Павленко Ольга Борисовна : другие произведения.

Бабочка появляется из гусеницы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Павленко Ольга Борисовна
  
   БАБОЧКА ПОЯВЛЯЕТСЯ ИЗ ГУСЕНИЦЫ
  
  
   После войны Гевин Осман из мелкого благополучного дворянина превратился в бедствующего дворянина, владеющего всего лишь чудом не сгоревшим домом, де-вятью акрами земли и крохотным садом на ней. Кроме того, в его хозяйстве всего две лошади, одна корова, десяток курей и дворняга Линк. Но самая большой ценнос-тью и заботой Гевина была его дочь Блисс. Шестнадцатилетняя, озорная девушка беспокоила отца по двум причинам. Она рано начала хорошеть и из угловатой дево-чки стремительно превратилась в очаровательную девушку. Ее светло-карие глаза всегда смотрели немного насмешливо, и в них с трудом прятались веселые искорки, а яркие полные губы беззаботно складывались в улыбку - добрую и широкую или пренебрежительную, или чуть заметную. Она почти не обращала внимания на свое жалкое существование и отсутствие приданого. Кроме того, красотой и неопытнос-тью Блисс мог воспользоваться любой негодяй, которому нет дела до их былого гор-дого имени, и тем самым испортить репутацию девушки.
   Младший сын их покойного соседа Джерри Эффингема Тайлер уже просил руки Блисс, но как Гевин мог вручить дочь такому парню. Поместье Эффингемов во время войны пострадало гораздо меньше, чем его собственное. Но после преждевре-менной смерти главы семейства всем завладел Пирс Ричвуд, пасынок Джерри и сын его тоже ныне покойной жены от первого брака. Гевин даже подозревал, что именно Пирс помог отчиму уйти из жизни так рано, чтобы тот не женился еще раз и не нап-лодил лишних наследников на материнское приданое. И теперь Пирс практически выгнал сводного брата Тайлера на улицу, вернее, он вовсе не собирался выделять ему часть имущества и земли, а держал юношу, как работника, с той лишь разницей, что ему позволялось есть и спать в доме, а не в сарае.
   А его Блисс достойна более блестящей партии и спокойной счастливой жиз-ни. Поэтому, прекрасно зная, что Блисс и Тайлер знакомы с детства, давно дружат и хорошо понимают друг друга, Гевин охотно поверил в их любовь. И решил не огор-чать молодых отказом в благословлении, а предложил Тайлеру заработать себе сла-ву и деньги и только тогда жениться на Блисс. На это он дал ему пять лет. Сам же Гевин надеялся, что за это время дочь сама одумается, и, возможно, ей подвернется случай гораздо раньше и успешнее устроить свою судьбу.
   Тайлер смирил свою гордость и отправился на юг в поисках счастливой звез-ды. Он нанялся работником на конюшни к Дуайту Дюреру. В его обязанности вхо-дило не только ухаживать за лошадьми, но и объезжать их. Вскоре на юношу обра-тила внимание хозяйская дочь Крисси. Девушка была очень уверена в своей красоте и неотразимости своих чар, поэтому нисколько не стеснялась в мужском обществе. Однако строгий нрав отца и постоянные наставления матери заставляли ее дома и в присутствии гостей строить из себя скромную, наивную девушку. Крисси стала час-то появляться возле конюшен и загона для лошадей и наблюдать за работой Тайле-ра. Но юноша не обращал на неё внимания, на все вопросы отвечал с почтением и по существу. Он почти никогда не улыбался и очень мало отдыхал. Хозяин был очень доволен новым работником. Он видел, что парень работает за двоих, прекрас-но справляется с делом и знает толк в лошадях. Поэтому, Дюрер даже стал брать но-вого работника с собой на ярмарки по продаже лошадей и удвоил ему жалование.
   Оскорбленная невниманием Тайлера, Крисси задумала ему отомстить. Но по-ка она обдумывала свой план обвинения его в воровстве, халатности или даже под-жоге, поняла, что добьется только увольнения Тайлера. И то лишь при условии, что отец ей поверит. И еще поняла, что теперь Тайлер стал привлекать её не просто как прекрасно сложенный и сильный мужчина с независимым характером, а и то, что она влюбилась в него и мечтает не просто переспать с ним, но и выйти за него за-муж. Его бедность и безвестность нисколько ее не останавливали. Она знала, что смогла бы убедить отца не препятствовать их счастью. Но юноша, по-прежнему, об-ращался с ней, как с госпожой, и абсолютно не реагировал на ее заигрывания, при-зывные улыбки и кокетливые взгляды голубых глаз из-под густых ресниц. Распу-щенные белокурые волосы, оброненный платок, как бы случайно задравшийся по-дол платья не вызывали в нем трепета и волнения. Ранее не любившая верховую ез-ду, Крисси настояла на том, чтобы Тайлер начал обучать ее этому искусству. И каж-дое его прикосновение к ней во время занятий вдруг стали для неё причиной появле-ния румянца на щеках и учащенного сердцебиения.
   И Крисси решилась на обман. Они уже стали совершать прогулки вокруг пас-тбищ и вдоль речки, и в один прекрасный день она устроила свой спектакль. Крисси попросила Тайлера сорвать несколько кувшинок в реке, а сама тем временем, испу-ганно вскрикнув, поскакала к ближайшему лесочку. И пока юноша догонял ее, она соскочила на землю и притворилась, что упала с лошади. Когда испуганный Тайлер склонился над ней, пытаясь определить, как сильно она ушиблась, и можно ли под-нять беспомощную девушку, она вдруг начала отбиваться от него. Она ударила его по лицу, процарапав ногтем его щеку, оторвала пару пуговиц на его жилете и, не пе-реставая кричала, чтобы он не трогал ее, пощадил и пожалел. Тайлер решил, что она сильно ударилось головой, и у нее помутился рассудок. Поэтому он вскочил на коня и помчался в дом за помощью. Каково же было его удивление, когда он вместе с хо-зяином и слугами вернулся в лес и увидел мисс Крисси в разорванном платье, с рас-трепанными волосами, в слезах и с припухшим носом.
   Она тут же бросилась в объятия отца, обвиняя Тайлера в надругательстве. Ми-
  стер Дюрер приказал слугам схватить насильника и привезти его в дом, а сам усадил дочь в коляску и поспешил к жене. Крисси очень правдоподобно рассказала родите-лям свою историю. При этом она не переставала горько плакать и корить себя в чре-змерном доверии к этому конюху. Отец с трудом сдерживал себя, чтобы не избить подлеца до смерти, но все-таки несколько раз хорошенько врезал ему, разбив нос и губы. Тайлера они отправили на ночь в подвал, а сами с женой всю ночь решали, как лучше поступить в таком случае. Обнародовать такой факт перед судом означало погубить дочь и навсегда оставить ее в старых девах. Молча убить Тайлера - но тог-да он легко отделается, а про Крисси все равно станет известно в округе, так как двое слуг видели ее в плачевном состоянии в лесу, да еще, как она утверждает, ка-кой-то паренек из деревни промелькнул в лесу, когда она боролась с негодяем. Об-винить его в другом преступлении, но тогда он и сам начнет хвастать везде, что со-блазнил дочь Дуайта Дюрера. Утром бледная и осунувшаяся дочь, стыдливо пряча покрасневшие глаза, сама предложила отцу устроить их с Тайлером брак. Она боя-лась дурной славы о себе и боялась появления ребенка. Дюрер еще больше помрач-нел, но согласился. Из подвала привели пленника и объявили ему волю хозяина.
  - Надеюсь, ты почтешь за счастье, что женишься на моей дочери, - с угрозой в голо-се сказал он. - Теперь ты всю жизнь будешь молить Бога, чтобы Крисси была дово-льна тобой.
  - Хозяин, могу я кое о чем спросить вас? - Тайлер первый раз за все время своего ареста подал голос. Удивленный Дюрер кивнул головой. - Наш брак будет настоя-щим или видимостью для соседей?
  - Не понимаю тебя.
  - Я хочу знать, мы с мисс Крисси будем супругами, или я вам нужен, чтобы через несколько дней спровадить меня в мир иной, а вдове тем самым вернуть свободу и незапятнанную репутацию? Ведь у вас же руки чешутся от желания придушить ме-ня. А обстоятельства заставляют вас породниться чуть ли не с батраком.
  - Ты прав, негодяй, я с огромной бы радостью повесил твою голову на кол, но доб-рая душа Крисси вступилась за тебя, поэтому ты жив и женишься на ней.
  - Премного благодарен вашей дочери, сэр, но прошу в таком случае позволить мне везти себя, как мужчина, а не как комнатная собачка.
  - Что это значит, подонок? Ты еще условия ставишь? - вскричал Дюрер.
  - Просто я всегда считал, что в браке все, кроме меню на столе и нарядов, определя-ет муж. Он заботится о доме, о пропитании, об обучении детей. Если здесь меня хо-тят превратить в попугая и подкаблучника, то я лучше соглашусь на кол, чем на ва-шу милость и попреки.
   Дюрер задумался. Эти слова и мужская гордость Тайлера понравились ему. Кроме того, он обратил внимание, что юноша ничего не вымаливал и не отрицал, а вел себя с достоинством и мужеством. И он согласился.
   После скромного венчания и обеда при малочисленных гостях Тайлер повел свою жену в комнату, которую он делил вместе с Парком, еще одним уже пожилым работником Дюрера.
  - Зачем ты меня сюда привел, Тайлер? - испугалась молодая жена.
  - Здесь мой дом, дорогая миссис Эффингем. Жена должна повиноваться мужу, жить с ним, принимать его заботу и в ответ готовить обеды, стирать одежду и мыть полы.
  Разве не о таком браке вы мечтали, изображая из себя изнасилованную невинность?
  Ваш батюшка одобрил мое желание жить по моим правилам, поэтому прошу вас ра-сполагаться в этой комнате. Как только я разбогатею, то сразу построю для вас, кра-савица, целый замок. Слуги будут исполнять все ваши желания, повар будет гото-вить пирожные и халву и запекать куропаток.
   В ужасе от такого жилища Крисси выбежала на улицу и стремглав побежала к отцу.
  - Папа, - закричала она, - как ты мог послать меня жить в эту лачугу? Разве я твоя работница?
  - Теперь ты не только моя дочь, но и жена. Пусть лучше мама расскажет тебе о тво-их новых обязанностях и поможет справиться с первыми трудностями.
  - Но как мы будем там спать, - вдруг присмирела Крисси, - там же живет еще какой-то работник.
  - Хорошо, завтра вы переедете в домик для гостей. Там три комнатки и кухня. Ут-ром слуги приведут его в порядок, а я подумаю, каким делом занять твоего мужа.
  Сегодня, так и быть, оставайся ночевать здесь.
   Утром он позвал в дом зятя и предложил ему подумать, каким бы делом тот хотел теперь заниматься.
  - Мне нравятся лошади, сэр. Но если вы предложите более оплачиваемую работу, я за нее возьмусь.
  - При чем здесь оплата? Теперь ты зять Дуайта Дюрера, и тебе не подобает выгре-бать навоз и чистить лошадей.
  - Я должен кормить семью. К вам я пришел заработать деньги, женитьба на мисс Крисси вовсе не входила в мои планы, но теперь получается за ту же зарплату я дол-жен буду кормить и одевать еще и жену.
  - Я буду давать вам необходимые на жизнь деньги.
  - Я не попрошайка, сэр. Я пришел зарабатывать.
  - Хорошо, - сквозь зубы ответил тот. - Но отныне твое дело - занятие коневодством. Я подумаю о твоем заработке.
   Вскоре Дюрер узнал, что Тайлер по-прежнему питается вместе со всеми рабо-тниками. И опять между ними состоялся разговор.
  - И долго ты будешь меня позорить, мой дорогой зятек? Семейный человек обедает дома.
  - Согласен, сэр. Но для этого жена должна приготовить обед, а Крисси предпочитает целыми днями сидеть в своей девичьей комнате и кушать то, что готовится на вашей кухне. Не бить же мне ее.
   И Дюрер снова был вынужден согласиться с ним. Однажды молодую чету пригласили на ужин в родительский дом. Они собирались отметить удачную покуп-ку нового красивого фаэтона. За столом мисс Дюрер с игривостью в голосе обрати-лась к дочери, торопливо поедающей жаркое из зайчатины:
  - Крисси, милочка, я смотрю, ты стала бледненькая, нервная, а аппетит у тебя отлич-ный. Уж не внуков ли нам ожидать в ближайшее время.
   Крисси бросила вилку и злобно взглянула на мужа.
  - Внуков вы не дождетесь, - и она кивнула в сторону мужа, - Тайлер даже не спит со мной. Он живет в отдельной комнате и зовет меня только за тем, чтобы узнать нак-рыт ли стол.
  - Что за новые причуды, мистер Эффингем? Сколько еще фокусов вы будете нам демонстрировать? - рассвирепел Дюрер, а его супруга стыдливо потупила глаза.
  - Хочу убедиться, сэр, что моя дорогая жена не беременна. Точнее, что если она бе-ременна, то значит, это будет не мой ребенок. А весь спектакль с изнасилованием был придумал, чтобы мною прикрыть чужой грех.
  - Да как ты можешь говорить такое? Как ты посмел оговаривать нашу дочь. - Щеки миссис Дюрер затряслись от негодования. - Я прекрасно видела ее перепачканное кровью и разорванное тобой платье. Где тут чужой грех?
  - Я просто хочу быть уверенным, что ребенок будет моим. Разве муж не имеет на это права?
  - Негодяй! - взорвалась Крисси. - Обесчестил меня, а теперь еще пытаешься свалить вину на другого человека. Я не буду больше жить с тобой под одной крышей.
  - В таком случае, господа, я не уверен, что смогу заботиться о вашем внуке. И мы можем прямо сейчас расторгнуть наш брак. Я ни на что не претендую в вашем доме и легко покину его навсегда.
   Не разговаривая, молодые вернулись в свой дом. И Крисси не выдержала:
  - Почему ты подозреваешь меня в связи с другим мужчиной? Я влюбилась в тебя и мечтала только о тебе, Тайлер. Но ты не замечал меня, совсем не замечал. Вот я и придумала все это про изнасилование. Но, когда мы поженились, почему бы тебе не начать новую жизнь? У нас мог бы быть большой богатый дом, много денег, мы бы ездили на балы или в путешествия. Я была бы тебе прекрасной женой, родила бы замечательных детей. А вместо этого мы спим в разных постелях, ты не позволяешь мне покупать красивую одежду, питаемся мы почти как рабочие, мы никуда не вы-езжаем. Мои руки скоро станут грубыми и красными.
  - Крисси, я уважал тебя, пока ты была веселой и кокетливой хозяйской дочерью. Но никто не вправе приказывать мне, кого любить, с кем спать, чем заниматься. Я вам не раб. Я наемный рабочий и вольный человек. Ты же тогда думала только о себе, вот и теперь подумай, как безболезненно нам выпутаться из этой ситуации.
  - Но ты же спишь с Хитер, кухаркиной дочерью. Я это точно знаю. Значит, тебе ну-жна женщина. Почему же ею не могу быть я?
  - Крисси, тебе не стыдно так вымаливать у меня близость? Да, мне нужна иногда же-нщина, но я сам ее выбираю. Сам, а не под прицелом. Многие женатые мужчины имеют подруг и любовниц. И если ты надеялась, что твоя слежка что-то изменит, то ошиблась, дорогая. Лучше спроси у своей матери, и она тебе сознается, что твой па-пенька до сих пор похаживает с прислугой на сеновал. А девочка Мэган как раз и является результатом его похождений. И, кстати, скажи, когда у тебя очередные же-нские недомогания?
  - Зачем?
  - Хочу проверить действительно ли это твоя кровь, или ты накануне бегаешь в куря-тник.
   И вот во время этих самых недомоганий он, как бы невзначай, сказал теще, что у Крисси начались женские дни, болезненные и обильные, поэтому она осталась дома. А, выждав десять дней, он впервые пришел ночью к жене. Никаких ласк и не-жных слов не прозвучало, он просто молча взял ее и вскоре заснул рядом. Крисси даже не поняла, радоваться ли ей такому изменению в поведении мужа. А утром он предложил жене пойти к родителям вместе позавтракать и незаметно прихватил с собой испачканную простыню. Те как раз усаживались за стол и даже обрадовались гостям. Когда разделались с омлетом и домашними колбасками с гренками и выпи-ли чаю с молоком, Тайлер неожиданно вытащил из-за пазухи простыню, свидетель-ницу прошедшей ночи.
  - А это вам, милые родители, на десерт. Миссис Дюрер, вы помните, что десять дней назад у Крисси были женские недомогания. Шесть дней, как они закончились. Я, как обрадованный супруг, пришел к ней исполнить свои обязанности, и что я обна-руживаю. Ваша Крисси после четырех месяцев замужества невинна, как младенец. - И он развернул простыню. - И обратите внимание, родственнички, что кроме следов крови здесь также и мое семя. Так что моих внуков у вас никогда не будет. А теперь я удаляюсь, и пусть ваша драгоценная дочь расскажет, почему она решила меня под-ло оклеветать. Надеюсь, к вечеру мы придем к соглашению и мирно расстанемся.
  
   -2-
  
   Жена барона Амберна не могла иметь детей, а замок и все их угодья требова-ли наследника. Назвать какого-нибудь из своих ублюдков сыном барон не решался, зная горячий нрав жены. Да и ее приданое было гораздо больше его собственного достатка. Вот и приходилось считаться с мнением жены и тестя. Но когда и баронес-
  са поняла, что надеяться ей не на что, то разрешила мужу самому позаботиться о ре-бенке. Не желая ненужных сплетен или шантажа, они решили, что барон переспит со своей сестрой, а баронесса в нужное время будет подкладывать себе подушку. Бо-гобоязненная сестра Амберна была так напугана случившимся однажды ночью на-падением, что даже не поняла кто из мужчин, собравшимся у них для охоты, поку-сился на ее честь. А, обнаружив, что ночное вторжение в ее спальню принесло свои плоды, Марша собралась избавиться от этого позора. Но брат уговорил ее дать мла- денцу жизнь и подарить его Богу, то есть сделать монахом, который и будет замали-вать материнский грех.
   Марша стыдилась своего растущего живота, пила какие-то травы, чтобы ски-нуть этот грех, проклинала себя, не родившегося дитя и подлого насильника. Все последние месяцы она просидела в своей спальне, не выходя даже к обеду. В поло-женный срок баронесса Анна сделала вид, что это она родила Гертруду, но однако эта девочка не вызывала у нее никаких материнских чувств. И как только стало яс-но, что девочка не удалась, её отправили к тетке. А Марша, не вынесшая позора и страдающая по невинному ребенку, повесилась в своей спальне.
   Гертруда жила в глуши у тетки, сводной сестре своего отца. Она не знала ни теплых ласковых рук матери, ни отцовской заботы. Тетка заставляла ее заниматься домашней работой наравне со своим мужем и двумя сыновьями. Прививать девочке правила хорошего тона, обучать ее грамоте или рукоделию никто не собирался. Ге-ртруда была уродлива: массивный подбородок, толстые губы, широкий нос и рыбьи глаза делали ее похожей на бульдога. Руки и ноги были непропорционально корот-кими по отношению к телу, поэтому в округе её прозвали карлицей, хотя она и не походила на нее. Тетка считала, что такой уродец не нужен барону, и он из жалости сохранил ей жизнь. А для ее семьи это были лишние дармовые рабочие руки. Поэто-му тетка была сильно удивлена, когда барон потребовал вернуть Гертруду домой. Подошла старость, и старый Амберн решил сделать ставку на внуков. Даже уродли-вая дочь могла подарить ему нормальных внуков, на которых можно было оставить и замок, и земли, и угольную шахту. Деньги решают все, за деньги можно купить дочери любого мужа.
   Но, увидев взрослую дочь, Карл Амберн ужаснулся. Мало того, что Гертруда была некрасива и уродлива, силой она соперничала с мужчинами, была плохо вос-питана и не знала грамоты. Она оказалась злобной фурией, почувствовавшей вседо-зволенность в отцовских хоромах и власть хозяйки замка. Кроме того, девушка со-вершенно не стыдилась своего вида и не страдала от неумения вести разговор, кра-сиво одеваться, аккуратно есть, следить за чистотой. А с мужчинами она и вовсе ве-ла себя, как последняя шлюха. В любовных утехах Гертруда не знала удержу и не имела стыда. Она сама набрасывалась на любого мужчину, не задумываясь о своей дурной славе, последствиях таких увлечений и не разбирая, дворянин, слуга или крестьянин попался ей на глаза. В доме тетки ее с ранних лет стали использовать, как бесплатную девку. Дядя, братья, мужики их деревни, проезжие гости. Они уди-влялись ее агрессивности и неутомимости в постели, радовались ее безотказности и внушили ей мысль, что она создана для таких бурных и бесшабашных развлечений.
   Поэтому и в замке Гертруда вела себя, как уличная девка, вовсе не заботясь о своей репутации и не скрывая своих дурных наклонностей. Только теперь она сама могла приказать слуге выполнять все ее фантазии, терпеть ее тяжелые кулаки и по-добострасно ждать разрешения удалиться. Теперь она могла устраивать пьяные ор-гии, избивать проштрафившихся слуг, морить их голодом и даже калечить. Баронес-са Анна не выдержала таких развлечений и умерла через два месяца. Барон пытался внушить дочери понятия о чести и порядочности аристократов, нанять ей хороших воспитателей, запретить разгул и разврат. Но Гертруда, сверля его злобным взгля-дом, ответила:
  - По твоей милости, папаша, я двадцать лет прожила у тетки, как замарашка, горба-тясь на ее семью, глотая упреки за каждый кусок хлеба и одеваясь в чужие обноски.
  Ты сам вытащил меня из того дерьма, и теперь я буду жить, как хочу. Я должна оты-граться за свои страхи, голод, слезы и унижения. Теперь я буду всех держать в стра-хе, наказывать за любую провинность и кормить, как собак. И если ты вздумаешь мне перечить, то и тебя ждет такая же участь. - И она с силой приподняла отца из кресла, встряхнула его и бросила назад.
  - Но ты должна подумать о своей семье и детях. Должна заботиться о нашем доме, иначе все деньги рано или поздно кончатся, и ты снова окажешься в нищете.
  - Детей у меня не будет, - Гертруда высморкалась в подол платья и залюбовалась ко-льцом с бриллиантом на мизинце правой руки. - Во- первых, я терпеть не могу их истошные крики, во-вторых, на них пришлось бы тратить деньги, а в-третьих, у ме-ня уже было столько мужиков, что я могла бы родить по крайней мере четырех. Но Господь позаботился, чтобы не утруждать меня этими кровососами. А если даже та-кое и случится, то я своими руками задушу младенца или, как ты, дорогой папочка, сплавлю его в батраки.
  - Я запрещаю тебе вести такую разгульную жизнь, Гертруда, - все-таки барон попы-тался урезонить дочь. - Ты не получишь денег на свои безобразия, а слугам я прика-жу не выполнять твоих распоряжений. Или запру на замок, пока ты не поумнеешь.
  - Ха! Как напугал, папаша, - ухмыльнулась она. - Да, я сама так отделаю тебя, могу даже прямо сейчас, что ты тут же отправишься вслед за мамашей. Или покалечу, и тогда ты, дорогой папочка, будешь много-много лет сидеть взаперти и кусать свои дряблые локти, наблюдая за моей веселой жизнью. - Она снова посмотрела на коль-цо. - Жаль, что мамаша была такой мелкой женщиной, и ее кольца и браслеты мне не подходят, а мне так приглянулись все эти блестящие разноцветные украшения. У меня сроду не было ничего подобного. И платья ее мне не подходят. Ну, да ладно, теперь я закажу себе новые наряды и буду наслаждаться жизнью. А ты, старик, моли Бога, чтобы я нечаянно не забила тебя насмерть.
  
   -3-
  
   Тайлер Эффингем вернулся домой. Прошло менее двух лет, а он уже зарабо-тал достаточно денег, чтобы поспорить с братом и отсудить у него часть земли, что-бы начать строить свой дом и завести семью. Правда, никто не знал, что большая часть его состояния составляли деньги, полученные им от Дуайта Дюрера за клятву нигде и никогда не упоминать о своем браке с Крисси.
   За это время Гевин Осман пытался устроить брак дочери с зажиточными сы-новьями ближних и дальних соседей, но Блисс категорически отказывалась от любо-го претендента. Она верила в успех Тайлера и честно ждала его. И вот он приехал. Каким сильным, крепким, загорелым стал ее жених. Он возмужал и даже его взгляд стал тверже, а голос крепче. И только глядя на нее, Тайлер, как прежде, становился мягким, добрым, заботливым. Осман продолжал тянуть время со свадьбой, приду-мывая новые препятствия. То надо разобраться с землей, то построить свой дом, то получить согласие на брак от какого-то дядюшки, с сыном который якобы они дав-ным-давно обручили Блисс. Эти проволочки мешали влюбленным соединить свои судьбы, но позволяли им встречаться в уединенных местах, мечтать о будущем и да-рить друг другу нежные прикосновения и невинные ласки.
   Когда Гевин попытался приструнить дочь и запретить ей видеться с Тайлером, особенно наедине, она сразу же пригрозила ему:
  - Если ты, папа, до сих пор против нашего брака, то я хочу его еще больше, чем ра-ньше. Тайлер выполнил твое условие. Пусть он не разбогател, но построить дом и содержать семью он сможет. И я буду ему верной помощницей. Напрасно ты мечта-ешь о сказочном принце, меня вполне устраивает мой жених. Я люблю его, папа, - с нежностью в голосе сказала она. - Но если ты будешь меня запирать или задумал против моей воли отдать меня другому мужчине, то я тоже решусь на крайние меры, отец. Я ославлю себя и тебя на всю округу, и тогда уж точно никто не захочет жени-ться на Блисс Осман.
   Однажды Тайлер и Блисс отправились на рыбалку. Они нашли в лесу удобное местечко в излучине реки и устроились на ветке старого клена, распростершего над водой свою крону. Гертруда же накануне устроила охоту, но заблудилась в лесу. И уже второй день она бродила по лесу злая и голодная, но никого не звала себе на помощь. Она была уверена, что обязательно найдет дорогу, но зато двое слуг, сопро-вождающих ее в этот раз, получат отменную трепку. Эта мысль даже приглушала чувство голода. Она устала и решила спешиться и отдохнуть у реки. И вдруг среди птичьего гомона и шелеста листвы она услышала чьи-то голоса. Гертруда затаилась и стала осторожно продвигаться на эти голоса. Наконец она увидела эту парочку. Юноша и девушка сидели рядом на ветке и весело о чем-то спорили, смеясь и бол-тая голыми ногами. За своими удочками они давно перестали следить. Вдруг юноша немного отклонился в сторону, сделал грозное лицо и неожиданно притянул к себе шутливо сопротивляющуюся подругу. Он целовал ее, нежно гладя хрупкие плечики, запуская пальцы в ее роскошные волосы и все крепче сжимая объятия. Девушка то-же льнула к нему, как кошка к ногам хозяина. Она гладила его лицо и ерошила ему волосы. Неожиданно она открыла глаза и вскрикнула, молча указывая на воду. Не раздумывая, юноша бросился в реку и поплыл догонять уплывающие, позабытые ими удочки. Вот он выбрался на берег, с гордостью показывая подруге свой улов. Она рассмеялась задорным серебристым смехом, вероятно намекая на столь малый успех.
   И пока они там препирались, Гетруда с жадностью рассматривала юношу. В мокрой одежде хорошо просматривалась его крепкая фигура, широкие плечи и мус-кулистые ноги. А его мужское богатство, хорошо выделяющееся в мокрых штанах, должно быть большим и неутомимым. Мокрые волосы открыли его высокий лоб, и она увидела правильные черты лица, волевой подбородок и широкие брови. Юноша не выдержал насмешек своей подружки, отбросил в сторону удочки и снова вошел в воду. Он встал прямо под веткой, на которой сидела хохотушка, и неожиданно дер-нул ее за ноги. С испуганным вскриком она полетела вниз. Он ловко ее поймал, вы-нес на берег и повалил на траву. Они снова стали целоваться, хотя девушка и делала вид, что отбивается. При этом она весело визжала и хохотала. Гертруду охватило не-привычное чувство. Ей ужасно захотелось, чтобы красивый сильный юноша также весело, настойчиво и нежно ее ласкал, целовал, носил на руках. Она привязала коня немного в стороне и решила проследить за этой парой. Она узнает, кто этот молодой красавец и обязательно заставит его быть таким же нежным и ласковым с ней. Ока-зывается, между людьми бывают и такие отношения, а не дикие нападки друг на друга с рычанием, толканием и звериным воем.
   Гертруда узнала, где живет юноша. Теперь надо найти причину, чтобы зама-нить его в свой замок. Домой она вернулась на третьи сутки. Все слуги с трепетом ожидали неминуемой расправы. Но хозяйка неожиданно приказала устроить для се-бя ванну и приготовить горячего молока со свежим хрустящим хлебом. После ванны и молока она улеглась спать на чистую постель и проспала до самого вечера. Потом разыскала отца и заявила ему, что хочет выйти замуж.
  - Похвальное решение, дочь моя, - без всякого энтузиазма ответил старый барон. - Я уж не надеялся услышать от тебя таких слов. За два года жизни здесь ты демонстри-ровала мне и всему миру такие чудеса распущенности, что меня удивляет, какой та-кой храбрец решился сделать тебе предложение.
  - Никто и ничего мне не предлагал, отец. - Она протяжно вздохнула и тяжело опус-тилась в соседнее кресло. - Это я увидела одного мужчину, и он мне очень понрави-лся. Раньше мне никто не нравился, мне всегда было без разницы с кем спать, кувы-ркаться на сене или пьянствовать за столом. Но теперь я хочу именно этого мужчи-ну. Его зовут Тайлер. Тайлер Эффингем. Что ты можешь сказать о нем?
  - Я не знаю никаких Эффингемов. Где ты с ним познакомилась?
  - Я не знакомилась. Увидела его в лесу, рыбу он ловил в реке. Живет в соседнем гра-фстве, от нас верхом ехать два дня. Я хочу, чтобы ты сосватал меня за него.
  - Гертруда, когда я предлагать тебе создать семью, ты не послушала меня и даже уг-рожала расправой. А ведь тогда о тебе еще мало знали в округе, и хотя бы ради твое-го богатства нашелся бы жених. Теперь ты сама себе создала страшную славу. - Он с укором посмотрел на дочь, но продолжил, - боюсь, что теперь только глухой сле-пец согласится на этот брак. Или злодей, который задумает нас с тобой прикончить, чтобы завладеть землями и деньгами. Я не хочу вмешиваться в твою жизнь, и чем раньше я последую за Анной, тем лучше мне будет.
  - Так, папочка, - с возрастающим гневом проговорила Гертруда, - значит, я сама до-жна решить эту проблему? Думаешь, я не понимаю, что мой вид испугает любого нормального человека. Да, увидев меня, Тайлер сбежит на край света.
  - Ты можешь заслать к нему сватов, вовсе не обязательно самой себя сватать. Мо-жешь поймать в капкан и привести сюда на веревке, можешь спрятать свою фигуру под какой-либо накидкой, а лицо закрыть вуалью. Так ты обведешь его вокруг па-льца, если он дурак. А если не дурак, то в любом ближайшем кабаке или на постоя-лом дворе он узнает о тебе всю правду.
  - Выходит мне придется напоить его до бесчувствия, и заставить священника тут же за столом нас обвенчать? Или связать и под страхом смерти заставить сказать "Да", - рассуждала Гертруда.
  - Такие развлечения раньше тебя не страшили, дочь моя. Я умываю руки, а ты сама сумеешь позаботиться о себе. Дай Бог, чтобы этот твой неожиданный каприз раста-ял через пару дней, - он закрыл глаза, ожидая, когда дочь выйдет за дверь, - или по-мог тебе обрести человеческий характер.
   Но Гертруда не уходила. Пожалуй, она впервые в жизни сосредоточенно дума-ла. Барон за это время даже успел придремать.
  - Отец, я придумала, - неожиданно громко и радостно возвестила она. - Я приглашу его к нам на обед или на бал. А потом придумаю, каким способом задержать его у нас. Пойду, отдам распоряжение слугам, чтобы начали готовиться к пиршеству.
  - Для начала тебе, дочь моя, следовало бы освоить грамоту, чтобы писать приглаше-ния и читать ответы. А также, неплохо бы было научиться вести себя за столом и та-нцевать, не говоря уже о других приличиях, таких, например, как не сморкаться в подол платья. - Он поднялся и взял в руки деревянную чурку, из которой вырезал очередную фигурку. - И кого ты рассчитываешь увидеть на этом празднике, Гертру-да? Я что-то очень сомневаюсь, чтобы кто-либо из соседей согласиться почтить нас своим присутствием. Разве только холостяки, которых прельстит возможность напи-ться и поразвлечься с хозяйкой.
  - Значит, дорогой папочка, ты уверен, что у меня ничего не выйдет? Что бароны Ам-берны пустое место? - Гертруда встала, подошла к нему и вырвала из его рук подел-ку, - что я стою не больше, чем твоя деревяшка? - Она с силой швырнула ее в угол. - А я знаю, что мой план сработает. И я обойдусь без тебя, папочка. Но знай, что как только Эффингем женится на мне, я тут же вышвырну тебя из дома, как эту твою дурацкую болванку. Старый брюзга в доме нам не нужен.
  
   -4-
  
   Уже второй месяц шли судебные тяжбы за землю между Тайлером и Пирсом. В суде Пирс выдвигал главными аргументами наличие у себя семьи. Жена ждала второго ребенка, а первенец, повзрослев, тоже будет наследовать земли и все, что на них есть. Поняв, что судья получил хорошую взятку за эти проволочки и, в конеч-ном итоге, отказ, Тайлер решил подать прошение в лондонский суд.
   Но накануне отъезда он получил приглашение на торжества от барона Карла Амберна по поводу помолвки его дочери Гертруды. В записке перечислялись увесе-лительные мероприятия, начиная танцами и заканчивая охотой и состязанием луч-ников. Слуга терпеливо ждал ответ. Тайлер выразил в своем ответе сожаление и от-казался от приглашения, ссылаясь на семейные проблемы. Вечером Пирс застал брата за изучением книги о знатных родах Англии, их владениях, наградах, гераль-дике.
  - Что это тебя так заинтересовали эти вельможи, братец? - с издевкой спросил он. -Или понял, что проиграл свой спор со мной и решил снова податься в конюхи?
  - Можно и в конюхи, - не обращая внимания на его тон, ответил Тайлер, - но сейчас меня интересует некий барон Карл Амберн. Ты знаешь такого?
  - Слыхал, но не знаком. Богатый старик, вдовец, имеет взрослую дочь. А тебе до не-го какое дело?
  - Пригласил на помолвку дочери. Вот интересуюсь, что это за семейство.
  - Пригласил тебя, тебя одного? - в волнении спросил Пирс.
  - Да, пригласил меня. Но я отказался. Завтра уезжаю по делам в Лондон. Но все же интересно было бы узнать, с чего это вдруг барон вспомнил о мелких помещиках Эффингемах.
  - Идиот! Остолоп и идиот! - заорал на него брат. - Упустил такую возможность по-знакомиться с бароном. Неужели не понимаешь, как мелким дворянам нужна подде-ржка таких богатых и влиятельных людей.
  - Ты, пожалуй, прав, дорогой брат, - неожиданно согласился Тайлер. - Он вполне может помочь мне решить в мою пользу наш с тобой спор. На обратном пути я обя-зательно навещу это милое семейство.
   Пирсу не давала покоя мысль о приглашении барона. Наконец, он решил сам поехать на этот праздник и принести барону личное извинение. Он принарядился, взял у жены в подарок невесте самый красивый браслет и отправился к барону. Ка-
  ково же было его удивление, когда вместо толпы знатных и разодетых дворян, вмес-то множества карет и лошадей, он никого не увидел. На его удивленный взгляд слу-га с грустью поведал, что Гертруда неожиданно заболела, и праздник пришлось пе-ренести на некоторое время. Вероятно, господин Эффингем не успел получить уве-домление об этом печальном факте. Однако в доме барона Амберна всегда рады гос-тям, поэтому усталому путнику будет оказана подобающая честь, прекрасный обед, хорошие вина и мягкая постель.
   Когда несколько смущенный Пирс вышел к обеду, то обнаружил за столом старого барона и ужасно некрасивую девицу. Она осмотрела его с ног до головы и сразу задала вопрос:
  - Вы не Тайлер Эффингем, зачем тогда назвались его именем? Решили обмануть своих дальних соседей? С какой целью?
  - Я вовсе не собирался вас обманывать, уважаемая леди, - порядком струхнув под ее пытливым взглядом выпученных глаз, ответил Пирс. - Я не Тайлер, я его старший брат Пирс Ричвуд. Мы сводные братья. Он неучтиво отказался от вашего приглаше-ния, поэтому я решил лично исправить его ошибку. Я даже привез невесте скром-ный подарок, - тут он засуетился и вытащил из кармана жилетки серебряный брас-лет с тремя ониксами.
   Гертруда встала и сама подошла к гостю, чтобы взять блестящую змейку. И тут Пирс увидел в довершение к грубому лицу еще и уродливую фигуру. Внутри у него все перевернулось, и он искренне пожалел жениха этой девицы. Но тут же со-образил, что на такой геройский поступок того могла толкнуть только жадность. По-жалуй, он и сам мог бы согласиться на такой брак. Гертруда наконец отложила брас-лет и дала знак слугам, чтобы подавали обед. Горячий суп с овощами и обилием мя-са пришелся Пирсу по вкусу. Гостей не ждали, но и в будний день у них такой нава-ристый суп. Потом подали жареную утку с тушеной морковью, отварную рыбу и творожную запеканку с золотистой корочкой. Вино было двух сортов: красное из смородины и белое из яблок. Когда Гертруда покончила с супом и принялась за ут-ку, Пирс был снова удивлен. Он видел, с каким трудом она старается разделаться с птицей, даже язык высунула от усердия. Поймав на себе любопытный взгляд гостя, Гертруда тут же начала снова задавать ему вопросы:
  - Ваш брат так высокомерен, что не счел нужным нас посетить?
  - У него срочное дело в Лондоне, вот он и не смог к вам заехать. Видите ли, в чем дело, Тайлер хочет жениться, а земли у него нет. Вот он и решил, что лондонские чинуши помогут ему в этом вопросе.
  - Я так понял, любезный наш гость, что у Тайлера земли нет, а у вас, стало быть, есть. Откуда же она и чем вы на ней занимаетесь? - впервые подал голос барон.
  - Это отцовская земля. Мой отец Ричард Ричвуд умер совсем не старым, поэтому его жена, моя мать снова вышла замуж за Джерри Эффингема. У них родился Тай-лер. Потом мать еще несколько раз рожала, но младенцы умирали через несколько дней. А при последних родах мать умерла. Через три года отчим последовал за ней. Хорошо, что я уже вырос и мог взять хозяйство в свои руки. Тайлер же теперь пре-тендует на земли моего отца Ричвуда, потому что его отец Эффингем не привнес в брак ничего, кроме стада овец голов на двадцать. - При этом он скрыл, что Джерри Эффингем на свои деньги купил большой участок земли, на котором построил мель-ницу и амбар, а свободное место превратил в пастбище для скота. Что он настолько увлекся овцеводством, что это стало основным доходом семьи. - Вот я подумал и справедливо решил, что отцовское наследие принадлежит только мне. - Он был уве-рен, что барон примет его позицию, и Тайлер в глазах богатых соседей станет всего лишь приживалкой у брата. Теперь то уж точно они его больше никогда не будут приглашать, а в суде смогут замолвить перед заседателями доброе слово в его, Пир-са, адрес.
  - А что еще вы можете рассказать нам о брате? - продолжал допытываться барон.
  - Тайлер безответственный человек, - как о самом пропащем пьянице стал и дальше сочинять Пирс про брата. - Вместо благодарности мне за то, что я разрешаю ему жить в моем доме и кормлю его, вместо помощи по хозяйству, он уехал из дома и около двух лет развлекался и бездельничал на мои деньги. Да видно кошелек опус-тел, вот и вернулся снова домой.
  - Ну а сейчас- то он чем занимается? - не унимался Амберн.
  - Иногда ходит на рыбалку, - от этих слов Гертруда даже перестала жевать, - иногда
  охотится в лесу. А почему вы так любопытствуете по поводу Тайлера? - Пирс не выдержал этих вопросов о брате и насторожился.
  - Хотим взять его в мужья Гертруде, - просто и буднично ответил барон.
  - В мужья? - нараспев переспросил Пирс. Он тут же забыл обо всех прелестях невес-ты, его обуяла зависть к брату, который ни за что ни про что в один миг станет бога-тым и почитаемым человеком. И мало того, тогда же Тайлер сможет с лихвой отыг-раться на нем, Пирсе, за свои унижения.
  - Да, дорогой гость, пришла пора и моей дочери обзавестись семьей и детишками. А вы разве против? - с ехидным интересом барон ждал ответа.
  - Нет, что вы, - поспешно отвечал Пирс, - просто он почему-то ничего мне об этом не сказал. Да у него и невеста есть.
  - Не сказал, потому что сам об этом не знает, - вмешалась в разговор Гертруда. - Как раз на этом пиру я и хотела обрадовать его этой новостью. А его невеста нам не по-меха. Что может сделать деревенская девчонка против барона Карла Амберна? Вот только сам жених оказался строптивым малым.
  - Вы правы, госпожа, Тайлер ужасно строптивый и упрямый. Если он в чем-то упер-ся, то даже во вред себе будет стоять на своем. И муж из него будет никудышный. Он же привык думать только о себе и своих удовольствиях. Ему не приходилось о ком-то заботиться или искать пропитания, так что он будет ярмом на вашей шее.
  - Я вполне могу сама о себе позаботиться, мне только муж нужен. А уж с этой то обязанностью он сумеем справиться, - и она многозначительно посмотрела на него.
  - Но Тайлер своевольный человек, - Пирс все еще пытался отговорить Гертруду от ее планов. - Он может оскорбить вас своим отказом и сбежать из церкви во время венчания.
  - Спасибо, Пирс, что предупредили нас. Но как только он узнает о моем приданом, то сразу станет шелковым и послушный. Верно, папочка? - барон в ответ молча ки-внул головой.
  - Госпожа Гертруда, - Пирс понял, что здесь откровенно и открыто обсуждаются де-ликатные проблемы с посторонним человеком. Значит, пора и ему начать свой отк-ровенный разговор, - зачем вам хлопоты с таким непредсказуемым женихом. Вы же можете взять в мужья гораздо более покладистого и уважающего вас мужчину. Вы подумайте о том, что все мужчины устроены одинаково и на брачном ложе все дейс-твуют одинаково. Ну, а в темноте вообще не видно кто рядом с тобой - Стив, Питер или Эшли. Но днем этот муж будет портить вам настроение своими неуместными замечаниями, своим пренебрежением к вам, и может даже назло вам начнет таскать-ся по другим женщинам и девкам.
  - Ну и что? - в голосе Гертруды послышались властные нотки.
  - Я просто предлагаю вам заменить Эффингема на Ричвуда. Взять Пирса, а не Тайле-ра. И у вас будет прекрасный муж, и не понадобятся никакие усилия, чтобы сломать все препятствия и заключить этот брак.
  - Ха! Господин Пирс Ричвуд, да вы просто созданы, чтобы решать брачные пробле-мы. - Гертруда даже встала из-за стола и снова подошла к нему. - А ваша жена и сын не являются препятствием?
  - Жена должна родить недели через три. Она вполне может не разродиться и уме-реть родами, - цинично начал он, совершенно не стесняясь своих подлых намере-ний. - Тем более, что первые роды у нее были тяжелыми, а сейчас, вообще, она ожидает двойню. Ну, а сыну всего то два года, он и не вспомнит никогда и ничего.
  Так что его на ваше усмотрение можно будет или забрать в замок или отправить в приют.
   И тут заговорил барон. От гнева и возмущения лицо его покраснело, а глаза-ми он хотел испепелить этого наглеца.
  - Звери и те до смерти защищают свое потомство, а ты, подлец, сам своими руками готов избавиться от сына. Родного, кровного своего малыша отдать в приют, а двум другим вообще не дать родиться. Дочка, не вздумай с ним соглашаться. Такой про-ныра и тебя через пару месяцев обеспечит вечным покоем.
  - Ты прав, папа, наш гость настолько жаден, что не боится поплатиться за все свои откровения, - она взяла руки Пирса в свои ладони и с такой силой их сжала, что Пирс не на шутку испугался, представив, как ее кулаки опускаются на его голову. -
  Но я думаю поступить по-другому. Если вы, Пирс, поможет нам заманить сюда Тайлера, то получит хорошее вознаграждение. Рассчитывать на большее, к сожале-нию, вы, дорогой наш гость, не имеете никакого права.
  
   -5-
  
   Сообщники договорились, что Пирс добавит брату в вино большую порцию снотворного и затем вывезет его подальше от дома. В лесу Тайлера пересадят в дру-гую карету и доставят в замок. За такую услугу Пирс получит десять золотых монет.
   Тайлер вернулся домой, не получив в столице даже никакого намека на поло-жительное решение своего вопроса. Чиновники, не получившие от недогадливого просителя взятки, всего лишь обещали прислать ему конверт с датой рассмотрения этого запутанного дела. А через два дня, проведенных в глубоких раздумьях особен-но после встречи с Блисс, сразу после ужина его сморил глубокий сон. Проснулся он связанным в чужой карете. Его сопровождали два крепких молодых парня, кото-рые сразу предупредили его, что отвечать на его вопросы не будут, и посоветовали не кричать и не буйствовать, чтобы не получить в рот вонючий кляп и несколько ударов по ребрам. Тайлеру пришлось смириться со своим положением. Он сделал вид, что спит, чтобы услышать, о чем начнут болтать его стражники. Но те молчали и только при виде какого-то села оживились.
  - Том, думаю, мы имеем право здесь остановиться и пообедать, - начал первый.
  - И то верно, приятель. И мы разомнем кости, и лошади отдохнут.
  - А этого-то будем кормить?
  - Хозяйка ничего об этом не говорила, - нерешительно протянул Том, - наказала то-лько глаз с него не спускать и не калечить. Придется нам с тобой по очереди ходить кормиться... Но и парня, по чести сказать, жалко. Всю дорогу без харчей никому не понравиться, но и денег на него у нас не хватит.
  - Хоть бы его братец догадался сунуть нам малость монет или приготовил бы харчей на дорогу. Поди, надолго расставался-то с ним.
  - А еще придется за него и за ночлег платить. Или мы будем ехать без ночевок, как думаешь, Мик? Тогда давай будем спать по очереди.
  - Мы-то поспим, а возница два дня не выдержит.
   Они замолчали, так и не найдя выхода из этого положения. Тайлер сделал вид, что проснулся. Он попытался потянуться, но все мышцы заныли, и он невольно застонал.
  - Терпи, парень, - посочувствовал Том, - мы знаем, что тебе не сладко, но не можем нарушить приказ хозяйки.
  - Вы хоть дали бы мне поесть что ли, да по нужде бы отпустили.
  - Денег на тебя у нас нет, дружок, - Мик огорченно развел руками. - А может у тебя с собой что-то имеется? Так мы мигом тебя обслужим.
  - Денег у меня нет, братцы, - усмехнулся Тайлер. - Я же не собирался с вами путе-шествовать. Есть только серебряный крестик на цепочке. Разрешаю вам цепочку продать, а крестик повесить на нитку. Если до конца дороги еще останутся деньги от его продажи, то оставьте их себе. Но не жадничайте, ребята, не морите меня голо-дом. Ведь хозяйка ваша не обрадуется, если я расскажу ей о ваших происках?
  - Не дай Бог попасть нашей Гертруде под горячую руку, - согласился Миг. - Она и без вины найдет, за что тебя наказать, а уж за провинность и подавно шкуру спус-тит. Так что ты, приятель, не наговаривай на нас лишнего.
   Том c кучером ушли в придорожный постоялый трактир, а Тайлер начал обду-мывать полученную информацию. Значит, это милый братец позаботился об его по-хищении. Не брезгует ни чем и не боится Божьей кары. А похищает его Гертруда. Надо думать, что Гертруда - это дочь барона Амберна. Что ей надо? Неужели так обиделась на его отказ приехать на помолвку?
   Вернулся Том и сообщил, что обед принесут прямо в карету, где, как он ска-зал хозяину, находится тяжело больной, который не может двигаться.
  - Так что вы, сэр, будьте любезны, сделайте вид, что лежите совсем без сил, а мы вас прикроем пледом от любопытных глаз, - извиняющимся тоном попросил он.
   Вскоре слуга принес на подносе жареную щуку с фасолью под луковой подли-вой, гречневую кашу с изюмом и кувшин яблочного сидра.
  - Надеюсь, нам хватит этого обеда до самого вечера, - нетерпеливо потирая руки, сказал Мик. И вдруг сообразил, - а как мы будем кормить нашего пленника, брат?
   Том на минуту задумался, огляделся по сторонам и шепотом предложил:
  - Сэр, если вы дадите клятву, что не сбежите от нас, то мы развяжем вам руки. Коне-чно, мы нарушим приказ хозяйки, но должны же вы поесть и справить нужду.
  - У меня связаны еще и ноги, так что далеко я не убегу.
   И они приступили к трапезе.
  - Что-то вы больно похожи, ребята. Братья что ли? - начал беседу Тайлер в надежде за столом разузнать еще какие-либо подробности этого приключения.
  - Ага, - кивнул Том. - Мы с Миком братья, любую работу мы делаем вместе. Так что знайте, что я - Том, а он - Мик. Я старший. На год старше его.
  - Понятно. А я Тайлер. Тайлер Эффингем. Будем знакомы.
  - Вы, господин, не держите на нас с братом зла, - начал оправдываться Том. - Мы исполняем приказ - доставить вас в целости и сохранности нашей хозяйке. Вы уж потерпите до замка эти веревки, а мы с братом лучше потом, в замке, как-нибудь вам поможем. Иначе всем будет несдобровать от тяжелых хозяйских рук. Если мы приказ не выполним, или вы сбежите от нас, то она забьет нас до смерти, и еще дос-танется нашей матери и сестре. Они тоже у нее работают.
  - Что за мегера такая, ваша хозяйка? - как бы, между прочим, спросил Тайлер, с удо-вольствием чувствуя, как наполняются силой руки и теплеет в желудке.
  - Нам было велено с вами не говорить, сэр, но вы оказались щедрым человеком и ве-дете себя достойно, так что мы скажем. - Том снова налил всем вина. - Хозяйка на-ша - это дочь барона Карла Амберна Гертруда. Мы прекрасно жили без нее, но вот уже скоро два года, как ее привезли от тетки к отцу. И что же начала вытворять эта девица? От горя скончалась ее матушка, отец боится ее, слуги трепещут перед ней. Другой пьяный мужик не сотворит того, что делает эта девица.
  - Да, сэр, - подхватил Мик, - она и попойки устраивает, и над слугами потешается, и сама же бьет их, и честью своей не дорожит, любого сама захомутает. Вот мы с бра-том едем тут и думаем, зачем ей понадобился приличный господин и почему его на-до, как вора, тайком вести в замок?
  - Я тоже об этом думаю, - признался Тайлер. - Мы с ней не знакомы. Да она же уже помолвлена у вас. Зачем я ей понадобился? Все ли у нее в порядке с головой-то?
  - Не знаем мы ни о какой помолвке, сэр, - братья недоуменно переглянулись, - да и трудно найти жениха такой невесте. И нрав у нее бешеный, и собой она страшная. Вот мы с Миком служим в доме. Дров наколоть и принести и камины затопить. Во-ды натаскать, ванну приготовить, старого барона помыть, а грязные лохани вынести. Сундуки перенести, снег расчистить, перины выбить, бочки в погреб спустить. Дел хватает. Так она заставляет нас и ее купать, и все прочее. Совсем стыда нет у бары-шни. - Том даже покраснел, вспоминая другие свои с братом обязанности.
   Тайлер помолчал, переваривая эту информацию.
  - А если вы вместе со мной сбежите?
  - А чего нам бежать, господин хороший, - рассудил Мик. - На работе мы не надры-ваемся. Это не в шахте уголь долбить. Сыты, обуты. А сигани мы сейчас с вами, и что? Нас начнут искать - раз. Два - поймают, засекут, а сеструху Хэлен она или ки-пятком ошпарит или солдатам отдаст. Три - где мы найдем работу, и на что будем жить без денег, без своей одежки, без документов.
  
   -6-
  
   Том и Миг благополучно доставили Тайлера в замок. Гертруда распорядилась приготовить ему самую лучшую комнату, принести ванну с горячей водой и чистые полотенца. А через час его пригласили к обеду. Поскольку служанка сразу забрала его одежду в стирку, то он был вынужден надеть штаны и рубаху Тома. Барон и Гер-труда удивленно переглянулись, увидев столь непрезентабельно одетого гостя. А Тайлер спокойно и уверенно сел на указанное ему место и решил ждать объяснений от хозяев. Он даже не подозревал, что ради него Гертруда тщательно вымылась, впе-рвые заставила служанку уложить волосы в прическу, какую носила покойная баро-несса Анна. Новое темно-синее платье с несметными воланами вокруг шеи и на ман-жетах не делало ее привлекательнее, но, во всяком случае, цвет ей шел.
  - Господин Эффингем, - начал барон, - мы с дочерью приносим вам свои извинения за способ доставки вас в наш дом. Но ваш брат Пирс уверил нас, что вы избегаете знакомства с нами. Вот мы и рискнули применить обман и силу.
  - Мой брат плохо меня знает, но я готов выслушать то, ради чего меня привезли сю-да, как преступника.
  - Ни о каком преступлении не может идти и речи, - заверил его барон. - Вы можете верить слову барона Карла Амберна. Но моя дочь Гертруда очень нуждается в ва-шей помощи. - Он выразительно посмотрел сначала на нее, потом не него. Но Герт-руда, почему-то, молчала. При этом она смотрела на Тайлера с обожанием и востор-гом, о которых отец даже не подозревал в грубой и безнравственной дочери. - Но давайте сначала пообедаем, а потом обсудим наши вопросы.
  - Я согласен, - сказал Тайлер, - только не могу взять в толк, какой вам от меня прок?
  Я не доктор, не волшебник, не наемный солдат.
  - Эти качества нас и не интересуют. Попробуйте лучше суп из курицы и фарширо-ванного зайца. Эти блюда у нашей поварихи всегда получаются отменными.
   Они начали с аппетитом обедать. Тайлер заметил, что девушка есть быстро и много, как вернувшийся с сенокоса крестьянин. Слуги подливали вина, потом при-несли тушеные овощи, обильно заправленные сметаной и телячьи отбивные. Салат из свежих огурцов с зеленью в таком количестве сдобрили еще и яркими ягодами брусники, что на столе он выглядел, как брусника с огурцами. Завершал обед пирог с творожной начинкой. Уже после обеда Тайлер сосредоточенно вылавливал брус-нику из чашки с салатом.
  - Вам не понравился салат? - это были первые слова, с какими Гертруда обратилась к нему.
  - Нет, салат у вас вышел вкусным, но мне что-то хочется кисленького. То ли ягод кислых, то ли кислой капусты. Вот и ковыряюсь, как ребенок, - улыбнулся он, вспо-миная, что его мать, зная такую его привычку, всегда в конце обеда подавала ему что-либо кислое - ягоды, яблоки, квашеную капусту или огурцы.
  - Эй, Питер, - тут же распорядилась хозяйка, - передай кухарке, чтобы немедленно приготовила нашему гостю тарелку брусники.
   И пока ожидали ягоды, Тайлер откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Но сквозь неплотно сомкнутые ресницы увидел, как Гертруда быстро схватила салфет-ку и поспешно вытерла пот с лица, но при этом облизала пальцы рук. Похоже, пра-вы были Том и Мик, когда рассказывали ему о своей хозяйке. Манерам она не обу-чена, повадки у нее грубоваты для аристократки и в довершение всего внешностью ее природа тоже обделила. Не удивительно, что она злится на весь мир и мстит ему за свою судьбу. Принесли ягоды, но никто кроме Тайлера к ним не притронулся.
  Тогда он съел всего несколько ложек и отодвинул тарелку. Этим он дал понять хозя-евам, что насытился и готов выслушать их предложение.
  - Да, теперь пора открыть вам, господин Эффингем, цель вашего прибытия в наш за-мок, - барон откашлялся. - Вы предпочитаете услышать это от меня или пусть Герт-руда выскажет свои пожелания?
  - Мне все равно, господин барон, - начиная раздражаться, ответил Тайлер. - Я хочу побыстрее узнать причину вашего поступка, дать вам ответ и вернуться домой.
  - Вернуться домой, уважаемый наш гость, вам не удастся при любом ответе, - начала Гертруда. - Я приглашала вас в начале лета на свою помолвку, но вы отказали мне. Теперь мне пришлось обманом привести вас сюда. Дело в том, что я хочу, чтобы вы женились на мне.
  - Женился? - Тайлер даже приподнялся на стуле, но, не увидев на лицах отца и до-чери улыбки, он тяжело опустился на место.
  - Да, Тайлер, мне нужен муж. Я хочу иметь не только дом, деньги, власть, но и му-жа. И мой выбор пал на вас. Я знаю, что некрасива и безобразна, но не я выбирала себе внешность. Зато вы станете богатым и независимым человеком, Тайлер. Вы бу-дете иметь деньги, купите себе собак, лошадей, богатые одежды. Вы сможете коман-довать нашими слугами или нанять новых, вы заставите их бояться вас и знать силу хозяйской плети. - Тайлер понял, что эти свои аргументы Гертруда искренне счита-ет самыми важными и притягательными. У нее даже глаза загорелись, а руки нево-льно сжались в кулаки.
  - Я не могу принять такое предложение, Гертруда, - он старался говорить вежливо, хотя с удовольствием нахамил бы этой самоуверенной бабе. - Во-первых, у меня уже есть невеста, и я не имею права позорить девушку таким обманом. Во-вторых,
  я не ищу богатства, власти и поклонения. Меня устраивает мое положение, только надо разрешить один спорный вопрос по земле. А в-третьих, вам разве безразлично, как к вам будет относиться муж? Хорошо, если он смирится с участью вашей собач-ки и будет, скрипя зубами, выполнять ваши пожелания. А если он возненавидит вас и свою подкаблучную жизнь, и в один прекрасный день покончит с собой или с ва-ми?
  - Я понимаю, что вы говорите о любви, Тайлер, но меня же никогда не полюбит ни один мужчина. Поэтому я просто покупаю его услуги. Дорого покупаю и считаю, что моя цена вскорости поможет вам забыть и невесту и тот клочок земли, из-за ко-торого вы судитесь с братом. Вы бессовестно хотите разорить семью брата, а ведь можете превратиться в аристократа.
  - Я всегда знал про себя, что не богат, не плут, не преступник. Но что я разоритель? Такого наговора мне еще не приходилось слышать. - Он недобро усмехнулся. - Хо-рошо, я запомню эту ложь. Но даже будь это правдой, я все равно бы не согласился жениться на вас, госпожа Гертруда. Попытайтесь найти другого мужчину, которого прельстят все ваши обещания.
  - Мне другой не нужен. Я хочу тебя, Тайлер, и я тебя получу любыми путями.
   И Гертруда так и решила любыми путями заставить Тайлера жениться на ней. Ради этого она была готова на любой обман, преступление, подкуп. Почему-то ей в голову не приходила мысль уговорить Тайлера хотя бы на одну совместную ночь, чтобы понять, так ли он хорош, как ей кажется. Но она испытывала незнакомое чув-ство стыда и не могла признаться ему, что видела его объятия с той юной красави-цей и мечтала ощутить их на себе. Поэтому она посадила его под домашний арест. Его ноги были скованы цепью, позволяющей только передвигаться по дому мелки-ми шажками. Обе руки по отдельности были прикованы к этой цепи на длину, поз-воляющую пленнику только поднести ложку ко рту и спустить штаны в отхожем месте. Кроме того, за ним постоянно, даже ночью, присматривали по очереди два крепких парня с колючей дубинкой в руках. Оба выглядели придурковатыми, зато службу свою несли исправно и ни на какие посулы или угрозы со стороны пленника никогда бы не согласились. Здесь у них есть постоянная работа в хлеву, есть корме-жка и даже ласки хозяйки. А пленник может и обмануть и убить их за ненадобнос-тью после выполнения своего плана.
   Тайлер был поражен таким обращением с собой, но не возмущался. Он решил как можно дольше тянуть время, присматриваться в дому, его обитателям и слугам, много есть и спать, чтобы не потерять силы. Он обязательно найдет выход или удоб-ный момент, чтобы покинуть эту крепость и рассчитаться с Гертрудой. Однажды к нему пришел барон и попытался уговорить смириться.
  - Послушайте, Тайлер, послушайте меня старика. Я прекрасно знаю, что Гертруда вам не нравится. Она уродлива и, к сожалению, груба и жестока. Ей никто не указ, и она будет стоять на своем вопреки здравому смыслу и логике. И хотя я ей отец, но я уже стар и немощен, мне с ней не справиться. - Он помолчал, как бы обдумывая, стоит ли говорить пленнику все, или предоставить ему возможность самому делать выводы. Потом пожевал свои сухие губы и продолжил, - мой замок только звучит так величественно, а на самом деле здесь всего несколько комнат. Внизу рыцарский зал, где когда-то собирались воины на пиры и устраивали ритуальные танцы, рядом обычная гостиная или столовая и кухня с кладовой. И на втором этаже всего пять комнат. Так что будь у меня большая семья, то мы бы с трудом здесь размещались. Но замок этот строили мои предки. В те времена в первую очередь думали о защите семьи, а не о том, чтобы удивить соседей своим богатством. Основное мое богатство это лес с его дичью, стадо коров и овец, свиньи и огороды. Ну и три деревни, откуда и берутся люди для работы на огороде, в лесу, в доме, на сыроварне и в хлеву. А во-круг замка крепостная стена с двумя смотровыми башнями и ров. Вода из этого рва давно ушла, а в башнях хранится всякий хлам и разные запасы. Мне повезло, что на моей земле нашлась угольная жила. Вот она то и составляет большую часть моего капитала.
  - Зачем вы мне все это рассказываете, барон?
  - А затем, Тайлер Эффингем, чтобы ты хорошенько подумал, стоит ли тебе строить из себя гордеца или лучше уступить моей сумасшедшей дочери. Все слуги, даже са-мые старые и преданные мне теперь подчиняются только ей, так что приказать им связать Гертруду или освободить вас, я бессилен. Вот я и хочу посоветовать вам сделать вид, что вы смирились и согласиться на этот проклятый брак. Уж мужа- то своего она не будет держать на цепи, а вы тогда сможете найти возможность или ее приструнить или сбежать из этого ада. А может, еще и пожелаете остаться здесь и стать хозяином всего, о чем я вам рассказал.
  - Я благодарен вам за совет, барон Амберн, но я люблю свою невесту и не могу ее променять на другую женщину, будь та даже красива и умна.
  - Мне жать тебя, парень, - попросту сказал барон. - Я предупредил тебя, так что не удивляйся, если увидишь здесь нечто неожиданное.
   И Тайлер увидел. Сегодня за столом в столовой им прислуживала Блисс. Его любимая, милая Блисс. Одета она была в серую крестьянскую юбку, темную полоса-тую блузу с подвернутыми рукавами и большой передник. На голых ногах огромные чоботы, которые пришлось подвязать шнурками, чтобы они не спадали с ног. Ее пы-шные волосы цвета липового меда спрятаны под выцветшим зеленым платком, а ру-ки стали какого-то красного цвета. Гертруда сразу перехватила быстрый испуган-ный взгляд Блисс и долгий пытливо вопрошающий - Тайлера. Даже этот безмолв-ный разговор поведал ей о их любви и нежности друг к другу. Она тут же отослала девушку на кухню и обратила злую улыбку к Тайлеру.
  - Я заметила, Тайлер, вы успели разглядеть мою новую служанку. Правда, девица хороша собой?
  - Вы правы, госпожа Гертруда, девушка приятной наружности, - не спуская с нее глаз, ответил Тайлер.
  - Пару дней назад она была еще краше, - смакуя свой рассказ, продолжала она, - но стирка и мытье полов малость подпортили ее нежные ручки. А скоро и щеки ее по-бледнеют, и волосы ее потускнеют, и их придется остричь, и талия не уместится в эту юбку.
  - Ты надеешься с помощью издевательств над Блисс заставить меня жениться на те-бе? Хочешь, чтобы я умолял тебя пощадить мою невесту? - с еле сдерживаемой не-навистью в голосе спрашивал Тайлер.
  - Вряд ли после моей школы кто-нибудь назовет Блисс Осман своей невестой. При-дется ей искать убежища в монастыре или пойти пополнить отряд дешевых шлюх. - Она просто упивалась своей властью над ним. - Я же предупреждала тебя, Тайлер, что от своих слов не отступлю. Так что жизнь и честь этой девки зависят от тебя.
  - Ты можешь дать мне время подумать? - спросил он. - Я не ожидал, что ты так бы-стро проявишь свою слабость и примешься чужими руками вершить свои дела.
   Гертруда не очень поняла эту фразу, но решила дать ему время, уверенная, что несчастья Блисс заставят гордеца сложить голову к ее ногам.
  - Только не рассчитывай, что я готова пол жизни кормить эту девку и ждать тебя. - Дождавшись, когда Тайлер уйдет, она повернулась к отцу, - что это он говорил про чужие руки, отец?
  - Он сказал, что есть категория людей, которые живут без совести и чести. Они мо-гут совершить любой поступок, чтобы чего-то добиться, и не боятся ни людской мо-лвы, ни проклятий своих родных, ни Божьей кары. Они считают, что имеют право распоряжаться чужими жизнями, пренебрегая при этом законом и Божьими запове-дями.
  - И что такого страшного сделала я, что он вздумал меня стыдить?
  - Ты совершила насилие над ним, обманом доставив сюда. Ты хочешь с помощью его невесты заставить его жениться на тебе. То есть ты, Гертруда, считаешь себя хи-трой и изобретательной. А на самом деле ты боишься проиграть в этом поединке с Тайлером, поэтому совершаешь один подлый поступок за другим. - По ее глазам ба-рон понял, что она до сих пор не видит ничего дурного в своих действиях. - Слабый воин, спасая свою шкуру, прячется за малых детей, прикрываясь ими, как щитом. Жадный сын, мечтая о наследстве, убивает своего отца. Предатель ради спасения своей мерзкой жизни продает родную мать или своих детей.
  - Значит, я, как предатель или слабый воин, использую его разлюбезную Блисс, - наконец поняла Гертруда. - Пусть так! Ему еще не мешает знать, что я, если захочу, то могу эту Блисс вообще сбросить с башни в ров. Пусть волки попируют.
  - Бог тебе судья, дочь моя, - поднимаясь из-за стола, прошептал Карл и ушел к сво-им поделкам.
   Гертруда осталась одна. Она яростно грызла свои ногти и лихорадочно пыта-лась придумать что-нибудь, чтобы сильнее досадить этому несговорчивому Тайле-ру. Вошел слуга и сказал, что гость просит разрешения принять ванну. Она согласи-лась и отрядила к нему Тома и Мика. И пока парни заносили деревянную ванну, по-том принесли ведра с горячей водой, потом намыливали Тайлера, он задавал им свои вопросы.
  - Как давно Блисс находится в замке, каким образом ее сюда доставили и что застав-ляет ее делать хозяйка?
  - За этой девицей тоже ездили мы с Миком, - начал Том. - Просто подкараулили ее на дороге, когда она верхом куда-то ехала. Мы заранее перегородили ей дорогу, вро-де как у кареты сломалось колесо. И пока она объясняла нам, где найти кузнеца, мы и стащили ее с коня.
  - Славные малые, - Тайлер грозным взором оглядел братьев.
  - Да вы не убивайтесь вы так, хозяин, - поспешил оправдаться Мик. - Мы только связали ей руки и заткнули рот. А везли мы ее очень аккуратно и кормили в дороге хорошо. Хозяйка-то приказала нам засунуть ее в мешок и ничего, кроме воды не да-вать всю дорогу.
  - Ладно, деньги за это после получите, - удовлетворенно кивнул Тайлер. - Что даль-ше?
  - Привезли сюда. Хозяйка первым делом приказала привести девушку в свою комна-ту. Нам потом Хэлен рассказывала, что она приказала ей раздеться до гола. Девушка не согласилась, так Гертруда схватила ее за волосы и начала хлестать по щекам, а потом повалила на пол и еще пинала ее ногами. - Тайлер чуть не задохнулся от не-годования и готов был голым бежать на расправу с самодержавной сумасбродкой. Но Мик его остановил. - Погодите, хозяин, так вы только доставите ей радость, а невесте своей не поможете. Садитесь лучше снова в корыто, а я воды горячей добав-лю... Так вот, оказалось, что Гертруда кипит от зависти к вашей милой красивой не-весте и хочет рассмотреть ее. Ну, хочет понять что ли, какие прелести есть у плен-ницы и нет у нее. Вот она и рассматривала ее со всех сторон, ходила вокруг нее, вго-няя девушку в страх и краску. А потом еще стала пытать, что, мол, проделывал с ней ее любовник. Ну, то есть вы, хозяин. Не поверила, что вы берегли ее честь и невин-ность.
  - Она вообще считает, что мужики и бабы каждую свободную минуту только и зани-маются этим ночным делом, - вступил в разговор Том, довольный, что так красиво высказался. - Ей кажется, что разговоры про женскую добродетель придуманы спе-циально, чтобы прикрывать их ночные похождения. А потом хозяйка приказала Хэ-лен какой-нибудь мазью смазать синяки на пленнице, ну те, что не спрячешь под одеждой. И два дня она давала ей работу служанки: отчищать закопченные котлы, стирать белье, мыть и скрести полы. Хочет унизить девушку, а вас заставить ради нее жениться на ней.
  - Это я сразу понял, ребята. Боюсь только, что в своей злобе Гертруда настолько оз-вереет, что изувечит или убьет Блисс. Или отдаст ее солдатам. - Тайлер горестно по-весил голову на грудь, пытаясь найти способ спасти невесту от издевательств и по-зора. - Я прошу вас, ребята, постарайтесь уберечь Блисс от насилия и побоев. Я не знаю, как и когда, но клянусь, я рассчитаюсь с вами за ваши благие поступки.
  - А мне что-то думается, что хозяйка не будет позорить вашу невесту, - сказал Мик и пояснил. - Она же думает, что ночное дело, даже насильственное, всегда приносит удовольствие, а пленнице она не захочет доставлять такого удовольствия. Вот наг-рузить ее тяжелой работой, кормить впроголодь, травить собаками - это ей самой доставляет радость, так как ломает человека, превращает его в раба.
  - Дай то Бог, чтобы вы оказались правы, и до рукоприкладства дело бы не дошло. - Он поднялся, и братья насухо вытерли его полотенцами. - Сейчас мне надо кое-что обдумать, чтобы выторговать у Гертруды свободу для Блисс. Вы мне поможете?
  - Поможем, если речь не идет об убийстве, и хозяйка ничего не узнает, - дружно со-гласились братья.
  - Я постараюсь это учесть, - слегка улыбнулся Тайлер и отпустил братьев. Потом он потребовал, чтобы его выбрили, постригли волосы и дали чистую одежду.
  
