Аннотация: Чтобы восхититься кольцами Сатурна, поразиться Красным Пятном Юпитера, или избежать расплавленных озёр свинца на Венере, не обязательно там находиться - достаточно поглубже заглянуть в самого себя...
ДУШИ НЕПОГОДА
фантастический рассказ
АлИв до блеска натирал чёрный от многодневной копоти котелок. Работа захватила его, и он как на чудо смотрел на возникающее из-под антрацитовой черноты штрихованное серебристое сияние - крупнозернистый кварцевый песок, путешествуя по пузатой посудине, оставлял блестящие полоски первозданной чистоты. Обмывая вычищенный бок в холодной до мышечных судорог воде, АлИв следил за тем, как жидкость, перемешанная с песком и чешуйками нагара, подхваченная вялотекущими водами ручья, дробится на множество язычков-замарашек и так же лениво течёт дальше, постепенно обретая утраченную чистоту и прозрачность.
Обтерев мокрый котелок пучком травы, АлИв за толстую ручку пристегнул его к рюкзаку, попробовал, крепко ли держат брезентовые ремни одноместную палатку, и только после всех этих манипуляций вскинул увесистую ношу на плечи. АлИв уже больше недели "приобщался к природе" (так он в шутку называл свои пешие походы по геологическому заповеднику - матрацевидным отдельностям старого как мир гранита), а рюкзак всё ещё имел солидный вес. Однако тяжесть эта досаждала радостному туристу ничуть не больше, чем одинокий комар, надоедливо жужжащий возле уха.
Изредка поглядывая на небольшую карту и пластиковую таблетку компаса, которые АлИв держал в кармане штормовой накидки, он уверенно продвигался через каменную гряду в сторону рощицы, едва видимой за дрожащей пеленой нагретой атмосферы. Несмотря на ранний час, солнце успело заметно поднять градус напоённого джюсаем воздуха, заставив АлИва в который раз пожалеть о том, что он выбрал не водный, а горно-лесной маршрут. Однако приступ вялого самобичевания прошёл быстро - уже через полчаса он думал совершенно иначе. Причиной тому оказалась местность, в которой он, преодолев широкую седловину, неожиданно очутился.
К этому времени лесок, где он провёл последнюю ночь, окончательно скрылся из виду. Теперь вокруг раскинулись только горы: большие и маленькие, островерхие и изъеденные безжалостными ветрами едва ли не до самого основания. Там, где гор не было, лежали холмы - останки каменных колоссов, довлевших над окружающей долиной миллионы и миллионы лет назад. Нагретый воздух напитался своеобразными флюидами, свойственными лишь подобным, очень редким местам.
Неуловимо пахло забытым временем.
Почему у АлИва возникли именно эти ассоциации при лицезрении каменного умиротворения, объяснить было трудно. Однако чувство некой сопричастности к тем далёким событиям заставило юношу замереть на месте и в благоговении закрыть глаза. Воздух! Всё дело было в нём! Именно воздух явился сейчас ниточкой, связавшей давно исчезнувший мир с сегодняшней реальностью, изливавшейся на АлИва потоками жаркого июльского солнца.
АлИв открыл глаза, огляделся. Взгляд непроизвольно упал на едва различимую тропу, по которой он шёл. Юноша нагнулся, влажной от пота рукой поднял скальный обломок. Камень как камень, ничего особенного. Однако сколь много он может рассказать уму заинтересованному, уму пытливому: он лежал здесь задолго до того, как первая обезьяна - проточеловек - спустилась с дерева и совершенно случайно взяла неумелыми пальцами первую попавшуюся палку, чтобы устрашить соперницу, так некстати оказавшуюся поблизости...
Камень выпал из ладони, присоединившись к сонму ему подобных.
АлИв неторопливо зашагал дальше. Он любил места, где природа, с трудом преодолевая зашоренность технократической цивилизации, пробивается к человеческому сознанию, заставляя испытывать странное состояние сладостного слияния с вечностью. Юноша давно выбросил наугад поднятый камень, однако пальцы продолжали ощущать неровность сглаженных краёв, скрытую прохладу выщербленной середины и мягкость когда-то росшего в крохотном углублении мха...
