Аннотация: Что бывает, если грузовик становится живым? Стивен Кинг не договорил...
БРАЧНЫЙ СЕЗОН
Стивену Кингу, его таланту и мрачному обаянию, а также рассказу “Грузовики”, вольным развитием темы которого настоящее сочинение является, посвящаю.
Данный рассказ является стилизацией под репортаж в американской газете, аналогичной по тематике нашим “Секретным Исследованиям”. Репортаж занимает одну полосу где-то ближе к середине номера, он полностью черно-белый и содержит две фотографии. Первая - это автор, сорокапятилетний мужчина с очень волевым и привлекательным лицом. На второй, являющейся частью репортажа, мы видим полноватого пожилого человека, явно не из интеллектуалов. Текст репортажа приводится далее.
Когда Брайан услышит запись собственных показаний, бесстрастно зафиксированных дорогим “панасониковским” диктофоном лейтенанта полиции, он только смущенно разведет руками, как бы признаваясь в беспомощности перед могуществом обстоятельств. А потом доктор Джереми Рауд будет очень убедительным, блеснет эрудицией, расскажет немало прецедентов из медицинской практики. И водитель грузовика примет предложение о проведении с ним серии психотерапевтических сеансов. После них происшествие на федеральном шоссе Љ 79 окончательно переместится в сознании Брайана в разряд кошмарных галлюцинаций, которые порой (к сожалению, и в его случае - тоже) бывают настолько реальны и осязаемы, что никакими способами нельзя переубедить себя в обратном, в полной и безоговорочной лживости видений.
Да, медицина оказалась бессильна. Ее бессилие напоминало мучения престарелой подслеповатой няньки, пытающейся защитить спеленатого младенца, облюбованного жирной навозной мухой.
Брайан нашел исцеление, если это можно так назвать, сам. Его процедурный кабинет находился на Флэш-стрит в Спаркхэме, штат Коннектикут, и в народе назывался “Свиная тошниловка”, а официально - бар “Три поросенка”. Владельцем этой забегаловки был Яков Штаубе, немец по происхождению. Лекарство Брайан прописал себе сам (ржаной виски - не менее пяти порций) и принимал его исправно каждый вечер, невзирая на обстоятельства и настроение. С учетом интенсивности алкогольной терапии, ни о какой работе речи идти не могло. Но даже когда Брайан мог пить только в кредит, Яков не отказывал ему в этом удовольствии. В свое время водитель грузовика оказал ему некую услугу, и с тех пор Яков считал себя обязанным настолько, что несколько рюмок спиртного были мелочью.
Завершение жизненного пути Брайана Хаксли было крайне типичным: в один солнечный день двухтысячного года он засиделся на припеке и получил тепловой удар, а сразу после него - инсульт. Похоронили сорокадевятилетнего Хаксли на спаркхэмском кладбище за счет городской казны, так как родственников у бывшего водителя не было.
Грустная история. И отличная иллюстрация того, как один день может поставить на голову остальную жизнь. А вообще, в ней зарыта небольшая собачка - такая же крохотная, как дворняжка, которую Брайан переехал в своем третьем рейсе. Тогда он не остановился, потому что очень не хотел смотреть в глаза выбежавшей на визг маленькой девочки. Впоследствии его грузовик еще не раз становился орудием косой Смерти для четвероногой живности. Но и тогда Брайан не останавливался, но уже потому, что не считал нужным оправдываться за всякую мелочь, шастающую где не надо.
Официально происшедшее с Хаксли было обычным дорожно-транспортным происшествием. Но почему тогда Джереми Рауд потерял кассету с записью первого сеанса с водителем? Потерял очень нарочито, будто на это была веская причина. Каким образом запись попала ко мне - неважно. Но свое слово - точнее, тысячу с небольшим - она еще скажет.
Пока же предлагаю обратить ваше внимание на общепринятую версию событий. А заодно ознакомиться с обстоятельствами происшествия.
