Петровский Владимир Александрович : другие произведения.

26 дюймов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    История о маунтинбайкере-одиночке, который волей случая оказывается втянут в события, разворачивающиеся в городских руинах и безжизненных пустошах после глобальных изменений климата. Отправной точкой является ситуация, в которой после эпидемий и голода немногочисленные группы людей борются за выживание в условиях вулканической зимы.
  26 дюймов
  
  
   Утро устало бросало свет в углы затихших вокзалов и немых перекрестков некогда оживленных дорог. Утро смотрело на вырванные турникеты и покосившееся столбы, остовы разбитых и сожженых машин, на вздыбленный бетон. По бокам защитных очков одинокого всадника проносились полуистертые надписи на вывесках. Битые витрины. Кочующий прах и стоны ветра. Пепел и пыль. Ядовитые испарения Подземки. Страх. Тревога. Боль.
  - 100% уверенности в себе против неправильного поворота - думал Спо, въезжая в малознакомый квартал. Здесь не было ни крыш, ни дверей - лишь стены, арки, мусор. Пустота усиливала шипение колес. Спо стряхнул пепел с козырька шлема и смачно сплюнул. Он редко снимал его в кварталах - желающих полакомиться свежей человечиной было немало.
  В жизни многих существовал лишь Стрит. Жители Стрита имели все. Под саваном черного снега обитатели трущоб боролись за право попасть туда. Но Стрит рос, он не ждал, и кто-то оказывался в мясорубке. Это все, что должен был знать Спо. Но кое о чем он все же догадывался.
  
   Спо нередко удивлялся, что дожил до 25ти лет. Его жизнь была похожа на один тягостный день с темными провалами забытья после монотонных переходов в поисках пищи и ночлега. Днем он крутил педали и оставлял позади километры унылых развалин. Ночью прятал свой велосипед и закусывал холодными бобами. Дрожал от страха, холода и голода, словно пес. Молча плакал от бессилия и злобы. Его губы едва шептали - каменные пустоши подавляли, вызывали желание поддаться панике, заорать что есть мочи, чтобы сбежались те, кто признает лишь мясо, или жадными глотками выпить всю воду... Но он не делал этого. Он держался, поглядывая на белеющие под развалинами кости. Со временем он научился всему - чинить одежду, стряпать, перевязывать раны. На привалах он уделял особое внимание своему велосипеду - ежедневный осмотр и чистка позволяли передвигаться быстро и бесшумно. День за днем байк претерпевал ряд необходимых изменений - гидролинии дисковых тормозов и передние переключатели скоростей, собранные в аккуратные пучки, прикрывали полоски металла. К выносу руля крепился небольшой щит - он обеспечивал некоторую защиту от камней и дротиков. Петух был прикрыт металлической дугой. Рама была выкрашена в матовый коричневый цвет. Тормозные ротора скрывали полоски брезента, закрепленные на спицах. Благодаря этому байк не отбрасывал блики и не привлекал ненужного внимания. Проглотив банку бобов (он редко баловал себя горячей пищей), бегло осмотрев основные узлы и свою амуницию, Спо принял решение.
  - Ну что, приятель, великий побег начинается? - Бормотнул Спо, глядя на далекий небоскреб.
  Когда начинался подьем, его глаза наливались кровью. Спо переносил вес ближе к рулю, и цепь прыгала на малую звезду. С каждым вращением педалей он словно становился этой крутящейся вселенной - каждый мускул ног сокращался и расслаблялся в своей единственной миссии - стать еще на дюйм ближе к вершине. И если бы у этого процесса была своя музыка - она обязательно стала бы блюзом.
  
   - Жизнь трудно понять, а блюз нужно прочувствовать на своей шкуре - Думал Спо, обливаясь потом. Ему было не на чем играть, - музыкальные инструменты были убийственной роскошью в прямом смысле этого слова. Спо придумывал музыку в своей голове, и когда ему было тяжело - он играл ее всей душой, вплетая в нее свист ветра, скрип седла и свое тяжелое дыхание. Все плохое становилось блюзом. Все хорошее - тоже. Это была великая река. Это была его вера.
  Небоскреб окружали многоэтажные здания, вернее, облепляли - пожары предоставляли природе развлекаться с ними, как вздумается. Так и стояли они - опираясь друг на друга в предсмертных обьятиях. Спо на минуту снял шлем и, переводя дыхание, всматривался в свою цель - словно черный перст неведомого исполина, небоскреб торчал посреди трущоб. До него было примерно три квартала. До него жизнь была иной.
  
