Аннотация: В Пионовый коттедж, владелицей которого является Мадлен, въезжает постоялец Акира...
Акира сверился с адресом - да, вот он, Пионовый коттедж. И кто только придумывает эти дурацкие названия! Он уже видел Сиреневый, Лавандовый и Фиалковый - ни сиренью, ни лавандой, ни фиалками там и не пахло. Но здесь и впрямь цвели древовидные пионы: белый куст, розовый и алый. Акира прошел по дорожке, мощеной потрескавшейся плиткой, к входной двери, на которой красовалось два звонка: один старинный - медный, другой современный - пластиковый. Акира подумал и позвонил в оба по очереди.
Дверь распахнулась почти сразу, и Акира невольно отступил назад, так что теперь смотрел на даму, показавшуюся на пороге, снизу вверх. Она показалась ему высокой и немолодой - под лучами солнца седина ее пышных волос, перехваченных косынкой, вспыхнула серебром. Дама была в узких голубых джинсах и мужской черной рубахе с закатанными рукавами. Сколько ж ей лет, интересно? Лицо моложавое...
А дама в это время разглядывала его самого - Акира знал, как выглядит в ее глазах: молодой мужчина восточной наружности, стройный и привлекательный. Черные волосы забраны в хвост, темные очки сдвинуты на лоб, в ухе сережка-колечко, на руках несколько тонких браслетов. Белая рубашка с короткими рукавами, черная жилетка и черные джинсы. Стильный, уверенный в себе, обаятельный. Акира надеялся, что именно такое впечатление сложится о нем у дамы. Он поклонился и сказал:
- Доброе утро! Я Акира Сато, меня к вам прислали из деканата.
- А, наконец! - отозвалась дама. - Думала, вы еще вчера прибудете. Меня зовут Мадлен. Пойдемте, покажу ваши комнаты.
Голос у нее был низкий и звучный - почти оперное контральто, и Акира невольно скинул десяток лет с того возраста, который было дал ей. Вслед за Мадлен он вошел в длинный сумрачный коридор, в торце которого находилось большое витражное окно, и свет, проникающий сквозь витраж, разукрашивал полутьму разноцветными пятнами.
- Как красиво! - воскликнул Акира. - Словно мы внутри волшебного фонаря!
Мадлен обернулась на него и слегка улыбнулась:
- Да, красиво. Прихожая общая. Мои комнаты справа, ваши - слева. Я дам вам ключ от входной двери. Это гостиная. Есть маленький холодильник и электрический чайник. И обогреватель, а то в доме сыровато. Окно французское, можно выйти прямо в сад. Можете пользоваться этим участком сада, там есть столик, шезлонг и зонт от солнца. Вот спальня. Тут тесновато, конечно, но, мне кажется, вполне уютно.
- Вполне, - согласился Акира.
- За этой дверью - ванная и туалет. В подвале есть стиральная машина. Раз в неделю приходит уборщица. Пойдемте, я покажу вам кухню...
- Я вряд ли стану пользоваться кухней. Готовить я не умею, предпочитаю доставку.
- Ну, мало ли, вдруг понадобится. Дальняя дверь ведет в кухню, она же столовая. Если дверь открыта, можете спокойно заходить.
Акира бегло оглядел кухню - она же столовая.
- Устраивает вас?
- Более чем!
- Хорошо, тогда вам придется заплатить за месяц вперед. Мое главное требование: соблюдать тишину и порядок - в разумных пределах. Стены тут толстые, звукоизоляция хорошая, так что можете слушать музыку без наушников.
- Я привык в наушниках. А что насчет посетителей?
- Да, конечно, можете приглашать гостей.
- А если кто-то вдруг останется на ночь?
- Вы девушек имеете в виду? Меня не волнует ваш моральный облик. Надеюсь только, что оргии вы устраивать не станете.
- Никаких оргий! - рассмеялся Акира и отправился за вещами. Он приехал еще позавчера и остановился в гостинице, решив сначала осмотреться. Ему понравился этот маленький университетский городок: средневековый центр с ратушей и памятником какому-то деятелю в плаще и квадратной шапочке, мощеные булыжником узкие улочки, неожиданные скверики с фонтанами, множество кафешек, торговый центр с кинотеатром и комплекс разновременных университетских зданий. После большого и шумного города здесь было тихо, спокойно и провинциально. Акиру все это устраивало: он был сыт по горло суетой и проблемами, от которых и сбежал сюда, в Пионовый коттедж с витражным окном. Интересно все-таки, сколько лет Мадлен? И не француженка ли она?
Акира пообедал в одном из уличных кафе, мимоходом закадрив официантку - симпатичную и бойкую блондинку, потом выселился из отеля и вызвал такси. Вещей у него было немного, но все равно - волочить тяжеленный чемодан по местным булыжникам не хотелось. По дороге он увидел цветочную лавчонку и, притормозив такси, купил большой букет крупных ромашек - и сам себе удивился. Удивилась и Мадлен, когда он вручил ей цветы:
- О! Неожиданно, но приятно. Спасибо. Тогда устраивайтесь и приходите на ужин - в восемь, хорошо?
