Я с Вами ныне больше не знаком, 
Не помню, с кем делили это ложе, 
Был старше он? А может быть моложе? 
Реальность нагнала внезапный сон.

И Ваши руки ценят нафталин,
Как странную привязанность предметов,
Художников сменяя на поэтов,
Вы клином вышибали острый клин.

Смеяться или всё же нагнетать
Инъекцией дрожащих тонких пальцев?
Я знал единственного, может, самозванца,
Который мог тобою даже стать.

В кругу друзей, в подвале у врагов,
Всё также оставаясь в лёгком платье,
Условности ломала и объятья,
Не думая, кто к этому готов.