- Дима, уже поздно. Пойдем домой, - Ирина потянула сына за руку, отводя его, зачарованно провожающего уходящий в туннель поезд, к лестнице наверх.
Мальчик восторженно посмотрел на маму, ища в ее глазах ту же искру восхищенного удивления, от которой он зажегся сам. Ирина устало улыбнулась сыну, но улыбка получилась неуверенная, губы ломались от внутреннего подрагивания, хотелось сесть и заплакать, но нельзя... нельзя сдаваться. Дима подошел к маме и обнял ее за ноги.
- Мама, - взрослым, уверенным тоном обратился он к ней, ища глазами снизу ее потерянный, готовый затуманиться от набегающих слез взгляд. - Все будет хорошо, мама. Я уверен.
Она погладила его по голове и они направились к выходу. По тоннелю под электричкой разнесся гулким эхом топот маленьких башмачков, Дима старательно отбивал каждый шаг, игриво посматривая на маму. Несколько редких прохожих бросили недобрый взгляд на одетую в темно-серое пальто девушку с бледным лицом и темными, небрежно спрятанными под пальто волосами, ведомую маленьким хулиганом, не больше пяти лет. Поравнявшийся с ними парень, недалеко от лестницы, подстроился под ритм Димы, и тоннель задрожал от гулких раскатов. Дима звонко рассмеялся, парень по-дружески помахал ему рукой, широко улюыаясь, и побежал вверх.
Улица встретила легким, неуверенным дождем. Они молча шли по привычному маршруту. В обеденный час улица опустела, из окон разносился густой запах жареной еды, где-то вдалеке лаяла собака,
Дима загрустил, маленькая рука подрагивала в ее ладони, Ирина чувствовала, что сыну больно после сегодняшней процедуры. Дима терпел, ему не хотелось, чтобы мама переживала, легкая судорога от позвоночника выдавала его, заставляя непроизвольно сжимать ладонь.
Привычные уже киоски, в которых они каждую неделю покупали булки или мороженное, снесли пару недель назад, Дима с надеждой вглядывался вперед, но по осиротелой бетонной площадке ветер гонял уже начавшие опадать листья.
- Ты не устал?
- Нет! Давай еще погуляем? - Дима просяще посмотрел на маму. Было не холодно, дождик правда усиливался.
- Хорошо, но полчасика, хорошо?
Дима радостно закивал, Ирина раскрыла небольшой красный зонт. Перейдя улицу, они пошли направо, уходя от привычного маршрута мимо пруда. Не смотря на капюшон, Дима старался идти под зонтом, прижимаясь к маме. Пройдя линию магазинов, они свернули налево, спускаясь вниз по улице к гаражам. Дима вертел головой во все стороны, они тут ни разу не ходили.
Жилая застройка осталась позади, и дорога перешла в небольшой мостик, пересекавший железнодорожные пути.
- А это электричка, да? - спросил Дима, когда они прошли половину моста. Дима подбежал к сетчатому ограждению, продев в него все пальцы, попробовал, надежно ли закреплено. Ограждение поскрипело, но не поддалось.
- Это метро, - Ирина подошла к нему и погладила голову в капюшоне. - Вон, смотри, поезд.
- Ух ты! - он никогда еще не видел поезд с такой высоты. Длинная металлическая гусеница вырастала перед ним, выпрямляя длинный хвост.
Дима запрыгал от радости и замахал руками. Поезд приближался, Дима махала сильнее, но за сетчатым ограждением было сложно разглядеть маленькую фигурку.
- Мама, он не видит!
- Держи, - Ирина дала ему зонт и Дима, поначалу задевая за сетку, отрывистыми неуверенными движениями маленького ребенка замахал приближавшемуся поезду.
Машинист дал длинную трель гудков в ответ, поезд, стуча колесами, мягко прошел под мостом и посигналил еще раз.
- Это он нам, нам! - прыгал он на месте.
- Да, это он нам погудел. Пойдем домой?
- А он скоро вернется?
