Наверное, ни один факультет Космического Универа в Циолковском не подвергался такому мощному потоку острословия и насмешек, как Факультет Астерологии. И хотя само название вполне логично и обоснованно - сокращение от "астероид" и "логос" - я бы на месте отцов- основателей подумал бы подольше. К примеру: "Планетоидология", "Астероидоведение", "Астероидология". Даже "Факультет Изучения Милых Маленьких Планеток" и то было бы лучше. "Астрологи", "звездочёты", "астеролухи" - далеко не самые обидные прозвища, прочно и надолго закрепившиеся за моими коллегами. Конечно, я давным-давно привык к подобному обращению и оно меня скорее смешит, чем злит, но всё же, всё же...
Седьмая командировка "в поле" в этом году подошла к концу. Я отработал все десять намеченных астероидов, провёл комплексный анализ собранного материала и занялся составлением отчёта. В который раз дал себе мысленно затрещину - в следующий раз делать отчёт послекаждого небесного тела, а не в авральном режиме в последний момент. И даже почти поверил, что именно так и поступлю.
Внутри моей старушки "Оки-10" ("Червончик" - так я любовно называю свой корабль) было очень тихо. Именно за это я и люблю десятую модель. Новые автономные модули изучения Пояса Ока-11 и Ока-12 оснащаются термоядерной установкой втрое меньшей мощности. Попадая в поле осколков высокой плотности, их обшивка начинает "шуршать" из-за каких-то непредвиденных микро-взаимодействий с гравитационными щитами. Говорят, в тринадцатой модели эту проблему удалось решить, но она пока не вышла в серию. И что ещё немаловажно - старушка изначально проектировалась под троих членов экипажа. Я с улыбкой вспомнил лицо Кости Наумова, вчерашнего выпускника Универа, когда он впервые попал на борт десятой модели - всё его бахвальство на счёт навороченного компьютерного железа и газового монитора "Оки-12" моментально испарилось, когда он оценил полезный объём "Червончика". Я путешествую по Поясу в трёхкомнатной квартире, а он - в стандартном модуле на одного человека.
Белый свет рабочего кабинета озарили разноцветные сполохи - от столкновения с гравищитами дезинтегрировали мелкие осколки и пыль. Я приник к иллюминатору, затаив дыхание. В детстве, я точно так же любил разглядывать морозные узоры на стекле. Иногда на стыке рукотворного и природного проявляет себя гармония.
Вы спросите меня, почему в преддверие Тысячелетия Столицы я лечу не к Земле, а на Красную Планету? Я и сам толком не могу ответить. За прошедший год я не раз задумывался, где отметить праздник. И всё же выбрал Новую Москву. Во-первых: города Марса ведут куда более либеральную политику по отношению к космонавтам, и мне не придётся три дня скучать в карантине. Во-вторых: я могу вообще не спускаться на поверхность и зависнуть на геостационарной орбите рядом с сотнями других кораблей - владельцы космических яхт зовут это "облачной тусовкой". Все космолётчики перейдут на одну радиочастоту, включат прямую трансляцию празднества, достанут напитки, а при желании состыкуют корабли - на Земле такое и вообразить невозможно. Ну и в третьих, и что самое главное: я не любитель толпы. В стотысячной марсианской Москве я чувствую себя намного комфортней, чем в древней двадцатимиллионной столице России. Это потому, что я деревенский - но что уж тут поделаешь. Во многом я могу себя изменить, но не в этом.
Я едва успел доделать отчёт и послать его в контору - отдел практических исследований НИИ АПиК (Научно-Исследовательский Институт Астероидного Пояса и Комет, в просторечье и с любовью - "Апка"), когда на связь вышла марсианская навигационная служба. Молоденькая девушка в голубой лётной форме на чистом русском языке (новенькая, потому что всех "стареньких" я знаю) поинтересовалась, буду ли я пользоваться услугами Марснавслужбы ("манас" на жаргоне старых космических волков).
