Патеев Тимур Камилевич : другие произведения.

Советские миры. Цикл. Часть первая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Что было бы, если СССР не распался на части? Наверняка, многие размышляли на эту тему. Пик космических романтиков пришелся на конец 60-х и 70-е. Но что если мечта о космосе и идея его покорения стала общенациональной, сплотившей страну перед лицом неминуемого краха и распада? Социалистический блок пошатнулся, но не раскололся. Многие события "сыграли" совсем по-другому, не на руку западному миру. И дело здесь не в политике, хотя, и в ней тоже. Союз спасла мечта о небе, и страна очнулась ото сна и последовала за своей мечтой. О том, что нас ждет там, за облаками, я и попытался поразмышлять на страницах этого романа. Первая, вводная часть цикла, добро пожаловать в другой советский союз.
  Часть первая
  
  Глава 1
  
  
  - Что нам делать в космосе? - Профессор провернул меж пальцев коротенькую указку, и продолжил тем же рассудительным тоном, - у современного советского человека и так все есть. Здесь, на земле, так к чему же лететь за многие миллиарды километров в пугающую неизвестность? Мнения будут? - с этим вопросом он окинул взглядом забитую до отказа аудиторию.
   - Осваивать указом партии от две тысячи двенадцатого года о экспансии космического пространства и колонизации Солнечной Системы, Виктор Геннадьевич?
   - Очень хорошо, Артур, - профессор улыбнулся одному из самых сообразительных учеников, и продолжил, - все мы здесь помним этот указ, но мой вопрос был несколько глубже. Хм, если быть точнее, то почему именно подобные указы подписываются и издаются?
   - Известно зачем, Виктор Геннадьевич, чтобы не отставать от развитых стран, ведь космос - ключевой экономический сектор для извлечения прибыли и получения новых возможностей.
   - Молодец, Ирочка, - Виктор Геннадьевич поправил круглые, съехавшие на нос очки, - но ты тоже не совсем точно меня поняла. Я постараюсь объяснить. Воля партии и экономическое преимущество, безусловно, являются одними из ключевых факторов в освоении космического пространства, но не стоит забывать еще об одном, духовном аспекте. Задавая свой вопрос, я надеялся пустить вашу мысль в это русло, ведь мы с вами сейчас находимся не на экономике УП (управляющая партия советского союза), и даже не на социалистической этике. Мы с вами, товарищи, находимся здесь, чтобы обсудить морально-этический аспект первого полета советского человека за пределы солнечной системы, попытаться отыскать, обосновать или опровергнуть его нравственные составляющие.
   Итак, зачем мы летим в космос, товарищи? В поисках чего, каких ответов? Или, прав был Станислав Лэм, и в космическом пространстве мы ищем лишь свое отражение?
   - Простите, профессор, но если я правильно вас понял, вы хотите поставить под сомнение целесообразность космический путешествий?
   - Интересная версия, Дамир, как я уже говорил, мы с вами здесь, чтобы обсудить саму возможность со всех сторон. Что она даст нам? В чем кроется причина, по которой мечтой человечества на протяжении тысяч лет является полет за рамки своего воображения? Сначала к небесам, потом к Луне и ближайшим планетам, затем, как сейчас - за пределы нашей колыбели?
   - Мне кажется, причиной тому послужило обычное человеческое любопытство, - раздался робкий, едва различимый в крупной аудитории голос девушки.
   - Как-как, Мариночка? Любопытство, вы говорите? Что ж, очень интересно, - профессор на мгновение задумался, - признаться, я полагал, что с него-то мы и начнем. С любопытства, но, впрочем, ладно. Политика партии дает о себе знать, посему, хорошо, что мы к нему хотя бы пришли. Итак, любопытство, заведшее нас настолько далеко, что мы стоим на пороге чего-то абсолютно нового, неизведанного, пугающего. Это похоже на то, как человек вышел из своей хижины, и прошелся по песку неподалеку от нее, - профессор нарисовал хижину на доске и человека рядом с ней, - вот, он делает шаг, другой, это наша высадка на Луну, постройка поселений, шаг дальше - это полет на Марс и Европу. Хижина человека находится на берегу океана. Океана настолько огромного, что мы не в состоянии представить себе его размеров. Приборы могут сделать это, а наше воображение отказывается. И вот, человек стоит на берегу этого океана, - тонкая меловая линия прочерчена на доске, - полет в соседнюю звездную систему это первый шаг человека в освоении безбрежных пучин. И совсем скоро это случится. Представьте себе масштабность этого события, тот триумф, которого добьется советский человек буквально через несколько дней, когда ракетоноситель оторвется от Земли, чтобы унести команду наших космонавтов в немыслимую даль!
   Я очень надеюсь, что нам всем придется дожить до того момента, когда подниматься к небу мы сможем с помощью космического лифта, но не уверен сколько десятилеток придется ждать этого.
   За партами раздался одобрительный смех, студенты помнили, как пять лет тому назад, когда они еще учились в школе, был открыт этот монументальный долгострой - проект "космический лифт".
   - К сорокалетию образования УП СССР закончат, Виктор Геннадьевич, - словно отрапортовал молодой человек в сером костюме, действующий комсорг и активный член студенческого представительства УП.
   - Бог даст, - отшутился профессор, - а УП поможет. На этом предлагаю сегодня закончить, господа-товарищи. Всем нам предстоит много дел в свете приближающихся событий. И, поскольку никакой темы мы сегодня не прошли, я просто предложу вам подумать над услышанным и к семинару предоставить во всеуслышание ваш вариант того, что нам делать в космосе. Всего хорошего.
   В аудитории раздался шорох и стук каблуков, это самые нетерпеливые курильщики наконец-то дождались своего - конца пары.
   Виктор Геннадьевич постучал листами бумаги по столу, выравнивая их, затем аккуратно сложил в потертый кожаный портфель коричневого цвета, и уже собрался, было уходить, но к нему подошли несколько студентов.
   - Извините, пожалуйста, Виктор Геннадьевич, вы ведь там будете? А вы нам потом расскажите, как все прошло?
   - Что увижу - обязательно расскажу, - улыбнулся профессор, убирая очки в нагрудный карман, - а теперь ступайте, господа. И да, - он окрикнул их, - чтобы на митинге были все, как один.
   - Будем, - дружно ответили студенты, - а кто вас заменит?
   - Вот этого не знаю, уж как-нибудь разберутся, ну, ступайте, у вас следующая пара скоро.
  
   В длинном коридоре учебного корпуса под буквой "Е", Виктор Геннадьевич повстречал декана факультета. Тот сам подошел к нему, и пожал руку:
   - Мои поздравления, Виктор, сегодня вечером уже уезжаете?
   - Если ничего не изменится, Георгий Сергеевич.
   - Важным человеком становитесь, когда вас теперь ждать обратно?
   - Как в ЦУПе отпустят, - уклончиво ответил профессор, - сами понимаете, служба есть служба.
   - Да уж, - почесывая затылок, задумчиво согласился декан, - может, зайдем ко мне, так сказать, на прощанье посидим, выпьем коньячка?
   Виктор Геннадьевич едва заметно кивнул, и они оба направились к кабинету декана.
   Заговорщически прикрыв за собой дверь, Георгий Сергеевич жестом указал на кресло, а сам подошел к шкафу:
   - Стало быть, полетим первее всех?
   - Выходит так, - согласился профессор, усаживаясь поудобнее в мягком кожаном кресле, - кто, если не мы?
   - Вот ты все философствуешь, Вить, и других к размышлению призываешь, - Георгий сменил тон с официального на приятельский, - а я вот до сих пор не пойму как оно так вышло - генералам отказывали, инженеров не брали, а тебя, философа взяли.
   - Полетали бы вы, Георгий Сергеевич с мое, тоже к рассуждениям склонились бы. Тело, так сказать, к земному ближе просит, а душа все там же осталась, вот и защитился по философии. Тут самое главное, что сам бы я полететь не хотел, а помочь ребятам здесь, с Земли очень хочу.
   - Да, - многозначительно протянул декан, откупоривая армянский пятизвездочный коньяк, - такое только у нас в аэрокосмическом бывает: закончил институт, взяли в программу, десять вылетов, всесоюзное признание, научные работы по атомарным свойствам веществ в вакууме, и тут бац - кандидатская по философии. А затем и докторская, чудак ты, Виктор.
   В ответ на это профессор и будущий руководитель проекта "Земля-Глизе-687" лишь пожал плечами:
   - Мои полеты в прошлом, вы знаете, Георгий Сергеевич. Я был там, и не нашел ничего, ради чего стоило бы стремиться туда снова, но вот странный парадокс, стоило вернуться на Землю и оставить полеты, как я сразу же задумался о чем-то неизбывном. Сейчас мы осваиваем космос семимильными шагами, о таких успехах еще двадцать лет назад не стоило и мечтать, добыча Гелия-3 на Луне, заправочная станция на орбите нашей планеты, все то, о чем грезили наши замечательные друзья фантасты в семидесятых.
   Старые товарищи звонко чокнулись, и выпили.
   - Ты меня знаешь, Виктор, я член партии, а значит реалист, но когда я оглядываюсь назад, то испытываю гордость. Я понимаю, что не ошибся с профессией. За почти тридцать лет мы преодолели пропасть, но количество задач только растет с каждым годом.
   - А помните, как было в девяносто пятом, - с улыбкой спросил Виктор, - финансирования почти нет, разработок кот наплакал, институты по-прежнему закрыты и работают на оборонку.
   - Помню, как же, мы тогда с тобой совсем маленькими были, какой там космос, разруха в стране, на одной идее жили, благо, что Союз выстоял.
   Профессор деликатно посмотрел на часы, давая понять, что ему пора собираться, дорогая из Куйбышева до Байконура долгая.
   - Ну, бывай, Виктор, - Георгий с пониманием встал из-за стола, обошел его и обнял товарища и коллегу, с которым вместе проработал много лет, - мы все болеем за тебя и за наших ребят, не посрами нас!
   - Спасибо вам, Георгий Сергеевич, - растроганный такими проводами улыбнулся профессор, - я буду стараться изо всех сил. Все у нас получится.
  
   Спустившись на первый этаж, Виктор Геннадьевич попрощался со сторожем, маленькой старушкой, бабой Надей. Она перекрестила его, и пожелала удачи, на что профессор очень смутился, и тихо поблагодарил. Надев свою кашемировую шляпу, он с усилием распахнул тяжелую металлическую дверь, и оказался на улице. Шел мелкий дождик, и с козырька лилась вода. То и дело мимо него проходили студенты и здоровались с ним, на что он приветливо кивал. Черная Волга, ГАЗ 3330, ожидала его, припаркованная у обочины. Перепрыгивая мелкие лужицы, скапливающиеся на растрескавшемся асфальте небольшой площади перед институтом, профессор открыл дверь, сел на заднее сиденье и обхватил обеими руками свой портфель.
   Водитель, крепкий коренастый мужчина с чисто выбритым лицом бодро поздоровался, и в служебном порядке осведомился:
   - Ну что, Виктор Геннадьевич, на вокзал?
   - Так точно, товарищ, мм, простите, не знаю как вас по имени, на вокзал, мне необходимо печати в документах поставить, так что чем скорее доберемся, тем лучше.
   С легкой ноткой тоски профессор бросил прощальный взгляд на серое, промокшее здание института, в котором, не считая тех лет, что он провел в полетах и подготовках, прошла вся его сознательная жизнь.
   Когда теперь придется в следующий раз увидеть этот серый, сонный город, Виктор Геннадьевич не знал, и это вызывало у него тоску, хотя, с другой стороны, он будет не так далеко отсюда, ну, или вернее, не так далеко, как может показаться на первый взгляд, ведь Куйбышев всегда называли тем местом, где казахи ближе Москвы.
   Может быть, оно и к лучшему, думалось ему тогда, путешествие к местам юности, своего рода паломничество по воспоминаниям, когда он был космонавтом. Бескрайняя степь, и дорога, дорога, дорога.
   Миссия рассчитана на два года, если все пойдет как задумывалось, потом отчетность, выступления, бумажная волокита, на все про все около двух с половиной лет, в лучшем случае. Что ж, не так уж много, вряд ли за это время здесь что-нибудь сильно изменится.
   Обо всем этом рассуждал Виктор Геннадьевич, проезжая вдоль мокрых куйбышевких улиц.
   - Простите, уважаемый, а нельзя ли будет остановиться возле того магазина?
   - Не положено, - удивленно отозвался водитель, бросив взгляд в зеркальце заднего вида.
   - Да, да, я понимаю, но все же, не могли бы вы притормозить, мне бы хотелось захватить с собой сувенир, на память, на всякий случай, может, одним словом, мало ли что.
   Взвизгнули тормоза, и машина резко остановилась возле многоэтажного универсального магазина "Аврора". Водитель с хрустом дернул ручник, и попросил:
   - Только не долго.
   - Я мигом, - обрадованный, Виктор Геннадьевич выпрыгнул из машины, стараясь не запачкать ботинки, и скрылся в дверях магазина.
   Ему хватило буквально нескольких минут, чтобы присмотреть себе маленький квадратный магнитик, которые обычно вешают на холодильники, на котором была изображена ладья, стоявшая на набережной Куйбышева. Около пятнадцати минут профессор простоял в очереди, покорно ожидая, когда же кассирша разберется, как распечатать чек на терминале. Стоявшая позади него женщина необъятных размеров обрушилась на Виктора Геннадьевича за то, что он со своей мелочью только очередь задерживает и кассиров отвлекает. Не став с ней спорить, профессор просто дождался, когда девушка-кассир пробьет его покупку, расплатился, и поспешил вернуться. Прожив в этой стране всю жизнь, он так и не научился реагировать на хамство и наглость со стороны окружающих. Для него эти вещи оставались чем-то диким, не вязавшимися с образом советского человека.
   - Только начальству ни-ни, - снова попросил водитель, стоило Виктору сесть и закрыть за собой дверь.
   - Само собой, конечно, простите, как вас звать, товарищ?
   - Алексей меня зовут. Что купили?
  Машина тронулась с места, обдавая водой из луж случайно оказавшихся рядом прохожих.
   - Да вот, магнитик, - профессор как-то растеряно показал водителю покупку.
   Тот глянул в зеркальце и лишь как-то подозрительно фыркнул.
  
   На вокзале профессор попрощался с водителем и поблагодарил его за оказанную услугу. Стоя некоторое время возле здания куйбышевского вокзала, Виктор Геннадьевич просто любовался строением, выдающимся архитектурным проектом, выдержанном в классическом сталинском стиле. Тонкие шпили высоких башен устремлялись прямо в пасмурное небо, множество окон, массивные выступы, аккуратные колонны, венчавшие вход внутрь и небольшая привокзальная площадь с трогательными деревянными скамеечками.
   Вспомнив, каким было строение, и каким стало, профессор мысленно поблагодарил судьбу за то, что тяжелое время, когда было неясно чего ждать от завтрашнего дня давно в прошлом. Страна выдержала, оправилась от потерь, окрепла, залечила свои раны, нарядилась. Экономика, готовая рухнуть в начале девяностых к середине двухтысячных достигла небывалых высот и темпов. Финансовые потоки потекли во все отрасли жизни, и это не замедлило отразиться на благоустройстве городов. Из обветшавших теней былого величия они стали крепким воплощением уверенного, твердо стоящего на ногах и знающего, что необходимо для процветания нынешнего времени.
   На крыше вокзала была водружена большая вывеска, подсвеченная неоновыми огнями: "слава шестому съезду партии!". Именно на том съезде было принято эпохальное решение о высочайшем приоритете развития космической отрасли. Космическую программу разрабатывали всем союзом и утвердили единогласно в первом же чтении. Впоследствии это решение по значимости сравнивали с первым полетом человека в космос. Шестой съезд определил, в каком направлении будет развиваться и работать страна в ближайшие десятилетия. С тех пор СССР снова возродился в образе космической державы. Дальше последовала программа по строительству "космического лифта", но ее реализация не принесла молниеносных результатов, и строительство затянулось на неопределенный срок, став, по большей части формальностью.
   Всему этому Виктор Геннадьевич был непосредственным свидетелем, события, о которых он вспоминал, глядя на подсвеченный прожекторами вокзал, происходили на его глазах. А в каких-то из них он принимал активное участие.
   Милиционер, встретивший его у кассы, вежливо попросил пройти с ним для заполнения документов. В маленьком кабинете, где, как правило, проводили обыск или держали под стражей, Виктора Геннадьевича обыскали, просветили рентгеном портфель и попросили подождать.
   Ожидание затянулось на неопределенный срок, и, как это часто бывает, при взаимодействии с органами правопорядка, сидя в ожидании дальнейших действий, на ум приходили не самые лестные мысли, вроде: а ну как я что-нибудь натворил, и сейчас это выяснится? Уж не для этого ли они тянут время, вдруг что-нибудь вскрылось?
   Как правило, таким мыслям предавались люди, которым нечего было бояться, и профессор относился к их числу. За всю свою жизнь он не совершил ни одного преступления против советского общества и это обстоятельство, в некотором роде, было предметом его гордости.
   Спустя примерно полчаса в дверь без стука вошел лейтенант милиции в сопровождении вооруженного военного. Лейтенант представился, отдал честь, и протянул Виктору Геннадьевичу увесистую пачку документов на заполнение. В ответ на не заданный вопрос, милиционер сказал:
   - А эта ваша охрана уже прибыла, этот парень с вами до космодрома поедет. Сдадим вас с рук на руки, так сказать.
   - Но, - попытался возразить Виктор Геннадьевич.
   - Так положено, - прервал все возможные вопросы лейтенант.
   - Как скажете, - пожал плечами Виктор Геннадьевич, - я же не против, просто обычно я без сопровождения путешествовал.
   - Приказ свыше, товарищ Курашов.
   На том и порешили.
   Заполнение документов отняло у профессора еще около часа, после чего его проводили к вагону скорого поезда "куйбышев-байконур". Сдав билет проводнику, Виктор Геннадьевич поднялся внутрь, и занял свое купе. Напротив него уселся молчаливый военный, и, надо заметить, желания разговорить этого молодого человека не возникало нисколько.
   Вагон вздрогнул, и поезд плавно тронулся. На душе у профессора сразу как-то полегчало, обратного пути нет, а значит конец всем этим не самым веселым рассуждениям о разлуке с его маленькой родиной. Впереди большая задача, которую поставило перед ним государство и он должен ее выполнить.
   Времени до прибытия оставалось как раз, чтобы выспаться, чем профессор и не преминул воспользоваться.
  
   На одной из остановок Виктора Геннадьевича кто-то сильно стал теребить за руку, пытаясь во что бы то ни стало разбудить. Очнувшись от тяжелого сна, профессор прищурился, силясь рассмотреть кому он понадобился настолько, чтобы прерывать его отдых столь бесцеремонным образом.
   Человеком, прервавшим его сон оказался молодой парень около тридцати лет, с темными густыми волосами.
   - Виктор Геннадьевич, пожалуйста, извините, мне очень жаль, но другой возможности у меня просто не будет. Завтра вы окажитесь на Байконуре, в зоне недосягаемости.
   - Кто вы, во имя всего святого, - присаживаясь на постели и надевая рубашку поверх майки, спросил профессор.
   - Меня зовут Иван, я из "комсомолки", работаю журналистом.
   - Но как вы здесь-то оказались, Иван? - уместно удивился Виктор Геннадьевич.
   - У меня мама работает проводником на правительственном сверхскором, вот и получилось, но я с вами только на несколько станций, времени у нас немного, на 613-й я спрыгну, чтобы никто не заметил.
   - И моя охрана вас пропустила? - недоверчиво осведомился профессор.
   - Все мы люди, - искренне улыбнулся Иван, - а тут такое дело, сами понимаете. Весь союз хочет знать о предстоящем запуске, и лучше, если люди узнают об этом из первых уст!
   Профессор отпил холодного чая, и со стуком поставил стакан на стол. Ложка и медный подстаканник звякнули в такт. Вспомнив военного, который охранял его, Виктор Геннадьевич позволил себе усомниться, что он способен был нарушить субординацию и "войти в положение" молодого журналиста. Все это выглядело как минимум странно: ночь, сверхскоростной и секретный правительственный поезд с вооруженной охраной, на который каким-то образом проникает журналист из "комсомольской правды".
   - Признаться, молодой человек...
   - Иван, зовите меня Иван.
   - Да-да, Иван, так вот, я, признаться честно, нахожусь сейчас не в том положении духа, чтобы делиться сокровенным.
   - Что же, вы оставите всю страну без подробностей лишь потому, что не в духе от того, что вас разбудили среди ночи? - парень не выпускал из тонких бледных рук блокнот и остро заточенный карандаш.
   - Позвольте, если вы ставите вопрос таким образом, - попытался, было, профессор.
   - А как же, профессор, именно таким, - настаивал на своем Иван, глядя на Виктора Геннадьевича большими серыми глазами, - вы, если хотите, сейчас идете против интересов общества!
   - Иван, вы член партии? - прервал давление журналиста профессор.
   - Конечно, у вас есть какие-то сомнения? Сейчас покажу партбилет! - и с этими словами молодой человек полез в свои узкие, по моде, джинсы.
   Только члену партии пришло бы в голову незаконно проникать в купе посреди ночи, чтобы под предлогом интересов общества взять у человека интервью, подумал Виктор Геннадьевич, расставаясь с мечтами о долгом и продолжительном сне, но вслух не сказал.
   - Спасибо, можете не доставать, - смирился Виктор Геннадьевич, - и так, чего вы хотите, интервью?
   - Да, буду вам очень благодарен, если вы ответите на несколько вопросов, - Иван все-таки достал из кармана корочку, и небрежным, обиженным жестом раскрыл ее прямо перед лицом профессора.
   - Похоже, у меня нет выбора, - вздохнув, отшутился Виктор Геннадьевич, - так что давайте начнем. Быстрее начнем, быстрее закончим.
   - Одну минуточку, сейчас, сейчас, - Иван быстро пролистывал страницы своего блокнота, - сейчас... Вот! И так, Виктор Геннадьевич, мои взгляды и взгляды всех наших соотечественников прикованы сейчас к космодрому "Байконур", и все мы с жадностью и нетерпением ждем любой, даже самой малейшей новости о том, что происходит на взлетной площадке, на борту корабля, и, наконец, что с нашей командой, о которой нет новостей уже больше месяца.
   - Можно не по порядку отвечать? - Осведомился Виктор Геннадьевич, помешивая холодный чай.
   - Как вам будет удобнее, - Иван приготовился записывать.
   - Тогда пишите, товарищ. С командой нашей все хорошо, все в порядке. Все это время ребята находились в Ленинграде, в закрытом НИИ, где проходили предполетную подготовку. Думаю, в данный момент космонавты находятся на стартовой площадке, либо на пути к ней. Не стоит напоминать, что обстановка строжайшей секретности поддерживалась ЦУПом не из прихоти, учитывая непростую политическую обстановку в целом, любые меры предосторожности не могут оказаться лишними, Иван. Я бы сказал так, нам есть что охранять и мы это охраняем.
   - Что ж, вполне убедительное заявление, Виктор Геннадьевич.
   - Стараюсь, - улыбнулся профессор, и сделал еще глоток, в горле совсем пересохло. Ему начинало нравиться это ночное интервью, постепенно вырисовывалась его значимость, и вот уже то, что его столь бесцеремонно разбудили среди ночи, перестало казаться нелепой выходкой. Отчасти Виктору Геннадьевичу был даже симпатичен этот молодой, готовый на многое ради результата парень. - Пиши, давай, дальше.
   - Тогда не могли бы вы рассказать о том происшествии с американцами и было ли у этого инцидента какое-то продолжение?
   - Официально, как вы помните, Вашингтон ничего не заявил, так что в данном случае я обладаю не большей информацией, чем вы, Иван. Мои мысли прикованы к космосу, - улыбнулся Виктор Геннадьевич, - политикой занимаются другие люди. Да, американский спутник действительно перестал отвечать на запросы с Земли находясь на орбите Нептуна. Является ли совпадением то, что Советский Союз имеет там свои интересы, судить не мне. В покорении космического пространства мы с нашими деловыми партнерами идем несколько разными путями. Наша роботизированная космическая станция не зафиксировала того момента, когда их спутник сошел с орбиты и упал на поверхность. ЦУП рассматривает в качестве официальной версию об отказе электронике на аппарате. В любом случае, возможности помочь у нас не было, ведь в данный момент станция необитаема, хотя, мы позаботились о том, чтобы в будущем ее могли заселить люди.
   Отвечая на ваш вопрос, хотелось бы сказать следующее, Иван. Развития этот инцидент не получил, по крайней мере в руководящих кругах ЦУП. Что же касается других ведомств, то их мнения на этой счет я склонен считать политикой, в которой не преуспел и мало чего понимаю.
   - Правильно ли я вас понял, что мнение ЦУП и официальные комментарии УП могут отличаться?
   - Не могу знать, - улыбнувшись, развел руками профессор, с грустью осознавая, что это интервью имеет скорее политический, чем обще просветительский оттенок, - я занят совершенно другими делами. Ваш вопрос, скорее адресован представителю по связям с общественностью, чем руководителю межзвездного перелета.
   - Тогда не могли бы вы рассказать о роботизированной станции?
   - А что конкретно вас интересует, Иван?
   Слегка потянувшись и сменив позу, Иван перевернул страницу в блокноте и, задумался:
   - К примеру, что побудило реализовывать такой непростой во всех аспектах проект? Каков был мотив? Ведь с экономической точки зрения исследование Нептуна нерентабельно, и для его реализации вполне достаточно небольшого спутника.
   - Отчасти, так и было. Как вы помните, на орбите планеты долгое время работал наш погодный спутник.
   - Позвольте прямой вопрос, Виктор Геннадьевич?
   - Ну, разумеется, постараюсь быть максимально объективен.
   - Есть мнение, что программу развернули из-за полученных с орбиты Нептуна сигналов.
   - Безусловно, такое мнение бытует у радиолюбителей, время от времени заявляющих, что они перехватывали правительственные переговоры и у энтузиастов, последователей фантастических романов, которые, временами берутся утверждать, будто получили сигналы из открытого космоса.
   - К какому же числу относите себя вы?
   - Я реалист, дорогой мой товарищ, и привык доверять фактам, а факты на данный момент таковы, что версия о том, что якобы нами получен какой-то не идентифицированный сигнал, ничем не подкреплена. Знаете, сколько помех издает космическое пространство каждое мгновение? И если каждый такой сигнал принимать за нечто особенное нам только и останется, что сидеть с открытым ртом. На востоке есть мудрая пословица, которая в полной мере отражает мое отношение к этому вопросу: если ты ждешь друга, не принимай биение сердца за топот копыт его коня.
   - К этому вы имеете непосредственное отношение, можно ли в данном случае считать ваши комментарии официальной точкой зрения?
   - Безусловно! Скажу вам больше, Нептун интересен нам в первую очередь как объект для исследований в области внеземной разработки и производства альтернативных энергоносителей. Так же, хотелось бы напомнить вам, что спутник Нептуна - Тритон рассматривается нами как будущий форпост человечества на пути за пределы солнечной системы. Это, своего рода хижина в бескрайних просторах тайги, где лесничий может передохнуть и пополнить свои запасы самым необходимым. Речь идет о полном самообеспечении НИС (научно-исследовательской станции), на которое она может перейти уже в самое ближайшее время. В том случае, если наша экспедиция увенчается успехом, если быть точнее, - подытожил Виктор Геннадьевич.
   В прикрытую дверь постучали, и профессор вздрогнул, мысли о красоте и величии Нептуна рассеялись как предрассветный туман. Сдвинув дверь в сторону, на пороге возник проводник. Учтиво кивнув головой, молчаливый казах в безупречной выглаженной синей форме вкатил в купе поднос с едой. Аккуратно расставив горячий чай и бутерброды на столе, он забрал пустые стаканы, извинился, и закрыл за собой дверь.
   - Это я попросил принести, улыбнулся Иван, - на случай, если вы не выгоните меня сразу же. Кушайте, Виктор Геннадьевич.
   - Спасибо, молодой человек, перекусить и правда не мешает, люблю я ночью съесть чего-нибудь, хоть и знаю что вредно, - со вздохом откусывая кусок, сказал профессор, - у вас еще много вопросов? А то я, грешным делом, хотел бы еще поспать часок-другой, потому как в следующий раз такая возможность неизвестно когда предвидится.
   - Нет-нет, Виктор Геннадьевич, еще буквально полчасика.
   - Хочется верить, вы спрашивайте, Иван, спрашивайте, не обращайте внимания, что я кушаю.
   - Признаться, я рассчитывал, что вы прольете свет на тайну с полученными сигналами. Ну, или хотя бы осветите этот вопрос в другом ключе.
   - И я вас разочаровал, молодой человек, - с пониманием кивнул головой Виктор Геннадьевич.
   - Не то, чтобы разочаровали, просто, возможно, я ожидал иного.
   - Это может показаться странным, но я вас понимаю, Иван. Вы не представляете, с каким рвением я преступал к своей работе, как горел желанием установить контакт с другими цивилизациями, мечтал о тайнах и артефактах. Но, должен заметить, что я полностью доволен тем, что в итоге получил. Помимо помех космос полон рутины, мой юный друг. Полет к далеким планетам и величественным звездам это, прежде всего рутина и кропотливый расчет, а не романтические грезы.
   - Возможно, вы правы, извините, излишки профессии все преувеличивать, - отшутился Иван, и снова преступил к интервьюированию. - Итак, Виктор Геннадьевич, у меня есть вопросы от ребят, постоянных читателей "техники молодежи" и "наука и жизнь".
   - О, от наших будущих инженеров и конструкторов, что ж, охотно выслушаю, - на словах обрадовался профессор, а про себя уже готовился дать размытый ответ на предстоящий, известный ему вопрос.
   - Да, Костя из Ульяновска, 16 лет, интересуется каким именно образом будет осуществлен межзвездный перелет, ведь еще пять лет назад физики из МГУ выступили с докладом на телевидении о том, что межзвездные путешествия если и возможны, то очень протяжительны, и что для полета к ближайшей к нам звезде потребуется срок равный жизням нескольких поколений. Володя из Новосибирска, 21 год, спрашивает что за двигатели будут установлены на корабле и каким топливом он будет заправлен, а, в последствии и дозаправлен. Кстати, очень интересный вопрос, Виктор Геннадьевич, - отвлекся Иван, - чем будет заправляться корабль, или ему вообще не требуется подзарядка? Если удалось обойти этот момент, то каким образом? Расскажите, пожалуйста! Ну, и здесь примерно около сотни подобных вопросов, все зачитывать, думаю, не имеет смысла.
   - Иначе говоря, как это устроено, чем заправлено и как это полетит, - задумчиво подытожил профессор.
   - Совершенно так, Виктор Геннадьевич, люди хотят знать. Сами понимаете, если еще совсем недавно никто не помышлял о чем-то подобном, а теперь нам заявляют, что подобные полеты возможны, у всех появляются вопросы. Если появились технологии, то что именно это за технологии.
   - Хотелось бы отметить, Иван, что на корабле изначально использовались только самые передовые разработки советских ученых. Весь процесс производства от сборки до заправки на космодроме произведен из отечественных составляющих. Этот проект мы осилили без чьей-либо помощи, за редким исключением, разве что, - не без гордости заметил профессор.
   В темном купе был слышно лишь шуршание и поскрипывание карандаша о бумагу и мерный, убаюкивающий стук колес. Виктор Геннадьевич ждал именно этого вопроса и именно на него он хотел отвечать меньше всего. Безусловно, у людей появились вопросы, еще бы, если, как уже довольно метко заметил Иван, мы по крупицам собирали возможности, чтобы слетать к Нептуну, а сейчас собираемся проделать невозможное. Кто же знал тогда...
   Посмотрев в окно на пролетающую мимо равнину, залитую серебряным лунным светом, профессор в очередной раз вздохнул, осознавая всю ответственность, которая сейчас была на нем, и, глянув на часы, продолжил:
   - Космический корабль "Конюхов" поднимется на земную орбиту при помощи стандартных ракетоносителей, дальше при помощи двигателей малой тяги доберется до Луны, где будет заправлен Гелием-3. После этого начнется перелет до Нептуна, который займет семь месяцев, - сказав это, профессор задумался.
   - Я записал, Виктор Геннадьевич, можете продолжать.
   - На этом все, Иван. Думаю, с моей стороны не лишним будет любезно попросить вас осветить эти вопросы только в ключе моих ответов.
   - Отчего же? - почти надменно спросил Иван.
   - Так надо, - и для пущей убедительности Виктор Геннадьевич добавил, воздев палец вверх, - приказ свыше.
   - Тогда позвольте еще вопросы?
   - Достаточно, молодой человек, я устал и хочу спать, - потирая лоб, сказал профессор, - мне предстоит важнейшее в моей жизни событие, а подобное куда легче воспринимать на свежую голову. Поэтому, спасибо вам за интервью, было очень приятно с вами пообщаться, Иван, - Виктор Геннадьевич встал и протянул журналисту руку в знак прощания, но тот не собирался уходить.
   - В чем дело? Неужели я снова вас разочаровал? - с иронией осведомился профессор.
   - Я прекрасно понимаю, что вы человек официальный, и вам приходится взвешивать каждое слово, потому что оно может иметь определенные последствия. Но все же, вы не даете никакой конкретики. Выходит, есть что скрывать? Я прав, скажите, не для пера, для себя!
   - Родине всегда есть что скрывать, молодой человек, даже от таких защитников правды как вы, - многозначительно произнес профессор, и, не дожидаясь когда Иван подаст ему руку сам схватил ее и пожал, - Сергей, голубчик, проводите товарища журналиста, мы с ним закончили.
   Дверь исчезла в стене, и на пороге возник солдат с автоматом наперевес. Резко кивнув Ивану, он положил руку на приклад, давая понять, что промедлений быть не может. Молодой человек поднялся с узкой кровати-сиденья, и ледяным тоном обиженно спросил:
   - У вас будут какие-то еще желания относительно интервью?
   - Помимо тех, что я уже высказал, нет, - улыбнулся профессор, скрестив руки на животе, - понадеюсь на вашу благоразумность, товарищ. Извините, я уж не буду вставать, такая тяжесть после этих ночных перекусываний.
   - Я стольким пожертвовал, чтобы оказаться здесь, а вы... вы... - с этими словами он исчез в темном коридоре.
   Сергей тихо прикрыл за собой дверь, щелкнул замок, и наступила долгожданная тишина. Виктор Геннадьевич устал от этого дерзкого парня, желающего во что бы то ни стало дознаться правды. Такие люди в больших количествах могут быть опасны, в том числе и для пищеварения.
   Скорый правительственный поезда мчал вперед, вдаль, и Виктор Геннадьевич, оставшись в одной майке и кальсонах, еще некоторое время просто сидел за столом и улыбался, полностью отдавшись мыслям о предстоящих ему событиях.
  
