Печёрин Тимофей Николаевич : другие произведения.

Паранойя

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


Тимофей Печёрин

ПАРАНОЙЯ

   Все события рассказа являются вымышленными. А потому прошу и даже умоляю не проводить параллелей и уж тем более не ставить знак равенства между автором и героем-рассказчиком.
  
   Хочу рассказать вам историю своего падения. Не с небес на землю, как мог бы кто-то не без ехидства предположить. Но с земли, на которой подавляющее большинство людей твердо стоят обеими ногами - и прямиком в бездну, из которой нет возврата. Или, скорее, в выгребную яму. В обычном содержимом которой я успел увязнуть по уши.
   Довольно благодатная тема, наверное. Для мастера слова - более чем подходящий повод сотворить даже увесистый том. А впоследствии и, чем черт не шутит, прописаться среди классиков. Да взирать одновременно строго и мудро с портрета в школьном кабинете литературы на сидящих за партами беспутных потомков.
   Что до меня, то я тома кропать ни времени не имею, ни, так сказать, технической возможности. Пишу там, где для этого замечаю хотя бы малейшую возможность. Сперва черкал куском угля на стенах камеры, затем фломастером - на неровных грубых листах оберточной бумаги. И наконец, догадался тем же фломастером писать на обратных (чистых) сторонах рекламных листовок. Уж хотя бы в этих, последних я недостатка не испытываю. Забрасывают мне их в камеру каждый день примерно по десятку за раз.
   Что до остальных письменных принадлежностей, то их по моей просьбе доставил адвокат, передав через надзирателя. Оба, что надзиратель, что адвокат смотрят на меня примерно как на навозную кучу посреди банкетного зала, но деньги способны смягчить и более суровые сердца. Хотя бы на время.
   Возможно, будь я немного щедрее, писал бы не углем и фломастером, но более удобной ручкой или хотя бы карандашом. Каковые в местах не столь отдаленных проходят как "колющие предметы", а значит, запрещены... вроде бы как. Но фишка в том, что на деле запретные предметы, что колющие, что режущие, все равно чудесным образом просачиваются в руки местного контингента. Способствуя порой даже некоторому сокращению его численности.
   Почему так происходит - нетрудно догадаться. Лично я еще на воле успел узнать, что у каждого запрета своя цена.
   Но лично мне по большому счету все равно, чем выводить буквы. Так что доплачивать за некоторое удобство, которое способна принести ручка по сравнению с тем же фломастером... нет, мне не столько жалко, сколько не вижу я в том хоть малейшего смысла. Принявшись за эту писанину, я в последнюю очередь думал об удобстве. Если думал вообще.
   И в классики, кстати говоря, тоже не мечу. А чего добиваюсь - сам не до конца понимаю.
   Может, предостеречь я хочу тем самым? Предупредить? Поделиться опытом, давая возможность кому-то другому поучиться на моих ошибках? Даже не смешно. Меня, знаете ли, тоже много чему учили и много от чего предостерегали. Но что толку - коль пребываю я далеко не в шоколаде?
   Тем более я не надеюсь облегчить собственную участь. О, на это не стоит рассчитывать даже в приступе нездорового оптимизма. Во-первых, вину свою в совершенном преступлении я не собираюсь отрицать ни единой буковкой. Во-вторых, отрицать все равно без толку. Ведь взяли-то меня на месте преступления. Тепленьким! Факт (свежий труп то бишь) - на лицо. Лежал неподалеку, и вроде даже остыть до конца не успел.
   А при таком раскладе положение мое совершенно безнадежно. Сколько бы букв я ни оставил на стенах, листах оберточной бумаги и злополучных листовках. И хотя смертная казнь у нас в стране вроде бы отменена, статья мне светит такая, что живьем место заключения не покинуть. Какие бы подлые жулики и жестокие бандюги ни населяли мир по эту сторону решетки, у многих из них наверняка есть дети. Коих эти падшие люди, хоть по-своему, но любят. И любой из их отпрысков - думают они - мог оказаться на месте моей жертвы.
   Добро, хоть после ареста и первой же драки с моим участием... точнее, моего избиения, кому-то хватило ума перевести меня из общей "хаты" с почти сотней обитателей в одиночную камеру. Повторяю, хватило именно ума, а не сострадания или иных гуманных соображений. Не вызывает сострадания человек со статьей как у меня - даже у близких. Во всяком случае, никто из родственников и друзей, не говоря уж про бывшую жену, так меня ни разу не навестил. Замараться опасаются будто.
   А спасает... до поры меня лишь то, что в недрах следственных органов кто-то из начальства смекнул: если оставить мое пребывание в СИЗО на самотек, то вместо успешного закрытия уголовного дела можно получить лишний труп. То есть дополнительное дело - дополнительную работу. Чего допускать было попросту неразумно... тем более что на одного подследственного можно и другие жертвы (другие дела, из нераскрытых!) повесить.
   В общем, я не обольщаюсь. И не забываю, что любое следствие рано или поздно должно закончиться. А с ним придет конец моей нынешней относительной безопасности. Я отбуду мотать срок... и не домотаю его до конца. Те, с кем я окажусь по соседству, наверняка об этом позаботятся.
   А могут желающие позаботиться об избавлении от меня рода людского и раньше. Например, когда нас куда-нибудь поведут... или повезут: на допрос, ну или в суд. И этот желающий окажется ко мне достаточно близко - причем с колющим или режущим предметом в руке.
   Потому я тороплюсь. Потому не обращаю внимания на неудобства. Стремлюсь довести свою историю до конца, прежде чем настанет конец всей моей жизни. Почему? Потому что просто... привык доводить до завершения все, за что берусь. А зачем? На этот вопрос, как я уже говорил, нет четкого ответа.
   Наверное, это просто моя прихоть такая, последняя. Вроде последней сигареты или последней трапезы перед казнью. Нет, скорее беседы со священником. Попытка облегчить если не судьбу, то хотя бы душу.
   А потому не откажите мне в утолении моего последнего желания: рассказать историю своего падения. Много времени я не займу - поскольку спешу сам.
  

