Да простит меня Антон Палыч, все описанное ниже я видел своими глазами и слышал своими ушами, а значит плагиатом оно, описанное, то есть, считаться не может. Скорее, все это лишь свидетельствует о том, что народ наш классику не только читает и чтит, но и поступает так, как завещал когда-то гений.
***
Представьте -- город Полярный, эскадра подводных лодок, февраль. Экипажи уже разошлись по своим бортам, народ занят боевой и политической, и на территории затишье. Немного морозит, и парящая гавань кажется боком новорожденного ягненка.
На четвертом причале группа замерзших матросов, руководимая мелким рыжим мичманом, толкает в сторону моря иномарку. Модель ярко-красной автомашины визуально не определяется, заметно только, что вид она имеет пренахальный. Так нахальным бывает человек, упивающийся собственной неопрятностью.
Снег на причале укатан, но и машина тяжела. Кроме того, она стоит на ручном тормозе, и дело идет туго. Впрочем, до темной воды Баренцева моря остается каких-нибудь три метра и это взбадривает потных участников акции.
На спуске, ведущем от штаба к причальной линии, появляется дежурный по эскадре. Он грузен, вальяжен и умиротворен. Метров за триста до места событий офицер вдруг останавливается, внятно матерится и, подхватив полы шинели, срывается на дробный бег. Кортик нервно бренчит на боку.
-- Стоя-я-я-а-а-ать! -- кричит он, выпуская клубы пара. Со стороны все это напоминает движение аварийного парохода.
От удивления кавторанг забывает такие простые и понятные военному моряку слова, как "чудозвоны" и "долболомы", и ругается престранно.
-- Негодяи! Преступники! Изуверы! А-а-атст-а-а-ави-и-ить, -- сигналит он и понимает, что спокойному дежурству пришел конец.
Задыхаясь, он переходит на "родной" язык, слабо понимая, тем не менее -- что все-таки происходит? Находящиеся на причале замирают. Минутное замешательство прерывает рыжий предводитель злоумышленников.
-- Мичман Михаил Клокин, -- внятно представляется он и уточняет не без гордости, -- торпедно-техническая база.
-- Дежурный по эскадре капитан второго ранга Васильчиков, -- ни к селу, ни к городу представляется дежурный и вдруг спохватывается.
-- Что здесь происходит товарищ Клокин? -- сурово вопрошает он и начинает дышать ровно.
-- Тащ! -- отвечает мичман, с головой выдавая в себе вчерашнего матроса Мишку Клокина, разгильдоса и пожирателя командирских нервов. -- Через час погрузка изделий на "Варшаву", а тут вот эта фиговина стоит.
Клокин свирепо морщит веснушчатую мордочку и стукает "фиговину" по капоту.
-- Ну... -- все еще не понимает кавторанг.
--Ну! -- воодушевляется Мишка. -- Погрузка -- образцово-показательная. Мне командир сказал -- если причал готов не будет, он меня уестествит, причем лично. А оно мне надо?
Клокин поднимает голубые, наполненные неподдельной тоской глаза и дежурный понимает -- последнее, в чем нуждается сие несчастное существо, так это в личном командирском уестествлении.
--Так, -- задумчиво говорит он, -- безобразие какое-то. А чья это машина, известно?
-- Да черт его знает! -- Мишка лихо сморкается. "Снаряд" описывает идеальную параболу и шмякается о крышку багажника автомобиля. Васильчиков кривит губы.
-- Распопова, -- кивает старший матрос. -- Он раньше на бербазе служил, а теперь -- в Североморске.
-- А тут-то ему чего надо? -- встревает Клокин.
-- Так у него ж на эскадре корефаны остались. Вот на продсклад и ездит. Тушенку тырить.
Долговязый соображает, что брякнул лишнего и ретируется за спины товарищей.
--Безобразие! -- снова говорит дежурный. Но говорит уже по-другому. В голосе появляется металл и неистребимое желание покарать всех прапорщиков на свете.
-- Бардак! -- он сурово глядит на Клокина, на иномарку, на чернеющий вдали продсклад. -- Искать его пробовали?
--Да пробовали, -- Клокин сокрушенно машет рукой. -- Полчаса ломились на склад -- там никто не мурлычит. Небось ужрались и спят.
-- Черт знает что, -- Васильчиков начинает закипать. -- Как прикажете боезапас грузить, когда здесь всякая пакость находится?!
-- Ну! -- сердито поддакивает мичман.
-- Что "ну"? За борт ее! -- взвизгивает кавторанг. -- Навались! Боец, подержи шапку. Не видишь -- мне жарко!
Долговязый старший матрос принимает головной убор и с уважением смотрит на обширную офицерскую лысину, украшенную крупными каплями пота.
