Верховный Жрец Пилота, Ведающий Тайны Небесной Повозки, был одет в нелепые гладкие штаны, дырявую куртку без варежек и лысые валенки. К его лицу были зачем-то приклеены круглые стёкла. Улн начал вспоминать слова приветствия и сообразил в ужасе, что никто его этим словам не учил. Он выдавил нехитрую фразу, которой когда-то приветствовал односельчан:
- Лето близко.
- Привет! - ответил невпопад Верховный Жрец. - Лето очень далеко, мы с тобой его не дождёмся. Да ты заходи, чего застыл? Пойдём, горячего чаю похлебаем. Ишь, продрог весь...
Они поднимались на последний этаж Высокой Башни по нескончаемой винтовой лестнице во мраке, который рассеивали лишь шарообразные светильники на стенах. На полпути Улн запыхался, Жрец же сохранял бодрость, несмотря на почтенный возраст. Да, он был стар, судя по морщинам и белым волосам на голове и руках. Но, к удивлению Улна, почти все его зубы были на месте - должно быть, тут не обошлось без волшебства.
- Потренируйся с моё, по лестнице-то ходить, - улыбнулся Жрец. - Тебе ведь и вниз придётся спускаться - я староват уже подъёмник крутить.
- Вниз?
- Да, башня как ледяная гора: подземная её часть поболе, чем видимая. Буду тебя посылать на склады за ящиками. Ящиков там полно, всю жизнь таскать - не перетаскать. Миллион лет там лежат... Я не шучу. Наверх будешь их ручным подъёмником затаскивать - заодно и руки потренируешь.
Наконец, они оказались в гостиной под сводом из чёрного камня. Посреди помещения стоял массивный стол, на стенах висели фантастические картины с чёрной землёй, травами выше человеческого роста и весёлыми людьми в лёгких одеждах.
- Мы храним память о лете, - проговорил Верховный Жрец, наливая ароматный горячий отвар ворсяники в красивую чашку из странного сверкающего материала. - Высокая Башня - последний островок былой беззаботной жизни, напоминающий нам, что люди потеряли и что мы хотим возродить.
- Беззаботно тут у вас, красиво и тепло, - согласился Улн. - А прочие твои слова туманны.
- Потом поймёшь, как тебя там... твоё высочество Картеалад-Сабардун Тринадцатый, великий князь Широкогорный, князь Подбашенья, и прочая, и прочая...
Улн вдруг понял, что этому странному человеку, будто пришедшему из иного мира, можно довериться, что ему известны такие тайны Зимы, по сравнению с которыми история Улна - глупая детская шалость.
- Я... не великий князь вовсе, - выдохнул он. - Я Улн, простой поселенец из Крайнего. Вы... прогоните меня?
- Да мне плевать, откуда ты родом, - пожал плечами Жрец. - Испытание Белизной прошёл?
- Прошёл, но...
- Ну и молоток. Значит, буду тебя учить. Да ты не жмись, расскажи, откель взялся такой? Я думал, в Башню только царских родичей шлют.
Нга, его мать, хотела трёх детей, но братик и сестричка Улна пали жертвой Закона Еды: общее количество ртов в Крайнем не должно расти. Лишних новорожденных едоков относили на вершину Храма Небесной Повозки, что стоял недалеко от поселения, и там они засыпали навсегда и постепенно вмерзали в лёд - лёгкая, незлая смерть. Зато Улну, оставшемуся жить, пришлось нелегко - чтобы прокормить семью, он с десятилетнего возраста работал за троих. Отца он не помнил - он ушёл в ополчение воевать с соседским графом Калданаром и не вернулся. Когда Улн был подростком, мать умерла и он остался руководить хозяйством.
Улн любил размышлять и с детства задавал множество трудных вопросов. Почему Зима так велика? Где она заканчивается? Что находится за Ледовитым Полем? Почему в Высокой Башне тепло, если она высокая? Куда исчезнет снег, когда наступит лето? Почему на небе так много звёзд? Почему они кажутся такими маленькими, если, как говорят жрецы Пилота, это огромные зимы, на которых обитают другие люди?
Храм ему тоже был очень интересен - ледяной конус высотой в несколько сотен шагов, опоясанный выбитой в склоне узенькой тропкой, выделялся даже на фоне прибрежных гор. Чтобы ноги не скользили по тропе, жители Крайнего регулярно выбивали на льду зарубки во дни повинности графу Алмагеру. Каждый звёздный круг они совершали ритуальное шествие на вершину, принося подношения Пилоту и веря, что, когда придёт благословенный час его сошествия на поверхность Зимы, он упрёт полозья Небесной Повозки именно в этот храм, а не в какой-то другой. Должно быть, сам Пилот когда-то построил храм - не люди же воздвигли такую громаду! Хотя, вспоминая слова Жреца про миллион лет - может, и люди...
