Павлов Дмитрий Владимирович : другие произведения.

Чжурчжень

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    копьё судьбы,чингиз хан,камикадзе,вечный жид-невероятно? А может истина гдето рядом?


Рицик.

ЧЖУРЧЖЕНЬ.

1

   Эр бежал по лесу уже пол дня, на его лице не было видно усталости, только задорная ехидная улыбка. Часто оглядываясь, он то прибавлял бег, то притормаживал, следя, чтобы медведь не отставал, но и не приближался слишком близко. Обычного человека при обычных обстоятельствах медведь настигает очень быстро, не смотря на его огромный вес, но Эр был необычным человеком, с малых лет он только и занимался тем, что бегал по тайге, находя в этом не только удовольствие, но и способ пропитания. Самое сложное и опасное было в начале, найти, разозлить и вывести медведя на свою тропу, дальнейшее за несколько лет было отработано до мелочей. Тропа состояла из череды множества препятствий с узкими, хорошо знакомыми Эру лазейками и обходами, через которые ловкий и быстрый Эр легко проскальзывал, но они были непроходимы для крупного зверя. Препятствия осложняли преследование человека зверем, приходилось следить за дистанцией, чтобы сильно не оторваться и не отбить у животного желания к погоне. Эту тропу Эр придумал давно и с успехом пользовался ей уже несколько лет постоянно ее, обновляя и удлиняя.
   Медведь заметно устал и задыхался от долгого бега, перед очередным препятствием он остановился, постояв несколько секунд, устало, развернувшись, побрел в обратном направлении.
   -Ну, нет,- Эр весело рассмеялся,- потерпи, тут недалеко осталось.
   Он подобрал два камня, вернулся к поваленному поперек тропы толстому дереву, разделяющему его и зверя, ловко взобрался на него и метким броском запустил в медведя первым камнем.
   -Эй, балбес!- закричал Эр и стал, пританцовывая, корчить гримасы, дразня медведя. Зверь обернулся, усталым взглядом уставился на прыгающего и машущего руками человека, у него уже не было желания продолжать преследования, но, в тот же миг, метко брошенный камень больно шлепнул по чувствительному носу, зверь рассвирепел и бросился на обидчика, гонка продолжилась.
   Преодолев еще около трехсот метров, Эр вбежал на очередное препятствие, подпрыгнул, ухватился за сплетенную из растений веревку, свисавшую с толстой ветки над тропой, пролетев метров десять над землей, ловко спрыгнул, повернулся и стал ждать настигающего его зверя. Спрыгнув с последнего препятствия, у медведя в глазах вспыхнула растерянность и страх, на секунду зависнув, с треском ломая тонкие ветки, прикрывающие западню, свалился на дно глубокой ямы прямо на торчащие из земли толстые заостренные колья. Даже если бы у прошитого насквозь зверя не пострадали жизненно важные органы, его можно было бы легко и без суеты добить, из глубокой ямы он выбраться бы не смог. В этот раз один из кольев пробил медведю шею, повредив артерию и шейные позвонки. Медведь, подергавшись в конвульсиях, быстро затих, испустив дух.
   Эр не любил смерть, но это была необходимая жертва для его пропитания. Он бегом направился к дому находящемуся неподалеку. Если бы Эр убил зверя вдали от дома он не смог бы перенести мясо за один раз, а ко второй ходке от туши ничего бы не осталось, постарались бы животные и насекомые, которыми кишела тайга.
   Эр торопился обрадовать отца, рассказав об удачной охоте. Клещи обычное дело в тайге, но после очередного укуса отец заболел, и с каждым днем ему становилось все хуже и хуже. Эр надеялся, что целебные свойства жира и желчи медведя вылечат отца.
   Миновав навес, где вялилась рыба, и сушились шкурки различных животных, Эр влетел в землянку с бревенчатой крышей, опустившись на колени перед лежаком, устланным еловым лапником, бережно потряс за плечо укрытого шкурами отца.
   Смерть отца была не первой смертью близкого человека. Пять лет назад при родах умерла его мать и только что родившаяся сестра. Эр сел в угол землянки, обхватив колени руками, опустил на них голову и тихо заплакал. За свои шестнадцать лет кроме своих родных Эр не видел ни одного человека, теперь, когда у него не осталось ни кого ему предстояло отправиться по побережью на юг к людям, так завещал отец.
  

2

  
   Через три дня, после того как Эр отправился в путь, похоронив отца, он вышел к морю. С отцом они приходили сюда несколько раз за лето. Живя у моря, по нескольку дней выпаривали соль из морской воды, разведя огонь вокруг большого камня с неглубокой выемкой по средине, ловили рыбу, собирали моллюсков и мелких крабов. Повспоминав прошедшие счастливые деньки и переночевав, на следующее утро Эр отправился вдоль берега на юг туда, где он еще не разу не был.
   Через десять дней пути Эр вышел к большой красивой бухте, которую окаймлял длинный, чудесный пляж из белого, ласкового песка. Начинался пляж от красивого, глубоко врезающегося в тайгу залива прикрытого от моря островом и ведущей к нему каменой грядой. Перебравшись по гряде до острова и, насобирав по дороге ракушек, Эр наелся до отвала. Любуясь окружающим пейзажем, Эр заметил дальше по побережью еще один остров, отметив про себя, что завтра переночует примерно в том районе, и стал готовиться к ночлегу.
   Проснувшись ночью и бросив случайный взгляд на далекий остров, Эр обомлел. Весь остров и противоположный берег был покрыт огнями. Но самое поразительное - цепочка огней тянулась от острова к берегу прямо по воде. Сгорая от нетерпения, Эр еле дождался рассвета и, гонимый любопытством, как только стало светать, двинулся в путь.
   Миновав длинный пляж, на другом его конце Эр увидел нечто необычное. От каменистого, поросшего низкой травой бугра до кромки моря песок был взрыт копытами множества животных. Если бы не любопытство, влекущее Эра к таинственному острову, он непременно задержался, чтобы осмотреться вокруг более подробно, но сейчас увиденное ночью неудержимо влекло его, не задерживаясь, он продолжил путь.
   Не далеко за полдень Эр взобрался на последний мыс, который отделял его от цели. Спрятавшись за одним из деревьев, он полностью погрузился в открывшуюся ему картину. Люди, много людей, одетые в яркие, необычные для Эра одежды, ходили, делали какие то свои дела, готовили еду на кострах. На берегу стояло множество шатров, и паслись кони. Всего было так много незнакомо и необычно, что Эр потерял связь с реальностью.
   До острова около километра. Из-за густой растительности острова на нем ничего нельзя было разглядеть, но по поднимающимся столбам дыма было понятно, что и там есть люди. Остров никак не соединялся с берегом, так что полоска огней виденная ночью так и не получила объяснения, три лодки вытащенные из воды на берег по всей видимости были единственным средством связи с островом.
   Ошеломленный увиденным, Эр еще не решил, как ему поступить дальше, когда сильный удар по голове погрузил Эра в небытие.
  

3

  
   Приходя в себя, Эр зажмурился от нахлынувшей на него тупой боли в затылке. Почувствовав небольшую качку и услышав всплески воды, он понял, что лежит на дне лодки, руки и ноги были связаны, между ними просунута длинная жердь. Лодка, прошуршав днищем о песок, уткнулась в берег. Два гребца, подхватив за концы жердь, забросили ее на плечи и понесли болтающегося связанного Эра, как когда-то они с отцом переносили пойманного кабана или оленя. Эр разглядел еще одного человека шедшего впереди процессии с длинным мечом на поясе.
   Когда они зашли в лес покрывающий лес, Эра ждало новое потрясение. Такого леса ему встречать не приходилось. Не очень высокие, одинаковой высоты, необычные деревья растут совершенно прямыми рядами, смыкающиеся к верху кроны образовали ровные, причудливые, тенистые галереи. Пока Эр пялился по сторонам, процессия подошла к большому красному, красиво расшитому шатру. Удар о землю, после того как носильщики сбросили свою ношу, вернул Эра в реальность, тут только он задумался о происходящем и его охватил страх. Он был неопытен в общение с людьми. Эр не боялся диких зверей. Зная, какая опасность может от них грозить, он легко мог ее избежать, но теперь были люди, мотивы их поступков были не понятны и то, что его связали пугало.
   Эра развязали, поставили на ноги и втолкнули в шатер, следом вошел сопровождающий с мечом. По периметру шатра лежали великолепные ковры, на разбросанных по ним подушкам полу лежали десять человек. Возле них постоянно суетились две служанки, то, доливая вино в кубки, то, поднося блюда с закусками. Некоторые из людей курили длинные, тонкие трубки, источающие резкие, но приятные запахи. С появлением в шатре Эра веселый гул голосов сразу стих, все присутствующие уставились на вновь вошедшего. Воин, приведший Эра резко толкнул его в спину, Эр не удержался и упал на четвереньки. Воин встал на одно колено перед сидевшим по средине одетым в дорогие одежды человеком, склонил голову и произнес:
   - Господин! Наши часовые поймали лазутчика. Он шпионил за островом с правого мыса.
   Осмотрев Эра, человек, названный господином, спросил:
   - Вы его допросили?
   - Нет. Он только что пришел в себя после того, как его оглушили.
   - Он оказал сопротивление?
   - Нет, он не заметил, как дозорные к нему подобрались.
   - От Гаран-Хана посыльные не прибыли?
   - Еще нет, я послал по два всадника тремя путями на встречу, но они еще не вернулись.
   Господин встал, медленно обошел Эра, разглядывая его, у входа в шатер остановился, скрестив на груди руки, обвел взглядом прилегающие сопки, остановившись на далеком пляже, где давеча ночевал Эр, переспросил:
   - С правого мыса говоришь? Пошлите четырех всадников вдоль по побережью в ту сторону. Странно, что до сих пор нет людей Гаран-Хана, они должны были прибыть еще вчера. Вряд ли с пятнадцатью хорошо вооруженными войнами в наших краях может что-нибудь случиться, но, учитывая груз, который они везут, могут случиться непредвиденные неприятности.
   - Слушаюсь,- воин поспешно встал и покинул шатер.
   - Ты кто?- обратился господин к Эру.
   - Я Эр,- растерялся пленник.
   - Эр?- переспросил собеседник,- чем ты занимаешься?
   - Я жил в лесу, отец мой умер, я иду к людям.
   - Каким людям?
   - Не знаю, к людям вообще.
   - Зачем?
   - Не знаю, так сказал отец.
   - Чей ты подданный?
   - Подданный?- Эр не понял вопроса.
   - Да, кто ты, бохаец, Чжурчжень, орыч,- господин приподнял за подбородок лицо Эра, пристально посмотрел ему в глаза - или может ты хунхуз?
   - Отец говорил, что он полукровка, а мать была чжурчженька. Я не знаю кто я.
   Один из сидевших громко рассмеялся.
   - Заткнись Ходун, кури свой опий и не влезай,- осек его господин.
   Улыбка слетела с лица Ходуна, он тут же стал целеустремленно раскуривать трубку.
   Отпустив подбородок Эра, господин снова уселся на свое место и после коротких раздумий произнес:
   - Мать-чжурчженька, и живешь ты на земле чжурчженей, значит и сам ты Чжурчжень.
   Все присутствующие одобряюще закивали головами.
   - Стража!- позвал господин, стражники тут же вбежали в шатер.
   - Отведите пленника накормите и напоите, пусть отдыхает, но смотрите, чтоб не смылся, потом придумаем, что с ним делать.
  

