Саутаку : другие произведения.

Неравная любовь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Заключительная часть "Золотой любви" и "Тигринной любви".

Неравная любовь

I часть

Сны

  
  

Вступление.

Я хочу стать западным ветром,

Чтоб прилететь в пустыню с дождями.

Я хочу стать рекой быстротечной,

Чтоб пропеть тебе песню леса.

Я хочу стать огненным пламенем,

Чтоб согреть твое тело зимою.

Я хочу стать теплой землею,

Чтоб в руках держать тебя вечно.

Я хочу стать свободной птицей,

Чтоб прилететь к тебе весною.

Я хочу стать хитрым лисенком,

Чтоб приходить к тебе ночью.

Я хочу стать коварной змеею,

Чтоб врагам нашим мстить бесстрастно.

Я хочу всегда быть с тобою.

Мой Ангел, моя ты сказка.

(Арелу и Тее)

  
  

I глава

Любит - не любит.

   - Я напоминаю подарочную куклу.
   Два огромных глаза цвета кобальтовой синевы... С самоиронией вглядываются в огромное зеркало.
   - Сегодня дриада больше смахивает на русалку.
   - И одного зеленоглазого бесёнка это, кажется, совсем не радует, - соблазнительные губы изогнулись в лукавой улыбке, и девушка стала окончательно похожа на ангела. Легкий поворот головы, и водопад кудрей на миг взволновался тяжелым золотым потоком. - Ты чем-то не доволен, Рели?
   В Императорском дворце была роскошная мебель, и изящному мальчику-подростку понадобилось какое-то время, чтоб выбраться из глубокого кресла, причем казалось, что из темной глубины вначале выплыли два сияющих кошачьих глаза, за которые Тея изредка и нарекала любимца бесенком.
   Выбравшись из своего гнездышка, паренек приблизился к девушке и нежно обвил руками ее прекрасные плечи, сминая пышные рукава бального платья, путаясь в тонких прядях, отсвечивающих старым золотом.
   - Сегодня на тебя будут смотреть тысячи глаз.
   - Они меня уже все видели, - фыркнула девушка, которой с трудом удавалось впихнуть свой буйный темперамент в рамки благовоспитанной леди.
   На ее ремарку мальчик недовольно проворчал:
   - Да, как же, видели, пятнадцать лет назад. Но тогда ты была не такой, совсем не такой.
   Как и у ее опекуна подвижные, соболиные брови девушки взлетели с доброй насмешкой.
   - Ты-то откуда знаешь, какой я была в том возрасте, по-моему, тогда ты у своих папы и мамы только находился в задумке.
   - Очень смешно, - надулся Арел, отстраняясь. Ну вот, опять ему напомнили о возрасте.
   - Не обижайся, детка, - Тея обняла подростка и небрежно чмокнула в скулу. - Я же тебя люблю.
   Сколько снисхождения!
   Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, Арел вырвался, и, отвернувшись, заявил:
   - Мне пора, сегодня я буду петь.
   Дверь за ним захлопнулась.
   - Вот дерьмо! - бархатисто-синие глаза взглянули в нежное личико, отметив дрожащие губки. - Черт!
   Тея прикрыла створки-экраны на зеркале, расписанные сказочными сюжетами, и тяжко вздохнула. Что выбрать? Любить или не любить? У нее перед глазами было несколько примеров нестандартных отношений. Но шесть лет разницы... Безумие! Любимое словечко Шерла.

***

  
   - Дорогая, - плеч девушки коснулись теплые ладони. - Ты готова?
   Тея обернулась, встретившись с глазами Арела на лице богини.
   - Шарен, - она обняла за талию маленькую женщину. - Что мне делать?
   Иссиняя бровь изогнулась с мягким сарказмом.
   - Ты никогда не задавала таких вопросов, мое маленькое совершенство, - голос пилеянской принцессы напоминал нежное воркование голубки. В какой-то мере она внесла в жизнь Теи недостающее девушке женское влияние, крупицу материнской нежности. - Ты всегда следовала велению своего сердца, еще с тех пор, как была своенравной малышкой.
   Тея не сдержала улыбки и, взглянув в глаза женщины, чья чудная головка макушкой равнялась с ее плечом, увидела в них лишь понимание и поддержку, подтвержденные следующими словами Шарен:
   - Каково бы ни было твое решение, детка, я никогда не попрекну тебя.
   - Шарен, - Тея вцепилась в любящие ладони. - Он прекрасен, но... но ведь я его еще на руках носила!
   - Да, я родила прекрасного мальчика, - с глубоким удовлетворением согласилась Шарен. - И я не считаю, что, возможно, найти ему лучшей жены, чем ты.
   - Но возраст... Шарен!
   - Я уверена, ты сумеешь подождать какие-то пять лет.
   Тея впала в транс. Шарен была непробиваема. Воспользовавшись тем, что девушке не хватало слов, и вообще куда-то пропал голос, маленькая пилеянка извлекла из кармашка, притаившегося где-то в ворохе лент (вкус принцессы за пятнадцать лет совершенно не изменился) миниатюрную коробочку и доверительно сообщила:
   - Это мое наследство, все, что я сумела схватить, когда люди моего будущего деверя так неприлично поспешно выдернули меня из постели пятнадцать лет назад.
   Она дохнула на коробочку, являющуюся одним детектором, и та распахнулась для своей хозяйки. От увиденного глаза Теи отчаянно попытались уползти на лоб. Довольная произведенным эффектом, Шарен призналась:
   - Моя пилейская семья очень богата, но в тот день я почти разорила их.
   - Это Натийская слеза, - пораженно выдохнула Тея. - Талисман, хранящий от магических атак!
   - Да, - Шарен улыбнулась. - Лишь от одной разновидности волшебства она не защитник.
   Камень, сделанный в классической каплевидной форме, переливался всеми цветами радуги. Причем спектр оттенков сменялся с такой скоростью, что глаз не мог уловить определенный цвет, который преобладал в камне в ту или иную секунду.
   - Потрясающе, - Тея была не в силах скрыть искреннего восхищения.
   - Так же, как та, что будет носить его, - заявила Шарен, закрепляя невидимые заколки в золотых локонах. - Подарок для моей будущей невестки.
   Камень мерцал меж двух прядок, свернувшихся на светлом лбу кокетливым сердечком, придавая глубоко синим глазам изменчивость океанской волны.
   - Шарен... - просипела девушка, чувствуя на своем лбу тяжесть пяти Императорских дворцов со всей обстановкой. Примерно такова была стоимость камня-обманки.
   Шарен пропустила мимо ушей жалобный призыв любимицы.
   - По-моему, нас уже заждались, - она крутанулась всполохом огненных лент. - Как я смотрюсь?
   - Шикарно, - вздохнула Тея, поняв, что никто не намерен обсуждать с ней безумный подарок.
   - В таком случае идем, моя чародеечка.
  
  

II глава

Конкурент.

  
   Арел был очень и очень недоволен своей возлюбленной дриадой. И он всеми своими действиями давал ей это понять.
   Когда девушка вошла в тронный зал под руку с принцессой Шаренедайн, Наступило мертвое безмолвие. И оно того стоило.
   Шарен - Богиня Огня. Сплошь движение, в багряных лентах, как всполох пламени. Иссиние волосы тяжелой волной подняты к затылку, открывая длинную шею и точеную линию скул, и сколоты парой гребней с россыпью аметистов, сапфиров и рубинов.
   Экзотическая тропическая птичка. Страстная, притягивающая и обжигающая. Но так казалось, пока не поднимется бахрома ресниц, открывая абсолютно золотые очи с демонической трещинкой зрачка, и сразу на ум приходит лишь одно слово - Недостижимая.
   И совершенная ей противоположность, но такая же далекая, как небо - Тея. Облаченная в белоснежное, почти что простенькое, по сравнению с пышными нарядами присутствовавших дам, платье. На нем лишь одно украшение: брошка, приколотая к лифу, эмблема ее дома, из коего по прямой линии она осталась последнем представителем. Эмблема - винная роза из альмандина, с вычурной подвеской заместо стебля. Диковинный для этого мира цветок. И девушка сама была прекрасна и свежа, словно дикий цветок. Золотые волосы, свободно разметавшиеся по полуобнаженным плечам, и огромные прозрачно-синие глаза превращали смертную красавицу в классического ангела со старинных полотен. Не хватало лишь мерцающего нимба, девственно белых крыльев и зеленеющей миртовой веточки в руках.
   Лишь камень на лбу мерцал грешными огнями.
   Завораживающую тишину взорвало отчетливо прозвучавшее в ней восклицание довольно вульгарного качества:
   - Вау!
   Все словно очнулись и в изумлении посмотрели на Императорского наследника, вольготно устроившегося на подлокотнике отцовского трона.
   - Леди Сильварис, вы потрясающи, - продолжал развлекаться принц. - А ты, Тея, о Боже, почему ты так редко наряжаешься в платье, ты бесподобна.
   Глаза юной дамы устрашающе вспыхнули.
   - Тиш!
   Император ухватил расшалившегося сына за златотканые одежды и дернул.
   - Упс.
   Принц Тиш повалился на колени отцу, весело хохоча, несмотря на то, что отец пытался зажать ему рот.
   - Простите, дамы, - правитель обаятельно улыбнулся красавицам, не обращая внимания на протестующе вертящегося в его руках отпрыска. - Но в чем-чем, а в том, что вы, как всегда, прекрасны принц без сомнения прав. Хотя он и высказал это в довольно странной форме.
   - Пф.
   Наблюдая за тем, как резвятся муж и сын, Императрица темнела лицом. Эти двое казались такими легкомысленными, но вот уже в течение семнадцати лет ей никак не удавалось урвать хоть маломальский кусочек власти. Правитель продолжал делать все, что хотел, и самодурствовал в свое удовольствие. Но так же ему удавалось, словно играючи удерживать на плаву, под своим крылом, все миры своей грозной Империи.
   Тиш обожал отца, твердо идя по его стопам, и совершенно не поддавался материнскому влиянию.
   Нить власти совершенно не удерживалась в точеных руках Императрицы, но власть для женщины была как кислород, как солнце для цветка, она начала безвозвратно увядать.
  

***

  
   Императрица удалилась.
   Бал начался.
   Тея прямо-таки жаждала побеседовать с Арелом, но, заметив ее порыв, он передвинулся поближе к Императорскому семейству.
   Все осложнялось, после сомнительных комплиментов Тиша Тея не очень-то жаждала приближаться к нему, предчувствуя, что может просто-напросто поколотить дерзкого юнца, это было вполне в ее духе, и подумаешь, принц какой-то.
  

***

   Император с отеческой нежностью обнял за талию тоненького мальчика, внимательно взглянув в печальное личико.
   - Что так расстроило тебя, моя Певчая Птаха?
   Арел тихонько вздохнул.
   - Жизнь иногда кажется серым оттенком черноты.
   Это заявление, сорвавшееся с губ ребенка, дышало такой глубокой депрессией, что мужчина дрогнул и покрепче притиснул мальчика к своему плечу.
   Услышав, какими репликами перекинулись эти двое близких ему людей, Тиш, который с детства воспринимал Арела в роли младшего брата, насупился, почувствовав в голосе брата искреннее страдание. Кто-то причинил Арелу боль! Тиш распетушился. Его льдистые, голубовато-зеленые глаза отыскали в толпе приглашенных вызывающе золотую головку и тривиально белое платье.
   "Ну, Тея!"
   С настораживающе милой улыбкой наследник престола двинулся к своей цели, у чьих юбок царил матерый зверь с чарующими глазами. Но Тиша это уже не могло тормознуть.
   - Тея, милочка, - Тиш фамильярно обхватил девушку за стройный стан, "не замечая" возникшей на завораживающем лике кислой гримаски, явная реакция на "милочку". - Скучала, конфетка?
   Через полные губки прорвалось свирепое шипение. У стоящей рядом светской кокетки при этом звуке отпала челюсть.
   Тишь сиял, как Императорская корона, его, кажется, не смущало, что существо, которое он столь тонко выводил из себя, выше его на пол головы. Тея, полное имя Теяра, была статной девушкой. Рукой, фамильярно утвердившейся на талии девушки, Тиш отлично чувствовал тело молоденькой львицы, задрапированное белым шелком.
   Принцу было бы лучше убрать свою дерзкую ладонь, столь близко лежащую к плавного изгиба бедру. Но в семнадцать лет молодежь столь безрассудна.
   Дарих, сидящий у ног любимицы, пошире распахнул пламенеющие ультрамариновые глазищи и развесил уши. Его явно забавлял накал страстей между юными созданиями, в воздухе ощущался будоражащий привкус грозы.
   Первым о военных действиях объявил Тиш. Подняв свободную руку к глазам, он несколько секунд любовался ее безупречной формой и запел, слащаво замурлыкав:
   - Я что-то в последнее время тоже заскучал, - беспардонно заявив. - Вот подумываю сделать Арела своим фаворитом, наш мальчик так расцвел.
   Тея застыла. У Дариха изумленно приоткрылась пасть, дама, продолжающая подслушивать с наглой непосредственностью, потрясенно пискнула. Слово "фаворит" при Императорском дворе имело однозначный смысл, не нуждающийся в разъяснениях.
   Первой среагировала Тея: глаза ее вспыхнули как два синих фонаря:
   - Да я тебя...
   Тиш для своих лет был сильным, очень сильным мальчиком, он перехватил гибкие руки девушки, которая тоже была отнюдь не слабачкой, и удерживал их подальше от своей шеи. Только напряженные линии плеч этих двоих выдавали их противостояние. Синие и голубые глаза пересеклись, вышибая молнии. Напряжение от их противоборства, от которого, казалось, зазвенел воздух, да тихий рык Дариха привлекли внимание аристократов, стоявших поблизости.
   Семья, к которой принадлежала Тея, постоянно давала превосходную пищу для сплетен. В этом плане Правящее семейство было не лучше.
   - Чего ты хочешь, противный ребенок? - наконец прошипела Тея, до которой начало доходить, что чертово отродье затеяло с ней какую-то игру.
   Несколько особо слабонервных дам, не приученных к разговорной прямолинейности красавицы, услышав ее обращение к отпрыску Божественного Императора, рухнули в обморок на руки своих кавалеров.
   Тиш тонко усмехнулся, ему-то было не привыкать, по части этикета они с Теей выбрались из одной колыбели.
   - Я хочу? - прорычал он сквозь стиснутые от напряжения зубы, противостояние силы все еще продолжалось. - Не будь безмозглой курицей, Тея. Или ты начнешь прислушиваться к своему сердцу, или я заберу Арела себе, и катитесь вы все к чертям. Я никому не позволю бередить его душу попусту.
   Почувствовав, как резко ослабели в его хватке нежные на вид руки девушки, Тиш разжал пальцы. Дарих вновь неодобрительно рыкнул, заметив четкие отметины, оставшиеся на золотой коже Теи. Сама же она меньше всего намеревалась сейчас сосредотачивать внимание на своей особе.
   - Ну, Тишь, ты прямо как Шарен, - самим своим тоном Тея дала понять юноше, что воспринимает его чувства к Арелу скорее как форму материнской любви, затем она воинственно сдунула со лба воздушные пряди, при этом камень словно подбадривающее подмигнул. - Значит, следовать повелению своего сердца?! Отлично.
   Азартно прищурившись, она двинулась к Арелу, все еще жмущемуся к Императорскому трону.
  
  

III глава

Первый поцелуй.

  
   - Дорогой, - Тея загнала свою жертву в угол меж троном и стеной, закрытой золотой портьерой. - Нам давно пора кое-что обсудить.
   Она цапнула мальчика за ладошку.
   - Извините нас, господин Император.
   Это уже в сторону Правителя, наблюдающего за всем совершенно круглыми глазами, в глубине которых плескался океан веселья и понимание.
   - Ступайте, дети мои, - благосклонно кивнул Божественный помазанник, давясь смехом при виде того, как девушка решительно волочит за собой вяло упирающегося паренька, целеустремленно направляясь к дверям, ведущим в небольшую укромную комнату, где гости могли привести в порядок пышные одежды и слегка перевести дух.
   - Браво, Тиш, мой мальчик, - Император с искренней любовью взглянул на приблизившееся обожаемое чадо. - Первоклассная работа.
   - Правда? - взяв в руки ладонь отца, польщенной похвалой, вполне заслуженной, кстати, Тиш поцеловал эту справедливую длань и не менее искренне, чем отец, заявил: - У меня был хороший учитель по тактике и стратегии.
   И эти двое с нежностью улыбнулись друг другу совершенно одинаковыми улыбками.
  

***

  
   Тея внимательно оглядела маленькую комнатку, цепко удерживая свою добычу за шиворот.
   - Тея... - осторожно прочирикал Арел, смутно понимая, что происходит, но чувствуя, что он попался. Тея его совершенно не слышала.
   - Ага, вот это будет то, что нужно.
   Бедолагу дотащили до низенькой скамеечки, обитой слегка потертой парчой. Совсем растерявшийся, мальчик лишь тихо охнул, когда сильные пальцы сжали его предплечье, а в следующий миг его ноги оторвались от пола, только для того, чтобы утвердиться на мягкой скамеечке. Наконец-то их глаза оказались вровень.
   - Тея...
   Какие у нее были глаза!
   Чистые и насыщенно-синие, как зимнее ночное небо, в немыслимо пушистых ресницах.
   - Тея...
   Мышка точно пропищала бы громче.
   - Ты повторяешься, - девушка облизнулась, сразу теряя облик белой кошечки с нимбом и становясь голодной пантерой. - Замолчи! Я исполняю наше желание.
   Гибкие руки обвили тоненькую талию Арела.
   - А-а-а...
   Зря он открыл рот, дикарка отлично умела целоваться, хотя и имела лишь теоретические знания об интимной стороне любви, но зато это были о-о-очень глубокие и обширные познания.
   А у Арела был лишь инстинкт, да любовь, возникшая в тот миг, как златокудрая девочка склонилась над его кроваткой и непосредственно поинтересовалась у плачущего приболевшего малыша: "Хочешь, я расскажу тебе страшную-престрашную сказку?" Уже тогда этот ясноглазый чертенок был неповторим.
   А страсть? Страсть пришла чуть позже, когда Арел осознал, что Тея не только, подобно фейерверку, превращает каждый день его жизни в праздник, но и сама по себе прекрасна и душой, и телом.
   Ей исполнилось пятнадцать, ему девять.
   И теперь, спустя пять лет...
   В общем, оба увлеклись.
  

