- Милая женщина, мы хотим предложить вам универсальные ножи с алмазной заточкой. Откройте, не пожалеете.
- Так. Это уже, ни в какие ворота. Или вы сейчас же со своими ножами уходите или я звоню в полицию.
За дверью раздались тихие шаги. Выждав пару минут, она приоткрыла дверь и выглянула на лестничную площадку.
- Милая женщина, - раздалось над самым ее ухом, - пожалуйста, уделите мне пару минут. Ну, что вам стоит. Посмотрите на наши ножи. Ну, посмотрите!
Она с плохо скрываемой тревогой перевела взгляд в сторону голоса. В углу, между ее дверью и стеной робко притулился паренек в светлой рубашке и строгих черных брюках. На шее визитера болтался, немного сдвинувшись набок, серый тоненький галстук. Бледное узкое лицо молило о жалости. Тревога немедленно покинула женщину и, вздохнув с нескрываемым облегчением, она вышла на лестничную площадку и остановилась напротив коммивояжера.
- Ладно. Показывай свою лабуду.
- Почему лабуду? У нас качественные ножи с алмазной заточкой. Что, не верите?
- Ты только на мне не пробуй.
- Простите, но я таких шуток не понимаю. У меня к вам небольшая просьба. Я в вашем районе уже полдня кручусь. В горле все пересохло. Не пустите воды попить.
- Не пущу, но вынесу, - она шагнула вглубь квартиры и отправилась на кухню.
- Еще раз извините, - снова услышала над самым ухом и сразу же вспомнила, что забыла закрыть дверь. Ноги неприятно ослабли, и опасно зачастило сердце. Что же теперь будет? Она в квартире совершенно одна, а у этого целая сумка ножей с алмазной заточкой.
- Тебя кто сюда звал?
- Никто. Я сам вошел, но у воспитанных людей не принято оставлять гостей за дверью, - он обиженно засопел носом и, не спрашивая хозяйского позволения, присел на низенький кухонный диванчик. - Может, у вас и чаем разживусь? - жалобно заканючил "гость", поднимая на хозяйку большие серые глаза усталого ребенка.
Та, в свою очередь, совершенно не знала, что же ей теперь делать. С одной стороны, он вел себя, как совершенный нахал, с другой, было в нем что-то настолько жалкое, что категорически мешало отнести его к нахалам.
- Хорошо. Сейчас заварю чай.
- И хлебушка бы, - простонал несчастный со своего места.
- Черной икрой не намазать? - женщина пристально посмотрела на молодого человека. Парень вяло пожал узкими плечами, вздохнул, словно упрекнул в чем-то весь мир от своего имени, и снова притих. Электрический чайник, стоящий возле окна, булькнул закипающей водой и зашелся в плевке горячим сочным паром. На кухне сразу стало уютней.
- Хорошо тут у вас, - мечтательно произнес гость. - Так бы и не вставал.
- А ты оставайся, - насмешливо произнесла хозяйка.
- Да, я не против, - вдруг очень живо и совершенно серьезно отреагировал визитер.
- Ты что, так шутишь? - строго спросила женщина, и лицо ее сразу посуровело, словно отдаляясь и от этого паренька и от его дурацкой затеи разносить по квартирам кухонные ножи.
- Не шучу, - он, не спеша, обустраивался на своем месте. Взял из салфетницы пару сиреневых салфеток и аккуратно положил их под свой чайный бокал. Затем потянул из вазочки, стоящей чуть поодаль, хорошую шоколадную конфету, обойдя вниманием простенькую карамель.
- Ты ничего не запамятовал? - спросила хозяйка конфет.
Парень быстро сбросил конфету обратно и вопросительно посмотрел на благодетельницу.
- Прежде чем что-то взять, милый вы мой, обычно спрашивают разрешения, - холодно обронила та.
- А вам что, жалко? Я же только одну, - и опять на нее из-под густой светлой челки взглянули испуганные детские глаза.
В дверь квартиры позвонили. Подозрительно взглянув на коммивояжера, она отправилась на звонок.
- Это ко мне, - окликнули из кухни. - Я вместе с этой девушкой живу.
- То есть? - не поняла хозяйка. - Ей что, тоже хочется чаю?
- Она обходила верхние этажи. Видимо, уже закончила. Пустите ее. Она же устала.
Женщина остановилась, как вкопанная, так и не дойдя пары шагов до входной двери.
- Вы что, издеваетесь? У меня кафе или ресторан быстрого питания? Все! Убирайтесь. Возьмите эту чертову конфету и выметайтесь, - ее гнев уже бил через край.
- Что же вы так? - он, сутулясь и краснея от обиды, неловко протиснулся между нею и стеной узкого коридора, пытаясь подойти к двери. За дверью, действительно, стояла тоненькая розовощекая девушка с длинными темными волосами и большой синей сумкой в руках.
- А откуда вы, милая девушка, узнали, что ваш сожитель находится именно в этой квартире? - спросила хозяйка, стараясь загородить телом проход в квартиру.
- Как откуда? Так он именно к вам и шел.
- То есть? - удивилась хозяйка квартиры, забыв на мгновение о молодом человеке, ступившем за ее спину. - Где он? - испуганно спросила она девушку.
- За вашей спиной.
Дама резко развернулась в его сторону и посмотрела с выражением крайнего негодования на виновника сегодняшних тревог.