Ирина задумалась, линия была тупиковая, оставалось всего две станции.
- Минут через десять, хочешь подождать?
Дима часто закивал головой и бросился на другую сторону моста.
Дождь начинал усиливаться, и Ирина, боясь, что ребенок замерзнет, часто прикладывала руку к его лицу. Дима не сопротивлялся, как бывало обыкновенно, все его внимание устремлялось в туманную даль, с уходящими далеко в горизонт блестящими рельсами, стремящимися стать одной серой точкой вдали.
Туманная зыбка подернулась, отступая перед начавшей быстро расти блестящей точкой. Поезд ехал теперь гораздо быстрее, но сейчас, завидев на мосту красную пляшущую точку, машинист начал сигналить издали, как доброму знакомому. Ирина радостно смотрела на весело скачущего ребенка, тянущегося вверх, здорового, сейчас.
Проезд прогромыхал под мостом и дал прощальную веселую трель.
- Ну что, пойдем? - мама взяла его за руку, ладошка была теплая, мокрая от капель дождя.
Дома их встречала бабушка, разодетая в передник с яркими цветами. Еще на площадке они уловили запах свежей выпечки и Дима уверенно сказал: - Бабушка испекла.
- Так, - сказала бабушка, встряхивая раскрасневшимися руками. - Что-то вы разгулялись.
- Мы подружились с поездом! - звонко ответил ей внук, неуклюже снимая куртку, мама не помогала ему, но следила, чтобы он не упал.
- Как это подружились? - бабушка забрала маленькую курточку.
- Не топчись, - Ирина расшнуровала один ботинок и попыталась его снять, но Дима уже навострился на кухню, куда так манил запах свежего пирога.
- Я ему помахал, а он погудел в ответ!
- Да что ты говоришь! А ну-ка стой, - бабушка схватила его за шиворот. - Иди мой руки.
- Но они у меня чистые!
- Мал еще, со старшими спорить, - бабушка несильно хлопнула его по попе, направляя в ванную.
Дима самостоятельно снял штаны, аккуратно уложил их на табуретку. Около раковины стояла низенькая подставка из грубых досок, но густо покрытая лаком. Дима встал на нее и открыл кран. Вода с шумом вырвалась на свободу, брызгая во все стороны. Дима деловито отрегулировал поток и начал намыливать руки, медленно, намыливая каждый пальчик. Через пару минут он весело влетел на кухню.
- Хочу есть!
- Садись, сейчас налью щей, - бабушка достала его яркую тарелку и налила половник постных щей.
- Я сам, - Дима взял ложку и, стараясь не опрокинуть, положил себе полную ложку сметаны.
- Мам, мне чуть-чуть, - Ирина села возле сына, радуясь его аппетиту.
- Нет уж, тебе сегодня в ночь, так что ешь как следует, - бабушка налила Ирине полную тарелку и сурово посмотрела на нее.
Дочка передразнила ее, после чего обе рассмеялись. Дима вертел головой, не понимая, что смешного.
- А ты с нами не поешь? - Ирина ела обжигающий суп осторожно, маленькими ложками.
- Я пока готовила, поела, - бабушка села на табуретку с другого конца стола.
- А знаешь как поезд гудит? - Дима уже уминал второе, пока его мама копалась со щами. - Уууу, уу, уу. Дядя машинист нам и во второй раз посигналил.
- А почему ты думаешь, что это дядя? Троллейбусами, помнишь, тети управляют, - Бабушка забрала у него пустую тарелку и поставила чайник.
Перед Ириной появилась тарелка второго, и она умоляюще посмотрела на маму, но бабушка была непреклонна.
Дима, потянувшись к блюду с пирогом, поймал взгляд бабушки и смиренно сложил руки на столе. Он вспомнил, как первый раз попал в большую белую комнату, пахнущую как только что постиранное белье, только в тысячу раз сильнее. Еще тогда, когда они только вошли в серое здание, окруженное кучей странных машин, он почувствовал тревогу матери, как сильнее забилось ее сердце, как с каждым шагом ей было труднее дышать, идя по бесконечным коридорам, с сидящими вдоль стены бумажными лицами.
