МОЙ ДОМОВОЙ

Когда в России мы бросали хату,
Когда стоял прощальный смех и вой.
Когда мы быстро когти рвали в Штаты,
Пакуя в панике подушки и халаты,
Надежды, аттестаты и утраты -
В наш чемодан, что куплен был по блату,
Юркнул, как мышь, тихонько домовой.

Он там лежал за миской хохломскою,
Меж старых запахов оставленный один,
Боясь забыть рисунок на обоях,
Тот стон, что издавали в ванной трубы, 
И блеск окна, промытого весною.
Сверчка, живущего в том ящике, где крупы,
И ту хрущёвку, где родился сын.

Он песни до оскомины знакомой
Бубнил патриотически слова,
Что помнит, мол, траву, траву у дома,
Хоть там и сроду не росла трава.
И по привычке, иль, скорей, от страха
По иммигрантским памятным местам,
Как старая печальная собака
За нами он таскался по пятам.
В весёлой Вене нюхал запах сдобы,
Скулил тихонько - он голодный был.
На римский Колизей смотрел без злобы,
Терпел величье римской панорамы,
Хоть никогда он Рима не любил
(Строку украла я у Мандельштама).

Ночами смутный шум в моей квартире:
То забормочет жалобно в сортире
(Хоть это слово и не комильфо,
Но Путин произнёс - и ничего!),
То шелестяшие шаги украдкой,
То холодильник затрясётся в лихорадке
То стонет кто-то, будто бы больной,
То зашуршит, как смятая бумага -
От ностальгии мается, бедняга,
Мой дурачок - российский домовой.