Аннотация: Однажды у меня в доме завелись шпицы. Собаки примитивной породы, по международной классификации. То есть собаки, не измененные человеком с момента, когда они из приручил. С древних времен. И вот древние сказки с нами.
Шамбуромаг
Шамбуромагу не везло. Конечно, всему виной был голод - он слишко ослабел от голода и двигался уже не так хорошо, как раньше. Давно не попадалось никакой добычи, которую можно было бы выпить, не страшась окончательной смерти. И вот только забрезжила надежда, как... В зимнем лесу, пробираясь сквозь ветки поваленных деревьев, дрожа от холода, морщась от прикосновения к насту, он как-то пропустил момент, когда прикоснулся к тоненькому стволу на ТОЙ стороне. И сразу шшшшш пошло по лесу, шшшш, и весь лес на ЭТОЙ зашелестел холодными тоненькими веточками, неопавшими обледенелыми листьями, остатками травы, всем, что есть в лесу ШШШШШамбуромаг!
Это было не так уж плохо. Добыча никак не могла ничего услышать на ТОЙ стороне, если шумит на ЭТОЙ. Но тот, кто шел вторым, вдруг быстро обернулся - через ЛЕВОЕ плечо. И посмотрел, кажется, в точности туда, где Шамбуромаг пытался быть невидимым среди ветвей, дрожащий от холода, жалкий.
И это было еще не так страшно, Шамбуромаг уже понимал, что этот - не добыча, но был уверен, что взгляд его оставался на Той стороне. Он не мог ничего видеть. Но взгляд самого Шамбуромага от ужаса стал яснее, почти как когда он по-настоящему... Почти как раньше. Шамбуромаг увидел, что рядом с двумя странниками, которых он так поспешно и глупо посчитал добычей, идут двое Малых Стражей. Самых малых, но это было все равно. Добыча?! Куда там, охотники из числа самых опасных.
Тот... Нет. Это был женщина, Шамбуромаг от ужаса вспомнил кое-что из того, что знал раньше... Та, что шла впереди, отпустила своего Малого Стража далеко вперед. У нее был в руках конец длинного поводка, а Страж, видимо, был совсем молодой, веселый, и назад не смотрел. Он радовался снегу, солнцу и скакал по сугробам. Эти кучи снега называются сугробами, вспомнил Шамбуромаг. А Малые Стражи...
Ужас его не ослабевал. Тот, кто шел вторым, был ближе к Шамбуромагу, и был крупнее. Мужчина. Он мужчина. Его Малый Страж шел спокойно, наверное, был старше. Не так сильно хотел играть. И теперь, через мгновение после того, как хозяин обернулся, обернулся тоже. И сразу развернулся всем корпусом побежал назад, натянул поводок, остановился глядя Шамбуромагу прямо в глаза. И поднял правую лапу.
Тут нельзя было ошибиться и не на что было надеяться. Малый Страж видел его и показывал охотнику, где и что он видит, эта стойка... Шамбуромаг запаниковал. Кинулся назад, в чащу, уже не заботясь об осторожности, в дикой панике, слыша за спиной звонкий голос Стража и понимая, что жизнь, остаток жизни, подобие жизни, что все еще было у него, истекает, кончаетcя, что спасения нет...
*****
- Смешные маленькие шпицы! - сказал женщина, выбравшись с тропинки на асфальтированную деревенскую дорогу. Ну вот на что она лаяла? Что она там увидела? Такая страшная стойка вдруг у такой маленькой веселой собачки...
- Собаки древней примитивной породы, - сказал мужчина. - Кто знает, что они умели и на кого охотились десять тысяч лет назад в лесах центральной Европы, но не ря ведь их приручили и с тех пор держали в домах. Маленьких шпицов, и средних размеров и совсем больших. Они всегда были человеку зачем-то нужны. Да, малявки?
Два шпица, две молодых собачки, рыжая померанская и черная немецкая танцевали перед крыльцом, шутя боролись и совершенно не думали о призраках. Они точно знали, что, когда понадобятся, увидят их первыми.