Однажды в Крайнее пришли бродячие торговцы из Подбашенья. Всё село сбежалось их встречать. "Лето близко", - начал Улн обращение к предводителю торговцев Тарну, но увидел его дочь Кле и утонул в синеве её глаз. Через неделю Улн собрал пожитки и ушёл с торговцами.
Они шагали на костяных лыжах по Ледовитому Полю вдоль берега на север. Вещи торговцев везла упряжка шерстней - эти толстые увальни, с боков которых свисала длинная шерсть, были основой жизни, источником пропитания, одежды и инструментов для всех людей Зимы. Улн исполнял в караване незавидную роль мальчика на побегушках, но Кле, кажется, глядела на него с интересом.
Горы постепенно отступали от берега, но жилища по-прежнему жались к Ледовитому Полю - видимо, здесь под копанками была самая плодородная земля. Караван шёл по владениям графа Алмагера - да благословит Пилот имя лорда, поставлявшего в окрестные поселения ловких строителей, кремень для костров, удобрения и ещё тысячи мелочей, без которых жизнь была бы невозможна. Потом начались земли Калданара - сейчас был мир и торговцы шли безбоязненно, пока не упёрлись в странное поселение.
Здесь дымили всего две копанки. Из одной вылез человек и быстро заковылял к ним, закрывая рукой лицо. Он торопливо, дрожащим голосом, принялся расспрашивать торговцев про ворсянику и жёлтый мох и, накупив немного, убежал. Другие поселенцы не появлялись.
- Тут что-то неладно. Уходим скорее! - скомандовал Тарн.
Через два дня Кле и Лирд начали покрываться бурыми пятнами и кашлять. Тарн, увидев их, ахнул.
- Живо на последние сани и ни к кому не приближаться! Это пятнуха.
- Пятнуха?! Тарн, ты что, спятил? Прогони их скорее, пока они всех нас не убили! - проскрипел Флод.
- Куда я их прогоню на верную смерть? Их ни в одно поселение не пустят.
- Ты так говоришь, потому что твоя дочь заразилась. Ты всех погубишь, Тарн!
Другие торговцы тоже глухо ворчали - но Пилот недаром заповедовал слушать старших и не бунтовать в долгом пути.
С этого дня Улна интересовали только болезни и лекарства от них. Он расспрашивал всех, кого встречал в окрестных поселениях, вспоминал рассказы стариков, тайком перебирал все мхи и травы, что вёз караван, сочетал их, отваривал и сам пробовал, получая в награду рвоту и понос. По ночам он бегал в хвост упряжки, утешал Кле и отпаивал её и Лирда отварами из жёлтого мха и ворсяники. Вскоре к ним попал и Флод - он живо присмирел и перестал требовать изгнания больных, когда сам оказался в их числе.
Тем временем, караван свернул направо и двинулся вглубь Ледовитого Поля. Через два дня пути побережье исчезло из вида, и осталась кругом лишь ледяная гладь до горизонта. Улну было страшно, но он не подавал виду. Торговцы находили путь по одним им ведомым меткам и бодро шли вперёд. Здесь не было поселений - лишь маленькие путевые закладки, что расставил на дороге из Подбашенья князь Урталандор. Они были вырублены прямо во льду, в них хранился кремень и мох для костров и запас продуктов. Расстояние между ними было точно рассчитано, чтобы путники могли пересечь всё Ледовитое Поле. Собьёшься с пути, не найдёшь одну закладку - сгинешь от голода во льдах, и никто тебя не отыщет.
Флод неожиданно пошёл на поправку - видно, Улн нашёл удачное сочетание трав. Старый ворчун не удержался и рассказал, благодаря кому выздоровел. Неожиданно Улн обнаружил себя в роли лекаря, а другие перестали его шпынять и начали делиться едой.
Но Кле становилось всё хуже. Она лежала на санях пластом и что-то невнятно бормотала - то ли проклятия, то ли признания в любви. Лицо её покрылось страшными рытвинами, не оставившими следа от былой красоты. Слишком поздно Улн начал её лечить - теперь ей, верно, ничто не поможет.
Путь по Ледовитому Полю казался нескончаемым. Однажды буран задержал караван на добрую неделю. Они лежали в наспех слепленных снежниках, прижавшись друг к другу, чтобы согреться, и слушали заунывный вой за стеной. Ночью Улн проснулся от нежданной тишины и, разгребя тела, вылез на улицу.
