Слабый сумеречный свет окружал со всех сторон. Во все стороны простиралась толща неопределённого цвета, и не было ни верха, ни низа.
Бактерия шевелила длинными отростками, пытаясь определить, в какую сторону имеет смысл двигаться, и пыталась вспомнить, как она здесь оказалась. Сначала время представлялось ей такой же однородной сумеречной толщей, как пространство вокруг, но вот появились первые воспоминания.
"Помню небесный огонь... помню кипящую воду... Странно, что не было страшно. А вот что до этого?.. Непроглядная чернота, помню непроглядную черноту. А до неё?" Но что было до непроглядной черноты, бактерия вспомнить не могла. "Наверно, тогда, до черноты, я была совсем ещё маленькой," - решила бактерия.
Она чувствовала, что окружавшая её сумеречная толща состоит из воды и не такая уж она одинаковая во всех направлениях. Например, перемещаясь внутри толщи, можно было различить, как меняется её вкус из-за разных солей, - в одном месте больше было одной соли, в другом - другой. Трудно было только предугадать, в какой стороне какой соли будет больше, но бактерия полагала, что ей удастся найти закономерность, если более подробно исследовать водную толщу.
Однако, ей что-то мешало исследовать. И не только исследовать, но и просто двигаться. Вскоре она поняла, что причина - внутри неё. Что-то странное происходило под её оболочкой.
Преодолевая страх, бактерия внимательно прислушалась к своим ощущениям и поняла, что, кажется, начинает раздваиваться. "Ну что ж, - довольно спокойно рассуждала бактерия, - ощущение, конечно, не из приятных, но зато когда всё закончится, меня станет две, и можно будет продолжить исследования вдвоём. Это будет даже значительно эффективнее, - я смогу исследовать одновременно в двух направлениях... А если деление потом продолжиться, то и в трёх, и в четырёх, и в восьми. Мы сможем быстро изучить всю толщу..." Но, несмотря на эти рассуждения, внутри бактерии росло и росло беспокойство, на которое она старалась не обращать внимания: "Мы сможем быстрее изучить..." И вдруг, как электрический разряд, её содрогнула мысль: "Кто мы?!!" И ледяной ужас сковал бактерию со всеми её жгутиками. Она больше не могла да и не хотела плыть, - одно чувство владело ей теперь: она разделялась на два чужих существа, сознание её раздваивалось, и его остатками она пыталась повернуть ужасный процесс вспять, хотя уже понимала, что это невозможно. Наконец, она перестала стараться и даже забыла, для чего это нужно, - бактерия быстро погружалась в подобие сна - сумеречного, как водная толща вокруг.
В это время она уже перестала быть бактерией. Вместо неё в толще висели рядом две новых бактерии. Они не вызвали интереса друг в друге и вскоре, неумело орудуя длинными отростками, устремились в разных направлениях в поисках подходящего места.
Спустя некоторое время одна из них вдруг замедлила ход, потом остановилась и обернулась назад. "Непонятно, - думала она, - откуда мы взялись. Если мы разделились, то сначала, получается, мы были одной-единственной бактерией. Но откуда могла взяться она, одна-единственная?.. Может быть, она, наоборот, соединилась из чего-то? Но из чего в этой серой толще может соединиться целая бактерия?.." Но вскоре она погнала от себя праздные мысли, потому что чувствовала, что должна спешить. Скорее всего, скоро она тоже начнёт делиться, как и её родительница. А до этого надо найти такое место, где новым бактериям будет уютно и сытно, чтобы все они могли жить в безопасности и делиться, делиться до бесконечности. "Я стану основателем самой большой колонии бактерий, - думала она. - Я буду великим предком великого народа бактерий, который, может быть, когда-нибудь покорит всю эту воду и даже выйдет за её пределы." И с удвоенной скоростью двинулась она дальше, на поиски идеального места для своего потомства.
Её сестра, тем временем, плыла в другом направлении. Она не была склонна вообще ни к каким мыслям, зато быстрее овладела жгутиковой техникой и плыла значительно быстрее. И она ещё внимательнее, несмотря на скорость, изучала окрестности, также выискивая место с самой высокой концентрацией самых вкусных солей, с самой подходящей температурой и вообще самое комфортное, из которого не хотелось бы уплывать.
Внезапно прямо перед собой она обнаружила другую бактерию, двигавшуюся прямо на неё, но не свою сестру, которая и не могла плыть с той стороны, а чужую бактерию. Встреча её не удивила, поскольку бактерия не увидела во встречной ни особенной пользы для себя, ни опасности. Ловко маневрируя при помощи своих отростков, она обогнула чужую бактерию и продолжила движение по своему маршруту, - она чувствовала, что двигается в сторону увеличения концентрации вкусной питательной соли, и цель её уже недалека.
Но чужая бактерия остановилась и долго-долго висела на одном месте, наблюдая за удаляющимся сородичем. Её просто-таки поразила встреча. Деловитый сородич давно скрылся из виду, а она всё висела на месте и вспоминала её. И самым удивительным ей казалась не сама эта встреча, потому что она уже встречала раньше других бактерий, - самым удивительным представлялся ей вид деловитой бактерии, такого она раньше точно не видела. У неё самой и у ранее виденных бактерий клеточная стеночка совсем прозрачная и вся в разноцветных разводах. А этой, деловитой бактерии клеточная стенка была какой-то тусклой, матовой и казалась намного более твёрдой.
Разноцветная бактерия представила себе, как бы это было, если бы она столкнулась с матовой, твёрдой бактерией, и немного испугалась.
И тут где-то совсем рядом стало вдруг жарко, и красно-оранжевое, раскалённое осветило сумеречную толщу, и там, где оно появилось, толща запузырилась и зашипела, и пузыри начали приближаться. Тогда разноцветная бактерия испугалась по-настоящему и, бешено завращав всеми своими жгутиками, поплыла прочь от надвигающегося жара так быстро, как никогда прежде.
img src=20150106_143149.jpg