Солнце успело пройти половину своего дневного пути, когда АлИв, наконец-то, добрался до заветного лесочка. Юношу очень обрадовало то обстоятельство, что вблизи "лесочек" оказался весьма внушительным - он тянулся на северо-восток до самого горизонта, постепенно превращаясь из ярко-зелёного в бледно-голубой и сливаясь затем с сильно выгоревшим к полудню небосводом. Углубившись в лес, юноша наткнулся на узенькую речушку, больше похожую на ручей-переросток. Шагая вдоль берега, АлИв отыскал участок, где ручей резко менял направление, образуя у берега микролагуну - идеальное место для купания.
Быстро скинув рюкзак и торопливо раздевшись, юноша с разбега нырнул. Ледяная вода мгновенно обожгла тело, выдавив из горла вопль, мало похожий на голос цивилизованного человека. Фыркая, словно раздосадованный неудачной охотой тюлень, АлИв три раза пересёк крохотный заливчик, иногда бороздя пятками по песчаному дну. Больше двух минут юноша продержаться не смог, выскочив на берег много быстрее, чем погрузился в жидкий лёд озерца. Дрожа всем телом, АлИв выбежал на поляну, засыпанную крупными камнями. Выбрав самый большой валун, юноша обнял его как родного, стремясь поскорее совершить с ним теплообмен и вернуть скрючившемуся телу утраченное тепло. Прошло минут пятнадцать. АлИв согрелся и торопливо вернулся к рюкзаку: приближалось время обеда, а туристу предстояло преодолеть ещё пару километров до запланированной ночёвки. Одевшись, юноша поднял рюкзак (сейчас он показался ему непривычно лёгким) и бодро зашагал точно по компасу.
Склонившегося к земле мальчика АлИв заметил издалека. Приблизившись, юноша увидел, что мальчуган увлечённо разглядывает на песке какой-то чертёж. Нарисованный на плотной тёмной бумаге, чертёж походил на старый пергамент из Национальной Библиотеки Рукописей. Несколько камней прижимали загибающиеся края, давая мальчику возможность водить длинным пальцем по зелёным и красным линиям, густо изрезавшим непонятный рисунок.
- ...увеличив количество гидрозеркал, можно улучшить разрешающую способность на приёмнике. - Мальчик говорил вполголоса, прижав подбородок к коленям, отчего звук голоса казался смятым. - Кроме того, это позволит собирать больше света с дополнительного периметра микрогидрозеркал... Если расчёты верны, то я смогу различить детали на поверхности размером от трёх метров!
- К сожалению, это невозможно... - грустно произнёс АлИв, испытавший неловкость оттого, что незамеченным приблизился к погружённому в сосредоточенную задумчивость незнакомцу.
Мальчишка резко поднял голову. С явным неудовольствием и даже раздражением взглянул на помеху в виде молодого загорелого мужчины.
- Почему? - задиристо спросил он, смешно насупив выгоревшие на солнце брови.
АлИв опустил на тропу рюкзак, склонился над чертежом. Минуту рассматривал густую паутину линий, вникая в суть непонятного прибора.
- Спрашиваешь "почему", однако на самом деле тебя совершенно не интересует мнение чужака. - АлИв хитровато подмигнул. - Разве не так?
- Так. - Согласился мальчик.
Окинув туриста с головы до ног критически-оценивающим взглядом, он сумел увидеть нечто такое, что заставило его сменить недовольную угрюмость на слабое подобие заинтересованности. По всему было видно, если мальчик и не простил АлИву его обидной безапелляционности, то, во всяком случае, он не прочь продолжить ни к чему не обязывающий разговор.
- Твой чертёж грешит множеством неточностей. - АлИв принялся водить пальцем по пунктирным линиям. - Хотя по всему видно, что трудился ты над ним основательно.
Мальчик почесал в затылке, с грустью в голосе сознался:
- Работал я над ним долго, только ничего не выходит...
