Кают-компания была "густо заселена" в тот вечер. Командиры кораблей второго соединения были приглашены на ужин. И ни кем-нибудь, а самим командующим флотом метрополии Брюсом Фрейзером. По поводу окончания манёвров. Вдоль стола, уставленного приборами, согласно ранжиру стояли офицеры боевых кораблей и офицеры флагмана "Герцог Йоркский".
- Джентльмены! - капитан линкора Рассел многозначительно поглядел на собравшихся.-Адмирал будет с минуты на минуту. Так, что ждать осталось недолго.
Адмирал Брюс Фрейзер, войдя в кают-компанию, оглядел собравшихся и, пройдя во главу стола, жестом пригласил всех сеть. Стюарды разносили последние блюда.
- Пока не началось, то, может, у кого есть вопросы? Традиции нарушать не будем. Кто у нас самый младший по чину? Лейтенант Бейтц? Прошу.
Командир РЛС линкора, лейтенант Бейтц, встал, одёрнув мундир.
- Сэр! Мы только что закончили маневры, где наша "Ямайка" исполняла роль "Шарнхорста". Когда мы выходим в море, чтобы встретиться с ним?
Сэр Брюс, глядя в сосредоточенные лица своих подчинённых, вдруг улыбнулся.
-Какой "Шарнхорст"? Упаси боже! Лучший линкор Адольфа! Единственный оставшийся в строю! Разве нам с ним тягаться? Нет, джентльмены! Мы идём охотиться на китов! И давайте начнём ужин. А то я голоден зверски.
Офицеры соединения по достоинству оценили шутку, и ужин прошёл в дружеском офицерском ключе. Насколько Фрейзер был собран и немногословен в бою, настолько он был общителен в неофициальной обстановке. Это ценилось и сближало. Панибратством не пахло. А именно - сближало. Все знали, что в серьёзные моменты у адмирала нет непродуманных решений. И его команды всегда выполнялись чётко, быстро и слаженно. Потому, что все командиры второго соединения воспринимали их, как особое доверие командующего.
- Джентльмены! - адмирал положил салфетку на стол. - Я утолил свой голод. У вас есть пятнадцать минут подышать свежим воздухом на палубе. После чего я снова жду вас здесь!
***
- Ну, что флибустьеры, каперы, пираты? Всё в сборе? Вот и прекрасно! Садитесь, продолжим. А где у нас Бейтц? Ага, вот он. Ну-с, лейтенант, Вы у нас самый молодой, самый нужный и... ведь не каждому доверят радарное оборудование. Вещь на флоте новая, но, по отзывам Вашего командира, Вы с ней справляетесь блестяще! Вот и ответьте мне - Вы верите в предсказания, проклятия и всё то, что у обычных людей называется мистикой?
Бейтц поднялся, смущённо оглядел всех присутствующих, пожал плечами. Он ожидал любого вопроса в пределах своей компетенции, но такого... А Брюс Фрейзер иронично смотрел на него и ждал ответа.
- Сэр! Честно признаюсь - не знаю, как ответить. Но, если мы верим в Бога, то по всей вероятности должна существовать какая-то альтернатива в противовес. А позвольте Вас спросить, сэр, почему Вы мне задали этот вопрос?
Адмирал встал, жестом приказав другим сидеть, подошёл к иллюминатору, посмотрел на корабли и, подойдя к лейтенанту, положил ему руку на плечо.
- Да Вы присядьте, лейтенант! - и уже обратился ко всем присутствующим: "Я решил вам, джентльмены, рассказать одну очень интересную историю. Для чего? Это вы должны понять сами. Верить в мистику или нет - дело каждого. Но то, что происходило с "Шарнхорстом" наводит на определённые мысли. Опустим то, что киль его перезакладывался дважды. Пусть это будут инженерные секреты немцев. Но почти достроенный корпус, ещё в сухом доке,вдруг завалился и задавил насмерть около сотни рабочих, покалечив вдвое больше! И мать одного из них в безудержном горе прокляла эту стальную громадину. Более того - хоть все его детали неоднократно проверялись специалистами - во время постройки постоянно срывались балки, блоки, такелаж... и линкор, ещё недостроенный, убивал и калечил тех, кто должен был дать ему жизнь. Проклятие? Не исключено. Мистика? Возможно. Однако слухи о том, что происходит в доке,распространялись с неимоверной быстротой. И рабочие под разными предлогами стали уходить. Заказчикам пришлось вдвое поднять зарплату. Особо квалифицированных удерживали силой.И чуть ли не каждую неделю расстреливались паникёры.И те,кто распускал слухи о происходящем на стапелях. А то, что случилось во время спуска корпуса на воду, вообще фатально. Крёстная мать корабля, вдова капитана цур зее Феликса Шульца, командира одноимённого линкора, потопленного в тысяча девятьсот четырнадцатом году у Фольклендов,во время церемонии взяла бутылку с шампанским, подвешенную на каболке с корпуса,размахнулась, бросила её о борт, и та... не разбилась! Очевидцы говорят, что фюрер, непроизвольно оглянувшись на присутствующих, нахмурил брови. Но со второй попытки это удалось. Все облегчённо вздохнули. Корпус медленно ползёт к воде ... И тут лопается семидюймовый спусковой стальной трос.Недостроенный "Шарнхорст" набирая скорость, плюхается в воду и по инерции таранит крейсер только что вышедший из ремонта! Это была первая победа "Шарнхорста". Адольф в бешенстве покинул верфь. И в одном из кабинетов её управления так орал на подчинённых, что они побледнели. И приказал порезать стальную махину на танки. Возможно так бы оно и было. Но нашлись смелые адмиралы переубедившие фюрера. Ведь какие громадные суммы были вложены в проект! И тот согласился. Достройка продолжилась. Так или иначе, но линкор вошёл в строй Кригсмарине седьмого января тысяча девятьсот тридцать девятого года.
- Сэр! - обратился к адмиралу командир эсминца "Скорпион" Кластон. - А это не могло быть диверсией?
- Кластон, смею Вас заверить, что такие детали неизвестны даже адмиралам! Рассел! - обратился Фрейзер к капитану "Герцога". - Распорядитесь принести джентльменам чаю. И про меня не забудьте!
- Когда "Шарли", будем называть его так, проходил испытания на Балтике, выявился ряд конструктивных недоработок. Борта оказались низковаты, а носовую башню "Антон" постоянно заливало во время шторма.А это сказывалось на эффективности огня. Пришлось заменять прямой форштевень на атлантический, клиперный. Заменили котлы на более мощные, поставили самолётный ангар, установили новые турбины. Теперь они могли развивать мощность в сто шестьдесят тысяч лошадиных сил. И скорость линкора стала выше, чем у любого нашего корабля. "Шарли" был готов к войне. Мистика - мистикой, но как показали дальнейшие события, проклятие продолжало действовать. Слухи о "несчастном линкоре" ни СС, ни гестапо вытравить не смогли.
- Сэр! - поднялся капитан второго ранга Мейрик, командир эсминца "Сэвидж", под чьим началом находились все эсминцы соединения. - Разрешите вопрос?
- Да, Мейрик! Слушаю Вас.
- Господин адмирал!А что Вы скажете о команде "Шарнхорста"? Ведь если слухи обо всё этом имели место быть, то набрать туда моряков было крайне сложно. Так?
