- ... мисс Хёрст, судя по тому, что вы рассказали, вам просто необходимо найти себе хобби. Лучше, чтоб это хобби было социальным, - так, скажем, вы можете записаться в литературный клуб. Или же попробовать прийти на занятия к Анжеле - ее роспись по батику приобретает все большую популярность. На крайний случай - говорю так, ибо не вижу у Вас достаточной заинтересованности - можете помочь Энн с приютом для детей-инвалидов в соседнем поселке, Шитвуде. Или же....
Джеки выпрямилась, поерзала на стуле, разгладила длинную серую юбку и положила руки на коленки. Солнце заглядывало в комнату, освещая бледное лицо девушки: суровый росчерк бровей, сжатые губы, прищуренные темные глаза. Из прически, собранной обручем, предательски выбивалась прядь рыжих волос, что придавало ей небрежный вид старшеклассницы. Она отвела взгляд от коленок и устремила его куда-то поверх головы психолога. Выдержав паузу, Джеки глубоко вздохнула и монотонным голосом, походящим на те, коим объявляют поезда на вокзале, выдала следующее:
- Мне двадцать четыре года, мистер Смит. И мне противны эти бабские штучки. Я с большим успехом помогала бы Джиму и прочим ребятам из автоклуба копаться под капотом его старенького отцовского "Форда". Плевать, что я ничего в этом не смыслю. Я уверена, что для меня нашлась бы работенка. Погодите, мистер Смит. Я не договорила. Помимо того, меня не интересуют подписки на журналы о кулинарии, отношениях, эзотерике, а также мне нет дела до конвейерных дамских романов. Это слишком, слишком просто. Я бы ни за что в жизни не пришла к вам, но здесь - здесь такие правила. У тебя проблемы - ты идешь к психологу, он задает вопросы, дает советы, дарует тебе очередную иллюзию - и ты снова выходишь здоровый, бодрый и счастливый - прямиком на работу. И так продолжается до тех пор, пока ты не окочуришься от инфаркта из-за злоупотребления кофе, сигаретами и фаст-фудом; либо пока не поймешь, что визиты к психологу - такое же бессмысленное дерьмо, и что единственный лучик света в этом беспросветном царстве - наглотаться таблеток. Первых попавшихся, и если тебе повезет - это будут таблетки от кашля.
Послушайте, мистер Смит, я прихожу к вам не первый раз, и вы задаете мне все те же вопросы, даете все те же советы, да еще и все с той же приторно-притертой улыбкой на лице. Мистер Смит, я знаю, что это ваша работа, и совершенно не обвиняю вас, напротив, выражаю вам свое искреннее сочувствие в том, что вам приходится рекламировать кружок по батику всем приходящим сюда дамочкам, от млада до велика. Ей-богу, Анжела должна вам за рекламу.
Я прикатила сюда в возрасте семнадцати лет, вернее, меня привез сюда мой нынешний покойничек-муж из оживленного Портсити. Я только-только закончила школу, и у меня могло быть вполне благопристойное будущее - никакого несчастливого детства, проблем в школе и со сверстниками. Единственная моя проблема заключалась в том, что я влюбилась в человека, который был старше меня на пятнадцать лет. Понятия не имею, на кой ляд он женился на мне и увез в эту глушь. Он, помнится, даже был трезв, когда лишал меня девственности. Он так и не понял, что был у меня первым - до тех пор, пока я не сказала ему об этом через неделю после сего события. Хмель слетел с него в момент, он удивленно крякнул, и с тех пор его навязчивой идеей стала женитьба на мне. Будь я чуточку умнее, я бы сейчас здесь не сидела. Но мне было семнадцать лет, и я, будучи влюбленной дурочкой, ринулась в его объятия и приняла его предложение за подарок, ниспосланный свыше.
Так началось мое заточение в Сэдстоке.
Как вам наверняка известно, муженек, выполнив данное себе слово, ударился в загул и пустился во все тяжкие. Я чувствовала себя несчастнейшей из женщин, до тех пор, пока от отчаяния не разрешила соблазнить себя соседскому пятнадцатилетнетнему мальчишке. После я еще не раз изменяла мужу, но вряд ли можно сказать, что это приносило мне чувство абсолютной свободы.
Мой же благоверный продолжал кататься в Портсити и окружающие его городки. Якобы по работе, но все чаще и чаще он привозил с собой новую девицу. Казалось, он не замечал моего присутствия в доме. Я даже упустила момент, когда прошла моя любовь, и в доме, где я жила, воцарилось эдакое подобие общежития. Эта странная история грозила нам монотонным продолжением, но тут случился случай, который, как вы помните, всколыхнул этот городишко.
Ну да, мой муженек прикончил себя чадным газом вместе со своей любовницей. В ее машине. Говорят, это был несчастный случай.
Мне было двадцать лет, я похоронила мужа и стала самой молодой вдовой в городе (вместо шестидесятилетней Долорес Гилберт, именно так).
