Снесла курочка яичко...
... не золотое, но с какими претензиями!
Как-то на закате короткого осеннего дня, курочка подняла голову от родной мусорной кучи, засмотрелась на журавлиный клин, задумалась и ... написала статью "О Величии и Единстве родного курятника в бездуховном мире чуждой ментальности".
Курочка слышала от стариков, что с одной стороны деревня упирается в холодную страшную реку, способную сбить волной и унести вместе с мозгами и капиталом; с другой - расстилались страшные в своей бескрайности поля с рыскающими олигархами, а две оставшиеся пологие деревенские горки спускались в топкие болота, где не могли не водиться враги родного курятника.
Враги сновали вокруг.
Хотя никто никогда их не видел, присутствие врагов ощущалось постоянно: куда-то утекал капитал, уплывали лучшие куриные мозги, пропадали снесённые курочками яички; тихо исчезали молодые и старые петушки; откуда-то появлялись набитые пухом подушки, а в мусорной куче - яичная скорлупа.
Хозяйка - толстая, хитрая баба с грубым голосом и отвислым подбородком (некогда - министр иностранных дел и главный разведчик), хворостиной прогоняла с огорода соседских кур, толкуя молодым петушкам о проиcках врагов, и многополярном мире, о необходимости искать свой евразийский путь;
Петя орлом взлетал на забор и гремел:
"Весь мир настлья мы разрушим", "Мы за ценой не постоим" ...
Ничто не помогало.
Невидимые враги не унимались. Враги были вокруг.
Куда пропадали яички и петушки, капиталы и мозги, национальная гордость и любовь к родному курятнику, оставалось тайной, а любимая хозяйка всё хлопотала о воспитании патриотизма у молодых петушков и курочек, о "воспитании нового человека".
Пригретые Пети-патриоты вступали в ВЛКСМ и КПСС, получали лучшие места, привилегии и оставляли многочисленное потомство.
Они высматривали врагов и искали "свой путь".
А петушки, с подозрением смотревшие на толстое пузо хозяйки и раскормленных "патриотов" попадали в суп.
И куда летели, рыдая, журавли? Зачем? Или их родной курятник "просто выблевал" их, как говорила курочка?
"Пусть скажут наши бывшие соотечественники, встретили ли они где-нибудь такую щедрую природу..." - удивлялась она.
Бедная убогая итальянская природа! Несчастные швейцарцы с их сказочными альпами! Убогие Канары и Гаваи...! Отчего все эти итальянцы и швейцарцы, гавайцв и канарцы не валят к нам семьями в бесконечную дождливую осеннюю пору? Почему наши состоятельные предки и современники стремятся убежать от нашей "такой щедрой" природы на безлюдные, покрытые тундрой и снегом Гаваи?
Единственным родным, безопасным и прекрасным местом в мире был родной курятник и огороженный пьяным покосившимся забором двор-огород. В курятнике, на насесте, в строгом соответствии с табелем о рангах, рассаживались в сумерках курочки с Петей-петухом в центре.
Петя жил под постоянным подозрением в недееспособности и вынужден был доказывать свою
состоятельность игрой в догонялки с резвыми курочками.
Курочки старались бегать не слишком быстро (чтобы Петя мог-таки догнать и выразить свою любовь) и не слишком медленно (чтобы не нарожать больное, не спортивное потомство от больного партнёра).
Курочки ничего не знали о законах сохранения вида, не читали Дарвина, но бегали и бегали с заданной природой скоростью, подчиняясь могучему инстинкту, а Петя не переставал удивляться ненужной суматошнобеговой прихоти влюблённых в него и любимых им курочек.
Хозяйка тоже ничего не знала о Дарвине, но, когда упала яйценоскость, Петя-бывший попал в суп и в курятнике появился Петя-молодой, восстановивший яйценоскость курятника в полном соответствии с законом сохраненя, который никто не знал, но все строго выполняли.
Да и сам Ч.Дарвин, не чётко осознавал всю глубину своего открытия, наивно полагая, что куриное племя существует только для того, чтобы он, Чарльз, мог скушать на завтрак яичко всмятку, а на обед - куринную ножку.
Курочки же черпали свои представления о мире из рассказов своих воинственных громкоголосых петушков, взлетающих с победоносными криками то на забор, то на ворота, а иногда - и на гребешок сарая, откуда можно было увидеть не только соседский двор, но и деревенскую околицу.
Такой широкий кругозор кавалеров внушал курочкам безграничное уважение, переходящее в обожание и поклонение.
Впрочем, слишком энегичные, прозорливые и сообразительные петушки, пытавшиеся кукарекать о томя, что никакого внешнего врага, ворующего яички и пожирающего молодёжь, бросающего в мусорную кучу скорлупки и косточки и набивающего подушки куриными пёрышками, нигде нет, быстро исчезали, а оставались только подслеповатые и тупые или хитрые и подловатые ... и здравствовали на благо и во имя.
Имена Розанова и Аверченко, паршевых и резниковых, Романова и Примакова журчали на насесте в восторженном кудахтаньи. И невдомёк было доверчивым красавицам, что первый из них - подслеповатый импотент-философ, путающий прорехи курятника с курочкиными попками (у России женская душа), а второй - грязный посол-разведчик империи зла из Аквариума, басовито толкующий о многополярном мире.
Ноги у них были слабые, глаза - подслеповатые, щёки и животы отвислые, но какие дивные голоса!
Очарованные этими сладкоголосными "патриотами" российские курочки снизили требования к резвости поклонников и нарожали целое поколение совков-импотентов, напяливших на себя мантии и мундиры философов и учёных, поэтов и военачальников.