- Хороший вопрос! Но я отвечу.В пределах того, что известно мне. Конечно, слухи оказали своё негативное влияние. И добровольно идти служить туда никто не хотел.Но ведь война, Мейрик!И не мне Вам объяснять, что на любом флоте есть штрафники, провинившиеся и так далее. А когда стоит выбор - штрафбат или "Шарли" - что бы Вы выбрали?
- Разумеется корабль!
- Вот и ответ на ваш вопрос.Да ещё с береговых служб набирали. Обучение, само собой, на линкоре было на высоте. Но вернёмся к нашему противнику, хотя некоторые штабные в Англии называют линкор линейным крейсером.
Проклятие - проклятием, но поначалу военная карьера складывалась у "Шарли" неплохо. Я бы даже сказал - звёздно. Двадцать третьего ноября два брата-близнеца "Гнейзенау" и "Шарнхорст" уничтожили вспомогательный крейсер "Равалпинди". Сами знаете, что ранг "вспомогательный крейсер" это условность. Берётся коммерческое судно, желательно быстроходное, ставятся пушки, набирается команда из военных моряков - и вперёд! Ловить других коммерсантов, что везут грузы для третьего рейха. И, ясное дело, при встрече с военным кораблём от эсминца и выше - надо "делать ноги". А командовал вспомогательным крейсером шестидесятилетний морской волк Эдвард Коверли Кеннеди.
В тот роковой день вперёдсмотрящий "Равалпинди" заметил на горизонте дым и доложил командиру. Тогда ведь ещё ни у них, ни у нас радаров не было. Кеннеди дураком не был. Он отвернул влево. В полосу тумана. И отправил радиограмму в штаб флота. А заметив айсберг в четырёх милях, взял на него. Хотел укрыться там. Но скорость, джентльмены! Скорость! Манёвр Эдварда немцами был разгадан. И "Шарнхорст" бросился наперерез, отсекая "Равалпинди" от айсберга и тумана. Дальше, как по нотам - предупредительный выстрел по курсу судна и семафор: "Стоп машины! Лечь в дрейф!". Но "Равалпинди" продолжал рваться к туману. Четырежды семафор "Шарли" был проигнорирован. Видимо потому, что справа появился силуэт другого линкора, который Эдвард принял за своего.Роковая ошибка!Это был "Гнейзенау". Тогда, видя безысходность положения, старик Кеннеди сказал: "Нас потопят. Но мы - бритты! Без боя не сдаёмся! А пойдём ко дну - так тому и быть!". И в ответ на пятый семафор с приказом остановиться "Равалпинди" ахнул из всех своих пушек образца тысяча девятьсот четырнадцатого года по "Шарнхорсту", а потом по "Гнейзенау". Представляю изумление немцев: "Как? Эта старая галоша решила показать зубы?! Тихоходная жестянка,кое-как вооружённая ещё и огрызается?", и тремя залпами разнесли всё, что можно было на ней разнести. Это случилось в пятнадцать сорок пять. Всё, что могло гореть на этом, с позволения сказать, крейсере - горело. Но он продолжал огрызаться! И разозлившись, по всей вероятности, "Шарли" дал четвёртый залп, попавший в пороховой погреб неподвижного корабля. От взрыва тот развалился надвое и затонул. Тех моряков кто был в море спасать не стали потому, что на горизонте уже были видны дымы нашей эскадры. На тридцати узлах немцы ушли от погони. Наши спасли только тридцать восемь человек. Почти двести сорок заплатили жизнями за пятнадцать минут боя. Я не скучно рассказываю?
Адмирал Брюс Фрейзер глотнул остывший уже чай и, на вопросительный взгляд капитана "Герцога" Рассела - "не освежить ли?" - отрицательно мотнул головой.
- Сэр! У меня на "Сомарец" матросы интересовались подробностями гибели авианосца "Глориес". Что я скажу своим ребятам?
Адмирал, обернувшись к нему, сдул с лацкана несуществующую пылинку: " А то и скажете, Вэлмсли, что это цена обыкновеннейшего разгильдяйства. На мой взгляд. Я просто хочу, чтобы наша беседа была более хронологична. И к авианосцу мы ещё вернёмся".
- Итак! - продолжил он. - Восемнадцатого-двадцатого февраля были ещё попытки атаковать наши конвои в Атлантике. Вместе с линкорами-близнецами были собраны большие силы, но ничего не обнаружив, все возвратились в Вильгельмсхафен. Однако седьмого апреля они принимали участие в захвате Дании и Норвегии. Эсминцы и вся плавучая мелочь, у кого на борту было хоть с чего-то пальнуть, участвовала в высадке десанта. А наши "герои" прикрывали их с моря. И обошлось без курьёзов? Как бы ни так! Проклятие ли тут виновато, либо что другое, но на "Шарнхосте" шторм деформировал переборку в районе бака по правому борту. И обнаружились трещины и усталость металла. К тому времени радары уже стояли. И в четыре тридцать "Гнейзенау" засёк по нему цель. На линкорах сыграли тревогу. Но наши радары были совершеннее. В пять ноль семь наш "Ринаун" первым открыл огонь. Через три минуты ответил "Шарли". Но на равных с крейсером ему потягаться не пришлось. По той малюсенькой причине, что на "Шарли" отказал радар! И пришлось ему крутиться, чтобы наши ребята с "Ринауна" не пристрелялись. Но, имея преимущество в скорости, братья-пираты оторвались от нашей погони в семь пятнадцать. И снова - высокая скорость, и большая встречная штормовая волна залили на "Шарнхорсте" все механизмы носовой башни. Немцам пришлось сбрасывать скорость до двадцати пяти узлов. Да ещё и правая турбина отказала. Вот и подумайте, джентльмены, верить в проклятия или нет. А когда их догнал "Адмирал Хиппер", то всей троицей они легли курсом на Вильгельмсхафен. Там двенадцатого апреля "Шарли" снова встал на ремонт. Свою задачу они не выполнили. Но "Шарнхорст", ещё ни разу не побывавший в серьёзном бою, жрал деньги рейха, как потерпевший!
- Сэр! Но ведь операции "Джуно" и "Альфабет" прошли для них успешно.Они потопили в районе Харстада два наших транспорта. А утром, восьмого июня, атаковали ещё два.Один уничтожили,а в сторону плавучего госпиталя даже не посмотрели. Зато потом расстреляли "Глориес".
- Да, Бейтс! И я сам тому удивлён не меньше. Но с "Глориес" прошло не всё так гладко, как им хотелось бы. Так ведь, лейтенант? И здесь огромная вина капитана авианосца. Хьюджес, кажется, звали его? Да, так! Вот, Вэлмсли, мы и подошли к Вашему вопросу. И своим ребятам на эсминце Вы это расскажете. Обязательно. Потому, что однотипные с Вашим "Ардент" и "Акаста", не смотря на подавляющее превосходство противника, вели себя в этом бою более чем достойно! И, я обращаюсь ко всем командирам эсминцев соединения,расскажите своим экипажам, как профессионально и героически могут драться английские моряки.
