Аннотация: Всегда, везде, для всех да будет правый суд. Корнель Пьер
Глава 20 "Приговор"
Всегда, везде, для всех да будет правый суд.
Корнель Пьер
конец старой, начало новой эры...
- Я согласна.
- Ты согласна?
- Да. Не могу жить, без них. Без него...
- Хорошо.
Костлявая рука нырнула под в плащ и протянула ей свернутый пергамент.
- Что это?
- Наш договор. Я обязуюсь защитить их. Ты - сделать так, чтобы магия друидов исчезла навсегда.
- Как? Магия жрецов сильна. Нет ничего, что способно разрушить ритуал!
- Ничего, кроме их самих конечно же...
- Что это значит?
- Тебя это не касается. Все, что ты должна знать - я смогу защитить их. Когда магия покинет этот мир, они останутся живы. Ты сможешь прожить свою жизнь, создать семью и нарожать кучу маленьких друидов, чья сила, как многих других, будет спать тысячи лет. А когда настанет день проснуться, тогда-то ты, а точнее твой прямой потомок, исполнит свою часть сделки. Друид уничтожит магию навсегда и это принесет долгожданный мир.
- А если, он или она не захочет этого?
- Захочет, поверь мне. Нет ничего опаснее, чем неконтролируемая магия. Каждый представитель пробудившейся линии расстанется с этой изнуряющей ношей.
- Хорошо.
- Хорошо?
- Пусть будет так.
Шум выстрелов и собственный крик все еще звенел в голове. Пальцы разжались. Руки нашли виски, сжимая их ладонями. Тепло, проникало через тонкую кожу, обжигая мысли. Они собрались в кучу и пульсировали одним единственным вопросом. Что сейчас произошло?
Под ней, как и минуту назад, была твердая деревянная поверхность. А это значит, она все еще на пирсе. Вот только сейчас, никто уже не держал ее за руки. Эта мысль напугала Эмму. Резко открыв глаза, девушка зажмурилась от яркого света. Она прикрыла глаза рукой, нужно было сфокусироваться.
Эмма повернула голову в сторону и увидела своего друга Макса. Его волосы были растрепаны. Лицо, разгоряченное напряженной борьбой, медленно меняло цвет, становясь из разгорячено красного бледно розовым, а затем совсем теряя краски. Напряжение в его позе и застывшие в страхе глаза вновь заставили ее сердце упасть.
Способность двигаться вернулась мгновенно. Качнувшись в его сторону, она ощутила боль в теле. Мышцы ныли, словно она год не занималась, а потом разом прошла годовую программу физической подготовки. Подъем руки, поворот туловища, попытки подняться, подтянуть себя ближе - давались с большими усилиями. Было больно. Но эта боль указывала на то, что она все еще жива.
Эмма подползла к Максу и коснулась его плеча. Парень вздрогнул. Он повернулся к ней и молча смотрел. Глаза, такие серые, такие измученные, были наполнены слезами. Она никогда не видела, чтобы он был так растерян, так потрясен. Казалось, в его душе что-то сломалось. Будто ее взяли и раскололи на части, и теперь она медленно срастается обратно.
Это было страшно. И хуже того, что сама она разделяла его чувства. Эмма твердо знала, что это не убьет ее друга, но шрамы, которые останутся у них, никогда не позволят им забыть о том, что сегодня произошло. Новообретенный излом души будет постоянно напоминать о себе уколами совести. Размышлениями о том, что можно было бы избежать всего, поступить иначе. Именно так они думали, когда добирались в замок после ритуала. Именно эти мысли не давали ей покоя каждый раз, когда она приходила на могилу Феликса с тех пор.
- Эмма, - надрывный хрип его голоса заставил ее сердце сжаться от боли. - Что мы наделали...
Следуя за его взглядом, девушка залипла на телах, лежащих на земле. "Может быть мы просто вырубили их?" Искорка надежды пронеслась в голове и медленно погасла. Нет, внутреннее чутье подсказывало - они больше никогда не поднимутся. Никогда.
