Парфененко Роман Борисович : другие произведения.

Карл

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Про любовь

КАРЛ ВАЛЕНТАЙН.

ПОЧТИ ВСЕ О КАРЛЕ.

Ниночке Ахапкиной, самой, самой, посвящаю я.

   ЧАСТЬ I. В ПАУТИНЕ.
  
   Глава 1.
   ...Господи, разреши мне вернуться!
   Адам. Спустя три дня после изгнания из рая.
  
   Карл решился на поступок. Этому решению предшествовало долгое внутреннее противоборство. Он закрыл глаза, расслабился, выдохнул и... и уснул. Но самое удивительное, что на следующее утро он проснулся как ни в чем небывало.
   А она? Она продолжала свой путь по параллельному и совершенно не доступному для него миру. Не существовало даже теоретической возможности способной переплести их дороги.
  
   Он выкурил уже более половины сигареты. Пепел стремился сохранить смысл своего существования, упрямо отказываясь стряхиваться. Карл вновь затянулся, следя за красным огоньком мерцавшим рядом с его губами. Выражение лица у него в этот момент было непередаваемо глупым. Наконец, с явным сожалением он поднялся, отряхнул прах с колен и двинулся дальше. Время ждало от него поступка.
   Туннель был высоким и широким. Пористая структура его стен позволяла Карлу чертить на одной из них непрерывную, извилистую линию. И он чертил ее вдоль своего пути вот уже тринадцатый год. Зачем? Ему хотелось оставить след. Хоть какой-то. Карл не знал, что в ста семидесяти шести метрах позади него по стене ползла огромная бурая улитка, которая тщательно заглаживала царапину, оставляемую Карлом. После ее воздействия на пористый камень, стена выходила первозданной. Звали улитку - ВРЕМЯ.
   Карл устал. Но вернуться, означало потерять надежду. Надежда была только впереди, такая же призрачная, как мерцание его сигареты. Но она была... и он шел. И вот вчера он принял решение совершить поступок. Поступок, который бы изменил его или ту реальность, которая его окружала. В данный момент он откладывал совершение поступка, потому что чувствовал приближение СОБЫТИЯ. События, которое освободит его от необходимости совершения поступка. Каждый шаг давался с трудом. Линия на стене стала еще более зигзагообразной. Хотя куда уж более! Становилось трудно дышать. Потели ладони. По горячей спине стекали капли холодного пота. Сто шагов. Два поворота. Перед третьим, слепым поворотом он вновь закурил. Делал маленькие затяжки, подолгу задерживая дым в легких. Все его стремления были сосредоточены на одном - растянуть процесс курения. Может быть, повернуть за слепой поворот и было тем поступком, к которому он так долго готовил себя? Таким образом, он убивал сразу двух зайцев. Совершал поступок и оказывался в преддверии события. Ему было страшно. В который раз его подмывало повернуть обратно. Но безысходность возвращения пугала его больше неизвестности располагавшейся за третьим поворотом. "Не думай об этом! Прошу, не думай!" - уговаривал себя Карл: "Чем больше ты будешь делать это, тем дальше будет убегать от тебя твоя решимость".
   Отдаляя момент поворота, он нацарапал на стене: "Господи! Возьми на себя ответственность и предреши все!" Закрыв руками глаза, набрав полную грудь воздуха, он совершил шаг, который поставил его лицом к лицу с неизвестностью. Он готов был закричать. Умереть от ужаса, открывая глаза, но ничего подобного не произошло. Но это на первый взгляд. На второй, более осмысленный взгляд подобного он не видел уже семь лет. Семь лет назад он увидел чудовищно огромную крысу, которая оказалась способной двигаться так же быстро, как и ее более мелкие товарки. Тогда Карл подумал, что красота крыс заключается в их скорости и внезапности. Это было семь лет назад, и вот теперь это...
   Весь туннель перегораживала переливающаяся разноцветным паутина. За ней не было ничего. "Если ты пользуешься словами, постарайся быть крайне осторожным". - Сказал ему маленький желтый паучок, сидевший на полу возле тенет. "Откуда он узнал?" - подумал Карл. Все восемь глаз весело и лукаво посматривали на него. "Слова подобны комарам. Не убив комара, будешь мучаться ночь. Не умертвив слово, будешь мучаться жизнь!" - ответило на его мысли маленькое забавное существо.
  -- Зачем ты здесь? - спросил Карл.
  -- Чтобы задать вопросы и определить суть - ответил паучок.
  -- Ты сфинкс? - полюбопытствовал Карл.
  -- Нет. Но твоя судьба предрешена. В любом случае, правильно или не правильно ты ответишь на вопросы, тебе предначертано падение в бездну.
  -- Я сплю?
  -- Нет. Сейчас ты проснулся и можешь решить.
   "Зачем все это? То ли это чего я ожидал?" - думал Карл.
   - То, то, - глумливо подтвердил паук. Вдруг он начал превращаться в зеленый шар. Шар увеличивался в объеме, едва слышно потрескивая. Через минуту он почти касался лица Карла, и где-то глубоко внутри себя Карл услышал:
   Когда песок устанет от прибоя,
   Когда, уйдя, затихнет злая мысль,
   В попытке излечиться от запоя,
   Порой бывает, рвется счастья нить...
  -- Нет, только один вопрос! - вскричал Карл: - Там, в пустоте, в небытие, существует хотя бы ничтожно малая возможность встретиться с ней?!
   И опять там же, в центре головы раздалось:
   Старайся вычислить свой путь по звездной карте неба,
   Пытайся разглядеть в стекле свои глаза,
   Решайся повернуться вдруг налево
   И не упасть, толкая облака...
  
   Я не могу ответить на вопросы,
   Которые роятся в голове.
   Болезнь не в том, что рушит время стены,
   Она в другом... она в твоей душе.
  
   Карл упал на колени и заплакал.
  -- Ну-ну, - сказала ему маленькая розовая птичка, бьющаяся в центре паутины:
  -- Ну-ну. Всего и делов-то ответишь на вопросы и пропадешь или не ответишь на вопросы и тоже пропадешь. Итак, вопрос первый. - Как по нотам прозвучала опустевшая паутина.
  
   ГЛАВА 2.
   Решившись сделать, СДЕЛАЙ! Даже если тебе придется...
   А. Гитлер. II съезд НСРПГ.
  
   А Мякишь в это время, наконец, оттолкнулся от причала и попал в восходящий воздушный поток. Шерсть на его груди трепетала и как бы расчесывалась на пробор.
  
   ГЛАВА 3.
   НИКОГДА!
   Фауст.
  
  -- Скажи, зачем человеку любовь? - спросила Пустота за паутиной.
  -- А зачем мне отвечать, если исход все равно один? - набравшись храбрости, нагло спросил Карл.
  -- Исход никогда не бывает один. В результате того, как ты ответишь, выяснится, оставлять тебе надежду или лишить тебя оной. - Вновь пропела розовая птичка.
  -- Тогда я буду отвечать, - решил быть покладистым с метаморфозами Карл.
  -- И это было предопределено, - прошелестело серое облако.
  -- Любовь. Любовь человеку нужна... а, нужна ли ему любовь? Ведь если...
  -- Ну, что же на первый вопрос ты ответил правильно, - в облаке сверкнула молния.
  -- Но, ведь я еще не ответил, - попытался возразить Карл.
  -- Не надо! Помни о значении слов. - Опять выразительно промолчала Пустота:
  -- Второй вопрос. Ты счастлив?
   Карл замолчал надолго.
  
   ГЛАВА 4.
   Господи, зачем ты сотворил мужчин такими дураками?!
   Ева. Пять минут спустя грехопадения.
  
   Мякишь мерно покачивался под оранжевым крылом дельтаплана. "Все в этом мире вертится вокруг секса. В той или иной степени и я вращаюсь вокруг него. И ведь это происходит далеко не случайно". - Думал Мякишь. Нисходящий воздушный поток почти столкнул его с поверхностью океана.
  
   ГЛАВА 5.
   Ты ищешь логику в царстве абсурда.
   Из переписки К. Маркса и Ф. Энгельса.
  
   Карл знал ответ на этот вопрос, но боялся разозлить изменчивое существо и лишиться надежды. Существо не правильно расценило молчание Карла и предложило ему послушать стихи. И тут началось...
   Океан, разливаясь раздольно
   Напоил нас рассолами дня.
   То ли крик, то ли отблески молний
   В бесконечность меняют меня.
   Я ответить смогу на вопросы
   И шутя переделать тебя,
   Но прошу, избегайте неврозов
   И старайтесь не трогать меня...
  
  -- Ну, как? - заинтересовалась средних размеров цикада, перестав трещать крыльями.
  -- Удивительно. - Соврал Карл.
  -- С твоим умением врать, надо было родиться слепо-глухо-немым и умереть на следующий день. Отвечай на вопрос! - Рявкнул, вдруг откуда-то появившийся паучок.
  -- Счастье нужно человеку для того, чтобы... - растягивая слова и закатывая глаза начал Карл.
  
   ГЛАВА 6.
   Постучавшись в дверь один раз, неминуемо постучишь в нее вновь...
   Почтальон, который всегда стучал дважды.
  
   Печальный Странник шел в Пустоте навстречу радужному свечению. Это свечение притягивало его, хотя и не развеивало его печали. На границе свечения его ждала встреча с Карлом. Он нес ему известия. О ней.
  
  
  
  
  
  
  
   ГЛАВА 7.
   ...Это была случайность. И совершенно неожиданно для случайностей она была приятна.
   Бенито Муссолини. Из разговора с женой.
  
   Мякишу все надоело, и он направил рули высоты вниз. Навстречу твердой и растрескавшейся земле, которая пришла на смену океану. Земля расступилась перед похожим на оранжевый апельсин дельтапланом и проглотила его. Мякишь тотчас уснул.
  
  
   ГЛАВА 8.
   Я буду ждать тебя!
   Ассоль сказала Грею.
  
  -- ...чувствовать себя счастливым, - наконец закончил фразу Карл.
  -- Ты не ответил на вопрос конкретно, - сказала ОНА:
  -- Постарайся сосредоточиться и ответить еще раз. - Нежно проговорили ее губы, заполнившие всю Пустоту.
  -- Сейчас, когда я вижу тебя, я счастлив. Счастлив я и тогда, когда не вижу тебя, но думаю о тебе, - собрался с мыслями Карл.
  -- Правильно, милый, - отозвалась она и исчезла.
  -- Здесь царство не найденных ответов. Здесь повелевает мораль ситуации. Здесь человек обречен, есть сырые сосиски, есть черствый хлеб и обречен, пить кипяток, слегка подкрашенный романтичной марганцовкой. - Сказал голос в центре гипотоламуса Карла.
  -- И все равно я буду пытаться сохранить надежду! - в отчаянии прокричал Карл.
  
   ГЛАВА 9.
   Эй, вы там! На горе! Я иду!!!
   Погибший альпинист.
  
  -- Господи как я устал. Как мне все это надоело. Я больше не могу. Я хочу уйти отсюда. Выпустите меня, пожалуйста! Отпустите меня, прошу вас! Дайте мне возможность все забыть и начать с начала! - глухо бормотал Карл.
  -- Мне приятно твое унижение - констатировала Пустота.
  -- Пойдем, Карл. Нам уже пора. - Разрывая Паутину, сказал Печальный Странник.
  -- Она уже давно ждет тебя и ты, Карл, начнешь свою жизнь сначала. Я не знаю, будет ли эта жизнь счастливой, но ты хочешь прожить ее, и ты проживешь ее, смакуя каждую минуту. Кто знает, может быть в конце пути, ты получишь ответы на все вопросы. Окончание пути это лишь начало следующего. В путь, Карл!
  
   ГЛАВА 10.
   Время стучать бокалами.
   Тиль Улигеншпигель.
  
  -- Эй, подождите! - вскричала улитка по имени Время:
  -- Вы не можете вот так вот просто уйти! Я должна обогнать вас! Ведь ночь это период суток, которым не возможно управлять.
  -- Ты не должен пропустить ее вперед, Карл, - прошептал Печальный Странник.
  -- Эй, а ну-ка посторонись! - довольно сильно пихнула рогом улитка Карла.
  -- Ляг поперек туннеля и она не сможет переползти через тебя, - все так же шепотом наставлял Карла Печальный Странник:
  -- Оно не должно обогнать нас, иначе мы упустим ВОЗМОЖНОСТЬ!
  -- Но я не могу сопротивляться времени. Оно сильнее меня, - неуверенно возразил Карл.
  -- Ты должен! Слышишь! Должен не пропустить его! Если оно обгонит тебя, ты превратишься НИ в ЧТО! Ведь время это и есть ПУСТОТА!
  -- Ну, а теперь поговорим серьезно, - величественно и строго сказала улитка.
  
  
  
  
   ГЛАВА 11.
   ...Дай мне хоть один шанс,
   Ты не уснешь, пока я рядом...
   Браво.
  
