 |
Феномен почти единичный и мало кем замеченный. Была прохладная сырая майская ночь. Очень мокро и грязно - лужи становились почти невидимыми, а соседствующие с ними миниатюрные болота так и ждали возможности заманить случайных гостей. Период, когда растительность еще не в силе выполнять свою обычную декоративно-маскировочную функцию и освобожденная от снега земля, разбухшая от сырости, выглядела наиболее безобразной. Голые деревья походили на протянутые к небу многопалые лапы титанических мутантов. Романтично. В довершение картины, небезызвестный спутник земли, часто теряющийся в облаках, но иногда являющий миру свое распрекрасное лицо, приобрел кислотно-розовый оттенок. Хорошо в лесу весной, лучше, чем в деревне летом. Люблю гулять по лесам и безлюдным местностям, особенно весной, особенно ночью.
Всё рассказанное было со мной на самом деле. И спорьте!
В тот раз я ушла достаточно далеко, почти заблудилась. Уже давно было понятно, что мои странные ночные блуждания до добра не доведут, но перестать было трудно, да и нельзя. Всё чаще и чаще по вине банальной бессонницы, вызванной храпящими домочадцами и кровосососущими паразитами, подаренными любимым котом, меня тянуло поближе к природе. Меня не пытались уличить в сомнамбулизме и, тем паче, в осознанных прогулках с кем-бы то ни было. Хоть я ждала, что уличат. И даже не ворчали, что я мешаю всем спать, спотыкаясь в темноте о причудливо расставленные табуретки. На редкость терпеливые люди. Ночных вылазок требовала моя левая пятка: чесалась, рвалась в бой с правой. Спорить с госпожой Левой Пяткой у меня не хватало смелости. Во время той прогулки, о которой сейчас пойдет речь, мне довелось пообщаться с некой неведомой сущностью, которую можно было бы принять разве что за оборотня. Но это не могло быть оборотнем. Я думаю - нет.
В центре опушки на холме, в столбе лунного света сидело оно. Может быть, в светлое время суток имело место принять его за волка, медведя, в крайнем случае, за большого енота, но тогда мне сразу стало ясно - к известной науке фауне оно не принадлежит. Инстинкт самосохранения, ранее заставлявший меня обходить стороной подозрительные коряги, черные мусорные ямы, заброшенные здания, кладбища и другие небезопасные для жизни объекты, а уж при виде неведомой зверушки тем более должен был заставить меня удариться в бегство, на этот раз отказался что-либо предпринимать. Я с удивлением обнаружила, что иду по направлению к существу. Смутное ощущение нереальности происходящего не пускало на волю естественное чувство страха, отчего самосохранение было задавлено еще больше.
На расстоянии десятка шагов от него что-то заставило меня остановиться. Хоть вблизи он и не выглядел страшнее, чем издалека, но... Он наблюдал за мной. Его глаза, внезапно умные и печальные, излучали исследовательски-насмешливый интерес. Так смотрят обыватели на забавно резвящихся животных.
Мне вдруг подумалось, что надо бы что-то сказать. Поприветствовать его? Но рта открыть я в тот момент не смогла. Да и что я ему должна сказать? Что гуляю тут, грибочки собираю? А он все смотрит на меня, выжидающе смотрит. Тут рот открывается, практически автономно от головы.
- Луна - говорю - красивая.
Что? Что я сейчас сказала?! Это точно я сказала!? Как такое возможно...
Он равнодушно переводит взгляд на луну, затем снова на меня.
- Ей стыдно - говорит он бархатным мужским голосом.
- За что? - вяло интересуюсь я.
Мать моя, здравый смысл, просто дай мне команду спасаться бегством, и дело с концом. Дома я водички попью и спать лягу, а наутро буду считать, что это был сон. Какая сейчас разница за что луне стыдно?!
- Стыдно за то - отвечает существо - что я на нее вою.
Дальнейший отрывок не имеет смысловой нагрузки. Кроме того, пересказать его я не в состоянии: у меня начинается истерика - рука не слушается и глаз дергается.
- Каждый год, когда солнце в созвездии рыси, а Марс в поясе Ориона.
Зверь опять смотрит на луну. Беседуем мы уже довольно долго - я ловлю себя на мысли, что скоро начну понимать о чем он говорит. Тоже смотрю на луну. Она немного побледнела.