   -7-
  
   А перед ужином Гертруде доложили, что Тайлер Эффингем приказал слугам, чтобы новую служанку тоже выкупали, одели в чистое, накормили и с почестями отправили спать в гостевую комнату. Оторопев от наглости своего пленника, Герт-руда влетела в его покои.
  - С каких это пор ты начал командовать в моем доме? - закричала она ему в заты-лок, потому что он даже не повернулся на стук двери и продолжал смотреть в окно. - Белены объелся или умом тронулся?
  - Не объелся и не тронулся, - с достоинством отвечал он, - но поумнел. И хочу обсу-дить с тобой некоторые вопросы. Если мы придем к соглашению, то сможем мирно разрешить наш конфликт.
  - Что и кому разрешить? - не поняла она.
  - Мы сможем с наименьшими потерями уладить наши недоразумения, Гертруда. Го-това ли ты выслушать меня, разумно взвесить мои условия и согласиться на них?
  - Я слушаю тебя, - она села на его кровать и отпустила охрану.
  - Я предлагаю такой обмен: ты отпускаешь Блисс, я женюсь на тебе. Но прежде, чем священник нас повенчает, ты выполнишь одно существенное условие.
  - Какое?
  - Сначала надо привести Блисс в порядок, потом дать мне возможность поговорить с ней наедине и...
  - Никаких свиданий, - отрезала Гертруда с ревнивым блеском в глазах.
  - Тогда не состоится венчание, - Тайлер снова отвернулся к окну.
   В душе Гертруды боролись два чувства: ревность и надежда на брак. И она ре-шилась:
  - При вашей встрече будет сидеть Хэлен.
  - Согласен на Хэлен. - Тайлер взглянул на нее и понял, что победил. Теперь главное не спугнуть Гертруду и закрепить успех. - Я просто поговорю с девушкой, надо убе-дить ее, что со мной все будет в порядке, чтобы она ничего не боялась, ведь ее вер-нут назад к отцу, и кошмар этих дней больше никогда не повторится. И как только я получу от нее подтверждение, что она благополучно достигла дома, мы с тобой об-венчаемся. Подчеркиваю, Гертруда, мы обвенчаемся, но никакой свадьбы и шумихи не будет. Я не хочу, чтобы вся округа знала, что ты купила меня, как ягненка на яр-марке.
  - Что-то ты быстро сдался, Тайлер, - она подозрительно смотрела на него. - Уж не задумал ли ты обман. Я освобождаю твою невесту, а ты устроишь побег.
  - Хотел бы я сбежать, но эти оковы, - он побренчал цепями, - я полагаю, будут на мне и в церкви. Да и твоя охрана днем и ночью пасет меня. И потом, Гертруда, мне гораздо важнее знать, что с Блисс все было в порядке, чем рискнуть и снова беспо-коиться за нее. Ведь ты не успокоишься, пока не отомстишь мне? А самая сладкая для тебя месть - это знать, что я страдаю по ней, понимая, что не уберег свою люби-мую, свою любовь.
  - Хорошо. Пусть твоя Блисс убирается отсюда, но больше никогда в жизни ты ее не увидишь. Я даже готова дать денег ее отцу, чтобы он поскорее выдал ее замуж. Муж и дети скоро отобьют у нее охоту мечтать о тебе. - И она с довольной улыбкой на-правилась к двери.
  - Да, Гертруда. Еще маленькая просьба. Пусть Том и Мик отвезут ее назад. Мне ка-жется, что они слушаются тебя во всем и не посмеют покуситься на честь беззащи-тной девушки.
  - Да, парни старательные, но зачем тебе теперь ее честь? - усмехнулась она и пошла отдавать необходимые распоряжения.
   Утром после завтрака Хэлен привела Блисс в комнату Тайлера и молча села на стул возле двери. Тайлер быстрым взглядом пробежался по лицу и фигуре девушки, чтобы убедиться, что никакому насилию ее не подвергали. Блисс во все глаза смот-рела на него, пытаясь понять, что должно произойти. А Тайлер, забыв о своих око-вах, стремительно рванулся к ней и чуть не упал. Она тоже бросилась к нему, что бы поддержать. Влюбленные заключили друг друга в объятия и стояли так, наслажда-ясь близостью друг друга. Наконец Тайлер разомкнул объятия, взял в свои руки ее испуганное личико с сияющими от счастья глазами и стал целовать каждый дюйм этого дорогого, милого лица.
  - Радость моя, - шептал он ей, - как я счастлив, что вижу тебя, чувствую тебя, вды-хаю твой запах. Я так соскучился по тебе, так хочу услышать твой голос, твой смех.
  Почему ты молчишь, любимая?
  - Я боюсь хозяйки, - тоже шепотом отвечала девушка. - Она сказала, что разрешает мне с тобой поговорить. И что я должна буду сделать все, что скажешь ты, иначе мы оба пожалеем, что родились на свет.
  - Не бойся ее, Блисс, - они сели рядом на кровать, но Тайлер продолжал держать ее маленькие шершавые руки в своих ладонях, иногда поднося их к губам и целуя. - Ей нужен я, а тебя она похитила только для того, чтобы заставить меня жениться на ней.
  - Боже мой! - воскликнула Блисс, - неужели эта злая уродина думает, что ты на это согласишься?
  - Я согласился, Блисс, - целуя ее волосы, тихо ответил он. - Знай, любимая, что ради твоего благополучия я готов не только жениться на Гертруде, но и пронзить себя ме-чем. Но умирать я не хочу, потому что люблю тебя и надеюсь в скором времени на-всегда связать свою судьбу с твоею. Поэтому я поставил ей условие, что если она с миром отпустит тебя домой, то я женясь на ней. Ведь все это время она держит меня здесь на цепи, как дикого медведя, и надеется сломить мою волю. И вот придумала с помощью издевательств над тобой заставить меня сдаться.
  - И ты сдался, - упавшим голосом подтвердила она.
  - Я не сдался, Блисс, не смей так думать. Я придумал, как обмануть Гертруду, но на это понадобиться время. И я должен быть уверен, что она больше никогда не смо-жет до тебя добраться, чтобы шантажировать меня. - Но Блисс смотрела на него по-тухшими глазами. - Не горюй, любовь моя, я обещаю вернуться к тебе, но ты долж-на скрыться от Гертруды в надежном месте. Куда ты можешь поехать, у кого пожи-вешь некоторое время, пока я за тобой не приеду? Учти, что даже твой отец не дол-жен знать, куда ты скроешься.
  - Не знаю, - растерянно ответила она. - У нас и родственников то нет в округе.
  - Замечательно, чем дальше ты будешь, тем лучше. А помнишь, ты как- то рассказы-вала мне про кузину отца. Ее еще всегда считали странной девочкой, а теперь к этой девочке рвутся все лондонские красавицы.
  - Да, правда, это тетя Далси. Она живет в Бейзингстоке, у ее мужа там мануфактур-ная лавка.
  -Вот и поезжай к ним. Думаю, они сумеют приютить на время юную родственницу.
  Но сначала, Блисс, тебе надо будет заехать домой. Возьмешь с собой свою одежду, бери даже теплые вещи. А еще тебе придется слазить на чердак и среди голубиных клеток найти мой сверток с деньгами. Эти деньги я заработал на юге и собирался на них строить наш дом. Я их спрятал в вашем доме, чтобы никто, даже Пирс о них не знал. Сейчас пришла пора разумно ими распорядиться. Во-первых, на чужбине они могут тебе понадобиться, а во-вторых, только тебе я и могу их доверить. - Тайлер многозначительно на нее посмотрел. - И еще запомни, Блисс, сопровождать в пути тебя будут те же парни, что привезли сюда. Это братья Хэлен, они не дадут тебя ни-кому в обиду и помогут безопасно добраться до тети. Будь умницей, моя хорошая, и верь, что я обязательно к тебе вернусь. И пришли мне из Бейзингстока записку, что с тобой все в порядке.
   Он снова обнял ее и приник долгим поцелуем к ее губам. Потом обратился к Хэлен:
  - Хэлен, я прошу тебя собери в дорогу корзинку с продуктами для Блисс и своих братьев. И приготовь для нее подушку и одеяло. - Он подвел девушку к порогу и напутствовал ее словами, - удачи тебе и везения, мое солнышко.
  - Я тоже желаю тебе удачи, Тайлер, и надеюсь, ты победишь Гертруду.
   Потом к нему зашли Том и Мик.
  - Вот что, ребята, я доверяю вам свою невесту и свой секрет. - Тайлер обнял их за плечи, как старых друзей. - Для Гертруды вы сопровождаете Блисс до дома и обес-печиваете безопасность пути. Но я вас прошу проводить девушку дальше. Она сама вам скажет, куда надо будет ехать. Вот только придется вам, ориентируясь по обсто-ятельствам, придумать себе оправдание перед хозяйкой за столь длительную задер-жку в пути. Прошу вас, помогите мне, - с чувством сказал он, и они все пожали друг другу руки.
   Карета с Блисс двигалась домой. Том и Мик по очереди сменяли друг друга на козлах и каждый постоянно думал, что бы такое придумать, чтобы Гертруда не уст-роила им по возвращении порку. Наконец на одном из привалов они решили посове-товаться с Блисс.
  - Барышня, - начал Том, - Тайлер велел нам проводить вас до одного секретного мес-та, где вы будете жить. Мы знаем, что путь туда не близкий. Вот только никак не можем придумать, как потом оправдываться перед хозяйкой за опоздание.
   Блисс задумалась. Ее взгляд остановился на гнедом рысаке, который не поки-нул свою хозяйку после похищения и следовал за ней до самого замка. А теперь он также преданно возвращался домой. Она задумчиво потерла переносицу, но какая-то мысль уже не давала ей покоя. И она решилась ее рассказать.
  - Я думаю, вы сможете все свалить на Сухарика, - она указала на своего друга, лю-бителя хрустящих сухарей. - Можно сказать, что ночью я вскочила на коня и убе-жала от вас. А вы потом были вынуждены меня везде искать.
  - Хорошая же мы охрана, если девчонка удирает от нас на коне, а мы дрыхнет себе преспокойно, - пробурчал недовольный Мик.
  - И зачем вам удирать, если мы везем вас к отцу? - добавил Том.
  - Ну, тогда другой вариант, - Блисс стряхнула с подола крошки и снова задумалась. - А если моего коня ночью украли? А я сказала, что пожалуюсь на вас в суде, и тог-да вас посадят в тюрьму за грабеж уважаемой дамы. Вот вы и остались, чтобы найти вора и вернуть мне коня.
  - Это больше похоже на правду, только интересно, сколько дней мы будем искать этого коня?
  - Я сама не знаю, сколько длится путь до Лондона, - созналась Блисс. - Но вы же бу-дете искать его по всем дворам, по конюшням. Вы обязаны вернуть мою пропажу и восстановить честное имя своей хозяйки.
  - Да за это время хозяйка наша сама приедет сюда и узнает про этот обман, - горест-но пожал плечами Том.
  - Тогда остаются разбойники, - Блисс в отчаянии посмотрела на братьев. - Они на-пали на карету, избили вас и увезли меня далеко в лес. Они думали, что в карете едет дочь барона Амберна и решили потребовать с отца выкуп. А вы распрягли ко-ней и бросились за ними в погоню.
   Но ночь сама подарила им выход. На постоялом дворе уже не осталось свобо-дных мест, люди возвращались с ярмарки, так что не только все комнаты были заби-ты под завязку, но и двор запружен телегами с товаром. Пришлось нашим путешест-венникам устраиваться на ночь в конюшне на сене. А у хозяина этого двора служила одна разбитная девица, которая носила платья с огромным вырезом на груди и так крутила бедрами, разнося подносы с едой, что у мужиков сразу удваивался аппетит. При этом она отпускала такие призывно-откровенные улыбки, что каждый считал, что именно его она одаривает своей милостью. Вот и в этот вечер четверо самых стойких посетителей засиделись за столом. Они уже выпили несметное количество вина и пива и теперь играли в карты. Хозяин двора мужественно боролся со сном и винными парами, сидя за своей стойкой, несколько сморенных усталостью и выпив-кой людей спали прямо за столами. Неожиданно между гостями разгорелся спор из-за того, кому навестить игривую служанку.
   Том, сидевший в углу и наблюдавший эту сцену, поспешил вернуться в коню-шню. А минут через десять раздался оглушительный взрыв и загорелся дом, потом телеги с товаром и сараи. Со всех сторон раздавались отчаянные крики. Одни крича-ли от боли и страха, другие вопили, спасая товар и разыскивая среди пожара разбе-жавшихся лошадей. Том, не успевший даже улечься, тут же сориентировался и раз-будил Блисс и Мика. Они поспешно покинули свое ночное пристанище, вывели на улицу лошадей и верхом поспешили покинуть пожарище. Только через два часа бе-шеной скачки по дороге, освещаемой луной, они сбавили темп и перевели дух. И то-гда Том рассказал своим товарищем все, что видел незадолго до пожара.
  - Я думаю, игроки настолько разъярились из-за этой служанки, что вошли в ранжир и устроили пальбу. А в зале стояло несколько бочонков. Может, среди них оказался бочонок с порохом и в него угодил снаряд, или зажженный факел упал на этот бочо-нок... Но громыхнуло здорово. Таким запалом можно крепостные ворота взрывать, а тут дом полный сонных и пьяных людей. Много будет жертв, когда на рассвете начнут разбирать пожарище.
  - Спасибо вам, Том, что позаботились о нас, - с чувством сказала Блисс. - Без вас мы с Миком тоже могли сгореть в конюшне.
  - Да я сам несказанно рад, что не спал в это время, - согласился он. - Вот только ка-рету хозяйскую мы не уберегли.
  - Но ведь этот пожар развязывает нам руки, - оживилась Блисс. - Мы теперь можем надолго затеряться в путешествии, а ваша Гертруда пусть думает, что мы сгорели на этом постоялом дворе.
  
   -8-
  
   Том и Мик не стали появляться в доме Гевина Османа, а остались ждать но-вую хозяйку в лесу. А она не стала задерживаться дома. Блисс расцеловала обрадо-ванного и ничего не понимающего отца и поспешила собрать свой багаж. Потом по-днялась на чердак и разыскала деньги Тайлера.
  - Папа, со мной ничего плохого не произошло. Это Тайлер позаботился о моем бла-гополучии и чести. Но сам он в опасности. Я должна покинуть тебя немедленно, чтобы с моим любимым не случилось ничего дурного. Как только все утрясется, я обязательно напишу тебе. - Она снова села на Сухарика. Отец, с тревогой глядя на свою строптивую дочь, привязывал сзади ее узел с одеждой и сумку с провизией.
  - Куда же теперь, не отдохнув, и на ночь глядя? - он снова пытался остановить свою Блисс.
  - Папа, я очень спешу. Спасибо тебе за все, но с тобой я не могу остаться. Теперь мне дороже всего Тайлер. Я навсегда связала свою судьбу с ним, и буду бороться за него хоть с самой королевой.
   Трое путников продолжали путь на юг в сторону Лондона. Сухарика им приш-лось оставить на дороге, в надежде, что конь сам вернется домой. Они купили нека-зистую карету, впрягли в нее своих лошадей, и продолжили путешествие. А в это время Гертруда уже начала тревожиться по поводу задержки своих слуг. Тайлер же втайне радовался, что Блисс продолжает путь к тетке, но перед Гертрудой тоже изо-бражал тревогу.
  - Я подозреваю, Тайлер, что ты обманул меня, - начала она за завтраком на седьмой день отсутствия Тома и Мика. - Ты устроил побег своей невесте, а она теперь дер-жит у себя моих слуг.
  - С чего ты так решила? - он в свою очередь начал нападение. - Даже если бы я ка-ким-то чудом устроил побег, то тебе разве не все равно? Ведь Блисс уехала, а я оста-лся и готов выполнить свое обещание. Надо только дождаться приезда охраны. Но их нет, и я начинаю думать, что это ты придумала военную хитрость. Ты так ненави-дишь Блисс, что решила покончить с нею раз и навсегда. Вот и приказала своим ре-бятам где-нибудь по дороге покончить с ней. Я прав? Сознавайся, чудовище.
  - Сожалею, что мне раньше не пришла в голову такая мысль, - со злобой отвечала она. - Но ведь все равно за шесть дней ребята должны были бы уже вернуться.
  - Что вы зря препираетесь, - вмешался в их разговор барон. - Гертруда, направь по их следу других слуг, и пусть они разузнают, где застряли эти парни. Может, они сидят где-нибудь в харчевне и пьянствуют. А вы тут ругаетесь из-за них.
   Страшное известие подкосило Тайлера. Он был уверен, что Том и Мик суме-ют выбраться из любой дорожной передряги. Но пожар. Такого никто не мог преду-гадать. Боже, неужели Блисс сгорела или задохнулась в этом мареве? Зачем же ему тогда жить? Чтобы отомстить Гертруде? В дверь тихо постучали, и вошла Хэлен.
  - Господин, - теребя натруженные руки под фартуком, начала она, - я вижу, как вы убиваетесь второй день по своей невесте. У меня тоже не вернулись два брата. Но я не плачу. Ведь этот Майк малость туговат. Вот он приехал и рассказал всем, что на постоялом дворе "Бараньи отбивные" ночью случился взрыв и пожар. Что погибли люди, сгорели лошади и все постройки. Что обгорелые трупы закопали в тот же день, а остальных на телеге увезли к часовне и три дня ждали родственников, а по-том и их похоронили, так как они начали вонять. На похороны Майк уже опоздал, чтобы кого-нибудь опознать. Но и к отцу Блисс он не поехал. А что, если наша каре-та там на ночь вовсе не останавливалась? А что, если они сумели выбраться из огня и умчались подальше от пожарища? Вот когда у нас в деревне четыре года назад на свадьбе у Никоса загорелся сеновал, то одна парочка совершенно голая выпрыгнула с крыши прямо на снег. И живы остались, только над ними потом так все потеша-лись, что они быстренько тоже сыграли свадьбу.
  - Ты умница, Хэлен, - Тайлер подошел к ней и с чувством пожал руки. - Я действи-тельно не подумал, что ребята должны были уцелеть. Надо теперь послать гонца к отцу Блисс, чтобы убедиться, что все они живы.
  - Не надо посылать, господин, - Хэлен покровительственно взглянула на него. - Сыр с нашей сыроварни раз в месяц возили на продажу на этот постоялый двор. Но те-перь придется возить напрямую в ваше графство. Вот я и попросила возницу, наше-го кума, взять с собой моего сына. И для охраны сгодиться парнишка, и его можно послать к папаше вашей Блисс. Вот тогда-то уж точно мы будем знать, что они жи-вы. Хозяйке я ничего про это задание не сказала. А то узнает, что братья живы, а до-мой не вернулись, и устроит нам с матерью сладкую жизнь.
   Но известие о том, что Блисс не пострадала на пожаре Гертруда все же полу-чила. Это барон догадался послать повторно гонца. И выяснилось, что девушка при-ехала к отцу одна, верхом на своем коне. И через два часа снова куда-то умчалась с большим узлом за спиной. Гертруда с самодовольной улыбкой вошла к Тайлеру и с порога объявила ему эту новость.
  - Я выполнила свою часть обещания, Тайлер. Пришло время звать священника.
  - Спасибо за хорошую новость, хозяйка, - подчеркнуто отстраненно ответил он, - но договор выполнен не полностью. Это ведь по твоей вине Блисс попала в переплет, и могла погибнуть на пожаре, как Том и Мик. И теперь неизвестно, где она и что с ней. А я должен быть уверен, что ей ничего не угрожает. Мы же условились, что я должен получить от нее весточку, что с ней все в порядке. И где же эта весточка?
  - Откуда мне знать, куда умчалась эта сумасшедшая, - начала злиться Гертруда. - Она даже отцу ничего не сказала. Может, помчалась к другому хахалю, - позлорадс-твовала она, - а я теперь должна всю жизнь ждать от нее вестей?
  - Но ведь таков был наш уговор, правда? - стоял на своем Тайлер. - Ты можешь под-суетиться и поискать девушку по всем окрестностям. Ну, не пойдет же она к чужим людям в работницы? Значит, прячется где-нибудь в монастыре или отсиживается у родственников. Ведь не поедет приличная девушка одна, верхом через всю страну под покровительство короля, - ехидно усмехнулся он. - На дорогах столько грабите-лей и бандитов, что она ни за что не решится попасть к ним в руки.
   Гертруда ушла, громко хлопнув дверью. Тайлер понимал, что этим разговором он лишь на время отодвинул свой брак с ней. Эта женщина не будет сто лет ждать, пока найдется Блисс. Скорее всего, она просто удавит его или отравит, но свободы ему не даст.
   И вот, наконец, в замке объявились Том и Мик. Они сочинили для Гертруды историю о своем чудесном спасении. Якобы в ту ночь они ночевали в сарае. После взрыва и огня взбесившиеся кони начали так метаться по конюшне, что сбили их с ног и чуть не затоптали насмерть. А потом на них свалилась подгоревшая балка и вообще пригвоздила к земле. Нашлись добрые люди, которые утром вытащили их из-под остатков этой конюшни и раненых отвезли в монастырь. Вот они и лечились там, пока зажили раны на голове и синяки на теле.
  - А что стало с Блисс Осман? - задала каверзный вопрос Гертруда.
  - Госпожа ночевала в доме, мы о ней ничего не знали и только уповали на Господа, чтобы он помог девушке спастись.
  - Помог?
  - Помог, - радостно отвечал Мик. - Простите нас, госпожа Гертруда, что не мы по-заботились о ней, и не выполнили вашего поручения до конца. Из-за этого мы с бра-том боялись возвращаться домой. Мало того, что девицу не уберегли, так еще карета ваша сгорела и кони погибли.
  - Но мы с Миком знаем свой долг, - добавил Том. - Как только мы подлечились, то пошли к господину Осману. Надо было или сказать ему, что его дочь погибла на по-жаре, или узнать, что девушка жива. А девушка то, оказалось, жива. Спаслась она от этого адского пламени, - радостно возвещал он, - только уехала из дома. А потом прислала папаше своему письмецо, что жива и здорова. Вот мы с братом и выпроси-ли у него это письмецо, чтобы порадовать вас, что нет на вас греха за ее смерть.
   Гертруда безумно обрадовалась этому известию. Она выхватила из его рук эту бумагу, но прочесть не могла. Письмо жгло ей ладони, и она поспешила к отцу, что-бы он подтвердил слова Тома.
   - Поди пьяные были, что даже не смогли выбраться из конюшни? - для порядка строго спросила Гертруда. - Марш на кухню, пусть мать вас накормит, и чтобы по дому не шлялись, пока я вас снова не позову.
   Они виновато опустили головы, но поняли, что наказания не последует. Гер-труда сияла. К обеду она надела нарядное платье малинового цвета и рубиновые се-рьги покойной матери.
  - Тайлер, - слащавый тоном начала она, демонстративно вертя в руках клочок бума-ги, - спешу тебя обрадовать. Блисс Осман жива и благополучно здравствует. Так что тебе теперь не удастся отвертеться от своего обещания. Я уже послала за священни-ком, и через два дня в нашей часовне он нас обвенчает. Видит Бог, я терпеливо жда-ла своего часа и теперь ни минуты не потерплю промедления.
  - Позволь мне убедиться в правоте твоих слов, - он протянул к ней руку.
  - О нет, - она стала обмахиваться этим письмом, - ты можешь нечаянно его порвать, а я хочу хранить его вечно. Поэтому ты прочитаешь его только из моих рук, и она развернула перед ним листок, не выпуская его из рук.
  - Переверни лист, - с усмешкой сказал он и заметил, что Гертруда смутилась, обна-ружив перед будущим мужем свою безграмотность.
   Да, это действительно была рука Блисс, и в письме было условленное словеч-ко. Значит, придется жениться.
  - Откуда оно у тебя?
  - Сегодня утром прибыли Том и Мик и привезли его от Гевина Османа. Как видишь, никакого обмана или подделки.
  - Хорошо, я прошу, чтобы ты разрешила мне с ними поговорить. Я хочу знать, как все происходило в ту ночь, и почему они бросили свою подопечную.
   Братья пришли к нему в комнату и подробно рассказали о своем путешествии. Блисс они проводили до самого дома ее тетушки. И тогда она и написала эту запис-ку. Они сразу поехали домой, а Гертруде сочинили про монастырь и отца Блисс. То-лько пришлось уже в своем графстве продать карету и лошадей, чтобы подтвердить свои слова о сгоревшем имуществе.
  - Молодцы, ребята, хорошо все придумали и хорошо исполнили, - похвалил он их, но в голосе не чувствовалось радости. - Гертруда теперь так радуется нашей предс-тоящей свадьбе, что и не подумает проверять вашу сказку. Пусть так. Надо пройти и это испытание. Авось, и ко мне удача повернется лицом, так ведь, ребята?
  - Да вы не кручиньтесь, барин, мы ж будем здесь служить. Может, еще как-нибудь пригодимся, - постарались они утешить Тайлера.
  
   -9-
  
   Тайлер Эффингем женился на Гертруде Амберн. Ради такого случая с него сняли оковы и выдали новую одежду, заранее приготовленную невестой. А Гертру-да нарядилась в желтое платье в мелкую черную полоску. От этих горизонтальных полос ее фигура выглядела еще хуже, чем в повседневных нарядах. И от такой ряби на ее крупном теле даже начинала кружиться голова. Голову она украсила замысло-ватой диадемой, а к рубиновым серьгам добавила такое же колье. Сначала Тайлер чувствовал себя на этой церемонии подавленным, а потом представил какую комич-ную и несуразную пару представляют они с Гертрудой, и повеселел. Он уже еле сде-рживал смех, когда священник объявлял их мужем и женой. Гертруда не понимала истинной сути его веселья, но радовалась, что муж остался все-таки доволен их сою-зом.
   За праздничным столом Тайлер снова помрачнел и не отказывал себе в вине. И новоявленная жена пила из больших бокалов, не замечая потухших глаз мужа. Толь-ко барон выглядел на этой свадьбе старым облезлым петухом. Он изначально не одобрял поведения дочери, он не помогал ей, разве только написал приглашение на помолвку, он старался подбодрить Тайлера материальной выгодой от их брака. Но старик сделал зятю прекрасный подарок. Он оформил на него право распоряжаться
  всем имуществом после своей смерти. Гертруда должна принять этот жест отца, по-скольку сама ничего не смыслила ни в управлении домом, ни в работе угольной ша-хты. Ей лишь доставляло удовольствие тратить деньги и командовать слугами. А для такого замка требуется сильная мужская рука и светлая голова.
   В первую ночь Гертруда надеялась наконец-то узнать, на что способен ее муж, которого она так упорно добивалась. Но Тайлер даже не взглянул на нее. Он сделал вид, что пьян до бесчувствия и прямо в одежде завалился поперек кровати. Гертруда пыталась его расшевелить, начала стаскивать с него камзол и сапоги, но он лишь непристойно выругался и грубо столкнул ее на пол. Потом перевернулся на живот, обхватил руками подушку и захрапел. Гертруда решила не настаивать и подождать до утра. Тайлер проспится и устыдится своего хамского поведения, а уж она-то тог-да заставит его ублажать ее и не один раз. Гертруда разделась и тоже была вынужде-на лечь поперек кровати, чтобы во сне не ударить мужа ногой.
   Тайлер действительно заснул, но даже в таком состоянии не терял бдительно-сти. Проснулся он очень рано и бесшумно выскользнул из спальни. Первым делом он пошел осматривать хозяйство барона. Да, коров и овец у него хватает, и это тре-бует постоянной заботы о корме, надо доить скотину, чистить хлев, варить сыр. Еще у него по всему двору постоянно ковыряются в земле и навозе куры, за которыми ухаживают голоногие деревенские девчонки. А вот конюшня маловата, всего с де-сяток лошадей, из которых трое предназначались для выездов, а остальные занима-лись деревенской работой. А теперь барон лишился двух ездовых лошадей и кареты.
   Гертруда проснулась и, увидев отсутствие мужа, разозлилась. Она позвала Хэ-лен и приказала ей разыскать Тайлера. Муж явился почти через час. Он был во вче-рашнем, нарядном костюме, к которому местами прилипли птичьи перья, черные волосы присыпаны мукой, а руки пахнут навозом.
  - Что это за вид у тебя, муж? - сурово начала Гертруда, пораженная таким его ви-дом и полным безразличием к ней.
  - Решим осмотреть ваше хозяйство. Ведь до сих пор я видел только свою комнату и столовую, да часть двора из своего окна. А мне интересно самому узнать, правду ли говорил барон, расхваливая свое богатство. - Тайлер собрался поделиться с ней сво-ими впечатлениями о коровах и лошадях, делая вид, что не замечает ее раздосадо-ванного вида.
  - Вместо того, чтобы понежиться в постели с молодой и горячей женой, ты с утра пошел любоваться скотиной и лазить по подвалам, - недовольно фыркнула она. - Иди-ка лучше ко мне, мой жеребец, - с призывной улыбкой сказала она и отвернула край одеяла, показывая свою наготу.
  - Дорогая, я привык день тратить на полезный труд, - Тайлер демонстративно стал стряхивать с одежды перья. - Ты можешь валяться здесь сколько угодно, а я еще не завтракал. И я бы хотел решить с бароном вопрос о покупке двух лошадей и кареты.
   Он развернулся и вышел из комнаты, оставив Гертруду с открытым от изум-ления ртом. Она быстро встала и, не умываясь, в наспех надетом платье, тоже поспе-шила в столовую к завтраку. Отец и Тайлер уже обсуждали вопрос о лошадях. Герт-труда села за стол и с громким чавканьем начала есть яичницу и овсяную кашу, за-пивая ее большими глотками молока. В ее глазах таилось предвкушение от того, как она отыграется на муже нынешней ночью. Тайлер хорошо понял ее взгляд, а барон пребывал в полном неведении о начавшейся борьбе между зятем и дочерью. Он про-сто радовался, что Тайлер так умно и обстоятельно вникает во все тонкости земледе-льческого труда.
   Вечером Гертруда первая пришла в спальню и легла, ожидая мужа. Тайлер появился не скоро.
  - Ночь на дворе, ты опять лазил в погреб или считал ступени в башне? - недовольно начала она.
  - Нет, мы с бароном засиделись за картами. Зря ты не осталась, а то бы составила нам компанию. В другой раз можно будет и на деньги сыграть, - как ни в чем не бы-вало ответил он, зевая, и стал раздеваться. Гертруда во все глаза наблюдала за ним. Однако муж остался в подштанниках, и спокойно лег на свою половину. - Спокой-ной ночи, и не забудь погасить свечу.
  - Ты что, дружок, спать собрался? - она даже приподнялась на постели и возмущен-но тряхнула его за плечо.
  - Конечно, уже луна взошла, и звезды сияют. Завтра полно дел, - не поворачиваясь к ней, ответил он.
  - А я что же должна лежать и пялиться на луну? Ты мне муж и должен исполнять свои обязанности, - приказным тоном заявила она. Тайлер промолчал. Тогда она ре-шила сменить тактику и, протянув руку, начала гладить его плечи и спину. Тайлер недовольно дернулся и лег на спину.
  - Гертруда, ты хотела, чтобы я женился на тебе. Не знаю, откуда в тебе появилась эта прихоть, но ты своего добилась. Однако, мы не договаривались, что я буду спать с тобой, как мужчина. Я не хочу тебя. Посмотри сама, если не веришь, - и он отки-нул одеяло. Она убедилась, что между его ног не возникло никакого увеличения плоти. - А в таком состоянии, как ты знаешь, я могу спать только, как младенец.
  - Ты решил поиздеваться надо мной? - с перекошенным от злобы и разочарования лицом кричала она. - Тебе бы хотелось, чтобы здесь лежала твоя проклятая Блисс, а на меня у тебя не поднимается. Да я в сто раз лучше ее. Еще ни один мужчина не жаловался, что Гертруда Амберн холодна или стеснительна.
  - Послушай меня, жена, - он схватил ее за руки и крепко их сжал. - Никогда, запом-ни, никогда не говори плохо о Блисс Осман. Также запомни, что теперь ты Гертруда Эффингем и обязана подчиняться мужу во всем. Я долго терпел твои выходки, но теперь имею полное право направлять тебя вожжами, и учти, направлять на виду у всех работников. Да убоится жена мужа своего!
  - Ты мне угрожаешь? - зашипела она. - Ты, нищий и голый вздумал меня поучать?
  - Еще как вздумал, дорогая. И потом, не стоит так злиться, от этого ты становишься еще некрасивее. И тогда уж у меня точно никогда ничего не поднимется.
   Эти слова, как ушат холодной воды, отрезвили ее. Она высвободила свои ру-ки и тихо опустилась на подушку. Надо что-то придумать. Надо заставить его хотя бы раз с ней переспать, и тогда он будет жалеть, что зря отталкивал ее. Но как это сделать? Может, приготовить какого-нибудь зелья или подсунуть ему девку, а потом в темноте занять ее место. Другие, более умные мысли не приходили в ее голову. Подумать о своем отталкивающем поведении или неприятной, мужеподобной при-вычке разговаривать она не могла. Она верила, что только природный зов соединяет мужчину и женщину, а все намеки отца на женственность, грацию и тонкий ум счи-тала занудством старого брюзги.
   На следующий день Тайлер предложил Гертруде спать в разных комнатах, чтобы лишний раз не ссориться и не тратить зря драгоценное ночное время на вза-имные упреки и недовольство. Уже наступил сентябрь и требуется потратить нема-ло времени и денег, чтобы закупить зерно и фураж, заготовить сено, уложить на хра-нении капусту, морковь и другие овощи, запастись рыбой и маслом. Поэтому нет ре-зона скандалить, а надо думать о предстоящей зиме.
  - Ты этим хочешь еще больше меня позлить, - она с пониманием покивала головой. - Тебе будет приятно, что надо мной будут смеяться даже слуги? Значит, Гертруда уже не может удержать возле себя мужика.
  - Тебе ничего не стоит заявить, что я слаб и немощен в постели, поэтому тебе проти-вно видеть, как я напрасно пытаюсь овладеть тобой. Я не стану оспаривать это заяв-ление. - Тайлер искренне посмотрел ей в глаза. - Мы с тобой должны найти что-то общее, чтобы хотя бы попробовать как-то привыкнуть друг к другу, заинтересовать один другого своими талантами.
  - Чем заинтересовать? - она заподозрила в этом слове нехороший смысл.
  - Талантами, мастерством. Допустим, муж умеет отлично скакать верхом и может научить этому жену. Зато жена прекрасно поет и может приучить мужа слушать му-зыку. Да мало ли дел, которые можно делать вместе или осваивать их с помощью своего супруга.
  - И чему же ты хочешь научиться у меня? - она даже растерялась от одного только предположения, что может в чем-то превосходить мужчину.
  - Говорят, ты знаешь все грибы в округе. Можно пойти вместе в лес, и ты научишь меня отличать добрые грибы от вредных.
  - Ну, а ты чему можешь научить меня? - теперь Гертруда с интересом ждала его от-вета.
  - Научить тебя грамоте, танцам, умению подбирать подходящую одежду. Ведь каж-дый человек имеет право быть грамотным, вежливым, добрым, красивым, только не каждый этого хочет, и не каждый эти навыки ценит.
  - Что красивого есть в моем лице или фигуре? - Гертруда обиженно поджала губы. - За что Господь так обошелся со мной? Иной раз мне самой противно на себя смот-реть, и тогда я начинаю вымещать зло и обиду на всех, кто попадет под руку.
  - А ты займись женскими делами, зачем ты взвалила на себя мужские обязанности? Чтобы доказать, что если не красотой, то силой наделила тебя природа?
  - Ездить по гостям и сплетничать что ли?
  - Ездить в гости и принимать гостей тоже надо уметь. Надо придумать для них раз-влечение. Ну, там, может, какие-нибудь соревнования, кто первым отыщет спрятан-ную вещь, или кто больше всех знает загадок. - Тайлер заметил, что Гертруда с ин-тересом слушает его. Неужели никто и никогда не говорил ей о таких элементарных вещах. Никто не занимался ее воспитанием и обучением, и теперь она похожа на злобную волчицу. - Женщины обычно любят заниматься рукоделием, они с удово-льствием украшают дом коврами и картинами, покупают новую мебель и зеркала, выбирают себе духи и шляпки, хвастают друг перед другом своими самыми удачны-ми блюдами, вареньем и другими сладостями. Они читают книги и все вместе пере-живают за судьбу героини.
  - И у них хватает на все это время и желания? - удивилась она.
  - Значит, хватает, ведь им не интересно сидеть в засаде на охоте или чинить колесо у телеги, или воевать, или пьянствовать и мутузить друг друга кулаками, - улыбнулся
  Тайлер. - Нас по-разному сотворила природа и дала нам разные занятия. Все проще
  простого.
  - Представляю себе картину - я нарядилась, надушилась и поехала в гости к сосе-дям, а они при виде меня закрыли ворота и затаились в подвале. Кто захочет даже сидеть рядом со мной? Кому будет интересно поговорить со мной или послушать, как я пою? Да они все считают, что мое место рядом со свинячим корытом, - со сле-зами в голосе сказала она.
  - А ты докажи им обратное, удиви всех. Хочешь, я расскажу тебе одну поучитель-ную легенду?
  - Расскажи, - вытирая рукавом слезы, согласилась Гертруда.
  - Ладно, пойдем на крепостную стену, посидим под звездами, - неожиданно предло-жил Тайлер, - только накинь на себя какую-нибудь теплую шаль.
  
   -10-
  
   И вот какую историю он ей рассказал.
  - В одном королевстве жила прекрасная молодая девушка. А в соседнем королевстве жил красивый юноша. Они любили друг друга и мечтали о свадьбе, о детях, о краси-вом доме и цветах во дворе. Но в первом королевстве правила людьми злая и некра-сивая королева. Она никого не любила и завидовала добрым людям. Она старалась заставить каждого плакать и просить у нее милости и прощения. Однажды королева гуляла в саду и вдруг услышала голоса. Она сразу разозлилась, что кто-то пришел в ее владения, и уже собралась жестоко наказать виновных. Королева тайком подоб-ралась к месту, где сидели влюбленные девушка и юноша. - Гертруда слушала его и не верила своим ушам. Да он же пересказывает ее приключение возле речки, где они с Блисс рыбачили. Неужели Тайлер тогда заметил ее за деревьями? - И вот что ус-лышала королева:
  - Любимый, сегодня опять били плетьми работников, которые не успели выложить за ночь дорожку из цветных плиток к любимой беседке королевы. А вчера казнили повара за то, что он всего лишь немного пережарил утку. Так скоро в нашем коро-левстве не останется никого, - девушка делилась с юношей своими горькими новос-тями.
   - Не огорчайся, любимая, - утешал ее юноша. - Ваша королева так некрасива лицом и фигурой, что от этого и ее душа стала мрачной и злой. Вот она и творит день за днем зло и горе.
  - Я готова отдать ей свои глаза, лишь бы она подобрела и стала замечать вокруг кра-соту и хороших людей.
   И на следующий день королева посмотрела на себя в зеркало и увидела на сво-ем лице большие синие глаза. Она снова отправилась в сад к тому дереву, где встре-чались наши влюбленные. Сегодня девушка согласилась отдать королеве свое лицо, потом подарила ей свой голос, потом роскошные белокурые волосы. И все это каж-дый день появлялось у королевы, но зато сама девушка становилась день ото дня все более некрасивой. Она уже прятала свое лицо и волосы под большим платком, что-бы не пугать жениха своим видом. Вот у королевы уже появился нежный голос, и красота, и хрупкая фигура. А мира и счастья в королевстве не прибавлялось.
  - Любимый, я отдала нашей королеве всю свою красоту, а добрых дел в ее дворце не появляется. Значит, я напрасно старалась, и ты теперь не захочешь меня любить.
  - Я всегда буду тебя любить, ведь я помню, какой прекрасной, нежной и ласковой ты была. Мне незачем на тебя смотреть, я вижу тебя своей душой.
   Королева поняла, что больше ей нечего взять от прекрасной девушки, и в ее душе снова зашевелились зависть и злоба. У нее даже снова начали расти кривые ногти, стали путаться волосы и горбиться спина. Но она прислушалась к голосу де-вушки:
  - Если моя красота не помогла королеве, то мне придется отдать ей свое сердце. Но тогда я не смогу любить тебя, мой милый.
  - Не волнуйся, моя дорогая, мое сердце будет стучать за двоих и любить за двоих. Мы будем счастливы вместе.
   И девушка отдала королеве свое доброе щедрое сердце. И королева снова ста-ла красивой, как эта девушка, и в груди ее билось нежное, любящее сердце.
  - А что стало с девушкой? Женился на ней красивый юноша.
  - Главное в этой легенде то, что не красота помогла королеве стать доброй, справед-ливой, заботливой, а сердце. Маленькое сердце, которое никто не видит, но которое делает одних людей щедрыми и любящими, а других превращает в злобных, жадных и завистливых.
   Гертруда так хотела сблизиться с мужем, что принялась усердно изучать гра-моту. Днем с ней занимался отец, а по вечерам Тайлер учил ее читать. Такая наука тяжело давалась Гертруде, но к ее удивлению ей стало интересно узнавать, как из букв получаются слова. А эти слова имели самый разный смысл: сообщение о здо-ровье или рождении ребенка, военный приказ или любовное послание, смешную ис-торию или детскую сказку. Чтение ей давалось несколько легче, чем письмо, но она твердо решила научиться тому и другому. Бедная Гертруда, она даже не знала, что кроме грамматики существуют и другие науки - география, история, астрономия, химия, медицина.
   Кроме этих занятий она стала больше времени проводить на кухне и учиться готовить разные блюда. Рукоделие ее не прельстило, так как удержать иголку в бо-льших руках было нелегким делом. Но зато она часто просила отца показывать ей танцевальные фигуры, а за столом изо всех сил старалась есть аккуратно и пользова-ться салфеткой.
   Тайлер с улыбкой наблюдал за этими преобразованиями в поведении и заняти-ях Гертруды. Он же с удовольствием занимался хозяйством. Уже несколько раз вме-сте с бароном он объехал новые владения, и два раза был на угольной шахте. Ему нравилось, что барон доверил ему управление своей маленькой империей. Чувство-вать себя хозяином, грамотным и разумный хозяином, от слов которого зависит бла-
  гополучие семьи и работников, это большой стимул к труду.
   Прошло уже четыре месяца, как Тайлер женился. Приближалось Рождество, а зимой, как известно, дел гораздо меньше. Днем Тайлер чаще стал ходить на охоту, а вечерами сидел у камина и что-то чертил на листе бумаги, потом зачеркивал, испра-влял и снова чертил. Гертруда поинтересовалась его работой.
  - Да вот пытаюсь придумать какую-нибудь лесопилку здесь. Леса здесь богатые, и можно не просто продавать бревна и дрова, а делать заготовки. Балки, доски, рейки. Тогда и людям будет, где зимой работать, и прибыль в хозяйстве появится.
  - И ты сам можешь это сделать? - удивилась она.
  - Нет, конечно. Я только место могу выбрать удобное и для лесопилки и для вывоз-ки готовой продукции. А строить сараи, закупать инструмент и прочие приспособле-ния должны умелые люди. Вот у вас три деревни. Из ближней к вам приходит дома-шняя прислуга и работники сыроварни. Здесь же живут огородники, косари, бортни-ки. Возле шахты в маленькой деревушке живут рабочие шахты с семьями. А в даль-ней деревне живут лесорубы и овцеводы. Летом мужчины валят лес, пасут овец и косят траву, а женщины собирают грибы, ягоды и шишки. Зимой женщины прядут пряжу, которую вы продаете, а мужчинам мало работы. И вот такая лесопилка там как раз бы пришлась впору.
   В душе Гертруды даже поселилось незнакомое ей ранее чувство гордости за своего умного и умелого мужа. Ей захотелось чем-нибудь удивить его. И вот она не-сколько дней усиленно сидела над пяльцами, вышивая наволочку на подушку. Она просто обвела по ткани силуэт кленового листа и расшивала его желтыми и красны-ми нитями, копируя природные краски. Готовую подушку она решила тайком поло-жить мужу на кровать, представляя, как он удивится ее мастерству. Утром Тайлер, как обычно, отправился на охоту, а она прошла в его комнату. Положила подушку на аккуратно заправленную постель и тут заметила на столе лист бумаги. Невольно она взяла его, чтобы узнать что-то новое. И что она прочитала? Это было письмо к Блисс. Какие слова он обращает к этой девчонке, а она то поверила, что Тайлер дей-ствительно хочет со временем вернуться в ее спальню и стать ей настоящим мужем.
   " Любимая моя Блисс, если бы ты только знала, как я скучаю по тебе. Знай, моя ласточка, что я до сих пор верен тебе, как самый преданный любовник. Я каж-дую ночь вижу тебя во сне, я целую твои губы и плечи, я расплетаю твои косы и за-рываюсь в волосы лицом. Я мечтаю о том дне, когда смогу назвать тебя своей люби-мой женой, я хочу видеть тебя в красивом белом платье с лилиями в волосах. И я знаю, что мы все равно будем вместе, ты только верь мне и жди меня. И береги се-бя, моя радость...". На этом обрывалось недописанное письмо.
   Сердце Гертруды наполнилось гневом и ненавистью. Но к ее удивлению, она не бросилась, как раньше, с криками и воплями искать виноватого, а начала до-тошно обдумывать план мести. Такого обмана не могла вынести даже она. Он оду-рачил ее, дал ей надежду, а сам спит и видит рядом с собой только Блисс. И Гертру-да придумала способ наказать мужа. Ей даже хватило выдержки не показать Тайле-ру своего гнева. За ужином она добавила в его бокал сонного порошка. Тайлер начал зевать и рано отправился спать. Рано утром она приказала Тому и Мику снова на-деть на мужа цепи, закатать его в ковер и положить в сани. Потом она сама взяла вожжи и куда-то его повезла.
   Тайлер проснулся от холода и не сразу понял, где он находится. Гертруда ус-лышала, как он начал ворочаться в санях, и остановилась.
  - Тайлер, я вчера нашла у тебя письмо к Блисс. Теперь я знаю, что ты не только меня не хочешь и не любишь, но ты четыре месяца морочил мне голову, дурил меня, как хотел, своими россказнями про родство душ и прочую дребедень. А ведь я поверила тебе, я старалась стать лучше, училась, хотела заслужить твое ободрение. И что? Ты рассказывал мне о добром сердце, а сам смеялся над дурочкой втихомолку. Ты не забыл свою Блисс, и ты знаешь, где она прячется. - Она сняла рукавицы и набрала в ладони холодного снега. - Вот смотри, даже снег тает от теплых рук, а у тебя самого сердце оказалось холоднее этого снега. Я не буду искать твою Блисс, чтобы ей насо-лить, отыграться за мои пустые надежды. Пусть она, как я - дура, надеется на твою любовь. Я просто отправлю тебя на шахту. Ты будешь работать там, как каторжник, ты будешь есть и спать в забое. Тебе будет некогда мечтать о прекрасной Блисс, и ты сдохнешь там, как бродячая собака. Меня скорее согреет уголь, чем твое лживое сердце. И не надейся, что тебя послушает управляющий и вернет домой. Если он не исполнит мой приказ, если сделает тебе хоть какое-то послабление, то его жена и де-ти замерзнут в лесу или случайно провалятся в прорубь.
   Тайлеру нечего было сказать в свое оправдание. Он знал, что нанес женщине тяжелый удар. Он не обещал, что станет ей мужем в полном смысле этого слова, но она-то на это надеялась. И она действительно старалась, она во многом изменилась за это время. Но его разоблачение вернуло Гертруде былую жестокость. Хотя даже в этом ее поступке уже проявились навыки цивилизации. Теперь ему надо сосредото-чить все усилия на выживании, надо найти способ избавиться от шахты и мучитель-ной смерти и навсегда покинуть Гертруду.
   Тому и Мику не давала покоя мысль, почему вдруг хозяйка так поступила с му-жем. Кажется, они стали неплохо ладить друг с другом, в доме стало тише и стало больше порядка. А Тайлер вообще показал себя умелым хозяином и смекалистым мужиком. Чем он мог прогневать свою уродину? Хэлен ничего не знала о намерени-ях Гертруды. Барон, по-видимому, тоже ничего не знает, потому что утром только и спросил, на кого сегодня пошел охотиться зять. Он даже не заметил, что дочь не по-явилась к завтраку. Братья долго ломали голову, как выяснить, куда хозяйка отвезла мужа. Ну не в лесу же она его оставила? Они внимательно осмотрели сани, но ника-ких зацепок не нашли. А когда Тайлер не появился и к ужину, барон забеспокоился.
  Гертруда с непроницаемым лицом сидела за столом и все вопросы отца остановила одной лаконичной фразой:
  - Отец, я передумала быть женой Тайлера Эффингема. Отныне мы с тобой будем жить, как прежде.
   Старый Амберн не решился расспрашивать дочь, видимо, по ее тону понял, что она не просто выкинула очередное коленце, а тщательно обдумала свой посту-пок. И остается только ждать, когда она пожелает рассказать подробности.
   На следующий день Хэлен подстерегла братьев в сарае с дровами и шепотом поведала им, что ночью Гертруда плакала. А когда она стала разворачивать ковер, который они принесли из саней, то увидела, что один угол у него вымазан то ли са-жей, то ли углем.
  - Вот и соображайте, мальчики, куда могла вчера ездить хозяйка.
   Только на пятый день Том и Мик получили от барона поручение отвезти в ближайший монастырь к Рождеству пару головок сыра, бочонок меда, бараний око-рок и четыре мешка угля. Братьям это поручение было, как нельзя на руку. Они, не мешкая, погрузили провизию в сани и помчались на шахту за углем. И опять Хэлен оказалась права. У знакомых мужиков они узнали, что уже почти неделю в шахте работает какой-то новый забойщик. Они считают, что такое суровое наказание - су-тками находиться под землей, практически не разгибаться, есть и спать там же - мог заслужить только государственный преступник. С этим человеком никому не разре-шают разговаривать, не разрешают ему помочь или хотя бы принести одеяло и горя-чую похлебку.
  - Как зовут этого человека?
  - Мы не знаем, его работу принимает сам управляющий, он же приносит ему хлеб, воду и остывшее варево из промерзлой картошки и капусты. Долго этот парень не протянет, ребята.
  - Тогда скажите, как он выглядит.
   И они поняли, что речь идет о Тайлере. Высокий, широкоплечий, темноволо-сый молодой мужчина с цепями на ногах и руках. Увидится с Тайлером им не позво-лили. Тогда они на всех порах помчались в монастырь, чтобы как можно раньше ве-рнуться домой и рассказать барону о судьбе его зятя. Если действовать с умом, то можно будет помочь молодому хозяину избавиться от этой каторги. И барон должен им помочь, ведь он подружился с Тайлером и относился к нему, как к сыну. Он его уважал и сейчас, похоже, скучает без него.
  
   -11-
  
   А в это время Блисс жила у тетушки и очень тяготилась своим положением. В городе нет той свободы, какую она ценила дома. Здесь не выйдешь на заре за околи-цу и не помчишься к лесу или вдоль берега речки верхом на коне, обгоняя ветер. Здесь живут по строгим правилам для каждого сословия. В церкви у каждой семьи своя лавка, магазины отличаются друг от друга вывесками и ценами, в гости ходят в определенные часы, одежда у богатых горожан одинаковая и различается только по цвету и материалу, а цена почтения и уважения зависит от состояния.
   Тетя Далси тепло приняла племянницу, но ее муж Джошуа Невилл неодобри-тельно посматривал на девушку. Мало того, что весь дом и магазин держатся на нем, так появилась еще одна иждивенка. Но обе девочки, семилетняя Лили и пятиле-тняя Люси с удовольствием проводили время с Блисс. Она рассказывала им новые сказки или истории из сельской жизни, они вместе устраивали шумные игры или, наоборот, ходили на цыпочках и разговаривали знаками, изображая заколдованных принцесс. Далси всегда в свободное время изготавливала из различных лоскутков самые невероятные цветы. И часто ее цветы были не только непривычных расцве-ток, но и необычного вида, какого даже в природе не существует.
   В магазине Джошуа продавались ткани и ленты, кружева и пуговицы, булав-ки, нитки и иголки. Далси упросила мужа выделить ей часть витрины, где бы она могла выложить свои цветы. И постепенно дамы стали обращать внимание на ее ра-боты. Они покупали готовые цветы и букетики для своих платьев, шляпок, сумок, причесок, накидок и даже занавесок. О красивых, недорогих и необычных цветах Далси Невилл слухи дошли даже до лондонских модниц, и они иногда специально приезжали в Бейзингсток, чтобы выбрать себе самый подходящий букет. А некото-рые дамы даже заказывали Далси какой-либо определенный цветок для конкретного наряда или для особого мероприятия. Теперь, благодаря Блисс, у Далси появилось больше времени для рукоделия, а значит, и покупателей у мужа будет больше.
   Но когда и Блисс подключилась к этому занятию, то Джошуа вынужден был признать, что девушка стала для него золотой жилой. Она тоже делала цветы, но ис-пользовала для их изготовления не только ткани, но так же бисер, бусинки, разноц-ветные перышки и соломку, проволоку и ракушки. И хотя Блисс не очень любила такой кропотливый труд, но с удовольствием помогала тете. Ее цветы, в отличии от тетиных, были самыми натуральными деревенскими цветами - ромашки, колоколь-чики, подснежники, маки, лилии и кувшинки, нарциссы, черемуха, ноготки, анюти-ны глазки, флоксы и васильки. И вот уже покупательницы стали обращаться к ней со своими заказами и пожеланиями.
   Однажды к ним приехала леди Фейрешем. Это была уже довольно пожилая дама, которая однако продолжала интересоваться светской жизнью, любила улажи- вать любовные дела и знала почти все и обо всех. Познакомившись с Далси, она сра-зу заказала ей два букета из голубых незабудок и розовых маргариток. Потом леди Фейрешем уединилась с Далси и начала ее расспрашивать о новой помощнице.
  - Это моя племянница. Девушка недавно приехала к нам издалека, из северных дере-венских краев. Скромная, трудолюбивая, но очень бедная. Ее отец пострадал в про-шлых сражениях, поэтому надеяться на хорошую партию Блисс не приходится, - поведала своей собеседнице Далси.
  - Я заметила, что ваша племянница хороша собой и достойного поведения. Мне нра-вятся такие девочки, и мне доставляет удовольствие позаботиться об их будущем. Надо найти ей приличного жениха, пусть она почаще приезжает в Лондон, посещает балы, заводит себе подруг, знакомится с молодыми людьми. Нельзя же в ее возрасте целыми днями сидеть дома с иголкой. Это занятие для старых дев или замужних же-нщин.
  - Блисс никогда не была на балах. Она, наверное, и танцевать то не умеет, да и наря-да приличного у нее нет.
  - Ну, об этом позабочусь я, - уверенно заявила Шарлота. - Кстати, моя младшая вну-чка уже выросла, прямо девица на выданье. Вот пусть они вместе и начнут покорять столицу.
   Блисс согласилась посмотреть на столичные балы и развлечения. Возможно, в жизни ей больше никогда не представится случай увидеть такой большой город с его причудами, парками, церквями. Леди Фейрешем взяла ее в дамский салон, чтобы девушка заказала себе несколько платьев: для прогулок, для визитов и, конечно, ба-льные платья. Ведь скоро начнутся рождественские балы, катания на санях, увеселе-ния на катке, приемы, концертные выступления и театральные постановки. Но один только проезд по шумным городским улицам, где кареты, экипажи и фургоны еле двигались, чего стоил для Блисс, привыкшей к родным просторам. А люди. Все они куда-то спешат, торговцы громко предлагают свои товары, слышен перезвон коло-колов и грохот телег. А тут еще это женское царство с особым запахом, шуршанием шелков, блеском парчи, ворохи кружев и лент. Магазин Джошуа бледная тень про-тив этой роскоши и богатства.
  - Миледи, мне очень интересно увидеть балы, посмотреть, как танцуют все эти на- рядные дамы и кавалеры, попробовать разных бисквитов и пирожных, но денег на такие платья, шляпки, туфельки и веера у меня нет, - наконец мужественно призна-лась Блисс, с сожалением закрывая модный журнал. - Вот если бы ваша модистка согласилась взять меня на работу, то я могла бы заработать на пару новых туалетов.
  - Я прекрасно знаю, что ты не королевская дочь, моя девочка, - кивнула головой в золотистом тюрбане Шарлота, - но я хочу попросить тебя об одной услуге. Со мной живут трое моих внуков. Их родители умерли, и я вынуждена заботиться о Барбаре, Освальде и Франсис. Освальд уже взрослый юноша, он не считает нужным передо мной отчитываться, но временами ведет себя отвратительно. То без удержу волочит-ся за какой-нибудь красоткой, то беспробудно пьет, то дерется на дуэли. От одного его может голова пойти кругом. А тут еще девочки. Франсис собралась замуж, но ее избранник совсем не внушает мне доверия. Мне кажется, что он больше предпочи-тает компании молодых людей, чем женское общество. Его неоднократно замечали
  в обществе некоего Джоржа Бишопа, который имеет дурную славу. Ну и, наконец, Барбара. Ей недавно исполнилось шестнадцать лет, и она мечтает стать королевой всех праздничных мероприятий. А разве я одна услежу за всеми ими, ведь они разъ-езжаются по разным адресам, иной раз остаются там до утра. Вот я и хотела бы, что-бы ты взяла под свою опеку Барбару. Я оплачу твои расходы, а ты станешь спутни-цей и подругой моей внучке.
   Так вот, оказывается, к чему вела свои откровения эта хитрая леди. Значит, я должна стать дуэньей для ее младшей внучки. Следить за ее поведением, не допус-кать никаких уединений с кавалерами где-нибудь на балконе или в зимнем саду, пе-рехватывать записки и подслушивать разговоры. Она что, думает, что бедная про-винциалка только и достойна роли надзирателя? А я сама хочу танцевать, развлека- ться, смеяться.
  - Так ты согласна, Блисс? - Шарлота долго ждала ее ответа.
  - Согласна, миледи, если я буду подругой вашей внучке, а не ее няней, - в ответе де-вушки звучала непреклонность и гордость.
   И вот он первый бал в ее жизни. Все-таки следует признать, что леди Фейре-шем сделала ни мало, чтобы Блисс не опозорилась на виду у всех своим незнанием
  танцев, правил столичного этикета и костюмом. И вот теперь она стоит в этой блес-тящем от огней зале, слышит музыку и гомон множества незнакомых лиц, перед ее глазами пестрят платья всевозможных расцветок, колышутся веера, ослепительно сияют драгоценности, а воздух наполнен самыми разнообразными аромата. В огро-мных зеркалах неоднократно отражаются гости, большие напольные вазах наполне-ны живыми цветами, дополняющими ароматы духов. Как вообще в такой толпе мо-жно кого-то различить, не наступить на ногу и не потеряться в залах и гостиных это-го огромного дома.
   Барбара тоже первый раз присутствует на балу, но как уверенно она держит-ся. Надо что-то срочно придумать, чтобы не казаться робкой овечкой в стае волков. Надо представить, что это не тебя сейчас буду разбирать по ниточкам, а ты пришла сюда, чтобы победить. Победить свои страх и робость, показать всем, что Блисс Ос-ман достойна своей фамилии. И если она не так ловко танцует и кокетничает с муж-чинами, то уж осадить любого вертопраха или преподать ему урок в стрельбе из лу-ка она всегда сумеет. Смелее, Блисс. И куда это вдруг запропала ее наставница? Ла-дно, если через пять минут с ней никто не заговорит, то она отправится на поиски буфета и порадует себя пирожными и лимонадом.
   Но вот появилась леди Фейрешем.
  - Прости, Блисс, что оставила тебя одну в такой толчее, но мне сказали, что мой внук тоже здесь. Мне пришлось разыскать его и предупредить, что если он сегодня своим поведением опозорит сестру, то я позабочусь, чтобы его банковский счет на-долго закрыли. Это должно охладить его горящие трубы... Ну, а пока Барбара щебе-чет со Сьюли Морган, я представлю тебя некоторым дамам и кавалерам.
   От имен и титулов этих матрон и их мужей у Блисс закружилась голова. Она ни за что не согласится весь вечер просидеть вместе с ними, слушая сплетни и заме-чания по поводу туалетов. Наконец Шарлота поманила к себе Барбару и попросила ее увести Блисс в свой молодежный круг.
  - Представь ее знакомым девушкам и юношам, внучка. Скоро начнутся танцы, и вам не стоит скучать среди старых сплетниц.
   Девушки не сочли нужным раскрыть свои объятия Блисс. Они нашли ее при-ческу и платье слишком простоватыми для такого большого праздника. Но что мо-жно ожидать от деревенской простушки. Блисс сразу почувствовала этот холодок и решила найти способ, чтобы отыграться на этих чванливых особах. Вот в уголок мо-лодых прелестниц заглянул Освальд с двумя приятелями. Барбара торопливо предс-тавила им Блисс и посмотрела на Генри Уильямса, ожидая приглашения на танец.
  Но первым оказался Освальд, который поспешил пригласить Блисс, и уже выводил ее на середину зала. Со всех сторон к ним потянулись пары, и зазвучал медленный, величавый менуэт.
   Блисс уже приготовилась к позору, но оказалось, что ее движения вовсе не бы-ли резкими или скованными, и она вполне успешно справилась с этой задачей. Ког-да Освальд проводил ее на место, то она успела услышать чей-то приглушенный го-лос, осуждающий ее стиль в одежде. Неожиданно за нее вступился Освальд:
  - Мисс Осман, я восхищен вами и вашим платьем. В нем вы похожи на нежную сла-дкую пенку вишневого варенья. Как будто ты стоишь возле огня и ждешь, когда мо-жно будет незаметно от поварихи стащить ароматное блюдечко, полное воздушной дразнящей нос пенки. Так и хочется губами попробовать эту нежность.
   Все замерли от такого необычного сравнения. Трудно было сказать, шутит ли как всегда Освальд, или говорит изысканный комплимент. Но ведь Блисс действите-льно в своем розовом платье похожа на пенку от варенья. Ничего вычурного в его фасоне нет, но бело-розовые кружево, овевающее широкой полосой ее талию и ажу-рными зубчиками с нижнего края слегка спускающееся на бедра, а с верхнего края подпирающее упругую грудь, подтверждало слова Освальда. Узкие сверху рукава расширялись книзу, и там повторялось кружевное богатство. Свои волосы цвета ли-пового меда она оставила распущенными, а поверх их лежала коса, заплетенная от макушки до талии и перевитая такими же кружевами пенного цвета. Из всех предло-женных Шарлотой украшений Блисс выбрала только маленькую нитку розовых ко-ралловых бус.
  - Я счастлива, мистер Кретлис, что вызвала у вас ассоциацию всего лишь с варень-ем, а не с забродившими ягодами или недозрелыми помидорами, которые могут сы-грать злую шутку с желудком. - Она очаровательно ему улыбнулась и, приблизив свои губы к его уху тихо, но так, чтобы услышали окружающие, добавила, - могу я надеяться, что сегодня у вас все в порядке с желудком и в голове не жужжат пчелы, слетевшиеся на винные ароматы. - Он непонимающе посмотрел на нее. - Ведь гуде-ние пчелиного роя не может сравниться со звоном серебра.
   Ясно, что эта скромница не так и проста. И одними комплиментами ее не за-воюешь. Мало того, что она сходу нашлась, что ему ответить, но при этом еще уму-дрилась напомнить ему о бабушкином предупреждении. А теперь стоит прислуша-ться к мужским голосам. Они наперебой стали сравнивать своих подруг с ягодами, фруктами и овощами. Думаю, не каждой девице понравится, если ее назовут огур-цом или перезрелой грушей. И не дай бог, если кого-то сравнят с картофелем или тыквой. От этих мыслей Освальд развеселился и решил пригласить сестру, чтобы побольше узнать об этой новоявленной претендентки на звание острого язычка. Но ничего пикантного или особенного он не услышал. Это очередная бабушкина подо-печная, которую она разыскала в мануфактурной лавке Бейзингстока. Надо пола-гать, что светскими манерами девица не обладает, но и кисейную барышню, падаю-щую в обморок от каждого не очень изысканного слова, она из себя не строит. Что ж, можно потратить немного сил, чтобы убить время в ее обществе.
   А между тем все больше и больше кавалеров желали танцевать с Блисс. По их мужской почте с помощью подмигиваний, движений губ и многозначительным улы-бкам уже рассылались письма о новой остроумной девице. И каждый уважающий себя джентльмен считал обязанным оказать ей внимание. Даже Шарлота не ожида-ла, что с первого выхода в свет Блисс завоюет внимание ухажеров.
  