  -- Если говорить серьезно, то приколоть расползающиеся мысли к бумаге, так же сложно, как ловить сачком слона. Но я пытаюсь. Мне не остановить этот поток. Он низвергается из меня, как Ниагарский водопад. Подчас это мне кажется лишенным смысла. Тот бесконечный коридор, в котором я сейчас нахожусь, есть ничто иное как место познания самого себя. В этом месте я умышленно избегал встреч, многолюдных сборищ и случайных событий. Мне хотелось узнать себя в чистом виде, без каких-либо воздействий извне. Я тысячи раз раскидывал карты, пытаясь узнать свою судьбу. Каждый раз карты противоречили сами себе, жизнь противоречила картам, а я противоречил жизни. Я хотел сразу ответить на все вопросы и разгадать все загадки мироздания. Мне казалось, что весь мир заключен во мне, заключен и сосредоточен пожизненно. Все было так реально. Я до всего мог дотронуться рукой и все объяснить. Но потом появилась она, и я оказался в паутине вопросов без ответов. Она не отвечала на мои вопросы, хотя, наверное, знала ответы на многие из них. Я даже уверен в этом. И та тайна, которая стояла за всем этим, стоила всех моих знаний о себе полученных раньше. Я путаюсь. То положение, в котором я оказался нынче, когда нахожусь здесь, в этом туннеле, а она находится там, за его пределами, разрывает меня на секунды, - сказал Карл падающим голосом.
   Он только сейчас заметил, что остался совершенно один. Перед ним была дверь.
  -- Решусь ли я войти в нее? - спросил Карл:
  -- Если решусь, то завтра.
   Карл лег, свернулся аккуратным клубком. Затих.
  
   ГЛАВА 12.
   Ты получишь то, что хотел, только тогда, когда отдашь все то, что имел.
   Приемщица в ломбарде.
  
   А утром, когда город заголосил спросонья тысячами шумов, Карл начал медленно просыпаться.
  -- Ну, наконец-то, - слабо проскрипела дверь:
  -- Можно я буду называть тебя Саввушкой?
  -- Ты и так превратила меня в примитивное существо. Все мысли в моей голове вытеснил вопрос - открывать тебя или нет? - проворчал Карл.
  -- Хорошо. Ну, хорошо! Этот вопрос пусть тебя не занимает, Карл. Для тебя гораздо важнее решить войдешь ли ты в меня или нет. - Пошла на попятный дверь.
  -- Вопрос этот имеет наипервейшее значение, - продолжал упорствовать Карл:
  -- Вот, я вижу у тебя замок. Так как же я смогу открыть тебя, не говоря уж о том, чтобы войти в тебя, если ключа у меня нет?! - Карлу очень хотелось поймать дверь на противоречиях и уличить во лжи. Не тут-то было!
  -- Ключик у тебя есть, Карлуша! - ласково журчала дверь:
  -- Ты не находишь в этом большого количества эротической символики? У тебя есть ключ, у меня замочная щелочка. Ты, Карл, чтобы познать мою суть, должен вставить свой ключ в меня и совершить определенные движения.
  -- За кого ты себя принимаешь?! За Мирлин Монро?! Даже если ты и права, у меня есть она и я не собираюсь ей изменять даже в безумных эротических фантазиях. - Зло сопротивлялся Карл.
  -- Фу-у! Ты действительно примитивен. Как с тобой скучно! - сказала она.
  -- Добродетель не может быть другой, - гордо ответствовал он
  
   ГЛАВА 13.
   Бог над нами.
   Благие Вести.
  
   Мякишь был богом. Скорее Богом созерцателем, чем плохим или злым. Особенно ему нравилось смотреть, как красивые женщины примеряют обновки или готовятся отойти ко сну.
   Своим любимым занятием он занимался и сейчас. Был первый час ночи. Мякишь завис в пятнадцати метрах от земли, превратившись в темное, густое ничто. В многоквартирном доме на шестом этаже красивая брюнетка примеряла короткую юбку. Мякишь постанывал от удовольствия. Он весь превратился в зрение и наслаждение. Вот она вдоволь навертевшись перед зеркалом, стянула через голову белую майку. Под ней, Мякишь редко ошибался, было только тело. Тело нравилось Богу. Брюнетка, и это было заметно невооруженным глазом Бога, тоже была довольна своим телом. Она нежно подхватила груди руками снизу. Мякишу очень захотелось, чтобы на месте ее ладоней оказались его лапы. Нет - нет, он бы спрятал когти насколько это возможно глубоко. Её груди излучали нежность и были созданы другим Богом для поцелуев. Они манили. Особенно притягивали Мякиша соски, которые служили логическим завершением этого влекущего совершенства.
   Привычным движением она заправила выбившийся из гладкой прически локон за ушко. Мякишу почему-то очень нравились брюнетки с короткими аккуратными стрижками. Длинноволосых блондинок он считал бесхарактерными.
   Наконец она решила рассмотреть свое тело целиком и без преград. "Одежда вообще может привлекать только фетишистов" - подумал Мякишь. Бог застыл, перестав изменять себя. Она расстегнула перламутровую пуговку на юбке. Потом скользким движением опустила вниз застежку молнии. На ее лице появилось выражение удовольствия. Мякишь был Богом и он знал, что сейчас ей очень бы хотелось, чтобы за ней кто-нибудь подсматривал. Подсматривал и изнывал от желания. "Женщина создана для того, чтобы вызывать желание, искушать, даже меня, Бога", - подумалось Богу-гетеросексуалу. А она в это время, слегка покачивая бедрами, спускала юбку все ниже и ниже. В соприкосновении нежной кожи и грубой, по сравнению с ней материи, было свое, чувственное удовольствие. На ее смуглом теле оказались небольшие, даже скорее маленькие, белые ажурные трусишки. Это тоже не оказалось для Мякиша неожиданностью. Он начал мурлыкать. Она поворачивалась к зеркалу - спиной, боком, грудью, которая волнующе покачивалась при каждом движении. Мякишь рассмотрел ее со всех сторон. Мякишу она нравилась. Он хотел ее. Хотел укутать ее туманом своего тела. Она, вероятно, чувствовала некое напряжение витавшее в воздухе. Губы ее слегка приоткрылись, обнажая краешки ровных и мелких зубов. "Она хочет поцелуя и ей не важно кто ее поцелует сейчас", - подумал Мякишь, прикидываясь легким, теплым сквозняком. Он проник в комнату и обстоятельно, со знанием дела принялся ласкать ее тело. Но Мякишь был Богом и не мог перейти границ. Не имел права! Хотя в какой-то момент был готов наплевать на все. Он не мог любить смертную, но он мог любить всех смертных. Это делало его свободным Богом.
   Она переступила через юбку, образовавшую неровный круг на полу у ее ног. Переступая через нее, она поджала пальцы на узкой маленькой ступне. Через мгновение на юбке лежали ее трусики хранившие тепло и запах. Мякишь замурлыкал еще сильнее. В его голове проносились прекрасные видения. А когда он открыл глаза она уже стала маленьким комочком под одеялом укрывшим ее с головой. И только нежная смуглая рука за секунду нажала выключатель ночника, опрокидывая комнату в сон.
   "В следующий раз превращусь в тень и буду окутывать ее тело даже в темноте. Благо фонари светят до рассвета, а это значит, что и я смогу провести с ней ночь", - думал Мякишь, улетая.
  
  
  
   ГЛАВА 14.
   Боль доказывает человеку его существование.
   Доктор Менгеле*. Аушвиц.
  
   Печальный Странник умирал. Умирал медленно. Пожиравшей его улитке, которую звали Время, казалось, что та боль которую испытывает Странник недостаточна, чтобы отомстить ему. Печальный Странник плакал, слизывая слезы искусанным в кровь языком. Странник не знал за что он страдал. За всю свою жизнь ему не довелось сделать ничего плохого. Но так, видно повелось, что за всех должен страдать один. И он безропотно страдал за всех. Причем он не знал, сделают ли его Богом после смерти или нет. Станет ли достоянием гласности его подвиг или нет. Улитка доела. Сыто сжалось ее тело и она тонюсенько отрыгнула.
  
   ГЛАВА 15.
   Разъяренно порвал он бумаги,
   Отрешенно поправил петлю.
   Табуретка тихонько качнулась,
   Вдруг подернула жизнь в тишину...
   Посвящение Ю. Фучику.
  
  -- Ну, ты решился? - спросила дверь, теряя терпение.
  -- Да, сейчас. Я открою тебя и войду. Но мне кажется, что все меняется и, меняясь, переливается из пустого в порожнее, - сказал Карл, подходя к двери.
  -- Хватит толочь воду в ступе! - задрожала от нетерпения дверь.
   В тот момент, когда ключ оказался в замочной скважине, Карл испытал чувство близкое к экстазу. "Она сумела-таки забить мне голову своими бреднями", - подумал Карл: " Если вдуматься то все в этом мире крутится вокруг секса. Все носит в себе эротический смысл. Скажем, писатель пишет на бумаге ручкой, он как бы лишает ее девственной чистоты, оплодотворяя ее своими мыслями. Так, что за что не возьмись, можно сказать, что принялся заниматься сексом".
  -- Свежая мысль, - в экстазе простонала дверь:
  -- Человек рождается благодаря сексу. Когда наступает время и человек больше не может заниматься им, он умирает, но перед этим теряет смысл своего существования. Ну, поворачивай же скорее и кончим со всем этим!!! - закричала дверь
   Карл сжал ключ изо всех сил. Ногти на его пальцах побелели. Руке было очень больно. Все его тело как-то неестественно напряглось. Но боль, которую он испытывал сейчас была необходима, чтобы понять всю глубину наслаждения. От этого немыслимого соития с дверью, которая вела к неизвестности! К тайне!
   "Все! О, Господи! Наконец-то все! - одновременно произнесли они. Дверь без всякого скрипа отворилась легко и, как бы растворилась в хлынувшем на Карла потоке света. Он был ослеплен и оглушен. Карл начал расплавляться в этом ярком пламени, но последнем усилием, последнем желанием - увидеться с НЕЙ, он сумел зацепиться за реальность и остаться, как остается моряк не смытый штормом за борт корабля.
  
   ГЛАВА 16.
   Влюбленных много, я один на переправе...
   Харон. Седой паромщик на реке Стикс
  
   Мякишь обратившийся опять в огромного, пушистого кота летел навстречу солнцу. Навстречу новым ощущениям. Он знал, что его существование возможно только в полете созерцания жизни, которая была смертна и, именно, поэтому она заставляла людей жить не щадя себя.
  
  
  
  

ЧАСТЬ II

ВОЗВРАЩЕНИЕ К МАРМЕЛАДУ.

   КЛАВА 17.
   Клянусь Воданом, Донаром и Циу, я накажу гордый Рим!
   Аттила. Бич Божий.
  
   Родилась новая луна. Умерли старые боги. На их место пришли новые, не менее безразличные к делам людским, чем и их предшественники. Старые города не помнившие своего рождения, заносились песком и навсегда исчезали с лица Земли. И только одна Любовь летала над бесплодной пустыней в которую превратилось все. Много тысячелетий она искала двух людей, ради которых могла умереть, оставив им надежду. Но тщетны ее поиски! Люди забыли о ней. Они были заняты накоплением вещей. Дети зачинались без любви. Поэты и художники не вдохновлялись страстью. Все изменилось в мире. Только любовь стремилась сохранить надежду.
   А, он и она, те которых искала Любовь, жили в разных местах и только Случай мог помочь им встретиться. Но случай еще не возник из небытия, его еще не было. Хотя, в том месте, где он должен был появиться на свет, земля уже вспучилась и начала покрываться трещинами.
   Наступала новая эра. Эра, в которой безгранично будет царить новое божество - СЛУЧАЙ. Имя этому Богу было - ЧуНДРА. Чундра родился совершенно случайно. Ни одному пророку не удалось предсказать его появление на свет. Даже звезды были расположены таким образом, что ни оставляли малейшей надежды на его появление. Однако Чундра возник, как и должен возникать Случай - случайно. И сразу же случилось много разных, неприятных случайностей. Распяли Христа. Пал Рим. На смену душе пришла сила. Мир захлебнулся кровью. Виной всему был Случай.
  
   КЛАВА 18.
   Вы вечность по черепу двиньте!
   Клянуся, в ней радости нет!
   Слепой лаборант в лабиринте
   Блуждает три тысячи лет.
   Вадим Шефнер. Лачуга должника.
  