Она была уверена в этом, но как и всегда, в моменты непоколебимой веры, был некто, кто настойчиво шел поперек ее убеждений. С самой первой встречи, он возбуждал в ее разуме, душе и сердце бурю неистовых противоречий, меняющих ее, двигающих Эмму вперед, вопреки всему.
- Нет, - твердо произнес Дэмиен Альгадо. - Нет... не правда.
Не отрывая от нее глаз, превознемогая боль, он медленно поднялся на ноги. Его физическое состояние было ей понятно, ведь она сама и Макс испытывали тоже самое. Но хаоса разнонаправленных эмоций, роящихся в карих глазах Дэмиена, Эмма действительно испугалась. Силясь повторить его подвиг, девушка едва не свалилась к ногам парня. Макс помог ей удержаться, подхватив девушку под руки.
- Почему я так себя чувствую? - спросила она, обращаясь скорее к самой себе.
- Потому что ты потеряла много энергии.
Чьи-то сильные мокрые руки легли на ее плечи. Знакомый голос заставил трепетать от радости. Эмма повернула голову и встретилась с добрым, немного взволнованным взглядом Романа Соболева. Когда она видела последний раз, эти глаза выражали острую обеспокоенность, даже обреченность. Она вспомнила, как он просил их не верить Диего и пытался оправдаться перед ее друзьями в том, чего действительно не совершал.
Переполненная чувством вины и благодарности, девушка развернулась и крепко обняла бывшего ректора. Слезы искреннего сожаления брызнули из глаз на вымокшую одежду. Они растворялись в ней, без остатка до тех пор, пока мужчина тихо гладил ее по спине, нашептывая что-то успокаивающее. Сколько же теплоты и заботы было в его объятиях. Ощущение безопасности, потерянное очень давно, вновь окутало ее и Эмма еще крепче обхватила его руками.
- Дэмиен, - мягко позвал Соболев.
Протянув одну руку к парню, второй он продолжал держать Эмму.
- Иди. Иди ко мне.
Осторожно и медленно, словно в трансе, парень сделал пару шагов в его сторону и остановился в замешательстве. Тело вздрогнуло, когда Роман притянул его к себе. Близость с эти человеком - его крестным и девушкой, что заставляла совершать несвойственные его натуре поступки, казалось стирает грани происходящего, погружает его в состояние неведомого покоя. И в то же время стойкое чувство вины и боли, маячащее где-то неподалеку, не позволяло отрешиться от всего. Этот колючий, тяжелый груз мешал принять столь желанную, но казалась незаслуженную ласку.
- Дэмиен, - Соболев тяжело вздохнул. - Сейчас это может выглядеть по другому, но я хочу, чтобы ты понял. Во всем, что здесь произошло, нет вашей вины. Твой отец...
Внезапный, громкий крик разрезал воздух за спиной. Резко выбравшись из рук Соболева, Эмма и Дэмиен устремили взгляды на выбежавших к пирсу людей.
- Боже мой! - воскликнула Джессика Керн.
Схватившись за Сэма, женщина едва могла держаться на ногах. Шок на ее лице приковал внимание Эммы и она не сразу заметила, как Дэмиен зашагал в сторону берега. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, пока шаг не превратился в бег. Она и сама не поняла, когда пустилась вслед за ним, и как остановилась, словно вкопанная, в двух шагах от лежащего на влажном песке Артура.
Тело декана физмата, некогда так напоминавшие ей фигуру его племянника, теперь выглядело иначе. Нет, конечно он все еще был похож на Дэмиена, очень похож, и это по прежнему бросалось в глаза. Только вот теперь она знала причину этой схожести. А также и то, почему ее влекло к этому человеку.
Дэмиен Альгадо. Вот, кто был причиной ее заблуждения. Вот чей образ она видела в этих строгих, благородных чертах долгое время. Благородных... Вглядываясь сейчас в эти некогда манящие черты, девушка ужаснулась своей наивности. Как она могла позволить себе довериться ему? Как могла не обращать внимание на тревожные звоночки, сопровождавшие их общение? Что было бы с ней, ее семьей, друзьями, если бы она не нашла эту тетрадь? Страх, гнев, горькое разочарование...