   -12-
  
   В следующий раз бал прошел почти точно так же, только поменялись платья на дамах да камзолы на кавалерах. Такая же музыка, такие же карточные столы в соседней гостиной, где мужчины доставляли себе удовольствие азартными играми и немереным количеством шабли, мадеры и хереса, а дамы сплетничали, не упуская возможности выставить своих дочерей в самом лучшем свете, чтобы подыскать им блестящие партии. Блисс такое однообразие совсем не нравилось. Правда, она заме-тила, что девушки стали вовсе не дружелюбно на нее смотреть.
   Оказывается, с легкой руки Освальда, молодежь нашла себе новое развлечение - подобрать самое остроумное или даже хлесткое определение для женщин, судя по их одежде. Ладно еще, если бы у этих лоботрясов хватило ума вкладывать в свои оп-ределения чуточку доброты и щедрости. Тогда молоденькие девушки, да и дамы не-много постарше, чувствовали бы себя уверенно и не боялись надевать любое платье. Но вместо комплиментов за их спинами иной раздавался язвительный мужской хо-хот и недвусмысленные улыбки.
  - Мне говорили, что на праздничные балы обычно съезжается весь лондонский свет, - как ни в чем не бывало, довольно громко Блисс начала беседу с незнакомой девуш-кой в желтом платье с вышитыми по подолу и рукавам веточками омелы. - Судя по вашим молодым людям, они вообще света никогда не видели. Назвать девушку в те-мно-синем платье баклажаном, а даму в платье цвета пожухлой зелени обозвать ре-зультатом несварения желудка - разве это говорит о блеске их ума? А назови они первую девушку синеглазым васильком на пшеничном поле, а даму - хотя бы мира-жем, похожим на долгожданную полоску земли для усталых мореплавателей, вот бы они блеснули и своим образованием и заслужили бы обожающий, благодарный жен-ский взгляд.
   Блисс поднялась и покружилась на месте, демонстрируя всем свое светлое платье с чуть сероватым отливом, с пышными воланами и расшитое вокруг доволь-но открытого декольте голубоватым бисером. Потом она заговорщицким взглядом обвила девушек и юношей и предложила им:
  - Давайте прямо сейчас устроим состязание, кто придумает для моего наряда самое достойное сравнение. Освальд, давайте начнем с вас.
   Освальд на минутку задумался и сказал:
  - Мышонок вылез из норки и запутался в елочной мишуре.
  - Хорошо, я это запомню. А теперь вы, Дороти, - обратилась она к девушке в жел-том платье.
  - По-моему, - робко начала она, - вы похожи на шапку одуванчика, которую порыв ветра скоро разнесет по свету.
  - Вот видишь, Освальд, какое нежное сравнение у Дороти. Ну, а теперь послушаем Аврору Инид.
  - Я бы сравнила вас с пеной на волнах утреннего прилива, - и она победоносно огля-дела собравшихся.
  - А я бы могла назвать себя похожей на унылую пыльную мостовую, - печально на-чала Блисс и тут же, сверкнув глазами, весело добавила, - или на серебристый пуши-стый снег, ночью выпавший на землю и еще не затоптанный и не растаявший. Есть еще желающие пофантазировать?
   К молодым людям подошла леди Фейрешем и, загадочно улыбаясь, сказала:
  - Я бы назвала тебя, Блисс, звездочкой, которая сияет на ночном небосклоне, только жаль, что наши джентльмены чаще смотрят вниз, чем на небо, боясь прочесть в жен-ских глазах укор за свои вольности.
  - Согласна с вами, дорогая леди Шарлота, они демонстрируют всем свое удальство, вовсе не понимая, что удаль мужчины заключается не в скабрезности, а в уважите-льном отношении к дамам, старикам, детям, больным и немощным.
  - Ой-е- ей, Блисс, - схватилась за голову Шарлота, - ты читаешь такие проповеди, как будто уже прожила на свете сто лет и знаешь все премудрости жизни.
  - Да не все я знаю, - в ответ пожилой даме Блисс махнула рукой. - Просто у нас в де-ревнях в мужчине ценят силу, твердое слово, умение заботиться о пропитании своей семьи. А здесь все больше языком да кошельком набивают себе цену. Ведь порядо-чный джентльмен никогда не посмеет даже шепотом оскорбить женщину. А у вас получается, как в притче про воробья.
  - И что это за притча? - раздалось сразу несколько голосов.
  - А вот такая притча, - усмехнулась она. - Нахохлившийся, голодный воробей сов-сем замерз, прыгает по дороге и клянет все на свете. А по дороге в это время прохо-дит стадо коров. И вдруг нашему герою стало тепло и хорошо. Ожил он, зачирикал, начал рассуждать о силах небесных, что позаботились о нем. Вот чирикает он так, умничает и не замечает, что, оказывается, сидит-то он в коровьей лепешке.
   Окружающая ее толпа замерла, оценивая достаточно точное и мудрое опреде-ление поведения мужчин. И вдруг раздался басовитый мужской голос:
  - А я хочу сказать, что вы, прелестная барышня, в этом платье больше всего похожи на невесту. И я бы не отказался быть вашим женихом.
  - А, это вы, Сирил? - обернулась к нему леди Фейрешем. - И давно вы вернулись из своего поместья, и где сейчас ваша невеста?
  - Кажется, делится своими впечатлениями с Лолой Лофтус, - не дрогнув ни одним мускулом, ответил граф Виллерз.
  - Нет, дорогой, я здесь и хотела бы, чтобы ты повел меня на куранту, - очарователь-ная блондинка по-хозяйски положила ему на рукав свою руку, одаривая при этом всех гостей лучезарной улыбкой. - Надеюсь, я не очень помешала вашей столь ду-шевной беседе? - и ее взгляд пронзил Блисс ненавистью.
   В четверг было решено устроить катание на льду. Но и это в этом развлече-нии не было широты и душевной простоты. Казалось, на лед приехали не для зим-них веселых и простых забав, а для того, чтобы убить время, покрасоваться перед знакомыми, выпить горячего эля или рома и съесть несколько пирожков с куропат-ками. Блисс спряталась за толстый ствол старого дуба, приготовила несколько снеж-ков и стала незаметно обстреливать сидящий на скамейках чопорных дам и услуж-ливых кавалеров. Они недоуменно оглядывались в поисках негодника, который пос-мел покуситься на их покой и прервать беседу. И никто не понял в этой игре призы-ва забыть о своих титулах и величии, никто не бросился искать стрелка, чтобы на-чать с ним веселую беготню, поваляться в снегу или натереть ему щеки снегом.
   Не добившись успеха, Блисс вышла из своего укрытия, отряхивая снег с рука-вичек.
  - Скучно вы здесь живете, уважаемые дамы и господа, - не обращаясь ни к кому кон-кретно, сказала она. - Я то думала, что городским жителям интересно занять себя какими-нибудь подвижными играми на свежем воздухе, не все же томно сидеть на кушетке и обмахиваться веером. А вы только и можете что, так это интриговать и делать несколько танцевальных па на балу, или изображать их себя изысканных гур-манов на обеде у соседей.
  - Почему вы так взъелись на нас? - первой подала голос Барбара, которую раздража-ла эта их деревенская гостья, все время отыскивающая в светской жизни изъяны. Она не смогла подружиться с Блисс и только ради матери изображала дружеские чу-вства к этой самозванке, которая неожиданно стала центром притяжения для многих мужчин. - Кажется вам, Блисс, грех жаловаться на скуку. Мужчины одной вам уде-ляют больше внимания, чем всем остальным женщинам, вместе взятым. Мне даже Франсис говорила, что ее суженый сразу после знакомства с вами начал по несколь-ку раз в день менять жилеты и поливать себя розовым маслом.
  - Да, Блисс, - поддержала ее худосочная Кейт Тиннес, - наших мужчин словно под-менили. Они, как дети, жаждут вашего одобрения, они боятся вашего острого и бес-пощадного язычка и, в тоже время, между собой ласково называют вас "вишневой пенкой". Просто неприлично так выпячивать себя в обществе и быть притчей во языцах.
  - Да, милая девушка, вы не понимаете, что сегодня мужчины от вас без ума, а завтра никто не пожелает взять вас в жены, - мать этой Кейт многозначительно закатила глаза. - Никому не нужна жена, про которую ходит столько слухов.
   Вот оно что, наконец, поняла Блисс. Вот откуда этот холод и недружелюбные женские взгляды. Они боятся потерять своих женихов, воздыхателей и мужей. Неу-жели эти женщины настолько глупы, что видят в ней опасность своему семейному очагу. Может, мужчины и уделяют ей больше внимания, но это только благодаря то-му, что они нашли ее более живой и натуральной, чем все эти замороженные куклы, зажатые светскими условностями и этикетом. Но ей-то не нравится ни один из этих столичных щеголей. Глупы, напыщенны, мнят себя неотразимыми и блестящими ка-валерами. Освальд Кретлис уверен, что она деревенская, неотесанная дурочка, кото-рую он в скором времени приберет к рукам. Джеффри Харрингтон считает, что она просто не сдержана в своих чувствах и не умеет льстить и угождать. А ведь с помо-щью этих навыков можно много достичь в жизни. И он берется обучить ее этому ис-кусству. Ну, а братья Фредди и Гарри устроили между собой состязание, кто из них быстрее соблазнить невинную простушку. Даже Сирил Виллерз, жених не первой свежести, откровенно ее разглядывает, как товар на ярмарке, чем вызывает ревность у своей невесты.
   Ну, хорошо же, милые дамы, вы раскрыли мне глаза, и теперь я знаю, что вы обо мне думаете. Для вас я слишком откровенная, почти распутная девица, которая вторглась в вашу размеренную жизнь и грозит закабалить ваших мужчин. Придется или подтвердить это ваше нелепое мнение и проучить вас за оговоры моей скромной особы или покинуть ваше не столь уж и милое общество. Но, пожалуй, первый вари-ант интереснее. И я прямо сейчас приступаю к его реализации. Придется еще пару раз съездить на приемы и балы, сходить в театр "Ройял" на Друри-лейн и принять предложение Дэвида Гренвила посмотреть его загородный дом и его уникальную коллекцию змей. Как кстати сюда идет Харрингтон с каким-то приятелем. Что ж, бе-регитесь, гусыни, я начинаю разминку.
   Блисс отвесила поклон своим воспитателям и поспешила навстречу мужчи-нам. Но, не дойдя несколько шагов, сделала вид, что оступилась и, скорчив болез-ненную гримасу, она схватилась за ногу. И тут же оба джентльмена кинулись ей по-могать. Блисс позволила им взять себя на руки и унести в карету. При этом она ус-пела заметить удивленные взгляды свои доброхотов, продолжавших сидеть на ска-мейке.
  
   -13-
  
   На праздничный обед у супругов Мейтлендов по поводу рождения их долго-жданного сына, шестого ребенка в семье, Блисс не стала придумывать новый наряд. Она просто спорола с розового платья все кружева, связала из алой пряжи несколько мелких цветков и с помощью хрустальных бусинок нашила их по всему лифу. В по-дарок малышу Томасу она связала теплый чепчик и носочки, а из остатка чьей-то клетчатой ткани сшила ему стеганную кофточку.
   За обеденным столом собралось человек сорок. В основном это были супру-жеские пары. Но ко времени начала танцев приехала и молодежь, друзья старших детей счастливых родителей, и музыканты. После нескольких танцев Блисс вдруг предложила всем выйти на воздух и размяться.
  - Друзья, ну посмотрите, какая чудесная погода, сколько снега и солнца. Неужели вам нравиться сидеть за картами в табачном дыму, греть кости у камина и опусто-шать подносимые слугами бокалы с вином и лимонадом?
  - А вы хотите выгнать нас на мороз, и что мы там будем делать? - на нее удивленно смотрели несколько пар ленивых глаз.
  - Да разве это мороз? Всего лишь крохотный морозец, вроде малыша Томаса Мейт-ленда. А мы можем сделать снеговика или снежную крепость, найти пологий склон и устроить катание на санях. Как это здорово большой гурьбой весело и с песнями катиться вниз. Ну, кто решится немного размяться?
   Энтузиастов не нашлось. И только Дэвид Гренвил и братья Фредди и Гарри
  Чипилды пошли вместе с ней. Но когда остальная публика увидела, с каким азар-том, смехом и дружескими потасовками они начали лепить огромную снежную ба-бу, а потом повязали ей желтый шарф Фредди, вместо носа воткнули сосульку, а глазами сделали найденные черепки глиняного горшка, то количество любителей повеселиться на снегу сразу увеличилось. Во двор вышли не только юноши, но и де-вицы, и даже почтенные, уважающие свой возраст, пары. Блисс собрала всех вокруг этой смешной снежной персоны и заставила с какой-то детской забавной песенкой водить хоровод. А потом поманила молодежь, и мужчины, разбившись на две кома-нды, стали строить снежные крепости. А девушки готовили снаряды. И началась война. Кто бы мог подумать, что играть в такие детские деревенские игры можно и взрослым. И это так весело, ты чувствуешь себя беззаботным ребенком, а не графи-ней, бароном или директором банка.
   Усталые и довольные они вернулись в дом. Пришлось разложить на полу воз-ле каминов мокрые перчатки и варежки, а самим снова сесть за стол, пополнить опу-стевшие желудки. И здесь еще не утихали батальные споры, кто же победил в этой войне. А, вспоминая чье-нибудь смешное падение или залепленное снегом лицо, они снова смеялись и подшучивали над ротозеем.
  - Ах, дорогая Блисс, - обратилась к ней хозяйка Сара Мейтленд, - такой чудесный день рождения нашего Томаса мы запомним надолго. - И как только у вас хватает фантазии все это придумывать?
  - Я ничего не придумываю, - она беззаботно повела плечом, - просто в наших краях всегда так проводят зимнее время. Иначе можно умереть со скуки. Летом у нас дру-гие забавы, на праздники тоже придумывают веселые занятия. А сидеть несколько часов за столом - эдак можно потом и в дверь не пролезть.
  - Ну, так расскажите нам о ваших праздниках, дорогая мисс Осман, - очень официа-льно и с нескрываемым обожанием обратился к ней Дэвид Гренвил.
  - Хорошо, я согласна, - просто и без ненужного кокетства согласилась Блисс. Муж-чины смотрели на нее влюбленными глазами, ведь ее естественность так подкупала их, ее карие глаза, останавливаясь на ком-то из них, казалось, обещали любовь и блаженство. А женщины тихо завидовали ей, досадуя на свою годами выпестовыва-емую сдержанность. Разве могут теперь они сравниться с этой выскочкой, которая, несмотря на свою провинциальную невоспитанность и бедность, смогла так увлечь не только мужчин, но и их самих.
  - У нас больше любят забавы, чем чопорные танцы или пустые пересуды, поэтому и развлечения активные, веселые, шумные, - начала она. - У нас даже есть танец, в ко-торый можно каждый раз добавлять новые элементы. Он родился сам по себе, и без него не обходится не один большой праздник. А называется он "Голубки", и к его исполнению заранее готовятся и мужчины и женщины. Вот представьте себе, что в зале танцует несколько пар. Но перед этим девушки и женщины повязывают на шею себе и своему избраннику одинаковые косынки. Главное, чтобы цвета у косынок не повторялись, поэтому косынки могут быть и в горошек, и в полоску, и в цветочек. Итак, шеренга мужчин наступает на шеренгу женщин и наоборот, или они движутся змейкой навстречу друг другу и обходя друг друга. Вдруг музыка обрывается. Муж-
  чины сгибают тело в поясе и выставляют руки над головой в виде оленьих рогов. А женщина, оказавшаяся рядом с ним, встает сзади мужчины, тоже сгибается в талии и берет его за пояс. Теперь этот олень должен сдвинуть с места другого такого же оленя. Женщина при этом подталкивает своего партнера, помогая ему победить. Иной раз это выглядит очень уморительно, когда женщина оказывается гораздо кру-пнее передней части оленя и буквально заваливает его на противника.
  - Интересно, интересно, - подал голос Освальд, живо представивший такую сценку. - А еще какие элементы существуют в этом танце?
  - "Цапля". Это когда музыка снова остановится, и мужчина должен замереть на мес-те на одной ноге. Хорошо, если он еще не слишком накачался за столом, потому что женщина должна стащить с его поджатой ноги сапог. И ей достанется, если партнер не устоит и рухнет прямо на нее. Потом есть фигура " Пчела". Для ее исполнения женщины заранее приносят с собой самые простые хлопковые или льняные безрука-вки большого размера, чтобы их можно было надеть на любого мужчину. В этой бе-зрукавке есть маленький секрет. По всей груди и спине прорезаны парные дырочки, через которые продеты ленточки. И вот теперь дама должна кружиться вокруг кава-лера и стараться сорвать с него как можно больше ленточек. При этом он отмахива-ется от нее, как от пчелы. А она машет руками, делая быстрые движениям, в том числе и обманные. А почему они так стараются? Да потому, что от количества сор-ванных ленточек зависит, сколько раз кавалер должен будет пронести свою даму на руках по кругу. Представляете, как трудно будет щуплому мужчине справиться с этим заданием. Зато находятся желающие наоборот избавиться от большого количе-ства ленточек, чтобы поносить на руках свою зазнобу.
  - И это все?
  - Нет, - Блисс почти с нежностью посмотрела на Харрингтона, - я же говорила, что количество и разнообразие заданий никем не ограничивается. Есть еще интересное задание под название "Паук и муха". Здесь мужчины должны позаботиться о шелко-вом поясе, которым они обматывают талию дамы. Затем пара встает спиной друг к другу, и женщина несколько раз обходит мужчину, чтобы перемотать этот пояс с се-бя на него. От длины оставшегося на ней пояса зависит выполнение второй части за-дания. Так вот, в зал вносится длинная лавка, на которую устанавливаются кубки с вином и монетки. И теперь на длину этого остатка по обе стороны лавки встают му-жчины и женщины. Мужчины должны дотянуться до кубка, а женщины - до монет-ки. И мухлевать с длиной пояса нельзя. Остаток будет зависеть от объема талии ка-валера и от проворности дамы. А время на любое задание определяет самый стар-ший из гостей, взмахом руки подавая сигнал музыкантам, чтобы вновь зазвучала му-зыка. И здесь уж оба партнера стараются, чтобы остаток был самым ничтожным. А вот заключительное задание всегда обязательное. Это "Голубки". Когда в послед-ний раз прерывается музыка, то по цвету косынок пары находят друг друга. И они имеют право на глазах у всех целоваться столько раз, сколько успеют.
  - Меня больше всего заинтересовали два последних задания, - признался незнако-мый Блисс молодой человек, весь вид которого говорил, что его буйное воображе-ние уже позволило ему и выпить из кубка и поцеловать красавицу.
  - А я бы с удовольствием поборолся на рогах, - крякнул хозяин дома, высокий и пло-тный мужчина.
  - Ну, а я бы не отказалась, чтобы меня поносили на руках, - вдруг призналась застен-чивая Лора Эдванс.
  - Кажется, ничто вам не мешает проявить фантазию и привить в своих домах подоб-ное развлечение, - напомнила им Блисс.
  
   -14-
  
   В театр она пошла в сопровождении графа Сирила Виллерза, чем вызвала жгучую ревность его невесты Крисси Дюрер. В антракте Блисс зашла в дамскую ко-мнату, чтобы вытряхнуть из лифа платья крохотный ключик, который ловкие паль-цы графа сунули ей за корсаж.
   Мисс Дюрер прошла вслед за ней. Беспечной походкой, с очаровательной улыбкой она открыла дверь и застыла на пороге, увидев, что Блисс поднимает с по-ла выпавший из-за корсета ключик. Этот ключик по праву должен принадлежать ей. Ведь именно о нем говорил граф, когда рассказывал о традиции их семьи вручать супруге золотой ключик от шкатулки с семейными драгоценностями. И вот эта де-вица, не будучи даже невестой, уже получила от него этот заветный символ будуще-го благополучия, почтения и счастья. Она резко хлопнула дверью и закрыла ее на задвижку. С кошачьей грацией Крисси подошла к Блисс и чуть ли не толкнула деву-шку на диван, горящим взглядом голубых глаз рассматривая соперницу. Потом упе-рла руки в бока и с угрозой в голосе сказала:
  - Перестань крутиться вокруг графа, бесстыжая девчонка. Он мой жених, и нечего тебе заигрывать с ним. Если тебе непонятны мои слова, то обещаю распустить о те-бе по городу такие слухи, что не только ни один мужчина, ни только граф Виллерз, но даже драная собака не пожелают знаться с тобой.
   Девушка почему-то совсем не испугалась и спокойно сидела, глядя на разгне-ванную невесту с некоторым удивлением. Потом она встала и подошла к огромному окну, занавешенному желто-зелеными портьерами. Она сняла один шнур золотисто-го цвета с маленькой кисточкой на конце, подвязывающий портьеру мягкими, кра-сивыми складками, и взялась за другой.
  - Что вы делаете? Вы меня слышали?
  - Мисс Дюрер, всем известно, что вы обладаете прекрасным вкусом, ваши туалеты всегда безупречны. А мне вот пришло в голову, не подойдут ли эти шнуры к моему шоколадному платью? - и она приложила один шнур к юбке своего скромного, при-везенного из деревни платья, единственным украшением которого были два ряда мелких золоченых пуговиц, спускающихся от шеи до талии. Крисси изумленно на нее смотрела, а Блисс, как бы, не замечая её, что-то творила со шнурами и продол-жала свою речь, - вы, наверняка, слышали, что я выросла в деревне, в небогатой семье, вынужденной ежедневным трудом зарабатывать себе на пропитание. И мне тоже приходилось там работать. Я умею чистить горшки и печь хлеб, работать на скотном дворе и доить корову, провеивать зерно и трудиться на огороде. Я с легкос-тью могу зарубить курицу и набросить лассо на упрямое животное. - И тут она вдруг одним ловким и незаметным движением бросила изготовленное из шнура лас-со на шею Крисси и, затягивая его, стала подводить мисс Дюрер ближе к себе. На лице Дюрер читался страх, глаза готовы выпрыгнуть из орбит, губы посинели от не-достатка воздуха. - Запомните, дорогая мисс Дюрер, если вы когда-нибудь, где-ни-будь скажите обо мне хоть одно дурное или доброе слово, я сумею насмерть затя-нуть это лассо на вашей тощей шее. И тогда не только ни один мужчина, ни только граф Виллерз , но даже драная собака не пожелают взглянуть на вас....И как можно с такими выпученными глазами, высунутым языком и потным лицом претендовать на звание сто пятой красавицы королевства. - С этими словами она медленно с гор-до поднятой головой покинула комнату.
   Блисс легко разделалась с гордой красавицей Дюрер, но никакого удовлетво-рения не почувствовала. Да и можно ли эту красавицу считать гордой? По слухам, а все-таки слухи иногда тоже нужны, она нацеливается на богатого жениха с громким титулом. Но те полгода, что она обитает в столице, ей не удалось добиться успеха. Уже двое кандидатов незаметно ретировались из поля ее притяжения. Граф Виллерз хотя и возил ее показывать свое поместье, но еще не объявлял в церкви о намерении жениться на мисс Дюрер. И, возможно, теперь и вовсе передумает совершать столь опрометчивый поступок. Похоже, у мисс Дюрер, не смотря на ее красоту, не полу-чается стать богатой графиней, маркизой или баронессой, если даже не слишком- то молодой граф Виллерз не спешит опутать себя брачными цепями. И наша красавица
  уже готова сложить свою гордость к ногам любого жениха, будь то хоть людоед, лишь бы не получить обидного прозвища " стареющая паучиха".
   И вот Блисс на очередном балу. Весь январь лондонская знать устраивает бе-сконечные развлечения: балы, обеды, фейерверки, гонки на санях по узким городс-ким улицам, маскарады. Такая праздная жизнь ей уже порядком надоела, но она не уезжала в Бейзингсток из упрямого желания довести свой план до конца. У ее ног уже лежало несколько мужских сердец, трое из которых даже уговаривали ее дать согласие на брак, и это не смотря на ее безродность и бедность. Теперь она даже не страдала от скудности своего туалета и отсутствия украшений. Вот и сегодня Блисс
  пришла на бал в своем светлом платье с воланами. И когда по время исполнения па-ваны ее шеи коснулись чьи-то губы, она резко повернулась, готовая ударить смель-чака... Но вместо пощечины ее руки обвили шею мужчины, и она отдалась его по-целую. Это был Тайлер, ее любимый, долгожданный Тайлер. Не раздумывая, Блисс поспешила вместе с ним покинуть этот дом, этих людей, этот мир тщеславия и пока-зного благополучия. Они уехали в маленькую гостиницу, где и провели счастливую ночь.
   Блисс проснулась первой и сквозь утренний, слабый свет стала рассматривать лицо любимого. Как он похудел, и кожа нездорового цвета, и круги под глазами. Она хотела погладить его волосы, но побоялась потревожить его сон. Но Тайлер уже проснулся и снова привлек к себе девушку. Блисс удобно устроилась на его груди, слушая стук его сердца и наслаждаясь ласковыми поцелуями, которыми Тайлер по-крывал один за другим ее пальчики.
  - Теперь я обязан жениться на тебе, моя ласточка, иначе Лондон долго будет пугать юных девственниц грехопадением Блисс Осман.
  - Я согласно, Тайлер, я на все согласно, - ответила она и приподняла голову, чтобы посмотреть в его глаза. - Если ты приехал за мной, значит, Гертруды Амберн нет в живых. Расскажи, что произошло.
  - Хорошо, но, может, мы сначала встанем и позавтракаем?
  - Нет, не хочу вылезать из-под одеяла и отпускать тебя. Я ужасно соскучилась по те-бе, Тайлер. И эта столичная жизнь меня просто утомила. Как я хочу поскорее верну-ться домой и не видеть больше эти мыльные пузыри под названием "верхушка об-щества". Я бы назвала их "гнилушка общества".
  - Ты по-прежнему категорична в своих выводах, моя малышка, - Тайлер крепче при-жал ее к себе. - Но я согласен с тобой. Нам лучше вернуться домой, вот только что теперь считать своим домом?... Видишь ли, что произошло в канун Рождества. Гер-труда нашла в моей комнате недописанное письмо к тебе. И она ужасно разозлилась на меня. Все четыре месяца я не был ей мужем, но сумел установить с этой неисто-вой фурией дружеские отношения. Она же считала, что сумеет завоевать мое распо-ложение, если научиться прилично себя вести, освоит грамоту и займется женскими делами. Но письмо доказывало, что я люблю тебя и мечтаю только о тебе. Вот она и отвезла меня на угольную шахту и приказала приковать цепью в забое, чтобы я день и ночь проводил в этом склепе, пока не сдохну. Но Том и Миг узнали о ее затее и ре-шили мне помочь. Старый барон Карл Амберн не любил свою дочь, а ко мне отно-сился с уважением, даже зная, что наш брак чисто условный. И братья рассказали ему о наказании, которое Гертруда придумала для меня. И тогда барон отослан дочь в Мидлсбро с поручением найти там художника, который напишет с миниатюры его медальона портрет умершей Анны Амберн, жены барона. Мать Гертруды не смогла перенести развратного поведения дочери и умерла от стыда за ее разгульное поведение, неуемное пьянство и ругань. Теперь барон решил украсить портретом жены свою спальню. Как только Гертруда уехала, он вызвал управляющего шахты и приказал ему распустить всех рабочих на Рождество домой на неделю. И хотя рань-ше таких каникул никогда не было на шахте, управляющий выполнил этот приказ. А тем временем Том и Мик вернулись на шахту и освободили меня. Но за время, про-веденное в пыльных и холодных штофах, я настолько ослаб и истощал, что им при-шлось на руках выносить меня на поверхность. Кашель и одышка постоянно терзали мою грудь. Ребята замотали меня в теплые одеяла и отвезли в маленькую деревуш-ку, где жила их бабушка. Старушка славилась умением выхаживать больных и ране-ных разными травами, медом, растирками, молоком. Вот она и взялась поднять меня на ноги. Так что я остался жив только благодаря этим добрым ребятам и стараниям их бабушки.
  - Я заметила, что ты похудел и ночью кашлял, - Блисс обвила его шею руками и по-обещала, - а теперь я возьмусь за твое лечение. Тебе надо устроить жаркую баню, натереть тебя барсучьим жиром, напоить горячим молоком с медом, на ноги надеть шерстяные носки с листьями сушеной крапивы и горчицы. И кормить тебя надо ча-ще и сытнее. Наваристым супом, масляной кашей с молоком, пирогами, липовым и ромашковым чаем, жирной рыбой и густой сметаной, красным вином с пряностями.
  - От твоих обещаний у меня уже слюнки побежали, - Тайлер шутливо поцеловал свою любимую. - Только вот интересно, где ты все это собираешься делать?
  - Где скажешь. Я согласна жить с тобой где угодно, только не в городе, а деньги от твоих сбережений у меня еще остались. Хватит на первое время.
  - Спасибо, моя радость, но теперь я не бедный жених, которого твой отец так не хо-тел в мужья своей дочери. Как мне потом рассказали Том и Мик, по наущению баро-на они устроили на шахте небольшой взрыв, как будто взорвался газ, и меня завали-ло породой. То есть он специально отправил всех рабочих на каникулы, а про при-кованного узника вроде никто ничего не знал и спасать его, естественно, не стали. Для Гертруды я стал покойным мужем. Когда она вернулась из города и узнала о моей гибели, то, оказывается, была сражена этой новостью. Старый барон умер че-рез пару дней, а она начала беспробудно пить. Пьяная она бродила по замку и иска-ла меня. Однажды, видимо, я ей привиделся, потому что она взобралась на крепост-ную стену и стала звать меня и махать мне руками. А потом свалилась со стены в ров. Она разбилась насмерть, сломав себе шею. Так что теперь я, вдовец покойной Гертруды Эффингем, единственный наследник и владелец и замка, и денег, и зе-мель барона Амберна. И мы можем ехать обустраиваться на новом месте.
  - Я не хочу жить в ее замке. Это страшное место, оно пропитано злом и нелюбовью. Давай построим себе другой дом.
  - Теперь мы можем построить не только дом, но и купить лошадей, коров, карету, тебе купить богатую теплую шубу и красивые наряды.
  - А тебе купим хорошее охотничье ружье, заведем голубятню, посадим сад, - подде-ржала его мечты Блисс, - но сначала надо где-нибудь снять дом, чтобы ты долечил-ся и окончательно окреп. Вот тогда и можно будет трогаться в путь домой.
  
   -15-
  
   И Блисс начала действовать. Она поговорила на рынке с торговками и сняла скромный дом в квартале Чипсайда. Вот здесь она и приступила к лечению своего дорогого Тайлера. А Тайлер решил не терять времени зря и ускорить свой настоя-щий брак с любимой Блисс. Поэтому он пошел в церковь Святого Матфея и догово-рился со священником об оглашении, то есть об объявлении в церкви о своем наме-рении жениться.
   Крисси Дюрер узнала об этой новости и решила воспользоваться подвернув-шимся шансом поправить свои дела. Она вызнала, где остановился Тайлер Эффин-гем, и пришла договориться об отступных. Блисс не было дома, а Крисси так хоте-лось увидеть испуганное лицо своей соперницы. Ну, что ж, придется договаривать-ся без нее.
  - Что привело тебя ко мне, Крисси? - Тайлер предложил ей сесть, но сам остался стоять. Из окна ему была видна улица, и он хотел успеть выпроводить незваную го-стью до возвращения Блисс.
  - Я прослышала о твоем намерении жениться на Блисс Осман. Это та девица, из-за которой ты сбежал от меня?
  - Я не сбежал, смею напомнить, а покинул обманщицу, только и всего. Но ты же пришла не за тем, чтобы вспоминать наш фиктивный брак?
  - Как раз за этим, - Крисси вытянула ноги и оглядела небогатую обстановку гости-ной. - Может, ты угостишь меня вином?
  - Не стоит. Говори, что ты хочешь или убирайся восвояси, - не думая сдерживаться, ответил Тайлер.
  - А ты, судя по этой халупе, так и не нажил богатства, и твоя невеста настолько бед-на, что покупку ее платьев оплачивала леди Фейрешем. Да над ней потешался весь Лондон. Эдакая невоспитанная провинциалка вздумала покорить столицу. - Она изо всех сил старалась очернить Блисс и уязвить Тайлера.
  - Поверь, я знаю, что "Вишневая пенка" утерла нос столичным лоботрясам и сплет-ницам. А воспитанную и блистательную мисс Дюрер оставил жених. Я что-то про-пустил из последних новостей или перепутал? - он выжидательно уставился на нее.
   Крисси поняла, что, оговаривая Блисс, она чернит и себя. Поэтому она реши-ла прямо рассказать Тайлеру, зачем пришла.
  - Вскоре после того, как ты уехал, умерла моя мать. Отец винит меня в ее смерти. Я оказалась беспутной дочерью, я разбила ее сердце, я лишила ее счастливой старости в окружении почета и уважения. Поэтому он выгнал меня из дома и сказал, что бо-льше никогда не желает меня видеть, и чтобы я не рассчитывала на наследство. И, как я потом узнала, отец снова женился, и женился на Патси, своей служанке и мате-ри Мэган. И наследницами его состояния будут они, а не я. Ясно, что он сделал это мне назло, решил уничтожить меня не только физически, но и морально.
  - Но он женился на матери своей дочери, справедливость, наконец, восторжествова-ла. Я не вижу в этом ничего дурного, - он критически ее оглядел. - А вот тебе, вижу, тяжело жить практически без денег и при этом поддерживать репутацию успешной, обеспеченной женщины. И ты охотишься за знатным, богатым мужем. Но что-то у тебя не складывается. Может, они чувствуют, что ты способна подложить им такую же свинью, как и мне?
  - Это твоя "Вишневая пенка" задалась целью насолить мне и расстроить мой брак с графом Виллерзом, - в ответ огрызнулась Крисси.
  - Конечно, и двух предыдущих кандидатов в мужья тоже увела Блисс, - с ехидной улыбкой согласился Тайлер. - Так что все-таки тебе надо?
  - Мне терять нечего, Тайлер, пан или пропал. Поэтому я хочу, чтобы ты помог мне, иначе твой брак с Блисс Осман никогда не осуществится. Я поведаю миру, что ты женат на мне.
  - Ты снова хочешь меня, детка, или деньги тебе дороже? - рассмеялся он ей в лицо.
  - Замечательно было бы иметь то и другое, но Осман затмила твои глаза. Поэтому мне остается рассчитывать только на деньги. - Крисси нисколько не смущалась сво-его цинизма и торговалась с ним, как с ростовщиком за каждый процент.
  - А ты уверена, что моих денег хватит, чтобы удовлетворить твою алчность, невин-ная жертва отцовского деспотизма? - Тайлер предвидел ее ответ.
  - Ты получил от моего отца приличные отступные, уехал, но не женился. Прошло полгода, тебя где-то носило, наверное, еще подзарабатывал денег. И вот только те-перь ты объявляешь о помолвке. Что у тебя есть, дом, усадьба, золотой рудник? Так поделись со своей бывшей женой, - не моргнув глазом, откровенно заявила она.
   Тайлер задумался. Спокойствие Блисс ему дороже денег. Он может обменять замок на молчание Крисси, если правильно составить документы. Тем более, что жить в том зловещем месте они оба не хотят.
  - Пожалуй, я соглашусь на твои требования, Крисси, и ты кое-что получишь. И даже больше. Я могу услужить тебе и заодно предложить в мужья одного человека, кото-рый будет так же как ты рад стать владельцем старинного замка, - начал соглашать-ся Тайлер. - Но ты же в своей алчности не знаешь предела. Я не могу быть уверен-ным, что ты снова не начнешь меня шантажировать.
  - Кого это ты надумал подсунуть мне в мужья? - подозрительно спросила она, соз-нательно опуская его замечание о шантаже.
  - Человека, который так же как ты мечтает о богатстве, знатности, власти. Вы будете прекрасной парой, если послушаете меня. И запомни, Крисси, ни один мужчина не захочет на тебе жениться. Для любовницы ты подойдешь, а женой не будешь. Ты бе-зусловно красива, но твоя красота холодная, ты можешь опалить, но не согреть. А таких женщин мужчины стараются обходить стороной. Плюс то, что ты оказалась бесприданницей, плюс неблаговидное, аморальное прошлое. Сознайся, сейчас, пока ты не вышла замуж за богатого мужчину, у тебя есть какой-то дряхлый любовник, который пока безропотно оплачивает твое нынешнее проживание в столице? - От-вета не последовало. - Так что радуйся, дорогая мисс Дюрер, что найдется молодой человек, близкий тебе по духу. - Он заметил на другой стороне улицы возвращаю-щуюся Блисс. - А сейчас уходи поскорее. Я подумаю, что сделать, чтобы после этой сделки мы с тобой больше никогда в жизни не встречались.
   Крисси поняла, что возвращается Блисс. Она поднялась, чтобы уйти, но специ-ально замешкалась во дворе, чтобы Блисс успела ее заметить. И своего добилась, хо-тя и, не подозревая, что именно Блисс поможет Тайлеру избавиться от нее. А Блисс внимательным взглядом проводила Крисси, а потом совсем по-детски показала ей вслед язык. Она вошла в дом и начала выкладывать из корзинки сметану, мед, ягоды калины, свежую рыбу. Она ждала, что скажет ей Тайлер о ранней гостье. По ее наро-читому молчанию он понял, что женщины встретились, и надо что-то рассказать.
  - Блисс, ко мне приходила мисс Дюрер, - начал он, - она жаловалась, что ты расстро-ила ее отношения с графом Виллерзом.
  - Она просила отшлепать меня по мягкому месту или помирить ее с графом?
  - Нет, она хочет, чтобы я компенсировал ей эту потерю.
  - Странно, - Блисс долгим немигающим взглядом посмотрела на него. - Мне, конеч-но, пришлось беседовать с этой дамой, но даже от нее я не ожидала такой наглости. Или ты что-то не договариваешь мне?
  - Я не хотел, чтобы ты знала эту историю. Но Крисси Дюрер сейчас в отчаянном по-ложении и готова на все, лишь бы добиться своего. Поэтому она может лгать, выво-рачивать собственное грязное белье, шантажировать. Пожалуй, они с Гертрудой сос-тавили бы взрывную пару.
   И он рассказал ей всю историю про свою женитьбу на Крисси Дюрер и ее те-перяшнем положении.
  - Значит, ты хочешь ей помочь?
  - Не помочь, а заставить замолчать. Она же может в порыве мести и себя облить гря-зью, лишь бы другим было плохо. А я не хочу, чтобы ты или наши дети боялись ее и всю жизнь ждали неприятностей, - Тайлер взял из ее рук нож и начал чистить рыбу. - У меня появилась одна мысль, как от нее отделаться, но нет гарантии, что эта бес-тия снова не взбесится.
  - И что ты придумал? - Блисс взялась за тесто.
  - Хочу отдать ей замок Амберна, все равно он нам не по душе. И хочу женить на ней своего братца Пирса. Он же теперь тоже вдовец и тоже мечтает о могуществе. Вот замок и затмевает ему свет. А жену свою, я думаю, он намеренно угробил. Не позвал к ней ни повитуху, ни доктора, когда она двое суток рожала двойню. Вот все трое и погибли. Теперь у него на руках остался маленький сын, которого он тоже может в любой момент отправить к праотцам. А я не хочу такой доли для Райана.
  - И ты думаешь, их устроит твое предложение? А я думаю, Крисси не захочет жить в глубинке без балов, поклонников и новых туалетов.
  - А без денег и богатого мужа она так и так останется без всего этого. Вот только мне никак не приходит в голову, чем их связать и удержать на месте, как добиться их молчания, - он в сердцах так рубанул по рыбьему хвосту, что тот отлетел к поро-гу. - Может, указать в договоре, что она теряет право на замок, если хотя бы раз по-кинет его дальше, чем до Гейтсхеда, Дарлингтона или Мидлсборо?
  - А ты что, будешь жить на соседнем дереве и следить за ней? - Тайлер представил эту картину и рассмеялся.
   Блисс заварила ему чаю с калиной и медом, добавила туда немного вина и от-правила в постель. Сама занялась разделкой теста, потом испекла большой пирог с рыбой и маленькие пирожки с яблочным вареньем. Тайлер проснулся от ароматного запаха, разносившегося по дому. Он сменил промокшую от испарины рубашку и вы-шел на кухню.
  - Твоя стряпня, Блисс, скоро превратит меня в толстого обжору. Я только и делаю, что ем и сплю.
  - Успокойся, - ласково ответила Блисс, - это ненадолго. Думаешь, я позволю тебе ва-ляться в постели днем и ночью? А кто будет заботиться о хозяйстве, заниматься ско-том, ходить на охоту? Так что пользуйся моментом, пока я выхаживаю тебя. И са-дись за стол к горячим пирогам. Подожди, положу еще сметану и тыквенную кашу с маслом.
   Тайлер с удовольствием обмакнул пирожок в сметану и отправил его в рот. И даже замурлыкал от удовольствия. Блисс присела рядом и отрезала кусок рыбного пирога. Потом налила обоим чаю.
  - Послушай, Тайлер, - она положила в кружку щепотку какой-то травы и ждала, что-бы она настоялась. - Пока я возилась с пирогами мне пришла в голову интересная мысль. Я думаю, усмирить Крисси и дать ей возможность гордиться собой, нам по-может граф Виллерз. Он ведь бывает не только на светских мероприятиях, но и на приемах в королевском дворце. Вот и следует попросить его похлопотать о том, что-бы наши враги безвыездно сидели в своем замке и радовались королевской милости.
  - Ты считаешь, что граф так легко на это согласится? И какую плату он потребует за эту услугу? - ревниво спросил Тайлер.
  - Он сам рад избавиться от мисс Дюрер. По-моему, она не только преследует его, ус-траивая истерики, но и долбит слезливыми письмами будущую свекровь. А если она придумает шантажировать его ребенком, то граф, чего доброго, придушит ее.
  - Ты так хорошо знаешь графа?
  - Еще бы, ведь он подарил мне золотой ключик от ларца с фамильными драгоценно-стями, - улыбнулась в ответ Блисс, - а его мама вовсе не обрадуется, если узнает, что истеричку он сменил на деревенскую простушку. И она очень захочет получить этот ключик назад. Поэтому мы сейчас подготовим текст документа, а уж он сам или его матушка найдут способ получить под ним королевскую печать.
  - Блисс, да в тебе погиб политический деятель, тебе можно смело доверить портфель посла или дипломата! - восхитился своей невестой Тайлер. - Захочешь ли ты теперь слушать мужа и подчиняться его воле?
  - Слушать я умею, а вот подчиняться? - и она сделала вид, что глубоко задумалась над этим вопросом.
  
   -16-
  
   И вот какой текст подготовили они для королевского указа. "В память о зас-лугах покойного Ричарда Ричвуда перед государством в усмирении восстания в Шо-тландии его сын Пирс Ричвуд жалуется титулом барона и замком Амберн. Отныне барон Пирс Ричвуд и его невеста Крисси Дюрер после свадьбы поселяются в собст-венном замке и на собственной земле, которые и становятся единственной их собст-венностью, и могут покинуть его только по королевскому повелению. Вы будете служить отечеству на подступах к границе наших беспокойных соседей так же пре-данно, как ваш отец".
  - Блисс, ты думаешь, король подпишет этот шутовской указ? - Тайлер недоверчиво покачал головой.
  - Виллерзы должны постараться. В конце концов, это гарантирует их от назойливос-ти и бесстыдства Крисси. А поставить подпись может любой министр, особенно, ес-ли его хорошенько напоить. Дело останется только за печатью. Ведь на самом-то де-ле, это не король жалует им замок и землю, а ты. А то, что в королевстве станет на одного барона больше, то это ничего не меняет.
   И Блисс удался этот номер. Графиня Виллерз встретилась со своим бывшим
  любовником и через герцога Бакингема вопрос был улажен. Тайлеру только приш-лось подготовить план земель покойного Карла Амберна, чтобы четко определить, сколько земли вместе с замком получит эта пара. Не очень много, лишь бы не бедст-вовать. Ближняя деревня тоже достанется им, вот только людям придется дать воз-можность выбора: служить ли новым господам или начать другую жизнь на другом месте. Остальную землю Тайлер решил сдавать арендаторам. Угольную шахту с прилежащей деревней он тоже пожертвовал новоявленным баронам, благо, что угля там осталось немного, а после взрыва вряд ли кто рискнет вести там новые поиско-вые работы.
   За время, пока дарственный документ рождался в недрах королевского дворца, Тайлер успел полностью поправиться и даже женился на Блисс Осман. И теперь они могли спокойно возвращаться домой. Сначала молодожены заехали в замок и объе-хали деревни. Тайлер объявил людям, что отныне владельцами замка, ближней де-ревни и шахтерского поселка станут другие люди. Поэтому он предупреждает, что порядки будут жесткими, требования суровыми. А кто не желает оставаться здесь жить и работать на новых хозяев, могут вместе со всем своим скарбом и детишками перебраться вместе с ним на новое место. Там им придется срочно построить дома, а к их живности он разрешает взять коров, овец, свиней и птицу из своего стада по од-ной голове на каждую переезжающую отсюда семью. Кроме того, для желающих ос-таться есть вариант стать арендаторами остальных его угодий. Он поделит землю и лес на участки, обрабатывать которые будут жители дальней деревни или жители этой деревни, или пришлые из других мест люди. Но всем им так же срочно придет-ся построить себе новое жилье, на что он бесплатно выделит делянку леса. Ведь в таком случае жить под властью барона Ричвуда, а работать на Тайлера Эффингема, они уже не смогут. Часть урожая, приплода, денег от продажи леса естественно бу-дут поступать ему.
   Из замка Тайлер взял только книги, столовое серебро, украшения баронессы Анны Амберн и большую часть скота. На новое место за ним последовали Том, Мик и Хэлен и двенадцать семей из деревни. Десять человек пожелали стать арендатора-ми, остальные остались в деревне, надеясь угодить новым хозяевам и найти у них привычную работу.
   Тайлер приехал в свой дом. Он показал Пирсу копию королевского указа и по-советовал поспешить в Лондон встретиться со своей невестой и начать новую жизнь именитым бароном в собственном замке.
  - Это правда, Тайлер? Ты не разыгрываешь меня? - Пирс не мог поверить в удачу.
  - Правда, только учти, что все, что я смог, я забрал из замка и из деревни.
  - Что ты мог забрать из деревни? - не понял он.
  - Людей, брат, людей. И тебе придется думать, как и на что будет жить твоя семья.
   Но Пирс не обратил внимания на эти слова. Он был опьянен свалившимся на него счастьем. Стоп, а откуда Тайлер знает про королевскую милость?
  - Барон Карл Амберн и его дочь Гертруда умерли, Пирс. Наследником стал я, - от этих слов брата восторг в его глазах поутих. - Я согласился, чтобы ты стал бароном и владельцем замка в обмен на наследство наших отцов. Кроме того, ты навсегда ос-тавляешь здесь Райана. Его воспитанием и образованием будем заниматься мы с же-ной. У вас с Крисси появятся свои дети, которые тоже когда-нибудь наследуют твой титул. И может, ты так разбогатеешь, что сможешь выкупить у меня часть земель для своих отпрысков. Ведь им то ты позволишь появиться на свет, - иронично закон-чил Тайлер.
  - Но бароны имеют право на содержание из королевской казны, - начал торговаться Пирс, поняв, наконец, что он не станет могущественным и всесильным бароном.
  - Про это в указе, как ты видишь, ничего не сказано. - Тайлер свернул документ и посоветовал брату, - тебе лучше поспешить к невесте, мы с женой устали с дороги и хотели бы отдохнуть. А завтра мне предстоят большие хлопоты по расселению лю-дей, начнется строительство нового большого хлева, домов для крестьян, ты нам бу-дешь только мешать, - Тайлер откровенно выставлял брата из дома. - Да, Пирс, за-помни, крепко запомни на будущее. Если тебя, твоих отпрысков или твоих слуг мои люди когда-нибудь увидят на моих землях, то расправа будет немедленной и жесто-кой. Я итак сделал для тебя больше, чем ты заслуживаешь, поэтому не смей покуша-ться на мою землю, мой лес, моих зверей, птицу и рыбу. Я расправлюсь не только с нарушителем, но и со всем замком.
   Пока в деревне строили дома для двенадцати прибывших семей, их расселили в доме Гевина Османа, а его самого Блисс на время забрала к себе. Волей - неволей, а Гевин стал тестем Тайлеру, а значит надо помогать зятю вести хозяйство, управля-ться с людьми и скотом и думать о новых приобретениях.
  
   -17-
  
   Рэндал Ричвуд, новый барон Амберн, по настоянию матери озадачился вопро-сом женитьбы. Раньше его заботили только шумные пирушки, охота и податливые девки. Еще ему доставляло удовольствие портить порядочных девиц и женщин, не обращая внимания на их возраст, положение, достаток и даже наличие мужей или грозных братьев. Его страсть к потасовкам и скандалам создали ему в округе нели-цеприятную славу. Но после смерти отца он должен подумать о продлении рода. Правда, ни один глава семейства из ближайшего соседства не пожелал отдать свою дочь ему в жены, несмотря на деньги и баронский титул. Мать, однако, настаивала, поэтому он был вынужден сам вместе с двумя друзьями, такими же распутниками и пьяницами, как и он, отправиться за невестой в Шотландию. Из тамошних невест, говорят, выходят самые терпеливые и послушные жены. Ему рекомендовали некую девицу Эйлис Корд. Она дочь торговца шерстью и шкурами. Приданого, конечно, нет, но зато будет работящей, покорной и благодарной ему за ласку и крышу над го-ловой. Ей уже двадцать шесть лет, а к ней никто еще не сватался. А ее младший брат уже женился, и молодая невестка не хочет признавать Эйлис хозяйкой в доме. Так что ему, барону Рэндалу Ричвуд, эта девица подойдет, как нельзя лучше. Он же не собирается спать с ней каждый день или вывозить ее в свет, а родить наследника может любая уродина.
   Эйлис сосватали и сразу же обвенчали. Рэндал спешил домой, поэтому обещал невесте устроить свадьбу в своем замке. В приданое за невестой он получил карету, отделанную внутри зеленым бархатом, и пару не слишком резвых жеребцов. А так-же несколько прекрасно выделанных лисьих шкур, соболиную шубу, шесть серебря-ных кубков, изумрудное колье, браслет и серьги. И семейную пару Робби и Гленду Хэй, которые поклялись ее отцу, что никогда не оставят Эйлис одну, где бы ей ни пришлось жить. Брать с собой этих престарелых слуг Рэндал не хотел, но невеста, эта тощая швабра без форм и округлостей, вдруг заявила, что без них она не поедет. Эти люди, дескать, опекали и нянчили ее всю жизнь, многому научили, и прожили в их доме почти тридцать лет. Рэндалу хотелось от души залепить ей оплеуху, но гла-за, ее неправдоподобно огромные серые глаза, остановили его от этого шага. Пожа-луй, в этой девице только и есть что ценного, так это глаза на пол лица и длинная русая коса. Рэндал согласился, но наказать смутьянку следует немедленно.
   И как только они остановились на ночь на постоялом дворе, так Рэндал со сво-ими приятелями крепко напились, а потом новоиспеченный муж потребовал, чтобы жена пришла ночевать в его комнату. Напрасно Эйлис надеялась, что хмель усыпит пьяного мужа. В комнате кроме него находились и его приятели, под смех, свист и улюлюканье которых он и овладел ею. А потом разрешил и им воспользоваться ус-лугами своей жены, только используя ее, как мальчика, чтобы быть уверенным в по-явлении у нее именно его наследника.
   Этот позор, унижение, боль и ужас от происходящего с ней настолько сковали Эйлис, что она не смогла сопротивляться. Она не звала на помощь, не плакала, не умоляла о пощаде. Она вытерпела все это. И она поняла, что жить ей придется не с мужем, а с демоном, сидящем в его жестокой душе. Надо собрать все силы, надо на-учиться самой себя защищать.
   Мрачный замок мужа, который она увидела из окна кареты, вполне соответст-вовал хмурому выражению лица Рэндала. Но она радовалась, что попадет под защи-ту своей свекрови. Тогда, после ночных развлечений и безудержной попойки, муж проспал почти до обеда. Потом с руганью и криком компания двинулась дальше. На следующей ночевке ее оставили в покое, но для острастки перед сном муж залепил ей пару тяжеловесных пощечин, а потом, как ни в чем не бывало, ушел вниз браж-ничать с приятелями. Даже присутствие в комнате Гленды его не остановило. Глен-да ошарашено смотрела вслед уходящему барону, а Эйлис беззвучно глотала слезы.
  - Девочка моя, если он сейчас так с тобой обошелся, то, что было прошлой ночью? - с тревогой спросила она.
  - Вчера, няня, он напал на меня, как бешеный пес. Он рычал и кусал мои плечи, а ко-гда закончил свое дело, то просто сбросил меня с постели, как блохастую кошку. И меня подобрали его приятели, которые тут же ждали своей очереди. Эйлис Корд для него не жена, не женщина, не хозяйка и мать будущий детей, - сквозь слезы горько рассказала она. - Я для него покорная тварь, о которую он может вытирать ноги. Он может глумиться надо мной или бить меня, а может сдавать меня в наем своим собу-тыльникам.
  - Почему же ты ничего мне вчера не сказала? - ахнула от такого ужасного открове-ния Гленда. - Мы могли бы вернуться назад, могли бы увезти тебя в монастырь и укрыть там от этого злодея.
  - Нянюшка, - в отчаянии вскричала Эйлис, - но я же уже обвенчана с ним. Он имеет на меня все права, и ни брат, ни Бог не в силах мне помочь.
  - Тогда надо придумать другой способ усмирить этого бесчеловечного деспота, - не успокаивалась Гленда, прикладывая к ее лицу полотенце, смоченное в холодной во-де. - Можно попробовать заговоры или какие-нибудь снадобья, чтобы прошла его буйность.
  - Я знаю, няня, - Эйлис согласно кивнула головой, натягивая одеяло на голову, - я уже думала об этом. Не для того я столько лет живу на свете, чтобы любая мразь превращала меня в мочалку.
   Что-то в ее тоне насторожило Гленду, но она не стала ничего уточнять. Пусть ее девочка сейчас поспит. Позже они обсудят эту проблему, да и Робби надо обо всем поведать. Может, он подскажет путь, как Эйлис избежать побоев и насилия. Но, даже, если Эйлис передумает бороться с деспотом, то уж она то, Гленда, сумеет сама отомстить этому невоспитанному медведю за боль и унижение своей любими-цы.
   И вот перед ней ее будущее жилище, ее новый дом. И, похоже, никто здесь не ждет новую хозяйку, никто не радуется за своего барина. Ворота закрыты, хотя под-весной мост поднят, на стенах нет ни людей, ни стягов, ни цветов. Ворота раскрыли, и кареты молча въехали в пустой двор. И только конюший вышел принять лошадей, да распахнулись тяжелые двери дома. Баронесса встретила сына прохладным поце-луем, а на нее почти не взглянула.
  - Вы опоздали к ужину, - спокойно заявила она, - поэтому сегодня обойдетесь туше-ной капустой, яйцами и сыром. - А завтра я решу, чем будет заниматься каждый из вас. - Эти слова уже относились к Эйлис и ее слугам. Повелительным жестом она указала им на дверь, ведущую в кухню. - Отправляйтесь на кухню, Дора вас накор-мит и покажет место, где вы будете спать. А тебе, невестка, придется самой позабо-титься о желудке мужа и о его блаженном отдыхе нынешней ночью.
  - Меня зовут Эйлис, - невестка не выдержала такого пренебрежения к себе. - Эйлис Корд, и три дня, как я стала Эйлис Ричвуд.
  - А я баронесса Крисси Ричвуд. Я хозяйка этого дома и не привыкла, чтобы меня пе-ребивали, мне перечили или показывали свой характер. Не для того мой сын женил-ся на тебе, чтобы потакать твоим капризам. В доме может быть только одна хозяйка, и ею, вот уже тридцать четыре года, являюсь я. Твое дело, невестка, - это выполнять наши правила, ублажать мужа и рожать детей. Я ложусь спать в девять часов, и к этому часу в доме должна быть тишина. Я встаю в восемь утра, ты отныне будешь вставать раньше меня, чтобы проследить за слугами, готовящими нам завтрак.
  - С такой матерью не мудрено стать извергом, - думала Эйлис, перестилая постель мужа. - Если в тридцать три года он находится у нее в подчинении, то, значит, за пределами семьи он доказывает себе и всему миру, что он сам себе хозяин. Вот то-лько почему он это доказывает кулаками и издевательствами? Мог бы купить новую породу коров, которая дает больше молока. Или нашел бы мастеров, которые умеют выделывать шкуры и шить из них сапоги и тулупы. Тогда бы и мать и вся округа увидела бы в нем умного, рачительного хозяина.
   Рэндал молча наблюдал за ней, ковыряя в зубах. Когда она стала искать вто-рую подушку, он остановил ее с грубым смехом:
  - Здесь сплю я. Запомни это, жена. У тебя будет своя комната, куда я буду иногда приходить при необходимости. Неужели ты, тощая корова, думала, что меня, Рэнда-ла Ричвуда, могли прельстить твои прелести? - спросил он, заметив ее удивленный взгляд. И не дожидаясь ответа, сказал, - это мать настояла на моей женитьбе. Ей, ви-дите ли, нужны наследники. А мне и без них прекрасно живется, а с хозяйством ма-маша и сама успешно справляется. Так что, лежать на твоих костях каждую ночь я не собираюсь. Слава Богу, справные девки на свете еще не перевились. - Он встал, подошел к ней ближе, повернул к себе спиной, дал пинка под зад и начал спокойно раздеваться.
   Эйлис нашла свою комнату. Это была маленькая спаленка с узкой кроватью, расписным сундуком, столом и парой стульев. На ее вопрос о ванне горничная уди-вленно пожала плечами и сказала, что такого распоряжения баронесса ей не давала.
  Утром Эйлис первым делом прошла в кухню и нашла там Гленду, которая уже суе-тилась у плиты.
  - Как прошла ночь? - первым делом спросила няня.
  - Кажется, я нужна ему только для появления наследников. У меня отдельная комна-та, - поделилась своей радостью Эйлис. - А где разместили вас?
  - Да нигде не разместили, - махнула рукой няня. - Спали в людской каждый на сво-ей половине.
  - Но так же не должно быть, - возмутилась Эйлис. - Вы же муж и жена, вы мои са-мые близкие люди. Вам положена или своя комната или домик в деревне.
  - В деревню мы не пойдем, Эйлис, даже не думай об этом. Оставлять тебя на ночь одну с этими медведями, - она перевернула очередной блин, - мы с Робби не смо-жем. Лучше садись-ка к столу и поешь горяченьких блинчиков со сметаной.
  - Поем с удовольствием, - улыбнулась Эйлис, наливая себе чаю. - А Робби твой чем занят?
  - Да тоже поел блинов и пошел осматривать хозяйство. Хотел еще в деревню загля-нуть, если мост опущен. Эй, Сюзи! - вдруг крикнула она молодой девушке, - яйца лучше растирай, а молоко добавляй по одной ложке. Тогда запеканка будет краси-вей и пропечется ровно.
  - Эйлис, я ужасно хочу помыться, - она брезгливо прикоснулась руками к себе, вспо-миная первую ночь в пути. - Ты не знаешь, кто тут заведует ванной и ведрами?
  - Еще не знаю их правил, но сегодня ты можешь сходить к прачке. У нее всегда най-дется горячая вода и лохань. А если здесь некоторые не имеют привычки мыться, - намеренно повышая голос, сказала она, - то мой Робби сам выстрогает для тебя ко-рыто.
   Эйлис ушла искать среди дворовых построек прачечную, а вскоре на пороге кухни появилась хозяйка. Она недовольным взглядом обвела столы, плиту, кухарку с помощницей и остановилась на Гленде.
  - А что ты тут делаешь, бездельница? Проснулась и скорее брюхо набивать?
  - Я встала в шесть часов, госпожа баронесса, и уже накормила завтраком своего му-жа, мисс Эйлис, и сама поела. Если желаете, то к завтраку, приготовленному вашей кухаркой, можно будет подать и мои блинчики. - Крисси не понравилось, что эта служанка ее совсем не испугалась, а четко и с достоинством ответила на вопрос. Не хватало еще, чтобы слуги задирали перед ней нос. Следует приструнить эту нахалку или отправить работать на прополку моркови и других овощей. Вот тогда она нау-чится гнуть спину перед хозяйкой.
  - А где Эйлис? Я приказала ей проследить утром за кухаркой.
  - А зачем за ними следить? Люди знают свою работу и добросовестно ее выполня-ют, - спокойно ответила Гленда, вытирая полотенцем вымытые тарелки, - или вы боитесь, что они вас отравят?
   От этих слов Крисси побледнела и стремительно покинула кухню.
  - Зря ты сказала ей про отравление, - зашептала Сюзи. - Четыре года назад умер муж хозяйки барон Пирс Ричвуд. Она заявила, что он отравился за ужином грибами, и тут же выгнала кухарку тетушку Марту с работы и из деревни. И еще говорила, что Марта должна целовать ее руки за то, что ее не посадили в тюрьму. Но мы -то все знаем, что в тот день Марта жарила грибы, но в обед. Это были первые грибы, и их было так мало, что ели их только мы с ней и два скотника. И никто из нас даже не заболел, не то, чтобы отравиться насмерть. Это она сама отправила мужа на не-беса, а Марту оговорила. Не может же здоровый поутру мужчина ни с того, ни с се-го умереть через час после ужина.
  - Да, хорошие дела творятся в вашем замке, - тоже шепотом ответила Гленда и ре-шила подумать над этой историей.
   Крисси и Рэндал завтракали вдвоем. Баронесса заметила в дверях промельк-нувшую фигуру Эйлис и окликнула ее. Раскрасневшаяся после ванны Эйлис вошла и остановилась посередине зала. На голове намотано полотенце, руки придержива-ют полы халата.
  - Эйлис, - начала баронесса, - вчера я приказала тебе проследить за работой кухарки.
  А ты вместо этого отправилась купаться.
  - Доброго дня, матушка, - тихо ответила она, - я видела, как Сюзи готовит вам запе-канку и вырезает из теста печенье. Она хорошо справляется со своей работой, и нет смысла стоять у нее за спиной.
  - Запомни, Эйлис, - баронесса стала медленно выговаривать слова, - в этом доме то-лько я отдаю распоряжения. Ничего нельзя делать без моего позволения. Все прика-зы следует неукоснительно выполнять. За не выполнение приказов и не почтение к хозяйке людей наказывают. Разве тебя не учили слушаться старших и всегда почи-тать свою свекровь? Ты каждый день собираешься демонстрировать нам свою чис-топлотность или твои уши плохо слышат мои приказы?
  - Я всего лишь смыла с себя дорожную грязь и мразь, матушка. Разве это преступ-ление? А если у вас есть ко мне дело, то позвольте мне пойти сначала переодеться. - И уже в дверях она обернулась к застывшей от ее слов баронессе, - скажите, доро-гая свекровь, надо ли спрашивать вашего позволения, чтобы справить нужду и куда деваться, если вас нет рядом? И огромное вам спасибо, что вы запомнили мое имя.
  - Рэндал, кого ты привез в наш дом? Эта выдра смеет мне перечить, мнит себя хо-зяйкой и позволяет себе ехидничать надо мной. И служанка ей под стать. - Она не-годующе посмотрела на сына. - Ее надо поставить на место, научить подчиняться свекрови. Тебе она тоже дерзит?
  - А забавно, матушка, смотреть на вашу перепалку, - Рэндал отложил салфетку и по-днялся из-за стола. - Не волнуйся, я научу ее подчиняться мужу, а вот ваши спектак-ли меня очень даже веселят. Пойду - ка я разомнусь где-нибудь на природе.
  