***

  
   Маленькие ладони нырнули в водопад золотых кудрей. Тонкие пальцы в страстном танце перебирали шелковые пряди, накручивая сусальные спиральки. Затем, осмелев, углубились в золотую массу, добравшись до теплой, стройной шеи, обласкали ее и заскользили по нежной округлости плеч.
   Тея тоже не собиралась ни в чем себе отказывать, если уж никто не запрещал тянуть рук к сладкому, то чего же отказываться от лакомства.
   Ее руки, как-то так, сами по себе, очутились под черной бархатной курточкой, подушечки пальцев скользнули по прохладному шелку, под которым угадывалась не менее шелковистая кожа и милые ребрышки, по которым пальчики Теи пробежали с особой любовью.
   - Кхе-кхе!
   Ладони Арела обогнули грудь девушки, скользнули под руками и прочным кольцом сомкнулись на идеально прямой спине.
   Юным дилетантам уже не хватало воздуха, когда издевательское "Кхе!" повторилось, и причем намного громче.
   От неожиданности у прибалдевшей парочки подкосились ноги. Первым рухнул Арел, и по законам жанра он рухнул прямо на Тею, та не устояла.
   Сцена, которую удалось лицезреть Тишу, была премиленькой, впрочем, он же и был ее зачинщиком.
   Тея была похожа на небрежно брошенную орхидею, с которой играл маленький черный котенок.
   Первым поднялся Арел, все-таки он здесь был мужчиной (ух, как сказано). Затем, наклонившись, обнял за талию Тею и с восхитительной легкостью поставил девушку на ноги.
   Оба, растрепанные и очаровательно взъерошенные, свирепо уставились на нежданное явление в лице вездесущего Тиша.
   - Арел, солнце мое, - голосом святой невинности прочирикал принц. - Ты не забыл, что тебе петь через десять минут.
   Глаза Арела заполнила глубокая обида на друга. "Ведь у них еще целых десять минут!"
   Более разумная, Тея начала приводить в божий вид свое слегка помятое платье. Поправила съехавший к виску камень, затем чмокнула в щечку Арела и с легкомысленным:
   - Увидимся попозже, дорогой, - с царственным видом прошествовала к выходу.
   Если Тишь рассчитывал, что ему все сойдет с рук, то он глубоко заблуждался. Когда Тея поравнялась с юношей, то неожиданно, пробормотав: "Вот тебе!" хорошенько приложилась ладошкой к ягодице принца. Тот аж подпрыгнул, ручка у девушки была как стальная перчатка. Тиш ошеломленно заморгал. Его, Наследника Императора, не наказывали физически с самой колыбели.
   Выйти из себя он не успел, ибо в следующий момент его шею уже обвивали теплые девичьи руки и к щеке прильнули нежные горячие губы:
   - Интриган!
   Тиш услышал понимающий смешок, и сверхприятные объятья испарились. Кокетливо взбив кончиками пальцев пышные рукава своего платья, Тея выплыла из комнатки. Причем вид у нее был довольный до неприличия. Тиш проводил ее та-а-аким взглядом...
   - Тиш, - окликнул юношу ревнивый голос за спиной. - Поменьше страсти во взоре. Она будет моей женой!
   - Конечно будет, - миролюбиво согласился Тиш, оборачиваясь к другу. - Надо же, ты уже ревнуешь.
   Он приблизился к мило покрасневшему мальчику, заботливым движением пригладил его шелковистые, темно-каштановые (наследие прадедушки по материнской линии) вихры.
   - Никогда мне еще не удавалось понаблюдать проявление твоей ревности. А ты и впрямь растешь. Ты расцветаешь.
   Принц пальцами обхватил маленький острый подбородок, чья форма предрекала, что через пару-тройку лет мальчишка превратится в патологического упрямца, впрочем, это уравновешивал прекрасный, чистый, рассудочный лоб.
   Тиш с нежностью взглянул в растерянное лицо, чья прелесть уже существовала на границе, когда детская одухотворенность сменяется более отточенной, юношеской красотой. Это завораживало. Только это и было оправданием следующему поступку принца. Тиш наклонился и, словно пробуя на вкус, мимолетно коснулся своими губами приоткрытых в изумлении губ мальчика.
   - Тиш!!!
   Арел отшатнулся, ошеломленно хлопая ресницами-опахалами.
   Тиш легкомысленно рассмеялся.
   - Не пугайся ты так, Рели. Это был сиюминутный каприз. У меня пока что есть Чед.
   Арел тут же забыл о вызывающем поступке Тиша, встревожившись за его безопасность.
   - Тиш, пожалуйста, будь с ним осторожен. Чед - глаза и уши Императрицы.
   - Совершенно верно, шустрик. Надо же, ты осведомлен не хуже Императорской внутренней разведки. Откуда бы это?
   - Тиш, он опасен! - проигнорировал вопрос мальчик.
   - Чушь, - отмахнулся принц. - Пусть немного порезвится, пока меня это забавляет.
   - Тиш, - Арел брезгливо поморщился. - Это нехорошая забава.
   - Я циник, - Тиш виновато развел руками. - Ну все, иди давай, тебе уже пора.
   Он легонько подтолкнул мальчика в спину.
   - Иди, иди, Птаха.
  
  

IV глава

Жертвенность.

  
   Он пел.
   О, как он пел! Невозможно было поверить, что эта хрупкая грудь может таить в себе столько силы, порождая чистый, богатый голос.
   Кроме дивного голоса в огромном зале более не было слышно ни шороха ткани, ни перешептывания, никто, кажется, даже не дышал.
   Лучше всего впечатление от пения Арела могла охарактеризовать его возлюбленная, удобно устроившаяся на ступенях, ведущих к трону, и отстраненно поглаживающая Дариха, вольготно развалившегося рядышком и положившего свою заматеревшую голову на девичьи колени.
   Тея наслаждалась своими мироощущениями. Она словно растворялась в золотистом, медовом облаке, сознание пребывало в полной эйфории. Как она однажды со смехом призналась Пелеху - "Когда малыш поет, я чувствую себя наркоманкой".
   И она очень часто позволяла себе наслаждаться этим тонким, безобидным удовольствием. Ей достаточно было лишь вымолвить: "Спой, Рели", и он готов был петь для нее где угодно и когда угодно. Хотя б вися вниз головой.
   Тея мечтательно улыбнулась, подняла руку, кончиками пальцев потерев лоб. Странно, интересно, к чему чешется лоб? Тея широко распахнула свои сгустившиеся глазищи, они всегда становились черничными от звуков пения Арела.
   До девушки неожиданно дошло. Лоб не чесался, горела кожа, словно к ней приложили уголек. После страшно только представить скольких веков дремавший камень пробудился. Кто-то где-то в зале шалил с магией.
   Тея будто бы равнодушным взглядом обвела сотню поднятых отрешенных лиц, все совершенно незнакомые, кроме любимых; вот Син, внешне выглядевший на тридцать, как всегда одет простенько и со вкусом. Цена этой простоты была совершенно заоблачная. Рядышком с маркизом ненавязчиво пристроился Соллис, чья полыхающая всеми немыслимыми оттенками пламени и золота головка едва дотягивала до сильного плеча возлюбленного. Соль, сколько его помнила Тея, а помнила она его пятнадцать лет, совершенно не менялся и все еще выглядел где-то так от семнадцати до двадцати. Все та же коротенькая ультро-голубая туника, на ногах лодочки из тончайшего материала, которые, по-видимому, все равно его раздражали. Длинную шею обвивает цветочная гирлянда, и Тея не решилась бы спорить, что она не живая, и более того, не продолжает жить - с бывшим шаловливым божеством все было возможно.
   Дальше Пелех - истинный аристократ. Пять десятков лет его жизни совершенно не желали застывать на его мечтательном чеканном лице, чьи черты дышали спокойной гармонией в окружении эбонитовых кудрей, в которых седина и не ночевала. Слева к мужу, не стесняясь присутствующих, прильнула сверкающая как самоцвет тоненькая тростиночка, Шарен. Ее огромные ведьмовские глазищи были полны такой глубокой, страстной чувственности, что мужчины готовы были падать к ее маленьким ножкам штабелями, если б не догадывались, что бесовка с удовольствием подожжет их.
   В стороне от всех и, как всегда, в гордом одиночестве царил Шерл. Молодой человек оделся в своем обычном репертуаре, сплошь чернь и серебро. Из украшений на нем была лишь серьга в виде паучка, повисшего на тонкой паутине и зажимающего в лапках брильянтовую росинку.
   И еще одно украшение, появившееся совсем недавно: цветная трехмерная татуировка плюща с полураспустившимися цветочками. Она была совсем небольшая, но вызывающая. Начинался плющ меж бровей и заканчивался милым завитком над левой бровью. На юном лице Шерла это смотрелось потрясающе. Кое-кто пытался намекнуть на общую любовь Шерла и любовника маркиза (кто бы что скрывал) к растениям. Но остекленевший взгляд Шерла мог заставить заткнуться самых болтливых, а вид паскудной улыбочки и вовсе вынудить болтунишку уносить ноги подальше.
   Но Тея догадывалась, кому посвящен этот милый жест. Она с трудом удерживалась от смеха по поводу того, что Айви опять нигде не видно. Будь воля Шерла, и он засунул бы своего златокудрого резвого раба в шкатулку поменьше, запер на ключ и носил в кармане.
   Ах нет, она ошиблась. Айви все-таки удалось пробраться на праздник, и теперь он тихонько жался солнечным зайчиком к белоснежным фрескам стены. Тигриноглазая гюрза с ангельским ликом отлично представляла, что ей будет в случае попадания в поле зрения своего столь негрозного на вид возлюбленного господина.
   Ну, все были в сборе. Тея мечтательно улыбнулась, зарываясь гибкими пальчиками в густой подшерсток на шкуре Дариха. Как все-таки замечательно, когда те, кого любишь, не стареют.
   А камень тем временем уже припекал немилосердно. Взгляд Теи привлекли две фигурки, и она изумилась, как не заметила их сразу. Вокруг этой пары словно застыл вакуум пустоты. Девушку передернуло.
   Надо же, даже в хорошем были свои минусы. Судя по рисунку, который Шерл набросал пятнадцать лет назад и отличающийся поразительной детальностью (бабушкины гены), герцог Демонник не постарел ни на день. Его выдавали глаза. Те самые глаза, которые Шерл выписывал с особой тщательностью, невольно выдавая то сильное впечатление, которые они на него произвели. Тогда в них искрился коварный ум и темный, обаятельный юмор, а по страстности они были сродни глазам самого Шерла.
   А теперь в них был АД.
   Что бы с ним ни случилось после того, как мальчишки удрали от него, оставив нос к носу с пиратской армадой, это оказалось похуже любого кошмара. Тею мороз пробрал при мысли о том, как умер тот человек, что превратил эти устрашающе прекрасные очи в черные зеркала. Но еще хуже Тее стало при мысли, что это моральное чудовище, порожденное болью, издевательствами и унижением теперь явилось мстить кому-то из близких ей людей. Спустя пятнадцать лет! И орудие этой мести царило за его спиной.
   Этого гиганта невозможно было не заметить. Под два метра, с коротко стрижеными золотыми, нет, скорее дымчатыми волосами. Тею, привыкшую к гармонии во всем, покоробили его черты, правильные, но словно вырубленные топором
   Всю кожу лица покрывал тщательный узор, не являющийся татуировкой. Тея все поняла. Поняла, почему эту парочку никто не замечал. Их просто никто не видел! И когда великан поднял руки и изумительно плавными движениями начал выплетать в воздухе сложные узоры, девушке стал ясен секрет их невидимости.
   И, резко вскочив, так что у Дариха клацнули зубы, Тея взвыла не своим голосом (кричать она умела).
   - Вот только посмей еще хоть пальцем шевельнуть, ублюдок!
   Арел пискнул и замолчал, застыв с совершенно круглыми глазами.
   Крик Теи не подействовал, маг оказался тертым орешком, его руки задвигались с удвоенной скоростью. Вот теперь, почувствовав ауру магии, задергался и Солис, растерянно крутя головой в поисках источника, который все еще оставался для него невидимым. Тихо зарычал Дарих, уловив настроение любимого брата.
   Весь зал смотрел на Тею как на полоумную, кроме тех, кто любил ее, эти пытались разглядеть опасность ее глазами.
   Свирепо зашипев, маг завел руки, словно собирался метнуть невидимый мяч. И целью его был кто-то из тех, кого Тея любила до безумия. Что-что, а любить она умела, так же как и бегать.
   Камень расплавленным оловом жег лоб.
   - Маг! - подхлестываемая болью и тревогой, девушка бросилась к тому, что казалось пустым пятачком в толпе.
   - Ведьма! - зарычал сквозь стиснутые от напряжения зубы колдун. Выводить людей из себя Тея так же умела отменно, услышав нелепое оскорбление в том смысле, что она его коллега, девушка на бегу издевательски расхохоталась.
   - Недоучка!
   Ну, это она несправедливо, судя по лицевому рисунку, маг имел нешуточный уровень силы. Но ударив наугад, Тея попала в яблочко. Мага аж перекосило, не обращая внимания на вцепившегося в его руку герцога, который кричал, словно пытался дозваться до мага сквозь бурю: "Лайт, не в нее! Очнись, не в нее!", маг запулил магией именно в нее, в ту, что встала неожиданным щитом.
   Антимагический амулет вспыхнул как сверхновая, ослепив присутствующих. Тее показалось, что ей в лоб врезался бронированный кулак. Девушку смело, как цветок в ураган. Врезавшись в ступени тронного возвышения, она тихо охнула и покатилась вниз. У подножия лестницы она и осталась лежать поломанной куклой. Камень во лбу продолжал мучительно пульсировать, словно в такт маленькому, но до безумия бесстрашному сердцу.
   - Тея, - онемевшими губами прошептал Арел, не в силах шевельнуть вдруг отяжелевшими руками и ногами. Как же так, ведь все было так хорошо, вот только что было все хорошо, как же так?!!!
   В то время, как отцовская наследственность заставляла его душу обливаться кровавыми слезами, та ее часть, что досталась от матери, взращенной в клоаке политических интриг, требовала крови убийц.
   И обезумевшие драконьи глаза методично выискивали в толпе виноватого, жаждя обрушить на его голову КАРУ!
   - Тея!
   С тревожным криком к девушке бросились Пелех, Шарен и Солис. Дарих тихо заскулил, положив голову на ледяную ладошку.
   Сказались навыки и у Шерла с Айви, оба двинулись к месту, в противоположную сторону от коего Тея летела. Два Теневых убийцы, это перебор даже для самого могущественного мага! За ними последовал и Син, который просто жаждал кого-нибудь забить насмерть голыми руками.
   Камень во лбу Теи тем временем пульсировал все ярче и ярче. И колдун вскрикнул, словно от боли, почувствовав, что его сила утекает сквозь пальцы, причем в самом прямом смысле. В следующую секунду он стал видим, так же как тот, что стоял рядом и тихо сыпал ругательствами.
   Четыре пары глаз, поймав их визуально, вспыхнули голодным блеском.
  

***

  
   - Тея, маленькая моя, - рухнув на колени, дрожащая Шарен с трепетом взяла в ладони отяжелевшую головку девушки. - Прости меня, прости!
   Пелех нежно гладил свободную ладошку девушки, только боги знали, как беззаветно он любил эту малышку.
   - Мама, - густые ресницы приподнялись над сонными глазами. - Мама, Арел... Я так и не успела... сказать ему...
   Вялая улыбка, и глаза закрылись, словно ничего не было.
   - Нет!
   Пелех, сжимавший руку Теи, понял все первым.
   Пара едва уловимых ударов и пульс затих. Умер.
   Камень вспыхнул с каким-то печальным трепетом и, подтверждая свое имя, омыл чело девушки искрящейся волной и истаял. Это был его последний дар. Застывшая грудь девушки колыхнулась и поднялась в мерном, сонном дыхании.
  

