Аннотация: Тридцать третья глава повести "Первая звёздная".
До Старой Хворостани - села, где была дача Васильевых, - оставалось ещё десять минут. Такси уже миновало Нововоронеж и ехало по дороге вдоль берега Дона. У Павла не было своего автомобиля, да он ему был и не нужен - в крупных городах уже давно действовал запрет на пользование личным транспортом, в командировки Павел ездил слишком далеко, а на дачу слишком редко. И такси для таких поездок подходило как нельзя лучше.
Справа за мирно текущей рекой возвышались меловые скалы, освещаемые ярким полуденным солнцем, а слева вдали за сосновым лесом виднелись многоэтажные кубы полностью автоматизированных пшеничных и подсолнечниковых ферм, работу которых уже много лет поддерживал отец Павла. Родители - Ярослав Васильев и Анна Векшина - давно перебрались в село и жили там почти круглый год, хотя Анне и приходилось чуть ли не каждый день ездить в Нововоронеж, где она работала главным врачом городской больницы.
Такси въехало в село и, свернув на Лесную улицу, остановилось у дома Васильевых. Павел вышел, закинул рюкзак на плечо и зашагал к раскрывшейся перед ним калитке.
Анна встречала его у двери дома:
- Пашенька! - она обняла и поцеловала сына.
- Привет, мам! - ответил Павел.
- Как хорошо, что ты приехал! Отец тебя так скоро не ждал. А я была уверена, что ты сразу к нам, как вернёшься.
- А где папа?
- Его на вторую ферму вызвали - что-то там полив заглючил на четвёртом уровне. Техник сам не справился. Через часок-другой вернётся.
- Ясно. Я тогда вещи заброшу в комнату и пойду прогуляюсь. Сообщи потом, как папа вернётся - у меня важная новость.
- Для него?
- Нет. Вообще. Для всех.
- Хорошо. Я позвоню, конечно. Пойдём.
И Павел вошёл в бесшумно раздвинувшиеся стеклянные двери.
Прогуливаясь по аккуратным, вымощенным брусчаткой, улицам Старой Хворостани с их ухоженными палисадниками, кустами спиреи и сирени, высокими туями, разлапистыми можжевельниками, раскидистыми каштанами и изящными берёзами, Павел размышлял о том, что же может удержать его на Земле. Что он не в силах оставить и улететь на долгие годы, стерев всё прошлое начисто?
Родители? Но они, кажется, прекрасно живут одни и не испытывают большого недостатка в общении с ним. Они поглощены работой и друг другом - его отъезд не будет для них ударом.
Друзья? Да какие друзья? Сашка? Сашка собирается встречать его с цветами у трапа через восемьдесят лет. Оптимист! Кстати, кем он тогда будет - мальчиком или девочкой? Может, всем сразу? Вот это будет зрелище!
Павел незаметно для себя вышел к набережной Дона. Вдоль парапета прогуливалась, держась за руки, влюблённая парочка, кто-то уединился на скамейке в тени свисающих почти до самой земли ветвей огромной ивы, а чуть поодаль, на мосту, стоял рыбак, напряжённо наблюдая за поплавком. Над мостом светилась виртуальная надпись "Счастливого пути! Возвращайтесь к нам!".
Павел отошёл подальше от людей, встал у парапета и всмотрелся в мерное течение реки, вслушался в деревенскую тишину, так разительно отличавшуюся от тишины бразильских джунглей.
Что осталось? Лиза? Лиза... Та, что растворилась в городской суете и осталась лишь в его воспоминаниях. Любовь, от которой он хочет, но не может избавиться. От которой сбежал к индейцам. Но вот он вернулся, и всё, всё в этом городе напоминает о ней - и квартира, и остановка аэробуса на Остужева, и кафе у университета... Она где-то здесь, рядом, ходит по этим улицам, смотрит на те же дома, ездит на том же метро. Сколько он ещё это выдержит? И выдержит ли? А экспедиция поможет окончательно оставить её в прошлом, потерять навсегда и неотвратимо.
С Лизой Павел познакомился два года назад. Тем майским вечером он зашёл поужинать в кафе рядом с университетом, заказал запеченного лосося с салатом из свежих овощей и тут через два столика от себя увидел её. Девушка пила кофе и задумчиво смотрела в окно. Подкрученные пряди её густых каштановых волос создавали ощущение лёгкости, а отрешённое лицо, зелёные глаза и тонкие брови притягивали к себе как магнит.
Профиль девушки оказался закрыт, и только имя было доступно всем. Павел сразу же понял, что если не подойдёт к ней и не заговорит, это будет самой большой ошибкой в его жизни.
- Добрый вечер! - произнёс Павел, подойдя к её столику и отодвигая стул.
Лиза, не отрываясь, продолжала наблюдать за происходящим снаружи.
- Вы так увлечённо смотрите на улицу, будто очень хотите быть там, а не здесь, - заметил Павел. - Может быть, я могу помочь?
- Не стоит, - ответила Лиза и встала.
Павел догнал её на ступеньках кафе и тут же, повинуясь неожиданному порыву, обнял за талию, прижал к себе и поцеловал. Хлёсткая пощёчина вернула его в чувства. Но Павел только улыбнулся:
- Я мечтал об этой пощёчине с того момента, как сел к тебе за столик.
Он снова поцеловал её, но теперь в щёку, и уткнулся в так притягательно пахнущие волосы. Лиза не вырывалась, а, к его удивлению, тоже обняла его и прошептала:
- Пойдём.
