Аннотация: "Не тот велик, кто никогда не падал, а тот велик - кто падал и вставал!" (Конфуций)
Стремление жить порою превосходит
Возможности, что нам судьба дает.
Но вот сдаваться никогда не стоит,
Ведь смелость города берет.
Бух!
На горизонте белыми облачками бухала шрапнель. Далеко от околицы в зеленом поле шел упорный бой. Красная армия билась с наступающими на город германскими войсками. Цепи атакующих залегли. Вот только надолго ли...
- Досюда не дострелят, - подумалось мне.
С моего наблюдательного пункта на холме было хорошо видно всю картину боя. Я прятался за одной из хат на окраине рабочего поселка. Внизу задребезжал колокольчик, и из-за поворота улицы появился городской трамвай. Он должен был проехать у подножья возвышенности, через пару огородных делянок от меня. Нужно было успеть сбежать вниз, и я рванул по стежке между овощными грядками
Откуда ни возьмись выскочила маленькая собачонка и бросилась мне под ноги. Злобно гавкнув, псина вцепилась зубами в калошину брюк.
- Ах ты зараза!
Я тряхнул ногой, и собачка с визгом отлетела в сторону. Вот и калитка в плетне...
Когда я выбежал на улицу, трамвай, позвякивая, двигался в гору. Не успел...
На пустынной дороге стояли две товарки и седой старик с клюкой. Они с подозрением воззрились на меня. Делать было нечего, и я отправился вслед за трамваем.
- Вы откель будете? - проскрипел мне вдогонку старик.
Под заливистое тявканье из-под плетня злобной собачонки, я ответил:
- Свалился с неба...
И это было совершенной правдой. Сегодня ночью двухместный биплан, на котором я летел, совершил аварийную посадку посреди картофельного поля неподалеку. Его пилот погиб. Просто чудо, что он, будучи раненым, смог посадить летательный аппарат. Перед этим у нас был бой с германским фоккером. Даже не бой, а расстрел безоружного. Так как у нас на борту почти не было вооружения. Если не считать маузера, из которого пилот храбро отстреливался, успевая при этом управлять аэропланом. Фоккер выпустил по нам пару очередей из пулемета и отвалил в сторону, оправившись на поиски более легкой добычи, а может у германца просто закончились боеприпасы. Наш летчик был серьезно ранен и скончался, едва успев посадить аэроплан.
До рассвета я скрывался в полях, а теперь решил пробираться в город. Время поджимало. У меня была чрезвычайно важное задание, и счет шел буквально на часы...
***
Итак, я отправился вслед за уехавшим трамваем. Неизвестно, когда еще будет следующий. Да и будет ли вообще. Время нынче военное.
В страну вторглись несметные германские полчища. Первая мировая война гремела и стреляла на протяжении тысяч верст, и земля Украины стонала под пятой оккупантов. Теперь бои докатились и до города Н.
Я отмахал пару верст по пыльной дороге среди пустынных улиц, когда сзади раздался знакомый звук трамвайного колокольчика.
- Слава Богу!
Но, к моему разочарованию, транспорт был уже занят. Из окон и дверей вагона торчали черные бушлаты матросов и серые солдатские шинели. На рукавах у пассажиров виднелись красные повязки. Революционные войска!
С ними мне бы не хотелось встречаться, но бежать было поздно...
Двое матросов спрыгнули с подножки трамвая.
- Документы!!! - прозвучал совсем рядом грозный окрик.
Я остановился и принялся судорожно рыться в карманах штанов. Наконец отыскался пропуск.
- Дата просрочена! А ну-ка, гражданин, давай залазь в вагон. Прокатимся до штаба...
С вооруженными людьми лучше не спорить, поэтому я безропотно подчинился. Меня усадили на лавку в центре вагона, рядом с запыленными мешками с картошкой. Сверху на куче лежала шляпная коробка. Браслет на руке сдавил мне запястье. Я кое-как устроился на жесткой скамье и по инерции взял в руки дамский аксессуар.
Со всех сторон меня окружали хмурые лица бойцов революции. Свершившаяся смена государственной власти пока не принесла счастья этим людям. Наверное, должно было пройти какое-то время, а пока вместо старых забот у них появились новые. Хоть фабриканты и помещики-кровопийцы и сбежали за границу, да и господ вроде как больше нет, но...
Внезапно трамвай накрыла большая тень. Совсем рядом сухо щелкнул выстрел.
- Дирижабль!