Тогда, в этой большой белой комнате, еще не зная, что его дальше ждет, Дима, ускользнувший на секунду из внимания взрослых, схватил на столе маленький молоточек и начал с ним играть, изображая то индейца, то викинга. Большая женщина в удушливо чистом белом халате отобрала у него игрушку, недовольно ворча под нос. В другом конце за столом сидел мужчина, тоже в белом халате, но халат был другой, в нем все было другое. Он на секунду отвлекся, отложив ручку, и весело подмигнул Диме, поддерживая его, одобряя. Потом было много того, что Дима успешно забыл, как забывают зло дети, пока не захотят быть взрослыми.
- Нет! - уверенно сказал Дима. - В поезде был дядя машинист.
Пили чай с яблочным пирогом, Дима болтал без умолку, бабушка только охала в ответ. Ирина, тихо улыбалась, давно сынок не был таким веселым, давно, начало сильно клонить в сон.
- Я пойду, прилягу на часок.
- Иди, иди, мы тут сами управимся, верно?
- Спокойной ночи, мама! - Дима потянулся к ней за поцелуем.
Темное вечернее небо наливалось тягучим свинцом кучевых облаков, ветер усиливал порывы, взметая вверх ворохи желто-красной листвы, сбитой метлой дворника в небольшие кучки. Пара маленьких терьеров, гоняясь друг за другом, врывались в листву, нарушая стройный порядок. Ирина пару минут наблюдала за их игрой, жалея, что рядом не было сына, ему бы понравилось.
Время шло к девяти, и она поспешила в магазин.
- Я пришла, - она закрыла за собой входную дверь. В квартире пахло теплом, с легким сладко-кислым привкусом старых вещей. - Есть кто дома?
В квартире было тихо и темно, Ирина удивилась, мама с сыном должны были вернуться уже давно, смена отца заканчивалась в восемь, он тоже должен был быть уже дома. Она разделась и понесла тяжелые пакеты на кухню. Холодильник был старый, еще с покатой дверью и большой, красивой блестящей ручкой. Распихав продукты по свободным местам, между многочисленными кастрюлями и контейнерами, она устало села за стол, подперев голову руками.
Тянущая усталость после двенадцатичасовой смены, фантомный гул в ушах от печатных машин, взвизги компрессоров и хлесткие отрывы запечатанных листов на приемке - все это, оставленное в цеху, давило в голове и дома, превращаясь в непрерывный, монотонный гул в ушах.
Она достала телефон и стала подсчитывать на калькуляторе, премии в этом месяце не будет, это уже точно, обрадовали сегодня, а еще надо лекарства покупать для Димы, да и у мамы тоже все заканчивается. Ирина легонько отшвырнула телефон, тот обиженно брякнул по столу. "Дура, не хватало еще телефон разбить, - подумала она и подняла его, несколько раз погладив, как бы извиняясь". Старая Нокия ответила вспышкой экрана и завибрировала в руках, звонила мама.
- Алло, вы где? - Ирина зачем-то посмотрела в окно, машинально, пытаясь понять, начался ли дождь.
- Скоро придем. Ты в магазин сходила?
- Да, все купила. А папа где?
- Да мы все тут вместе, ну давай, скоро будем.
Она включила телевизор и пошла в ванную. Сквозь шум воды прорывалась тревожная музыка новостных анонсов, переигранный голос диктора старался перебить мелодию, но звучал серо, с неестественной интонацией, поэтому скорее воспринимался как фон для фоновой музыки. Переодевшись, она вернулась на кухню и поставила чайник. Телевизор заглушал все вокруг, раскрашивая атмосферу ожиданием неизбежности катастрофы. Она отключила звук и нашла бесцветный сериал, на экране герои в который раз что-то выясняли друг с другом.
Занятая приготовлением ужина, она не заметила, как хлопнула входная дверь, на маленькую кухню долетел запах соседской передержанной тушеной капусты.