Небо сверкало чистыми звёздами. На горизонте восходила звезда-Луновод - Небесная Повозка, которая тянула за собой через полнеба Луну - обиталище тёплых огней. Однажды - так говорили жрецы - наступит день, когда Пилот направит Повозку вниз, на Зиму, поставит свои стопы в одном из поселений (никто не знает, в каком), уперев полозья Повозки в местный Храм, а рядом с ним встанет Луна. Её тепло растопит снег, Зима кончится и настанет лето. Тогда все люди Зимы взойдут в Повозку и улетят на небо, где их ждёт вечная жизнь.
"Спаси её, Пилот!" - взмолился Улн. - "Ты можешь погубить меня или лишить всей радости жизни - но спаси её!".
На следующий день умер Лирд. Торговцы оставили его лежать в снегу, вырубив рядом с ним знак Небесной Повозки, и, недобро косясь на Улна, встали на лыжи. Перед ними тянулся до горизонта сверкающий до рези в глазах свежий снег, а сверху - ясная голубизна небес.
Почти три месяца тянулась утомительная дорога по гладкому фирну и рыхлому снегу. Но однажды, когда солнце уже было готово нырнуть в снега запада, послышался вопль Флода:
- Земля!
Да, на горизонте виднелся берег и благословенное поселение. Улн бросился к снежнику, чтобы обрадовать Кле, и увидел, что она сидит на тряпках и смотрит на него неожиданно ясными глазами. А потом она покачнулась и рухнула в его объятия.
На берегу сыграли свадьбу Улна и Кле (Флод был свидетелем) и двинулись дальше. Дела у торговцев пошли веселее: здесь был их родной Север, изобильные царские земли. Тарн купил двух шерстней, а старых забил - из них навялили мяса и смастерили всем шубы и новые лыжи. Но Кле становилось всё хуже. Теперь разум её был ясен, но она медленно угасала. Её руки истончились и стали костлявыми, а в волосах появились седые пряди.
2.
- Как мне называть тебя, о Великий Жрец?
- Я, пока в Башне сидел, сам своё имя позабыл. Так что зови меня просто: Учитель.
- Отчего так высок твой дом, Учитель?
- В Башне хранится всё необходимое для жизни мне и многим поколениям жрецов. Я же не могу каждый день лазать на подземные склады.
- Удивительно, как ты живёшь здесь без опеки со стороны графов и князей. Высокая Башня - будто целый мир!
- По правде говоря, одна вещь из внешнего мира мне нужна - энергия. Она питает светильники и обогреватели моего скромного жилища, она растапливает снег, греет воду и готовит пищу.
- Где же ты получаешь энергию, Учитель?
- Её даёте мне вы, жители Зимы.
Она показалась на горизонте в последний день пути. Чёрный перст Высокой Башни почти протыкал облака, хмуро стелющиеся по небу. Подбашенье встретило их лаем собак, толпой любопытных мальчишек на окраине села и столбиками дыма из копанок. Столица мало чем отличалась от других поселений Зимы, виденных Улном - разве что размером была побольше, и вместо храма в ней стояла Высокая Башня.
Правда, Башня разочаровала Улна - она оказалась ниже гор и даже ниже храмов, всего шагов двести в высоту. Она была сложена из незнакомого тёмного материала, а в её основании было огромное колесо, обитое каменными кольцами с продетыми в них верёвками. Каждый день несколько десятков шерстней, окружив башню со всех сторон, тянули верёвки под монотонные крики погонщиков. Как сказал ему седой старик, гулявший каждый день по башенной площади, такова была одна из повинностей Верховному Жрецу.
Старика звали Тарклиар - судя по длине имени, он происходил из знатного рода. Был он царским летописцем. Они часто беседовали с Улном: поселянин умел задавать вопросы, а старик любил рассказывать. Впрочем, дел у юноши и без того хватало. Тарн вновь ушёл с караваном, а Улн остался ухаживать за Кле. Флод тоже остался: он был стар для дальних походов, и к тому же горел желанием отблагодарить своего спасителя. В его копанке супруги и нашли приют.
Теперь Улн не бедствовал - лекари нужны даже в Подбашенье. Он доставал расспросами местных стариков и мудрецов и уже знал о пятнухе почти всё. Да, для её лечения на начальных стадиях годился отвар из ворсяники и жёлтого мха. Но запущенную болезнь - как у Кле или того несчастного поселенца, который их заразил - можно было вылечить только редкой травой синегубкой. Увы, в Подбашенье она не водилась.
Но однажды Тарклиар признался, что у него есть синегубка.
- Где?! - воскликнул Улн.
