...Первый раз я убил ее осенью. Помню, листья еще не начали падать, а летний настрой добавлял задора и бодрости. Дни, хоть уже и начали заметно укорачиваться, все так же по вечерам дышали теплом и благодушием. Кое-где верещали птахи, не успевшие улететь, и мило бегали малыши, еще не по сезону тепло одетые в забавные дутые курточки. А еще там был один странный старый старикашка, который, кажется, что-то хотел сказать мне, но я лишь отмахнулся, сыпанув ему мелочи...
Она пришла неожиданно и нежданно. Я не сразу понял, кто она такая и что ей надо, а потому из-за своего тогда еще живого и сильного любопытства впустил ее. Она зашла аккуратно, крадучись, словно кот в новое жилище. Все время озираясь и готовая отпрянуть назад, она осмотрелась. Было в ее взоре что-то оценивающее и в то же время по-детски наивное. Не знаю, понравилось ли ей то, что она увидела, но все ее действия были уж совсем резкими, пожалуй, даже грубыми, и, в чем я совершенно уверен, неоправданными. Сама она мне понравилась, и, если бы не эта ее поспешность и необоснованность, мы бы отлично поладили, но... было то, что было.
Второй раз это произошло весной. Порой я вспоминал ее, иногда даже грустил, но абсолютно не жалел. В тот день я снова думал о ней, неспешно прогуливаясь по какой-то тропинке. Мне нравится бродить весной одному по улицам, желательно пустым и тихим. Это завораживает, успокаивает, даже убаюкивает...
Внезапно я понял, что она стоит передо мной. Странно, я не видел, как и откуда она пришла. Она смотрела на меня почти в упор, и я понимал, что вряд ли смогу ей что-либо возразить. В ее взгляде было нечто новое, что я затрудняюсь определить - была там и обида, затаенная с прошлого раза, и непоколебимость, присущая лишь рецидивистам, и даже тоска как некое предчувствие предрешённости. На этот раз она действовала куда более расчетливо, а цинизм её перешел все границы. Танец с саблями - вот, наверное, лучшая ассоциация. Так же выверено, точно, красиво и, тем не менее, жестоко. Потому я убил ее во второй раз.
После этого стало спокойно. И хотя чувство пустоты неизменно преследовало меня, оно уже не могло ничего изменить. Да, я был спокоен, точно так, как иные становятся спокойными после победы над своим извечным врагом. И скучно, и роптать грех.
Третий раз я убил ее летом. Я не знал, откуда она придет, зачем, и придет ли она вообще. Мне хотелось думать, что я больше не увижу ее, ведь, казалось, все точки между нами расставлены. Я мог обманывать себя, но не судьбу. Она явилась вновь. Наверное, я был удивлен даже больше, чем при первой нашей встречи. Не самим фактом ее появления, но тем, как она изменилась. В ней не осталось ничего ни от первого, ни от второго раза. Она смотрела мягко, ровно, без намека на укор и порицание. Не могу сказать с уверенностью, но тогда я первый раз увидел в ней мудрость, ту, которая еще в самом начале своего бесконечного пути... Я не смог устоять, хотя и пытался. Но, несмотря на все это кажущееся благоденствие, счастье не продлилось хоть сколько-нибудь долго. Она, возомнив о себе многое, оказалась, как бы парадоксально это не звучало, банально глупа. И за это я снова убил ее.
Уже многое случилось с того раза. Иногда я подолгу сижу, вспоминая ее. Как, впрочем, и сейчас. И еще мне почему-то вспоминается тот странный старикан, которого я встретил осенью. Жаль, что я не захотел послушать его...