***

  
   Тем временем в зале творился сущий бедлам. Гости, которые не совсем вникли в происходящее, пытались удалиться. В результате они двигались в противоположную сторону, чем та, в которую решительно продвигались двое разъяренных убийц и один осатанелый "отец". В конечной сумме ни в чем не повинные граждане Великой и Прекрасной Империи, случайно попадавшиеся на пути этой троицы, ни за что, но от всей души схлопотали на орехи.
   А тут еще Демонник, одной рукой дергающий мага за плащ, а другой тычущий в сторону золотистой фигуры и с совершено ребяческим самодурством требующий:
   - Лайт, захвати его!
   У герцога была хорошая, мстительная память. Он отлично помнил, с чего все началось, хотя прошло уже больше дюжины лет.
   Лайт не обращал внимания на него, словно он был капризным ребенком. Маг копил силы и магию, чтобы прочесть одно-единственное заклинание.
   Единственный во всем зале, кто лучше всех знал, что он намеревается сделать, Арел поднял тяжелый снайперский взгляд на потолки зала, точно зная, что они частично сделаны в виде художественных витражей. Ага, так оно и есть. Незваные гости как раз стояли под одним из таких произведений искусства стекольщиков.
   И перед тем, как совершить безумство, Арел словно услышал где-то на краю сознания добрый голос своего учителя: "Твой голос, это - чудо. Но он еще столь хрупок, не пытайся выяснить предела его силы, пока не будешь уверен, что готов, или потеряешь все!"
   Сейчас, когда ему только-только должно было минуть пятнадцать, он совершенно не был уверен. Лишь в одном Арел был убежден, он уже все потерял, и подумаешь, лишиться голоса.
   То, что другие считали чудом и божьим даром, для пилеян было обыденностью и являлось оружием, отложенным за ненадобностью еще сотни лет назад.
   Прижав ладошки к вискам, мальчик поднял искаженное страданием лицо к сияющему потолку. То, что вырвалось из дрожащего горла барда, походило на пение на одной ноте.
   Но это только в начале. Голос медленно поднимал тон все выше, тоньше, вот уже звенит.
   - О, нет, - Шарен напряглась, но сына останавливать не стала. - Что он делает, глупый?!
   Звук рос, становился неимоверно чистым, причиняющим боль. И, наконец, растворился в звенящей тишине, потеряв акустику и приобретя визуальность! От губ мальчика словно шли волны, как жар от огня. И цель была отлично определяема. Самый огромный витраж, прямо над пепельной и черной головами. Снизу не было видно, как толстое стекло мелко завибрировало.
   Колдун, читающий заклинание, вскинул взгляд к потолку и расширившимися глазами воззрился на стеклянное панно, по которому пробегали, словно бриз по воде, мелкие волны.
   Маг все понял. Если б звуковая волна была бы направлена конкретно на него, вреда это ему принесло бы немного, примерно как вода, стекшая по маслу. А вот тяжелые куски стекла нашпигуют его мелкими кусочками.
   Какое счастье, что он уже дочитывал заклинание. От немыслимого напряжения Арел поднялся на цыпочки, застыв стальной струной и с силой прижав к вискам стиснутые кулачки.
   И, вот оно, громкое как выстрел "Битц!"
   Голос Арела сорвался на хрип и смолк.
   Все действующие лица оказались в эпицентре готового обрушиться стеклянного дождя. Что-что, а угрозу они чувствовали нутром.
   Син метнулся к Соли, хватая любимца; кружа, словно в танце, они вылетели из опасной зоны. Шерл и Айви, привыкшие к тому, что в случае чего каждый из них сумеет постоять за себя, брызнули в рассыпную. Некоторым эта любовь могла бы показаться слишком рациональной, но никто не видел, что происходило, когда они оставались наедине. Холодной рациональностью здесь и не пахло.
   Они успели вовремя, впрочем, и маг тоже. Лайт накрыл плечи герцога полой своего плаща, по витражу проступила устрашающая трещина, отразившаяся в гематитовых глазах Демонника. До герцога уже начало доходить, что его месть состоялась, но как-то не так.
   В следующий миг на мир обрушился самоцветный дождь.
   - Вот черт!
   Император едва успел прижать к груди голову сына, закрывая его согнутыми плечами от случайных осколков. В другой части зала с визгом и криками на пол бросались дамы и кавалеры.
   Только Арел продолжал стоять прямо, смотря на бессмысленные результаты своей мести. На пустынный центр зала, усыпанный бриллиантовым, самоцветным, снегом. Провал. С хрипловатым стоном мальчик рухнул на пол, заливаясь слезами.
  

***

  
   Император поднялся, выпуская из рук слегка ошеломленного Тиша.
   - Невероятно!
   Юноша уставился на грандиозную дыру в потолке, в которую потоками бил солнечный свет.
   - Дамы и господа... хм, те, кто присутствуют, приношу свои извинения, праздник отменяется. Как видите, господа, сегодня не подходящий для торжества день.
   Это уже Император. Он умел очаровывать, даже когда делал то, что не любил, то есть извинялся.
   Реверансы, поклоны, и высшее общество, помятое и находившееся в штопоре, удалилось на чистом автопилоте.
   Оставшиеся столпились вокруг белой фигурки, пополз было в ту сторону и Арел, но...
   - Тиш, займись братом, - Император направился к сплоченной группке, еще не зная, насколько все плохо. - Отведи его туда, где потише, и проследи, чтобы все было в порядке.
   "Так, детей устраняют." Принц вздохнул.
   - О'кей, па.
   Тиш настиг подростка, словно ползущего младенца, осторожно поднимая его за талию.
   - Пойдем-ка со мной, детка, - Тиш ненавязчиво потащил Арела к дверям.
   - Тея, - прошептал мальчик, безвольно переступая ослабевшими ногами.
   - Все с ней в порядке, - уверенно заявил принц. - Ты же видишь, никто не плачет.
   Арел ошеломленно заморгал. Ну что поделать, Тиш же сам заявлял, что является "жутким циником". Подросток попытался притормозить решительное продвижение из зала, но Тиш просто обхватил любимчика поперек груди, оторвал от замусоренного пола и выдворил за дверь.
  
  

V глава

Маг и герцог.

  
   - Дьявол!
   Герцог вывернулся из-под плаща мага. Волна эмоций, обуревавших его, была столь велика, что расколола вечно невозмутимую маску его лица.
   Чувства оживили высокомерно-застывшие черты, что неожиданно придало им притягательную обворожительность.
   - Ты глупец, - прошипел мрачноликий красавчик, кажется, от злости забывая, с кем разговаривает. - Ты все сделал не так. Зачем ты убил эту девочку? И какого черта ты схватил меня, когда тебе было велено взять блондина?
   Маг отстраненно прислушивался к этому разъяренному, звенящему голосу. Мужчина задумчиво прикасался к своему лицу кончиками пальцев, догадываясь, что сложный узор, сияющий на его коже и подтверждающий его высокий магический уровень, а значит и статус, значительно упростился. Глаза колдуна медленно сузились, засияв тихим бешенством, и это было похлеще, чем гнев молодого герцога.
   Маг протянул руки и схватил Демонника за оба предплечья, с силой сжимая пальцы и резко встряхивая его.
   - Мы так не договаривались, ваша светлость, - свистящим шепотом сообщил гигант, притягивая к себе благородное отродье и заставляя его приподняться на мыски. - Никто не потрудился предупредить меня о том, что в зале будет находиться Натийская слеза.
   - Антимагический кристалл? - герцог презрительно фыркнул, безуспешно пытаясь выдраться из каменных дланей. Молодой человек не испытывал никакого страха перед физической силой, после трех лет, в течение которых он играл роль наложника и мальчика для битья, принадлежащего капитану пиратов, его уже мало что могло испугать или унизить. Уставившись прямо в ледяные глаза мага, находящиеся в опасной близи от его лица, Демонник с отвращением в голосе заявил: - Что за чушь? Ты укокошил любимицу трех могущественнейших семейств, а теперь лепечешь чушь о мифической стекляшке. Лайт, ты просто идиот, пусти меня немедленно.
   Пустить? Это после всего, что он наговорил? Потрясающая самоуверенность.
   - Мифической? - тихим и очень нехорошим голосом повторил за герцогом маг, с неожиданно яростной силой отшвыривая его на постель. Только теперь упавший навзничь Демонник сквозь отступающую пелену гнева смог разглядеть, куда их занесла магия колдуна. Это были внутренние, дальние покои, в которых он и встречался с магом, до стражи отсюда дозваться было невозможно. Он бросил искоса взгляд на спикер в изголовье постели, но тут же отбросил идею позвать кого бы то ни было. Пока он будет тянуться к переговорному устройству, чертов маг успеет стереть его в порошок раз десять.
   Демонник напрягся, поняв, что его положение довольно зыбкое, тем более что чем больше он остывал, тем сильнее закипал маг.
   - Эта мифическая, выражаясь вашими словами, герцог, стекляшка была на девчонке, - рычал колдун. - Сомневаюсь, что эта чертовка мертва, камень пытался защитить ее, и пусть мне удалось уничтожить его, но проклятый амулет успел вытянуть из меня и передать ей четверть моих магических ресурсов.
   С грозным и злым выражением маг склонился над низким ложем, утвердив свои ладони, подошедшие бы больше шахтеру, копающему руду на астероиде, по бокам от застывшего герцога, во вновь окаменевшее лицо коего он и высказался:
   - Я решил, что, то, что было мне выплачено до сих пор, недостаточная компенсация за понесенную потерю!
   Молодой человек дрогнул. Когда-то он уже слышал нечто подобное, и не его ли уста произносили эти слова? Так что ему не нужно было объяснять, какой компенсации возжелает маг.
   - Ты - безмозглый кретин, - прошипел ему в лицо последний довод герцог, бросаясь в ледяной омут с головой. - Никто не заставлял тебя направлять удар на эту дуреху. Надо было быть более выде...
   - Замолчи!
   Колдун не желал слушать справедливых слов, задевающих его и так жестоко пострадавшее не в меру раздутое самолюбие. Его зубы зло впились в губы того, чье коварство могло заставить Эдемского змея рухнуть от зависти с яблони, но сейчас герцог затаился, позволяя мужчине вымещать на себе свою злость и разочарование.
   Он лишь раз дернулся и тут же обмяк, наученный горьким опытом: "Чем сильнее сопротивляешься, тем больше распаляется партнер, в результате тебе же хуже". Что-что, а терпеть и выжидать герцог умел, как никто другой.
  
  
  

***

  
   Демонник из-под полуопущенных век любовался потолком. Ничем интересным, впрочем, потолок не отличался. Узорчатые фрески он тщательно изучил еще в пятилетнем возрасте.
   Созерцание потолка, подходящее занятие для шлюхи, коей в последнее время герцог ощущал себя все больше.
   Постель возле его левого плеча значительно прогнулась, но Демонник не прореагировал.
   - Шанри, - щеки герцога коснулись грубые пальцы, молодой человек проявил удивительное самообладание, учитывая, что всего двадцать минут назад эти руки причиняли ему боль, и только боль. После Хасса он разучился испытывать удовольствие. - Зная тебя, мой кровожадный принц, - продолжал глубокий с хрипотцой голос, - я должен был бы немедленно завершить твое безрадостное существование, ради своей же безопасности, да и твоей тоже, дитя, - пальцы прикоснулись к припухшим, искусанным губам, скользнули ниже, не добро приласкав длинную, белую шею, - Впрочем, с твоим потрясающим везением ты сам по себе не долго протянешь. Поверь мне, мой ангел, еще одна грандиозная месть тебя прикончит.
   Мимолетный поцелуй, с привкусом довольной лености, и маг испарился, оставив после себя лишь вмятину на постели и зарождение нового плана мести в неисправимой черногривой голове.
  

***

  
   "Ладно, хватит валяться, - решил Демонник. - В конце концов, ничего необычного и смертельного не произошло. Его опять поимели, совершенно без его на то согласия."
   Он стиснул зубы. Больше всего, как ни абсурдно это звучало, его взбесило, что ублюдочный маг назвал его ненавистным именем, так часто срывающимся с уст Хасса.
   "Все, достаточно!"
   Тихонько зашипев, его светлость скатился с постели и отправился в гардеробную, а затем в ванную. Приняв обжигающий душ, он старался не замечать отражающейся в зеркале стройной фигуры, на чьей коже от шеи до пяток проступили вызывающие синяки. Особо отчетливо следы огромных дланей виделись на плечах, узких бедрах и стройных щиколотках.
   Совершенно недовольный этим зрелищем, Демонник поспешно нырнул в свободную льняную тогу, небрежно накинул на плечи накидку из нежнейшей шерсти и, волоча длинный подол по полу, вернулся в спальню. Где и обнаружил, что по спикеру его кто-то вызывает. Кто? Было не вопросом, лишь одно существо знало, как связаться с ним в этой комнате.
   - В чем дело, милая?
   - Ники, - от благозвучного грудного голоса, разнесшегося по покоям, стало словно уютно и покойно. - Дорогой мой, я хотела бы пройти к тебе, мне что-то тревожно.
   "Ну, еще бы."
   Демонник тяжело вздохнул, но голос, ответивший неожиданной гостье, прозвучал ласково и совершенно безмятежно.
   - Заходи, ангелочек.
   Дверные щиты раздвинулись, пропуская в покои герцога не кого-нибудь, а целую королеву, и что ни говори, эта кандидатура намного больше подошла бы Императору в жены, но подданные трепетно оберегали свою маленькую и ласковую госпожу.
   В комнату проскользнула изящная фигура в черном платье, строгом, но изумительно изысканного покроя. До бедер ткань подчеркивала идеальную маленькую грудь, не вскормившую еще ни одного ребенка, и талию, кою мужчина мог бы обхватить двумя ладонями. От изящных точеных бедер ткань летела живыми волнами. Цепь из черного золота, покоившаяся у основания волн, застегивалась пряжкой-фибулой в виде Орвидийского символа близнецов, далее цепь падала до края подола.
   Масса тяжелых, эбонитовых локонов была поднята к затылку и словно находилась в сети, сплетенной из серебряных атласных ленточек. Два крупных локона обрамляли личико-сердечко, оттеняя белизну кожи, чарующие темные глаза, не имеющие дна, и полные губки цвета зрелой малины.
   Демонник сидел неподвижно, любуясь единственной отрадой в своей бестолковой и беспутной жизни.
   Девушка терпеливо дожидалась, пока ее разглядят в подробностях.
   - Ну, хватит, - наконец потеряла она терпение и топнула ножкой, что выглядело ужасно забавно, учитывая, какой эта ножка была крохотной, и потому выходка красавица не произвела должного впечатления. - Прекрати заниматься нарцисцизмом, Ники.
   Она вытянула перед собой тонкие руки и властно потребовала:
   - Немедленно подойди ко мне, противный мальчишка, и обними покрепче, я должна убедиться, что с тобой все в порядке.
   - Как скажешь, крошка.
   Демонник скользнул к девушке и обвил руками хрупкое тельце, донеся сестру до постели и сажая рядом с собой.
   - Ну, ты убедилась, Сарта, что с твоим братом все в порядке? - В голосе Демонника словно звенел смех.
   - Сейчас да, - королева казалась не очень убежденной.
   - Разве этого не достаточно, куколка? - Ники не удержался и положил голову на колени сестры.
   - Наверное, я просто привыкла беспокоиться за тебя с тех пор, как тебя угораздило в пятилетнем возрасте уснуть в клетке с этим дурацкими экзотическими хищниками, собранными папочкой.
   Герцог улыбнулся, было дело.
   - Я нехороший мальчик, и потому справлюсь с любыми неприятностями, - честно соврал он, забывая о своих постоянных неудачах.
   - Чушь, ты прекрасный мальчик!
   Ники повернул голову так, чтобы видеть лицо девушки. Он вглядывался в дрожащие ресницы, скрывающие глаза, в коих он всегда был идеален. Вот только, увы, эти колдовские очи были совершенно слепы.
   Ники тихонько зевнул, денек был отвратительный и утомительный. Ласково улыбнувшись, Сарта промурлыкала:
   - Спи, милый.
   Ее теплая ладошка скользнула по вороным кудрям брата.
   Герцог Демонник и принцесса Сарта. Они родились в один час и, в отличие от темненькой Лале и светленького Шерла, являлись зеркальными близнецами и не чаяли души друг в друге. Только рядом с сестрой герцог становился прямо-таки шелковым.
   И, в конце концов, Ники уснул, успокоив свою беспокойную голову на коленях единственного любящего его существа. Любящего не за совершенную внешность и идеальное тело, а просто потому, что он существовал.
   Он спал, и ему снилась девушка в белом, катящаяся по багряным ступеням и оставшаяся лежать у их основания небрежно брошенной ребенком куклой.
   И он был тем самым ребенком.
  
  

VI глава

Спящая красавица и Бог.

