Светлана Лощенкова : другие произведения.

Светлана Лощенкова Нити

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    До зимы добредая, вплетаю в тонкие ветви разноцветные нити, чтобы не сбиться с пути.Сад прекрасен и стар. Он прозрачен от света.И внутри него лето засовами снов взаперти.

  
  
  
  ***
   Ю.У.
  
  До зимы добредая, вплетаю в тонкие ветви
  разноцветные нити, чтобы не сбиться с пути.
  Сад прекрасен и стар. Он прозрачен от света.
  И внутри него лето засовами снов взаперти.
  
  И внутри еще одна жизнь, перевитая гибким побегом,
  отражения ищет глазами глубокой воды.
  А терновник растет и растет незаметно...
  И куда бы глядеть, да на лбу не проходят следы.
  
  
   (апрель, 2000)
  
  
  ***
  Запоминай, девочка, дорогу...
  желтая река, что обмелела
  муж в пещере толчет камни
  летучие мыши в быстром полете
  у моста огромная собака
  глаза ее смотрят жадно
  не останавливайся
  Перейдешь желтую реку
  ляжет зноем белая пустыня
  мелкие змеи под ногами
  встретишь кого - с собой возьми
  не останавливайся
  Дойдешь до старой избушки
  лежит там горбатая старуха
  отдашь ей, что нашла в пустыне
  она тебе - теплые зерна
  пришей их к самому сердцу
  и ступай дальше
  Дальше я тебя не различаю
  белый туман глаза мои съел
  пора омыться землею
  Когда вернешься - посади надо мной вербу
  высокое дерево
  и я пойму, что ты живая
  
  
  (апрель, 2000)
  
  ***
  
  Горькая трава у меня взяла
  жизнь и смерть - все, что могла.
  Все, что могла, река унесла.
  В углу легла земляная зола.
  
  Вышла и я у самых корней,
  у твердого неба, немых камней.
  Простыла выла постыло было
  умерла и камнем к луне пошла.
  
  Теперь облака облетать - синей.
  Теперь нельзя не любить сильней.
  Теперь дорога в любую мглу,
  в любую сторону, смерть, иглу
  
  кащееву...
  
  
   (апрель, 2000)
  
  
  ***
  
  Скрипнула половица...
  То, что от нас уходит,
  Помедлило, обернулось...
  Бормотанье мое слово
  Тема моя темочка
  Темечко
  Родничок горячий
  В животах, где младенцы.
  
  (май, 2000)
   ***
  
  РЫБА: Зима длинней, чем вечность, и верней.
   Я так устала быть оледенелой,
   звенящей, точно ложечка в стакане,
   на дне реки...
   В какой-то миг один
   мои глаза из теплых черных точек
   скатились в бусинки и, твердые, поплыли,
   лишь увеличивая звон реки...
  
  РЕБЕНОК: Так вот откуда возникает бисер...
   Его моя сестра больная
   на шелковые собирает нити
   и вешает на шею одиноким.
   Они идут, и перезвоны слезок
   приносят, наконец, успокоенье...
  
   (февраль, 1996)
  
  
  ***
   В.К.
  
   -1-
  
  Все венки расплелись. Все бритвы, в которых русалка плясала,
  затупились давно, и можно ромб вырезать
  на животе безобидно. Можно - по лестницам шарить
  с коньяком, фотографиями. Так - еще один шаг
  
  до ступени одной абсолютной, за которой останется только
  рыба со вспоротым брюхом гранатовых зерен, молоко и вода.
  То есть - память о том, что неважно, о том, что нельзя нисколько
  никому говорить. То есть о том, когда
  
  в сентябре, в пустоте, по изломам питерских линий -
  помнишь, время искали, но не нашли уже.
  Только ветер, в оконных пролетах зыбкий, просквозил по квартире -
  абсолютно случайной, в которой проснулись, - шелестя, точно жесть.
  
  (декабрь, 1999)
  
   -2-
  
  Теперь пойдем. Февральских улиц
  метель, как головокружение.
  Все глуше зрение осенние,
  Все ближе медленные сумерки.
  
  А в Суздале сгорают церкви.
  Играем - в сполохах пожарищ.
  Да скоро - будет откровенное
  На блюде царственном вокзалов.
  