* * *

  
   Вначале, как водится, было слово. В данном случае это звонкое как упавшая на пол посуда или сброшенные кандалы словечко "задолбали". Как нельзя точно передающее суть жизни в цивилизованном обществе.
   А суть такова.
   Что зверь, что недалеко ушедший от зверя дикарь может позволить себе удовлетворять сиюминутные потребности на ходу, чуть ли не сразу после их возникновения. Захотел - справил нужду прямо, где стоял, ни от кого не таясь. Захотел - оприходовал первую же подвернувшуюся самку. А другого зверя или дикаря так же, просто захотев, убил любым доступным способом. Ну, или хотя бы сбежал, если очередной супостат показался сильнее.
   Человек же более-менее цивилизованный, живущий не в племени, не в стаде, но в обществе, ничего подобного позволить себе не может. Свои желания, симпатии и антипатии он вынужден усмирять, держать под контролем, считаясь с потребностями других людей. Проще говоря - терпеть. Терпеть то, что вызывает у него дискомфорт.
   Но любому терпению рано или поздно приходит конец. Тогда-то и выходит на сцену заветное словечко на букву "З".
   Насчет себя скажу: я не просто жил в обществе - я был связан... нет, спаян с ним прочнее связки вагонов в железнодорожном составе. А именно это считается если не синонимом понятия "успех", то, по крайней мере, обязательной его предпосылкой. И покуда локомотив под названием "экономика" держал путь в гору, шли в гору, в том числе мои дела.
   Я, конечно, не попал в список "Форбс", как не был и звездой шоу-бизнеса или влиятельной политической фигурой. Но готов поспорить на что угодно: жилось мне все равно лучше, чем подавляющему большинству. Я говорю о тех, кто обитает в хрущевках и иных уродливых строениях с зассанными подъездами и крохотными квартирками. Тех, кто ни разу в жизни не отдыхал на заграничных курортах. И тех, наконец, кто ездит на работу не на "крузаке", а на автобусе или, в лучшем случае, на какой-нибудь легковушке-малолитражке. Если она, конечно, имеется - работа.
   Но, как говорил один деятель прошлого, жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. И даже я при всем своем относительном благополучии не был освобожден от необходимости терпеть... много чего. А значит, появление у меня в голове, душе и на устах слова "задолбали" было лишь вопросом времени.
   Более того! Про себя я даже пытался классифицировать вещи и явления, которые приходится терпеть, в зависимости от мотивов, к терпению побуждающих.
   Так, что-то мы терпим чисто машинально - привыкнув считать до того незначительным пустяком, что принимать это близко к сердцу столь же оправданно, как палить по воробьям из тяжелых орудий. Сюда, например, можно отнести девочек (и реже мальчиков), раздающих рекламные листовки на улицах. Раздатчиков этих малолетних я встречал чуть ли не каждый день. То в обеденный перерыв, на пути от офиса до ближайшей кафешки, то на парковке перед торговым центром, где я обычно закупаюсь.
   Так вот, так же обычно, по привычке и едва ли не рефлекторно, я брал протянутые этими девочками и мальчиками листовки. Даром, что умом понимал: рекламируемые в них товары или услуги мне за редким исключением даром не сдались. И отправлял большинство этих бумажек в ближайшую же урну. Отправлял... но все равно продолжал принимать макулатуру мелкой расфасовки из детских рук. Подсознательно, как видно, считая: почему нет, если сколько-нибудь заметных усилий от меня при этом не требуется. Взял, глянул, бросил в урну - куда уж легче. А девочкам и мальчикам, хоть по мелочи, но помог. У них ведь заработок от количества розданных листовок зависит. Ну и пусть зарабатывают. Кому от этого плохо?
   А изменил я впервые этому своему обыкновению - угадайте, когда! Незадолго до начала этой истории, приведшей меня на нары. Теперь думаю, что это был первый звонок, предвещавший приход в мою жизнь рокового словечка.
  - Нет, - вполголоса, но твердо заявил я тогда, отстраняясь от протянутой мне очередной листовки-рекламки, - меня не интересует... лазерная микрохирургия глаза. На зрение не жалуюсь.
   Ну, последней фразой я, допустим, слукавил. Работа с документами - хоть бумажными, хоть электронными - глазам на пользу отнюдь не идет. Однако слово "хирургия" смущало, навевая ассоциации с каким-то тяжелым и запущенным недугом, каковой, собственно, и требует хирургического вмешательства. Зрение же у меня, хоть и далеко не орлиное, но настолько аховым его состояние я таки не считал.
   В ответ на мой жест и реплику отказа, девчонка, рекламировавшая лазерную микрохирургию, отступила на шаг, напоследок взглянув на меня с выражением оскорбленной невинности. Зато почти в то же мгновение передо мной выскочила другая, подозрительно похожая на нее, девочка, буквально сунувшая мне в руку рекламку очередной стоматологической клиники.
  - Протезирование зубов, - выпалила она, не иначе наизусть запомнив немудрящий текст с листовки, - восстановление эмали. Весь месяц скидки...
   Эту листовку я взял. Про себя признавая, что под разными предлогами откладывал визит к дантисту. То времени не было (работы много!), то просто опасался, что состояние моих зубов окажется даже хуже, чем я предполагал. А оно, я уверен, окажется... со слов дантиста, который только рад будет мне предложить длительное и, главное, дорогостоящее лечение.
   Здесь, думаю, вы меня поймете. Не мне одному не хотелось бросать деньги на ветер. Тем более что доставались они мне тоже далеко не по щучьему велению. Возможно, для кого-то это прозвучит странно из уст обладателя "крузака" и квартиры метражом за сотню квадратов, но работу свою мне тоже приходилось терпеть. Терпеть, потому что это (барабанная дробь!) вы-год-но. Но именно терпеть, а не любить.
   Попробую объяснить. Благодаря сомнительным фильмам и совсем уж недалеким сериалам при словах "работа в крупной компании на руководящей должности" многим представляется, как ваш покорный слуга перепархивает от зала для совещаний, где решаются чьи-то судьбы, в личный кабинет с окошком в полстены, откуда открывается живописная панорама большого города. А по дороге между залом и кабинетом то кофе попивает с видом аристократа, то ведет светскую беседу с коллегами - такими же солидными людьми в красивых костюмах, то клеит молоденькую сотрудницу с модельной внешностью.
   Так вот! Все перечисленное - эталон бесстыдного вранья, так и просящийся в палату мер и весов.
   Начнем с того, что перепархивать не получается. И вообще ассоциация хоть с беззаботной птахой, хоть со столь же беспечным насекомым, вроде бабочки или попрыгуньи-стрекозы в моем случае совершенно не катит. Скорее уж, таких как я надо сравнивать либо с муравьями, чье жилище кто-то или что-то пытается разрушить, либо с взмыленными конями. То есть не перепархиваю я, но, скорее, ношусь как ошпаренный.
   Насчет совещаний... они у нас, конечно бывают. Причем часто. Порой, даже слишком часто. Но лично мне трудно представить более бестолковое времяпровождение. Особенно напрягало, что посовещаться высокому начальству могло приспичить хоть рано утром, хоть поздно вечером. А я обязан был присутствовать - невзирая ни на аврал, ни порой даже на состояние здоровья. И то, и другое большие шишки, совещания собиравшие всегда готовы были с радостью усугубить.
   Вдобавок, если чья судьба и решается на подобных сборищах, то разве что моя... ну или людей, занимающих в корпоративной иерархии аналогичное положение. Раз за разом мне приходилось доказывать, что и я, и вверенный мне отдел из пары дюжин человек хоть чего-то делаем. Что мы не какие-нибудь дармоеды, штаны просиживающие, а приносим компании пользу, причем на пределе собственных сил. Ворох цифр, графиков, слайдов и распечаток, подготавливаемых к каждому совещанию, призваны были служить тому порукой.
   И никак иначе. Корпорация - не богадельня, дармоеды ей без надобности. И если в очередной раз не получилось доказать, что ты не верблюд... то есть, не дармоед, кто-то большой и важный, высоко сидящий, мог произнести волшебное заклинание: "Крэкс, пэкс, фэкс, оптимизация, реорганизация!" После чего большей части злополучного отдела вместе с его руководителем только и оставалось, что понуро ковылять в направлении биржи труда. И лишь немногие счастливчики имеют шанс отделаться переводом на другие должности да в смежные подразделения.
   А главное: совещания могли растягиваться не на один час... притом, что, собственно, работу тоже когда-то выполнять надо. Время выкраивать, хе-хе, в промежутках.
   Вот мы и выкраивали всем отделом. И худо-бедно выполняли. Вот только домой возвращаться доводилось, порой, даже за полночь.
   И, кстати: никакого личного кабинета с огромным окном и красивым видом мне, даром, что на руководящей должности, не обломилось. Вместе со всем отделом мы ютились в помещении, изначально более-менее просторном, но из-за обилия рабочих столов превратившемся не то в подобие полосы препятствий, не то в лабиринт. Хорошо еще, что для себя я сумел отгородить уголок за шкафом - сделавшись не то минотавром в этом лабиринте, не то кем-то вроде домового.
   Да и эта вольность мне дозволялась ровно до того момента, пока кому-нибудь из больших шишек... или даже их особо ретивым миньонам не пришло бы в голову, что, забившемуся в уголок за шкафом, мне сложно уследить за вверенными сотрудниками. А коль так, то какой уж тут тогда личный кабинет? Из него-то за подчиненными приглядывать было бы еще труднее.
   Хочу также сказать, что приглядом за парой с лишним десятков подчиненных обязанности руководителя отдела отнюдь не исчерпывались. Рабочий стол у меня редко не был завален бумагами, ждущими моей подписи, а день начинался если не с совещания, то с кучи непрочитанных писем в электронном ящике корпоративной почты. Помимо заданий и поручений, которыми нас "награждали" на очередном совещании, через меня проходили запросы из других подразделений, встречные запросы в другие подразделения, а также заявки, справки, служебные записки и тому подобное.
   Весь этот поток макулатуры требовалось прочесть, в каждую бумажку - вникнуть, а уже потом ставить согласующую визу. Во всяком случае, лично я поступал именно так. Подмахивать не глядя не осмеливался - вдруг в очередную бумажку закралась какая-нибудь ошибка. И когда бы это обнаружилось, меня перво-наперво ткнули бы в нее носом, как оконфузившегося щенка. А затем служебная лестница могла превратиться для меня в ледяную горку. С которой я бы покатился кубарем, опережая звуки собственного визга и воя.
   В общем, после всего сказанного вы, я надеюсь, поймете, что работу свою я именно терпел, а не любил. Терпел, считая, что терпение это себя окупает. Терпи, мол, казак - атаманом будешь. Сиречь руководителем более высокого ранга.
   А кабы думал иначе - пошел бы подметать дворы, разгружать грузовики и вагоны, учить детей или болезни лечить. Профессий много, выбирай, что называется на вкус. Только вот я не уверен, что есть хоть одна работа, где терпение было бы лишним.
   Но терпение ради выгоды можно было оправдать хотя бы, собственно, выгодой, получаемой при этом. Однако есть вещи, испытывающие терпение не в меньшей или в ненамного меньшей степени - но при более чем сомнительной отдаче. Здесь я назову в первую очередь то, что мы терпим... ну, потому что так-де принято, чтобы быть "как все", считаться нормальным человеком. А не хреном на блюде, с которым иметь дело даже боязно как-то.
   Речь идет о так называемых "семье" и "друзьях". В кавычки я взял эти слова не случайно. Потому что под семьей мои сверстники обычно подразумевают ту бабу, что ухитрилась подобраться к тебе достаточно близко, чтобы заманить (или даже затащить) в ЗАГС. А в придачу к ней нередко - общего с ней отпрыска: некое вопящее, пачкающее пеленки, и, главное, способное поглотить любую сумму денег создание. Да, со временем "цветочек жизни" отучается пачкаться, зато денег ему требуется с каждым годом все больше. А уж завопить при желании сможет столь громогласно, что весь дом проснется.
   И что самое обидное - что женушке, что дитю глубоко плевать на своего супруга и папу. Плевать, насколько я устал на той же работе. Все, что их интересовало, это деньги, что я приносил в так называемую семью. Причем, сколько бы ни было денег, я заметил, их почему-то все равно не хватало. И на факт сей супруга никогда не упускала случая пожаловаться. Скоро к ней и сыночек должен был присоединиться. А что, третий годик уже пошел, разговаривать научился.
   Мало того! Вдобавок, я за свои же деньги вроде как был обязан проявлять к жене и ребенку заботу и внимание. Именно это подразумевала супруга, когда спрашивала меня, если я возвращался домой слишком поздно: "Почему так долго?" и "Ты знаешь, который час?" Не с заботой спрашивала - с едва скрываемой претензией. Допрашивала, можно сказать.
   И если не получалось ответить достойно, если, тем паче, я отмахивался от этих вопросов с усталым раздражением, то непременно становился в глазах жены черствым эгоистом, коему на нее, любящую и верную, начхать.
   С друзьями не лучше. Как по мне, настоящая дружба закончилась в детстве. Оставшись в тех беззаботных временах, когда можно было играть и гулять сколько душе угодно. И никаких забот о пропитании, никаких "дел", поглощающих все твое время - уроки не в счет... почти не в счет. А главное: не требовалось хитрить, изворачиваться и толкаться локтями; можно было и искренним быть, и бескорыстным. Да-да, только тогда мы себе такое и позволяли.
   Но детство проходит, треклятые "дела" наваливаются, обступая со всех сторон. Хочешь, не хочешь, а включаешься в борьбу за существование - эту единственную, теперь доступную тебе игру; игру в которой вполне можно умереть по-настоящему. А если проиграешь... ну вот как я теперь, то переиграть не удастся, сколько ни проси. И ни слезы не помогут, ни лепет вроде "мирись-мирись-мирись и больше не дерись".
   Вот тогда на смену друзьям приходят коллеги, деловые партнеры и, увы, конкуренты. Все те, кого нельзя любить, но приходится терпеть в одном комплекте с работой - ради материальной выгоды. А еще тьма самых разных двуногих, до которых тебе вроде бы нет никакого дела. Как и им до тебя.
   Но даже с таким положением дел смириться можно. Приняв как должное, что взрослый человек одинок, что с кем-то сближаться ему не с руки. Но вот незадача: коль человек - животное общественное, то быть одиноким ему вроде как неприлично. И чтобы не быть одиноким... вернее, не выглядеть одиноким, нет, даже, скорее, казаться не одиноким, каждой повзрослевшей особи вида Homo Sapiens предлагается рецепт, проверенный тысячелетиями.
   Жениться или выйти замуж, создать так называемую семью - раз. И два: среди тех же коллег, соседей или просто случайных знакомых найти кого-то, кто хотя бы со стороны сойдет за друзей. Дабы, если выдалась свободная минутка, не в одиночестве болтаться, а посидеть с так называемыми "друзьями" в кафе или дома; попить пива иль чего покрепче, поболтать, футбол посмотреть. Ну, или, как вариант, попыхтеть-покряхтеть в тренажерном зале, погреться в сауне.
   При этом, как и в случае с женитьбой, чувства и пристрастия твои - дело десятое. Не имеет значения, нравится тебе проводить время подобным образом или ты предпочел бы что-то иное. Важно лишь, что так принято, что все так живут, значит, должен и ты. "Надо, Федя, надо", - как выразился герой одной старой кинокомедии.
   А раз надо, приходилось и эту так называемую "дружбу" - терпеть. Терпеть, в том числе переливание из пустого в порожнее, когда очередной дружбан-приятель начинал делиться с тобой впечатлениями. А точнее, вываливать эти самые впечатления тебе на голову, рассказывая, какая у него запарка на работе, сколь своеобразен, мягко говоря, характер его если не супруги, то тещи и какие противоречивые чувства оставила в душе очередная поездка на очередной курорт в очередной отпуск.
   А если у кого-то кто-то родился или, наоборот, отправился в лучший мир - об этом тоже полагалось, как минимум, сообщить, а как максимум, еще и выпить по такому поводу.
   А ты пей, сиди и слушай. Терпи. Утешая себя мыслью, что и сам сможешь когда-нибудь выговориться в ответ. Будет и на твоей улице праздник... в рамках нескончаемого круговорота пурги в природе.
  