4

  
   Эр проснулся от поднявшейся вокруг суеты. Со сна он не сразу понял, где находится, но, быстро вспомнив предшествующие события, стал с интересом наблюдать за происходящим.
   Вечерело, начался отлив. На острове и на берегу начались, какие то приготовления. К кромке воды подносились жерди метровой длины, на концах которых закреплены конусообразные железные стаканы. Вдруг по дуге от края острова к мысу, на котором схватили Эра, забурлила вода и прямо на глазах обнажилась ровная выложенная камнем дорога достаточная по ширине для проезда двух всадников в ряд. Люди, подхватив жерди, стали их втыкать в отверстия сделанные по краям дороги на одинаковых расстояниях, те, кто не был занят установкой жердей, шли следом, наливая что-то в расположенные сверху стаканы, следом шел человек с факелом, поджигая содержимое стаканов. Через несколько минут дорога была полностью освещена. По ней почти сразу проскакал всадник, миновав галереи диковинного леса, он торопливо спешился у шатра. Вбежав внутрь, всадник припал на колено перед господином:
   - Господин, нашли посыльных, патруль, посланный на север к пляжу, наткнулся на них, все убиты, их пытали и у них отрезаны языки,- запыхавшись, доложил всадник,- груза тоже нет, очень много следов коней и людей.
   - Отправьте людей, пусть привезут тела и еще раз хорошо все осмотрят. Груз обязательно должен оставить следы, как только их обнаружите, организуйте погоню. Возьмите больше людей, снимите их с кордонов, напавшие не могли далеко уйти,- отдал распоряжения озабоченный и расстроенный новостью господин.
   - Слушаюсь!- всадник поклонился и, выбежав из шатра, вскочил на коня и поскакал в сторону берега.
   Подумав, господин обратился к одному из присутствующих:
   - Что скажешь, Сакиз, мой советник?
   - Такой силой, чтоб напасть на пятнадцать хорошо вооруженных воинов в здешних местах, обладают только хунхузы - банды китайских разбойников, - вытащив трубку изо рта, заговорил советник.- Но есть кое-что не понятное, зачем их пытали? Надо допросить пойманного днем и выдающего себя за чжурчженя паренька. Он пришел как раз с той стороны, шпионил за островом, может, совпадение, а, может, и нет.
   - А ты, наш чужестранный гость думаешь о происшедшем?- Обратился господин к сидевшему человеку, весь внешний вид которого сильно отличался от присутствующих. Дело даже не в необычной одежде - серой из грубой ткани с треугольным капюшоном рясе подпоясанной бечевкой, на которой висел костяной крест. Черты лица и цвет кожи говорили о том, что он пришел из далеких мест.
   - Я молюсь о спасении душ ваших погибших воинов.
   - Спасибо, но у нас есть свои монахи. Так, есть какие-нибудь соображения?
   - Есть одна странность.
   - Какая?- заинтересовался господин.
   - Отрезанные языки.
   - Что ж в этом странного, их пытали.
   - В том то и странность, зачем они это делали? Когда пытают, хотят что-то узнать. Языки отрезают, когда хотят что-то скрыть.
   - Что ты этим хочешь сказать?
   - Тем, кто их пытал, незачем было отрезать языки, они их все равно убили. Значит, ваши воины сами себе отрезали языки, когда поняли, что их будут пытать. Вопрос в том, что они хотели скрыть?
   - Логично,- господин задумался,- А скрывать им было только подарок, который они везли на свадьбу, возможно, они предвидели нападение и успели спрятать его. Если все убиты, значит, они не указали, где спрятали. Надо срочно послать людей на поиски, спрятать коня из золота в полный рост быстро и без следов очень сложно.
   Позвав стражника, господин распорядился привести пленника.
   - Батун!- Обратился господин к одному из сидевших в шатре.- Отправляйся на берег, пошли посыльных по кордонам, собери как можно больше людей и с рассветом отправляйтесь на поиски. Начиная от места где убили воинов прочешите весь лес все овраги, речки и болота, если мы не найдем коня это будет скверно выглядеть перед моими будущими родственниками. Пошли двух гонцов в нашу столицу к Хору пусть начнет поиски оттуда в эту сторону. Если же конь все-таки у бандитов далеко с такой ношей они уйти не могли. Если это сделали хунхузы, они пойдут через наши земли, пусть Хор устроит засады, всю тайгу не перекрыть, но конь тяжел, пускай Хор устроит засады там, где они смогут пройти.
   - Слушаюсь мой господин!- Батун поклонился и вышел.
   Почти сразу же после этого в шатер втолкнули Эра. Эр, глупо озираясь, остановился посреди шатра. Стражник ударом древка копья по ногам поставил не привыкшего кланяться Эра на колени.
   - Зачем ты наблюдал за островом?- медленно обходя вокруг него, начал допрос господин.
   - Мне было любопытно.
   - Почему же ты не подошел открыто?
   - Не знаю. Я раньше не когда не видел других людей, кроме своих родителей. Да я и не успел, меня почти сразу же схватили.
   - Откуда ты узнал про остров?
   - Я увидел огни прошлой ночью, когда ночевал на другом острове.
   - Когда ты сюда шел ты ни кого не видел?
   - Нет.
   - Стражник!- обратился господин к воину, приведшему Эра.- Отведите его подальше от шатра, чтоб неслышно было его вопли, и отрезайте от него по кусочку, пока он не умрет или не скажет что-нибудь полезное.
   Эр остолбенел от ужаса. Стражник попытался поднять его с колен, но возглас человека в рясе остановил его.
   - Стойте! Всемогущий господин, но почему, зачем вы хотите его убить, вы же не знаете, враг он или нет?
   - Вот именно, если он враг, то, чтобы спасти свою шкуру, возможно, заговорит, если же нет, то оплакивать его никто не будет, родных нет, вообще никто не знает о его существовании, так что не велика потеря. Если он что-то скрывает, я не вижу другого способа это узнать.
   - Но они раб божий и еще совсем юнец.
   - Что ты его защищаешь, ты даже не знаешь, в какого бога он верит. В кого ты веришь?
   - В кого верю?- растерялся Эр.
   - Да, в какого бога? В какого бога ты веришь? В Будду, Аллаха, Иисуса, может в каких-нибудь своих лесных богов, а, может, в черта.
   Эр замялся, подняв простодушные глаза:
   - Я не знаю, я не встречал никого из них.
   Гробовая тишина повисла в воздухе, все присутствующие замерли, уставившись на Эра. Через секунду громкий хохот взорвал тишину, смеялись все, даже стражник, через некоторое время, заразившись от их смеха, заулыбался и Эр, совсем забыв, что ему только что вынесли смертный приговор.
   - По всей видимости, даже бог не будет о нем скучать,- хохотал, утирая слезы, господин.
   - Не верующий, но живущий без греха достоин царствия небесного больше, чем самый набожный святоша,- прервал смех человек в рясе.
   - Это почему же?- удивился господин.
   - Верующие люди ведут праведный образ жизни под страхом божьего суда, чтобы избежать мук адовых. Неверующему этот страх не ведом, поэтому они живут по совести, их поступки искренни, праведники без веры более любимы богом. Пытаться доказать свое превосходство через веру, тщеславие, а это грех. Соревноваться в силе веры надо не с другими, а с самим собой, совершая поступки не из страха, а исключительно по совести.
   - Хорошо, я дарю его тебе, но смотри, если вдруг выяснится, что он что-нибудь скрывает или сбежит, тебя распнут как твоего бога, только не на кресте, а ночью на дороге от острова к берегу, прибив руки прямо к камням, так что мучиться тебе придется только до утра, до прилива. Согласен ты на эти условия?
   Человек в рясе посмотрел на Эра.
   - Спасибо за великодушие. Я согласен.- Сказал он и перекрестился.
  

5

  
   Приведя Эра к большому, но простому по убранству шатру, в котором отдыхала прислуга, человек в рясе усадил Эра у горящего костра, зачерпнул ковшиком кипятка из стоящего на огне казана, заварил две пиалы ароматного чая, протянув одну Эру и отпив сам из другой, обратился к Эру:
   - Как тебя зовут?
   - Эр.
   - А я Франциск.
   - Спасибо, что спасли мне жизнь.
   - У тебя есть возможность отплатить. Теперь моя жизнь зависит от тебя.
   - Я честное слово не врал и я не сбегу честно, честно!- по-детски наивно затараторил Эр.
   - Ладно, я верю тебе. Все равно у меня теперь нет другого выхода. Ложись спать, сегодня был длинный день.
   Весь следующий день Эр беззаботно гулял по острову, купался в море. За обедом он познакомился с близкой ему по возрасту девушкой из прислуги, которая многое ему объяснила. Этот остров - летняя резиденция чжурчженской принцессы, сейчас ее нет, но она должна скоро появиться. Здесь на острове должна состояться ее свадьба. Господин- это ее будущий свекор, который приехал пораньше. Он вождь бохайцев, зовут его Ханкур, сына его Шаран, а принцессу Ганшин. Диковинные деревья были посажены древними богами много сотен лет назад, поэтому они образуют такие ровные галереи, никогда не умирают и не меняются. Девушка сводила его к "роднику желания". Само его существование на острове, отделенного от суши морем, было чудом, но самое чудесное, если на его воду произнести желание, оно обязательно сбудется. Девушка сказала Эру, что он тоже может загадать желание. Эр растерялся, ему ничего не приходило на ум, и он загадал найти утерянного золотого коня, подумав, что это будет хорошо для всех, в особенности, для его спасителя Франциска, которому он был очень признателен и хотел как-нибудь отблагодарить.
   Ближе к вечеру его ждало новое интересное зрелище. Вдруг весь берег начал заполняться людьми. Их уже кишело, как муравьев, и становилось все больше и больше. Как по волшебству, один за другим вырастали новые шатры. Эр догадался, что прибыла принцесса. Между островом и берегом стали постоянно курсировать лодки, на которых прибывали люди и сразу приступали к установке шатров для прислуги и огромного белого шатра, по всей видимости, для принцессы. Эр с нетерпением ждал отлива, догадавшись, что принцесса прибудет на остров по подводной дороге.
   Как только на обнажившейся после отлива дороге были зажжены факелы, со стороны берега на нее вступили двенадцать крупных мужчин, несшие великолепные резные носилки. Саму принцессу от посторонних глаз скрывал белый балдахин. Следом за носилками выдвигалась процессия из воинов. Замыкала шествие прислуга. В наступающих сумерках при свете факелов все выглядело очень торжественно. Эр поспешил к белому шатру в надежде увидеть принцессу, но стража его остановила.
   Через два дня состоялась пышная свадьба. Эр не верил в свою удачу. Только, выйдя к людям, он сразу же попал на свадьбу царей. Помпезность и роскошь торжества трудно описать. Вечером после церемонии весь остров шумно праздновал свадьбу, вино лилось рекой, народ веселился, как мог. Неопытный в употреблении вина Эр быстро захмелел, затем кто-то угостил Эра кусочком сушеного гриба, после чего он уже ничего не помнил.
   Проснувшись около полудня, Эр впервые в жизни испытал похмелье. Он лежал на песке под палящим солнцем с туманом в голове и сухостью во рту. С трудом сев, Эр огляделся. Весь берег был усыпан спящими людьми, только возле некоторых костров было некое подобие жизни.
   "- Франциск!"- Мысль резко обожгла мозг и привела Эра в чувство. Он тщетно попытался вспомнить, как он вчера оказался на берегу. Теперь предстояло срочно перебраться на остров, пока не решили, что он убежал, и не расправились с Франциском. Эр отправился к костру, вокруг которого сидели три воина. Подойдя, робко спросил, не отвезет ли его кто-нибудь на остров.
   - Что тебе там нужно?- поинтересовался один из воинов.
   - Там мой господин. Он может подумать, что я сбежал,- ответил Эр.
   - Вряд ли эта мысль до вечера придет хотя бы в одну голову. А почему они могут подумать, что ты сбежал?
   - Они думают, что я, возможно, лазутчик хунхузов.
   Лицо воина вдруг стало очень печальным, он налил в чашку немного мясного бульона, протянул Эру:
   - Это тебя три дня назад поймали на верху мыса?
   - Да,- ответил Эр, принимая чашку.
   Воин опустил голову, через минуту он произнес:
   - Пей, сейчас отвезу на остров, я твой должник.
   Эр и остальные воины вопросительно уставились на говорившего.
   - Из-за него послали людей с проверкой в ту сторону, где нашли убитый конвой. Среди них был мой брат. Если бы их в тот день не нашли, то хоронить было бы нечего, тайга бы постаралась.
   Воин медленно поднялся и направился к лодке. Эр, допив бульон, поспешил за ним.
   На острове картина была та же, везде спали уставшие от предыдущего веселья люди. Обежав остров, Эр нашел Франциска на "роднике желаний". Стоя над родником на коленях, сложив ладонями руки, Франциск что-то неслышно шептал.
   " Загадывает желание",- подумал Эр. Ему хотелось узнать, какое желание загадывает его необычный спаситель, но, побоявшись помешать, Эр тихонько присел чуть в стороне под деревом.
   Закончив молитву, Франциск трижды перекрестился, зачерпнув ладонью воду, сделал несколько глотков и умыл лицо. Встав с колен, он улыбнулся, увидев Эра:
   - Как повеселился мой юный друг?
   - Наверное, хорошо, только я многого не помню.
   - Значит точно хорошо, - рассмеялся Франциск.
   - Я проснулся на берегу и испугался, что тебя убьют, подумав, что я сбежал.
   - Никто не сможет меня убить, - интонация, с которой Франциск произнес эту непонятную для Эра фразу, немного напугала его, но, не давая вдуматься, Франциск продолжил:
   - Готовься, нас ожидает длинный путь.
   - И куда мы пойдем?- заинтересовался Эр.
   - Не пойдем, а поплывем. В Японию.
   Эр озадачено уставился в пустоту. Он любил бегать. Плыть куда-то? Судя потому, что от отца он не слышал ни о какой Японии, она находится где-то очень далеко. Эр никак не мог понять, как это будет происходить.
   - На лодке?- Озадачено спросил Эр.
   - На большом парусном корабле.- Потешаясь над неопытностью Эра, сказал Франциск.
   Эр ни разу в жизни не видел парусных кораблей. Подумав немного, он задал очередной вопрос:
   - А где мы его возьмем.
   - Среди гостей есть японский посол, сын одного знатного вельможи он прибыл выразить почтение и привез подарки. Вчера я с ним познакомился поближе, и он любезно пригласил в гости, предоставив возможность доплыть на его корабле, который находится южнее и в настоящее время пополняет запасы еды и воды. Сегодня к вечеру судно должно подойти сюда, забрать своего хозяина, и мы отплываем вместе с ним. Ты готов?
   _- Конечно. Все свое ношу с собой, - засмеялся Эр. Последствия похмелья прошли, осталась только сухость во рту. Эр припал к роднику и с блаженством утолил жажду.
   К вечеру с юга появился двигающийся вдоль берега корабль. Проснувшийся народ вовсю продолжал праздновать свадьбу, когда Эр, Франциск и японец вельможа с двумя своими телохранителями, погрузившись в лодку, отправились на корабль.
  

