Саутаку : другие произведения.

Золотая любовь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Золотая сеть.

  
  

ЧАСТЬ 1

1. Ссылка

   Генерал был молод, жесток и злопамятен. Сластолюбив, падок на красивые лица и тела. Девушка или юноша, ему было все равно. Он был богат, и мог купить почти все. Но перейти к нему на содержание добровольцев было не много. Уж больно жутковатые слухи ходили о нем. Чтобы добиться любви, несмотря на его редкостную красоту, ему приходилось применять силу. Но ему все сходило с рук. Маркиз Син де Монтэн был в фаворе у самого Императора Бетельгейза, и военная карьера его совсем не привлекала. Но его последняя выходка могла ему дорого обойтись. Растление малолетних, разнополых близнецов герцога Ламендара. Ха, Син мог бы многое поведать о 15-ти летних бестиях. Невинные, как же. Но тут в истерику впали могущественные семейства двора. Император поспешил сплавить любимца в армию. В звании генерала. Двадцатисемилетний маркиз отправился на планету Силван. Планету лесов и эльфов. Наказание?
  

2. Красное золото

   Генерал де Монтэн направлялся к своему 2-х этажному домику, вырубленному специально для него. Охрана у входа поприветствовала командира почтительными кивками.
   Генерал вошел в дом, поднялся на второй этаж, и зашел в маленькую комнату без окон, освещенную сияющими мотыльками Силбана. Молодой военачальник подошел к постели в глубине комнаты, склонился над ней, с усмешкой встретив взгляд ярких, как золотые монетки, глаз.
   - С пробуждением, Огонек.
   Юноша отвернулся, по подушке скользнули гранатовые пряди. Маркиз тут же запустил пальцы в мягкие, как шерстка котенка, волосы.
   - Доброе утро, маркиз, - проворчал старческий голос из глубокого кресла, стоящего с другой стороны постели.
   - Как сегодня наш больной, док?
   - Физически, насколько я могу судить, удовлетворительно. Его духовное
   состояние не моя проблема.
   Кряхтя, старик выбрался из кресла и покинул комнату, что-то неодобрительно бурча.
   Маркиз устроился в освободившемся кресле. Протянул руки и сгреб закутанного в плед юношу, переложив его себе на колени. Легким движением отбросил с бледного лица яркие пряди, как бы невзначай пройдясь ладонью по щеке и скуле, наслаждаясь нежной, словно у ребенка, кожей.
   - Ну что, малыш, отбегался?
   Жесткие пальцы сжали точеный подбородок, приподнимая упрямую, огненную голову. Секунды аристократ вглядывался в золотые диски глаз, а затем вдруг резко приник к нежным, медовым губам, умело завладевая ртом ослепительно красивого юноши-силбанца. Впрочем, тот не ответил на полный страсти поцелуй, продолжая безучастно покоиться в сильных руках, тенетами обвившими его тело.
  

3. Добыча

   Син скучал в этом мире лесов уже второй месяц. Очень быстро он пресытился охотой. Что это за удовольствие охотиться за животиной, которая не убегает. Исполнительные физиономии солдат совсем обрыдли. Он бы вообще не выходил из крохотного домика, если б не знал, что эти свиньи в таком случае распустятся окончательно. Господи, и когда только Император решит, что с него хватит и призовет обратно?
   В тот день Син вновь решил побаловать себя прогулкой на природе. Он и не собирался стрелять. Когда в густой листве блеснуло что-то яркое, выстрелил один из солдат.
   Тонкий вскрик, шум веток, и перед лошадью Сина рухнула тоненькая фигурка в зеленой, словно листва, тунике. Упала и свернулась в тугой комочек боли.
   - Мурш, - промурлыкал Син через плечо, - я вас разжалую.
   - За что, сэр? - спросил солдат.
   - За хорошую стрельбу.
   Генерал соскользнул на землю. Его солдаты последовали примеру командира.
   Туземец оказался столь человечным. Син перевернул его на спину, с удовольствием касаясь прохладной ткани, словно из изумрудного шелка. С правого бока коротенькая туника начала стремительно темнеть, но не так, как если б кровь была алой.
   Маркиз положил поверх раны ладонь. Под его рукой хрупкое тело болезненно дернулось, но юноша не очнулся. Молодой мужчина вздернул брови, взглянув на ладонь. Его ладонь стала золотистой, он поднес ее к лицу, с удовольствием вдохнув аромат горьких цветов. Син легким взмахом откинул с лица раненого воздушные черешневые пряди. И улыбнулся, восхищенно присвистнув:
   - Эльф!
   Он слышал о них, когда был совсем маленьким.
   Син легко поднялся, держа юношу на руках. Движение потревожило раненого. Тихий стон, огненные опахала ресниц задрожали, и открылись глаза, как чаши, наполненные расплавленным золотом.
   - Бесценная добыча! - восхитился ценитель прекрасного.
   Юный туземец ответил испуганным взглядом, попытался приподнять голову и оглядеться, но тонкая шея, словно подломилась под тяжестью маленькой головы, и та без сил поникла.
   - Так, - Син оглянулся на своих солдат, - делайте носилки, стрелки.
   В последнем слове явно прозвучал сарказм.
  

***

  
   Рана мальчишки заживала удивительно быстро, но, увы, с той же скоростью его настроение становилось все хуже и хуже. Участились попытки расправить крылышки.
   Убеждение словами на огнеголового ангелочка не действовало. Да он и слов-то не понимал.
   Сину приходилось держать своего нового любимца под замком с утра до вечера. На ночь он предпочитал оставаться с ним. И каждый вечер происходила одна и та же сцена. Мальчишка не желал смиряться с участью возлюбленного наложника. Вскоре его упорство было вознаграждено, и ему удалось выбраться с территории гарнизона.
   Поймали его, правда, подозрительно быстро. Син не успел остыть, и минут двадцать порол любовника в воспитательных целях. Более-менее успокоившись, маркиз передал паренька в руки врача и удвоил охрану у домика. Хотя что-то подсказывало Сину, что охрану можно даже утроить, и все равно вряд ли это подействует.
  

4. Подменыш

  
   - Надеюсь, ты не повторишь этой ошибки, Солнышко, - Син поглаживал пальцами нежную кожу на изогнутой шеи юноши, чувствуя, как удивительно спокойно бьется жизненная жилка, - мне ведь, знаешь ли, тоже не доставляет удовольствия тебя наказывать.
   Юношеская грудь дрогнула, словно от скептического хмыканья.
   - Если б ты мог говорить со мной, - вздохнул Син, крепче притискивая к себе живую куклу, - как бы я хотел знать, о чем ты думаешь.
   Из-под пушистых ресниц блеснули золотые искорки, слишком понимающие.
   Тем временем полная нежности ладонь мужчины скользнула по груди юноши, по месту, где когда-то была рана. А теперь остался лишь шрам. И застыла. Шрама не было!
   Глаза маркиза расширились. В следующий миг паренек кубарем скатился на пол. А молодой мужчина прошипел:
   - Кто ты такой, дьявол тебя дери?
   И тихий смех в ответ. Рыжеволосое создание, словно котенок, свернулся на ковре у ног маркиза.
   - Кто ты, чертов подменыш?
   - Вы сами сказали, я Соллис, - Солнышко. Я то, что вы желали.
   - Хм, недурственная заявочка. И что же я, по-твоему, желал, Соллис? - Син склонился ближе к силванцу. - Что ты можешь мне дать, безвинно наказуемый?
   - Я дам вам то, что не смог дать тот первый. - Юноша приподнялся с изяществом кошки, гибкие руки обвили склоненную черноволосую голову. - Я поделюсь своей страстью, нежностью, а если захотите и любовью.
   Разве возможно командовать своими чувствами. Син ушам своим не верил, но он тут же получил доказательство.
   Поцелуй был неумелым, явная попытка скопировать предыдущий, но старательность исполнения требовала награды. Через миг они уже оба лежали на ковре, что-то бормоча, друг другу в горячительном, любовном угаре.
  

5. Душа компании

  
   Солнышко - это имя было как раз для него. Ни капли пасмурного настроения. Уже на третий день Син, находящийся в эйфорийном состоянии, понял, что Соллиса вовсе незачем запирать. Эта огнекрылая птичка готова была петь даже в клетке. Юноша свободно разгуливал по всей территории. Ему, по-видимому, солдаты империи не казались тупыми исполнителями.
   Устоять перед силванцем и его обаянием было невозможно. Для многих он стал хорошим другом, для некоторых младшим братом. Юноша с невероятной легкостью брал в плен человеческие сердца. Син наблюдал за этим с легким неодобрением. Прожженный интриган, он знал, что из этого может вытечь. И однажды, после бурно проведенной половины ночи, сжимая в кольце рук маленькое, но полное неутомимого огня тело, Син тихонько заметил, касаясь губами чуть влажных пушистых волос:
   - Кажется, ты решил набрать себе небольшую армию, обаяв моих солдат, мое сокровище. - Маркиз уткнулся в шею наложника так, что тот не мог видеть вдруг заледеневших кобальтовых глаз господина. - Хочешь сыграть в военный переворот?
   В ответ Соллис сладко потянулся всем телом, что Син отлично почувствовал, ибо негодник лежал у него на груди. Рыжая голова приподнялась, золотые глаза отразились в синих, как солнце в пасмурном небе. Безмятежно улыбнувшись, юноша мурлыкнул:
   - Зачем? - и, сворачиваясь в клубочек, сонно пробормотал: - Разве мне чего-то не хватает?
   - Какое простодушие, - буркнул мужчина.
   Но Соллис уже тихонько посапывал, обвив руками своего живого плюшевого мишку, на миг показавшего когти и клыки.
   - Или ты кристально чист, - прошептал Син, поглаживая буйные вихры, лавой текущие по золотисто-кремовой коже, - либо жуткий лицемер. А, ладно, поживем, увидим.
   И Син спокойно уснул, впервые за многие годы испытывая полное умиротворение.
  

6. Прощение

   Прощение. Он так долго и с таким нетерпением дожидался его, и вот ожидание завершено. Ему позволялось вернуться к Императорскому двору. Все грехи ему прощались.
   Но почему-то радости от полученного известия он испытал не много. Может потому, что ему предстояло объяснение с Соллисом. Странно, человек готовый попрать чувства других, причинить им зло в любой момент, маркиз становился совершенно беспомощным, когда золотые глаза, глядя на него, опечаливались. Соллис был первым и последним, кому удавалось вить из каменносердечного проклятия императорского двора веревки.
   Что-то бормоча себе под нос, Син поплелся к своей маленькой резиденции.
   Он обнаружил юношу стоящим у просторного окна, вырубленного уже после того, как маркиз поверил своему новообретенному любимцу.
   Юноша, казалось, лишился своей огненной ауры. Он потух, как и пасмурные небеса, виднеющиеся из-за его плеча.
   "Он уже знал!"
   Впрочем, Син был не очень удивлен. Он уже начал привыкать к чувствительности Соллиса.
   - Вы возвращаетесь? - В голосе слышались нотки поражения.
   - Мы возвращаемся, - самим своим тоном маркиз подчеркивал множественное число.
   - Хорошо, - с редкой для него кротостью согласился юноша.
   - Да? - удивился такому послушанию Син.
   - Я лишь прошу об исполнении моего единственного желания, - развеяло его удивление солнечное дитя.
   - Желание? - насторожился маркиз. - Какое?
   - Отпустите меня!
   Син покачнулся, такого он не ожидал.
   - Почему? За что?
   Ярость зверем заворочалась у него в груди.
   - Прибью! - ласково прохрипел мужчина.
   Пушистые ресницы с простодушным недоумением затрепетали над лучистыми очами.
   - Вечером я вернусь, господин, - мило промурлыкал лукавец, убедившийся в чувствах хладнокровного вельможи. - Я вернусь, клянусь покоем леса.
   Насколько Син уже изучил этот загадочный ласковый мирок, сильнее произнесенной клятвы никакой другой не было. Лес для силванца был святыней. Разумом маркиз поверил, но сердце его боялось этой веры.
   - Шутник. - Он притянул к себе юношу и крепко притиснул к груди.
   - Отпустите. Лишь до первых сумерек, - пробормотал Соллис в бархат куртки.
   - Отпустить?
   Словно ножом по сердцу. Да, именно так, кажется, будто по сердцу провели тупым ножом. Такой мучительной боли он никогда не испытывал, та, другая, больше походила на темное покрывало душащей ненависти.
   Сейчас маркизу предстояло открыть свою первую истину: "любовь в большей мере состоит из доверия и жертвенности".
   - Ладно. - Син, как и тысячу раз до этого, попытался пригладить буйные кудри огненной лавой текущие по хрупким плечам. - Я отпускаю тебя до вечера. Если же ты нарушишь свою клятву, этот великий лес заполыхает.
   Соллис пропустил угрозу мимо ушей, блеснул своей жизнерадостной улыбкой.
   - Спасибо.
   Юноша выскользнул из накидки и довольно потянулся, оставшись в багряной тунике. Син невольно улыбнулся. Вот в чем была разница между Огоньком и Солнышком. Огонек предпочитал мягкие цвета, сливающиеся с окружающей зеленью. Соллис же во всем любил буйство цвета. Впрочем, буйство было у него в крови. Это выражалось во всем.
   - Ну, я пошел.
   Соллис повернулся к окну.
   - По лестнице! - взвился Син, да поздно.
   Тоненькая фигурка рыбкой нырнула в окно.
   - Солл!!!
   Молодой мужчина рухнул животом на окно. Но внизу уже никого не было.
   - Негодник. - Син выдавил снисходительную улыбку и беспомощно заметался по комнате, с ужасом понимая, что будет так бегать все последующие часы. Пока не сожмет в объятьях своего темпераментного ангела. А потом посадит на короткую цепь.
   Но сначала он отвезет его домой и покажет Золотую Империю.
   Да, маркиз, как бы ни тривиально это звучало, любил свою родину.
  

7. Дарих

  
   Уже сходя с ума под конец ожидания, Син был вынужден удалиться из комнаты. Он получил сообщение, что посланная за ним яхта прибудет через девять часов. И на ее борту находится лорд Веренс. Оч-ч-ень приятно, если учесть, что Син терпеть не мог этого хамоватого распутника, любителя грязных слухов и сплетен. Сину не доставляло удовольствия думать, что этому человеку уж слишком много известно о его прошлом.
   Если до разговора с Веренсом Син был на взводе, то после он явно готов был убивать, хотя во всем этом и был маленький плюсик. Оставшийся до назначенного времени час пролетел как-то совсем незаметно.
   А по возвращении в покои Соллиса Сина ждало очень приятное известие, хотя и сдобренное хорошей ложкой дегтя.
   И чего уж удивляться реакции Сина, когда, войдя, он с веселым ужасом воскликнул:
   - Этот с нами не полетит!
   - Нууууу, - аппетитные губы капризно надулись
   Соллис сидел на полу и в упоении тискал в объятьях нечто величиной с теленка. С шерстью такой длины, что в пору было косу заплетать.
   - Что это? - нехорошим голосом осведомился маркиз, привычно скрывая свои истинные чувства. А в груди у него тем временем бушевал восторг.
   "Он вернулся!".
   - Это? - Солл погладил безразмерную голову, потрепал лохматые уши, с любовью взглянув в рубиновые глазищи. - Это Дарих, он - силванский допельгангер.
   - Не знаю, что это значит, - пробормотал Син, - но ты уверен, золотце, что он обязательно должен лететь с нами?
   - Ну конечно уверен, - возмутился юноша, весело блестя глазами.
   - Я почему-то так и подумал, - не удержался от смеха Син.
   И тут же словно подавился. Он не смеялся вот уже в течение десяти лет.
  

