Всё громче звучат апокалиптичные завывания и эсхатологические пророчества и не может не радовать общая бескомпромиссная пессимистическая мировоззренческая парадигма современного человека, охваченного различными недугами, вызванными современной цивилизацией. Мы живём в пору напряжённых ожиданий (которые впрочем при ближайшем рассмотрении порой оказываются несколько пустыми), надежд, борений и неуверенности. Современный разум не в состоянии собственными силами оправдать универсальные ценности, а порой и поставлен созданной самим собой железной клеткой бюрократической рассудочности в ситуацию, которая заставляет эти ценности ломать, а путеводные нити человеческой жизни, основанные на них, нивелировать до состояния следования "мэйнстриму" общественного мнения. Вот что по этому поводу говорил Юнг, уже на склоне своих лет: "На наш век наложило отпечаток настроение всеобщего разрушения и обновления. Это настроение заявляет о себе повсюду - в политике, в обществе и в философии. Наша жизнь пришлась на то, что древние греки называли словом kairos - "подходящий момент": подходящий как нельзя лучше для "метаморфозы богов", основополагающих принципов и символов. Эта особенность нашего времени - хотя это вовсе и не наш сознательный выбор - является выражением меняющегося бессознательного человека внутри нас самих".
К историческим предпосылкам возникновения столь бескомпромиссной ситуации мы обратимся потом, а сейчас хотелось бы обратить внимание на то, что Юнг назвал "метаморфозой богов". Обратившись к Традиции, можно увидеть, что общая для всех традиционных мировоззренческих построений идея Конца Света и прихода некого "нового пророка" (Калки в ведической традиции, Христос в христианстве, и.т.д.) приняла в современном мире как раз вид отгоняемого в глухие уголки сознания смутного беспокойства. Это беспокойство, неудовлетворённость и непонимание с апокалиптическим привкусом пронизывает кровососущим червём всю современную цивилизацию, так как кризис, ведущий к такой развязке абсолютно очевиден. Произошедшая с современным западным человеком "метаморфоза богов" не оставила ему никаких оснований для борьбы с этим чувством. Анти - традиционная перестройка сознания и мировоззрения, описанная ещё в индуиских трактатах произошла практически полностью. Те метафизические доктрины , которые давали основания человеку в традиционном обществе, оказались почти утерянными, а их остатки, ещё допускающие правильную трактовку стали просто недоступны пониманию современного человека, впрочем как и само понятие Традиции. Причём если рассматривать проблему не только с этой стороны мы увидим похожую картину, т.к. метафизический кризис абсолютно реален и неоспорим не только с точки зрения Традиции, но и с точки зрения современной философии.
Мы сами убили своими умозаключениями и "разумными" построениями человека, как сущность, выделяя его в некую обособленную категорию, неважно, лежащую в рамках общества или индивидуального, и отделяя его от общего метафизического трансцендентного пространства, лежащего вне личностного рассмотрения. Метод всего западного мышления, начиная со Средних веков исключает сам способ такого рассмотрения, так как, показанные, и объясненные ниже в анализе базовые постулаты, в числе которых можно смело выделить экспансию материализма, индивидуализм, и ещё множество установок, в числе которых и религия , выступают "ступорами" такого рода объяснений, просто не допуская в самом методе таких трактовок, подразумевающих отказ от личностного примата в пользу сверх личностного Принципа, способного на взаимное, обоюдное взаимодействие с истинным - трансцендентным устройством. Рассмотрим трансформацию этих установок, приведших к нынешнему печальному состоянию вещей.
"Специалисты, лишённые духа, сенсуалисты, лишённые сердца: и это ничтожество воображает, будто достигло такого уровня цивилизации, которого раньше никто не достигал" М. Вебер.
Между XV и XVII веками Запад увидел рождение нового человека, заново осознавшего себя самого. Возникновение нового образа мышления и переосмысление положения человека в мире уходит корнями несомненно к временам бунта против средневековой церкви и авторитетов античности (которые тем не менее сыграли в новой парадигме весьма важную роль). Отталкивающееся от них новое идеологическое движение вылилось в три разные формы, находящиеся в диалектической взаимосвязи: Возрождение, Реформация и Научная Революция. Их совокупные усилия и породили индивидуалистический, скептический и светский дух Нового времени. Наука явилась в виде новой веры Запада.