   Когда Карл, наконец, осознал свое существование, он удивился. Прежде ему казалось, что он человек мало впечатлительный. Теперь Карл понял, что это ему только казалось. То, что было за дверью потрясало воображение и было невозможным. Сразу перед ним, на большом камне сидел он. А перед его двойником сливаясь с горизонтом, стояли рыжие огромные муравьи. Счесть их не хватило бы названий чисел. Двойник Карла говорил и его голос отражался от низких небес.
  -- ...Умереть! Раствориться в космосе. Космос есть смерть материи, времени и пространства. Забыть все и все вспомнить. Вспомнив, родиться вновь, прожить и опять кануть в вечность. Все ограничено. Это делает любое существование лишенным смысла. Я повелитель муравьев! Ваш повелитель! Вы приносите мне сладкую кашицу, которую отбираете у тлей. Ваша пища бледно-зеленая и сладкая. Когда ее глотаешь во рту остается горечь. Это вкус жизни. Я веду войну с двукрылыми, жалящими насекомыми. У моей империи нет ресурсов для продолжения этой войны. Схватка не носила характер маленькой победоносной войны. Она так и не стала быстротечной. Затяжной характер этой войне придали осы. Они разрушают коммуникации Великой Империи Зла. Моя экономика подорвана. Если война продлится еще месяц, я найду в себе силы и мужество разбить Зеркало! Мой народ должен выйти из войны с честью! Пусть это даже будет честь мертвецов. Вы смотрите на меня и соотносите свою жизнь с моей. Я стану алтарем, на котором в ужасных клубах дикости закончат мгновения своего существования малярийные комары. Решением всех проблем является триста двадцать пятый осколок старого, венецианского зеркала! Им, именно им я перережу себе ременную жилу и все сухожилия! Я смогу воспрять над временем и рухнуть в зловонную бездну соблазна! Оттуда я поведу вас, мои подданные, на новую вершину бытия! Я повелитель муравьев! Я ваш вождь! Возвратись к своим истокам! Опусти корни в землю, а ветви в воду! Услышь голос предков! Раствори себя в других, забытых и стоящих рядом с тобой! Муравьи! Я родил вас! Я сотворил Вас рыжими и злобными. Я позвал вас за собой, дав надежду! Я ваша гарантия на будущее существование! Я Агамемнон и не я от вас, а вы от меня, уверенно вступили на землю всеми шестью лапами. Разожмите жвала! Воспойте славу вашему императору! Идите за мной, куда бы ни лежал мой путь! Идите и будьте прокляты на все времена!
   "Что-то все происходит не так. И то, как это происходит совсем мне не нравится", - подумал Карл. А его двойник тем временем откашлялся и, не меняя истеричную интонацию, продолжил:
   - Дальше! Дальше! До конца коридора. Потом направо, - муравьи старательно делали вид, что понимают оратора. Карл побежал в сторону. Двойник продолжал кричать в спину бегущего, и каждое его слово доходило до сознания Карла.
  -- Там тупик! Рушится все! Созидание начинается с пустоты! Атом наползает на атом! Опять рушится! Черный, холодный космос. Брызги алмазных звёзд на черном бархате. Я лечу, слизывая холодные капли огромным желтым языком. Я комета! Я символ разрушения! Я пожираю! Я уничтожаю! Мне надо! Надо попасть в черную дыру! Я не хочу разрушать! Это противоестественно мне! Я должен исчезнуть! Вокруг меня земля! Мое тело сдавливается. Я ем землю! Потом она исходит из меня. Все черное! Я розовый. Я не воспринимаю цветов. Я слеп! Слеп от рождения. Я дождевой червь! Я должен! Должен прорыть туннель. Я рою его. Слышишь ты?! Рою!!! Рою, обволакивая стены слизью. Эту слизь выделяют поры моего тела. Я вынужден рыть и делиться! В делении мое продолжение. Меня рвут на части! Чем больше кусков моей плоти, тем больше меня. Я заполняю мир! Всю вселенную. Повсюду пульсирующие куски моей плоти. Они роют туннели, мажут стены слизью и делятся! Делятся, продолжая заполнять собой все. Я первородный червь! Я первоисточник жизни! Я суть всего! Я прорыл туннель надежды, встречи, любви! Найди его! Слышишь, НАЙДИ!!!
   А потом уже едва различимо:
  -- Он чуть леве-е-е-е...
  
   КЛАВА 19.
   ...Только раз бывают в жизни встречи...
   Анна Герман. Песня.
  
   Карл, наконец, остановился. Последние слова двойника, кажется, были разгадкой вопроса мучавшего Карла. Он опустился на колени, закрыл глаза и постарался сосредоточиться. Это удалось, но имело совершенно неожиданный результат.
   Открыв глаза, он увидел парящего перед ним Чундру. Бог Случая нежно держал за талию Любовь. Любовь была прозрачна, как морозное утро. Чундра, напротив был более чем реален. Он подавлял своей действительностью. Любовь была не уверенна и пропускала свет сквозь себя, не преломляя его. Карла не удивило подобное сочетание. Единственное, к чему он был не готов, увидеть это именно сейчас.
  -- Ну, - сказал Чундра:
  -- А мы уж отчаялись повстречаться с тобой. Моя подруга, - небрежно кивнул он в сторону Любви:
  -- Вообще потеряла Надежду найти тебя.
  -- Я рад вам, - определился в своих чувствах Карл.
  -- Еще бы ты был не рад! Но к делу. Карл, ты должен доказать, что ты именно тот человек которого мы искали. Расскажи нам о себе, о том, что внутри тебя. Выслушав, мы решим каким будет случай нашей встречи. Приятным или нет.
  
  
  
  
  
   КЛАВА 20.
   Ты проведи меня по саду наслаждений,
   Я руки протяну к тебе свои,
   Ты отруби их, пусть возникнут плети,
   Я иссеку тебя до крови, от любви.
   Я маркизу де Саду.
  
   Он был прекрасен в полете своей фантазии. И не нужен миру, в отличие от нее. Мало того не своей фантазией, а своим существованием он пугал этот мир. И мир прятался от него, запихивая его то в дом в тюрьму, то в дом умалишенных. Мир боялся и делал вид, что его не существует. Но он перерастал стены и решетки тюрем. Бездеятельную Пустоту больничных камер. Он оставался свободным и мир боялся этой свободы. Когда он умер он повел с собой души и мысли многих. Эти мысли переходят из поколения в поколение, они не способны любить без боли и унижения. Не способны чувствовать себя счастливыми, не причиняя страданий и не страдая.
  
   КЛАВА 21.
   В тебе загадок, как в бомбе пироксилина, дружище. С этим не живут.
   Группенфюрер Мюллер. Из стенографии допроса бывшего офицера Абвера.
  
  -- Я так долго ждал этого момента! Раньше, когда меня спрашивали о себе самом, задающий вопросы, как правило не был заинтересован в моих ответах на них. Поэтому в последнее время я больше думаю, чем говорю. А так хочется излить кому-нибудь свою душу. Пускай даже Богу, - начал Карл, усаживаясь на песок у лижущего берег океана.
  -- Давай без лирики и побыстрее, - сквозь клыки сказал Чундра.
  -- Не мешай ему. Пусть говорит, - попросила Бога Случая Любовь.
  -- Я долго учился говорить. Потом учился видеть. Дальше слышать. Смеяться. Теперь я учусь думать. И говорю. Я долго шел к этому мигу, мигу откровения. Сомневался. Опять сомневался. Может быть этот день последний. Я ни на что не претендую, но я очень хочу. Сомнения определяют мою жизнь. Не помню, сомневался ли я рождаться мне или нет? Теперь я думаю об этом постоянно и так же постоянно сомневаюсь. Я не жалок, внешне. Холоден и неприступен, тоже внешне. Хочу таким казаться. Не знаю, кажусь ли? Общаясь, я больше молчу, но и не слушаю говорящего. Я оцениваю собеседника. Чтобы он не говорил оценка, как правило выходит негативная. Некоторым я кажусь милым. Они не знают, что я о них думаю. Это забавно. Сомнения делают меня одиноким. Что знает отшельник об одиночестве? Самое страшное и возбуждающее одиночество среди людей. Оно делает меня свободным, как выпавший из руки нож. Я выпадаю из мира. Притяжения больше не существует. Земля больше не может терпеть меня. Или я не могу переносить ее? Я создаю новую вселенную. Она чарующе уродлива, гораздо более, чем существующая реально. Ее населяют тени. Они бестелесны и текучи. Я Бог, такой же бестелесный, как и те, что веруют в меня. Тени прячутся. Они продолжают существовать даже тогда, когда я убиваю их. Они существуют уже помимо меня. Одиночество в течение одного дня более мучительно и закончено, одиночества в течение жизни. Если бы мое воображение нашло воплощение, то вся земля покрылась бы цельными, железобетонными кубами до самого горизонта. Я не хочу людей! А, там? Там тоже. Прежде меня никто не любил, я стремился отвечать тем же. Я не любил никого кроме себя. Хотя и в этом я не убежден. На моих руках царапины. Я похож на других. А они на меня? Это была бы катастрофа. Кому все это нужно? Мне приходится быть понятным. Это все холодный климат и отсутствие денег. Вернемся к главному. К любви. К себе. Я боюсь боли и поэтому стараюсь избегать ее. Этим исчерпывается моя любовь к себе, мое самолюбие. Самоубийство не решает проблемы. Добровольный уход из жизни не является и бегством. Иногда я претендую на глубокомыслие. Это неотъемлемая часть моей артистической натуры. Греки, играя на сцене, прятали свои лица за масками. Маски показывали зрителю над кем надо смеяться, а кому сопереживать. У меня за пазухой припрятана парочка подобных масок. Они для другого. Приятно не вызывать у окружающих эмоций. Главное качество во мне, умение избегать конфликтов, которые сам и порождаю. У меня разноцветные глаза. Это дает мне возможность воспринимать мир во всем его многообразие. Мне не хватает чувства меры. Начав движение, я уже не могу остановиться. Я злонамерен и злопамятен. Единственной причиной тому, что я не стал злодеем, моя лень. Моя лень пеленает мою злость моей памятью. Эту чертову куклу я храню в себе. Мне не тягостно. Все во мне и вокруг меня разбросано, как пустые сигаретные пачки. Они смяты. Везде наплевано. Изменить себя так же легко, как сесть лицом в лужу. Я не верю в церковь. После смерти ничего не изменится. Я буду молчать и никого не слушать. Смерть определена. Может быть она сделает меня свободным? Меня от меня? Обнадеживает. Это напоминает выцарапывание своего имени булавкой на Эвересте. Жизни нравиться играть со мной в рулетку. Двойное зеро - смерть. Она и так победит. Она не знает, я не знаю тоже. Созданное мной сдует ветер. Я Аид повелитель душ умерших и забытых. Они в левой руке. Правой нет. Возвращение не возможно. Орфей зря поет свою песню. Эвридика ушла навсегда. Как-то тоскливо. Не думайте, я не плачусь. Просто ощущения обмазываю словами. Мое одиночество возвысило меня над людьми. Так ли это? Я создаю и модифицирую их, хотя они уже существуют в независимости от меня. Я наделяю качеством или наоборот отбираю качество. Они, люди независимы от меня, но они во мне. Я их творец и наслаждаюсь, когда реальность и мое творчество совпадают. Меня интересует вот что. Бессмертие. Не память, а именно физиологически бесконечное существование. В чем я воплощу себя? Надо менять тело. А душу? Если верить церковным догматам она и так бессмертна и в райских садах, и в адовом пекле. И в мучения и в сытости. Она и так бессмертна!!! Я оставляю за собой право сомневаться в этом.
   В твоей тени не видно звезд,
   Ты закрываешь собой небо!
   Обманчива твоя любовь
   И безнадежна, как надежда...
   Где ты понимающий мои слова? Я смеюсь! От того насколько много человек смеется, зависит его полноценность. Тогда в массе своей полноценны только сумасшедшие. Уверенности нет. Гениальность - признак сумасшествия. Талант - вяло текущая шизофрения. Посредственность - постоянная депрессия или необратимый, прогрессирующий распад личности. Я посредственность. Циничная и злобная. Даже скорее ценично-злобно-циничная. Это не мешает мне нравиться. Кому, за что? Не знаю. Складывается впечатление, что не знаю ничего. Вся моя жизнь - это невидимый бунт. Бесцветная, незримая революция. Реки невинной крови и миллионы жертв. Они истекают лазоревой кровью и вопиют о возмездии. Тщетны их призывы. Они растворяются в тумане не рожденных ожиданий. Они уйдут, не успев осквернить пыльную землю. За ними нестройной толпой уйдут другие. Все исчезнет. В мешанине боли осмысленного существования рука творца никогда не поднимется вновь, чтобы начать все сначала. Они не искупятся напрасные жертвы поисков любви и надежды, поисков смысла жизни. Все расплавлено в микрокосме бытия. Время лечит раны. По крайне мере чужие и наверное только в моем воображение. Мой эгоцентризм предполагает наличие способности страдать только у самого себя. В лучшем случае, думаю, что если человек с которым я разлучен страдает хотя бы на одну десятую от тех мук кои переношу я, скорее всего он уже умер. Умер от горя и разлуки. Уметь страдать, значит быть вполне счастливым человеком. Умение в данном случае предполагает знание когда, как, сколько и по какому случаю. Если этого нет, то человек законченный неудачник и пессимист. Он страдает всегда, везде и по любому поводу и даже без оного. Я не знаю, умею ли я страдать или нет. Знать этого не хочу. Воспринимать окружающий мир таким какой он есть удручающе тяжело. Внутренний мир тоже обходится недешево. Как человечество еще не вымерло? Но оно умрет. Сменяемость поколений прекратится. На костях старого общества возникнет новая цивилизация. Из кого она будет состоять и кем формироваться? Жуками. Цивилизация которую ничто не будет связывать. Они будут свободны. Свободны абсолютно! Свобода еще одна химера придуманная человечеством. Для чего? На этот вопрос смогут ответить только другие. А сейчас? Для чего рабу цепи? Для осознания своей социальной принадлежности. Это символ, такой же как корона для короля. А зачем человеку свобода? Только для того, чтобы понять, что свободным он существовать не сможет, - закончил Карл и уронил голову на грудь.
  
