"Земля, до востребования" - написал Тил на горлышке почтовой бутылки, перекрестился и отстрелил ее в космос.
2.
"Я родился в последний день уходящего века, эпохи Абсурда, эры Вырождения разума. На небольшой планете с окраины Галактики, одного из причинных миров материальности. Так звучит самый точный адрес места, названной нами - планета Земля. Это случилось, когда технократическая цивилизация Homo Sapiens - существ одаренных и изобретательных, но вздорных и склочных, чудовищно провинциальных по Вселенским меркам, под полными парусами неслась навстречу неминуемого финала к рифам утопического духовного маразма.
Нисколько не скромничая, со свойственной мне резкостью и заносчивостью, могу сказать, что единственный из человеческого мира, кто не дрогнул в этом информационно - кибернетическом катаклизме, не испугался виртуального монстра и сумел бросить вызов разбушевавшемуся здравому смыслу, был я - Тилис Плети, человек без будущего и прошлого, ныне покойный, надеюсь уже навсегда.
История моей жизни трогательна и печальна, как исходники кодов программ легендарного Била Гейтса. Свой первый младенческий крик я издал от обиды на "Истоке" - в камере смертников национальной тюрьмы Европы. Мать разродилась за день до исполнение приговора и последнее, что она успела сказать, после того как избила свою повитуху: "какая мерзкая тварь". Думаю, она имела в виду меня.
По глупости тюремных врачей я остался жить, с единственной целью, мстить всем, кто встречался мне на пути. Прекрасный мотив сделать головокружительную карьеру.
Я одинаково хорошо овладел скользкой компьютерной мышью и гладью огнестрельного оружия. Кражи, хакерство, торговля наркотиками и людьми - ступени моих институтов, не вселяли веры в будущее, но приносили крупный доход. Не утруждая себя долгим общением с призраками Эйнштейна и Эвклида в скучных покоях лекционных залов, я особенно преуспел по нескольким дисциплинам: математически точной прицельной стрельбе, боевому искусству убеждения и дару предвидения. А необычное чувство юмора и паралитическая манера изъясняться, жестикулируя стволом пистолета, на голову выделяла меня из толпы конкурентов, становясь залогом очень выгодных сделок.
Так в драке за жизнь против жизни, наступил 3030 год, когда моя безнаказанность вдруг достигла размеров необъяснимого могущества. Я стал Мегатираном, узурпатором власти планеты, верховным кесарем "черной пехоты". Флагам моего "Легион - трастик" присягнули сотни тысяч хорошо организованных, решительных и циничных варваров - пехотинцев среднего пола и криминальной ориентации от манерной Якудзы до пресловутой Мафии Русских. Весь мир был поделен нами на сектора, бригады, фронты и зоны влияния. Боевые действия, как призрак проник в цивилизацию, преодолев границы и религии, языки и правительства. У развязанной нами третей мировой войны не было больше границ, и окопы создавались прямо в умах и сердцах безумствующих воинов. Общество содрогнулось и в ужасе онемело.
3.
Летописцами подвигов легиона, доставляющие нам периодические беспокойства, стали отряды континентальной и планетарной полиции - служба СИЭН. Они считали нас чем-то вроде паразитов, случайно мутировавших на кухне пресытившейся цивилизации.
Но всякие разногласия скоро решались нами в ежедневных перестрелках с рабами Фемиды. Так, что истребление полицейских даже стало неким видом легионерного спорта. Наивные энтузиасты, ослепленные буквой закона, безнадежно сдавали нам пядь за пядью, не осознавая истинной трагедии своего положения.
Ведь каждое сражение мы выигрывали дважды, сражаясь хрустом денежных знаков в холодных сумрачных кабинетах высоких чиновников, мгновенно повергая в летаргическое оцепенение их тактико - стратегические способности и позже, как в тире, разряжая обоймы в цели каждой новой великой измены.