Акира порадовался, что, гуляя по городу, купил бутылку красного вина - вот и пригодится, а то одному пить как-то грустно. Он разложил вещи, потом принял душ и принарядился, прицепив к воротничку белой рубашки галстук-бабочку в черно-белую клетку - в пару к таким же носкам.
- Смотрю, вы любите жилетки, - сказала Мадлен, одобрительным кивком отметив принесенное Акирой вино. - Мой муж тоже носил. Осталась целая коллекция.
- Простите, а ваш муж... он...
- Он скончался год назад. Поэтому я, собственно, и сдаю часть коттеджа.
- Соболезную вашей утрате! Вы долго прожили вместе?
- Семнадцать лет.
- О!
- Мы познакомились, когда мне было пятнадцать, а поженились в мои восемнадцать. Муж был старше меня на двадцать лет.
Акира мгновенно произвел в уме подсчет: восемнадцать плюс семнадцать -получается... Получается тридцать пять?! Мадлен всего на шесть лет старше него?! Видя ошарашенный вид Акиры, Мадлен улыбнулась:
- Что, сообразили, сколько мне лет? Не ожидали? Все думают, что я старше. Во-первых, из-за седины...
- Вам очень идет!
- Это наша семейная черта: я, как и мама, поседела в тридцать. А во-вторых, долгие годы, проведенные рядом с человеком, годящимся мне в отцы, не могли не наложить своего отпечатка, правда же? А вот вы кажетесь гораздо моложе, чем есть: увидев вас утром, я сначала решила, что вы студент-первокурсник.
- Нет, я уже давно не студент.
- А что вы преподаете?
- Веб-дизайн. И всякое такое.
- Ничего в этом не понимаю. Вы японец?
- Мой отец наполовину японец, наполовину голландец, мама - англичанка с примесью итальянской крови.
- Крутой замес. А я из Франции.
- Это заметно!
- Да что вы?
- Не знаю, как объяснить...
Акира, и правда, не знал, что заставило его сразу заподозрить французскую кровь в Мадлен - особый шарм, удивительная женственность, легкое грассирование? Он смотрел на Мадлен и не понимал, почему принял ее чуть ли не за старуху - ну да, седина сбила его с толку. Мадлен усмехнулась, видя, как разглядывает ее Акира. Он смутился и, пригубив вино, сменил тему:
- Хочу взять напрокат велосипед. Все-таки отсюда далековато до университета.
- Вы можете пользоваться велосипедом моего мужа, если хотите. Он старый, но хороший. Завтра покажу вам. Наверное, придется смазать его и проверить, да и шины подкачать. Тут недалеко есть мастерская.
- Спасибо! - обрадовался Акира. - Занятия через неделю, как раз успеют наладить.
Так началась их совместная жизнь в Пионовом коттедже. Виделись они редко, лишь иногда сталкивались в прихожей. На ужин Мадлен его больше не приглашала, а Акира и не навязывался, потому что, не признаваясь в этом самому себе, побаивался таких умных и самодостаточных женщин, предпочитая им юных и наивных девчонок - вроде той же Люсú, блондинки-официантки. После Люсú случилась Ингер - студентка из Швеции, потом библиотекарша Кэтрин. Дольше пары-тройки недель никто не задерживался: Акира в совершенстве владел искусством безопасного выхода из отношений, которые и отношениями-то можно было назвать с большой натяжкой. Мадлен ничего не говорила Акире по поводу его подружек, хотя не заметить их никак не могла. Лишь раз она не выдержала и спросила:
- Объясните мне, в чем смысл? Зачем надо так часто менять подруг? Вы даже не успеваете толком узнать девушку!
- А зачем мне ее узнавать? - удивился Акира. Он сидел в садовом шезлонге и просматривал местную газету, а Мадлен, вооружившись перчатками и секатором, подрезала кусты. - Это просто секс и все.
- А, вот как.
- Ну да. Получить удовольствие самому и доставить его женщине.
- А как же любовь?
- Наверно, это счастье, когда сексом занимаются люди, любящие друг друга. Но мне не вполне понятно, почему необходимо увязывать глубокое чувство с физиологической потребностью. Для многих женщин, говорят, это совершенно нормально - спать только с тем, кого они любят. Но не стереотип ли это?
- Не знаю. В моей жизни был только один мужчина - мой муж. Я любила его, он - меня.
- А вам не было скучно? Семнадцать лет вместе - представить этого не могу. Вы же выучили друг друга наизусть!
- Невозможно выучить наизусть, потому что человек все время меняется. Он как река - одна и та же, но каждый миг другая.
- Наверно, я слишком поверхностен. Мне и не хочется глубоко вникать, честно говоря.
- А потому, что это опасно, - усмехнулась Мадлен.
- Опасно?
- Конечно. Можно поранить душу. Думаю, вы просто боитесь заразиться вирусом любви. Плохой пример родителей?
- Причем тут родители? Ну да, они развелись после пяти лет брака, к счастью для всех.
- Так я и думала. Ладно, тут я закончила. Оставляю вас с вашей газетой и вашими стереотипами.