   -18-
  
   До обеда между Эйлис и свекровью произошла еще одна размолвка. Эйлис попросила ее определить для Робби и Гленды отдельную комнату для проживания.
  - Чем это твои слуги заслужили таких привилегий? - скривив недовольно губы, по-интересовалась Крисси, заранее предвкушая свою победу над непокорной снохой.
  - Они супруги, и они привыкли жить вместе с хозяевами. А я им, как дочь. Они хо-рошие слуги и умеют выполнять любую работу. Робби может плотничать, и править лошадьми, и печь топить, и охотиться, и сопровождать хозяина в поездке, и даже вести счета. А Гленда прекрасно готовит, умеет шить, плетет изумительные круже-ва, прислуживает хозяйке, следит за ее одеждой, ухаживает за цветами. Их труд при-годится вам, вы сами увидите, что они незаменимы в приличном доме. Разрешите подыскать им в замке комнатку.
  - Наши слуги и без них справлялись с домашней работой, - заявила Крисси. - Дар-моедов я не держу. А для тебя одной пара слуг - это перебор. Или ты из своего кар-мана будешь платить им жалованье? И запомни, что свои правила я не могу изме-нить даже для тебя, так почему я должна их менять ради прислуги? - Крисси отвер-нулась, давая понять, что разговор закончен.
   Свекровь не удосужилась ни представить невестку слугам и обязать их выпо-лнять ее просьбы, ни рассказать о порядках, заведенных в доме, ни поинтересовать-ся ее привычками и желаниями. И уж тем более, она не подумала показать Эйлис ни дом, ни дворовые постройки. И тогда Эйлис остановила служанку с ведром в руках и попросила ее показать все комнаты. Из пяти комнат на втором этаже три уже были заняты. Это спальня свекрови, спальня Рэндала и ее комната. Две другие предназна-чались для гостей, но таковых отродясь здесь не было. Хозяева не любят чужих в доме. К ним даже на праздники никогда не приезжают гости. Вот только священник иногда остается на ночь, когда приезжает провести службу в деревенской церкви.
  Эйлис заглянула в эти свободные комнаты. Они оказались гораздо больше ее комна-тушки, хотя обстановка в них тоже была спартанской.
   Она задумалась, почему же муж определил ее именно сюда? Ее комната ско-рее похожа на футляр, а не на жилое помещение. И почему такая длинная стена от двери ее комнаты до конца коридора? И только выйдя во двор и осмотрев все окна, она стала что-то соображать. Рядом с окном ее комнаты снаружи обнаружилось еще одно окно. Значит, ей выделили только часть некогда большой спальни. Придется потрудиться над этой загадкой. Крыша замка была довольно высокой, и со всех че-тырех сторон под ней были небольшие окна. Видимо раньше во время войн или на-бегов неприятеля они служили смотровыми площадками для защитников замка. Мо-жет, под крышей удастся придумать жилище для ее слуг. Хотя, наверное, зимой там должно быть очень холодно. Но ведь Робби такой умелец, он обязательно должен что-нибудь придумать, лишь бы ей добиться согласия Крисси и поддержки Рэндала.
   Эйлис попросила Гленду приготовить на обед пирог с рыбой и взбитые яйца с земляникой. Рэндал к обеду не явился, а Крисси сразу сделала ей замечание, что она потратила продукты на лишние блюда.
  - Но я просто хотела порадовать мужа свежим пирогом и сладким десертом.
  - У жены есть другие способы, чтобы радовать мужа и благодарить его за благоду-шие. Ты же никак не хочешь понять, что ты ему нужна только для продолжения рода. Будь покорной и послушной, и ваша жизнь, дай Бог, сложится хорошо. - Она отчитывала невестку, но при этом с удовольствием отрезала себе пирога и попробо-вала земляничный коктейль. - Иначе тебе не избежать его наказания.
   Если уж пирог вызвал такие нарекания, то, что случится, если она снова заго-ворит о своих слугах. Но она все-таки пошла в свою комнату и стала обследовать стену, разделяющую некогда большую спальню. Так и есть, за ковром, висящим над кроватью, скрывается дверь. Эйлис попыталась ее открыть, но она оказалась закры-той на ключ. Какая тайна может скрываться за этой стеной? Лучше всего пока не го-ворить с Ричвудами о своем открытии. Сначала следует расспросить местных слуг, а потом пусть Робби постарается ее осторожно открыть.
   Рэндал вернулся домой к ужину в недобром расположении духа. Его прияте-ли успели рассказать всей компании о жене, которую он привел в дом. И все так по-тешались над ним, так разрисовывали воображаемые постельные сцены с угловатой худосочной женой, что даже хмель его не брал. За столом жена сидела напротив не-го в платье темно-синего цвета, что делало ее еще более худой и плоской. Она пред-ложила ему кусок пирога, оставшийся от обеда. И тут вмешалась Крисси.
  - Рэндал, твоя жена плохо воспитана. Она не понимает, как следует себя вести в доб-ропорядочном семействе, - мать с показным огорчением посмотрела на сына. - Се-годня она уже вмешивалась в дела кухарки, и в результате перевела продукты на ненужные блюда. Вот пирог этот, к примеру. - Рука Рэндала замерла над пирогом.
  - Но вы же сами его ели, матушка, - перебила ее Эйлис.
  - Вот видишь, она не дает мне слова сказать. А ела я потому, что не выкидывать же его собакам. И ты ешь, сын, - разрешила она ему, заметив, как он быстро убрал руку на место. - А еще она вздумала просить меня, чтобы ее слугам я выделила комнату в замке. Я ей объяснила, что наши слуги живут или в деревне или ночуют в людской. Так она начала их расхваливать, будто мне делать нечего, как слушать ее байки.
  - Но, матушка, Рэндал знает, что такова была воля моего покойного отца. Если так трудно найти для них угол в доме, то можно попробовать приспособить для прожи-вания чердак, - она с надеждой посмотрела на мужа, надеясь на его поддержку.
   И вдруг Рэндал поднялся и со всего маху ударил ее по лицу. Эйлис вместе со стулом свалилась на пол. Не успела она опомниться и подняться, как он отшвырнул подальше стул и стал пинать ее ногами. Эйлис только слышала его сопение и приго-варивания свекрови " бей по ногам и заднице, береги живот и лицо". А она итак свернулась клубком, защищая грудь, живот, голову. Как долго длилось это истяза-ние, Эйлис не помнила. Очнулась она на своей кровати. Рядом Гленда и Робби. Гле-нда меняла на ее ногах и руках примочки от кровоподтеков и по ложечке вливала в рот горячий чай с ромашкой. Робби приготовил шины на случай, если у нее сломаны ребра. Заметив, что она открыла глаза, Гленда придвинулась ближе.
  - Девочка моя, ничего сейчас не рассказывай нам, а лучше скажи, что и где у тебя болит внутри. Я постараюсь тебе помочь.
  - Все тело ноет, няня, - распухшими губами ответила Эйлис. - Левый глаз почти ни-чего не видит. В голове шум, но я все помню. Я запомню это на всю жизнь, нянечка моя любимая, - и из ее глаз побежали слезы.
  - Плачь, Эйлис, плачь, это уменьшит телесную боль. А как поправишься, мы с тобой подумаем, как тебе жить дальше, - она ласково гладила ее по волосам. - Кости - то у тебя целы, моя кровинушка? Попробуй пошевелить руками и ногами и постарайся повернуться на бок. А то Робби боится, что он и голову тебе проломил.
   Робби ушел и вскоре принес жене матрас и подушку. Гленда всю ночь провела возле постели своей любимицы, а он вернулся утром и принес им завтрак. Эйлис со-всем не хотела есть, при дневном свете ей было особенно неловко за свой вид даже перед своими добрыми друзьями.
  - Тебе надо обязательно покушать, - наставительно сказал Робби. - Так ты быстрее окрепнешь и сможешь ехать.
  - Куда ехать? - без особого интереса спросила Эйлис, принимая из его рук кружку горячего молока.
  - Я ночью спускался со стены и ходил в деревню. Побеседовал с мужиками на счет
  какой-либо повозки, чтобы увести тебя отсюда, - как о вполне решенном деле сооб-щил он ей. - Брать твою карету и лошадей рискованно. Этот изверг обязательно бу-дет тебе мстить, придумает, чем тебя очернить, а мамаша его подтвердит слова сы-на. Получится, что ты просто таки выпросила взбучку. Да еще припишут тебе воро-вство твоего же имущества.
  - Куда мы поедем, Робби? - Эйлис с сожалением посмотрела на него. - Ты же пре-красно знаешь, что у меня, кроме брата, никого нет. Назад он меня не примет. Оста-естся только самой наняться нянькой в богатый дом или уйти в монастырь. Мне вот вас с Глендой ужасно жалко. Из-за меня вы попали в такой дом. Боюсь, что и до вас они доберутся.
  - Ты бы о себе больше думала, - вступила в разговор Гленда. - Мы-то всю жизнь ра-ботали на вашу семью, а каково будет тебе превращаться в прислугу. Робби дело го-ворит, надо бежать отсюда, куда глаза глядят. - И она протянула поднос, на котором стояли тарелка с кашей и блюдце с творогом. А сама села завтракать за стол.
  - Послушай, Эйлис, что я узнал про Рэндала Ричвуда, - присаживаясь к ней ближе, начал Робби. - Твой муж никогда не был добропорядочный человеком. Он ни с кем не считается, он требует, чтобы его желания всегда и всеми исполнялись. В округе он слывет пьяницей и дебоширом. Хозяйством он не занимается, любит прихваст-нуть и покрасоваться. А перед женщинами он превращается в лицедея. Для любой из них он найдет обольстительные слова и уговорами, клятвами или обманом добье-тся своей цели. Сколько молоденьких барышень, замужних женщин, городских про-стушек или деревенских девок пострадало от его неуемного желания. А вот с одной у него ничего не вышло. И он жестоко расправился с ней. Тебе интересно знать как?
  - Да, я должна понять, чего мне следует опасаться, - согласилась Эйлис.
  - Рэндалу приглянулась одна крестьянка. Молодая, красивая девушка, дочь церков-ного старосты. Но у нее был жених, и она не собиралась потакать барским прихо-тям. Да к тому времени и слава о его подвигах уже достигла многих ушей. Ни заиг-рывания с Флорой, ни угрозы, ни уговоры Рэндала не могли заставить девушку оста-ться с ним наедине и расстаться с честью. А ее отец ни под каким видом не разре-шал дочери приходить в господский дом и выполнять поручения барина. И тогда Рэ-ндал поджог их дом. Дом и сарай сгорели, а люди успели спастись. С помощью со-седей они смогли построить себе новый маленький домик и смастерить кое-какую мебель. А корову и птицу им пожертвовали господа. Таким жестоким образом Рэн-дал надеялся напугать Флору и одновременно вызвать у нее чувство признательнос-ти за помощь. И, в итоге, сломить ее упрямство. Но Флора продолжала остерегаться его. И Рэндал устал ждать и уговаривать ее. Ведь даже его обещанию жениться на ней Флора не поверила и назвала его злым притворщиком.
   А через полгода в их доме случился новый пожар. На этот раз все оказалось гораздо хуже. Он подпер двери, а окна были закрыты ставнями. Ночь, осенний ве-тер. Флора с отцом сгорели вместе с домом. Спящая деревня пыталась спастись от огня, но ветер раздувал пламя и угрожал превратить всех в обгорелые головешки. Благо, пошел дождь, и потушил огонь, поэтому лес не успел загореться. И некото-рые дома и постройки не совсем сгорели, но жить в них уже было невозможно. Ско-тина погорела или умчалась в лес. И погорельцы решили навсегда покинуть и свою сгоревшую деревню и жестокого хозяина. Они собрались и пошли к некому Тайле-ру Эффингему, бывшему владельцу замка. Этот человек несколько лет назад пред-лагам им жилье и работу на своих землях. Но тогда уехало всего несколько семей. А теперь вся деревня с оставшимся скотом и спасенным скарбом навсегда покидала обжитые места.
   Все это случилось, когда еще был жив прежний барон, отец Рэндала. Он пони-мал, что без крестьян некому будет ухаживать за его скотом, заниматься огородом, косить сено, готовить и прибирать в замке. И он был вынужден на пустом месте по-строить новую деревушку, пригласить из ближайших городов людей, дать им часть своего скота и птицы, выделить деньги на обустройство дома. Понимаешь, Эйлис, - Робби взял ее за руку, - никто не сомневался, чьих рук эти поджоги. Даже Пирс Рич-вуд знал, что это работа его сына. И люди поняли, что от такого человека в любой момент можно ожидать всего самого худшего. За любую свою провинность, за его плохое настроение, за ненастную погоду они могли поплатиться не только своей жизнью, но и жизнью своих детей и всей деревни. Поэтому почти все ушли от него. А ты боишься оставить его, хотя он уже не первый раз поднял на тебя руку. Что же будет дальше, девочка наша бедная? Он же может убить тебя, как Флору, и ему сно-ва все сойдет с рук. Давай-ка лучше подумай над моим предложением и соглашайся. Этой ночью мы сможем также перебраться через стену, перекинуть доску через ров и укатить подальше от этих мест.
  - Я благодарна тебе, Робби, за заботу обо мне, - начала Эйлис, отодвигая поднос, - но я никто для мистера Эффингема, чтобы он принимал меня в свою общину. А по- бирушкой быть мне не позволяет совесть. Я отпускаю вас с Глендой, но сама оста-юсь здесь. Просто мне надо придумать для себе защиту от его побоев. Может, напу-гать его как-нибудь или натравить на него собак, чтобы он знал, что и его ждет такая же участь быть наказанным.
  - Нет, дорогая, мы без тебя никуда не поедем. - Гленда взяла поднос и поставила его на стол. - Кто же без нас о тебе здесь будет заботиться? Вот смотри, уже давно про-шло время завтрака, а о тебе никто не пришел справиться, никто не принес лекарств или стакана чая, никто не поинтересовался жива ли ты, и что тебе надо.
  - Вы правы, мои добрые друзья, моя опора, - Эйлис с благодарностью посмотрела на них. - Не думайте, что я смиренно буду терпеть его издевательства с маменького по-пустительства. И прямо сейчас мы начнем наше сопротивление. А ну-ка, Робби, ото-двинь мою кровать и сними ковер... Вот видите, здесь имеется дверь, которую нам надо открыть и узнать, почему пустует та комната.
  - Да, этот дом наполнен странностями, - признал Робби, ощупывая дверь и пробуя отворить ее ножом. - Придется мне порыться в ящике с инструментом, что стоит в кладовке у Клауса. Я пойду, а ты, жена, не оставляй Эйлис одну. Еще не известно, что у этой парочки на уме.
   Робби вернулся примерно через полчаса и доложил:
  - Рэндал ускакал на охоту. Взял собак и двух загонщиков. Значит, вернется дня че-рез два. Слуги говорят, что его охота чаще всего заканчивается в каком-нибудь ка-баке. А баронесса после завтрака объявила, что у нее болит голова, и приказала не тревожить ее весь день. Стало быть, мы весь день можем не опасаться их появления.
   И он начал разбирать замок. Это работа заняла всего минут двадцать. И вот та-инственная дверь отворилась. Даже Эйлис поднялась с постели, чтобы посмотреть, что же за ней скрывается. Сквозь давно немытое и заплетенное паутиной окно про-бивался бледный свет. Но и он позволял разглядеть в запыленной комнате широкую кровать, большой рабочий стол, кожаное кресло с двумя подушками, диван с высо-кой спинкой, на которой стояли подсвечники, два стула, шкаф с книгами, комод и сундук. Камин огражден кованой решеткой, а рядом ящики для дров и угля. Кстати, а ведь в ее комнате вообще нет ни камина, ни печки. Хорошенькое дело. Эти родст-веннички, что ли решили заморозить ее зимой и выкинуть в лес к волкам? Благо, что сейчас на дворе канун лета.
  - И кому же понадобилось делить эту комнату на две части? - недоуменно спросила Эйлис, держась обеими руками за дверной проем. - Сначала поделили, а потом еще и спрятали. Но сейчас это не главное. Гленда, постарайся, пожалуйста, привести ее в порядок.
  - А что ты, собственно говоря, задумала, Эйлис? Хозяйка опять будет недовольна, - подозрительно глядя на нее, спросила Гленда.
  - Мне кажется, она не собирается заглядывать в мою комнату. Для нравоучений ей хватает гостиной. Поэтому здесь я сделаю все, что захочу. Ведь и мой муж, которо-му я нужна только для продления рода, тоже сюда не придет. Он просто не уместит-ся на моей узкой кровати. Поэтому я хочу этот тайник отдать вам. Вы будете жить в этой комнате, а не в людской на разных половинках.
  - Эйлис, ты опять рискуешь своим здоровьем и даже жизнью ради нас. Но ведь мы не на войне, и такие жертвы с твоей стороны нам ни к чему. - В словах и в голосе Робби звучал укор. - Давай все оставим, как оно было. Мы с Глендой уже не моло-ды, чтобы не пережить ночной разлуки. Можем, в конце концов, смастерить себе ко-мнатку на чердаке.
  - Я уже думала об этом, Робби, но зимой вы там не выдержите. Так что выход у нас один - это найти вам жилище в доме. А раз этой комнатой вообще давным-давно никто не пользуется, то почему бы вам ее не занять?
  - Идея-то хорошая, Эйлис, - согласилась Гленда, - и мы будем вместе, и рядом с то-бой на случай приступа бешенства у твоего мужа, и в тепле. Но как то несправедли-во, что наша комната будет больше твоей. Уж если мы решили рисковать, то пусть хоть твои апартаменты будут достойны тебя. А нам с Робби хватит и этой половины.
  - Тогда кровати придется поменять местами. Хватит ли у нас сил, Робби?
  - Если не хватит, то можно волоком перетащить.
  
   -19-
  
   Они так и сделали. И к вечеру переселение закончилось. Теперь к Эйлис мо-жно было попасть только через своеобразную приемную. По вещам, лежащим в сун-дуке и в комоде, они поняли, что это была комната Пирса Ричвуда. Они сложили его одежду в большую коробку, и Робби отнес ее на чердак. Гленда вымыла окно и пол, вытерла везде пыль и собрала паутину со стен. Ковры со стены и пола тщательно выбил Робби. Тяжелые зеленые портьеры и скатерть со стола вместе с постельным бельем отдали прачке. Теперь у нее есть книги, которые она сможет читать длинны-ми, одинокими вечерами.
   За работой они даже пропустили обед. Зато устроили себе обильный ужин с бутылкой вина. Это Гленда постаралась добавить к хозяйскому меню из тушеной зайчатины с фасолью и салатом из огурцов рисовый пудинг с изюмом и подогретые в печи кусочки хлеба с ломтиками ветчины и сыром.
   Наутро Эйлис объявила Робби, что она хочет, чтобы он научил ее стрелять, драться и владеть саблей.
  - Я должна стать сильной и ловкой, Робби, - пояснила она. - Я буду сама себя защи-щать от нападок мужа. Пойдем в лес. Там нам никто не помешает начать трениров-ки, и погода позволяет заниматься в лесу.
   И Эйлис начала каждое утро заниматься с Робби тренировками. Лесной воз-дух, купание в реке, бег, метание камней в мишень, фехтование на палках, поднятие мешка с песком - все это делало ее крепче и увереннее в себе. Она завтракала, обе-дала и ужинала в своей комнате или на кухне. Отсутствие за столом невестки и же-ны Ричвудов не волновало. Однако Крисси доложили, что Эйлис не беременна, и она снова потребовала от сына выполнения супружеского долга. Когда Эйлис приш-ла в его комнату, муж уже лежал в постели. Он приказал, чтобы она разделась до го-ла. Смущенная Эйлис повернулась к нему спиной, быстро сняла свое платье и чулки и уже собралась юркнуть под одеяло.
  - Я сказал " до гола", - повелительный голос мужа остановил ее. Она скинула и ру-башку и замерла на месте. - А теперь подойди ко мне и медленно повернись на ме-сте. Хорошо, синяков нет. Да на тебе все заживает, как на собаке, - веселым тоном сказал он, жестом указывая ей на место рядом собой.
   Близость закончилась быстро, как случка у животных. Но даже за это время он успел превратить ее грудь в болезненную зону.
  - Надо было побольше отращивать себе сиськи, - он последний раз больно ущипнул ее за грудь, - а то и взяться- то не за что.
   И только Эйлис собралась уйти к себе, как он остановил ее. Рэндал встал с кровати, не стесняясь своей наготы, вырвал из ее рук одежду и достал из-под матра-са веревку.
  - А теперь ты побудешь немного здесь, чтобы привыкла ко мне. А то тебя совсем не видно в доме. Так и лицо твое, красавица, скоро забуду. - С противным смешком, он связал ее руки, перекинул веревку через крюк, торчащий в потолке, и привязал сво-бодный конец к спинке кровати. Оставил одну свечу и снова лег в постель. Эйлис осталась стоять голая на холодном полу с поднятыми вверх связанными руками.
   Через несколько минут послышался его храп. Эйлис поняла, что так стоять ей придется до утра. Она осмелилась потревожить сон мужа:
  - Рэндал, развяжи меня, - попросила она. - Я не заслужила такого обращения.
  - Заткнись, дура, - пробурчал он в ответ. - Если ты не уймешься, то снова получишь по морде, а твой рот я заткну кляпом.
   Эйлис умолкла, но выдержать такую пытку долго она не могла. Уже через час ее руки онемели, а ноги застыли от холода. Терпеть дальше у нее не было сил. Она понимала, что если она потеряет сознание и упадет, то, скорее всего, вывернет себе руки. Рэндал же даже не услышит ее стона. И она стала снова будить его.
  - Рэндал! Рэндал, проснись! - звала она его. - Рэндал, проснись, послушай меня.
   Наконец он пошевелился и послышался его сонный голос:
  - Ты все-таки не угомонилась, тварь такая.
  - Рэндал, если ты меня сейчас не отпустишь, то я наделаю на полу вонючую кучу, и ты всю ночь будешь этим дышать.
  - Вот гадина какая, - он поднялся и зажег потухшую свечу. - Таких засранок мне еще не попадалось. Худая, строптивая и поносная. Убирайся вон отсюда, дура пога-ная, - с этими словами он развязал веревку и пинком толкнул ее к двери. Она не ус-пела даже забрать свою одежду.
   Эйлис хотела скрыть этот факт от своих друзей, но утром они заметили на ее запястьях след от веревки.
  - Муж снова истязал тебя? - спросила Гленда.
  - Он хотел, чтобы я всю ночь простояла связанная на полу. Мне пришлось сказать, что у меня расстройство, и он с руганью выгнал меня к себе, - болезненно улыбну-лась она в ответ, понимая, что такой обман может только раз сойти ей с рук.
   А, помогая ей надеть платье, Гленда случайно прикоснулась к ее груди. Гри-маса боли на лице Эйлис дала ей понять, что здесь Рэндал тоже оставил свои отме-тины. Вечером Эйлис снова получила распоряжение мужа провести с ним ночь. На этот раз он сначала опять приказал ей раздеться и с удовольствием посмотрел на си-няки на маленькой, но упругой груди. Затем приказал ей вымыть ему ноги. Когда Эйлис выполнила это приказание и уже взялась за полотенце, чтобы вытереть ему ноги, Рэндал вдруг вырвал из ее рук это полотенце и приказал ей выпить воду из та-зика. Она с отвращением посмотрела на воду и подняла к нему непокорные глаза.
  - Даже скотину поят чистой водой, - сказала она. - Я не буду пить эту воду.
   Тогда он в ярости схватил тазик и выплеснул всю воду на нее. А потом поднял ее с пола, развернул к себе спиной, согнул и овладел ею сзади. Как и вчера он соби-рался пинком выдворить ее из комнаты, но поскользнулся на мокром полу и с разма-ху шлепнулся на спину. Эйлис тем временем забрала всю одежду и бегом покинула спальню. И только вбежав в свою комнату, она рассмеялась в подушку, снова предс-тавив удивленно - беспомощную физиономию Рэндала.
   Каждый раз посещение спальни мужа заканчивалось для Эйлис каким-ни-будь новым издевательством. То он заставлял ее встать на четвереньки и покатать его по комнате на своей спине, то, изображая страсть, он расцарапал ей спину и яго-дицы до крови, то надумал поставить на ней клеймо, как на корове. Эта его зверская шутка закончилась для него плачевно. Когда Рэндал подошел к камину и взял в руки раскаленную кочергу, Эйлис по его прищуренным глазам и довольной, хищной улы-бке поняла, что сейчас произойдет. Она уже приготовилась защищаться от готовя-щегося наказания, но он вдруг замер, обдумывая новую идею. Рэндал приказал жене опуститься перед ним на колени и поиграть языком с его членом. Эйлис дрожащими руками поднесла его восставший член к своим губам. При этом она чувствовала го-лыми плечами приближающийся жар, исходящий от кочерги. И Эйлис решилась. Она взяла член в рот и со всей силы впилась в него зубами. Он неожиданной боли Рэндал закричал и выронил кочергу. Она упала и опалила ему ногу. Тем временем Эйлис стремительно выскочила в коридор.
   На вопли Рэндала прибежала полуодетая Крисси. Увидев голого, покусанного и обожженного сына с окровавленным членом, она не побежала за помощью, а ки-нулась в комнату невестки.
  - Что ты, паршивка такая, сделала с моим сыном! - закричала она, не обращая вни-мания на супругов Хэй и перестановку в спальне. - Ты хотела изуродовать его, хоте-ла убить! Да тебя саму надо немедленно четвертовать.
   Но Эйлис смотрела на нее огромными бесстрашными глазами. Она понимала, что Крисси не поверит ей и обернет защиту в нападение. Поэтому вперед вышла ее Гленда.
  - Хозяйка, вместо того, чтобы визжать, как баран на бойне, лучше взгляните сюда, - и она повернула Эйлис к ней спиной и стянула халат до поясницы. - Видите, как ваш ненаглядный сынок исполосовал ей спину? А теперь взгляните на грудь. - Она насильно развернула сопротивляющуюся Эйлис. - Синяки до сих пор не прошли. А следы от веревок на руках. А избиения ногами за столом, а надругательства его пья-ной братии в первую брачную ночь. Да она слишком долго терпела вашего злодея.
  И если вы сейчас не угомонитесь, если поверите сказкам своего великовозрастного олуха и будете наказывать Эйлис, то я, Гленда Хэй, обещаю расправиться с вами обоими. Я слабая женщина и не буду драться с ним на кулаках, но отравить его или вас у меня хватит умения. А теперь покиньте нас и заткните рот Рэндалу Ричвуду. Или он собирается всю ночь изводить нас своими стонами. Пусть хоть раз на себе испытает боль и страх.
   Воинственная речь служанки странным образом подействовала на Крисси. Она поняла, что Рэндал перестарался, воспитывая жену. Но нельзя было оставлять за слугами последнее слово, поэтому она сказала:
  - Мужчина имеет право на некоторые фантазии. И если жена не умеет или не хочет ублажить мужа, то сама виновата в его недовольстве.
  - Этой премудрости вас научил ваш покойный муж или отец? - все-таки спросила Эйлис. - Наверное, барон спускал с вас шкуру все тридцать лет, вот вы и возвели та-кое зверство в культ супружеских отношений. И за вас никто и никогда не вступил-ся. Значит, ваша жизнь была совсем несладкая.
   Крисси фыркнула и пошла, наконец, поднимать с постели прислугу, чтобы они занялись ранами Рэндала. Напрасно Рэндал боялся потерять свои мужские спо-собности после полученного укуса. Но теперь он понял, что его большеглазая шваб-ра может постоять за себя. Да еще ее слуги горой стоят за нее. Хорошо, придется слегка сменить тактику и напрямую не нападать на жену. Но оставлять ее в покое он не собирается. Она должна поплатиться за его боль и переживания. Стыдно кому сказать, что две недели он провалялся дома из-за зубов своей жены. Хорошо еще, что совсем не откусила его дружка. И он стал, как шкодливый ребенок строить жене мелкие козни и пакости. Он мог наступить ей на подол платья, чтобы она упала или лопнула материя. Мог опрокинуть на нее тарелку горячего супа или подложить в кровать лягушку. А мог до боли дернуть ее за косу или обругать самыми грязными словами. И даже когда мать сказала ему, что Эйлис все-таки понесла, он не оставил своих развлечений.
   И тогда Эйлис решилась на действенные меры. Ожидали приезда священни-ка, чтобы он провел службу в церкви и остался у них на именины Рэндала. К этому дню обычно зарезали свинью и готовили ее во дворе на вертеле. Рэндал сам выбирал эту свинью и с наслаждением перерезал ей горло. Но в этот раз все произошло по- другому. Эйлис попросила у него разрешения зарезать свинью. Он усмехнулся и пе-редал ей нож. Сама напросилась на насмешки и сейчас их получит сполна. Эйлис выбрала свинью средних размеров, загнала ее в угол, повалила на бок и придавила коленом к земле. Потом быстро вытащила из-за пояса нож и одним ударом усмири-ла визжащую скотину. Рэндал от удивления даже перестал пить вино из большого бронзового nbsp;- Рэндал ускакал на охоту. Взял собак и двух загонщиков. Значит, вернется дня че-рез два. Слуги говорят, что его охота чаще всего заканчивается в каком-нибудь ка-баке. А баронесса после завтрака объявила, что у нее болит голова, и приказала не тревожить ее весь день. Стало быть, мы весь день можем не опасаться их появления.
кубка. А она спокойно подошла к нему и взяла из его рук кубок. Потом
  выплеснула вино на землю. К образовавшейся лужице тут же подошли собаки и на-чали лакать. Через несколько минут они обе свалились мертвыми.
  - Ты хотела меня отравить, стерва поганая! - заорал Рэндал, пятясь от нее. - Ты сама себя выдала и теперь не жди пощады. Эй, слуги, свяжите ее и посадите в погреб.
  - Дурак ты, Рэндал, - спокойно ответила Эйлис, резким взмахом руки останавливая приблизившихся к ней с веревкой подобострастных прислужников. - Если бы я хо-тела тебя отравить, то позволила бы тебе выпить весь кубок. А так пострадали толь-ко твои псы. Или ты настаиваешь, чтобы тебе приготовили новую порцию вина?
   Крисси видела всю эту сцену и предупредила сына, что теперь им следует опасаться Эйлис. Девка оказалась не такой уж простой и покорной. Она набралась силы и умения обращаться с оружием, и имеет какие-то смертельные снадобья. Та-кую мерзавку можно бы было убить хоть сейчас. Слуги подтвердят, что она хотела отравить мужа на глазах у всей дворни. Но Ричвудам нужен наследник. Поэтому лу-чше не трогать ее до тех пор, пока она не родит. К тому времени или она поумнеет, или они обойдутся кормилицей, а роженицу устранять самым легким способом, спи-сав смерть на родильную лихорадку. Есть, правда, еще способ держать ее в повино-вении. Надо найти ее больное место и постоянно давить на него. А таким местом может оказаться ребенок. Многие матери готовы на все, лишь бы защитить свое ди-тя. Так что терпеть им осталось около семи месяцев.
   После испытанного страха за свою жизнь Рэндал, казалось, прекратил заме-чать жену. Она по-прежнему завтракала, обедала и ужинала на кухне вместе со все-ми слугами. Вместе с Глендой она начала готовить приданое своему первенцу. При этом Эйлис продолжала тренироваться в лесу с Робби, не обращая внимания на нас-тупившую осень. И только дождливая погода заставляла ее оставаться дома. Она стала читать книги Пирса Ричвуда и на закладке одной из них нашла интересную за-пись, сделанную слабеющей рукой. "Крисси победила меня. Сегодня она отравила меня. Жуткие боли разрывают мой живот, в глазах темнеет, трудно дышать и перех-ватило горло. Она отомстила мне за горькую жизнь, но слаще ей не будет. Ее пове-сят за мою...". На этом записка обрывалась. Барон Ричвуд, видимо, надеялся, что его посмертное послание дойдет до судей, и баронессу казнят. Умирая, он из после-дних сил писал эти слова, но никто их не увидел. Наверное, служанка прибирала в его комнате, аккуратно закрыла книгу и убрала на место. Что ж, своего часа это пос-лание все же дождалось. Теперь у нее есть оружие против свекрови.
  
   - 20-
  
   Как-то Робби принес с охоты раненого кролика. Эйлис взялась выходить его, а потом попросила его поймать еще несколько штук. Она задумала устроить в крепос-ти крольчатник. И ей будет занятие и польза от такого дела. И вскоре у нее появи-лись клетки, куда она и стала размещать кроличью семью. Теперь ей есть о ком за-ботиться и куда тратить время. Надо помнить о сене и злаках, о ежедневных, свежих овощах для своих питомцев, надо убирать в их клетках и менять воду. Занятая свои-ми заботами Эйлис не замечала, как бежит время. Жизнь в доме, казалось, вошла в свое русло, и два лагеря соседствовали рядом, почти не соприкасаясь. Но незадолго до родов жены Рэндал учинил резню в кроличьем царстве. Ночью он перерезал все поголовье кроликов, включая молодняк. Эйлис, увидев поутру эту ужасную карти-ну, еле вышла на воздух на подкосившихся ногах. Муж даже не скрывал причастно-сти к такому жестокому и безжалостному убийству. Но объяснять ничего не стал, только глумливо улыбался в ответ на все вопросы Эйлис и многозначительно посма-тривал на ее округлившийся живот. И она поняла значение этих взглядов.
  - Робби, - шептала она ночью своему другу, - Рэндал или одержим желанием меня уничтожить или теряет рассудок. Он убил всех моих кроликов для того, чтобы дать мне понять, что также поступит с моим ребенком.
  - Успокойся, моя девочка, - также тихо отвечал Ронни. - Он же женился на тебе как раз ради ребенка. Значит, он не причинит ему вреда.
  - Нет, нет, ты не понимаешь, друг мой, ты не понимаешь и не представляешь, какие демоны живут в его душе, - все больше тревожилась Эйлис. - Я уверена, что он го-тов убить собственное дитя ради того, чтобы досадить мне, отомстить мне. Надо бе-жать отсюда. Да-да, надо бежать отсюда. Теперь я это понимаю, - она в растеряннос-ти то бросалась собирать вещи, то садилась на стул и гладила свой живот, как бы ус-покаивая малыша.
  - Ну, куда тебя везти в таком положении? А вдруг по дороге начнешь рожать, тогда и себя и младенца загубишь на таком морозе, - отговаривал ее Робби, умоляюще глядя на жену.
   Гленда слушала их разговор и не вмешивалась. Она понимала чувства и тре-вогу Эйлис за жизнь своего ребенка. Она о чем-то сосредоточенно думала и, нако-нец, решилась.
  - Послушай меня, Эйлис, - начала она. - Я приметила в шахтерской деревне женщи-ну, которая, как и ты, должна скоро родить. У нее недавно умер муж, а в семье итак уже пятеро детей. Теперь она вынуждена сама искать работу, чтобы прокормить де-тей. Этот ребенок будет ей и обузой и дополнительным ртом. Думаю, она с радос-тью откажется от младенца, если ей немного заплатить.
  - Не понимаю, Гленда, - насторожилась Эйлис.
  - Я предлагаю тебе позаботиться о своем ребенке. Ты боишься, что Рэндал убьет твоего малыша. Вот и надо поменять его на ребенка этой женщины.
  - Но ты же говорила, что ей не прокормить семью. Значит, у нее он тоже рискует умереть. Умереть голодной смертью. Боже - боже, где же выход? - Эйлис была го-това расплакаться.
  - Да, нет же, - остановила ее причитания Гленда. - Мы возьмем ее ребенка, а твоего отправим в монастырь. Если монашкам еще и платить ежегодно, то он сможет жить там вполне сносно. Лишь бы вы обе родили мальчиков или девочек.
  - Понятно, Гленда, - Эйлис кивнула головой. - Мы спасем моего ребенка, но будем подвергать опасно жизнь другого малыша.
  - Эйлис, - вмешался Робби, - у другого малыша появится шанс на жизнь, а не на го-лодную смерть. Просто тебе не следует слишком сильно привязываться к чужому ребенку. И, возможно, со временем все наладится. Подумай, дочка, над нашим пред-ложением. Если ты согласна, то я пойду договариваться с этой женщиной.
  - А где мы возьмем деньги, чтобы заплатить ей и монастырю? - подумав, спросила Эйлис.
  - Я распорядился освежевать кроликов, мясо продать, шкурки выделать и тоже про-дать. Это уже деньги, правда, совсем небольшие, - начал Робби. - Кроме денег, как я полагаю, наши помощники согласятся на любую помощь. Дрова, мука, сыр, рыба, окорока, сахар, ткани. А уж этот-то товар я всегда смогу раздобыть в лесу или в кла-довых баронессы. Так что расплатиться мы сумеем. Главное - сохранить все в тай-не, чтобы ни одна живая душа не знала, кто забирает и кто отдает ребенка.
   Так они и порешили. Наконец ранним мартовским утром Эйлис родила маль-чика. Ей помогала заботливая Гленда, ведь родственники даже не удосужились по-беспокоиться о деревенской повитухе. Баронесса и Рэндал зашли в ее спальню, что-бы удостовериться, что родился живой мальчик. Взять на руки ребенка или сказать ему ласковое слово они и не подумали. Ни муж, ни свекровь не поздравили ее с бла-гополучными родами, не спросили о ее самочувствии. Их не интересовало есть ли у нее молоко, достаточности ли приготовлено пеленок и одеял, какое имя дать маль-чику. Баронесса нужен был наследник, и она его получила. Но полное безразличие Рэндала к сыну смущало даже ее. На поздравления матери и слова об отцовстве и гордости за появление будущего третьего барона Ричвуда он ответил так:
  - Это тебе, матушка, хотелось наследника, вот и заботься о нем сама. Я только хочу, чтобы он своим криком не мешал мне спать и пореже попадался на глаза, когда под-растет. Все остальное - это ваша забота. И Эйлис пусть лучше следит за ним, чтобы я, ненароком, его не раздавил.
   Этот разговор происходил в спальне Эйлис. Она поняла, что рождение сына не подействовало на Рэндала благотворно. Он по прежнему зол и питает к ней и ребен-ку только ненависть. И она решилась. Под покровом ночи Робби сумел принести в ее спальню другого малыша. И сразу же поехал в монастырь отвозить наследника барона Рэндала Ричвуда. Мальчика записали под именем Френсис Корд. А новоис-печенный Ричвуд получил имя Адам. Эйлис приняла чужого ребенка, кормила его грудью, пеленая, внимательно разглядывала, пытаясь найти в его личике свои черты или черты мужа. Но малыш оказался совсем на них не похожим. Со временем даже баронесса это отметила, но не могла погрешить на невестку, поскольку поводов для оговоров Эйлис у нее не было, да и позорить имя Ричвудов таким обвинением она не хотела.
   Адаму исполнилось уже три месяца. Он рос крепким малышом с отменным аппетитом и громким криком. Но неожиданно малыш заболел. Появился жар, щечки покрылись коростами, начался понос. Узнав об этом, Крисси даже не подумала по-слать за доктором. Она лишь сказала сыну, что ему следует сделать еще одного сы-на, поскольку этот может умереть, и они снова останутся одни. В ответ Рэндал лишь неопределенно пожал плечами. Крисси зашла к Эйлис взглянуть на состояние внука. В это время Гленда помогала ей поить малыша каким-то горьким отваром трав. От крика он еще больше покраснел и тут же вымазал пеленку зеленоватыми испражне-ниями.
  - Мальчик совсем плох, Эйлис, - сказала она. - Мало того, что ты оказалась плохой женой, но ты еще не в состоянии родить крепкого и здорового ребенка. Мне кажет-ся, что тебе следует оставить его на божью милость и подумать о другом ребенке. А вдруг он заразный и заразит нас всех? И твое самоуправство с нарушением границ своей спальни мне тоже не нравится. Твои слуги живут в доме, как хозяева и выпол-няют только твои распоряжения. Пусть они убираются в людскую, а моего внука бу-дет кормить и досматривать кормилица, если ты не справляешься с ролью заботли-вой матери.
   Гленда метнула на баронессу гневный взгляд и унесла мальчика в свою комна-ту. Эйлис проглотила слова обиды. Разве это ее сын болеет?. Но тут она вспомнила о записке покойного мужа баронессы.
  - Вот что я вам скажу, Крисси Ричвуд, - Эйлис поднялась со стула и достала из шка-фа книгу с запиской барона. - Гленда заботится об Адаме, как о своем сыне. Она да-же берет его на ночь к себе в комнатушку, чтобы я могла выспаться. Так что не вам распоряжаться моими помощниками и друзьями. И я хочу оставить обе эти комнаты им с Робби, чтобы Адам был постоянно возле них. А сама я буду жить в соседней спальне. Это, во-первых. Во вторых, у Адама всего лишь расстройство желудка и зо-лотуха. Это не заразно и успешно лечится. Но если вы надумаете насильственно ли-шить мальчика жизни, то я поведаю всему миру о том, что вы отравили своего му-жа. И доказательства у меня есть. - С этими словами она показала Крисси исписан-ную бароном закладку. - Узнаете руку своего мужа? За такие поступки вам грозит виселица, добрейшая супруга. Так что впредь советую вам не вмешиваться в нашу с сыном жизнь. А может, вы расскажите нам, за что вы отравили мужа?
   Крисси побледнела и хотела взять в руки записку.
  - Нет уж, матушка, это моя охранная грамота. Теперь я спрячу ее понадежнее. Знать это хранилище буду я, мои друзья и, пожалуй, священник. Да, а в- третьих, с этого дня я имею все права пользоваться и распоряжаться деньгами Ричвудов. Вы же со мной согласны, миссис Пирс Ричвуд?
   Крисси молча кивнула ей головой и, потрясенная, удалилась в свою комнату.
  И с этого дня многое изменилось в замке. Эйлис переселилась в другую комнату, обедать она стала в столовой, правда, при этом над столом висела напряженная ти-шина. И только когда она задавала вопросы свекрови или ставила ее в известность о каком-либо своем поступке, та односложно отвечала или кивком головы подтверж-дала свое согласие.
   Эйлис распорядилась, чтобы Робби отвез в монастырь денег и продуктов. В шесть месяцев Адам почти полностью перешел на дополнительное кормление, поэ-тому Эйлис снова спокойно занялась разведением кроликов. Через некоторое время она уговорила Робби взять ее с собой при очередном посещении монастыря.
  - Пойми, я хочу увидеть Френсиса, я хочу знать, как он выглядит, насколько он вы-рос за это время. Я же никогда не говорила вам, что забуду собственного ребенка, как только отдам его в чужие руки.
  - Я все понимаю, моя девочка. Но я боюсь, что ты выдашь себя, как только увидишь его. Ты или расплачешься или бросишься его целовать. И что в итоге мы получим? Мальчик тебя не узнает, а вот монахини могут начать расследование. И чем это кон-чится для всех нас?
  - Я надену вуаль, они ничего не узнают, - настаивала Эйлис. - Я так хочу его видеть.
  - А вдруг за время нашего отсутствия барон предпримет новую гадость против Ада-ма? Мало тебе, что один раз он подсунул ему стакан с вином, а другой раз он дал ему кусок рыбы, и мальчик чуть не подавился костью. Теперь же он может специа-льно уронить ребенка на пол. Ведь Гленда не вправе запретить отцу видеться с ма-льчиком.
  - Мы бы могли поехать вместе с Адамом, но у него совсем недавно резались зубки, и он болел и капризничал. Пусть лучше останется дома. Мы же успеем обернуться за два дня, даже меньше. - Эйлис умоляюще смотрела на него, и Робби сдался. - Вот и хорошо, я же просто умру, если не увижу Френсиса.
  
   -21-
  
   То, что Эллис увидела в монастыре ей, конечно, не понравилось. У младших детей была одна на всех большая спальня с несколькими кроватками и комната, где их кормили. Те, кто уже умел ходить, в углу столовой прямо на полу играли потре-панными игрушками, ссорились и плакали. А совсем маленькие дети весь день про-водили в своих кроватках. Пожалуй, единственный плюс для Френсиса в таком заве-дении - это то, что он защищен от проделок отца и не увидит, как тот постоянно по-мыкает его матерью. Но хорошего ухода за детьми здесь нет, хотя мать- настоятель-ница и старалась представить себя самой заботливой христовой невестой.
  - Почему же тогда ваши воспитанники сидят на полу в мокрых штанишках? Они же простудятся и заболеют? - спрашивала ее Эйлис.
  - У нас не хватает сестер, уважаемая...гостья, - нашлась она с ответом. - Раньше при монастырях воспитывались более взрослые дети. За их проживание и учебу родите-ли платили. А подкидышей было гораздо меньше. Теперь же все наоборот.
  - Понятно. А чем вы детей кормите? Например, малышей.
  - Каша, кисель, хлеб, иногда молоко, если его привезут миряне, - начала перечислять мать-настоятельница, но поняла, что ее перечень очень короткий.
  - А творог, курочка, яйца, масло, наконец, простой супчик из овощей? - снова и сно-ва задавала вопросы Эйлис. - И где приобретаете для них одежду, игрушки, посте-льное белье? Кто учит их держать ложку, проситься на горшок, разговаривать?
  - На все это у нас нет средств, - потупила глаза монахиня. - А одежда переходит от старших к младшим.
  - Понятно, могу я познакомиться с некоторыми детьми? Дайте мне список младших
  воспитанников.
   И она выбрала трех мальчиков примерно одинакового возраста с Френсисом.
  Ей показали этих детишек, и она с волнением уставилась на сына. Ее мальчик, как и другие дети, был одет в коричневые штанишки, фланелевую рубашку и шерстяные, колючие носки на босу ногу. Дети, чуть старше Френсиса, уже ходили, и они сразу направились к незнакомке. Должно быть, их привлек запах ванильного печенья, ко-торое Эйлис держала в руках. А маленький Френсис полз за ними по полу, вызывая в сердце Эйлис жалость и комок в горле. Ее родная кровиночка живет в этом мире, как брошенная безжалостной рукой ветка. Дети стали хватать ее за подол и тянуть ручонки к ароматной коробке. Слезы жалости покатились по ее щекам, скрытым ву-алью, когда она увидела с какой жадностью и торопливостью они поедают это нехи-трое угощение. Она обняла и поцеловала каждого мальчика, а Френсиса взяла на ру-ки и прижала к груди. Нет, она не сможет спокойно жить, зная, что ее сын растет по-добно одинокой, всеми забытой тростиночке в этом бессердечном мире взрослых людей. Надо что-то придумать. Надо обязательно что-то придумать и забрать маль-чика отсюда.
   Домой они возвращались подавленные и молчаливые. Каждый по-своему об-думывал эту ситуацию, и они еще не знали, какая беда чуть не произошла в их отсу-тствие. Рэндал вдруг изъявил желание поиграть с сыном. Гленда недавно покормила мальчика и хотела уложить его спать. Но отец настаивал, и она была вынуждена со-гласиться на этот неожиданный приступ любви. Она принесла Адама в гостиную и осталась наблюдать за Рэндалом. Сначала он посадил сына напротив себя и некото-рое время рассматривал его. Но Адаму неинтересно было сидеть в кресле, и он на-чал вертеться, чтобы сползти на пол. Отец погрозил ему пальцем и протянул к нему руку. Адам с готовностью начал хлопать своими ладошками по большой отцовской ладони. Это занятие пришлось ему по душе, и он с удовольствием улыбался и пус-кал слюну. Потом Рэндал поднял ребенка над головой и стал кружиться с ним по комнате. Гленда заметила, что из камина далеко в сторону с треском вылетела искра и угодила на ковер. Опасаясь пожара, она поднялась и пошла загасить искру. Вдруг она услышала громкое проклятие Рэндала, повернулась и почти машинально успела поймать летящего на нее Адама.
   От удара она не устояла на ногах и, повалив каминную решетку, упала на спи-ну, продолжая держать в руках малыша. От огня ее спасла эта решетка, иначе она могла бы влететь прямо в каминное пламя. А Рэндал и не подумал помочь ей подня-ться или объяснить свой поступок. Он стоял и ругался, платком вытирая свое лицо. Превозмогая боль, Гленда осторожно поднялась. Слава Богу, что Адам не пострадал и даже не понял, что с ним произошло. А вышло то, что он резких отцовских движе-ний и кружения мальчик срыгнул прямо ему на голову. И Рэндал, вымазанный соде-ржимым детского желудка, в ярости отшвырнул от себя ребенка, как дохлую крысу. Он ни на мгновение даже не подумал, что бросает грудного ребенка, что мальчик летит прямо в огонь, что он может не только обгореть, но и погибнуть. А может, он специально бросил сына в пламя камина, чтобы убить его и насолить жене? Гленда не стала ничего выяснять, только сказала:
  - Вы сами, Рэндал Ричвуд, скоро будете гореть в адском огне. Не смейте больше ни-когда прикасаться к Адаму, иначе я возьму грех на душу и прикончу вас, как ядови-тую змею.
   Узнав о случившемся, Эйлис, не раздумывая, ворвалась в комнату мужа. Рэн-дал сидел за столом и чистил свой мушкет. Он поднял голову и равнодушно посмот-рел на жену. Ни раскаяния, ни сожаления. И Эйлис раздумала устраивать ему скан-дал. Она замедлила шаги и постаралась самым будничным тоном спросить его:
  - Рэндал, ты можешь дать одно ружье Робби?
  - Зачем слуге оружие? - насторожился он.
  - Робби часто ходит на охоту, но использует только капканы и силки. А с ружьем он мог бы больше дичи приносить в дом.
  - Не забывай, Эйлис, что я сам прекрасный охотник и тоже приношу в дом добычу.
  - Да, но часто ты пропиваешь или продаешь свои трофеи. А через месяц наступит Рождество. Для нас было бы более выгодно из пойманной добычи делать рождест-венские подарки, чем резать свой скот.
  - И кому это ты собралась делать подарки, моя заботливая жена? - удивленно при-подняв бровь, спросил он. - Мало того, что ты сумела так обработать мою матушку, что она теперь позволяет тебе тратить наши деньги, так ты еще и всю округу хочешь накормить даром.
  - Прости, но я просто думала, что у вас, как и у многих знатных семей, принято на Рождество делать подарки церквям, монастырям, больницам, своим крестьянам и слугам.
  - Ты можешь думать все, что хочешь, а делать тебе придется то, что прикажу я. - С этими словами он зарядил ружье и направил его на Эйлис. - В нашей семье нет тра-диции раздавать свое добро направо и налево, усвой это, дура. Мне уже порядком надоели твои херувимские разговоры, лучше раздевайся и ложись в постель.
  - Зачем? Я же уже выполнила предназначенную мне функцию, - она начала медлен-но отступать к порогу.
  - Согласен, выполнила. Но матушка сказала, что одного ребенка мало. Если он ум-рет, то мы снова останемся без наследника. Так что пошевеливайся, жена, - и он уг-рожающе поводил ружьем.
  - Баронесса решила подстраховаться вторым ребенком на случай, если ты ради раз-влечения убьешь первого? - больше не сдерживая гнева, спросила Эйлис. - Как ты мог малолетнего, неразумного ребенка бросить в огонь. Даже звери и птицы заботя-тся о своем потомстве. Они готовят нору или гнездо, приносят детенышам корм, со-гревают их своим телом, учат охотиться и маскироваться. Они охраняют и защища-ют свой выводок от врагов. А ты? Ты чуть не убил своего сына. Так зачем тебе еще один? Чтобы тоже превратить в мишень для своего раздражения и злости? - Ее бо-льшие серые глаза стали еще больше и пылали огнем, щеки покраснели, а губы тря-слись от возмущения.
   Но вместо ответа она услышала выстрел. Пуля пролетела над ее головой и за-стряла в дверном косяке. Облачко дыма рассеялось, оставив в комнате запах гари.
  - Если ты и дальше будешь мне читать мораль, то вторая пуля попадет в твою дур-ную голову. А, кроме того, я угощу пинками твою служанку за ее длинный язык. Раздевайся немедленно, - прикрикнул он на нее, и Эйлис стала дрожащими руками расстегивать пуговицы. - А впрочем, стой, все равно своей красотой ты меня не уди-вишь. - И он подошел к ней сзади, задрал подол платья, наклонил ее вперед и, с пол-ным безразличием, сделал свое дело. - Думал, у меня ничего не получится, - подтя-гивая штаны, сказал он. - А оказывается, ружье служит хорошим возбуждающим. Как на охоте у тебя появляется азарт, и цель манит тебя своим страхом. Наверное, это следует превратить в традицию. А теперь убирайся. В следующий раз я, пожа-луй, попробую использовать кинжал. Если и обрежу тебе кое-что, то не велика бу-дет потеря.
   На подкашивающихся ногах Эйлис добралась до своей кровати и ничком по-валилась на нее.
  - От этого человека нет спасения, - думала она. - Его пытки и жестокость с каждым разом становятся все опасней и опасней. Разве сравнить опрокинутую чашку горяче-го чая с выстрелом или огнем. Я-то, дура, размечталась заполучить от него ружье, чтобы устроить ему несчастный случай на охоте. А едва сама не стала дичью. Боже, Боже! Научи меня, как мне избавиться от этого человека, как оберечь себя и Адама от его деспотизма и лютой злости.
   Вскоре к ней постучала Гленда. Она вошла и сразу поняла, что опять что-то случилось.
  - Ну, рассказывай, дочка, что произошло на этот раз? Рэндал приходил к тебе?
  - Нет, это я не утерпела и поспешила к нему, чтобы поговорить с ним. Сначала я во-обще завела разговор о Рождестве и подарках. А он вдруг навел на меня ружье и вы-стрелил. - Она закрыла лицо руками и заплакала. - О няня, милая моя няня, как я ис-пугалась. Ужасно страшно, когда тебя хотят убить, - она перевела дух. - А потом он овладел мною, чтобы сделать еще одного наследника, если этого ненароком заши-бет.
  - Не думала я, что ты сразу побежишь к нему, Эйлис, а то бы не пустила тебя. - Гле-нда присела к ней на кровать и обняла. - Сегодня он был злой с самого обеда, когда ни с чем вернулся с охоты. Ружье что ли у него не выстрелило, или порох отсырел. А тут ты со своими речами. И мы с Робби, как назло, ушли вниз. Адам заснул, и я пошла покормить мужа. Вот и к тебе пришла, чтобы позвать тебя поесть. А то бы мы сразу прибежали на выстрел.
  - Вот вас то он бы точно убил. Ведь от вас ему наследники не нужны. Вернее, не ему, а его матери. Это она все время научает и подначивает сына на разные поступ-ки. А вот теперь надо думать, как нам всем уберечься от него и его ружья.
  - Думай, Эйлис, думай. Я тоже подумаю. А теперь поднимайся и иди поешь. С доро-
  ги ведь устала и проголодалась.
  
   -22-
  
   Эйлис провела бессонную ночь. Как только она засыпала, ей сразу начинали сниться кошмары. Рэндал или баронесса гонялись за ней и Адамом по всему дому и даже по лесу. Они стреляли в них и ружья и лука, бросали вдогонку ножи и горящие факелы, сталкивали в огромную яму или старались утопить в реке. Она просыпалась и начинала думать, как же жить дальше, чтобы ничего подобного не случилось ная-ву. За завтраком Крисси критически оглядела ее и поделилась своими выводами с сыном.
  - Рэндал, похоже, твоей жене не нравится в нашем доме. Вчера вечером, когда она вернулась из своей таинственной поездки, то выглядела краше и веселее, чем сегод-ня утром. Ты не догадываешься в чем тут дело?
  - Я не вижу, чем отличается вчера от сегодня, - даже не глядя на жену, ответил он.
  - Я ездила в город за покупками. Адам растет, ему пора шить другую одежду, да и у меня износилась обувь. По дороге я заехала в монастырь и увидела, в каких услови-ях там живут сироты. Вот и пришла к мужу обсудить вопрос о рождественских по-дарках для бедняков, церквей и монастырей. А он встретил меня ружьем и стрелял, чтобы убить.
  - Если бы я хотел тебя убить, дурья башка, то сейчас бы тебя уже отпевали в церкви.
  Просто проверил, как работает ружье. - Он был уверен, что спорить она не будет. А даже если бы и возражала, то мать его поймет.
  - А Адама швырял в камин, чтобы проверить, как работает дымоход?
  - Эйлис, ты все преувеличиваешь, - намазывая масло на свежую булочку, сказала ба-ронесса, - или твои слуги нарочно искажают действительность. Ты же не будешь ут-верждать, что это приятно, когда тебя вымазывают отрыжкой.
  - Не буду. - Она поднялась и покинула столовую.
   Она велела Робби приготовить сани, чтобы немного прогуляться вместе с сы-ном на свежем воздухе. Вместе с Глендой они устроились на сене, покрытом медве-жьими шкурами, и еще укрылись шерстяными пледами. Робби правил упряжкой. Когда они остановились на небольшой поляне в лесу, Эйлис, глядя на спящего ма-лыша, сказала:
  - Гленда, я видела Френсиса и не хочу, чтобы он рос в монастыре. С детьми там не занимаются, плохо кормят, не заботятся о здоровье. Получается, что мой родной сын живет хуже, чем этот карапуз, - она слегка покачала лежащего у нее на коленях Адама. - Я вспомнила, как ты рассказывала мне про свою племянницу. Ее мать вы-шла замуж за англичанина и уехала из Шотландии. Она, как и я осталась сиротой, только ее родители умерли в один год. Ее зовут Лиз. Сначала она хотела уйти в мо-стырь и стала ежедневно ходить в церковь, чтобы укрепиться в своем решении. Но Бог не дал ей согласия. И она пошла работать к мистеру Блэку на его фабрику, где изготавливают недорогую посуду: тарелки, чашки, блюдца. Потом стала вместе с мастерицами придумывать рисунки на посуду. Это же она придумала не только ри-совать каемочку или цветочки по краю тарелки, но и разрисовывать дно. Сначала там рисовали цветочные букеты или листья деревьев, а потом она придумала делать рисунки для детей. Это же здорово! Малыш капризничает и не хочет есть кашу. А мама говорит ему, что сама все съест и найдет на донышке гномика, бабочку или медвежонка.
  - Да, моя сестра уехала в Сандерленд к мужу. Но к чему ты мне все это рассказыва-ешь, Эйлис? - Гленда недоуменно пожала плечами. - Я и сама прекрасно помню о Лиз. Дела мистера Блэка пошли в гору, когда он рискнул выпускать посуду с такими рисунками. А потом он женился на Лиз. Но твой Рэндал не стоит и мизинца Сэма Блэка.
  - А я и не говорю о своей муже, - Эйлис поправила плед, укрывавший им ноги. - Мистер Блэк годится Лиз в отцы, и у них нет детей. А ваша Лиз была в семье стар-шей и всегда с любовью помогала матери нянчить младших детей. Она привыкла заботиться о малышах, но почему-то все дети в их семье умирали, не дожив до трех-летнего возраста. И Лиз предложила мужу взять в приюте несколько ребятишек, чтобы начать обучать их росписи посуды. Так у них появилась целая школа.
  - Кажется, я начинаю понимать, к чему ты клонишь, дорогая, - Гленда сошла с саней и прошлась вокруг. - Но твой Френсис слишком мал для такой школы. Ему нет еще и года.
  - Знаю, но ты же получила от нее весточку два месяца назад. И ты рассказывала мне, что она хочет еще организовать свой собственный приют для малолетних детей. Ты же говорила, что ее родительский дом пустует, что церковь и власти дали ей такое разрешение. Дело осталось за деньгами. Пожертвований горожан хватило только на ремонт дома, а надо еще купить кроватки и одежду, подобрать нянек и кухарку. Вот я и хочу сделать достаточное пожертвование на открытие ее заведения и отдать туда на воспитание Френсиса. Думаю, там ему будет гораздо лучше, чем в монастыре.
  - А ты уверена, что Ричвуды позволят тебе так глубоко залезть в их карман? - Глен-да уже готова поддержать Эйлис и помочь ей, но она знает, что деньги для баронес-сы значат все. И так просто она не отдаст ни шиллинга.
  - Я думаю, что смогу уговорить Крисси Ричвуд во спасение своей души расстаться с некоторой суммой, - улыбнулась Эйлис, представляя удивленно - недовольную фи-зиономию свекрови.
  - С каких это пор ты стала с такой легкостью управлять этой злой и жадной бабой?
  - Ты забыла, что у меня есть посмертная записка ее мужа? Вот я и выторговала себе право пользоваться их деньгами. - Она огляделась вокруг, - что-то Робби давно нет.
  - А не проще ли тебе при помощи этих денег навсегда покинуть гнусное семейство и мрачный замок? - Гленда тоже стала высматривать среди деревьев мужа.
  - Ну, я же не воровка, Гленда. Да после такого поступка они или наймут убийц для меня или подадут жалобу в суд. А я хочу жить, и по возможности, жить долго и бла-гополучно. А вот и Робби. Наконец-то, а то мы уже начали замерзать, - Эйлис осто-рожно, чтобы не разбудить Адама, притопывала ногами. - Где ты пропадал?
   Робби помог жене сесть в сани и развернул коня.
  - Беспокоились? - спросил он. - А я знал, что вы будете болтать, вот и ушел в лес, заодно проверил свои капканы.
  - Мы не просто болтали, Робби, - с обидой в голосе сказала Гленда, - а придумали, куда определить Френсиса. Теперь, если все получится, Эйлис не будет так пережи-вать из-за него. Вот лучше догадайся, что она предложила.
  - Не буду и гадать, - Робби быстрее погнал коня. - Вон небо как потемнело, ветер усиливается. Надо спешить домой.
   А на следующий день они узнали, что барон проиграл коня в карты, чего ра-ньше никогда себе не позволял. А вот историю о том, что слова Гленды об адском огне для него почти осуществились, он постарался скрыть ото всех. Рэндал помнил наказ отца о том, что нельзя заходить на земли Тайлера Эффингема. Но разве ему указ чьи-то запреты. Он и раньше подворовывал тетеревов, белок, кабанов на чужой территории, и все благополучно сходило ему с рук. Но сегодня ему крупно не повез-ло. Рэндал увлекся погоней за лисой и незаметно оказался на чужой земле. Лиса где-то затаилась, надо подобраться к ней неслышно и одним выстрелом уложить краса-вицу. Он спешился с коня и дальше стал продвигаться пешком. Он глубоко провали-вался в снег, но зато мягкий снег не скрипел под ногами. Потом Рэндал лег на зем-лю, чтобы затаиться и дождаться, когда лиса будет возвращаться в свою нору. И по-ка он возился в снегу под заснеженным кустом боярышника, устраиваясь поудобнее, то задел капкан. Азарт охотника приглушил память, и неожиданно для себя Рэндал угодил в капкан. В свой собственный капкан. И его правая рука возле локтя оказа-лась в зубах капкана. Овечий тулуп спас его руку от ран, но зажатая в тиски рука быстро начинала неметь. Освободить себя от капкана одной левой рукой у него не получалось. И тогда Рэндал решил идти в ближайшую деревню к людям, чтобы они помогли ему. Он надеялся, что сможет откупиться от них или пригрозить баронской расправой.
   Но люди сами наткнулись на него. Трое охотников прочесывали лес в поисках медведя-шатуна. Он повадился в деревню за пропитанием и уже задрал одну лошадь и разломал сарай с птицей. Почуяв его, собаки срывались с привязи, скотина в стра-хе металась в коровниках, люди боялись выходить из дома. Охотники шли без со-бак, чтобы те своим лаем не спугнули шатуна. А вместо медведя они наткнулись на чужака. Они сразу узнали своего бывшего хозяина. И пощады ждать от них Рэндалу не приходилось. Капкан с его руки они, конечно, сняли, но тут же приступили к дра-ке. Мужчины вымещали на нем все обиды за барский гнев, за сожженную деревню, за надругательства над невестами. Особенно яростно молотил его кулаками бывший жених Флоры. А когда они разглядели, что и капкан-то был с ричвудской меткой, то от души добавили за охотничий разбой на чужой территории.
   Рэндал слабо отбивался. Правая рука еще слабо действовала, а левой рукой ос-тановить трех крепких мужчин невозможно. Он только кряхтел от полученных уда-ров и надеялся, что до смерти его не забьют, потому что били его только руками, не уродуя лица. А когда он падал, они поднимали его и снова дубасили, не жалея сил. Наконец они оставили его, и со словами " не попадайся нам никогда, вельможная нечисть, не то зашибем до смерти" охотники повернули к дому. Рэндал некоторое время сидел на снегу, приводя дыхание в норму и ощупывая самого себя. Конь его давно куда-то умчался, в лесу сгущаются сумерки, и до дома добраться до темноты он не успеет. И тогда Рэндал решил остаться в лесу до утра. Он наломал веток и со-орудил себе небольшой шалаш с еловой подстилкой. А перед шалашом развел кос-тер. И как Рэндал не подбадривал себя, как не бегал время от времени вокруг костра, чтобы согреться и размяться, под утро он все-таки заснул. Сам он завалился внутрь шалаша, а ноги распрямились и попали в костер. Проснулся Рэндал только когда по-чувствовал боль в ногах. У его сапог сзади прогорели голенища, и теперь раскален-ные угли жгли лодыжки. Подскочив и остудив обожженные ноги снегом, он собрал-ся пешком идти домой. Голодный, побитый и обожженный, он пришел домой толь-ко к полудню.
  