  
   Син словно тигр кружил вокруг постели, на которой, прямо на покрывале, расшитом Императорскими огненными лотосами, в покое возлежала девушка в белоснежном платье. В угол комнаты забился Солли, жмущийся к теплому боку Дари и старающийся даже не дышать, пока хотя бы.
   Судя по всему, Сину сейчас было жизненно необходима "ЖЕРТВА"! То есть, нечто живое, что он мог бы до смерти запинать ногами. Солли не считал, что сгодится на эту роль, и потому вел себя тише мыши. Он ожидал, когда принесут вещи, необходимые ему для небольшого колдовства.
   Наконец слуги внесли чашу, воду, сухой лед, сосуд с ртутью, пять горшочков с живыми цветами и чистейший чернозем.
   - Надеюсь, этого достаточно, Солли?
   Голос Императора, вошедшего вслед за слугами, заставил Сина приостановить поиск "козла отпущения" средь низшего класса и вопросительно взглянуть на возлюбленного.
   Соль занервничал. Столько глаз пожирало его. Тут еще возникшие на пороге Шарен с Пелехом выжидательно уставились на юношу. И всем своим существом Соль чувствовал присутствие под потолком, на стропилах, кусок живой тьмы. Шерл как всегда не желал признавать, что и у него есть чувства. Но он тоже затаил дыхание, ожидая ответа.
   - Я... я еще не знаю, - прошептало полу божество, пряча мордашку в загривок зверя. - Это заклинание будет произноситься в первый раз.
   - О, дерьмо!
   Син, передав вслух мнение всех присутствующих, кроме слуг, которых уже удалили, сел было на край постели, но тут же вскочил, заботливо поправляя краешек свадебно-белого платья спящей.
   - Приступай, Соль, - велел мужчина. - И постарайся выполнить эту работу на отлично.
   "Как холодно, - Солли зябко поежился. - Кажется, будто он в чем-то виноват."
   Но в момент горести теплая ладонь ласково потрепала нечто, что представляло на его голове огненно-пушистый хаос.
   - Ну попробуй, малютка, - взмолился над ним тихий голос.
   И сердце Солли как всегда дрогнуло. Невозможно было не любить человека, который называет "малюткой" создание старше него в тридцать с лишним раз.
   Соль поднялся более уверенно, подошел к столу и внимательно оглядел все принесенное. Затем, словно по наитию, приступил к священнодействию.
   В центре широкого стола встала чаша, ее дно было выложено кубиками льда, осторожно залитыми ртутной массой. Все это было проделано очень медленно, с осторожностью ювелира, творящего шедевр, и одновременно все казалось столь простым, если б не напряженная линия нежных губ, да темно-рыжие пряди, липнувшие к высокому лбу, ставшие цвета свернувшейся крови от пропитавшего их пота.
   Вокруг чаши Солли расставил цветы, а пространство между ними посыпал землей. Алмазы легли по всему периметру чаши. Наливая воду тонкой, сияющей чистоты струйкой, юноша что-то лихорадочно шептал пересохшими губами, рубиновые глаза при этом закатывались, как у шамана, впавшего в транс.
   Син занервничал, наблюдая за любимцем: что бы Солнышко ни делал, это отбирало у него неимоверное количество энергии. Последней каплей для маркиза стало зрелище того, как Соль достал из-за пояса ювелирный стилет и, держа над чашей правую руку, сделал на ладони глубокий надрез.
   Мужчина глухо застонал, чувствуя его боль как свою, и бросился, чисто инстинктивно, спасать и защищать.
   - Тпру!
   Сина схватили, словно пацана. Железная рука, обвившая его талию, остановила благородный порыв, а широкая ладонь, легшая на губы, пресекла лавину протестующих яростных восклицаний.
   Маркиз застыл в шоке. НИКТО В ЭТОМ МИРЕ... ДА ВО ВСЕЙ ВСЕЛЕННОЙ НЕ СМЕЛ...
   - Остынь, если он считает, что так нужно, пусть делает, - прошептал на ухо Сина глубокий, чарующе благозвучный голос оратора.
   Син сник.
   НИКТО не смел, кроме НЕГО!
   Поняв, что маркиз более дергаться не будет, Император разжал свои тесные объятья.
   Син стиснул зубы и продолжал наблюдать. Молча!
  

***

  
   Соединив ладони, так чтоб кровь по ним размазалась равномерно, Солли повел ими над чашей, и вода окрасилась в золотой цвет. Син втянул воздух сквозь стиснутые зубы, крови было слишком много, малыш поранил себя слишком глубоко.
   Словно от внезапной слабости, юноша рухнул на колени, простер перед собой руки.
   Судя по лицу маркиза, еще немного, и ему сам Император был бы не указ. Для всех словно громом прозвучал безмятежный чистый смех Солнышка, и, откликнувшись чарующим звоном, алмазы взмыли в воздух, заплясав вокруг чаши сверкающим роем, сложившимся в три иероглифа, которые, насколько Сина просветил Соль, в мире лесов означали: СВЕТ-ИСТИНА-ЛЮБОВЬ. Конечно, ни на что другое Бог самой мирной планетки во вселенной и не откликнулся бы.
   Если б чувства, что сияли на мордашке Солли, были хоть чуть-чуть ложными, волшебство не удалось бы, но древнее создание с юным телом никогда не отдавалось чувствам наполовину. И потому...
   - Получилось! - выдохнул Син.
  

***

  
   Это походило на цветок, распустившийся в центре чаши с водой в сиянии алмазных солнц.
   - Ух ты, - тихонько заметил Император (так, что сразу стало понятно, в кого пошел наследничек). - В жизни не видел столь восхитительного оттенка сирени и лазури.
   Смех, тихий и призрачный, как крыло феи, был ему ответом. Император к всеобщей неожиданности, может, даже впервые в жизни, порозовел от смущения, осознав, что чистосердечно польстил вполне живому существу, разумному и редко слышащему еще от кого бы то ни было столь приятные слова, судя по смущению, проскальзывающему в иллюзорном смехе.
   Пелех наклонился, сфокусировав взгляд на крошечной фигурке, и впервые за последние пять часов улыбнулся, чуть-чуть.
   - Здравствуй, котенок.
   Кейт, а это крошечное создание было именно им, разыграло премилый спектакль.
   Фигурка, стоящая в чаше, сложила ладошки на невероятно голубой ткани и, метнув ультро-сиреневый взгляд из-за длиннющих ресниц, очаровательно прощебетало:
   - Добрый день, дядюшка Пел.
   "Дядюшка Пел"!
   Это было так по-теевски, вплоть до кокетливой дрожи ресниц, что в комнате вновь наступила погребальная атмосфера. И ОН почувствовал это. Шаловливое настроение слетело с юного божества и стало заметно, что легкомыслие не очень подходит этому безупречных линий лицу с высокомерным разлетом родниковых бровей.
   Кейт не долго находился в неведении, такую повальную меланхолию могло вызвать только одно...
   - Тея!?!
   Маленькие кулаки с такой силой сжали на груди синий шелк, что возникшие тяжелые складки опали до края подола, касавшегося кристальной воды.
   - Все наши надежды на тебя, киска.
   Одним движением руки Кейт отмел просьбы, мольбы и объяснения. Его голос, утеряв игривость, зазвучал с полагающейся ему властностью:
   - Син, позаботься о Солле, и поверь мне, он совершил для вас чудо. Далее я займусь всем сам.
   Это прозвучало и впрямь очень уверенно, присутствующие чуть-чуть успокоились. Син взял в охапку Солля и покрепче притиснул к груди.
   Кейт начал колдовать. Было отчетливо видно, как над сиреневой головкой взлетели тонкие руки, и крохотные пальчики сплели сложный узор. Брызнули сотни багряно-аметистовых искр, и сложились в восхитительную диадему, зависшую в паре дюймов от текущих потоком прядей.
   - Пространственная корона! - восхищенно понял маркиз де Монтэн.
   Так вот как, оказывается, она появляется на свет. Около его уха раздался тихий, немного завистливый вздох.
   - Поразительно талантливое дитя.
   Син слегка поежился, на миг, осознав, насколько, по сути, старо существо, которое он столь собственнически прижимает к себе. Оно было древним, очень древним.
   Тем временем все зачарованно наблюдали, как царственная фигурка прошагала к краю чаши, ступила на него и спрыгнула вниз. Для такого крохи это казалось ошеломляющей высотой. У всех перехватило дыхание. Но разбиться малютка не успел. Короткий вихрь в воздухе, и босая ножка ступила на пустоту в паре дюймов от пушистого ковра. Опала, обрамив стройное тело, текущая ткань, и словно фата разметались по плечам сиреневые волосы.
   - Мой Бог! - выдохнул Пелех, испытав почти потрясение, теперь, когда была лучшая возможность разглядеть начавшие формироваться черты Божества. Пухленький трехлетний купидончик канул в небытие, перед присутствующими предстал юноша, которому могло быть пятнадцать, двадцать, двадцать пять лет. Юноша был трогательно юн и сокрущающе прекрасен, и до боли нереален. Он двинулся меж них, невесомый, словно призрак, и беззвучный, как дух.
   Син поморщился. Не по душе были ему эти божественные фокусы. Которые помнились ему еще по тому времени, как он заявился на Сильван с твердым намерением вернуть божественного беглеца в Золотой мир.
   Пелех взирал на мальчика-Бога с умилением и надеждой.
   Зато на Императора было любо-дорого смотреть. Он уставился на Кейта совершенно ошеломленным взором. Когда же над чашей сгустился искрящийся туман, принявший вдруг форму и рухнувший беззвучно на пол белой пантерой, глаза правителя и вовсе остекленели.
   Появление Сюита обрадовало всех, кроме Шерла, который даже сейчас, семнадцать лет спустя, оборотнических духом не переносил на дух, ох, каков каламбур, и даже Дариха воспринимал лишь как комнатную собачку Теи. Дариха в человеческом обличье Шерл как такового не замечал в упор.
   Сюит бесшумно скользнул к ногам "смысла его существования", и снизу заглянул в чарующее лицо Кейта. "Все в порядке?"
   "Да."
   Кейт гибкими пальчиками почесал за ухом любимца и сплел заклинание. Диадема, вспыхнувшая над белыми ушками крохотным нимбом, была прелестна.
   Кейт приблизился к ложу в глубине покоев. Вот уж кого совершенно не смущало внимание окружающих.
   Ничто не дрогнуло в безупречном лике при виде статуэтки, что, казалось, застыла вне этого времени и реальности. Впрочем, как Кейт почти сразу убедился, легонько коснувшись щечки девушки, так оно практически и было. Спасая жизнь своему носителю, "слеза" отделила дух от умирающего тела, а последнее заставила существовать, словно тончайший прибор, превратив сердце в подобие вечного двигателя.
   Коснувшись тела девушки, Кейт ощутил лишь страшную, безграничную пустоту. Юный Бог дрогнул и поспешно убрал руку.
   Сюит заинтересовался происходящим, и тяжелые передние лапы пантеры опустились на край высокого ложа, заметно прогнув его. Белый шелк потек, тихо бликуя, шевельнулась рука, словно потревоженная девушка пробуждалась.
   Син не выдержал такого святотатства и, вежливо взяв стальными пальцами оборотня за шиворот, спустил его с кровати. Кстати, с Дарихом он наверняка не позволил бы себе такой бесцеремонности. Но резвое дитя в шкуре для маркиза авторитетом не являлось.
   - Сюит, - мужчина недовольно покачал головой, и оборотень тут же угомонился. Син продолжил внимательно наблюдать за Кейтом.
  

***

  
   - Она здесь!
   Бог повел вокруг себя руками. Все вздрогнули.
   - Кто? - выдохнула Шарен.
   - Душа, - мягко улыбнулся ей юноша с глубокими печальными глазами. - Нечто, полное неистраченной жизненной энергии. Нечто, что больше, увы, не имеет физической формы. И это "нечто" беспомощно мечется, ни к чему не привязанное. Но вскоре оно уйдет, так и не найдя, что бы оно могло быть или кто это мог быть.
   - Кто?
   - Кто-то, кто любит ее.
   У Шарен был по-женски гибкий ум.
   - Я согласна.
   - Нет, - Кейт решительно тряхнул своей шелковистой головкой. - Ты уже привязана, принцесса. К нему!
   Божественный перст указал на лорда Сильвариса. Мужчина смущенно заморгал. Шарен покраснела, затем столь же стремительно побледнела. До молодой женщины дошло, что в комнате с телом и блуждающим духом не присутствует ни одного одиночки.
   Расклад: "Син + Солис, Император + Тиш, Шерл + Айви, Шарен + Пелех". И даже у Кейта был Сюит, а Дарих никогда не покинет Солиса. Оставался только...
   "Нет!" - сердце матери отчаянно протестовало. "Да", - рассудок перевешивал, вплетая в себя другую любовь.
   Кейт кивнул, ясно читая все в смятенно душе красавицы. Затем обвел обволакивающим взглядом всех остальных.
   - Я жду в своем мире всех, кто нужен, и того, кто необходим.
   Выразительный взгляд на Шарен.
   Уходило Божество намного стремительней, чем появилось. Легкий ветерок от сверхсветовой скорости, и две фигуры с одинаковой грацией вспрыгнули на чашу. Опять превратившись в малюток.
   - Мы будем ждать вас.
   Руки Кейта потянулись к диадеме.
   Наученный горьким опытом и ожидая ярких пиротехнических спецэффектов, Син выкрикнул:
   - Все закрыли глаза и прикрыли их ладонями!
   Кейт дал им время. Солли зажмурился и спрятал лицо в загривке Дариха, а ладошками прикрыл оборотню веки. Все последовали их примеру, но даже сквозь двойной заслон вспышка света произвела ошеломляющее впечатление.
   - Умеют, однако, эти ребята уходить, - пробормотал Син, утирая слезы.
   Со слегка обалделым видом Император приблизился к опустевшей чаше и потянулся, было пальцами к серебристой пленке пыли, осевшей на воде после ухода двух потрясающих персонажей. Соль и Дарих никогда не пытались выкидывать таких фокусов в его присутствии.
   - Невероятно!
   Император повернулся и, словно никого не замечая, на чистом автопилоте вырулил из комнаты. Ему было над чем поразмышлять.
   Оглядев оставшихся, Син хозяйственным тоном заявил:
   - Пел, Шарен, если вы летите, собирайтесь. Так же к завтрашнему утру я желаю видеть на своем катере Арела.
   Глаза Шарен расширились. "Значит, ОН тоже понял!" Ну что ж, она всегда считала этого человека умным, просто ослепленным своими эмоциями. Теперь она увидела, каким он может быть в экстремальной ситуации, и поняла: он может быть беспощадным. Ради тех, кого любит. И мать не сказала на слова протеста, поняв, что так или иначе, маркиз заберет Арела на Сильван, ради своей малышки...
   Ради их малышки, Теи, той, что, ни секунды не колеблясь, пожертвовала своей жизнью ради кого-то из них. А Тею воспитал Син. Леди Сильварис успокоилась по поводу своего сына. Маркиз обожал драконовоглазого малыша с первых дней рождения последнего. Шарен интуитивно понимала, такой неординарный человек, как маркиз де Монтэн, чья нравственность хромала сразу на обе ноги, никогда не пожертвует теми, кого любит. Он лучше принесет в жертву кого-нибудь другого. Очаровательно-аморальное существо.
   Тем временем Син приблизился к ложу и легко, словно подбитую голубку, поднял девушку на руки. Губы мужчины на миг задрожали, когда взгляд его замер на бледном личике. Таком идеальном, но, увы, бесчувственном. А ведь даже в состоянии сна прелестная мордашка всегда оставалась потрясающе подвижной и выразительной.
   Когда Теяра была маленькой и ее укладывали спать, то рядом с ее кроваткой еще долго стояли уже после того, как малышка засыпала, в полной уверенности, что ангельский бесенок притворяется, причем по-детски совершенно неумело. Только Син до секунды мог сказать, когда его воспитанница засыпала. И как он однажды со смехом признался: "Ничего удивительного и необычного в этом нет. Просто в этот момент на меня снисходит покой".
   Глядя на изящную ладошку, покоящуюся на груди девушки, Сину подумалось: "Какие, однако, странные ассоциации иногда приходят в голову".
   Он вспомнил...
  

***

  
   Воспитательница, встретившая маркиза, выглядела миленько и внешне очень опрятно. Но улыбка ее была странно натянута, а взгляд какой-то затравленный.
   - Милорд, - пролепетала она при виде вельможи. Син недоуменно нахмурился, заметив слишком уж явную тревогу молодой особы.
   Маркиз не славился долготерпением, и после того, как он предъявил девице бумаги за подписью самого Императора, а она все продолжала мяться, мужчина не удержался, чтобы не прикрикнуть. Малышка тут же оборвала свой лепет и, побледнев, все-таки сопроводила вельможу, куда следует.
   Син прошел через анфиладу комнат, в некоторые краем глаза успел заглянуть. Увиденное радовало. Мягкая мебель, игрушки, книжки, видеозоры, по полу разбросаны десяток больших пуфов. Что странно, что ни в одной из прелестных комнат не встретилось ни одного ребенка. Причина этому вскоре обнаружилась.
   Комната, в которую Син привела его спутница, была раза в три больше всех других. Здесь было больше познавательной аппаратуры и поменьше удобств, а так же ни одной игрушки.
   По-видимому, это было что-то типа классной комнаты, где дети в строгости и покое поглощают великие знания и истины. Так подумалось Сину на первый взгляд, но на второй!..
   "Арена гладиаторских боев, не иначе!" - восхитился молодой человек. Перед ним предстала толпа из двух дюжин детей, чей возраст колебался от трех до двенадцати лет. В воздухе витало почти зрительно заметное напряжение. Круг детей явственно сужался вокруг небольшого ковра, который, скорее всего и являлся площадкой арены.
   Юная воспитательница чуть ли не со слезами попыталась пробиться через замкнутый круг, но на нее никто не обращал внимания.
   Сину, с его ростом, было легче. Он просто подошел к задним рядам юных зрителей и глянул через детские макушки.
   Несколько секунд он любовался застывшей скульптурной группой, а затем, подавая дурной пример юному поколению, рассмеялся в голос; его смех был тут же подхвачен, отвлекая победителя схватки от жертвы.
   Сцена, заставившая Сина столь сильно развеселиться, стоила того, чтобы описать ее поподробнее.
   На ковре, лицом вниз, лежал мальчуган лет девяти, у него чуть ли не на загривке обосновалась крохотная фурия лет этак пяти. Первое, что бросалось в глаза, это совершенно неприлично задравшаяся юбочка из розового муара и шикарный белый бант, завязанный на пухленькой талии и изрядно пострадавший в прошедшем побоище.
   Затем взгляд почему-то так и притягивал крошечный кулачок, намертво вцепившийся в ухо бедолаги, тихо хныкающего под миниатюрной валькирией; второму уху, попавшему в капкан остреньких зубок, судя по всему, было не легче.
   Полюбовавшись неконтролируемой массой золотых кудряшек-пружинок, Син раздвинул впереди стоящих и нежно сжал ладонями хрупкие ребрышки той, что, как он уже догадался, являлась его приемышем.
   - Миледи, сжальтесь, - мурлыкнул мужчина голосом сирены. - Помилуйте побежденного. За что вы его так?
   Громко выплюнув, по-видимому, не очень вкусное ухо, малышка крутанулась в руках маркиза и, сверкнув ему в лицо немыслимо синими глазищами, заявила:
   - Он назвал меня - Кремовым пудингом со взбитыми сливками.
   - Браво, госпожа, вы отомстили.
   Сину казалось, что еще немного, и он лопнет от буйствующего в глубине него смеха. О, как он понимал ее негодование.
   Девчушку засунули в розовое платьице с пеной кружавчиков, бантиков, что было уж совсем перебором, ниточки жемчуга в волосах, совершенно потерявших изящный вид, с которым были вплетены в неспокойные кудри.
   Не удивительно, что малышка бесновалась. Классический потомок Эйкисов.
   В ту секунду, когда его озарили эти фантастические очи, Син влюбился в бандитку по уши и в дальнейшем позволял ей в одежде полагаться на собственный вкус. И никогда больше он не видел на ней ни кружев, ни бантиков, ни лицемерной чистоты жемчуга.
  