   Ближе к утру, в серых сумерках, Виктора Геннадьевича снова кто-то резко толкнул в бок. Памятуя о ночном госте, профессор хотел было разозлиться и спросить Сергея от чего, собственно, тот его охраняет - от посторонних или от своего общества. Но перед ним оказался не очередной журналист, а человек в военной форме.
   - Виктор Геннадьевич, проснитесь!
   Потирая глаза, профессор поднялся на постели, мысленно желая лишь одного - снова провалиться в сон.
   - Меня зовут Павел Гусев, - военный встал, выпрямился и отдал честь, - с прибытием вас, Виктор Геннадьевич. Одевайтесь скорее!
   - Что случилось, во имя всего святого?
   - Вам еще не доложили? У нас диверсия!
  
   Глава 2.
  
   - Я слышал, нам положено по личному автомобилю в случае успешного завершения полета, - выдохнув, Слава покрепче ухватился за перекладину турника, и медленно подтянулся еще раз.
   - Конечно, ведь если полет завершится неудачно, машина кому-нибудь из нас вряд ли понадобится, хоть частная, хоть казенная, - разминаясь перед пробежкой, согласился Фарид.
   Владислав спрыгнул с турника и потер уставшие ладони:
   - Представляешь, возвращаемся из космоса, побывав в другой звездной системе, нас весь союз ждет как героев-первопроходцев, выдают по машине, и мы едем..., - тут Слава мечтательно задумался.
   - И куда мы едем? Ты, я смотрю, едва до Луны слетав уже в своем автомобиле сидишь и едешь куда-то.
   - Да ладно тебе, Фарид, дай помечтать, это же так здорово! Неужели ты не хочешь свою машину?
   - А зачем она мне? Что мне с ней делать? Куда на ней ехать? Автобусы, метро и троллейбусы пока еще никто не отменил. В какой бы город я не приехал, да и между городами я спокойно могу передвигаться на общественном транспорте.
   - Общественный транспорт это одно, - согласился Слава, тоже принимаясь к разминке, - но на машине удобнее и быстрее.
   - Если мне надо быстрее я возьму такси, и только.
   - Такси не будет всегда и везде под рукой.
   - Точно, как и бензина и запчастей, побежали.
   Два космонавта не торопясь побежали по резиновой дорожке вокруг большого футбольного поля.
   - Держи дыхание, сегодня побежим двенадцать, - дыша через нос, сказал Фарид, - как-никак наша последняя пробежка.
   - На Земле последняя, - догоняя и пристраиваясь рядом, ответил никогда не унывающий Владислав.
   - В космосе нам бегать вряд ли придется, скорее плавать в невесомости.
   Некоторое время товарищи бежали молча, думая каждый о своем. Погода на улице ощутимо портилась, небо затянули свинцовые тучи, готовые вот-вот разразиться затяжным дождем.
   - И все-таки, я считаю, что свой автомобиль лучше, чем общественный транспорт, - продолжил Слава незаконченный разговор.
   - Если бы он был лучше, - отозвался Фарид, - их бы продавали каждому желающему чудаку, вроде тебя. Но к чему бы это привело? Представь город с миллионным населением, где в каждой семье есть автомобиль, а то и не один? Куда их все ставить? Никаких дворов не хватит! На дорогах будут заторы, сплошные помехи для общественного транспорта, в итоге люди не будут успевать добраться на работу.
   - Об этом я как-то не подумал, - согласился Слава.
   - А бензин? Повышение потребления приведет за собой рост цен на топливо, ведь всю эту армию автомобилей нужно каждый день заправлять!
   - Ты все умеешь обосновать, - улыбнулся Владислав, - придумали бы что-нибудь.
   - Так вот и придумали, вместо частных автомобилей усилить влияние общественного транспорта, все для людей, а не для единоличников.
   - Ладно тебе, убедил, убедил.
   - А тут и думать было нечего, правительство, как и всегда, приняло единственно правильное решение для общества, так действительно удобнее, - Фарид смахнул рукой пот со лба, - давай-ка помолчим, береги дыхание, бежать еще семь километров.
  
   К тому моменту, как Слава и Фарид закончили пробежку начал накрапывать мелкий, противный дождик и подул ветер. Отдышавшись после двенадцати километров, будущие космонавты быстро забежали в здание стадиона, прячась от усиливающегося дождя.
   Приняв душ и переодевшись, товарищи направились в столовую. Увидев, как они вошли, Надя, третий член экипажа помахала им рукой, приглашая за свой столик.
   - Ну как, мальчики, набегались? В пути больше не захочется? - с улыбкой спросила их Надежда, перемешивая салат вилкой.
   - Отлично пробежались, Фарид как всегда догонял, - отшутился Слава, - а ты как? Позанималась в спортзале?
   Надя сделала довольное лицо, и, рассмеявшись пропела:
   - От всей души! Сейчас еще наемся вкусного, и всю оставшуюся дорогу буду худеть.
   - Смотри не перестарайся, - заметил Фарид со своим привычным выражением лица, - а то, если будет перегруз, тебя придется высадить.
   - Ну, или вернуть на Землю, - подмигнул Слава, - бандеролью.
   - Не шутите так, если бы тут был Виктор Геннадьевич, он бы сейчас ругался. - Надя сделала вид, что подражает своему руководителю, - Наденька, у тебя же рацион, и куда только помещается, остановись немедленно!
   - Виктор Геннадьевич лишнего не скажет, - Слава тоже улыбнулся. Когда речь заходила о руководителе проекта, чаще всего он становился объектом для добрых шуток.
   - Сегодня выезжаем, - Надя вдруг сделалась серьезной, - как подумаю, до сих пор не могу поверить, ребята.
   - Почему же? Ведь мы это заслужили, - Слава положил руку на Надину ладонь, - нас ждет большое путешествие.
   - Конечно, заслужили, - кивнул Фарид, доедая котлету, - зря, что ли год на центрифуге мозги сотрясали и литры крови на анализы извели? Не знаю как у вас, ребята, а у меня столько крови в организме нет, сколько я ее за этот год на все эти проверки сдал.
   - Много крови берут только у самых вредных, это все знают. А центрифугу мы все с первого раза сдали, кроме тебя, Фарид, - подначил товарища Слава.
   - Да ладно вам, мальчики, сколько вас помню, вечно что-то выясняете.
   - Мы соревнуемся, - мрачно поправил Надю Фарид.
   Допив компот, Слава глянул на часы, и встал из-за стола. Сложив всю посуду на поднос, он сказал:
   - Рассиживаться некогда, много дел впереди.
   Надя и Фарид последовали его примеру. Собрав всю посуду на легкие белые подносы, они отнесли их на специальный столик, и вышли из столовой. В коридоре Надя остановилась возле зеркала, достала маленькую карманную расческу и принялась приводить в порядок свои роскошные светлые волосы.
   - Последний обед в земных условиях, последняя прическа перед, - окинув зеркало изучающим взглядом, - "человеческим" зеркалом.
   - Ну, это ты зря, мне кажется, на Байконуре нас еще покормят.
  - Вот вечно ты всю торжественность момента испортишь, Фарид, не мешай девушке приводить себя в порядок.
  Фарид развел руками и улыбнулся, чаще ему нравилось вворачивать свое веское, как ему казалось слово. Достав из заднего кармана пачку "опала", он жестом предложил Славе закурить.
  - Мы подождем тебя на улице, у автобуса, - Слава поспешил догнать направившегося к выходу товарища.
  - Хорошо, мальчики, я сейчас, - Надя сделала вид, будто все еще прихорашивается, но стоило ее товарищам выйти за дверь, как она достала из кармана джинс телефон и быстро набрала сообщение на номер, не сохраненный в справочнике. "все готово", гласило сообщение.
  Догнав ребят, Надя, не вчитываясь, поставила подпись в подсунутую ей папку с листом бумаги, и, запрыгнув сразу на две ступеньки, быстро поднялась в ожидавший их автобус.
  - Ты подпись ставить будешь? - полуутвердительно спросил Слава.
  - Конечно, куда в нашей стране без подписей, сейчас докурю, и поставлю.
  Затушив окурок об урну, Фарид взял протянутую ему ручку и быстрым росчерком оставил свою подпись на форме "о прохождении предполетной физподготовки".
  - Так-то, - похлопал он по плечу крепкого молодого парня, державшего папку с документом, - отзанимались, бывай.
  Молодой человек в спортивном костюме, помощник их тренера по физподготовке едва заметно кивнул.
  - Увидимся еще, - улыбнулся Слава, ставя и свою подпись в документе.
  - Счастливого пути, Владислав Игоревич, - сдержано произнес помощник, и ушел.
  - Ну что, космонавты, - старый водитель несколько секунд прокручивал стартер, прежде чем двигатель завелся, - поехали?
  - Поехали, - дружно ответили Слава, Фарид и Надя улыбаясь.
  
  Дождливый ленинградский пейзаж за окном плавно сменился серой трассой, а, затем, огнями аэропорта. Автобус высадил их у специальной посадочной линии для экстренных рейсов. Там космонавтов уже ожидало сопровождение, состоявшее из военных и летного экипажа. Военные прибыли для проведения особого инструктажа во время полета.
  Космонавты расселись на предложенные стулья, в салон самолета поднялся пожилой генерал. Сняв фуражку, он смахнул с нее капли дождя, и поздоровался:
  - Здравствуйте, товарищи космонавты.
  - Здравия желаем, товарищ генерал-майор, - немного растеряно и неслаженно отозвались будущие первопроходцы во вселенной.
  - Позвольте сразу приступить от слов к делу, - он потер руки, словно пытаясь их согреть, - прежде всего, хочу поздравить вас от лица управляющей партии Советского Союза, и присоединиться к этому поздравлению лично.
  Ребята осторожно, словно опасаясь сделать неправильный жест, кивнули. В салоне воцарилась тишина, все взгляды были прикованы к военному.
  - Так же позвольте передать вам самые наилучшие пожелания от наших китайских друзей и товарищей по труду - народная партия Китая шлет вам привет и самые наилучшие пожелания, к ним присоединяется Кубинская Социалистическая республика и весь ее народ. Вы все уже герои, - продолжил генерал после некоторого промедления, - и все вы уже вписали себя в историю нашей великой страны и всего человечества. Сегодня взгляды со всех концов земного шара прикованы к вашей миссии. К поздравлениям и наилучшим пожеланиям присоединились и капиталисты, пусть их слова и звучали несколько сдержано, прохладно и лживо. С ними мы еще разберемся, - с уверенностью произнес он, - сегодня сюда меня привел другой повод.
  Окинув взглядом Фарида, Славу и Надю, генерал продолжил:
  - Помимо пожеланий генеральный секретарь УП уполномочил меня доложить вам об особой подотчетности вашей миссии. А так же, - он воздел указательный палец вверх, - о внедрении в действие особых протоколов. Каких именно вам будет объявлено позже, после того, как с их общими положениями ознакомится командир.
  Космонавты лишь снова утвердительно кивнули, как делали это много раз на длинных, казавшихся бесконечными собраниях в школах, институтах и работе.
  - Ребята, - сменив тон на доверительный, добавил военный, - я смотрю на вас, и вижу красивых, молодых, сообразительных советских людей. Надеюсь, все колебания и сомнения вы оставили в тренажерных и учебных залах?
  Очередной утвердительный кивок, как надо, как привыкли.
  - Официально вы подчиняетесь ЦУПу и лично Виктору Геннадьевичу, не так ли?
  - Так точно, - неожиданно для себя вдруг ответил Фарид, тут же пожалев о том, что лезет куда не надо, проще было просто кивнуть.
  - Так-то оно так, - цыкнул языком генерал, - да не совсем. Довожу до вашего сведения, что в добровольно-принудительном порядке с этого момента и до конца миссии вы подотчетны и полностью подчиняетесь ВВС СССР, и, в частности, мне, генерал-майору Макаренко Игорю Прокофьевичу, их законному представителю. Сопутствующее постановление будет подано вам на рассмотрение, изучение и подписание сейчас же, - генерал склонил голову, и за его спиной из-за ширмы показался молодой офицер с тремя папками на подпись.
  - Игорь Прокофьвич, что все это значит, - недоумевая, спросил Слава.
  - Таково решение свыше, - пожал плечами генерал, - без вашего письменного согласия выпустить с земли я вас попросту не имею права.
  Переглянувшись, ребята растеряно пролистали документы, написанные настолько мелким шрифтом, что для глубокого с ними ознакомления понадобился бы весь день, а то и больше.
  - Подпишите не глядя, родина не обманывает своих героев, - доверительно улыбнулся Игорь Прокофьевич, делая вид, что хочет стать для них хорошим старшим товарищем, - а я вкратце расскажу вам, что будет в случае нарушения протокола "о подчинении ВВС СССР".
  - Это самый интересный пункт, - мрачно обронил Фарид, - что же нас ждет в случае нарушения протокола?
  - Расстрел, - спокойно произнес генерал, усаживаясь на подставленный стул и закидывая ногу на ногу.
  - И только? - попытался пошутить Слава, но вышло у него слабо, наверное, потому, что он и сам не верил, что все не так уж плохо.
  - Для того, чтобы нас расстрелять нам еще надо вернуться, - неопределенно добавил Фарид, ставя свою размашистую роспись.
  - Для того, чтобы вас расстрелять вас необходимо сначала нарушить протокол, - поправил его военный, - а уже потом вернуться для исполнения меры наказания. Видите, дело в подходах, у всех они свои. Это послужит вам, в определенной мере, дополнительным стимулом, так считает наш военный психолог.
  - И надо признать, вмешалась в разговор Надя, - у него довольно странные методы интерпретации стимульных реакций.
  - Знаете, что такое стимул, товарищ Надежда? - хитро улыбаясь, обратился к девушке генерал.
  Надя уже было собралась обрушиться на него терминами и определениями из общей психологии, но была резко остановлена Игорем Прокофьевичем:
  - Стимул, Наденька, это такой особый вид прутика, что-то среднее между плеткой и розгами, с помощью которого римские командиры поднимали у легионеров уровень мотивации, только и всего.
  Поняв, о чем говорит военный, Надя решила не парировать его утверждения, хотя, о том, о чем он только что сказал, тоже, безусловно, слышала.
  - Это что же получается, как нам быть с Виктором Геннадьевичем?
  - Видите себя самым естественным образом, так, словно ничего не изменилось, - объяснил генерал, закуривая папиросу, - ведь, в сущности, так оно и есть. Ну, чего раскисли? Подписали бумаги? Вот молодцы! Вам бы радоваться, сегодня родина отправляет вас в величайшее путешествие из когда-либо проделанных человеком, а вы сидите с постными лицами, не хорошо это как-то, - и, задумавшись, добавил. - не по-советски.
  - Будут ли еще какие-то дополнительные указания, - сухо, подчеркнуто официально спросил Слава.
  - Ну-у, - протяженно выпустил струю густого синего дыма Игорь Прокофьевич, - сверх сказанного - нет, мы все понимаем, у вас ответственное мероприятие, и нагружать вас больше необходимого нельзя, - и тут же добавил, - мы же заботимся о вашем психическом, - тут он посмотрел на Надю, давая понять, что не любит, когда с ним пытаются спорить, и, следует заметить, это становилось понятным без дополнительных слов, хватало одного лишь взгляда, - и физиологическом здоровье.
  Тугое, скомканное и недоумевающее молчание было ему и ответом, и немым укором.
  - У команды есть какие-то вопросы к координатору? - всем видом давая понять, что он имеет ввиду себя.
  - Никак нет, - сглатывая комок в горле отрапортовал Слава, поднимаясь со стула. Надя и Фарид последовали его примеру, - вы все доходчиво объясняете.
  - Одним из несомненных достоинств советского человека безусловно является возможность понимать все с первого раза и не задавать глупых вопросов, - подвел итог их недолгой, но насыщенной беседы генерал. - На этом позвольте мне откланяться, в Казахстан я с вами не полечу, моя миссия выполнена.
  Игорь Прокофьевич поднялся со стула, ловким, отточенным движением отдал честь и покинул борт самолета так же быстро и неожиданно, как и появился. Резкий запах дешевого табака, словно следуя за своим хозяином, тут же выветрился из помещения, стоило генералу его покинуть.
  Опустившись на свои места, ребята еще долго не проронили ни слова, пребывая под впечатлением от услышанного. Странно, очень странно начинался полет.
  
  Самолет оторвался от земли и помчался сквозь серые тучи и водяную пыль к бескрайним степям Казахстана.
  Помимо трех космонавтов на борту находились стюардесса и дежурный милиционер. Космонавтов поместили в специальное четырехместное отделение, в котором, при других обстоятельствах летали представители власти самого высшего эшелона.
  До прибытия еще оставалось несколько часов, чтобы перевести дух и немного привести себя в порядок. Первое время ребята старались не говорить о случившемся, словно этого не было. Надя сказала, что перенервничала и хочет перекусить, и пусть ей только попробуют не дать сладкого, пропадать, так с музыкой, тут не до диеты, когда им только что пригрозили расстрелом.
  Стюардесса с каменным лицом вкатила тележку с дымящимся чайником, заваркой, растворимым кофе и морем всевозможных сладостей. Осведомившись, подавать ли основное блюдо, она расставила приборы и ушла.
  - Ну и что вы обо всем этом думаете, мальчики, - разворачивая шоколадную конфету, поинтересовалась Надя.
  - Неправильно это все как-то, - задумчиво произнес Слава, - а как же Виктор Геннадьевич? Это что же, нам его обмануть придется, и не раз?
  - Выбор у нас не богатый, можем, в противном случае оказаться у стенки, - добавил Фарид.
  - Ребята, да вы что, - с улыбкой сказал Слава, - это же... это же Виктор Геннадьевич! Помните, как он в летном помог, как всю ответственность на себя взял, - выдержав паузу Слава добавил, - да он меня в программу, можно сказать с улицы взял! Где бы я был, если бы не Виктор Геннадьевич?
  - И я, - тихо согласилась Надя, отложив конфету в сторону.
  Фарид лишь молча кивнул, давая понять, что солидарен с товарищами, всех их действительно объединяло одно - все они попали в программу с личной подачи Виктора Геннадьевича. Кто-то в большей, кто-то в меньшей степени.
  - Что же нам остается? - Надя была сильно взволнована, и сама того не замечая перебирала в руках фантик от конфеты, которую так и не съела, - мы ему расскажем?
  - Давайте будем реалистами, - вмешался Фарид, - что нам это даст? Наше молчание оставит нас в живых, знай об этом Виктор Геннадьевич, мне кажется, он бы сам одобрил наше молчание.
  - А вдруг это важно, вдруг, он не узнает чего-то, что должен был узнать, - предположил Слава, отпивая крепкого душистого чая, - ведь докладываться мы будем военным, а они ребята серьезные, могут спокойно блокировать ту или иную информацию по своему усмотрению.
  - Не знаю, - развел руками Фарид. Очень мало вещей могли вывести его из себя, но по всему выходило, что сейчас он очень расстроен и подавлен, - предлагаешь рассказать?
  - И вы даже не будете спорить? - искренне удивилась Настя.
  - Тут не до споров, подруга, - Слава положил руку на Надину ладонь, та сделала тоже самое, Фарид замкнул круг. Старые товарищи, прошедшие вместе через многое не переглядываясь, сжали руки.
  - Мы ему расскажем, - спокойно и уверенно произнес Слава и на его гладко выбритых скулах заиграли желваки.
  Больше в тот вечер никто не вспоминал об этом. Все протоколы, подотчетности и особые секретности было решено оставить там, внизу, за серой пеленой, в Ленинграде. Пусть военные решат их судьбу, это произойдет гораздо позже, ведь, в конце концов, совсем скоро, они окажутся так далеко, что ни Игорь Прокофьевич, ни ВВС, ни сама УП СССР не смогут призвать их к ответу. Мерзлый, пугающий своей пустотой вакуум космоса славен еще и тем, что не является зоной юрисдикции Советского Союза.
  Гораздо большее значение в тот момент имело то, как они проведут эти последние предполетные часы на Земле. Теплый и светлый салон самолета располагал к уюту и отдыху. Друзья расположились в мягких креслах и наслаждались терпким, густым черным чаем.
  - Жалко, чай нельзя забрать с собой туда.
  - Знаешь, о скольком пришлось бы жалеть, - сокрушенно согласилась с Фаридом Надя, - не знай я, что лишнего места на корабле нет даже для карандаша с тенями.
  - Как думаете, не подеремся? - на полном серьезе спросил своих товарищей Слава, - как тогда, на полугодовом эксперименте?
  - Тогда ты сам был виноват, - сказал Фарид, протирая свои наручные часы специальной тряпочкой из синтетической замши, - прекрасно знаешь, что я ненавижу когда мухлюют. А ты жульничал по полной!
  - Прекрати, - поддразнил Слава, - оставить тебя несколько раз к ряду в шашках - еще не значит жульничать.
  - Ты опять начинаешь, - Фарид сделал вид, что собирается швырнуть в Славу ботинком.
  - Все-все, - рассмеялся Слава, - я только хотел проверить - такой же ты зануда, или хоть чуть-чуть поменялся, времени-то прошло - уйма!
  - Похоже, мы подеремся еще до взлета, - уже расслаблено с улыбкой сказал Фарид, вспоминая как им было весело на учении, во время эксперимента, когда растерянный Виктор Геннадьевич, стоя у приемника в ночных принадлежностях, спросонья пытался разобраться что у них случилось, а они, находясь по другую сторону стены, стояли в ряд, и, потупив головы, улыбались. В самом деле, рассказать, что чуть не сорвали полугодовой эксперимент из-за неудачной партии в шашки как-то неудобно. Его, как руководителя проекта по тревоге подняли из постели, и, в чем было привезли в лабораторию.
  