И только мой последний противник - Верховный шериф планеты, вероломный японец по кличке "Желтый Кузен", не оставлял мне никакого выбора в выборе средств. В тот день, когда все президенты и генералы мира молчаливо склонили свои лысые головы, он продолжал перечить моим желаниям и обзываться в эфире. Настал час и я возненавидел его, за все то, за что его невзлюбили политики, воры, уличные девки и прочие люди, не поверившие словам Моисея - за бессмысленную оголтелую честность, слюнявое благородство и маразматическую неподкупность. Еще - беспощадность, по отношению к пленным. Бесцеремонно, как хирург, он потрошил содержание их черепных коробок, поил их смертоносным ядом софистики, безжалостно руша, заложенную годами гармонию личности.
Я знал тех несчастных, кто возвращался из его казематов. Человекообразные люди - тени, побывавшие в руках Кузена рейнджеры, отборные боевики моих лучших бригад, становились гнуснейшими ублюдками. Кротко пялились на мои оплеухи, стыдливо опускали глаза и что - то блеяли о вещах из чуждого им лексикона о братстве, любви и прощении. Эти особи больше не могли жить в нашем мире. Зомби, они походили на жуков с оторванными лапками. Кому нужен урод, не умеющий выстрелить в ближнего, не способный ударить слабого. На этих подранков больно было смотреть. Только пуля в голову избавляла их от мучительной метаморфозы.
Но, не смотря ни на что, Кузен продолжал свои теологические опыты, обрекая на гибель столько невинных жертв нашего противостояния.
4.
Понедельник. Полночь. Ненастье.
Время самоубийц - подумалось мне.
Я стою на стартовой площадке небоскреба компании "Аэроспейс косморейвер". Ветер крепчает и старается сорвать меня с крыши, ни считаясь, ни с моим мнением, ни с моим весом в обществе. Наверное, я пьян, потому что осознаю плоскость, как понятие абстрактное, нонсенс и обман чувств. Ствол лучевой пушки еще искриться и на бетоне лежат несколько невезучих бойцов. Обугленные, уже неопределенного возраста и убеждений, навсегда отставшие от действительности.
Когда-то мой оракул назвал меня "Вектором энтропии", мудрено, но, по сути, понятно. Тем чувственней, когда я оставался один среди груды убитых тел и мое сердце сжималось от бессильной ярости и необъяснимой тоски. Жестокий недуг терзал мою душу, и мне казалось, что бесы и ангелы оставили меня в пустынной бездне времени. Чудовищное одиночество..., когда я снова не чувствовал ни радости ни печали и в тысячный раз не мог дать себе ответ на вопрос - чего я хочу... Мне, как воинам ветреных мельниц, приходилось вести бой с жестоким и непобедимым противником - с самим собой. Что в сравнении с этой битвой мелкие мировые конфликты и вселенские катаклизмы.
Вдруг один из лежащих приподнялся на локти и пополз ко мне, умоляя - Не убивайте меня, великий Плети!
Униженный, беспомощный, напуганный человек. Голова его обезображена старым шрамом.
- Наверно тебе долго везло, законник? - спрашиваю я.
Но тот полон страха и мольбы, твердит все одно - Не убивайте меня, пощадите солдата!
- Ты то ведь знаешь, как беспощаден Кузен!
Я разредил в него весь магазин своего оружия. И снова впал в ярость. Что - то не так и не то, опять я не вижу своей сладострастной цели, путь к которой почти закончен.
Сумерк сгустился. Бой уже продвинулся на первые этажи. Пехота браво постреливает, освещая вечернюю мглу заревом атаки. Еще один натиск и компания "Аэроспейс косморейвер" станет еще одним "дочерним проектом" "Легион трастик". Что может быть проще.
5.
Ветер усилился. От темных небес пахнуло холодом. Свет блеклой луны померк в грозовой пелене туч. Возможно, наркотики помрачили мой разум и из мрака выступил кто - то. Скорее это был человек, в темном плаще, шляпе, очках, высок, может силен.
- Ты закончил свое милосердие? - спросил меня он.
Громкий ревущий голос бессовестно не вязался с его спокойным улыбчивым выражением лица.
Я еле сдержал слепо вьющиеся в поисках оружия руки. Остатки сознания подсказывали мне, что этот случай не из жанра вестерна и мой лучевой пистолет абсолютно пуст. Тогда, как мог, воинственно и дерзко я попытался его оскорбить. Подобрав несколько тяжелых слов я небрежно бросил их в противника:
- Пес, фуфло! - И добавив несколько символов альтернативной лингвистики, так, что остался собой доволен.