"Луна перестает краснеть, потому-что он больше не воет, и стыдиться ей нечего? - догадываюсь я.
Дорогой мой читатель, я гений, я знаю это.
Зверь опять замолчал. Мы оба делали большие паузы в разговоре. Меня посетила мысль, что говорить с этим существом мне, по большому счету, не о чем, да и не надо бы. Он же, носом почуяв неловкость, вымолвил:
- Меня редко посещают люди, и еще реже они говорят со мной.
- А я тебя не утомляю - зачем то спросила я.
Он отрицательно покачал головой.
- Часто? - задаю я уже другой вопрос. Зверь понимает о чем я.
- До тебя никто.
- Ты часто тут бываешь?
- Я никуда не ухожу с этого места.
На этой поляне часто собирают грибы и ягоды. Почему я первая, кто с ним заговорил?
- Они видят меня. Но проходят мимо.
Да как тут можно пройти мимо?!
- Не замечают - объясняет зверь - Нас всегда не замечают.
- Вас - это кого?
-Нас... - устало откликнулся зверь.
Мы синхронно подняли глаза к почти бледной луне.
Проснулась я в своей постели. Голова немного болела и не покидало ощущение что я всю ночь бегала, вместо того, чтобы спать. Будильник призывает к великим свершениям. Но какая падла завела его на пять часов утра!? Сегодня выходной, мне бы хотелось выспаться, но я послушно встаю и одеваюсь.
На сборы ушло, по меньше мере, два часа - уже практически рассвело. И когда я начала так долго копаться. У зеркала простояла минут сорок. Просто простояла. Я не прихорашивалась, нет. Обувалась я тоже не меньше получаса. Выпадала из реальности. Куда я пошла и зачем? Мой воображаемый читатель, прости, что задаю тебе вопросы, на которые ты не знаешь и не должен знать ответов.
Хорошо в лесу весной. Было уже светло, хотя восход только начал теплиться за горизонтом. Все те же лужи, те же голые деревья, только в утреннем свете всё это казалось мне еще более жутким. Наступаю в огромную вязкую лужу. Мои сапоги по самые коленки увязают в грязи. Я стою и смотрю в пустоту, не двигаюсь. К реальности меня вернул чей-то взгляд, настолько пристальный, что мне стало от него неуютно. Все еще стоя по колено в ледяной воде, я оборачиваюсь. Никого. Только огромный высохший дуб. Не выходя из лужи, оглядываю дерево . Ничего особенного в нем нет. Ноги уже ныли от холода. С трудом выбравшись из вязкой грязи подхожу к дереву, внимательно его ощупываю и осматриваю. Точно ничего особенного.
Оставляю дуб в покое и продолжаю путь. Куда иду не вижу и дороги не разбираю, пока вдруг не останавливаюсь.
- Нас - это кого? - спрашиваю я.
Стою посреди уже знакомой поляны и смутно припоминаю последние события. Я уже привыкла, что тот зверек делал большие паузы между словами, посему терпеливо жду, когда он ответит.
И обнаруживаю, что мои слова обращены к поваленному дереву. Я и раньше знала, что ночные блуждания до добра не доведут. Солнце было уже в зените, когда я поняла, что сижу на этом пне и пытаюсь с ним разговаривать, а мокрые ноги уже окоченели. Холод стоял, простите, собачий.
Я быстрым шагом, не оборачиваясь, пошла домой. В тот же день перерыла интернет в поисках каких-то упоминаний о красной луне и не нашла ничего. Может быть красная луна, как и говорящие деревья - часть моего больного воображения. Меня терзают сомнения, дорогой мой воображаемый читатель, возможно мне стоит обратиться к специалисту, но думаю, что нет. Учитывая, что у меня есть воображаемый читатель, мне не пройти проверку на нормальность. Можешь, не отвечать. Не думаю больше о моих последних приключениях и приложу все усилия, чтобы поскорее их забыть. Срочно, в обязательном порядке забыть. Все произошедшее мне приснилось. И утреннее похождение тоже приснилось.
Теперь меня мучают два вопроса:
Что нужно от меня высохшим деревьям?
Что может быть постыдного в том, что на тебя воют?
|  |