  Стюардесса, принесшая вскипевший чайник сказала, что лететь еще два часа. Ребята успели немного расслабиться после произошедшего. Следующие пара часов можно было посвятить ничегонеделанью и валянию дурака, чем они не преминули воспользоваться, цепляясь за каждую минуту. Все трое прекрасно понимали, что когда самолет приземлится, у них не будет времени отдохнуть и расслабиться, и сладкого в следующий раз попробовать получится еще очень не скоро, так что нужно пользоваться этим удачным моментом между бесконечной подготовкой и стартом.
  Собственно, вся их нынешняя жизнь делилась на обучение с подготовкой, довольно спокойное, пусть и сложное "до", и предстоящее великое "свершение", о котором им начали напоминать сразу после развертывания программы и подтверждения о их участии в ней.
  Видимо, никто из будущих космонавтов полностью и до конца не осознавал всю важность предстоящего события, как не осознавали они ее во время подготовки. Предстоящий полет всегда казался чем-то таким, что будет очень не скоро, на первом месте, оставляя позади все остальное всегда были сами занятия, а не цель, к которой они подготавливали.
  Возможно, в какой-то степени, это было недочетом ЦУПа, ведь психологическая подготовка экипажа лежала полностью на их плечах, равно как и работа над принятием ответственности за миссию самими космонавтами. В сущности, Слава, Надя и Фарид в большей степени оставались веселыми курсантами из летного училища, сохранив тот узнаваемый огонек и кураж юности. Как знать, быть может, на это специально делал ставку ЦУП, ведь за десятки световых лет от родного дома все "человеческое" будет на вес золота, и веселая непринужденность окажется полезнее академического спокойствия? Так или иначе, сейчас, на подлете к Байконуру, на борту специального рейса, в каюте для секретарей и дипломатов трое старых товарищей шутили и вспоминали молодость, старательно вытесняя из памяти недавнее происшествие. Времени на то, чтобы побыть самими собой у них оставалось все меньше, ведь как только трап опустится на землю космодрома, на них тут же обрушится шквал вопросов и круглые прицелы фотоаппаратов.
  - Вот ты же у нас электроник, Фарид, - улыбаясь сказала Надя, она всегда его так называла, - причем, знающий. Активируешь компьютер на станции, и все тогда пойдет как надо, изучать дальнюю часть солнечной системы и делать отрытия будет машина, а нам останется лишь записывать полученные данные.
  - Да, активируешь компьютер, настроишь его, а он тебя в шашки обыграет, - Слава ткнул в бок своего сослуживца.
  - Ну, во-первых, не электроник, а специалист по электрике широкого профиля, - не без гордости пояснил Фарид, делая вид, что пропустил колкость мимо ушей, - во-вторых, на базе все автоматизировано и так, исследовательским качествам компьютера не хватает лишь логики, которую и внесут процессоры, которые мы туда доставим. Иначе говоря, воткнул камушек, и наблюдение сразу же приобретает смысл и систему, транслирует лишь необходимые сведения, не занимая и без того ненадежные частоты постоянно, тем самым экономя энергию и время людей, принимающих и обрабатывающих сигнал здесь, на Земле. Так сказать, с заботой о будущем, - подытожил он.
  - Да с этой станцией вечно что-то не так, сколько помню, как ее туда прибуксировали, вывели на орбиту, так она и не работает толком. То вспышка электромагнитная и все транзисторы к чертям перегорают, то пробоина мелкая, и датчики слепнут, то еще что.
  - Вот для того и нужны процессоры, имея в наличии определенный набор команд, станция будет иметь возможность производить мелкий ремонт самостоятельно, не дожидаясь помощи с Земли и не простаивая месяцы напролет в загерметизированном состоянии.
  - Если честно, мальчики, я до сих пор не понимаю, каким образом станция способна чинить сама себя, у меня просто в голове не укладывается. Сколько себя помню, такого еще не было.
  - Сказано же тебе - роботизированная, - усмехнулся Фарид, - темнота!
  - Это слово и мне ровным счетом ничего не объясняет. - Вмешался Слава, - роботы существуют только на страницах фантастических романов, до чего-то подобного даже советской науке еще далеко.
  - Роботизированные гидро-электро станции никого из вас не смущают и не заставляют задумываться о фантастике, а, тем временем, весь процесс на них автоматизирован и вмешательство человека сведено к минимуму, в большей степени к наблюдению, нежели к принятию решений. Процессору проще просчитать управляемую термоядерную реакцию, чем человеку даже представить себе сам этот процесс. Часто в работе таких автономных станций вмешательство оператора не только нежелательно, но и попросту исключено по той же самой причине - человек может навредить. Иногда проще загерметизировать такую станцию и остановить процесс, нежели вносить коррективы в ее работу.
  - Это понятно, - согласился Слава, - но то здесь, на Земле, где, при необходимости человек, все же, может вмешаться в процесс. И совсем другое дело, когда работа проходит удаленно, причем, на такой дистанции, где вмешательство человека не только исключено, но и попросту невозможно.
  - Я бы не стала доверять процессору управление всей станцией, - кивнула Надя, - наблюдать - пусть наблюдает, фотографирует там, снимки на Землю присылает, но...
  - Но если не активировать логические процессы он не сможет подзаряжать аккумуляторы, корректировать орбиту и латать пробоины. Давайте на чистоту, в ЦУПе не просто так решили активировать логику станции процессором, еще не прошедшим все испытания. У нас не так много времени, прежде чем пробоины полностью разгерметизируют станцию, аккумуляторы разрядятся окончательно, а орбита настолько изменится, что вся станция рухнет в пучины Нептуна. Это выход, пусть и спорный, но все же, он логичнее и проще, чем содержать на станции обслуживающий ее персонал, а так же обеспечивать его всем необходимым. Ты прекрасно знаешь, Надь, сколько стоит поднять в околоземное пространство предмет весом не более карандаша.
  Надя лишь согласно кивнула, и с грустью в голосе заметила:
  - Понимаю, но ничего не могу с собой поделать, от одной мысли о том, что управление полностью возьмет на себя машина у меня мурашки по коже.
  - Ты трусиха, - улыбнулся Слава, - чего бояться-то? Это же просто маленькая железка с кремнием внутри, она не кусается. Все, на что компьютер будет способен, так это решать элементарные задачки, вроде заделать пробоину или сделать снимок в случае изменения положения в пространстве.
  - Это он может и сейчас! - Надя даже притопнула каблуком по мягкому ворсистому ковру, постеленному между креслами.
  - Да, но в его действиях нет системы, и... - Слава задумался и посмотрел в потолок, - сейчас он не может обыграть Фарида в шашки.
  В Славу полетела небольшая подушка. Фарид вскочил с кресла, засучил рукава теплого синего свитера, делая вид, что собирается драться со своим товарищем.
  - Лучше пойдем курить, шанс отыграться у тебя будет, впереди у нас еще восемь месяцев с его величеством занудой.
  - И я обязательно выиграю, как только ты будешь играть честно.
  - Можно подумать, в прошлые разы я играл как-то иначе, просто у кого-то дефицит мозгов и он стыдится в этом признаться, - продолжал шутить над Фаридом Слава, скрывшись за тяжелой алой занавеской, отделявшей помещение от места специально оборудованного для курения.
  В тесной каморке, отгороженной от каюты ширмой было тускло, единственная светодиодная лампочка явно не справлялась со своим назначением. Слава чиркнул спичкой, головка с привычным шипением вспыхнула. Поднеся горящую спичку к сигарете Фарида он подождал, пока тот, пыхтя прикурил, затем поднес ее, наполовину сгоревшую к своей, и вдохнул горький аромат "союз-аполлона".
  - Хорошие сигареты, - зачем-то сказал Слава, - нравится мне их запах.
  - Ну так, первый сорт! - хмыкнул Фарид, - понт дороже денег, как всегда, Славик.
  Слава молча кивнул, его взгляд отрешенно блуждал по противоположной стенке тамбура. На мгновенье он о чем-то задумался, но если бы его спросили о чем именно, он бы не нашелся что сказать. Просто момент, которого они все так ждали, ради которого столько работали и... которого так боялись приближался со скоростью с которой их самолет летел сквозь серую пустынную степь. Он был все ближе и ближе.
  - Чего задумался? Помнишь, что тренер говорил? Много думаешь, Слава. Меньше думай, больше соображай, - Фарид взял сигарету в зубы и схватил товарища за плечи, намереваясь встряхнуть, чтобы привлечь внимание.
  - Помню, - Слава кивнул головой, и встрепенулся, вновь став привычным веселым и находчивым помощником капитана, - это я так, не обращай внимания. Скажи лучше, как думаешь, старт хороший получится, гладко все пройдет?
  - Страшно тебе? - злобно улыбнулся Фарид, но тут же спокойным тоном добавил, - мне кажется да, все пройдет гладко, взлетим как перышко. Если честно, - добавил он, - мы столько раз это репетировали, что я просто не понимаю, что может пойти не так и как нужно постараться, чтобы испортить наш взлет.
  Затянувшись, Слава мола кивнул. Пока в тусклом, заполненном дымом помещении тлели их сигареты, они больше не произнесли ни слова.
  
  Остаток полета прошел спокойно, ребята еще некоторое время обсуждали достоинства и недостатки станции, затем, пришли к выводу, что Надя просто не разбирается в технике, и поэтому ее опасается. Все страхи от незнания. Слава поддерживал Фарида в большинстве эксплуатационных вопросов, но в некоторых моментах их мнения резко расходились. Решено было оставить обсуждение на потом, времени впереди, если взлет и выход на курс пройдут нормально будет предостаточно.
  Поставив подлокотник в верхнее положение, Фарид расположился сразу на двух сидениях как на кровати.
  - Вы как хотите, ребята, а я вздремну, - сказал он, и тут же отрубился, словно до этого не спал несколько суток. В сущности, так оно и было.
  Слава последовал его примеру, после того как выкурил еще одну сигарету. Чем ближе они подлетали, тем больше его сковывало странное, необъяснимое волнение от которого болел живот и пульс учащался, словно у влюбленного восьмиклассника.
  - Ты какой-то нервный, Слава, - Надя подсела к нему на краешек кресла и взъерошила ему волосы, - все нормально? Ты не заболел?
  - Волнуюсь, почему-то, - признался Слава. У них в команде принято было говорить на чистоту, не утаивая ничего друг от друга. Возможно, из-за этого частенько и возникало недопонимание, ведь прямота не лучший помощник в дипломатических и коммуникативных начинаниях.
  - Да я и сама, если честно, волнуюсь, - Надя улыбнулась, отчего у нее на щеках появились маленькие ямочки. Ее большие зеленые, словно у кошки глаза излучали теплоту и участие. Слава невольно улыбнулся в ответ, принимая часть этого тепла.
  Они были знакомы достаточно долго, чтобы считать себя хорошими друзьями и верными товарищами. Очень часто, по крайней мере у Славы, возникало чувство, будто Надя его сестра, над которой можно подшутить, или разыграть, с которой можно поговорить обо всем на свете. Доверить ей самые важные тайны или подставить свое плечо для поддержки. Именно такой, почти родственной обстановки в коллективе и добивались годами Виктор Геннадьевич и Герман Андреевич - главный психолог проекта.
  - Ты просто трусиха, а я не знаю почему волнуюсь, - отшутился Слава, привставая на локте, чтобы удобнее было наблюдать за Надей, - на предполетном, помнишь, засыпал стоя, а тут оторопь берет.
  - Так то предполетная подготовка была, - согласилась Надя, поправляя рукой прядь длинных светлых волос, - как бы там страху не нагоняли, все прекрасно понимали, что никакого полета не будет, будет рутина, работа, много испытаний, но полета не будет. А сейчас... - ее взгляд опустился в пол, - к этому нельзя быть готовым. Все мы были там, - Надя кивнула вверх, - но так далеко летали пока только строители станции, и ты сам прекрасно помнишь, чем все закончилось.
  - Давай не будем об этом, Надь.
  
  В скором времени самолет содрогнулся, и пошел на посадку. В аэропорту Байконура их поджидала целая делегация из репортеров и журналистов, отделенных кордонами и милицией. Никаких красных дорожек к автомобилям, как это часто можно было увидеть в американских фильмах, никакой истерики. Впереди, на одноэтажном административном корпусе красовался огромный плакат с изображением Гагарина и надписью: "Вечная слава нашим социалистическим покорителям космоса". Рядом со зданием гордо развивался красный стяг с изображенным на нем серпом и молотом.
  Репортеры обступали трап с обеих сторон. Впереди космонавтов ожидал неизменный ПАЗик, возле которого стояли помахивая им руками Виктор Геннадьевич и Герман Андреевич.
  Стюардесса вошла в каюту и пригласила троих космонавтов спуститься.
  Бегло осмотрев себя, Надя поправила воротник Славе и стряхнула свитер Фариду. Еще раз обернувшись вокруг зеркала, она вздохнула, расстроившись, что под рукой нет столика с косметикой, и спросила:
  - Ну что, выходим?
  Фарид лениво потянулся - он выспался больше всех, а Слава молча кивнул, проведя рукой по легкой щетине. Все трое, переглянувшись, покинули каюту, прошли по узкому коридору самолета, и ступили на трап.
  Солнце, скрывавшееся за облаками, все же резало глаза с непривычки, после тусклого, приглушенного света салона. Прищурившись, Слава легким и непринужденным шагом сбежал по трапу под одобрительные крики и аплодисменты толпы. Надя последовала за ним, Фарид пошел последним, так как очень не любил всей этой шумихи.
  - Товарищи космонавты, товарищи космонавты, - из общей массы людей выделился молодой человек, расталкивающий милиционеров, - да пустите вы меня, общественность имеет право знать!
  Двое служителей порядка расступились, давая возможность ему подойти к космонавтам, но, не сводя с него глаз.
  - Товарищи космонавты, - снова повторил молодой человек в клетчатом пиджаке, - меня зовут Иван, я из "комсомолки", - буквально пару слов...
  
  Глава 3
  
  - А этот журналист, - Виктор Геннадьевич кивнул в сторону молодого человека идущего рядом с космонавтами и расспрашивающего их о чем-то, - уж больно ловкий.
  - Работа у них такая, - Герман Андреевич стоял, прислонившись к борту автобуса, скрестив руки на груди, - что поделать.
  - Так-то оно так, но этот особенный какой-то, - не унимался Виктор Геннадьевич, - пробрался ко мне в поезд, расспрашивал всю дорогу. Будто и не интервью брал, а допрос вел. Ему бы с таким талантом в милицию - цены бы не было.
  - Да будет вам, Виктор Геннадьевич, голубчик, - улыбнулся психолог, его слегка кудрявые волосы, обрамляющие солидную лысину, трепетали на ветру, - старается парень, у молодежи сейчас как раз обратная проблема, ничего делать не хотят, им-де подавай все и сразу. А социализм уж сам собой как-то построится.
  - Что же, вы предлагаете этого хама в пример подрастающему поколению ставить? - удивился Виктор Геннадьевич.
  Его вопрос остался без ответа, потому что к этому времени Надя уже бежала на встречу своему любимому руководителю:
  - Виктор Геннадьевич! - она крепко обняла его, буквально повиснув на его плечах, - как мы по вам скучали!
  Слава и Фарид крепко пожали руки своему воспитателю.
  - Здравствуйте, здравствуйте, мои дорогие, и я по вам очень скучал, - улыбаясь сказал Виктор Геннадьевич, - как долетели? Без приключений?
  Ребята замялись и лишь кивнули в ответ.
  - Ну, тогда поднимайтесь, времени у нас, как всегда - в обрез.
  - Здравствуйте, Герман Андреевич, - Слава пожал руку психологу, и исчез в салоне автобуса.
  - Здравствуйте товарищи космонавты, - обратился сразу ко всем Герман Андреевич, - а парня этого, - тут он обратился уже к Виктору Геннадьевичу, - я бы порекомендовал для примера. Просто так в штатные журналисты при ЦУПе не берут, сами понимаете.
  Виктор Геннадьевич присвистнул, испытывая легкое раздражение от того, что этот Иван, или как его там, будет у него на глазах все время полета. Ну, или пока не проштрафится "с занесением", что, учитывая его характер - дело времени. Будь как будет, сейчас у профессора есть о чем думать, кроме взбалмошных журналистов. Целый сонм проблем требовал его немедленного участия.
  Последним поднявшись на подножку автобуса, он дал знак водителю, и, улыбаясь махал журналистам в открытую дверь, пока автобус не отдалился на порядочное расстояние.
  - Ну что, - присев на край сидения, Виктор Геннадьевич облокотился на его спинку, и всецело переключился на своих подопечных, - сорванцы. Ух, - он взъерошил Славе волосы, Надя рассмеялась, она любила, когда их наставник так делал. К слову, это случалось только тогда, когда Слава сильно портачил во время подготовки.
  - Ну, Виктор Геннадьевич, - вырвалось у него на автомате, - я же ничего не...
  Тут уже рассмеялись все четверо, даже водитель, время от времени поглядывающий на них в зеркало заднего вида улыбнулся.
  - Успеешь еще, - с уверенностью сказал он, - только давай, Слава, ты мне лично пообещаешь, что это произойдет гораздо позже старта, хорошо?
  - Как там наш командир? - Надя опустилась на сиденье рядом с Виктором Геннадьевичем.
  - Ты знаешь, хорошо, - внезапно резко ответил профессор. - Ждет не дождется вашего прибытия, вам ведь еще предстоит предполетный инструктаж, напутствие, наставление.
  - Когда взлетаем? - спросил Фарид.
  - Через пять часов, - руководитель проекта глянул на часы, - все успеваем, вроде бы.
  - Виктор Геннадьевич, - Надя посмотрела на ребят, словно ища в них поддержки, - а мы можем поговорить с вами наедине?
  - Можем, Наденька, так говори сейчас, или ты Германа Андреевича стесняешься? - улыбнулся профессор, оглянувшись на своего коллегу, задумавшегося о чем-то.
  - Нет, но просто... - начала, было, Надя.
  - В самом деле, Виктор Геннадьевич, мы бы очень хотели поговорить с вами наедине перед полетом. Иначе просто никак нельзя лететь, - улыбнулся Слава, переводя все в шутку.
  - Хорошо, сорванцы, - улыбнулся профессор, - поговорим, как только выдастся свободная минутка. А пока расскажите мне о своих последних данных. Слава, как у тебя давление?
  - В норме, Виктор Геннадьевич.
  - Это уж ты мне позволь судить. Сколько?
  - Сто тридцать на девяносто, - нехотя ответил Слава.
  - И это по-твоему норма? - расстроено переспросил руководитель.
  - Ну что вы, в самом деле, - расстроился космонавт. - Кардиолог сказал, что в принципе, для меня это норма, и что вполне себе можно лететь, сердце без патологий.
  - Кардиолог может говорить что хочет, не он отвечает за проект, и печать на карточке с твоим личным делом будет ставить тоже не он, так что, я бы не стал столь доверительно относиться к его словам. - Виктор Геннадьевич нахмурил брови, славино давление ему не нравилось уже давно, но, по большому счету это действительно не было какой-то серьезной причиной для опасений, ведь и с сердцем, и с сосудами у него было хорошо, их проверяли десятки раз и не выявили никаких отклонений. Повышенное давление и вправду можно было причислить к аномалиям, вписывающимся в границы нормы, но профессор предпочитал перестраховаться, если такая возможность была. В сложившейся ситуации сделать этого никак не получалось, слегка повышенное давление никуда не делось, и вряд ли что-то можно будет с этим сделать за пять часов до запуска межзвездной экспедиции.
  Автобус привез их к серому двухэтажному зданию, в котором располагался административный корпус. Виктор Геннадьевич покинул автобус первым и поспешил в регистрационную. Встретив космонавтов возле дверей, он перепоручил их двум женщинам, одетым в военную форму, а сам исчез в кулуарах администрации.
  Бумажная волокита заняла чуть более сорока минут, после чего будущих покорителей межзвездных пространств пригласили на краткий брифинг. В столовой наспех расставили столы по углам и приготовили для космонавтов импровизированную сцену. Когда Слава, Надя и Фарид прошли к своим местах, со всех сторон раздались аплодисменты. Жаркий свет софитов и постоянные вспышки фотокамер заставляли жмуриться. В помещении собралось не менее двух сотен человек. Здесь присутствовал высший чиновничий аппарат космодрома, практически в полном составе, множество журналистов, представлявших большую часть современной советской прессы и первые лица государства, генсек УП СССР Андрей Константинович Савельев, генерал-майор Макаренко Игорь Прокофьевич, специально ответственный за все, что связано с экспедицией, дипломаты китайской народной республики, даже представитель НАСА, с которыми, как известно, случилось недопонимание в связи с исчезнувшим спутником.
  Проходя вдоль хлопающих людей, Слава пожал руку представителю польского социалистического блока тот, не скрывая радости, обнял космонавта. Не став противиться, молодой человек улыбнулся, посмотрел в камеру, чтобы вышел более-менее удачный снимок, затем направился дальше, поблагодарив политика за теплые слова.
  - Товарищи! - Виктор Геннадьевич, подошедший к микрофону, потребовал тишины. - Минуточку внимания.
  В столовой стало тихо, смолкли разговоры, смех и поздравления. Тишину нарушали лишь щелканье фотоаппаратов и скрежет шариковых ручек.
  - Больше спасибо всем, кто пришел сегодня сюда. В этот торжественный момент я хотел бы поблагодарить вас за доброту, поддержку, и ту неоценимую помощь в подготовке проекта, которая была всецело оказана нам со стороны государства и некоммерческих организаций. - профессор сделал паузу, и перевел дыхание. - Складывалось такое впечатление, что нам помогает весь мир, ни разу мы не чувствовали себя одинокими. И это лишний раз доказало, что мы находимся на правильном пути, что делаем верное дело. Я не могу себе представить сегодняшний день без помощи аэро-космических НИИ, КБ им. Королёва, а так же сотен и тысяч людей, день за днем приближавших сегодняшний день. За плечами у нас не просто проделанная работа, целая веха, огромный историко-исследовательский пласт, который мы оставим позади, когда двигатели, собранные умелыми руками наших конструкторов умчат космонавтов в далекую неизвестность. Мы стоим на пороге новой эры. От лозунгов и расчетов мы переходим к действию, и, скажу вам без лишней гордости, сегодня как раз тот момент, когда этот час настанет. Я верю в это, космос будет наш. - Последние слова Виктора Геннадьевича потонули в овациях. Люди вставали со своих мест и аплодировали стоя, кто-то вытирал скупую слезу, другие просто улыбались и радовались предстоящему событию.
  - Но сейчас я хотел бы передать слово нашим, так сказать, виновникам торжества, нашим юным покорителям космического простора. Давайте поприветствуем команду космического корабля "Конюхов". - Трое космонавтов поднялись со своих мест.
  В столовую незаметно для остальных пробрался человек в той же форме, в которую были одеты космонавты: серый комбинезон с вышитым значком советского союза на груди, строгий черный ремень и темно-серые кеды. Это был прекрасно сложенный молодой человек двадцати шести лет отроду. Александр Гордиенко, уроженец украинской ССР, летчик-космонавт и командир межзвездной экспедиции. Махнув своим товарищам рукой, он поправил пшеничного цвета волосы, и уверенным шагом прошел по красной ковровой дорожке.
  - Вовремя ты, - прошептал Виктор Геннадьевич, пожимая ему руку, - мы уж думали, придется начинать без тебя.
  - Извините, Виктор Геннадьевич, КГБшники задержали. - Саша вполне искренне расстроился из-за своего опоздания, так как знал, как не любит этого их руководитель.
  - Вот у нас подоспел командир предстоящей экспедиции, ему и слово, - профессор вручил Александру микрофон, и, хлопая, отошел назад.
  - Здравствуйте, товарищи. Рад видеть всех вас. Прежде всего, позвольте поблагодарить УП СССР за предоставленную великую возможность совершить то, чего еще никто никогда не делал, так сказать, заглянуть за хрустальный купол небес, внутри которого мы жили до сих пор. Это было бы невозможно без поддержки нашей партии. - Гордиенко широко улыбнулся, позируя фотокамерам.
  Пока командир отдувался за весь остальной экипаж, рассуждая о значимости события и государственной поддержке, Фарид со Славой стоя у Саши за спиной перешептывались, чтобы скоротать время. Они прошли уже через несколько десятков таких конференций, на которых звучали одни и те же слова о партии, ее значимости в покорении космического пространства и много еще о чем. В конце речи Александра, космонавты сказали по несколько слов, в основном повторив уже сказанное, и попрощались с делегацией. Покинув столовую, в которой возобновилось обсуждение, ребята, возглавляемые Виктором Геннадьевичем, направились к автобусу, который должен был доставить их на пусковую площадку.
  - Так что случилось, Саша? Почему тебя КГБшники задержали? - спросил профессор.
  - Расспрашивали, общался ли я с генерал-майором Макаренко.
  - Макаренко? - Виктор Геннадьевич задумался, фамилия показалась ему знакомой. - А что такого особенного в этом Макаренко?
  - Его назначили "специально ответственным", по сути он курирует экспедицию и имеет право вмешиваться в ее работу на всех уровнях секретности.
  - Вот это новости! - профессор остановился, но тут же продолжил движение. - Ладно, разберемся. Я удивлен, что меня не предупредили, правда, в этой суматохе, не забыть бы как тебя зовут, так что, ничего удивительного в этом нет.
  - Виктор Геннадьевич, - Слава дернул руководителя за рукав, - этот Макаренко и с нами лично говорил, на самолете.
  - Не сейчас, Славик, - улыбнулся руководитель экспедиции. - Я же сказал вам, поговорим позже, не здесь и не сейчас.
  Автобус отвез их на стартовую площадку. Еще издалека ребята смогли разглядеть силуэт ракеты, величественно поблескивающий на солнце. Вокруг суетилось множество людей. Встав в тени приземистого двухэтажного здания, космонавты и их наставник немного перевели дух. Воздух струился от пронизывающей его жары.
  - Давайте начнете вы, - вытирая платочком пот со лба, сказал Виктор Геннадьевич.
  - Мы когда на самолет поднялись, там нас уже поджидал этот Макаренко, - затараторила Надя. - Противный такой, хам и грубиян, мне он сразу не понравился.
  - Личные предпочтения это замечательно, но давай ты оставишь их здесь, на земле, хорошо? Я вас очень люблю, но там, наверху, вы будете полностью предоставлены сами себе, и никакой Виктор Геннадьевич не сможет прикрыть вас своей спиной. Что он вам сказал?
  - Вкратце, что он заправляет всем в экспедиции и что вам, Виктор Геннадьевич мы подчиняемся лишь формально, и что подотчетны мы только ему. - Добавил Фарид.
  - И что вам об этом знать совершенно не обязательно, а если узнаете, и у вас и у нас могут быть серьезные проблемы.
  - Вот как? - удивился профессор. - Да, дела. Что-нибудь еще он сказал?
  - Тоже самое мне сказал его заместитель, - поделился Саша. - И добавил, что вы у них на особом присмотре, достаточно одного неверного взгляда, чтобы снять вас с поста руководителя экспедиции. Потом он добавил, что у них уже есть кандидаты на эту должность, и что они ждут лишь случая.
  - Так, ребятки, - Виктор Геннадьевич положил ладонь себе на лоб. - Вы же понимаете, что этого разговора между нами никогда не было? - четверо космонавтов согласно кивнули. - Я очень признателен вам, что вы, рискуя своей собственной безопасностью, все же, поделились со мной этой информацией. Отныне я буду начеку. Видимо, руководство, вместе со всей командой хотят заменить в полном составе. Мне кажется, боятся утечки информации, и у них есть все основания бояться, скажу я вам.
  - А что случилось, Виктор Геннадьевич? - спросил Фарид, скрестив руки на груди.
  - Вы ведь знаете, что наши процессоры не прошли все испытания, и так и остались на стадии доработки?
  - Да, вы же нам об этом и говорили. Но неужели критические ошибки не удалось исключить до сих пор? - снова спросил Фарид, больше остальных интересовавшийся техникой. - В статье, посвященной советской системной логике говорилось, что имеющиеся ошибки не критичны и в скором времени будут исправлены.
  - Советские журналы не станут лгать, - вздохнул профессор. - Ошибка действительно не была критичной. По крайней мере, поначалу казалось, что ее можно легко устранить. Через какое-то время речь уже шла лишь о возможности обойти акцентуацию процессора на этой ошибке. Но, в конечном итоге наши математики пришли к выводу, что и это невозможно.
  - А в чем заключалась ошибка? В логике или действиях?
  - Процессор просто сходил с ума, если не вдаваться в подробности. Когда, в рамках эксперимента, под управление процессора передали целую лабораторию с механическими манипуляторами, произошла трагедия. Если вы помните, процессору дается некоторое время на "осознание", чтобы он мог не только выполнять команды, но и сам анализировать и принимать решения на основе полученной информации. Так вот, кремний, судя по всему, совершенно не расположен обретать разум в том виде, в котором его понимаем мы. Хотя, возможно, дело здесь вовсе не в материалах. Сейчас большинство наших ученых пришли к выводу, что для подобных задач необходим не только иной материал, но и совершенно другой технологический принцип, процесс. Как мне объяснили в лаборатории, "оживлять" кремниевый полупроводник тоже самое, что запускать дикаря в открытый космос, он просто умрет от страха и ужаса, будучи не в состоянии понять что происходит вокруг.
  - Но разве ужас от осознания не является первым признаком самого осознания?
  - Конечно, разумеется, - Виктор Геннадьевич похлопал Фарида по плечу. - Берегите его во время полета, чувствуется, вам пригодится его светлая голова. Ужас действительно ничто иное как процесс, вызванный системным осознанием. В этот самый момент рождается принципиально иная форма разума, и это можно было бы считать триумфом, если бы на этом все и не заканчивалось. Осознав, что он существует, процессор приходит в неописуемый ужас, и принимается крушить все, что попадается ему под руку. В лаборатории, во время эксперимента, находилась группа людей. Механические манипуляторы пытались схватить их и разорвать на части. Длинные роботизированные лапы, управляемые процессором, швыряли в людей колбы с реактивами, которые должны были смешивать, стулья, столы. В результате погибло несколько человек, а процессор, подняв себе частоты, сгорел от перенагрузки. Мы считаем, что это было самоубийство, делал он это совершенно сознательно. Напоследок из динамиков, находившихся в лаборатории раздался искусственный рев, перешедший на визг. Затем все стихло. Еще долгое время военные боялись зайти в лабораторию, чтобы помочь раненным, опасаясь, что машина просто притворяется. Лишь убедившись, что процессор сгорел, солдаты вошли в помещение лаборатории. "Разум", а именно так наш кремниевый паникер прописал себя во всех журналах, не успел стереть все данные. Следы его активности остались на твердотельных накопителях, куда он себя поместил. Эти "останки" обеспечили нас данными для научно-исследовательской деятельности на годы вперед, беда лишь в том, что у нас нет столько времени в запасе.
  - Ничего себе, - Фарид поправил рукой густые темные волосы. - Что же мы теперь повезем на станцию, чем будем активировать ее вычислительные мощности?
  - Американцы вышли с нами на связь сразу же после того как произошел инцидент в лаборатории, и не объясняя ничего предложили нам протестировать их процессоры, которые, по их словам, "не знают себе равных". Нас заверили, что между двумя конкурирующими фирмами, "синей" и "зеленой" был проведен тщательнейший конкурсный отбор в ходе которого НАСА определило лучшую модель, которую она готова нам предложить за совсем незначительные, формальные уступки. На наш резонный вопрос о том, что техпроцесс по которому изготовлен их процессор и разъем могут не совпасть с нашим оборудованием они заявили, что это частные вопросы, которые можно обыграть в кратчайшие сроки.
  - И мы согласились с их условиями? - презрительно спросила Надя.
  - Да, - коротко ответил Виктор Геннадьевич. - Я участвовал в заседании по случаю этой проблемы. У нас просто не было другого выбора. Отложить полет мы не можем по политическим причинам, ведь в таком случае весь мир узнает, что у нас тоже что-то может пойти не так, а этого, сами понимаете, допускать никак нельзя. Старт должен быть произведен в срок.
  Ребята согласно кивнули, явно не испытывая энтузиазма по этому поводу.
  - Ну, все, пойдемте. Сейчас сдадите кровь, напоследок...
  - Ну, Виктор Геннадьевич, опять кровь, - запричитал Слава, - сколько можно-то? Ее ведь и так уже не осталось.
  - Привыкай, Славик, - подмигнул ему профессор, - страна тянет из нас все соки, к этому просто надо привыкнуть и даже полюбить ее за это.
  Шутку оценили все, только засмеяться никто не решился, мало ли...
  - А потом сразу поднимемся на корабль. Там вас оденут, закрепят...
  - Возьмут еще крови, напоследок, - не унимался Слава. Тут уже ребята позволили себе улыбнуться.
  - Все, товарищи, шутки в сторону, скоро запуск. - Виктор Геннадьевич вмиг стал собранным и серьезным. - Не для того мы все так долго ждали этого момента, чтобы сейчас оплошать.
  - Так я не понял, мы возьмем с собой американские процессоры?
  - Если ты будешь разглагольствовать об этом чуточку потише, - ответил профессор, беря Фарида под руку, - я обязательно отвечу на этот вопрос.
  