Мадлен ушла. Акира мрачно скомкал газету и тоже ушел - отправился в спальню, улегся на кровать, заложив руки за голову и задумался: какие еще стереотипы? Нет, в самом деле, чего Мадлен от него хочет? Он живет, как ему нравится. Выдумали тоже - любовь! Да кому она нужна? Но мысли Акиры против его воли все время сворачивали в сторону Мадлен и ее мужа - как его звали, кстати? Семнадцать лет вместе! Интересно, каково это? Привыкаешь же! И в постели все время одно и то же... Наверняка, со временем они охладели друг к другу... Привычка, вот что. Да, привычка. На этом Акира и успокоился.
Потом они стали пересекаться в университете: оказалось, Мадлен вернулась к преподаванию французского языка, которое оставила из-за многолетней болезни мужа. Акира привык видеть Мадлен в джинсах и мужских рубашках, так что, встретив во дворе кампуса, не сразу и узнал, тем более что Мадлен изменила прическу и сделала мелирование: Акира остолбенел, увидев копну ее разноцветных волос, дизайнерские шмотки и туфли на высоких каблуках. Он проводил Мадлен взглядом и не сразу сдвинулся с места, причем сначала пошел в противоположную сторону.
А через пару недель случилось происшествие, которое привело к дальнейшему невольному их сближению. Акира снова расположился в саду с книжкой, а потом задремал. День был жаркий, и Акира снял футболку. Солнце медленно двигалось по небу, и зонт, дававший тень, постепенно перестал спасать Акиру от его лучей. Очнулся Акира от пронзительного верещания и не сразу понял, что вообще происходит, потому что перед глазами плавали темные круги, сердце колотилось, как сумасшедшее, а ноги дрожали. Через некоторое время верещание прекратилось, и перед ним материализовалась неясная тень Мадлен - она трясла Акиру за плечо:
- Эй, что с вами? Вам плохо?
- Да, нехорошо, - заплетающимся языком выговорил Акира, чувствуя, как темнеет в глазах.
- Черт, да он же перегрелся! - воскликнула Мадлен. - Горячий какой! Акира, голова кружится? Встать можете?
С помощью Мадлен Акира поднялся на ноги - голова и впрямь закружилась.
- Вас не тошнит? - продолжала допрашивать Мадлен, ведя Акиру к дому.
- Нет, - простонал Акира. - Просто хреново...
- И какого черта вы улеглись спать на солнце? Теперь у вас тепловой удар, - ворчала Мадлен. Акира слабо протестовал:
- Я был под зонтом... И вообще-то облачно...
- Солнце светит даже сквозь облака, а тем более - греет. А если бы облаков не было, вы вообще превратились бы в вареную креветку! А так хоть ожогов нет, и то слава богу...
Кое-как они добрались до ванной. Мадлен прислонила Акиру к стенке и включила воду:
- Раздевайтесь и полезайте в ванну! - приказала она.
Акира послушно расстегнул шорты... И опомнился:
- Выйдите, пожалуйста!
- Еще чего. Чтобы вы тут грохнулись в обморок? Я вас не подниму. Снимайте, снимайте. Там нет ничего такого, чего бы я уже не видела. А то я сама вас раздену.
У Акиры не было сил скандалить, поэтому он, страшно смущаясь, стянул шорты и забрался в ванну, вздрогнув от неожиданности: вода оказалась прохладной. Мадлен положила ему на лоб влажное полотенце:
- Отмокайте, охлаждайтесь, а я принесу вам попить.
Потом Акире пришлось пережить еще одно унижение, потому что самостоятельно выбраться из ванны не получилось. Мадлен замотала его в большое полотенце, а другим обернула голову, сделав что-то вроде чалмы:
- Фен лучше не применять, - сказала она. - Пусть волосы так высохнут.
Наконец он улегся в постель и глубоко вздохнул.
- Как вы? Получше? - спросила Мадлен.
- Да, лучше. Только страшная слабость.
- Поспите, я вас потом проведаю.
- Мадлен...
- Что такое?
- Спасибо! И раз уж вы видели меня голым, может, перейдем на "ты"?
- Хорошо. Не переживай, я отворачивалась, - улыбнулась Мадлен.
- А что это было? Когда я проснулся? Что так верещало?
- Не что, а кто, - ответила Мадлен. - Это была Дороти, моя свекровь. Приехала навестить меня и захотела осмотреть сад. Я пыталась ее удержать от проникновения на вашу... на твою территорию, но мне не удалось: уж очень она шустрая. Увидела тебя и разоралась, что у меня в саду голый мужчина.
- Но я же был в шортах!
- Ей сослепу показалось. Да и шорты почти телесного цвета.
- Вот черт! Теперь у тебя неприятности?
- Ничего страшного. Небольшая встряска пойдет ей на пользу. Да и когда бы ей довелось увидеть молодого голого мужчину, да еще с таким красивым телом. Теперь я понимаю, почему все эти девчонки так на тебя вешаются!
- Мадлен...