Непоседа
Ее имя с родного языка можно было бы перевести как "Та, что охотится на солнечный луч". Но современные переводчики знают, что важнее всего в переводе контекст, так что... Наверное, правильнее всего было бы "Непоседа". Или "Безобразница". Или... Достаточно и этого. Она совершенно соответствовала этому имени. Она была непоседой и любила быть непоседой. Прямо сейчас она рассказывала, захлебываясь, перескакивая с одного на другое, не успевая совладать с возбуждением, то присаживаясь, то вскакивая: "это были они! Или один из них! Дыхание ТОЙ стороны! Дыхание нечестной смерти! Дыхание ЗЛОЙ ОХОТЫ! Я его слышала! Я его чуяла! Он смотрел! Он шел за нами, он был в ветвях, как нам рассказывали! И он увидел нас. И он паниковал! Старшая стала в стойку! И он бежал! Все было правдой! Все исполнено смысла! В жизни есть смысл!
Его имя на родном языке было "Жестокий пожиратель" и он совершенно точно не был похож ни на кого, кого можно было бы назвать таким именем. Он не был жесток. Он был силен, смел, совершенно точно всегда готов к хорошей драке и верной дружбе, и столь же точно не готов кого бы то ни было ПОЖИРАТЬ. Да и некого, он за всю свою жизнь не видел никого с ТОЙ стороны.
Зато он был высокого роста, с широкой грудью и, в отличие от многих родичей, действительно всю жизнь работал Стражем... Ну, почти. Во всяком случае, он всю жизнь по-настоящему охранял дом и сад. Он даже однажды спугнул настоящего, непридуманного вора. На ЭТОЙ стороне. Безо всякой мистики. Никто не мог бы сказать, что он даром ест свой хлеб. И свою похлебку. И не пользуется заслуженным уважением. Помилуй бог, он даже однажды ночевал на настоящей лодке и охранял ее, как положено было по его второму, не менее важному чем первое, предназначению. И вот теперь эта пигалица... Молодая, даже юная, ничего в своей жизни не видевшая еще и, кстати, ничего всерьез не охранявшая... Надо же, Малый Страж. Живая сигнализация, а не страж.
Обида на то, что ей повезло, что она видела то, что надо было увидеть... А он не сподобился, за целых десять зим... Обида жгла его и в то же время он ее стыдился. Он сколько-то времени издавал звуки, которые означали для Непоседы одобрение и интерес, но все-таки не выдержал, прижался лицом к решетке - да, даже лег под забор! - прижался лицом к решетке и закричал: Не верю! Не верю! Фантазии! Не бывает! Тысячу лет не было! ТА сторона ушла! Закрылась! Ты не могла! Вы не могли!
И она обиделась, отскочила от него и закричала в ответ, уже безо всякой непоседливости, а так, как всегда кричали дозорные, если им вдруг не верили, а они видели, чуяли, ЧУЯЛИ настоящую угрозу и свое предназначение. Она закричала на него: Ты Страж! Ты Страж! Помни! Бди! Ты старик! Ты не можешь не верить!
Кеесхонд, он же "Волчий шпиц", большой, сильный пес по пояс взрослому мужчине, распластавшись на земле, лаял из-под ворот, и слушал, что за его хвостом уже распахивается дверь дома и вот уже совсем скоро, вот прямо сейчас выйдет хозяин, и будет окрик, и будет стыд, и все равно никак не мог уняться.
Маленькая рыжая собачка, шпиц померанский, звонко и яростно лаяла на него, скакала перед воротами и тоже никак не могла уняться. "Храбрая какая, не боится его, выговаривает ему, надо же", - сказал хозяйка.
Умница
Она всегда легко отдавала первенство. И на тропе, и в игре. Не то, чтобы у нее не хватало сил бороться, в быстром беге ей и вовсе не было равных, но не было достаточно азарта. Такие среди стражей всегда бывали в меньшинстве - веселые и бесстрашные в атаке, яростные в погоне, упорные и беззаветно храбрые в обороне, как же им было обходиться без азарта в играх со взрослыми и детьми? Но кому-то нужно искать новые тропы и новые лежки для для отдыха, изучать необычные следы и, кстати, путать следы, потому что всякое бывает, иной раз стражи не преследователи, а преследуемые. Стражи или те, кому они служат. Ее звали "Та, что знает все следы", но правильнее было бы переводить это как "наставница"... А, может быть еще правильнее просто "Умница". Она такая и была. Умная, не расходующая силы зря, скорее любящая ласку, чем игру, даже любящая лениться.