- Эмма, ты в порядке?
Встревоженный голос матери и ее руки, схватившие девушку, отвлекли Эмму от самобичевания и заставили обратить внимание на своих родных. Сэм и Джессика, растерянные и в то же время собранные, словно это еще не закончилось, стояли перед ней, готовые помочь, защитить. Вот только от чего?
- Я..., - она обернулась и увидела друзей, один за другим, поднимающихся с пирса на берег. - Мы в порядке.
- Что здесь произошло? - спросил Сэм. - Максим?
- Они пытались убить нас, - медленно произнес Дэмиен.
Не глядя ни на кого, парень опустился на колени перед телом отца. Опустив голову, Эмма услышала свой сдавленный крик. Прямо посередине лба Диего виднелось пулевое отверстие. Та пуля, которую он выпустил, чтобы убить их, настигла его самого. Как завороженная, девушка наблюдала за Дэмиеном, который медленно провел пальцами по бледной, еще теплой коже.
Друзья, мокрые, растрепанные, с полными ужаса глазами, обступили их. Они молчали. Казалось, никто из них не знает, что сказать. Да и что обычно говорят в случае смерти того, кто виновен во всех их проблемах? О мертвых либо хорошо, либо ничего. И все же, тишина была недолгой. Первый, кто ее нарушил, все еще являлся частью этой семьи, частью многовекового заговора, завершение которого все они наблюдали прямо сейчас.
- Где мой сын? - воскликнула женщина.
Эмма не сразу узнала в этом наполненном волнением голосе Элеонор О Рой. Женщина быстро пересекла расстояние от парковой зоны и остановилась рядом с ней.
- Что ты здесь делаешь? - разгневанно воскликнула Джессика, но Элеонор не ответила ей.
Вместо этого она обратилась к Эмме:
- Мисс Керн, прошу...
- Да как ты смеешь! - закричала Джессика, пытаясь оттолкнуть женщину прочь.
Во взгляде бывшего проректора Эмма прочла сильнейшую мольбу. Было в нем и нечто другое, то что Эмма сразу узнала, вспомнив день похорон Феликса. Вина, боль, искреннее сожаление. Она не чувствовала себя в опасности, находясь так близко с той, что по воле судьбы была одной из людей, совершивших злосчастный ритуал той ночью.
В свете последних событий и той правды, что открыл ей дневник Александра Фортиса, Эмма уже не могла быть столь категоричной. Да, теперь она точно знала, что Элеонор и ее муж Грегори принимали в этом кошмаре самое непосредственное участие. Артур описал степень их вовлеченности достаточно подробно. Все это было ужасно и не предполагало снисхождения. Если бы не одно весомое "но"...
- Мама, - Эмма сделала усилие и встала между разъяренной Джессикой и, пытающейся держаться уверенно, Элеонор. - Мама, послушай...
- Эта женщина - чудовище! Она сделала это с вами! Она...
- Спасла нас, - перебила Эмма, сжимая плечи матери. - В ночь ритуала, когда молнии били вокруг и все охотники бежали в страхе за свою жизнь, она вернулась. Элеонор вернулась и перевязала каждого из моих друзей! Пока эта сверхъестественная гроза продолжала бушевать, она шла от одного к другому, рискуя своей жизнью. И она не покинула то опасное место, пока не убедилась, что все мы будем жить! Да, - Эмма обернулась, ловя наполненный слезами взгляд проректора, - она виновата в том, что мы попали туда. Но именно она помогла нам остаться в живых. Я знаю, - мягкая уверенность скользила в ее голосе, когда девушка обернулась и посмотрела в глаза матери. - Я знаю, потому что прочла это в дневнике Артур Шорса.