  После завершения всех необходимых процедур, команда корабля поднялась на борт "Конюхова" и, гордо отсалютовав штатному репортеру, ступила на борт. Техники в очередной раз проверили герметичность скафандров, крепко пристегнули их широкими ремнями к креслам и, отдав честь, покинули каюту. В помещении из провожающих остался только Виктор Геннадьевич.
  - Ну что, сарванцы? - он улыбнулся, стараясь сохранить спокойное выражение лица, хотя его сердце бешено колотилось, не спасала даже таблетка валидола, которую он держал под языком. - Вот и пришла пора вам выпорхнуть из гнезда, так?
  - Так, Виктор Геннадьевич, - хором ответили космонавты.
  - Ведите себя хорошо, не деритесь, полагайтесь друг на друга, и помните, страна ждет от вас лучшего результата из всех возможных. Не подведите ее! - И непонятно к чему добавил, - с богом.
  - А мне не страшно, Виктор Геннадьевич, - с улыбкой заявила Надя, вцепившись обеими руками в ремень из прочной серой ткани.
  - Вот и молодец, Наденька, так держать, - профессор кивнул ей. - Саша, приглядывай за ними в оба глаза, ты не только командир в этой экспедиции, ты их старший товарищ!
  - Да какой он старший! - возразил со своего места Слава, - я на два месяца его старше.
  Из динамиков раздался контрольный звонок, и Виктор Геннадьевич вышел. До последнего он смотрел, как закрывается дверь, как срабатывают герметизирующие механизмы. Клубы пара с шипением вырывались из-под мягкой прокладки, сигнализируя о том, что давление в норме и атмосфера внутри корабля под контролем.
  - С богом, - еще раз повторил Виктор Геннадьевич, и обернулся. Перед ним с высоты ста метров, простирался весь Байконур, огромный, живой, мерцающий разноцветными огоньками комплекс, готовящийся совершить самый главный запуск в истории советской космонавтики. Кабинка лифта была открыта и ожидала когда он воспользуется ей, но профессор не торопился, глянув на часы он рассудил, что у него в запасе еще как минимум пятнадцать минут, а вернуться вниз он всегда успеет. Вдохнув свежий холодный воздух полной грудью, руководитель экспедиции скрестил руки на груди и стоял неподвижно некоторое время, подставляя лицо порывам изменчивого ветра. Неба было безоблачным, слева уже проступил бледный диск луны.
  - Пора, - сказал он сам себе, и, потерев холодные руки, зашел в кабинку лифта и нажал на спуск. Механизм загудел и пришел в движение. На обратном пути профессор смог в очередной раз ощутить все величие космического корабля, оснащенного четырьмя ракетоносителями, раздувавшими его корпус в несколько раз. На всех четырех ракетоносителях красовалась надпись СССР, навершие каждой из них венчало изображение серпа и молота. Сам "Конюхов" в длину не достигал и сорока метров. Когда он выйдет на околоземную орбиту и сбросит опустевшие баки с горючим, его вид значительно преобразится. Опасность может поджидать космонавтов, если спусковой механизм не сработает, такое неоднократно случалось, но на этот случай все предусмотрено, его просто активируют вручную. Да, это отнимет немного времени, они выбьются из графика, но катастрофы не случится, это, так сказать, штатная ситуация. Советская наука вложила в "Конюхов" все, что могла дать на этом этапе, всю свою мощь. УП запретило использование на корабле любых технологий из стран не социалистического блока. Корея и КНДР, в которых было сосредоточено все промышленное производство микроэлектроника выпустили для советского комического корабля лучшие аналоги западной мысли. Иначе говоря, просто скопировали западные микросхемы и выпустили их под своими "брендами". Но "Конюхов" был оснащен не только аналогами западной техники, в его недрах таилось и много родного, советского, сработанного на просторах СССР. Чего стоила одна только многочастотная антенна для поиска и фиксации источников и сигналов внеземного происхождения. Да, безусловно, формулировка подкачала, ведь таких источников в космосе большинство, гораздо проще поискать другие, "земные". АПВС-1 (Антенна для Поиска Внеземного Сигнала) скорее представляла из себя тоже уже имеющийся аналог американского проекта SETI, чьими стараниями вот уже множество лет велся поиск братьев по разуму. Вот только успехов на этом поприще они, увы, не достигли, поэтому, советскими конструкторами было принято решение "подхватить знамя" и поставлена совсем уж нетривиальная задача вынести поиски за пределы земли. Поскольку задачи экспедиции были исключительно исследовательскими, научными, на корабле не предусматривалось никакого дополнительного оборудования кроме того, которое было необходимо. Сэкономить много места все равно не получилось, но проектировщики сделали все, что могли. Жилой модуль делился на несколько секторов, и у каждого члена экипажа была возможность побыть в одиночестве, если возникнет такая необходимость. К сожалению, советская наука пока что не располагала технологиями, способными погрузить человека в сон на все семь месяцев, которые займет перелет от Луны до станции, вращающейся на орбите Нептуна, поэтому космонавтам придется коротать время, довольствуясь исключительно обществом друг друга. Психологи все как один говорили о трудностях в этом отношении, помнится, Виктор Евгеньевич даже поругался с Германом Андреевичем, утверждавшим, что даже полгода очень большой срок, когда речь идет о четырех людях, запертых в ограниченном пространстве. Сюда так же следовало добавить чувство тоски по дому, трудно сопоставимое с тоской, которую испытывает человек, находящийся в пределах земли. Эта проблема хорошо известна под названием "лунная депрессия", когда первые контрактники, занимавшиеся строительством жилых модулей на Луне по истечении времени начинали испытывать острые приступы тоски, ностальгии, сменяющейся желанием наложить на себя руки. Все это начиналось сразу же, как спадал первый энтузиазм и накал эмоций. Уже потом, когда на естественном спутнике земли появились не только модульные поселения, но и целые жилые комплексы и первый город с искусственной атмосферой, эту проблему досконально изучили и нашли ей простое решение. Оно заключалось в адаптации окружающей среды под земную и сокращением базового срока контракта до полугода. В случае если человек изъявлял желание остаться на Луне, по истечении шести месяцев ему предлагался отпуск, длительностью полтора месяца, либо высокая материальная компенсация. Конечно же, рабочие предпочитали брать деньгами, но, по крайней мере, они были предупреждены о последствиях "лунной депрессии".
  В еще более сложной обстановке оказался экипаж "Конюхова", ведь четырем космонавтам невозможно было предоставить отпуск по истечении шести месяцев даже при всем желании. Через полгода они будут так далеко от дома, что даже связь с ними станет весьма затруднительной задачей. Помимо депрессии к психологическим проблемам добавлялась постоянное чувство возможной опасности, к примеру, непредусмотренном отказе оборудования, пробоины в обшивке корабля, отказе системы автоматической навигации. Это чувство очень трудно побороть, ведь оно объективно и является ни чем иным как реакцией на окружающую действительность. Космонавты подвергаются опасности каждый момент пребывания на корабле, и с этим ничего нельзя поделать, разве что, попытаться держать это ощущение под контролем.
  Тоска по дому, постоянное чувство опасности, если бы этими проблемами исчерпывался список всего, с чем молодым первопроходцам предстояло встретиться впереди, Виктор Геннадьевич спал гораздо спокойнее, нежели сейчас. К сожалению, список опасностей не ограничивался лишь гипотетическими и психологическими. Куда большую угрозу нес "капиталистический "синий" процессор", столь вовремя подсунутый партнерами из НАСА. Здесь угроза была прямой, начиная от того, что сокет, в котором был выпущен набор системной логики, подозрительно подходящий под советские платы, и заканчивая исключительной осведомленностью американцев о трудностях ЦУПа в отношении процессора. Бесплатный сыр, к сожалению, бывает только в мышеловке. Слишком большой простор для размышлений оставался на тему, "а если что-то пойдет не так, когда они нажмут кнопку".
  Кабина лифта вздрогнула, и замерла в самом низу. Задрав голову, профессор еще раз полюбовался кораблем, затем прищурился и поспешил к административному зданию. По-крайней мере сейчас есть дела поважнее, чем переживать по поводу того, что еще только может произойти. Для начала ребят нужно запустить на орбиту, затем посадить на Луну, где они заправят все баки топливом, а затем верно проложить курс. И только потом, когда управление кораблем будет полностью передано автопилоту, Виктор Геннадьевич отчитается о первых этапах экспедиции и сможет немного перевести дух. Если все пойдет гладко, у них будет время для того чтобы все обдумать.
  Когда профессор зашел в здание центра управления полетом, его тут же поприветствовали по форме и сопроводили на место, находившееся в центре зала. Отсюда, с рабочего места Виктора Геннадьевича открывался довольно удобный обзор на все основные рабочие зоны: огромный монитор спереди, на который выводилась вся основная и дополнительная информация с датчиков корабля, небольшой постамент с удобной кафедрой прямо перед монитором для отчетов во время совещаний, и несколько рядов ЭВМ, за которые сидели десятки операторов, контролировавших каждый свою область. Слева и справа находились рабочие места главных помощников, которых сейчас не было на месте, ввиду предпускового аврала. Усевшись в удобное кресло, профессор с благодарностью принял папку с отчетами по "нормам, техническому состоянию и допускам", и бегло пробежался по оглавлению на первой странице.
  Пока все складывается неплохо, если отбросить все те неприятности, которые же случились, а так же те, которые находятся не в его компетенции. Формально "Конюхов" готов к запуску, ребята там, наверху, ждут своего часа, на монитор вывели изображение из каюты, где космонавты нервно переговариваются друг с другом. Фарид как всегда что-то объясняет Славе, Надя нервно теребит ремень, и только Саша каменно спокоен. Пусковые и наладочные системы работают без сбоев, интерактивные графики показывают стабильность по всем показателям и отсутствие даже малейших сбоев, что, учитывая качество электроники даже удивительно. Хотя, может быть в этот раз наши китайские друзья действительно постарались на славу и собрали хорошую, качественную технику. Что ж, в этом случае остается только уповать на дружбу двух социалистических народов и верить в то, что эта дружба способна повлиять на качество сборки. Аппаратура прошла все мыслимые и немыслимые допуски, но, опять же, лишь формально, ведь как мы можем рассуждать о качестве того, в чем не смыслим сами? Потому и заказали у братской страны целую партию высокоточной вычислительной техники, что сами произвести нечто подобное пока не можем. А в таких случаях надеяться можно только на ответственность и совестливость партнеров, ну, и на социалистическую солидарность, немного.
  - Славик, у тебя опять давление скачет, - подтянув микрофон поближе к краю стола, сказал Виктор Геннадьевич. - Если не успокоишься я задержу вылет, поднимусь к вам, разблокирую дверь и полечу сам, а тебя мы отправим домой, в Саратов, будешь помогать родителям по хозяйству.
  - Спасибо, Виктор Геннадьевич, - нервно отшутился Слава, - вот прямо легче стало, просто камень с души. Теперь-то я точно волноваться не буду.
  - Ладно-ладно, - отшутился профессор, - это я так, для порядка, на то и щука в пруду, чтобы карась не дремал. Смотри у меня, - по-отечески пожурил его руководитель экспедиции. - Так, Саша, у нас тут по приборам все готово, ты как там? Доложи по форме!
  - Так точно, Виктор Геннадьевич, все системы работают в норме, состояние отличное, к полету готовы. - За кадром послышался голос Нади, они пролепетала "мама".
  - Тогда добро, даем команду на начало обратного отсчета. Ну что, орлы? - улыбнулся профессор, нервно потирая руки, его сердце забилось чаще. - Время пошло.
  - Виктор Геннадьевич, - Фарид уставился в камеру, та в свою очередь сфокусировалась на нем, выведя его лицо крупным планом.
  - Да, Фарик, говори. Любые завещания, последние слова и все что угодно, передам в лучшем виде. - В зале послышались смешки, фирменный черный юмор руководителя экспедиции, который он иногда себе позволял, стал чем-то вроде обязательной традиции.
  - Скажите честное, я ведь тогда Славика обошел? Ну, в том учебном полете?
  - По очкам, или сказать правду? - с улыбкой спросил профессор, где-то рядом с Фаридом рассмеялся Слава.
  - Все с вами понятно, вечно вы этого нытика выгораживаете, - улыбнулся Фарид.
  - Ну ничего, теперь заступиться за него будет некому, тебе представляется прекрасная возможность отыграться.
  - Он говорит, - продолжил Фарид, - что в шашки со мной играть больше никогда не будет.
  - Ничего, лететь вам долго, успеете сыграть во все, что есть на корабле, заодно уж сыграйте и с компьютером, окажите услугу нашим программистам, протестируйте его интеллектуальные возможности.
  - Да уж лучше с компьютером, чем со Славиком, - не унимался Фарид. - Ладно, спасибо вам, Виктор Геннадьевич, хоть немножко отлегло, а то чем ближе к старту, тем больше оторопь берет.
  - Все нормально, Фарид, это обычное дело, у меня знакомый оперный певец, больше двадцати лет выступает, все советские театры объездил, а все равно, каждый раз, когда выходит на сцену волнуется, словно впервые. Говорит, такое чувство, что забыл все слова.
  - Легко ему говорить, - вмешалась в разговор Надя, - он в худшем случае посмотрит на суфлера или дирижера, а у нас при малейшей ошибке или отказе пусть даже самого маленького датчика весь корабль разорвет на куски.
  - Ну и трусиха ты, Надька, - улыбнулся Александр, - и почему все время только о плохом думаешь?
  - Оно само как-то думается, Саш, - Надя сделала грустное личико.
  - Будет тебе, - успокоил ее командир корабля. - Так, ребята, что вы как в первый раз, вспомните, как на Луну летали, все же гладко прошло, раз, и мы уже там.
  - Думаешь, и сейчас так же будет? - искренне поинтересовался Слава.
  - Сейчас все пройдет еще лучше, корабль у нас современнее, быстрее, так что как только выйдем на околоземную орбиту сразу же откорректируем траекторию, проверим все системы и на разгон.
  - Хотелось бы верить, - мрачно добавил Фарид.
  - Вот увидите, обедать будем в лунной столовой.
  - Только много не ешьте, - вставил свое веское слово Виктор Геннадьевич, - а то знаю я вас, перегруз нам ни к чему.
  - Виктор Геннадьевич, - к профессору подошел худой парень в сером свитере, это был один из его помощников, Гриша Селиванов. - Там вас спрашивает журналист.
  - Уф, он меня уже достал, представляю, как продуктивно и интересно мы с ним поработаем на протяжении всей миссии. Его, кажется, зовут Иван?
  - Да, Иван.
  - Так вот, Гриш, скажи ему, пожалуйста, что у меня есть дела поважнее, и вместо того, чтобы точить лясы с уным дарованием я предпочту что-нибудь более продуктивное, например запустить ребят в космос.
  - Так он как раз по этому поводу, - кивнул Гриша, - желает поприсутствовать при эпохальном событии, осветить его, говорит, что советский человек имеет право видеть все изнутри и получать информацию из первых уст.
  - Тебе не кажется, что этот парень перегибает палку? - резонно осведомился профессор.
  - Ну да, показалось, по мне так он слегка резковат.
  - Это еще мягко сказано. Значит так, Гриша, сейчас берешь сержанта, - Виктор Геннадьевич кивнул в сторону милиционера, дежурившего у двери, и перепоручаешь нашего не в меру любопытного и правдолюбивого журналиста ему. Проследи, чтобы ближайшие сутки и духу его здесь не было, это закрытый секретный объект и у нас идет важнейшая операция, что он мне тут шоу устраивает? - Профессор нахмурился, - Мы не на западе, чтобы разглагольствовать о правах на объекте государственного значения.
  - Все понял, Виктор Геннадьевич, не беспокойтесь, сделаю. Снаружи еще корейский посол, он тоже хотел бы присутствовать при запуске.
  - А вот посла давай, - согласился руководитель экспедиции, - пригласи его сюда, подготовь ему место, обеспечь переводчика и позаботься, чтобы у него было все, что ему нужно, только, пожалуйста, пусть нас больше никто не отвлекает.
  - Хорошо, я еще...
  - Все-все-все, Гриш, меня больше ни для кого нет, двадцать три минуты для запуска! Дашь мне трубку, только если со мной захочет связаться генсек, договорились?
  - Да, Виктор Геннадьевич. - Юноша поспешил выполнить поручения. Вскоре до профессора донеслись возгласы возмущенного репортера, он жаловался на то, что его не пускают внутрь, хотя он аккредитован и имеет на это полное право. Черте что твориться, подумал профессор, раньше такого бардака не было. И откуда у молодежи взялась такая прыть? Понахватались!
  - Вас к телефону, - один из операторов ЭВМ протянул профессору трубку на вытянутом шнуре. - Макаренко.
  Неохотно приняв трубку, руководитель проекта сухо произнес:
  - У аппарата.
  - Добрый день, Виктор Геннадьевич.
  - С кем имею честь? - уже зная ответ на этот вопрос, осведомился профессор.
  - Это Игорь Прокофьевич, командующий военно-воздушными силами советского союза, - любезно представился голос в трубке.
  - Не признал, - коротко обронил Виктор Геннадьевич, - богатым будете.
  Вместе с потрескиванием в трубке раздался сухой смех.
  - Спасибо, и так не жалуемся. Ну что, добился ты все-таки своего? Собственно, я звоню, чтобы пожелать тебе удачи.
  - Спасибо, - мрачно сказал профессор, и наступило продолжительное молчание, видимо генерал ждал, что руководитель проекта пожелает сказать что-нибудь еще, но тот не пожелал.
  - Хорошо поработал, - добавил Макаренко.
  - Извините, товарищ генерал-майор, я не припомню, с каких это пор мы с вами на ты? Мы что, стали лучшими друзьями? - спросил профессор, начиная закипать.
  - Все еще впереди, мне кажется, нам лучше оставаться добрыми друзьями или, на худой конец, крепкими товарищами, Виктор Геннадьевич. У вас все хорошо? Голос какой-то нервный.
  - Семнадцать минут до запуска, если у вас ничего срочного, я предпочел бы сосредоточиться на показателях "Конюхова", если вы не против?
  - Нет конечно, занимайтесь, - высокомерно произнес генерал. - Я еще позвоню.
  - Не могу представить по какому поводу, но буду рад, если смогу оказаться вам полезен, товарищ, - ответил профессор, сжимая от злости зубы, его терпение подходило к концу. - Всего наилучшего.
  - И вам, и ва... - Виктор Геннадьевич не дождался, когда генерал закончит свою фразу и вернул трубку оператору ЭВМ. - Голубчик, в следующий раз скажите, что меня нет.
  - Для всех? - переспросил молодой человек.
  - Нет, конкретно для товарища Макаренко, для остальных я есть.
  - Как скажете, Виктор Геннадьевич, - кивнул оператор, и поспешил скрыться с глаз руководителя, памятуя, что тому лучше не попадаться под горячую руку.
  - Оборудование показывает несколько повышенный уровень вибрации корпуса, - Фарид уставился в мониторы с бегущими по ним показателями.
  - Критично? - тут же осведомился профессор.
  - Нет, в пределах погрешности, в принципе можно откалибровать вручную, но это займет много времени, а автоматическая правка возможна только по запросу, но для этого мне придется отстегнуться и встать.
  В рядах операторов началась суматоха, люди принялись наперебой обсуждать показания приборов.
  - Нет, не отстегивайся, - пальцы Виктора Геннадьевича массировал широкий лоб круговыми движениями, - в таком случае нам придется перенести время запуска, а этого нам делать никак нельзя, на нас весь мир смотрит! Раз говоришь, что в пределах погрешности, то так оно и есть, так ведь, Фарид?
  - Ну да, - засомневался космонавт, уже начиная задумываться, а вдруг его подсчеты могут быть неверными. - Скорее всего, на выходе мы получим небольшой уклон по оси, в целом же ничего криминального.
  - Вот и замечательно. Помимо вибраций все чисто? - спросил профессор. - Так, товарищи, приготовьтесь, у нас осталось меньше десяти минут.
  Суматоха вокруг стола руководителя проекта только увеличилась. Ему постоянно подносили на подпись бумаги, подсовывали графики и, не взирая ни на что просили поговорить с кем-то по телефону.
  - Меня ни для кого нет, кроме генсека, я же уже говорил. - Виктор Геннадьевич сделал глубокий вдох, сейчас идея запастись успокоительным выглядела не такой наивной и глупой. А посылать за врачом, если перенервничает себе дороже, скомпрометирует себя как "не умеющий держать себя в руках".
  - У нас двигатели включились, - рапортовал Саша. - Слышите, как гудеть начали?
  Из динамиков, подвешенных по обеим сторонам от центрального монитора, послышался медленно нарастающий гул.
  - Так, у нас активны все датчики, третий, третий, проверьте стартовые системы! - Виктор Геннадьевич надел на голову наушники и погрузился в беспрерывный поток информации, заполнившей эфир.
  - Все хорошо, этой третий, все хорошо, - ответ донесся с шипением и треском радиопомех. - Как слышно? Системы работают нормально.
  - Пятый, готовы выйти на полную мощность, - отрапортовал очередной голос.
  - Подтверждаю, - воодушевленно сказал Виктор Геннадьевич, - есть выйти на полную мощность. Запускаем двигатели! Поехали, ребята!
  В эту самую минуту по всему советскому союзу миллионы людей повставали со своих мест. Отсчет времени велся в прямом эфире. По всей стране затихли разговоры, многие останавливали автомобили прямо посредине дороги и выходили из них, вглядываясь в небо, в тщетной надежде разглядеть там стартующий корабль.
  - Минута, ЦУП, - Александр поправил и без того аккуратную прическу, - Слава, что у нас с кислородом, система ЖО (жизнеобеспечения) работает нормально? Мне кажется, стало слишком душно.
  - Все в норме, товарищ командир, - ответил Слава, посмотрев в монитор, находившийся справа от него.
  - Тридцать секунд, внимание, "Конюхов", приготовиться к взлету!
  - Принято, товарищ управляющий, - с улыбкой обратился к профессору командир корабля, - к взлету готовы.
  - Мы можем потерять вас в эфире во время набора высоты, но уже меньше чем через минуту связь будет восстановлена, как только вы выйдете за пределы атмосферы, один из наших спутников поймает ваш сигнал и наладит связь. Пятнадцать секунд.
  На пусковой площадке взвыла сирена, весь обслуживающий персонал заведомо эвакуировали. Звуковой сигнал оповещал о том, что необходимо загерметизировать все наземные помещения для предотвращения попадания в воздух вредных веществ. Широкие резиновые уплотнители вокруг двери в командный штаб автоматически расширились, еще плотнее прилегая к металлической поверхности. Таким образом закупоривались даже самые мельчайшие щели.
  - Пять, четыре, три, два, один, - последние цифры произнесли все, кто был внутри. На короткое мгновение в эфире послышался писк, затем рокот и вибрации, больше напомнившие землятресение оповестили весь мир о том, что двигатели стартовали.
  Из четырех массивных сопел вырывались потоки пламени. Они перемешивались с клубами дыма и пыли, создавая непроглядную завесу. Тряска все возрастала, вот уже кружка зазвенела и медленно поползла к краю стола, за которым сидел профессор.
  - Как пошло? - не разбирая, что говорят другие, крикнул в микрофон Виктор Геннадьевич.
  - Отличная тяга, - тут же ответил кто-то из инженеров, - набор высоты как по маслу. Сейчас будет ожидаемый скачок, а потом связь, скорее всего, оборвется.
  - ЦУП, это "Конюхов", тяга нормальная, набираем высоту, - донесся до всех присутствовавших в штабе голос командира. - Трясет сильно, м...
  Трансляция с борта корабля прервалась. Вибрация постепенно сходила на нет, ракетоносители поднялись достаточно высоко.
  Виктор Геннадьевич промокнул лоб платком и жестом подозвал Гришу:
  - Набери мне генерального секретаря и расскажи всей стране, что стартовали успешно.
  Молодой человек поспешил за телефоном. На всех телеканалах страны транслировали виды московского кремля и звучал государственный гимн. На улицах городов и сел люди поздравляли друг друга со вторым по значимости событием в освоении космоса, прохожие смеялись и пели песни. Родители поднимали детей на плечи и рассказывали им о небе. Казалось, никогда еще флаги советского союза не развивались на стенах посольств с такой гордостью, как в этот момент. Мир словно застыл, наполнившись гордостью, смятением и чувством переполняющей радости, с которой могло сравниваться разве что приземление Гагарина или отказ от провозглашения независимости союзных республик тогда, в девяносто первом.
  Но вот этот миг прошел, и тут же все средства массовых коммуникаций обрушили на головы удивленных людей лавину из слухов, предположений, восторженных возгласов и поздравлений первых лиц. В министерство иностранных дел советского союза посыпались звонки, причем, их было такое количество, что телефонная сеть едва выдержала. Практически все страны выражали свое всецелое одобрение и радость по поводу состоявшегося старта. И в этот самый момент, когда ракетоносители поднимали сквозь слой облаков команду из четырех космонавтов, Виктор Геннадьевич отчитывался лично перед Савельевым, докладывая ему об успехе на старте экспедиции. Аппарат руководителя экспедиции так же принимал поздравления, шквалом обрушившиеся на двух помощников профессора.
  - Тишина, товарищи! - резко обратился ко всем специалистам профессор. - Когда появится связь?
  - Не позже чем через сорок пять секунд, - заверил специалист по коммуникациям. Наши спутники уже нацелены на квадрат, в котором предположительно окажется "Конюхов", мы сканируем область.
  - Есть какие-то результаты?
  - Да, корабль четко идет по заданной траектории, линия отклонения в пределах погрешности, Фарид был прав, вибрации не сказались на отклонении. Запас топлива в ракетоносителях менее пятидесяти процентов, предположительное время выхода на околоземную орбиту двадцать три секунды.
  - У нас что, перерасход горючего? - Виктор Геннадьевич подскочил в кресле. - Ведь они еще не прошли полпути.
  - Мы как раз сейчас это уточняем.
  - Так, сколько там у нас осталось до выхода на связь? Десять секунд?
  - Виктор Геннадьевич! - К профессору подбежал второй помощник, у него в руках был листок бумаги. - Срочно! С мыса Канаверал практически сразу же после старта "Конюхова" взлетел неопознанный объект. НАСА отказывается комментировать ситуацию, говорят, что работают в штатном режиме и делают все согласно регламенту.
  - Что? - воскликнул профессор, его глаза налились кровью.
  - Виктор Геннадьевич, "Конюхов" исчез с экранов наших спутников.
  - Быстро, всю информацию по запущенному объекту. Подключите все агентурную сеть, может что-то удастся узнать через восточную цепочку? Скажите мне хотя бы одно, это ракета? Нас атаковали?
  - Мы не знаем, спутники ослепли, - озадаченно сказал специалист по коммуникациям, не отрываясь от монитора.
  - То есть, как ослепли?
  - В момент запуска неопознанного объекта. Очень походит на электро-магнитный импульс, вот только его применение носило точечный характер.
  - Мы располагаем такими технологиями?
  - Нет, даже для перехвата чего-то подобного. Так, вот один из спутников перезапустился, в расчетном квадрате зафиксирована вспышка, может быть взрыв.
  Внутри у Виктора Геннадьевича что-то оборвалось. Он медленно опустился обратно в кресло и прикрыл глаза.
  - Работаем тихо, товарищи. Пока я не дам команду ни одна душа за пределами этой комнаты не должна узнать о случившемся. - Сказал он, тщательно взвешивая каждое слово. - У нас есть меньше минуты, чтобы разобраться с тем, что это был за запуск, что за импульс и какова природа вспышки в ориентировочном квадрате.
  