Но есть время лени и есть время работы. Серьезной, настоящей работы малого Стража. Работы, которая не терпит суеты. Та, что охотится за солнечным лучом, конечно, унеслась вперед, уже и не видно, тропка все время поворачивает, только слышно. Это хорошо, это правильно, у стаи, даже маленькой, даже если путь совсем недалек, обязательно должен быть передовой дозор. Дозорные - очень полезные стае стражи. Умница в который раз досадливо подумала, как жаль, что взаимопонимание между стражами и охотниками никогда не было полным. Знали бы языки в совершенстве, можно было объяснить, что минимально достаточно, когда стражей не двое, а трое. Сейчас бы Вторая весело и, на взгляд со стороны, бесцельно носилась между дозорной и исследующей, вроде бы одну задерживая, другую подгоняя, а на самом деле контролируя все пространство тропы и не приходилось бы спешить и прислушиваться, можно было бы полностью сосредоточиться...
Но что уж мечтать, надо работать. Умница придирчиво и острожно слушала, чуяла и смотрела. След призрака не бывает совсем незаметным, потому что признак никогда не знает точно, какой своей частью он уже высунулся на Эту сторону, а какой остался на Той. Если б было иначе стражам приходилось бы гораздо тяжелее... А если бы призраки встречались сейчас так же часто, как когда-то, когда Стражи и Охотники решили жить вместе, никаких теплых и домов и комфорта нам бы не видать.
Не отвлекайся, - сказала себе Умница. Призраки нынче редки, но мы знаем, что "редко" не значит "никогда". Под любым деревом мог оставить метку тот, кого мы видели пару дней назад... Или еще какой-нибудь такой же. Или более сильный и опасный.
Она действовала четко и внимательно, вглядывалась в метки, заметные и незаметные в зимнем лесу охотникам, морщила нос от посторонних запахов и не забывала оставить сообщения для какой-нибудь другой Стаи, которая вдруг да пройдет по этой тропе, но так, чтобы Те, с Той стороны этих меток ни разглядеть, ни почуять не могли.
Черно-подпалый малый немецкий шпиц, маленькая лохматая сильная собачка на коротких ножках задеживалась у совершенно случайных, на взгляд человека, деревьев, меченых или нет другими собаками, обнюхивала со всех сторон, задумчиво замирала, тянула поводок, не давая себя увести, присаживалась, кажется, безо всякого ощутимого результата, но старательно закапывала что-то невидимое задними лапами. Чуть отклонялась в сторону вновь сыпала снег на то же место.
Молча. Спокойно. Делая какую-то важную, совершенно непонятную человеку работу.
Мексиканец
Этот гость очень смущал Непоседу. Он был неправильный. Он пах почти как Страж, вел себя так, как должен был себя вести страж, знал все, что должен знать страж и был готов к схватке с призраками, может быть, даже больше и лучше, чем сама Непоседа. Он был, судя по его поступкам и словам, Вторым - тем, кто в стае из трех стражей должен быть в центре. Тем, кто, если дозорный не справится и умник не сможет помочь, встанет насмерть, упрется и, если надо, ляжет, но не пропустит врага к очагу охотников.
Драться он был готов - Непоседа должна была признать, что в хватке и упорстве даже, пожалуй, несколько уступает гостю. Правда, видно было, что готовился он и такие как он к схваткам только в логовах и рядом с ними. Представить себе, чтобы он преследовал врага в поле, по снегу или по высокой траве Непоседа никак не могла...
В этом-то было все дело. Он был страж - и как будто бы не был стражем. У него не было надежной, крепкой шубы для защиты от холода и ветра. Его большие, навыкате, глаза совершенно не напоминали глаза стражей. А уж улыбка... Да что там, все его лицо! Этот задранный курносый нос, эти тяжелые челюсти, эти широкие щеки... И передние лапы. У него были кривые лапы! Широкая, мощная грудь - ну, для малого стража, конечно, но очень широкая - и кривые, широко расставленные лапы.
Непоседа злилась. Часть ее чувств говорили ей, что перед ней - настоящий, подлинный, сильный Второй и с ним стая станет завершенной, настоящей и непобедимой. Но другая часть чувств говорила, что это все обман. Он... Измененный?!
Умница флегматично и коротко сказала на это: нет. Наш. Она принимала внимание гостя, совершенно не собиралась бороться с ним за лидерство и как будто вообще не очень им интересовалась. Те, что ищут пути, те, кто исследует тропы и должны так вести себя со вторыми... Но Непоседа все не могла успокоиться: не такой! Чужой! Неправильный!