Эти три корабля получили разрешение штаба на заход в Скапа-Флоу. По двум причинам: там были нужны самолёты авианосца, и надо было отдать под суд трёх офицеров. Что там натворили они я не интересовался. Но, отвернув от общего каравана, корабли взяли заданный курс. И до сих пор я не могу понять, джентльмены, как так можно нести службу? Ведь идёт война! У Хьюджеса не было радара. А держать эсминцы практически возле себя - это ли не безолаберность! Будь они подальше, то смогли бы предупредить на "Глориес" о надвигающейся опасности. Это - первое. Второе - в воздухе не было ни одного патрульного самолёта. Хьюджес считал, что он почти дома. И дал отдых всем пилотам!А совсем удивительно - в "вороньем гнезде", на фок мачте, не было вперёдсмотрящего. Поэтому, как оказалось, немцам понадобилось чуть больше двух часов, чтобы потопить авианосец. Они бы могли сделать это и быстрей, но были поражены дерзостью "Ардента" и "Акасты". Такой прыти от эсминцев они не ожидали. И рассчитывали, наверное, на то, что ввиду своего превосходства англичане спустят флаг. Но случилось невероятное. Судите сами, джентльмены! "Ардент", приблизившись к неизвестным кораблям, семафорит: "Кто Вы?". В ответ на мачте взвивается флаг со свастикой. И "Ардент" разворачивается для торпедной атаки. В семнадцать двадцать "Глориес" радирует о нападении. "Акаста" начал ставить дымовую завесу вокруг авианосца. В семнадцать двадцать шесть главный калибр "Шарнхорста" ударил по авианосцу, а вспомогательный - по "Арденту", который сразу же был накрыт. На нём вышла из строя одна из котельных и скорость эсминца упала. Это всё зафиксировано по радиопереговорам. Он начал маневрировать, дабы не стать просто мишенью. А сам, из своих ста двадцати миллиметровых пушек ударил по "Шарли", поставил дымзавесу и на отходе пульнул в линкор торпедами. В семнадцать тридцать три "Шарли" оставил его в покое и снова перенёс огонь на "Глориес", на котором - ох, как поздно! - начали поднимать самолёты на взлётную палубу. Первые два залпа линкора не достигли цели, а вот третий... третий попал! Да ещё с какой рекордной дистанции - двадцать четыре тысячи сто семьдесят пять метров!Одиннадцатидюймовый снаряд пробил палубу, выведя её из строя, взорвался в главном ангаре, вызвав мощный пожар. Этим же взрывом, вместе с экипажами были сброшены в море поднятые самолёты. Эсминец "Акаста", поставив дымзавесу, тоже начал свою маленькую войну, потому что и "Гнейзенау" и "Шарли" начали бить по не угомонившемуся "Арденту". И тому крепко досталось. В семнадцать сорок две "Гнейзенау" оставил сумасшедший эсминец на "Шарли", а сам, развив максимальную скорость, рванулся добивать "Глориес". Но капитан "Ардента" был настоящим капитаном! И свою задачу он знал чётко. Эсминец продолжал драться с "Шарнхорстом" не смотря на свои повреждения. Его орудия стали попадать в линкор. Да ещё он вдобавок пульнул в него четырьмя торпедами! "Шарли" пришлось уворачиваться. Но эсминец выплюнул ещё три, заставив немца танцевать почти на месте. А "Гнейзенау" методично добивал авианосец...
Немного отвлекусь. Джентльмены! Связано это с проклятием или нет, но на рейде Гданьска, или Данцига как потом его переименовали немцы, "Шарнхорст" вступил в бой с польским сторожевичком. И надо же такому случиться - взорвалась одна из носовых пушек башни "Антон" убив девятнадцать человек. Все они были опытными артиллеристами, но в тот момент они, как назло, собрались у злополучного орудия. А на следующие сутки отказала система подачи воздуха другого орудия и "Шарли" задушил ещё двенадцать моряков. Ещё не получивший боевых повреждений, линкор был изувечен как после тяжелого боя! А столкновение в устье Эльбы с лайнером "Бремен"? Он загнал это судно на мель, а наша авиация через несколько часов разбомбила его вместе с пассажирами и командой. "Шарнхорст", как мифический молох, пожирал людей. Получалось так, что цена его увеличивалась каждую неделю.
Однако вернёмся, джентльмены, к нашему бедняге авианосцу. Он, добиваемый "Гнейзенау", уже кренился на правый борт и был похож на огромный огненный шар на воде. И казалось, что защищать уже некого и нечего, но побитый, и пока ещё не утонувший "Ардент", снова и снова выходя на позицию торпедного залпа, продолжал свою личную войну. И пришлось линкорам противника перенести огонь на эсминец. "Глориес" был уже обречён. Да ещё из-за дыма не видно было куда стрелять. Такая радиограмма с эсминца пришла в восемнадцать ноль-ноль.А на "Шарли" опять возникают проблемы в машине. И он сбрасывает скорость, отбиваясь от озверевшего и разбитого "Ардента", который в восемнадцать ноль три выпускает по линкору пятый торпедный залп! Возникает ситуация "кто кого". Жестянка - против стального монстра. И комендоры второго калибра накрывают "Ардент" метким залпом. И зенитчики "Шарнхорста" просто бьют в упор по еле движущемуся англичанину. А тот, почти свалившись на левый борт, даёт по линкору шестой торпедный залп. И седьмой! Да ещё и лупит из своих пушек, сам готовый перевернуться.
А "Гнейзенау" добивает горящий "Глориес", который и так еле держится на воде и с заклиненным рулём описывает циркуляцию. И отважный "Акаста" снова ставит вокруг него дымзавесу, чтобы прикрываясь ей, хоть кого-то можно было спасти с авианосца. Но в восемнадцать двадцать две разбитый вдрызг "Ардент" на радость команды "Шарли" наконец-то переворачивается и уходит под воду. Но перед тем выпускает по линкору свои последние торпеды и заставляет его снова уворачиваться от них! "Ардент" расстрелял весь свой боезапас и затонул не сдавшимся, выполнив свой долг до конца. И погиб потому, что силы были не сопоставимы. Но его гибель ничем уже авианосцу помочь не могла. В "Глориес" с десяти миль без промаха бил "Гнейзенау". Но оставшийся в живых и почти не повреждённый "Акаста" накрывает своим огнём "Шарнхорст". И выходит на точку торпедного залпа. И опять - два линкора против эсминца. Вариант проигрышный явно! Они бьют по эсминцу, а тот, зигзагами, уходит из-под огня. Да ещё огрызается своей артиллерией, чей калибр ни в какое сравнение не идёт с немецкими орудиями. И выпускает последние торпеды. И одна из них заставляет содрогнуться - как вы думаете, кого? - "Шарнхорст"!Удар пришёлся по корме. Опять вышел из строя радар. И "Шарли" прекратил огонь главного калибра. А "Гнейзенау" активнее подключается к уничтожению ошалевшего эсминца. И по тому же радиоперехвату стало известно, что на "Шарнхорсте" вышло из строя машинное отделение по правому борту, пороховой погреб башни "Цезарь" затоплен. А "Акаста" крутится между гибнущим авианосцем и немецкими линкорами, паля из всех своих стволов.
У нашего будущего противника тем временем нарастают проблемы: увеличивается крен и падает скорость. И, я догадываюсь, немцы облегчённо вздохнули, когда "Акаста" скрылся за горизонт. Но на их месте я опять изумился бы и разозлился, когда в восемнадцать тридцать пять "Акаста" вернулся в бой и снова ринулся в атаку! Но неравный бой, джентльмены, потому и называется неравным, что он неравен. В девятнадцать двенадцать "Глориес" уходит под воду. Следом за ним затонул "Акаста". Почти девятьсот моряков в ледяной воде. Немцы спасать их не стали. Может из-за того, что разозлились. Может из-за того, что не будь "Гнейзенау", то неизвестно чем бы закончилась эта битва, где наши парни дрались так отчаянно. А пока оба линкора взяли курс на Тронхейм. "Шарли" из-за полученных повреждений порой не слушался руля. Так еле и доковылял до базы.