***

  
   Удивительно, но полет прошел почти спокойно. Син с неожиданным любопытством вслушивался в болтовню лорда Веренса. Это было примерно как чтение новостей в слух.
   Соллис, поднявшийся на борт яхты закутанный в плащ с глухим капюшоном, предпочитал не покидать выделенной ему шикарной каюты, деля ее со своим четвероногим любимцем.
   Син занял отдельную каюту по соседству. Маркиз пока что не спешил афишировать своими новыми привязанностями. Соллис показался в конце семидневного перелета и инцидент тут же не замедлил произойти.
   Юноша заявился в общую каюту. Облачен он был в золотистую тунику, великоватый рубиновый плащ, готовый вот-вот соскользнуть с плеч. Кровавые кудри находились в очаровательном беспорядке, притягивая к себе взгляды, подобно свету костра в полной темноте.
   Возле ног юного туземца вышагивал черный дьявол - Дарих. При появлении этой классической парочки "Красавчик и Чудовище", в каюте наступила гробовая тишина.
   Солл, как ни в чем не бывало, прошагал через всю каюту и опустился у ног Сина рубиновым Буддой. Лохматый Дарих развалился рядышком.
   Идилистическая сценка. С одной стороны Син был рад появлению любимца, но с другой...
   Уж слишком живо заблестели светлые глазенки Веренса.
   - Какое чудно прекрасное дитя! - восхитился вельможа, потянув к Соллису маленькие ручонки.
   В Сине пробудился жуткий собственник. В его груди зародилось не доброе предостерегающее рычание и вырвалось наружу.
   Син вздрогнул, услышав это полное угрозы рычание. Пораженный, он опустил глаза. Жуткий рык рвался из черной глотки, словно в котле, закипая в широкой пушистой груди. Бессловесная тварь полностью разделила чувства маркиза. И теперь высказывала их со всей своей звериной откровенностью.
   Сину как-то стало намного легче на душе от этой бескорыстной поддержки.
   Нежно коснувшись ладонью локонов красного дерева, Син, маркиз де Монтэн, заявил, блеснув недоброй улыбочкой в тридцать два зуба:
   - Не стоит зариться на чужое богатство, лорд Веренс.
   Предостережение было совершенно недвусмысленно. Слава Богу, лорду хватило ума, чтобы понять: на лакомый кусочек придется облизываться издалека. С оч-ч-чень далекого расстояния.
   Инцидент был исчерпан.
  

***

  
   В каюту зашел капитан, поклонился.
   - Господа, мы подлетаем к Золотой планете.
   Лорд Веренс остался к этому сообщению равнодушным.
   Но не Син, который не видел родного мира почти пол года.
   Молодой мужчина поднялся, потянув за собой юношу.
   - Идем, Солл, - позвал Син. - Я покажу тебе нечто по-настоящему великое.
   - Золотое кольцо! - восхищенно прошептал юноша, прижимаясь ладонями к иллюминатору.
   Изумрудный шарик планеты, словно воздушный шарфик, окружало золотистая пыль.
   Рядом с Сином и Соллисом на задние лапы поднялся Дарих. Ему тоже было интересно.
   - Я дома!
   Маркиз вздохнул полной грудью, словно уже сейчас мог почувствовать воздух Бетельгейза. Соллис тихонько вздохнул, маленькая золотистая рука вцепилась в загривок стоящего рядом зверя. А вот они-то с Дарихом оказались слишком далеко от своего дома.
   Глядя на красоту чужого мира, юный силванец почувствовал первый укол тоски. Подобно маленькому ребенку, Соллис уже скучал по дому. Его мир тоже был прекрасен. Син понял его чувства, словно срезонировав их. Он притянул юношу поближе, заглянул в опечалившиеся очи.
   - Малыш, не прикую же я тебя к этому миру. - Маркиз улыбнулся немного неуверенно, он учился этому заново. - Надоест, соскучишься, скажи, и я отвезу тебя обратно в твой мир. Это будут наши каникулы. В конце концов, я тоже полюбил Силван.
   Свободной левой рукой за спиной Син сложил пальцы крестом.
   На самом деле он уже был по горло сыт лесным воздухом.
   Но как бы то ни было, он сдержит обещание. Син поклялся самому себе, что никогда не обманет Солла. Своего солнечного мальчика.
   И Соллис его понял. Печаль отпустила его. Ведь это так здорово, взглянуть на чужой и, наверное, очень красивый мир. Юноша почувствовал возбуждение ребенка перед летними каникулами. Здорово!
  
  
  
   Конец первой части...

ЧАСТЬ 2

1. Мститель

  
   Золотая Империя. Ха, как же. Редкий случай, когда золото проржавело насквозь. Конечно, нельзя было сказать, что при дворе скучно, ничего подобного. Весело, даже слишком. Дворец Императора, напоминал скорпионник, перефразируя "муравейник".
   Да уж, он был полон очень симпатичными скорпиончиками. И Соллис был самым очаровательным. Его появление при дворе вызвало бурю ажиотажа. Но когда маркиз де Монтэн разъяснил, что редкостный красавчик более чем его собственность, вокруг юноши тут же образовалось пустое пространство. Соллис был не очень рад такой защите, он был слишком общителен.
   - Вы просто собственник, - тявкнул он на Сина, не подозревая, что пекутся об его безопасности.
   Вскоре двор стал приедаться дитя леса. Настроение его начинало портиться, и Син это чутко уловил.
   - В ближайшие дни мы уедем в более спокойное место, - пообещал он.
   И Соллис набрался терпения. Увы, оно было совсем не безгранично. Сегодня он был особенно раздражен. Возлюбленный маркиз заканчивал какие-то свои дела, Дарих тоже мотался неизвестно где, развлекаясь тем, что доводил до нервного срыва кавалеров и дам до истерик в темных коридорах. В общем, Солли было обидно и одиноко.
   Когда в одном из множества коридоров дворца его притиснул к стене молодой мужчина, Соль понял, что нашлось на его голову развлечение.
   - Не дергайся, куколка, - перед точеным носом юноши повели острием драгоценного кинжала. - Не дай бог, порежешь свою мордашку, и твой маркиз тебя разлюбит.
   Класс! Соллис никогда никого не ненавидел. Вот и сейчас он испытывал лишь любопытство. Так как врагов он вроде еще не нажил, юноша догадался, что у красавца вельможи зуб на Сина. Силванец горестно вздохнул. Увы, он ушел завораживать, морочить, пленять, но не оказывать грубый отпор. Поэтому ему приходилось терпеливо ожидать, что еще взбредет в темноволосую голову его захватчика. Юноша лишь тихо вздрагивал, когда ледяной металл нет-нет, да касался его кожи.
   - А чего мы ждем? - полюбопытствовал Соллис, недовольно переступая. - У меня ноги замерзли.
   Вельможа невольно опустил взгляд на маленькие, как у ребенка, ступни в золотистых атласных туфельках. Соллис тут же попытался воспользоваться потерей внимания и проскользнуть под рукой с клинком.
   - Куда ты, золотце? - Цепкие пальцы ухватили его за шкирку, потягивая шелк вокруг стройной шеи. - Ты что, совсем дикий? Ножа не боишься.
   В этот момент краем глаза Соллис уловил тень, крадущуюся с другого конца коридора. Юноша тихонько засмеялся, оборачиваясь, хотя прочная ткань затянулась еще туже.
   - Нож? - Он жизнерадостно сдунул с глаз прозрачно-медную прядь. - Ерунда, у меня таких 38-мь в два ряда.
   Вельможа растерянно моргнул:
   - Что?
   - Дарих, только не убей!
   - Соллис рискованно крутанулся, вырываясь из чужой хватки. Мужчина не успел перехватить его, ибо тут же был сокрушен живым ядром, сплавленным из звериной ярости и человеческой тревоги. Перед глазами человека сияли жемчужные клыки, омытые слюной, самый маленький из них был минимум два дюйма в длину. И насколько новоявленная жертва могла разглядеть, подобно земной акуле зубы твари располагались и сверху, и снизу в два ряда. К чести мужчины он не струсил и начал махать своим ножичком. Тварь, похожая на громадного пса, легко уворачивалась, с веселой мстительностью топчась по всему пленнику, словно по коврику. Кости человека опасно трещали.
   В конце коридора появился другой силуэт. Мужчина в пышных одеждах. Радостно вскрикнув, Соллис бросился к нему, уткнувшись лицом в теплую парчу. Сильные руки обхватили его плечи, и юноша расслабился в эти объятьях, никакая угроза из внешнего мира его не пугала. Син все понял с одного взгляда. Темно-синие глаза сузились, превратившись в две полоски расплавленного серебра.
   - Дарих, сожри его, мой хороший.
   Животное удивленно обернулось, пасть его, казалось, была разинута в величайшем изумлении. Соллис подчинялся Сину, Дарих слушался только Соллиса. Син ему был не указ. И Соллис доказал, что его желания могут расходиться с волей Сина.
   - Дарих. - Встрепанная, огненная голова высунулась из-за кольца рук. - Не смей! Иди ко мне.
   Вот этот приказ зверь понял правильно. Напоследок еще пару раз пройдясь по своей жертве, которая предпочла лежать неподвижно, Дарих направился к своему хозяину и лег, накрывая длинной теплой шерстью озябшие ступни юноши.
   - Лорд Сильварис. - Маркиз де Монтэн с усмешкой взглянул на человека, приподнявшегося с пола. - Все ищете виноватых, мой друг? Не там вы ищете.
   - А вы считаете себя невиновным? - с издевкой поинтересовался мститель-неудачник. - И не смейте называть меня своим другом, мы никогда не были друзьями, все было ложью!
   - Вы свободны думать все, что пожелаете, Пелех, - спокойно ответил маркиз. - Но сначала вам бы стоило порыться в грешках своего семейства, где-то так 10-ти летней давности. Тогда, может, вы обнаружите еще одну жертву.
   Он с нежностью поднял на руки любимца.
   - Идем, солнышко, а то ты совсем продрог.
  

2. Истина

  
   - В чем дело, Пел? - Герцог Ламендар оторвался от своего компьютера. - Мне не нравится твой вид.
   В дверях его кабинета стоял неудавшийся мститель.
   - Как ты мог, брат? Как ты мог?
   Он почти с ненавистью стискивал кулаки.
   - О чем ты, Пелех?
   - Десять лет назад, - прошипел молодой мужчина, с трудом сдерживая всплеск необузданного гнева, - я привел в этот дом мальчика с глазами ангела. Что ты сделал? Как тебе удалось потушить этот чудный свет?
   - Уймись, - потребовал старший, упрямый подбородок угрожающе выдвинулся. - В чем это ты пытаешься меня обвинить, мальчишка?
   Пелех подошел к столу, уперся в него кулаками, повиснув над братом.
   - Я ни в чем не пытаюсь тебя обвинить, Гаро, - зарычал младший. - Я лишь говорю, что ни тебе бы думать о мести, на которую ты меня столь усердно подталкиваешь.
   - Твои племянники...!
   - Око за око! - крикнул лорд и охнул от пощечины, нанесенной без замаха.
   - Как ты смеешь? - прохрипел герцог, потирая зудящую ладонь и уже осознавая, что рукоприкладство было лишним.
   Пелех отступил, прижимая к щеке длинные пальцы. Его глаза все еще горели праведным гневом.
   - В твоих детях твоя кровь, Гаро, - заявил он. - Так ли они пострадали?
   - Убирайся! - Герцог резко поднялся, его кулак обрушился на поверхность стола. - Вон!
   - Незачем так орать, братец. - Пелех нехорошо усмехнулся, в глазах его тлели боль и гнев. - Я вовсе и не собирался оставаться в доме, где развратили невинного.
   - Невинного?! - протянул с брезгливым презрением герцог. - В 19-ть эта "невинность" стал наложником Императора.
   - Ты думаешь, я не знаю всего? Да, ты ловко все скрывал именно от меня. - Вельможа неприлично сплюнул. - Ты подарил его Императору, словно сверкающую безделушку!
   - Он мог отказаться!
   - Не мог. - Пелех тряхнул непокорными кудрями. - Императору не отказывают.
   Лорд направился к выходу.
   - Куда ты?
   Герцог, кажется, забыл, что сам только что гнал брата из дому.
   - Вымаливать прощение, - бросил через плечо Пелех, берясь за старомодную ручку двери. - И, Гаро, сделай милость, посади своих отпрысков на короткие поводки.
   И дверь захлопнулась за спиной уходящего.
   Герцог, буквально, остался у "разбитого корыта", месть Сина состоялась, только он об этом еще не ведал.
  

3. Дождь

   - И вовсе я не болен. - Хорошенький носик предательски шмыгнул.
   - А я говорю болен. - Син всунул в ладонь юноши фарфоровую плошку с лекарством. - Будешь спорить, я тебе уколы пропишу.
   - Да ладно. - Соллис вцепился в плошку. - Ну, их эти уколы.
   - Пей, пей. - Маркиз потрепал любимца по щеке. - Смотри-ка, ты уже пылаешь.
   На щеках юноши и впрямь горел нездоровый румянец.
   - Пей и ложись-ка спать, - велел Син Соллису, который сидел на высокой постели и весело болтал ногами. Правой рукой он, как всегда, цеплялся за шубу Дариха, вытянувшегося через всю постель.
   - Спать? - В цитриновых глазах заплясали обаятельные чертики. - Один?
   Син споткнулся, пригрозил негоднику пальцем.
   - Не нарывайся, детка. А ты... - этот же палец нацелился на зверя. - Ну-ка брысь от сюда.
   - Животное перевернулось на спину, сладко потянулось и вновь застыло, растопырив мосластые лапы.
   - Вот дрянь, - восхитился маркиз.
   На черной морде лениво приоткрылся рубиновый глаз.
   - Мое терпение не безгранично, Дарих, - предупредил Син. - Дождешься, я выселю тебя на улицу.
   Понятливое создание перевернулось, поднимаясь на лапы, и тревожно затопталось. Вне дома действенность его защиты понизится до минимума.
   Мягкая постель пошла волнами, и Соллис со смехом повалился на спину.
   - Ох, Дарих, лучше беги, братец.
   Животное спрыгнуло на пол и направилось к двери. При этом избрав такой путь, что маркизу пришлось посторониться.
   Проводив зверя прищуренным взглядом, Син задумчиво протянул:
   - Когда-нибудь я точно пройдусь чем-нибудь тяжелым по этой упрямой лохматой спине.
   - Нет! - Соллис резко сел, в расширенных глазах плескался раскаленный жар. - Дариха бить нельзя!
   - Хорошо, хорошо, не трону я твою тварь, - пошел на попятные Син.
   Он приблизился и, обхватив голову юноши, коснулся губами бледного лба.
   "Черт, температура поднимается слишком быстро".
   - Ну, ложись, солнышко. - Син, как заправский слуга, разобрал постель, переодел юношу в длинную рубашку и помог лечь. - И никаких побуждений.
   Соллис уже горел, подобно сухой щепке, охваченной пламенем. И главное в замке, как и замышлялось, не было слуг и тем более ни одного целителя. Все были предупреждены, что хозяин желает вернуться в пустой дом.
   - Нашему уединению завтра утром придет конец, - твердо решил хозяин дома.
   У Соллиса не было сил, чтобы протестовать. Впрочем, решающее слово вряд ли было бы за ним.

4. Подарок дождя

  
   Син подошел к высокому окну, брезгливо глянул на небо, прокомментировав:
   - Император вновь не в духе. Что за паскудная погодка.
   За спиной его раздалось удивленное восклицание. Син обернулся, с улыбкой взглянув на юношу:
   - Ты не знал? Впрочем, откуда? Император может менять прогноз погоды под свое настроение.
   - А я люблю дождь, - тихим от слабости голосом поделился Соль. - После него лес сияет, как драгоценность.
   - Ну, еще бы. - Син криво улыбнулся. - Но готов спорить, ваши дожди намного теплее.
   Юноша кивнул, кутаясь в теплое одеяло, он начал зябнуть.
   - Замерз, малыш? - Син приблизился к нему, помог поудобней закутаться. - Уверен, скоро тебе станет слишком жарко.
   Маркиз направился к дверям. Соллис совсем разволновался.
   - Куда же вы? - Рыжеволосая голова оторвалась от подушки. - Я не хочу оставаться в одиночестве.
   Зубы бедняги стучали словно кастаньеты.
   - Успокойся, мой милый. - Сину надоело разрываться между мальчиком и дверьми. - Я сейчас вернусь. Только возьму льда и захвачу еще антибиотиков.
   Юноша кивнул, падая обратно на подушку. Только для того, чтоб взвиться вновь. Подскочил даже Син, в дверь кто-то решительно названивал. Маркиз витиевато выматерился, Соллис смущенно закашлялся. Он так и не привык к открытому выражению чувств своего возлюбленного.
   - Пойду впущу этого...
   Син выскочил за дверь и ссыпался с лестницы. Он распахнул парадную дверь, готовый послать несвоевременного гостя куда подальше и замер в полном остолбенении. Честно говоря, лорд Сильварис выглядел совершенно жалко. Богатые одежды превратились в мокрые лохмотья. Обувь совсем раскисла. Черные, влажные волосы облепили бледные, худые щеки. Губы синеющие, как у мертвеца, под дымчатыми глазами слиплись стрелки ресниц.
   - Пелех?! - изумился маркиз. - В каком ты виде?
   Все обиды были прощены.
   - Ты на чем прибыл? - Он заглянул за плечо пошатывающегося молодого мужчины и сразу все понял. - Ты что, пешком притопал? Псих ненормальный.
   Пелеха было трудно свернуть с намеченного пути, он помнил, зачем шел. Шел много часов.
   - Син. - Лорд начал опускаться на колени, вытянув в умоляющем жесте руки. - Я прошу тебя, если можешь...
   - Какого?
   Син от неожиданности попятился.
   Пелех не устоял на коленях и ткнулся лицом в пол.
   - Вот черт, - прошипел Син. Он ухватил лорда под руки и втянул через порог. - Еще один больной. Жизнь становится все веселей и веселей.
   Син попытался приподнять приятеля, но его сил не хватило, чтоб оттащить еще одного пациента на второй этаж.
   Я бы мог помочь, - отозвался за его спиной робкий голос, несущий странное эхо, отдающее в ушах.
   - Что? - Маркиз резко обернулся, не веря ушам своим. Умирающий был тут как тут и выглядел до безобразия здоровым. - Ты зачем вылез из постели, Солл?
   - Я хотел помочь. - Юноша обиженно надулся. - Мне немного полегчало.
   - Похоже, так оно и есть, - пробормотал изумленный Син. - Ну ладно помоги и потом марш в постель.
   - Угу.
   Они ухватили лорда за плечи и ноги и потащили наверх.
  