- Поломка, значит, - посочувствовал АлИв.
- Если бы поломка, - вздохнул мальчик. - Тут целая авария!
- Не всякая авария заканчивается крушением. - Со знанием дела проговорил АлИв. - Так что покрепче держи свой чертёж, а то его унесёт ветром.
- Как же, удержишь тут! - недовольно пробурчал паренёк. - Вот и вы тоже: наверное, астрономию знаете не дальше школьного курса, а туда же - поучаете.
- Нет, - мягко улыбнулся АлИв, - я не поучаю. Я лишь указал на бросающиеся в глаза не-точности.
- А вы не обиделись? - вдруг спросил мальчик. - Я ведь насчёт школьного курса просто так сказал.
АлИв потрепал мальчика по плечу.
- Нет. Не обиделся.
Мальчик с интересом посмотрел на незнакомца.
- Ваша работа имеет отношение к астрономии? - спросил он. В звонком голосе явственно слышались уважительные нотки.
- Скорее к телескопам... - Не без умысла поправил АлИв.
Глаза паренька мгновенно превратились в мощнейший коротковолновый источник, излучающий радость.
- Вы работаете в Малой Чуббинской обсерватории? - с восторгом воскликнул он.
- Да.
- А в какой области? - Малец буравил АлИва горящими, словно бенгальские огни глазами.
- Я отвечаю за техническое состояние главного рефлектора, и за малый кометоискатель.
- Правда?! - не поверил мальчик.
- Уж не собираешься ли ты тестировать меня по вопросам астрономии? - удивился АлИв. - Полагаю, ты не станешь спрашивать расстояние до ближайших звёзд с точностью до пятого знака после запятой?
- Это знает каждый пятиклассник! - пренебрежительно фыркнул мальчик.
- А ты ершист! - хмыкнул АлИв. - Если вопрос звёздных измерений для тебя слишком тривиален, тогда чем же ты сейчас занимаешься? Надеюсь ни топологией "чёрных дыр" или происхождением "квазагов"!
- А что? - запетушился мальчик. - О происхождении "квазагов" я знаю несколько гипотез...
- Своих? - поспешно пряча улыбку, спросил АлИв.
- И своих тоже... - пробурчал мальчик, обиженно отворачиваясь в сторону.
Повисло неловкое молчание. АлИв, понимая, что причиной недовольства мальчугана стал именно он, примирительным тоном спросил:
- Тебя как зовут?
- Саша.
- Да мы тёзки! - искренне обрадовался юноша. - Меня тоже зовут АлИв.
- Я не Алив. Я - Александр! - с достоинством пояснил мальчик.
Юноша от души рассмеялся.
- Видишь ли, АлИв - это студенческий сленг. То есть сокращение от Александр Иванович.
- Поня-а-а-атно... - протянул Саша.
- Послушай, а что ты тут делаешь? - АлИв обвёл рукой вокруг.
- Думаю...
- Думаешь?
Ответ не то чтобы удивил юношу, но заставил как-то по-новому взглянуть на белоголового собеседника.
- Здесь думается легко, - охотно пояснил мальчик.
"Это точно!" - мысленно согласился АлИв.
- И давно думаешь? - спросил он, указав на многочисленные следы от Сашиных кроссовок.
- Давно...
Саша собрался скатать чертёж, однако АлИв остановил его:
- Насколько я понял, это схема телескопа?
- Да... - не сразу ответил мальчик.
- Ты извини, но все многочисленные кружочки, вписанные в три окружности, мало походят на трубу и экваториальную установку!
- Это другой тип телескопа...
- Очень интересно. До встречи с тобой я думал, что существует два основных типа: линзовый рефрактор и зеркальный рефлектор. Какой же у тебя?
- Пока не знаю... - смущённо пробормотал Саша.
- Как же тогда он работает?
- О-о-о, - восхищённо протянул мальчик. - Это что-то необыкновенное!
"Могу себе представить!" - подумал АлИв,
Саша, тем временем, увлечённо продолжал:
- По всему периметру, - он торопливо принялся водить пальцем по чертежу, - расположено двенадцать блюдце-зеркал...