Но Мадлен уже ушла, а Акира остался переживать происшедшее: как же неловко получилось! Но... Она ведь, и правда, сказала - красивое тело? Скоро он провалился в мутное забытье, в котором медленно кружились темные и огненные круги. Но постепенно сон выровнялся и принял такой откровенно сексуальный характер, что Акира очнулся под собственные громкие стоны и вздохи: снилась ему страстная сцена с Мадлен - в ванной. Возбуждение было настолько сильным, что Акире пришлось прибегнуть к слегка подзабытому за ненадобностью юношескому способу разрядки, и только он успел кончить, издав последний хриплый стон, как в дверь постучали. Он зажал между ног сдернутое с головы полотенце и натянул простыню повыше.
- Ты в порядке? - спросила вошедшая Мадлен, и Акира с ужасом подумал, не слышала ли она из-за двери его стоны.
- Все хорошо, - хрипло ответил он.
- Уверен? Что-то ты красный какой-то...
Мадлен подошла и прикоснулась ладонью ко лбу Акиры - он с трудом удержался, чтобы не шарахнуться в сторону.
- Я в порядке, сейчас встану, - забормотал Акира, отводя взгляд.
- Не тошнит? Голова не кружится? Надо бы тебе врачу показаться...
"Да что ж такое-то!" - мысленно взвыл Акира.
- Ну ладно, раз все в порядке, я пойду. Вставай медленно, не делай резких движений, хорошо? И приходи ужинать - примерно через час все будет готово.
- Спасибо!
Акира осторожно взглянул на Мадлен - ее зеленые глаза смеялись. Точно, она все слышала и поняла! Ладно-ладно, она же взрослая женщина, ее трудно шокировать, да она и не может знать, что именно ему снилось. При воспоминании о сновидении у Акиры пересохло во рту. "Так, все, - скомандовал он себе. - Хватит маяться херней". Акира выбрался из кровати и подошел к зеркалу - то, что он там увидел, ужаснуло: красная опухшая физиономия и воронье гнездо спутанных волос на голове. Вздохнув, он отправился в душ, привел в порядок голову, потом поменял постельное белье и оделся, выбрав легкие полотняные брюки и белую рубашку с длинным рукавом. Подумал и заказал по телефону два букета роз, доплатив за срочность доставки. Мадлен улыбнулась, увидев цветы:
- Роскошь какая! Это в честь чего?
- Это тебе и твоей свекрови - с извинениями и благодарностью.
- Тогда я возьму розовые, а свекрови завтра передам темно-алые.
- Я так и предполагал.
- Свекровь будет счастлива: ей сто лет никто цветов не дарил. Конечно, было бы лучше тебе самому вручить ей букет...
- Мадлен, я тебя умоляю! Я сгорю от смущения!
- Ладно, скажу ей, что ты очень застенчивый, ей понравится. Но боюсь, что знакомства с ней тебе не избежать. И надеюсь, ты не будешь голым в этот судьбоносный момент.
- Мадлен!
- Я шучу. Какой ты, оказывается, трепетный. Не ожидала.
Акира не понимал, что с ним происходит: он сам предложил отбросить формальности, но каждое "ты" произнесенное низким голосом Мадлен словно пронзало его насквозь. "Черт побери, какой же сексуальный у нее голос!" - думал Акира, поглощая приготовленное Мадлен говяжье рагу с грибами и травами. Акире казалось, что в нем сменились внутренние настройки: теперь он замечал каждый жест Мадлен, каждое движение ее глаз или намек на улыбку. Он постоянно "залипал" взглядом то на изящной руке Мадлен, держащей бликующий на свету нож, то на матово отсвечивающих черных жемчужных бусах, то на серебристом локоне, выбившемся из-под заколки. Акира пристально смотрел на губы Мадлен, подкрашенные темно-красной помадой - представлял, каково целовать их, и не слышал, что она говорит. Мадлен окликнула Акиру:
- О чем ты так задумался? Хочешь добавки? Или подавать десерт?
Акира не сразу понял, о чем она спрашивает и смутился:
- Да-да, конечно!
- Так что, подавать десерт?
Прищуренные зеленые глаза Мадлен насмешливо сверкали из-под густых угольно-черных ресниц, и Акира в смятении подумал, уж не читает ли она его мысли?
- А ты раньше, наверно, была жгучей брюнеткой? - спросил он, переводя разговор.
- Как ты догадался?
- Очень черные брови и ресницы. Ты же не красишь их?
- Нет, все свое.
- Хочется взглянуть на твои ранние фотографии! Покажешь?
- Возможно когда-нибудь и покажу, - улыбнулась Мадлен.
В последующие дни наваждение, овладевшее Акирой, стало еще сильнее: теперь он предугадывал появление Мадлен: открывая дверь в прихожую, он знал, что в это же мгновение выйдет и она со своей половины, а идя по двору университета, он чувствовал, из-за какого угла сейчас покажется Мадлен. Они постоянно сталкивались в кафе, в библиотеке и просто на улицах города. И каждый раз он замечал, что в глазах Мадлен искрится смех. Завидев издали Акиру, Мадлен махала ему рукой, а пару раз даже послала воздушный поцелуй.