6

  
   На корабле Франциска поселили в каюту вместе с вельможей, Эру же выделили полку в трюме, где жил простой люд. На следующий день Эр не отходил от борта, океанская качка заставляла его изрыгнуть все, что попадало в его желудок, но даже когда внутри ничего не оставалось, спазмы выворачивали его наизнанку. Кровь то приливала к голове и конечностям, то, резко схлынув, меняла бледно-зеленый цвет кожи на буро-красный. Глаза вылезали из орбит и слезились. Так плохо Эру еще не было никогда. Франциск несколько раз пытался успокоить Эра. С улыбкой похлопывая его по плечу, обещал, что все скоро кончится, он привыкнет. Но Эру казалось, что силы скоро покинут его, и при очередном приступе рвоты он прямо так и умрет, свисая с борта. Лишь к концу вторых суток Эр наконец-то почувствовал небольшое облегчение и, полностью вымотанный, смог уснуть. Проснулся он почти через сутки с чувством дикого голода. Съев две полные чашки риса и выпив крепкого ароматного чаю, Эр ощутил себя, хоть и ослабшим, но вполне живым человеком. Океан произвел на Эра неизгладимое впечатление. Огромное количество воды колыхалось, приводимое в движение неизвестными силами, чайки подолгу грациозно парили на одном месте против ветра, почти не взмахивая крыльями. Эр много общался с экипажем, стараясь выучить японский язык. Его старания не прошли даром, к концу пути он уже худо-бедно мог общаться, стараясь чисто выговаривать простейшие фразы.
   Франциск редко показывался на палубе, общаясь с вельможей, он тоже старался выучить язык и узнать больше о Японии.
   Через неделю пути показался берег, и вскоре они зашли в гавань, на сопках которой, утопая в яркой зелени, раскинулся портовый городок. На самом верху, над городом возвышался хорошо укрепленный замок, к которому вела зигзагообразная, выложенная камнем, дорога.
   На берегу корабль встретил отряд воинов во главе с грозного вида командиром, в единообразных, одного цвета одеждах. После обмена приветствиями вельможа, сопровождаемый конвоем, отправился в сторону замка, Эр и Франциск проследовали следом.
   Встречены в замке они были без особого радушия, но и без враждебности. Эр отметил про себя, что японцы стараются не проявлять своих чувств, во всяком случае, знать.
   Эра и Франциска поселили в небольшую комнату, отделенную от коридора тонкими бумажными перегородками. Перед сном Эр увидел, как Франциск опять встал на колени, сложив ладонями перед собой руки и закрыв глаза, начал что-то шептать. Это Эра озадачило. Когда первый раз он увидел Франсуа за этим занятием на "роднике желаний", то подумал, что тот загадывает желание. Почему он делает это сейчас, Эр не понимал. Терпеливо дождавшись пока Франциск закончит и перекрестится, Эр спросил: "Что ты делаешь?". Это привело к новому потоку знаний, обрушившихся на Эра. Франциск подробно рассказал про то, как бог сотворил землю, про Адама и Еву, Каина и Авеля, Христа и Иуду, зачем люди молятся. Закончилось повествование далеко за полночь. На протяжении всего рассказа Эр сидел как завороженный, ни разу не шелохнувшись, более диковинной и чудесной истории он в жизни не слышал. Когда он был маленький, отец рассказывал много сказок про необычных созданий то в болоте, то в дереве, то в море, но рассказ Франциска был про настоящих людей и был похож на правду. В нем было все: предательство, любовь, жадность, самопожертвование, ненависть, многое, о чем Эр раньше не задумывался. После того, как утомленный долгим рассказом, Франциск уснул, Эр еще долго перебирал в памяти эпизоды. Ошеломленный необычной историей, он так и не уснул в эту ночь. С нетерпением дождавшись утра, как только Франциск проснулся, Эр обрушился на него с множеством вопросов.
  

7

  
   Дни во дворце пролетали незаметно. В отличие от Франсуа, проводившего почти все время в беседах с хозяином замка, Эр много гулял. Наблюдал за тренировками воинов владения мечом и луком, иногда ему самому давали попробовать себя в воинском искусстве, но это не очень интересовало его. Эр не собирался ни с кем воевать, поэтому основные усилия он направил на изучение языка, традиций и уклада жизни местных жителей. Японская кухня сильно отличалась от привычного питания Эра. Японцы не заготавливали рыбу и мясо впрок, а ели только свежее, убитое непосредственно перед едой, причем рыбу предпочитали есть сырой, отрезая определенные части и обмакивая их в различные соусы. Вот тут у Эра открылся настоящий талант, целыми днями он околачивался на кухне, быстро научившись различать рыб, что именно у них отрезать, причем это было самое важное. Неправильно отрезанный кусок, в лучшем случае, был отвратителен на вкус, в худшем, можно было умереть мучительной смертью от отравления. Огромное количество соусов не пугало, а только подстегивало Эра к их изучению.
   Однажды ближе к вечеру Франциск нашел Эра, наблюдавшего, как воины, облачившись в доспехи, с воодушевлением молотили друг друга бамбуковыми палками.
   - Пойдем, прогуляемся в город, мне тут посоветовали одно интересное место,- предложил Франциск.
   Эр с радостью согласился. Спустившись вниз к гавани, где находился самый густозаселенный район города, они прошли мимо торговых рядов, чередующихся с закусочными, и, свернув в тихий переулок, подошли к одной из дверей. Слуга, сопровождавший их как проводник, звякнул в висевший над входом колокольчик. Створка двери отодвинулась в сторону, и на пороге показалась дама в ярком кимоно и с таким количеством макияжа на лице, что она была похожа на фарфоровую куколку. Постоянно кланяясь и любезничая, она, пригласив Франциска и Эра внутрь, провела их в отдельную комнату. Усадив их на пол перед маленьким столиком, дама вышла и вскорости вернулась, неся на подносе чай и саке - японскую водку. За ней следом вошли три девушки. Две из них сели рядом с Эром и Франциском, сразу начав разливать им напитки, третья, сев в дальнем углу, заиграв на каком-то струнном инструменте, тихо запела. С ее появлением Эр больше не сводил с нее глаз, не обращая внимания ни на что происходившее вокруг. Вскоре Франциск уединился с обслуживающей его девушкой в другой комнате. Эр не обращал внимания ни на кого, кроме прекрасной певицы, и, видя это, их скоро оставили наедине. Через два часа непрерывного пения девушка, закончив длинную балладу, отложила инструмент и, стеснительно пряча глаза, спросила:
   - Не устал ли господин слушать?
   Выйдя из оцепенения, Эр подошел к девушке. Опустившись на колени, пытаясь заглянуть ей в глаза, он тихо произнес:
   - Как тебя зовут?
   - Мидори,- почти шепотом ответила она.
   - Мидори,- ласково, медленно на распев произнес Эр,- можно я дотронусь до тебя?
   Японка от смущения залилась румянцем. Она посмотрела на Эра, их глаза встретились, и как будто молния прошила их тела, заставляя все мышцы резко сократиться и вздрогнуть. Новое чудесное чувство нахлынуло на них, неведомая сила притянула их друг к другу, губы слились в чувственном нежном поцелуе. Молча, нежно поглаживая и целуя друг друга, они не заметили, как прошла ночь, и стало светать. Идиллию нарушил Франциск, спозаранку влетевший в комнату в очень возбужденном состоянии, глаза его горели, взгляд метался из стороны в сторону, он то и дело на секунду замирал, пытаясь разрешить какую-то задачу, и еле слышно шептал: " Оно здесь! Оно здесь!"
   - Собирайся, идем, надо спешить,- позвал он Эра.
   Предчувствуя скорое расставание, Эр кинулся к девушке. Взяв ее руки, он поцеловал ее ладони, приложил их к своим щекам и быстро заговорил:
   - Мидори! Любимая, мы скоро увидимся, обязательно увидимся, может даже сегодня, но сейчас происходит что-то важное, мне надо идти. Прости!
   Эр нежно поцеловал девушку, провожавшую его встревоженным взглядом, и поспешил за, уже выбежавшим на улицу, за Франциском.
   Влетев во дворец, Франциск бегом направился в покои знати. Эр прошел в выделенную им комнату, пытаясь понять, что так могло взволновать Франциска, но так как прояснить это мог только сам Франциск, все мысли Эра сразу обратились к размышлениям о Мидори. Эр лег на спину, закинув руки за голову, предался с блаженной улыбкой грезам о прекрасной японке.
   - Вставай!- Голос Франциска вернул Эра в реальность.- Мы уезжаем.
   - Как? Куда?- Испуганный расставанием с Мидори, обескуражено пробубнил Эр.
   - На север. К подножью большого потухшего вулкана, будет на что посмотреть. Ты же любишь путешествовать? Я договорился, нам дадут коней, четырех самураев провожатыми на всякий случай. Дорога туда безопасная, но чтобы избежать неприятности, они не помешают. Там живет великий сегун, правитель. Я отвезу ему письмо и какой-то подарок от здешнего вельможи в знак почтения. Пошли, коней уже седлают.
   - Но, но я не могу,- растерянно залепетал Эр.- Я должен остаться здесь. Я, я...- Осекся Эр не в силах сразу назвать причину. Франциск с удивлением посмотрел на Эра, склонив голову. Видя смущенный бегающий взгляд, Франциск заулыбался:
   - О, да наш мальчик влюбился. Переспал впервые с симпатичной девушкой и сразу втюрился?
   - Я не спал,- наивно начал оправдываться Эр, даже не понимая, что именно имел в виду Франциск.
   - И что ты предлагаешь?- Спросил Франциск.
   - Я могу подождать тебя здесь, буду работать на кухне, у меня неплохо получается,- с мольбой в глазах Эр смотрел на Франциска.
   - Да, точно, это любовь. Ладно, попрошу за тебя у хозяина замка, правда, не уверен, что вернусь, но, скорее всего, так и будет. Пошли хоть проводишь меня.
   - Спасибо!- Эр с радостью вскочил на ноги.- Я многим обязан тебе, ты спас мне жизнь и теперь, если бы не ты, я не встретился бы с Мидори, и теперь смогу ли я отплатить тебе, не знаю, но клянусь сделать все возможное для тебя.
   - Посмотрим. Не торопи события,- благосклонно сказал Франциск.
   После того, как Франциск договорился о пребывании Эра в замке, Франциск и четыре самурая покинули замок. Глядя им вслед, Эр встревожился. Он догадался, что Франциск отправился в путешествие не просто так. В памяти всплыла фраза "Оно здесь". "Что же он ищет?",- подумал Эр, но, решив действительно не торопить события, "вернется Франциск и сам все расскажет", Эр успокоился и отправился на кухню, думая о следующей встрече с Мидори.
  

