Огромное, желеобразное тело Мадам, содрогалось пробуждаясь. Мадам дрожала, отчего необъятная кровать под ней трепетала. Балдахин, вернее его жалкое подобие в виде ниспадающей к полу многослойной марли, от тряски поднял пыльную вьюгу. Мадам задыхалась. Внутреннее помещение бункера плохо проветривалось и еще хуже освещалось. Свет и относительно свежий воздух проникали лишь через узкие прорези-бойницы. Вместе с жарким ветром в железобетонный колпак залетала строительная пыль. Она лежала по углам комнаты рыхлыми холмиками, готовая в любую секунду потревожиться. Канцлер Мадам Фриц спал прямо в этой пыли. Его фигура, уставшая и ссохшаяся, напоминала старое дерево.
Стройка давно окончилась, и все строители спустились в подземелье, отдав своей повелительнице и ее старому канцлеру право наслаждения солнечным светом. Блунтам (так звался подвластный Мадам народец) запрещалось подниматься на поверхность под страхом казни. Все сообщение между властвующей верхушкой и подчиненным народом происходило через люк. Его массивная крышка располагалась посреди комнаты. Довольно часто крышка откидывалась снизу, и Фриц находил там жалобы блунтов на всеобщую неустроенность государства. Проблемы жителей мало волновали Мадам. Она была довольна тем, что вовремя получает пищу для утоления своего неостановимого обжорства. К ее ложу с потолка извивались трубки различной толщины. В них-то блунты и закачивали еду для Мадам. Блунтам приходилась работать в поте лица, качая старые, ржавые насосы по несколько суток подряд. Мадам ела всегда, даже когда не хотела есть. Ей просто нечем было занять свое времяпрепровождение кроме бесконтрольного всепоглощающего пожирания различной биомассы. Наевшись, Мадам засыпала, отдавая несколько послеобеденных минут на разбор государственных дел.
Однажды канцлер обнаружил записку, в которой сообщалось, что обитание в подземелье приведет к потери многих физиологических функций и постепенному регрессу народа блунтов в народ троглодитов. Записка, конечно же, не имела авторской подписи. Обеспокоенный Фриц доложил о записке Мадам, которая в ответ изобразила подобие отмашки. Она была занята выдавливанием из шланга субстанции борща. Фриц вздохнул и, не изменив отмеченного печатью посредственности лица, отошел в свой пыльный угол.
Фриц был человеком, не достигшим результатов ни на одном из многочисленных поприщ. Все в нем выдавало середняка. Средние качества канцлера соседствовали у него с качествами среднего секретаря. Фриц не был глуп. В его, почти всегда пустых глазах, порой мелькал ум - забитый и загнанный. Фриц со своими далеко не выдающимися умениями, давно мог занять место Мадам, не умеющей вообще ничего. Боязнь нарушить многолетний, устоявшийся матриархат не давала ему покоя. Близость невозможной власти щекотала Фрица изнутри. Он не спал ночами. В часы бессонницы Фриц напряженно накачивался сомнительной биомассой. Ему хотелось напиться виски до бессознательности, но приходилось уныло посасывать шланги, то и дело оглядываясь на блестящую, влажную тушу Мадам.
Фриц ненавидел Мадам. Ее потная, невероятной жирности персона вызывала у него омерзение.
Фриц ненавидел Мадам и огромную жестяную бочку, стоящую около ложа повелительницы. Эта ржавая бочка выполняла функцию ночной вазы Мадам. Довольно часто Фрицу приходилось избавлять бочку от дурно пахнущего содержимого.
Фриц ненавидел Мадам и боялся ее. Мадам обладала неограниченной, абсолютной властью. Блунты - верные адепты своей госпожи, считали ее, чуть ли не богиней. "Народ неучей и идиотов. Если они считают Мадам богиней, то кто же, по их мнению, демон?" - думал Фриц особо тягостными, бессонными ночами. Фриц был нездешним. Очень, очень давно Фрица забросили в эту всеми забытую дыру с каким-то сверхсекретным заданием. Со временем, текущем в этом краю с необычайной медлительностью, Фриц забыл не только о своем задании, но и о далекой родине, лежащей за необъятными каменными пустынями. Фриц забыл о жене и детях. Жаркий, пыльный ветер пустынь унес память Фрица, не принеся взамен ничего.
