Перова Ксения (Ksu-Warlock) : другие произведения.

Полет ч.2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   XXVIII.
   "Вы приговариваетесь к смертной казни через повешение! Да помилует господь вашу душу!"
   Глашатай, ПКМ-1
  
  
   Мы с Джеком стояли на палубе "Сансета" в окружении солдат. Дул сильный ветер, по небу гуляли мощные облака с серым подбрюшьем. Солнце то вспыхивало между ними, то снова гасло, точно маяк. На горизонте уже вырастали из моря берега Ямайки, при таком ветре мы явно прибудем туда довольно скоро...
   Джек ёжился - без рубашки было не слишком комфортно. Я тоже ёжилась, потому что у меня всё болело, одежда была ещё влажная, да и бессонная ночь не располагала к хорошему настроению. Коньюктивит, который вроде бы попритих благодаря медальону, снова начал меня мучить. К тому же руки опять были связаны, а мне это порядком поднадоело.
   - Интересно, лорд Бекетт почтит нас своим присутствием? - небрежно произнес Джек, ни к кому не обращаясь, - или начнем без него?
   - Он, наверное, слишком расстроен, что его сделка с Дэйви Джонсом сорвалась, - заметила я, - теперь, когда сердце кануло в пучину, "Сансет", можно сказать, обречен. Морской Дьявол никогда не забудет Бекетту того, что тот осмеливался ему приказывать.
   Солдаты вокруг начали встревоженно переглядываться.
   - Да, я слышал, на "Летучем Голландце" есть такие носовые орудия...скорострельные, - со вкусом произнес Джек.
   - Ха! Слышал! Да он же палил из них по "Жемчужине", только кишка у него тонка оказалась догнать её!
   - Да, "Сансету" до неё далеко...быстроходность определенно не входит в число его отличительных качеств...
   - Молчать! - прервал наши коварные речи молодой лейтенант, - будете говорить, когда вас спросят, грязные пираты!
   - О, Джек, меня произвели в пираты! - тут же восхитилась я.
   Джек дружелюбно толкнул меня плечом.
   - Добро пожаловать в наши ряды, цыпа!
   - Налить всем по чарке? - ухмыльнулась я.
   - Определенно! И даже не по одной!
   - Как мило! - произнес кто-то, и я невольно вздрогнула и сжалась, словно тело тоже вспомнило жестокие удары, нанесенные обладателем этого голоса.
   Бекетт стоял у двери своей каюты и насмешливо оглядывал нас. Выглядел он безупречно, хотя тоже явно провел бессонную ночь.
   - Ну, насчет чарки не знаю, а вот пеньковый галстук вполне могу обещать - по крайней мере, одному из вас! - к нему снова вернулась его прежняя бесподобная манера выражаться, - лейтенант, надеюсь, всё готово?
   - Так точно, лорд Бекетт!
   - Значит, встреча с Дэйви Джонсом нисколько тебя не пугает, Калтер? - неожиданно громко произнес Джек.
   Все замерли. Бекетт медленно повернулся к нам лицом и уставился на пирата.
   - Подумай! - невозмутимо продолжал Джек, - сердца у тебя больше нет...а Джонс очень не любит, когда ему приказывают...очень! У него просто такие при этом качества характера пробуждаются...нехорошие! А ведь у него есть кракен! Да и "Летучий Голландец" практически неуязвим. Более того - он может мгновенно перемещаться с места на место - ты об этом не знал?
   По лицу Бекетта было видно, что он действительно этого не знал.
   - Страшно подумать, что случится, если он настигнет вас в открытом море! - продолжал развивать свою мысль Джек, - я не упоминал, кстати, что Джонсу позарез нужна моя душа в составе его экипажа?
   Бекетт криво усмехнулся.
   - Чего только не выдумает пират, лишь бы избежать петли!
   - Нет, это правда! - вмешалась я, - Джек, к тому же, украл сердце Джонса и теперь Дьявол рыщет по всем морям и готов на всё, лишь бы отыскать его! Джека, я имею в виду...
   - Вас, мисс Варлок, вообще не спрашивают, - с досадой произнес Бекетт, - вам сильно повезет, если не будете повешены вместе с Уильямом Тернером и его сбежавшей невестой...стойте и молчите, пока я не решил, что с вами делать!
   Я умолкла, хотя внутри у меня всё дрожало от желания хоть как-то помочь Джеку.
   - Ну так что же, Калтер? - спросил Джек и с усмешкой протянул вперед связанные руки. Какой знакомый жест! - может, всё-таки снимешь это, а?
   Бекетт умел держать удар, в этом ему не откажешь. Он остался невозмутим, только губы чуть дернулись. Однако он даже не пошевельнулся.
   - Ну-ну, Калтер! - подбодрил его Джек, - неужели ты так ненавидишь меня, что готов рискнуть собственной жизнью, лишь бы от меня избавиться?
   Внезапно Бекетт посмотрел ему в глаза и жутковатая, змеиная усмешка появилась на его губах.
   - Моя жизнь пусть тебя не тревожит, Джек Воробей. Она явно продлится дольше, чем твоя, - он приблизился к нам и наклонился ближе к Джеку, - фокус в том, что не я заключал договор с Дэйви Джонсом. Я поручил это щекотливое дельце мистеру Мёрсеру. И он прекрасно справился. Так что я в безопасности. В отличие от тебя!
   Он повернулся к лейтенанту и велел:
   - Бросить якорь при входе в гавань, как только достигнем Ямайки!
   Мы с Джеком переглянулись, и он поморщился. Один ноль в пользу Бекетта.
   Лейтенант уже открыл рот, чтобы повторить приказание, когда к нему подбежал запыхавшийся боцман.
   - Лейтенант, сэр!
   - Что ещё такое?
   - Волнение слишком сильное, мы не сможем войти в порт!
   - Глупости! - возразил лейтенант, хотя и без особой уверенности, - делайте, что вам велено!
   - Никак невозможно, господин лейтенант, сэр! "Сансет" недостаточно маневренен, нас может разбить о скалы!
   Джек наклонился к моему уху.
   - Я же говорил, цыпа - удача при мне!
   Я усмехнулась.
   Лейтенант неуверенно повернулся к Бекетту.
   - Я слышал, - промолвил тот, опережая фразу подчиненного, - это не помешает нашим планам.
   - Подождем, пока волнение не стихнет, сэр? - почтительно произнес лейтенант.
   - Нет - зачем ждать? - Бекетт повернулся к нам и, уставившись на Джека своими холодными глазами, медленно отчеканил, - вздернете его на рее. Немедленно. А потом уже повесим труп там, где сочтем нужным!
  
   Сердце у меня стукнуло и тяжело провалилось куда-то в низ живота. О Господи, пожалуйста, нет!
   Двое солдат приблизились к Джеку и грубо дернули его за руки.
   - Ксю, не смотри на это! - только и успел сказать он, а его уже подтаскивали к мачте.
   Джек так редко звал меня по имени, что сейчас это оглушило меня даже сильнее, чем всё происходящее и причинило жестокую боль. Ему осталось жить минут пять, а он думает о том, как на меня повлияет зрелище его гибели!
   Бекетт с усмешкой посмотрел на моё искаженное горем и яростью лицо, потом быстро приблизился и произнес:
   - Думаю, сейчас, мисс Варлок, вы бы предпочли оказаться на его месте, верно? Или, по крайней мере, рядом с ним?
   Я чувствовала, что начинаю терять контроль над собой. Джек уже стоял на марсе, невозмутимо наблюдая, как матросы привязывают толстую веревку к грота-рею. Ветер развевал его волосы и я слышала слабое бренчанье украшений...Судно сильно качало, через фальшборт летели брызги...
   Бекетт спокойно встретил мой безумный взгляд.
   - Ничего не выйдет, мисс Варлок. Так просто вы не отделаетесь, о нет! Вы будете жить - жить с сознанием того, что обрекли своего друга на смерть, с воспоминанием о том, как его повесили у вас на глазах! Вот это будет достойная кара! Смотрите!
   Я и так смотрела - вопреки наказу Джека. Никакая сила в мире не заставила бы меня отвести от него взгляд в эту минуту. Солдат надел ему на шею петлю и толкнул вперед. Грот был убран, Джек держался связанными руками за нижний край марселя и таким образом сделал несколько шагов по грота-рею.
   Эта сцена врезалась мне в память и, наверное, будет гореть там до самого смертного часа. Я и сейчас ещё слышу сердитый шум моря, хлопанье и шелест громады парусов, поскрипывание мачт; чувствую запах соли, влажного дерева и канатов; вижу с любопытством задравших голову солдат, холодное, торжествующее лицо Бекетта...вижу, как высоко над нами идет по рее Джек - мускулы перекатываются под смуглой кожей, ветер треплет длинные темные волосы...он похож на индейца, только боевой раскраски не хватает. На красивом лице нет и тени страха...лишь некоторая досада. Край паруса, за который он держится, то вздымается, то опадает и при каждом таком движении мне кажется, что сердце сейчас выпрыгнет у меня из груди.
   И я чувствую собственный ужас - огромный, заполняющий всё моё существо. Одно движение - совсем небольшое движение рей и парусов, колеблемых ветром - и капитана Джека Воробья не станет.
   Тогда мне тоже лучше не жить.
   - Ждем ваших приказаний, лорд Бекетт! - крикнул солдат, висевший на вантах ниже грота-рея, и подхватил свисавшую веревку.
   Бекетт с удовольствием оглядел творение своих рук.
   - Спускайтесь! - неожиданно махнул он солдатам, - посмотрим, сколько он продержится! Так даже интереснее!
   Перед глазами у меня помутилось.
   - Негодяй! - крикнула я, разворачиваясь и вцепляясь Бекетту в горло.
   - Ксю! Не смей! - предостерегающе крикнул Джек. Но я была уже не в том состоянии, чтобы послушаться.
   Началась свалка, меня оттащили.
   - Негодяи! - кричала я, срывая голос и бешено вырываясь из держащих меня рук, - не смейте мучить! Я вам все кости переломаю! Я...
   Бекетт обеими руками схватил меня за запястья. Я, не раздумывая, повернула руки, как нас учили и со всей силы ударила его локтем в лицо. Он вскрикнул и выпустил меня, но тотчас со всех сторон навалились солдаты и прижали меня к палубе. Я ударилась подбородком о доски так, что искры полетели из глаз, ткань рубашки затрещала...
   - Пропустите меня! - выкрикнул Бекетт, расталкивая солдат. Те поспешно подчинились, - дрянь, она сломала мне нос! Ты мне за всё ответишь!
   Я успела только приподняться и увидеть его лицо - кровь лилась из носа ручьем. Во мне вспыхнула злобная радость, и тут он размахнулся и, видимо, ударил меня ногой, потому что боль в области печени взорвалась, точно напалм. Я с хрипом схватила воздух ртом, попыталась откатиться, отползти в сторону, в то время как Бекетт нанес мне ещё один удар...палуба, ноги солдат, фигура лорда мелькнули передо мной в каком-то сумасшедшем танце...а откуда-то сверху, точно уже с того света, донесся хриплый вопль, полный дикой, нечеловеческой ярости и муки - и я с трудом осознала, что это кричит Джек...
   И тут неожиданно что-то изменилось. Истязатели оставили меня в покое и попятились. Несколько секунд я лежала, прижимаясь лицом к палубе и пытаясь восстановить дыхание. Потом медленно приподнялась на локтях...
   Рядом с "Сансетом" во всей своей красе возвышался "Летучий Голландец". Я пропустила сам момент его эффектного появления и, судя по лицам солдат - многое потеряла. Из пушечных портов, из клюзов и всех щелей корабля-призрака хлестала вода, а на палубе, издавая угрожающие вопли и потрясая оружием, стояли ужасные, уродливые существа, которым я сейчас была рада, почти как родным братьям.
   Дэйви Джонс всё-таки пришел.
  
   - Сколь благое стечение обстоятельств! - воскликнул Джонс, приближаясь к фальшборту своей жуткой раскачивающейся походкой, и захохотал, - я вижу, вы превесело проводите время, лорд Бекетт - избивая женщин и верша самосуд!
   Я бросила беглый взгляд на Бекетта и убедилась, что разукрашен он хорошо - весь в кровавых разводах. Впрочем, ему удалось остановить кровь, текущую из носа. Но до ответа он не снизошел.
   Тем временем Джонс перевел на меня свой жгучий взгляд, который меня уже почти не пугал. Да и вообще капитан "Летучего Голландца" воспринимался мною уже как старый знакомый.
   - Мисс Варлок! - воскликнул он, - хоть вы и не выполнили наш договор дословно, я все же благодарен вам. Как вы догадались бросить сердце в море?
   - Ээээ...я...- страшно не хотелось признаваться, что это было сделано просто от отчаяния, а не из тонких тактических соображений.
   - Ну да неважно! - разрешил мои муки творчества Джонс, - окажите мне любезность - перейдите на борт "Голландца"...вместе с Джеком Воробьем, разумеется! - тут он бросил многозначительный взгляд вверх.
   Я последовала его примеру. Джек по-прежнему стоял на рее, но в суматохе ухитрился сбросить с шеи петлю, что меня несказанно порадовало.
   - Капитан Джонс... - я откашлялась - каждый вздох отдавался болью под ребрами, - а как насчет Уильяма Тернера?
   Джонс поморщился.
   - Ну, если хотите...
   Цепляясь за такелаж, я с трудом поднялась на ноги и крикнула Бекетту:
   - Приведите его!
   Бекетт нехотя сделал знак лейтенанту, но когда тот проходил мимо, шепнул ему пару слов на ухо. Лейтенант кивнул и скрылся в трюме.
   Что они опять затевают, гадючье гнездо?
   Те временем Джек спустился по вантам на палубу и подошел ко мне. Лицо у него было почему-то очень виноватое - наверное, потому что у меня глаза были на мокром месте, и я даже и не думала это скрывать. Всхлипывая, я пыталась распутать веревку, которой были связаны его руки. Учитывая, что мои были связаны тоже, это оказалось не так-то просто.
   - Погоди, цыпа! - мягко остановил он меня и, наклонившись, ловко вытащил у ближайшего солдата нож из-за голенища сапога, - дай я помогу тебе!
   Совместными усилиями мы освободились от веревок. Когда это наконец произошло, я ощутила, как Джек обнял меня одной рукой за плечи и прижал к себе. И эта мимолетная ласка была красноречивее, чем тысяча слов расположения и приязни. Я прилагала все усилия, чтобы не зареветь, потому что понимала - наши испытания ещё не кончились. Только глубоко вздохнула, вдыхая ставший уже таким знакомым и привычным запах, исходящий от Джека - пряный аромат его кожи и волос, смешанный со слабым запахом морской соли. И это немного успокоило меня.
   В эту минуту по трапу загромыхали шаги, и на палубу в сопровождении солдат поднялся Уилл. Он встревоженно оглядывался, но когда увидел нас с Джеком, лицо его приняло более спокойное выражение.
   - Уилл! - радостно произнесла я, без всякой охоты покидая объятия Джека, - иди сюда!
   - Что тут случилось? - спросил достойный мистер Тернер, приближаясь, - эти негодяи посмели обидеть тебя?
   - Ничего, дело прошлое, - я взглянула на Бекетта, который всё ещё пытался сохранить лицо. Кстати, это ему неплохо удавалось.
   - Хорошая работа! - негромко произнес Джек за моим плечом, и я улыбнулась.
   Внезапно мне пришла в голову мысль. Я обернулась к нетерпеливо поджидавшему нас Дэйви Джонсу.
   - Капитан Джонс! А что вы собираетесь сделать с этим кораблем?
   - Как что? - удивился тот, - потопить, как всегда. Пойдет на корм кракену.
   Матросы и солдаты побледнели, как полотно.
   - Прошу вас, капитан, пощадите людей! - попросила я, - берег рядом. Если даже шлюпок на всех не хватит, они смогут добраться вплавь.
   - Странное желание! - удивился Джонс, - вам троим этот корабль не понадобится, это я вам гарантирую. Так в чем причина такого великодушия?
   Я обернулась и окинула глазами матросов, отыскивая знакомое лицо.
   - Эй, Реджи!
   Старый пират вышел вперед. Он дрожал, как осиновый лист и не сводил глаз с "Голландца". Джек нахмурился и вопросительно посмотрел на меня. Я развела руками.
   - Этот человек помог мне. Прошу вас, капитан, не пускайте корабль на дно - пусть он его забирает.
   Джонс засмеялся.
   - Ох уж эти благородные порывы юности! Да будет так! Я слишком рад, что сердце снова у меня, чтобы лишить вас, мисс Варлок, такого невинного удовольствия. Ну а теперь - добро пожаловать на борт! - и он знаком приказал своим матросам подать трап, что те мигом и сделали.
   Уилл ступил на него первым. Джек с улыбкой повернулся ко мне и отвесил изящный полупоклон.
   - Мисс Варлок, прошу вас!
   Я шла по трапу и слышала, как он насмешливо произносит за моей спиной, очевидно, обращаясь к Бекетту.
   - Ну что, Калтер, я же говорил - лучше бы ты принял моё предложение! А теперь этот день запомнится тебе только одним - как ты чуть было не избавился от капитана Джека Воробья...зато успешно избавился от своего судна!
   Он весело засмеялся и вступил на трап. Я уже почти достигла палубы "Летучего Голландца" и обернулась, чтобы убедиться, что Джек идет за мной. Он шел, балансируя руками и всё ещё посмеиваясь. Вынырнувшее из-за тучи солнце позолотило его смуглую кожу, яркой искрой сверкнуло на лазури амулета, который я всего несколько часов назад вплела в его волосы...
   И тут я увидела ещё кое-что. Увидела, как исказилось бешеной ненавистью лицо стоящего на палубе Бекетта...и как лейтенант бросился вперед, выхватывая из-за пояса пистолет...
   - Нет!! - отчаянно крикнула я, - Джек, нет!
   Джек быстро обернулся и тут грянул выстрел.
  
  
  
   XXIX.
   "Кажется, я попал в переделку, цыпа! Попрощайся со стариной Джеком и не поминай меня лихом!"
   Капитан Джек Воробей, "Глаз Бога"
  
  
   Когда прозвучал выстрел, Джек стоял на трапе уже вполоборота, благодаря моему крику. Это его и спасло. Однако удар пули, пущенной с расстояния едва ли в три метра, был так силен, что сбросил пирата в воду.
   Я едва не прыгнула следом, но Уилл меня удержал.
   - Погоди, Ксю, тут ты ему не поможешь!
   Действительно, Джонс уже сделал знак своим чудищам и двое из них, точно кошки, скользнули вниз по забортному трапу.
   Внезапно я пошатнулась - Уилл еле успел подхватить меня. Перед моим внутренним взором молнией промелькнуло странное видение - молодой мужчина в смешных роговых очках медленно опускается на толстый ковер в своем доме, задыхается, хватаясь руками за грудь...к нему бегут дети...
   Господи, только не это!
   Видение исчезло.
   - В спину! - яростно крикнула я Бекетту и почувствовала, как боль в подреберье снова вспыхнула огнем, - что ещё можно было ожидать от таких, как вы! За борт вас!
   - Лорд Бекетт! - невозмутимо произнес Джонс, не обращая внимания на мои вопли, - полагаю, вам стоит прислушаться к совету этой молодой леди. Освободите корабль. Пусть его новый капитан решает, кому остаться на борту, а кому нет. Но вам-то точно там нечего делать!
   С этими словами он развернулся и направился в каюту.
   - Спустить шлюпки! - крикнул лейтенант, который стрелял в Джека.
   Стрелял! Джек ранен! И что-то происходит с Джонни - там далеко...значит, всё-таки они действительно связаны!
   В этот момент над фальшбортом выросла фигура с безжизненным телом на плече. С неё потоками лилась вода, смешанная с кровью.
   - Получите своего пирата! - прохрипел боцман (это был он), - думаю, долго ему не протянуть! Преставится...
   С этими обнадеживающими словами он свалил Джека на палубу, точно мешок. Я поспешно наклонилась над ним.
   Да, таких ран я ещё не видывала. Пуля попала Джеку в руку - ниже плечевого сустава она была просто разворочена, в ране было полно обломков кости. Я слышала, что пули в 17-м веке вызывали эффект размозжения тканей, но не думала, что НАСТОЛЬКО. Я быстро сняла с себя пояс и перетянула руку выше раны. Правда, кровь почему-то почти не текла...слава богу, Джек без сознания! На такой боли он может в два счета выдать шок, а чем я буду его здесь выводить, спрашивается?
   Уилл взглянул на рану и тихонько присвистнул.
   - Что будем делать? - прошептал он мне на ухо.
   - Не знаю! - в отчаянии произнесла я, стаскивая с себя рубашку и разрывая её на полосы. Быстро наложила давящую повязку и отпустила жгут. Но какая повязка сможет остановить такое кровотечение? Даже опытный хирург в 21-м веке не смог бы восстановить кость, превращенную в месиво! Единственное, что здесь может спасти Джека - ампутация...но я не могу!
   Внезапная резкая боль в животе заставила меня согнуться пополам. Я уткнулась головой в грудь Джеку и почувствовала, как её приподнимает слабое дыхание. Джек был очень бледен, сознание не возвращалось к нему...может, это и к лучшему. Даже если бы я и могла провести ампутацию - разве захотел бы он жить калекой?
   - Ксю, что с тобой? - испуганно произнес Уилл.
   - Ничего, ерунда...
   Я ощупала поврежденную руку. Как ни странно, теплая! Значит, сосуды всё-таки целы - это хороший признак. Но всё равно - как же быть с разбитой костью?
   Я так углубилась в свои мысли, что совершенно не замечала происходящего вокруг. Да и нас особенно никто не замечал. Матросы просто обходили нас, им не было никакого дела ни до умирающего, ни до нас с Уиллом. Дэйви Джонс тоже не показывался.
   Меня наконец немножко отпустило. Я подняла голову. "Сансет" был уже далеко, едва заметным силуэтом мелькнул на горизонте и пропал. Ямайка тоже удалялась. Куда же мы плывем? Быть может, на острове мы нашли бы врача...
   - Уилл, слушай, - тяжело дыша от боли, я взяла Тернера за руку, - спустись в трюм, за Элизабет...надо её вытащить оттуда поскорее.
   - Не надо. Я здесь, - произнес знакомый голос над моим плечом.
   Мы вздрогнули и подняли головы.
   - Элизабет!
   Да, это была она, наша Лиз. Но как переменилась она за эти три дня! На ней было платье из темно-зеленого бархата, волосы распущены по плечам. И она была бледна, как русалка и очень печальна.
   - Лиз, что с тобой? - прошептал Уилл, вначале встрепенувшийся было от радости.
   - И как тебе удалось выбраться из клетки? - спросила я. Дэйви Джонс, конечно, спас нас, но он сделал это ради собственной выгоды, и мне не особенно верилось в его благородство.
   Элизабет вздохнула.
   - Джонс выпустил меня, - она медленно встала на колени рядом с Джеком, - что с ним?
   - Он тяжело ранен, - произнесла я и скорчилась от очередной волны боли в животе. Малейшее движение отзывалось так, что у меня темнело перед глазами, - Элизабет...неужели Джонс просто тебя выпустил, без всяких причин? И...почему он не идет сюда?
   - Зачем ему сюда идти?
   - Но ведь он хотел забрать душу Джека... - я стиснула зубы, - по-моему...момент самый подходящий.
   Элизабет подняла на меня глаза, и я осеклась под этим взглядом.
   - Душа Джека больше ему не нужна, - ровным голосом промолвила девушка, - я обменяла её...на свою душу.
   - ЧТО?! - Уилл вскочил на ноги, точно подброшенный пружиной.
   Я бы вскочила тоже, но поняла, что уже почти не в состоянии пошевельнуться.
   - Но...Джонс ведь говорил...что одна душа другой не стоит? - только и смогла произнести я.
   Элизабет пожала плечами.
   - Видно, всё зависит от того, ЧЬЯ это душа, Ксю.
   - Боже мой...- беспомощно произнесла я.
   Уилл перешагнул через Джека, наклонился к Элизабет и схватил её за плечи.
   - Лиз, что ты наделала?! Как ты могла?! И всё ради этого пирата?!
   Девушка мягко накрыла его ладонь своей.
   - Уилли, милый, это не только ради Джека, пойми! И прости меня, если сможешь...я просто не могла жить дальше с такой тяжестью на душе из-за того, что я сделала с ним! Я должна была искупить свою вину...
   Она наклонилась к Джеку и ласково погладила его по волосам.
   - Прости меня, Джек! Я поступила очень дурно тогда, потому что боялась тебя полюбить...но теперь ты свободен. Жаль только, что моя жертва, похоже, была напрасной...
   Я закрыла глаза. Голоса Лиз и Уилла словно поплыли куда-то, удаляясь...боль внутри меня ширилась, росла, заполняя всё моё существо. Надо же, значит, в фильмах всё врут, когда показывают, как героев лупят по животу, а им хоть бы что? Неужели можно умереть от простого удара в живот? Хотя какая, в сущности, разница...я уже, считай, умерла...к чему все эти напрасные, жалкие попытки? В данной ситуации смерть - самый лучший выход для всех нас.
   Свернувшись клубочком, я опустилась рядом с Джеком на палубу и потеряла себя в забвении.
  
   Меня мучили жуткие видения, заставлявшие душу выть и метаться в первобытном ужасе. Я видела падающий самолет, огонь жег меня, вода, заливаясь в легкие, не давала вздохнуть. Пираты, убитые индейцами, поднимались с окровавленного песка и шли на меня, злобно хихикая во мраке. Я пятилась от них и натыкалась на кого-то, стоявшего сзади. И я знала, что увижу, обернувшись - мертвое, угасшее лицо, перебитую руку, ввалившиеся темные глаза, лишенные радости, пустые...
   - Джек! ДЖЕК!
   - С ним всё в порядке, дорогая, всё хорошо! Ты слышишь меня?
   - Нет, нет! Джек, он ранен!
   Мне что-то отвечали, но я не могла разобрать слов. Я уже снова шла по темным, страшным джунглям, а жуткие шорохи и треск веток преследовали меня, и я бежала, бежала вперед, пока хватало дыхания. И вдруг ощущала, как Джек нахлобучивает свою шляпу мне на голову, видела совсем близко его смеющиеся глаза...
   "Побереги её для меня, хорошо, цыпа? Смотри, не потеряй!"
   "Джек, я тебя потеряла! Потеряла!", я не знала, произнесла я это вслух или только подумала, "потеряла тебя и Элизабет...Лиз"
   - Лиз!
   - Я здесь, Ксю, я всё время здесь!
   "Прости, прости за то, что я тебя оставила! Это всё из-за меня - эта клятва, ранение Джека - всё...мы не должны были бросать тебя там, на острове...".
   Глаза Лиз напротив меня, клинок шпаги...
   "Не сдрейфишь, цыпа?"
   "Что с тебя взять, ты просто пират!"
   "Но ведь ты по-прежнему доверяешь мне, правда? Доверяешь...доверяешь..."
   Да, да, доверяю! Но только где ты, Джек? Где ты?
   Но темнота молчала. Потом медленно расступилась...
   Мы лежали на теплом песке, и ветер шевелил кроны пальм над нашими головами.
   - Джек?
   - Ммм?
   - Можно тебя спросить?
   - Как будто если я скажу "нет" - ты не спросишь!
   - Вот и не спрошу. Ты говоришь "нет"?
   - Нет.
   - Чего "нет"?
   - Нет, не говорю. Спрашивай, короче.
   - Ты ведь не умер на самом деле, правда? Мы с тобой ещё так о многом не поговорили...
   - А я способен умереть?
   - Ну наверное. Как и все мы.
   - Не знаю...меня уже столько раз убивали, цыпа. Ели...забивали плетьми...вешали...я уже сам не могу понять, на каком я свете и где вообще и что.
   - Но ведь ты не променял бы эту жизнь ни на какую другую?
   - Нет, не променял бы. Но иногда чего-то не хватает.
   - Свободы?
   - Вот уж её-то у меня хоть отбавляй. Нет. Мне не хватает кого-то, кто бы смотрел на меня просто как на человека, а не как на средство для получения выгоды.
   - Кто это на тебя так смотрит?
   - Да все, на самом деле. Даже ты. Ты ведь думала о том, чтобы я помог тебе вернуться в твой мир, верно?
   - Нуу...
   - Думала-думала, не отрицай. Может быть всё, что ты делала вроде как для меня, на самом деле подчинялось только этой цели?
   - Неправда!
   - Хотелось бы верить. На самом деле всё сводится к тому, что я просто никому не нужен, цыпа. Такие, как я, вообще никому не нужны. На нас смотрят с презрением и жалостью. Мы - как колесо фортуны, которое люди крутят и вертят, как хотят, чтобы оно принесло им удачу. Если оно обманывает их надежды - они презрительно отворачиваются. А если выигрывают - тут же о нем забывают. Никому неинтересно, что творится в душе у такого колеса фортуны. Да и есть ли у него душа? К чему она тому, кто только крутится туда и сюда по мановению Судьбы? К чему?
   - Джек, ты не прав! Я давно хотела сказать тебе, что...Джек?
   Пустынный пляж. Ветер в лицо. Смутные образы. Чернота снова окружила меня; с воем, скулежом, рычанием, вцепилась в моё тело тысячами смертоносных когтей и зубов, терзала болью...но хуже этого, хуже всего на свете было слышать в своих видениях голос Джека и понимать, что больше уже никогда, никогда я не услышу его наяву...
  
   Когда я приоткрыла глаза, возникло стойкое ощущение дежавю. Точно такое же мягкое покачивание корабля из стороны в сторону. Тусклые огни свечей, колеблемые сквозняком. Поскрипывание старых досок.
   И темная фигура у стола, напротив.
   - Джек? - прошептала я одними губами. И тут же - как удар в поддых - Джека больше нет. Он был ранен и истек кровью, потому что я, как дура распоследняя, училась в институте не на хирурга и не смогла ничем ему помочь...
   - Наконец-то очнулась! - произнесла фигура, медленно поднимаясь, как человек, долго просидевший в одной позе. Потом придвинулась ближе...туман перед глазами рассеялся и я узнала темное лицо, покрытое татуировками, полные участия глаза...
   - Тиа Далма!
   - Она самая, крошка. Как ты? Где-нибудь болит?
   Я вслушалась в себя. Действительно, кажется, впервые за всё то время, что я провела на Карибах, у меня ничего не болело. Тело находилось в состоянии блаженного покоя, чего совсем нельзя было сказать о моей душе.
   - Нет, вроде бы...
   - Отлично, значит, снадобье действует как надо, - Тиа Далма хитро улыбнулась, - я приготовила его на основе того лекарства, которое ты мне дала. Только немного усилила действие.
   Она выпрямилась и фигура её снова как бы окуталась туманом. Тут я поняла, в чем дело.
   - Где мои линзы?
   - Не беспокойся, это я их сняла. У тебя были сильно воспалены глаза, им явно был нужен отдых.
   - Спасибо, - прошептала я и вдруг почувствовала, что по щекам текут бессильные слезы, - черт, извини...где мы?
   - На борту "Летучего Голландца", - Тиа Далма тактично отвернулась к столу, пока я вытирала лицо, - Дэйви успел вовремя...ну да на таком корабле, как этот, это несложно. У тебя был разрыв капсулы печени, но теперь всё в порядке.
   Внезапно я почувствовала, что сейчас она скажет про Джека, и горло сразу свело судорогой. Мне казалось, пока страшные слова не прозвучали - ещё есть надежда на спасение...и я не смела спрашивать, мне хотелось оттянуть этот роковой миг осознания того, что Джека больше нет в живых...а я так и не успела ничего ему сказать...
   Тиа Далма повернулась ко мне - смутный силуэт на фоне неверного сияния свечей. Вот сейчас она присядет на край моей койки и мягко скажет: "Ты, наверное, хочешь узнать про Джека. Я пыталась, но ранение было слишком тяжелым, и он потерял много крови..."
   Шаманка шагнула ко мне и, шурша платьем, присела на край койки. Я стиснула зубы.
   - Тебе наверняка интересно, как там Джек, - произнесла она, - в бреду ты всё время звала его...
   - И мешала мне спать! - с притворной досадой произнес до боли знакомый голос.
   Я приподнялась, не веря своим ушам. Каюта закружилась перед глазами. Но я смогла разглядеть, как с койки напротив поднялась стройная фигура и, в два шага покрыв разделявшее нас расстояние, присела на корточки у моего изголовья.
   Тонкое смуглое лицо, знакомая усмешка, длинные темные волосы с искрами украшений...пряный запах морской соли...и какое-то новое, непривычное выражение нежности в темных глазах.
   Одна рука у него была на перевязи, но пальцы второй нашли мою ладонь и крепко её сжали.
   - Здравствуй, цыпа, - произнес Джек, - ну вот мы и опять вместе.
  
  
  
   XXX.
   "Разлучить его с ней и её с ним - это и вполовину не так жестоко, как разрешить им связать себя узами брака!"
   Капитан Джек Воробей, ПКМ-2
  
  
   - Джек, я...я... - от волнения я залепетала, как грудной младенец, аж самой противно стало.
   - Только не реви! - предупредил меня Джек, улыбаясь, - не выношу вида плачущих женщин.
   - Понимаешь, я думала - ты погиб...Бекетт...
   - А это что, глупенькая? - и Джек продемонстрировал медальон, всё ещё висящий у него на шее, - ты же мне сама его отдала тогда, в трюме - забыла?
   - Да, но он же действует довольно медленно! Я не думала, что он способен спасти и от смерти!
   - Способен - при известных обстоятельствах, - Тиа Далма улыбнулась и встала, - я, пожалуй, вас оставлю. Думаю, вам есть о чем поговорить.
   - Отдать? - спросил её Джек и потянул медальон через голову.
   - Нет-нет, Джек! - поспешно произнесла я, - тебе нужнее!
   - Она права, - кивнула Тиа Далма, - её жизнь вне опасности, а тебе нужно побыстрее затягивать рану. Я перевяжу тебя попозже.
   - Слушаюсь, мэм-сагиб! - Джек отвесил ей шутливый поклон. В положении сидя на корточках это вышло довольно забавно. Шаманка улыбнулась и вышла из каюты.
   Джек неловко привстал и сел на край моей койки.
   - Ой, ноги затекли...
   - Может, тебе лучше прилечь, Джек?
   - Да ерунда! Ещё один небольшой шрам в мою коллекцию. Не стоит даже упоминания, - небрежно произнес пират.
   Я вспомнила развороченную руку и осколки кости и промолчала. Как срастется такое повреждение, не останется ли Джек инвалидом на всю жизнь? Впрочем, свои тревожные мысли я предпочла держать при себе. Улыбнулась Джеку.
   - Слушай, я что - правда тебя звала?
   - Правда, - Джек посмотрел на меня и тоже улыбнулся, но без обычной насмешки, - всё говорила, что не успела мне что-то сказать. Меня уж такое любопытство разобрало, ты не представляешь! А вдруг про какой-нибудь клад расскажешь или ещё там что...ужасно было бы упустить такую возможность!
   Я засмеялась.
   - Откуда ж мне знать про здешние клады?
   - А мало ли! - Джек словно ощупывал меня взглядом, - ты ведь знала откуда-то и моё имя и про "Жемчужину"...мы с тобой не договорили тогда...
   Я почувствовала странное волнение, оно поднималось откуда-то из глубин живота в грудную клетку и заставляло вибрировать всё моё существо.
   - Мы о многом не успели поговорить с тобой, Джек.
   Он наклонился ко мне.
   - Ну, теперь у нас будет полно времени.
   - Так ты знаешь...о Элизабет?
   - Знаю, - Джек отвел глаза, он казался смущенным, - я ей очень благодарен...никто никогда не делал для меня ничего подобного.
   - Ну вот видишь - а ты говорил, что все тебя только используют и ты никому не нужен! - ляпнула я и, спохватившись, прикусила язык. То видение было настолько реальным, что я и восприняла его как реальность. Надо ж было так лопухнуться!
   Джек пристально посмотрел на меня и медленно произнес:
   - Так ведь Лиз и это, по большому счету, сделала не ради меня, а ради себя. Ради своего спокойствия.
   - Джек, как ты можешь! - с упреком произнесла я.
   - Так это ж правда - сама знаешь.
   - Даже если и так - она всё же спасла тебя от службы на корабле Джонса - ты мог бы быть и поснисходительнее к ней!
   - Я же сказал - я ей очень благодарен. Это чистая правда. Теперь мы с ней в расчете.
   Я только вздохнула и принялась выщипывать ворсинки из одеяла. Странное дело - я думала, на "Голландце" всё пропитано водой, а в этой каюте совершенно сухо!
   - Джек...давно мы здесь?
   - Несколько дней. Насколько я понял, Джонс почти сразу перенесся к острову Тиа...ну, когда увидел, что тебе сплохело.
   - Редкостное великодушие, - на меня вдруг накатила страшная слабость и я откинулась на подушку.
   - Цыпа, ты как? - встревожился Джек, - я чем-то расстроил тебя?
   - Да нет, дело не в тебе, - я вдруг в смущении поняла, что в продолжение всего разговора он так и не отпускал моей руки, - просто я переживаю из-за Лиз...неужели мы оставим её здесь, среди этих чудищ, совсем одну? Да и Уилл наверняка не захочет бросить отца...
   - Насчет Лиз я подумаю, - произнес Джек, машинально перебирая мои пальцы, - с Прихлопом дело посложнее, конечно.
   - Пожалуйста, Джек! - умоляюще произнесла я, - ты ведь можешь придумать выход из любой ситуации!
   Теперь была его очередь смущаться.
   - Ну так уж прямо и из любой! Мне просто везет, вот и всё...ладно, цыпа, я постараюсь, обещаю! А сейчас - отдыхай, - он бережно опустил мою руку на одеяло и встал, - я тоже прилягу...что-то у меня от этих укрепляющих порошков Тиа в глазах двоится...
   - Ромом, наверное, запиваешь? - пробормотала я, прикрывая глаза. И услышала его тихий смех - он прозвучал, как музыка.
   - Как ты догадалась, цыпа?
   - Интуиция... - я улыбнулась и почувствовала, что засыпаю, - знаешь, Джек...когда тебя ранили, я на мгновение увидела...того человека, которого ты видишь во сне - помнишь, ты мне рассказывал?
   - Кого? Как?
   - Потом расскажу...доброй ночи, Джек... - прошептала я и провалилась в сон.
  
   Над водой стлался туман. Серо-стальные волны с сердитым грохотом разбивались о скалы. Неприветливое место.
   - Неприветливое место, да, Джек? - спросила я, не оборачиваясь.
   - Как ты узнала, что это я? - с любопытством спросил Джек и встал рядом со мной у фальшборта.
   - Кто бы ещё стал подкрадываться ко мне? - усмехнулась я.
   - Ну...боцман?
   Я только фыркнула.
   - Неужели мы сойдем на берег?
   - А куда нам ещё деваться, цыпа? Не путешествовать же на "Летучем Голландце" до самой смерти! Тортуга - лучшее место, где Дэйви Джонс мог нас высадить.
   - Но что мы будем делать на Тортуге?
   Джек пожал плечами. Тиа Далма только вчера сняла с его руки повязку, и я смогла увидеть в действии удивительную целебную силу медальона. Рана совершенно зажила, остался лишь огромный рубец вдоль всего бицепса. Однако подвижность руки не пострадала, что несказанно радовало Джека, хотя ему ещё предстояло вернуть мышцам прежнюю силу.
   - Думаю, будем ждать "Черную Жемчужину". Рано или поздно они зайдут на Тортугу, куда им деваться.
   Я оперлась спиной о борт, изъеденный морской водой.
   - "Летучий Голландец" войдет в порт? - сказала я, чтобы хоть что-то сказать.
   - Нет, что ты! Он ведь не может пристать к берегу! Да и к чему сеять панику, хотя Джонс, думаю, и не отказался бы...мы пройдем через пролив на шлюпке.
   Джек придвинулся ближе ко мне. Только тут я заметила, что у него в руке бутылка и усмехнулась.
   - Разогреваешься перед Тортугой?
   - Само собой, цыпа! Хочешь? - и он протянул бутылку.
   - Давай! - вздохнула я.
   Но и глоток обжигающего пойла не смог поднять мне настроение.
   - Мой внутренний голос говорит мне, что ты в раздрае, - заметил Джек, снова припадая к бутылке.
   Я вздохнула.
   - Он не ошибся.
   - В случившемся ты не виновата, цыпа. Почему ты всегда стремишься взять на себя ответственность за всех, а?
   - Не знаю. А ты разве не чувствуешь ответственность?
   - За кого?
   - Ну...хотя бы за Лиз.
   Джек пожал плечами.
   - Она взрослая девушка. Это был её выбор. Почему я должен отвечать за него, скажи?
   Я в отчаянии махнула рукой.
   - Не знаю, Джек! Я совсем запуталась!
   - Ты просто устала, цыпа! - Джек обнял меня свободной рукой за плечи, - вот сойдем на берег, тебе сразу станет легче! Ты уже почти три месяца с нами, а ещё не видела самый знаменитый пиратский порт в Карибском море!
   Я невольно улыбнулась, но улыбка тут же угасла.
   - Ты знаешь, что Уилл тоже остается?
   - Да, - нехотя признался Джек.
   Мы помолчали. Потом я быстро оттолкнулась от борта и, не оглядываясь, спустилась в каюту, которую на протяжении почти двух недель делила с Джеком и Тиа Далмой.
   Шаманка была там - она связывала в узелок свои снадобья. Увидев меня, она улыбнулась.
   - Пришла попрощаться, а?
   - Ты остаешься на корабле, Тиа Далма? - мы давно уже перешли на ты.
   - Нет, у меня есть кое-какие дела на Тортуге, - она заговорщицки подмигнула мне.
   Сердце у меня радостно забилось.
   - Ну хоть кто-то сойдет с нами в этом порту!
   - Ты переживаешь из-за Элизабет? - Тиа Далма присела рядом со мной на койку.
   Я подумала, потом медленно произнесла:
   - Сначала я так думала...а потом поняла, что всё гораздо хуже...
   - Хуже?
   - Понимаешь...я много думала об этом...сначала я просто очень сожалела, что Лиз остается на "Летучем Голландце"...а потом поняла, что к чувству потери примешивается облегчение...облегчение от того, что остается не Джек, - я уперлась локтями в колени и запустила пальцы в отросшие волосы, - мне кажется - очень скверно так думать, Тиа.
   Шаманка вздохнула.
   - Джек Воробей - непростой человек, дорогая. Он очень одинокий, очень ранимый и патологически застенчивый...
   Я вытаращила глаза.
   - Кто застенчивый - Джек?! Да у него рот не закрывается, удивительно, как он ещё с голоду не умер!
   - Это просто маска, - мягко возразила Тиа Далма, - люди очень часто обходились с ним жестоко, особенно когда он был молод. С тех пор он никому не позволяет приближаться к себе, держит всех на расстоянии...
   - Быть может, он не так уж и неправ, - пробормотала я.
   - Никто не создан для одиночества, - Тиа Далма встала и взяла свой узелок со стола, - видишь, во что превратило оно Дэйви Джонса? А ведь он когда-то был таким же человеком, как ты или я. И человеком совсем неплохим...
   Она отвернулась от меня и поспешно вышла из каюты.
  
   И вот настал час прощания.
   Дэйви Джонс выделил нам шлюпку, чтобы добраться до Тортуги. Море успокоилось, словно Морской Дьявол нашептал ему что-то на ухо. Сам Морской Дьявол стоял перед нами в окружении своей команды. Элизабет, Уилл и Билл Прихлоп - чуть поодаль, тесной группой. Они уже словно бы образовали некий лагерь, готовый держать оборону до последнего.
   Дэйви Джонс казался довольным. Неудивительно - вместо одной души получил две, хотя какой ему прок от души Элизабет, мне было совершенно непонятно. Разве что сделать из неё фигуру на носовую оконечность "Голландца"...тем не менее на Джека Джонс посматривал совершенно без всякой приязни. Я смутно догадывалась, что нашим излечением мы обязаны давней дружбе Тиа Далмы с Дэйви Джонсом, но я так и не рискнула спросить шаманку, что же их связывало.
   - Что ж - в путь! - промолвил наконец Джек, когда мы постояли некоторое время молча и стало ясно, что ни одна сторона не скажет прощального слова.
   Я умоляюще посмотрела на пирата, но он отвел глаза. Перевела взгляд на Элизабет...она смотрела куда-то мимо нас, словно уже и не принадлежала этому миру. Уилл понуро стоял рядом с ней, и у меня не хватило духу позвать его с нами. Свобода! Каждый вправе сам решать свою судьбу...
   Дэйви Джонс сделал шаг ко мне и я невольно попятилась, вспомнив железную хватку щупалец на своем горле. Но капитан "Летучего Голландца" неожиданно улыбнулся.
   - Мисс Варлок, я хотел ещё раз поблагодарить вас за вашу помощь.
   - Капитан Джонс! - промолвила я с некоторой досадой, - если бы ваша благодарность распространялась так далеко, что вы бы соблюли наш договор до конца...
   Как ни странно, Джонс не рассердился. Раскурил трубку, затянулся, посмотрел на меня с прищуром.
   - Вот как! Вы считаете, что я нарушил договор? В чем же?
   - Уговор был - свобода моих друзей в обмен на сердце! - с горечью произнесла я, - сердце вы получили, но двое моих друзей по-прежнему в вашей власти!
   Джонс пожал плечами.
   - Вы же сами понимаете, что это к нашему уговору не относится. Мисс Суонн сделала мне деловое предложение - меня оно устроило...так же как и вас - наше! - он наклонился ближе ко мне и доверительно произнес, - умейте достойно проигрывать, мисс Варлок!
   Я упрямо отвернулась. Джонс, к сожалению, был не первый, кто призывал меня к этому...
   - Ксю, нам пора, - мягко произнес Джек, - ты сделала всё, что могла.
   Он помог Тиа Далме спуститься в шлюпку и сам последовал за ней. Я медленно повернулась и сделала несколько шагов к краю борта. Стиснула его так, что гнилые доски впились в ладони.
   А, чтоб вам пропасть!
   - Капитан Джонс!
   Морской Дьявол, уже направлявшийся в свою каюту, обернулся. Сверкнули голубые глаза из-под обросшей морскими полипами шляпы.
   - Не желаете ли сыграть напоследок? - медленно произнесла я, - в кости?
  
  
   XXXI.
   "Я играю с Дэйви Джонсом!"
   Уилл Тернер, ПКМ-2
  
  
   Все находящиеся на палубе вздрогнули. Уилл словно проснулся от столетнего сна и уставился на меня полными ужаса глазами.
   Джонс склонил голову набок.
   - А ты упрямая! - произнес он с непонятным удовлетворением, - прямо как этот проклятый пират! - и он кивнул в сторону Джека, выглядывавшего из-за фальшборта и явно не горящего желанием возвращаться на борт "Летучего Голландца" - сколько он сопротивлялся и не хотел отдавать свой долг - другой бы уже давно сто лет оттарабанил!
   Джек скорчил гримасу и легко перепрыгнул через фальшборт на палубу.
   - Ну так как - сыграем? - спросила я, твердо глядя Джонсу в глаза.
   - Ксю! - предостерегающе произнес Джек у меня за спиной. Я, не оборачиваясь, сделала ему знак не вмешиваться. Это моя борьба, с самого начала только моя, и я обязана сама довести её до конца!
   - Ты же не умеешь играть! - прошипел Джек.
   - Да, я действительно не умею играть в "верю-не верю", - громко произнесла я, - но мы можем сыграть по-другому. Просто бросим кости - у кого выпадет больше очков, тот и выиграл.
   - Ксю, что ты делаешь?! - прошипел Джек. Я даже глазом не моргнула.
   Джонс, громыхая своей деревяшкой, приблизился ко мне.
   - Разве у вас осталось что-то, мисс Варлок, что может представлять для меня интерес? - усмехнулся он, глядя на меня сверху вниз.
   - Думаю, что да, - я глубоко вздохнула, - проход в мой мир! Он вас ещё интересует? Мы бросаем кости...если выигрываете вы - я показываю вам место...а если я - вы отпускаете Элизабет Суонн и мистера Тернера... я имею ввиду Прихлопа Билла Тернера, - уточнила я на всякий случай.
   Дэйви Джонс усмехнулся.
   - Одна душа! - категорически произнес он.
   - Что? - не поняла я.
   - Ты показываешь место - или я отдаю одну душу. Но только одну. Это справедливо, так?
   Я поморщилась. Но лучше так, чем вообще ничего.
   - По рукам!
   - Несите кости! - рявкнул Дэйви Джонс.
   Мы прошли под навес, образованный палубой юта. Зрители набились туда, как сельди в бочку - никому не хотелось пропустить эту партию. Установили доску для игры. Дэйви Джонс уселся напротив меня, а Элизабет и оба Тернера, словно нарочно, оказались за его спиной. У меня же за спиной был Джек - я чувствовала всей кожей его неодобрение и вместе с тем поддержку. Тиа Далма хранила молчание, но с любопытством наблюдала за происходящим.
   - Что ж, начнем! - Джонс взял стоявший перед ним стаканчик с костями и встряхнул его. Кубики со стуком ударились друг о друга, - одновременно, так, мисс Варлок? И пусть судьба решит, кто выиграл?
   Я кивнула и не без внутренней дрожи взяла свой стаканчик.
   - Надеюсь, костей у вас там равное количество? - прошептал у меня за спиной Джек. Пираты возмущенно зафыркали на него, - да я просто спросил! Уж и не спроси ничего!
   - Тихо! - прикрикнул Джонс. Все сразу смолкли, так что стало слышно, как с грохотом разбиваются волны о скалистые берега Тортуги.
   Я встряхнула стаканчик. В нем было только два кубика, как при обычной игре в кости. Всё должно было решиться очень быстро.
   Джонс качнул стаканчиком в последний раз, улыбнулся...и быстро ударил им по столу. Мгновение спустя я сделала то же самое. И тут же подняла стаканчик. Ненавижу ожидание!
   На одной костяшке выпало два, на второй один.
   Три очка!
   Вокруг разочарованно загудели. У меня сердце упало - что же это такое?
   - Неважный ход, цыпа, - заметил Джек, - похоже, Джонс, вся твоя добыча останется при тебе...
   Капитан "Летучего Голландца" хищно улыбнулся. Он был так уверен в успехе, что поднял стаканчик и даже не взглянул на кости, а просто встал и величественно направился в каюту.
   - Ну, мисс Варлок, я вас жду...
   Я тоже поднялась, совершенно убитая произошедшим.
   - Вот так да! - неожиданно произнес Билл Прихлоп очень спокойным голосом, - я видел такой ход всего пару раз в своей жизни - ДВА ОЧКА!
   Джонс резко обернулся. Все сгрудились вокруг игральной доски.
   - Что? Как?! - ошеломленно переспросила я.
   Джек улыбнулся и бросил на Дэйви Джонса торжествующий взгляд.
   - Твоя удача сегодня при тебе, цыпа! - и он изящным движением указал Морскому Дьяволу на его кости. Только две точки - "глаза змеи" - смотрели с них на собравшихся.
   Уилл медленно поднял голову и посмотрел на меня. Однако радость, вспыхнувшая было в его глазах, снова погасла.
   - Но кого ты выберешь, Ксю? - хрипло спросил он, - Элизабет или отца? Выбирай, это твоё право!
   - Да, выбирай, выбирай! - зашумели и захохотали ужасными голосами вокруг меня матросы.
   Я беспомощно огляделась. Однако тут я не встретила поддержки даже у Джека - он вдруг увидел что-то чрезвычайно интересное на почерневших досках палубы.
   Дэйви Джонс уже справился со своим изумлением и гневом.
   - Выбирайте, мисс Варлок, - подтвердил он почти спокойным голосом, - уговор был один выигрыш - одна душа, - он внезапно зловеще усмехнулся, - если конечно вы не захотите сыграть ещё раз!
   - Нет! - быстро произнесла я. То, что я выиграла, казалось мне чудом, и я не хотела снова испытывать судьбу.
   Плечи Уилла поникли, но я краем глаза заметила, что Тиа Далма сделала одобрительное движение - она явно знала и чувствовала больше моего.
   На секунду мне показалось, что в глазах Джонса промелькнуло разочарование - он явно не ожидал, что я так наотрез откажусь отыгрывать второго пленника. Но потом он пожал плечами.
   - Что ж, вам решать. Тогда - только одна душа. Кто же этот счастливчик?
   Элизабет медленно подняла голову, и я увидела неприкрытое страдание в её взоре. Билл Прихлоп тоже посмотрел на меня, но более спокойно, хотя в глубине его глаз вспыхивала надежда на избавление. Взгляд же Уилла жег меня, как расплавленный свинец. Наступившая тишина почти звенела от напряжения.
   - Как я могу решать такие вещи?! - наконец взорвалась я, - любая жизнь бесценна - как же можно выбирать между двумя людьми?
   Тут все заговорили разом и со всех сторон на меня посыпались советы доброжелателей.
   - Тихо! - снова прикрикнул Джонс и недобро улыбнулся, - выбирайте же, мисс Варлок, но советую вам поторопиться - прилив ждать не будет!
   - Дэйви! - голос Тиа Далмы прозвучал в наступившей тишине мягко, как мурлыканье огромной кошки. Шаманка выступила вперед, - не мучай девочку - она этого не заслужила! - повернулась ко мне, - всё очень просто, дитя - бросьте жребий и пусть Судьба решит, кому уйти, а кому остаться!
   Джонс свирепо посмотрел на Тиа Далму; их взгляды скрестились. Но шаманка и бровью не повела.
   - Да делайте, что хотите, только побыстрее! - буркнул Джонс, отводя глаза.
   Я поспешно схватила со стола стаканчик с костями.
   - Если выпадет четное число - мы забираем Элизабет, если нечетное - мистера Тернера! Идет? - заявила я и повернулась к Джеку.
   - При чем тут я-то? - с досадой произнес пират. Казалось, ему до смерти надоела сама ситуация, - решай сама, цыпа, тут я тебе не помощник...
   Уильям судорожно вздохнул, избегая смотреть на отца и Элизабет. Я встряхнула стаканчик и быстро опустила его на стол. Удар кубиков по его поверхности прозвучал похоронным звоном по надеждам одного из пленников "Летучего Голландца".
   - Ну-ну, поднимай! - нервно произнес Джек, когда я на секунду замешкалась. Странно - он-то чего переживает? Сам только что сказал, что его это не касается - а поди ж ты...
   Впрочем...Билл Прихлоп ведь вступился за Джека, когда Барбосса поднял бунт на "Жемчужине". Так что, вполне возможно, что они друзья...хотя за всё время нашего пребывания на борту "Летучего Голландца" я не замечала, чтобы бывший матрос "Жемчужины" перемолвился хоть словом со своим капитаном...
   Стиснув зубы, я рывком подняла стаканчик. Зрители затаили дыхание.
   Пятерка и тройка.
   - Элизабет! - прошептала я, поднимая глаза.
   Внезапно нас окутал какой-то странный полумрак. Окружающий мир словно растворился в нем, запахи и звуки потеряли свою силу. Остались только я и Дэйви Джонс, стоявший на палубе в нескольких метрах от меня. Однако что стало с ним? Я с трудом его узнала. Капитан "Летучего Голландца" превратился в обычного человека лет шестидесяти с широкими плечами и старческим, обтянутым сухой кожей лицом. Исчезла ужасная борода из щупалец. Исчезла клешня вместо левой руки, годная, действительно, только на то, чтобы сдирать лица с костей. Только голубые глаза его остались прежними и словно светились во мраке ясным светом.
   Я нервно огляделась.
   - Капитан Джонс, что это? Что вы сделали?
   - Успокойся, - мирно произнес Морской Дьявол, - много лет прошло с тех пор, как кто-то видел меня в моем истинном обличье в последний раз. Это и сейчас было бы невозможно, если бы не Тиа.
   - Но зачем? - я по-прежнему озиралась. Ни Джека, ни Уилла с Элизабет, да и палуба "Летучего Голландца" пропала.
   - Не беспокойся, сейчас они садятся в шлюпку. Я держу свое слово, а ты выиграла честно, мне не в чем тебя упрекнуть, девушка из другого мира.
   Я вздрогнула. Именно так когда-то назвала меня Тиа Далма...казалось, с тех пор прошло уже несколько лет.
   - Тогда что же вы хотите от меня?
   - Хочу дать тебе один совет, - Джонс серьёзно посмотрел мне в глаза, - я, конечно, не такой провидец, как Тиа Далма, но кое-что и я могу предсказать. В этом мире ты не случайно. Если не испугаешься - великое счастье ждет тебя, но и великая боль. Так всегда бывает, они неразделимы. Я не понимал этого, хотел всеми силами избежать боли...и видишь, чем всё кончилось, - внезапно в глазах Джонса сверкнуло застарелое страдание, но он усилием воли подавил его, - если ты окажешься достаточно храброй и мудрой - счастье ждет вас обоих. Но это трудный путь...хотя ты ведь не ищешь легких путей, верно?
   - Я? Ну да, наверное...но о чем вы, капитан Джонс?
   - Ты всё поймешь со временем. Ты и сейчас понимаешь, просто не хочешь себе признаться, - внезапно Джонс улыбнулся - я ещё ни разу не видела у него такой душевной улыбки, - ты мне нравишься, Ксю Варлок. Ты похожа на меня, когда я был молодым. Пусть Море избавит тебя от того, чтобы быть ввергнутой в пучину отчаяния и повторить мою участь! Прощай!
   - Капитан Джонс! - взволнованно произнесла я и сделала движение, чтобы подойти к нему...
   - Тихо-тихо! - произнес кто-то у меня над ухом, - ты чего это, цыпа, утопиться надумала?
   Я встряхнула головой, прогоняя наваждение. Вода слабо плескала у весел шлюпки. Я сидела на банке вместе с Тиа Далмой, напротив нас, на веслах - Джек и Уилл. Элизабет устроилась на корме и смотрела по сторонам с видом человека, пробудившегося от кошмарного сна.
   Вокруг нас расстилалось окутанное туманом море, лишь впереди грохотали волны о берег Тортуги. "Летучего Голландца" и след простыл. На какую-то секунду мне показалось, что в тумане мелькнул острозубый силуэт корабля-призрака, но, быть может, это мои напряженные нервы меня уже подводили.
   - Ксю, с тобой всё в порядке? - озабоченно произнес Уилл.
   - Наверное, нет, - я ещё раз огляделась по сторонам и поморщилась, - срочно нужно выпить...
   - О, это по-нашему! - оживился Джек, - надеюсь, ты сохранишь это похвальное намерение до того момента, когда мы доберемся до таверны, потому что, клянусь душой, я попал в общество закостенелых трезвенников!
   Я улыбнулась через силу.
   - Ну, мы ведь должны отпраздновать ваше с Лиз освобождение от клятвы, данной "Летучему Голландцу", верно?
   Уилл тяжело вздохнул и поднял на меня глаза, полные печали.
   - Ну-ну, Уильям! - ободряюще произнес Джек, - мне тоже не по душе, что старина Прихлоп остался у Дэйви Джонса, но всему своё время. Сам видишь - если проявить немного сноровки, то освободиться от клятвы можно...и даже не одному, а с товарищами!
   И Джек заговорщицки подмигнул мне. Я невольно усмехнулась. Ну и прохвост же, ну и выжига! Можно подумать, это он проявил сноровку, вытаскивая нас с "Голландца"! Думаю, слух в тавернах Тортуги пойдет именно такой...хотя какая, в сущности, разница? Для меня самым главным было то, что мы снова собрались все вместе, а там пусть болтают, что хотят. Всё равно никто никогда не поверит в то, что я в одиночку обыграла Морского Дьявола, а вот в то, что это сделал Джек - запросто. Ну так пусть это хоть кому-то пойдет на пользу.
   Я со вздохом оперлась локтями о колени и опустила голову на руки. Я чувствовала себя совершенно разбитой и опустошенной, духовно и физически. Тот небольшой запас сил, который мне удалось восстановить во время нашего тропического уик-энда на острове, подходил к концу. Мне хотелось снова чувствовать землю под ногами, видеть зеленые листья и цветы и не думать ни о чьем спасении...и главное - позабыть о чувстве вины, которое за эти недели так прочно приклеилось ко мне, что сейчас было очень сложно от него отделаться.
   Тем временем мы прошли пролив и вошли в бухту Тортуги. Наступал вечер и весь берег переливался огнями - крошечный островок жизни среди мрачных черных скал. Закрытая гавань и убежище для кораблей. Свободный порт, не подчиняющийся никому и ничему.
   - La bas tierra, - негромко произнес Джек по-испански.
   - Как ты сказал? - переспросила я.
   - Низменная земля. Так называется эта часть острова. А это, - и он указал на мерцающие огоньки окон, - селение Кайон, здесь живут богатые плантаторы и ещё куча всякого сброда, который пристает сюда на своих кораблях*. Вообще здесь есть гавань и ещё лучше - дальше по берегу. Там находятся самые древние плантации на Тортуге.
   - А я думала, весь остров - сплошные скалы!
   - Почти. Заселена только южная часть...с этим островом вышла превеселая история, цыпа, расскажу как-нибудь на досуге, напомни только! - весело подмигнул мне Джек. Казалось, настроение у него явно улучшалось по мере того, как мы подходили к Тортуге.
   Но, насколько я могла заметить, Джек вообще старался не печалиться подолгу.
   Ночь надвигалась на нас. В южных морях темнеет быстро. К тому моменту, как мы наконец вошли в гавань, наши гребцы уже основательно выбились из сил, а у Джека разболелась рука - я видела это по тому, как он налегал на весло правой, а левую щадил.
   Но всё когда-нибудь заканчивается и уже почти в кромешном мраке мы, полавировав между стоявшими в гавани кораблями, приблизились к берегу.
   Внезапно, когда мы проходили мимо одного из кораблей, Джек посмотрел вверх и издал приглушенное восклицание.
   - Что такое, Джек? Что там?
   Пират несколько секунд молчал, а когда заговорил, я услышала радость в его голосе - и на этот раз она была неподдельной.
   - Думаю, дамы и господа, мы можем остановиться на этом судне. Оно нам вполне подходит.
   Мне понадобилось всего мгновение, чтобы понять и я ощутила, как огромное облегчение охватывает всё моё существо.
   Рядом с нами мягко покачивалась на волнах "Черная Жемчужина".
  