   -23-
  
   Рэндал постарался незаметно пробраться сначала в конюшню, а потом в свою комнату. Он злился на всех домочадцев и на прислугу за то, что никто не удосужил-ся организовать поиски пропавшего хозяина. Хотя, в тоже время, прекрасно пони-мал, что сам же приучил всех к тому, что его охота обычно длится два-три дня. При-знаться кому-либо, даже матери в том, что произошло, он не осмелился. Боялся уко-ров, насмешек, издевательств. Поэтому Рэндал приказал срочно принести ему обед в спальню, а также принести банку с жиром и старую мягкую простыню. Он сам сма-зал ожоги жиром, обмотал их лоскутами из разорванной простыни и только тогда набросился на еду. Разомлев в тепле от горячего супа и выпитого вина, Рындал зава-лился спать и проспал до самого ужина.
   А тем временем баронессе доложили, что барон вернулся домой без коня. За ужином она задала соответствующий вопрос сыну, но он сердито посмотрел на нее и невнятно буркнул, что проиграл коня в карты. Поэтому пока не собирается никуда выезжать.
   А в это время и Гленда придумала свой способ усмирения Рэндала Ричвуда. Он имел привычку после особенно сытного обеда и после ужина сидеть с трубкой у камина. Так он давал возможность желудку сговориться с едой. Гленда нашла в его комнате несколько коробок с разным табаком. Она добавила в первую коробку дур-ман травы, которая незамедлительно стала оказывать свое действие. Не успев доку-рить трубку, Рэндал засыпал часа на два. И ему начинали сниться кошмарные сны. Он вскакивал, кричал во сне, выпадал из кресла и яростно от кого-то отбивался. Крисси недоумевала по этому поводу и пыталась понять, что за болезнь напала на сына. Но Рэндал и сам не мог объяснить происходящего с ним. Наконец они стали подозревать Эйлис и Гленду. Ведь они грозились отравить их обоих. И Крисси уст-роила невестке настоящий допрос:
  - Что ты сделала с мужем, негодная, что он стал бояться спать. Он засыпает сразу после еды и ему снятся одни кошмары. Ты решила медленно, малыми дозами отра-вить его?
  - Вы ошибаетесь, баронесса, - Эйлис честно взглянула ей в глаза. - Вы же знаете, что мы обедаем все вместе, пищу накладываем себе на тарелку из общего блюда, ви-но наливаем из одной бутылки. Значит, мы все должны бы были спать и видеть ко-шмары. Кстати, а он не говорил вам, что именно ему снится?
  - Его преследуют какие-то чудовища. Затягивают его в пещеру к огромному костру, бросают с обрыва в пропасть, связанного выбрасывают посередине океана... Но ес-ли дело не в пище, тогда что с ним случилось?
  - Может, близится час расплаты за все злодеяния, что он совершил в своей жизни? - Эйлис неопределенно повела плечами. - Начиная от сожженной деревни и заканчи-вая издевательствами надо мной и желанием прикончить Адама. Бог все видит, ба-ронесса. Людей он не уважает, жену и сына ненавидит и бьет, церковь не посещает, милости не раздает. Пора платить по счетам.
  - Так считаешь, что это божий знак. Это всего лишь предупреждение, чтобы Рэндал стал ходить в церковь и проявил милосердие к страждущим? И его страхи закончат-ся? - с надеждой спросила Крисси.
  - Я не гадалка, но у меня другого объяснения нет.
  - Тогда я распоряжусь приготовить рождественские подарки, как ты говорила. И он сам пусть раздаст их и отвезет в церкви, больницу и в деревню.
  - Я могу подсказать ему, куда отправить деньги. Они пойдут на благое богоугодное дело, так что Рэндалу это должно помочь. - Конечно, она думала о взносе на приют Лиз Блэк в Сандерленде. Напуганные кошмарными снами мать и сын вряд ли обра-тят внимание на сумму. Вернее подумают, что, чем больше сумма, тем скорее пре-кратятся кошмары.
   Эта уловка помогла Эйлис без лишних объяснений послать Лиз Блэк деньги. И вскорости Робби перевез Фрэнсиса под заботливое крыло Лиз. Гленда решила поды-грать Эйлис и оставшийся табак с дурман травой спрятала подальше, а в новую пор-цию табака добавила другие травки. И теперь Рэндал не засыпал после выкуренной трубки, и кошмары его не мучили, но стал он каким-то вялым и безразличным ко всему. Ему было все равно, какие блюда готовят на кухне, какая на дворе погода, накормлены ли его собаки. Он редко выезжал на охоту, почти не виделся со своими приятелями, не обращал внимания ни на жену, ни на Адама. Только с матерью иног-да перебрасывался несколькими фразами. Он подолгу сидел в рыцарском зале, чи-тая историю рода Амберн, описания сражений, в которых они участвовали, и почес-тей, которыми их награждали. Или часами играл сам с собой в шахматы.
   Крисси удивлялась такому поведению сына и не могла решить лучше ли это для него и для нее. Вроде он и не болен, но все ли в порядке с его рассудком. Во вся-ком случае, прекратились его кошмары. А известие, что жена снова ждет ребенка, его совсем не тронуло, будто речь шла о постороннем человеке. Эйлис тоже не по-нимала, что происходит с мужем, Гленда же на все ее вопросы недоуменно пожима-ла плечами, храня свою маленькую тайну. В доме вроде бы установился покой, но радости это никому не принесло. Скандалы, пьяные крики, мордобой слуг прекрати-лись, но никто не верил, что это надолго. Домочадцы и слуги воспринимали этой по-кой, как затишье перед бурей. И они оказались правы.
   Рэндал в очередной раз набивал свою трубку табаком и просыпал его на пол. Он достал табак их другой коробки и сел с трубкой у камина. Самочувствие его улу-чшилось, но он по привычке провел весь день дома. Но на следующий день в нем проснулась прежняя энергия, появился блеск в глазах, голос обрел уверенность. Он завтракал с огромным аппетитом, заметив, что сметана не достаточно густая. Потом собрался к приятелям и домой вернулся под вечер пьяный и злой. Видно, они хоро-шо отметили возвращение Рэндала в свою компанию. А он с порога начал кричать на жену, обвиняя ее в колдовстве.
  - Это ты, гадина, твоих рук дело, что я чуть не превратился в домашнюю собачку. Я привык жить вольно, в свое удовольствие, а ты хотела лишить меня друзей и хоро-шей компании. Они тоже в курсе, что ты таскаешься по монастырям и колдуньям, хочешь сжить меня со свету и самой стать здесь королевой. - Он запустил в нее под-свечник, но лишь разбил зеркало. А потом сам же не удержался на ногах и упал на эти осколки. Он сильно порезал себе руку, в ране остался кусочек стекла. Вид кро-ви и боль немного отрезвили его, и он начал звать на помощь мать. А Эйлис поспе-шила поднять разлетевшиеся свечи, чтобы предотвратить пожар.
   Крисси, как всегда, не стала разбираться где, чья вина. Конечно, это Эйлис до-вела мужа до такого срыва. Но ей то ничего, а Рэндал пострадал. Она склонилась над сыном, стараясь салфеткой остановить кровотечение.
  - Там осталось стекло, - простонал он, - вытащи его сначала.
  - Эйлис, ну что ты стоишь, как вкопанная? Ждешь, когда муж умрет от потери кро-ви?
  - Он сам знает, что делает, баронесса, - холодно ответила она. - Хочет - стреляет, хочет - швыряет подсвечники, а хочет - подвязывает к потолку.
  - Ах, оставь свои жалобы, - нетерпеливо прервала ее Крисси. - Рэндалу надо вынуть из раны осколок стекла, иначе начнется нагноение. Я не могу ему помочь, глаза уже не видят. Позаботься о нем, - распорядилась она.
  - Боюсь, что Рэндал опасается моих рук. Как бы я его не заколдовала, не нашептала заговора. Пусть сознается, что он намеренно бил меня, что хотел прижечь меня рас-каленной кочергой, что стрелял в меня и бросал Адама в горящий камин. А сегодня, поверив бредням своих приятелей, решил прибить меня чугунным подсвечником и заодно спалить дом. - Тут только Крисси обратила внимание на слабый запах гари. -
  Я хочу, баронесса, чтобы вы, наконец, поняли, что ваш сын дерьмо. Самое настоя-щее дерьмо. Ему бы быть тюремщиком или палачом. Вот бы он был счастлив, каж-дый день причиняя кому-нибудь боль и страдания.
  - Ты долго будешь читать проповедь, сучье отродье? - взбесился Рэндал. - Вытащи стекло, промой рану и наложи повязку.
  - Придется тебе бежать в деревню, может там найдется желающий угодить барону Ричвуду. Сегодня вся прислуга, кроме старого Мэша, разошлась по домам. Завтра Благовещение, если ты это помнишь. - И она собралась покинуть мать и сына.
  - Ладно, постой, - стиснув зубы, сказал Рэндал. - Я признаю, что причинял тебе все эти неудобства. Но будь уверена, что я так же бы поступал с любой другой женой, будь она даже богата, красива и покладиста. - И он протянул ей раненую руку.
  - Я была уверена, что ты сознаешься, Рэндал, ведь ты сам ужасно боишься боли, бо-ишься смерти, боишься потерять мамашину опеку. - Эйлис сделала несколько ша-гов в его сторону. - Но я совсем не уверена, что как только заживет твоя рана, ты не начнешь снова буйствовать, распускать руки и мстить мне за свое признание.
  - Эйлис, - Крисси отложила пропитанную кровью салфетку и умоляюще сложила руки, - я тоже не знаю, как дальше мой сын будет вести себя. Но обещаю побеседо-вать с ним, и направить его на праведный путь. А теперь будь милосердна, обрабо-тай его рану и не дай умереть.
  - Что-то вы запели, как ангелы на небесах. Даже прослезиться хочется, хотя пове-рить в доброту Ричвудов может только поваленное дерево. Ладно, Крисси, принеси-те еще салфеток и корпию, а я позову Гленду и Робби. Боюсь, что ему придется дер-жать этого бугая, когда я буду извлекать стекло.
   Когда совместными усилиями рану привели в порядок и наложили повязку, Эйлис сделала незаметно от мужа и свекрови знак Гленде, чтобы она дала барону чаю со снотворными травами. Даже почувствовав облегчение в больной руке, вмес-то благодарности за помощь Рэндал сказал:
  - Ты еще поплатишься за сегодня, Эйлис.
  - Не сомневаюсь. Иди спать и подумай, как бы тебе в другой раз не остаться совсем без руки. Помни, что я владею ножом и знаю секреты ядов. И если ты еще жив, зна-чит, мое терпение еще не лопнуло. Однажды я решилась вцепиться зубами в твое естество, Рэндал. В другой раз я его просто откушу или отрежу ножом. Ты и так не блещешь ни умом, ни добротой, а так потеряешь свою последнюю достопримечате-льность.
  
   -24-
  
   Раненная рука заживала медленно, доставляя этим Рэндалу определенные сложности. Ведь теперь держать ложку во время обеда, застегивать пуговицы на одежде и даже умываться, ему было неудобно. И замечая за обеденным столом на лице жены нескрываемую улыбку, он злился и утешал себя тем, что со временем с лихвой отыграется на ней. Жаль, что мать снова запретила ему разделаться с женой незамедлительно. Уж он бы нашел способ помучить ее перед смертью и получить удовольствие от ее слез, страха и унижения. А мать уперлась в своем желании иметь внуков и даже пригрозила ему, что продаст замок вместе с лесами и шахтой, если он не оставить Эйлис в покое до родов и на три месяца кормления младенца грудью. С таким ультиматумом ему придется целый год ждать своего часа. Надо ждать и осте-регаться ее угроз. Ведь она действительно может его отравить, и только Богу извест-но, что ее удерживает от такого шага.
   Благодаря шантажу баронессой своего сына, Эйлис довольно таки благопо-лучно жила в ожидании родов. За это время она два раза съездила в Сандерленд на-вестить Френсиса. Один раз даже взяла с собой Адама на свидание с сыном. Маль-чики неплохо поладили, играя с фигурками животных. Но остальные полутора и двухлетние приютские дети еще не умели мирно общаться и чуть не подрались из-за корзинки с разноцветными шариками, которые она им привезла.
   По дороге домой Эйлис рассказывала Гленде о поведении Френсиса и Адама:
  - Знаешь, няня, мои мальчики еще слишком малы, но уже заметен будущий характер каждого. Адам хоть и живет в замке и окружен нашей с тобой любовью и преданно-стью Робби, но он не такой общительный, как Френсис. Он взял себе несколько фи-гурок и стал сам с ними играть. А Френсис уже догнал его в физическом развитии и обогнал в умении жить среди людей. Он хочет играть сразу со всеми, бросает одни игрушки и хватает другие. Но когда они одновременно заметили корзинку, и каж-дый стал тянуть ее к себе, то началась маленькая потасовка. Да еще к ним присоеди-нились остальные детки. Наш смирный Адам даже был готов пустить в ход зубы, - она с нежной улыбкой смотрела на спящего малыша, который давно стал ее родным и любимым сыном. Она даже испытывала некую гордость за проявленное им уме-ние отстаивать свои интересы.
   Гленда промолчала в ответ. Она боялась за свою девочку, которая вынуждена была так поступить со своим родным сыном, а теперь тоскует по нему, сожалеет, что не имеет возможности убаюкивать его, как Адама, целовать его щечки и щеко-тать пяточки, запоминать его слова и учить жить. Под предлогом благотворительно-сти Эйлис ездит в этот приют, радуется общению с сыном и потом несколько дней ходит понурая и грустная. Хвала Всевышнему, что Рэндал перестал донимать ее своими издевательствами. Его мелкие пакости, вроде пересоленного супа, стула с поломанной ножкой или вдруг потухшей свечой заставляли их всегда быть внимате-льными и осторожными и не доверять обманчивой тишине. Кроме того, им очень помогла информация Билла, слуги Рэндала. Оказывается бесстрашный охотник и за-бияка ужасно боится засыпать в темноте из-за привидений. Поэтому Робби сам из-готовил свечи с несколькими крупинками пороха. И когда пламя доходило до поро-ха, сначала раздавался небольшой треск и вспышка язычка пламени, а потом комна-та погружалась в темноту. От этого треска и яркого пламени Рэндал резко просыпа-лся, испуганно смотрел на свечу и прятался с головой под одеяло. Такое случалось не каждую ночь, и он не мог понять, чей дух пугает его и чего от него хочет. После таких ночей Рэндал затихал и усиленно молился. Баронесса тоже перестала точить когти и донимать невестку своими придирками и нравоучениями. Она уже не вме-шивалась в увлечение Эйлис кроликами, в это ее успешное и прибыльное дело. Она делала вид, что ее устраивают некоторые новшества снохи в домашних делах, вроде изменения обеденного меню или покупки комнатных цветов. Но вмешательство Эй-лис в их бюджет всегда вызывало в сердце Крисси сопротивление, хотя та никогда и не скрывала, на что собирается потратить деньги. И, конечно, самые значительные средства перечислялись приюту Лиз Бленд.
   Вот только в одном Крисси и Рэндал Ричвуд были единодушны. Они не про-являли никакого внимания к Адаму, и уж тем более, не интересовались самочувст-вием Эйлис во время беременности. И зачем только они настаивали на наследниках, если наследники значили для них не больше, чем теленок коровы. Ребенок появил-ся на свет, его кормит мать, утешает мать, следит за здоровьем мать. А, повзрослев, этот ребенок станет полезен, управляя их замком. Точно также у коров. Маленького теленка кормит и вылизывает мать, а потом, когда он вырастет, то принесет пользу своим мясом или молоком.
   В августе Эйлис снова родила мальчика. И снова Робби поменял ей ребенка, а маленького Роберта отвез к Лиз Блэк. Рэндал хорошо помнил слова матери о том, что после родов надо дать жене три месяца на кормление ребенка. А дальше он сно-ва может продемонстрировать этой стерве свою силу и власть. Хорошо, что она ро-дила сына. Теперь, даже если Эйлис неожиданно умрет, у него есть два наследника. И мать больше не заставит его жениться и терпеть в доме бабу с ее желаниями и требованиями. И сама пусть нянчиться с внуками или нанимает им нянек и разных учителей. Его эти дети совершенно не интересуют, и поскорее бы Томас перестал орать, особенно по ночам. Перед Рождеством Эйлис обязательно захочет объехать своих подопечных и раздать им подарки. Вот и надо воспользоваться случаем, что-бы хорошенько проучить ее за проявленное непочтение и шантаж.
   И Рэндал хорошо подготовил свой план. Эйлис действительно собиралась на-вестить монастырь, крестьян из своих деревень и приют Лиз Блэк. Но в последний момент передумала ехать в Сандерленд, не желая надолго оставлять малышей на Гленду. Брать же детей зимой в дальнюю дорогу не имеет смысла. Но об изменении ее планов знали только Гленда и Робби. Рэндал же с утра приказал Робби пригото-вить карету и отвезти его в Олстон, поэтому, когда Эйлис собралась ехать в монас-тырь на другой карете, ее остановила баронесса. Она изъявила желание самолично раздать рождественские подарки и навестить своих знакомых. Каково же было удив-ление Рэндала, когда он под вечер явился домой и увидел Эйлис живую и здоровую. А вот матери дома не было.
  - Почему ты в гостиной? - задал он не вполне разумный вопрос.
  - Я живу здесь, и вот решила перед ужином посидеть у камина с рукоделием. Тем более, что завтра Рождество, - вполне логично ответила Эйлис. - А ты бы хотел, чтобы я все время проводила в своей спальне?
  - Ты же собиралась раздавать подарки своим дармоедам и юродивым.
  - В этом году баронесса захотела мне помощь и взяла на себя эту роль, - усмехну-лась Эйлис, вспоминая недобрый прощальный взгляд Крисси.
  - Значит, матери нет дома? - начал тревожиться Рэндал.
  - Ну, я же ответила тебе, что она сама поехала вручать подарки беднякам. Да, и еще она хотела навестить каких-то своих знакомых.
  - Нет у нее никаких знакомых. И давно она уехала?
  - Утром, почти сразу после тебя.
   Рэндал схватил себя за голову и замычал, как раненый зверь. Потом рванулся к двери и начал седлать коня, на ходу отдавая приказание погрузить в карету теплых одеял и подушек и ехать за ним. Вся группа вернулась домой заполночь. Безчувст-венную Крисси уложили в постель. Эйлис, заранее предупрежденная верховым по-сыльным уже приказала жарко натопить в ее спальне. Но, помогая раздевать баро-нессу, она ужаснулась увиденному. Все тело свекрови было в синяках, волосы раст-репаны, левый глаз заплыл, выбиты два зуба и на плече ножевая рана. Эйлис попро-сила Гленду и Кэти помочь ей ухаживать за Крисси, принимая во внимание ее тяже-лое состояние. Она бегло ощупала ее тело, но переломов костей не обнаружила. То-гда они начали осторожно, но энергично растирать спиртом ее замерзшее тело. По-том промыли рану на плече и наложили повязку. Заплывший глаз смазали какой-то мазью и перевязали голову. Укрыли баронессы сразу двумя одеялами и постарались аккуратно с ложечки влить в нее немного подогретого вина.
   Дежурить возле хозяйки осталась Кэти, а Эйлис в своей спальне вместе с Гле-ндой обсуждали происшествие.
  - Эйлис, а ведь это ты должна была ехать в этой карете, - Гленда даже как-то съежи-лась от своих догадок. - И тебя ждала такая беда, да ангел - хранитель позаботился о твоей бедной душе. Как же ты теперь будешь здесь жить, если Рэндал уже не прос-то издевается над тобой, а отправляет на верную смерть? - она в отчаянии качала се-дой головой.
  - Я тоже поняла, чьих рук это дело, - Эйлис обхватила себя руками и тревожно ходи-ла по комнате. - Если бы Крисси не поехала с этими подарками, то никто и никогда бы не узнал, что случилось со мной. А он испугался за мать и выдал себя с головой.
  Он знал, что на карету будет нападение, что ее спрячут в лесу, а меня убьют. И он сам, слышишь Гленда, он сам и нанял этих разбойников. Иначе, откуда ему знать, где именно надо искать баронессу.
  - Ты права, детка, Рэндал все это устроил и должен, наконец, ответить за свое прес-тупление. Но как мы докажем, что это его рук дело? - Гленда спрашивала, хотя сама понимала, что доказательств у них опять нет. - Наши слуги побоятся рассказать на суде правду о том, как их барон точно, как по карте привел их к затерянной карете. Он же уже или запугал их, или дал денег за молчание. Тех разбойников никто из нас не видел. И кучер наш куда-то пропал. Если он не был в сговоре с бароном, значит, его убили. А если он предал тебя, значит, сейчас или где-то изображает из себя из-битого и раненого, или получил деньги и подался в город. Благо, что живет бобы-лем, и искать его никто не будет, - рассуждала Гленда.
  - Думаю, кучер ничего не знал про заговор. Ведь Рэндал бы, наверняка, сказал ему, что меня, то есть его жену Эйлис, надо отвезти в лес и бросить там или, что по до-роге надо уступить козлы лихим ребятам. А поскольку в карету села Крисси, то ку-чер должен бы был предупредить об этом разбойников. - Эйлис болезненно помор-щилась, представляя весь ход событий. - Он же даже забрал с собой Робби, чтобы тот не помешал его гнусному плану.
  - Конечно, Робби бы защищал тебя до последнего дыхания, - с гордостью за мужа согласилась Гленда. - Он или умчал бы тебя от разбойников, или сражался бы за те-бя с оружием, или бился бы на кулаках.
  - Гленда, - обратилась к ней Эйлис, - у меня надежда только на тебя. Попробуй при-менить какие-нибудь свои средства, чтобы эти слуги признались в виновности Рэн-дала. Я запишу их показания, и пусть они поставят на них свои подписи. Это будет единственный, ценный документ против мужа.
  - Я попробую, Эйлис, но обещать ничего не могу. Мне еще не приходилось занима-ться такими делами, - она с сомнением покачала головой. - Может, просто напоить их до беспамятства?
  - Вот именно, тогда они точно ничего полезного нам не расскажут.
  
   -25-
  
   Утром Эйлис и Гленда встретились в спальне баронессы. О Рождестве, о доб-ром светлом празднике они забыли. В доме умирающая хозяйка, жить в нем и даже передвигаться по нему страшновато. Какие уж тут праздники.
  - Ты почему так задержалась, няня? Я уже час назад, как отпустила отсыпаться Кэ-ти. И где Сара, которая должна ее сменить у постели больной?
  - А что баронесса, в себя еще не приходила? - вопросом на вопрос отвечала Гленда. - Кэти сказала, что она всю ночь стонала, но из твоего отвара проглотила только не-сколько ложек. Боюсь, что такими темпами мы не скоро поставим ее на ноги. И за всю ночь она даже ни разу не пропотела, хотя пылает от жара. - Эйлис тревожно смотрела на тяжело дышащую свекровь. - Давай-ка отправляй Робби в город за док-тором.
  - А Робби нет, дорогая, - Гленда в растерянности развела руки. - И ночью его не бы-ло дома, и сейчас я ходила по всем сараям и подвалам, искала его. А его нет, и никто не знает, куда запропастился мой муж. Я уж беспокоиться начала.
  - Рэндал не мог его куда-нибудь отослать?
  - Не спрашивала, но ведь найти минуту и предупредить меня он мог. Ведь вот ста-рый уже, а ума нет, - она была готова расплакаться. - И на дворе, как назло, непого-да, сумрачно, метет поземка, мороз крепчает.
   Женщины помолчали, обдумывая странное исчезновение всегда заботливого Робби. Но ценные мысли в голову не приходили. Тогда Эйлис поднялась, чтобы по- менять повязку на заплывшем глазу Крисси.
  - Давай уж заодно поправим ей подушки и попробуем напоить теплым отваром ро-машки и бессмертника. А потом я запарю подорожник, и приложим его к ее синя-кам и ссадинам.
   И они вместе стали возиться возле больной. Взбили подушки, приподняли го-лову и влили в рот одна за одной сразу несколько ложек отвара. И за работой не ус-лышали, как к ним вошел Робби. Гленда сердитым шепотом набросилась на него:
  - Ты где пропадаешь, муж разлюбезный? Я всю ночь тебя ждала, все утро тебя иска-ла, извелась на разные догадки. Тут такие дела случились, а ты пропал, как в воду канул. Поел хоть? - она тут же начала ухаживать за ним.
  - Как хозяйка-то? - он кивнул в сторону баронессы.
  - Без сознания, но вряд ли выживет. Мы решили послать в город за доктором, а тебя нет, как нет, - Гленда снова попеняла мужу.
  - Да вот из-за этих-то дел я и пропал, Гленда. Мне еще вчера утром было непонятно, зачем барон взял меня с собой. Никаких поручений я не выполнял, а просидел весь день, ожидая его то у оружейной лавки, то у портного, то у борделя. - Робби по-хо-зяйски поворошил дрова в камине. - Только приехали домой, как барон выскочил из дома, как ошпаренный, и помчался в лес, увлекая Тима и Нэла за собой...Ну, а уж когда привезли баронессу, мне стало ясно, что случилась беда. И вот пока вы тут ку-дахтали возле нее, я решил узнать у ребят, куда они ездили и откуда можно было привезти хозяйку в таком состоянии.
  - Мы тоже хотели узнать у них, как Рэндал так уверенно мог найти карету с избитой матерью. А у него спросить, откуда он знал, что с ней случилось несчастье, страш-но. - Эйлис машинально провела руками по волосам и тут же сцепила их в замок. - Вот Гленда думает, каким способом заставить ребят рассказать всю правду. Надо их показания использовать на суде против Рэндала. Он уже настолько осатанел, что на-нимает бродяг и разбойников, чтобы убить жену. И как только Бог отвел меня от той поездки?
  - Пока вы думаете, я уже почти получил от них сведения, - улыбнулся Робби загадо-чной улыбкой. - Пока вы раскачаетесь, наш барон либо их уничтожит, как свидете-лей, либо выпроводит из деревни с большими деньгами. Хотя, вряд ли он так расще-дрится.
  - И что ты сделал? - спросила Гленда.
  - Я налил им вина, чтобы они согрелись с мороза, а потом связал, погрузил в сани и повез в лес. Там привязал обоих к дереву и сказал, что или они будут замерзать до тех пор, пока не надумают рассказать всю правду о поисках пропавшей хозяйки, или я подниму из берлоги медведя, и им не придется долго мерзнуть.
  - Так они сознались, или мерзнут? - почти одновременно спросили женщины.
  - Не мерзнут, а жарятся, - махнул рукой Робби, - я же не изверг, чтобы брать грех на душу. Нашел им теплое местечко, где за ними присмотрят и заставят разговориться. Так что тебе, Эйлис, придется поехать со мной, чтобы записать их рассказ.
  - Да, я готова. Спасибо, Робби, бесценный ты наш, - она обняла его и поцеловала в небритую щеку. - Вот только покормлю Томаса и оденусь. Гленда, дети опять оста-ются на твоем попечении. И хотелось бы знать, где и что делает заботливый Крис-син сын? Ведь он ни вечером ни разу не спросил, как дела у матери, ни утром не за-глянул сюда. Ведь не в часовне же он замаливает свой грех?
  - Замаливает, как же? В рыцарском зале бросает ножи в мишень и пьет вино. Ладно, пойду готовить лошадей, - Робби обнял жену, и они тихо вышли.
   Эйлис осталась, чтобы дождаться Сару и дать ей наставления насчет больной.
  И тут вдруг заговорила Крисси:
  - Эйлис, прошу тебя, не надо обращаться в полицию и в суд. Дай мне спокойно уме-реть и не испытывать стыда за содеянное собственным сыном. - Ее голос был слаб, она умоляюще смотрела на Эйлис одним глазом.
   Эйлис подошла ближе и склонилась над свекровью. Эта женщина даже на смертном одре печется о своем жестоком, бессердечном сыне. Она прощает ему все, она просит себе спокойной смерти, чтобы даже ее кончина не потревожила Рэндала.
  Неужели она так слепа в своей материнской любви, что и в таком состоянии готова оправдывать негодяя.
  - Крисси, вы, значит, вовсе не спали? - спросила она. - И много услышали?
  - Я умоляю тебя, Эйлис, не выносить сор из дома, не позорить наше имя, - снова ста-ла просить Крисси.
  - Вы готовы собственной смертью прикрыть преступление Рэндала. Я не понимаю этого, и Рэндал не понимает этого. Только я не понимаю, как можно прощать мерза-вца и поощрять его на новые преступления безнаказанностью. Ведь он же снова бу-дет изводить меня, и стараться уничтожить, раз у него не вышло в этот раз. А Рэн-дал не понимает, почему ему так везет в его разбойничьей жизни и не ценит даже такую мать, которая беззаконие ставит выше своей жизни.
  - Эйлис, - баронесса хотела взять невестку за руку, но застонала от боли. Эйлис под-несла к ее губам напиток, и она с жадностью выпила весь стакан. Неужели эта жен-щина терпит боль и жажду, только бы никому не показать свои страдания. - Эйлис, лучше пошли за священником.
  - Священник вам не поможет, - начала было Эйлис, но спохватилась, что больная ее неправильно поймет. - Я хочу сказать, что сейчас вам поможет доктор, а не священ-ник. Но пока он приедет, вам придется пить домашние настои и терпеть все наши примочки и припарки.
  - Я прошу священника. И когда он приедет, ты, он и Рэндал придете ко мне. Выпол-ни, пожалуйста, эту мою просьбу. Может, она будет последней. - Крисси попыта-лась приподняться, но только сбила повязку на плече.
   Эйлис пришлось сменить повязку, поправить подушку, снова подать питье и со всех сторон подоткнуть одеяло. В комнату вошли Гленда и Сара.
  - Эйлис, Робби уже поел и ждет тебя, а ты все еще здесь, - заворчала на нее няня. - Иди, а то до вечера не выберетесь, а ехать Бог знает сколько.
  - Гленда, я обещала баронессе, что сначала мы позовем сюда священника. Так что, пусть Робби едет в город и привезет его к нам, а заодно и доктора захватит.
   Гленда недоуменно пожала плечами и стала проверять содержимое горшков и склянок на столе возле кровати больной. Потом дала распоряжение сиделке и вышла вслед за Эйлис. А Эйлис тем временем разговаривала с Робби. Робби внимательно посмотрел на нее, но не стал спорить. Он поехал выполнять ее поручение, но решил, что священник и доктор подождут. Вернее, баронесса их подождет. Еще не извест-но, что задумала эта баба, и почему Эйлис ее послушалась. Поэтому вовсе не лиш-ним будет все-таки сначала заехать к кузнецу, где ждут своей участи Тим и Нэл, и получить их показания. Раскаленные щипцы заставят ребят говорить, а записать их рассказ он и сам может. Такая бумажка может всегда пригодиться Эйлис. И он так и сделал.
   Наконец и Рэндал пришел проведать мать. Он робко остановился у порога, не зная, что сказать. Крисси почувствовала его присутствие и повернула к нему голову:
  - Красиво, не правда ли, сын? - с горечью прошептала она. - Ты подарил мне вели-колепный наряд чудовища для новогоднего маскарада.
   Этот укор привел его в бешенство. Он так надеялся, что никто не узнает о его роли в этом избиении. И даже думал предстать перед матерью в роли спасителя и заботливого сына. Но теперь его карты, раскрыты и надо как-то выкручиваться из этого грязного дела. Не подумав, как следует, не пожелав повиниться, он напал на мать:
  - Какого черта тебя понесло в этой карете? Хотела мелкой подачкой выслужиться перед Богом или вдруг возлюбила невестку? Ты же не меньше моего мечтала изба-виться от нее. Сама виновата, что попала под дубинки, сама себя и вини. А может и к лучшему, что ты умираешь. Останется покончить с женой и ее паршивцами, и я заживу сам себе королем.
   Сара сидела, вжавшись в кресло и не смея дышать. Она боялась, что барон прямо сейчас набросится на мать, чтобы придушить ее или свернуть ей шею. Но Рэ-ндал криво усмехнулся и вышел из спальни.
   Когда доктор и священник были доставлены в замок, баронесса уже чувство-вала себя немного лучше. Она перестала впадать в забытье, жар уменьшился, она могла пить бульон и чай с травами и медом, ее заплывший глаз начал приоткрывать-ся. Крисси ждала посетителей и даже велела себя причесать и сменить рубашку.
   Немолодой уже священник перекрестился на пороге ее спальни, он-то думал, что баронесса больна, умирает и хочет исповедаться. А какая же это болезнь, если лицо женщины в синяках, и один глаз еле смотрит. Крисси попросила всех сесть.
  - Господа и ты, Эйлис, - начала она ровно и четко выговаривая слова, - я пригласила вас сюда с одной целью. Сегодня я хочу изъявить свою последнюю волю, сделать, так сказать, завещание. Эйлис, приготовь бумагу, ты будешь записывать, а церковь станет свидетелем моей доброй воли. - Она подождала, пока Эйлис достала бумагу и перо и села за стол. - Сначала я не хотела привлекать внимания к нашему дому и неприятным событиям последних дней. Но мой сын дал мне понять, что он не нуж-дается ни во мне, ни в ком другом из домочадцев. Он не одумался и не оставляет мысль об уничтожении всех нас. Поэтому я изменила свои прежние намерения...Так вот, что я хочу сказать, теперь, Эйлис, записывай каждое мое слово. - И она начала диктовать, - мой сын Рэндал Ричвуд теряет всякое право на замок, деревни, леса, шахту, скот и угодья. Он также не может претендовать ни на какие ценности, ни на какое имущество в доме, сарае или в подвале. Только его личные вещи, то есть оде-жда и обувь остаются в его распоряжении. Он имеет право проживать и питаться в замке, если сумеет отрабатывать свое существование здесь и если на это согласится его жена Эйлис Ричвуд.
   Рэндал побагровел от такого заявления своей матери. Все эти дни он ожидал от нее нагоняя, выговора, угроз или слез. Но она молчала, а эта стерва воспользова-лась ее болезнью, чтобы уговорить на такое завещание. Да где же тогда, черт поде-ри, справедливость? Неужели все поверили, что он отдаст все это в руки безродной сучки? Пусть только этот святоша уедет, и он тут же расправится с женой и ее маль-чишками. Тогда никто не сможет претендовать на его добро. А матушку тоже не ме-шало бы малость присмирить. Крисси как будто прочитала все его мысли по лицу.
  - Если же Рэндала не устраивает такое мое распоряжение, то я делаю официальное заявление. Эйлис, пиши на новом листе. Это заявление, сын, понравится тебе еще меньше. Итак, я заявляю, что двадцать четвертого декабря сего года барон Рэндал Ричвуд из замка Амберн подготовил убийство своей жены Эйлис Ричвуд. В то вре-мя, когда она должна была поехать с подарками по церквям и больницам, ее карету должны были перехватить нанятые им разбойники и угнать ее в лес. В лесу женщи-ну должны были избить до полусмерти, ограбить, надругаться над ней и оставить замерзать, чтобы она успела помучиться перед смертью. Но в тот день я, баронесса Крисси Ричвуд, мать Рэндала Ричвуда, села вместо невестки в карету и поехала раз-возить рождественские подарки. И все, что Рэндал приготовит для жены, было про-делано со мной. Мою карету остановили, кучера сразу убили и сбросили в сугроб, а меня повезли в чащу леса. Их было двое. Потом они вытащили меня на снег и стали бить. Они били руками, ногами и палками. Били по лицу, по спине, по животу. Один из них, Нэд, уже занес надо мной нож, но Майкл не разрешил ему меня убивать. Он напомнил ему, что Ричвуд хотел, чтобы "эта окаянная баба помучилась перед своей смертью и пожалела бы, что смела возражать мужу и унижать его". Они, как и Рэн-дал, были уверены, что я замерзну, что меня найдут не скоро, поэтому не боялись называть имена. Вот поэтому-то Нэд не убил меня, а только ранил. Потом они сло-жили в мешок подарки, сняли с меня два золотых кольца и серьги, распрягли лоша-дей и на них ускакали. У меня хватило сил забраться в карету, чтобы укрыться от ве-тра и куском юбки как-то стянуть рану.
   Рэндал не перебивал мать, Эйлис старательно записывала, священник одними губами шептал молитвы.
  - Но я не умерла, Рэндал. Я замерзала, я теряла кровь и сознание, но не умерла. И те-перь я поняла, что воспитала чудовище. Ты не просто не любишь жену, не просто ненавидишь ее, а получаешь удовольствие, когда ее мучаешь, бьешь, когда угрожа-ешь ее детям. Поняла, почувствовав твою злобу на собственной шкуре. Я тоже не любила Эйлис, я не была к ней добра, но я не хочу, чтобы она умерла от твоих рук. Поэтому теперь в ее власти разрешить ли тебе жить в замке, покинуть ли его, или отправиться в тюрьму или на виселицу согласно моему заявлению.
   В комнате повисла суровая тишина.
  - Эйлис, впиши свидетелей: себя и господина Ангуса и передай мне оба документа. - Когда все трое подписали их, Крисси добавила, - надеюсь хотя бы обед в этом до-ме доставит вам удовольствие, господин Ангус. А теперь я хочу отдохнуть.
  - Но в гостиной вас ожидает доктор Дуглас. Позвольте ему осмотреть вас и дать свои рекомендации по лечению, - Эйлис хотела, чтобы свекровь согласилась на его помощь.
  - Даже десять докторов не вернут мне того, что отнял у меня сын. Я все равно скоро умру, я чувствую это, Эйлис.
  - Баронесса, не желаете ли исповедаться и очистить душу от дурных деяний и мыс-лей? - приблизился к ней священник. В ответ она отрицательно покачала головой. - Тогда примите мое благословление и уповайте на Господа. - Он перекрестил ее и вышел.
   Рэндал подошел к кровати матери. Несколько минут они молча и напряженно рассматривали друг друга.
  - Жаль, что ты не сдохла там в лесу. Зря я поспешил за тобой, матушка, - наконец проговорил Рэндал.
  - И тебе того же, сын мой. Я не прощу тебя и с того света буду напоминать о себе. А ты, Эйлис, постарайся до завтрашнего утра решить, что делать с бароном. - Крисси сползла с подушек пониже. - Позови Сару, пусть она поможет мне облегчиться.
  
   -26-
  
   Доктор и священник не рискнули оставаться на ночь в этом семействе. И хо-тя Эйлис просила Ангуса провести настоящую службу в деревенской церкви, окрес-тить детей, исповедовать людей, он отказался.
  - Сюда надо присылать стражников, миссис Ричвуд, а не божьих слуг. Я бы посове-товал вам покрепче запереть на ночь дверь спальни, а мужа оставить спать внизу. Он очень зол, за обедом он много пил, как бы не придумал расправиться со всеми вами, виновниками его наказания.
  - Спасибо за совет, но расправиться он может и трезвый, и сытый, и ночью и днем. Так что мы стараемся всегда быть начеку, - поблагодарила его Эйлис и распоряди-лась отвезти гостей до ближайшего гостиного двора.
   Робби и Гленда с нетерпением ждали рассказа Эйлис о решении баронессы.
  - Дорогие вы мои, - Эйлис устало опустилась на кровать, - я совсем не ожидала от нее такого решения. Ой, а где мальчики?
  - Спят, - успокоил ее Робби, - я посадил у их двери моего верного Бруса. Он никого не подпустит в детям. Собака надежнее человека. Так что там произошло?
   И Эйлис рассказала им о двух заявлениях свекрови. Об ее условии, что Рэндал остается жить в замке, как постоялец, ничем не владея и не трогая жену и детей, или отправиться в тюрьму.
  - Определить его судьбу должна я.
  - И ты ее уже определила? - Гленда с надеждой смотрела на нее.
  - Если бы он согласился жить мирно, я могла бы дать ему такой шанс, при этом все-гда держать наготове заявление в суд. Но ведь его такая жизнь не устроит, - как бы сама с собой рассуждала Эйлис. - Отдавать его властям?...Вот если бы он сам ушел куда-нибудь, уехал отсюда подальше. Я бы с радостью даже дала ему и денег и ло-шадь. Но он не уедет. И я ума не приложу, как с ним поступить.
  - Ты ведешь себя, как девица перед кавалером, который предложил ей позабавиться на сеновале. И хочется, и боязно, и мама не велит, - рассердилась Гленда. - Да ты хоть понимаешь, что твоя жизнь в опасности, а дети твои слишком малы, чтобы за-щитить себя от него. А он может затаиться, усыпить твою бдительность, прикинуть-ся овечкой, чтобы потом одним разом избавиться от всех вас. И тогда он обретет и свободу и получит назад замок и земли. Ведь ради этого он не пожалел свою мать.
  - Гленда, он не знал, что поедет Крисси, - поправила ее Эйлис, - но вот потом он ни разу ее не проведал, не вымаливал прощения, не позаботился о докторе. А в своем последнем слове сегодня даже пожалел, что она не умерла в лесу.
  - Вот видишь, моя девочка, ему никто не дорог. И что ответила баронесса?
  - Обещала навещать его с того света. - Эйлис горько усмехнулась. - Я устала, в го-лове хаос. Давайте отложим этот вопрос на завтра. Ну, не выставлять же его на ули-цу на ночь глядя.
   И вот замок затих. Только Робби задержался в конюшне. Вдруг среди ночи ра-здался дикий крик Рэндала, и он полуодетый выскочил в коридор. Пробежал по лес-тнице вниз и заперся в кухонной кладовке. Пока Эйлис и Гленда отперли свои двери и зажгли свечи, его уже и след простыл. Только в другом конце коридора на лестни-це появился Робби.
  - Что ты там делал, муженек? - заворчала на него Гленда. - Рэндал, похоже, умом тронулся. Теперь от него вообще неизвестно чего можно ожидать, а тебя нет рядом. Кто будет защищать бедных женщин?
  - Ну, теперь же с тобой ночует Брус, - пошутил он в ответ.
  - Твой Брус и ухом не повел, когда Рэндал завопил.
  - Правильно, он же не лез к вам в двери. Иди спать, дорогая, и ты, Эйлис, ступай в постель, а то замерзнете обе. Я пойду посмотрю, куда подевался ваш сумасшедший, и тоже лягу спать.
   И только утром Робби рассказал жене, что он делал на чердаке. Когда он ус-лышал от Эйлис, что баронесса обещала навещать сына и с того света, то снова вспомнил, что кто-то из слуг рассказывал, что Рэндал смертельно боится привиде-ний. Вот он и пошел на конюшню, чтобы изготовить это самое привидение. Солома, белая простыня, старая хозяйкина шляпа и карандаш - и получилось то ли чучело, то ли привидение. Осталось влезть на чердак, нацепить привидение на шест, чтобы можно было дотянуться до окна, разбить стекло в комнате Рэндала и начать предс-тавление. Звон стекла и проникший холод разбудили хозяина. Полная луна хорошо освещала белый саван и голову с нарисованным лицом и в шляпе. Фигура на шесте раскачивалась от ветра перед его окном и тонким голосом говорила всякую чушь, чтобы напугать Рэндала и вынудить его покинуть замок.
  - Значит, ты за то, чтобы барон уехал? В тюрьму его отправлять ты не хочешь? - с изумлением спросила Гленда. - Может он и сбежит со страху, но ведь вернется. Ра-но или поздно вернется. А зачем Эйлис такие проблемы, зачем постоянно жить в ожидании его мести?
  - Я тоже хочу, чтобы он навсегда оставил нашу девочку в покое, - Робби согласно кивнул головой, - но те несколько дней, пока показания баронессы дойдут до поли-ции и судьи, он опасен. Вот и пусть под страхом приведения ведет себя мирно. А ес-ли он и покинет дом, то только для того, чтобы провести время в кабаках. А в каба-ках его нетрудно будет найти.
   За завтраком Рэндал первым начал разговор. Он спросил у жены, что она ре-шила делать с материнскими бумагами. В его голосе и глазах уже не было былого надменно-презрительного выражения. Но и проявлять покорность и вежливость он не хотел, поэтому старательно рассматривал морозные узоры на окне. За ночь мороз окреп и обещал еще усилиться.
  - Я взяла у господина Ангуса расписку, что он принял эти документы под свою отве-тственность. Он гарантировал, что доставить их в город для дальнейшего исполне-ния. - Эйлис намазала хлеб маслом, а сверху вареньем.
  - Значит, ты хорошо обработала мою мать и торопишься захватить наше богатство.
  Меня в тюрьму, а свекровь в могилу. - Рэндал прищурился и стал сверлить ее гла-зами.
  - Положим, в могилу ее ты чуть не отправил, - она отпила немного горячего чаю с молоком. - И как долго она протянет - никто не знает. И ты, чуткий и заботливый сын, даже не покаялся перед ней. Ты не знаешь, что твои бандиты отбили ей почки, она застудила мочевой пузырь и теперь мочится в постель постоянно. Есть она мо-жет только жидкую пищу, как грудной ребенок, потому, что ей выбили зубы, а ее живот от побоев стал надутым и синюшным. У нее болят ребра и обморожены па-льцы рук. Ну, а подбитый глаз ты видел и слышал о ране на плече. Даже менее пока-леченный человек возненавидит своего врага и постарается ему отомстить всеми до-ступными средствами. А ты умеешь мстить и делаешь это с удовольствием. Я же не хочу, чтобы ты мстил ей, мне или детям. Поэтому и отправила документы в город, чтобы за то время, пока за тобой приедет стража, ты нашел на земле место, куда и скроешься.
  - Так, дорогуша моя, ты решила со мной расправиться. А не думаешь, что сначала я прикончу тебя, а потом сбегу?
  - Знаю, что тебе это вполне под силу. Только тогда тебя будут преследовать уже два привидения. Днем прятаться от стражников, а ночью запираться в погребе от приви-дений. Считаешь, что такая жизнь доставит тебе удовольствие? - она поднялась из-за стола.
   И Рэндал не посмел ей больше угрожать. Весь день он о чем-то напряженно думал, при этом занимаясь хозяйством. Он приказал лошадей накрыть попонами, коровам и свиньям подстелить больше соломы, чтобы они не замерзли ночью. И ве-лел ночью проверять, живы ли они. Потом отрядил одни сани с мукой, сыром и око-роком на шахту, другие в деревню и ближний монастырь. На удивленный взгляд проходящей мимо жены, пояснил, неловко пожимая плечами:
  - Завтра же Новый год. Люди не получили рождественских подарков, так пусть хоть порадуются этой малости.
  - Я не возражаю, только у меня нет никакого желания встречать Новый год. Дай Бог, чтобы никогда не повторилось ничего подобное нынешнему году, и тогда можно бу-дет более-менее благополучно жить дальше. - Она не сказала ему, что уже отсылала и своим крестьянам, и в больницу, и в монастырь, и в приют продукты и уголь. Его сегодняшний поступок пока трудно правильно расценить: то ли в нем проснулся краешек совести, то ли он, таким образом, решил задобрить жену.
   Спать Рэндал остался в гостиной на диване. Он боялся идти в свою комнату, хотя разбитое стекло заткнули подушкой. Но Робби и тут нашел его. Конечно, раз-бивать здесь стекло, тем более в такую ночь, не стоит. Да и шестом он не достанет до первого этажа. А вот трюк с камином можно проделать. И, не смотря на мороз и снегопад, ночью он выбрался на крышу и опустил в дымоход белую простыню сво-его привидения. Он завернул ее в плотную бумагу, как в тубус без дна, чтобы она не вымазалась сажей, и на веревке опустил вниз. Предварительно он протяжно посто-нал в дымоход, чтобы привлечь внимание Рэндала. Потом осталось только энергич-но потрясти за веревку, чтобы из тубуса выпала простыня. И можно представить ужас барона, когда после стонов на тлеющие поленья падает этот саван и начинает дымиться и гореть. Рэндал с замирающим сердцем вскочил с дивана и начал крести-ться, пятясь к выходу. Потом побежал в домашнюю часовню и, не обращая внима-ния на холод, молился там до утра.
   Утром он уже был готов просить у Эйлис прощения и молить ее разрешить ему жить в доме. Но, даже если она ему поверит и согласиться, придется поехать в самый известный монастырь или церковь, покаяться пред Богом и получить отпуще-ние грехов, иначе ему не будет спасения от этого призрака. Но ночные бдения и хо-лод сломили его, и он, забыв обо всем, о своем благом намерении и о привидении, выпил пару стаканов вина и лег спать в своей спальне, укрывшись с головой одея-лом и не снимая одежды.
  
   -27-
  
   Проснулся он от доносившегося в комнату громкого веселого смеха. Снег прекратился, и на склоне рва, окружающего замок, деревенские жители устроили настоящие горки. Вместе с детьми и женами они скатывались вниз, кто на санках, кто на бычьей шкуре, а кто на собственном заду. Там собиралась веселая куча, из которой торчали разные ноги и руки. А подниматься наверх было еще интереснее. На дне рва стояли большие сани, привязанные наверху к лошадям. Желающие уса-живались в сани, и лошади вытаскивали их наверх. При этом кто-то вываливался и кубарем катился на дно, кто-то визжал от восторга, подбадривая друг друга. Парни рисовались перед девчатами, демонстрируя свою отвагу и силу. Одни для этого ка- рабкались наверх по склону без посторонней помощи, другие сами впрягались в сан-ки, чтобы на них вытащить любимую наверх. Кто-то из снега лепил снеговика, кто-то строил крепость, чтобы начать военные действия. Людей было много, пришли да-же жители шахтерской деревушки. Наконец в этой толпе он рассмотрел свою жену. Чуть в стороне от бойкой компании они с Глендой устроили угощение. На большом столе стоял внушительных размеров чугунный котел с горячим чаем, противни с пи-рогами и пряниками, мед и сметана в горшках. Эйлис половником наполняла круж-ки чаем и с улыбкой приглашала детей и взрослых подкрепиться. Гленда разрезала пироги на куски и следила, чтобы детвора не опрокинула стол.
   Наблюдая эту картину из окна башни, Рэндал и сам почувствовал желание при-соединиться к этим людям. Как они веселы и беззаботны. Никакой вражды, зависти или злобы. Все как одна дружная семья. Он уже собрался пойти к ним и тоже пораз-мять косточки, показать свою удаль, но одна мысль остановила его. Все веселятся, и никто не замечает его отсутствия, как будто их хозяина, их барона нет в помине. По-жалуй, случись сейчас беда, и никто из них не встанет на защиту замка и его обита-телей. Хотя, нет. Пожалуй, Эйлис и ее детей они спасут и укроют в своих домишках. Да, барон Рэндал Ричвуд, не нужен ты никому, ни матери, ни жене, ни крестьянам. И когда тебя упекут в тюрьму или на виселицу, никто не будет проливать по тебе слезы. И тут он подумал о матери. Сегодня же наступил новый год. Вон как народ веселиться. А она лежит одна в своей спальне и ждет своего конца. И вместо развле-чений он направился проведать баронессу.
   Крисси удивилась его приходу, но не подала виду.
  - С Новым годом тебя, мама, - начал он, присаживаясь у нее в ногах. - Как ты себя сегодня чувствуешь?
  - Твоими заботами, сын, я молодею на глазах. - Сара поднялась, чтобы оставить на-едине мать и сына. - Останься, Сара, боюсь, как бы мой сын не поторопил меня рас-статься с этим миром. И хоть теперь вкус и запах у этого мира сильно изменился, я хочу умереть своей смертью, без помощи подушки или отравы.
  - Мама, я виноват перед тобой, - он даже опустился перед ней на колени и слегка прикоснулся к руке. - Я перегнул палку с Эйлис, и палка ударила по тебе. Если бы я только мог вернуть тебе здоровье и силы.
  - Что, за тобой приехали стражники, что ты вдруг удосужился ко мне зайти, да еще и с извинениями? - она с усмешкой смотрела на него. - Надеешься, что я спрячу те-бя под своей периной? - Рэндал опустил глаза. - Ты бы мог быть самым счастливым человеком на земле, Рэндал. Тебе досталась такая прекрасная жена. И дети бы радо-вали тебя, и в доме был бы порядок и уют. Но ты этого не захотел, и в своей непри-язни к жене перещеголял даже меня. И теперь тебе грозит тюрьма, а мне болячки и смерть. А ведь Эйлис ничего не стоило махнуть на меня рукой, а тебе налить яду. Но она печется о нас. Мне делает примочки и перевязки, тебя пока не выставила за дверь. Даже нашим слугам и крестьянам устроила на улице веселье.
  - Так это ее рук дело?
  - Конечно, ее. Кто бы еще в этом мрачном замке подумал о празднике? Вчера весь день пекли пироги, разыскали большой котел для чая и отмыли его. И к шахтерам она послала вестового с приглашением на праздник.
  - Так ночью же шел снег, и мороз усилился, - удивился он.
  - А она продумала и этот вариант. Собиралась угощать всех пирогами прямо в на-шем рыцарском зале. Разрешения у меня спрашивала, вот я и знаю о ее делах. А те-бя, значит, не позвали?
  - Я просто вчера закрутился со скотиной, а сегодня проспал до полудня, - он отвел глаза в сторону.
   И правда, что Эйлис вычеркнула его из своей жизни и жизни замка. Вот с ма-терью еще о чем-то совещается, лечит ее, а меня не хотела перевязывать, когда я по-резал руку. Эти черные мысли в миг завладели им, и спокойное, приподнятое наст-роение сразу покинуло его. Он снова стал думать, как бы больнее досадить жене, как бы избавиться от нее и остаться хозяином замка. С помрачневшим лицом он на-правился к двери. Внизу уже слышались голоса домочадцев. Видно развлечения за-кончились.
  - Рэндал, не порти людям праздник. Тебе от этого лучше не станет, а они все равно уже наигрались, насмеялись, и этого у них не отнять, - в спину ему сказала Крисси.
   Рэндал вошел в столовую и увидел розовощеких, довольных Эйлис, Гленду, Робби и даже детей. Двухлетний Адам что-то лепетал, пытаясь рассказать молоде-нькой няньке свои впечатления, а малыш Томас спал на руках у Робби. Эйлис, делая вид, что не замечает его, отдавала распоряжения кухарке.
  - Дора, сегодня такая славная погода, мы от души порезвились на снегу и ужасно проголодались. Пироги у тебя вышли отменными, но одними ими сыт не будешь. Давай сегодня пообедаем немного раньше времени, а потом ляжем отдохнуть. Что у тебя на сегодня?
  - Суп куриный с яйцом, кролик тушеный с луком и грибами, соленая капуста..., - начала перечислять Дора.
  - Обойдемся супом и кроликом, - остановила ее Эйлис. - Гленда и ты, Робби, сади-тесь со мной за стол. Я хочу сегодня пообедать вместе с вами, как это было когда-то в нашем доме. Там мы жили дружно и мирно, и нам на всех хватало душевной теп-лоты и сердечности. Дора, и принеси нам вина, а ты, Кэти, займись детьми. Покорми Адама и положи его спать, а Томас поесть, когда проснется. Малыш надышался све-жим воздухом, так что проспит долго, - с нежностью сказала она.
  - Меня, значит, за стол ты не приглашаешь? - хозяйским тоном спросил Рэндал, так и не дождавшийся внимания жены.
  - Ты пообедаешь в свое время, как заведено в этом доме баронессой. Кстати, и ей будет приготовлено что-нибудь жидкое, какой-либо протертый супчик, кисель или молочная каша с медом и творогом.
  - Я что уже вычеркнут из членов обитателей этого замка? - он начал горячиться. - Или ты брезгуешь сидеть со мной за одним столом?
  - Я уже ответила тебе, Рэндал, так что не устраивай скандал из ничего. И не забывай об условии твоего временного проживания здесь. Кажется сегодня ты ничем не ут-рудил себя, чтобы изображать перед нами главу семьи и требовать к себе почтения.
  Если ты не уменьшишь свой гонор, то можешь сам себе готовить обед или отправля-ться в трактир. Или мне лучше спрятать от тебя даже продукты?
  - Не слишком ли ты здесь раскомандовалась, жена? - сжимая кулаки, он стал набви-гаться на нее. Но тут Робби издал какой-то свист, и в столовую вбежал Брус. И Рэн-далу пришлось отступить. - Я что-то не вижу здесь отряда стражи, значит, мои пра-ва остаются за мной.
  - Ты так спешишь попасть в тюрьму, дражайший муж? - усмехнулась Эйлис. - Могу помочь и для начала запереть тебя в подвале.
   Она отвернулась от него и дала всем знак рукой, чтобы они не стояли рядом с ней в виде охраны, а занялись своим делом.
   Когда после отдыха они вновь собрались за столом на чаепитие им доложили, что приехали гости. И вскоре в столовую вошла женщина лет пятидесяти со служан-кой. Эйлис распорядилась принести для нее чашку, а горничную отправила на кух-ню. Женщина благодарно улыбнулась и с удовольствием принялась за чай.
  - Огромное вам спасибо, что так радушно встретили меня, - начала она. - После дол-гой дороги чай да еще с пирогами - самое милое дело. Но вы не спросили, кто я.
  - Спрошу, - подвигая ей земляничное варенье, ответила Эйлис. - Вот согреетесь и расскажете о себе.
  - Я Мэган Дюрер, сестра баронессы Крисси Ричвуд. Мы не виделись больше тридца-ти пяти лет. Наш отец умер полтора года назад, и вот только совсем недавно я наш-ла в его бумагах адрес сестры. - Она попросила еще чаю. - И я сразу решила ехать к ней. Торопилась успеть к Новому году, но вчерашний снегопад задержал нас в пути. Хорошо, что утром погода наладилась, но по запорошенной дороге кони шли с тру-дом. Но все обошлось, и мы успели приехать засветло.
  - Понятно, - как то странно ответила Эйлис, пытаясь хоть что-то вспомнить о родст-венниках Крисси, да и вообще обо всей семьи Ричвуд. - А я Эйлис, невестка баро-нессы, жена ее сына Рэндала. К сожалению, Рэндала нет дома, он уехал к приятелям, а ваша сестра дома. Но она больна, поэтому мне придется сначала проведать ее и предупредить о вашем приезде. Вы пока располагайтесь у камина.
   Как только Крисси услышала, что приехала ее сестра Мэган Дюрер, то стро-жайшим образом запретила приводить ее в свою комнату.
  - Но эта женщина несколько дней провела в дороге ради встречи с вами, матушка, - Эйлис пыталась ее уговорить. - Она сказала, что вы не виделись очень давно, зна-чит, вам есть, что рассказать друг другу.
  - Я сказала, что не желаю ее видеть, Эйлис. Я ее не приглашала, так что не виновата, что она захотела устроить себе зимнее развлечение. И прошу тебя, Эйлис, я очень тебя прошу, - Крисси умоляюще смотрела на нее, - не говори ей, что со мной прои-зошло. Придумай любую болезнь, самую опасную и заразную, только не разрешай ей сюда приходить и не оставляй ее погостить у нас.
  - Хорошо, я так и сделаю, - с подозрением глядя на свекровь, ответила Эйлис, - но сдается мне, что ваша жизнь сложилась совсем не так, как вы хотели. И теперь вы прячетесь от всех в своей скорлупе. Хотя у меня тоже все складывается не лучшим образом, но у меня есть Гленда и Робби, которые всегда стоят на моей стороне и всегда меня поймут и помогут.
   Пришлось Эйлис оправдывать свекровь перед гостьей. Она вынуждена была сказать, что Крисси была покусана бешеной собакой. В настоящее время ее пресле-дуют галлюцинации, она мечется в постели, почти никого не узнает. В скором вре-мени, как сказал доктор, начнутся судороги, и наступит смерть.
  - Тем более я должна повидаться с сестрой, проститься с ней, - настаивала Мэган.
  - Простите, миссис Дюрер, но Крисси довольно однозначно распорядилась никого к ней не пускать. Как только она узнала, что заразилась бешенством, то приказала всем домочадцам оставить ее. Она не хочет, чтобы мы видели ее в таком положении, чтобы мы жалели ее. Только две служанки помогают ей в эти последние дни.
  - Тогда разрешите мне проводить ее в последний путь. Я поживу у вас эти дни. Мы познакомимся с вами поближе, я узнаю своего племянника, - Мэган говорила вполне разумные слова, но Эйлис должна была найти предлог, чтобы ей отказать.
  - Видите ли, в чем дело, - она покраснела, опуская глаза, - Рэндалу может очень не понравиться присутствие в доме незваных гостей. К сожалению, мой муж ужасный пьяница и дебошир, и если он поехал к приятелям, значит, вернется злой и буйный. А в таком состоянии он может не только нагрубить вам, но и спустить на вас собак или угрожать ружьем.
  - Бог мой, - ужаснулась Мэган и перекрестилась. - Ну и семейка у Крисси. Ни тебе гостеприимства, ни уважения, ни родственных чувств. И, похоже, что меня просто хотят выставить из дома. Уважаемая Эйлис, - холодно начала она, - я поняла, что на-прасно хотела объясниться с сестрой. Я нарушила вашу семейную идиллию и зря потревожила ваше гнездо. Простите меня, я это сделала не со зла. Я более не имею права задерживаться здесь. Будьте любезны распорядиться насчет лошадей и каре-ты.
  - Мне жаль, поверьте, миссис Дюрер, мне искренне жаль, что вы приехали в такое неудачное время. - От чувства неловкости у Эйлис даже набежали на глаза слезы. - Но Рэндал вернется только завтра, то есть обычно его прогулки затягиваются на су-тки - двое. Поэтому вы можете провести ночь в теплой постели, а утром отправить-ся домой.
  - Благодарю вас, Эйлис. Тогда покажите мне мою комнату.
  - Конечно, надеюсь, она лучше, чем в придорожных гостиницах. Ужин будет в семь часов.
   Мэган была обижена и обескуражена таким отношением к себе. Но она дога-дывалась, что не все так просто в этой семье, иначе отец бы не держал зло на Крис-си столько лет. Ведь даже перед смертью он ее не простил, не позвал. А вот она по простоте душевной подумала, что сможет соединить то, что было разорвано столько лет назад. А здесь ее вовсе не жаждут видеть. Придется смирить свою гордость и ни с чем возвращаться домой. Муж, наверное, посмеется над ней, дочери пожалеют, а мать все поймет. Мэган уже собралась прилечь, как услышала за дверями детский смех. Она приоткрыла дверь и увидела двухлетнего мальчугана, убегающего от сво-ей няни. Она преградила ему дорогу и дождалась, когда подойдет девушка с еще од-ним малышом на руках.
  - Спасибо вам, мадам, - девушка крепко взяла мальчика за руку, - справиться сразу с двумя малышами не легкая задача. Пока я одевала Томаса, Адам выбрался за дверь. Он всегда норовит подняться по этой лестнице на чердак и не понимает, что еще со-всем мал, чтобы одному подниматься по таким крутым ступенькам.
  - А скажите, - не удержалась Мэган и задала ей вопрос, - как давно вашу баронессу покусала собака?
  - Никакая собака ее не кусала, - простодушно ответила Кэти. - Просто на нее напали в лесу разбойники. Ее ограбили, избили и оставили на морозе. Вот теперь мы ее ста-раемся вылечить.
   И Мэган убедилась, что бешеная собака и близкая кончина Крисси были выду-маны ради того, чтобы отправить ее домой ни с чем. Перед ужином она спустилась в гостиную и увидела там Эйлис с сыновьями. Она рассказывала старшему сыну сказ-ку по зайчика. На полу были разложены игрушечные заяц, лиса и медведь. Из поду-шек сделан домик, а в лукошке лежали морковка, капуста и яблоко. Даже маленький Томас с интересом присматривался и прислушивался к тому, что мама изображала на ковре. Она не стала их перебивать, но подумала, что вряд ли такая любящая мать сама придумала истории про бешенство и пьянство. Ведь видно же, что она побор-ница дружной и крепкой семьи. И, скорее всего, это Крисси заставила ее солгать. Когда сказка закончилась, Мэган положила на стол несколько свертков.
  - Это небольшие подарки, которые я привезла вам. Вернее, сестре и племяннику. К сожалению, я не знала, что Рэндал женат и у него есть сыновья.
   И Мэган развернула оба свертка. В одном лежала кружевная голубая накидка и великолепное золотое колье с сапфирами. В другом - настенные гиревые часы. Ко-рпус часов по периметру был обрамлен инкрустацией из малахита, а гири резные, в виде двух медведей на задних лапах.
  - Эту накидку я купила специально для Крисси. Я помню, что она всегда обожала голубой цвет. В девичестве в ее туалете обязательно было что-нибудь голубое - лен-та в волосах, сережки, перчатки, жилетка. А колье - это от ее покойной матери. Она обещала подарить его дочери в день свадьбы, но умерла раньше. И вот столько лет подарок ждал свою хозяйку, - со вздохом сожаления сказала она.
  - Красивые вещи, - Эйлис взяла в руки накидку. - Голубое очень подходит к глазам Крисси.
  - А часы выбирал мой муж для Рэндала и очень переживал, понравятся ли они ему. А еще в конюшне стоит молодой жеребец. На нашей ферме занимаются коневодст-вом. Красивый, резвый, неутомимый конь. Мы думали, что он тоже будет подарком Рэндалу. Но теперь я решила, что подарю его вам, Эйлис. Вряд ли у вас есть собст-венный конь для верховых прогулок. Вот пусть Марс, это мы так его назвали, и бу-дет вашим конем и другом.
  - Спасибо, Мэган, - смутилась Эйлис, - мне право неловко, что вы столько труда и сердечности вложили в эту поездку, и все напрасно. И мне нечем одарить вас в от-вет....Хотя нет, я, пожалуй, знаю, что подарю вам. Подождите меня. - И она побежа-ла наверх. Она взяла шахматы, когда-то принадлежащие Пирсу Ричвуду, и меха. И вот Эйлис с улыбкой вручает гостье свои подарки. - Возьмите для вашего мужа ша-хматы. Великолепные, красивые шахматы. Все фигурки сделаны их цветного стекла, а клетки поля из черного и белого агата. А вам я хочу вручить несколько шкурок песца. По своему усмотрению вы можете сшить из них шапку и воротник или пеле-рину на пальто. И простите нас за столь нелюбезный прием. А сейчас пора ужинать, уже все готово.
   Мэган надеялась, что после ужина они посидят с Эйлис у камина в рыцарском зале и расскажут друг другу о себе, ближе познакомятся, доверят друг другу женс-кие секреты. Но Эйлис только предложила гостье посмотреть родовую книгу баро-нов Амберн с описанием их военных заслуг, а сама ушла к детям. Однако вовсе не к детям ушла Эйлис. Она снова навестила Крисси и рассказала ей о подарках Мэган.
  