- Кончай базар - нагрубила мне галлюцинация - мое погоняло Силтург и у меня есть к тебе предложение - с леденящим спокойствием ответил он.
- Лучшей погоды не припомню со времен потопа - вдруг сменил он тему беседы - Предлагаю сделку - тут же добавил незнакомец под следующий аккомпанемент грома.
Нельзя сказать, что я любопытен, но от удивления мой рот приоткрылся сам.
- Ты! Чучело, дрянь! Что можешь предложить мне - жрецу храма силы, кесарю кесарей, наставнику Карлеоне? Деньги, славу, власть? Слабоумный!
Я негодовал. Силтург оставался невозмутим. И уж как - то совсем странно тихо и спокойно сказал:
- Вечную жизнь - и помолчав, вдруг добавил - если захочешь, и все остальное.
- Не слышал ничего бессмысленней этих слов. Вечная только сама вечность. Чем ты собрался торговать, проходимец?
С трудом, успокоившись, я взял себя в руки.
- Почему я должен тебе верить?
- Твои глаза безжизненны, говорю тебе как клиницист со стажем - парировал он.
- Дешевая психотехника. А взамен, конечно же, душу?
Он продолжал ухмыляться.
Твоя душа никогда не принадлежала тебе, Тил. Это я то же вижу в твоих глазах.
- Тогда зачем ты приперся ночью в дождь, залез на эту крышу, треплешь какую-то чушь, кто ты такой, что тебе нужно?
- 12 канал всемирной сети.
- Только и всего - рассмеялся я - ты думаешь, я - Иуда?
- Иуда - это твое ремесло, Тил, если ты понял.
12 канал всемирной нейроэлектронной сети - это ресурс управления биосферой планеты. В шахтах томятся тысячи мегатонн ядерных афалин. Масса планеты, ее стабильность на околозвездной орбите, намного меньше той дьявольской силы, что сорвет Землю с места, расплавит ее материки, высушит океаны и испарит атмосферу.
Угадав мои мысли, Силтург пояснил:
- В награду ты получишь бессмертную ангельскую плоть и чин звездного легионера и даже больше..., если захочешь.
Если бы я привык к долгим раздумьям, мне б не везло так часто. Я не стал уточнять о большем и остальном.
Этот маклер показался мне очень проницательным малым. Он верно нашел человека, остро нуждающемся в его товаре. В тот миг я отчетливо понял, чего хочу более всего на свете - что бы мои мучения длились вечно...
- Гарантии! - потребовал я.
- Сегодня... - недоговорил он и исчез.
6.
Видение померкло. Я очнулся в салоне своего стратолета, в чутких руках телохранителей.
Следующий эпизод произошел в тот же день.
На совещании, что по обыкновению проходило в моей резиденции - бункере города N, три десятка тупых злобных чудовищ - моих генералов, силились понять бредовый план захвата последних территорий полиции на севере континента.
Со скрипом отворилась трехтонная бетонная дверь и в немысленной тишине раздались шлепающие шаги - вошел грязный пес мастиф Гектор.
Мне приходилось видеть людей в ужасе, страхе, недоумении, но в этот раз было куда интересней. Столько свирепых физиономий одномоментно утратили свою форму и покрылись испариной холодного пота. Признаюсь, что, и свое лицо я не смог удержать от гримасы. Все от того, что Гектора, моего верного преданного пса и спутника, месяц назад во время атаки на Нью-Йорк застрелил полицейский снайпер.
На вошедшем мастифе в голове зияла свежая рана. От него несло псиной и сыростью могильной почвы. Небольшое входное пулевое отверстие на лбу и развороченная дыра на затылке пропускала сквозь себя свет и вводила в странные размышления.
Гектор ничуть не изменился. Пуля, размоловшая его мозги в кисель, никак не отразилась на его вредном характере и скупом интеллекте. Нисколько не стесняясь своего убитого облика, он томно поглядывал на окружающих самым своим безнадежным из взглядов, стой лишь разницей, что теперь он пугал и меня.
Залог принимается - подумалось мне.
7.
Интересно это явление объяснил мой оракул.