   КЛАВА 22.
   ...Когда человек спит, он совершенно беззащитен. Ты можешь не только испить его крови и вкусить его плоти. Ты можешь поглотить его душу...
   Князь Влад Дракул Цепешь. Мемуары.
  
  -- Да, парень, ну ты и нагородил. Может устроить ему несчастный случай? - спросил Чундра у Любви.
  -- Нет. Не надо. Мы должны обо всем подумать и все взвесить. Только так мы сможем решить его судьбу. Пусть подождет. Ожидание это не только испытание, это еще и очищение. - Ответила Любовь.
  -- Ты понял, придурок? Спи! Завтра узнаешь свою судьбу. У тебя, Карлик, есть возможность очиститься. Вымойся как следует, - тщательно проговорил бог Случая, расчесывая лапой усы. Огромный кот вдруг рассмеялся, а потом из его пасти поперла красная пена перемешанная словами:
  -- Срочно прошу вас позвонить по телефону 23-45-89 и тогда вы узнаете зачем человек распространяет вокруг себя всю эту заразу. Вы поймете что и почему он думает обо всех его окружающих. Тогда и только тогда до вас дойдет смысл великих откровений господина моего АНГРО-МАЙНЬЮ. Вы поймете, что все в этом мире очерчено рамками законов и запретов. Вы узнаете границу разума. Что определит меня в себе? Что и зачем? Путь одинокой вечности прямолинеен и необратим. Он тащит человека не к совершенству а к печали. Дайте мне ВЕРУ! Дайте мне веру которая лишена сомнений и двусмысленности. Дайте мне обрести себя в ней. Вы спросите, а кто тебе мешает сделать это сейчас? Вы спросите, а я вам отвечу - я сам иду над пропастью края которой обрываются в меня. Шаг и полшага не могут решить и определить направление движения. Суетливость и порывистость его определена отсутствием времени и реальных забот по добыче хлеба насущного. Ты сыт, теп и здоров. У тебя все хорошо и ты красив, но... но все это пустое так как пусто и внутри тебя. Мысли о себе заменяют фотографические отпечатки того, что тебя окружает. Оно черно-бело и незыблемо. Ты устал. Ты устал не идти, а устал понимать, что движение бессмысленно и не способно привести тебя в зону обитаемую глубиной. Она есть, хотя все это зыбко и туманно. Ты раздвигаешь марево и ошметья тумана руками и видишь лишь продолжение пути вокруг себя. Ты ходишь вокруг и около, а дорога времен пряма и бесконечна. Как сойти с круга своего и ступить на забытую всеми тропу времени? Как и зачем? Что обрести на ней славу и бессмертие или наоборот забвение и корчующееся в судорогах боли существование. Дайте мне веру. Пусть она ответит на вопрос, пусть она покажет мне смысл моего существования! Пусть! Или не надо? А друзья, а соплеменники? Кто-то из них погиб на неправедной войне. Кто-то стал благополучен и беспамятен. Кто-то не успел за моей быстрой поступью вокруг меня, а кто-то был умен и пошел своей дорогой. Ты холоден и одинок. Ты мечтателен и строг. Все твои мечты исчерпываются желанием дойти до себя. Кто разделит твой путь? Кто сможет идти вместе с тобой? Кто готов потерять себя на этом пути? Человечество повсюду. Оно снует, забывая о сне и еде. Они чертят такие же круги, какие чертишь и ты. Ни один из них не сумел выбиться на прямой путь времен. Круги прочерченные ими исчезают, чтобы спустя мгновение другой счастливец начал воспроизводить идеальные контуры лишенные смысла. Разговоры. Сначала были разговоры. Они определяли и систематизировали сомнения. Потом пришло время действия, но действия порождаемые сомнениями невероятно опрометчивы. Они могут подвести тебя к той точке о которой уже нельзя говорить. Они поставят тебя на нее и предложат выбрать направление. Они - БОГИ СИТУАЦИИ. Они скажут тебе, что в состоянии дать тебе веру. Нет не веру, а ВЕРУ! Они скажут, что главная определенность в бытие это определенность во времени. Знание последней точки этого луча, превращающей его в отрезок, позволит построить планы и даст возможность распределить время на их воплощение. Ты сможешь придумать себе, что угодно. Ты можешь нарезать время ломтями, потому что знаешь, что отрезок это почти прямая. Они скажут что твой отрезок неизмеримо длиннее, чем любые другие, прочие. Они скажут, что твой путь предначертан и предопределен и ты поверишь им потому что, то, что они предлагают важнее глотка воды умирающему в центре пустыни. Они дадут тебе вседозволенность и непогрешимость. Они скажут тебе, что их слуга не будет стоить тебе ничего. И ты окрыленный их словами начнешь творить свое будущее. Свое великое будущее, которое затмит сегодня и вчера и даст возможность жить долго и счастливо в неопределенно длинном завтра. Они будут улыбаться и дарить тебе приветствия. Они будут восхищаться твоими свершениями и подзадоривать тебя, обещая больше, чем ты имеешь. Ты счастлив и ты крылат. Тебя любят самые красивые и умные женщины, твои друзья на бумаге переживают не первую вечность. Но женщины и наличие покоя ничто по сравнению с той целью которую ты поставил перед собой. Ты бережно относишься к каждому мгновению своего существования, потому что знаешь время окончательного прибытия на конечную пункт назначения, но у тебя его очень много. Ты начинаешь транжирить его, откладывая важное на определенно короткое потом. Потом, когда оно приходит, ты подсчитываешь свою наличность и убеждаешься в том, что времени у тебя навалом, и ты еще не все испытал в этой жизни, не все узнал и не знаешь цену всему. Ты стремишься восполнить пробелы. Ты бежишь, торопишься, путаясь в собственных ногах. Но твой бег лишен смысла. Время, которое для смертных заключено в годах, днях и часах, для тебя исчисляется мгновениями. Ты знаешь, когда ты умрешь. Ты становишься мелочным, пытаясь спасти время. Но вновь появляются они, те о которых ты всегда помнил, но гнал эту память от себя и боялся думать о них конкретно. Боги ситуации здесь рядом. Они улыбаются тебе и делают знаки. Они говорят тебе с тоской и печалью о том, что очень много своих бесценных мгновений ты растратил впустую. Время имеет резервы, но они исчерпаемы. Время стоит очень дорого, смертные привыкли исчислять его деньгами, а знающие исчисляют его жизнью и своими знаниями о жизни. Ни говорят тебе, что ты много испытал, но мало понял. Они говорят тебе, что твое безответственное обращение со временем ставит их в неловкую ситуацию. Но во всем виноват ты. Если ты хочешь сохранить свою точку смерти тебе придется постараться. Тебе придется делать то, что тебе прикажут. Ты становишься ОБРЕЧЕННЫМ. Боги ситуации теперь все время рядом и рядом они только для того, чтобы управлять тобой, пугая своей возможностью сократить бесценные мгновения жизни оставшиеся в твоем дырявом кармане существования. Они требуют чтобы ты не задавал вопросов, а делал то, что тебе приказывают. И ты делаешь то, что хотят от тебя, потому что только сейчас понял цену мгновению. Ты понял, но изменить ничего не можешь, потому что с самого начала, как только ты усомнился и как только они появились рядом с тобой, ты стал ОБРЕЧЕННЫМ. Ты просишь их, умоляешь, но они лишь смеются в ответ и показывают тебе свои настоящие лица. Лица древних Богов в чьих руках находятся нити, к концам которых привязан ты и любое твое движение порождаемое не ими пресекается. Тебе будет больно, очень больно, но боль ничто по сравнению с тем, что ты знаешь о них. Они могут отрезать нити и ты умрешь, но ты знаешь цену мгновениям и компромиссам, ты ОБРЕЧЕН. Я знаю, что время сожрет все. Я знаю, что время вечно голодный, всеядный хищник. Оно не оставляет за собой следов. Но оно объективно и непредвзято в своей прожорливости, чего не скажешь о богах ситуации, способных контролировать этого зверя. Эта способность дает им возможность контролировать все и вся. Ты не являешься исключением. Твое главное отличие от смертных заключается в том, что ты знаешь дату своей смерти, пусть она и придет еще не скоро. Смертные могут жить совсем без забот до самой последней своей секунды. Ты лишен такой возможности и ты им завидуешь. О, Боги, как ты им завидуешь! Зависть перерастает в ненависть и ей ты оправдываешь свою жестокость. Ты наделен знанием о том, что они, люди могут умереть и ты счастлив, что являешься для них ножницами обрезающими их нити. Но потом, потом приходит усталость и сомнения. Ты думаешь в перерывах между убийствами и твоя усталость делает бессмысленной твою власть над людьми, тем более, что власти нет. Власть у Богов, контролирующих вечность. Ты лишь инструмент, который потерял свою былую остроту. И тогда ты решаешь взбунтоваться. Ты решаешься на разрыв договора в одностороннем порядке. Ты бежишь и тебе почти удается оторваться от преследователей. Но когда ты останавливаешься, чтобы перевести дух, кто-то в черном из тени кладет руку на твое плечо и тихо говорит: "Пойдем. Уже пора". Ты просишь его объяснить, но он не смотрит тебе в глаза и улыбается грустной улыбкой знающего все. Ты покоряешься, понимая, что наказание неизбежно. Ты приходишь к нему и простираешься у его ног. Ты прах и пыль у подножия его вечного трона. Он не смотрит на тебя. Он играет в старую игру - игру Бога вынужденного наказывать неразумного раба своего. Он не хочет делать этого и ты причиняешь ему боль, вынуждая наказывать тебя. Игра стара. Ты знаешь ее цену и цену лицемерия Бога. Просить, умолять бессмысленно. Это игра, а у каждой игры свои правила. Правила и делают игру игрою. Игра без правил всего лишь жизнь или попытка выживания. И жизнь и выживание два термина порождаемых незнанием и отсутствием Веры. Но ты знаешь и ты веришь. Ты обречен. Он сдвигает костяшку на четках времени влево. И твой остаток становится вдвое короче. Ты чувствуешь наступление своего конца. А он говорит тебе: "Ступай и помни!" Ты идешь, понимая тщету. Тщету этого движения, но каждое мгновение твоего привязанного существования не имеет цены, потому что бесценно для тебя ибо ты знаешь цену Времени. Но не это является определяющим, если бы ты мог ты бы убил себя. Или сделал бы так, чтобы тебя убили другие. Но это не в твоей власти, ты не можешь потому что еще не выполнил предназначения. Ты не сделал того, что написали Боги в книге твоей судьбы, а там все расписано по часам и мгновениям. Там нет лишнего времени, там нет времени для досуга, грусти бездействия. Это все слова, а слова хороши для пастухов гонящих стадо. Ты прожил все это, все это через край суровыми нитками пришито к твоей коже. Это тавро, метка, клеймо и о том, что ты отмечен им знают не многие, но те кто знает, ненавидят тебя, потому что для всех существующих ты изгой. У тебя нет никого рядом. Никого кому бы ты мог рассказать. Никто не поверит тебе, кроме посвященных, а им на тебя наплевать. И ты бежишь, торопишься, но твое движение не оправдано благими мыслями. Оно вообще не оправдано твоими мыслями. Ты всего лишь марионетка в руках безжалостного кукловода. Можно ли назвать его добрым, злым, внимательным, сосредоточенным? Нет. Ни одно из определяющих личность прилагательных к нему не приложно. Он Бог, но этим тоже не скажешь ничего. Он всесилен, но это не очерчивает его возможностей. Есть ли над ним кто-нибудь? Не знаю. Не хочу знать, потому что мое знание о его существовании, делает все бессмысленным. Ты песчинка, которую несет не стихающий ураган времени. Когда ты станешь ненужным ему, он просто уронит тебя, даже не заметив места твоего падения. Он несется дальше, а ты канул в бездонном океане безвременья. Готов ли ты к этому? Но кто спросит тебя, если ты сам боишься задать этот вопрос себе.
   Бог замолчал. Карл, как контуженный смотрел на безумного. Он ничего не понял из сказанного, тем не менее счел лучшим пасть на колени перед богами и взмолиться:
  -- Не мучайте меня! Скажите мне сейчас!
  -- Завтра, милый. Все сказано будет завтра, - ответили ему Боги, растворяясь в темноте.
   В густеющем мраке высветилось васильковое четверостишие:
   Вопросы окружившие меня,
   Штыками колют нетерпенья.
   Узнать хочу, зачем тебя
   Я встретил в шаге от спасенья.
  