5. Прощение

  
   - Фув, клади его, малыш. - Они сгрузили свою ношу на застеленную постель. - Ну, уж его-то я баиньки укладывать не буду, - проворчал Син, снимая с Пела мокрую куртку. - В конце концов - это же не ты, солнышко.
   Юноша, стягивающий с мужчины обувь, низко опустил голову, капюшон из волос скрыл его лицо, порозовевшее то ли от смущения, то ли от гнева.
   - Иди к себе, Соллис, - велел маркиз, накрывая спящего пледом. - Здесь твоя помощь больше не нужна. Я скоро приду.
   Солл кивнул и поспешил убраться из комнаты. Син проводил его недоуменным взглядом. "Странно, ребенок сам на себя не похож. И где он откапал эту сиреневую тунику? Солли ведь никогда не любил пастельных оттенков".
   Лорд Сильварис тихо застонал и Син отвлекся от необычных для него размышлений.
   - Что, приятель? - Син склонился над бывшим другом. - Ты открыл для себя истину. Увы, я уверен, тебе было больно. Но я и не надеялся, что ты самолично придешь просить прощение. Пешком, подобно кающемуся. Ты, менее всего виноватый. Бедняга.
   Сухой ладонью маркиз утер испарину с высокого аристократичного лба серебряного лорда, коснулся его дружеским поцелуем.
   - Ты прощен, друг мой.
   Пелех легко вздохнул, повернулся на бок, подтянув колени к груди, и уснул, натянув плед на голову.
   Син со смешком отступил, здесь ему больше не о чем волноваться. Так болели все рожденные на Бетельгейзе от коренных поселенцев. Больному либо резко становилось худо, и наступал летальный исход, либо он не менее стремительно шел на поправку. Пелех уже переступил благоприятный для него рубеж.
   У Сина был более проблематичный питомец. Он вышел из спальни, тихо закрыв дверь. После чего резко прибавил ходу и помчался в сторону второй спальни. Удивительно, но за последние два дня, он набегал больше, чем за все свои 28-мь лет. Запыхавшись, он вошел в покои Соллиса.
   - Солл, ты лег?
   Тишина, лишь что-то тревожащее витает в воздухе.
   - Солл?
   Син приблизился к постели. Потрясение - это то, что он испытал. Да еще слабо сказано, скорей уж шок.
   - Что здесь происходит?
   Юноша, лежащий в постели, никак не мог пять минут назад столь резво помогать Сину. У него были все симптомы крайне высокой температуры. Он был совсем мокрым и жалким, как новорожденный котенок. Нежные губы высохли и потрескались от жара, пылавшего внутри хрупкой оболочки.
   Обнаружив любимца в таком состоянии, Син на время забыл о всех странностях.
   - Солл!
   Как при их первой встрече, маркиз заботливо взял юношу на руки и, словно малого ребенка, принялся носить по спальне, тихо укачивая и ласково бормоча:
   - Держись, малыш. Держись. Осталось совсем немного, скоро наступит утро, дождь кончится, и я смогу связаться с целителем. Он быстро поставит тебя на ноги. Вот увидишь.
   Да, та еще сказочка. От переживаемой тревоги маркиз де Монтэн сам начал, кажется, впадать в полу бредовое состояние. Он на автопилоте пересекал громадную спальню из конца в конец и бормотал ласковые глупости, прижавшись щекой к гривастой, рубиновой головке, покойно лежащей на его плече. Не подозревая, что его с умилением слушают в четыре уха. Закоренелый реалист, Син не догадывался, что именно сейчас творит самое настоящее чудо.
   По лукавой мордахе Солли скользнула загадочная улыбка. И он тихонько выдохнул:
   - Люблю тебя, душа моя!
   Син был слишком оглушен чувствами, переживаемыми впервые. Вторая истина: "По настоящему начинаешь ценить что-то, когда можешь этого лишиться".
   Увы, он прослушал признание. Ко всему прочему Дарих, расхаживающий рядом с маркизом, в самый неподходящий момент подвернулся ему под ноги. Так что Син так и не услышал важную для него новость. Его любили!
  

6. Допельгангер.

  
   С трудом удержав равновесие и свою ценную ношу, маркиз уставился испепеляющим взглядом на живой половичок, выстилавшийся у его ног.
   - Уууу, зверюга безмозглая, - прошипел человек.
   "Сам дурак, - блеснул топазовыми глазами Дарих. - Надо же до сих пор не понять, что жизнь силванца зависит не от здоровья его тела, а от повеления души".
   Если б Син узнал, что за мысли летят в лобастой голове "безмозглой зверюги", он бы точно упал. А затем, поднявшись, придушил эту тварь.
   Следя за человеком с откровенной неприязнью, Дарих давал клятву самому себе:
   "Ты завоевал половину его души, Чуждый. Но ты никогда не узнаешь, какую власть получил. Я прослежу за этим. Я - вторая половинка этой души!"
   Зверь, думающий как человек, поднялся и лениво протрусил за дверь. Еще немного и он мог чем-нибудь выдать накал своих эмоций. Син и ухом не повел. Все его внимание было сконцентрировано на Солле. А тот спал спокойно и безмятежно. Так он обычно засыпал после ночи полной обоюдной страсти. Буквально на глазах скептика, излюбленная фраза которого: "Этого не может быть потому, что просто быть не может" на лицо юноши возвращались жизненные краски. Губы, приоткрытые в легком дыхании, вновь посвежели, от кожи прямо-таки повеяло прохладной свежестью. Напоминая, что по своей сущности Солли был близок к эльфам.
   - Я свихнусь! - простонал Син, наконец-то решаясь опустить свою легкую ношу на остывшую постель и падая рядом, благо места было предостаточно.
   - Ну и ночка. - Маркиз ласково погладил огненную прядку, трогательным колечком свернувшуюся около его плеча.
   Глаза Сина утомленно слипались. Для одного дня стрессов оказалось слишком много. Уже в сонное сознание тихой сапой вползла мыслишка, до поры до времени таившаяся на периферии сознания. И вот она решилась выползти на свет божий и осенить маркиза.
   Сина аж подбросило. Приподнявшись, он склонился над юношей.
   - Волосы!
   Маркиз прикоснулся к шелковистым прядям, пропустил сквозь длинные палицы, любуясь, как при мягком освещении волосы переливаются и играют богатейшими рубиновыми оттенками.
   Затем Син закрыл глаза и представил себе тот момент, когда Соллис склоняется над Пелехом. Пряди скользят по плечам медовыми волнами.
   Глаза Сина резко распахнулись. Ему в голову пришла совершенно сумасшедшая мысль:
   "И тогда, и сейчас волосы были одного цвета, но совершенно разного оттенка".
   Маркиз обнаружил, что все еще продолжает играть легким локонам, и положил его на мерно поднимающуюся в сонном дыхании грудь. И следующий кусочек головоломки занял свое место в сумбуре, царящем в голове Сина.
   Ровные кончики волос Соллиса достигали по длине нижних ребер, но три часа назад они легко скользили туда сюда через плечо и значит, были примерно чуть ниже ключниц. Еще можно понять, когда за пару часов волосы становятся короче, ну, может, их очень медленно остригали, но что б за это же время они стали длиннее в два раза - это уже из области фантастики.
   Син со стоном великомученика сполз с постели, у него нещадно ныли все мышцы. Только такая упертая личность, как маркиз де Монтэн, начнет в два часа ночи докапываться до истины, которая вроде как никому, кроме него, не нужна. Полоумный.
   Завершив мысленное самобичевание, Син потрепал Солли за миленькую челку и, дождавшись недовольного взгляда, "как же не дают поспать ребенку", спросил:
   - Уточни-ка, котенок, что там из себя представляет Дарих?
   - Силванский допельга-а-а-нгер. - Сладко зевнув, рыжик свернулся пушистым клубочком и предпочел вновь заснуть, не подозревая, что только что заложил своего приятеля от ушей до кончика хвоста.
   - Ага, допельгангер, значит. - Син, у которого забота о любимце успела впитаться на уровне инстинкта, подоткнул вокруг Соллиса одеяло и с огромной неохотой покинул спальню.
   Допельгангер, что-то витиевато-мистическое. Но мистикой Син никогда не интересовался. Его в слишком юном возрасте приучили к жестокой реальности.
   Сначала он хотел было покопаться через компьютер, в гигантской имперской библиотеке, благо у него был в нее полный доступ. Но затем его посетила идея получше.
   - Пел?! - Он осторожно приподнял взъерошенную черноволосую голову. - Ну-ка, приди в себя хоть ненадолго, ты мне нужен.
   По губам Пелеха, находящегося в целительном статисе, скользнула блуждающая улыбка.
   - Син Энжел. Ангел греха, - пробормотал молодой лорд, услышав знакомый голос из глубины сновидений.
   - Черт! - Сину ужасно захотелось кого-нибудь стукнуть. - Знать не желаю, что там тебе снится, - проворчал он. - Ну, хорошо, попробуем по-другому. Пелех! - Голос хлесткий, как пощечина. - Что такое допельгангер?
   Упс! Казалось, он нажал на какую-то кнопочку, на бледном лице распахнулись два стальных глаза, ясных, как мониторы компьютеров. Син аж вздрогнул. А Пелех тем временем выдал ему столь важную информацию.
   - Допельгангер - древнее слово, обозначающее "двойник". Существо, появляющееся перед "хозяином", которого незримо сопровождает всю жизнь незадолго до его кончины.
   Серебряные глаза начали утомленно смыкаться, и речь становилась все более бессвязной. Сину пришлось напрячь слух, чтобы услышать:
   - Оборотень...худшая половина...дурное отражение...воплоще...
   Все, умница окончательно скатился в сон. Но Сину большего и ненужно было, он уловил главное.
   "Оборотень!!!"
   - Господи Боже. - Он вылетел за дверь. - Дарих!
   Вот это был вопль, нормальный человек, услышав бы его, впал бы в стрессовое состояние.
   Где-то неподалеку раздался стремительный топот четырех лап, поспешно уносящих своего обладателя подальше.
   - Дарих! - чуть потише зарычал Син. - А ну живо иди сюда, или я отдам тебя в руки ученых. Пусть они тебя анатомируют и изучают в свое удовольствие.
   Угроза дивно сработала. Дарих объявился. Но как он шел. О, как красноречиво он шел! Хотя животное явно шло вперед, создавалось впечатление, что оно движется назад. Классическое движение: два шага вперед, один назад проделывались просто виртуозно.
   Дарих замер в пяти футах от маркиза и, по-видимому, не намеревался двигаться дальше. Оставшиеся два шага пришлось сделать Сину, и он присел на корточки, сравнявшись ростом с высотой животного. Которое, господи, как же напоминало собаку. Теперь их глаза были на одном уровне.
   Син только сейчас как следует сумел разглядеть, что несуразно большие для собаки глазищи вовсе не рубинового цвета, как он ранее считал. Красное сияние было хорошенько разбавлено чистой синевой, и потому глаза скорее уж были аметистовые.
   - Дарих, - всем своим видом, выражая доброжелательность, Син потянул руку к низко опущенной черной голове. - Не пора ли нам установить какое-то перемирие ради Солли?
   Реакция зверя была однозначна. Пушистые уши плотно прижались к черепу, совсем исчезнув в длинной шерсти, губы завернулись над белым шелком зубов.
   - Да, - вздохнул человек. - Миром и не пахнет.
   Он бесстрашно коснулся жесткой шерсти, ладонь скользнула к вздыбившемуся загривку. Дарих, похоже, был готов грохнуться в обморок.
   - Мне жаль, Дарих, но пока между нами не будет полного согласия, нам слишком тесно на одной планете, тем более в доме. Выбирай, ты остаешься здесь или отправляешься домой.
   Силванский оборотень в ответ на ультиматум не повел и ухом. Син продолжал поглаживать черный бок, на губах маркиза играла коварная улыбочка из прошлого.
   - Да, ты полетишь домой. - Голос был сладкий, как патока. - Но без своего питомца.
   Зверь застыл, и пальцы маркиза нырнули в густой подшерсток. Он почти сразу обнаружил то, что искал, и оборотень это понял. Синие и лиловые глаза скрестили взгляды.
   - Надо сказать, сейчас ты мастью больше смахиваешь на Черныша, чем на Огонька, милый мой, - не удержал своего острого языка Син, и этим переполнил чашу.
   Дарих бросился на грудь человека, повалив его на каменный пол. И они покатились, сцепившись в яростных объятьях.
   Дарих оказался не простым противником. Его лапы обладали удивительной гибкостью и силой. В драке он проявил повадки дикой кошки. То есть от всей души работал задними лапами. Син старался не думать, сколько на нем потом будет синяков, и что на это скажет Соллис. Слава Богу, у Дариха хватило миролюбия, и он не использовал свои кошмарные клыки. В таком случае свара закончилась бы буквально за секунды и точно не в пользу маркиза. Они тузили друг друга, отводя душу минут десять, пока Сина не угораздило перевернуться ногами через голову и утянуть за собой допельгангера.
   О том, что произошло, Син догадался лишь схлопотав по челюсти, маленьким, но жестким кулаком. От неожиданности Син разжал руки, противник поспешно покинул его негостеприимные объятья, и на этом побоище резко прекратилось.
  

7. Духовные половники.

   Это только в сказках, превратившись в человека, оборотень каким-то чудом оказывается в одежке. В жизни было немного по-другому.
   Дарих застыл на корточках у стены, стиснув руками колени. Опять он был унижен при этом ненавистном человеке и по его вине.
   Син тем временем без зазрения совести разглядывал столь неожиданно вернувшегося бывшего возлюбленного. С неожиданно проснувшейся чуткостью маркиз отметил, что мальчишке неуютно и страшно. В шкуре пса он был более наглым. Хотя какой-то нехороший блеск все еще оставался в глазах, угрюмо следящих за маркизом из-за прозрачной челки.
   Син решил не накалять отношений, которые у него с Дарихом, после Силвана и так были не ахти. Он был вынужден расстаться со своей рубашкой и накинуть ее на юношу, наподобие смирительной. Поставил его на ноги, не обращая внимания, что мальчишка от прикосновения его рук совсем деревенел.
   - Иди к Солли и постарайся не будить его!
   В ответ раздалось злое фырканье, и Дарих бесшумно помчался прочь.
   Проследив, как легкая, словно у танцора, фигура удаляется по коридору, Син взвыл:
   - Мне надо выпить, срочно выпить!
   И пополз вниз по лестнице.
  

***

  
   - Итак, детки, что же вы такое? Близнецы?
   - Ой, нет. - Солли смущенно засмеялся, отлично сознавая, что кое в чем провинился.
   Зато совершенно не чувствовал себя виноватым Дарих. Он сидел в изножие постели, подогнув под себя ноги. Весь его вид красноречиво говорил о том, что ему совершенно не нравится находиться в этом месте, в этом обличье. Если б он мог, то многое бы высказал. Так что Сину, можно сказать, повезло.
   - Рассказывай, - велел он Соллису. - И подробней.
   - Подробно?! - Солли мученически вздохнул.
   Но Син был не прогибаем. Он не терпел тайн, особенно которые существовали у него под боком.
   - Начинай, радость моя.