   Старейшина Джок внимательно рассматривал в бинокль одинокого всадника, сжимая в руках символ власти - отполированный до блеска обрез. Благодаря исправно работающему жезлу Джоку удалось насадить порядок и веру среди его братии. Но надолго ли? Что делать, когда закончатся припасы и медикаменты? Эти вопросы жили в глазах людей, добровольно запертых в каменном мешке. Глазах, смотревших на Джока.
  - Чтоб я сдох - Прошептал старейшина, и как следует проморгался - в оптике бинокля святой Мартин надевал шлем. Джок резко развернулся на каблуках армейских ботинок к дышащей ему в шею пастве и сказал:
  - Возрадуйтесь, ибо сегодня настал великий день! День, которого мы так ждали! Святой Мартин скоро будет здесь! - Джок поднял ладони рук к слушателям:
  - Все вопросы будут потом. Оденьте свои лучшие одежды и ждите нас в храме. Я должен встретить святого лично - Успокаивал людей старейшина. Теперь в его рукаве был козырь, которого он так ждал. Джок не теряя времени, добежал до подвесной платформы и скомандовал:
  - Нижний уровень, бстрро! - Две пары дюжих рук налегли на ворот механизма, и старейшина потонул во тьме глубокой шахты.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Спо аккуратно подьезжал к своей цели - рядом с такими зданиями всегда что-нибудь случалось. Но сейчас было тихо. На горизонте блестели гроздья молний, и ветер доносил редкие капли дождя. Спо недовольно поморщился и нажал на педали посильнее.
  - Нужно опередить бурю, приятель - шепнул он рулю. А еще в его планы входило выживание. Обычно Спо держался от таких высоток подальше - это были опасные места. В одной из таких башен был смертельно ранен его отец - ценой жизни он достал ему байк, одежду и продовольствие. Из еды в потертом рюкзаке Спо болталось два литра воды, и немного специй. Он не мог позволить себе голодать - дорога требовала калорийной пищи и напряженной езды. В боковом зрении Спо мелькнула фигура, но он продолжал ехать тем же курсом, намереваясь разгадать замысел вероятного противника.
  - У нас гости, приятель.- Мрачно констатировал факт Спо, и почувствовал, как быстро заколотилось его сердце. Засмеялся, когда услышал, КАК ему кричали слово "Стой!!".
  - Ну и простаки! - усмехнулся Спо, и слишком поздно заметил блеснувшую впереди струну - его мигом вырвало из седла, и неприветливая земля унесла его сознание в небытие.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глаза старейшины с интересом исследовали его незваного гостя - лохматого юношу с тонкими, почти мальчишескими чертами лица. На столе лежали его вещи - рюкзак, мачете, ремнабор и два патрона к револьверу. К стене комнаты сиротливо жался байк. Старейшина сел напротив привязанного к стулу путника и стал ждать, посвистывая мотивчик известной лишь ему песни.
  - Где я? - прокаркало пересохшее горло Спо. Его затекшие руки судорожно сжали подлокотники стула.
  - В гостях - ответил ему Джок с ехидной улыбкой, и пока его пленник соображал, что к чему - продолжил:
  - Я прошу извинить меня за несколько жесткий прием - старейшина заложил руки за спину и стал мерять шагами комнату.
  - К нам нечасто заглядывают, особенно в такое время - оскаблился Джок, остановившись напротив ошарашенного собеседника.
  - Что тебе от меня нужно? - Спо с трудом произносил слова. Дезориентированный от боли в затылке и тошноты, он искал выход из ситуации.
  Улыбка моментально слетела с губ Джока - его суровый взгляд буравил собеседника.
  - Нужно четко следовать моим инструкциям. В противном случае ты умрешь.- Старейшина демонстративно проверил, заряжен ли обрез, и добавил:
  - Думай.
  
  
  
  
  
  
   Кельвин пришел сюда так же, как и все остальные - растерявший в бесконечных скитаниях здоровье, надежды, веру в себя. Он был сломлен. И он видел эту печать на лицах будущих "братьев" и "сестер", которые окружали его. Их было пятеро - они переглядывались между собой, не пытаясь заговорить. После унизительного обыска и изъятия "нечистых" личных вещей его поместили в общую "келью", где старшие послушники объясняли собравшимся суть очищающего знака. После этого Кельвина и пятерых пилигримов переодели в грубые рясы и отвели в "зал согласия", где стоявший на небольшом помосте энергичный мужчина в одежде цвета хаки и обрезом в руках радушно приветствовал будущую паству:
  "Добро пожаловать, братья и сестры! Меня зовут старейшина Джок. В нашей дружной общине вы забудете, что такое голод, холод и нужда! Потому, что мы выбрали правильный путь - путь труда и молитвы! Потому, что нам покровительствует сам Святой Мартин! " - Джок обернулся к плакату и поклонился. Кто-то из старших послушников помог Кельвину согнуть спину. После этого Старейшина обвел всех взглядом, и сказал:
  - Понять суть учения вам помогут старшие послушники - кистью руки Джок отметил четырех плотно сбитых парней в черных рясах.
  - Ступайте!
  Краем глаза Кельвин увидел огромный плакат с улыбающимся мужчиной в чистой майке, который протягивал аудитории невиданные лакомства. Рядом с ним горело множество свечей - вероятней всего это был святой Мартин.
  
   Кельвин вздрогнул, вспомнив, что отвлекся от работы, и, сделав очищающий знак (он протягивал сложенные "лодочкой" ладони вверх) принялся усердно копать. Его узловатые пальцы поправили чадящий фитиль масляной лампы. Он знал, что старший послушник не спускает с него глаз, и даже если его нет рядом, как узнать это, работая на свету? Он зябко передернул плечами, вспомнив тупую ухмылку Брама и звонкие оплеухи его огромной пятерни, от которой потом долго болела голова. Сколько еще терпеть все эти унижения? У Кельвина накопилось много вопросов, но он работал, не оборачиваясь назад, не прекращая творить очищающий знак. Может поэтому его перевели в одиночную "келью"? Кельвин не знал. Он давно уже ничего не знал, кроме страха и работы.
  