Мадам проснулась. Необъяснимые судороги прошли. Дотянувшись до шланга, Мадам с ожесточением принялась за его истощение. Мысли, столь редкие гости в мозгу Мадам, появились неожиданно, мешая процессу проглатывания и усвоения липкой биомассы. Почувствовав тревогу и отбросив шланг, Мадам оглушительно рыгнула и издала еще один непотребный, громкий звук. Фриц очнулся в углу и, закутав нос поглубже в сюртук, прослезился.
Утренняя дрожь и визит мыслей были в новинку Мадам. Она обеспокоилась и в беспокойстве оглядела комнату. Пыль, бочка, источающая вонь, измученный канцлер - все было как всегда. Но что-то все-таки было не как всегда. Мадам никак не могла понять, что же именно. Не найдя ответа она решила заснуть. Ей помешал лязг открывающегося люка и последовавший за ним сухой хруст суставов Фрица, усугубляющий сходство канцлера с мертвым деревом. Нервничая, королева опять взялась за гибкое тело шланга.
Медленно поднявшись и отряхнувшись, Фриц подошел к люку, стараясь не обращать внимания на Мадам.
Терпение канцлера, после стольких лет заточения в бункере, иссякло. Он хотел освободиться от занимаемой должности. Она не оправдала его ожиданий. Вместо желаемой власти Фриц получил многолетнюю муку. Муку терпимую, но оттого более страшную - пытку замедленного действия. Фриц деградировал годами запертый в одной комнате с Мадам, которую трудно было назвать человеком. К сожалению, по законам этого государства должность канцлера была пожизненной, и уйти с поста было невозможно.
Часто Фриц думал о бессмысленности такого жалкого существования. После нескольких лет (Фриц был очень терпелив, как и все представители его нации) канцлер стал подумывать о самоубийстве. Еще через полгода он совершил попытку его реализации. Фриц пытался отравиться отвратительной биомассой. Она входила в него литрами, но не вызывала никаких совместимых со смертью ощущений. Фриц неприятно удивился этим обстоятельством и решил ждать естественной кончины. Он уже не надеялся на спасение извне.
В люке Фриц обнаружил толстую стопку форматных бумаг с нанесенными на них чертежами. Это были чертежи бункера доскональные и точнейшие. По ним строился бункер. Именно эти чертежи Фриц привез с собой. Именно эти чертежи привели к разрушению великолепного дворца, оставленного Мадам могущественными предками. Именно эти чертежи загнали блунтов в подземелье, лишив их солнца. Фриц узнал чертежи. Узнал свою подпись на каждом из них. Корка безумия, покрывавшая память канцлера, неожиданно пошла трещинами и распалась, извергая гейзеры застарелых воспоминаний.
Казалось бы, забытая суть задания открылась Фрицу. Он вспомнил день своей отправки сюда в сердце каменных пустынь. Он вспомнил предполетный инструктаж, своего шефа и его толстый палец, тыкающий во всевозможные карты и данные разведки:
--
Запомните, Фриц, это задание представляет государственную важность и потому совершенно секретно. Мы не знаем, что вас ожидает на месте. Возможно вы погибнете. Все может быть. Но если вы справитесь со своим заданием, то вас ожидает пожизненная пенсия, почет и уважение нашего великого народа, со всех сторон окруженного врагами. Такого вида вооружения нет пока ни у кого. Его открытие поставит нашу страну гораздо выше противников. На голову выше всех их. Мы отомстим всем им за многовековые обиды, которые так позорно терпелись нами. Наконец-то пробил наш час. Фриц, вы должны понять всю историческую важность вашего задания. Нам нужно обязательно испытать это оружие, причем как можно быстрее. Та местность, в которую мы вас отправляем, идеально подходит для испытаний. Эх, если бы не этот мелкий, никчемный народишко...Оружие пока что на стадии разработки, но время не ждет. Вы должны отправиться на место немедленно и сразу по прибытии начать строительство бункера. Вашего многоцелевого бункера. Вы отличный инженер, Фриц. Я уверен - вы справитесь. У вас есть пять лет. Фриц, вам все ясно? - Шеф испытующе глянул на Фрица, ожидая реакции на продолжительный монолог. Фриц слушал Шефа рассеянно, больше думая не о предстоящей миссии, а о глупой тирольской шляпе покрывающей голову начальника. Шляпа очень смешила Фрица. Он чуть было не издал смешок, но вовремя сдержался.
