- Совсем скоро я увижу лица этих бездарей из Учёного Совета Земли! Я возникну из ниоткуда возле кафедры и заявлю какую-нибудь чепуху вроде: "Узрите же, глупцы, ибо перед вами спаситель человечества! Восхождение миров работает!" О, что тогда начнётся! У пучеглазого Лебермана глаза, наконец, выпадут из орбит! Подумаешь, на два года старше, а вот уже двести лет называет меня не иначе как "мой юный друг". А Джексон, единственный знакомый мне толстяк, - это в наши-то дни, когда чтобы похудеть, нужно всего-навсего выпить таблетку! Как там он отозвался обо мне? "Иаков, который никак не найдёт свою лестницу"! Держу пари, рот Джексона распахнётся так широко, что в него целиком влезет груша! Павленко, иуда из Тамбова, мой бывший лучший друг! Бездарность, не способная разродиться собственной пристойной теорией, а потому с удвоенной яростью обрушившаяся на моё детище - якобы возможна только инверсия миров, но никак не восхождение! Ха, я знаю, с какой силой зависть точит твоё чёрное сердце, как сжимаются твои челюсти и хрустят твои старые зубы! О, на этот раз некоторые из них совершенно точно сломаются! А ты ...
Евгений Николаевич сбился с дыхания, закашлялся, и сосредоточил внимание на данных эксперимента, отображающихся на объёмном газовом дисплее. Великий час наконец наступал. Количество элементарных частиц и взаимосвязей между ним в правой части дисплея, описывающих виртуальную Вселенную-2, стремительно догоняло данные в левой части, отвечающей за реальную Вселенную-1.
В 22-м веке человечество вступило в истинный Золотой век. Болезни, нищета, уродство, голод - все эти извечные недруги людей остались в прошлом. Планеты ближних, а потом и дальних звёздных систем обрастали колониями со скоростью, куда превышающей освоение американского Запада в 19-м веке. Учёные сумели расщепить кварки, высвободив неисчерпаемые - как казалось вначале - океаны энергии. ИИ и роботы избавили человека от тяжёлого и монотонного труда, освободив время для искусства, науки, открытий и откровений. Казалось, прогресс не остановится никогда. Но уже в начале 24-го века наука и технологии достигли пределов. Межгалактические бездны оказались непреодолимыми. Максимальный срок жизни ограничивался 250-ю годами, и никакие ухищрения не помогали эту границу пересечь. Передовые проекты, например создание искусственных звёзд, быстро исчерпали энергетические кварковые океаны и потребовали новых источников, но субкварковые частицы учёным так и не покорились. На одно только перечисление подобных примеров ушли бы недели, если не месяцы или даже годы.
Говоря простым языком, человечество со всего разбега стукнулось о потолок, изумлённо почесало ушибленную макушку, а потом огляделось вокруг и решило, что ему и тут, в общем-то, неплохо. Начался Вечный застой. Люди рассеивались по галактике, разбившись на кланы, роды, лиги, советы, артели, общины, коммуны, ветви, секты и прочая и прочая. Абсолютному большинству людей не было никакого дела до экзистенциальных вызовов.
И лишь в среде учёных ещё оставались те, кто сохранял надежду, кто верил, что всё-таки найдётся способ шагнуть на следующую ступень и вернуть человечеству смысл жизни. Одним из таких учёных и был профессор Трофимов Евгений Николаевич. Согласно его теории, существовала лестница миров, из которых человек мог познать лишь три: физический, в котором он непосредственно жил, Вселенная-1; виртуальный, располагающийся ниже физического, создаваемый человеком, Вселенная-2; магический, занимающий ступень выше физического, искаженное эхо этого высшего мира можно уловить в сказках и мифах, Вселенная-0. Цифры условны, так как миров на лестнице может быть множество.
Трофимов не просто теоретизировал, он открыл способ, как возвысить Вселенную-1 до уровня Вселенной-0 - для этого нужно было поднять Вселенную-2 до уровня Вселенной-1. Добиться этого можно было, создав такой виртуальный мир, количество элементарных частиц которого (уровня субкварков и выше) и взаимосвязей между ними превысило бы аналогичный показатель Вселенной-1. Засучив рукава, профессор взялся за создание титанического компьютера, который должен был занять целую звёздную систему поблизости от галактического Ядра. Сама звезда поставляла проекту энергию, а трудолюбивые роботы за несколько лет превратили планеты и астероиды в монокристаллы, связанные в сеть при помощи гравитационных тоннелей. Обладая практически бесконечной вычислительной мощью, профессор запустил программу-эмуляцию развития Вселенной от Большого Взрыва и до 26-го века. То, что в реальном мире заняло десятки миллиардов лет, внутри трофимовского мега-компьютера должно было завершиться за один век. Виртуальный мир в точности повторял мир реальный: все физические константы, химические элементы, хронология, размещение галактик, звёзд и планет, эволюция жизни на Земле и развитие человеческой цивилизации - всё, за исключением одной небольшой детали, о существовании которой мало кто знал из живущих в реальном мире и, само собой, не знал никто из жителей мира виртуального. Это был оптический эффект: если посмотреть на свою тень на воде, можно увидеть вокруг тени золотистое свечение, напоминающее нимб христианских святых.