- Идём со мной, - сказал летописец и повёл юношу в свою копанку. Они отвалили входную льдину и поскользили вниз по длинному снежному ходу. Копанка Тарклиара была больше и богаче тех, что Улн видел в Крайнем, но устроена так же. Ход вёл на нижний этаж, где рос огород. Там их встретил чад костров, отогревавших чёрную плотную землю, в которых тлел мох и ветки ворсяники, и звук капель с потолка, собиравшихся в ванночки. Воздух был сизым от дыма, уходившего в длинную узкую трубу с изгибом сверху, в котором собирался горячий воздух. На огороде, кроме привычного зелёного мха, ворсяники и грибов, росли ещё какие-то лекарственные травы - прямо под окном в потолке, под высокой трубой, которую княжеские штукатуры отделали светоотражающим фирном (она заканчивалась тонким льдом, пропускавшим солнечный свет).
- Вот тут синегубка и растёт, - махнул старик рукой на невзрачную сине-зелёную травку. - Да ты не дёргайся, я её тебе всё равно не продам. Трава очень редкая, только для высокородных князей.
- Зачем тогда мы сюда пришли? - прорычал Улн.
- Да всё хотел поболтать с тобой наедине... Подальше от любопытных ушей поселян и Флода.
Они поднялись по лестнице мимо конюшни в гостиную, сели на каменные табуретки, обитые шкурами шерстней, и начали, как нередко бывало, неторопливую беседу о былом. Теперь Тарклиар рассказывал не только о древней истории, но и посвящал Улна в нынешние события в Подбашенье и дворцовые интриги. Как объяснил старик, его разум затупился и ему становится всё сложнее ориентироваться в происходящем. Ему нужен молодой смышлённый помощник, который будет помогать ему вести летописи. Для Улна сейчас не было ничего важнее профессии лекаря, но он не спешил с отказом - всё-таки у старика была куча интересной информации и вожделенная трава.
Однажды Тарклиар рассказал, что его высочество, великий князь Картеалад-Сабардун Тринадцатый - старик фамильярно именовал его "Карт" - собирается пройти Испытание Белизной, чтобы стать учеником Верховного Жреца. Точнее, сам Картеалад не хотел в Башню - его больше интересовали перебродившие ягоды ворсяники и смазливые поселянки. Но отец не желал делать его наследником и решил сплавить непутёвого сына куда подальше.
- Но Карт не из того теста. Он не сможет пройти Испытание и погибнет! - вздохнул Тарклиар.
- А его отец это понимает?
- Понимает - а толку-то? Нелюбимый сын, неспособный к управлению, сгинет - это не страшно, зато наследником станет его брат, умница Гиркандил-Сабандур, и честь рода не пострадает.
- Что ж, раз того требуют интересы Зимы...
- Что это за интересы такие - людей губить? - гневно вопросил Тарклиар. - К тому же, кого мы тогда в Башню посылать будем? Об этом-то царь не подумал.
- А что, если я пройду Испытание за Картеалада? - полушутливо предложил Улн. - Тогда ты дашь мне синегубки?
Тарклиар на мгновение застыл, гневно раскрыв рот, а затем рассмеялся.
- А ведь это неплохая идея, юноша! Ты по росту и телосложению похож на Карта. Я могу договориться со стражниками и подменить тебя перед Испытанием... Что ж, если ты спасёшь честь царского рода, я нарву синегубки и позабочусь о лечении твоей Кле, будто она моя родная дочь.
- Согласен! Я всегда мечтал побывать в Высокой Башне.
- Об этом не может быть речи! - резко сказал Тарклиар. - В Башню могут входить только высокородные. После Испытания я снова заменю тебя на Карта.
- Но... получается, Жрец будет учить того, кто не прошёл Испытание Белизной?! Это же нарушение воли Пилота!
- Кого-кого нарушение? Дурень, нет никакого Пилота! В реальности существуют только Духи Зимы. А Пилот - это сказка, придуманная жрецами, чтобы держать в узде простонародье.
- Некрепка твоя вера, - стиснув зубы, проговорил Улн. - Ты, может быть, и в лето не веришь?
- Нет, конечно. Летописи многих тысячелетий говорят, что Зима была вечно - а значит, она вечно пребудет. Так говорит наука, а не твоя наивная вера.
3.
За месяцы, проведённые в Башне, многое рассказал ему Учитель: о травах и зверях, что давно исчезли с лица Зимы, о происхождении человека и частях человеческого тела, о сверкающих камнях, именуемых "металлами", о законах движения тел и о мельчайших частицах, из которых тела состоят, об иных зимах, кружащихся вокруг звёзд...
