Свою службу я начинал лейтенантом в образцово-показательной части, а именно - мотострелковой бригаде постоянной боевой готовности. Постоянные построения и проверка внешнего вида, внезапные тревоги и строевые смотры - это норма. Каждый понедельник общебригадный строевой смотр с лыжами личным оружием и вещмешками. Смотр начинался в 9 утра, заканчивался в обед. Что проверяли и смотрели мне было неинтересно, так же как тупо стоять в обнимку с лыжами, в ожидании момента, когда комбриг скомандует: "К торжественному маршу". Но и это не все, сначала торжественным маршем, потом с песней, какая часть лучше, а потом еще. На строевых смотрах комбриг любил проверять определенную категорию военнослужащих: это женщин и тыловиков, особенно финансистов, далеких от маразматических идей пехотных командиров, и волею судьбы вынужденных стоять в общем строю. Мне еще повезло, что попал я не в пехотный (мотострелковый) или танковый батальон, а в зенитно-ракетный дивизион- там офицеры с другими понятиями и объемами задач.
Но задач ставилось море каждому подразделению, благо что солдат для выполнения поставленных задач было предостаточно, в одном только пехотном батальоне на одного офицера в среднестатистическом показателе приходится по семь солдат. Еще раз повторюсь, что это развернутая бригада постоянной боевой готовности. Ранее она была дивизией, но дивизию сократили до бригады, а полки до батальонов и дивизионов. Только боевые знамена продолжают гордо напоминать: 1005 гвардейский зенитно-ракетный полк, или 276 гвардейский танковый полк...
За каждой отдельной частью закреплялась определенная территория для уборки, покраски и поддержания образцового внешнего порядка. Между командирами частей было определенное соцсоревнование, у кого лучше. На территорию ежедневно выделялся старший обычно прапорщик, которому могли доверить человек тридцать солдат срочной службы с хозинвентарем.
С утра и до обеда, они во главе с отдающим указания старшим, мели, гребли, сжигали, зарывали, красили. Так продолжалось каждый день, и жители гарнизона, стараясь не оставлять бойцов без работы - гадили и мусорили под углом практически каждого дома.
А где специально отведенные мусорные контейнеры? - спросит меня читатель. А вот они в военных гарнизонах были запрещены - антитеррор, как и козырьки над подъездами панельных домов. Что в этом террористического, и кто это придумал, для меня до сих пор загадка, в армии задача выполняется беспрекословно сказано- козырьки сломаны, контенеры убраны. Многие, особо ленивые, или лейтенанты выкидывали пакеты с мусором прямо с балкона, если оный выходил с торца здания. А что, с утра пройдутся солдаты и уберу, и все будет чисто. Вот такой складывался менталитет у жителей гарнизона. А у приезжего, или проверяющего поначалу складывалось впечатление очень чистого и уютного городка.
Круглое таскаем, квадратное катаем, то что не покрашено-обязательно красится. Начиная от бордюров, заканчивая природными камнями, в огромном количестве расположенных на территории гарнизона. Ледник хорошо в свое время постарался, протащив их с Кольского полуострова через всю Карелию и ниже. Валунов было очень много, потому как камни, более или менее подъемные, силами личного состава были выкопаны и вывезены далеко за пределы, может кому и на дачу, эдакий средневековый замок. Может от того и назвали гарнизон - Каменка.
Так вот, в один прекрасный момент, эти валуны стали невинной жертвой изощренного интеллектом комбрига. Не помню кто был, знаю, что приходили они полковниками, устанавливали свои уставные законы и порядки, задрочив всю бригаду в пух и прах и через несколько месяцев получив звание генерала, передавали дела и должность очередному дикорастущему амбициозному полковнику, и подавались в столицу.
Была поставлена задача- на все валуны нанести через равные промежутки параллельно земле ровные белые полосы - зебру. Командиры восприняли поставленную задачу с привеликим энтузиазмом, бойцы за ночь ударными темпами израсходовали стратегический запас белой эмали, и с утра взору всех жителей открылась восхитительная картина преобразившихся серых валунов.
Наш гарнизон очень любил посещать командующий округом. По той простой причине, что гарнизон был самым большим, показным, боевым и ближайшим к Петербургу, в отличие от северного близнеца - Печенги. Посещал он практически каждую субботу и проводил совещание с командирами подразделений в гарнизонном доме офицеров. И первым на что он обратил внимание, въезжая на территорию гарнизона- полосатые камни.
Совещание в ГДО. Командующий ЛенВО на трибуне. Близко к тексту: "Вам б.... что, заняться уже больше нечем, боевая подготовка на низком уровне, солдат вместо того чтобы окопы рыть, и технику в порядок приводить занимается хрен знает чем. Он служить пришел в армию,а не газоны подстригать и камни красить, не сегодня завтра бригада будет полностью контрактной, и что дальше будете гонять его с метлами, за собой дерьмо выметать? От солдата в первую очередь зависит боевая готовность соединения....и т.д. в том же духе....Чтобы этого я больше не видел!"
Крайнюю фразу командующего, комбриг принял буквально, как в принципе и командиры отдельных частей.
На следующий день я видел такую картину: Солдат с паяльной лампой обжигал краску на валуне, возле штаба бригады. Но краска упрямо не слазила от языков пламени, поэтому второй солдат, раскаленный участок обливал водой. Поверхность камня шипела и трескалась. Потом молоточком откалывали куски камня вместе с краской. Каторжный труд. Но так постепенно камни приняли свой естественный серый облик, но только внешний вид их теперь останется вечным памятником армейского долбоебизма и чуткой заботой командующего к военнослужащим срочной службы, указание которого в очередной раз неправильно истолковали.