***

  
   - Когда на Силване рождается ребенок, лес знает об этом. Он великий защитник своих детей. И потому, заботясь о безопасности новорожденного в будущем, лес забирает частичку его души и создает из нее безупречного пожизненного хранителя. Хранитель не обладает даром словесной речи, его общение с подопечным чисто духовное, ведь они одно целое. Какую форму примет хранитель, зависит от того, что изначально заложено в душе. Я всегда мечтал о чем-то большом, пушистом и ласковом. - Соллис улыбнулся, с нежностью взглянув на свою копию.
   Дарих ответил более чем выразительным взглядом. Син позавидовал той неведомой силе, что связывала этих двоих. Может, если б у него был брат, многое сложилось по-другому. От чувства легкой горечи Син не удержался от шпильки.
   Хорош охранник, столь легко попадающий в чужие руки.
   - О, ну это пустяк. - Соллис махнул рукой, а Дарих наградил маркиза колючим взглядом. - Один раз в году, перед летним сезоном, наш мир замедляет свое вращение, и девять дней превращаются в один. В этот период "двойник" оказывается запертым в более слабой оболочке, а если он, ко всему прочему, ранен...
   У Сина хватило совести смутиться, "рана" - это уже было на его совести.
   - Как только солнцестояние закончилось и рана затянулась, Дарих сумел уйти, воспользовавшись своим истинным обликом, - объяснил Соллис, голос его становился все мягче, нежнее. - И тогда я увидел отражение ваших чувств на его душе. И я решил заменить его место в вашем сердце вполне добровольно. Впервые противореча решению Дариха, я следовал велению своего сердца.
   - А Дарих? - поинтересовался Син. - О чем думал этот горе-охранник, когда я наказывал тебя ни за что? Неужели он так просто забыл о той боли, что я причинил тебе?
   В золотистых глазах застыло недоумение. Соллис, по-видимому, был из тех натур, кто считал, что: "Бьет, значит любит".
   - Ну конечно забыл, - скороговоркой выпалил юноша. - Я выбрал, и он был не в праве вмешиваться и понимал это.
   - Малыш. - Син с нежностью взял Солли за руку, положил его ладошку на свою, осторожно переплетя свои длинные, гибкие пальцы с более маленькими, точеными. - До сих пор ты так и не научился делать как следует две вещи...
   Син сделал паузу, и Соллис не замедлил попасться на эту простенькую уловку.
   - Да? - Его глаза блеснули детским, неуемным любопытством. - Какие?
   - Врать и целоваться! - выдал Син.
   Юноша порозовел. Точно. Вранье всегда претило ему. А что касается второго, не смотря на то, что он многому научился в любовных играх, целоваться он предпочитал как в первый раз. Син ничего не имел против, находя в этом нечто пикантное, но не упускал возможности подшутить по этому поводу. Обычно эта шутка срабатывала на чувства как детонатор, и теперь произошло тоже. Об усталости и сне было забыто. Двое потянулись друг к другу, не признавая ничего, что могло бы разлучить их.
   Заворожено разглядывая прекрасные, отрешенные от всего мира лица, Дарих понял, что его клятва ничто против эмоций этих двоих, один из которых ему дороже всего. Дух-хранитель почувствовал себя ненужным, на этот момент он точно был лишним. Беззвучно скользнув на пол, Дарих убрался из эпицентра чужого счастья. Как хорошего охранника, его место было за дверью.
  

8. Снежный принц

  
   Здорово, когда тебя будит аромат заботливо приготовленного, вкусного завтрака. И еще более приятно, когда этот завтрак готовил не ты, вставая в несусветную рань.
   Син нехотя приоткрыл глаза. Судя по солнечному свету, заливавшему комнату, было уже ближе к полудню. Да, раньше он никогда не позволял себе дрыхнуть до такого позднего часа. Впрочем, ему никогда не устраивали подобных ночек, со всем, что следовало за этим. Син довольно улыбнулся, продолжение ему особенно понравилось. Он приподнялся, и напоминание о прошедшей ночи приятной, теплой тяжестью скользнуло с его плеча на грудь.
   - Упс. - Син, с улыбкой, придержал пушистую, как мех лисенка, голову, и тихонько переложил ее на подушку.
   - Вот соня.
   Посмеиваясь, маркиз выбрался из постели и принялся одеваться.
   Судя по всему, завтрак готовил Пелех, больше в этом доме хозяйничать на кухне, на сегодняшний день, было некому. Догадка Сина тут же оправдалась. В дверь осторожно постучали, и благозвучный голос заметил:
   - Ну и мастаки вы спать, господа. Спускайтесь в столовую, завтрак стынет.
   И удаляющиеся шаги. Син хмыкнул. Кажется, Дариху нравился их гость, иначе он не подпустил бы его настолько близко, что тот смог постучать.
   Маркиз закончил свой утренний туалет, склонился над спящим и, ухватив рыжую прядку, пощекотал под округлым подбородком.
   - Давай-ка, просыпайся, ленивый котенок.
   Раздалось недовольное урчание, и впрямь кошка. Юноша зарылся поглубже под одеяло и сунул голову под подушку, совсем растворившись в постели.
   - Ну нет, душа моя, эту битву ты не выиграешь.
   Не смотря на легкую головную боль, Син был в прекрасном настроении.
   - Подъем!
   Он сграбастал куль из одеяла, поставил его на пол, придал равновесие и сунул руку внутрь. Тщательно пошарив, за загривок вытянул красивую голову и сообщил:
   - Если ты чувствуешь себя достаточно хорошо, то перед завтраком можешь поплавать. Около дома есть бассейн.
   Буря восторга. Соль вылетел из постели, словно бабочка из кокона. Жизнерадостно поскакал к двери. Вот непосредственное создание. Кто бы мог поверить, что это незакомплексованное дитя умеет краснеть по мелочам.
   - Соль, - тормознул его Син, понимая, что все больше и больше попадает в плен этого чуда. - Надень что-нибудь, ангелочек, у нас же гости.
   Золотые диски глаз блеснули удивлением. О гостях Соллис не знал. Вздохнув, юноша направился к гардеробу. Син любовался чуть угловатым, словно жеребенок, юношей. Уже сейчас виделся ослепляющий блеск той красоты, которой в будущем расцветет это тоненькое тело.
   Солл обернул бедра то ли повязкой, то ли коротенькой юбочкой. Пробегая мимо Сина, мазнул его губами по скуле и тут же взорвался звонким смехом, очутившись в сильных руках и все еще продолжая передвигать ногами, которые не доставали до пола; жизнь била из паренька ключом. И кто бы мог подумать, что еще этой ночью этот чистый родничок мог иссякнуть.
   Син почувствовал потаенный морозящий страх и поспешил развеять его.
   - Все-то ты торопишься, прелесть моя. - И он показал, как надо целоваться.
   Теплые, еще припухшие от ночных сладостных целований губы приоткрылись, с готовностью заучивая еще один преподанный урок. - Вот так!
   Слегка задыхаясь, Син поставил оглушенного юношу на пол, с веселой иронией глядя в затуманившиеся глаза.
   - Теперь беги!
   Чуть пошатываясь, юноша вывалился за дверь и споткнулся о пушистый бок. Дарих, отметив его состояние, выразительно тряхнул головой и вознамерился сопровождать своего "потерявшего голову" питомца.
   Син с не сходящей с его лица улыбкой спустился в столовую. Увидев сияющее лицо друга, Пелех чуть не упал.
   - Ты давно не улыбался, Син, - заметил он немного неуверенно, еще не зная, как ему держаться.
   Он совершенно не помнил, что было вчера. Успел ли он извиниться, а главное, простили ли его. Маркиз усмехнулся, все поняв правильно.
   - Успокойся, дружище, ты сделал все как надо и даже больше, - заявил он. - И конечно я простил тебя, только не знаю за что. Не линчевать же тебя за то, что ты столь легко попадаешь под чужое влияние.
   Пелех не знал, то ли ему радоваться, то ли обижаться. В этом был весь Син. Одновременно и погладит и укусит.
   - Спасибо. - Пел предпочел не обращать внимания на критику и выглянул в огромное, во всю стену, окно.
   Брови его изумленно взлетели. И он сказал в слух, обращаясь к хозяину дома:
   - У тебя в бассейне завелась парочка золотых рыбок.
   Син подошел взглянуть, в чём речь.
   Соллис, словно дитя малое, резвился в воде. На краю бассейна, опустив ноги в воду, сидел очеловечившийся Дарих, всё в той же мятой сиреневой тунике.
   Син поморщился, и где только мальчишка-зверь прячет эту тряпку. У маркиза возникла прекрасная идея, чем заняться после завтрака.
   Пел неуверенно поинтересовался:
   - У меня что-то с головой после жара или твой эльф начинает раздваиваться?
   Син весело хмыкнул.
   - Не волнуйся, приятель, с тобой всё в порядке. Но я бы советовал тебе держаться подальше от того, который предпочитает одеяние бледных цветов. К тому же, мне кажется, ты ему понравился. По крайней мере, на зубок он тебя попробовать уже пытался.
   Син развлекался.
   - Не понял, - заморгал Пелех, с тревогой глядя на своего младшего друга. Может Син тоже едет с катушек. Последний, в меру позабавившись, поведал историю, услышать которую ему довелось этой ночью.
  

***

  
   Юноши вошли в столовую. У Сина слегка пошла кругом голова, по-видимому, Пелех испытал то же. Солл убедил Дариха одеть одну из своих туник, и теперь юношей можно было различить лишь по причёскам. Солл подобрал свои ещё чуть влажные локоны и закрепил на затылке. Надо лбом и у щёк вились премиленькие кудряшки.
   Впрочем, Пелех даже так не различал братьев. И он догадался, что Син видел разницу в юношах явно не головой, а сердцем. Тем, чего, по мнению многих, у него и в помине не было. Кто бы мог подумать, "Императорская чума" влюбится всем сердцем. Невероятно!
  

***

  
   Завтрак протекал спокойно, прямо-таки по-семейному. Син лениво потягивал из бокала бесценное старое вино. Пелех ел с аккуратной деликатностью кошки или аристократа.
   Зато на Солля было смотреть одно удовольствие. У него был аппетит молодого волчонка. Оно и понятно. В начале дикие перепады температуры. Затем, вместо отдыха, ночь, полная страсти, и плюс купание. Он, должно быть, ощущал дикий голод. В противоположность ему, настоящий "зверёныш" безразлично сидел перед пустой тарелкой.
   Пелех иногда бросал на него встревоженные взгляды, но Син привлёк внимание друга и выразительно покачал головой. Он-то был уверен, все странности можно было объяснить происхождением мальчишек.
   В середине завтрака со стороны далёкого холла раздалась лёгкая мелодия звонка. Син, не любитель модных во все времена электронных игрушек и не державший их в доме, понятия не имел, кто бы это мог быть. Вызывать слуг, прерывая их незапланированные отпуска, он пока что помедлил, обнаружив, что срочной необходимости в них вроде нет. Так что таинственный гость был совершенно не званен.
   - Дарих, пойди-ка, глянь, кто там названивает, - велел Син юноше. - Приведи гостя в столовую, если что, можешь его кусить.
   Оборотень уставился на него угрюмым взглядом, не признавая чувства юмора маркиза. Соллис издал тихое покашливание, и Дарих вылез из-за стола, не желая из-за своей неприязни к Сину расстраивать брата. Своё недовольство он выразил, как это способны делать кошки или собаки. При своём довольно маленьком весе и лёгкой поступи, он сумел воспроизвести слоновый топот.
   Пелех не удержался от смеха, Син ему вторил. Лишь Соллис вздохнул. Не хорошо, когда Дарих не в настроение.
   Дарих добрался до двери, в которую звонили, и открыл её, благо надо было всего лишь отодвинуть небольшой засовчик.
   При виде гостя у оборотня мгновенно взбунтовали все инстинкты. Под кожей, казалось, зашевелилась шерсть, и сама собой поползла вверх губа, обнажая клыки, которые сейчас были более страшных размеров.
   Хотя с чего всё это?
   Создание, стоящее на улице, внешне совсем не устрашало, а скорее завораживало и походило более всего на стального ангела.
   Невысокий юноша, лет 16-ти, под чёрным одеянием чувствовалось тело хрупкое, но гибкое как у гимнаста.
   Чёрное в сочетание с белоснежной, как алебастр, кожей производило впечатление жуткой прелести. С лица, отличающегося шокирующей красотой, сверкали и переливались бесцветные глаза, подобные чистейшим огранённым алмазам (брильянтам). И в пару им подмигивала с левого уха драгоценная серьга. Губы, едва-едва окрашенные жизненной краской, наводили на мысль, а течёт ли вообще в этом нежном принце нормальная человеческая кровь? И последний штрих к портрету ледяной статуи, аккуратно постриженные короткие платиновые прядки, плотно льнущие к прекрасной формы голове и большие напоминающие стальные пёрышки.
   Серебристо-белые глаза слепца смерили Дариха от волос, находящихся в живописном беспорядке, до маленьких босых ступней. Оборотень не признавал обуви. Бледно-коралловые губы выразительно скривились. Да уж, Дарих выглядел чисто дикарь, но не этому бледненькому мальчишке судить его.
   Юноша поймал себя на мысли, что совет маркиза, "если что, куси", выливается у него в желание так и сделать.
   Дома у него никогда не возникало таких кровожадных побуждений даже в адрес Сина, когда тот столь усердно пытался сломать его.
   -Это значило лишь одно: этот чужой недоброжелательный мир менял его.
   Из тревожных размышлений Дариха вывел удивительно мягкий, едва слышимый голос. Он, не доверяя своим ушам, уставился на лениво приоткрывающийся рот:
   - Ты! Проводи-ка меня к маркизу де Монтэну.
   Ядовитая змея, когда ползёт, тоже издаёт тихое шуршание. Но каков тон!
   "Точно, покусаю", - решил Дарих.
   Дернул плечом и, повернувшись, отправился обратно в столовую, не заботясь, идёт ли гость за ним.
   В столовой Дарих прошел на свое место за столом и сел, ненавязчиво наблюдая за реакцией присутствующих на появление хрустального ангела с чёрной душой.
   Первым прореагировал лорд Сильварис: помрачнев, он недовольно осведомился:
   - Ты ещё как здесь оказался, Шерл?
   - Доброе утро, маркиз, - прошелестел юноша, кивая в сторону Сина, игнорируя заданный вопрос.
   - Привет, малютка-граф.
   Син отсалютовал бокалом. Кажется, только внимательно приглядывающейся Дарих уловил тень, скользнувшую по лицу аристократа, тут же сменившаяся сардонической улыбкой.
   - Извини, завтрак мы уже съели. Садись, можешь налить себе вина.
   - Благодарю, - Шерл принял предложение и присел за стол, обвив бескостными пальцами переливающийся бокал с благородным напитком.
   - Шерл! - голос Пелеха звенел натянутой струной. - После завтрака я желаю поговорить с тобой в библиотеке. Если Син позволит...
   - Чувствуй себя как дома, друг мой, - милостиво разрешил маркиз.
   Уголки губ Шерла зло дёрнулись, когда он понял, что на него подобное гостеприимство не распространяется.
   - Ты понял, Шерл?
   - Конечно, воля ваша, дядюшка, - если в голосе титулованного подростка и звучала издёвка, то она была прекрасно завуалирована.
   Далее завтрак проходил в молчании.
  

***

  
   Когда все готовы были встать из-за стола, Син заявил:
   - Как хозяин дома, чур, я планирую мероприятия для присутствующих на сегодняшний день.
   Четыре пары глаз тут же сконцентрировали на нем свое внимание. Дружелюбные, морозящие, настороженные и влюбленные. Разнообразие эмоций поражало.
   - Итак, - приступил к распределению маркиз. - Лорд Сильварис и граф Кенрен удаляются в библиотеку, я думаю, им есть, что обсудить между собой.
   Пел подтверждающе кивнул. Шерл открыл было рот, чтобы возразить, но, наткнувшись на бешеный взгляд дядюшки, предпочел промолчать, лишь судорожно стиснув переплетенные пальцы рук.
   "Своим" мальчишкам Син дал более свободное право выбора.
   - Как хотели бы провести свое время вы?
   - Лес, - мечтательно вздохнул Солл, поглядывая в окно.
   Невдалеке виднелась густая чаща. Дарих флегматично промолчал, к нему этот вопрос был неприемлем. Он собирался проводить время, как это делал обычно, то есть быть тенью Солла.
   - А я еду в город, - сообщил маркиз.
   - Зачем? - единодушно осведомилось трио.
   - Э-э-э... - Син попятился. - Спокойно, детки, это сюрприз.
  