  Ах, голова моя кудрявая,
  Ах, декорации-фанера.
  Стреляют домики упрямые
  Глазами милиционеров.
  
  Ты разгоняешься, мой поезд,
  Ты - вихрями и камнепадами.
  Междугородняя на проводе
  Тупою питерской лопатой.
  
  Да в суе - аллилуя семени,
  И колыбельная - корабликом.
  Проснешься в беспробудном севере,
  От слез сухих тихонько вздрагивая...
  
  (февр.- март 2001)
  
  
  
  
  Блюз для моей собаки,
   которая давно умерла...
  
  
  Холодок под рукой... Покажи, расскажи:
  в этих странствиях были святые места?
  Все теперь ни о чем: на похоронах чужих
  только солнце и ветер, только лица умытые, дождевая вода
  да худое корыто...
  Много свиста в ушах, иголок в горсти, в шапках-ушанках много снега нести.
  
  Я судьбу потерял на исходе помятого лета.
  Я водил ее за руку, а она отвязалась сама ...
  Говорят, ТЕ времена нынче кончились, кончились дыни, дома (двухэтажные),
  и сказки рассказывать некому...
  То ли это сентябрь, то ли скоро зима... ворох старых газет
  и сухие прожилки дождя и костры
   И еще триста лет и три дня...
  (пожалуйста скорби насыпьте и соли в ладошку мою
   и хватит надолго надолго спасибо)
  
  Лепешку испечь - хватит: к глазам поднесу...
  и рядом не лечь, но побелю печь, на цепь посажу лису.
  
  Понимаешь ли ты что-нибудь? Я - вряд ли.
  Но не будет уже отражений других в этом сезоне.
  Разве что место уйдет и окликнет голосом дальним.
  Так же и мы: о нем не узнаем, но вспомним,
  побежим наугад в тумане осеннем сквозном заповедном.
  
  Марлей с окна дадим понемногу укрыться,
  апельсиновые корки и шарики нафталина найдем в углу.
  А кто не шарик - тот не виноват, и кто не спрятался - птицей
  ему опускаться на землю и просыпаться к утру
  дымом предместий рваным стежком одеялом лоскутным
  ветром попутным пустым сапожком
  
  Шарик-бумажный пес, до сих пор в тополиных дворах
  тебя видят гипсовые олени, болонки, старухи...
  Вот свидетельство их голосов:
  ты по рельсам бежал, бормотала печная зола,
  и на отмелях лунных
  ветер кости гонял, и пока не ударили первые дудки,
  ты бежал и бежал, впереди проступала гора,
  тростники прорастали, и рельсы сходили с ума, как придурки...
  
   (31 августа, 2000)
  
  
   А. П.
  ***
  Мы играем в молчанку, тихо сходим с ума...
  Речь о пепле затянется по чужим по домам.
  Не пришиты ладошки, не прибиты шажки,
  Не пробиты головушки, не привиты стишки...
  А побегом дремучим - только чертополох
  через горные кручи, через рощи летучие,
  по оскоминам слов.
  И растут они бедные - ни земли, ни шиша,
  у них волосы - белые, у них тоже - душа.
  Говоришь, индульгенция? - По судьбе и силок:
  просто - слюбится, стерпится... Шар земной тихо вертится,
  да ползет вечерок...
  Разобьем... ну да после... а сначала - планктон,
  ожидающий вечно... Больно? Это потом.
  А сначала - ночами: рельсы, поезд, число,
  мамка мыла мочалку... Повезло, повезло,
  что на свет уродился - две руки, две ноги...
  Ни на что не сгодился... Только были стихи.
  Было - сердце в трамвае, билось - наоборот.
  Били не уставая перекошенный рот,
  весь в земле и зеленке, как в землянке пустой...
  Вырастали пеленки, становились бедой,
  мяли шапку-ушанку и сходили с ума...
  
  И на лицах волчанка (все играем в молчанку),
  и на шапках зима...
  