- Причем здесь ЛСД - сказал он - просто наступило время "сожженных пространств", это естественно каждые триста миллионов лет - он произнес это так, будто не раз уже это видел. - Земля попадает в своем движении по галактике в точку пространства, где некогда взорвалась сверхновая звезда - место это выжжено с точки зрения нормальной метафизики - вселенская аномалия, где чудеса просто обязательны и не являются чем-то необычным.
8.
Вслед за мастифом в бункер вбежал пехотинец, захлебываясь от волнения:
- Сэр, нас запросили посадку стратолеты правительства, с ними шериф, Кузен, сэр, его мать!
В третий раз за день открылся в удивлении мой рот. Так часто я не удивлялся со времен первых самостоятельных шагов по планете. Какая удача! Расставьте декорации последнего акта спектакля! Начинается битва! Схватка могущества с немощью, лукавства с босячеством. Парламентеры - какое киношество!
-Эй, вислоухие, взять цель!
-Сэр, три стратолета. На борту белые флаги перемирия - доложил наблюдающий снайпер.
- Молчи, дальтоник, - взревел я - никто не обязан знать, о чем говорят эти белые тряпки, может быть сегодня это - их саван. Стрелков на крышу - скомандовал я.
Машины приземлились в северном секторе площадки. Люки открылись, вышли пятеро безоружных людей во главе с грузным японцем в форме шерифа планеты.
Я ждал тебя десять лет, мой старенький Ахиллес. Мои челюсти истосковались по твоей плоти.
- Не стану скрывать, Тили, я не рад нашей встрече - начал Кузен - мой долг арестовать тебя, а не просить мира. Мне нелегко, но положение...
-Хочешь, я застрелю тебя, толстяк - захохотал я в ответ. - Или вот, мой мертвый пес - Гектор, может причинить тебе любое неудобство, скажем, оторвать что-нибудь и когда ты станешь немощным калекой, я буду содержать твою старость.
- Нет, Тили, мы должны договориться, ради человечества.
Он был кроток и терпелив, этот слуга народа.
- Ты глуп, и не дальновиден. Где ты был, когда я договорился со всем миром?
- Прошу тебя...
- Не верь, не бойся, не проси! Разве ты забыл мое "евангелие"? - Я торжествовал -Ты испугался меня, Кузен. Поздно. Завтра я разгоню парламент планеты.
Кузен держался, как подобает побежденному воину.
- Нельзя допустить катастрофы.
- Опять опоздал, катастрофа случилась, когда я родился. Что происходит сейчас это - спасательные работы. Но ты ведь - честный человек. Я жду от тебя настоящего харакири.
Последние слова попали в цель. Кузен сжался в невероятном прыжке к моему горлу. Сотни выстрелов сопровождали его полет, и обугленное тело старика рухнуло к моим сапогам.
-Всех! - приказал я солдатам.
Это было мой Аустерлиц, и с ним же, мое Ватерлоо.
9.
Мне вспомнился разговор с тогдашним мудрецом, правителем свободолюбивых Иксанцев. Я держал его в каземате, по прихоти, предвкушая наполненную особым смыслом, большую откровенную беседу с глазу на глаз. Но диалог с новым Софоклом вышел скучным и бестолковым, можно сказать не получился совсем.
- Я рушу традиции, потому что это - цепи, они мешают двигаться.
- Ты говоришь о движении в пропасть - оборвал он меня.
- Это вопрос навигации, а не политики. Мы воинственны, честны, решительны. И мы еще голодны. А ваше место уже в учебниках.
- Что будет, когда вы насытитесь?
- Это решит следующее поколение. Сейчас у меня есть правило исключения, оно выше обычной логики. Это не игра в воображаемую справедливость.
- Да вы, в некотором роде, разумны. Допускаешь ли ты, что ошибаешься, в одиночку решая судьбу всего мира?
- Мне нравиться заблуждаться, это самое человеческое, что есть во мне.
Уходя, я убил собеседника. Что нового он мог бы сказать тирану. До него тысячи лет и умов не придумали ничего против, с чего же я взял, что появились какие-то противоречия. Я прав и доказательство тому - моя правота.
10.
Мне везло, что все происходило стремительно быстро, так, что легион подобно дракону не успел укусить свой собственный хвост.