Солдаты и матросы высунулись в окна вагона и принялись отчаянно палить куда-то вверх. Я тоже осторожно выглянул наружу.
Над нами навис огромный двухпалубный дирижабль. С его борта по трамваю стреляли многочисленные фигурки германцев. Рядом с вагоном раздался взрыв, и несколько бойцов революции повалились на пол.
- Гранаты!
С дирижабля стали одну за другой сбрасывать ручные бомбы. Ослабевшие в полете пули защитников трамвая не могли пробить оболочку огромного аэростата. К тому же, как я слышал, его каркас покрывала специальная бронированная обшивка. Последнее изобретение сделало весьма эффективным участие дирижаблей в боевых действиях.
Еще несколько взрывов гранат и, жалобно тренькнув, трамвай замер на месте. Большинство его защитников было убито или ранено. По сброшенным сверху канатам на землю спустились германские солдаты. И вскоре я вместе с несколькими уцелевшими оказался в плену на борту воздушного судна.
Воистину из огня да в полымя!
***
Вблизи дирижабль оказался действительно громадным. Он имел два этажа, а его оболочка закрывала собой полнеба над нашими головами. На верхнем ярусе воздушного судна располагались технические помещения с мощными моторами, а на нижнем - жилые каюты. По узкому коридору меня отвели в одну из них.
Из мебели здесь имелся стол, пара стульев, пузатый комод и диван в углу. За столом восседал толстый германский офицер в мышиного цвета френче и в начищенных до блеска сапогах. Он пил кофе из маленькой чашки, любуясь сквозь монокль на раскинувшиеся внизу городские пейзажи. Над горизонтом вставало красное солнце. День только начинался.
Кроме офицера в каюте находился человек в черном костюме. Вбежавший следом за мной солдат пригласил его к рации. Даже не взглянув на меня, человек в черном поспешно покинул каюту. Странно, что с ним не было трости с хрустальным набалдашником...
- Что у вас в коробке? - на ломаном местном наречии спросил офицер.
"Вот падла, - гневно подумал я. - Поди специально учил наш язык. Чего ему от меня надо?" И тут с удивлением обнаружил, что до сих пор держу в руках шляпную коробку. Германец весьма красноречиво указал на нее подбородком. Мне самому стало интересно узнать содержимое дамского аксессуара. Наверняка, там модные фасоны шляпок. Я поставил картонку на стол и снял крышку. Содержимое коробки заставило меня затаить дух от восхищения...
Внутри оказались чудесные миниатюрные изделия, бережно обернутые ватой. Назвать их игрушками просто не поворачивался язык. Я стал вынимать их одно за другим и ставить на скатерть.
Стрекоза с призрачными крыльями. Статуэтка крохотной дамы. Морская шхуна тоже с крыльями. Они затрепыхались, стоило мне взять ее в руки.
Какие замечательные вещицы! Сложнейшие самодвижущиеся механизмы могли выполнять целый ряд действий. Я только краем уха слышал об этом чуде инженерной мысли. Передо мной на столе была цель моего задания.
Германский офицер брал миниатюры в руки и с любопытством их разглядывал.
Тут в комнату ввели двоих арестованных - матроса и солдата. Конвоиры замерли в дверях. Им не стоило волноваться - оба арестованных были сильно избиты и едва держались на ногах.
- Ах ты, гнида! - глядя на меня, процедил сквозь разбитые губы матрос. - Я так и знал, что ты шпион! Больно морда интеллигентная...
Заплывшие от побоев глаза пылали лютой революционной ненавистью.
Сатрапы мы, кровопийцы ненасытные... Тут солдат революции не ошибся. Я действительно принадлежал к зажиточному классу. Мой отец был дипломатом, а маман - обычная дама полусвета. Быть принятой в высших кругах ей не позволяло низкое происхождение.
В ответ на оскорбление демонстративно пожав плечами, я отошел к стене и занялся изучением картины. На обшитой броней стене висела репродукция старой картины. Дама с собачкой, гуляющая в парке. Вот уж кому совершенно нет дела до происходящего. Хотя с моей неистребимой привычкой плыть по воле событий, я могу составить ей хорошую конкуренцию. Местные революционные потрясения и войны меня мало волновали. Пришлось бы долго объяснять, почему мне нет дела до этой схватки цивилизаций. В конце концов я находился здесь с другой задачей. Вот только порученная мне миссия не задалась с самого начала.
За моей спиной начался допрос. Как быстро про меня забыли. Такое часто бывало и раньше. Наверное, какая-то врожденная способность к мимикрии. Столько раз я приглашал девушек на свидание, но они смотрели на меня, как на пустое место...