В ожидании Дня Восхождения, профессор собирал все сведения о магии, отрабатывал все известные волшебные приёмы в локальных виртуальных мирах. Со временем он, при помощи ИИ, приступил к сотворению собственной магической системы. Он не собирался махать руками, варить лягушачьи головы в котле, вещать на мёртвых языках всякую белиберду или трясти волшебной палочкой. Нет. Перепробовав различные варианты, он остановился на самом простом, а потому гениальном - мысленной визуализации желания. Впрочем, на практике всё оказалось не так-то просто. Потребовались десятилетия медитаций и тренировок, чтобы добиться кристальной чёткости образов, ведь малейшее отклонение могло всё испортить, привести к серьёзной травме или чему похуже.
Почти сто лет вдали от обитаемого космоса, упорный труд, презрение коллег, забвение остального человечества - всё это вот-вот обернётся величайшим триумфом в истории человечества! Цифры в правой и левой части, мелькающие с неуловимой скоростью, сравнялись. Экран погас, а потом загорелся вновь, показывая уже другие параметры - данные с зондов, рассеянных по системе. Как и должно было случиться, мега-компьютер исчез: творение Евгения Николаевича стало ядром новой Вселенной-1, нового физического мира.
А это в свою очередь должно означать, что бывшая Вселенная-1 стала магическим миром, Вселенной-0!
Трофимов не стал себе отказывать в маленьком удовольствии - он широко раскинул руки, заорал по-тарзаньи, а потом исполнил импровизированный танец футболиста, забившего решающий гол в финале чемпионата мира. Покончив с проявлениями радости, профессор приступил к эксперименту. Он представил себе неразбиваемые, некорректируемые последовательности генных мутаций, отвечающих за блокировку продолжительности жизни - покрытые зеркальным щитом чёрные участки на великой, многоцветной спирали ДНК. Волевой толчок, и щит разлетается вдребезги. Несколько тщательно отрепетированных манипуляций с перестановкой отдельных мутаций - и чёрный цвет сменяется золотым.
Дрожащей правой рукой Евгений Николаевич прижал шприцеобразный генный анализатор к ладони левой руки. После секундного промедления на газовый дисплей вывелся результат: "Критическая ошибка. Невозможно определить время до прекращения функционирования организма. Генная блокировка в образце ДНК не обнаружена. Обратитесь в ближайший сервисный центр для ремонта или замены анализатора".
Через два часа профессор возник рядом с кафедрой в хорошо знакомом лекционном зале номер 7 Ереванского Всеземного Университета, где уже более двух веков каждого 31-го августа проводились конференции Учёного Совета Земли.
- Узрите же, глупцы, ибо перед вами спаситель человечества! Восхождение миров работает!
Триумф превзошёл все самые смелые ожидания. Да, сначала все онемели, а потом принялись ругаться, махать руками, грозить кулаками и даже пытались отпихнуть его от кафедры. Но потом он в течение десяти секунд последовательно превратился в дракона, медведя и шаровую молнию, и тогда все сели на места и дали ему высказаться. И пока он говорил, глаза Лебермана чуть не выпали из орбит, рот Джексона распахнулся во всю ширь, и только "иуда" Павленко вёл себя не так, как ожидал Трофимов: бывший лучший друг неподвижно, словно мумия, сидел на месте, а в глазах его вместо злости и зависти плескались океаны ужаса. Евгений Николаевич даже не успел закончить речь, когда зал разразился овациями, свистом, криками "Браво!", "Ура!", "Конец Застою!" и "Нашёл-таки лестницу! Нашёл!", а также топотом бегущих по проходам коллег. Его качали на руках второй раз в жизни. Минут через десять, к удивлению Трофимова, восторги коллег надоели ему, и он телепортировался в парк при Университете.
Некогда вот на этой чугунной лавочке на самом краю парка третьекурсник Женя обнимал первокурсницу Юлю - свою первую и единственную любовь - и шептал ей слова, которые в этой ситуации шептали все мужчины мира всем женщинам мира начиная с тех пор, как научились говорить и строить лавочки. На втором курсе Юля вступила в какую-то секту, покинула Землю и затерялась в глубинах Галактики, резко оборвав все попытки Жени связаться с ней. Появилось искушение отыскать давнюю любимую при помощи магии, но профессор, вздохнув, запретил себе думать об этом. В женщине, которую он, возможно, найдёт не будет ничего от его Юли. Евгений Николаевич сел на лавочку, взглянул на зелёный луг и вдруг вспомнил, как им с любимой когда-то хотелось, чтобы вместо луга было озеро с кристально чистой водой, песчаным пляжем и песчаным же дном с разноцветными камешками, и живописными ивами.
Короткая, менее секунды, мысленная визуализация давней мечты - и вот уже крохотные волны мягко плещутся о золотистый песочек, а раскидистые ивы изящно колышутся от ласкового армянского ветерка.
Трофимов развёл руки в стороны и прыгнул с берега, но не нырнул, а медленно воспарил над водой, касаясь пальцами её поверхности. Был полдень, и жаркое южное солнце пригревало профессора в спину. Он смотрел на песчаное дно с разноцветными камешками, прекрасно видное сквозь кристально чистую воду, слушал шелест ивовых ветвей, а потом случайно взглянул на свою тень, скользящую по водной глади. И замер, поражённый страшной догадкой.