   Под скрип несмазанного колеса доверху груженой тачки Кельвин поднимался наверх. Погруженный в свои мысли, усталый и озлобленный, он толкал свой груз. Но тот вес, который был у него в душе, давил сильнее кучи сырой земли. Губы Кельвина сжались в тонкую бескровную линию. Молчание, работа, унижение. Он ненавидел Джока, Брама, "Мартина", всех этих "святых", эту кирку и лопату, тачку, боль в ногах и спине, но больше всего он ненавидел себя за малодушие. Да, он боялся смерти. Да, он хотел жить. Но не так. Наконец, человек в грязной рясе завернул за угол тоннеля и остановился, чтобы передохнуть и проморгаться. Вдалеке был слышен какой-то шум и топот ног. Кельвин вслепую взялся за тачку и поднатужился - благословенный труд спасал его от неприятностей. Старательного монаха остановила лапа старшего послушника Брама. Он прогавкал смятенному Кельвину потрясающую новость.
  - Возраадуйся, брат! Святой Мартин не оставил нас! Оставь тачку и бегом-марш в "зал согласия"!
  Кельвин проблеял обрывок какой-то хвалебной молитвы со слезами на глазах, чему способствовал резкий выход на свет, и, видя, что старший послушник Брам удовлетворенно кивнул, поспешил в назначенное место.
  
   Запыхавшийся Кельвин не верил своим глазам - на помосте стоял "святой" Мартин и со словами "Возрадуйтесь, братья!" швырял в толпу энергетические батончики. В помещении стоял ужасный гвалт и толкотня - кто ползал по полу и собирал "дары", кто орудовал локтями, пытаясь поближе подобраться к "святому", кто просто вытягивал шею и изумленно таращился на происходящее. Кельвин не верил всему этому шоу с первого дня пребывания здесь, но сейчас он засомневался, видя, с каким рвением толпа кланялась и падала ниц перед помостом. Он тронул за плечо ближайшего монаха и спросил:
  - Брат, я опоздал! Что говорил святой Мартин?!
  - Он сказал, что наши труды будут вознаграждены, что настало время изобилия, и он поведет нас... - монах отвернулся, чтобы поймать летящие дары.
  Кельвин все еще ждал ответа, когда по щеке ему что-то шлепнуло. Через мгновение он держал в руках новехонькую плитку шоколада, которую с радостью спрятал в карман, и оглянулся по сторонам - происходящее казалось ему чем-то нереальным.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Отодвинув от себя пустую консерву, Спо уставился на Джока - они молча изучали друг друга через разделявший их стол.
  - Мне нужно наверх. - нарушил молчание Спо.
  - Услуга за услугу. Будешь идти, куда я покажу. Говорить то, что я скажу. Я вижу, что ты уже неплохо вжился в роль, верно? - поставил ультиматум Джок.
  Спо заерзал на стуле. Ему хотелось задушить этого самоуверенного царька голыми руками. В нем все возрастал гнев от этой нелепой клоунады среди толпы оборванных и запуганных людей. Он вспомнил, что говорил ему отец:
  - Знаешь, я не одобряю все эти приюты для бродяг, типа ночлежек и богаделен - они дают кусок хлеба и постель, но на одну ночь. Бездомным все равно, кто их кормит, кто подает им милостыню - они мигрируют из одной "армии спасения" к другой - словно стаи ворон перелетающих с кладбища на кладбище. За миску супа они выслушают целый молебен, но среди них вряд-ли найдется верующий... - Отец хлопнул Спо по плечу и добавил:
  - Верь в себя.
  
  Спо успокоил дыхание, посмотрел на ухмыляющуюся рожу Джока и ровным голосом сказал:
  - Хорошо, но сначала мне нужно наверх.
  Джок энергично стукнул ладонью по столу и вышел из комнаты. Спо на некоторое время остался один. Ему было не по себе в этой чистой белоснежной майке. Цвет, короткие рукава - все было каким-то шутовским, нелепым. Образ довершали "подстреленные" синтетические штаны и туфли на тонкой подошве. Не теряя времени, Спо отломал у банки зазубренную крышку и спрятал в карман. Это импровизированное оружие немного успокоило нервы - новоиспеченный "святой" понятия не имел, что его ждет, в какой из комнат его байк, и личные вещи.
  В комнату вошли двое - по черным рясам и каменным лицам Спо с легкостью определил род их занятий. Один из них молча повел рукой в сторону открытой двери.
  