Акира давно не заводил никаких романчиков - вдруг стало неинтересно. Мадлен занимала все его мысли. Он стал плохо спать по ночам, и однажды, не выдержав, вышел в сад. Светила полная луна, в ее призрачном свете слабо сияли какие-то белые цветы, оглушительно пахнущие - их запах проникал даже в комнату, и Акира подумал, что ему не спится именно из-за этого навязчивого аромата. Он обошел дом кругом и увидел, что на садовых качелях сидит Мадлен. Она тихонько отталкивалась ногой, качели плавно покачивались - словно колыбель. Акира подошел поближе и сказал:
- Мадлен, не пугайся, это я, Акира.
- Что, тоже не спится? - спросила Мадлен. - Присаживайся. Хочешь вина? Только второго бокала нет. Выпьешь из моего?
- Да, с удовольствием.
Акира пригубил кисловатое прохладное вино и кивнул:
- Хороший рислинг.
- Теперь ты знаешь все мои мысли, раз выпил из моего бокала, - лениво произнесла Мадлен. Она сидела, откинувшись на спинку, и смотрела в небо.
- Если бы! - рассмеялся Акира.
- А хотел бы узнать? - спросила Мадлен, поворачиваясь к Акире.
- Не отказался бы.
- А! Так знай, что в полнолуние каждая женщина немножечко ведьма...
И Мадлен, придвинувшись ближе, положила руку на колено Акиры - он был в пижамных шортах и футболке. Акира вздрогнул - это еще что такое?! Он не знал, как реагировать, а тем временем рука Мадлен продолжала путешествовать по его ноге: забралась под штанину и продвигалась дальше. Акира дернулся и прижал ее руку своей ладонью:
- Что ты делаешь?!
- Разве это не очевидно?
- Ты что... Ты хочешь...
- А ты нет?
Да что же это такое! Не в силах дальше сдерживаться, Акира с силой сжал Мадлен в объятиях и поцеловал. Она ответила, и они целую вечность целовались, задыхаясь от страсти и нетерпения.
- Пойдем! - сказала Мадлен, вставая и протягивая Акире руку.
- Куда?!
- Например, к тебе. Хотя я сегодня и ведьма, заниматься любовью на садовых качелях не готова.
Мадлен шла быстрым шагом и тащила Акиру за собой. Он находился в полном смятении, не понимая, в чем дело, пока, наконец, не осознал: всю жизнь он имел дело с неискушенными девчонками, которых надо было обхаживать и уламывать, а Мадлен - зрелая женщина и прекрасно знает, чего хочет. Семнадцать лет брака - вспомнил он. А ведь ее муж был гораздо старше и опытней, он наверняка научил ее всему. Ну хорошо, последние пять лет ее муж болел, значит - двенадцать. Сколько же это ночей? Пусть не каждую ночь они... Надо округлить! Допустим, триста ночей за год. Нет, двести. Это будет... две тысячи четыреста раз. А сколько было у него? Акира принялся считать и тут же запутался, но по всему выходило, что он по сравнению с Мадлен он - неопытный юнец. Тут они, к счастью, добрались до спальни, и Акира забыл обо всех на свете подсчетах - нашлось занятие поинтересней.
Если Акира мечтал о романтическом утреннем пробуждении рядом с Мадлен, то его мечта не сбылась: Мадлен рядом не наблюдалось, к тому же он чудовищно проспал, поэтому пришлось мгновенно собраться и мчаться в университет с космической скоростью: наверняка он поставил местный рекорд в езде на велосипеде по пересеченной местности. Акира был занят весь день, а когда вернулся в Пионовый коттедж, оказалось, что Мадлен нет дома. Он ждал ее до поздней ночи - Мадлен приехала на такси и сразу прошла к себе. На следующий день Акира долго прислушивался к происходящему на половине Мадлен: там было тихо, и дверь в кухню-столовую оставалась закрытой. Днем они так и не встретились, а вечером Акире пришлось пойти на вечеринку, которую устраивал его старший коллега. Так оно и продолжалось дальше: Акира и Мадлен словно попали в параллельные вселенные и никак не могли увидеться, потому что Мадлен не приходила к Акире, когда была дома, а он... А он - страшно сказать! - стеснялся. Казалось бы, чего проще: постучи в дверь, спроси: "Как дела?" - но нет, не получалось. Наконец, Акира увидел Мадлен в университетском дворе и побежал за ней со всех ног. Догнал и заступил ей дорогу:
- Привет! - задыхаясь от волнения, произнес он.
- Здравствуй, - ответила Мадлен, чуть улыбнувшись.
Все заготовленные слова вылетели у Акиры из головы, и он выпалил:
- Ты меня избегаешь?
- Нет, с чего ты взял?
- Но тогда... Почему ты... мы...
- Мы - что? - Мадлен улыбалась все шире.
- Или мне ждать следующего полнолуния? - не выдержал Акира.
- Ах, ты об этом! Хочешь продолжения?
- Да!
- Ты мог бы и сам проявить инициативу.
- Я? Ну да... Но... Я не знал, как ты к этому отнесешься!
- Так пока не спросишь, и не узнаешь.