   Погасло и оно. По всему свету пролилась мгла. Только океан ласковой и теплой водой пытался облегчить боль умирающего дня. Глаза Карла были сухими он не мог плакать. Ожидание приобрело симптомы тяжелого недуга. Единственным лекарством оставался сон. Карл лег на живот, спрятал руки под грудью. В такой позе он чувствовал себя наиболее защищенным. Сон не приходил. В его поисках Карл перевернулся на спину и закурил. Мысли катались в голове, как биллиардные шары. Ударяясь о стенки, они никак не хотели попасть в лузу. Хаотичное движение преобразовывалось в стихотворные строки:
   Смотришь ты на меня, сожалея
   О прожитых годах без любви
   И мечтаешь, отбросив сомненья,
   Вновь увидеть меня до зари.
  
   Обещать не могу постоянства,
   Я не ангел, не демон во мгле
   Распростерт на кресте ожиданья,
   Ожиданьем мгновений любви...
  
   "Мне совсем не далеко до сумасшествия. Обстоятельства загнали меня в лабиринт. Единственное почему я еще не умер так это потому, что во мне еще не угасли силы ждать. Но, Боже, Какая это мука ждать, не зная, сможешь ли ты..."
   Ему казалось что он все еще спит. Это было состояние на грани сна и бодрствования. На самом деле он скорее спал, чем что бы то ни было другое. Но сон был неощутим, он был нереален. Его тело начало вибрировать. Возникло ощущение, что он мука, которую просеивают сквозь сито. Это состояние ему было знакомо. Подобное он испытывал уже в четвертый раз. И в четвертый раз он до оцепенения боялся. Он боялся до холодного, липкого ужаса, до невозможности кричать. Но никакие усилия воли не могли вытащить, спасти его от кошмара.
  
   КЛАВА 23.
   Когда твоя душа покинет тело, ты будешь рыдать, как богач потерявший все.
   Адам Смит "Мир денег". Может быть не он. Не уверен. Не читал я Смита.
  
  -- Опять, опять начинается!!! - металось в панике сознание Карла:
  -- Господи, дай мне сил выбраться!
   Тело Карла продолжала сотрясать дрожь. Сквозь узкую щель сознания, вся сущность Карла, собранная в пучок, тонкой иглой пыталась изнутри проколоть его череп и вырваться за пределы физической оболочки Карла. Казалось, что кто-то большой прижавшись губами к его темени, пытается высосать душу Карла. Он выгнулся дугой, стараясь разорвать паутину сна. Он боялся, что если прекратит сопротивление, его душа покинет тело и наступит смерть. Всеми силами он сопротивлялся. Это было невозможное состояние. С одной стороны он боялся смерти. Такой смерти. С другой, его манила возможность сразу решить все вопросы и узнать новое. Но почему-то он каждый раз выбирал борьбу за выживание. Силы для борьбы ему придавала надежда на завтрашнее решение Богов.
  
  
   Клава 24.
   ...Каждый возьмет то, что он хочет...
   Воспитательница детского сада.
  
  -- Посмотри на него, сестра! Он мокрый, как подгузник. С чего бы это? - спросил Чундра.
  -- Ему просто приснился неприятный сон. Он испугался, - ласково улыбнулась любовь.
  -- Да, нет! Ты посмотри на его лицо! Такие лица бывают у мертвецов познавших ужас, - возразил Чундра.
  -- Давай его разбудим и скажем о нашем решении. Хотя оно наверное не лучше сна, который ему снился. Но ты, Случай, взял всю ответственность на себя. Ты сказал, что он выдержит. Я надеюсь...
  -- Ладно ладно тебе. Мы имеем возможность найти подтверждение моим словам - примирительно сказал Чундра проводя хвостом по лицу спящего.
  -- Давай, просыпайся! Пришло время узнать свою судьбу.
   Карл судорожно сел и принялся растирать лицо руками. После того, что произошло с ним сегодня ночью, ему так и не удалось с лица стереть недоумение и попытки понять.
  -- Как же ты исполнен глубокомыслия! Не стыдно? Простота добавит тебе уверенности, - улыбаясь, промурлыкал Чундра.
  -- Даже сейчас, когда чудовищное опахало смерти дует мне в лицо ветром разложения, когда это страшное полотнище почти закрыло от меня горизонт, я не жду от вас правды, жестокосердные Боги! - зло прокричал Карл в сторону прекрасных, целующихся богов.
  -- Смотри-ка! Он насыщен глупой, показной храбростью! Слог-то какой! Все-таки зря ты не согласилась на несчастный случай. Посмотри на него! Несчастный случай решил бы все его проблемы! - с сожалением оторвался от Любви Случай.
  -- Скажи ему о нашем решении, а потом посмотрим, что с ним делать, улыбнулась Любовь.
  -- Ты такая же жестокая как и он! - в отчаянии закричал Карл, бросив в Любовь горсть белого песка.
  -- Истеричка! Сегодня ночью она спасла тебе жизнь, а ты тут визжишь, как свинья! - начал сердиться Чундра.
  -- Я согласен выслушать ваш приговор, - быстро пошел на попятный Карл.
  -- Надо же, он согласен! Ну спасибо тебе! А то мы уж и не знали, как нам обойтись без твоего разрешения, - продолжал распаляться Случай:
  -- Ну, так слушай, наш добрый господин! Во всем сказанном тобой нет ничего интересного. Так, полуинтеллектуальная бодяга. Такое ощущения, что все сказанное тобой, было сказано не тобой, а твоим крошечным членом, у которого огромным является только самолюбие...
  
   КЛАВА 25.
   Кто ты такой чтобы судить ее?!
   Оставь ее! Она теперь со мной!
   Иисус Христос. Супер Звезда. Из русских титров.
  
  -- Ну, это так, лирика. Теперь ты должен рассказать о ней. Вернее о своей любви к ней, а потом моя возлюбленная сестра, решит, достоин ли ты надежды, - сказал Случай:
  -- Но даже если ты, Карл, окажешься достойным Надежды, тебе предстоит пройти несколько испытаний. Этаких неприятных, маленьких случайностей. Если ты не потеряешь в этих испытаниях себя и своей Надежды, то в конце пути тебя ждет встреча с ней...
  -- А, жизнь стала более реальна. Даже Боги не меняют свой облик. Жизнь застыла в ожидании моего рассказа. Ведь так? - спросил Карл.
  -- Если бы твое самомнение могло приносить тебе прибыль, то даже султан Брунея по сравнению с тобой казался нищим, просящим себе подаяния. Тем не менее мы готовы выслушать тебя о неиссякаемый источник красноречия и страдания, - пошутил БОГ.
  -- Можно я закурю? - попросил Карл у Любви и после ее разрешения начал без вступлений:
  -- Она удивительно миловидна и женственна. В ней необыкновенным образом сочетаются взрослая женщина и ребенок. Когда она говорит, она великолепно вызывающа, но одновременно покорна. От нее пахнет земляникой. Я постоянно пытаюсь услышать этот запах. Так вот, она покорна, но не мне, а судьбе. Она не ропщет, а терпит ее а то, что она заставила ее встретиться со мной. Она часто смеется надо мной и у меня нет слов, чтобы ответить ей. Своими шутками она причиняет мне боль, потому что говорит правду. Но мое самолюбие отвечая ей, умирает. Я не могу жить без нее. Но жить с ней мне мешают. Вы спросите, как часто я думаю о ней?! Все-таки лучше не спрашивайте. Ни о чем другом я и думать не могу. Рядом с ней я всегда пьян и не в состоянии управлять своими мыслями. Когда я пьян, я откровенен. С ней я откровенен всегда, но она мне никогда не верит. Я могу говорить о сегодняшнем дне и сказать вам, что я думаю в данное мгновение. Я люблю ее. Сегодня суббота. Наваждение. Она везде. Не могу сосредоточиться и подобрать нужные слова. Их нет. Мне легче писать, чем говорить. Рождается последовательность. Как прожить день - воскресенье?! Не люблю праздников и воскресений. Люблю понедельники! Быть может, увижу ее?! Где она? Чем занята? Ее имя похоже на забытый мотив старой молитвы. Я вспоминая слова молитвы и возношу их к ней. Она во мне. В сердце. В душе. В голове. Я люблю ее даже тогда, когда нет надежды увидеть ее. Перед глазами. Она прикрывает веки. Она слушает меня. Думает над моими словами. Мои слова и поступки могут заставить ее страдать. Я не знаю, как она испытывает наслаждение? Я боюсь потерять ее! Без нее жизнь не будет иметь смысла. Вокруг меня много людей. Я гоню их от себя. Я не нуждаюсь в них! Время без нее - умершее время! Что же такое любовь? Какая тяжесть! Какое наслаждение! Где она? Я ищу ее повсюду. Что она делает?! Я хочу знать о каждом ее движении! Я ужасно сентиментален. Хорошо это или плохо? Как уснуть сегодня ночью? А завтра? Все возвращается к ней. Эвдемонизм - блаженство, счастье. Но еще и страдание, еще и надежда. Неужели все это уже кто-то переживал? Господи, что со мной? Если в конце пути меня ждет встреча с ней, то каждый день прожитый без нее сокращает расстояние нашей разлуки. Уже меньше. Как тянется время! Как оно тянется! Дождь вымочил меня всего. Он всюду. Он как застыл. Весь мир покрылся медленно сползающими каплями. Покрылся, как слезами. Водка не помогает. Даже Абсолютная водка не может помочь. Это не лекарство. А что? Видеть ее! Прикоснуться к ней. Я знаю, это меня излечит. Я трус! С ней или без нее я боюсь изменить то, что уже существует. Я не хочу этого! О, Боги, неужели вы не понимаете, что, то, что есть у меня все это благодаря ней. Вы должны мне вернуть ее, если в вас есть хоть капля сострадания. Дайте мне мгновение встречи с ней, а потом заберите у меня все! И я еще останусь вам должен!
  

ЭПИЛОГ

КО II ЧАСТИ

   Красная звезда продолжала светить, изредка подмигивая сквозь неимоверную толщу времени и пространства. Человек назвал эту звезду Надеждой. Он посвятил свою жизнь преодолению времени и пространства ради ничтожно малой вероятности ее существования. Существования именуемого надеждой.
  
  
  

ЧАСТЬ III.

ПОПЫТКА ЖИТЬ.

ПРОЛОГ.

В ЭТОМ ЧЕРТОВОМ МЕСТЕ, ЕСЛИ С УТРА СВЕТИТ СОЛНЦЕ, НИКТО НЕ СМОЖЕТ ПОРУЧИТЬСЯ, ЧТО К ОБУДУ НЕ ПОАВЛИТ СНЕГ...

   Из сообщений гидрометеоцентра.
  
   Это писал не я и совсем не поэтому поводу написаны они. Да, мне собственно так и не надо. Тем не менее эти строки каким-то нелепым образом ложатся мне на слух. Будто слой золотого меда на теплый, белый пшеничный хлеб. Итак:
   " ... надо пройти через все летние искушения, чтобы познать в тихие дни сентября, что зрелость это не пресыщение и вялость, а гармония и целомудрие души..."
   Я родился в середине сентября. Бабье лето в разгаре. Зрелость пока не пришла.
  
   ГЛАВА 26.
   Если ты умереть от соблазнов,
   Вдруг решил на исходе утра,
   Загляни за кулису театра,
   Там увидишь привет от меня...
   Я. Цикл "Проигранное".
  
  -- А сейчас я исполню вам песню. Она называется "Эгоист" - прокричал Чундра и запел. Очень громко. В издаваемых чертовым котом звуках не было малейшего намека на наличие музыкальных способностей. Полосатый орал следующее:
   Эй, посмотрите на меня,
   Как я хорош собой!
   Как я умен, как я силен,
   Как будто в масле нож!
  
   Эй, посмотрите на меня,
   Без ваших взглядов - мрак!
   Мне не прожить без них и дня,
   Смотрите на меня всегда!
  
   Смотрите на меня всегда!
   Когда пурга, когда жара!
   Я в этой жизни обречен,
   Без взглядов на меня!
  