   Путь наверх был утомителен - Спо, и его молчаливым конвоирам приходилось то проползать по скрипучим вентиляционным шахтам, то карабкаться по обвалившимся перекрытиям этажей. Тут и там торчали ржавые копья арматуры и зияли многочисленные провалы и трещины, змеились пучки проводов, и блестело битое стекло. Где-то сквозь плесень и каменную крошку проглядывали останки сгинувших обитателей этого места - никем не убранные, преданные забвению кости. Кое - где стены заканчивались панорамой городских руин, и ветер с воем швырял им свою ярость в лицо. Наконец, изрядно вымотанные, они увидели перед собой поблекшую красную дверь. Один из конвоиров - светловолосый худощавый парень, замялся:
  - Динн, ты уверен, что это та дверь?
  казалось, вопрос совершенно не смущал адресата - судя по насупленным губам и сдвинутым бровям верзилы, процесс открывания двери был необратим. Минутой позже, после непродолжительного сопения и энергичных движений Динна, заржавевшая задвижка подалась. Охнув на скрипучих петлях, дверь издала протяжный скрежет, и трое путников невольно сделали протяжный вдох - площадь крыши была внушительной, даже на первый взгляд. Спо моментально продрог - порывы ветра заставили его, сложив руки на груди, подойти поближе к краю почти исчезнувшего ограждения. Он впервые смотрел на город с высоты - находясь внизу, в царстве мусора и холодного камня, он и представить себе не мог, что сверху этот город похож на перезрелое яблоко, источенное червями. Рыхлая, гнилая панорама предстала перед ним в своей бесстыдной наготе - тысячи пустых окон и чернеющих провалов уставились на него зияющей бездной. Километры безымянных кварталов и безжизненных улиц слились в безликую каменную массу. До самого горизонта. Спо был смущен и растерян - он ожидал увидеть нечто вдохновляющее, нечто обнадеживающее. И чем сильнее он разочаровывался, тем крепче в нем укоренялось намерение покинуть эти окрестности. Сквозь свист ветра и грохот жестяной ограды о парапет Спо расслышал шаги из-за спины - двое не спеша приближались к нему. В его груди вдруг сжалась невидимая пружина страха - в течение каких-то долей секунды он колебался, а в следующий момент происходящее вокруг предстало перед ним в кристальной четкости - вот он оборачивается, и прикидывается сильно замершим и отчаявшимся - спина сгорблена, на лице кислая мина, затравленный взгляд. До громилы Динна чуть больше пяти шагов - на его лице оставались следы плохо скрываемой кровожадной ухмылки, а кулаки сжимались и разжимались, как бы хватая невидимую жертву - то ли от холода, то ли от того, что чесались кулаки. Спо не спеша сокращал дистанцию, дуя на сложенные в пригоршню руки. Чуть поодаль Динна стоял его худосочный напарник - было видно, что он доверял своей природной осторожности и следил за происходящим, держа руки в карманах. Но вместе с тем у него был вид человека, только что проигравшего спор и погружающегося в себя - лицо было обиженно вытянутым, а из-под сдвинутых бровей поблескивали злобными угольками глаза. Еще шаг. Вот улыбка Динна становится все шире, он подается вперед и хочет что-то сказать, но в этот момент Спо делает легкое приседание, и в следующий миг его нога, обутая в шутовскую туфлю на тонкой подошве, врезается верзиле в пах. Динн с выпученными от боли и удивления глазами грузно падает на колени и получает удар кулаком в челюсть. Худосочный напарник рухнувшего великана, заметив боковым зрением резкое движение, видит бегущего на него Спо - в его глазах блестела сталь - холодная, как лезвие ножа, она пронзала его волю и парализовала ноги. Спо не стал тратить силы на опешившего конвоира и ускорился - впереди открывался свободный путь к двери. Где-то позади орал от ярости и боли Динн и грохотало листовое железо - порывы ветра все усиливались, и Спо то и дело то толкало вбок, то поддавало в спину, то наоборот - отталкивало назад. Щелчок дверной задвижки дал возможность Спо отдышаться - легкие горели огнем, руки и ноги тряслись от пережитого волнения. Он знал, что его не оставили бы в покое и возможно, под предлогом вымышленного побега били долго и куда попало, пытаясь сломить волю.
   - Жалкие уроды. Привыкли бить и запугивать людей, которые поддерживают их существование. Их главная ошибка в том, что они уверенны в своей безнаказанности - они верят в нее с фанатизмом - ведь это единственное, что делает их особенными. Теперь, двоим из них, придётся осознать свою ошибку. Осознавать, умирая. - Так думал Спо, слушая, как дверь сотрясалась от ударов кулаков, перемежаемых с проклятиями и угрозами. Спо злобно сплюнул и шагнул вниз по лестнице.
  