   _____________________________________
  
   *описание острова Тортуги взято из книги А.О. Эксквемелина "Пираты Америки"
  
  
  
   XXXII.
   "Теперь он не распускает язык, жизнь его проучила!"
   Мистер Гиббс, ПКМ-1
  
  
   Я проснулась оттого, что солнце било прямо в лицо. Недовольно пробурчав что-то, отвернулась от него, но стало припекать затылок. Да что ж такое!
   Пришлось сесть. Судя по жаре, было уже не раннее утро, но всё равно - я не выспалась. Так хотелось понежиться подольше, так фиг...Зевая во весь рот, я потерла руками глаза и спряталась от безжалостного солнца за мачту. Вчера мы все так умотались, что попадали спать кто где и я устроилась, как Элизабет в тот памятный день, на сваленных в кучу парусах, предназначенных для починки. Ночью спать на палубе куда приятнее, чем в душном кубрике, но вот утром, конечно...солнце, зараза, встает рано.
   Я ещё раз зевнула и окончательно продрала глаза. Вчера у меня ещё хватило сил добраться до своего рюкзака, который, к счастью, никуда не делся из каюты Джека и достать оттуда очки. Теперь хоть не надо было ходить наощупь, когда сняты линзы...
   - С добрым утречком, мисс Ксю! - из люка на палубу вылез Гиббс, - хорошо отдохнули?
   - Хорошо, но мало. Водички дадите, мистер Гиббс?
   - Может, чего посущественнее? - хитро прищурился боцман.
   - Ой, нет-нет, только не ром! - замахала я руками, - Джек и так почти наверняка меня здесь споит, в этом пиратском порту!
   - Ну-у, это вы зря! Капитан Джек насильно никого никогда не поит! Все сами хотят выпить с ним, - усмехнулся боцман, - но я вообще-то, имел в виду завтрак.
   - А вот это было бы здорово, - произнес кто-то сзади меня.
   Я обернулась, сама не замечая, что улыбаюсь.
   - Доброе утро, Джек!
   Капитан "Черной Жемчужины" стоял в дверях своей каюты и хмуро щурился на белый свет и на нас с Гиббсом.
   - А что - оно доброе, цыпа?
   - Ага! - радостно произнесла я.
   - Ну как скажешь...- Джек неверными шагами направился к нам. Веки у него слегка опухли со сна, волосы совершенно растрепались. Он отчаянно тер глаза руками.
   Мистер Гиббс поспешно улизнул на камбуз.
   - У тебя всё хорошо? - я прикоснулась к руке пирата, - какой-то ты...
   - Да паршиво спал, вот и всё, - буркнул Джек, силясь привести в порядок волосы, - не выпьешь на ночь, так потом снится всякое...
   - Ты не пил вчера? - поразилась я.
   - Я часто так делаю, а тебя это удивляет? - фыркнул Джек, - или я что - законченный пьянчужка, по твоему?
   - Ну-ну, Джек! - примирительно произнесла я, - не горячись. Что с тобой сегодня такое? Мы все живы, вернулись на "Жемчужину", всё в порядке...
   Слова мои повисли в воздухе. Джек мрачно уставился в сторону, дергая за запутавшиеся украшения. Пальцы у него слегка дрожали.
   - Да чтоб тебя!!!
   - Стой, бешеный! - я схватила его за руку, - все волосы повыдергаешь! Дай мне...
   Я придвинулась к нему и принялась разбирать спутанные пряди.
   - Джек?
   - Мммм...
   - Ну посмотри на меня.
   Он с явной неохотой выполнил мою просьбу. Темное, мрачное лицо, потухшие глаза. В ярком свете дня это казалось вдвойне странным и непонятным.
   - Что с тобой, Джек, милый? - мягко произнесла я, глядя ему в глаза.
   Он молчал, но внезапно лицо его дернулось, и я увидела тень страшной тоски и боли - словно краешек маски приподнялся на секунду и снова опустился. Я благоразумно сделала вид, что ничего не заметила.
   - У тебя опять болит спина, так?
   - Да нет, - с досадой произнес Джек.
   - Ты имей в виду, что если болит - тебе никакого спиртного пить нельзя, понимаешь, Джек?
   - Да не болит у меня ничего! Оставь меня в покое! - раздраженно произнес Джек и решительно направился к борту. Перелез через него, и минутой позже я услышала, как заплескала вода под веслами шлюпки.
   - Кэп, завтрак! - выскочил из камбуза мистер Гиббс и удивленно посмотрел на меня, - а где Джек?
   Я только руками развела.
   - Затерялся в пространстве. Мистер Гиббс, может, вы мне подскажете, что это такое творится с нашим капитаном?
   Гиббс почесал в затылке. Вид у него был виноватый.
   - Может, это из-за нас? Уж такая промашка вышла, мисс Ксю, прямо совестно и сказать!
   - А что такое?
   - Так ведь в тот раз...ну, у острова Тиа Далмы. Кэп велел нам ждать, с места не сходя, мы поначалу и ждали...никаких попоек, никаких вылазок - всё, как он велел. А потом глядим - вас нет и нет, а шторм надвигается. Ну мы увели "Жемчужину" в бухту, чтобы переждать, значит...
   - Ну надо же, значит я была права! - удивленно воскликнула я, - я даже говорила Джеку, что скорее всего вас унес шторм, а он мне не верил! Почему же вы не вернулись, когда буря стихла?
   - Ну так...мы ж собирались, мисс Ксю! Неужели вы думаете, что мы бросили бы кэпа, мисс Элизабет и вас на произвол судьбы? Да тут, как на грех - испанский фрегат. Ребята на меня насели - возьмем да возьмем. Пираты, что ты с ними сделаешь? Погнались...а как к острову повернули - штиль. И встали и ни с места. Неделю, наверное, по волнам болтались без ветра, а когда наконец смогли вернуться к острову - вас там не было...
   - Мда...- только и сказала я, - так фрегат-то вы захватили?
   - Ну разумеется - трюмы все забиты, можете посмотреть! Золото, табак, ткани - чего только нет! А корабль мы отпустили - знаем, что капитану Джеку не понравится, если потопим, не та у него репутация...
   - Так Джек обо всем об этом знает? - уточнила я.
   - Конечно - я вчера ещё рассказал, - Гиббс был само раскаяние.
   - И чего он - рассердился?
   - Ой, да его не поймешь, мисс Ксю - сами ж знаете! Посмотрит вечно эдак по-чудному, что и не разберешь - то ли застрелит сейчас, то ли золотом одарит...ничего не сказал, правда. Но недоволен был, наверное, что уж тут...промашка вышла у нас. Что с вами-то произошло? Я видел вас на "Летучем Голландце", когда вы за меня перед Дэйви Джонсом вступились - спасибо вам за это, конечно, мисс Ксю, чего уж тут сказать...
   Я улыбнулась.
   - С нами, мистер Гиббс, случилось много такого, о чем лучше и не вспоминать. Но если хотите, расскажу. Где ж завтрак?
   - А идемте на камбуз, идемте, голубка, - засуетился Гиббс, - будете кушать и рассказывать.
   - Действительно, вполне совместимо, - улыбнулась я и последовала за боцманом.
   Кто знает, быть может, рассказывая, я смогу понять, что же стало причиной мрачного настроения Джека Воробья?
  
   Целый день я, Уилл и Элизабет посвятили блаженному ничегонеделанию - только пили, ели, купались и загорали. Тиа Далмы уже не было на борту - кажется, Джек отвез её на берег ночью. Может, поэтому плохо и спал?
   Благодаря удаче "Жемчужины" и расторопности мистера Гиббса, изо всех сил старающегося загладить свою вину перед нами, еда у нас была отменная. Жареная свинина, которую я не пробовала, наверное, с того момента, как попала сюда, курятина, разные фрукты. Как оказалось, вся команда вот уже две недели не вылезает из кабаков Тортуги, видимо, намереваясь одним махом пропить и прокутить всё награбленное, как это в обычае у пиратов. Мистер Гиббс остался присматривать за кораблем. Так что мы могли чувствовать себя совершенно свободно - до берега было достаточно далеко, "Жемчужина" стояла не у пирса - там просто не было места.
   Джека не было весь день и всю ночь. Я специально устроилась на ночлег на палубе в таком месте, чтобы он никак не смог пройти мимо меня, если бы вернулся, но никто меня не потревожил. Тревожиться я начала уже сама. Джек, конечно, свой человек на Тортуге, но всё-таки...правда, мистер Гиббс говорил, что у Джека вообще бывают такие причуды - то велит пристать где-нибудь на безлюдном острове и уйдет куда глаза глядят на неделю, то вот так в порту пропадает на несколько дней...так что беспокоиться о нем совершенно нечего, как приступ хандры пройдет - сам заявится и будет ещё веселее прежнего.
   Однако, несмотря на эти заверения боцмана, когда вечер второго дня подошел к концу, я не выдержала. Завязала отросшие волосы в хвост (на "Жемчужине" мы, наконец, смогли помыться, что меня несказанно порадовало), надвинула шляпу поглубже на глаза и отправилась на берег с мистером Гиббсом - он как раз собрался "прогуляться", раз уж теперь корабль было на кого оставить.
   Вечер был чернильно-темный, и огни фонарей светились во мраке, точно глаза.
   - Может, нам всё-таки пойти вместе, мисс Ксю? - в который раз уже озабоченно спросил Гиббс, - вы человек тут новый, мало ли что...капитан Джек шкуру с меня спустит, если с вами что случится!
   - Да уж так уж и спустит! - улыбнулась я, - да он в жизни никого пальцем не тронет, мне кажется - слишком уж часто его самого били...
   - И всё ж таки, мисс Ксю, не стоит вам идти одной!
   - Чем причитать, лучше подскажите - где он может быть?
   Гиббс пожал плечами.
   - Да где угодно. Обходите все кабаки, где-нибудь да найдете. Но я думаю, что он где-то тут, рядом - он когда выпивает, никогда от берега и "Жемчужины" далеко не уходит.
   - Спасибо! - я выскочила из шлюпки на песок, - если я его найду то, наверное, задержусь - вы отплывайте, не ждите меня.
   Боцман только головой покачал.
   - Ох, мисс Ксю, опасное дело вы затеяли, клянусь Морским Дьяволом!
   Я вздрогнула и обернулась.
   - Не стоит им клясться, мистер Гиббс, право слово! Это ведь просто одинокий и очень несчастный человек...и совсем не Дьявол...
   И я быстрым шагом направилась к селению, оставив боцмана "Жемчужины" в полном недоумении.
  
   Я осознавала, что напрасно пустилась в это рискованное путешествие по кабакам Тортуги в одиночку, но чувствовала, что должна была поступить именно так. Если я приду с кем-то, Джек опять закроется и никакого разговора не выйдет. А мне хотелось с ним поговорить, я видела, что его что-то гложет.
   Кайон оказалось маленьким и необыкновенно грязным поселением, что было неудивительно, потому что в трезвом виде здесь ходить считалось, видимо, зазорным. Кривые улочки, скособоченные дома...и отовсюду доносится разгульный хохот, брань, песни, выстрелы - всё это сливалось в какую-то сумасшедшую какофонию. Пробираться по улице приходилось почти что наощупь, потому что света, падающего из окон, было явно недостаточно. Я то и дело натыкалась на кого-то и была уже не раз осыпана отборнейшей бранью. В конце концов я остановилась у стены одного из домов, рядом с какой-то упоенно целующейся парочкой и задумалась. Кажется, я всё-таки напрасно отказалась от помощи мистера Гиббса...искать в ближайших кабаках - а где тут кабаки, разве поймешь? Все селение - один сплошной кабак...
   Может, спросить? Всё-таки Джек вращается здесь уже вторые сутки, кто-то мог его видеть...
   Глаза уже более-менее привыкли к полумраку. Я выбрала среди праздношатающихся одного пожилого мужчину, который, как мне казалось, более-менее твердо стоял на ногах и, решительно распихивая попадающихся на пути пьянчуг, направилась к нему.
   - Простите, уважаемый! - произнесла я со всем почтением, на какое была способна, - вы, случайно, не встречали где-нибудь здесь капитана Джека Воробья?
   В ответ я получила только какое-то малопонятное сочетание слов, примерный смысл которых (если отбросить ругань), сводился к тому, что Джека Воробья сей достойный джентльмен не видал, а вот я очень даже ничего и зачем мне Джек - совершенно непонятно, когда рядом есть мужчины и получше. Не желая вступать в конфронтацию, я просто нырнула в толпу. Презрительно фыркнула. Подумать только - "мужчина получше"! Всё-таки "справедливость" этого мира не устает меня поражать. Люди поистине утонченные, интересные, умеющие чувствовать глубоко и сильно - мучаются комплексами и считают себя никуда не годными, в то время как всякое быдло, ничем таким не обремененное - и мозгами не обремененное тоже - нагло навязывает своё общество и весьма часто добивается благосклонного взгляда! А если учесть, что в природе свои гены потомству передает самая сильная и жизнеспособная особь, то получается, ей угодны такие вот типы, одна минута общения с которыми вызывает тошноту? И ведь есть женщины, которым такие мужчины нравятся - иначе откуда ж они берутся на белом свете? Выходит, ум, честь и совесть в этом мире действительно "не в чести" и Бекетт был прав?
   Размышляя таким образом, я продолжала направо и налево расспрашивать о Джеке, пока какой-то чумазый мальчишка не вызвался проводить меня. Я очень боялась, что он заведет меня в какую-нибудь ловушку, но мы остановились перед неприглядного вида дверью, из-за которой доносилась...черт, знакомая музыка! Скрипка, чудовищно расстроенная гитара и что-то ещё...но мелодия была узнаваема - я слышала её во втором фильме. Ну надо же!
   Пока я медлила в нерешительности перед дверью, сзади на меня навалились какие-то гуляки и буквально внесли в помещение.
   Таверна оказалась довольно большой - просторный зал, в котором было полно народу, и дым стоял коромыслом от чада бесчисленных сальных свечей, порохового и табачного дыма и испарений давно не мытых тел. Я глотнула этого нечистого воздуха столько, что закашлялась. Окна были распахнуты настежь, но густая, душная жара карибской ночи не могла смягчить царящего здесь зловония. Люди сидели за грубыми деревянными столами, пили, ели, хохотали, орали песни кто во что горазд; несколько человек музыкантов старательно наяривали на своих видавших виды инструментах нехитрую мелодию.
   Хотелось зажать нос, а ещё лучше - рот - и выбежать вон, избавив свои чересчур чувствительные органы восприятия от этой газовой атаки, но я пересилила себя и осталась. И была почти сразу же вознаграждена за эту жертву - в тусклом мерцании свечей я заметила знакомую фигуру у стойки - когда человек повернулся ко мне спиной, в длинных темных волосах кровавыми полосами мелькнули концы банданы.
   Джек!
   Я начала пробиваться к нему, кого-то отпихнула, кому-то врезала локтем и, наконец, очутилась рядом с пиратом. Он держал в руке кружку и философски разглядывал зал, видимо, прикидывая, куда присесть. Потом решительно направился в самый темный угол своей неповторимой походочкой. Я поймала его за полу камзола.
   - Не угостите девушку, капитан?
   Джек быстро обернулся, и я увидела, как в его глазах промелькнуло облегчение. Но потом они посуровели.
   - Ты, цыпа? Какого черта ты делаешь тут одна? Я Гиббса на корм акулам пущу, богом клянусь!
   Я улыбнулась.
   - Он примерно так и предполагал. Не ругайся, это я его заставила.
   - Идем! - Джек взял меня за руку и усадил за стол, сам сел напротив. Поставил передо мной свою кружку, - вот, постереги-ка, я быстро...
   Он протолкался обратно к стойке и вернулся с ещё одной кружкой. Придвинул её мне, а сам взял свою.
   - У меня ром крепче, - пояснил он в ответ на мой недоуменный взгляд, - ну так что - за что выпьем, цыпа?
   Я удивленно смотрела на Джека. Он не выглядел пьяным - я видела, каков он, когда пьян. Но поверить в то, что он почти двое суток шатается по тавернам и при этом не пьет ни капли, было выше моих сил.
   - Не знаешь? Ну а у меня есть подходящий тост! Выпьем за такт и понимание, присущее очаровательным людям, среди которых я имею честь существовать! - почти крикнул Джек и залпом осушил свою кружку.
   "Он, наверное, очень пьян", с некоторым испугом подумала я - а я, честно говоря, побаиваюсь пьяных. И особенно когда пьяны близкие мне люди - от этого они зачастую становятся совсем чужими, а я опасаюсь чужаков, у меня это инстинктивное.
   Джек быстро взглянул на меня и осекся.
   - Прости, милая, - пробормотал он, отводя глаза, - я напугал тебя.
   - Да ничего, - с усилием произнесла я и повертела кружку в пальцах. Вначале мне хотелось выпить с Джеком, но теперь охоту напрочь отбило. Теперь мне хотелось только уйти из этого отвратительного места.
   Джек опять каким-то образом угадал мои мысли - пират или нет, а людей он чувствовал превосходно, этого у него не отнимешь.
   - Пойдем-ка, цыпа, - произнес он, поднимаясь, - пойдем, я отведу тебя на "Жемчужину". А то ведь не найдешь дорогу назад, а?
   - Прекрасно найду, - с досадой ответила я, не трогаясь с места, - и если ты хочешь отвести меня туда, чтобы вернуться и дальше пить тут в одиночестве, Джек Воробей, то можешь не тратить силы понапрасну.
   - То есть?
   - А то, что через полчаса я снова буду здесь, - я невольно улыбнулась, увидев его растерянное лицо.
   - А если я прикую тебя наручниками к якорному шпилю, а ключ выброшу в море? - хладнокровно произнес он, но всё же опустился назад на скамью.
   Я усмехнулась.
   - Ну ты ведь выбрался из таких наручников, Джек. На что поспорим, что и мне удастся? - я накрыла его ладонь своей, и он не убрал руку.
   Внезапно всё окружающее - крики, музыка, ругань - всё словно отодвинулось куда-то и мы как бы остались с Джеком наедине, несмотря на то, что нас по-прежнему окружала толпа пьяного сброда.
   - Хороший мой, что случилось? - спросила я, заглядывая Джеку в глаза, - ты был так рад, что мы нашли "Жемчужину"...что-то произошло вечером или утром, чего я не знаю?
   Джек молчал, нервно теребя повязку на правом запястье.
   - Что с тобой, ты можешь мне сказать? - произнесла я ещё мягче и улыбнулась, - или это что-то такое, что девушке слышать совсем необязательно?
   - Да нет... - усмехнулся Джек, но глаз так и не поднял, - просто...ну...ты перестанешь меня уважать, если я скажу...
   - Ну вот, теперь если ты не скажешь, то будешь виноват в моей гибели! - картинно произнесла я, - я ж умру от любопытства, и вы меня похороните!
   Джек быстро улыбнулся, но улыбка его тотчас погасла.
   - Это всё из-за этой истории с "Жемчужиной"? - продолжала допытываться я, - из-за того, что они нас бросили? Но они же не нарочно...
   - Они нарушили приказ! - свирепо сверкнул глазами Джек, - да, они правильно поступили, что укрылись в бухте, но они должны были сразу же вернуться, когда шторм стих! Понимаешь, сразу же! А не гоняться за какими-то фрегатами, будь они прокляты! Тогда ничего этого не случилось бы...то, что пришлось пережить тебе и Элизабет - это всё по моей вине...
   - Да почему же по твоей, Джек? При чем тут ты?
   - Да потому что я их капитан!!! - крикнул Джек, в ярости отшвыривая пустую кружку. Она разлетелась вдребезги, - если капитан приказывает - команда обязана подчиняться! А пираты подчиняются только в двух случаях - когда любят своего командира или когда боятся. А раз я не способен внушить своим людям ни страха, ни любви - значит, Джонс был прав и я никудышный капитан!
   - Нет, Джек, это не так! Неправда!
   - Да правда, правда, черт возьми! И знаешь - поделом мне! Я вообще не внушаю людям никаких чувств! Они глядят на меня, как на пустое место! Значит, я этого заслуживаю, я действительно ничтожество и правильно меня все презирают!
   Лицо Джека дышало такой болью и такое страдание светилось в его глазах, что у меня в горле застрял комок. Что же сказать, как переубедить его? Господи, дай мне силы...
   - Джек, ну я же тебя не презираю? Разве я хоть раз за то время, что мы знаем друг друга, дала тебе повод так подумать?
   Я взяла обе руки пирата в свои. Он тяжело дышал. Удивительно, но на наши вопли никто и внимания не обратил - такой оглушительный шум стоял в таверне.
   - Ну скажи, Джек - ты считаешь, что и я презираю тебя и отношусь к тебе, как к пустому месту?
   - Ты - нет, - спокойнее произнес Джек, - но ты - просто исключение, подтверждающее правило и я вообще не понимаю, чего ты такого во мне нашла, что так хорошо ко мне относишься...
   - Как это - что нашла? - удивилась я, - да ведь ты же Джек Воробей!
   - Интересный аргумент. И главное - убедительный!
   Джек смотрел на меня почти обвиняюще, а я прямо не знала, что и сказать.
   - Я могу говорить только за себя, - наконец произнесла я решительно, - а я от тебя видела лишь хорошее, Джек...ты меня спас и столько возился со мной, помогал...хотя я для тебя - никто и только добавляла тебе проблем. Разве уже одно это не говорит о том, что ты человек достойный?
   Джек промолчал, и я поняла, что не убедила его.
   - А ещё мне кажется... - продолжала я, чувствуя, как закипает во мне ярость - не на Джека, а на весь мир, в котором творятся такие дела, - что тебе просто нужен был кто-то, кому ты мог бы подарить хоть часть своего душевного тепла. В тебе столько нерастраченной любви и нежности, Джек, что хватило бы на десятерых - а тебе не на кого их излить. И вот ты сдерживаешься и копишь всё это в себе, потому что боишься - если кто-то это увидит, тебя сочтут слабаком...верно, Джек? Я права?
   Да, я была права - я видела это по его глазам. Да и редко я ошибаюсь в таких вещах. Сейчас он вскочит и уйдет, как тогда, на "Жемчужине". Но он не уходил. Тогда я встала сама и протянула ему руку.
   - Пойдем отсюда, Джек, милый. Мы можем найти место и получше, чтобы поговорить. Пойдем.
   И ощутила, как его тонкие пальцы сплелись с моими в крепком пожатии.
  
  
   XXXIII.
   "Ещё раз...уговори меня!"
   Капитан Джек Воробей, ПКМ-2
  
  
   Рука об руку мы вышли из таверны и, не сговариваясь, направились прочь от Кайона, по побережью. Можно было пойти на "Жемчужину", но там Уилл и Элизабет...это напомнило мне времена моей юности, когда мы с Дэном никак не могли найти места, чтобы спокойно насладиться обществом друг друга - даже просто побеседовать без посторонних, не говоря уж о чем-то большем. Оба мы жили с родителями и не имели средств, чтобы куда-то пойти...и мы часами гуляли по улицам, по парку...один раз, темным зимним вечером, мы забрались на холм в парке и забавы ради выли оттуда на луну. Луна была огромная и круглая, деревья трещали от мороза, ноздри смерзались...выли мы упоенно, с чувством. Под холмом проходил какой-то мужик с собачкой...да...
   - О чем задумалась, цыпа? - спросил Джек. Глаза его казались колодцами с черной водой, в которой плавала луна. Море лениво шуршало у наших ног, пляж словно светился ровным голубоватым светом.
   Я усмехнулась.
   - О том, о чем ты предпочитаешь не думать, Джек - о своем прошлом.
   - И тебе не больно? От этих воспоминаний?
   - Нет. Это ведь часть меня. И я ни о единой минуте не жалею.
   - Тебе повезло, - Джек наклонился и поднял какой-то предмет, выброшенный морем. Лунный свет заиграл на перламутре - это была раковина.
   - А ты жалеешь?
   Джек немного помолчал.
   - Слишком уж часто я был вынужден поступать, как подонок, - он со всей силы зашвырнул раковину в море.
   - Как и все мы, Джек, - я пожала плечами, - уж не думаешь ли ты, что у меня за спиной крылья прорезаются?
   Пират посмотрел на меня с горькой насмешкой.
   - Если бы ты только знала, тебе бы и в голову не пришло сравнивать!
   - Ладно, может быть, но что было, то прошло, верно? Сейчас ты такой, какой ты есть. И именно таким ты мне нравишься.
   Джек пожал плечами и уставился себе под ноги.
   - Мне странно слышать такие слова. Ты очень откровенна, этого у тебя не отнять.
   - Просто я всегда говорю то, что чувствую. Многим людям это не по душе, - я улыбнулась и посмотрела на Джека, - например, тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты очень красив, Джек?
   Пират бросил на меня быстрый взгляд, подобный вспышке молнии.
   - Нет, - резко произнес он, - зато мне часто говорили, что я похож на пугало и на рождественскую ёлку, называли грязным пиратом, ничтожеством, краснокожим ублюдком и ещё множеством имен, которые девушке слышать совсем необязательно.
   От ярости, прозвучавшей в его голосе, я вздрогнула, будто меня ударили.
   - Ты красив, Джек... - медленно произнесла я, - ты иногда так красив, что сердце в груди замирает...
   Джек ничего не сказал, только опустил голову ещё ниже, чтобы я не видела его лица. Какое-то время мы шли молча, наслаждаясь царящим вокруг покоем, тишиной, чистым морским воздухом. Огни Кайона отдалились, стали нереальными - как и вся жизнь, которую мы вынуждены были вести. Остались только я и Джек - свободные, как дельфины в безбрежном океане.
   - Смотри, что это?
   Впереди, у самой кромки леса темнело что-то непонятное.
   - По-моему, дом, - заметил Джек, - дом на сваях, чтобы не затопил прилив.
   Когда мы приблизились, предположение Джека подтвердилось. Дом казался необитаемым. Дверь была распахнута настежь, и ветер свободно гулял по трем комнатам. Строение было нехитрое, крытое пальмовыми листьями, как хижины туземцев.
   - Покинутый дом, - задумчиво произнес Джек, - вот и ещё кто-то перебрался поближе к порту, новостям и выпивке...
   - Оставить такую красоту! - я глубоко вздохнула полной грудью и обвела взглядом залив и скалы, облитые лунным серебром.
   Лестницы не было, но Джек ухватился на край помоста, на котором стоял дом, подтянулся и через секунду был уже наверху. Протянул мне руку.
   - Залезай, цыпа! Посмотрим, что тут есть!
   - Ты уверен, что это...- я в нерешительности замерла в дверном проеме, а Джек уже шарил по комнатам.
   Внезапно он издал восхищенный возглас.
   - Что? Что там такое?
   Джек вышел на крыльцо.
   - Смотри, цыпа, какая прелесть!
   В руках у него была гитара. Она чем-то неуловимо отличалась от современных классических гитар и была явно меньше по размеру.
   На лице Джека было непривычное, почти нежное выражение, хмурые черты разгладились.
   - Джек, ты умеешь играть на гитаре?!
   Вместо ответа пират присел на край помоста и начал настраивать гитару. Я присела рядом. Меня охватило чувство какого-то детского восторга, предвкушение чего-то необычного, чего-то замечательного и прекрасного. Это было похоже на сон. Луна...море...Джек рядом со мной...гитара...ощущение полного покоя. Хотелось только одного - чтобы Джек играл хорошо, действительно хорошо. Не испортить бы блаженное предчувствие полета...
   Джек закончил настройку, бросил на меня лукавый взгляд и начал играть.
   Сердце у меня сжалось. Джек Воробей умел играть на гитаре! Чувствовалось, что он давно не брал в руки инструмент, но опыт не пропьешь (хотя он явно старался). Это было что-то испанское, со множеством красивых переходов и эффектных пауз. Тонкие пальцы, унизанные перстнями, свободно пробегали по грифу, и казалось, что они существуют как бы отдельно от Джека - так невероятна была эта подвижность. Струны то стонали и плакали, то словно воспламенялись огнем и страстью, и сердце моё трепетало в такт им...
   - Уф! Давно не практиковался! - сказал Джек, закончив игру. Лицо у него было усталое, но довольное. И совсем расслабленное.
   - Джек, ты необыкновенно играешь! - тихо произнесла я, - знаешь, в этой мелодии весь ты...жизнь и смерть...огонь и вода...
   - ...и ром! - добавил Джек и засмеялся.
   - Да ну тебя, вечно ты всё высмеиваешь! - обиделась я, - мне казалось, тебе будет приятна искренняя похвала.
   - А мне приятно! - улыбнулся Джек, - надо же мне как-то скрыть, что я покраснел от удовольствия, как мальчишка!
   Теперь и я засмеялась.
   - Трудно быть подолгу серьёзным, да?
   - Невыносимо! - с чувством произнес Джек, - вера в жизнь пропадает! Но, желая вымолить прощение у прекрасной Ксю, я сыграю для неё...то есть, для тебя. Кое-что.
   Я подтянула колени к подбородку.
   - Ну давай. Ты правда играешь просто здорово! Честно!
   - Спасибо, - серьёзно произнес Джек. И заиграл.
   Эта мелодия была проще, напевнее, хотя тоже явно испанская. И тут неожиданно Джек запел.
   Я была сражена. Его пение было ещё лучше его игры. Пел он тоже по-испански, и я не понимала ни слова, но это было и не нужно. В груди защемило, сладко, маняще...в памяти вспыхнули, яркие, точно на фотографии, картины моей юности - первая любовь, восторг, стесняющий грудь, легкая дрожь от первого прикосновения и почти невыносимое, почти болезненное ощущение счастья, переполняющее всё моё существо...
   Я подняла голову и встретилась взглядом с Джеком.
   И поняла, что он сейчас действительно поет для меня. Он не думал ни о ком другом, не вспоминал о прошлом. Он был весь здесь.
   Ещё никто и никогда в моей жизни не играл для меня и только для меня.
   Я погрузилась глазами в его глаза и удивилась - как это я могла раньше считать их непроницаемыми? Сейчас они были полны нежности, они ласкали меня, и я чувствовала, как начинаю дрожать от этого взгляда, как внутри поднимается волна невыносимого желания быть с Джеком, сейчас, сию секунду, жить полной жизнью...
   Джек допел песню, и последние звуки струн замерли под его пальцами, а мы всё смотрели друг на друга и эти взгляды говорили больше, чем тысяча слов. Но внезапно Джек вздрогнул и отвел глаза.
   - Что такое, Джек? - прошептала я и сделала движение к нему, - я...
   - Нет, - тихо произнес он, - не надо, милая.
   - Что с тобой? Я тебя чем-то обидела?
   - Ну что ты! - он порывисто взял меня за руку, - нет! Ты здесь ни при чем...просто я...ты так смотрела на меня сейчас, что я...на секунду забыл о том, кто я есть...
   Джек отложил гитару и изо всех сил вцепился пальцами в край помоста.
   - О чем ты, Джек? - мягко произнесла я, - я не понимаю.
   - Ты смотрела на меня так...так...будто я для тебя что-то значу...и я... - он неожиданно тяжело задышал, опустив голову, словно ему не хватало воздуха.
   - Но ведь это правда, Джек! - я осторожно прикоснулась к его плечу и почувствовала, что теряю голову - не надо было касаться его. Я никогда не смогу отказать себе в наслаждении сделать это снова! - правда! Ты действительно мне небезразличен - неужели ты сам этого не чувствуешь?
   - Я чувствовал...но я...не хотел верить...пойми - я ведь всего-навсего грязный пират! Ты ведь и сама как-то раз так сказала...
   Я почувствовала болезненный укол в самое сердце. Вот они, слова, власть над людьми!
   - Джек, я была очень зла на тебя и сказала это просто сгоряча, не подумав - прости меня!
   - Нет-нет, ты права! - он встряхнул головой и вскочил, задев рукой гитару. Струны жалобно вскрикнули, - ты совершенно права и поэтому я и говорю - не надо!
   Я тоже вскочила на ноги.
   - Нет, пожалуйста, Джек! - воскликнула я в полном отчаянии и схватила его за плечи, - прошу, не отворачивайся от меня! Ты мне нужен, как никто и никогда ещё не был нужен в целом мире!
   Он стоял, опустив голову, и дрожал, просто трясся крупной дрожью, точно лист на ветру.
   - Ну, посмотри на меня, милый, - прошептала я, - взгляни мне в глаза и ты поймешь, что я тебя не обманываю, Джек!
   Джек медленно поднял голову. Он был очень бледен, глаза лихорадочно сверкали, губы были искусаны до крови...
   Я медленным, плавным движением подняла обе руки и коснулась кончиками пальцев его лба - и сквозь тонкую ткань банданы ощутила, что Джек весь горит. Нежно разгладила большими пальцами густые черные брови...провела ладонями по вискам и высоким скулам...Джек закрыл глаза и судорожно втянул воздух сквозь стиснутые зубы, словно моя ласка причиняла ему боль.
   - Тише, тише, - шептала я, придвигаясь к нему чуть ближе, словно следуя за своими руками, - счастье моё, хороший мой Джек...я не обижу тебя...ты лучше всех...ты необыкновенный, единственный и неповторимый...забудь всё - презрение, ненависть, злобу...забудь обо всем...
   Я ласково гладила его по лицу, словно ощупывая его своими пальцами...кожа у него была тонкая и очень нежная...даже самые невесомые мои прикосновения заставляли его вздрагивать всем телом и тихонько постанывать сквозь зубы. Мы стояли почти вплотную, наши дыхания смешивались. Ветер шевелил наши волосы, переплетая их, ласкал наши тела, разгоряченные близостью друг друга. Мы словно балансировали на самой грани, но не решались переступить её - в этом было что-то мучительно-сладкое и пугающее.
   Какой-то далекий звук заставил нас очнуться.
   - Что это? - прошептала я, открывая глаза - я даже не заметила, когда их закрыла.
   Джек смотрел на меня, зрачки у него расширились, растеклись на всю радужку.
   - Это пушечный залп, - хрипло произнес он. Взял обеими руками мои запястья и мягко их сжал, - что-то случилось в порту. Идем! Скорее!
   - Погоди! - я подняла гитару и только затем спрыгнула с помоста.
   Джек подхватил меня.
   - Скорей, скорей, цыпа! Время дорого!
   Но едва мы, взмыленные, точно лошади, вбежали в поселок, как причина пальбы стала понятна.
   - Да здравствует Морган! Ура капитану Моргану! - кричали отовсюду.
   Джек облегченно вздохнул.
   - Пойдем на "Жемчужину", цыпа. Ложная тревога.
   Мы не торопясь направились к пристани.
   - Ты чего-то боишься, Джек? - спросила я, когда мы наконец отдышались.
   - Боюсь? Я?
   - Ну...опасаешься.
   Джек неопределенно повел рукой.
   - Да есть кое-что...- он посмотрел на меня и медленно, точно через силу, добавил, - я ведь не только пират, но вдобавок ещё и беглый раб, цыпа, и мне совершенно не улыбается быть пойманным.
   - Плантации?
   - Ну да. Здесь, почитай, все так начинают. Повезет, если сможешь откупиться от своего хозяина прежде, чем сдохнешь...
   - А ты...тоже откупался?
   - Да нет, я сбежал, - неохотно произнес Джек, - к сожалению, не с первой попытки...
   - Так вот откуда у тебя эти ужасные шрамы на спине! - не удержалась я.
   Джек поморщился.
   - Что, действительно так жутко выглядит?
   - Ну...впечатляюще! - вывернулась я.
   Джек смотрел прямо перед собой невидящим взглядом.
   - Я готов на всё, лишь бы не возвращаться туда, цыпа. Я через многое могу пройти, но только не через это..снова. Понимаешь, о чем я?
   - Понимаю. Но ведь всё в порядке, Джек? Никто за тобой не гонится?
   - Ну да. Пока - никто.
  
  
  
   XXXIV.
   "Печальна участь того, кому неведом дивный тонкий букет жизни на Тортуге!"
   Капитан Джек Воробей, ПКМ-1
  
  
   На "Жемчужине" нас ожидал сюрприз. Все огни были зажжены, и команда в полном составе сновала по палубе. Уилл и Элизабет тоже были здесь.
   - Что это у вас тут? - нахмурился Джек.
   - Кэп! - обрадованно воскликнул Гиббс, - мы не ждали вас так рано!
   Джек скорчил гримасу.
   - Опять хотели бросить, псы помойные?
   - Господь с вами, кэп! - всплеснул руками Гиббс, - приходил человек от капитана Моргана, сэр! Морган вернулся на Тортугу с богатой добычей, звал всех праздновать.
   - А-а! - протянул Джек, - ну понятно. Придется пойти. Причем всем. Вы уже готовы, что ли?
   - Вас только ждем, кэп! Мы велели передать Моргану, что без вас и с места не тронемся.
   - Похвально, - промолвил Джек, - ну что ж, цыпа, идем.
   - Джек, а это обязательно? - пробормотала я, - я бы охотнее отдохнула...
   - Я бы тоже, но, к сожалению, не пойти - значит, обидеть капитана Моргана. Себе дороже выйдет. Так что вперед, - и он знаком велел мне спускаться в шлюпку.
   - Мы что же - оставим "Жемчужину" без присмотра? - забеспокоилась я, уже стоя на забортном трапе.
   Джек нетерпеливо замахал на меня руками.
   - Спускайся, говорю я тебе! Это уж моя забота.
   Я пожала плечами и покорно села в шлюпку, где уже сидели Уилл и Лиз.
   - Может, хоть вы мне объясните, что происходит? - спросила я у них. Но молодые люди лишь покачали головами.
   Мне неожиданно ответил Регетти, сидевший на веслах. Он явно ещё не пришел в себя после очередной попойки, и вид имел несколько обалделый.
   - Да это всё причуды Моргана, это уж в который раз...как захватит особенно много добра, так собирает всех поголовно на Тортуге праздновать. Причем и с кораблей обязаны все придти - попробуй вахтенных оставить - станешь личным врагом Моргана, - Регетти хихикнул, - а я, например, не хотел бы стать его личным врагом, клянусь преисподней!
   - Странное, мягко говоря, требование! - заметила я, - как же можно оставить корабль совершенно без надзора - мало ли что!
   - А вот! Во время таких праздников соблюдается закон - никто не смеет тронуть чужой корабль. Оставляешь вахтенных - значит, проявляешь неуважение к закону и к Моргану в частности. Не доверяешь, значит.
   - А если кто-нибудь всё-таки украдет корабль во время такого празднования?
   - Не завидую я такому смельчаку! - в шлюпку спрыгнул Пинтел и сел рядом с Регетти, - порт Тортуги навсегда закроется для него, а пираты будут гоняться за ним по всем морям, пока не поймают и не вернут корабль владельцу...
   - А нарушителя спустят на дно к Дэйви Джонсу! - осклабился Регетти.
   Меня передернуло.
   - Да, но могут корабль не красть, а, скажем, устроить диверсию или что-то в этом роде?
   Пинтел наклонился ко мне и хитро подмигнул припухлым глазом.
   - А вот на этот случай у капитана есть свои средства обезопасить корабль...
   - А ну цыц! - грозно произнес сверху мистер Гиббс и спустился во вторую шлюпку, - сколько раз я говорил тебе, Пинтел, что твой длинный язык доведет тебя до беды!
   - Да это же мисс Ксю! - обиженно произнес пират, - ей-то можно сказать!
   - Это пусть капитан решает! - безаппеляционно заявил Гиббс. Похоже, он стал ревностным сторонником дисциплины после истории с фрегатом.
   Минут через пять появился Джек и велел править к берегу. Пока Пинтел и Регетти исполняли приказание, капитан исподлобья взглянул на меня и Элизабет, прокручивая перстни на пальцах.
   - Так, девочки, предупреждаю сразу - ведите себя тихо. У Генри Моргана слабость к красивым девушкам, а мне не нужны неприятности. Смекаете?
   Мы послушно кивнули. Мне было очень лестно, что меня назвали красивой девушкой - во мне и раньше-то от девушки было немного, а уж сейчас, в мужской одежде, со шпагой на перевязи, я и вовсе казалась себе пацан пацаном.
   - Уилл, я надеюсь, что ты не станешь в этот раз хвататься за нож, если кто-нибудь хлопнет Лиз по заду, - невозмутимо продолжал Джек.
   Уильям возмущенно открыл рот...и захлопнул его, ничего не сказав. Я ухмыльнулась. Растет мальчик! Но что ещё более поразительно - Элизабет тоже не сказала ни слова, только придвинулась поближе к Уиллу. Раньше за такие слова Джек, несомненно, поплатился бы немалой толикой своих роскошных волос...Что это такое с нашей Лиз, уж не заболела ли?
   - Чудно! - воскликнул Джек, не встретив возражений. Первым спрыгнул на берег и подал мне руку.
   Вокруг нас было полно народу, у берега - не протолкнуться от шлюпок и они всё прибывали. Пираты с шумом, ревом и песнями устремлялись куда-то вверх по улице. Свет факелов освещал это шествие, выхватывая из темноты то оскаленные в хохоте лица, то грязную мостовую, а иногда и обнаженную шпагу. Во всем этом было что-то зловещее, как будто демоны вырвались из ада и собирались на шабаш.
   Я поёжилась.
   - Страшновато как-то...
   - Ну что ты, милая, - вполголоса произнес Джек, - это просто празднество. Посмотришь, как мы, пираты, умеем веселиться. Не тревожься, я всё время буду рядом.
   "У меня плохое предчувствие", хотела я сказать и передумала. Моим предчувствиям грош цена, не стоит беспокоить Джека понапрасну. Просто буду начеку - мало ли что!
   Мы держались тесной группой и, увлекаемые общим людским потоком, скоро вышли за пределы селения. Дорога пошла круто вверх, а потом неожиданно оборвалась и мы оказались на большом плато, окруженном со всех сторон скалами.
   Луна весьма некстати скрылась за облаками, и теперь кромешную тьму разгонял лишь свет многочисленных костров. Над кострами жарились туши свиней и даже чуть ли не коров (судя по размерам), отовсюду доносились песни, музыка, хмельные выкрики мужчин и взвизгивания женщин.
   - El calvero de los festines, - произнес Джек, наклонившись ко мне, - так называли это место испанцы, пока мы не выжили их с острова. Пиршественная поляна. Здесь пираты Тортуги собираются только в двух случаях - когда празднуют что-то или на военный совет. Это чуть ли не единственное ровное пространство в здешних местах - кругом сплошные скалы, сама видела.
   От ближайшего костра отделилась смутно знакомая тень. Джек слегка вздрогнул.
   - Так-так, Джек Воробей! - роскошные перья на шляпе незнакомца качнулись, - давно не виделись, а?
   - Ты скучал без меня, Барбосса? - насмешливо протянул Джек.
   - Каждую ночь обливаю слезами свою подушку! - не остался в долгу бывший шкипер "Черной Жемчужины".
   Красные отсветы костра падали на его непроницаемое лицо. Мне показалось, что пират сильно постарел, но костюм его был безукоризненен и держался он всё так же прямо и смотрел так же величественно, как и прежде. Барбосса всегда чем-то напоминал мне престарелого короля в изгнании - слегка опустившегося, но в меру приличия и сохранившего, несмотря на годы, острый ум, властный взгляд и достоинство, сквозившие во всем его облике. В этом старом разбойнике чувствовалась порода.
   Команда смущенно приветствовала своего бывшего предводителя.
   - Мисс Суонн, какая честь для нашего скромного вечера! - Барбосса снял шляпу и с легкой усмешкой поцеловал руку Элизабет. Потом перевел взгляд на меня и глаза его сверкнули из-под полей шляпы, точно два лезвия.
   - Здравствуйте, капитан Барбосса, - застенчиво произнесла я и почему-то покраснела.
   Пират нахмурился.
   - Я вас знаю, мисс?
   Команда окружила нас.
   - Это мисс Ксю Варлок, новая подружка нашего капитана! - радостно брякнул Пинтел.
   - Да я не... - начала я по привычке и осеклась.
   Джек пришел мне на помощь.
   - Придержи язык, Пинтел, или я его тебе подкорочу - давно пора...Барбосса, ты не возражаешь? - и он сделал некое движение рукой, явно желая увлечь нас подальше от этого места.
   Старый пират усмехнулся.
   - Прошу к нашему костру, дамы и господа!
   Джек поморщился, но всё же направился к костру, мы последовали за ним. Сидевшие у огня приятели Барбоссы поднялись и приветствовали нас.
   - Капитан? Капитан Барбосса?! - возмущенно прошипел Джек мне в самое ухо.
   - Само вырвалось! - виновато прошептала я, - и потом - он всё-таки был десять лет капитаном "Жемчужины"!
   - Спасибо, что напомнила! - фыркнул Джек.
   По примеру остальных я присела на землю возле костра. Где они нашли столько топлива, чтобы жарить туши - дом, что ли, разобрали? Если кругом одни скалы...
   Я оглянулась по сторонам и невольно поёжилась. Было противно находиться среди чужих, пьяных людей.
   - Я понимаю твои чувства, цыпа, - произнес рядом со мной Джек и протянул бутылку - где уже и взять успел! - выпей, легче станет.
   Я послушно сделала глоток.
  