Она металась по дому, то заигрывала с гостем, то кричала на него, то принималась обсуждать с ним недавнее приключение, спрашивала, не видел ли он призраков (Он не видел - стражи никогда не лгут в таких вопросах - но чуял одного из них как-то раз здесь неподалеку и, наскоро сравнив ощущения, они убедились, что этот - тот самый, кого тогда напугала, прогнала и ослабила старшая. Приблизиться он боялся, но и уйти в другое место отчего-то не мог)
Дружбы не получалось. Получалось странное то ли соперничество, то ли непрерывная тренировка боевых качеств, то ли пикировка на шаг от вражды.
Неподалеку от дверей Логова, Места-Где-Очаг, стражи, все трое, на несколько мгновений были поглощены игрой - пока тоже одновременно не почуяли отдаленное присутствие...
- Что вы услышали? Что увидели?
Три маленьких собачки, два шпица и чухуахуа, только что носившиеся по двору, стояли у забора почти рядом и смотрели в одном направлении. Черно-подпалая, подняв правую переднюю лапу, вдруг длинно, с подвыванием пролаяла, потом еще и еще раз. Рыжая резко как будто ответила - не отрываясь глядя в ту же точку, что и черная. С маленьким опозданием, зато тоже приняв неожиданную для его телосложения охотничью стойку, к лаю присоединился чих.
- Ну нет же там никого, малявки! Что вы?
******
- На свете осталось не так уж много "примитивных", то есть совершенно не измененных человеком после приручения собачьих пород, - говорил один из хозяев чуть позже. К ним относятся, между прочим, и шпицы, от самых больших до самых маленьких, и чихуахуа. Они похожи на специально выведенных бойцовых собак старого света, но это ложное сходство. Индейцы - вероятно, те, кто создавали самые первые пирамиды и многоуровневые города, погибшие задолго до прихода конквистадоров, приручили их ровно такими же, какими мы видим их сегодня. Изначально, надо полагать, со своими огромными глазами они были ночными охотниками во влажных джунглях, которые тогда покрывали Юкатан. Майя знали их как непревзойденных охранников, которые не боятся темноты и не нуждаются в свете. Они охраняли сокровищницы и гробницы, жили у подножия пирамид и у самых жертвенников на вершине. Говорят, их приучали в темноте подпускать вора, забравшегося в гробницу, поближе и молча перекусывать ему ахиллово сухожилие... Штанов и башмаков там никто не носил. Говорят также, что майя почитали некоторых из них как колдунов более сильных, хотя и менее понятных, чем их собственные жрецы...
Маленький, храбрый, очень сильный для своего размера и веса чихуахуа был готов встретить опасность в любое время. В темноте, пожалуй, будет удобнее, при ярком свете кое в чем придется положиться на этих заносчивых длинноносых девчонок... Но служба такое дело - товарищей по отряду ты не всегда выбираешь сам. А работа - работа тут есть. Охотники не зря его призвали. Этого, полурассеянного, но постоянно бродящего на границе Той стороны они сегодня чуяли все втроем.
Опять Шамбуромаг
Рыжая собачка, мирно спавшая у себя на подстилке, вдруг вскочила и метнулась к входной двери. Замерла на напружиненных лапах, правую переднюю подняла и выдала всего один, но очень громкий "Гав", таким низким голосом, что если её не видеть, никогда не подумаешь, что так может опять померанский шпиц. Черно-подпалая, только что уютно устроившаяся на верхней ступеньке лестницы на второй этаж, на любимом месте, мне сверху видно все, слетела вниз, прыгая, кажется через три ступеньки, на последней оступилась, покатилась куэбарем, мгновенно вернулась на все четыре, вбежала в прихожую и замерла справа и чуть позади от рыжей. Так же подняла правую переднюю и издала хрипловатый, с переливами и взлаиваниями вой. Шерсть на загривках у обеих встала дыбом хвосты, обычно лежащие на спинках, шпицы же, как палки вытянулись параллельно земле.
- Это что там такое? - что вы услышали? - да ведь нет там ничего!
Хозяин, страшно удивленный, открыл запертый уже было на ночь замок и распахнул дверь в холодные сени. Два шпица с каким-то невероятным рыком мгновенно выметнулись в сени и, даже не взглянув на дверь на улицу, обе закрутились волчком, щёлкая зубами, как будто ловили что-то верткое невысоко в воздухе. Это продолжалось секунд десять (хозяин стоял, совершенно оторопев) потом обе разочарованно залаяли - уже обычными своими звонкими головками.
- Ну и что это было?! Ну-ка, домой. Обе! Дома! - возражений от собак не последовало.
