Павлов Сергей Александрович. Сказка о потерянной совести

Пролог

Однажды, этак лет двадцать тому назад, в некотором царстве, в развитом социалистическом государстве при царе Прохиндее жили-были три закадычных студента-товарища: богатый Далдон-царевич, зажиточный Забулдон-королевич и бедный Иванушка-дурачок. Само собой разумеется, что первые два вышеупомянутых товарища в отдельных палатах белокаменных со всеми удобствами в центре столицы проживали; третий же - на окраине города в коммунальной избушке безо всяких санитарно-гигиенических излишеств. "И все бы ничего, да унитаз, зараза, замучил совсем, днем и ночью текет и текет. Спасу нет!", - жаловались Иванушкины соседи. Жаловались-жаловались, и в конце концов добились-таки своего: управдома с треском уволили на вышестоящую должность, а виновника конфликта вообще на капитальный ремонт до конца следующей пятилетки закрыли. Пущай, мол, теперь челобитчики, ежели такие щепетильные, по чужым туалетам помыкаются, коли собственный не устраивал.

Туалет туалетом, но тогда, при развитом социализме, бедность пороком не считалась. Вот вам истинный крест! Вследствие чего учились они все вместе втроем в одном престижном университете на одном престижном курсе и даже на одном престижном факультете за одной лакированной партой рядом сидели. А в этих самых престижных университетах, как, впрочем, и в других институтах, гуманизм какой-то творился, то есть куда не плюнь, все кругом бесплатно было: и слушание лекций, и сдача экзаменов, не говоря уже про всякие там коллоквиумы с семинарами и лабораторными работами разными. В библиотеках учебники с хрестоматиями безвозмездно раздавались, а в читальных залах прямо-таки форменный альтруизм происходил - любой старинный манускрипт абсолютно задаром почитать можно было. Мало того, профессора с доцентами никаких презентов не брали, наоборот, вместо взяток глубокомысленных знаний требовали. Вот реши ты им, привередливым, задачку по математической логике или по теории вероятности, иначе удовлетворительной оценки ни за что не получишь, хоть тресни. "Во-во, прямо беда какая-то!", - печально вздыхали бестолковый царевич с тупым королевичем, вытирая пот с узких лбов лиловыми промокашками.

ГлаваI.

Про то, как Иванушку-дурачка мажоры охмуряли

Берегись, читатель! Не вздумай узколобым мажорам посочувствовать, тем более какие-либо общие дела с ними иметь. В частности, задачки за них решать - хоть алгебраические, хоть политические, а то в миг в козленочка превратишься, в смысле козла отпущения, али еще какое худшее горе-злосчастие с тобой приключится. Как, например, с вышеупомянутым Иванушкой-дурачком, о котором речь в дальнейшем пойдет. Правда, был дурачок доверчивым и бесхитростным, а также отзывчивым и верным товарищем. К тому же в доброте и милосердие неоднократно уличенным. Никогда бывало мимо убогого не пройдет, чтобы копеечку не пожертвовать; старушкам постоянно помогал тяжелые сумки до дома донести; птичек не обижал, наоборот, со стола своего скудного остатные крошки отдавал. Но, несмотря на вышеперечисленные недостатки, Иванушка задачки по математической логике и интегралы типа Коши щелкал как орехи грецкие. А дифференциальные уравнения вообще вместо кроссвордов решал. "Ей-Ей, будущий корифей Отечественной науки! Вылитый Николай Лобачевский в юности, чтоб нам до пенсии полсеместра не дожить", - божились университетские преподаватели во главе с ректором. Вот поэтому, то есть из-за способностей его умственных отпрыски благородной крови возле него осиным роем роиться и начали, в смысле самым что ни на есть обходительным манером охмурять принялись. Шоколадом с мармеладом угощают, и дифирамбы слащавым голосом поют: "Ах, Иванушка, как на вас сегодня "вареные" джинсы изумительно смотрятся, и вообще вы просто такой весь из себя расчудесно-привлекательный".