Восьмого сентября тысяча девятьсот девяносто пятого года дорожный патруль в составе Питера Брика и Майлза Сноу совершал стандартный объезд федерального шоссе Љ 79. Примерно в сорока километрах от городка Скамминг из леса выбежал человек. Увидев полицейскую машину, он отчаянно замахал руками.
Человек сказал, что он - водитель грузовика и что машина взбесилась. В подтверждение он позвал патрульных с собой в лес. Человек был очень возбужден и показался полицейским немного странным. Во всяком случае, по словам патрульного Сноу “такого дерганого и напуганного типа он еще никогда не видел. ”Никогда” Майлза Сноу ограничивалось временем его службы в полиции и составляло три года, семь месяцев и девять дней. Немалый стаж для столь безапелляционного заявления.
Водителя усадили в машину и проехали с ним до ближайшей площадки для отдыха, находящейся в лесу на расстоянии пары десятков метров от шоссе. Площадка была еще совсем новая, оборудованная только туалетом полевого или "русского" образца. А так - это был заасфальтированный квадрат с желтым бордюром. В углу площадки лежал перевернутый грузовик.
Эта опрокинутая машина была самой сложной проблемой, вставшей перед расследованием. Так и не удалось установить, каким образом двадцатитонный трейлер мог опрокинуться на крышу в месте, где скорость, по идее, необходимую для подобного происшествия, набрать было просто принципиально невозможно. Вдобавок, очень сильно удивляли повреждения - кабина автомобиля была искорежена до неузнаваемости и покрыта множеством мелких и крупных рваных пробоин, какие очень сложно получить, перевернувшись. Тент кузова, растерзанный в клочья, лежал вокруг грузовика, очень походя на застывшую синюю кровь. Опоры тента прекратили свое существование. Груз - коробки с кетчупом, валялся по всей площадке. Картон порвался, множество пластиковых бутылок были раздавлены, томатный соус пятнал асфальт, и вокруг него вились тучи насекомых.
Брайан Хаксли при виде всего этого занервничал и стал озираться по сторонам, словно ожидая еще чего-то экстраординарного. Патрульные вылезли наружу; при этом Хаксли предостерегающе окликнул их, но на вопрос Майлза Сноу, чего он опасается, водитель ответил только серией невразумительных жестов. Убедительным это, разумеется, не было.
При осмотре места аварии патрульные обратили внимание на то, что пыль, покрывавшая асфальт площадки, испещрена многочисленными извилистыми следами протекторов, нашли огромное количество битого стекла, металлических ошметков и маслянистых клякс: по запаху - дизельного топлива.
Были вызваны дорожные службы и следственная группа из Скамминга. Брайан Хаксли, то ли перепугавшись, то ли впав в легкий аффект, изначально отказался давать показания без своего адвоката, но потом поддался очень корректным, надо отдать должное, просьбам полиции и рассказал лейтенанту Стентону, начальнику следственной группы, то же, что двумя сутками позже записал Джереми Рауд на уже упоминавшуюся диктофонную кассету.
Итак. Позвольте вам представить расшифровку записи показаний Брайана Хаксли. Для особо интересующихся отмечу, что продолжительность монолога - минут десять, голос водителя низкий и глухой, он часто делает паузы и много курит - слышно щелканье зажигалки. На кассете Брайан говорит чуть слышно, будто все еще опасаясь.
РАСШИФРОВКА ЗАПИСИ
Доктор Рауд: - Брайан, я включил диктофон. Ты не против?
Хаксли: - О чем речь, док! Все понятно: вечером будете пить пиво, слушать меня и думать: "Вот задница! Как он всем головы-то морочит!"
Д. Р. - Слушать буду, это точно.
Х. - Не обижайтесь, док. У меня нервное. Я ж там, в лесу, момент пережил - просто аховый. Врагам не пожелаешь!
Д. Р. - Рассказывайте. Не торопитесь, не прыгайте с детали на деталь. Понятно?
Х. - А что? Я похож на дауна?
