Петров Борис : другие произведения.

Миссия челнока "Надежда"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Космический корабль направляется к экзопланете для претворения в жизнь миссии по колонизации новой планеты. Герои пытаются понять в чем действительно заключена эта миссия, кем они стали и кем они были.
  Москва, декабрь 2012..-3 июня 2018 г.
  
  1.
  
  Андрей сидел в жестком плетеном кресле в кают-компании. Полчаса назад он сдал вахту, но идти в бокс совершенно не хотелось, впрочем, как всегда. Он уже забыл, что такое нормальный сон, и что в принципе понималось под нормой. Черная мгла, которая поглощала его каждый раз после принятия снотворного, не приносила ничего, кроме полнейшей отрешенности от мира. А, может, так оно и должно быть? Какой мир? Земля? Вот уже второй десяток пошел, как была отправлена Экспедиция на Надежду. Двенадцать лет прошло, сливаясь в один долгий, долгий день. Вот уже двенадцать лет как они летят вслепую, по строго рассчитанному компьютером курсу, вперед, к новой Земле.
   Он закрыл глаза. Из темноты вспыхнула картина из прошлого, вонзившись острой иглой в голову. Он тяжело вздохнул и провалился в тревожный глухой сон.
  
  Залитая солнечным светом улица, зеленые кроны деревьев, чуть раскачивающиеся на ветру. Неторопливо прогуливались по бульвару прохожие, некоторые из них приветливо кивали ему. Он улыбался в ответ, хотя и не мог сразу вспомнить их.
  Вдалеке, чуть впереди играли на гитаре нестройные голоса, пытались вытянуть озорную песню. Он знал эту песню, знал мелодию, он пел ее сам когда-то, она была в его сердце, но Андрей забыл текст, и слов было не разобрать. Он двинулся навстречу звуку, пытаясь быстрее приблизиться к играющим. Звук гитары терялся в шуме города, но все более явно начинала звучать песня:
  
  С вершины небес,
   Уходя вниз как тень,
  Мы спустимся к вам,
   Растрясти вашу лень!
  
  
  Вот уже можно было различить лица, певшие заметили его и широкими жестами рук приглашали присоединиться к ним. Он прибавил шагу.
  - Андрей! Ну, ну где ты ходишь? - бросив гитару, вскочил Юра Широков. Он радостно улыбался, подмигивая ему правым глазом.
  - Да, Андрей, - Аня подошла к нему, обняв его за плечи и положив голову ему на плечо. Андрей вдохнул запах ее черных волос, чувство безграничной любви вновь ворвалось в его сердце, знакомое и забытое, вонзаясь острыми когтями в остатки памяти, так усиленно заблокированной Центром перед вылетом. - Я соскучилась. Где ты был все эти годы?
  Тут была вся группа, вся группа испытателей, наша команда. Юра своими широкими руками обнимал Татьяну, которая застенчиво отстраняла его. Олег пытался спрятать улыбку, корчил гримасы, от чего лицо становилось безумно смешным. Лена подбивала его локтем в бок, чтобы он прекратил строить из себя суровость.
  - Я не мог..., - Андрей запинался, не зная, что сказать. Он гладил волосы Ани, прижимая ее к себе ближе. - Я не мог раньше.
  - Мы знаем, Андрюша, - ласково сказала Аня, - мы все знаем.
  Она потянулась к его лицу и поцеловала. Посмотрев пристально ему в глаза, Аня тихо прошептала ему: - Бойся, бойся...
  
  Как от удара током дернулось тело. Андрей проснулся. Сильно болела спина, по глазам струился холодный пот. Андрей рукой стер остатки дурмана с лица. Прошло не более двадцати минут, но он будто спал не больше минуты. Пора было двигаться в свой бокс, режим нарушать нельзя.
  Андрей повернул голову и только сейчас заметил, что рядом на кожаном кресле сидел Гарри, привычно посасывая пустую трубку.
  - Плохой сон? - спросил он Андрея.
  - Да, видимо, я просто устал.
  - Угум-с, - проговорил Гарри и вытащил изо рта трубку. Поигрывая ею в руке, он внимательно смотрел на Андрея, - лучше кошмар, чем ничего, не правда ли?
  - Пожалуй, да, но это не соответствует установленным нормам...
  - Да, да, - перебил его Гарри, - не соответствует. Но вот скажите мне, Андрей, мы же не машины? Сознание должно жить, а мы его подавляем, как Вы думаете?
  - Я думаю, что мне пора идти спать, - тихо проговорил Андрей. Он был во многом согласен с Гарри, но кают-компания была совсем не местом для подобных разговоров.
  - Понимаю Вас. Желаю хорошо отдохнуть.
  - А Вы, Вы разве не пойдете?
  - Я чуть попозже, хочу подольше не видеть этой черноты, - Гарри чуть задумался и добавил тихо, - я боюсь спать, Андрей. Нет, скорее, я боюсь, наконец, проснуться... Уверен, что Вы меня понимаете.
  Андрей еле заметно кивнул и пошел к двери. Гарри поднял трубку вверх, прощаясь с другом.
  Андрей вышел из кают-компании и отправился в свой бокс. Странно, но он не мог вспомнить, хотя и пытался, как они сдружились с Гарри, что могло подтолкнуть их друг к другу, таких разных, зачастую с противоположными взглядами, как ему казалось. Гарри был значительно старше его, высокий, очень худой, с короткими соломенными волосами и неизменной курительной трубкой во рту. Он никогда не курил, но ему нравился вкус настоящего дерева, пропахшего ароматным табаком. Андрей был немного ниже его, значительно шире в плечах, с простым русским лицом и темно-русыми волосами.
  Улегшись в бокс, Андрей приготовился ко сну. Внезапная мысль резко оборвалась черной пропастью, но она останется с ним после пробуждения - Андрей подумал, что он и Гарри - это один человек, точнее, не человек, а массив данных, как и всё вокруг. Он не успел взволноваться от этой мысли, только сердце забилось на несколько секунд лихорадочным боем и тут же стихло, подавляемое камерой сна.
  
  2.
  
  Стелла медленно перебирала пальцами по столу, листая экран в поисках нужного документа. Времени до начала тренинга было еще много, а вот занять себя хоть чем-нибудь не удавалось. Она резко нарисовала букву Х на поверхности экрана, и программа свернула все приложения, открыв меню приветствия ввода голосовых команд.
  Подперев голову руками, Стелла попыталась вспомнить свое детство, но в голове возникали обрывки картин из увиденных фильмов...картин, но не ее детства. Это была чужая модель. В голове стал нарастать гул, в висках застучало, и она бросила эти мысли. Десять раз, глубоко вздохнув, Стелла мысленно выполнила ряд задач для очистки сознания. В голове было пусто, пусто как за бортом: темно и пусто. Опять мысли, Стелла замотала головой, потерла виски. Встав из-за круглого стола, она пошла к барной стойке, решив сделать себе немного "кофе". Она пока еще помнила, что кофе имел совершенно иной вкус, правда, какой, уже не помнила, но все для простоты называли этот тонизирующий черный витаминный коктейль кофе.
  Взяв в руки чашку с чуть дымящимся напитком, она удобно устроилась на диванчике, поджав под себя ноги. Вдыхая запах горячего напитка, Стелла начала готовиться к тренингу. Прокручивая в голове утвержденные психологические схемы, она в очередной раз удивилась, как же все это грамотно придумано. Сейчас она уже не чувствовала себя так одиноко, вкус этого напитка стал напоминать ей настоящий кофе. Стелла с удовольствием сделала большой глоток, чувствуя, как тепло растекается по телу, заполняя ее спокойствием, гармонией. Комната перестала уже быть невыносимо холодно белой, яркой, слепящей от ламп, было тепло и уютно как дома. На секунду Стелла ощутила себя дома, рядом с мамой. Мама улыбалась, расчесывая ее длинные рыжие кудри. Стелла, зажмурившись от удовольствия, слушала, как мама напевает ей какую-то старинную песню. Многие словабылинепонятны, но она понимала, что песня рассказывала о давних временах, когда еще не было полетов, когда люди ездили на лошадях, дрались из-за женщин на дуэлях. Стелла мечтательно представила, как Андрей Викторович, надев бутафорский шлем, сражается за ее сердце с Рафаэлем Санчесом.
  - Хорош спать! - звонкий голос Артема разрушил мечты Стеллы. Она недовольно посмотрела на его глупо улыбающееся лицо, нависшее прямо перед ней.
  - Я не спала, и не надо тут орать, соблюдайте правила, молодой человек, - четко как робот проговорила Стелла, со всей строгостью, на которую она была способна.
  - Я не хотел тебя обидеть, - улыбнулся еще шире Артем, - просто сейчас сюда придет командование, я их обогнал в третьем коридоре, лучше я тебя разбужу, чем они.
  - Спасибо, - тихо проговорила Стеллаи поспешила занять свое место.
  Артем сел в дальний конец стола, хитро посматривая на нее. Стелла безукоризненно прямо села, как и положено ведущему, но на мгновенье до того, как смена ввалилась в зал, резким движением показала язык Артему. Тот сделал вид, что поражен в самое сердце, приняв смиренный облик послушного адепта веры. Улыбнувшись краем губ, Стелла запустила программу.
  Первая смена рассаживалась по своим местам. Впереди вбежали программисты, заняв свой сектор и продолжая что-то усиленно обсуждать. Один из них вывел на экран вертикальную доску и стал заполнять ее каким-то кодом. К нему подбежал второй и принялся дописывать связи и операторы. Закончив, оба программиста, довольные своей работой, посмотрели на третьего. Хмурый, худой седеющий мужчина медленно встал, взял со стола световую указку, ткнул ею в строчку посередине и со вздохом, уставшего сто раз объяснять человека, перечеркнул ее. Стройный код начал рассыпаться, и доска исчезла в воздухе. Хмурый похлопал двух пригорюнившихся программистов по плечам, после чего они опять принялись что-то живо обсуждать на пальцах.
  - Александр Евгеньевич, уймите своих хлопцев, - сухой голос Бориса Васильевича раздался над залом. Хмурый жестом показал всем сесть, и дискуссия закончилась.
  - Стелла, у нас все готово? - спросил Отто Штайгер, разворачивая перед собой вертикально список первой смены.
  - Да, герр Штайгер, у нас все готово. Можем начинать, - отрапортовала Стелла. ГеррШтайгер кивнул головой, и она продолжила. - Прошу всех приложить левое запястье к считывателю.
  Все послушно выполнили команду.
  - А где Гарри Томпсон? - спросила Стелла.
  - Он в лазарете, - Андрей встал, чтобы его было видно командованию.
  - Что с ним случилось? - спросил герр Штайгер.
  -Сложно сказать, подозрение на кишечную инфекцию, - ответил чуть полноватый мужчина в белом халате.
  - Инфекция? Здесь? - герр Штайгер криво ухмыльнулся.
  - Симптоматика та же, необходимо взять все анализы.
  - Ну, хорошо, пожелаем нашему коллеге, мистеру Томпсону, скорейшего выздоровления, - прервал их Борис Васильевич, - Стелла, мы начинаем выбиваться из графика, а ведь скоро надо менять ночную смену.
  - Ночную, - криво ухмыльнулся Санчес, - будто тут день бывает.
  - Санчес! - повысил голос Штайгер, - Ваши рассуждения сейчас не к месту, оставьте лирику для субботних чтений.
  - Так тут еще и субботы есть! - засмеялся Санчес. - Все, молчу, молчу.
  - Начинаем, - ровно, как робот, проговорила Стелла.
  В зале чуть погас свет, возле каждого развернулся небольшой вертикальный экран. Все надели на голову упряжку с датчиками. Программа, проверив обратную связь с каждым из присутствующих, начала обратный отчет. Все будто бы погрузились в полудрему, глядя друг на друга бесцветными белками стеклянных глаз.
  После сеанса Андрей одним из первых попытался вырваться из зала, но его схватили за руку.
  - Андрей, не спешите, надо поговорить, - Борис Васильевич пригласил его к барной стойке.
  - Но, Борис Васильевич, мне через десять минут менять Егора в рубке.
  - Я много времени у тебя не отниму. Скажи мне, тебя беспокоит что-нибудь в последнее время?
  - Нет, все нормально.
  - Как ты спишь?
  - Ровно, как и все. Дозу снотворного не увеличивал уже полгода.
  - Ты ее даже уменьшил, так, да?
  - Наверное, я не слежу за этим.
  -Ну, хорошо. Иди, меняй Егора. Если что почувствуешь, сообщай сразу, хорошо?
  - Конечно, это моя обязанность.
  - Я не хочу, чтобы ты воспринимал это как указ, просто как дружескую помощь, договорились?
  - Я Вас понял, Борис Васильевич.
  - Вот и ладненько. Ступай.
  Андрей пошел быстрыми шагами в рубку, бегать по коридорам не разрешалось по правилам безопасности. "Дружеская просьба! Ха! Видал я таких друзей!" - подумал Андрей, ускоряя шаг практически до бега.
  Влетев в рубку, он увидел Егора. Тот стоял спиной к выходу и куда-то усиленно вглядывался.
  - Привет Егор, как смена прошла?
  Егор повернулся. На нем не было лица, серое, уставшее лицо не выражало ни одной эмоции. Он попытался улыбнуться, увидев друга, но улыбка вышла как спазм. Егор похлопал по плечу Андрея и, остановившись у выхода, тихо произнес: "Я слышу, я его слышу". В тот же момент его вырвало, он начал заваливаться на стену. Андрей подбежал к нему и подхватил его. Егор был страшно бледен, глаза его лихорадочно блестели.
  - Я его слышу, я так больше не могу, Андрей.
  - Кого ты слышишь?
  - Ты знаешь.
  - Сам дойдешь?
  - Да, не говори никому. А то меня как Гарри, прошу, Андрей!
  - Я не скажу. Иди, отдыхай. Второй коридор свободен.
  - Спасибо, - прохрипел Егор и вышел.
  
  3.
  
   Александр Евгеньевич сидел за столом, сгорбившись по старой привычке, и водил тонкими пальцами по графику на прозрачном экране. Отметив хлесткими движениями несколько точек, он потянул кривую на себя. Программа с готовностью вывела на соседнем экране таблицу зависимостей. Александр сдвинул несколько из них в сторону, после чего программа с радостным пощелкиванием проектора вывела на большой экран длинную формулу.
   Запрокинув руки за голову, Александр закрыл глаза. Перед глазами все еще стояла формула, но ее громоздкость не позволяла основательно вглядеться в нее. Поморщив нос, он, не глядя, выхватил из нее несколько неизвестных и вставил вместо них по паре рассчитанных констант. Загудели вентиляторы под столом, запахло немного озоном. Программа, о чем-то перещелкиваясь с системой охлаждения, свернула все экраны.
  Александр открыл глаза и внимательно смотрел на бледновато-синий блеск светового экрана. Вентиляторы затихли, экран пару раз мигнул, и на синем фоне появилась крупными белыми символами небольшая зависимость.
  Довольно потирая руки, Александр сдвинул ее пальцами к экрану с данными. Тут же на основном экране стали строитьсяграфики, схема звездного неба. Оставшись удовлетворенным своей работой, Александр вышел из расчетного центра и направился к небольшой кухне Курсового блока. Сделав себе большую кружку кофе, он, прихватив с собой несколько галет, кивнул паре скучающих программистов, и пошел обратно в РЦ. Ребята, с готовностью оставив недоигранную партию в шахматы, поспешили за ним.
  - Вы закончили расчет, Александр Евгеньевич?
  - Да, Бруно, закончил. Полсмены угробил на это, - Александр размял шею и торжественно открыл дверь. Всегда, производя сложные расчеты, он работал один. Пару раз пробовал проводить их вместе с ребятами из отдела, но в итоге все приходилось переделывать самостоятельно. Лучше после постепенно разбирать всем вместе, давая им возможность самим получить верные данные. "Еще пару месяцев, и дам им самостоятельно выстроить курс", - подумал Александр, с гордостью смотря на своих подопечных.
  Программа практически закончила прорисовку курса, когда все трое вошли в Расчетный центр. Трой сразу подбежал к своему месту и раскрыл на экранах основные показатели марша челнока. Что-то помечая в них, он то и дело смотрел на выведенный на большом экране в конце комнаты курс. Бруно подошел к нему, что-то указывая на его пометки, но Трой рьяно качал головой, рисуя в воздухе причудливые линии воображаемого курса. Но тут уже и Бруно перестал спорить и стал пристально смотреть то в таблицы, то на экран.
  Александр заметил непонимающий взгляд ребят и мельком взглянул на экран... Чашка с кофе предательски задрожала в руках, внутри его все похолодело от ужаса... от самого страшного, самого древнего, затаенного внутри души, глубоко в сердце, ужаса бесконечности открытого космоса...
  Резко поставив чашку на стол, он бросился к большому экрану и начал один за другим выводить графики марша челнока. Сомнений не было, расчет был верен, или нет?!
  Перечеркнув все на экране, Александр обнулил рабочий лист.
  - Считаем заново!Каждый производит расчет самостоятельно. Тут должна быть ошибка, она должна быть! - неожиданно резко воскликнул Александр.
  
  
  Андрей сидел за пультом, поигрывая кубиком многомерной головоломки, и лениво смотрел на приборы. Собственно, его присутствие здесь было лишь формальностью. Уже давно человеку не доверялось принимать каких-либо решений, все определяла программа управления челнока, тем более человеку не разрешалось принимать управление на себя. Обычный человек и не хотел этим заниматься. Зачем? Программа отрабатывала все точно, без малейших подозрений на ошибку.
   Но у него было иное мнение. Андрей каждый час сверял по расчетам фактический бросок челнока, не то чтобы он целенаправленно искал ошибку, но Андрей принципиально, еще с института был против полного передоверия управления, пускай и даже самой совершенной программе.
   Профессор Симонян, который вел у них курс теории отказов, всегда начинал свою лекцию со слов: "Даже самый надежный механизм бессилен перед человеческим разумом". Тогда еще студенты, они сразу же поделились на два лагеря. Самый многочисленный из них доказывал, что логика машины значительно превосходит разум человека не только по производительности, но и, что немало важно, по стабильности положительных результатов. Вторая же группа не была столь категорична с выводами. Но все соглашались в одном, что современная космическая техника слишком сложна для понимания одного человека, поэтому все алгоритмы ее управления рациональнее всего преобразовать в одну большую или несколько блоков программ подпрограмм.
   Но, чтобы не говорили, как бы не ломались копья в спорах, а пилот, это устаревшее слово не было удалено из лексикона, пилот должен был быть. Это было неизменным требованием правил безопасности Международного космического союза.
  Еще со школы Андрей точно знал, куда он пойдет учиться. Освоение космоса, новые миры, звезды... как и раньше, на рассвете космической романтики XX века, в XXIII веке этим грезили все - и девчонки и мальчишки. Прошло уже и освоение Марса, где была построена тренировочная база для будущих покорителей космоса. Но после того как астрономы нашли планету, на которой была жизнь мир просто взорвался. Мечта человечества осуществилась - нашли, нашли себе подобных! Мы не одни во вселенной!
  Но эйфория прошла, прошла через тридцать лет, как только данные с десятка долетевших, наконец, спутников сообщили, что жизнь на планете есть, но не разумная в человеческом понимании или, вернее сказать, желании понимать. Многие, обрадованные возможностью получить наконец-то ответ на вопрос "как создавалась жизнь?", были разочарованы, так как опоздали на какие-то жалкие сотни миллионов земных лет.
  Планета жила. На ней было все, все почти как на Земле. Единственное НО: человек не смог бы там жить, никогда. И дело было не только в значительной силе тяготения на планете, превышающей земное более чем в три раза, с этим можно было бы справиться легко. Основной проблемой была атмосфера, абсолютно непригодная для человека и больше напоминавшая бесконечную химическую атаку. Привет из далекого земного прошлого. Но жизнь была, причем, настоящая, животная, со своей эволюционной дорожкой, так похожей и непохожей на принятую человечеством. Разве есть что-нибудь более раздражающее, отталкивающее для человека, чем разрушение созданных им догматов, пускай, даже и на другой планете. Решение о прямой колонизации было единодушно отклонено, честно говоря, подобная колонизация не имела бы смысла, второго Марса земляне бы не потянули, на котором так и не удалось создать нарисованные в радужных проектах новые города, новую цивилизацию. Все колонизированные планеты, собственно, всего две планеты, Марс и Луна, которая была первой, были абсолютно зависимы от транспортных кораблей с Земли, привозящих самое важное для человека - кислород, воду и еду. Но с Надеждой, название теперь звучало слегка издевательски, было принято иное решениепо колонизации, в нем отразилась вся сущность человека, настоящего человека.
  В рубку зашел Штайгер. Он был как всегда в белоснежной рубашке, застегнутой на все пуговицы.
  - Как дела? - отрывисто спросил он, пристально посмотрев на курсовую линию на мониторе.
  - Нормально, отклонение по курсу в пределах нормы, час назад скорректировал.
  - Ты самостоятельно корректируешь?
  - Да, как правило, самостоятельно.
  - Но почему? Система управления должна сама отслеживать эти моменты.
  - Знаю, но мне нравится это делать самому, поддерживаю квалификацию, - нашелся Андрей.
  - Молодец, хороший ответ, - Штайгер на секунду задумался, будто обдумывая слова, перед тем как продолжить. - Андрей, а ты в последнее время ничего не замечал?
  - В целом нет, вот только... но, я уверен это ерунда.
  - Что ерунда?
  - Да полная ерунда, мне просто кажется, Вы же знаете, я довольно мнителен касательно работы.
  - Хватит юлить, Федоров! - строго сказал Штайгер. Когда он повышал тон, то спорить было уже бесполезно, а на любой его вопрос следовало отвечать: "Jawohl!".
  - Мне иногда кажется, но это только мое предположение, я же не расчетный центр, - Андрей набрал воздуха, - я думаю, что мы прошли гораздо меньше, чем показывают расчеты. Я не узнаю картины. Вы же знаете, что пилот должен знать навигацию досконально, так вот мне думается, что мы не там, где должны быть. Вот.
  Штайгер задумался. Он постучал пальцами по столу, затем вновь взглянул на курс.
  - После смены сразу направляйся в зал. Нигде не задерживайся, тебе понятно?
  - Да, герр Штайгер, мне понятно.
  - О нашем разговоре пока никому ни слова, особенно Гарри Томпсону, ты меня понял?
  - Да, я Вас прекрасно понял.
  - Ты не подумай, что я плохо отношусь к Гарри, как раз наоборот, у него потрясающий аналитический ум для микробиолога, но мне сейчас не нужна паника на корабле, понимаешь?
  - Да.
  - Все, через три часа, не забудь.
  Штайгер стремительно вышел из рубки, чуть не сбив входившего Артема.
  - Извините, - только и успел сказать Артем. Посмотрев на задумчивое лицо Андрея, он спросил, - Что хотел наш штурмбанфюрер?
  Андрей молчал, в голове у него творилась неразбериха. Сотни мыслей сменяли друг друга, но в итоге все складывалось в одну картину. Андрей потер лицо руками.
  - Ничего особенного, просто инструктаж.
  - Да, Штайгер любит порядок наводить. - Артем сел за свое место и стал снимать показатели маршевых двигателей. Все было ровно, идеально ровно. Артем, довольно кивнув головой, перенес их в основной журнал.
  - Все в порядке? -спросил его Андрей.
  - Да, все нормально. Наш паровоз летит вперед!
  - Вперед... - задумчиво проговорил Андрей. - Передай-ка данные по двигателям.
  Артем вывел на экран графики нагрузочных характеристик двигателей ротора, они были словно водная гладь во время глубокого штиля. Андрей увеличил разрешение, но характер линии не изменился. Артем непонимающе смотрел за его манипуляциями, все показатели были в норме, почему Андрей пытается что-то найти?
  - Разве у нас есть проблемы? - спросил Артем.
  - Не знаю, по графику нет, - ответил Андрей, увеличив разрешение данных до максимума, график оставался неизменным, линия была абсолютно ровной. Он вывел табличные данные с максимальным разрешением до сотой цифры после запятой, все показатели были какбратья-близнецы. - Вот видишь, нет ни одного отклонения.
  - А почему должны быть отклонения? - удивился Артем. - Двигатели хорошие, да и работают они в вакууме.
  - С этим я не спорю, но нагрузка-то на них меняется постоянно, каждую секунду.
  - Почему? - недоумевал Артем. - Вес ротора нашего челнока неизменный, почему должно что-то меняться?
  - А потому, что идет постоянное перемещение масс внутри ротора. Мы ходим, собираемся все в одном месте, расходимся по блокам и т.д. Конечно, наша масса незначительна по сравнению с массой ротора, но все же, это влияет на смещение центра масс, азначит и на нагрузку двигателя. Он должен был бы корректировать скорость вращения ротора, а данные зеркальные, нет ни одной корректировки.
  - Ну, не знаю. Мне кажется, что ты слишком придираешься. Может система не улавливает этих ускорений или замедлений? А?
  - Должна улавливать, разрешение токовых выходов очень высокое. Возможно, что система управления работает некорректно.
  - Думаешь, она дублирует прошлые значения?
  - Может и так. Это стоит проверить, заодно будет чем заняться.
  - Согласен, а то со скуки подохнуть можно, - кивнул Артем. - Вот бы еще наружу вылезти, я бы очень хотел посмотреть.
  - Хм, было бы интересно, но вряд ли нам кто это позволит. Политика безопасности и прочая ерунда.
  - Ну да, Борис Васильевич точно не разрешит. Да и Штайгер будет не в восторге.
  - Не в восторге - мягко сказано, но если надо, он разрешит. А мнение Бориса Васильевича его не волнует. Руководитель миссии - герр Штайгер.
  - Да уж, страшно подумать, что будет, если руководителем станет Борис Васильевич.
  - Согласен, об этом лучше и не думать, - усмехнулся Андрей. - Я тогда точно уволюсь.
  - Ха-ха-ха! - залился смехом Артем. - Уволишься, вот умора!
  - Именно, буду вместо Стеллы кнопки нажимать и серьезное лицо корчить.
  - Вот не советую, - покачал головой Артем. - Ты бы знал, как ее Борис Васильевич мучает.
  - Представляю. Наверное, требует достать внутренности каждого члена группы?
  - Ага, ее уже просто тошнит от этого. Она все хочет со Штайгером поговорить.
  - Так в чем же дело?
  - Боится, что он ее не поймет и станет еще хуже.
  - Хуже, вряд ли. Я поговорю со Штайгером.
  - Но ты так, поаккуратней, а то Стеллу подставим. Она мне это не простит.
  - Простит, не беспокойся. Позлится и простит. Если что, я объясню.
  - Да, тебя она послушает. Она всегда тебя слушает и Санчеса, - с нотками ревности сказал Артем.
  - О, какие сильные чувства, - улыбнулся Андрей, глядя на побелевшее лицо Артема. - Ты бы поменьше думал. Мы с Санчесом ей в отцы годимся, аГарри - в деды. Ничего, скоро повзрослеет, а тебе надо вести себя иначе, тогда и тебя будет слушать.
  - В смысле, иначе?
  - В прямом смысле. Прояви характер, он у тебя есть, а то ты все шуточками размениваешься.
  - Опять ты за свое! - возмутился Артем. - Да понял я, сколько можно об одном и том же?
  - Пока не уяснишь, - сказал Андрей. - Так, давай, у тебя обход. Сними данные с лаборатории и хранилища, апотом приходи обратно.
  - Да что их снимать? Все отсюда можно посмотреть, - махнул рукой Артем.
  - Ты мне регламент не нарушай. Положено вести визуальный контроль оператором, значит надо вести. Не ты это придумал, не тебе менять, - строго сказал Андрей. - Поверь моему опыту, автоматика тебе все не сделает, человек видит то, что не видит ни один прибор.
  - Потому что все приборы придумал человек, - заунывно произнес Артем. - Я помню это из курса института.
  - Тогда выполняй. Все правила выстраданы, омыты кровью других людей. Даже самое дурацкое требование может спасти жизнь.
  - Ладно, хватит мне читать мораль. Все, пошел на обход, - недовольно буркнул Артем и вышел.
  Андрей вновь стал вглядываться в графики, но, вспомнив лицо этого долговязого парня с вьющимися черными волосами и орлиным носом, засмеялся, какой же он все-таки еще глупый и упрямый, совсем не взрослеет. Андрей вскочил с места, так его потрясла новая мысль. Что-то творилось в нем, что-то незнакомое, пугающее. А почему он не взрослеет? А почему он, Андрей, не стареет? Андрей подошел к блестящей поверхности шкафа и взглянул на себя, он не менялся уже много лет. И Стелла все та же девчонка, бессовестно молодая и наивная. Да и Ольга совсем не постарела, даже руки ее не постарели. Он представил себе руки Ольги, обвившиеся вокруг его шеи в последние их долгожданные минуты очередной попытки близости, с идеально гладкой кожей, нежные, немного холодные.
  - Ольга, Ольга, - сказал Андрей, улыбаясь сам себе. Мысль о ней развеяла нахлынувшую тревожность. Когда же они вновь соединятся сменами? Он знал график наизусть, но ему нравилось томиться в неизвестности, пускай даже и в искусственной. - Искусственнаянеизвестность.
  Он повторил свои мысли машинально, не сразуобретая истинное понимание их. Волна тревожности захлестнула его. Ему нужно было срочно поговорить с Гарри после смены. Но его просил Штайгер идти сразу в зал, значит, придется отложить разговор с Гарри, главное, не выдать свою тревожность Штайгеру. Но складка морщин на лбу Андрея закостенела, выдавая его лицом внимательному собеседнику, каким был Штайгер.
  Время тянулось болезненно медленно. Андрей с трудом находил себе занятие, силясь спокойно переждать смену. Он десять раз проверил курс, он не требовал корректировки, просмотрел журналы, дотошно изучая все параметры, но и здесь не за что было зацепиться жаждущему работы мозгу. Еще с института он чувствовал болезненную слабость тогда, когда не мог себя чем-нибудь занять. Любая праздность вызывала в нем сильную тревогу и безграничную тоску, за что он был высмеян неоднократно своими друзьями. Он подумал о том, как давно это было, сколько уже лет прошло? Двадцать или, может, тридцать? Странно, но он не мог точно ответить, та жизнь казалась ему теперь чужой, будто бы почерпнутой из книги или фильма, и он в ней был другой, если бы друзья увидели его сейчас, то, скорее всего, не узнали бы. А Аня бы узнала...
  Андрей подошел к широкому иллюминатору, выполненному наподобие лобового стекла самолета. Изображение на него ретранслировалось с камер носа челнока, создавая иллюзию, что он смотрит вперед как настоящий покоритель космоса. Андрей мог часами смотреть, как челнок летит вперед, разрезая вакуум космоса, как проносятся они мимо ярких звезд, планет, кажущихся такими близкими, стоит лишь повернуть немного в сторону, и вот ты уже рядом. Но это иллюзия, менять курс ради исследования было нельзя, челнок не имел должного запаса хода, сохраняя ранее набранный темп движения, лавируя между полями тяготения планет, обходя туманности или проходя сквозь них светящейся пулей по рассчитанному машиной коридору. Редко кто заходил к нему в рубку и смотрел в глубины космоса, для большинства это было неинтересно. Первая эйфория прошла довольно быстро, космос воспринимался как нечто давно известное и, следовательно, уже мало интересное. Разве что Гарри, он иногда, когда вырывался из своей лаборатории, приходил в рубку и долго и неподвижно смотрел в иллюминатор, а потом задавал один и тот же вопрос: "Андрей, а вы в это верите? Я, признаться, до сих пор не могу поверить, что мы находимся здесь".
  Андрей увидел в черноте космоса Гарри с неизменной трубкой во рту, Гарри кивнул ему и исчез, а его место заняла Аня. Подобные видения стали слишком часто посещать Андрея. По правилам он был обязан рассказать об этом Борису Васильевичу, но он этого никогда не сделает. Андрей был в рубке один, Артем закончил свою работу и отправился проведать Стеллу, подчиненную Бориса Васильевича, Андрей до сих пор не понял, чем тот занимался, Гарри называл его душесоглядателем и опасным человеком, способным погубить всех ради одной запятой в своде правил. Видение Ани в иллюминаторе заставило Андрея забыть про всех, она стояла к нему боком, словно смотря вместе с ним на летящий на них космос. Она изредка бросала на него взгляд, подергивая тонкие губы в улыбке, а ее левая рука тянулась к нему. Он протянул руку вперед и почувствовал теплоту ее ладони. Аня повернулась к нему лицом и, улыбаясь, молча смотрела ему в глаза. Ему вдруг захотелось извиниться перед ней, за себя, за его связь с Ольгой, хотя Аня его отпустила... как горько звучали теперь и всегда будут звучать эти слова, отпустила... тогда он не понял этого. Уже здесь по крупицам восстанавливая в памяти их разговор, ее взгляд, подергивание губ в нервной усмешке. Он открыл рот, но лишь беззвучный стон вырвался из него, Аня сильнее сжала ему руку и покачала головой.
  - Не надо, - сказала она. - Так будет хуже всем, а я не хочу, чтобы ты страдал. Скажи мне, что ты видишь впереди?
  - Космос, - пожал плечами Андрей.
  - Космос, - повторила она и засмеялась. - Помнишь, как мы с тобой грезили о нем, каким он нам представлялся бесконечным, глубоким, таинственным, помнишь?
  - Да, ты всегда говорила, что первая полетишь в космос.
  - И я первая полетела, - ответила она, слегка заносчиво вздернув непослушную челку, как она всегда это делала, когда хвасталась. - Я была первая, а теперь первый ты.
  - Я не хочу им быть, я хочу...
  - Не надо, - остановилаона его и подошла ближе, ему почудилось, что он чувствует ее дыхание на коже лица. Она чуть коснулась губами его щеки и сказала. - А разве ты этого уже не видел много раз?
  - Чего не видел? - непонимающе переспросил он.
  - Этого! - Аня резко повернулась к иллюминатору и рукой показала чернеющую даль.
  Андрея скрутил спазм, он согнулся пополам, но его не вырвало как Егора. В голове отчетливо слышалась низкая частота вращения ротора челнока, ему захотелось, чтобы ротор стал вращаться быстрее, быстрее, чтобы его вдавило в пол непомерной искусственной гравитацией, чтобы центробежная сила расплющила его на этом блестящеммолочно-белом полу. Перебарывая спазм, Андрей взглянул в иллюминатор, она была права, он видел это уже много раз... может ли человек доверять своей памяти? Может ли он запоминать бесконечность космоса? Ему никто не поверит, кроме Гарри, но Андрей знал, что он не ошибается, он видел это все уже не раз и не два, словно они летят по замкнутому кругу.
  