Тьфу, черт этих узколобых мажоров побери, в смысле Чубайс их до последних кальсон приватизируй, из-за них сказать позабыли: еще вчера купил, купил-таки Иванушка себе эту самую пресловутую "варенку" - скопил наконец-то сумму необходимую со своей скромной стипендии. Кроме всего прочего, закадычным другом его называют, чело и ланиты слюнявыми поцелуями покрывают. "Мы", - говорят, - "так вас любим, что готовы публично своим родным братом признать, несмотря на ваше рабоче-крестьянское происхождение". Во как припекла узколобых мажоров высшая арифметика! Дурачок-то к своей персоне такого пристального внимания даже от участковых педиатров в детстве не имел, потому млеть начал, аж глаза под высокий лоб закатывает. Тут-то коварный Далдон-царевич вместе с лукавым Забулдоном-королевичем ему свои задачки для решения и подсовывают. А Иванушка - простофиля простофилей, все их слова за чистую монету принимает, трудится за мажоров сутки напролет, в том числе и чертежи за них по ночам чертит при свете керосиновой лампы. Уж так дурак дружбе с высокопоставленными особами рад, так рад, что прямо-таки наизнанку перед ними выворачивается. "Тащите", - говорит, - "остальные задачки, которые у вас еще в кожаных дипломатах остались - я для своих закадычных друзей мигом все продифференцирую и проинтегрирую, а заодно и теорему о полноте исчисления предикатов докажу". Одним словом, Иванушка-дурачок! А высокопоставленные особы руки потирают да меж собой цинично ухмыляются: "Заставь дурака Богу молиться - он за тебя и всю сессию сдаст, а может даже и кандидатскую диссертацию защитит". Поэтому..."Вот какой замечательный товарищ!", - восклицают они на студенческих пирушках после успешной сдачи очередного экзамена, снисходительно похлопывая Иванушку-дурачка по плечу. А он в ответ только застенчиво улыбался, и прятал под банкетный стол ноги в старых истоптанных башмаках. "О-го-го, ты не стесняйся, закадычный дружище Иванушка, пей - ешь, чего твоя душа пожелает", - щедро угощают его прагматичный царевич с меркантильным королевичем, прикидывая в уме, где бы еще дурачка использовать можно будет. Может быть, полы его заставить помыть али посуду грязную...Ладно, мы потом, после приватизации на нем отыграемся, а пока пущай экзамены за нас сдает, да задачки мудреные решает, балбес он этакий.

А что же думал Иванушка после званого ужина, шлепая по студеным лужам в свою коммунальную избушку на окраину города? Может быть, о социальной справедливости в виде конфискации у мажоров белокаменных палат в пользу бедных студентов?! Нет, нет, и еще раз нет! У дурачка и в потаенных мыслях ничего подобного не было, наоборот, все его мысли были исключительно дружелюбного содержания. Примерно такие: "Вот какие у меня замечательные друзья! Клянутся за меня, беспартошного, в огонь и в воду пойти, а если потребуется, то из хищной пасти капитализма голыми руками вытащить. Нет уз святее товарищества!". Придет же такой бред в голову на голодный желудок. Почему на голодный желудок после банкета обильного, спрашиваете? Да потому, что стеснялся Иванушка лишний кусок хлеба в гостях съесть, дабы не заподозрили его в меркантильной корысти. А еще потому, что ставил духовные ценности выше всяких материально-житейских благ. Вот, собственно, из-за всего этого и шел он домой несолоно хлебавши после званого банкета-ужина.

Глава II.

Про то, как царь Прохиндей совесть потерял, а в конечном итоге без короны остался