9. Семейный разговор

  
   Разговор, произошедший в библиотеке, напоминал по своей сути торнадо, на которое попытались накинуть покрывало.
   Пелех пропустил юношу в библиотеку перед собой и закрыл дверь.
   Шерл остановился посреди обширной комнаты, совмещавшей в себе еще и кабинет, в котором в свое время любил работать Бесс де Монтэн, предыдущий маркиз, отец Сина.
   Юноша стоял вызывающе спокойный. И вся его поза выражала это равнодушное спокойствие.
   Чуть расставленные ноги, ладони покоятся на узких бедрах, платиновая голова слегка откинута, и из-под ресниц за Пелехом следят безучастные ледяные глаза.
   Лорд Сильварис присел на краешек письменного стола, недоброжелательным взглядом оглядел юного родственника. В очередной раз недоумевая, в кого пошло это прекрасное отродье, почти совершенно лишенное красок, как внешних, так и душевных. Сестра внешне совершенно не походила на Шерла, и близнецами их назвали лишь потому, что оба родились в один час, но и только.
   Пел тяжко вздохнул, у него не было своих детей. Какое-то время он надеялся, что эту пустоту в его душе заполнят дети брата. Близняшки заставили его жестоко разочароваться.
   - Сядь, Шерл, - тихим голосом велел лорд.
   Юноша без возражений сел. Хотя, со стороны Шерла, подобное послушание еще ничего не значило.
   - Шерл. - Лорд пересел во второе кресло, поближе к племяннику. - Почему ты здесь, мальчик, а не в Имперской академии? Мы с таким трудом поместили тебя в нее.
   - Поместили? - Серебряные брови изогнулись со злым сарказмом. - Я не вещь, чтобы меня помещали куда бы то ни было.
   - Мы сделали это ради твоего благополучия, - не сомневаясь, заявил Пелех.
   - Стоп! - Юноша поднял узкую ладонь. - Уточним. Не вы. В академию я попал благодаря покусительству своей сестренки. С моей-то характеристикой я бы не попал даже в приличный бордель, хотя, по-видимому, мне в нем самое место.
   - Шерл! - тихо возмутился такой самокритике лорд.
   Но в ответ лишь взмах ресниц.
   - Разве не так, дядя?
   Пелех не нашел, чем возразить. Безусловно, так.
   - Зачем ты это делаешь, мальчик? - в отчаянии вопросил Пелех. - Твой отец...
   - О, дядя, что за лицемерие? - нехорошо усмехнулся юноша. - Не надо говорить мне о том, что я разбиваю его нежное сердце. Мы делаем это все. Да и есть ли у него это сердце? Он так оберегал нашу семейную честь, но он первый втоптал ее в грязь. В нас, его детях, его кровь.
   Пел вздрогнул, ведь брату он говорил тоже самое.
   - И мы пошли по его стопам. - Бриллиантовые глаза коварно блеснули сквозь богатые ресницы. - Неужели вы думаете, дядюшка, что меня столь просто уложить в чью-либо постель?
   Кривая улыбка скривила точеные губы.
   - О, нет. Это был полностью мой план, совратить каменно-сердечного маркиза, а Лале с удовольствием присоединилась и подыграла мне.
   Пелеха замутило. Когда же дети успели так испортиться, за ними же присматривали десятки заботливых глаз.
   - И что же не так пошло в вашей игре? - прорычал старший.
   Шерл поспешно опустил веки, скрывая удивление.
   - Браво! Блестящая догадка. - Он меланхолично улыбнулся только самыми уголками губ. - Что ж, буду откровенен. Знаете, дядя, такую древнейшую истину: "Сердцу не прикажешь"? Да, я попал в собственные ловушки. Я полюбил Сина!
   Юноша поднялся, заметался по комнате, заполненной книгами и информационными дисками. Тонкое лицо, впервые за весь день, отразило всплеск эмоций.
   - Cначало, это привело меня в ужас, затем в глупый восторг, а теперь в отчаяние и ярость. Ведь я заплатил за эту любовь в полной мере. Герцог не прощает слабости и предательства.
   Пел не мог отвести взгляда от невинного лица, таящего в себе столько страстей и пороков.
   Шерл резко остановился прямо напротив лорда Сильвариса. Взглянул на него сверху вниз.
   - Я буду мстить тонко и жестоко. Я спалю сердце маркиза де Монтэна и втопчу его надежды в прах.
   - Ты не можешь...!
   - Я могу все! Три месяца назад мне исполнилось шестнадцать. По законам Бетельгейза я совершеннолетен и могу принимать самостоятельные решения. Лале это позволило стать любовницей Императора. Я, по собственному соизволению, покинул академию. Я в своем праве, я заплатил за эту любовь частью своей бесценной шкуры и кровью. Не удерживайте меня.
   Юноша повернулся к двери. Пел побледнел, он лишь догадывался, как Гаро может быть жесток.
   Лале наверняка очень вовремя нырнула под крылышко правителя, избежав родительской кары, значит, Шерлу досталось за двоих. Пелеха неожиданно захлестнула волна сострадания, где был он, когда этот ребенок страдал, и в спину юноше ударил отчаянный вскрик:
   - Господи, почему же всем должно быть так больно?
   Шерл замер, и вдруг рванулся назад, упал на колени перед креслом Пела и ткнулся лицом в пепельное одеяние лорда. Тот на миг пораженно застыл. Затем протянул руку и легонько, словно боясь спугнуть, коснулся жестковатых, серебряных прядок. Чувства юноши выдавали лишь побелевшие костяшки палец, вцепившихся в дымчатый бархат.
   - Бедный ты, мой мальчик, - вздохнул Пелех. - Одумайся, не чини другим зла. Оно имеет дурную привычку возвращаться, увеличиваясь десятикратно.
   Узкие плечи застыли, тоненькие пальцы обвили запястье руки, лежащей на склоненной голове, убрали ее, но не выпустили. Пелех почувствовал, как тыльной стороны его ладони касаются шелковистые губы. На совсем короткий миг Шерл прижался щекой к теплой дружеской ладони, но лишь на миг.
   - Не надо, дядя. - И без того тихий голос сейчас вообще было почти невозможно расслышать. Пел слушал сердцем. - Не надо. Не пытайтесь отмыть крыльев падшего ангела. Неблагодарная это работа.
   Прохладная ладонь соскользнула с горячей руки лорда. Шестнадцатилетний Мефистофель поднялся, взглянул сухими глазами и покачал идеальной головой.
   - Мы с вами дурные овцы в семье, - заявил юноша. - Я удался не в масть, вы же просто святой.
   Пел, скептически, дернул плечом. Это он-то святой. Он, тот, кто только вчера держал острый клинок у беззащитного горла совершенно невинного создания. О нет, его кровь была такая же дурная, как у его родни. Просто до сих пор ему как-то удавалось придерживать свой проклятый темперамент.
   - Мы шли, и будем идти с вами, милорд, разными дорогами, - спокойно закончил юный граф. - Наши пути были тернисты, но мой, вроде как, подходит к окончанию, а ваш очистился до самых горизонтов.
   Пелех не успел спросить, чтобы значила эта заупокойная молитва, за спиной Шерла беззвучно закрылась дверь.
   - Черт!
   Лорд остался недоволен завершением разговора.
  

10. Подарки

  
   Сюрприз Сина и впрямь удался. Хотя и не всем он пришел по душе.
   Пелех получил коллекционные диски, содержащие старинные легенды семи миров. Лорд, обожавший подобное чтение, из-за своей дурацкой мести не успел приобрести лакомый кусочек. Покупка коллекции, к тому же, нанесла бы его финансам немалый урон. Так что со стороны Сина это и впрямь был широкий жест, подтверждающий, что прощение было не простым звуком.
   А вот Шерл забросил свой подарок подальше, в глубину бассейна. Это был маленький, восхитительно сделанный кинжал. Миленькая ювелирная игрушка, которой разве что бумагу резать или перерезать себе горло. Не любитель долгих объяснений и сцен, Син своим подарком дал понять уже понятое, настала пора разойтись. На Бетельгейзе, подобные подарочки в объяснениях не нуждались. Это было жестоко, но по-другому маркиз не умел. Он лишь подбросил уголька в костер, пылавший в душе мстительного подростка.
   Соллис с Дарихом получили свои подарки уже перед ужином.
   Дарих, сидящий скрестив ноги в углу покоев Солла, пораженно распахнул свои янтарные глазищи, когда ему на колени упала красивая коробка. Оборотень был уверен, что обе коробки в руках хозяина дома предназначены Солли. Дарих открыл было рот, чтобы...
   Чтобы что...?
   Но тут же передумал, заметив умоляющий взгляд брата. А почему бы и нет? Он никогда не получал подарков.
   Юноша полез в коробку, к своему удивлению и удовольствию обнаружив две новеньких туники, бледно-золотистую и малахитовую. Как ни странно, Дариху неожиданно понравился этот шелковистый, насыщенный цвет. Понравился ему и комбинезон из сапфирового материала, похожего на мягкую кожу, по вороту и манжетам шитый серебряными узорами.
   Дарих не умел благодарить, особенно тех, кого не любил. И его гордая голова чуть склонилась в кивке-поклоне. Син принял это, как должное.
   - А это тебе, котенок.
   И в ладонь Солли легла коробочка-кубик в дорогой обертке, с которой нормальный человек возился бы минут пятнадцать. Чуткие пальцы юноши распотрошили блестящие слои оберточного материала за пару минут.
   От усердия Солли высунул кончик языка и ужасно походил в эту минуту на ребенка, разворачивающего рождественский подарок. Раскрыв коробочку из замши и бархата, юноша недоуменно заморгал.
   - А что это? - Он поднял на Сина чистый взгляд.
   Маркиз улыбнулся, позабавленный гримаской, возникшей на юном лице.
   - Это обещанный сюрприз.
   Кончиками пальцев Син ухватил мерцающее золото и извлек из футляра.
   Что это было? Золотая ткань или, может, сеть? Нет, тоньше, паутина. Паутина, усыпанная утренней росой.
   Солли с трепетом прикоснулся к застывшим каплям и ощутил прохладу камня. По пальцам потекло невесомое, как шелк, золото.
   - Волшебство, - выдохнул завороженный эльф.
   - Тонкая работа, - фыркнул приземленный маркиз. - Достойная лишь тебя.
   Солли лукаво улыбнулся, польщенный довольно грубой лестью. Он позволил закутать свои плечи в пелерину, сплетенную из золотой нити и украшенную бриллиантовыми кабошонами. А потом, вскинув над головой тонкие руки, закружился. Причем Сину вдруг показалось, что золотая накидка движется быстрее юноши, завихряясь вокруг него.
   "Оптический обман", - молодой человек тряхнул головой.
   - Волшебство души, - словно прочитав его мысли, из искрящегося вихря донесся тихий смех.
   Чувствуя легкое головокружение, Син сгреб маленькое торнадо, с улыбкой взглянув в сияющее лицо.
   - Волшебства не существует.
   Син отлепил от чуть приоткрытых губ тонкую прядку, склонил было голову, но, не вовремя вспомнив о присутствии третьего, разочарованно вздохнул.
   - Спускайтесь поскорее вниз.
   Син поспешил в столовую к своим неожиданным гостям, от греха подальше. А то пришлось бы портить наладившиеся было с Дарихом отношения, выпирая его за дверь. И, опоздав к заботливо приготовленному Пелехом ужину, терпеть смущение друга, который, конечно, поймет, почему они вынуждены поглощать все уже остывшим. А уж колючий взгляд Шерла будет мешком для не славившегося долготерпением маркиза. Пришлось Сину отложить исполнение всяких соблазнительных идей до более позднего часа.
  

***

  
   - Волшебства не существует? - Солл изогнул подвижную бровь цвета свернувшейся голубиной крови.
   Дарих, вынырнувший из ворота новой туники, ответил бесовской усмешкой. Солли, оглядев его, недовольно поморщился. На брате не было ни одной маломальской драгоценности. Это показалось человеческой половинке души ужасно несправедливо.
   Соллис шагнул ближе, протянул руки. Узкие ладони застыли у груди юного оборотня. Солли закусил губу, чувствуя, как, покалывая кончики палец, в его руках скапливается чистая, потаенная энергия.
   Близнецы смотрели друг другу в глаза. Золотые весело блестели, янтарные расширились в недоумении.
   "Что ты делаешь?"
   Солли улыбнулся, услышав среди своих мыслей назойливый голосок.
   - Чародействую, - с напряженным смешком ответил юноша. - Вот!
   Ладони, словно голубиные крылышки, плеснули над правым плечом и грудью Дариха.
   В воздухе вспыхнули самоцветные искры, сложившиеся в лозу чудной красоты, легшую на тунику Дариха невесомым на вид ожерельем. Но плечи юноши заметно дрогнули под его тяжестью. Если не знать, как невероятно появилось украшение, можно было подумать, что это чудно сделанная ювелирная безделушка.
   Но ужас, вспыхнувший в глазах оборотня, лучше всего говорил о необычности переливающейся радугой лозы.
   "Нет! Это же атрибуты Владыки".
   Кто бы мог подумать, что чувство благоговения можно передать телепатически.
   Солли чуть ли не скакал на месте в восторге от своей шалости. Услышав паническую мысль брата, создание, по складу характера больше смахивающее на чертенка, чем эльфа, разразилось звонким смехом.
   - Всего лишь малая часть, - радостно подтвердил проказник. - Если б я вызвал полное облачение, тебя бы раздавило, мой милый Дар.
   "Но право..."
   - Разве мы не одно целое? - Солл коснулся ободряюще щеки брата. - У нас равные права! Постарайся не забывать об этом.
   Дарих робко кивнул, почти смирившись. Следующие слова Солли убедили его окончательно.
   - И ты подумай, ведь это настоящее волшебство. - Соллис заговорщически улыбнулся. - А мой возлюбленный, как ты слышал, утверждает, что его не существует.
   О, чтобы сделать маркизу какую-нибудь мелкую пакость, пусть он даже об этом не узнает, Дарих готов был станцевать на ушах. Так что он позволил себе успокоиться окончательно.
   Следя за выразительной мордахой брата, Солли поспешно сунул в рот багряную прядку, пряча хитрющую улыбочку. Он уже отлично понял: хочешь чего-то добиться от упрямца, намекни ему, что то, что ты от него хочешь, поставит его противника в неловкое положение, и можешь крутить строптивцем как тебе угодно.
   Чистая работа!
  

11. Легенда

  
   Ужин проходил более увлекательно, чем завтрак. В начале ажиотаж вызвал наряд Солли. Пел с дружеским восхищением любовался нереально красивым созданием. Син ни одному своему любимцу не делал подобных подарков. Шерл это тоже осознал. Глаза его сияли, как два остывших уголька, покрытых золой. Он бы точно с большим удовольствием вонзил что-нибудь остренькое под ребра соперника. Да вот только нож-то тю-тю.
   Син довольно разглядывал Солли, словно он был его собственным искусным творением.
   И лишь Дарих не спускал настороженных глаз с тоненького Шерла, предчувствуя, что больше всего неприятностей следует ожидать от этой ледяной прелести. Солли, "покупавшись" в лучах всеобщего внимания, пусть даже не все они грели, ловко перебросил внимание на драгоценность, сверкающую на груди Дариха. Достаточно было при лорде Сильварисе заикнуться, что драгоценная веточка является частью старинной легенды, и лорд тут же возжелал услышать ее. Син понимающе усмехнулся. Ну, это до конца ужина. Что-что, а сказки Солл любил и умел рассказывать просто замечательно, особенно на ночь. Маркизу приходилось решительно убеждать юного сказителя, что он не персонаж "Тысячи и одной ночи".
  

***

  
   "Она была прекрасна, воздушна и совершенно неосязаема. Она сошла на землю лесов с небесной высоты во время Великого Солнцестояния.
   Он был истинным дитя леса. Отличался дикой красотой, был шаловлив не в меру и обладал крылатым духом. Причем не только в метафорическом смысле. Ибо над его головой парил крылатый хранитель.
   Противоположности притягивает друг к другу. Они не могли не встретиться, а, встретившись, не полюбить.
   Ему необязательно было прикасаться к ней. Он чувствовал ее всем своим сердцем.
   Она не чувствовала себя обделенной, ибо могла зреть в самые глубины его души. И видела там лишь любовь. Они были счастливы.
   Но счастье небесной девы было омрачено знанием. К следующему солнцестоянию ей следовало возвращаться туда, куда не долететь даже на крыльях.
   Им был дан всего лишь год. И когда пришел срок, она решила уйти тихо и незаметно, как явилась. Дева надеялась, что так боль от разлуки будет слабее. Она ошибалась. Он ждал ее возвращения до следующего солнцестояния, но она не вернулась.
   Дети небес могут посещать земной мир лишь раз в течение всей своей жизни. А она у них, увы, не длиннее птичьей.
   Юноша не дождался.
   Питомцы леса не могут уйти из жизни по собственному желанию, да и он был первым, кто проявил подобный порыв.
   В мире лесов было множество озер, но лишь одно несло в себе "силу покоя". Самое большое и самое глубокое, созданное сотней подземных источников.
   Попрощавшись со страдающим вместе с ним хранителем, юноша вошел в озеро, достиг его центра и уснул, свернувшись среди мурлыканья ледяных струй.
   Проходили годы, столетия. Сменилось тысяча солнцестояний, а над озером продолжал кружить крылатый хранитель. Вера его не имела границ, так же как печаль. Мир оказался изменчивей, чем преданное хрупкое сердечко.
   Настало роковое время, начали рождаться дети без хранителей. И было срублено первое дерево, и мир леса наслал на отступников наказание. Воды озера разверзлись, явив на свет первого Владыку во всем его карающем блеске. А на плече его, распростерши крылья, восседала птица с древними глазами".
  