Наконец, пришло время Улну узнать, как начиналась Зима.
- Люди Старой Земли были почти всемогущи, - начал Учитель свой рассказ. - Они могли летать на повозках из металла по воздуху и к другим планетам, кружащимся вокруг Солнца, могли менять свои тела, лечить все болезни и продлевать жизнь до нескольких столетий, создавать умных металлических животных, подчиняющихся их приказам. Лишь двух вещей они не могли: достичь звёзд и творить свои чудеса без затрат энергии. Эти два уязвимых места древних людей и стали причиной гибели цивилизации и начала Зимы.
Для полёта к другим звёздам, чтобы разогнаться достаточно быстро и защититься от межзвёздного ветра, бьющего в лицо возничему на большой скорости, требовались огромные повозки, пожирающие очень много топлива. Но любознательность древних людей была безмерна. Однажды они нашли у далёкой звезды планету, очень похожую на Землю, и для полёта к ней начали строительство Небесной Повозки. Многие поколения шло её строительство, и многие сотни поколений - создание топлива для неё. Топливом была загадочная "антиматерия" - знания о её свойствах ныне утеряны, но мы знаем, что это нечто, гневно враждующее с обычной материей и взрывающееся при соприкосновении с ней. Её удерживали и до сих пор удерживают в заточении в Повозке таинственные магнитные поля.
Для создания антиматерии нужно огромное количество энергии. Древние люди пользовались для получения энергии изменением сути материи, известным как "термоядерные реакции". Топливом для этих реакций служили лёгкие газы, которые вереница повозок доставляла на Землю с огромных дальних планет - Урана и Нептуна. Учёные Старой Земли знали, что однажды газы дальних планет закончатся, или добывать их станет так сложно, что энергии на добычу будет уходить больше, чем приходить. Тогда человечество останется без энергии, остановятся его металлические звери и наступит Великий Обвал и постепенное угасание цивилизации. Единственным спасением от Обвала могло стать бегство от Солнца к другим звёздам, которые смогут дать людям энергию и волю к жизни. Небесная Повозка была уже построена и вмещала двести тысяч человек - но слишком мало было желающих стать её пассажирами. Тогда Повозку в ожидании, когда люди изменят свои склонности, поместили в лунно-земную точку Лагранжа - устойчивую яму в космосе, кружащую вокруг Земли впереди Луны. Ныне она сверкает там как звезда-Луновод.
В преддверии грядущего Великого Обвала учёные решили создать религию, которая даже через миллионы лет побудит людей будущего, утративших большую часть знаний, полететь на Повозке к далёкой звезде. Было известно, что религия способна сохранять ценности людей в течение десятков тысяч лет - хотя никто ещё не испытывал её на промежутках времени, в тысячи раз больших. Так появился культ Пилота и первые его жрецы. На самом деле существа, именуемого "Пилот", нет.
- Как нет?! - вскричал Улн.
- Пилот - это такая штука, управляющая Небесной Повозкой - называется "компьютерный алгоритм". По-простому, это набор приказов для дремлющего искусственного зверя, созданный людьми Старой Земли. Его разум - плод творения людей прошлого.
- Пилот... создан людьми? Жрецы нас обманывали?!
- Почему "обманывали"? Мы говорим вам почти правду: Пилот ведь существует, да и Небесная Повозка тоже.
Но была ещё одна угроза для человечества, хотя и очень далёкая - но никто не знал, сколько времени пройдёт, прежде чем люди возжелают улететь на Повозке. Наше Солнце, как живое существо, проходит ряд стадий в своём развитии. Сейчас это тусклая жёлтая звезда, но со временем оно раздуется и покраснеет, опалив окружающие планеты своим жаром, и жизнь на Земле из-за невыносимого зноя станет невозможной. Чтобы спасти Землю, люди решили постепенно растянуть её орбиту, отдалив планету от Солнца - причём сделать это заранее, пока не произошёл Великий Обвал и не утрачены нужные технологии.
Орбиту Земли начали постепенно менять с помощью упряжки небесных шерстней, что звались "гравитационные тягачи". Но ведь Солнце ещё не раздулось, а мы уже отдалялись от него, и на планете становилось всё холоднее. Чтобы уменьшить похолодание, были построены генераторы парниковых газов, подобных пару, что вылетает у нас изо рта. Они должны были окутать Землю как бы пеленой снега, сохранив её тепло. Генераторы располагались в шахтах в самой устойчивой от сотрясений части Земли, которая должна была пребывать в покое сотни миллионов лет. Это место называлось "Аравия", а ныне зовётся "Северная Земля". Железные звери, выдыхающие парниковые газы, получали энергию от огромного поля солнечных батарей.