Д. Р. - Зачем же вы так?
Х. - Замяли, док. Закурить можно?
Д. Р. - Курите сколько и когда захотите. Я включу кондиционер, так что не стесняйтесь.
Х. - Было б чего! Вы ж меня не про то расспрашиваете, как я своих любовниц... простите, сболтнул лишнего.
Д. Р. - Ничего, ничего. Рассказывайте.
Х. - О’кей. Короче, меня кетчупом загрузили в Бангоре и и отправили в эту дыру - Скамминг. А что сделать, работа у меня такая - мотаешься по Штатам, как сраный веник, возишь всякое барахло для богатых и не очень. Как водится - надо успевать в срок, да еще и чтоб поменьше всяких там банок с бутылками разбивались по ходу дела. Это обязательно. А то некоторые въедливые уроды за все испорченное взыскивают с водителя. А у меня заработок не резиновый.
А тут, блин, кетчуп в пластиковой таре. Типа, радость для барбекю и спагетти. Нуждается маленький город в большом грузе томатного соуса. Ну, мне наниматель: "Брайан, все такое, пассатижи, надо до завтра..." Премию сулит. Я говорю: "Сделаем!"
Короче, вот аккурат недалеко от той площадки мне отлить приспичило. Вот почему дальнобойщику в пути так много надо пить и мочиться? Какие-то, наверное, вещества то ли не вырабатываются, то ли наоборот, много их слишком. Вы это на всякий случай запомните. Исследуете, потом какую-нибудь премию получите. И может, вспомните старика Хаксли, хе-хе.
Захотелось мне, в общем, поссать. А на федеральном шоссе это запрещено. Даже статья в судебном кодексе имеется. Штраф навешивают. А мне это надо?
Нашел поворот со знаком - мол, место отдыха. Во, думаю, это дело!
Свернул, заехал. Площадка еще недостроенная, но сортир на месте, заасфальтированная - все пучком. Приструнил своего зверя и пошел долг природе отдавать.
А, кстати! Еще на площадке легковушка была, клевая вся из себя, красная, зализанная, с плавником. Не подходи, понтами зашибу - вот какая. Ну, у того, кто может позволить себе этакую лайбу, понты мне кажутся штукой естественной, как двуполая любовь.
Я на тачку эту малость пасть пораскрывал - и пошел в толчок, а то внутри уже просилось. Стою, кайф ловлю, журчание слушаю - тут еще один мотор загудел. Ну и ладно. Мало, что ли, по Америке дальнобойщиков катается? И тут - вот прикиньте, док, мой ступор: я в сортире, а мой зверек-то взял и завелся. Я штаны застегнул, вон выскочил. Мама родная! Стоит мой тарантас. А по площадке зигзагами малиновый "мак" ездит. И за рулем -вы прикиньте, док - за рулем никого. Вообще, как будто так и задумано. Словно в него еще на заводе какой-то хитрый автопилот впаяли.
Д. Р. - Брайан, вы уверены?
Х. - Док, я за свои слова отвечаю. Что я, пустого грузовика от машины с шофером не отличу?!
Д.Р. - Но как мог грузовик... функционировать без водителя?
Х. - А вот это вы не меня спрашивайте. Самому бы хотелось узнать.
Катается он, значит, стервец. И что-то в нем не то, вот режет глаз, и все тут. Я сначала никак не мог уразуметь, в чем залипуха. Все, вроде, нормально - а вот что-то не то. И дело не только в пустой кабине.
А мой грузовик - опаньки! И тоже поехал. Это значит, мало того, что завелся сам! Он еще и покататься надумал. У меня ноги отнялись! Стою, челюстью по земле скребу, что-то непонятное мямлю. А он тоже кружить начал. И лайба спортивная в уголок, подальше затусовалась.
Как я получше к своему драндулету получше пригляделся. Сразу понял, в чем подвох, чего мне показалось неправильным в "маке". Короче, док. Я за рулем своего грузовика пять лет, знаю его, как облупленного - он не может так сгибаться. Ну как он может посередине кузова пополам сложиться? Док, вы не поверите: запросто! Как будто так и надо. А кузов - гофрированная сталь, два миллиметра.