   Гулянка постепенно набирала силу - пропорционально степени опьянения участников. Свиная туша над нашим костром наконец зажарилась и Барбосса оделил всех сочным мясом. Это меня несколько утешило. Если что и способно поднять мне настроение, так это хороший кусок жареного мяса! А может, причиной этого подъема стал ром, к которому я периодически прикладывалась. Пираты вкатили на поляну несколько огромных бочек и наливали себе прямо из них.
   Постепенно я поняла, что никто не обращает на меня внимания, и слегка расслабилась. Пираты перестали мне казаться такими мерзкими, а выпивка - противной, особенно когда удалось отхватить второй кусок свинины. А потом на центр поляны вышли музыканты - для верности их усадили на пустые бочки, чтобы не падали с ног - и заиграли так, что моё тело само задвигалось в такт лихому мотиву.
   В круг тут же выскочили парочки, и я с изумлением увидела среди них...Элизабет и Уилла! Лица у них раскраснелись от выпивки, шляпа слетела с головы Лиз, длинные волосы растрепались.
   - Джек, а что же мы?! - воскликнула я, вскакивая на ноги. Меня слегка повело в сторону, но это была ерунда. Хмель в ногах совершенно не чувствовался, только голова была как в тумане.
   Склонившись в шутливом полупоклоне, я протянула Джеку руку. Он отставил в сторону кружку с ромом и прищурился.
   - Это вызов, цыпа?
   - Да, если хочешь! - я посмотрела ему в глаза и озорно закусила нижнюю губу.
   Он встретился со мной взглядом...усмехнулся многозначительно, загадочно...и я вновь ощутила, как пробегает по телу легкая дрожь предвкушения, как сердце наполняется жаждой приключения - самого большого приключения, которое даруется человеку в жизни.
   - Ну смотри же! - Джек вытер губы рукавом рубашки и ухватился за мою протянутую руку. Встал, чуть не повалив меня при этом на землю, мы захохотали. И потащил меня в круг.
   Музыка подхватила нас и понесла в общем потоке. Пары кружились, сходились и разбегались, точно играя - это было так весело! Как давно уже я не веселилась вот так - просто, без затей! Вокруг хохотали, сталкивались, иногда даже падали, и я смеялась тоже и танцевала, танцевала - то с Джеком, то с Уиллом, то вообще с кем-то незнакомым - вихрь танца объединял нас.
   Потом мы пили ещё возле чьего-то костра, а Джек бился об заклад, что сможет пробить шпагой насквозь сырую коровью тушу, но никак не мог в неё попасть и пари сочли недействительным.
   Потом внезапно мы оказались наедине с Уиллом - он взял меня под руку и отвел в сторону.
   - Ксю, мне нужно тебе кое-что сказать...
   - Полагаешь, сейчас самое время для серьёзных разговоров, Уилл Тернер? - я невольно прыснула в кулак; хмель играл на моих мозгах, как Дэйви Джонс на своем органе.
   - Я хотел не говорить, а подарить тебе...кое-что. Вот, возьми, - с этими словами Уилл взял мою руку и надел мне на палец кольцо.
   Я ошарашенно поднесла его к глазам, но рассмотреть что-нибудь в такой темноте было совершенно невозможно.
   - Уилл, ты что?! Это, наверное, очень дорого?
   - Я сделал его сам, - медленно произнес Уильям, - и поклялся подарить девушке, которую полюблю. Но ты спасла Элизабет от вечной службы на "Летучем Голландце"...и я хочу подарить его тебе. Потому что ты не просто подарила мне любовь - ты спасла её. Так что оно твоё.
   - Я даже не знаю, что и сказать... - смущенно произнесла я.
   - А ничего и не надо говорить. Скажу только я - спасибо.
   Я покрутила кольцо на пальце. У меня не хватало духу вернуть подарок, сделанный в такой форме, хотя мне смутно казалось, что он несколько выходит за рамки обычного дружеского подарка. Во всяком случае так могло показаться со стороны.
   - Слушай...ты уверен, Уилл? Такой подарок...Лиз не будет ревновать?
   - Она не знает про это кольцо. К тому же к друзьям она не ревнует.
   - Хотелось бы верить, - пробормотала я, - эээ...вернемся к костру!
   Я сделала шаг в сторону, но Уилл удержал меня.
   - Послушай, я хотел спросить ещё...кое-что. Это правда, что вы с Джеком...в общем...
   Я вызывающе посмотрела на него.
   - А что? Будешь отговаривать?
   - Да нет, с какой стати? - удивился Уилл, - да и не моё это дело. Я хотел только одного - чтобы он оставил в покое Лиз.
   - Не тревожься, Элизабет его, по-моему, нисколько не интересует, - успокоила я Тернера, - а насчет меня и Джека...рано о чем-то говорить.
   Я посмотрела в сторону жарко полыхающих костров, у которых во всю продолжалось веселье, потом на звезды, мелькающие в разрывах туч. Голова слегка кружилась от выпитого, но свежий воздух отрезвил меня, и мысли наполнились кристальной ясностью.
   - Я сделаю всё, чтобы не причинить Джеку боли, - произнесла я, не замечая, что думаю вслух, - достаточно он уже вынес в своей жизни...
   Уильям недоуменно нахмурился.
   - Причинить боль Джеку? О чем ты? Разве это вообще возможно?
   - А с чего ты взял, что нет? - такая нечуткость меня задела, это было совсем непохоже на Уилла, - он что, не человек?
   Уилл пожал плечами.
   - По-моему, ему на всё наплевать, в том числе и на боль.
   - Он просто не показывает этого. Как можно быть таким бесчувственным?
   - По-моему, просто это ты - слишком легковерна! Джек Воробей - лгун из лгунов и ради своей выгоды он заморочит голову кому угодно, даже тебе!
   В памяти ярко вспыхнули картины совсем недавнего прошлого - Джек играет мне на гитаре...его взгляд...пожатие руки...бешено бьющийся пульс на висках, под моими пальцами...губы, искусанные до крови...
   "Я всего лишь грязный пират"
   И это всё - ложь?
   - Нет, Уилл, ты ошибаешься, - произнесла я, тяжело дыша от охватившего меня волнения, - Джек - такой же человек, как и все мы, он страдает такой же болью и плачет теми же слезами. Только не при вас. И если ты, зная его так долго, до сих пор этого не понял, мне остается только пожалеть тебя!
   Я развернулась и бросилась назад к костру прежде, чем Уилл смог меня удержать.
   - Джек, я...
   Я резко затормозила. Это был вовсе не наш костер - вокруг сидели какие-то незнакомые мне люди. Они алчно уставились на меня.
   - Что это у нас тут, разрази меня гром! - поднялся с места один из них, - девчонка в мужском платье, или меня зовут не Джон Смит! Всегда любил таких красоток - они сопротивляются обычно дольше!
   - Благородные доны меня неправильно поняли, - хладнокровно произнесла я, пятясь. Отовсюду на меня из полумрака смотрели глаза, поблескивающие в алом свете костра, точно у волков, - я просто...эээ...ошиблась костром!
   - Да нет, ты пришла как раз туда, куда надо! - ухмыльнулся пират, - хватай её, ребята! Сейчас будет потеха!
   - Сначала поймайте! - я выскочила из светового круга, отбрасываемого костром, увидела, как со всех сторон ко мне кинулись быстрые тени, бросилась бежать...и со всего размаху налетела на кого-то, невидимого в темноте.
   - Пусти! А ну, прочь с дороги! - мною овладело какое-то безумие.
   - Тихо, цыпа, тихо, это я! - произнес знакомый голос, - эй вы, а ну сдайте назад! Давайте, давайте - или хотите бросить вызов капитану Джеку Воробью?
   Я услышала характерный свист доставаемой из ножен шпаги. Из темноты донеслось недовольное ворчание.
   - Так бы и говорила сразу, что девка Джека Воробья...нечего было кочевряжиться...только встали зря! Эх, давайте-ка выпьем, что ли, ребята!
   Голоса отступили и потерялись во всеобщем шуме.
   - Как ты, милая? - встревоженно спросил Джек, и только тут я осознала, что стою, спрятав лицо у него на груди. Резко, как просверк молнии - запах старого полотна и соли, гладкая теплая кожа в вырезе рубашки...я почувствовала секундное головокружение.
   - Да ничего, всё в порядке, - я смущенно отступила на шаг, - как это меня угораздило? Пить надо меньше...
   - Я же говорил - осторожнее! - Джек укоризненно посмотрел на меня, - я тебя давно ищу. Здесь не место для увеселительных прогулок.
   - Пойдем на "Жемчужину"? - прошептала я полувопросительно-полуумоляюще.
   - Да, пойдем! - решительно произнес Джек, вкладывая шпагу в ножны, и обнял меня за плечи.
   Мы протолкались через веселую толпу и направились вдвоем вниз по темной улице к пристани.
  
  
  
   XXXV.
   "Куда это ром вечно исчезает?"
   Капитан Джек Воробей, ПКМ-2
  
  
   Шум праздника затихал вдали. Наши с Джеком шаги гулко звучали на пустынной улице, освещенной луной. Был самый глухой час, и казалось, что до рассвета ещё целая вечность и эта ночь принадлежит только нам. Это было замечательное чувство.
   - Джек, а как же Уилл и Элизабет? - спохватилась я, когда мы уже прилично отошли от Пиршественной поляны.
   Джек недовольно фыркнул.
   - Ты что - их мама? Всё будет нормально, сами придут. Хватит тебе уже кудахтать над ними.
   - Привычка, - улыбнулась я.
   Мы помолчали немного. Джек время от времени прикладывался к бутылке, которую подобрал где-то у костров, и я слышала, как жидкость плещет о стеклянные стенки. Я тихонько рассмеялась своим мыслям.
   - Ты чего? - спросил Джек.
   - Теперь все окончательно уверятся в том, что я - твоя подружка, - я усмехнулась, - впрочем, по-моему, мало кто в этом сомневался.
   - Да, пожалуй! - засмеялся и Джек, - а ты что-то имеешь против?
   - Раньше имела. А теперь - не знаю.
   - Не знаешь?
   - Нет.
   - А когда будешь знать?
   - А понятия не имею!
   Мы снова захохотали. Зигзаги, которые мы выписывали по улице, стали ещё замысловатее.
   - Слушай, у меня идея! - внезапно загорелся Джек, - давай плюнем на всё и выйдем в открытое море!
   - Сейчас, что ли? - я вытаращила глаза, - каким это образом - на черепахах?
   - Да нет же - завтра! Надоело мне тут, даже на Тортуге придумают какую-то обязаловку...уйдем в море, Ксю - ведь только там мы будем свободны!
   - Настоящая свобода - это свобода от всех, - глубокомысленно произнесла я.
   Джек энергично взмахнул руками.
   - Черт с ними, с этими мудрыми высказываниями! В море мы будем свободны, будем жить так, как захотим, и никто не посмеет нам указывать! Пошли, Ксю! Бежим!
   И мы бросились вперед, земля замелькала под нашими ногами, дыхание сбивалось в груди, сердце трепыхалось, как пойманная птица...и мне чудилось, что счастье, переполнявшее меня, вот-вот поднимет меня над землей.
   На секунду мне показалось, что в просвете между домами промелькнула какая-то тень, и растворилась во мраке...как будто кто-то следил за нами...но, думаю, мне всё же показалось. Спьяну чего только не померещится.
  
   Проснулась я оттого, что нечто твердое очень больно впилось мне в щеку, и с болезненным стоном приподнялась на своем ложе. Голова не болела, но стоило хоть немного её опустить или наклониться самой, появлялось совершенно четкое и весьма неприятное ощущение, будто мозг превратился в свинцовый шар и перекатывается внутри черепа.
   Я лежала в каюте Джека на том самом сундуке, на котором в свое время кемарил Уильям. Казалось, это было сто лет назад. Резные украшения на крышке сундука, судя по ощущениям, оставили весьма глубокий след на моей физиономии. Яркий солнечный свет бил в окна и падал на деревянный пол веселыми квадратиками.
   Джек спал, свернувшись калачиком на своей койке. Подушка валялась на полу, и он уткнулся лицом в сгиб локтя, спрятав глаза от света. Вторая рука свешивалась с койки, так что застиранный манжет рубашки почти подметал пол.
   Я тихонько сползла с сундука и на цыпочках, чтобы не потревожить голову, переместилась к изголовью Джека. Он тяжело дышал во сне, бандана его вся пропиталась потом - в каюте было невыносимо душно.
   - Джек! - прошептала я и поморщилась - шар перекатился в голове и надавил на глаза, - Джек, проснись! Петушок пропел давно!
   Пират издал некий странный звук, что-то среднее между стоном и рычанием. Потом слегка повернул голову и приоткрыл один глаз цвета темного агата. Белок глаза покраснел, в одном месте сосуд лопнул и растекся розовым пятнышком.
   - Пристрели меня! - хрипло пробормотал Джек.
   - Ага...топора под рукой нет! - я пошарила взглядом по столу, - слушай, неужели мы вчера всё выпили?
   Джек застонал - на этот раз в полный голос. Вчера вечером - вернее, ночью - мы вернулись на "Жемчужину" с такими ясными головами, что разговорились и довольно долго болтали "за жизнь" в каюте Джека, периодически прикладываясь к его запасам. И вот он, результат. Началось в колхозе утро...
   - На кой мы так надрались, Джек, ты не знаешь? - я зашипела сквозь зубы - шар в голове опять решил поразмяться.
   - Да нет, ещё ничего... - Джек, как сомнамбула поднялся с койки и остановил взгляд на одной из бутылок, стоявших на столе, - сейчас выпьем ещё, и всё будет в порядке...
   - Может, не стоит? - пробормотала я. Одна мысль о выпивке навевала тошноту.
   - Может и не стоит, - неожиданно согласился Джек, - открой окно, цыпа, сделай доброе дело...черт, пить как хочется!
   Я открыла окно, потом мы выползли на палубу и притащили с камбуза ведро пресной воды. Напились, смочили лицо и грудь и нам стало немного полегче. Солнце было в самом зените, жара стояла невыносимая, а море сверкало так, что, казалось, эти отблески впиваются через глаза прямо в мозг.
   - А где же все? - я только сейчас заметила отсутствие команды.
   - Наверное, ещё не вернулись с поляны. От Моргана обычно никто так рано не уходит, нам с тобой повезло.
   - Это как сказать! - простонала я, - может, там бы мы так не напились!
   - Поверь мне, цыпа, - проникновенно произнес Джек, - ТАМ мы напились бы ещё больше...у меня всё-таки ром поприличнее, а Морган угощал, разумеется, самым дешевым...вот это настоящее пойло, как говорит наша несравненная Элизабет.
   - Надеюсь, с ней и Уиллом всё в порядке, - озабоченно произнесла я, - всё-таки, Джек, мы не должны были оставлять их там одних!
   Джек только рукой махнул.
   - Да ничего с ними не случилось, я тебя уверяю!
   - Мне бы твою уверенность!
   - Сейчас ты её получишь! - ухмыльнулся Джек и указал куда-то поверх моего плеча.
   Я обернулась. К "Жемчужине" подходили две шлюпки - в одной из них я с облегчением увидела Уилла и Лиз, остальная команда, похоже, тоже была в полном сборе, хотя и имела несколько помятый вид. В хвосте попугая мистера Коттона явно не хватало половины перьев, а Гиббс обзавелся шикарным синяком под глазом.
   - Глазам своим не верю! - произнес Джек, когда они поднялись на палубу, - что это с вами, дети мои?
   - А что? - удивился мистер Гиббс.
   Джек окинул своих людей подозрительным взглядом.
   - Неужели вы сейчас ещё скажете, что готовы выйти в море немедленно?
   - Разумеется, готовы, кэп! - кивнул мистер Гиббс и с гордостью добавил, - я специально не давал ребятам разбрестись - как чувствовал, что вы захотите с утра пораньше сняться с якоря!
   По моим скромным наблюдениям, было уже не то что "с утра пораньше", а и вообще далеко за полдень, но я не сочла нужным заострять на этом внимание.
   - Так вы отдаете приказ, кэп? - спросил мистер Гиббс.
   Джек ещё раз недоверчиво оглядел команду и, наконец, кивнул.
   - Да. Ставим паруса и вперед.
   - А курс?
   - Что - курс?
   - Ну...куда мы направляемся?
   - Пока в открытое море, мистер Гиббс, - задумчиво произнес Джек, - пока так...
   - Давайте, ребята, вы слышали приказ! - крикнул боцман, - снимаемся с якоря, паруса ставьте! Живо, живо!
   Я подошла к Джеку. Он всё ещё никак не мог справиться с удивлением - подозрительно поглядывал по сторонам и хмурил свои красивые брови.
   - Ну вот видишь, Джек, - заметила я, улыбаясь, - не такой уж ты никуда не годный капитан, как утверждал.
   Джек передернул плечами.
   - Ты не понимаешь. Гиббс это делает просто потому, что чувствует свою вину перед тобой, Уиллом и Лиз. А на меня ему плевать. Поверь, я его столько лет знаю...
   - Ничего не плевать! - возмутилась я, - и потом - разве ты хоть раз давал понять им, своему экипажу, каково тебе приходится? Как они могут сочувствовать тебе в чем-то, если ничего о тебе не знают?
   - Даже если бы я захотел, то никогда бы им об этом не сказал, - твердо произнес Джек, - капитан не должен показывать свою слабость, иначе команда не будет его уважать.
   Я покачала головой.
   - Всё зависит от того, как им об этом сказать, Джек. Все мы люди и если они поймут, что и тебе многое дается нелегко, но ты находишь в себе силы держать в узде свои слабости и недостатки - то именно за это и будут тебя уважать!
   Джек сделал нетерпеливое движение головой, что означало "не трудись, я всё равно останусь при своем мнении". Вплетенные в пряди украшения затанцевали.
   - Они любят тебя, Джек, - заметила я, - любят тебя и восхищаются тобой. Зря ты так...
   - Да, до такой степени любят, что делают, что им вздумается, и плюют на мои приказы, - перебил меня Джек, - полно, цыпа! Я понял тебя, но это пираты и с ними можно говорить только на одном языке - языке страха. Вот если бы я вздернул парочку из них за эту историю с фрегатом, а Гиббса посадил бы в карцер на хлеб и воду, предварительно угостив плетьми - вот тогда они бы десять раз подумали в следующий раз, прежде чем нарушить моё приказание!
   Джек стиснул кулаки так, что побелели пальцы, и на его лице появилось незнакомое мне свирепое выражение.
   Я мягко коснулась его руки.
   - Не надо, Джек. Ты ведь и сам понимаешь, что не сделаешь этого. Ты бы потом ненавидел себя, если бы поступил так, верно?
   Джек глубоко вздохнул. Потом бросил на меня быстрый взгляд и взял меня за руку. Я заметила, что он часто так делает - словно спрашивает разрешения взглядом.
   - Ты права, цыпа. Ты иногда пугаешь меня до чертиков, но ты права. Я действительно не смог бы так поступить, - он снова вздохнул, - что говорит только об одном - всё о том же. Я никудышный капитан и этого не изменишь.
   Он ласково сжал мою ладонь, потом отпустил и медленно, слегка пошатываясь, пошел в каюту. Я беспомощно смотрела ему вслед.
   "Жемчужина", величаво расправляя свои черные паруса, покидала Тортугу.
  
   Как и хотел Джек, мы поплыли, куда глаза глядят. Точнее, он-то наверняка, конечно, знал, где мы находимся - мало приятного оказаться в открытом море без пищи и воды - но лично я совершенно не интересовалась целью нашего путешествия.
   Так прошло несколько дней, потом ещё несколько. Мы с Уиллом возобновили наши фехтовальные занятия и мои мускулы и связки снова наполнились ноющей болью - хотя и не такой сильной, как тогда, когда я только приступила к тренировкам. В перерывах я приставала к мистеру Гиббсу с просьбами рассказать об устройстве нашего судна и о том, как им управлять. Погода стояла хорошая, горизонт был чист и боцман охотно посвятил мне своё свободное время - благо у всех нас был его явный избыток. Пинтел и Регетти взялись учить меня лазать по мачтам, попутно называя мне части рангоута и такелаж. Оказалось, что на корабле всё устроено очень логично и понятно, названия запоминались легко. От постоянных упражнений страх мой совершенно прошел, и я без опаски забиралась уже аж до самого салинга - той самой части мачты, на которой мы с Джеком провели не так давно несколько весьма неприятных минут. Правда, "Жемчужина" была поменьше "Летучего Голландца" и грота-салинг располагался не так высоко, да и не в шторм я туда забиралась, но всё равно, глянешь вниз - и дух захватывает.
   Почти на самом верху фок-мачты находилась смотровая площадка. Она довольно долго будоражила моё воображение - фактически с того самого момента, как я попала на "Жемчужину". Очень хотелось взглянуть на море с высоты почти что птичьего полета. Когда я осмелела настолько, что рискнула забраться туда, то стала там частым гостем. Пираты не могли понять, как можно лазать по мачте удовольствия ради - ведь для них это была такая же повседневная рутина, как для нас - поездки в общественном транспорте. И романтики ровно столько же. Но я забиралась на площадку и подолгу сидела там - особенно под вечер, когда закат властвовал над морем, небом и над нашими душами. Старалась только слезть до темноты, потому что иначе кому-то почти наверняка пришлось бы меня снимать.
   В один из таких вечеров я сидела на своем, уже любимом месте, прислонившись спиной к мачте, смотрела на горизонт и слушала шелест волн. Судно мягко покачивалось подо мной; на палубе было пусто, даже вахтенные смылись, а из кубрика периодически доносился раскатистый хохот - кого-то добивали в кости. Там, в кубрике, была вкусная еда и выпивка и хорошая компания. Эх...почему же я не могу удовлетвориться такими вот простыми житейскими радостями? Почему меня вечно тянет куда-то за горизонт, почему я не могу жить спокойно, как все люди? Ведь я много раз пыталась, я жаждала обрести тихую гавань и мирно прожить там отпущенный мне срок...но проходило время...и я понимала, что не могу больше находиться в этой гавани, что я в ней задыхаюсь. Неужели мне никогда не обрести покой? Так и буду скитаться всю жизнь - со всеми и ни с кем, пока где-нибудь меня не настигнет запоздалый и одинокий конец...
   Я поняла, что сейчас совсем расстроюсь - да ещё кроваво-красный закат навевал грустные мысли - и, чтобы отвлечься, начала перечислять на память названия канатов, проходящих поблизости.
   - Бом-кливер-леер, фор-трюм-штаг, фор-бом...эээ...
   -...брам-штаг, - закончил вдруг откуда-то снизу знакомый голос, - слушай, зачем тебе всё это, а?
   Я вздрогнула от неожиданности - и от радости.
   - Джек!
   Капитан Воробей ловко взобрался на площадку. Последнее время он совсем стал отшельником в своей каюте, но открытое море всё же слегка улучшило его настроение. Я часто видела, как он наблюдает с мостика за моими героическими покорениями мачт, не делая, однако, никаких попыток принять более деятельное участие в учебном процессе. Джек стал таким нелюдимым, что я тоже не рисковала приближаться к нему - думала, что он хочет побыть один, может, подумать над чем-то. Но я тосковала по нему - мне не хватало его общества, его золотозубой ухмылки и даже его насмешек. Уилл и Элизабет довольствовались друг другом, а вот мне было одиноко - только теперь я по-настоящему поняла, насколько привязалась к Джеку за время нашего путешествия. Когда он был в настроении, то весь экипаж просто покатывался над его шутками и рассказами и мы часто под вечер просили Джека рассказать что-нибудь - когда дневная жара спадала, и можно было сидеть на палубе без риска получить солнечный удар. Однако с тех пор, как мы отплыли с Тортуги, он ни разу не оставался по вечерам среди нас...
   Какая же причина побудила его забраться на такую верхотуру - неужели же только для того, чтобы поговорить со мной? Мною овладело любопытство, и я с нетерпением взглянула на пирата, ожидая, что он скажет.
  
  
   XXXVI.
   "А-а! Джек Воробей не знает, чего он хочет!"
   Тиа Далма, ПКМ-2
  
  
   - Скажи, зачем ты всё это учишь? - спросил Джек ещё раз, - ты что, собираешься остаться с нами?
   От этого вопроса у меня заныло в груди. Я перевела взгляд на море.
   - Честно говоря, я не знаю, Джек. Здесь я для всех только обуза...
   Джек фыркнул.
   - И это говорит человек, освободивший меня от долга перед Дэйви Джонсом, дравшийся с Бекеттом и прыгавший с грот-мачты "Летучего Голландца"! Я ничего не упустил?
   - Ещё танцевавший перед туземцами, - улыбнулась я.
   - О, точно! Какая обуза, цыпа? Мы тут все кругом в долгу перед тобой, - Джек изящным движением присел рядом со мной. Смотровая площадка, не в пример марсам, была очень маленькая, нам двоим едва хватало места - приходилось плотно прижиматься плечом к плечу. Сквозь тонкий рукав рубашки я чувствовала тепло тела Джека, и мне было так спокойно и хорошо, как никогда в жизни.
   Удивительный человек - будучи сам полон противоречий, он, тем не менее, внушает другим непоколебимую уверенность в себе!
   - Ты бы хотел, чтобы я осталась? - напрямую спросила я.
   - Не знаю, - ответил Джек, - ты такая...странная. Иногда от твоих слов меня просто в дрожь бросает, - он усмехнулся, - вот как сейчас.
   - Правда, что ли? - огорчилась я.
   - Да нет, на самом деле я просто высоты боюсь, - признался Джек.
   - Ты шутишь?!
   - Ничуть. Совершенно серьёзно.
   - Да ведь ты же моряк, полжизни, наверное, лазаешь по мачтам!
   - Ну вот сколько лазаю, столько и боюсь, - поморщился Джек.
   - А как же тогда, на "Голландце"? Что-то не заметила, чтобы тебе было страшно - это я тряслась там, как желе.
   - Так деваться было некуда, цыпа! - развел руками Джек, - и потом - тогда я должен был помочь тебе, это помогло преодолеть страх.
   - Джек, - я покачала головой, с восхищением глядя на пирата, - у меня просто нет слов! Ты смелый человек, Джек Воробей!
   - Да какой я смелый, брось! - отмахнулся Джек, но я видела, что ему приятна моя похвала, - вот ты смелая - забраться так высоко с первого же раза, да ещё в шторм! Хотя, - он хитро улыбнулся, - я не сомневался, что ты заберешься - иначе бы и не полез туда.
   Я засмеялась.
   - Это потому что когда я рядом с тобой, то чувствую себя всегда, будто Джейн с Тарзаном.
   - С кем? - не понял Джек.
   - Неважно. Я хотела сказать, что рядом с тобой ничего не боюсь, Джек. Боюсь только одного - потерять тебя.
   Джек протянул руку и накрыл мою ладонь своей. Я в который раз уже поразилась, какие у него тонкие и изящные пальцы - руки пианиста или художника, но никак не пирата. Кем же ты был, Джек, до того, как "Черная Жемчужина" стала единственным, что тебе по-настоящему дорого?
   - Ты меня не потеряешь, - произнес он и в его голосе снова появились нежные нотки, которые я впервые услышала, когда очнулась на борту "Летучего Голландца".
   Я с замиранием сердца взглянула на него. Лицо у Джека было несколько странное и лишь через пару секунд, когда мне удалось справиться с охватившим меня волнением, я поняла, что это выражение дискомфорта.
   - Что такое, мой хороший? - мягко произнесла я, - тебя что-то беспокоит?
   Джек медленно кивнул, словно делая над собой усилие.
   - Слушай, я понимаю, что это очень глупо, - смущенно произнес он, -...но не могли бы мы...эээ...спуститься на палубу?
   - О, да конечно! - спохватилась я, - конечно, слезаем!
   - Извини, - пробормотал Джек, поднимаясь и пряча от меня глаза, - романтик из меня никакой...
   - Да так и так надо спускаться, уже темнеет, - я осторожно перебралась на ванты, - а то я тут засиделась пару дней назад - так пришлось звать Регетти, чтобы он меня подстраховал - было уже так темно, что я боялась слезть сама. Вот видишь, а говоришь, я смелая!
   - Ты очень смелая, - произнес Джек негромко, спускаясь вслед за мной.
  
   - Пойдем ко мне! - предложил Джек, когда мы спрыгнули на палубу. Закат уже догорал, лишь розовые полосы на западе отмечали место, где солнце погрузилось в океан. Подул свежий прохладный бриз, что было необыкновенно приятно после дневной жары.
   - Жалко уходить с палубы, - я глубоко вдохнула вечерний ветер, - так хорошо!
   - А у меня окно открыто и есть вино, - Джек хитро улыбнулся и приподнял брови, - настоящее испанское - пробовала когда-нибудь?
   Он галантно предложил мне руку. Я тихонько засмеялась и взяла его под локоть.
   - Ты меня совсем споишь, Джек!
   - Это вином-то? Да брось! Оно ж как сок, даже говорить не о чем!
   Я только головой покачала. Мне было так легко с ним сейчас, как будто и не было этих нескольких дней почти полного отчуждения.
   - Джек, а почему ты так редко выходил из каюты в последние дни?
   Пират пожал плечами.
   - А надо было? Море спокойно, корабль идет...- он неожиданно взглянул на меня почти осуждающе, - а чего ж ты сама не зашла ко мне?
   - Не хотела тебя тревожить, - виновато произнесла я.
   - Ну вот видишь, а я там сижу и думаю, что никому не нужен и даже ты про меня забыла, - и Джек сделал такое лицо, будто вот-вот заплачет.
   Я невольно засмеялась.
   - Вот она, разница между мирами! Из-за таких вот недопониманий и начинаются войны!
   - Ну, мы с тобой ведь воевать не собираемся, верно? - Джек с улыбкой наклонился ко мне. Мы стояли у самых дверей каюты, последние отблески заката гасли на стеклах, на лице Джека лежали глубокие тени.
   - Смотря что понимать под войной, - произнесла я с едва заметным оттенком двусмысленности и тоже улыбнулась.
   - Ну как же? - Джек придвинулся ещё чуть ближе. Его мягкий голос напоминал мурлыканье сытого льва во мраке, - война - это пушки...абордажные сабли...
   Мы стояли теперь так близко, что я ощущала тепло, исходящее от его тела; пышные волосы Джека почти касались моей щеки.
   - Знаешь...думаю, они тебе не понадобятся, - негромко произнесла я, встречаясь с ним взглядом. И - удивительно, но в его глазах на сей раз не было ни тени страха, лишь доверие и желание быть ближе ко мне. Они звали. И теперь я чувствовала, что могу откликнуться на их зов.
   В этот момент послышались легкие шаги - кто-то поднимался по трапу на палубу. Джек вздрогнул, точно очнулся от сна и отстранился от меня. Он преобразился с поразительной быстротой - только что я ощущала его душу рядом с моей и вот уже передо мной снова капитан Джек Воробей, самый проницательный и самый непроницаемый человек в мире.
   На палубу вышли Уилл и Элизабет. Не заметив нас с Джеком, они подошли к фальшборту и замерли возле него - две стройные фигуры на фоне угасающего розовато-красного зарева. На Лиз было светлое платье - я с удивлением поняла, что впервые вижу её в платье, так сказать, вживую. Молодые люди держались за руки и молча любовались закатом. Уилл нагнулся и поцеловал девушку. Она закинула руки ему на шею, прижалась к нему всем телом; он ласкал ладонями её волосы, потом скользнул губами вниз по её шее к вырезу платья.
   Я покосилась на Джека - он тоже смотрел на Уилла и Лиз. Вот сейчас отмочит одну из своих штучек и разрушит всю идиллию! Но я ошиблась. Сейчас, когда Джек думал, что никто на него не смотрит, его смуглое лицо снова смягчилось и приобрело мечтательное выражение, которое ему очень шло - в такие моменты он казался совсем молодым. Но через несколько мгновений словно облако набежало на его чело, углы красиво очерченных губ горестно опустились и он отвел взгляд от влюбленной четы. В это мгновение я повернула голову и посмотрела ему прямо в глаза.
   Лицо его дернулось и мне показалось, что в первый миг Джек инстинктивно хотел закрыться, но потом усилием воли сдержал этот порыв.
   В темных глазах была боль.
   "Со мной никогда такого не будет", говорили они, "никто никогда не полюбит меня".
   И я ответила - тоже взглядом, вкладывая в него всю нежность и теплоту, данные мне Богом:
   "Будет, Джек. Тебя можно любить таким, какой ты есть. Потому что ты - замечательный..."
   Удивительно, но Джек меня понял! Хотя...общаясь с Джеком я уже начала воспринимать без удивления самые невероятные вещи. Но он всё равно не поверил мне и даже слегка качнул головой, словно отрицая то, что перешло из глаз в глаза. Тогда я протянула руку и коснулась ладонью его щеки. Он не вздрогнул. И не отстранился от меня. Я ободряюще улыбнулась ему и внезапно в самой глубине темных глаз, за болью и отчаянием увидела нечто, глубоко подавленное, но ещё живое и борющееся за место под солнцем.
   Может, это была любовь?
  
   В тот вечер нам, обитателям "Черной Жемчужины", не суждено было воплотить в жизнь свои романтические планы. Бриз всё крепчал, превратился в порывистый ветер, который с головокружительной быстротой перешел в шторм. Джек отправил нас с Элизабет в каюту, а сам встал к штурвалу и мы, вымотанные качкой, уснули, не дождавшись его.
   Когда я проснулась на следующее утро, Джека не было - то ли он уже встал, то ли вообще не ложился. Скорее последнее, потому что Лиз мирно спала на его койке.
   Я встала и уже надевала жилет, когда услышала шаги за дверью каюты, а потом голос Уилла:
   - Джек, подожди!
   - Ну чего тебе? - неприязненно произнес наш капитан - я видела его силуэт сквозь стекло двери.
   - Я хотел спросить - когда мы пристанем к берегу?
   - Не знаю, а что - категорически острая нужда?
   - Мы с Лиз...хотели бы сойти, - негромко произнес Уилл почему-то виноватым голосом.
   - Ах, вот оно что! - протянул Джек, - ну что ж, в добрый час...доставить вас в Порт-Роял, голубки?
   - Вот спасибо, Джек! А то ты не знаешь, что Бекетт всё ещё охотится за нами! Можешь тогда уж вздернуть нас прямо тут, на "Жемчужине"!
   - Не надо так шуметь, - меланхолично произнес Джек, - это просто вопрос! В таком случае - где же угодно сойти чете Тернеров? Только самовыражайтесь быстрее - я устал, как собака и иду спать.
   - Мы думали, ты нам посоветуешь...что-нибудь. Какой-нибудь порт, где Бекетт не сможет нас достать.
   - Посоветую? Я? - я почти увидела выражение лица Джека в этот момент - "дорогая, мне очень неприятно тебе говорить об этом, но в силу неприятного и крайне неожиданного стечения обстоятельств...".
   - Ну да. Такое место, где нас не смогла бы найти Ост-Индская торговая компания.
   Я открыла дверь каюты.
   - По-моему, она найдет вас везде. Доброе утро, мальчики.
   Джек хмуро посмотрел на меня. У него было серое от усталости лицо, глаза покраснели.
   - Кому утро, а кому...ну-ка, цыпа! - и он, воспользовавшись моментом, просочился мимо меня в каюту.
   Я осталась наедине с Уильямом.
   - Значит, вы решили сойти на берег?
   - Да, - кивнул он, - хватит нам уже мотаться по морю. Пора как-то устраивать жизнь.
   - Хватит мотаться? Да ведь мы только начали! - улыбнулась я.
   Из каюты доносились какие-то разборки.
   - Ну чего они там - койку поделить не могут? - я заглянула в дверь, как раз вовремя, чтобы стать свидетельницей забавной сцены.
   Джек стоял перед своей койкой, уперев руки в бока, и наблюдал за Элизабет, которая медленно-медленно делала невнятные попытки подняться.
   - Это моё место! Лиззи, ну имей совесть, я стоял у штурвала всю ночь!
   - Какой ты всё-таки противный, Джек! - простонала Элизабет, - никакого сострадания к девушке! Поспать не дал...
   - Ну иди вниз и там спи!
   - Там душно и противно!
   - Ну на палубе ляг!
   - Чтобы ты опять "случайно" окатил меня водой? Вот спасибо!
   Пират издал возмущенный стон - на большее его не хватило. Я усмехнулась. Элизабет начала оживать! Знакомые пушки, как говаривал Джек.
   - Ну ладно вам препираться, - произнесла я примиряюще, - Лиз, иди сюда, посекретничаем. Ну иди скорее!
   Мисс Суонн с недовольным видом всё-таки сползла с койки, на которую Джек немедленно плюхнулся лицом вниз.
   - Манатин!* - с досадой выразилась Лиз, но, боюсь, Джек уже этого не услышал - он спал. Так что хлопанье дверью, скорее всего, тоже не возымело эффекта.
   - Послушайте, вы точно хотите вернуться на берег? - спросила я, когда мы расселись на палубе в тени грота. Он ещё не просох после ночной бури и, хлопая от ветра, окатывал нас мелкой водяной пылью - это было очень приятно.
   Уилл и Лиз кивнули почти одновременно.
   - Но ведь если Бекетт вас поймает, то тут же повесит!
   - Поэтому мы и хотим найти такой порт, до которого Ост-Индская торговая компания ещё не дотянулась своими загребущими лапами, - сказал Уилл.
   - Такого порта нет!
   Мы подняли головы. Перед нами стоял мистер Гиббс. Он всю ночь был на вахте вместе с Джеком, и его тоже слегка покачивало, правда, не совсем понятно, от чего - то ли от усталости, то ли от рома.
   - Сейчас только Тортуга - свободный порт, но боюсь, что и это ненадолго, - произнес он озабоченно, - влияние Ост-Индской торговой компании растет, а наша сила слабеет.
   - Нет, только не Тортуга! - поспешно произнес Уилл. Пожалуй, даже слишком поспешно...что-то темнит наш Уильям.
   - Вы могли бы поселиться на каком-нибудь острове, - предложила я, - среди индейцев. Джек рассказывал, что есть племена, дружественные пиратам...
   - Мы не пираты! - сверкнула глазами Лиз.
   - Да, но вас преследуют как преступников!
   "В общем-то, вы и есть преступники", подумала я, но сочла за благо не озвучивать столь щекотливую мысль.
   - Нет, это тоже не подойдет! - отверг мою идею Уилл, - Элизабет - дочь губернатора Ямайки и что - она будет жить на острове и собирать кокосы, как туземка?
   - Ну и ничего страшного, Уилл! - Лиз вложила свои пальцы в ладонь Тернера, - если это спасет нас - пособираю. Это ведь не навсегда.
   - Кто знает... - нехорошо произнес Гиббс, - кто знает...как повернется дело!
   - Что же делать? - Уилл обвел нас растерянным взглядом, - не можем же мы до конца жизни плавать на "Черной Жемчужине" только потому, что за нами охотится Бекетт! Кстати, Ксю, а ты что?
   - Что я что? - не поняла я подвоха.
   - Что ты собираешься делать? Вернешься в свой мир или останешься здесь...с Джеком?
   Все взгляды обратились ко мне. Я отвела глаза и со злостью почувствовала, что краснею.
   - Я не знаю...в любом случае, мы не можем плыть на "Жемчужине" туда, откуда я пришла - это слишком далеко...и слишком опасно! Я никогда не позволю Джеку пойти на такой риск, даже если он сам мне это предложит...а он пока и не предлагал.
   Я никому не говорила о видении, которое посетило меня тогда, на "Летучем Голландце". О своем разговоре с Джеком - разговоре посредством мыслей, когда он и я лежали рядом в беспамятстве. Он тогда намекнул, будто я хочу использовать его, чтобы вернуться в свой мир...и я готова была на всё, лишь бы не дать ему ни малейшего повода подумать, будто это действительно так.
   Я боялась потерять его.
   - Но раз так...- медленно произнес мистер Гиббс, - раз вы не можете остаться нигде здесь, в Карибском море...тогда остается только один путь...
   - ...в Англию! - воскликнула я, прозревая, - как же мы раньше не додумались! Мистер Гиббс, вы гений!
   Гиббс покраснел от удовольствия, несмотря на загар.
   - Да, но...- начала было Элизабет, но закончить ей не дали.
   - Корабль! На горизонте корабль! - крикнул Марти, сидевший на смотровой площадке.
   Я невольно вздрогнула. Теперь этот крик вызывал во мне только одну мысль, беспощадно-ясную - Бекетт! Он где-то здесь...ищет нас...и не отступится, пока не найдет.
   Перенесенные испытания изменили меня так сильно, что я иногда сама себя не узнавала. Ничего во мне не осталось от той беззаботной девушки, которая училась фехтовать на шпагах и, вытаскивая шлюпку на берег во время бури, чувствовала себя участницей какой-то захватывающей игры.
   Всё это прошло, когда я увидела первую пролитую кровь. Испытала сводящий с ума ужас одиночества перед лицом опасности. Увидела дорогого мне человека стоящим на рее с петлей на шее, а потом сама побывала за гранью этого мира, за гранью всего.
   Прошло всего два с половиной месяца, как я попала сюда, но я больше не была Перовой Ксенией, жительницей города Кенигсберга, в 21-м веке. Я была Ксю Варлок, пиратка, преследуемая законом. Джек Воробей был моим капитаном, мистер Гиббс и остальные - моими товарищами, и печать, которой все они были отмечены, уже начала проступать и на моей шкуре.
  
   ________________________________
  
   *манатинами испанцы называли ламантинов - черезвычайно редкий в настоящее время вид морских млекопитающих отряда сирен.
  
  
  
   XXXVII.
   "...или ты знаешь, но боишься в этом признаться?"
   Тиа Далма, ПКМ-2
  
  
   Корабль быстро приближался. Он был крупнее "Жемчужины" и что-то в его силуэте показалось мне знакомым.
   - Ребята, да это же "Сансет", чтоб мне пропасть! - от радости я чуть не свалилась в воду с вант, откуда наблюдала за подходом корабля.
   - Пропадать не надо! - внушительно произнес подо мной мистер Гиббс, - а чему вы радуетесь-то, мисс Ксю? Это ж судно Ост-Индской торговой компании!
   - Насколько я знаю, уже нет! - я быстро спустилась на палубу и напомнила боцману историю нашего освобождения из лап Бекетта.
   Лицо Гиббса прояснилось.
   - Уж не тот ли это Реджи, с которым мы вместе...вот это была бы удача!
   "Сансет" приблизился. В последний миг у меня неприятно похолодело под ложечкой - мне пришло в голову, что за это время корабль мог и вернуться к прежнему владельцу.
   Но всё оказалось в порядке - я уже издали узнала старого пирата, который помог мне раздобыть сердце Дэйви Джонса.
   - Эй, Реджи! - крикнула я и помахала ему рукой. Корабли сошлись.
   - Приветствую вас, бродяги! - крикнул новый капитан "Сансета", - черт возьми, Гиббс, старина! Давненько не виделись!
   Гиббс приветственно взмахнул рукой.
   - Я смотрю, Реджи, тебе повезло больше, чем в последний раз!
   - Не сравнить! - пират с гордостью оглядел своё новое судно. Оно уже явно побывало в переделке с тех пор, как я видела его в последний раз - богатая резьба на корме была вся поцарапана, кое-где на бортах виднелись следы заделанных пробоин, явно нанесенных ядрами. Но в целом корабль остался прежним.
   В этот момент кто-то из команды "Сансета" тоже разглядел знакомцев среди наших. Было решено сцепить суда, что и проделали достаточно ловко, после чего наша команда с Гиббсом во главе перешла на палубу "Сансета", не забыв прихватить несколько бочонков рома из своих запасов.
   Так что когда вечером мы с Уиллом зажгли на "Жемчужине" огни, гулянье шло полным ходом и сворачиваться не собиралось.
   - Хорошо, что погода ясная, - озабоченно произнес Уилл, глядя на небо, где уже высыпали яркие звезды, - вообще нельзя было позволять им так напиваться. А если что-нибудь?
   - Молчи, грусть, молчи... - пробормотала я. Меня саму грызло сомнение - может, всё-таки стоило разбудить Джека? Конечно, ему нужно отдохнуть...и он наверняка будет недоволен, что команда так разгулялась - насколько я знала, пираты позволяли себе напиваться до бесчувствия только в безопасности, в порту...очевидно, я ошиблась.
   - Может, попробуем воззвать к их здравому смыслу? - робко предложила я.
   - Трудно воззвать к тому, чего нет! - фыркнул Уилл.
   - Ну не скажи, мистер Гиббс - человек очень...эээ...ответственный! - заметила я.
   К нам подошла Элизабет.
   - А по-моему, надо присоединится к ним! - неожиданно заявила она, - чего мы тут сидим и киснем - слышите, они уже инструменты настраивают, значит, будут петь или танцевать!
   Уилл выпучил глаза.
   - Ты хочешь идти и пьянствовать с пиратами?!
   - А что такого? На Тортуге было очень весело, и я не понимаю, почему бы нам не повеселиться так же и сейчас! - улыбнулась Лиз.
   - Устами юной девы глаголет истина!
   Мы невольно подпрыгнули. Позади нас стоял Джек Воробей и улыбался. Вид у него был свежий и отдохнувший.
   - Джек! - воскликнула я, - когда ты прекратишь подкрадываться, меня это до смерти пугает!
   - А мне нравится! - ухмыльнулся пират, обнимая меня за плечи, - не серчай, цыпа!
   - Нет, всё, всё! - я делала вид, что хочу оттолкнуть его, - развод и девичья фамилия!
   Джек захохотал.
   - Не спеши, мы ведь ещё не женаты! - он посмотрел на "Сансет", - как я вижу, мои ребятки превесело проводят время! Ну а вы что?
   - Мы проявляем сознательность, Джек, - улыбнулась я, - караулим корабль, чтобы с ним ничего не случилось.
   - А что с ним может случится? - удивился пират, - море спокойно...к тому же Марти остался на вахте.
   Только тут я заметила на смотровой площадке фигурку дозорного, и у меня отлегло от сердца. Всё-таки Гиббс ещё не совсем потерян для общества!
   - У меня есть отличная идея! - внезапно загорелась Элизабет, - я спускалась в трюм - там полно всяких украшений и даже платья есть! Что если мы нарядимся, как на бал? Вот они попадают, на "Сансете"!
   Джек довольно потер руки.
   - Лиззи, ты сегодня просто кладезь премудрости! Так и сделаем! У меня есть настроение повеселиться - так почему бы не сделать это с настоящим размахом?
   - Ура! - пискнула Элизабет и весело поскакала по ступенькам в трюм, захватив по дороге фонарь. Уилл, поколебавшись секунду, последовал за ней.
   - Ну что же ты, цыпа, вперед! - Джек изобразил шутовской поклон.
   - Джек, ты уверен, что это будет...эээ...знаешь, я вообще не фанат платьев.
   - Ну смотри, если не хочешь...- Джек подошел к трапу и оглянулся. Не протянул руки, но взглядом манил меня за собой, - но мне было бы приятно увидеть тебя при полном параде. Кто знает - быть может, такой случай никогда больше не представится. Давай жить этим мигом, цыпа, наслаждаться им. Ведь это всё, что у нас есть.
  
   - Не вертись! Да погоди же, Ксю, я плохо вижу!
   Я сидела на какой-то бочке в трюме, а Элизабет старательно пыталась соорудить из моих волос нечто, хотя бы отдаленно напоминающее вечернюю прическу. У неё самой это получилось на счет раз, да и вообще я была поражена, с какой скоростью Элизабет может принимать боевую готовность в плане нарядов. Со мной, конечно, пришлось повозиться подольше, хотя бы потому, что я наотрез отказалась от корсета, и мы долго копались в ворохе платьев, подбирая мне подходящее по размеру.
   В конце концов, мы решили вообще забыть о бальных платьях с кринолинами и выбрали что-то типа национального испанского костюма - я видела такие платья у танцовщиц фламенко и они поразили моё воображение. Платье было сшито как будто на меня - облегающее, темно-синего шелка, с золотой каймой по подолу и роскошным оборкам, украшающим короткие рукава, оно оставляло открытыми грудь и плечи и выглядело совершенно сногсшибательно. Пышная юбка невесомой волной накрыла мои ноги. Когда я надела это платье, то почувствовала себя...не знаю...только что распустившимся цветком, пожалуй, только такое сравнение может придти в голову.
   Элизабет в восхищении уставилась на меня.
   - Тебе очень идет! Какая жалость, что нет зеркала!
   Про себя я подумала, что может это и к лучшему - вряд ли я буду в восторге от своего лица, загоревшего до черноты под безжалостным карибским солнцем. А так - можно пребывать в блаженном неведении и не заморачиваться.
   - Раз это испанский костюм, необходим цветок в волосы! - я не заметила, как сама увлеклась, - давай поищем что-нибудь!
   Мы с удвоенной энергией принялись рыться в вещах, которые пираты, не думая долго, просто свалили в кучу - дележкой ещё не занимались.
   - О, смотри! - Элизабет держала в руках что-то типа ленты, сплетенной из золотых нитей, - ну-ка!
   Она обвязала лентой мою голову, пропустила её снизу под волосами. Спереди они были ещё слишком короткие, но сзади отросли порядочно. Лиз быстро начала заплетать пряди волос и нити ленты в одно целое.
   - Готово! О, так даже лучше, чем с цветком!
   - Вот только волос у меня негусто, - смущенно произнесла я. Стоило мне подумать, что Джек увидит меня в этом наряде, как сердце сладко сжималось и падало куда-то в пустоту.
   - Ерунда, нормально! - с жаром возразила Лиз, - слушай, а туфли? Я себе нашла, но больше нет, ни одной пары, всё обыскала...
   - С этим проблем как раз не будет! Тащи мой рюкзак!
   Когда Элизабет принесла рюкзак из каюты Джека, я выудила оттуда свои танцевальные туфли. Ну наконец-то и им нашлось применение!
   - Это специальные туфли для танцев! - похвасталась я Лиз, - у них кожаная подошва, чтобы лучше скользить по паркету. Их шили специально на меня!
   - А как же может быть иначе? - удивилась Элизабет.
   Только тут я вспомнила, где я нахожусь. Правильно, ведь никаких заводов тут нет! Не ответив на вопрос Лиз, я наклонилась и принялась зашнуровывать туфли. В рюкзаке, к счастью, нашлись и нейлоновые носки, которые я всегда возила с собой, когда собиралась на танцы...
   - Какое у тебя кольцо, Ксю! - неожиданно удивилась Лиз, - я раньше его не видела! Откуда оно у тебя?
   Хвала всем богам, в трюме царил полумрак, и у меня было время справиться со своим смятением. Я действительно носила подарок Уильяма - простое серебряное колечко с полупрозрачным зеленоватым аквамарином. Я не люблю колец, и давно хотела его снять, но боялась потерять в суматохе. Приходилось таскать на пальце.
   - Это...эээ...подарок.
   Я подняла глаза, надеясь, что моё лицо меня не выдаст. Элизабет лукаво улыбалась, глядя на меня.
   - Кто же тебе его подарил? Неужели Джек?
   Пока я раздумывала, как бы половчее соврать, откуда-то из полумрака трюма донеслось:
   - Девочки, такими темпами мы будем вас ждать до утра! Лучшее - враг хорошего! Вы готовы?
   - Да-да, идем! - Лиз быстрым движением повернулась ко мне; лицо её разрумянилось, глаза в тусклом свете фонаря блестели, точно бриллианты, - ну как тебе?
   На ней было светло-зеленое муаровое платье с изящной отделкой, волосы высоко зачесаны наверх и искусно убраны драгоценностями - молодец девчонка, ловко у неё получается! А я как колода...
   Впервые я почувствовала, что мне уже двадцать восемь и что я старше Лиз - страшно сказать! - по меньшей мере, на десять лет! И это открытие совершенно не прибавило мне мужества.
   - Лиз, ты чудо! - от всего сердца произнесла я, - ты сегодня всех просто затмишь!
   Элизабет весело хихикнула и подхватила фонарь.
   - Идем! - таинственно прошептала она и скрылась во мраке. Я услышала, как быстрые шаги простучали по трапу. Смутно промелькнул следом силуэт Уилла.
   Я стояла одна в темноте и тряслась. Понимала, что это глупо и ничего не могла с собой поделать. Никогда в жизни я ещё не одевалась ТАК и уже тем более не представала в таком виде перед мужчиной, который мне небезразличен. Я машинально потирала ладонь о ладонь - они были холодны, как лед, даже кончики пальцев онемели. Внутри была какая-то странная пустота, отличавшаяся от космической только тем, что была пронизана отчаянным напряжением.
   Надо, наконец, выйти - они же ждут, наверное, только меня...
   - Это ты, цыпа?
   Из-за переборки вышел Джек, он держал в руке фонарь. При виде меня он застыл на месте, как громом пораженный. Да и я, честно говоря, не могла пошевельнуться, только смотрела на него в немом восхищении.
   На Джеке были черные бриджи и ослепительно белая рубашка. Широкий алый кушак, в цвет банданы, перехватывал его тонкую талию. Поверх рубашки на нем была надета короткая черная куртка, как у тореадоров, богато украшенная серебряным шитьем, а на голове красовалась черная шляпа с перьями, тоже расшитая серебром - я в жизни своей не видела ничего более изящного. Сам же Джек выглядел несколько смущенным, но когда он встретился со мной глазами, смущение исчезло, уступив место другому выражению, которое я просто затруднялась истолковать.
   - Что, неужели так плохо? - я сделала шаг ему навстречу и попробовала улыбнуться. Получилось плоховато - губы онемели, как тогда, когда мы висели на мачте "Летучего Голландца".
   Джек тоже шагнул вперед, и я увидела, что на плечах у него плащ из черного бархата.
   - Я потерял дар речи, - хрипло произнес он и откашлялся, - правда. Немногим удавалось поразить меня так, как ты это сделала сейчас, цыпа.
   - Это взаимно, - произнесла я и снова попыталась улыбнуться. Получилось уже лучше, - Джек, ты просто потрясающе выглядишь! Я никогда не встречала мужчины красивее тебя!
   Тонкое смуглое лицо Джека потемнело от румянца. Однако он не стал возражать - да и то правда, глупо отрицать очевидное!
   - Как жаль, что нет зеркала, и ты не можешь увидеть себя со стороны! - сказала я и провела пальцами по его куртке, по роскошному шитью.
   - Я вижу, - улыбнулся он, - в твоих глазах. Большего ни одно зеркало мне не покажет.
   Внезапно кровь отхлынула от моего лица и прилила к сердцу с такой силой, что, казалось, оно вот-вот не выдержит и разорвется от переполняющих его чувств. Голова резко закружилась, и я почувствовала, как Джек подхватил меня, привлек к себе...
   - Эй, ну где вы там? - крикнула сверху Элизабет и ехидно добавила, - целуетесь уже?
   Я резко выдохнула и пришла в себя. Джек всё ещё поддерживал меня под руку, за что я была ему очень благодарна - ноги были, как ватные.
   - Нет, ну до чего обнахалилась девчонка, ужас просто! - я постаралась произнести это возмущенно, но на возмущение у меня просто не осталось сил, - Джек, ты должен принять к ней какие-то меры...эээ...дисциплинарного характера!
   Пират тихонько засмеялся.
   - Жестоко наказывать за правду. Где же твоё врожденное чувство справедливости, цыпа?
   Я посмотрела ему в глаза.
   - Можно тебя попросить, Джек?
   - Всё что угодно, клянусь душой! - темные глаза Джека сверкали, и неожиданно он мне чем-то напомнил Элизабет. То же возбуждение. Восторг. Предвкушение.
   - Не называй меня цыпой. Мне это на самом деле ужасно не нравится. Хотя бы сегодня. Хорошо?
   - Хорошо, родная, - Джек улыбнулся и медленно, не отрывая от меня глаз, склонился к моей руке. От прикосновения его губ по моему телу пробежал огонь, - пойдем!
   И так, крепко держась за руки, мы поднялись по трапу на палубу.
  