***

  
   - К счастью, Владыка быстро навел порядок, - Солли тихонько хихикнул, заметив на лице друга Сина разочарование, милорд явно ожидал более бурной концовки.
   - Какая печальная история, - вздохнул Пел, легко встряхивая короткими густыми кудрями, словно скидывая морок. - А вы чудный рассказчик, молодой человек.
   Юноша благодарно улыбнулся, услышав похвалу.
   Лорд перевел взгляд на грудь оборотня, уставившись на драгоценность, что сияла сама по себе, не поглощая свет, а выплескивая его.
   В Пелехе пробудился первооткрыватель, глаза цвета густого дыма вдруг стали цепкими, приобретя стальной блеск.
   - А как избирают Владыку?
   Вопрос прозвучал как бы между прочем. Но уж слишком между прочем, если учесть, что Солли ничего не говорил о том, а менялся ли альфа-Владыка. Но, как оказалось, Пел попал прямо в яблочко.
   Солл с воодушевлением "заглотил" ловко замаскированный "крючок", словно легкомысленная рыбешка, для него это было лишь продолжением легенды.
   - Новорожденного младенца опускают в озеро в день солнцестояния, этому предшествует длительный ритуал. Хранитель ребенка становится стражем, о нет, не для хозяина, а для тех, кто вознамерится потревожить покой Владыки. Ну и конечно, до всего этого предшественник проходит добровольное отречение и удаляется с избранной половиной своей души. Как видите, окончание у этой истории не такое уж печальное.
   - А если Владыка покинет свой мир? - дотошно расспрашивал Пел.
   Даже Сина удивило чрезмерное любопытство приятеля. А вот Дариху назойливость вельможи начала надоедать, он тревожно зашевелился, предостерегающе клацнув зубами. Впрочем, его проигнорировали. Все зачарованно взглянули на Солли, блестяще игравшего свою роль сказителя.
   - Возможно и такое, - признался он. - Но Владыка не обязан постоянно контролировать свой народ. Он должен появляться лишь к серьезным неурядицам. А они случаются крайне редко.
   Лорд Сильварис походил на хищника, уловившего запах крови.
   - Как он относится к появлению в его угодьях Имперского гарнизона?
   Кажется, Пелех слегка переборщил, он сам об этом догадался, отметив, как живой блеск аметистовых глаз притушило чувство печали.
   - Мы не в состоянии противостоять внешнему злу.
   В нежном голосе явственно прозвучали нотки горечи. Ставший в последнее время особенно чувствительным, оборотень мгновенно среагировал на эмоции питомца и, выскользнув из-за стола, тут же перевернулся, яростно стягивая с плеч тунику, попытавшуюся было зацепиться за уши.
   Это было восхитительное зрелище. Там, где только что стояло нечто столь человечное, теперь топтался царственный зверь с шикарным мехом, на который бы облизнулась любая придворная модница, и сквозь который таинственно поблескивали мифические драгоценности.
   Пелех и Шерл, еще не сталкивающиеся в открытую со способностями оборотня, разинув рты, застыли в полном остолбенении. Первым дошло до лорда. Глаза его восторженно засияли. Сбылась его сокровенная мечта. Он видел нечто сказочное, необыкновенное. И, по-детски, радовался этому.
   Шерл тихо зашипел. Он в сказки не верил. И потому у него лишь возникло желание уничтожить эту тварь.
   Из-за стола выбрался Соллис и встал рядом со своим волчонком. На губах юноши вновь играла безмятежная улыбка, внося в окружающий его мир полное умиротворение. Еще больше обстановку разрядил вкрадчивый голос маркиза.
   - Дарих, это невоспитанно. - Озабоченный взгляд темно-сапфировых глаз остановился на взъерошенной медной гриве. - Куда ты, мой ангел?
   Ответный взмах ресниц.
   - Я? Я хотел бы прогуляться по лесу.
   По-видимому, лес для Солли стал, как опиум, глуша душевную боль.
   - Хорошо, только постарайтесь вернуться до темна.
   Зверь так и сел, поняв, что обращаются так же и к нему.
   - Идем же, Дар. - Солли дружески подергал застывшего хранителя за пушистое ухо.
   Неразлучная парочка удалилась. Как-то незаметно в след за ними испарился и юный граф Кенрен.
   - Пелех, - с упреком произнес Син. - Будь чуть поделикатнее. Солнышко еще не привык к тому шквалу, который ты можешь обрушить на собеседника.
   - Виноват, - признал лорд. - Увлекся. Но... - Он тихонько фыркнул. - Ты просто собственник, Син.
   Пелех тут же прикусил язык, припомнив, что приятель к критике относился чрезвычайно негативно. Но лорд еще не понял, насколько молодой маркиз изменился, очень сильно изменился. На вызывающие слова, ответом послужил ясный смех.
   - Ты не первый, кто говорит мне об этом, дружище.
   Лорд Сильварис расслабился и даже осмелился предложить:
   - Не желаешь ли после ужина сразиться в "Василиска"?
   Син помрачнел. Когда-то в этой игре ставкой послужил он. Ему вспомнился юноша, по своей наивности совсем мальчик. Глупым попавший под влияние порочного обаяния более старшего и получивший жестокий жизненный урок.
   Так, стоп! Прошло десять лет. Он приказал себе забыть.
   - Хорошо. - Син усмехнулся. - Но, как и прежде, первые два хода за мной. Ты слишком сильный противник, Пел.
   Пелех приподнял бокал.
   - Более того, как хозяин, ты имеешь полное право первым поставить на доску своего полководца.
   - Договорились.
  

12. Василиск

  
   - Начнем игру?
   Син и Пелех заняли свои места в мягких креслах за игральным столиком. По левую руку обоих стояли бокалы, на полу примостилась бутылка, которую Син не забыл прихватить с собой в кабинет. Все удобства для игроков были предоставлены.
   - Создавай своего полководца, - предложил другу Пел.
   Син весело прищурился.
   - Хорошо же.
   Он поправил на голове тонкий обруч, под завязку напичканный микросхемами, и сосредоточил свое внимание на геометрически расчерченном гладком мониторе компьютера-голографопостроителе, находящемся полностью в горизонтальном положении меж двумя игроками.
   Над экраном вспыхнуло радужное облачко голографической пыли. Син прикрыл его ладонями и принялся "лепить" главную на словах, но совершенно бесправную в игре фигуру.
   В маркизе де Монтэне пропадал талантливый скульптор или художник. Убрав руки, он довольно заявил:
   - Готово!
   И Пелех вытаращил глаза.
   - Мне казалось, что это лишь увлечение, - задумчиво произнес он.
   - Таким я вижу его. Дикий лучник.
   На игральном экран-доске застыла сияющая фигурка эльфа-охотника. Ужасно знакомая личность, в пять дюймов высотой. Огненную гриву, небрежно подтянутую к макушке, перевивали зеленые вьюнки с крохотными, аметистовыми цветами-самоцветиками.
   Не захваченные в плен пряди тонкими лентами текли по груди и спине, полу прикрытых коротенькой жилеткой. Шелковые шаровары вызывающе съехали на бедра, открыв слишком много плавных линий.
   Юноша стоял на одном колене, уперев в землю перед собой одним концом гигантский боевой лук. В ладони правой руки покойно лежала веточка-стрела. И под солнцем, которого, не существовало на гибких, сильных кистях, переливался сложный золотой узор, доходящий до локтей. Золотая нить, впаянная в кожу.
   Хотя крошечные руки сжимали грозное оружие, от маленького тела так и веяло миром.
   У Сина без сомнения был дар от бога. Он уловил сущность своего любимца.
   - Восхитительно, - одобрил Пелех. - Ты добился невероятной четкости в изображении. А теперь моя очередь.
   И он приступил. Создавая свое творение, лорд не придавал этому ничего загадочного. И все равно это было восхитительное зрелище.
   В облаке многоцветья начали доминировать черные искры, завихряясь в нечто, в размытые грани, из которых стали вырисовываться тонкие линии.
   Син моргнул, наконец уяснив, что видит вихрь угольных волос да пару пепельно-черных крыльев.
   Пелех довольно глянул на свое творение. Подумал, четкого абриса добрые черные губы сложились трубочкой. Это означало, что молодой лорд увлекся чем-то особенно интересным.
   И сквозь темную завесу на мир взглянули бездонные глаза цвета зимнего неба.
   Ангел находился на взлете. Иллюзорное тело, лишь угадывающиеся за стеной эбонитовых кудрей, пребывало в целеустремленном напряжении.
   Ангел стремился к тому, в чем ему было отказано. Во вскинутых к небу очах стыло одиночество, боль, ярость, упорство. В огромных глазах отражалась падшая, но мятежная душа.
   - Син Энжел, - догадался маркиз.
   Лорд Сильварес слегка смутился от точной догадки друга.
   - Ну да, - подтвердил Пелех. - Что-то типа того.
   - Играем? - отвлек его от смущения друг.
   - Жду твоего выбора.
   - Играю аметистовыми.
   Син набрал команду на клавиатуре. Над экраном восстало из небытия аметистовое войско.
   Практически "Василиск" была игрой типа земных шахмат, только более усовершенствованная и во много раз сложнее.
   - Беру изумрудных.
   Пелех ввел свой пароль, приятно было узнать, что за десять лет его не изменили или вообще не стерли из памяти комма.
   Поле разделилось на две воинствующие армии.
   - Два хода за тобой, - напомнил Пелех.
   - Угу.
   И Син совершил первые передвижения в своей маленькой орде.
   - Замечательно, - нейтральным тоном похвалил лорд. - Моя очередь.
   То, как Пел принимал решения, тоже своего рода было спектаклем, по-своему, довольно забавным.
   Вначале он внимательно оглядел "доску", серые глаза прицельно сузились. Указательный палец потер кончик носа, при этом происходило звуковое сопровождение:
   - Так, хм, ну-ну, ага, вот.
   Затем изящные пальцы ученого аристократа дергали прядь, упавшую на высокую бровь. И только после всего этого, они касались чуткой клавиатуры.
   - Ход сделан. Виват!
   И Син, скрежеща зубами, обнаружил, что его фора в два хода достойна жалости.
   - Уй, черт.
   В негодовании, он схватился за свой бокал, а Пел поднял свой, скрывая за хрустальными гранями добродушную улыбку. Иногда в выражении своих чувств Син вел себя хуже малого ребенка.
   - Твоя ответная атака, приятель.
  

13. Ледышка

  
   "Тебе шестнадцать лет, но что ты такое? - Тонкий палец скользнул по гладкой зеркальной поверхности, туманя отражение. - Ты - бесчувственный мешок дерьма."
   Хорошее это дело - самокритика.
   В зеркале виделся обнаженный белокожий юноша.
   Для шестнадцати лет, Шерл был сложен даже чересчур правильно. Поражало полное отсутствие подростковой угловатости. Ни одной ломаной линии. Фигура акробата. Прекрасно развитая грудная клетка, тонкая гибкая талия, узкие бедра, сильные ноги со стройными лодыжками, плавно переходящие в точеные щиколотки и узкие ступни. Все, что еще оставалось детского в юноше - это округлая, нежная шея.
   Шерл потому и предпочитал драпировать свое тело в темные одеяния, черный цвет отлично скрадывал формы. Лишь маркиз де Монтэн чуть не раскусил его сущность. Юноша криво улыбнулся, вспомнив квадратные глаза вельможи, когда тот обнаружил, какое сокровище заполучил. Кто же знал, что после секса, когда чаще всего нормальный человек чувствует приятную усталость и сонливость, у маркиза все наоборот. Мозг его приобретает особую остроту.
   Шерл прикрыл глаза.
  

***

  
   - Ты просто чудо, детеныш. - Темная ладонь скользит по серебристой макушке. - Вы с Лале две премиленькие шкатулочки с секретом.
   Подросток напрягся. Упоминание о сестре ему было не по душе. Он тихонько зашипел, уткнувшись в плечо любовника.
   - Вот, например. - Сильные пальцы обхватили запястья юноши, приподнимая руку с широкой груди, на которой она покоилась.
   По отношению к стройной руке и узкой ладони, кисть производила устрашающее впечатление. Широкая, жилистая.
   - Это рука убийцы. Странно.
   Объект внимания змейкой выскользнул из ласкового кольца. Юноша резко сел, округлые плечи напряженно застыли. Поняв, что чем-то особенно сильно задел чувства юного партнера, молодой человек протянул руку и провел подушечкой указательного пальца вдоль аккуратного ряда позвонков.
   - Что не так, куколка?
   Плечи расслабились.
   - Ничего. - Маленький князь рванулся, упал на грудь любимого, осыпая ее короткими задыхающимися поцелуями. - Все так. Все так.
  

***

  
   "Он не должен был предавать меня!"
   Шерл сжал еще больше бледные от гнева губы.
   "Убийца? Да, он убийца, пусть он даже еще никого не убил". У Шерла было душа убийцы, тело убийцы.
   Юноша, казалось, неловко шевельнул плечом, с жуткой простотой сустав покинул положенное ему место. Здоровое плечо сразу стало чуть выше и шире. Шерл склонил к нему серебряную голову. Да, так просто. Если не вспоминать месяцы боли и слез. Забыть жесткие, безжалостные руки, выворачивающие в его теле все маломальские суставы. Пощечины, не дающие ускользнуть в забвение. Бесчувственный голос тайного учителя: "Я создал из тебя то, ради чего ты был рожден".
   И его лепили как глиняную куклу, решительно затаптывая все положительное, что зарождалось в детской неокрепшей душе. В десять лет его ученичество было завершено, на теле появилась печать, отмечающая уровень его темного мастерства.
   Столь же легко Шерл вернул сустав в суставную сумку, причем тарантул, вытатуированный на левой ключнице, с жуткой реальностью зашевелил пушистыми конечностями.
   Господи, как же он ненавидел свое совершенное тело и эту красноречивую печать. Небольшой, но жесткий кулак врезался в гладкую поверхность, разнося зеркало вдребезги.
   Ненавижу!
   Юноша прижал к губам порезанные костяшки и замер.
   За дверью прошелестели легкие шаги, сопровождаемые беззаботным смехом. Шерл так стиснул зубы, что под гладкой кожей скул проступили юношеские желваки.
   Юному князю было за что ненавидеть туземца, похожего на хорошенького бесенка, "кто, что видел", ведь чертов дикарь увел у него Сина. Но, как ни странно, ни это вызывало ярость Шерла. Больше всего его бесила невинность этого существа, что было старше его. Грязь, казалось, не приставала к силванцу, смываемая невидимыми водами. В нем было столько жизни, искрящегося счастья, ребяческой безмятежности, доверия.
   Сам Шерл распрощался со всем этим в пятилетнем возрасте.
   Граф довольно облизнулся, его месть обрела четкость и законченность. Что может быть болезненнее, чем потеря доверия к самому близкому и любимому человеку?
   Шерл уже испытал эту боль, теперь он заставит другого почувствовать ее.
   Разве это не высшая справедливость?
   По разумению Шерла, несомненно, так.
  

14. Ледяное пламя

  
   - Ты повысил уровень, - заметил Пелех, одним взглядом отправляя в небытие своего крылатого полководца.
   - Но все равно выиграл ты.
   Син не спешил убирать с доски своего лучника.
   - С большим, очень с большим трудом, - честно признал лорд.
   Лучник маркиза вдруг зашевелился. Тонкие руки подняли лук, наложили на тетиву стрелу, острие которой нацелилось прямехонько в лоб Пелеха.
   - Сдавайся, - серьезно посоветовал Син, но в глубине сине-пресиних глаз кувыркались лохматые бесята.
   Пелех уже начинал привыкать к тому, что к его другу вернулось чувство светлого юмора, и потому он тут же поднял руки, проворчав:
   - Жуткий террор.
   Их глаза встретились, и смех рванулся наружу.
   - Ты не любишь проигрывать, Син, - сквозь смех отметил Пелех.
   - В таком случае за ничью. - Маркиз поднял бокал. - Последний, и разбегаемся, а то скоро мои ребята вернутся.
   Он стянул с головы обруч и лучник истаял.
   - Почему ты уверен, что они не в доме? - удивился Пел, смакуя доброе вино.
   Син усмехнулся.
   - Солли за уши из леса не вытянешь.
   - Милый малыш, - понимающе улыбнулся лорд.
   - Чудесный, замечательный, восхитительный, - внес дополнения маркиз.
  