* * *

  
   А теперь самое время перейти к тем сторонам жизни, которые мы просто терпим. Не потому, что почти не замечаем их, как раздающих рекламные листовки школяров; не оттого, что нам это выгодно и лишь в незначительной степени - для того, чтобы соответствовать каким-то, царящим в обществе, неписаным нормам. Нет, все дело в том, что некоторые вещи мы просто вынуждены терпеть. Не имея возможности от них избавиться... ну, разве что за редким исключением.
   Сюда, помимо плохой погоды или отсутствия интересных передач по телевизору, лично я отношу... по большому счету саму необходимость двадцать четыре часа в сутки находиться в окружении людей. Множества людей в шаговой от тебя доступности - такова оборотная сторона жизни в городе, особенно в крупном. А люди, как известно, бывают разные. И у каждого из них свои интересы, желания, потребности. Законные, в подавляющем большинстве случаев. Да только разве от этого легче?
   Вот кто-то куда-то очень спешит - и потому обгоняет (вынужден обогнать) на трассе, в том числе и тебя. Да нестись во всю прыть, взметая грязь и рискуя в кого-нибудь или во что-нибудь врезаться.
   Вот кто-то, проснувшись однажды утром, решил вдруг, что его квартира недостаточно хороша и затеял ремонт - опять-таки спозаранку. Задействовав дрель, перфоратор, электрический лобзик и другие орудия, увидев... точнее, услышав которые, средневековые инквизиторы могли бы лопнуть от зависти. А на беду квартира эта, недостаточно-де хорошая, расположена по соседству с твоей.
   И наконец, кто-то просто жить не может без музыки. Вернее, без шумового фона - чем громче, тем лучше; в идеале, чтоб вся округа могла оценить музыкальные пристрастия очередного такого фанатика-маньяка.
   Именно эти любители шума и грохота, вымораживали меня больше всего. Именно одному из них я обязан слову "задолбали", сорвавшемуся-таки, в конце концов, и с моих губ. Так что именно тот маньяк-меломан стал первым камушком, породившим лавину, снесшую меня туда, куда не светит солнце.
   Да, признаться, я и сам был не без греха. Когда ехал на работу, а с работы - тем более, я тоже не прочь был включить магнитолу своего "крузака". Но выбирал при этом какую-нибудь плавную и изящную, медитативную мелодию, пытаясь с ее помощью успокоить нервы.
   Но это я! Со своими вкусами, которые вряд ли можно назвать эталонными. А коль люди бывают разные, то так же могут разниться и их музыкальные пристрастия. Уходя порой в такие сумеречные зоны, о существовании которых я прежде и не догадывался.
   Вот как в тот раз.
   Началось это где-то после обеда, когда я, уже сидя за рабочим столом, чахнул как Кощей над златом, над очередной служебной запиской, пытаясь врубиться в ее содержание, а главное - понять, какое отношение она имеет ко мне и возглавляемому мной отделу... и имеет ли вообще. В противном случае следовало эту бумажку, как принято говорить у канцелярских крыс, "завернуть". То есть послать обратно отправителю.
   И вот когда я почти дочитал записку, грянул... нет, не гром среди ясного неба. Но лучше бы, чес-слово, это был гром! Даже сквозь стены и пластиковые окна (пластик оттого даже завибрировал) до меня донеслись звуки одновременно грохочущие и протяжные: "Бу-у-ум! Бу-у-ум! Бу-у-ум!". А за ними - какой-то речитатив; какой-то как бы рэп, произносимый невнятным голосом пьяного забулдыги, но почему-то столь торопливо, что слов было не разобрать.
   Хотя нет! Отдельные словечки в этой с позволения сказать песне я все-таки уловил - но, увы, сплошь матерные.
   Оставалось лишь диву даваться, что эту беспримесную гадость кто-то считает музыкой. Что кому-то она может нравиться, дарить эстетическое наслаждение.
   От работы что меня, что других сотрудников отдела жуткий речитатив под протяжный грохот отвлекал минуты три. После чего источник шума убрался на хутор бабочек ловить, взревев напоследок шинами.
   Тогда, в первый раз, я не придал тому значения. Тем более, трудовые хлопоты, отдадим им должное, хотя бы такие вот мелкие неприятности способны из головы и из сердца вон вытеснить. Вообще забыл бы этот протуберанец дурного вкуса. Вот только снова услышать громоподобный матерный эрзац-рэп (полный эрзац!) мне пришлось уже тем же вечером. Я как раз поглощал припозднившийся ужин. И чуть не подавился от неожиданности, когда с улицы донесся этот, знакомый уже, выкидыш музыкальной индустрии.
   Раздраженный... но в то же время не без любопытства я выглянул в окно. И хмыкнул. Почти у самого подъезда припарковался - что бы вы думали? "Жигуленок", древний и помятый, местами облезлый... зато с тонировкой на стеклах. От доносившихся изнутри громоподобных звуков он аж содрогался; того и гляди, на куски развалится.
   "Вот, конечно! - подумал я тогда со злым сарказмом, - просто-таки крутая тачка для гангстеров и прочих крутых парней!" Ведь именно на такую публику, крутую и криминальную, была вроде как рассчитана музыка в стиле рэп.
   Я представил себе какого-нибудь киношного мафиози... дона Корлеоне, например, выбирающимся из такого "жигуленка". Потом вообразил себе сразу несколько "жигулят", выезжающих на свет под музыку из сериала "Бригада". Представил - и рассмеялся даже в голос.
   Тем временем из "жигуленка" вылез настоящий его хозяин, оказавшийся своей машине под стать. Какой-то долговязый дрищ лет восемнадцати, по случаю жаркой погоды облаченный в футболку, шорты и бейсболку. Куплено все это, не иначе, было в одном из тех магазинов, что любят хвалиться низкими ценами в качестве своего главного... а часто и единственного достоинства.
  - Поше-е-ел нах! - каким-то нервным фальцетом, почти визгливо, выкрикнул хозяин "жигуленка", стараясь перекричать собственноручно сотворенный грохот. И озираясь при этом по сторонам, как пулеметчик, с огневой позиции обозревающий сектор обстрела. Криком своим, не иначе, он заранее упреждал все вероятные к себе претензии.
   А я задался вопросом: как эти два убожества - что двуногое, что на четырех колесах - смогли подобраться к моему подъезду. То, что дрищ на "жигуленке" был не из местных, я не сомневался ни секунды. Ибо жилой комплекс, в котором я обитал до недавнего времени, рассчитан был совсем на другой уровень достатка. А территория вокруг огорожена как раз от таких нищебродов на ржавых авто.
   Наверное, заключил я, где-то здесь у владельца "жигуленка" жила любимая девушка. Или, как любят выражаться сами подобные ребята, "тру гангста" из себя корчащие - "чикса", она же "телка". Она и открыла возлюбленному ворота, за что отдельное спасибо пульту дистанционного управления.
   Догадка моя подтвердилась.
  - Э! Долго ты там? Жду! - вопил приехавший на "жигуленке" парень уже в мобильный телефон, все так же напрягая голосовые связки. На самом деле то были не все слова, которые он произнес. Но эти - единственные, что были достойны записи.
   Что ж, и впрямь светлое чувство родилось, невзирая на преграду - различие в социальном положении. Ромео и Джульетта отдыхали. И можно было порадоваться за них обоих... если б манеры новоявленного "Ромео", в том числе манера общения со своей возлюбленной дотягивали до стандартов хотя бы шекспировских времен.
   Встречи влюбленной парочки я уже не застал - предпочел вернуться к ужину. Зато вполне мог бы увидеть окончание свидания. Потому как был разбужен тем же гребаным речитативом под "Бу-у-ум! Бу-у-ум!" посреди ночи.
   "Блин! С-сука! Он что, других песен не знает?!" - сквозь сон подумал я, толком не очнувшийся, но жутко раздраженный, имея в виду хозяина "жигуленка".
   Прежде чем "жигуленок" отвалил восвояси, я успел окончательно проснуться. А слово "задолбали", адресованное как этому драндулету и его хозяину, так и миллионам других любителей пошуметь, невзирая на время суток, вспыхнуло-таки у меня в душе яркой искоркой.
   Затем еще меня осенило: я ведь успел запомнить и номер "жигуленка" - тогда, в прошлый его визит - и, тем более, как это ведро с гвоздями выглядит. На память никогда не жаловался, в противном случае просто не смог бы задержаться на своей работе. А о руководящей должности не смел бы мечтать.
   На секунду еще выглянул в окно - убедиться, что номер уже отъезжавшего и озаренного светом фонарей "жигуленка" запомнил правильно. А в голове тем временем уже зарождался план мести.
   Ну ладно, не план, а скорее, только замысел. Пока.
  