  
  
   XXXVIII.
   "Друзья, вы помните капитана Джека Воробья? Убить его!"
   Капитан Барбосса, ПКМ-1
  
  
   Я чувствовала себя, точно Золушка на своем первом в жизни балу. Никогда не думала, что испытаю что-то подобное - и где! В окружении разбойников, на борту пиратского судна, затерянного в Карибском море!
   Джек помог мне перейти на палубу "Сансета", Уилл и Лиз шли за нами. Появление наше среди пиратской пирушки произвело эффект разорвавшегося снаряда. Музыка и разговоры смолкли, точно их отрезало ножом. Все смотрели на нас, и я невольно крепче сжала ладонь Джека. Он ответил мне успокаивающим пожатием и с улыбкой произнес:
   - Ну что же вы замолчали, друзья? Пейте, веселитесь - а мы, с вашего позволения, примкнем к вашему веселью!
   И он, держа меня за руку, проследовал к мостику и устроился на ступенях трапа. Я присела рядом.
   Пираты немного отмерли и зашушукались, потом зашумели и, наконец, начали снова пить и галдеть, как ни в чем ни бывало. На "Сансете" были зажжены все фонари, и освещенная палуба напоминала сцену - чем дальше к бортам, тем гуще полумрак. Море погрузилось во тьму, лишь успокаивающе мерцали рядом огни "Черной Жемчужины"
   К нам нетвердой походкой подошел мистер Гиббс.
   - Ну вы даете, капитан! Девушки, вы просто ослепительны! - и он поцеловал руку сначала мне, потом Элизабет.
   Уильям как-то скромно стоял в сторонке. На нем тоже был роскошный камзол, белая рубашка, а плащ покрывало не серебряное шитье, как у Джека, а золотое. И всё-таки Джек в своем, казалось бы, более простом наряде, затмевал всех нас, включая и Элизабет. Взгляды пиратов - и наших и команды "Сансета" - притягивались к нему, как магнитом. Было в нем что-то необыкновенно благородное, почти дворянское - и в гордой осанке, и в медленном повороте головы, и в ленивом, томном взгляде темных индейских глаз. Рядом с ним Уилл был именно тем, кем он и являлся - красивым мальчиком, одетым в красивую одежду. Он тоже был строен и держался с достоинством, но до Джека в этом плане ему было далеко. Да и то сказать - всё-таки Уилл был ещё очень и очень молод.
   - Ну и где же музыка? - произнес Джек, и я уставилась на него - внезапно он напомнил мне своей манерностью Вилли Вонку. Всё-таки он был очень похож на Джонни, хотя разница и была, только пока я не могла её уловить...может, тело более мускулистое, крепкое? Или что-то в выражении глаз?
   Музыкантов, как оказалось, команда "Сансета" возила с собой развлечения ради. Они вышли в круг. Скрипка, гитара и что-то типа гармони. К нам со всех сторон протянулись кружки.
   - Джек, скажи тост! - засмеялась я. Как у меня было легко на душе!
   Джек плавным движением поднялся на ноги.
   - Друзья мои! - произнес он весело, - давайте выпьем за продолжение! За богатую добычу, за попутный ветер и за то, чтобы наш век, сколько бы ни было нам отпущено, продлился подольше!
   - Ураааа!! - завопили вокруг, - ура капитану Воробью!
   Джек чокнулся со всеми, кто стоял рядом, с Уиллом и Лиз и с улыбкой повернулся ко мне.
   - Капитан Воробей! - я тоже невольно улыбнулась, и прикоснулась бутылкой, которую мне кто-то подал, к его кружке, - за вас!
   - За нас! - поправил Джек и быстро сделал глоток. Потом взмахнул руками и воскликнул, - ну что, танцуем?
   - Да, да! - воскликнула Элизабет, радостно смеясь.
   - Одну минутку! Я тоже хочу кое-что сказать! - остановил её Уильям.
   Но вокруг царил такой шум, что даже я едва его слышала.
   - МОЛЧАТЬ! - рявкнул Джек громовым голосом, так что я подпрыгнула.
   Гомон мгновенно стих.
   - Я хотел сказать... - внезапно Уилл взял Лиз за руку и вышел вместе с ней в середину круга, - многие здесь присутствующие знают нас с Лиз довольно давно...ну, а если кто не знает - я Уильям Тернер, кузнец из Порт-Рояла, а эта девушка - мисс Элизабет Суонн, дочь губернатора Ямайки. И сегодня я попросил её руки.
   Я ахнула от восторга.
   - Да-да! - смеясь, подтвердил Уильям, а Элизабет опустила глаза, крепко держась за его руку, - и представьте себе, получил неожиданный ответ!
   - Неужели положительный? - теперь ахнул Джек. Вокруг захихикали.
   Я, еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться, толкнула Джека локтем в бок.
   - Положительными бывают только анализы! Надо говорить "она сказала "да"!
   - Да ну? Не знал, вот спасибо!
   Но Уилл, как ни странно, не обиделся на нас за паясничанье.
   - Представь себе, ты прав! - весело произнес он, - так что, друзья, сегодня у нас есть ещё одна причина для празднования - наша с Лиз помолвка!
   Что тут началось! Команда "Жемчужины" с восторженными воплями кинулась к Уиллу и Лиз и начала их поздравлять. Уиллу трясли руку, Элизабет в порыве чувств поцеловали и не один раз, да так, что вогнали в краску - некоторые особо прыткие удостоились от неё и затрещины. Что, впрочем, нисколько не омрачило веселье.
   Я обняла Элизабет.
   - Поздравляю, дорогая! Рада, что вы наконец решились!
   Лиз засмеялась.
   - Мы решились уже давно! Но потом передумали. А теперь вот решились снова.
   - Уилл, дружище! - Джек энергично потряс руку Тернера, - желаю вам успешнее наступить второй раз на те же гра...то есть, чтобы в этот раз всё прошло гладко...ну, в плане свадьбы!
   - Так может, ты и поженишь их - ты ведь капитан, Джек! - заметила я, - он может вас повенчать хоть сейчас, только скажите!
   Но по лицам Уилла и Лиз я поняла, что предложение не прошло.
   - Извини, Джек, - смущенно произнесла Элизабет и прикоснулась к плечу пирата, - но я пока не готова отказаться от мечты о настоящей свадьбе...белое платье и всё такое.
   Джек слегка откинул назад голову, так что перья на его шляпе качнулись, и взглянул на девушку из-под полуприкрытых век. Улыбнулся.
   - Звучит шикарно, цыпа. Я знаю, ты всегда добиваешься того, чего хочешь, упорства тебе не занимать. Ты будешь счастлива, - он поцеловал Лиз руку. Выпрямился и крикнул, - музыка!
   Грянул лихой мотив. Уилл схватил Лиз за руку, и они побежали танцевать.
   - А ты что приуныла, Ксю? - спросил Джек, поворачиваясь ко мне, и состроил испуганное лицо, - только не говори мне, что тоже хочешь замуж и белое платье!
   Я засмеялась.
   - Да боже упаси, Джек! Я в эти игры уже давно не играю.
   - Ну и слава Богу! - Джек облегченно вздохнул и протянул мне руку, - в таком случае, разрешите вас пригласить, мисс Варлок!
   - С удовольствием, капитан Воробей! - я сделала церемонный реверанс и вошла в круг вместе с Джеком, чтобы жить сегодняшним днем...и не думать о том, что может случиться завтра.
  
   -...и вот, преследовали они пиратов до ночи, но никак не могли догнать. Ветер окреп и пираты, рискнув парусами, оторвались от сторожевого корабля. Но тут случилось несчастье - парусов подняли столько, что грот-мачта не выдержала и треснула.
   Слушатели ахнули. Джек воспользовался этим, чтобы промочить горло и продолжал рассказывать.
   - Но Пьер Француз не растерялся - он приказал срубить грот-мачту и поднять на фок-мачте и бушприте все паруса, какими только можно было пользоваться при таком ветре*.
   - И что же? - не выдержала Лиз, - им удалось спастись?
   - Нет, они всё-таки попались, - меланхолично произнес Джек, - но им удалось выторговать условие, что они не будут в плену таскать камни или известь.
   Пираты одобрительно загудели.
   - А почему именно такое условие? - удивилась я.
   - А потому что ежели нашего брата поймают, то заставляют три или четыре года подряд таскать камни и известь, точно раба, - пояснил Гиббс, - а кто по истечении этого срока не сдохнет - тех отправляют в Испанию на галеонах.
   - Но не сдохнуть сложновато! - хихикнул Регетти, - и остаться целым тоже сложно, - и он указал на свой глаз, точнее, на пустую глазницу, закрытую протезом.
   - О-о! - сочувственно протянула я.
   - Я помню Пьера Француза, - вздохнул кто-то из команды "Сансета". Мы все сидели вокруг Джека, который сегодня был в ударе и рассказывал так интересно, что никто не смог остаться равнодушным, - славный был малый. А певец и танцор какой - поискать!
   - Да разве ж эти французы умеют танцевать! - фыркнул смуглокожий пират, перебиравший струны гитары, - вот у нас, в Испании мужчины и женщины танцуют так, что земля загорается под их ногами, а зрители забывают обо всем на свете, глядя на них! Чужеземцам этого не дано, кровь у них холодна, как у рыб - куда им воспламенять сердца!
   - Вот как? - усмехнулся Джек, - значит, ты думаешь, что дуэнде может показать в своем танце лишь уроженец Испании?
   - Во всяком случае, я ещё не видел, чтобы кто-то танцевал так, как на моей родине! - с вызовом произнес пират, - вот, например, эта девушка, - и он указал на меня, - хоть она красива, как принцесса, и на ней такое платье, какие надевают лишь наши танцовщицы, готов поспорить, на что угодно - она северянка. А северяне все холодны, как небо и земля их страны, их мысли и чувства медленны и плавны. Им неведомо, что такое настоящая страсть и огонь южной ночи, огонь танца!
   Вначале польщенная, я к концу его речи поднялась с места и уже хотела начать возмущаться, но Джек удержал меня за руку.
   - Погоди, Ксю. Не будем голословны! - и он повернулся к испанцу. Сверкнул золотыми зубами в усмешке, - значит, говоришь, страсть и огонь? А как насчет сыграть так, чтобы наши сердца зажглись? Сумеешь?
   Испанец с поразительной быстротой пробежался пальцами по грифу гитары.
   - За этим дело не станет, - гордо произнес он, - это у нас в крови, как и танец!
   - Любой гасконец с детства академик, - пробормотала я.
   Джек помедлил секунду, словно колеблясь, а потом поднялся и потянул за завязки плаща. Он с мягким шорохом упал к его ногам.
   - Что же ты хочешь, чтобы я сыграл, капитан Воробей? - произнес испанец с плохо скрытой насмешкой.
   - Пасадобль, - спокойно произнес Джек.
   По рядам пиратов пронесся удивленный гул и тут же стих, когда наш капитан сделал шаг вперед.
   - Джек... - я хотела сказать, что не умею танцевать пасадобль, но осеклась под ироничным взглядом испанца.
   Черт возьми! Разве так уж сложно показать страсть, пусть даже и в слегка измененных фигурах танца? К тому же с таким прекрасным партнером!
   Пираты расступились, освобождая нам место. Стало так тихо, что я слышала, как поскрипывают борта кораблей, касаясь друг друга. Испанец сел на ступени трапа, чтобы удобнее было держать гитару, и заиграл.
   Играл он прекрасно - куда лучше Джека. Я уже готова была поверить, что у испанцев это действительно в крови, но тут Джек начал танцевать и я забыла обо всем - об испанцах, о зрителях, обо всем на свете - остался только ритм, выбиваемый струнами.
   "Слушай ритм. И ничего не бойся..."
   Джек стоял ко мне спиной и вдруг, сделав несколько стремительных шагов, опустился на колени - по инерции его протащило немного вперед по гладким доскам палубы и развернуло ко мне лицом. Одним движением он поднялся - тонкий, напряженный, как струна, серебро на куртке сверкает и переливается в свете фонарей, спина выгнута, руки отведены назад - и вдруг сделал словно бы глубокий фехтовальный выпад, только корпус и руки при этом подал назад, а не вперед. В ту же секунду, сама не осознавая, что делаю, я шагнула ему навстречу, подобрав пышную юбку, и, поставив одну ногу на носок, вскинула руки над головой. Джек, не меняя своей склоненной и в то же время гордой позы, сорвал с головы шляпу и отбросил её в сторону. Посмотрел на меня, одобрительно улыбнулся самым краешком губ. У меня перехватило дыхание. Воистину, трудно представить, что лишь случайный каприз природы может создать человека таким, как Джек. Таким поразительно мужественным, таким поразительно красивым.
   Музыка затрепетала, словно горячий конь, сдерживаемый уздой - мы держали её этой паузой. И внезапно я ощутила освобождение. Мы больше не следовали за музыкой - мы взяли над ней власть, она подыгрывала нам в нашем танце.
   Джек выпрямился, и я почувствовала его руку на своей талии, нашла ладонью его вторую руку...быстрым сознательным усилием расслабила руки и плечи, чтобы Джек мог вести меня.
   И он повел. Я забыла обо всем. Я слилась с музыкой и с Джеком, стараясь по малейшему движению его тела предугадать следующую фигуру танца. Ни один танец в жизни не давался мне с таким трудом и вместе с тем с такой радостью, восторгом и упоением. Инстинктивно я чувствовала его отрывистую, яркую манеру - в противоположность тому, как я танцевала раньше - и старалась следовать ей.
   Сколько мы так танцевали? Я не знаю. Несколько минут - а может, несколько лет. Время потеряло значение. Остались только мы - быстрая дробь каблуков, руки Джека на моем теле, стремительные каскады поворотов и - пауза - и мы замираем рядом, гордо выпрямившись, будто две статуи страсти...снова стремительный, сводящий с ума перебор струн - и вдруг Джек подхватывает меня, я крепко держусь за его плечи и чувствую, как ноги отрываются от пола, как Джек кружит меня в некоем подобии тодоса, как развевается платье, шуршащей волной обвивая мои ноги...
   Музыка смолкла.
   Я не сразу осознала, что мы с Джеком всё ещё стоим, обнявшись. Бандана его взмокла от пота, грудь бурно вздымалась, прижавшись к моей груди - мы дышали вместе, словно этот танец слил нас в одно целое. Да так оно и было - ведь чтобы танцевать, нужно чувствовать партнера всем своим существом.
   Постепенно моё восприятие мира, сосредоточенное на Джеке, начало расширяться, словно расходилось кругами - и я ощутила пряный запах нашего пота, свою спину, напряженную и выгнутую под рукой Джека...а потом, наконец, смогла оторвать взгляд от его лица.
   С момента окончания танца прошло всего несколько секунд. Никто не шевелился. Пираты сидели, застыв, точно изваяния. Какие у них были лица! У кого-то радостные, у кого-то печальные, но общее выражение какого-то просветления властвовало над всеми. Испанец отложил гитару, поднялся и, приблизившись, положил руки нам с Джеком на плечи. На лице его было написано глубокое волнение. Потом он повернулся и пошел прочь, скрывшись на баке.
   Постепенно все зашевелились, кто-то откашлялся. Я почувствовала, как Джек расслабил мышцы, и только сейчас заметила, что и сама напряжена так, что даже больно. Но я всё ещё была во власти танца, когда увидела, что Гиббс плачет, сидя на ступенях трапа. Это моментально отрезвило меня, и я кинулась к нему. Присела рядом.
   - Мистер Гиббс, что с вами?
   - Ох... - добряк боцман вытер глаза, - спаси тебя Господь, детка! Когда-то у меня была дочь...такая же, как ты...и тоже прекрасно танцевала...молю Бога, чтобы тебя не постигла её участь!
   - Ну-ну, Гиббс, старина! - произнес Джек, приближаясь и положил ему руку на плечо, - не надо...что было, то прошло, не стоит вспоминать...
   Несмотря на равнодушные слова, в его голосе звучало глубокое сочувствие, и Гиббс бросил на своего капитана благодарный взгляд.
   - Береги её, Джек! Ты ведь знаешь, что...
   - Знаю, знаю! - прервал его пират, - не беспокойся. До сих пор мы вроде бы неплохо справлялись, верно?
   - О чем это вы? - насторожилась я.
   - О том, что мы нагнали на всех тоску своими танцами, милая! - улыбнулся Джек, но отзвуки нашего пасадобля ещё вспыхивали в его глазах, - это надо суметь! Давайте-ка выпьем, друзья, и забудем обо всем!
   Он поднял с палубы бутылку и протянул её Гиббсу. Тот поспешно отхлебнул глоток.
   Только тут я почувствовала, как я устала. Была уже глубокая ночь, а я, в отличие от Джека, днем бодрствовала. Ноги и спина просто отваливались - слишком давно я танцевала в последний раз, тем более в наших танцах нет таких резких и мощных движений.
   - Уфф! - я присела на ступени. Джек тем временем бродил по палубе и искал что-нибудь съедобное среди тарелок, бутылок и обглоданных костей. Я с улыбкой наблюдала за ним. Как он хорош! Одно удовольствие даже просто смотреть, как он ходит, наклоняется со своей причудливой грацией, манерно рассматривает бутылки на свет и брезгливо отбрасывает пустые. И костюм этот ему очень к лицу, он в нем - само изящество, просто настоящий тореадор...
   Мысли мои текли плавно и спокойно. Тем временем упившиеся пираты постепенно засыпали кто где. Даже мистер Гиббс задремал, прислонившись головой к перилам трапа. Во сне он бормотал что-то и всхлипывал.
   Наконец Джек приблизился и присел передо мной на корточки. Лицо у него слегка осунулось, но стало от этого ещё красивее. Он взял мои руки в свои.
   - Ну что, родная моя, пойдем? Не знаю, как ты, а мне совершенно не улыбается перспектива спать на голых досках в окружении наших боевых товарищей, как бы я ни был к ним привязан.
   Я улыбнулась.
   - Да, при любом раскладе в твоей каюте лучше, - и, только сказав, поняла некоторую двусмысленность своих слов.
   Глаза Джека вспыхнули темным огнем.
   - Ты даже не представляешь, насколько! - произнес он вполголоса и слегка привстал, приближаясь ко мне. Притягиваемая, точно магнитом, какой-то неудержимой силой, я невольно наклонилась к нему, наши дыхания смешались...
   ...и снова с поразительной четкостью в мозгу вспыхнула картина - морское побережье, ночь и Джонни - смешной, встрепанный - целует стройную девушку с развевающимися волосами...пронзительно-яркое, до боли, ощущение счастья...
   Внезапно с бака донесся какой-то шум. Прогрохотали шаги по палубе, и перед нами возник тот самый испанец, который играл для нас. Он тяжело дышал, лицо его было искажено ужасом и отчаянием.
   Мы вскочили на ноги.
   - Что случилось? - быстро спросил Джек, не выпуская моей руки. Второй он выхватил из-за пояса пистолет, с которым не расставался, очевидно, никогда. Вот только шпаги при себе у него не было.
   - Скорее уходите! - прошептал испанец, - быстрее, уходите на "Жемчужину"! Это ловушка...
   Внезапно раздался какой-то странный звук, словно треснул кусок шелка. Пират дернулся, со стоном повалился на палубу и забился у наших ног. Из спины у него торчала рукоять кинжала.
   От ужаса у меня даже голос пропал. Мы с Джеком кинулись к доскам, перекинутым на борт "Жемчужины". Платье мешало мне, Джек подхватил меня на руки...
   - Уходите! - продолжал кричать у нас за спиной испанец, корчась в предсмертных муках, - скорее, скорее!!
   - А по-моему, торопиться вам некуда, - произнес странно знакомый хриплый голос, - получить пулю в спину - приятного мало, а, Джек?
   Джек закусил губу и осторожно поставил меня на ноги. Помог спуститься с фальшборта на палубу. И только потом обернулся.
   Шагах в пяти перед нами стояли незнакомые пираты. Их было не меньше дюжины, каждый был вооружен до зубов и поглядывал на нас жадным взглядом. Особенно на меня, что было совсем неприятно.
   А в самом центре этой живописной группы, скрестив руки на груди, стоял наш старый знакомый, капитан Барбосса и улыбался, обнажая гнилые зубы. И, честно говоря, мне стало очень не по себе от этой улыбки...
   ___________________________
  
   *подробнее о похождениях пирата, известного под кличкой Пьер Француз можно прочитать у А.О. Эксквемелина в "Пиратах Америки"
  
  
  
   XXXIX.
   "Сделали, как лучше им. Что ещё от них ждать?"
   Капитан Джек Воробей, ПКМ-1
  
  
   - Барбосса, какой сюрприз! - хладнокровно произнес Джек. Пистолет он по-прежнему держал в руке, дулом вниз, - садись, выпей с нами!
   - А ты знаешь, что алкоголь - это яд, Джек? - прищурился бывший капитан "Жемчужины", - ром очень, очень вредит здоровью. Иногда просто смертельно!
   - Да что ты говоришь?
   - А ты разве сам в этом не убедился? - Барбосса с усмешкой наклонился и вырвал из спины мертвого испанца кинжал. Привычным движением обтер его от крови и вложил в ножны. Меня передернуло, - простаки, ловко же вы попались в ловушку! Не ожидал от тебя такой беспечности, Джек! Хотя, учитывая все обстоятельства...- старый пират окинул меня оценивающим взглядом, - мне трудно тебя упрекнуть.
   - Что тебе нужно, Барбосса? - потерял терпение Джек.
   На мгновение воцарилась гробовая тишина, а потом Барбосса откинул голову назад и захохотал. Стоявшие рядом разбойники подхватили его смех. Тут я заметила, что и остальная часть команды "Сансета" потихоньку поднимается и подтягивается к ним - одни пряча глаза, другие - нагло ухмыляясь.
   Экипаж "Жемчужины" пробудился тоже - эти ошалело крутили головами, пытаясь понять, что происходит.
   - Что мне нужно? - повторил Барбосса, отсмеявшись, - а ты оригинал, Джек! Да то же, что и всегда - мне нужна "Жемчужина", капитаном которой я был столько лет! Это мой корабль! Он принадлежит мне!
   Лицо Джека потемнело от гнева, рука инстинктивно метнулась к шпаге...которой не было.
   - Я уже прикончил тебя один раз, Барбосса! - произнес он с плохо сдерживаемой яростью, - не сомневайся, я сделаю это снова, и на этот раз Тиа не поможет тебе!
   Барбосса свирепо ощерился.
   - Вот как? Посмотрим! Теперь, Джек Воробей, ты не отделаешься отдыхом на необитаемом острове! Я сделаю так, что ты не только никогда не выйдешь в море и не увидишь "Жемчужину", но и пожалеешь, что на свет родился! Хватайте их, ребята!
   Пираты кинулись к нам. Гиббс и остальные вскочили на ноги, началась свалка. Джек заслонил меня собой и встретил нападающих с такой яростью, что у меня мороз пошел по коже. И только тут я заметила, что среди нас нет Уилла и Элизабет. Значит, они на "Жемчужине"!
   - Уилл! - завопила я во весь голос, уворачиваясь от тянущихся ко мне рук, - Уилл, на помощь! На помощь!!!
   Кто-то схватил меня за руку - зря! Я прижала кисть нападающего к себе и рванулась изо всех сил. Кости хрустнули, раздался жуткий вой, я получила сокрушительную затрещину, от которой полетела кубарем и ударилась головой о фальшборт.
   В глазах потемнело, и я уже смутно почувствовала, как меня поднимают на ноги, скручивают запястья веревкой...
   - Ударите её ещё раз - отправитесь прямиком на корм акулам! - рявкнул Барбосса, - кому она будет нужна в таком виде?
   - Рука! - прорычал кто-то у меня над ухом.
   - Черт с ней и с тобой тоже! В трюм её - их всех! Да не сюда, псы помойные, на "Жемчужину" тащите!
   Перед глазами у меня слегка прояснилось. Кровь текла из разбитой нижней губы, капала на платье. Сопротивление Джека и его команды было сломлено. И тут я увидела Реджи - и только тут поняла, почему новоиспеченного капитана "Сансета" не было среди участников пирушки.
   - У нас был уговор, Барбосса, - дрожащим голосом произнес старый пират.
   - Уговор есть уговор, - усмехнулся тот, - корабль - твой. Но молись, чтобы наши пути не пересеклись снова! А ну, пошевеливайтесь, раззявы! - прикрикнул он на своих людей и, растолкав всех, первым перешел по доске на борт "Жемчужины"
   - Реджи! - негромко произнесла я.
   Пират посмотрел на меня - и отвел глаза в сторону.
   - Простите, мисс Варлок...он взял "Сансет" хитростью, но пообещал отпустить, если мы поможем ему захватить "Жемчужину" и капитана Джека...я не смог отказаться. Это первый в моей жизни собственный корабль и ради него я готов на всё...
   У меня просто не было слов. Я была точно сомнамбула, случившееся не укладывалось у меня в голове. Небо на востоке разгоралось, наступало утро. В нежном свете зари платье, плотно облегавшее мой стан, казалось отлитым из металла. Кровь унялась, но губа быстро вспухала. Это было похоже на сон...
   На палубе "Жемчужины" нас встретили бледные, как смерть Уилл, Элизабет и Марти. Вот же раззява, то же мне, дозорный! Хотя...что бы он смог поделать против дюжины вооруженных пиратов?
   Одежда Уилла и Лиз была в полном беспорядке, но меня это мало заботило. Пусть делают, что хотят. Ничто уже не имеет значения...мы проиграли. Какая злобная выходка судьбы! Как был прав Джек, когда призывал меня жить лишь сегодняшним днем, впитывать каждый миг свободы, радости! О, Джек...
   Без всякого сопротивления я позволила увести себя вниз и запереть в камере.
  
   Барбосса ловил нас по собственной инициативе, а не по поручению Бекетта, чего я больше всего боялась. С тех пор, как Джек и Барбосса распрощались, у последнего не было своего корабля и, встретив нас на Пиршественной поляне, он снова почувствовал жажду, владеющую сердцем каждого пирата - выйти в море на своем судне, почувствовать палубу под ногами...приказывать, а не подчиняться приказам.
   На пирушке у Моргана был пират, который похвалялся, что помог одной молодой леди, а в награду сам Морской Дьявол подарил ему корабль - это был Реджи. Разумеется, Барбоссе ничего не стоило узнать имя девушки.
   "Это мисс Ксю Варлок, новая подружка нашего капитана..."
   На этот раз болтливость Пинтела действительно имела для нас самые прискорбные последствия. На рассвете Барбосса проник на "Сансет" и когда его команда во главе с Реджи вернулась на борт, захватил их, заставил следовать за "Черной Жемчужиной" и заманить нас на борт. Сам Барбосса и его головорезы спрятались в трюме и спокойно ждали окончания попойки, чтобы схватить нас сонными. Но, видно, мы с Джеком и правда тронули сердце того пирата-испанца...и он захотел предупредить нас. За что и поплатился жизнью.
   Всё это нам рассказали Пинтел и Регетти, которым поразительная пластичность морального облика позволила тут же присягнуть новому капитану.
   Я не могла понять одного - почему Барбосса, этот негодяй и честолюбец, искал именно "Жемчужину", почему не остался на "Сансете", который и мощнее и больше? Насколько я знала, пираты часто меняли свои корабли на более мощные и крепкие...но тут, видно, сказалось и желание всё-таки взять верх над Джеком и, возможно, тоска по "Жемчужине" - не один Джек любил свой корабль...кроме того "Жемчужина" гораздо быстрее и маневреннее "Сансета", а для пиратского корабля эти качества едва ли не важнее, чем количество пушек и вместимость трюмов.
   На "Жемчужине" было не так много камер, но все они и не понадобились. Мы с Джеком оказались разлучены, со мной сидели Уилл, Элизабет и Гиббс, который ни в какую не захотел служить под командованием Барбоссы. Впрочем, его примеру последовали лишь Марти и Коттон - остальные, не раздумывая, стали членами нового экипажа. Преданность этой троицы очень меня тронула, хотя несколько дней спустя, когда нам стали известны планы Барбоссы относительно нас, я стала уговаривать Гиббса, Марти и Коттона изменить своё решение.
   - Мы идем к острову Эспаньола*, - вполголоса произнес Регетти, раздавая нам похлебку из солонины, и пугливо оглянулся, прежде чем продолжить, - Барбосса собирается продать вас всех в рабство, а капитана Джека... - он запнулся.
   - Договаривай, - спокойно произнес Джек, - кажется, я уже знаю, что ты скажешь...
   - Джека он вернет его прежнему хозяину, полковнику Роджеру Мору, - почти прошептал Регетти.
   На лице Джека не дрогнул ни один мускул, но у меня сердце сжалось, а Гиббс издал приглушенный стон.
   - Черт возьми, он не посмеет!
   - Это Барбосса-то?
   - Но у Мора плантации на Ямайке, - медленно произнес Джек, - зачем Барбосса идет к Эспаньоле? Что ему там понадобилось?
   Этого Регетти не знал.
   "Он хочет разлучить нас", подумала я, "чтобы мы больше никогда не встретились. Я сгину на какой-нибудь плантации и больше никогда не увижу Джека!"
   Джек словно прочитал мои мысли.
   - Нам надо договориться, где мы встретимся, на случай, если придется разойтись. У кого какие предложения?
   - Тортуга! - пожал плечами Гиббс, - какие ещё могут быть предложения?
   - Нужно что-то делать, как-то выбираться отсюда! - прошептал Уилл.
   Элизабет подперла руками свою хорошенькую головку.
   - Может, поторгуемся с Барбоссой? У нас есть что-нибудь, что мы можем ему предложить?
   - Если только проход в мой мир, как Дэйви Джонсу, - уныло произнесла я, - но не думаю, что оно Барбоссе надо - ему и здесь неплохо...
   - Да нет, Барбосса-то как раз может и не отказался бы, - Джек в задумчивости постукивал камнем перстня по зубам, - он любит приключения, этот мятежный прохвост...но уж больно далеко плыть! Джонс-то мог перенестись туда мгновенно, на "Летучем Голландце"...
   Воцарилось гнетущее молчание. Потом я неуверенно повернулась к Гиббсу, Марти и Коттону.
   - Вам надо согласиться на службу у Барбоссы! Это всё-таки лучше, чем стать рабами!
   - А как же вы, мисс Ксю? - в отчаянии произнес Гиббс, сжимая мою руку, - как мы можем позволить этому дьяволу продать вас и мисс Элизабет?
   - Вы нам не поможете, если и сами попадете в рабство!
   - Я ни в какое рабство не пойду, он меня не заставит! - вскинулась Элизабет.
   - Тише! - Уилл зажал ей рот ладонью.
   - Как он мог? - печально произнесла я, сидя на ворохе соломы. Первые дни я сидела в камере в платье - это было жутко неудобно, и по моей просьбе Пинтел отдал нам с Элизабет нашу одежду, а мне принес мой контейнер и жидкость для линз, - ведь именно Барбосса помог вам спасти Джека! Я думала, теперь он на нашей стороне...
   - Цыпа, ты меня удивляешь! - Джек плюхнулся на солому по другую сторону решетки, - на какой это "нашей"? Здесь каждый только на одной стороне - на своей. Что касается меня - я не удивлен, что так вышло. Нисколько.
   - Что же нам теперь делать, Джек?
   Пират пожал плечами. На нем была всё ещё та самая рубашка из тонкого полотна, хоть и изрядно пострадавшая в драке, и ярко-алый пояс. Распахнутый ворот обнажал гладкую, загорелую грудь; на шее у Джека висел мой медальон - я отдала его ему тогда, в штормовую ночь. Мы теперь постоянно передавали его туда-сюда, в зависимости от того, кому он был нужнее.
   - Будем ждать благоприятного момента, - философски произнес Джек, - в первый раз, что ли?
   Но увы - за неделю плавания к берегам Эспаньолы такого момента нам так и не представилось.
   Надо сказать, что я с большим трудом переношу даже сутки высиживания в плацкартном вагоне поезда, а уж неделя в клетке чуть не свела меня с ума. Недостаток движения вообще плохо на мне сказывается. Страшно представить, что бы со мной случилось дальше, если бы наконец в одно прекрасное утро мы не услышали, как с грохотом ударяется о воду якорь и не поняли, что наше путешествие подошло к концу.
   Пинтел и Регетти куда-то исчезли. Вниз спустились пираты из команды Барбоссы, а за ними показался и сам Барбосса. Вид у него был весьма довольный.
   - Ну что ж, дамы и господа, вот мы и прибыли на место! - он сделал знак своим людям, - выведите их на палубу! Всех, кроме девчонок!
   Уилл бросил отчаянный взгляд на Элизабет, Гиббс - на меня. А Джек лишь заговорщицки подмигнул мне и спокойно вышел из клетки. В трюме остались только я, Лиз и Барбосса.
   - Вас, юные леди, я попрошу надеть это, - и пират протянул нам с Лиз платья, в которых мы были на вечеринке, - я вижу, что вы вернулись к прежней одежде, а ведь в платьях смотрелись гораздо лучше... - он с усмешкой пропустил между пальцев прядь волос Элизабет.
   Она отшвырнула его руку.
   - И стоить будем гораздо дороже, верно? Ты грязный негодяй, Барбосса!
   - Колкость глаз не колет, - усмехнулся он, - переодевайтесь, девушки и - кто знает? - быть может, вам повезет и вы не сразу попадете на плантации...
   И он широкими шагами поднялся по трапу, оставив нас с Лиз одних.
   Моя спутница посмотрела ему вслед и яростно выразилась.
   - Элизабет! - поморщилась я, - и этими губами ты целуешь своего папу! Успокойся! Давай готовиться к рабству целенаправленно, раз уж мы так попали!
   - О чем это ты? - недоуменно произнесла Лиз.
   Не отвечая, я молниеносно сбросила одежду, оставив только уже изрядно истрепанное нательное белье, и накинула платье. Потом нагнулась над своим рюкзаком. Какая удача, что я, уезжая из Кенига, забыла выложить эту, в общем-то, походную вещь...
   - Что это такое? - с интересом спросила Лиз, переодеваясь.
   В руках у меня была сумка-пояс из синей водонепроницаемой ткани. У неё было три отделения, все на молниях - они-то и привлекли внимание Лиз. Я быстро собрала контейнер для линз, бутылку с очищающим раствором и очки. Может, забрать обе пары очков? Кто знает, вернусь ли я ещё на "Жемчужину"...нет, оставлю, всё-таки - мало ли что...кстати, хорошо бы взять и ещё что-нибудь, по мелочи...например, спички - я всегда возила с собой коробок в водонепроницаемом пакетике.
   По трапу загрохотали шаги. Я быстрым движением застегнула молнии и закинула сумку-пояс за спину, защелкнув пряжку спереди, на манер портупеи.
   - Здорово! - восхитилась Элизабет, - и по цвету очень подходит к платью!
   У меня просто не нашлось, что и сказать на это, да и не было времени разглагольствовать. Спустившийся в трюм пират - здоровенный угрюмый бородач с рукой на перевязи - схватил нас с Элизабет за руки и почти волоком вытащил на палубу.
   Дневной свет ударил по отвыкшим от него глазам с такой силой, что я зажмурилась. А когда наконец смогла смотреть - ахнула.
   "Черная Жемчужина" бросила якорь в огромной гавани. Вокруг нас стояли десятки судов, всех мастей и калибров, между ними бойко сновали шлюпки. Отовсюду неслись гортанные людские возгласы на разных языках, хлопанье парусов, скрип такелажа, плеск весел. А впереди, на небольшой возвышености, стоял город, окруженный могучими каменными стенами и пушки, грозно глядя на нас с этих стен, держали под контролем всю гавань.
   Так я впервые увидела Санто-Доминго, столицу острова Эспаньола и одну из сильнейших испанских крепостей в Карибском море**.
  
   _________________________________
  
   *в настоящее время остров носит название Гаити
  
   **Санто-Доминго (Санто-Доминго-де-Гузман) - был заложен 4 августа 1496 г. году Бартоломео Колумбом, братом адмирала Христофора Колумба. Это старейший и крупнейший город Антильских островов, выросший на месте разрушенного ураганом города Новая Изабелла - первого испанского города на острове. В настоящее время столица Доминиканской Республики. Санто-Доминго - нaчaльнaя тoчкa иcпaнcкиx экcпeдиций в Aмepикy. Именно с него началась эпоха колонизации Америки.
  
  
  
  
  
   XXXX.
   "Может, лучше три шиллинга? А имя - черт с ним!"
   Капитан Джек Воробей, ПКМ-1
  
  
   От обилия кораблей у меня зарябило в глазах. Как же Барбоссе удалось проникнуть в гавань и почему на нас никто не обращает внимания? Ведь это же "Черная Жемчужина", грозный оплот пиратства на Карибском море...случайный взгляд вверх разрешил моё недоумение. Вместо знаменитых черных парусов матросы принайтовывали к реям обычные, белые.
   Сердце у меня почему-то упало. Даже наше пленение не подействовало на меня так сильно, как это преображение "Жемчужины". Барбосса лишил корабль Джека его главной красы и гордости - парусов. А теперь он лишает Джека свободы...
   Сам Барбосса стоял на палубе в горделивой позе и с довольной улыбкой оглядывал нас, щурящихся от яркого солнца.
   - До чего приятная картина, просто ласкает глаз! - произнес он, - Джек Воробей, связанный, на моем судне! Клянусь преисподней, ради этого стоило даже тебя спасать! Ну а вы, дамы, просто выше всяких похвал! - и он отвесил нам с Элизабет насмешливый поклон.
   Джек состроил гримасу, которая, вероятно, должна была означать улыбку.
   - Предупреждаю, ты совершаешь большую ошибку, Барбосса! Отпусти девушек, позволь им сойти на берег! Это только наше с тобой дело, они здесь ни при чем.
   - Возможно, - ухмыльнулся пират, - но я поизносился в странствиях, Джек! А мне, несомненно, предложат за этих двух красоток неплохую цену, так что я склонен дать отрицательный ответ! Эй, спустить шлюпки!
   Матросы бросились исполнять приказание. Я услышала, как Гиббс скрипнул зубами.
   - Капитан Барбосса! - выкрикнул он, - позволь нам остаться на твоем судне! Мы честные джентльмены удачи и не хотим сгинуть на суше в какой-нибудь вонючей хижине!
   - Попутный ветер, попутный ветер! - пискнул попугай мистера Коттона.
   Барбосса осклабился.
   - Весьма сожалею, господа, но моя команда уже набрана - и в ней найдутся парни помоложе и посильнее вас! Так что придется вам всё-таки совершить небольшую прогулку вместе с барышнями.
   Мне показалось, что Гиббс вздохнул с облегчением - он сделал всё, что мог. Но кое-кто явно не собирался сдаваться так просто. Джек сделал шаг вперед, и я услышала, как звякнуло железо - на нем были ручные и ножные кандалы.
   - А я думал, мы с тобой друзья, Барбосса, - насмешливо протянул он, - нехорошо...
   - Мы с тобой будем друзьями в аду, Джек Воробей! - рявкнул пират.
   - Как скажешь! - парировал Джек.
   Барбосса рывком приблизился к нему, словно хотел ударить. Но лишь произнес сквозь зубы:
   - Посмотрим, что ты запоешь, когда мы прибудем на Ямайку. Старик Мор будет просто счастлив видеть тебя после стольких лет - о да, просто счастлив! Сколько раз ты пытался сбежать от него? Семь? Восемь?
   - Не будь дураком, Барбосса! - негромко произнес Джек, - пока что только мы знаем, что ты нарушил Кодекс и захватил корабль во время пирушки Моргана. А если об этом станет известно на Тортуге, а? Думаешь, тебя за это по головке погладят?
   Барбосса сверкнул глазами.
   - Тем больше причин поскорее от вас избавиться! А ну, давай! - и он грубо подтолкнул Гиббса к фальшборту.
   - Так значит, тебе нужен кто помоложе, Барбосса? - внезапно произнес Уилл.
   Пират развернулся к нему.
   - А что - тебе мало приключений, малыш? Ещё не наигрался в пиратов?
   Уильям решительно вышел вперед.
   - Возьмешь меня в команду?
   - Уилл! - испуганно воскликнула Элизабет, хватая его за руку, - нет!
   - Оставь меня в покое! - рявкнул достойный мистер Тернер, вырываясь, - сколько можно повторять - ты мне противна! Видеть тебя не могу! Отправляйся в пекло вместе с Джеком Воробьем - вы с ним два сапога пара!
   У меня просто челюсть отвалилась. Наблюдавшие эту сцену пираты захохотали. Элизабет, всхлипывая, заломила руки...и медленно, пошатываясь, двинулась к фальшборту. Пираты, хихикая, помогли ей спуститься в шлюпку.
   - Ну что ж, мистер Тернер! - произнес Барбосса, отсмеявшись, - вижу, вы не теряли времени даром с тех пор, как мы расстались! Быть может, из вас ещё и выйдет толк! Добро пожаловать на борт!
   Уилл бросил свирепый взгляд на Джека и с грохотом сбежал по трапу на нижнюю палубу.
   Все пленники уже сели в шлюпки, остались только я и Джек. Я повернулась к нему...не скажу, что я до конца поверила в демонстрацию Уильяма, но мне самой не пришлось играть. Ведь мы снова стояли на палубе "Жемчужины" и на нас была даже та самая одежда, что и той ночью. Конечно, она потеряла уже свой шик и блеск, но всё же оставалась красивой. И Джек был красив. Что я могла сказать ему не прощание здесь, среди десятков чужих ушей? Как ободрить?
   - Как трогательно! - усмехнулся Барбосса, - мисс Варлок, ваша новая жизнь ждет вас!
   Джек смотрел мне в глаза, не обращая на своего бывшего шкипера никакого внимания, словно он был надоедливой мухой. Я тоже смотрела на него и молчала.
   Внезапно Джек поднял руки, насколько позволяла цепь, потянул за концы своего алого кушака и развязал его.
   - Возьми, цыпа, - произнес он - кандалы мешали ему снять кушак.
   Я обвила руками его стройный стан и на мгновение крепко прижалась к Джеку.
   - Вспоминай меня...иногда, - прошептал он мне на ухо и сделал движение, чтобы обнять меня. Зазвенела цепь. Сердце у меня разрывалось, но я не смела плакать - каково ему будет видеть мои слезы? Отстранилась от него, сжимая в руках тонкую, нежную ткань. Кушак бесшумно соскользнул с талии Джека и кровавой полосой лег на палубу. Джек ободряюще улыбнулся мне. Я сделала шаг назад, не отрывая взгляда от его лица. Потом ещё шаг...
   - Не свалитесь за борт, дорогая, это испортит весь момент! - издевательски произнес Барбосса.
   Я бросила на него злобный взгляд.
   - Эй, Ксю! - негромко произнес у меня за спиной Джек.
   Я резко обернулась.
   - К счастью, он ничего не сказал о качестве этих ребят, - произнес Джек с улыбкой. Я недоуменно нахмурилась. И вдруг меня осенило!
   Это же фраза из второго фильма! После неё Джек и мистер Гиббс говорили о Тортуге...значит...Джек хочет ещё раз напомнить мне, что мы встретимся на Тортуге! Но...как он узнал, как вспомнил эту фразу?
   - А ну пошла! - меня грубо схватили за плечи и почти перенесли через фальшборт. Ноги скользнули по влажному дереву и я скатилась в шлюпку, больно ударившись коленями. Коттон и Марти подхватили меня.
   Так я и не взглянула на Джека в последний раз...
   - Свяжите им руки! - велел Барбосса, садясь во вторую шлюпку, - да покрепче!
   Слезы застилали мне глаза, стояли в горле. Сдерживая рыдания, я повязала кушак Джека вокруг своей талии, больше его просто некуда было девать. Получилось стремно, но мне сейчас было не до того...
   И вот снова веревка на моих руках - уже почти привычное состояние! И снова я пленница...шлюпка быстро продвигалась вперед. Обернувшись, я уже не увидела "Черной Жемчужины" - её заслонили другие корабли.
   Джек, ты ведь обещал, что я тебя не потеряю!
   Но почему-то я чувствовала - хотя сейчас судьба разносила нас всё дальше друг от друга, он выполнит своё обещание. Во что бы то ни стало.
  
   Санта-Доминго оказался большим и шумным городом - разумеется, по меркам Карибских островов. И на улицах было довольно чисто - опять же по меркам семнадцатого века. Но это-то как раз было понятно - разведи жители грязь, и им не миновать болезней и эпидемии - разложение наверняка идет с головокружительной быстротой в этом тропическом климате. А народу здесь толкалось просто невероятно много - как я узнала позже, Санта-Доминго был единственным портом, в котором торговали испанцы, именно отсюда товары расходились по островам, поэтому торговля здесь так и кипела.
   Пираты связали нас одной веревкой - получился этакий караван невольников, прямо как в книжке "Пятнадцатилетний капитан". К сожалению, мои познания о работорговле и исчерпывались парой художественных книг. Эх, будь здесь Джек, он бы наверняка смог рассказать немало занимательного об этой стороне современной жизни...пока что я чувствовала себя неплохо, правда, солнце жарило немилосердно и меня начала мучить жажда.
   - Барбосса, куда ты нас тащишь? - наконец не выдержала я, - неужели нельзя было продать где-нибудь поближе, раз уж собрался?
   Пират с досадой покосился на меня.
   - Общение с Джеком Воробьем просто безобразно развращает молодежь! - произнес он, - не рассчитывай зацепиться где-нибудь у берега, чтобы можно было удрать!
   - Ну неужели я похожа на человека, способного откуда-то удрать? - я состроила невинное лицо, - я ведь всего лишь слабая девушка!
   Барбосса фыркнул.
   - Не разыгрывайте комедию, мисс! Я прекрасно знаю историю с Морским Дьяволом. Если не ошибаюсь, именно по вашей просьбе Дэйви Джонс подарил корабль этому раззяве Реджи?
   - Ну...
   - Отпираться бессмысленно. А человек, чьи просьбы выполняет сам Морской Дьявол, не может быть простым...или слабым, - Барбосса сдвинул шляпу на затылок, - я уж молчу про беднягу Керфута - его рука теперь заживет нескоро, кость явно сломана и не факт, что он вообще будет способен выйти в море, когда поправится...собственно, поэтому я и согласился на настойчивые просьбы вашего жениха, мисс! - тут он повернулся к понурой Элизабет.
   Та, похоже, совсем упала духом, потому что ничего не ответила, только отвернулась.
   - Ты сгоришь за это в аду! - процедил сквозь зубы Гиббс.
   - Возможно, - усмехнулся Барбосса, - но только после вас, дорогие мои!
   Он остановился перед низким, приземистым строением, крытым пальмовыми листьями, точно хижины туземцев.
   - Кстати, вот мы и пришли! Заходите без церемоний и будьте как дома! Если вам повезет - какое-то время это и будет ваш дом...хотя я бы не стал на это сильно рассчитывать!
   Обстановка внутри домика оказалась довольно неплохой, несмотря на внешнюю невзрачность. Много было вещей явно привозных, мебель из красивого темного дерева - похожую я видела в каюте Джека, на "Жемчужине". Было очень душно, в воздухе витал сладковатый запах гниющих фруктов.
   Пить хотелось невыносимо, но просить что-то у Барбоссы - ну уж нет, не на такую напал.
   Внезапно циновка, прикрывавшая, очевидно, дверь во двор, откинулась, и перед нами предстал небольшого роста согнутый человечек - из одежды на нем были только мешковатые штаны невнятного цвета - я заметила, что так предпочитает одеваться большая часть простого населения города. Когда он увидел среди нас Барбоссу, его коричневое сморщенное лицо расплылось в улыбке.
   - Барбосса, старый ты разбойник! Сто лет тебя не видел! Каким ветром тебя занесло к нашим берегам?
   - Мне нужно быстро сбыть с рук товар, - равнодушно произнес пират, - да не скупись, мошенник, а то разделаю тебя, как курицу!
   Мулат довольно потер руки.
   - Узнаю твою милую, любезную манеру, Барбосса! Не беспокойся, я дам тебе хорошую цену! Старики мало стоят, но девки хороши, особенно вот эта! - и он без церемоний ткнул пальцем в Элизабет. Та сверкнула глазами.
   Барбосса поморщился.
   - Я спешу. На рассвете они проверят все корабли, сам знаешь.
   - Я тебя не задержу, - перекупщик подошел к проему и свистнул. Вошли два дюжих негра, головами почти подпиравших потолок убогой лачуги, и грубыми пинками начали выгонять нас во двор. Я шла последней и, уже переступая порог, услышала, как Барбосса произнес, понизив голос.
   - Тут есть ещё кое-что. О той, что в синем платье, разговор особый...
   Вот же блин, сейчас он мне ещё и нагадит напоследок!
   В совершенно расстроенных чувствах я даже не сразу поняла, куда это нас привели. И лишь когда грохнула дверь клетки, и щелкнул замок, вздрогнула, словно очнувшись.
   Собственно, эта клетка мало чем отличалась от той, в которой мы сидели на "Жемчужине". Задняя стенка сплошная, остальные три - решетчатые. Ворох грязной соломы на полу...черт, как же ж пить хочется! Потолок клетки был сколочен из досок, и это давало хоть какую-то защиту от палящего солнца, но ни единого дуновения ветра не проникало сюда, в этот тесный двор. Я чувствовала, как пот течет по мне ручьями, и жажда усиливалась с каждой секундой.
   Элизабет удрученно оглядывалась по сторонам. Мы с ней были вдвоем, Гиббс, Марти и Коттон сидели в соседней клетке.
   - Ничего, Лиз, - попыталась я ободрить её, - бывали в переделках и похуже. Ничего. Выберемся.
   - Эй, вы!
   Я оглянулась. У решетки стоял один из негров, с ведром и кружкой в руках. Дал по кружке воды мне и Элизабет, потом остальным.
   - Эй, а побольше слабо выдать? - крикнула я, но негр удалился, даже не оглянувшись.
   - Никакого сервиса в этом отеле! - с досадой произнесла я. Теперь, когда жажда поутихла, во мне с новой силой вспыхнуло стремление к свободе. Я повернулась к Элизабет, чтобы начать обсуждать с ней варианты побега...и нахмурилась. Девушка сидела на полу клетки, прислонившись головой к решетке, и смотрела на меня испуганными глазами.
   - Лиз, что такое? Тебе плохо?
   - Голова кружится, - прошептала Элизабет, - кружится всё...
   Я шагнула к ней и вдруг покачнулась. Ноги стали как ватные, черные точки замельтешили перед глазами. Я медленно опустилась на колени.
   - Вода...они подмешали нам что-то в воду...борись, Лиз...не сдавайся...
   И успела только увидеть, как пол двигается прямо мне в лицо...но приземления уже не почувствовала.
  
   Очнулась я оттого, что мне на лицо упал свет. Первым побуждением было встать, к тому же, я явно отлежала левую ногу - она совершенно не чувствовалась. Но, наученная горьким опытом, я на всякий случай вначале посмотрела сквозь ресницы.
   Вокруг царила кромешная тьма. Свет исходил из фонаря, который держал кто-то, стоящий возле клетки.
   - Так ты гарантируешь? - произнес грубый низкий голос.
   - Я его знаю, врать не станет, - произнес тот человек, который держал фонарь. Я узнала метиса-перекупщика, - вернее, станет, но сейчас ему это невыгодно. Да вы и сами убедитесь.
   - Тут сложно что-то сказать. Хорошо, я возьму их.
   - Это именно то, что вам нужно, сэр. Я знаю, вы любите таких...чем больше сопротивляется, тем лучше, верно?
   - Не твоего ума дело! - отрезал обладатель низкого голоса, - у меня, между прочим, дочь их лет!
   Свет фонаря затрепетал.
   - Да я не имел ввиду ничего худого, сэр, я...
   - Ладно, не юли. Ты меня знаешь. Пойдем, рассчитаемся, а завтра я их заберу. Хотел бы я знать, где она взяла такое платье...
   Голоса начали удаляться. Свет ещё раз скользнул по моему лицу и пропал.
   - Пираты дали, не иначе, сэр!
   - Где, говоришь, подобрали их?
   - Сам бы хотел знать, сэр, но это народ такой - рот на замке держат...
   - Любой замок можно открыть...и особым мастером для этого быть не надо...
   Мужчины вошли в дом. Я привстала и, ухватившись обеими руками за решетку, прижалась к ней лицом. Глубоко вдохнула ночной воздух. Меня ещё мутило, я чувствовала противную слабость во всем теле. И очень хотелось плакать.
   Звезды сверкали в небе, крупные, яркие, точно бриллианты...
   Джек, где бы ты ни был...если ты сейчас смотришь на звезды, знай, что я смотрю на те же звёзды. Я верю, что мы свидимся снова. Судьбе никогда не разлучить нас.
   Я всё смотрела вверх, а где-то далеко внизу, бесшумно скользя по темной воде, покидала гавань "Черная Жемчужина".
  
  
   XXXXI.
   "- Значит, его участь не лучше нашей?
   - Хуже!"
   Мистер Гиббс, Уильям Тернер, ПКМ-2
  
  
   Спала я долго и не помнила снов. Но под конец, когда сознание уже возвращалось, один сон всё-таки запал мне в память. Так всегда бывает - ночные сны улетучиваются, как дым, а под утро, если научиться балансировать на грани сна и бодрствования, то можно даже немного управлять сновидениями. Иногда мне случалось проснуться и заснуть снова, пожелав, чтобы прерванный сон продолжился - и так и получалось.
   Вообще порой мне кажется, что во снах есть свои строгие законы, хотя я никому не взялась бы доказывать это весьма голословное утверждение. А ещё мне кажется, что некоторые сны способны влиять на реальность...
   - Некоторые сны способны влиять на реальность.
   Я резко обернулась. Клубящаяся мгла и больше ничего. Но, по законам сна, я знала, с кем я говорю.
   - Джек?
   Долгая пауза, словно говоривший раздумывал, Джек Воробей он или нет.
   - Тебе трудно вспомнить собственное имя?
   - Иногда да.
   Полумрак рассеялся. Пустынный пляж, лазурные волны лениво разбиваются о берег. Я с улыбкой повернулась к своему собеседнику.
   - Это твой любимый анту...ой!
   Удивление было не лишено основания, потому что рядом со мной сидел совсем не Джек. Вернее...так Джек бы выглядел, если бы родился в моем веке. Белая рубашка, джинсы, обрезанные до колен...широкополая шляпа и...очки! Вот этого Джеку точно не требовалось, у него всегда было прекрасное зрение. Вот только почки подкачали...но если это не Джек, значит...значит...
   - Джонни?
   - Ну наконец-то догадалась! - фыркнул мой импозантный собеседник, откидываясь назад и опираясь локтями о песок. Рукава рубашки задрались, обнажив тонкие загорелые руки.
   - Что ты здесь делаешь?
   - Я купил этот остров, он мой, - усмехнулся Джонни, сверкнув золотыми коронками. Это была усмешка Джека.
   Я недоверчиво уставилась на него.
   - Хорошо, тогда - что я здесь делаю?
   - Наверное, ищешь Джека? - предположил Джонни, - последнее время все хотят видеть только его.
   - Но ведь он - это ты!
   - Ты так думаешь?
   - А что, разве нет? Разве ты сам не хотел бы быть Джеком?
   - Хотел бы. Но я - не он.
   Джонни вздохнул и начал шарить по карманам. Наконец выудил сигареты и зажигалку, закурил.
   - Ты себя уморишь, если будешь столько курить, - пробормотала я.
   Джонни поморщился.
   - Ты говоришь точь-в-точь как Ванесса.
   - Она, наверное, боится тебя потерять, - грустно произнесла я, - как и все мы. Мы не хотим видеть Джека Воробья...Икабода Крейна...дон Жуана де Марко и Вилли Вонку...и понимать, что они здесь...а ты нас покинул.
   - Они с успехом меня заменят, уверяю тебя! - Джонни затянулся и изящным движением стряхнул пепел на песок. Ветер дунул и погнал серые комочки по пляжу.
   - А твоим детям они тоже тебя заменят?
   - Ты драматизируешь, - Джонни с улыбкой коснулся моей руки, - не тревожься. Моя удача при мне!
   Я сжала его пальцы, унизанные кольцами, совсем как у Джека. Совсем как у Джека...
   - Что всё это значит, Джонни? Зачем я здесь?
   - Наверное, чтобы получить ответ - вот он, - Джонни картинно сорвал с себя шляпу. Ветер растрепал его длинные волосы, бросил пряди в лицо, - Джек Воробей - это не я. Но мы с ним связаны. Я связан почти со всеми.
   - Со всеми? О чем ты?
   Джонни выпустил мою руку и легким движением поднялся на ноги. Отбросил сигарету.
   - Я никогда не играл своих персонажей - я жил. Они - часть меня. Тебе просто удалось оказаться рядом с одним из них.
   - Но что же мне теперь делать?
   - Беречь его! - улыбнулся Джонни, - думаю, ты уже поняла, что его смерть, скорее всего, будет фатальной и для меня. Как и гибель любого моего персонажа в тех мирах, где они обрели реальное воплощение. Я хожу по лезвию ножа, Ксю Варлок. И мне это нравится!
   Он засмеялся и пошел прочь от меня по пляжу - стройный, худенький и какой-то удивительно юный. Одинокий человек, любимый всем миром...
   - Но ведь нас разлучили, Джонни! - крикнула я, - как мне найти его, скажи, я знаю, что ты можешь мне помочь!
   Джонни махнул рукой.
   - Всё очень просто! Сама догадаешься!
   - Джонни! Подожди, подожди, пожалуйста!
   Я вскочила на ноги, бросилась вслед за удаляющейся фигурой, но внезапно потеряла под ногами опору. Идиллический карибский пейзаж растворялся, терял свои очертания. Ещё секунда - и я, отчаянно вскрикнув, провалилась в вязкую пустоту...
   - Ксю! Тише, тише, это я!
   Я открыла глаза. Сердце бешено стучало в груди. Надо мной склонилось встревоженное лицо Элизабет.
   - Тебе приснился кошмар, успокойся!
   Я понемногу приходила в себя. Дернулась встать, но руки и ноги были связаны.
   Мы с Лиз лежали на соломе в какой-то телеге - её нещадно трясло по раздолбанной дороге. На облучке сидел старый мулат, который бросил на нас с Лиз быстрый взгляд, когда услышал голоса и снова перенес внимание на свою лошадь.
   Города и в помине не было, над дорогой нависали ветви деревьев. Лучи восходящего солнца пробивалось сквозь густую листву, скользили по нашим лицам. Тело ужасно затекло от долгого лежания в одной позе и я, стиснув зубы, делала судорожные попытки принять сидячее положение.
   Элизабет помогла мне.
   - Ты...- я откашлялась, язык высох от жажды и был жесткий, как терка, - давно проснулась, Лиз?
   - Минут двадцать назад. Зачем нам дали то питье, как думаешь?
   - Чтобы не дергались, - буркнула я и рассказала Элизабет о подслушанном ночном разговоре.
   - Но кто этот человек? Который выкупил нас?
   - Не знаю, было темно, я его не рассмотрела. Но, по-моему, он уже в возрасте и, будем надеяться, что прикупил нас не с целью пополнить свой гарем, - я поморщилась, - потому что он обломается. Во всяком случае, в отношении меня.
   - И меня тоже! - храбро произнесла Элизабет.
   Я с нежностью посмотрела на неё.
   - Давай не будем нарываться раньше времени, Лиззи, хорошо? Попритворяемся немного слабыми и беззащитными девушками - такими, какими и должны быть все нормальные девушки, - я улыбнулась, лишив окончание этой тирады всей её серьёзности.
   - Все "нормальные" девушки - жалкие домашние курицы, - угрюмо пробормотала Лиз, безуспешно пытаясь распутать толстую веревку, стягивавшую её запястья.
   Я невольно засмеялась.
   - Ну, в таком случае мы с тобой - дикие курицы. Наводящие ужас на всю округу.
   Элизабет удивленно посмотрела на меня.
   - Как ты можешь шутить? Нас продали в рабство, какой-то неизвестный ублюдок купил нас, возможно, чтобы...а ты веселишься!
   - Не знаю, наверное, Джек меня испортил, - усмехнулась я, - стараюсь поддержать тебя перед лицом испытаний.
   - Спасибо! - неожиданно произнесла Лиз, и в глазах её всколыхнулся страх. Теперь было видно, что ей действительно всего восемнадцать и ни годом больше.
   Я дружески толкнула её плечом и уверенно произнесла:
   - Держись поближе к Варлоку - дольше проживешь!
   Однако, успокоив Лиз, я совершенно не успокоила себя. Потому что никакой уверенности в себе я не чувствовала. Совсем никакой.
  