8

  
   Дни шли. Эр работал на кухне, все более совершенствуя поварское искусство. Роман с Мидори бурно развивался. Времени для общения у них было предостаточно. Эра смущала работа Мидори, но, узнав, что кроме музицирования и пения, она ничем другим не занималась и к ублажению мужчин не допускалась, так как не прошла специальную школу гейш, Эр успокоился. Мать Мидори, так же как и у Эра, умерла, когда дочь была еще совсем маленькой, от туберкулеза. После чего ее отец начал сильно пить. Он был владельцем дома, где работали и жили гейши. Деньги от залога он давно пропил, а то, что ему давали гейши за ренту, хватало только на выплату процентов по закладным. Мидори исполняла баллады японского эпоса, чтобы прокормить себя и постоянно пьяного отца, благо была наделена артистическими способностями.
   Незаметно пролетел месяц, когда вдруг вернулся Франциск. При встрече радости Эра не было предела, но он быстро заметил, что Франциск как-то неуловимо изменился, стал грубым, резким, постоянно о чем-то задумывался. Через два дня Франциск предупредил Эра, чтобы он собирался. Как только будет готов корабль, готовившийся к отплытию на материк, они отправятся в путь. Это заставило Эра задуматься о будущей судьбе своей и Мидори. На очередном свидании он поведал Мидори о новых планах Франциска и спросил, отпустит ли ее отец вместе с ним? Мидори беззвучно заплакала. Лицо ее погрустнело, слезы тихонько скатывались по ее красивому лицу. Трудное, лишенное достатка и ласки, детство закалило ее характер. Отца, несмотря на все его грубости, она любила, решиться оставить его ей было трудно, но она слишком любила Эра, чтобы отказаться от возможности быть с ним.
   Они молча пришли к ее дому. Отец спал пьяным сном, рядом валялись две пустые бутылки из-под саке.
   - Папа! Папа!- Робко попыталась его растолкать Мидори. Отец с трудом открыл один глаз и мутным взором обвел комнату. Он уже знал о романе его дочери, но относился к этому безразлично, не ожидая каких-либо серьезных последствий. С трудом сев, он грубо прохрипел:
   - Что надо?
   - Извините, Тахиро-сан!- вежливо обратился Эр.- Я пришел просить, чтобы Вы разрешили Мидори стать моей женой. Я скоро отплываю на материк и хочу взять ее с собой, обещаю, что буду заботиться о ней и никогда не обижу.
   Отец уставился на Эра злобным взглядом.
   - А кто будет заботиться обо мне?- зло срываясь на крик, произнес японец.- Я ее растил, кормил, одевал и вот, когда я стал старым и немощным, ты хочешь увести ее?
   - Но мы любим друг друга, и вы еще не очень старый, неужели не хотите счастья вашей дочери? - попытался возразить Эр.
   - Да, пока я еще могу о себе позаботиться, но что будет через пару лет? Вот если бы ты заплатил хороший выкуп, на который я смог бы жить и нанять сиделку, которая бы ухаживала за мной, возможно, я бы согласился, но так как я знаю, что у тебя нет вообще ничего, я запрещаю впредь тебе встречаться с моей дочерью. Уходи и не приходи больше.
   Эр, не ожидавший такого поворота событий, остолбенел. Мидори, бросившаяся к возлюбленному, была остановлена резким окриком отца. Покорность с детства воспитывалась в японских женщинах, не в силах сдвинуться с места, Мидори с мольбой смотрела на Эра сквозь накатившиеся слезы. Эр был в отчаянии.
   - А если я найду деньги? Вы обещаете подождать? Я обязательно найду деньги и привезу,- взмолился Эр.
   - Посмотрим,- безразлично пробубнил отец, ища взглядом выпивку, - А теперь уходи. Мидори! Принеси мне саке, - обратился он к дочери, счастье которой его мало волновало. Расстроенный Эр вышел и медленно побрел в сторону замка.
   Следующий раз Эр увидел Мидори через два дня перед самым отплытием. Уже потеряв надежду на прощальную встречу, погруженный в грустные мысли, он стоял у борта судна, готового к отплытию, озабоченно всматриваясь в сторону города, когда из толпы выбежала Мидори. На секунду остановившись, нашла взглядом Эра и, кинувшись со всех ног, устремилась к побежавшему на встречу любимому. Крепко обнявшись, они простояли молча какое то время. Поцеловав заплаканные глаза Мидори, Эр заговорил:
   - Ты не беспокойся. Я обязательно достану деньги, ты только дождись меня, обязательно дождись. Пообещай что дождешься!
   - Конечно, любимый, клянусь, что бы не случилось, и сколько бы времени не прошло, я буду ждать тебя. Вот возьми в знак моей преданности,- Мидори протянула маленькое серебряное колечко.- Это чтобы ты всегда помнил обо мне и знал, что я тебя люблю и жду. Растроганный Эр поцеловал колечко и одел его на безымянный палец. Они снова обнялись и простояли так, пока Франциск не позвал Эра на корабль, который тут же отчалил. Мидори долго смотрела вслед уплывающего судна, пока оно не скрылось из вида.
  

9

  
   На третий день пути, устав от печальных мыслей, Эр задался вопросом: "Куда же все-таки так внезапно собрался Франциск?". Подойдя и присев возле задумчивого и малообщительного в последнее время Франциска, Эр спросил:
   - Куда теперь лежит наш путь?
   - В Монголию,- огорошил Эра Франциск.
   - Это еще где?
   - Сначала мы поплывем в Китай. Нам придется пересечь его, пройдя много гор, лесов и рек.
   - А зачем?
   - Мы должны добраться до великого монгольского правителя Чингисхана. Там ты сможешь получить денег, чтобы выкупить свою любимую.
   Эр умолк, ответы Франциска порождали еще больше вопросов, чем вносили хоть какую то ясность. " В Монголию, так в Монголию. Чингисхан, так Чингисхан", - размышлял про себя Эр. " Может там я смогу действительно раздобыть денег. Если Чингисхан - великий правитель, как говорит Франциск, значит он богатый. Но чем я могу быть ему полезен? По всей видимости, Франциск направляется туда неспроста. Ладно, не будем торопить события, как говорит Франциск, посмотрим.
   По прибытии в Китай Франциск купил двух коней, и они отправились в долгий переход на запад. Китай Эру понравился. Мягкий теплый климат, разнообразные вкусные фрукты, большие красивые в ярких красках города. Отец рассказывал Эру про Китай, но, в основном, его рассказы были о хунхузах, северных племенах, промышлявших разбоем, отличавшихся особой жестокостью. Здесь же то и дело встречалось множество монастырей, монахи которых были очень приветливы и гостеприимны. Они подолгу расспрашивали Франциска о его путешествиях. Франциск всегда с охотой рассказывал свои истории, множество из которых были похожи на сказки. Монахи кормили неожиданных гостей, предоставляли им ночлег, а иногда давали провожатых до следующего монастыря или населенного пункта.
   Однажды Эр спросил Франциска, когда они смогут вернуться в Японию. Ответ, как свойственно было Франциску, породил еще больше вопросов.
   - Для того мы и едем к Чингисхану, чтоб вернуться в Японию.
   Эр никогда не считал Франциска злодеем, но тон, с которым он произнес эту фразу, напугал его, и к этой теме он решил пока не возвращаться.
   Ближе к Монголии рельеф, растительность и климат стали меняться. Огромные степи, обдуваемые холодными ветрами, заставили Эра и Франциска добыть более теплые вещи. Города и деревни встречались все реже и реже, чаще попадались одинокие юрты степных кочевников, впрочем, они оказались тоже очень гостеприимными людьми. Это объяснялось тем, что гости случались здесь очень редко.
   Наконец, поднявшись на очередной холм, путники увидели огромный лагерь, состоящий из множества шатров, пасущимися по краям лагеря табунов коней и огромного числа костров и людей, занимающихся различными своими делами.
   Почти сразу к Эру и Франциску подскакали пять всадников, по всей видимости, дозор. На вопрос: "Кто они?" и "Что надо?" Франциск ответил: "Что они едут к Чингисхану с важным сообщением".
   Всадники отконвоировали их в самый центр лагеря. Отведенные в один из шатров, Эр и Франциск предстали перед великим монголом. После доклада конвойного Чингисхан без особого интереса спросил:
   - Ну и что такого важного вы хотели мне сообщить?
   Франциск поклонился и сказал:
   - Меня зовут Франциск. Я родом из далекой страны Франции. Странствую по различным землям, изучаю жизнь и языки различных народов, этот юноша Чжурчжень, зовут Эр, он мой друг и помощник. Не так давно мы были в далекой стране, где я видел вещь, которая сможет заинтересовать такого великого правителя как ты Чингисхан, завоевавший пол мира, ты покоришь весь мир, если будешь обладать ею. Но подробно я смогу рассказать только с глазу на глаз, это слишком важно, чтоб об этом узнали многие.
   В шатре установилась тишина, все ждали ответа хана. После недолгого молчания он произнес:
   - Что ж, я не представляю себе, что за вещь, которая сможет помочь покорить весь мир? Думаю, что твой рассказ, даже если будет бесполезен, будет все же занимателен. Принесите еду и питье для путников и оставьте нас одних.
   Сидевшие в шатре несколько человек стали с недовольным видом выходить, всем было любопытно узнать, о чем расскажет Франциск. Чингисхан жестом указал Франциску сесть рядом, сам, усевшись удобнее, приготовился слушать. Эр немного растерялся, не понимая, что делать, уйти или остаться, но, подумав, раз на него не обращают внимания и не гонят, он тихонечко присел в темной части шатра, надеясь, что его не заметят, и он, наконец, узнает, зачем они проделали столь долгий путь.
   - Ты уже, наверное, слышал о сыне божьем Иисусе Христе, принявшем мученическую смерть ради искупления людских грехов?- начал свой рассказ Франциск.
   - Ха, половина порабощенных мной народов верят в этого бога, мне бы не знать, - усмехнулся Чингисхан.
   - Так вот, - продолжил Франциск.- Все знают, что он умер распятым на кресте, но только посвященные знают, что на самом деле убило его.
   На лице Чингисхана отразилось удивление, другой версии смерти Христа он еще не слышал.
   - И что же?- С нетерпением спросил хан.
   - Копье одного из римлян, приставленного охранять распятого. Время от времени легионер вонзал копье в бок Христа, чтобы проверить, жив он или нет, но распятие не могло его убить, бог давал ему силы, и когда римлянину надоело торчать на голой горе в ожидании смерти Иисуса, он вонзил копье глубже и пронзил сердце Христа. Никто не понял истинной причины смерти Христа. Что было с Иисусом дальше, ты знаешь, но не знаешь, что стало с копьем, убившим бога, оно приобрело божественную силу и соответствующее название "копье судьбы". С тех пор, кто владеет "копьем судьбы", становится непобедим. В разное время им владели великие воины, и не было им равных на полях сражений. Кто будет владеть "копьем судьбы", тот будет править миром.
   Франциск остановился, чтобы дать хану осмыслить услышанное. Едва, пораженный невероятной историей, Чингисхан начал приходить в себя, Франциск продолжил:
   - Долгое время завладевшие святыней крестоносцы хранили "копье судьбы", но они не смогли сохранить его, "копье судьбы" было украдено, после этого удача отвернулась от них, им пришлось сдать Иерусалим сарацинам, долгие поиски не увенчались успехом. Совершено случайно я наткнулся на него, путешествуя по Японии, и готов указать, где найти его.
   Чингисхан вдумчиво смотрел на Франциска.
   - Не знаю, верить тебе или нет, уж больно необычна твоя история, а какой же твой интерес, и почему ты сам не завладел копьем, чтобы править миром?- Прищурившись, спросил Чингисхан.
   - Копье хранится у могущественного правителя, который не догадывается о его истиной ценности. Он слишком богат, чтобы я смог выкупить копье, и слишком могущественен, чтобы я смог забрать его силой. Да и ни к чему оно мне, я не из тех, кто стремится к власти. А вот тебе, великий хан, завладеть "копьем судьбы" не составит особого труда, да и править миром по плечу, раз половина уже под тобой. Я же буду доволен, если ты заплатишь золотом мне и моему другу за старания, нам много не надо, заплати, сколько не жалко за возможность иметь все.
   - Хорошо будь по твоему, но смотри, если хоть в чем-то ты меня обманул, муки Христовы покажутся тебе женскими ласками по сравнению с тем, что я сделаю с тобой и с твоим другом,- Чингисхан повернул голову и посмотрел на Эра. Эр, сидевший на протяжении всего разговора не шелохнувшись, вздрогнул, до этого момента он был в прострации, особенно, когда понял, что не просто слушает о могущественных силах правящих миром, но и сам оказался причастен к этому, взгляд великого монгола вернул его в реальность.
   - Ну а теперь ешьте, пейте, я распоряжусь, чтобы вас устроили на ночлег. И никому не рассказывайте о "копье судьбы". Самые вероятные враги это друзья, если копье так могущественно, то может случиться много бед, если кто-нибудь из моих соратников узнает об этом. Я приставлю к вам охрану, которая будет следить, чтобы вас никто не расспрашивал. Дам вам золота, сколько сможете унести с собой, этого добра у меня достаточно. Теперь отдыхайте и развлекайтесь.
   Чингисхан подошел к выходу из шатра, потянулся, разгоняя кровь по затекшим суставам, и распорядился позвать слуг, танцовщиц и музыкантов.
  