  Глава 4.
  
  Пока "Конюхов", разрывая плотные слои атмосферы рвался вперед, вверх, словно стараясь как можно скорее покинуть колыбель человеческой цивилизации, к нему, преодолевая все законы авиации приблизился неопознанный объект. Скорость этого объекта была столь велика, что не обладай он системой моментального погашения импульса, одно его торможение разнесло бы корабль на части. Но этого не случилось, объект поравнялся с космическим кораблем, подстроившись под его скорость, и некоторое время летел параллельно ему. Затем он уменьшился в размерах, сложив короткие обтекаемые крылья, став похожим на продолговатый прямоугольный блок. В шуме ревущих двигателей и мелькании облаков никто не заметил, как объект состыковался с "Конюховым", прикрепившись к обшивке его кузова в области днища. Как только объект зафиксировал свое местоположение, он тут же испустил очередной электромагнитный импульс, благодаря которому ожили советские обнаружительные датчики. Спутники тотчас обрели возможность принимать сигнал корабля, трансляция возобновилась. Произведя импульс, объект замолк, перестав испускать какие-либо сигналы, ни одна из опознаваемых частот не выдала бы его присутствия.
  Космонавты не заметили ничего странного, для них набор высоты прошел быстро и практически незаметно. Часть перегрузок взяло на себя специальное устройство, которым было оборудовано помещение, оно поглощало часть энергии, преобразуя его в источник питания для батарей. В случае, когда аккумуляторы были полностью заряжены, избыточное электричество выводилось наружу, пробегая по обшивке корабля и тем самым уменьшая сопротивление. Фарид долго объяснял своим товарищам, благодаря каким именно достижениям науки достигался подобный эффект, но они лишь махнули рукой и отшутились.
  - Тяга пропала, - сказал Саша. - Ракетоносители опустели, сейчас произойдет их автоматическое отсоединение.
  - Мы что, уже в открытом космосе? - восхищенно спросила Надя.
  - А ты отстегнись, и сама узнаешь, - рассмеялся Слава.
  Напряжение, царившее перед взлетом и во время его спало, друзья поздравили друг друга с удачным набором высоты и поспешили отстегнуть страховочные ремни. Невесомость, в чьем безоговорочном царстве они оказались, тут же расслабила их мышцы, позволив преодолеть силу тяжести собственного тела и воспарить над креслом, к которому они были прижаты еще совсем недавно.
  - Что у нас с показателями? - строго спросил капитан, подлетая к пульту управления кораблем, который находился возле обзорного отсека.
  - Двигатели норма, система ОЖ норма, батареи норма, - приступил к отчету Фарид, уже успевший подлететь к своему рабочему месту и закрепиться на нем благодаря креслу, оснащенному липучками, удерживающими его на месте.
  - Связи до сих пор нет?
  - Нет, хотя, подождите, в эфире какие-то помехи, должно быть из-за радиоактивного мусора, который опоясывает орбиту. Наблюдаю спутник, визуальный контакт, - подтвердил специалист по электрике, выглядывая в маленькое боковое окошечко. - Ого, тут такие импульсы, один за другим, волной. Последний самый высокий по диапазону, есть опасность для транзисторов. Так, вот спутник нас и засек, сейчас появится связь.
  - "Конюхов", вы меня слышите? - донесся из динамиков перепуганный голос Виктора Геннадьевича, - ребята! Как вы там! Говорит ЦУП, "Конюхов", как слышно? Прием, ответьте, прошу вас, скажите хотя бы, что у вас все плохо.
  - Мы здесь, Виктор Геннадьевич, - подплывая к микрофону счастливо доложился Слава, - и у нас все хорошо.
  - Кто-нибудь, принесите мне еще валидола! - услышали космонавты речь своего наставника. - Как же мы рады вас слышать! Что случилось, куда вы пропали? Связь сейчас хорошая?
  - ЦУП, это "Конюхов", связь хорошая, слышим отлично. У нас были какие-то странные помехи, Фарид говорит, что из-за орбитальных отходов. - Александр запустил процесс отстыковки отработанных ракетоносителей. - В данный момент производим штатную диагностику всех систем и сбрасываем пустые баки.
  - Вас понял, "Конюхов", так держать.
  Крепления, удерживающие ракетоносители одновременно отсоединились, и длинные продолговатые трубы с советской символикой разлетелись в разные стороны. Им предстоял короткий путь обратно, через короткое время, набрав скорость, они ринутся вниз и сгорят в плотных слоях атмосферы. Корабль остался без ускорителей, теперь ему предстояло запустить свои двигатели для того, чтобы осуществить перелет до Луны.
  - Когда будет закончена проверка?
  - Уже готово, - Фарид отсалютовал командиру, - можем продолжить полет хоть сейчас.
  - Так быстро? А ты уверен, что все проверил?
  - Да это не я, - смущенно сказал космонавт, разводя руками, - тут такая техника стоит, уж очень умная, признаться, пока даже чувствую себя немножечко лишним.
  - Так значит, корректируем траекторию?
  - Автопилот ее уже откорректировал, - ответил Фарид, - маршрут проложен, от нас требуется только снова забраться в кресло и пристегнуться покрепче, чем в прошлый раз. Если верить проектировщикам, тряхнет нас как следует, скорость будет гораздо больше, чем в тот раз, когда мы летали на Луну в штатном транспортировочном корабле.
  - Сколько по времени продлится полет?
  - Компьютер показывает, что путь отсюда до посадочного колодца займет сорок три минуты двадцать одну секунду.
  - Ну что, переведем дух, или я запрашиваю разрешение на старт? - кладя руку на микрофон связи, спросил Саша.
  - Давай хотя бы полчасика передохнем! - запротестовала Надя. - Посмотри, красота какая, сфотографируемся, ведь у нас есть часовое окно, в которое мы укладываемся.
  - Тогда скажите, что мы со Славой проверяем сохранность серверного отсека, - сказал Фарид. - Это как раз займет не меньше получаса.
  - Ладно, - согласился командир, но только полчаса, и никаких. А то знаю я вас, вам только волю дай.
  Ребята радостно разлетелись по разным отсекам, паря в пьянящей невесомости. Слава подлетел к Наде и принялся щекотать ее, та отбивалась и хохотала, заражая команду своим чистым заливистым смехом.
  Фарид не стал терять времени и действительно решил проверить все, что можно успеть за полчаса. В отличие от других он не находил чем же таким особенным можно любоваться и наслаждаться в космосе и в состоянии невесомости. Возможно, эта нелюбовь пошла еще с "центрифуги", сдача которой стала для его одногруппников притчей во языцех.
  - ЦУП, это "Конюхов", старт будет осуществлен согласно расписанию, через пятьдесят семь минут.
  Услышав, что в запасе у них есть еще целый час, Слава и Надя обрадовались и попытались оттащить Сашу от пульта управления, но тот лишь сделал серьезное лицо, давая понять, что сейчас не время для игр, по крайней мере командир не может позволить себе такой роскоши. Безусловно, ему тоже хотелось порезвиться, испытать подзабытое чувство парения, но он четко осознавал, что все эти вольности и допущения остались там, внизу. Да, они по-прежнему старые товарищи, но теперь Слава, Фарид и Надя еще и его подчиненные, советские космонавты, на плечи которых возложена ответственейшая миссия.
  - Командир, - донесся из динамиков голос Фарида.
  - Да, что случилось?
  - У меня тут странные цифры выходят, не хочешь взглянуть?
  - Ну, давай, выводи.
  На главном мониторе появились показатели, в числе которых, среди всевозможных графиков была снаряженная масса космического корабля.
  - И в чем тут дело? Не вижу ничего криминального.
  - Ну как же, получается, что после взлета мы стали на пару килограммов тяжелее, вам не кажется это странным? Вроде бы сбросили тяжеленный балласт в виде четырех топливных баков, и... прибавили два кило.
  - Какие будут соображения? - спросил Саша. - Что думаешь?
  - Вероятнее всего погрешность, я, конечно, все еще раз перепроверю, но мне кажется, что это ошибка, потому что такого просто не может быть. Не присосалось же к нам что-то, пока мы взлетали.
  - Что? Рыба-прилипала? Или, может быть, кто-то решился зайцем проехаться до Луны?
  - Вот-вот, и я о том же. Я посмотрю, в чем тут может быть дело, конец связи. - Фарид щелкнул тумблером и микрофон, работающий на прием, отключился.
  Оставшееся время до запуска космонавты провели, привыкая к новым условиям обитания. Примерно так им предстояло прожить следующие девять месяцев, которые займет полет до далекой станции находящейся практически на окраине солнечной системы. Фарид уложился в двадцать с небольшим минут как всегда перевыполнив норму, делал он это уже на автомате, позабыв о том что сейчас они не на тренажере и очки зарабатывать вовсе необязательное, главное это спокойно и качественно сделать свою работу.
  - Я так и не разобрался с прибавкой в весе.
  - Брось это, на Луне техники проверят все что можно и наверняка найдут причину. - Успокоил товарища Слава.
  - Я, в отличие от тебя привык делать все своими руками и не привык полагаться на кого-то, тем более на наладчиков аппаратуры с лунной базы. Могу себе представить, какие инженеры несут там службу.
  - Все готовы? - спросил Александр, задавая параметры пуска двигателей.
  - Так точно, - отозвались трое товарищей.
  - Ну, тогда пристегиваемся. На Землю посмотреть на прощание никто не хочет?
  - Мы со Славой уже насмотрелись, - грустно ответила Надя. - Нам будет ее очень не хватать.
  - Ты еще улететь толком не успела, а уже скучаешь, - пошутил Слава, проверяя натяжение нагрудного ремня.
  - Как представлю, что два года Землю не увижу, дом, мать с отцом, так не по себе становится.
  - ЦУП, это "Конюхов", просим разрешения на старт, как слышите? - начал стандартную процедуру Саша.
  - Слышим вас нормально, старт разрешаем. Мы ведем вас по приборам, у нас все хорошо, только прибавка в весе на два килограмма, Фарид сообщим, мы проверили, так и есть. На Луне будем разбираться. Добро, "Конюхов" счастливого пути вам!
  Командир нажал последнюю кнопку, и по всему кузову корабля побежала волна вибрации. Включились и загудели двигатели электрической тяги, их обороты нарастали с каждой секундой.
  - Сейчас будет весело! - сказал Саша, пытаясь перекричать нарастающий гул. - Держитесь, ребята.
  Корабль начал плавное движение по четко заданной орбите, постепенно набирая скорость. На полную мощность двигатели должны выйти через восемь минут, именно в этот интервал будет достигнуто максимальное ускорение, которое затем будет поддерживаться в автоматическом режиме. Тряска становилась все ощутимее, перегрузка хоть и ощущалась, но не так как на кораблях предыдущего поколения. Казалось, что незримый кокон защищал их от неприятных ощущений, вызываемых несколькими "G".
  Уже через пять минут космонавты прекратили переговариваться друг с другом, делать это стало весьма затруднительно. Тяжесть, давящая на грудь пусть и в меньшей степени, но все же ощущалась.
  На девятой минуте корабль резко дернулся вперед, на мониторе возникла надпись с отчетом о наборе максимального ускорения. Зеленые стрелочки, указывающие направления маршрута сигнализировали об отсутствии отклонений от заданной траектории. Корабль взял уверенный курс на естественный спутник Земли. Довольно скоро советские спутники потеряли с "Конюховым" визуальный контакт, некоторое время он еще угадывался на поступающих на Землю снимках яркой светящейся точкой, а затем вовсе исчез, затерявшись среди лунных огней.
  В целях экономии энергии бортовой компьютер выключил свет, и космонавты просидели в полной темноте практически двадцать минут. Шум двигателя и усилившаяся тряска не давали им расслабиться ни на минуту. Когда двигатели начали торможение, у всех сразу отлегло. Тормозной путь корабля занимал тысячи километров и около десяти минут времени, на протяжении которого он сбрасывал скорость.
  Перегрузка исчезла, шум притих и компьютер попросил разрешения для автоматического переключения с торможения на снижение.
  - "Конюхов", это Луна-1, приветствуем вас, как добрались? - раздался бодрый голос диспетчера, обслуживающего космодром, на который должен быль прилуниться корабль.
  - Луна-1, это "Конюхов", слышимость отличная, лучше чем на Земле по телефону, все системы работают в норме, просим разрешения на посадку.
  - Можете садиться на первую полосу.
  - Так точно, Луна-1, спасибо и до встречи.
  - Конец связи.
  - Я же говорил, - улыбнулся Саша, поднимая рычаг в самое верхнее положение, - что все будет хорошо. Надо было поспорить с кем-нибудь.
  - Да мы верили тебе, - сказала Надя, - просто, знаешь, всякое ведь случается.
  - Только не с советской техникой, - тут же добавил Александр. - Все прошло без сучка, без задоринки. Кстати, поздравляю вас, товарищи, мы только что стали первыми естествоиспытателями нового поколения двигателей предназначенных для межпланетных перелетов. Это не было секретом, но Виктор Геннадьевич попросил меня не рассказывать вам об этом, пока благополучно не сядем на Луне.
  - Его же испытывали много раз, - парировал Фарид, пытаясь пошевелиться в своем кресле чтобы хоть немного размять затекшую спину.
  - Да, но в естественных условиях ни разу, - Саша был очень доволен тем, что не проболтался раньше времени. - Была осуществлена серия пусков, но ни разу такие двигатели не преодолевали подобные расстояния. Ну, чего какие кислые сидите, все же хорошо прошло.
  - Даже не знаю, - вмешался Слава, - получается, все это время мы могли благополучно погибнуть по вине нелепой случайности, которых происходит бессчетное множество во время испытаний?
  - Все обошлось, Слав, давай без негатива, - возразил командир.
  - Только ты нас так больше не пугай, или, - Слава вопросительно вскинул одну бровь, - есть еще что-то, о чем мы не знаем?
  - Больше никаких сюрпризов.
  - Клянешься? - улыбнулся космонавт.
  - Честное пионерское, - шутливо приложив ладонь к области сердца, ответил Саша. - А теперь приготовьтесь, заходим на посадку.
  - Скорее бы уже, - ворчливо заявила Надя, хватаясь за ремни.
  - Быстрее технически невозможно, - отозвался Фарид, - у нас самый быстрый корабль на Земле, можно даже сказать, что самый лучший в Солнечной системе.
  - Это потому что советский, все советское самое лучшее, - схохмил Слава.
  - Согласен целиком и полностью, - кивнул Фарид.
  - Просто хочется еще немножко постоять на твердой поверхности, - грустно произнесла девушка. - К тому же я так люблю Луну! Когда мы были здесь в прошлый раз три года назад, жилой модуль только возводился, помните?
  - Помню, а как же, там еще собирались защитное поле активировать, нечто вроде купола, чтобы создать под ним искусственную атмосферу. В "технике молодежи" этот событие назвали самым амбициозным колониальным проектом за всю историю космонавтики.
  - Помню, - отозвался Слава, - сначала не могли определиться из чего будет этот купол, из металла, прозрачного сверхпрочного пластика или это будет энергетический щит, сдерживающий кислород внутри своих границ.
  - Я много думал, почему победил именно последний вариант, - Фарид мельком глянул в боковой иллюминатор, - скорее всего исследования по сохранению и преображению энергии стартовали гораздо раньше, чем во время проектировки двигателя, которым оснащен наш корабль. Идея с подзарядкой во время сопративления падающему на купол телу, будь то мелкий астероид или песчинка достойна восхищения.
  - Практически вечный двигатель? - спросил Слава.
  - Не совсем, закон сохранения энергии еще пока никто не отменял, просто, как бы сказать попроще, чтобы понял даже такой троечник как ты, Слава? Нашим ученым удалось немного смухлевать. Да, именно, сжульничать, в результате чего имеем очень высокий КПД и низкую зависимость от топливных элементов. Но совсем без них никакой купол или двигатель обойтись не может. Лунным базам живется вполне неплохо, ведь они добывают Гелий-3, а это очень продуктивный энергоноситель. На Земле у нас есть газ и уголь, раз уж темпы объема нефти было решено преуменьшить. Одним словом, пока что мы не совсем отошли от ископаемых ресурсов, костыль или протез для полетов в космос людям, пока что нужен, и, признаюсь честно, судя по всему, наука не имеет представления в каком именно направлении следует двигаться для того, чтобы отбросить эти костыли.
  "Конюхов" плавно шел на снижение. Его громоздкая тень скакала по трещинам и кратерам на серой поверхности. Вдалеке мигала тысячами огоньков Луна-1, советская автономная роботизированная жилая станция, сокращенно САРЖ. Правда, все-таки чаще ее называли Луна-1, именно под таким индексом она числилась во всех официальных документах. Даже американцы подписывали ее на фотографиях не иначе, как LUNA-1 или LUNA-One. Это был грандиозный научно-исследовательский и в то же время добывающий комплекс, в котором проживало не меньше ста тысяч человек, включая научных сотрудников, обслуживающий персонал и рабочих.
  Советскому союзу удавалось сохранять исключительную монополию на Луне и окололунном пространстве, в связи с чем всем остальным странам приходилось не только прислушиваться к мнению советов, но и консультироваться, а иногда и просить разрешения и помощи, в случае, если они затевали какие-то свои исследования. Дело в том, что больше ни у одной державы в мире здесь не было автономного жилого помещения, вышедшего на полное самообеспечение. Этот фактор сыграл решающую роль и в памятном разбирательстве в ООН, где соединенные штаты Америки предъявили советскому союзу иск на фантастическую сумму, обвиняя русских в том, что они установили монополию на добычу Гелия-3. Ответ генсека сорвал аплодисменты и смех всех советских граждан, наблюдавших за его выступлением в генеральной ассамблее с телеэкранов. Дословно генеральный секретарь сказал следующее: "Гелий-3, разумеется, принадлежит всему человечеству, глупо это отрицать. И никакая из держав не в праве заявлять на него свои права, даже соединенные штаты. Советские труженики станции Луна-1 с радостью принимают гостей ото всех космических держав и делятся с ними своими наработками. Никто не будет претендовать на месторождения Гелия-3, когда возле одного из них появится база, инфраструктура и жилой модуль, защищенный куполом. Советские люди лишь поприветствуют своих коллег и пожелают им удачи, так как в добыче Гелия-3 очень много подводных камней". После этих слов в тысячах кухонь страны раздались веселые хлопки аплодисментов, люди нашли дипломатические способности их генерального секретаря крайне логичными и в чем-то даже остроумными. В сущности, советский союз заявил, что "добывайте сколько хотите, если, конечно, сможете". Дальнейшая реакция американского президента была довольно предсказуема, он выступил с пламенной речью о том, что советскому союзу следует в кратчайшие сроки передать всю необходимую документацию по строительству лунных баз и транспортировочных кораблей в международное патентное бюро, которым, к слову, заведовали соединенные штаты, чтобы вся мировая общественность имела возможность воспользоваться самыми современными достижениями науки и техники. Штаты сказали: "а дайте-ка нам свою кирку, а то палкой ковырять неудобно", на что получили справедливый отказ. Далее были всевозможные угрозы, политические и экономические санкции, заявления от первых американских политиков о том, что советский союз претендует на гегемонию являясь авторитарным государством, возглавляемым диктаторским режимом, но к ним уже никто не прислушивался. К тому времени сама структура ООН уже утратила свою былую силу. К тому же множество стран социалистического блока поддержали решение СССР и осудили действия США. "Прилетайте, стройте и добывайте так же, как это сделали мы", закончил свою речь генеральный секретарь советского союза, которая потонула в овациях.
  Несмотря на явное отставание в электронике и печати сверхтонких плат с высокой проводимостью, советскому союзу удалось удержать лидерскую позицию в области ракетостроения. Некоторые эксперты склонялись к мнению, что это произошло от верно выработанной стратегии перехода от военного производства на аэрокосмическое. В то время как западные страны сосредоточились на обслуживании и потреблении. Большинство западных технологий сводились не к практической пользе, а скорее к ее отсутствию, множество агентств работало на то, чтобы продать конечному потребителю по завышенной цене товар, не обладающий сколько-нибудь значимыми преимуществами. В итоге процессоры становились многоядерными, экраны росли в размерах, улучшалось качество цветопередачи, размеры микросхем занимали все меньше места, но общество продолжало ездить на бензиновых автомобилях, оснащенных самой современной продукцией.
  В советском союзе дело обстояло диаметрально противоположно. Здесь к 2020 году не получили массовое распространение даже сотовые телефоны ввиду своей громоздкости, неудобности и низкому качеству связи и покрытия. Компьютеры по-прежнему служили человеку, только не стали персональными и уж тем более носимыми, хотя их широко применяли во всех сферах деятельности человека. К примеру, первый роботизированный кардиостимулятор являлся разработкой советского НИИ хирургической робототехники. Отдельной похвалы со стороны ЦЕРНа заслужил коллайдер, запущенный в подмосковьи, выведенный на полную мощность к 2009 году. Ряд исследований, проведенных группой советских физиков заложил основу для работы над новым поколением двигателей для космических кораблей, так называемых летающих танков, и множества новых видов не атомного вооружения. Работа велась сразу по всем фронтам, вот только ее плоды редко можно было встретить на массовом потребительском рынке, советские автомобили так же как и американские продолжали ездить на обычном бензине, вот только неоспоримое первенство советского союза в космической области напоминало о том, что он шел верной дорогой, предпочитая науку массовому угождению потребителю.
  Луна-1 приближалась, увеличиваясь в размерах. Вот уже были видны длинные шпили футуристических радио и телевышек, подобно циклопическим серебряным иглам поблескивающим у навершия энергетического купола. Вскоре из иллюминатора стали заметны массивные каркасы жилых блоков, обозначенных буквами "Ж" (жилой), "Н" (научный) и т.д. Базу опоясывала приземистая металлическая стена, вдоль которой возвышались охранные пулеметные вышки с яркими прожекторами. Не совсем понятно кого, и самое главное от кого здесь охраняли вооруженные солдаты, но, как водится, советский человек должен быть всегда начеку.
  Посадочная полоса подсвечивалась огнями, образуя длинную прямую линию, мимо которой было бы довольно сложно промахнуться, даже если бы корабль садился не на автопилоте. В нужный момент "Конюхов" выпустил тормозные парашюты, затем на его днище отодвинулись специальные ширмочки и оттуда медленно опустились колеса. Способ прилунения был не самым удобным, но посадить корабль как-то иначе было сложно, учитывая, что он не умел взлетать и садиться вертикально. Зато у подобного дедовского метода было одно неоспоримое преимущество, он был надежен и безопасен, ведь его техника отрабатывалась десятилетиями взлетов и посадок земных аэробусов.
  Когда колеса корабля соприкоснулись с лунной поверхностью, рессоры практически полностью поглотили инерционное проседание корпуса, ведь весил "Конюхов" здесь гораздо меньше, чем на Земле. Скорость стремительно падала и через короткое время корабль остановился. Гул двигателей затих, откуда-то из моторного отсека послышалось шипение, это система охлаждения сбрасывала избыточное давление.
  - ЦУП, это "Конюхов", сели отлично. - доложил Александр и, отстегнувшись, встал со своего кресла. - Подъем, ребята, мы уже прилетели, или вам требуется особое приглашение?
  Космонавты принялись отстегиваться, Фарид уже поднялся и направился к машинному отделению.
  - Эй, ты куда собрался? - спросил командир.
  - Проверить двигатель, что-то мне не спокойно после твоих слов, - мрачно заявил специалист по электронике.
  - Сейчас надо спуститься и отчитаться перед комиссией, затем поучаствовать в фотосессии, дать пару автографов, пообедать и уже после этого мы сможем заняться своими делами, пока производится заправка. Если у тебя будет желание, ты сможешь наблюдать за осмотром всех систем, но заниматься этим будет группа местных техников, это регламент.
  - А это мне не нравится еще больше, - заметил Фарид, свернув к выходу. К этому моменту на корабле уже действовало искусственное притяжение, равное земному.
  - "Конюхов", принято. - Отозвалась Земля с некоторым опозданием. - Передаем вас нашим коллегам, ведите себя хорошо и постарайтесь не пить много их кофе, последствия могут быть самыми непредсказуемыми.
  - В каком смысле? - удивился Слава.
  - Кофе, выращенный в условиях с другой гравитацией и в другой почве воздействует на непривыкший человеческий организм совершенно непредсказуемо.
  - То есть? - не унимался Слава.
  - В лучшем случае не будешь слезать с горшка все девять месяцев полета.
  - Не понимаю, почему нас раньше об это не предупредили? - удивилась Надя.
  - Потому что в прошлый раз когда мы здесь пили кофе на Луне еще не выращивали, он растет здесь совсем недавно стараниями наших американских коллег, это они вывели особо стойкий к здешним условиям сорт и подготовили специальный состав почвы, - пояснил Фарид.
  - Скоро начнут торговать здесь своей "кока-колой", - слегка раздраженно вставил Саша, запуская механизм разгерметизации боковой двери.
  - Это вряд ли, - подхватил Фарид, - кто ж им даст? Они, может, и хотели бы сделать всю Луну одним сплошным рекламным щитом, только надо объективно расценивать свои желания и возможности.
  - Выходит, кофе нам так и не дадут? - грустно спросила Надя.
  - Почему же? - шутливо ответил Фарид, - туалет у нас на корабле есть, так что имеем полное право требовать этот чудесный напиток к столу. Кстати, когда у нас взлет?
  - Чуть меньше суток, будет время осмотреться на лунной базе.
  - Ура! - воскликнул Слава и первым спрыгнул на специально подведенный к двери надувной трап.
  Трое космонавтов поспешили за ним. Внизу их ожидала делегация встречающих, состоявшая из управляющего Луной-1, трех его заместителей, представителей коммунистической партии Луны, которые, по слухам, в скором времени должны были объявить о создании ЛССР, местных журналистов "лунной комсомольской правды" и иностранных космонавтов, трудившихся на базе по специальному разрешению. Такое разрешение давали только за какие-то особые заслуги, нужно было очень пригодится советскому союзу, чтобы попасть на Луну-1, политиков (за исключением членов партии, а ими являлись все, кто трудился на базе), тем более иностранных, или специалистов, не представлявших какой-то определенной ценности, здесь не держали, депортируя обратно на Землю. По началу это приводило к скандальным заявлениям вроде "русские не имею права так поступать, Луна это общественное достояние и .т.д", но когда стало окончательно ясно, что возводить полноценные лунные базы могут только советские специалисты, крики тут же прекратились и продолжавших высказываться подобным образом уже выискивали и наказывали демократические СМИ.
  Космонавты охотно отвечали на вопросы, пожимали протянутые руки и улыбались на камеру. После традиционного приветствия хлебом-солью их провели в гостевой отсек, выделив самые лучшие места. Специально к их прибытию для них был подготовлен личный номер генсека, в котором он жил, находясь с рабочим визитом на Луне. Это был просторный пятикомнатный номер класса люкс с двумя туалетами, одной ванной и джакузи. Отыскалась даже мини-сауна. Роскошь, с которой был обставлен номер, пусть и не бросалась в глаза, хотя, определенно внушала благоговение. Обычным советским людям, пусть и космонавтам-первооткрывателям редко приходилось встречаться в жизни с такой обстановкой, скорее всего, просто потому, что в повседневной жизни она была совершенно излишней. Ни у одного нормального советского человека не могла возникнуть тяга к подобной роскоши, скорее с расцветом технологий у людей появилась тяга к практичности, которая не подразумевала непомерную роскошь. В случае с номером, как говорится, статус обязывал. Поговаривали, что и сам генеральный секретарь УП недолюбливал его, предпочитая всем этим излишествам обычную двушку, полагавшуюся его замам. Так это, или нет, но четверо товарищей долгое время ходили по номеру как по музею, притрагиваясь к дорогим вазам, большому телевизору во всю стену, телефонным аппаратам, расставленным едва ли не на каждой тумбочке.
  - Слушайте, - тихим робким голосом спросила Надя, словно опасаясь, что ее услышат, - а зачем одному человеку столько комнат?
  - И я об этом задумался, - отозвался Фарид, - ведь не остановишься же во всех разом.
  - Ну, вы и темные, - усмехнулся Слава, - это же комната, предназначенная для нашего генсека, по-вашему, он должен спать в одноместной кровати в тесной маленькой спальне?
  - Не знаю, - пожала плечами Надя, но, судя по всему, вопрос для нее остался открытым.
  - Да ладно вам, зато сегодня этот номер наш! - прыгая на кровать крикнул Саша. - располагайтесь, когда еще придется отдохнуть в таком номере?
  - Не в ближайшие пару лет, это точно, - мрачно обронил Фарид, усаживаясь на краешек кровати.
  В дверь постучали, и на пороге возник заместитель управляющего, молодой человек, лет тридцати пяти, одетый в серый костюм, белую рубашку с красным галстуком и коричневые потертые ботинки с округлыми носами.
  - Еще раз здравствуйте, товарищи, - молодой человек улыбнулся. - Меня зовут Леонид, можете обращаться ко мне в любое время, я отвечаю за ваше благоустройство. У вас все хорошо?
  - Да, спасибо, Леонид, - ответил за всех Саша, - как раз осматриваем апартаменты. Вы что-то хотели?
  - Хотел сказать, что как только будете готовы, вас ждут в столовой для праздничного обеда в вашу честь.
  - Обед? В нашу честь? Вот здорово! - изумился Слава.
  - Мы непременно придем, - заявил командир, дайте нам десять минут, перевести дух.
  - Кстати, там двое американских астронавтов настаивают на том, что вы мошенники и вовсе не собираетесь лететь в такую даль. Они утверждают, что советский союз хочет подстроить, сфабриковать полет к Нептуну смонтировав его на компьютере, а мы просто актеры, нанятые министерством культуры.
  - Передайте им, пусть не судят людей по себе, их лунный модуль так до сих пор никто и не нашел, - хмуро заявил Фарид, переодеваясь во второй комплект одежды, который товарищи принесли с собой.
  - У вас будет возможность сделать это самим, они тоже приглашены на обед.
  - Что-то я не видел их во время нашей встречи, - сказал Слава.
  - А их там и не было, они сочли ваше прибытие событием, не заслуживающим всеобщего внимания. К тому же, - Леонид посмотрел на часы, - извините, время поджимает, они заключили пари с нашими инженерами на то, что ваш корабль никуда завтра не взлетит. Мне пора, увидимся в столовой. Просто следуйте интерактивным стрелочкам, они знают куда вас вести.
  - Слыхал? - обратился Слава к Фариду.
  - А что тут удивительного? Они в каждой бочке затычка, лезут везде со своими навязчивыми идеями, теперь, видите ли, мы актеры, что эти янки придумают завтра? Прямо какие-то двойные стандарты, умение не видеть того, что происходит в действительности.
  - Их право так думать, - махнул рукой Саша, - пойдемте лучше пообедаем, что нам до их рассуждений?
  