- Мисс Керн, - голос Элеонор дрожал. - Все, что я делала после его рождения, я делала, чтобы защитить моего сына.. Прошу, скажите, вы знаете, что с ним случилось?
- Он в порядке, Нора, - услышав, обращенный к ней голос, женщина вздрогнула.
- Роман, - выдохнула она.
- Я видел его, - Соболев говорил спокойно и уверенно, словно они виделись только вчера. - С Ларсом все в порядке. Он и Ричард Сион сейчас на пути сюда. Их сопровождают несколько наших друзей. Хороших друзей, - добавил он. - Поверь мне, Нора, с ними ребята будут в полной безопасности.
- Хорошо.
- Хорошо? - раздраженно переспросила Джессика.
Вырвавшись из рук Сэма, она подлетела к Соболеву. Глаза ее, обращенные к нему, горели гневом. Но было в них и нечто другое. То, о чем догадаться могла пожалуй только Эмма. Но девушка не смотрела ни на мать, ни на кого бы то ни было. Ее взгляд приковал Дэмиен.
Никто не трогал его, не мешал. Он просто молча сидел перед телом своего отца, просто смотрел на безжизненное лицо. Просто не думал ни о чем, или же наоборот, думал слишком о многом. В любом случае, его отрешенное состояние волновало ее больше разворачивающейся драмы выживших.
- Хорошо? Просто говоришь, хорошо, Роман? Но ты ничего не знаешь! Тебя увели отсюда в наручниках ровно год назад, незаслуженно обвинив в чужих преступлениях. Ты пропал, а наши дети доверились этим людям. Они едва не погибли, опять! А ты говоришь ей, хорошо? Той, которая во всем этом виновата?
- Успокойся, Джесс, - сказал Сэм. - Нам всем сейчас нужно успокоиться и решить, что делать дальше.
- Согласен, - поддержал Сэма Оливер Стиг. - И, чем яснее будет наш разум, тем легче будет объяснить этим людям, идущим сюда, - он указал на движущиеся в саду огоньки, - что здесь сейчас произошло.
Взволнованно вглядываясь в мерцающий сад, Роман Соболев обратился к остальным:
- Послушайте, что бы мы не сказали, это станет официальной версией для полиции. Нужно решить, кто возьмет ответственность за смерть ректора и его брата!
- Но мы даже не видели, что случилось, - возразил Сэм.
- Я видел, - ответил Соболев. - Но, сообщить людям о том, что мужчины погибли от пуль, отраженных магическим щитом друидов, мы не можем. Никто не поверит, что ректор и его помощник просто пытались убить трех детей, один из которых - их родная кровь. И даже если поверят, мы не можем сделать это не раскрыв правду о магии.
- Но они поверят, - заговорила Элеонор, поднимая с земли пистолет, - что Диего и Артур пытались заставить молчать узнавших правду. Дети узнали, кто виноват в случившемся с ними год назад, узнали что Диего Альгадо и есть глава охотников. Они узнали это и многое другое, что я успею рассказать вам сейчас. Этого будет достаточно, чтобы в полиции поверили в мотив убийства. Диего и Артур пытались убить Дэмиена, Эмму и Максима, а я... я стреляла, чтобы их защитить.
Десять пар глаз уставились на женщину со смесью потрясения и благодарности. Прижимая к себе пистолет, Элеонор стояла перед ними спокойная, ничем не показывая своего волнения. Прибывшие жрецы и взрослые обступили ее сплошным кольцом. Огоньки были еще далеко, но стоило поторопиться. Внимательно слушая факты о преступной деятельности Диего, компания напрочь отрешилась от всего, что происходило вокруг них.
Никто не заметил блеска, загоревшегося в глазах Дэмиена Альгадо. Не заметили, как обхватив голову отца руками, парень склонился к самому его лицу и зашептал что-то очень тихо. Они не заметили и то, что перед всем этим Дэмиен начертал поперек лба отца особую руну. Все были увлечены разрабатыванием плана. Все смотрели в другую сторону. Все, кроме Эммы.