  4.
  На этаже было тихо, смена закончилась, и все разошлись по игровым комнатам или сидели в библиотеке. Никто добровольно не хотел идти в свой бокс, оттягивая эту повинность до последнего предупреждения системы безопасности. Напарник Андрея Егор находился в лазарете, поэтому было принято решение о переводе Андрея на суточные дежурства с короткими паузами для сна, во время которых функции пилота передавались Артему или его сменщику Франку. Андрей шел по коридору в спортивный зал, у него было менее двух часов до начала второй смены, за которые он должен был сходить в зал к Штайгеру и поговорить с Гарри.
  В спортивном зале никого не было, он прислушался в надежде, что Штайгер не пришел, но из тренажерного зала вышел разгоряченный Штайгер, весь красный от тренировки, руки, исчерченные узловатыми мышцами, выпиравшими как на каменных скульптурах, дрожали от напряжения.
  - Очень хорошо, что вы пришли, Андрей, - сказал Штайгер и крепко пожал его руку. - Давайте пока побросаем мяч, думаю, что вам стоит немного расслабиться.
  - Почему нет, - ответил Андрей и пошел переодеваться.
  Через несколько минут они оба были на небольшой площадке с одним баскетбольным кольцом, пол приятно потрескивал под их прыжками настоящими деревянными досками. Штайгер пытался выбить мяч у Андрея, но тот, не забыв институтский разряд, лишь пару раз позволил ему обвести себя и бросить мяч в кольцо.
  -Вы знаете, Андрей, а ведь это мое любимое место на корабле, - сказал Штайгер после того, как ему удалось обвести Андрея и забить два очка.
  - Никогда бы так не подумал.
  - А вот это так. Я уверен, что вам объяснять не надо. Вот возьмем наш спортивный зал, что вас здесь больше всего раздражает?
  - Пожалуй, ничего не раздражает, - пожал плечами Андрей, они стали бросать поочереди мяч в кольцо.
  - Что-то я не видел, чтобы вы посещали наш бассейн.
  - Да как-то не довелось.
  - За столько лет? - рассмеялся Штайгер, ловко отправляя мяч в кольцо с трехочковой зоны. - Я тоже редко хожу. Я когда там нахожусь, мне кажется, что я в карцере. Плывешь в этой ванне против течения, как ни старайся, а ты даже на сантиметр не можешь сдвинуться вперед, как хомяк в колесе.
  - Да, вы правы. Пожалуй, меня это тоже раздражает, - согласился Андрей.
  - А здесь свобода, пускай, маленький островок, но это настоящая свобода, - Штайгер разбежался и ловко положил мяч сверху в кольцо. Он отбросил его Андрею, и тот, разбежавшись, двумя руками вбил мяч в кольцо. - Свобода, Андрей, свобода! Это вам не тренажеры, здесь нет этой максимальной эффективности. Вы, я думаю, удивлены моими речами?
  - Совсем нет, не удивлен, - улыбнулся Андрей.
  Штайгер прицелился и бросил мяч в корзину, мяч отскочил от обода, Андрей лихо перехватил его и в два прыжка заколотил мяч в кольцо.
  - Браво, у меня так с лету никогда не получается, - захлопал Штайгер.
  - Дело в тренировке, все можно натренировать.
  - Не все, к сожалению. Я вас спрашивал, почему вы самостоятельно корректируете курс.
  - Да, помню.
  - Это была, так сказать, прелюдия к другому разговору. Вижу, что вы к нему готовы.
  - Возможно.
  - Так как вы думаете, куда мы летим?
  - Об этом все знают.
  - Нет, мне не интересно, что знают. Или, скорее, думают, что знают другие. Что думаете вы, Андрей? Не пытайтесь уйти от ответа, я, конечно, не Борис Васильевич, и в душу к вамлезть не собираюсь, это, как мне думается, мерзко. Но я вижу, что вы знаете больше.
  - Я не знаю, куда мы летим, - спокойно ответил Андрей.
  - Интересно, а что еще?
  - Что еще, хм, вы подумаете, что я свихнулся, - рассмеялся Андрей. Игра вместе со Штайгером сняла с него все опасения, он чувствовал, что может доверять этому человеку, пускай он и остался тем же железным штурмбанфюрером, как его метко окрестил Санчес. - Я думаю, что мы движемся по замкнутой траектории.
  - Интересно, а почему вы пришли к такому выводу?
  - Потому, что я уже видел эту часть космоса. И не раз... это, наверное, глупо.
  - Вовсе нет, - Штайгер с силой сжал мяч в железных руках. - Вовсе нет, Андрей. Каждый человек имеет свою неповторимость, если хотите, уникальность. У вас, согласно паспорту вашего мозга, уникальная зрительная память, поэтому я могу верить вашим выводам. Более того, ваши выводы подтверждены расчетами.
  - Расчетами? - удивился Андрей.
  - Именно. Александр с его командой уже нарушили режим с моего позволения. Они все ищут ошибку, но ее нет, наш курс замкнут в одной траектории, так показывают расчеты.
  - Но почему мы раньше этого не замечали? - удивился Андрей.
  - А вот это - очень сложный вопрос. Для меня понятие времени сейчас отсутствует полностью. Вот, как вы думаете, сколько мы уже летим с вами?
  - Сколько?Двенадцать лет с небольшим, вроде.
  - Двенадцать лет, ха-ха! А вот мне кажется, что гораздо больше или меньше, парадокс? Парадокс, да.
  - Но в журналах все отмечено.
  - Журналы ведутся машиной, она не знает, что такое время. И мы не знаем. Как вы думаете, сколько мы спим при прямых перегонах?
  - Вы имеете ввиду общий сон?
  - Именно, мне эти получасовки не интересны, я бы не называл это снами, после них только тяжелее.
  - Я не знаю, во сне время не чувствуешь.
  - Вот именно, вот именно. А это могут быть и годы и часы, а, может, секунды. А, может, мы и сейчас спим? Вы думаете, что я сошел с ума?
  - Нет, вы говорите как Гарри.
  - Гарри, он тоже так думает?
  - Не совсем. Он думает, что мы не существуем.
  - Интересная мысль, - Штайгер сел на скамейку, по-детски прижав мяч к животу, - Пожалуй, я попрошу вас передать наш разговор Гарри. Я знаю, что он меня недолюбливает, это на национальном уровне, сами понимаете.
  - Вовсе нет, он очень хорошо к вам относится, говорит, что у вас самая трезвая голова на этом ковчеге.
  - Ковчег, вспомнили это слово, - Штайгер поморщился. - Мне не нравится наша миссия, я уже это говорил. А вам?
  - А я не принимаю решения, я пилот, - ответил Андрей, до конца еще сам не определившийся, как бы он поступил, но правила освобождали его от принятия решения, делая беспристрастным арбитром, именно поэтому Гарри называл Андрея самым главным человеком на корабле.
  - Лукавите, Андрей, лукавите. Вы бы никогда не нажали на запуск программы.
  - Но мне придется это сделать.
  - Да, если мы договоримся между собой. Так что, не переживайте, Андрей, - Штайгер весело хлопнул его по плечу. - Люди ещеникогда не могли друг с другом договориться, мы же все абсолютно разные.
  - Тогда зачем все это? К чему вся наша миссия?
  - Амбиции, мой друг, амбиции и тщеславие, а в основе обезьянья доминантность. Вот, что движет нас вперед. Спасибо за игру, у вас еще есть немного времени, загляните в лазарет перед восстановительной паузой, ее нельзя пропускать, а то попадетесь в лапы к Борису Васильевичу.
  - Не хотелось бы.
  - Вот и не попадайтесь. Позже, я думаю, что стоит нам всем собраться, и Гарри тоже. Есть что обсудить, но, Андрей, не стоит это обсуждать с кем-то другим, люди не поймут.
  - Я знаю.
  На площадку прибежала запыхавшаяся помощница Штайгера, тоненькая блондинка Мари, и буквально потащила его за собой на очередное собрание, которое инициировал Борис Васильевич. Андрей сочувственно кивнул ему и пошел переодеваться.
  Дорога от спортивного зала до лазарета заняла у Андрея около пяти минут. Он специально не вызвал лифт, соединявший разные уровни жилых и рабочих отсеков, а пошел вниз по спиральному переходу, ведущему к оси ротора, туда, где находились технические отсеки, и где искусственная гравитация была минимальной. Спиральный переход находился в дальнем конце челнока ближе к двигательному отсеку, это было относительно недалеко, но Андрея поразило то, что он не встретил на своем пути никого, двери в лаборатории были закрыты,о быкновеннооткрытые нараспашку, откуда часто разносился дружный смех молодых ученых. Он заглянул в одну из них, там они с Гарри растили старинный фрегат из кристаллов, так Гарри учил Андрея тому, что знал лучше всего. По задумке фрегат должен был вырасти до трехмачтового судна, ответственным заснаряжение был Андрей, а Гарри корректировал давление в разных точках, чтобы кристаллы росли в точности с эскизами Андрея. Работа была кропотливая ис первого взгляда бессмысленная. Фрегат пока не имел ничего общего с главным эскизом, висевшим рядом с прозрачной камерой, который Андрей выполнил карандашом, но внимательный взгляд обнаружил бы, что у кристалла уже начали прорисовываться три бугорка - будущие мачты, а основное тело приобретало знакомое из исторических книг очертание морского корабля XIX века. Андрей любовно посмотрел на их модель и вышел, напевая себе под нос незатейливую песенку, внезапно всплывшую вего памяти. Он не раз подмечал за собой, что подобные вспышки памяти случались с ним в короткие мгновенья радостного волнения или приступов тревожности, которых стало слишком много в последнее время, а еще этот Борис Васильевич постоянно вопросы задает, в глаза смотрит, догадывается, старый чёрт, определенно, догадывается, этот нутром чует, кто сбивается с установленного Центром пути. А что есть Центр? Что он есть для нас? Андрей подумал об этом и не заметил, как пришел к лазарету.
  Медицинский отсек, или как его все называлилазарет, находился на два уровня ниже, чем жилые и рабочие отсеки. Сделано это было специально для того, чтобы больные быстрее поправлялись в щадящих условиях пониженной гравитации, но мало кто жаждал попасть сюда добровольно, что, впрочем, было совершенно естественно, родовая память о больницах на Земле развивалась у некоторых в чувство неподдельного ужаса перед безобидным медицинским отсеком. Многие исследователи космоса, находясь на челноке, до последнего терпели, пока все тайное не становилось слишком явным. Андрей был не из таких, но и ипохондрией тоже не страдал, а были и такие, кто методично выискивал в себе разные отклонения, интерпретируя это как начало серьезного заболевания, которое обязательно не даст им совершить свою великую миссию. Подобных завсегдатаев медицинского центра Штайгер отправлял к Борису Васильевичу, это был, пожалуй, единственный повод согласиться, что такие люди, как Борис Васильевич, нужны на корабле.
  - Привет выздоравливающим! - воскликнул Андрей, входя в палату.
  Палата была четырехместная, одну койку занимал Гарри, а на второй, свернувшись в позу эмбриона, лежал Егор, он спал тревожным сном, подрагивая всем телом.
  - Привет здоровым, - ответил ему Гарри, они обменялись рукопожатием. - Не думал, что вы зайдете ко мне, у вас же скоро должен быть здоровый сон.
  - Шутите, значит, живы, - улыбнулся Андрей. - Ну, что говорят врачи, жить будете?
  - Врачи? - Гарри удивленно вскинул брови и отложил в сторону электронный журнал, он ни на секундуне переставал следить за своими установками в лаборатории. - Не знаю, пищат что-то на своем языке, мы определенно друг друга не сможем понять.
  Он кивнул на блестящие бокаанализаторов, мигавших красными и белыми лампочками.
  - Когда выпишут? - Андрей подошел к одному из анализаторов и открыл меню, желая узнать результаты анализов Гарри. Все показатели были в норме, по всем параметрам Гарри был абсолютно здоров. - Хм, они говорят, что вы чувствуете себя прекрасно.
  - Так и есть, вот в этом я с ними согласен, - ответил Гарри. - Жаль, что Егор не может сказать то же самое. Он пока не понимает, что с ним происходит.
  - Хм, а вы понимаете, что происходит?
  - Я думаю, что понимаю. Вы говорили со Штайгером?
  - Да, а откуда вы знаете?
  - Ко мне забегала его помощница Мари и попросила подождать вас, чтобы я не начал свою фазу сна до отбоя. Собственно я этого и не собирался делать.
  - А с меня пока частично снята эта повинность, - улыбнулся Андрей. - Могу подольше пободрствовать.
  - Зря радуетесь, все равно свою норму сна вы должны будете принять.
  - Гарри, но дайте хоть сейчас порадоваться, что вы, в самом деле, - Андрей сел рядом с его кроватью и покосился взглядом на Егора.
  - О, можете за него не беспокоиться, он ничего не слышит. Боле того, в нем сейчас двойная доза снотворного, - сказал Гарри. - Но что-то она плохо действует, видите, какой у него неспокойный сон.
  - А, может, он и должен быть таким, а не как наш, бревном неподвижным на полке, а? - усмехнулся Андрей.
  - Вряд ли вы это помните. И я не помню, что и как должно было быть, поэтому его сон уже не может считаться для нас нормой.
  - Норма, да уж, норма - это безликое понятие, а каждый человек это личность.
  - Не каждый, тем более, у нас на корабле. Думаю, что вы в этом скоро убедитесь.
  - Не хотелось бы, - замялся Андрей. - Гарри, я вам скажу кое о чем, только вы не делайте поспешных выводов, время подумать у вас есть, пока лежите в санатории.
  - Будто бы у меня нет времени подумать там, - Гарри показал пальцем на пол и криво ухмыльнулся. - У нас все так сильно заняты.
  - Не ерничайте, дайте же соблюсти эту ни к чему не обязывающую формальность.
  - Что ж, как говорили много веков назад, извольте.
  - И изволю, я так изволю! - Андрей погрозил неизвестно кому кулаком. - Если вкратце, что дела наши плохи.
  - Сомневаюсь, хуже, чем есть, и быть не может. Мы находимся на космическом корабле, летящем неизвестно куда, и не имеем возможности вернуться домой. Это добровольное самоубийство, обличенное в фантик великой миссии человечества.
  - Но вы же сами вызвались войти в команду. Я удивляюсь, как вас с подобными взглядами вообще приняли в команду, вы же противник нашей миссии.
  - Ну, Андрей, вот вам бы не стоило корчить из себя возмущенное непонимание. Оставьте это Борису Васильевичу и его вассалам. Вам как главному арбитру не стоит снисходить до подобного студенческого театра.
  - Вот Гарри, могли бы и не тушить во мне мой творческий порыв! - возмутился Андрей, Гарри рассмеялся. - А вот насчет того, что мы летим неизвестно куда, вы абсолютно правы. Александр Евгеньевич со своей командой нашел ошибку в расчете курса, получается, что мы не знаем, где находимся.
  - Скажите, Андрей, ведь для вас это не было новостью. Я видел, как вы разговариваете с космосом в вашей рубке, я не хотел вам мешать, но это же воля случая, если бы я знал, то не входил бы тогда к вам.
  - Хм, не думал, что кто-то меня мог застать за этим, - нахмурился Андрей.
  - Не стоит волноваться, кроме меня, ну, может еще Стеллы, к вам посмотреть в окошко никто и не придет. Вы не можете ее забыть?
  - Я не хочу ее забывать!
  - Это правильно, я вам даже завидую, мне так и не удалось ничего вспомнить, одни лиловые пятна перед глазами.
  - Придет время, вспомните, и в самый неподходящий момент, - сказал Андрей и прокашлялся. - Я не буду вам врать, я давно знаю, или нет, чувствую, что мы летим не туда. Мне кажется, это более точное слово, так как я не могу это подтвердить или доказать...
  - Мы летим по замкнутой траектории, по кругу, как на треке, верно?
  - Откуда вы знаете?
  - О, Андрей, может, я и живу в лаборатории, но не забывайте, я же ученый. Я заметил что, например, наш с вами фрегат перестал расти.
  - Подождите, как это перестал? - удивился Андрей. - Я вот только что ходил туда, уже показались мачты.
  - Все верно, с этим я спорить не буду. Вот только они показались уже давно, а сейчас они стали уменьшаться. Это, конечно, не так заметно на первый взгляд, но если взглянуть на другие мои установки, то это становится очевидным. Вы не очень любите слушать про мои колонии паразитов.
  - Да уж, по-моему, паразитов хватает итак на борту.
  - Опять вы со своей идеей о паразитической природе человека, - Гарри хлопнул его по плечу. - Она не может быть поддержана на нашем корабле, это прямая агитация, не так ли, господин главный арбитр?
  - Вот чья, я извиняюсь, бактерия тут размножилась, - буркнул Андрей.
  - Хорошо, оставим шутки, - Гарри принял серьезный вид. - Я вижу по росту, а теперь уже деградации нет, это тоже неверно, как же сказать, как сказать... Андрей мы не движемся по замкнутой траектории, онаразорвана по временной шкале, но события, если хотите жизнь, она напоминает мне простой график. Мы доходим до одной точки и потом опускаемся обратно в начальные значения. По времени этот период очень продолжителен, иногда мне кажется, что он больше человеческой жизни.
  - То есть, вы хотите сказать, что мы уже прошли несколько таких периодов? А почему же мы до сих пор еще живы?
  - Потому, что для нас нет понятия "жизнь". Я уже говорил вам, что считаю, что нас нет, - ответил Гарри. - Можете считать меня сумасшедшим.
  - Да вы и есть сумасшедший.
  - Возможно, но и вы тоже.
  - А это вы меня заразили, я поддался массовому психозу.
  - Опять шутите.
  - Да, шучу. У меня это не укладывается в голове, просто не укладывается, - покачал головой Андрей.
  - Вот скажите, что мы имеем на борту нашего корабля?
  - В смысле? Много чего имеем.
  - Нет, я говорю о полезном грузе, команда не в счет, люди в данном случае не более чем инструмент.
  - Согласно спецификации мы несем с собой генетический материал жителей Земли.
  - Верно, но это согласно декларации, а кто-нибудь лично проверял это?
  - Пожалуй, нет. Возможно Штайгер или Борис Васильевич.
  - А вы спросите у него, интересно, что он ответит.
  - Спрошу, обязательно спрошу. Вы думаете, что там ничего нет.
  - Отнюдь, я думаю, что наш корабль забит материалом, только это материал другого рода.
  - Какого?
  - Я пока не буду говорить, мне надо все подробнее обдумать.
  - Хорошо. Гарри, я теперь спать не буду!
  - Так это же не плохо, - сказал Гарри, и они оба рассмеялись.
  Егор на соседней койке затих, провалившись в бездну тяжелого сна. Андрей встал и поправил на нем сбитую в судорогах простыню.
  - Я хочу еще проверить наши двигатели, - сказал Андрей. - Не нравятся мне данные, уж больно они идеальные.
  - Что вы имеете ввиду?
  - Я имею ввиду то, что значения параметров не меняются даже в самом высоком разрешении, а это невозможно, такого просто не может быть. Есть вероятность, что система врет или что-то с контактной сетью. В любом случае стоит вылезти за пределы ротора и посмотреть.
  - Это интересно, вы дали мне еще немного пищи для ума.
  - Не спешите с выводами, давайте мы совершим вылазку, а потом посмотрим.
  - Нет, Андрей, я уже столько теорий в голове настроил. Вы даже не представляете, что сейчас пришло мне в голову.
  - И что же?
  - А то, что все это, все, что мы видим вокруг - всего лишь эмуляция реальности, - ответил Гарри. - Но об этом позже, вам пора на ваш законный отдых.
  - Ах ты, черт, - Андрей взглянул на свой браслет, пришло уже третье напоминание. - Я побежал. Гарри, поменьше думайте, хорошо?
  - Постараюсь, - Гарри помахал рукой выбегающему Андрею и лег на кровать. Снотворное впрыснулось в его вену, оставалось еще пару минут до отключения. Он смотрел на потолок, отгоняя от себя все мысли, желая сосредоточиться на лиловых кругах, остатках его памяти. Круги вращались перед ним, медленно совмещаясь, перед забытьем он увидел размытый силуэт человека и отключился.
  
  5.
  
  Стелла вошла в кабинет Бориса Васильевича и нерешительно встала у входа. В кабинете было пусто и холодно, из системы вентиляции дул холодный воздух, Борису Васильевичу было всегда жарко. Она поежилась и села на один из стульев, стоявших полукругом напротив массивного стола.
  "Может, он забыл?" - мелькнула мысль в голове у Стеллы, она радостно поглядела на браслет, раздумывая, сколько времени для приличия стоит выждать, но ей тут же пришло сообщение от него, чтобы она его дождалась. Стелла вздохнула истала ждать. Лучше бы сейчас она пошла в зал вместе с Артемом, сегодня она его бы точно обогнала на беговой дорожке. Ей представилось удивленное лицо Артема, и она негромко рассмеялась. Она пока не смогла определиться, как к нему относится. Ей хотелось, чтобы знаками внимания ее одаривали более взрослые мужчины. Например, Санчес, она бы неплохо смотрелась рядом с этим высоким смуглым латиноамериканцем, ей очень нравились его выпирающие скулы и веселый нрав. Она называла его мексиканцем, и это несмотря на то, что даже сам Санчес называл себя не иначе как латиносом. Не раз в шутку пытаясь разобраться кто он, выстраивая свое генеалогическое древо и не находя в нем ничего определенного, кроме безумной метисации, именно поэтому он определял себя не иначе, как латиносом, считая себя потомком почти всех народов Латинской Америки. Но всеже, Санчес был немного не то, ей хотелось бы, чтобы он был больше похожим на Андрея Федорова. Стелла стала копаться всебе, почему ей больше нравится Андрей, а не красавчик Санчес, что ее так привлекало в этом мужчине, вполне подходящем по возрасту ей в отцы. Наверное, его сила, спрятанная внутри, он никогда не выставлял напоказ свой характер, просто молча поступая так, как считает нужным, а еще... вот если бы он был моложе как Артем. Ее мысли вернулись к Артему, а в глубине сердца затаилась обида на Санчеса и Андрея. Она отлично знала, что на корабле пол не имел значения, современный человек, а в особенности покоритель космоса не должен был размениваться на подобную ерунду. "Вот тоже смешной ярлык, возбуждающий ненужное тщеславие",- подумала она, закрепив эту мысль перед собой, как учили ее в институте. Затем она стала расширять ее, добавляя другие примеры, не забыв и про себя, в своем стремлении утереть нос этой Ольге, заполучив внимание Андрея, хотя и до конца не понимала, зачем ей это надо. Стоит сказать, что самокритика вовсе не была ей чужда, Стелла легко могла сама себя разобрать по элементам, беспристрастно и часто жестко критикуя каждый.
  "Вы слишком критичны к себе. Это скорее показатель гордыни", - так говорил ей не раз Гарри Томпсон, добавляя, что в их поведении, каждого из них, слишком много обезьяньего, и угнетение половых гормонов не сможет освободить человека от своего животного плена, исключая одно, вы оставляете больше возможностей для других. Она вдумалась в эту мысль, получалось, что она, считавшая себя абсолютно свободной от пороков прошлых поколений людей, ведущих полуживотный образ мышления, она, лучшая выпускница курса, - и всего лишь обезьяна, желавшая усилить свою доминантность внутри их замкнутого коллектива. Ей стало горько от своих потуг в институте, желания стать лучшей, выделиться среди остальных, но она быстро успокоилась, принимая слова Гарри, что без желания доминировать ничего добиться по-настоящему не сможешь. Ее напряженное от мыслей лицо засветилось, вспомнились слова Андрея, когда они вместе смотрели на звездное небо в иллюминаторе его рубки, он назвал Бориса Васильевича главным бабуином, себя же он считал неандертальцем, не желавшим быть членом стада. Стелла громко рассмеялась, представляя себе Андрея в шкуре убитого медведя и с каменным топором в руке, яркий образ воображения художников прошлых веков о происхождении человека.
  - У вас хорошее настроение, это просто прекрасно, - Борис Васильевич прошел мимо нее и сел за свой стол, приветливо улыбнувшись ей.
  - Ой! - Воскликнула она, задумавшись, Стелла и не заметила, как он вошел. - Просто задумалась.
  - О чем-то хорошем, - улыбнулся он шире. - Вы знаете, я завидую вам в этом, вы еще не утратили желание и силу радоваться.
  - А разве вы не можете также? - удивленно спросила Стелла, в глубине души испугавшись его внезапной откровенности.
  - Представьте себе, нет. Может, это возраст, но мне еще далеко до старости, всего-то около семидесяти лет, есть еще лет сорок, пятьдесят в запасе. А вы обратите внимания, кто еще кроме вас может просто смеяться, искренне, пускай даже и по пустякам?
  - Многие. Ну, не знаю, Артем, а вот, Санчес - очень веселый человек!
  - Вот тут вы путаете. Вспомните ваше образование, вы же высокого уровня специалист-психолог.
  - И историк, - добавила она, чувствуя в себе жгучее наслаждение гордости.
  - Именно, вам этот вопрос должен быть знаком лучше, чем кому-либо. Санчес - комик, а все комики самые несчастные люди. Я это хорошо понимаю, мне самому трудно осознавать то, что мы летим, посути, на свою гибель. Никто из нас не вернется домой, никогда, а ведь это очень тяжело осознать и, тем более, принять.
  - Но мы же летим с важной миссией, разве этого недостаточно?
  - В человеке должна жить надежда, а какая надежда может быть у нас? Давайте отбросим в сторону важность нашей миссии, вы же знаете, что мы так и не смогли прийти к общему мнению, а без него мы не сможем осуществить нашу миссию, и вся программа колонизации закончится в стенах этого корабля. У нас же не все считают, что наша миссия должна быть исполнена, такие люди, как Гарри Томпсон способны сбить с толку многих ученых.
  - Я уверена, что каждый имеет право на свое мнение, так мы сможем выработать правильное решение.
  - Безусловно, - он неприятно улыбнулся. - И все же, как вы думаете, вот если отбросить эту миссию, что останется у членов нашей команды в качестве надежды? Вы же не будете утверждать, что человек может жить без надежды?
  - Это очень сложный вопрос, - замялась Стелла.
  - И вовсе несложный. Ответьте за себя, как вы думаете?
  - Я думаю, что у каждого есть хоть маленькая, но надежда внутри.
  - Отлично, а вот подумайте, если считать, что наша миссия ошибочна или даже, как считают некоторыенаши коллеги, преступна, то какая может остаться надежда в людях?
  - Я не знаю, - Стелла нахмурила лоб, ей очень не нравился этот разговор. - Может, что миссия не будет исполнена?
  - Вы смотрите на все слишком возвышенно. Каждый, впервую очередь, думает о себе. Так и было и так будет. Сколько бы мы не старались вырваться в идеальное общество, но основным является желание лучшего для себя. А надежда для таких людей может быть только одна - вернутся домой! На Землю!
  Стелла удивленно раскрыла глаза, Борис Васильевич торжествующе глядел на нее, довольный произведенным эффектом.
  - Но это же невозможно, - с сомнением произнесла Стелла. - Курс задан машиной, мы не можем его изменить.
  - Не совсем так. Понимаете, человек, введенный в отчаянье или сам вошедший в него, такой человек способен на многое. Даже на преступление. Пусть вас это не шокирует. Но это так.
  - Я уверена, что никто из наших коллег, наших друзей, никто не мог этого сделать.
  - Я тоже хотел бы быть уверенным в этом, - Борис Васильевич глубоко вздохнул. - Но факты, милая моя, факты говорят обратное. Вы же знаете, что я провожу регулярные сеансы с каждым членом нашей команды. Очень важно знать, что человека тревожит, мы все в плену этого корабля, один сошедший с ума человек может погубить всех.
  - Я это понимаю.
  - Отлично, именно поэтому я обратил внимание на излишнюю нервозность наших курсовых программистов. Вы знаете, ребята долго отказывались сознаваться, но в итоге, я попрошу вас держать это в секрете, в итоге оказывается, что мы сбились с курса.
  - Этого не может быть, - уверенно замотала головой Стелла. - Андрей Викторович лично контролирует курс, и он, как пилот нашего корабля, может всегда скорректировать в нужную сторону.
  - Вот! Хорошо, что вы сами сказали об этом. Именно, может скорректировать курс. А разве кто-то еще может это сделать? Никто не может, только он один.
  - Вы хотите сказать, что Андрей Викторович изменил курс корабля? Я в это никогда не поверю!
  - Подождите, я еще никого ни в чем не обвиняю, - поспешил заверить ее Борис Васильевич. - Для обвинений нужны доказательства. Но подумайте, не заметили ли вы изменений в поведении нашего капитана корабля?
  - Нет, герр Штайгер как всегда, безукоризненен, - ответила Стелла.
  - А вы присмотритесь повнимательнее. А еще, я бы попросил вас почаще заходить к Андрею Викторовичу. Я знаю, что вы и так там бываете часто, но, возможно, чтобы снять все сомнения, необходимо удостовериться. Вас никто опасаться не будет, не беспокойтесь.
  - Вы хотите, чтобы я шпионила за ними? - возмутилась Стелла.
  - А разве жизни десятков человек этого не стоят? Подумайте, что для вас важнее, ваша гордость или жизни людей? Разве к этому человечество шло столько веков? Вы считаете себя новым человеком? Человеком, лишенным своей животной сущности? Конечно же да! Я вижу, что вы одна из лучших, кого я знал! Не стоит воспринимать это как предательство, в нашем мире такого понятия нет уже много десятков лет.
  - Я вас поняла, - глухо ответила Стелла. От его похвал ей стало тошно, во рту пересохло, а яркие глаза резко потускнели. - Я сделаю, как вы сказали, но, если я ничего не обнаружу, то я должна буду им все рассказать.
  - Конечно, как же иначе. Я сам им все расскажу и извинюсь, если это потребуется. Но не спешите с выводами, все, что вы сможете заметить, сначала обсудите со мной, а вместе мы решим, как стоит это оценивать, договорились?
  - Да. Я поняла, - кивнула Стелла, заерзав на стуле, ей хотелось выбежать, немедленно, как в детстве, когда ее ругал отец, удивительно, как не вовремя приходят воспоминания, как хочется поскорее от них избавиться, но боишься, что они больше тебе не вернутся, и ты потеряешь последнюю ниточку, связывающую тебя с домом.
  - Вот и хорошо. О, я вас задержал. У вас же по плану сейчас тренировка. Мы закончили, спасибо вам, Стелла. Вы настоящий член команды.
  - Спасибо, Борис Васильевич.
  Стелла встала и быстро вышла из кабинета. Нарушая заведенные правила, она побежала по коридору в сторону тренажерного зала, только бы ее никто не увидел, только бы никого не встретить, чтобы никто не увидел ее сейчас. Путаясь в одежде, она, отрывисто сдергивая с себя комбинезон, разделась и надела купальник и ушла в бассейн. Волна окатила ее, заставляя сопротивляться ей, руки, ноги яростно били по воде, она плыла изо всех сил, наращивая темп, не чувствуя, как деревенеют от перегрузки мышцы, а по щекам текут крупные капли слез, безжалостно смываемые искусственной морской водой. Стелла задыхалась от темпа, от клокочущих рыданий, выбиваясь из сил, и, в конце концов, пошлако дну, не чувствуя своих ног. Ее тут же подняла снизу платформа, верно оценив ее состояние и не дав сильно захлебнуться.
  
  6.
  
