, Слава? Мне очень вас всех не хватает, но я не могу освободиться".
  Это стало последним аргументом.
  Слава смог лишь собрать всю свою волю в кулак и броситься навстречу поездки в Турцию.
  Мать с радостью его отпустила, хоть и задумчиво повращала перед носом новой картой отца, словно впервые её увидела. Помимо этой карты для сына, её бывший муж перечислил значительную сумму денег и на её счёт. Похоже, Славин отец устроился без них гораздо лучше, чем когда-либо.
  - Я потом сразу в общагу уеду, наверное. Так что, пока, мама. На зимние каникулы точно вернусь. Может, и на выходные, как соскучусь, - приеду.
  - Пока, Слава. Звони в скайпе, чтобы я хоть лицо твоё увидела. Эх, совсем ты у меня взрослый стал! Не забудешь хоть, кто тебя вырастил?
  - Никогда, мам! Я обязательно вернусь, как только смогу. Ладно, пока! Лёха заехал уже.
  Слава обнял мать на прощание, торопливо шмыгнул за дверь, нажал на кнопку лифта. Кабина тут же открылась. В один момент Славе показалось, что вот-вот дверь, за которой жила Лиза, откроется, и она выйдет ему навстречу. Конечно, этого не случилось. Лифт вёз его вниз, Слава чувствовал, что это лишь начало его новой жизни, и радостное предвкушение потихоньку брало верх.
  
  Этот неожиданный отдых показался Славе одним большим чудесным сном. Море, солнце, новые знакомства, непрекращающиеся весёлые разговоры, безмятежное настроение и приятный туман в голове сопровождали каждый его день заграницей. Вот только чудесные сны имеют одну неприятную черту - быстро заканчиваться. И вот он уже в их маленьком аэропорту, а сияющее тёплое солнце последних дней сменила дождливая серость родного города. На следующее утро Славу ждал поезд, а уже через день ему предстоит ночевать в студенческом общежитии.
  Лёша с Инной устало попрощались с ним. Они умудрились чем-то отравиться накануне, весь перелёт пытались беспокойно уснуть и частенько уходили в туалет. Их бледно-зеленоватые лица были совсем не теми, с какими обычно приезжают с отдыха.
  Слава ждал, что мать заберёт его из аэропорта, но её не было. Он перекусил в фудкорте и позвонил ей. Славина двоюродная тётка вчера скончалась и матери пришлось уехать, чтобы помочь с организацией похорон. Слава расстроился, но в разговоре не подал виду. Он едва знал эту родственницу и ничего не почувствовал от известия об её смерти. Судя по тону матери, для неё тоже это было лишь досадным неудобством, из-за которого она не проводит сына на учёбу в другой город, чем сколько-нибудь значимой трагедией. По крайней мере, Слава так подумал.
  Ничего другого не оставалось, кроме как вызвать такси до дома и собираться в одиночестве. Слава даже чувствовал какую-то невнятную бодрость и взрослую деловитость. Возвращение из Турции становилось продолжением новой жизни, а не ожидаемым напоминанием, что старая жизнь никуда не делась, да и не существует этого эфемерного понятия "новая жизнь".
  Родной дом показался чужим и брошенным. Слава походил по комнатам, включил телевизор в гостиной, чтобы его шум создавал хоть какую-то видимость уюта. В холодильнике нашлось чем перекусить и даже больше. Правда, есть не хотелось, поэтому он решил подремать пару часиков. Лёг на диван перед телевизором и быстро заснул под новости. Перед сном он успел выцепить из потока сознания одну мысль - когда он станет жить один, он обязательно заведёт себе кошку или собаку.
  
  Слава проспал три часа. Затем принялся неторопливо собирать вещи. Всё необходимое уместилось в один чемодан. Слава ещё походил по квартире, стреляя глазами по углам, чтобы не упустить чего-то, что может пригодиться ему в общаге. В конце концов он плюнул на это. Ведь он не на Северный полюс переезжает. Всё что вдруг понадобится, он сможет купить. На новенькой отцовской карточке оставалась ещё очень приличная сумма.
  Затем Слава сходил в душ, поел. Включил компьютер, без интереса поиграл во что-то. Раньше он думал, что видеоигры будут вечно увлекать его, и даже в глубокой старости он обязательно будет играть в современные "стрелялки" и "эрпэгэшки", но вдруг он понял, что даже сейчас он не испытывает ни малейшего удовольствия от процесса. Затем он долго искал в интернете фильм, который можно было бы посмотреть. Ничего толкового так и не нашлось.