--
Да мне все понятно, минхер,- ответил Фриц после неловкой паузы.
--
Тогда с богом мой мальчик. Как говорят одни из наших многочисленных врагов GoodLuck. Поспешите в самолет...
Под стопкой чертежей лежал небольшой клочок бумаги. Канцлер поднял его. Он с трудом разобрал написанное на листке - очень уж коряв был почерк. "Неужели сегодня? - подумал Фриц - Неужели целых пять лет?" Канцлер был вне себя от радости. Она струилась по его жилам и била ключами, словно душ шарко. Впервые за эти томительные пять лет, почти бесконечные, Фриц позволил себе рассмеяться. Все в нем звонко пело и озорно танцевало. Танцующей походкой Фриц подошел к ложу Мадам.
--
Мадам, - сказал Фриц громко и бесстрашно - Сейчас за окнами вашего дворца произойдет величайшее событие в мировой истории. Вы обязательно должны стать его свидетельницей. Вы должны совершить подвиг, Мадам. Вы должны подняться со своей королевской постели и подойти к окну.
Мадам, не выпуская изо рта шланг, попыталась перевернуться на другой бок, чтобы не видеть канцлера. Шланг вырвался из ее всепоглощающей пасти и, взвиваясь к потолку, облил окружающее тошнотворной массой. Раздвинув слои прилипающей к рукам, влажной марли, Фриц грубо схватил повелительницу блунтов подмышки и стащил ее на пол. Неимоверным усилием он поставил двухсоткилограммовое тело госпожи на ноги. Левая рука Фрица соскользнула и попала в одну из тысячи складок Мадам. Мерзкий пот поразил руку. Фриц еле сдержал поток рвущейся на свободу желчи. Превозмогая себя, он подвел Мадам к узкому окошку и прошептал ей в воронку уха: "А теперь, Мадам, смотрите. Смотрите, и не отрывайте взора от каменной пустыни".
Из неба послышался ровный гул авиационных моторов. Высоко, над облаками плыл самолет, казавшийся снизу медленной точкой. Яйцеобразный предмет отделился от самолета и, подчинясь силе тяготения, начал свое падение. "Смотрите. Смотрите внимательно",- шептал Фриц исступленно.
Предмет упал. Его обшивка раскололась об острые камни и породила многокилометровый, вертикальный оранжево-красный гриб. Его шляпка устремилась ввысь, подталкиваемая ужасной ножкой.
Фриц наблюдал за взрывом заворожено и укоряюще. Он как бы спрашивал: "Почему же так долго?" В руках канцлера, вибрируя всеми потными складками, дрожала Мадам. Фриц не выпускал ее, заставляя видеть все происходящее. Это была его месть здешним порядкам, тупым блунтам, позволившим сделать себя рабами и персонально Мадам - худшему из живых существ. Только ради мести жил Фриц все эти годы. Его нельзя осуждать.
Ударная волна достигла бункера очень быстро. Ядерный ветер расставил все по своим местам. Не стало ни Мадам, ни Фрица ее верного канцлера. Для Фрица взрыв стал спасением, а для Мадам всего лишь прекрасным зрелищем - единственным и последним. Они осыпались прахом и пустыня вобрала их в себя. Навечно.
Во мраке подземелий все чаще рождались дети без глаз...