Отряд красноармейца Петра окружили белые в одном селе.
Долго они отбивались, но белые превосходили их числом, к тому же у них было много пушек и пулеметов, а командовал ими сам белый генерал.
Весь отряд положили белые, один красноармеец Пётр засел в доме с винтовкой и стал отстреливаться.
Три дня и три ночи отстреливался красноармеец Пётр, много белых убил. В конце концов белые закинули в окно гранату, и красноармейцу Петру оторвало ноги.
Умолкла стрельба. Долго белые не решались зайти в дом. Кинули для верности еще одну гранату, и красноармейцу Петру оторвало руки. Наконец белые осмелели, зашли в дом и вытащили красноармейца Петра на дорогу. А он живой еще - ругается, матом кричит, Ленина призывает да про огонь мировой революции твердит.
Пришли все белые посмотреть на храброго красноармейца Петра, и даже сам белый генерал пришел. Посмотрел он на раненого и приказал своим адьютантам зашить ему зерно в живот. Была такая хорошая шутка в те времена - в живот зерно зашивать. Разрезали красноармейцу Петру живот, засыпали туда зерна побольше и зашили суровыми нитками. А он все не умолкает, хрипит безбожно, матом ругается, бога порицает да Ленина призывает. Наконец повесили его у дороги, где он и умер.
Провисел красноармеец Пётр несколько дней, а потом пришли в село красные и выбили белых. Увидели коммунисты труп своего товарища обезображенный, с культяпками вместо рук и ног, да еще и с зерном в брюхе зашитым, огорчились и головами покачали. Сняли красноармейца Петра со столба и закопали в чистом поле.
Долго ли, коротко ли - вдруг проросло в красноармейце зерно, прорвали тонкие стебельки неживую плоть - и заколосилась, зазолотилась пшеница на ветру. И все поле, где Петра закопали, заколосилось крестьянам на радость. Хороший, урожайный был год.
А через некоторое время вернулись белые. Выбили красных из села, установили свой порядок. А жители встречают их хлебом-солью. Въехал белый генерал на белом коне в село, а ему уже девушки деревенские несут свежеиспеченный каравай на расшитом полотенце, в ноги кланяются, отведать просят. Сошел генерал с коня, перекрестился, поблагодарил девушек и разломал каравай - разделил между собой и своими адьютантами. И только когда он откусил свой кусок, заметил он, что девушки улыбаются так по-хитрому, с ленинским прищуром. И застрял кусок у него в горле, побледнел генерал, схватился за сердце и упал на колени. Стал он хрипеть, глаза выкатил, и вспомнился ему сразу красноармеец Пётр - стоит перед ним как живой, неземным сиянием озаренный, с руками и ногами целыми, и в руке у него винтовка. И улыбается. Лицо генерало почернело, показалась пена на его губах, заголосил он страшно, упал ничком на пыльную дорогу и умер.
И адьютанты его, которые ели этот каравай, озверели в один миг, глаза кровью налились. Набросились они на своих товарищей, стали убивать друг друга, втыкать ножи в живот, рвать зубами плоть, вырывать языки и глаза. И убили они все друг друга и умерли.
А все, кто видел это, сошли с ума и убежали в лес. А кто не сошел с ума, те дезертировали к красным, но красные расстреляли их.