  -- Эту песню я посвящаю тебе, человек, - сипло произнес Бог Случая:
  -- Далее я хотел бы подробнее остановиться на вопросе презервативов. Можно смело сказать, что эта та штука с которой не страшно. Не то, чтобы она делала использующего его бесстрашным. Нет. Можно сказать, что эта та штука с которой не страшно, но одновременно и неприятно. То есть я хочу сказать следующее, в некоторых случаях отсутствие безопасности сопровождается приятными ощущениями. Безопасность, которую ты пытаешься обеспечить с помощью этой мягкой штучки из латекса лишает тебя ярких физических переживаний, оставляя массу свободного пространства для твоей фантазии и воображения. Может быть памяти о том, как это без него. Ну, так как ты насчет безопасного секса или насчет безопасной жизни? Без соли и перца. Вряд ли мясо лишенное специй доставит тебе удовольствие. Оно может тебя только насытить. А? Что ты думаешь по этому поводу, дурачок?
  -- Ты не о том, внезапно милый, - зачарованно глядя на Чундру, сказала Любовь.
  -- О том! О том, он меня прекрасно понимает, - улыбаясь возразил Любви Случай.
  -- А не кажется ли тебе, Бог, что ты слишком самоуверен? - улыбнулся в ответ Случаю Карл:
  -- Был Мякишь, и где он теперь? Но тому хватало ума, чтобы не вмешиваться в дела людей. А ты проявляешь чересчур повышенное внимание к моей скромной персоне.
   И чтобы окончательно раздавить смущенного Бога тяжестью логических нагромождений, Карл выложил но ломберный столик беседы последний козырь:
  -- По-моему единственным всемогущим и бессмертным существом высшего порядка является Смерть. Нам, смертным известна истина. При любом раскладе судьбы итогом всегда будет Смерть, а вот вам с вашим псевдомогуществом и якобы бессмертием, каково вам существовать не зная чем закончится существование?
  -- Попытка осмысления завела его в тупик, но на этом пути он научился хамить Богам, - Чундра был явно удивлен. Не столько тому, что сказал Карл, сколь тому как это было произнесено. Ровным, лишенным интонаций и цвета голосом. В этом голосе не было слышно не страха, ни вызова, лишь сухая констатация.
  -- Прошу вас не ссорьтесь. У нас есть более важное дело и оно касается всех нас непосредственно, вдруг чего-то испугалась Любовь.
   У Чундры на голове появилась турецкая феска, лихо нависшая над правым ухом. Мягким движением Случай поправил головной убор, поймал клыкастой пастью раззолоченную кисточку и заговорил хорошо поставленным баритоном:
  -- Итак мы выслушали твою исповедь. Не знаю как моей сестре, мне содержание и мотивации сего сопливого повествования безразличны. Так вот, моя возлюбленная подруга уговорила меня не лишать тебя Надежды. Мало того, она попросила меня какое-то время не вмешиваться в твою судьбу. Но я настоял на том, что прежде чем твоя Надежда воплотится, тебе придется пройти ряд испытаний. Впрочем, об этом ты знаешь. Твой уверенный голос дает мне основания полагать, что ты готов пройти их, ради высокой цели. Наверное, все это о глупости и незнания основных законов миропостроения, но не мне судить о побудительных мотивах человеческих движений. С этого момента ты начинаешь это движение навстречу испытаниям и быть может встречи с той, о которой ты мечтаешь. Перед тобой открывается альтернатива, то есть возможность выбрать из двух зол. Первое - ты не проходишь испытаний и встречаешься со мной. В конце этой попытки ты познакомишься со мной поближе. Второе... ну так далеко и оптимистично я на жизнь не смотрю. Можешь идти. Не знаю, чем-то ты приглянулся моей подруге. Пока! - сказал Чундра растворяясь в предрассветном тумане.
  -- Он прав. Ты мне симпатичен и мне хочется чем-нибудь помочь тебе. На-ка, испей из моих ладоней. Это придаст тебе сил, - сказала Любовь, протягивая к лицу Карла сложенные лодочкой руки. Лодочка местами была испачкана красным. И сама почти до краев полна густой, красной жидкости.
  -- Это кровь моей девственности. Она увеличит твою решимость. - Любовь была печальна. Карл склонился над прекрасными руками и стал пить кровь Любви. Он пил и думал, что любовь лишилась своей непорочности благодаря Случаю:
  -- Прощай же, Карл. Или быть может до встречи, - погладила она его щеку, пятная недопито красным.
   Карл в изнеможении сидел на песке. Он готовился встретить новый день исполненный надеждой на Надежду...
  
   ГЛАВА 27. ДОРОГА К РОЗОВЫМ ОБЛАКАМ.
   Я ношу очки не для того чтобы видеть. Я ношу их для того чтобы не видеть. Стекла моих очков изнутри вымазаны дегтем.
   Их моего любимого.
  
  
   Мой добрый и отзывчивый читатель, мне почему-то хочется чтобы то что я написал, оказалось романом. В этом есть милая моему сердцу тавтология - роман написан был Романом и был Романом он прочтен. Я графоман. Может быть. Но я был бы преступником по отношению к самому себе, если бы не писал того, что пишу. Видите, да? Писал, пишу и так далее. Слишком много кокетства и жеманности. Я играюсь. Но! Я бы мог выбирать слова из лукошка. Все они были бы разными и никогда, никогда не смогли бы повторить форму и насыщенность своего предшественника. Еще. Я бы мог отточить свой стиль, как стило или как стилет. Но зачем? Один лауреат премии "Тефи", однажды на острове, после двух бутылок марочного, крепленого вина и разговоров, естественно о любви, как химическом процессе, сказал: " Ценно не то КАК, ценно, то - зачем, когда и почему". После этих слов я простил и продолжаю прощать ему многое. Сводя эту мысль до материальных субстанций в приложении к все той же любви, можно задаться ответом - важно, чтобы сделанное тобой шло от сердца, ну или от души. Совершая прекрасные, необдуманные глупости, думаешь ли ты о том, какое впечатление ты производишь, если смотреть на это со стороны? Возможно, но совсем не обязательно. В конечном итоге не важно, дойдет ли до тебя, мой добрый, отзывчивый читатель, мой роман. Главное то, что я пишу его и то, что в написанном запечатлен я! Плохой, больной и несуразный. Я сегодняшний.
   Жизнь проходит и мы не в состоянии вспомнить себя вчера. Иногда так хочется пережить, почувствовать вновь. Вздохнуть, улыбнуться, немного с грустью, а может быть с болью. Может и слезу обронить. Банально и липко? Да! Я комплексую, но именно эту книгу я буду держать на своих ревматических коленях лет через тридцать. И мое сердце вновь будет стучать так, как оно делает это сегодня. Ровно, надежно, счастливо. А как ты, мой добрый, отзывчивый читатель? Что останется нам на старость, кроме болезней, пожелтевших фотографий и привязанной к ней склеротичной памяти? Черт его знает.
   P. S. Во всем этом много претензии на что-то. Но во всем этом есть и смысл, который почему-то ускользает от меня. Расставит и зальет все цементом время...
  
  
   ГЛАВА 28. КОМНАТА ОДИНОКОГО ОЖИДАНИЯ.
   ...им снились ночные чудовища и движущая грязь, против своей воли они созерцали бесконечность бездны...
   Стивен Кинг "Оно".
  
   Когда Карл очнулся над его головой было ясное, синее небо, без единой морщины облаков. Это небо было замкнуто в тесный квадрат бесконечно высоких стен. Окон, выхода, входа у этих стен не было. Карл был совершенно один. Но у Карла была Надежда оставленная Чундрой. Он верил, что сможет выйти из этого абсолютно замкнутого пространства. Но сколько?! Сколько времени он проведет здесь?! Карл упал на колени и принялся, остервенело отрывать песок от одной из стен. Песок был белый, сухой и следовательно сыпучий. В те краткие мгновения, когда ему удавалось откинуть песок от стены, он чувствовал, что стены уходят вниз на не представляемую глубину. Карл выдохся. Его уделом стало ожидание. Сколько времени он проведет здесь?! Насколько это испытание отдаляет встречу с ней?! День, месяц, двадцать лет, жизнь?! Может быть этот песок поглотит его жадными, сухими губами?
   Он решил ждать. Другого ему не оставалось. Чтобы отвлечься он решил сосредоточиться на часах и выкуривать сигарету в конце каждого из них. Карл внимательно следил за секундной стрелкой бегающей или ползущей по циферблату. Он заметил, что все минуты разные. Одни были длиннее, другие короче и не было среди них одинаковых. А стены? Стены по-прежнему казались незыблемыми. Минуты были не властны над ними, а значит не властно над ними было и время. Карл отчаялся и решил - "Буду писать стихи!" Он достал булавку и принялся карябать на гладко оштукатуренных стенах:
   Ревность как незабудка
   Расцвела вдруг в душе у меня.
   Словно добрая, старая шутка
   Рассмешила до колик меня
  
   Будто синяя, синь незабудки
   Расцветила огнями себя,
   Раскололась от смеха ублюдка,
   На куски раздирая меня.
  
   Ревность, вечный мой спутник,
   Потревожил мерцанье огня.
   Ну, сыграй же, сыграй же на дудке,
   Развлеки хоть немного меня.
  
   Без печали в огне догорая,
   Согреваясь для мести, любя
   Я мечтаю о призрачных далях,
   И о том, что смогу без тебя.
  
   Все желанья мои, словно бисер,
   Скачут, прыгают в сон унося.
   Ты верни мне огонь незабудки,
   Как прожить я смогу не любя?
  
   И как только Карл дописал - "...не любя?!" стена пошла мелкими трещинами и слезами. Он надавил на то место, где паутина трещин была гуще всего. Стена подалась, будто резиновая. Карл надавил сильнее. Стена выгнулась. Рука спряталась в ней по локоть. Карл потерял терпение. Он разбежался и что было силы прыгнул. Стена упруго отбросила его обратно. Не касаясь ногами пола, Карл мгновенно долетел до противоположной стены и прошел сквозь нее, как если бы он был раскаленным пятаком, а стена нежнейшим, сливочным маслом. В голове во время полета почему-то вертелось: " Угол падения, равен углу отражения".
  
   ГЛАВА 29. РАЗГОВОР С СОБЕСЕДНИКОМ. НЕПРИЯТНЫМ.
   ... но, кол - это только глупа деревяшка! Мозг - вот молот, который вгоняет его в тело вампира!"
   Стивен Кинг "Оно".
  
  -- Ой, - сказало неопределенного пола существо, в которое Карл врезался со всего размаха:
  -- Вы причинили мне боль!
  -- Извините. Я право не хотел. Это вышло совершенно случайно, - замялся Карл.
  -- Нет, нет! Вам придется выслушать меня. Вам, Карл, несказанно повезло. Судьба подарила вам шанс, провести остаток жизни в обществе гения. Это общение сделает вас умнее! Вам это необходимо!
  -- Да, конечно. Я с удовольствием выслушаю вас, - ответил Карл, испытывая смешанное чувство вины и жалости к нелепому существу. "Чундра похож на большой арбуз с лапами и двумя хвостами" - вдруг подумал Карл вне всякой связи с окружающей его реальностью.
  -- Слушайте! Слушайте и постарайтесь все хорошенько запомнить! - заговорило существо таинственным голосом:
  -- Памятником человечеству должен служить НУЖНИК! Здесь, в верстах четырех к югу, есть прекрасный город. В самом его центре, среди добротных, уютных пятиэтажек, на небольшом пятачке, рядом с мусорными баками, есть развалины старого, деревянного дома. По возрасту он приходится динозаврам тем домам, которые окружают его. Но он умер. Издох! Перед глазами картина распада. Он гниет и разлагается. Древесная труха, осколки окаменевшей штукатурки, щепа, покореженное, ржавое железо - все перемешано. Но, в центре! На вершине кучи хлама! Стоит! СТОИТ!!! Стоит сохранивший свои стены и кусок перекрытия, весь выкрашенный в режущий глаз, ядовито синий цвет. Почти без крыши и уже без пола. Туалет. Памятник человеческому бытию. Сколько поколений он пережил?! Он всегда! Он вечен! Вся жизнь человека проходит вокруг него и в ожидании встречи с ним. Это ожидание может быть мучительным. Оно может стоить человеку репутации. Мы зависим от него, а он от нас практически нет. Он может существовать и без нас и без наших подношений ему. Человек может пренебречь всем! Встречей со своею ЛЮБОВЬЮ, делами-деньгами. Но если он не принесет жертву, которую от него требует этот алтарь, не будет знать он покоя, и не будет он счастлив. Именно поэтому он, то есть туалет постоянно присутствует в жизни человека. Ты, Карл, не являешься исключением! Ты зависим от него. Он новая религия, а ее жрец, пророк и первосвященник. А ты, Карл, будешь первым правоверным и моим учеником. Я поведу тебя по жизни! Я открою тебе истину!
   Карл потерял возможность выносить все это, поэтому он поднял большой камень и с сочным - "Г - Э -Э - Э- Э - КХХ" опустил его, что было силы на голову опасного идиота. Идиот вспыхнул белым свечением и исчез. Карл рукавом вытер пот и облегченно вздохнул. "Теперь можно продолжить путь. Господи, избавь меня от подобных идиотов на всем моем пути!" Он засмеялся. Ему пришло на ум четверостишие Вадима Шефнера:
  
   Подбежал ко мне подонок,
   Разрыдался, как ребенок:
   Просто так, просто так
   Дай мне денег на коньяк!
  