   Три часа в телеге, влекомой низкорослой, но крепкой лошадью, совершенно измотали меня. И вот, когда жара вошла в полную силу, мы наконец прибыли на место.
   Перед нами раскинулось что-то вроде неширокой равнины, явно рукотворного происхождения. Джунгли наступали на неё со всех сторон и повсюду были видны следы отчаянной борьбы с этим наступлением - срубленный кустарник, поваленные деревья. Посреди этой равнины стоял дом, большой, аж в два этажа - таких домов я не видела даже в городе. Он был сложен из толстенных древесных стволов, а рядом было ещё несколько пристроек, вероятно, для скота и прочего. Немного в стороне стояло два ряда низких длинных строений, напоминающих конюшни или хлев.
   Крыши у всех построек были крыты листовым железом, что говорило о немалой зажиточности владельца. А на крышах я с изумлением увидела нечто светло-желтое, сильно смахивающее на булки*.
   - Что это такое? - спросила я у нашего возницы, но он остался глух к моим словам - впрочем, как и на протяжении всей дороги. Телега покатилась по узкой дороге между двух полей, вся земля на которых была устлана пальмовыми листьями**.
   Что удивительно - нигде не было видно ни одного человека. Дом казался покинутым. Кругом царила гробовая тишина, как в могиле, даже птицы не пели. Лишь стук копыт нашей лошади, да поскрипывание несмазанных колес нарушало это зловещее безмолвие. Палящий зной изливался на землю, небо словно выцвело от жары и стало почти белым.
   Мне было так плохо, что я уже готова была на всё, лишь бы с меня сняли проклятые веревки и дали напиться. От голода, жары и усталости темнело в глазах. Возница заехал вместе с телегой прямо под какой-то навес, затем всё так же молча спрыгнул на землю и исчез в лабиринте служб.
   - Эй! - крикнула слабым голосом Элизабет, - эй, подожди! А как же мы?
   Но слуга даже не обернулся.
   - Некоторые сны...способны влиять на реальность, - прошептала я.
   - Ксю, ты бредишь? - испуганно произнесла Элизабет.
   - Нет...просто я думаю, что здесь...в этом месте...мы получим ответы на некоторые вопросы.
  
   Ответы мы действительно получили, но они лишь стали основой для следующих вопросов.
   Через пару часов плантация ожила. Но ожила странно. Мы слышали шаги, службы и пристройки наполнились людьми, но не было слышно ни одного голоса, ни песни, ни фразы - ничего. Даже не знаю, что страшнее - пустой дом или дом с привидениями, а это выглядело именно как последний вариант.
   Потом нас всё-таки освободили от пут. Под навес зашла высокая мулатка, уже в возрасте, но всё ещё поразительно красивая и перерезала веревки. Мы с Лиз медленно, точно дряхлые старухи, вылезли из телеги - руки и ноги плохо нас слушались. Мулатка знаком велела следовать за ней.
   Ни в этот день, ни в последующие мы не увидели человека, который забрал нас от перекупщика. Очевидно, это была его плантация, здесь выращивали табак - это мне объяснила Элизабет, когда мы освоились настолько, что смогли ходить вокруг дома. Низкие длинные строения были предназначены для просушки собранного табака. Но сейчас он ещё не взошел, поэтому каждый день слуги поливали поле, чтобы не дать посевам погибнуть от жары. Нас тоже отрядили на эту работу, и очень скоро я поняла, что глубоко ошибалась, считая себя закаленной трехмесячными испытаниями на море и на суше. Воду приходилось таскать из протекавшей поблизости речушки - десятки, сотни ведер, каждый день, чтобы напитать землю. Все слуги, и мужчины и женщины - а было их на плантации не меньше пятнадцати человек - занимались, казалось, только этим. Кроме того, приходилось поливать внушительных размеров огород, где рос картофель, фасоль и маниока. Нас с Лиз нарядили в нечто вроде коротеньких маечек и в длинные юбки, доходящие почти до щиколоток - так одевались здесь все женщины. Спасая голову от солнца, я повязала кушак Джека на манер платка - выглядело это, наверное, довольно забавно.
   Работа была дьявольски тяжелая, а кормили впроголодь - каждый получал лишь кусок хлеба из маниоки, да горсть фасоли. Спать приходилось под звездами, и мы зарывались в солому, потому что с наступлением ночи комары просто не давали покоя. Элизабет, не привыкшая к такому тяжелому труду, уже через несколько дней начала слабеть. Я тоже старалась поднимать ведро очень осторожно, помня о своих злополучных почках. К счастью, сами ведра были сделаны из больших пальмовых листьев и весили немного, но тяжело было зачерпывать воду в реке и поднимать - к тому же, на отмелях водились кайманы.
   Мы всё таскали, таскали - казалось, этому не будет конца.
   Самое ужасное, наверное, было то, что все слуги то ли действительно были немыми, то ли страх перед чем-то заставлял их держать язык за зубами - но за все время, проведенное на плантации, я не слышала, чтобы кто-то из них промолвил хоть слово. Они объяснялись жестами - в том числе и с нами - но нам так и не удалось узнать причину, по которой все эти люди обрекли себя на вечную немоту. И это было так страшно, что мы готовы были бежать отсюда, куда глаза глядят.
   Собственно, мы думали о побеге. Но куда бежать? В город по дороге? Но нас там моментально схватят. "Жемчужина" ушла и никто не возьмет нас на борт за просто так. А не за просто...что ж, я готова была пойти и на это - ради того, чтобы найти Джека - но я не смела подвергать такому испытанию Элизабет.
   Уйти в лес, скитаться там, в надежде на счастливый случай? Но мы не умеем охотиться, а долго ли протянешь на одних фруктах? Да ещё попробуй, достань их с дерева. К тому же, здесь было много каких-то незнакомых фруктов - на том острове, где Джек устраивал мне семинар по местной флоре, я таких не видела.
   Лежа глубокой ночью рядом с постанывающей во сне Элизабет, чувствуя ноющую боль во всем теле, я строила самые невероятные планы - и по всему выходило, что нам лучше дождаться прибытия хозяина плантации, кем бы он ни был. Посмотреть, что это за человек - быть может, нам удастся с ним договориться? Я слышала, слугу могут выкупить, если его близкие согласятся заплатить цену, которую назначит плантатор...а Элизабет всё-таки, как ни крути, дочь губернатора, хоть и находится в бегах. Кто знает, что если мы сможем использовать этот козырь, чтобы вырваться на свободу? И тогда - сразу же на Ямайку, выручать Джека! Хотя нет - сначала надо узнать, что с мистером Гиббсом, Марти и Коттоном...мы ведь не можем бросить их здесь!
   Все эти мои размышления говорили только об одном - я ещё не знала нравов, царящих на плантациях...и некому было просветить меня в этом вопросе. Будь рядом Джек, он бы сказал мне тогда: "Беги, беги отсюда, Ксю Варлок, забирай Элизабет и бегите, куда угодно - в лес, в горы, хоть к дьяволу в преисподнюю - даже там будет безопаснее, чем на этой плантации...Уходите, пока не поздно, иначе потом у вас уже не будет никакого шанса...".
   Но Джека с нами не было и поэтому я продолжала ждать и колебаться, ждать и колебаться...а тем временем неумолимый рок уже надвигался на нас, только я этого ещё не знала.
  
   Он приехал недели через две после нашего с Элизабет прибытия на плантацию. Как и в тот день, в полдень все слуги прилегли отдохнуть, потому что работать в самое пекло было чистой воды самоубийством. Я уже знала, что такой дневной отдых называется сиестой и характерен для большинства стран Латинской Америки. Подъем в пять утра и к полудню ты уже валишься с ног; потом несколько часов отдыха и снова за работу. Не остается сил ни на какие мысли, ни на сожаления...да и вообще любые высокие чувства притупляются, когда организм работает на пределе и тратит уже самое себя, потому что восполнение таких нагрузок явно недостаточно.
   В тот день я не легла отдыхать с остальными. Элизабет уснула, а я потихоньку ушла к реке - искупаться и хоть ненадолго почувствовать себя свободной. Услышала стук копыт на дороге...и выглянула из-за кустов. К счастью, я ещё не повязала кушак Джека себе на голову - как я впоследствии узнала, наш новый хозяин без колебаний палит по всему подозрительному. Я сжимала алую ткань в руке и напряженно наблюдала за всадником - это был всадник. Под седлом у него был такой же кургузый конек, какой привез сюда меня и Лиз - насколько я поняла, лошади на Эспаньоле вообще не блещут статями.
   Тогда я ещё не знала всего ужаса случившегося. Хозяин запрещал своим слугам сиесты, но они не могли работать днем, поэтому всё-таки ложились отдыхать, оставляя дозорного на случай, если плантатор вернется.
   В этот день дозорный задремал.
   Всадник спешился и скрылся в доме. Я продолжала наблюдать, ничего не предпринимая, потому что ничего не понимала. О да, тогда я ещё ничего не понимала! Да и разве побежала бы, даже если бы знала, что произойдет дальше? Ведь под навесом спала Элизабет...
   Никогда не забуду крик, истошный, дикий вопль, в котором не было ничего человеческого - он словно прорезал звенящий от зноя воздух дисковой пилой. У меня кровь застыла в жилах. Такого ужаса я не испытывала даже на корабле Дэйви Джонса, даже когда мне пришлось прыгать с мачты, даже...
   Крик повторился - и тотчас перешел в захлебывающийся хрип, словно крикнувшему сдавили горло.
   Потеряв голову, я сорвалась с места и, ломая кусты, со всех ног бросилась к дому.
  
   ______________________________________________
  
   *на Карибских островах поселенцы довольно часто испеченный хлеб выставляли на солнце и держали именно на крыше. Возможно, именно отсюда и пошла поговорка "Он приехал из страны, где крыши блинами кроют".
  
   **после посева табака землю обычно прикрывали пальмовыми листьями, чтобы защитить от палящего солнца
  
  
  
   XXXXII.
   "Я хоть раз дал повод усомниться в себе?!"
   Капитан Джек Воробей, ПКМ-1
  
  
   - Лиз! Лиз!!! - кричала я, подбегая к пристройкам, не задумываясь о том, как опасно подавать голос среди тех, кто всегда молчит.
   Заспанная Элизабет выскочила мне навстречу, пышные волосы её растрепались, из них во все стороны торчала солома.
   - Что это было, Ксю? Ты слышала? - испуганно спросила она. Мы обнялись.
   - Слава богу, ты цела! - прошептала я, - это был он, тот человек, который купил нас!
   Лиз нахмурилась.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Он подъехал минут пять назад и вошел в дом...
   - Кто подъехал?
   - Я, - произнес с крыльца чей-то грубый голос.
   Мы с Лиз едва удержались от вскрика и развернулись лицом к говорившему.
   Это был белый мужчина среднего роста и уже в годах. У него были совершенно седые волосы и толстое лицо, покрытое темно-красным загаром. Голова его была повязана зеленым платком, потемневшим от пота и лицо, казалось, было облито водой - так душно было в доме. Хотя мужчина не выглядел тучным - скорее, очень плотным и слегка обрюзгшим. Светло-голубые глаза из-под набухших век сверкали, точно острия кинжала, холодным и свирепым блеском. В руках он и держал кинжал и медленным движением вытирал его о платок. На ткани оставались красные пятна.
   - Прошу прощения, милые леди, - произнес он спокойно, точно только что закончил приятный ужин и теперь не прочь был побеседовать с нами, - но порядок - прежде всего. В этом доме существуют определенные правила, как вы уже поняли. Они необходимы, чтобы соблюдать дисциплину.
   - П-правила? - переспросила Элизабет, как загипнотизированная, глядя на окровавленный платок.
   - Совершенно верно. Вот одно из них - никакого дневного сна. Наказание за это - смерть, - плантатор усмехнулся, - здесь не приют для убогих, милые барышни, а плантация, на которой нужно работать, чтобы что-то получить и работать много.
   - Но такие правила загоняют людей в гроб! - не выдержала я.
   Взгляд голубых глаз тут же метнулся и впился в моё лицо, точно паук.
   - Правило второе, - мягко произнес плантатор, - никаких пререканий. Вы не представляете, как меня это выводит из себя - непокорные слуги!
   Внезапно он сделал быстрое, почти неуловимое движение - и кинжал вонзился по рукоять в землю у самых моих ног. Я с трудом удержалась, чтобы не отпрыгнуть назад, но всё-таки сделала испуганное движение. Плантатор довольно улыбнулся. Я не успела заметить не то что момент броска, но даже как он замахивался. Выходит, при внешней тяжеловесности он необыкновенно проворен, и сбрасывать со счетов это было никак нельзя.
   - Я вижу страх в ваших глазах - отлично, значит, мы понимаем друг друга, - удовлетворенно произнес он, спускаясь с крыльца, - и, наконец, правило третье - молчание. Я не выношу болтовни, а при таком большом хозяйстве приходится держать много слуг. Представьте, чего бы мне стоило с утра до ночи слышать их гомон! Я уж не говорю про то, что болтовня отнимает время, которое необходимо для работы. Поэтому держите рты на замке, мои дорогие, иначе...
   - Иначе? - испуганно произнесла Элизабет.
   - Иначе за каждый случай ослушания мне придется подкоротить ваш очаровательный язычок, - невозмутимо произнес плантатор, - и, если такие случаи будут продолжаться, боюсь, в скором времени вы можете стать такими, как он, - с этими словами плантатор схватил за ворот пробиравшегося по стенке мулата - того самого, который привез нас сюда - и знаком велел ему открыть рот.
   Я уже примерно и так представляла, что я там увижу - насмотрелась на мистера Коттона. Элизабет попятилась и схватила меня за плечо.
   - Убедились? - плантатор отпустил несчастного и тот бесшумной тенью скользнул под навес.
   Я откашлялась.
   - Прошу прощения, уважаемый сэр, не имею чести знать вашего имени...
   - Моё имя вам ни к чему, - перебил меня плантатор, - всё равно вы никогда не уйдете отсюда, чтобы назвать его. Но вы можете называть меня полковником...когда я позволю вам открыть рот.
   Когда он сказал "полковник", что-то неприятно кольнуло меня внутри, какое-то воспоминание...кто-то ведь совсем недавно говорил мне о каком-то полковнике...вот только кто? Две недели непосильного труда сделали "Жемчужину" и всё, что случилось на ней, призрачным, прекрасным воспоминанием...лишь Джек ещё жил в моей душе...и ещё слова Джонни: "Я хожу по лезвию ножа...береги его...". А как сбережешь того, кто за тысячу миль от тебя?
   Однако, как оказалось впоследствии, я ещё не знала, на что способны капризы судьбы.
  
   Итак, полковник, кем бы он ни был, обосновался на плантации, и только теперь я поняла, как хорошо и спокойно нам жилось прежде, несмотря на непосильный рабский труд и скудную пищу. Теперь ни на секунду нельзя было расслабиться. Не знаю, чем занимался целыми днями хозяин плантации, но, полагаю, именно тем, что подстерегал нас и ждал только малейшего предлога, чтобы поймать на проступке. Он был просто вездесущ. Невозможно было даже присесть отдохнуть под кустом хоть на пару минут, по дороге от реки к полю, чтобы не нарваться на неприятности. Сам полковник, казалось, не знал ни сна, ни усталости. То и дело со стороны пристроек доносился хлесткий удар бича и вой очередной жертвы.
   Это сильно действовало мне на нервы. Иногда мне казалось - уж лучше бы он ударил меня. Но никогда, ни разу за наши провинности полковник не тронул нас и пальцем. Постепенно мы начали замечать на себе злобные взгляды других слуг - неудивительно, ведь им доставалось постоянно, а мы были как бы на особом положении.
   Один раз я попыталась заговорить с нашим хозяином о выкупе и об отце Элизабет - никогда не забуду, что произошло потом. Нет, меня полковник не ударил меня. И не отрезал мне язык, как грозился. Вместо этого он схватил слугу - первого, который в этот момент имел несчастье пройти мимо нас, привязал его к столбу для наказаний и избил, а затем смазал истерзанную спину несчастного смесью из лимонного сока, сала и испанского перца и оставил в таком положении на целые сутки.
   Я не понимала, зачем он это делает. Он внушал мне страх именно этой непонятностью, необоснованностью своих диких выходок. И, что самое ужасное, из-за меня страдали другие люди - эти и без того истерзанные, пухнущие от плохого питания существа, в которых постепенно не осталось уже ничего человеческого - лишь одна дикая, пещерная злоба.
   Однако, спустя несколько дней полковник снова оседлал лошадь и уехал. Правда, теперь уже мы всё равно не могли расслабиться и с ужасом ждали его возвращения. Элизабет стали мучить кошмары, по ночам она плакала и вскрикивала, звала Уилла и Джека на помощь. Я бы тоже с удовольствием последовала её примеру, но уставала я так сильно, что не видела снов. Кроме того, мне всё время казалось, что остальные слуги убьют нас, пока мы спим, и поэтому спала вполглаза, в любой момент готовая отразить нападение.
   Просто поразительно, как может выбить человека из колеи всего лишь отсутствие полноценного сна! Я читала о том, что люди, которым в застенках ГУЛАГа не давали спать, сходили с ума, но лишь теперь поняла, что это на самом деле так. Организм многое может вынести, но только не это. Мозг начинает напоминать перегревшийся компьютер - выкидывает странные штуки.
   Выхода я просто не видела. Понимала, что мы должны что-то предпринять, причем в самое ближайшее время, пока последние силы ещё не оставили нас, но мне совершенно не за что было зацепиться. Требовался отчаянный шаг и я бы сделала его без колебаний, если бы знала, что шагну в нужную сторону. Потому что второй шанс нам вряд ли представится.
   Потом полковник вернулся. И снова уехал. Теперь его отлучки стали регулярными и нам стало чуть-чуть полегче, хотя он возвращался всегда в разное время, норовя подловить нас на отдыхе.
   - Как думаешь, куда он направляется? - спросила я у Элизабет на третий день, едва стук копыт лошади замер вдали.
   - Какая разница! - уныло заметила Лиз. Она совсем упала духом, и мне сложно было её винить - она страшно исхудала, двигалась с трудом и я знала - скоро она упадет и не сможет работать и что тогда ждет её?
   - Ну, сама подумай - он ездит не в город, потому что быстро возвращается, а до города часов пять езды, не меньше, - развивала я свою мысль. Мы сидели на соломе под навесом, наслаждаясь краткими минутами покоя, - никогда ничего не берет с собой и возвращается тоже с пустыми руками. Не охотится и не ловит рыбу. Так куда же он ездит?
   - Может, в свое тайное святилище, грехи замаливать! - раздраженно фыркнула Элизабет, постепенно оживая, - ему бы это не помешало! Ксю, о чем ты? Чем это нам поможет? Он уезжает слишком ненадолго, чтобы мы успели убежать далеко...
   Я подперла голову руками.
   - Не знаю, Лиз, но у меня такое чувство, будто это нам очень даже поможет...для начала нужно проследить, куда же он ездит.
   - Ты спятила? Каким образом?
   - Верхом на лошади, - невозмутимо произнесла я, - здесь их две, как ты могла заметить.
   - Да, но седло-то одно! И он его забирает!
   - Это верно, но оголовья есть на каждую лошадь, я видела. Придется рискнуть и проехаться без седла. Здешние лошади вроде бы довольно спокойные, а я не собираюсь устраивать скачки.
   Элизабет уставилась на меня так, словно сомневалась в своем ли я уме. Но я не собиралась отказываться от своей затеи.
   На следующий день я с самого утра надела линзы - жалея их и свои глаза, сжигаемые беспощадным солнцем, на плантации я ходила в очках. И вот, едва полковник скрылся за поворотом дороги, я бросилась в конюшню, накинула через плечо свою сумку-пояс, сорвала с крючка оголовье и приступила с ним к лошади. К счастью, она действительно оказалась спокойной, хотя выглядела довольно упитанной - собственно, куда упитанней любого раба с плантации. Я знала, что откормленные лошади часто начинают озоровать, но выхода не было. Накануне прошел сильный дождь, поэтому мы немного отдохнули за вчерашний день, к тому же, следы проехавшего всадника будут хорошо видны на грязной дороге. Конечно, там будут видны и наши следы...оставалось надеяться, что полковник их не заметит, когда поедет назад.
   Когда я вывела лошадь из конюшни и стала оглядываться в поисках чего-нибудь, с чего можно было бы на неё залезть, ко мне подошла Элизабет. На лице её было отчаяние, она судорожно сжимала и разжимала худые руки.
   - Ксю, ты точно хочешь ехать?
   - Абсолютно точно, - я подвела лошадь к тюку сена и вскарабкалась на него, - более того - тебя я возьму с собой.
   - Что?!
   - Неужели ты думаешь, что я тебя здесь оставлю? Иди сюда!
   Элизабет колебалась. В этот миг под навесом кто-то шевельнулся, сверкнули глаза одного из слуг - алчные, точно у голодного пса, которого дразнят костью. Похоже, это убедило Лиз в том, что оставаться здесь одной ей не стоит. Она подошла ко мне и вскарабкалась на тюк.
   - Забирайся! - велела я, одной рукой удерживая лошадь за повод, - я тебя подсажу.
   Лиз так исхудала, что мне не составило почти никакого труда забросить её на толстую спину коняги. Однако, когда она выпрямилась, я поняла, что сглупила - как я-то теперь залезу?
   - Эээ...слушай...слезай! - я решительно стащила Лиз с лошади, - держи повод!
   Залезать на лошадь без седла, да ещё когда ты ослаблен, а лошадь круглая, как бочка - это, скажу я вам, просто непередаваемое ощущение! Когда я наконец обосновалась на спине нашего мустанга, перед глазами у меня мелькали черные круги, а грудь тяжело вздымалась, словно я сама пробежала рысью пару километров. Я подождала несколько секунд, пока голова перестала кружиться и протянула Лиз руку.
   - Садись позади меня!
   Элизабет выпустила повод и, подпрыгнув на тюке, повисла поперек лошадиной спины. Удивительно миролюбивое животное нам попалось, тут уж ничего не скажешь! Но тут лошадь не выдержала и сделала то, что многие лошади делают в таких случаях - она отошла в сторону от тюка и направилась по своим делам. Я схватила повод. Лиз что-то задушенно пискнула, болтая ногами в воздухе.
   - Давай, давай, ногу перекидывай! Ну давай же, Лиз! У нас мало времени!
   Наконец, после ещё пяти минут отчаянных усилий, мы обрели более-менее упорядоченное положение. Элизабет обхватила меня руками за талию. Я разобрала повод и выслала лошадь вперед. Как и все спокойные лошади, она плоховато слушалась шенкеля и я пожалела, что не срезала какую-нибудь ветку, чтобы её погонять. Кроме того, мешали ноги сидящей сзади Элизабет. Тем не менее, мне даже удалось растолкать лошадь на ленивую рысь и мы потрусили по дороге, прочь от плантации.
  
   Ехать верхом в юбке - это было ново. Она задралась почти до пояса, а будь я в седле, я бы ещё и натерла о него ноги. К счастью, спина у лошади была что твой диван и держаться на ней, даже без седла не составляло особого труда.
   Дорога шла через лес. Морщась от яркого солнца, время от времени пробивавшего листву, я вглядывалась вперед, в следы копыт лошади полковника. Как я и думала, через пару километров мы очутились на развилке. Основной тракт выныривал из леса и вел дальше, через чью-то покинутую плантацию в город. А под прямым углом от него в сторону была проложена другая дорога, более заброшенная. Джунгли уже почти захватили её, но кое-где были видны следы мачете - кто-то регулярно расчищал дорогу, чтобы ездить по ней, но явно не очень часто.
   Следы вели туда.
   Сердце у меня сильно билось, когда мы сворачивали на эту тропу. Сколько времени прошло с момента нашего отъезда? Не столкнемся ли мы на этой дороге с нашим мучителем? Джунгли стояли вокруг сплошной стеной, ни малейшего просвета. Никуда не свернешь, даже если очень сильно захочешь...в ветвях надсадными голосами перекрикивались попугаи, ветер с шумом колыхал кроны деревьев. Здесь, под их сенью, дышать становилось всё труднее, такая стояла влажность. По мне ручьями тек пот, кушак Джека, повязанный на голове на манер банданы, пропитался насквозь. Элизабет за моим плечом судорожно хватала ртом воздух.
   - Я этого не вынесу, Ксю! - прошептала она, - я не смогу!
   - Сможешь, куда ты денешься с подводной лодки, - процедила я сквозь стиснутые зубы и пнула лошадь пятками, - но, пошла!
   Тропа, причудливо извиваясь, всё углублялась в лес. Внезапно лошадь всхрапнула и дернулась в сторону.
   "Змея!", только и успела подумать я, натягивая повод, "этого ещё не хватало для полного счастья!".
   Я уже успела ознакомиться с местной фауной и находила её отвратительной - во всяком случае тех её представителей, которые попадались мне чаще всего. Москиты, мухи и гнус донимали нас с утра до ночи - и ночью от них деваться тоже было некуда; под крышами пристроек и сараев жили жуткие пауки, а в камышах у воды - сколопендры таких размеров, что они пугали нас не меньше, а может даже и больше, чем кайманы.
   Вот и сейчас я подумала, что лошадь испугалась какой-нибудь из этих тварей. Но на самом деле всё оказалось проще. Через несколько минут джунгли неожиданно расступились и мы выехали на крохотную полянку. На краю полянки стояла хижина - хорошая, прочная и явно не заброшенная.
   А к вбитому в стену крюку была привязана лошадь полковника.
   Мы достигли цели.
  
   Медленно, стараясь не шуметь, я сползла на землю, молясь, чтобы лошадь не заржала. Сделала знак Элизабет оставаться верхом, а сама быстро схватила лошадь за повод, развернула её и пошла по тропе назад. Когда мы отошли на достаточно большое расстояние, сделала знак Элизабет спешиться.
   - Что ты делаешь? - спросила она, слезая, - разве мы не пойдем туда?
   - Пойдем, но только пешком, - и я, направив лошадь по тропе назад, хлопнула её по заду весьма кстати подвернувшейся веткой, - а ну, пшла домой!
   Лошадь взбрыкнула и умчалась неожиданно резвым галопом.
   - Ты с ума сошла! - воскликнула Элизабет, - ты подписала нам смертный приговор! Мы ни за что теперь не успеем вернуться раньше полковника!
   - Тшшш!!! - я зажала ей рот ладонью и стащила с тропы в джунгли, - подумай сама, Лиз - мы так и так не сможем вернуться раньше него, потому что хотим посмотреть, что там, в хижине, а этого никак нельзя сделать, пока он не уедет! Укрыться здесь с лошадью негде. К тому же, если полковник вернется и не найдет лошади на месте, то сразу поймет, что мы сбежали. А так, быть может, он не хватится нас до вечера, а если повезет, то и до утра.
   - Да, но лошадь придет в конюшню в оголовье! Если вообще придет!
   - Не беспокойся, я договорилась с тем мулатом, который нас вез - он снимет уздечку и оботрет лошадь пальмовыми листьями, чтобы не было видно, что она скакала.
   - Ты договорилась с ним? - Элизабет смотрела на меня во все глаза, - да ведь они все ненавидят нас и желают нам смерти!
   - Вовсе нет. Ну, во всяком случае, не все. Например, этот человек понимает, что глупо ненавидеть друг друга, потому что все мы - просто игрушки в руках полковника. И по его капризу завтра нам может точно так же не поздоровиться, как...
   В этот момент послышался какой-то звук. Мы замерли, навострив уши. Это был стук копыт по земле.
   Не сговариваясь, мы с Лиз упали носом вниз и зарылись в густую траву. Оттуда поднялась целая туча москитов и принялась за дело, но мы не смели пошевельнуться. Стук копыт приближался. Тропа была так узка и извилиста, что ехать можно было только шагом, пригибаясь к шее лошади, чтобы не задевать головой ветки.
   В тот момент, когда всадник не торопясь проезжал мимо, я почувствовала себя Фродо, прячущимся от взгляда Саурона. Или от проезжающего назгула - это, пожалуй, более уместно. Вот сейчас конь замрет напротив нас, всхрапнет, ударит копытом в землю...
   Нет, с этим богатым воображением надо что-то делать!
   Всадник проехал мимо. Мы с Лиз лежали, ни живы, ни мертвы, пока стук копыт не стих, поглощенный лесом. На всякий случай я подождала ещё минут десять, а потом мы пулей выскочили из проклятых кустов и, ругаясь, принялись стряхивать с себя кровососов.
   Неожиданно у меня под ногами мелькнуло что-то яркое, звякнул металл. Элизабет ещё чертыхалась вполголоса, почесывая укушенные места, а я уже присела на корточки и, пошарив в траве, извлекла неизвестный предмет на свет божий.
   - О Господи! - только и смогла произнести я, когда поняла, что это такое.
   - Что случилось? Что это? - Элизабет наклонилась ко мне, - на тебе просто лица нет, Ксю!
   - Смотри! - сдавленным голосом произнесла я и протянула ей найденный предмет.
   Это был кожаный шнурок с нанизанными на него бусинами - отшлифованными камешками разных цветов. Заканчивался шнур чем-то вроде монетки с приклепанными к ней тоненькими металлическими цепочками. Не знаю, есть ли хоть один человек в нашем мире, кто бы смотрел фильм и не узнал это украшение.
   Но не это заставило меня измениться в лице и помянуть имя божие. Другой конец шнурка был по-прежнему накрепко привязан к пряди темных волос, и прядь была не обрезана - она была жестоко вырвана с корнем. На концах волос была кровь...и кровь совсем свежая.
  
  
  
   XXXXIII.
   "Моя судьба пошла пить вместе с удачей...интересно, кого они третьим возьмут?"
   Капитан Джек Воробей
  
  
   Последний раз мне становилось дурно при виде крови...да мне никогда не становилось дурно при виде крови, чего там врать. А вот тут, когда я увидела эту прядь, совершенно беспощадно вырванную - несомненно, этим проклятым толстым ублюдком, полковником - я почувствовала, что пустой желудок скручивает отвратительный спазм. Меня охватила дикая смесь чувств - бешеная злоба, отчаяние и сумасшедшая надежда.
   Вскочив на ноги, я бросилась бежать по тропинке к хижине. Сзади что-то кричала Элизабет - я не слушала её. Дойдет как-нибудь, не заблудится. Никакие силы не могли бы сейчас заставить меня задержаться - ведь кровь на той пряди была совсем свежая...совсем свежая...
   Дверь хижины была заперта снаружи на простую деревянную щеколду. Я откинула её и, не помня себя, ворвалась внутрь.
   - Джек!
   Хижина была пуста. Напрасно я шарила по ней обезумевшим взглядом. Здесь никого не было. Обстановки тоже не было - никакой. Лишь охапка соломы на полу, как в клетке животного. А в стену, на уровне моих глаз были вделаны кандалы. Я увидела их только благодаря прямоугольнику света, падавшему из распахнутой двери - в хижине не было ни единого окна. И только я шагнула вперед, чтобы поближе рассмотреть всё это, как свет загородила чья-то фигура.
   Я едва удержалась от вскрика и резко развернулась. В дверях стояла Элизабет.
   - Тьфу, блин! Извини, - я прижала руку к груди, выравнивая дыхание, - у меня уже мозги набекрень от всего этого.
   - Какая муха тебя укусила? - возмущенно произнесла Лиз. Она прислонилась к косяку и делала судорожные попытки отдышаться, - чего ты понеслась, как на пожар?
   Она всё ещё сжимала в руке злополучную прядь. Я подошла к ней, вынула находку из её пальцев и довольно бесцеремонно потрясла ею перед носом Элизабет.
   - А это, по-твоему, что? Свечка на пироге в день рождения? Это же украшение Джека и кровь на волосах ещё не успела свернуться - значит, прядь была вырвана совсем недавно! Смекаешь, что это значит?
   - Ты думала, что Джек здесь? - дошло наконец до Элизабет.
   - Он и был здесь. Взгляни сюда! - я подошла к стене и осмотрела кандалы. У них на краях запеклась кровь. Когда мои глаза привыкли к полумраку, я различила и ещё кое-что. На полу валялся хлыст - когда я подняла его и согнула, раздался легкий хруст - такая толстая корка крови засохла на нем. Тут же стояло ведро с водой и миска - их тоже покрывал какой-то хрусткий налет...я поднесла миску к свету.
   Соль. Высохшая соль.
   Я закрыла глаза.
   Здесь этот...язык не поворачивался назвать его человеком - держал Джека. Бил его, а потом окатывал соленой водой. И пить давал только соленую воду...держал, по-видимому, почти всё то время, пока мы с Лиз находились на плантации. Но ведь Барбосса хотел продать Джека его прежнему хозяину! Значит, переменил своё решение? Или...или...этот "полковник" и есть полковник Роджер Мор, бывший хозяин Джека.
   От таких мыслей мне стало так нехорошо, что я присела прямо на пол.
   - Ксю, ты в порядке? - произнесла более морально стойкая Элизабет, продолжая с отвращением рассматривать убранство хижины.
   - Да, нормально, - я оперлась рукой о пол и почувствовала, что пальцы прилипают. Боже мой, да здесь всё в крови! Уходить, скорее уходить отсюда!
   Стиснув зубы, я рывком поднялась на ноги.
   - Смотри! - воскликнула Элизабет, поднимая что-то из угла и протягивая мне.
   Это была разорванная в клочья рубашка - та самая рубашка из тонкого полотна, в которую был одет Джек, когда мы расстались...я была в платье, а он в своем костюме тореадора...только кушак мне отдал.
   Я бессознательным движением пропустила концы своей "банданы" между пальцами.
   "Я готов на всё, лишь бы не возвращаться туда. Я через многое могу пройти, но только не через это...снова".
   Джек, мой Джек, как же так получилось? Как ты мог позволить заточить себя здесь, почему не сбежал - тебе ведь раньше это удавалось? Ведь мы расстались совсем недавно, и ты покинул меня не сдавшимся, несломленным! Поэтому и я не сдавалась...
   - Мы идиотки! - невольно вырвалось у меня.
   - Говори только за себя, пожалуйста! - поморщилась Элизабет.
   - Хорошо - я идиотка! Он увез его только что!
   - О чем это ты?
   Я схватила Лиз за плечи.
   - Полковник проехал мимо нас на своей лошади. Держу пари, если бы мы подняли головы, то увидели бы Джека, перекинутого через переднюю луку! Эта прядь, очевидно, оторвалась, когда полковник тащил Джека из хижины, а может, за седло зацепилась.
   - Но если это и так - зачем он его увез? - заметила Элизабет.
   - А зачем держал здесь? Черт возьми, мы были в двух шагах от Джека, могли помочь ему и не помогли! - я выскочила из хижины и заметалась по поляне.
   Элизабет наблюдала за моими эволюциями.
   - Что же нам теперь делать? - задала она наконец резонный вопрос.
   Я остановилась и посмотрела на неё. Кожа да кости. Элизабет всегда была довольно субтильная и поэтому отощала очень быстро. Легкая юбка, перепачканная в зелени, держится уже на одних подвздошных костях, ключицы выпирают, кожа туго натянулась на скулах. Глаза стали огромными на исхудалом лице. Даже во время приступа лихорадки денге Лиз выглядела лучше. Неужели я скажу сейчас то, что должна сказать?
   - Мы должны вернуться на плантацию, - произнесла я и не узнала своего голоса.
   - Как? - не поняла Элизабет.
   - Мы должны вернуться на плантацию и помочь Джеку, - повторила я уже более решительно.
   Лиз оторвалась от косяка и двинулась на меня.
   - Ты хочешь сказать, - произнесла она со зловещим спокойствием, - что ты втянула меня во всё это, мы украли лошадь и превратились в беглых рабов, а теперь ты предлагаешь вернуться и самим подставить горло под нож?
   - Но там Джек! - умоляюще произнесла я, - пойми, Лиззи, мы не можем его бросить! Ты не представляешь, что значит для него снова пройти через всё это! Он ведь уже один раз...
   - Я не желаю слушать весь этот бред!!! - сорвалась на крик Элизабет. Её запавшие глаза горели яростью, - я больше не могу!! Я сдохну там, сдохну и мой труп обгложет зверье, а я не хочу умирать! Не хочу!! Не хочу!!!
   Я кинулась вперед и обняла её, она билась в моих руках, как безумная, но силы быстро оставили её. Она зарыдала. Я присела на траву, прижимая Элизабет к своей груди, укачивая её.
   - Лиззи, милая, успокойся! Тшшш! Пойми, у нас нет другого выхода! Нам всё равно не уйти далеко в таком состоянии. Полковник пустит собак по нашему следу, они найдут нас и разорвут на куски живьем. И подумай о Джеке! Нас хотя бы не били, а он истерзан, замучен и он совсем один! Представь, каково тебе было бы здесь в одиночестве. Разве он заслужил подобную участь? Да окажись мы на его месте, а он на нашем - он бы бросился спасать нас, не раздумывая!
   - Тебя, - буркнула Лиз мне в плечо.
   - Что, милая?
   - Тебя он бы бросился спасать, не раздумывая, - она подняла зареванное лицо и жалобно всхлипнула, - тебя он любит, а меня...ненавидит и...всегда ненавидел, с того самого дня...я не знаю, что мне ещё сделать, чтобы...он простил меня...
   - О Лиззи, ты не права! Он простил тебя, давно и больше не держит на тебя зла! - я ласково погладила девушку по волосам, - он был очень тронут твоим поступком там, на "Голландце" и очень тебе благодарен! Просто Джек не всегда может сказать, что у него на душе, такой уж он человек.
   Лицо Элизабет слегка прояснилось.
   - Но ты уверена, что он больше не питает ко мне ненависти? Уверена, Ксю?
   - Ну конечно! Он простил тебя, Лиз - может, теперь пора тебе простить себя?
   Она неуверенно кивнула и снова всхлипнула, но уже на излете, успокаиваясь.
   - Я...я постараюсь. Но что же...нам теперь делать, Ксю?
   Я положила руку на её ставшее почти бестелесным плечо и заговорила, стараясь вложить в свои слова всю уверенность, которой я не чувствовала (даже в этом я начала походить на Джека. А может быть, я всегда была такой, как он?):
   - Сейчас мы с тобой пойдем пешком на плантацию. Кто знает, может быть, нам повезло и наше отсутствие прошло незамеченным, хотя это было бы чудом. Ну а если нет...что ж...он нас не убьет, я знаю! Мы нужны ему для чего-то другого, он садист, получающий удовольствие от чужих мучений, а отнюдь не палач. Что ж, пусть поиграет с нами, если хочет, но как бы ему самому не попасться в этой игре. В любом случае с нами будет Джек, так что шансы почти равные...
   - Равные? - недоверчиво переспросила Элизабет, - о чем ты? Как это возможно?
   Я улыбнулась.
   - Дорогуша, если бы мне предложили поставить, скажем, на весь военно-морской флот Великобритании против Джека Воробья, я бы послала их к черту и поставила бы на Джека.
   Лиз внимательно посмотрела на меня.
   - Скажи, почему ты так в него веришь?
   - Потому же, почему веришь в него и ты. И всегда верила. Потому что если он чего-то хочет, то смело идет вперед, несмотря на препятствия - и преодолевает их. Потому что всегда умеет обернуть обстоятельства в свою пользу, а если ему это по какой-то причине не удается - он умеет переждать этот момент и выбрать другой, более благоприятный. Поэтому я верю в него даже когда ему не везет - потому что знаю - он всё преодолеет. Он - мастер выживания. И я горжусь тем, что мне посчастливилось оказаться рядом с ним!
   Глаза Лиз вспыхнули и в них впервые за последние недели появились озорные искорки.
   - Раз так - чего же мы ждем? - усмехнулась она, - пошли выручать нашего пирата!
  
   К плантации мы подошли уже вечером и были так измотаны, что всякий боевой задор в нас давно угас, и мы могли думать только о том, чтобы хоть немного поесть - безразлично чего - и упасть спать, безразлично, куда. Именно так мы и поступили. Однако среди ночи я проснулась, словно от толчка, от странного чувства, будто кто-то смотрит на меня.
   Над нами стоял полковник с факелом в руке.
   - Так-так, - произнес он, - рад, что вы забрели к нам на огонек! Что, джунгли пришлись вам не по вкусу, милые дамы?
   Но мы с Лиз уже попадались на эту удочку, поэтому не произнесли ни слова, только живо вскочили на ноги. Задавая вопрос такого сорта - риторический, можно сказать - полковник далеко не всегда ожидал получить ответ. Сейчас, вероятно, был не тот случай, но рисковать не хотелось.
   - Можете говорить! - наконец разрешил он, посверлив нас с минуту пристальным взглядом.
   - Мы просим прощения за отлучку, господин полковник! - отчеканила я, глядя прямо перед собой, как солдат на плацу.
   - Вот как? - насмешливо произнес тот и неторопливо обошел вокруг нас, - так значит, теперь это так называется - отлучка? А не попытка побега?
   - Никак нет, господин полковник!
   - Ну что ж, а вот у меня другой взгляд на эти вещи - вы уж простите, я старомоден, - он находился в этот момент позади нас и вдруг ударил со всей силы крест-накрест по спине меня, а потом Элизабет - только хлыст свистнул. Я охнула, у Элизабет вырвался сдавленный вскрик. Хлыст у полковника был не простой, он был явно утяжелен, возможно, даже залит свинцом. Удары получались поистине сокрушительные.
   Я покачнулась. Боль застлала глаза черным облаком.
   - Эй, Родригес! - крикнул полковник.
   Из глубины конюшни вышел тот мулат, с которым у нас был уговор. Кстати, он его исполнил в точности, поэтому полковник не узнал, что мы брали лошадь - это могло кончиться для нас и виселицей.
   - Я поступлю по справедливости, - небрежно промолвил полковник, поигрывая хлыстом, - накажу только зачинщика этой...отлучки, - последнее слово он произнес с невыразимым презрением.
   Я сделала шаг вперед и посмотрела ему прямо в глаза. Меня пробрала дрожь, словно я встретилась взглядом с ядовитой змеей.
   - Так наказывай, - негромко произнесла я.
   Медленная улыбка скользнула по губам полковника.
   - Родригес! - так же негромко произнес он, - эту - в погреб! Пусть посидит и научится, как надо разговаривать с вышестоящими. А утром я ею займусь.
   Мулат тихонько, словно извиняясь, коснулся моей руки. А полковник шагнул мимо меня к Элизабет и схватил её за волосы. Девушка вскрикнула от неожиданности и боли. Полковник повернулся и, не обращая больше на меня внимания, пошел прочь, волоча Лиз за собой.
   - Ксю! Помоги мне! - отчаянно крикнула Элизабет.
   Я рванулась было к ней, но Родригес удержал меня и замахал руками в отчаянном жесте отрицания. И, как ни тяжело мне было, пришлось прислушаться к его совету. Сейчас я ничем не могу помочь Лиз - только если умереть вместе с ней, а кому нужна такая помощь? Что ж, пусть сует в погреб...быть может, там я сумею придумать что-нибудь и найти выход.
   Погреб на плантации был очень глубокий - земля сильно прогревалась, и докопаться до более прохладных слоев было нелегко. Родригес открыл тяжелую, обитую металлическими листами дверь (опять непонятно. Картошка чтоб не убежала, что ли?) и знаком велел мне спускаться вниз, в темноту.
   "Хоть факел дайте!", хотела сказать я и прикусила язык. Дохлый номер. Сделала первый шаг, нащупывая в темноте ногами ступеньки.
   В ту же секунду дверь захлопнулась за мной, как крышка гроба и лязгнул замок.
  
   В погребе царил кромешный мрак, но делать было нечего - я принялась спускаться вниз по лестнице, держась одной рукой за стену, а другую протянув вперед для страховки. Стена была сухая и прохладная. Чувство времени очень скоро меня оставило, и это было весьма неприятно. Мне ещё не доводилось находиться в полной темноте так подолгу. К тому же всё сильнее болела спина.
   - Чертова лестница! - с досадой произнесла я, чтобы хоть что-нибудь сказать, - кончится она когда-нибудь? Просто Мория какая-то!
   И, словно в ответ на мой вопрос, я ощутила босыми ногами уже не камень, а что-то другое. Утоптанная земля. Значит, я достигла, наконец, дна этого проклятого колодца. Замерла в нерешительности, не зная, куда податься. Темнота начинала действовать мне на нервы.
   - А не спеть ли нам вместе "Кумбайя"? - произнесла я нарочито громко, чтобы рассеять свой страх. Машинально отметила, что эха здесь совсем нет, значит, помещение не такое уж большое...
   И тут неожиданно раздался какой-то шорох. Что-то шевелилось во мраке, совсем недалеко от меня. Я почувствовала, что мною овладевает ужас.
   - Кто здесь? - как противно дрожал мой голос! - ээй...типа человек!
   Может, это крыса? Ну да, просто крыса, самая обыкновенная. Тебе ведь всегда нравились крыски, Ксю. Помнишь, ты даже хотела завести одну, когда ещё жила в Кениге...
   Успокойся, крысы на людей не нападают, это тебе не рассказы Стивена Кинга. Да прекрати же дрожать, Ксю!
   - Я не боюсь, не боюсь... - произнесла я, стискивая зубы, чтобы не стучали, и судорожно вцепившись в стену, - это моё жалкое тело боится, а не я...
   Шорох повторился, сопровождаемый каким-то странным позвякиваньем.
   И вдруг слабый, тихий, но до боли родной голос прошелестел откуда-то снизу:
   - Ксю! Это ты?
   Я не поверила своим ушам. Это было слишком невероятно, чтобы поверить.
   - Джек? - почему-то тоже вполголоса произнесла я, облизывая пересохшие губы, - Джек Воробей?
   - Да, это я, - произнес голос, словно со дна могилы, - я здесь.
   Я отделилась от стены и сделала несколько неуверенных шагов вперед, вытянув руки во мрак. Шаг. Ещё один. И вдруг кто-то робко коснулся моих ног. Джек полулежал на полу и, видимо, не имел сил подняться.
   О Боже!
   Я быстрым движением опустилась на колени, наткнулась на его судорожно ищущие во тьме руки и обняла его. Как он исхудал! Его прежде крепкое, жилистое тело словно ссохлось, на руках были кандалы. Он зарылся лицом в мои волосы.
   - Джек, мой Джек! Господи, какое счастье, наконец-то мы снова вместе!
   - Да, да, хвала всем богам! - прошептал он, - ты жива! Я знал, что увижу тебя ещё раз перед смертью...здесь так темно...но я чувствую - это ты. Мне больше ничего не надо.
   Джек слегка отстранился от меня, и я почувствовала его ладони на своем лице.
   - Счастье моё! - прошептал он чуть слышно и поцеловал меня. У него были удивительно тонкие, нежные губы и сам поцелуй был так нежен и так невесом - точно поцелуй духа, а не живого человека.
   Я запустила пальцы в его волосы, прижалась щекой к его щеке...и ощутила, как горячие капли скатываются по ней, смачивают моё лицо...
   - Джек...- повторяла я в каком-то бездумье, безвременье и не ощущала собственных слез, - Джек, Джек...ну что ты...что ты...мы опять вместе...всё хорошо, Джек...
   А он всхлипывал и только сильнее прижимался ко мне, словно стремясь раствориться во мне, слиться со мной в одно целое.
   Так мы сидели, обнявшись, и лепетали всякий вздор, точно дети - а кромешный мрак скрывал нас друг от друга и только прикосновения здесь имели смысл, только через них мы могли выразить наши чувства, радость встречи, радость соединения. Ничто, кроме этого не имело больше значения. Он целовал меня, и я целовала его и ощущала под руками его тело - истончившиеся мускулы, выступающие кости, его спину, к которой лучше было не прикасаться, потому что она была превращена в кровавое месиво...ощущала его хрупкую жизнь, трепетавшую рядом с моей, точно огонек свечи во мраке.
   Наверное, именно так встречаются души в подземном царстве Аида, куда никогда не проникает дневной свет, и на ощупь узнают друг друга...
  
  
  
   XXXXIV.
   "А вот просидишь две недели, изнывая без питья и еды - и мысли о кончине посещают чаще"
   Мистер Гиббс, ПКМ-1
  
  
   Постепенно мы с Джеком, конечно, успокоились. Только тут я ощутила, что жутко замерзла - пол в погребе был не то чтобы очень холодный, не лед, конечно, но земля забирала тепло наших тел и ничего не давала взамен.
   Я провела ладонью по волосам Джека - его голова лежала на моей груди и он, похоже, задремал. Не хотелось его тревожить, но если я быстро не прекращу губительное воздействие холода на мои внутренние органы...
   - Джек! - прошептала я, наклонившись к нему, - проснись, милый!
   Он что-то недовольно проворчал, совсем как в прежние времена, когда я приходила будить его по утрам.
   - Цыпа, куда ты меня поднимаешь в этакую рань! Ещё совсем темно!
   - Тут всегда темно, - грустно произнесла я, - темно и холодно.
   Я почувствовала, что Джек выпрямился, шипя сквозь зубы от боли.
   - Ты сможешь встать? - спросила я его, - может, найдем здесь более уютное местечко?
   - Попробую, - с сомнением произнес Джек.
   Совместными усилиями мы кое-как поднялись на ноги, хватаясь друг за друга, точно жертвы Освенцима. Я подвела Джека к стене, о которую он поспешно оперся.
   - Сейчас я попробую найти здесь что-нибудь подходящее для нас, - сказала я, и уже сделала шаг в сторону, но Джек удержал меня, схватив за плечо.
   - Что такое, Джек?
   Он молчал, только крепко сжимал пальцы. Я поняла - он боится. Ему страшно снова остаться одному в темноте.
   - Я буду говорить тебе, что я нашла, хорошо, Джек? - ободряюще произнесла я, - держу пари, этот гад полковник держит здесь золото - закапывает в картошке. На что спорим?
   Цель была достигнута - Джек фыркнул от смеха и отпустил моё плечо.
   - Надо же, а я не догадался поискать!
   - Сейчас мы восполним этот пробел! - я начала осторожно ощупывать всё, что попадалось мне под руки, - таак...что тут есть...какие-то бочки - как они их отсюда доставать будут, хотела бы я это видеть!...куча чего-то, прикрытого листьями...вроде бы и правда картошка, Джек!
   - Как найдешь что-нибудь, похожее на золото, сразу зови меня! - велел Джек и в его слабом голосе послышались прежние насмешливые нотки.
   - Ты ж всё равно его не увидишь!
   - А я могу по запаху его отличить! И по вкусу!
   Я поймала себя на том, что улыбаюсь.
   - И не стыдно врать, а!
   - Нисколько! - невинным тоном произнес Джек, и мы засмеялись. Просто поразителен был это переход от беспросветного отчаяния к, в общем-то, почти нормальному настрою. Теперь, когда мы были вместе, даже темнота не имела над нами такой власти - мы словно освещали её огнем наших душ.
   Внезапно, когда я шарила по полу, пальцы мои наткнулись на какой-то металлический кружок, напоминавший монетку с дыркой посередине.
   - Что-то нашла? - с интересом спросил Джек.
   - Что-то - весьма точное определение, - я сунула находку в свою сумку-пояс - я так устала от дневных приключений, что заснула, даже не сняв её. Это было удачей, - Джек, расскажи, что с тобой случилось за то время, что мы с Лиз тут растим табак, как честные труженики?
   Из темноты донесся прерывистый вздох.
   - Ничего такого, о чем бы ты не смогла догадаться. Барбосса хотел увезти меня на Ямайку, но в таверне Санта-Доминго встретил этого старого негодяя, Роджера Мора.
   - Так это действительно твой бывший хозяин? Полковник Мор?
   - Именно, цыпа. Как он сюда попал - одному дьяволу ведомо. Но оцени мою поразительную везучесть - Барбосса сходит на берег всего на один день, чтобы продать вас и вечером собирается отчалить. Путь на Ямайку неблизкий, к тому же Мора ведь там не было, и у меня была бы тысяча возможностей сбежать. Но...
   - Ладно, Джек, не расстраивайся. Чего уж теперь...будем исходить из того, что есть.
   - Да я не расстраиваюсь, мне просто так...так...
   - За державу обидно? - ухмыльнулась я и, пресекая встречный вопрос, добавила, - это я так, продолжай.
   - Ну, Мор забрал меня с "Жемчужины"...вернее, Барбосса меня отвез на берег - видно, до последней минуты трясся, что удеру, - в голосе Джека послышалось самодовольство, - я и попытался, когда увидел, кому меня норовят продать...но они меня - раз! - по башке...и всё...а очнулся я...
   - Знаю я, где ты очнулся, - сочувственно произнесла я, прерывая своё тактильное восприятие окружающего, - я там была, причем как раз сегодня.
   - Да ну?! - поразился Джек, - однако вы тут даром времени не теряете. Как же так получилось, что ты меня...эээ...дома не застала?
   Я рассказала ему, как было дело.
   - Однако! - только и произнес Джек, - ну, это снова моё замечательное везение в действии...впрочем, вы бы всё равно не справились с Мором, даже вдвоем - я тут тебя пощупал, детка - в чем душа держится, ты уж меня прости...трудно вам жилось тут?
   - Да терпимо, бывает и хуже, - соврала я, - я так думаю...
   - Ну ничего! - решительно произнес Джек, - ничего! Придумаем что-нибудь...ох...
   Послышался шорох, и затем глухой стук упавшего тела.
   - Джек? - встревоженно произнесла я.
   Никакого ответа. И сразу темнота нашей временной могилы расширилась, надвинулась на меня, одинокий, крохотный язычок пламени во мраке.
   Как недалеко, оказывается, я ушла от истерики! А думала, что совсем успокоилась!
   - Джек! Джек! - звала я, пытаясь вспомнить, с какой стороны слышала его голос в последний раз. Опустилась на четвереньки и принялась ощупывать пол, ударилась головой обо что-то твердое, но даже это меня не отрезвило.
   - Джек!
   Не знаю, сколько прошло ужасных минут, пока я ползала вот так, призывая пирата, пока наконец не коснулась его руки. Я быстро присела рядом с ним и несколько минут просто сжимала его пальцы, успокаиваясь.
   "Совсем нервы стали ни к черту!", подумала я, ощупывая Джека. Он лежал навзничь, вероятно, в глубоком обмороке. Я повернула его на бок, чтобы не запал язык и он не начал задыхаться* - к тому же, не мешало поберечь его спину, которая была, очевидно, не только изранена, но и сильно воспалена. Хотя...соленая вода всё-таки хоть как-то промыла раны.
   Сначала я хотела продолжить осмотр, вернее "ощупывание" содержимого погреба - зверски хотелось есть, а здесь явно было, чем поживиться. Но нельзя было допустить, чтобы Джек очнулся один и испугался так же, как я, поэтому я решила перетащить его на пресловутую кучу картошки - сидеть на ней, конечно, будет не очень-то комфортно, но всё же лучше, чем на земляном полу. Ноги у меня уже совершенно окоченели.
   Потратив немало усилий и времени, я осуществила своё намерение и потом ещё с полчаса отдыхала - Джек исхудал, но и мои силы были уже на исходе. Будь он помассивнее, пошире в кости - и я, наверное, уже не смогла бы его приподнять. Итак, я на ощупь разгребла кучу и устроилась поудобнее, положив голову Джека себе на колени. Свои ноги я обернула пальмовыми листьями, чтобы хоть немножко их согреть. Получалось плоховато. Но всё-таки от тела Джека исходило тепло, и я крепче прижимала его к себе, чувствуя нашу поразительную оторванность от всего мира.
   Понемногу я начала дремать.
  