***

  
   - Что за глупые шутки, Шерл? - тихо зарычал маркиз, налетая в полутемной галерее на нечто белое, воздушное, но отнюдь не бесплотное. - Ты, что, решил сыграть моего фамильного призрака?
   Вопрос был не безоснователен. Впервые Син сподобился лицезреть графа Кенрен в белых одеяниях.
   - Довольно миленько, - отметил с ехидцей маркиз. - Ты выглядишь, как девственница в первую брачную ночь.
   Он зло хихикнул, огибая стоящего на его пути юношу. Шерл стиснул кулаки, глаза полыхнули белым пламенем. Если какие-то сомнения у него еще и оставались, то на них только что рухнула многотонная плита. Издевка в голосе бывшего возлюбленного доконала опасного мальчишку.
   - Моя игра, - прошипел он.
   Син уже почти дошел до нужной ему комнаты, когда Шерл налетел на него со спины.
   - Эй. - Маркиз попытался расцепить гибкие руки, обвившие его шею не хуже удавки. - Оставь, Шерл. Иди же спать, надоедливое ты отродье. - В голосе прорвалось раздражение.
   Если б Син только увидел сейчас глаза подростка, он бы содрогнулся. Сухой лед, замершая ртуть. В этих глазах более не было глубины и не осталось не искорки любви.
   - Ше-е-ерл, - предостерегающе прорычал Син, наконец сбрасывая юные руки, которые, казалось, безвольно соскользнули с его плеч.
   - Один-ноль, - звякнул над ухом маркиза стальной голосок.
   - О чем...
   Син не успел договорить, на него обрушилась огненная стена. Вся кожа на теле словно оплавилась в этом огне, оголив нервные окончания.
   Волна накатила со спины. Шерл отвел напряженно выпрямленные жесткие, как камень, указательный и безымянный пальцы от плеча маркиза, скользнул вперед и предстал перед застывшим ликом молодого человека. Син походил на марионетку, у которой внезапно оборвались все ниточки. Кроме той, что крепилась к затылку. Лишь тонко вырезанные крылья носа, побелевшие, словно от дикой ярости, да зрачки, затопившие всю синеву глаз, выдавали ад, закипающий в глубине его застывшего тела.
   Шерл чуткими пальцами, могущими быть такими смертоносными, но и столь нежными, коснулся лица молодого человека, проведя чеканную линию от высокого умного лба по тонкой переносице, чуть вытянутого аристократичного носа, теплым губам, с которых срывалось чуть уловимое дыхание, и замерли на упрямом подбородке, обхватив его, словно бутон цветка.
   Прерывистый вздох и тишину галереи потревожил шелестящий шепот:
   - Разве не говорят - "месть сладка"?
   Тогда почему же в его голосе столько горечи?
   Ладони юноши скользнули по плечам маркиза. Одна рука обвила шею, пальцы другой углубились в теплые, как мех, черные кудри, кольцами свернувшиеся на затылке.
   Шерл не смотрел в глаза своей жертве, зная, что прочтет в них лишь гневный протест, сродни ненависти. Юноша не спускал глаз с жестких и таких заманчивых губ.
   - В последний раз, как в первый, - выдохнул он и, поддавшись вперед, приник к чуть приоткрытым губам, как жаждущий к источнику с родниковой водой.
   Син, скованный невидимыми цепями, чувствовал, как сознание плавится воском, обжигаемым пламенем свечи. По телу пробегали волны сокрушительной истомы, а там, где его касались маленькие руки, словно ударяли молнии почти животного удовольствия.
   Это было неправильно, дико, бездушно и... чудесно. Казалось, нет пробуждения от этого сна и освобождения от чар. Но сон был прерван, колдовство развеяно.
   Что-то разлетелось в Сине миллиардами сверкающих осколков, и разум его мгновенно очистился. Маркиз резко обернулся в сторону источника его пробуждения, туда, откуда раздался стон, полный невыносимой душевной боли.
   Они стояли там, около лестницы, ведущей вниз с галереи, по которой они, по-видимому, только что поднялись так неслышно. Черт бы побрал их силванские кошачьи повадки, беззвучные лапки.
   Соллис походил на обиженного и одновременно испуганного ребенка. Обхватив брата за талию, он уткнулся в его плечо, не желая более ничего видеть. Он с таким отчаянием вцепился в Дариха, словно мир под его ногами перестал быть надежным и устойчивым.
   А вот Дарих чувствовал себя более чем уверенным, и вид его был отвратительно красноречив. С некрупного лица, на котором застыло гримаска судейской непреклонности, сияли глаза, потемневшие до багрянца, в котором проскальзывал лиловый отблеск. Убивало выражение этих глаз. Снисходительная, брезгливая жалость. Кажется, Син сделал то, что Дарих от него и ожидал. Но от чего это так сильно задевало перевертыша.
   Жалость!
   Син де Монтэн содрогнулся. Только не это!
   Дарих тем временем заботливо обвил рукой плечи обезволившегося Солли и увел в спальню, захлопнув дверь.
   Звук закрывающейся двери привел Сина в чувство, словно пощечина.
   - Господи, - он впился ногтями в виски. - Что я сделал?
   Тут до него дошло.
   - Я?! Сделал?!
   Маркиз развернулся на сто восемьдесят градусов. Шерл и не намеревался двигаться с места, готовый принять любую кару. Теперь, когда его месть состоялась, она расплавленной сталью текла по его венам.
   Он ненавидел самого себя, а когда человек не любит даже себя, в его душе пробуждаются демоны. Но, когда они утихают...
   Шерл чувствовал себя обессиленным и сломленным. Зато Син находился на эмоциональном пике и готов был убивать, и разрушать.
   - Это твоя работа, маленькая дрянь.
   Маркиз спустил с поводка свою ярость и потянулся к шее юноши недвусмысленным жестом.
   Провинившийся и не собирался оказывать сопротивления. Более того, серебристая голова откинулась, покорно подставляя под сокрушительные длани уязвимое белое горло.
   И вот чудо, Син сумел остановиться, накинуть узду на свои необузданные эмоции, а ведь всего полгода назад он бы обязательно завершил начатое.
   - Сгинь, Шерл!
   Руки сжались в кулаки, ногти вонзились в ладони до крови, но он даже не замахнулся. Отвернувшись, маркиз тяжело зашагал к комнате, к которой пятнадцать минут назад он шел намного веселее.
   Плечи Шерла поникли.
   Конец, он оборвал все связующие нити.
   - Как это мелочно, граф Кенрен, - возмутился за его спиной прохладный голос.
   Шерл не стал оглядываться, чтоб он, и не узнал голос своего родственника. Впрочем, кому бы еще это быть.
   - Мелочно, глупо и пошло, - продолжал недоброжелательно Пелех. - Как похоже на те лживые слухи, что распускал твой отец о Сине. Твое поведение достойно отпрыска такого папаши.
   Слова причиняли боль.
   - А-а-а, теперь и вы меня более не любите, дядюшка. - Юноша обернулся, на его губах играла язвительная улыбочка, только чуточку вымученная. - Что это вы так взъелись, милорд?
   - Это мерзко, то, что ты проделал с Сином, - указал племяннику лорд Сильварес.
   В голосе Шерла прозвучало наигранное ехидство:
   - По-моему, вам самому хотелось бы быть на моем месте пять минут назад.
   Послав в своего любимого дядюшку сию парфянскую стрелу, юноша зябко закутался в плащ и удалился, пытаясь сохранить остатки своей безразмерной гордыни.
   - Бедный юный дьявол, - прошептал Пел, глядя в спину уходящего. - Что же ты наделал?
  

***

  
   Дьявол.
   И никто не видел, как в своей комнате, упав на постель, юный дьявол корчится и хрипит, прижав к животу руки сжатые в кулаки, пытаясь оплакать свою первую растоптанную любовь. В конце концов, ему было всего шестнадцать лет, он еще не разучился плакать, просто он этого никогда не делал.
   И создание, за всю свою жизнь не издавшее звука громче кошачьего мяуканья, наконец, разразилось отчаянными рыданиями и слезами. Это были очищающие слезы.
   Его нелицеприятная роль была завершена.
  

15. Вторая истина

  
   - Я этого не видел. - Соллис ничком распростерся на постели, его трясло. - Не видел!
   Застонав, юноша сел, одним движением разворошил узел на затылке, и волосы кровавым потоком обрушились вниз. Солл подтянул колени к груди, уткнулся в них лицом и оказался почти полностью скрыт шелковым пологом.
   Зыбкое убежище.
   Застывший у двери Дарих с ужасом наблюдал за раскачивающимся братом, бубнившим, как полоумный.
   - Не видел, не видел, ничего не видел.
   Господи, оборотень не ожидал, что "Повелевающий его душой" может так стремительно расклеиться. Но Дарих не испытывал ни омерзения, ни презрения к этому вдруг ставшему столь уязвимым, беспомощным могущественному ребенку.
   Щемящая нежная жалость огненным бичом полоснула по сердцу.
   Дарих отлип от двери, подобрался к брату, заботливо обхватил рыжую голову, передавая доброе тепло своих рук. Солли вцепился в брата, уткнулся ему в живот и глухо застонал. Увы, Силванцу не даны были слезы.
   - Он больше не любит меня, Дарих.
   Мягкий голос пресекся. Сквозь неприбранные пряди на оборотня уставились перепуганные глаза.
   - Нет, нет, забудь. - Тонкие пальцы вцепились в закостеневшие запястья Дариха. - Я не то хотел сказать.
   Но он сказал. А силванские хранители никогда не забывали то, что хоть раз услышали. Дарих выпрямился, отступил, бездонные глаза заполнила пустота. Включился сигнал: "Абсолютная защита". Безжалостный голос внедрился в мысленный разброд Солли.
   "Ты произнес клятву, я запомнил. Пришло время сдержать слово и исполнить долг".
   Оборотень направился к комоду, сделанному с изумительным мастерством, выдвинул один из ящиков, украшенных тончайшей ручной резьбой. Солли затравлено наблюдал за братом. На свет появилась шкатулка, даже на вид такая древняя, что захватывало дух. Единственная вещь, которую близнецы захватили из своего мира.
   Маркиз никогда не любопытствовал вслух по поводу этой вещи, уважая маленькие тайны своего полудикого ангелочка. А зря, в шкатулке находились билеты на обратную дорогу для двух заблудившихся во вселенной детей.
   Наблюдая за Дарихом, Солли беспомощно ломал пальцы.
   - Дари, ну прошу тебя. - В юном голосе послышались рыдания. - Может это ошибка. Дай ему объясниться!
   Словно услышав голос в свою защиту, с другой стороны в дверь отчаянно заколотили.
   - Соль, - глухо прозвучало из-за нее. - Впусти меня, мальчик, нам надо серьезно поговорить.
   - Да!
   Юноша бросился к двери.
   "Нет! - Дарих поймал тонкое запястье. - Твое слово!"
   - Хо...хорошо. - Соль уселся прямо на пол, вскинул на Дариха обреченный взгляд. - Ну, а если ты не прав? Если это все-таки ошибка?
   "В любом случае ему пора понять, что ты не бездушная забава. Если он сумеет это осознать, то сумеет и вернуть тебя".
   - Не слишком ли просто у тебя выходит? - горько усмехнулся Соль.
   "Как есть".
   Дарих присел рядом, поставил перед собой шкатулку и осторожно открыл крышку.
   Соль отвернулся, зажмурившись. Он сам создал эту иллюзорную недолговечную красоту.
   В шкатулке, словно на собственном сиянии, покоилась обруч-диадема. Невозможно было с первого взгляда разглядеть, что на самом деле в шкатулке находится две диадемы. Они, словно плыли друг в друге, переплетались. Иногда, на долю секунды, обруч и впрямь казался одинарным.
   В дверь, судя по звукам, уже ломились всем телом.
   Дарих взял диадему в руки, развел их и на каждой его ладони оказалось по прозрачной короне.
   Солл не обращал внимания на манипуляции брата. Юноша с болезненным любопытством поглядывал на сотрясавшуюся дверь, нервно вздрагивая при каждом ударе, гадая, вышибет или не хватит сил. Насколько хватит этой буйной энергии, где предел чувствам человека? Как их измерить, возможно ли понять?
   У Сина сил хватило.
   В тот момент, когда Дарих водрузил одну из корон на огненный вихрь на своей голове, дверь из старого, но крепкого дерева, снесло, словно от маленького взрыва. В проеме предстал маркиз де Монтэн собственной персоной. Он выглядел яростным и растерзанным. Черные волосы растрепаны, пряди липнут ко лбу, на правой щеке капельками крови наливается преотличная ссадина. И рубашка на правом плече порвана и кровь.... Кровь!
   Соль сдавленно охнул, зажал рот ладонью. До глубины души переживая боль за человека, который стал ему слишком дорог.
   Дарих, как всегда, срезонировал его эмоции и перевел их на минус.
   - Солнышко, - ничего не видя кроме родного лица, Син бросился к юноше.
   Глаза оборотня вспыхнули двумя ультрамариновыми огнями, и невидимый кулак отшвырнул Сина обратно к двери.
   - Син!
   Соллис рванулся к молодому человеку, впервые выговаривая имя любимого вслух.
   Дар уцепился за тунику на спине брата, "пронзил" взглядом маркиза, и тот услышал. Голос вливался в уши Сина, но он пришел не из внешнего мира, а из глубины разума, безжалостным набатом отдаваясь в черепе.
   "Никому не дозволено играть с душами ангелов. Доказывай свое право, сделав свой выбор. А пока прощай".
   Вторая корона легла на разгоряченную голову Солла. В следующий миг комнату потрясла белая вспышка.
   Син застонал, из зажмуренных глаз брызнули слезы. Не скоро он прозрел, но когда это произошло, ему предстала темная, пустая комната, скрашенная лишь огненными кругами, парящими перед его глазами.
   Не вставая с колен, на которые его швырнул взгляд чертового допельгангера (господи, ну почему он в свое время не снял с него шкуру для коврика), Син пополз к тому месту, где перед исчезновением стояли близнецы.
   На полу обнаружился лишь пепел в виде двух колец, выглядевший, как бриллиантовая пыль.
   Син набрал горсть странной субстанции и поднес к лицу. Пыль пахло озоном и цветами. Это был запах бесконечного космоса и крови. И одиночества. Такого же бесконечного, как вселенная. Маркиз ткнулся в ладони, рухнул на пол, задыхаясь колючей, как раскрошенный лед, пылью, размазывая ее по лицу. Рыдания острыми крючьями раздирали грудь, руша все запреты.
   Десять лет назад, поглаживая теплой ладонью вздрагивающие плечи юноши, любящий его мужчина уверенно и очень убедительно заявил:
   - Ничего в этом мире не стоит слез столь юного и красивого создания. Не плачь, никогда не плачь.
   Больше Император никогда не делил постель со своим фаворитом. И никто с тех пор не видел эмоций на прекрасном лице юного маркиза. И вот теперь все преграды рушились.
   Син так и не расплакался, он просто потерял сознание.
   Вторая истина сокрушила маркиза.
  

***

  
   Обморок длился не долго. Когда в комнату робко просочился Пелех, Син уже стоял на своих двоих, и от выражения проступившего на лице друга, перемазанном в чем-то искристом, у лорда Сильвареса волосы встали дыбом.
   - Не сейчас, Пел, - прошипел сквозь стиснутые зубы маркиз, совершенно не желая выслушивать извинения и соболезнование.
   Отодвинув друга с дороги, Син с решимостью маленького танка выкатился из комнаты, в которой больше был не в состоянии находиться.
   Лорд остался стоять с разинутым ртом, бессмысленно хлопая пушистыми ресницами.
   Пелех ненавидел того Сина, которым тот был в течение десяти лет, обожал того, которого лицезрел всего тридцать часов, но он понятия не имел, как ему относиться к тому Сину, который только что покинул эту комнату.
   Кажется, он сподобился стать свидетелем возрождения феникса из пепла. Пелех даже не догадывался насколько точно подобное сравнение.
   Феникс наконец-то обновился, пройдя через очищающее пламя. И теперь ему предстояло гордо расправить крылья во всю ширь!
  

Эпилог

  
   "И возрадовались дети Силвана. На восьмой месяц, после Великого Солнцестояния, Владыка вернулся в свой лес. В сияющем облаке возник он из ледяной пустоты, и хранитель сидел у его ног. Но вслед за ними печаль пришла в лес Силвана. Ибо никто больше не слышал чистого смеха Ангела Леса."

Новейшая хроника лесных путей. Живая книга.