10

  
   Наутро Эра разбудил громкий звук труб и бой барабанов. Выглянув из шатра, Эр увидел, что весь народ стекается к высокой повозке, стоящей возле шатра Чингисхана. Эр бросился к спящему Франциску и разбудил его. Вместе выйдя из шатра, они направились к повозке. Вскоре все видимое вокруг пространство было заполнено людьми. Эр не ожидал, что их так много, теперь он понимал, как Чингисхан смог покорить полмира, противостоять столь многочисленной армии было невозможно. Эр не догадывался, что это была только часть войск Золотой Орды, но и увиденного ему хватило с лихвой, чтобы не сомневаться в ее непобедимости.
   Вышел хан, взобравшись на повозку, поднял правую руку, оглядев войско, дождался, когда стихнет гул от тысяч голосов.
   - Монголы!- Громогласно обратился хан к орде.- Мы завоевали достаточно земель и поработили множество народов, чтобы стать самыми могущественными и несокрушимыми, но в нас течет кровь воинов-кочевников, мы не можем осесть и успокоиться в одном месте.
   Чингисхан замолчал. Медленно достав из ножен саблю, он еще раз обвел взглядом войско и, резко вскинув саблю вверх, прокричал:
   - Мы начинаем новую войну!
   Громкий раскат приветственного крика монгольского войска расколол тишину. Когда крик затих, хан продолжил:
   - Порабощенные народы не упустят возможности выйти из-под нашей власти. Поэтому я остаюсь здесь, чтобы управлять созданной нами империей. Мой сын Батый уже достаточно мудр в ратных делах. Он поведет вас в этот поход. Поход на восток. Наша цель Китай. Проявите свою отвагу в боях, да сопутствует вам удача.
   Воинственный крик вновь разнесся над степью. Воодушевленные воины с веселыми лицами постепенно стали расходиться по своим шатрам, чтобы подготовиться к длительному походу.
   Эр с Франциском вернулись в шатер, в котором спали накануне. Только они закончили завтрак, как явился посыльный и позвал Франциска к Чингисхану. Эр в ожидании Франциска раздумывал о последних событиях, которые не могли его не радовать. Неожиданно свалившиеся на него богатство решило главную проблему - где взять деньги, чтобы выкупить Мидори? Поход на восток тоже был очень кстати. По своей неопытности и наивности он смутно представлял, что такое война, и во что она может вылиться для тех людей, которых он встречал по дороге сюда, предоставлявших ему кров и еду, и были с ним очень приветливы.
   Боевых сражений Эр не видел. Он с Франциском следовал позади основных войск вместе с обозом, везшим продовольствие, шатры и другое обеспечение. Когда Эр увидел разрушенные монастыри, выжженные дотла города и деревни, путь весь усыпанный разлагающимися трупами, которые уже некому было убирать, оставляемые после, не встречавшей почти никакого сопротивления, монгольской армии, Эр ужаснулся. Он вдруг понял истинную цену своего золота, которым со щедростью его и Франциска одарил Чингисхан, выполнив свое обещание. Эр возненавидел это золото, но отказ от него уже ничего изменить не мог. Лишь возможность выкупа любимой останавливала его от желания избавиться от золота. Все больше Эра поглощала мысль, что копье для Чингисхана орда будет добывать таким же жестоким методом, каким завоевывает Китай. Это его сильно волновало, если Франциск поведет войско к копью, то скорей всего путь будет пролегать через город, где живет Мидори. Единственное, чем утешал себя Эр, что у монголов нет кораблей, чтобы перебраться через море, так что, скорее всего, они просто выкупят "копье судьбы".
   В один из дней, минуя очередной перевал, перед Эром открылась новая картина. Войско, которое за время всего путешествия он ни разу не видел, раскинулось у подножья горной гряды, на которую Эр и Франциск только что взошли. Дальше на восток простиралась огромная долина, на дальнем конце которой на высокой круглой сопке возвышался большой, хорошо укрепленный замок. У подножия вокруг сопки стоял другой военный лагерь. Из-за дальнего расстояния было трудно судить о количестве войска, но по огромному количеству столбов дыма от костров, поднимающихся к небу, было ясно, что численность, возможно, не уступает "золотой орде". Всматриваясь в дальний лагерь, Франциск без вопроса пояснил:
   - Нападение орды было слишком неожиданным для Китая, чтобы оказать должное сопротивление, теперь китайские войска смогли собраться для решающей битвы, будет кровавая бойня. Мы останемся здесь, на возвышенности лучше видно и безопасней, в случае победы китайцы вырежут всех, мстя за смерть своих соплеменников и разрушения.
   Они повернули коней и въехали в лес в стороне от дороги.
   Утро началось с гудения труб призывающих готовиться к бою. После построения войск с обеих враждующих сторон полчище орды медленно двинулось в сторону неприятеля. В отличие от монгольской армии, которая почти полностью состояла из конницы, китайское войско, наоборот, состояло преимущественно из пехоты, немногочисленные отряды конницы находились на флангах. С приближением к войскам противника конница монголов стала постепенно ускорять свой шаг, перейдя в галоп, войско орды неслось на врага несокрушимой, внушающей только одним своим видом ужас,
   лавиной. Сблизившись на расстояние полета стрелы, монгольское войско
   издало воинственный клич. С китайской стороны взлетело облако стрел. Еще не успели упасть первые жертвы, как конница орды врубилась в китайское войско. В ход пошли мечи, копья, топоры и прочие орудия убийства. Из-за большого расстояния Эр не различал деталей, но лязг оружий, ржанье лошадей и крики раненых ужасали так, как если бы он находился в самой гуще кровавой бойни. Прошло немало времени, когда Эр увидел, как малочисленные остатки китайской армии попытались спасти жизнь бегством с поля боя, но настигнутые разъяренными всадниками орды были безжалостно добиты, лишь малой части конницы удалось ускакать вверх по склону и спрятаться в крепости. Пустившаяся вдогонку конница Батыя была остановлена яростным сопротивлением. Со стен замка полетели стрелы, к большинству из которых у основания были прикреплены маленькие цилиндрики, которые, взрываясь в воздухе, оставляли шлейф искр и белого дыма. С воем, переходящим в свист, эти стрелы летели необычайно далеко, поражая всадников даже у самого основания горы. Те, кому удалось прорваться сквозь град стрел, были встречены длинными струями огня, вырывающимися из тонких отверстий, проделанных на одинаковых расстояниях по всему периметру стены крепости. Те, кто попадал в струю этого огня, моментально вспыхивал, облитый горючей смесью. Падая с горящих лошадей, люди, превращенные в факел, катались по земле, пытаясь сбить огонь. Большинство из них были тут же затоптаны своими же охваченными пламенем лошадьми, которые в панике беспорядочно метались вдоль стен. Сверху со стен потоками лилась кипящая смола, которая, стекая со склона, являлась новой опасностью. Лошади скользили, падали вместе с всадниками в еще не остывший кипяток. Подобраться к стенам крепости было трудно, а поставить штурмовые лестницы было невозможно. Воспользоваться тараном тоже не было никакой возможности. Ворота с внешней стороны оказались завалены огромными каменными глыбами, предусмотрительно заготовленными заранее и размещенными на специальных высоких лесах. Увидев эту адскую картину, Батый дал приказ отступить:
   - Расположиться вокруг замка и следить, чтобы ни одна птица не пролетела, ни одна мышь не пробежала, ни одна змея не проползла. Жрать захотят, сами сдадутся.
   Загудели трубы, возвещая о прекращении атаки.
  

11

  
   Больше, чем за месяц осады полчище орды, похоронив убитых и залечив раны, полностью восстановившись и отдохнув, начало от безделья предаваться обжорству и пьянству. Батый стал терять терпение, нервно перебирая четки, он постоянно поглядывал в сторону крепости. Наконец, он увидел то, чего так долго ждал. Над стеной замка подняли белый флаг, и через некоторое время по веревочной лестнице спустился парламентер. По внешнему виду вошедшего в шатер Батыя переговорщика стало ясно, что люди в замке давно голодают.
   - Мы согласны сдать крепость,- заговорил немощным голосом китаец, обращаясь к Батыю,- если позволишь нам уйти. Сначала уйдут дети, жены и старики вместе с небольшим отрядом воинов, после того, как мы убедимся, что они в безопасности, мы сдадим крепость.
   Батый в ярости вскочил, выхватил саблю, с бешеным, гневным взглядом подскочил к парламентеру и замахнулся снести ему голову, но, сдержавшись, в последний момент отступил. Не успокоившись от наглости китайца, зашипел ему прямо в лицо:
   - Ты кому условия ставишь, мразь!? Просил бы легкой смерти. Вы и так сдохнете через неделю от голода. Ваши воины трупы, ваши жены - наши шлюхи, ваши дети - наши рабы! Вот условия, при которых хоть кто-то из вас останется в живых. Иди и передай, если завтра утром вы не сдадитесь, то и этой милости от меня не ждите.
   Утром Батый, с нетерпением поглядывая на замок, медленно ходил взад-вперед возле своего шатра, когда воины приволокли старого, тощего китайца и юношу лет пятнадцати, пытавшихся незаметно проскользнуть из замка через кордоны орды.
   - Смилуйся великий хан! Смилуйся!- запричитал, упав в ноги к Батыю, старик,- я не хочу умирать.
   Что крепость готовится к сдаче?- Надменно улыбнулся Батый, оттолкнув китайца ногой.
   - Нет, они, наверное, уже все мертвы. Смилуйся хан! Пощади!- Еще пуще запросил пощады сквозь слезы старик.
   Хан растерялся:
   - Как это мертвы? Ты что несешь?
   - Сегодня ночью воины собрались на совет и решили, что лучше смерть, чем те мучения и издевательства, которым ты подвергнешь их, когда они сдадут крепость. Сначала воины должны были убить своих жен, детей и престарелых родителей, затем выбрать десять воинов, которые убьют всех остальных, затем одного, который должен будет убить оставшихся девятерых и потом себя. Я случайно подслушал, я жить хочу, не смотри, что я старый, хочу еще больше, чем в молодости, молодость глупа и бесшабашна, только в старости полностью понимаешь, что теряешь. Смилуйся хан отпусти!- С новой силой зарыдал старик.
   Батый, предвкушавший, как расправится с непокорными обитателями замка, мстя за смерть своих воинов и вынужденную долгую задержку, рассвирепел.
   - Коня!- Закричал хан.- Десять всадников за мной с веревочной лестницей!
   Вскочив на подведенного коня, Батый умчался в сторону крепости. Доскакав до стен замка, он злобным взглядом обвел стены, надеясь увидеть хоть какие-нибудь признаки жизни. Один из воинов закинул кошку на стену, ловко забрался по веревке наверх и закрепил лестницу. Взобравшись наверх, Батый, сбежав с другой стороны во внутренний двор замка, поскользнулся и неловко упал на спину. Приподнявшись на руках и сев, он огляделся. Вся улица, вымощенная брусчаткой, была залита потемневшей, начинающей сворачиваться кровью. Он медленно поднес испачканные в крови ладони к лицу, секунду в оцепенении просмотрев на них, вдруг о чем-то вспомнив, стал медленно, не делая резких движений, чтобы не потерять равновесие и не упасть, подниматься. Скользя при каждом шаге, он осторожно стал пробираться вдоль стены. Добравшись до одного из отверстий, через которое из стены извергался огонь, он увидел, что устройство, с помощью которого это делалось, полностью разрушено. Нельзя было не только восстановить его, но и воссоздать подобный. Вдоль стены валялись части еще нескольких разрушенных огнеметных машин. Оглядевшись, Батый увидел стопку стрел с металлическими цилиндриками. Добравшись до них, он схватил одну, бросив, взял вторую, в гневе бросил и ее, цилиндрики были пусты. Взревев от злости, Батый сломал стрелу о колено. Долгая осада оказалась бесполезной, он не смог ни отомстить, ни заполучить новое оружие.
   Медленно пробираясь к центру замка хан то и дело видел через проемы дверей и окон обезглавленные мужчин, женщин и детей. Выйдя на центральную площадь, Батый обнаружил девять обезглавленных воинов, лежащих по кругу и десятого, сидевшего, склонившись вперед, упершись на проткнувший грудь меч. В нем он узнал переговорщика, приходившего намедни. В приступе ярости Батый выхватил свою саблю и одним ударом снес ему голову.
   Как только Хан поспешно вернулся в лагерь, сразу приказал привести к нему китайца старика и юношу, пойманных утром. Когда их привели, Батый
   устроил допрос:
   - Скажи мне, старик, как сделать далеко летящие стрелы и машины, которые извергают огонь, и тогда я вас пощажу.
   - Смилуйся, хан, мы не знаем, мы с внуком простые скотоводы.
   - Врешь, сволочь, людей в замке было слишком мало, чтобы кто-то не участвовал в обороне и не видел, как это все происходит,- рассвирепел хан.
   - Пытать их самыми суровыми пытками, пока не расскажут все что знают!- отдал он распоряжение.
   - Хорошо, я все скажу,- закричал старик.- Только пощади!
   - Говори!- Батый начал постепенно успокаиваться.
   - Только прошу тебя, всемогущий хан, убей юнца, он все равно ничего не знает, а я не хочу, чтоб он стал свидетелем моего предательства.
   Батый, потеряв терпение, подошел к юноше и быстрым взмахом перерезал ему горло. Хлынувшая кровь издала булькающие звуки, молодой китаец с застывшим ужасом в глазах упал на землю.
   - Говори!- повернулся Батый к старику.
   Старик упал на колени, опустил голову и зарыдал. Через некоторое время немного успокоившись, он заговорил.
   - Великие ученые искали средство для вечной жизни, но найти его не смогли, зато открыли чудесный порошок, обладающий огромной силой. Я знаю, как его готовить и как сделать огнеметную машину. Но тебе, хан, я ничего не скажу. Ведь, узнав эти премудрости, ты станешь непобедим, и наша армия не сможет тебе противостоять, чтобы отомстить за все то горе, которое ты принес на нашу землю - за все смерти, в том числе, и за смерть моего внука.
   - Так это был твой внук, почему же ты попросил его убить?- опешил хан.
   - Он не вынес бы пыток и мог проговориться, а за себя я уверен, да и долго, наверное, не протяну.
   Батый вдруг успокоился, поняв какой просчет он допустил, убив юнца, и что пытками от человека, пожертвовавшего своим внуком вряд ли чего добьешься:
   - В котел его, варить на медленном огне, чтоб мучился, как можно дольше, пока не заговорит или не умрет, если умрет, мясо скормить собакам.
   Через некоторое время после того, как увели старика, вбежал стражник и доложил, что китаец умер, едва его засунули в еще не нагретый котел. Помрачневший хан без энтузиазма отдал приказ сворачивать лагерь.
  