   Сидела я долго, даже слегка согрелась. Джек не приходил в себя, но я хорошо различала его слабое дыхание - слух мой в темноте удивительно обострился.
   Однако время идет, скоро уже, наверное, утро, а мы так и не придумали план действий.
   - Джек! - прошептала я и похлопала пирата по щеке, - Джеек! Давай, давай, милый, приходи в себя, а то иначе скоро он тебе уже не понадобится, здравый рассудок...
   Тормошила я пирата минут пять, пока, наконец, отчаявшись, не прибегла к последнему средству - зажала ему пальцами нос и рот**. Через несколько секунд Джек дернулся, сделал глубокий вдох и закашлялся. Я тут же его отпустила.
   - Вот так-то лучше! - удовлетворенно произнесла я.
   - Долго я...провалялся? - прохрипел Джек. Я помогла ему сесть и опереться о моё плечо.
   - Не знаю, но, по-моему, пару часов точно.
   - Черт! Черт, черт, черт!
   - Накличешь! - напомнила я ему.
   - Ой, да уже! - Джек кое-как примостился возле меня, оберегая изувеченную спину.
   Я молча поглаживала его по плечу.
   - Слушай, он и тебя голодом морил, похоже?
   - Конечно! - голос у Джека был очень спокойный, - разве я бы дался ему так просто, если бы он обеспечивал мне нормальное существование? Знаешь, как приручают диких зверей, милая?
   - Не дают еды, пока голод не вынудит их стать сговорчивей, - буркнула я. Мне было неприятно такое сравнение.
   - Разумеется. Так же и с нами - со всеми не урожденными рабами.
   Я вздрогнула.
   - Что это значит?
   - Это значит, что есть люди, которые родились в рабстве. Им там комфортно и привольно. Они не знают другой жизни, а в этой у них есть свои маленькие радости, которые их вполне устраивают. Свобода им не нужна - они не знают, что с ней делать. Она пугает их, потому что вынуждает самостоятельно принимать решения. А они к этому не готовы, их не так воспитывали. Их воспитывали подчиняться, а больше они ничего не умеют и не хотят уметь, - в голосе Джека слышалась горечь, - другое дело - те люди, которые выросли свободными. Тут уже многое зависит от характера. И свободного человека можно запугать и сломить. Но это гораздо сложнее, чем вернуть в подчиненное состояние того, кто с детства привык к нему.
   Воцарилось минутное молчание, нарушаемое лишь тяжелым дыханием Джека.
   - Так значит...- медленно произнесла я, - значит...тот, кто воспитан рабски, никогда не сможет стать по-настоящему свободным?
   Джек хмыкнул и слегка переменил положение, устраиваясь поудобнее.
   - А как ты думаешь, зачем Моисей сорок лет водил израильтян по пустыне?
   Хорошо, что вокруг было темно, и Джек не увидел моего лица!
   - Что ты сказал?
   - Пророк Моисей водил свой народ по пустыне сорок лет, чтобы сменилось поколение - умерли все те, кто был воспитан рабами, и остались их дети - те, кто был рожден свободными. Только тогда народ иудеев стал свободным по-настоящему. Ты посещала воскресную школу?
   - Ээээ...нет, - я с трудом обрела дар речи, - но теперь вижу, что ты посещал.
   - И не только её. Жаль, что всё это давно в прошлом...а ты считала, что я невежественный ловец черепах с одного из Карибских островов? - насмешливо произнес Джек.
   - Нуу...ты перегибаешь палку, но, в общем и целом...да нет, мне всегда казалось, что ты из хорошей семьи, Джек.
   - Ну, не то чтобы из очень хорошей, - вздохнул пират, - я ведь полукровка, отец мой был ирландским дворянином, а моя мать...она была рабыней.
   - В Ирландии?
   - Нет, в Америке. Там я и родился. Моя мать была индианкой.
   Я улыбнулась во мраке.
   - Так вот откуда она, эта неземная красота Джека Воробья! Эти высокие скулы...миндалевидные глаза, заставляющие женщин трепетать от страсти...
   - Ну, ты скажешь тоже! - фыркнул Джек и смущенно заерзал, - метисы часто бывают красивы, это не показатель.
   - Умей принимать комплименты, Джек!
   - Я стараюсь, - мягко произнес он и теснее прижался ко мне, - просто никто никогда не говорил мне ничего подобного, цыпа. Вернее, говорили, но...не так.
   - А откуда же тогда это...ну, воскресная школа и не только? - поспешно спросила я, чтобы не смущать пирата ещё больше.
   - Когда мне было девять, отец увез нас с матерью в Ирландию. А потом он отослал меня в Лондон, там я учился в университете.
   - Сдохнуть можно! - не удержалась я.
   - Чего это ты?
   - Ну, Джек Воробей и университет...расскажи кому - не поверят.
   - А-а, ну так это давно было...в глубокой юности, можно сказать. Но вот, видишь, что-то иногда ещё всплывает в памяти.
   Странно было слушать всё это, сидя в полной темноте. Напоминало исповедь, когда за шторкой исповедальни не видишь лица того, кому поверяешь свои тайны и прегрешения...
   - Так значит, ты тоже был рожден в рабстве, Джек... - задумчиво произнесла я.
   - Рожден - да. Но не воспитан. Мои родители жили в Америке как муж и жена, хотя и не были повенчаны. Правда, до конца жизни отец почему-то так и не дал официально вольную моей матери...может, считал, что это ни к чему, раз они всё равно вместе.
   - Твоя мама тоже умерла, Джек?
   - Да давно уже. В тот же год, когда мы переехали в Ирландию. Перемена климата её убила. Она вообще никогда не отличалась крепким здоровьем...- Джек вздохнул, - ладно, не будем о грустном. Ты слышала что-нибудь, пока я тут валялся, как дохлая собака под забором? Какие-нибудь звуки оттуда, снаружи?
   - Нет, ничего. Как думаешь, давно мы здесь? Судя по тому, как хочется есть и пить...
   - Наверное, наверху уже утро, а может и вечер следующего дня. Ну-ка, цыпа... - и Джек сделал движение, чтобы встать. Я помогла ему.
   - Что ты задумал?
   - Попробуем подняться наверх, и обследуем дверь. Чем черт не шутит, может, я смогу на ощупь что-нибудь сообразить.
   Джек обнял меня за плечи, я поддерживала его, стараясь не задеть его спину, и таким манером мы подковыляли к лестнице, спотыкаясь о раскатанную картошку. Есть мне хотелось так, что я уже подумывала, а не приняться ли за эту пищу богов, столь любимую всеми россиянами, а мною в особенности. Конечно, не в сыром виде, но тут уж не до жиру...
   - Прямо минное поле какое-то! - пропыхтела я, осторожно нащупывая ногой первую ступеньку.
   - Ничего-ничего! - пробормотал Джек, стиснув зубы, - уфф...погоди минутку.
   Мы стояли рядом, плотно прижавшись друг к другу. В этот момент я подняла голову и внезапно увидела свет! Дверь погреба прилегала неплотно и щель под ней сияла, точно вход во врата рая.
   - Смотри, Джек! - прошептала я, как завороженная, - там, наверху - день!
   Мне казалось, что мы провели под землей целую вечность.
   Внезапно Джек наклонил голову и прижался лбом к моему виску.
   - Прости меня за всё, родная, - произнес он горячим шепотом.
   Сердце у меня сжалось от жгучей нежности. Я коснулась его обнаженной груди, скользнула ладонью вверх по шее, потом по щеке...
   - За что же, Джек, милый?
   - За то, что втянул тебя во все это...надо было сразу же плыть туда, к твоему городу...тогда тебе не пришлось бы всё это выносить.
   - Ну, тогда было бы что-нибудь другое. И, кто знает, быть может, в Атлантике нас ждала бы гибель. Это жизнь, Джек. Тебе не в чем себя винить. Если бы не ты, я была бы уже, как сказал один романист "трижды мертва".
   - У меня только один раз получалось, - честно признался Джек, переводя дыхание. Я почувствовала, как расслабились его напряженные мышцы. Слегка развернулась к нему, не отнимая ладони от его щеки, и произнесла со всей убедительностью, на какую была способна:
   - Я хочу, чтобы ты помнил - в том, что случилось или ещё случится со мной в этом мире, нет твоей вины. Я сама выбираю свой путь. Всегда.
   - Всегда-всегда? - прошептал Джек.
   Наши лица почти соприкасались, я ощутила движение его губ, когда он произнес "всегда" и почти бессознательно прижалась к ним своими губами. Это получилось так поразительно естественно, само собой, словно мы были вместе уже много лет. Джек коротко простонал и я почувствовала, как он ещё крепче обнимает меня за плечи, как запускает пальцы другой руки в мои волосы, ласкает их...это было так, будто весь мир состоял теперь только из его прикосновений; время свернулось, сжалось до размеров этого мига, пространство сжалось до границ наших тел. Кто он и кто я? Я потеряла всё, потеряла себя в нем...
   Громко лязгнул, открываясь, замок, и дверь погреба распахнулась. Яркий свет водопадом ринулся вниз по лестнице, затопил нас с Джеком и мы одновременно вскрикнули, прикрывая рукой глаза.
   - Да вы, я вижу, успели подружиться! - произнес сверху знакомый грубый голос, - черт возьми, этот грязный метис даром времени не теряет! Я разочарован, юная леди! Думаю, что вы будете разочарованы тоже, когда узнаете имя того, с кем связались!
   - Полковник Роджер Мор! - громко крикнула я и внезапно, несмотря на голод и слабость, почувствовала себя сильной, как Самсон перед филистимлянами. Мои губы и всё моё существо ещё несли в себе ощущение Джека, огонь клокотал в груди, и я готова была сразиться со всем миром, - в отличие от вас, я знаю, с кем я связалась! И честное слово, кем бы вы там ни были - я не завидую вам! Потому что это капитан Джек Воробей!
  
   _________________________________
  
   *у потерявших сознание людей, в том случае, если они лежат на спине, язык постепенно сползает назад и может закупорить трахею, что вызывает гипоксию мозга, а иногда и смерть. Кстати, храп во время сна обусловлен именно этим механизмом. Чтобы предотвратить западение языка, пострадавшего укладывают на бок, а если это невозможно - запрокидывают голову и подкладывают валик под шею. В этом положении мышцы языка натягиваются, и он не западает.
  
   **в полевых условиях можно сунуть и головой в воду, это непринципиально. Весьма действенный способ, когда человека нужно быстро привести в сознание. Высокая концентрация углекислого газа, накапливающаяся в крови за несколько секунд, стимулирует дыхательный центр. Человек совершает резкий вдох, и сознание возвращается к нему.
  
  
  
   XXXXV.
   "Ты упустил из виду одно важное обстоятельство. Я - капитан Джек Воробей!"
   Капитан Джек Воробей, ПКМ-1
  
  
   Голова - пудовая. Просто не поднять, хотя она так больно давит на руки. А есть они, руки-то хоть, на месте ещё? Пошевелить пальцами...
   - Ксю! Эй, Ксю! Ты здесь?
   Я с трудом подняла распухшие веки. Руки пока были на месте. Вздернуты вверх и закованы в кандалы, прикрепленные к столбу для наказаний, но они были здесь и даже ещё что-то чувствовали.
   - Да, Джек...я снова здесь. Вырубилась...на минутку...о чем мы с тобой говорили?
   Горло страшно пересохло от жажды, язык сухой, жесткий, царапает губы, как рашпиль.
   - Об Ирландии. Ты просила рассказать об Ирландии.
   Джек - напротив меня, тоже прикован к столбу. Мы стоим так уже целый день, после того, как полковник извлек нас из погреба, и наказал меня за попытку побега...его голос до сих пор звучит у меня в ушах...
   "Поскольку вы всё-таки вернулись, ограничимся поркой, тем более что у меня нет сегодня настроения вырывать ногти. Но помни - в другой раз не отделаешься так легко!"
   Глаза Джека в момент первого удара...
   - Сколько ударов было, Джек?
   - Пять.
   - Похоже, он, как и боцман на "Летучем Голландце", умеет считать только до пяти...
   - Да нет, просто понимает, что ты девушка и быстро потеряешь сознание от боли...а тогда смысл тебя бить.
   - Тоже верно...так что там Ирландия, Джек?
   - Ирландия? О-о, это прекрасная страна...там зеленая трава...горы...мы жили в большом каменном замке, он стоял над скалистым обрывом и был почти неприступен...а ветра там такие, что...что...
   - Джек! Джек! Не уходи далеко!
   - Нет-нет, я здесь. Голова немного закружилась. О чем это я?
   - О своем замке. И о ветрах.
   - Это не мой замок...да и он давно разрушен, к тому же...слушай, я должен тебе кое-что сказать. Ты должна...молчать, Ксю...
   - Да я и так молчу. Я ни звука не издала, когда он меня бил, хотя парочка ударов, по-моему, попала по старым шрамам.
   - Я не о том. Кричи, если хочется кричать. Он быстрее от тебя отстанет. Ты должна молчать...что бы он ни сделал со мной...понимаешь? И ничего не предпринимать, ничего!
   Я отвернулась. Раны на спине засохли, малейшее движение причиняло дикую боль, а стоять неподвижно я уже больше не могла - меня ноги не держали. Пару раз пыталась повиснуть на руках, но боль в плечах прострелила такая, что я отказалась от этой затеи.
   - Я понимаю, Джек...но...
   - Не бойся, он не убьет меня...я ему слишком дорог...но если узнает, что мы с тобой...нам конец. Он запытает тебя у меня на глазах, а я рехнусь.
   Я снова взглянула на Джека. Солнце уже клонилось к закату, мучительные полуденные часы мы пережили...и не сошли с ума, хотя я до сих пор удивляюсь, как нам это удалось. Наверное, спаслись только тем, что разговаривали. О чем же Джек рассказывал мне днем? Погодите-ка...
   - Ксю, ты уходишь!
   Я вскинула голову.
   - Нет-нет, я здесь!
   Джек с тревогой смотрел на меня. Когда мы вышли из погреба на свет божий, я наконец впервые за эти две с половиной недели увидела, во что превратил пирата его заклятый враг. Джек действительно страшно исхудал, левая бровь у него была рассечена и рана сильно воспалилась, глаз затек, всё лицо и грудь были в засохшей крови. А когда нас приковывали к столбу, я заметила ещё кое-что - у Джека на руках не было ни одного кольца. И мой медальон тоже исчез. Чуть позже я узнала - полковник снял с Джека все его амулеты.
   - А мой медальон? Давно он его снял?
   - Пару дней назад. Думаю, только за счет него я и продержался так долго. А ещё потому что знал - ты здесь пропадешь без меня...я не имею права умереть, даже если сам захочу этого...
   Серый туман перед глазами...Голос Джека откуда-то издалека:
   - У тебя наверняка тепловой удар, детка...сейчас он отпустит тебя - скорее иди к реке и окуни голову в воду. А ещё лучше - искупайся. Только осторожно, не утони!
   - С чего ты взял, что он меня отпустит?
   - Он всегда так наказывает за ослушание - порка, а потом день у столба...сдохнуть он тебе не даст, на это не стоит рассчитывать...
   Понимаю, это малодушно, но, узнав, что моим мучениям скоро настанет конец, я обрадовалась и несколько воспрянула духом.
   Джек не ошибся. Когда солнце почти совсем село, явился полковник - следом за ним ковылял мой старый знакомый, Родригес. Он уставился на нас с Джеком, как на выходцев с того света.
   Полковник постоял немного позади нас, любуясь делом своих рук, потом сделал знак мулату:
   - Развяжи её, пусть идет...если сможет. Надеюсь, мисс, это послужит вам хорошим уроком. Работайте хорошо и с вами будут хорошо обращаться. Работайте плохо...и вы умрете!
   Родригес снял кандалы. Ноги мои подогнулись и я опустилась на землю, цепляясь ничего не чувствующими руками за столб. Полковник поморщился.
   - Ну, живо-живо, убирайтесь, пока я не передумал!
   Мысль о том, что сейчас он прикует меня обратно, была так ужасна, что я поползла прочь на четвереньках, как дикое животное. И очнулась только когда ощутила дуновение свежего вечернего ветра на своем лице.
   Я находилась посреди поля. Руки, в которых восстанавливалось кровообращение, страшно болели. Чувствительность ещё не вернулась к ним. Перед глазами плавали золотые и черные круги. Тем не менее, каким-то краешком своего помраченного сознания я помнила наказ Джека, потому что в следующий миг очнулась уже головой в ручье. Мне стало немного полегче, хотя голова ещё сильно кружилась. Я лежала на животе, вода ручьями стекала с отросших волос. Жажда поутихла, видно, я ухитрилась напиться, даже находясь в полубеспамятстве.
   "А в воде, наверное, всякие возбудители", праздно размышляла я, не шевелясь, "холера там...или сибирская язва...или какая-нибудь тропическая дрянь...ну и черт с ней!"
   Одновременно с последней мыслью я снова принялась хлебать из ручья. Потом машинально перевернулась на спину...и вогнала ногти в землю, чтобы не заорать. Несколько минут я посвятила этому благому порыву - сдерживала крик - пока, наконец, боль в спине, потревоженной моим неловким движением, слегка не поутихла.
   - Я на колчаковских фронтах ранен, - прохрипела я, делая попытки подняться.
   Господи, какая боль!
   Я думала, что испытала многое, когда боцман огрел меня своей "кошкой", но по сравнению с этим он меня просто погладил.
   - К черту! - прошипела я, падая животом в мягкую глину, - не буду я вставать! Останусь здесь и сдохну! Пусть мне крокодил бошку откусит! Это невыносимо! Я не могу! Проклятый мир! Что я такого сделала, что всё время попадаю в какие-то передряги? За что? Пусть они сами, без меня как-нибудь...
   Я всё говорила, говорила и не могла остановиться, такая меня охватила злость на несправедливость этого мира. Наконец, выдохлась и умолкла. И тут же с поразительной ясностью нахлынуло ощущение, охватившее меня, когда полковник отворил дверь погреба...вкус губ Джека...яркий свет, бьющий по глазам...его руки в моих волосах...глаза Джека, черные, бездонные, как ночное небо...его спина - иссеченная, покрытая шрамами...
   "Я не имею права умереть, даже если сам захочу этого"...
   "Я хожу по лезвию ножа...и мне это нравится..."
   - Ааааа!!! - яростно простонала я, - пропади всё пропадом!!!
   Оперлась на руки, рывком вытолкнула тело вверх, вставая на четвереньки. Боль огненной плетью рванула вверх от поясницы к плечам.
   - Не выдержишь?! Сдохнешь?!! - почти рычала я, хватаясь за тростник, чтобы выпрямиться, - я тебе сдохну! Я тебе так сдохну, своих не узнаешь, проклятая слабачка!!!
   Встала на ноги. И, шатаясь, пошла назад, к плантации.
  
   Как ни удивительно, но злость решила проблему. Я пришла в такую ярость, что боль теперь даже помогала мне - от неё я свирепела ещё больше. Теперь главное было - сохранить это в должных рамках, не дать себе натворить глупостей...
   Я тихонько прокралась за пристройки, на сеновал. Неслышно ступая, прошла насквозь, к задней двери. Столбы для наказаний находились за службами, где было много свободного места - полковник очень любил собрать своих слуг и вершить суд, так сказать, в назидание всем присутствующим. И, кажется, сейчас там происходило именно это...
   Действительно, вокруг столбов стояли, по-моему, все, кто вкалывал со мной и Лиз на плантации. Кстати, а где же Лиз? Высунув голову из-за косяка, я внимательно вглядывалась в молчаливую группу людей - не мелькнет ли среди меднокожих мулатов светлая фигурка девушки. Нет, её здесь нет...ну да может быть, это и к лучшему. Ей уже достаточно впечатлений.
   Полковник стоял в самом центре, возле столба, к которому всё ещё был прикован Джек. Лицо у пирата было очень спокойное, словно он находился у себя в каюте на "Жемчужине" и я поразилась его самообладанию. Слуги держали в руках факелы, а чуть в стороне был разведен костер.
   Полковник стоял, горделиво выпрямившись, словно на параде и на его лице было написано нескрываемое торжество. Оно слышалось и в его голосе, когда он произнес:
   - Смотрите и слушайте все вы! Перед вами человек, который пятнадцать лет назад сбежал с моей плантации на Ямайке. Он совершал побег неоднократно, за что был наказан со всей строгостью, но так и не исправился и не покорился своей участи. В конце концов, одна из его попыток побега всё же увенчалась успехом - причиной тому стала...нерадивость некоторых моих слуг. Всех их постигла смерть, - лицо полковника исказила гримаса ярости. Джек вздрогнул и переменился в лице, - но теперь, как вы видите, этот человек снова в моих руках! Потому что никому и никогда не уйти от Роджера Мора! Запомните это все!
   Слуги стояли молча, опустив глаза в землю. Похоже, подобные сцены были для них привычны.
   - А теперь, Джек, - полковник приблизился к своему пленнику и ткнул его в спину концом хлыста. По лицу Джека пробежала короткая судорога боли, я сжала кулаки, не замечая, как ногти впиваются в ладони, - теперь повтори то, что сказал вчера в хижине. Скажи всем, кто твой хозяин, капитан Джек Воробей!
   При имени Джека по толпе слуг прошло оживление, мимолетное, как дуновение ветра. Они знали о Джеке Воробье.
   Повисла пауза. Я отчаянно грызла пальцы.
   "Скажи, что он твой хозяин, пусть подавится!", умоляла я Джека про себя, "прошу тебя, Джек, пожалуйста!"
   - Ты, видно, что-то плохо допонял, Роджер, - медленно, тягуче растягивая слова, произнес Джек и обернулся, насколько ему позволяли прикованные руки, - наверное, английский подзабыл в этой глуши! Ну так я тебе напомню, мне не жалко. Я - капитан Джек Воробей. Ты можешь замучить меня до смерти, но я свободен, как и тогда, пятнадцать лет назад, и останусь свободным до самого последнего вздоха! Только ты его не услышишь, не надейся на это! Твои кости будет поджаривать дьявол в аду, а я всё ещё буду жить и бушевать!
   Наступила мертвая тишина, нарушаемая лишь треском веток в костре. Я так и застыла, глядя на Джека. Я ожидала от него чего угодно, но только не такой пламенной речи.
   Джек, ты же мастер уловок! Ты мог бы водить его за нос ещё полночи, не говорить ни "да", ни "нет", делать вид, что отступаешь, а потом переворачивать всё с ног на голову...но я не знала, что же произошло на самом деле между Джеком и полковником, там, в хижине...быть может, все уловки уже были испробованы...быть может, когда-то приходит край и терпению Джека. Быть может, наступает момент, когда нужно идти до конца, несмотря ни на что...вот только...какой ценой?
   - Вот как! - в тон Джеку промолвил полковник, - и это твоё последнее слово?
   - Да, клянусь душой!
   Слуги в ужасе попятились в разные стороны. Господи, он что, хочет разозлить этого психопата так, чтобы он забил его до смерти?!
   Полковник медленным движением снял камзол. Только сейчас я заметила, что он одет во что-то типа военной формы. Я видела такую в фильме, на офицерах Порт-Рояла. Только парика у полковника не было.
   - Ну, что ты сделаешь, что? - продолжал упорствовать в своем безумном намерении Джек и, словно прочитал мои мысли, - будешь бить, пока рука не устанет? Это же бесполезно, Роджер, сам знаешь!
   - Разве? - всё так же спокойно возразил полковник, аккуратно вешая камзол на гвоздь, торчащий из стены сарая, - а вот мне помнится, как кто-то, корчась в кандалах в той хижине, умолял меня о пощаде! Умолял если не бить, то хотя бы не обливать после этого соленой водой - было такое?
   Джек засмеялся. Это был настоящий, искрений смех. Как давно я не слышала, как Джек смеется!
   - Тебе, наверное, это приснилось, Роджер! Снилось все те пятнадцать лет, что ты провел, тоскуя обо мне. Но послушай, что я тебе скажу. Легко добиться своего, лишив человека пищи и воды - это и последний дурак сумеет. Дай мне время оклематься, пусть силы вернуться ко мне - и тогда перед тобой будет достойный противник! Что более почетно - сломать того, кто и так уже полумертв от лишений или человека, полного сил и жизни? А? Подумай, Роджер.
   Во время этого вдохновенного монолога полковник стоял, повернувшись спиной к Джеку, и тяжело дышал. Рубашка между его лопатками потемнела от пота. Внезапно он резко развернулся - таким я его ещё не видела. Толстое лицо его тряслось от ярости, глаза сверкали. Вся его холодная насмешливость слетела с него, обнажив истинное лицо полковника Мора, на которое страшно было смотреть. Такие глаза, наверное, можно увидеть, если забрести ночью по ошибке в пещеру голодного льва.
   "Сейчас он его убьет", вдруг отчетливо поняла я, "он потерял контроль над собой и просто убьет Джека, ему надо не так уж много"
   Полковник тем временем наклонился к костру и поднял что-то. Это был раскаленный докрасна металлический прут. Слуги в ужасе кинулись врассыпную, огоньки факелов замелькали и пропали во мраке. Горел лишь костер и в его дьявольском свете отчетливо виднелись две фигуры, точно вырезанные из черной бумаги - палач и его жертва. Медленно, точно карающий рок, полковник двинулся к Джеку.
   - Отлично, Роджер! - казалось, пират нисколько не испугался, - прикончи меня! Но я умру, не покорившись тебе, запомни мои слова, они будут гореть у тебя в голове до самой смерти! Многих тебе удалось сломить, но только не меня!
   Я встала. Оказывается, я сидела на земле, ухватившись за косяк, и даже не замечала этого. Сделала шаг вперед, точно под гипнозом. Да и всё происходящее казалось мне страшным сном.
   Господи, пусть это будет сон! Пусть мы проснемся на "Жемчужине" и долго будем смеяться и сетовать, что зря вчера выпили столько рома!
   Джек повернул голову на звук шагов, и его беззаботное лицо исказилось от ужаса. Он непроизвольно дернулся в кандалах.
   - Ксю! Нет! Не подходи!
   Но я осталась глуха к его приказу. Обогнула столб - Джек делал яростные попытки освободиться - и загородила пирата собой, встав между ним и полковником. Прижалась спиной к спине Джека, наши раны соприкоснулись. Кровь к крови.
   - Ну что ж, бей! - произнесла я негромко, глядя в глаза голодному льву, в чью пещеру нас угораздило попасть, - но только убей нас обоих одним ударом, иначе следующим мертвецом станешь ты сам!
   Полковник сделал ещё два шага и занес слабо мерцающий алым прут над головой.
  
  
   XXXXVI.
   "-Ты не победил, ты сжульничал! В честном бою я бы тебя заколол!
   - Тогда сражаться честно явно нет резона!"
   Уильям Тернер, капитан Джек Воробей, ПКМ-1
  
  
   - Ксю, уйди! Ксю, отойди сейчас же! Оставь меня!
   Однако я продолжала упрямо стоять, игнорируя вопли и прыжки Джека за моей спиной. Только очень хотелось закрыть глаза. Может, это и не по-геройски, но я ни на что не претендую. Уж больно страшно смотреть, как на тебя замахиваются раскаленным прутом с целью снести тебе башку...
   Однако удара так и не последовало. Вместо него раздался негромкий смех. Я открыла глаза. Мне показалось, что я ослышалась, но всё было верно.
   Полковник смеялся. Прут он бросил обратно в костер и стоял теперь перед нами, уперев руки в бока, и веселился.
   - Ну, мисс...как вас там - знал, что вы меня не разочаруете, и не ошибся! Этот негодяй перекупщик всё-таки не надул меня - по крайней мере, в отношении вас! Хотя сначала, признаюсь, я был несколько поставлен в тупик. Вы так прилежно работали! Мне хотелось посмотреть, сколько вы протянете, если давать вам ещё меньше еды - и после этого вы украли мою лошадь, чтобы совершить некий крестовый поход...
   Я закусила губу. Черт, неужели Родригес проболтался!
   - Я знаю, где вы были вчера, - угрожающе произнес полковник, - я был там и видел ваши следы возле хижины. Но это ничего не меняет. Наказание вы своё получили - ступайте и работайте так же хорошо, как и раньше.
   И он снова засмеялся каким-то странным смехом.
   - Полковник Мор, - произнесла я, не трогаясь с места, - объясните, зачем вам всё это? Что вам нужно от нас? Или вы из чистого удовольствия морите нас голодом и избиваете? Какой в этом смысл?
   Джек за моей спиной вздрогнул, но промолчал.
   Полковник изучающе посмотрел на меня...а потом вдруг сделал быстрый шаг вперед и, схватив меня сзади за шею, рывком подтащил к себе. Я почувствовала, как его железные пальцы впиваются в мои сонные артерии, и инстинктивно дернулась, но полковник держал крепко.
   - Какой смысл, милая девочка? - произнес он мне прямо в лицо, - было время, когда я убивал за такой вопрос, а теперь я стар и разорен, эта плантация - единственное, что у меня осталось и приносит она не так уж много. А уж развлечений на ней и вовсе никаких. Так вот вы - моё развлечение. Люди, подобные вам и этому краснокожему ублюдку (я услышала, как Джек за моей спиной скрипнул зубами) так забавны! Они так кичатся своей свободой и так горды возможностью идти и плыть, куда им вздумается! Разве не приятно лишить их всего этого и посмотреть, как они будут дергаться?
   Он отшвырнул меня в сторону с такой силой, что я еле удержалась на ногах и, шагнув к Джеку, схватил его сзади за шею, как и меня. Джек свирепо рванулся и тогда полковник резко ударил его головой о столб.
   - Нет! - невольно вскрикнула я и прикусила язык.
   "...он запытает тебя у меня на глазах, а я рехнусь".
   - А такие люди, как этот...экземпляр, - с невероятным отвращением произнес полковник Мор, крепко держа полубесчувственного Джека одной рукой, точно животное, - вообще ошибка природы. Посмотрите на него повнимательнее, взгляните! Это же паршивый полукровка, его мать наверняка была жалкой подстилкой какого-нибудь английского солдата - а уж воображает из себя бог весть что! Капитан Джек Воробей, скажите пожалуйста! Никак не может уразуметь, что тот, кто родился рабом, остается рабом до смерти. Так почему бы не моим - ведь я купил его! Дважды!
   - Может быть, он и полукровка, но он выше и благороднее многих так называемых прирожденных джентльменов! - в бешенстве крикнула я, поднимаясь, - и уже тем более он лучше вас, полковник! Вы просто старый садист, у вас ничего нет, кроме вашей злобы! Вы жалки мне!
   Полковник захохотал и отпустил Джека. Тот вскинул голову, и я встретила его сердитый взгляд.
   - Жалок? Я жалок? Давно уже не слышал ничего более забавного! - воскликнул полковник, - моя дорогая девочка, вы ответите за эти слова сполна, но сначала потрудитесь объяснить, что вы имели в виду?
   - Лишь только то, что сказала, - произнесла я уже без особого подъема, потому что Джек за спиной полковника строил мне страшные гримасы, явно умоляя заткнуться, - на мой взгляд, человек, который лишен таких простых человеческих чувств, как дружба и любовь и находит утешение только в том, что лишает дружбы и любви других людей - просто ущербен. Такого человека нужно жалеть, а не бояться.
   - Вот как! - насмешливо произнес полковник, - какая прекрасная, вдохновенная речь, леди! Каким наслаждением будет слышать, как вы отречетесь от каждого своего слова, ползая передо мной в грязи!
   Он вдруг развернулся и, схватив Джека за волосы, поднял его голову, заставляя смотреть на меня. Джек зарычал, но полковник не обратил на это внимания, а, наклонившись к пирату, негромко промолвил:
   - Как она хороша! Какое юное, чистое, свободолюбивое создание! Как давно я уже не видел глаз, горящих таким огнем, не слышал таких пламенных речей! Ты умеешь выбирать себе подруг, Джек! И сейчас...и тогда. Помнишь маленькую Розалинду, Джек? Мою горничную с Ямайки? Под конец она тоже говорила со мной так же. А хочешь знать, что стало с ней?
   Джек, не отвечая, молча вырывался из держащих его рук, волосы упали ему на лицо, тонкие мышцы перекатывались под кожей. Он сопротивлялся так, будто настал его последний час. Полковнику пришлось навалиться на него всем телом, чтобы удержать на месте и пират заскрипел зубами от боли и ярости.
   - Знаю, что не хочешь, но тебе придется это услышать. Ведь она погибла из-за тебя - помогла тебе бежать, а сама погибла, потому что ты её бросил!
   - Нет!!! Это неправда!! - отчаянно крикнул Джек, - ты лжешь!
   Полковник повернул ко мне потное, торжествующее лицо, рубашка его помялась, белый шарф съехал набок.
   - Разве вы не знали, мисс? Или ваш новый приятель не сказал вам о своем самом любимом и действенном способе побега с плантации?
   - Заткнись!!! - крикнул Джек так, что в лесу отозвалось эхо.
   - Но ты же любишь правду, Джек, верно? Мы так давно с тобой не виделись, но я помню, какой ты необыкновенный правдолюбец! Знайте, моя красавица, что тот, кого вы только что назвали благородным, использовал любовь вот такой же юной девушки, как вы, когда-то давно, пятнадцать лет назад! Он так и не смог сбежать с моей плантации - она прекрасно охранялась. Тогда он соблазнил одну из моих горничных, и она помогла ему бежать. А что случилось потом - рассказать, Джек?
   - Замолчи! - почти простонал пират, упираясь головой в столб, - избей меня, убей если хочешь, но замолчи, слышишь? Замолчи, сейчас же!
   - Джек! - спокойно произнесла я, делая шаг вперед, - ну что ты! Я всё равно ему не поверю, пусть болтает, что хочет!
   Джек посмотрел на меня, лицо его было искажено страшной мукой, точно его пытали.
   - Это неправда! - почти прошептал он, - я не бросал её, я хотел взять её с собой!
   - Но ведь не взял! - в голосе полковника звенело торжество, - а когда я схватил её...о, она долго сопротивлялась! И знаешь что, Джек, - он с улыбкой приблизил губы к самому уху дрожащего от ярости пленника, - она так и не сказала, куда ты отправился! Она любила тебя...верила тебе...верила в то, что ты за ней вернешься! И до самого конца, когда уже горела на костре, всё повторяла твоё имя и не оставляла надежду! Повторяла твоё имя, Джек!
   Лицо Джека конвульсивно дернулось, и в следующий миг он с нечеловеческим воплем оттолкнул от себя полковника. Развернулся к нему лицом - я услышала, как хрустнули его плечевые суставы, но Джек, похоже, даже не почувствовал боли. И, вскинув ноги, изо всей силы ударил полковника в грудь. Тот пошатнулся, закашлялся, схватившись за сердце...в какой-то миг во мне вспыхнула надежда, что сейчас мы будем избавлены от всего этого...но она быстро угасла. Полковник оказался крепким малым.
   Как ни странно, он не стал бить Джека. Отдышался, медленно выпрямился и с улыбкой посмотрел мне в глаза.
   - Судите сами, мисс - разве он стал бы закатывать такую сцену, если бы всё, что я сказал, было ложью? Он просто хочет воспользоваться вами, как и той несчастной девушкой, которую мне пришлось так жестоко покарать за помощь беглым рабам! Впрочем, вы и сами очень скоро убедитесь в том, что я сказал правду.
   И тут полковник сделал ещё более неожиданную вещь - он подошел к столбу и расстегнул кандалы Джека. Я бросилась вперед - пират покачнулся, но оперся о моё плечо и не доставил полковнику удовольствие видеть Джека Воробья у своих ног.
   - Подумайте хорошенько, мисс, - произнес полковник, как ни в чем ни бывало снимая с гвоздя свой камзол и перекидывая его через плечо, - а я пока вас оставлю. Ночь заканчивается - завтра с утра я увижу вас обоих на моем поле. Или то, что произошло сегодня, покажется вам приятной беседой за чашкой чая!
   И он, насвистывая что-то, неторопливым шагом двинулся к дому. Через несколько мгновений мрак поглотил своё порождение, но мы ещё долго слышали стук сапог полковника по сухой, утоптанной земле. Кажется, он даже начал напевать какую-то песню.
  
   Когда шаги стихли вдали, я почувствовала, что Джек без сил опускается на землю. Помогла ему сесть, прислонившись боком к стене сарая. Небо над нами потихоньку светлело, и я уже различала лицо Джека - глаза его были закрыты, он тяжело дышал. Последняя вспышка ярости и удар дались ему нелегко.
   - Джек! - мягко произнесла я и сделала движение, чтобы коснуться ладонью его щеки. Но он схватил мою руку и удержал её.
   - Нет. Не прикасайся ко мне, Ксю.
   Мне показалось, что он бредит.
   - О чем ты? Что такое, Джек?
   Я попыталась прижаться к нему - он отстранился. Он избегал моих прикосновений.
   - Ты сердишься на меня? Ну прости, прости меня за то, что я сорвалась! Я знаю, ты велел мне сдерживаться, что бы ни случилось, но я просто не смогла, я думала, что он тебя сейчас убьет, и не смогла не вмешаться!
   Джек молчал, не поднимая на меня глаз.
   - Ну неужели я всё так испортила, что ты даже слова мне не скажешь? Джек! Неужто я так сильно провинилась перед тобой? - и я снова потянулась вперед, чтобы обнять его.
   - Не надо, - медленно, словно поднимая огромную тяжесть, произнес Джек, - не надо, Ксю...я не знаю, что на меня нашло прошлой ночью...но я, верно, спятил.
   Холод прошел у меня под сердцем.
   - Джек, что ты такое говоришь? Да я не поверила ни слову из того, что сказал этот ублюдок, ни единому слову! Он просто хочет разлучить нас, вот и всё, он сделал это нарочно!
   - Не всё из того, что он сказал - неправда, - промолвил Джек, по-прежнему не глядя на меня, - прости. Но в одном Роджер Мор прав. Такой, как я, просто не имеет права даже помыслить о том, чтобы...
   - Джек, честное слово, ты бредишь! Всё это случилось пятнадцать лет назад, это в прошлом! А мы здесь, мы настоящие, живые и мы нужны друг другу...Джек, нет! - последнее восклицание вырвалось у меня помимо моей воли, потому что Джек судорожным рывком поднялся, одновременно отодвигаясь от меня. Я почти чувствовала, как он возводит стену между нами - стену из своего чувства вины и своего страха, страха за меня.
   Я не смогла найти правильных слов.
   - Розалинда тоже была настоящей и живой, - хрипло произнес Джек и на миг встретился со мной глазами. В них снова была лишь боль, как тогда, на Тортуге, - она помогла мне, а я, ничтожный, не смог её спасти, и она встретила страшную смерть в руках этого негодяя. Я не достоин того, чтобы быть рядом с тобой, Ксю. От меня у тебя одни неприятности...
   Он повернулся и медленно поковылял прочь, держась за стену сарая.
   - Джек! - прошептала я, глядя ему вслед, в его узкую спину, покрытую неровными струпьями заживающих ран. Слезы ручьями струились у меня по щекам, и я даже не пыталась их вытирать, - Джек, пожалуйста...не надо...не оставляй меня, Джек!
   Он скрылся из вида. Утро разгоралось, заливая мир розовым светом. Но на душе у меня в тот миг было гораздо темнее, чем в самом темном погребе и рядом больше не было того, кто мог бы разогнать этот мрак. Мы столько пережили вместе, так долго шли к этому моменту единения - через боль, непонимание, страх - и вот всё пошло прахом. После того, как ничто - ни Дэйви Джонс со своим "Летучим Голландцем", ни лорд Бекетт, ни все испытания мира не смогли разлучить нас - Джек сделал это сам, по собственной воле! Теперь он никогда уже мне не откроется...
   Полковник Роджер Мор добился своего.
   Я уткнулась головой в сложенные на коленях руки и отчаянно зарыдала.
  
   Пришла в себя я оттого, что кто-то с силой отводил мои руки от лица, гладил меня по голове.
   - Ксю! Да Ксю же!
   Я подняла отяжелевшую голову. Тело вопило об отдыхе. Сутки без сна и еды, побои и психологические эксперименты полковника окончательно выбили меня из равновесия.
   Передо мной на корточках сидела Элизабет и встревоженно вглядывалась в моё зареванное лицо.
   - О Ксю, что случилось? Он очень сильно побил тебя? Тебе плохо?
   Побил? Побил? О Господи, лучше бы он избил меня до полусмерти, лучше бы прикончил на месте, чем испытать такое! Теперь я поняла, почему Джек готов был на всё, лишь бы снова не попасть в руки к Роджеру Мору...
   - Ох, Лиззи... - беспомощно произнесла я, обнимая девушку. Та крепко прижала меня к себе.
   - Господи, что он сделал? Что с тобой? - Лиз явно была не на шутку испугана, - меня он не тронул, даже не наказал...я спала на сеновале всю ночь, боялась выйти, чтобы снова не попасться ему...так беспокоилась за тебя...
   - Что мне делать, Лиз, что мне теперь делать? - бормотала я, сотрясаясь от рыданий. Такая боль разрывала мне душу, что хотелось умереть, лишь бы не чувствовать её больше.
   - Ну, в первую очередь - успокоиться, - резонно заметила Элизабет, - ну всё, всё! Ты отлично поплакала, но нам скоро в поле, полковник накажет нас снова, если мы не появимся...
   Я прислонилась к стене сарая и глубоко дышала, стараясь хоть немного совладать со своими эмоциями. Воспоминания, ещё слишком свежие, чтобы можно было их выносить, теснились в моем мозгу, не давая покоя, терзая разум. Сон помог бы мне...уснуть, отключиться хоть ненадолго - тогда боль хоть немного притупится, тогда я смогу её выдержать!
   Но спать было нельзя, мне предстоял ещё день работы. Целый день под палящим, безжалостным карибским солнцем...
   - Ну вот и хорошо! - удовлетворенно произнесла Элизабет, видя, что я немного пришла в себя, - вот, держи, я принесла тебе поесть. И воды.
   Я с жадностью накинулась на еду, не чувствуя её вкуса. Организм требовал своё, но если бы не напоминание Элизабет, я вряд ли стала бы есть...тем не менее, через несколько минут я почувствовала себя значительно лучше. Слабость почти исчезла и я смогла подняться на ноги. Неловким движением поправила юбку.
   - Пойдем! Пойдем скорее! - Лиз взяла меня за руку и потянула за собой на поле.
   Я шла, как сомнамбула, ничего не соображая, и когда мне сунули в руки ведро, так же машинально, точно автомат, направилась к реке. Зачерпнула воды, отнесла на поле...потом ещё раз и ещё...мне казалось, что всякие мысли, чувства и желания умерли во мне навсегда и сама смерть казалась мне теперь совсем нестрашной и даже желанной. Зачем теперь жить? Для чего? Снова мучиться, снова метаться от отчаяния к надежде?
   Ни к чему. Лучше ходить вот так, к ручью и обратно, к ручью и обратно, пока силы не оставят меня. Они больше никому не нужны и я никому не нужна. Ни к чему беречь их. Чем скорее все это закончится, тем лучше...
   А солнце всё палило, словно стремясь обратить меня в пепел и, честное слово, я была бы благодарна ему за избавление от мук. Это был бы быстрый и милосердный финал моего путешествия.
  
  
  
   XXXXVII.
   "Я в тебя верю!"
   Элизабет Суонн, ПКМ-2
  
  
   Опять потекли унылые дни, заполненные тяжелым, однообразным трудом. Я впала в какую-то прострацию - машинально ела, пила, работала и ложилась спать. Полковник больше мог не заботиться о том, чтобы я молчала - я перестала разговаривать по собственной воле. Элизабет так и не смогла добиться от меня, что же произошло той ночью, и мало-помалу оставила меня в покое.
  
   Я периодически видела Джека - он шел на поправку. Несколько дней, видно, отлеживался где-то, а потом появился на поле среди нас и выглядел уже почти здоровым, несмотря на страшную худобу. Постепенно в движениях его появилась прежняя энергия и сила, голову он держал высоко и время от времени, явно назло полковнику, начинал за работой громко распевать индейские песни. Вообще Джек стал вести себя совершенно как раньше - балагурил, всех высмеивал, иногда болтал о чем-то сам с тобой, подтрунивал над полковником, за что тот в один прекрасный день велел опять наказать его. Но это, казалось, Джека мало трогало. Меня он не избегал, но и не заговаривал со мной, скользил по мне безразличным взглядом. Но я и не искала его общества, замкнувшись в своем страдании.
   Я не верила, что мы с Джеком снова станем так близки, как были до той ужасной ночи. Видеть его каждый день было для меня теперь всё тяжелее. Он по-прежнему ходил без рубашки, в одних бриджах и босиком и это напоминало мне о тех временах, когда мы жили с ним и Уиллом на острове. Как Джек водил меня по лесу, как учил бить острогой рыбу. Как целый день ходил по джунглям в поисках лекарства для меня...как мы боролись на песке в лунном свете...воспоминания были моим счастьем и моим проклятием. Иногда я не могла удержаться и смотрела на Джека, пока он этого не видел - как он двигается, как небрежными движениями перевязывает бандану - и время застывало, всё валилось у меня из рук. Поворот его головы и взгляд приковывали меня к месту. Но смотрел он на меня редко. А может быть, просто я стала реже оглядываться по сторонам - голову словно тянуло вниз невидимой нитью.
   Если бы только мы снова смогли стать друзьями, как прежде!
   Но Джек пробудил во мне такие чувства, о существовании которых я даже не подозревала. Мы переступили некую грань, и я уже не могла общаться с ним с прежней непринужденностью, стать ему просто другом, отбросив воспоминания. Воспоминания о его руках, о губах, ласкающих мои губы, о его сердце, которое билось рядом с моим. И чем больше проходило дней, тем яснее я понимала - или мы снова будем вместе...или лучше уж мне вообще никогда больше не видеть Джека.
   Полковник же словно забыл о нас. Я периодически замечала, что он посматривает в мою сторону, но их стычки с Джеком, казалось, занимали всё его внимание. Возможно, он и в самом деле решил дать нам время набраться сил, чтобы увидеть перед собой достойных противников, а может, просто выбирал момент для следующего удара - мне это было глубоко безразлично.
   Полковник был бессилен сделать мою жизнь хуже, чем она была сейчас.
  
   Я уже заметила, что в ситуациях, когда от меня требуется крайнее напряжение физических сил, самое главное - душевный настрой. Если он хорош - никакая хворь меня не берет, но стоит упасть духом - и сразу простуда, температура и прочие радости жизни.
   Тяжелая работа на плантации не могла пройти для меня бесследно, но я думала о Джеке, знала, что обязана выжить ради него и Лиз. Теперь всё это потеряло для меня значение, и я не удивилась, когда в один душный, как парилка, вечер, почувствовала головную боль и отвратительную ломоту в суставах. Ужинать я не стала, а потихоньку ушла за пристройки и прилегла на кучу пальмовых листьев. Табак уже взошел, теперь часть рабов занималась прополкой - табак не выносил никакой сорной травы - а остальные готовили к посеву второе поле, расчищенное по приказу полковника. Эти листья были предназначены как раз для него.
   Кости и мышцы ломило всё сильнее, а суставы уже просто выворачивало от боли, так что невозможно было пролежать и пяти минут в одном положении. Кровь стучала и шумела в ушах водопадами. Я знала, что со мной - мне ведь нельзя таскать тяжести, а особенно поднимать. Сами ведра были не особо тяжелыми, но момент вытаскивания ведра из воды давал слишком большую нагрузку на поясницу. У меня начался рецидив пиелонефрита.
   По опыту я знала, что мне могут помочь только антибиотики, а поскольку их появление в ближайшем будущем не предвиделось, оставалось просто лежать и ждать, пока температура спадет сама собой - обычно это происходило через два-три дня жестокой лихорадки. Вот я и лежала, постоянно ерзая, поворачиваясь и меняя положение, потому что меня нещадно ломало и мне казалось, будто я лежу не на мягких листьях, а в аду на сковородке. Температура во время таких приступов могла достигать тридцати девяти градусов, но это удовольствие явно мне ещё предстояло. Сейчас лихорадка только набирала ход.
   Внезапно сейчас - именно сейчас! - я поняла, каково было Джеку лежать в одиночестве в своей каюте, когда ему было плохо. Вроде бы вокруг много людей...а ты один. Никто не придет, чтобы помочь или хотя бы разделить с тобой твоё страдание. Никому ты не нужен.
   И это, наверное, одно из самых страшных испытаний, какое может выпасть на долю человека.
   Я знала, что мне станет хуже от таких мыслей, и обычно гнала их прочь от себя, но сейчас мне было всё равно. Я знала - тот, кто сдался, уже одной ногой стоит в могиле - но и это мне было безразлично. Пусть так, пусть всё идет к черту...
   - Туда ты успеешь всегда, Ксю Варлок.
   Кто-то положил ладонь на мой лоб.
   - У тебя сильный жар. Надо бы аспирин.
   - Такую температуру сбивает только пенталгин, Джонни, - произнесла я, не открывая глаз.
   - Ну прости. Я ещё не давал детям жаропонижающее сильнее аспирина.
   Как ни было мне плохо, я улыбнулась.
   - Всему свое время.
   - Ну, ты меня обнадежила! - я почувствовала, что он присел рядом со мной, - что ты делаешь, Ксю, может, объяснишь?
   - А что, не видно? Плантации меня доконали, Джонни. Фенита ля комедия.
   - Неправда! - живо возразил он, - ты заболела, потому что сама захотела этого.
   - Что ты такое говоришь? Это невозможно.
   - Глупости, ещё как возможно! Ты заболела, потому что хотела умереть. Признайся.
   - Не буду я ни в чем признаваться.
   - Это малодушие, Ксю!
   - Мне плохо, Джонни, оставь меня в покое! Тебе нравится ходить по лезвию ножа, а мне, может быть, нравится стоять одной ногой в могиле! Каждому своё.
   - Это малодушие! - повторил Джонни с глубокой убежденностью, - ну-ка, посмотри на меня! Открой глаза!
   - И не подумаю!
   - Посмотри на меня, Ксю!
   - Не буду я смотреть! - почти выкрикнула я, - во-первых, ты просто порождение моего бреда, а во-вторых...
   - Во-вторых? - подхватил мой незримый собеседник, - давай, договаривай, раз уж начала!
   - Во-вторых...ты слишком похож на... - я не договорила - горло сжало спазмом и слезы, ещё более горячие, чем моя кожа, потекли по щекам.
   - Так вот в чем дело, - мягко произнес Джонни после паузы, - знаешь, находись я чуть поближе...я бы разобрался с ним, как мужчина с мужчиной. Надо же - девушка помирает, а он носится со своим чувством вины, паршивец!
   - Что ты сказал?! - от неожиданности я даже привстала, невольно открыла глаза...
   ...и застыла от изумления.
   Плантация исчезла. Я сидела посреди городской площади. Со всех сторон меня окружали дома - невысокие, всего в два-три этажа. От площади лучами расходились мощеные камнем улицы. И нигде ни души. Лишь трепещут протянутые над площадью гирлянды из каких-то странных, будто кружевных флажков. Праздник, что ли, был какой-то?
   Но если здесь и был праздник...кто-то явно его подпортил. Повсюду валялись какие-то тряпки, бумага, поломанные ящики, мебель...кое-где ленивыми языками вспыхивало пламя. Создавалось впечатление, будто жители в панике бежали из города, спасаясь от какой-то угрозы.
   Я медленно поднялась на ноги, щурясь от ослепительного солнца. Здесь оно было ещё жарче, чем на плантации, хотя это и казалось невозможным. Желтовато-белое, раскаленное небо дрожало от зноя.
   - Джонни? - неуверенно произнесла я, - ты здесь?
   Молчание. Господи, куда меня на этот раз занесло? И всё же...всё же...было что-то странно знакомое во всем этом...я подняла глаза. Прямо передо мной возвышалось здание, гораздо больше и роскошнее, чем остальные. У него были огромные, двустворчатые двери, явно бронированные.
   - Джонни! - прошептала я, чувствуя, как сжигает меня невыносимый жар...
   - Я здесь, - произнес за спиной знакомый голос.
   Я резко обернулась...и вскрикнула.
   Джонни, пошатываясь, стоял передо мной. Он был весь в черном - черные джинсы, рубашка, кожаный жилет...и портупея. С двумя кобурами по бокам. Но не это напугало меня. Лицо Джонни было повернуто ко мне, длинные пряди волос прилипли к его влажному лбу...а на щеках были полосы засохшей крови, которая струилась из глаз. Точнее, из черных провалов, где когда-то были его глаза.
   Джонни смотрел на меня пустыми, окровавленными глазницами.
  
