Капля крови. Когда обдираешь заусеницу на пальце это малая плата за удовольствие освобождения от навязчивого беспокойства. За окном закончились маяки детства. Характерные дома, близкие к железной дороге. Вот, уже тридцать лет я их нахожу, и они меня узнают в окно электрички. На улице промозгло, сыро, ветрено и... март.
Приходит на остановке пассажирка, садится рядом. На ногах сетка. Бр-р-р! Похожа на армянку. Жена, справа, чему-то тихо усмехается, в книге. Ничего, читали, дальше будет уже не так смешно.
Проезжаем поклонную гору. Мысленно кланяюсь, но в другую сторону. Высокому дому со следами пожара на последнем этаже. Где-то у меня фотографии валяются из новостей. На них седой человек на балконе освещенный близким заревом. Прыгнули все, кто там был и разбились. Пожарные вертолеты у нас не летают, лестницы коротки, двери блокируют с обратной стороны... Основатель нашей лаборатории, ядерный физик, отец энергетики Армении, может, правда, как все сейчас, немного и крестный...
Идея донести каплю крови на пальце до перрона и породниться с Москвой - сомнительна. Материально обосновать свои смутные предчувствия о связи с ней. Надо ли? Может и надо, только тест на свертываемость пройден успешно. На пол вагона не уронил, а платочком стереть в самый раз. Стираю. Выходим не спеша. Хотя у нас всего два часа на грабеж магазина, но это рядом.
"Ильдеботе" ждал. И я буду стоять, ждать, пока он (или оно?) отпустит мою жену из мира красок и запахов. Пялится буду манекеном на удивительное количество людей. Отсвечивать услужливыми огнями витрин. Их полки щедро делятся световым оформлением дважды или трижды переоцененных вещей с покупателями и туристами в этой стране гламура.
Подчеркнуто неряшливые, холено-глянцевые, голодно-студенческие, быдло-пивные, нище-славные, слепо-деловые... Разные, но все интересные, живые и милые люди.
Стоишь, улыбаешься, заглядываешь в лица, если получается, в глаза... До времени.
Время. Когда эталон твоего внутреннего сравнения, всего со всеми, не пройдет мимо и так же не заглянет в глаза.
Идешь так по льду, тонкому, мартовскому и нет до тебя дела реке, идешь... И, вдруг, ухнешь с головой в бездну холода. А потом стоишь, пылая внутренним жаром, поздоровавшись с природой, решая, что же теперь делать-то дальше... Так же.
Я стою, смотрю, она идет и смотрит, мне более чем нравится, она с интересом наблюдает, у нее дела мимо, я не ее жду...
Однажды или не однажды, но очень редко в жизни, видишь свою судьбу и понимаешь, что лучше нигде нет, потому, что она сейчас здесь и рядом. И, кроме тебя, вблизи, живой не интерьерный месту человек, только она. И тогда, без всяких приличий и условий идешь и говоришь ей все это. Так надо делать. Как я, своей будущей жене, матери моих детей, подошел и сказал. Нес околесицу, но кто слушает, когда говорят глаза.
А сейчас... Расскажу другу, он должен понять, он всегда понимает настоящую красоту.
Безумно красива, непосредственна, одна, внимательна к себе так, что убила меня взглядом за неосторожное разглядывание. Так должна выглядеть, и может вести себя дочь хозяина этого города-магазина, гуляя среди гостей. Принцесса. Только глубоко посторонний человек может ее заметить и отделить от общей красивости места. Это мое приобретение или моя потеря здесь.
Два часа совсем не много и до лучшего города на земле билеты уже куплены. Дом ждет.
В охапку тюбики, пудры и прочую вкусную пыль, на кассу. Маленький перевал для кафе и общения подружек по институту. Им коктейли, а мне... тоже, банановый, эспрессо с мороженым и... у нас совсем мало времени, пожалуйста побыстрее...
Приходит, сюда же и садится за соседний столик. Узнает (надеюсь смутно), оглядывает, считает людей и видит отношения. Почему-то, чуть не плачет, вплоть до платка из вместительной сумочки. Но успокаивается, достает сигареты (это минус), заказывает пиво (я бы тоже заказал, но вредно) ровными пальцами (длинный мизинец - большой знак качества) без всяких колец на руках, пригубляет. Спрашивает у официанта ближайший туалет, оставляет в этом людном месте все (все!) вещи, кроме телефона (простой звонилки тоже плюс), уходит. Непосредственна, как я это ценю! Это приставка "сверх" к красоте. Почему-то беру все это на свой счет. Очень самонадеянно и глупо.
И мы уходим, насовсем, из этого времени и этого случая. Уже на обратном пути я неинтересен, и встречаюсь ей только сам для себя, так как прозрачен насквозь. У непосредственности, вещи, мысли и чувства имеют место и время. Я, как могу, благословляю ее, и отстраняюсь мысленно, с усилием.
Такие люди есть. Такое счастье есть. Это дороже всего. Это никогда не найдешь. Это находит тебя, если ты этого достоин или знаешь, как это бывает. Это трон для царства над собственным миром. И надо в это верить, потому, что это проверено, и не врут те, кто подписывается Шекспиром и прочей классикой.
А моя кровь свернулась, и бумажным платком для соплей сына, я её стер. Не сроднились.
Шел и думал как бы я мог избыть это чувство. Что бы я мог из этой иллюзии взять и почувствовать материально. Орбит ее оставленный забрать, дожевать заочным поцелуем, зажигалку украсть со стола на память... Но морок мыслей не только глупит но еще хорошо тормозит, ушел налегке. Без идиотизма и проблем. Спасибо, господи, за урок красоты и то, что ты есть.
Друг оказался глух, но ему простительно. Оказывается, он сам был оглушен недавно, и силился мне в ответ рассказать о ком-то. Но по сути, как все мы, о себе.