   -28-
  
   Эйлис надеялась, что вызовет в свекрови добрые чувства, растопит лед отчуж-дения, и Крисси захочет увидеться с сестрой.
  - Можешь вернуть ее подарки назад, - Крисси упрямо стояла на своем. - Я давно вы-чернула из жизни этих людей, я о них ничего не знала много лет и знать не хочу. Да-же если Мэган приехала просить у меня прощения, она его не получит.
  - И в чем же Мэган виновата перед вами? Отбила вашего жениха?
  - Нет, для этого она была еще мала. Но она заняла мое место в доме и в сердце отца.
  - Не верится, что маленькая девочка могла устроить такой переворот в вашем семей-стве, - Эйлис с сомнением покачала головой.
   И тут Крисси как прорвало. Она начала рассказывать невестке всю свою исто-рию. Она торопилась, как будто боялась не успеть высказаться.
  - Я была единственной дочерью Дуайта Дюрера. Как-то к отцу нанялся на работу один юноша. Красивый, сильный, непохожий на обычных работяг. Я влюбилась в него, а он не обращал на меня внимания. И тогда я инсценировала изнасилование. Отец мне поверил и заставил Тайлера на мне жениться. Но после свадьбы муж не прикасался ко мне, а потом доказал родителям, что я даже после нескольких меся-цев замужества оставалась девственницей. - Она облизала пересохшие губы, и Эй-лис поднесла ей воды. - Отец вынужден был отпустить Тайлера, а меня выгнал из дома. Он же не мог признаться соседям в моем обмане, и ничем не мог бы им объяс-нить исчезновение моего мужа. Он разрешил мне забрать все мои наряды и украше-ния, вручил некоторую сумму денег и выпроводил из дома. Его напутственными словами было проклятие в адрес непутевой дочери, опозорившей его, и запрет ког-да-либо появляться у него или давать о себе знать.
   И я уехала в Лондон. Мои провинциальные наряды здесь явно устарели. При-шлось шить новые туалеты, изображать из себя знатную даму, снимать квартиру. А деньги таяли день ото дня, я продала кое-что из украшений, заменив их подделкой. Встал вопрос о богатом муже. Я уже не думала о любви, мне надо было искать наде-жное пристанище. А тут еще я узнаю, что умерла моя мать, а отец вскоре женился на Патси, нашей кухарке. Он и при жизни матери развлекался с ней и с другими дев-ками, но от Патси у него была дочь Мэган. Вот таким образом Мэган стала моей сводной сестрой, стала наследницей всей усадьбы и всего состояния Дюрер. А в Ло-ндоне я снова встретила Тайлера. Эта встреча нам обоим не несла ничего хорошего, ведь официально мы все еще считались супругами, хотя я и жила там под фамилией отца. Но мой жених начал ухаживать за невестой Тайлера. Правда, тогда еще никто не знал, что Блисс невеста Тайлера. Это ради нее Тайлер не захотел спать со мной, ради нее зарабатывал деньги. И я снова совершила дурной поступок. Я шантажиро-вала Тайлера, что разоблачу перед всеми наш брак, если он не даст мне денег. И Тайлер откупился от меня. Откупился так, что я прокляла свое желание быть бога-той и знатной.
   Вообщем, он устроил так, что этот замок вместе с титулом был дарован его брату Пирсу Ричвуду при условии, что тот женится на мне, и мы будем здесь жить безвыездно до самой смерти. Так я стала баронессой Ричвуд, жила с нелюбимым че-ловеком и томилась в глуши, как в тюрьме. У нас никогда не было гостей, родствен-ники нас не навещали, и друзей мы тоже не приобрели. Мой муж тоже вскоре понял, что замок и титул не принесли ему ни славы, ни баснословного богатства. И в этом он винил меня. Вдали от людей мы должны бы были стать хотя бы друзьями, вместе тянуть свой жребий, ведь мы оба мечтали о богатстве. Но между нами начались ска-ндалы, ссоры. Нередко Пирс бил меня, просто вымещал на мне свое раздражение. Поэтому я сосредоточила всю себя на сыне. Я избаловала его. Мое ожесточенное не-справедливостью сердце жаждало отмщения, и я привила сыну непочтительное от-ношение к женщине, к жене. Он стал считать нормой, когда муж бьет и унижает же-ну. Ты это вполне почувствовала на себе, Эйлис. И я ни разу не вступилась за тебя. Когда тебе было больно, я будто бы чувствовала некое облегчение на сердце. Что-то вроде того, что не одной мне так паршиво живется.
  - Крисси, вы устали, - остановила ее Эйлис, нежелающая больше слушать ее испо-ведь. - Давайте я позову Кэти, и она сделает вам необходимые процедуры на ночь.
  - Нет, не уходи, дай мне выговориться, - остановила ее Крисси. - Думаешь, легко столько лет копить в душе злость и желать всем проклятия. Иногда я сама думаю о себе, то ли я родилась такой мегерой и до поры до времени скрывала свою дурную сущность, то ли один неверный шаг, один обман повлек за собой всю цепь неудач и бед. Так вот, однажды мы всей семьей поехали в Дармингстон знакомиться с пред -полагаемой невестой Рэндала. Мне было все равно, какая из себя будет эта девушка, я просто хотела несколько дней побыть в городе, походить по магазинам, ощутить себя среди городской суеты. Я забыла, что такое шум улиц, голоса торговцев, бога-тый разнообразными товарами рынок. Ведь обычно все покупки для нас делал наш управляющий. Он и деньги в банке получал, и он же занимался продажей угля и ле-са. Пирс же посвятил себя развлечениям другого рода. Он пил и шлялся по девкам. Рэндал вообще куда-то запропастился и только присылал посыльного за деньгами. В итоге смотрины не удались, тем более, что Пирс даже покушался на честь будущей снохи. Я стала уговаривать его вернуться домой, а он устроил в чужом доме пьяный скандал. Он кричал, что я загубила его жизнь, что я шлюха и вышла за него замуж, чтобы прикрыть свой грех и дать имя своему ублюдку. Раньше он никогда такого не говорил. А тут вдруг выдал то, что столько лет носил в душе. Он не только опозорил меня и себя, но дал, наконец, мне понять, почему он так равнодушен к Рэндалу. Он никогда ни чему его не учил, не готовил его стать наследником.
   Я вернулась домой одна. Я была ужасно зла на мужа и решила ему отомстить. Пирс содержал дома попугаев. Он заказывал их в разных городах и покупал, не жа-лея денег. Свою комнату, как ты поняла, у нас с ним тоже были отдельные спальни, он перегородил на две части. В малой части он держал попугаев, а в другой части жил сам. Это у него была и спальня и кабинет. О птицах он заботился больше, чем о себе. У них всегда была свежая вода и отборное зерно. Клетки он чистил сам, посто-янно проветривал комнату, а зимой приносил к ним какой-то короб с углем, чтобы они не замерзли за ночь. Первым делом я отправила служанку с каким-то поручени-ем в монастырь. Ах, вспомнила, я купила для нашей часовни новую лампадку, а тут решила подарить ее монашкам. А на ночь я открыла окно и выстудила всех его по-пугаев. Я думала, что Пирс еще не скоро вернется домой, а они с сыном приехали на следующий день рано утром. Пирс просто взревел, когда увидел открытое окно и мертвое царство. Я свалила всю вину на служанку. Мол, она так спешила, так торо-пилась вместе со своим дружком выбраться из замка по моему поручению, что забы-ла закрыть окно. Но я допустила несколько ошибок. Во-первых, Мона была очень высокой девицей и свободно открывала окно, а мне пришлось подставить стул, что-бы дотянуться до задвижки. Убрать стул я не подумала. Во-вторых, зимой Мона всегда немного приоткрывала окно, а не раскрывала его настежь, как сделала я. Я об этом, конечно, не знала и не знала, как она фиксирует створку окна. В-третьих, она проветривала комнату утром, а я раскрыла его на ночь, чтобы никто из дворни не за-метил со двора открытого окна. Кроме того, кухарка Марта подтвердила, что прино-сила утром попугаям измельченное яблоко и видела приоткрытое окно.
   Муж понял, что это я заморозила его попугаев, и он избил меня. Бил он меня зверски на глазах у сына и слуг. Я потом долго залечивала свои синяки и дала себе слово, что расправлюсь с мужем. И я так и сделала. Я отравила его. Ты видела его записку, это сущая правда. Полгода я ждала подходящего момента. Это был конец июля, канун дня рождения Рэндала. Я предложила мужу помириться, чтобы как обычно вместе устроить сыну праздник, и выпить за это немного вина. Вот так я и убила мужа. А потом его комнату закрыла наглухо, чтобы ничто не напоминало мне о нем. Я и тебя, Эйлис, собиралась убить, - без тени смущения продолжала расска-зывать Крисси. - Ты оказалась строптивой и настойчивой, а меня это не устраивало. Рэндал никогда не любил заниматься хозяйством. Сколько я ни привлекала его вни-кнуть в счета, цены, урожайность, доходы, он не утруждал себя этими заботами. И тогда я поняла, что после моей смерти все хозяйство, весь замок развалятся или на него найдутся другие хозяева. Вот я и решила женить его, а наследника подготовить к этой миссии. И если бы ты не нашла ту записку, то я могла бы решиться на этот шаг еще раз. Теперь ты знаешь обо мне все. Знаешь, сколько дурного и злого я уже совершила в жизни. Я до сих пор не простила своего отца, я ненавижу Тайлера и его семью, я не хочу знать Мэган. Мне не нужны ее рассказы о ее жизни, ее детях и вну-ках и не нужна ее жалость. Пусть завтра же уезжает. А теперь позови Кэти, она по-заботится обо мне.
  
   -29-
  
   Утром, провожая после завтрака Мэган, Эйлис снова извинялась за столь не-любезный прием.
  - Я не сержусь на вас, Эйлис, просто я не смогла предложить Крисси то, что по пра-ву ей принадлежит. Мы с мамой хотели предложить ей или часть денег, или часть усадьбы ее отца.
  - Боюсь, что ни то, ни другое ей уже не понадобится, - скорбным тоном ответила Эйлис. - Баронесса действительно в очень тяжелом состоянии. Мы ухаживаем за ней, пытаемся вернуть к жизни, но долго она не протянет.
  - Понятно, но у нее есть сын.
  - Рэндал ваши деньги прокутит, а земли приведет в упадок. Ему лучше вообще не знать о вашем визите и вашем предложении, - не жалея мужа, ответила она.
  - Ну, хорошо, Крисси ничего не надо, Рэндал все растранжирит. А вы? У вас же двое сыновей. В жизни все может случиться, не следует так опрометчиво зарекаться и от-казываться. - Мэган сочувственно пожала ее руку. - И помните, Эйлис, что в Корну-олле есть усадьба Дюрер. Я обещаю вам, что всегда откликнусь на вашу просьбу. По мужу меня зовут Мэган Чейслер.
   Под вечер вернулся Рэндал. Он сразу заметил в конюшне нового, породистого жеребца.
  - Откуда у нас этот чистокровный конь? - потирая руки с мороза, спросил он. - Ты купила или тебе любовник подарил?
  - Давно ли тебя стали интересовать чьи-либо любовники? Ведь это ты числишься то в любовниках, то в насильниках. - Эйлис взяла на руки Адама, собираясь уйти из го-стиной в предчувствии скандала.
  - Не тебе меня учить, благородная дама, - съехидничал он, направляясь на кухню пе-рекусить. - Я и без тебя знаю, что приезжала какая-то баба и оставила его здесь. Кто это был?
  - Мэган Чейслер. Она наткнулась на него где-то в лесу недалеко от нас. Решила по-добрать, чтобы конь не замерз или не стал добычей волков. Вот остановилась у нас переночевать и попросила на время присмотреть за ним. Если в течение двух меся-цев не объявится хозяин жеребца, то она пришлет за ним своего человека. И тогда за его содержание нам заплатит или хозяин или она. - Эйлис на ходу сочинила ему ба-сню, моля Бога, чтобы он ей поверил.
   Но не тут то было. Рэндал остановился в дверях и начал выпытывать у нее по-дробности. Ему явно хотелось присвоить жеребца, чтобы покрасоваться перед прия-телями или продать.
  - Эйлис, или ты мне врешь, или баба тебя надула. Здесь в округе ни у кого нет таких коней.
  - Мне про округу ничего не известно, но может, его купили и везли домой издалека, а в дороге на них напали разбойники. Конь молодой и сильный, наверное, сумел от них убежать.
  - И хозяин его потом не искал? И разбойники за ним не погнались, а уж напали то они, скорее всего, как раз из-за этого красавца? И конь вдруг спокойно дался в чу-жие руки? - он начал наступать на жену, сверля ее пронзительным взглядом.
  - Я только предположила, Рэндал. А если хозяина ранили, ему уже было не до этого красавца? Если тебя это так волнует, то ступай, поспрашивай по округе, не слыхал ли кто о пропаже коня. А мне надо заняться детьми, - она вновь собралась уходить.
  - Ну да, я такой дурак, что сам разнесу по всем домам и трактирам новость о приб-лудившемся чистокровном скакуне..., - он призадумался. - А где живет эта Мэган, и как она узнает о хозяине?
  - Где-то на юге, - как можно равнодушнее ответила Эйлис. - Наверное, напишет нам письмо.
  - И ты собираешься написать ей правду в ответ? - с угрозой спросил Рэндал. - Ты дура, а эта баба еще дурнее. Надо было сразу забирать его себе. А теперь пусть ку-сает локти. Мы ей ответим, что жеребец сдох или ..., - но тут раздался бой часов, и Рэндал вздрогнул от неожиданности. - А часы откуда? Тоже на дороге валялись?
  - Нет, она подарила их нам за гостеприимство. Сразу видно, что женщина порядоч-ная и честная.
   Рэндал не стал спорить с женой. Он уже обдумывал свои планы на счет часов и жеребца. Он уже забыл, что никакое имущество в замке ему не принадлежит, что в любой момент за ним могут приехать стражники.
   И пока он мечтал, как выгоднее поступить с нежданным прибытком, Робби до-ложил ему, что еще днем в замок привезли пакет с королевской печатью. Рэндала не было дома, а служивому человеку некогда было его ждать. И бумага до сих пор исп-равно ждет своего получателя. Рэндал перетрухнул. На непослушных ногах он под-нялся в свою комнату. Все-таки священник доставил материны бумаги по назначе-нию, и теперь его вызывают в суд или к самому королю. Слава Богу, что там не по-верили этим наветам и прислали ему приглашение, а не казенную карету с охраной. Может, решили просто побеседовать с ним, уточнить кое-что, разобраться... А что, если вдруг это приказ, а не приглашение. Но его, как барона, решили не везти в же-лезной клетке, а доверили самому прибыть на допрос или в тюрьму. Эти мысли кру-тились в его голове, пока он держал пакет в руках. И вдруг его осенило. Он не будет ломать печать и читать бумагу. Просто бумага опоздала, его давно нет в замке. А раз он не читал документ, то и исполнять его не обязан.
   Облегченно вздохнув, он положил пакет в нижний ящик стола и начал соби-раться в дорогу. Одежда, обувь, ружье, табак. Денег нет, и Эйлис ему не даст. При-дется поискать в комнате матери. Помешать ему она не сможет, а деньги или укра-шения можно найти. И он направился в спальню матери. Не спрашивая у нее позво-ления, он начал рыться в столе, сундуке, ножом вскрыл ее шкатулку, разбросал по комнате платья, начал прощупывать подушки.
  - Тебе помочь, Рэндал, или ты сам догадаешься, где лежит мое золото? - спокойно спросила Крисси. Теперь ей было все равно, что сделает ее сын, и что с ним станет-ся. - Посмотри еще в камине и ночном горшке.
  - Тебе весело, мамаша? Это ты сочинила на меня донос и лишила меня всего. - Он действительно полез в камин. - Я вынужден бежать из дома. Но на какие деньги я поеду, и на что буду жить?
  - Много лет назад мой отец выставил меня из дома. Правда, за другой проступок. И с тех пор я ни разу там не появлялась, и прожила до пятидесяти восьми лет. А ты мужчина, как ни как, найдешь себе работу, лес валить или на корабле служить. А может, займешься охотой или рыбалкой, прокормить себя сможешь, не все же жен-щинам думать о твоем пропитании.
  - Занятно, матушка, а я и не знал, что тебе так подфартило в жизни. И как же ты же-нила на себе папашу, в постель затащила? - вытирая о скатерть грязные руки, спро-сил он. - А на мне решила повторить дедов опыт?
  - Все мы совершаем в жизни ошибки, сын. Одни каются, другие верят в свою право-ту, третью наслаждаются сотворенным злом. За все когда-то приходится платить. Меня наказал отец, потом наказывал муж, потом ты, а скоро будет судить Бог. Тебя же за всю твою жестокость наказала только я. Попробуй стать человеком.
  - Мне недосуг слушать твои причитания и наставления, матушка. Могла бы посту-питься своей гордостью, и попросить у отца прощения. Может и не жили бы мы в таком медвежьем углу, и помог бы старик внуку, - он задумчиво оглядывал комнату в поисках заветного местечка.
  - Отец умер не очень давно, а был действительно состоятельным человеком, - усме-хнулась она. - Смерть находит богатого и бедного, только к одним не спешит, а дру-гих торопит.
  - Так что же ты не заявила свои права на наследство? - Рэндал начал быстро сообра-жать. - Теперь с его смертью его проклятию пришел конец.
  - Там и без меня есть наследники, Рэндал. Корнуолл - богатый край, и никто добро-вольно не откажется от своего куска.
  - Ты права, я бы тоже не отказался, если бы не твое распоряжение, мама. Где же все-таки ты прячешь свои побрякушки? Ты их не продавала, невестке не дарила, так, где они?
  - Кое-что забрали твои грабители, кое-что лежит в рыцарском зале на самом видном месте. Если бы ты хоть раз в жизни пожелал взять в руки большой кожаный молит-венник, то обнаружил бы в нем тайничок. Но не радуйся, там осталась только сереб-ряная брошь с бирюзой, коралловые бусы и несколько булавок с перламутром. Оста-льное - это моя мишура. И прошу, Рэндал, не бери изумрудное колье, браслет и се-рьги. Это была часть приданого твоей жены. Если она заявит на тебя еще и за воров-ство, то пощады от правосудия тебе не будет. - Крисси с сожалением смотрела на разочарованную физиономию сына. - Позови ко мне Эйлис, я попрошу ее дать тебе денег в дорогу. - И, дождавшись невестку, сказала. - Рэндал сегодня надумал таки уехать. Дай Бог, чтобы он где-нибудь осел и не возвращался сюда. И тогда ты смо-жешь спокойно жить и растить детей. Но ему нужны деньги. Не давай ему денег, да у тебя и не будет большой суммы. Лучше отвинти все четыре шара на столбиках кровати...Видишь, внутри каждого лежит по золотой монете. Это очень старые мо-неты. Думаю, когда-то существовал такой обычай, и, наверное, монеты должны бы-ли охранять супругов или приносить им богатство. Отдай их Рэндалу, пусть он их продаст какому-нибудь ювелиру, вот и будут у него кое-какие средства на первое время.
  - Хорошо, матушка, я отдам ему монеты. А он не сказал вам, почему вдруг собрался уезжать и куда именно?
  - Не сказал, но это и к лучшему, не придется ни от кого скрывать его пристанище. Да, вот еще что, Эйлис, - задержала ее Крисси. - Я разрешила ему взять мои, только мои украшения. А тебе я хочу подарить вот это колье, - она протянула ей золотое колье, привезенное Мэган. - Это мамино колье, в юности я всегда о нем мечтала. Теперь оно у меня, но носить я его не смогу, не успею. Пусть оно украшает тебя. Я знаю, что маме ты бы понравилась, и она не пожалела бы для такой хозяйки своего самого красивого украшения.
  - Спасибо, Крисси, - Эйлис осторожно взяла в руки подарок. - У меня никогда не было ничего более красивого, чем эти камни.
  - Твои изумруды тоже великолепно смотрятся, - подбодрила ее Крисси. - Скоро ты сможешь одевать все это и выезжать в свет. На тебя же не распостраняется королев-
  ский указ. А роды и кормление детей грудью положительно на тебе сказались. И фигура у тебя округлилась, и женские формы стали хорошо просматриваться. Зака-жи себе несколько новых платьев, смени прическу, покажи себя людям.
   Эйлис засмеялась. Она никак не ожидала от свекрови таких слов. Да и не уме-ет она кокетничать и впустую тратить время на балах и чаепитиях. Женщины обме-нялись заговорщицкими взглядами, и Эйлис поспешила вручить мужу четыре моне-ты, распорядиться собрать ему в дорогу продуктов и проследить, чтобы он не уехал на новом жеребце.
  
   -30-
  
  - Неужели Рэндал действительно уехал? Неужели из этого мрачного замка исчезнет страх? Мы будем добропорядочными, рачительными хозяевами на этой земле, и своих детей мне никогда не придется прятаться от отца? - Эйлис в который раз зада-вала эти вопросы себе и Гленде.
  - Ты хочешь привезти сюда Френсиса и Роберта? - в ответ ей задавала свой вопрос
  Гленда. Эйлис с сияющими глазами кивала в ответ. - Я бы на твоем месте не спеши-ла. Рэндал не надежный человек. Прежде, чем поверить в его смерть, я бы сама съез-дила убедиться в этом. Он может неожиданно вернуться, и что ты тогда скажешь ему, чем объяснишь появление еще двух мальчиков?
  - Гленда, не забывай, что в моей власти запретить ему здесь жить, в моей власти от-править его в тюрьму. - Эйлис пыталась быть строгой и уверенной, но это не очень у нее получалось. - А про детей можно будет сказать правду или сочинить историю про жалость к сироткам.
  - Эйлис, поверь мне, раненый зверь всегда прячется в своей норе, чтобы залечивать там свои раны. Сейчас Рэндал тот же зверь. Он прячется, он боится попасть в тюрь-му и не хочет расставаться со своим добром. У него нет товарищей, которые помог-ли бы ему переломить себя и начать новую жизнь. Вот он покрутится на чужбине, потратит все деньги и начнет задумываться, как быть дальше. А коль его ни сыщи-ки, ни стражники не арестовали, значит, дома все улеглось и можно туда смело возв-ращаться. - Гленда взяла ее за руки. - Подожди, детка, дай время разойтись кругам на воде.
   И Эйлис согласилась переждать зиму, чтобы весной, когда сойдет снег, и зазе-ленеют деревья забрать из приюта Френсиса и Роберта. Казалось бы, после отъезда Рэндала жизнь в замке должна прийти в норму. Никаких скандалов, пьяных выхо-док и рукоприкладства. Но через пару недель умерла баронесса. Тихо во сне она по-кинула мир земной. Ее похоронили возле мужа, и никто из соседей не присутство-вал на погребальной панихиде. Сообщать о случившемся Мэган Эйлис не стала. Приехать на похороны она не успеет, а раз Крисси не пожелала помириться с сест-рой, то смерть их тем более не помирит. А через два месяца совсем неожиданно умерла Гленда. Горе Эйлис и Робби было неподдельно большим и тяжелым. После обеда она пошла прилечь, но вдруг осела на ступеньках лестницы. Робби задержался на кухне поговорить с Сюзи, а потом наткнулся на уже мертвую супругу.
   Добрая, заботливая, трудолюбивая Гленда Хэй ушла так внезапно, что никто в замке, да и в деревне не могли поверить в ее кончину. Она ни на что не жаловалась, никогда не ссорилась с людьми, почитала семью, поклонялась Богу. И почему, поче-му он призвал к себе еще не старую, жизнелюбивую женщину? Смерть жены сильно подкосила Робби. Он сразу как будто стал ниже ростом, волосы совсем поседели, и глаза потускнели. Он уже не хотел ходить на охоту или рыбалку, балагурить со слу-гами ему тоже не хотелось. Казалось, что все, что он делал в жизни, чем занимался, это делалось для Гленды. И хотя глухарь или лиса, рыба или грибы шли на общую кухню, казалось, что он старался их добыть только для того, чтобы порадовать или удивить свою любимую Гленду. Он всегда беспокоился о ней, чтобы она не мерзла, не поднимала тяжести, не голодала. И теперь ее нет. Кому он скажет " спокойной ночи", кому принесет горячие кирпичи в кровать и кому укроет ноги в санях?
   Эйлис понимала, что ее утешения не помогут Робби смириться со смертью же-ны и стряхнуть с плеч груз утраты. Надо дать ему время свыкнуться с этой потерей, привыкнуть жить без нее. А потом она решила ходить вместе с ним на деревенское кладбище на могилу Гленды. И эти безмолвные беседы с женой помогли Робби. По-степенно он начал замечать жизнь вокруг себя, стал участвовать в этой жизни. Он снова стал ходить на охоту, но теперь уходил на весь день, и Эйлис беспокоилась за него. Конечно, Робби еще не старик, но в пятьдесят два года пора подумать о себе и быть осторожным, особенно в лесу. Скоро начнут пробуждаться медведи, волки к концу зимы совсем отощали, лед на реке начнет подтаивать.
   А он как-то пришел домой и с загадочным видом поманил Эйлис в коровник.
  Оказывается, в лесу он наткнулся на молодого олененка, который где-то сломал но-гу. Теперь он не сможет убежать от волков, не сможет добывать пищу, и, так или иначе, погибнет. Вот он и принес его домой, чтобы подлечить подростка, а потом выпустить его на волю. И когда сошел снег, и появилась трава, они сделали для оле-ненка небольшой загон в лесу рядом со сгоревшей деревней, куда и принесли Най-деныша. Каждый день они навещали его, приносили сено, молодые кустарниковые побеги, воду. Робби потом уходил на рыбалку или охоту, а Эйлис еще оставалась возле Найденыша. Она поглаживала его по спине или, смеясь, дразнила веткой, она разговаривала с ним и наслаждалась погожими деньками и пригревающим солнцем.
   Однажды она присела возле изгороди на траву и незаметно для себя придрема-ла на солнце. И вдруг проснулась, почувствовав на себе чей-то взгляд. Это был муж-чина. Он стоял в нескольких шагах от нее и в упор ее разглядывал. Эйлис быстро поднялась, оглядываясь вокруг.
  - Не беспокойтесь, миледи, - приятным бархатистым голосом предупредил он ее тревогу. - Я здесь один и не причиню вам беспокойства. Вот заблудился в лесу, но не решился вас беспокоить, пока вы спали. Не подскажите ли мне дорогу на Саут-Шилдс?
  - Вы же видите тропу, видите остатки деревни, значит, люди где-то близко. Уже бы давно прошли вперед и у кого-нибудь узнали дорогу, - все еще не доверяя ему, отве-тила Эйлис. И хотя мужчина был без оружия и не походил на разбойника, но что он делает в лесу? Нет ни топора, ни силков, ни удочек, и даже коня нет. Откуда же он здесь взялся?
  - Вы правы, миледи, дорога найдется, - он обескураживающее повел плечами, - я, по правде говоря, просто залюбовался вами, вот и не уходил. Вы даже не представляе-те, до чего интересная получилась картина: молодой олень положил свою голову на ограду и закрыл глаза, а, прислоняясь к ограде, под ним сидит спящая женщина. Как будто этот олень сторожит ваш сон. Вот я и не решился тревожить вас обоих.
  - Мне пора домой, путник. Счастливой вам дороги, - она отряхнула юбку и собра-лась уходить.
  - А вы, видимо, живете где-то недалеко? - остановил он ее.
  - Да, я живу в замке Амберн. Я жена барона Рэндала Ричвуда. Меня ждет семья, поз-вольте пройти, - Эйлис начала сердиться на него.
  - А я, было, подумал, что вы местная королева, - улыбнулся он. - Вы так славно смо-трелись рядом с тем стариком, что помогал вам кормить и поить олененка.
   С этими словами мужчина пошел, но не по тропинке к дороге, а вглубь леса. А Эйлис направилась домой, пытаясь понять, что это за человек и почему он тайком наблюдал за ней и Робби. Надо будет завтра не задерживаться здесь, а сразу уходить домой, или пусть Робби один управляется с Найденышем. Кстати, Найденыш уже вполне окреп, и нога у него срослась. Можно вообще выпускать его на волю и пре-кратить эти прогулки в лес. Но на следующий день она не смогла удержать себя до-ма и снова отправилась к загону. Будто неведомая сила влекла ее в лес. Она изо всех сил пыталась внушить себе, что идет выполнять свою обычную работу. Но при этом она очень надеялась вновь увидеть там незнакомца. И она увидела его.
  - Что же вы, так и не нашли дорогу на Саут-Шилдс? - поддела она его.
  - Нашел, мисс Ричвуд, но передумал уходить. Места тут у вас лесные, богатые. Воз-дух просто дурманит голову, а тишина какая! - но тут как раз послышалось птичье щебетание, и он сразу добавил, - только и слышно переливы пернатых, всплески в воде и стрекот стрекоз.
  - Рано вы заговорили о стрекозах, - улыбнулась ему Эйлис, - а в остальном, конечно, правы. Правда, такое уединение тоже утомляет, когда изо дня в день видишь одни и те же лица и делаешь одну и ту же работу.
  - А вы разве не выезжаете в город, ну там, по магазинам, на ярмарку, к друзьям? - усомнился ее собеседник. - Я думал вы отбоя не знаете от кавалеров на разных праз-дниках и балах.
  - А я думаю, вы приехали в наши края что-то разузнать, - Эйлис подозрительно на него взглянула. - Хотите лес купить или..., - она остановилась на полуслове. А если этот человек разыскивает их жеребца? Вдруг ее выдумка про найденного Мэган ко-ня оказалась верной. - Будьте добры, милорд, представиться.
  - Неужели Эйлис Ричвуд заподозрила во мне сбежавшего преступника? - усмехнул-ся он. - Или я больше похож на бродягу? - но, заметив ее сердитый взгляд, оставил свои шутки и назвал себя. - Меня зовут Райан. Я довольно долго отсутствовал в Ан-глии и недавно вернулся из Индии. За некоторые заслуги король наградил меня зем-лями, как раз в этих краях. Вот я и присматриваю место, где бы построить свой дом.
  - Вы хотите построить дом в лесу? - удивилась Эйлис. - Решили жить отшельни-ком? И ваша жена согласна на добровольное изгнание?
  - Я не женат, и потом, вы же живете в лесу, - привел он свой довод.
  - Наш замок строился более трехсот лет назад. А вас что манит в глушь? Построили бы дом ближе к городу, и самим будет куда выехать, и детям потом подыщете шко-лу. А то в наших краях ни доктора нет поблизости, ни священника. А уж в лесу, если вы любитель охоты или рыбалки, можно выстроить охотничью заимку. - Эйлис бы-ла уверена, что дает ценные советы. Это сейчас холостой мужчина не думает о буду-щем, а семейному человеку нужны и школа, и доктора, и развлечения, и магазины и даже адвокаты и суд.
   Райан заправил руки за пояс штанов и глубоко вздохнул, а потом вдруг резким движением обхватил Эйлис вокруг талии и прижал к себе.
  - Если вы, Эйлис, будете моей женой, то я, пожалуй, учту все пожелания такой кра-савицы и прислушаюсь к ее советам. А пока я хочу попросить вас показать мне зде-шние края и границу ваших владений, - и он так же резко разнял руки.
   Эйлис даже слегка пошатнулась от его движений. Но теперь он осторожно придержал ее за локоть. Она долго и внимательно всматривалась в его глаза. Глаза, кажется, не таят лжи и обмана. Взгляд прямой и открытый. И она решилась.
  - Хорошо, я немного покажу владения Ричвудов в этой стороне. Но лучше бы было вам взять коня и вместе с нашим управляющим верхом объехать всю территорию и выбрать место для дома. А свое предложение приберегите для более достойной и свободной дамы.
   И Эйлис, не колеблясь, протянула ему руку. Они неторопливо пошли в глубь леса. Эту вылазку в лес никак нельзя было назвать деловым предприятием. Скорее они походили на прогуливающуюся по лесу пару, увлеченную беседой и друг дру-гом, а не выбором удобного ландшафта. На следующий день они снова встретились, и снова углубились в лес. Свое ежедневное присутствие на одном и том же месте Райан объяснял тем, что в первый же день на изгибе реки выстроил себе шалаш и там остается на ночь.
  - А чем же вы питаетесь каждый день? - с подозрением поинтересовалась Эйлис.
  - Разоряю птичьи гнезда и объедаю кору на деревьях, - пошутил он. - А честно гово-ря, я не прихотлив в еде. Довольствуюсь сухарями, жарил на вертеле зайца и запекал на углях карасей.
  - Оно и заметно, что сухари и караси составляют ваш обед и ужин. Вот возьмите, я принесла вам молоко, сыр, пирожки и кусок окорока, - она протянула ему узелок.
  - Спасибо, милая, прекрасная, заботливая, Эйлис, - он с удовольствием сразу присел и начал поедать ее скромный обед. - А я то еще думаю, чего это вы сегодня не все отдали своему Найденышу? Может, перекусите вместе со мной?
  - Не забывайте, что я здесь дома. Питаюсь горячими обедами, сплю в тепле и на мяг-кой постели. А вы, Райан, как воин в походе: где остановился, там и приземлился, - и она присела на траву рядом с ним.
  - Вы правы, Эйлис, я почти что воин, - согласился он, возвращая ей пустую крынку.-
  Служил в королевской гвардии, охраняя королевские персоны, выполнял разные по-ручения короля... нет-нет, не подумайте, что занимался сводничеством, - Райан да-же скрестил руки перед лицом, защищаясь от ее возмущенного взгляда. - Я не сто-ронник распутной жизни и не поощряю ее у других. Это были военные задания. А вот теперь я надумал осесть на одном месте, жениться, обзавестись детишками. Зем-ля у меня уже есть, дело осталось за малым - построить дом и жениться. Вот только опоздал я с женитьбой.
  - Невеста вас не дождалась, - с сочувствием спросила Эйлис, - и вышла за другого?
  - Да, она замужем за другим, только никогда не была моей невестой. Я и узнал то о ней всего три дня назад, - и он таким откровенно печальным взглядом посмотрел на нее, что Эйлис и сама поняла, что он говорит о ней.
   И она зарделась, как юная девушка, которой первый раз сказали о любви. Ей сразу вспомнилась ночь, когда Рэндал с приятелями использовали ее. Щеки ее сра-зу побледнели, а на глаза навернулись слезы обиды. Муж никогда не говорил ей о любви, он даже ни разу не сказал ей доброго, ласкового слова. И она отвернулась, чтобы Райан не заметил ее волнения. А он почувствовал ее состояние, понял, что вспомнила она что-то безрадостное, тяжелое. И он ласково и нежно обнял ее за пле-чи. Сначала ее тело напряглось, а потом она склонила голову ему на плечо и затих-ла, как ребенок после долгих, горьких слез. Райан осторожно погладил ее по голове, спустил на плечи платок и зарылся пальцами в ее волосах. Потом приподнял ее лицо и прикоснулся губами к ее глазам, губам. Потом его прикосновения сменились по-целуями, поцелуями сначала легкими и трепетными, а потом долгими, сладкими, волнующими. Эйлис не сопротивлялась ему. Она впервые в жизни наслаждалась ла-сками мужчины, она жаждала их и удивлялась богатству своих ощущений.
  
   -31-
  
   В начале июня неожиданно домой вернулся Рэндал. Не прошло и полгода, как он уехал, а Эйлис стала совсем другим человеком. Она по-хозяйски распоряжалась в замке и вела строгий учет всех домашний дел, начиная посевными работами и зака-нчивая продажей сыра, леса, угля, дичи. Ее главным помощником, ее управляющим стал Робби Хэй, который тоже имел хозяйскую сметку и умелые руки. Крестьяне, начали работать с большим старанием, поскольку она увеличила их долю дохода. И вот в этот налаженный мир снова ворвался разрушитель и бездельник Рэндал Рич-вуд.
  - Зачем ты вернулся, Рэндал? - сразу спросила его Эйлис. - Забыл, что тебя разыски-вают сыщики?
  - Здесь мой дом, вот я и вернулся, - развалившись в гостиной на диване, нагло отве-чал он. В одной руке он держал стакан с вином, в другой - початую бутылку. - А ты, видать, возомнила себя королевой, если думаешь, что я буду спрашивать твоего разрешения на проживание в собственном доме.
  - Я то не королева, а вот ты, похоже, породнился с дьяволом, если забыл, с какой по-спешностью и страхом в глазах ты покидал этот дом пять месяцев назад. - И она на-помнила ему о его дрожащих руках, держащих документ с королевской печатью. - Так вот еще два таких документа ждут тебя в спальне. Будь добр, прочти их и скажи мне, какая новость в них заключена.
   Рэндал сразу привстал, отставив бутылку и стакан. Его глаза испуганно забега-ли по гостиной, избегая останавливаться на жене. Наконец он решился сказать:
  - Эйлис, я попал в беду, и мне очень, очень нужны деньги. Я хочу взять их у тебя, иначе меня обязательно посадят в темницу, а, скорее всего, убьют.
  - А эта новая тюрьма она, что страшнее той, куда тебя должны посадить по обвине-нию твоей матери? - не удержалась и съехидничала Эйлис. - Или на новом месте ты постарался одним разом убить сразу несколько человек?
  - Дура, если бы я кого-то убил, то деньги бы мне не понадобились. Меня в ответ то- же бы убили. Я попался на воровстве и пристрастии к женщинам.
  - Чужим женщинам, - мимоходом уточнила Эйлис.
  - Да, дорогая, жених моей кузины чуть меня не убил, а дядя спустил на меня свору собак и охотников. Еле от них спасся.
  - Ну, с кузиной все понятно, а вот чем ты досадил дяде, и откуда у тебя взялись эти родственники?
  - Мать всю жизнь скрывала от меня своих родичей. Я только и знал, так это ее де-вичью фамилию Дюрер. И только в день моего отъезда она проговорилась, что ро-дом из Корнуолла. Вот я и поехал туда. Нашел это имение, нашел тетю Мэган и ее мужа Сэма Чейслера. Это она приезжала к нам зимой и привезла в подарок часы и жеребца. А ты соврала мне и про нее и про подарки. - Тут его руки непроизвольно сжались, будто он обхватил ими ее шею.
  - Тебе повезло, что эта дама оказалась твоей тетей, - не подавая вида, что испуга-лась, ответила Эйлис. - Но мне покойная баронесса запретила говорить тебе правду о ее сестре и ее подарках. Я вынуждена была пообещать умирающему человеку вы-полнить его последнюю волю, - Эйлис свалила всю вину на свекровь, в душе прося у нее за это прощения. - Видно твоя мать догадывалась, чем обойдется им знакомст-во с тобой.
  - Мать умерла? - каким-то неживым голосом спросил он.
  - Умерла через пару недель после твоего объезда. А ты, значит, заявился домой и пе-рвым делом поел и присосался к бутылке, - она сверлила его негодующим взглядом, понимая, однако, что ни словами, ни взглядами Рэндала не пронять. - Ты не бросил-ся к ногам матери со словами приветствия или покаяния, ты не спросил о ней у слуг. Со мной ты в первую очередь заговорил о деньгах. И о детях ты не спросил. Мы те-бе не нужны, а вот разжиться здесь деньгами ты очень надеялся.
  - Умерла баронесса Крисси Ричвуд, - будто не слыша ее, повторял Рэндал.
  - Да, Рэндал, умерла и теперь спокойно лежит в могиле. Там ее уже никто не потре-вожит.
   Он не откликнулся и сидел с закрытыми глазами. Эйлис решила, что он задре-мал и хотела уйти, но он остановил ее.
  - Мать была права. Я доставил своим родственникам хлопот. Сначала я сказал им, что просто приехал их навестить. Мне отвели хорошую комнату в доме, заботились, как о почетном госте. Но ты же знаешь, что не в моей натуре сидеть целыми днями в доме и строить из себя воспитанного человека. Мне требуется простор, я люблю вы-пить в компании друзей, а не два бокала за обедом или на какой-нибудь вечеринке. Поддерживать светскую беседу я тоже не мастак. А вокруг столько замечательных девиц и других приятных особ. - Рэндал почему-то начал торопливо рассказывать ей о своих приключениях на юге. - А чтобы развлекаться и развлекать женщин нуж-ны деньги. И я начал воровать лошадей у дяди и продавать их разным темным лич-ностям. Больших денег от этого я не получал, так как приходилось все делать второ-пях и так, чтобы не бросить на себя подозрение. Это уже потом те люди перепрода-вали лошадей богатым землевладельцам или городским щеголям.
   Конечно, пропажу лошадей заметили, усилили охрану. А тут домой приехала
  младшая дочь тети Мэган Мелисса. Боже, какая красавица. Утонченная, синеглазая блондинка с очаровательной родинкой на левой щеке. От нее пахло дорогими духа-ми, ее платья подчеркивали ее воздушность, шляпки кокетливо сидели на милой го-ловке. А как изысканно она разговаривает, как прекрасно музицирует и танцует.
  - Впервые слышу от тебя столько лестных слов в адрес одной женщины, - перебила его Эйлис. - Ты что ли влюбился в нее или принял за нимфу?
  - Сначала я оторопел от такого совершенства, а потом дал себе слово, что обязатель-но поимею ее, - откровенно сознался Рэндал в своих намерениях. - Жениться на ней мне, такому бедствующему увальню они бы не разрешили, да и она бы в меня ни за что не влюбилась, хотя довольно благосклонно на меня посматривала. А тут еще объявился ее жених. Так себе, средних достоинств кавалер. Но тоже воспитанный, образованный, надушенный. Служит помощником какого-то министра и, конечно, богат и знатен. И этот жених меня очень разозлил, когда за обедом задавал мне во-просы, на которые я не мог ответить. А потом еще он повел Мелиссу на прогулку и так это по-хозяйски обнимал ее за талию. И тогда я решил пробраться в ее комнату и испортить его невесту.
  - А побороться за нее, даже в прямом смысле подраться за нее у тебя не хватило ума? Или совершить пакостное дело тебе приятнее, чем биться в честном поединке? - Эйлис с презрением смотрела на него, не понимая, зачем он ей все это рассказыва-ет. Явно не ради сочувствия. Тогда зачем?
  - В поединке я бы его убил, и он не мучился бы, не зная, что первым у Мелиссы стал я. Я, Рэндал Ричвуд, которого он весь день унижал, выставляя в глазах девушки и ее родителей полным невеждой, провинциальным недотепой и неуклюжим медведем...
  Но мне не удалось выполнить свой план. Мелисса подняла страшный крик, как буд-то к ней пробрался не брат, а убийца. На ее визг прибежали отец и этот жених и так меня отделали, что мне пришлось несколько дней пролежать на сеновале, чтобы ма-лость очухаться после таких испытаний. Оказывается этот сопляк Стивен знает ка-кие-то приемы и так швыряет человека, который сильнее и крупнее его, что тот ле-тает в воздухе, как щепка. Вот я и долетался. А когда я смог ходить, то решил без предупреждения покинуть этот гостеприимный дом, но снова попал в передрягу. Сэм Чейслер хотел сразу меня выставить, как только понял, что это я пытался опозо-рить его дочь. Но вынужден был ждать, пока я приду в норму. Да и огласка этого случая не принесла бы ни ему, ни Мелиссе уважения.
   Вот я и решил не просто уйти от них, а прихватить напоследок пару, тройку лошадей. И на этом деле я снова погорел. Теперь меня поймали сторожа и отлупили за милую душу. А когда дядя узнал, что это я все время подворовывал его лошадей, то посадил меня на корабль и приказал капитану высадить меня посередине океана на шлюпке. Если я выживу и прибьюсь к какому-нибудь берегу, значит, такова моя судьба. А если умру от голода и жажды или погибну в шторм, то, следовательно, ос-вобожу мир от своего мерзкого присутствия.
  - Так тебя угораздило еще почадить на этом свете? - презрительная усмешка переде-рнула губы Эйлис. - И как ты умудряешься выворачиваться из всех ситуаций, в ко-торых играешь не лучшую роль?
  - Коль судьба обделила меня умом и трудолюбием, то взамен наделила изворотли-востью, - не без гордости заключил он.
  - Я бы сказала, что взамен ты приобрел наглость, безжалостность и эгоизм. И для своего блага совершаешь преступления, убийства и поджоги.
  - А ты чего вдруг так расхрабрилась, мисс Ричвуд? - Рэндал запустил в нее бутылку, но промахнулся, и она разбилась у ее ног. - Прошло полгода, а я все еще на свободе. И если теперь с тобой вдруг случится несчастье, то никто не заподозрит в этом ме-ня...Лучше дай мне денег, чтобы я расплатился с людьми, которые помогли мне из-бавиться от рабских цепей. - И на ее непонимающий взгляд пояснил, - Тот корабль и без дядиных молитв попал в сильный шторм. Шторм был таким, что эта посудина накренилась и начала тонуть. Капитану уже было не до меня, все бросились спасать-ся. Благо все произошло не так далеко от Ирландии, поэтому я и сумел целым и не-вредимым добраться до берега. Правда, потом я попал в руки каких-то бродяг, кото-рые поставляют рабов на пиратские корабли. Два месяца я был гребцом, а потом за три золотых монеты, из тех, что ты дала мне перед отъездом, я выкупил себе свобо-ду. Я приберег те монеты, и они помогло мне сбежать с каторги. Беда в том, что три монеты, это только аванс. Мой долг еще девяносто семь таких золотых или любые другие ценности. Иначе мне придется совсем другим способом отрабатывать этот свой долг.
  - Ты прекрасно знаешь, Рэндал, что денег я тебе не дам. И как ты не догадался обма-нуть своих тюремщиков, если судьба к тебе так благосклонна?
  - Их не обманешь, дорогая. Эти люди никому на слово не верят. Они послали како-го-то сторожевого пса со мной. Этот человек, по-моему, никогда не спит, всегда на-чеку, изворотливый и неуязвимый, как черт. Он приехал сюда вместе со мной, и бу-дет дожидаться, когда я отдам ему долг.
   - Тогда ему придется жить здесь, я имею в виду где-нибудь в лесу, пока он дождет-ся от тебя денег. Ну, а тебе придется зарабатывать эти деньги. И будь любезен по-кинуть замок. Я не желаю видеть тебя здесь, кормить тебя и беспокоиться за сохран-ность наших лошадей, коров, подвалов и часовни. - Категоричность ее тона не вы-зывала сомнения, что она говорит серьезно.
  - Ты выставляешь своего мужа за дверь? Ты не хочешь помочь родному человеку, попавшему в беду? Ты хоть понимаешь, что меня могут убить, если через месяц этот человек не привезет своему предводителю мой долг? Меня убьют, а наш замок разг-рабят, ты этого хочешь?
  - Это ты этого хочешь, ты сделал все, чтобы опустошить свой дом, чтобы поставить под угрозу жизнь его обитателей. Убирайся вон, иди ищи работу, попроси денег у своих дружков или подружек... А, если ты вздумаешь угрожать мне или детям, то я сама тебя прикончу. Не забывай, что твоя суровая школа супружества научила меня быть сильной. Я постою за свою спокойную жизнь и не дам в обиду детей. - Она по-днялась и направилась к выходу. - И собери с пола осколки, а то сам же снова пора-нишь свои нежные руки.
  - Разреши хотя бы отдать ему того прекрасного жеребца, - взмолился Рэндал, поняв-ший, что его угрозы не возымели никакого действия на жену. - А остальное я как-нибудь раздобуду позже.
  - Жеребца уже нет. А если бы и был, то все равно тебе бы он не достался.
  
   -32-
  
   Рано утром Эйлис была разбужена громкими голосами на лестнице. Она быс-тро оделась и, прихватив ружье, вышла в коридор. На лестнице Робби защищал про-ход от маленького юркого человека, который упорно настаивал на встрече с мисс Ричвуд. Эйлис навела на него ружье и сказала:
  - Я мисс Ричвуд, а кто вы и почему устроили в доме скандал?
  - А я Джин Рэнс по прозвищу Кочерга, - он слегка склонил голову в поклоне и улыб-нулся, продемонстрировав щербатые зубы. - Я приехал сюда вместе с Рэндалом Ри-чвудом, вашим мужем, чтобы получить причитающийся с него долг, - в подтвержде-ние своих слов он поманил из комнаты Рэндала.
  - А я вчера сказала вашему должнику, что денег я ему не дам, и пусть он убирается отсюда по добру, по здорову. Если он хочет остаться в живых, то должен сам зара-ботать деньги. Я и мои дети не должны страдать от его шалопутства.
  - И вы, мисс, готовы выстрелить в меня или в него?
  - Я могу не только выстрелить, но и драться на саблях.
  - Эйлис, - подал голос Рэндал, - мы провели ночь на конюшне, это не очень-то госте-приимно с твоей стороны. Разреши нам позавтракать, и давай все вместе еще раз об-судим этот вопрос. И убери ружье, кстати, откуда оно у тебя? Свое ружье я брал с собой в дорогу.
  - Купила, чтобы защищаться от тебя. Можете взять на кухне хлеба и сыра и убирай-тесь оба прочь. Отныне ворота для вас, господа, будут всегда закрыты. - И она выс-трелила поверх их голов.
   Непрошенные гости покинули замок, но теперь Эйлис постоянно жила в ожи-дании какого-либо подвоха или хитрости со стороны Рэндала. Однако первое время он и его конвоир не показывались. А через месяц с небольшим ей доложили, что Ко-черга привез на телеге раненого Рэндала. Они вместе с Робби вышли за ворота. Дей-ствительно, Рэндал лежал на телеге с перевязанной головой, левая рука свисала, как плеть, в груди булькало и клокотало при каждом вздохе.
  - И что на этот раз случилось с не уязвимым бароном Ричвудом?
  - Простите, мисс Эйлис, но это я решился потревожить вас, - выступил вперед Рэнс. - Рэндал сказал, что в замке живет хорошая знахарка, некая Гленда, которая сможет ему помочь встать на ноги. Вот я и привез его сюда.
  - Рэндал, тебе не повезло, - без жалости и сожаления сказала Эйлис, - Гленда тоже умерла, но ты и этого не заметил. Придется вам лечиться в какой-нибудь больнице в городе или найти подходящий монастырь. Там тоже часто оказывают помощь ране-ным, обмороженным и придурковатым.
  - Боюсь, что я уже никуда его не довезу. Пусть он хоть умрет в родных стенах.
  - Вы так милосердны, Рэнс, или все еще надеетесь получить с него долг? - поинтере-совалась Эйлис, пропуская, однако, телегу во двор. - Или вы оба придумали этот ма-скарад, чтобы одурачить меня и пробраться в замок?
  - Женщина, которая готова с оружием защищать себя и своих детей от постылого мужа и от разорения, достойна уважения, а ни как не предательства. Рэндал действи-тельно серьезно пострадал и упросил меня привезти его сюда. - Джин помог слугам внести раненого в его комнату. - Я не хотел бы смущать вас, мисс Эйлис, своим не-прошенным присутствием, поэтому могу удалиться на конюшню. Или, если позво-лите, я буду сам за ним ухаживать и спать на полу в его комнате.
  - Хорошо, вам принесут матрас и подушку, только вымойтесь, пожалуйста, в праче-чной и смените белье. Кэти приготовит вашему пострадавшему отвары и мазь, буде-те поить его, менять повязки, подавать ночной горшок, кормить.
   Эйлис ушла, даже не взглянув на состояние мужа. Под вечер Джин разыскал хозяйку в столовой. Она играла с сыновьями. Старшему мальчику года два с поло-виной, а младший только начал ходить и постоянно падает. Старший брат старатель-но помогает карапузу подняться, и они снова спешат взять медвежонка, связанного из коричневой шерсти.
  - Это ваши дети, мисс Эйлис? - он кивнул в сторону мальчиков, которые теперь по-лзали вокруг большого деревянного круга с установленными на нем фигурками ра-зных животных.
  - Да, это Адам и Томас. Вам что-то надо, Джин?
  - Нет, если только горячего чаю.
  - Пройдите на кухню, Сюзи приготовит вам чай.
   Вскоре он вернулся с кружкой чаю и корзинкой с печеньем. Не спрашивая ра-зрешения, он присел за стол и стал, не спеша, пить чай. Мальчики заметили гостя и подошли к нему. Они внимательно рассматривали нового человека, а Томас даже протянул ручонку за угощением. И Джин дал каждому по печенью.
  - Славные у вас мальчуганы, мисс Эйлис, - улыбнулся он. - И как только Рэндал мог ненавидеть и мучить вас, и бросать в камин сына?
  - Кто вам рассказал подробности нашей жизни?
  - Он сам и рассказал. Вернее я заставил его рассказать.
  - Зачем?
  - Хотел понять, почему такая милая женщина, хозяйственная, порядочная, к тому же мать двоих детей готова убить своего мужа. - Он поставил пустую чашку на стол и протянул мальчикам еще по одному печенью.
  - Поняли?
  - Понял, и на вашем месте давно бы убил этого мерзавца. Но я должен привезти его долг по назначению, поэтому оставил его в живых и заставил работать.
  - Бог мой, неужели Рэндал Ричвуд взял в руки лопату или вожжи? - Эйлис с сомне-нием покачала головой. - Ведь он может только обманывать, пьянствовать, бить тех, кто слабее его, и тратить деньги.
  - Я знаю, что работать он не любит, не барское это дело, так сказать, - согласился Джин.
  - С лопатой он будет сто лет отрабатывать этот долг. Может вам стоит попробовать обратиться к его родне, если только он не сочинил мне про свои отвратительные по-ступки у Чейслеров.
  - Не сочинил, мисс Ричвуд. Он и там прославился и получил по заслугам.
  - Что-то не везет последнее время этому герою, он стал попадать под горячую руку. Стареет что ли? - сама себе задала она вопрос. - А на сей раз, кто его так отделал?
  - Я отвез его в Саут - Шилдс, в порт и пригрозил, что если он не будет работать гру-зчиком, то я снова продам его в рабство и таким образом погашу хотя бы часть его долга. Но сила в нем есть, а хватки и ловкости не достает. Вот и пострадал. Его зава-лило бочками с дегтем. И хорошо еще, что они просто скатились на него, а если бы упали сверху, то точно задавили бы насмерть.
  - Разве грузчики столько зарабатывают? - удивилась Эйлис.
  - Нет, но грузчиком он должен был работать днем. От зари до зари. А ночью обязан был служить в гостинице, - с многозначительной интонацией сказал Джин. Но Эй-лис его не поняла. - Есть такие номера, мисс Эйлис, где развлекаются мужчины с мужчинами. За это платят гораздо больше, чем грузчикам.
   Представив этих мужчин и снова вспомнив свою первую ночь в обществе му- жа и его приятелей, Эйлис залилась краской.
  - Да-да, он должен был почувствовать на себе, что такое унижать и насиловать чело-века, - Джин подтвердил ее догадку.
  - Вы что же знаете весь список его похождений? - она боялась услышать подтверж-дение. Ведь это будет означать, что какой-то Джин Рэнс знает каждую деталь их с Рэндалом отношений. А ей ужасно стыдно и неловко, как будто чужой человек под-сматривает за ней в окно.
  - Да, мне известны его похождения и его преступления. Я знаю, что он сжег дерев-ню, что он обесчестил многих девиц в округе. Знаю о причине смерти его матери, о ее завещании и ее признании.
   Теперь Эйлис побледнела.
  - Зачем вам все это знать? Шантажировать меня?
  - Побойтесь Бога, мисс Эйлис, - он махнул на нее рукой, - если бы я хотел вас шан-тажировать, то не заставлял бы Рэндала работать. Просто когда я увидел вас, эдакую бесстрашную и самоотверженную амазонку, то захотел узнал, что заставило женщи-ну взяться за оружие. И я сумел заставить этого борова сознаться во всем, что он сделал в своей жизни подлого и недостойного.
  - Вы его пытали? - почему-то шепотом спросила она.
  - Можно и так сказать. Но теперь он просто обязан выжить и превратить вашу жизнь в цветущий сад.
  - Чего ради вы, Джин Рэнс, взялись заботиться о моей жизни? Для моего благополу-чия вполне достаточно, чтобы этот боров, как вы сказали, больше никогда в жизни не попадался на моем пути. Чтобы он забыл о нас. И пусть живет, где хочет, пусть купается в золоте или ест гнилой картофель, но только подальше от нас.
  - Простите, мисс Эйлис, я не хотел вас обидеть или принуждать жить с ним, но де-тям нужен отец.
  - Это Рэндал то отец? Это он рассказал, что любит мальчиков? - от негодования Эй-лис даже поднялась и шагнула ближе к сыновьям, будто готовясь защитить их от яс-треба. - Волки приносят в нору пищу для волчицы и своих детенышей, быки и ко-ровы встают вокруг телят и рогами защищают свое потомство. Но Рэндал Ричвуд не волк и не бык, ему не знакомы чувства любви, жалости и заботы.
  - Вы надеетесь одна вырастить сыновей, дать им образование, сами будете занима-ться хозяйством, обороняться от воров и разбойников. По силам ли это одинокой женщине?
  - Да что это такое, вы меня, что ли сватать надумали? - снова возмутилась Эйлис. - Так, чай вы давно выпили, так что отправляйтесь к своему подопечному. А я позабо-чусь о сыновьях. Им пора спать.
  - Мисс Эйлис, я бы сам со всей душой посватался к вам, - с горечью в голосе неожи-данно признался Рэнс, - но прекрасно понимаю, что вы никогда не обратите на меня внимания. Мало того, что я маленького роста, щуплый и не красивый, так еще и за-нимаюсь не очень приглядным ремеслом. Но не всегда Джин Рэнс был такой темной личностью. Не всегда я носил прозвище Кочерга. И у меня был дом, были прекрас-ные родители, была жена и дочь. И работал я учителем в школе для мальчиков из бедных семей. Но однажды, всего однажды приятель уговорил меня поиграть в кар-ты на интерес. И я лишился всего. Дома, семьи, работы. Я решил уехать из города, где осталась моя прошлая жизнь. Попал в оборот к каким-то мошенникам, да так и остался с ними. Приобрел много новых навыков, заработал свое прозвище и дове-рие предводителя, - он как-то неопределенно пожал плечами, то ли осуждая себя, то ли извиняясь. - Вот видите, мне доверили получить долг с вашего мужа и доставить его нашему главарю. Я могу выполнить это поручение и вернуться к вам, чтобы слу-жить вам, помогать вам, оберегать вас...Не пугайтесь, мисс Эйлис, я не собираюсь причинять вам вред или запугивать вас. Мне достаточно быть подле вас, приносить вам пользу и наслаждаться своей безответной любовью.
  - Все, я достаточно наслушалась признаний. То Рэндал расписывал мне свои похож-дения в Корнуолле, то вы, непонятно с чего, начали каяться в своих грехах и набива-ться мне в оруженосцы. Напоминаю, я не священник и не член парламента. И ни ин-дульгенции, ни должности я не раздаю. Спокойной ночи, Джин Рэнс.
  