*******
Не почуять этого полурастворенного у самого дома, у самого входа в логово не смог бы и измененный. А уж когда он стал просачиваться сквозь неплотно закрытую дверь почти уже к месту, где очаг, Та, что охотится за солнечным лучом ждать больше не смогла. Все ее существо требовало - убить. Сейчас! Умница чувствовала почти то же самое. Боевой двойкой они стали, даже сами не успев ничего понять. Не нужно было ни договариваться, ни составлять планов. Непоседа ударила врага гласом дозорного. Умница произнесла заклинание, ослабляющее врага и не дающее ему скрыться.
Охотник почти не опоздал. И, к радости стаи, совсем не испугался. Он сказал что-то на своем языке, явно удивленный - было чему удивляться, всё-таки призраки редко лезут в открытый бой прямо к очагу и дал стае дорогу.
Но толкового боя не получилось. Этот призрак, которого они уже несколько раз чуяли, а старшая даже видела воочию на той и этой стороне, проник за первую преграду лишь своей частью, слабой и уже полурассеянной. Заклинания, которые охотники поместили над входом в логово, ещё ослабили его и оставалось лишь попытаться вцепиться в колышущееся туманом щупальце. Призрак рвался на куски и утекал, от его потусторонней плоти через десяток укусов не осталось и следа.
Вернётся, вернётся! - сказала Непоседа с радостью и с разочарованием.
Не сможет уйти, привязан, будет ходить кругами, потом выйдет к нам. - сказала Та, что читает следы. Лизнула дозорную в нос, одобряя отличную работу. И поплелась на свой пост, где сверху видно все.
Конец и вновь начало
Шпицы вели себя странно. Не то чтобы пугающе или как-то совсем уж необычно - а просто странно. Хозяевам никак не удавалось понять, в чем же состоит игра. Собачки то замирали на некотором расстоянии друг от друга, то бросались вместе к какой-то одной им ведомой цели. То вдруг принимались дурачиться, понарошку бороться. То разбегались в разные стороны с ужасающей скоростью. Прыгали по сугробам, нарезали круги. Внезапно поднимали мордочки к небу, что-то ловя чуткими носиками в воздухе. Время от времени подбегали к калитке и там, вдруг приняв охотничьи позы, лаяли, кажется, в полную пустоту. Иной раз долго и тщательно патрулировали маленький участок, вынюхивая что-то под, казалось бы, от и до знакомым забором. Иной раз, едва выйдя на прогулку, в хорошую, казалось бы, погоду, вяло обходили владения и туту же просились обратно в дом...
Собачкам скучновато, считали хозяева, надо уделять им больше внимания и гулять с ними почаще, но что поделать...
******************************
Стражи жили на редкость полной жизнью. Пойманный в капкан Места где очаг, посланец Той стороны не мог уйти. Он ходил вокруг кругами, то приближаясь, то отдаляясь насколько возможно. Его единственным шансом было выпить кого-то на Этой стороне. Но как раз это было бы совершенно немыслимо: в доме были стражи.
И стражи делали свое дело. Если призрак растягивался, накрывал собой все возможное для него пространство, они носились по этому пространству, разрывая врага когтями в клочья. Разумеется, он всякий раз срастался, но и всякий раз становился чуть слабее и тоньше. И всякий раз на Этой стороне оставалось чуть больше от него, чем он успевал утащить на Ту.
Время от времени враг предпринимал попытки собраться с силами. Буквально - собраться в точку. Это нужно было ему для того, чтобы отдохнуть и спрятаться. Стражам приходилось раз за разом чутьем и разумом находить его и атаковать совместно. Тогда он снова растекался как можно шире, чтобы собраться в другом месте - и так без конца.
Иной раз, выходя из логова, маленькая стая обнаруживала, что противника поблизости нет вовсе. Это означало, что он сумел-таки отойти за забор участка, куда стражи за ним последовать не могли - и не только потому, что их не поняли бы охотники, но и потому, что в такой ситуации совершенно неправильно было бы покидать логово, куда враг все равно неизбежно вернется. Конечно, всякий раз был шанс, что враг вернется сильнее, чем был... Но что-то подсказывало Умнице: ничего такого уже не случится. Они танцевали с врагом долгий, сложный, опасный, но совершенно точно последний в его не-жизни танец.