   (1 сентября, 2000)
  
  
  
  
  
  ***
  Еженощно посылаемым звуком колокола - просыпаемся.
  Чернобурая лиса у кроватки детской путает следы,
  и огонь дрожит на медленном стекле.
  Под мостами гости черпают вино, сладкий иней подмешав в стаканы.
  Одиссей давно уже вернулся, волосы распущенные вымыл.
  Серебро поделено на всех...
  Что же, чернобурая лиса, на Итаке не снимают траур?
  На Итаке холодно и страшно...
  Голова лихая на излете, головешки черные покаты,
  Зажжены прощальные костры...
  
  (10 сентября, 2000)
  
  
  ***
  
  Дела большие - маленькие дела.
  Москва большая - хитрая, как сверчок.
  А на холсте греется котелок,
  А на холсте потрескивают дрова.
  
  Сидели в валенках на крыльце,
  Мальчишка старенький Дуремар
  Букварь да курточку обнимал,
  И было холодно на лице.
  
  А ты все спишь головой в чулан,
  Подрос на годик твой башмачок,
  Все едешь - в поезде на бочок,
  И просыпаешься на узлах.
  
  Все снами штопать, все гладью шить.
  Что до прибытия? - Сажень с косой.
  Дела большие - маленькою рукой.
  Дела большие - некому разрешить.
  
   (сентябрь 99 - октябрь 2000)
  
  
  
  
  
  ***
  Ты еще подожди снегами до февраля.
  Еще белые стены оберегают покой.
  Еще рано, темно. Еще строят каменщики дома
  На окраинах снов, с огоньками над быстрой рекой.
  
  Не держи на руках луговые цветы, облака.
  Потому что ни дождь, ни трава, ни дорожная пыль,
  Ни огромное солнце не приносят живым молока,
  А вода омывает ступни неживым, неживым...
  
  Только выйдешь из дома - и ветер окажется злей.
  Ты его не тревожь - он устал, он летал до утра.
  Ты еще подожди...Пожалей его, пожалей.
  Еще рано, темно. Еще холодно в ближних дворах.
  
   (13 января, 2001)
  
  
  
  
  
  
  ***
  
   В.К.
  
  Теперь пойдем. Февральских улиц
  метель, как головокружение.
  Все глуше зрение осенние,
  Все ближе медленные сумерки.
  
  А в Суздале сгорают церкви.
  Играем - в сполохах пожарищ.
  Да скоро - будет откровенное
  На блюде царственном вокзалов.
  
  Ах, голова моя кудрявая,
  Ах, декорации-фанера.
  Стреляют домики упрямые
  Глазами милиционеров.
  
  Ты разгоняешься, мой поезд,
  Ты - вихрями и камнепадами.
  Междугородняя на проводе
  Тупою питерской лопатой.
  
  Да в суе - аллилуя семени,
  И колыбельная - корабликом.
  Проснешься в беспробудном севере,
  От слез сухих тихонько вздрагивая...
  
  (февр.- март 2001)
  
  
  
  ***
  И он уводил корабль
  Слепою рекой дождя,
   И птица была у него,
  И падал медленный снег,
  
  И сердце тонуло его,
  Пучину переходя,
  Лежало камнем на дне,
  И снег превращался в дым.
  
  ...Еще одна ночь по утру.
  ...Еще одним ливнем сильней.
  
   21 февр., 2001
  
  
  
  
  ***
  
  Ах, какими шагами,
  Какими шагами,
  По зиме, как по нотам,
  Продвигаемся чудом.
  
  По линейному стану,
  Скрипичному снегу,
  Стеклянным обложкам
  Минорных листов.
  
  На три четверти смысла,
  На три года молчанья -
  Тридевятое царство,
  В конце концов.
  
  Золотой колокольчик,
  Бумажное сердце,
  Чернильные слезы,
  Жестяной барабан.
  
  До-ре-ми - облаками,
  По разбитым стаканам,
  Босыми ногами
  На весенний парад.
  
  По линейному стану,
  Скрипичному снегу...
  
  Деревянное царство любви.
  
  (март 2001)
  
  
  
  Камень унынье мое
  Гибнущий сад до утра
  Осень невидимых снов
  Сети подземных дождей
  
  Плакать не спать по ночам
  Руки в ручей положить
  Свет на янтарной косе
  Где голубиная жизнь
  
  Пыль паутина судьба
  Карлики ночи мои
  Как они спят в янтаре
  Эти жучки паучки
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"