В результате, в отличии от христианского Космоса, современная Вселенная явилась безличным феноменом, управляемыми регулярными естественными законами и толкуемыми в понятиях физики и математики, не оставляя места метафизическим и трансцендентным толкованиям. Человеческий разум стал представляться отличным от всей остальной природы и имеющим перед ней превосходство. Естественный порядок стал представляться всего лишь объективным признанием изначально присущих природе законов (или, после Канта, порядок устанавливаемый разумом с помощью собственных категорий). Таким образом наука вытеснила религию в качестве интеллектуального авторитета - распорядителя, судии и стража культурного мировоззрения. За короткий срок сознание человека изменилось кардинально, достаточно вспомнить как быстро предалось забвению Средневековье, и уже к 17 веку сохранившиеся средневековые памятники в глазах людей не имели никакой интеллектуальной или эстетической ценности, хотя несомненно такой ценностью обладали, - просто те принципы, основы, и зачастую возрождённые традиционные установки (вообще средневековье можно рассматривать как последнюю реинкарнацию Традиции) стали лежать в разрез с господствующей парадигмой восприятия мира, что выразилось в ситуации обособления религии и метафизики от общедоступного объективного познания эмпирического мира. В результате традиционная главенствующая роль метафизических принципов и доктрин, служащих главными источниками познания, а также и самим инструментом этого познания сменилась на роль регулятора человеческой эмоциональной сферы: его плодов воображения, его нравственных установок, его эстетических потребностей. При этом и сама сфера эмоциональной жизни вкупе с присущими ему способностями - мистическими, эстетическим, этическими, а зачастую творческими и волевыми - стала рассматриваться как несущественная, лишь искажающая истинное понимание мира. Таким образом все представления, связанные с трансцендентной реальностью стали восприниматься всего лишь как политико - экономическая пропаганда, как психологически мотивированные фантазии, как обкрадывающие реальную жизнь иллюзии, как ничтожные и бессмысленные суеверия. Вполне возможно, что ставшие в последние годы популярными теории фальсификации истории имеют под собой реальную основу, и действительно имела место фальсификация, представившая Средние века эпохой мракобесия, невежества и варварства. Тем не менее материальный мир уже не таил в себе никакого особенного, глубоко сокрытого смысла, он представлял собой лишь грубую материю, а его познание понималось всего лишь как трезвое, беспристрастное научное исследование, которое увенчивалось не духовным освобождением (как в пифагоризме и платонизме), а интеллектуальным господством и совершенствованием окружающей среды. В результате современный рационализм выдвинул концепцию человека как высшей, или окончательной формы разума, в конце концов утвердив и сделав своим основанием, а современный эмпиризм проделал то же самое с концепцией материального мира как единственной и важнейшей реальности, тем самым дав жизнь светскому гуманизму и научному материализму. Таким образом были полностью задавлены на корню любые робки посылки к традиционному пониманию трансцендентного, надличностного порядка как высшего.
В соответствие с новым миропониманием стало совершенно необходимым объяснить и происхождение человека, и динамику природных взаимодействий исключительно естественными причинами и доступными эмпирическому наблюдению процессами. Тут как нельзя лучше пришлась теория эволюции Дарвина. То что сделал Ньютон для изучения физического Космоса- установил протяжённость, как параметр пространственного измерения Вселенной, то же сделала и дарвиновская теория, только в отношении измерения эволюции природы. Подобно тому как Земля перестала быть центром творения благодаря внесению ньютоновской теории ясности в вопросы планетных движений, так и человек перестал быть центром творения, заняв своё место среди прочих животных. Дарвин признал за природой изменения, борьбу и развитие, тем самым поддержав тяготение научной революции к светскому складу мышления, но одновременно аннулировал негласный компромисс, заключённый ею с традиционным иудо - христианским мировоззрением (представители которого , впрочем, оказались достаточно мудры чтобы поддержать философию, сделав шаг навстречу новой эпохе). После знаменитого оксфордского дебата, состоявшегося в 1860 году между епископом Уилберфорсом и Т.Г. Гексли, - наука добилась полной независимости от религии. После Дарвина любое соприкосновение науки и богословия стало невозможным, и религия была вынуждена переиначить значение религиозного опыта, делая упор в основном на внутреннее вознаграждение человека, получаемое в вере.