Прошел год, я никуда не уехала. События, которые происходили со мной на протяжении последних лет, застопорили мое желание что-либо делать.
Было похоже на то, что этот город поглотил меня.
Эта обыденная история могла бы тянуться, как она тянется у всех вдов, но я была молодая, красивая и получила от мужа в наследство весьма милый домишко и небольшой счет в банке.
Короче, в моей жизни появился Рикки, красавчик из Шитвуда. Он был старше меня на пару лет, только что закончил какой-то там университет, был невообразимо красив и слыл завидным женихом в радиусе пятидесяти километров.
И тут в моем рассказе наступает время для сказочного отступления.
Рикки был заботливым, нежным, чувственным, верным, честным. Рикки был таким, каким описывают мужчин в этих ваших бабских книжонках, и даже лучше - он существовал во плоти. Он перебрался в дом моего мужа под зубной скрежет и пересуды соседок. Но если вы думаете, что наша совместная жизнь была похожа на кинофильм, то я скажу вам - она была похожа на густой ягодный кисель. Вкусный, тягучий, но абсолютно единообразный. Мы проволынили с ним ... сколько ? немногим больше года. И за все это время я вряд ли опишу вам, каким он был, этот Рикки. Я совершенно не помню его, как человека - воспоминания преподносят мне туман из нежности, кофе по утрам и уикенды в городе.
- Вы не особо любили своих мужчин, Джеки - лицо психолога оставалось в тени - или дело было даже не столько в тени, сколько в том, что любому вошедшему в комнату ударило бы в глаза заходящее солнце.
- Быть может, вы и правы, мистер Смит, но в моей жизни случилось одновременно так мало и так много событий, что кроме них я никогда никого не любила. Какая-никакая, но все же любовь.
- Почему вы расстались с Рикки?
- Одним осенним вечером, в уикенд, мы сидели с ним в ресторанчике, и он как бы между прочим сообщил мне... Если опустить подробности, то ему предложили работу в другом конце страны. Что-то очень денежное. И это стало хорошим поводом для того, чтобы уйти от рутины, в которой ему было гораздо теснее, чем мне в моем сладком киселе. Он уже все решил для себя, в общем-то. Собрал свои вещи, которых оказалось не так много, и отправился восвояси.
- Два года прошло. Почему вы не ?...
- Не попробовала снова?
Джеки помолчала.
- Когда Рикки ушел, с неделю-две я по инерции продолжала ходить на работу, заниматься хозяйством и готовить. По инерции и на две порции. А потом я распробовала дыру у себя внутри - то место, которое раньше занимал кисель во главе с Рикки, опустело, ничего после себя не оставив.
Ну а потом я обратилась к Вам, только что осевшему в нашем городке. Вы прекрасно помните, по какой причине я тогда к вам пришла.
Мистер Смит нахмурился и кивнул.
- Вскоре выяснилось, что Рикки кое-что мне оставил. Знаете, у женщин так бывает - они чувствуют, что с ними что-то не так. В моей беспросветной тоске и сожалении от утраты мелькнула нотка физической боли внизу живота...
В общем, так я узнала одновременно и о том, что я жду ребенка, и о том, что уже нет. И, по правде, это отбило у меня жажду к страданиям, желаниям и нужде в мужчине.
- Но сейчас вы успешная женщина, Джеки. Вряд ли в этом городишке можно что-то скрыть - но и не зная вашу историю, вашей силе духа можно только позавидовать. Тем не менее, мэр Адамс говорит, что вы слишком перетруждаете себя работой.
- Мэр Адамс, между прочим, тоже женщина. Но увы и ах, это как раз тот случай, когда человек находит отдушину в семье. Как известно, ее муж занимается семьей в то время, когда она занимается делами города. Так что она отправила меня к вам не по этой причине, - в голосе Джеки скользила раздраженность. - Поймите, я ничего не делаю, кроме своей работы в помощниках у мэра. Я ничего не хочу. Я хочу хотеть, но и это желание - едва пульсирующая тонкая жилка. У вас есть лекарство от этого? - саркастически спросила она.
- Это называют ангедонией, и ...
- Называйте, как хотите.
- ...я могу попробовать это вылечить. Позвольте пригласить вас на ужин.
- Простите, что?..
***
У этой истории нет финала. Безымянный мистер Смит, с лицом, сокрытым в тени - увы, всего лишь силуэт. В кресле может оказаться как отъявленный лжец, так и скрытый маньяк, или маменькин сынок - кто угодно. Но обычно в кресле сидит человек, который не поддается никакой из классификаций. Неизменным остается одно - он пытается разобраться в Джеки Хёрст и ее истории, и то, что в итоге он все равно приглашает ее на ужин. Итоговые, новые истории для Джеки выливаются в одну сплошную спиральную историю. Спираль, которую она нанизывает, а после - вновь и вновь рассказывает мистеру Смиту, человеку в кресле. Все это, без всяких сомнений, люди привыкли называть жизнью.