  
   Кельвин ждал. Остро заточенная лопата ритмично врезалась в неподатливую землю. Сырость доканывала Кельвина - от нее было не спрятаться - она струилась по замерзшим ногам, по вспотевшей спине, по онемевшим пальцам. Еще неделя, и он сляжет. Еще неделя, и его закопают в эту землю.
  "В лучшем случае закопают" - улыбнулся своей шутке Кельвин. Его решимость придавала сил - он чувствовал, что у него есть цель, настоящая цель за все время, проведенное с лопатой в руках. Кельвин не думал, что с ним произойдет, если его замысел провалится. "В лучшем случае убьют" - снова усмехнулся он. Кельвин не на шутку развеселился, но в глубине души боялся потерпеть поражение.
  Через некоторое время Кельвин стал различать шаги старшего послушника Брама. Он слышал, как тот насмешливо заорал:
  - Эээей, Кельвин, сегодня похлебка без мяааса!!
   Он шел к нему как всегда, с похлебкой из шампиньон и оплеухами, со своей отвратительной улыбкой и поучениями... Кельвин сосредоточился, перехватил лопату поудобнее, и повернулся лицом к Браму. Тот шел, ни о чем не подозревая, а потом вдруг оказался по пояс в яме. Кельвин услышал, как его надсмотрщик растерянно охнул и недоуменно поднял на него глаза:
  - Ааагрх! Кельвин! Я обжегся и кажется, подвернул ногу! Какого...
  Лопата Кельвина прервала его монолог - вложив всю ярость в удары своего орудия, бывший адепт буквально изрубил Брама. В считанные секунды на дне ямы валялось бесформенное мычащее месиво, а Кельвин наносил удар один за другим, пока не выбился из сил. Кельвин сноровисто закидал землей останки, и снял масляную лампу со стены. Поднимаясь наверх, Кельвин с улыбкой подумал, что если бы Брам умер по-другому, то похлебка была бы с мясом.
  Кельвину удалось незаметно проникнуть в "зал согласия" - там никого не было, и он незамедлительно стал осуществлять свой план - сначала огнем занялся плакат с изображением "святого" Мартина, а затем и помост. Выждав пару минут, Кельвин отправился туда, где все начиналось - туда, где у него отобрали его вещи и свободу. Через некоторое время он смотрел удивленное лицо охранника - тот явно не ожидал увидеть перепачканного кровью послушника. Резким движением руки Кельвин плеснул раскаленное масло охраннику в лицо, и толкнул ногой в грудь. В следующий миг Кельвин пятился назад от живого кричащего факела, тщетно пытающегося сбить руками огонь. Через некоторое время все было кончено - Кельвин обшаривал дрожащими руками тело, морщась от вони горелого мяса - ему достался охотничий нож и связка ключей. Отперев массивную дверь, Кельвин с клинком наголо ворвался внутрь. Сопротивления не было. Кельвин чувствовал себя лисой, ворвавшейся в курятник - он весь так и дрожал от радости и возбуждения, предвкушая добычу. В полутьме он нашарил чью-то одежду и обувь, напоминавшую его собственную, чему был несказанно обрадован.
  - Ну вот, Кельвин, видишь? Видишь, как все удачно проворачивается?! - приободрял он себя, беспрестанно оглядываясь на обгоревший труп.
  - Еще немного, и... - Кельвин вдруг сьежился и замер - кажется, кто-то направлялся прямо к нему.
  - Дерьмо! Дерьмо! - надсадно шептал он, волоча труп в кладовку - ситуация с каждой минутой становилась все напряженней. Кельвин захлопнул дверь и прильнул к замочной скважине, тщетно пытаясь успокоить дыхание - пространство заполнял запах обгоревшей плоти - резкий и тошнотворный, он врезался в ноздри и сдавливал горло. Быстро приблизившаяся фигура в черной рясе ударила по двери так, что Кельвин едва успел отпрянуть назад.
  - Гилмо, мать твою, открывай живее!! Живо!! Живо, просыпайся, ленивая ты свинья!! Это я, Тивол! - Дверь издала еще пару скрипов на высокой ноте, и Кельвин, сдерживая приступы тошноты, не своим голосом прокаркал:
  - А.. Да, да! Что случилось?
  - Ах, ты-ж урод.. Мы горим! Гориим!! Выметайся оттуда, бегом, или я вышибу дверь, и ты на всю жизнь запомнишь, как спать на посту!! - взорвался Гилмо.
  - Что-что? Я не расслышал! - ответил Кельвин, отпирая под шумок дверь.
  Кельвин спрятал нож за кистью правой руки и толкнул ногой дверь - та лишь слегка зацепила Гилмо, но время было выиграно, и Кельвин сделал пару скользящих шагов вперед. От него пятился внушительного роста противник - слегка растерявшийся, но контролирующий ситуацию. Они обменялись взглядами, полными взаимной ненависти и отвращения, и Гилмо начал атаку первым - вооруженный коротким прутом арматуры, он пытался достать Кельвина, который раз за разом уклонялся от ударов - он легко предугадывал движения противника. Маленькое лицо Гилмо покрылось испариной - ему не удавалось загнать в угол более проворного Кельвина, который с ухмылкой продемонстрировал ему лезвие ножа - долговязый воитель не ождал такого поворота событий и перешел в оборону еще яростней, чем атаковал. Кельвин сделал серию ложных выпадов, но безуспешно - Гилмо успевал вовремя среагировать. Кельвину ничего не оставалось, кроме как сокращать дистанцию и ждать благоприятного момента для удара. Выпад, шаг, выпад, уклонение, еще шаг..
  - Хха! Хаа! - Коротко кричал Кельвин, делая молниеносные выпады ножом. У Гилмо устала рука, и он сжал арматуру левой кистью, нервно покачиваясь туда-сюда - от его уверенности не оставалось и следа. Он облизнул губы и срывающимся хриплым голосом крикнул своему противнику:
  - Я убью тебя! - и сделал мощный удар наотмашь, решив одним движением положить конец схватке. Кельвин воспользовался инерцией вооруженной руки, и Гилмо увидел, как чуть выше его кисти заалела красная полоса. Он побледнел, и стал пятиться назад, выставив арматуру перед собой, словно это был меч, а не ржавый прут. Кельвин львиным прыжком подскочил к Гилмо, и, поднырнув под руку долговязого оппонента, нанес удар ножом в шею - Гилмо захрипел, и упал на землю лицом вниз, конвульсивно дергаясь и хрипя. Кельвин вытер нож об одежду сраженного противника, и, прерывисто сопя и охая, потащил его в кладовку. Переодевшись в свой походный костюм - крепкие ботинки с высоким берцем, кожаные штаны и короткую потрепанную летную куртку, Кельвин с удовольствием крякнул, и, закрывая дверь кладовки, сказал:
  - Да поможет вам святой Мартин, уроды.
  