В тот памятный день на сцене голографа собрался весь высший сброд планеты - хранители, правители, старейшины, умники и авторитеты. Сам верховный держался скованно и неискренне. Тоном Наполеона, наступившего в собственное дерьмо, он унизительно торговался о цене мира. "Нам нужен компромисс, г.., хм.., да..."
Что за галиматья. На мгновение я даже засомневался, зачем сюсюкаюсь с этим обществом престарелых плешивцев. Но вопросительный, как бы случайный взгляд Гектора уберег меня от экспромтов.
- Господа, ваш гипердипломатический ход совершенно обезоружил мою алчность и кровожадность. Я беспрекословно принимаю вашу капитуляцию и расписываюсь в собственном бессилии и заблуждениях, не в силах противостоять больше вашему гражданскому мужеству. Не надо аплодисментов и ликований! Вам достаточно просто стать на корячки и издать победное: "Бее-э!".
Я продолжил, когда гомон возмущений утих.
- В знак нашего согласия и любви, я согласен принять одну безделицу - контроль управления интер сети - двенадцатый канал биосферы.
Кто видел их лица в этот момент, решил бы, что их поразила искажающая болезнь. Зрелище потрясающее эстетически воспитанного наблюдателя.
Долгая тишина погружалась в залпы неистового негодования, волны возмущения перекатывались по залам и пространствам, брызжа слюной, размахивая руками, сливаясь, кружились в течении и разбивались о случайные рифы молчания.
- Хватит, господа! Что за варварский способ мириться. Хочу напомнить кто здесь диктатор.
Были самоубийства, отречения, тысячи повстанцев и партизан, демонстрации, марши, другая возня, может быть отчаянные киллеры - патриоты искали меня в перекрестьях своих прицелов, и много - много пены словесности. Но к исходу моего ультиматума, в двенадцать регистров, двенадцатого канала были введены двенадцать матриц энцефалополя верховного главнокомандующего и властителя планеты Земля, Тилиса Плети. Легион прекратил боевые действия в знак перемирия.
11.
Пароль: "Катастрофа" - объявил мне тщедушный очкарик из службы центральной компьютерной.
- Канал управления биосферой открыт - мажорно возгласила сладкоголосая киберледи.
Что за наваждение водило моей рукой по пульту центрального.... За спиной, тяжело отвалив язык, шумно дышал потусторонний Гектор.
"Только бы не ракеты!" - тревожно молился мой разум. Я видел, что ни одна из ядерных фурий не покинула своих шахт, не было выстрелов, взрывов, бомбежек. Все осталось как прежде.
- Отбой! - с облегчением скомандовал я машине.
Когда все закончилось, Гектор не хорошо зарычал и шагнул мне за плечо. Он жадно сомкнул свою челюсть на моей шее. Боль длилась мгновение, кровь залила тело, застила глаза, и я рухнул в колодец времени.
12.
С Днем рождения, Тилис! Ты прибыл к новому месту службы! - Силтург протянул мне свою сильную руку и громко засмеялся.
Мы встретились с ним в бездне пространства. Звезды холодно мерцали вокруг. Я чувствовал прекрасное гармоничное тело, могучее, человекоподобное, невыразимое словами. Мы стояли в пустоте и беседовали как равные.
- Хорошее соло. Тебя назовут: "Заклатель мира". Этим можно гордиться, но не долго. В нашем мире подвиги забываются быстро. Подвиг - это работа легионера. Кстати, у нас говорят: "важен не факт, а его сочетание". Я трижды удостоен титула Сияния и трижды лишен его за такие же пустяки, что и получал награды. Тщеславие - сор небесный, важен сам процесс. Я не очень нудный?
- Говори дальше - наша встреча значит, что я выполнил свое обещание - скорее сказал, чем спросил я.
- Конечно! У нас нет кредитной системы. Выполнил - представился и т.д., но в смысле ты ведь понял меня?
- Но ведь я отменил старт ракет?
- Какой старт, Тили? Легион достигает целей всегда и везде. Загребать жар чужими руками - такая работа.
- Я ведь все отменил!?
- Но это ты зря, не будем об этом. Ты получил Вечную жизнь, стал ангелом Небесного воинства и все по заслугам.
- Ты хочешь сказать - Земли больше нет?
- Почти так...
