Если Вы - литературный гурман, книга Вам вряд ли придётся по вкусу. В ней склонность автора смаковать откровенно несъедобные вещи, кажется, близится к апогею. Читателю волей-неволей приходится противостоять натиску блёклых и поизносившихся авторских трюков, неизменно кочующих из романа в роман. Возникает впечатление, будто Паланик намерен отбить у Вас желание "добить" эту книгу, и упорен в своём стремлении настолько же, насколько главный герой упорен в стремлении исчерпать свою историю до конца. Парадокс? - А разве само бытие не парадоксально?..
Особенность романа в том, что весь сюжет подчинён идее размывания границ между нормальным и ненормальным, адаптивным и дезадаптивным, социально приемлемым и асоциальным. Словно так и должно быть, автор делает своего героя вместилищем чужих грязных секретов, а учитывая то, что у последнего и своих в избытке, едва ли толком разберёшь, где здесь изнанка жизни, а где - её лицо. Опомнишься только тогда, когда по велению писательского сердца местом свалки щепетильных материалов станет бывшая общинная местность - то есть субстрат, на котором вырос главный герой (ах, как символично!). А дальше начинаются вопросы.
"Как назвать одним словом блондина-сектанта из Церкви Истинной Веры? Я отвечаю ему про себя: покойник. Я слышал все эти шутки". Об этом как-то не принято говорить, но, согласитесь, шутят затем, чтобы дать фору одиночеству, забвению, смерти. Ведь на самом деле неважно, блондин ты или брюнет, бывший сектант или новый мессия. Важно лишь то, каким ты себя ощущаешь: полуживым, на треть мёртвым или уцелевшим. "Есть большая разница", - заявит всякий из нас. "Разница невелика", - возразит Паланик... и тем самым докажет, что перед нами одно из наиболее броских современных произведений в категории "человек и среда", или, если угодно, "человек vs. среда".
Таким образом, "Уцелевший" заслуживает если не симпатии, то уж точно внимания.