Идея открыть собственный бизнес пришла к Генке не сразу. Какое-то время после приезда в Испанию он адаптировался, учил язык, осматривался, мыкался по всяким неприятным и краткосрочным работам. Потом обратил внимание на странное обстоятельство. Несмотря на постоянные оханья и аханья прессы и политиков на ужасающий процент безработицы и непрерывное снижение уровня жизни в стране, испанские бары и рестораны своих клиентов не теряли. Более того, Генке даже показалось, что чем больше появлялось безработных, тем больше людей толклось в заведениях общепита. Решение пришло вполне логичное: надо открыть свой бар.
Чем переманить к себе клиентов из других точек, сомнений не вызывало. Куда не зайди - везде один и тот же ассортимент. Понятно, что с детства привыкли к своим блюдам, но любознательность-то должна же иметь место! Надо предложить им хиты русской и украинской кухни - пельмени, вареники, селедку под шубой, маринованые грибы... Да тот же салат "Оливье"! Повсюду ведь предлагают дрянь под названием "энсаладилья руса", русский салат, в котором одна картошка да майонез. А если сделать по-настоящему, да предложить под девизом "Только у нас! НАСТОЯЩИЙ русский салат!" - разве не повалят толпами просто из любопытства? Чтобы узнать, как их дурят во всех остальных местах. Или водка. Ведь повсюду под этим названием предлагают спиртосодержащий напиток крепостью 37,5 градусов. Разве может такое называться водкой? А в Испании уже есть русские склады, там можно настоящей, сорокаградусной, водкой отовариться. Опять же плакатик на витрину: "ТОЛЬКО У НАС! Водка, какой она должна быть!"
Подобных идей по продвижению своего будущего бизнеса у Генки оказалось навалом. С деньгами было хуже. Сколько-нибудь приличной суммы случайными работами накопить не удалось, почти все заработки уходили на жилье и содержание семьи. Летом Генка съездил на родину и продал деревенский домик в глухомани, доставшийся ему в наследство от тетки. Но вырученных денег все равно явно не хватало. Генка прикидывал и так, и сяк, но не получалось. Деваться было некуда, пришлось искать компаньонов.
С украинским хлопцем Тарасом Генка был шапочно знаком уже довольно давно. Как-то на очередном субботнем пикнике на лоне природы они вновь встретились. Сначала Генка сходил поздороваться к столу, за которым отдыхал Тарас со своей компанией. Потом Тарас совершил ответный визит. За нежданную встречу выпили, перекурили, снова выпили за то же. Потом Тарас вдруг разоткровенничался, сказал, что надоело "пахать на дядю", хочется работать на себя. Генка, прикинув кое-что, предложил подумать о возможном партнерстве. На следующий день они встретились уже трезвые и обсудили Генкину идею. Тарасу она в принципе понравилась, но свободных денег у него было даже меньше, чем у Генки. Зато был у него приятель-испанец, владевший собственным баром, который он не знал как реанимировать.
Бар Хуану, как звали приятеля Тараса, достался от родителей, которые, достигнув пенсионного возраста, ушли на покой. Но до этого отец Хуана сделал все от него зависящее для того, чтобы посетители обходили бар стороной. Дело в том, что он родился в Овьедо и как каждый уважающий себя житель астурийской столицы еще в детстве стал ярым болельщиком тамошней футбольной команды, носившей имя города. Женившись же, он переехал в Хихон, откуда была жена. В Хихоне, городе хоть и не столичном, но зато портовом, не только населения было побольше чем в Овьедо, но и имелась собственная футбольная команда "Спортинг", за которую поголовно болели все горожане. Два города разделяют всего-то 30 километров и, разумеется, болельщики "Овьедо" и "Спортинга" жили как кошка с собакой. Взяв в аренду помещение для бара, отец Хуана решил не поступаться принципами. В пику вражеской торсиде он не только назвал бар "Реал Овьедо", но и увешал все стены внутри фотографиями, иллюстрирующими историю клуба, а также его символикой.