  В столовой было шумно, практически все места заняли приглашенные на обед по случаю прибывших космонавтов гости. Широкое прямоугольное помещение украшали рисунки на стенах, изображавшие зарисовки трудовых будней советских рабочих. Выполнены эти рисунки были весьма схематично, даже несколько грубо, но скорее всего это являлось частью общей стилистики, в которой была оформлена столовая.
  Столы стояли в несколько рядов, накрытые чистыми белыми скатертями, на них стояли разноцветные пластиковые подносы с формочками для разнообразной еды. Приглашенные непринужденно общались между собой, то и дело раздавался чей-то смех, это кто-то смеялся над очередной шуткой. Двое американских астронавтов сидели с краю стола, несколько отстранившись от всех, но при этом пытались выглядеть дружелюбно, соблюдая при этом дистанцию.
  - Давай к янки подсядем, - Слава ткнул Фарида в бок.
  - Зачем? - удивился его товарищ.
  - Покажем им какие мы хорошие актеры, - пояснил Слава.
  - Знаешь что, - специалист по электрике и электронике задумался, но уже через мгновение сказал, - а давай!
  - Только давайте без глупостей, - попросил Саша, приветственно помахивая рукой, - не хватало еще, чтобы возникли какие-то проблемы.
  - Договорились, - меланхолично обронил Фарид, меняясь в лице. - Мы просто поговорим с этими "детьми мира" (шуточное прозвище американских солдат, которым, впрочем, начали награждать всех американцев за то, что они вмешивались во все, что происходит в мире, но при этом вели себя наивно, как дети, полагая, что несут свободу и демократию). Обмен опытом, что может быть лучше.
  - Ничего, если вы обменяетесь только опытом, - строго сказал командир, усаживаясь на предоставленное ему место. - Надя, ты со мной?
  Девушка устало кивнула, явно не поддерживая идею Фарида и Славы.
  - Добро пожаловать на Луну-1, - гордо заявил управляющий базой, поднимаясь со своего места. - От лица всех присутствующих позвольте еще раз поприветствовать будущих героев советского союза. Я человек простой, - управляющий, крепкий приземистый мужчина пятидесяти трех лет, с поблескивающей лысиной и красным партбилетом в нагрудном кармане, схватил бокал шампанского, - поэтому и скажу по-простому. Вы, товарищи, всегда желанные гости. Знайте, что на Земле вас ждет самая великая и прекрасная страна на всей планете, а здесь, на Луне единственная и самая совершенная база. Выполнив свой долг и вернувшись обратно в солнечную систему вы можете совершенно беспрепятственно пребывать на Луне-1 столько, сколько вам нужно, соответствующий указ подписан третьим заместителем генерального секретаря УП. Летите с миром, - тут он поднял бокал и сделал внушительный глоток.
  Вслед за речью послышались редкие аплодисменты и звон бокалов.
  - Прекрасная речь, Зиновий Аркадьевич, - похвалил своего начальника хлопающий стоя Леонид.
  Когда управляющий станцией уселся за свое место, все гости принялись за еду, словно ждали этого условного сигнала. Фарид и Слава к тому моменту успели дойти до края стола и попросить у официантов поднести им стулья поближе к местам, за которыми сидели их иностранные коллеги.
  - Хэлло, - улыбаясь во все тридцать два зуба, завязал разговор Слава.
  - Хэлло, Славья, - один из космонавтов заговорил с жутким акцентом, коверкая славино имя. - Как быть ваши дела?
  - Все окей, - заявил Фарид, показывая кулак с воздетым вверх большим пальцем.
  - Гут, - согласился Слава.
  - Оу, гуд, - заулыбались астронавты.
  - Как вам наша Луна-1? - поинтересовался Фарид.
  - Луна ис гуд, очень большая стэйшн, - пояснил астронавт, сверкая своей белозубой улыбкой. - Май нейм ис Дэйв, Дэйв Сандерс, ват ис ёр?
  - Я Слава, а это Фарид, - представился молодой человек.- А вы, ребята, что здесь делаете?
  - Мы проводить разведка ископаемых, - пояснил светловолосый мужчина, назвавшийся Дэйвом. - НАСА собираться строить настоящий жилой база здесь, на Луна, чтобы все человечество могло побывать на естественном спутнике Земля.
  - Выходит, эта база не настоящая?
  - Этот советский склад? - вполне искренне удивился второй космонавт, не пожелавший представиться. - Ноу, конечно нет. - Его произношение было гораздо лучше, чем у его коллеги, по крайней мере, он не путал окончания слов. - Это коморка для кучки инженеров заинтересованных только в добыче ресурсов. Нашей задачей является открытая для всех Луна, на которую любой может попасть, изъявив желание.
  - А вам не кажется, что это довольно глупо и не рационально потворствовать желанию каждого, кто захочет сюда прилететь? - спросил Фарид, помешивая ложкой горячий суп. - Если миллиарды людей изъявят желание побывать на Луне, НАСА придется строить скоростную дорогу мыс Канаверал-кратер Линкольна. Откуда такая необходимость открыть Луну для всех, ведь космос это изначально удел немногих, условия пребывания, знаете ли, слишком отличаются от земных.
  - Типичное мнение коммуниста, - возразил второй космонавт, - выросшего в условиях коллективизации, вы совсем не заботитесь об интересах личности.
  - Во-первых, мы социалисты, - возразил Слава, все еще пребывая в хорошем расположении духа, - а во-вторых, заботясь об индивидуальных интересах, у общества никогда не найдется времени для решения более глобальных задач, так и будем клепать новые модели телефонов и машин в бесконечной гонке за попыткой обслужить очередного потребителя.
  - Выпуская новые модели телефонов, мы развиваем не только рынок, но и науку, работающую по его заказу, это закономерность.
  - Неужели? И в каком же направлении развивается ваша наука?
  - В частности, мы разрабатываем видеотехнику, с помощью которой снимают кино. Прошу прощения, но, кажется именно для этого вы сюда приехали, снимать документальный фильм?
  Фарид и Слава смотрели на астронавта не мигая, их удивлению не было предела.
  - Какой фильм? - наконец нашелся что спросить Слава.
  - Про путешествие в другую звездную систему, я не знаю, как вы его назовете. Именно для это вы здесь, не так ли? Кстати, в каком театральном ВУЗе вы учились? - сказав это, астронавт поднял бокал, и, не дожидаясь пока друзья придут в себя сказал, - ваше здоровье.
  - Простите, но вы и правда считаете, что мы будем снимать фильм? - обратился к астронавту Фарид, немного придя в себя.
  - Конечно, об этом знает весь мир! - радостно заявил иностранный гость.
  - Вы хотите сказать, весь западный мир, - уточнил Слава.
  - Ну да, а разве это не одно и тоже? - искренне удивился астронавт. - Весь мир, кроме нескольких изолированных диктаторских государств, предпочитающих остаться в неведении.
  - Это он сейчас о странах социалистического блока? - шепнул Слава на ухо Фарида.
  - Судя по всему, - ответил тот.
  - Простите, товарищи, но вам не кажется, что при таком отношении вам нечего делать на советской лунной базе?
  - Ничего страшного, все окей, - вмешался Дэйв, - мы, американцы стараться идти на встречу даже инакомыслящим, пребывание здесь для нас вовсе необременительно.
  Глядя на дружелюбно улыбающегося Дэйва, Слава спросил у своего товарища:
  - Он и в правду того, или прикидывается?
  - Черт его знает, - Фарид был удивлен не меньше своего товарища.
  - Позвольте полюбопытствовать, а почему вы не присутствовали во время нашего прибытия, ведь у вас бы отпали все вопросы, стоило вам увидеть работу нашего корабля.
  - Оу, - замахал руками Дэйв, - это все есть русская провокация, ничего не было, мы знаем. Просто прилетел какой-то ваш корабль, и вы сделали вид, что вышли оттуда. Скорее всего, вы находиться на Луне все это время.
  - А на Земле, скорее всего, были наши двойники? Только не говорите, что вы не смотрели последних новостей! - усмехнулся Фарид.
  - Земля, да, загримировать актера не стоит большого труда, вы, русские, так постоянно делаете, гримируете двойников ваших вождей, когда они умирать.
  - Интересно, и для чего нам это надо? - Слава сидел, подперев свой лоб ладонью, - даже не знаю, зачем я это спросил.
  - Чтобы поддерживать вашу диктатуру и режим, диктатор умереть, двойник править за него.
  Слева раздался басистый смех. Смеялся крупный коротко стриженный седой мужчина. Его пальцы, походившие на сардельки, сжимались в кулаки и снова разжимались. Затем он легонько ударил правой ладонью по столу, и сказал:
  - Ну, вы даете, ребята, каждый раз что-нибудь новое от вас слышу, насмешили, спасибо вам. Извините, товарищи, с этими американцами всегда так, сплошное веселье. - Отсмеявшись, он прокашлялся и продолжал, - меня зовут Михаил Олегович, можно просто дядя Миша.
  - Приятно познакомиться, - в один голос заявили Фарид и Слава.
  - Взаимно, взаимно, - дядя Миша пожал руки обоим космонавтам. - Стало быть, ребятишки, завтра в открытый космос?
  - Дядья Миша, вы не правы, когда смеетесь над нами, - нахмурился Дэйв, его товарищ тоже сидел насупленный, оба астронавта явно сочли, что их здесь обижают и готовы были отстаивать свою правоту до последнего, хоть бы и в гаагском трибунале.
  - Будет тебе, Дэйв, что же над вами не смеяться, когда вы сами повод даете? Ну все, все, ребятки, - улыбнулся Михаил Олегович, - вы у нас "дети мира", особенные, с вас и спрос особенный, успокойтесь и сидите себе свободно.
  - На совьетской станции это не есть возможно, - заявил Дэйв, гордо вскидывая подбородок. - Пока мы дышать этим воздухом, мы не есть свободны.
  - Да и шут с вами, - отмахнулся дядя Миша, вставая со своего места и вклиниваясь между астронавтами и Славой с Фаридой, - нукась, голубчики, живо подвинулись.
  Астронавты нехотя уступили место громоздкому мужчине. Усевшись поудобнее, он сказал:
  - Вы с ними не якшайтесь лучше, а то и до международного скандала недалеко, у них на это глаз наметан, чуть что мигом раздуют и перевернут все как им надо. Я главный техник, так что, ребят, если у вас есть какие-то вопросы, то задавайте их сейчас.
  - Получается, это вы будете осматривать корабль? - мигом спросил Слава, демонстративно не глядя в сторону омраченных астронавтов.
  - Получается так, я и мои ребята. Да вы не бойтесь, сделаем все в лучшем виде, у меня спецы уже пристрелявшиеся, тунеядцев и глупых нет, таких не держим. Умненькие все ребята, так что, если и проглядят что, то уж я точно за ними догляжу.
  - Дядя Миша, - Фариду было очень неловко обращаться к этому мужчине столь панибратски, но это прозвище как нельзя кстати его характеризовало, - ЦУП передал вам наш отчет по избыточной массе?
  - Да, - когда дело касалось работы, лицо Михаила Олеговича мгновенно становилось серьезным, - двухкилограммовый лунный заяц? Кило семьсот пятьдесят девять, если быть точнее. Как же, получали, в курсе. Мои ребята сейчас как раз этим занимаются. Да вы ешьте давайте, чего сидите? Эти американцы вам больше и слова не скажут, они знают, что связываться с дядей Мишей не стоит, - тут он резко повернул голову и шутливо подмигнул Дэйву, отчего тот загрустил еще больше. - Первое время они только и делали, что ходили и нарывались на скандал, каждый вечер отправляя рапорт в ЦРУ. На Земле копили материал, подшивая его в один большой журнал, который назывался "хамство, агрессия и притеснение гражданских меньшинств на советской базе LUNA-1". Каково, а? Но потом, когда мы поняли что к чему, над двумя этими астронавтами стали откровенно потешаться, опасности-то особой они не представляют, одни угрозы. Дэйва вон, прозвали Дон Кихотом, а второго, Алекса, и обзывать никак не пришлось, вылитый Санчо Панса. Ходят тут, и сражаются с призрачными советскими мельницами, все им заговоры мерещатся против них и ихнего "гавермент". Ну мы это дело дружеским мордобоем и закрепили, как-то раз, а они тут уже пару лет живут на нашей шее, я хорошенько отделал Дэйва. Досталось, конечно, хотели на Землю сослать, но обошлось все, договорились. Я попросил у нашего западного коллега большого "экскюзми" и отделался служебным рапортом без занесения в личное дело. С тех наши друзья и присмирели. Вы уж извините меня, ребята, я бы вам выпить предложил, да знаю, что нельзя. За это меня точно обратно на Землю отправят первым же рейсом, - закончил свое короткое повествование дядя Миша. - А вот кофе наш попробуйте, накрыть может не хуже любой выпивки, с непривычки-то. Пару людей по незнанию мы уже списали, - рассмеялся главный техник, скрестив руки на груди.
  - Спасибо, что-то не очень уже хочется, - сказал Слава.
  - Да я шучу, - расхохотался Михаил Олегович, - странный вы народ, земляне, шуток не понимаете. У нас тут на Луне юмор простой, заморачиваться по пустякам нам некогда. Да и вообще у нас тут все просто, если вы еще не заметили. Каждый занимается своим делом, даже эти двое напыщенных индюков, - он кивнул в сторону астронавтов, - делают, что им скажут. А по-другому здесь никак, хочешь жить, надо работать, причем, чем больше, тем лучше. Это на Земле ты засеял пшеницу, и она, скорее всего, вырастет, если будет погода хорошая, а здесь нам приходится и пшеницу сеять и погоду создавать. То, для чего дома необходимо небольшое усилие, здесь потребует в разы больше. Иногда, знаете, даже думаю, а не вернуться ли мне в Москву? Туда, где восьмичасовой рабочий день, выслуга лет и медали за освоение Луны? Где полагается трешка и личный автомобиль? Ну, постою лет пять в очереди, в итоге-то все равно получу!
  - И что же вас останавливает, Михаил Олегович? - поинтересовался Фарид.
  - Привык я, Фарид, привык, - вздохнул главный техник. - И хочется, и как-то прикипел уже, не отпускает меня Луна, видать здесь мне и лежать. Старуха-то моя дома меня заждалась, клянет на чем свет стоит, такой-сякой, бросил-оставил троих детей. А я ей иной раз говорю, вот ты посуди, мать, живете в роскошной квартире, отдыхаете в Крыму и Сочи, загородная дача, казенный автомобиль, пособие огромное, а она мне свое гнет, бросил детей, и все тут. Не видели отца. А я свяжусь с ними, старший-то, Сашка, уже на третьем курсе в университете, нормально все, пап, говорит. Мы все понимаем, они сейчас такие, продвинутые, ничего им объяснять не надо. Так по телевизору и общаемся уже много лет, то жена скандал закатит, то с ребятишками парой слов перекинемся, они не в претензии, говорят, что гордятся мной.
  - Понятно, - кивнул Слава, - жизнь такая у лунных трудящихся, что тут поделаешь.
  - Поговаривают, что если ЛССР образуют, между нами и Землей должны хорошую связь наладить. Хоть летать можно будет в гости или по делам, а то сейчас, согласитесь, хлопотно это, да и накладно. А вы-то как? Что я все о себе да о себе. Не страшно лететь-то?
  - Есть немного, - согласился Слава, - но мы уж как-то свыклись с этой мыслью.
  - Уважаю, лично я бы не смог вот так вот, не пойми куда, не пойми зачем.
  - Зачем как раз понятно, во имя великой цели, да и пункт назначения известен, так что дело тут скорее всего в решимости, - поделился своим мнением Фарид. - Вот нас во время учебы часто спрашивали, осознаем ли мы целью будущей миссии? Ну, мы все, конечно, дружно кивали головами, соглашались, мол, да, сознаем, а на деле ни черта не понимали. Надо, так надо, казалось тогда. И только в процессе тренировок и всех этих лет учебы мы только-только начали понимать истинную цель нашего путешествия.
  - И в чем она? - спросил дядя Миша.
  - Советский человек должен идти вперед, двигать все человечество к единственно верному пути, подталкивать его, если потребуется. Как раз этим мы и занимаемся, делаем первый робкий шаг за пределы своей колыбели. Что нас ждет во внешнем космосе за пределами Солнечной системы, с уверенностью не знает никто. Иными словами, ожидать можно все, что угодно, и вот именно к этому мы готовы, встретить неизвестность во всеоружии. Когда-то первобытный человек не спасовал перед хищником, схватив палку, затем, тысячи лет спустя, рука рабочего не дрогнула, восстав против буржуазного угнетения, и сейчас, перешагнув рубеж очередного тысячелетия, настает уже наша очередь бросить вызов очередному испытанию. Теперь мы попытаемся улететь к звездам, и посмотреть, чего стоит человек в их безмолвном величественном царствии.
  - Сильно сказано, - сказал дядя Миша, допивая свой кофе. - Присоединяюсь. А вы, похоже, интересные ребята, эх, было бы у нас побольше времени...
  - Так в чем проблема? Летите с нами! - улыбнулся Слава.
  - Нет уж, спасибо, благодарю покорно, - запротестовал главный механик. - Мое место здесь, на этом куске камня, на это базе. И цель у меня есть, и указ, вот их и будем выполнять, тем более что они совпадают. Партия сказала превратить Луну в цветущий сад, значит здесь, кровь из носу, но зацветут яблони, уж это мы, трудящиеся обещаем, лишь бы сил да здоровья хватило, да чтоб дети там, внизу, на Земле не болели, а больше нам ничего и не надо. Каждому свое, ребятишки. Вам лететь в невообразимую даль, мне возделывать этот пыльный кусок скальной породы. А корабль ваш мы обслужим в лучшем виде, можете присутствовать, если хотите, я как раз скоро в док пойду, аккурат после обеда. Кто у вас техник?
  - Я, - отозвался Фарид, глядя на часы.
  - Тебе будет интересно посмотреть, как прогоняют двигатели. Мы залезли внутрь, ну и махина, я тебе скажу, намудрили ваши конструкторы там, на Земле, но намудрили по-хорошему. Отродясь ничего более сложного и эффективного не видел. Вот какие двигатели надо делать, чтобы за сорок минут до Луны! Я, бывало, из Москвы до дачи больше трех часов на автобусе добирался, с рюкзаком и рассадой, а тут р-раз, - дядя Миша рубанул воздух ребром ладони, - и с Байконура на Луне-1, и все это меньше чем за час.
  - Прогресс, - согласился Слава.
  - С удовольствием понаблюдаю за работой вашей команды, - согласился Фарид, - да и начинку посмотреть не мешало бы, а то на Земле не этого сделать так и не дали, всюду секретность.
  - Оно и правильно, - согласился Михаил Олегович, - а вдруг кто подглядит да перешлет куда не надо, к чему нам лишние неприятности? Мне кажется это очень правильно решение руководства, ограничить доступ к информации во всем, что касается предстоящего полета. Это здесь, на Луне гляди пожалуйста, все шпионы у нас как говориться, под запись и на виду.
  С этими словами дядя Миша поднялся из-за стола и пробрался к управляющему. Шепнув ему на ухо пару слов и дождавшись утвердительного кивка, Михаил Олегович махнул космонавтом, призывая следовать за ним.
  - А сейчас, товарищи, Слава с Фаридом вынуждены будут нас покинуть. Дела требуют их присутствия, давайте дружно с ними попрощаемся. - За столом раздались вялые аплодисменты.
  - Разрешите, я прогуляюсь с вами? - спросил подошедший к ним Леонид.
  - Я не против, - пожал плечами Фарид. - Если тебе интересны технические подробности осмотра корабля, то пожалуйста.
  - Мне вот, между прочим, они тоже неинтересны, но я же иду с вами, - встрял Слава.
  - А чего это ты за него решаешь? - удивился Фарид, может, молодому комсомольцу интересно?
  - По образованию я инженер-технолог, - смущенно улыбнулся Леонид, - у нас тут нет бесполезных людей, кому-то приходится совмещать до трех профессий, рук катастрофически не хватает. К сожалению, лунный политик, занимающийся одной лишь политикой личность настолько мифическая, что поверить в нее достаточно трудно.
  Четверо собеседников покинули столовую и неспешно направились по широкому коридору, обшитому серым металлом. Вдоль обеих стен тянулись ровные ряды заклепок.
  - А что, Михаил Олегович, много ли ресурсов сейчас на Луне добывается? - спросил Слава, не любивший молчать, если рядом с ним были люди.
  - Достаточно для обеспечения нужд родины, но, судя по слухам, там у вас внизу другие тенденции. Ожидаем, что со дня на день поднимут новую директиву.
  - Что вы имеете ввиду? - поинтересовался Фарид.
  - Недавно на очередном заседании было объявлено, - начал Леонид, - о существовании долгосрочной программы по отказу от добычи ископаемых ресурсов в качестве энергоносителей. Раз программа существует, значит, будут предприниматься шаги по ее внедрению, а по добыче ресурсов в процентном соотношении Луна впереди планеты всей.
  - Нам больше не нужно топливо? - удивился Слава.
  - Нужно, я бы даже сказал крайне необходимо, но в кулуарах власти начали осознавать необходимость ничуть не меньшую, связанную с истощением природных запасов и нарушением баланса в природе. - Пояснил дядя Миша. - Конечно, всем нужно топливо. Особенно западным странам, где потребление топлива это рынок с постоянно растущими ценами и количеством потребителей. Стоимость литра бензина уже в несколько раз перешагнула все мыслимые и немыслимые пределы, еще немного, и разразится кризис. Покупательская способность снижается, за те же деньги люди могут позволить себе гораздо меньше, чем, скажем, год назад.
  - Но ведь это, слава богу, не касается нас, у нас ведь нет никакого рынка энергоносителей? - спросил Фарид.
  - У нас нет, у нас все хорошо, как стоил бензин по рублю за литр, так и стоит, и дорожать не будет, инфляцией больна вторая половина планеты. Просто дело в том, что большую часть энергоносителей поставляем на западный рынок именно мы. Да, это обогатило нашу страну, помогло встать на ноги, а не превратится в сырьевой придаток, это чудо, что партия в начале девяностых смогла отстоять свои интересы в расчетах за товары. Если бы мы получали деньги в долларах, то давно бы уже не существовали на карте в нынешнем виде, это дорога в один конец. Расчеты в золоте и платине спасли нашу внешнюю экономику, сделав ее несокрушимой, именно по этой причине США больше не витает над нами как коршун, поджидая, когда же мы испустим дух, чтобы предложить нам "спасительные" кредиты от международного валютного фонда. Благодаря мудрому решению мы кредитуем валютный фонд и во многом являемся гарантом его платежеспособности. Пусть во многих странах все национальные запасы пока еще исчисляются в долларах, когда-нибудь их лидеры поймут, в чем их ошибка, и попросят у американцев их обналичить. - Дядя Миша сделал небольшую паузу. - Дело не в этом. Ресурсы нашей планеты не безграничны, и вечно добывать и продавать их мы не сможем. Безусловно, их хватит еще не на один десяток лет, чтобы обеспечить нам экономическое превосходство, другой бы на месте нашего правительства расслабился и пользовался этой привилегией, фактически подрывая будущее могущество своей родины, ставя его под сомнение. Поэтому, об этой проблеме задумались сейчас, что, я считаю, довольно правильно, лучше заранее продумать себе запасной вариант.
  - Но ведь наша экономика это не только продажа сырья, - возразил Фарид.
  - Не только и не столько, - согласился дядя Миша, - наша экономика это практически перечень всего, что производят на Земле, за исключением, разве что, высокоточной электроники. Приди к власти демократы, у нас, конечно, нечего было бы продавать, кроме нефти и газа. Только и оставалось бы, что истерить и капризничать на мировом рынке, играя ценами, да продолжая приватизировать целые отрасли промышленности, бывшие когда-то народным достоянием. Я атеист, но всегда говорю, слава богу, что этого не случилось. Насколько я понимаю, партия не опасается спада ВВП, скорее там переживают о более глобальных проблемах, таких как климатические изменения, таянье арктических льдов и увеличение озоновых дыр.
  - Приди к власти демократы, - добавил Леонид, - мы бы сейчас вряд ли шли по этому коридору, максимум, что бы нам было дозволенно, это летать на консервной банке вокруг Земли и изучать свойства червей в условиях нулевой гравитации, как этим занимаются сейчас наши европейские коллеги. Практика намеренного сдерживания научно-технического потенциала, так, кажется, ее называют?
  - Совершенно верно, - подтвердил дядя Миша. - Но мы имеем то, что имеем, и я несказанно рад этому.
  - И какая же альтернатива существует ископаемым источникам топлива?
  - Пока нам ничего не объяснили, - сказал Леонид, - рассказали лишь о существовании программы. О ее подробностях мне ничего неизвестно. Хотя, у нас тут поговаривают, что ваша миссия как раз часть этой самой программы, но так это или нет, выяснится позже, если вообще выяснится, с нашим-то уровнем секретности.
  - Наш корабль летит на самом что ни на есть ископаемом топливе, - удивился Слава, - как же мы можем быть частью программы по замещению, а то и вовсе отказу от энергоносителей?
  - Ну почему ты смотришь на все столь плоско? - расстроено произнес Фарид. - Человек, конструировавший автомобиль занимался этим не в салоне автомобиля, для того, что бы что-то найти или открыть, необходимо искать, все необходимое человеку не лежит у него под ногами, булки не растут на деревьях, Слав.
  - Да понимаю я, просто все равно странно как-то, - не унимался Слава.
  - А что тут странного? - переспросил Фарид. - По-моему все логично, где искать альтернативные источники энергии как не у другой звезды? Я, конечно, не астрофизик и имею лишь приблизительное представление о природе небесного тела, к которому мы держим свой путь, но даже мои скудные знания позволяют делать предварительные выводы, что не все так просто как может показаться на первый взгляд.
  - Вы имеете ввиду аномальные всплески радиоволн возле Глизе-687? - спросил Леонид. - Вряд ли стоит об этом беспокоиться, нет никаких оснований полагать, что это просто помехи или погрешность нашего оборудования. К сожалению на таких расстояниях нельзя гарантировать хоть сколько-нибудь качественную связь, приходится довольствоваться теми крохами информации, которые приходят. Но ничего, - приободрился заместитель управляющего, - скоро все переменится, так ведь? Теперь-то нам не придется расшифровывать ту или иную диаграмму, присланную из другого мира, которую наполовину исказили межзвездные помехи. Ведь теперь там будет человек, способный зашифровать стабильное сообщение и отправить его должным образом. К тому же вы все увидите собственными глазами!
  - С помехами, насколько я знаю, по-прежнему беда. "Эхо первого дня", или "дня творения", как называли их у нас на кафедре, - с улыбкой вспомнил Фарид.
  - Да, в космосе их пруд пруди, одни сплошные помехи, - согласился дядя Миша, приоткрывая дверь к которой они подошли.
  - Что за помехи? - не выдержал Слава.
  - Рябь, которую ты видишь на телеэкране и есть те самые помехи, ими пропитан весь космос. Услышать или увидеть в них что-то полезное крайне проблематично, но это и есть основная задача профессиональных радиоастрономов. Понятное дело, гораздо легче додумать все самому и увидеть в случайном наборе цифр некий зашифрованный сигнал из другого мира, который при проверке окажется обычным вселенским мусором, не несущим в себе сколько-нибудь полезной информации. Чаще всего этим и заняты радиолюбители, именно им мы обязаны разного рода мистификациям и провокациям на тему "гостей из чужого мира".
  - Да, людям свойственно выдавать желаемое за действительное, - кивнул Леонид, поправляя и без того безупречный костюм. - Наверное, именно поэтому на Земле все еще существуют храмы и всевозможные священнослужители, люди просто хотят верить, а спрос рождает предложение, не так ли, товарищи?
  Космонавты имели свое мнение на этот счет и, так уж сложилось, не привыкли делиться им с кем-то малознакомым, поэтому последняя фраза Леонида осталась без ответа.
  - Ну вот мы и пришли, - заявил Михаил Олегович. - Ваш "Конюхов" собственной персоной, а это моя команда, прошу любить и жаловать. - Главный механик приложил два пальца к губам и пронзительно свистнул. Техники, занятые проверкой систем корабля откликнулись на звук и оставили свои дела.
  Познакомившись с персоналом и пожав руку каждому из работников, Слава с дядей Мишей и Леонидом отошли в сторону, чтобы не мешать работе, заодно подальше от шума. Фарид пожелал присоединиться к проверяющим и пристально изучал их аппаратуру.
  - Ну как тебе, а? - с гордостью спросил Михаил Олегович, похлопав Славе по плечу.
  - Да, цех у вас, конечно, большой, впечатляет! - кивнул Слава, озираясь вокруг.
  -Это не цех, цеха у нас, конечно тоже есть, - объяснил дядя Миша. - Это смотровой ангар, здесь диагностируют и ремонтируют корабли. Сам его строил, вот этими вот руками! - рассмеялся главный механик, посмотрев на свои большие крепкие руки. - Ладно, пойдемте, не будем мешать профессионалам делать свое дело. Угощу вас настоящим лунным кофе.
  - Замечательно, - обрадовался Слава, - а я смогу после этого продолжить полет?
  - Еще как сможете, - пытаясь перекричать шум, издаваемый наладочным оборудованием, ответил дядя Миша, - а если повезет, то и без космического корабля!
  