  Скука сводила с ума. Слава пообещал себе, что по возвращению из Турции откажется от спиртного, но теперь мысли купить выпивки и найти собутыльника становились непреодолимо навязчивыми. Похудевший список друзей ВКонтакте не предлагал ничего хорошего. Слава заглянул на страницу Валеры. Он был онлайн больше месяца назад. Слава полистал его фотки, даже нашёл совместную. Там были они, Матвей и почти все девчонки из их класса. Начало десятого класса. Слава усмехнулся. Он вспомнил, что девчонки загородили Родю. Он тоже хотел сфотографироваться. Слава резко закрыл страницу. Слишком много тяжёлого разом нахлынуло на него от этого фото.
  Слава включил музыку и отправился на поиски маминых заначек выпивки. Когда ничего не обнаружилось, он ухмыльнулся. Либо она бросила пить, либо научилась тщательнее прятать алкоголь. Слава присел за компьютер, сверля глазами картинку на мониторе. Неоновый город будущего под проливным дождём. Он открыл браузер обратно, уверенно зашёл на страницу Роди, застал того онлайн. Родя не удалил его из друзей. У самого Славы никогда и мыслей таких не возникало - удалить кого-то, а тем более Родю, - из друзей.
  Сперва Слава полистал их старые переписки, когда они только-только зарегистрировались в соцсети. Это чтение позабавило Славу, он даже открыто хохотал в пустой квартире. Какими же наивными, глупыми и милыми они тогда были! Эта переписка словно вернула его на годы назад, когда между ними не было никаких прекрасных и черноволосых стен, живущих в квартире напротив.
  "Здорово! Что делаешь?" - на волне ностальгии написал Слава Роде.
  Ответ пришёл незамедлительно.
  "Какие люди... Ничего, после работы отдыхаю".
  Слава задумчиво почесал подбородок, а потом резво напечатал:
  "Есть что выпить?"
  "Возможно... А что?"
  "Бери, да заходи в гости. Я завтра утром в Ёбург уезжаю. Чего уж нам щас"
  Слава ушёл курить на балкон. Делая последние затяжки, он смог до конца убедить себя, что сделал всё правильно, и эта встреча с Родей нужна им обоим.
  
  Родя всё-таки пришёл. Они оценивающе посмотрели друг на друга. Слава не спешил впускать его в свой дом. Родя продемонстрировал бутылку коньяка в одной руке и двухлитровую колу в другой.
  - Заходи, чего как не родной?
  Они прошли на кухню. Всё время нехитрых приготовлений к скромному застолью царила гнетущая тишина и неловкость. Слава наполнил рюмки (приличных бокалов он не нашёл. Похоже матушка решила спрятать все следы своей былой слабости), разлил колу в стаканы. Поднял свою рюмку, вроде как для тоста, но не смог придумать ничего толкового.
  - Давай за тебя, чтобы всё у тебя срослось на новом месте, - Родя сгладил неловкость, и они выпили. Потом дружно поморщились и запили колой.
  - Хороший коньяк, - со знанием дела похвалил Слава напиток, хоть он ему и совершенно не понравился.
  - Да ладно тебе. Сивуха какая-то, - ухмыльнулся Родя. - Что, вещи собрал?
  - Типа того.
  - А матушка твоя где?
  - К тётке на похороны поехала.
  - Мм. Соболезную.
  - Забей, мы её и не знали толком, - отмахнулся Слава. - Как у тебя дела?
  - Да вроде стабильно. Я уже привык как-то. Подумываю даже, а нужна ли мне эта вышка? Разве я буду сильно больше денег с корочкой получать?
  - Смотря что за корочка.
  Разговор вдруг резко сник. Они выпили ещё по рюмке, которая оказалась приятней предшественницы. Выпили за "стабильность". Затем молча водили глазами из стороны в сторону, стараясь не встречаться взглядами. Оба оттягивали настоящий разговор, предоставляя инициативу другому.
  - Покурим?
  - Не, я пасс. Бросил.
  - Да ладно? Долго уже держишься?
  - Месяц почти.
  - И не тянет?
  - Тянет. Того и глядишь, сорвусь. Ты мне лучше про Турцию свою расскажи. Как съездил?
  Слава был рад рассказать. Коньяк начал уходить быстрее, а Слава решил не искушать друга и выходил курить настолько редко, насколько мог. Историй за поездку накопилось достаточно. Слава рассказывал их с упоением, но стараясь не вспоминать, как про себя репетировал описание этих событий, воображая на месте слушателя именно Родю.
  На улице горел красным закат. Родя вышел на балкон со Славой и стоял рядом, пока тот курил. Оба наблюдали заходящее солнце со смешанными чувствами. Слава видел в нём близящееся начало, а Родя наоборот - конец.
  - Лиза ушла от меня. Свистнула кучу денег и слиняла куда-то.
  Родя повернул голову к Славе, но в его лице не читалось ни капли удивления.
  - Давно?
  - С месяц назад. Может, меньше. Не знаю.