Была в начале декабря у них попытка прорыва в Атлантику, но свирепствовавший шторм загнал их обратно. Причём досталось и тому, и другому. "Гнейзенау" дополз до Киля, а "Шарли" - до Гданьска. Но девятнадцатого января они сошлись в Киле. А двадцать второго, под командой Лютьенса, началась операция "Берлин". Здесь им повезло. Наша разведка сработала из рук вон, а Лютьенс дураком не был. К слову сказать - охота на неохраняемые транспорты... не охота - развлечение. До марта было захвачено и потоплено двадцать два транспорта. А в марте оба встали на ремонт в Бресте. Но пилоты Его Величества легко доставали их там. Как только их не прикончили? Были сотни налётов и всё мимо! Если бы хоть один из них закончился удачей, мы бы уже даже не помнили о пиратах фюрера. Однако противник тоже понимал, что один точный налёт будет последним. И опасность от Королевских ВВС никто не снимал. Линкоры перебазируются в Ла-Палис. Но бомбардировки не прекращались. Одна бронебойная бомба даже прошила "Шарли" насквозь, вошла в грунт, но... не взорвалась! Тогда фюрер и Редер дали им команду - домой, в Германию! Под защиту люфтваффе. И надо же такому случиться, что почти весь наш флот был занят другими задачами. И на другом театре военных действий!Редер и Адольф рассчитали всё точно. Даже то, что Дувр будет пройден днём. Но наша разведка это исключала, и в Английском канале мы имели не то, что могло бы их остановить. Это вы знаете не хуже меня. Ладно бы один линкор. Так нет, два! С кучей эсминцев и авиаприкрытием. Мало того - с линкорами ещё шёл линейный крейсер "Принц Ойген". Тоже мало чем по огневой мощи им уступавший. Да, одиннадцатого февраля мы оказались не на высоте! И операция "Цербер" просто была обречена на удачу! Не забыли о проклятии немецкой матери, господа? Так вот, в этом походе, пусть даже удачном в общих чертах, "Шарнхорст" нарывается на мину! Обесточившись и потеряв ход, он вываливается из строя. Но весь отряд не имел права остановиться. С ним остаются четыре торпедных катера и эсминец. Но механики "Шарли" сделали невозможное! За полчаса они всё восстановили. И на двадцати семи узлах линкор бросился догонять своих. Но... что ты будешь делать! - в полдесятого вечера он опять подпрыгнул! Вторая! И снова механики сотворили чудо - за тот же промежуток времени. "Шарнхорст" снова в строю!Но, джентльмены, проклятие всё равно работает против корабля. То протаранит свою субмарину, то наскочит на мель, то намотает боновый трос заграждения на винт... Теперь вы знаете с кем нам придётся драться. И на каких китов нам придётся охотиться в северных широтах, потому, что сейчас наш "кит" с другими "китами" обосновался в Норвегии.Рассел,будьте так любезны пригласить сюда старшего радиста "Герцога Йоркского".
Через несколько минут в кают-компанию вошёл молодой подтянутый матрос. Козырнул адмиралу.
- Господин адмирал! Кэлвин О, Райли прибыл... - Фрейзер нетерпеливо махнул рукой, остановив его доклад: "Кэлвин! Я знаю у Вас свой счёт к "Шарли"?
- Так точно, сэр! Кеннеди был моим дядей. И расстрел "Равалпинди" одна из причин по которой я готов приложить все свои способности к уничтожению линкора.
- Вот потому-то я и настоял о Вашем переводе сюда. Теперь Вы самые чуткие уши в моём соединении на флоте Его Величества. Всю радиообстановку я должен знать немедленно. Вы поняли меня?
- Так точно, сэр!
- Это всё, Кэлвин! Можете приступать к своим обязанностям.
И когда старший радист вышел, обернувшись уже к офицерам соединения, Брюс Фрейзер устало произнёс: "Завтра, в двенадцать часов, здесь совещание штаба. Мне надо кое-что обдумать. До завтра, джентльмены!".
***
У огромной карты района боевых действий северных широт уставленной макетами кораблей собрались все офицеры и командиры кораблей соединения "два". Быстрым шагом в кают-компанию "Герцога Йоркского" вошёл командующий флотом метрополии адмирал Брюс Фрейзер. Разговор предстоял серьёзный. И все держались соответственно.
- Джентльмены! - начал адмирал. - Сейчас мы с Вами будем решать очень сложную и важную задачу. Как с наименьшими потерями уничтожить "Шарнхорст". Но главную задачу с нас никто не снимал. Это охрана конвоев. Вы прекрасно знаете, что на сухопутном фронте наши союзники ломят хребет третьему рейху. Но их северный флот, как это не печально звучит, слаб. Кроме подводных лодок, эсминцев, торпедных катеров, торпедоносной и бомбардировочной авиации более серьёзной угрозы нашему общему противнику нет. "Тирпиц" стоит в ремонте в Каа-фьорде. Наши бомбардировщики и подводники-диверсанты делают всё, чтобы он так и не вышел оттуда. Печальный опыт с караваном "PQ-17" нас многому научил. Теперь больше двадцати судов в конвоях нет. Это облегчает нам задачу охраны и усложняет противнику задачу их поиска. Наш предыдущий караван JW - 55А, хоть и был замечен немцами, но не атакован. Все девятнадцать судов благополучно прибыли в Архангельск. И сейчас будут возвращаться домой. Но другой такой же караван JW - 55В атакован будет. Здесь наша разведка даёт полную гарантию. Благо, что мы с начала войны знаем ключ к их шифровальной машине "Энигма". И читаем их шифровки, как послание лично нам. Теперь прикинем шансы обеих сторон. Ваше слово, сэр! - адмирал повернулся в сторону начальника штаба контр-адмиралу Ральфу Чарвику. Тот подошёл к карте и жестом пригласил всех последовать его примеру.
- Джентльмены! Ситуация выглядит следующим образом. Как Вы знаете - "Тирпиц" почти на "мёртвом якоре". Сейчас на нём находится командир всего соединения - Эрих Бей. Но будьте уверены - с началом операции "Остфронт" он поднимет свой флаг на "Шарли". Видите, мы даже знаем, как будет называться их секретнейшая операция. Так же мы знаем, что к налёту на конвой будет привлечена четвёртая флотилия эсминцев Кригсмарине. Нам известны так же их номера - Z29, Z 30, Z33, Z34 и Z38. Командовать линкором будет Фриц Хинтце - моряк серьёзный и опытный. Наш караван вышел из Лох-Ю двадцатого декабря. Его охрана - десять эсминцев, четыре корвета, и три тральщика. Из Кольского залива движется RA-55 A. Охрана - десять эсминцев, три корвета и тральщик. Дальнее прикрытие района боя - соединение "один", под командованием контр-адмирала Барнета. Свой флаг он держит на крейсере "Белфаст". С ним ещё два крейсера - "Шеффилд" и тяжёлый "Норфолк". Радары есть у нас, и у противника. Но их радары слабее наших почти в два раза. И это должно сыграть главную роль. Далее - что входит в наше соединение "два" вы знаете. Но повторюсь для ясности. Это линкор "Герцог Йоркский", крейсер "Ямайка" и четыре эсминца. "Сэвидж", "Скорпион", "Сомарец" и "Сторд". Как и следовало ожидать, наш JW-55B был обнаружен пилотами Геринга в четырёхстах милях от Тромсё, о чём ему было незамедлительно доложено. Тот доложил Дёницу. И последний дал "добро" на перехват. Наша задача - не допустить этого и уничтожить последний из действующих линкоров фюрера.
