Переход ночи в день, который в старые времена назывался утром, отсутствовал, давно, надо сказать отсутствовал. Да и не мог он быть, за неимением самого дня. Не было ни дня, ни ночи, да и времена года как-то за последние лет двадцать стерлись, плавно перейдя на вечную зиму. Доигрались наши отцы со всеми этими нефтяными скважинами. Но человек существо на редкость живучее, и покончив с райским климатом на планете, он быстро научился жить без полей и ферм, лесов и пустынь, рек и океанов.
За тамбуром Покрова, что на Владимирском тракте, впрочем, как и за тамбурами всех городов планеты, от Каира до Осло пейзаж никого не радовал разнообразием. Так ледяная пустыня, с вечной пургой. Правда, добрые люди, которые путешествовали по делам в иные страны, говорили, что видели своими глазами открытую воду, но это далеко от берега, где-то там, в больших океанах.
- Ну, да ладно, - вздохнул вслух учитель начальных классов Сергей Нестеренко и начал быстро одеваться. Негоже в школу приходить позже завуча по учебной части.
И что это мы все в части превращаем? - подумалось ему, - Жена, вон, работает в железнодорожном депо, а официальное название у него, ВЧД, то есть воинская часть - депо. Милитаризм - это отрыжка давно починувшего в Лету Советского союза. Нет, сказать, что он сам, лично, отказался бы сейчас от службы в Российской армии, он бы не сказал. Все-таки и окладик эдак раз в пять-семь выше его учительского, и выслуги, и льготы всякие там, но, увы, здоровьем и генотипом не вышел. Туда, в Армию нынче берут только "кровь с молоком", пацанов и лицом и предками " чистых ариев". Хорошо, правда, еще вслух стесняются о генетической исключительности говорить.
Он натянул на себя аляску, унты, замотался толстым внешним шарфом, и последней прилепил к липучкам на аляске маску.
Вышел из подъезда, глянул на коммуникатор.
- Ого! Что-то, коммунальщики, совсем офигели, минус сорок!!! Что же сейчас за куполом?!
В школу он ходил пешком, и хотя многие советовали прикупить какой-нибудь старенький "Буран" или на крайний случай совсем древнюю, но утепленную "Ладу-Калину", но он считал, что проще ходить те два километра из конца в конец города, чем жечь общественное электричество.
В центре купола, стояла ЯЭС контейнерного типа, которые двадцать пять лет назад, Президент Медведев, тогда уже древний старик, раздавал бесплатно большим и малым городам России. Именно поэтому в церквях ему до сих пор первая хвала после господа и нынешнего Ивана Купаева. Типа, спас Россию. Главный купол и купол поменьше над станцией и тоннель между ними, народ уже позже сварганил из двухсантиметрового поликарбоната, когда понял, что просто домов на новый мороз не хватит.
Когда начала наступать Большая Зима, как всегда, это бывает при глобальных катастрофах, в "спасательной лодке" места всем не хватило, и резня в буйные сороковые годы шла просто не укладывающаяся в голову. Зато, те, кому нашлось место у реактора, успокоились сразу. Во-первых, будешь дерзить власти или воровать, быстро очутишься за тамбуром купола, а во-вторых, буянить в пространстве полтора на два метра на одного человека, все равно, что гадить себе на голову. Родители Сергея и Ленки когда-то вошли в число избранных, так как работали на строительстве куполов, а потому Сергей и Ленка нынче живут как белые люди, в муниципальной квартире, где всегда тепло. Ну, или относительно тепло.
Над головой, в тридцати метрах раздавался равномерных гул. Сейчас он был сильнее обычного. Наверное, над куполом сильный буран, а если так, то поезда никуда не пойдут, и ни откуда не прибудут. Снежные тоннели, по которым шли составы, бураны иногда разрывали, и тогда у поезда был неприятный шанс быть снесенным с путей. Поезда в таких случаях вставали перед стеной из снега, и стояли в тоннели столько, сколько было необходимо. Если буран, то Ленка может уйти с работы пораньше. А это хорошо. Она заходила к нему в школу, потом они быстро перекусят и займутся любовью. Он очень любил "12 стульев" Ильфа и Петрова и искренне жалел жильцов коммуналок 150-летней давности. Они тоже жили в старой трешке-хрущебе, которая вмешала в себя 20 человек, однако гиферные стены никак не сравнить с стенами общежития имени Бертольда Шварца. За тонкими стенками "фанеры" времен хай-тека было тихо и уютно.
На повороте с Больничного проезда на Владимирский тракт он остановился, глядя на конвой из десяти грузовых снегоходов. Они шли натяжно гудя электродвигателями по битому асфальту главной улицы города. Скорее всего, встанут на площади, дождутся грузы со станции и двинут дальше по маякам исчезнувшей под снегом дороги.
Школа находилась за углом. Маленькая, черно-бурого кирпича, но хорошо отапливаемая. Власти правильно решили, что дети изначально должны знать, что на самом деле жизнь не должна быть такой, какая она есть, а потому тепла в детсады и в началку не жалели. Бабский коллектив, в который в свое время влился Сергей, некоторое время не понимал, что мужику делать около маленьких детей. Позже, глядя, на то, как он работает с детьми, и его положительное влияние на них, они даже стали гордиться Сергеем. Что ни говори, а ведь редкость мужчина-учитель в начальной школе.
Вера Васильевна Гладышева, заместитель директора 1-ой начальной школы по учебной части пришла буквально, после того, как Сергей разделся.