Девушка была настолько красива, что я даже оробел. Здесь, на Красной Планете смешаны и перемешаны все расы и народы Земли и рождаются самые красивые женщины. Конечно, титул могут оспорить лунные красавицы, и на то у них есть основания, но до марсианок им далеко. Русые вьющиеся волосы, по-азиатски раскосые, но при этом небесно-голубые глаза, бархатная оливковая кожа с тем золотистым оттенком, что дарят искусственные "солнца" колоний (после долгих обсуждений ещё в конце прошлого, 21-го века было решено, что яркость света в городах внеземелья должна соответствовать земной).К чести своей, я быстро взял себя в руки и сумел даже отпустить комплимент, за что был вознаграждён улыбкой.
Сторонний навигатор мне без надобности. В памяти "Червончика" полётные маршруты ко всем тридцати пяти марсианским городам.
Новая Москва - тридцать вторая по счёту колония Марса. И первая, чьи дома не окружены водорослевыми фермами, от запаха которых как ни старались инженеры и биологи, полностью так и не смогли избавиться. Новая Москва изначально спроектирована под использование кислород-синтезаторов. Она ассиметрична, её извилистые улицы и прямые, как стрела проспекты пересекаются под самыми немыслимыми углами. Она рассчитана в перспективе на миллион жителей, а когда здания достигнут основания гравитационного защитного купола - купол можно будет расширить. Стогигаватной термоядерной станции хватит с избытком, и никто не мешает добавить ещё пару блоков (электростанция глубоко под землёй). Прошло каких-то сорок лет, как Внеземелье перешло с жёстких полимерных куполов на гравитационные - а то время уже вспоминается, словно другая эпоха!
Архитекторы Новой Москвы консервативны. Здесь не встретишь видео-стен, каждый день меняющих пейзаж, преображающих пространство до неузнаваемости. Нет, только стекло и хром. Если смотреть на город из космоса под определённым углом - он похож на огромный алмаз! Дома стилизованы под елизаветинское барокко. Самое высокое здание - Дом Советов, одиннадцать этажей. Большинство жилых домов в три, максимум семь ярусов.В отличие от первых поселений, новым колониям не нужно тщательно экономить пространство под куполом. Поэтому молодые города Системы снова обрели индивидуальность, как их прародители на Матушке Земле.
Вспомнив красоту городских улочек, невероятный по меркам космических селений простор Червонной Площади, свежий и ароматный воздух марсианской "дочери" древнего русского города, я решил-таки приземлиться. По широкой дуге обогнул облачную тусовку и посадил корабль на космодроме. В целях безопасности, космопорт"Велинка" удалён от колонии на тридцать километров и связан с ней скоростной "магниткой". При гавани действует отельдля сотрудников космического флота. В их число входят и стюардессы пассажирских линий, так что я частенько проводил выходные в гостинице, так и не добравшись до города. Не судите строго - я дважды разведён и давно понял, что человеку моей профессии трудно поддерживать серьёзные и продолжительные отношения с женщиной. Не смотря на свои сорок шесть лет, я в хорошей форме и рассчитываю дожить до официального запуска процедуры генной деблокировки, которая вернёт телу двадцатипятилетие и позволит жить несколько веков.
К сожалению, я опоздал. Ни Наденьки Смеловой, ни Танюши Нестеренко, чей рейс из Лунограда по расписанию прибыл час тому, в гостинице уже не было. Звонить им я не стал - люди двадцать второго века ценят "личную автономность" (странный термин, но не мне, пилоту-астерологу, судить). Особенно трепетно к этому относится молодое поколение.
Заселяться смысла не было. Я отдал распоряжение обслуживающим роботам, чтобы пополнили на моём корабле запасы пищи и поменяли воду, а также провели общую дезинфекцию. В очередной раз пришлось доказывать программе, что мне действительно нужна полная замена водного объёма. По инструкции, корабль класса "Ока-10" может обходиться без этой процедуры до полугода, я же проходил её три недели назад, на автоматической станции близ Пояса. С некоторых пор я превращаюсь в сноба - брезгую рециркулированной влагой. Но если такая возможность имеется, то почему бы и нет? В конце концов, 2147-й год на дворе.