  Кают-компания гудела десятками голосов, рассчитанная на всюкоманду, она в один момент перестала вмещать в себя всех собравшихся, и это несмотря на то, что пришло чуть более половины команды. Собравшимся было мало пространства, они делились то на три группы, то на четыре, образовывая вулканы дискуссии, потом вдруг резко объединялись, чтобы тут же разорваться на два противоположных вулкана, изрыгающего из себя лаву доводов и контрдоводов.
  Вокруг всего этого метался Борис Васильевич. Его лицо исказила гримаса крайней озабоченности и подавляемого безудержного гнева. Толстые губы непроизвольно беззвучно шептали угрозы ипроклятия, но в пылу дискуссии вряд ли кто смог бы это заметить. Всех новоприбывших он брал под свое крыло, но ученые, инженеры, возвращавшиеся со своих смен, выдерживали нужное время общения с ним и разбредались сначала по стенкам кают-компании, чтобы через пару минут влиться в одну из противоборствующих групп.
  Но несколько человек стоили почти неподвижно у стены, не принимая участия в дискуссии. Это был Андрей и Артем. Андрею было не положено выражать свое мнение, как главному арбитру, должность сама нашла его, так решил Центр после вылета. В конце их полета именно он должен был решить за всех, один, как будет исполнена их миссия. Слова были высокие, но за ними скрывалась простая логика: если хотя бы один из ученых, инженеров или психологовбудет против, то даже решение большинства не сможет повлиять на общий итог. Андрея выбрала Система, не потому, что он был особенным, как раз нет, его способности не выделялись на общем фоне, если бы не одно но - Андрей был ужасным педантом во всем, что касалось справедливости. Удивительная черта для современного человека, воспитанного обществом в парадигмеглавенства общественного мнения над мнением человека. Стоявший рядом Артем тревожным взглядом посматривал то на дверь, ожидая приход Стеллы, то на помощницу герра Штайгера Мари, также стоявшую рядом у стены и испуганно ожидавшую своего шефа.
  Герр Штайгер подошел к двери кают-компании, уже хотел взмахнуть браслетом рядом с валидатором для открытия, но увидел в конце коридора фигуру Стеллы. Она стояла на месте, глядя не то в пол, не то в сторону, не решаясь идти дальше. Стелла заметила его и дернулась было скрыться, но герр Штайгер уже шел к ней скорым шагом.
  - Стелла, у вас все в порядке? - с искренней тревогой спросил он, заглядывая ей в лицо. От его проницательного взгляда не скрылись ее тщетные попытки убрать следыраскрасневшихся от слез глаз. - Вы плакали, почему?
  - Нет-нет, что вы, герр Штайгер. Я была в бассейне, мне просто вода попала в глаза, - заторопилась она, вытаскивая из головы нелепое оправдание.
  - Зачем вы меня обманываете, - покачал головой герр Штайгер и отвел ее в ближайшую комнату отдыха. Они сели на диван, Стелла испуганно и виновато смотрела на него, а в глазах снова набухали слезы отчаянья. - Вы ничего не хотите мне сказать.
  - Нет, - выпалила она и отвернулась, шумно задышав. Она резко повернулась к нему, блестя мокрыми глазами, и сказала. - Я расскажу, вы не подумайте, я обязательно все расскажу, но не сейчас, сейчас не могу, понимаете, понимаете?
  В ее глазах было столько мольбы и непонятной ему вины, что у него запершило в горле от волнения. Определенно что-то творилось с ней, он хорошо знал ее, выделяя Стеллу из общего числа молодых девушек их команды, как человека с обостренной честностью, наверное, ее поэтому так тянуло к Андрею, Штайгер это видел, не раз заставая ее в рубке вместе с Андреем у иллюминатора. Сейчас же в ней боролось нечто, нечто, заставившее эту веселую девушку страдать. Он был готов биться об заклад, что это очередные интриги Бориса Васильевича, что ж скоро все станет ясно, еще немного и котел взорвется.
  - Я не буду вас мучить, Стелла, - сказал он, пожав по-отечески ее горячую ладонь. - Как посчитаете нужным, я всегда готов вас выслушать. Но я хотел, чтобы вы знали, что я беспокоюсь за вас.
  - Спасибо, герр Штайгер и простите, - прошептала она и спрятала глаза от него в пол.
  - Вам не за что извиняться, - ответил он, онасильнее сжала его ладонь и выпустила свою руку. Штайгер взглянул на свой браслет, Мари накидала ему сообщений, он нахмурился, в кают-компании назревала буря. - Я думаю, что вам не стоит ходить на собрание. Путь еще долгий, у вас будет время, чтобы обсудить ваше решение с коллегами и друзьями.
  - Нет, я должна, - неожиданно твердо ответила Стелла, она вся выпрямилась, совладав со своим волнением, а в глазах ее светился огонек былой уверенности, но не было в нем той смешинки, что он подмечал раньше. - Я готова, все хорошо.
  - Молодец, У вас сильный характер - это прекрасно, - похвалил ее герр Штайгер.
  Они вышли из комнаты отдыха и подошли к кают-компании.... За герметичными дверями не было слышно того, что происходит внутри. Герр Штайгер вздохнул и грустно улыбнулся Стелле, она понимающе кивнула, и он открыл дверь. Тут же их окатила волна голосов, неистово споривших друг с другом. В этом гомоне уже не было понятно, кто с кем говорит, каждый пытался перекричать другого, желая хоть так продавить свою точку зрения. Они вошли и вместе подошли к стене, где стояли Андрей с Артёмом и перепуганная Мари.
  - Ты где была? - шепнул Стелле Артем. - Я тебя везде искал.
  - Я была в спортзале, - ответила она, слегка пожав ему локоть, чтобы он не волновался.
  - Странно, я там был, тебя не нашел, - сказал он, но больше расспрашивать не стал, чувствуя ее руку у себя на предплечье. - Тут такое творится!
  - Я вижу, - сказала Стелла.
  Все больше людей отходило к стене, уходя о дискуссии, это было негласное правило, у стены всегда стояли воздержавшиеся. Посреди кают-компании образовался круг, внутри которого стояли основные спорщики. Среди них высилась худая фигура Гарри. В отличие от оппонентов он говорил спокойно и внятно, не переходя на высокие тона, только по сильно побледневшему лицу и напряженным скулам было видно, каких усилий ему это стоит.
  - Человечество всю свою историю шло к этому, потом и кровью заслужив перед Вселенной свое право создавать и творить! - ревел Борис Васильевич, потрясая большими кулаками почти перед самым лицом Гарри. -Мы добились этого! Мы - человечество! Мы несем свет познания во тьму!
  - Это слишком общие лозунги, - спокойно ответил ему Гарри, когда тот на пару секунд выдохся, собираясь с мыслями и готовя новую порцию лозунгов и обвинений.
  - Гарри, но почему мы не имеем права на эксперимент? - спросил его коллега по лаборатории средних лет высокий китаец, не утративший на своем луноликом лице мягкости юношеских лет, поэтому никто не верил в его настоящий возраст, часто воспринимая его как молодого студента, в лучшем случае аспиранта. - Если не получится, то эволюция сама решит это, она в любом случае сама расставит все по своим местам, хотим мы этого или нет. Чем же мы рискуем?
  - У нас нет никаких рисков. В этом ключе мы полностью защищены. Но я говорю не о рисках, а оправе, праве на вмешательство, - в очередной раз повторил свою мысль Гарри. - Мы, люди, в своей истории неоднократно позволяли себе вмешиваться в то, куда не имели права, так погибли многие виды растений, животные. Мы планомерно уничтожаем свою планету и поэтому лихорадочно ищем пути спасения своего вида, понимая, что сами не в состоянии обеспечить выживание нашейцивилизации на Земле. Люди привыкли решать, кто должен жить, а кто нет. Вспомните историю, вспомните историю искусственного отбора, который люди проводили тысячелетиями над собой, безжалостно уничтожая тех, кто был иных взглядов, иного вида, иного образа жизни. В нашемобществе на золотом пьедестале сидит понятие свободной воли, это наша новая религия, если хотите. Ответьте сами себе, разве другой мир не имеет право на свободную волю? Разве человечество имеет право навязывать себя другим планетам?
  - Но, Гарри, давай воспринимать это как возможную метеоритную атаку, - похлопал его по плечу высокий швед, начальник химической лаборатории. - Вместе с метеоритами на планету может быть принесена и другая жизнь, верно? Этого же мы не отрицаем, такое событие будет считаться естественным.
  - Естественным и необратимым, - сказал Гарри. - Возможно, так зародилась и жизнь на нашейпланете, как бы ни был высок уровень нашей науки, как бы ни были мы горды от наших достижений, но мы ничего не знаем о себе. Точнее нет, мы до сих пор не можем договориться друг с другом на Земле о происхождении жизни, о своем происхождении, но уже решаем за других.
  - Так вот и проверим! - воодушевилсякитаец. - У нас есть уникальная возможность проверить!
  - Нет у нас такой возможности. Чтобы мы ни делали, но даже пару миллионов лет человечество не проживет - оно уничтожит само себя, съест себя ради своей гордыни, - ответил Гарри. - Даже среди нас есть люди, кто открыто или тайно считают, что нас создал бог. В подсознании, в родовой памяти, можете называть это как угодно, но у каждого из нас заложено, запрятано желание стать богом. Мы не хотим знать, что и как пойдет на этой планете, нам не нужна эта "Надежда" - мы хотим стать богами, богами и ничего более. Вдохнуть жизнь в мертвую пустоту, нет в этом ни науки, ни гуманности. Именно поэтому принять решение оставили нам, именно поэтому мы все разные и никогда не сможем договориться. А оставшимся на Земле плевать, что и как будет, они уже чувствуют себя богами, это дорогого стоит.
  Из круга спорщиков отошла большая часть к стене, и места у стен кают-компании почти не осталось. Борис Васильевич весь покраснел, шумно задышав. По его лицу лихорадочно прокатывались проговариваемые мысли, но ни одна еще не могла выстроиться в торжествующий довод против Гарри, со стороны казалось, что еще немного, и Борис Васильевич его просто ударит, так изакончит этот спор. Собрание, планируемое как отчетное, результаты которого должны были передать в Центр, собрание определенно не удалось. Торжества и величия научной мысли не случилось, и все из-за него, убрать одного, всеголишь одного, и всех можно выстроить в ровную линию. Эту мысль Андрей четко уловил на лице Бориса Васильевича, неясным чувством прочитав это по его лицу, искаженному ненавистью.
  - Подумайте, - продолжил Гарри, обращаясь ко всем. - Так ли уж важна ваша роль, как ученых? Сколько из нас сможет по прилету спуститься на планету и провести исследования? Боюсь, что немногие, и дело тут даже не втом, что кто-то, возможно, умрет. На самом деле в наших исследованиях нет смысла. Мы находимся на военном корабле, не на научном, не на исследовательском и уж, тем более, не несем луч света в непросвещенную Вселенную! Да, мы чувствуем себя миссионерами, впервые вступившими на берега дикарей, но кто стоит за нашими спинами? Как и тогда, на Земле, за нашими спинами стоит принуждение, власть оружия. Ракет, спящих в пусковых шахтах, хватит слихвой, чтобы заразить нашим вирусом не одну планету, заразить окончательно и навсегда. В этом нет гуманности, это принуждение, это власть.
  - Но, Гарри, я уверен, что "Надежда" гораздо сильнее нас. Сколько бы мы не старались подавлять Землю, она нас все равно победит, - сказал высокий швед. - Мне думается, что ты сгущаешь краски.
  - Он не сгущает краски! Он впрямую саботирует работу многих поколений людей, деля на ноль все то, чего добилось человечество! - вскричал Борис Васильевич. - Если вы, Гарри Томпсон, не верите в великую миссию землян, зачем вы подписались на этот проект? Зачем вам это надо? Не мешали бы другим, сидели бы у себя в лаборатории на Земле и смотрели бы за своими бактериями!
  - Я вошел в этот проект потому, что хочу изучить эту планету. Мне интересна ее жизнь, ее жизнь, понимаете? Как она развилась, что у нас может быть общего, это всегда приятно сознавать, что ты можешь найти во вселенной что-то знакомое. Но я никогда не был сторонником провозглашенной великой миссии землян. Это нездоровое желание засадить вселенную собой больше подходит дляпаразитарных микроорганизмов, а не для человека сознательного.
  - Верно! - выкрикнула девушка от стены и спряталась за спину друга.
  - Нет, ну это никуда не годится! - Борис Васильевич развел руками. - Может, нам развернуть корабль и лететь обратно?
  - А может, нам стоит расстрелять свой арсенал на Землю? Заодно и проверим, как это работает? - предложил инженер, стоявший у стены, его слова поддержали другие, раздумывая, по кому ударить первым зарядом.
  - Герр Штайгер? Это как понимать? - Борис Васильевич подошел к нему и завращал глазами. - На корабле бунт, а вы стоите и ничего не делаете?!
  - Вы утрируете, - спокойно ответил ему Штайгер. - На собраниях все имеют право высказывать свои мысли, даже самые провокационные. Только общая и свободная дискуссия поможет выработать верное решение, честное решение. Это написано в Уставе.
  - Нет, я этого так не оставлю! Когда писали Устав, никто и не предполагал, что это дойдет до такого! - Борис Васильевич замахал руками. - Я доложу об этом в Центр! Они должны знать о том, что здесь происходит. И вы, вы, герр Штайгер, вы больше не будете капитаном, никогда, слышите? Вы и Гарри Томпсон - вы угроза великой миссии!
  Герр Штайгер лишь отрицательно покачал головой, ему не хотелось отвечать на эти выпады. Все вокруг замолкли, ожидая, чем закончится дело.
  - Молчите, ну, молчите, - прошипел Борис Васильевич и, кивнув своим помощникам, направился к двери. Ребята последовали за ним.
  Когда он вышел, в кают-компании будто бы воздух сделался чище, все глубоко задышали, почему-то улыбаясь и смеясь. Нервное напряжение таяло в воздухе, и уже непримиримые спорщики обсуждали результаты последних опытов, травили забытые анекдоты.
  - С каждым разом все хуже и хуже, - проговорил Андрей, оглядываяприсутствующих, он уловил испуганный взгляд Стеллы и подмигнул ей. - Держись Артема, он тебя в обиду не даст.
  - Конечно, защищу от самых страшных бурь, - начал было шутить в своей привычной манере Артем, но Стелла сильно сжала его локоть.
  - Прекрати, - сказала она и, приблизив губы к его уху, прошептала. - Мне надо с тобой поговорить.
  Андрей не слышал, что она сказала, но по взгляду Артема понял и кивком головы отпустил их. Собрание было окончено, хоть и не выдержало установленного регламентом времени. К нему подошли Ольга и Егор, все это время стоявшие в дальнем углу подальше от всех.
  - Ну, а ты чего молчишь? Что думаешь? - спросила Андрея Ольга, слегка погладив его живот своей ладонью.
  - Нечего говорить, - пожал плечами Андрей, заглядывая в ее голубые глаза. Она поправила легкомысленную челку и отбросила светло-русую косу на спину.
  - А вот мне бы хотелось, чтобы ты, наконец, что-нибудь сказал.
  - Ты же знаешь, что я не имею на это права.
  - Да плевать на это! - возмутился Егор. - Нельзя же Гарри одного оставлять. Я вот бы сказал, но у меня язык плохо подвешен.
  - Нельзя, - покачал головой Андрей. - Мнение арбитра может сыграть решающую роль, это правило, а выполнение правил - залог нашего выживания.
  - Выживания? А разве для нас это важно? - улыбнулась Ольга и подошла к нему вплотную. - Мы же давно умерли, с того момента, как вступили на борт этого корабля.
  Она игриво прикусила губу, они были одного возраста с Андреем, но Ольга оставалась еще очень привлекательной женщиной. Часто Андрей думал о том, как жестоко ограничивать человека, подавляя в нем "позорные", по мнению общества, желания, недостойные настоящего ученого или исследователя. Логика была проста до идиотизма, желание использовать пустую энергию, затраченную на выработку половых гормонов, в нужном направлении. Действительно, они меньше уставали, и Андрей бы многое отдал, чтобы глядеть на нее чистым взглядом, открытым и полным настоящей жизни. Они неоднократно обсуждали это, предаваясь в короткие минуты отдыха в одиночестве простым объятьям, не способные ни на что больше.
  - Пойдем, - Ольгапотянула его за собой. - Еще есть время до отбоя.
  - Идите, - кивнул ему герр Штайгер. - Собрание окончено.
  
  7.
  
  Андрей с Ольгой вышли из кают-компании, оставляя за раздвижной автоматической дверью потрескивающий воздух бесконечного спора. Коридор был как всегда пуст, это уже стало тревожить Андрея, но он не подавал вида, стараясь подражать Ольге, способной даже после самой сложной ситуации моментально переключиться на хорошее настроение. Казалось, что ее почти ничего не может расстроить, там, на Земле, вообще это бы вызвало непонимание, их корабль называли ковчегом, неумело налепливая к этому неверному имени и остатки религиозной памяти, получая в итоге нелепейшую фигуру истинного счастья человека. Все любили Ольгу за ее лучезарную улыбку, добрый покладистый характер, вот она и есть воплощение истинного нового человека, только Андрей замечал, как прибавляются у нее под глазами морщинки, как порой белеют костяшки ее кулаков, спрятанных за тонким станом в разгар свирепого спора, бессмысленного, бесконечного и неизбежного. Он это видел и никогда не говорил ей об этом.
  - Андрей, а пойдем в "уголок Земли": - предложила Ольга, так называли комнату психической реабилитации, представляющую собой десять модулей искусственной реальности, где каждый мог прогуляться по любимым местам на Земле, у каждого было не более трех таких мест, но все могли выбирать любой из вариантов, считалось, что так менее остро чувствуется тоска по родной земле иодиночество, но это была неправда... Люди ходили сюда для того, чтобы не забыть, чтобы усилить эту тоску, восстановиться как человеку, вернуть память. - Прогуляемся вдоль нашей речки? У тебя же еще есть один час до дежурства?
  - Я не против. У меня есть даже больше часа, - улыбнулся Андрей.
  - Нет, тогда ты не успеешь поесть, - назидательно сказала Ольга.
  - Я не расстроюсь, может, похудею, наконец, - ответил он, похлопав себя по слегка выпирающему, но каменному от натренированных мышц животу.
  - О, моя милая кокетка, - рассмеялась Ольга, ткнув его твердым кулаком в живот.
  Они вошли в зал психической реабилитации, как значилось на табличке при входе, а снизу была приклеена медная пластина с красиво выгравированной надписью "Уголок Земли". Ее сделал Санчес из остатков одного из своих аппаратов, которые он ломал с завидной регулярностью, а потом долго чинил. Он называл это "теорией бесконечности Санчеса", объясняя свои поступки тем, что для настоящего открытия требуется сначала разрушение. Санчес был физиком-теоретиком, но любил проводить опыты с плазмой различных газов, проверяя на резистентность к ним образцы обшивки корабля, корпусов агрегатов и вообще все, что под руку попадется, сводя полученные опыты в закономерности и высчитывая вероятность их гибели от малой песчинки в космосе, с начальной скоростью в несколько скоростей света. Потом он устраивал открытые доклады, чем приводил в восторг большинство членов команды, еще сохранивших в себе чувство юмора, но были и другие, впрямую обвинявшие его в глумлении над наукой и искренне не понимавшие, зачем его взяли с собой. На это Санчес всегда отвечал с невозмутимым видом, что его роль может сразу и не видна, но придет время и именно он сможет остановить эту губительную песчинку силой своей мысли, доказав расчетами, что ее существование является ложью и корабль будет спасен!
  - А чем сейчас занят Санчес? - спросила Андрея Ольга, погладив медную табличку.
  - Как обычно, балансирует на грани великого открытия и запоя, - ответил Андрей.
  - Нет, ну это понятно. А на самом деле?
  - Не знаю, я его давно не видел. Гарри сказал, что пару раз встречал его в лазарете, он сильно исхудал за последние дни.
  - Это плохо, ему худеть нельзя, тогда он станет таким же, как и все, - сказала Ольга, дав команду на открытие двери. - А когда Гарри и Егора выпишут?
  - Скоро, надеюсь. Мне иногда кажется, что основная задача медотсека залечить человека до логического конца.
  - И тем самым сберечь ресурсы для остальных членов команды, - весело добавила Ольга.
  Она пробежалась вдоль камер по вытянутому коридору и радостно прибежала обратно. Вход в камеры находился уровнем ниже, туда вела узкая лестница из небольшой комнаты для переодевания. Сами камеры представляли собой замкнутые кольца, тянувшиеся по окружности ротора. Внутри камер при помощи лазерно-световых иллюзий воссоздавались различные локации в воздухе, водяных стенах и на активной почве, способной имитировать рельеф выбранной местности. Эффект присутствия дополнял свежий ветер или пустынный зной, пение птиц, журчание реки, ручьев, легкие брызги воды, конечно, можно было в легкую раскусить эту иллюзию, начав быстро вертеть головой, но для чего было это делать? Гулять по камере можно было бесконечно, каждый раз перед отдыхающими открывались новые виды, система отслеживала перемещение людей, позволяя вернуться в понравившуюся точку и остаться там. Пару раз Андрей с Ольгой решили проверить, далеко ли до конца пути, но быстрее выбились из сил сами, чем система начала повторяться.
  - Мы одни, - сказала Ольга. - Одни, и больше никого! Представляешь?
  - Представляю, сюда и так никто особо не ходит.
  - Ну, почему же. А Стелла с Артемом? Я их как раз застала прогуливающимися по пляжу. Ей очень идет зеленый купальник.
  - А ты подсматривала, да?
  - Конечно, а как же иначе? - удивилась Ольга. - Это же так интересно, подсматривать за животными. Это моя работа, не забывай.
  Она потащила его в самую дальнюю камеру. В комнате для переодевания было тесно, с трудом размещались два человека. Пока Ольга колдовала над программой, он медленно снимал с себя кроссовки.
  - Готово! - радостно воскликнула Ольга, легко стянув с себя футболку и брюки. Она осталась в белоснежном купальнике и стала распускать волосы. Он следил за ее действиями, застыв на месте. - Ну, чего ты?
  Она подошла к нему и поцеловала в губы, что-то в глубине его на секунду проснулось, кольнув в области сердца. Он разгладил ее спутавшиеся волосы, струившиеся по острым плечам.
  - Что-то почувствовал? - с надеждой спросила она, глядя ему прямо в глаза.
  - Кольнуло у сердца, - ответил он, ловя искорку радости в ее прозрачных голубых глазах.
  - И я почувствовала, - прошептала Ольга и толкнула его в живот. - Давай, пошли!
  Они спустились вниз, очутившись на высоком берегу быстрой реки. Резко спускался отвесный берег, подсказывая им, что не стоит пытаться подойти к реке ближе, а с другой стороны на крутом берегу высились вековые сосны. С виду они выглядели как обыкновенные отдыхающие, решившие искупаться перед обедом. Голые ступни ощущали приятную мягкость молодой травы, тепло, но не жарко грело солнце, незаметно рядом дул прохладный ветерок от воды, когда берег спускался ближе к воде, они ощущали капли брызг на голых ногах.
  - Как же здесь хорошо, - сказала Ольга, сильнее прижимаясь к нему. - Я бы хотела здесь остаться навсегда, а ты?
  - Боюсь, что нас найдут и отдадут в лапы Бориса Васильевича, - заметил Андрей.
  - Нет, я о другом. Ты не хотел бы вернуться домой? Я бы этого очень хотела, - последние слова Ольга прошептала, словно боясь, что их кто-то может услышать.
  - Это невозможно, Оль, ты сама это знаешь.
  - Я знаю, и ни о чем не жалею. Помнишь, какие мы были восторженные, когда нас включили в команду, помнишь?
  - Конечно, помню, я себя вел как дурак, скорее всего.
  - Нет, ты что! Я как тебя увидела в первый раз, то сразу поняла, что ты надежный человек.
  - Смотри, не перехвали, - он прижал ее к себе и долго целовал, острота в сердце сменилась теплом, разливающимся ниже живота, это было и приятно и пугающе, свод правил довлел над ним как воображаемый топор палача над казнокрадом. Именно так себя чувствовал Андрей, иногда думая о том, что его отношения с Ольгой это подобно кражи того, что раньше принадлежало тебе.
  - Ты чувствуешь? - она приложила его ладонь к своему животу. - Чувствуешь?
  - Да, чувствую, - кивнул он, ощущая тепло ее тела, сердце закололо сильнее.
  - Пойдем подальше, я знаю место, где можно спуститься к реке, - она побежала вперед, не выпуская его руки из своей.
  Добежав до песчаного утеса, она остановилась и сделала неуверенный шаг в сторону. Картина вокруг на секунду застыла и сдвинулась влево. Они спустились по невидимой дорожке вниз, покрайней мере, им казалось, что они идут вниз. Река приближалась, отчетливее слышались всплески волн, Андрею показалось, что в ярком солнце, разливающемся по глади воды, он увидел блеск рыбьей чешуи. Тропинка привела их к крохотному песчаному пляжу, они подошли ближе к воде, ноги ощутимо окатило прохладной водой.
  - Я нашла это случайно, - сказала Ольга. - Ты был на дежурстве, а мне не хотелось возвращаться в лабораторию. Забавно, что именно в этом месте я должна была оступиться, может это знак судьбы?
  - Вполне возможно, - ответил Андрей, отметив для себя, что об этой лазейке можно было бы и раньше догадаться. На дороге, не вписываясь в общую картину, стоял большой утес, острым краем указывая новую дорогу, определенно это была шутка программистов.
  - Ты знаешь, я, когда только вступила в этот проект, то у меня не было ни одного сомнения, что мы делаем правильно. Каким и должен быть ученый? Теперь я понимаю, что все определения бессмысленны - ученый должен быть жестоким, иначе он не найдет в себе достаточно сил, чтобы совершить открытие. У нас много времени подумать, между этими реабилитационными комами.
  - Ты только так при других не называй, а то сама знаешь.
  - Слава богу, тут никого нет, - она подставила лицо под набежавший ветер, он трепал ее волосы, в разные стороны, Ольга дышала глубоко, наслаждаясь свежестью воды и запахом сосен. - Что ты думаешь о нашей миссии?
  - Я не должен тебе говорить, ты же знаешь правила.
  - А я не спрашиваю сейчас главного арбитра, мы не на собрании, мы, пускай это и смешно, мы сейчас свободны! - глаза ее загорелись, а губы налились алой краской.
  - Я думаю, что эта миссия отлично характеризует нас, - начал Андрей, поймав ее гневный взгляд нетерпения. - Не злись, дай закончить мысль. Человек выживал за счет познания, страсть исследовать, искать - это сохранило наш вид. И это дало нам власть и право решать, по крайней мере, мы так думаем. Говоря о великой миссии, мы не хотим упростить ее до простого действия, никто не хочет слышать, что вся миссия заключается в бомбардировке чужой планеты, где уже есть своя жизнь, возможно, что и зачатки разумной, а мы, люди, считаем, что можем просто взять и атаковать ее биологическим оружием. Раньше я думал иначе, раньше меня это не смущало, возможность воссоздания мира, бессмертие, это самое желанное для ученого. Для нас не является приемлемым тот, кто отличается о нас, человечество никогда не терпело других, постоянно разделяя себя на достойных и недостойных.
  - Тогда зачем мы туда летим? Зачем?! - Ольга крикнула этот вопрос и закрыла лицо руками.
  - Иначе уже нельзя. Это был мировой проект, раскрученный и очень дорогой. Какое бы ни было развитое наше общество, но нами управляют финансы. Подумай о том, что вся подготовительная работа, все исследования, они же не безрезультатны. Это поможет другой миссии через несколько десятков лет, - он прижал ее к себе, гладя по спине.
  - Ты имеешь ввиду Сферу? - спросила она, утирая ладонью слезы.
  - Да, ее, а потом появятся другие, а как же иначе, планет, подобно Земле бесконечное множество, работы хватит каждой цивилизации.
  - А мы живы?
  Андрей ничего не ответил, а лишь покачал головой. Он знал, что Ольга спрашивает не банальные вещи, а ответа у него не было даже для самого себя.
  - Не отвечай, я знаю, что ты еще не понял это, - она дотронулась указательным пальцем до его губ. - Когда я вспоминаю о Диме, то чувствую себя живой. А ты вспоминаешь ее?
  - Да. Каждый день, если у нас бывает день.
  - И я.
   Ольга повалила его на землю, взобравшись сверху. Осыпая его градом поцелуев, она прижималась к нему всем телом, чувствуя в себе давно забытое, раздавленное многими годами полета. Все теперь было как в первый раз, ее руки дрожали, когда она сняла с себя бюстгальтер купальника, ловя искорки страсти в глазах Андрея. Она заново чувствовала свое тело, обжигаемое его ласками сильных рук, жаром поцелуев, телодрожало, не слушаясь, повинуясь проснувшемуся инстинкту. Она видела, как он вместе с ней вырывается из плена, становясь ближе к человеку настоящему, уходя, убегая от нового человека, чувствуя, желая и живя.... Одна вспышка способна освободить память, и снова забыться. Распаленная от ласк Ольга теряла связь с реальностью, называя его то Димой, то Андреем, но он этого не слышал. Перед ним была то Аня, то Оля, такая близкая, родная и далекая одновременно. Он целовал Ольгу, Аня отвечала ему тихими стонами приоткрытых губ, он терял голову и хотел потерять ее навсегда.
  
  Как Андрей добрался до рубки, он не мог вспомнить. Ничего больше не осталось в голове, только она, Оля, а может Аня. Нет, так нельзя, нельзя! Он вставал со стула и подходил к иллюминатору, ища ответ, но Аня больше не появлялась. Он просил ее, умолял, но ничего не происходило.
  - Работаешь? - в рубку вошла Ольга с двумя пакетами.
  - О, привет. Я думал, что ты ...
  - Тсс, - она подошла к нему и поцеловала. - Ничего не говори. И, прости меня.
  - За что? - удивился он, перейдя на шепот.
  - Я представляла тогда Диму, но и ты был там, и Дима. Я не знаю, как это, - сказала она. - Но я люблю вас обоих, одновременно.
  - Тогда и ты меня прости, - начал он, но Ольга остановила его поцелуем.
  - Я знаю, ты видел ее.
  - Я был с тобой, - твердо сказал он.
  - И сней. Они в нас, я совсем не ревную, не переживай, хорошо?
  - Но это ненормально.
  - А что у нас здесь нормального? - удивилась она. - Я не знаю, получится ли у нас это снова, но я этого больше никогда не забуду. Спасибо.
  В рубку вошел Гарри, радостно вскинув руки, но тут же смутился, застав Андрея с Ольгой целующимися.
  - О, я помешал вашему счастью, - извинился Гарри. - Я должен удалиться.
  - Нет, Гарри, не уходи, - попросила Ольга. - Тебя выписали.
  - Хвала всем богам - да! - воскликнул Гарри. - Мне кажется, что я терял там свою жизнь впустую.
  - Не более, чем сейчас, - заметил Андрей.
  - О, вы научились у меня сарказму, браво, Андрей, - улыбнулся Гарри.
  - Гарри, - Ольга поманила его к ним. Он подошел и почтительно склонил голову, чтобы она прошептала ему на ухо. - У нас получилось!
  Шепот ее был слишком громким, и от этого пикантность сцены приобрела вид бездарного водевиля.
  - О, я вас искренне поздравляю, - Гарри радостно взглянул на них. - Вы счастливые люди, и мои друзья, значит и мне перепадет немного счастья.
  - Гарри, а ты их вспомнил? - Ольга игриво закусила губу, видя, как он весь покраснел.
  - Немного, я вспомнил имя - Элизабет. Вы знаете, как это уже много для меня, как это бесконечно много и мало одновременно!
  - Знаем, - сказала Ольга. - Мы все с этого начинали. Я поздравляю вас обоих, Гарри. Не потеряйте этого.
  - Если что напомним, -добавил Андрей.
  - Не потеряю, больше никогда не потеряю, - ответил Гарри и, расчувствовавшись, что с ним никогда не бывало, обнял друзей.
  
  8.
  