Долго ли, коротко ли такая студенческая идиллия продолжалась бы - неизвестно, только однажды темной ночью на летнем отдыхе захворал царь Прохиндей. По словам придворных фельдшеров, понос его, беднягу, одолел вследствие чрезмерного обжорства остродефицитными продуктами непервой необходимости. По той же самой причине слуха и зрения полностью лишился, а главное - совесть напрочь потерял. Как будто и не было ее вовсе! Вот ведь какая болезнь неожиданная может приключиться на курорте вроде бы с вполне порядочным человеком на первый взгляд. Ко всему прочему, забрался Прохиндей в сортир и сам себя снаружи исхитрился на щеколду запереть. А коллеги по Политбюро, знамо дело - тут как тут: незаметно сзади к уборной подкрались и табличку "Карантин" на двери повесили. После чего руки с мылом тщательно помыли, и как ни в чем не бывало вместо него Государственный комитет по чрезвычайным поносам (сокращенно ГКЧП) учредили. А по телевизору балет "Лебединое озеро" по всем каналам показывать велели, чтобы население свой культурный уровень повышало. Сами же тем временем с апологетами верными и клевретами наиближайшими созвали на пресс-конференцию журналистов отечественных, в том числе и импортных на свою беду пригласили. Последние-то и стали воду в стакане мутить, в смысле каверзные вопросы задавать принялись: куда, мол, мягкого и пушистого Прохиндея подевали, который в угоду нам Социалистический лагерь полностью порушил, и Варшавский военный блок напрочь развалил? "Кстати, не слыхали ли, в частности, про таинственное исчезновение вождя племени Тумба - Юмба, который, как выяснилось впоследствии, съеден был собственным электоратом во главе с деструктивными силами?", - изгаляется представитель прессы из тридесятого царства, - "между прочим, тоже темной ночью и опять-таки на том же самом летнем отдыхе?!". "Да, да, лучше признавайтесь: куда тазобедренные кости новопреставленного царя Прохиндея припрятали?!", - кочевряжится журналист из тридевятого государства, стращая военно-экономическими санкциями ООН за подобные деяния. Тут председатель ГКЧП не выдержал, микрофон в трясущиеся руки взял и дрожащим голосом оправдываться начал, несмотря на могучий военный потенциал своей державы: "Простите", - говорит, - "нас за ради Бога, многоуважаемые сэры и мистеры, что вы в наши интимные дела без стука вмешиваетесь. Но мы такой привычки пагубной с детства не имеем, чтобы царями на завтрак ужинать. А с товарищем Прохиндеем еще поработаем, пущай он только от болезни своей скоропостижной маленько оправится". А сам по глупости своей политической приказал ночью танки в столицу ввести совместно с другой военной бронетехникой якобы для охраны общественного порядка и спокойствия в стольном городе.

Неудивительно, что от таких неадекватных действий нового правительства у отдельных столичных жителей прямо какое-то умопомрачение началось, в смысле последние мозги набекрень съехали. Потому принялись они за военную технику руками хвататься, и по ранжиру в очередь выстраиваться. Впрочем, с обывательской точки зрения и их понять можно: ежели спозаранок к ГУМу танки приехали, стало быть, они ГУМанитарную помощь из заморских держав доставить должны. А некоторые граждане иногородней национальности в испуге, что на ихнюю долю колбасных изделий не достанется, вообще под гусеницы стали бросаться. Танкисты от такого радушного приема тоже отчасти обалдели - у них, у служивых, не то, что колбасных изделий - индивидуальных презервативов в санитарных аптечках не было. Взамен их по рации противоречивые приказы горохом сыплются - одни командиры приказывают огонь ни в коем случае не открывать, другие военачальники, наоборот, отборным матом матерятся: "Стрелять всех подряд, не жалея крупнокалиберных снарядов!". Вот где умора, уважаемый читатель, поскольку крупнокалиберные снаряды, также, как и предметы первой мужской необходимости, интендантами выданы не были по причине воровства повального. По той же самой причине и сухие пайки в ежедневных рационах отсутствовали. А кушать-то солдатам перманентно хочется, в том числе и майорам с генералами, невзирая на воинскую присягу торжественно принятую.

А здесь, как на грех, боярин Прощелыга с балкона Белого Дома колбасой копченной соблазнительно машет, и что характерно - ножками дрыгает, будто в штанишки со страха минувшей ночью описался от шума военной бронетехники. "Пожалуйте", - кричит он военнослужащим, - "гости дорогие, товарищи многоуважаемые, не угодно ли колбаски иностранной отведать да демократией импортной закусить". Одним словом, потчует служивых тем, чем его заграничный президент Кощей из-за Атлантического моря-океана под самую завязку снабдил. Понятное дело, голод - не тетка, из-за чего один голодный майор батальон танков с подчиненными ему экипажами к балкону вышеупомянутого здания и подкатил. "Кормить личный состав чем-то нужно!?", - в оправдание думал продажный комбат, аппетитно наворачивая иностранную колбасу. А даже самому поганому предателю известно, что чужой гамбургер завсегда гораздо толще отечественного бутерброда кажется. Тем более, когда тот длительное время в офицерском пайке отсутствует. Вследствие чего и другой отощавший майор в чине генерала свою десантную дивизию тоже покушать к Белому Дому приволок, в смысле передислоцировал. Ну, и сугубо штатские лица туда же потянулись: кто за колбасой, кто за демократией. А накушавшись заграничных деликатесов, в порядке благодарности по всему периметру Белого Дома баррикады возвели, из-за которых стали председателя ГКЧП по матушке крыть и другими некрасивыми словами обзываться. Радикальные же экстремисты и вовсе распоясались: похабные карикатуры на заборах рисовать принялись на членов нового правительства непотребного содержания в стиле порнографической эротики.

