- Наше рыцарство - сублимированный комплекс неполноценности - сказал долговязый, - и если не вникать в суть вещей, а суть их изящна и гармонична, то мы виртуально соотносимся как легендарный идальго Дон Кихот и преданный Санчо Пансо, но материально... - он искоса посмотрел на толстяка - нам лучше бы и не встречаться, любезный Марвик.
- Все у тебя, сэр рыцарь, если бы - да кабы, лучше, хуже - одни сравнения и сопоставления - проворчал собеседник.
- Да, - возразил первый, - здравый смысл, за торжество которого я выступил в поход, требует ежесекундно уподоблять себя кому или чему-либо. Все это дает новое представление о себе и о мироздании в целом. Посему достань лучевую алебарду и гравитационные доспехи из своего мультимолекулярного синтезатора. Нам предстоит нелегкий бой за независимость в системе отставленных координат!
- То бишь, где-то не здесь и не сейчас - с надеждой констатировал Марвик.
- Может даже не нам - подбодрил его тощий рыцарь, - и мне жаль тебя, плоско мыслящий друг.
- А вот это не надо! - Обиделся толстый.
*
- Подвиг совершить не трудно. Часто для этого не требуется никаких усилий, только искренняя внутренняя потребность совершить его. Обстоятельства сами находят свою жертву. В этом заключается мой закон: "вектора энтропии". Я открыл его недавно и мне требуются неопровержимые доказательства его истинности.
- Я и говорю: нарвемся скоро... - сухо заметил Марвик, - сочиняете сначала законы, а потом пытаетесь втиснуть их в мироздание.
- Но что это, Марвик? - Воскликнул рыцарь.
-Одно из трех - принялся разглагольствовать толстый: либо виртуальное чудовище, некорректно спроецированное в квазиматериальную матрицу, либо старая деревянная мельница в аналоговом восприятии зрительного анализатора.
- Но, а третье?
- Кто его знает.
- Правильно! В-третьих, всегда остается принцип неопределенности - фундаментальная величина любой теории. - Сказал он, будто был Эврико Колумбо Мыслимо.
- Да, но что нам с этим делать? - Спросил он тут же.
- Одно из трех - предположил Марвик.
- Ладно, любезный, не надо терзать сомнениями мою потенциальную решительность, все равно, в-третьих, нам ничего не дает.
- А я хотел сказать: убираться по добру, по здорову - возразил Марвик обиженно.
- Ого, да оно движется! Чем противоречит сама себе.
-Движется и очень недружелюбно машет своими крыльями - поддержал его толстяк.
- Взгляд недобрый и голос противный - предположил рыцарь, все более хмурясь.
- Как будто зовет нас. Дразниться, наверное.
- Так что же мы решим, друг мой?
- Назовем его: "Яркий пристальный звук" или "Неразборчивый гулкий свет", или "Пресловутое третье".
- Я не об этом. С теорией все ясно. Нам нужен стратегический и тактический план предстоящего боя.
- Извольте: я создаю крепкий и надежный тыл, со всем необходимым обеспечением - предложил толстый, - ставлю шезлонги, рою земляные валы и готовлю обед, а вы - сир, пока я работаю, побеждаете все противоречия, шутя, громите противника, и с победой и с трофеями возвращаетесь в лагерь.
Долговязый недоуменно посмотрел на собеседника - где ты учился военным искусствам?
- В книгах Дюма и Гюго, там все так доходчиво.
-Хорошо, что не ты командовал войсками при Ватерлоо и Аустерлицем. Тебе не победить даже рассерженной кошки. Ты не знаешь великих законов ведения боя. А Македонский, Цезарь, Суворов - остались не понятые тобой. Первое - неожиданность, второе - решительность, третье - он чуть замешкался - сам знаешь.
- Непредсказуемость?
- Верно. Все же способности у тебя есть. А готовить обед будем после, если у нас не пропадет аппетит.
*
- Запускаем ботов!
- Нет.
- Упустим момент!
- Нет.
- Они что-то почувствовали!
- Нет.
- Не понимаю!
- Один из них - воин, он испытывает злость и нетерпение, но второй в замешательстве: он сопротивляется насилию, его что-то смущает. Остановите действие. Я выхожу к ним на территорию. Я должен разобраться, что происходит.
- Это безумие! - Попытался некто остановить говорившего, но тот уже шагнул за экран.
*
- Третий день мы сидим у подножия скалы, нам мерещится всякая ерунда и сегодня вдруг обнаруживается, что поединка не будет! Декорации сняты! Они посчитали нас недостойными соперниками? Я провел уже шесть поединков, значит дело в тебе, Марвик. Куда всё подевалось? - Сетовал без конца рыцарь.
-Действительно, померещилось может?
-Нет, не померещилось, - категорично возразил рыцарь, - иллюзии никогда не рождаются в природе, это продукт внутренний, психический. Все обманы восприятия берутся из головы. Какой же ты охотник, если не можешь различить явного от мнимого?
-Да я не охотник вовсе - возразил толстый.
-Продолжай...
-Я в программу по знакомству нанялся, обещали - вторые роли, никакой ответственности, хорошее вознаграждение.
-Якосимо?
-Ну, может быть, японец - точно.
-Дела! Значит противника теперь - двое. И в первую очередь - это ты!
-Чем же я вам угрожаю, мистер непобедимый?