* * *

  
   Перво-наперво я пробил номер "жигуленка" через поисковые системы по базам данных, которые какие-то доброжелатели сливают в Сеть. Увы, ничего полезного там не нашел - полезного мне, я имею в виду. Разве что с техническими характеристиками познакомился да на снимки "жигуленка" лишний раз полюбовался. Но как выглядит эта консервная банка на колесах, я помнил и без того.
   А вот хотя бы на вопрос, в каком городе зарегистрировано это авто, базы, мною использованные, противоречили одна другой. И только одна из них выдала правильный ответ. Видимо, бурная жизнь выдалась у "жигуленка", насыщенная. Коль он во стольких городах успел побывать.
   О том же, чтобы найти через базы номеров хотя бы район, где проживает хозяин этого драндулета, не могло быть и речи. Но я не отчаивался - уцепился за одну обнадеживающую мысль.
   Рассуждал я следующим образом. Если где и могли встретиться да познакомиться те двое, что влюбились, несмотря на разницу в социальном положении, то только в школе. Не в универе - ибо возлюбленная парня на "жигуленке" наверняка учится на родительские денежки, постигая какую-нибудь престижную профессию, вроде юриспруденции, а сам он не факт, что вообще сподобился высшему образованию. Какой-нибудь захудалый техникум - вот потолок образовательных амбиций таких "тру гангста" с ржавыми тачками.
   То есть пересечься, будучи студентом и студенткой одного ВУЗа наш возмутитель спокойствия и его пассия не могли. Как едва ли имели шансы встретиться на какой-нибудь тусовке... вернее, тусе, как принято выражаться у их поколения. Ежу понятно, что тусы пацанчик на "жигуленке" и дочка обеспеченных родителей посещали разные. По крайней мере, до того, как у них все закрутилось.
   Зато школы остаются общими и одинаково открытыми для отпрысков из всех социальных слоев. За что всеобучу, этому наследию советских времен, скажем отдельное "мерси".
   А набирают школы учеников обычно в зависимости от места жительства. Из чего следует, что если любитель матерного рэпа и его пассия ходили или до сих пор ходят в одну и ту же школу, то и жить обладатель древнего "жигуленка" должен где-нибудь неподалеку. И от возлюбленной своей... и от нашего с ней общего жилого комплекса.
   Каюсь, дедукция на уровне "так себе". Шерлока Холмса, во всяком случае, не впечатлила бы. Да и не объясняла моя версия, почему этот "гангста" уцененный подъезжал к своей пассии на машине, раз живет недалеко. Разве что для понту - что он из тех людей, которым даже в ближайший магазин западло добираться иначе как за рулем.
   Последнее объяснение и мне самому казалось немного притянутым. Тем не менее, предположение свое я решил хотя бы проверить. Для чего, просыпаясь сперва на полчаса, потом на час раньше обычного, принялся каждое утро прогуливаться до соседствующих с жилым комплексом пяти- и девятиэтажных домов еще советской постройки; пансионатов, изначально бывших рабочими общежитиями. И внимательно обследовать прилегавшие к ним дворы.
   Жене, поинтересовавшейся причиной этих моих ранних вылазок, я сказал, что решил бегать по утрам. Не знаю, поверила ли она, но хотя бы пожала плечами и отвязалась.
   Удача мне, каждое утро расширявшему область поиска, улыбнулась только на четвертый день. Злополучный "жигуленок" обнаружился на парковочной площадке возле старого панельного дома с балкончиками до того крохотными, что на них, наверное, даже в одиночку тесно стоять.
   С местью я решил не тянуть. Тем более что трудно придумать более подходящее время, чтобы подгадить ночным тусовщикам, чем утро. Когда, усталые от возлияний и разврата, не говоря уж о громоподобной музыке, эти герои ночных улиц, наконец, заваливаются спать.
   Перво-наперво я обошел "жигуленок", оглядел его, как мог внимательно, в том числе всматриваясь внутрь сквозь тонированные стекла. И вздохнул с облегчением: видеорегистратора не было... сигнализации вроде тоже. Во всяком случае, я не заметил в салоне дополнительных проводов, которые бы на ее наличие указывали.
   Собственно, иного и ждать не стоило. Эти современные девайсы наверняка стоили больше чем сам "жигуленок". Но и подстраховаться лишним не было.
   Затем я поглядел по сторонам, задержав взгляд, прежде всего на доме, его балкончиках и окнах. Ввиду раннего часа никого из жильцов в поле зрения не попало - как не попал, надеялся, и я сам им на глаза. А потому, ободренный, приступил непосредственно к исполнению приговора.
   Будь у меня ключи или иная возможность проникнуть внутрь "жигуленка", вкупе с острым желанием сходить в туалет, я бы превратил в этот самый туалет злополучную машину. Прихвати я кувалду и будь отмороженным настолько, чтобы не думать ни о шуме, ни свидетелях, коих он может привлечь - расколошматил бы стекла "жигуленка" в мелкие кусочки, вложив в удары всю свою русскую необузданную дурь. А если б отморожен был еще больше, то мог бы даже эту жестянку на колесах поджечь. И по фиг, что при этом пострадали бы другие машины, стоявшие по соседству с "жигуленком" на той же парковочной площадке. Отмороженные - они такие: о невинных жертвах и прочих последствиях не думают.
   Но я даже сейчас, несмотря ни на что, считаю себя человеком здравомыслящим. Даром, что прокурор, следователь и иже с ними наверняка полагают иначе. Как, вероятней всего, и ты, читающий мою писанину. Но тем не менее...
   Здравомыслящий человек, к добру или к худу, склонен к банальным решениям. Такой же банальной в итоге оказалась и моя месть хозяину "жигуленка".
   Склонившись к колесам да присев на корточки, я достал из внутреннего кармана ветровки небольшой, но основательно наточенный нож и ткнул им в боковую часть шины ближайшего колеса. Резина, казавшаяся твердокаменной, поддалась заостренной железке легче, наверное, чем Рапунцель Тарзану, заберись тот ненароком в ее башню.
   Коротко свистнув, воздух вырвался из шины, отчего та опала, мигом сделавшись меньше размером и бесформенной как квашня.
   "Вот и покатайся теперь, сосунок, - прошептал я так тихо, что сам себя еле слышал... и так же тихо усмехнулся, осознав, сколь двусмысленно звучит последнее слово, если понимать его в меру испорченности того же владельца "жигуленка", - покатайся... чиксу свою покатай! Музончик вместе послушайте. Задолбали... как же вы все меня задолбали! Ну что ж вам не спится-то по ночам? Днем что ли заняться нечем?"
   Между тем я смекнул, что одна проколотая шина - не ахти какой серьезный урон, если есть запаска. Пришлось передвинуться к соседнему колесу... что получилось, увы, недостаточно ловко.
   Ноги не удержали, я завалился назад - спиной прямо на соседнюю с "жигуленком" машину.
   Выглядела та посолиднее - "шкода", хоть и тоже не первой свежести. И вот она-то сигнализацией оказалась оборудована; едва коснувшись борта "шкоды", я услышал резкий не то взвизг, не то всхлип, особенно громкий в утренней тишине.
   Вот гадство!
   Рывком вскочив на ноги, я с неожиданной для себя прытью ринулся наутек, чувствуя, как неистово забилось сердце в грудной клетке.
   Никогда не бежал так быстро. А ворот жилого комплекса достиг, потный и задыхающийся. Добро, хоть нож прихватил, не бросил впопыхах. Вместе с отпечатками собственных, совершивших злодеяние, пальцев.
  

* * *

  
   И что же? Думаете, мне полегчало? А вот хренушки! И не только потому, что план мести я исполнил лишь частично - успев проколоть всего одно колесо.
   Вдобавок, помимо воли я начал обращать внимание на музыку из автомагнитол даже когда машины, из которых она доносилась, проезжали достаточно далеко, чтобы не мешать мне и почти сливаться с общим шумовым фоном. Теперь мои уши реагировали даже на малейшие отклонения от этого фона. А мозг с усердием, достойным лучшего применения фиксировал: вот это проехали любители блатняка, в наших краях почему-то носящего забугорное погоняло "шансон"; вот кто-то слушает бессмысленно-веселую или столь же по-глупому слезливую попсу, а вот зазвучали какие-то не то кавказские, не то восточные мотивчики вроде некогда популярных "Черных глаз".
   Мозг фиксировал - а я всякий раз испытывал толику раздражения. Как на лесном пикнике, когда слышишь под ухом звон комара.
   По всей видимости, это не давало мне покоя подсознание. Подсознание человека, однажды надкусившего запретный плод - оно подталкивало меня теперь потянуться за добавкой. И словно нашептывало при появлении поблизости очередного любителя проехаться не только с ветерком, но и с музыкой: "Вот еще один враг показался. Еще один, вздумавший помешать тебе, подействовать на нервы. Иди и сделай с ним то же самое, что и с тем... первым... который на "жигуленке" гонял и матерную дрянь слушал".
   "А еще они называли тебя земляным червяком!"
   Считается, что запретный плод сладок. Но и вреден, скорее всего, тоже. Потому что сознание мое, в свою очередь, тянуло прямо в противоположную сторону. А тут не надо быть психологом, чтобы понять, что подобный конфликт в рамках одной личности чреват душевным расстройством. А впоследствии и болезнью. Да и, в конце концов, будь это не так, вряд ли я довел бы себя до казенного дома.
   Так вот, сознание мое почти сразу после попытки отомстить владельцу "жигуленка" заставило меня задаться целым выводком вопросов. Видел ли кто-нибудь, как я колесо прокалываю - например, некто привлеченный звуком сигнализации? Или случайный прохожий? Или просто один из жильцов, мучающийся от бессонницы и вдруг вздумавший либо в окно выглянуть, либо на балкон вылезти?
   И главное: а был ли среди этих "кого-то" сам этот дрищ, любитель матерного рэпа и обеспеченных девушек? Ну, или кто-то, кто мог ему сообщить?
   А если да, то сможет ли владелец пострадавшего "жигуленка" меня вычислить? Выяснить, как зовут? Найти? Узнать в толпе? И ежели сможет - что предпримет в качестве ответного удара? Обратится в суд? К презираемым (на словах, конечно же, на словах!) всеми "тру гангста" ментам?
   Такого поворота событий мне не хотелось. С уголовным делом, даже не доведенным до логического конца, я вылетел бы с работы в два счета. О репутации своей компании, вроде той, где я возглавлял отдел, заботятся ревностно... пускай и несколько своеобразно. В том смысле, что мухлевать с налогами они считают для себя допустимым, а вот держать в штате сотрудника-уголовника - ни-ни.
   Но даже если хозяин "жигуленка" вздумает обойтись без суда - разобраться со мной самостоятельно, что называется, по-пацански - такой вариант не радовал тоже. Да, несмотря на свою напускную задиристость, достойную деревенского петуха... гы-гы, опять слово, которое в меру испорченности он мог бы понять превратно. Так вот, несмотря на попытку изобразить из себя крутого, шибко грозным паренек не выглядел. Дрищ, как я уже говорил. Такого, наверное, даже ветром унести может. По крайней мере, очень сильным. Вот только этот дрищ мог прихватить с собой против меня нож, бейсбольную биту, монтировку или хотя бы пустую бутылку. Либо, как вариант, целую свору дружков.
   Это сейчас мне смешно вспоминать свои тогдашние треволнения. Фига ли, терять-то нечего... уже нечего. Можно и посмеяться. Но в ту пору проклятые вопросы и высасываемые из пальца предположения терзали меня, мешая спать по ночам. А днем тем более не давали покою.
   Я и прежде не так много ходил по улицам пешком, но после атаки на "жигуленок" и вовсе постарался свести эти походы к минимуму. Очередная вылазка в торговый центр, например, прошла в трусливой суете, с поминутными оглядками да судорожными перебежками между стоянкой и входом.
   На обед я уже не ходил к ближайшей кафешке. Но бежал изо всех сил. Что не очень-то легко для человека, занимающегося сидячей работой, да к тому же не гнушающегося ни пива выпить, ни закусить какой-нибудь вредной пищей. Тем более напрягало меня бегать обратно в офис после обеда - с полным желудком. Понятно, что никакого удовольствия от прошедшей в таком режиме трапезы я не получал. Да и польза для организма была очень сомнительной.
   Потом я попробовал подъезжать на "крузаке" чуть ли не к самому входу в кафешку. Что не только выглядело нелепостью, барской прихотью - типа, несколько сот метров трудно пешком пройти - но и тоже бывало затруднительно, если аналогичная идея приходила кому-то еще. И он успевал занять заветное место раньше.
   А когда в очередной раз парковочные места у заветного входа оказались сплошь заняты, я... нет, не оставил дурацкую на мой теперешний взгляд затею ездить на обед за рулем. Но принялся объезжать центральную часть города и перебирать одно за другим заведения общепита. Где-то приткнуться да удавалось. Вот только времени я на эти передвижения тратил с каждым разом все больше, из-за чего даже опоздал пару раз с возвращением на рабочее место. И если первое опоздание осталось незамеченным, то после второго раза меня вызвал к себе сам руководитель сектора, включавшего помимо прочих и мой отдел. Вызвал и принялся распекать, не пожалев на это занятие почти получаса.
   Так что пришлось мне, тратя все больше времени на поездки, все меньше его расходовать, собственно, на поглощение пищи. Есть второпях. И не скажу, что мне это нравилось.
   Но что хуже всего: и в очередном заведении, выбранном для обеда, и при перемещении по залам и закуткам торгового центра, и сидя за рулем, и в краткие мгновенья нахождения на улице я не забывал озираться по сторонам. И вздрагивал - то от визга шины неподалеку, то от звуков высокого, но мужского голоса, то при виде в поле зрения старой машины, окраской похожей на злополучный "жигуленок".
   Однажды я вскочил среди ночи на супружеском ложе, заодно разбудив и жену, просто из-за того, что услышал, как откуда-то неподалеку доносятся звуки, похожие на "Бу-у-ум! Бу-у-ум!" с тем гребаным речитативом. Правда, испугался я в тот момент не столько за себя, сколько за "крузака" - он-де мог пострадать аналогично "жигуленку". Про камеры видеонаблюдения, натыканные чуть ли не через каждый метр территории жилого комплекса (курите нервно в сторонке, Оруэлл и создатели проекта "Дом-2"!) я тогда отчего-то не подумал.
   Еще однажды, едва я выбрался из "крузака" на парковку перед офисом, как мне навстречу выскочила худощавая фигура... оказавшаяся, впрочем, всего лишь очередным подростком, раздающим рекламки. Но прежде, чем заметить сей факт, я едва не врезал этому парнишке кулаком если не в нос, то в челюсть. Чисто на рефлексах, усиленных копящимся напряжением.
   Добро, подростку хватило проворства вовремя отскочить. Не то бы, наверное, либо на асфальт грянулся и позвоночник сломал, либо голову бедняжке снесло с одного удара - весу-то в нем было примерно вдвое меньше, чем во мне... тогда.
   А вот листовки паренек не удержал в руках, выронил. И пока я, пробурчав "извините", шел к офисному крыльцу, собирал их, обескураженный, присев на корточки.
   "Интересно? - ехидно вопрошала по дороге к рабочему месту совесть, - будь там, с рекламками, девчонка, ее бы ты тоже... так? Хуком правой?"
  