"Ну, это уже обструкционизм какой-то", - разобиделись последние и пленарный кворум в Кремле собрали. На повестке дня интимный вопрос: как реагировать на прохиндеев понос? Одни предлагают выдать крупнокалиберные снаряды оставшимся верным присяге войскам; вторые за экономию государственных средств высказываются - можно де хлопушками новогодними ограничиться; третьи же и вовсе голосуют сдаться на милость победителя. Короче говоря, плюрализм мнений, который царь Прохиндей в свою бытность развел, то есть шум-гам и никто ни за что отвечать не хочет, в том числе и за хищения социалистической собственности в особо крупных размерах. Не успели еще придти к общему консенсусу, как ренегаты продажные уже докладную записку "Про разногласия в интимном вопросе" на туалетный столик боярину Прощелыге кладут, а может даже и ложут. Именно поэтому он свои штанишки описанные на свежие подгузники сменил и смелее смелого к народу с воззванием вышел, чтобы перед публикой речь держать о текущем моменте политическом.

"Я", - говорит, влезая ногами на табуретку деревянной конструкции, - "обещаю всем дорогим россиянам, в том числе рабочим, колхозницам и другой советской интеллигенции колбасное изобилие, понимаешь, и социальную справедливость!". "Хочите", - спрашивает он в интерактивном режиме, - "колбасу копченую каждый день на завтрак, обед и ужин кушать? Ага, по ушам вашим растопыренным вижу, что хочите, а потому я вынужден неотложно с вашими категорическими требованиями вылететь, понимаешь, на самолете к больному царю Прохиндею". В предвкушении социально-колбасного изобилия собравшаяся публика загалдела одобрительно, а председатель ГКЧП как только прямую трансляцию с данного митинга услышал, так прямо со стула в присутственном месте и упал, проще говоря, кубарем на паркетный пол свалился. И говорит, лежа на позвоночнике: "Ежели так все неожиданно повернулось, тогда заказывайте и мне билет на этот самый самолет. Пущай, дескать, нас царь Прохиндей рассудит: кто прав, кто виноват?! Я ведь тоже, между прочим, колбасой хотел всех наделить по социальной справедливости". Однако полета на самолете не потребовалось, потому как Прохиндею к тому времени из туалетного плена самостоятельно выбраться удалось. "Безусловно, геройским образом, многократно рискуя жизнью в битве с драконами. Вылитый рыцарь Лансерот! Ах, это так романтично", - вздыхали откормленные придворные дамы, лениво почесывая под мышками страусиными веерами. Правда, злые языки поговаривали, что никто, мол, этого самого рыцаря Лансерота свободы не лишал, и даже табличку "Карантин" коллеги по Политбюро на двери сортира по его же собственной просьбе повесили. Но, несмотря на досужие разговоры, как только узнал Прохиндей про казус с председателем ГКЧП произошедшим, так сразу же чудесным образом от поноса избавился. Прозрел и даже слышать начал. Единственно, что совесть к нему не вернулась, как будто и не было ее вовсе. "Свободу политзаключенным!", - кричит он из открытого настежь сортира, - "Заодно бумагу и чернила с пером, да не туалетную, растопырки нерасторопные, а писчую". Пока растопырки нерасторопные нужную бумагу искали, Прохиндей на сортирной салфетке исхитрился указ состряпать: ГКЧП, политически обанкротившийся, распустить, а членов сей преступной организации под строгий арест взять. Затем, почесав за ухом, в смысле подумав немного, велел телеграмму сверхсрочную в столицу быстроходным гонцом отправить: "Поздравляю победой тчк Ждите зпт встречайте зпт горячо целую тчк". После чего приказал спешно царский аэроплан к вылету готовить, чтобы на нем победителем в Кремль прилететь, в свою, стало быть, прежнею резиденцию.