Пока я возился с роботами в техническом ангаре, приземлился малый пассажирский корабль класса "Ладога-3". Чтобы понять это, мне достаточно услышать звук двигателя.
К модулю "магнитки" я подошёл одновременно с ватагой чернокожих ребятишек, одетых в цветастую летнюю одежду с красными пионерскими галстуками. Сопровождала их молодая, но строгая на вид учительница. Мы уместились в одном вагоне, и я дал команду стартовать. Шумная ребятня мгновенно успокоилась и прильнула к окнам, разглядывая инопланетные пейзажи. Я воспользовался доступом пилота и замедлил скорость вагона до минимума, за что был одарён благодарным взглядом девушки. Мы разговорились. Выяснилось, что её класс выиграл конкурс рисунков в Либерии, проводившийся под патронажем Московского Университета Дружбы Народов. А в награду получил экскурсионный тур по России и путёвку на одну из российских колоний в космосе.
Рассказывая о России, франкоязычная (к счастью, я владею языком Вольтера) африканка еле сдерживалась, чтобы не запрыгать от радости. Глаза её блестели, она непроизвольно хлопала руками. В её сбивчивом, но вдохновенном рассказе сплелось воедино всё: балет, музеи, писатели, автоматические поли-индустриальные центры Урала и Сибири, могучие реки, бескрайние леса, самый большой в мире космопорт "Восточный", термоядерные электростанции, снабжающие энергией большую часть планеты и многое, многое другое...
Слушая её, я словно заново открывал для себя Родину. Трудно понять, насколько хороша или плоха картина, если ты сам являешься частью изображённого. А вот сторонний наблюдатель: он либо скользнёт равнодушным взглядом, пожмёт плечами и пойдёт дальше; либо замрёт, поражённый, всей своей душой прикипит к полотну, исследуя каждый мазок, разглядывая каждую деталь.
Она сказала, что мне очень повезло, что я русский. И я ответил, что знаю это.
Холмы кончились, и предстала пред нами во всём своём великолепии Новая Москва. Плыл в небесах, напоминая Северное Сияние (только с этого ракурса, что было учтено при проектировке дороги и города) грандиозный, километровый в высшей точке гравикупол. Расцветали в вышине узоры дневных фейерверков - исторические здания, государственные деятели, сцены битв. Над всем этим парили гигантские золотые, написанные древнерусским шрифтом слова "Тысячелетие Москвы". Дифференциальная оптика - откуда бы ты не смотрел на эту фразу, она всегда будет развёрнута к тебе. Не знаю, как это делается, даже представить не могу.
Так уж получилось, что к центру города мы шли вместе. Поначалу я думал направиться в кафешку "Вятка", популярную среди космонавтов, где наверняка встретил бы приятелей. Но как-то очень быстро привык к либерийским второклашкам. Мне импонировала детская непосредственность, искренность, весёлый смех. А восхищённые взгляды, которые они бросали на хромированные колонны, затейливую лепнину, зеркальные стены - отзывались теплом в моей душе. Ребятки восторгались даже совершенно обыденными вещами: серебристой резиновой брусчаткой, ровными газонами разноцветных петуний вдоль фасадов, приземистыми роботами-садовниками, изо всех сил старающимися быть незаметными. Дети улыбались, широко и белозубо нарядным стройным людям и те улыбались им в ответ.
Уже у самой Червонной Площади мы пересеклись с отрядом пионеров, класса шестого-седьмого. Судя по буквам "Н.М" на галстуках, они были местными. Серьёзные молодые люди тут же подошли к либерийцам, выяснили что к чему, и предложили провести экскурсию по городу, на что учительница с радостью согласилась. Само собой, школьники знали о колонии больше меня.