   Карл перестал улыбаться и пошел своей дорогой.
  
   ГЛАВА 30.
   "ТАК ЗНАЧИТ ТЫ ЖЕРТВА?"
   В электричке. Из разговора девушки со мной.
  
   - Самое время кому-нибудь появиться, - думал Карл, девятый день продираясь сквозь кусты терновника. За ним оставался след из лоскутов его одежды щедро окропленных его же кровью. Казалось, что заросли злого терновника простирались до самого горизонта. Само небо на этой линии было исцарапано и исколото длинными, острыми терновыми шипами. Девятый день небо истекало кровью заката. Карл уже больше ничего не хотел - ни есть, ни спать, ни даже курить. Он двигался, но с каждым шагом его движение все больше и больше теряло осмысленность. Но Карл продолжал идти туда, где небо намертво сцеплялось с землей ненасытными шипами.
  -- Господи, неужели я умру здесь и мое тело станет фермой для разведения личинок мух?! Дайте мне какой-нибудь знак! Сделайте что-нибудь, чтобы все это быстрее закончилось!
   ... и вот здесь появился Случай. Чундра появился наподобие чеширского кота из "Приключений Алисы". Его голова обозначилась на темнеющем небе вместо полной луны.
  -- Привет, смертный! Забыл тебя спросить в последнюю нашу встречу, как зовут твою возлюбленную?
  -- Зачем тебе это? - устало спросил Карл.
  -- А ты хочешь отсюда выбраться? Если ее имя произведет на меня впечатление, я кое-что сделаю для тебя.
  -- Её зовут Ночка, - тихим голосом проговорил Карл.
  -- Ночка. Н-о-о-о-ч-к-а-а! Да, ты пожалуй прав, ее имя похоже на напев. Но у меня не возникает ассоциаций с молитвой. Это скорее призыв. Страстный, нежный, желанный. Ну, да ладно пришло время вытащить тебя отсюда, а то еще сто метров по этим буеракам и ты станешь похож на огрызок яблока. ОПЛЯ!!! - задорно прокричал Чундра, хватая Карла за плечо когтистой лапой...
   ... и Карл оказался на шезлонге под большим, белым, пляжным зонтом. В его правой руке апельсинился каплями тающего льда оранжевый сок, заточенный в высокий, хрустальный кубок. Чундра развалился рядом на песке. Его передние лапы были лихо закручены в крендель, располагавшийся на груди. В целом его позу можно охарактеризовать двумя словами - вызывающа и глумлива.
  -- Как самочувствие, - поинтересовался кот.
  -- Спасибо. Уже гораздо лучше, - настороженно отозвался Карл. Он знал, что доверять Богу Случая, все равно, что понадеяться на лояльность шаровой молнии.
  -- Ну, вот. А вам бы смертным все богов хаять. Ты сок-то пей, а то станет теплым и пропадет. Я его между прочим собственными лапами делал для тебя. - Чундра и впрямь казался заботливым и радушным хозяином, но это впечатление было убито следующими словами, которые произнес Бог:
  -- Пришло время поговорить серьезно. Два испытания ты прошел. Не знаю как, но тебе это удалось. Зря ты только убил Скачущего Травника, он был безвредным идиотом. Надо сдерживать свои эмоции, хотя бы также, как это делаю я. Ты помнишь о существовании значения слов? Ну, о том, что говорил тебе паучок. Некоторые слова, в некоторых измерениях становятся более чем реальными. Я вынужден тебя поздравить! Твои слова были услышаны и вот-вот станут реальностью. Слушай, а что ты говорил о своей готовности ради мгновения проведенного с Ночкой отдать все и еще что-то про то, что останешься должен? Что ты подразумевал под словом "ВСЕ"? Ведь у тебя ничего нет.
  -- Под словом "ВСЕ" я подразумевал - жизнь, душу, все то, что вы хотите взять у меня.
  -- А зачем нам твоя больная душа и изорванное тело? Какую ценность представляет из себя этот хлам?! Вот если бы ты согласился полностью изменить себя, стать совсем другим человеком, тогда может быть мы и согласились бы. Но если подумать - зачем вы будете нужны друг другу, если ты станешь другим?
  -- Я готов! Я согласен! Делайте со мной, что угодно - скручивайте, размазывайте, пытайтесь растопить! Я готов! Но только дайте мне возможность увидеть ее сейчас, до того, как я стану другим!
  -- Хитрец! Нет, сначала мы тебя изменим, а потом ты увидишь ее. Ну, как согласен?
   Карл думал не больше минуты, вращая в руках пустой кубок, а потом решительно сказал:
  -- Я согласен даже на эти условия! Делайте!
  -- Ну тогда пойдем, - передернулся всем телом Чундра, стряхивая песок с шерсти.
   И они пошли к желтому, приземистому зданию, стоявшему на опушке прекрасного леса. Внутри неприятного строения было грязно и запущенно. Еще там противно пахло. Огромное количество стеклянных и измерительных приборов однозначно называли это место лабораторией. Здесь Боги проводили свои чудовищные, лишенные смысла эксперименты над людьми. Наверное здесь первый вивисектор с помощью скальпеля и химических реактивов слепил из глины первого из людей.
   В центре помещения стояла огромная стеклянная банка, закрытая полиэтиленовой крышкой. В банке активно двигался какой-то раствор мутно зеленого цвета. "Соляная кислота!" - в ужасе подумал Карл, но эта мысль не убавила его решимости. Он зябко повел плечами в ожидании мучительной физической боли.
  -- Не бойся, ты ничего не почувствуешь. Ра-аз и все в порядке! - попытался успокоить карла Чундра.
  -- Да, иди ты к черту со своими сказками! - наотмашь рубанул Бога Карл.
  -- Ну тогда полезай, - сказал Чундра снимая крышку и сделал широкий, приглашающий жест лапами.
   Карл подошел к банке. Подпрыгнул и ухватился руками за кромку. Подтянулся, навалился грудью. Выпрямился на напряженных руках. Закинул через край одну ногу, потом вторую. Перехватил руки. Закрыл глаза и начал медленно опускать ноги вниз, в неизвестность. Он чувствовал что, то место, которым он касался жидкости исчезало. Исчезал он сам, опускаясь в неприятную мертвенную зелень. Набрав полную грудь воздуха, он разжал пальцы и провалился в неопределенное небытие.
  

#

  -- Ну, вот и все, - сказал Чундра:
  -- Эх, сестра, слишком ты добра к этому оболтусу. Я понимаю был бы он нормальным человеком. Была бы у него жена, дети, дом, работа. А, то ведь мечется, ищет, не дает покоя ни себе, ни ей, ни Богам! - Чундра устало вздохнул и задвинул крышку обратно.
  
   ГЛАВА 31. ВСЕ ЭТО ДЛЯ ТЕБЯ, ДОРОГОЙ.
  -- Дайте мне мяса, а на сдачу конфет!
  -- Мальчик, ты представляешь сколько стоит это мясо?! Твоих денег едва хватает на две мятные конфеты.
  -- Я знаю, но я хочу мяса...
   Капризный С.Г. в дорогом кафе.
  
   Я хочу с тобой еще немного поговорить, мой нежно любимый читатель. Видишь, я стараюсь сделать все, чтобы понравиться тебе. Заискиваю перед тобой... но действительно, я испытываю к тебе нежность. Что же мне делать и как еще назвать тебя? Ведь именно нежность, а когда и любовь заставляет меня делать то, что я делаю сейчас.
   Я нуждаюсь в тебе, гораздо больше, чем ты во мне. Мне важна и нужна твоя оценка, пускай она даже будет негативной. К примеру, видим человека и определяем свое к нему отношение. Говорим себе - нравится он мне или нет. Дай оценку тому, что видишь перед собой. Ведь перед тобой человек разлитый чернилами на бумаге. Если ты не хочешь разговаривать со мной, то прошу, дай мне возможность хотя бы помолчать с тобой. Ты видишь, я люблю тебя, читатель. Сегодня ты мой, а я только твой. Мы вместе будем заниматься с тобой любовью. Ты по-прежнему хочешь чтобы я замолчал? Хорошо! Ровно восемь строчек я буду нем, как тишина. Считай:
   1.
   2.
   3.
   4.
   5.
   6.
   7.
   8.
   Отдохнул? Продолжим!
  
   ГЛАВА 32. КОРОТКИЕ ВСТРЕЧИ ДЛИННЫЕ ПРОВОДЫ.
   Любовь создана не для рассуждений о ней...
   Из какого-то там сериала.
  
   ...я хочу собрать алмазы молний в колье. Я подарю его своей возлюбленной и любое прикосновение к ней, кроме моего, убьет прикоснувшегося к ней.
   Лорд Энборо - богатый волшебник.
  
   Комната была очень маленькая. Большую ее часть занимала большая, покосившаяся кровать. Она была покрыта зеленым с редкими желтыми полосами одеялом. На этой кровати, поверх одеяла лежал Кал и медленно изучал помещение в котором оказался. Справа от него, в углу стоял стол. На нем была постлана белая скатерть. Видимо, в целях экономии и гигиены поверх скатерти лежал полиэтилен. Чтобы микробы соскальзывали. В центре стола стоял тройной, деревянный подсвечник. В один из рожков подсвечника была воткнута, наполовину оплывшая, горящая свеча. Два бокала, нож, зажигалка, яблоко и шоколадные конфеты. Справа от подсвечника, отбрасывая длинную тень стояла зеленая бутылка белого, сухого вина.
   Глаза Карла радовались глядя на нее. Он уже забыл, когда последний раз пил вино, даже плохое. А это, подсказывало ему сердце и форма бутылки, плохим быть не могло. Хотя мухомор тоже красивый гриб.
   Стол был квадратный. Он стоял в углу, двумя граням касаясь стен, как бы определяя количество людей имевших возможность сидеть за ним одновременно. В доказательство этой сомнительной теории подле стола стояло два стула с изогнутыми подлокотниками и обивкой гармонично сочетающейся цветом с одеялом. На расстоянии полуметра от стола, в левом от Карла, дальнем углу стоял шкаф. Среднее его отделение, если смотреть по горизонтали, пряталось за стеклянными, раздвижными дверцами. За ними стояли чашки, тарелки, лежали ложки. Пол был покрыт зеленым сукном. Стены комнаты выкрашены в мерзкий желто-коричневый цвет, они были неровны и шершавы, окон в этих стенах не было. Напротив Карла была белая дверь. На двери висел крючок, а на косяке, почему-то не было петельки, на которую этот крючок можно было накинуть и запереть дверь. Карл перевел взгляд наверх. Белый потолок со странно выступавшими на нем обрубками железобетонных балок. Штукатурка или мел с потолка иногда обрывались и лениво падали, маленькими, грязноватыми снежинками. Карл запрокинул голову и рассмотрел стену у изголовья. Где-то на середине стены находились две небольшие, квадратные амбразуры. Прямоугольные отверстия были наглухо забиты деревянными брусками, обернутыми войлоком. "Звукоизоляция" - попробовал объяснить себе Карл.
   Справа от Карла под белой простыней угадывались очертания батареи центрального отопления. Батарея была холодна.
   Карл чувствовал себя великолепно. Тело было отдохнувшим, мысли бодрыми и ясными. Но чего-то в интерьере этой комнаты освещенной лампой накаливания под потолком и свечей на столе явно не хватало. Чего Карл понять пока не мог.
  -- Я все помню. Мое тело осталось прежним. Мысли тоже, значит все это было еще одним испытанием устроенным Богами. Еще одна чертова шутка Чундры, который просто-напросто проверял меня. Я не испугался, ни торговался, ни о чем не просил, сдержал свое слово и на все согласился. Именно поэтому все осталось как прежде и мне кажется, что это самое лучшее из всего произошедшего со мной в жизни. Я остался самим и вполне возможно, что скоро, очень скоро увижу ее. Ах, вот чего мне не хватает здесь! Её! Впрочем, как и в любом другом месте вселенной. Может быть, если я встану, открою дверь, за ней окажется она?! Попробую, - решил Карл и поднялся с постели. Подошел к двери и внутренне очень решительно, а наяву медленно, открыл ее. За дверью никого не оказалось. Там была еще одна узкая маленькая комната. Коридор ведущий к обитой зеленым сукном двери. Вот эта дверь оказалась заперта изнутри на возмутительных размеров железный крюк. Напротив Карла, на стене висело круглое зеркало в котором ни отражалось ничего, кроме самого Карла. Слева от Карла, у стены стоял бюрократический шкаф со стеклянными дверцами. Внутри нелепого столярного произведения находилась пластиковая, плетеная урна. Перед шкафом на полу стояло красное ведро и сиротливо прижавшийся к нему рахитичный веник. Что странно, у ведра была синяя ручка. Не зная зачем, руководствуясь смутными, не очерченными соображениями, Карл обрызгал из ведра пол и тщательно вымел его. Комок собранного мусора ловким движение замел под шкаф в коридоре. Вытер стол найденной под кроватью тряпкой. Вытащил сигарету и прикурил ее о свечи. Посмотрел на часы. Часы показывали без семи минут девять. Карл погасил электрический свет. Сразу возникло ощущение, что часы показывают без семи минут девять ВЕЧЕРА. "Пять минут курится сигарета. Потом открываю обитую сукном дверь и смотрю, что находится за ней" - решил Карл. Сигарета тлела, вместе с ней таяло определенное Карлом время. Он стряхивал пепел в щель между стеной и плинтусом. Когда сигарета докуренная до фильтра, погасла, дыхнув на последок печальным, вонючим дымком, он отправил ее вслед за остальным прахом. "Без двух девять. Иду!" - подойдя к двери он скинул крюк. Только после этого он заметил, что в дверь врезан замок. . Из замочной скважины торчала круглая головка желтого ключа. Стараясь производить как можно меньше шума, Карл повернул ключ вправо дважды. Дважды механизм замка оглушительно, как показалось Карлу щелкнул. "Чего я боюсь?" - без всякой связи подумал Карл... тут он услышал шаги. Быстрые и торопливые. Звук был таким, какой оставляет за собой в воздухе быстро идущая по асфальту женщина. Сердце Карла замерло. Перед глазами поплыли разноцветные пятна. Шаги раздавались откуда-то снизу, но совсем рядом с тем помещением в котором находился Карл. Каждый шаг отдавался в груди и висках Карла. Но торопливая женщина на высоких каблуках прошла мимо и звук ее шагов поглотила тишина. Он чиркнул зажигалкой и в мерцающем свете посмотрел на часы. Было три минуты десятого. "Иди ляг. Попробуй уснуть, ведь ты знаешь, что ничего не произойдет. На свете существуют тысячи обстоятельств, который стоят на ее пути. Она не придет". Карл снова закурил. На часах было семь минут десятого.
   И снова шаги. Опять шаги слышались оттуда же, откуда и в первый раз. Опять звук был легким и торопливым. Но у этого, как подсказало Карлу сердце, присутствовал четкий, почти музыкальный ритм. Ритм отдавался гулкими раскатами в его висках. На мгновение все стихло. Потом звук вернулся, но уже с металлическим отголоском. Шаги поднимались и приближались. "Ну, конечно же! К этой двери ведет металлическая лестница, как на капитанский мостик". Карл беззвучно распахнул дверь. Было темно, но металлическая лестница действительно существовала. Напротив площадки у двери, через асфальтовую дорожку недовольно шептали тополя.
   По лестнице, почти преодолев ее, торопливо поднималась ОНА! На ее лице было заметно напряжение и какой-то задорный азарт. Внутри Карла все застыло. "Она пришла! Она все-таки пришла!" - это была единственная мысль, которую Карл осознал, прежде чем обнять ее и раствориться в океане запахов и прикосновений. Она отстранилась и прошла в помещение. Карл не стал озираться, быстро зашел следом и запер дверь на ключ и на крюк. Плотно закрыл вторую.
   Она сидела на стуле, закрыв лицо руками. Он подошел к ней и опустился на колени. Его руки не без усилия, но нежно открыли ее лицо. Он стал целовать ее.
  -- Все хорошо, любимая. Все хорошо. Мы снова вместе. Все остальное не имеет значения. Я так долго ждал тебя, что почти потерял Надежду. Хочешь вина? - спросил Карл:
  -- Оно белое и сухое, как пустыня, которую мне пришлось пройти.
  -- Хочу, - только и сказала она.
   Карл откупорил бутылку разлил вино в бокалы и пододвинул к ней коробку конфет.
  