Только никто его там, несмотря на поцелуи горячие, не ждет, а тем более встречать не собирается, поскольку в народной пословице недаром сказано: "Не все скоту масленица". И действительно, думные дьяки шапки перед царем Прохиндеем больше не ломают, народ шляпы в воздух тоже не бросает, а боярин Прощелыга вообще обнаглел - в самый нос ему документы какие-то тычет. "Я", - говорит, - "народный герой заслуженный, а ты - курортный засранец заутюженный, потому, исходя из сложившейся политической ситуации, подпиши здесь и здесь тоже". Дескать, нечего было диареей болеть, когда социалистическое Отечество в опасности находилось! Его величество Прохиндей, несмотря на свой царский иммунитет, то есть полную физическую и юридическую неприкосновенность, испугался до беспамятства, из-за чего все документы, под нос ему подсунутые, и подписал незамедлительно: Коммунистическую партию, как вредную организацию, запретить; Социализм, как опасную тенденцию, отменить. А жуликоватый Прощелыга после парафирования трусоватым Прохиндеем документов - хвать их подмышку и вприпрыжку в Беловежскую Пущу побежал, где совместно еще с двумя вороватыми боярами из союзных княжеств договор о распаде СССР состряпали. Вследствие чего царь Прохиндей у разбитого корыта остался, то есть не у государственных дел оказался: державы-то больше и в помине нету! Впрочем, он долго печалиться не стал - корону на штатский картуз сменил и укатил себе заграницу путешествовать, достопримечательности иностранные на досуге рассматривать.

Глава III.

Про то, как приватизацию в стиле Ивана Грозного проводили

Какое сказочное свинство, уважаемый читатель, не правда ли? Нет, не про то разговор, что царь Прохиндей корону потерял, пес бы с ним, потому как сам, шельмец, виноват. А про то речь идет, что договор о распаде СССР состряпан был вопреки Всесоюзному референдуму, в ходе которого народ за сохранение державы единогласно высказался. Тем не менее ни один импортный журналист по этому поводу воду в стакане мутить не стал, в смысле ни одного каверзного вопроса не задал. И "независимые" представители ОБСЕ на счет легитимности сего договора ни разу не заикнулись. Гаагский суд также вмешиваться не стал: дескать, нефте-газопровод из данной страны в наши европейские государства не каплет. Наоборот, очень даже здорово течет! Кроме того, российский рынок для сбыта наших залежалых товаров низшего сорта, на которые даже страны бывшей колониальной Африки эмбарго наложили, настежь открыт. А больше всех распаду СССР заграничный президент Кощей радуется, приветливо этак ручкой из-за Атлантического моря-океана машет: олл райт, май фрэндс, мол, всегда рад помочь с импортной демократией!

Однако пока мы тут разглагольствовали, "Лебединое озеро" по телевизору показывать перестали. Вместо него на экране Прощелыга появляется, который в связи с распадом СССР страну возглавил в должности президента. Только вот какая оказия, не узнать в нем прежнего демократично-улыбчивого Прощелыгу: хмуро смотрит на телезрителей грозный царь Иван Васильевич из рода Рюриковичей. Для полного сходства разве что посоха и шапки Мономаха не хватает. "Мы", - говорит, - "вас, дорогих россиян, от безделья и лености шокотерапией да строгой диетой лечить будем. А то, понимаешь, взяли моду - колбасу копченную каждый день трескать! Эта, понимаешь, никуда не годится, поэтому срочно требуется радикально-оздоровительные меры принимать вплоть до приватизации в масштабе всей страны. Так что, понимаешь, придется нам, в смысле вам поголодать покамест экономика конкурентоспособной не станет".

Вот, сукин кот, онурез его одолей, чего удумал вместо колбасного изобилия обещанного! "Ну, а теперь", - говорит Прощелыга, подмигнув послушно-угодливому парламенту очередного созыва, - "свисток и вбрасывание шайбы в рыночной зоне". Набежали тут на его свисток олигархи с банкирами из разных зон, в том числе и строгого режима, и принялись приватизационные заклинания творить: "Щигрики - мигрики, шаланды - баланды; что от вас ушло, то к нам пришло". В конечном итоге заводы с фабриками и нефть с газом им достались, а народу, так называемому электорату - ваучеры, которые выше туалетной бумаги нигде кроме сортира не котировались. Дальше - больше, новоявленные бизнесмены: дерибаски, абрамовичи и другие ходорковские стали ценное оборудование и стратегические ресурсы по дешевке за границу продавать, а рабочих с квалифицированными инженерами принялись на улицу без выходных пособий выгонять. Зато дорогостоящих яхт и анлглицких футбольных клубов себе понакупали, аж жуть! Впрочем, такой печальный финал развитого социализма даже основоположники научного коммунизма предвидеть не могли. В частности, Карл Маркс вкупе с Фридрихом Энгельсом и предположить не могли, что царь Прохиндей и его преемник - президент Прощелыга совесть потеряют, несмотря на свой полувековой партийный стаж в КПСС! И не мудрено, поскольку последний даже морально устойчивым, в половом смысле этого слова, в высших партийных кругах считался, хотя иногда с моста в речку падал по причине похотливой блудливости к обслуживающему персоналу официантской наружности. Правда, в свободное от службы время, но это уже совсем другая история...