- Сэр Ральф! Но мы можем опоздать в район боя! - глядя на карту и макеты кораблей сказал командир "Герцога" Рассел.
Тогда к карте подошёл сам адмирал.
- Да, Рассел, можем! Но у меня есть надежда - Барнет.
Он передвинул часть эсминцев тридцать шестого дивизиона в район острова Медвежий, а соединение Барнета между конвоем и соединением немцев. А свои корабли поставил на юго-западе.
- Он подойдёт первым и завяжет бой. К нему присоединится часть охраны караванов. Его задача - изменить курс противника к юго-западу. Бой будет нелёгким, потому, что сбрасывать со счетов ста двадцати миллиметровые орудия эсминцев противника тоже нельзя. Но нам нужно задержать немцев всего на несколько часов. Да и у "Шарнхорста" всего сорок пять минут светлого времени суток в этих широтах. Я очень рассчитываю на Барнета. Очень! И погода... нет, Бею придётся сбросить ход. Обязательно придётся. Это учитывается тоже. Не забывайте, что его носовые орудия заливает во время сильного шторма. А шторм ожидается не из слабых. Плюсом ещё можно считать то, что наш союзник, адмирал Головко, уже дал своим подлодкам Л-20, К-21 и С-102 выйти в район Норд-Капа на перехват рейдера. Их эсминцы прогревают турбины, а самолёты загружаются торпедами и бомбами. Всё остальное - в руках Бога!
И, повернувшись к своим командирам эсминцев, сказал: "Господа! Вы будете завершать битву. Ваши торпедные удары должны быть точными и неотразимыми. Вы поняли меня?". Кластон, Мейрик, Вэлмсли и Сторхилл щёлкнули каблуками и кивком головы подтвердили значимость своей задачи.
- Судя по всему, а фактор времени здесь играет огромную роль, Фриц Бей будет атаковать конвой около десяти часов двадцать шестого декабря. И выйти в море он должен 25-го. Не позднее девятнадцати часов. Иначе для него теряется весь смысл затеянного. На этом всё, джентльмены! Все на свои места. В море выходим в четыре часа пополудни. Двухчасовая готовность!
***
Шторм всё усиливался. Корабли соединения, то взлетая на вершины водяных гор, то проваливаясь между ними, сквозь налетающие плотные снежные заряды и поднимая тучи водяной пыли, упорно шли к намеченной точке Баренцева моря.
- А миленькая качка, Джонни! - обратился к рулевому адмирал. - На эсминцах-то сейчас каково!
- Да, сэр! - улыбнулся тот. - Я бы набирал на них команду из холостяков, будь моя воля.
Они ещё раз улыбнулись друг другу, и Фрейзер взял микрофон внутренней связи: "Кэлвин! Доброе утро. Что там у нас в эфире? Надеюсь - не так штормит?"
- Здесь шторм только начинается. Мне принести радиограмму лично?
- Ни в коем случае! Вдруг смоет за борт, и я останусь без ушей. Впредь только по связи. Перехват, О,Райли?
- Да, сэр! Уже расшифрован.
- Читайте, Кэлвин.
- "Семнадцать ноль-ноль. Остфронт - Шарнхорсту. Выйти в море двадцать пятого декабря в семнадцать часов. Операция может быть прервана по Вашему усмотрению. В принципе Вы должны прервать бой в случае появления превосходящих сил противника. Тактическую ситуацию следует использовать с мастерством и дерзостью. Бой не должен закончиться патом. Следует использовать любую возможность для атаки. Превосходство Шарнхорста в орудийной мощи даёт лучший шанс на успех, и он должен быть использован. Эсминцы следует использовать позднее. Соответственно информируйте экипажи. Я полностью уверен в успехе. Зиг и Хайль! Дёниц".
- А что "Шарли"?
- Ещё в норе, сэр.
- О,кэй!
Брюс Фрейзер сел на откидной стул. Закурил. Он думал. А флагман жил своей повседневной жизнью - шли переговоры по внутренней связи, отдавались команды, шла подготовка орудийных расчётов...
Мысли адмирала всё время крутились около предстоящего боя: "Если Бей выйдет в пять вечера, то Барнету придётся драться с ним дольше. И как оно повернется, кто знает. Здесь может сыграть роль любая случайность. Да ещё и погода... Всем придётся нелегко. Но в любом случае он мимо не проскочит. Как же сейчас тяжело на эсминцах!". Адмирал передёрнул плечами, представив себя на палубе одного из них. И снова взял микрофон.
- Господа! Мы нарушим радиомолчание. Пусть Бей и Хинтце знают, что мы где-то рядом. Им всё равно надо выходить на конвой. Западнее Медвежьего он не пойдёт. А приказ ему спущен такой, что не оставляет выбора. Он обязан атаковать конвой. Иначе на нём, как на адмирале, поставят крест! О,Райли! Выходите в эфир. Приказ конвоям RA - 55A и JW -55 B: десятиузловым ходом взять севернее. К границе паковых льдов. Эсминцы охраны возвращающегося конвоя передаются на соединение с караваном идущим в Архангельск". На флагман Барнета: "Занять положение между "Шарнхорстом" и конвоями. Связать его боем до подхода основных сил. Вам передаются эсминцы "Матчлесс" и "Вираго".
Человек такого ранга, как командующий флотом метрополии обязан уметь скрывать своё волнение перед боем. И сэр Брюс умел это делать. Просто сигара чаще прилипала к его губам. Вот и сейчас он дымил ею.
- Сэр адмирал! Это Кэлвин О,Райли!
- Да, мой мальчик! Я слушаю!
- Перехват: "Выхожу в море в девятнадцать часов. Моим эсминцам дан приказ кильватерным строем идти на север и обнаружить конвой. Эрих Бей".
- Браво, Кэлвин! Спасибо!
Он потёр руки и, обращаясь к офицерам на мостике, сказал: " Два часа мы уже выиграли, джентльмены! Придя в точку предполагаемой встречи, эсминцы противника караван не найдут. Он у границы льдов. Пока всё как по нотам!" - и снова взял микрофон.
- Бейтс!
- Да, сэр!
- Когда Ваш радар захватит "Шарли", а это случится раньше, чем их радар захватит нас, дайте мне знать. Я намерен с дистанции двенадцать тысяч ярдов первый залп дать осветительными снарядами. Мы должны видеть всю картинку. Вы поняли?
- Так точно, сэр! Будет выполнено.
- Очень надеюсь на Вас, лейтенант.
- Благодарю Вас, сэр!
Кончались полярные сутки двадцать пятого декабря. Адмиралы с той и с другой стороны двигали свои фигуры на шахматной доске Баренцева моря так, чтобы завтра позиция визави не оставляла шансов на победу.
***
Адмирал Брюс Фрейзер задремал только под утро. Ещё и ещё раз он просчитывал возможные варианты действий Эриха Бея, и пришёл к выводу - вариантов всего два.
Первый - услышав радиопереговоры между кораблями его соединений, он поймёт, что за ним идёт охота. Тогда он может просто уйти. Слишком большой перевес у нас. И это будет разумно. Но в приказе ему гросс-адмирал Дёниц дал ясно понять - уходить из боя только при наличии превосходящих сил противника.