* * *

  
   Когда мне надоело мотаться по городу в поисках хотя бы последней из рыгаловок, но со свободным парковочным местом, я решил брать еду из дома и обедать прямо за рабочим столом. Да, время при этом экономилось, спешить, заглатывая пищу, больше не требовалось, да и вероятность опоздания снизилась до нуля. Но... продолжалась такая лафа чуть больше недели. А потом я получил втык аж от руководства филиала, коему в количестве целых трех человек приспичило навестить наш отдел. Не иначе, думал я тогда, донес кто-то из сотрудников - офисных не хомячков, а самых настоящих крыс. Что, как известно, не гнушаются жрать друг друга. Хотя с тем же успехом сигнал мог поступить от уборщиц, обнаруживших на столе крошки.
   Как бы то ни было, а обед за рабочим столом считался у нас в компании нарушением внутреннего распорядка. Увы и ах! Так что пришлось восполнять недостаток калорий на ходу, всякой дрянью вроде чипсов и шоколадных батончиков. Запихивать их в себя по дороге через коридор в туалет или курилку. В лучшем случае удавалось перекусывать возле кофейного автомата.
   Со стаканчиком кофе в одной руке и каким-нибудь "сникерсом" в другой я почти не спешил, не давился. Вот только злоупотреблять походами за кофе тоже было чревато. Не безвредно даже без прямого запрета - просто с точки зрения производительности. Ведь пока я глушу кофе и перекусываю, никто за меня мою работу не сделает.
   И, кстати, о производительности. Недоедающий, с беспокойным сном и головой, занятой тревожными ожиданиями, я стал тем еще работником. Рассеянным, раздражительным - и, как следствие, все чаще проявлял небрежность в делах. Все больше документов, проходивших через мои руки, я подписывал механически. Потому, в том числе, что даже при всем желании оказывался не в силах вникнуть в их содержание. Видел фигу, проще говоря.
   Вероятность ошибки, была, конечно, минимальная - бумажки те тоже не дураки составляли, и направляли их в отдел тоже не глупые люди. То есть, в большинстве случаев, если документ попадал на мой стол, то имел ко мне и моему отделу хотя бы малейшее отношение. Однако закон Мерфи неумолим: если что-то плохое может случиться, оно случается. Рано или поздно.
   В моем случае из-за небрежного обращения с документами плохое успело произойти трижды.
   Первый раз, когда я утвердил заявку на командировку сотрудника, который на деле числился в другом отделе. Как эта заявка угодила на мой стол - ума не приложу, но руководитель сектора на пару с главным бухгалтером филиала нашли здесь достаточный повод немножко потрахать мои мозги.
   Вторым случаем ошибки стала заявка на замену картриджа для принтера притом, что старый картридж со своими обязанностями вроде справлялся. Руководитель сектора так и сказал: "работает же вроде", когда не поленился лично заглянуть к нам в отдел и проверить работу принтера. И парень из техподдержки, сопровождавший его, это подтвердил. Так зачем деньги компании на ветер швырять?
   Все бы ничего, но последнему вопросу руководитель сектора придал такое колоссальное значение, что целую нотацию прочитал и мне, и всему отделу заодно - насчет того, сколь важно беречь деньги компании и сколь недопустимо сорить ими по разным ничтожным поводам.
   За третий случай промаха Акеллы - составленный с кучей ошибок документ - меня целых десять минут распекали на очередном совещании. В ответ я кивал, склонив повинную голову, обещал исправиться. Понимая, впрочем, в глубине души, сколь мало соответствует такое обещание действительности. Еще я понимал, что с карьерным ростом придется попрощаться - возможно, надолго. Видать, безнадежным оптимистом был, если думал, что меня просто обойдут с очередным повышением, и этим все ограничится.
   Когда мое ухудшающееся состояние - бледное, осунувшееся с голодухи лицо, красные от недосыпа глаза, резкие движения, а частенько и резкий, раздраженный голос - уже трудно было не заметить, один из сотрудников отдела предложил мне успокоительное принимать. А еще лучше сходить к врачу.
   Не знаю, что двигало этим сотрудником, искренняя ли забота или попытка подлизаться к начальнику. Но, молвив спасибо, оба предложения я отверг. Не хотелось помимо прочего обзавестись еще и зависимостью от таблеток - а ничем иным систематический прием успокоительного и не был. Да и к врачу идти что толку? Против моих проблем медицина была не просто бессильна, но не имела к ним ни малейшего отношения.
   Вообще, лучшим выходом из ситуации для меня было пойти в полицию и чистосердечно признаться в своем, на тот момент, все-таки незначительном, если подумать, преступлении. Вот тогда бы гордиев узел, затягивавшийся на моей шее, был разрублен, и я бы больше не ждал неприятностей, сам не зная, с какой стороны. Не ждал, не трясся, не гадал.
   Эх, все мы крепки задним умом! Возможно, я так бы и поступил, если бы хоть на минуту позволил себе подумать холодной головой. Что мне грозило? Штраф... не такой уж большой? Арест на пятнадцать суток и принудительные работы? Необходимость ущерб возместить? Семечки же - по сравнению с моим теперешним положением.
   Но человеку нервному и голодному трудно мыслить ясно. Вообще мыслительный процесс затруднен. Зато мнительность цвела в таких условиях пышным цветом. Идти в полицию я попросту боялся. Боялся, что на меня повесят не только одно проколотое колесо, но и целый букет подобных происшествий, случившихся в городе, как минимум, за последний год. Боялся, что хозяину "жигуленка" и его гипотетическим дружкам благодаря явке с повинной будет легче со мной разобраться. Ну и, конечно, я боялся из-за проблем с законом потерять работу.
   И вот последнее опасение, как показали дальнейшие события, было совершенно напрасным. Не в том смысле, что меня не уволили... а в том, что без работы я остался даже несмотря на то, что в полицию не пошел.
   Причина проста: когда ты голоден, а организм от безысходности начинает потихоньку пожирать сам себя, в последнюю очередь тебе хочется проявлять трудовое рвение. А в первую - поскорее попасть туда, где чувство голода будет утолено. Ничего личного, просто взгляните на пресловутую пирамиду Маслоу: физиологические потребности там стоят на первом месте, в качестве основы всего.
   А коль так, я все реже и все менее охотно задерживался на работе допоздна. Предпочитал слинять по окончании официально установленного трудового дня... а порой даже на несколько, на десять-пятнадцать минут, на полчаса раньше. Оставляя сотрудников исполнять служебные обязанности без своего начальственного присмотра, и наивно утешая себя, что они, мол, не малые дети, сами-де разберутся, что делать. А не станут бить баклуши и не разбегутся по домам вскоре после моего ухода.
   И должен признаться, какое-то время такое поведение сходило мне с рук. Пока однажды вечером, когда я успел отъехать от офиса на пару кварталов и остановился у перекрестка, мне на мобильник не позвонил руководитель сектора.
  - Куда подевался-то? - вопрошал он без присловий и расшаркиваний, зато с ощутимой тревогой в голосе, - после девятнадцати ноль-ноль... ну, то есть, семнадцати по Москве совещание. Вице-президент компании будет... по конференц-связи. Презентация, кстати, готова?
  - Презентация? - переспросил я, судорожно напрягая усталый, истощенный от голода и истерзанный тревожными мыслями мозг.
  - Презентация к совещанию с участием вице-президента, - отчеканил руководитель сектора, - вам же поручили ее три дня назад. Я сам при этом присутствовал. Ну?
   "Загну", - хотелось брякнуть мне в ответ, но хотя бы здесь я смог сдержаться.
   Вообще, разумнее всего мне в тот момент было развернуть "крузак", влететь на крыльях не любви, но служебного рвения в офис да потрясти сотрудников отдела - вдруг презентация для вице-президента готова и просто где-то завалялась на чьем-то компе. А если и не готова, если не завалялась, то хотя бы стоило побарахтаться, как той лягушке, в крынку упавшей. Попробовать всем вместе за оставшийся час быстро-быстро сварганить то, что могло бы за презентацию худо-бедно сойти.
   Разумнее, ага! Но основа пирамиды Маслоу взяла свое - пустому желудку голос разума не указ.
  - Да задолбали вы со своими совещаниями в поздний час! - прорвалось из меня, просто-таки стошнило словами, - как вы все меня задолбали!
   И едва красный сигнал светофора сменился зеленым, я нажал на газ.
  