- Я ваш племянник, тетя Наташа. Сын Валентины, - робко произнес тот и вытащил из кармана брюк семейную фотографию.
- Сын Валентины? Боже мой! Но почему ты не позвонил заранее? Почему не сказал, что приедешь? И потом, эта глупая затея с ножами! Или я чего-то не поняла?
- Так он вас боится, - встряла в разговор "милая девушка".
- Боится? Что за чушь?
- Тетя, я, правда, торгую ножами. Давно хочу с вами встретиться, да вот, все никак не решался. А сегодня дали разнорядку в это район. Ну, я и сказал себе: будь, что будет, а я вас увижу. Знаю, вы с мамой не ладили. Совсем не общались и все такое прочее. Но вы же самые родные люди. Разве можно так? А?
Женщина все еще держала в руках старую фотографию, словно боялась, что, выпустив ее из рук, она потеряет нечто крайне для нее важное. Какую-то таинственную известную только ей одной нить, без которой все в ее жизни изменится в самую худшую сторону. Она очень медленно пошла в направлении комнаты с таким выражением лица, словно все, что до сих пор волновало и наполняло ее жизнь, вдруг перестало существовать. Никогда еще молодые люди не видели такой опустошенности во взгляде.
- Да, мы не ладили, - послышалось из комнаты минутой позже. - Она меня не любила. Мы никогда и ничего не делали вместе. Всегда старались сторониться друг друга и позже, когда я перебралась в Москву, полностью порвали отношения. Но я люблю ее, ты слышишь. Люблю. Очень. Все эти годы я часто думала о ней. Как она?
Молодые люди перешли следом за женщиной в просторную комнату с большим эркером, выходящим в зеленый весенний парк. Игривые солнечные лучи, соскучившись по воле долгой зимой, таскали за цветастые нити шерстяной ковер, вольготно расположившийся на полу, а прозрачная паутина оконного тюля старательно ловила в искрящиеся сети легкий ветерок. Парень улыбнулся ласковому теплу и присел на диван. Девушка отчего-то осталась стоять.
- Ты бы присела, - устало обронила хозяйка. - Сама ведь знаешь, что в ногах правды нет. Ты давно в Москве? - она посмотрела на парня, адресуя ему свой вопрос. - Как там в нашем городке? Все по прежнему? А как поживает моя сестра?
- Ее больше нет, - едва слышно произнес паренек и вдруг заплакал. Так тихо, так печально, словно все слезы уже давно выплаканы, а остались только вот эти жалкие всхлипы и уродливая гримаса пытающихся сопротивляться скорби губ.
- Нет?! - женщина села вполоборота и пристально посмотрела в окно. Почему в окно? Зачем в окно? Наверно, чтобы просто спрятать от него глаза.
- Она умерла полгода назад. Перед смертью попросила ничего не сообщать. Сказала, что вам все равно на нее наплевать.
В комнате воцарилась тишина. Слышно было, как отстукивают меру человеческой жизни часы. Звенел за окошком потревоженный чем-то трамвай, а в комнате царила тишина. Полная.
- Нет, - сдавленным голосом произнесла женщина. - Мне никогда не было на нее наплевать. Я просто не хотела быть ей в тягость.
- Тоже говорила о вас и она. Абсолютно тоже самое, - парень встал с дивана и подошел к раскрытому окну.
- И это все и ничего уже не исправить, - хозяйка всхлипнула и утопила лицо в бархате диванной подушки. Плечи ее мелко задрожали. Молодые люди стеснительно отвели глаза. Чужие слезы обезоруживали и удручали, пожалуй, больше, чем собственные.
- Где ты живешь? - спросила дама спустя некоторое время.
- Мы снимаем квартиру, - быстро отрапортовала девушка. - У нас все в порядке.
- Вы можете пожить у меня, - голубые заплаканные глаза обратились в сторону молодого человека с робкой надеждой и неизбывной тоской.
- Нет, нет, - тихо ответил тот. - Я не могу. Маме бы не понравилось.
- Так ей уже все равно.
- Нет, не все равно. Я это чувствую. Ладно. Вы нас извините. Просто не мог иначе. Не мог, чтобы вы так ничего и не узнали, - парень подошел к девушке, взял ее за руку и повел к входной двери.
- Подожди, - жалобно всхлипнула женщина, торопливо поправляя выбившуюся из прически каштановую прядь, - подожди. Скажи мне свой телефон. Я позвоню.
- Не нужно. Пусть все останется, как было.
Они ушли, а она продолжала сидеть в теплой, пронизанной солнечным светом комнате. Как же все нелепо сложилось в ее жизни. Почему? А, главное, за что? Как нелепо.
На следующий день ближе к вечеру за дверью снова раздался звонок. Сердце в ее груди на секунду замерло но, вспомнив о своем святом долге, торопливо принялось за работу. Она вздохнула и направилась к двери.
- Кто там?
- Мы хотим предложить вам универсальные ножи с алмазной заточкой.
Она быстро распахнула дверь и выскочила на лестничную площадку. Они стояли, тесно прижавшись боками, и грустно улыбались, глядя на нее.
- Вижу, мне срочно нужно напоить вас чаем? - радостно произнесла она. - Вы ведь, поди, с самого утра обходите этот район. Кроме того, ты так и не съел ту конфету. Ну, входите скорее. Я закрою за вами дверь.