   -33-
  
   Несмотря на плохие прогнозы, Рэндал начал поправляться. Он уже вставал с постели, передвигался по комнате, ел с огромным аппетитом. Он обратил внимание на шум, доносящийся из леса, и позвал жену, чтобы она узнала, кто посмел хозяйни-чать на его землях.
  - Во-первых, Рэндал, это уже не твои земли, - без жалости и сожаления сказала Эй-лис, - во-вторых, король наградил одного дворянина землей и сейчас, вероятно, он приступил к строительству своего дома.
  - Но я же слышу шум, он совсем близко, выходит этот везунчик строится на нашей земле? Я прав? - даже зная, что ему здесь уже ничего не принадлежит, он не мог по-верить, что одним росчерком пера король уменьшил его владения.
  - Возможно, но я никаких бумаг не видела, а новый хозяин сказал, что такова была воля нашего государя. Возможно, что-то об этом говорится в тех бумагах, которые ты усиленно не желаешь прочесть, - Эйлис кивнула на шкатулку, стоящую на столе, из которой виднелись государственные бумаги. - Возможно, Райан снова приехал и привез сюда рабочих, архитектора, материалы. Если желаешь, то поинтересуйся у него, какими документами он располагает.
  - Я то поинтересуюсь, а ты, видать, уже поинтересовалась, - недовольно пробурчал он. - Лучше подай мне шкатулку, я посмотрю, что там пишет наш щедрый, наш до-рогой монарх. И еще пакет из нижнего ящика стола.
   А документы гласили, что барон Ричвуд уже несколько лет не платит налоги в государственную казну. Ему предписывалось явиться в казначейство для объясне-ний и погашения задолженности. В другом документе говорилось, что за невыпол-нение королевского указа, часть владений Ричвудов передается в пожизненное вла-дение Райану Эффингему и его потомкам.
  - Видишь к чему привело твое самоуправство, дура, - закричал взбешенный Рэндал. - Взялась вести хозяйство, а ввергла нас в неприятности. Надо было налоги, налоги платить в первую очередь. А теперь что? Что я тебя спрашиваю, мы будем делать, когда этот чертов Эффингем уже начал строиться? - он с ожесточением тряс перед ней документами.
  - Дураками и бестолковыми хозяевами являетесь вы, Рэндал Ричвуд, и ваша мама-ша. Это вы не платили и радовались, что возмездие о вас забыло. Я непосредственно занялась вашими делами только после того, как ты чуть не убил свою мать. До этого же, я только осуществляла некоторые расходы, причем с ведома баронессы. А здесь говориться о многолетней задолженности.
  - Ты говоришь так, будто защищаешь этого непрошенного соседа, - не унимался не-годующий Рэндал. - Может, это с твоей подсказки он позарился на нашу землю? Ты решила раздербанить все наше добро мне в отместку, - он начал строить свои пред-положения. - Может, ты и спала с ним? То- то, ты все про него знаешь, - и он прис-тальным взглядом уставился на нее. И только сейчас он заметил ее слегка округлив-шуюся фигуру. - Ну, точно, ты, дрянь, спала с ним, и он надул тебе брюхо! - Каза-лось, этот факт его очень обрадовал. - При живом муже ты занимаешься блудом. Да за такие дела, красавица, я потребую отобрать у тебя и вернуть мне все состояние, все земли и имущество Ричвудов.
  - А ты, Рэндал Ричвуд, значит, занимался кобелизмом при покойной жене. И теперь задета честь безупречного дворянина, прекрасного семьянина и заботливого отца. - Эйлис с вызовом смотрела на него. - Да, я спала с Райаном. Я получила огромное наслаждение от его ласк. Ты даже не знаешь, что если относиться к женщине с лю- бовью, быть с ней нежным и страстным, то и она в ответ наградит мужчину своей щедростью. Она будет не просто терпеть его сопение, а будет целовать и обнимать его, будет подзадоривать и ублажать его, пока они обо не почувствуют блаженство. А ты только что и мог, так это вскочить на жену, как петух, и несколько раз дерну-ться. Ты никому не доставил удовольствия, и сам его не получил. Все твои потуги сводились к тому, чтобы поиздеваться над жертвой и спустить свои сопли, как в сортире.
   Она развернулась и вышла из комнаты с независимым видом, оставив мужа в некотором недоумении. Его жена, эта большеглазая швабра, не только изменила ему, так еще имеет наглость признаваться в этом и гордиться этим. Ну, уж такого нахальства он не потерпит. И он, босой и в одних подштанниках, поспешил за ней.
  Каким-то чутьем Эйлис почувствовала его неслышное приближение и резко повер-нула голову. Перекошенное злобой лицо Рэндала почти нависало над ней. И подхва-тив юбки, она побежала вниз по лестнице. Рэндал тоже бросился за ней. Опасаясь его, она решила перепрыгнуть последнее несколько ступенек, но неудачно призем-лилась и упала. Для Рэндала этот марш тоже оказался не по силам, он потерял рав-новесие и покатился вниз по ступенькам. Его приземление оказалось более мягким, чем у Эйлис, поскольку он шлепнулся так, что уткнулся лицом в ее зад. Боль в жи-воте, которую почувствовала Эйлис от падения, уступила место смеху. Она лежала и смеялась, представляя, как сейчас со стороны смотрятся они с Рэндалом. А он чер-тыхался, проклинал ее за то, что она сумела уйти от его возмездия, и никак не мог подняться. Эйлис сама выбралась из-под него и сразу поняла, что началось кровоте-чение, и она потеряла ребенка.
   Ей пришлось несколько дней провести в постели, пока приглашенная Робби деревенская повитуха, дававшая ей снадобье, не разрешила ей вставать. А для Рэн-дала падение оказалось более неудачным, чем для нее. Он так неудачно сломал себе бедро, что теперь вряд ли когда сможет нормально ходить. Проведенное в постели время позволило Эйлис снова и снова обдумывать свое положение. То, что Рэндал не успел ее догнать всего на два шага и упал на лестнице, спасло ее он очередного покушения мужа на ее жизнь. Оставаться в замке опасно. Выпроводить на улицу покалеченного мужа у нее не хватало совести. А если он, не оставив своего намере-ния свести с ней счеты, все-таки отправит ее на тот свет, то во что тогда превратить-ся жизнь ее детей? Особенно Френсиса и Роберта? Она итак сначала отложила вре-мя, чтобы забрать сыновей, так как в приюте у Лиз Блэк был карантин по свинке. А Роберт и Френсис могли заразить Адама и Томаса. Потом вернулся Рэндал, а его по-явление тоже могло плачевно закончиться для всех мальчиков.
   Может, продать весь этот чертов замок вместе с землей и скотом и уехать в другое место. Если бы удалось быстро осуществить такую сделку, то тогда ей не пришлось бы целое лето снова заготавливать запасы на зиму себе и корма для скоти-ны. Готовить сыр, сушить грибы, вялить мясо, варить варенье, закупать муку и про-чее делали бы уже новые хозяева. А она успела бы до зимы найти себе и всем своим детям подходящий домик в городе. И, возможно, при выгодной продаже, она отдала бы этому Джину Рэнсу долг Рэндала. Тогда бы и над ней не висела угроза стать за-ложницей кредиторов своего безмозглого мужа. А что, если все это продать Райану? Ему же выгодно будет расширить свои земли и приобрести готовый замок. А свою стройку он приостановит или вместо большого дома сделает летний, веселый домик.
   Ее размышления прервал Джин Рэнс, который позволил себе вместо Сюзи до-ложить о прибытии нового человека.
  - Ну, уж если вы задумали превратиться в мою служанку, Рэнс, - с насмешкой глядя на снедаемого любопытством Рэндалского сторожа, - то назовите имя этого челове-ка. Или вы так спешили ко мне, - намекая на его ежедневные визиты к ней с предло-жениями помощи, - что забыли его об этом спросить.
  - Не забыл, но мужчина не пожелал себя назвать. Сказал только, что вы должны бу-дете удивиться его появлению. И его желания срочно увидеть вас не остановили мои слова о том, что вы больны, - с ноткой горечи и ревности сообщил Джин.
  - Хорошо, пусть гость удивляет меня, - согласилась она. - Удивление все-таки куда лучше, чем страх или глупость.
   Вошедшего мужчину она не сразу узнала. И только когда он улыбнулся и ска-зал давно забытое слово " голубка", она вспомнила его и чуть не завизжала, как в детстве, от радости. Это был Уолтер Роутс, большой друг ее отца и ее крестный.
  - Сколько лет меня никто не называл ласково, а слово "голубка", наверное, знаете только вы один, дядя Уолтер, - она потянулась за халатом, чтобы встать с кровати.
  - Не спеши, моя голубка, - остановил он ее, - раз ты больна, то я не буду тебя утом-лять. Я лишь спешил удостовериться, что ты жива. А раз дело идет на поправку, то я поживу у тебя несколько дней, и мы еще успеем поговорить.
  - А с чего вы взяли, что я умираю? Джин Рэнс сказал вам такое?
  - Нет, моя милая, я получил письмо от Робби Хэя. Он писал, что жить в этом замке становится для тебя опасно, и просил меня, как твоего крестного, позаботиться о те-бе. Вот я сразу и поехал к тебе. Отдыхай, а я пойду, разыщу Робби, мне о многом хо-чется с ним переговорить.
  - Да, дядя Уолтер, у меня только и были два преданных друга, это Гленда и Робби. Теперь остался только Робби.
  - А я? Меня ты не считаешь другом? - дядя с укором посмотрел на нее.
  - Вы тоже мой друг, дядя. Но вы так давно исчезли из моей жизни, что я даже не знала, что вы живы и помните обо мне. И как это Робби подумал о вас и нашел вас?
  - Мы потом вместе спросим его об этом.
   К обеду Эйлис спустилась в столовую. К этому времени Робби уже постарался вкратце рассказать Уолтеру о жизни своей любимицы в этом ужасном замке, об от-ношении к ней мужа и свекрови, о попытках Рэндала избавиться от жены и детей, о его долге разбойникам.
  - Как же жестоко обошлась с тобой жизнь, моя голубка, - прижав голову крестницы к своей широкой груди, сказал Уолтер. - Сначала умерла мать, через несколько лет умер отец. Брат с женой не захотели позаботиться о тебе и спихнули первому попав-шемуся претенденту на твою руку, не позаботившись узнать, что он за человек. А этот человек, вместо благодарности судьбе за такой подарок, вздумал жестоко изде-ваться над тобой. И даже теперь, когда ему здесь ничего уже не принадлежит, он продолжает здесь жить и поднимать на тебя руку. - Уолтер гладил ее по голове, хо-тя его руки жаждали сжаться в кулаки и нанести сокрушительные удары по наглой, бесстыжей физиономии Рэндала.
  - Ах, дядя, все это правда. И если бы не мои преданные слуги, я бы, скорее всего, не выжила в этом доме. И, несмотря на мои страдания, я приобрела здесь четыре кусоч-ка счастья, - она высвободилась из его объятий и со счастливой улыбкой посмотрела на него. И на его недоумевающий взгляд пояснила, - это мои дети. Дядя, у меня чу-десные дети. Это моя отрада, это моя гордость и моя забота. Я хочу вырастить их добрыми и счастливыми людьми, поэтому мне придется попросить тебя о помощи.
  - Я для того и приехал, Эйлис, чтобы помочь тебе. Рассчитывай на меня во всем, вплоть до избавления от Ричвуда.
  - Думаю, таких крайних мер не потребуется. Теперь Рэндал болен, почти инвалид, денег у него нет, так что даже пьянствовать ему не на что и не с кем. Но это мы с то-бой обсудим после обеда. - Она вздохнула с облегчением, как будто уже разрешила сложную проблему. - Робби, попроси, пожалуйста, Дору накрывать на стол.
   За обедом она не стала обсуждать свой план продажи имения, а задавала воп-росы то дяде, то Робби.
  - Робби, как это тебя осенило написать моему крестному? И мне ты ничего не ска-зал, - поинтересовалась она.
  - Да я виню себя за то, что раньше до этого не додумался, - признался Робби. - Мо-жет, Уолтер Роутс уже давно бы, как следует, приструнил этого бесчинствующего барона, и ты жила бы мирно и спокойно. Но я, как и ты, забыл о нем. Да и не мудре-но, ведь он уехал из Шотландии, когда еще был жив твой отец. - Робби остановился, чтобы разделаться с куском мяса в тарелке с картофельным супом с зеленью и боль-шой ложкой сметаны. Эйлис и Уолтер терпеливо ждали продолжения рассказа. - А моя Гленда незадолго до своей кончины вдруг вспомнила о твоем крестном. Но тог-да сразу я не подумал написать ему, ведь Рэндал уехал из дома, и мы стали жить спокойно и благополучно. А когда он вернулся с этим Рэнсом, и выяснилось, что он задолжал каким-то бандитам большие деньги, я и подумал о вас, Уолтер. Я сразу по-нял, что если даже Рэндал помрет, то его кредиторы не дадут покоя моей девочке. Вот и написал ему на тот адрес, где он жил еще в те времена. И хорошо, что в том доме осталась жить кухарка, которая помнила мистера Уолтера Роутса и переслала ему мое послание. А то мы до сих пор бы не знали, где пропадает этот здоровяк.
  - Ты прав, Робби, я давно не живу в том городе. Теперь я служу королю и по делам службы часто бываю за границей, - Уолтер обвел своих собеседников прищуренным взглядом. - Но кухарка Мойра знает обо мне все. Она запомнила меня еще с тех пор, когда я квартировал в том доме и всегда хвалил ее заливное с хреном или чесноком. Его я мог съедать по две тарелки зараз. А когда я решился покинуть город и поехать в столицу, то упросила меня взять ее сына под свою опеку. И до сих пор ее дорогой Джек служит под моим руководством, а Мойра от него всегда знает, где находится он или я.
  - Дядя, а вы разве до сих пор не женаты? - поинтересовалась Эйлис.
  - Почему ты так решила? - удивился он. - Я разве похож на неухоженного старого холостяка?
  - Нет, вы выглядите прекрасно. Бодрый, крепкий, энергичный мужчина. Но вы всег-да в разъездах. Тогда напрашивается вывод, что вы не женаты или ваша жена самая терпеливая супруга на свете.
  - Ты права, Эйлис, моя жена самая терпеливая и неприхотливая жена. И если мне предстоит ехать недалеко, она всегда меня сопровождает. Вот так и живем по-похо-дному. И мой сын привык к казенной жизни. Благо, что Арджил родился здоровым ребенком, и спартанская жизнь ему не была в тягость. Он никогда не нежился на пу-ховых перинах и не бездельничал.
  - И сколько же лет вашему сыну, дядя?
  - Арджилу уже девятнадцать лет. Он учится и собирается стать моряком. Капита-ном корабля, - с гордостью за наследника сказал Уолтер.
  - Ну, а сейчас вы надолго обосновались дома или снова куда-либо поедете? - Эйлис отодвинула на край стола пустые тарелки и стала разливать чай.
  - Да, пожалуй, мне пора остановиться, Эйлис. Я уже не мальчик, а давно зрелый му-жчина. У меня уже внуки, а я про них совсем недавно узнал. Сына своего я мало ви-дел, крестницу свою не навещал почти двадцать лет. Пусть хоть внуки пошалят на коленях у деда.
  - Так у Арджила уже есть дети? - удивленно воскликнула Эйлис. - Когда же он ус-пел так расплодиться?
  - Голубка моя, я имею в виду твоих детей. Ты же сказала, что у тебя их четверо. Хо-тя постойте, - он задумчиво почесал голову. - Кажется, в письме Робби говорилось о двух сыновьях. Где же правда?
  - Про это я расскажу тебе потом, дядя. Давайте заканчивать с обедом и пойдем про-гуляемся в лесу. Ты посмотришь наши края, подышишь нашим воздухом, а я тебе кое-что расскажу. И посоветоваться мне надо. Ты приехал, как нельзя вовремя.
  
   -34-
  
   И Эйлис рассказала дяде о своих родных сыновьях, которые пока воспитыва-ются у Лиз Блэк. О том, как и почему они поменяли ее сыновей на мальчиков из бе-дных семей. Эйлис высказала дяде свое желание продать все поместье и обосновать-ся с сыновьями в небольшом уютном домике в тихом городке.
  - Ты считаешь, что у тебя хватит сил одной заботиться о четырех мальчиках, Эйлис?
  Четыре, это не два.
  - Я дано мучаюсь, что редко вижу Френсиса и Роберта. Но когда я уеду от Рэндала, то им перестанет грозить опасность от родного отца быть униженными, наказанны-ми за любую провинность или избитыми до смерти. Вы же не знаете, что он бросил Адама в горящий камин только за то, что грудной ребенок на него срыгнул. Спасибо Гленде, которая спасла мальчика. - Эйлис передернула плечами, вспомнив тот слу-чай. - И пусть мы будем жить на ограниченные средства, но мы будем вместе. Я во-зьмусь за рукоделие или буду работать в какой-нибудь лавке, пока сыновья будут в школе. Могу на продажу печь пироги и торты, делать окорока и сыр.
  - Вижу, что ты мастерица на все руки, и душа у тебя добрая и щедрая. Не такой су-ровой жизни ты достойна, моя пташка. - Уолтер снова привлек ее к себе. - А поки-дать такой лес тебе не жалко? Ты же привыкла к нему, я вижу, что ты знаешь здесь каждую тростиночку.
  - Жалко, но жить с Рэндалом под одной крышей и бояться его кредиторов я не хочу.
  - Эйлис, давай я помогу тебе, оплачу долг Рэндала, и ты перестанешь бояться его кредиторов, - предложил Уолтер.
  - Нет, дядя, этим вы поможете Рэндалу, а не мне, - не согласилась Эйлис.- Он снова почувствует себя божьим любимчиком, поднимет голову и будет издеваться над на-ми и хвалиться своей непотопляемостью. А я уже кое-что придумала. Я подумала об одном покупателе, который начал строится у нас по соседству. Дядя, слышишь в ле-су строительный шум?
  - Давно слышу, но думал, это в деревне крестьяне что-то строят или ремонтируют.
  - Нет, это наш новый сосед. Может, вы с ним познакомитесь и предложите купить замок и земли. Я продам все. Могу даже Рэндала продать, если покупателю пригля-нется такой шут гороховый. Будет отгонять птиц с огорода.
  - И кто же этот счастливый сосед?
  - Почему счастливый, дядя? - усмехнулась Эйлис.
  - Повезло ему поселиться рядом с такой красавицей. Наверное, его жена теперь из-ведется от ревности, - продолжал шутить Уолтер.
  - Говорил, что не женат. А зовут его Райан Эффингем. И это король пожаловал ему часть нашего поместья за какие-то заслуги.
  - Выходит, ты с ним знакома. Тогда пойдем вместе и переговорим с ним, - тут же предложил Роутс. - Может, дело и сладится, хотя вряд ли у него найдутся большие деньги, чтобы дать тебе приличную цену.
  - Нет, идите один, дядя, - сразу смутилась Эйлис. - Я устала и лучше пойду домой.
  И потом, его может и не быть там. Могли приехать только рабочие и начать строи-тельство, так что мы только зря потратим время.
  - Хорошо, давай я провожу тебя домой, а завтра с утра проведаю этого соседа. - И они повернули к дому. - А ты определилась, за какую сумму будешь продавать?
  - Нет, я и цен-то совсем не знаю. Поэтому мне и нужна ваша помощь.
   Перед ужином Уолтер познакомился с Адамом и Томасом. Серьезный Адам
  протянул ему ладошку для рукопожатия, а потом назвал себя и брата. Он степенно отвечал на его вопросы и старательно одергивал Томаса, который пытался забраться к гостю на колени. Но когда этот незнакомый большой дядя взял его на руки и стал подкидывать высоко под потолок, вся серьезность мальчика пропала, и он начал громко смеяться от удовольствия. А маленького Томаса Уолтер посадил себе на но-гу и стал качать, как на качелях.
  - Как быстро вы подружились, дядя Уолтер, - сказала Эйлис, помогая Доре накры-вать на стол. - Адам привык соблюдать тишину, чтобы не потревожить Рэндала и не попасть ему под горячую руку. А Томас более подвижный ребенок, но уже сейчас старается во всем подражать брату. Хорошие у меня мальчики.
  - У тебя замечательные мальчики, - согласился Уолтер. - И как все дети на свете лю-бят, чтобы с ними играли. Мой Арждил в детстве обожал, когда я его подкидывал или сажал на плечи и скакал с ним по комнате.
  - Скакать будете потом, а сейчас пора ужинать. Пусть мальчиками займется Кэти. А мы сейчас попробуем заливное, которое Дора специально для вас приготовила.
  - Да когда же она успела с ним управиться? - удивился Роутс, но с готовностью при-близился к столу, в предвкушении удовольствия потирая руки.
  - А погреб на что? Там до сих пор хранится лед. Робби никогда не забывает о нем позаботиться, потому что обожает летом пить ледяное молоко. Правда, Робби? - она с любовью смотрела на своего друга.
  - Хорошо, давайте оценим кулинарные способности вашей Доры, - и Роутс поднес тарелку к носу, чтобы сначала оценить запах.
   Заливное, квашеная капуста, отварная фасоль с жаренным луком и морковью, красное вино. Ужин доставил всем удовольствие, тем более такой дружеской компа-нии за этим столом не было со смерти Гленды. Робби даже предложил Эйлис и Уол-теру потанцевать, но забыли пригласить музыкантов. А после ужина Эйлис с дядей посидели немного в рыцарском зале, вспоминая годы ее детства. Потом она пошла проведать сыновей, рассказать им на ночь сказку и дать распоряжение слугам на за-втра. А Уолтер и Робби еще немного посидели за мужскими разговорами, попивая вино и закусывая его сыром и прошлогодними орехами.
   Когда весь замок погрузился в сон, Роутс поднялся и, освещая себе свечой до-рогу, направился в комнату Рэндала. Горевшая на столе свеча освещала спящего ба-рона и человека, лежащего на полу на матрасе. Им оказался Джин Рэнс. Забавная ис-тория, подумалось ему, когда должника так опекает его кредитор. Чуть ли не царс-кие почести.
  - Выйди ненадолго, Джин, - приказал Роутс, - мне надо поговорить с этим дерьмом.
  А ты, Рэндал Ричвуд, просыпайся и посмотри на меня. - Он даже был вынужден по-трясти барона за плечо. Наконец тот открыл глаза и испуганно уставился на незна-комца. - Я Уолтер Роутс, Эйлис моя крестница. Уверен, что Джин уже сообщил тебе о моем приезде. Днем мне было некогда с тобой познакомиться, но сейчас у нас есть время до самого утра.
  - Я не желаю с вами разговаривать, Роутс, так что покиньте мою комнату, - повели-тельным тоном сказал Рэндал. - Последнее время у Эйлис появилось много знако-мых мужчин, я не собираюсь со всеми знакомиться.
  - Я тоже не жажду с тобой расцеловываться, мразь, - угрожающий тон и внушитель-ная фигура Уолтера заставили Рэндала приумолкнуть. - Даже от пиявки есть поль-за, даже коровий навоз можно вывозить на поля, а от тебя, бешеный пес, одни неп-риятности на свете. Я достаточно наслышан о твоем отношении к жене и очень со-жалею, что раньше ничего не знал о судьбе моей крестницы. Считай, что тебе повез-ло прожить лишних три года. И повезло, что я соблюдаю правило лежачих не бить. Поэтому я не буду бить твою жирную морду, не буду вызывать тебя на дуэль, не бу-ду тебя разорять, хотя ты и так беден, как церковная мышь и живешь за счет милос-ти своей жены. Я не буду об тебя мараться, но хочу, чтобы ты крепко запомнил, что с сегодняшнего дня ни один волос не должен упасть с головы Эйлис по твоей вине. - Он подошел близко к кровати, спустил штаны и помочился на голову барона. - Ты для меня не больше, чем букашка в придорожной канаве, и я раздавлю тебя в любой момент, как только узнаю о твоих проделках.
   На следующий день Роутс пошел встретиться с Эффингемом, но того не ока-залось на стройке. Райан привез сюда рабочих и материалы, позаботился о построй-ке в первую очередь сарая для их проживания и лежанок. Матрасы и одеяла, длин-ный обеденный стол и лавки, очаг для повара и запас продуктов - все это было при-везено на нескольких телегах. Работа началась, а он снова уехал в столицу. Поэтому Уолтер вынужден был огорчить Эйлис.
  - Ваш сосед был здесь всего два дня, наладил работу, оставил бригадира и рабочих, показал план и чертежи и уехал. Вернется, пожалуй, в сентябре, если поставщики материалов и погода не будут задерживать работу строителей. Так что, моя голубка, тебе не повезло, - он с сожалением смотрел на крестницу.
  - Конечно, жаль, дядя, - она действительно была огорчена. И не только тем, что сор-валась сделка с соседом, но и тем, что не увиделась с Райаном. Ей очень хотелось встретиться с ним, и в тоже время какой-то страх, какое-то смутное чувство вины не позволило ей снова искать с ним встречи в лесу. А он? Хотел ли он ее увидеть? Ка-жется, никто не заметил незнакомца на их территории, и ни с кем он не пытался пе-редать ей весточку о себе.
  - Послушай меня, Эйлис, - Уолтер снова затеял разговор об ее отъезде. - Почему ты так хочешь продать поместье? Ведь оно может приносить тебе ежегодный доход, ес-ли оставить здесь хозяйственного управляющего. Все будет по- прежнему крутить-ся. Коровы будут давать молоко, на огороде будут расти капуста и лук, в лесу - во-диться зверье, в реке - рыба. И шахта нужна, и лес можно продавать. Да и замок мо-жет служить тебе и детям летом. Приедете сюда на каникулы, лес, грибы, рыбалка. И есть готовое наследство твоим сыновьям.
  - Вы все прекрасно говорите, дядя, но в таком случае на какие деньги я куплю в го-роде дом и как избавлюсь от Рэндала? - она с сожалением пожала плечами.
  - Рэндал тебе не помеха. Его вполне можно отвезти в городскую лечебницу для бед-ных или отдать правосудию. Ты, кажется, забыла, что имеешь на это право и позво-ление покойной баронессы. Это, во-первых. - Он многозначительно поднял указате-льный палец. - Во-вторых. Почему ты не хочешь потратить на покупку деньги из от-цовского завещания?
  - Какие деньги, дядя? Его пушной магазин и дом достались брату Россу. Жену дол-жен содержать муж - таким всегда было мнение отца.
  - Значит, ты ничего не знаешь, моя милая, бедная девочка? - с удивлением восклик-нул Уолтер. - А я еще удивился, что все деньги, что оставил тебе Гордон Корд оста-лись в банке не тронутыми.
  - Да какие деньги-то, дядя? Рассказывайте уже, не томите меня, - взмолилась Эйлис.
  - Гордон положил на твое имя в банке Эдинбурга приличную сумму. Правда, с ого-воркой. Он действительно считал, что о жене должен заботиться муж. А в приданое невесте достаточно положить белье и посуду. Но он не был уверен, что ты выйдешь замуж. - И сразу поправился, заметив потупленный взгляд крестницы, - правильнее
  сказать, он сомневался, что мужчины обратят на тебя внимание. Ведь ты в те годы была невыносимо худой и плоской. Только густые волосы и огромные серые глази-ща могли кому-нибудь запасть в душу. Вот он и распорядился, что этими деньгами ты сможешь распоряжаться только по достижении тридцатилетнего возраста. Я пре-дполагаю, что Гордон определил тебе именно такой срок на обзаведение мужем и семьей. Наверное, боялся, что иначе женихов будут притягивать твои деньги, а не ты сама.
  - Спасибо, папочка, удружил ты мне дальше некуда, - сдерживая всхлипывая, выго-ворила Эйлис. - Ты боялся, что я никому не понравлюсь, ты хотел, чтобы во мне за-метили характер и домовитость. А что получилось на деле? Что сделал со мной этот поганый Ричвуд? - и она заплакала в голос.
   Растерявшийся Роутс не знал, что и предпринять: то ли бежать за водой, то ли обнять ее и утешать, то ли привести в чувство хорошей затрещиной.
  - Боже мой! - продолжала она свои слезы. - Ему не нужна была ни моя внешность, ни характер, ни трудолюбие, ни деньги. Он женился на мне только ради потомства, которое, как выяснилось, тоже ему было не нужно. Знай я об этих деньгах, я бы ум-чалась от него в первую же ночь, когда он с приятелями глумился надо мной. Но бе-дной невесте некуда было возвращаться. Без этих денег я подвергала опасности жизнь Адама и Томаса, а Френсиса и Роберта была вынуждена отдать в приют. Я те-рпела его побои и издевки свекрови. Я дорожила каждым полученным шиллингом, и своим детям не покупала ни забавных игрушек, ни заморских угощений.
   Еще несколько минут она тихо проплакала и затихла. Роутс осторожно прико-снулся к ее плечу. Эйлис оторвала голову от подушки и решительно на него посмот-рела:
  - Дядя, твое сообщение хоть и запоздалое, но очень ценное. И теперь я поступлю именно так, как вы только что мне советовали. Пусть в имении жизнь идет своим че-редом. Мы немедленно уезжаем. Я возьму всех своих детей и начну новую жизнь.
  - И куда ты направишься?
  - Сначала в банк, а потом подумаю, где мне будет лучше всего жить. - И теперь в ее голосе звучала уверенность и решимость.
  - Значит, с Райаном мне не надо встречаться? Продавать земли ты раздумала, но мо-жет имеет смысл сдать их ему в аренду? Думаю, из него получится хороший хозяин. Он прекрасно справляется не только с секретными поручениями короля, но и хоро-шо разбирается в сельском хозяйстве, знает толк в лошадях, понимает заботы крес-тьян. Так что урону твоему хозяйству он не нанесет.
  - Так вы его знаете, дядя? - удивилась Эйлис. - Что за день такой сегодня? Вы удив-ляете меня раз за разом.
  - Хочешь, расскажу тебе немного о нем? - Эйлис согласно кивнула. - Тогда собери детей, возьми одеяла, корзинку и закуской и пойдем в лес. Жалко упускать такой по-гожий денек. И детки твои порезвятся на солнышке, и мы спокойно побеседуем.
  
   -35-
  
   И они пошли туда, где Эйлис познакомилась с Райаном. Загон для олененка остался, поэтому она расстелила там одеяло, положила игрушки и посадила мальчи-ков. Теперь они не разбегутся по лесу, а они спокойно поговорят.
  - Так вот, дорогая, - начал Роутс, - Райана Эффингема я знаю уже лет десять. Снача-ла он служил в королевской гвардии. Потом его заметили, и король стал давать ему поручения, ради которых юноше приходилось надолго покидать родной дом.
  - То есть он, как вы, стал шпионом, - и уточнила, заметив его нахмуренные брови, - вернее, послом.
  - Да, Райан выполнял задания правительства. Последний раз он вернулся из Индии. Дома он не был года два. И привез для развлечения двора подарок, какого-то факи-ра, фокусника. И когда весь двор собрался посмотреть на его чудеса, Райан пошел побродить по дворцу. Фокусы эти он уже видел, а во дворце появилось много новых картин, мозаик, гобеленов. - Роутс остановился, наблюдая, как Адам старается ма-ленькой лопаткой сделать в земле ямку. Но выросшая трава мешала ему, а с его инс-трументом можно трудиться только в песке.
  - И тут он заметил человека, который торопливо покидал дворец, прижимая к себе какой-то сверток и оглядываясь вокруг. Он было подумал о воре, но мужчина вышел из комнаты фрейлин, а там вряд ли можно было найти что-то ценное такого размера. Кроме того, он узнал в нем Хемиша Хепберна, придворного короля. А когда после представления зрители и слуги разошлись по своим делам, во дворце поднялась па-ника. Оказалось, что заморский чародей так привлек к себе внимание, что даже ня-нька королевского наследника покинула свой пост и потихоньку пристроилась в зад-них рядах зала, чтобы хотя бы одним глазком увидеть фокусы, загипнотизирован-ных людей, смертельно опасных змей и не обжигающий огонь. Вот в это то время похититель и проник в детскую, и выкрал королевского сына.
  - Неужели такие мерзавцы водятся и в королевском доме? - ужаснулась Эйлис.
  - Они водятся везде, моя милая, в любой стране, в любой сообществе. Когда речь за-ходит о выгоде, о милости или влиянии, то люди идут на подкуп, обман, убийство, воровство, ложь, предательство. Вот и этот человек, решился на поступок, недостой-ный мужчины и человека. Райан знал этого человека и в окно заметил, что из дворца сначала вышла женщина в положении, поддерживаемая служанкой, а затем появил-ся Хемиш, но уже без свертка. Он вскочил на коня и стремительно поскакал в сторо-ну порта.
   И Райан, конечно, сообразил, что произошло, и чем занимался этот Хепберн во дворце. И тогда Райан организовал поиски Хепберна в порту, в его доме, в гости-ницах. Описания Хемиша и его сообщниц были переданы всем сыщикам и полицей-ским. Наследника нашли через несколько часов, а Хепберна - через два дня. А исто- рия такова: Хепберн еще в Дании, куда он вместе с Райаном и другими придворны-ми и солдатами в свое время ездил за будущей королевой, влюбился в принцессу Анну. Но юная принцесса не отвечала взаимностью наглому поклоннику. В Лондоне он продолжил свои притязания на честь королевы. Анна запретила ему приближать-ся к ней, но король, не зная о пагубном желании этого придворного, иногда давал ему указания сопровождать королеву в ее поездках в летний дворец, в прогулках по Темзе или скачках верхом в парке. И королеве удавалось никогда не оставаться нае-дине с ним. Только однажды он постарался подстроить уединение, но и то все пош-ло не так, как он задумал. Хемиш стегнул ее коня веткой по глазам, и от боли конь помчался вперед, не слушаясь своей хозяйки. Хемиш рассчитывал или возвыситься в ее глазах, остановив коня, или воспользоваться отсутствием фрейлин и соблазнить королеву. Но испуганный конь помчался совсем в другую сторону, и остановил его совсем другой рыцарь.
   Напрямую опорочить королеву Хемиш не решался, так как понимал, что даже если ему поверят, то все равно заточат в темницу. А, добившись ее внимания и став ее любовником, он мог рассчитывать на подарки, должности, земельный надел. Ког-да же королева родила сына, он придумал другой ход. Он хотел объявить наследни-ка своим сыном. Малыш действительно немного походил на него. Совпадали цвет волос и глаз.
  - Но у младенцев они меняются, - сразу воскликнула Эйлис, пораженная бесстыдст-вом Хепберна и готовая защищать королеву.
  - Возможно, Хемиш не знал об этом или надеялся, что с ним это правило не сработа-ет. Он задумал шантажировать короля. То есть он мог потребовать за свое молчание огромных денег и отправиться с ними в любую страну. Мог грозить устроить в стра-не гражданскую войну, когда мальчик подрастет и заявит свои права на престол. А мог просто отдать его бродягам, которые вырастили бы из него вора или убийцу. И таким образом он отомстил бы Анне за ее пренебрежение к нему.
  - Слава Богу, что Райан поймал этого подонка, - Эйлис даже перекрестилась и с тре-вогой посмотрела на своих сыновей, будто им тоже грозило похищение.
  - Да, все закончилось достаточно благополучно, Эйлис. В сообщницы себе он взял свою бывшую любовницу, пообещав купить ей какие-то украшения, и ее служанку.
  Девица ожидала его внизу в маленьком комнатке. Там они уложили ребенка в ме-шок и подвязали его ей под юбку. И она сразу превратилась в беременную женщи-ну. Но быстро передвигаться с такой ношей ей было неудобно. Да и люди бы запо-дозрили неладное, если бы женщина на сносях неслась по городу, как лань. Вот они со служанкой и брели потихоньку. А ребенок проснулся и закричал. То ли ему было нечем дышать в этом мешке, да еще под юбками, то ли уж очень неудобно его нес-ли. И этот крик спас наследника. Женщины на дороге подумали, что роженица раз-родилась на ходу прямо на улице. Они хотели ей помочь, но та вдруг схватилась за живот и помчалась к реке. Вот за такую бдительность и расторопность Эффингем и был награжден собственным уделом.
  - Награда заслуженная, - согласилась Эйлис, - но уж больно далеко от столицы и в таком дремучем краю. Прямо напоминает ссылку, а не награждение.
  - Кажется, он сам захотел осесть именно в этих краях. Помнится, он родом с севера. Наверное, потянуло на родину...Ну, так что ты решила, доверишь свое поместье со-седу? - спросил ее Уолтер, заметив, что она о чем-то задумалась.
  - Нет, пока не стоит, дядя. У него своих проблем хватает, а тут еще надо будет ду-мать о чужом огороде. Да и вряд ли он будет жить здесь постоянно. Служба королю не терпит долгих отлучек. Лучше давай, организуем пикник, а то лесной воздух раз-будил аппетит.
   Она разложила на скатерти яйца, сыр, ветчину, хлеб, достала бутылку молока и кружки. Потом вспомнила про фаршированные мясом и творогом блинчики. Вместе с детьми они с удовольствием перекусили.
  - Адам, возьмите остатки хлеба и накрошите его под деревом. Когда мы уйдем, сюда прилетят птички и тоже пообедают.
   Адам послушно пошел крошить хлеб, а у маленького Томаса уже не было сил, и он заснул на коленях у матери.
  - Пора идти домой, а то детвора утомилась. Скоро и Адам начнет засыпать.
   Роутс сложил скатерть, одеяло и игрушки в корзину и взял Адама на руки. Че-рез несколько шагов мальчик тоже заснул.
   А дома Эйлис рассказала Робби, что решила немедленно ехать с детьми в го-род. Теперь у нее есть деньги, и она сможет купить дом и заботиться о сыновьях. Продавать поместье пока она не станет, пусть жизнь здесь идет своим чередом. И у крестьян будет работа, и она будет получать определенный доход. Надо только быс-тро определить хорошего управляющего, который сумеет не только следить за рабо-той, но и заниматься продажами и закупками, ездить в банк, вести учет.
  - Зачем тебе искать управляющего, разве я плохо справляюсь с этой работой? - оби-женно спросил Робби.
  - Нет, конечно, ты самый лучший управляющий, Робби, - она так искренне посмот-рела на него и взяла его за руку, - но я думала, что ты поедешь со мной.
  - Прости моя девочка, но на этот раз я не последую за тобой. Я нарушаю слово, дан-ное твоему отцу, но никуда не поеду от могилы моей Гленды. Да и прижился я на земле. Мне нравиться бродить по лесу, охотиться, рыбачить, собирать грибы, отме-чать деревья для вырубки. - Робби печально обвел взглядом гостиную. - И с кресть-янами я хорошо лажу. Не неволь меня, Эйлис, позволь остаться здесь.
  - Ну, как я могу тебя неволить. Ты итак всю жизнь посвятил мне, потом заботился о моих детях. Взял на себя все хлопоты по хозяйству. Разве этим ты не заслужил пра-ва на выбор? - она одобряюще пожала ему руку. - Мне так даже будет спокойней, зная, что ты ничего не забудешь и не упустишь. Только скучать по тебе я буду. Буду очень скучать.
  - А ты пиши мне письма. Про мальчиков пиши, про свои дела. Если надо - советом я всегда помогу. А сейчас я пойду, помогу женщинам собирать ваши вещи.
   Утреннее прощание было тяжелым, Эйлис и Робби еле сдерживали слезы. На последок она его обняла и расцеловала.
  - Прошу тебя, Робби, если тебе станет невмоготу здесь или ты заболеешь или затос-куешь, приезжай ко мне. Я всегда встречу тебя с распростертыми объятиями. И при-думай что-нибудь, чтобы выпроводить из замка Рэндала и Рэнса. Особенно Рэнса. Я уже начинаю опасаться, что они выдумали эту историю про пиратов, долг и прочее. Может они задумали вынудить меня покинуть замок, а самим зажить здесь в любви и согласии. А я своим отъездом только сыграю им на руку.
  - Хорошо, моя пташка, я запомню твои слова и прослежу за Рэнсом. Что-то он дейс-твительно не спешит получать с Рэндала долги, а печется о нем, как о сыне.
  
   -36-
  
   Первым делом Эйлис поехала в Сандерленд забрать из приюта Роберта и Фре-нсиса. Теперь им пришлось рассаживаться на две кареты. Родные сыновья остались с ней и Уолтером, а Адам и Томас с няней перебрались в другую карету.
  - Пусть мальчики начнут привыкать ко мне, - пояснила свои действия Эйлис. - Им придется учиться называть меня мамой. А как вы, дядя, находите этих мальчиков?
  - Хорошие мальчики, только совсем тихие или робкие.
  - Это здесь они такие настороженные, среди незнакомых людей. А в приюте всем приходится бороться за свои права, там они умеют и драться, и бедокурить, и не слушаться нянек. Вот привыкнут ко мне и братьям, и тогда только успевай за всеми следить, разнимать и успокаивать. - Она как-то даже весело рассказывала о предсто-ящих заботах.
  - Я вот о чем подумал, Эйлис. Как ты объяснишь людям, что твои дети так непохо-жи друг на друга?
  - Проще простого, дядя. Они двойняшки, а не близнецы. И гораздо сложнее будет придумать правдоподобную историю про то, где мы жили раньше, куда подевался мой муж, и почему я переехала в другой город. - Она задумчиво вздохнула. - Похо-ронить Рэндала не сложно, а вот почему баронесса Эйлис Ричвуд покинула замок и теперь живет в скромном городском доме?
  - А в этом я не вижу проблемы. Барон разорился, ты была вынуждена продать поме-стье и переехать в скромные апартаменты, чтобы хватало денег на воспитание сыно-вей. Это почти чистая правда.
  - Да, если семейство Ричвудов не насолило кому-нибудь за пределами замка.
   Из Сандерленда они поехали в Эдинбург. К своему удивлению Эйлис поняла, что большой город ее заворожил. И она раздумала искать маленький, тихий городок.
  Она поселилась в гостинице и начала подыскивать подходящее жилье. Таким жиль-ем оказался небольшой дом почти на самой окраине города. Главным его достоинст-вом было наличие большого земельного участка с садом и огородом. И даже мебель, добротная, резная прилагалась к этому дому. Она его купила и попросила крестного найти мастеров, которые переклеят обои, вымоют окна, переставят мебель по ее ус-мотрению, проверят крышу и дымоход и наведут порядок в саду.
   Похоже, в этом доме жила добротная семья, любящая порядок и старину. Но детей было мало, или они выросли и разъехались, так как кроватей на всех детей ей не хватило. Поэтому она заказала две детские кроватки для Томаса и Роберта, купи-ла всем матрасы и постельное белье. Так же пришлось позаботиться о гардинах, ков-рах, посуде, закупить продукты, проверить содержимое погреба и сарая. В большом сарае вполне можно держать птицу, корову, пару коз и лошадь. Огородом же она займется следующей весной. А яблоки, крыжовник и смородина как раз дожидались новых хозяев. Она даже завела в доме собаку и кота.
   Кроме хозяйственных забот надо было срочно найти семейную пару, которая поможет ей управляться с домом и кухней, стирать и ходить на базар, работать в са-ду и на огороде и управлять каретой. Кэти согласилась остаться у нее, чтобы прис-матривать за детьми. И вот, казалось бы, все утряслось, и можно спокойно жить на новом месте. Но наступает осень, потом зима. Сидеть дома, готовить обеды и рас-сказывать детям сказки - такая унылая жизнь тяготит энергичную натуру Эйлис. И она берется за новое дело. В ближайшей деревне она покупает участок земли и стро-ит на нем небольшую ферму по разведению кроликов. Потом закупает кроликов бе-лых и серых, запасается для них овощами и сеном. Там же находятся люди, которые согласны заниматься этой работой. И теперь у нее будет на продажу мясо и шкурки. А не рискнуть ли самой заняться выделкой шкурок и пошивом из них шапок и шуб? Эдинбург большой город, зима здесь снежная и холодная. Обязательно должны най-тись покупатели на ее товар. Особенно, если шить для детей. Родителям будет не жалко, что дети быстро вырастают из своих одежек, так как в любой семье найдется, кому это донашивать, и цена приемлемая, и не страшно, если порвется. И кроличье мясо тоже не пропадет. И пока она занималась этими делами, подошло время искать место под мастерскую, подбирать мастеров, покупать ткань на подкладку, пугови-цы, нитки, иголки и другой инструмент.
   К удивлению Эйлис ее дети довольно дружелюбно восприняли друг друга. Ро-берт и Френсис привыкли жить в большой компании, а Адаму и Томасу было инте-ресно познакомиться с новыми товарищами. Правда, иногда возникали рукопашные схватки из-за игрушек или сладостей. Но она всегда припрятывала одну - две игру-шки, чтобы мальчики о ней забыли. И в момент ссоры вдруг появлялась новая заба-ва, которая и разряжала конфликт.
   У каждого малыша обнаружился свой характер и свои привычки. Адам остава-лся и здесь самым спокойным и помогал младшим подняться, когда они падали, или доставал закатившуюся под диван игрушку. Френсис обычно первым затевал ссору, если ему мешали чем-то заниматься. При этом он не плакал и не дрался, а только кричал "все по углам, разошлись по углам" и топал ногами. Роберт и Томас любили поваляться на ковре или заползти под стол и там возиться со своими игрушками. Ро-берт предпочитал рассаживать фигурки по кругу и что-то им рассказывать, а Томас чаще всего собирал их в кучу, не зная какой отдать предпочтение.
   В еде они тоже проявляли свои пристрастия. Френсис любил мясные блюда и молоко. Адам с удовольствием ел супы и обожал кисели. Томасу каждый день надо было готовить на завтрак творог, а Роберт любил каши с изюмом. А сладкое они все одинаково любили. Даже спали они по-разному: малыши чаще всего сворачивались клубочком, а старшие мальчики раскидывались по кровати, как богатыри. И когда все организаторские заботы ушли на второй план, а ферма и мастерская начали ста- бильно работать, Эйлис с удовольствием оставалась дома и устраивала для детей общие игры. Из стульев и подушек они строили шалаши, они играли в догонялки и прятки, они разбивались на две команды и перетягивали веревку или с расстояния бросали в корзину игрушки. Все эти игры и занятия сплачивали мальчиков, и они начинали чувствовать себя одной семьей. Слово "мама" слышалось на все голоса весь день и по любому поводу. То один захотел показать ей свою башню, а другой просится на горшок. То один захотел пить, а другой ударился и ждет, чтобы его по-жалели.
   И кошмары в виде образа Рэндала Ричвуда больше не беспокоили ее. Только временами Эйлис тосковала по Робби. Весточки, приходящие от него всегда были оптимистическими. Робби подробно излагал, что делается в поместье, какой урожай собран, по каким ценам продали мед, лес или уголь, какой приплод принесли коро-вы. Даже о неудачах он сообщал с уверенностью, что все исправят, все наладится.
  Только о бароне писал одну единственную фразу " Неизменно жив и сварлив". А еще он подробно описывал масштаб строительства дома у Райана Эффингема.
   Эйлис приобрела популярность у определенных слоев населения города. Ее шубки и шапочки белого цвета для девочек и серые для мальчиков охотно раскупа-лись. Иногда даже в мастерскую приходили взрослые люди и заказывали что-то для себя. Из остатков шкурок в мастерской шили шапки, которые Эйлис обязательно от-правляла в приют Лиз Блэк.
   Но через два года такой спокойной жизни Эйлис получила из замка сообще-ние о том, что Рэндал находится в тяжелом состоянии и настаивает на том, чтобы жена приехала проститься с ним. В противном случае он распорядился, чтобы его тело не предавали земле до тех пор, пока Эйлис лично не отдаст такого приказа. И писал ни кто иной, как Джин Рэнс, а Робби подтвердил его слова и, как обычно, от-правил ей письмо через Лиз Блэк. Даже умереть без фокусов этот человек не может. Не иначе, как приготовил напоследок еще одну пакость. Но придется ехать, иначе труп барона будет смердеть в замке Бог знает сколько времени. Эйлис собрала всех своих детей и отправилась в замок. Старшим мальчикам уже по четыре с половиной года, а младшим по три. Очень хочется показать сыновей Робби и похвастать их ус-пехами.
  
   -37-
  
   И как выяснилось по приезду, каприз Рэндала был вызван вовсе не желание проститься с семьей, а желанием снова опорочить жену и обвинить ее в измене. Джин Рэнс остался при Рэндале даже после того, как тот почти поправился. Вернее остались проблемы только с ногой, потому что ходить без костыля он не мог, и пос-тоянно чувствовал боль. В таком состоянии работать он не сможет, и вопрос с дол-гом повисает надолго. От нечего делать Рэнс начал помогать церковному старосте поддерживать в церкви чистоту, протапливать ее зимой, запасать свечи, вести запи-си в книге рождений и смертей. И вот в книге рождений он и обнаружил запись о рождении Рэндала Ричвуда. Его мать баронесса Крисси Дюрер родилась в Корнуол-ле, а отец барон Пирс Ричвуд родился в соседнем графстве. И он направился искать родственников Рэндала, чтобы с них истребовать погашение долга Ричвуда.
   Итак, с помощью расспросов, разговоров со священниками и состоятельными старожилами он выяснил, что Тайлер Эффингем являлся сводным братом Пирса Ри-чвуда. А Райан Эффингем - это родной сын Пирса от первого брака, и одновремен-но усыновленный сын Тайлера. Таким образом, безденежный барон Рэндал Ричвуд имеет достаточно обеспеченных родственников, которые должны войти в крайне тя-желое положение Рэндала и погасить его долг. Он вкратце рассказал Тайлеру исто-рию Рэндала, рассказал и о его отношении к жене и детям, о завещании покойной баронессы и о том, что Эйлис вместе с детьми уехала из замка в неизвестном напра-влении. Тайлер обещал подумать. Но Блисс стала наседать на мужа, чтобы он разоб-рался в этой ситуации, и помог Эйлис избавиться от кредиторов мужа.
  - Тайлер, ты же знаешь, что такие люди не прощают долгов. Они могут пойти на все. Могут со злости убить родственников должника и сжечь его последнее пристанище. Ну, зачем женщине, которая итак прожила с ним в страхе за себя и детей, теперь еще бояться расправы каких-то бандитов? Ведь даже смерть Рэндала не избавит ее от этой зависимости.
  - Ты готова вступиться за каждого обиженного на этом свете, дорогая, - Тайлер ко-торый раз попенял жене за ее чувствительную натуру. - Но эта Эйлис не такого уж и слабого характера, как я понял. Она горой стоит за детей, и ничего не отдала Рэнсу для покрытия долга. Да еще и уехала подальше от своего беспутного мужа.
  - А долго ли такое протянется? Вдруг терпение вожака бандитов кончится, и он на-чнет войну за справедливость? Итак, он на удивление, уже два года ждет свои день-ги, - Блисс положила руку на плечо и мужа и умоляюще посмотрела на него.
  - Вот это-то меня и настораживает, дорогая. Разбойники не прощают долгов и не де-лают отсрочек. Хорошо, я дам Рэнсу две тысячи, но я вовсе не уверен, что он расска-зал нам правду. Возможно, это обычный шарлатан и проходимец, который нагово-рил нам всяких ужасов о нашем дальнем родственнике. И я не уверен, что даже, ес-ли его рассказ правда, то эти деньги немедленно попадут по назначению. Но, тем не менее, - Тайлер легко похлопал жену по руке, - я это сделаю и пошлю письмо Райа-ну, чтобы он проверил эти сведения. Ведь он получил землю как раз рядом с помес-тьем Ричвуда. Может сын что-то знает об этом семействе или об этой ситуации.
   А дальнейшие события вообще развернулись совсем неожиданно. Как только Райан узнал всю эту историю, то сначала поехал в свой новый дом и там встретился с Джином Рэнсом. Тот подтвердил все, рассказанное им Тайлеру Эффингему. Полу-чив еще некоторую информацию от Рэнса и поговорив с Робби, Райан совсем по-другому решил эту проблему. Он просто дал задание тайным агентам и полицейс-ким найти вожака Кэйта Бригса по прозвищу Каленое Колено и арестовать по любо-му обвинению. Таким образом, главный кредитор Ричвуда был надолго изолирован от общества.
   Эйлис расцеловала своего друга Робби Хэя. Она смеялась и плакала от радос-ти, что он жив - здоров и непоколебимо стоит на страже ее интересов.
  - Дорогой мой Робби, посмотри, как выросли мои мальчики! - она с гордостью вы-вела сыновей на середину гостиной. - Я благодарна судьбе за то, что она подарила мне такое счастье, быть матерью этим ребятишкам. А унижения и издевательства Рэндала ничто, по сравнению с теплотой в сердце, когда я заглядываю в их комнату вечером и вижу безмятежные личики. Ничто, по сравнению с улыбками малышей, когда они лакомятся ягодами или играют с котятами. Так что все, что он желает мне сказать, через неделю я забуду навсегда.
  - Ты права, моя девочка, дети привнесли в твою жизнь счастье, а ты одариваешь их любовью и заботой. Иди, узнай, что хочет от тебя этот людоед. Я уверен, что речь пойдет вовсе не о прощении. Да это было бы странным при его характере. Я займусь с внуками, пусть они покажут, кто быстрее съест пирожки и выпьет молоко, - и он кивком головы разрешил Доре накрыть детям стол.
   Эйлис вошла в комнату барона. Видно, что ему доложили о ее приезде, пото-му что он надел чистую рубашку, но запах немытого тела, спутанные волосы и ще-тина на лице вызывали чувство брезгливости. Постель была не свежая и в полном беспорядке. На столе стоял поднос с остатками завтрака и початая бутылка вина.
  - Явилась, блудная жена? - вместо приветствия начал он. - Смотрю, ты посвежела за два года. Видать, нашла себе работенку, которая радует тебя. Я - то не часто баловал тебя вниманием, вот ты и дорвалась до мужиков. Скольких принимаешь за ночь?
  - Тебе только это требовалось узнать, чтобы спокойно лечь в могилу? - она презри-тельным взглядом окинула его жалкую фигуру и поспешила открыть окно, чтобы впустить свежего воздуха в комнату.
  - Джин Рэнс сказал, что мой долг Бригсу погашен, помогли мои родственники. А у меня никого нет, кроме тебя и тетки Мэган. Она мне не поможет, остаешься ты. А откуда у тебя деньги, и с чего это ты так раздобрилась ко мне? - он сверлил ее пыт-ливым взором. - Думаю, захотела помириться со мной и вернуться домой. Не слад-ко, однако, на чужбине одной с двумя оглоедами. А я вот не пущу тебя, поживи еще по чужим углам, помыкайся без мужа, почувствуй, как одной растить двух мальчи-ков.
  - Четырех, - поправила его Эйлис. - Мне кажется, Рэндал, что ты уже стал слаб и на голову. Бормочешь всякий бред. Забыл, что замок принадлежит мне, и твоего разре-шения на проживания в нем мне не требуется? И с каких это пор ты возомнил себя заботливым мужем и отцом? А насчет хорошей работы и мужиков ты прав. И я гото-ва показать тебе их, чтобы ты окончательно уяснил, что ни ты, ни твои пьяные запу-гивания, ни твой шантаж не помешают мне быть счастливой.
   Эйлис вышла, но через несколько минут вернулась с детьми. Перед Рэндалом стояли четыре мальчика. Опрятные, румяные, любопытные. Они с интересом смот-рели на него, а он не понимал, что это значит.
  - Смотри, Рэндал, вот эти мужчины, вернее, будущие мужчины, которые составляют мое богатство. Это мои сыновья. - Она стала по одному выдвигать их вперед, и они называли свое имя. - Видишь, какие они разные и непохожие друг на друга. Только у Френсиса и Роберта волосы имеют рыжеватый оттенок, присущий тебе. Именно они являются твоими сыновьями. Родными, кровными сыновьями, ради которых ты и женился на мне. Но я боялась, что твой деспотизм не пощадит младенцев, поэтому сразу после рождения их отвозили в приют, а я воспитывала чужих детей. Адам и Томас крестьянские дети, причем из разных семей. Но для меня они стали родными, я заботилась о них и оберегала их от твоего гнева. А когда мое терпение лопнуло, я оставила тебя, забрала всех сыновей под свое крыло и уехала. Теперь мы живем од-ной дружной, веселой семьей. И мне вовсе не тяжело о них заботиться, потому что я люблю их, это моя кровь и мое дыхание. А ты, барон Рэндал Ричвуд, даже прибли-зительно не знаешь, что такое любить, понимать, жертвовать, радоваться. Мальчи-ки, - обратилась она к сыновьям, уже уставшим стоять и смотреть на чужого дядю, - спускайтесь вниз и подождите няню. Она приготовит вам комнату, и вы ляжете не-сного поспать. А потом мы погуляем в лесу, дедушка Робби покажет вам, как надо ставить силки на птицу, как закидывать удочку в реку...Рэндал, я приехала, как ты просил. Я выслушала все, что ты так любезно мне сказал. Далее я не желаю тебя ви-деть, знать и слышать. И если ты снова вздумаешь пугать слуг тем, что запрещаешь себя хоронить, то я распоряжусь по-другому. Смердеть здесь ты не будешь, и муми-фицировать тебя никто не собирается. Поэтому я прикажу выбросить твой труп по-дальше в лес. Пусть хотя бы волки попируют пару дней.
   После ее ухода Рэндал остался неподвижно сидеть на месте. Он не мог пове-рить, что его жена так хитроумно обманула их с матерью, а теперь живет с оравой ребятишек и гордиться и ими и собой. Она всем довольна, она не бедствует, не пус-тилась в запой и не стала шлюхой. И к нему не проявила ни капли жалости или ува-жения. А чего достиг в жизни он? Несколько девок для блуда, несколько загублен-ных душ, друзья-приятели для попоек и дебошей, слуги, которые ждут его смерти и вот эта смятая постель. Никто не скажет ему доброго слова, никто его не навещает, не с кем даже выпить вина. А почему бы и не выпить, если так муторно на душе? - и он закричал, приказывая принести еще пару бутылей.
   Джин исполнил его приказ и ненадолго задержался в комнате.
  - Ты видел мою жену? - откупоривая бутылку, спросил он.
  - Да, видел жену и детей.
  - А тебя не удивило, что сыновей стало вдвое больше? - он похабно рассмеялся, же-лая хоть чем-то унизить жену. - И знаешь, откуда взялись эти дети? ... Не знаешь, а мне она призналась, что спала со всеми подряд. С конюхом, с пастухом, с угольщи-ком. Вот и нарожала от них ублюдков. Пусть теперь сама их и кормит. Знать, мало я ее бил и учил уму - разуму, все равно стала потаскухой.
  - Рэндал, ты совсем потерял разум от вина. На жену напраслину наговариваешь. А не подумал, что одновременно забеременеть от разных мужчин, да еще и родить два раза подряд с промежутком в один - два дня не может ни одна женщина.
  - А ты чего за нее вступаешься? Или она и с тобой спала? - и он загоготал так, что расплескал на себя вино.
   Джин не выдержал такого подлого оговора любимой им женщины. Он схва-тил одну бутыль и вставил ее в горло барона. А из другой бутыли стал поливать ме-рзкую рожу этого подлеца. Рэндал не успевал глотать, вино заливало его глотку, нос, глаза. Он задыхался и захлебывался до тех пор, пока не затих. Только тогда Джин остановился и совершенно спокойно посмотрел на дело рук своих. Потом спу-стился вниз и объявил всем, что барон скончался.
  
   -38-
  
   Эйлис распорядилась, чтобы слуги занялись покойным, а сама продолжала по-дробно рассказывать Робби о своей жизни в Эдинбурге и о своих успехах. Когда де-ти проснулись, они все вместе сели обедать. И хотя нахождение в доме покойного не способствует хорошему настроению, но Эйлис не чувствовала ни грусти, ни об-легчения. Как будто ей сообщили о смерти гадюки на болоте. Поэтому после обеда она начала собирать детей для прогулки в лес. Роберт и Томас быстро устали, и им с Робби пришлось нести их на руках. А вот Адам и Френсис мужественно шагали на-равне со взрослыми. Наконец они добрались до поляны, где когда-то в загоне жил олененок Найденыш. Боже, но здесь снова появился олененок.
  - Робби, ты опять нашел раненого малыша?
  - Нет, сам не понимаю, откуда он здесь взялся. - Робби внимательно оглядел кусты. - Может, кто из деревни принес его сюда.
   И пока взрослые строили свои догадки, дети прилипли к изгороди и стали на все голоса подзывать олененка к себе.
  - А вы возьмите хлеба с солью, и угостите его, тогда он подружится с вами, - вдруг раздался мужской голос, и из-за дерева вышел Райан Эффингем. - Приветствую вас, миссис Ричвуд, - он учтиво поклонился Эйлис, - желаю здравствовать и вам, Робби.
  - Значит, это ваш олененок, - догадалась Эйлис, и теплая улыбка тронула ее губы.
  - Мой, но думаю, что ему гораздо интереснее с мальчиками, чем со мной. Эй, ребя-та, - позвал он мальчишек, - давайте договоримся так: я подарю вам этого олененка, если вы придумаете ему имя и будете каждый день приносить ему еду и воду.
   Мальчики дружно закивали головами и наперебой стали предлагать имена:
  - Малыш, Ласковый друг, Пугливый, Хлебная корочка, Огонек, Котенок.
  - Это кто назвал оленя котенком? - Райан присел перед Томасом. - Разве большой олень похож на маленького котенка?
  - Он не похож, но он такой же забавный, как наш Шалун, - пояснил Томас. - Мы с братом, - он взял за руку Роберта, - всегда с ним играем. Шалун самый быстрый и самый проказливый из наших котят.
  - Да, - поддержал его Роберт, - и еще он очень любит сметану.
  - Сметану и я люблю, - Райан шутливо разворошил им волосы, - а вот имя для оле-ненка должно быть гордым. Таким, каким являются эти животные на самом деле. Что если мы назовем его ...
  - Фарт, - подсказала Эйлис. - Коротко, звучно, красиво.
  - Ну, если первую часть моего условия выполнила эта леди, то мне придется и ей ра-зрешить видеться с олененком. Вы согласны, мальчики?
   Сыновья подбежали к матери и с любовью окружили ее, обнимая и целуя. А тем временем Райан достал из кармана заранее припасенный хлеб, разделил его на четыре части и раздал его детям. И они снова окружили загон, и каждый предлагал новому другу свой кусочек.
  - Кстати, а откуда вы взяли это имя? - спросил Райан.
   Эйлис построила сыновей в линейку и попросила каждого назвать первую бу-кву своего имени. Они охотно выполнили ее просьбу, но ничего не поняли.
  - Френсис - это Ф, Адам - это А, Роберт - это Р, и Томас - это Т. И получается сло-во ФАРТ. От каждого из вас, ребята, есть частичка в имени этого олененка, - объяс-нила им мать. - И получается, что он будет слушаться вас всех, а вы должны друж-но о нем заботиться. - Ладно, идите еще пообщайтесь с ним.
   И она повернулась к соседу:
  - Райан, а вы уже закончили строить свой дом и теперь живете здесь? - Эйлис задала ему первый вопрос.
  - Да, дом построен, теперь нужна женская рука, чтобы превратить его в уютное жи-лище. А пока я продолжаю жить в Лондоне. Иногда только наведываюсь сюда, что-бы проследить за его сохранностью. Без меня за домом следит сторож, он же служит истопником и дворником.
  - Понятно, а сейчас вы надолго приехали?
  - Зависит от того, долго ли вы будете здесь пребывать, - без всяких уверток ответил Райан. - Мне надо с вами поговорить, вот я и спешил успеть приехать сюда, чтобы застать вас дома.
  - Интересно, значит, вы знали, что я приеду? - Эйлис подозрительно оглядела его.
  - Да, Эйлис, как-то так вдруг почувствовал, что вы приедете, и я смогу вам понадо-биться, - Райан приподнял шляпу и слегка поклонился ей.
  - Эйлис, это я предупредил мистера Эффингема, что ты приедешь, - сознался Робби. - Когда Рэндал начал свои капризы, я вынужден был написать тебе о его желании. Я был уверен, что ты приедешь, вот и послал об этом уведомление нашему соседу.
  - Это верно, Эйлис, я просил Хэя сообщить мне о вас. Мне пришлось мчаться день и ночь, но зато мы встретились. И я, честно говоря, очень рад вас видеть, - он одарил ее широкой улыбкой. - Надеюсь, вы не очень сердитесь на нас с Робби за такое сво-еволие?
   Робби уже увлек мальчиков в глубь леса и начал показывать, как ставят силки на птицу.
  - При вашей должности при дворе вам, мистер Эффингем, ничего не стоило узнать мой адрес и приехать, если разговор, о котором вы упомянули, столь важен. Тот же
  Уолтер Роутс, мой крестный знает, где я теперь живу.
  - Странно, а он никогда не говорил мне о вас. И Робби тоже не пожелал сказать ваш адрес, - он усмехнулся. - С таким старанием оберегали вашу тайну, будто вы насле-дная принцесса, которую противники могут низвергнуть еще до коронации.
  - Ах, оставьте ваши шутки, Райан. Вы прекрасно знаете, что я дочь торговца меха-ми, и баронессой стала по странной прихоти покойного Рэндала. Это вы вращаетесь среди принцесс и принцев и даже спасаете их от завистников.
   Но Райан даже не заметил ее намека на тот случай со спасением королевского сына. Его удивили слова о покойном бароне.
  - Когда умер ваш муж, Эйлис?
  - Часа три назад. Он так хотел увидеть меня перед смертью, что теперь, наверное, радуется, что дождался моего приезда. И мне, слава Богу, не придется еще раз ехать сюда. Оставлю распоряжения Робби и спокойно вернусь к своим занятиям.
  - Понятно, - Райан о чем-то задумался. - Когда похороны?
  - Не знаю, возможно, его уже похоронили, - Эйлис отмахнулась от назойливой му-хи. - Наверное, когда он появился на свет, то принес радость своей матери. Теперь же своей кончиной он принес радость многим людям. Слугам, крестьянам, мне, со-седям, тете Мэган. Можете думать обо мне все, что вам угодно, Райан, но провожать в последний путь барона Рэндала Ричвуда я не желаю.
  - Да, Эйлис, я кое-что слышал о его жизни и об отношении к вам. Но барон Рэндал Ричвуд является моим братом. - От этих слов большие глаза Эйлис стали еще боль-ше. - Да, дорогая, его отец Пирс Ричвуд был и моим отцом. Но с двух лет меня вос-питывал дядя Тайлер. И даже дал мне свою фамилию. С тех лет я никогда не видел ни отца, ни мачеху, ни брата.
  - Если вы хотите проститься с ним, то поспешите в замок. Авось, его еще не опусти-ли в могилу.
  - Пожалуй, я тоже не жажду встречи с покойным. Хотя, честно скажу, имел огром-ное желание набить ему морду за все содеянное с вами, - от этих слов у него заходи-ли желваки и сжались кулаки.
  - Успокойтесь, Райан, - Эйлис слегка прикоснулась к его плечу. - Теперь все в про-шлом, и мне ничего не угрожает. Я уже два года живу с сыновьями далеко отсюда, и мой бизнес позволяет мне чувствовать себя свободной, состоятельной женщиной.
  - Эйлис, выходите за меня замуж, - вдруг сказал Райан. - Я люблю вас, полюбил еще тогда, когда мы встретились возле Найденыша. Но вы были замужем. Теперь все из-менилось.
  - И вас не смущают мои дети? И мое происхождение? И моя непривлекательность?
  - Меня ничего не смущает, я люблю тебя, я знаю, что ты самая прекрасная женщина на свете. - Он прижал ее к себе и поцелуем заглушил очередную отговорку. Потом на секунду оторвался он нее, - давай попытаемся сделать счастливыми друг друга.
   Когда они удовлетворили первый призыв близости, Эйлис рассмеялась.
  - Никогда в жизни не слышала, чтобы женщину сватали в день смерти ее мужа. Я подумаю над вашим предложением, Райан. А сейчас пора уводить детей домой. И, кстати, это для них или для меня вы нашли столь замечательную приманку? - и она ласково погладила олененка по носу.
  - Для себя. Я знал, что он поможет мне завоевать твое сердце, - он улыбался, как юноша после первого свидания.
  - Хорошо, тогда завтра ты расскажешь мне, чего ради ты так спешил увидеть меня.
   И Райан поспешил ее обрадовать известием о том, что теперь она может жить спокойно и не опасаться кредиторов Ричвуда.
  - Я и не очень их опасалась, и уехала вовсе не из-за его долга, - Эйлис задумчиво по-смотрела на него, как бы решая, стоит ли говорить этому мужчине истинную причи-ну. - Этот его сторож или нянька Джин Кочерга прекрасно знал, что ни денег, ни собственности у Рэндала нет. Странно, но он не стал покушаться на имущество его жены и малолетних детей, а заставил барона работать. Но Рэндал пострадал на рабо-тах в порту, и его привезли лечиться или умирать под родной крышей. Но вместо молитв о помощи и прощении Рэндал снова возомнил себя владыкой, если не мира, то замка и его обитателей. Только по счастливой случайности он не убил меня. А ведь мог оставить мальчиков сиротами. И меня бы не было на свете, и дети ему не нужны. Вот поэтому-то я и надумала уехать из замка, хотела сохранить свою жизнь и жизнь своих маленьких детей.
   А тут как раз объявился мой крестный, и я узнала, что имею наследство. Вот это отцовское наследство и позволило мне разрешить проблему. Я купила дом, пост-роили кроличью ферму, имею мастерскую, где из шкурок шьют шубы, продаю мясо. Но самое ужасное, что, спасаясь от мужа, я бежала по лестнице и упала. И я потеря-ла ребенка. Твоего ребенка, Райан. - Ее глаза увлажнились от воспоминаний об этой потери. - Представляешь, нашему ребенку в этом декабре было бы уже два года.
  - Мне так жалко тебя, дорогая моя девочка, - целуя ее мокрые глаза, сказал Райан. - А я, как назло, уехал и не помог тебе. И про беременность ничего не знал. Ведь я же мог тебя просто где-нибудь укрыть, спрятать от деспотичного мужа. Но ты ничего мне о нем не рассказывала.
  - Зачем? Зачем тебе нужны были чужие проблемы? - тихо спросила Эйлис. - Тогда мы просто случайно встретились и подарили друг другу несколько прекрасных ча-сов. И даже, если бы ты не уехал, я, вряд ли бы, призналась тебе, что жду твоего ре-бенка.
  - Я уже понял, дорогая, что ты привыкла сама стоять за себя и за детей. Сама обере-гаешь свой дом, и сама добываешь для этого деньги. Но должна же ты, наконец, по-чувствовать себя женщиной. Красивой, достойной, умной, любимой. Позволь мне взять на себя заботу о тебе, о детях, о доме. Я хочу этого и могу позволить своей лю-бимой жене забыть обо всем, кроме семьи.
  - Райан, ты так уверен, что я выйду за тебя замуж? - в ответ он кивнул головой. - И уверен, что это случиться со дня на день?
  - Уверен. Иначе, зачем бы я подружился с твоими мальчиками? Зачем бы я послал документы на разрешение на наш брак? Зачем бы упек в тюрьму Кэйта Бригса? Все для тебя, мое сокровище. Тебе остается только подумать о платье и назначить день.
  - Так это ты спас Рэндала от дамоклова меча Бригса? - удивилась Эйлис, поняв, на-конец, причастность Райана к проблеме своего мужа. - А он как раз по этому поводу и вызвал меня. Думал, это я позаботилась о нем.
  - Не знаю, что сказал барону Джин Рэнс, но именно он поднял перед Тайлером Эф-фингемом вопрос о долге Рэндала Кэйту Бригсу. И вот что интересно, дорогая Эй-лис, - начал рассказывать Райан, - ведь долг - то к тому времени был уже давно по-гашен. Да-да, долг был полностью погашен...Теперь догадайся, кто позаботился о бароне Ричвуде? - Эйлис недоуменно покачала головой. - Я тоже удивился, когда узнал, что постарался ни кто иной, как Джин Рэнс. Не знаю, откуда у него взялись такие деньги, но он заплатил всю сумму Бригсу и ничего не сказал никому из вас.
  - Но почему? - все больше удивлялась Эйлис. - Заплатил долг, а сам заставил Рэнда-ла работать в порту грузчиком и в мужских номерах. А потом, после несчастного случая, стал заботиться о нем, как преданный слуга. И только спустя почти два го-да, он снова вспомнил о долге.
  - А как он относился к тебе, Эйлис? Угрожал, шантажировал?
  - Нет, как-то он признался, что влюблен в меня и обещал свою помощь и защиту, - Эйлис вспомнила тот вечер, когда привезли раненого мужа. - Так ты думаешь, это из-за меня Джин так поступил? Но в его же интересах было разделаться с Рэндалом, рассказать мне о своем рыцарском поступке и заставить меня стать его женой или любовницей.
  - Ты, безусловно, права, Эйлис, - согласился с ее рассуждениями Райан, - но теперь я думаю, что он боялся тебя. Точнее, он боялся, что ты не откликнешься на его чувст-ва даже при таком раскладе. Похоже, он из разряда мужчин, которые очень неуве-ренно чувствуют себя в женском обществе. И он вполне мог решить, что ему лучше находиться возле тебя, издали тебя любить, чем получить в ответ отказ или насмеш-ку. А когда ты уехала, он, видимо, надумал возместить свои расходы по погашению долга барона. Только малый не учел, что Тайлер Эффингем денег на ветер не броса-ет. Две тысячи, что он ему дал можно считать оплатой услуг Рэнса по уходу за Рэн-далом. Ну, а дальше подключился я, и теперь Кэйт Бригс надолго избавил общество от своей персоны. И теперь ты вдова, долгов у тебя нет, пора подумать о новом бра-ке, - с улыбкой заключил он.
  - Стало быть, ты, Райан Эффингем, не боишься услышать в ответ насмешку или от-каз? И ты не теряешься в женском обществе? - подначила его Эйлис.
  - Не боюсь и не теряюсь, - уверенно ответил Райан. - А если ты мне откажешь, то я придумаю, чем тебя очаровать и заставить дать согласие.
  - А тебе не любопытно, почему у меня четыре сына? - поинтересовалась Эйлис.
  - Да пусть бы их было хоть восемь, - пошутил он. - Я же полюбил тебя не за количе-ство детей. А недостающих четырех мы с тобой сделаем вместе.
  - Тогда я согласна выйти за тебя замуж, мой прекрасный рыцарь.
  