Второй - если он наткнётся на Барнета, то можно попытаться, не ввязываясь в бой, обойти его эскадру и ударить по конвою. А потом, сбросив Барнета с хвоста, уйти в свою нору. И в этом ему должен помочь шторм, длящийся уже не первые сутки, плохая видимость и атаки эсминцев на преследователей. Но... вот на это "но" и был расчёт у адмирала метрополии.
Первое - услышав радиопереговоры, они не смогут их расшифровать. И какое количество английских кораблей ведёт за ним охоту - неизвестно.
Второе - их радары не столь совершенны, как наши. У них меньший радиус захвата. И мы по своим радарам стреляем лучше. Это даёт определённые козыри в игре. А главное - Эриху неизвестно, что мы на подходе. Нет, Эрих! Ослушаться фюрера ты не сможешь. Атака на конвой будет. И она - твой смертный приговор. В любом случае, Эрих, чего бы мне это ни стоило, но я тебя уничтожу.
С этими мыслями Фрейзер и задремал под утро, поднимаясь и проваливаясь вместе с "Герцогом" на штормовых волнах.
Динамик внутренней связи ожил в пятом часу утра: "Это О,Райли, сэр! Не разбудил?".
- Оставьте это, Кэлвин! У нас договор.
- Да, сэр! Наша разведка информирует.
- И...
- По расшифровкам "Энигмы" немцы не нашли наши конвои. По разведданным штаба флота метрополии они не дошли до его нового положения пятнадцать тысяч ярдов.
- Так! Дальше.
- Дальше Эрих Бей получил от штаба морской группы "Север" приказ отправить свои эсминцы, в связи с усилившимся штормом, на базу.
- Они сошли с ума?
- Не знаю, сэр! Я не Эрих Бей. И даже не Хинтце.
- Уши наголову не сердятся! - улыбнулся про себя Фрейзер. - Когда получена расшифровка?
- В три девятнадцать.
- Спасибо О,Райли! Держите меня постоянно в курсе событий. У меня есть пару часиков вздремнуть?
- Не знаю, сэр! Как обстановка позволит. Попробуйте. Но если что, простите. Наш договор для меня - приказ.
- Да, да! Ещё раз спасибо!
Но подремать пришлось не долго.
- Это снова О,Райли, сэр!
Адмирал потянулся: "Да, Кэлвин! Я весь внимание".
- Господин адмирал! В семь тридцать, в сорока милях от острова Медвежий, Бей повернул к точке, где, по его расчётам, через три с небольшим, он накроет конвой.
- Его эсминцы?
- Курсом на базу.
- Наши?
- Согласно Вашему приказу "Матчлесс" и "Вираго" вошли в соединение "один". Остальные присоединились к конвою, идущему в Архангельск.
- Вы молодец, Кэлвин! Даже полярной ночью Вы приносите очень хорошие вести. Передайте штабным и командиру "Герцога" - я жду их на мостике.
- Есть, сэр!
***
Джентльмены! - Фрейзер провёл рукой по глазам, окончательно отгоняя дрёму. - Всё складывается так, как мы и предполагали. Противник знает, что мы здесь. Но не знает насколько мы близко. Его эсминцы ушли на базу. Часть наших "собачек" движется к соединению Барнета. Осталось часа два - три до боя. У нас всё готово?
Ральф Чарвик оторвался от карты на столе, где магнитные макеты кораблей не испытывали шторма и где он наносил новую обстановку: " Да, сэр! Мы готовы встретить Эриха! Орудийные расчёты в башнях, радар работает безотказно, вперёдсмотрящие на постах".
- У всех ночные бинокли?
- Так точно!
- Ну что ж! Если мы всё досконально рассчитали, то всё зависит от Бога и Барнета. Наша скорость?
Командир "Герцога" Рассел поднёс руку к козырьку: "Двадцать четыре узла".
- Больше дать не можем?
- Нет, господин адмирал. Адский шторм и встречная волна.
- Спасибо, Рассел! Вы хороший командир корабля.
- Благодарю!
- Последний вопрос - всем всё ясно?
- Так точно, сэр!
- Тогда все по боевым постам. Со мной остаётся начальник штаба и командир "Герцога". Готовность - сорок минут! Да поможет нам Бог!
***
Сэр! Радиограмма Барнета. На кораблях его соединения в восемь сорок сыграли боевую тревогу. Радар "Белфаста" засёк "Шарнхорст" с расстояния тридцать три тысячи метров. По пеленгу 295 градусов. "Шарли" в тридцати двух милях от конвоя. Контр-адмирал подозревает, что Бей ведёт свои корабли без радара. Дабы не обнаружить себя.
- Значит, нас он ещё не обнаружил. И это хорошо. Что ещё?
- Контр- адмирал радирует, что в девять двадцать один с "Шеффилда" в одиннадцати тысячах метрах, по пеленгу 222 градуса замечен рейдер. И с восьми тысяч шестисот метров "Белфаст" повесил серию "люстр".
- Дальше!
Радио с "Норфолка". В девять двадцать пять его залп чуть не накрыл линкор. Снаряды упали в сотнях метров от цели. "Шарли" ответил из кормовой башни и на скорости в тридцать узлов отходит на северо-восток.
- Ясно, Кэлвин! Он заметался, Ральф! - адмирал обернулся к начштаба. - Ищет, с какой стороны прорваться к каравану. О,Райли! Быстро шифруйте: "Командирам соединения "два". Курс и скорость прежние. Идём в район боя!"
- Есть, сэр!
На мостике повисла двадцати минутная тишина. Если так её можно назвать.
- Радио от Барнета, сэр!
- Слава Богу! Ну, Кэлвин!
- В двадцати минутной перестрелке в "Шарнхорст" попало три снаряда. По расшифровке Хинтце - один пробил палубу левого борта между башней и торпедным аппаратом. Второй - в носовые дальномеры и выбил всю прислугу зенитчиков, разбил антенну носового радара, уничтожив весь персонал радарной станции. Третий взорвался в кубрике полубака. "Шарнхорст" постоянно меняет курс, уходя из-под огня.
- Когда был радиоперехват?
- В девять пятьдесят пять. Эрих радировал о бое с британскими кораблями... Сэр! Похоже, он оторвался от наших!
- Кто передаёт?
- Флагман Барнета, "Белфаст".
- Чёрт! Эсминцы тридцать шестого дивизиона?
- Уже с Барнетом. Идут у него слева и спереди.
- Я понял, что противник оторвался? - спросил Чарвик.
Адмирал "зарядил" уже вторую подряд сигару: "Да, Ральф! Да! Но он должен прорываться к конвою. Им сейчас важен каждый танк на дне моря Баренца! Каждый самолёт. Каждая винтовка... Только так они могут облегчить участь своих солдат на русском фронте.
- И всё-таки зря Эрих отпустил свои эсминцы! - Командир "Герцога" Рассел покачал головой. - "Шарли" ослеп на один глаз. А у кормового радара ограниченный сектор обзора с носовых углов. Эсминцы бы очень ему пригодились.
Начштаба Ральф Чарвик взглянул на часы: "Уже около двенадцати пополудни. Сумерки превращаются в темноту".
Адмирал глубоко затянулся сигарой: " Нашим радарам на это наплевать! Только бы Барнет снова нащупал "Шарли"!
- Господин адмирал! Это снова О,Райли! Радио Барнета: "Снова засёк "Шарнхорст". Сократил дистанцию".
- Кэлвин! Это лучшая новость в темноте ночи! Когда?
- В двенадцать двадцать одну, сэр!