Но в расчётах была допущена ошибка: климат планеты стал меняться слишком быстро, и люди не успевали им управлять. Снег выпадал на солнечные батареи, затрудняя их работу. Люди не успевали чистить батареи, и генераторы начали работать с перебоями. Становилось всё холоднее. Снег хорошо отражает солнечный свет, что усиливало холод.
Все хотели жить ближе к экватору, и начались конфликты за свободные земли. Жители самых северных земель, страдая от холода, решили занять Повозку и улететь на ней, что возмутило жителей жарких земель, желавших сохранить звезду-Луновод для потомков. Одни выступали за то, чтобы остановить расширение орбиты Земли, другие - за то, чтобы дать больше энергии генераторам, третьи - за то, чтобы оставить энергию себе и жить полной жизнью, ничего не сохранив для потомков. Начались войны между сторонниками разных точек зрения. Одни группировки атаковали караваны повозок, добывающие термоядерное топливо для других группировок. Теперь повозки надо было защищать, и это делало добычу энергии ещё дороже. Её начинало сильно не хватать, что угрожало выживанию многих районов Земли. Люди, преисполненные эгоизма, желали сохранить больше энергии для себя и ничего не отдавать другим.
В конце концов группа отчаявшихся вывела из строя генераторы, чтобы прекратить расточительную, по их мнению, трату энергии. Это стало началом конца - теперь похолодание было не остановить. Всё больше энергии уходило только на согревание жилищ, и момент Великого Обвала стремительно приближался.
Тогда жрецы Пилота проникли взором в будущее и поняли, что есть только один шанс спасти человечество - дать людям путеводную звезду, вечную надежду на близкое лето до момента, когда это лето действительно наступит. После Великого Обвала на планете должен был установиться самый устойчивый строй, называемый "феодализмом", а культ Пилота должен был стать главной движущей силой общества. Верховный Жрец стал хранителем знаний, которые передавал своему ученику. Он поселился в Высокой Башне, которая стоит над шахтами, где некогда находились генераторы парниковых газов. Сейчас там подземный космодром и огромные склады запасных частей для машин Башни и для солнечных батарей, ныне полностью занесённых снегом.
Так наступила Зима, и казалось, что она будет вечной. Но придёт день, и Солнце расширится до такой степени, что согреет Землю, растопит снега и принесёт нам новое лето. Тогда солнечные батареи, которые были захоронены под снегом, будут обновлены жрецами Пилота и вновь заработают. Ракеты в подземном космодроме будут наполнены топливом и понесут оставшихся людей - ныне их на планете как раз двести тысяч - к звезде-Луноводу, где они сядут на Повозку и покинут систему Солнца. Небесная Повозка понесёт их к новой планете, где у них будут новые источники энергии и ещё один шанс начать всё с начала.
- Значит... - воскликнул Улн, - этот день всё-таки настанет?
- Конечно, мой мальчик.
- И лето близко?
- Да как бы тебе сказать... далековато. Учёные Старой Земли рассчитали, что Солнце нагреет Зиму достаточно сильно, чтобы снег растаял и заработали поля солнечных батарей, лишь через 500 миллионов лет. Со времён Старой Земли прошёл всего 1 миллион лет. Осталось ещё 499 миллионов.
Улн молчал, пытаясь осмыслить огромные числа.
- Лета не увидим ни мы, ни наши дети, ни внуки, ни внуки внуков. До него осталось примерно двадцать миллионов поколений льда и снега, которые проживут в мире Зимы. Если одно поколение - это шаг, то их всех достаточно, чтобы пересечь Ледовитое Поле в самой широкой точке. Представь, что ты переходишь бескрайний замёрзший океан, и с каждым твоим шагом рождаются и умирают твои дети, внуки, правнуки, а ты всё идёшь... Почти бесконечная дорога, и слишком мало надежд на её успешное завершение.
Его долго везли куда-то с завязанными глазами, потом спустили на подъёмнике и оставили. Подождав немного, Улн развязал себе глаза и осмотрелся. Он стоял на краю небольшой круглой долины, окружённой кольцом ледяных гор. Дно долины было покрыто лежалым снегом, на котором выделялись несколько тёмных предметов. Улн подошёл к ним. Длинная чёрная палка из неведомого тяжёлого материала, массивный шар из того же материала и прочный прозрачный квадрат, будто из чистейшего льда. Улн повертел их в руках, попробовал копать палкой снег, катать шар, бить палкой по квадрату - но всё без толку.