- Из какой части?
- Сколько войск находится в городе?
- Где расположены огневые точки?
Вопросы перемежались звуками ударов и стонами арестованных. Насколько я мог судить в плен к германцам попали весьма стойкие бойцы революции. Видимо скоро офицеру наскучило это представление. Прозвучала резкая команда:
- Сбросить их на землю!
Пришла пора вмешаться в ситуацию. Не люблю, когда людей убивают без причины.
- Господин офицер! Я могу вам помочь!
С этими словами я вернулся к столу и под вопросительными взглядами присутствующих сунул руку в шляпную коробку. Пальцы быстро нащупали нужный предмет. Когда я вынул руку, в ней холодно блеснул металлом карманный браунинг. Я не упомянул об этой находке ранее, поскольку в этом не было необходимости.
Несколькими выстрелами из пистолета я подстрелил германцев. Две пули достались офицеру, и по одной, но точно в лоб, двум конвоирам. К месту упомяну, что брал призы по стрельбе, обучаясь в военном училище.
Шагнув к арестованным, я быстро освободил их от веревок. Благодаря бронированным стенам, выстрелы из браунинга вряд ли были слышны снаружи. Тем не менее сюда вот-вот могли нагрянуть нежелательные визитеры. Негромким голосом я объяснил освобожденным пленникам план дальнейших действий. Он был принят без возражений за отсутствием альтернативы. И уже через малое время из каюты вышли двое конвоиров, ведущие арестованного (меня).
Куда идти? Было обговорено, что мы попытаемся спуститься на землю по якорным канатам. Ведь дирижабль по-прежнему висел над городскими улицами. И вот мы оказались у борта. Вниз уходил спасительный канат, а часовой был оглушен и надежно обездвижен. В этот момент матрос вдруг схватил меня за руку. Мое сердце пропустило пару ударов. Вот она благодарность. Жаль, что я не умею летать.
- Спасибо, товарищ! - горячим шепотом произнес альбатрос революции. - Ты беги, а мы наведем германцам шороху. Отомстим за погибших товарищей. Передай нашим, что красный матрос Семен Жухрай и солдат Петр Рубайло отдали свои жизни в борьбе с империалистами! Да здравствует свобода!
Я растерянно кивнул. Солдат на прощание хлопнул меня по плечу, и бойцы в германской форме отправились на верную гибель. Судя по всему, они намеревались взорвать воздушное судно. Получится это у них или нет сказать было трудно, но лучше не медлить. Я надел рабочие перчатки и начал спуск с дирижабля. Подниматься сегодня мне уже приходилось. Меня тогда закрепили на специальной сетке и втянули внутрь. Спуск должен был проходить таким же образом. Но крутить спусковой барабан было некому и мне пришлось воспользоваться канатом, к которому был привязан якорь. Последний не давал дирижаблю улететь.
Кое-как я достиг земли. Хорошо, что до нее было недалеко. С борта дирижабля донесся неразборчивый крик. Видимо, кто-то обнаружил наш побег либо матрос с товарищем вступили в неравную схватку. Загремели выстрелы, но я не стал выяснять в кого стреляют. И как только мои ноги коснулись земли, бросился наутек. Мне повезло, что рядом были строения, и вскоре от дирижабля меня скрыла спасительная стена дома. Тем временем выстрелы стихли. Судя по всему, отчаянная попытка взорвать дирижабль закончилась провалом.
***
Я подверг анализу сложившуюся ситуацию. Вопреки инструкциям мне пришлось вмешаться в происходящие события. Но что поделаешь! Наверное, не было другого выхода. Зато удивительные артефакты теперь находятся у меня в руках. Точнее на груди. Я снял висевшую на шее шляпную коробку и осторожно открыл. Бережно переложенные ватой фигурки были целехоньки. Я закрыл картонку и огляделся по сторонам.
Совсем рядом раздались команды на германском языке. Выглянув из-за угла, я увидел, как с дирижабля спускается десяток солдат. Ими командовал человек в черном костюме с тростью в руке. Что и следовало ожидать... Из хрустального набалдашника трости вдруг ударил зеленый луч, и в стене рядом с моей головой возникло огненное пятно.
Пора было срочно ретироваться. Давненько мне не приходилось так быстро бегать. Улица сменяла улицу, но крики и топот за моей спиной не стихали. Еще бы! Ведь преследователей возглавлял опытный охотник.