  - Так её и не видел?
  - Нет. И не слышал ничего. Её предки съехали. Мать говорила, что вроде в деревню какую-то. Вся их квартира теперь по комнатам сдаётся.
  - Ясно. Слушай, а дай сигарету?
  Слава усмехнулся, но дал. Родя подкурил, молча сделал пару затяжек, потом придвинулся ближе к окошку.
  - Скучаешь по ней? - спросил Родя.
  - Иногда. А вообще, я стараюсь просто не думать об этом. Знаешь, мне уже не терпится оставить всё это дерьмо. Турция - только типа ступеньки, чтобы идти дальше. Понимаешь?
  - Да, понимаю. Завтра на поезд и двигаться дальше?
  - Ну да. Жаль, что тебя на этот поезд взять нельзя.
  - Правда? - повернулся к нему Родя. - А может мне и не по пути с этим твоим поездом. Не думал про это?
  - Да я уже заколебался думать, дружище.
  Они докурили, но всё ещё стояли у балконного окна, наблюдая за закатом и поглядывая вниз, на родной двор.
  Слава чувствовал, что они смогли понять друг друга за этот короткий разговор. Родя же понимал, что всё это значит. Этот разговор просто ставит точку в этом периоде жизни, толкает куда-то в неизвестном направлении, кружит в вихре перспектив, большинству из которых не суждено сбыться.
  - Дерьмовый год, да? - спросил Слава, разглядывая заходящее солнце.
  - Очень дерьмовый, - ответил Родя, разглядывая что-то или кого-то внизу.
  - А вообще, мы ещё много о чём не перетёрли, Родя, - сказал Слава.
  - Ну вот ещё за пузырём сходим, и перетрём за всё на свете, Слава, - ответил ему Родя. - Мы ведь можем?
  - Можем! А знаешь, что ещё клёво?
  - Мм?
  - Мы теперь совершеннолетние, и бухло можем везде спокойно покупать.
  - Вряд ли это самое клёвое в нашем возрасте.
  - Твоя правда. А что нам ещё остаётся делать?
  - Не знаю, - вздохнул Родя, а потом оживился. - О, смотри, какая чикса из того подъезда выплыла. Вот это, я понимаю, - орех!
  Слава посмотрел на девицу внизу, оценил издалека её фигуру и остался доволен этим видом.
  - Так подкати к ней, Родя! Вон она с собакой гуляет. Орех - что надо!
  - А вот и подкачу! Давай, собирайся скорее! Нам срочно нужен ещё одни орех... ой, тьфу! Ещё один пузырь.
  - Родион - ты безнадёжен!
  
  
  Эпилог
  
  Некоторые дворы отличаются своей монолитностью, которая упрямо лезет наперекор времени. Спустя годы они кажутся всё такими же, как раньше. Будто и не было этих лет, будто ты и не пропадал никуда, просто вышел в ближайший магазин за пакетом молока и буханкой хлеба, а потом робко покурил, зажевал мятной жвачкой стойкий запах табачного дыма и возвращаешься домой.
  Что-то подобное чувствовал Слава, когда приехал домой после трёхлетнего отсутствия. Он закончил университет, устроился на работу в федеральную компанию. Перебрался в столицу и жил там довольно вольготно. Его девушка, с которой они, посмеиваясь, обсуждали свадьбу, отправилась на месяц к своей родне в Подмосковье, а Слава вернулся в родной город и родной двор, чтобы присутствовать на свадьбе матери. Она второй раз выходила замуж. Слава соскучился по ней. Редкие разговоры по скайпу не могли заменить её присутствия в жизни.
  А ещё, он соскучился по родному городу. В начале учёбы он старался приезжать домой при любой возможности. Даже краткие визиты, в которые он по большей части просто спал в своей кровати, приносили ему настоящее удовольствие. Когда он учился на первых двух курсах, то порой встречался с Лёшей, Родей, пару раз даже с Матвеем. Эти встречи проходили в ностальгических тонах и сопутствующих им разговорах о прошлом. Даже когда Славе не удавалось встретиться со своими приятелями, он всё равно бродил по знакомым улицам, заглядывая в лица прохожим. Временами эти прогулки были ему намного дороже самых громких пьянок.
  Слава нашёл работу только на третьем курсе. Отцовские деньги улетели быстро. За новой подачкой он не обращался. Стипендии и скромных переводов от матери хватало не только, чтобы не голодать и не ходить в лохмотьях, но и наслаждаться студенческой ночной жизнью. Правда, не так часто, как хотелось бы.
  Работа и учёба занимали львиную долю свободного времени. Вырваться домой становилось всё трудней, и всё меньше этого хотелось. Да и сами посещения этого места становились похожи на очередной просмотр довольно скучного и дрянного кино, но которое цепляет тем, что ты вырос на нём, и оно тебе когда-то даже нравилось.