Пару раз по ночам в баре били витрины и срывали вывеску с ненавистным названием и эмблемой. Потом отца Хуана признали не поддающимся перевоспитанию и попросту стали избегать его заведение. Днем в бар еще заходили случайные прохожие, в основном приезжие, чтобы выпить кофе, пива или даже пообедать. Но по вечерам, самое популярное и доходное для общипита время, "Реал Овьедо" напоминал пустыню.
Наследство, полученное отцом Хуана, позволило выкупить помещение и как-то сводить концы с концами, но не более того. Хуан же, вступив во владение баром, загрустил. Он родился и вырос в Хихоне и, разумеется, всю жизнь болел за "Спортинг". В детстве ему часто перепадало "на орехи" от свертстников, как сыну врага хихонского народа. В юношестве все перешло просто в насмешки друзей, а позже окружающие стали ограничиваться лишь ухмылками и косыми взлядами. Когда же отец передал бар Хуану, друзья зашли в "Реал Овьедо" лишь раз, крепко напились и под конец открытым текстом заявили ему: не хочешь потерять нашу дружбу - меняй название, мы и так сколько уж лет это издевательство терпим, сколько же можно.
Проект Гены и Тараса показался Хуану светом в конце бесконечного туннеля. Как-то вечером на продолжительном военном совете в традиционно пустом "Реал Овьедо" были обговорены все детали партнерства и намечен перспективный план превращения бара в самое популярное заведение Хихона. Генка вкладывал в общее дело свои деньги, которые должны были пойти на косметический ремонт и модернизацию бара, а также на смену его названия и, главное, ненавистной всему городу вывески. Тарас также вкладывал деньги, на которые предполагалось затоварить небольшое складское помещение русско-украинскими деликатесами - настоящей водкой, ящиками со всякой консервированной закуской и другими неизвестными хихонским гурманам яствами. Еще деньги Тараса должны были пойти на оформление интерьера в традиционном русско-украинском стиле - матрешки, хохлома, балалайки и все, что положено, вплоть до украинского флага, на котором особенно настаивал Тарас. Хуан входил в дело со своим баром, который предстояло основательно раскурочить, а затем возродить.
Новое название заведения и дизайн его вывески потребовали отдельного военного совета. Совещались, а вернее - бурно спорили, до глубокой ночи. Наконец и то и другое было согласовано и одобрено всеми. Бар было решено назвать "Три поросенка". Генка с Тарасом объяснили Хуану, что у русских и украинцев, которых в городе живет немало, цифра "три" на подкорковом уровне связана с непреодолимым желанием выпить. А где еще в городе можно будет выпить настоящей водки? Про поросят объяснили более витиевато. Во-первых, это название одной из немногих сказок, известных всем народам. Во-вторых, у испанцев поросенок в детстве и юности - деликатес, а в зрелом возрасте, став хамоном - типично испанский продукт, известный во всем мире. У украинцев образ любого поросенка неразрывно связан с салом - национальным наркотиком. Русские же в еде неприхотливы, а потому охотно едят и признают блюдом своей национальной кухни все, что нравится другим нациям, в том числе - испанский хамон и украинское сало.
Вывеска придумалась почти сама собой. Генка с детства неплохо рисовал, остальные подбрасывали идеи и браковали один за другим нарисованные им эскизы. Наконец из-под руки Гены вышло нечто, одобренное всеми. Три изображенных на эскизе в обнимку поросенка были одеты так, что с их национальной принадлежностью сомнений не должно было возникнуть ни у кого. Тощий Ниф-Ниф был облачен в костюм и шапку тореро. В середине дружной компании красовался толстый и мордастый Наф-Наф в шароварах, вышитой украинской рубахе, с усами и чубом а-ля запорожец с картины Репина. С национальной идентификацией русского Нуф-Нуфа помучились дольше. В конце концов его нарисовали тоже в шароварах, кирзовых сапогах, косоворотке и картузе, а подмышкой его свободной от братского обнимания "украинца" Наф-Нафа руки пытливый взгляд мог разобрать нечто, напоминающее гармошку.