  

***

  
   Он лежал среди трав и цветов. Тонкие руки вытянуты над головой, сломанными цветами белея в траве, длинные, как у жеребенка, ноги скрещены в лодыжках.
   Огненные ручейки разбегались от изящной головы. Казалось, еще немного, и хрупкая фигурка сольется с окружающей природой окончательно. Без сомнения, здесь ангелу Силвана было самое место.
   Из подлеска выбрался симпатичный зверек, спокойно подобрался к нежным рукам, потерся мордашкой о костяшки палец, приластился маленькой полосатой спинкой. Гибкие пальцы чуть шевельнулись, приоткрывая чашечку ладони. Пушистый кроха принял приглашение, забрался в теплое гнездышко, тщательно умылся и уснул, свернувшись в аккуратный шарик.
   "Счастливчик". - Юноша осторожно согнул пальцы, прикрывая нового приятеля от яркого солнца.
   А вот он сам не спал уже много часов, дней, нет, почти месяц. Он просто лежал.
   Тени уже начали заметно удлиняться, когда что-то потревожило малыша. Он зашевелился. По-видимому, решил, что поспал достаточно, сладко потянулся и умчался по своим делам. Из леса тем временем выступил крупный зверь. Бесшумно подошел. Мосластые лапы подогнулись, тяжелая голова легла на бедро юноши.
   Прошла минута, другая, наконец, золотистая рука поднялась и коснулась лобастой звериной головы.
   "Добрый вечер, Дарих. - Ладонь скользнула по широкому лбу. - Хорошо, что ты пришел, мне становится скучно",
   "Скучно?! В твоем лесу! - Зверь потрясенно вскинул голову, заглянул в застывшее лицо и отвел глаза. - Да, я понимаю".
   "Понимаешь, друг мой? - Нежные губы не шевелились, здесь им не нужен был дар речи. - И что же ты понимаешь?"
   "Я совершил ошибку. - Зверь поднялся, сел, согбенные пушистые плечи выдавали силу его эмоций. - Я превысил свои права на твою жизнь и расплачиваюсь за это, разделяя ту неимоверную скорбь, что пожирает тебя день ото дня".
   "Чушь. - Бронзовые брови крыльями сошлись над тонкой переносицей. - Твоя чувствительность, Дари, играет с тобой злую шутку".
   Дарих не обернулся. Юноша почувствовал его недоверие. Лесной ангел начал оживать, забавно в чем-то убеждать такого матерого, упрямого скептика. Уж если Дарих занялся самобичеванием... О, ужас. Золотистые глаза, мысленно, закатились.
   "Глупенький. - Юноша сел, ухватил пса за загривок, поворачивая угрюмую морду к своему лицу. - Хватит терзаний, все со временем наладится".
   Он тихонько засмеялся.
   "Все уже налаживается".
   Ангел взвился язычками пламени, вспыхнул утренней зарницей.
   "Разве, похоже, чтоб я скорбел"?
   Мало. Он светился, причем не только внешне.
   "Теперь, я ничего не понимаю".
   Угольная голова уморительно склонилась на бок, громадный зверь возымел совершенно щенячий вид.
   "Все так просто. - Ангел улыбнулся. - "Как есть", так ты говорил. Дело в том, что я не страдаю, я тоскую".
   "А разница"?
   "Фу, до чего же ты непонятлив, Дар. На тебя похоже".
   "Зато, я умею кусаться", - пригрозил оборотень.
   "Напугал, - фыркнул юноша. - Неужели ты не видишь разницы между скорбью и тоской? Хорошо, я поясню. Скорбь - это когда уверен, что тот, кого ты любишь, уже не придет. А тоска - это когда любимый просто не приходит слишком долго".
   "Значит, ты все еще уверен, что он прилетит"?
   Дарих с трудом удержался от выразительной гримасы.
   "Я знаю. - Ангел упрямо вскинул подбородок. - Син твердо намерен вымолить прощение и доказать свое право быть счастливым. Он уже подарил нашему миру свободу".
   Так оно и было, пол месяца назад все воинские силы Империи, присутствующие на Силване, собрались и удалились восвояси. Планете, по-видимому, был дан полный суверенитет. За всем этим отчетливо виделось влияние на Императора маркиза де Монтэна.
   Дарих тяжко вздохнул.
   "Хорошо, - смирился юный оборотень. - Подождем еще немного".
   "Да, но я устал. - Юноша совсем по-детски потер глаза кулачками. - Мне пора на время вернуться и отдохнуть".
   Дарих тихонько заскулил.
   "Так надо, братец, - ответил на бессловесный протест Силванский Ангел. - Призови меня, когда произойдет то, чего мы так ждали".
   Не прощаясь, он заскользил к прозрачным водам, раскинувшимся неподалеку и почти скрытым туманом, клубившимся над ними.
   Вскинув к небу грозную морду, хранитель напутствовал своего питомца печальным напевом.
  

***

  
   Вот, наконец, он и здесь. Господи, целый месяц и еще две недели. Иногда ему казалось, что сердце более не выдержит разлуки. Он готов был плюнуть на все и мчаться на такой далекий и желанный мир Лесов. Но он и так слишком часто следовал своим порывам, и пока что это никому счастья не принесло, ему тем более.
   Так что вначале, собрав всю свою немалую волю, он доделал все свои домашние дела.
   Пристроил Шерла, от которого все отворачивались, как от чумного, добился опеки над единственной родственницей, такой же сиротой, как и он, пяти лет от роду. Он должен был сделать это еще три года назад, но не посчитал нужным, девчонка была ему седьмая вода на киселе.
   Совершил целый подвиг, примирив Пелеха со старшим братом. Кошмарный момент.
   И, что он воистину сделал от всего сердца, убедил Криптика отозвать маленькое воинство с мирной планетки.
   - Пусть - это будет форма моего искупления, - заявил Император Бетельгейза, подписывая указ и отказываясь от маловажного для него мира. - Передай своему Солнышку, что в случае необходимости я с готовностью раскину над его миром свои крылья, безвозмездно. - Бумага и диск перекочевали в руки молодого человека. - Мой подарок тебе, Тэе и этому четвероногому кошмару. - Император расхохотался, редкое явление. - Ну и острое же блюдо ты приготовил, мое сокровище. Будь же счастлив, наконец-то.
   Все еще посмеиваясь, Правитель удалился.
   Пора! Словно на крыльях, молодой вельможа вылетел из громадных дверей великолепного Императорского дворца. Давно пора!
  

***

  
   Син, маркиз де Монтэн, с трепетом ступил на изумрудную траву Силвана, сойдя с трапа своей личной межгалактической яхты.
   Перед ним раскинулся одинокий рай. Такой знакомый. Син почувствовал странную ностальгию и пришел от этого в крайнее изумление. Невероятно, что он соскучился. Кто бы мог подумать, а пару месяцев назад он думал, что ему этой красотищи хватит на всю жизнь до тошноты.
   Молодой человек медленно двинулся к лесу, все дальше уходя от безопасного уюта своего корабля. Через несколько минут Син, не колеблясь, ступил под сень деревьев. И первое, что его потрясло, - это полнейшая, абсолютная тишина. Но вовсе не мертвая. От ощущения, что за ним наблюдают сотни глаз, Сину почудилось, что по его спине провели грубым наждаком. Появилось острое желание втянуть голову в плечи, взять ноги в руки, мчаться обратно на яхту и улететь отсюда немедленно, к чертям собачьим.
   - Ну уж нет. - Он стиснул зубы, отчего упрямая линия скул проступила особенно четко, по губам мазнула бесовская усмешка. - Со мной, господа, у вас эти фокусы не пройдут.
   И он побежал, только отнюдь не в сторону корабля. И звуки сразу объявились. Шелест деревьев, словно тысяча разгневанных голосов, свист ветра в ушах. Трава, казалось, специально обвивалась вокруг щиколоток, пытаясь остановить его целеустремленный бег к озеру, самому большому в этом мире, место нахождения коего ему выдал компьютерный картограф. Место, где лучше всего искать канувшего в небытие возлюбленного, подсказал лорд-всезнайка, причем совершенно не захотел объяснять, из-за чего он сделал такие выводы, лишь довольно щурил пепельные очи, словно тощий кот, впервые в жизни дорвавшийся до дармовой сметаны.
   Все это Син слово в слово и высказал приятелю и в ответ услышал лишь издевательское хихиканье. Маркиз с удовольствием набил бы приятелю физиономию, но тот вовремя догадался о намерениях друга и быстренько подхватил на руки Тэю. Прекрасный щит. Отрадное зрелище: темная, красивая голова в обрамлении крутых черных кудрей ласково склонилась над ангелоподобной крохой с черничными глазенками и шапочкой платиновых завитушек. Идилистическая сцена.
   Син улыбнулся, воспоминания грели душу, он даже притормозил, успокаиваясь. Оказалось, что перешел он на шаг очень не своевременно. Что-то темное рвануло ему на перерез, знакомой теплой тяжестью падая на грудь. Охнув от неожиданности, молодой человек десяток секунд лежал совершенно неподвижно, обалдело хлопая глазами. За это время его лицо подвергли тщательному вылизыванию. Когда удивительно нежный язык скользнул по его губам, Син очнулся и гневно взвыл:
   - Дарих, ты, чучело набитое, хочешь лизаться, так перекинься в начале во что-нибудь приличное!
   Страшный зверь радостно тявкнул и отпрыгнул. Син сел и взглянул в сияющие ультрамариновыми фонарями глаза, с восторгом понял, что его простили, более того, все забыто. Ведь, в конце концов, он же возвратился, чем и заслужил полноценное прощение.
   - Дар! - Маркиз с дикой надеждой потянулся к четвероногому другу человека. - Где...
   Он не успел задать вопрос, что мучил его последний месяц.
   "Где же Солли"?
   В тот же миг, как он сформировал свою мысль и открыл было рот, пес уже стремительно разворачивался. Перед глазами Сина проплыл шикарный веер хвоста и канул средь зеленых дебрей.
   Так, это, по-видимому, ответ на его незаданный вопрос. Син поспешил подняться на ноги и бросился в след Дариху, ориентируясь только на звук. Шум впереди напоминал о весело галопирующем пони. Вот ведь черт. Каждый раз, как Син сталкивался с этими милыми силванскими ребятами, ему приходилось участвовать в беге по пересеченной местности. Он остановился, вдруг осознав, что больше не слышит веселого топота впереди себя. Син завертелся на месте, охваченный неожиданной паникой: "Где же этот чертов звереныш"?
   В следующую минуту он подскочил фута на два. Не сразу можно было расслышать в первобытном напеве ноты триумфа, долгожданного свершения желаний и призыва.
   Маркиз вылетел на поляну и зажмурился. Лучи солнца, отражаясь в зеркальной поверхности озера, превращали центр поляны в громадный алмаз. Возле гигантской природной драгоценности сидел зверь и, подняв к небесам резную голову, выводил ликующие рулады, подобно своим серым братьям с Земли.
   Син наблюдал за допельгангером, затаив дыхание, чувствуя, что все, чего он ожидал, должно вот-вот свершиться. И он оказался прав. На зов откликнулись. Озеро, словно глубоко вздохнуло, застывшие воды всколыхнулись, выпуская из своих недр пробудившегося Владыку.
   У маркиза де Монтэна перехватило дух от восторга и ужаса. Из озера выходило Божество.
   - Солли! - поразился человек.
   Но это был не Солли. Существо стояло на воде, аки по суху. И вода полностью обтекала его, словно живой тончайший покров. Водная пленка ниспадала фантастическими складками. Син очень внимательно разглядывал юное божество.
   Лицо в форме сердечка казалось зыбким, текучим, линии не четкие. Громадные глаза, смотрящие словно сквозь не отполированные линзы, из золотых стали аметистовыми.
   Влага сделала то, что маркизу никогда не удавалось. Водопад воздушных алых кудряшек, колечек и локонов исчез. Точеные плечи юноши облепили тяжелые, прямые пряди по цвету напоминавшие деготь.
   - Господи, - ахнул Син. - Водяной какой-то.
   В его бедро тут же возмущенно двинули пушистым боком. Мол,"Что это за бред ты несешь? Это же Солли!" Тот самый Солли. Тот, что из-за своих глубоких эмоций бессловесно принял от рук возлюбленного незаслуженное наказание. Тот, что в своей невинности осмелился поцелуем доказать силу своих чувств. Тот, что постоянно пытался куда-то исчезнуть. То в лесочек на денек, то на тот свет навечно, то вообще испаряясь неизвестно куда на неопределенный срок, каждый раз доводя Сина почти до безумия. Но без Солнышка было так тоскливо. Син почувствовал это особенно сильно сейчас, когда желанное, вроде, было столь близко. Но правильно говорят "Близок локоток, да не укусишь". Вид Владыки удерживал маркиза сильнее расстояния и времени. Этого мифически сказочного творения никто никогда не касался. Его немыслимая аура духовной чистоты, отталкивала почти физически. В этом Божестве отсутствовало страстное пламя, которым являлась сущность Соллиса. Как весь его мир, этот ребенок был создан вне первородного греха. Его глаза за линзами сияли такой глубиной, что у Сина закружилась голова. Это были глаза ангела, хранящего тысячелетние знания и глаза младенца, еще не видевшего света мира. Обнять ЭТО было просто немыслимо.
   У Дариха, по-видимому, был врожденный иммунитет против чар Владыки. Оборотень звонко тявкнул, и темная голова под струящейся вуалью лениво повернулась. Десяток секунд жутковатые глаза созерцали парочку на берегу. Затем юный Бог двинулся вперед, скользя по спокойной глади озера, словно по льду. У самого берега, на мелководье, Ангел Силвана словно заколебался. Дарих разразился возмущенным лаем, и Божок сдался. Маленькая, узкая стопа коснулась шелковой травы, произрастающей возле самой воды. Изменение свершилось мгновенно. Водяной покров схлынул, выпав росой на траве у ног юноши. Лишь неуловимый для глаз миг янтарное тело сияло в лучах солнца, и вот его уже закрыла невесомая золотая туника, в волосах начинающих виться мелким бесом, засияли крохотные турмалиновые цветы. Знакомая лоза ожерельем обвила шею, побежала по груди, плечам, спине и отдельными вьюнками упала до земли.
   Узкие бедра и тоненькую талию двойным кольцом обвила серебрящаяся цепочка, к звеньям которой крепились подвески, вырезанные, кажется, из алмазов, фигурки птиц и животных. Хранители.
   - Дикий лучник! - выдохнул Син.
   Теперь знакомые, засиявшие золотом глаза, смотрели прямо на маркиза. Маленький шажок, и земля содрогнулась, почувствовав поступь Владыки.
   Солли утомленно вздохнул. Полное облачение, составляющее атрибуты Владыки, было кошмарно тяжелым. Юноша моргнул, внимательно вглядываясь в человека, стоявшего в сотни футах от него. С приоткрытых губ сорвался сдавленный крик, и вот он уже бежит, теряя свои драгоценности, которые, не долетая до земли, истаивали разноцветным, искрящимся туманом. Так, что, казалось, за юношей тянется радужный шлейф.
   - Син! Син!
   Крик разорвал чарующую, словно что-то выжидающую, тишину, повисшую в воздухе. Юноша бежал, забыв обо всем. О том, что он Владыка. Ангел Силвана, Наказующая длань, Закон и Порядок. Он должен быть величественным, грозным, даже в какой-то мере устрашающим. Но какое там. По поляне мчался обыкновенный, ополоумевший от счастья мальчишка. Ну вот, теперь - это точно был милый, чудесный, замечательный и восхитительный малыш. Мифический дух истаял.
   От невероятного облегчения, Син рассмеялся так звонко, что Дарих у его ног завистливо вздохнул. Бывают же некоторые абсолютно счастливыми.
   - Солнышко!
   Син протянул к приближающейся огнегривой комете руки. Зная темперамент своего любимчика, молодой человек сделал упор на ноги. И совершенно правильно сделал. Комета и не собиралась притормаживать. Солли живым ядром врезался в Сина, обвил его шею и торс руками и ногами, уронив пушистую голову на плечо маркиза. И так застыл. Отцепить мальчишку было бы невозможно, но Син и не пытался. Он обхватил ладонями худенькие бока, впитывая тепло и уют, которыми его вновь щедро одаривало Солнечное дитя.
  

***

  
   Солли зарылся лицом во впадинку между плечом и шеей Сина и, наслаждаясь покоем, который дарили сильные руки, замкнувшиеся кольцом вокруг его тела, прошептал:
   - Как я люблю тебя. - Горячее дыхание обжигало кожу и, проникая до самого сердца одиночки, отогревало его. - Я люблю тебя, ты - часть моей души!
   Син тихонько выдохнул в еще непросохшие кудри:
   - Волшебство!
   И лес Силвана, а значит весь мир, притих, даже ветер затаил дыхание.
   Тысяча призрачных глаз в недоумении следили за двумя познавшими глубину магии любви и зверем с двоящейся душой, восторженно скачущем вокруг них.
   А потом, как единый вдох понимания и смирения.
   Выбор был сделан! Чужак доказал свое право! Владыка нашел своего Избранника!
  

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ.

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"