  Последний раз он был в гостях у матери незадолго до защиты диплома. Слава удивился, как вдруг она постарела. В уголках глаз засела паутинка морщин, улыбка едва заглушала её печаль, а голос утратил затаённую былую сталь, которую мать решительно пускала в ход, когда была недовольна сыном.
  Город тоже будто опустел. Никого знакомого на связи в нём не осталось. На улицах Славе встречались почти одни старики и дети. Ещё и коммунальщики, казалось, решили перекопать весь город. Куда бы ни пошёл Слава, то рано или поздно встречал закрытые участки дороги, бульдозеры, камазы и кучки рабочих в жёлтых жилетах. Плюс к этому все дни лил дождь. Изначально, Слава хотел остаться на неделю. По большей части просто отдохнуть, но при этом и дописать диплом в спокойной обстановке. Когда бульдозеры заявились в родной двор, Слава тут же собрал чемоданы и уехал, пробыв дома всего три дня.
  С тех пор его жизнь приняла совсем другой вектор. Хорошая работа, жизнь в Москве, новые знакомые, новые увлечения, заботы. То и дело он даже ловил себя на мысли, что теперь и мысли его стали совсем другими. Всё, что было до жизни в столице отъезжало на второй и третий планы, становилось какой-то несуразицей и чередой глупостей. Слава с улыбкой вспоминал свой первый секс, свою драку с Измайловым (его фамилия порой не сразу вспоминалась), пухлую девочку из его класса, их с Родей посиделки за приставкой. Плохое Слава почти смог забыть.
  Этим "почти" была Лиза.
  Призрак девочки напротив никак не мог успокоиться. Слава шептал её имя в те моменты, когда этого не стоило делать. Слава мог резко обернуться и упрямо шагать за девушкой, которая отдалённо напоминала ему Лизу. Слава неоднократно ловил себя на том, что спонтанно начинал искать её в соцсетях. Лиза превратилась для него в настоящего призрака прошлого. Её образ преследовал его, всплывал во снах, мерещился в толпе, мешал уснуть, заставлял проснуться и погружаться в размышления о том, как же сложилась жизнь его Мышонка?
  - Кошмар приснился? - промурлыкала Мира, его девушка из Подмосковья.
  - Скорее наоборот. Спи, не заморачивайся, - пробурчал в ответ Слава, перевернулся на другой бок и обнял девушку, спрятав лицо в её волнистых чёрных кудрях.
  
  - Слава, вставай! Рустам пришёл. Я хочу вас познакомить.
  В эту ночь Лиза Славе не снилась. Хотя он видел во сне странный сюжет, в котором оказалось, что его аттестат не действителен, и он должен ещё целый год ходить в школу. Там были почти все его одноклассники (и пара-тройка людей, с которыми он познакомился много позже), которые вернулись в школу по той же причине. Во сне ко всем вернулась молодость. Они так же тайком бегали курить в соседний двор, шутили над учителями на уроках, робко строили отношения с противоположным полом. При всей своей абсурдности сон не на шутку увлёк Славу и ему не хотелось терять последние ниточки этого повествования. Однако пришлось.
  Настало время лично познакомиться с Рустамом Хусейновичем. "Мой новый папа припёрся".
  - Сейчас, ма. В душ схожу и выйду к вам.
  - Давай.
  Рустам Хусейнович оказался весьма дружелюбным и общительным смуглым дядькой с шикарными усами. Слава сразу почувствовал себя с ним легко и свободно. Этой лёгкости способствовала и мать, которая словно помолодела, не прятала улыбку, суетилась на кухне, с охотой влезая в их разговоры. Слава был рад за неё. Раз уж они решились на такой серьёзный шаг, значит всё у них хорошо. Слава хотел счастья для матери. Хотел, чтобы она встречала старость не в одиночестве. Раз уж она нашла себе кавалера, который не вызывает у Славы рвотного позыва своим видом, то разве он вправе мешать их союзу?
  - Что об отце слышно?
  Рустам Хусейнович вышел на балкон покурить. Слава бросил курить полтора года назад. Он решил помочь матери убрать со стола и тихонько шепнул свой вопрос.
  - Да хорошо у него всё, - вздохнула мать. - Деньгами всё нас завалить хочет. Я отказываюсь. И без него проживём, да?
  - Приехал бы хоть, - буркнул Слава, при этом думая о деньгах. Пара-тройка тысяч долларов ему бы сейчас не помешали. Слава с Мирой думали о покупке квартиры. - Я его сто лет уже не видел. С тех пор как новый скайп завёл.
  - Он по тебе скучает.
  - Скучал бы, - так нашёл способ связаться. Ты ведь дашь ему телефон, если он попросит?