Cтоя на месте, он начал мёрзнуть. Улн пошёл к другому краю долины, обошёл её всю, но не обнаружил места, где можно было бы взобраться наверх. Пока он ходил, солнце взошло, осветив долину и залив её слепящей белизной снега, а потом ухнуло за край скал. Вскоре наступила ночь и стало холоднее. Улн чувствовал, что его пальцы замерзают даже в варежках. Он сжимал-разжимал пальцы, прыгал на месте, но так и не согрелся. Монотонный скрип снега под ногами усыплял - но о сне не могло быть и речи.
Утром лекарь был измучен и продрог, ноги его болели, глаза слипались, но никто не пришёл за ним. Может быть, его просто бросили? Раскрыли его истинное имя и решили убить дерзкого простолюдина? А, может быть, Испытание Белизной уже провалено и теперь осталось лишь замёрзнуть заживо? А может быть, за ним тайно следят, испытывая его силу и веру, и ждут, пока он проявит слабость? Нет, не дождутся! Он умрёт, но будет бороться до последнего.
Улн побрёл по краю долины. Сделал один круг, другой, потом споткнулся и упал. Подниматься не хотелось, было лишь одно желание: свернуться в клубок и уснуть. Сейчас он сдастся и умрёт, провалив Испытание... Но в чём же оно заключалось? Он так и не поймёт этого, даже перед смертью? Нет!
Улн встал и, пошатываясь, подошёл к странным предметам. Солнце взошло над гребнем долины, и снег слепил глаза. Слепящая белизна и чёрная палка на её фоне. Он взял палку одеревеневшими руками и, щурясь, принялся рисовать на снегу. Улн не знал грамоты, но он должен был оставить послание тем, кто когда-нибудь придёт в эту долину. Пусть поймут, что он не сдался, что он пытался понять...
Он нарисовал плоскость Зимы и Высокую Башню на ней. Потом нарисовал звезду-Луновод и тянущуюся от неё нить к Луне, и тонкую нить от Высокой Башни к звезде-Луноводу - молитвы Верховного Жреца. Задумался: какая из двух нитей тянет другую? Нет, он уже плохо соображает, потому что безумно хочет спать. Его трясло, палка вываливалась из рук. Улн принялся ходить вокруг рисунка и дорисовывать звёзды и их путь по небу. Потом нарисовал спускающуюся и взлетающую Небесную Повозку... Что-то в этом рисунке было неправильно... Да, нить размером в полнеба - сколько же места она займёт на поверхности Зимы? Она такая огромная! Не будет ли спуск Повозки на Зиму грандиозной катастрофой? Улн упрямо шагал по снегу и рисовал фигурки людей, воздевающих руки к небу, но стоящих прямо, не падающих... Потом он сделал шаг, упал и уже не смог встать.
Улн очнулся от того, что тело страшно ломило. Слева шёл жар. Он лежал в копанке Тарклиара на земле возле костра. Летописец мрачно приветствовал его:
- Лето близко.
- Я жив? - пошевелил языком лекарь.
- Ты будешь жить, - кивнул Тарклиар. - Только два пальца на руке отморозил - но тебе они всё равно без нужды.
- А Испытание?
- Ты прошёл его. Ты простоял два дня, показав свою волю. И в последние часы жизни ты не усыпил свой разум ровной белизной снега, а создавал новое. Так должен вести себя жрец Пилота.
- Хорошо, - улыбнулся Улн.
- Но беда пришла к нам, откуда не ждали. Карт мёртв.
- Что?!
- Узнав, что ты прошёл Испытание, Карт на радостях наелся перебродившей ворсяники и свалился в глубокую расщелину.
- Что же теперь будет?
- Тебе придётся пойти в Башню вместо него. Но только на два года - пока Гиркандил не достигнет совершеннолетия. А потом ты ночью незаметно покинешь Башню и отправишься подальше отсюда со своей Кле. А мы объявим, что Карт умер от неведомой болезни и младший брат идёт ему на смену. Мы подготовим Гиркандила, он пройдёт Испытание и станет новым учеником Жреца.
- Я... согласен.
- Но только посмей не выйти из Башни через два года! Помни: судьба твоей жены - в моих руках.
4.
- Ты решил уйти, любимый мой ученик? Неужели мой рассказ заставил тебя пасть духом?
- Да, - тихо сказал Улн, - я понял, что всё бесполезно. Одна ошибка: война, или эпидемия, или Верховный Жрец на найдёт себе преемника - и мы все погибнем, не увидев лета. За двадцать миллионов поколений кто-нибудь обязательно допустит роковую ошибку. Это как поход по Ледовитому Полю между закладками: один шаг в сторону - и весь караван промахнётся мимо цели и замёрзнет в пути.