   ГЛАВА 33.
   Мне бы июльскую ночь,
   Лунную ночь - и тебя...
   Рей Бредбери "Марсианские хроники".
  
   Самой ужасной из всего этого был страх, боязнь, навязчивый кошмар - не быть единственным.
   Из моего любимого.
  
   Пусть слова падают как угодно, они не убьют любви.
   У.К.Уильям.
  
  -- Я не хочу конфет. Впрочем, ладно, одну попробую.
  -- У этих конфет вкус твоих поцелуев. Горько-сладкий. Чарующий, влекущий. Отведав их один раз все другие кажутся сухими и пресными, - прошептал Карл.
  -- Опять ты врешь!
  -- С тобой и тебе я всегда говорю правду. Вру я обычно тогда, когда возникает необходимость спасать свою жизнь или преследовать материальную выгоду. В данном случае угрозы моей жизни нет, как не существует и материальной заинтересованности, поэтому все, что я говорю тебе сейчас - это правда. Мне никто не нужен кроме тебя. Я окружен тобой, как рыба окружена водой. И так же, как она в воде, нуждаюсь я в тебе. Попробуй рыбу извлеки на воздух, что случится с ней?
  -- Умрет, -просто сказала она, отпивая из своего бокала. Ее глаза отражали свет свечи, и были какими-то волшебными, как казалось Карлу.
  -- Правильно! Меня тоже ждет погибель, если лишить тебя. Не будь так жестока. В твоих руках находится жизнь сильного и умного существа. Будь со мной! - требовательно прошептал он, прежде чем поцеловать ее руку:
  -- если ты бросишь меня, я превращусь в муху дрозафиллу и от меня не будет никакого прока.
  -- А сейчас-то он есть?
  -- Нет, но по крайней мере ни у кого не возникает желание прихлопнуть меня свернутой газетой.
  -- Может и возникает...
  -- Та реальность, которая нас окружает со всеми возможностями злого мира, мешает тому, чтобы мы были месте. Вот и сейчас, я знаю, что эта ночь кончится и мне останется только проводить тебя, терзаясь Надеждой. Я буду снова ждать встречи с тобой. Почему кроме объективных причин, препятствующих нашему совместному существованию, действует еще масса глупейших обстоятельств, которые мешают нам?! Эти обстоятельства делают наши встречи не только невозможными, но и заставляют прятать наши отношения от всего мира. Конечно, это дает нам возможность сохранить Любовь чистой и незапятнанной липкими взглядами, больными мыслями и гадкими словами, но... все! Я устал говорить, - сказал Карл укладываясь на постель:
  -- Иди ко мне. Я замерз не чувствуя тебя рядом.
   Она не стала возражать. Объятия словно пытались растворить их друг в друге, как будто пытались создать что-то новое. И все это было необходимым и прекрасным.
   А потом она сказало то, над чем он никогда не задумывался, потому что был эгоистом и законченным самовлюбленным идиотом:
  -- Конечно, страдаешь, мучаешься, испытываешь неудобства только ты. Все остальные по твоему разумению не чувствуют боли. Им не приходиться проходить испытаний. Все у них складывается благополучно и само собой. Ничто не мешает им быть счастливыми. Ты не можешь себе представить, что у других людей жизнь не менее трудная, чем у тебя. Что возникают разные ситуации, преодолевать которые не менее сложно, чем потратить время в поисках самого себя. Твои трудности только тобой и придуманы. Они существуют только для самого тебя. Всем этим ты усложняешь и без того сложную жизнь, но уже не только себе, но и тем людям, которым ты не безразличен. Ты не даешь возможности жить спокойно не только себе, но и тем людям, которые любят тебе. Ты живешь так, как будто все создано только в твоем воображении и не существует реально.
   все сказанное было правдой, единственное, что Карл нашел ответить, было:
  -- Ты права о первого до последнего слова. Все это действительно так, но я меняюсь. Я учусь смотреть на мир и твоими глазами тоже. Я учусь чувствовать твою боль и твою радость. Я не хочу быть источником боли для тебя. Я хочу чтобы ты была счастлива. Счастлива и если существует такая возможность, то счастлива со мной. Я люблю тебя и все остальное можно забыть. От всего остального можно с легкостью отказаться. Главное, чтобы ты была со мной. Ведь так?
  -- Наверное.
  -- и потом... - он закрыл глаза, думая, как закончить и пока он размышлял над этим, его накрыл глубокий, счастливый сон.
  
   А улитка по имени ВРЕМЯ еле-еле ползла за ним. Незаметно, почти неощутимо она изменяла все и вся вокруг. Эти изменения не прошли бесследно и для него и для нее. Для него осталось всего три пути. Вернуться назад и попробовать начать все сначала. Не менять ничего и остаться в этом времени. Или принять изменения и идти вперед продолжая меняться.
  
   У нее такого широкого набора возможностей не было...

ВМЕСТО ВСЕГО.

   Жарко. Спасала тень от огромных деревьев и прохлада от гранитной реки .Еще от жары спасало вино, разлитое в прихваченные в летнем кафе, пластиковые стаканы. В этом месте, на этой скамейке, спрятанной за барьером невысоких, густых кустов, вблизи от зеленой реки, отделено чугунной решеткой и гранитными плитами, не существовало времени, людей, плохого.
   Третьей на этой скамейке сидела невидимая, но ощутимая Любовь. Вино было ее даром, дававшим возможность, говорить о ней. И они говорили перебивая друг друга. Неспособные насытиться словами, взглядами, прикосновениями. Насытить ими окружающий их мир. Они были искренны в тот день. Все располагало к этому. Они пытались понять то, что сделало возможным их встречу. Что дало им возможность быть вместе. Что заставляло их испытывать все большую и большую потребность друг в друге. Объяснить это им не удавалось. Все попытки были тщетны.
   Любовь улыбалась. Её забавляли попытки объяснить ее существование. Ведь она была единственным объективным из того что было. Слова в этом месте мало, что значили. И тем не менее они говорили - о себе, о своей жизни, друг о друге, о том, как жили раньше, до того, как родилась Любовь.
   Любовь улыбалась. Ей нравилось быть с ними. Улыбку вызывало еще и то, что они пытались управлять своими чувствами. Она-то знала, что всем управляет она и ее старший брат Случай. Но она не забавлялась их чувствами.
   С каждым глотком, с каждой волной тепла, с каждым всплеском реки, с каждым словом, она разрушала границы, стены, преграды существовавшие между ними. Она стирала время бывшее до нее и без нее. Она обнимала ее за плечи. Она бережно опускала ее голову ему на плечо. Она говорила им слова так нужные сейчас. Ветер путался в густых ветвях деревьев. Ветер обмакивал лоскуты своей одежды в воду реки. Он обнимал двух целовавшихся на берегу реки времени. Он нес вечернюю прохладу их разгоряченным лицам и душам.
   Вино источало запах нежности, тревоги, предвкушения... оно пьянило даже тогда, когда его просто держали в руках.
   В этом месте они были спрятаны и защищены от мира. Сюда они всегда стремились. Именно, здесь были посеяны золотые семена их любви. Именно, здесь на поверхность пробился робкий росток, расцветший уже на исходе лета. Здесь был храм их любви. Здесь был алтарь на который они приносили свою искренность и надежду. Здесь было место, куда они возвращались в своих мыслях, снах, желаниях. Сад Любви. В нем всего нет ни без чего, и ничто не может существовать без всего...
   ГЛОССАРИЙ.
   Мякишь - летал, как скомканная, железная тряпка. "Летать, не всегда парить, но иногда и отталкиваться".
   Карл - кого он мог шантажировать своим самоубийством, кроме самого себя? Оставаясь в центре внимания, он умудрялся быть незамеченным.
   Случай - есть вещи о которых приятнее говорить, чем думать - мужчины, женщины, дети, синусы...
   Улитка по имени ВРЕМЯ - "я буду любить тебя вечно, я буду ждать тебя вечность!" - это все игры в слова, что смертные знают о ВЕЧНОСТИ?
   ИЗНАНКА МИРА.
   Любовь - она часто ошибалась в людях. Но не потому, что была дурой и не потому что попадавшиеся ей люди были плохими. Нет. Просто люди - это всего лишь люди...
   Бог - смеялся и ходил под себя звездами.
   Чундра - есть три удовольствия - есть, спать и трахаться. Все остальное - работа.
   Времена года - когда смотришь на весеннюю грязь, возникает единственное желание, вытереть глаза чистым, сухим полотенцем. Осень - дубы в аллее прицельно швырялись желудями.
   Страх - полетел бы на самолете в ад, да летать страшно.
   Ботаника - злое растение больно и неожиданно ткнуло Карла в тело.
   Жизнь - предлагает много чего, но выбирать приходится что-то одно.
   Реальность - степень ответственности определяет уровень реальности. Чем выше ответственность, тем хреновее реальность.
   Дружба - врагов не предают. Предают друзей.
   Революция - хорошая получается только в пьяном угаре.
   Панель - место где стоят проститутки.
   Водка - лучшее коммуникативное средство всех времен и территорий.
   Sex - мужчины - козлы, женщины - овцы. Я бы предпочел иметь дело с осликами.
  
   * Среди немногих пациентов известен под прозвищем Айболит.
  
   27
  
  
   27
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"