   - О Боже! - только и произнесла я, прижимая руки к груди, - Господи, Боже мой!
   Джонни изобразил нечто, напоминающее улыбку.
   - Ну, как я тебе? Хорош?
   - Джонни! Зачем? Господи, зачем ты это делаешь?!
   - Чтобы показать тебе - никогда не говори, что всё плохо - потому что бывает ещё хуже, - Джонни на ощупь провел рукой по лбу, убирая волосы с несуществующих глаз. Это было так страшно, что я даже боялась подойти к нему, словно он превратился в какого-то монстра, - ты ведь помнишь...что со мной случилось...верно? Точнее с этим моим воплощением - с Сендзом. Помнишь?
   - Помню, конечно...это сложно забыть.
   - И что же?
   Это начинало походить на допрос с пристрастием.
   - Его ослепили, - неохотно произнесла я то, что и так было очевидно.
   - А что он сделал после того, как его ослепили - ты помнишь? - Джонни вдруг начал двигаться - пошел по кругу в обход меня, не отрывая от меня своего жуткого, несуществующего взгляда, - может быть, он сказал себе - теперь у меня нет глаз, я слеп - ну и чего я дергаюсь? Лягу-ка я на землю и умру тихо-спокойно, никого не трогая. Жить мне теперь, в общем-то, незачем. И никто не пожалеет обо мне. Было такое?
   Я молчала, глядя в землю. Лихорадка корежила меня, прижимала к земле, звала лечь и забыться.
   - Я спрашиваю, было такое или нет?! - внезапно рявкнул Джонни так, что я подпрыгнула.
   - Не ори на меня! - я даже нашла в себе силы возмутиться, - тебя не было там! Тебя не оттолкнули, не бросили! Не твое сердце взяли, насмерть искололи и швырнули тебе обратно!
   - Ты думаешь, со мной такого никогда не было?! - в свою очередь возмутился Джонни и вдруг - словно дуновение ветра - и передо мной дом на зеленом холме, напоминающий маленький замок, крошечный садик, с кустами, подстриженными в виде зверей. В лицо пахнуло ароматом диких цветов, чистым, свежим воздухом.
   - Думаешь, со мной такого не было? - произнес за моей спиной печальный голос.
   Я обернулась, уже зная, кого я увижу. Но всё же невольно попятилась, когда Джонни щелкнул своими руками-ножницами. Черные волосы его были встрепаны, лицо в шрамах, а глаза...в них вся боль, вся несправедливость этого мира.
   - А Вайнона? - ещё тише произнес он, - думаешь, я не любил её? Она была как сбывшаяся мечта...как ты встретила Джека, так и я когда-то, давно, повстречал Вайнону...я боготворил её, любил больше жизни...и чем всё это кончилось?
   - Джек...- машинально произнесла я, - то есть, Джонни...
   - Нет, - мягко произнес он, шагнул ближе ко мне и очень осторожно провел тупой гранью лезвия по моей щеке, - всё правильно. Джек. Ты должна бороться за него. Пусть даже тебе придется бороться за него с ним самим. Это ведь самое трудное, Ксю Варлок. Схватить тонущего человека за руку и вытащить из пучины - легко. Гораздо сложнее помочь ему поверить в то, что такой, какой он есть - он заслуживает любви...легко спасти жизнь - но спасти душу гораздо труднее...запомни мои слова...и не отчаивайся. Никогда не отчаивайся, что бы ни случилось. Слышишь?
   Я умоляюще протянула к нему руки. Но призрачный пейзаж заколебался, словно свеженаписанная картина, на которую плеснули водой. Перед глазами закружились, замелькали разноцветные круги, голова запульсировала болью.
   - Джонни, пожалуйста! Не оставляй меня одну! Мне страшно!
   - Помни мои слова! - прошелестел легкий, невесомый голос, словно радиосигнал с другой планеты, - и ничего не бойся! Я не оставлю тебя!
   ...не оставлю...не оставлю...
   -...оставить её! Как ты могла, Лиз? - произнес у меня над ухом чей-то голос, - давно она здесь лежит в таком состоянии?
   - Я не знала! - виноватый голос Элизабет совсем рядом, - она последнее время почти не разговаривает со мной и ходит, точно пришибленная! Я думала - может, она просто хочет побыть одна!
   - Ты должна была глаз с неё не спускать! Ты же прекрасно знаешь, что она не такая выносливая, как мы! - я почувствовала, как кто-то просовывает руки под мои плечи и колени и поднимает в воздух. Всё тело отозвалось болью, и я не успела сдержать стон.
   - Тише, тише, моя хорошая! - торопливо прошептал кто-то, обдавая мне лицо горячим дыханием, и прикоснулся губами к моему лбу. Я узнала эти губы, - клянусь душой, она вся горит! Давай, Лиз, пошевеливайся! Ты знаешь, что надо делать!
   - Ты...к себе? - непонятно произнесла Элизабет.
   - Ну, разумеется, куда же ещё? Не задавай глупых вопросов! Лучше беги быстрее и тащи всё, что нужно! Да смотри, чтобы никто тебя не увидел!
   Зашуршала трава под торопливыми шагами, и наступило молчание, прерываемое лишь глубоким дыханием Джека. Он шел быстро, широким шагом и уносил меня с собой. Часто оглядывался - я чувствовала это по движению его мышц - моя голова лежала у него на плече.
   - Джек! - тихо произнесла я. Мне не верилось, что мы снова рядом, - я...
   - Шшш! - произнес он, - не говори ничего! Всё будет в порядке. Я позабочусь о тебе, мы собьем жар и...
   - Нет...не собьете... - прошептала я, - это не просто лихорадка...это воспаление...вы ничего не сможете сделать.
   - Ты знаешь, чем больна, милая? Знаешь? - Джек остановился, и я почувствовала, что он вглядывается мне в лицо. Открыла глаза. Голова была тяжелая, как свинец, не пошевельнуть.
   Джек смотрел прямо мне в глаза. Луна освещала его встревоженное лицо, черные тени залегли под скулами. Вся его показная беспечность слетела с него, точно утренний туман под порывом ветра.
   Это снова был прежний Джек.
   - Да, я знаю... - прошептала я, - ничего страшного...я полежу...пару дней...как ты тогда...помнишь, на острове? Но только не надо...греть...тепло...не поможет...Джек...не бойся...
   Я попыталась коснуться его щеки, но руки меня уже не слушались. Стена жара надвинулась на меня и поглотила без остатка.
  
  
   XXXXVIII.
   "Одного доброго дела недостаточно, чтобы искупить все его злодеяния!"
   Коммодор Норрингтон, ПКМ-1
  
  
   Как это хорошо - утонуть в темноте! Как давно я мечтала об этом! Ты теряешь сознание - и тебя могут бить, топтать, даже убить - а тебе всё равно! Недаром во все времена ценились палачи, которые умели часами мучить жертву, не давая ей ускользнуть в спасительную гавань беспамятства...
   Но сейчас я уходила из этой уютной гавани. Ещё миг - и на меня прессом навалилась слабость. Я лежала на спине, точно дохлая рыбина и рассматривала нечто странное, коричневато-зеленой расцветки. Несколько секунд я медитировала на этот успокаивающий фон, потом зрение прояснилось, и я поняла, что надо мной - пальмовые листья, какими обычно карибы кроют хижины.
   Потом в сознание ворвались звуки и в первую очередь - негромкое постукивание по этим самым пальмовым листьям. То более слабое, то погромче, но довольно равномерное.
   Что бы это могло быть?
   Тело затекло от лежания в одном положении, и я машинально перевернулась на бок - одеяло уже не искала, напрочь отвыкнув от него в этом тропическом климате. Первое, что я увидела, повернувшись, был Джек.
   Он спал, лежа на боку, как и я. Дневной свет, падающий из узкого дверного проема, освещал его усталое лицо. От густых черных ресниц под глазами лежали глубокие тени. Он слегка вздрагивал во сне, глазные яблоки быстро дергались туда-сюда под тонкой кожей век. Только тут я заметила, что лежу на соломенном тюфяке, а Джек - прямо на полу крохотной хижины, в которой только-только хватало места нам двоим и было сложно даже вытянуться во весь рост.
   Я тихонько подтянула руку к себе и положила ладонь под щеку. Но даже этого слабого движения оказалось достаточно, чтобы разбудить Джека. Он открыл глаза сразу, без всяких потягиваний, зеваний и прочего - как дикое животное, которое не может позволить себе забыться глубоким сном.
   Несколько минут мы просто лежали и смотрели, словно увидели друг друга впервые. Потом я указала взглядом на потолок хижины и прошептала:
   - Джек, что это?
   - Дождь, - так же шепотом ответил пират, - дождь идет.
   Я улыбнулась.
   - Совсем как у нас осенью...
   - Как ты? - в темных глазах появилась озабоченность.
   Морщась, я пощупала свой лоб. Температура, несомненно, была повышена - во время приступов она вообще не опускалась до нормальных цифр и самое лучшее, на что можно было рассчитывать - 37,1. Во всем теле ощущалось так хорошо знакомое всем нам, жителям севера, отвратительное состояние субфебрильной температуры, при которой вроде бы и не помираешь, но и не здоров.
   Я вздохнула.
   - Бывало и лучше, Джек. Ну ничего, это пройдет. Мне надо просто отлежаться. А где мы?
   - В моей хижине, - Джек повернулся на спину и с наслаждением потянулся, высунув ноги в дверной проем - иначе никак не получалось, - я построил её первым делом, как встал на ноги. У меня была такая и тогда, на Ямайке. Очень удобно, если нужно побыть одному.
   - Полковник разрешал тебе? - удивилась я.
   Джек пренебрежительно фыркнул.
   - А что, я буду ему докладывать? На работу я выхожу, а ему нужно только это.
   - Я бы не сказала, - заметила я, вспоминая, как безжалостно третировал нас полковник в первые две недели на плантации, - а что если он найдет нас здесь?
   - Хижина хорошо замаскирована. К тому же я услышу его приближение, - успокоил меня Джек, - здесь повсюду сухие лианы - не подберешься незамеченным. К тому же мы сейчас не так уж далеко от плантации, как ты думаешь - на самой границе леса.
   - Джек, спасибо! - невольно вырвалось у меня.
   - За что это? - удивился пират.
   - Ты принес меня сюда, рискуя своим убежищем. Если полковник начнет искать меня...
   - Чепуха, цыпа! - нахмурился Джек, - не говори глупостей! Кто-то должен был присмотреть за тобой - нельзя было оставлять тебя одну в таком состоянии!
   Он приподнялся и сел, скрестив ноги и почти задевая головой потолок хижины. Это напоминало мне поход - мы как будто сидели в палатке. И это была не слишком-то приятная ассоциация - один из таких вот приступов застиг меня именно в походе...в этот раз подо мной хотя бы был тюфяк - лежать почти на голой земле, когда тебя выламывает температура - удовольствие маленькое.
   - А как же полковник? - спросила я, глядя на Джека снизу вверх, - если он не увидит нас сегодня на поле...
   - Сегодня только прополка, поливать не надо. Дождь идет, цыпа. Тебе повезло.
   - Да уж, повезло так повезло, - я со вздохом перевернулась на спину и заложила руки за голову. Противное ощущение повышенной температуры занозой сидело в мышцах и не думало проходить.
   - Тебе надо поесть! - заметил Джек, - хочешь что-нибудь?
   Мысли о бобах и маниоке не вызывали энтузиазма - эта скудная пища успела мне надоесть за эти недели донельзя.
   - Дай мне очки, - буркнула я. Расплывчатые очертания предметов начали действовать на нервы.
   - В них ты поймешь, голодна или нет? - усмехнулся Джек, но подал требуемое.
   Я с досадой посмотрела на него. Мне было плохо, и я понимала, что именно поэтому меня всё раздражает, но поделать с собой ничего не могла. Резкий ответ уже готов был сорваться с моего языка, когда Джек пошарил в углу у входа и протянул мне что-то, плохо видное в полумраке.
   - Держи. Помнишь, что это такое?
   Я растерянно ощупала тяжелый, плотный плод.
   - Манго?
   - Именно, цыпа! - Джек хитро прищурился, - а помнишь, как ты попробовала манго в первый раз?
   Помню? Помню ли я?
   Зачем только Джек так сказал! Зачем пробудил сладостные, горькие воспоминания! Сколько всего было с тех пор...
   Я отвернулась и, глотая внезапно нахлынувшие слезы, принялась за еду. Нервы совершенно расстроились, я чувствовала себя разбитой, измотанной и отвратительно слабой. Зачем Джек так смотрит на меня, чего нашел такого интересного? Я старалась реветь тихонько, чтобы он не услышал, но получалось плоховато. Хорошо ещё, что в хижине довольно темно...
   Внезапно мне показалось, что пират сделал движение в мою сторону...но сдержал свой порыв.
   - Тебе просто надо хорошенько отдохнуть, цыпа, - успокаивающе произнес он, - знаешь, ты поспи, а я пойду, посмотрю, что там и как. Идет?
   Я молча кивнула головой, наклонившись пониже, чтобы он не увидел моего лица. Джек тут же с явным облегчением выскользнул из хижины в дождь. Несмотря на его слова о сухих лианах, я, сколько ни вслушивалась, так и не различила его шагов.
   Потянулись томительно-унылые часы. Мне не хотелось, чтобы Джек видел меня в таком состоянии, но без него мне стало ещё тяжелее. Так тяжело, что какое-то время спустя я уже почти собралась выбраться наружу и на свой страх и риск вернуться на плантацию - там я хоть буду среди людей, может, встречу Элизабет или Джека...всё лучше, чем издыхать тут одной.
   Но я не успела осуществить свое намерение - вход в хижину загородила чья-то тень. Я испуганно приподнялась на локтях - к вечеру температура снова начала повышаться и мне мерещился полковник, который пришел, чтобы схватить меня.
   - Ксю, ты не спишь? - человек присел на корточки, и я узнала исхудалое, но всё ещё хорошенькое личико Элизабет.
   - Благослови тебя Бог, детка! - я не смогла сдержать вздох облегчения, - забирайся скорей!
   Лиз не заставила себя просить дважды. Она была вся мокрая, с лица и волос капала вода.
   - Как ты здесь, получше?
   - Утром было ещё ничего, а сейчас опять погано, Лиззи...а что с тобой случилось - ты в реке искупалась, что ли?
   - Я была на прополке. А потом, как начало темнеть - сразу сюда, - Лиз завозилась, устраиваясь поудобнее, подтянула колени к подбородку, - я хотела и вчера ночью остаться, но Джек мне не позволил, сказал, здесь мало места и что кто-то должен быть на плантации на случай, если...в общем, на всякий случай.
   - Ты знала про это место? Про хижину?
   - Конечно! - Элизабет посмотрела на меня с легким удивлением, - Джек просил меня прикрыть его, пока её строил, на случай, если полковник спросит о нем.
   Я почувствовала, что во мне шевельнулось некое чувство, похожее на ревность. Мне он ничего не сказал, предпочел довериться девчонке...впрочем...мы ведь вообще не разговаривали с Джеком уже столько дней...
   - А где Джек сейчас, ты его не видела?
   - Нет.
   Почему-то мне стало не по себе. В голове крутились дурацкие мысли и видения. И одно было особенно ярким - Джек скачет верхом на лошади прочь от плантации, хлещет дождь, вода ручьями течет по его обнаженным плечам и груди, а он смеется и кричит: "Свободен! Свободен! Свободен!"
   Я не верила, что Джек бросит нас здесь, но видение не отступало - у меня начинался бред.
   - Ксю? - голос Элизабет вывел меня из забытья, - тебе плохо?
   - Терпимо, - соврала я, - послушай, Лиз, - я взяла её прохладную руку в свои и меня пробрала дрожь, - пожалуйста, сходи и поищи его, хорошо? Не зови...просто убедись, что с ним всё в порядке. И возвращайся. Ладно?
   - Хорошо, - недоуменно произнесла Элизабет, - но ты уверена, что тебе не нужна моя помощь? Ты вся дрожишь...
   - Нужна - пойди и найди Джека. Пожалуйста, Лиз!
   - Ладно, ладно, я иду! - и девушка выползла наружу сквозь постепенно темнеющий проем. Я услышала её быстрые, легкие шаги, потом всё стихло.
   Меня действительно начало трясти от холода. Температура стремительно поднималась, в ушах звенело, и я чувствовала, что мне предстоит веселая ночь. Самое мерзкое в этих приступах было то, что лихорадка зависала именно в этой стадии - подъема температуры и дальше не шла. Легче было вынести любой жар, чем эту невыносимую ломку всех мышц и суставов*. Я уткнулась головой в тюфяк, чтобы никто меня не услышал, и тихонько стонала от боли. Господи, хорошо, что Джека нет - каково было бы ему сидеть здесь и смотреть на мои мучения!
   - Ксю! Очнись, Ксю! - кто-то мягко коснулся моего плеча. Я вздрогнула - чувствительность кожи настолько повысилась, что прикосновение почти причинило боль.
   Надо мной склонился Джек, тусклый огонь фонаря освещал его встревоженное лицо.
   - Ну-ка, давай... - он пристроил фонарь в уголке и помог мне сесть. У меня кружилась голова, в ушах так шумело, что мне казалось, будто я сижу на берегу моря.
   - Выпей это! - Джек протянул мне глиняную чашку с каким-то отваром. Другой рукой обнял меня, привлек к себе - я еле сидела от слабости.
   - Что это ещё такое? - попробовала я вяло посопротивляться, - надеюсь, не толокнянка? По кустам я не буду бегать всю ночь?
   - Какая ещё толокнянка, ты бредишь! - терпеливо произнес Джек, - пей, это отвар от лихорадки!
   Я покорно выпила горьковатый настой и почти упала обратно на тюфяк.
   - Джек! - прошептала я через какое-то время, не открывая глаз.
   - Что, милая?
   - Ты больше не уйдешь?
   - Нет, больше никуда не уйду. Этот отвар можно пить лишь раз в сутки и его очень долго готовить, поэтому я и задержался. Прости.
   - Н-ничего...Лиз приходила меня проведать.
   Тихий смех.
   - Да, она говорила, что ты отправила её искать меня, но когда она вернулась, то не стала тебя будить - ты так крепко спала.
   Я переменила положение. Потом ещё раз. Не сидится, не лежится, не гуляется ему...
   - Ну что ты вертишься, плохо тебе? - я почувствовала, как Джек взял меня за руку, и крепко сжала его пальцы.
   - Ага, - неожиданно сама для себя призналась я, тяжело дыша, - выламывает, Джек, сил нет...поговори со мной, милый...расскажи...что-нибудь...
   - Ну, о чем же тебе рассказать? - я почувствовала, что пират усаживается рядом, устраивается поудобнее, явно с расчетом просидеть так не один час.
   - Расскажи мне о Розалинде, - я не могла понять, сказала я это вслух или только подумала.
   Наступила продолжительная пауза, прерываемая только моими сдерживаемыми метаниями по тюфяку, туда-сюда.
   - Что тут расскажешь... - наконец произнес Джек, - Розалинда...она была горничной в доме полковника Мора на Ямайке...девушка из хорошей семьи...её корабль потопили пираты, а её и родителей продали в рабство...она очень хотела их найти...
   - И нашла? - спросила я, по-прежнему не открывая глаз.
   - Я сам их нашел. Потом уже, когда сбежал наконец с плантации.
   - А почему...ты не взял её с собой, Джек?
   - Я...хотел, - медленно, словно поднимая страшную тяжесть, произнес Джек, - очень хотел. Но...она не захотела пойти со мной.
   - Она?
   - Да. Она сказала...что мы должны поехать...в Порт-Роял, - голос Джека прервался, - рассказать там о зверствах полковника и добиваться справедливости. Что мы не имеем права бросить оставшихся на плантации рабов на произвол судьбы. Я говорил ей, что никто даже слушать её, беглую рабыню, не станет, что богатые плантаторы здесь, на этих островах - цари и боги, но она не хотела мне верить. Она была очень молода...гораздо моложе тебя, но такая же...такая же...
   - Идеалистка? - прошептала я, морщась от боли.
   - Розалинда не выносила несправедливости, - глухо произнес Джек, - она готова была на всё, лишь бы изменить существующий здесь порядок...это был настоящий боец, мне не чета...жаль, что она погибла зря.
   - Нет...не зря, - прошептала я, - ведь полковник...разорен...он сам сказал...значит, кто-то лишил его власти и богатства...значит, всё получилось...как она хотела...
   - Может быть, ты и права, - задумчиво произнес Джек, - но в любом случае - я должен был тогда пойти с ней...или уж не отпускать её, тащить с собой силой, если потребуется...я просто струсил, Ксю...пират-полукровка...беглый раб...меня повесили бы там без разговоров...я испугался...а вот она нет.
   Я открыла глаза и посмотрела на Джека. В неверном свете фонаря лицо его было задумчиво и очень печально. Он бережно поглаживал мои пальцы, а мысли его витали где-то там, среди далеких лет его юности.
   ______________________________________
  
   *любая лихорадка проходит три стадии -
  -- подъем температуры, характеризующийся ознобом, дрожью и ломотой в суставах;
  -- стабилизация - удержание температуры на определенном уровне, для которой характерен жар, спутанность сознания, одышка;
  -- снижение температуры - критическое (стремительное снижение) или литическое (постепенное снижение), характеризующееся обильным потоотделением, слабостью, падением артериального давления, вплоть до потери сознания
  
  
  
   XXXXIX.
   "Не смог сдержаться, так велик соблазн!"
   Элизабет Суонн, ПКМ-2
  
  
   От отвара, которым напоил меня Джек, мне стало жарко, ломота в костях наконец прекратилась. Я вся горела, Джек обтирал меня водой, потом я показала ему, что можно просто смочить лоскуты ткани и завязать на запястьях и лодыжках, чтобы охлаждать крупные сосуды. Он так и сделал. Тряпки быстро высыхали, такой от меня исходил жар. Мне было уже не до разговоров, да и Джеку тоже.
   Лишь под утро мне удалось ненадолго забыться тяжелым сном, во время которого я проснулась, вся насквозь мокрая и с чудовищной слабостью во всем теле. Джек накрыл меня конской попоной, которую стянул на конюшне и, вконец вымотанный, уснул рядом со мной.
   На второй день мне лучше не стало. Но, умудренная опытом, я этого и не ждала. Только теперь светило солнце и, когда к хижине прибежала запыхавшаяся Элизабет, я уже знала, что она скажет.
   - Полковник ищет меня? - спросила я, приподнимаясь. Джека уже не было - он ушел раньше, чем я проснулась.
   - Ага! - Элизабет с трудом перевела дух, - поднял всех на плантации на уши. Решил, что ты сбежала...и Джека...ищет тоже.
   - Идем! - не раздумывая, я выбралась из хижины, преодолевая отвратительную слабость, - нельзя, чтобы он обнаружил меня здесь...
   Элизабет обняла меня за талию, и я с грехом пополам смогла идти, опираясь на девушку. Сделав несколько шагов, я обернулась, но, сколько ни вглядывалась, не смогла увидеть хижину в зарослях. Джек действительно был мастером своего дела.
   Плантация в самом деле оказалась совсем рядом - мы вышли на поле уже минут через пять. Здесь Элизабет пришлось отпустить меня - можно было идти только гуськом, друг за другом, чтобы не помять посевы. Солнце било мне в глаза, голову пригибало к земле слабостью. Но я всё-таки с грехом пополам доковыляла до пристроек и села у стены в тень. Прислонилась затылком к шершавым, теплым доскам.
   Какое наслаждение вот так сидеть и ни о чем не думать!
   - Ксю!
   Из-за угла дома выскочил Джек и подбежал ко мне. Опустился передо мной на корточки, тяжело дыша.
   - Ты сошла с ума! Ты ведь сама говорила мне, что тебе нельзя ходить, когда у тебя лихорадка!
   - Ничего...тут недалеко, - пробормотала я.
   - Черт возьми, а вот и она! - этот голос заставил меня вздрогнуть.
   Я открыла глаза. Полковник стоял прямо за спиной Джека - видно, вышел из дома через боковую дверь. Джек рывком поднялся, и они оказались с полковником лицом к лицу, точно дуэлянты перед решающей схваткой.
   - Позвольте осведомиться, мисс Варлок, почему вы не в поле? - насмешливо произнес полковник, не обращая внимания на Джека, словно его и не было, - погода нынче располагает к труду!
   - Она больна и не может работать, Роджер, - холодно произнес Джек, не двигаясь с места, - я так и сказал тебе с самого начала, теперь ты мне веришь?
   Полковник посмотрел на меня, потом на Джека, снова на меня.
   - А что - у неё язвы пошли по всему телу? Или отнялись руки или ноги? - при последних словах Джек вздрогнул - я рассказывала ему о параличе, разбивавшем меня в детстве, - не вижу объективных причин, по которым она не может работать! Так что вперед!
   И он сделал рукой приглашающий жест, указывая на поле, где уже во всю трудились остальные. Я представила, что сейчас, в таком состоянии буду таскать воду и чуть не заревела от слабости и отчаяния. Но это было бы уже совсем - разреветься на глазах у полковника и Джека. Нет, только не это! Я завозилась, поднимаясь на ноги.
   - Сиди! - велел мне Джек, не оборачиваясь. Сделал ещё шаг к полковнику, так что они теперь стояли почти вплотную.
   - Она больна, ты что, не понял, Роджер? - произнес Джек сквозь стиснутые зубы. Я видела только его напряженную спину, но даже его тон меня испугал, - или тебе по буквам повторить?
   Полковник, прищурившись, посмотрел на него.
   - Что-то ты стал забывать своё место, Джек. Я многое тебе спускал, очень многое, но сейчас...
   - Она здесь ни при чем, - с нажимом произнес пират, - оставь её, у тебя же есть я. Ты ведь этого добивался.
   Губы полковника медленно растянулись в улыбке, и он внезапно чем-то напомнил мне Барбоссу. Уж не у него ли этот хлыщ-плантатор научился так отвратительно улыбаться?
   - Я знал, что ты это скажешь, Джек. Давно этого ждал. Всё повторяется, а? Вспомни о Розалинде - сильно ей помогло твоё заступничество? А та попытка поднять бунт, которую ты учинил перед третьим своим побегом - она сильно помогла тем, за кого ты боролся?
   Джек с минуту молчал, а потом неожиданно прибегнул к одному из своих самых ловких трюков - вся его ненависть растворилась в улыбке.
   - Но ведь было весело, Роджер, согласись! Особенно когда мы с ребятами подожгли амбары с хлопком, а ты выскочил из дома в одном исподнем и кричал, чтобы мы тушили пожар, хотя это было невозможно, и ты сам это знал. Когда горит хлопок, этот огонь не потухнет, пока не сожрет всю свою пищу...
   - Довольно! - резко прервал его полковник и повернулся ко мне, - ну так что, молодая леди, вы идете или мне отучить вас от лени с помощью хлыста?
   Я поднялась на ноги и посмотрела в глаза Джеку долгим взглядом.
   "Я справлюсь. Только не провоцируй его. Я справлюсь, Джек"
   В глазах пирата бушевала буря. Скажи сейчас полковник хоть слово - и она разразилась бы чем-то страшным. Но у того хватило ума промолчать.
   Я отвернулась и поковыляла в поле, Джек поспешно двинулся следом.
   - На полив! - крикнул мне вдогонку полковник, - и если кто будет помогать - встанете оба к столбу на сутки!
   Джек рванулся было назад, но я удержала его.
   - Не надо! Ты очень хочешь к столбу?
   - А мне плевать! - прорычал Джек, - я его прикончу, этого ублюдка!
   - А что будет со мной, если тебя к столбу поставят, ты подумал?
   Это помогло. Джек свирепо тряхнул спутанной гривой волос и уже спокойнее пошел рядом со мной.
   - Как ты будешь таскать воду? - озабоченно произнес он, - ты же на ногах еле стоишь, я вижу...негодяй!
   - Тихо, тихо, не кипятись. Он этого и добивается - вывести нас из себя, заставить совершить ошибку. Тогда он возьмет над нами власть, понимаешь?
   - Ещё бы! - Джек хмуро смотрел себе под ноги.
   Я ободряюще улыбнулась ему.
   - Ничего, я выдержу, Джек! Меня не так-то легко уморить!
  
   Да, это и вправду оказалось так! Я втихую надеялась, что быстро потеряю сознание от нагрузок, но этого не случилось. Я старалась идти помедленнее и набирать только по полведра; Джек, пренебрегая угрозой полковника, помогал мне зачерпывать воду у реки. А день, страшный, палящий день всё не заканчивался. Руки у меня тряслись, колени подгибались от слабости, голова кружилась. И всё же я умудрилась дотянуть до темноты, благословенной темноты. Когда от дома донесся протяжный сигнал об окончании работы - "как в тюрьме!", в который уже раз подумала я - я не присела, а почти упала на землю, и Джеку пришлось на руках отнести меня в хижину.
   Там мне стало так худо, что захотелось уползти куда-нибудь в лес и помереть там. Видения мучили меня; мне снова мерещился Джонни в воплощении Сэндза - кровь текла по его щекам ручьями - а он смеялся, и этот смех плавно переходил в смех Вилли Вонки - он звучал, как серебряный колокольчик.
   "Вверх и наружу! Я много лет мечтал эту кнопку нажать!"
   "Ничего не бойся, я не оставлю тебя!"
   "Я не крал этот сюжет!"
   А это ещё откуда? А-а, это Морт Рэйни - спутанные волосы, потухшие черные глаза, полные отчаяния...непонятно только - почему у него на лице маска?
   "Мой отец оставил меня слишком рано..."
   -...слишком рано...ещё слишком рано, - голоса словно плавают вокруг меня в сером тумане и кроме них есть лишь боль.
   Боль! Мне больно, Джек!
   - Я знаю, знаю, родная! Потерпи, я помогу тебе, я обещаю!
   - Ты не можешь идти сейчас! Говорю тебе, он ещё не уснул!
   Знакомый голос, где я слышала его?
   - А если она умрет?
   - Лучше будет, если вы оба умрете?
   - Брось, Лиз, он мне ничего не сделает, ты же знаешь!
   - Я боюсь за тебя, за всех нас! Мне страшно, Джек!
   Тихие всхлипывания.
   - Успокойся, Лиззи, тише. Ты ведь видишь - нельзя больше ждать! Я обязан пойти, иначе она не доживет до утра!
   - Нет, Джек! Не уходи, подожди ещё немного!
   - Лиззи, я должен...останься с ней, хорошо? Давай, цыпа, не трусь - ты же у нас пиратка, черт возьми! Что это за сопли?
   - Иди ты к черту, Джек!
   - О, уже лучше! Если она попросит пить - дай вот это, но не больше трех глотков за раз, поняла, Лиз? Не больше! Пожелай мне удачи, цыпа...
   Короткая пауза.
   - Удачи, Джек...черт возьми, это безумие!
   Негромкий смех.
   - Вся наша жизнь - безумие, Лиззи. Приходится соответствовать. Ну, я ушел!
   - Джек! - прошептала я из глубины своего забытья, - подожди...подожди, я пойду с тобой!
   Ощутила нежное прикосновение губ к своему лбу.
   - Держись, родная моя, я скоро! Дождись меня, хорошо?
   "Нет, не уходи. Джек! Не уходи!", хотела крикнуть я, но губы даже не шевельнулись. Остался лишь серый туман и огонь, огонь, пожирающий меня изнутри.
   Джек, я бы очень хотела дождаться тебя...
  
   Есть такое состояние, называется "переспал". Это когда спишь долго не потому, что устал, а просто потому что лень вставать - лежишь себе и кемаришь. А потом, когда поднимаешься, голова совершенно чумная и ощущение такое, будто тебя стукнули пыльным мешком. Лечится исключительно холодным душем, но потом всё равно весь день ходишь, как пришибленный и никак не можешь разгуляться.
   Вот и я проснулась именно с таким ощущением во всем теле. Зевая, открыла глаза. Медленно села.
   Что-то не то.
   Я в хижине Джека - это понятно. На дворе жаркий полдень - наверное, Джек и Лиз ушли работать в поле? Странно, что полковник меня не потребовал. Непохоже на него.
   Интересно, сколько же я проспала? Находясь на Карибах, я совершенно отвыкла от какого-то ни было наблюдения за временем, ориентируясь исключительно на рассветы и закаты, да ещё на своё чувство голода. Проголодался - стало быть, время обедать. Ну, ещё на солнце посматривала иногда, но это был весьма приблизительный ориентир.
   Однако всё-таки что-то не так. Что произошло вчера?
   Я нахмурилась. А, ну да - вчера мне было плохо, а полковник заставил меня работать. К вечеру мне стало ещё хуже, Джек отнес меня сюда, а вот потом...что же произошло потом?
   Я недоуменно провела рукой по лбу, по влажным волосам. До чего же я грязная, как свинья, надо хоть мыла попросить у полковника, что ли...купания в реке явно не могли заменить хорошей помывки, а я ещё двое суток лежала в лихорадке...и тут я внезапно поняла, в чем дело - я чувствовала себя совершенно нормально! Голова была слегка затуманена, но не болела, и слабость как рукой сняло.
   Я чувствовала себя здоровой.
   - Что за чертовщина? - произнесла я в пространство. Но никто мне не ответил - лишь перекликались птицы в кронах деревьев. В углу хижины стоял фонарь - масло в нем давно догорело. Сквозь дверной проем было видно, как трепещут листья на кустах под порывами горячего ветра.
   - Так не бывает, - недоверчиво произнесла я и замерла, точно ожидая, что сейчас кто-нибудь меня опровергнет. Но я была совершенно одна.
   Это было действительно очень странно. Последствия высокой температуры никогда не исчезали вот так, как по мановению волшебной палочки. Обычно, когда лихорадка наконец меня отпускала, я была страшно слаба и эта слабость проходила полностью только через несколько дней. Сейчас же у меня было такое чувство, будто я просто слишком долго провалялась в постели, и никакого приступа у меня и в помине не было.
   Я снова недоуменно провела ладонью по лбу, по щеке, потом вниз, по шее...и тут мои пальцы наткнулись на что-то. Я быстро поддела цепочку пальцами и увидела...свой медальон!
   Так вот почему мне стало лучше! Теперь всё понятно.
   - Погоди-ка, - произнесла я опять почему-то вслух, - как медальон попал сюда, он ведь был у Джека, а потом...
   "Полковник забрал мои кольца и амулеты...и твой медальон"
   - Полковник! - прошептала я, чувствуя, как сердце у меня сжимается от ужаса, и бессознательно стиснула медальон в руке. Вспышками в мозгу промелькнули обрывки услышанного ночью разговора - Джек куда-то собирался, а Элизабет его отговаривала, умоляла не ходить...так вот оно, значит, что!
   - Джек, что же ты наделал! - резко сорвавшись с места, я вылезла из хижины и, ломая кусты и ветки, бегом бросилась к плантации.
  
  
   Глава 50.
   "Вы прилагаете немалые усилия ради Джека Воробья!"
   Лорд Калтер Бекетт, ПКМ-2
  
  
   Плантация встретила меня обычной своей дневной тишиной. Службы и пристройки были пусты, лишь легкий ветер шевелил соломой. Дом полковника стоял, угрюмый, мрачный, точно крепость. Как же Джеку удалось проникнуть туда?
   Я быстро обежала вокруг дома, вгляделась в поле, напрягая зрение - не мелькнет ли среди рабов, которые таскают воду, красная бандана пирата. Среди занимавшихся прополкой я его уже не видела...где же он, в таком случае?
   Внезапная мысль поразила меня, и я кинулась на задний двор, где стояли столбы для наказаний. К одному из столбов действительно был прикован человек, длинные волосы скрывали его лицо. Но это был не Джек. При моем появлении человек поднял голову.
   - Элизабет?! - воскликнула я, не веря своим глазам, и бросилась к девушке.
   - Ксю...тебе лучше? - прошептала она. Губы у неё пересохли и потрескались от жажды, я принесла ей напиться.
   - Да-да, мне лучше, Лиз! Что произошло? Где Джек?
   - В погребе, - вода немного оживила Элизабет, - полковник...посадил его в погреб. До вечера. Я...хотела помешать. И вот...
   - Зачем же ты вмешалась, Лиззи, ты ведь знаешь, как это опасно!
   - Он хотел...отрубить Джеку руку, - прошептала Лиз. Глаза её горели лихорадочным огнем.
   - Что?!
   - Джек залез к нему в дом вчера вечером и украл...вот это, - девушка указала глазами на медальон, висевший у меня на шее, - а ещё забрал...свои кольца и украшения. Полковник это заметил и утром...велел схватить Джека и привести сюда...он сказал, что рабу, который крадет у своего господина, отрубают кисть руки, а если украдет во второй раз - вторую кисть...
   Элизабет всхлипнула и закусила губу, сдерживая рыдания. Я слушала её, и ужас терзал моё сердце, как хищный зверь.
   - И что потом?
   - Потом...он хотел отрубить Джеку руку прямо здесь, в ту же минуту, но я...я зажгла факел и...пригрозила спалить его дом, спалить его к черту, я стояла вон там, - и Лиз кивнула в сторону распахнутого окна нижнего этажа - полковник всегда открывал его рано утром, - и...и...сказала - если он не отпустит Джека, я подожгу дом. И тогда он...велел посадить Джека в погреб и сказал...что займется им вечером, а меня...меня...
   Только тут я заметила кровавые полосы, проступившие сквозь тонкую рубашку Элизабет.
   Сердце моё наполнилось восхищением и гордостью.
   - Лиз, какая же ты смелая! Ты спасла Джека!
   - Нет...нет, не спасла...он сказал...вечером, когда все соберутся...он его накажет...чтобы все видели...
   Я крепко стиснула плечи Элизабет.
   - Мы ему не позволим! Слышишь, Лиз? До вечера ещё далеко, мы должны что-то придумать, просто обязаны!
   - Интересно будет послушать, что!
   Элизабет вскрикнула - в дверном проеме конюшни, щелкая хлыстом по сапогу, стоял полковник. Я машинально развернулась, закрывая собой девушку и, стараясь, чтобы мой голос прозвучал как можно решительнее, произнесла:
   - Полковник Мор! Я хотела вас видеть, хорошо, что вы пришли.
   - Черт возьми, какая честь для меня! - скривился в иронической гримасе мой собеседник, - чем же я могу быть полезен прекрасной мисс Варлок?
   - Не наказывайте Джека Воробья, он украл этот медальон для меня. Он мой, я просто отдавала его Джеку...на хранение, - я вовремя сообразила, что не стоит рассказывать о целебных свойствах медальона, и, хотя без этого факта поступок Джека терял всякий смысл, я надеялась, что полковник этого не заметит.
   - Кража есть кража, - заметил он, - я восхищаюсь вашей самоотверженностью, но не стоит его выгораживать! Вы показываете плохой пример своей юной подруге, - полковник с усмешкой посмотрел на Элизабет, - впрочем, думаю, уже поздновато заботиться о её моральном облике...хотя я и сделал несколько шагов в этом направлении.
   - Если вы искалечите Джека, он не сможет работать! - предприняла я ещё одну попытку.
   - А мне и не нужно, чтобы он работал! - засмеялся полковник, - не старайтесь выглядеть глупее, чем вы есть, мисс Варлок! Вы прекрасно знаете, что рабов у меня полно, так что одним больше, одним меньше - разницы для меня никакой.
   Я растерянно умолкла. Полковник насмешливо смотрел на меня.
   - Значит, говорите, медальон на хранение отдавали? - у меня засосало под ложечкой, - я так и думал, что вы уже давно знаете Джека Воробья. Вряд ли он сделал бы то, что сделал, для малознакомой девушки. Он ведь прекрасно знает, как карается воровство на плантациях. И, тем не менее, это его не остановило. О женщины, через вас мы все погибнем!
   - Вы не заставите меня чувствовать себя виноватой! - поспешно произнесла я, - это было решение Джека, я не могла помешать ему!
   - Заставить вас? Да вы и так уже чувствуете себя виноватой, я же вижу! - полковник двинулся ко мне. Я попятилась, - а поскольку вы уже выздоровели - отправляйтесь в поле и там искупайте свою вину! А вечером - добро пожаловать на спектакль, я оставлю для вас место в первом ряду!
   - Ублюдок! - я замахнулась, но полковник без труда перехватил мою руку.
   - И не надо меня провоцировать, не рассчитывайте, что я опять посажу вас в погреб, к Джеку! Пшла вон, на поле, живо!
   Я поспешно вырвалась и отскочила в сторону.
   - А вот попробуй, заставь, старикашка!
   Но полковник и не думал гнаться за мной. Вместо этого он обеими руками согнул и разогнул свой хлыст, словно проверяя его на прочность...и со всего размаха ударил им по спине Элизабет. Девушка вскрикнула от боли.
   - Нет! - я рванулась вперед.
   Полковник снова занес хлыст. Глаза его горели дьявольской радостью.
   - На поле, быстро! Я буду её бить, пока не пойдешь!
   И он нанес Лиз ещё один удар.
   - Будь ты проклят! - процедила я сквозь зубы. Развернулась и пошла сквозь пристройки. За спиной раздался звук ещё одного удара и крик:
   - Бегом!
   Вот же гад! Пришлось побежать, но, завернув за угол, я затормозила и уже более спокойным шагом всё-таки направилась в поле. Не стоило ухудшать положение Лиз...хотя, на мой взгляд, положение и так было хуже некуда. Этот сумасшедший ублюдок ни перед чем не остановится и с него станется действительно лишить Джека руки...
   Весь день, рискуя встать к столбу рядом с Лиз, я пыталась пробраться к погребу, но полковник отрядил двух рабов охранять его и сам то и дело маячил на плантации. Когда солнце багровой тучей село за лес, я почувствовала, что меня охватывает отчаяние - день прошел, а я так и не смогла придумать ничего стоящего.
   Лишь одно я знала точно - я не допущу, чтобы этот негодяй, который столько мучил Джека в юности, сейчас искалечил его. Я должна защитить Джека...пусть даже ценой собственной жизни. И всё же...всё же мне было жутко, сама не знаю, почему.
   Что-то мне подсказывало, что сегодня на карту может быть поставлено нечто большее, чем просто моя жизнь...
  
   Вечер наступил - душный, дьявольский - как перед бурей. Даже небо было какого-то странного, сизовато-багрового оттенка, точно огромная гематома. Казалось, именно так должен выглядеть мир перед концом света - притихший в ожидании решающего удара.
   На задний двор я всё-таки пошла. Но перед этим собралась, точно в дорогу, перекинула свою сумку-пояс через плечо, надела линзы... противоречивые мысли раздирали меня. Что же делать, что же делать?
   - Джонни, помоги мне, хоть ты! - прошептала я, пробираясь из хижины Джека на плантацию.
   Но Джонни, должно быть, играл со своими детьми и не слышал меня.
   Всё было почти как в ту страшную ночь, когда мы с Джеком чуть не потеряли друг друга - только у столба теперь стояла Элизабет. За день девушка так обессилела, что почти висела на руках - я знала, что это причиняет дикую боль, но ничем не могла помочь Лиз.
   Полковник тоже был здесь и снова при полном параде. У меня создалось впечатление, что он специально наряжается к казням и наказаниям - устраивает себе праздник, мать его...Заметив меня в толпе слуг, полковник жестом велел мне приблизиться.
   - Добрый вечер, мисс Варлок! - издевательски произнес он, - приятно видеть, что спеси у вас поубавилось! Извольте встать вот сюда, - и он указал на место рядом с собой.
   Я молча сделала, как он сказал - вступать в конфронтацию раньше времени явно не имело смысла. Тут же ко мне подошел один из рабов и палкой очертил вокруг меня на земле круг.
   - Это что ещё такое? - осведомилась я, невольно похолодев.
   - Ваше место! - довольно улыбнулся полковник, - я же обещал вам место в первом ряду и, как видите, я хозяин своего слова! А чтобы вы не покинули это место до окончания спектакля, мы примем некоторые меры!
   И он снова сделал знак рабу. Тот живо подскочил к Элизабет и приставил ей к горлу нож. Девушка вскрикнула, я рванулась было к ней, но полковник удержал меня.
   - Не стоит этого делать, мисс! Как только вы переступите круг, ваша подруга умрет! Так что ради всего святого, будьте осторожны! - и он засмеялся противным скрипучим смехом.
   - Джабба Хатт чертов! - свирепо прошипела я. События развивались по наихудшему варианту - я попала в западню.
   - О, а вот и главное действующее лицо нашего спектакля! - обрадовано воскликнул полковник.
   Двое здоровенных рабов-негров ввели в круг Джека. Тот вроде выглядел вполне нормально; при виде меня глаза его радостно вспыхнули, но радость тут же исчезла, уступив место досаде, когда пират охватил взглядом всю сцену.
   - Я всегда говорил, что пристрастие к театральным эффектам тебя погубит, Роджер! - спокойно произнес Джек, - зачем всё это? Я и так знаю, что меня ждет.
   Полковник мелко захихикал.
   - Люблю доставлять себе маленькие радости! Когда ты станешь таким, как я, Джек - если доживешь, конечно - то тоже будешь находить удовольствие в том, чтобы вешать иногда своих подчиненных на рее вверх ногами и смотреть, сколько они так протянут!
   - Вот уж вряд ли! - протянул Джек, - единственный человек, которого мне до сих пор хотелось повесить - это ты и, признаться, это желание не потеряло с годами своей силы и остроты...
   - Сомневаюсь, что у тебя будет такая возможность, - осклабился полковник, - веревку нужно затягивать двумя руками, а тебе после сегодняшнего вечера это будет не дано!
   Джек только плечами пожал. По знаку полковника рабы подтащили пленника к установленной посреди двора огромной колоде, на которой резали кур и положили обе руки Джека на эту колоду.
   Где-то далеко, за кромкой леса, угрожающе пророкотал гром. Небо словно нависло над нами, сурово нахмурившись. Поднимался ветер, яростно раздувая факелы и пламя костра.
   Полковник ленивым шагом подошел к Джеку и выдернул воткнутый в колоду топор. По рядам слуг пронесся вздох - не то ужаса, не то восхищения.
   - Смотрите все! - провозгласил полковник торжественно и снова чем-то напомнил мне Барбоссу - в тот момент, когда мятежный пират держал речь перед своей командой на Исла-де-Муэрте, - этот раб залез ко мне в дом и украл мою собственность. Будь он свободным человеком, я бы просто пристрелил его, но он мой раб, а для раба нет ничего позорнее, чем обокрасть своего господина!
   И снова раскат грома - небо словно отвечало полковнику. Но не стоило полагаться только на этот голос. Собрав всё свое мужество, я громко заявила:
   - Это вовсе не ваша собственность! Эти кольца принадлежат Джеку, а медальон - мне. Вы просто отобрали их. Вы сами - вор!
   Повисла пауза. Было слышно, как ворчит гром где-то над морем - словно потревоженное дикое животное.
   - Один-ноль, Роджер! - весело произнес Джек. Казалось, он совершенно не боится, - ну, что скажешь?
   - Скажу, что ты принадлежишь мне! - холодно произнес полковник, - и что вся твоя собственность тоже принадлежит мне, вот так-то! Так же как и собственность этой молодой леди!
   - Ни один человек не может принадлежать другому! - решительно возразила я, - это нарушение прав личности! Я выросла в свободной стране, и вы никогда не заставите меня подчиниться!
   - И меня тоже! - вставил Джек, подмигнув мне. Казалось, для него это всё - игра, - два-ноль, Роджер!
   Лицо полковника пошло красными пятнами.
   - Я понял только одно, Джек Воробей, - медленно произнес он, - что ты не хочешь покончить со всем этим быстро. Хорошо, я тоже не тороплюсь. Я буду отрубать тебе пальцы по одному прежде, чем отрублю всю кисть - как тебе такой вариант?
   И, повернувшись к Джеку, он изо всех сил всадил топор в колоду прямо возле руки пирата. В тот же миг над нашими головами грянул гром, и ослепительная молния расколола небо. Я невольно вскрикнула.
   - Да пожалуйста, - совершенно спокойно произнес Джек, - я буду считать!
   - Нет! - не выдержала я.
   - Успокойся, цыпа, он мне ничего не сделает, - сказал Джек и улыбнулся мне, - не переживай!
   Но вот я была совсем другого мнения. Лицо полковника было искажено яростью, как тогда, когда он замахивался на нас раскаленным прутом. Только тогда это было наиграно, чтобы спровоцировать меня, а вот сейчас - настоящее. Я это чувствовала.
   - Держите его покрепче! - велел полковник рабам.
   - Нет, прошу вас, не надо! - в отчаянии крикнула я, косясь на Элизабет. Раб по-прежнему держал нож у самого её горла и следил за моими малейшими движениями внутри круга, - я сделаю всё, что угодно, только не трогайте его!
   - Ксю, брось! Он мне ничего...
   - Заткнись! - рявкнул полковник и вдруг резко ударил Джека обухом топора снизу вверх, прямо по лицу. Голова пирата откинулась назад, кровь ручьем хлынула из носа, залила обнаженную грудь...сверкнула молния, высвечивая малейшие детали этой чудовищной сцены.
   - Прекратите! - крикнула я, срывая голос и, опустившись на колени, вонзила ногти в теплую землю, - не мучайте его, ради всего святого!
   Но полковник, казалось, не обращал на меня ни малейшего внимания - взгляд его жадно шарил по лицу Джека, надеясь увидеть на нем выражение страха. Но Джек по-прежнему улыбался. Кровь текла по его разбитым губам, но он улыбался.
   - Ну что, Роджер, на большее у тебя не хватит смелости?
   Полковник издал какое-то звериное рычание и нанес Джеку ещё один удар. В этот момент мои пальцы нащупали в соломе, покрывавшей двор, что-то металлическое, какой-то странный предмет...я извлекла его на свет божий. Это была старая, проржавевшая мотыга без древка - такими рыхлили землю на полях и рыли ямы. И мне вдруг показалось, что сила вливается в меня через этот кусок металла. Черный огонь зажегся в моей груди, плечи и руки сами собой напружинились...сила потекла дальше, заставляя вибрировать всё тело...
   "Не переступай черту, Ксю Варлок!", прошептал чей-то голос внутри меня, "не переступай, обратно уже не вернешься!"
   "Поздно, Джонни".
   Небо снова раскололось, на этот раз выпустив из себя стену дождя. Площадка мгновенно размокла, по нам потекли ручьи. Факелы почти сразу потухли, будто их опустили в воду, костер тоже зашипел и начал угасать. Нас окутывал мрак.
   - Скорее, Роджер! - засмеялся Джек, - а то, не дай Бог, по ноге себе попадешь!
   Это стало последней каплей. Полковник развернулся и с ревом замахнулся топором на Джека.
   Всё произошло в считанные секунды.
   Пират ловко подпрыгнул, повисая на руках удерживавших его негров - под дождем они стали напоминать две мокрые статуи эбенового дерева - уперся обеими ногами в колоду и опрокинул её. Огромный, тяжеленный кусок древесного ствола наклонился и начал падать прямо на полковника, тот отскочил назад с поразительной для его возраста и комплекции резвостью, поскользнулся на жидкой грязи и повалился прямо на меня...
   Прямо на стиснутое в моих руках острие мотыги.
   Раздался отвратительный треск, хруст разрываемой живой ткани. Глаза полковника широко раскрылись, словно от удивления. Я почувствовала, как по моим рукам, всё ещё судорожно стискивавшим металл, потекло что-то горячее. Лезвие вошло полковнику прямо под левую лопатку. Он дернулся, раз, другой, будто пытаясь встать...я оцепенело смотрела на него - случившееся ещё не дошло до моего сознания. Полковник тоже смотрел на меня снизу вверх расширившимися от ужаса глазами - такого отчаянного, всепоглощающего страха я ещё не видела на человеческом лице.
   - Я знал! - прошептал он, дернулся ещё раз...и затих.
  