   -39-
  
   После завтрака Эйлис собиралась разобрать всю одежду и отложить в корзину ту, что требовала починки. Но в дверях уютной комнаты, где женщины собирались с рукоделием, появился Картер Мэннинг. Увидев здесь только хозяйку дома, он сконфуженно поприветствовал ее и поспешил дальше искать Райана. А появление Картера напомнило Эйлис о все время откладываемом разговоре. И она опередила юношу, нашла мужа и заставила его задержаться для серьезного разговора.
  - Райан, мне приходится снова напоминать тебе о твоих учениках, - строгим тоном начала она.
  - Что именно, дорогая? - он как раз вытащил из кладовки горшок яблочного повидла и перебирал пакеты с пряностями. - Не подскажешь, где у нас лежит мак? Сегодня у братьев Коухенов день рождения. Я хочу, чтобы стряпуха приготовила для всех мальчишек какой-нибудь пирог.
  - Один мальчишка уже пришел.
  - Наверное, Мэннинг. Я вчера говорил ему, чтобы он помог мне утром.
  - Этот мальчишка ищет вовсе не тебя, а Блейз. Райан, ты меня не слушаешь. Хватит копаться в кладовке, ты уже все пакеты перепутал, - она отстранила его и протянула ему нужный пакет. - Давай присядем и спокойно поговорим.
  - Давай, - он покорно сел за обеденный стол, - только нельзя ли этот разговор отло-жить на вечер? Я опоздаю на занятия.
  - Твои ученики пока сами потренируются, или Робби займет их по хозяйству. - Она тоже села напротив мужа. - Картер Мэннинг проявляет повышенный интерес к на-шей дочери. Я боюсь, чтобы эти встречи не закончились неприятностью. То он при-нес ей черепаху, то показал в лесу место, где растет черника, то приглашал поката-ться на лодке. А недавно подарил зеркальце в костяной оправе. Блейз всего пятнад-цать лет. Заморочит девчонке голову, а там и до греха недалеко.
  - Ты думаешь, в моей школе мальчики занимаются только военной подготовкой? Думаешь, они целыми днями стреляют по мишени, занимаются фехтованием, изуча-ют приемы борьбы, маскируются в лесу и закаляются в реке? - Райан с укоризной посмотрел на нее. - Не забывай, дорогая, что в школе с ними занимаются учителя, которые кроме наук вдалбливают им правила хорошего тона и этикета. И я постоян-но напоминаю им, что в нашей школе из них готовят не бездушных солдафонов, а офицеров, которые будут служить королю и отечеству. Значит, им следует думать не только о военной карьере, но и о своей репутации и репутации своей семьи.
  - Райан, репутация репутацией, а молодая кровь бурлит. Я, пожалуй, отправлю к ба-бушке Блисс нашу дочь на год, пока закончит учебу этот твой набор учеников.
  - А за Блайт ты не переживаешь? - он старательно прятал улыбку в усах. - Думаешь, я не видел, что она кокетничала с Уэбстером?
  - Блайт еще нет четырнадцати лет, а Уэбстеру недавно пошел семнадцатый год. Они еще совсем молодые, тогда как Мэннингу уже восемнадцать лет.
  - Все ты про всех знаешь, мое сокровище, - Райан поднялся и поцеловал ее в висок. - Неужели ты считаешь, что у бабушки Блейз будет огорожена от внимания юно-шей? Да там одних только кузенов пять человек. А еще их друзья, соседи и гости.
  Может, для безопасности отдадим дочерей в монастырь?
  - Шутишь, а мне не до смеха, - рассердилась Эйлис. - Даже Джин Рэнс предупреж-дал меня, что твои старшие ученики любят позубоскалить о наших дочерях. Я даже боюсь представить, что они там говорят и что рассказывают своим родителям и дру-зьям, когда разъезжаются на каникулы.
  - Успокойся, Эйлис, - он нежно обнял ее, - лучше подумай, что пока ты муштруешь меня, Мэннинг любезничает с Блейз. И учти, что наши сыновья - ребята суровые,
  они частенько наведываются в замок и ведут разъяснительную работу среди моих учеников. Поэтому каждый воспитанник знает, что за честь своих сестер Френсис, Адам, Роберт и Томас вытрясут из них душу. А я и Робби добавим. И даже Рэнс мо-жет приложить к ним руку. Ведь он до сих пор к тебе не равнодушен.
  - Ах, перестань, Райан, - отмахнулась от него Эйлис. - Как только ты хочешь уйти от разговора, так сразу вспоминаешь о Рэнсе. А он давно образумился, женился на Саре, они растят детей. Ну, не захотел человек покидать наши края, прижился здесь.
  Он же никогда не давал тебе повода для ревности и успешно работает с твоими уче-никами. Иди уже, тебя ждет Меннинг.
   Эйлис отпустила мужа, но мысль о том, что дочери уже подрастают, и их ре-путация должна быть незапятнанной, не давала ей покоя весь день... Конечно, они с Райаном вырастили хороших дочерей. Девочки умеют выполнять любую домаш-нюю работу от приготовления обеда до управления всем семейным хозяйством. Но в юности так легко ошибиться в своих чувствах или поверить мужским клятвам, что потом придется всю жизнь сожалеть о допущенных ошибках. И ее жизнь тому подт-верждение. Всегда мечтала о счастливом браке, всегда хотела взаимопонимания в семье. И так обрадовалась, что кто-то обратил на нее внимание, так радовалась, что уедет из дома брата и заживет своей жизнью. И что получила на самом деле? Только с Райаном ей несказанно повезло. Их брак оказался настолько гармоничным, их чув-ства друг к другу были такими теплыми и добрыми, что она даже не заметила, как пролетели эти шестнадцать лет.
   Райан сразу определил, что жить они будут в его новом доме. Там просторные комнаты, большие окна, удобные камины и печи, выложенные изразцами. И детям там будет уютно и безопасно. А на ее вопрос " Что же делать с замком?" Райан, не раздумывая, ответил:
  - Жить в нем будет неприятно. Воспоминания, призраки, мрачные своды. Поэтому мы приспособим его под другие цели. Может, превратим его в продуктовый или оружейный склад...
  - Или в школу, - вдруг предложила Эйлис.
   Райан на минуту задумался, а потом радостно воскликнул:
  -О! Так это же прекрасная мысль, дорогая. Король не хочет отпускать меня со слу-жбы, а теперь я смогу и продолжать ему служить и буду жить дома с вами.
   И он рассказал ей о своей прекрасной задумке организовать в замке школу.Но не обычную школу, а школу для юношей, где их будут обучать военному искусству, знакомить с работой дипломатов и политиков, преподавать другие необходимые ди-сциплины.
   Но тут ее воспоминания прервал радостный крик дочерей. Они, как ветер вор-вались в гостиную, размахивая перед ней письмом. Оказалось, это благодарные Рай-ану за воспитание сына родители Питера Марголиса приглашают всю семью Эффи-нгемов погостить у них в Лондоне во время рождественских праздников.
  - Мама, мы поедем? - предчувствуя удовольствия и развлечения, спросила Блайт.
  - Мама, ты же уговоришь папу пораньше устроить каникулы в школе, чтобы мы ус-пели добраться в столицу к Рождеству? - вторила ей Блейз.
   Похоже, Блейз совершенно не расстроилась, что расстанется с Меннингом на целых три недели. Это уже радует, и это означает, что скорее юноша питает к ней нежные чувства, чем она к нему.
  - Надо посоветоваться с отцом, - Эйлис охладила их пыл. - Мне помнится, он соби-рался устроить на Новый год какие-то состязания в лесу между старожилами воен-ного искусства и своими выпускниками. Планировал в конце этих соревнований ус-троить пир прямо в лесу, а также катания на санях и лошадях. Если он уже разослал приглашения, то будет очень неудобно отменять такое мероприятие ради собствен-ного удовольствия.
  - Мама, ну мы итак почти никуда не выезжаем, - огорчилась младшая дочь, - а свои соревнования отец проводит каждый год зимой и летом. Нам с Блейз только и оста-ется что делать, так это наблюдать за сборищем мужчин, слушать их хвастливые ра-зговоры и помогать готовить на всю компанию.
  - Не забывайте, девочки, что это не просто мужские развлечения, а своего рода прак-тика для молодых и поддержание боевой формы для ветеранов. Папа очень гордит-ся, что на его приглашения всегда приезжают все его друзья, и что молодые ученики и бывшие выпускники не подводят своего учителя. - Эйлис старалась говорить убе-дительно, хотя прекрасно понимала, что дочери правы. - И не забывайте, что в про-шлом году мы ездили с вами в Эдинбург, и неплохо провели там время.
  - Было бы еще лучше, мама, - вздохнула Блейз, - если бы ты столько времени не про-вела на своей кроличьей ферме и в мастерской. Там и без тебя дела идут отлично.
  - Да, и если бы не Адам и Френсис, то мы, наверное, не попали бы ни на каток, уст-роенный на городском пруду, ни на цирковое выступление, - с готовностью поддер-жала сестру Блайт.
  - Если бы отец не заставил ваших братьев развлекать вас, то вы не заметили бы ни-какой разницы между большим городом, маленьким городком и нашим домом. Но мы все вместе ходили в театр, потратили кучу денег в магазинах и объедались шоко-ладом. А еще вам почему-то очень понравилась выставочная экспозиция макетов ра-зличных кораблей, устроенная сэром Иствудом в королевском дворце. И прогулки в зимнем саду госпожи Мюриэл Берроуз тоже заставляли вас ахать и охать.
  - Конечно, мама, мы никогда раньше не видели, чтобы зимой было столько зелени. А какие экзотические растения и цветы в ее саду. Сколько терпения и умения требу-ется, чтобы сад благоухал круглый год.
  - Вот видите, мои дорогие, мы с отцом не забываем о ваших развлечениях. И в гости к знакомым мы ездим, и принимаем у себя друзей, и вы навещаете бабушку с деду-шкой несколько раз в год. - Эйлис дружески обняла своих девочек. Конечно, ей по-нятно их стремление к светской жизни, но ведь ни одни только развлечения состав-ляют смысл жизни. И продолжила назидательно, - а вместо того, чтобы жаловаться на скуку, предложили бы отцу изменить программу военных сборищ. Ведь если бы на эти состязания мужчины приезжали с женами и дочерьми, тогда эти мужские ме-роприятия можно было бы превратить и в праздник для женщин. Здесь можно было бы устраивать маскарады, танцы, игры.
  - Ой, мама, - рассмеялась Блейз, - да где же мы разместили бы такую компанию. Му-жчины летом ночуют в лесу под навесами или в шалашах, а зимой размещаются у нас на чердаке и в замке. И то им приходится выдавать по два одеяла, а в замке еще и печку установили на чердак. Как же женщины будут переносить такие условия и такую скученность?
  - Ну, раз ты такая умная, то придумай для них что-нибудь особенное. Я бы предло-жила всем этим воякам на следующее лето вместо состязаний построить что-то вро-де маленькой гостиницы. И чтобы это был не летний домик, а настоящий дом с печ-ками, ванной комнатой, кухней, гостиной. Тогда действительно сюда можно будет приезжать с женами и детьми. Неделю - другую можно прожить без привычного ко-мфорта и множества слуг. Зато смена обстановки, тишина и лесной воздух помогут изнеженным дамам вернуть себе естественный румянец.
  - Но до следующего года еще надо дожить, а в Лондон нас пригласили сейчас.
  
   -40-
  
   За ужином Эйлис сказала мужу о приглашении Руперта Марголиса, отца Пи-тера. Дочери замерли в ожидании отцовского решения.
  - Как раз сегодня ученики получили задание написать приглашения на зимние сос-тязания. Отправить их адресатам должны только завтра.
  - Папа, папочка, не отправляй их, пожалуйста, - взмолилась Блайт. - Мы с Блейз еще ни разу не были в Лондоне. Нам так хочется посмотреть этот город. Мы умрем, если ты не согласишься отдать дань уважения семейству Маргулиса.
  - Ваша мама тоже не была в Лондоне, а вот дожила почти до пятидесяти лет и не со-бирается умирать. И может прожить еще столько же, - он отложил салфетку и твер-дым взглядом посмотрел на дочерей. - А если вы будете шантажировать меня свои-ми женскими штучками, то я вообще прикажу вам сидеть дома до самого замужест-ва. Капризничать будете перед своими мужьями.
  - Интересно только, где мы тогда найдем женихов, - пробурчала Блейз, нисколько не поверившая отцу. - Если только какой-нибудь вдовый ветеран замерзнет на нашем чердаке и попросит руки одной из нас.
   Она встала из-за стола и так убедительно изобразила согнутого, подслеповато-го, шаркающего ногами воина, что все дружно рассмеялись.
  - Ладно, - Райан махнул на них рукой, - я подумаю, как угодить вам, мои красавицы.
   И уже в постели он сказал жене:
  - Еще утром ты переживала из-за Меннинга и Уэбстера, дорогая, а оказывается на-ши девочки мечтают покорить столицу.
  - Да не собираются они никого покорять, - Эйлис удобно устроилась у него на пле-че. - Просто их разбирает любопытство. Хочется все увидеть, побывать в другой, шумной, городской жизни. Сначала они слушали твои рассказы про другие страны, потом им стали рассказывать братья про другую жизнь. Вот девочки и захотели сво-ими глазами увидеть этот мир.
  - Хорошо, мы поедем в Лондон, - целуя ее, ответил Райан и сразу поставил условие, - но только после Рождества. Этот праздник мы всегда встречаем дома. Вот только ребята наши обещали приехать, а мы вдруг уедем. А я и подарки всем приготовил.
  - Райан, но, во-первых, нас пригласили именно на Рождество, а во-вторых, мы с де-вочками хотим посмотреть именно праздничный город. Выступления скоморохов, какие-нибудь веселые и шумные катания на санях, попробовать угощения. Надо на-писать сыновьям, чтобы они тоже приехали в столицу. Поселятся в гостинице или у своих приятелей. Они и с нами увидятся и тоже проведут праздники в большом го-роде.
  - Умеешь ты уговаривать, моя прелесть. В тебе дремлет великий посол. Надеюсь, наш вояж не затянется больше трех недель. Иначе мои ученики разленятся, как по-сле летних каникул. Придется попросить Робби и Рэнса усилить контроль за их дис-циплиной.
  - Райан, да дай ты возможность ребятам тоже подольше побыть дома. Отпусти их на праздники немного раньше. И учителя отдохнут от них, и поварихе придется мень-ше готовить, и старику Робби не придется вставать раньше всех, чтобы проследить за подъемом, зарядкой и завтраком твоих учеников.
  - Опять ты меня уговорила на нарушение, моя ласточка. Завтра заставлю всех пере-писать приглашения на первое марта, нет, лучше на конец марта. Проведем состя-зание весной, когда погода коварна, лед на реке опасен, деревья голые и за ними не спрячешься. Будет сложнее и опаснее, но в этом и суть соревнования.
  - Ладно, дорогой, думай о своих маневрах, а я подумаю о нарядах для лондонских вечеров, - и она повернулась на другой бок, уютно свернувшись клубочком под бо-ком у мужа.
   В карете дочери завели разговор об изменении традиционных летнее-зимних состязаниях в их лесу. Райан выслушал их предложения и поинтересовался:
  - И чья же это была идея превратить отработку военных навыков в балы и маскара-ды? - оказалось, отцу вовсе не понравилась эта затея с гостиницей и развлечениями.
  - Этот вариант пришел мне в голову, - сразу призналась Эйлис, испугавшись, что Райан может заподозрить их всех в неуемном желании постоянно праздновать и ве-селиться, и прикажет разворачивать карету назад. - Я подумала, что мужчины итак часто проводят время вдали от дома. На войне, на службе у короля, в плавании, на охоте. А женщины только и могут что, так это собраться посудачить да попить чаю. А почему бы им вместе не приехать на пару недель к нам? Не все же захотят тащи-ться в лесную глушь, но ведь кто-то захочет поддержать мужа или брата, познако-миться с его товарищами. Что в этом плохого?
  - Понятно, дорогая, - Райан оценил ее дипломатичность, - ты все-таки хочешь полу-чить от этого путешествия двойную выгоду. Чтобы и волки были сыты, и овцы це-лы.
  - Посмотрим, - улыбнулась она в ответ.
   Лондон ошеломил девочек. Множество карет, экипажей, лавки и магазины, всевозможные запахи и людской гомон, дамские туалеты и ювелирные украшения, солнце и мокрый снег с ветром. Семейство Марголиса с распростертыми объятиями встретило гостей. Их дом хоть и находился вдалеке от центра города, зато имел мно-го преимуществ. Его окружал сад, в котором были устроены увитые плющом и ви-ноградом беседки и искусственный прудик, в который летом высаживали живую рыбу. Жаль, что зимой всего этого не видно. Комнаты для гостей позволяли прини-мать до восьми - десяти человек. Два старших хозяйских сына уже выросли и обза-велись своими семьями. С ними продолжали жить недавний выпускник школы Рай-ана двадцатилетний Питер и одиннадцатилетняя Ширли. Питер хорошо запомнил наставления братьев Ричвудов относительно своих сестер, поэтому к Блейз и Блайт проявил почтительное внимание. Он был предельно учтив, вежлив и предупредите-лен.
   Но, как позже выяснилось, именно он настоял на том, чтобы отец пригласил
  семью Эффингемов провести у них Рождество и встретить Новый год. Питер давно обратил внимание на Блейз, а когда она помогла ему и вытащила пару глубоко за-севших заноз, то и вовсе не мог забыть эту девушку. Платок, которым она обвязала его палец, он бережно хранит. Улыбку, которой она одарила его тогда, он вспомина-ет каждый день. Поэтому сейчас он старался ежедневно оказывать ей ненавязчивое внимание, делал маленькие подарки, приглашал на прогулки и праздничные весе-лья. Блайт подшучивала над сестрой, которой было неловко отказаться от подарков Питера, и которая уже не знала, куда их складывать. Здесь были и резной гребень для волос, и горшок с геранью, и шелковые ленты, и бусы из голубого стекла, и бан-ка грушевого варенья, и чайная кружка, разписанная кленовыми листьями.
  - Придется намекнуть ему, чтобы подарил тебе кованый сундучок с замочком, где бы ты могла хранить эти сокровища. А главное, чтобы довезла их до дома.
  - Можно подумать, тебе он ничего не подарил.
  - Подарил. Куклу, моток пряжи и ошейник для собаки, - фыркнула младшая сестра, убирая свои подарки в ящик комода.
  - Сначала подрасти, - назидательно сказала Блейз, и тут же пожалела огорченную се-стренку, - и тебе кто-нибудь подарит цветы или браслет вместо куклы.
   Ширли не давала сестрам прохода, задавая массу вопросов, приглашая в свою комнату показать свои наряды и игрушки. Поэтому, они с удовольствием покидали дом, и старались возвращаться туда как можно позднее. И неизменным их спутни-ком был Питер, хорошо знавший город. Правда при этом часто присутствовал кто-нибудь из их братьев, а иногда и родители. Но чаще взрослые своей компанией от-правлялись по гостям. А в тихую солнечную погоду они всей семьей бродили по на-бережной и улицам города. Иногда заходили в магазины посмотреть ткани, посуду, ковры, различные статуэтки, шкатулки, вазы, подсвечники. Райан повел их посмот-реть частную коллекцию холодного оружия, а Эйлис настояла на посещении выстав-ки картин и скульптур двух братьев Конталь: живописца Жюльена и скульптора Жильберта. Здесь они задержались надолго и купили две картины, одну большую для гостиной с пейзажем маленькой речушки среди цветущий лугов и стоящей поо-даль белоснежной церкви с золочеными куполами. Она навивала на всех какое-то умиротворенное, благодушное настроение и вселяла в душу покой и мир. А на небо-льшой картине для комнаты Блейз была изображена юная девушка в нежно-розовом платье, чьи черные локоны прикрывал развивающийся на ветру легкий шарф в золо-тистую полоску. Она стояла среди розовых кустов и составляла букет из белых, ро-зовых и красных роз. Блайт же пожелала купить мраморную статуэтку с женщиной, сидящей на скамейке и наблюдающей за маленьким сыном, играющим со щенком у ее ног. Для жены Райан купил шкатулку из черного дерева, инкрустированную сло-новой костью и мелкими изумрудами. Каждому сыну они купили по мягкому широ-кому поясу с внутренними кармашками, куда можно было спрятать деньги, бумаги, кольцо, ключ или письмо.
   Ну, а в пасмурную погоду они ходили в церкви и соборы посмотреть их убран-ство и росписи, помолиться и исповедаться. Два раза сходили в театр и на выступле-ние цирковых артистов. Посетили зимний сад графини Индии Маунтбейн, которая ради праздников устроила свободный доступ в свой райский уголок. Здесь были со-браны только цветы. Одни росли на большой круглой клумбе, устроенной посереди-не сада, другие на грядках, третьи в горшках на различных подставках и полках. Кроме цветов в саду обитали птицы. Они сидели в клетках, демонстрируя посетите-лям свое сказочное оперение и развлекая их чириканием и щебетанием. Бордюр клу-мбы был превращен в скамью, обитую мягкой тканью, чтобы можно было присесть отдохнуть и полюбоваться этими чудесами. Когда Блейз с восхищением рассказала Питеру об этом саде, он, улучив момент, шепнул ей:
  - Если ты согласишься стать моей женой, то я устрою для тебя сад прямо на крыше дома.
  - Почему на крыше? - не обратив внимания на первую половину фразы, спросила Блейз. Потом ойкнула и сказала, - ты же не граф, чтобы тратить деньги на такую ро-скошь. И, неопределенно пожав плечами, она удалилась. А Питер сразу отметил для себя, что она не сказала ему "Нет".
  
   -41-
  
   На следующий день после встречи Нового года в королевском дворце был уст-роен маскарад. Из-за юного возраста девушек оставили дома, а обе пары Эффингем и Марголис отправились на этот развлекательный бал. Мужчины, не утруждая себя, нарядились в костюмы шахматных королей. То есть они задрапировали себя в некое подобие мантий, на которые сестры нашили белые квадраты. Отличие состояло то-лько в цвете корон. А Эйлис и Бетти заранее готовились к этому мероприятию. Они сначала долго придумывали наряд, а потом долго и тщательно его шили. И вот в го-стиную вышла Эйлис в костюме русалки. Зеленоватое с переливами платье, надетое всего на пару нижних юбок, делало ее еще стройнее. Русые волосы она превратила в распущенный каскад мелких кудряшек и украсила их венком их водяных лилий. А Бетти сшила платье из семи различных цветов и стала похожей на радугу. Даже все перья на ее шляпке были выкрашены в эти цвета и составляли головокружительную картину.
   Пока дамы на балу отдыхали после танцев, их мужья отошли побеседовать в мужском кругу. Разговоры были о винах, войнах, лошадях и политике. Потом слегка подвыпивший Райан подвел к жене мужчину и представил, как Стивена Кармахема.
  - Представляешь, дорогая, этот человек утверждает, что разбирается в лошадях и был знаком с Марсом, которого ты мне подарила. Но я же по выговору слышу, что он южанин, а мой Марс никогда не был нигде дальше Эдинбурга.
  - Если мистер Кармахем утверждает, что знавал Марса, тогда я могу утверждать, что он является соседом или родственником Сэма Чейслера.
  - Вы правы, прекрасная русалка, - собеседник поклонился ей. - Чейслер приходился мне тестем. Это он занимался разведением породистых скакунов, а Марс был осо-бенным даже в его табуне.
  - Вот видишь, Райан, ничего мистического нет. - И она снова обратилась к Стивену, - а вы в Лондоне по делам коневодства или приехали на праздники?
  - Я здесь с женой и сыном. И с нами увязалась теща. Она весьма беспокоится о су-дьбе своего внука, вот и вызвалась оберегать парня от столичных излишеств. Да вот и она сама уже ищет меня. - Он помахал рукой, и к ним подошла Мэган Чейслер.
   Женщины узнали друг друга, хотя после их знакомства прошло почти двад-цать лет. Музыка, духота, толчея мешали им побеседовать, и пришлось договорить-ся о встрече на следующий день.
   Блейз и Блайт вместе с родителями сидели на воскресной проповеди в церкви. Духота и монотонность речи священника вызывали скорее сонливость, чем благоду-шие. Блайт начала крутить пальцами пуговицу своего пальто. И вот она оторвалась и покатилась по полу куда-то назад. Блайт повернула голову, но злополучная пуго-вица откатилась на целых два ряда назад, и до нее не дотянуться рукой. Тогда Блайт посмотрела на юношу, возле которого лежала ее пуговица, и постаралась глазами обратить его внимание на эту негодницу. Но молодой человек не понял ее взгляда. Через пару минут Блайт снова повернула голову назад и снова несколько раз переве-ла свои глаза с юноши на пуговицу. Он снова ничего не понял. Тогда Блайт постуча-ла себя по лбу, выражая полную тупоголовость юноши, и пальцем указала на пуго-вицу. Он тут же поднял ее и успокаивающе кивнул ей головой.
   И пока после службы обе семьи договаривались, где им лучше разместиться, чтобы спокойно поговорить, Блайт протянула руку взять свою пуговицу.
  - Меня зовут Элберт Кармахем. Прости, что не сразу понял, чего ты от меня хотела. Я сначала подумал, что девушка просто строит мне глазки. А когда ты постучала по голове и так сердито на меня посмотрела, то я схватил эту пуговицу и берег, как до-рогую святыню.
  - Никакая это не святыня, - слегка обиделась Блайт, - просто я боялась, что после службы ее затопчут прихожане. А она очень подходит к моему пальто. - Она прило-жила черную пуговицу с красными крапинками к своему пальто в черно-красную мелкую клетку. - А на полу церкви ее бы никто не заметил.
   Тут их беседу прервали взрослые, решившие пойти в ресторан при гостинице
  "Золотая свирель". Обсуждать проблему Элберта в присутствии девушек было не совсем удобно, поэтому за обедом шел разговор на общие темы. Потом молодежь попросили удалиться в холл, а сами приступили к вопросу, что делать с Элбертом.
  - Элберт - это мой средний внук. У старшей дочери тоже два мальчика, но с ними нет никаких проблем, - начала Мэган. - А после смерти моего мужа, деда Элберта, с мальчиком что-то случилось. Он стал раздражительным, замкнутым. Любые заме-чания или советы принимает в штыки, кричит на младшую сестру.
  - Да, уважаемая миссис Эффингем, - добавила Мелисса, - Элберт за этот год сильно изменился. Запирается в кабинете деда и говорит, что читает его книги. А стоит по-тихоньку туда заглянуть, и видишь, что он сидит и смотрит в одну точку. Раньше он охотно проводил время на конюшнях, а теперь обходит их стороной. Мы не знаем, что и думать. То ли мальчик заболел, то ли попал в неприятную историю, то ли он страдает от любви. С нами он ничем не делится, стал чаще заходить в часовню и усердно там молится.
  - Я, конечно, не думаю, что парень болен или влюблен, но с ним явно что-то произо-шло. - Стивен раздраженно потер шею. - Я боюсь, что он решится на какой-нибудь глупый или безрассудный поступок. Ну, там, или в монахи подастся, или пиратом заделается. То есть решит кардинально изменить жизнь.
  - Если не оставить ее, - осторожно вставила Мелисса.
  - Да, я и об этом думал. Вот мы и поехали на праздники в столицу, чтобы повесели-ться, как бывало, встряхнуться, а заодно и присмотреть для сына какое-нибудь но-вое занятие. - Стивен слегка откашлялся, собираясь обратиться к Райану с просьбой. - Когда вы сказали, что живете на севере, я вспомнил о школе для юношей, для под-ростков. Вы должны о ней знать подробнее, ведь это где-то в ваших краях. Расска-жите нам, пожалуйста, о ней. Возможно, мы отправим Элберта в эту школу. Думаю, строгая дисциплина, мужской коллектив, занятия и тренировки приведут сына в но-рмальное состояние.
   Не успел Райан ответить, что это его школа, как Эйлис задала вопрос, совсем не относящийся к проблеме Элберта:
  - А вы, мистер Кармахем, давно оставили службу в министерстве?
  - Давно, - не понимая, к чему она клонит, ответил он. - Вот женился на Мелиссе, и тесть уговорил меня остаться жить у них, чтобы со временем принять на себя заботы о лошадях.
  - Да, Эйлис, - подтвердила Мэган, - моя старшая дочь живет с мужем в Бирмингеме, а сыновей у нас с Сэмом не было. Вот Стивен и превратился постепенно из чинов-ника в феодала. А к чему вы спрашиваете?
  - Хотела узнать, доволен ли он тем, что изменил свою жизнь и свои планы в угоду новым родственникам.
  - Вы хотите сказать, что я женился на Мелиссе по расчету? Что ради ее наследства, ради лошадей, навоза и риска этого бизнеса я оставил спокойную чиновничью долж-ность? - от возмущения Стивен даже приподнялся со стула.
  - Успокойтесь, Стивен, - Эйлис взяла его за руку и снова усадила на стул. - Я вовсе так не думаю. Ваша любовь не может быть напускной и поддельной, это же видно по вашим с Мелиссой лицам. Я говорю об Элберте. Вот сейчас вы решаете судьбу своего сына, даже не спросив его желания ехать в эту школу. А если он хотел стать моряком? Или учителем танцев? Или строить дома?
  - Мне понятны ваши слова, миссис Эффингем, - Мелисса с благодарностью посмот-рела на нее. - Я тоже не хочу расставаться с сыном. Но разве дети не обязаны слу-шаться своих родителей? Мы же хотим помочь ему повзрослеть, почувствовать себя мужчиной, способным твердо стоять на ногах и в любой ситуации постоять за себя. Разве вы никогда не принуждали своих детей к чему-нибудь?
  - В детстве, конечно, принуждали, - Райан решил прекратить этот женский разговор, - но потом только направляли их по жизни. Видите ли, друзья, у нас с Эйлис четыре сына и две дочери. Сыновья закончили мою школу, а дальше сами решали, чем заня-ться в жизни. Они у нас двойняшки, - при этих словах Мэган очень внимательно по-смотрела на них с Эйлис, но промолчала, - поэтому и занятия нашли одинаковые. Все четверо абсолютно разные по характеру и наклонностям, но пошли на уступки друг другу. И теперь Адам и Френсис находятся на службе у короля, а Роберт и То-мас задумали открыть такую же, как у меня школу где-нибудь недалеко от Ливерпу-ля. Хотят, чтобы юноши учились не только сухопутным премудростям, но и осваи-вали морское дело. Вот подыскивают место, решают вопрос с деньгами, чтобы ку-пить или построить само здание. Потом его надо будет оборудовать, приобрести хо-тя бы один корабль, нанять преподавателей.
  - Так это ваша школа, - потрясенно воскликнула Мелисса. - Стивен, подумать толь-ко, мы собираемся наводить справки об этой школе для юношей, а, оказывается, си-дим за одним столом с ее владельцем.
  - Долго вы водили нас за нос, мистер Эффингем, - с натянутой улыбкой сказал Сти-вен. - Тогда позвольте спросить, можно ли нам определить нашего сына Элберта в эту школу?
  - В школу принимаются юноши из любых сословий. Но есть ограничения. У меня могут жить и заниматься всего двадцать два ученика. Замок, где разместилась шко-ла, очень невелик. Даже для этих учеников койки расположены в два яруса. Я наби-раю учеников четырнадцати-пятнадцати лет, и они учатся три года с сентября по июнь каждого года. Затем идет следующий набор. - Райан с сожалением посмотрел на своих слушателей. - К сожалению, сейчас середина учебного года, лишних мест нет. И потом, Элберту уже не пятнадцать лет, не так ли?
  - Да, к сожалению, уже шестнадцать, - вздохнула Мэган. - Придется нам подумать, чем другим занять внука. Хотя я была бы не против отправить Элберта для укрепле-ния силы и духа в ваши суровые края.
  - Мама, ты разве бывала там? - тонкие брови Мелиссы удивленно поднялись.
  - Бывала, правда, один раз. Но хорошо помню и замок, и его обитателей. - Она пер-вой поднялась из-за стола. - Хотя ради давнего знакомства, Эйлис, вы могли бы сде-лать исключение для Элберта.
  - Но ему действительно будет негде спать, - она подтвердила слова мужа. - Хотя..., Райан, а что если Элберт будет спать в моей комнате? Если оттуда вынести книж-ный шкаф, то там можно будет разместить еще одну кровать. А шкаф заменить пол-ками.
  - Кроме вашей комнаты в замке больше совсем негде разместиться? - по лицу Ме- лиссы пробежала тень недоумения.
  - О, простите, я говорю о моей бывшей комнате, - Эйлис тут только поняла двусмы-сленность своих слов. - Мы давно живем в новом доме, построенном мужем недале-ко от замка. Так как, Райан, ты подумаешь над моим предложением?
  - Конечно, подумаю, моя дорогая. Завтра я дам вам ответ, уважаемые друзья. Пора забирать дочерей и отправляться домой, а то они могут замучить вашего Элберта своими вопросами и рассуждениями.
   Но в холле гостиницы молодежи не было. Оказалось, сначала они поднялись в номера, занимаемые семьей Кармахем и бабушкой Мэган. Элберт рассказывал им о своем доме, о лошадях, вспоминал забавные истории. А сестры рассказали ему о своей большой семье, о специальной школе для мальчиков, о ежегодных состязани-ях. Потом они вышли на улицу и устроили на аллеи детскую игру в снежки. Конеч-но, больше всего доставалось Элберту. Сестры имели большой навык к подобным перестрелкам, а юноша старался не попасть им в лицо. Вот этот их смех и звонкие голоса и обратили на себя внимание родителей. Отряхиваясь от снега все трое, раз-румяненные и веселые, подошли к ним. Элберт, не дожидаясь своей очереди попро-щаться с семьей Эффингемов, вдруг выпалил:
  - Господин Эффингем, разрешите мне записаться в вашу школу. Девушки рассказа-ли мне о ней, и я бы очень хотел попробовать себя на военном поприще.
   Взрослые как-то загадочно переглянулись, пряча свои улыбки.
  - Хорошо, Элберт, я подумаю, что можно будет сделать, чтобы принять тебя в сере-дине года. - Райан уже знал, что даст положительный ответ. - Завтра ты получишь ответ. А теперь разрешите нам откланяться. Всего доброго, друзья.
  
   -42-
  
   Дома он поинтересовался у жены, почему она проявила столь большое жела-ние, чтобы он принял Элберта Кармахема.
  - Райан, я просто обязана была помочь Мэган. Однажды она проявила доброту и уважение к баронессе Крисси, приехала растопить лед отчуждения между собой и сводной сестрой. А я была вынуждена по просьбе баронессы холодно ее принять и практически выставить за дверь. И она ни разу не напомнила мне про недостойное поведение Рэндала в их доме.
  - Странный юноша этот Элберт. По рассказам родственников он находится в состо-янии или меланхолии или агрессивности. Мы же увидели его веселым и жизнера-достным. Не нравятся мне такие перемены настроения у молодежи, но я вынужден пойти тебе навстречу, дорогая. - И добавил, - но только в этом вопросе я иду на ус-тупки Кармахему. В остальном же он должен будет столь же строго соблюдать дис-циплину, добросовестно относиться к занятиям, уважать преподавателей, а также Робби и Джина, как остальные ученики.
  - Слушаюсь, сэр, - Эйлис шутливо отрапортовала ему. - Завтра мы еще раз увидимся с Элбертом, а послезавтра уезжаем домой. Я очень довольна этими праздниками, любимый, а тебе они понравились?
  - Да, главное, что мы угодили девочкам. И завтра надо будет еще раз увидеться с сы-новьями. Теперь неизвестно, когда мы все вместе встретимся.
  - А ты обратил внимание на Мелиссу? Какая синеглазая красавица, просто какой-то невесомый мотылек, а не женщина. Недаром Рэндал был сражен ее красотой.
  - Ты ревнуешь меня, Эйлис? - был удивлен Райан.
  - Немножко, - призналась она. - Рядом с ней я выгляжу просто дурнушкой. И мои платья такие скромные по сравнению с ее нарядами. И она моложе меня.
  - Если бы ты, Эйлис, как и все другие дамы, могла понять, почему мужчина влюб-ляется в женщину. Почему думает о ней и посвящает ей свою жизнь, то не задавала бы своих дурацких вопросов. - Он глубоко вздохнул, подбирая нужные аргументы, чтобы успокоить жену. - Неужели ты считаешь, что любовь дарят только молодым и красивым?
  - Нет, но кроме отсутствия у меня этих качеств, присутствуют другие. У меня четы-ре сына, которые всегда напоминают тебе о моем прошлом.
  - И у тебя две дочери, которые всегда напоминают мне о моем прошлом. Запомни, дорогая, я с самой первой нашей встречи увидел в тебе прекрасную женщину. Таких больших и выразительных серых глаз нет ни у кого на свете. А твои благоухающие ромашкой волосы так и манят растрепать прическу и зарыться в них лицом. Я уж не говорю о тонкой талии, соблазнительной груди и округлых бедрах. Если когда-то ты и была худой и робкой девушкой, то с годами ты превратилась в роскошную, краси-вую, мудрую женщину. Мерзкая, мохнатая, прожорливая, зеленая гусеница обязате-льно превращается в легкокрылую, красивую, порхающую бабочку. Ты тоже прев-ратилась в красивую бабочку. И я не позволю ни одному мужчине вожделенно на тебя смотреть.
   Но на завтра их планы немного изменились. Сначала утром пришел посыль-ный от короля, и Райан поспешил во дворец. Следом пришел Элберт и принес запи-ску от отца. Стивен Кармахем сообщал, что, к сожалению, они вынуждены срочно покинуть Лондон. Вечером было получено из дома письмо о том, что их дочь само-вольно покинула дом. Они вынуждены догнать негодницу и сделать ей подобающее внушение.
  - Ваша сестра уехала из дома? Сколько же ей лет?
  - Филлис двенадцать лет. Но она очень своенравная девочка и старается любым спо-собом добиться своего, - спокойно ответил Элберт на вопрос Эйлис.
  - И вы не встревожились за судьбу сестры? - теплое отношение к юноше в душе Эй-лис стало таять. - Ей же может, что угодно угрожать в дороге.
  - Ничего ей не угрожает, миссис Эффингем, просто родители и бабушка решили ли-шний раз прочитать ей нравоучительные речи. А меня они попросили извиниться перед вами и получить ответ у мистера Эффингема. - Наконец Элберт понял, что его слова ничего не проясняют. - Филлис очень хотела вместе с нами поехать в Ло-ндон, но ее не взяли по малости лет. Кроме того, она проштрафилась, когда без поз-воления ходила одна в рождественскую ночь в лес гадать. Новый год сестра должна была встречать со старой, глуховатой тетей, которая уже несколько лет живет с на-ми. Вот она и надумала сама себе устроить праздник. Она оставила дома записку, которую вчера и прислали в гостиницу. Филлис написала, что была в гостях у сосе-дей. А у них в это время гостила их бабушка Алфея Кили. Вот старушка и пожалела нашу Филлис, которая все праздники проводит дома со старой теткой. И Алфея пригласила Филлис и свою внучку Клер вместе с ней поехать на пару дней в Брис-толь. А потом за ними должен был приехать отец Клер.
  - В таком случае, ничего страшного не произошло, - согласилась Эйлис, - правда, де-вочка нарушила запрет родителей. За это она снова получит нагоняй.
  - А я думаю, что нагоняй она получит по другой причине, - Элберт многозначитель-но улыбнулся. - По-моему, Филлис сама напросилась поехать с Алфеей, чтобы в Бристоле увидеться с кузеном Клер. Брэд очень нравится Филлис, думаю, на него она и ходила гадать. Я не вижу в этом ничего предосудительного, обычная детская влюбленность. А родители беспокоятся за честь дочери. Филлис же всего двенад-цать лет, а Брэду около пятнадцати.
  - Родителям виднее, - как бы сама себе сказала Эйлис и, наконец, вспомнила по ка-кому поводу Элберт к ним пришел. - К сожалению, мой муж рано утром ушел во дворец и вернется, вероятно, только к обеду. Вы можете спокойно ехать домой, со-бирать необходимые вещи, книги, попрощаться с родными. Райан, простите, мистер Эффингем положительно решил вопрос о вашем зачислении в его школу. Поэтому вам следует прибыть к нам не позднее одиннадцатого января.
  - С удовольствием, миссис Эффингем, - лицо юноши просияло от восторга.
  - Тогда не задерживайтесь в Лондоне, иначе ваш первый день начнется с неприятно-стей. Прощайте, Элберт.
   Элберт вышел на улицу слегка разочарованный. Ему так и не удалось перемо-лвиться даже словом с Блайт. Он стоял за воротами дома и раздумывал, как лучше поступить. Написать девушке записку или дождаться встречи в их далеком замке?
  Но в школе вряд ли будет поощряться его внимание к дочери хозяина. Вдруг калит-ка распахнулась и показалась Блайт. Она протянула ему забытые им перчатки и ус-пела шепнуть, что через полчаса они с сестрой выйдут купить в дорогу медовых пряников, которые обожает вся семья.
   И Элберт, конечно, остался ждать девушку. Вскоре она появилась в сопрово-ждении сестры и незнакомого юноши. Им оказался хозяйский сын Питер. И пары разделились, условившись встретиться возле кондитерской через пару часов. Элберт повел Блайт в сторону набережной.
  - Мама сказала, что папа разрешил тебе поступить в его школу. Ты доволен, Элберт?
  - Конечно, я очень рад. Но говорят, там жесткая дисциплина, смогу ли я хоть иногда видеться с тобой?
  - Родители не одобряют никаких романов с учениками, - подтвердила Блайт, - но при этом нас с сестрой они не держат взаперти. Наверное, мы сумеем встречаться хоть на несколько минут, если найдем для этого повод. Ну, например, прийти в дом за книгой, передать привет от родителей, помочь искать сбежавшего щенка.
  - Я понял. А можно будет пригласить тебя, Блайт, покататься на лошадях? Ты уме-ешь ездить верхом?
  - Конечно, умею. Попробовала бы я не уметь при нашем-то отце, - засмеялась деву-шка. - Мы с Блейз его школу не посещаем, но очень многому нас научили братья, да и сам отец прилагает к этому руку. Так что мы знает не только науку домоводства, но и некоторые военные премудрости. А ты любишь лошадей?
  - Обожаю. Это самые красивые животные. Я же вырос среди лошадей. Их можно ра-зве только сравнить с оленями. Тоже гордые и стремительные животные.
  - А лебеди? Такие красивые, изящные, - Блайт ждала его согласия.
  - Лебеди птицы. А лошади, жеребцы - это совсем другое дело. Придется привыкать не видеться с ними. Хотя я итак почти год избегал заходить на конюшню.
  - А почему, Элберт?
   Юноша замялся, не решаясь посвятить постороннего человека в свои пережи-вания. Но Блайт настаивала, обещая обидеться и уйти.
  - Ладно, я расскажу, - кивнул он головой, - только об этом не знает никто.
  - Я обещаю молчать, - и Блайт клятвенно заверила его в соблюдении тайны.
  - Дед купил прекрасного жеребца. Это арабский скакун, но его привезли из Венгрии.
  Его так и назвали Венгром. Конь никого не подпускал к себе, и оседлать его наши работники не могли. Дедушка сказал, чтобы коню дали время привыкнуть к конюш-ням, к людям, даже к нашей воде. А уж потом начать его объезжать. - Элберт умолк, вспоминая те печальные события. Блайт тронула его за руку, и он вздрогнул, будто пробудился от сна. - Мне Венгр очень понравился, и я часто заходил на конюшню, разговаривал с ним, угощал его сухарями и сахаром, расчесывал гриву. Казалось, мы подружились и понимаем друг друга. Но все мои тайные попытки оседлать его зака-нчивались неудачей. И тогда я пошел на хитрость.
   Я дождался, когда все наши домашние уедут в церковь, и никто не будет мне мешать. Я напоил коня водой со снотворным отваром, и когда стали проявляться признаки дремоты, я вывел Венгра из конюшни. Я вскочил на него и пришпорил. И хотя конь потерял свою живость, он сразу встрепенулся под непривычным седоком на спине. Он хотел меня сбросить, но силы уже были не те, а я погнал его на берег моря, чтобы промчаться верхом наперегонки с ветром. Я услышал крик дедушки, который предупреждал меня об опасности. Но разве меня остановишь. Я возомнил себя героем, хитроумным героем, обставившим опытных наездников. Венгр подо мной ожил, вялость и сонливость его проходили на глазах. Он, наверное, тоже почу-вствовал прелесть скачки вдоль берега моря, когда из-под ног убегает волна, когда соленый ветер развевает гриву, когда человек сливается с ним в одно целое. И мы неслись вперед, как ратники, смело и уверенно.
   Но дедушка не видел этой картины. Он бежал за нами до самого обрыва, оста-новился на краю его, но земля под ним обрушилась, и он свалился вниз. И разбился. - Элберг в отчаянии замотал головой. - Дедушка погиб из-за меня, а я этого не ви-дел. Он хотел спасти меня, а сам погиб. Я вернулся домой, поставил коня в конюш-ню и собирался рассказать дедушке о своем геройстве. Но его не было дома. Он не часто ходил в церковь, его устраивала домашняя часовенка. Поэтому-то, он и заме-тил меня в тот злосчастный день...Родители, бабушка, тетя, сестра, слуги вернулись домой и начали искать дедушку. Его нашли в кустах под обрывом. Я был потрясен, я онемел, увидев мертвого деда. И я не посмел рассказать ни о своем поступке, ни о причине смерти дедушки. Но я прекрасно понимаю, что это моя гордыня прервала жизнь еще крепкого мужчины. Я так и представляю, как он бежит за мной, как оста-навливается и падает. Я казню себя за обман, за трусость, за вину перед ним и роди-телями. Я готов раскаяться, но понимаю, что мое признание ляжет болью на сердце бабушки. Она, как и мои родители, считает, что с дедушкой произошел несчастный случай. А тут окажется, что убийцей является их внук и сын. И дедушку я не верну, и разочарую бабушку и всех родных.
   Все эти мысли не дают мне покоя. Я даже хотел уйти из жизни, но понимаю, что это тоже не выход. Я ищу избавления от укоров совести, а признаться не хватает духу. Я больше ни разу не ходил на конюшню и не знаю, как ведет себя Венгр. И я обрадовался возможности уехать подальше от дома, чтобы не прятаться от скорб-ных глаз бабушки и заставить себя сознаться в своей вине. Я напишу им письмо, и пусть они решают, имею ли я право возвращаться домой.
   Несколько минут они шли молча. Пошел снег, большие тяжелые снежные хло-пья медленно ложились на людей, дома, дорогу. И они тоже медленно продолжали идти вперед. Вдруг Блайт сказала:
  - А я не считаю, что ты виноват. - И на его удивленный взгляд пояснила, - ты же не видел, что и как произошло в действительности. Ты только услышал крик дедушки, а все остальное сам себе нарисовал, ты все представил, все придумал.
  - А нечего придумывать, если и так понятно, что произошло. - Элберт обреченно махнул рукой. - Дед любил это место. Он часто приходил на берег моря, чтобы оки-нуть взглядом простор, подышать морским воздухом, посмотреть на суда, проходя-щие вдалеке. И вот по моей вине этот обрыв стал его пристанищем.
  - А ты не подумал, что в тот день твой дед, как обычно пришел просто полюбовать-ся морем? - настаивала Блайт. - Вот скажи, что ты слышал? Что конкретно он тебе кричал? - Элберт неуверенно пожал плечами. - Ну, какие это были слова? "Слезай, остановись, вернись, прыгай?"
   Юноша задумался. Он снова вспоминал тот день, тот момент, когда он вско-чил на коня и направил его к морю. И крик деда за спиной.
  - Он кричал "Держись, крепче держись!".
  - Вот видишь, дедушка вовсе не испугался за тебя, а давал тебе совет, уверенный, что, если внук сумел оседлать строптивого жеребца, значит, теперь станет его хозяи-ном. - Блайт остановилась и уверенно положила ладошку ему на грудь. - Твой деду-шка гордился тобой и в хорошем настроении пошел прогуляться. А ты не виноват, что в тот раз земля под ним осела, и он упал. Это просто совпадение, что как раз пе-ред его прогулкой ты покорил Венгра.
  - Может ты и права, Блайт, - нараспев проговорил Элберт. - И откуда в тебе такая мудрость, самая молоденькая и прекрасная девушка?
  - Сама побывала в подобной ситуации. А мудрой была моя мама, которая помогла мне перестать мучиться и казнить себя. Ой, давай повернем назад, а то опоздаем на встречу у кондитерской.
  - Хорошо, пошли назад. А что же произошло с тобой?
  - Сестре подарили на Новый год новые ботиночки на каблучке, с меховой опушкой и блестящей пряжкой. Блейз было уже четырнадцать лет, а мне всего двенадцать с половиной. Поэтому мне досталась только книжка и щенок. Конечно, я обрадова-лась новому другу, но ботиночки меня покорили. В них Блейз выглядела выше и старше, а мне достались ее прошлогодние, обычные ботинки со стоптанными подо-швами и сбитыми носами.
  - И ты стащила у сестры ее обновку, - догадался Элберт.
  - Нет, просто как-то рано утром я примерила их, но без разрешения сестры. А когда она заметила на мне свои ботинки, то потребовала, чтобы я немедленно их сняла. Я попросила дать мне походить в них хотя бы немного. Но Блейз закричала на меня и хотела стащить с меня ботинки. И тогда я побежала от нее, а она бросилась за мной. Мы так увлеклись этими догонялками по всему дому, что не заметили служанку с кувшином горячей воды. Она едва успела отвести руки в сторону, чтобы я не сбила ее. И я уже начала подниматься по лестнице, как на нее налетела Блейз и обварилась горячей водой. От ее испуганного вскрика я запнулась и упала. - Блайт подняла гла-за на Элберта и грустно улыбнулась. - Представь, какую картину увидели родители: я сижу на ступеньках и плачу от боли и обиды на сестру. Сестра сидит в луже на по-лу и плачет над ошпаренной ногой. Служанка суетиться, собирая осколки кувшина, в котором несла отцу воду для бритья... Вообще, Блейз уложили в постель и начали лечить ожог, меня отправили на кухню мыть посуду, отец ушел в школу, мама заня-лась тестом для пирога, который очень любит Блейз.
   Вдруг мама вспомнила, что обещала с утра навестить одну больную старушку в деревне. Она собралась уходить и наказала мне быть возле сестры, чтобы помочь ей. Подать воды, поправить подушку, подложить дров в огонь. Сначала я исправно выполняла мамино поручение, но Блейз со мной не разговаривала, и мне было скуч-но с ней сидеть. А тут Можай стал проситься на улицу, и я пошла с ним во двор. Я думала, он сделает свое дело, и мы тут же вернемся в дом. Но щенок начал резвить-ся на снегу, бегал и тявкал на невидимых врагов. А я тем временем слепила малень-кого снеговика и вместо шарфа повязала ему на шею свою зеленую ленту с бисером, которая очень подходила к платью сестры. И вот я с этим снеговиком, в мокрых ва-режках и с расплетенной косой захожу в дом. Я хотела порадовать Блейз своим по-дарком, загладить свою вину за обожженную ногу и помириться с ней. Но она спала. Я поставила снеговика на стол и тихонько вышла.
   Вскоре вернулась мама. Можай встретил ее радостным лаем и разбудил Блейз. И тут из ее комнаты послышался новый отчаянный крик. Мы с мамой побежали к ней и увидели такую сцену. Сестра сидит на кровати, поджав ноги и защищаясь от кого-то подушкой. Оказалось, что мой снеговик растаял, а край ленты свисал со сто-ла. Спросонья в полутемной комнате Блейз приняла ленту за змею, тем более, что и цвет у нее был подходящий и бисер поблескивал, как глаза. Когда мы разобрались что к чему, то долго хохотали над собой, над змеей и над утренним происшествием.
  К этому времени поспел обед, испекли пирог с грибами, пришел папа. Мы сели за стол и мирно пообедали, не вспоминая больше мою утреннюю проделку.
  - И что же в этой истории похоже на мой случай?
  - Я думала, что была виновата в том, что взяла ботинки сестры, а она, догоняя меня, обварила ногу. В наказание мама могла запереть меня в комнате, отшлепать или за-претить играть с Можаем. Но она понимала, что я это сделала не со зла, и со служа-нкой столкнулись мы случайно. Поэтому она и дала мне задание помогать сестре, а не сидеть одной в комнате и дуться на белый свет. - Блайт снова подняла на него свои большие глаза. - Понимаешь, само по себе наказание, изгнание, истязание не поможет человеку исправиться или почувствовать себя вновь безгрешным. Важно, чтобы он обдумал неприятную ситуацию или случай и сделал шаг вперед. То есть, чтобы он увидел свою ошибку или промах и сумел все исправить. Это уже потом, много месяцев спустя, мама втолковала мне эти истины. В тот день, взяв чужие бо-тинки, я допустила ошибку. А вот моя вина была в том, что я надолго ушла из дома с Можаем, оставив сестру без помощи. Но, изготовив снеговика и подарив ей свою красивую ленту, я развеяла хмурые тучи, которые разгулялись между нами. Вот и тебе, Элберт, давно надо было по-другому посмотреть на два события, которые про-изошли в один день, но не зависели друг от друга. Смерть дедушки и твоя скачка на коне.
  - Спасибо, Блайт, - Элберт с благодарностью стряхивал с нее снег, - ты смогла так легко и понятно разложить все по полочкам. Теперь у меня на душе стало легко и спокойно. Хочется расцеловать тебя за это.
  - Только за это? - Блайт удивленно приподняла брови.
  - Нет, - шепотом ответил Элберт, - но не на улице же.
  
   -43-
  
   В гостинице Элберта ждало новое письмо. Теперь уже от Клер из Бристоля. Девушка писала, что его сестра очень огорчилась, когда узнала, что у Бреда Кили есть невеста, и они поженятся через год. Поэтому Филлис оставила ей записку и ра-но утром покинула их дом. Клер беспокоилась, что в дороге с подругой может слу-читься неприятность, тем более, что она уехала в неизвестном направлении. Дейст-вительно, в своей записке Филлис написала, что проклинает предателя Бреда и уез-жает, куда глаза глядят. Элберт помчался к дому, где проживали Эффингемы. Он хотел предупредить их, что вероятно опоздает к началу занятий в школе, так как вы-нужден приступить к поискам сестры. Райан прочитал письмо Клер и записку Фил-лис и спросил, куда, по его мнению, могла поехать взбалмошная двенадцатилетняя девочка, и были ли у нее деньги.
  - Может, поехала домой, а может к нам в Лондон. Она же знает, где мы останови-лись. Выходит, родители с ней разминулись.
  - Если письмо из Бристоля доставили сегодня часов в десять утра, значит, и она до-лжна была сегодня днем приехать. Но ее нет. А из дома, если она направилась туда, она вам писать не будет, и родители еще не доехали до дома.
  - Они поехали в Бристоль, но Филлис уже там нет, - напомнил Элберт.
  - Я знаю, - продолжал рассуждать Райан, - я думаю, куда поедут родители - домой или снова в Лондон?
  - Райан, - Эйлис взяла мужа за руку, - но Филлис могла поехать в любую другую сторону. Элберт, у нее могли быть с собой деньги?
  - Могли. У нее есть копилка, могла что-то взять с собой.
  - Представляю, в каком ужасе будут Мелисса и Мэган. Райан, надо помочь им отыс-кать дочь. - Взгляд ее глаз говорил сам за себя.
  - Я тоже так считаю, дорогая. Элберт, пойдемте со мной. Я попрошу моих сыновей начать поиски Филлис, а сам вынужден буду поехать домой. Школа и ученики не должны прохлаждаться в мое отсутствие.
   Поиски беглянки закончились через два дня. Выяснилось, что сначала она доб-ралась до Оксфорда, а там напросилась к извозчику почтовой кареты, ехавшему в Бирмингем. Филлис решила укрыться от родительского гнева у любимой тетушки. Она прекрасно знала, что тетя Джойс всегда заступится за свою любимицу. Конеч-но, переполох в доме тети Джойс, который возник при ее появлении, утих сразу, как только беглянка рассказала свою трогательную историю. Она поведала родственни-кам о том, что после Нового года в их доме случился пожар. Сгорел и дом, и коню-шни, и сараи. И все в доме сгорели или угорели. Она одна осталась в живых, потому что ночевала в эту ночь у соседей. Наверное, пожар устроил человек, который прие-зжал к отцу и хотел купить несколько лошадей. Они не сошлись в цене, и покупа-тель ушел, проклиная Стивена Кармахема и грозя ему несчастиями. А соседи отпра-вили ее, Филлис, к тетушке, потому что жить ей теперь негде и не на что.
  - Тетя, и вы поверили выдумкам этой девчонки? - возмущался Элберт, приехавший в Бирмингем вместе с Френсисом Ричвудом.
  - Не совсем, мой мальчик, - отвечала пристыженная племянником тетя, - но повери-ла. До нас дошли слухи, что где-то в Корнуолле действительно ночью произошел сильный пожар. И тут вдруг к нам приезжает испуганная, плачущая Филлис. Мне, правда, показалось странным, что никто из соседей не передал нам с ней никакой за-писки, никто не сообщил о похоронах сестры и матери. Да и как они могли отпра-вить к нам без провожатого двенадцатилетнюю девочку? Вот мы с мужем и послали к вам Теодора разобраться в этой ситуации.
  - Ладно, тетя, - Элберт рассказал ей истинную историю и пообещал не наказывать сестру, а предоставить эту возможность родителям.
   По дороге домой Филлис все время молчала. Она сидела надутая и угрюмая в углу кареты и делала вид, что спит. Элберт тоже молчал. Он только спросил, чего ради она вдруг сочинила эту ложь. Ведь понимала же, что со временем ее обман ра-скроется.
  - Понимала, - прошептала Филлис, - но иначе они бы сразу отправили меня домой, а там никого, кроме глухой тетки, нет.
   Элберт привез сестру домой, где уведомленные Адамом Ричвудом родители уже поджидали беглянку. Он что-то шепнул матери и поспешил в свою комнату со-бирать в дорогу книги, одежду, памятные вещи. Утром следующего дня Элберт от-правился в школу Райана Эффингема. С каждой милей пути его желание вновь уви-деть Блайт возрастало. Он мечтал об этой встрече и мучился оттого, что не может придумать причину попасть в их дом. Однако миссис Эффингем сама настояла на том, чтобы юноша пришел вечером к ним на ужин. Еще в прихожей Элберт успел незаметно вручить Блайт серебряную брошь с маленькими круглыми рубинными камнями. И когда Блайт сколола ею концы своей белой нагрудной косынки, брошь сразу стала похожа на веточку рябины на чистом, белом снегу.
   За столом, конечно, первым делом спросили о Филлис.
  - Френсис написал нам, что девочку нашли в Бирмингеме у тети, но никаких подро-бностей мы не знаем. Что же заставило ее решиться на такой шаг?
  - Я полагаю, она не хотела оставаться одна дома. Тем более в праздники, - ответил Элберт. - Она вообще не любит тишину, одиночество, покой. Именно поэтому роди-тели и наказали ее одиночеством. Но вы еще не знаете, что она придумала дальше.
  - И что она придумала? - подкладывая ему еще рыбы, спросила Эйлис.
  - Она рассказала тете Джойс, что наш дом и вся усадьба сгорели, родители погибли, а она в эту ночь осталась у соседей. И теперь бедная сирота приехала к тете искать у нее убежища и приюта.
  - Странная у вас сестра, Элберт, - задумчиво проговорила Эйлис. - И чем же закон-чилось это путешествие для Филлис?
  - Когда мы приехали, родители не проявили бурной радости. Они встретили нас так, будто ты вернулись с обычной прогулки. И расспрашивать или корить ее они не ста-ли. Только за ужином мама вдруг сказала, что наказание за этот поступок и эту ложь настигнет Филлис через двадцать лет. Я не очень понял ее слов, но думаю, мама на-мекала на какое-нибудь проклятие. Уж очень своеобразная у нас Филлис, ни на кого не похожая.
  - Мелисса говорила не о проклятии, юноша, - горько усмехнулась Эйлис, - а о возме-здии. Через двадцать лет у самой Филлис будет двенадцатилетняя дочь, и тогда она поймет глубину страха и переживаний отца, матери и бабушки за свой поступок.
  - Ну, хватит пытать и наставлять нашего гостя, - наконец и Райан вмешался в разго-вор. - Лучше скажи, Элберт, как ты провел первый день в школе, и оправдала ли она твои надежды на новую жизнь?
   Прежде чем ответить, Элберт посмотрел в глаза Блайт:
  - Да, спасибо, мистер Эффингем. Товарищи меня хорошо приняли, и учителя оказа-лись прекрасными преподавателями. Вот только обучаться верховой езде мне не ин-тересно. Ведь я же вырос на конюшнях и умею скакать и джигитовать на коне, как никто другой.
  - Ну, что же, проверим твое умение на деле, - скрывая улыбку, согласился Райан. - Тогда ты сам сможешь показать нам приемы, как оседлать молодого жеребца, как приучить коня к военным сигналам, как верхом неслышно пробираться к стану вра-га.
   Элберт сразу вспомнил свою хитрость, примененную к Венгру. Он смутился и потупил глаза. Но через минуту пересилил свою гордость и признался:
  - Я умею управляться с лошадьми, сэр, но военных премудростей я не знаю. Даю вам слово, что никаких занятий пропускать я не буду, и пренебрегать знаниями тоже не буду. - И вдруг выпалил, - Блайт, а дома я рассказал о том дне, когда умер деду-шка. Все рассказал. И они, как и ты, тоже сказали, что это было совпадением. Так что теперь я могу разговаривать с дедушкой без чувства вины и благодарить его за ту науку, что он в меня вдалбливал всю жизнь.
   Конечно, кроме Блайт никто за столом не понял его слов. Но зато они поняли, что Элберта Кармахема и Блайт связывают особые отношения.
   После ужина сестры проводили гостя до ворот и еще поболтали там немного. А Эйлис и Райан уютно расположились у камина.
  - Ты заметила, дорогая, какую брошь этот юноша подарил нашей дочери?
  - Я заметила не только брошь, но и его взгляды на девочку, и ее ответную улыбку. Они похожи на двух неопытных заговорщиков. Как бы нам не пришлось в скором времени справлять две свадьбы. Блейз и Питер, Блайт и Элберт.
  - Возможно, моя любимая. Все-таки и через пятьдесят лет продолжается тяга Дуай-тов к Эффингемам.
  
  
   21.07.2009г
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"