  Кабинет Михаила Олеговича находился в соседнем помещении и представлял из себя небольшую коморку "четыре на четыре", заваленную чертежами и подвязанными папками.
  - Вот на западе говорят цифровая эпоха, цифровая эпоха, а я все никак не соберусь перейти на электронные носители, не доверяю я им, - дядя Миша включил кофемашину, засыпал в нее крупные черные зерна и нажал пару кнопок. - Сейчас перемелет и сварит. А ты как ко всему этому прогрессу относишься, Славик?
  - Ну, сотовыми телефонами мы, конечно, пользуемся. Начали сразу после того, как по телевизору объявили что советский союз полностью выкупил право использовать технологию GSМ на своей территории и ни один западный банк или патентное бюро отныне не получат никаких отчислений за то, что наша страна будет ее использовать. Как услышали об этом, так у нас все в летном телефоны и купили. Китайские, правда, наши уж больно большие, но все же. А пишут все в основном от руки, что у вас тут, что в Ленинграде, что в Москве.
  - Вот и правильно, одно дело технологии, которые действительно упрощают жизнь, помогают тебе в чем-то, и совсем другое, когда они бесполезны и существуют только для баловства. Тут недавно переслали передачу, где показывают, что на западе люди зачем-то постоянно себя фотографируют, а потом это в интернет выкладывают. Ума не приложу, это зачем еще? - дядя Миша озадаченно почесал затылок. - Да еще и интернет этот, неужели они там, на западе не видят, что это глупая затея?
  - Ну почему же, - вмешался Леонид, до этого молча сидевший на стуле с задумчивым выражением лица, - как рекламная площадка очень даже ничего.
  - Вот, и во всем у них так, лишь бы продать что-нибудь, - махнул рукой Михаил Олегович.
  - Наша фрагментированная система, безусловно, гораздо стабильнее, удобнее и надежнее, - согласился Слава. - Мне тоже кажется, что верным решением было разделить информационную сеть на независимые друг от друга кластеры. На информатике нам показывали, что представляет из себя западный интернет сегодня. Это реклама. Обычная, графическая, видеореклама, умная реклама, основывающаяся на ваших поисковых запросах. У них там есть специальные программы, чтобы скрывать рекламу, представляете, до чего дошло?
  - Представьте себе рекламу в информационном кластере академгородка, - предложил дядя Миша и все трое рассмеялись.
  - Представьте себе рекламный щит где-нибудь у дороги, - подхватил Слава, - это же срамота, как вид-то портится!
  - Нет уж, в нашей стране такого точно не будет, - решительно заявил Леонид.
  - Было бы, если бы в начале двухтысячных, когда происходило зарождение советского интернета, не было принято решение разделить информационные потоки, - заверил Слава. - Сейчас конечно, шпионы даже не знают где искать необходимые им сети, гораздо проще украсть бумажный документ, чем его электронный вариант.
  - Зато на сайт НАСА мы можем зайти прямо отсюда, с Луны, боже, храни Америку, - расхохотался дядя Миша.
  Кофемашина отключилась и издала два коротких гудка. Главный механик принялся разливать горячий напиток по чашкам.
  - Что-то запах странный, - сказал Слава.
  - Ага, - согласился дядя Миша, - и на что похож?
  - Даже не знаю, - космонавт принюхался, пытаясь определить что же именно ему напоминает бодрящий аромат, - ни на что.
  - Именно! - подтвердил Михаил Олегович.
  - Но как же это?
  - Очень просто, этот запах никогда не встречался тебе там, на Земле, тебе просто не с чем его сравнить, поэтому он ни на что не похож, а аромата и бодрости ему придает название. Это ведь "кофе", значит он бодрящий и ароматный, не так ли?
  - Вы меня окончательно запутали, - принимая пластиковую чашку, сказал Слава.
  - Тут нет никакого секрета, психологи недавно проводили эксперимент, и выяснили, что лунный кофе не имеет ничего общего с земным. Конечно, мы можем выращивать его по земным технологиям, но нас вполне устраивает и тот, что растет у нас. Его воздействие на человеческий организм более, - Леонид задумался, подыскивая подходящее слово, - обширно. Он не только придает бодрости, но и в какой-то степени слегка изменяет сознание. Правда, это действие настолько ничтожно, что заметить его удалось только специалистам в лабораторных условиях.
  - И как же им удалось это заметить? - заинтересованно спросил Слава.
  - Побочные эффекты на группе испытуемых, у каждого человека они индивидуальные, кому-то казалось, что он не наступает на поверхность, и находится в подвешенном состоянии в нескольких миллиметрах от земли, другие начинали видеть объем у зеленого цвета, но на большинство потребителей, лунный кофе не произвел абсолютно никакого эффекта. Запах и вкус нашего напитка сильно отличается от его земного аналога, и роднит их, по сути, лишь наше сознание, пытаясь наделить лунный напиток всеми теми же атрибутами, которые присущи земному кофе. Различие между ожидаемым результатом и новыми ощущениями порождают легкий когнитивный диссонанс.
  - Ничего себе! - удивился Слава, осторожно делая глоток.
  Дядя Миша и Леонид с интересом наблюдали за его реакцией.
  - Ну и как? - спросил главный механик.
  - Горячо, - ответил Слава, с удивлением осознавая, что он не понимает вкуса.
  - А еще? - не унимался Леонид, тоже отпивая из чашки.
  - Не знаю, - растерянно произнес космонавт. - Не понимаю.
  - Так и передадим психологам, похоже, их теория подтверждается, - рассмеялся Михаил Олегович.
  - Дядя Миша, диагностика вычислительных систем и двигательного отсека закончена, - рация включилась сама. Главный механик взял ее в руку, зажал кнопку и сказал "принято, приступайте к визуальному осмотру".
  - Есть, - донеслось из динамика.
  - Кстати, если спросят, скажи, что ты ничего не пил, только воду, а то задержат еще на сутки, заставят сдавать анализы и проходить тесты на психологическую стабильность, - предупредил Михаил Олегович. - А тебя от этих тестов, наверное, уже тошнит, представляю, сколько проверок пришлось пройти, если даже нас, обычных рабочих насквозь просветили рентгенами и выкачали по литру крови, разве что в задницу не залезли.
  - Залезли, мне проктолог долго не хотел документы подписывать, - с отвращением произнес Леонид.
  - Что-нибудь чувствуешь? - поинтересовался дядя Миша. - Какие-нибудь необычные ощущения?
  - Вроде нет, - пожал плечами Слава. - Вкус, конечно, необычный, даже ни с чем несравнимый, но не более того. Я, если честно, ожидал большего.
  - Ну, значит ты из тех, на кого лунный кофе не действует, - кивнул главный механик. - Тоже хорошо.
  В дверь постучали, дядя Миша крикнул "войдите" и на пороге возник Фарид. Показав на наручные часы он махнул рукой Славе:
  - Нам пора.
  - Да ты не торопись, - возразил механик, - сядь лучше с нами, расскажи, как тебе осмотр?
  - Вроде нормально, - нехотя заявил Фарид.
  - Садись, садись, иди сюда, - дядя Миша похлопал рукой по свободному стулу, - давай в подробностях, хорошо ребята ваш корабль осмотрели? Нашли что-нибудь?
  - И да, и нет, - сказал Фарид, садясь на предложенный ему стул. - Программное обеспечение поправили довольно быстро, там у нас выходил слишком большой наклон по оси, аппаратную часть до сих пор герметизируют, на Земле плохо проложили герметик, видимо, в суматохе, хорошо хоть не вышло беды! Двигатель будут калибровать до утра.
  - Это все хорошо, даже замечательно, - согласился Михаил Олегович, - а что насчет дополнительного веса? Нашли причину, почему корабль поправился на два килограмма?
  - Да, - улыбнулся Фарид, - причина была во внешнем термальном модуле, который почему-то не определялся как штатное оборудование.
  - Странное решение поместить термальный модуль снаружи корабля.
  - Почему странное? - удивился Слава. - А где еще ему быть, как не снаружи?
  - Например, внутри? - предположил Фарид. - Наши конструкторы что-то перемудрили. Надо будет сделать запрос на Землю, что-то я не помню, чтобы снаружи предполагалось устанавливать нечто подобное.
  - И то верно, спроси Виктора Геннадьевича, - предложил дядя Миша, - он у вас мужик умный, даже смекалистый, все знает. Уж как-нибудь разберетесь сообща. Кстати, Фарид, не желаешь кофе?
  - Вашего, местного? - спросил специалист по электрике.
  - Да обычный кофе, - махнул рукой Слава.
  - От обычного не откажусь, спасибо, - поблагодарил Фарид, принимая чашку горячего напитка. - Пахнет как-то уж больно странно, - принюхался он.
  - Да ты попробуй, - улыбнулся Михаил Олегович, - может понравится.
  
  Слава и Фарид вернулись в номер, выделенный космонавтам спустя несколько часов после обеда, их беседа с дядей Мишей и Леонидом немного затянулась, обсуждали многое, в основном новости с Земли, по которым так изголодались лунные пролетарии.
  - А дядя Миша оказался хорошим мужиком, - подытожил итог их вечера Слава, - что думаешь?
  - Да, приветливые ребята, - кивнул Фарид, скидывая легкие кеды.
  - Только знаешь, мне показалось, что в них что-то такое есть, чего в нас нет, не знаю, - растеряно заключил Слава. - Какой-то стержень, вроде бы и наши мужики, а в то же время есть в них что-то неземное.
  - Ну так еще бы, они же с Луны, - усмехнулся Фарид, - и вообще, давай потише, Саша с Надей спят уже.
  Пробравшись в спальню. Фарид устало откинулся на кровать и прикрыл глаза. Слава осторожно опустился на мягкий пружинящий матрас, стараясь издавать как можно меньше шума. В узкое продолговатое окно падал свет от прожектора, освещавшего площадь перед гостиничным модулем. Снаружи было довольно ярко. Посмотрев на часы, Фарид чертыхнулся:
  - Три часа ночи, давай спать, завтра как полетим?
  - Да сплю я уже, сплю, - проворчал Слава. У него перед глазами плясали вереницы пестрых неясных образов. Он видел очень тяжелые и гнетущие сны, несколько раз Слава просыпался от того, что ему хотелось резко вскочить и включить свет в темной комнате.
  Будильник оповестил космонавтов о том, что на Земле, в Москве, сейчас раннее утро, шесть тридцать. Луна жила по московскому времени, хотя, это была зачастую не очень удобно, но выносить предложения по поводу смены часового пояса никто не торопился, если не по московскому, то по какому? Что называется, вопрос был риторический, поэтому Луна-1 медленно, не сразу, но привыкала жить по столичному распорядку.
  - Подъем, товарищи, - Саша присел в постели, потянулся и зевнул. - Вы где вчера так долго были?
  - Дядя Миша нас с собой пригласил, мы у него в коморке весь вечер до ночи и просидели, - пояснил Фарид, уже спешивший в ванную комнату с полотенцем, повешенным через плечо.
  - Вы нашли причину, по которой корабль потяжелел? - спросил командир.
  - Да, - коротко ответил Фарид из ванной, - это был термальный модуль, который почему-то не определился как оборудование корабля. Скорее всего, что-то не подсоединили или не настроили, техники пообещали разобраться до взлета. Думаю, они уже устранили эту неполадку, ребята там что надо.
  - Ну вот и славно, - подытожил Саша, - других проблем не обнаружилось?
  - Все в норме, товарищ командир, - шутливо отрапортовал Фарид, - корабль полностью готов к дальнейшей эксплуатации. Теперь ребята ждут когда же наконец такими двигателями оснастят корабли службы снабжения, курсирующие между Луной и Землей.
  - Надеюсь, ты не рассказал им, что эти двигатели не прошли даже всех испытаний и не имеют необходимых допусков?
  - Нет, спокойствие советского человека мне дороже, - Фарид вышел из ванной, на его лице играла хитрая улыбка. - Думаю, к столетию образования УП эти двигатели введут в повсеместную эксплуатацию, ну, или на худой конец, к семидесятилетию шестого съезда.
  - Тебе бы все шутки шутить, - возразил Саша. - Умылся? Дай другим! И вообще, ребята, давайте поспешим, через двадцать минут у нас завтрак. Взлет назначен на девять часов, надо все успеть, так что давайте не будем рассиживаться.
  