  - Конечно! - резко ответила мать, чем насторожила Славу.
  - Слушай, так давай я ему сам позвоню как-нибудь? Есть у тебя его контакты?
  - А оно тебе надо? - недовольно хмыкнула мать, упрочив Славины подозрения.
  - Конечно. Он мой отец.
  - Ладно, дам. Не стыдно будет у него деньги клянчить, после того, как он с нами поступил?
  - Кто вообще говорит о деньгах? Я просто хочу его увидеть. Или услышать, хотя бы.
  - Слушай, Слава?
  Мать протянула ему последнюю грязную тарелку, которую он отправил в посудомойку. Слава выпрямился, стряхнул крошки в раковину, повернулся к матери.
  - Чего?
  - Сходишь в магазин?
  - А что приспичило-то?
  - Купить нам надо кое-чего. Ты вообще занят на сегодня?
  - Не знаю ещё. Хотелось бы прогуляться по родным местам.
  - Нагуляешься ещё, - со знакомыми интонациями отрезала мать. - Давай сегодня втроём побудем. Правда, для меня это очень важно. Я же вижу, что Рустам тебе понравился.
  Тем временем Рустам вышел с балкона, извинился и направился в туалет.
  - Ладно, так уж и быть. Неужели у моей матери уже послезавтра свадьба?
  - Сама не могу поверить, Слав! Когда хоть ты свою Мирославу лично представишь?
  - Скоро мам, скоро. Пойду я собираться. Скинешь мне, что купить надо?
  
  Первым пунктом в списке продуктов значились две бутылки коньяка ("на твой вкус"). Затем шла бутылка вина, сыр, хлеб, молоко и прочие обыденные бытовые покупки. Похоже, знакомство с отчимом только начинается.
  Круглосуточный магазинчик неподалёку стал одной из тысяч точек популярной сети. Знакомых продавщиц и охранника, знавшего Серёгу, там, конечно, не оказалось. Жизнь течёт себе дальше, смывая всё вокруг. Разве тот шаткий островок Славиного прошлого мог сохраниться? Конечно, нет.
  Слава ловко сложил продукты в пакет, приложил свой новенький телефон к терминалу и отправился домой. На небе сияло солнце, припекая так, что Слава непроизвольно стащил шапку с головы. Он дышал полной грудью, вдыхая не столько воздух родного двора, сколько воспоминания. Теперь на футбольной "сетке" совсем другая малышня пинает мячик. Теперь совсем другие "спортсмены" мучают турники и брусья, а на лавочках рядом стоят другие алкогольные напитки. Субботний день порождает уйму дворовых звуков. До сих пор у машин стоят ребята, слушая надрывный звук из магнитол. Детишки ходят с маленькими колонками, из которых вылетают слова песен на девяносто процентов состоящих из мата и непристойностей. Слава никогда не был моралистом. Для него всё это было привычным действом и во дворах столичных жилых массивов. Однако оттуда не била со всех сторон чуждость происходящего. А во дворе, где он жил, она ощущалась едва ли не физически.
  У Славы пошли мурашки по коже, когда он поднял глаза вверх и посмотрел на крышу своего дома. Кто мог знать, что много лет назад он спас жизнь на этой крыше. Вот только спас ли?
  На лавочке у подъезда сидели три незнакомые бабули. Они не обратили ни малейшего внимания на Славу, когда он заходил в подъезд. Для них символика на его пакете была лучшим оберегом от их сплетен и тихого порицания. Слава даже не помнил их. Если бы вдруг они спросили у него, к кому он и зачем, кажется, он не спасовал бы перед их самоуверенностью и ответил бы тем же вопросом. "Кто они такие, почему занимают подъездную лавочку и докапываются до прохожих?"
  Слава потянулся за ключами, нашёл их, уже начал прикладывать к домофону, как дверь подъезда открылась, оттуда показалась детская коляска. Слава помог её вытащить и стал было заходить в свой дом, как сзади вдруг донеслось:
  - Слава!
  Он обернулся. Прошло пару секунд, прежде чем он узнал. Вцепившись в ручки детской коляски перед ним стояла Лиза.
  Это определённо была она. Сквозь прошедшие года отчётливо пробивался образ той девочки, о которой он мечтал, с которой он жил, и которую так бездарно упустил. Годы не пошли ей на пользу. Лиза пополнела, её шикарные волосы превратились в короткую и скучную стрижку, а соблазняющий наряд сменился простыми джинсами, несуразной голубой курткой и пошлыми красными кожаными сапожками. На ноздре обосновалось неприметная серёжка. В уголках глаз залегли едва заметные морщины, а искренняя улыбка казалась какой-то вымученной.
  Эйфория узнавания у Славы быстро сменилась недоумением и сомнением.