Шамбуромаг тоже это знал. Точнее, знал бы, если бы у него оставались какие-то мысли. Но мыслей не оставалось. Он не понимал, что с ним происходит. Боролся из последних сил и если чему-то и удивлялся, то только двум вещам: что борьба еще продолжается, что от него еще что-то где-то осталось на Той и на Этой стороне и что он отчего-то совсем не боится.
Деревья, к ранней весне уже подумавшие о том, чтобы обрасти почками, шумели под ветром "Шааааамбуромаааг" все громче. Или ему так казалось. Еще ему казалось, что на Той стороне его все больше, а на Этой все меньше... Или наоборот.
Вот оно что - единственная мысль как-то пришла Шамбуромагу куда-то, видимо, туда, где раньше была голова. Он больше не мог понять, какая сторона для него Та, а какая Эта. То есть на какой стороне он, собственно, существует, а на какую протягивает щупальца. Кстати, щупальца почему-то тоже менялись. То ли исчезали вовсе, то ли наоборот, прирастали к Шамбуромагу крепче.
Шамбуромаг голодал, страдал, становился все слабее. Шамбуромаг понимал, что его существованию положен предел - и положен этот предел охотниками, которых он однажды встретил в зимнем лесу и малыми стражами. Шамбуромаг ждал, что же последует за концом - что-то там будет, он не сомневался. Точнее, он не сомневался бы, если бы имел возможность подумать... В общем, вы поняли.
Однажды что-то произошло. И он совсем перестал иметь возможность. Однажды он оказался на этой стороне - всем своим существом. Однажды Та, что танцует с солнечным лучом, схватила его зубами с одной стороны, а Та, что знает все следы, передними лапами прижала его с другой стороны. И обе удивленно, удовлетворенно и разочарованно сказали вслух: Все. Теперь все. Можно отдыхать.
Путь Шамбуромага был завершен. Стая стражей нашла врага, защитила своих людей и Место, где очаг.
Но что-то еще должно было случиться. Чего-то важного следовало ждать. Что-то беспокоило. Исчезновение призрака было концом охоты, но не концом приключения. Старшая знала. Младшая чувствовала.
А Шамбуромаг оглядел сам себя в подвернувшееся зеркало - он вспомнил и тут же насовсем забыл, что это такое. И перестал понимать, что смотрит сам на себя - а на кого же он смотрел? К странному предмету, где был... была еще одна такая же, как она, надо было обязательно прикоснуться двумя руками... То есть, конечно, лапами, когтями... И носом.
Шамбуромаг забыл, как его зовут. И узнал, как зовут на самом деле. Он забыл, что однажды был на Той стороне - он весь целиком был на Этой. Но что-то про само существование Той стороны смутно помнилось... И выскакивало из головы (теперь точно была голова) потому что нужно было сделать огромную прорву дел. Хотелось бегать, прыгать и радоваться.
И еще, самое главное, очень хотелось, очень нужно было найти своих. Свои были вокруг - но самые настоящие, всамделишные свои были еще где-то далеко. Но вот-вот должны были стать ближе.
*******************
Шпицы у дверей подняли страшный разноголосый лай. Успокоить их было совершенно невозможно. Никто, по сути, и не пытался, потому что хозяева знали, кого собаки чуют издали и кому так радуются. Минута, другая... И вот в дверях появилась младшая хозяйка (Охотница, которую Стражи любили самозабвенно и с которой дружили всем своим существом) На руках у нее... Был маленький цвета зимнего снега, отлично сложеный и очень храбрый щенок.
Вторая! - радостно воскликнула Непоседа. Умнице потребовалось некоторое время, чтобы присмотреться к юной стражнице - и это надо было делать издалека, потому что некоторые вещи совершенно невозможно понять, если у тебя мельтешат прямо перед носом.
Ребенок-стражница никак не могла и хотела успокаиваться. Умница понимала, что так дети и должны себя вести, но ей-то нужно было сделать важное заключение - между прочим, самое важное в жизни этой, новенькой... Которая не дает никому покоя...
Да. Вот именно. Так ее и зовут на языке стражей. Та, которая не даст покоя.
Поспешила ты, сказала Та, что знает все следы Той, которая танцует с солнечным лучом. Поспешила ты, и не повезло нам. У нас еще одна Первая. Дозорная, как ты. Учить будешь, намучаешься.
Рыжая собачка стоически терпела то, как щенок трепал передними лапками ее шею. Не возражала, когда малявка заняла ее подстилку. Непоседа повернула голову к Умнице, чтобы сказать ей: Нам очень, очень повезло. Смотри, какая она храбрая и красивая!