***

  
   Глядя на ту, что превратилась в пустой сосуд, маркиз понял, что силы его на исходе. Резко повернувшись, мужчина удалился со своей хрупкой ношей. Его малочисленная свита поспешила вслед за ним.
   Вздохнув, Шарен огляделась и вдруг нахмурилась:
   - А где Арел?
   Хороший вопрос. Знала бы она...
  
  

VII глава

Забытье.

  
   - Тиш, что ты с ним сотворил?
   Забыв напрочь об этикете, Айви огромными глазами уставился на Императорского наследника, чей взгляд лишь немного нетрезво блуждал, и висящего на нем пьяного в дым Арела.
   - Мне было велено позаботиться о нем, - невнятно пробурчал принц Тиш, затаскивая свою ношу в покои, выделенные Шерлу и Айви в Императорском дворце.
   - Но Тиш, ты ведь его споил, - всплеснул руками молодой человек. - Ты напоил вусмерть четырнадцатилетнее дитя, о чем ты только думал?
   Тиша перекосило. Он отлично знал, что сделал. Потому-то он и не осмелился притащить Арела в таком виде к отцу с матерью или Сину с Солисом. Он был уверен, что такая хладнокровная парочка, как Шерл со своим Плющом, уж точно не будет закатывать истерик по поводу состояния племянника первого. Ну что ж, не все в мире совершенно.
   - Айви, потише, - Тиш поморщил свой чуть вздернутый нос. - Ты устраиваешь сцены не хуже моей мамаши.
   Айви передернуло. Мамочка принца была та еще особа. Император женился на ней абы как, и после рождения наследника плевал на супругу с высокой колокольни, для него единственной радостью от бессмысленного брака стал его очаровательно паскудный отпрыск.
   - Я сделал то, о чем меня просили, - Заявил Тиш, беззастенчиво скидывая свою безвольную ношу на руки Айви. - Он больше не чувствует боли. Пока, хотя бы.
   Принц попытался привести в божий вид свои одежды, мимоходом поинтересовавшись:
   - Что решила сумасшедшая семейка?
   - Соль связался со своим преемником, они отправляются на Сильван, - ответил Айви, поудобнее зграбастывая мальчика. - Кейт потребовал присутствия Арела, а ты довел его до такого состояния.
   - Ну, - Тиш легкомысленно махнул ладошкой. - Пока они долетят, он придет в норму.
   - Оптимист, - пробормотал Айви, с сомнением вглядываясь в зеленоватого оттенка личико Арела. - Алкоголики, - молодой человек поднял бесчувственно висящую у него на руках ношу и поволок ее в ванную, бросив через плечо стоявшему в дверях юноше. - А ты, ваше высочество, отправляйся в свои покои, пока твои клевреты не разобрали половину дворца. И ко всему прочему, я не желал бы, чтобы Шерл застал тебя здесь.
   - Вот уж спасибочки, - для не очень трезвого Тиш удалился с завидной поспешностью и двигался с удивительной целеустремленностью. Откровенно говоря, он спасал свою шкуру. Тиш еще четыре года назад обнаружил результат, вытекающий из того, если к Айви приближался кто-либо любого пола ближе, чем на пятнадцать шагов, попадая в поле зрения графа Кенрена, глаз не спускавшего со своего питомца.
   Хотя четыре года назад Айви сам был виноват, за что и получил...
  

***

  
   Шерл не верил глазам своим. Укрывшись в небольшом алькове, скрытом цветами, его Айви упоенно целовался с каким-то убогим вельможишкой. Шерл заскрипел зубами и сжал кулаки, со временем не ставшие менее легонькими, несмотря на всю свою миниатюрную изящность.
   "Так, спокойно, что в том, что за десять лет Вьюнок впервые вышел из рамок полного послушания и беспрекословного подчинения? Ничего, он вернет его на путь истинный, за раз."
   Резким движением Шерл затянул свой пышный хвост в узел и с улыбкой, обозначавшей в уголках губ эльфийские ямочки, двинулся к сладкой парочке. Все симптомы его поведения предвещали тихую бурю.
   Слава Богу, Шерл не любил работать на публику. Потому, подойдя, он очень вежливо похлопал увлекшегося мужчину по плечу. Дождавшись внимания, молодой человек проворковал, аки голубка:
   - Извините, милорд, но это принадлежит мне.
   - Лорд Игвести!!!
   Да, именно так, взяв фамилию бабушки, Шерл автоматически отказывался от графского титула, впрочем, было б, о чем сожалеть, он все равно оставался больным местом всего двора.
   Мужчина предпочел не оспаривать право на добычу, он с самого начала знал, к чему тянет руки, ему, видите ли, захотелось попробовать вкусить запретный плод, теперь он вполне мог лишиться своих шаловливых ручонок.
   Но Шерл был сегодня сверх меры милосерден. Вельможа исчез как по волшебству.
   Шерл наклонился, поправил на наложнике одежду. Айви замер, с трудом втягивая воздух при каждом вдохе, прилагая неимоверные усилия удержаться от того, чтобы не схватить эти маленькие ледяные ладони и согреть их горячими поцелуями. Но нет, он тоже намеревался доиграть свою игру.
   Пальцы, которые столь часто с нежностью скользили по его телу, жестко сжали подбородок Айви, заставляя взглянуть в прозрачные глаза, которые, как бы Шерл ни старался, уже не были столь ледяными, как четырнадцать лет назад.
   - Идем! - приказал лорд.
   И раб, как всегда, подчинился.
  

***

  
   Только через три дня Тиш случайно стал свидетелем результатов окончания того вечера. Принц, обеспокоенный отсутствием друга, резко исчезнувшего из поля его зрения более чем на пол дня, явился самолично проведать Айви.
   Открыв, довольно опрометчиво, на стук дверь и улицезрев Императорского наследника собственной персоной, Айви, одетый в белоснежную тогу, попытался прикрыться, но этим лишь ухудшил положение. Широкие рукава спали, обнаружив синяки на запястьях и чуть выше локтей.
   Ни слова не говоря, Тишь повернулся и рванул обратно со зверским выражением лица.
   - Нет!
   Айви метнулся вслед за принцем и вцепился ему в плечи.
   - Что ты задумал, Тиш?
   Юноша оглянулся, едва уловимо вздрагивая при виде синяка, заполнившего всю правую половину нежного лица, но... так странно... глаза Айви были совершенно безмятежны, а личико, то есть не измордованная половина, лучилась довольством.
   - Я его прибью, - твердо заявил принц.
   - Не стоит, - в его голосе слышалась эйфория, заставившая юного принца притормозить.
   - Тебе что, понравилось, что он с тобой сделал? - робко поинтересовался юноша, выдвигая бредовое предположение.
   - Мне понравилось, как он это сделал, - Айви мило улыбнулся и принц дрогнул.
   - Боже, твое лицо!
   Но юноша лишь фыркнул и, повернувшись, исчез в глубине покоев. Тихо что-то ворча о несчастных, чокнутых мазохистах (и откуда, интересно, о таковых было известно тринадцатилетнему принцу?), подросток последовал за другом.
  

***

   Задумчиво двигаясь по освещенным коридорам дворца и игнорируя слуг, стражников и даже вельмож, подросший принц Тиш размышлял. Как всегда, в не очень трезвом состоянии мысли его были довольно оригинальны. На миг принц представил себе, что было бы с его жизнью, если б в ней не присутствовали: Вкус к стилю Сина, страстность Солиса, логический ум Пелеха, мрачный юмор Шерла, яркая, магическая красота Шарен, вплетающая в себя потрясающий глубины ум, а уж без злого острого язычка Теи он давно бы покрылся меланхоличной плесенью, то же касалось милого мазохиста Айви. А своим же солнечным ангелом Арелом, Тиш просто жил.
   Их отсутствие было бы похуже любого фильма ужасов.
   А вот интересно, кто из этой команды научил его пить и не пьянеть, и это в семнадцать-то лет!
   Тиш тихонько хихикнул, что ни говори, он умел быть самокритичным, и понимал, что умение пить с четырнадцатилетнего возраста не является одним из его лучших талантов. Странно, что отец еще не занялся им по этому поводу вплотную.
   Да, у него была шикарная семейка, минус мамочка Императрица.
   Принц свернул за угол и улыбнулся.
   Нет, все-таки и мама привнесла в его жизнь нечто очень приятное.
   Хитрющие, цвета осоки, глаза принца начали нетрезво блуждать, ноги неуверенно заплелись. Еще три шага, и юноша рухнул на окаменевшую грудь, обвив руками застывшую шею.
   - Хай, Чед.
   - Опять, - пришло от его макушки раздраженное шипение. - Как свинья.
   Шпион Императрицы был уверен, что юный пьяньчужка навряд ли его расслышит, а если что-то и уловит, то на завтра вряд ли будет помнить.
   Тиша затрясло от подавляемого смеха. Не редко он выслушивал от двадцатитрехлетнего безродного молодого человека такое!
   Словарный запас у того был не богат, но емок.
   - Чед, милый, - продолжал нетрезво мурлыкать Тиш. - Пойдем баиньки.
   Все-таки он не удержался, чтоб не глянуть, осторожно, сквозь ресницы на эффект, произведенный его словами.
   Судя по перекосившемуся лицу и глазам, полным искренней ярости, его шалость удалась на славу.
   Чед покрепче взял в руки своего ненавистного питомца, явно с трудом удерживаясь от страстного желания... сомкнуть пальцы на царственной шее.
   - Всем доброго вечера! - зарычал Чед на свое окружение, то есть тех, кто помогал ему в поисках Тиша.
   Какая вежливая фраза, но каков тон! Легче было просто сказать "Брысь"!
   И все эти дети сливок высшего общества, наследники лордов, графьев и даже, кажется, один герцогский отпрыск, исчезли, словно по мановению волшебной палочки. Тиш про себя хмыкнул. "Неплохо для мальчишки, поднявшегося с самых низов. Интересно, где все-таки мамаша откопала этого неумытого деспота?"
   Тиш уже в наглую поудобнее устроился в жестковатых руках, тащивших его, судя по всему, в его постель, в которой он всегда оказывался в конце своих разгулов, хотя чаще всего лишь догадывался, каким путем в ней оказывался.
   Тиш вновь осторожно взглянул на сумрачное лицо соглядатая Императрицы.
   У принца было подозрение, что если Чед поймает его на жульничестве, то бросит прямо здесь, в коридоре, дай Бог, если сначала коврик какой-нибудь найдет.
   Вообще-то, особой красотой молодой человек не отличался, но его неправильные черты запоминались с первого взгляда и навсегда. Особенно живой взгляд глаз тривиально серого цвета.
   Тишу ужасно импонировала внешняя посредственность Чеда в сочетание с невероятной внутренней глубиной. Юный принц имел подозрение, что его не очень-то тут любят, но...
   сам он был очарован. Тиш криво усмехнулся, продолжая любоваться злющей гримасой на лице молодого человека. "Нет уж, мамочка, вот эту милую тигру ты обратно не получишь", - решил Императорский наследник.
   Участь Чеда была решена. Расслабившись окончательно, Тиш позволил отбуксировать себя в спальню, где довольно грубо был брошен на постель.
   На прощание Чед все-таки сделал доброе дело. Зная привычки принца, молодой человек шуганул из покоев всех слуг, и только после этого удалился сам, тихо прикрыв за собою дверь.
   Сворачиваясь уютным клубочком, Тиш пробормотал:
   - Надо же, даже не поцеловали перед сном.
   И повозившись немного, уснул.
  
  
   VIII глава.
   Отбытие.
  
   Если кто-нибудь из поклонников принцессы Шарен когда-либо мечтал увидеть красавицу на эмоциональном пике, то в это раннее, чуть прохладное летнее утро их желание сбылось в избытке. Шарен явно была в эмоциональном ударе, она черной кометой носилась по комнатам дворца, решительно настроенная на крутой скандальчик; муж и не пытался ее притормозить, это было бы чревато, как попасть под колеса маленького самосвальчика.
   Дело в том, что очаровашка Шерл с утра успел сделать сразу несколько добрых дел.
   Ранним утром он обнаружил в своих покоях, причем в своей постели, находящегося в полу коматозном состоянии ребенка Пелеха и Шарен, рядом с коим пушистым комочком свернулся миниатюрный душитель.
   Пасторальная картинка.
   Никого не потревожив, Шерл взял племянника на руки и отнес родителям. Его мрачный вид не предполагал вину, никому и в голову не пришло бы, что Шерл будет спаивать малолетку.
   Пелех забрал сына и унес в супружескую спальню. Шарен нашла повод хоть немного отвлечься перед дорогой, и отправилась промывать мозги Императорскому наследнику, кому-то уже давно было пора заняться испорченным мальчишкой, раз у его отца и матери руки не доходили. Но Тиш не был дураком, и после бурной вечеринки предпочел затаиться, себе же во благо. Шарен наехала на Чеда. Тот из уважения смиренно выслушал кучу несправедливых упреков и ненужных наказов о том, как следует приглядывать за принцем крови. За этим в конец испорченным отродьем, позволявшим себе все, что взбредет в голову.
   И еще одно наказание. Когда Тиш все-таки осмелился выползти оттуда, где он столь мастерски спрятался даже от вездесущего Чеда, то обнаружил, что его никто не намерен брать с собой. И даже отец, вечно потакавший его прихотям, на сей раз проявил характер, заявив, что вот Тиш в этой команде будет уже явно лишним. Последним аргументом послужили неласковые пальцы Чеда, сомкнувшиеся на предплечье принца, и взгляд, суровый, точь-в-точь как у тюремного надзирателя. Грозный клеврет явно решил принять к сведению суровые наставления принцессы Шаренедайн и, по-видимому, вознамерился контролировать ненавистного питомца денно и нощно.
   Проследив за отлетом катера маркиза, принц от всей души заявил:
   - Ну не дерьмо ли?
   И отправился продолжать ночные забавы. Чед последовал за ним след в след, зло дыша чуть ли не в затылок Тиша.
  
  

IX глава

Мир лесных богов.

  
   - Ты достаточно пришел в себя?
   Арел в смущении взирал на мать, впервые в полной мере осознавая, что она является не только его матерью, но и наследницей Великих Тиранов.
   - В таком случае, поднимайся, соберись и ступай к озеру. Тебя уже все ждут.
   Арел покраснел, ужасно смутившись оттого, что на нем сосредоточилось всеобщее внимание.
   - Мадонна, - из-за спины женщины выскользнули две сильные руки и нежно обняли точеные плечи Шарен, обнаженные в честь слишком жаркой погоды, к коей принцессе, выросшей в мире с более суровым природным климатом, было трудновато привыкнуть. - Не будь столь гневлива, мой ангел. Ты же видишь, в каком он состоянии.
   - Я никогда не разрешала ему выпивать, - зашипела ласковая Шарен. - А уж напиваться..!
   - Ну дорогая, вспомни, с кем мы его оставили.
   Шарен была вынуждена согласиться со справедливым замечанием супруга. Вздохнув, она приблизилась к сыну и поцеловала его в лоб.
   Головная боль Арела внезапно схлынула.
   - Вставай, милый. Мы ждем тебя.
   И принцесса удалилась, по пути цапнув за руку мужа, решившего было остаться и потетешкаться с любимым отпрыском.
  