Очередной перекресток, и я оказался на широкой улице. Ее перегораживала высокая баррикада, сложенная из телеграфных столбов, лежавшей на боку телеги и кучи ящиков. Над сооружением гордо реял красный флаг, а позади прятались люди в черных бушлатах. Матросы! Я стремглав бросился вперед.
Навстречу мне раздались выстрелы, и пули защелкали по брусчатке. Пожалуй, так могут и подстрелить.
- Жухрай! Жухрай! Я от Жухрая! - принялся кричать я на бегу.
Была слабая надежда на встречу с сослуживцами погибшего моряка. К моей радости, выстрелы стихли.
Я подбежал к баррикаде, и сильные руки втянули меня наверх. Не успел я скрыться за укреплением, как из-за угла дома ударил зеленый луч. Один из ящиков загорелся, но отброшенный в сторону сразу погас. Преследователи опоздали, их добыча ускользнула.
Защитники баррикады открыли огонь по выбежавшим на улицу германцам, и тем пришлось отступить. Меня отвели к командиру отряда. Представ перед сурового вида мичманом, я поведал о подвиге матроса Жухрая и солдата Рубайло, скромно заметив, что организовал побег героев из-под стражи. О случайном присоединении к отряду красногвардейцев я умолчал. Да меня никто об этом и не спрашивал. Мичмана весьма заинтересовала информация о дирижабле и меня с безусым матросиком отправили в штаб.
По дороге мне не составило большого труда избавиться от своего сопровождающего. Я применил секретный прием джиу-джитсу и оставил паренька "отдыхать" в темном переулке. Через полчаса он должен был прийти в себя, но я к тому времени рассчитывал быть уже далеко.
Связной ждал меня, как и было договорено на телеграфе. Я доложил о выполнении задания, передал добытые фигурки (их должны будут отправить по другому каналу) и уже следующим вечером оказался в Третьей империи. Телепорт сработал штатно. Главное, что я управился в положенный срок и не понадобилась новая заброска. Оно всегда так с параллельными мирами. Их разрешалось посещать только на короткий период времени, причем с минимальным воздействием на окружающую среду.
По какой-то причине в параллельных мирах регулярно появлялись удивительные артефакты. И мы, Искатели, были обязаны их изымать. В этом процессе существовала конкуренция между Третьей и Первой империей. Борьба за бесценные предметы порой выходила за дозволенные рамки. Так случилось и в этот раз, когда мне пришлось столкнуться с опасным конкурентом - Охотником из Первой империи. Хорошо, что все обошлось.
Очень выручает в нашей работе использование маячков. Браслет на руке направлял мои поиски, а вот отсутствие трости у конкурента в нужный момент (при нашей встрече в каюте) сыграло в мою пользу. Родители всегда удивлялись, зачем я выбрал такую беспокойную работу. Но мне с детства нравилось путешествовать и участвовать во всевозможных авантюрах.
Браслет привычно сжал мое запястье. Значит, для меня появилось новое задание. Данные локации уже загружены. Остальное узнаю после перехода. Выбросит неподалеку от очередной цели, а там разберемся. Тьфу-тьфу-тьфу, но каждым разом у меня получается все лучше. Интересно, куда я отправлюсь на этот раз...
Бух!
Эпилог
Бледный юноша, опутанный длинными проводами, лежал с закрытыми глазами на больничной койке. На стене рядом с ним мигали огоньками и чертили светящиеся линии многочисленные медицинские приборы. Доктор Владимир Розанов с задумчивым видом щупал пульс своего пациента. В век компьютерных технологий он все еще работал по старинке.
"Как жаль, такой перспективный, молодой человек! - размышлял врач. - Кандидат исторических наук, будущее светило науки. И такая нелепая авария. Перевернулся на автомобиле, спасая выбежавшую на дорогу кошку. Никаких серьезных повреждений, лишь небольшой удар по голове. И впал в кому. Впрочем, надежда на выздоровление еще остается. Судя по показаниям приборов, наблюдается повышенная активность мозговых клеток. А значит, если верить моему опыту, он может выйти из комы в любой момент. Такое впечатление, что больной о чем-то напряженно думает и это способствует мобилизации сил организма. Очень обнадеживающе..."
Закончив осмотр больного, доктор направился к выходу из палаты. Дверь за его спиной громко стукнула. Врач в очередной раз напомнил себе подать заявку, чтобы починили дверной уплотнитель.
![[]](/img/p/parinow_o_m/009_bux/buhoblozhka350.jpg)