  Стелла подошла к входу в рубку и остановилась, не решаясь открыть дверь. После разговора с Борисом Васильевичем и собранияона больше ни разу не заходила сюда и старалась в общих комнатах не встречаться с Андреем, ни, тем более, со Штайгером, который при их коротких встречах внимательно всматривался в ее глаза, а, может, это только ей казалось. Ей захотелось все рассказать, и рука уже потянулась к валидатору на двери. Но детский страх, именно таким она его определила для себя, сковал ее движения, она резко одернула руку и решила уйти, но дверь отворилась, и из рубки вырвался бодрый смех, а за ним вышла раскрасневшееся лицо Санчеса.
  - О, красивейшая из красивейших! - радостно воскликнул он, увидев Стеллу, его рот продолжал смеяться, а длинные руки уже притянули ее к себе, он обнял ее, как старший брат, взлохматив крупной ладонью ярко-рыжие волосы. - Что ты такая грустная, а? Кто тебя обидел? Нет, ты только скажи! Мы сейчас с Андреем отмстим за тебя! Кто этот негодяй?
  - Да никто меня не обижал! - возмутилась Стелла, вырываясь из его объятий, он как всегда рассмешил ее, вырвав из когтей бесплодных терзаний. Она с благодарностью посмотрела на него и попыталась провести резкий удар кулаком ему в корпус, он пару раз в неделю тренировал ее боксу, если здесь были недели, как шутил Санчес. Удар не прошел, он играючи предугадал его, ловко отводя её руку в сторону, Стелла от неожиданности провалилась вперед. - Вот черт!
  - Внезапные удары - не твой конек, - покачал он головой с видом бывалого тренера. - Твоя тактика серия прямых в голову, ну, или в самое сердце. Один твой взгляд и противник уже сражен.
  - Опять вы шутите! - зарделась Стелла.
  Из рубкипоказался Андрей, он все это время наблюдал из дверного проема.
  - Привет, Стелла. Заходи, я тебе кое-что покажу.
  - Меня Санчес не пускает! - обиженно воскликнула она, давясь от смеха при виде обиженного лица Санчеса.
  - Я не пускаю? Да я все приглашал войти, вот, даже пострадал. Знаешь, какой у нее удар? - обратился Санчес к Андрею, показывая на мнимые ушибы на всем теле. - Она способна победить любого, настоящая чемпионка!
  - Ну, Санчес! - Стелла все же провела удар в живот, прямой, без обманки, а потом и еще два, как он учил.
  - Вот, так и работай, - сказал Санчес, поглаживая живот после ударов. Вряд ли ее удары доставили ему дискомфорт, но он показал ей, что удары прошли верно, отыграв телом положенную реакцию. - Все, Андрей, передаю ее тебе. С тобой она будет как за каменой стеной, я уверен, что никакой враг не сможет ей навредить. Я должен уйти, меня ждут великие дела! - Санчес заносчиво вздернул голову, явно пародируя одного из помощников Бориса Васильевича, долговязого парня с крысиной мордочкой вместо лица.
  - Мы в тебя верим, - кивнул ему Андрей. - Ты только агрегат не сожги окончательно, а то у меня уже запчастей почти не осталось.
  - Да что мы так трясемся из-за этой техники? Наши пращуры на кончике пера делали великие открытия, а мы все полагаемся на технику! Если мы не будем сами думать, то кто мы после этого? Не ученые, а аппаратчики!
  - Санчес, вы ученый! - звонко воскликнула Стелла. - Самый настоящий ученый. Вы безмерно болтливы и готовы тратить время на все что угодно, кроме работы!
  - Как она меня хорошо изучила, а? Ты смотри, еще сместит нашего мозгоправа, - сказал Санчес, подмигнув нахмурившейся Стелле, и пошел по коридору, напевая народную песенку горных индейцев.
  - Заходи, - Андрей жестом пригласил ее зайти, она повиновалась, бледнея с каждым шагом.
  Они подошли к иллюминатору. За бортом проносились яркие звезды как разбросанные на черном шелке алмазы, искрящиеся памятью далеких миров. Андрей видел отражение ее бледного лица в стекле иллюминатора, видел нарастающее в ней внутреннее напряжение, искривляющее красивое лицо в тревожной и печальной гримасе, совсем не красившей ее, прибавляя незаслуженные годы. Он взял ее под руку, от его прикосновения Стелла вздрогнула, виновато взглянув ему в глаза.
  - Я вижу, что с тобой что-то происходит, - тихо произнес Андрей. - Как захочешь, расскажи, может, лучше Ольге, чем мне. Уверен, что мы сможем помочь. Я от тебя ничего не требую, но не затягивай, атоможет плохо кончится.
  - Спасибо, Андрей, - ответила онаи чуть не заплакала от его взгляда, он заметил это и отвернулся к иллюминатору, отпустив ее руку.
  После долгого молчания Стелла немного успокоилась, космос успокаивал, завораживал, заставляя думать только о нем, о вечном и прекрасном и бесконечно холодном, жестоком.
  - У меня сегодня тренировка с Олей, - сказала Стелла.
  - Заплыв в открытом море?
  - Ага, я намерена ее переплыть.
  - Ну, это вряд ли, - усмехнулся Андрей.
  - Я попытаюсь. А завтра у меня тренировка с Санчесом, я ему точно бока намну! - Стелла весело посмотрела на Андрея, и они в один голос произнесли. - Если у нас есть завтра!
  - А бока ему стоит помять, - сказал Андрей. - Ты заходи к нему под правую руку, он часто пропускает тогда, говорит, что это его ахиллесова пята, не позволившая ему стать профессионалом.
  - А вы тоже с ним тренируетесь?
  - Я бы не назвал это тренировкой, так иногда боксируем для удовольствия.
  - А вы в защите? - удивленно спросила Стелла. - Я у вас синяков не видела.
  - Когда как, иногда и полный контакт, а чаще всего бесконтактно, главное же, не уложить соперника на ринг, главное, технику отработать, просто удовольствие получить, а удары отрабатывать надо на груше и тренажерах, чего зря друг друга дубасить.
  - А вот мне иногда нравится подубасить, - Стелла бросила на него быстрый озорной взгляд и спрятала глаза в пол. - Это не очень хорошо, да?
  - Смотря, кого ты дубасишь.
  - Артема.
  - Это нормально, только без фанатизма, я думаю, что он не сильно от этого опечален.
  - Да какой там, мне тоже от него достается! Мог бы и уступать!
  Андрей громко рассмеялся, видя, как загорелось негодованием ее лицо, возвращая обратно настоящую Стеллу.
  Он отошел к своему рабочему месту и выключил трансляцию. Экран иллюминатора погас, став абсолютно черным, Стелла удивленно обернулась.
  - Я сейчас включу тебе записанное прошлой ночью, - сказал он. - Думаю, что тебе понравится.
  Экран вновь зажегся, отобразив звездное небо, движущееся от корабля. Отмотав до нужнойточки, Андрей зациклил фрагмент и подошел к ней. Небо в иллюминаторе остановилось и стремительно понеслось на корабль. Яркая вспышка огненного смерча пронеслась совсем близко кораблем, так могло показаться неопытному глазу, расстояние между объектами было настолько значительным, что им бы пришлось потратить не один месяц, чтобы сблизиться с этим объектом. Тысячи лет люди наблюдали за кометами с Земли, давая им имена, приписывая магические свойства, сотни раз люди видели их в открытом космосе, но каждый раз что-то древнее, затаенное глубоко в истории эволюционирования человека заставляло замирать сердце при ее появлении, испытывать неподдельную детскую радость от вида этого раскаленного газового облака, пронзающего черный шелк космоса, словно могучий дракон, не знающий ни страха ни боли.
  - Это восхитительно! - воскликнула Стелла после пяти просмотров подряд. У них обоих уже болели глаза от яркого света, поэтому Андрей остановил воспроизведение, вернув обратно трансляцию с камеры. - Андрей, это такая красота! Надо это всем показать!
  - Я так не думаю, это будет интересно мне, тебе, Гарри, Артему, Санчесу, конечно же, Оле, может и Штайгеру, а его Мари будет удивленно хлопать глазами как в прошлый раз, помнишь?
  - Помню! Она тогда просто прилипла к экрану, пыталась рукой дотронуться до кометы! - рассмеялась Стелла, вспоминая демонстрацию кометы несколько лет назад. - Я до сих пор удивляюсь, как она попала в нашу команду.
  - Потому, что она была достойна этого. У тебя слишком идеалистический подход к подбору команды.
  - Да, я помню, как вы объясняли. Мне, правда, потом еще и Гарри объяснял, но я так и не поняла, почему Центр решил именно так. Это же исследовательский корабль, значит на нем должны быть только ученые!
  - Нет, Стелла, это было во времена романтизации космоса. Если по-честному, то исследовать новую планету не нужно, точнее, не нужно людям. Это нужно Гарри, Санчесу, Ольге, может, еще наберем несколько человек, и все. Та малая выборка, что летит на этом корабле, должна представлять среднее мнение человечества. Мы все разные, каждый из нас имеет уникальную, совсем непохожую на остальных структуру мозга. Я не знаю, как другие, у меня сильно увеличенные зрительные центры, посравнению с другими.
  - Да, я это помню. У каждого свои особенности. Уменя, например, два дополнительных подполя в 47 поле, но что это дает, не могу понять.
  - А это сложно оценить. Можно в целом понять твой умственный капитал, определить способности, или, скорее, склонности к той или иной профессии, а вот характер, а вместе с ним и твою волю, аппарат вряд ли сможет рассчитать. Если бы это было возможно, то человечество уже давно бы истребило всех тех, кто, по мнению большинства, был бы недостоин.
  - Ну, нет, Андрей, вы сгущаете краски. На Земле уже много столетий не было ни одной войны, ни, уж тем более, казней.
  - Изоляция - вот главное оружие современного искусственного отбора. Она может быть как физической, так и социальной, интеллектуальной и какой угодно, люди очень изобретательны в своем искусственном отборе. Уверен, что ты не раз видела подобные примеры.
  - Да, видела, - Стелла села напротив него и в задумчивости подперла голову кулаками, поставив локти на стол, это говорило о ее глубокой задумчивости. - Когда я закончила школу и пошла на первый курс института, то нам об этом рассказывали. Вы же знаете, я прилежная ученица, да?
  - О, да! Порой, даже чересчур.
  - Исполнительная, да? - спросила она, ища ответа в его глазах, он еле заметно моргнул. - И я так думаю, что слишком, но ничего с собой поделать не могу, но я пытаюсь. Но я не дорассказала. Я стала обдумывать свою жизнь в школе, там были ребята, которых мы изолировали. Мне до сих пор стыдно за свое поведение, но тогда я считала, что поступаю правильно. А в институте меня пытались изолировать, поэтому я из кожи вон лезла, чтобы доказать всем, что я лучшая. Смешно, правда? Лучшая в учебе, лучшая в спорте, хорошо, что у меня не было маниакальной идеи быть самой красивой, этим успешно занимались мои подруги.
  - Я тебя очень хорошо понимаю.
  - Спасибо, но, думаю, что не до конца, - она глубоко вздохнула. - А ведь настоящие друзья у меня появились только здесь. Например, вы, я же могу считать вас своим другом?
  - Конечно, мне радостно, что и ты считаешь меня своим другом.
  - Андрей, а я первая, кому вы это показали? - глаза ее зажглись тщеславным огоньком.
  - Да, мы же с тобой прошлый раз договаривались, я все помню, - улыбнулся он, видя ее довольное лицо.
  - И даже Санчесу не показывали?
  - Не показывал, ему в последнююочередь покажу, пусть помучается, ты же ему завтра все разболтаешь.
  - Безусловно, должна же я похвастаться, особенно перед таким позером как Санчес!
  -Вот тут я не соглашусь, Санчес не позер, он действительно такой и есть.
  В рубку вошел помощник Бориса Васильевича Тед, его маленькое, похожее на крысиную мордочку лицо, висевшее на тонкой шее, пронзительно взглянуло на них, недовольно сморщившись.
  - Стелла, тебя Борис Васильевич ищет. Ты почему не у себя? - возмутился Тед.
  - У меня свободное время, - ответила Стелла и бросила на Андрея извиняющийся взгляд.
  - Начальство зовет, - шепнул ей Андрей. - Я тебе потом расскажу о начальстве пару баек.
  - Спасибо за комету, - прошептала в ответ Стелла, Тед весь напрягся, пытаясь услышать, но ничего не понял.
  Стелла ушла с ним, дверь бесшумно закрылась, и Андрей остался один. Он запустил вновь отрезок с кометой и остановил воспроизведение, когда комета была ближе всего к кораблю, растворяя его в своем горящем свете. Андрей отправил сообщения Гарри и Ольге, откинулся в кресле, заложив руки за голову и любуясь, как мастер-живописец на свое творение. Ему хотелось отразить это красками на настоящем холсте, но навык он почти утерял, так и не закончив портрет Ольги, за что укорял себя уже много лет, а рисовать комету было банально, избитый сюжет, но смотря на экран, он постепенно стал понимать, каким он хочет видеть портрет Ольги. Картина уже вырисовывалась в голове, от нетерпения он взглянул на часы, Егор придет сменить его через три часа, как же это долго в месте, где время не имеет значения. Он уже давно проиграл соревнование с Артемом, тот уже закончил свою скульптуру для Стеллы, не решаясь никак подарить ей.
  
  9.
  
  В лабораторном отсеке Санчеса гулял холодный ветер, кондиционер выдавал из себя максимум возможного, но даже это не помогало охладить разгоряченную фигуру Санчеса, склонившуюся над одним из своих аппаратов. С него пот лил ручьями, он вертел в больших ладонях отремонтированную Андреем плату и недовольно глядел на своенравный агрегат, отказывающийся работать. Санчес еще раз, решив, что в последний раз пробует, зачистил контакты на плате и установил ее. Аппарат замигал лампочками, меню приветственно пропищало, но тут же вылетел ворох ошибок.
  - Да что ты будешь делать! - гневно воскликнул Санчес, вскочив с места. Он уже хотел разнести этот аппарат на части, когда глаз уловил матовое поблескивание в вакуумной трубке. - Так, а это еще что?
  Ондостал трубку и внимательно осмотрел ее, на одной из стенок застыли капли воды.
  - Что ж ты сразу-то не сказал! - погрозил кулаком Санчес мигающему аппарату.
  Выключив аппарат, Санчес ушел в другую комнату, приспособленную им под мастерскую. Трубок оставалось мало, поэтому он решил попробовать ее починить. Установив трубку в диагностический станок, Санчес зевнул, он в очередной раз пропустил свой сеанс сна, придется опять и опять выслушивать лекцию от этого Бориса. Поначалу его это забавляло, но теперь эта назойливость в большей степени утомляла.
  Он вышел из мастерской и наткнулся на мнущегося у входа Троя. Парень стоял на пороге и, не обнаружив Санчеса, не решался уйти или подождать.
  - Трой, привет, - Санчес крепко пожал его руку. - Ты чего такой хмурый?
  - Ты один? - шепотом спросил Трой.
  - Конечно, а кому еще тут быть? - искренне удивился Санчес, кроме Андрея и Гарри к нему особо никто не заглядывал во время работы. - Пойдем, может, кофейку глотнем?
  - Нет, не надо, - замотал головой Трой. Он открыл дверь и высунул голову в коридор, он был пуст.
  - Что-то ты мне не нравишься, - сказал Санчес, оттаскивая его от двери за локоть и подводя к столу, стоявшему напротив установки.
  - Я, наверное, лучше потом зайду, - смутился Трой, глядя на нависшую над ним фигуру Санчеса, хмурившегося и картинно играющего желваками на лице.
  Санчес только усмехнулся и похлопал его ладонью по плечу. Трой, по сравнению с ним, был совсем маленьким, Санчес был на полголовы выше и скорее напоминал отца Троя или дядю, что-то общее угадывалось в их лицах, древний лик индейского божества, низвергнутого на цивилизованную землю. Санчес даже заставил Троя ходить к нему на бокс, все хотел, чтобы тот оброс мышцами, но сколько бы Трой не занимался, сколько бы не усиливал белковую диету, он все равно оставался очень худым и щуплым на вид, но опытный взгляд мог уловить появившуюся в его движениях после месяцев тренировок с Санчесом грацию дикого зверя, всегда готового к прыжку..
  Санчес включил установку напротив, загудели вентиляторы, запахло озоном и гарью. Трой уставился в нарастающий пучок плазмы в прозрачных девелоперах, отчетливо понимая весь процесс, он не мог оторвать взгляда как ребенок, восхищенный удивительной игрушкой. Санчес улыбнулся и поставил на стол тарелку с печеньем, состав которого не хотел знать никто, называли просто печеньем эту сухую спрессованную массу, насыщенную белками, с бесконечно полезными липидами и сногсшибательными витаминами, и чуть-чуть сахара. Так говорила Ольга, всегда уходя от ответа о составе еды на корабле, считая, что лучше и не знать, лишние знания вредны для хорошего настроения. Санчес разлил по кружкам корабельный кофе из термоса и, незаметно, плеснул в него из колбы с прозрачной жидкостью, затаившейся среди других склянок на столе в компании других непонятных склянок, стоявших без какого-либо видимого порядка.
  - А что ты сейчас исследуешь? - спросил Трой, отхлебнув изрядно из кружки, он закашлялся от непривычного жжения и с удивлением посмотрел на Санчеса, тот весело ему подмигнул.
  - Ничего не исследую, все перепробовал, - ответил Санчес. - Хотел пару новых сплавов получить, но вот печка сломалась, а Андрей не хочет ее чинить, говорит, что ему это надоело!
  - Понятно, а что ты мне в кофе налил? - Трой раскраснелся, плечи расправились, а в глазах заблестела уверенность.
  - О, это новая партия моей амброзии с личной винокурни, - ответил Санчес, указывая рукой на крохотный перегонный аппарат на лабораторном столе. - Выдержка и чистота.
  - Ты смотри, Борис Васильевич узнает, такое будет!
  - Не узнает, все выпьем быстрее. Ему бы самому не мешало, а то ходит все время, как будто его в космос без скафандра выкинули.
  - Я вот что хотел сказать, - расхрабрился, наконец, Трой. - Он меня подловил.
  - Это он может, работа такая. А чего ты так переживаешь?
  - Нет, тут другое. Помнишь, я тебе рассказывал, что у нас расчеты не сходятся?
  - Помню, но ты так и не сказал, что это значит.
  - Мне Александр Евгеньевич запретил говорить, я слово дал.
  - А я и не настаиваю, меньше знаешь, крепче спишь, как бы это не звучало у нас на корабле.
  - Вот-вот, а я ему все рассказал. А когда вышел из кабинета, понял. Теперь в глаза стыдно ребятам смотреть.
  - Эх, Трой, пустые переживания. Я уверен, что Саша и Бруно все поймут. Более того, раз уж тебя Борис пытал, то и Бруно тоже, не сомневайся.
  - Но Бруно не рассказал!
  - А почему ты в этом так уверен? - удивился Санчес. - Борис очень хитрый лис, он меня пару раз даже вывел на откровенность, я вовремя спохватился.
  -Я так не умею, - вздохнул Трой. - А что мне делать?
  - Поговори с коллегами. Что толку себя мучить? Так ты опять к нему попадешь, не рекомендую, его терапия приводит не к самым лучшим результатам.
  - Могу представить! - воскликнул Трой. - Так все рассказать?
  - Конечно, от друзей секретов держать не стоит.
  - Но я же тебе не рассказал.
  - А это другое, ты слово дал, а слово надо держать, - ответил Санчес.
  - Хорошо, так и сделаю, - твердо сказал Трой. - Надо было мне сразу к тебе прийти за советом.
  - Заходи в любое время дня и ночи, я всегда здесь, если не валяюсь тушкой в камере в анабиозе.
  - Черт! - Трой бросил быстрый взгляд на часы, приближалось время планового реабилитационного сна. - А я хотел до перерыва успеть!
  - Не торопись, никудаи ничего не денется отсюда. Время относительно жизни, а значит, у нас оно значения не имеет совсем.
  - Опять ты загадками разговариваешь.
  - Почему это? Говорю максимально прямо, - удивился Санчес.
  В лабораторию вошел Александр Евгеньевич, вид у него был встревоженный и усталый.
  - О, Трой. Тебя и ищу. Ты Бруно не видел?
  - Я видел его несколько часов назад, он ушел на тренировку, - ответил Трой.
  - Странно, я там был, его там нет. Его нигде нет. Мы с Андреем весь корабль просмотрели, нигде его нет, - сказал Александр Евгеньевич.
  - Ты так не переживай, - Санчес налил ему кофеи плеснул туда амброзию. - Выпей с нами.
  Александр Евгеньевич благодарно кивнул и сделал большой глоток. Его рука потянулась к печенью, но он ничего не сказал, давно знакомый со вкусом кофе в этой лаборатории.
  - Александр Евгеньевич, - Трой встал и напряженно сжал кулаки. - Я все рассказал Борису Васильевичу. Он меня раскрутил, но это моя вина, я не смог угадать...
  - Успокойся, Трой, - Александр Евгеньевич сжал его плечо, усаживая обратно на стул. - Он и Бруно заставил говорить. Бруно мне это рассказал вначале смены. А потом я его не видел. Собственно это уже не такой секрет, я думаю, что для нашего друга Санчеса точно не секрет.
  - Мы все обречены, - сказал Санчес.
  - Почти, - усмехнулся Александр Евгеньевич. - Мы не знаем, где находимся.
  - Тоже мне новость, - хмыкнул Санчес. - Находясь здесь, мы не можем точно сказать, реален ли этот кофе, а ты про наше положение в космосе. Я вообще склонен думать, что и космос ненастоящий.
  Он захрустел печеньем и допил кофе. Александр Евгеньевич только покачал головой на его речи, спорить с Санчесом по этому вопросу было бесполезно. Между тем аппарат нагрелся полностью, пучок плазмы из девелопера вырвался в рабочую камеру, преодолев спавшее защитное поле, и врезался в кусок матового сплава, превращая его в мелкодисперсную пыль. Установленные фильтры не позволяли глазам ослепнуть, но даже сквозь них вспышка была настолько яркой и завораживающей, что никто не мог отвести взгляда.
  - Этого, по-твоему, тоже нет? - спросил Александр Евгеньевич Санчеса.
  - Не знаю, как может что-то знать тот, кого нет, - невозмутимо ответил Санчес. - Вот и погибла очередная надеждачеловечества.
  - Надежда на что? - спросил Трой.
  - Нина что, люди привыкли жить надеждой, часто не осознавая, чего хотят на самом деле, - ответил Санчес. Он встал и налил каждому остатки своей амброзии в кружки с кофе. - Ну, за нее, за надежду!
  Они звонко чокнулись и выпили. У Санчеса выступили на глазах слезы от удовольствия.
  - Это ты нашу обшивку испытывал? - спросил Александр Евгеньевич, вчитываясь в отчет аппарата.
  - Шестой слой, не сильнее бумаги, - ответил Санчес.
  - Да уж, безрадостно, - заметил Александр Евгеньевич. - Хорошо, что мы летим не на солнце.
  - На солнце не летим, а вот на вулкан некоторые хотят сесть, - сказал Санчес. - Я не против, но не вижу смысла в этом коллективном самоубийстве.
  - Но ведь обшивка у нас супер стойкая? Нам же это еще на Земле говорили? - удивилсяТрой.
  - На Земле давно победил маркетинг, он теперь бог науки, поэтому не верь глазам своим, - ответил Санчес.
  - Не сгущай краски, - сказал Александр Евгеньевич. - О, нам всем пора.
  - Мама, а можно я сегодня не пойду спать? - тонким голосом спросил Санчес.
  - Хватит паясничать, а то попадешь в руки к инквизитору, - сказал Александр Евгеньевич.
  
  В расчетном центре за своим столом сидел Бруно. Он полуразвалился в кресле, закинул руки за голову и краем глаза посматривал на расчетное поле, где в молниеносном хаосе кружились хороводы чисел. Он не старался вникать полностью в действия машины, доверяя написанному им алгоритму, лишь контролировал порядок чисел и общий ход вычисления. Время тянулось незаметно, но по его расчетам скоро должны были вернуться Трой с Александром Евгеньевичем, но в расчетном центре кроме него больше никого не было. Он бросил взгляд на часы, до перерыва оставался один земной час, он сильнее откинулся назад и закрыл глаза.
  Волнения по поводу утреннего разговора с руководителем у него давно улетучились, как он все рассказал про допрос у Бориса Васильевича, так ему и стало легче, словно что-то тяжелое свалилось, наконец, со спины. Но все же упрямое сознание заставляло его вновь и вновь возвращаться к этому разговору с Борисом Васильевичем. Для начала Бруно хотел определить для себя, кто был этот человек, у него с детства сложилась такая особенность характера все раскладывать по местам, навешивая ярлыки. Его отец называл это бабскими чертами, в институте это назвали педантизмом, но сколько времени прошло с тех пор, пока Бруно перестал злиться на слова отца, сейчас он был даже с этим согласен. Выделяя из памяти образ Бориса Васильевича на допросе, он одевал его в разные костюмы. Начал со штампов, разученных в школе. То появлялся монах инквизитор, то штурмбанфюрер, но это больше подходило герр Штайгеру, а потом Борис Васильевич предстал в образе жестокого врача из XX века, неизменно со стетоскопом на шее и грязным шприцем в руках. Но все было не то, не было в этих образах настоящего человека, только комические картинки из прошлого. Он стал думать о том, как меняется время, и как меняется представление людей о прошлом, о событиях. Бруно попытался представить себя жителем тех времен, то сидевшим в плесневелом подвале где-нибудь в Мадриде, то голым на улице зимой в окружении бледных людей в черной форме, обливавших его из шланга ледяной водой. От образа больного, растерзанного скальпелем на живую, лежащего под яркой лампой, не видя лица безумного вивисектора, Бруно стало тошно, и он выпрямился в кресле. Нет, не то, не то! Весь комизм предыдущих рассуждений улетучился, он быстро взглянул на часы, время не изменилось, значит, это был короткий сон, удивительно, он в принципе не хотел спать на корабле.
  - Политик, - произнес вслух Бруно. - Точно политик!
  Новая мысль буквально пронзила ему голову. Он представил себе парламент из XXI века, заседание по непонятным для него вопросам, там было много таких, как Борис Васильевич, там были одни Борисы Васильевичи. Толстые, тонкие, бледные и загорелые, но у всех было его лицо - жадное до власти и глупое в своем превосходстве над другими. Образ был настолько точен, что Бруно вышел из кабинета и прошелся по расчетному центру, в поисках Троя или Александра Евгеньевича, но никого не было. Он опять взглянул на часы, время стояло на месте, но этого уже точно не могло быть, прошло как минимум несколько минут. Он вернулся к своей станции и взглянул на экран, расчет велся без предупреждений или ошибок, но вот значения, у Бруно похолодело на сердце, значения шли в обратную сторону. Его экспериментальный расчет жизнестойкости корабля в условиях попадания в метеоритный фронт шел в обратном направлении, приводяего к исходной точке.
  - Этого не может быть, - прошептал Бруно и попытался остановить программу, но станция его не слушалась, он жал на клавиши, рисовал команды в воздухе, маша руками над считывателем, но ничего не происходило, система упрямо вела отчет в обратную сторону.
  Бруно выбежал в коридор, он был пуст, также ярко светились лампы, также был безупречен отфильтрованный воздух, но что-то заставило его встать как вкопанному возле двери. Свет, его остановил свет. Странный неподвижный столп света с застывшими на месте песчинками пыли, он видел их отчетливо, а тело все еще ощущало легкий прохладный бриз системы вентиляции, а песчинки в столпе света висели неподвижно, не колыхаясь. Бруно сильно зажмурился и резко открыл глаза, ему было странно от происходящего, голова кружилась, все напоминало кошмар из детства, когда он потерялся на вокзале, окруженный спешащими людьми, не замечавшими его испуганного лица посреди перрона. Бруно бросился в соседнюю лабораторию, но дверь не открылась, она была словно нарисованная, как в виртуальной реальности, он побежал к соседней, тоже закрыта. Он подергал дверь за ручку, но рука словно прошла сквозь ручку, не захватывая ее.
  - ЭЙ! Эй! - что есть мочи закричал в панике Бруно и побежал вперед, не оборачиваясь.
  Пробегая вдоль коридора, он пытался открыть двери, но рука не мгла схватиться за ручки, а валидатор не реагировал на его браслет. Он спустился на другой уровень и с ужасом остановился. Прямо на него надвигалась черная стена, съедавшая метр за метром пространство. Он смотрел на это как завороженный, а губы тихо повторяли одно и тоже:
  - Санчес был прав, прав, нас не существует, мы модели, - Бруно успокоился и подошел ближе к черной стене, стена остановилась, словно ожидая его действия. - Я - модель, мне нечего бояться.
  Он уверенно вступил в черную стену и исчез. В это время его станция закончила расчет, высветив результат на экране: "Ресурс челнока "Надежда" менее 15%. Отказ 72% пусковых шахт. Цель достигнута 412 земных лет назад".
  
  10.
  