При этом такая ситуация возникла не сразу. Космическое зодчество Ньютона, например требовало присутствия Зодчего, однако атрибуты этого бога, были выведены эмпирически, а не из откровения, что представляло его как некую рациональную сущность. По мере того как философы, поколение за поколением, выстраивали всё более строгие заключения на основании эмпирических данных, становилось ясно: все философские рассуждения о Боге, о бессмертии и свободе души, а также все прочие предположения, выходящие за рамки опыта, не имеют под собой никакой почвы.
В XVII веке Юм и Кант опровергли традиционные доказательства бытия бога, указав, что причинность не всегда способна продвинуться от чувственного к сверхчувственному. Для Канта Бог был непознаваемым запредельным - не познаваемым, но мыслимым. Человек может верить в Бога, но претендовать на рациональную определённость не может.
Неотвратимым следствием эмпиризма и критической философии явилось, как и следовало ожидать, изгнание из философии всякого намёка на теологию, что нашло ещё большее выражение в работах мыслителей Просвещения, претендующих уже не только на скептицизм, а уже открыто склоняющихся в сторону атеизма и материализма, призванных полностью уничтожить химеры религиозной фантазии. Человека необходимо вернуть в лоно природы, опыта и разума. Все метафизические размышления, касающиеся сферы Духа, не что иное как праздная игра ума, оказавшая дурную услугу человечеству и пагубная для его будущности.
Таким образом к концу XIX века стараниями Декарта, Канта и философов пост просвещения (Конт, Милль, Фейербах, Маркс, Гексли и Ницше) были полностью уничтожены в философии даже сами основания Традиции, религии и был полностью нивелирован человеческий дух.
Кульминацией же этой ситуации явилось знаменитое провозглашение Ницше "смерти Бога". Для Ницше "смерть Бога" означала не только признание религии обманом, но и отречение от всей системы ценностей христианской культуры, традиционных и привнесенных самим христианством.
С появлением психоанализа, в частности фрейдизма, роль любых метафизических и трансцендентных установок и символов, в частности Бога вообще свелась к регулятивной функции некой психологической проекции.
Запад потерял всякую веру - как и Традицию, - и обрёл новую, построенную на новых, выпестованных новым антитрадиционным мышлением: веру в науку и человека.
Благодаря Галилею, Декарту и Ньютону были заложены основы науки, науки нового времени, науки раскрывающей перед человеком тайны всего и вся, овладевающей его разумом. Но вместе с тем Вселенная, представлявшаяся в виде машины, с некими шестерёнками и рычагами, подвластной пониманию, но лишённая всякой метафизической трансцендентной основы вызывала страх отчуждением человека от мира. Открытие Дарвина ещё более усугубило положение дел. Человек потерял всякую надежду на особый статус, он предстал всего лишь более высокоразвитым животным, лишившись традиционного понимания духовного наполнения человеческой жизни. Человека лишили "высшей цели".
Немало способствовал драматизации ощущения жизни и Фрейд, направивший свои исследования на тайники человеческого сознания и предъявивший убедительные доказательства существования бессознательных полу - животных сил, направляющих поведение человека. Таким образом восхвалённая и непререкаемая роль разума, вера в его силы нивелировалась - оказалось что сам разум есть всего лишь случайная шутка природы, и, плюс ко всему за ним стоит источник, не поддающийся управлению самим разумом. Так умерли все надежды Просвещения на Разум, для "обожествления" которого и увивания традиционных метафизических доктрин было потрачено столько сил, и на Свободу, которая оказалась невозможной, а каждый индивид оказался приговорённым к внутренней раздробленности, подавлению, неврозу и отчуждению.