Д. Р. - И тем не менее, кузов изгибался?
Х. - Еще как!
Д. Р. - Вы просто стояли и смотрели?
Х. - А что я мог сделать? Я не Супермен, который в конце кино даже Землю в обратную сторону закрутил. Сперва, конечно, рыпнулся, закричать хотел. Показалось, что тогда они успокоятся и может даже, испугаются. Как всякое зверье, которое если поцапаться собралось, то очень криков со стороны пугается.
Д. Р . - Брайан, вам не кажется... неправильным говорить об автомобилях - творениях человека, грубых механизмах - как о живой твари?
Х. - Док, не миндальничайте. Наверняка вам хочется померить мне температуру и потом закутать старика Хаксли в смирительную рубашечку. Я уверен, что вы тут принимаете меня за полного психа. А мне без разницы. Надо видеть то, что видел я. Вот тогда бы прониклись...
Говорите, грубые механизмы? Может и так, только пойдите в "Покер" жирного Стэнли - это забегаловка на Юнион-стрит, возле черты города. Выберите там любого засранца из дальнобойщиков и разговорите так, чтобы водила про свой грузовик начал трепаться. И быть мне волосатой задницей, если они не начнут сюсюкать да таять, будто не о машине говорят. А про любовницу там, или мамочку, или собачку - тут уж, кому что больше по сердцу. Док, если вы свою колымагу любите - она для вас живая. Причем более, чем иной клерк в пиджачке и галстучке. Этот сидит, расфуфырился, глаза квадратные, в одну точку - и лыба такая в тридцать два фарфоровых. Чи-и-из - и пошли вы все к такой-то матери. Робот. Кукла.
А машина - она другая, она тебе на малейшее движение ответит, она его даже опередит. Она тебе и моторчиком на ушко пошепчет, и спинку помнет, чтоб не болела... Она тебя кормит, на себе носит... ну вот, и самого понесло. Короче, я все это для того сказал, чтобы ясно стало: нельзя наши машины просто механизмами называть. Пусть они и хавают солярку вместо хот-догов, но сердце у них настоящее.
Только я на этот счет больше ничего не скажу. И так наворотил.
Минут пять они вытанцовывали. И фыркали, и дымом пыхтели, и гудками перебрехивались. А потом "мак" как встанет на дыбы!
Д. Р. - На дыбы?!
Х. - Как лошадь настоящая. Взвился, затрубил, и опять грохнулся оземь - аж кругом затряслось. Стою, думаю - все, задница подвеске, сейчас трак этот пузишком на асфальт ляжет. Ничего подобного! Будто так и надо, будто конструкторы ему не указ и вообще, его мама родила, а не конвейерный рабочий Джо Кукер. Мой-то потише себя вел, но тут тоже взъерепенился, задергался, как бы взбрыкнул. И - кинулись они друг на друга, сцепились. Как собаки. Мог бы сказать, что столкнулись, но они не только сшиблись! Док, вы можете себе представить, они даже кусались самым натуральным образом. Радиаторными решетками - хвать! хрясть! Только шмотье полетело. Потом колесами друг друга, а сами хрипят, ревут, да с такой злостью, что мне, уж на что я без того взвинчен был, совсем нехорошо стало. Гляжу на драку большегрузных тягачей, а сердце через раз стучит, в глотке сухо и колется. Коленки стали подкашиваться, чувствую, все: гачики!
А "мак" между тем радиатором тент на моем прицепе распластал и кабиной трясет, треплет брезент, что твоя дворняжка хозяйскую тапочку. Мой грузовик не в долгу - изогнулся и "маку" заднее колесо хвать!