  
  
  
  
  
   Спо хорошо знал чувство голода. Иногда оно даже помогало ему, делая голову ясной, но вместе с тем это чувство могло свести с ума. Спо много раз видел, на что способен голодный человек, и сейчас он боялся. Здесь, среди покрытых холодом и плесенью стен, ему казалось, что он родился с этим ощущением поедающего его голода - шаг за шагом, день за днем. Сейчас голод ушел, но Спо знал, что он вернется с новой силой, и его ноги и руки поразит противная мелкая дрожь. Он ничего не ел почти двое суток и чувствовал, что скоро заболеет. За ним никого не послали в погоню - видно в расчете на то, что он сдастся в плен. Спо сильно сомневался насчет плена после стычки на крыше, и бродил по верхним уровням, в надежде найти что-нибудь ценное, но его улов был более чем скромен - два пакета растворимого кофе и изодранная в клочья одежда. Спо пробирался на нижние этажи с осторожностью, все время прислушиваясь к окружающей его обстановке, на свой страх и риск пил скопившуюся от дождей воду, и тщетно пытался согреться. Спо залез в вентиляционную шахту и забылся тревожным сном - засыпая, он слышал обрывки человеческой речи, которые невозможно было разобрать. Он был близко к источнику пищи и теплу - ноздри улавливали запах снеди и будоражили воображение. Спо усилием воли заставил себя не думать о еде:
  - Так. Тихо. Все нормально, Спо. Вот спустишься вниз, и наешься "до отвала". А сейчас нужно вздремнуть - думал он, беспокойно ворочаясь с боку на бок. Но сон его был прерван все нарастающим гомоном и запахом гари.
  - Неужели пожар? - произнес встрепенувшийся от дремы Спо. Он удивленно всматривался в чернеющий провал вентиляционной шахты. Мгновением позже он уже приседал и колотил себя руками по бедрам, разогревая занемевшее тело. Спо был невероятно рад неожиданно представившемуся шансу выбраться из западни - перспектива смерти от истощения неоднократно маячила перед его внутренним взором. Спо наполнялся той злой, хлесткой энергией, которой обладали люди смелые и решительные, идущие к цели до конца, подминая под себя обстоятельства. Всю жизнь Спо олицетворяла дорога, долгий путь, по которой могут идти люди, лишь сильные духом. И сейчас, когда голодная смерть была делом времени, эта сила распрямила согнутые плечи Спо - он был на пути в родную стихию, в мир вольного ветра и пространства на 26-ти дюймовой оси.
  
   После непродолжительного спуска вниз Спо заметил дверь. На всякий случай, подняв кусок камня, он тронул дверную ручку - неожиданно для Спо, дверь подалась с таким противным визгом, что у него еле выдержали нервы. Он на мгновение оторопел, а потом, коротко выдохнув, скользнул вперед. Он бежал на крики - через некоторое время Спо оказался в толпе измазанных сажей и испуганных людей - они едва задерживали на нем взгляд, и бежали прочь. Они бежали с криками "пожаар!!" инстинктивно сбившись в кучу и в тоже время, нещадно толкали и пихали друг друга - кто-то падал, и погибал, раздавленный множеством ног. Кто-то пытался пробиться назад, но толпа увлекала смельчаков с собой в направлении отнимавшего разум страха. Спо неистово пробивал себе дорогу против движения - проломив пару голов, ему удалось оставить позади обезумевших погорельцев, спасавшихся от удушливого дыма. Закрыв локтевым сгибом руки рот и нос, Спо по очереди проверял помещения небольшого коридора - ему удалось найти кое - какую одежду. За первой дверью Спо, прыгая на одной ноге, попадал в штанину потасканных джинсов, а в следующей комнате - накинул на плечи простреленную в двух местах кожаную куртку без рукавов. В других комнатах валялся какой-то хлам, не представляющий из себя ничего ценного. Спо ринулся вперед по коридору в надежде отыскать возможный выход, но что-то подсказывало ему - люди не зря так ломились прочь. Он оказался в центре вестибюля, охваченного огнем - языки пламени с гудением лизали косяки дверей и потолок, наполняя воздух тошнотворной вонью сгорающего пластика. Спо зашелся в кашле - его согнуло пополам, и он некоторое время корчился в спазмах. Продрав глаза, и задержав дыхание, Спо оглядывался по сторонам - он заметил лебедку с массивным воротом, возле которой чернел темный провал шахты лифта.
  - Так это тот самый "лифт", на котором меня поднимали наверх! - с хрипом выдохнул Спо. Он ухватился руками за голову, и направился к шахте лифта.
  - Значит до нижнего этажа четырнадцать пролетов.. - закашлялся Спо, дергая рукой за трос. Часто моргая, он бросил взгляд на рукоятку лебедки - она была отпущена.
  - Корзина внизу! - Рассудил Спо. Огонь подбирался все ближе - шкворча и шипя, он пожирал метр за метром, превращая здание в обугленный скелет. Благодаря тяге воздуха, он без труда проникал в провалы окон этажами выше, выжигая все живое и мертвое дотла.
  