* * *

  
   После этой вспышки судьба моя профессиональная решилась быстро. Как и большинства сотрудников вверенного мне отдела. Мелкий, гаденький, но все-таки повод для радости, да. Как обычно, если человек растет и развивается, он интересуется чужим опытом, а когда падает, когда катится по наклонной - предпочитает радоваться чужой беде.
   Впрочем, о падении своем я догадался не сразу. Подобно тому, как, помнится, не сразу заметил беременность жены, законной супругой мне тогда еще стать не успевшей.
   По большому-то счету, падение мое началось еще, когда я вздумал поквитаться с "жигуленком" и его хозяином, чьи музыкальные вкусы у меня только что рвоту не вызвали. Теперь я это понимаю. Но в день, когда я из руководителя отдела в крупной компании превратился в безработного, я продолжал верить в хорошее. Как и несколько последующих дней. Таковы уж издержки прошедшего успеха - внезапные неприятности просто не удается оценить в полной мере.
   Напротив, напряжение, державшее меня последние месяцы, несколько ослабло благодаря оставившим меня трудовым хлопотам. И, успокаивая себя, что на компании той свет-де клином не сошелся, ипотека закрыта, а кредитов набрать наша семья не успела, я составил резюме и разослал по всем более-менее крупным фирмам, работавшим в нашем городе.
   Результат меня обескуражил. Резюме, конечно, читали, обещали позвонить... но на этом мой контакт с очередным потенциальным работодателем, увы, обрывался. Я даже грешным делом заподозрил, что вместе с увольнением получил невидимый "волчий билет" - что уволившая меня компания предупредила на мой счет других работодателей. Предупредила и предостерегла: не связывайтесь, мол, с этим человеком. Он неадекватен как пьяная обезьяна.
   Но даже тогда я не отчаялся. А решил обратиться за помощью в Интернет.
   Перво-наперво я заглянул на свои почти заброшенные странички в социальных сетях. Завел я их несколько лет назад в надежде найти друзей детства, одноклассников, приятелей по универу. Рассчитывая при этом, что общение с ними будет более интересным, чем с нынешними суррогатами друзей.
   С первым пунктом я, допустим, справился. Но вот со вторым... как вскоре сложилось у меня впечатление, старые друзья испытывали примерно такие же проблемы, что и ваш покорный слуга. В том смысле, что рады бы поговорить, но говорить по большому счету не о чем.
   Свои странички они как один заполняли фотографиями тех мест, где отдыхали и себя на этом фоне; снимками своих чад, под которыми полагалось оставлять восторженно-умилительные комментарии. То есть занимались примерно тем же, что и нынешние мои "друзья" в реале - тот же круговорот пурги. Только посредством изображений, а не слов.
   Еще в порядке разнообразия кто-то мог захламлять свою страничку смешными картинками... смешными по его мнению, а по чьему-то чужому - чаще глупыми. Но не скажешь же об этом напрямую! Зачем обижать человека?
   Надо ли говорить, что такое общение мне быстро наскучило. Зато став безработным, я не упустил возможности и здесь помощи поискать - обратившись к своим не друзьям, но "френдам"; почему-то у пользователей соцсетей в ходу именно это заграничное словечко. Притом, что в английском-то языке слово "friend" обозначает не столько друга, сколько... полового партнера. Ну, из-за контекста: "boyfriend", "girlfriend". Но это так, лирика.
   Каждому из френдов я задавал вопросы в стиле: "Нет ли случайно у тебя знакомых, которые случайно обмолвились, что в их конторе требуется специалист с опытом руководящей работы в крупной компании?" Ответа я либо не получал вовсе, либо получал столь же уклончивый. Мол, вроде что-то есть, я там о тебе расскажу, скажи, как связаться...
   Но и в последнем случае никто со мной на связь выходить не спешил.
   Еще больше меня обескуражили только результаты обсуждения вопросов трудоустройства и зарплаты на форуме и одном паблике, где я зарегистрировался. На обоих этих ресурсах мне дали понять, что, во-первых, мое прежнее место работы, оказывается, было теплым как пляжный песок где-нибудь на Крите - большинство юзеров только мечтали о такой карьере. Ну а, во-вторых, найти еще одно подобное местечко с эквивалентной зарплатой теперь нечего и думать. Из-за первого пункта... но, увы, не только.
   Главная же причина заключалась в том, что экономический локомотив, оказывается, больше не шел в гору. Мнения о его состоянии, правда, разнились. Кто-то утверждал, что он топчется на месте, оказавшись на распутье и не зная дальнейшего маршрута. Кто-то пугал, что вот-вот локомотив сорвется и ухнет в пропасть, увлекая за собой всех, кто имел глупость к нему прицепиться. Ну а кто-то пытался утешать народ, говоря, что не пропасть-де это, а ямка, причем не сказать, что сильно глубокая. Причем поезд уже достиг ее дна и вот-вот должен начать подъем.
   Сколь ни противоречили одно другому эти мнения, каждое из них провозглашавшие их юзеры умудрялись подкреплять ссылками на разные, но непременно авторитетные источники. Авторитетными эти источники были, прежде всего, для них самих, но главное я из всего этого многообразия уловил. Неутешительный вывод: тянуть меня к новым вершинам оказалось некому.
   Пока я искал работу, но больше кормился сентенциями интернет-хомячков, не преминула меня настичь еще одна потеря... впрочем, не сказать, что тяжелая. Мой брак ненамного пережил мой статус руководящего работника. Благоверная моя выходила замуж за успешного карьериста... и, по всей видимости, женою успешного карьериста решила остаться. А чтобы этого карьериста найти, следовало для начала избавиться от балласта - жалкого безработного, замужем за которым она оказалась не иначе как по недоразумению.
   На развод я согласился почти с радостью. Точнее, со злорадством. Себе, мол, хуже делаешь - кто тебя теперь кормить будет? И то, что с дражайшей супругой должен был остаться наш общий ребенок, не столько расстраивало меня, сколько заставляло вздохнуть с облегчением.
   Да, женушка претендовала отнюдь не только на ребенка. Еще мне грозил геморрой под названием "раздел совместно нажитого имущества". Но в моем случае за этими четырьмя зловещими словами стояло не так уж много. Женился я поздно - был увлечен карьерой; в браке пробыл недолго. Так что и квартира, и почти все, в ней находившееся, было куплено на мои деньги. Без всякой совместности.
   Была правда ложка дегтя: по закону наш общий ребенок имел право до совершеннолетия жить в моей квартире. А значит, такое же право имела его мать и моя супруга, даром, что бывшая. Но и здесь я нашел способ решить дело миром - предложив квартиру продать, а деньги (немаленькие) поровну разделить.
   И конечно, жена согласилась. Ведь переехать она могла хоть к родителям, хоть снять себе чего-нибудь... ну, поскромнее. А сумма, доставшаяся после продажи квартиры, позволяла не умереть с голоду и не торопиться с выходом из декрета.
   Что до меня, то вашего покорного слугу такой вариант устраивал тем более - в противном случае я бы его просто не предложил. За жилплощадь, даром, что политую трудовым потом, не стал держаться... поскольку не видел в том резона. Уже не видел. Ибо продолжая шарить по Интернету, переходил по ссылкам, раскидываемым хомячками на форумах, потом по ссылкам на тех ресурсах, куда вели предыдущие ссылки. И так далее. Благо, потеря работы обернулась избытком свободного времени.
   И вот, копаясь в виртуальном пространстве, как археолог в культурном слое или патологоанатом в свежем трупе, достаточно быстро я понял: на носу такая неприятность, что все предыдущие рядом с ней просто меркнут. Что пресловутый "квартирный вопрос", что сложности с трудоустройством, что, тем более, какой-то там пострадавший от моих рук "жигуленок" и его кретин-хозяин. Об этих двоих последних я вообще почти забыл - поглощенный мыслями о новой беде, что надвигалась на меня... на всех нас, словно огромная грозовая туча.
  