- Ладно, тогда спрошу. Может, у тебя сегодня вечером найдется на меня время?
- Как изысканно ты выражаешься! Сожалею, но сегодня не получится: я навещаю свекровь. Но, например, завтра мы вполне можем... эээ... провести время вместе.
- Тогда... Приглашаю тебя сейчас на обед! Ты же еще не ела?
- Хорошо. Куда пойдем? Вон то кафе вполне миленькое.
- Ой, нет! Давай пройдем чуть дальше...
В кафе, выбранном Мадлен, работала та самая блондинка Люсú, которую Акира первой подцепил в этом городке - ему казалось, что это было в какой-то позапрошлой жизни, хотя времени прошло всего ничего. Акира не мог нормально есть, потому что его все время тянуло смотреть на Мадлен - она видела это и посмеивалась. А он думал только о завтрашней ночи - дожить бы! Он и сам не понимал, что с ним происходит и почему вдруг обрушилось на него это чувство, такое сильное, что сопротивляться ему невозможно. "Может, она действительно ведьма? Приворожила?" - думал Акира. Казалось, во всем мире не осталось больше ни одной женщины - всех затмила Мадлен.
Раза два в неделю у Мадлен находилось время для Акиры, но она никогда не приглашала его в свою спальню, а сама приходила к нему. Акире все мучительней хотелось проникнуть на половину Мадлен, чтобы рассмотреть там все, увидеть ее домашний мир и, может быть, лучше понять саму Мадлен. Однажды, когда дверь в кухню-столовую была открыта, Акира вошел и, не увидев Мадлен, решительно направился дальше: прошел в полутемную гостиную, в которой была еще одна дверь - в кабинет - и лестница на второй этаж. Он осмотрел обе комнаты и понял, что вряд ли обстановка отражает вкус самой Мадлен, скорее - ее мужа.
Акира наконец его увидел - на большой фотографии, стоящей на комоде и на картине. Муж Мадлен - как же его зовут-то? - выглядел впечатляюще: мужественный, умный, красивый человек, более молодой на фото, и более зрелый - на портрете. Потом Акира наткнулся на еще одну фотографию, явно из последних: видно было, что человек ослаблен болезнью - он сильно похудел и глаза запали, но сила его личности все равно поражала. Акире стало грустно: он вспомнил про семнадцать лет брака, про 2400 ночей любви...
Но тут раздался возглас Мадлен:
- О! Кто это тут бродит тайком?
- Прости, я тебя искал! - поспешно проговорил Акира, глядя, как медленно спускается по лестнице Мадлен, придерживая рукой подол длинного платья. Смотрел и думал, что погиб. Пропал, потерялся в Мадлен, растворился в своей любви к ней. Да, он, наконец, признался сам себе: "Я полюбил Мадлен" Но вместе с любовью пришла и мучительная ревность: Акира ревновал Мадлен к ее ученикам, знакомым, к случайному прохожему, которому она улыбнулась, и даже к свекрови, которая, черт ее побери, отнимала у Мадлен столько времени!
Однажды, вернувшись пораньше из университета, Акира услышал голоса, доносящиеся из столовой - дверь была притворена неплотно. Он подошел и прислушался. Похоже, Мадлен принимала подруг, потому что звучало несколько женских голосов, один из которых он даже узнал: пронзительный дискант маленькой преподавательницы-японистки, которая уже сделала несколько попыток сблизиться с ним под предлогом консультации по языковым нюансам, хотя он и уверял, что японского не знает, так как уже третье поколение его семьи живет в Европе. Дамы говорили как раз о нем - Акира навострил уши.
- Ах, он такой красавчик! - верещала японистка. - Завидую тебе. Как вы уживаетесь рядом?
- Нормально, - ответила Мадлен, и Акира усмехнулся.
- Не знаю, - сказала другая подруга. - Наверно, я не понимаю этот тип мужской красоты.
- Ну да, твой идеал - какой-нибудь Пирс Броснан!
- Еще Шон Коннери неплох.
- Ага, типаж Джеймса Бонда, понятно!
- А мне кажется, в восточных мужчинах присутствует некая утонченность и загадочность, - прозвучал еще один голос.
- И что толку в этой утонченности? - вновь возникла любительница Пирса Бронсона. - Разве он годится в мужья?
- А кто тут говорит о замужестве? - возмутилась японистка. - О браке пусть мечтают восемнадцатилетние девчонки, а мы, образованные зрелые дамы, ценим свое одиночество и не против маленьких интрижек с красавчиками!
- А как же любовь? - спросил кто-то.
- Любовь - тоже для восемнадцатилетних.
- Нет, я не согласна.
- Ну и жди этой любви до пенсии! А что ты думаешь, Мадлен?
Акира затаил дыхание.
- Я любила мужа, - ответила Мадлен. - Очень сильно. Да вы знаете. И когда он ушел...
- О, дорогая! - воскликнула японистка.
- Прошло уже почти полтора года... И я, наконец, смирилась с тем, что у меня началась новая жизнь. Но встретить еще одну любовь, сравнимую с прежней, я не надеюсь, честно говоря. Маленькие интрижки... Может быть. Просто секс - без обязательств. Как изысканный десерт к скучному обеду.