  
  
  
  
   Глава 51.
   "На что ты готов ради этой крошки?"
   Капитан Джек Воробей, ПКМ-1
  
  
   - Ксю! Очнись! Слышишь меня, Ксю?
   Кто-то теребил меня, довольно бесцеремонно, почти грубо. Я подняла глаза и при очередной вспышке молнии увидела Джека. Он был весь в крови, точно индеец в боевой раскраске. Наклонившись, он просунул руки мне подмышки и поставил меня на ноги.
   - Давай, приходи в себя, детка, давай!
   Я всё так же молча взглянула на тело у своих ног.
   - Джек... - до чего странно прозвучал мой голос! - я убила его, Джек...
   - Нет, - твердо произнес пират, - не убила. Это был несчастный случай, вот и всё. Но сейчас нам надо уходить. Быстро.
   Он подбежал к стоявшей у столба Элизабет и отомкнул кандалы. Девушка бессильно свалилась ему на руки. Я услышала, как пират тихо выругался.
   - Ксю, поди сюда! Да быстрее, черт возьми, пошевеливайся!
   Я выполнила его просьбу. Ощущение было такое, будто смотрю кинофильм - я даже не чувствовала, как мои ноги касаются земли.
   Джек подхватил Элизабет на руки.
   - Седлай лошадь. Я поеду с Лиз.
   Я подняла на него глаза и с усилием выдавила:
   - Джек, зачем? Подождем, пока гроза стихнет...и поедем спокойно, можно телегу взять...
   - Нет! - решительно перебил меня пират, - мы должны ехать сейчас, пока слуги полковника не пришли в себя. Потому что потом...они могут убить нас.
   Мне показалось, что я ослышалась.
   - О чем ты? Зачем им нас убивать?
   Джек снова чертыхнулся, внес Элизабет в конюшню и положил на сено. Схватил уздечку и седло, принялся сам седлать одну из лошадей - ту, на которой мы ездили с Лиз. Я просто наблюдала за ним, стоя столбом - перед глазами всё ещё стояло застывшее в предсмертной гримасе лицо полковника.
   - Мы же освободили их...так зачем? - тупо повторила я.
   - Затем, что мы ведь с тобой говорили, помнишь? Одним свобода нужна, а другим - нет, - Джек лихорадочно подтягивал подпругу, - и среди этих ребят вполне может оказаться парочка таких, кто решит, что мы лишили его куска хлеба насущного...кроме того, рано или поздно о гибели полковника станет известно и за его рабами начнется охота...никто не будет разбираться, кто там причастен к убийству, а кто нет.
   Я всё это слушала, но слова как-то не доходили до моего сознания. Меня начинала бить дрожь. Джек бросил на меня озабоченный взгляд. Приблизился, и я внезапно почувствовала его тонкие ладони на своем лице. Темные глаза смотрели тревожно, но с нежностью.
   - Родная, я знаю, как тебе тяжело. Постарайся не думать об этом сейчас, хорошо? Сейчас мы должны быть сильными, чтобы спастись. Смекаешь?
   Я кивнула, ободренная взглядом этих колдовских глаз.
   - Вот и умница, - Джек быстро и мягко поцеловал меня. Я ощутила терпкий, железистый привкус - губы у пирата были разбиты в кровь, - а теперь - вперед! Ты сможешь ехать без седла? Мне будет трудно удержаться вместе с Лиз, а от неё, похоже, помощи пока не дождешься.
   Я снова кивнула. Подошла ко второй лошади, подпрыгнула, наваливаясь животом ей на спину, как на забор и секунду спустя уже сидела верхом, подбирая повод. В тусклом свете фонаря увидела, как Джек одобрительно усмехнулся.
   - Всё не так просто, цыпа. Придется тебе слезть и помочь мне с Лиз.
   Чертыхнувшись, я сделала, как он велел. Джек вскочил в седло, я слегка приподняла бесчувственную девушку и помогла пирату усадить её перед собой. Потом повторила свой маневр с лошадью и мы, наконец, готовы были ехать.
   Самое время! Выехав из конюшни в дождь, я увидела, что человек пять слуг, держась тесной кучкой, приближаются к службам. Впереди них шли два негра - те самые, которые держали Джека.
   - Вот они! - хрипло крикнул один из них, - а ну, стоять!
   - Ксю! - крикнул Джек, давая лошади шенкеля. Я повторила его маневр.
   - Собак, спустить на них собак! - раздались злобные, нечеловеческие выкрики.
   Мне стало жутко, и вместе с тем праведный гнев вспыхнул в моей груди.
   - Одумайтесь, ведь теперь вы свободны!
   В ответ - грязная ругань.
   - Ксю! - голос Джека уже где-то метрах в двадцати, у границы леса, - скорее!
   Я изо всех сил ударила лошадь пятками. Она внезапно рванулась вперед так, что я чуть не слетела на землю. Я почти ничего не видела во мраке, лишь вспышки молний иногда освещали дорогу. Догнала Джека, и мы поскакали рядом.
   - Ну, теперь ты убедилась? - крикнул Джек, перекрывая шум дождя и ветра, - не останавливайся, только не останавливайся! Пока хватит сил у лошадей - вперед!
   И он ещё наддал, обгоняя меня. Я же боялась скакать быстрее - шкура у лошади намокла, и мне казалось, что я сижу верхом на бочке, облитой маслом. Счастье ещё, что я занималась верховой ездой достаточно долго и умею держать равновесие на лошади - только это меня сейчас и спасало, потому что держаться ногами было нереально, колени проскальзывали по мокрой шерсти животного.
   "Один прыжок в сторону - и мне конец", очень спокойно подумала я, "полечу на землю, а при такой скорости...". Однако это почему-то не вызвало во мне никаких эмоций - так же, как и наше неожиданное освобождение с плантации. Я просто продолжала бездумно нестись вперед. И тут мне показалось, что я слышу далекий лай...
   Джек слегка притормозил и поравнялся со мной. Вода струилась по его лицу, смешиваясь с кровью, ещё подтекающей из носа. Одной рукой он крепко прижимал к себе бесчувственную Элизабет, другой держал повод.
   - Собаки! - крикнул он, - они всё-таки спустили собак! Гони изо всех сил, Ксю, и держись крепче - лошади могут понести!
   Мы как раз пересекали широкое поле, я чувствовала, как мокрая трава хлещет меня по ногам. Молнии по-прежнему с грохотом раскалывали небо, отражаясь тысячами вспышек в дождевых каплях. Темная фигура всадника впереди казалась вырезанной из ночи, копыта мягко ударяли по влажной земле. Что будет, если лошадь поскользнется?
   Мы были где-то на середине поля, когда справа и слева вдруг мелькнули стремительные черные тени. Настигнув нас, собаки прекратили лаять, и я знала, что это означает - сейчас они будут нападать. Это были специальные собаки, притравленные на людей - для поимки беглых рабов. Когда-то с помощью таких псов испанцы выследили и перебили всех индейцев на острове Эспаньола - Джек рассказывал мне эту жуткую историю*.
   И вот теперь эти собаки охотились за нами.
   Лошадь подо мной испуганно всхрапнула и резко нарастила скорость - я почувствовала, что вот-вот соскользну с её спины, и, бросив повод, отчаянно вцепилась в пышную гриву. Ветер засвистел, запел протяжно в ушах, дождь точно плетью свирепо бил по лицу, застилая зрение...мелькнула мысль - а как же Джек с Элизабет? - но тут же исчезла, потому что лошадь метнулась вправо, потом влево, ускользая от преследователей. Я чудом удержалась на ней, ощущая всем телом движения мощных мускулов. Собаки продолжали бежать рядом, примериваясь для прыжка. Внезапно одна из них подпрыгнула, явно метя вцепиться в лошадиную шею. Лязгнули зубы.
   Лошадь отчаянно заржала и вдруг резко свернула в лес, на какую-то заброшенную тропу. Стало совсем темно, я потеряла Джека из вида, над головой замелькали ветви. Я пригнула голову и, сжавшись в комок, предоставила лошади самой выпутываться из ситуации. Только бы не упасть, только удержаться, иначе - смерть под копытами или в пасти голодных псов...
   И вдруг - страшный треск веток, лошадь с истошным ржанием заваливается вперед, я слетаю, хватаюсь за гриву, чувствую судорожные удары копыт прямо по своим ногам...боль дикая, но отпускать нельзя, держись же, держись...ржание лошади перешло в какой-то пронзительный, почти человеческий стон, удары копыт ослабли...а потом прекратились.
   Только тогда я, наконец, разжала пальцы и в полубесчувственном состоянии свалилась на землю.
  
   Очнулась я оттого, что кто-то позвал меня по имени. Звали два голоса - это я поняла сразу.
   - Ксю! Ксю, где ты?
   Я подняла голову...и увидела прямо перед собой земляную стену.
   Что за чертовщина?
   Морщась, подтянула под себя ноющие ноги и села. Взглянула вверх...и меня пронизала короткая дрожь.
   Я находилась на дне довольно глубокой ямы, несомненно, выкопанной руками людей. Несомненно, потому что посреди ямы был вкопан длинный кол, на котором висела моя несчастная лошадь, точно бабочка, насаженная на булавку. Заостренное дерево вошло ей прямо в грудь и вышло из спины - я вовремя с неё свалилась. Голова лошади безвольно болталась, изо рта свисал посиневший язык...кровь застыла на колу и неподвижных ногах страшными черными потеками.
   При виде этого зрелища желудок мой взбунтовался, и меня стошнило отвратительной желтой слюной - я ничего не ела со вчерашнего дня, а было уже утро следующего - судя по свету, падающему в яму. Несколько секунд я пыталась справиться с головокружением - перед глазами плавали черные и золотые круги. Когда мне это удалось, я крикнула:
   - Джек, Лиз! Я здесь!
   Услышала быстрые шаги и затем над краем ямы возникли две головы.
   А потом ещё две. И ещё.
   - Эй, она здесь!
   В яму полетела веревка, явно сплетенная из каких-то растительных волокон. Однако я так ослабела от голода и нервного шока, что два раза срывалась прежде, чем меня наконец вытащили на свет божий. Едва я достигла края ловушки, как крепкие руки подхватили меня, и в следующую секунду я очутилась в объятиях Джека.
   - Слава создателю! - пират слегка отстранился, окинул меня пытливым взглядом и снова прижал к себе, - ты цела! Я уж думал...не из легких была поездочка, верно, цыпа?
   - Сто раз просила не называть меня цыпой! - пробормотала я, блаженствуя в его объятиях.
   - Один раз всего! - засмеялся Джек, - только один раз! И то на время!
   Губы у него были разбиты, нос распух, но крови уже не было. Глаза пирата сияли радостью - я давно уже не видела его таким.
   В этот миг кто-то робко коснулся моего плеча.
   - Лиз! - одной рукой обвивая талию Джека, я второй порывисто обняла девушку за плечи и привлекла её к себе, - всё в порядке? Мы свободны, Лиз! Свободны!
   Элизабет быстро кивнула - у неё были слезы на глазах. Да и я, признаться...
   - Нет-нет, только не реветь, девочки! - бодро скомандовал Джек, поправляя бандану, - это потом! Пока позвольте представить наших новых друзей!
   Я подняла голову...и невольно попятилась, чуть не свалившись обратно в яму. Джек схватил меня за руку.
   Вокруг нас стояли человек пять индейцев - рослые, крепкие мужчины. Чуть подальше, в зарослях, я заметила и женщин - некоторые несли за спиной детей. Когда первое изумление прошло, я поняла, что эти индейцы совсем непохожи на тех, которые встретились нам на острове Тиа Далмы. В тех словно бы была немалая толика африканской крови, а эти люди выглядели, как настоящие американские индейцы - бронзовая кожа, черные, как смоль, волосы, красивые лица с резкими, суровыми чертами, темные глаза. И на них была одежда из мягкой кожи, в то время как большинство туземцев на Карибских островах довольствовались набедренными повязками.
   - Джек, кто это? - прошептала я, бессознательно стискивая ладонь пирата. Тот ответил мне успокаивающим пожатием.
   - Это кочующее племя - последнее на Эспаньоле. Они идут в Санта-Доминго, чтобы найти корабль и перебраться на континент, - Джек сделал шаг вперед и заговорил на испанском. Один из индейцев наклонил голову, потом посмотрел мне в глаза и слегка кивнул.
   Я неловко поклонилась в ответ.
   Индейцы повернулись и, не обращая больше на нас внимания, начали пробираться сквозь заросли. Мы последовали за ними. Меня шатало, точно под порывами ветра, однако любопытство было сильнее физической немощи.
   - Где ты их нашел, Джек?
   - Нашел? Они сами нашли нас! Если бы не они, ты бы не видела сейчас перед собой меня и Лиз, моя милая. Собаки гнались за нами, лошадь понесла - нам повезло выехать как раз на временное стойбище. Ещё немного и... - Джек сделал неопределенный жест рукой.
   - Они убили собак?
   - Да и остановили лошадь. Я объяснил им, кто мы такие и они разрешили нам пойти с ними в Санта-Доминго - так будет безопаснее. Но я не мог уйти без тебя, так что утром мы отправились на поиски... - и Джек обнял меня за плечи.
   Мне казалось, что всё это сон - солнечное, ясное утро, солнце, птицы в ветвях...смеющиеся глаза Джека...может быть, я всё ещё лежу в хижине на плантации и у меня по-прежнему бред? Я шла, как пьяная - пьяная от свободы, от чистого, свежего воздуха, пронизанного ароматом цветов...мне казалось, будто весь мир родился заново, что страшному и уродливому в нем нет больше места. Наверное, так чувствует себя душа, выпущенная в рай из чистилища.
   - Джек, неужели это не сон? - невольно вырвалось у меня.
   Он остановился и повернулся ко мне. Индейцы скрылись в зарослях и даже Элизабет, словно чувствуя что-то, ушла вперед.
   - А может быть, сном было то, что случилось с нами? Не вспоминай! - он быстро приложил свои тонкие пальцы к моим губам, - воспоминания могут убить тебя, родная. Когда-нибудь потом. Думай только о том, что мы спаслись, что мы живы...думай только о нас с тобой.
   - А я только об этом всегда и думала, - прошептала я, глядя ему в глаза.
   И не было ничего - только солнечный свет на наших лицах, только тепло горячих губ и тел и жар ладоней. Только его стройный стан, прижавшийся к моему, только его сердце рядом с моим. И сила, с которой Джек сжимал меня в своих объятиях, целовал меня разбитыми, распухшими губами. Я знала, это причиняет ему боль...но счастье никогда не дается без боли.
   _______________________________
  
   *реальная история, описана в книге А.О. Эксквемелина "Пираты Америки"
  
  
   Глава 52.
   "Знакомые пушки!"
   Капитан Джек Воробей, ПКМ-1
  
  
   - Нет! Нет, нет!!! - крик вытолкнул меня из сна, заставил вскочить на ноги.
   - Тихо, тихо, цыпа! Ничего страшного, это только сон. Всего лишь сон. Всё позади.
   Джек обнял меня за плечи и усадил обратно на одеяло. Меня трясло. Мне казалось, что я всё ещё вижу лицо полковника, его помертвелый взгляд, ощущаю, как по моим рукам струится горячая, живая кровь - прямо из его сердца...я даже бросила невольно взгляд на руки - конечно, никакой крови. Нервно потерла ладонь о ладонь.
   Проклятые сны, неужели мне никогда от них не избавиться?
   - Держи! - Джек взял стоявшую у огня плошку с чем-то дымящимся, - выпей, тебе станет легче.
   Я покорно отпила глоток. Терпкий, травянистый настой не был противным, но как же я соскучилась по нормальному чаю!
   - Опять толокнянка какая-то! - буркнула я, чтобы хоть что-то сказать.
   Джек усмехнулся.
   - Это успокаивающий настой, индейцы используют его, чтобы, как они говорят, изгнать из человека злых духов. А что такое толокнянка, чего ты её всё время поминаешь?
   Я рассказала.
   - А-а, так это полезная трава! - протянул Джек.
   - Полезная, но дрянь страшная.
   Мы помолчали немножко. Было слышно, как легкий ветер шевелит листья, иногда сонная птица в ветвях издавала какой-то звук и снова замолкала. Напротив нас с Джеком спала, свернувшись клубочком, Элизабет - удивительно, как я её не разбудила своим дурацким криком! Хотя, мы так долго шли сегодня...
   Тишина, покой...костер горит. Мне вдруг показалось, что мы всё ещё там, на острове Тиа Далмы, что не было этих полутора месяцев испытаний, боли...и радости.
   - А Дэйви Джонс был прав, - произнесла я, глядя на огонь.
   Джек взглянул на меня, удивленно приподняв бровь.
   - Что это ты вспомнила старину Дэйви?
   - Он говорил, что счастье и боль - неразделимы и нельзя пытаться избежать одного, потому что потеряешь и другое. Теперь я понимаю, что он был прав.
   - Какая-то очень...унылая правда! - заметил Джек, шевеля веткой в костре, - жить от такой правды не хочется!
   - А тебе бы всё веселиться! - ехидно заметила я, невольно улыбаясь.
   - А почему бы и нет? - Джек, однако, остался серьёзным, - жизнь и так...слишком горька, милая. Что ещё остается? Только смеяться...иначе пришлось бы заплакать.
   - Пьер Бомарше, - машинально произнесла я.
   - Что?
   - Ну...так сказал Пьер Бомарше...похожими словами. "Я спешу надо всем посмеяться, иначе мне пришлось бы заплакать". Был такой драматург...то есть, будет. Скоро.
   - Да ну? Слушай, так это он у меня фразу украл!
   Мы засмеялись.
   - Девочка моя! - вдруг произнес Джек с неожиданной нежностью и порывисто обнял меня за плечи, - скоро мы будем в порту! Мы сядем на корабль и отправимся на розыски "Черной Жемчужины". И будь я проклят, если этот подлец Барбосса сможет снова отнять её у меня!
   - Где же мы будем её искать?
   Джек пожал плечами.
   - Карибское море не так велико. Куда ему деваться? К тому же, он нарушил негласное правило Моргана - захватил корабль в то время, когда все были на Пиршественной поляне. Не завидую я ему, если честно!
   - Ты донесешь на него Моргану? - с упреком произнесла я.
   - Ну зачем так сразу? - Джек тонко усмехнулся, - достаточно будет сказать Барбоссе, что я могу это сделать. А вообще пиратские законы, цыпа, довольно строги, это только кажется, что у нас полный раздрай и вольница...
   Между деревьями бесшумно промелькнула быстрая фигура, сверкнули черные глаза дозорного индейца. Миг - и он растворился во мраке.
   - Мастера! - со вкусом произнес Джек.
   - Слушай, так ты знаешь этих индейцев? - задала я давно интересовавший меня вопрос, - я слышала, ты говорил с ними на их языке.
   - Ну, не этих конкретно, а вообще да, знаю. Это не здешние индейцы - местных испанцы давно уже перебили. А эти с материка, путешествуют. Такое вот, кочующее племя, далеко забрались. Ищут место, где можно осесть.
   - И здесь им не понравилось? На Эспаньоле?
   - А кому тут может понравится? Тут такие локальные войны постоянно идут, ты что! С Тортугой тоже вечные нелады...тамошний губернатор не жалует эспаньольских плантаторов.
   - Почему?
   - Ну, потому что они пытались вырваться из-под его власти и зажить самостоятельно, подняли мятеж*.
   - Ты же говорил, остров принадлежит испанцам - при чем же тут Тортуга?
   Джек засмеялся.
   - Остров, милая, принадлежит тому, у кого хватит сил его удержать! Да, в основном испанцам, но здесь живут и французские плантаторы, а они подчиняются губернатору Тортуги - они с Тортуги сюда и пришли, в поисках новых земель для посевов.
   Я только головой покрутила.
   - Как у вас тут всё запутано, ой-ей-ей...
   - Да уж, тут вам не там, - усмехнулся Джек.
   Мы опять посидели немного в молчании, слушая ночь. Я переваривала полученные сведения. Внезапно Джек начал тихонько напевать на незнакомом наречии, пошевеливая веткой в костре.
   - Что это за песня, Джек? - негромко спросила я, наблюдая за прихотливым танцем пламени, - индейская?
   - Да, мне пела её моя мать. Она была из племени индейцев-чероки. Я немного знаю их язык, песни...то, что осталось с детских лет. Но этого хватило, чтобы эти кочевники признали меня своим. Нам повезло, - Джек говорил, а сам как будто думал о своем. Отблески пламени играли на его лице, на обнаженной груди, отражались в черных глазах, - завтра мы будем в Санта-Доминго и разойдемся, чтобы никогда больше не встретиться вновь...
   - Ты бы хотел вернуться и жить со своим племенем, Джек?
   Он усмехнулся.
   - Странный вопрос. Моё племя...да его наверняка уже не существует - ведь моя мать попала в рабство как раз после стычки индейцев с колонистами...во-вторых - я полукровка, а индейцы не жалуют помеси...в этом они недалеко ушли от белых. И потом - сомневаюсь, что я способен прожить всю жизнь на одном месте. Я должен всё время двигаться, быть в пути, цыпа, оседлая жизнь не для меня...
   - И не для меня...наверное, тоже, - негромко произнесла я, зевая.
   Джек привлек меня головой к себе на колени и укрыл одеялом.
   - Спи, цыпа. И никаких кошмаров, договорились?
   Я глубоко вдохнула запах Джека - морская соль и пряности...терпкий пьянящий аромат загадочного и необыкновенного существа...и, уже засыпая, вспомнила то, о чем уже давно хотела рассказать Джеку - о Джонни и его словах, о том, что он связан со своими персонажами...но Джек снова начал напевать и я не заметила, как погрузилась в сон.
  
   Утро застало нас уже на ногах - по словам Джека до города оставалось всего несколько часов пути. Лошадь полковника мы взяли с собой и ехали верхом, когда сильно уставали - индейцы избегали проезжих дорог, предпочитали пробираться по лесу, чтобы оставаться незамеченными как можно дольше. И скоро я поняла, почему.
   - Слушай, Джек, а как же мы сядем на корабль?
   Мы с Элизабет ехали верхом, Джек шел впереди и вел лошадь в поводу, поэтому не сразу расслышал мой вопрос.
   - Что ты сказала, цыпа?
   - Я говорю - как мы сядем на корабль? Ну, чтобы найти "Жемчужину". У нас ведь нет денег...и вообще ничего нет.
   Правда, у меня осталось кольцо, которое подарил Уилл, но ведь камень в нем был не драгоценный. Да и вообще, у меня рука не поднялась бы продать такой подарок.
   Джек легкомысленно пожал плечами.
   - Придумаем что-нибудь, цыпа, в первый раз, что ли?
   - Он реквизирует корабль! - прошептала Элизабет мне на ухо.
   Я улыбнулась.
   - Ну, тогда я спокойна...
   Мы шли в аръегарде у индейцев - думаю, только это нас и спасло. Внезапно впереди, за деревьями, послышались выстрелы, затем протяжный, полный боли, человеческий вопль.
   - Нет! - крикнул Джек и, бросив повод, нырнул в заросли.
   - Джек! - отчаянно крикнула я, - Джек, назад!
   Но разве ж существует в мире что-то или кто-то, способный остановить пирата, если он что-то задумал?
   Слава Богу, привычная ко всему лошадь не испугалась выстрелов. Я соскользнула с её спины, перекинула повод назад. Элизабет тоже спешилась.
   - Что это, Ксю? - испуганно прошептала она, вслушиваясь в звуки схватки, доносящиеся из-за кустов.
   - Похоже, кто-то напал на наших провожатых, - процедила я сквозь зубы, разрываясь между жгучим желанием броситься догонять Джека и ответственностью за Элизабет.
   К счастью, мне не пришлось выбирать между ними - секунду спустя зашумела листва и перед нами появился Джек, целый и невредимый, если не считать многочисленных царапин и ссадин, полученных при ползании по кустам.
   - Уходим, - коротко произнес он. Лицо его было холодно-спокойно, но я поняла - он просто вне себя от ярости, - уходим, быстрее.
   И он первым вскочил на лошадь, протянул мне руку. Я села позади него, следом забралась Элизабет.
   - Далеко мы так не уедем, - заметила я, - это ж какая лошадь выдержит вес трех человек!
   - Эта! - Джек отломил ветку с дерева и протянул её Элизабет со словами, - тресни со всей силы, цыпа, и держись покрепче!
   "Спятил, нам головы ветками оторвет!", хотела воскликнуть я, но просто не успела. Элизабет добросовестно выполнила порученное ей задание. Даже слишком добросовестно, на мой взгляд.
   Лошадь рванулась вперед так, что мы чуть не попадали с её спины, захрустели кусты и ветви, подминаемые мощным телом и мы вылетели на небольшую поляну. Здесь в самом деле шло настоящее сражение - точнее, подходило к концу, потому что четверо из пяти индейцев уже лежали на земле, бездыханные. Отвратительный запах крови ударил мне в ноздри с такой силой, что я задохнулась. На моих глазах пятого индейца застрелил высокий, мускулистый человек, в грязной рубашке и бриджах. Рядом с ним стояли ещё человек десять таких же разбойников. При виде нас темные лица расплылись в ухмылке.
   - Лиззи! - деликатно напомнил Джек.
   Элизабет ударила лошадь веткой по крупу, та сорвалась с места и мы поскакали. Сзади раздался нечеловеческий вой, словно волки упускали свою добычу.
   - Кто это, Джек?! - крикнула я, крепко обвивая руками талию пирата.
   - Буканьеры!
   - Кто?
   - Охотники! Лесные охотники!
   Почему охотники перебили индейцев, я уточнять не стала. Тем более что сзади послышался топот копыт. Джек быстро обернулся и выругался сквозь зубы. Я тоже обернулась - всего лишь на миг - приходилось следить, чтобы какой-нибудь низкой веткой не снесло напрочь голову.
   Нас настигали пятеро всадников, из числа тех, кого мы только что видели на поляне. Они скакали без седел, с ружьями наперевес - ну просто Дикий Запад какой-то! Внезапно один из них прицелился и выстрелил - пуля свистнула прямо у нас над головами.
   - Лиз!! - заорал Джек.
   Охотники ответили на его крик радостным воем, полным предвкушения.
   Элизабет снова хлестнула лошадь веткой, но шансов уйти у нас практически не было. Лошадь под нами уже изнемогала, бока у неё были все в пене. Конечно, мы изрядно сбросили вес на курорте у полковника, но всё-таки три человека - это не один. Лес наконец-то кончился, и теперь мы неслись напрямую, через поля, прямо к побережью, подминая посевы. Я чувствовала, как лошадь тяжело поводит боками - мои ноги были мокрыми от её терпкого пота; чувствовала, как Элизабет вцепилась в меня, точно утопающий в спасательный круг, волосы Джека лезли мне в лицо, мешая смотреть...зато шансы упасть теперь были минимальны - меня держали с двух сторон.
   Я уже видела Санта-Доминго, но высокий край берега скрывал гавань от наших глаз.
   - Держитесь! - крикнул Джек.
   В последнем, отчаянном рывке нам удалось немного оторваться от преследователей, и мы на полном ходу вылетели на гребень берега.
   Картину, которая открылась мне в этот миг, я не забуду до самой смерти.
   Здесь была сумасшедшая высота - мы стояли на крутом обрыве и видели всю огромную гавань от края до края и уходящий в даль безбрежный простор. Морской ветер ударил нам в лицо, растрепал волосы, голова закружилась от высоты, запаха моря и дикой скачки. Казалось, лошадь сейчас прыгнет - и полетит по воздуху, точно пегас, отталкиваясь от воздуха невесомыми ногами.
   Но главное было не это, а то, что вся гавань была забита кораблями - пиратскими кораблями. Их было много - не меньше двадцати - и на каждом был поднят флаг, у кого-то - Веселый Роджер, у кого-то - собственный флаг капитана. Несколько торговых судов испуганно жались к берегу, явно чураясь такого соседства. Пушки грозного форта Санта-Доминго молчали - над каменными стенами развевался белый флаг. А вот с кораблей, напротив - доносилась музыка, выстрелы, хмельные крики. Белый дым от многочисленных залпов плыл по воздуху, запутывался в парусах. Я ощутила резкий, возбуждающий запах пороха. Пираты праздновали победу.
   А в самом центре этой грозной армады я успела увидеть два уже знакомых мне корабля - я бы узнала их из тысячи.
   Это были "Сансет" и "Черная Жемчужина".
   - Джек, смотри! - ликующе воскликнула я, указывая вниз.
   Раздался выстрел, потом ещё один. Лошадь под нами взвилась на дыбы...и повалилась замертво.
   ________________________________
  
   *подробнее о бунте плантаторов острова Эспаньола против губернатора Тортуги можно прочитать в книге А.О. Эксквемелина "Пираты Америки"
  
  
  
   Глава 53.
   "Мистер Тернер умрет раньше, чем мы его найдем!"
   Капитан Джек Воробей, ПКМ-1
  
  
   Мне ещё ни разу не доводилось падать вместе с лошадью - вернее, доводилось, и совсем недавно, когда мы свалились в яму, но там было несколько другое. Сейчас лошадь рухнула на левый бок, придавив всем нам троим ноги с этой стороны, и забилась в конвульсиях. Боль была такая, что мне показалось - у меня не осталось в ноге ни одной целой кости. Элизабет вскрикнула, Джек яростно выругался.
   В тот же миг буканьеры с гиканьем налетели на нас. Мы были извлечены из-под агонизирующей лошади и поставлены на ноги. Разбойники - у меня язык не поворачивался назвать эту рвань охотниками - говорили на незнакомом мне языке, мягком и певучем.
   И тут внезапно Джек тоже заговорил. На испанском. Речь его была твердой и решительной, глаза сверкали. Мы стояли спина к спине и будь у нас оружие, вряд ли бы дались так легко в руки этим голодранцам. Впрочем, они пока и так не спешили нас трогать.
   Тут я услышала, что в речи Джека мелькнуло знакомое "el capitАn Jack Sparrow". Разбойники заметно оживились. И вдруг один из них опустил оружие и выскочил вперед.
   - Джек Воробей?! - воскликнул он - теперь я его понимала, видно, перешел на английский, - разрази меня гром! Ребята, это тот самый человек, который вызволил меня из рабства двенадцать лет назад! Какие тогда легенды ходили! Пират, который нападает только на суда работорговцев и освобождает рабов!
   Смуглые щеки Джека покрылись легким румянцем.
   - Пират, который освобождает рабов? - изумленно уставилась на него Элизабет.
   Признаться, я тоже была в некотором недоумении. Об этом Джек мне не рассказывал.
   - Старая история! - отмахнулся он.
   - Ребята, отпустите их! - скомандовал буканьер - нам повезло, видимо, он был у них главным, - сотни людей обязаны этому человеку свободой - было бы несправедливо его самого продать в рабство!
   Я вздрогнула. Разбойники недовольно заворчали, но всё-таки отступили от нас.
   - Спасибо, приятель! - Джек протянул руку и буканьер с удовольствием её пожал.
   - Твой флот, Джек? - с ухмылкой спросил он, кивая в сторону гавани.
   - А то чей же? - соврал пират, не моргнув глазом, и они захохотали.
   Буканьеры вскочили на коней и понеслись обратно, приминая то, что ещё не успели примять по дороге сюда.
   - Фууу! - шумно выдохнул Джек и присел на труп лошади с таким видом, будто ноги его не держали, - клянусь душой, на этот раз мы действительно чуть не вляпались в неприятности, девочки!
   - Можно подумать до этого мы в санатории отдыхали! - заметила я.
   - Где? - не понял Джек.
   - Неважно...слушай, так что это за корабли?
   - Откуда ж мне знать? Судя по всему, пираты захватили Санта-Доминго...хотя мне то и дело хочется протереть глаза...или ущипнуть себя...
   - Ущипнуть - это всегда пожалуйста! - поддразнила его Элизабет и Джек сделал испуганное лицо. Они засмеялись.
   Мы поднялись на ноги и двинулись в город.
   - А что тебя удивляет? - спросила я, шагая рядом с Джеком, - разве пираты не нападают на прибрежные города? Я читала...
   - Нападают и очень часто. Но не на этот. Это верное самоубийство - гавань Санта-Доминго неприступна...точнее, была неприступной, до этого дня, - лицо Джека приняло озабоченное выражение. Меня это удивило.
   - Джек, так ведь это "Черная Жемчужина" - там внизу! Неужели ты не рад? Мы ведь собирались искать её...
   - А если это Барбосса пригнал сюда всю эту армаду? - хмыкнул Джек, - тогда не видать нам "Жемчужины", как своих ушей...да и уши сохранить - ещё постараться придется...
   - А ты оптимист, Джек! - фыркнула я, - по-прежнему не веришь в свою удачу?
   - Верю...только вот удача у меня...очень своеобразная.
   - Ну ведь нам только что повезло - эти бандиты с большой дороги отпустили нас без единой царапины! Если не считать придавленные ноги, конечно.
   - Да! - вставила Элизабет и сразу же захромала.
   - Угу... - Джек быстро обернулся и прибавил шагу, - пошли быстрее, а то как бы они не передумали.
  
   Я ожидала, что в городе творится что-то вроде того, что я видела на Тортуге, но всё было тихо, жители спокойно ходили по улицам, занимались своими делами. На нас оглядывались и я с некоторым смущением поняла, что от нашей с Элизабет одежды остались, в общем-то, одни клочья - а одежда и так была достаточно легкая. Однако идти, прикрываясь руками, было просто глупо, поэтому я просто постаралась сделать вид, что всегда так хожу. Джек рядом, так что можно не опасаться, что к нам кто-то привяжется.
   - Что будем делать, Джек? - негромко спросила я пирата, - отправимся сразу на "Жемчужину"?
   - Ни в коем случае. Для начала попытаемся выяснить, что здесь происходит. Всё это как-то подозрительно, - он окинул нас с Лиз пристальным взглядом и поморщился, - видок у вас, конечно, девочки...давайте-ка я вас пристрою куда-нибудь, а сам сбегаю на разведку, смекаете?
   - Куда это "куда-нибудь"? - возмутилась я, - ты нас потом на том свете с фонарями не найдешь! Нет уж, идти, так идти всем вместе, нам нельзя разделяться!
   - Тогда придется дождаться ночи, - решил Джек, не вступая в пререкания.
   Ночи мы дожидались на втором этаже таверны, за обедом, плавно перетекшим в ужин. Я видела, как Джек в качестве платы снял с пальца и отдал хозяину таверны одно из своих колец, но я была так голодна, что совесть меня почти не мучала. Ну разве что чуть-чуть.
   После еды нас потянуло в сон, а поскольку кровать в комнатенке была одна, мы стащили с неё матрас и одеяло, расстелили всё это на полу и с грехом пополам устроились все трое. Из открытого окна уже веяло вечерней прохладой, слышались людские голоса, топот копыт лошадей, иногда скрип проезжающей телеги...а мы были свободны. Я не переставала этому удивляться. Какая, оказывается, эфемерная вещь свобода! Когда она есть, то это вроде как само собой разумеется...и только когда лишаешься её, начинаешь осознавать, что она значит в твоей жизни...
   - Джек... - прошептала я, прижимаясь к пирату.
   - Что, милая? - он обнимал меня одной рукой, моя голова лежала у него на плече.
   - Вот бы так было всегда...
   - Всегда жить в этой дыре? - тихий смех, - вот спасибо!
   - Да нет, я не о том...
   - Конечно. Я понимаю. Я просто пошутил, - Джек крепче прижал меня к себе, - ничего, цыпа. Вот вернем "Жемчужину"...и поплывем...поплывем к горизонту...будем свободны...и счастливы... - голос его звучал всё тише и, наконец, стих. Джек заснул и задышал ровно и глубоко.
   Я умиротворенно вздохнула и тоже провалилась в сон. И, должна сказать, давно мне уже не спалось так хорошо и спокойно. Быть может, Джек защищал меня от кошмаров, кто знает...но призрак полковника не потревожил меня.
  
   Проснулись мы уже в полной темноте и, вставая, набили себе пару синяков, сталкиваясь друг с другом.
   - Отлично! - бодро произнес Джек, - самое время!
   Как ему вообще удавалось определять время ночью без часов - одному Богу ведомо. Но я уже не раз замечала, что он редко ошибается в таких вещах.
   Не зажигая огня, мы наощупь доели то, что оставалось от обеда и вышли в душную ночь. В гавани кипела бурная деятельность - шлюпки так и сновали от корабля к кораблю, длинно перекликались вахтенные. Мне ещё ни разу не доводилось видеть такого столпотворения на пристани ночью - хотя я и пристань-то, по сути, видела только одну - на Тортуге, эта была вторая.
   Джек наблюдал за всем этим оживлением с плохо скрытой досадой. Взглянул на меня и вздернул брови.
   - Я рассчитывал, что к ночи они угомонятся, цыпа, однако ошибся. Что ж, придется рискнуть и подобраться к "Жемчужине" вплавь - другого выхода я не вижу...на пристань идти нельзя - нас тут же узнают.
   Я со вздохом окинула взглядом гавань. На кораблях горели фонари и факелы - это было очень красиво - сотни огней отражались в черной воде.
   - Джек, - негромко произнесла Элизабет, - я не ошиблась, ты сказал "вплавь"?
   - Ну да, - пират сделал легкомысленный жест, - тут недалеко, вода теплая...ты ж умеешь плавать, Лиззи, нам с тобой уже доводилось, забыла?
   - Забудешь тут, - с досадой пробурчала Лиз, - Ксю, ты выдержишь?
   - А чего это мне не выдержать? - возмутилась я. Я храбрилась, но на самом деле...на самом деле не была так уж в себе уверена. Плавала я нормально и воды не боялась, но мы были ослаблены лишениями...
   Джек обнял меня за плечи.
   - Не бойся, цыпа, я тебя подстрахую, если что.
   - Да вовсе я не боюсь!
   - Ну и отлично. Вперед!
   Мы вышли из города и по узкой тропинке спустились с горы на берег. Светила луна, трава серебрилась в её свете. Смуглая кожа Джека казалась отлитой из стали. Когда мы подошли к воде, он обернулся.и прошептал:
   - Старайтесь плыть как можно тише, не плескать. И держитесь поближе к кораблям, так нас будет труднее заметить. Если что - сразу зовите меня, будем отдыхать. Ну что, готовы?
   Мы с Лиз одновременно кивнули. Джек усмехнулся, блеснув зубами. И первым шагнул в воду.
   Луна очень кстати скрылась за облаком, иначе мы, несомненно, были бы видны, как на ладони. Плыть на самом деле оказалось не так уж и тяжело - соленая вода хорошо держала и была теплой, как молоко. Однако, чтобы избежать толчеи у пристани, Джек начал описывать большую дугу, очевидно, намереваясь приблизиться к кораблям сбоку, где не сновали шлюпки. Это было потяжелее, пришлось проплыть метров пятьсот без передышки прежде, чем мы достигли первого корабля. Я ухватилась за последнюю ступеньку забортного трапа и повисла на ней, тяжело дыша. Руки и ноги налились свинцовой тяжестью. Элизабет последовала моему примеру, лишь Джек продолжал крутиться рядом - ему явно не терпелось поскорее попасть на "Жемчужину".
   Тем не менее прошло ещё, наверное, не меньше получаса, прежде чем мы достигли центра пиратской армады. Последние десятки метров я преодолевала, "перебираясь" с корабля на корабль. Не думала, что будет так тяжело...
   Вода была черная, точно масло, в ней отражались огни фонарей. Корабли черными громадами возвышались над нами, мягко покачиваясь на волнах. Слышался легкий плеск, поскрипывание старого дерева, приглушенные людские голоса...цепляться за корабли приходилось очень осторожно, потому что ниже ватерлинии они сплошь обросли полипами и ракушками, пораниться о них было как раз плюнуть.
   Внезапно я вспомнила, как в бытность свою курьером мне приходилось встречать посылки на вокзале - их передавали с проводниками вагонов. И, если вдруг пропустил поезд, надо было ехать искать посылку в "отстойник". Я очень живо вспомнила, как делала это в первый раз...была зима...темнело рано...я шла между путями и вдруг увидела поезд. Он медленно надвигался на меня, ослепляя мощными прожекторами. Когда стоишь не на платформе, а на насыпи возле рельсов и смотришь на поезд дальнего следования снизу вверх - он колоссален. Напоминает какого-то динозавра. Что-то мощное, огромное и жуткое надвигалось на меня из темноты. Пространство между путями было очень узким, рядом стоял соседний поезд. Мне стало страшно. Я вспомнила рассказы о том, как потоком воздуха человека, стоящего близко к проходящему поезду, затягивает под колеса. Локомотив надвинулся на меня, обдав лицо горячим дыханием. Я стояла, зажмурившись, и чувствовала, как исполинская машина, способная размазать меня ровным слоем по путям, проходит в каком-то полуметре от моего плеча. Сердце трепыхалось у самого горла и я чувствовала какой-то суеверный ужас и одновременно восторг перед этой невероятной мощью, созданной человеческими руками.
   Сейчас я испытывала нечто похожее, когда смотрела снизу вверх на пиратские корабли, черными силуэтами возвышающиеся во мраке.
   Наконец мы добрались до "Черной Жемчужины". Она покачивалась на волнах и с палубы не доносилось ни звука, только слабо мерцали кормовые огни.
   - Нам повезло, - прошептал Джек, хватаясь за трап, - кто бы ни был сейчас на "Жемчужине", похоже, дома мы их не застали.
   - Но чем это нам поможет, Джек? - прошептала в свою очередь я, - тут со всех сторон корабли, нам просто не выйти из гавани! Даже если предположить, что мы сможем это сделать втроем...
   - Не сможем! - "успокоил" меня Джек и начал подниматься по трапу на палубу. Я видела, каких ему это стоит усилий - наш заплыв не прошел даром и для него.
   Что касается меня, то я попробовала вскарабкаться на первую ступеньку и поняла, что мне это уже не по силам. Элизабет и пробовать не стала - она просто держалась за спасительное дерево, прислонившись к нему головой, и тяжело дышала. Желтоватый отсвет фонарей лежал на её исхудалом лице.
   Фигура Джека растворилась во мраке. Казалось, его не было целую вечность, а я не смела звать его из страха испортить всё дело. Наконец, сверху упала веревка, тихо шлепнув по воде.
   - Давай, Лиз, хватайся! - прошептала я и не без труда подсадила девушку на трап. Джек потянул за веревку и помог ей вскарабкаться. Потом наступил и мой черед - достигнув палубы я просто села, хотя гораздо больше хотелось лечь - вода отняла у меня все силы.
   Корабль казался пустым, что было странно - вахтенных-то хоть должны были оставить.
   - Что-то здесь подозрительно убрано, не к добру, - прошептал Джек.
   Мы на цыпочках прокрались к капитанской каюте - сквозь стекла пробивался слабый свет. Джек сделал нам с Лиз знак держаться сзади, а сам потихоньку потянул дверь и заглянул в щелку. Мы с Элизабет невольно встали на цыпочки, силясь увидеть что-нибудь поверх его плеча. Нервы мои были натянуты до предела, а когда я представила, как мы выглядим со стороны - точно дети, подглядывающие, как родители кладут подарки под ёлку - меня разобрал истерический смех.
   - Чтоб мне провалиться к Дэйви Джонсу! - внезапно произнес Джек в полный голос и прежде, чем я успела испугаться, распахнул дверь настежь.
   Человек, сидевший у стола спиной к нам, вскочил, точно ужаленный и повернулся, выхватив шпагу. Тусклые огни свечей осветили его тонкое, осунувшееся лицо...и мы с Лиз одновременно испустили вопль восторга и бросились вперед, чуть не сбив Джека с ног.
   Перед нами во всей красе стоял Уильям Тернер.
  
  
   Глава 54.
   "Мой отец никакой не пират!"
   Уильям Тернер, ПКМ-1
  
  
   - Уилл! Уилл! - Элизабет повисла на шее у свежеиспеченного капитана "Черной Жемчужины". Он обнял её и несколько секунд они только лепетали что-то невнятное, так что мне даже стало совестно, что я тут стою и нарушаю идиллию.
   Но вот Уилл поднял голову, протянул руку мне и Джеку.
   - Здравствуй, Уильям! - произнесла я, крепко его обнимая, - как же я рада видеть тебя!
   - А я-то как рад! - в тон мне всхлипнул Джек, и мы засмеялись освобожденно.
   Элизабет по-прежнему не расцепляла рук и стояла, спрятав лицо на груди Уильяма. Он нежно поглаживал её по волосам.
   - Но как вы оказались здесь? Вот это сюрприз! А я отослал всех на берег, вас искать...
   - А мы сами вас нашли! - засмеялась я.
   - Да и это было непросто, клянусь душой! - улыбнулся Джек, обнимая меня за плечи, - ну, Уилл, дружище, тебя можно поздравить с повышением? Капитан "Черной Жемчужины" - неплохо для человека, который поклялся, что никогда и ни за что не станет пиратом!
   - Ну...в общем да! - смущенно засмеялся Уилл, - но это такая долгая история, друзья, а вы, должно быть, так устали! Лиз...Лиззи! Кушать хочешь?
   - Хочу, - буркнула Элизабет откуда-то у него из подмышки.
   Мы снова засмеялись. Уилл крепко поцеловал девушку в мокрые, спутанные волосы.
   - Сейчас что-нибудь сообразим. Идемте на камбуз!
   Уильям и Лиз вышли, обнявшись. Джек с усмешкой смотрел им вслед.
   - Ты чего, Джек?
   - Как хозяин себя ведет, а? Молодец парень, отец бы гордился, увидев его...
   - Джек, ты ведь не думаешь на самом деле... - начала я возмущенно.
   - Нет, не думаю, - перебил меня пират, - не имею такой пагубной привычки! Пошли есть, цыпа, я умираю с голоду!
   Полчаса спустя мы сидели, завернувшись в одеяла, в каюте Джека, ели холодных жареных цыплят с хлебом и сыром и пили ром, хотя Джек и уверял, что он настолько отвык от этого благородного напитка, что его наверняка вырвет от первого же глотка. После этого глубокомысленного высказывания мы дружно завопили, чтобы он не портил аппетит, и пират покорно принялся за еду. К счастью, его опасения оказались действительно беспочвенны.
   Наконец мы со вздохом глубочайшего удовлетворения отвалились от стола и Джек - он уже успел накинуть рубашку и жилет, найденные за одним из стоявших у стены сундуков - что, впрочем, не отразилось на их внешнем виде - произнес, прихлебывая из бутылки:
   - Ну, Уилл, теперь ты уже не отвертишься от рассказа, приятель!
   - Да, расскажи, как так получилось, Уилл! - наперебой произнесли мы с Элизабет, - как вы захватили Санта-Доминго? И где Барбосса?
   Уилл засмеялся.
   - Хотел бы я сказать "очень просто!", но боюсь показаться хвастуном. Это было действительно непросто. После того, как мне хитростью удалось остаться на "Жемчужине"...прости, Лиззи, - и он погладил девушку по щеке.
   - Ничего, я так и поняла, что ты что-то задумал! - бесстрашно произнесла Элизабет, хотя в глазах её сверкнули слезы.
   - Так вот, после этого Барбосса взял курс на Ямайку. Не знаю, зачем - ведь, насколько я понял, он уже продал Джека полковнику Роджеру Мору, которого случайно встретил в Санта-Доминго. Кстати, из слов Барбоссы я понял, что девочек он продал перекупщику - как же так получилось, что вы встретились?
   - Легко! - нахально усмехнулся Джек, сверкнув золотыми зубами, - ты не отвлекайся, приятель, валяй дальше!
   - Итак, он покинул гавань и направился на Ямайку, по дороге разграбив и утопив два корабля. Я всё время ломал голову над тем, как мне вернуться и вытащить вас из рабства, пока я не понял, что одному мне тут ничего не сделать. Поэтому, когда мы прибыли на Ямайку, я сбежал с корабля. По счастливой случайности в порту я наткнулся на этого предателя Реджи, который помог Барбоссе захватить "Жемчужину". Он, конечно, редкостный трус, этот Реджи, но мне всё-таки удалось убедить его, что Барбосса должен получить по заслугам. И мы отправились на поиски Моргана...
   - ...и ты сдал ему Барбоссу! - восторженно завопил Джек и захохотал так, что чуть не свалился назад вместе со стулом, - ну что, Ксю, будем с тобой ещё спорить по поводу пиратской добродетели?
   - Это другое дело! - с достоинством произнесла я, - нечего ржать! Уилл сделал это для нашего спасения, а не для личной выгоды.
   - Женщины! - произнес пират с непередаваемым выражением и откупорил новую бутылку.
   - Но ведь это справедливо, Джек! - заметил Уилл, - ты сам говорил - правила Моргана нерушимы и...
   - И это спасло наши головы, как я полагаю, - перебил его Джек, - продолжай же, я само внимание!
   - Когда Морган узнал, что Барбосса захватил "Сансет" во время сбора на Пиршественной поляне, он приказал нам плыть вместе с ним и его флотилией на Тортугу. Оказавшись там, он велел собрать всех пиратов и объявил, что даст корабль тому, кто найдет Барбоссу и вернет "Черную Жемчужину" тебе, Джек...
   - Черт возьми, как это лестно! - произнес Джек, ухмыляясь, - вся пиратская братия в кои-то веки побеспокоилась обо мне - девочки, отвернитесь, я сейчас расплачусь!
   - Это будет так ужасно? - улыбнулась я, встретившись с ним глазами.
   - Ну, уж кому-кому, а тебе ли этого не знать, Ксю Варлок!
   Я почему-то покраснела. И тут меня осенило!
   - Уилл! Кто же был тот человек, который обнаружил Барбоссу и вернул "Черную Жемчужину"?
   - Ну, всё было гораздо прозаичнее! - засмеялся Уильям, - не приписывай мне геройских подвигов. Просто я знал, что с Ямайки Барбосса направится в Юкатанский пролив. И смог указать Моргану и его головорезам точное место. Причем я сказал, что отказываюсь от корабля, но взамен попросил Моргана помочь мне освободить вас и штурмовать гавань Санта-Доминго...
   - И он согласился?! - Джек поперхнулся ромом, - не замечал за стариной Генри суицидальных наклонностей, стареет, видать...
   - У него был туз в рукаве, - улыбнулся Уильям, - он и сам давно уже точил зубы на Санта-Доминго, но у него не было достаточного количества кораблей. Так вот. Мы настигли "Черную Жемчужину" у острова Косумель, окружили, и Морган приказал Барбоссе сдаться. В ответ тот попытался поджечь "Жемчужину", а сам...
   - Как поджечь?! - ахнули мы с Элизабет.
   - Ну, отчасти ему это удалось, - Уилл бросил на Джека смущенный взгляд, точно напроказивший ребенок, - утром увидите сами...но, к счастью, всё поправимо.
   - Ничего доверить нельзя! - вздохнул Джек с наигранным возмущением.
   - Короче говоря, мы взяли их на абордаж и потушили пожар. Но Барбосса бросился в море и, сколько ни искали, мы не смогли его найти...
   - Я так и думал! - вставил Джек, - этот старый ублюдок ещё попортит мне крови, уж будьте уверены!
   - Что же было потом, Уилл? - спросила я.
   - Потом? Ну, потом всё было просто. Мы взяли "Жемчужину" с собой и поплыли обратно, к Эспаньоле...путь неблизкий...мы прибыли только четыре дня назад.
   - Как же вам удалось захватить город? Ведь гавань Санта-Доминго считается неприступной!
   - Такой армаде кораблей никогда не удалось бы подойти к острову незамеченной!
   Джек только улыбался, но улыбка у него была какая-то напряженная.
   - У Моргана был план, - пояснил Уильям, - корабли разошлись в разные стороны ещё у Ямайки, а потом начали по одному прибывать в гавань под видом торговых судов. Пираты переоделись в приличную одежду, отдраили палубы, взяли на борт товары, пригодные для торговли...корабли прибывали по одному - максимум по два в день и ни в ком не возбуждали подозрений. Лишь в последнюю ночь прибыли пять кораблей сразу - в том числе "Сансет" и "Черная Жемчужина"...в форте насторожились...но было уже поздно. Когда рассвело, все корабли флотилии Моргана подняли пиратский флаг. Даже если бы из форта открыли огонь, у пиратов всё равно оставалось численное преимущество, а, лишившись своих кораблей, они в ярости стерли бы город с лица земли. Поэтому губернатор вступил с Морганом в переговоры и обязался выплатить выкуп за город - с тем, чтобы пираты его не тронули.
   - И они сдержали слово? - мы с Лиз слушали эту захватывающую историю, затаив дыхание, да и Джек явно был увлечен рассказом Уилла.
   - Конечно, сдержали - Морган вообще щепетилен в подобных вопросах...но он сказал, что не уйдет отсюда, пока мы не найдем тебя - корабль должен быть передан его владельцу. Так что мы начали искать вас, но перво-наперво нашли мистера Гиббса, Марти и Коттона...
   - Вы их нашли? - обрадовалась я, - ну слава богу! Как они?
   - Живы-здоровы - они почти сразу сбежали от перекупщика и жили в лесах неподалеку от города - прибились к буканьерам.
   - Молодцы какие! - восхитилась я, - вот, умеют же люди устраиваться в жизни, верно, Лиз?
   - Так это ж Гиббс, - лениво заметил Джек, - я в этом плане за него и не беспокоился почти...это бывалые ребята, так просто их не возьмешь.
   - Эх, ну почему у нас так не получилось! - вздохнула я.
   - Даже странно сравнивать, цыпа, - заметил Джек, - они, во-первых, старше вас раза в два, а во-вторых - практически с детства во всем этом варятся... - он хитро прищурился, - по-моему, вы и так неплохо справились со своей задачей, разве нет?
   - Не напоминай...- поморщилась я.
   - В городе нам объяснили, где находится плантация Роджера Мора, продолжал Уилл, - он жил здесь под другим именем, губернатор закрывал на это глаза. Но когда мы наконец добрались до плантации, она была совершенно разорена, дом сожжен...и никаких следов.
   Мне стало не по себе при упоминании о плантации - словно холодным ветром подуло в середине июля. Я ожидала закономерного вопроса, и он последовал.
   - Как же вам удалось спастись от полковника? Расскажите мне теперь.
   - Я его убила, - резко произнесла я, поднимаясь, - извини, Уилл...
  
   С высоты смотровой площадки гавань казалась огромной городской площадью, украшенной к Новому году - повсюду огни, огни без числа. А корабли напоминают экипажи, с этими фонариками на корме.
   - Джек, на Карибах празднуют Новый год? - спросила я, не оборачиваясь.
   - Откуда ты узнала, что это я? - подозрительно произнес пират откуда-то снизу.
   Я улыбнулась.
   - Ну не Уилл же полез бы на эту верхотуру, чтобы узнать, что со мной творится!
   - Он хотел. Но я, как капитан "Черной Жемчужины", запретил ему это действо.
   Мы засмеялись.
   - Скажи, Джек, ты ведь не думал по правде, будто Уилл хочет забрать себе "Черную Жемчужину"?
   - Ну конечно не думал. Такие вещи не в характере нашего Уилли. Слушай, Ксю, - в голосе Джека послышались умоляющие нотки, - может, спустишься? Я понимаю - тебя загнали наверх жестокие душевные переживания, но почему из-за этого должен страдать бедный старый пират?
   Как ни паршиво мне было, я невольно засмеялась.
   - Ох, Джек...ну хорошо, я сейчас слезу.
   - Ангел! Господь благословит тебя, добрая душа!
   Всё ещё посмеиваясь, я на ощупь спустилась с площадки и поравнялась с Джеком - он висел на фор-брам-вантах.
   - А ты-то чего не спускаешься? - ухмыльнулась я, - страшно?
   - Не то слово! - серьёзно произнес Джек и вдруг, обхватив меня за талию, привлек к себе и начал целовать. Темнота окутывала нас; я обняла его одной рукой за шею, мы качались на многометровой высоте почти без всякой опоры...это было жутко и как-то остро-возбуждающе; страх сплетался в моей душе с желанием, нежностью и страстью - что-то похожее я ощущала в погребе у Роджера Мора, в тот миг, когда он распахнул дверь и увидел нас у подножия лестницы...и почему-то мне казалось - только так это и должно быть, только так это и надо испытывать...
   - Так-так, капитан Воробей! - прошептала я в самые его губы, задыхаясь, - теперь я вижу, как вы боитесь высоты!
   - Боюсь! - прошептал в ответ Джек, и я почувствовала, что он улыбается, - разве не видишь - я весь дрожу!
   - Я думаю, дрожишь ты совсем не от этого!
   - Да ну?
   - Ага. А знаешь, отчего?
   - Ну скажи.
   - На ушко.
   - Ну давай.
   Я нашептала, тихонько смеясь. Джек издал низкий горловой звук, смахивающий одновременно на рычание и сладострастный стон.
   - Ты очень жестокая, цыпа. Я так устал, мы столько плыли...
   - Ну ты же сам просил сказать!
   - Ну...да! Но я не думал, что ты скажешь...так!
   - В другой раз будешь знать, с кем связываешься! - поддразнила я его и скользнула вниз по вантам.
   - Ах вот ты как, значит! - и Джек начал быстро спускаться. Несмотря на свою боязнь высоты, лазал он всё равно проворнее меня - всё-таки опыт не пропьешь, - сейчас я тебя настигну...
   - ...и тогда мы похохочем? - я торопливо перебирала руками и ногами, но это не помогало.
   - Тогда... - туманно произнес Джек рядом со мной - я слышала его глубокое, напряженное дыхание, - увидишь, что тогда будет!
   Мы спрыгнули на палубу, я почувствовала, как Джек надвигается на меня сзади, как кладет ладони мне на плечи, разворачивает лицом к себе...
   - Капитан! Наконец-то, уже не чаяли свидеться! - через фальшборт перелезали мистер Гиббс, Коттон с неизменным попугаем на плече и коротышка Марти.
   - Вот так всегда! - вздохнул Джек, отпуская меня, - что ж такое...
   - Капитан, как вам удалось сбежать на этот раз?
   - А мы собирались пойти искать вас, но Гиббс сказал...
   - Мисс Ксю, а вы-то как? Слава Богу, живая остались!
   Команда окружила Джека. Я видела только их смутные силуэты во тьме, но от них исходила такая искренняя радость - казалось, вот-вот начнут хороводы вокруг пирата водить. Кажется, он тоже почувствовал что-то такое, потому что поспешно произнес:
   - Вольно, други! Приятно, что в силу случайного и крайне неожиданного стечения обстоятельств мы снова оказались в одной и той же точке пространства и времени...эээ...
   Пираты слушали его, раскрыв рот - я поймала себя на том же. Внезапно Джек коротко вздохнул.
   - Я хотел сказать...что рад вас видеть.
   - Гип-гип, ура! - крикнула я и команда подхватила мой ликующий вопль.
   А Джек стоял в центре всего этого ликования и улыбался. И мне показалось - может быть, только показалось, но я была почти уверена, что не ошиблась...что впервые, вернувшись на "Жемчужину" Джек по-настоящему почувствовал себя дома.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"