Повинуясь приказу, "зондеркоманда" облепляет автомобиль и тот нехотя ползет к краю причала.
-- А может и не его..., -- бормочет долговязый, глядя, как передние колеса сталкивают снег в воду.
-- Как не его? -- Васильчиков оборачивается. -- А чья?
-- Не могу знать! -- бодро рапортует стармос. -- Но у Распоповской тачки вот тут вроде такая хрень была, с вот такой вот буквой.
Пальцами обеих рук он изображает некую безобразную фигуру.
-- "Тойота" что ли? -- пытается идентифицировать Клокин.
-- Может и "Тойота", ... а может и нет...
-- Так была хрень или нет? Чья ж это машина, мать вашу?!? -- ревет дежурный по эскадре.
-- Эта что ль? -- на рев откликается проходящий мимо бородатый старлей. -- Ну вы даете, Константин Львович. Это ж вашего комбрига машина.
-- Не может быть! -- Васильчиков деревенеет. -- Александра Василича? Ты уверен, Витя?
-- Абсолютно! Сам видел, как Степков на ней по верхней территории сегодня гонял.
-- Купил что ли? -- умиляется кавторанг. -- А ну, дай шапку. Холодина -- жуть. Представляешь, а эти идиоты чуть адмиральскую машину в гавань не кувыльнули. Мешала она им! А ну, оттаскивай!
Последняя фраза относится к задубевшим на холоде матросам. Они цепляются за бампер и оттаскивают транспортное средство на безопасное расстояние.
-- Надо Степкову доложить, что с его машиной все в порядке, -- Васильчиков поправляет кортик и кричит проходящему матросу, -- эй, боец, ты не из четвертой бригады?
-- Ну! -- охотно соглашается матрос. Он держит руки в карманах и кривит губы при разговоре.
-- Не "ну", а "так точно", хмуриться дежурный по эскадре. -- Беги к нашему комбригу и доложи, что капитан второго ранга Васильчиков спас его машину от...
-- Да вы чо-о-у, -- произносит боец с особым блатным прононсом, -- эта не нашеа ка-амбрига тачила, у нашеа ка-амбрига "Волжана", типа, с наворотами. Он тока на ней на хавчик, ка-ароче, отъехал...
Васильчиков бледнеет -- у комбрига Степкова действительно имеется шикарная "Волга".
--
А чего ж тогда он на ней гонял..?
--
На ней сёни весь штаб ка-а-ароче, типа, гонял, и чё? -- матрогон смотрит на непонятливого офицера насмешливо.
-- Ну, разумеется, -- багровеет тот от злости, -- с чего бы это адмиралу орденоносцу на такой шелухе разъезжать. Клокин! Ну чего встал? Скидавай ее! Развели тут бардак! Держи шапку!
Долговязый стармос берет убор заученным движением. Мишка обреченно вздыхает и машет рукой подчиненным. Снег под колесами уже укатался, и автомобиль скользит легко и плавно. Скоро передок кивает холодным волнам, словно раздумывая -- сигануть или ну его на фиг?
-- Знакомая машинка, -- останавливается прыщавый капитан медслужбы, спешащий на дежурство в санчасть. Действующие лица оборачиваются и смотрят на него как на врага.
-- Чья? -- спрашивает Клокин. Васильчиков тяжело дышит.
-- Черт его знает, -- мудрит медик, -- но пару раз видел у штаба эскадры.
Кавторанг рыча цепляется за взмывающий в небо бампер -- авто медленно ползет назад, на причал.
-- Мороз сегодня! -- дежурный по эскадре насаживает шапку на лысину. -- Может у кого заглохла, вот и оставили, а эти ...
-- Ты знаешь, -- капитан спохватывается, -- похоже, это Витькина тачка.
-- Какого Витьки?
-- Распопова!
-- Все-таки Распопова! Безобразие!В море!
Красная бедолага в который раз готовиться к прыжку.
-- Но на вашем месте я бы этого не делал.
-- Почему? -- Васильчиков говорит тусклым голосом и мечтает о самоубийстве. Его заячья душа дрожит внутри массивного тела.
-- Потому что Витька теперь на хлебном месте и у него нынче общие дела со штабными. Вась-вась! Усекаешь? Да вот он сам бежит!
Франтовато одетый в штатское прапорщик Распопов, ругаясь, забирает свое имущество, дежурный по эскадре капитан второго ранга Васильчиков, рыдая, уходит в санчасть лечить нервы, матросы молча ретируются в казарму на обед.
На причале остается только Мишка Клокин. Пустыми глазами он смотрит на две узкие колеи, идущие от центра причала к самому его краю.
Мороз потихоньку отпускает и гавань принимает свой обычный вид.