Глава IV.

Про то, как Иванушка-дурачок за демократией ходил, и что из этого получилось

Однако давненько мы наших неразлучных друзей-приятелей не проведывали. Интересно, как они там вышеописанные катаклизмы пережили? В частности, что во время путча конкретно поделывали? Оказывается, Далдон-царевич с Забулдоном-королевичем в палатах своих белокаменных отсиживались, и даже в окошки не выглядывали. А Иванушка-дурачок, рискуя жизнью, за демократией ходил: все тревожное время на баррикадах находился, где речи произносил пламенные о вреде социализма и о пользе капитализма для пролетариев всех стран, в том числе и студентов дневных отделений всех континентов. Одним словом, в самой гуще политических событий находился. Поэтому, когда собрались студенты после летних каникул опять все вместе, Иванушка в центре всеобщего внимания оказался. Тихоня тихоней, а тут набрался бунтарского духа на баррикадах, забрался на лакированную парту и за новоявленную демократию выступать принялся. Кулаком в свою впалую грудь наотмашь бьет: "Долой", - кричит, - "проклятое советское наследие! Даешь, свободу слова и вероисповедания!!". И бессовестный Далдон-царевич с не менее бессовестным Забулдоном-королевичем тоже за демократию высказываются, но не столь экспансивным образом - грудь и остальные интимные места своих драгоценных тел для Новодевичьего кладбища берегут. А может, даже и для Мавзолея, что на Красной Площади возле Храма Василия Блаженного стоит, напротив которого рок-концерты и остальные кощунственные безобразия в настоящее время устраиваются. Ну, да ладно, пошумели, недельку другую - третью, после чего страсти политические и улеглись сами собой, только у дурачка нашего с тех пор грудная клетка к экономической непогоде стала побаливать. Зато теперь он финансовые дефолты за неделю предсказывать мог получше всякого премьер-министра и любого президента вместе взятых. Вот поэтому в канун получения стипендии Иванушка из-за болей мучительных всю ночь глаз сомкнуть не смог. И точно: денежных купюр в университетскую кассу не привезли, объяснив происками недобитых коммунистов. Тем не менее Иванушка-дурачок духом не падает. "Это все", - говорит,- "временные трудности, которые мы, студенты столичные, должны стойко преодолевать". А сам от голода, бедный, шатается. Далдон-царевич и Забулдон-королевич с черной икрой на губах Иванушку официально поддерживают, чтоб тот с трибуны раньше времени на пол не брякнулся. И тоже призывают: "Затянем потуже пояса, братья студенты, после приватизации гораздо легче будет". Правда, кому после приватизации гораздо легче будет, не объясняют: простым ли студентам с учеными али толстобрюхим олигархам с банкирами. А сами после митинга в палатах своих белокаменных втихаря колбасу иностранную трескают. Аж за ушами трещит! И в ходе процесса пищеварения над Иванушкой-дурачком и другими честными студентами потешаются: "Такие большие, а все в Деда Мороза с демократией верят, ха-ха-ха!". В самом деле, смешно, не правда ли?!