Полное принижение роли и образа человека произошло благодаря Марксу, который открыл бессознательное в социуме. Философские, религиозные и правовые ценности каждой эпохи стали легко объяснимы такими переменными, как экономика и политика, при помощи которых эксплуататорский класс держит под контролем средства производства. Программой обозримого будущего была классовая борьба, а не цивилизованный прогресс, и исторические события этому соответствовали. Прислушиваясь к Дарвину, Фрейду и Марксу, образованная часть общества стала рассматривать культурные и гуманистические ценности, психологические мотивации и само сознание как относительные с исторической точки зрения явления, обусловленные бессознательными политическими, экономическими и инстинктивными импульсами, имеющими всецело биологическое происхождение. Их стараниями всё неотвратимее становился тревожный вывод: человеческое мышление определяется, структурируется и, вероятно, искажается множеством факторов, частично налагающихся друг на друга - умственными категориями, привычной историей, культурой, общественным классом, биологией, языком, воображением, эмоциями, личным и коллективным бессознательным.
Таким образом можно заметить, что высокая в целом самооценка человека начиная с Просвещения постоянно подвергалась серьёзным испытаниям и снижалась по мере освоения всё новых пространств исследования. Дошло до того, что Ламетри, Павлов, Уотсон, Скиннер и другие считали, что человека как целое наилучшим образом можно постичь как машину, что привело к "остатичиванию" человека.
В свете таких предпосылок человек представал не более чем генетической стратегией для продолжения своего вида, и по мере приближения XX века успех этой стратегии становился всё более очевидным.
К концу XIX века стало очевидно, что необходим компромисс между объективной физической вселенной и субъективным человеческим сознанием, так как стало абсолютно ясно, что прежняя вера в то, что человеческий разум способен достичь неких метафизических высот, или, по крайней мере должен к ним стремиться, в традиционном её понимании была практически искоренена. Философские изыскания устремились в новое русло, занявшись насущными проблемами науки - анализом языка и человеческого опыта с позиций феноменологии и экзистенциализма, анализом научных и логических утверждений, причём не делая из этого никаких метафизических заключений. В результате философия стала в некоторой мере "техничной", и по мере погружения в эту пучину методологии и академизма утратила былую власть над думами, и, тем самым, мощь воздействия на культуру. Таким образом традиционное назначение и статус философии оказались искажены до такой степени, что философией в исконном понимании назвать её уже как бы и нельзя....
Поскольку философия и религия оказались в таком положении, что не могли претендовть на власть над умами и душами людей, то стало казаться, что освободить современное мышление от плена неизбывной неопределённости может только наука. В XIX и начале XX века наука вступила в свой золотой век: во всех важнейших сферах произошли сногшиательные открытия, только подтверждившие непререкаемый авторитет научного знания, развилась сеть научных учреждений, чрезвычайно быстро расцвели практические области. Всё это в совокупности привело к небывалому росту материального благосостояния, преобразило состояние человеческого знания и здоровья. Религия и метафизика медленно катились к закату, в то время как в продвижении науки уже нельзя было усомниться. Человеческое мышление именно в зеркале науки нашло наиболее реалистичную и устойчивую картину мира - пусть эта картина и сводилась к "техническим" знаниям, и пусть её поверхность незаметно подтачивала экзистенциальная трещина. Однако в ходе XX века открытия в корне изменили место науки в культуре и в познании. Под натиском этих открытий зашаталась и рухнула казавшиеся непоколебимой вся картезианско - ньютоновская картина мира.