* * *

  
   Попытки разобраться в происходящем, в причинах, препятствующих мне найти работу, а также причинах причин завели меня в конечном итоге на страницы ряда публикаций - в блогах и на небольших сайтах, претендовавших на статус независимых СМИ, размахивавших этим своим самозваным титулом, как боевым знаменем. Если верить тем публикациям, экономические неурядицы, задержавшие меня в статусе безработного, были лишь цветочками. Тогда как на подходе ожидались разнокалиберные ягодки. А еще, по всей видимости, грибочки... ядерные.
   "Имеющий глаза, да увидит, - вещал автор одной из таких публикаций, и между прочим, один из топовых блогеров, - неспроста капиталы утекают из страны! Так крысы покидают тонущее судно, а звери - горящий лес. Просто инстинкт самосохранения! Никто не станет вкладывать свои кровные денежки в территорию, которая не сегодня-завтра превратится в радиоактивный пепел".
   На закономерный вопрос в комментариях - что в тот же пепел может превратиться и Америка с Европой, или кто еще решится поднять на нас меч - блогер тот ответил следующим образом. Сил на ответный удар у нашей страны, дескать, нет. Нечем в пепел превращать. Свое ядерное оружие давно ликвидировано, а все учения и тому подобное - показуха и распил бабла, не более.
   В похожем ключе трактовал перспективы ядерной войны и еще один автор, назвавшийся военным обозревателем, причем в ранге майора. В статье на одном из "независимых" сайтов-СМИ он, правда, не так сгущал краски - по его словам, кое-что из советских ядерных арсеналов еще осталось и даже боеспособно. Вот только американская противоракетная оборона настолько совершенна, что без труда перехватит все пущенные нами ракеты.
   Автор третьей публикации утверждал, что кто-то могущественный - не то "мировая закулиса", не то инопланетяне - под предлогом войны готовят зачистку одной восьмой части суши, чтобы освободить ее для выходцев из перенаселенных азиатских стран. И никакие ракеты, не говоря уж про танчики-самолетики вкупе с грозными речами официальных лиц такого исхода не изменят.
   Была и четвертая публикация. Ее автор, хоть и писал на русском языке, был эмигрантом во втором поколении, проживал в Калифорнии, и потому, видимо, о возможной третьей мировой войне распространялся совсем на другой лад. В отличие от трех предыдущих сетевых ораторов, этот заявлял, что войну развяжет как раз Россия. Что она-де стала вторым Советским Союзом, воплотив в себе худшие его черты. И того гляди двинет войска на завоевание Европы. "Украина, Беларусь и Молдова, не говоря уж про страны Прибалтики, уже обречены, - вещал этот самодеятельный пророк, - судьба западных стран под вопросом. Но на этот вопрос может прийти неутешительный ответ по вине горе-стратегов из Брюсселя и Вашингтона, из-за их безалаберности, недальновидности и шапкозакидательства".
   Но и эмигрант предсказывал, что дело рано или поздно дойдет до ядерного оружия, которое обязательно применит не та, так другая сторона. В конце концов еще Станиславский утверждал, что если есть оружие, оно должно выстрелить.
   А пятая публикация оказалась интервью. В нем кто-то не столь умный, сколь самоуверенный, рассуждал в таком духе, что-де война, несомненно, случится, что мы ее, разумеется, проиграем. А большинство народа, безусловно, погибнет - не от бомб и ракет, так впоследствии от голода или пуль оккупантов-карателей. Кроме тех, кто сумеет выжить и приспособиться, конечно. На выживании и сделан был основной акцент в интервью. Нашел я там даже несколько практических советов.
   Отдельно в том интервью коснулись таких вопросов как неизбежное при ядерных ударах радиоактивное заражение - опасное не только местному населению, но и захватчикам, а также ядерная зима. Каковая все равно наступит по всей Земле независимо от того, кто победитель, а кто проигравший и чьи ракеты в кого попали.
   По поводу радиации интервьюируемый заявил, что в современных ядерных боеприпасах используются элементы и изотопы, чей период полураспада пренебрежимо мал. А это значит, что заражение, оставшееся после ядерных ударов, рассосется, самое большее, в течение суток.
   Ядерная же зима, как тот же тип утверждал, на самом деле не более чем гипотеза, причем непроверенная. Попробовал бы кто ее проверить, ага! К тому же автор этой гипотезы, Карл Саган, вроде был евреем - и факт сей для нашего эксперта по выживанию, как видно, все объяснял.
   Это сейчас я дошел до той черты, когда могу ничего не бояться, а значит спокойно рассуждать и даже задаваться вопросами. Вот например, зачем освобождать территорию, если народу в стране и без того не так уж много? Авось, не потеснит. К тому же огромные пространства никем или почти никем не заселены, и людей туда не загонишь даже обещаниями халявной земли - тем, что в свое время подвигло американцев осваивать Дикий Запад. Видимо, условия в ненаселенных уголках нашей страны еще хуже. А коль так, то захотят ли те же азиаты там селиться?
   Но тогда я не мог отмахиваться от этих мрачных прорицаний. Вернее, не смог. Мне еще было, что терять... думал я. А значит, в душе оставалось место для страха. Тем более что СМИ (даже обычные!) тоже внесли свою лепту, подогревая мои опасения.
   Тревожные новости сыпались одна за другой - и это только по телевизору и на лентах информационных агентств, знаменем "независимости" не размахивавших! Вот армия поднята по тревоге на внеплановые учения. Вот в Прибалтике создаются новые базы НАТО, разворачиваются системы ПРО. Вот американские авианосцы и эсминцы движутся к берегам одной южной страны, у которой, на беду, с нашей страной какой-то договор. И наши боевые корабли тоже отправляются в ту сторону. Вот в Штатах поднят "самолет судного дня", а президент ихний просто-таки фонтанирует угрозами перед объективами телекамер.
   И в качестве вишенки на торте - очередное падение на московской бирже при очередном росте на бирже нью-йоркской. Как бы показывающий, в чью победу верят обладатели большого бабла, без чутья повышенного оное бабло вряд ли бы заработавшие.
   Все эти новости блогеры, вещавшие о близком приходе Полярного Лиса, охотно у себя публиковали, ссылки ставили и подкрепляли соответствующими комментариями.
   И я сдался под этим информационным прессом.
   И я понял, что нет резону не только работу искать, но и держаться за свою недвижимость и прочее имущество... как и вообще оставаться в большом городе. Ведь именно крупные города будут главными целями для ядерных ударов. Или удобно оборудованными бойнями, если принять версию о зачистке территории.
   А коль так, то дабы повысить шансы на выживание, я приобрел домик в одной дышащей на ладан деревушке примерно в полусотне километров от черты города. Да на отшибе, вдобавок. Последние жильцы дома померли, а родственник-наследник уступил его мне за сущие копейки. Прежде я даже не подозревал, что бывают такие цены на недвижимость.
   Следом я узнал, насколько дешевле могут обойтись продукты, если закупать их оптом на складе. Собственно, именно так я и формировал свои запасы продовольствия на черный (или на судный) день - закупая оптом консервы да свозя их на "крузаке" в деревню; заполняя банками с тушенкой подпол своего нового жилища.
   Кроме того, следуя совету из Сети, я разжился металлической переносной мини-печкой - не прожорливой в отличие от махин, отапливающих, как правило, деревенские дома. Неприхотливость такой малышки, среди знатоков еще прозванной "щепотница" вкупе с ее более чем скромным аппетитом пришлась бы очень кстати в случае нехватки дров.
   Ну и, конечно, не забыл я вооружиться - в охотничьем магазине приобретя ружье, способное с одного выстрела уложить медведя, прицел к этому ружью, запас патронов. Без оружия, понимал я, все прочие приготовления превращались в сизифов труд: любой коллега по несчастью, менее предусмотрительный, но при стволе, мог наложить на мои запасы лапу. Без труда и лишних разговоров.
   Деньги, оставшиеся после закупок, я перевел в доллары. С тем расчетом, что хоть в деревеньку, куда переехал, вряд ли прилетят бомбы с ракетами, но почти наверняка прибудут оккупанты - рано или поздно. И тогда, надеялся я, наличие у меня главной мировой валюты может облегчить мою участь. Ведь я вроде как тоже встал на службу верховному американскому божеству. А значит, такой же цивилизованный человек, как эти, которые на "брэдли" и "шерманах" приедут. Ну, или почти такой же. Хотя бы разговаривать с таким будут... позволят откупиться... наверное.
  

* * *

  
   А пока я носился между складами, магазинами и обменными пунктами, успела посетить мою голову еще одна тревожная мысль. Не слишком ли странно, подозрительно я себя веду? И, главное: не заинтересуется ли этой странностью кто-нибудь, кому проявлять интерес к людям положено по службе? И не сочтет ли этот "кто-нибудь", что ваш покорный слуга слишком много знает? Недопустимо много - для простого обывателя, безответной игрушки в руках сильных мира сего... или "князя мира сего".
   Наверное, думал я, если б в стаде, которое собирались пустить под нож, обнаружился такой же, шибко беспокойный бык или баран, его бы отправили на тот свет первым. Не желая для себя аналогичной участи, я, как мог, осторожничал и проявлял бдительность.
   Стоило мне заметить, что какой-нибудь человек слишком внимательно на меня смотрит или идет в том же направлении - и я спешно сворачивал в сторону, пробовал затеряться в толпе или воспользоваться любым, имеющимся в поле зрения, укрытием. Начиная от родного "крузака" и заканчивая любым ближайшим магазином или просто углом здания.
   Не обошли стороной мои подозрения и подростков, раздающих рекламки. Уж очень часто они стали попадаться у меня на пути. Гораздо чаще, чем обычно. Едва я вылезал из "крузака" возле хозяйственного магазина, скажем, или пункта обмена валют... или просто у общественного туалета, коль приперло во время очередной вылазки в город - как эти девочки и мальчики оказывались тут как тут со своими листовками. Как чертики из коробочки. Да еще целыми ватагами набегали - по три-пять человек за раз. И даже если я останавливался в том месте, где этих ребят вроде бы не было, они тотчас же окликали меня из-за спины или выходили из ближайших дверей, стоило мне ступить на тротуар.
   А еще помимо воли я замечал: какими-то похожими выглядели эти, что девочки, что мальчики. Даже одевались порой почти одинаково. Во всяком случае, иначе я не мог объяснить, почему, проигнорировав одну девчонку с листовками на какой-нибудь улице, я на другой улице, в нескольких километрах от предыдущей, натыкался на такую же девчонку. Ну, или почти на такую.
   В любом случае этих настырных малолеток я старался избегать. И не брал их гребаные листовки; отмахивался, даже когда они мне их прямо в руки или в карманы совали.
   Не забывал я и о мерах предосторожности в виртуальном пространстве. И прежде всего, перестал заходить на форумы со своих аккаунтов, предпочитая просматривать материалы сайтов анонимно. А в социальные сети вообще больше не заглядывал. Ни одной учетной записи при этом не удалил - это тоже могло вызвать подозрения. Просто не пользовался ими и все.
   Кроме того, насколько я слышал, запеленговать человека по сигналу мобильного телефона и узнать его местонахождение не легко, а очень легко. Если память не изменяет мне, благодаря такой возможности еще в далеком девяносто шестом был уничтожен один мятежный генерал. А сейчас на дворе двадцать первый век, технология наверняка шагнула вперед. И чтобы не быть обнаруженным, я, во-первых, выбросил старую симку, а новую приобрел в каком-то ларьке у небритого, плохо говорящего по-русски типчика, не склонного задавать вопросы. Ну а во-вторых, в Интернет я теперь выходил через точки бесплатного "вай-фая", не используя одну и ту же точку хотя бы два раза подряд.
   Что до деревни, куда я переехал, то туда сигналы мобильных сетей не доходили вовсе. Но и там расслабляться не стоило. Потому как, едва я мало-мальски обжился и разделался с закупками, как к калитке моей зачастили гости. И наверняка неспроста.
   Первым был какой-то худой старикан в замызганном спортивном костюме, кепке и валенках. О роде занятий его лучше всяких слов говорил заметно покрасневший нос.
  - Приветствую! - окликнул меня старикан, постучав костяшками пальцев о дощатую калитку, - недавно переехали, да? А я рядом живу! Ну... через дорогу. Выходит, соседями будем. Эта... дядей Петей меня здесь зовут... все... кстати. Ну... так как? Пойдем, может... эта? Выпьем, а? Познакомимся заодно.
  - Не пью, - огрызнулся я, не открывая калитку.
   Старикан... или кто-то, выдававший себя за старого деревенского пьяницу, потоптался с полминуты и шаркающей походкой побрел прочь.
   Следующим пожаловал фургончик с логотипом некой телекомпании. Фургончик, способный, на мой взгляд, вместить хоть некое хитрое оборудование для слежки, хоть группу захвата. Ну ладно, не группу, но пару-тройку оперативников точно.
   Оперативники, впрочем, показываться не спешили. А к калитке подошли только молодая женщина в деловом костюме и с микрофоном в руке, да парень с телекамерой на плече.
  - Здравствуйте! - чуть ли не выкрикнула женщина в микрофон, а затем назвала телекомпанию, логотипом которой был украшен фургончик, - мы снимаем специальный репортаж о дауншифтинге. Насколько нам известно, именно здесь проживает человек, променявший успешную карьеру в крупной компании на скромную деревенскую жизнь. Не могли бы вы ответить на несколько вопросов?..
   Да, не такая уж успешная была моя карьера. И закончилась она отнюдь не по моему желанию - по крайней мере, де-юре. Ведь меня уволили, а не я уволился сам. И все равно. Даже несмотря на эти ошибки (возможно даже сделанные нарочно, чтобы усыпить мою бдительность) осведомленность телевизионщиков внушала опасения.
   "Ах, вам известно! И откуда ж вам известно, болезные?" - так и подмывало меня спросить. Но я не то что промолчал, не то что не удостоил эту парочку хотя бы формальным приветствием - я вообще затаился в доме, стараясь ничем не выдать своего присутствия. Путь думают, что хозяин куда-то уехал.
   Даже дышал я как можно тише. Ну и, естественно, прижимал к себе ружье - на самый-самый крайний случай.
   Впрочем, попытаться проникнуть в дом эти подозрительно осведомленные журналюги не решились. Но потоптались-потоптались у калитки, да и уехали, погрузившись в свой фургончик.
   Еще как-то раз среди ночи меня разбудило едва не забытое громоподобное "Бу-у-ум! Бу-у-ум!" с матерно-невнятным речитативом вперемежку, а в одно из окон дома ворвался свет фары - особенно яркий на фоне беспроглядной деревенской ночи.
   Не представляю до сих пор, как тот дрищ на "жигуленке"... или кто это был, нашел меня в этой глуши. И какую цель преследовал своим визитом. Но в любом случае, напугать меня у него не получилось. Неподходящее выбрал время и место.
   "Ну, давай, козлина! - шепотом приговаривал я, выходя во двор с ружьем наготове, - подъезжай ближе... пулей угощу. Места тут глухие, ментов нет. Только ты, я... и мой ствол. Никто не найдет, если что. Даже тела, хе-хе!"
   Затем решив, что нет смысла ждать каких-то движений от владельца "жигуленка", я сам проявил инициативу - выстрелил первым. Правда, лишь в воздух, но лишь до поры.
   Даже на фоне грохота, доносившегося из магнитолы "жигуленка", выстрел прозвучал и громко, и веско. Так что владелец ископаемого авто счел за лучшее не лезть на рожон.
   Световые круги от фар полоснули по стенам дома... напоследок: "жигуленок" развернулся и покатил, шурша шинами по проселку. Звуки "Бу-у-ум! Бу-у-ум!" и матерного рэпа постепенно стихали.
  