  - Лиза? Да? - спросил он, прищурившись, словно старался получше её рассмотреть, хотя сразу понял, что перед ним, на самом деле, - она.
  - Она самая! - легко рассмеялась девушка, сразу помолодев ровно на те года, которые Слава её не видел.
  - Оу, хм, - Слава не знал, что сказать. - Слушай, я даже не знаю, что сказать.
  - Да ничего не говори. Прогуляешься с нами? - спросила Лиза, покосившись на коляску.
  Только теперь Слава по-настоящему увидел, что Лиза была не одна. В коляске лежал её ребёнок.
  - Твой? - проклиная себя за тупой вопрос, не смог удержаться Слава.
  - Моя. Дочурка Машенька. Едва годик исполнился.
  - Поздравляю, - сказал Слава, заставив себя мило улыбнуться.
  Бабки на лавочке у подъезда притихли, наблюдая за разыгрывающимся действом. Доверяя нюху прожитых лет, они надеялись, что всё интересное только впереди. Разговоры о таблетках, детях, внуках, пенсии и акциях в магазине утих. Слава заметил это и ему сразу стало неловко.
  - Слушай, сейчас я покупки домой отнесу и к тебе спущусь. Будь на детской площадке, хорошо?
  - Хорошо, - кивнула Лиза, быстро улыбнувшись. Потом отвернулась вместе с коляской и добавила. - Я вообще-то туда и собиралась.
  
  Машенька тихо и мирно спала в коляске. Слава бросал на неё боязливые взгляды, одновременно слушая Лизу. Они сидели на лавочке у большой новенькой песочницы рядом с детской площадкой. Вокруг сновали детишки. Некоторые носились вокруг с громкими возгласами и смехом. Другие заходились в плаче. Третьи сосредоточенно копались в песке, будто археологи на раскопках. Их мамочки сбивались в стайки, судачили о своих чадах и жизни в целом. Папочек не было видно совсем. Славе казалось, что он был единственным мужиком на весь двор. Его теорию подтверждали оценивающие взгляды родительниц, которые он то и дело ловил на себе.
  Лиза не переставала говорить. Слава покорно слушал это всё, впервые жалея, что бросил курить. Его реплики ограничивались лишь уточняющими вопросами и редким одобрительным или негативным мычанием. Лиза же беззастенчиво курила, а дым от сигарет плавно ложился на спящую в коляске Машеньку.
  Машенька - младший ребёнок Роди. У него, оказывается, есть ещё сын, Тимоха. Они в браке уже три года. Живут в Родиной квартире, а его родители переехали за город, к бабке. Бабка недавно скончалась, и Родины родители стали полноправными владельцами её хозяйства. Родя - директор той забегаловки, в которой он начал трудовую деятельность. Он успел получить что-то типа заочного высшего образования, но попроще и подешевле. Они собираются покупать машину. А ещё им позарез нужен ремонт в детской. А ещё детское питание стало им обходиться на добрую сотню рублей в месяц дороже.
  Слава слушал это всё и представлял Родю за прутьями железной решётки. Как он вцепился в них, трясёт и взывает к помощи. Лиза настойчиво звала Славу в гости, но он наотрез отказался, соврав, что уезжает уже послезавтра, хоть и планировал пробыть в городе ещё, минимум, неделю.
  - Значит, всё-таки Родя, да? - шепнул Слава.
  - Ну да. Я люблю его, - уверенно ответила Лиза едва заметно дрогнувшим голосом.
  - Как вы хоть сошлись? Опять?
  - Ты хочешь эту историю услышать или о том, что я делала после тебя? - поджала губы Лиза, резко напомнив ту самую Лизу, которую Слава так часто видел в своих снах.
  - Ну да, конечно. Ты думаешь, что мне не интересно знать, на что ты профукала мои деньги? - ответил Слава и понял, что с этим вопросом всё переменится. А потом подумал опять и решил, что всё уже давно переменилось. Пускай он сейчас сидит на одной лавочке с Лизой, смотрит на её с Родей ребёнка, но как ни крути, - всё это совсем иначе. Она совсем другая, и все её чары, которые Лиза ещё пытается пустить в ход, - просто не действуют. Просто не могут подействовать.
  - Ладно, слушай. Я надеюсь, что срок давности уже истёк? - попыталась пошутить Лиза.
  - Надейся и рассказывай.
  Лиза провела добрый год, скитаясь по стране. Денег оказалось не так уж и много, как она себе представляла. Деньги быстро кончились, когда Лизу волею судеб занесло в Казань. Там она осела на два года. Работала официанткой, а потом и менеджером смены.
  Слава не был глупым, и легко пришёл в своих догадках к тому, чем она на самом деле занималась, чтобы прожить в чужом городе на зарплату официантки.