Осознав, что он пытается сделать, девушка почувствовала, что задыхается. Страх сковал ее горло и сдавленный крик получился похожим на хриплый писк. Не дожидаясь возвращения голоса, Эмма рванула вперед, в попытке остановить его, но было слишком поздно. Губы Дэмиена коснулись мертвого тела и в тот же миг защитная магическая сфера оттолкнула ее на несколько метров назад. Ее падение наконец привлекло внимание друзей. А затем они заметили Дэмиена.
- Неет! - закричала Кира, и бросилась к нему.
Но, как и Эмма, она едва коснулась невидимого барьера, и тут же отлетела назад, прямо в руки Макса.
- Нет, нет, нет! - повторяла Кира, выбираясь из его объятий.
Взгляд ее был прикован к другу и Эмме, бессильно сидящей на земле у границы барьера.
- Он убьет себя! - воскликнула Лилиан. - Ему не хватит сил. Он убьет себя!
Друзья окружили Дэмиена и Диего. Напряженно наблюдая за тем, как развиваются от магии его волосы, они не знали, что делать. Барьер, созданный древним мощным заклинанием, не позволял приблизиться и вырвать вызывающего из опасного действия. Все жрецы знали это. Все помнили о том, что было с Вивиен, когда она пыталась вернуть покинувшую этот мир душу юной девушки. Она едва не погибла, провалявшись без сознания более недели.
Второй их опыт был более успешен. Но друзья объясняли его успех тем, что в момент возвращения Дэмиен все еще был жив и душа его не успела покинуть тело. В тот раз и он и Эмма потеряли так много энергии, что все они опасались худшего вполне оправданно. Все смогли вздохнуть спокойно лишь тогда, когда медсестра зафиксировала первые улучшения в состоянии парня и девушки.
- Он умрет, - всхлипывала Кира, опускаясь рядом с Эммой.
Глядя в глаза блондинке, Эмма прочла в них отражение своих собственных чувств. Она понимала, что Кира, как и она сама, не может позволить ему уйти. Они не могут потерять его. Даже, если сам он решил иначе. Но, зная Дэмиена, Эмма не верила, что он просто решил покончить с собой. Нет, его намерения были иными. И, возможно теперь, когда все они обладали новой силой, возможно теперь все будет иначе.
- Может быть теперь у него получится? - сказала она вслух.
- Теперь? - переспросил Соболев. - Сколько раз вы делали это раньше?
- Два, - ответил Виктор. - Первый раз мы едва не потеряли Вивиен. Тогда мы не имели доступа к силе предков. Второй раз был после посвящения. Дэмиен упал с лошади и Эмма спасла ему жизнь. Знаете, - сказал он, - я понимаю, Альгадо. Да, этот человек пытался убить всех нас, из-за него мы лишены возможности помогать нашим людям. Но для Дэмиена он был и останется отцом. Я не уверен, к чему приведет его решение, но думаю, нам следует позволить ему проститься. В конце концов - это его выбор.
Подняв голову, Эмма устремила на него полные ужаса глаза. Ее друзья стояли в нерешительности. Пытаясь понять, что творится у них в голове, Эмма обвела их взглядом. Но она не понимала. Неужели они не видят, что он убивает себя? Конечно же не намерено, хотя часть ее и думала и об этом, но страх за его жизнь был так силен... Лихорадочно мысля, она искала выход. Ей казалось, она не может дышать. Страх сковал сознание. И единственное, в чем Эмма была уверена - она не может отпустить его. Не может позволить этому противному мальчишке оставить ее. Нет, только не теперь.
Что-то щелкнуло внутри. Решимость окрепла и, не обращая внимание на стоящих вокруг, девушка потянулась к нему. Ее пальцы почти достигли барьера, когда она ощутила ладонь Макса, плотно обхватывающую вторую ее руку. Пальцы их переплелись. Чувство благодарности и силы наполнили ее, придавая уверенности. Она сможет. Они смогут. Сделав быстрый глубокий вдох, девушка стремительно проникла сквозь границы сферы и схватила Дэмиена за плечо.