Все взглянули на часы - двенадцать двадцать три. И адмирал даже повеселел: "Что ещё, друг мой?".
- Боюсь не всё гладко, сэр! "Шарнхорст" тоже обнаружил их кормовым радаром. Наши выпустили ещё серию осветительных снарядов. Контр- адмирал радирует, что рейдер сменил курс на северо-запад. И теперь его кормовые башни бьют по нашим кораблям. Торпедная атака эсминцев сорвана. Досталось "Вираго" который вырвался вперёд.
Фрейзер нахмурился: "Лорд Черчилль нам голову свернёт, если мы упустим рейдер!".
- Радио Барнета, сэр!
- Да!
- Только что в район дымовой трубы "Норфолка" попал снаряд. Второй ударил в барбет башни "Х" и вывел её из строя. Погреб башни затоплен из-за боязни взрыва боезапаса.
- Подробней. Чёрт возьми!
- Запрошу... Ответ, сэр! Первый снаряд пробил надстройку правого борта и взорвался у самой обшивки левого. Выбит радар. Точный огонь невозможен. Семь убитых... пять раненых... "Норфолк" из башни "В" дал ещё четыре залпа и вышел из боя.
Адмирал Брюс присел на откидной стул: "Ситуация несколько не в нашу пользу. Где я мог ошибиться? Ведь по сути дела всё было рассчитано правильно. Неужели Эрих Бей решил воевать с Барнетом? Это было бы скверно... Нет! Он не будет ввязываться в затяжной бой! Не будет! Ему конвой нужен. И только он! Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы думать по-другому".
Голос Кэлвина О,Райли прервал его мысленный монолог: "Только что расшифровал, сэр! В двенадцать сорок одну Эрих Бей снова сменил курс. Барнет снова вне зоны огня. И идёт за ним по пятам".
- Прекрасно! Сжимаем кольцо, джентльмены.
***
Сэр! Докладывает О,Райли. "Шарнхорст" сменил курс на юг!
Брюс Фрейзер взглянул на циферблат. Двенадцать пятьдесят пять. Что-то прикинул в уме и ответил О,Райли: "Кэлвин! А ведь сегодня День подарков! Какой же Вы мне сейчас шикарный подарок преподнесли! Я никогда этого не забуду. За мной подарок после боя! Шифруйте: "Всем кораблям соединения "два". Полная готовность к бою! "Шарнхорст" возвращается на базу. Готовьте жаркую встречу!"
- Расшифровка, господин адмирал! В пятнадцать пятьдесят две "Шарнхорст" радировал на базу, и в свой штаб "Север", предполагаемое время прибытия".
- Спасибо, Кэлвин! Если мы ему это позволим.
Адмирал уже внутренне собрался и готов принять бой с рейдером. А точные его координаты передавал контр-адмирал Барнет, идущий по пятам в семидесяти пяти кабельтовых при видимости в семьдесят. Радары его эскадры работали постоянно. А Эрих Бей снова отключил свой последний, в целях маскировки. Корабли Барнета шли строем фронта. Смерть с севера шла по пятам. Уже три часа шла. А Эрих об этом и не догадывался! Он был уверен, что британцы потеряли его. И ошибка эта будет дорого ему стоить! Но ведь был у немецкого адмирала шанс. Был. И какой! В начале пятого пополудни "Норфолк" снизил скорость, борясь с пожарами от попаданий "Шарли". Мало того - спустя семь минут до восьми узлов сбросил скорость и "Шеффилд". На нём сломался кронштейн внутреннего гребного вала. Эриха преследовали только "Белфаст" и два эсминца - "Матчлесс" и "Вираго". Если бы Эрих Бей об этом знал! И такой шанс был упущен! Потому, что в шестнадцать семнадцать поисковый радар "Герцога Йоркского" обнаружил "Шарнхорст" на дистанции двести двадцать пять кабельтовых. Смертный приговор "Шарли" был подписан. Капкан захлопнулся!
***
Когда в небе полярной ночи в шестнадцать сорок семь повисли "люстры" с "Герцога" адмирал был изумлён.
- Парни! У них же башни в походном положении! Прекрасно! Подсветите-ка ещё, Рассел!
- На радаре Бейтс! До цели одиннадцать тысяч метров!
- Огонь на поражение, британцы!
И первый залп главного калибра "Герцога" громыхнул в сторону линкора. А через пять минут, с расстояния двенадцать тысяч метров, главный калибр "Ямайки" тоже отправил свои снаряды к цели, накрыв "Шарли" с третьего залпа. И, пускай рейдер был застигнут врасплох, но ответ англичанам был дан через три минуты. После чего "Шарнхорст отвернул на север. Его снаряды не смогли пробить защитную броню "Герцога". Но осколками был перебит кабель на радар.
- Этого ещё не хватало! Мы тоже ослепли? Если через пять минут мы не устраним неисправность, то будем стрелять в белый свет как в копеечку!
- Не будем, господин адмирал! - вышел по внутренней связи лейтенант Бейтс. - Я устранил неисправность. Радар в работе.
- Не покалечились сами, лейтенант?
Нет! Чуть кожу содрал на ладонях. Сейчас перебинтую и всё!
- Лейтенант! Будем живы после боя, спуститесь ко мне в каюту. За мной виски!
"Герцог" и "Ямайка" стреляли снайперски. Ещё с первого залпа было видно, что башня "Антон" на линкоре немцев замерла с поднятыми стволами. А их тяжёлые снаряды продолжали разрушение "Шарли". Но скорость хода он ещё сохранил. И снова ушёл в отрыв. Только эсминец "Сэвидж" упорно гнался за ним. И хотя снаряды линкора поднимали огромные водяные столбы совсем рядом с ним, но его капитан Мейрик ждал приказ на торпедную атаку. Но Фрейзер дал другой. И "Сэвидж" отвернул. И тут в динамику боя ввязался "Белфаст" и оправившийся от повреждений "Норфолк". Попаданий по "Шарли" стало больше. Но он, не потерявший скорость, всё равно мог уйти.
- О,Райли! Срочно радируйте нашим "собачкам"! Открытым текстом - фас!
Впервые командующий флотом метрополии повысил голос. Приказ был передан. Эсминцы "Сэвидж" и "Сомарец" зашли слева по корме "Шарнхорста". "Сторд" и "Скорпион" - справа. Но точный огонь второго калибра рейдера держал их на расстоянии. Торпедная атака сорвалась. Только точная стрельба английских крейсеров продолжала давать результат. Башни "Шарнхорста" одна за другой выходили из строя. А предтечей гибели немецкого линкора был один - единственный снаряд! Около восемнадцати ноль-ноль, пробив крупповскую броню, он взорвался в котельном отделении. И скорость линкора упала до восьми узлов.
- Ну, вот и всё! - Адмирал Брюс не скрывал радости. - Сейчас мы начнём вскрывать тебя, как консервную банку!
- Сэр! - через несколько минут вышел на связь один из вперёдсмотрящих. - Противник снова увеличивает скорость!
Фрейзер вопросительно поглядел на Рассела и Ральфа: "Они волшебники? Какую скорость взял это рейдер? Сколько? Двадцать два узла? Фантастика!"
А "Шарнхорст" снова пошёл на отрыв! Бой уже длился полтора часа. То тут, то там на "Шарли" что-то взрывалось, корёжились и разрушались надстройки... Казалось бы, что может выжить в этом море огня на палубе обречённого корабля!
- Сэр! Это О,Райли!