- Японский десерт! - рассмеялась поклонница Пирса Бронсона.
- Почему бы и нет? - сказала Мадлен.
- Кстати, настоящие японские десерты совсем невкусные, - заявила японистка. - Красивые, но уж очень для нас непривычные. Все из рисовой муки да бобовой пасты...
Но Акира уже не слушал. Он вышел в сад и уселся под зонтом. Накрапывал небольшой дождь, но Акира не замечал, что его правый ботинок очутился прямо в луже. "Десерт! - с возмущением думал он. - Пусть и изысканный, но - десерт! Как Мадлен может так говорить?! Он готов за нее жизнь отдать, а она..."
Акира рассерженно пнул ногой стойку зонта, тот накренился и на Акиру обрушился небольшой водопад. Он вскочил и убежал в дом. Хотел немного выпить, но бутылка выскользнула у него из рук - не разбилась, но прокатилась по ковру, оставляя влажную дорожку с коньячным ароматом. Он допил, что осталось, и мрачно улегся на кровать. Долго лежал, стараясь ни о чем не думать, и уже на самой грани засыпания на смену обиженному ребенку пришел здравомыслящий взрослый: "Мадлен поступает с тобой точно так же, как ты поступал со своими многочисленными девицами. Просто секс, просто удовольствие. Узнаешь себя? Теперь живи с этим..."
Акира заснул. Во сне он бесконечно бродил по полутемным коридорам, наполненным разноцветными бликами от витражных окон, и никак не мог найти выход - пока прохладные нежные руки и сладкие поцелуи Мадлен не выудили его из сновидения в прекрасную реальность. Дождь давно закончился, небо расчистилось и вышла почти полная луна: в ее серебристом свете, льющемся в открытое окно, волосы и бледная кожа Мадлен, мерно двигавшейся над распростертым телом Акиры, сияли, и она казалась призраком, наваждением - сладостным и мучительным...
Как-то днем, проходя по главной улице городка, Акира вдруг заметил Мадлен - она сидела в ресторанчике в компании трех молодых людей. Акира приблизил лицо к окну - да, точно, это Мадлен. Улыбается, оживлена, даже кокетничает с этими юнцами! "Юнцы" выглядели ненамного младше самого Акиры, но это только подкинуло топлива в огонь его ревности. Судя по всему, компания сидела уже давно - "юнцы" принялись прощаться. Мадлен тоже поднялась и протянула руку - каждый из троицы приложился, а одного парня, самого высокого, Мадлен поцеловала в щеку и потрепала по голове. Этот высокий парень показался Акире знакомым - ну да, он как-то приходил к Мадлен! Акира увидел его уже уходящим: они столкнулись на садовой дорожке, и парень окинул Акиру подозрительным взглядом. Это было в самом начале проживания Акиры в Пионовом коттедже, и тогда парень не вызвал у него никаких особых эмоций. Но теперь! Молодые люди вышли, смеясь и переговариваясь, а Акира ринулся к Мадлен, которая прихорашивалась, глядя в зеркальце пудреницы.
- Кто это был? - грозно спросил Акира, плюхаясь на стул.
- Здравствуй, - невпопад ответила Мадлен. - Что это с тобой?
- Я спрашиваю, кто это был? Только не говори, что студенты!
- А вдруг я даю им частные уроки? - Мадлен явно развлекала эта ситуация.
- И чему же ты их обучаешь?
- Чему бы я их не обучала, это мое дело, правда? Причем тут ты?
- Как - причем?! Мы же... Я...
- Ты сам говорил, что твоей привязанности хватает самое большее на месяц, а мы продержались гораздо дольше. Наверняка, ты уже подыскиваешь мне замену.
- Нет! Какую замену?! А ты что... подыскиваешь?!
Мадлен рассмеялась, глядя на несчастное лицо Акиры, и подозвала официанта, попросив принести по бокалу вина, потом положила ладонь на руку Акиры:
- Успокойся, ревнивец. Хотя... Это даже приятно! Когда остается в рамках приличия, конечно. Высокий молодой человек, которого я поцеловала, мой пасынок, Ален. Остальные - его друзья.
- Пасынок? Ты никогда о нем не говорила! Ты вообще мне никогда ничего не рассказываешь!
- Разве тебе интересно?
- Мне все про тебя интересно, - мрачно ответил Акира, отпивая вино. - А ты хорошо запомнила все, что я тогда говорил о своих девушках. Так вот, чтобы ты знала: я изменился.
- Надолго ли? Ты хочешь меня, пока я ускользаю, но как только я... полюблю тебя...
Мадлен залпом допила вино и встала, бросив на стол несколько купюр.
- Пойдем. Мне пора на занятия.
- Мадлен! Пожалуйста, не уходи так. Почему ты мне не веришь? Я, правда, люблю тебя! Впервые в жизни - люблю!
Акира выкрикнул эти слова так громко, что оглянулись все прохожие. Мадлен усмехнулась, помахала рукой и исчезла за углом, свернув в переулок, а Акира остался стоять, беспомощно опустив руки...