***

  
   Они стояли перед озером. Ближе всех к воде находился маркиз, сжимавший в объятьях белую фигурку, словно и не выпускал ее с того момента, как поднял на руки в Императорском дворце. Арел приблизился к молчаливой группе в сопровождении родителей. Затем, уже в одиночку, подросток дошел до Сина и с трепетом взял ладошку, покоившуюся на груди Теи; маркиз не возражал.
   - И вот вы все здесь!
   Бестелесный голосок пронесся над озером, как прохладный ветерок, породив, мелкие барашки на зеркальной глади.
   Из-под воды, во взрыве самоцветных искр, вырвалась белая пантера с изящным всадником на спине.
   Ничего не скажешь, появление юного божества было эффектно. Кейту следовало подрабатывать шоуменом.
   Впрочем, это был его мир, и он мог выпендриваться в нем как ему угодно.
   - Син, - Кейт подошел к человеку, ставшему ему почти с младенчества и отцом, и братом, и другом, дурное влияние, во всяком случае, чувствовалось. До него боги Сильвана были не такими, ой, не такими. - Дай мне мою сестру, пожалуйста. И не тревожься.
   Он протянул руки и, скривившись, словно от боли, Син с трудом разжал свои, отдавая спящую в них драгоценность.
   Кейт кивнул Арелу.
   - Иди со мной, мой дорогой.
   Строгий взгляд дал понять остальным, что их не звали.
   Кейт и Арел подошли к кромке воды.
   Божок опустил свою ношу на мягкую траву, коя сгустилась, превращаясь для девушки в роскошное душистое ложе.
   - Арел, ляг рядом, - руководил Кейт. - Возьми Тею за руку.
   Арел опустился на колени, сжав в руках ладошку возлюбленной, но ложиться не спешил.
   - Что ты собираешься делать, Кейт?
   Юное божество скорчило непередаваемую гримаску, бросив понимающий взгляд на Пелеха. Одного поля ягодки, что отец, что сын, оба любили задавать вопросы, и были всегда решительно настроены получить ответы. Все! Обаяшки.
   Золотисто-сиреневые глаза мучительно закатились.
   Кейт любил, когда все было просто и понятно. Даже если это касается его одного. К тому же то, что он сейчас собирался сообщить, было довольно мучительно. Он же, в конце концов, не Фобос, что б служить предвестником бед. Его предназначение было совсем в другом.
   Кейт невольно потупился, беспокойно кусая губы. Прямой, упорный взгляд подростка испепелял его.
   - Я не могу излечить ее, - выдавил божок, и Арел почувствовал, что готов по-детски разреветься.
   Син, который уже пару минут пытался подойти к центру событий, и обнаруживший на своем пути незримый и неосязаемый барьер, с тигриной злостью метался вдоль него. Но те, кто находился по другую сторону барьера, не обращали на него внимания. У них тем временем разворачивалась целая трагедия.
   - Не можешь? - прошептал Арел, чуть сильнее сжимая пальцы вокруг вялой ладошки, такой теплой. - Но мы надеялись на тебя!
   - Я ничего не обещал, - Кейт, не колеблясь, опустился на колени напротив дрожащего мальчика. - Эта магия чужеродна мне, я беспомощен против нее. И все же наша "королева" не умрет.
   Он положил ладонь на безмятежный лоб спящей, а другой обвил запястье Арела.
   - Ты нужен ее душе, тому, что вы еще называете аурой. Я вплету ее ауру в твою, а тело помещу под защиту, укроющую ее от любого внешнего зла. Ты будешь утешать ее, спасая от кошмаров, она тебя - поддерживать в тяжелые минуты.
   Кейт тихонько улыбнулся, ему нравилось то, что он затеял.
   - Я не знаю, как долго это продлиться, четыре года, шесть лет, может десять. Тебе придется набраться терпения и веры. И однажды она позовет тебя, и пробудится, если твое сердце искренне пожелает того.
   Арел мгновенно лег, более не впадая в лишние рассуждения.
   Кейт завис над лежащими, как лазурный дух, распростер над ними ладони. Все это походило на странного рода благословение или даже венчание. Последнее было ближе. Кейт обвенчал две чистые души.
   Глаза Арела начали слипаться, а напряженное, даже в лежачем положении, тело резко расслабилось.
   - Спи, - прошептал Кейт, улыбаясь ему. - Спи, и ты почувствуешь ее.
   И он позволил сну завладеть собой. И она была там, ну не совсем она, конечно, а то, чем для Арела всегда являлась Тея. Золотое, теплое облако, сияющие любовью глаза, не умеющие лгать и лицемерить, и нежные руки, ловко выдергивающие из кроватки, как репку из грядки, роняющие на колени и обвивающиеся вокруг него, изгоняя из детского тела болезнь, и еще более целительный голосок: "Не буду рассказывать тебе страшную сказку. Я поведаю тебе о прекрасном принце, полюбившем юношу, порожденного солнечным светом".
   Лишь спустя годы Арел догадался, что негодница Тея заливала ему со спокойной совестью сказочку на тему интимных отношений Сина и Солиса. После этого еще долгое время, каждый раз, сталкиваясь с этой парочкой, Арел полыхал от смущения и неловкости, до кончиков маленьких ушей.
   Спящий мальчик улыбнулся. И Кейт, спланировав на землю, с нежностью погладил каштановые вихры, чей необычный оттенок обещался с возрастанием своего обладателя превратиться в бронзовое золото.
   - Спи пока что, детка.
   Кейт, с высоты своих божественных семнадцати лет, поднял четырнадцатилетнего Арела на руки и понес к ожидавшим. Кажется никто, а особенно Шерл, не предполагал, что именно ему и всучат юного "героя" дня.
   Кейт короткий миг подержал ладонь на руке "безвинного" убийцы, а другой прикоснулся к щеке спящего. Прекрасные губы дрогнули в улыбке, могущей насторожить, если б ее кто заметил.
   - Это поможет ему!
   Бог отступил, а Шерл поспешил сплавить свою ношу отцу Арела...
  

***

  
   Кейт почти в припрыжку вернулся к озеру и Теи, наступала его самая любимая часть, зримое могущество волшебства.
   Юноша, совсем человеческим жестом потёр ладони друг об дружку, словно разогревая перед кровопотливой работой.
   Прекрасные руки начали свой ювелирно-тонкий танец. Ладони плывут параллельно к земле, вдруг всплёскиваются в жесте, коим дитя плещет игриво воду на взрослых.
   Тело девушки взмыло в воздух, на десяток футов, шёлк клубился вокруг стройного тела, белопенным облаком.
   Левая ладонь - жест отвержения. Фигурка пролеветировало к центру озера, и достигнув его замерла. Правая ладонь к земле, по часовой стрелке, движение, сначала медленное, потихоньку набирает скорость. Вода озера начала завихрятся, словно в чашке, в которой помешивают ложечкой.
   Кейт нахмурился, "слишком быстро, вот так лучше." А теперь так. Укутаем, укроем, украсим.
   Волна взмыла над девушкой, перехлестнула через неё, и превратилась в невероятный, самоцветный водопад. В пике которого покоилась, ставшая чуть размытой за линзой воды, девичья фигурка.
  -- Спящая красавица, - прошептал Пелех, в коем, не сказать что очень вовремя, проснулся знаток сказок.
   Средь собрашихся кто-то явственно всхлипнул. Некоторые подозрительно глянули на Шарен, но молодая женщина напоминала монолит, лишь нежные губы дрожали, выдавая душевную боль.
  

***

  
  -- Идите, - Кейт прощально плеснул ладошкой, - И когда нибудь возвращайтесь,- он хитро улыбнулся, - Ну кроме здесь живущих.
   Маленький рот скривил отчаянный зевок. Божество Сильвана выглядело не просто усталым, а изможденным. Видать на волшбу ушло слишком много сил, а божок всё ещё рос, и как любой подросток тратил на это довольно много энергии.
   Кейт поплёлся к озеру, рядом мягко ступала громадная кошка, озабоченно заглядывая в лицо брата. Так они и вошли в прохладные воды, уже без всяких спецэффектов, и побрели к ледяному центру. Первой исчезла пушистая спинка и ушки с кистачьками, а вскоре, беззвучно, как масло, вода сомкнулась над шелковой головой.
  

ЭПИЛОГ.

(длинный)

  
   И вот прошло не много, ни мало, а целых 10-ть лет. И он вновь стоит у того же озера, не спуская горячительно сверкающих глаз с точённой фигурки, парящей над водой, укрытой чудным водопадом, своим движением, нарушающем все законы гравитации. Сила волшебства, чудо и магия.
   Арел чувствовал, как возвращается в тот день, когда он ступил в этот мир покоя и красоты, неся в душе лишь горе и боль утраты. Словно не было этих лет. Которые оставили на нём, неизгладимый след.
   Сколько всего было за эти годы...
  

***

  
   Вначале ему, 14-ти летнему, бесправному, пришлось добиваться свободы выбора, в своём дальнейшем существование. Существование без Теи. Без света, смеха, и пения.
   Мать и отец отступили от него, со своими уговорами, почти сразу. Император попытался продемонстрировать свою власть, но, взглянув в раз постаревшие глаза любимца, а так же внимательно выслушав яростный шепот наследника сопровождаемый бурной жестикуляцией, Правитель капитулировал. Сложней всего оказалось с герцогом Ламендаром. Ненавидящий своих детей, он до полного ослепления обожал племянника. На коем сконцентрировались все его надежды и радения. Узнав, что ребёнок вознамерился сотворить со своей жизнью, Гаро упёрся намертво. Головомойку получили все старшие, позволившие своевольничать неразумному дитя, даже обалдевший Син, с которым герцог за последнюю дюжину лет не перемолвился словом, получил на полную катушку. На орехи отсыпали и Императору. Вот уж кто не ожидал.
   Этот непреодолимый бастион, Арел, взял самостоятельно. Осада длилась более двух часов, после которых, мальчик вывалился из кабинета дядюшки, с совершенно замученным видом, но торжествующим блеском в глазах.
   - Выиграл-таки, - восхитился, догадливый Шерл, на которого братец налетел, как оленёнок, ослеплённый ярким светом, практически сваливаясь ему на руки. Напряжение последних недель сказалось. Осилив последнее препятствие, жеребёнок выдохся.

***

  
   Шерл с флегматичным спокойствием, принял в объятья существо, которое ещё ни разу не приласкал, с той поры, как увидел в колыбели кошачье глазого малыша с льняными, как будто бы вылинявшими прядками. Которые за последующие месяцы начали темнеть, ударяясь в каштановую рыжинку.
   Детей лорд Игвести не любил. Пакостная натура Шерла проявилась в вопросе, заданом Пелеху, после того как Шерл внимательно изучил новорождённого, двоюродного братца:
  -- И что же в нём от тебя?
   Как оказалось характер. Арел рос добрым, тихим и очень послушным ребёнком. Шерл таких паинек не терпел, но всё-таки единственный, двоюродный брат, и он старательно уделял малышу своё свободное время.
   Но как оказалось, Арел был из тех тихонь, которые однажды могут очень сильно удивить своё окружение. Выбрал он для этого своё 15-ти летие. Больше всего, Арел, поразил своего отца. На все убеждения лорда Сильвариса, своего сына в том, что в горе, лучше, чем в кругу семьи, мальчику нигде не будет, Арел согласно кивнул лохматой, каштаново-рыжей головой, и заявил:
  -- Конечно, ты прав, папа.
   При звуке, некогда звенящего колокольчиком, а теперь сорванно-сипящего голоса сына, Пелех прикусил изнутри щёку, и чувствуя вкус крови, понял, так ясно, что жизнь-сказка теперь на долгие годы превратится в нечто очень грустное. Скрашенное, разве что, присутствием Шарен.
   Особенно Пелеха потрясли последние слова сына:
  -- Чтобы помочь Тее, я должен понять самого себя. А как я могу это сделать, если здесь многие пытаются сделать из меня кого-то?
  

***

  
   Повзрослевший Арел не отводил кошачьих глаз от возлюбленной, и чувствовал, как память ярко вспыхивает, восстанавливаясь. Месяц за месяцем, складываясь в годы. Такие длинные.
   В первые дни, в Свободном Межгалактическом лицее, Арел начал было сомневаться в правильности своего решения. Особенно после столкновения с местным вожаком, личностью носящей довольно выразительное прозвище, произносимое окружающими с уважением и осторожностью.
   Дюк - и этим всё сказано.
  

***

  
   - Бо-о-оже, ты мой, - протянул очаровательный как у садиста голос, - Вы посмотрите только что за чудо посетило нашу скорбную обитель.
   Ещё только услышав этот грудной, почти воркующий голос, Арел понял, что ему лучше стать невидимым. Он в жизни своей никогда не дрался, предпочитая разговаривать, и попробовал бы кто не прислушаться к его словам.
   Здесь, такой фокус не прошел бы. Арел поднял глаза на говорившего, и понял, не пройдёт.
   Но самые первые минуты, когда он оглянулся, им владело удивление, и неуместное любопытство, папино наследие.
   О Землянах он слышал именно от отца. Сказки с Терры были самые захватывающие, особенно с участием сказочных богатырей.
   Арел, почему-то, сразу понял, что перед ним, редкое, почти исключительное существо, 100%-ое земное дитя. Очаровательная детка, лет 18-ти, на голову выше самого высокого из парней, сопровождающих его.
  -- Спортивный мальчик, - сказал бы братец Шерл, любуясь стройным, и скорее жилистым, чем мускулистым, парнем.
   Арел так хорошо изучил эту серебристую бестию. Что прям, видел Шерла, его искрящиеся злым юмором глаза, маленький рот, с перламутровыми губами, по которым, задумчиво скользит, серебренная, кисточка волос.
   Арел вздохнул. Это было ужасно, но он уже начинал скучать по родне. А ещё этот наезд. И как назло в близи ни одного педагога. А он, оказывается, трусишка.
   Подросток попятился вдоль коридора.
  -- Куда же ты, котёнок? - изумился красавчик, спокойно следуя за ним, - Неужели ты нам даже не помурлыкаешь?
   "Сам мурлыкай, котяра".
   У Арела опасно чесался язык, сказать гадость в слух, но пробудившееся чувство самосохранения, удерживало. В их двойке, приближающийся, молодой человек, и впрямь на котяру смахивал больше. Скорей всего рождённый в западной части Земли, он имел глаза, необычного, очень удлинённого, злого разреза, цвета чистейших хризолитов. Вызывала изумление и причёска, уж что-то, совсем крутое. Небрежно собранные на затылке, волосы крепились, оригинальными, шпильками. Карандаши, цветные грифели, и миленький стилет, игрушка для разрезания бумаги. Опасная игрушка.
   Как, значительно, позже узнал Арел, Дюк оказался неплохим портретистом. Впрочем кулакомахателем он тоже был неплохим. Суровую, сформировавшуюся, красоту лица, не смягчали даже милые кудряшки, выбившиеся над пытливым лбом, и у высоких скул.
   Когда Дюк приблизился, Арел почувствовал себя маленьким, очень маленьким, слишком...
  -- Не надо, учитель!
   Отчаянный детский крик ударился в черепную коробку Арела, звоном серебренных колоколов. Его накрыла удушающая темнота.
  

***

  
  
   Дюк сразу почувствовал что, что-то, изменилось. Изменилась сама аура вокруг изящного, маленького, юноши-подростка.
   Минуту назад, перед ним стояла жертва, Дюк умел чувствовать таких, а сейчас, это был мелкая, но ядовитая и зубастая, тварь.
   Мальчик как-то выпрямился, легко скользнул к нему, и прикоснулся к щеке Дюка подушечками ледяных пальцев. У стоящих позади перехватило дыхание. А Дюк решил, что прибьёт паршивца, как только руки вновь начнут его слушаться.
   Тем временем, Арел, нет, это точно был не он, облизал кончики пальцев, только что касавшихся кожи другого юноши. Потрясающе, невероятно чувственное, и неприличное, зрелище.
  -- Ну что, - мурлыкнул этот кошмарный гибрид, сокрушающей сексуальности, и абсолютной невинности, - Мы сегодня дерёмся, или как.
   Во нахал.
   Дюка передёрнуло, но отнюдь не от отвращения, ему показалось что под чистой зеленью глаз, пристально глядящих на него, чешуйками блеснула серебристая рыбка. То, что происходило с новичком, было выше понимания Дюка, но чем-то это походило на одержимость. Креста у Дюка не было, молитв он не знал, а вот в выбивание дури он был ассом.
   Крепкие кулаки сжались. И быть бы Арелу, а так же тому, кто занял его сознание битым, если б не мягкий порыв ветра, да белый всплеск. Некое безрассудное существо повисло на шее Дюка.

***


  
   - Дюк, - прозвенел нарочито капризный голосок, - Ты опять кого-то запугиваешь? Ну сколько раз тебя можно просить? Ты доиграешься, с твоими-то характеристиками.
   И всё это, вися на шее бича учеников и педагогов лицея. Арелу ещё предстояло узнать что под этой оболочкой, полной, не скрываемой, угрозы, скрывается IQ приближающейся к 210-и, одним словом, чёртов гений. Школа им дорожила. Но за Арела, Дюку и впрямь могли дать хорошего пинка.
  
   Арел, словно вынырнул из бездонного омута. Встряхнулся, обалдело хлопая глазами. Самое кошмарное, он отлично помнил, что вытворял. Его лицо словно ошпарило. " Ну, Кейт, погоди, доберусь ещё я до тебя. Бут-то ему для полного счастья только не хватало памяти Шерла. Шерл и Дюк, огонь и порох, хуже быть не могло ". Наивный.
  