-Ты - моя пятая колона. Чего ждать от них я, по крайней мере, себе представляю, а чем удивишь ты - нет. В бою выигрывает не сила удара, а крепость идеи.
-Ты и без меня хороший воин - недоуменно сказал толстый.
-Любой землянин - хороший воин, созданный убивать. - Раздраженно сформулировал длинный. - Цивилизация землян - хорошие воины. История планеты - история хороших войн. К чему бы это? Неужели причины больше не поражают следствия? Неужели тяжело сделать вывод? Все так очевидно. Наши гуманисты - все как один - хорошие воины; они - варвары, философы войны, ее стратеги. Они изобретают мотивы и цели, для того, чтобы полководцы их воплощали. Если сомневаешься - раскрой глаза. Вспомни: был ли за многотысячелетнюю эпоху человечества хоть один день, когда никто не был убит? А есть ли на нашей планете хотя бы один человек, кто никогда, никого и ничего не убил? Хотя бы даже веру, надежду или любовь в своем сердце?
-Только не я. Я - аномалия, у меня геном обедненный, нет гена агрессии. Я даже школу не закончил, потому что совсем не умел драться.
-Ты уже готов спросить: отчего на земле живут миротворцы? Отвечаю: все просто - вид воинственных варваров должен сохраниться. Миролюбие - это рефлекс самосохранения вида и ничего больше. Если мы случайно выживем, я расскажу тебе больше. Правда, сейчас все изменилось. До сих пор мы воевали только друг с другом, а теперь у нас есть общий враг. Возможно, это нас объединит. С тех пор как на планете появились эти чудики, мы все из кожи вон лезем. Мы отдали много достойных жизней и тешим себя мыслью, что сражаемся с ними, но как знать... Я выстоял уже шесть боев, и ничего кроме ощущения роли в спектакле, не почувствовал.
Напарники огляделись.
-Ничего не вижу. Куда делись все декорации?
-Молчи! - Приказал долговязый. - Пользуйся внутренним зрением, чтобы слушать пространство.
-Этого я точно не умею - возмутился Марвик.
В этот миг вспыхнул яркий свет, восходящего светила. Кроны высоких деревьев выступили из мрака. На линии горизонта возникли очертания древнего величественного замка.
-Спарта? - шепотом спросил длинный, и покачал на голове увесистым блестящим шлемом, с пестрой матерчатой лентой на козырьке.
-Час от часу не легче - вздохнул толстяк, но с безнадежной покорностью обнажил из ножен загнутый меч и протянул его партнеру.
-Это твой! - возразил тот - у спартанцев не было оруженосцев. - И перехватил в руке невесть откуда взявшееся копьё.
Предстоял бой в стиле древней истории планеты: рукопашное сражение тяжелым металлическим оружием. На горизонте заклубились пыльные буруны несущихся колесниц. Заблестели медные шлемы и ощерились частоколы копий призрачного войска.
- Нападут, как всегда: небольшой группой - шумно и бестолково. Остальное - это пейзаж, атмосфера великого сражения, - сказал Марвик, внезапно переменившись в лице, тоном серьезным и уверенным в своей правоте. Он напряженно всматривался в горизонт, стараясь что-то понять или увидеть и вдруг сгруппировавшись, уже на ходу, прокричал в сторону длинного напарника:
- Вот он, белый старик, справа у колонны! Все остальное - блеф, не настоящее. Задержи их, друг! Прикрой меня! Только прикрой! - Кричал Марвик, рванув наперерез надвигающимся конным воинам, в сторону замеченного им противника.
Долговязый растерялся на мгновение от неожиданной перемены роли своего спутника, но, вскрикнув победный клич, бесстрашно бросился навстречу несущейся колеснице:
- Держись, друг! Мы победим!
*
Долговязый лежал на песке, широко раскинув руки. На его теле кровоточили рваные раны. Марвик устало опустился около него, облокотился на меч и прикрыл глаза.
-Ты держал его за горло, почему не убил? - С трудом, выговаривая слова, и с укоризной спросил смертельно раненный воин толстяка, - я дал тебе такой шанс.
-По-твоему для этого существует разведка планеты? - Усмехнулся Марвик. - Я не убийца. Ты нужен был мне, чтобы добраться до них. Старик был настоящий - не фантом, не голография, не синтез материи - он был из плоти! Стоило мне приставить к его горлу нож, он затрепетал как ребенок!
-Ты узнал, почему они дерутся с нами?
- Да. Содружество галактики - безвольные пацифисты и трусы. Недавно они столкнулись с силой, которая безжалостно уничтожает все живое во вселенной. Они перепуганы насмерть, но крохи мужества велят им принять бой, что бы остановить разрушителей. Знаешь, почему они не могут этого сделать? - С презрительной злостью ухмыльнулся толстяк: - Потому что не умеют убивать!
-Разрушители - это мы? - Похоже было, что расстроился длинный.
-Нет. Эти парни из другой галактики. Мы на них очень похожи.
-Почему тогда они воюют с нами?
-Это не война, как я и думал - это эксперимент. Они ищут противоядие от зла! И прежде, чем научатся убивать, они хотят понять - зачем мы делаем это?
Долговязый понимающе кивнул и в последний раз вздрогнул.
- Бедная наша галактика, она в руках идиотов! - Воскликнул толстый и с горечью отшвырнул меч.