Начиная с конца XIX века, на который пришлись исследования Максвелом электромагнитных полей, эксперемент Михельсона - Морли и открытие Беккерелем радиоактивности, далее, в начале XX века, когда Планком были выделены квантовые явления, а Эйнштейн разработал специальную и общую теорию относительности, и, наконец, в 1920 - е годы, когда Бором, Гейзенбергом и их коллегами была сформулирована квантовая механика, - издавна считавшиеся определёнными положения классической современной науки были подорваны до основания. Время и пространство, атомы, механическая причинность и прочие постулаты полностью оказались опровергнуты. Принцип неопределённости полностью вытеснил ньютоновский детерменизм. Попадающиеся на каждом шагу противоречия, расхождения и парадоксы упорно не желали поддаваться никаким разрешениям. В возможность науки ТЕПЕРЬ познать изначальное, окончательное устройство вселенной не верили уже даже известные физики, мир стал допускать бесконечное множество истолкований, программа редукционизма потерпела сокрушительное поражение. С другой стороны новая ситуация в науке, а , в особенности, в физике пожалуй гораздо более благоприятствовала некому духовному истолкованию, чем абсолютно "прямолинейная" ньютоновская парадигма. В результате научное постижение стало в свете возможности такого истолкования и той (огромной) толике неопределённости гораздо менее материалистичным и механистичным. Вкупе с полной потерей единой цельной картины мира, и кажущейся невозможность её восстановления это ещё больше обострило те интеллектуальные противоречия и неясности, которые принесли с собой времена заката философии и религии. Последний оплот "целостности" рухнул; отсутствие всякой умопостигаемости и сообразности, ощущение относительности бытия слились в тревожный симптом человеческой отчуждённости в безликом космосе.
Но при всём при этом познавательный статус науки ещё долго сохранял непреложное господство. Далекие от понимания большинства обывателей проблемы "большой" физики не умаляли главного достоинства науки - она приносила вполне ощутимые плоды, а её практические применения роли с каждым годом. Она продолжала оставаться непререкаемым авторитетом для большинства, мерилом и символом. Но постепенно становилось ясно, что наука не всегда приносит всецело положительные плоды.
К середине XX века "дивный новый мир" науки стал со всех сторон подвергаться нападкам: техника умаляет и дегуманизирует человека, окружая его сплошь искусственными предметами и приспособлениями; отнимает его у живой природы, ввергая в унифицированный обезличенный мир, где цели поглощают средства, где промышленное производство превратило человека в придаток машины, где решение всех проблем виделось в техническом прогрессе..... Человеческая индивидуальность на глазах выцветает, стирается, а затем и вовсе перестаёт замечаться, из за засилья производства, СМИ, массовой ублюдочной урбанизации. Рушатся традиционные устои и ценности. Под воздействием новых технических средств жизнь беспрерывно меняется, с огромной скоростью, не прекращая не на минуту свой смертельный апокалиптичный анти - традиционный бег. Окружающую среду заполнили чрезмерные скорости и непрекращающийся шум, суматоха и неразбериха, всеобщий хаос и гигантомания, массовый неврастеничный комплекс потребительства, полнейшая духовная деградация, деградация разума и чувств. Тот мир, в котором живёт человек всё больше становится похож на тот безликий космос, который известен его науке. Анонимность, опустошённость и материализм полностью убили возможность вернуть ему человечность, вернуть дружественность среде, в которой он живёт. Всерьёз встали антиутопические вопросы диктата техники над человеком, высшей мерой этой деградации стоит признать философию киберпанка, анализ которой с полнейшей безысходностью показывает и то, что человечество, в особенности западное общество полностью находятся под контролем такого положения вещей и не отдают и не хотят отдавать себе отчёта в нынешней ситуации, предпочитая прикрываться иллюзиями, созданными самим своим обществом, не видя, впрочем, и пустоты этих иллюзий.
Плюс к этой, во многом гуманистической, критике вскоре присоединились и вполне конкретные тревожные факты, не оставляющие надежд на удачный исход деятельности научной парадигмы. Загрязнение вод, воздуха, почвы планеты, изменение исконных природных ландшафтов, покорение и уничтожение животного и растительного мира, вымирание бесчисленных видов, исчезновение лесов, накопление токсичных отходов, парниковый эффект, проблема озонового слоя, изменение экоструктур - все эти проблемы уже не могут оставаться завуалированными и не замеченными .