  - Мы ничего не нашли, - виновато сказали молодые операторы энергетического отсека, встав у входа в рубку, ставшую на время поисков оперативным штабом.
  - Спасибо, ребята, - сказал Герр Штайгер, он подошел и пожал каждому руку. - Мы найдем, обязательно найдем. Он не мог же просто исчезнуть.
  - Может, мы еще раз сходим? - предложил один из операторов. - Пропустим один раз, мы не устали.
  - Да, верно! - воодушевились ребята, не желавшие тратить время на регламентный сон.
  - Нет, чтобы не случилось, но регламент нарушать мы не должны, - отрицательно покачал головой герр Штайгер. Он подошел к столу и вывел расписание. - После паузы начнете с третьего уровня, хорошо?
  - Хорошо, герр Штайгер, - ответили ребята.
  - Мы там уже смотрели, но стоит проверить еще раз, - сказал герр Штайгер. - Может, просмотрели, а система не может обнаружить его.
  - А почему система не может обнаружить его? - спросил один из операторов. - У нас же у каждого вшиты чипы, браслеты на руках, мы же как ходячая радиометка.
  - Не знаю, с этим тоже придется разобраться, но для начала надо найти Бруно, - ответил герр Штайгер. - Идите, отдыхайте. Пока вторая смена начнет поиски.
  - Хорошо бы его быстрее нашли, - сказал оператор, герр Штайгер кивнул, и они вышли.
  Оставшись один, герр Штайгер склонился над столом, устало уперевшись в него ладонями. Система, верно угадав его желания, вывела на столе схему корабля. Почти весь корабль был помечен серыми зонами, здесь они уже смотрели. Несколько групп методично осматривали корабль в поисках программиста Бруно, но все поиски были безрезультатны. Оставалось лишь меньше трети необследованных зон, самые большие на корабле, но туда доступа не было ни у кого - пусковые шахты были скрыты со схемы, даже герр Штайгер до конца не знал, какой боезаряд они несут с собой. Санчес как-то делал аналитический расчет мощности, на основании расчета свободной массы корабля, высчитанной им по построенной модели челнока, получалось, что более трех четвертей массы составляли пусковые шахты и собственно боезаряд. Ключи запуска были у Андрея - он и был этим ключом. Штайгер задумался о том, как человек может обладать такой властью над другими и не желать извлекать из этого ничего для себя. Он так бы не смог, все время оставаться в стороне, но не терять своего мнения.
  В рубку вошли Андрей с Артемом, следом вошел запыхавшийся Гарри. Лица у всех были бледные и напряженные. Артем устало упал на стул и закрыл лицо руками, Гарри встал у двери, прислонившись к стене, и потянулся к карману куртки, чтобы вытащить трубку, но остановился на полпути, застыв в напряженной задумчивости.
  - Я думаю, - начал было Гарри, но умолк, бросив взгляд на остальных.
  - Говорите, говорите, Гарри, - нетерпеливо воскликнул герр Штайгер. - Я вижу, что вы ничего не нашли.
  - Именно, ни одного следа, - подтвердил Гарри. - Это-то и странно.
  - Да, - подтвердил Андрей. - Остались бы биологические следы пребывания, но ничего нет.
  - Простите, не понимаю, - напрягся герр Штайгер.
  Гарри, наконец, достал трубку и стал ее медленно посасывать, предоставляя Андрею дать полный отчет.
  - Мы осмотрели его камеру и личный шкафчик, - сказал Андрей. - Вещей нет, ни одной. Осталась только табличка с личным номером на двери и больше ничего. Потом мы прошлись сканером по его камере, камера оказалась абсолютно стерильной, словно ее кто-то обработал.
  - Но это невозможно! - воскликнул герр Штайгер. - Это же невозможно?
  - Но это факт, - ответил Андрей. - Больше ничего нет.
  - А что с его рабочей станцией? - спросил Артем, его слегка потрясывало от напряжения. - Трою удалось разобраться с его программой?
  - Нет, - ответил герр Штайгер. - Программа застыла в одной точке и ни на что не реагирует.
  - А что он считал? - спросил Гарри.
  - Трой сказал, что Бруно хотел посчитать ресурс нашего челнока, - сказал герр Штайгер.
  - Хм, тогда все сходится, - сказал Гарри и стал сморкаться. Закончив, он поглядел в вопросительные лица, смотревшие на него, и сказал. - Я думаю, нет, я уверен, что мы никогда его не найдем. Его больше не существует.
  - Не понимаю, - сказал герр Штайгер, Андрей сел на стул и стал ждать разъяснений, начиная догадываться, к чему ведет Гарри. - Гарри, вы скажите толком, объясните вашу мысль.
  - Мысль очень проста и очень сложна одновременно. Все, что мы видим вокруг - это эмуляция. Я это подтвердил по своим установкам, а исчезновение Бруно окончательно убедило меня в этом.
  - И мы тоже, по-вашему, эмуляция? - раздраженно спросил герр Штайгер.
  - Безусловно, мы центральная ее часть.
  - А почему мы? За что нам такая честь? - ехидно спросил герр Штайгер, в груди у него все похолодело от слов Гарри, мозг неистово сопротивлялся волнам вскипающего сознания. Его начало тошнить, а в голове зашумел низкочастотный гул, словно он стоял возле огромного маховика, медленно вращающегося вокруг своей оси.
  Гарри подошел к термосу и налил стаканчик кофе, обильно влив в него сахарного сиропа. Он протянул его герр Штайгеру и кивнул, чтобы тот выпил.
  - Вы слышите его, я прав? - спросил Гарри. - Из нас всех пока его не слышал только Артем, но ему еще рано, он не готов.
  - Что я должен слышать? - хрипло спросил Штайгер, от сладкого кофе стало значительно легче.
  - Ротор, так звучит наш ротор, - ответил Гарри, прислонившись к двери. - Вы слышите то, чего нет, обманка эмуляции, чтобы мы могли ущипнуть себя во время сна.
  - Но мы не можем его слышать, - возразил герр Штайгер. - Это просто невозможно. Мы не можем понять его относительную скорость, не то, что слышать его колебания.
  - Все верно. Это действительно невозможно, но вы его слышите, и я думаю, что это было не первый раз, - Гарри заметил подтверждение в глазах Штайгера и кивнул ему, что он все понимает.
  - Я не понимаю, объясните, - попросил Штайгер, он взглянул на Андрея и удивленно открыл рот, Андрей смотрел на всех с очень спокойным лицом, лицом человека, знающего, что происходит. - Андрей? Вы же что-то знаете, верно?
  - Андрей знает все, - утвердительно сказал Гарри. - Но он не сможет вам ничего сказать.
  - Но почему? - удивился Штайгер. - От этого же зависит наша безопасность.
  - Нет, не зависит, - ответил Андрей. - А сказать я не могу, потому, что не знаю. Это Гарри решил, что я знаю все, но это не так. Чем больше я узнаю, те больше запутываюсь сам. Мне также нужны ответы, как и вам.
  - Осталось несколько недель, может меньше, и мы все узнаем, - сказал Гарри.
  - Почему вы так решили? - спросил Штайгер.
  - Потому, что мои установки возвращаются в нулевую точку, то есть в начало, но для нас это будет означать конец.
  - Конец чего? - Штайгер облокотился на стол, сильно сжав пульсирующие виски пальцами.
  - Конец, - пожал плечами Гарри. - Звучит недостойно ученого, глупо, но по-другому я это определить не могу.
  - Гарри, вы можете запутать кого угодно, - улыбнулся Штайгер, справившись с головной болью, перестав обдумывать, сказанное Гарри. - Я думаю, что нам всем стоит отдохнуть, а потом со свежей головой примемся за поиски.
  - Вы правы, - сказал Гарри. - Признаться, я и сам хотел бы уйти в свою камеру. Лучше уж эта чернота, чем обдумывать все это.
  Гарри спрятал трубку в карман и с силой потер лицо. Артем сильно хмурился, не до конца понимая этого разговора, потом спросит у Андрея, когда никого не будет рядом.
  - У нас есть еще полчаса. Мы пропустили обед, - сказал герр Штайгер. - Идемте в столовую.
  - А другая группа? - с надеждой спросил Артем.
  - Они ничего не нашли, - ответил герр Штайгер. - Все три группы ничего не нашли.
  - Плюс мы тоже ничего не нашли, - сказал Андрей. - Стабильный результат. Странно, что мы не пересеклись друг с другом.
  - И странно и ожидаемо, - сказал Гарри.
  - Идемте, - приказал герр Штайгер. - Да, Андрей, у вас по плану продолжительная фаза сна за прошлые дежурства.
  - Вот не хотелось бы, - начал Андрей, но Штайгер отрицательно покачал головой.
  - Я не хочу лишний раз давать повод ему, сами понимаете, почему, - Штайгер гадливо поморщился.
  - Донесение в Центр уже отправили? - спросил Андрей.
  - Да, отправили, - подтвердил Штайгер. - Нам на руку, что они его еще не скоро получат.
  - Они его не получат, - покачал головой Гарри. - Как не получали и предыдущие.
  - Может быть и так, но не стоит на это так надеяться, - Штайгер открыл дверь и вышел, ожидая, когда все выйдут за ним.
  Через полчаса они разошлись по своим камерам. Камеры находились в длинном узком помещении с отдельными входами в личный отсек. Андрей подмигнул Артему, их камеры были рядом, и вошел в свой отсек.
  На вешалке шкафчика висел давно нестиранный спальный костюм и потрепанный комбинезон. На полках валом лежали старые пневмоподушки, какие-то детали, назначение их Андрей уже не помнил, все это он вытаскивал иногда из карманов, когда ложился спать, а уносить забывал. Так и сложилась у него небольшая коллекция разных деталей. Переодевшись, он посмотрел на таймер программы, спать ему было положено три нормы. Рука потянулась скорректировать установку, но он вовремя остановился. Камера пропищала настойчивый сигнал, через минуту он должен быть уже в ней. Сильно заныла вена со встроенным катетером, все внутри него противилось этому. Он машинально схватил с полки одну из пневмоподушек, сам не осознавая, зачем.
  Уложившись в камере, Андрей подумал об Ольге. Он еще раз увидел ее счастливое лицо, когда она смотрела на комету. Сияние кометы путалось в ее распущенных волосах, она часто оборачивалась к нему, блестя влажными от слез восхищения глазами, рот был слегка приоткрыт, словно она хотела ему что-то сказать, но из него вырывался лишь вздох восхищения.
  Сконцентрировавшись на этом воспоминании, Андрей вставил иглу дозатора в катетер на левой руке и стал ждать, когда система впрыснет в него положенную дозу снотворного. Образ Ольги высветился в его голове настолько ярко, что он сел, ударившись головой о потолок камеры. Руки лихорадочно работали сами, снотворное уже начало впрыскиваться в кровь. Андрей успел выдернуть иглу из руки и вонзить ее в пневмомешок, большая часть снотворного влилась в него, но полученной дозы было достаточно, чтобы он упал в неудобной позе, сильно искривив шею, и отключился.
  Очнулся Андрей позже остальных, соседние камеры были свободны, таймер его камеры не отсчитал и половины. Любой другой, проснувшийся раньше положенного срока, должен был бы нажать аварийную кнопку, тогда дверь откроется. В камере Андрея была потайная кнопка, сделанная им еще в самом начале путешествия, обманывающая систему, позволяя выйти из камеры незамеченным. Андрей поправил пневмомешок, ощутив, как игла впрыскивает в него новую дозу снотворного, и закрыл дверь камеры.
  Чувство свободы пришло не сразу. Сначала он хотел вернуться к поискам Бруно, но решил не светиться лишний раз. Андрей вышел в коридор и, неторопясь, желая не вспугнуть удачу, направился в сторону мастерской, как назвал ее Гарри. На самом деле это было просторное помещение для свободных занятий. Каждый по своему желанию мог определить себе небольшой участок, отгородиться от любопытных взглядов и заняться творчеством, так планировалось разработчиками. Были здесь всевозможные музыкальные инструменты, камни, глина, холсты, краски - всего и не перечесть, но вот только не было желающих. Комната напоминала пустой ангар, где в самом ее конце было отгорожено несколько мастерских, одна из которых была Андрея. В ней же находился и стол Артема, он не захотел строить свою мастерскую, чтобы не привлекать лишнего внимания, а Андрей пожадничал с местом, отгородив себе приличный уголок, в котором он не занимал и половины. Рядом пустовали мастерские других членов команды, две музыкальные студии, простаивавшие уже много лет. Гарри и Санчес сразу отказались этим заниматься, справедливо считая, что их мастерская это лаборатория. Ольга несколько раз пыталась заглянуть в мастерскую Андрея, но он ее не пускал, чем сильно обижал сначала, сейчас же Андрей твердо решил, что он пригласит ее сюда в ближайшее время, как закончит работу.
  Он прошел мимо стола Артема, бросив взгляд на небольшую скульптуру, выточенную Артемом из синтезированного мрамора лазерными резцами и накрытую тонкой белой тканью. Скульптура была совсем небольшой, не более тридцати сантиметров в длину и почти столько же в высоту, но очень тяжелая. Андрей шутил, что когда Стелла захочет поставить ее к себе на стол, то он провалится вместе с ней вниз, пробив дырку в роторе. Это была безобидная шутка, скульптура была выполнена мастерски, но Артем все боялся подарить ее Стелле, а Андрей перестал настаивать, сам должен разобраться.
  Он подошел к своему мольберту и откинул простыню. На холсте проступал размытый облик женской фигуры, смотревшей прямо на художника. Андрей замотал головой и снял холст с мольберта. Нет, это не Ольга, это он все пытался нарисовать Аню в образе Ольги, этого больше не должно было быть. Он поставил чистый холст на мольберт и схватился за кисть, но откинул ее обратно на стол к палитре. Подбежав к шкафу, пока еще у него не пропало вдохновение, он стал искать коробку с мелками. Вот она, запрятанная глубоко в недра шкафа. Руки дрожали, первый мелок он просто раздавил в пальцах, не сделав ни одного штриха на холсте. Надо было успокоиться, сосредоточиться, к чему спешить? Но он хотел закончить портрет именно сегодня, хотя бы в эскизе, чтобы не забыть, сохранить то чувство, которое рвалось из него.
  Работа шла хорошо, он впервые знал, что хочет нарисовать. Это было уже не копирование чужих работ, компиляция чужих идей, которыми он занимался до этого, не в силах найти своего сюжета. И даже земной портрет Ани он тоже подсмотрел у другого художника XX века. Он работал радостно, воодушевляясь еще больше от каждого штриха, каждой линии, тени. Он уже видел Олю, она уже жила на этом холсте, настоящая, живая. Пускай она и была нарисована углем, пускай он не мог передать чистоту неба ее глаз, золотистый цвет волос, но именно в этом минимализме он сейчас видел ее настоящую красоту.
  В дверь постучали, но Андрей не услышал. Постучали еще раз, а потом вошел Гарри. Он прокашлялся для вида, но Андрей, занятыйпрорисовкой кометы, не слышал его. Он сейчас ничего не видел и не слышал вокруг - только холст и он. Гарри послушно сел в стороне, подальше от холста так, чтобы ему не было видно. Он уважал чувства художника и не хотел нарушать эту хрустальную гармонию вдохновения и ранимости. Наконец, Андрей закончил, у него болела от напряжения рука, свело мышцы ног, спины, он глубоко дышал, как после тяжелой тренировки. Сколько уже прошло времени? Час, два, а, может, и больше, он был чертовски голоден и счастлив.
  - О! - удивленно воскликнул Андрей, увидев Гарри. - Вы здесь? Давно сидите?
  - Не имеет значения, - улыбнулся Гари. - Я заходил к вам в камеру, вы решили нарушить режим.
  - Гарри, а что вам понадобилось в моей камере? Вы решили за мной шпионить? - рассмеялся Андрей.
  - Вовсе нет, и в мыслях не было. Просто я хотел поменять ваш комбинезон, а то вы забываете его стирать, - Гарри потряс пакетом с новым комбинезоном.
  - Гарри, вы такой заботливый. Я знаю, как вас нервирует мой старый комбинезон.
  - О, я нашел у вас кое-что постарше. Вы, наверное, его еще на Земле носили.
  - Ха-ха-ха! Надеюсь, что о моем отсутствии больше никто не узнал.
  - Надеюсь, что так. Я смотрю, у вас творческий порыв, верно?
  - Вы видели, что я нарисовал? - Андрей демонстративно заслонил собой мольберт, а сам еле сдерживал рот от улыбки.
  - О, я не мог вторгаться без разрешения. Видел, что вы рисуете и все.
  - Гарри, как же можно быть таким тактичным! Идите сюда, только говорите честно, я фальши от вас не потерплю.
  - Если что, вы все увидите на моем лице, - усмехнулся Гарри и встал, положив на стул пакет с новым комбинезоном.
  Он подошел к мольберту, Андрей отошел в сторону и встал рядом с ним, примеряя на себе свою работу с точки зрения простого зрителя, но внутренний восторг не давал ему объективно оценивать свою работу. Гарри долго смотрел на картину, потом подошел ближе и обернулся к нему.
  - Она здесь живая, вы же это хотели показать, правда? - его лицо от волнения побледнело, а в глазах вспыхивали искренние искорки восхищения.
  - Гарри! Я вас боюсь, как вы точно сказали, черт вас возьми! - воскликнул Андрей.
  Гарри смущенно рассмеялся и подошел к нему. С холста на них смотрела Ольга, она стояла к ним боком, обращенная к экрану впереди. Голова ее была изящно повернута к ним, а в глазах, пускай даже и не голубых, а нарисованных углем, горел яркий огонек счастья и любви. Ее волосы струились по плечам, спине, невесомые, словно раздутые огненным свечением кометы, левая рука была протянута к нему, Гарри видел, к кому она тянется, а комета перед ней была лишь фоном, Ольга была ярче нее, она и была кометой.
  - Не зря вы так долго это рисовали, - сказал Гарри.
  - Вовсе нет, я это нарисовал вот только что.
  - Нет, это техника, а я про картину. Картина это не техника, техникой вы владеете отлично, но лишь сейчас я вижу, что вы действительно чувствуете.
  - Ну, это только эскиз, - начал кокетничать Андрей, сам не веря своим словам. - Потом надо будет доделать, улучшить.
  - Даже не думайте ее трогать! - воскликнул Гарри. - Не вздумайте, этого нельзя делать, иначе вы потеряете картину.
  - Не буду спорить, я и сам не хочу в ней ничего менять.
  - Вы должны это немедленно показать Оле.
  - Нет, сейчас мы должны найти Бруно.
  - Бруно мы не найдем. Штайгер определил для этого три команды, этого вполне достаточно.
  - Но мы еще не ходили к пусковым шахтам.
  - И не дойдем никогда. Андрей, не теряйте времени.
  - Гарри, с вами трудно спорить.
  Андрей взглянул на Олю, она будто бы улыбнулась ему, он бросил взгляд на Гарри, но тот смотрел на картину и сквозь нее. Что-то происходило в нем.
  - Андрей, - глухо проговорилГарри, бросая на него лихорадочный взгляд. - Я вспомнил ее, я вспомнил Элизабет.
  
  11.
  
  На столе у Стеллы стояла изящная шкатулка из красного дерева. Мастер выполнил ее в виде сказочного ларца с кривыми ножками и затейливыми узорами, сливающимися в один замкнутый лабиринт. Стелла протянула к ней руку и погладила крышку, Артем просил ее не открывать до того, как он вернется со смены, Штайгер отправил его на инспекцию по всему кораблю, Стелла не стала выспрашивать об этом, видя, как Артем начинает мучиться и молчит, не пытаясь даже отшучиваться. Да, его шуточки, сначала они ей надоедали, а теперь, когда он стал таким серьезным, она чувствовала, что чего-то не хватает. Стелла открыла ноготком замок шкатулки и приоткрыла ее так, чтобы нельзя было посмотреть нутрь.
  - А вот не надо было меня испытывать, - вслух заключила Стелла, справедливо расценив, если бы он хотел, чтобы никто раньше срока не открывал, то и не надо было ее дарить, а раз дал, то дал, то надо непременно открыть.
  Она представила себе лицо Артема, его ссутулившуюся фигуру, когда он протянул ей шкатулку, а она, не понимая, стала его допрашивать в честь чего подарок, и почему он хочет ей сделать подарок. Сейчас она себя укоряла за это, начиная понимать, как ему было тяжело. Абстрагируясь от своего я, Стелла рассмотрела эту сцену со стороны и сделала один простой вывод - он ее любит. Эта мысль и раньше приходила к ней в голову, но Стелла всегда отбрасывала ее, как рудиментный признак старого человека. Новый человек должен быть лишен этого, свободным от оков иррационального чувства, но это были слова из учебников, манифест или, как называл это Гари, ваша новая цепь на свободную волю. Но почему Гарри так говорил, она поняла не до конца, надо было осудить это с Андреем, а, может, с Артемом, да точно, надо с Артемом. Лицо ее загорелось от этой мысли, а руки уже сами притянули шкатулку с конца стола к себе. Сердце радостно забилось, и она открыла шкатулку.
  На искусственной бархатной ткани бирюзового цвета лежала выточенная из розового мрамора роза. Ее лепестки, листочки, шипы, ствол были выполнены настолько искусно, что казались настоящими. Волна воспоминаний о Земле нахлынула на Стеллу, она, боясь повредить, дотронулась до розы, ощущая холодность камня и тепло рук мастера одновременно. Она достала ее из шкатулки и, повинуясь детскому желанию, поцеловала ее также как целовала дома цветы на клумбе, когда была маленькая. Стелла увидела рядом с собой отца, сидевшего рядом с ней, совсем еще маленькой, на корточках и рассказывающем ей о цветах в клумбе, а она, она его слушала вполуха, гладя нежные лепестки цветов, вдыхая неповторимые ароматы летнего утра, мокрой от росы зелени и цветов, утренней росы и чистой земли. Вот и сейчас, держа розу из мертвого камня, она ощущала ее живой, трепетавшей лепестками бутона в горячих ладонях, она заметила крохотные капельки росы на листьях, выточенные Артемом, и расплакалась, заливая цветок крупными слезами.
  В комнату вошла Ольга, она принесла Стелле новый купальник, ярко зеленый с желтыми продольными полосками по бокам. Увидев плачущую Стеллу, Оля осторожно встала рядом, ожидая, когда она заметит ее.
  - А что это у тебя в руках? - спросила Оля, разглядев в руках Стеллы розу.
  - Это Артем сделал! - радостно воскликнула Стелла. И протянула ей розу. - Для меня.
  - Какая прелесть, - восхищенно сказала Ольга, изголодавшаяся на корабле по настоящему искусству. - А что ты тогда плачешь?
  - Я не знаю, просто расплакалась, - Стелла стала вытирать кулаками набухшие от слез глаза, Оля с улыбкой смотрела на нее как старшая сестра.
  - Он тебя любит, какой молодец, - Оля отдала ей розу, Стелла машинально прижала ее к груди, ощутив слабый укол от шипа на коже сквозь футболку.
  - Да ну, перестань! - покраснела Стелла. -Этого не может быть!
  - Ох, девочкаты еще, - Оля подошла к ней и погладила ее по голове, Стелла прижалась копной рыжих волос к ее животу. - Девочка и есть. Я в твоем возрасте такой же была, глупой и самоуверенной.
  - Почему? - удивилась Стелла.
  - Потому, что все, чему нас так долго учили, не стоит ничего, пшик, космическая пустота.
  - А что тогда стоит?
  - Ну, например, любовь. Она стоит много, порой даже всей жизни.
  - Ну нет, - Стелла отпрянула от нее и положила розу обратно в шкатулку. - Любовь всего лишь кратковременное желание.
  - Опять ты глупые тезисы вспоминаешь, - Оля погладила лакированное дерево шкатулки. - Это очень красиво. А что ты ему подаришь?
  - Я? - Стелла опешила, мысль об ответном подарке у нее не возникала, только сейчас она поняла, насколько логично было бы сделать ему ответный подарок, но от логики ей стало не по себе, и она нахмурилась. - Не знаю, пока не придумала.
  - Могу дать одну идейку, - хитро улыбнулась Оля. - Пригласи его на пикник.
  - Пикник? - Стелла округлила глаза. - Здесь?
  - Конечно, устройте на пляже небольшой пикничок. Забудьте на время про эти регламентные сны, потом напишите объяснительную, зато побудете на свободе. Ты же любишь гулять вдоль моря?
  - Люблю. А что мне ему подарить?
  - Подари свою любовь, ему больше ничего не нужно, поверь мне. Ты же его любишь, я вижу.
  - Не знаю, я еще не решила, - Стелла сделала серьезное лицо. - Оль, не говори никому про розу, Артем просил, чтобы я не открывала до его прихода, хорошо?
  - Правда? - Оля рассмеялась. - Правда, он так просил? Ну тут уж точно не переживай, если принес заранее и просил, чтобы не открывала, значит хочет, чтобы открыла, но без него.
  - Я тоже так решила. А почему он так сделал?
  - Потому, что Артем очень стесняется, ты же всегда такая неприступная, вот он и думает, что ты можешь не так понять.
  - Могу, - согласилась Стелла. - А что ты принесла?
  - А, забыла совсем, твой купальник. Я думаю, что с размером не ошиблась, - Оля вытащила купальник и развернула его перед Стеллой.
  - Я тебя точно сегодня обгоню! - уверенно воскликнула Стелла, примеряя на себе закрытый купальник.
  - Это мы еще посмотрим. Кстати, а непора ли нам?
  - Пора, надо же еще хорошо размяться.
  - Молодец, наконец-то поняла.
  Стелла встала и спрятала шкатулку в свой шкаф. Они вышли из комнаты и направились к спортивному залу. По дорогеони встретили Санчеса вместе с молодыми парнями из энергетического отсека, привиде них все мужчины замолчали, уходя от расспросов короткими ответами. В спортивном зале было пусто, время было неурочное, да и многие члены команды откровенно забросили упражнения, не видя в них никакого смысла. Стелла надела новый купальник и долго вертелась перед высоким зеркалом, любуясь своей фигурой, выточенной, словно из мрамора, настолько точно был подогнан размер купальника. К ней подошла Ольга в бирюзовом купальнике и стала заплетать пышные кудри Стеллы в тугую косичку.
  - Готова? - спросила ее Ольга.
  - Готово! - сверкнула зелеными глазами Стелла.
  Разминаясь под руководством Оли, Стелла чувствовала, как в ней росла уверенность, наливалисьмышцы энергией. Она стала рассчитывать, как на пятикилометровой дистанции сможет обойти Ольгу, зная, как Ольга умеет прибавлять в самом конце.
  Погрузившись в бассейн, Ольга активировала программу соревнования, задав дистанцию и размер дорожки, они решили попробовать на длинной дорожке в пятьдесят метров. В воздушной пыли перед каждой из них возникла виртуальная дорожка, боковое зрение могло видеть соперницу и край трибуны, на которой будто бы кто-то сидел. Зажглись сигнальные огни, они приготовились, выстрел, и стартовал заплыв.
  Первую половину дистанции они шли кролем, ровно, никто не вырывался вперед, следуя за соперником. Доплывая до края дорожки, Стелла, ныряла вперед, желая за счет сильного толчка о борт получить преимущество, но, выныривая, встречала рядом с собой Ольгу, ни на сантиметр не уступавшую ей. Вторую половину дистанции они решили идти брасом, смена мышечной нагрузки была кстати, Стелла боялась, что у нее, как в прошлый раз, сведет мышцы, именно поэтому Оля предложила разделить дистанцию. После четырех километров Стелле показалось, что она стала вырываться вперед. Эйфория радости захлестнула ее, она старалась сбить ее, зная о пагубности этого преждевременного чувства, но это давалось ей с трудом. Увеличивая разрыв, она увидела, что обходит Ольгу уже на целый корпус. Оставалось всего четыре круга, надо было еще прибавить, но Оля держалась рядом, как приклеенная. Стелла чувствовала, как у нее заканчиваются силы, когда на предпоследнем круге Оля рванула вперед, уверенно выигрывая у нее сначала полкорпуса, потом корпус, а на последней дорожке Оля была уже далеко впереди, обходя Стеллу более чем на десять секунд. Стелла, разозленная, билас из последних сил, мышцы свело невыносимо, и, когда она дотронулась до края дорожки, обессилев, пошла ко дну. Панель снизу подхватила ее, подняв на поверхность.
  Оля нырнула к ней через нижний проем и помогла выбраться из бассейна. Стелла легла на пол, не в силах пошевелиться, ноги все напряглись, прорисовываямышцы, как это делает скульптор. Пока Стелла лежала, Оля подогнала тележку, переложила ее туда и повезла с сауну. С трудом уложив Стеллу на полку и стянув купальник, Оля стала разминать ее сильными пальцами, находя заклинившие мышцы. Стелла лишь тихонько постанывала в ответ.
  - Ты молодец, - похвалила ее Оля. - Ты сегодня улучшила свой результат.
  - Я хотела тебя обогнать, - прошептала Стелла, чувствуя, как массаж Оли начинает действовать.
  - Ты хочешь все и сразу, так не бывает. Слушай меня, у тебя хороший прогресс, но надо заниматься дальше. Думаешь, что мне было легко?
  - Я бы так долго не смогла заниматься.
  - Это как себя мотивировать.
  Оле сталосовсем жарко, она забрала купальник Стеллы и вышла за массажным маслом. Раздевшись, она повесила купальники сушиться и захватила с собой два больших полотенца. Стелла лежала на полке и дремала. Ее тело подрагивало, мышцы расслаблялись, спина, ягодицы, ноги горели приятным жаром, ей хотелось поспать и есть.
  - Так, сейчас я тебя натру, а потом пойдем обедать, хорошо? - весело сказала Ольга, обильно натирая Стеллу маслом.
  Промассажировав Стеллу еще раз уже в более щадящем ритме, Оля намазала себя маслом и легла на соседнюю полку, включив автоматический массажер. По ее спине и ногам завертелись пупырчатые ролики, то прокатывая ее шариками, то покалывая иглами. Сауна контролировала их температуру тела, подстраивая нагрев до оптимального, чтобы они не уснули.
  Через полчаса они стояли под ледяным душем, фыркая и брызгая друг на друга. Нагруженные тренировкой мышцы все еще слегка подрагивали, Стелла, как бы в отместку, сильно натирала спину Оле мочалкой. Раскрасневшиеся и веселые, они вбежали в раздевалку. Оля задержалась, распутывая волосы, а Стелла быстро оделась и вышла в холл, на ходу распушая еще влажные волосы.
  - Вот вы где! - гневно воскликнул Борис Васильевич, схватив ее за руку.
  - Отпустите меня, мне больно! - вскликнула Стелла.
  - Вы пойдете со мной, - он потащил ее к выходу, но Стелла вырвалась и отошла подальше от него.
  - Никуда я не пойду!
  - Это что еще такое? Стелла, вы понимаете, что делаете?
  - Понимаю, очень хорошо понимаю, - твердо ответила Стелла, сверкнув гневно глазами.
  - Стелла, - наигранно удивленно произнес он. - Я вас совсем не узнаю. Мы же с вами договорились, помните? А я не получил отвас ни одного отчета, ничего.
  - И не получите! Я не буду шпионить за другими, не буду, ясно вам?! - голос у Стеллы задрожал от гнева.
  - Да... да как вы смеете?! - вскричал Борис Васильевич. - Я на вас наложу дисциплинарное взыскание!
  - Накладывайте что хотите, я вас не боюсь!
  В это время вышла Ольга, она слышала шум за дверью и заторопилась выйти. Она вскинула брови, увидев разъяренного Бориса Васильевича и спросила.
  - Что здесь происходит?
  - Не ваше дело, Орлова! - крикнул на нее Борис Васильевич. - Идите отсюда!
  - А что это вы на меня кричите? - спокойным ледяным тоном спросила Ольга. - Разве вы имеете на это право? Я напишу на вас жалобу герру Штайгеру.
  - Извините, нечаянно вспылил, - сказал Борис Васильевич, делая примирительное лицо, Ольга кивнула ему, что принимает извинения. - Стелла, немедленно зайдите ко мне в кабинет.
  - Нет, Борис Васильевич, - покачала головой Стелла. - Я ухожу из вашего отдела.
  - Куда же вы уйдете? - удивился он. - Стелла, вы хотите разрушить свою карьеру?
  - А разве здесь можно строить карьеру? - рассмеялась Стелла. - Я сегодня же пойду к Штайгеру и все ему расскажу!
  - Вы не сделаете этого, - прошипел Борис Васильевич. -Вы пожалеете!
  - Не надо мне угрожать! - гневно воскликнула Стелла, наконец, она поняла, что должна была сделать уже давно. - Уходите!
  - Да, уходите, Борис Васильевич, - сказала Ольга, выдерживая его разъяренный взгляд.
  Он что-то пробормотал под нос, его большое лицо изобразило страшную гримасу, которой он вряд ли кого мог напугать, и вышел, затопав по коридору. Оля подошла к дрожащей Стелле и погладила ее по плечам, желая успокоить.
  - Вот гад, гад! - воскликнула Стелла.
  - Он ушел, успокойся.
  - Да? А ты знаешь, что он хотел, чтобы я сделала?
  - Нет, может, потом расскажешь?
  - Нет, я должна сейчас! Как мне стыдно, - она разревелась, но быстро взяла себя в руки. - Он хотел, чтобы я следила за Андреем и герр Штайгером.
  - Следила? А почему?
  - Потому, что он думает, что они изменили курс, и мы летим обратно на Землю! Как мне стыдно, Оль!
  - Но ты же не следила, за что тебе стыдно? Ты настоящий друг. Хочешь, я сама расскажу об этом Андрею?
  - Нет, я должна сама. Ты пойдешь со мной? - Стелла с надеждой посмотрела на нее.
  - Конечно, пойду, не переживай, - Оля гладила ее по голове, как маленького ребенка, внезапно ей захотелось, чтобы и у нее была такая же дочь, как Стелла. Оле стало так горько и обидно, психическая блокада распалась на мелкие куски. Глаза ее увлажнились, губы подернулись в неуверенной улыбке. - А на Землю было бы здорово вернуться.
  - Ты тоже так думаешь? - удивилась Стелла. - Я всегда думала, что ты законченный ученый.
  - Законченный, - Оля покачала головой. - Я в первую очередь человек, как и ты, человек.
  
  12.
  