***

  -- Отцепись, Дэн, - наконец буркнул Дюк, отрывая от шеи тонкие руки. Его грубость не обманула даже Арела, - Ты мне мешаешь.
  -- Да ну, - фыркнул скептический голос.
  -- Дэ-э-эн.
   А вот сейчас в голосе уже скользило предупреждение.
  -- Александр Верье, вас желает видеть директор лицея, - это было своевременное спасение в лице одного из педагогов.
   Дюк стиснул зубы, он не терпел когда ему обламывали развлечения. Музыкально длинный палец выразительно ткнулся в сторону Арела, разговор откладывался, но не отменялся.
   Дюк Александр удалился, высоко держа царственно красивую голову, свита последовала за ним. Арелу вспомнился Императорский дворец.
   Белоголовый попытался, было незаметно, по стеночке, убраться за остальными. Не тут-то было.
  -- Дэнзил, стоять!
   Юноша замер, втянув в худенькие плечи, белую голову. Арел сам к нему приблизился, мягко коснулся плеча, поворачивая к себе. Юноша вяло сопротивлялся, не желая открывать лица.
  -- Спасибо, Дэнзи, - искренне поблагодарил Арел своего спасителя, уже совсем другим тоном.
  -- Тебе здесь не место, - тихо, но достаточно твёрдо заявил юноша-альбинос, наконец поднимая на Арела глаза, которые никогда не были зрячими, так же как прекрасные глаза далёкой королевы Сарты, только совсем по другой причине, - Отправлялся бы ты домой.
  -- И не подумаю даже, - хмыкнул младший, - И, в конце концов, хотелось бы мне знать, что тебя может связывать с этим существом - Верье.
   Всё Арел врал, он отлично понимал "что", но при его воспитание о таком, в слух, говорить не престало.
   До Дэнзила отлично дошла двусмысленность слов юноши, но он лишь презрительно фыркнул. У него было другое воспитание. Правильно поняв, повисшую в воздухе, недобрую тишину, Арел поспешил сменить неприятную тему... На ещё более неприятную.
  -- Я так понял, что тебя сюда заслал твой отец?
  -- Какой отец? - невинный трепет ресниц, над сиреневыми очами, и злость, затаившаяся на дне белых зрачков.
   В Ареле вдруг пробудилась не свойственная ему жестокость:
  -- Я не потерплю соглядатаев. Если ты не станешь со мной разговаривать, я найду способ связаться с Тишем, и попрошу его поговорить с отцом о твоём отчисление из лицея.
   Это был подлый ход, но Арел, за последнее время круто пересмотрел свои взгляды на жизнь.
   Дэнзил напоминал загнанного в угол зверька, он верил, что юноша говорит серьёзно, и он сорвался.
  -- Да! Да! Ты прав! Мерзкий ты ребёнок. Твой дядюшка пристроил меня сюда, с условием, что я буду присматривать за его обожаемой деткой.
   Арел попытался остановить красноречие юноши, но не тут-то было.
  -- Ты думаешь легко было попасть даже в такую дыру, слепому мутанту?
  -- Ты не мутант! - возмутился Арел, но Дэнзил его не услышал.
  -- С трёх лет меня засовывали в безумно дорогие лечебные интернаты. Странно что ты меня узнал, малыш, мы ведь практически не встречались, - Дэн захлебнулся истеричным смехом, - Интересно, что ОН намеревался вылечить?
  -- Дэн, - Арел схватил юношу за плечи, и хорошенько встряхнул. Ему было невыносимо слышать такое о любимом человеке, - Ведь он же предлагал тебе жить с ним. Он твой отец!
   Для Арела это слово было свято. Но не для сиренево глазого альбиноса.
  -- Он мне не отец!
   Крик бичом хлестнул по ушам. Юноша с силой оттолкнул от себя Арела. Дэнзила трясло бут-то в лихорадке, в дальнейшей его речи слышалось очень много шипящих звуков.
  -- Он мне не отец. Эта эгоистичная, аристократичная сволочь, однажды уже взяла к себе в дом девушку, не имеющую ничего, даже права на выбор, этот идиот знал, что может выйти из союза Бетельгейца с Элефирным эльфом, но это его не остановило, ведь она была столь прекрасна. Скажи братец, я похож на неё? - Дэнзил огромными глазами уставился куда-то в район лба Арела, словно жаждал прожечь в нём пару дырок.
   Арел никогда не видел матери Дэнзила. Сводный, двоюродный, брат, был на три года старше. Все, что было известно Арелу, это то, что беловолосая эльфийка, скончалась от каких-то осложнений во время родов. Но Арел более не пытался в чем-то убеждать юношу. Дэнзил казался уже не только слепым, но и глухим, зато отнюдь не немым.
  -- Похож ли? - он так тряс головой, что пряди хлестали по лицу, но Дэн этого не замечал, - Красив ли? Я никогда не видел себя в зеркале, но думаю, что очень красив, как и она. Я научился видеть себя в душах людских. Ты спрашивал, что связывает меня с этим отбросом общества, Дюком? То, что в его душе моё отражение прекрасно как ни в одной другой.
   Вот они, последствия связи, генетически, совершенно, не подходящих друг другу людей. Как и Дарих, Дэнзил являлся эмпатическим телепатом. Только это его как-то и примеряло с полной слепотой.
   Арел стоял совершенно пришибленный, но, Слава Богу, реакция его всё же не подвела, и когда выдохшийся, от бурного эмоционального всплеска, Дэн, тихо, отрубился, он успел его подхватить, прижав хрупкое как у птицы, тело к груди. И тут на них, очень своевременно вылетел Дюк.
  

***

   Арел отстранено улыбнулся, щуря бесовские глаза от солнечных бликов, играющих на воде.
   Господи, с каким же трудом ему удалось тогда отмазаться от Дюка, который первым делом отобрал у него тело сомлевшего Дэнзила. Только это и спасло Арела от хорошей зуботычины, у Дюка были заняты руки. Впрочем, как оказалось в дальнейшем, это был самый лёгкий случай. В конце концов, Дюку всё же пришлось объяснить семейные отношения связывающие его любимчика (и это еще слабо сказано), с ненавистным новичком. У них просто не было другого выхода, тогда дело пахло смертоубийством.
  

***

   Руки, скользящие по его телу были столь искусны. Он плавился в этих руках. Хотя и не видел лица того, кто одаривал его столь острым наслаждением. Он не удержал протяжного стона, прикусывая опухшую от поцелуев губу. За спиной раздался довольный смешок, плечо обожгли горячие губы, к внутренней стороне бедра скользнули шаловливые пальцы. Их умелые прикосновения делали удовольствие почти невыносимым.
  -- Рели, - ну, наконец-то, его невидимый партнёр подал голос, странно правда, слишком уж детский, - Рели проснись. Ну же!
   Он вынырнул из глубины сладострастного сна, и резко сел, дрожа мелкой дрожью.
   В сумраке, он разглядел тёмную фигуру, устроившуюся в ногах его постели
  -- Ну и сны же тебе снятся, малыш, - с завистью протянул знакомый голос.
   Арел включил над головой неяркое бра. Впрочем, свет, Дэнзила в любом случае не мог потревожить.
  -- Ты что не спишь, Дэн? - недовольно пробормотал Арел, чувствуя как невольно становятся горячими щёки. "Господи, что этот маленький эмпат успел уловить?". Судя по всему, достаточно.
  -- Я спал, - Дэнзил облизнулся, словно котёнок,- Но волна от твоего сна...
   Он прикоснулся кончиками пальцев к своим губам, и тихонько застонал:
  -- Столько страсти!
  -- Не моей, - прошипел Арел, но юноша проигнорировал его замечание.
  -- Поцелуй меня, Рели, - он поддался в сторону брата (не фига себе родственные отношения), Арел отпрянул, впечатавшись спиной в грядушку постели.
  -- Какого?..
   Для слепца, Дэнзил был не из слабеньких. Руки кольцом обвили шею Арела, и он второй раз, за всю свою жизнь, узнал на яву, что такое глубокий, чувственный поцелуй. В этом Дэн неплохо наловчился. Губы его были душистыми, тёплыми, и сладкими. Знакомый вкус...
   "Дэн опять, перед сном, лопал клубнику".
   Боле-менее трезвая мысль, резко, привела Арела в чувство. "- Тея, - возвал он в глубине своей души, - Прости милая за то, что я чуть не поддался этому сиреневоглазому искусителю".
   Дэнзил вовсе не обиделся, когда Арел с силой отшвырнул его от себя.
  -- Ты что, по-твоему, вытворяешь? - прорычал окончательно проснувшийся Арел, с негодованием вглядываясь в безмятежное личико юноши.
  -- Я хотел хоть немного разделить с тобой твой сон, - промурчал тот.
  -- Это был не мой сон! - Арел, от смущения чуть не кричал, - У тебя что, крыша поехала? А ну, брысь в свою постель. Если только Дюк узнает...
   - Восхитительно...
   - Упс!
   Помяни дьявола.
   Он стоял в дверях. Ноги чуть расставлены, руки скрещены на груди. Зелённый пламень, рвущийся из-за темно-каштановой чёлки, не предвещал долгой, и счастливой жизни.
  -- Дю-ю-юк, - простонал Арел.
   Стоящий в двери юноша воспринял это как приглашение, и зашел в комнату.
  -- Надеюсь, ты не будешь устраивать разборок посреди ночи? - осторожно осведомился Арел, но в его сторону даже не взглянули.
   Дэнзил продолжал сидеть у него в ногах с видом непорочной невинности. Но при приближение зеленоглазого возмездия, глаза слепца тревожно расширились. Знала киска чью сметанку умяла.
  -- Ну-ка, пойдём, побеседуем, - голос юноши предполагал о-о-очень содержательный разговор, - А с тобой...- смуглый палец нацелился в лоб Арелу, - ...завтра разберёмся.
   Жестом собственника Дюк забросил на плечо Дэнзила и выдворился из комнаты.
  -- Вот чёрт, - Арел уткнулся в подушку, завтра у него будет весёлый денёк, исходя из того, что Дюк являлся патологическим ревнивцем, а объяснить ему что, делал Дэн в комнате Арела в 4-ре часа утра было сложновато, ибо паршивец делал именно то, в чём Дюк и подозревал, но не своего любимчика, а самого Арела. Значит, завтра физиономию начистят тоже ему. " О, Шерл, чтоб ты провалился со своими снами!"
  
  

***

  
  -- Не смей так обращаться со мной, Александр! - слепые глаза сузились в полосы, переполненные искренней яростью, в уголках ожесточившихся губ, рассыпалась сеточка морщинок, - Ты начинаешь увлекаться игрой в господина.
  -- И это твои оправдания!? - возмутился юный деспот, ещё не понявший, с чем столкнулся.
  -- По-твоему, я обязан, в чём-то, перед тобой отчитываться? - тонкие брови издевательски изогнулись.
   Дюк почувствовал привычный всплеск злости и, шагнув вперёд, навис над, сидевшим на постели Дэнзилом, готовый взять распоясывавшегося любимчика за шкирку, и, как следует, потрясти. Дэн отреагировал мгновенно, как и полагалось классному эмфату.
  -- Только попробуй!
   Дюк аж попятился от свирепого шипения. У него, кажется, начали открываться глаза на личность, с которой он соизволял делить постель вот уже более полутора лет. Ласковый, пушистый, ручной зверёк, оскалил довольно острые зубки. Дюк конечно знал, что это нежное, утончённое создание, старше него, но только сейчас, заглянув, в отстранённые глаза, могущие выражать столько эмоций, молодой человек начал догадываться на сколько старше!
  -- Сядь!
   Велел Дэнзил, указывая на постель рядом. Дюк, не привыкший подчиняться, чьим либо требованиям, набычился.
  -- Если ты не хочешь чтоб наши отношения оборвались здесь, и сейчас, ты сядешь, и внимательно выслушаешь то, что я тебе скажу, - мягко, и очень спокойно разъяснил Дэнзил.
   И Дюк, почти зримо увидев ту стену, что начала возникать меж ними, и стремительно уплотняться, и впервые в жизни он испугался до помутнения в глазах, и поспешно обрушил своё великолепное тело, рядом с тем, дороже коего, как оказалось, никого у него не было.
   Дэнзил затаил в уголках губ лукавую улыбку. Он не сомневался. Являясь не зрячим, он, однако, видел очень многое, иногда даже слишком многое. Душа Дюка была для Дэнзила как окно, в котором виделся огромный, мрачный лес, неузнаваемо меняющийся в солнечном свете.
   И Дэн был совсем не против исполнять роль светила.
  

***

  
   На следующий день мордобития ожидаемого Арелом не состоялось. Дюк, с застывшим лицом, сторонился его, впрочем, Арел и не настаивал. Тем временем Дэнзил позволял себе засыпать прямо на занятиях с открытыми глазами. Педагогам было довольно трудно подловить его, ибо при звуке своего имени он тут же живенько улыбался, и очень вежливо просил повторить вопрос, на который просто блестяще отвечал, не обращая внимания на понимающее хихиканье окружающих. Впрочем, змеиные очи быстро приводили к тишине слишком развеселившихся.
  

***

  
   Арел улыбнулся, вспомнив как, через пол года, его отношения наладились с Дюком настолько, что последний начал обучать дворцовую неженку хитростям кулачного боя, в коем он был просто ассом. При чём, половина из этих приёмов, были довольно подлыми, но Арела это совершенно не смущало. Больше он не собирался терять тех, кого любит, из-за своей беспомощности.
  

***

  
   " Как же мне тебя вернуть, моя возлюбленная?".
   Арел почти с мукой глядел на такую недостижимую, но желанную цель. Волны озера мирно ластились к берегу у его ног, нашёптывая: " Верь, иди". Он очень отчётливо слышал этот голос, но...идти, по воде? Он же не тот самый, Сын Божий, из древних писаний, земного Евангелия.
   " Верь! Ведь ты же любишь её?".
  -- Кейт?
   Арел завертел головой в поисках невидимого собеседника, но ответом ему был лишь смех озерных барашков.
   " Идти значит? Ну, хорошо. И почему бы не верить, в то, что всё вновь вернулось, и тепло её рук, и красота его голоса".
   Губы, с небольшим шрамиком под нижней ( результат тренировочек с Дюком), неуверенно дрогнули, порождая первый, хотя неуверенный, но очень чистый звук. Убедившись, что голос не намерен срываться, юноша осмелился поднять его на октаву выше. Воздух отозвался хрустальным звоном, а вот плеск воды смолк. Арел недоверчиво покосился на водную гладь, и потрясённо понял, что вода стала гладкой как стекло, но, даже так, не было видно немыслимо далёкого дна, зато каких только созданий ужилось в ледяной воде. Арел с трудом вышел из транса, понимая, что этим природным аквариумом можно любоваться бесконечно долгое время.
   За десять лет ожидания Арел дошёл до того, чтоб плюнуть на все предрассудки. Кто сказал, что нельзя танцевать на воде? А пробовал ли он?
   Юноша вплёл в свою песню, музыку смеха, и, не глядя, ступил на сказочный лёд, и поступь его была уверена, как никогда.
  

***

  
   Ну вот, он и достиг своей цели...
   Арел стоял почти под самым, сказочным водопадом, который, в отличие от всего озера, и не думал застывать. Тея, милая, любимая, была столь близка, но... "близок локоток, да не укусишь". Приземлённая задачка... снять, спящую красавицу, находящуюся в пяти футах у тебя над головой.
   И тогда Арел начал другую песню:
  
  

Моя Тея, ты слышишь, для тебя я пою,

Я опять с тобой рядом, я на самом краю,

Я отчаянье жизнью своей называл...

Ах, любимая, как же я тосковал!

Как костер под дождем, как полуденный зной -

Ну же, Тея, спустись, потанцуем с тобой.

Кудри чистого злата бегут по плечам,

Мне уже не поверить, что касался их сам.

Пусть при солнечном свете, свете звезд, при луне,

Но, как голос мой, Тея, вернись же ко мне.

Танцевали с тобой наяву и во сне.

Моя Тея, со мной потанцуй на воде.

Я вернулся к тебе, я с собою принес

Горечь прожитых лет и не пролитых слез.

Тея, так же, по-прежнему, ты хороша,

Посмотри же, со мной вернулась душа.

Кто сказал нам, что я за тобой не приду?

Я пришел, моя Тея, потанцуем на льду!

Я готов на тебя от отчаянья выть.

Моя юная леди, тебе ведь нравилось жить!

И для нас, моя Тея, я сумею посметь

Разорвать в этот раз заклинание "Смерть".

Если льду суждено обратиться водой,

Не смогу я уйти, я усну под тобой.

  
   Задрожав, последняя нота растаяла в тёплом воздухе, кружевом инея. И словно отголосок песни, искристый голосок:
  -- Лови!
   Водное покрывало всколыхнулось, словно резко отброшенное сильной рукой. Вода рухнула на лёд, разбившись на тысячу крохотных радуг. Словно два победных крыла, взмыли вокруг девушки, кружева бального платья, и ошеломлённый, свалившимся на него, в прямом смысле, счастьем, Арел охнув, поймал свою предполагаемую жену, и уж точно, состоявшуюся невесту. Она была тяжёленькая, но он удерживал её без особого труда...своя ноша не тянет.
   Арел не мог сдвинуться с места, следя как дрожат на бледных щеках тени, от пушистых ресниц, тихо поднимается и опадает альмандиновая роза на белом шелке, драпирующем небольшую, высокую грудь. Золотой локон, словно в ласке, скользнул по алебастрово-белому плечу.
   И в тот миг, когда девичья головка шевельнулась, поудобнее устраиваясь, на его плече, мир Арела, вновь вернулся на круги своя, раз и навсегда!
   Повернувшись, юноша, стараясь не тревожить, понёс свою сонно посапывающую драгоценность на берег.
  
  

***

  
   Он вынес её на берег, и, опустившись на мягкую, нереально, пушистую траву, положил девушку на колени, словно в колыбель. А дальше, были долгие-долгие минуты любования. Арел уже не был по уши влюблённым мальчишкой, теперь это был по уши влюблённый молодой человек. Раньше она казалась ему божественно недосягаемой, и тот единственный поцелуй был чем то невероятным. А теперь на его руках покоилась девчонка, ослепительно красивая, но уже не недостижимая. Вот она, вся в его руках, тёплый, пушистый котёнок. Арел кончиками пальцев подхватил невесомый, солнечный, завиток, убирая его с белого, покатого, лба. Тронул кончик прямого, чуть удлинённого, носика, судя по дядюшке Сину, эти вызывающе аристократичные носы были фамильной чертой, почти робко приласкал нежные губы, прикосновение к коим было схоже с касанием лепестка розы, что была символом этого дома. Что-то нереально нежное.
   Дыхание девушки неожиданно изменилось, сбилось на вздохе, вяло поднялась рука, по детски потерев закрытый глаз. Когда, в кошачьем зевке, открылся пухленький ротик, сердце Арела остановилось.
  