12

  
   Грабя и безжалостно разрушая все на своем пути, монгольское войско, наконец, вышло к морю. Эр уже устал от ужасов войны и как будто привык к ним. С безразличием он взирал на творившийся вокруг кошмар, тревожные думы о предстоящем походе на Японию и волнение за судьбу Мидори отвлекали его. К морю орда вышла немного северней Китая почти на родине Эра. Здешние народы почти не пострадали, их племена были не очень многочисленные и, зная о приближении орды, легко снялись и ушли вглубь тайги, непроходимой для огромного войска.
   Когда разбился огромный лагерь на большой, красивой долине, укрытой от моря сопками, рядом с которой находилась удобная бухта, стало ясно, каким образом войско доберется до Японии. Здешний лес очень пригоден для постройки кораблей. К постройке огромного флота сразу приступили плененные китайцы. Эр приуныл, когда понял, что опустошительной, кровавой войны Японии не избежать.
   Пока строились корабли, Батый каждый вечер звал Франциска в свой шатер, где придаваясь пьянству, чревоугодию и развлечениям подолгу расспрашивал о Японии, стараясь больше узнать о своем будущем противнике.
   Корабли были уже почти готовы, когда в середине дня прибежал посыльный и срочно позвал Франциска в шатер к хану. Не прошло и часа, как вернулся Франциск, на вопрос Эра: " Что случилось?" он спокойно ответил:
   - Батый умер.
   - Как умер?- растерялся Эр.
   - Среди ночи началась лихорадка, он до утра бредил и, не приходя в сознание, скончался.
   - И что теперь? Поход на Японию отменяется?- с надеждой спросил Эр.
   - Ни в коем случае. Командование возлагается на его приемника Тимура. Помнишь, перед самым отходом Чингисхан вызывал меня? Он еще раз предупредил никому не рассказывать об истинной цели похода, но на войне люди погибают, и в случае смерти Батыя я должен рассказать о "копье судьбы" его преемнику, для этого меня сейчас и вызывали.
   На следующий день состоялись похороны сына Чингисхана. Под вой труб тело Батыя, наряженное в доспехи и украшенное золотыми украшениями, было уложено в каменный саркофаг, в который также уложили его оружие. По краям саркофага стояли четыре великолепных золотых коня, которые напомнили Эру обстоятельства свадьбы чжурчженьской принцессы.
   - А Бохайский царь нашел своего золотого коня?- обратился он к Франциску.
   - Нет, они прочесали все окрестности, но никаких следов. Царь очень расстроился, ему пришлось подарить своего скакуна, который был его гордостью и пообещать доставить нового золотого коня, наверное, он так и сделал, но настроение его на свадьбе было подпорчено. Я и сам не могу понять, как могла бесследно исчезнуть целая золотая лошадь в полный рост, разве только ее где-нибудь утопили, но раз все, кто это знал, погибли, то вряд ли пропажа когда-нибудь будет найдена,- говорил Франциск, безразлично наблюдая за ритуальными действиями.
   Когда прощание с телом хана было закончено, саркофаг закрыли тяжелой каменой плитой, затем поступил приказ от Тимура каждому воину принести и высыпать на могилу полную шапку или шлем земли. К вечеру над саркофагом и четырьмя золотыми конями вырос огромный холм достаточно большой, чтобы желающим разграбить могилу, до нее было не докопаться.
  

13

  
   Совсем скоро после похорон армада кораблей была достроена, загружена припасами и водой. Как только люди и кони были размещены на судах, огромная флотилия вышла из гавани и взяла курс на восток. В этот раз, в отличие от привыкших к сухопутной жизни монголов, морская болезнь Эра не мучила. Все мысли были о Мидори, о том, как ее уберечь от беспощадных воинов орды. Эр надеялся, что флот причалит северней города, где живет возлюбленная, в этом случае она окажется вне опасности. Однажды, оторвавшись от своих дум, Эр спросил у Франциска:
   - А от чего умер Батый?
   - Я его отравил,- невозмутимо ответил Франциск.
   У Эра округлились глаза.
   - Но зачем?- испуганно прошептал Эр.
   - Неужели ты подумал, что я все делаю ради золота хана?- Франциск снисходительно улыбнулся.- Кстати, можешь забрать мою долю.
   - Тогда для чего все это?- Ошарашенный Эр ничего не понимал.
   - "Копье судьбы". Вот то - единственное, что мне нужно. Ради него я пойду на все, даже убью тебя, если придется.- Говоря это, Франциск простодушно улыбался, от чего Эр подумал, что он шутит.
   - Со мной ты справишься, но как ты сможешь победить целое монгольское войско, ведь оно тоже направляется за копьем?- попытался ему в тон пошутить Эр.
   - Никто кроме тебя и меня здесь не знает про "копье судьбы", я Тимуру наврал, что цель нашего похода большой стеклянный шар, в котором можно увидеть будущее.
   - А он там есть?
   - Конечно, нет. Тимур будет думать, что японцы его от него скрывают и со всеми расправится, так что копьем я смогу завладеть беспрепятственно. В конечном счете, захватить Японию для Тимура тоже неплохо, а когда все прояснится, я с копьем буду уже далеко.
   Эр начал сомневаться, что это шутка:
   - Ты хочешь править миром?
   - Нет, я не тщеславен. Богатство и власть мне безразличны.
   - Тогда я не понимаю, зачем тебе копье?
   Выражение лица Франциска стало более серьезным, немного помолчав, уставившись в морскую даль, Франциск заговорил:
   - Помнишь, я тебе рассказывал про мучения Христа?
   Эр кивнул.
   - Так вот, когда его избитого и измученного вели по улицам Иерусалима, заставляя нести на себе тяжелый крест, на его пути встречалось много народа. Люди по-разному к нему относились. Некоторые его боготворили, другие просто сочувствовали, третьи ненавидели, а для остальных он и его судьба были безразличны. Оступившись, Иисус, теряя силы, оперся на одного из них, не желая испачкаться кровью и хоть как-то помочь, человек брезгливо оттолкнул Христа и безразлично наблюдал, как Иисус, подгоняемый кнутами римских легионеров, из последних сил поднимался с грязной мостовой. Поднявшись, Христос приблизился к толкнувшему его человеку и что-то еле слышно прошептал так тихо, что кроме него никто ничего не услышал:
   " Прожив жизнь, ты так и не понял что безразличие больший грех, чем самое худое участие, теперь у тебя для этого вечность!"- Помолчав немного, Франциск продолжил,- с тех пор этот человек уже много сотен лет мается на этой грешной земле, теряя любимых, наблюдая, как от старости умирают его дети, не имея возможности осесть на одном месте, потому что с годами живущие рядом люди начинают замечать его необычность. Он не может ни умереть, ни состариться, но самое страшное осознание того, что впереди вечность, и ничего с этим нельзя сделать. Обычный человек по большому счету ничего не может выбрать, он не может выбрать, кем родиться, и это определяет его дальнейшую жизнь. Тупой останется тупицей до конца дней своих, умный станет еще умней, родившийся здоровым не познает мучений того, кто родился уже больным, родившийся бедным обречен прозябать в нищете. Но даже, если он разбогатеет, вряд ли он сможет с трудом доставшееся богатство тратить с такой же беспечностью, как родившийся богатым. Лишь одно человек может выбрать для себя - это смерть. Даже не осознавая того, мы выбираем смерть. Воин, скорее всего, падет на поле брани, преступник погибнет от рук палача, не берегущий здоровье - от болезни, находящегося у власти убьют заговорщики. И только одного человека бог лишил и этого выбора.
   Франциск повернулся и пристально уставился на Эра. За все время их знакомства Эр впервые увидел злость в его взгляде. Эр испугался, съежившись, отвел взгляд.
   - Ты спрашиваешь, зачем мне копье?- Продолжал Франциск.- Да, мне не нужна власть и не нужно богатство, но оно мне нужнее, чем кому-либо еще живущему на этой земле, я и есть проклятый богом вечный жид, мне нужна смерть.
   Эр вздрогнул, поднял обескураженный взгляд на Франциска, пораженный услышанным.
   - Только копье, убившее бога, может убить меня, открыть дорогу в царствие небесное и дать успокоение моей душе в раю,- закончил разгоряченный Франциск, подошел к борту корабля и стал с беспокойством наблюдать за морем.
   Заканчивался только первый день морского перехода, а изменявшаяся на глазах погода не предвещала ничего хорошего, по всем приметам надвигался шторм. Будь монголы опытными мореплавателями они, возможно, развернули бы корабли и поспешили укрыться в безопасной бухте, но их бесшабашная отвага вела их вперед, не взирая на все более разгуливающуюся стихию.
   Ночью шквальный ветер и огромные беспощадные волны обрушились на суденышки, неспособные противостоять силам природы, которые как будто хотели показать свое могущество непобедимой армии Золотой орды.
   Едва вышедший из прострации, в которую его ввел своим рассказом Франциск, Эр сидел на палубе, намертво вцепившись в мачту, боясь быть смытым в океан волнами, накатывающимися на палубу и сметающими все на своем пути. В хаосе происходящего трудно было что-либо разглядеть. В трюмах громко ржали испуганные лошади, ветер свистел в снастях, люди в ужасе кричали, много криков с мольбой о помощи раздавалось из-за борта уже смытыми людьми. Очередной порыв ветра с треском сломал мачту, не отпустивший ее Эр тут же вместе с ней был смыт за борт набежавшей волной. Борясь со стихией, Эр изо всех сил пытался удержаться за мачту. Ему повезло больше, чем двум воинам пытавшимся спастись, ухватившись за мачту рядом с Эром. Набежавшая волна отбросила их на несколько метров и, влекомые тяжелыми доспехами, они почти сразу погрузились в пучину. Стало понятно, что гибель монгольской флотилии неминуема. Понимая, что теряет силы, и рано или поздно тоже будет смыт, Эр, ухватив веревку, попытался, как можно крепче, привязать себя к мачте. Через час, потеряв последние силы в борьбе со стихией, он впал в полуобморочное состояние.
   Очнувшись на следующий день от глубокого сна, в который Эр погрузился от истощения сил, он обвел мутным усталым взглядом окружающее пространство. Внезапно налетевший ночью шторм стих, превратившись в полный штиль. Ярко светило солнце, вокруг не было видно ничего, кроме мерно колышущегося моря. Эр отвязался, с трудом взобрался на спасшую его мачту сверху, лег на живот вдоль так, чтобы в воде оказались только руки и ноги, и погрузился в полусонное состояние измученного уставшего человека.
  