Через полчаса за ними закрылась дверь квартиры Павла, где он сразу же отключил Дживса и Сеть, и не открывалась два дня. На третье утро Лиза встала рано, оделась и присела на кровать рядом с ещё сонным Павлом. Погладила его по волосам и тихо сказала:
- Я ещё вернусь...
- Что? - открыл глаза Павел.
Но Лизы рядом уже не было.
Прекрасен мир твой. Но и мой, смотри, -
Он так же ярок и чуть более податлив.
Обогатятся параллельные миры
При встрече; но в один сольются - вряд ли.
Прошло почти два месяца. Павел безуспешно пытался отыскать Лизу в Сети и уже практически сдался, как вдруг однажды утром, отправившись в университет, вышел из лифта на платформу аэробуса и увидел её. Лиза стояла всего в нескольких шагах впереди и прямо смотрела на него вызывающим взглядом зелёных глаз.
С бешено колотящимся сердцем Павел подошёл к ней:
- Почему ты исчезла? Не позвонила, не написала?
Лиза медленно провела пальцами по его щеке и перевела взгляд куда-то вдаль:
- Спешишь?
- Куда же я могу спешить рядом с тобой? - ответил Павел.
- Пойдём к тебе.
Павел взял её за руку и повёл к лифту.
На следующее утро, когда Лиза собралась уходить, он остановил её у двери:
- Куда ты?
- Я больше не приду, - твёрдо ответила она.
- Как так? Почему?
- Так надо.
- Ты должна сказать, в чём причина, - потребовал Павел.
- Ничего нельзя изменить, - отвела взгляд Лиза.
- Всегда всё можно изменить, - уверил Павел. - Нет таких ситуаций, с которыми нельзя справиться.
- Только не в этом случае.
- Я тебя не отпущу. - Павел крепко прижал Лизу к себе и прошептал на ухо: - Выходи за меня замуж.
Она испуганно отстранилась:
- Не говори глупости!
- Я серьёзно. Я ещё никогда не был так серьёзен, как сейчас. Я люблю тебя и не хочу терять.
Лиза вырвалась из объятий Павла:
- Нет, нет... Не говори так. Не говори вообще! Молчи! Я не могу остаться. Просто не могу.
- Но...
- Молчи! - Лиза быстро поцеловала Павла и со слезами на глазах выскочила за дверь.
Я сказал: "Ведь не вечно мы вместе с тобой,
как любые союзы под вечной Луной?"
Ты кивнула поникшими вниз волосами,
Был, как сердца разрыв, тот кивок роковой.
Что ж теперь? Вспоминать, как я был дураком?
Иль сейчас утопиться в стакане с вином?
Или рваться вперёд, как собака борзая,
Ощущения все отложив на потом?
Мне не нужно от жизни уже ничего,
Пустотою живёт всё моё существо.
В нём залатаны раны судьбы лоскутами,
И бог весть, сколь ещё залатать суждено.
Что бы ни было; я от зари до зари
Слышу твой из глубин доносящийся ритм.
Небывало отчётливо верю и знаю:
Ты навеки со мной; у меня ты внутри.
Тот октябрьский день был одним из последних тёплых деньков осени 2115 года. Ветра почти не было, на небе ни облачка, ярко светились на солнце жёлтые и красные листья деревьев.
Павел сидел на террасе кафе у памятника Никитину, попивая коктейль со льдом и наблюдая за прохожими. И вдруг из кинотеатра вышла она. У Павла вмиг перехватило дыхание и пересохло во рту. Он машинально пригубил коктейль, но будто выпил не напиток со льдом, а чистый кипяток - так всё загорелось внутри и помутилось в голове от улыбки Лизы, её длинных раздуваемых ветром волос, её походки.
И только тут Павел заметил - Лиза вела за руку маленькую девочку, лет трёх. А за ними из дверей вышел высокий крепкий мужчина в деловом костюме с модно уложенными волосами и длинными бакенбардами. Лиза взяла его под руку, он что-то сказал ей, она улыбнулась и движением головы откинула назад волосы.
Уже было вставший со стула Павел опустился обратно. Муж, ребёнок... Что это? Почему?
Семья двигалась в сторону кафе, и когда они почти поравнялись с террасой, Лиза вдруг бросила взгляд на Павла и узнала его. На лице её отразился испуг, а глаза прокричали: "Только не подай виду, что знаешь меня!" Павел напрягся, не зная, что делать дальше - то ли вскочить и броситься к ней, то ли оставаться на месте. Он продолжал пристально смотреть вслед Лизе, пока семья не скрылась за углом дома. Потом встал и вышел на тротуар, провожая взглядом девушку в толпе настолько долго, насколько это возможно. Она не обернулась, но как же он ждал этого, как хотел ещё раз увидеть её лицо, глаза, губы!
И лишь вернувшись на террасу, Павел с ужасом осознал, что даже не подумал раскрыть профиль мужа Лизы. Ведь так он понял бы, кто она и где её искать. С грохотом повалив на пол стул, Павел бросился в толпу на поиски глупо упущенной возможности. Он добежал до перекрёстка, свернул на Среднемосковскую, добежал до следующего перекрёстка, потом обратно и прямо - по Пушкинской. У Плехановской осмотрелся по сторонам и, вернувшись чуть назад, нырнул в арку - к Кольцовскому скверу. Всё тщетно - Лизы нигде не было.
Домой Павел шёл пешком, ничего вокруг не замечая и кляня себя за идиотизм. А на следующий день подал заявку на экспедицию в джунгли Бразилии.