- Не звучит, - согласился АлИв, - зато соответствует действительности.
- Может быть... - почему-то нахмурился Саша. - Так вот, блюдце-зеркала находятся по краям, а в центре - одно небольшое озерцо.
- Постой, постой, - поднял руку АлИв, - но ведь края у твоих "блюдце-луж" неровные!
- Вовсе нет, - возразил Саша. - Края геометрически правильные.
- Откуда?
- Котлованчики - природные. Я лишь обработал абразивом края.
- А ещё один периметр зачем?
- Я как раз об этом и думал, когда вы подошли. Они позволят в несколько раз увеличить разрешающую способность всей установки.
- Та-а-ак... - не зная, что сказать, протянул АлИв.
- Ну что?.. - Саша ждал ответ как поверженный на арену гладиатор, судьбу которого должна решить прихотливая и капризная толпа.
АлИв молчал долго. Он по собственному опыту знал, как тяжело и больно расставаться с мечтой. Но знал он и другое: много горше жить этой самой мечтой, долгие годы лелея её, а потом, в один миг, понять - всё напрасно.
- Бред! - безжалостно бросил он.
- Я так и думал... - Мальчик мгновенно сник. - Мне все говорят одно и то же...
- "Все"? - не понял АлИв. - Выходит, я не первый?
- Далеко не первый...
- Тогда тем более я прав.
- Почему?
- Почему, почему, - передразнил АлИв. - Ты рассуждаешь о галактикоподбных объектах - квазагах, а сам не удосужился как следует изучить раздел физики под названием оптика!
- Я знаю оптику... - насупился мальчуган.
- Если бы ты её знал, то мне не пришлось бы объяснять азбучные истины. Свет точечного источника распространяется волнами, которые в однородной среде имеют сферическую форму. Световая волна образует волновой фронт. Нормали к фронту, вдоль которых распространяется свет, называются световыми лучами. В твоём случае оптической деталью является условное зеркало крошечного водоёма с водой. К тому же зеркало-водоём не одно, а оптические системы, состоящие из нескольких зеркал, должны иметь центр кривизны...
- Я знаю это, - прежним тихим, но странно-убеждённым голосом произнёс Саша. - Мой телескоп работает иначе.
АлИв демонстративно пожал плечами.
- Хорошо. Тогда ещё один вопрос: каким образом ты собираешь свет в блюдце-зеркалах?
- С помощью кристаллов горного хрусталя и исландского шпата. Я как призмой фокусирую их на приёмник центрального котлована.
- Непосредственно в котлован?
- Нет. Окулярная камера подвешена на тросах недалеко от воды.
- На тросах? - переспросил поражённый АлИв.
- На тросах, - спокойно подтвердил мальчик.
АлИв огляделся по сторонам, будто брал в свидетели гипотетических слушателей, надеясь с их помощью образумить неопытного изобретателя.
- Послушай, - заговорил юноша, - а ты ничего не напутал? Судя по твоим словам, у тебя не оптический, а радиотелескоп!
Мальчик тяжело вздохнул, но промолчал.
- Хорошо, - не сдавался АлИв, - и каково же расстояние от воды до окуляра?
- Метра три. Я не считал.
- Значит, всего три метра, - в задумчивости проговорил АлИв.
Разговор с мальчиком становился не просто странным, а - опасным.
- В самом центре главного котлована, есть гранитный валун, - не замечая напряжённого молчания собеседника, продолжал Саша. - С него я наблюдаю.
У АлИва на языке вертелось великое множество вопросов, с помощью которых он собирался развенчать опасную уверенность мальчика в собственном изобретении. Юноше очень хотелось узнать, каким образом юный Ломоносов сумел устранить различные оптические дефекты - аберрацию, кому, дисторсию и прочие мудрёные вещи. АлИв украдкой оглядел мальчика с ног до головы. Худ, высок, физически мало развит. На вид не старше пятнадцати лет. Выглядит настоящим заморышем, если бы не лихорадочный блеск в больших карих глазах.
