12-27-1997
04-24-1998

                             1.

Все неслось кувырком в этот дождливый день. Похоже, все на свете
ополчилось против профессора. Глядя на этого интеллигентного,
чисто выбритого и гладко причесанного человека (что немаловажно
для некоторых), трудно было представить его на грани срыва. Такие
люди созданы для того, чтобы выслушивать людские беды и горести,
потом мыть руки (а может, заодно и душу ?) и идти домой спокойно
спать.

Все это видимость. Просто профессор, как и все остальное человечество,
носил маску, да, пожалуй, не одну - целую дюжину. С таким количеством
образов легче было иметь дело с разными людьми. Но зато и запутаться
в них было тоже довольно просто.

С самого утра профессор представлялся самому себе чайником на
постепенно раскаляющейся плите. И во второй половине дня уже
начал появляться пар из носика. Досталось медсестре ("неуклюжей
корове") - она тут же убежала со слезами, а также и нянечке -
за плохое обращение с пациентами (однако нянечку вывести из себя
было делом трудным, если вообще возможным - такой иммунитет появляется
только с годами).

Профессор ругался, спорил, доказывал, опровергал, потом опять
противоречил сам себе и находил виноватыми других. Просто жуть
берет, какой размах приобретает у некоторых стремление к плохому
настроению.

                             1.1

Сжала руки под темной вуалью,
Исказила лицо злая боль.
Ты сыта на сегодня печалью
И пора прекратить эту роль.
Сколько можно терпеть, не сдаваться ?
И отброшена на пол вуаль.
Ведь пора наконец-то собраться
И больную зубную эмаль
Починить и забыть эту муку,
Улыбаться во весь ряд зубов.
Восславляет Джоконда науку
И отдельно - зубоврачебных богов.

                             2.

С самого утра профессору пришла в голову темная мысль: это ТОТ
день. У каждого на жизненном пути бывает период, когда все (как
думается бедняге) становится против него. Людей одного склада
это время застает внезапно и уносится столь же быстро. А вот
другая часть человечества уверена, что это время не за горами,
и вся их предыдущая жизнь - подготовительный этап к этому.

Мысль укреплялась в сознании все сильнее по мере того, как происходили
разные досадные вещи. Новая бритва неосторожно порезала (ну а
как же иначе ?), после одеколон прошиб до слез, а дальше этот
ком рос все быстрее и отдельные неприятности уже не могли надолго
захватить профессора.

Утренний кофе оказался слишком горячим, жена неразговорчива и
обидчива, ключ от входной двери упорно не хотел быть обнаруженным,
собака путалась под ногами, делясь радостью от дегустации его
тапочек (несмотря на то, что этих тапочек в квартире было несколько
пар. Это еще сильнее развило мысль о целенаправленной атаке).

"Ничего", - утешался профессор, - "Вечер уже не так далеко".
Выйдя из дома, он покончил с неприятностями мелкого бытового
характера - больше их просто не оказалось. Зато на улице был
очень большой простор для деятельности.

Лестничный пролет был преодолен без затруднений, на "автопилоте".
Профессора не покидала мысль, что он не вспомнил чего-то важного
(подобный детектор часто срабатывает, причем вероятность верного
срабатывания прямо пропорционально зависит от расстояния до забытого
объекта). Это мучительное занятие по выявлению недостающих компонентов
так заняло ум профессора, что он упустил пару неплохих мест,
где можно было подвернуть одни конечности и испачкать другие.

Унылый, едва моросящий дождик напомнил оставленный на вешалке
зонт. И от разрешения этой проблемы возникло такое облегчение,
что до самой больницы профессор не обратил внимания еще на несколько
мелочей, форсируя лужи, не замедляя шаг. Зато уже там больничная
суета захватила его с головой.

                             3.

Сытость после завтрака внесла немного покоя; можно было умиротворенно
предвкушать вечер. Однако затишье продолжалось недолго и было
нарушено уже отошедшей от обиды (не без помощи нянечки) медсестрой.
- В туалете парень из пятой вены вскрыл !
Испустив эту новость, она побежала назад. Профессор заворчал
и потащился за ней.

Парня уже снимали с унитаза - он был ужасно бледен (с ним могла
поспорить в этом только все та же медсестра, если бы не слой
макияжа) и не подавал признаков жизни. Когда его уволокли, профессор
(поскольку дальнейшее зависело от врачей-реаниматоров) остался,
чтобы выяснить одну вещь.

Брезгливо поковырявшись в уже растревоженной луже начавшей сворачиваться
крови, он выудил лезвие от бритвы и тут же вспомнил свою бритву
утреннюю. Лужа крови на полу и характерный запах, соответствующий
месту, начали тревожить завтрак. Профессор поспешил уйти, проворчав
проклятье, которое с небольшой натяжкой можно было принять за
латынь.

Какое-то время спустя медсестра (ее лицо уже восстанавливалось
под макияжем) получила еще один нагоняй за принесенное лезвие.
Причем никакое желание объясниться не помогло - профессор не
слушал того, чего он не хотел услышать. Медсестре пришлось проглотить
слезы, которые у нее остались - упрек был обоснован.

И все же бедняжке пришлось прослушать целую лекцию о том, что
за пациенты находятся в их отделении и какое значение профессор
уделяет строгому режиму (придуманному им самим) для персонала.
И в который раз она услышала про отсутствие вилок в столовой
(про ножи не было и речи) и про специально устроенные плафоны
на потолке, которые нельзя было разобрать. Прикрученные к полу
кровати и небьющиеся стекла также вошли в лекцию.