14

  
   Медленно открыв глаза, Эр увидел низкую крышу шалаша. Постепенно приходя в себя, он застонал от боли, которая как будто проснулась вместе с ним. Тело все горело, болезненный зуд миллионами игл пронзал все тело, голова гудела и кружилась, перед глазами все плыло. Эр почувствовал, как кто-то приподнял его голову и начал поить водой. Захлебываясь, Эр сделал несколько глотков, поперхнувшись, закашлялся. Когда голова Эра опустилась на скатанную из одежды подушку, очертания стали проясняться, и Эр в полумраке разглядел лицо седого сморщенного старика с добродушной улыбкой.
   - Вот и проснулся, вот и хорошо. Вода здесь и вправду чудесная,- весело засмеялся старец.
   - Где я?- еле слышно прошептал ослабевший Эр.
   - В моем шалаше. Два дня назад я увидел тебя, плывущим на бревне без сознания. Я вытащил тебя, ты был очень плох. Наверное, ты слишком долго пробыл на солнце, но моими молитвами и, благодаря чудотворной воде, ты оклемался, наверное, скоро встанешь на ноги, а пока лежи, отдыхай, ты еще слишком слаб, скоро сварится суп, и я тебя покормлю,- сюсюкая, как с малым ребенком, проговорил жизнерадостный старик и вышел из шалаша.
   На следующий день Эр уже сам смог подняться. Выйдя из шалаша, Эр зажмурился от яркого солнца, огляделся и обомлел. Он сразу узнал тот длинный красивый пляж, который он проходил, когда спешил на остров, где состоялась свадьба чжурчженьской принцессы. С левой стороны находился остров, на котором он когда-то переночевал. Эр обрадовался, он снова был в родных местах. От жизнерадостного старика он узнал, что тот тоже Чжурчжень, живет он намного южнее, но, узнав о приближении монгольского войска, он покинул свой дом, как и многие другие, покинувшие насиженные места, спасаясь от зверств Золотой орды. Узнав от Эра про неудавшийся морской поход и гибель монгольской армии, старик обрадовался, предвкушая скорое возвращение в родные края. Старик показал Эру чудодейственный колодец, вода из которого помогла Эру быстро излечиться, да и сам старик, когда начал пить из него воду, почувствовал себя более энергичным и даже как бы моложе. Кроме лечебных свойств воды, само расположение воды было необычно. Она находилась очень близко к береговой полосе, но без малейшего намека на соль. Он был не очень глубокий, стенки не были ничем укреплены. Сверху колодец был накрыт перекрытием из толстых жердей. Отверстие, через которое было можно доставать воду, скорее образовалось вследствие провала нескольких жердей. Увидев колодец, Эр удивился. В прошлый раз, когда он проходил, здесь никакого колодца не было, не заметить его он не мог, ведь обратил он внимание на множество лошадиных следов как раз в этом месте. Здесь никто не жил, значит, и рыть его было некому, да и кто бы додумался рыть колодец в песке у самого моря. К тому же, колодец был слишком широк для сооружений такого типа, можно было бы подумать, что песчаные стенки со временем осыпались, но широкий щит перекрытий указывал на то, что такая ширина задумывалась изначально. Рассуждая обо всех этих странностях, Эр чувствовал, что всему этому есть какое-то объяснение.
   Эр понимал, что встреча с Мидори откладывается на неопределенный срок, но он этому даже был рад. Теперь ей не грозили те опасности, которые могли исходить от вторжения Золотой орды, однако, вместе с гибелью флота пропало и золото, которое должно было послужить выкупом за возлюбленную. Теперь предстояло его раздобыть заново. Как только Эр начал думать о золоте, его посетила смутная догадка. Он медленно подошел к краю колодца, опустился на колено и заглянул внутрь, пытаясь разглядеть дно. Когда они с Франциском путешествовали по Китаю, направляясь в Монголию, в буддистских монастырях он видел колодцы, в которые монахи специально бросали золото, отчего вода в этих колодцах приобретала целебные свойства. На дне колодца он ничего не увидел, но догадка жгла его мозг, он вычислил недостающую деталь, которая сразу все объяснила.
   - Золотой конь,- заворожено прошептал Эр. Он вскочил, быстро добежал до шалаша, схватил кожаный, служащий для переноски воды, мешок, подхватил под руку ничего не понимающего старика и потащил его к колодцу. Когда Эр спрыгнул в колодец, старик запричитал, что Эр портит чудесную воду. Эр прервал старика, попросив помочь ему, и пока не задавать никаких вопросов. Это не остановило монолог старца о сомнительности умственного здоровья Эра, но, тем не менее, он стал помогать вычерпывать воду. Вода стояла чуть выше колена, на дне был плотный песок вперемешку с мелкой галькой, который копать, пока не вычерпана вода, не имело никакого смысла. Слажено работая, они быстро осушили колодец. Эр опустился на колени и стал отгребать песок от центра к краю. На глубине двух ладоней руки его скользнули по твердой гладкой поверхности. Эр поднял радостный взгляд на старика и тот увидел блеск золота.
  

15

  
   Чжурчженьская принцесса была очень щедра. На радостях от находки потерянного свадебного подарка она одарила Эра и старика таким количеством золота, которого хватило бы им обоим до конца жизни, старику-то уж точно. Узнав историю любви Эра, принцесса расчувствовалась, приказала снарядить корабль и отправила счастливого и богатого Эра в Японию на встречу с возлюбленной. Заодно с ним был отправлен посол с поздравлениями о чудесном избавлении от ужасов нашествия войск Золотой орды. От армады монгольской флотилии уцелели лишь несколько кораблей, армия была почти полностью уничтожена, та малая часть, которой посчастливилось уцелеть, поспешила вернуться на родину, опасаясь быть добитой повстанцами покоренных народов. В последствии японцы дадут спасшему их урагану имя Камикадзе, которое в переводе означает божественный ветер.
   Как только судно причалило в уже знакомом Эру порту, он сразу поспешил к дому, где жила Мидори с отцом. На крыльях любви он влетел в проулок, где жила любимая, и остановился в растерянности. Через открытые окна было видно, что убранство дома полностью изменилось, теперь там находилась харчевня, сидели люди, ели и пили. Оторопевший Эр медленно вошёл внутрь и попытался найти хозяина. Вскоре к нему просеменил, все время кланяясь и улыбаясь, угодливый японец, но это был не отец Мидори. Японец мало что смог рассказать о прежнем хозяине. Полгода назад новый хозяин дома купил его по очень выгодной цене и открыл в нём харчевню. Старый хозяин вместе с дочкой уехал сразу после продажи и неизвестно куда, они очень торопились, поэтому, наверное, и дом продали очень дешево.
   Эр был на гране безумия. Прошёл всего год. Что могло заставить Мидори и её отца сорваться с насиженного места и даже не оставить никаких координат? На этот вопрос Эр ответа не находил. Эр бросился по заведениям, где работали гейши, в надежде найти тех, кто раньше работал в доме Мидори. Поиски не дали никаких результатов, уже затемно он вернулся обратно в харчевню, усталый и удручённый он заказал еды и водки. Сняв комнату в этом доме, который еще вчера собирался сам выкупить, расплатившись с кредиторами, Эр начал топить своё отчаяние в саке.
   На следующее утро, с трудом собравшись с мыслями, Эр твердо решил найти Мидори, во что бы это не встало. Купив двух коней и наняв провожатого, Эр отправился на поиски возлюбленной.
   На безуспешные поиски ушло больше года. Эр не умел рационально расходовать деньги, большие затраты быстро истощили когда-то внушительную сумму. Продав коней и отказавшись от чьей либо помощи, Эр продолжал искать Мидори, с каждым днем все больше теряя надежду обрести пропавшую любовь. Зайдя в очередной город, уставший, оборванный и нищий, Эр вяло брел по улице, проходя мимо лавки, торгующей бамбуковыми циновками и занавесками. Вдруг его остановило странное чувство. Окинув взглядом лавку, которую он уже чуть было не прошёл, Эр остолбенел: среди красочно разрисованных занавесок с одной из них на него смотрело нарисованное прекрасное лицо Мидори.
  

16

  
   Выйдя из оцепенения, Эр осторожно, боясь, что видение исчезнет, вошел в лавку. К нему тут же, кланяясь и улыбаясь, поспешил продавец:
   - Что угодно господину?
   - Кто эта девушка?- почти шепотом от волнения спросил Эр.
   - Эта красавица жена сегуна, который правит этими землями, госпожа Мидори, - угодливо ответил японец.- Желаете купить?
   У Эра потемнело в глазах.
   - Жена?- машинально переспросил Эр.- А где она живет?
   - На краю города в распадке между сопок стоит их родовой замок,- рукой лавочник указал направление.
   Не поблагодарив, Эр резко развернулся и решительно зашагал в указанном направлении. Злоба, порожденная обидой, с каждым шагом становилась все больше, и когда он подходил к очень богатому жилищу сегуна, злоба превратилась в ярость.
   На входе у ворот его грубо остановила стража. Эр снял кольцо, которое ему подарила Мидори, и попросил стражников передать его хозяйке. Уйдя медленно и надменно, стражник обратно вернулся бегом, низко кланяясь он услужливо попросил Эра следовать за ним.
   Войдя в большое, красивое, богато убранное помещение, Эр увидел Мидори, стоящую посреди зала, с волнением наблюдающую за входом. Встретившись взглядами они на мгновение замерли, затем Мидори бросилась к любимому, но как только она приблизилась к нему, резкая сильная пощечина откинула её на пол. Два охранника стоящих у входа набросились на Эра и скрутили его.
   - Шлюха! Как ты могла?- грубо прокричал Эр.
   - Я тебе все объясню, ты поймешь, только успокойся, - со слезами на глазах Мидори поднялась с пола.
   - Отпустите его, - приказала она стражникам.
   Охранники с недоверием нехотя отпустили Эра, но остались стоять рядом готовые в любое мгновение защитить свою хозяйку. С просящим понимания взглядом Мидори начала свой рассказ:
   - Через полгода после того, как ты уплыл, в наше заведение пришел один человек. Он также, как и ты когда-то, не заинтересовался гейшами, а слушал всю ночь моё пение. Потом он стал приходить каждый вечер в течение двух недель, а затем он появился в сопровождении огромной свиты, он оказался сегуном, который приехал к правителю наших земель с визитом. Придя к моему отцу, он сказал, что хочет взять меня в жены, за согласие он даст пятьдесят тысяч золотых монет и будет очень хорошо обращаться со мной. А если мы откажемся, то отец отправится работать на каменоломню, осужденный за долги, потому что сегун расплатился с кредиторами и теперь отец его должник. Отдать долг мы не могли, даже если бы продали дом. Меня же он заберет в наложницы и мне придется исполнять все его прихоти, а когда я ему надоем, он отдаст меня своим солдатам. Я вынуждена была стать его женой.
   Потерявшие бдительность охранники не успели среагировать, второй резкий удар откинул Мидори снова на пол.
   - Шлюха! Продала свою манду за пятьдесят тысяч. Клялась мне в вечной любви, ты представить себе не можешь, через что мне пришлось пройти, - остервенело орал Эр из-под навалившихся на него стражников. Когда Мидори поднялась с пола, на её лице не было никаких эмоций, оно как будто окаменело, не дождавшись от любимого ни прощения, ни понимания в ее душе что-то умерло.
   - Выкиньте его из дома и ни при каких обстоятельствах не пускайте его больше сюда, - с холодом в голосе приказала она.
   Стражи подхватили Эра под руки, выволокли его из замка и бросили в канаву перед воротами замка.
   Ярость отняла почти все силы, тяжело поднявшись Эр, не оглядываясь медленно побрел прочь, он был опустошён - всё, ради чего он жил, было разрушено, и не было ничего, ради чего стоило бы жить. Единственным желанием было уйти, уплыть как можно дальше и поскорее всё забыть. Убитый горем Эр добрался до порта, нашел отходящее судно, которое оказалось китайским, попросился за еду и возможность добраться до материка матросом и вскоре покинул землю, подарившую, а затем забравшую его любовь.
  