- Но я ведь отменил пуск ракет, так?
- Да, если тебе это важно.
- Тогда, что произошло с миром?
Силтург перестал улыбаться, посмотрел на меня, как на трудного ребенка, не понимающего ничего. Взмахнул и нарисовал перед о мной экран.
- Смотри!
Беззвучно дрогнула стрелка, это на миг исказилась команда. На миг задержался процесс координации в биосфере, на доли упало напряжение в мировой сети, неуловимо сместились балансы и равновесия, открывая ловушки гравитонов, нежестко возросли параметры, неосязаемо исказились поля. И вот уже ветерок сбоев, ошибок несется по всемирной компьютерной магистрали, усиливаясь шквалом энергетического торнадо, сметает гарантии в договоре человечества и природы. Гармония кривится в саркастической улыбке и вдруг становиться хаосом.
Мегатонны воды и льда, мегаватты лавы и плазмы вырываются из своих констант и ловушек. Открыты все шлюзы и файлы сгорают в чудовищной перегрузке. Рушатся переходы в пространстве, химический смог пропитывает атмосферу, ранит планету.
- Человечество давно и безнадежно было больно, говорю это тебе, как старый доктор в этих делах. В этом нет твоей вины, как и заслуги. Это - самоубийство. Так собственно и решили в Галактическом совете, и поверь, всем стало легче, прости за цинизм, даже людям в чем-то тоже. Кстати, планета возродиться, она слишком прекрасна. Только в четвертый раз все будет иначе.
***
Кто сказал, что река времени впадает в океан Вечности? Нет, вечность боится времени, как слоны пугаются мыши. Время необъяснимо, то оно есть, то его нет. Одним оно - вектор, показывающий путь и направление, другим бесполезная вещь. Я видел мир, где его нет вовсе и этого никто не замечает, а есть миры, где его даже едят, хотя и по религиозным соображениям. Мое время кончилось, я чувствовал это по всему. В легионе Вечности я не находил себе места. Злобность, тщеславие, заносчивость, подлость, жестокость - наиболее развитые черты моей личности в купе с богатым набором патологии психики оставались никем не понятые и незамеченные. Что им ангелам небесным, пусть и самым темным, есть дела до чувств, странной человеческой души. У них все стерильно и благочестиво. Даже грехи и пороки творятся ими во имя любви. И подарив мне свой ангельский вид, они в чем-то не угадали.
Нет, я не пробовал бунтовать, опасаясь единственного практикуемого у них наказания, быть заключенным на тысячи лет в контур уродливого идола для поклонения какой-нибудь языческой концессии племени Жевунга планеты Ухнума Буянг.
Пережив свое воплощение, я вновь почувствовал себя уязвленным. Побывав разрушителем мира, для полноты ощущений мне требовалось теперь нечто большее.
- Любезный! - обратился я однажды к своему сослуживцу, Силтургу. - Вечна ли вечная материя нашей плоти в высшем ее понимании?
- Недостаток твоей образованности можно легко поправить, Тили, когда бы ты только сам того пожелал - обладать всеобъемлющим знанием. Ты же помнишь, я обещал тебе все остальное?
И я пожелал.
- Мы находимся на вторичном пространстве на орбите звезды с метановым поясом, анигиляционный резонанс возможен при слиянии 3,14 холодных с 0,13 теплым. Не достаточно ли будет красного с черным, чтобы инициировать новый несанкционированный взрыв во всех причинных мирах? И сам же ответил себе - это чуть меньше того, чтобы было предостаточно, но более, чем нужно, чтоб хватило с избытком. Это вернет время вспять. Впрочем, важен не факт, а его сочетание.
Силтург оставался задумчив, то ли замер в каком-то из своих измерений, когда я сложил чернее с красным.
***
P.S.
Одно только меня беспокоит и остается не ясным - непостижимый парадокс. Если все ныне вернулось обратно к моменту, когда ничего этого еще не случилось - куда же делось все то, что произошло: миллионы смертей, боли, крови, страданий, несчастий и ужасов. Куда теперь денутся эти не случившиеся вещи? Ведь в вашем мире ничего этого уже не было.
Что - то забыл. Ах, да, письмо! Почтовая бутылка: "Земля, до востребования".