Свет причинил резкую боль глазам. Они привыкли светиться, а не смотреть на свет. Мышечные ощущения оказались сродни ощущениям проливного ливня. Потянулась. Внимательно рассмотрела руки - длинные, тонкие, изящные как лучи, и неповторимые, как ветви, тянущиеся к солнцу. Улыбнулась. Ей удалось! Теперь она - земное существо, ей так давно этого хотелось. Она встала и огляделась вокруг - пробегающий ручеёк с чистой водой весело журчал, прокладывая себе путь, солнце подмигивало с высоты, корни деревьев сплетались в причудливые узоры, и только небо было таким далёким. Что ж, если это плата за земное существование...
Она шла по тающему снегу и мёрзлой земле, и там, где она ступала, появлялись крошечные зелёные ростки. Внезапно лес расступился, а земля под ногами стала невыносимо бездушной. "Шоссе...асфальт..." - кажется, так это называют люди. Воплем умирающего зверя взвизгнули тормоза проезжающей мимо машины. Удивлённые глаза водителя напугали её: а вдруг не удалось? Но открытая дверца машины и короткий вопрос "До города?" вызвали облегчённые кивок. И зачем люди придумали автомобили? Ей невыносимо хотелось выйти из душной трясущейся коробки с тошнотворным запахом, дребезжащей и рокочущей как водопад. "За поворотом город" - водитель потянулся рукой к её колену, смешно вытянул губы для поцелуя, но тут их глаза встретились. Зелёная вспышка...
Прохожие удивлённо оглядывались на бредущую босиком девушку в лёгком одеянии. Ей стоило труда сдерживать боль, ступая по битому стеклу и ломаному пластику. Пожалуй, это больнее, чем раздирать снежный наст и топить лёд. Никто не замечал, что рядом с ней таяли сугробы, обнажая прошлогодний мусор. Никто не жаловался на грязь - все привыкли. Усталость подкосила ноги, и она опустилась на скамью в каком-то дворе. Сидевший неподалёку мужик, пересчитывающий для чего-то пустые пивные бутылки, смерил взглядом её фигуру, подошёл, сказал "Эх - хо, хо...", снял поношенную телогрейку и, накинув ей на плечи, вернулся к своим бутылкам...
Странные ощущения. Она так ждала этого, так мечтала об этом, а теперь теряет время, сидя на глупой скамейке. Встать, немедленно. К людям. "Здравствуй" - обратилась она к проходящему мимо парню. Он не услышал её, только грохот псевдо - музыки модно звучал в его наушниках, но вдруг, столкнувшись с ней взглядом, увидел зелёную вспышку. Остановился. Сказал: "Да". Достал диск, выкинул его и, улыбаясь, направился дальше. Она не видела, как он, напевая, подошёл к киоску аудио-продукции и спросил "Вивальди есть?".
Навстречу ей двигался дядька с портфелем, одетый в костюм с галстуком, он сердито бормотал что-то себе под нос. "Простите..." - прошептала она. "Мелочи нет..." - начал было привычно дядька, но осёкся, столкнувшись с зелёной вспышкой. Постояв несколько мгновений, громко сказал вслух: "А ведь она была права! Надо купить ей цветы!". Улыбнувшись удачной мысли, он развернулся, и бодро, подпрыгивая, и размахивая портфелем, понёсся к цветочному магазину.
"Кто тебя обидел?" - хотела она спросить у девчонки, размазывающей по щекам синюю тушь. Зелёная вспышка - и слова не понадобились. Девчонка звонко засмеялась, и, зачерпнув ладошкой воду из лужи, стала быстро смывать синюю тушь, фиолетовую помаду, оранжевые румяна и свои глупые слёзы.
Ещё долго бродила она по улицам, заглядывая в глаза прохожих. Зелёные вспышки сводили людей с ума, заставляли их рисовать сердца на асфальте, напевать глупые весёлые песни, блаженно улыбаться яркому солнышку, бормотать наивные стишки (то ли прочитанные где-то, то ли только что сочинённые). Лишь к вечеру она поняла, что никому нет до неё дела, что никто не обращает на неё внимания, и что так и не нашла того, зачем сюда пришла. Шатаясь от усталости, она опустилась на скамейку в том самом дворе. Что-то не так... Почему мужик отдал ей свою телогрейку? Почему вздохнул возле неё? Может, он сказал ей что-то, а она не разобрала?
Собрав остаток сил, она пустила в небо зелёную вспышку. Небо привычно обняло её, обволакивая мягким светом. "Ты довольна теперь? Ты так этого хотела...". Молчание вместо ответа. "Разве плохо тебе было в моих объятиях? Зачем тебе нужны глупые человеки, которых сводит с ума твоё приближение?" Она упорно молчала. "Думаю, теперь ты вернёшься домой, в свой мир, и выкинешь из головы эти глупости". В ответ она покачала головой. "Неужели ты, упрямая девчонка, хочешь ещё раз там побывать?". "Да". "Но зачем? Разве ты нужна там кому-то? Разве тебя там ждут?". "Возможно". "Нет, я больше не хочу выносить твои проказы и капризы". "Верни меня туда". "Нет". "Но я должна...". "Глупая, ты не понимаешь, что обратного пути не будет!!!". "Ну и пусть!". Потемнев и разразившись громом, небо расступилось, и она снова оказалась на скамейке. Рядом считал мелочь тот самый мужик, который утром пересчитывал бутылки. И тут она поняла - не было вспышки! Он не видел её глаз! Общее сумасшествие не коснулось его. Поэтому он её видел, поэтому отдал ей телогрейку, поэтому...
Мужик повернул в её сторону голову, ничуть не удивившись, произнёс "Ааа...", убрал в карман пересчитанную мелочь, достал из-за пазухи половинку буханки чёрного хлеба, отломил кусок и протянул ей. Она молча взяла хлеб, стараясь не глядеть в его глаза. А он и не пытался встретиться с ней взглядом. Он всегда смотрел вниз. Проходящая мимо старушка обратилась к нему: "Как дела, Небо?". "Сегодня лучше, чем вчера". "Люди как будто с ума посходили, может, от хорошей погоды?". "Это просто весна...". Глядя вслед удаляющейся старушке, она откусила от хлебного ломтя и задумчиво спросила: "Небо... Это твоё имя?" "Нет, конечно, это прозвище. А настоящего имени я уже и не помню..." Зелёная вспышка накрыла куст за его спиной, и там появились новые почки. "Надо быть осторожней, глядя на него" - подумала она, не догадываясь, что он привык смотреть вниз.