- Привет, - немного растягивая слова поздоровался отец, на пол опустились две массивные сумки.
- Привет, пришли?
- Да, немного погулять сходили, да вот, картошки взял, ну по мелочи, - отец запихал пакеты в угол с овощами. - Как на работе?
- Да нормально, вот только премии не будет.
- А чего ж так?
- Говорят выручки нет, не с чего платить.
- Все они так говорят, только себе в карман не забывают положить. Пойду, переоденусь, - отец вышел в ванную, загудел кран.
Ирина сбавила огонь и пошла в коридор.
- Привет, - она обняла и поцеловала сына, который медленно стягивал с себя куртку. Дима что-то недовольно буркнул в ответ и хлюпнул носом. - Ну, что случилось? Подожди, дай сниму ботинки.
Дима вырвался и побежал в комнату.
-Мама, что случилось? Он не простыл?
- Нет, просто расстроился. Мы сегодня, когда возвращались с госпиталя, пришли на мостик, как обычно, а поезд ему не погудел, вот он и расстроился.
- Как не погудел? Его не заметили?
- Ох, не знаю, могли бы и погудеть. Мы сейчас опять ходили, Дима просил, может "наш поезд вернулся" - говорит.
Ирина вздохнула и собрала его одежду, брошенную им на пол.
- Дима, Димочка, - она села рядом с ним на диван и пригладила взъерошенные волосы. - Ну что случилось? Давай, не дуйся.
Дима подпер лицо кулаками, отчего сильно походил на дедушку, когда тот читал газеты, и мотал головой.
- Это был не наш поезд, - с угрюмой уверенностью проговорил он.
- Как не наш? Вы позже пришли?
- Нет, мы пришли вовремя, - помотал головой Дима.
- Ну ладно, не расстраивайся, пойдем помоем руки и за стол. Я тебе пастилу купила, пойдем.
- Не хочу есть. - проворчал Дима.
- Тогда мы с дедушкой все съедим.
- Нет! - он помотал головой. - Вы лопнете!
- Тогда ты должен нас спасти, ага?
После ужина она читала ему сказку про петушка, но Дима почти не слушал, ворочался, что-то бурча под нос.
- Мам, а он вернется?
- Кто, милый? - у Ирины в груди похолодело.
- Поезд, наш поезд.
- Вернется, - она с облегчением выдохнула. - Спи, завтра вернется.
- Обещаешь?
- Обещаю.
- Спокойной ночи, мам.
- Спокойной ночи, - она поцеловала его и вышла из комнаты,
- Ну как, уснул? - отец сидел на кухне и в полглаза смотрел новости.
- Скоро уснет, - Ирина села рядом и обняла его руку.
- Ничего, Димка у нас крепкий.
На кухню вошла мама.
- Уже сопит, - отрапортовала она. - чайку будешь?
- Наливай, - ответил отец, щелкая по каналам.
- А я не тебя спрашивала.
- Ну и что, все равно наливай.
Чайник загудел на плите, набирая жар.
- Что сказали? - Ирина с тревогой посмотрела на серьезное лицо матери.
- Да что сказали, - она вздохнула. - сказали, что придется на операцию лечь.
- Ой, а нельзя без нее, может еще есть другая терапия? - Ирина сильно сжала локоть отца, он нежно погладил ее руку, успокаивая, и выключил телевизор.
- Говорят, что больше ничего нет, да и смысла нет.
- А когда, сложная, сколько стоит. Мам, я не знаю, - она начала тихо плакать, закрыв лицо ладонями.
- Ну что ты, доченька, - отец притянул ее к себе. - Не надо плакать, все же хорошо будет, ведь верно?
Он испытывающее посмотрел на жену, ища поддержки, но она только молча наливала кипяток по чашкам.
- Не знаю, Ир, не знаю, - голос ее дрогнул, и она отвернулась, перебирая уложенные в хрустальной вазочке конфеты. - Пейте чай, а то остынет.