И в то же миг, словно по волшебству, из груди мертвого ректора вырвался тяжелый вздох. Ресницы задрожали, тело выгнулось и опустилось обратно. Лицо Диего скривилось от боли, глаза распахнулись и взор его устремился на парня.
- Дэмиен...
Превознемогая слабость, мужчина поднял свою дрожащую руку и коснулся бледного лица. Инстинктивно прижав ее своей собственной, Дэмиен смотрел в глаза отца не отрываясь.
- Дэмиен, - Диего резко закашлялся, на губах его появилась кровь. - Мне... мне так жаль...
Речь давалась ему с трудом. Простреленная голова не оставляла надежд на чудо, да и никто из собравшихся не порадовался бы такому финалу. Эмма понимала это, потому что сама чувствовала тоже самое. Никто не станет горевать по убийце. Никто, кроме сына, напряженно вглядывающегося в его лицо. Внезапно ей стало так жаль его. Сжав пальцы, Эмма попыталась передать Дэмиену часть своей энергии, часть своего сочувствия. Видимо это сработало, потому что он тут же повернул голову. Взгляд его был грустным.
- Мне жаль, - повторил Диего. - Прости меня, - темные глаза увлажнились, он силился улыбнуться, но из груди вновь вырвался отрывистый кашель. - И все таки... ты... ты - мой сын, Дэмиен... Я, правда, сожалею... Мне, - воздух быстро уходил из его легких, лицо приобрело буро синий оттенок, - Мне следовало... любить... тебя...
Последний вздох сорвался с губ ректора и глаза его, обращенные к сыну, потухли. Кто-то из ее друзей слабо вскрикнул. Она слышала, как опустилась на землю Элеонор О Рой. Роман Соболев, Сэм и Оливер Стиг заговорили о приближающихся к ним людях. Все вокруг оживилось, но эти посторонние звуки и действия шли для Эммы фоном. Она не обращала на них внимание.
Оторвавшись от Макса, девушка качнулась вперед и порывисто обняла Дэмиена, крепко обхватывая его за шею. Он не двигался, просто молча сидел и смотрел на отца, теперь уже окончательно мертвого. Руки Дэмиена лежали на его коленях в то время как ее руки все крепче обнимали его, губы шептали что-то, но он не слышал что именно. Кажется, она даже поцеловала его мокрую от их общих слез щеку. "Кажется" - подумал Дэмиен, проваливаясь темноту.
***
Прошло почти две недели. Две, без одного дня. Эта мысль, проникшая в ее голову с пробуждением и была точно такой же, как предыдущие двенадцать, проносящиеся в сознании каждое утро. Было странно считать дни. Сэм говорил, что это ее способ забыть. Возможно...
Эмма сделала попытку потянуться и обнаружила, что ее ноги и руки зажаты чем-то тяжелым. Испугавшись, она хотел подскочить, раскидать эти путы и бежать, куда глаза глядят, но вовремя вспомнила где находится.
Эмма открыла глаза и посмотрела на спящую по левую сторону сестренку. Руки Кари крепко обнимали ее шею, нога лежала поверх ее собственной. Девочка мирно посапывала. Улыбнувшись, девушка тихонько повернула голову направо, где уткнувшись макушкой в ее подмышку спал Алек. Одна рука мальчика лежала под его щекой, вторая схватила во сне ногу Карины.
Это милое зрелище не могло оставить равнодушным. Но улыбка, вызванная им, начала таять, как только до нее дошло, что всю ночь она провела здесь - в верхней комнате дома крестного. Отличная сказка на ночь убаюкала не только детей, но и ее саму. Нотки страха заиграли в душе и Эмме как никогда захотелось вскочить и броситься бежать. Этой ночью она впервые оставила его одного...