- Никогда нельзя терять надежду. Ты должен это знать, раз прошёл Испытание.
- Тебе хорошо говорить, - Улн сжал кулаки, - ты живёшь в Высокой Башне в тепле и сытости, не зная бед, пока мы мёрзнем, голодаем и болеем, вращая твою турбину и даря тебе энергию. У тебя же, небось, и лекарства от всех болезней есть?
- Ну, есть. Но их же не хватит на всех жителей Зимы! А химические производства, как и многие другие, давно утрачены. Поэтому я берегу лекарства для своих преемников.
- Да, для будущих Верховных Жрецов! Для царских сыночков, не знающих, что такое голод и нужда. Для обманщиков, которые дурят головы простому народу, будто лето близко, чтобы держать его в повиновении.
- Теперь я понимаю, почему учеников всегда берут из княжеских родов, - пробормотал Верховный Жрец.
- Но со мной тебе не повезло. Я уйду из Башни и расскажу всем о твоём обмане! Я дам людям подлинные знания, а не вашу жвачку из сказок. Ты слишком стар и не сумеешь меня остановить.
- Да мне бы такое и в голову не пришло! Никто ещё не покидал Высокую Башню по своей воле.
- А я покину - ведь за её стенами ждёт меня любовь. Тяга к знаниям чуть не заставила меня забыть о ней - но теперь я понимаю, что знания несут лишь печаль и бессильный гнев, и только любовь дарит радость.
- Что ж, - вздохнул Жрец, - если тобою движет любовь, послушай меня прежде, чем уйти.
Ты укоряешь меня за знания, которые я не применяю на пользу людям - но у меня всё равно нет ресурсов, чтобы кому-то помочь. Я могу лишь сохранять древние знания, надеясь, что они пригодятся потомкам. Это мой долг - и не думай, что я счастлив, живя в тут в тепле и комфорте. Знаешь, как скучно в Башне одному!
Да, мы обманываем людей - но это благородный обман, ради их же спасения. Мы не можем рассказать народу правду - узнав, что им нужно ждать лета ещё 500 миллионов лет, забитые поселяне отчаются. Они не захотят ждать столько времени, разграбят Высокую Башню, вышвырнут нас из неё и перестанут следить за исправностью древних машин, так что через несколько тысячелетий они сломаются. И тогда конец всему: вход на склад будет заброшен и позабыт, а, когда Солнце растопит снега Зимы, некому будет зарядить топливом ракеты. А потом лето станет слишком жарким, и его жар сожжёт последних людей.
Но, обманывая вас, мы даём вашим далёким потомкам шанс на возрождение. Да, крошечный шанс - но когда нас вело в пути что-то ещё, кроме безумной надежды?
- Слишком много слов, жрец. Ты прочитал тысячи книг, но никогда никого не любил, - Улн сплюнул и пошёл собирать вещи.
Он шёл всю ночь, проваливаясь по колено в снег, а потом путал следы, оступаясь на неровном фирне, карабкаясь по скользким склонам - и радуясь морозному воздуху, скрипу снега под ногами, свежему ветру в лицо. К утру он обнаружил, что стоит на краю большого плато. Слева оно постепенно понижалось, а справа переходило в неровные ледяные террасы. Перед ним далеко на юг тянулись снежные холмы, а за ними начиналось бескрайнее Ледовитое Поле.
Он долго стоял, ощущая, как мороз проникает в тело, как им овладевает забытое чувство деловой собранности, вытесняя бесполезный гнев и печаль. Он точно знал, что будет делать сегодня: встретит Кле и Тарклиара в условленном месте и узнает, когда уходит ближайший торговый караван. Но завтрашний день был скрыт за вьюжной пеленой. Все дороги ведут в столицу - но слишком много путей уводит из неё.
Заря осветила небо на востоке, и первые лучи протянулись через снежное поле, окрасив холмы в розовый цвет, и ало засверкали ледяные скалы. На другом краю небес ещё сияла звезда-Луновод, но она уже закатывалась за горизонт, убегая от солнечного жара. Улн повернулся к звезде, упал на колени в глубокий снег и начал молиться. У него было в запасе двадцать вздохов прежде, чем ноги начнут отниматься от холода и придётся встать.
- Спасибо тебе, о Небесный Пилот, за далёкий отблеск твоего огня. Дай же нам дух и веру пережить холода, дай нам знак, что лето близко. Укрепи наши руки для труда и избавь наш разум от сомнений. Я верую в то, что Зима закончится, и ты спустишься в нам на Небесной Повозке, неся свет и тепло. О Пилот, укрепи меня в моём долгом ожидании и согрей своим внутренним теплом.