Грохот орудий мешал слушать спокойно доклад старшего матроса, и Фрейзер плотнее прижал трубку к уху: "Говори, Кэлвин!"
- Перехват, сэр! Расшифровка: "Буду драться до последнего снаряда! Эрих Бей".
Адмирал, обернувшись к своим офицерам, крикнул громко между залпами орудий: "Он только что признался, что загнан в угол! Добивать!". И, приложил трубку к уху снова: "Мальчик мой! Кэлвин! Радируй на эсминцы снова о повторной атаке. Одними снарядами мы будем его топить до Нового Года!".
- Есть, сэр!
И через несколько минут, в свете очередного залпа осветительных снарядов, адмирал увидел как его "овчарки" сорвались с цепи и сблизились с агонизирующим "Шарли" до шестидесяти кабельтовых. Почти не встречая противодействия. "Сторд" с расстояния тысяча шестьсот пятьдесят метров выпустил восемь торпед. "Скорпион" с тысячи девятисот - столько же. И, как израненный линкор не уворачивался, три смертоносные "акулы" вгрызлись в его борт. Делая очередной разворот, он подставил правый борт "Сэвиджу" и "Сомарец". Ещё восемь торпед "Сэвиджа" пошли к цели. А "Сомарец", сблизившись до тысячи шестисот метров, попал под огонь уцелевших мелких орудий правого борта и одной, ещё действующей, башни главного калибра.
- Сэр! Передаёт Вэлмсли! Скорость его эсминца упала до десяти узлов. Убиты офицер и десять матросов. Одиннадцать - ранены. Они едва набрали людей для одного торпедного аппарата. Второй разбит.
- Передайте ему, Кэлвин, пусть выкатывается из боя. Немедленно!
Через минуту О,Райли доложил: "Приказ передан! Но он ответил: "Ещё один залп!"
- Пусть уходит немедленно!
- Он уже выстрелил четыре торпеды. Выходит! Ставит дымзавесу.
"Вот отчаянный чёрт! - подумал адмирал. - Но ведь отличный капитан!" И тут же Кэлвин О,Райли продолжил, что не обошлось без курьёза.
- Что он там ещё учудил?
- Говорит, чтобы дым был гуще, подожгли даже буй на корме. А другая часть команды посчитала, что горит сам эсминец. И затопила кормовые погреба!
"Вернёмся на базу, сниму с него штаны и надеру задницу!" - крикнул он на ухо Расселу. Командир "Герцога" удивлённо посмотрел на адмирала, так и не поняв, кому надерут задницу, и за что.
***
Но отчаянная атака эсминцев у Норд-Капа была не зряшной. Скорость "Шарнхорста" снова упала до двенадцати узлов. И флагман Брюса Фрезера сближается с горящим немецким линкором на пистолетный выстрел - девять тысяч сто метров.
- Как видно флаг он спускать не хочет! - сквозь грохот боя крикнул командир флагмана Рассел. - Мне придётся его добивать!
Адмирал флота метрополии отрешённо махнул рукой: "Да делай что хочешь!". И начался расстрел корабля. Одного из тех, что был козырным тузом фюрера. И который не мог даже огрызнуться по-настоящему. Он уже почти не слушался руля. Он оседал всё больше и больше. И, чтобы поскорее закончить бой, Брюс Фрейзер снова командует о торпедной атаке.
В девятнадцать двадцать пять "Ямайка", давшая по "Шарли" двадцать два залпа, пускает с левого борта две торпеды. Спустя две минуты "Белфаст" ещё три. Развернувшаяся "Ямайка" с трёх тысяч пятисот, через десять минут, тоже три в линкор, который еле полз на трёх узлах. После этого крейсера покинули бой, предоставив эсминцам сделать финал предсказуемым.
"Мушкетёр" с девятисот метров - четыре торпеды в правый борт этой горящей, но ещё на плаву, куче металлолома. И с такого близкого расстояния команда зафиксировала три взрыва. Между трубой и грот-мачтой. Теперь, в свете "люстр", адмирал видел всю картину в деталях.
В девятнадцать тридцать одну эсминец тридцать шестого дивизиона "Опортьюрн", разрядил свой аппарат в правый борт "Шарнхорста". А развернувшись, разрядил и другой.
В девятнадцать тридцать четыре "Матчлесс" и, подремонтированный в ходе боя "Вираго", тоже вышли на расстрельную позицию. С двух тысяч пятисот метров "Вираго" пускает семь торпед. А изготовившийся к атаке "Матчлесс" накрывает огромная штормовая волна, повредив механизм наводки аппаратов. Вторая волна заливает мостик, нарушив систему внутренней связи. Он отвернул. Но возвратившись, атаковал левым бортом. И всё это наблюдал Брюс Фрейзер потому, что крейсера подсвечивали бой "люстрами".
"Шарнхорст" всё больше и больше кренится на правый борт. И погружается носом. Последняя, ещё живая его башня ста пятидесяти миллиметровых орудий, дала несколько залпов и смолкла. Несколько минут стрелял ещё двадцати миллиметровый зенитный автомат с крыши башни "Бруно", но смолк и он.
В девятнадцать сорок пять, с бешено вращающимися винтами, "Шарнхорст" затонул, унося с собой тех, кто уже не мог выбраться из нижних отсеков. И долго ещё англичане слышали сильный грохот из-под воды.
В девятнадцать сорок пять, изготовившийся к очередной атаке "Белфаст", отменил её. Цель пропала. "Матчлесс" и "Скорпион" начали спасение немецких моряков из ледяной купели. До двадцати сорока все эсминцы и крейсера "Норфолк" и "Белфаст" искали живых. Но те, кто был ещё на воде, держась за что-либо, замёрзли от переохлаждения.
Брюс Фрейзер снова вызвал О,Райли по внутренней связи: "Кэлвин! Сообщите на корабли - всех оставшихся в живых офицеров "Шарнхорста" - ко мне на борт!".
Однако, передав приказ адмирала, через несколько минут Кэлвин сообщил: "Господин адмирал! Командир Кластон хочет доложить лично!"
- Соединяйте! И открытым текстом. Чтобы слышали все.
- Сэр! Докладывает Кластон! "Скорпион". Мы подняли тридцать человек. Остальные - шесть. Около двух тысяч матросов противника погибли. Мы видели в воде двух старших офицеров. Они мертвы. Пленные показали, что это - командир "Шарнхорста" Хинтце и старший помощник фрегаттен-капитан Доминик. Но последний умер уже на борту. Старшим по званию оказался вперёдсмотрящий. Старший матрос Вилли Гёде.
- Это всё?
- Да, сэр!
- Моряки обоих соединений! Говорит командующий флотом метрополии адмирал Брюс Фрейзер! Джентльмены! Битва с "Шарнхорстом" закончилась нашей победой. Я надеюсь, что любой из Вас, кому когда-либо придётся вести свой корабль в бой с намного сильнейшим противником, будет командовать своим кораблём так же доблестно, как сегодня командовали "Шарнхорстом!".
***
Несколько дней спустя норвежские рыбаки на одном из островов нашли спасательный плотик с надписью "Шарнхорст". И два трупа, обгоревших до неузнаваемости, немецких матросов. По всему было видно, что они хотели разогреть консервы на бензиновой печурке, которая полагается там по комплекту вместе с баллоном бензина. Но она почему-то взорвалась. И убила тех, кто думал, что они спаслись из огненно-ледяного ада. По всей вероятности это были последние жертвы проклятия немецкой матери, потерявшей сына ещё в тысяча девятьсот тридцать шестом году.