   Спо стоял на краю шахты, торопливо снимая то, что было когда-то добротной кожаной курткой, и приготовился к прыжку. Он переминался с ноги на ногу, а потом сзади что-то глухо и страшно ухнуло, и Спо, сам не зная как, сиганул вниз, обернув трос курткой и зажав его между туфлями. С резким свистом он скользил в гудящей тьме - от неловкого движения головой трос обжег ему лоб и щеку. Спо зарычал, и изо всех сил сжал трос. Куртка уже успела нагреться, и почти протерлась, угрожая беглецу остаться без ладоней. От напряжения у Спо задрожали локти, и он некоторое время завис в гулкой пустоте. Его парализовал страх - он шептал ему, что силы быстро растают, и через какое-то время он либо сотрет себе руки до костей, либо сорвется вниз.
  - Просто расслабь руки, и все будет кончено - уговаривала его смерть.
  - Неет! Нет! - огрызнулся Спо, раскачиваясь из стороны в сторону. Извернувшись в воздухе, он нащупал ногами стену. Издав протяжный вздох, и немного отклонившись назад, Спо короткими прыжками отталкивался от стены и скользил вниз, экономя силы и более-менее контролируя ситуацию.
  - Ты слишком слаб, ты не спустишься вниз! - смеялась над измученным человеком тьма.
  У Спо вспотели ладони, его плечи и руки трясло, как в лихорадке, но воспаленные глаза уже различали очертания корзины - там, внизу..
  - Пролета четыре осталось.. - с натугой прошептал Спо, чувствуя, что силы на пределе.
  Спо был готов закончить спуск, как вдруг почувствовал, что трос потерял натяжение - не успев испугаться, он падал на спину. Он падал вниз.
  
   От удара из него вышибло весь воздух - Спо выгибался и корчился, словно рыба, выброшенная на берег, и, выпучив, глаза, пытался сделать вдох. Спо тщетно пытался увернуться от падающего троса - он просто зажмурил глаза, и принял на себя удар свистящего кнута. Где-то - высоко над ним полыхнул огонь. Здание стонало и издавало скрежет и грохот, словно это было судно, напоровшееся на рифы. Спо пошевелил ногами, а затем и руками.
  - Жив, я жив! - молнией промелькнуло в голове у распростертого на полу Спо.
  С трудом вставая на ноги, он заметил приближавшегося к нему человека с ножом в руке. Спо застыл на месте - отступать было не куда.
  - Святой Мартин собственной персоной, верно? - сказал человек в летной куртке. Спо с трудом разлепил пересохшие губы и ответил:
  - Меня зовут Спо.
  - Кельвин. Я собираюсь выбраться отсюда. Вижу, тебе тоже не по вкусу эта скромная община. - ухмыльнулся бородатый незнакомец, спрятав нож. И добавил:
  - Идти можешь?
  Спо кивнул, и, не веря собственной удаче, сказал:
  - Байк. Ты не видел мой байк?
  - Чего? Надо выбираться отсюда! - повысил голос Кельвин, с жаром размахивая руками.
  - Сначала соберем сьестное и найдем тебе одежду - он посмотрел на жалкие лохмотья Спо - а потом уже и все остальное. Его собеседник кивнул в знак согласия. Вестибюль встретил компаньонов голыми стенами и кучами бесполезного мусора. Где-то вверху не прекращался гул и грохот - этажи обваливались внутрь один за другим.
  
   Спо и Кельвин торопливо прочесывали помещения в надежде хоть что-нибудь найти. Тщетно. Они встретились перед выходом - полуголый, весь в крови Спо, и бородатый Кельвин с бледным лицом узника. Они хмуро смотрели друг на друга и понимали все без слов - больше здесь делать нечего. Их встретил серый день - один из тысячи серых одинаковых дней без солнца. Они не ждали ничего от него - они шли, храня солнце внутри. Через пару кварталов Спо замедлил шаг и обернулся назад - посреди каменной пустыни полыхал факел. От него отделилась точка, еще. Они стремительно падали вниз. Спо глубоко вдохнул и поежился - не каждый день приходилось видеть такое. Кельвин, заметив, что рядом с ним не идет напарник, обернулся. Кельвин, казалось, наслаждался зрелищем - он долго не отводил взгляд от пылающего небоскреба, а потом сказал:
  - Пойдем.
  
   Ветер крепчал. Чтобы спастись от холода, путники искали пристанище - требовалось восстановить силы и решить, что делать дальше. Кельвин отдал Спо свою куртку, оставшись в некоем подобии свитера. Они укрылись в одноэтажном здании, вернее, на первом его этаже - верхние давно отсутствовали. Сквозь многочисленные щели проникал ветер. Не сговариваясь, компаньоны громили все, что могло гореть. Кельвин ударил обухом ножа по камню - через пару десятков попыток ему удалось высечь искру на ветошь. Выпестованный терпеливым Кельвином огонь перекочевал в кострище. Спо помогал раздувать язычок пламени, и наконец, обломки стульев и кушеток стали пищей огня. На первом этаже неизвестного здания раздался вздох облегчения - огонь, от которого они не так давно спасались бегством, миролюбиво потрескивал и щелкал, дарил тепло и чувство уверенности. Обладание этим ощущением было для них чудом, мифической синей птицей, отгонявшей тревоги и печали, было самой ценной эмоцией.
  Кельвин достал из кармана помятую плитку шоколада и отдал половину Спо. Они молча жевали, смакуя каждый кусочек, и смотрели на огонь. Спо тупо пялился на угли - ему вдруг захотелось открыться сидящему рядом с ним человеку - рассказать ему про все, что он пережил, но по старой привычке лишь буркнул себе под нос:
  - Тепло..
  - Да, нормально - отозвался Кельвин.
  - Спи, я послежу за огнем.
  