Курочки млели и замедляли бег, заслышав сладкосопливые и хриплоотвислые голоса кумиров, поющих и рокочущих о Величии и Единстве, непогрешимости и непобедимости родного курятника.
"Я другой такой страны не знаю...", "Мы за ценой не постоим...", "Жила бы страна родная, и нету других забот" - золотом и сталью переливалось и гремело всё вокруг.
И не постояли. И цену заплатили. И народился больной народ кваснопатриотических совков с оттенками от красного до коричневого.
Полу-поляк, полу-татарин,
ленив, завистлив и убог,
по сути - раб, по виду - барин,
плевок истории - совок.
И пришла нищета. И полетели головы. И заплакала журавлиная стая:
"Отговорила роща золотая....".
И побежали, поплыли, полетели сквозь разъеденный прогрессом железный занавес капиталы и мозги, учёные и художники, красавицы и умельцы...
Кто против?
Кто поставит державу на второе место?
Кто осмелится противопоставить величию и единству ДОСТАТОК?
Нет таких. Курочка не снесёт такого яичка: петухов таких нет, да и мозгов не хватит...
Нищее "Величие", кровавое "Единство" - вот наш выбор. Мужики выбирают шпика п-резидентом, женщины боготворят грязного совковского диплоиата-разведчика. Дети записываются в новые Павлики Морозовы, предающие предавших их отцов.
"Не плачь, Дед. Не плачь, Баба" Курочка не снесёт золотого яичка: мы и разбить-то его не сумеем.
Впрочем, было и такое: в 1945-ом наши отцы и деды освободили половину Европы. Ура! Вот оно золотое яичко! Свободу народам! Где там ... В том же 1945-ом освободители превратились в поработителей:
Они пришли - освободители.
Их и встречали, как родных.
И не ушли - поработители ...
Позор для мёртвых и живых.
Где золотое яичко? Где выстраданная народом победа? "Победители" - в голодные колхозы без паспортов, да в лагеря с 58-ой. Восточная Европа - под пятой "СССР".
Россия эту войну проиграла, потеряв невосполнимую часть генофонда и уважение цивилизованного мира.
45-й. Победа украдена.
Псы на падали - Мавзолей.
Над коричневой - красная гадина.
Боже, отроков пожалей.
Почему мы не можем использовать золотые яички, посылаемые нам историей?
Потому что мы - совки.
Почему примаковы всех мастей и оттенков (от красного до коричневого) собирают все российские яички ( и золотые, и простые)?
Потому что мы - совки.
Всем поровну!! И умирающим блокадным детям по 125 граммов, и рай-гор-обкомовским примаковым наборы продуктов с деликотесами (пайки) - поровну. Не всё ли равно, отчего умирать: от голода или от обжорства?
Все знают о блокадных граммах, а кто знает состав и размеры рай-гор-обкомовских блокадных продуктовых наборов (пайков)?
Кто знает меню горкомовской столовой в Смольном в 1943-м? Никто не знает. Никому не
интересно! Курица не птица.
А курочка кудахчет о нравственности Пети-Примакова ...
Все знают, что от голода в Ленинграде погибло более 50% жителей. А кто знает,
что за всю Блокаду ни погиб от голода НИ ОДИН!, поаторяю: НИ ОДИН!! из номенклатуры!!!
И не голодал НИ ОДИН!!!.
Кого поразили эти проверенные цифры? Кто задумался, поразился, возмутился? Никто! Почему?
Потому что мы - совки.
Сколько можно было бы спасти умирающих детей, если бы наши заботливые "патриоты" примаковы поделились тогда своими обильными пайкАми?
11-го сентября снесла нам история очередное золотое яичко - возможность вновь приобщиться к цивилизованному миру - и что? Даже наш Президент это понял, а мы - нет.
30% россиян сочувствовали убийцам и злорадствовали горю проклятых "америкосов".
50% - всё это было "пофиг", и только
20% реагировали по человечески.
Даже среди ведущих авторов СИ нашёлся петушок, не скрававший своего злорадства.
А.Шленский птицей взлетел на соседский забор, орлиным оком окинул окрестность и с прямотой законченного совка-ксенофоба громогласно прокукарекал:
"Зажрались. Сами виноваты".
Кого в курятнике шокировало это заявление? Да никого. Только дурак возмутился, да и того курочки поставили на место, запретив долбать Примакова и Шленского в своих сайтах и отказав бкдолаге в любви и ласке. Горе побеждённым!
Посетовал-было лучший аналитик СИ, И.Кузнецов оспорить утверждение нашего громкоголосого о тупости и бездуховности американцев, но не был услышан патриотически настроенными курочками, обиделся, и сидит там нахохлившись под огромным зелёным лопухом. Обиделся.
А толстая двухподбородная хозяйка всё толкует петушкам о внешних врагах России, о её геополитических интересах, о многополярном мире ...
Размеренно колышатся толстые щёки и необъятное пузо, хриплый голос убедителен.
Молодые петушки слушают почтительно, проникаясь любовью к родному курятнику и ненавистью к враждебному окружению.
Евразийство и неприемлемость мировых законов развития к родному курятнику ("умом Россию не понять") владеют умами и сердцами.
А журавлиная стая всё плачет об отговорившей роще, но не спешит возвратиться: страшна ничейная земля, подозрительны евразийские идеи толстой хозяйки.
Может быть и правда - "Умом Россию - не понять", но могучий инстинкт самосохранения уносит всё, что может летать (творить) прочь от проклятой Богом земли, где жить честно невозможно, рожать детей - опасно, да и умереть толком не за что; где мужчины ничего не могут, а женщины уже ничего не ждут.