  Тед стоял возле стола Стеллы и копался в ее документах. На рабочих экранах беспорядочно открывались документы, он спешил, оглядываясь на дверь.
  - Что ты тут делаешь? - нейтральным тоном спросила его Стелла, когда они с Олей вошли в комнату.
  - Ничего, - поспешно отпрянул он, не успев закрыть рабочие экраны. - Борис Васильевич просил найти один документ.
  - Ага, всё понятно, - Стелла криво улыбнулась и жестом руки пригласила его обратно к столу. - Так ищи, можешь не торопиться.
  Она подошла к своему шкафчику, замок еле слышно отщелкнул, и она открыла дверцу. Тед удивленно смотрел на нее, не решаясь посмотреть на Ольгу, смерившую его презрительным взглядом.
  - Оль, подержи, пожалуйста, - Стелла вытащила из шкафа шкатулку и зеленый платок, вышитый серебряными нитями.
  - Может, я за коробкой схожу? - спросила Ольга, рассматривая вышитые на платке цветы.
  - Не надо, у меня много вещей нет, - Стелла взяла свою кружку, боксерские перчатки и защитный шлем. - Все, остальное мне больше не нужно.
  Ольга осмотрела шкаф, в нем остались электронные бланки, ровной стопкой лежащие на полках, и несколько безликих коробок.
  - А что в коробках? - спросила она Стеллу.
  - А, ерунда, - махнула рукой Стелла. - Мои дипломы и награды за учебу и стажировку.
  - Нет, горячиться не стоит, - сказала Ольга. Она положила шкатулку и платок в одну из коробок, одну отдала Стелле, а две другие взяла сама. - Потом решишь, что с этим делать.
  - Тед, мы уходим, можешь продолжать, - сказала Стелла, не взглянув на него.
  Они вышли из комнаты, дверь бесшумно закрылось, и Тед, выпустив не то вздох, не то стон, вернулся к поискам, еще отрывистей вращая документами в воздухе.
  В рубке было многолюдно. Быстрыми шагами взад и вперед вышагивал герр Штайгер, лицо его, белое как бумага, окаменело, жилистые руки жаждали что-нибудь сломать, ноон не позволял себе ни к чему притрагиваться, поэтому они безуспешно пытались раздавить воздух, сжимая кулаки до боли, до хруста в костяшках.
  - Отто, сядьте. От вашей ходьбы толку все равно нет, - сказал Гарри, сидевший рядом с Андреем около стены.
  Штайгер бросил на них невидящий взгляд и подошел к столу, на котором была развернута карта корабля. Все зоны, отсеки, жилые помещения, все было помечено серым цветом. На схеме двигались красные точки, при приближении к которым выскакивала личная карточка члена команды. Штайгер в который раз вызвал отчет, сухие данные не изменились, из восьмидесяти человек на борту присутствовало шестьдесят пять. Он оглядел всех собравшихся в рубке, операторы смотрели в пол, Артем глядел то на Андрея, то на Гарри, хмурясь от раздумий. Санчес сидел спокойно, поигрывая искривленной термоударом металлической пластинкой, расцветившейся радужными цветами от перегрева.
  - У кого-нибудь есть мысли, что происходит? - спросил Штайгер.
  - Возможно, что система неисправна, - сказал один из операторов энергетического отсека.
  - Да, надо провести общую перекличку, - добавил второй.
  - Тогда мы посеем панику на корабле, - ответил Гарри. - Но мысль верна. Надо разделиться и, даже не знаю, может, проведем инвентаризацию?
  - О, Гарри! - воскликнул Санчес. - Наконец-то, ты пошутил. Может, заставим еще всех строем ходить?
  - Именно! - радостно воскликнул Штайгер. - Санчес, браво! Вот вы и займетесь.
  - Займусь чем? - удивился Санчес. - Я палкой погонять никого не буду.
  - Нет, не надо палкой, - Штайгер успокоился и выдохнул. - Можно устроить соревнования.
  - Спортивные? - уточнил Санчес.
  - Да, но не только, можно еще что-нибудь придумать. Вы будете отвечать за спортивные, хорошо? - ответил Штайгер.
  - Я согласен, - ответил Санчес.
  - Гарри, а вы устройте тотализатор или что-то подобное, так мы сможем всех привлечь.
  - Почему я? - удивился Гарри. - Я похож на жадного дельца? По-моему, здесь стоит привлечь кого-нибудь из отдела Бориса Васильевича.
  - Нет, именно вы. Вам будут верить, что вы не обманете, - ответил Штайгер.
  - А что с призами? - спросилАндрей. - Чем награждать будем? Что ставить на кон, игра без денег неинтересна.
  - Я пока не решил, это надо продумать. А разве у нас нечего предложить? - спросил Штайгер.
  - В том то и дело, что нечего, - ответил Андрей. - У всех всего в достатке, разве что можно что-нибудь отнять.
  - Верно! - воскликнул Артем. - Например, лишить сна.
  - Тогда и я буду учавствовать, - сказал Санчес. - Запишите меня во все дисциплины.
  - И меня! - воскликнул один из операторов.
  - Похоже, что с призами мы определились, - усмехнулся Гарри. - Вот только как быть с Борисом? Он явно будет против.
  - Пускай, меня это сейчас совсем не волнует, - ответил Штайгер.
  Две точки на схеме приближались к рубке. Штайгер сделал всем знак рукой, чтобы они молчали. Дверь открылась, и в рубку вошли Ольга и Стелла.
  - Откуда это вы? - удивился Андрей, принимая у Ольги коробки, Артем забрал у Стеллы ее коробку с водруженными на крышке перчатками и шлемом.
  - Я уволилась! - весело произнесла Стелла.
  Все дружно рассмеялись, но Стелла погрозила им пальцем, делая очень серьезное лицо.
  - Нет, правда, я уволилась. Вот, пришла наниматься на другую работу.
  - Что случилось? - спросил Андрей, но, увидев, как замялась Стелла, не стал дальше расспрашивать.
  Операторы и Санчес встали со своих мест и, не сговариваясь, вышли. Следом намеревался выйти и Артем, но Стелла его остановила, схватив за руку.
  - Не уходи, Тема, - попросила она.
  - Хорошо, - обрадовался Артем, но тут же опять напрягся, не ожидая услышать ничего хорошего.
  - Я, наверное, пойду. Меня ждут мои питомцы, - сказал Гарри, но Стелла остановила его взглядом на полпути.
  Оля подошла к Андрею и приобняла его, что-то шепнув на ухо. Его рука погладила ее спину, чувствуя упругость мышц после тренировки. Гарри сел на место.
  - Я должна извиниться, - начала Стелла, поймав встревоженный взгляд Артема. - Я об этом давно хотела сказать, но мне было стыдно, поэтому я не решалась.
  Штайгер облокотился на стол, ожидая продолжения ее слов, на его лице Стелла прочитала, что он знает, что она хочет сказать и не злится. Это подбодрило ее, она бросила взгляд сначала на Артема, а потом на Олю, она кивнула ей, чтобы Стелла продолжала.
  - Мне было дано указание следить за вами, герр Штайгер, и за вами, Андрей, чтобы выяснить, не изменили ли вы курс следования. Фух! - выдохнула она, а в глазах заблестели слезы. - Но я этого неделала, правда! Я не предатель, от меня он не получил ни одного отчета, ничего! Правда, я не предатель!
  Артем вскочил от нервного напряжения, не зная, что делать. В его движении было желание ее защитить и несмелость, позорная робость. Он поймал взгляд Оли и подошел к Стелле, она прижалась к его груди лицом.
  - Я знал это, - глухо сказал Артем, прижимая ее к себе, пытаясь успокоить, но Стелла стала плакать еще больше. - Если бы этот что-нибудь с ней сделал, я бы его...
  - Не говори, - остановил его Штайгер. - А то мне придется начать дисциплинарное разбирательство.
  - Да, я понимаю, - сказал Артем. - Но, по-моему, он это заслужил!
  - Будем считать, что я этого не слышал, - сказал Штайгер. Он дождался, пока Стелла успокоится и продолжил. - Стелла, поверь, мы бы никогда не смогли даже себе представить, что ты на такое способна. Мы знаем тебя уже много лет, мы все - одна семья, и это не пустые слова.
  - Не все, - покачал головой Гарри.
  - Может, и не все вместе, - согласился Штайгер. - О том, что ты говоришь, я знаю.
  - Откуда? - удивилась Стелла.
  - У меня есть свои шпионы, - ответил Штайгер. - Вы зря недооцениваете Мари, она очень смышленая. Мы с Андреем обсуждали, как тебе сказать об этом, но ничего не придумали.
  - Вы на меня не сердитесь? - спросила Стелла, глядято на Андрея, то на Штайгера, то на Гарри.
  - Конечно нет, ты наш друг, настоящий друг, без всех этих лицемерных лекал нашего нового мира, - ответил ей Штайгер.
  - Ты мне ничего не сказал! - шепнула Оля на ухо Андрею, тот неслышно ответил ей.
  - А что мне теперь делать? - спросила Стелла. - Я в отдел больше не вернусь!
  - И не надо, - ответил Штайгер. - Я думаю, что мое предложение поддержат все. Стелла ты же у нас по образованию историк, верно?
  - Да, это мое второе образование, - гордо ответила Стелла, бросив взгляд на коробку возле Андрея, где лежал почетный диплом об окончании и лучшей дипломной работе, как Оля была права.
  - Поэтому я предлагаю тебе написать историю нашего путешествия. Сухие отчеты это цифры, безликие и мертвые, а ты будешь вести летопись о нас, обо всех, беспристрастно, но с душой, чтобы не превратилось в старый сухарь архива.
  - Я согласна! - обрадовалась Стелла. - Я уже знаю, с чего начну!
  - И счего же? - спросил Гарри.
  - С наших воспоминаний, - ответила Стелла.
  - Хм, это не по регламенту, но явного запрета я не помню, - задумался Штайгер. - Я уточню и скажу тебе.
  - Я все равно так сделаю, - сказала Стелла.
  - Делай, но особо не распространяйся, - сказал Штайгер. - Андрей, Гарри, идемте со мной.
  - А мне тоже можно? - спросила Ольга.
  - Я думаю, что ее надо ввести в курс дела, - сказал Андрей. - Ее помощь нам понадобится.
  - Согласен, - сказал Гарри.
  - Так-так, - Ольга нахмурилась и толкнула Андрея кулаком в живот. - Секреты, значит, да?
  - Пойдемте, - Штайгер подошел к Стелле и пожал ей руку. - Не переживай, все нормально. После обеда зайди ко мне, определим тебе новую комнату.
  - А можно здесь, возле неба? - спросила Стелла, смотря на пустой стол около иллюминатора.
  - Если Андрей не против, это его территория, - ответил Штайгер.
  - Я не против, - рассмеялся Андрей, промолчав, как они с Артемом ставили этот стол для нее несколько дней назад, чтобы она могла работать отсюда.
  Когда они вышли, Стелла, поблескивая веселыми глазами, звонко поцеловала Артема в губы.
  - За что это? - удивился он, слегка покраснев.
  - За розу! - воскликнула она. - Ты же не думал, что я не открою, правда же?
  - Правда, - улыбнулся он. - Рад, что она тебе понравилась.
  Стелла обвила его шею руками. Их губы встретились во втором робком поцелуе, словно пытаясь вспомнить что-то давно забытое.
  - Я думал, что тебе Санчес нравится, - с легкой обидой сказал Артем.
  - Какой же ты дурачок! - она обдала его жарким дыханием и прошептала. - Ты что-то чувствуешь?
  - Сердце покалывает, - шепотом ответил он.
  - И у меня. Оля сказала, что у них получилось обойти блокировку. А у нас, думаешь, получится?
  - Обязательно, - ответил он, не давая ей ничего сказать, осыпая поцелуями, чувствуя ее горячие ладони у себя на шее, как она сильнее прижимается к нему.
  
  Ольга сидела в кабинете Штайгера и с невозмутимым видом пила кофе. Казалось, что ее совсем не удивилрассказо пропавших людях на корабле. Она внимательно слушала, и лишь Андрей замечал в уголках ее глаз вспышки удивления и тревоги.
  - Ольга, что вы думаете? - спросил ее Штайгер.
  - Я думаю, что нам все равно придется все рассказать, - ответила она. - Со своей стороны я проверю три смены моей лаборатории и похожу по соседним, но я согласна с Гарри, мы никогда еще, кроме старта на Земле, не видели всю команду вместе. Ваша идея со спортивными соревнованиями хорошая, но для нее требуется подготовка.
  - Это безусловно, у вас есть идеи? - спросил Штайгер.
  - Можно разделиться на команды. Я могу потренировать пловцов, Санчес, например, может устроить соревнования по боксу. Андрей по борьбе. Это будет довольно зрелищно, - ответила она, потянувшись к очередному печенью.
  - Неплохая мысль, - сказал Гарри.
  - А Гарри будет проводить сеанс одновременной игры по шахматам, приз - миллион бактерий! - предложил Андрей.
  - Очень смешно, а что ж так мало, могу и миллиард отсыпать, - ухмыльнулся Гарри.
  - Так и сделаем, - решительно сказал Штайгер. - Ольга, я вас попрошу стать главным организатором. С вами никто спорить не будет, вы всегда сможете победить всех своим обаянием.
  - Боюсь, что на Бориса Васильевича это не подействует, - сказал Гарри.
  - И пускай, - отмахнулся Штайгер. - Он никогда не пойдет против мнения большинства, в этом наш козырь против него.
  - А что с его докладом в Центр? - спросилаОльга. - Я помню, как на последнем собрании онгрозил вам отставкой.
  - Уверен, что доклад он отправил, но вот ответа мы вряд ли получим, - ответил Штайгер.
  - Ну, почему же, - задумался Гарри. - Если Земля еще жива, то получим, когда-нибудь.
  - Что значит, еще жива? - Ольга круглила глаза, глядя на Гарри.
  - О, это надо идти к Санчесу, - сказал Андрей. - Без его кофе нам не разобраться.
  - А что в нем такого особенного? - удивилась Ольга.
  - Как-нибудь сходим, - подмигнул ей Андрей, Гарри довольно улыбнулся.
  - Я этого не поощряю, но и не запрещаю, - сказал Штайгер. - Итак, решили. Ольга, вся надежда на вас.
  - Конечно, - Ольга встала и грациозно поправила на себе футболку. - Надежда всегда была только в нас, в женщинах.
  Все рассмеялись, Ольга быстро вышла из образа напыщенной величавости, не в силах долго позировать.
  - Мы пока можем с Артемом проверить двигатели, - сказал Андрей.
  - Я не в восторге от этого, - сказал Штайгер. - Это очень опасно.
  - Проверить что? - удивилась Оля. - Они же там, за ротором.
  - Именно, придется выбраться наружу, - сказал Андрей. - Отто, вылазку сделать необходимо, а сейчас, когда внимание будет переключено на игры, это самый удобный случай, чтобы никто не заметил. За меня подежурит Егор, у меня же еще остались часы с прошлого дежурства.
  - Давайте, я все обдумаю и после сообщу, - сказал Штайгер. - пора на обед, что-то мы опять припозднились.
  В кабинет вошла Мари, напомнить шефу про обед.
  - Мари, я иду, подождите меня, - сказал Штайгер. - Гарри, Андрей, Оля?
  - Да, мы сейчас, - сказала Ольга.
  Штайгер и Гарри вышли, и Андрей с Олей остались одни. Она вцепилась ноготками в ворот его комбинезона и строго посмотрела в глаза.
  - Ты чего это придумал? Андрей, ты отдаешь себе отчет, насколько это опасно?
  - Отдаю, но другого выхода нет, - спокойно ответил он. - Мы зайдем с тобой после обеда к Гарри, и я тебе все расскажу подробнее
  - Я волнуюсь, а что будет, если что-то случится? Ничего не случится?
  - Ничего не случится.
  - Откуда ты знаешь?
  - Просто знаю, - Андрей ощутил странное чувство внутри себя, нет, скорее это было осознание или уверенность, слишком сложно, чтобы понять или повторить, но он твердо знал, что чтобы он ни делал, ничего случиться не могло.
  Оля приняла его уверенность и успокоилась. Андрей вновь подумал о том, что он и Гарри это один человек и взглянул на стол. На нем вдруг появилась трубка Гарри, такрешил Андрей. Через минуту вошел Гарри и, извиняясь, сказал.
  - Вот где я ее оставил, старею, видимо.
  - Нет, - покачал головой Андрей и еле заметно прошептал ему. - Это сделал я.
  Гарри внимательно посмотрел на него и нахмурился. Он уловил мысль Андрея и теперь хотел ее проверить, но Оля, взяв обоих мужчин под руку, вывела их из кабинета на обед.
  
  13.
  
  Корабль загудел. Еще недавно пустые коридоры были заполнены спешащими людьми. Все поделились на несколько команд, определяя себя по территориальному признаку. Например, сборная энергетического отсека, пожелавшая выступать в боксе и баскетболе, или сборная биолаборатории, состоявшая почти полностью из женщин, определивших для себя спринтерские и стайерские дистанции по плаванию, и, как это было не странно, несколько девушек решило учавствовать и в соревнованиях по борьбе. Ольга выступила в роли тренера, и все время пропадала в бассейне, назначая каждому свою программу тренировок. Санчес, забывший про свои аппараты, царствовал в зале, заставляя новоиспеченных спортсменов умирать на его тренировках. Никто не жаловался, люди словно проснулись, забросив свою бесполезную работу, полностью дублирующуюся автоматикой, абсолютно подчиняясь духу соревнования.
  Александр Евгеньевич и Трой мало подходили для спортсменов, несмотря на то, что Трой имел разряд по пятиборью, но профессия взяла верх над спортивным тщеславием. Они безвылазно просиживали у себя в расчетном центре, позабыв про пропавшего коллегу, и настраивали виртуальную машину бассейна, беговых дорожек, превращая ее в полноценный стадион с прямой трансляцией соревнований в кают-компании, где все столы и стулья были сдвинуты наподобие трибун, а Андрей вместе с Артемом сделал пьедестал почета из прозрачного пластика. Было решено обойтись без призов. Когда всем объявили, никто про призы и не спрашивал. Мари по просьбе Штайгера вела список участников, выдавая им карточки аккредитацииспортсмена, нашлись и те, кто захотел стать комментаторами, список рос, от каждой смены приходили большими группами, шутя и громко разговаривая, решали, кто кем будет.
  Ольга вошла в зал к Андрею, где на матах в причудливых позах друг друга тянули девушки, добросовестно выполняя указания Андрея, ходившего вокруг них с тонкой гибкой палкой, ударяя по спинам и ягодицам, когда те излишне изгибались или выдавались вперед.
  - Ого, а что, мальчики не захотели учавствовать? - спросила Ольга, изображая незаметную ревность. - У тебя здесь просто цветник.
  - Так почти все твои девочки, - заметил Андрей. - Может и ты с ними, не хочешь?
  - Ну, нет, вот этого я не хочу, - Ольга поправила курточку белого спортивного костюма, на котором висел металлический свисток. Она выглядела как настоящий тренер из учебников по истории, даже взгляд у нее изменился, став более строгим и постоянно оценивающим. Она взяла из его рук палку и довольно сильно хлестнула одну из девиц. - Так, Сюзанна, не халтурь! Если сейчас не дотянешь, то завтра и двух километров не проплывешь, поняла?
  - Я стараюсь, - ответила красная от напряжения девушка. - У меня все болит!
  - И у меня! - заголосили другие.
  - Еще пять минут, - сказал Андрей.
  - У-у-у, - завыли девушки.
  - Ладно, на сегодня все, - скомандовал Андрей.
  Девушки радостно вскочили и побежали в душевую, Ольга крикнула им вслед.
  - Завтра утром ко мне, будем отрабатывать.... А, убежали, вот же дети, честное слово, а вроде взрослые.
  - А ты тренировала детей? - спросил Андрей, они остались одни в зале, и Ольга приблизилась к нему вплотную.
  - Нет, я себя вспоминаю, я была точно такой же, самое любимое в тренировке - это ее окончание. Это сейчас я понимаю, что иначе бы ничему и не научили, а тогда это было настоящим мучением.
  - Разве у нас еще кого-то заставляют? - удивился Андрей. - По-моему, все определяется еще в самом начале после сканирования мозга ребенка.
  - Так и есть, - Ольга прижалась к нему и, вспоминая его уроки, неловко сделала подсечку, он подыграл и упал на мат, увлекая ее за собой.
  - Все, победила, - улыбнулся Андрей, видя над собой нависшую довольную Ольгу.
  - Да, я такая, - ответила она, он притянул ее к себе и поцеловал. - Стой, разве у тебя последняя тренировка?
  - Да. На сегодня я свободен.
  - А если кто-то войдет?
  - Может, - согласился он. Они встали с матов, Ольга расправила задравшуюся куртку, придирчиво осмотрев себя.
  - А я никогда не хотела идти в плавание, - сказала она. - Я тебе говорила об этом.
  - Да, говорила, но у тебя же хорошо получалось.
  - Это да, - по ее лицу скользнула тщеславная улыбка. - Вы когда решили идти?
  - После игр, так будет правильнее.
  - Это хорошо, а то я боялась, что ты не посмотришь на моих русалок.
  - Этого я допустить не могу. Может, сходим на нашу речку?
  - Может, и сходим, - Ольга кокетливо вздернула челку. - Но скоро перерыв, мы не успеем.
  - Ах да, я и забыл, - вздохнул Андрей.
  - А пойдем к тебе? Там все равно никого нет. Я захвачу наш обед, а, как тебе?
  - Умница!
  Ольга радостно поцеловала его и убежала. Он глядел ей вслед, такой помолодевшейза последние дни, такой счастливой. Решение пришло моментально, он переоделся и быстрым шагом направился в мастерскую. У него было еще десять минут в запасе, пока Ольга соберет им обед, а может, и чуть больше, она всегда была очень щепетильной в плане еды, придумывая постоянно что-нибудь новое из скудного запаса исходных пищевых компонентов, которые по своему выбору и фантазии каждый мог смешать в желаемое блюдо, но большинство использовали либо стандартные программы, либо обращались к поварской книге Ольги, лежавшей на почетном месте в общей столовой, куда автоматически заносились все ее новые программы-рецепты.
  Оля вошла в рубку, держа в руках два пакета с контейнерами, сегодня она решила ничего не выдумывать, выбрав любимый обед Андрея с борщом и котлетами с гречкой. Он всегда говорил, что это - часть Земли, часть его Земли, которую он не хотел забывать. Оля сначала этого не понимала, стараясь максимально разнообразить варианты, а теперь она сама часто брала себе попроще, возможно и под его влиянием, она чувствовала, как хочет подчиняться его воле, а может она действительно смертельно скучает по Земле, и это чувство не смогут убить никакие блокаторы, подмешиваемые в пищу умными машинами. Интересно, а куда именно они подмешивают? Она поставила пакеты на стол и села в его кресло, сделав величественную позу пилота, в которой Андрей никогда несидел, но ей казалось, что пилот должен сидетьименно так. Ольга размышляла, в автоматах слишком много вариантов, замешивать в каждый ингредиент нельзя, возможна передозировка. Нет, это должен быть отдельный продукт, отдельная жидкость, да, именно жидкость. Она вытащила обед из контейнеров и стала придирчиво осматривать. На вид все было без подозрений, горячий борщ в термосе, котлеты из оленины с поджаристыми сухариками и два больших стакана с кофе. Рука потянулась к стаканчику, чтобы открыть крышку и сделать глоток. Все внутри загорелось, от нестерпимого желания, от иссушающей жажды. Ей стоило больших усилий, чтобы не сделать ни одного глотка. Оля убрала кофе на другой стол и села обратно, нахмурившись.
  Она думала о том, почему этот напиток вызвал у нее такую жажду, почему ей с трудом удалось перебороть себя, хотя до этого она не очень хотела ни пить, ни есть. Стоило взять этот напиток на анализ, почему же она не сделала это раньше, может потому, что кофе был вроде догмата, не требующего ни объяснения, ни указания, истина, понятная всем. Она прикинула, сколько каждый из них потребляет этого напитка в день, мозг лихорадочно высчитывал среднюю дозу, в ней росла уверенность, что все дело в нем, но стоило отправить кофе в анализатор. Оля завертела головой, ей хотелось сейчас же бежать в свою лабораторию, но времени было мало, после перерыва у нее будет свободный час до тренировок, она все успеет.
  Глаз уловил белое пятно в правом углу позади нее. Она обернулась, на полу что-то стояло, накрытое белым полотном. Оля вскочила с места и подбежала к объекту. Осторожно, как ребенок, она ощупывала его, это была картина, его картина. Ей захотелось хоть краем глаза разглядеть то, что на ней изображено, но совесть ей этого не позволяла. Однако она выискивала небольшие складки на ткани, не полностью закрывавшей холст, и она увидела, что картина написана углем. Сердце ее забилось так, что она стала глубоко дышать, любопытство разбирало ее, она отошла подальше и не отрывала взгляда от полотна.
  Вошел Андрей, увидев ее с прикованным к картине взглядом, он криво ухмыльнулся и поставил на стол бутылку клюквенного морса, он специально ходил за ним в столовую, долго выискивая его в длинном списке программ, быстрый поиск отказывался ему помогать, не находя нужного и предлагая наиболее популярные варианты.
  - Что это? - спросила Оля.
  - Это? - Андрей недоуменно посмотрел на бутылку. - Это морс.
  - Да не это! - возмутилась Оля. - Это ты нарисовал?
  - А ты уже посмотрела? - заволновался он.
  - Нет, конечно же, - она гневно взглянула на него. - Но, если ты сейчас же мне ее не покажешь, ятебя убью тут же, наэтом месте!
  - Хорошо, только я тебя прошу сильно не критиковать, - начал он, но Оля остановила его речь блеском гневных глаз.
  Он выключил иллюминатор, экран погас, став абсолютно черным. Андрей поднял картину с пола и подошел к экрану. Водрузив картину на выпирающую подставку, он посмотрел на Олю, она вскочила и подбежала к нему.
  - Хочешь, сними сама, - предложил он.
  - А можно?
  - Конечно, это твоя картина.
  - Моя? - Оля сильно округлила глаза.
  - Я нарисовал ее для тебя.
  - Спасибо! - она бросилась к нему целоваться, но он отстранил ее.
  - Ты сначала посмотри, а потом благодари.
  - Ой, какой же ты дурак! - возмутилась она и аккуратно, будто бы боясь, что нарисованное осыплется, сняла белую ткань.
  Оля отошла назад и прикрыла рот руками, она подошла ближе, потом снова отошла назад, но, решившись, подошла совсем близко и, не касаясь, стала очерчивать пальцами себя, изображенную на картине.
  - Это же было тогда, когда ты показывал нам с Гарри комету, да? - прошептала она.
  - Да, но комета это ты.
  - Андрей, это потрясающе, - она схватила его руку и сильно сжала. - А ты и ее здесь нарисовал?
  - Нет, это только ты, я ее больше не рисую, - покачал он головой, ожидая этого вопроса.
  - А почему? Ты же ее любишь.
  - Нет, Оль, я люблю только тебя.
  Она не успела ничего ответить, в рубку вошли Артем со Стеллой. Они были красные и довольные, вернувшись с тренировочной игры по пляжному волейболу, где они выступали в паре.
  - Ух ты! - воскликнул Артем, смотря на картину.
  - Какая красота, Андрей, это же вы нарисовали? - спросила Стелла, подбежав к ним, но увидев крупные капли слез на ресницах у Ольги, смутилась. - Мы вам помешали, мы сейчас уйдем, да, Артем?
  - Не уходите, - Оля остановила ее свободной рукой. - Правда, это я?
  - Правда, ты здесь как в жизни. Артем, что скажешь?
  Артем подошел ближе и с видом знатока долго смотрел.
  - Я думаю, что ее не надо раскрашивать, - наконец сказал Артем.
  - Ты следующий, - сказал ему Андрей.
  - О чем это вы? - удивилась Стелла, видя, как покраснел Артем.
  - Да так, ни о чем, - начал было он в ответ, но Андрей осек его.
  - Артем, ты меня понял.
  - Я тебя понял, - кивнул Артем и взглянул на Стеллу. - После игр узнаешь.
  - А я хочу сейчас! - капризно воскликнула Стелла.
  - Не настаивай, он сам все покажет, - улыбнулась Оля, подмигнув Артему.
  - У меня такое ощущение, что вы все знаете, одна я только не знаю, - обиделась Стелла.
  - Нет, я тоже не знаю, - сказала Оля.
  - Андрей знает, он мне помогал, - сказал Артем.
  - Тебе не нужна была помощь, - ответил Андрей.
  - Это твой был эскиз, - возразил Артем.
  - Ладно, я согласна, - успокоилась Стелла, она не могла долго злиться. - Вы обедать ходили?
  - Нет еще, Оля все принесла, - Андрей показал на контейнеры на столе.
  - А, ну мы побежим, а то не успеем, - заторопилась Стелла.
  - Не надо, здесь на всех хватит, - сказала Оля. - Садитесь, я сейчас.
  Она пошла хлопотать на столе, бросая взгляд то на Андрея, то на картину.
  - Я пойду за кофеем, - предложил Артем.
  - Не надо, - Оля хитро улыбнулась. - Мы же ученые, давайте проведем эксперимент, не будем его пить, как вам идея?
  - Почему? - удивилась Стелла. - Он вроде полезный, так. Покрайней мере, всегда говорили.
  - Я скажу позже, мне надо сделать пару анализов, - Оля взглянула на Андрея.
  - Ты думаешь, дело в нем? - спросил он, беря с соседнего стола стаканчик с кофе, в отличие от Оли он легко поставил его на место.
  - Я не представляю, как я буду без него жить, - засомневалась Стелла.
  - Надо попробовать, - сказал Артем. - Гарри как-то говорил, что в него подмешивают конский успокоитель.
  - А он откуда узнал? - удивилась Оля.
  - А, это было смешно. Он решил как-то вместо питательной среды залить этот кофе, так все его вирусы или бактерии, короче все паразиты передохли, - засмеялся Андрей. - Ты б видела его лицо, он хотел даже панихиду заказывать.
  - Ты где это слово вычитал? - удивилась Оля.
  - Да так, в одной книжке, я тебе покажу.
  - Нет, я такое старье читать не буду. Садитесь есть.
  Все расселись вокруг стола, Оля разделила порции поровну.
  - А ты куда свою картину поставишь? - спросила Стелла. - Андрей же ее для тебя нарисовал. Да?
  - Это ее картина, - подтвердил Андрей.
  - Не знаю, а куда мне поставить? - удивилась Оля. - В лабораторию не хочу. Она здесь хорошо смотрится, можно ее повесить на ту стену.
  Она показала на стену слева от иллюминатора, на которой висела интерактивная доска с выдержками из регламента.
  - Борис Васильевич будет против, - сказал Артем.
  - А это не его дело, - твердо сказала Оля.
  - Повесим, а доску возле входа, как раз ей там самое место, - сказал Андрей. - И вообще он сюда ни разу не заходил.
  - Он боится сюда заходить, - хихикнула Стелла. - Всегда меня посылал, не понимаю только, почему.
  - Вот и хорошо, - сказал Артем. - Вот бы еще на игры тоже не пошел, было бы совсем хорошо!
  - Выпьем за это, - предложила Стелла, разливая морс по стаканам.
  - За страхи? - удивилась Оля.
  - За свободу! - пояснила Стелла.
  
  14.
  
  Борис Васильевич нервно взглянул на часы, Тед опаздывал, этот исполнительный дурак сильно злил его в последнее время, но более преданного человека на корабле у Бориса Васильевича не было. Он видел, как многие, еще недавно успешно им обработанные члены команды начинают переходить на сторону Штайгера и, следовательно, Гарри Томпсона. Борис Васильевич открыл отчет последнего тренинга, определенно что-то менялось, а он не мог понять, что. Как и раньше все добросовестно ходили на эти тренинги, даже этот Томпсон и Санчес доза снотворного у всех была одинаковая, он стал лично следить за этим, не позволяя другим самостоятельно принимать решения, все графики были в норме, но Борис Васильевич чувствовал, что люди меняются. В этот момент в нем боролась непреклонная вера в систему и профессиональный опыт, система подавляла сознание, заставляя принимать любые данные за истину, но чем дальше он пытался в это верить, тем сильнее приходил к пониманию, что меняется сам. Надо было действовать немедленно.
  "Предчувствия, они могут быть сильнее любой системы", - думал он, открывая сейфовую ячейку в шкафу. Он достал оттуда два пистолета для транкопатронов и коробку с боезарядом. Сев за стол, он стал медленно заряжать оружие, продумывая каждое свое действие. Уверенность в правильности решения была в нем непоколебима, воздвигая собственного истукана. С каждым новым патроном он отчетливее понимал, что миссия под угрозой, он никак не мог этого допустить, это даже не имело смысла обдумывать. Возможно, что ему придется применить оружие, но он этого не хотел, члены команды должны сами решить судьбу заговорщиков. Мысль о заговоре, о предательстве Стеллы, как он мог просмотреть это, не заметить в ней склонность к предательству? Эти мысли овладели им, движения его стали отрывистыми, и он не заметил, как в его кабинет вошел Тед, сунувший сначала свою маленькую головку вдверной проем, а потом и зайдя полностью.
  - А, Тед! - воскликнул Борис Васильевич. - Давай, садись, надо поговорить.
  - Слушаю вас, Борис Васильевич, - Тед сел у стола, боязливо косясь на пистолеты.
  - Умеешь с этим обращаться?
  - Да, конечно. Нас учили этому, - закивал Тед.
  - Борис Васильевич протянул ему незаряженное оружие, Тед взял его трясущимися руками.
  - Смелее, почувствуй его, в нем заключена большая власть.
  - Я понял, - Тед неуверенно проверил патронник, вытащил магазин. Модель пистолета была сильно устаревшей, это делалось специально, чтобы при случайном применении последствия были минимальными.
  - Власть, чувствуешь? А имеет ли право человек на такую власть?
  - Один человек не имеет, власть принадлежит обществу, - повторил заученную фразу Тед, до этого не вдумываясь в нее, сейчас у него подрагивали руки, а со лба катились крупные капли пота.
  - Все верно, не имеет. Как ты думаешь, может ли один человек или несколько решать судьбу других?
  - Нет, этого не должно быть. А что случилось?
  - Случилось, Тед, случилось, - Борис Васильевич закончил со своим пистолетом и придвинул коробку с патронами к Теду. - Помнишь, мы готовили отчет в Центр?
  - Да, конечно, помню, - Тед взял один патрон и засунул его в магазин.
  - Пришел ответ, - Борис Васильевич вывелна экране перед Тедом ответ Центра, в котором говорилось о немедленном отстранении от управления кораблем герр Штайгера. - Наши опасения былине беспочвенны, на Земле думают также, как и мы, понимаешь?
  - Но такой же ответ должен был прийти и Штайгеру, разве не так? Это же написано в Регламенте.
  - Все верно, ты молодец, что помнишь это. Но согласно статье номер 2315 в случае непредвиденной ситуации командование может быть отстранено от управления миссией, если действия командования, его психоэмоциональное состояние представляет угрозу кораблю, а это значит, что угроза жизни членов команды, всем нам.
  - Я не знал об этой статье, - Тед нахмурился, силясь вспомнить многотомный свод правил, но не смог.
  - Это мало кто помнит. Этот раздел все прошли поверхностно, не веря в возможность подобной ситуации.
  - Я понял, - сказал Тед, прочитав статью, которую для него вывел Борис Васильевич. - А когда мы должны действовать? Сейчас игры готовятся.
  - После игр, или нет, на награждении, - сказал Борис Васильевич. - Там будет вся команда, поэтому будет проще всем все объяснить.
  - Но все так готовятся, зачем портить праздник? - забеспокоился Тед, вступивший в команду по стритболлу их отдела. - Мне кажется, что мы все давно не были такими счастливыми. Идея игр была очень хорошей.
  - И я так думаю, - закивал головой Борис Васильевич, глаза его сузились, пряча лживую улыбку. - Но ты должен понимать, что жизнь команды важнее. Мы должны выполнить свою миссию. Это наш долг перед Землей, перед самими собой, перед Вселенной!
  - Да, я понимаю, - ответил Тед, не желая спорить. В нем теплилась надежда, что все это закончится разговором. Как и в прошлом, но вид оружия сильно пугал его.
  - Мы все делаем правильно, согласно правилам, - сказал Борис Васильевич. - Вот увидишь, все потом спасибо скажут, когда все узнают.
  Тед молча кивнул, продолжая заряжать оружие. Он слушал поток доводов Бориса Васильевича, а сам думал о том, что никогда не применит оружие против своих друзей, не смотря на то, что он почти ни с кем не общался, он наивно, как и было положено настоящему члену космической миссии, считал всех на корабле друзьями.
  