Саша тоже молчал. Но по иной причине. "Сейчас и этот уйдёт... - с горькой обречённостью подумал он. - Никто, никто мне не верит..."
- Знаете что, - сказал он вдруг, - пойдёмте к нам. Я покажу вам телескоп!
- К кому это " к нам"? - не понял АлИв.
- Мы - это я и мой дядя, - пояснил Саша. - Он лесник на кордоне.
- А у тебя действительно он есть?
- Кто? - не понял мальчик. - Дядя?
- Да телескоп!
- Есть, - ответил Саша. - Идёмте. Сами всё увидите, иначе никогда мне не поверите.
- Это точно... - согласился АлИв, поднимая рюкзак и следуя за мальчиком.
Всю дорогу они болтали о пустяках, старательно избегая темы странного телескопа. Выбравшись из каменного ущелья, неожиданно оказались свидетелями необычной картины: прямо перед ними, в естественной гранитной ложбинке лежало небольшое озерцо (котлован, как назвал его Саша), в самом центре которого возвышался каменный монолит округлой формы. В пятидесяти метрах от гранитного быка по периметру располагалось более десятка небольших котлованчиков, заполненных дождевой водой. Все они располагались на одинаковом расстоянии друг от друга и имели почти идеально-круглые края. В десятке метров от первого периметра лежал второй - в нём было готово не более половины линз-котлованчиков.
АлИв испытал смешанное чувство, внимательно разглядывая не столько фантастическое, сколько фантасмагорическое сооружение, словно шагнувшее в сегодняшний день из каменного века. Молодой учёный смотрел перед собой и никак не мог поверить в то, что стоявший рядом с ним худенький мальчишка нашёл в себе силы обточить полтора десятка каменных выемок, доведя их почти до эталонного вида.
- Тебе никто не помогал? - Вопрос не сразу родился на губах АлИва.
- Почему никто? - сверкнул улыбкой Саша. - А солнце? А ветер? А дождь?
Они долго бродили по берегу центрального озера, внимательно изучая его зеркало. Потом сплавали на небольшом плотике к центру, где из прозрачной воды вздымался гранитный монолит, над которым висела окулярная камера, надёжно зафиксированная шестью тросами, закреплёнными ржавыми костылями в трещинах валунов на берегу.
За разговорами, изучением странной конструкции и короткими, но жарким спорами, время пролетело незаметно. Быстро стемнело. Саша и АлИв сидели на берегу диковинного озера-телескопа и молчали. Говорить больше не хотелось. Зачем? АлИв так и не смог убедить себя в том, что головоломка, раскинувшаяся над озером-котлованом, действительно является астрономическим прибором. Сашино молчание было иным. Бросая косые взгляды на сидящего рядом с ним молодого мужчину, он в который раз спрашивал себя: куда уходит детская вера в чудеса, и во что превращается юношеское стремление к невозможному? Неужели и он сам через десяток лет будет также не верить очередному юному изобретателю, считая его искреннюю убеждённость в своей правоте элементарной малограмотностью?..
- Ты что-нибудь видел в телескоп? - спросил АлИв, разглядывая над головой появляющиеся словно из ниоткуда звёзды.
- Конечно... - без особого энтузиазма ответил мальчик.
Его сильно утомили долгие безрезультатные споры. Сейчас Саше хотелось только одного - поскорее проститься с туристом, как назло оказавшимся работником обсерватории, и припасть к окуляру своего пусть странного, но исправно работающего телескопа.
- Наверное, лунные цирки? - предположил АлИв.
- Пусть Луну всякая малышня наблюдает! - с достоинством ответил мальчик. - Я опробовал телескоп, изучая Марс.
АлИв слегка изогнул бровь.
- Значит, Марс?
- Да. Столовые Горы Кидония, сфинксообразные фигуры и "пирамиды".
- У тебя обширные интересы! - похвалил АлИв.
- Пустяки! - отмахнулся Саша. - Я всем этим в прошлом году занимался. Сейчас же меня больше интересует Плутон, а также планетоиды в поясе Койпера.