Кетчуп посыпался, да под колеса - сопли красные по сторонам. Вот тут я ожил, как увидел, что с моим товаром утворили. Аж смешно: почти инфаркт, чуть не обделался, какая-то чертовщина происходит, а представил, сколько в случае чего придется за ущерб выплатить... Может и вправду, лучше помереть? Страх-то отпустило. Не то, чтобы успокоился, но мочевой пузырь отпустило. Уписаться, значит, уже не страшно, хе-хе.
Д .Р. - Извините, Брайан, я вас ненадолго перебью
Х. - Не вопрос, док. Должны же и вы для истории что-нибудь сказать.
Д. Р. - Только без обид?
Х. - Какие там обиды! Я готов со страшной силой прощать ближнему своему.
Д. Р. - Меня просто зацепило сказанное о стоимости товара. Вы уже разговаривали со своим работодателем?
Х. - А, думаете, с пьяных глаз машину раздрызгал и теперь под психа кошу?
Д. Р. - Ну... У вас в крови алкоголя не обнаружено, хотя анализы проводились своевременно.
Х. - Зато в остальном я - симулянт и меня надо посадить голой жопой на детектор лжи.
Д. Р. - Я бы так грубо не выражался.
Х. - До лампочки, как сказано. Дело в смысле. Ладно - понимаю и не обижаюсь, давайте, лучше дорасскажу. Немного осталось...
Подробностей драки больше не вспомню. Слишком это все это не по-человечески, так что сложно мне. Я кроме школы ничего не заканчивал, красно молвить не привычен. И, в конце-то концов, неважно, как эти два страшилища друг друга привечали, главное, мой дрался хватко, я даже запереживал. Болел почти как за любимого боксера. Как теперь вспомню - дико. А тогда - ничего. Видать, моему организму страх не по душе был, вот он и постарался подменить его чем-нибудь повкуснее.
Д. Р. - Но даже если допустить, что они действительно сражались - ваш и чужой грузовики, все равно непонятно. Почему они так невзлюбили друг друга? Зачем им была нужна эта драка? Или просто так?
Х. - Я почти подвел к ответу. Когда начал я за свой грузовик переживать, то стал осторожно перебегать вдоль кромки площадки. И оказался возле той спортивной лайбы - помните, я про нее в начале сказал? Тут настоящая дурь и пошла. Док, я сразу понял, в чем дело. Подхожу к ней и вдруг понимаю: это - женщина! И по меркам, скажем, моего грузовика, шикарнейшая. Как для меня Шарон Стоун или Мадонна. Вот из-за нее весь сыр-бор и разгорелся. Два долбанутых двадцатитонных тягача сцепились даже не из-за бабы, а - за бабу! Потому что лайба - она писалась! Ее перло, что два громадных звезданутых мачо на колесах рвут друг другу задницы на британский флаг оттого, что у них, похоже, кое-где зачесалось. Только убей, не пойму, где у машины находится то место, которому в таком случае чесаться полагается. Так вот, эта красная четырехколесная японская шлюха так фонила, что я сам пожалел, что не какой-нибудь бульдозер "Катерпиллер".
А "мак" все-таки победил. Я подальше к лесу отбежал на всякий пожарный, и там на меня сызнова мандраж напал, да такой, что первый ему в подметки не годился. И когда он стал легковушку оглаживать, я не выдержал и побежал. Потому что неправильно все это. Ведь подумайте. Если машины начнут рожать детей...
На записи долгая пауза, потом доктор Рауд смущенно покашливает и выключает диктофон.
Итак. В нашу жизнь вторгаются все новые вещи, непонятные для рационального, научного мышления. Несколько лет назад мы широко раскрытыми глазами бегали по строчкам статей про летающие тарелки, похищение коров зелеными человечками, про маленьких девочек, принимающих послания с того света, про ужасы древнеегипетских гробниц и Тунгусский феномен. Теперь это привычно, даже несколько приелось. Однако Ойкумена - это удивительное творение неизвестно кого, всегда рада позаботиться, чтобы люди не скучали.
Профессор Калифорнийского университета Орсон Старк, специально для "Вестника тайн".