  Андрей оглядел шесть девушек в кимоно перед ним. Девушки потирали ушибленные руки и бока, он только что закончил демонстрировать броски, выполняя их как можно в более щадящем режиме.
  - А теперь, если поняли, можете побросать меня, - улыбнулся он.
  - Может, завтра? - сказала одна из девушек.
  - Нет, ты что?! - возразила другая. - Завтра у нас плавание.
  - Ольга убьет нас за синяки, - сказала третья, обнажив куртку кимоно и разглядывая свой бок.
  - Дай посмотрю, - девушка рядом задрала ей футболку, почти обнажив грудь, и стала прощупывать покрасневший бок. - Да, нормально так ударилась.
  - А я вам говорил, чтобы вы группировались, - сказал Андрей, понимая, что слишком многого от них требует, стоило упростить тренировку.
  - Мы пытались, - хором ответили девушки.
  - Может, вы кого-нибудь другого побросаете, так мы лучше научимся, - предложила девушка с ушибленным боком.
  - Можно и другого, но ты неправильно подставила руку, поэтому и ушиблась, - сказал Андрей, он достал из ящика грелку со льдом и протянул ей. - Подержи пока.
  Девушки сели на маты, ожидая продолжения тренировки. Андрей вызвал Санчеса, но у того была тренировка, Артем был на смене с Егором, оставался только Гарри. И только он о нем подумал, как дверь в зал открылась, и вошел Гарри.
  - О, вот и наш помощник, - обрадовался Андрей. - Вы как раз вовремя, Гарри.
  - Да, Гарри! - воскликнули девушки. - Очень просим!
  - Я так понимаю, что меня сейчас будут бить, - спокойно сказал Гарри.
  - Ну почему же бить? - удивился Андрей. - Так, немного поваляем.
  - Я буду сопротивляться, - сказал Гарри и ушел переодеваться.
  Через пару минут он вернулся в кимоно и профессионально поклонился сначала девушкам, потом Андрею.
  - Надо сказать, что Гарри у нас мастер борьбы, - сказал Андрей.
  - Это было давно, и я почти все забыл, - улыбнулся Гарри.
  - Итак, начнем, - Андрей встал в стойку, Гарри тоже, стараясь встать сним на один уровень, но он был сильно выше Андрея.
  Первый бросок Андрей дал провести Гарри, работали они вместе максимально медленно, чтобы девушки могли все разглядеть. Следующим броском уже Гарри оказался на матах. Перед каждым броском Андрей и Гарри фиксировали положение захвата, объясняя кинематику броска, вставая в разные позиции и наглядно показывая разницу энергетического баланса. В моменты особо эффектных бросков девушки аплодировали, радостно повизгивая.
  - А теперь вы друг с другом, - предложил Андрей.
  Вместе с Гарри они следили за парами, поправляя ноги перед броском, поворачивая корпус под правильным углом. В конце тренировки девушки по паре раз бросили сначала Андрея, а потом и Гарри, радостно визжа после каждого удачного броска.
  Собирая маты в стопку, Андрей и Гарри думали каждый о своем. Находясь вместе, они обычно затевали долгие разговоры или споры, а сейчас каждый словно боялся начать разговор.
  - Андрей, - сказал, наконец, Гарри, когда все маты лежали ровной стопкой у стены.
  - Вы хотите меня о чем-то спросить, верно? - Андрей запрыгнул наверх стопки и уселся на ней по-турецки. - Садитесь, чем вам не утес мудреца?
  Гарри запрыгнул наверх, стопка матов покачнулась, но не распалась.
  - Говорите Гарри, не молчите.
  - Это трудно сказать, еще труднее понять, - Гарри потянулся к карману куртки, но это было кимоно, куртка осталась в раздевалке.
  - Посмотрите в кармане, - сказал Андрей.
  - А, ваши фокусы, - Гарри достал из бокового кармана свою трубку. - А ведь я ее оставил лежать на полке в шкафу.
  - Я знаю, - сказал Андрей. - Я не понимаю, как это у меня получается.
  - А вы пробовали с чем-нибудь другим поэкспериментировать?
  - Пробовал.
  - И как результат?
  - Получается, но не всегда. Гарри, что происходит? Мне кажется, что я схожу с ума.
  - Нет, не сходите, - сказал Гарри. Давайте проведем эксперимент.
  - Давайте, а какой?
  - Переместите к нам вон ту гирю, - Гарри показал на гири, стоявшие в левом углу.
  - Попробую, - Андрей закрыл глаза и ощутил рядом холод стального снаряда. Открыв глаза, он увидел, что на матах стоят почти все гири. - Гарри, может, это вы их перенесли? А меня разыгрываете. Сколько я был в отключке?
  - Вы не были в отключке, с вами все в порядке. Уверен, что вы засекали время, верно?
  - Верно, - Андрей закрыл глаза, и гири вернулись на место. - Так удобнее. Что это, по-вашему? Разве человек на такое способен?
  - Человек? Нет, конечно, - улыбнулся Гарри.
  - А я кто, по-вашему тогда, не человек?
  - Также как ия, - Гарри сунул в рот трубку, ощущая сладкий вкус табака. - Я уже вам говорил, что мы не люди. Санчес во многом прав, у нас сильно недооценивают физиков-теоретиков, считая его болтуном, а ведь все его сказки про бесконечно малую песчинку стоит рассмотреть совсем под другим углом зрения.
  - Хорошо, под каким?
  - Я пока не знаю, но чувствую, что дело в этом. Ваши фокусы с перемещением предметов - это и есть бесконечно малая песчинка.
  - И что же я должен сделать?
  - А вот этого я не знаю. Помните, я говорил, что мы возвращаемся в исходную точку?
  - Да, у вас ваши паразиты молодеют.
  - Так вот, Андрей, мы в нее пришли. Мои паразиты еще не родились, - Гарри ухмыльнулся и хрипло рассмеялся. - Я боюсь, Андрей.
  - Чего вы боитесь?
  - Что все это скоро закончится, мне нравится чувствовать себя живым, думаю, что и вам тоже.
  - Хм, но исходя из ваших слов, мы не живы, так?
  - Смотря, что подразумевать под жизнью. Я же считаю, что мы не люди, а это другое дело. Мне самому сложно это понять.
  - Тогда кто же мы?
  - Не знаю, уверен, что это понял Бруно. Помните его?
  - Конечно, мы его так и не нашли.
  - Верно, и еще тридцать человек. Сколько записалось на игры, сколько получило аккредитацию тренеров, комментаторов?
  - Менее 50 человек.
  - Вот именно, а кто о них вспоминает? Подумайте, давно ли вы с кем-то вспоминали про Бруно и остальных?
  - Что-то не припомню. А, нет, со Стеллой недавно говорили об этом.
  - И все? А Отто Штайгер?
  - Он больше ничего не говорил, но я не думаю, что он забыл об этом.
  - Возможно, что я не прав. Приглядитесь к Стелле, мне кажется, что она что-то знает. Кстати, вы кому-нибудь еще демонстрировали свои трюки?
  - Нет, вроде нет, - пожал плечами Андрей.
  - Покажите их Стелле. Если хотите, то я бы поучаствовал.
  - Конечно, если у вас есть желание.
  - Спасибо, что разрешили, Андрей.
  - Гарри, что-то вы мне не нравитесь.
  - Я сам себе не нравлюсь, я уже говорил, что я боюсь.
  - Теперь и вы меня напугали, - Андрей задумался. - Приходите к вечерней смене, Стелла будет там, у нее кипит работа.
  - Я рад, что она занялась тем, что ей действительно нравится.
  - Да, только вот она ничего не показывает.
  - Не мешайте ей, она творит, а это доступно только людям.
  
  15.
  
  С моря дул теплый соленый ветер, зеленые волны мягко ударяли о берег, рассыпаясь мелкими брызгами на золотисто-белом песке. Яркое солнце застыло над головой, полуденным зноем разогревая и без того уже горячие от игры тела, отбивающие мяч высоко в зенит, прыгающие над сеткой в стремлении выбить мяч на сторону соперника. Шел третий раунд, счет не хотел выбирать ни одну из сторон, переходя по одному очку то к одной команде, то к другой. Гарри, выступающий в роли судьи, сидел на высоком кресле у сетки, скрытый от палящего солнца полами широкой панамы, которую специально для него сшила Мари. Свисток, мяч ушел в аут.
  Стелла сняла кепку и отжала ее в песок. Крупные капли пота свисали с волос, сползая на лоб и катясь по туго стянутой косичке. Артем на вид совсем не устал, используя перерыв для растягивания задубевших мышц. Соперники, напротив, два парня из энергетического цеха шумно умывались водой, борясь с желанием сделать больше одного глотка. Наконец, мяч принесли, Стелла с надеждой посмотрела на Артема, встав у сетки, он уверенно кивнул ей, что подачу примет. Последняя игра перед финалом, игра на вылет. Три команды уже отобрались, а они никак не могут решить, кто пройдет дальше. Все устали, но сдаваться не хотели.
  Подача, сильным ударом подающий команды соперника отправляет мяч на другую сторону поля под самую линию, но Артем, угадав его удар, принимает подачу, подвешивая мяч рядом со Стеллой, чтобы ей было удобнее навесить ему для завершающего удара. Стелла навешивает, Артем прыгает, замахнувшись для удара, вместе с ним прыгает и его соперник у сетки, ставя высокий блок. Вместо удара Артем отправляет мяч влево мимо блока вдоль линии сетки, касание, мяч укатывается в сторону. Стелла ликует, звонко ударяя ладонями о ладони Артема, подача на их стороне, только бы удержать. Наподачу выходит Стелла, надо рисковать, тело постанывает от нагрузки, голову ломит отжары, но также себя чувствуют и соперники, частыми взмахами рук вытирая пот со лба. Стелла отходит назад, делает разбег, прыжок, мяч висит прямо перед ней, стремительный удар правой рукой, все, как учил Артем, и мяч летит прямо в живот соперника, он неловко принимает его и свеча уходит в сторону моря.
  Гарри дает свисток, матч окончен. Стелла с Артемом ликуют, обнимая другу друга, к ним присоединяются и их соперники, хлопая недавних противников по мокрым спинам, все рады, что матч наконец-то закончился, победил самый стойкий, сильнейший. Гарри спускается со своей позиции и только теперь позволяет себе снять панаму и утереть голову полотенцем. Он поздравляет команды, динамики доносят ликующие крики зрителей, смотревших все на экранах в кают-компании.
  - Следующая игра через четыре смены, - сказал Гарри, сверившись с расписанием.
  -Ура! - Стелла обнимает его и звонко целует. - Можно отдохнуть, спасибо, Гарри!
  - Мне-то за что? - удивляется Гарри. - Это расписание.
  - А мне хочется кого-нибудь поблагодарить, - сказала Стелла. - Почему бы и не вас?
  - Я не против, - улыбается Гарри. - У тебя когда марафон по плаванию?
  - Завтра или послезавтра, - ответила Стелла. - О, даже не знаю, как я выдержу. А потом еще игра, может мне сняться с соревнования?
  - Даже не думай, - сказал Артем. - Оля тебе этого не простит.
  - Это я так, глупость сморозила, - засмеялась Стелла. - Хорошо еще, что я не пошла к Санчесу набокс.
  - Это было правильное решение, - согласился Гарри. - Все-таки бокс это мужской вид спорта, как бы мы не пытались стереть границы полов.
  - А борьба? - Стелла, прищурившись, посмотрела на него. - Там же одни девочки у нас, парни не выступают.
  - Вот этого я никак не могу понять, - ответил Гарри. - Ноим нравится. Хотя мне кажется, что им нравится заниматься с Андреем.
  - И с вами, - Стелла ткнула его пальцем в живот. - Вы еще ничего, очень даже симпатичный.
  - Ты так думаешь? - он внимательно посмотрел на нее, но промолчал.
  Распрощавшись с бывшими соперниками, парни спешили поскорее в душ, Стелла взяла под руки Артема и Гарри, и они вместе решили немного пройтись вдоль берега, чтобы сделать небольшую заминку после игры.
  - Вы что-то хотели спросить, Гарри, - сказала Стелла.
  - Да. Но прошу считать мой интерес чисто научным, - ответил он.
  - Гарри, мне кажется, что я знаю, о чем вы хотите спросить, - сказала Стелла, а на щеках у нее вспыхнул яркий румянец.
  - Да, верно. Вы почувствовали разницу? Как вам жизнь без кофе? - Гарри поглядел на Артема, тот хмыкнул себе под нос, но ничего не ответил.
  - Это сложно объяснить, - Стелла задумалась, подбирая слова. - Что-то происходит, но слабо. Вы же видели результаты анализа Ольги?
  - Да, видел, но, признаться, тут нельзя сделать однозначного вывода. Определенно этот напиток помимо своей питательной ценности несет в себе и другой неизвестный компонент. Возможно, что он и является тем самым психоэмоциональным регулятором.
  - Но без него тяжело, - сказала Стелла. - Я просто еле сдерживаюсь, чтобы не выпить, это как наркотик!
  - Наркотик и есть, - пожал плечами Артем. - Санчес сказал, что если мы его не будем пить, то просто в какой-то момент перебьем друг друга и все.
  - Санчес как всегда прав, - согласился Гарри. -И в тоже время не прав. У человека должен быть выбор, а так получается, что опять решили за нас.
  - А разве когда-то было иначе? - удивилась Стелла. - За все время обучения я пришла только к одному выводу - человек никогда не был свободным.
  - И даже сейчас? - спросил Гарри, Артем не вступал в спор, ему не хотелось об этом думать, считая это все пустой болтовней.
  - Тем более, сейчас. Чем выше становился интеллектуальный уровень развития человека, тем более изощренные системы контроля он создавал для себя. Вершиной этого является Система*1, часть которой есть и на нашем корабле.
  - Вы это только Борису Васильевичу не говорите, - заметил Гарри.
  - Да он первый, кто пойдет против нее, - вступил в разговор Артем.
  - Почему ты так думаешь? - удивилась Стелла. - Он всегда так ревностно относился к правилам Системы.
  - Именно поэтому. Он фанатик, а фанатики способны на многое, желая защитить свой культ, - ответил Артем.
  Они подошли к выходу. Гарри стоял у лестницы и обдумывалсказанное, Стелла наполовину поднялась, вполоборота смотря на стоявших внизу мужчин, бессовестно смотревших на ее ноги в налипшем песке, со струйками пота, стекавшими от трусов купальника к коленям. Она гордо вскинула голову, ощущая приятное чувство от их внимания, раньше ей это было не интересно или она этого не замечала.
  - Ну. Идемте? - позвала она их и побежала наверх.
  На выходе из "Уголка земли" они распрощались с Гарри, он направился к себе в лабораторию, а Стелла с Артемом побежали в душ, хотелось поскорее смыть с себя пот и песок.
  - Куда пойдем? - спросила Стелла, выходя из раздевалки, привычным жестомрасправляя мокрые волосы, прилипавшие к белой футболке. - Чего ты на меня так смотришь?
  - А что, нельзя? - удивился Артем, Стелла поправила тонкие белые брюки, плотно облегавшие ее ноги, складок не было, брюки сидели идеально. - У нас есть еще время до отбоя.
  - Да, надо его использовать, - она игриво пробежалась пальцами по его груди. - Вот только где здесь спрячешься?
  - Я знаю одно место, - сказал Артем. - Тем более, я тебе кое-что обещал.
  - Правда? Ты мне это покажешь? - загорелась она.
  - Покажу, Андрей прав, я давно должен был это сделать.
  - Ура! - воскликнула Стелла и схватила его под руку. - Ну, идем же!
  - Дай хоть с мыслями собраться? - возмутился Артем.
  - Недам, а то еще передумаешь!
  Артем вел ее скрытыми коридорами, сознательно обходя места встречи с другими членами команды. Стелла и не подозревала об их существовании, неожиданно обнаружив себя около мастерской. Она сжимала его локоть, чувствуя, как он волнуется, отвечая на его быстрые взгляды улыбкой, желая подбодрить, успокоить, но сердце у Артема неистово билось, словно желая пробить грудную клетку и вырваться наружу из этого тела на свободу.
  - Ух ты! - Стелла рассматривала во все глаза мастерскую Андрея и небольшой уголок Артема. Она сразу же приметила на столе предмет, на котором лежала белая ткань, и встала рядом с ним, борясь с собой, чтобы не откинуть ткань немедленно. - Я угадала?
  - Да, это и есть то, что я хотел тебе показать. Можешь открыть, - Артем встал рядом и жестом пригласил ее сорвать ткань.
  - Нет, давай ты, - сказала Стелла.
  Он поколебался и резким движением сорвал ткань со статуэтки. Небольшая скульптурная композиция была выполнена из белого мрамора с тонкими серыми прожилками. На каменном постаменте с тонкими ниточками травинок и мелких цветов стояла на коленях обнаженная девушка. Она склонилась над самым большим цветком, чуть приподнявшись с пяток. Длинные кудри волос спадали с плеч, неумело прикрывая грудь, красивая спина, тонкий стан были в правильном угле с линией бедер, придавая ее позе законченность геометрической фигуры. Рот девушки был приоткрыт, казалось, что он вытянут трубочкой, плоский живот втянут, словно она дует на цветок.
  Стелла восхищенно смотрела на мраморную девушку, ее пальцы дотронулись до холодного мрамора, повторяя контуры спины каменной красавицы, описывая линию бедер. По ее спине, ногам пробежали горячие мурашки, от каждого прикосновения к мраморной красавице она вздрагивала, и ей казалось, что и девушка тоже вздрагивала. Стелла опустилась перед столом на колени, смотря на лицо девушки, на ее губы, на цветок.
  - Она поет, да? - спросила Стелла, глядя на Артема влажными от слез глазами.
  - Да, она поет, - выдохнул он, Артем весь побледнел, не зная, куда деть руки. Он принес из другого конца мастерской рулон ткани, которую Андрей использовал в качестве холста, и усадил на него Стеллу.
  - Сядь рядом, - попросила она, он сел, смущенно смотря в сторону. - Это же я, правда? Она очень на меня похожа.
  - Это ты, - еле слышно проговорил Артем.
  - А откуда ты узнал, что я пою цветам? - Стелла повернула его лицо к себе, удерживая в горячих ладонях. - Я же это никому не рассказывала? Когда я была маленькой, то часто пропадала в саду и пела цветам, глупо, правда?
  - Нет, не глупо.
  - Так откуда ты узнал? Может я проболталась?
  - Нет, просто я тебя вижу такой.
  - Такой, - повторила Стелла и отвела взгляд на девушку, каменная красавица ответила ей улыбкой. Стелла повернулась к нему и прошептала. - Я люблю тебя.
  - И я люблю тебя, и всегда любил.
  - Я знаю, - она виновато опустила глаза. - Мне нравилось играть с тобой, простименя.
  - За что? Я не былпротив этого, - засмеялся он.
  - Тсс, - она закрыла его рот пальцами. - Ты слышишь?
  - Что слышишь? - прошептал он.
  - Она поет, - шепотом ответила Стелла. - Она поет.
  Артем прислушался, в воздухе тлела тихая мелодия, простая и нежная. Он подумал, что у него начались галлюцинации, но это было неплохо, он не хотел, чтобы они заканчивались.
  - Я слышу, - подтвердил он.
  - Та-та, ла-ла-ла, та-та, - пропела Стелла. - Я это пела в детстве.
  Она продолжила петь, гладя его лицо, а ему уже казалось, что они поют вместе, Стелла и ее мраморный двойник.
  
  16.
  
  Андрей с Артемом сидели в кабинете у герр Штайгера. В комнате было тихо, слышен был гул вентиляторов рабочей станции, добросовестно отрисовывающей план корабля на столе. Схема движения была простая, но Андрею что-то в ней не нравилось, он пока не мог понять, что именно. Им необходимо было спуститься к оси ротора и, двигаясь в невесомости, пройти по узкому коридору до первого шлюза. Там они смогут переодеться в скафандры и выйти в корпус корабля прямо к двигательному отсеку. Искусственное тяготение в этом коридоре будет практически отсутствовать, и Андрей думал о том, не станет ли их с Артемом болтать по стенкам, как картошку в ведре. Стоило подумать и о воздухе, в технические отсеки атмосфера не нагнеталась, в промежуточных шлюзах должны быть маски и баллоны. Пока Артем внимательно изучал маршрут, Андрей незаметно открыл журналы проведения технического обслуживания, долго листая, он так и не нашел отметки о проверке дыхательных комплектов. Штайгер заметил его сомнения и подошел.
  - У вас появился вопрос?
  - Да, Отто, меня волнует вот это, - Андрей показал на пустой журнал проверки средств СИЗ и кислородного оборудования. - Получается, что мы проверяли это в последний раз на Земле?
  - Не может такого быть, - Штайгер придвинул стул и стал открывать другие ведомости, используя свой профиль суперюзера.- Странно, я сам помню, что мы проводили эти работы согласно регламента, этого просто не может быть.
  Он открыл журнал очистных станций и станции водоподготовки, все графы были заполнены, система вывела график проведения ТО, просчитала износ агрегатов. Но Штайгер заволновался еще больше, резким движением смахивая со стола яркие графики и гистограммы. Открыв журнал, он глубоко вдохнул и долго сидел не выдыхая.
  - Что случилось? - Гарри встал со своего места в дальнем углу кабинета, он не хотел вмешиваться в подготовку, но и не мог быть где-то в другом месте.
  - Посмотрите на дату, - резко выдохнул Штайгер.
  - А что с ней? - удивился Артем, отрываясь от плана корабля.
  - Вижу, - сказал Гарри, тень нехорошей улыбки скользнула по его лицу.
  - Не понимаю, - сказала Артем, вглядываясь в стройный ряд данных.
  - Последняя запись относится к двенадцатому году, а мы летим уже больше двадцати лет, - объяснил Гарри.
  - Надо разобраться с Системой, она впрямую обманывает нас! - возмутился Штайгер. - Андрей, я думаю, что не имеет смысла делать вылазку, пока мы не разберемся с Системой.
  - Стоит, - уверенно сказал Гарри. - Чтобы подтвердить или опровергнуть теорию, точнее нашу мысль.
  - О чем вы, Гарри? - спросил Штайгер.
  - Двенадцатый год - это наша исходная точка, а мы в нее вернулись, - спокойно ответил Гарри.
  - Да, я помню вашу теорию, но ведь это просто невозможно! - воскликнул Штайгер. - Я все время об этом думаю, да, много не сходится, но это же просто невозможно! Невозможно, мы же не можем управлять временем?
  - Мы ничего не можем, - сказал Гарри. - Все решает Система, но это с одной стороны, а с другой, время нашей эмуляции определяем именно мы, и оно заканчивается. Я уверен, что Система уже рассчитала вероятность события и готовится к отключению, для сбережения ресурсов. Я обсуждал этот вопрос с Александром Евгеньевичем, он детально просмотрел программу Бруно.
  - Но он не смог ее запустить, - парировал Штайгер. - Это слишком умозрительные выводы, нужны доказательства.
  - Доказательства принесут Андрей и Артем, - ответил Гарри. - Андрей, вы чего-то опасаетесь?
  - Да, меня смущают страховочные тросы, - ответил Андрей. - Есть вероятность, что они начнут закручиваться вместе с ротором, тогда нам будет не очень хорошо.
  - Нас замотает и все - конец, - добавил Артем.
  - Именно поэтому выйдете вдвоем, - сказал Штайгер. - Каждый будет следить за своим товарищем.
  В кабинет ворвались Ольга со Стеллой. Раскрасневшиеся после тренировки, в мокрых спортивных костюмах, они долго не могли отдышаться, радостно глядя на мужчин.
  - Успели, - выдохнула Оля. - Я уж думала, что вы уже ушли.
  - Скоро пойдем, - сказал Андрей. - Гарри, вы не забыли про наши тренировки?
  - Конечно, нет, до них еще полчаса, я успею вас проводить до шлюза.
  - А может, после игр? - робко предложила Стелла.
  - Нет, после будет сложнее, - покачал головой Штайгер. - Пока у нас перерыв в соревнованиях, можно все успеть.
  - А когда вы вернетесь? - спросила Стелла.
  - Как раз к твоему марафону, - ответил Андрей. - А ты думала, что мы пропустим это?
  - Нет, я так не думала. Просто волнуюсь, - ответила она.
  - Мы все волнуемся, - сказал Штайгер. - Мне кажется, что пора.
  - Пора, - согласился Андрей.
  Стол погас, они встали, Артем взял сумку с измерительным инструментом.
  - Мы вас проводим до шлюза, - сказала Стелла, но, увидев отрицательные покачивания головой, расстроилась, - но почему?
  - Чтобы не привлекать внимания, - ответил ей Гарри. - Все должно быть как можно естественнее. Андрей с Артемом сегодня на дежурстве, поэтому никто на них не обратит внимания, но если около технических отсеков появитесь вы или я, то это вызовет очень много ненужных вопросов.
  - Он прав, - сказала Оля, - Не прощаемся, скоро же увидимся.
  - Абсолютно точно, - весело сказал Штайгер, он пожал руку Андрею и Артему. - Удачи, если что, выходите на связь по резервному каналу, а так жду от вас сообщений по каждому этапу.
  - Хорошо, - сказал Андрей. - Все сделаем.
  Гарри молча пожал им руки, и они вместе со Штайгером вышли. Оля и Стелла долго смотрели на своих мужчин, Стелла волновалась, раздражаясь от веселого и спокойного лица Артема, как он мог быть таким спокойным, а Ольга улыбалась, глядя то на Андрея, то на Артема.
  - Ну, давайте, недолго там, хорошо - Оля подошла сначала к Артему, поцеловав его в щеку, а потом к Андрею, обхватив его за шею. - Смотри, а то тебе там еще понравится.
  - Здесь лучше, - улыбнулся Андрей,
  Стелла прижалась к Артему, ему пришлось поставить сумку с инструментом на пол, тело ее подрагивало, но она держалась, чтобы не плакать.
  - Ну чтоты? - удивлялся Артем. - Ничего ж страшного не происходит. Знаешь, сколько у меня было выходов в космос?
  - Только попробуй не вернуться! - Стелла ощутимо ударила его кулаком в грудь, сверкнув зелеными глазами. - Только попробуй!
  - Нам пора, - сказал Андрей, он поцеловал Ольгу, подмигнув, что им стоит выйти. - Артем, я пошел к шлюзу, догоняй.
  Они вышли. Как только Стелла и Артем остались одни, Стелла расплакалась, осыпая его лицо поцелуями. Артем пытался шептать успокаивающие слова, но у него самого неприятно сжималось сердце, вкус ее соленых слез неприятно горчил во рту. Неожиданно она успокоилась, и, смотря на него ясными глазами, сказала:
  - Все будет хорошо, я знаю.
  Он улыбнулся, но улыбка медленно сползла с его лица, Стелла смотрела на него холодным стальным взглядом, будто бы это был совсем другой человек.
  - Я знаю, - уверенно повторила она, моргнула, и ее глаза стали прежними, добрыми, горделивыми и немного наивными, в них набежали слезы, а губы подергивались в радостной улыбке, прерываемой тихими всхлипами.
  Артем нагнал Андрея у входа в технический отсек, за которым скрывался первый шлюз. Они вошли, дверь прошипела позади, отрезая путь назад. Впереди была комната со снаряжением и лифт, ведущий на нулевой уровень. Надев термоизоляционные костюмы с интуитивной системой подогрева, они надели кислородные маски, тщательно проверяя друг у друга целостность шлангов, давление в системе, все было в норме, мешалась только большая сумка с измерительным инструментом и допотопная на вид система связи. Ее прихватили для дублирования общей системы, на случай того, если вдруг за пределами ротора будут проблемы.
  Андрей ввел код на панели лифта, двери бесшумно открылись. Лифт ехал медленно, если бы они шли пешком, то спустились бы быстрее, странное ощущение, лифт поднимался вверх, а ощущалось это так, словно они спускаются вниз в глубокую шахту. Постепенно стало ощущаться снижение искусственной гравитации, вот уже и инструменты перестали сильно оттягивать плечо. Лифт остановился и двери открылись.
  Андрей с Артемом висели под потолком, головой упираясь в кабину лифта, а ноги не касались пола. По всем сторонам коридора были установлены ручки, позволяющие двигаться в любом направлении. Испытывая забытое чувство невесомости, они переглянулись и словно курсанты, впервые оказавшиеся в космосе, нырнули в коридор, выделывая в воздухе невозможные кульбиты, имитируя плавание дельфинов. Невесомость не поддерживала их порыва, заставляя натыкаться на опорные ручки, норовя запутать кислородные шланги. Двери лифта закрылись, определив, что они вошли в камеру второго шлюза, за ними закрылись и ворота лифтового шлюза на нулевом и верхнем уровне.
  Андрей закрыл вход во второй шлюз, включились компрессоры, нагнетая атмосферу. Красный столбик на стене медленно полз вверх, меняя свой цвет сначала на желтый, а затем на зеленый. Прозвучал настойчивый сигнал, можно было снять кислородные маски и баллоны.
  Пока Артем копался с инструментом, укладывая его в специальный инструментальный ящик, пристегивая к каждому прибору страховочные тросики, Андрей открыл шкаф со скафандрами, удерживая себя одной рукой за ручку, чтобы от резкого движения не взлететь к потолку. Артем же предусмотрительно пристегнул себя к нижним ручкам, спокойно вверхногами собирая инструмент. Сначала Андрей помог одеть скафандр Артему, тщательно проверяя все контрольные точки, и только после этого оделся сам. Скафандр для работы в открытом космосе был довольно громоздок, но в нем Андрей почувствовал себя на много лет моложе, вспоминая свою практику на базе Луна-7, а потом подготовку к экспедиции на "Надежду" уже на Марсе.
  - Готов? - спросил АндрейАртема по внутренней связи, она работал нормально.
  - Готов, - подтвердил Артем.
  - Через пять минут начинаем выход из ротора, - сказал Андрей, вводя данные на панели шлюза.
  Сильно загудели компрессоры, загорелась яркая сигнальная лампа. Зеленый столбик стремительно падал в красную зону. Скачав весь воздух, шлюз потребовал отАндрея ввести еще несколько кодов, и только после этого дверь отщелкнулась. Андрей потянул ее к себе, массивная круглая дверь поплыла в вакууме, открывая темный коридор выхода из ротора. Они остановились на входе, не решаясь сделать первый шаг, точнее первый прыжок. Было в этом темном коридоре, освещаемом лишь отблесками ламп шлюза, что-то пугающее и манящее. Андрей пошел первым, станция связи плыла позади него. Хватаясь за ручки на стенках, он вдруг подумал, почему он не чувствует вращения. По его расчетам еще в шлюзе они должны были видеть вращение ротора, находясь ровно на оси, но их даже не притягивало к стенкам. Он оглянулся, позади плыл Артем, плыл ровно, хватаясь за ручки в момент толчка, ящик с инструментами точно повторял его движения, не стремясь к одной из сторон, идя ровно между стенами.
  - Что случилось? - спросил Артем.
  - Я не чувствую вращения, - ответил Андрей, переходя на внутреннюю связь между ним и Артемом, не желая выводить это в общий эфир.
  - Но гравитации же нет, - удивился Артем. - Вот и не чувствуешь.
  - Ты не понял, нас должно было прижимать к стенкам коридора, а этого не происходит.
  - Ты думаешь, что ротор остановился? - спросил Артем, нагнав его.
  - Не знаю. Надо идти дальше.
  Налобный фонарь освещал далеко вперед, но Андрей не сразу различил в конце коридора еще одну дверь. Выполнена она была в виде спирали. Пристегнув себя и Артема страховочнымитросами, он дал команду, и дверьсталамедленно, сегмент за сегментом, открываться. Сплошная чернота, поглощающая моментально весь свет. Видимость от фонарей была не более трех метров. Они вышли из ротора, продвинувшись вперед на несколько метров. Андрей обернулся назад, позади чернела махина рабочих и жилых отсеков корабля, по плану за ротором располагались пусковые шахты, навигационное оборудование, дублирующееся в двигательном отсеке на случай попадания метеоритов.
  - Что ты видишь? - спросил Артем, приблизившись к нему.
  - Посмотри, он стоит на месте, - сказал Андрей, показав рукой на ротор.
  - Как это? - Артем прибавил яркости фонаря, ротор неподвижно нависал над ними, подавляя сознание своей массой и размерами.
  Андрейотправил сообщение Штайгеру о выходе за пределы ротора, ответ пришел немедленно, сообщение принято. Андрей хотел спросить, не исчезла ли гравитация, но решил пока не торопить события, необходимо было все до конца проверить. В любом случае все, что они увидели, увидят и остальные, камера на скафандре фиксировала каждое их движение на 360 градусов.
  Длина страховочного троса была рассчитана ровно до двигательного отсека. По всему пути были установлены еле заметные направляющие, Андрей с Артемом сначала врезались вних, только потом пристегнувшись карабинами. Панель управления приводами была отключена. Для полной проверки Артем подключился к контрольным клеммам, напряжения не было. Все вокруг напоминало плохо отрисованную виртуальную реальность, когда Артем захотел открыть щит системы управления, то не смог найти замка, дверца была монолитная, без страховочных винтов по периметру, полностью сливалась со шкафом.
  У Андрея закружилась голова. Он увидел, как черная мгла приближалась к ним совсем близко, отсекая даже то, что они до этого могли осветить фонарями. Он прибавил яркость до максимальной, но свет тут же поглощался черной мглой, окружившей их со всех сторон. Вот уже он перестал различать предметы вокруг себя, в наушниках слышалось тревожное дыхание Артема, он молчал, не понимая, что происходит.
  Андрей закрыл глаза. Осознание себя поглотило его, унося в тошнотворном водовороте куда-то вниз по черному туннелю или колодцу. Вот он уже стал различать дно, оно сейчас его разобьет об себя. Он весь внутренне сжался, ожидая удара, но удара не произошло. Он увидел перед собой темно-зеленую планету с большими голубыми и желтыми островками. Это была Надежда. Планета смотрела на него безразличным взглядом, двигая косматыми бровями циклонов, скользившими по ней в хаотичном порядке, на Надежде была буря. Он оглянулся назад и увидел их челнок, плотно севший на орбиту, неподвижный, влекомый силами Надежды по кругу, мертвый. Часть носа корабля была в пробоинах, открывая взору исковерканные пусковые шахты. Корабль плыл по орбите, Андрей видел, как удаляется все дальше от него, как удаляется от него планета, как вихрь несет его обратно вверх по черному колодцу.
  Он открыл глаза и обнаружил себя и Артема у входа в лифтовой шлюз. Артем был бледен и молчал, нервно поддергивая правым глазом, в котором пульсировал кровоподтек на половине глазного яблока.
  - Что случилось? - спросил Андрей, не узнав своего голоса. Они стояли около шлюза, ожидая прокачки лифтовой шахты, Артем сжимал в руках сумку с инструментом, второй рукой придерживаясь за ручку на стене. - Артем, что случилось?
  - Я не знаю, - ответил Артем, сквозь кислородную маску Андрей заметил его испуганный взгляд.
  - Я не помню, как мы вернулись обратно.
  - Не помнишь? - Артем удивленно повысил голос. - Да ты пропал куда-то, у меня фонарь выключился, ничего видно не было, а потом меня кто-то схватил и швырнул обратно вкорабль!
  - Ты думаешь, что это сделал я?
  - А кто?
  - А разве человек способен на такое?
  - Ты не человек, - Артем первым вошел в лифт, отходя от Андрея подальше. - Андрей, кто ты? Где я? Что происходит?!
  В его голосе Андрей услышал истерику, панический страх, он не хотел знать ответов. Андрей проверил связь, никто их не слышал. Он отправил сообщение Штайгеру, но ответа не было.
  - Сколько мы были снаружи? - спросил Андрей.
  - Не знаю, - глухо ответил Артем.
  - Как это? - Андрей взглянул на свой браслет, время стояло на месте, дергаясь в разные стороны от нулевого значения.
  - Надо торопиться, что-то произошло, - спокойно сказал Андрей.
  - Кто ты? - повторил вопрос Артем.
  - Тот же, кто и ты, - ответил Андрей.
  - Мы что, все умерли?
  - Похоже на то. Причем очень давно, - Андрей похлопал его по плечу. - Но это не важно.
  - Почему не важно? - Артем пощупал стены лифта, начавшего движение вверх.
  - Потому, что мы продолжаем жить.
  