* * *

  
   А четвертым моим визитером, нежданным и незваным, стала девочка. Обычная девочка десяти лет... то есть, не очень-то обычная для этих мест, откуда, наверное, всяк моложе сорока лет успел свалить в город.
   Аккуратное платьишко, косички, белые носочки - Красная Шапочка, да и только. Только головного убора одноименного не хватало, ну и еще корзинки. Или маленькая принцесса... или примерная школьница, хоть сейчас на фотографию для стенгазеты.
   То есть, выглядела она, конечно, необычно, подозрительно прилично для полузаброшенной деревни. И в то же время совершенно безобидно. Можно было теряться в догадках, как сюда занесло эту, почти наверняка городскую, девочку. Но опасаться ребенка мне просто в голову не пришло.
  - Извините! - позвала девочка, робко, но часто-часто постукивая пальцами по калитке, - есть тут кто? Вы мне не поможете?
   Голос ее звучал растерянно и смиренно, чуть ли не жалобно.
  - Что случилось? - отозвался я, стараясь придать своему тону хоть толику мягкости и приветливости.
  - Мне нужна помощь, - отвечала девочка, - пожалуйста. И... вы меня не пустите?
   "Ну почему бы не пустить, - про себя ответил я на последний вопрос, - это ж всего лишь девочка... не съест же она меня". Наверняка у бедняжки какие-то неприятности, какое-то несчастье стряслось, раз такая милая, чистенькая - и оказалась столь далеко от города.
  - Ну что тебе? - как можно мягче спрашивал я, открывая калитку и пропуская девочку во двор, - поесть? Попить? Позвонить... вот это, прости, не могу. Не ловит здесь телефон. Могу отвезти... куда-нибудь.
   Спрашивая, я направился к дому. Робко переступая, девочка прошла следом... не спеша отвечать на мои вопросы. Разве что кивнула разок - сам не понял, по какому поводу.
  - Ну, так что же? - вопрошал я, когда мы оба уже оказались на кухне.
   Одновременно повернулся... и мне чуть плохо не стало. В руках девочка держала целый ворох рекламных листовок.
  - Ювелирная сеть, - методично перечисляла она, перебирая листовки, и голосом напоминая уже не живого ребенка, а какой-то автомат, - порадуйте своих близких. Магазин модной одежды - мы открылись. Приглашаем вас в наше кафе. Блюда восточной кухни...
  - Вот что! - рявкнул я, перебивая девочку и еле удерживая на языке непечатные словечки, - иди-ка ты отсюда. Только тебя... таких как ты здесь не хватало! И заруби на носу... все зарубите... там... у себя: ничего из этого мне не нужно.
   С этими словами я довольно грубо схватил ее за плечо, развернул спиной к себе и потащил перед собой к двери, на выход.
   Точнее, попытался потащить. Я успел сделать всего один шаг, прежде чем голова девочки развернулась вокруг оси... я и не знал, что голова способна так поворачиваться! По крайней мере, человеческая голова.
   Затем ее рот широко раскрылся - неестественно широко, точно разорванный взрывом; превратился в дыру неправильной формы. И зубы: множество мелких и острых зубов показались внутри.
   Голова потянулась ко мне, и все эти зубы-гвоздики впились в кисть моей руки. Заорав от боли, я рефлекторно потянул руку на себя, потряс, силясь отцепить эту жуткую зубастую пасть от себя.
   Но зубы впились крепко. А главное - глубоко. И на руке уже выступили первые капли крови.
   Только пинком по ногам я смог заставить это существо, притворявшееся девочкой, разжать чудовищные челюсти.
   Существо шлепнулось на пол, но уже мгновение спустя снова подскочило на ноги и развернулось. Ее голова встала на место - повернувшись правильной стороной, как у людей. Но вот в лице, обращенном ко мне, не осталось ничего человеческого. Глаза пылали ненавистью, черты неузнаваемо исказились, а чудовищная пасть раскрылась настолько, что в ней бы, наверное, шар для боулинга поместился.
   Но я уже пятился в комнату, где я спал... а еще оставил ружье.
   Несмотря на несколько секунд форы, в комнате мы оказались почти одновременно - тварь, бывшая девочкой, преодолела разделявшее нас расстояние одним молниеносным рывком.
  - Сеть салонов бытовой техники, - не то проскрипела, не то прохрипела она, - объявляет скидку на новые телевизоры.
  - Иди нах! - огрызнулся я, хватая ружье.
   Первый выстрел - в упор, в грудь - отбросил тварь на несколько шагов, выкинув из комнаты. Но едва я успел перевести дух, как существо, бывшее девочкой, поднялось с пола кухни и снова двинулось в мою сторону. Даром, что уже без прежней прыти.
  - Магазин кожи и меха, - скрипела на ходу тварь, обнажая множество мелких зубов.
   Но я не дал ей закончить даже эту фразу.
   Новый выстрел пришелся аккурат в голову - и буквально смел ее с тела. Налету голова врезалась в кухонный буфет, разбивая стеклянную дверцу и опрокидывая посуду.
   А тело твари, обезглавленное, окровавленное и повергнутое на пол, еще немного пошевелило конечностями, словно пыталось ухватить пальцами воздух, и только через минуту затихло.
   Отложив ружье, я, ошеломленный, присел на кровать, баюкая прокушенную руку.
  

* * *

  
   Никакой заразы или яда мне этим укусом тварь не занесла, но утешение было слабое. Меня взяли на месте преступления, быстро взяли... подозрительно быстро. Возможно, тому поспособствовали звуки выстрелов. В деревенской тишине они звучали поистине громоподобно - даром, что дом стоял на отшибе. Небось, полдеревни внимание обратило. И кто-то решился вызвать полицию... но как бы это ему удалось, если нет связи?!
   Не иначе, люди в погонах заблаговременно прибыли в деревню. И просто ждали подходящего момента. Другого объяснения найти не могу... лично я. А вы?..
   Как бы то ни было, я не успел ни от тела избавиться, ни от оружия. Ни, тем более, куда-то сбежать. Да и куда бежать-то - мой последний оплот пал.
   Отпираться было бессмысленно. Я, впрочем, и не пытался. Обезглавленное тело... ребенка десяти лет... девочки в платьице говорило само за себя. Как и ружье. Как и пули, извлеченные из тела. На руку же прокушенную и вроде как способную послужить смягчающим обстоятельством, полицейские едва взглянули. Оно и понятно: какое уж тут "смягчающее обстоятельство". Какая самооборона - здоровенного мужика против девочки, не достающей ему до плеча.
   И вот я здесь. В камере; добро, хоть в одиночной. Конец света, о скором приходе которого твердили сетевые кликуши, еще не наступил, но мой личный финал близок.
   И я пишу эти строки - историю своего падения. Единственное занятие, доступное мне, пока идет следствие. Вообще единственное занятие, в котором я вижу сейчас хоть малейший смысл.
   Но вот слышен лязг отворяющегося запора на тяжелой железной двери в камеру. Кто это? Надзиратель? Или опять на допрос повели? А может, кормить пора? Вопросы, угадать ответ на которые не в моих силах. Я ведь даже не знаю, который час. В этой полутемной камере с тусклой лампочкой под потолком и крохотным оконцем, выходящим на серую стену, трудно следить за временем - даже за сменой дня и ночи.
   Дверь со скрипом открывается. Порог камеры переступают пять девочек... лет примерно десяти... и почти одинаковые. Косички, платьица, белые носочки. Выстроившись передо мной в ряд, они терпеливо ждут, пока я закончу последнюю строчку.
   А потом одна выступает вперед, держа перед собой ворох рекламных листовок на манер веера. Ее рот раскрывается, превращаясь в неправильной формы дыру с рваными краями, полную мелких острых зубов.

11-14 августа 2018 г.


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"