АлИв не сдержался, в сердцах хлопнув себя по колену.
- Прости, но поверить тебе не могу! Я же сам полчаса назад смотрел в окуляр и ничего, ничего не увидел!
- Может быть, вы плохо смотрели? - без иронии в голосе спросил мальчик. АлИву показа-лось, что в голосе Саши послышались слёзы. - Но я же видел! И не раз! А на прошлой неделе я сделал по памяти несколько рисунков.
- Рисунков?
- Да, рисунков поверхности Плутона! - Выпалив фразу, Саша вдруг смутился: - Вы уж извините, - пробормотал он, - астрограф я соорудить не успел...
Мальчик сорвался с места и убежал в темноту. Вернулся минут через десять, держа в одной руке свёрнутый трубочкой рисунок, а в другой - большой фонарь в двести свечей.
Передав лист, Саша включил фонарь и осветил колени АлИва.
- Смотрите...
АлИв осторожно развернул лист. Рисунок, больше похожий на фантастическую картину, по-разил его. Но не цветами (таких красок в природе Земли просто не существовало), а чем-то тревожно-необъяснимым. Рисунок буквально притягивал, зачаровывал-завораживал невероятным количеством мелких, почти неуловимых деталей, о существовании которых не мог знать никто, кроме автохтона - жителя тех мест!
Юноша с удивлением и даже страхом посмотрел на Сашу.
- Как... - спросил он неожиданно осипшим голосом. - Как тебе это удалось?..
- Газовые испарения не дают подробно разобрать детали поверхности, - быстро заговорил мальчик, - но иногда в атмосфере ненадолго возникают ромбовидные окна, вот тогда-то и удаётся во всей красе рассмотреть ледяной мир Плутона. Вы не представляете какой там лёд! И голубой, и белый, и прозрачный, и матовый - результат квазисоединений благородных газов!
АлИв словно загипнотизированный продолжал смотреть на рисунок, испытывая при этом странное, необъяснимое чувство - краски не просто изображали чужой мир, они отображали его настолько реально, что создавалась иллюзия подлинной осязаемости. Казалось, протяни руку, и твои пальцы коснутся вовсе не листа бумаги, а редких газовых гейзеров сейсмически мёртвой планеты...
...- Это случилось почти пятнадцать лет назад, - сказал Александр Иванович, обращаясь к своему собеседнику - известному астрофизику профессору Ворскому.
- И что же? - поинтересовался профессор.
Вместо ответа Александр Иванович достал из лежащей на столе тонкой папки два листа - старый рисунок и свежий, отливающий глянцем фотоснимок.
- Вот, - он протянул их собеседнику. - Рисунок - подарок Саши, а фотография сделана участниками Второй экспедиции на Плутон всего три месяца назад. Учти: разница между ними - пятнадцать лет.
- Александр, ты меня не разыгрываешь? - усмехнулся профессор, помахивая снимком. - Фотография намного тусклее, чем рисунок, да и мелких деталей почти не разобрать.
- Съёмка велась с орбиты при неблагоприятных условиях, - пояснил Александр Иванович, глядя поверх профессора на окно, за которым разбушевавшийся ветер швырял сорванную с деревьев листву в одиноких прохожих. - Но я могу поручиться, что и там и там - один и тот же геологический район Северной Велании.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что пятнадцать лет назад твой мальчик нарисовал поверхность Плутона, уведенную в свой чудо-телескоп, лучше, чем её сфотографировали космонавты с орбиты планеты? - профессор Ворский поднял на Александра Ивановича удивлённый взгляд. - Саша, ты же крупный учёный! Как ты можешь относиться к этому серьёзно?