  Лиза постаралась опровергнуть все его нехорошие мысли простым:
  - Я с парнем там встречалась. Он был добрый и...
  - Богатый.
  - Не совсем, но от голода я не страдала.
  - Бывает, - пожал плечами Слава, хоть и хотелось сказать совсем другое слово.
  После Казани Лиза пожила в Питере. Она совсем немного рассказала об этом периоде жизни, но Слава ярко додумал все подробности, после слова, подытоживающего весь её путаный и нелепый рассказ:
  - Торчала.
  Лиза вернулась обратно только после известий о смерти отца. Она старалась быть сильной и помогать матери, но всё равно разрыдалась, когда увидела его в гробу.
  Однако после смерти кормильца, их дела пошли в гору. Лизин дядя по матери хорошо постарался на биржевой игре, и матушка Лизы получила хорошие дивиденды. После смерти мужа, её притеснителя и любви, матушка Лизы начала резко подниматься. В скором времени у неё оказалось большинство акций торгового центра на отшибе. Опять-таки благодаря совету брата. Кредит, скупка акций у основных держателей по дешёвке, а потом чудо (о котором, разумеется, знало полгорода, но не смогло этим воспользоваться) - вокруг этого захудалого ТЦ возник шикарный новый микрорайон, а потом и отличная транспортная развязка. Мелкий торговый центр был продан за монструозную сумму.
  На эту сумму мать Лизы выкупила обратно их старую квартиру, выгнав оттуда всех жильцов. Ну а дальше...
  - Дальше мама стала настоящей бизнесвумен. Такие афёры проворачивает, вообще! А кто от неё такого ожидал? Даже я думала, что она у меня тихоня и набожная дура. А тут вот что исполняет!
  - Да, Лиза. Наши мамы - большие молодцы.
  - Ага. Слушай, может, пивка возьмём?
  - Нет, я не пью. - Соврал Слава.
  - Ну и ладно. А дальше я Родю встретила. Вот прямо на той лавочке, - указала Лиза на одну из лавочек напротив, где одна из дворовых мамочек с умилением кормила грудью своего ребёнка, совершенно этого не стесняясь.
  Слава стыдливо отвёл взгляд.
  - Ну и как-то у нас всё пошло-поехало. Я вышла за него замуж. Согласись, ну сколько уже можно бегать по стране? Пора остепеняться.
  - Правильно.
  - Скоро и Тимоха у нас появился. Ну и дальше ты всё знаешь. Странно, что тебе твоя мама всё это не рассказала.
  - Да нет, не странно. Она ведь у меня тоже замуж выходит послезавтра.
  - Правда? О! Поздравляю!
  - Ага, спасибо. Теперь у меня новый папа. Рустам Хусейнович.
  Лиза совсем по-детски брызнула в кулак.
  - Так ты теперь Вячеслав Рустамович у нас?
  - Не дождёшься!
  Машенька в это время проснулась и начала реветь. Лиза тут же бросилась к своему ребёнку, начала его укачивать, что-то тихо и нежно нашёптывая.
  Слава поднялся с лавочки. Теперь ему ужасно захотелось как можно быстрее распить те две бутылки коньяка со своим отчимом. Он мялся рядом с Лизой и Машенькой, не зная, что нужно сказать и сделать, чтобы спокойно уйти.
  Лиза взяла инициативу в свои руки.
  - Слава? - Маша в это время брала всё новые звуковые барьеры. На неё даже начали жадно поглядывать другие мамочки, в ожидание призыва: "успокоить ребёнка".
  - Что, Лиза? Я тебе в этом деле не помощник. Понятия не имею, как детей успокаивать.
  - Да нет, я не про это.
  Машенька начала снижать децибелы своего негодования. Похоже, Лиза реально имела к ней свой подход.
  - Слушай, я очень давно хотела тебе это сказать. Я как будто без этого спокойно дышать не могла, настолько это для меня важно.
  - Что?
  - Ты простил меня за то, что я так ушла? Поверь, были обстоятельства. Поверь, ну... Как бы я могла дальше с вами жить? Кем бы я стала?
  - Я тебя давно простил, Лиза. Знаешь, я даже и обидеться на тебя толком не смог тогда.
  - Что ты сказал, Слав? - Машенька опять ударилась в громкие рыдания. К Лизе подошла пожилая женщина, начала сюсюкаться с ребёнком и что-то наставническим тоном объяснять его матери.
  Лиза тихо и заискивающе улыбнулась ей. Она знала Славин ответ. Она была уверена, что по-другому и быть не может.
  Машенька всё плакала и визжала. Лизу окружил уже целый дворовый совет мамочек. Они обступили её и наперебой делились своими секретами. Лиза совсем терялась на их фоне.