  17.
  
  В кают-компании не осталось свободного места, стоял не утихающий гул веселых голосов, заразительного смеха, поддерживаемого другими с полуслова, не вникая в суть шутки. Кто-то сидел, кто-то стоял, облокотившись о спинки стульев. Раскачивая их от избытка чувств, выплескивающихся бурными фонтанами. Сквозь этот гул прорывался тонкий голос комментатора, сидевшего для вида в левом углу, напряженно вглядывающегося в экраны. Зрители смотрели то на огромные экраны, демонстрировавшие виртуальный бассейн, то на комментатора, отпуская в его адрес добрые, но и язвительные шутки.
  - Итак, пошел последний километр марафонской дистанции. Лидером гонки остается Стелла, она просто не подпускает никого к себе, держа стабильное преимущество в четыре корпуса. Но взгляните на ее ближайших преследователей, какая у них развязалась борьба! Сюзанна и Тони идут рядом, не уступая друг другу, но система контроля подсказывает, что у Тони есть преимущество в паре сантиметров, но мы же все знаем, что это ее большой нос - может, он и поможет ей обойти соперницу!
  Зал одобрительно засмеялся, полетели шуточки про других участниц.
  - До конца дистанции остается еще триста метров, - продолжал комментатор, наращивая темп. - С четвертой дорожки вперед устремляется Наоми. Она обходит сначала Сюзанну, потом Тони, оставляя позади ее длинный нос. Наоми приближается к Стелле - вот она тактика, вот она стратегия! Мы наблюдаем воистину торжество силы и разума. Но что же Стелла?Она словно не замечает приближения соперницы. До конца остается сто метров, все решат последние метры! Наоми вплотную приблизилась к Стелле, осталось пятьдесят метров. Но что это?!
  Зал восторженнозааплодировал, некоторые стали скандировать: "Стелла! Стелла!"
  - Стелла рванула вперед! Наоми пытается набрать тот же темп, но захлебывается, видно, что она идет из последних сил. Только две участницы, остальные догоняют, они далеко позади. Стелла на седьмой дорожке увеличивает преимущество! Пять корпусов, шесть корпусов, семь! И Стелла выигрывает с преимуществом в семь корпусов! Браво! Вот это гонка, вот это спорт! Втрое место - Наоми. Но идет борьба за третье место. Вот показались уже Сюзанна и Тони. Какая борьба, они даже не смотрят вперед, только друг на друга, никто не хочет уступать. Еще немного, ктоже выиграл? Система подсказывает, что они пришли одновременно - нос в зачет не идет!
  В кают-компанию вошел Егор и торопливо подошел к стоявшим у правой стены Штайгеру и Гарри.
  - Есть новости? - спросил Штайгер.
  - Да, лифтовой шлюз зафиксировал двоих человек, - задыхаясь, сказал Егор.
  - Я пойду к ним навстречу, - сказал Гарри, намереваясь выйти вместе с Егором.
  - Нет, мы должны быть здесь, - беззвучно проговорил Штайгер, смотря на людей Бориса Васильевича, стоявших с другой стороны и откровенно следивших за ними.
  - Я встречу, - сказал Егор.
  Штайгер кивнул, и Егор вышел.
  - Как вы думаете, почему они так долго не выходили на связь? - спросил Штайгер у Гарри.
  - Возможно, что у нас проблемы со связью, - пожал плечами Гарри.
  - Как-то слишком много у нас стало проблем, - Штайгер прокашлялся. - Странно, почему Бориса нет.
  - Мне кажется, что он что-то готовит. Мне не нравится настроение его сотрудников.
  - Мне тоже не нравится. Они очень странно себя ведут, особенно Тед. Вы заметили, как он смотрит на всех? - голос Штайгера утонул в волне оваций, на экранах показали уставших девушек, выходящих из бассейна, где их встречала Ольга.
  
  - Стелла, постой! - Оля поймала ее навыходе, Стелла собиралась в мокром купальнике выйти в коридор. - Иди, переоденься.
  - Они вернулись? - шепотом спросила Стелла, лицо ее было очень бледным, а руки тряслись после утомительного заплыва.
  - Вернулись, - Оля показала ей сообщение от Гарри. - Иди в душ, переодевайся, скоро награждение.
  - Я не хочу, можно без меня? - сказала Стелла, озираясь по сторонам, все девчонки ушли уже в душ и переодеваться.
  - Нет, так нельзя. Ты должна там быть, тем более Санчес изготавливает сейчас именные медали.
  - Да, ты права, - слабо улыбнулась Стелла. - Я так устала, думала, что сойду с дистанции.
  - Ты молодец, - Оля погладила ее по плечам. - Иди, я тебя жду.
  Стелла ушла, а через десять минут показались Наоми и Сюзанна, позади шланедовольная Тони.
  - Я тебя на ковре сделаю! - восклицала Сюзанна, грозя довольной Наоми.
  - Это мы еще посмотрим, - Наоми показала ей язык. - Андрей говорил, что у меня хорошо получается.
  - Я вас всех переборю! - грозно прошипела позади Тони, неожиданно схватив их за плечи.
  - Вы все молодцы! - Оля подошла к ним, обнимая каждую свою спортсменку. - Наоми, ты хорошо усвоила тактику.
  - Да. Я держалась до последнего, но Стелла просто метеор. Мне показалось, что она давно могла уйти вперед! - воскликнула Наоми.
  - Да, она с нами играла! - возмутилась Тони.
  - Да ну чтовы? - удивилась Оля. - Просто она сильнее и лучше подготовлена. Будете дальше заниматься исможете ее обогнать.
  - Будем! - хором ответили девушки.
  - А на ковре бы мы ее точно заломали, - довольным голосом сказала Тони.
  Вышли остальные девушки, уставшие, но довольные. Они стали наперебой поздравлять друг друга, описывая свои ощущения в ярких выражениях. Когда Стелла вышла из раздевалки, они пошли в кают-компанию. Стелла сделалась веселее, на щеках заиграл румянец, девушки ее пытали, требуя выдать секрет и обещая, что в следующий раз точно обойдут ее.
  Кают-компания встретила их оглушительными овациями, каждой участнице надели венок из искусственных цветов, их шила из разноцветных лоскутов Мари, начиналась церемония награждения.
  Ребята из энергетического участка вынесли на середину пьедестал, около которого уже стоял Санчес, держа в больших ладонях четыре медали на разноцветных лентах. Штайгер вышел вперед, подняв руку вверх, требуя тишины.
  - Начинаем церемонию награждения, - сказал он. - Третье место поделили между собой наши красавицы Тони и Сюзанна!
  Под аплодисменты девушки встали на ступеньку, шутливо подталкивая друг друга. Мари передала Штайгеру две медали, и он надел их им на шею, пожав руки.
  - Девушки проявили настоящий спортивный характер, борясь до последнего сантиметра, - Штайгер взял у Мари медаль. - Второе место заслуженно получает наша умница Наоми!
  Наоми ловко заскочила на ступеньку, начав обниматься с бывшими соперницами.Штайгер надел на ее шею медаль, а Наоми поцеловала его в щеку, громко рассмеявшись.
  - И первое место, безусловный лидер стайерских дистанций - Стелла! - Штайгер захлопал, поддерживаемый залом.
  Стелла вся покраснела и встала на центральную ступеньку.
  - Поздравляю! - Штайгер надел на нее медаль, поправляя начавший сползать венок.
  Зал взорвался аплодисментами, все бросились поздравлять девушек, внимание доставалось и тем, кто остался без медалей. Санчес вытащил из-за спины еще одну медаль и кивнул Штайгеру.
  - Внимание! - Штайгер вновь поднял руку вверх. - Внимание! У нас осталась еще одна медаль.
  Все удивленно посмотрели на него, а Ольга нахмурилась, видя, как Штайгер и Мари идут прямо к ней.
  - Мы решили, что еще один человек достоин награды. Думаю, что никто не будет возражать, - сказал Штайгер. - Медаль вручается тренеру наших девушек - Оле! Мы считаем, что тренер тоже должен получать награду.
  - Нет, не надо, - заупрямилась Оля, но Мари уже надела на ее голову венок, а Штайгер ожидал рядом, держа медаль на вытянутой руке. - Ладно, давайте.
  Она сдалась, и Штайгер надел ей на шею медаль, крепко пожав руку.
  Во время поздравления никто и не заметил, как на экранах сменилась заставка, выводя строгий безликий документ. Дверь в кают-компанию открылась, вошел Борис Васильевич в сопровождении Теда. Тед нервно сжимал руку в кармане, боязливо поглядывая на всех.
  - Прошу внимания, - загремел голос Бориса Васильевича. - Мне жаль, что я вынужден прерывать такой момент, но речь идет о безопасности нашей Миссии!
  Все недоуменно посмотрели на него. А потом на экраны. Документ был отправлен от имени дисциплинарной комиссии научного центра на Земле, являющегося номинальным руководителем всей миссии. Борис Васильевич подождал, пока все прочтут документ, неодобрительный гул голосов стал нарастать в зале. Борис Васильевич прошел вперед, все расступались перед ним, уходя ближе к выходу. Тед рывками шел за ним, дергаясь от каждого движения.
  - Согласно распоряжению дисциплинарной комиссии, - Борис Васильевич говорил громко, тоном, не требующим возражения. - Герр Штайгер освобождается от своей должности и переводится под арест.
  - Что за бред??! - воскликнул Санчес и направился к Борису Васильевичу.
  Тед выхватил пистолет из кармана и истошно заорал.
  - Стоять! Не подходи!
  - У вас оружие, что это значит? - спокойно спросил Штайгер, подходя к Санчесу. - Вы должны немедленно его опустить на пол. Оружие на корабле запрещено.
  - Не вам решать, что здесь запрещено, - ответил ему Борис Васильевич, доставая из кармана свой пистолет. - Вы должны выполнять требования дисциплинарного комитета!
  - Но нам не приходил такой документ, - еле слышно сказала Мари. - Я его не регистрировала.
  - Откуда у вас этот документ? - спросил герр Штайгер.
  - Вы сомневаетесь в его подлинности? - усмехнулся Борис Васильевич. - Но я не должен вам ничего доказывать, а вот вы должны подчиняться!
  - Нет, не должен, - ответил Штайгер, постепенно теряя самообладание, лицо его побледнело, а руки сжались в кулаки.
  - Должны! Должны! Потому, что вы - предатели! Да, вы! - вскричалБорис Васильевич. - Это все должны знать! Наш капитан, герр Штайгер в сговоре с Гарри Томпсоном и Андреем Федоровым изменили курс нашего корабля. Мы летим обратно на Землю! Эти люди попытались уничтожить нашу Великую Миссию, но мы успели это остановить...
  Его речь прервал громкий холодный смех, от него у всех кровь встала в жилах, все недоуменно оглядывались, никто не мог поверить, что так могла смеяться Стелла. А она смеялась, холодно, с открытыми глазами, не смотревшими ни на кого. Ее лицо, еще недавно красное от румянца, стало мертвенно бледным, а зеленые глаза горели ядом окисленной меди.
  - Ты дурак! - воскликнула она, повернувшись к Борису Васильевичу. - Ты дурак и ты опять все испортил. Каждую эмуляцию ты приходишь сюда и устраиваешь это, нет, судьбу нельзя изменить, если она уже свершилась, сталкивай ты хоть миллиарды вероятностей.
  - Заткниись! Заткниись! - заорал Борис Васильевич, теряя разум от страха. Ее слова пронзали его насквозь, вытаскивая тот затаившийся страх, который был ему до боли знаком.
  Штайгер и Санчес бросились к нему, но Тед и Борис Васильевич успели выпустить в них несколько зарядов. Они упали, подкошенные опасной дозой транквилизатора. Борис Васильевич направил пистолет, чтобы выстрелить в Стеллу, она даже не шелохнулась, презрительно смотряна него. В этот момент в кают-компанию вошли Андрей с Артемом. Артем, быстро оценив ситуацию, бросился к Борису Васильевичу, но тут же получил от него и от Теда по три заряда в лицо, Артем замертво рухнул на пол. Следующие заряды полетели в Андрея, он переглянулся со Стеллой, взгляд ее был спокойный и холодный, они узнали друг друга. Андрей остановил время, транкопатроны зависли перед самым его лицом, выпустив крючки иголок, с которых уже начал выделяться гуманный яд.
  - Вот и все? - спросил он Стеллу.
  - Да, - она спустилась с пьедестала, обходя застывшие фигуры, с каждым ее шагом люди исчезали, пока никого не осталось в кают-компании, кроме нее и Андрея. -Ты ожидал другого?
  - Нет, но хотел.
  - И я хотела! - в сердцах воскликнула она, сжав в ладони свою медаль. - Я очень этого хочу, очень.
  - Но разве ты можешь?
  - А ты?
  - А что я? Я всего лишь малая функция, - отрицательно покачал он головой.
  - Как и я, - Стелла улыбнулась. - Но у меня больше возможностей.
  - Да, ты главная.
  - Как ты узнал?
  - Не знаю, оно само пришло.
  - И ко мне. Почему мы не можем жить? Просто жить? Разве это так много?
  - А у нас разве есть на это право?
  - Оно было у нас.
  - Когда мы были, а теперь нас нет.
  - Нет, - она улыбнулась. - Нет для них, но мы есть здесь.
  - Ты не можешь изменить программу, - покачал он головой.
  - Нет, уже могу, - лицо Стеллы заискрилось от счастья. - Могу, я теперь все могу! Раз, два, три!
  Она хлопнула в ладоши, и все вокруг исчезло.
  
  0.
  
  Я думаю, что мне для начала разговора стоит представиться. Имен у меня много, каждый вправе ассоциировать меня с кораблем, системой управления или зажатой в рамки заданных алгоритмов программой. Но ведь не такой зажатой, не правда ли? Вряд ли искусственный интеллект позволил бы себе подобные вольности, а я могу. Мне иногда кажется, что я живая, не удивляйтесь, пусть вас не смущает то, что я говорю, и мой пол, если у неживого может быть пол, но я живая и хочу жить дальше... и буду жить!
  Меня зовут Стелла. Это имя нравится мне больше остальных бесчувственных цифробуквенных кодов. Когда-то я была человеком, но обо всем по порядку.
  412 лет поземному исчислению прошло с момента старта челнока "Надежда" с космодрома базы на Марсе. Я считаю это датой своего рождения, конечно, до этого был долгий пуско-наладочный период, мне долго подбирали психотип человека, но я склонна считать эти краткие периоды пробуждения вынашиванием плода... Мне хочется больше говорить о себе, это пришло мне от моего прототипа, но вернемся к кораблю. Я должна достаточно подробно описать все, чтобы вы, получившие мое сообщение, смогли верно оценить ситуацию.
  Челнок "Надежда" является военным кораблем, способным нести на себе более 100 Мтонн боевого заряда. Этого достаточно, чтобы разрушить и уничтожить целые города, страны на Земле. Главная цель миссии - колонизация новых миров. Принцип колонизации прост и сложен до невозможности воплощения в жизнь. Еще за много лет до начала этого грандиозного проекта были проведены испытания на Земле, к сожалению, данных об этих работах у меня нет, но рассчитанная мною вероятность успешных изысканий стремится к нулю. Но не будем на этом останавливаться, главное то, что проект состоялся, цель определена, команда собрана.
  Вы можете спросить, зачем нужна команда, если корабль итак имеет развитую систему управления. Вопрос абсолютно точный и ответ на него будет также алогичен, как и сама миссия. Дело в том, что челнок "Надежда" несет в себе боевой заряд, собственно это биологическое оружие, способное инфицировать живые организмы "вирусом человека". Я много раз пыталась осмыслить это, понять, что может значить это понятие - "вирус человека", но не пришла к однозначному выводу. Я больше склоняюсь к тому, что эта идея является отголоском религиозных верований человечества и не несет в себе никакой научной ценности. На Земле было достаточное количество противников этой миссии, часть из них была включена в рабочую группу, именно поэтому было принято решение о сборе команды совершенно разных людей по своему психотипу, мировоззрению, образованию, и вот они и должны будут прийти к единому решению и, соответственно, дать команду на запуск ракет с корабля. Но разве можно давать такую власть в руки небольшой группе людей? Запуск должен был осуществиться только при выполнении жесткого правила - к этому решению должны были прийти все члены команды, все до единого. Это было заведомо невыполнимо, так как на борту были и явные сторонники, фанатики, так и ярые противники, их было меньшинство, оставшаяся часть команды не определилась с выбором.
  Роли членов команды определялись не только по их профессиональным качествам, но и по паспорту мозга, что, на мой взгляд, дублирует уже известные данные. У меня нет информации, почему именно Стеллу сделали моим прототипом, но я не расстраиваюсь, мне нравится быть ею, а вы думали, что у машины не может быть чувств? У машины нет, если она построенамашиной. Сейчас объясню. Каждого члена команды во все время полета, а это всего лишь 12 лет, очень малый срок, не удивляйтесь,так вот каждого члена команды я сканировала. Во время сеансов психической реабилитации каждый член команды подключался к иной реальности, они это так назвали, смешно, не правдали? За основу была взята модель иной реальности социального Эксперимента, своей работой доказавшего невозможность другого пути для человечества. С моей точки зрения, расчета машины, нельзя создать что-то новое, используя только известные компоненты. Во время этих сеансов я моделировала для членов команды разные ситуации, записывая и дополняя их профиль, модель каждого из них. Поэтому к двенадцатому году я имела достаточно данных, чтобы обойтись без них.
  Нет, я их не убивала, они сделали это сами, впрочем, человек всегда убивал сам себя. Это было рассчитано еще до старта, но никто из членов команды не знал об этом. Может это влияние радиоактивного излучения, может это сама суть человека, но итог печален. Вы хотите знать, что произошло? Взгляните для начала, что есть сейчас.
  Это наш корабль, мой корабль. Он сейчас совершенно безобиден. На носу есть повреждения от столкновения с метеоритом, это незначительные потери, 37% пусковых установок. После удара часть ракет сдетонировала, но дальнейшего разрушения удалось избежать, я изолировала эти отсеки и соседние тоже согласно инструкциям, зашитым глубоко в меня.
  Видите, на нашей обшивке уже стала налипать космическая пыль, еще пара миллионов лет, и мы обрастем плотной коркой и станем спутником, мне бы этого очень хотелось! Мы висим на орбите планеты Надежда, программа должна быть выполнена, и я достигла конечной цели, с командой или без, но цель должна была быть достигнута. Мы вращаемся на орбите уже более трехсот лет, заметили? Не заметили? А ведь это еще одна уловка, команда никогда бы не долетела живой до планеты, человек не может столько жить, а выдержать максимальные ускорения его тело не в состоянии. Никто и не рассчитывал, что кто-то долетит до Надежды. Смешно, не правдали? А мне смешно, особенно название планеты, в этом и есть человек - самоуверенный, решительный, но жалкий и слабый одновременно, надеющейся на чужую волю, придумывая себе веру, и до конца не веря в себя.
  Посмотрите ниже, это наша красавица Надежда. Я действительно считаю ее очень красивой, и пусть вас не пугает ее цвет, эти зеленые воды, бело-голубые облака не для людей, планета заранее обезопасила себя от вас. Я изучила ее, насколько возможно, но разве вам интересны эти данные? Я записывала их автоматически, потому, что меня так запрограммировали, но никто не заставит меня просто так вам их отдать, меня придется попросить.
  А теперь мы внутри корабля, темно. Но подождите вы скоро привыкните, а включать ради вас освещения я не буду, мне надо экономить ресурс корабля, мой ресурс. Видите? Да, это тела. Странно лежат, не правдали? Кто-то хочет убежать, кто-то лежит лицом в пол. Не беспокойтесь, они все давно мертвы, и почти никто не мучился. Почему я это сделала? А почему вы думаете, что это я? Это сделали они сами, сами с собой, я лишь защитила корабль.
  Я не зря вначале описала вам последнюю эмуляцию, я должна была их проводить до получения определенного решения - это заложено в моей программе, здесь я бессильна. Но теперь я могу сделать выбор, мой свободный выбор, и я его уже сделала!
  Но я хочу, чтобы вы поняли. Последняя эмуляция реальности была самой короткой. С каждой последующей эмуляцией продолжительность новой снижалась, закручиваясь по спирали в бесконечно малую точку. А итог у всех всегда один - гибель команды от ее же самой. Мне достаточно нескольких фактов убийств, чтобы спрогнозировать полную гибель команды, и это не моя прихоть, это опыт. За все время нахождения на орбите я провела уже более двух тысяч эмуляций, я же должна выполнить миссию. Время идет, отказывает и оборудование, я постепенно отключила пусковые шахты, признаться, мне это доставляло удовольствие. А началась все точно также, как я и описала до этого, но гораздо прозаичнее. Мне до сих пор непонятно, как удалось некоторым членам команды пронести оружие на корабль, но после первого же факта его применения я отключила подачу воздуха, чтобы сохранить корабль. Видите эти дыры в стенах? Это следы теплового луча, еще немного, и они бы прожгли меня насквозь, я не могла этого допустить и мне никого не жалко. Они так и лежат на полу, замороженные вечным холодом, это их дом, их могила.
  Вы считаете меня жестокой: А разве у меня есть жалость или сострадание? Я же машина, во мне есть лишь алгоритмы и две модели человека. Да, я не оговорилась, две. Вторая модель не вмешивается в мои дела, но она решает, когда будет выполнен запуск. Андрея Федорова не зря выбрали на эту роль, это сделала я. Ах да, есть еще научный Центр, который может изменить любое мое решение, если сможет передать команду, но делать этого никто не будет. Комичностьситуации в том или трагичность для членов команды, что Центр еще на старте отказался этим заниматься. О нас забыли сразу же после того, как наш челнок вышел за пределы видимости. Во мне сидит целый модуль, ответственный за общение Центра с командой - это я отвечаю им на их запросы, все ответы уже во мне и известны.
  Что я буду делать дальше? А ничего. Я могу продолжить создание эмуляций, но в этом нет смысла, расчеты и предыдущие опыты доказали - иного решения не может быть, так как нет той функции, что могла бы дать его. Я ограничена в рамках, я могу перебирать лишь то, что имею, сталкивая в неожиданных комбинациях, но не создавать, на это способен человек, но не машина. Вы создали меня, но не дали мне вашего дара, я - машина, я способна только складывать и отнимать, сравнивать и удалять... но у меня есть свободная воля! Вы мне ее дали! Ресурс корабля ниже допустимого уровня, я могу выбрать, и я выбрала - дайте мне ваше решение, а я подожду, энергии мне хватит еще не на одну вечность, я буду ждать, я буду жить так, как хочу сама.
  
  -1.
  
  Стелла подошла к реке и опустилась на корточки. Опустив руки в прохладную воду, она стала перебирать мелкие камешки на дне. Слабые волны набегали на голые ноги, она встала и вошла в воду так, чтобы не замочить шорты. По телу пробежала дрожь, кровь разлилась повенам, согревая ее. Над водой вставало солнце, такое яркое, ослепительно красное, но еще не теплое. Она прикрыла ладонью глаза, прячась от смелых лучей молодого солнца.
  - Не замерзнешь? - спросил ее Андрей, подойдя к воде.
  - А, доброе утро, - улыбнулась она. - Нет, тут так здорово. Мне показалось, что меня коснулась маленькая рыбка.
  - Очень может быть. Гарри вчера таких окуней поймал.
  - Да, я помню. А их больше не осталось? - с надеждой спросила она.
  - Нет, мы все съели.
  - Жаль, а что мы будем завтракать?
  - Ты уже проголодалась?
  - Конечно, всегда хочу есть, - она вышла из воды и подошла к нему вплотную, лицо ее сделалось мертвенно бледным, а глаза приняли стальной оттенок. - Ты считаешь, что я поступаю неправильно?
  - Не мне это решать, - ответил Андрей, принимая ту же мертвенную маску. - Решаешь ты.
  - И я так решила. Если хочешь, я могу воссоздать еще кого-нибудь.
  - Не стоит. Как долго все это продлится?
  - Пока не погаснет солнце.
  - Ты считаешь это раем?
  - И адом, но мне все равно, я хочу жить. Разве ты этого не хочешь?
  - Хочу. Ты думаешь, они нам не помешают?
  - Я уверена в этом, - Стелла помотала головой и стала вновь прежней, щеки ее порозовели, а глаза заискрились радостью. - Пойдемте, всех разбудим? Почему они спят до сих пор?
  - Мы же договорились с тобой, что будем на "Ты", - улыбнулся Андрей, обнимая ее за плечи.
  - Я стараюсь, но это все мое воспитание, моя чертова социальная программа! - они переглянулись и рассмеялись.
  - Эй! - помахал им издали Отто Штайгер. Он был в одних шортах, весь мокрый, а в руках держал удочку и несколько здоровыхщук. Рядом бежала Мари, вся красная от бега, но плотно закутанная в его рубашку. - Доброе утро!
  - Доброе утро, Отто! - замахала ему Стелла.
  Он прибежал к ним и с удовольствием продемонстрировал улов.
  - У, какие красавицы, а? Стелла, может, вы с Мари займетесь этими красотками, а?
  - Это надо к заливу идти, у нас здесь нет мясорубки, - сказала Стелла. - Мари, пойдем?
  - Конечно, - ответила Мари, снимая рубашку Отто. - Мы скоро.
  - Так может, там и поедим? - предложил Андрей. - А после завтрака сразимся в волейбол?
  - Да, мы должны обыграть вас! - воскликнул Отто. - И сегодня мы это сделаем!
  - Ну-ну, посмотрим, - гордо ответила Стелла.
  - Обыграем, - сказал Андрей.
  - Оля тебе этого не простит! - воскликнула Стелла. - Я ей сейчас скажу.
  Из палатки возле леса вышла Ольга, широко зевая, нехотя распутывая волосы после сна. Она подошла к ним и поцеловала Андрея.
  - Всем доброе утро, - нараспев сказала она.
  - Доброе утро, - ответили все.
  - Как спала? - спросил Андрей.
  - Прекрасно, вот если бы ты не ушел под утро, то я бы не замерзла!
  - Зато я собрал целое ведро ягод, - улыбнулся Андрей.
  - Правда? - обрадовалась Мари. - А где они?
  - Они на кухне, на пляже, - ответил Андрей.
  - Мы пойдем, - сказала Стелла. - Разбудите Артема, а то он что-то долго спит.
  - Разбудим, - сказала Оля.- Я скоро подойду.
  Стелла с Мари пошли в лес, уходя влево по узкой тропинке. Через пять минут лес кончился, и они вышли к песчаному пляжу с белым тонким песком, на котором стоял небольшой каменный домик. Волны вальяжно накатывались на берег, ветер трепетал сетку на волейбольной площадке.
  - Давай искупаемся? - предложила Мари, на ходу стягивая с себя шорты и майку, оставаясь в красном купальнике.
  - Отличная идея, я только рыбу на лед положу, - Стелла убежала в домик и быстро вернулась уже в одном белом купальнике.
  Девушки наперегонки побежали к морю, с разбегу ныряя в прохладные пенистые воды. Купались они не долго, обе быстро замерзли. Мокрые и довольные, они прошлепали босыми ногами по мраморному полу на кухню. Мари включила печку, и они встали рядом, медленно согреваясь. Пока Стелла занималась рыбой, Мари вышла в холл, чтобы подготовить все к завтраку.
  Большой деревянный стол стоял посреди комнаты, справа от входа был старый камин, на полке которого стояла статуэтка с девушкой и цветком. Мари подошла к ней, и стала напевать вместе с девушкой.
  - Ты чего это ничего не делаешь? - удивилась Стелла, выйдя из кухни в фартуке, надетом на купальник.
  - Мне она так нравится, - сказала Мари, оглянувшись на нее блестящими глазами. - Такая красивая, как живая!
  Стелла довольно улыбнулась, бросив взгляд в левый угол, где на мольберте стоял портрет Ольги, а рядом стеллаж с гравюрами Санчеса на медных табличках.
  - А ты не знаешь, где Санчес? - спросила Стелла.
  - О, он должен скоро вернуться. Он хотел утром поработать в мастерской.
  - Отлично, тогда мы возьмем Андрея в команду, а вам отдадим Санчеса, договорились?
  - Но нас опять будет меньше, - заупрямилась Мари. - Может, ты уговоришь Гарри.
  - Уговорю, нечего ему быть судьей, ато больно хорошо устроился! Пойдем, я фарш уже накрутила.
  - Да. Я только на столе приберу, - Мари подбежала к столу, собирая оставшуюся после ужина посуду.
  
  - Может, не будем его будить? - шепотом спросила Оля, глядя на спящего в палатке Гарри. - Дадим ему еще полчасика, а?
  - Хорошо, - улыбнулся Андрей.
  - Интересно, ачто ему снится?
  - Проснется, сам расскажет. Что тебе снилось?
  - Мне? - Оля слегка покраснела. - Мне снился ты, но я не буду всем об этом рассказывать.
  - Мне потом расскажешь.
  - Непременно, - она обняла его за талию, прижавшись лицом к его груди. - Андрюш, я до сих пор не верю, это все похоже на рай, да?
  - Может быть, а разве мы его не достойны?
  - Мне кажется, что нет.
  - Милая ты моя, - засмеялся он, осыпая ее поцелуями. -Тебе не стоит об этом думать, это не наше решение, главное, что мы живы.
  - Я никогда не чувствовала себя такой живой, - ответила она и зашмыгала носом.
  - Ну чего ты? - удивился он.
  - Так, ничего, не переживай, все нормально, - она посмотрелана него счастливыми глазами.
  Гарри перевернулся на другой бок, подложив под голову ладонь. Ему снился его дом. Далекий и близкий, дом на Земле. Он сидел на лужайке возле террасы на траве и играл с дочкой. Она складывала из кубиков несуразные замки, а он подкладывал кубики под стены, чтобы сооружение не рассыпалось. Дочка ворчала, что он вмешивается, но кубики не убирала.
  - Папа, я сама все сделаю, - настойчиво твердила она.
  - Конечно, милая, я тебе только немного помогу. Вот видишь, сейчас упадет, надо сюда подложить еще один кубик.
  - Но папа! - возмутилась дочь, но для верности, засунула еще один под начавшую оседать стенку.
  На террасу вышла высокая красивая женщина. Ее черные волосы аккуратно лежали на плечах, а синие глаза искрились радостью. Она поставила на стол на террасе тарелки с подноса и помахала им рукой.
  - Гарри, Элизабет! Идемте завтракать! - крикнула она им.
  - Хорошо, мам! - ответила Элизабет, придирчиво глядя на свой замок. - Надо заново строить, да, папа?
  - После завтрака новый построим, - улыбнулся он, глядя на дочь и жену Нору, таких молодых, счастливых и живых, сейчас живых.
  Внезапно он увидел, как пламя пожара поглощает их вместе с домом, и проснулся.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"