- А, Сергей Петрович, вы уже тут. - сказала она традиционную фразу.
- Да, вот только пришел. - ответил он не менее традиционно.
- Видели караван из Москвы?
- Да, видел. Совсем больные. Кто же в буран по тракту ходит.
- Видно сильно нужно. Я смотрела у них охраны одной только человек двадцать. Сплошь армейские.
- Наверное, что-то государственное везут.
- Да, наверное. Ну, да ладно, вы мне скажите, что вы сейчас даете детям по "окружающему миру".
- Начало Нового ледникового периода.
- Я иногда думаю, что им это, наверное, и не нужно, - вздохнула она. - Что толку от того, что они узнают об ошибках людей из прошлого, и о том, что когда-то было тепло. Наверное, им проще было бы жить в этой жизни, которую не изменить.
- Программа. - виновато ответил Сергей.
- Да-да, я конечно, понимаю.
К концу рабочего дня, когда детей повезли по домам на школьном микроавтобусе, Сергей сидел в классе, и проверял работы своих третьеклассников. Сквозь тишину школы, было слышно, как ветер теребит купол города. Внизу хлопнула дверь, и он отложил планшет.
Громко чертыхаясь, на первом этаже раздевалась Ленка. Он ждал ее. Сейчас они согреются, попьют чай, он закончит проверять работы, и они пойдут домой. Она будет радостно рассказывать ему новости станции и города, хотя точнее их было бы назвать сплетнями. Вот она взлетела на второй этаж, налетела вся такая холодная, красивая и такая желанная.
- Привет, муж, объелся груш.
- Привет. - устало ответил он, никогда не видевший ни одной груши.
- Представляешь, сегодня на станции пришел воинский поезд, а там столько солдат, я за всю жизнь столько не видела. Мы помогали командирам их накормить и напоить. Говорят они куда-то на Север едут, на Камчатку вроде.
- Камчатка на востоке.
- Ну, там же холодно!?
- Ну и что сейчас везде холодно, но Камчатка это далеко на восток.
- Ну, не важно. Так вот они там будут охранять объект какой-то международный, типа по восстановлению Гольфстрима.
- Гольфстрим восстановить нельзя. - сказал он отрываясь от проверки работ.
- Не умничай, как купила, так и продаю. Одним словом, что-то они там рассчитали, что из Тихого океана можно нагреть снова всю планету.
- Я читал про этот проект, они его, как и называли Гольфстрим 2. - сказал он, уже с интересом.
- Ну, так типа теперь его начали делать.
- Да было бы, здорово.
- Солдаты говорили, что будут охранять стройку в каком-то там проливе, которая нагреет и Ледовитый и Тихий океан одновременно.
- Солдат нынче пошел какой-то проинформированный.
- Они называют это солдатское радио. А, так все в полном секрете.
- Да у нас тут тоже по тракту прошел какой-то странный караван. Много вездеходов и тоже полно солдат.
- Я же говорила, что, что-то начинается.
- Ну, хорошо, может мой третий "Б", будет жить в тепле.
- Слушай, они еще говорили, что в Армию сейчас стали набирать много вольнонаемных, на разные должности и типа будут давать общагу по пять метров на каждого и паек армейский. Может рванем.
- У меня тут мой класс.
- А там может дадут родить нашего!
- Я не сильно верю в обещания.
- Но это же Армия, госслужба.
- Но у тебя и здесь госслужба. А у меня муниципальная.
- Это все не то, там большое дело, возможностей больше, а тут серость, купол и работа каждый день. Солнце раз в году на экскурсии.
- Там будет все тоже.
- Нет, там будет не так, там будет цель, развитие, а тут, так существование.
- Сам факт существования в наше время - это уже развитие. - Одним словом, я против. Хочешь езжай, а я отсюда никуда.
- А я не хочу никуда ехать без тебя.
- Не езжай.
- Но я и здесь не могу. Каждый день одно и то же - работа, пайка грибная, дом, опять работа. Я так свихнусь. Я хочу новых впечатлений, мест, дел, новых лиц. А тут одни и те же рожи круглый год. Пять тысяч семей - весь город. В старые времена деревни больше были.
- Старые времена не вернутся и надо устраиваться, так как можешь.
- Там больше шансов устроиться лучше, чем тут.
- А может и меньше, а еще там могут, обворовать, убить, подставить, просто вышвырнуть из купола. И при этом никого родных или знакомых рядом.
- Нет, это вряд ли. Там порядок. Где Армия там и порядок.
Встало неловкое молчание.
Вдруг ожила громкая связь, которая включалась лишь во время народных праздников и чрезвычайных ситуаций. Они посмотрели на динамик.
- Граждане, России. - прозвучало неожиданно громко из запыленного плоского черного ящичка с красной полосой. - Вчера, без каких-либо предупреждений, на нашу страну вероломно напала Китайская Народная Республика. Наши верные войска, отбили первый мощный удар, и сейчас держать оборону вдоль всей линии границы оккупированной Монголии и самой Китайской Народной республики. Эта агрессия уже подверглась жесткой критике со стороны международного сообщества, а Россия как член Совета Безопасности Организации Объединенных наций потребовала от КНР немедленно прекратить акт агрессии против Российской федерации. Мы призываем, всех граждан способных держать оружие в руках исполнить свой гражданский долг и обратить в бегство подлого врага. Враг будет разбит, победа будет за нами.