Ремонт шел долго и потребовал значительно больше средств, чем планировалось. Вывеска с поросячьим интернационалом вообще обошлась в целое состояние. В результате Тарас, взяв напрокат пикапчик, на рассвете отправился на оптовый склад в Мадрид с гораздо меньшей суммой, чем закладывали компаньоны в свой первоначальный бизнес-план. Вернулся он заполночь. Пикапчик битком был забит исключительно настоящей водкой и пивом. Тарас решил, что закуску в конце концов можно смастерить и своими силами, а российское и, особенно, украинское пиво значительно лучше того, что можно выпить в любом другом баре Хихона. И это должно стать для клиентов дополнительным стимулом к посещению бара "Три поросенка".
Всю ночь накануне открытия компаньоны вылизывали помещение, устраняя последние следы тотального ремонта и наводя окончательный лоск. Генка тряпкой, собственной слюной и газетой привел вывеску в идеальное состояние. Дружные поросята, вывешенные под покровом ночи над входом в бар, должны были после рассвета привести в восторг горожан и, словно магнитом, толпами завлечь их внутрь. Жены Гены и Тараса, взяв в ученицы Глорию, жену Хуана, той же ночью лепили пельмени, строгали настоящий русский салат, открывали банки с маринованными грибами, собранными в окрестных хихонских лесах, заправляли квашеную своими силами испанскую капусту. Селедку заранее засолили, используя какую-то весьма похожую на нее рыбу, купленную в соседней рыбной лавчонке. Получилось почти похоже. Да и кто ее, селедку, узнает под шубой-то? Особенно, если никогда раньше не пробовал оригинала.
В первые дни хихонцы, вздохнув от облегчения, что "Реал Овьедо" канул в лету, действительно охотно потянулись в новый бар. Заказывали, впрочем, привычное - дальновидный Хуан решил все же не сжигать все мосты и предлагать местным не только русско-украинские яства, но и то же, что и в других барах. Весть о том, что в городе появился "русский бар" с настоящей водкой и отечественным пивом стремительно распространялась в среде тех, кому это было не безразлично. Русские и украинцы тоже потянулись в "Три поросенка". В хорошей компании, в которой все друг друга после водки и пива уважают, принято петь. Разумеется, на родном языке. Испанских клиентов поначалу хоровое исполнение народных шлягеров удивляло и умиляло. Потом начинало утомлять. Оказалось, что ужинать под не очень стройное хоровое исполнение чужестранной песни "Поедем красотка кататься" гораздо неприятнее, чем раньше под фотографиями футболистов вражеской команды "Овьедо". К тому же к концу первого месяца после инаугурации в "Трех поросятах" приключилась первая крупная драка. Компания украинцев в одном углу считала, что вечер должен продолжаться под украинскую популярную музыку. Менее многочисленный, но, как оказалось в ходе драки, более дружный российский коллектив из другого угла настаивал на группе "Машина времени". Урон от побоища пришлось устранять целую неделю и вылился он в приличную сумму. После еще пары подобных драк, причиной которых снова стали различные взгляды русских и украинцев на культурный антураж вечеринок, проводимых в одном помещении, испанцы вообще перестали заглядывать к Хуану, Гене и Тарасу.
Прошло полгода после чудесного преображения "Реал Овьедо" в "Трех поросят". Субботним вечером в дальнем углу бара сидели трое парней откровенно славянской наружности. На их столике стояла бутылка настоящей водки и целая батарея бутылок отечественного пива. Парни уже явно были "хороши" и вот-вот должны были запеть что-то народное. Других посетителей не было. Тарас еще с месяц назад отчетливо понял, что бизнесмена из него не получилось, плюнул, матюгнулся и вернулся на стройку. Грусный как всегда Хуан из-за стойки, с тоской и надеждой одновременно, смотрел на улицу за окном. Из динамиков пели "татушки", хором и порознь признаваясь, что сошли с ума. Генка за столиком у окна, также время от времени бросая сквозь него взгляд, полный надежды, что-то увлеченно рисовал. Вероятно, новую вывеску.