На общественную жизнь тоже так и сыпались новые нападки и несчастья - чрезмерное разрастание и перенаселение городов, полностью убивающее иконные предпосылки к традиционному быту и семейным отношениям, оторванность людей от культурных и социальных корней, ведущая к полной духовной деградации, воинствующему индивидуализму и, в результате, к полной бессмысленности существования; механический труд до полного онемения, ведущий к полному разрушению традиционных установок и ролей человека в обществе; производственные травмы, воздушные и автомобильные катастрофы; рак, неврозы, психозы и сердечная недостаточность; тотальный алкоголизм и наркомания как способ нахождения оснований и ухода от реальности; отупляющее разум, убивающее душу и коверкающее сознание телевидение, корпоративный диктат, рост насилия - вот лицевая сторона современного мира!
При этом наука уже не могла являться беспрекословным авторитетом, т.к. не могла сохранять ту "кристально" чистую отстранённость, которая позволяла ей в течении столетий быть "властительницей дум". Все чаще и чаще, всё глубже и глубже в науку стали проникать и воздействовать на неё внешние по отношению к неё факторы - политика, со своими целями; экономика, со своими задачами, и.т.д. Наука стала служанкой корпоративных и военных задач. Результат не замедлил сказаться - мир проглотил и выплюнул ядерную бомбу. Заговор политики и естествознания дал плоды - ядерные грибы. Наука, это бывшее чуть ли не священным слово, эта избавительница и надежда эпохи предстала перед современным человеком грязной проституткой с огромным скопищем болезней, с заражённым и недалёким мозгом. Вместо бесперстрастного зеркала, отражающего мир и переделывающего его на благо человеку она стала средством и служанкой определённой политико - экономической злобы дня, бедной родственницей корпоративных сверхзадач.
Запад навсегда утратил последнюю веру - в науку и свободный человеческий разум.
Одним из самых точных выразителей такого смятённого и подавленного состояния духа и разума современного человека явился феномен экзистенциализма - настроения и философии, выраженных в сочинениях Хайдеггера, Сартра и Камю, отразивших общий духовный кризис всей современной культуры. Были подробнейшим образом описаны страдания и отчуждение, ставшие приметами жизни XX века- экзистенциализм обратился к наиболее глобальным и наболевшим вопросам человеческого бытия - страданию и смерти, одиночеству и ужасу, вине, конфликту, духовной опустошённости и онтологической неустойчивости, отсутствию абсолютных ценностей, чувству абсурда, трагическому состоянию современного человека. Человек обречён на свободу. Он стоит перед необходимостью выбора и поэтому неизбежно несёт бремя заблуждений. Он заброшен в конечное существование, человек не имеет определённой сущности, ему дано лишь существование - существование, поглощённое неизбежностью смерти, риском, страхом, скукой, противоречием, неопределённостью. Нет трансцендентного Абсолюта, нет вечного замысла или идеи, вещи существуют в силу самого своего существования, Бог мёртв, а Вселенная мертва и равнодушна. Всё случайно. Человек один и заброшен. Есть только одна голая истина: жизнь лишена смысла. Вернуть этот смысл может только борьба - борьба зачастую с собой, с абсурдом.
В результате экзистенциальные настроения пропитали собой практически всю культуру. Возникла теология "смерти Бога", как это и не парадоксально.
Романтизм, впитав идеи экзистенциализма родил на свет бунт против условной реальности, причём тем самым представив сам себя в виде мрачного парадокса и самопародии. Ранние направления в современном искусстве - такие, как реализм и натурализм, - уступили место абсурду и сюрреализму, уничтожению всех привычных оснований и прочных категорий. Стремлению к свободе стали приносить в жертву любые нормы и саму устойчивость. В результате искусство стало тем зеркалом, которое в полной мере отразило свободу и крайнюю неопределённость современности. Задача искусства теперь заключалась в том, чтобы "отстранить" мир, потрясти сознание, создать новую реальность, собрав её заново из осколков старой. Всё некогда бывшее священным, непререкаемым сделали вялым и пустым, подвергнув кощунству и богохульству, устранив внутренние причины, следствия и принципы, как ненужные и несущественные (а порой и несуществующие). Все авторитеты рухнули: красота, смысл, внятность - всего лишь устаревшие кумиры, недостойные новой жизни.
Коренные изменения и беспристрастные новшества обрушивали на человека чуждый всякой эстетике хаос, сумбур и невнятицу, тяжесть безнадёжного отчуждения. Раздробленность мира предстала как подлинность, но усилила чувство неудовлетворённости.