Так как я уже попрощался с планами отведать настоящей "Балтики" в кафе для космонавтов, то присоединился к экскурсии. К тому же, пионеры пока владели французским слабовато, и я помогал им с переводом.
Тур начали прямо с главной площади. Первым делом направились в Управу -длинное трёхэтажное здание, в очертаниях которого явно прослеживалась связь с московским ГУМом. Охранник на входе - пожилой мужчина с военной выправкой - пропустил нас без проблем. Пионеры водили нас по прохладным просторным коридорам, устланным красными коврами. В здании, помимо городской администрации, размещается служба безопасности, отдел чрезвычайных событий. Затем мы посетили Дом Советов - уменьшенную копию старинной сталинской высотки. Средоточие светской, научной, культурной, общественной, духовной жизни колонии. И каждая из этих сфер ненавязчиво оберегается и направляется советом старейших и авторитетных жителей, от чего Дом и получил название. Здесь нам продемонстрировали на большом газовом мониторемоделирование проекта "Озеленение". Попытка локального терраморфирования должна стартовать через два года в треугольнике Новая Москва-Уралец-Верный. Благо, эти русские марсианские города довольно близки и рельеф местности позволяет.
После Дома Советов, мы, к моему удивлению, пошли не во Дворец Пионеров, а в сторону Парка Славы. Не останавливаясь, миновали мраморные, бронзовые и голографические статуивыдающихся деятелей Отечества. Прошли павильоны со сладостями, группу концертных площадок. Дорога, причём довольно многолюдная, вела куда-то за город. На окраине парке, на границе с засеянными пшеницей полями (при возможности земляне и колонисты предпочитают натуральную пищу, а не синтезированную) мы ступили на движущуюся дорожку. Я был здесь впервые, поэтому оглядывался с не меньшим любопытством, чем мои либерийские друзья. Ускоряющееся полотно везло нас к живописным зелёным холмам.
Ну, конечно же! Как я мог забыть? Амфивизор! Его как раз должны были закончить к Юбилею!
Я даже разволновался. Предполагается, что амфивизоры в ближайшее время заменят старые добрые кинотеатры. Здесь используют не трёхмерное изображение на газовом дисплее, а дифференциальную оптику. Таким образом, каждый зритель не только видит полную картину происходящего, но даже может "заглянуть за угол", перемещаясь в пространстве. Зрители на каждом ярусе видят картинку на одинаковом расстоянии. Всё это было бы куда проще реализовать в режиме дополненной или виртуальной реальности, но с середины прошлого века человечество отказалось от этого пути. И слава Богу.
Дорожка плавно замедлялась. Мы обогнули холм и оказались у подножия Римского Колизея. Точнее - творчески доработанной, модернизированной и уменьшенной его копии. Новомосковский "колизей" был рассчитан на пятнадцать тысяч зрителей. Впрочем, гипсовых и мраморных статуй, колонн, портиков, арок хватало. Да и сделан амфивизор был из бежевого марсианского камня, весьма схожего с оригиналом. Лестницы были продублированы бесшумными эскалаторами. А напитки и закуски разносили серебристые летающие роботы, верхняя часть корпуса которых была невидима - чтобы не отвлекать посетителей.
Минут через пять началась трансляция фильма. В премьерном показе шла историческая картина "Куликовская битва". Отличить происходящее в кино от окружающего мира было невозможно. Казалось, стоит сделать шаг, и ты окажешься в 14-м веке среди доблестных витязей. Звуки, цвета, доскональная проработка деталей завораживали. Когда пришло время схватки между Пересветом и Челубеем, все зрители сжали кулачки и перестали дышать.
Кто теперь скажет, что история - скучная наука?
Спустилась ночь. Марсианские школьники увели своих подшефных в город. Ребятишек и мадемуазель Анну Катонго решили поселить во Дворце Пионеров, вместо гостиницы.
Я же остался на сеанс для взрослых на "Евгения Онегина". Не удержавшись, взял у робота две бутылочки пива. Не "Балтика", местное "Житное" из Уральца. Но тоже ничего.