На следующий день у Акиры не было занятий, и он решил отправиться на велосипедную прогулку, чтобы познакомиться с окрестностями. Восточные и южные пригороды он уже изучил, так что выбрал западную сторону. Долго кружил по проселочным дорогам и тропинкам, потом увидел среди деревьев блеснувший на солнце крест - это оказалась кладбищенская часовня. Акира оставил велосипед у часовни и некоторое время бродил среди могил, заросших мхом и повиликой. В тени было прохладно, только одолевали комары. В ветвях звенели птичьи голоса, и деловитые пчелы жужжали над пышными соцветьями сладко пахнущих розовато-белых цветов.
Вдруг Акира увидел впереди какую-то фигуру, стоявшую против солнца - женщина? Пришла навестить чью-то могилу? Он подошел поближе и узнал Мадлен: она была в легком цветастом платье и большой соломенной шляпе. Пока Акира приближался, Мадлен, не замечая его, пребывала в задумчивости, а потом повернулась и быстро пошла в сторону часовни. Акира побежал за ней, мельком взглянув на надгробие - взглянул и замер, перечитывая надпись: "Джон Стюарт и Денис Стюарт, отец и сын, вместе навсегда". Посмотрев на даты, Акира узнал, что Джон ушел на пятьдесят шестом году жизни, на пять лет пережив десятилетнего сына. "Так у них был ребенок!" - подумал Акира, прибавляя ходу. Он догнал Мадлен у самой часовни - увидев его, она улыбнулась:
- О, и ты здесь!
- Я случайно тут оказался, просто объезжал окрестности. Мадлен...
- Хочешь что-то спросить?
- Я видел надгробие. Скажи, Джон Стюарт - это ведь твой муж? А Денис...
- А Денис - наш сын.
- Что с ним случилось?
- Он утонул.
- Боже...
- Послушай, я устала. Хотела вернуться обратно пешком, но что-то нет сил. Подвезешь? Можем посидеть в кафе, если хочешь. Есть одно симпатичное у реки. От часовни нужно взять направо, а потом я покажу.
Мадлен села сзади на багажник, держась за Акиру одной рукой - другой она придерживала шляпу. Ехать оказалось недалеко, хотя Акира готов был везти Мадлен хоть на край света. Небольшое кафе с террасой, выходящей на реку, было уютным и тихим. Оба страшно проголодались, поэтому заказали полный обед. Полосатые тенты парусили под ветром, развевались разноцветные флажки на гирляндах, желтый мотылек вился над цветками красной герани, с реки тянуло свежестью, утки крякали и хлопали крыльями, ссорясь из-за кусков хлеба, которые под присмотром няньки кидал мальчик в матроске. Покой и умиротворение овладели Акирой и Мадлен, и даже печальная история ее сына казалась не такой трагичной в праздничном сиянии этого июльского дня.
- Ален и Денис поехали кататься на байдарке, - неспешно рассказывала Мадлен. - Мальчики хорошо ладили несмотря на разницу в возрасте: когда Денис родился, Алену уже исполнилось двенадцать. Ален часто бывал у нас, бывшая жена Джона разумно относилась к опеке над сыном. Но Джон всегда беспокоился, что Ален ревнует к Денису, хотя я этого не замечала...
- И что произошло?
- В их лодку врезался катер с пьяными пассажирами. Байдарка перевернулась, а Денис зацепился ногой и не смог выпутаться. У него не было ни единого шанса.
- Какой ужас...
- Ален пытался спасти Дениса, но... Это была такая трагедия для нас всех.
- Не представляю, как ты смогла это пережить!
- Ты знаешь, мне было не до собственных переживаний. Пожалуй, полностью прочувствовать горе я смогла только после смерти мужа. Дело в том, что он обвинил Алека в гибели Дениса. А тот и так чувствовал себя виноватым. И Алек... Бедный мальчик! Он пытался покончить с собой.
- Боже!
- Да. Еле спасли. Тогда-то муж и заболел. В общем, последние пять лет я разрывалась между угасающим мужем и Алеком, потерявшим смысл жизни. Если бы не свекровь! Железная женщина. Ее поддержка много для меня значила.
- Ты обещала нас познакомить, помнишь?
- Ты же испугался. Я и не стала.
- Ничего я не испугался! Еще не хватало... Не знаю про свекровь, но думаю, что железная женщина - это ты. Стальная. Такое пережить и не сломаться. Преклоняюсь.
И Акира поднес к губам бледную руку Мадлен.
- Женщины вообще крепче мужчин, мне кажется, - вздохнула Мадлен.
- Похоже на то, - согласился Акира, с нежностью глядя на Мадлен, которая задумчиво крошила булочку.
- Пойдем, покормим уток? - предложил он.
- Да эти утки уже летать не могут от обжорства! - рассмеялась Мадлен, но к уткам пошла. Она, усмехаясь, посматривала на Акиру, которому удалось приманить одну из уток ближе к берегу - он кормил ее с руки, радуясь, как ребенок.
- Ай! Она меня ущипнула! - воскликнул он, вскакивая.