Молча пили пустой чай. Отец, разгоряченный, покрякивал, делая большие глотки. Ирина сидела бледная, обхватив чашку двумя руками.
- Делать надо через три недели, нас поставили в очередь, - мама бесцельно сортировала конфеты на столе. - Врач такой хороший, лично ходил согласовывал с главврачом.
- Сколько стоить будет? - Ирина боязливо посмотрела на мать.
- Операцию обещали по квоте провести, но за реабилитацию и палату придется оплатить из своих. Всего около 120 тысяч.
- Господи, где же я их возьму?
- Не переживай, наскребем! - отец обнял дочь и заговорщически подмигнул, - мы тут с матерью посоветовались и я решил, да-да.
- Ха, решил он...
- Да решил - возьмем кредит, не переживай.
- Папа! Ну какой кредит! Мы еще за тот не расплатились!
- Все нормально, я все решил. Дадут нам кредит, под залог, - отец важно поднял палец, а мать утвердительно кивнула.
- Господи, какой залог?
- Ну как какой, дачу заложим, все ж какая-никакая, а собственность, - отец хлопнул тихонько по столу и встал. - Ну все, бабоньки, хватит тут слезы лить, айда спать.
- Раскомандовался тут, иди сам спи, - огрызнулась мать.
- Ты смотри мне, Васильевна! - погрозил он жене пальцем и ушел в комнату.
- Мам, что думаешь?
- А что думать, разве что есть с этого толку? Надо, так надо.
- Я боюсь, а если не получится, если... - Ирина уткнулась в ладони и тихо зарыдала.
- Кончай реветь, и так на груди больно. Тебе отец что сказал - все будет хорошо. Вот так и будет, поняла?
- Да. Спасибо мам.
- Иди ты уже спать, завтра в ночную.
- Да, потом еще две.
- Иди, я уберу.
- Как дела, молодой человек? - доктор бережно, но по-мужски пожал руку Диме. У него были добрые, чуть со смешинкой глаза, вспыхивающие, когда он разговаривал с детьми.
- Хорошо! Как у Вас?
- Спасибо, хорошо. Давай-ка мы тебя посмотрим, согласен?
Дима часто закивал головой.
В палате было пусто, кто-то был на процедурах, кого-то уже увезли на операцию. На соседней кровати сидели Ирина с матерью. Ирина, бледная, судорожно сжимала руку матери.
- Так ничего и не узнала? - мать поглаживала руку дочери.
- Нет, вчера опять на станцию ходила, ловила машинистов, - Ирина посмотрела на мать влажными глазами. - Я как городская сумасшедшая уже, меня все знают, представляешь, вахтерши здороваются.
Она чуть слышно хохотнула, но брошенный вскользь взгляд на кровать с сыном вновь погрузил ее в омут тягостного ожидания.
- Ничего страшного, скоро забудет, дети забывают лучше, чем взрослые.
- Каждый день меня спрашивает, а что я могу ответить? Говорит - "Мама, ты же обещала". Раз обещала, сделаю, - неожиданно твердо закончила она.
- ты упрямая, как твой отец, два сапога пара. Забудет, ты же забыла про Тимошку.
- Какого Тимошку? Про моего хомячка? Ой, мама, - Ирина всхлипнула.
- Вот те раз, девке за тридцать и туда же.
- Да я пошутила, мам, - Ирина сжала ей руку.
- Ты Коле звонила?
- Звонила.
- И что, придет?
- Сказал, что не может, занят.
- Как занят? Это его же сын.
- Мама, ему на Диму плевать, как собственно и на меня. Ничего нового.
- Бог ему судья.
Доктор закончил осмотр и помог Диме надеть пижамку.
- Не переживайте, все будет хорошо, - доктор улыбнулся женщинам и бросив несколько фраз медсестре, вышел.
- Через полчаса будем готовиться, пока погуляйте немного, - медсестра забрала со столика металлический поддон с инструментами и вышла.
Чуть не сбив ее с ног, в палату ворвался дедушка, с раскрасневшимся с мороза лицом.