  
  
  
  
  
  
  
   Рассвет застал их в пути - двух путников, чей дом был везде, где не было врагов. Они держали путь на Юг - Спо хотел покинуть город, а Кельвин надеялся наткнуться на Стрит. Редкие странники доносили вести о Новой Земле - месте, но где она находится, никто не знал - вероятно, это была очередная байка, но все-же было приятно думать о том, что есть такое место, где светит солнце... Поначалу Спо угнетала мысль о том, что его байк остался в том небоскребе, но со временем он привык и к пешим переходам. Кельвин учил его походным тонкостям, а Спо давал Кельвину теорию езды на велосипеде. Вдвоем их шансы на выживание увеличились - было проще искать пищу и стало безопаснее на ночлеге. Спо разжился нормальной обувью, а Кельвин половиной бинокля. Шагая по просевшим улицам мегаполиса, и изредка пиная ногами камни, Спо вспоминал о том чувстве, когда он впервые увидел настоящий, живой лес - он был небольшим, всего в пару квадратных миль, но все-же.. Это был лес, который обнимал его своими ветвями и шелестом листьев, всей своей зеленой прохладой.. Давно, до ухода солнца, Спо несказанно повезло - родители выбили ему путевку во всемирный парк. Спо помнил момент, когда он, повинуясь внезапному порыву, соскочил с экскурсионной дорожки и обнял дерево. Спо не смог сомкнуть своих рук вокруг ствола - руки вдруг оказались такими маленькими, а сердце большим - Спо смотрел вверх, на величественно покачивающуюся крону, сквозь которую проглядывали лучики света, и чувствовал вибрацию жизни - этот невидимый электрический ток, пробегающий между всеми живыми существами, движение, силу. Почувствовал, за секунду до того, как его с силой оторвали от дерева - Спо зашел за ограждение, он нарушил правила пребывания в парке. Потом его обыскали и отправили домой.
   Спо механически шагал, смотря на мерно покачивающийся рюкзак своего товарища. Они шли без малого месяц - Спо вычислил это по бороде Кельвина, которая уже успела изрядно отрасти. Раньше время было для них товаром, а теперь у него появились и другие свойства - лекарственные. Спо и Кельвин не имели никаких медикаментов, кроме времени. И чем раньше каждый из них престанет делить его на "до" и "после", тем будет лучше. Кельвин и Спо не делились своим прошлым друг с другом - это лишь усиливало боль. Они отмалчивались и затирали до дыр свои любимые воспоминания. Спо шагал и предавался воспоминаниям, Кельвин, наверное, тоже - каждый из них ждал, что за следующим поворотом будет что-то хорошее. Это ожидание стало для них надеждой вернуть хотя-бы часть своего счастья, часть жизни, которую они не ценили, или не могли ценить. Может быть они сейчас единственные люди на планете, думающие так, или...
  Спо ушиб нос о рюкзак Кельвина. Они подошли к открытому пространству - без камней, мусора, обломков домов. Кельвин таращился на этот своебразный "оазис" чистоты и порядка - внушительных размеров площадь, в центре которой высились многочисленные постройки различной архитектуры - одни венчали острые шпили, другие имели множество колонн... Кельвин долго таращился на все это в половину своего бинокля, а потом медленно повернулся в сторону Спо, и сказал:
  - Проклятье, Спо, мы набрели..
  - На Теополис, будь он неладен - продолжил мысль Спо.
  - Я уже побывал в лоне "истиной" веры - быстро проговорил Кельвин. И добавил - и не собираюсь туда возвращаться.
  - В любом случае, нас уже засекли - ответил Спо, перехватывая у Кельвина бинокль и всматриваясь в нагромождение построек - где-то там находится Контроллер, - рука Спо махнула в сторону соборов и дворцов - который должен был следить за Теополисом. Следить, и предотвращать конфликты между религиозными конфессиями, последователями различных учений. Чем они там сейчас занимаются, и что происходит, я не знаю. Но судя по всему, что-то уцелело - видишь, какая чистота?! Я чувствую, что эта штуковина не спускает с нас глаз...
  - Наших запасов хватит только на день - удрученно промолвил Кельвин.
  - Я понимаю. На обход не хватит сил, Кельвин. Постараемся проскочить ночью.
  - Ты рехнулся? Нас схватят! Кельвину до смерти не хотелось в монахи.
  - А ты придумай план получше! Скрестил руки на груди Спо.
  - Я не хочу копать землю и слушать всякую чушь! Вдруг заорал Кельвин. - я не позволю тебе отдать себя в рабство! Да нас прирежут в жертву этому Контроллеру, и все. Ты этого хочешь? А? Отвечай! - Кельвин надвигался на опешившего Спо, агрессивно размахивая руками и брызжа слюной.
  -
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"