  В этот раз в столовой было гораздо меньше людей, чем вчера. Космонавтов поприветствовали уже сидевшие за столом управляющий и его заместитель Леонид. Напротив них сидел заспанный дядя Миша, при виде космонавтов он повеселел и радостно махнул им рукой, приглашая подсесть к нему. Чуть поодаль от главного механика сидел секретарь УП по ЛТ СССР (Лунная Территория Советского Союза), молчаливый худощавый мужчина в темном пиджаке. Его лицо не выражало никаких эмоций, холодные глаза бросали цепкий колючий взгляд на четырех космонавтов. По широкому лбу партийного секретаря, который венчала блестящая лысина, пролегали глубокие борозды морщин, казалось, что он постоянно хмурился и был чем-то очень сильно недоволен.
  - Здравствуйте, товарищи, - секретарь поприветствовал экипаж, слегка привстав с места.
  - Доброе утро, - улыбнулась Надя, подсаживаясь к Леониду. - У вас отличная гостиница, а тишина какая, всю ночь спала и ни разу не проснулась, хотя обычно на новом месте не могу глаз сомкнуть.
  - Да, мы стараемся работать в этом направлении, к нам довольно часто прибывают всевозможные делегации с разного рода визитами, так что обслуживание держим на самом высоком уровне, - подтвердил секретарь. - Да, кстати, забыл представиться, Семен Ильич.
  - Очень приятно, - кивнул Саша, протягивая секретарю свою руку. - Вчера у нас с вами не было возможности познакомиться, мне, к сожалению, не удалось присутствовать на обеде, дел было невпроворот. Хоть сегодня провожу вас как полагается, - сказав это, Семен Ильич натянуто улыбнулся.
  - Корабль полностью заправлен, все системы работают как часики, дозаправка резервных топливных баков тоже завершена, - с гордостью сказал дядя Миша, - мои ребята всю ночь работали, проверили каждый винтик, каждую гаечку. Одним словом, "Конюхов" готов лететь не в соседнюю звездную систему, а хоть в соседнюю галактику!
  - Дядя Миша, - Надя прижала обе руки к груди, - спасибо вам большое!
  - Верно, большое спасибо от всего экипажа, - добавил Саша, отпивая компот из сухофруктов.
  - Да не за что, мои дорогие, - сказал Михаил Олегович, - вы, главное, летите, и возвращайтесь живыми и здоровыми, чтобы через полтора года мы с вами снова здесь встретились, и обсуждали ваши успехи и открытия!
  - А где наши "дети мира"? - спросил Фарид. - Разве они не придут провожать нас? Им было бы полезно в качестве профилактики против узости взглядов, заодно бы посмотрели какое мы "кино" собираемся снимать.
  - Что вы, - махнул рукой дядя Миша, - они наотрез отказались даже просыпаться раньше десяти часов утра, хотя обычно поднимаются в шесть. Сказали, что им важно выспаться, и конечно именно сегодня, - улыбнулся главный механик.
  - Странные они, - пожал плечами Слава. - Вроде бы и ребята неплохие, только ведут себя так, словно им больше нравится сидеть зажмурившись и ничего вокруг себя не замечать.
  - Очень верное сравнение, - согласился дядя Миша, - им так спокойнее. Видишь ли, американцы привыкли, что они во всем и везде первые, их так с детства воспитывают, и когда это правила удается кому-то обойти, они предпочитают не видеть этого в упор. По их мнению, такого просто не может быть.
  - Интересно, как наш полет осветят в американских СМИ? - произнес Саша.
  - Вскользь, используя как можно меньше информации, скорее всего ограничатся лишь общими фразами и естественно будут сосредотачивать все свое внимание на любых наших неудачах, пусть даже самых незначительных. Не удивлюсь, если в открытую объявят об "очередной советской мистификации", ведь такое уже было.
  - Чего, мистификации? - удивился Фарид. - Между прочим, мы так и не нашли их лунный модуль, на котором они якобы сюда прилетали, чья бы корова мычала.
  - Хотите слух? - спросил секретарь, до этого не вмешивающийся в разговор. - Есть неподтвержденная информация, что представители Пентагона и НАСА связывались с нашими на Байконуре и Восточном. Американцы хотели, чтобы советские транспортные корабли доставили модуль на Луну, собрали его и поставили на том месте, где якобы была осуществлена первая высадка человека на поверхность естественного спутника Земли.
  - И как на это отреагировали наши власти? - поинтересовался Слава.
  - Говорят, что подняли американцев на смех и дипломатично отказались, - улыбнулся Семен, допив свой компот. - Товарищи, вынужден вас поторопить, завтракайте быстрее, через пятнадцать минут нам необходимо быть на стартовой площадке, корабль уже отбуксировали туда, пока вы спали. Сейчас "Конюхов" проходит предпусковую подготовку.
  Космонавты принялись за еду. Завтракали товарищи молча и сосредоточено, каждый думал о своем. Михаил Олегович тоже притих, пролистывая утреннюю газету. Леонид и Семен тихо переговаривались о делах, стараясь не мешать остальным присутствовавшим.
  - Вот теперь точно последний завтрак на поверхности, - грустно произнесла Надя.
  - Ты теперь будешь так расстраиваться после каждого завтрака? - весело спросил Фарид.
  - Неужели вам совсем не грустно, мальчики? - Надя подняла свой взгляд на друзей. - Целых полтора года ничего этого не будет, - она окинула взглядом столовую, - зданий, людей, лязганья вилок об тарелку, звука моющейся посуды из кухни...
  - По мне так даже хорошо, что посуду не надо мыть, - Слава покончил с едой и теперь сидел, положив руки на живот.
  - Да и шума на корабле будет полно, особенно когда включатся двигатели искусственной гравитации или зарядные устройства аккумуляторов, - добавил Фарид. - Не переживай, Надь, это же не навсегда. Подумай лучше о том, событие какого масштаба нам предстоит. Мы первые люди, кому выпала возможность покинуть пределы солнечной системы и своими глазами увидеть свет, который исходит от чужой звезды.
  - Наверное, ты прав, Фарид, но мне все равно будет не хватать простых вещей, о которых среди людей даже не вспоминаешь, - сказала Надя, поправив волосы.
  - Нам всем будет чего-то не хватать, но, как уже подметил Славик, как минимум один плюс в предстоящем полете точно есть, - подбодрил девушку Саша, - посуду мыть не надо.
  Друзья рассмеялись, встали со своих мест и отнесли пустые подносы на специальный столик. Дежурный посудомойщик, вышедший из кухни пожелал им счастливого пути и забрал грязную посуду вместе с подносами.
  - Большое спасибо, - друзья помахали работнику, - все было очень вкусно!
  Покинув столовую, космонавты направились на стартовую площадку в сопровождении Леонида, Семена и дяди Миши.
  - Мы решили сократить вам процедуру регистрации вылета, так что все необходимые бумаги вы заполните сейчас, - пояснил секретарь.
  - А что, нам и здесь предстоит это упоительное занятие? - расстроившись, спросил Слава.
  - А как же, - пояснил Саша, - бланк отбытия, согласие на взлет, подпись в документации технического осмотра, в медкартах, и еще нескольких документах.
  - Не удивлюсь, если по прибытии на законсервированную станцию, на ней обнаружится какой-нибудь чиновник с бумагами, которые надо будет срочно подписать, - предположил Фарид.
  - Формальности должны быть соблюдены, - Семен улыбнулся и пожал плечами, - но ваша ирония вполне понятна. Сюда пожалуйста, пройдемте в канцелярию.
  Космонавты зашли в небольшой кабинет и села за подготовленные для них столы. На каждом столе лежала стопка бумаг, которые необходимое было изучить и подписать. Процедура не заняла много времени и уже через пятнадцать минут друзья вновь шли по длинному коридору.
  - Кстати, посмотрите направо, видите длинные стеклянные строения вдалеке? Там у нас парники, в которых агрономы выращивают фрукты и овощи.
  Остановившись возле панорамного окна, космонавты принялись разглядывать лунные теплицы, широкие приземистые строения, полностью выполненные из каленого стекла и металлических креплений. На небольшом отдалении виднелись стеклянные купола, сооруженные специально для плодовых деревьев.
  - Ничего себе, у вас тут настоящие лунные огороды! - присвистнул Слава. - Почти как на Земле.
  - Это только небольшая их часть, - с гордостью пояснил Леонид, - есть еще два комплекса, не уступающих по размеру этому и лес, правда, он еще только растет, но практически все саженцы прижились.
  - Какие комплексы? - удивился Саша, - здесь же много разных теплиц.
  - Все, что вы видите, образует один агропромышленный комплекс, или кластер, кому как удобнее. Теплицы соединены между собой общим теплогенератором и системой автоматического полива. В одном таком комплексе каждый день трудится не менее двадцати человек, еще примерно столько же обслуживают систему жизнеобеспечения комплексов, следят за тем, чтобы в теплицы и парники вовремя и без перебоев подавался свет, тепло и вода.
  - Забыл спросить, а сколько человек сейчас находится на базе? - поинтересовался Фарид.
  - Тысяча сто восемнадцать, - сказал Семен, - из них большинство контрактников, которые в ближайшее время вернутся на Землю. Есть такие, кто уже подал заявление на переоформление документов, чтобы остаться здесь навсегда.
  - Вот только с этим пока что имеются некоторые правовые трудности, - заметил Леонид, - ведь на Луне нет ни паспортного стола, ни районного отделения милиции, в котором могли бы зарегистрировать прописку человека. Юридически Луна-1 не предназначена для постоянного проживания, но сейчас мы активно работаем в этом направлении. Если предложении о учреждении ЛССР рассмотрят и утвердят, это фактически развяжет нам руки.
  - Что вы имеете ввиду? - спросил Саша.
  - Будем строить лунные хрущевки и улучшенки.
  - Вот здорово, - захлопала в ладоши Надя, - тогда можно нам всем сразу встать в очередь на получение бесплатного жилья?
  - Такая очередь уже есть, - улыбнулся заместитель управляющего базой, - но вы всегда можете рассчитывать на получение лунного жилья вне очереди в случае, если этот проект будет реализован.
  - И в случае, если мы вернемся обратно, - добавил Фарид.
  - Нам пора, - поторопил всех дядя Миша, - мы и так уже чуть-чуть задерживаемся. Без вас, конечно, не улетят, но все равно не хорошо, у нас тут очень не любят опаздывающих.
  - Так значит это правда? - спросил Саша. - Вы действительно хотите объявить Луну республикой в составе советского союза?
  - Не всю Луну, Александр, ведь у нас нет такого права. Как раз сегодня состоится чтение документа, составленного местными депутатами, по которому государство имеет право претендовать на территорию, на которой оно обеспечивает условия жизни, максимально приближенные к земным. Если говорить проще, то место, куда ты провел тепло, воздух, воду и электричество. - Сказал Леонид. - Получается, что республикой будет объявлена действующая ныне база Луна-1. Это создаст первый правовой прецедент и даст возможность другим сделать тоже самое - прилетайте и создавайте свои поселения, в которых будут действовать законы вашей страны. Теоретически мы хотим создать конкуренцию и исключить возможность гегемонии одного государства в рамках отдельно взятого небесного тела. Мне и моим коллегам кажется, что это пойдет на пользу международным отношениям и стимулирует отстающий в освоении космоса Запад набирать обороты. Конечно, это только проект документа, но мы все очень надеемся, что он послужит тем необходимым основанием для развития предпосылок и формирования лунной государственности, ведь существуют же земные страны, так почему же не повторить их опыт здесь, на Луне?
  - А вы тут не теряете времени даром, не так ли? - шутливо спросил Саша. - Отличная идея, ребята, надеюсь, когда мы полетим обратно, прилуниться нам придется уже в советском союзе.
  - Мы делаем для этого все возможное, - подтвердил Семен. - К тому же на Земле, формально, никто не против нашей инициативы, вопрос в другом, в трудности ее реализации, но к трудностям нам здесь не привыкать.
  За разговорами товарищи не заметили, как оказались в маленьком тесном помещении, увешанном скафандрами.
  - Одеваемся, - скомандовал Саша, - Фарид, проверишь у Славы кислородный шланг.
  Космонавт кивнул и молча застегнул молнию на груди.
  - Да ладно вам, мне что теперь Фарид будет до пенсии шланги проверять?
  - Если хочешь до нее дожить, то да, - пояснил командир тоном, не допускающим возражений.
  - Один раз ошибся, так уже второй год припоминают, - ворчал Слава, обуваясь в мягкие сапоги с широкими подошвами.
  Когда скафандры были одеты и загерметизированы, дядя Миша нажал кнопку на пульте, который находился возле двери. В помещении раздалось шипение, это насосы откачивали кислород. Затем двери разошлись в стороны, и товарищи вышли на пусковую площадку.
  Лучи прожекторов освещали "Конюхова" со всех сторон. Космический корабль выглядел эффектно и завораживающе; металлическая обшивка поблескивала в свете ярких желтых ламп, турбины были расчехлены и прогреты, пройдя предпусковую подготовку.
  Провожать космонавтов явилась вся команда механиков. Без малого две дюжины человек выстроились в пару ровных рядов, образовав живой коридор почета, по которому шествовали космонавты. У самого трапа Саша остановился и повернулся к проважающим.
  - Счастливого пути, командир, - Леонид протянул Александру свою ладонь, - был очень рад с вами познакомиться.
  - Спасибо, Леонид, у вас здесь здорово, мне бы хотелось поработать на Луне.
  - Надеюсь, все еще впереди, - улыбнулся заместитель управляющего, отходя в сторону.
  - Вот и все, ребятки, пора нам с вами прощаться, - дядя Миша сначала пожал командиру руку, потом обнял его. - Мало времени у нас было, ничего толком не посмотрели, у нас ведь есть что показать. Ну да ничего, посмотрите, когда обратно полетите, уж тогда мы вам такой праздник закатим!
  Затем главный техник сердечно распрощался с Фаридом, Славой и Надей, и отошел в сторону.
  - Партия с вами! - Семен похлопал по плечу каждого члена экипажа и постучал по запястью. - Время, ребята, поднимайтесь на борт, пора взлетать.
  - Прощайте! - воскликнула Надя, на мгновение застыв в проеме, прежде чем исчезнуть внутри корабля.
  - До свидания, Луна, - усмехнулся Слава, помахав рукой механикам.
  Оказавшись на палубе, друзья заняли свои места и пристегнулись. Фарид пододвинул к себе клавиатуру и запустил команду дистанционной герметизации входного отсека.
  - "Конюхов", как слышите меня, это Луна-1, - донесся из динамиков голом дяди Миши.
  - Луна-1, это "Конюхов", слышим вас прекрасно, готовы к взлету.
  Когда с формальностями было покончено и разрешение на взлет повторно получено, командир космического корабля объявил десятисекундную готовность с отсчетом. Двигатели стартовали, подняв "Конюхов" над поверхностью советской лунной базы. Друзья сделали один виток вокруг Луны-1, прежде чем автоматика не перешла на интенсивный набор высоты.
  Тяга увеличивалась пропорционально набираемой скорости. Довольно скоро космонавты вновь ощутили на себе что такое быть вдавленным в кресло так, что становится трудно дышать.
  - Ребята, это дядя Миша, я буду вести вас до орбиты, а дальше передам ЦУПу, они уже ждут не дождутся когда смогут принять на себя координацию полетом. Со мной только что связался Виктор Геннадьевич, передавал вам привет, ждет связи с вами.
  - Спасибо, дядя Миша, - сказал Слава, - рады слышать.
  - Завидую я вам, не каждый отец так о своих детях заботится, как Виктор Геннадьевич о вас.
  Космонавты переглянулись и улыбнулись, главный механик лунной базы был прав, с наставником им повезло, даже сейчас они чувствовали его незримую опеку.
  "Конюхов" вышел на орбиту Луны раньше установленного времени.
  - Вот и все, прощай, Луна, - с грустью в голосе обронил Фарид. - А мне здесь понравилось.
  - Раз понравилось, залетим сюда на обратном пути, тем более что такой пункт есть у нас в графике, - ответил Саша. - Переключай частоты.
  - Говорит Земля, прием, как слышите? - раздалось в колонках.
  - Слышим вас, Земля, - подтвердил командир экипажа.
  - Дайте сюда, - донесся из динамиков голос Виктора Геннадьевича, - ребята, как у вас дела? Как взлетели?
  - Все хорошо, Виктор Геннадьевич, - заверил Слава, - взлетели отлично.
  - Михаил Олегович вас не обижал? - поинтересовался профессор.
  - Нет конечно, - вмешался Слава, - а вы его знаете?
  - Мишу-то? - удивился Виктор Геннадьевич, - конечно знаю. Мы с ним в одной группе в аэрокосе учились, вместе на картошку ездили. Вместе заканчивали, вместе в космическую программу записывались. У нас с ним есть одна шутка, - профессор на мгновение замолчал, затем продолжил, - романтиками называли поколение 60-х и 70-х, но из них выросли доверчивые прагматики. В итоге романтиками и энтузиастами стали те, кто вовсе не хотел ими быть, поколение 80х и 90-х.
  - А мы тогда кто? - резонно поинтересовался Саша.
  - Вы, ребятки, люди будущего, вам жить в эпоху развитого социализма. Вам не нужно быть ни романтиками, ни энтузиастами, оставайтесь самими собой. Впрочем, я отвлекся, сейчас мы проверяем ваш курс, пока что он проходит без отклонений. Надеюсь, что так и будет.
  - Корабль уже начал перестраиваться для очередного маневра, - доложил Саша. - Ждем дальнейших указаний.
  - Молодцы, так держать, - похвалил Виктор Геннадьевич, - корпус развернется через несколько минут, пока можете расслабиться и подготовиться.
  - Трясти сильно будет? - поинтересовалась Надя.
  - Сильно, Наденька, - тут же прозвучало в динамиках. - Но это только пока будет происходить набор скорости, затем все стабилизируется, и вы не будете ощущать сильных вибраций.
  - Скорее бы уже выйти на курс, - вздохнула девушка.
  
  В назначенное время космический корабль "Конюхов" отключил маневровые двигатели и запустил основные. Следуя заданной программе, корабль сделал один виток вокруг естественного спутника Земли, что придало ему необходимую скорость и увеличило интенсивность инерционной тяги. Затем "Конюхов" покинул окололунное пространство, взяв курс на заданную цель - роботизированную научно-исследовательскую станцию, вращающуюся на малой орбите Нептуна.
  ЦУП сделал официальное заявление перед СМИ. В нем говорилось о необычайном успехе, который сопутствовал экспедиции от начала миссии до нынешнего момента. Но, разумеется, дело было не только в успехе и везении, - сказал специалист по связям с общественностью. Решающую роль играл высокий уровень специалистов, привлеченных в проект, их самоотдача, с которой они приступили к работе, а так же высокий уровень технологической оснащенности. В свете триумфа советского союза в космической отрасли не так уж и странно прозвучало предложение, внесенное на рассмотрение в Верховный Совет о создании ЛССР, но мало кто обратил на это внимания. Все взгляды были прикованы к четырем советским космонавтам, с каждой секундой отдаляющихся от родной планеты на немыслимое для человека расстояние.
  "Конюхов" уверенно рассекал вечную тьму космического пространства, за его прочной обшивкой было тепло и уютно, сюда не проникал холод вечной ночи и ужас безграничности мироздания. Космонавты стойко перенесли разгон, и теперь приходили в себя после сильнейшей тряски. На мониторах появилось сообщение "можно отстегнуть ремни безопасности", чем товарищи не преминули воспользоваться.
  - Включить камеру заднего вида, - скомандовал Саша.
  На центральном мониторе возникло изображение яркой голубой планеты.
  - Прощай, Земля, - сказал Фарид, поднимаясь с кресла.
  - До свидания, милый дом, - улыбнулась Надя.
  - Здравствуй семимесячное путешествие, - вздохнул Слава.
  - Так, ребята, у нас много работы, - Саша поднялся со своего места и подошел к боковому монитору. - Фарид, разберись почему связь пропала, Слава, проверь уровень герметизации всех отсеков. Надь, запусти аппаратуру в медицинском отсеке, необходимо будет провести основные замеры, давление, уровень глюкозы, состояние мышц и нервной системы. Сейчас я отключу искусственную гравитацию, так что приготовьтесь взлететь...
  
  - А эти лунные ребята молодцы, - Виктор Геннадьевич откинулся на спинку кресла, - какой удачный момент выбрали, чтобы протолкнуть свой документ в Верховный Совет. На таком всеобщем подъеме им вряд ли откажут, это просто немыслимо, ведь сейчас все, что связано с космосом кажется архиважным. Хотите превратить лунную базу в государство? Пожалуйста, нате вам!
  - Звучит так, будто вам не по душе, - произнес Герман Андреевич.
  - По душе, по душе, мне все по душе, - с иронией ответил профессор, - просто, уж больно Луна ловко стелет (игра слов, отсылка к произведению Хайнлайна "Луна суровая хозяйка", в классическом переводе "Луна жестко стелет").
  - По мне так пусть себе создают, - не унимался главный психолог проекта, - ЛССР уж всяко лучше, чем какой-нибудь "лунный штат".
  Два товарища скривились, словно проглотили что-то кислое, сама мысль о чем-то подобном была им противна.
  - С последним пунктом я, самой собой, согласен. К тому же для меня совершенно ясно, что свято место пусто не бывает, поэтому, если не республика, то точно штат. Дело в другом, - Виктор Геннадьевич задумался, - что сулит нам новое непризнанное государство? А в том, что его не признает полмира, полагаю, вы не сомневаетесь, коллега?
  - Признаюсь, в данном случае меня утешает лишь одно.
  - Что же, Герман Андреевич?
  - Что у нас есть вторая половина мира, которая, скорее всего, признает новоиспеченное государство в составе советов. Боюсь даже подумать, как развивались события, не будь у нас стран СБ (социалистического блока). Неужели, России пришлось бы в одиночку отстаивать свои интересы?
  - Типун вам на язык, голубчик, - произнес Виктор Геннадьевич, - в этом случае Европа с подачи Америки занималась бы травлей России по любому, даже самому незначительному вопросу, и ничего нельзя было бы поделать, ведь за ними в таком случае было бы "цивилизованное большинство". Вы представляете себе ситуацию, где нам в любой, даже самой пустяковой ситуации приходится доказывать, что "я не верблюд"? А ведь еще лет двадцать назад многие вопрошали, для чего нам нужен социалистический блок, называя его бесполезным буфером между западом и СССР.
  - Полагаю, теперь так не считают даже те, кто были идеологами подобных вопросов, ведь буфер уже не раз сыграл решающую роль, закрывая спор в нашу пользу. Не будь у советского союза СБ, еще неизвестно как бы все обернулось и с Югославией, и с космической программой, и с экономическими реформами.
  - Югославы сами сделали свой выбор, мы им только в этом помогли.
  - Да, но без нас им бы не хватило политической воли чтобы не пустить миротворческие войска ООН.
  - Ох и сильно мы тогда этих миротворцев разозлили, - рассмеялся Виктор Геннадьевич, - до сих пор не признаются что открыли огонь на границе Югославии.
  - Это просто у кого-то сдали нервы, их можно понять, в тот день, когда войска миротворцев не пересекли границу страны, НАТОвские генералы и американцы, дирижировавшие в ООН четко осознали всю соль ситуации. Европейский театр политических действий не рухнул, он остался неоднополярным. К тому же с тех пор Югославия начала свое развитие как страна СБ, став полноправным участником ВСПСП (Всемирный Съезд Представителей Социалистических Партий). Они сделали правильный выбор, не пустив в свой дом миротворцев, иначе пролилась бы кровь, войска ООН в Югославии стали бы началом конца европейского социалистического блока.
  - Теперь остается вспоминать и радоваться, что ничего подобного не случилось, мой друг. Мы с вами живем в такое время, когда дружественная социалистическая партия Югославии поддержит решение УП СССР во множестве вопросов, ведь это братская республика, дружественное государство, с которым нас объединяет одна судьба, которую не удалось разобщить капиталистам.
  - Они еще попытаются, - вздохнул Герман Андреевич.
  - Обязательно попытаются, и не раз. Они постоянно на чеку, готовые вставлять палки в колеса, использовать любую нашу слабость, выдать любой акт собственной агрессии за наш перед мировым сообществом.
  - Что есть мировое сообщество? Ведь ООН так и не стало таковым в полной мере. Да, оно претендует на эту должность, и даже вполне ощущает себя в роли планетарного арбитра, словно бы не желая замечать очевидную вещь, половина мира, а то и больше, живет совершенно по другим законам и не особенно интересуется ее мнением по какому бы то ни было вопросу.
  - Но для второй половины они самый настоящий арбитр, и капиталистов так же не интересует, что СССР теперь не председательствует в ООН, ограничившись наблюдателем. Вот уж действительно, наши отношения не назовешь ни простыми, ни добрососедскими это скорее вынужденное сотрудничество.
  - Если бы капиталисты заполучили всю Европу целиком, ООН была бы более к нам благосклонна, ведь это их элемент давления на мировую общественность и их буфер в общении с нами.
  - А заодно, если бы им удалось развалить Югославию, ООН бы получила лишние очки влияния, вход миротворцев в страну продемонстрировал бы их силу, их "благие намерения" и отныне эти три буквы были бы у всех на слуху. К тому же, зона капиталистического влияния сместилась бы в сторону наших границ, обострив напряженность.
  - Одним словом, хорошо, что все сложилось в нашу пользу, - подытожил Герман Андреевич.
  - Я бы сказал так - хорошо, что все сложилось не против нас, мой друг, - развил идею руководитель проекта. - Да, социалистическая Югославия сильна как никогда и, несомненно, поддержит УП в случае, если они одобрят создание ЛССР. Участник СБ за пределами нашей планеты, подумать только, - усмехнулся Виктор Геннадьевич. - Рассказал бы мне об это кто-нибудь в середине девяностых, поднял бы на смех.
  - Да уж, - согласился Герман Андреевич, - тогда в советский союз-то никто не верил, он вроде как и есть, но в тоже время словно бы нет его, не ощущался. А еще фильмы эти ихние начали просачиваться, продукты, техника, молодежь стала преклоняться перед западным образом жизни, все вокруг говорили "окей", "ноу" и т.д. Это сейчас если такое кто-нибудь услышит, лишь покрутят пальцем у виска, а тогда мне было страшно, ой как страшно, Виктор Геннадьевич. Я смотрел на наших детей и не узнавал их, что с ними сделали капиталисты?
  - Ну, либералы еще потом долго верещали о том, что в советском союзе отсутствует гражданская платформа и ни у кого нет возможности выразить свое мнение, стать личностью.
  - Иногда я думаю, что оно и к лучшему, коллега, это если хотите, мое мнение как эксперта, - сказал Герман Андреевич, поправив на носу очки в круглой оправе.
  - То был переходный период, девяностые, когда все зло сорвалось с цепи. Ближе к двухтысячным Запад обвинил нас в стагнации, заявив, что советский союз впал в мещанский литургический сон, законсервировался сам в себе. Так они обозначили провал своих реформ внутри нашей страны для своих СМИ, и нам бы стоило у них поучиться методикам ведения информационной войны. В первой половине двухтысячных, когда экономические показатели поползли вверх, а социологические данные перестали выглядеть как сводки с фронта, Запад поспешил обвинить нас в возрождении рабства и эксплуатации "так называемого" "рабочего класса".
  - Помню, как же, какой-то американский сенатор кричал с трибуны ООН о том, что у нас, в советском союзе, правительство привыкло выезжать всюду только за счет человеческих ресурсов. И это при том, что этот сенатор никогда не был у нас в стране и ему попросту неоткуда было взять ту информацию, которой он, тем не менее, обладал. Забавная получилась ситуация.
  - Так капиталисты всегда славились своей возможностью ставить диагнозы по фотографии, жаль только, что лечить по ней же не научились, - заявил Виктор Геннадьевич.
  - Не дай бог, они начнут лечить болезнь там, где ее и в помине нет, - запротестовал Герман Андреевич.
  - Нет уж, этого мы им не дадим. В конце концов, кто они такие? Мало ли кем они себя возомнили, пусть хоть пупом земли, это еще не дает им права поступать в соответствии со своими амбициями, иногда их надо припрятать, причем, чем, чем глубже, тем лучше. Безусловно, шанс заявить свои права на мировое господство у них был, но они так и не сумели им воспользоваться в полной мере. Краткий промежуток времени, в который можно было попытаться воспользоваться нашим замешательством миновал, и союз, переварив свою хворь, поднялся с колен. Наверное янки рассчитывали, что бацилла под названием "переход от плановой экономики к рыночной" нас убьет, но мы выжили. Ожидаемый разгул преступности быстро сошел на нет, люди осознали что все торгаши живут на Западе, а у нас другой путь. Результатом болезни оказалось не только выздоровление но и приобретение полного иммунитета ко всему "западному" и "капиталистическому". Признаться, я несказанно рад, что все баснословные суммы, потраченные капиталистами на внедрение своей пропаганды у нас в стране оказались потрачены впустую.
  - Это тогда, в девяностые и нулевые удалось отстоять свои интересы, но противостояние продолжается и сейчас, - сказал психолог. - И задуманная нашими политиками "афера" с декларацией об учреждении ЛССР способна сильно спутать карты нашему государству. Надеюсь, в УП это видят и понимают. В наше время подобные заявления способны вызвать целую череду негативных ответов, которые очень сложно будет предугадать.
  - Поживем-увидим, Гера, - Виктор Геннадьевич откинулся на спинку стула. - Они политики, им виднее, а у нас с тобой вроде как задача совсем другая.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"