- Вот вы где, - выдохнул он. - ну, как дела, чемпион?
- Отлично! - Дима вытянулся по струнке и отдал честь.
- К пустой голове руку не прикладывают, - заметил дед и ухмыльнулся. - На ка, примерь.
Он покопался в пакете и достал маленькую синюю фуражку с большой буквой "М" вместо какарды.
Дима вертел фуражку в руках, примеряясь надеть.
- Дай помогу, - бабушка разгладила волосы и надела ее. Дима торжествующе на всех посмотрел.
- Спасибо, деда!
- Это еще не все, вот, держи! - он достал из пакета белый конверт, на котором в верхнем левом углу красовался логотип Метрополитена.
- Откуда это у тебя? - бабушка ткнула деда в бок.
- Откуда надо. Вместо того, чтобы по перронам бегать, занялись бы делом.
- Это ты что-ли, делом занимался?
- Я, не вы же. На баб понадеешься, все дело провалишь. Написал я им письмо, схитрил немного, но это не страшно. Вот, пришел ответ.
- Ну так читай уже.
Дедушка рассеялся и уселся на кровать, Дима прыгнул ему на колени.
"Дорогой Дима," - это ты, - дедушка ткнул внука пальцем в нос, - "спасибо за твое письмо. Мы были очень обрадованы, что ты также, как и мы, любишь наши поезда. Именно поэтому отправляем тебе небольшой подарок - настоящую фуражку машиниста и значок. Желаем тебе скорейшего выздоровления и ждем у нас, мы подготовили для тебя еще один сюрприз - поездку на настоящем поезде в кабине с машинистом. Желаем тебе удачи и до скорой встречи. Твой Метрополитен".
- А где значок? - Дима вопросительно посмотрел на деда.
- В куртке остался, не бойся, не потерял.
- Папа, ну ты даешь! - Ирина поцеловала отца, и села рядом.
- Да, соображаешь, - согласилась бабушка. - Но не больно зазнавайся.
- Да ну тебя. Есть еще второе письмо, давай мама прочитает?
Ирина взяла второй листок, где уже не было отпечатано на принтере, а ровным, немного неразборчивым почерком, было написано:
"Привет Дима!
Я был удивлен и обрадован твоему письму. Всегда приятно знать, что твоя работа нужна другим людям.
Находясь в кабине, я вижу много людей на станциях, но никогда не удается пообщаться с пассажирами, а тем более такими замечательными, как ты.
Ты написал, что любишь поезда, в этом мы с тобой очень похожи, я очень люблю свою работу.
Я желаю тебе крепкого здоровья. Уверен, что такой сильный мальчик как ты, сможет победить любую болезнь!
Жду тебя выздоровевшим, и мы с тобой прокатимся на нашем поезде вместе!
Машинист Сергей Никифоров".
Поезд медленно подкатывался к станции, легкие снежинки первого снега испуганно расступались перед ним, покорно оседая на крыше.
Обеденное время, пассажиров на станции было немного. Каждый долго провожал взглядом головной вагон, оглядывался, и, поймав взгляд соседа, улыбался.
В кабине стоял машинист, высокий парень с простым и очень добрым лицом. Рядом, стоя на табуретке и держась обеими руками за приборную доску, стоял мальчик в темно-синей фуражке с большой буквой "М". Мальчика сзади поддерживала девушка со счастливыми глазами, смотрящая то на мальчика, то на машиниста.
Поезд остановился, и пассажиры начали выходить на конечной. Люди, стоявшие на платформе, долго не входили в пустой вагон, ожидая выхода машиниста.
Все трое вышли, на перроне остались самые любопытные.
- Давай Дима, увидимся! - машинист сел на корточки и несколько раз хлопнул ладонью по маленькой ладошке.
- Спасибо, дядя Сережа! - Дима обнял его, отчего машинист немного смутился.
- Спасибо, - тихо проговорила Ирина, гладя прильнувшего к ней сына.
- Ладно, мне пора, смена, - как бы извиняясь, сказал машинист. - Я позвоню вечером.