Много ли, мало ли учебных семестров прошло, только по прошествии приватизации студенты опять в кассу за стипендией в очередь в нетерпении выстраиваются. Некоторые даже в предвкушении облизываются. "Ох, и наедимся же, братцы, сегодня до отвалу", - поглаживая худые животы, мечтают вслух наиболее отощавшие. "Ага, как бы ни так", - бестактно прерывает их мечты упитанный кассир, индифферентно вывешивая табличку с надписью: "Стипендия выдается без учета инфляции и девальвации". Наш Иванушка после таких нецензурных слов на кассу, как Александр Матросов на амбразуру бросился - этого самого кассира за грудки взял. "Ты, что ж", - спрашивает, - "бухгалтерская твоя душа, над бедными студентами издеваешься - честно проиндексированной стипендии не выдаешь?". Испугался тут кассир отчаянно, заплакал даже. "Я и сам", - говорит, - "который квартал зарплаты честно проиндексированной не получаю, не говоря уже про пенсию, а упитанный такой, потому что с осени Советской властью закормленный". Отпустил его голодный Иванушка, а кассир в благодарность шепчет ему на ухо: "Открою я тебе бухгалтерскую тайну - достойных стипендий и в обозримом будущем не предвидится, потому как в государственный бюджет на ближайшее десятилетие на науку и образование всего лишь несколько гривенников заложено, да и те, как пить дать, разворуют на нанотехнологии всякие". Призадумался тогда Иванушка над своею горькой судьбинушкой: чего, мол, ему, дураку, при развитом социализме не хватало, когда был он сыт, пьян и нос в табаке находился? И настолько глубоко призадумался, что вспомнил как Далдон-царевич с Забулдоном-королевичем ему в закадычной дружбе клялись. Кроме того, обещали за него в огонь и в воду пойти, а если потребуется, то из хищной пасти капитализма голыми руками вытащить. Кинулся тогда наш дурачок им по домашним телефонам названивать, а по номерам заветным отвечают невежливо: "Передать тебе велено, чтобы шел вон за ненадобностью, поскольку теперь профессора с доцентами глубокомысленных знаний не требуют. Привередливости у них заметно поубавилось в связи с тяжелым материально-финансовым положением. И еще передать велено, что гусь свинье не товарищ!". Тем не менее заикнулся Ванюша про дружбу закадычную: "Куда же, мол, узы товарищества подевались?". Но в ответ услышал только гудки короткие...Плюнул он тогда с досады в телефонную трубку, и вздохнул горестно: "Вот тебе и сходил за демократией".

Некролог

А в последний раз увидал Иванушка своих закадычных в кавычках товарищей на выпускном балу с личными лакеями в богатую ливрею одетыми. Восседают они важно на правах хозяев положения на почетных местах в президиуме, возле них министр науки и образования ужом вертится, профессора с доцентами перед ними ковровыми дорожками стелются. Подошел дурачок, поздоровался, а им брезгуют - руки подать не соизволили. Слуги же ихние и вовсе взашей его от господских столов прочь гонят, да при этом еще и куражатся: "Ходют - бродют тут всякие, опосля карандашей хозяйских не досчитаешься!". Между тем оба-два хозяина положения, получив золотые медали с регалиями всевозможными, в том числе и различные субвенции с грантами, напоследок над Иванушкой распотешиться вздумали. Через холуев своих прихлебателей вместо красного диплома заслуженного шлют ему препакостную записочку: "Не суйся, дурачина, со свиным рылом в калашный ряд!". Не выдержал тут Иванушка, заплакал от обиды горькой за себя да за науку отечественную, и сказал сквозь слезы таковы слова: "Что же вы без нас делать будете, когда нефть с газом в недрах Отчизны закончатся?!". После чего и умер... от стыда за узколобых мажоров да за политических деятелей, живущих без сраму, без совести!

Никак вышеупомянутые господа на смерть Иванушки не отреагировали, только жирные животы свои любострастно погладили: "На наш век углеводородов еще вдоволь достанется". Как узнали про данный прецедент честные однокурсники, так сразу немедленно в цивилизованные царства-государства уехали, где к студентам и ученым адекватно относятся. А меня, бесталанного, попросили тут остаться временно, чтобы в виде сказочки, в смысле популярно, то есть доходчиво довел до народа свободомыслящего информацию о трагической гибели Иванушки. Ну, а теперь и моя миссия закончена, так что прощай, Град златоглавый, по самые купола церквей в корысти да жадности погрязший: отольются тебе еще слезы Иванушкины Божьим Гневом - от фундаментов по самые маковки!!!

ноябрь 2009 -июнь 2012

Комментарии: 2, последний от 06/04/2024. © Copyright Павлов Сергей Александрович (cpavlov777@mail.ru) Размещен: 15/08/2019, изменен: 14/07/2021. 30k. Статистика. Миниатюра: Политика Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: О советских мажорах и распаде СССР

Павлов Сергей Александрович : другие произведения.

Сказка о потерянной совести