Дэмиен. Да, прошло две недели. Почти. Эмма сделала попытку подняться, но в тот же миг Кари ухватила ее за пижаму. Пришлось опуститься обратно. Конечно, она могла поспать еще немного, но сон будто вышибло из нее. И теперь, лежа меж посапывающих детей, она слышала каждый шорох вокруг. Это слегка нервировало. Особенно копошащийся без остановки в своей коробке-домике еж.
Через пару минут Эмме показалось, что возня усилилась. Было похоже, что Мармеладка устроила настоящие скачки. Как тут заснешь? Да еще и это окно. Эмма вспомнила, что закрывала его перед тем, как уложить детей. Из угла послышался громкий звук, плюхнувшегося о пол колючего тельца.
- Да успокойся же! И чего тебе не спится?
Рассерженно выдохнув, Эмма едва не подскочила снова, услышав укоризненный ответ:
- Я не понимаю твоего вопроса.
Стараясь не закричать, девушка приподняла голову и завертела ей в надежде узреть говорящего. Не ежик же ей ответил на самом деле! До восхода солнца было еще далеко, поэтому успеха она не добилась. В комнате было темно и пусто. И все же, кто-то произнес эти чертовы слова.
- Кто здесь? - спросила Эмма, стараясь не выдавать волнения. - Если мне придется встать, чтобы поймать и придушить тебя...
И, словно ответом, в темноте зажегся и быстро погас мягкий пучок света. Волна облегчения накатила на Эмму.
- Диана, - произнесла она, наблюдая как сидхе появляется в воздухе и медленно опускается на кровать у ее ног. - Только ты можешь заявиться посреди ночи и напугать человека до смерти!
- Ты ошибаешься, друид, - васильковые глаза были полны серьезности, и Эмма подумала, что про смерть она зря сказала. - Я здесь с того момента, как ты начала читать этот странный свиток по истории древнерусского замораживающего волшебства. Надо признать, этот старец очень похож на друида. Вот только мне не ясно, как он мог отречься от долга перед Сущим и заморозить это дивное дитя природы, эту маленькую птичку?
Покосившись лежащую поверх ее головы книгу, а потом на сидхе, Эмма почувствовала , как к горлу подкатывает ком. Стараясь сдержать дрожь в голосе, она сказала:
- Друид, - настаивала Диана. - И, жрец. Только жрец высокого уровня силы способен повелевать природными явлениями.
Не найдя, что еще ответить, Эмма выпалила:
- У вас - сидхе, что сказок нет?
Диана посмотрела на нее как на умалишенную.
- Наш народ предпочитает правду вымыслу.
- Ясно, - просто сказала Эмма, меняя тему. - Так ты правда была здесь всю ночь?
- Да.
- Ии, почему ты была здесь всю ночь?
- Нужно было убедиться, в порядке ли ты.
- Убедилась?
- Да, - столь же немногословно ответила Диана.
Эмма устала вытягивать из нее по пол слова и замолчала. Короткая пауза и легкий свет, излучаемый кожей сидхе, позволили девушке присмотреться к гостье. Она была все так же прекрасна. Золотые волосы, нежная кожа, длинные темные ресницы и завораживающего цвета огромные глаза. Только глаза эти хранили печать трагедии, о которой Эмме стало известно лишь неделю назад.
- Как ты? - мягко спросила она.
Диана кивнула. прошло совсем немного времени, как она потеряла свою мать.
- Мы держим траур почти так же как вы - люди, - тихо произнесла сидхе, проводя рукой по черным лентам, вплетенным в ее волосы.
- Да, - согласилась Эмма. - Все мы немного похожи, так ведь?
- Похожи. Но мы не придаем тела наших родных земле, как это делаете вы. Сидхе - свободный народ. Когда сидхе уходит, его тело украшают цветами и поют песни. А когда песни смолкают, душа и тело растворяются в Сущем и исчезают из нашего мира.
- Так же было и с королевой? - осторожно спросила Эмма. - Она тоже растворилась?
Диана грустно улыбнулась.
- Я сама украсила ее цветами. Она была очень красивая. Весь народ прощался с ней, когда я пела последнюю песню. А потом, потом она исчезла.