***

  
   Боже, как раскалывается голова, кажется она переспала. И постель под ней какая-то странная. Тея сладко зевнула, и приоткрыла глаза. Каштановые волосы, в солнечном свете отливающие начищенной медью...
  -- С добрым утром, Рели.
   Она лишь на секунду прикрыла глаза, но этого времени ей хватило, чтобы осознать увиденное. Синие глаза распахнулись вновь, два ошеломлённых омута.
  -- Ты что с собой сотворил?
   Крик полоснул по ушам, заставив Арела поморщиться, впрочем, он тут же рассмеялся. Проспав десять лет, Тея перво-наперво, по пробуждению, набрасывается с упрёками на мужчину. О, как это по-женски!
   Не удержавшись, он закинул рыже-каштановую, голову, и расхохотался в голос. Тея вернулась!
   В следующий миг, покрепче обхватив плечи девушки, Арел завладел её сочными губами, доказывая, что он уже не тот неумелый мальчик, любовь к которому больше походило на совращение.
   Чувствуя как кости превращаются в желе, а всё тело охватывает сладкий огонь, Тея поняла, что проиграла эту битву, с таким незнакомым Арелом. " Ну, нет. Лёгкие победы не ценятся".
   Расцепив руки, каким-то образом уже обвившие шею юноши, и чуть отодвинувшись, девушка отвесила ему увесистую пощёчину. И сообщила ошеломлённому юноше, нравоучительным тоном:
  -- Сперва спроси разрешения!
   Слегка обалдевший от неожиданного отпора, Арел потёр горящую щёку, и широко улыбнулся. О, да! Тея вернулась. Строптивица.
   Следующий приказ:
  -- Поставь меня на ноги.
   Арел усмехнулся. Да с удовольствием. Ей же хуже. Приподняв девушку, он освободил ноги, встал на колени, и, обхватив за талию, легко поднялся, поставив её напротив.
   Тея с минуту стояла, растерянно хлопая ресницами, уставившись взглядом куда-то в ключицы Арела. К тому, что последовало за этим юноша совершенно не был готов.
  -- Ты...ты вырос!
   И Тея, совершенно по детски, разрыдалась, размазывая кулачками по щекам крупные слезинки.
   " Господи, - вздохнул Арел, задыхаясь от щемящей, нежной, жалости, - Она же совсем девчонка. Десять лет для неё катастрофа. Убью... Кого-нибудь убью, за эти слёзы".
   Он и думать забыл, чего стоили эти десять лет ему.
  -- Тея!
   Он рванулся к ней, сграбастав всю, крепко прижав к себе содрогающееся в рыданиях тело.
  -- Теперь всё будет хорошо, котёнок, - Арел поцеловал прохладные пряди на макушке, что была прямо возле его губ, - Всё будет просто здорово, мы можем быть вместе, никто и слова дурного не скажет.
   Сквозь плачь, мелким бисером рассыпался тихий смех.
  -- Эгоист.
   Тея подняла голову, взглянув в лицо Арела глазами, омытыми слезами, под слипшимися стрелками ресниц, знакомо усмехнулась:
  -- Самоуверенный эгоист!
   Она облизнулась, и непосредственно предложила:
   - Можешь повторить.
   Он уловил её мысль мгновенно.
   Тея приподнялась на цыпочках, потянувшись к губам возлюбленного, потихоньку смиряясь, что мальчик, коего ей пришлось ставить на скамеечку при первом поцелуе, вымахал в такую каланчу. Чего греха таить, потрясающе красивую каланчу.
   Их губы едва успели соприкоснуться, когда душисто-чистый воздух прорезал отчаянный крик, в котором отчётливо слышались боль и гнев.

***

  
   Они круто обернулись, уставившись на существо, которое кричало так, словно расставалось с собственной душой. Но его душа никогда не существовала в его теле, только отдельно.
  -- Кейт!
   Они разом бросились к юноше с лавандовыми волосами, обвив его двойными объятьями.
  -- Что с тобой?
   Тея с нежностью, говорившей о том, что из неё получится неистово-любящяя мать, погладила юное божество по прямым волосам.
  -- Кейт, ответь!
   Арел с мужской прямолинейностью, тряс хрупкого приятеля, озабоченно заглядывая в закатывающиеся, сиреневые, глаза.
  -- Он идёт, - выдавил божок, прелестные губы, сломала злая судорога, - Как он смеет? Я не приглашал эту тварь!
   Кейта трясло как в лихорадке.
  -- Больно! - он выгнулся в руках, пытающихся создать ему бесполезную защиту, - Будьте осторожны, дети! Он здесь!
   Последнее походило на птичий вскрик, так кричит живое существо от немыслимой боли.
   И он исчез, словно мыльный пузырик. Лица и одежду растерянных смертных осыпала водяная пыль.
  -- Что с ним было?
  -- О чём он?
   Два вопроса слились в один, и тут же получили один ответ.
  -- Какая прелестная пара, - прошипел чужой голос.
   Но Тея, для которой не было десяти лет, а было лишь десять минут, до того, как её тело чуть не размазало по дворцовым ступеням, сразу узнала его, голос, что крикнул ей: "- Ведьма".
   Забыв обо всём, девушка бросилась закрывать телом своего маленького Арела, и зашипела, уткнувшись в спину, меж лопаток юноши. Да, теперь была не её очередь защищать.
  -- Что тебе ещё нужно от нас, адово отродье? - ненавидяще прохрипел Арел, кажется, опять теряя голос.
   Маг паскудно улыбнулся, прищурив бесцветные глаза.
  -- Пора девчонке вернуть то, что она забрала без спроса.
  -- Сам ворюга, - пискнула Тея из-за плеча Арела, - Верни украденные годы.
  -- Красивая дура, - прошипел маг, начиная медленно приближаться.
  -- Ссуженный мозгами, - отпарировала недовоспитанная принцесса.
   Арел, не выдержав, расхохотался. Для мага это оказалось последней каплей. Он метнулся вперёд, и отлетел прочь от тяжёлого пинка, пушистой лапы.
   Сюит был в такой ярости, что казался в три раза больше себя самого, сплошной вздыбленный мех.
  -- Ки-иска. Хранитель дух, - мгновенно вычислил маг, - Попробуй-ка это.
   Шипя заклинание он начал, скрюченными пальцами, рвать воздух. И тот расползался под его пальцами, видимыми ранами.
   Белая пантера покатилась по траве, завывая словно банши.
  -- Уходи, Сюит, - крикнула Тея, вырываясь вперёд, - Я сама с ним разберусь.
   Последними усилиями, обессиленная внутренними ранами, пантера доползла до озера, и утонула в объявших её волнах.
  -- Не лезь!
   Приказала Тея дёрнувшемуся было Арелу, и тот замер, словно налетел на стену.
  -- А ты, - Тея повернулась к уже, почти торжествующему магу, - Любишь, значит мучить детей, и зверюшек, садюга? Хочешь получить назад свою силу? Ну так, получай! Я не хочу её, и пусть она будет твоим возмездием!
   Она не знала что делает, и говорила, словно в бреду, но что-то в душе подтверждало, что всё правильно.
   Десять лет лелея в себе чужую силу, теперь она отторгала её. И это было так же больно, как давать жизнь ребёнку. Тело девушки изогнулось в агонии. Арел задёргался ему всё это уже давно не нравилось.
   Маг попятился, смутно понимая что происходит, вернее ни черта не понимая.
   Арел почувствовал, что щёки становятся горячими, при виде того, как тело Теи вспыхивает ледяным пламенем, просвечиваясь сквозь платье. Это было так...завораживающе...
   Тонкие руки разлетелись, словно девушку распяли.
   Арел судорожно вцепился в длинные пряди своих волос, начиная понимать как это больно, просто смотреть, не в состояние что-либо сделать. Обнадёживало лишь осознание, что всё худшее, что им пришлось пережить, вот-вот закончится, и более они к этому никогда не вернутся.
   Тем временем сияние отделилось от Теи, и девушка бескостно рухнула в своевременно подставленные длани Арела.
   Маг с тёмным восторгом в глазах, шагнул к вещественному проявлению своей вернувшейся силы, протянув к ней руки почти с той же страстью с какой Арел принимал в объятья Тею. Но в следующий миг, покатый лоб прочертила тревожная морщинка. В безоблачном, лазоревом сияние возник тёмный силуэт, напоминающий фигуру высокого, худого человека, в плаще с капюшоном.
   Это длилось лишь миг, сияние исчезло, словно кто-то выключил свет. Маг побелел до синевы, он перестал что-либо понимать. Что опять натворила эта девчонка?!
   Он не увидел того, что с изумлением наблюдал Арел.
   Сверкающее облако никуда не исчезло, оно просто переместилось за спину колдуна, но теперь фигура была более отчётлива. Молодой человек, почти мужчина, но не в плаще, а под покровом, фантастически длинных, сумрачно-чёрных, волос.
   Арел, при виде нового действующегово лица, невольно стиснул Тею в объятьях с такой силой, что, тихонько застонав, девушка очнулась. Юноша извиняюще чмокнул любимую в лоб, и проворчал:
   - Враги не стареют.
   Его слова были справедливы. Демонник мало изменился с того дня, который он превратил для многих, из праздника, в день траура. Хотя теперь, спустя 10-ть лет, он стал больше походить на смерть, прекрасную до жути. Казалось, что-то, постоянно, сжигало его изнутри все эти годы, кожа обтягивала остов из костей и жил. И рука, что подняла длинный, заострённый стилет, была словно хрупкая ветвь. Надо с удивлением отметить, что для человека, пересёкшего за миг пол вселенной, герцог не растерялся ни на долю секунды. Перед ним была спина врага, а уж что делать в таком случае, он никогда не сомневался, во всём остальном разобраться можно было бы и потом. Даже клинок, появившийся в его руках неведомым путём, был им воспринят как само собой разумеющееся.
   Колдун, наверное, почувствовал обжигающий ненавистью, взгляд меж своих лопаток, и удар, нацеленный в спину, пришелся в плечо. Тот, что словно по иронии был назван "светом", резко обернулся, и, получив следующий удар в грудь, всё-таки успел услышать, почти ласковый голос:
  -- Как видишь, Лайт, я всё-таки научился мстить!
   Оказывается маги, и умирают не по-людски. Хотя после стольких лет знакомства с Солли и Кейтом, Арел мог бы предугадать последствия ухода из жизни, всё ещё остававшегося одним из сильнейших, мага.
   Взрывом размело всех присутствующих. Меньше всех, в кои-то веки, досталось Тее. Она спланировала на Арела, и, воспользовавшись моментом, устроилась на его груди со всеми удобствами, она даже позволила себе тихонько помурлыкать, спрятав лицо в тёплой впадинке его плеча. И хотя было явно не подходящее время, Арел плюнул на всё, и, наслаждаясь тем, что все его мечты приобрели реальность, принялся перебирать золотые локоны. И заметно увлёкся.
   Им обоим было уже плевать на колдуна, на мстительного герцога, и на весь мир, окружающий их, со всей его беспредельной красотой.
   Для друг друга они были единственны и неповторимы. Но, как и в далёком далеке, им не позволили продлить своего счастливого уединения.
  -- Дети, вам не кажется, что вы слишком увлекаетесь, раньше времени, - пропел хрустальный голосок, над ними.
  -- Дети!? - прошипел Арел в смеющеесие, чуть утомлённое личико, Тее, - Кому-нибудь следовало бы отшлёпать этого зазнавшегося ребёнка.
   Её сияющая улыбка, сказала ему, что она с ним полностью согласна.
  -- Подъём!
   Пропел Кейт, развлекаясь на полную катушку.
  -- Уши бы поотрывал.
   Бурчал Арел помогая Тее встать на ноги, и поднимаясь следом. Девушка тихонько хихикала, прикрывшись ладошкой.
   Но тут взгляд её упал на чёрную фигуру, распластавшуюся мрачной тенью средь травы и цветов, возле которой уже восседал белый кот. Лицо Теи застыло.
   Кейт, несмотря на своё видимое легкомыслие, был проницательным существом. Ласково улыбнувшись девушке, он успокоил её:
   - Не бойся милая, это существо отныне целиком на моей совести, - Кейт кивнул Сюиту, и пантера, ухватив передними резцами, обеспамявшего человека за одежды, втянула вялое тело себе на загривок, - Домой, Сюит.
   И белая кошка канула в озере, унося злополучного герцога.
  -- К следующему дню рождению Императора, я предоставлю вам возможность лицезреть саму кротость и миролюбие, - с божественной самоуверенностью заявил Кейт. Арел, недоверчиво хмыкнул, но Божок проигнорировал скептицизм маловерного ребёнка.
  -- Вам пора возвращаться домой, - он всего лишь на миг стал серьёзен, и невыносимо прекрасен, но плеснувшая из глаз тоска и одиночество, так стремительно сменились искорками смеха, что можно было, усомнится, а было ли что-то?
  -- Тея, мой подарок тебе, сестричка, - изящные руки Кейта плеснули в воздухе, словно шаловливое божество, обводило в воздухе, призрачный, женский, силуэт.
   Девушка глухо охнула, почувствовав как её обнажившегося тела, коснулся прохладный ветерок, тут же сменившийся, холодящим шёлком. Тея в недоумение провела ладошками по, как зимнее ночное небо, юбке, осыпанной крохотными капельками, рождающими при малейшем движение, миниатюрные, радуги, казалось, что девушка охвачена радужным пламенем, а затем, сделав маленький шажок, Тея обнаружила, что капельки, ко всему прочему ещё являются, бубенчиками, отозвавшимися на её движение томительным, почти неуловимым звоном.
  -- Подарок от Озерной феи, - хихикнул Кейт, лукаво прищурив сиреневые, дьявольски хитрющие очи.
   За спиной Теи, Арел выразительно закатил глаза. И здесь папочка постарался со своими мифами и сказочками.

***

  
   Они долго смотрели на затихшее озеро. На обоих, несвоевременно напала странная робость. Тея, которая, вообще-то, это чувство не было свойственно, скорее впала в панический ступор. "Что ей теперь делать в этой жизни, из которой она выпала на такой огромный отрезок времени?" Страх охватывал её всё сильнее и сильнее, совершенно затуманивая мысли, во всегда столь ясно рассуждающей головке. Синий глаз девушки осторожно скосился на юношу, стоящего с лева от неё. От его красоты у неё ещё больше дурело в голове. Роскошная волна, чуть вьющихся волос, цвета красного дерева, опускались чуть ниже лопаток. Тот глаз, что был ей виден, играл всеми цветами морской воды, от глубины, до солнечной поверхности. Матовая кожа, как у многих рыжих людей. По щеке, словно бабочка мазнула крылом, оставив искрящуюся пыльцу. Веснушки.
   Она так его любила...
   Так любила... маленького, зеленоглазого, бесёнка. А этого двухметрового дылду она почти не знала. Всё что осталось от Арела, это чудный голос, и два вытянутых зрачка. Что это с ней происходило? Почему она позволила этому парню целовать и лапать себя?!
   Арел повернул голову и, увидев исказившееся лицо Теи, сразу всё просёк. Как только она начала пятиться от него, юноша протянул длинные руки, ухватил её за талию, и легко забросил на плечо, направившись к лесу.
  -- И куда ты меня тащишь, позволь узнать? - поинтересовалась взявшая себя в руки, только явно не в свои, Тея.
  -- К алтарю, дорогая, - флегматично ответствовал Арел, - Не знаю как ты, любовь моя, а я больше ждать, не намерен.
  -- Ну, ты... Ну, ты и... - у Теи в кои-то веки не хватало слов, чтоб выразить богатую гамму своих противоречивых эмоций.
  -- Да, я, - согласился Арел, не останавливаясь, - И я люблю тебя. Люблю с тех пор как впервые услышал твой голос, красиво рассказывающий пошлые сказки. Надеюсь когда ни будь их услышат и наши дети.
  -- Ну и скорость, - поразилась, невольно хихикая, Тея.
   Поняв, что буря миновала, Арел поставил подругу на ноги перед собой, и, обхватив ладонями её узкое личико, вновь начал производить действие, на которое Тея вообще-то сейчас дозволение как таковое не давала. Но он имел над ней странную власть, и вторично руки на него она не подняла. Прошло больше двух минут, когда Тея позволила себе вежливо похлопать Арела по плечу, и когда он освободил её губы, с оптимистическим смешком поинтересовалась:
  -- Ты собираешься заводить детей прямо сейчас?
   Арел пабогравел, затем зачем-то зажал рот ладонями, но хохот неудержимо рванулся на ружу. Схватив любимую, и крепко накрепко притиснув к груди, он закружил её по сказочному лесу.
   - Я люблю тебя! Люблю тебя!! Люблю!!!
   И её смех, сплетаясь с его, поднимался к сияющим небесам, подтверждая в очередной раз что любовь, всепобеждающая сила.
   - ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!!
  
  
  
   КОНЕЦ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
  
  
   За песню Арела, как всегда, отдельная, огромная благодарность, Суламен(Саше).
   Пишется отдельная история (кхе, дописана).
   Капитан пиратов, отдельная история, законченная.
   Дюк - герцог (англ.)
   Строка посвящается Мерль - Насте. Рисуй детка.
   IQ - каэфициэнт ума.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
   41
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"