Подобно философам и теологам художники предались одной страсти - паразитирующей саморефлексии, искусству ради низвержения норм и правил, искусству ради самого процесса и ради формалистических изысков, не несущих в своей сути ничего.
"Современный писатель вынужден начинать с нуля: действительности не существует, времени не существует, личности не существует, Бог был Всеведущим Творцом, но Он умер..., время сведено к присутствию..., нет судьбы - есть только случай. Действительность всего лишь наш опыт, а обьективность - иллюзия" .
Таким образом современный человек оказался в ситуации потери последних остатков былой устойчивости и определённости, но вместе с тем в результате полного сметения границ перед ним открылись новые горизонты . И это состояние явилось уже "постмодерниским", т.е. "постсовременным".
Эпоха постмодерна - это эпоха полной неясности и несогласия относительно природы реальности, однако на её долю выпало сказочное богатство взглядов и воззрений, и , казалось, из этой сокровищнице можно черпать какие угодно идеи, вооружаясь ими для великих задач, причём при этом быть абсолютно неограниченным в возможных средствах. Впрочем эта ситуация по своей сути полностью отвергла возможность существования единой монолитной культурной парадигмы, и многие мыслители современности вынуждены были развивать некую гибкую систему предпосылок и точек зрения, которая, не снимая и не упрощая всей сложности и множественности реальности могла бы обледенить и прояснить это многообразие. Однако сама эта ситуация вынудила признать, что такая система непосильна современному человеку.
Казалось, что сам вызов постмодерна позитивен, так как он вполне способен пересилить энтропийную прелюдию к апокалипсису, сметя до основания своими средствами (многообразием своих средств), то положение вещей которое сложилось в современном мире. Но оказалось, что он сам стал методом - и действия и мышления, который оказался всего лишь следствием из самого глобального кризиса, родив нам такие понятия как пост - история и пост - индустриальное общество, которые можно рассматривать как, пожалуй, новую мировоззренческую парадигму.
Довольно точную характеристику постмодерна , если рассматривать его как новую методологическую ценностно ориентирующую структуру даёт Ихаб Хассан, теоретик американской контр-культуры ("Die unvollendete Vernunft: Moderne versus Postmoderne"):
1. Неточность (благосклонность к двусмысленностям, цезурам, соскальзываниям)
2. Фрагментация
3. Де-канонизация
4. Утрата "я" и "внутреннего мира"
5. Не-презентабельность и не-репрезентабельность
6. Ирония (проистекающая из перспективизма, а тот, в свою очередь - из много-значности)
7. Гибридизация
8. Карнавализация (аналогичная гетероглоссии Рабле или Стерна и тождественная центробежной полифонии, веселой многоцветной релятивности)
9. Перформанс и соучастие (энергия в движении)
10. Конструкционизм, что подразумевает, что мир не дан нам раз и навсегда, но является процессом непрерывной генерации множества конфликтующих между собой версий
11. Имманентность, интертекстуальность всякой жизни, являющейся связкой сопряженных значений.
Согласившись с этой оценкой мы вынуждены признать, что даже как метод постмодерн всего лишь выразитель той энтропийной безысходности в которой оказался мир, и не более, и не стоит того чтобы выделять его в некий новый феномен.
Таким образом из всего вышесказанного напрашивается весьма тревожный вывод о том, что упадок и кризис, царящие почти во всех сферах современной цивилизации непреодолимы никакими методами, детерменированными самой этой цивилизацией.
Западная цивилизация, противопоставив себя во многом традиционным цивилизациям Востока, возвела в абсолют созданные самой своей структурой переменные, такие, например, как экономика и политика и стала строить свою историю, оперируя с этими насквозь искусственными образованьями, причём оперируя с помощью столь же искусственных методов. С помощью таких построений стало возможным заменить все традиционные ценности, и родить на свет полностью искусственную структуру из взаимосвязанных и взаимовзаимодействующих искусственных факторов. Философии выпала роль всего методологии. Методологии этого взаимодействия. Религии - роль регулятора нравственности и морального стопора.