17

  
   Прошло пять лет. Постепенно со временем боль Эра постепенно утихла. Горький опыт потерь превратил жизнерадостного наивного юношу в серьезного немного замкнутого мужчину. Он так и остался работать на китайском судне, за пять лет побывал во многих новых местах, повидал множество разных народов, услышал большое количество невероятных историй, но ни разу не слышал о "вечном жиде" и "копье судьбы". Сам он про это никому не рассказывал, на горьком опыте наученный к чему это может привести. Вспоминая Франциска, у Эра возникало много вопросов. Ему трудно было представить, как это жить вечно и почему Франциска ничто не могло убить? А что, если его разрезать на мелкие куски? Как он сможет дальше жить? Если отрубить голову, неужели у него вырастет новая, как вырастает новый хвост взамен оторванного у ящерицы? Эр не находил ответов, пока серьезно не задумался о необычности проклятия Иисуса Христа и неожиданно он понял - бог просто не допускает обстоятельств, которые могут привести Франциска к смерти. Он не позволит, чтобы Франциск получил смерть ни случайно, ни специально, бог не даст ему пострадать ни от рук палача или врага, ни погибнуть от стихийных бедствий. Значит, бог не даст ему завладеть "копьем судьбы", если оно сможет убить его. Выходит ураган "камикадзе"- это не защита, вымоленная у бога японцами, и не кара небесная войску Золотой орды за их зверства. Это лишь средство не дать Франциску возможности добраться до "копья судьбы". Гибель монгольских войск была предрешена с самого начала только потому, что с ними был Франциск. Эр был ошеломлен своей догадкой, от одного человека может зависеть судьба сотен тысяч. Эру сразу расхотелось не только свидеться с Франциском, а даже захотелось никогда больше ничего о нем не слышать, и он постарался его забыть.
   Однажды недалеко от Индии умер кок. До берега было далеко, поэтому нового кока решено было выбрать из команды. Оказалось, что ни у кого, кроме Эра не было опыта в приготовлении пищи, пригодились навыки, полученные при дворе японского вельможи. Особенно, блюда, приготовленные Эром, понравились капитану, который сразу назначил его постоянным коком и повысил жалование. Эра вполне устраивала новая жизнь, которую, несмотря на все усилия забыть, омрачала тоска по утраченной любви.
   Так размерено прошло еще два года, когда однажды в океане повстречалась японская шхуна, перевозившая груз опиума. На море не было ни ветерка, ни волнения. В ожидании ветра суда пришвартовались, капитан отправился в гости к японскому капитану, который выглядел очень колоритно: длинные прямые волосы были распущены, а не собраны на затылке как обычно, густые брови почти полностью закрывали глаза, длинные усы и с красивой проседью борода скрывали нижнюю часть лица. Во время обеда между капитанами зашел разговор об особенностях японской кухни.
   - Японцы едят только свежую, только что убитую рыбу, поэтому у нас нет множества болезней, присущих жителям Китая, которые едят блюда, в которых рыба иногда подвергается длительному приготовлению и хранению, - размышлял японец.
   - Мой кок может пожарить рыбу, которую пока ты будешь есть, будет еще жива, - похвастался китаец.
   Японец недоверчиво посмотрел на него:
   - Если ты мне покажешь это чудо, я дам тебе две золотые монеты.
   - Без проблем, - согласился китаец. Он позвал Эра и дал соответствующие указания.
   Вернувшись на свой корабль, Эр поставил на огонь большую выпуклую сковородку и налил большое количество масла. Дождавшись когда масло сильно накалится, он достал из большого чана, в котором плавали припасенные с берега живые карпы, самую большую рыбу. Поместив карпа в отдельный таз с водой, Эр быстро отчистил его от чешуи. Взяв полотенце, он прямо в воде обмотал карпу голову, затем быстро вытащив его на разделочную доску, не потроша, сделал по пять поперечных надрезов с каждого бока и держа рыбу за обмотанную полотенцем голову, опустил тело рыбы в кипящее масло и начал плавно как кистью водить ею. Через минуту рыба приобрела золотистую корочку, Эр вытащил её, положил на широкую тарелку, снял полотенце, обложил приготовленной зеленью и поспешил доставить блюдо. Когда изумленный японский капитан положил первый кусок жареного карпа в рот, рыба, как обычно вытащенная из воды, открывала рот и работала жабрами. Затихла она только тогда, когда на её скелете мяса уже не осталось.
   - Да, впечатляюще!- протянул пораженный японец отложив в сторону палочки. Довольный Эр улыбнулся, поклонился и вышел. Голос японца показался странным и одновременно знакомым, но Эр не стал об этом задумываться. Немного подумав, японец медленно и вкрадчиво заговорил:
   - Ты уже не молод, скоро наверно завяжешь с морем?
   - Да, старость не веселая штука, - согласился китаец, - только вот как тут завяжешь, кроме этого корабля у меня ничего нет, и денег для беззаботной старости я не скопил, придется мне морячить до гробовой доски, - невесело усмехнулся он.
   - У меня полные трюма опиума. Если бы ты его продал, тебе денег хватило бы на десять безбедных жизней. Я отдам груз тебе, - предложил японец.
   - А что взамен? - думая, что это шутка, недоверчиво усмехнулся китаец.
   - Ты отдашь мне своего повара.
   Китаец растерялся, до сих пор не веря, что это серьезно, он спросил:
   - Зачем он тебе?
   - У меня есть увлечение, я собираю поваров, в моем имении самые лучшие повара, собранные по всей Японии и не только. Твой кок станет настоящим украшением моей коллекции. Соглашайся, зачем терпеть лишения и подвергаться опасностям, мотаясь по морям, если ты можешь остаток жизни прожить счастливым богатым человеком...
   - Да, но он не раб, как я могу его продать?
   - А ты скажи, что мы хотим устроить соревнования, у кого повара лучше, и пришли его на мой корабль. Пока он будет занят, ты уйдешь со своим опиумом, а я потом с ним договорюсь, он будет доволен.
   Китаец задумался, ему было жалко терять Эра. Он не только привык к его кухне, но и привязался к нему самому. Однако перспектива обеспеченной старости была слишком заманчива. Недолго подумав, он согласился, хотя еще сомневался в правильности своего решения. Японец удовлетворительно кивнул.
  

18

  
   Доверчивого Эра не насторожило, что груз ни с того ни с чего стали перегружать с японского судна на их борт. Он никогда не вдавался в подробности планов капитана, поэтому обман прошел без затруднений. По указу капитана Эр, прихватив необходимые ингредиенты, отправился на японский борт, чтобы приготовить блюда и накрыть стол для соревнования поваров. Сделав все необходимые приготовления, Эр присел в углу на лавку отдохнуть от утомительной суеты. Тишина, спокойствие и размеренная качка убаюкивали Эра, и он скоро уснул. Когда Эр очнулся, он с удивлением заметил, что за иллюминаторами начинался вечер, но никакой суеты по поводу соревнования не происходило.
   В каюте стоял только сервированный Эром стол, за которым сидел японский капитан, пристально смотревший на Эра.
   - Извините, я уснул, а где мой капитан? - растерянно пролепетал Эр.
   - Его нет, он уплыл, - спокойным голосом произнес капитан.
   - Уплыл? - недоверчиво улыбаясь, переспросил Эр.
   - Он продал тебя, теперь ты моя собственность.
   Эр оторопел, мозг отказывался переварить услышанное. Не в силах поверить, качая головой и повторяя: " Нет, нет!" выйдя на палубу, бросился к борту и окинув простор моря увидел почти на горизонте удаляющееся судно. Ошеломленный таким поворотом событий Эр вернулся в каюту капитана.
   - Ну, что убедился? Садись, - японец жестом указал на место напротив себя, - Кушай, пей.
   Эр сел, но к еде не притронулся.
   - Понимаешь,- продолжил японец, - ты мне очень понравился, и я предлагаю тебе стать моим любовником.
   В каюте повисла гробовая тишина. Как бы Эра не потрясли последние события, предложение японца вызвало у него шок. Обалдевший он сидел не шевелясь, только растерянно хлопая глазами. Выйдя из оцепенения, он нервно закрутил головой:
   - Нет, нет, это невозможно, я не согласен, это никак невозможно.
   - Если ты согласишься провести со мной ночь как женщина, я дам тебе пятьдесят золотых монет, дам тебе лодку с запасом продовольствия, чтобы ты смог добраться до берега или доставлю тебя на корабле в любое место, которое ты захочешь, - невозмутимо предложил японец.
   - Если ты не согласишься, я продам тебя в рабство, и ты сдохнешь на галере от болезней и тяжкого труда. Выбирай!
   - Нет, нет!- ужаснулся Эр. - Я не могу.
   - У тебя есть сутки для принятия решения, если завтра в это время ты не согласишься, то тебя уже ничто не спасёт, подумай одна ночь стыда или короткий остаток жизни и тот весь в мучениях.
   Японский капитан встал, открыл дверь на палубу и позвал двух матросов. Приказал, чтобы Эра увели, заперли в кладовке и не спускали с него глаз.
   В кладовке хранились запасные паруса и различные корабельные снасти. Убитый горем Эр сел в углу и погрузился в невесёлые мысли. Он отчаянно пытался найти выход из сложившейся ситуации. Иногда, заходя в порты, он видел тяжелые грузовые галеры, и рабов изможденных, грязных, с потухшим взглядом, в котором читалось желание скорой и быстрой смерти, которая избавила бы их от мучений и каторжного труда. Эр не хотел смириться с участью стать рабом, но предложение японца было неприемлемо. За сутки раздумий Эр чуть не тронулся умом, ища выход из этой ситуации.
  

19

  
   Войдя в каюту капитана на следующий вечер, Эр представлял жалкое зрелище, всклокоченные волосы, круги под глазами, нервные движения - всё говорило о том, что последние сутки были далеко не самые легкие для него. Японец сидел перед столом, на котором была уставлена снедь, бутылка красного вина и два фужера.
   - Садись, выпей, поешь, - любезно предложил японский капитан и отослал сопровождающих Эра матросов.
   Не двинувшись с места, не поднимая опущенного в палубу взгляда, Эр тихим, чуть охрипшим голосом заговорил:
   - Я согласен.
   Японец широко улыбнулся:
   - Вот и славно, садись выпей вина.
   - Я хочу, чтобы все произошло быстро и скорее закончилось. Чтобы я смог быстрее уплыть и забыть об этом.- Эр начал снимать рубаху.
   - Нет. Не торопись, сядь, выпей, успокойся, - нараспев предложил японец.
   - Мне трудно было принять это решение, для меня будет трудна и противна прелюдия, так что можно без этого?
   - И все-таки, я настаиваю, чтобы ты выпил этот фужер до дна, - японец пододвинул фужер в сторону Эра.
   Эр быстро подошел и без промедления в два глотка осушил фужер и обомлел. На дне лежало маленькое серебряное колечко, в котором он сразу узнал кольцо, подаренное ему когда-то Мидори. Эр поднял изумленный, ничего непонимающий взгляд на японца, который медленно снял накладные брови, усы и бороду, вытер искусно наложенный макияж, и перед остолбеневшим Эром предстала Мидори.
   - Вот видишь, ты меня упрекал, что я продала свою манду за пятьдесят тысяч, а сам свою жопу продал за пятьдесят монет, - эта фраза окончательно добила Эра, и он на секунду потерял сознание. Постепенно приходя в себя, Эр покраснел от стыда, закрыл лицо руками и опустился на колени не в силах стоять. Мидори позвала с палубы моряка и приказала приготовить шлюпку с большим запасом еды и воды. Бросив перед Эром кошелек, она произнесла:
   - Убирайся! Я больше не хочу тебя видеть, садись в шлюпку и уплывай.
   Эр тяжело молча поднялся, не поднимая взгляда, опираясь на переборки руками, покачиваясь от тяжести унижения, перенесенного от самого любимого человека, вышел из каюты. Когда он спустился в приготовленную шлюпку по верёвочной лестнице и лодка была оттолкнута матросами на корабле, тут же подняли паруса, и оно стало быстро удаляться. Сквозь слёзы Эр увидел стоящий на корме силуэт Мидори. Даже когда судно скрылось в темноте, он продолжал просить прощение у Мидори.

20

  
   Лодка мерно покачивалась на волнах. Эр не замечал красоту чистого звездного неба с полной луной и сверкающей лунной дорожкой на поверхности океана, он лежал на дне лодки сложив руки на груди и желая умереть. Стыд разрывал и жег всё его тело и душу. Ему не было прощения за то, как он поступил с Мидори. Теперь, пережив вчерашнее унижение, он в полную силу осознал, как он был неправ, но тяжелее всего было осознание того, что изменить уже ничего нельзя, и вся прошедшая жизнь оказалась прожита бесцельно, а будущее не имело никакой цели и смысла. Как ни старался забыть Мидори, он по-прежнему её любил. Но возможность быть вместе была утрачена навсегда, и он сам был всему виной, он убил любовь своим эгоизмом, и если раньше он не понимал желания Франциска любым способом прервать свою вечную жизнь, то теперь благодарил Бога за возможность своей смерти и избавления от горя и позора постигшего его. Эр поднялся и выкинул весь запас провизии и воды, обрекая себя на мучительную, но неизбежную смерть, затем немного подумав выкинул вёсла, чтобы не осталось ни одного шанса на спасение, лег опять на дно лодки и стал ждать смерти.
   Утром Эр проснулся от безжалостно палящего солнца, сел, зачерпнул из-за борта воды, слегка умылся и, уставившись в горизонт, начал погружаться в свои тягостные мысли, как вдруг осознал, что присутствует какой-то посторонний звук. Резко обернувшись, Эр застыл. Недалеко от его шлюпки дрейфовало судно, вода плескалась о его борта, поскрипывали снасти, а у борта стояла и смотрела на него Мидори. Заметив растерянность Эра, она заулыбалась. Эр сначала неуверенно заулыбался, затем нервно и громко засмеялся и стал бешено грести руками к судну. Взобравшись на борт, он схватил в объятия бросившуюся к нему Мидори и сквозь слёзы радости, ошалевший от свалившегося на него счастья, виновато зашептал:
   - Прости меня, прости меня, любимая.
   - Забудь про всё, я не хочу больше обо всём этом вспоминать про наши беды и лишения, начнем всё сначала, теперь мы можем быть вместе, и ничто не должно омрачать нашего счастья, - из глаз Мидори тоже текли слезы радости.
   - А твой муж?- встревожился Эр.
   - Он погиб три года назад в междоусобной войне, мне досталось его состояние, с тех пор я постоянно искала тебя.
   Эр взял в руки лицо Мидори, жадно всмотрелся в любимые черты:
   - Спасибо тебе за всё, моя любимая. Стань моей женой.
   - Я согласна.
   Счастливые влюбленные слились в долгом страстном поцелуе. Корабль с наполненными ветром парусами уносил их в долгую счастливую, полную самой крепкой на свете любви, жизнь.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Рицик. "Чжурчжень" 32
  
  
   Павлов Дмитрий Владимирович 57 листов, право на издание,
   696998 Приморский край ? Павлов Дмитрий Владимирович
   п.Преображение
   ул.Морская, 3 кв.25
   e-mail:ritsik@yandex.ru
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"