Александр Иванович долго не отвечал, а потом заговорил негромко, будто прислушиваясь к самому себе:
- Твоя реакция мне понятна. Я и сам тогда воспринял всё произошедшее с точки зрения прожжённого материалиста: если наука говорит, что видеть нельзя, значит, так оно и есть на самом деле. Но, вернувшись в обсерваторию, я сделал компьютерную модель Сашиного телескопа и проанализировал её на предмет этакой "сумасшедшинки" - а вдруг мальчишка прав? Разумеется, компьютер выдал модель, которая была неработоспособной на тысячу процентов. Странно, но именно процент абсолютной невероятности меня и смутил. Ты помнишь Хлоя из Коннектикута? Он любил повторять, что если у события есть вероятность физической реализации менее одного процента, то оно обязательно произойдёт. Меня эта мысль преследовала полгода. Я проштудировал множество литературы по интересующему вопросу: изучил геологию того района, составил специальные графики ветровой тени для доминирующего направления ветра в течение года, просчитал вероятность ясных ночей с высокой прозрачностью, введя поправку на влажность и турбулентность пред- и послегрозовых состояний. Что я только не делал! Ответ всегда был один - мальчишка ошибался.
- Но как же тогда он смог увидеть это? - профессор указал на рисунок.
- Не знаю... - пожал плечами Александр Иванович. - С точки зрения техники, он не мог ничего увидеть. А вот с точки зрения науки в целом... - Хозяин кабинета задумался. - Может, стоит воспользоваться психологией?..
- Выходит, у мальчика психология играла роль объектива? - язвительно поинтересовался профессор Ворский.
- Кто знает... - не замечая явного сарказма собеседника, проговорил Александр Иванович. - Сейчас я ни в чём не уверен...
- Ты с этим мальчиком больше не встречался? - посерьёзнел профессор.
- В первый год меня иногда подмывало вернуться в отроги Ненгра и поискать загадочный телескоп, но потом появились новые проблемы, диссертация... В общем, я забыл о Саше на долгие годы. И только после того, как в институт поступили расшифрованные данные Второй экспедиции, меня словно молнией ударило.
- Что собираешься предпринять? - Профессор испытующе посмотрел на бывшего ученика.
- Я... - Александр Иванович задумался. - Я обязательно разыщу моего тёзку и узнаю, как ему это удалось. А пока нам не мешало бы заняться предварительным изучением феномена. Ведь что получается? Мы тратим гигантские ресурсы страны, сжигаем в топке научно-технического прогресса миллионы и миллионы человеко-часов ради того, чтобы отправить в ледяную бездну пилотируемую станцию. Что же мы получаем, оказавшись на её орбите - нас опередили! И кто? Мальчишка, не успевший закончить третий цикл обучения! Так может, не нужно лезть в космическую бездну, а стоит, для начала, заглянуть в самого себя? Быть может, именно там ответы на все наши вопросы?..
Александр Иванович замолчал.
Ветер с ожесточением хлестал голыми ветками-руками по стеклу. Берёза скрипела, стонала, раскачиваясь прореженной кроной. Она будто просилась из грязи, холода, сырости в уют и тепло кабинета, согретого неравнодушной пытливостью двух учёных.
"Не просто будет отыскать чудо-мальчика через столько лет! - невесело подумал Александр Иванович. - Но главное в другом: смогу ли я сейчас поверить в то, что незамеченным прошло мимо меня полтора десятка лет назад?.."
А берёза всё стучала и стучала в стекло тонкими кривыми ветками.
![[]](/img/p/petri_n_z/duchinepogoda001/dusha7.jpg)
![[]](/img/p/petri_n_z/duchinepogoda001/dusha3.jpg)
![[]](/img/p/petri_n_z/duchinepogoda001/dusha4.jpg)
![[]](/img/p/petri_n_z/duchinepogoda001/sfinks2.jpg)
![[]](/img/p/petri_n_z/duchinepogoda001/dusha8.jpg)
![[]](/img/p/petri_n_z/duchinepogoda001/sfinks3.jpg)
![[]](/img/p/petri_n_z/duchinepogoda001/dusha5.jpg)
![[]](/img/p/petri_n_z/duchinepogoda001/dusha1.jpg)
![[]](/img/p/petri_n_z/duchinepogoda001/dusha2.jpg)
![[]](/img/p/petri_n_z/duchinepogoda001/dusha6.jpg)