Возразить на все это было нечего и пришлось только шмыгать носом
и виноватиться. Хотя скоро стало ясно, что парень потерял немного
крови (в реанимации черствые люди усмехнулись и употребили слово
"недостаточно").

Вот тут профессору было над чем подумать: действительно ли хотел
парень своей смерти или надеялся, что его найдут прежде, чем станет
поздно ? Профессор, хотя и считал себя знатоком человеческих
душ и был автором специальной методики лечения "различных отклонений",
все еще не понимал иногда некоторых чужих поступков.

Как понимать этого наркомана ?

                             4.

С некоторым усилием натянув обычную свою маску, профессор решил
поговорить с медсестрой, которую уже несколько раз обидел (все,
кто долго работал с профессором, понимали, что его грубость -
вещь напускная и естественная, но эта медсестра была еще новичком
и слишком сильно реагировала).

Приложив немного своего таланта, профессор легко вернул медсестре
хорошее настроение (некоторым немного надо для того, чтобы чувствовать
себя хорошо). Скоро она уже весело щебетала и восхищалась гением
профессора, придумавшего такую методику. Методику, которая, если
верить этому живому водопаду, лечила почти все на свете.

"Глупости", - по-возможности вежливо перебил профессор, - "Вы
плохо представляете себе реальные вещи". И тут же терпеливо начал
объяснять правильную (то есть, свою) точку зрения.

Да, довольно успешно лечатся почти все зависимости человека.
Зависимости, отнесенные человечеством к вредным привычкам, хотя
гораздо точнее их было назвать "смертельно-опасными". Алкоголь,
никотин, наркотики - тяга к ним часто становится непреодолимой,
а вот существование без них - монотонным как Великая Китайская
стена.

Человек увязает в этом так быстро, что тут же теряет веру в свои
силы. Вот такими они и попадают сюда.

                             5.

Как оказывается, в сущности, мало надо, чтобы человек (венец
творения природы !) превратился в трясущуюся развалину. У людей,
поклоняющихся разным "идолам", есть отличия, но все они похожи.

Самое смешное - они действительно верят, что есть на свете лекарство
от всех их неприятностей. Думают, что стоит ему (профессору)
попрыгать вокруг них с бубном, дать волшебную таблеточку, и в
течение получаса из здания больницы выйдут красивые, пышущие
здоровьем, жизнерадостные люди.

Эта мечта живет здесь очень недолго. Когда они подписывают не
глядя какую-то бумажку, маленький червячок уже зарождается внутри.
И очень скоро пациенты (теперь пациенты) понимают, что их обманули.
Но ведь это они сами обманулись !

Препарат никак не помогает прекратить зависимость, сломать привычку.
Но если это произошло, то навсегда. По крайней мере, пока не
было зафиксировано повторного случая. Наркоманы после этого менялись
совсем и не могли даже начать курить.

...Эту беседу, так гревшую самолюбие профессора, прервал какой-то
шум. Неприятности на сегодня не кончились - это стало ясно сразу,
а пьяный выкрик объяснил ситуацию. Попасть сюда пьяный не мог
- значит "сломался" свой. Но ему кто-то должен был помочь. Профессор
закрыл дверь за вновь умчавшейся медсестрой, сел за стол и начал
писать приказ о запрещении посещений и передач. Лишь на пару
минут его прервал телефонный звонок заведующего отделением, разом
изменивший настроение. "Я вытерплю все это. До вечера осталось
не так уж много времени", - как молитву прошептал он, подгоняя
стрелки часов.

                             6.

К вечеру карусель замедлила свой ход. Навалилась усталость, которая
ощущалась тяжеленным грузом на спине. Профессор проклинал больницу
и всю свою работу. Он ругал своих пациентов и головную боль.

"Одержимые, они все одержимые", - подумал он со злостью и подошел
к окну. Посмотрев на серый и мокрый мир за окном, он обессиленно
произнес: "Психи". Там, за окном, был другой мир, не поддающийся
влиянию профессора. Да и в собственном отделении, как показал
сегодняшний день, дела что-то идут плохо.

Когда тебе кажется, что ты все сделал, выясняется, что не сделал
ничего. До черта остается еще всяких других вещей. Как лечить
трудоголиков, самоубийц, маньяков ? Что-то в человеке есть такое
неустойчивое, что часто дает крен. А что делать с патологическими
обжорами ? Никто не хочет признать, что это ненормально. А между
прочим, аппетитные булочки и куриные ножки тоже убивают (если
они съедены не вовремя). В этом отношении они не менее "надежны",
чем сигареты или алкоголь. Различие только в сроках и степени
привыкания. Люди пичкают себя удовольствиями, а о плохом думать
не хотят, будто дело происходит не с ними. Работа по исправлению
только начинается.

Охладив лоб холодным стеклом, он повернулся и остановился взглядом
на часах. Потом сел за стол и начал было разбирать свои записи,
но понял, что не в силах сосредоточиться. Он снова уставился
на часы и лицо его постепенно разгладилось. Глаза наполнились
какой-то внутренней энергией и засветились, а на лице легко читались
разнообразные мысли. Именно сейчас у профессора не было ни одной
маски - он был самим собой.

Профессор начал предвкушать, как через каких-нибудь полчаса будет
кипеть жаркая баталия и на этот раз не может такого быть, чтобы
он не наказал заведующего отделением. Да и этот, со второго,
тоже хорош. Ничего, ему должно сегодня повезти, иначе и быть
не должно. В конце концов, надо же когда-то и отыграться. Карта
не лошадь - к утру повезет.

И впервые с самого утра, бессмысленно начавшийся день наполнился
СОДЕРЖАНИЕМ.