  Слава понял, что больше ему здесь делать нечего. Он махнул Лизе на прощание, но не был уверен, что она увидела этот жест. Отчего-то у Славы начала кружиться голова, к горлу подступала тошнота, он на нетвёрдых ногах двигался к родному подъезду.
  - Слава! Коньяк стынет, поднимайся скорее!
  Это с балкона кричал дымящий сигаретой Рустам Хусейнович. Слава махнул ему рукой. Он поспешил к себе. Он не мог отделаться от мерзкого, но какого-то удовлетворяющего послевкусия от встречи с Лизой. Неужели, на этом всё? Неужели, теперь он вернётся к себе домой, упадёт на излюбленный диван и заснёт, не беспокоясь, что ему может присниться Лиза. Его проклятие и благословление прошлого теперь останется позади. Он никогда не сможет полюбить такую Лизу. А стоит ли её любить, стоит ли вообще думать о ней? У него есть своя жизнь, свои заботы... У него есть Мира, в конце концов!
  Слава достал телефон из кармана, начал звонить своей девушке по видеосвязи. У них была разница по времени три часа. Засоня Мира поди ещё в кровати. Так и оказалось. Она поправила свою пижаму и сонно улыбнулась Славе.
  - Привет! Ну, как проходит возвращение в родные пенаты?
  -Хреново... Хотя нет, всё нормально! Я очень по тебе соскучился, зая.
  - Правда?
  - Ага. Слушай, тебе не идёт эта ночнушка.
  Слава вышел из лифта на своём этаже. Он задержался у двери, чтобы подождать реакцию Миры. Он задержался, чтобы увидеть её, Миру.
  - Да ладно! - притворно сильно удивилась девушка. - Значит, надо её немедленно снять!
  Мира потянула рубашку своей пижамы вверх, Слава жадно впился глазами в экран своего телефона, в котором вот-вот должны были появиться зовущие своей очаровательностью округлости Миры, как кто-то окликнул его снизу лестницы.
  Слава поспешно сбросил вызов и обернулся.
  - Покладов, ты?
  - Ну да. А ты кто?
  Славе показалась знакомой походка человека, который поднимался к нему. Лица за капюшоном видно не было.
  - Сто лет не виделись, дружище.
  - Ага, вот бы ты ещё сказал, как тебя зовут.
  Незнакомец в капюшоне остановился на предпоследней ступеньке. Славе отчего-то стало смешно. Всё это походило на глупый розыгрыш. На банальный пранк, в стиле хоррор.
  - Ага, ты типа маньяк, да? Где камеры-то? Куда смеяться? Слушай, чел, у меня домашние посиделки сегодня. Давай ты завтра на связь выйдешь, и мы с тобой приколемся.
  - Приколемся, говоришь?
  Слава наконец узнал этот голос, а потом и старые спортивные штаны. Его догадки подтвердились, когда незнакомец снял капюшон, продемонстрировав постаревшее, осунувшееся, с уродливым шрамом на щеке лицо Валеры.
  - Валера? - глупо открыл рот Слава, даже не догадываясь, что будет дальше.
  - Он самый. Сдохни, сука мусорская!
  Слава успел лишь услышать звук раскрывающегося ножа-бабочки. Валера прыгнул на него и начал нещадно бить лезвием в живот и грудь.
  Слава осел рядом с дверью в свою квартиру. В глазах темнело, туловище онемело от боли. Валера закончил своё дело, забежал в открывшуюся кабину лифта и начал нервно давить на кнопку нижнего этажа, будто от этого двери лифта закроются быстрее.
  Слава видел, как из порезов на теле сочится кровь, как вместе с ней утекают все силы.
  Может, Лиза отобьётся от мамочек, может она вот-вот поднимется на лифте? Надо только дождаться её. Боль от порезов заполоняла всё сознание. Кровь поднималась ко рту - плохой знак. Нет, сейчас ожидание - путь к смерти. Слава повернулся лицом к своей двери, начал изо всех сил тянуться вверх - к кнопке звонка, пачкая белоснежные стены подъезда своей кровью. В голове мельтешила лишь всякая несвязная чушь. Ничего подобного на "вся жизнь пронеслась перед глазами" не было. Лишь затягивающая в себя чёрная воронка, где с каждой спиралью лишь всё больше отмирает мозг.
  Наконец, Слава смог дотянуться до звонка в квартиру. Он нажал на кнопку один раз, и чернота перед глазами окончательно поглотила мир вокруг.
  Последнее, что Слава помнил, был звук ударившегося об бетон тела. Звук, похожий на тот, если выбросить мешок картошки на асфальт со второго-третьего этажа, Последнее, что он слышал, был пронзительный крик матери, когда она с усилием открыла дверь и увидела своего мёртвого сына, из тела которого не переставала сочиться кровь.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"